-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Ярослава Лазарева
|
| Опасный опыт
-------
Ярослава Лазарева
Опасный опыт
«Любовь преобразила меня, – подумала Настя и, вытянув шею, расправила плечи. – Неужели он этого не увидит?»
Она плавно подняла правую руку вверх и чуть выгнула ее. Ей показалось, как вокруг ее тоненькой руки появляются белые перья. И вот это уже не рука, а лебединое крыло. Настя встала на кончики пуантов, потянулась вверх всей своей худенькой изящной фигурой, подняла другую руку-крыло и поплыла по сцене, изредка поглядывая в пустой темный зал. Она еле слышно напевала медленную мелодию, сочиняемую ей на ходу и подсказанную движениями тела.
– Ну, дорогая, ты у нас сегодня настоящий лебедь! – услышала Настя.
В актовый зал вошла Инна Андреевна, руководитель хореографического кружка.
– А я на самом деле только что превратилась в белого лебедя, – ответила Настя и остановилась.
Потом спохватилась и присела в реверансе.
– Здравствуйте, – тихо сказала она, опуская ресницы и замирая.
– Добрый вечер, – рассмеялась Инна Андреевна. – Дорогие мои, тише, спокойнее! – добавила она, оборачиваясь к стайке смеющихся девушек, влетевших вслед за ней в зал. – Попрошу всех к станку. Собрались! Начинаем работать! Первая позиция, пожалуйста. Начинаем с деми-плие. И раз, и два…
Клуб, в котором они занимались, был построен еще в тридцатых годах прошлого века, и специально оборудованный танцкласс в нем отсутствовал. Занятия кружка проходили в актовом зале, и спинки составленных в ряд стульев служили танцовщицам станком. Но это никого не смущало.
После окончания репетиции Настя решила отправиться домой в одиночестве. Она под благовидным предлогом отстала от подружек и пошла неторопливо. На ней была белая куртка, выделяющаяся ярким пятном на фоне темной дождливой улицы. И Настя невольно провожала взглядом свое отражение во всех встречающихся по пути витринах. Она все еще видела себя белым лебедем, и ей казалось, она плывет по промозглым осенним улицам прекрасной призрачной птицей.
«Если бы сейчас Алекс встретился на моем пути, он сразу бы понял, какая я необыкновенная, он сразу бы разглядел эти белоснежные крылья за моей спиной и мгновенно влюбился», – думала она.
И Настя, не удержавшись, начала кружиться на мокром, усыпанном опавшей листвой асфальте и что-то напевать себе под нос.
Через день ей исполнялось шестнадцать, но сказки все еще оставались ее самым любимым чтением. После окончания школы Настя твердо решила поступать в педагогический институт на факультет дошкольного воспитания. Она любила детей и хотела всегда находиться среди них. Взрослая жизнь пугала и казалась странной и жестокой. Настя любила посещать занятия хореографического кружка, они давали ей возможность безудержно фантазировать и жить в этом придуманном мире, наполненном музыкой, красивыми движениями и самыми невероятными образами. Им давали основы классической хореографии, но акцент был на свободное творчество. Настя занималась в кружке уже четвертый год и делала большие успехи. Природный талант, естественная грация ее пропорциональной фигуры позволяли выражать мысли и эмоции в своеобразных, странных, но необычайно красивых этюдах. Она с легкостью их сочиняла под предложенную или выбранную самой музыку. Инна Андреевна любила эксперименты, и в зале звучали самые различные композиции – от Моцарта и Баха до Шнитке и Фредди Меркьюри. Ученицы обожали своего неординарного педагога, с удовольствием приходили на занятия и задерживались допоздна.
Однажды в конце весны на репетицию вместе с Инной Андреевной пришел молодой человек. Он принес большой фотоаппарат с длинным объективом и начал молча снимать. Девушки вначале немного смущались, но вскоре перестали обращать внимание, занятые репетицией. В перерыве он подошел к ним и представился, как Алекс. Настя тихо прыснула, ей показалось нелепым произношение имени Александр на западный манер. Парень внимательно на нее глянул, она тут же отвернулась и покраснела. Алекс профессионально занимался фотографией, на вид ему было около 25-ти, старшеклассницам он показался очень взрослым, и они держались от него в стороне.
Внешность у него была запоминающаяся. Сразу обращали на себя внимание очень светлые, густые и длинные волосы, они казались солнечными из-за золотисто-рыжеватого оттенка. В сочетании с чрезвычайно бледной кожей лица, словно присыпанной мукой, такая яркая грива выглядела неестественно. Насте в первый же день его появления на репетиции невыносимо захотелось потянуть парня за волосы, забранные в тугой хвост. И она, танцуя, все ближе передвигалась к Алексу, стоящему на краю сцены. Когда она практически уперлась лбом в объектив и с трудом удержалась от смеха, он опустил фотоаппарат и посмотрел на нее со странным выражением. Настя заметила, что брови и ресницы у него темнее волос, а глаза серо-зеленые и красивой формы. Портило впечатление то, что веки припухли, а под глазами темнели круги, как будто Алекс провел бессонную ночь. Но Настя все никак не могла оторваться от его глаз и стояла неподвижно. Он тоже смотрел на нее. Настя поражала необычайной одухотворенностью всего облика. Черты лица напоминали мадонн Рафаэля, а большие светло-карие глаза с густыми ресницами смотрели доверчиво и невинно.
– Извините, – сказала Настя и присела в низком реверансе, склонив голову и пряча улыбку.
– Ничего страшного, – пробормотал Алекс и после недолгого раздумья попросил: – А вы не могли бы встать лицом к залу? Девочки, а вас попрошу отойти в сторонку!
– Могла бы, – неуверенно ответила она, придвигаясь к нему.
– О! Просто замечательно! – чему-то обрадовался он, спрыгивая со сцены и делая несколько шагов назад. – А сейчас опустите руки вниз и развернитесь немного. Да-да, именно так. Правую ногу назад и чуть в сторону на вытянутый носочек. Голову к левому плечу, чуть опустите… да-да, так, не меняйте поворот! А сейчас смотрите в пол и думайте о чем-нибудь, что вам очень хочется получить. Например, о подарке под новогоднюю елку. Замечательно! Именно это выражение мне и нужно! Момент!
Алекс командовал уверенно, не обращая внимания на наступившую тишину. Танцовщицы сгруппировались в кулисах и смотрели только на него. Настя, сама не понимая почему, легко ему подчинялась, а он беспрерывно щелкал, поглядывая на дисплей объектива. Закончив серию, мягко поблагодарил Настю и спокойно покинул зал.
Через какое-то время Инна Андреевна принесла фотографии и раздала их девочкам. Один снимок, предназначавшийся Насте, оказался большого формата и был вставлен в раму подходящего цвета. Девушка взяла его в руки и замерла, пораженная этой странной работой. Точеная фигура, замершая на краю сцены с повернутой, чуть опущенной к левому плечу головой, казалась прекрасной статуей, облитой желтоватым светом верхних софитов. Сзади просматривался черный силуэт пантеры, вставшей на задние лапы. Зверь казался ее искаженной тенью. Настя в тот день была в белом купальнике с длинными рукавами и белых плотных колготках. На узких маленьких ступнях поблескивали атласные белые пуанты. Ее волосы были гладко зачесаны. Вокруг головы белела широкая лента. И эта яркая белизна на фоне черного силуэта странного зверя выглядела контрастно и невольно заставляла задуматься о вечном противопоставлении света и тени, черного и белого, добра и зла. Девушки, окружившие Настю, восхищенно ахали, изучая фото, говорили, что зверь, подставленный в фотошопе, очень органично вписался, но Настя смотрела на изображение с легким испугом. Эта черная тень поднявшейся на задние лапы пантеры вызывала холодок ужаса, и она не понимала причину своего страха.
Инна Андреевна объяснила, что Алекс любит работать в такой сюрреалистической манере, а его готичные фотографии пользуются огромным спросом. Как оказалось, она хорошо знала Алекса и уже не раз заказывала у него фотосессии. Инна Андреевна попросила оставить этот интересный портрет в клубе для выставки в фойе, а Насте позже принесла такую же фотографию, но меньшего размера. Дома восхищенная девушка вставила ее в рамочку и повесила над письменным столом. Часами она сидела напротив и смотрела. В ее воображении проносились всевозможные картины: вот пантера превращается в Алекса, он выходит из-за ее спины и они начинают кружиться по сцене в венском вальсе; вот он, все так же оставаясь за спиной, обнимает ее и тихо дует в повернувшуюся к нему щеку; вот он кладет руки ей на талию, разворачивает и медленно наклоняет ее обмякшее тело, словно в латинском танце «румба»; вот он…. И новые варианты развития событий проносились в ее голове. Настя фантазировала безудержно и никак не могла остановиться. И вскоре появился новый мир, в котором существовали лишь она и пантера Алекс. Настя моментально влюбилась в воображаемый образ, это стало ее маленькой и такой приятной тайной. Но это не тревожило ее. Она любила жить не в реальности, а в своих выдуманных фантазиях.
Как-то ночью Настя открыла затуманенные глаза, сама не понимая, что ее разбудило. Но в комнате было темно и тихо. И вдруг какая-то тень метнулась со стены. Настя в испуге приподнялась, ясно увидев, как со снимка спрыгнула черная пантера. Но силуэт выглядел словно мультяшный, и Настя решила, что все еще спит, поэтому сразу успокоилась и даже попыталась не выходить из этого странного сна. Пантера плавно опустилась возле ее кровати, приподнялась на задние лапы и превратилась в Алекса. Настя уже не сомневалась, что все происходит во сне, и спокойно сказала:
– Привет, любовь моя.
