Притчи православия

«Весь мир есть одна долгая притча…»

   Весь мир есть одна долгая притча, составленная из бесчисленного количества притч.
   Как всякая притча имеет конец, так преходящ и мир сей, и все то, что в мире. Но духовное ядро, скрывающееся в скорлупе всех притч, остается крепким и не гниет.
   Люди, которые этими притчами питают лишь очи и уши, остаются голодными духом. Ибо дух питается ядром притч сих, а они не в состоянии добраться до этого ядра.
   Недуховный, плотской человек питается зеленой листвой многочисленных притч и всегда остается голоден и обеспокоен голодом. Духовный человек ищет ядро этих многочисленных притч и, питаясь им, бывает сыт и спокоен.
   Притчами являются и все существующие вещи, ибо все они, как зеленые листья или как скорлупа, окружают скрытое ядро. Притчи суть и все происходящие события, ибо и они – лишь одежда для духовного содержания, духовного ядра, духовной пищи.
   Помещенный в этот мир человек словно погружен в море премудрости Божией, выраженной в притчах. Но тот, кто смотрит на сию премудрость только очами, не видит ничего, кроме платья, в которое она облечена; смотрит и видит одеяние природы, но дух и ядро природы не видит; слушает и слышит природу, но слушает и слышит бессмысленные голоса, а смысла не понимает. Ни оком нельзя увидеть сердцевину природы, ни ухом уловить смысл ее. Дух обнаруживает дух; осмысление находит смысл; разум встречается с разумом; любовь чувствует любовь.
   Воистину беден и жалок этот мир, ибо быстро преходит, и тот, кто прилепится к нему как к чему-то, имеющему самостоятельную ценность, непременно падет и застонет от боли и стыда. Но мир есть богатая сокровищница поучительных притч, и тот, кто будет так его воспринимать и таким образом им пользоваться, не падет и не посрамится.
   И сам Господь наш Иисус Христос в поучение людям часто использовал притчи, изображающие природу, то есть вещи и события мира сего. И часто Он брал для поучений обычные вещи и обычные события, чтобы показать, сколь питательное ядро и сколь глубокое содержание во всех них скрывается. В необыкновенных и редких происшествиях – например, в падении звезд, землетрясениях, больших войнах и т. п. – и обычные люди ищут некое духовное значение. Но только необыкновенные люди ищут и находят духовный смысл и в обычных, часто происходящих, ежедневных событиях. Самый Необыкновенный среди всех необыкновенных, когда-либо ходивших по земле, Господь наш Иисус Христос как нарочно выбирает из мира сего самые заурядные вещи, чтобы открыть людям тайну вечной жизни. Ведь что может быть обычнее соли, закваски, зерна горчичного, солнца, птиц, травы и лилий полевых, пшеницы и плевелов, камня и песка? Никто из ежедневно смотрящих на них лишь очами и не подумали бы искать в них сокровенные тайны Царства Божия. А Христос остановился именно на этих предметах и обратил на них внимание людей, открыв неизмеримые небесные тайны, скрываемые под внешним их видом. Точно так же просты и обычны события, которыми Господь пользовался, чтобы показать и объяснить всю духовную жизнь человека, или всю историю человеческого падения и спасения, или конец света и Страшный Суд, или милость Божию к грешникам. Веками люди смотрели на обычные события, похожие на те, что описаны в притчах о сеятеле и семени, о пшенице и плевелах, о талантах, о блудном сыне, о злых виноградарях, но никому и в голову не приходило, что под листвою этих событий скрывается ядро, столь питательное для духа человеческого, пока Господь Сам не рассказал сии притчи, не растолковал их значение и не показал их ядро.

   Святитель Николай Сербский (Велимирович).
   Евангелие о Господе Сеятеле. – В книге: Беседы. М.: Лодья, 2001. С. 308–310.

