-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Александр Шохов
|
| Голубая улыбка
-------
Александр Шохов
Голубая улыбка
Я знаю, что Вы приложите все усилия, чтобы мне не поверить. Но события, о которых пойдет речь, я уверен в этом, не являются плодом моего воображения. А значит, нечто подобное может случиться с каждым, в том числе и с Вами.
Все началось так. Три дня назад, возвращаясь с утреннего пляжа, я зашел в супермаркет, чтобы купить пива и чипсов. Мое любимое пиво «Неандерталец» занимало в холодильнике почетное место на третьей полке. Я взял две бутылки, украшенные забавным слоганом «Пейте до усрачки!», и направился к полке с чипсами.
Она стояла там и наполняла свою корзинку. В корзинке уже лежали несколько десятков пар черных колгот, штук десять упаковок стирального порошка, одна плитка шоколада и несколько апельсинов. Немного удивившись такому содержимому корзинки, я подошел и встал рядом, взял пару пачек картофельных чипсов и стал лихорадочно подбирать первую фразу, с которой могло бы начаться наше знакомство.
Между тем, девушка явно затруднялась в выборе: она взяла яблочные чипсы, затем, осмотрев их внимательно, и даже понюхав, поставила пакетик обратно на полку, и взяла чипсы грушевые…
– Не можешь выбрать? – спросил я.
Девушка повернула ко мне загорелое до темной коричневости лицо и ослепительно улыбнулась: ее зубы были восхитительного ярко-голубого цвета.
– Вау! – сказал я.
– Подбираю оптимальное сочетание с апельсиновым соком и шоколадом, – сказала она. – Что посоветуешь?
Она была одета в короткое белое платье, осыпанное алыми бутонами. Открытые загорелые руки и стройные ноги притягивали к себе беззастенчиво-жадные взоры мужчин и любопытные, ощупывающие взгляды проходящих мимо женщин.
Я наугад протянул руку и отдал ей пакетик. Это оказались яблочные чипсы, ароматизированные шоколадом и ванилью.
– Как ты их углядел? – расплылась в улыбке девушка.
– А могу я пригласить тебя поесть пиццу? – спросил я.
– Попробуй, – сказала она. Я откашлялся и сказал:
– Пойдем, съедим пиццу?
– Пойдем! – улыбнулась она. – Я очень голодна. Ничего не ела со вчерашнего вечера. Меня зовут Диана.
– А меня Константин.
Мы расплатились за свои покупки, причем моя новая знакомая платила кредитной карточкой с изображением лунного серпа. Ее голубозубая улыбка произвела на кассира не меньшее впечатление, чем на меня.
Покупки Дианы поместились в семь объемистых пакетов. Гулять вместе с ними было бы очень неудобно.
– Я живу здесь, недалеко, – сказал я. – Если хочешь, можем оставить твои покупки у меня.
– Хорошо, – улыбнулась Диана.
Я уже начал привыкать к ее ослепительной голубозубости.
Моя квартира располагалась в соседнем доме. Пройти нужно было всего метров сто пятьдесят. Однако, пока я тащил ее пакеты, они с каждым шагом все тяжелели и тяжелели. В конце концов, я даже стал бояться, что ручки пакетов лопнут от тяжести. Диана щебетала, идя рядом со мной, о том, как хорошо она сегодня провела время на пляже и какое счастье, что она встретила меня, ибо сама она бы ни за что весь этот груз не дотащила.
– А где ты живешь? – спросил я.
– Далеко, – сказала она.
– Очень далеко?
– Очень.
Мы поднялись на второй этаж, вошли в мою квартиру, оставили в прихожей пакеты.
– Хочешь молочный коктейль с мороженым и абрикосами? – спросил я.
– О! Это было бы очень хорошо! – сказала она.
– Тогда помогай.
Я достал блендер, мороженое, сливки и абрикосы, и скоро мы уже пили восхитительный прохладный напиток. Мы сидели на моей маленькой кухне, и порывы теплого ветра из окна шевелили ее волосы.
– Что-то мне уже не хочется пиццы, – сказала Диана.
– Мне тоже, – признался я.