– Доброй ночи, – глухо ответил Алекс и поднял голову.
Настя с любопытством изучала его. Алекс выглядел совершенно по-другому, чем она его помнила. Густые светлые волосы были гладко зачесаны назад и падали на плечи тяжелыми прядями. Видимо, из-за этой прически лоб казался очень высоким, и лицо выглядело строгим и утонченным. Глаза из-под четких темных бровей глядели пристально и странно сияли, словно внутри зрачков горели огоньки. Лицо поражало белизной, и крупные губы казались ненормально красными. Настя, не сводя взгляда с этого огненного рта, пробормотала:
– Ты выглядишь словно вампир.
Алекс вздрогнул и приблизился, чуть склонившись к ней.
– Ты меня сейчас укусишь? – спросила Настя и села.
– С трудом сдерживаюсь, – хрипло ответил он. – Такой чистой крови я давно не чуял в этом грязном мире!
– И я превращусь в вампира? – уточнила она.
– Хочешь? – улыбнулся Алекс.
Настя заворожено посмотрела на мелькнувшие в прорези алого рта острые белые клыки.
– Нет! – твердо сказала она. – И меня этот сон начинает угнетать. Уходи!
– Но ведь ты любишь меня, – продолжил он и склонился еще ниже, почти касаясь щекой ее щеки.
Холод, исходивший от него, показался ей настолько неприятным, что Настя зажмурилась и отодвинулась.
– А когда любишь, то пойдешь на все ради своего милого, не так ли? – вкрадчиво продолжил Алекс.
– А ты меня любишь? – тихо спросила она и открыла глаза.
– Вампиры не знают, что это, – ответил он. – Мое сердце похоже на кусок льда, внутри меня вечная мерзлота, и пылкие чувства для меня опасны.
– Значит, моя любовь останется безответной, – прошептала Настя. – Прошу тебя, уйди! Мне нехорошо.
Она видела, что Алекс колеблется.
– Если не можешь любить, то просто пожалей, – сказала она.
– Пожалеть? – прошептал он, – Но жалость еще хуже…
– Прошу тебя! Умоляю! – на грани слез попросила она.
Настя уже чуть не плакала и хотела в этот момент только одного – проснуться.
Лицо Алекса исказила гримаса страдания, он отшатнулся, потом закрыл лицо руками. И тут же превратился в черную пантеру, улегшуюся возле кровати на пол. Настя протянула руку и робко тронула ее, пантера не реагировала. Она лежала, вытянув голову на передние лапы, и Настя осторожно погладила между ушами. Шерсть оказалась приятной на ощупь, словно бархат. Но как только Настя провела пальцами по голове еще раз, пантера начала странно таять и скоро исчезла.
Утром Настя отчетливо помнила свой сон. Но она не понимала, как такое вообще могло прийти ей в голову. Алекс – вампир? В реальности такого быть не могло, ведь вампиров не существовало.
«Я слишком много думаю о нем, – решила она, подходя к фотографии и глядя на черный силуэт пантеры за ее спиной, – вот и снится черти что. Нужно постараться забыть его, все равно у нас ничего быть не может».
Но со временем, как только этот странный сон начал стираться из ее памяти, Настя вновь погрузилась в свое чувство и снова начала жить в мечтах о любимом.
Так прошла весна, наступило лето. Настя больше ни разу не видела Алекса, но ее это не смущало и не огорчало. Для ее чувства отсутствие любимого в ее реальной жизни не имело никакого значения. Как-то в июне она отправилась в кино со своей закадычной подружкой Таней, которая тоже посещала хореографический кружок. После сеанса они решили посидеть в летнем кафе. Взяв мороженое и фанту, девушки устроились за свободным столиком и начали болтать о всяких пустяках. И вдруг Настя замерла на полуслове с приоткрытым ртом. Через два столика от них усаживался Алекс с какой-то девушкой. Солнце только что ушло за горизонт, и, видимо, от красного отблеска заката лицо Алекса выглядело очень неприятно. Бледная кожа приобрела какой-то серо-розовый неестественный цвет. Его спутница была крайне возбужденной, она без конца смеялась и что-то громко говорила. Настя не сводила с них глаз. Алекс показался ей совсем другим, чем тогда на репетиции. Высокомерное выражение лица отталкивало, а на спутницу он смотрел с едва сдерживаемым презрением. Они заняли столик, и его поведение резко изменилось. Алекс начал вести себя развязно. Он то и дело поглаживал голые колени девушки, возбужденно смеялся и ерзал на стуле. Но ей это явно нравилось, и она все ближе придвигалась к нему. Настя смотрела на девушку с изумлением. Очень короткая юбка плотно обтягивала ее крупные тяжелые бедра, прозрачная с огромным вырезом кофточка ничего особо не скрывала, лицо с резкими неприятными чертами и ярким макияжем отталкивало, распущенные, вытравленные добела волосы лишь усугубляли неприятное впечатление от ее внешности. Девушка курила и пила пиво. Не такой Настя представляла избранницу Алекса, и она просто не верила своим глазам.
Таня тоже заметила их и толкнула подругу локтем, затем приподнялась и зачем-то помахала Алексу рукой. Он внимательно на них глянул, словно не узнавая. Но вдруг заулыбался, что-то сказал спутнице и подошел к их столику.
– Ну, приветик, танцующие феечки! – поздоровался он и, не спрашивая разрешения, сел на свободный стул.
– Как поживает моя милая модель? – вкрадчиво проговорил Алекс, наклоняясь к Насте и заглядывая ей в глаза.
Он взял ее руку и картинно поцеловал кончики пальцев. Настю неприятно поразил ледяной холод его кожи.
– А это что, ваша девушка? – невольно вырвалось у нее.
Алекс громко и заливисто расхохотался.
– Почему моя? Она всеобщая, – непонятно ответил он и встал. – Ладно, карамелька, много будешь знать, скоро состаришься.
– Я не карамелька, меня зовут Настя, – сказала она и почему-то обиделась.
– Знаю, знаю. Все я про тебя знаю. Пока-пока!
Алекс обворожительно улыбнулся и вернулся к своему столику.
– Вот же придурок! – сказала Таня. – И он пьян! Как и эта, его девка. Пойдем отсюда? Неохота на них смотреть.
– Пойдем, – согласилась Настя. – Но ведь он даже ничего не заказывал для себя, – добавила она, – Пиво только у его девушки.
Пробираясь между тесно сдвинутыми столиками, они вдруг услышали громкий голос Алекса:
– Карамелька, я тебе позвоню!
– Ага, как же, – пробормотала Таня и потащила подругу прочь.
Звонка от него Настя так и не дождалась, и через три дня после этой встречи уехала в деревню. Вернулась она только в конце августа. А в сентябре возобновились занятия кружка. Как-то в перерыве Настя подошла к Инне Андреевне и спросила, пытаясь скрыть волнение:
– Как там ваш знакомый фотограф поживает?
– Нормально, – ответила она и внимательно посмотрела на Настю. – Он, кстати, еще хотел заехать к нам, поснимать. Да вот, что-то все не звонит. А ты почему интересуешься?
– Всем мой портрет нравится, – тихо произнесла Настя и опустила голову.
– Да, Александр, несомненно, талантлив. Но такой шалопай! Странный он парень! То без конца названивает, а то вдруг пропадает на несколько месяцев. И где он, никто не знает.
– Вот значит как, – задумчиво проговорила Настя.
– Все лето где-то пропадал, – усмехнулась Инна Андреевна. – Недавно объявился.
– Понятно, – пробормотала Настя.
– Девочки! – захлопала в ладоши Инна Андреевна. – Перерыв окончен! Работаем!
Настя все ждала, когда же на занятия придет Алекс, но он так и не появлялся. У Инны Андреевны она стеснялась еще что-нибудь выяснять. Прошел ее семнадцатый день рождения, но даже он не принес ей привычной радости. Она без конца представляла, как бы все было необычно и волшебно, если бы любимый сейчас был рядом.
Где-то в середине октября Алекс все же появился на одной из репетиций, но выглядел хмурым и неразговорчивым. Фотографировал он без настроения и пробыл недолго. Но перед уходом все-таки подошел к Насте и сказал:
– Карамелька, я тебе позвоню.
И этим же вечером раздался звонок. К удивлению Насти, они проговорили больше часа, словно давно знали друг друга. Алекс оказался умным, тонким собеседником с милой манерой подшучивать над всеми и, прежде всего, над самим собой. На прощанье он предложил ей звонить в любое время и добавил, что живет один. Настя заснула в состоянии абсолютного счастья.
А через пару дней они встретились после занятия кружка. Немного погуляли по улице, но пошел сильный дождь, и Алекс, сказав, что живет неподалеку, предложил укрыться у него. Настя с радостью согласилась. Когда они уже зашли в подъезд, он вдруг остановился и сказал, что кое-что забыл и сейчас вернется. Настя замерла в недоумении, глядя, как он выбегает из подъезда под дождь. Но минут через десять Алекс появился с большим пакетом в руках. Пробормотав, что у него обычно совершенно пустой холодильник, он открыл дверь квартиры и пропустил Настю вперед, подтолкнув ее шлепком по ягодицам. Она сразу отчего-то сильно испугалась и начала дрожать. Когда они вошли, Алекс, не сняв мокрую куртку и ботинки, отправился на кухню поставить чайник.
– Проходи, чего застыла? – с недоумением спросил он, вернувшись в коридор и глядя на девушку с недоумением.