Притчи Христовы

«Вышел сеятель сеять»

   И собралось к Нему множество народа, так что Он вошел в лодку и сел; а весь народ стоял на берегу. И поучал их много притчами, говоря:
   – Вот, вышел сеятель сеять; и когда он сеял, иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то; иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока. Когда же взошло солнце, увяло и, как не имело корня, засохло; иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его; иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать. Кто имеет уши слышать, да слышит!
   И, приступив, ученики сказали Ему:
   – Для чего притчами говоришь им?
   Он сказал им в ответ:
   – Для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано, ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет; потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют; и сбывается над ними пророчество Исаии, которое говорит: «Слухом услышите – и не уразумеете, и глазами смотреть будете – и не увидите, ибо огрубело сердце людей сих и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их». Ваши же блаженны очи, что видят, и уши ваши, что слышат, ибо истинно говорю вам, что многие пророки и праведники желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали.
   Вы же выслушайте значение притчи о сеятеле: ко всякому, слушающему слово о Царствии и не разумеющему, приходит лукавый и похищает посеянное в сердце его – вот кого означает посеянное при дороге. А посеянное на каменистых местах означает того, кто слышит слово и тотчас с радостью принимает его; но не имеет в себе корня и непостоянен: когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняется. А посеянное в тернии означает того, кто слышит слово, но забота века сего и обольщение богатства заглушает слово, и оно бывает бесплодно. Посеянное же на доброй земле означает слышащего слово и разумеющего, который и бывает плодоносен, так что иной приносит плод во сто крат, иной в шестьдесят, а иной в тридцать.
   (Евангелие от Матфея, глава 13, стихи 2–23)

   Эта притча Христова – первая по времени из рассказанных Спасителем. Она передана также у евангелистов Марка (Мк. 4, 1–10) и Луки (Лк. 8, 4–15). Это одна из редких притч Евангелия, которую Господь растолковывает Сам, и говорит она сама о себе – о слове Божием. В этой притче «Сеятель» – Иисус Христос; «семя» – слово Божие, а «земля», «почва» – сердце человеческое. Христос всюду сеял слово Божие, – в селах, городах, и в пустынях, и на море. Он избрал апостолов, чтобы и они сеяли слово Божие. Апостолы себе поставили преемников – епископов и пресвитеров, которые продолжали и продолжают по сей день миссионерский труд по распространению, сеянию Божьего слова. Церковь продолжает дело Христа на земле – сеять в наши сердца слово Божие.
   Здесь же Спаситель дает и ответ на то, для чего он избирал форму притчи для Своих поучений. И сами притчи, и их воздействие на человека многослойны, многозначны. Святитель Иоанн Златоуст в беседе на 44-й Псалом говорит: «…Так как речь легкая для разумения доводит многих до невнимательности, то он и говорит притчею… Притча отличает слушателя достойного от недостойного; достойный старается узнать смысл сказанного, а недостойный оставляет его без внимания… Прикровенная речь вообще может сильно побуждать к исследованию».
   Все притчи Православия вырастают из притч Спасителя, с них и начинается эта книга. Ключ к прочтению множественных смыслов притч Христовых там, где нам его не дал Сам Спаситель, дают нам великие умы и сердца Церкви. Из множества толкований, объяснений, проповедей, посвященных каждой из Христовых притч (толкования на отдельные притчи сами по себе могли бы составить целые библиотеки), мы выбрали наиболее краткие, доходчивые и существенные. Ведь сами-то по себе притчи Христовы надо читать в самом Евангелии, которое всем доступно для чтения; но они – центр этой книги, и, помещая их сюда, мы должны добавить к ним соборный разум Церкви, ее любовь, ее голос, ее объяснения.
   Содержание и характер Господних притч менялись со временем, в соответствии с периодами служения Спасителя. Так их обычно и группируют в библеистике – по тематике и одновременно по периодам. Так поступим мы и в этой книге.
   «К первой группе относятся притчи, рассказанные Спасителем вскоре после Нагорной проповеди, в период между второй и третьей Пасхой Его общественного служения. В этих начальных притчах говорится об условиях распространения и укрепления Царства Божия или Церкви среди людей. Сюда относятся притчи о сеятеле, о плевелах, о невидимо растущем семени, о зерне горчичном, о драгоценной жемчужине и другие….
   Вторая группа притч рассказана Господом к концу третьего года Его общественного служения. В этих притчах Господь рассказал о бесконечном милосердии Божием к кающимся людям и изложил различные нравственные правила. Сюда относятся притчи о заблудшей овце, о блудном сыне, о немилосердном должнике, о милосердном самарянине, о безрассудном богаче, о мудром строителе, о судье неправедном и другие…..
   В Своих последних притчах (третьего периода), рассказанных незадолго до крестных страданий, Господь говорит о Благодати Божией и об ответственности человека перед Богом, а также предсказывает о наказании, имеющем постичь неверующих евреев, о Своем втором пришествии, о страшном суде, о награде праведным и о вечной жизни. В эту последнюю группу входят притчи о бесплодной смоковнице, о злых виноградарях, о званых на вечерю, о талантах, о десяти девах, о работниках, получивших равную плату, и другие».
   (Еп. Александр (Милеант). Премудрость сокровенная: Современный православный комментарий на книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. С. 258)