Я нежно погладил ладонью ее колено. Диана улыбнулась голубой улыбкой. Я наклонился и поцеловал ее. Мои глаза были закрыты. Я только чувствовал, что от ее поцелуя мое тело наполняется странной легкостью. Я как будто бы начал взлетать. Конечно, это было только ощущение, но я, на всякий случай, уцепился рукой за столешницу. Наш поцелуй длился несколько минут. Когда я открыл глаза, мир вокруг стал немного другим. Та же кухня, то же открытое окно, тот же пейзаж. Но неуловимо изменилось освещение, – как будто бы в солнечном спектре появились лучи тьмы. Это сделало тени густыми и жирными, а освещенные поверхности приобрели дополнительный темный блеск, словно отраженные в крышке гигантского рояля.
– Что скажешь? – спросила Диана.
– Ты мне нравишься, у меня даже крыша едет, – сказал я.
– Проверим? – предложила Диана.
И сбросила с плеч бретельки своего платья.
Я больше не мог сдерживаться. Взяв ее на руки, я бережно перенес девушку в спальню.
Мы занимались любовью долго и страстно. А мир вокруг нас становился все темнее. Я полагал, что прошло много времени, и это сгущаются сумерки. Но когда, обессиленные и счастливые, мы лежали на кровати и с наслаждением ловили разгоряченными телами волны прохладного воздуха, изливающиеся из щели кондиционера, я взглянул на часы, и обнаружил, что нет еще четырех часов.
В небе, которое приобрело оттенок глубокой синевы, палило летнее солнце. Но мир наполняли сумерки. Видимо, от жары что-то случилось с моими глазами. Возможно, это был тот самый «солнечный удар», которым меня с детства пугали родители, заставляя одевать на голову жаркие кепки.
Я подошел к холодильнику и выпил холодной водички. Обнаженная Диана подкралась ко мне сзади и обняла. Я предложил ей попить. Она выпила стакан воды.
– Я в душ, – сказала она. – Ты со мной?
В душе мы снова целовались. Доцеловались до того, что я стал видеть, как некоторые капли воды зависают над телом Дианы и, не касаясь его, скатываются вниз. Очень странный эффект, доложу я вам…
Я подумал, что солнечный удар прогрессирует.
Диана одела трусики и платье и причесывалась перед зеркалом. Ее отражение в стекле тоже было со странностями – по периметру отражения время от времени мерцали темные искорки.
У меня, в целом, не было никаких неприятных симптомов, поэтому я просто получал удовольствие от искажения восприятия. И, в общем, не придавал особого значения всем этим визуальным эффектам.
– Вызови мне такси, – попросила Диана.
– Конечно, – сказал я.
Такси приехало быстро. Пока мы ждали его, мы продолжали непрерывно целоваться.
– Дай мне свой телефон, – попросил я.
Диана улыбнулась и продиктовала свой мобильный номер, я внес его в записную книжку и помог дотащить тяжеленные пакеты со стиральным порошком, колготками, чипсами, апельсинами и шоколадом до машины.
– Может, тебя проводить? Как ты все это донесешь?
– Спасибо, Костик. Я справлюсь.
Мы поцеловались «на дорожку», и она села в такси.
«Зачем ей столько колгот?», – подумал я, отрывая взгляд от удаляющейся машины. Но этот вопрос в тот момент показался не таким уж важным.
Домой идти не хотелось: чего я там не видел? Поэтому я решил прошвырнуться по городу, надеясь на необычные визуальные эффекты. Они не заставили долго себя ждать. Сначала я увидел маленькие темные облачка под каждым едущим по улице автомобилем. Один из автомобилей вез на себе огромный светодиодный экран, на котором крутился беззвучный ролик со странным слоганом: «Лунное затмение каждый вечер! Спонсор корпорация «Голубая фея»».
Потом я обратил внимание на тени: они больше не были обычными тенями. Тени людей танцевали и гримасничали, совершенно не заботясь о том, чтобы воспроизводить силуэт своего хозяина по законам геометрической оптики. А тени фонарных столбов и зданий синхронно колыхались или шли волнами, как будто ловя порывы неощутимого для меня ветра.