Настя не ответила, она никак не могла справиться с волнением. Алекс сбросил куртку прямо на пол, скинул ботинки и скрылся в спальне. Она затравленно глянула ему вслед и неожиданно решила уйти. Но посмотрев на себя в большое зеркало шкафа прихожей, упрямо сжала губы и попыталась взять себя в руки.
«И чего я? – подумала девушка. – Веду себя глупо и по-детски. Он пригласил меня в гости, а я вдруг убегу? Подумает, что я дурочка».
Настя улыбнулась своему отражению, поправила прическу, сняла промокшую верхнюю одежду, скинула туфли и неуверенно пошла по коридору. Открыв дверь в спальню, увидела возле кровати Алекса, он уже разделся до трусов, его мокрая одежда валялась на полу. Она успела заметить, насколько красива и пропорциональна его стройная фигура, но тут же отступила назад в коридор.
– Ты чего? – неподдельно удивился Алекс. – Тебя смущает мой вид? Хорошо, карамелька, я надену джинсы. Но какая ты странная девушка! Сейчас никого и ничем невозможно смутить. Ты меня удивляешь!
Настя не ответила и пошла на кухню. Алекс появился через минуту в голубых джинсах на голое тело.
– Чего стоишь? – спросил он и пододвинул стул к столу, стоящему у окна.
Настя робко присела на краешек и огляделась. Кухня выглядела обычно: обои в цветочек, шкафчики с посудой, электроплита.
– Сейчас будет чай готов, – равнодушным тоном сказал Алекс. – Но, может, ты хочешь чего-нибудь покрепче?
– Я не пью, – робко ответила она. – Но если ты хочешь, то…
– Я тоже не пью! – рассмеялся он. – Да и чай не буду. Не хочется.
Алекс начал быстро сооружать бутерброды, небрежно бросая на квадраты хлеба сыр, колбасу и кружочки огурцов. Она все больше смущалась, наблюдая за ним. Алекс налил чай в кружку, пододвинул тарелочку с бутербродами к ней поближе.
– Ешь, – только и сказал он.
– А ты? – все-таки спросила она.
– Говорю же, совсем не хочется, – ответил Алекс со странным выражением. – Но я люблю смотреть, как едят другие. Так что не стесняйся. Да и горячий чай тебе необходим, а то совсем промокла.
Настя сделала глоток и подняла на него глаза. Алекс смотрел пристально, его ноздри чуть подрагивали, бледные крупные губы приоткрылись. Он отчего-то вновь напомнил ей пантеру. Насте даже показалось, что в его лице появилось что-то хищное. Она тут же вспоминала свой странный сон, вздрогнула и опустила взгляд в чашку.
– Бери бутерброд, – настойчиво предложил Алекс.
И ей не понравился его слегка охрипший голос. Возникло какое-то непонятное напряжение, словно воздух в кухне становился все более наэлектризованным. Но она не могла понять, что происходит. Никаких видимых причин для такого напряжения не было, но девушка ощущала его буквально кожей, и боялась поднять взгляд на молчащего Алекса. Ее любовь будто куда-то исчезала с каждой минутой. Настя слишком долго жила в фантазиях, и Алекс в ее выдуманном мире был совершенно другим. Действительность начала сильно пугать ее.
Настя отложила недоеденный бутерброд, молча встала и вышла из кухни. Сама не зная зачем, направилась в гостиную. Включив свет, увидела довольно мрачный интерьер. Мебель была черного цвета. Пол закрывал огромный, розоватый и когда-то красивый ковер. Но из-за странных пятен, покрывающих его во многих местах, он выглядел грязным. Настя решила, что это неоднократно пролитое красное вино. В углу стоял черный кожаный диван, на нем были разбросаны диски. Настя подняла один и них и, прочитав название фильма «Вампиры. Жажда крови», тут же бросила его обратно.
Все стены комнаты были увешаны снимками, и Настя начала их рассматривать. Фотографии разных размеров объединяла одна тема – готика. Возле одного портрета Настя оцепенела, ей показалась, что эта та самая девушка, которую она тогда видела с Апексом в летнем кафе. Снимок был сделан на рассвете возле какой-то реки. Девушка лежала на спине у кромки розоватой воды, ее остановившиеся глаза смотрели в розовое небо, ее распущенные выбеленные волосы намокли и казались серыми длинными водорослями, плавающими на поверхности, лицо так побледнело, что даже розовый отсвет утренней зари не красил его. Хорошо была видна длинная белая шея, на которой багровели два небольших пятна, словно девушку кто-то укусил.
– Не знаю, какое название дать этой работе, – услышала Настя голос неизвестно каким образом возникшего возле нее Алекса. – Правда, он удачен?
– Мн-н-е так не к-кажется, – заикаясь от испуга, произнесла она.
Чем больше Настя вглядывалась в серое застывшее лицо девушки, тем ей становилось страшнее. Она была уверена, что видит труп.
– Актриса тут очень удачно сыграла, – спокойно заметил Алекс. – Это фотоссесия для одного вампирского сайта. Вот тут еще по теме.
Настя при этих словах мгновенно почувствовала облегчение и отвела глаза от «укушенной». Сбоку она увидела довольно большую фотографию, именно на нее указывал Алекс. На старой ржавой крыше дома лежала юная девушка в белом, разорванном кое-где платье. Оно было испачкано «кровью». Вокруг нее сгруппировались «вампирши». Модели были в образах: их лица казались белыми масками с густо подведенными черным глазами и яркими красными ртами. Они делали вид, будто только вкусили «свежей крови». Но выглядели, в отличие от девушки, лежащей у воды, искусственно. Сразу определялся постановочный кадр.
– Это актрисы самодеятельного театра ужасов, – сообщил Алекс. – Кстати, а ты не хотела бы попробовать себя в подобной роли? Режиссер – мой давний приятель. Я видел, как ты отлично танцуешь. Уверен, с ролями ты легко справишься. Мне кажется это намного более интересным и современным, чем изображать классического умирающего лебедя, к примеру.
– А они все готы? – тихо спросила Настя и отчего-то отошла в дальний угол комнаты.
Она чувствовала себя все более странно. Ей и хотелось сближения, и в то же время непонятный страх заставлял держаться подальше от Алекса. Настя сама не могла объяснить, отчего испытывает такие противоречивые эмоции, ведь она столько мечтала о свидании с любимым. Правда, в ее фантазиях все выглядело иначе: они гуляли под цветущими яблонями, держась за руки и улыбаясь друг другу, он нежно говорил ей о любви. И уж никак речь не шла о театре ужасов с демонстрацией странных, пугающих ее снимков.
– Хочешь, можно завтра отправиться в этот театр? – продолжил Алекс и приблизился к ней. – Завтра как раз репетиция.
Настя затравленно посмотрела на его гибкое полуобнаженное тело, в голове мгновенно возникла ассоциация с пантерой, подкравшейся к добыче.
– Хорошо, я пойду на репетицию, – торопливо проговорила она и бросилась в коридор.
Она услышала тихий смех за своей спиной, быстро обулась и натянула куртку. Алекс вышел за ней.
– Извини, – тихо сказала она и опустила голову, не в силах выносить его горящий взгляд, – но мне пора.
– Иди, – спокойно ответил он.
Затем взял блокнот и быстро что-то написал. Вырвав листок, протянул ей.
– Тут адрес и время. А режиссеру я позвоню и предупрежу о твоем приходе.
– Хорошо, – ответила она и посмотрела ему прямо в глаза.
Алекс медленно наклонился, она задрожала и подставила губы. Но он слегка коснулся ее шеи чуть ниже уха. Ощутив прикосновение кончика холодного влажного языка, Настя вздрогнула и отстранилась. Такой странный поцелуй ей совсем не понравился.
– До встречи, – прошептал Алекс и улыбнулся.
Его ноздри подрагивали, лицо сильно побледнело, а губы наоборот будто налились кровью. Настя глянула на него, отвернулась и быстро вышла за дверь.
Когда Настя оказалась дома, то уже приняла решение не ходить в этот театр. Все произошедшее сегодня казалось ей отчего-то неприятным и даже пугающим. Но поразмыслив, она пришла к выводу, что настолько была погружена все это время в свои мечты, так исказила реальную личность любимого, что сопоставление действительности и фантазии оказалось для нее в чем-то шокирующим.
«Но ведь я люблю его, а значит, должна трезво оценивать его личность. Алекс увлечен готикой, ему нравится снимать подобные сюжеты, но это влияние моды и ничего в таком пристрастии особенного нет. Он художник и ищет вдохновения. И неужели это может как-то повлиять на мое чувство? Пора мне выбираться из мира фантазий и жить в реальности».
Но, несмотря на эти рассуждения, Настя все равно чувствовала неуверенность. Что-то невыносимо тревожило ее.
Вытащив из кармана куртки смятый листок блокнота, чтобы посмотреть адрес театра, она увидела внизу приписку: «Буду ждать тебя, любовь моя».
Она вскрикнула от охватившего ее восторга, сердце заколотилось, кровь прилила к щекам.
– Он меня любит! Любит! – возбужденно говорила она и целовала листок с признанием. – А я еще раздумываю! Если он хочет, то я попробую играть в этом театре. Что в этом такого уж страшного? И мне вовсе необязательно становится готессой.
Репетиция была назначена на вечер субботы, и оставшиеся два дня Настя буквально не находила себе места. Она не могла спокойно сидеть на занятиях, совершенно не воспринимала информацию, дома слонялась из угла в угол, не в силах на чем-то сосредоточиться. Все ее мысли были заняты неожиданным признанием любимого и предстоящей встречей в театре.