   Список источников к каждому разделу дается в конце книги. Притчи Христовы в этом разделе приводятся в точности по указанному в списке изданию Библии (Издательский Совет Русской Православной Церкви); для удобства восприятия добавлено разбиение на абзацы и прямая речь передается в соответствии с современными нормами пунктуации.

«Царство Небесное подобно…»
(Притчи о Царстве Божием)

Епископ Александр (Милеант), с. 259–260:
В первой группе притч Господь Иисус Христос дает Божественное Учение о распространении среди людей Царства Божия или Царства Небесного. Под этими именами следует понимать Церковь Христову на земле, которая вначале состояла из двенадцати Апостолов и ближайших учеников Христовых, а после сошествия Святого Духа на Апостолов в день Пятидесятницы стала быстро распространяться по разным странам, в которых Апостолы проповедовали. По своей духовной сущности Церковь Христова не ограничена какой-либо территорией, народностью, культурой, языком или другими внешними признаками, ибо благодать Божия проникает и пребывает в душах людей, озаряя их ум и совесть, направляя их волю к добру. Люди, ставшие членами Церкви Христовой, именуются в притчах «сынами Царства», в противоположность неверующим и нераскаявшимся грешникам, которые именуются «сынами лукавого». Об условиях распространения и укрепления Царства Божьего в людях рассказано в притчах о сеятеле, о плевелах, о невидимо растущем семени, о зерне горчичном, о закваске и о сокровище, скрытом в поле.

О плевелах

   Эта притча прямо следует в Евангелии за притчей о Сеятеле.
   Другую притчу предложил Он им, говоря:
   – Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел; когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы. Придя же, рабы домовладыки сказали ему: «Господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы?» Он же сказал им: «Враг человек сделал это». А рабы сказали ему: «Хочешь ли, мы пойдем, выберем их?» Но он сказал: «Нет – чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в снопы, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою».
   … Тогда Иисус, отпустив народ, вошел в дом. И, приступив к Нему, ученики Его сказали:
   – Изъясни нам притчу о плевелах на поле.
   Он же сказал им в ответ:
   – Сеющий доброе семя есть Сын Человеческий; поле есть мир; доброе семя – это сыны Царствия, а плевелы – сыны лукавого; враг, посеявший их, есть диавол; жатва есть кончина века, а жнецы суть Ангелы. Посему как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего: пошлет Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов; тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их. Кто имеет уши слышать, да слышит!
   (Мф. 13, 24–30, 36–43)

   Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Вторник седмицы 6-й по Пятидесятнице:
   Сеяно доброе семя, но пришел враг и посеял плевелы посреди пшеницы. Плевелы – это в Церкви ереси и расколы, а в каждом из нас худые помыслы, чувства, желания, страсти. Примет человек доброе семя слова Божия, решается жить свято и начинает так жить. Когда заснет человек такой, то есть ослабит внимание к себе, тогда приходит враг спасения и влагает в него худые замыслы, которые, не быв отвергнуты вначале, созревают в желания и расположения и заводят свой круг дел и предприятий, перемешивающихся с делами, чувствами и мыслями добрыми. И пребывают так оба вместе до жатвы. Жатва эта – покаяние. Посылает Господь ангелов – чувство сокрушения и страха Божия, и они, явившись, как серп, пожигают все плевельное и сжигают в огне самоосуждения болезненного. Пшеница чистая остается в житнице сердца, на радость и человеку, и ангелам, и преблагому Богу, в Троице поклоняемому.