Потом я увидел человека, тень которого была составлена множеством наложенных друг на друга танцующих теней. Он шел как бы в центре бурлящего облака, из недр которого то и дело высовывались быстро движущиеся конечности, головы и туловища.
Я заинтересовался столь необычным феноменом, и почувствовал как моя собственная тень потянула меня к нему.
– Привет, – сказал я.
– Здравствуйте, – ответил незнакомец.
На вид ему было не больше двадцати пяти, он был худощав и носил очки.
– Мы незнакомы. Но ты мне нравишься.
– Извините, – сказал юноша. – Вы уверены, что не перепутали меня с кем-нибудь?
– Да нет, это ты не понял, – сказал я. – Короче, давай я тебя угощу кофе, посидим, поговорим. Полчаса есть?
– Есть, – кивнул юноша.
– Меня зовут Костя, – сказал я. – А тебя?
– Федор.
– Обычно люди с именем Федор всегда обладают необычной и звучной фамилией, – прокомментировал я, припоминая своего старинного приятеля Федора Подопригорного, кстати, выдающегося ментального серфера, если Вам это о чем-нибудь говорит.
– Ну, у меня не такая уж звучная фамилия. Четвертяк.
– Федя Четвертяк, значит, – резюмировал я. – А я Костя Бетельгейзер.
– Вам ли жаловаться на фамилию! – воскликнул мой новый знакомый.
Мы стояли на Екатерининской, как раз напротив католической церкви. И я начал оглядываться в поисках кафе или ресторанчика, где мы могли бы хорошо поболтать.
– Можем присесть прямо тут, – Федя Четвертях показал на церковь.
– В храме? – спросил я.
– Ну да, – подтвердил Федя.
Мы перешли через дорогу и вошли в церковные ворота. Только тут мне бросилась в глаза яркая, кричащая вывеска: «Рыбный ресторан «Иисус Христос»». Рядом с ней красовался нарисованный гриль, на котором жарилась выпотрошенная рыбка, а языки огня над угольями складывались в разудалый слоган «Сатана ОТДЫХАЕТ».
– Ну и ну! – только и мог сказать я. – Конкретно меня солнышком ударило!
– Вы что-то сказали? – спросил Федя, не расслышавший в шуме ресторана моих слов.
– Выберем места наверху? – предложил я.
Ресторанные столики были поставлены под зонтиками во дворе, а также по всему пространству церкви. Кроме того, вдоль стен на двух уровнях были сооружены огороженные стеклянными перилами террасы, на которых также стояли небольшие столики. Сверху можно было охватить взглядом весь ресторан. Мы поднялись на вторую, самую верхнюю, террасу, и заняли единственный свободный столик, расположенный практически над самым входом в храм. Я обратил внимание на то, что священники и персонал церкви продолжают работать, как ни в чем не бывало. Или их изображали нанятые актеры, создавая антураж? На стенах висели иконы святых. Горели свечи. На хорах выстраивались дети-хористы, органист занимал свое место. Похоже было, что скоро начнется вечерняя служба.
К нам подлетела официантка, одетая в рыбацкие сети и кожаные сандалии.
– Что желают заказать господа? – спросила она.
Рыбацкие сети не скрывали ее ничем не прикрытой груди. Дань скромности отдавали только непрозрачные синие трусики от купальника. К тому же, девушка очаровательно улыбалась, видимо, предвкушая щедрые чаевые.
Мы заказали рыбку, испеченную на гриле, и светлое пиво «Слеза Вельзевула» с фирменными сухариками «Пустыня».
– Так что же Вас так во мне заинтересовало? – немного смущенно улыбаясь, спросил Федя, глядя на почти обнаженную спину удаляющейся от нас официантки.
– Твоя тень. Слушай, давай на ты, хорошо?
Органист взял первую ноту. Хор затих, и затем, повинуясь жестам дирижера, запел «Ave Maria».
– Я… постараюсь. Но, понимаете, Костя, мне трудно обращаться на ты к незнакомому человеку…
– Ладно, Федя, расслабься. Выпьем пива, все станет проще.
– Так что же не так с моей тенью? – спросил Федор.