В субботу Настя проснулась рано, ее снедало волнение. Она быстро позавтракала, отвечая невразумительно маме, закрылась в своей комнате и начала изучать вешалки с одеждой. Ей отчего-то казалось, что актрисы этого театра непременно придерживаются и в жизни готического стиля, и не хотела в первый же день выглядеть белой вороной. Но у нее кроме узких черных брючек ничего подходящего не оказалось. Настя любила нежные голубые, розовые и бежевые тона в одежде, у нее даже вешалки в гардеробе были подобраны по цветам. Она лихорадочно перебрала розовые кофточки, перешла к голубым, но потом поняла, что все это никуда не годится.
И Настя отправилась в ближайший торговый центр. Она побродила по отделам, затем зашла в магазинчик одного модного молодежного дизайнера. Ей не очень нравился стиль «гламурных тинэйджеров», так она для себя определяла направление его коллекций, но сейчас решила, что, возможно, именно здесь найдет что-нибудь подходящее. Настя походила между кронштейнами, сняла ядовито розовую кофточку с огромным черным черепом на груди, покрутила ее. Но с трудом представив себя в такой одежде, тут же повесила обратно. Остальные вещи ее тоже не очень впечатлили. И она направилась в соседний магазинчик джинсовой одежды. Настя побродила между полками и остановилась возле сложенных в стопку черных футболок. Взяла ту, что лежала сверху. Рисунок на груди и спине, состоящий из каких-то серых разводов с контурами крестов и копий, показался ей вполне в стиле готики. Она нашла свой размер и купила футболку. Но ее настроение отчего-то резко упало, и Настя решила, что ей не стоит идти сегодня на репетицию.
В этот момент позвонил Алекс. Он непринужденно поздоровался и спросил, придет ли она в театр. И Настя торопливо ответила, что собирается.
– Я тоже хочу сегодня подъехать, – сообщил он. – Поснимать кое-что нужно, да и тебя увидеть очень хочется.
При последних словах душа Насти сладко заныла, перед глазами всплыло его признание, написанное на листке блокнота.
– До встречи, – тихо сказала она и положила трубку.
Репетиция начиналась в семь вечера. Но уже в пять Настя была взвинчена до предела. Она зачем-то завила свои длинные волосы в крупные локоны, хотя обычно носила их гладко забранными в узел. Надев приобретенную утром черную футболку, Настя подошла к зеркалу. Она нанесла очень светлый тональный крем, густо подвела черным глаза. На губы наложила ярко-красную помаду. Внимательно осмотрев свое отражение, недовольно поморщилась, на нее смотрела совершенно незнакомая ей девушка. И она ей очень не понравилась.
– Да что я, в самом деле? – пробормотала Настя. – Почему я должна следовать какой-то дурацкой моде, если она мне совершенно не подходит?
Она отправилась в ванную и тщательно смыла макияж. После небольшого раздумья стянула футболку, затем гладко зачесала волосы и подняла их в высокий хвост. Вернувшись в свою комнату, Настя открыла шкаф, достала любимую белую блузку и решительно ее надела. Она пыталась справиться с охватившим ее раздражением, но у нее ничего не получалось. Ей вновь захотелось остаться дома, но то, что Алекс будет на репетиции, решало дело. И Настя, надев черные джинсы, выскочила в коридор. Время уже поджимало, к тому же она плохо представляла местоположение театра. Натянув куртку, Настя вышла из квартиры.
Здание, где находился театр, она нашла довольно быстро. Это оказался обычный двухэтажный офисный центр, втиснутый между жилыми домами. И его вид отчего-то мгновенно успокоил взвинченную до предела девушку. Настя заметила сбоку отдельный вход и вывеску над ним: «Театр ночи». На черном фоне четко выделялись красные с белым контуром буквы. Настя решительно вошла и оказалась в коридоре. В конце его виднелись две двери, и она быстро двинулась туда. Вдруг одна из дверей резко распахнулась, и выскочили две девушки в обычных тренировочных трико и майках. Они над чем-то громко смеялись. Заметив Настю, остановились. Она робко поздоровалась и сказала, что пришла на репетицию.
– Идем за нами! – заулыбались они.
Насте становилось все легче на душе. Девушки выглядели вполне обычными, ничего мрачно-готического и пугающего в них не было. Они завели Настю в раздевалку, совмещенную с гримерной. В углу стоял длинный, старый на вид шкаф, На одной из стен было прикреплено продолговатое зеркало. Под ним находился узкий столик, на котором Настя увидела коробочки с театральным гримом, баночки с влажными салфетками, карандаши. Несколько париков были надеты на обычные трехлитровые банки.
Девушки представились. Светловолосую и сероглазую, с милым веснушчатым лицом звали Слава, черненькую, чрезмерно худенькую, с глазками, похожими на мышиные – Вика. Настя назвала свое имя.
– Ладно, ты пока осваивайся, а я сегодня дежурная, так что пойду в зал, – сказала Вика и скрылась за дверью.
– А ты откуда про нас узнала? – поинтересовалась Слава, открывая шкаф и протягивая ей плечики. – Куртку сюда можешь. Ты что ли на наших представлениях побывала? Или так, фанатка этого жанра?
Настя отрицательно покачала головой. Она разделась, повесила куртку в шкаф. Слава окинула ее критическим взглядом.
– А ты сменку не взяла? – удивилась она, задержав взгляд на ее сапожках на высокой шпильке.
– Я пришла, чтобы познакомиться… и вообще…, – растерянно ответила Настя. – Я ничего про ваш театр не знаю. Меня Алекс пригласил.
– А-а-а, фотограф! – закивала Слава. – Он хороший друг нашего режиссера. А ты танцами занималась когда-нибудь?
– Я и сейчас в хореографической студии, – ответила Настя.
Вся эта затея нравилась ей все меньше.
– И какое направление? – поинтересовалась Слава.
– В основном, классика. Но и современную хореографию тоже танцуем.
В этот момент в дверь тихо стукнули, и она тут же раскрылась. В комнату заглянул высокий худой мужчина неопределенного возраста. Он пристально посмотрела на Настю, потом кивнул Славе.
– Привет, Стас, – непринужденно поздоровалась Слава. – А у нас новенькая.
Стас вошел в комнату и внимательно оглядел Настю. Она отчего-то тут же сжалась, настолько пронзительным был взгляд его черных, глубоко посаженных глаз.
– Да, мне Алекс звонил, предупредил, – сказал он вкрадчивым низким голосом, от которого у девушки мурашки побежали по спине. – Но ты, как я понимаю, пока не определилась. Тебя ведь Настя зовут?
Она молча кивнула, упорно глядя на его выступающий подбородок с ямочкой посередине.
– Меня можешь просто Станислав, или даже Стас, – сказал он. – У нас тут без церемоний. И так намного удобнее общаться. Остальные-то где? – обратился он к Славе. – Уже без четверти семь!
– Вика ушла в зал, – сообщила та. – А вот где ребята…
Но она не успела договорить, дверь распахнулась и в комнату ввалилась смеющаяся компания из трех парней и двух девушек. Они были с банками пива, что сильно удивило Настю. У них в студии строго запрещалось приносить спиртное на занятия. Компания весело поздоровалась с присутствующими, и парни вышли, Стас, еще раз внимательно глянув на Настю, последовал за ними.
– У ребят своя раздевалка, – пояснила Слава.
Затем она быстро представила новенькую оставшимся девушкам.
– Пошли в зал? – предложила Слава и потянула Настю за руку. – Не будем мешать переодеваться. А то сейчас репетиция начнется. Ты не смотри, что Стас такой простой. Это он только вне репетиций, а на сцене просто зверь! Никому спуску не дает. Очень строгий режиссер, сама увидишь.
Зал оказался довольно большим. Он напоминал актовый в школе Насти – такая же невысокая сцена, ряды стульев, темные тяжелые портьеры, закрывающие окна. В проходе неподалеку от сцены было устроено место для режиссера. На маленьком столе возвышалась лампа, были разложены какие-то папки. Вика, когда они вошли, как раз ставила возле лампы вазу с белыми крупными хризантемами. Увидев девушек, она помахала рукой и заулыбалась. Затем выключила свет в зале. Все сразу изменилось. Небольшой круг от света лампы на столе, тени от хризантем, похожие на лохматых пауков, тускло освещенная сцена, на которую вдруг выехал большой, надгробный, похожий на гранитный крест, мгновенно придали залу мрачность. Даже то, что крест выкатили парни, не смазало впечатление, ведь они были в длинных черных балахонах с капюшонами. Настя ощутила странную дрожь.
В этот момент появился Стас. Он уселся за столик, обернулся и подозвал Настю жестом. Она отчего-то оробела. Слава мягко подтолкнула ее и прошептала, что лучше подойти. Когда она приблизилась, Стас улыбнулся и пригласил ее сесть рядом с ним. Но его улыбка показалась ей неискренней, да и сам он все больше не нравился Насте. Она кожей чувствовала какое-то непонятное напряжение, охватившее ее рядом с ним.
– Я лучше на первом ряду, – тихо ответила она, когда Стас настойчиво пригласил ее еще раз.
И не обращая внимания на недовольное выражение его лица, Настя устроилась в самом углу на одном из стульев. Она уже поняла, что не будет играть в таком странном театре и под руководством такого, казавшегося ей неприятным режиссера. И когда репетиция началась, она лишь укрепилась в своем решении. Пьеса показалась ей такой же отталкивающей, как и Стас. Действие репетируемой сцены происходило на кладбище. Зазвучала композиция «Ameno» группы ERA. Настя не знала содержания пьесы, но когда из-за креста начала выползать Слава и изображать мучения ожившего трупа, вылезшего из могилы, Насте стало противно. Тут из-за кулис, медленно кружась под музыку, показались парни в черных балахонах. Они двигались к извивающейся на полу Славе. Склонившись над ней и закрыв ее полами одежды, они начали что-то делать, хрипя и повизгивая. И когда один из парней выпрямился со «зловещим» хохотом и в его руке Настя увидела… «окровавленную кисть», то ее начало тошнить. Она зажмурилась и опустила голову.
