-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  Аркадий Тимофеевич Аверченко
|
|  Инквизиция
 -------


   Аркадий Аверченко
   Инквизиция

   Я гляжу на них сверху вниз…
   И не потому чтобы я их презирал, а просто я выше их, хотя и сижу в кресле: Лиля высотой не более аршина, Котька – вершка на два выше.
   Каждый из них опирается обеими руками о мое колено и оба не мигая глядят в мои бегающие глаза.
   – Я у Шуры книжку видел, – сообщает Котька и умолкает, ожидая, чтобы я спросил: «Какую?»
   – Какую?
   – Называется: «Мальчик у Христа на елке».
   – Мда-а, – неопределенно мычу я.
   Молчание.
   Лиля решает поддержать брата:
   – А я стихи новые знаю.
   И замирает вся, напрягается, трепетно ожидая одного только словечка: «Какие?»
   – Какие?
   Обыкновенно около нее нужно работать целый час, чтобы вытянуть хоть какие-нибудь стишонки.
   Но тут она, как обильный весенний дождик по крыше – прорывается сразу:

     – У нашей елки
     Иголки – колки.
     В дверную щелку
     Мы видим елку…
     Звезда, хлопушки.
     Орехи, пушки.

   Все. Вчера в журнале читала.
   – Так-с, – снова мямлю я. – Стишки хоть куда. А это знаешь: «Зима. Крестьянин торжествуя…»?
   Но такой оборот разговора обоим невыгоден.
   – Мы это знаем. Слушай, дядя… А бывают елки выше потолка?
   – Бывают.
   – А как же тогда?
   – Делают дырку в потолке и просовывают конец в верхний этаж. Если там живут не дураки – они убирают просунутый конец игрушками, золочеными орехами и веселятся напропалую.
   Котька отворачивает плутоватую мордочку в сторону и задает многозначительный вопрос:
   – А кто живет этажом ниже нас – у них есть дети?
   – Не знаю. Кажется, там старик какой-то.
   – Жаль. А знаешь что, – неопределенно говорит Котька, – я на Рождество буду слушаться.
   – И я! И я! – ревниво кричит Лиля.
   – Важное кушанье! – пожимаю я плечами. – Вы всегда должны слушаться. А нет – я сдеру с вас шкуру, набью ее ватой, и уж эти-то детки будут сидеть тихо.
   Котька приподнимает одну ногу, осматривает ботинок, который у него в полном порядке, и, казалось бы, бесцельно сообщает:
   – У наших соседов, говорят, нынче елка будет.
   – Не соседов, а соседей.
   – Ну, пусть соседей. Но елка-то все-таки будет.
   Положение создается тягостное.
   – Елки… – мычу я. – Елки… Гм!.. Тоже, знаете, и от елок иногда радости мало. Вон, у одних моих знакомых тоже так-то устроили елку, а свечка одна горела, горела, потом покосилась да кисейную гардину и подожгла… Как порох вспыхнул дом! Восемь человек сгорело.
   – Елку нужно посредине ставить. Рази к окну ставят, – замечает многоопытная Лиля.
   – Посредине… – горько усмехаюсь я. – Оно и посредине бывает тоже не сладко. В одном тоже вот… знакомом доме… У Петровых… Петровы были у меня такие… знакомые… Так у них – поставили елку посредине, а она стояла, стояла да как бухнет на пол, так одну девочку напополам! Голова к роялю отлетела, ноги к дверям.
   К моему удивлению этот ужасный случай не производит никакого впечатления. Будто не живой ребенок погиб, а муху на стене прихлопнули.
   – Подставку нужно делать больше и тяжельше – тогда и не упадет елка, – деловито сипит Котька.
   – На подставке одной далеко не уедешь, – возражаю я. – Главная опасность – это хлопушки. Знавал я такую одну семью… как бишь их? Да! Тоже Петровы. Так вот один из мальчуганов взял хлопушку, поднес к глазам, дернул где следует – бац! Глаз пополам и ухо на ниточке!
   Мы все трое замолкаем и думаем – каждый о своем.
   – А вот я тоже знала семью, – вдруг начинает задумчиво и тихо, опустив головенку, Лиля. – Ихняя фамилия была Курицыхины. И тоже, когда было Рождество, так ихний папа говорит: «Не будет вам завтра елки!» Они завтра тоже легли спать днем, и ихний папа тоже лег спать днем… Нет, перед вечером, когда бы была зажгита елка, если б он сделал. Так они тогда легли. Ну, легли все и спят, потому елки нет, делать нечего. А воры видят, что все спят, забрались и все покрали, что было, чего и не было – все взяли. Ну, проснулись, понятно, и плакали все.
   – Это, наверное, был такой случай? – спрашиваю я, делая встревоженное лицо.
   – Д… да, – не совсем убежденно отвечает Лиля.
   – Значит, если я не устрою елки, к нам тоже заберутся воры?
   – Заберутся, – таинственно шепчут оба.
   – А если вы не ляжете спать в это время?
   – Нет, мы ляжем!!
   Дольше терзать их жалко. И так на лицах застыла мучительная гримаса трепетного ожидания, а глаза выражают то страх, то надежду, то уныние и разочарование.
   Не желая, однако, сразу сдать позицию, я задаю преглупый вопрос:
   – А вы какую бы хотели елку: зеленого цвета или розового?
   – Зеленую…
   – Ну, раз зеленую – тогда можно. А розовую уж никак бы нельзя.
 //-- * * * --// 
   Как щедры дети: поцелуи, которыми меня осыпают, совсем не заслужены.