Мне хотелось послушать хор. Дети пели просто замечательно. Поэтому я откинулся на спинку стула и внимал восхитительным музыкальным созвучиям. В это время в церковь вошла пегая лошадь, держащая во рту соломенную шляпу. Лошадь была не совсем обычной. Ее следы на полу церкви оставались как маленькие темные облака, которые через несколько секунд улетучивались. Посетители ресторана клали ей в шляпу кусочки хлеба. Лошадь сделала круг по церкви, и чинно вышла на улицу.
Официантка принесла пиво, столовые приборы и через минуту перед нами уже лежала запеченная рыбка. При этом девушка улыбалась мне и Федору, и совершенно беззастенчиво прижималась голыми грудями к нашим спинам, когда ставила на стол бокалы и тарелки. Священник начал читать проповедь. А мы с аппетитом принялись за еду.
– Понимаешь, я с утра был на пляже, и, видимо, перегрелся, – попытался я объяснить. – Поэтому сейчас у меня несколько сдвинутое восприятие. Ну, я вижу, например, что тени всех, кто сидит внизу, гримасничают, делают друг другу жесты и, вообще говоря, не ведут себя как тени.
Федя с интересом смотрел на меня и по-доброму улыбался. Я решился продолжить.
– Твоя тень отличается от всех других. У тебя теней штук пятьдесят, или больше. И все они наложены друг на друга. Поэтому я с тобой и познакомился. Но ты пойми, у меня солнечный удар, и я просто ловлю глюки.
– Занятно, – сказал Федя. – А какой глюк был самым впечатляющим?
– Ну, наверное, тот, что продолжается сейчас. Я вижу, что мы сидим в ресторане, который открыли в церкви. Представляешь?
– Знаете, – осторожно произнес Федор. – Я очень удивлен. Все, что Вы мне рассказали – это же совершенно естественно. Разве когда-нибудь было иначе?
Я застыл на секунду с открытым ртом, но потом, положив в него кусок восхитительно вкусной рыбки, начал ее жевать.
– Естественно, говоришь?
– Сколько я себя помню, в церквях всегда были рестораны. Это же одна из главных религиозных догм: кормить верующих. Христос кормил людей постоянно. Что же Вас так удивляет?
– Что, и практически голые официантки в католическом храме – это тоже естественно? – спросил я.
– В церкви человек предстает перед Богом обнаженным. Это просто символ.
– Но разве нагота тела приятна Богу? – спросил я.
– Нигде в священных текстах не написано, что человек должен стыдиться своего тела. В росписи церквей обнаженное тело – скорее закономерность, чем исключение.
Мне нечего было возразить. Поэтому я сосредоточился на главном.
– Так что, у меня нет никакого нарушения восприятия?
– Абсолютно. У Вас просто ложная память. Я читал об этом.
– Тогда последний вопрос, – сказал я. – Почему твоя тень так сильно отличается от других?
– Я иду по особенному духовному пути, – ответил Федя. – И раз уж Вы ничего не знаете об этом, я не стану пользоваться Вашей неосведомленностью.
– Что это значит? – спросил я.
– Для Вас это означает, что сегодня Вы не умрете, – улыбнулся мой собеседник.
– Не понимаю, – удивился я. – Это шутка?
– Отнюдь, – сказал Федя Четвертяк. – Я убиваю тех, кто хочет быть убитым. Обычно они просто подходят ко мне и просят об одолжении. Тень убитого сливается с остальными тенями, которые у меня уже есть. Когда я накоплю достаточно большое количество теней, никто заранее не знает, какое именно, я изменю принцип своего бытия.
– Это как? – искренне поинтересовался я.
– Вам знакома идея невидимого друга? – Федя смотрел на меня с доброй улыбкой.
– Да. Это бывает у детей, когда они видят тех, кого нет на самом деле.
– Не только у детей, – возразил мой собеседник. – У многих взрослых тоже. Но не это главное. Таких невидимых друзей видит только один человек. А представьте себе невидимого друга, которого видят все, но которого, на самом деле, нет. Имеется в виду, нет в этой реальности.
– Идею понял. Но не осознал всей глубины, – признался я.
– Я когда-нибудь останусь в этом мире как всеобщий невидимый друг. На самом деле, меня здесь не будет. Я буду за границами этого мира. И я буду осознавать как то, что происходит со мной здесь, так и то, что происходит со мной там, за пределами реальности.