– Красиво, не правда ли? – раздался над ее ухом чей-то шепот, и Настя сильно вздрогнула, тут же обернувшись.
К ней склонился Алекс. На его груди болтался фотоаппарат.
– Привет, – растерянно ответила она. – Как ты бесшумно подошел, я даже не услышала.
– Ну, ты же знаешь, что пантера всегда подкрадывается бесшумно… к жертве.
Настя не совсем уловила юмор и пристально посмотрела ему в глаза. Ей показалось, что они приобрели оттенок прозрачного желтого янтаря. Темные ресницы обводили их контур, и казалось, глаза подведены черной линией. Но лицо отчего-то стало выглядеть хищным. Настя моргнула и отвернулась. Алекс отошел, поздоровался со Стасом, потом махнул рукой артистам. И вернулся к Насте, усевшись на соседний стул и непринужденно закинув ногу на ногу. Его рубашка и брюки были угольно-черного цвета, золотистые волосы гладко зачесаны назад и затянуты в хвост, глаза по-прежнему казались Насте желтоватого оттенка и странно светились в полумраке зала. И в который раз ей пришло на ум сравнение с изящной, но опасной пантерой.
Через какое-то время, когда «черные духи» практически разобрали «вылезшую из могилы» Славу на части, Стас объявил перерыв. Актеры выразили шумное одобрение. Многие решили пойти покурить. Но Стас вдруг властно взмахнул рукой и громко приказал пока не расходиться. Он повернулся к новенькой и невозмутимо предложил ей «показать себя». Настя опешила.
– Просто что-нибудь станцуй на свое усмотрение, – сказал Стас. – Музыку можешь выбрать сама. Там есть диски.
Актеры сразу одобрительно зашумели, спрыгнули со сцены и уселись в первом ряду. Настя растерянно глянула на Алекса, но он не двинулся с места и по-прежнему сидел на стуле, небрежно развалившись, словно уставший от охоты зверь.
– Мы ждем! – настойчиво проговорил Стас.
«Ну хорошо же! – подумала Настя и сжала губы, быстро поднимаясь на сцену. – Я покажу вам, что такое настоящее искусство. Все эти ваши кровавые экзерсисы выглядят отвратительно!»
Она покопалась в дисках, но ничего подходящего не нашла и включила все ту же композицию «Ameno», решив, что так получится более наглядно. Она, не задумываясь, скинула сапожки, и при первых аккордах, встала на носочки, вытянулась всем телом и легко выбежала на середину сцены. Никогда еще Настя не танцевала так вдохновенно. Она буквально порхала и казалась большой белой птицей, олицетворением чего-то возвышенного, чистого и неземного. Когда музыка закончилась, Настя замерла, вытянувшись и подняв руки, словно в мольбе небу. В зале царила тишина. Выдержав паузу, Настя машинально склонилась в привычном реверансе. И тут же услышала крики восторга, свистки и аплодисменты. Она выпрямилась и улыбнулась. Ребята бурно приветствовали ее танец и без стеснения выражали свои чувства. Она поклонилась еще раз и глянула на Стаса. Он стоял рядом с Алексом. Они пристально смотрели на нее, но не хлопали. И ей показалось, что их лица замкнуты и суровы. Настя убежала со сцены. Она обулась и спустилась в зал. Ребята окружили ее, что-то говорили, но она смотрела только на Алекса. И он не сводил с нее горящего взгляда.
После репетиции Алекс вызвался проводить ее до дома. Они вышли из театра чуть раньше остальных.
– И что ты решила? – поинтересовался он, взяв ее под руку. – Поучаствуешь в постановках? Стас от тебя в полном восторге. Он сказал, что твой типаж идеально подходит под образы жертв.
– Но мне это не подходит, – ответила она. – И я сразу сказала об этом Стасу.
– Он надеется, что ты передумаешь, – не унимался Алекс. – И мне поручено уговорить тебя.
Настя глянула на его улыбающееся лицо и засмеялась.
– Ты это серьезно? – спросила она. – Думаешь, меня можно просто уговорить? Наверняка считаешь меня маленькой глупенькой девочкой, не имеющей своего мнения.
Она остановилась и повернулась к нему, глядя прямо в глаза. Алекс попятился, но едва сдерживаемая улыбка по-прежнему морщила его губы.
– Мне совершенно не понравилось творчество твоего приятеля, – резко проговорила Настя. – Мне чужды подобные идеи. Я не нахожу ничего привлекательного в эстетике смерти.
– Мы это уже поняли по твоему танцу, – вдруг раздался голос сзади нее, и она невольно вздрогнула.
Это был неизвестно откуда взявшийся Стас.
– Господи! – с чувством проговорила Настя. – Что ж вы оба любите так бесшумно подкрадываться и пугать людей?!
Стас переглянулся с переставшим улыбаться Алексом.
– Ты светлая девочка, – непонятным тоном заметил Стас. – Именно этого мне и хотелось. Чем резче контраст, тем выигрышнее смотрится спектакль. У нас премьера через две недели. Так что еще можешь влиться…
– Нет! – оборвала его Настя. – Мое решение окончательное. Но на премьеру могу прийти, – добавила она, желая сгладить свой отказ. – Если, конечно, пригласите.
– Без вопросов! – широко заулыбался Стас. – И Алекс всегда фотографирует на моих спектаклях. На сайте театра выкладываем для рекламы. Так что ждем!
Он замолчал и вопросительно посмотрел на Алекса. Настя не сводила с них глаз. Сейчас, когда они стояли рядом, она вдруг отметила какую-то странную схожесть, словно они были братьями. Ей показалось это загадочным, ведь ничего общего во внешности не имелось. Алекс – блондин с длинными густыми волосами и серо-зелеными глазами, а Стас – брюнет с очень короткой стрижкой с небольшими, но пронзительно черными глазами и крупными грубоватыми чертами лица. Он выглядел более значительным, чем Алекс, к тому же явно старше. Но что-то неуловимое роднило их. Возможно, чрезмерно бледная кожа, ярко-красные губы и похожее выражение лиц, словно они оба были посвящены в одну тайну. Насте вдруг стало тревожно на душе, и захотелось уйти от этих неординарных парней.
– Ладно, вынужден вас оставить, – сказал в этот момент Стас.
– Пока! – равнодушно ответил Алекс и взял девушку под локоть, словно желая быстрее увести ее.
– До свидания, – вежливо произнесла она.
Стас быстро склонился и коснулся ледяными губами ее щеки. Она дернулась, а он лишь усмехнулся.
Когда Стас скрылся за углом дома, Алекс легко прижал ее локоть к себе.
– Ты отчего-то дрожишь, – ласково заметил он. – Или замерзла? Можем зайти в кафе. Или, хочешь, отправимся ко мне…
– Поздно уже, – растерялась она от такого приглашения. – Почти десять. Меня родные потеряют.
– А ты позвони, предупреди, что у друзей, – предложил Алекс и прижался к ней плечом.
– Мне не разрешают так поздно гулять, – сказала она.
– Ты меня боишься? – улыбнулся он, заглядывая ей в лицо.
Настя остановилась и повернулась к нему. Алекс взял ее за руки, и холод его пальцев словно заморозил ее.
– Ты написал на листочке с адресом театра…, – начала она, но тут же смутилась и замолчала.
– Что я люблю тебя, – спокойно продолжил он. – Но ведь и ты меня любишь!
Ее сердце так сильно забилось, что Насте показалось, как его удары разносятся по всей улице.
– Люблю, – тихо подтвердила она и низко опустила голову.
– А ты уверена? – непонятным тоном спросил Алекс, и она вновь на него посмотрела. – Что ты знаешь обо мне, чтобы любить не свою фантазию, а меня реального? – продолжил он.
– Знаю, что ты милый, – ответила она, – что ты необыкновенный, красивый, добрый и что ты талантливый. Разве этого мало?
Алекс не сводил с нее глаз. Но выражение его лица ей совсем не понравилось. В какой-то миг Настя даже решила, что он в душе насмехается над ней и ее любовью. Но ведь и Алекс любил ее, он же сам ей в этом признался.
– Но ведь и ты меня совсем не знаешь, – в тон ему проговорила Настя. – А написал, что любишь.
– А может, я пошутил? – усмехнулся он. – Вижу, милая домашняя девочка, вот и подумал, почему бы не поиграть с ней с любовь.
Настя моргнула, ей нестерпимо захотелось плакать. Такой расчетливой подлости она и представить не могла.
«Этого не может быть! – заметались мысли. – Он просто хочет проверить, насколько у меня серьезное чувство!»
Подобное предположение ее мгновенно успокоило, и Настя начала улыбаться. Но Алекс по-прежнему смотрел пристально, выражение его лица ей показалось даже суровым. И она вновь начала сомневаться.
– Если ты на самом деле взрослая и относишься ко мне серьезно, то сейчас пойдешь со мной! – уверенно проговорил он и потянул ее за руку.
Настя растерялась. Она не знала, на что решиться. Если она откажет ему, то Алекс подумает, что она его не любит. Эта мысль испугала, и она пошла рядом с ним.
Когда они оказались в квартире, Алекс, едва захлопнув дверь, тут же начал страстно целовать ее. Настя задыхалась от смущения и переполнявших ее жарких чувств. Его губы прижимались к ее губам, скользили по щеке вниз, впивались в шею. В какой-то момент Настя ощутила боль от легкого укуса и отстранилась. Сгорая от стыда, посмотрела на Алекса. Но он выглядел невозмутимым. Заложив за ухо небрежным жестом выбившуюся прядь, он снова склонился к ее губам, но она отошла на шаг назад и уперлась спиной в стену. Алекс усмехнулся и спросил, не хочет ли она чаю. Настя торопливо согласилась и начала стягивать куртку.
Алекс ушел на кухню. Настя повесила куртку, разулась и отправилась в гостиную. Включив свет, сразу заметила, что на стене над диваном явно прибавилось фотографий. Настя приблизилась. Ей бросился в глаза большой снимок, сделанный, по всей видимости, на репетиции. Она узнала Славу, лежащую на спине на краю сцены. Ее голова с распущенными волосами свешивалась, глаза были раскрыты и неподвижны, руки безвольно раскинуты в разные стороны. Над ней навис Стас в весьма угрожающей позе. Его поднятые руки с растопыренными пальцами были похожи на лапы какого-то хищника, рот широко раскрыт, словно Стас приготовился к нападению на «жертву». Настя с изумлением увидела острые и довольно длинные клыки. Она не поверила своим глазам и максимально приблизила лицо к фотографии.
– Это такой образ, – раздался возле нее голос Алекса, и она от неожиданности вздрогнула и повернулась к нему.
– Очень натурально выглядит, – заметила она и отошла. – Эта была пьеса о вампирах или о какой-то другой дьявольщине?
– Ты с такой злой иронией это говоришь, – сухо сказал он.
– Просто мне это не нравится, – ответила Настя, нахмурилась и села на диван. – И я уже это сообщила Стасу. И в вашем театре вы меня не дождетесь!
– Хорошо, я понял, не нужно это без конца повторять, – ласково ответил Алекс и сел рядом с ней, близко придвинувшись. – А ты не допускаешь мысли, что вампиры находятся среди людей?
Насте подобное предположение показалось настолько нелепым, что она невольно расхохоталась. Алекс неожиданно схватил ее в объятия и начал целовать. Когда он опрокинул ее на спину и склонился, она испугалась хищного выражения его лица. Настя явственно увидела горящие глаза пантеры, вскрикнула, оттолкнула Алекса и соскочила с дивана.
Она бросилась в коридор. Алекс поспешил за ней.
– Подожди! Я тебя напугал? – просящим голосом заговорил он. – А чай?
– Мне, наверное, от усталости, черти что мерещится, – пробормотала Настя и начала обуваться. – Я домой пойду.
– Я тебя провожу! – предложил он и помог ей надеть куртку. – А то слышал, в нашем районе маньяк появился. Охотится за юными и светловолосыми девушками.
– Да, я тоже про это слышала, – сказала Настя и замешкалась, чувствуя испуг. – И в местных новостях как-то сюжет показывали.
Время было уже позднее, и оказаться одной на темных улицах было не очень-то разумно. Она после тех новостей нашла в Сети информацию, что в их районе за последний месяц найдено два трупа. И как верно заметил Алекс, обе жертвы были юными и светловолосыми. Но одной из девушек, подвергшихся нападению, удалось сбежать. С ее слов в полиции был составлен фоторобот и опубликован в Сети. Настя хорошо запомнила облик преступника – молодого и инфантильного на вид, с узким и довольно приятным лицом. Отличительной приметой являлась крупная черная родинка над правой бровью. И этот парень совсем не производил впечатления убийцы.
Настя зачем-то пристально посмотрела на брови Алекса, изумилась возникшим нехорошим мыслям, помотала головой и улыбнулась. Но Алекс после замечания о маньяке начал наводить на нее неконтролируемый ужас. И девушка не могла понять, в чем дело, это было что-то инстинктивное.
– Ничего со мной не случится, – глухо проговорила она и подошла к входной двери.
Алекс глянул на нее сумрачно, потупился и сжал губы.
– Открой, и я пойду! – настойчиво сказала Настя.
– Но мы даже толком не поговорили, – заметил он.
– В другой раз! – решительно произнесла она и уклонилась от поцелуя.
Домой она неслась, не глядя по сторонам и испытывая дикий страх, что где-то в темных переулках притаился маньяк.
Прошла неделя. Настя полностью ушла в выдуманный мрачный мир, реальность скользила мимо ее сознания. И это сказалось на ее танцах. Она практически перестала импровизировать, а лишь механически повторяла данную Инной Андреевной хореографию.
– Ох, Настя! И что с тобой происходит? – спрашивала та, наблюдая за сухими шаблонными движениями своей любимой ученицы. – Приди в себя! И о чем ты только думаешь? Ты же сейчас на сцене, поэтому выброси из головы все, что тебе мешает.
Но Настя лишь беспомощно улыбалась. Она никак не могла войти в радужный мир сказок, который утеряла странным образом после встречи с Алексом. Словно дверь в него захлопнулась перед ней навсегда. К тому же постоянно казалось, что и собственную свободу она тоже утратила. Настя вначале металась между желанием сбежать от этого странного человека, забыть и его и все, что с ним связано, но не могла преодолеть невыносимое притяжение к нему. Эта мучительная борьба продолжалась ежеминутно. Но оторваться от этого магнита у нее не получалось, Настя по-прежнему ощущала сильнейшую связь между ними и полностью уже себе не принадлежала. Именно это мешало ей вернуться в светлый и такой понятный мир сказок. И Настя была уверена, что и Алекс чувствует то же по отношению к ней и любит ее по-настоящему.
Алекс позвонил на следующий день, и она согласилась на свидание. Но в присутствие любимого вдруг сильно смешалась, чувствовала себя не в своей тарелке, слова не могла сказать и по большей части молчала. Молчал и Алекс. Свидание вышло скомканным и совсем не таким, как мечталось девушке. Алекс проводил ее до подъезда, они поцеловались, но довольно холодно.
В день премьеры Алекс позвонил ей с утра и начал настойчиво приглашать пойти вместе с ним. Настя колебалась, ей совсем не хотелось видеть ни Стаса, ни его мрачный спектакль. Но чтобы не огорчать любимого, она все-таки согласилась. Премьера была назначена на 18.00, но Алекс предложил встретиться пораньше часа на два, посидеть где-нибудь в кафе, тем более это было воскресенье. Настя согласилась. Она уже не так нервно общалась с ним, ей становилось все более комфортно, эмоции одолевали, любовь кружила голову, и девушка старательно отгоняла все странные, тревожащие ее мысли, всегда возникающие в присутствии любимого.
Алекс ждал ее возле подъезда. На его груди болтался неизменный фотоаппарат. Увидев Настю, он довольно заулыбался и облизнулся совсем по-кошачьи. И она вновь на какой-то миг увидела черную пантеру. Они медленно двинулись по улице, непринужденно болтая на самые разные темы. Алекс крепко держал ее за руку, и уже ставший привычным холод его пальцев не беспокоил девушку. Они зашли в первое попавшееся кафе, уселись за столик в дальнем углу. Настя заказала кофе и пирожное, Алекс, по своему обыкновению, ничего не ел. Он как-то объяснил, что у него с детства, когда он однажды отравился пирожком в общественной столовой, появилось непреодолимое отвращение к любым видам фастфуда. Ей это показалось вполне правдоподобным, и она больше не удивлялась, что Алекс никогда не ест в кафе.
– Ты прекрасно выглядишь, – с улыбкой заметил Алекс.
Настя слегка покраснела и улыбнулась. Она сделала глоток кофе и глянула на любимого.
– Как хоть пьеса называется? – спросила она.
– «Месть умершей Джульетты», – ответил он и усмехнулся. – Мой друг обожает сюжеты на тему смерти. Но это сейчас в моде. Хотя… подобный жанр во все времена пользовался популярностью, ведь мы все умрем.
– А как ты познакомился со Стасом? – после паузы поинтересовалась она.
Алекс глянул на нее с непонятным выражением. Насте даже показалось, что его глаза превратились в ледышки. Она почувствовала неловкость, словно спросила о чем-то неприличном.
– Мы знаем друг друга сто лет, – ответил Алекс. – Я уж даже и не помню, как мы впервые встретились.
И он тихо засмеялся.
– Ну и ладно! – сказала Настя, видя, что он не намерен продолжать.
– Ты любишь меня? – вдруг спросил Алекс и сжал ее пальцы. – Ты хотела бы никогда не разлучаться со мной?
Насте показалось странным, что он выясняет сейчас такие вещи. Она пока не задумывалась о дальнейшем, жила лишь сегодняшним днем и наслаждалась тем, что впервые в жизни любила. Но она находилась постоянно «на одной волне» с Алексом, поэтому молча кивнула и прижалась щекой к его пальцам. Он мягко провел рукой по ее волосам.
– Как бы я хотел, чтобы со мной вечно была вот такая чувствительная девушка, как ты, – услышала она шепот и подняла голову.
Лицо Алекса выглядело необычайно бледным и печальным.
– Что с тобой, милый? – ласково спросила она. – У нас ведь все хорошо, да?
– Конечно, – прошептал он. – И надеюсь, скоро будет еще лучше.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась Настя, не понимая, куда он клонит.
– Нам давно пора серьезно поговорить…, – начал он.
И в этот момент зазвонил ее телефон. Алекс поморщился, но тут же заулыбался, сказав, что лучше ответить. Это была мама. Она удивилась, что Настя ушла и ничего ей не сказала и начала выяснять, когда она вернется. Настя заверила, что поздно не задержится, и ее обязательно проводят до подъезда.