– А что же находится за пределами реальности? – спросил я.
– Говорят, каждый находит там что-то свое. Но в любом случае это будет захватывающее приключение.
Бокалы были уже пусты. Рыба съедена. Мы, оставив официантке щедрые чаевые, выходили из церкви в сгущающиеся сумерки.
– Извините, мне уже пора, – сказал Федя Четвертяк. – Сегодня меня просили выполнить одну работу. Так что должен идти.
– Было приятно познакомиться, – сказал я. – Увидимся как-нибудь?
– Почему нет? – сказал Федор. – Иногда приятно поболтать с тем, кого можно снова увидеть.
– Пока, – сказал я.
Федя пожал мне руку своей худой, но сильной ладонью, и растворился в сумерках.
Я шел по улице, немного пьяный, и совершенно ошарашенный происходящим. Как я вообще сюда попал? И где солнце? Ведь еще нет и семи часов! Я достал из кармана мобильный телефон, чтобы позвонить другому Федору, ментальному серферу. Но он не отвечал на звонки. Я набрал Диану, но включился автоответчик. Я не оставил сообщения.
В свете фонарей мне улыбнулась идущая навстречу девушка. У нее были ослепительно-голубые зубы. А ее тень, в это было трудно поверить, танцевала у шеста, используя в качестве такового тонкие тени ажурных металлических стоек уличных фонарей. Она перескакивала от тени одного фонаря к тени другого, следуя за девушкой.
– Извини, – сказал я. – Можно с тобой познакомиться?
Девушка наградила меня долгим взглядом и кокетливо закусила нижнюю губу.
– Да, – сказала она.
– Меня зовут Костя. А тебя?
– Стефания.
– Какое редкое имя, – сказал я. – Можно тебя проводить?
– Почему же нет? Если Вы не будете кусаться, то, конечно, можно.
– А такие, как я, что, кусаются? – изумился я. Мы пошли рядом.
– Постоянно. Разве Вы не хотите полакомиться моей темной энергией?
– Не понимаю, о чем ты говоришь. Ты мне просто нравишься, Стефания.
– Вы тоже очаровательны, – улыбнулась она. – Если Вы не обманываете меня, то Вы и вправду очаровашка.
– Скажи, а голубые зубы – это местная мода?
– Вы что, не местный?
– Да как тебе сказать. Похоже, что нет.
– Хм, наверное, я должна пригласить Вас с собой.
– Куда?
– Сложно объяснить.
– Ну объясни как-нибудь… хотя бы про голубые зубы, – попросил я.
– Хорошо, – девушка снова улыбнулась. – Голубые зубы – это признак принадлежности к голубым феям.
– А что делают голубые феи?
– Вот об этом Вы узнаете, когда я приведу Вас туда, куда нужно.
– И куда же мы идем?
– Вы увидите очень впечатляющее зрелище. Мы будем танцевать совсем обнаженными.
– Я уже согласен, – сказал я.
Мы свернули за угол, и оказались в парке. В сгустившихся сумерках кроны деревьев шумели почти торжественно. Мы прошли в глубину парка, и скоро я увидел мерцающие огни и услышал музыку, исполняемую на ксилофоне. Множество девушек с ослепительно голубыми улыбками кружились в танце на небольшой лужайке. Между деревьями были развешены фонари. В центре лужайки возвышалась некая скульптурная композиция. Я сначала решил, что она изображает сплетающихся в клубок змей, но затем заметил, что линии складываются в огромное лицо, однозначно, женское. Приглядевшись, я обнаружил, что материалом для странной композиции послужили черные колготы, наполненные чем-то белым. От скульптурной композиции пахло раздражающе и очень знакомо. Стиральным порошком! Я вспомнил тяжелые пакеты Дианы, с которой познакомился в супермаркете. Колготы и стиральный порошок. А еще апельсины, чипсы и плитка шоколада. Я осмотрелся. И увидел в руках одной из девушек апельсин. Это была Диана. Узнав меня, она немного смутилась, но продолжала танцевать с апельсином в руке.