– Волнуется из-за этого маньяка, – сообщила Настя, когда закончила разговор. – Но его, кажется, уже поймали. Девчонки на репетиции нашего кружка обсуждали эту новость, будто арестовали похожего по приметам парня.
– Я не в курсе, – нехотя проговорил Алекс и встал. – Нам уже пора, неудобно опаздывать. Все-таки премьера!
– Но ты хотел о чем-то серьезно поговорить, – напомнила она.
– Позже, – уклончиво ответил он.
Когда они пришли в театр. Настю поразило количество готов, явившихся на премьеру.
Они занимали практически три четверти зала. Обилие черных вещей, символики смерти, черных волос, набеленных лиц и черной помады вызвали у Насти спад настроения. А вот Алекс явно обрадовался. Он усадил девушку на отведенные им места в первом ряду и сразу начал фотографировать зрителей. Те позировали с нескрываемым удовольствием. После третьего звонка Алекс уселся на место в состоянии крайнего возбуждения. Улыбка не сходила с его лица, глаза блестели, и он без конца просматривал снимки на дисплее фотоаппарата. Успокоился он, лишь когда открылся занавес и пьеса началась.
– Режиссер-то где? – прошептала ему на ухо Настя, наблюдая, как сцену заволакивает дымка искусственного тумана.
– Стас поздоровается с нами после премьеры, – сообщил Алекс. – Он всегда так делает.
Они замолчали и начали смотреть спектакль. На Настю действие произвело отталкивающее впечатление, и она дождаться не могла, когда все это закончится. Часа через полтора актеры вышли на финальный поклон и вывели режиссера. Зал бурно реагировал, одна из зрительниц подарила Стасу странный букет черных роз. Настя смотрела на раскрасневшиеся лица кланяющихся «мертвецов», на потеки «крови» на их вспотевших телах и испытывали лишь облегчение, что она сейчас уйдет отсюда. Когда аплодисменты начали затихать, Стас спрыгнул со сцены и подошел к ним. Видно было, как он доволен успехом. Настя поздоровалась и вежливо поздравила с премьерой.
– Не надумала к нам? – возбужденно спросил Стас, склоняясь к ней. – Видела наш триумф? Зрители в восторге!
– Кучка готов, – не смогла она сдержать ехидного замечания.
Но Стаса это не смутило. Он по-прежнему выглядел торжествующим. Настя не могла больше выносить его присутствие, извинилась и отошла к сцене. Артисты делали селфи с друзьями-готами. Слава, увидев Настю, заулыбалась и подбежала к ней.
– Супер просто, да? – затараторила она. – Тебе понравилось? И как я тебе в главной роли?
– Ты хорошо играла, – уклончиво ответила Настя. – Но Джульетта, выбирающаяся из могилы и превращающаяся в какого-то мерзкого упыря, мне совсем не понравилась!
– Но тут глубокие идеи заложены, – не смутилась Слава. – Типа за все воздастся, даже если ты просто жертва, но и ты можешь мстить. Вот я и выбралась с того света и покусала всех этих Капулетти.
– Так ведь это были твои родные! – возмутилась Настя.
– И что? – засмеялась она. – Нечего было заставлять меня выходить замуж за этого недотепу Париса!
– А ты не хотела бы играть нормальную пьесу с нормальными Ромео и Джульеттой? А то в моем кружке тоже хотят поставить. А танцуешь ты отлично!
– Приглашаешь? – с интересом спросила Слава. – Я подумаю! Если честно, весь этот загробный антураж мне уже порядком поднадоел. Созвонимся!
Она чмокнула Настю в щеку и убежала к друзьям.
Они вышли из театра довольно поздно. Алекс все снимал и никак не мог остановиться, потом о чем-то говорил со Стасом. Настя это время общалась с артистами. И когда они, наконец, оказались на улице, она вздохнула с облегчением. Алекс выглядел чрезвычайно довольным, но девушка чувствовала навалившуюся усталость и хотела быстрее оказаться дома. Но он предложил еще погулять, и Настя резко отказалась. Алекс заглянул ей в глаза.
– Я чувствую странную вялость, словно из меня все соки высосали, – пояснила она. – И знаешь, больше я в этот театр ни ногой. Не по мне все это!
– Вот как? – огорчился он. – А я думал, ты уже начинаешь вживаться в эту тему.
– С чего бы?! – раздраженно ответила она и ускорила шаг. – Меня никогда не интересовали ни книги, ни фильмы о всякой там нечисти, вампирах, оборотнях. И я говорила тебе об этом уже не раз.
Алекс замолчал и о чем-то задумался. Настя видела, что он расстроился, но не могла понять причину. Но и выяснять ей сейчас ничего не хотелось. Она мечтала скорее очутиться дома, и присутствие любимого начало даже ее тяготить. До ее двора они дошли в молчании. Возле своего дома она остановилась и сказала, что дальше ее провожать не нужно, до ее подъезда буквально несколько шагов. Алекс глянул немного грустно, поцеловал ее в щеку, повернулся и быстро ушел. Она постояла какое-то время, наблюдая, как его силуэт тонет в полумраке улицы, затем вздохнула и двинулась к своему подъезду.
Лампочка возле входа горела. Но когда Настя открыла дверь, то увидела, что перед ступенями к лифтам темно. Лишь слабый отсвет падал с верхних этажей. Она отчего-то ощутила неконтролируемый приступ ужаса, хотя у них в подъезде часто перегорали лампочки. Дальше события разворачивались стремительно. Какая-то тень метнулась к ней, и кто-то крепко ухватил за локоть, притиснув к себе. Настя лишь пискнула, словно мышь, попавшая в лапы к кошке. Она подняла голову и в неясном свете увидела худое бледное лицо молодого мужчины. Над правой бровью темнела крупная родинка. Страшная догадка мгновенно парализовала остатки воли. Мужчина не сводил с нее ненормально расширившихся глаз, на дне которых металось безумие. Вместо того чтобы сопротивляться, звать на помощь, она обмякла в его руках и была на грани обморока. Он одним движением расстегнул молнию ее куртки и запустил руку в вырез блузки.
В этот момент входная дверь с треском распахнулась, и на пороге возник Алекс. Его фигура была хорошо освещена горящей снаружи лампочкой.
– Уходи! – глухо проговорил маньяк, оторвавшись от девушки и глядя на дверь. – А то не поздоровится.
Настя при виде Алекса мгновенно пришла в себя и попыталась вырваться. Но руки, держащие ее, казались железными, и Настя понимала, что этот человек невменяем.
– Уходи! – повторил маньяк, оттолкнул девушку, одной рукой прижал ее к стене, во второй блеснул длинный нож.
Алекс тихо, но грозно зарычал, его фигура мгновенно видоизменилась, и черная пантера с горящими, как угли, красными глазами и разинутой пастью, из которой торчали длинные клыки, прыгнула к ним. Маньяк заорал сорвавшимся фальцетом, а Настя сползла на пол, лишившись чувств.
Очнулась она в машине Скорой помощи и сразу увидела встревоженное лицо мамы, склонившееся над ней.
– Что со мной? – прошептала Настя и всхлипнула.
– Все хорошо, доченька! – сказала мама и погладила ее по волосам.
Настю выписали из больницы на следующий день. Обследование показало, что девушка здорова, врач в беседе с родителями Насти объяснил обморок перепадом давления, добавив, что причиной может быть вегето-сосудистая дистония, и посоветовал посетить терапевта в районной поликлинике.
Дома мама рассказала, как прибежала перепуганная соседка и сообщила, что возле лифтов лежит Настя в глубоком обмороке и что она уже вызвала Скорую.
– Пусть это давление подскочило, как уверял доктор, – говорила расстроенная мать. – Но была же причина! Что же случилось, доченька?
– Сама не знаю, просто голова закружилась, – ответила Настя, решив не говорить правду.
Девушка не хотела, чтобы ее отправили к психиатру, она была уверена, что если бы все рассказала, то подобного обследования ей было не избежать.
Настя три дня после выписки сидела дома, и у нее было время обо всем подумать. Она отлично помнила нападение маньяка, но вот то, что произошло дальше, было словно подернуто какой-то дымкой. Но Настя понимала, что это именно Алекс спас ее. И чтобы не сойти с ума, убедила себя, что увиденная ей клыкастая пантера всего лишь ее галлюцинация, вызванная нервным шоком.
Через несколько дней в районной газете появилось сообщение, что во дворе одного из домов их района найден труп маньяка. Тело было буквально растерзано, но лицо, по которому и опознали преступника, нетронуто, а лишь искажено застывшей гримасой ужаса. Прочитав это сообщение, Настя дико испугалась. Реальность вновь ворвалась в ее выдуманный мир, она осознала, что видела вовсе не галлюцинацию, а настоящего Алекса в его ином обличии. Она как-то прочитала пару книг о вампирах и оборотнях, посмотрела фильм «Сумерки», но особого впечатления на нее этот жанр не произвел. И она никогда, в отличие от многих своих подруг, не верила в существование иных существ. Но сейчас Настя начала вспоминать многие мелочи, казавшиеся ей странными, и они сложились в одну ясную картину, и она больше не сомневалась, что Алекс и его друг Стас – вампиры. Девушка в одночасье прозрела и отчетливо понимала, в какую историю она попала. И от такого потрясения ее душа мгновенно освободилась от зависимости, Настя осознала, что любила не настоящего Алекса, а выдуманный ей идеал. И узнав, кем на самом деле является предмет ее любви, испытала лишь одно желание – забыть о нем навсегда. Настя мучилась, плакала по ночам в подушку, прощаясь в душе со своей первой любовью, но твердо знала, что никогда не сможет смириться с тем, что любит вампира, и пыталась всеми силами избавиться от остатка чувств.
Но ее невыносимо мучил вопрос: чего хотел в результате добиться Алекс. Она все вспоминала ту девушку, с которой встретила его в летнем кафе, а потом увидела ее фото, где та лежала у воды и была на вид мертва.
«Если он хотел, чтобы я стала его жертвой, – размышляла Настя, – то уже давно мог напиться моей крови. Возможностей было предостаточно. Но ведь он даже ни разу не пытался укусить меня, за исключением того случая, когда мы так страстно целовались у него в коридоре. И что я должна думать? К тому же Алекс спас меня от маньяка!»
Эти размышления постоянно возвращали ее в прошлое и не давали окончательно забыть Алекса. Но он исчез. За неделю он ни разу не позвонил ей, не прислал ни одной СМС. Вначале она думала, что так даже лучше, но мысль, что он и его друг живут с ней практически в одном районе, не давала ей покоя.
И через неделю таких мучений Настя решила все выяснить и позвонила Алексу. Но он оказался «вне зоны», и она отправилась к нему домой. Ей никто не открыл. Настя звонила упорно и уже чуть не колотила ногой в дверь. Выглянувшая на шум соседка сообщила, что молодой человек съехал с квартиры и решил продать ее, и уже несколько раз риелтор приводил клиентов для осмотра жилья. Настя вернулась домой во взвинченном состоянии и решила позвонить Славе.
– Ой, здорово, что ты объявилась! – обрадовалась Слава. – Я уж сама хотела звонить тебе! Предложение участвовать в ваших танцевальных постановках еще в силе?
– А как же театр? Что-то случилось? – осторожно поинтересовалась Настя.
– Так нашу лавочку прикрыли! – ответила Слава. – Неделю назад Стас собрал всех и сообщил, что принято решение на каком-то там высшем уровне о закрытии театра, как несущего пропаганду насилия и романтизации смерти. Прикинь, как мы все удивились. Но я и сама уже хотела уходить, я тебе говорила об этом.
– И где сейчас ваш режиссер? – уточнила Настя.
– Понятия не имею, – сказала Слава. – Пожелал всем удачи и сообщил, что немедленно покидает наш город. Принял вид этакого непонятого и оскорбленного гения и был таков!
После этого разговора Настя немного успокоилась. По всей видимости, и Стас и Алекс уехали навсегда.
Прошел месяц, и Настя начала обретать себя. Она вновь танцевала с прежним вдохновением, и Инна Андреевна была очень довольна, глядя на ученицу. Все произошедшее казалось Насте каким-то странным сном, и она предпочитала не вспоминать его.
Однажды она задержалась на репетиции допоздна. Никак не получалась одна танцевальная связка, и Настя упорно репетировала. Слава, которая теперь занималась в их кружке, ждала подругу дольше всех. Но когда в зале остались только они, а Настя все прокручивала пируэт, Слава, понаблюдав с полчаса за повторяющимися механическими поворотами, сказала, что ей надоело ждать окончания этого бессмысленного действия и она уходит. Настя лишь молча кивнула и продолжила танцевать. Она старательно оттачивала каждое движение, но результатом оставалась недовольна. Уход Славы ее вполне устроил. Настя любила репетировать в одиночестве.
И вот, сделав несколько стремительных фуэте по диагонали, она вдруг заметила какую-то тень, возникшую между рядами кресел. Настя так резко остановилась, что не удержала равновесие и упала. Тень плавно прыгнула на сцену черной пантерой, и перед девушкой возник улыбающийся Алекс.
– Не бойся! – быстро сказал он и подал ей руку.
Настя вцепилась в ледяные пальцы и встала, но тут же отбежала в угол сцены.
– Не бойся, – повторил Алекс и приблизился.
Он выглядел строго с зачесанными ото лба волосами, в черном костюме и черной рубашке, его лицо было бледным до синевы, губы казались бескровными. Настя изумилась про себя, как она могла увлечься подобным существом и даже целоваться с ним.
– Чего ты хочешь? – спросила она и скрестила руки на груди.
– Объясниться, – мягко проговорил он. – Понимаю, как тебя мучают некоторые вопросы. Но я никогда не хотел сделать тебе ничего плохого, и решил, что нам необходимо поговорить. Знаю, как такие загадки могут разъедать душу и лишать покоя. А я желаю тебе только счастья. Я сейчас все расскажу и исчезну из твоей жизни навсегда.
– Слушаю, – тихо сказала Настя.
– Я – вампир, – после паузы начал Алекс. – Меня обратил Стас, это произошло около пятидесяти лет назад. Я мчался на машине, перевернулся и непременно умер бы, если бы в этот момент он не оказался рядом. Стас вытащил меня из загоревшейся машины и инициировал. Когда я пришел в себя, он объяснил мне, что случилось. А позже я узнал, что в его клане это распространенная практика. Вампиры отслеживают несчастные случаи на дороге и таким образом пополняют свои ряды. Как ты понимаешь, это не мой выбор. Но изменить уже ничего нельзя.
– Ужас какой, – пробормотала Настя, с жалостью глядя на печальное лицо Алекса.
– Я встретил тебя, – продолжил Алекс после паузы, – и полюбил.
– Полюбил, – прошептала она.
– Хотя в человеческом понятии мое чувство к тебе трудно назвать именно любовью, – сказал он. – Это дикая жажда не только твоей крови, но и всего твоего существа. При этом я отлично понимал, насколько твоя душа светла.
– Мне казалось, что я полюбила, – ответила Настя. – Но сейчас я понимаю, что это было какое-то наваждение, ничего общего с любовью не имеющее.
– Я знаю, – мягко произнес Алекс. – Но я не терял надежду.
– Но что же ты хотел?
– Укусить тебя и превратить в свою подружку, – после длительного молчания ответил он. – Мечтал, что мы всегда будем вместе, ты будешь предана мне, и мое одиночество закончится. Но я не хотел инициировать против воли. Помнишь ту фотографию девушки у воды? – неожиданно спросил он.
– Еще бы! Она выглядела мертвой. Это ты убил ее? – задрожавшим голосом уточнила Настя.
– Нет! С Ингой, а она профессиональная модель, я познакомился на одной фотосессии, пытался даже завязать роман. Но она, пофлиртовав со мной, очаровалась Стасом. И он инициировал ее, а я запечатлел момент укуса. Но Инга сама страстно хотела этого, умоляла Стаса превратить ее. Сейчас они вместе и счастливы, насколько это возможно. И я думал, ты сделаешь такой же выбор, если будешь любить меня по-настоящему.
– Я никогда не пошла бы на это! – перебила его Настя.
Алекс глянул на нее сумрачно, уголки его крупных губ горестно опустились.
– Никогда! – еле слышно повторила девушка.
– Маньяк напал на тебя, – продолжил он после долгой паузы, – и я обрадовался такому удачному для моих планов случаю. Он безумно испугался, увидев мои клыки, и тут же упал без сознания рядом с тобой.
– В новостях рассказали, что его нашли в соседнем дворе, – тихо проговорила Настя, – и полностью изуродованного.
– Ты лежала на полу в глубоком обмороке такая беззащитная, – сказал Алекс, словно не слыша ее замечания. – Ты представляешь, чего мне стоило не укусить тебя немедленно? Такого случая больше бы не представилось, и я с минуту раздумывал, глядя на твою повернутую набок голову с такой манящей, бьющейся на шее веной.
– Но ты не сделал этого, – прошептала Настя, чувствуя, как ужас охватывает ее. – Или тебе помешала соседка?
– Я никого не видел, – ответил Алекс. – Я смог преодолеть себя, понимая, что это не твой выбор. И подхватив бесчувственного маньяка, перенесся с ним в соседний темный двор. Между гаражами он очнулся, и как раз подоспели Стас и Инга. Между нами телепатическая связь, и они уже были в курсе происходящего. Но я не хочу пугать тебя рассказом, как мы тогда повеселились. Особенно постаралась Инга. Маньяк побывал в аду уже на земле, она так изощренно истязала…
– Не хочу больше ничего слышать! – оборвала его Настя. – Но я благодарна тебе, что пожалел меня.
– Пожалел?! – нервно спросил Алекс. – Ты не до конца понимаешь суть моего поступка. Я, существо жестокое и бездушное, проявил настоящее милосердие. Это нонсенс! И это ли не любовь? Что скажешь?
– Но я не могу ответить тебе взаимностью, – тихо проговорила Настя. – Я никогда не мечтала стать подружкой вампира. Лучше смерть, чем подобное существование. И я хочу забыть о тебе навсегда.
– И я хочу забыть о тебе навсегда! – с горечью повторил он. – Живи!
Алекс глянул ей в глаза, его лицо исказила мука, тело словно подернулось дымкой и начало таять. И вот уже легкая тень, напоминающая летящую в длинном прыжке пантеру, метнулась со сцены и исчезла.
Настю колотила нервная дрожь. Она без сил опустилась на пол, обхватила руками колени и закрыла глаза. Но слезы все-таки брызнули, и она разрыдалась. Ей было невыносимо жаль Алекса. Она не могла знать всего, что с ним происходило. Но после его скупого рассказа некая завеса приподнялась и, на мгновение заглянув в его жизнь, девушка ощутила такую боль, что сердце зашлось. Она проплакала с полчаса, не в силах остановиться, потом затихла. И ее успокоенная душа наполнилась благодарностью. Настя получила ответы на свои вопросы и теперь знала, что только настоящая любовь могла совершить подобное чудо и заставить вампира, бездушное существо ночи, отступиться и отпустить свою жертву…