Между тем, Стефания заняла свое место в гармоничном общем танце. Я так понял, что танец изображал собою лунное затмение: апельсин, играющий роль Луны, девушки во время танца то скрывали, то открывали вновь. Я догадался посмотреть на небо. Там действительно начиналось лунное затмение. Я сел на траву и зачарованно смотрел, как танцуют девушки и их лунные тени. Девушки были в длинных сиреневых и почти прозрачных платьях, красиво развевающихся на легком ночном ветру. Их тени, каждая, исполняла свой собственный танец, который, вроде бы, не сочетаясь с танцем тел, создавал вместе с ним поразительную гармонию и красоту.
Когда Луна полностью скрылась в небе, музыка смолкла, девушки застыли большим кругом перед скульптурной композицией. Диана вышла вперед и изящными танцевальными движениями, в полной тишине, приблизилась к огромному лицу, составленному из колгот, наполненных стиральным порошком.
Диана встала перед гигантским лицом на колени и вытянула перед собой оранжевый апельсин, держа его двумя ладонями.
Я с ужасом увидел, как из глубины колготочной головы высунулся длинный, черный, не отражающий света язык, который слизнул апельсин и с громким чавканьем скрылся в пахнущих стиральным порошком глубинах.
Девушки сбросили с себя одеяния и закружились в танце, обнаженные и прекрасные. Музыка зазвучала вновь. И в небе прорезался тонкий лунный серп.
Колготочное чучело, скрывающее в себе невидимого монстра, зашевелилось, и я увидел, что прямо с неба к этой груде колгот устремилось множество темных потоков. Эти темные потоки, казалось, впитывались шевелящейся фигурой, которая постепенно превращалась в огромную черную змею. Колготы и стиральный порошок, каким-то образом, смешавшись с потоками темной материи, составили тело монстра. Он свился кольцами и приподнялся над лужайкой, словно огромная черная пружина, не отражающая света. Девушки, коленопреклоненные, склонили перед ним голову.
Чудовище явно кого-то искало. Оно оглядывало присутствующих, нервно подергивая своей шипастой головой.
Я почувствовал прикосновение к плечу и обернулся. Стефания, обнаженная и прекрасная в лунном свете, подталкивала меня по направлению к чудовищу.
– Какого черта? – спросил я шепотом.
– Он ищет тебя, – сказала Стефания. – Подойди. Я обернулся к Стефании и шепотом объяснил:
– Этот монстр может перекусить меня пополам! У меня другие планы на вечер.
В тот же миг я почувствовал на шее сзади горячее влажное дыхание с запахом стирального порошка. Монстр дышал мне в затылок.
Я осторожно оглянулся. Желтый глаз змея поразительно напоминал разрезанный по экватору апельсин.
– Будем знакомы? – спросил я у черной кишки с глазами, которая, видимо, рассчитывала на какую-то взаимность.
Но монстр не утруждал себя разговорами. Я увидел его огромную пасть, и в следующий миг уже скатывался вниз по влажной, теплой, живой трубе, пахнущей стиральным порошком и гладкой, словно колготы.
//-- * * * --//
Я проснулся в парке, на той самой лужайке. Светило яркое утреннее солнце. Вокруг меня гуляли молодые мамочки с колясками. Тени вели себя нормально, по законам оптики. Я был дома.
Поднявшись с травы, я двинулся прочь из парка. Взгляд и улыбка идущей навстречу девушки, моя улыбка в ответ… Все нормально… Никаких сюрпризов… Но что случилось вчера? Где я был?
Я достал из кармана телефон и набрал номер Дианы.
– Да, – ответил женский голос.
– Мне нужна Диана.
– Я пока не могу ее позвать. Это ее подруга. Что передать?
Странно, но голос подруги я слышал и в трубке и. Я оглянулся. В десяти шагах от меня стояла девушка и держала у уха мобильный телефон. Я не видел ее лица. Платье было ярко-голубым.
– А как тебя зовут? – спросил я в трубку.
– Это неважно, – ответила девушка.
Я подбежал к ней, взял за плечи, повернул к себе.
– Стефания? Что ты здесь делаешь?
Девушка улыбнулась мне ослепительной голубозубой улыбкой, прижала к моим губам пальчик и сказала:
– Тссс!