О невидимо растущем семени

   И сказал:
   – Царствие Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю, и спит, и встает ночью и днем; и как семя всходит и растет, не знает он, ибо земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе. Когда же созреет плод, немедленно посылает серп, потому что настала жатва.
   (Мк., 4, 26–29)

   Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Вторник седмицы 14-й по Пятидесятнице:
   Притча о постепенном возрастании из семени пшеницы изображает в отношении к каждому человеку постепенное возрастание потаенного в сердце человека, благодатию Божиею засеменяемого и блюдомого, а в отношении к человечеству – постепенное увеличение тела Церкви или общества спасаемых в Господе Иисусе Христе, по чину Им установленному. Этою притчею разрешается вопрос: отчего до сего времени христианство не всеобъемлюще? Как человек, бросив семя в землю, спит и встает, семя же прозябает и растет само собою без его ведома, так и Господь, положив на земле семя Божественной жизни, дал ему свободу о себе разрастаться, подчинив его естественному течению событий и не насилуя этих последних; блюдет только семя, содействует ему в частных случаях и дает общее направление. Причина этому в свободе человека. Господь ищет, чтобы человек сам себя подчинил Ему, и ждет склонения его свободы; дело и длится. Если бы все зависело только от воли Божией, давно бы все были христианами. Другая мысль: созидаемое тело Церкви созидается на небе; с земли поступают только материалы, образуемые тоже небесными деятелями. Слово с неба проходит по земле и привлекает хотящих. Внявшие и последовавшие поступают, как сырцовый материал, в лабораторию Божию, в Церковь, и здесь переделываются по образцам, с неба данным. Переделанные, по исходе из этой жизни, переходят на небо и там поступают в здание Божие, каждый куда годен. Это идет непрерывно, и, следовательно, дело Божие не стоит. Всеобщее торжество христианства и не требуется для сего. Здание Божие созидается невидимо.

О зерне горчичном

   Иную притчу предложил Он им, говоря:
   – Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем, которое, хотя меньше всех семян, но, когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его.
   (Мф. 13, 31–32; также: Мк. 4, 30–32; Лк. 13, 18–19)

О закваске

   Иную притчу сказал Он им:
   – Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло все.
   (Мф. 13, 33; также: Лк. 13, 20–21)

   Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Среда седмицы 6-й по Пятидесятнице:
   Подобно Царствие зерну горчичному и закваске. Маленькое горчичное зерно разрастается в большой куст; закваска проникает все замешанное тесто и делает его вскисшим. Тут, с одной стороны, образ Церкви, которая сначала только состояла из Апостолов и нескольких других лиц, потом разрослась и сделалась многочисленной, проникла все человечество; с другой – образ духовной жизни, раскрывающейся в каждом человеке. Первое зернышко ее – намерение и решимость спасаться через богоугождение по вере в Господа Спасителя. Эта решимость, как бы ни была крепка, похожа на малую точку. Вначале она обнимает только сознание и самодеятельность; из этого развивается потом вся деятельность духовной жизни. Сама в себе она размножается в движениях и силе, и мужает, а в отношении к душе начинает проникать ее во всех ее силах – в уме, воле, чувстве и иcполняет их собою, делает вскисшими по своему духу, проникает и весь состав естества человеческого и тело, и душу, и дух, в котором зарождается, говорится еще и в следующей совсем короткой притче —

О сокровище, скрытом в поле

   Еще подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое, найдя, человек утаил, и от радости о нем идет и продает все, что имеет, и покупает поле то.
   (Мф. 13, 44)

   Епископ Александр (Милеант), с. 268:
   Благодать Божия есть подлинное сокровище, в сравнении с которым все земные блага представляются ничтожными (или сор, по выражению ап. Павла). Однако как невозможно человеку овладеть сокровищем, пока он не продаст свое имущество, чтобы купить поле, где оно скрыто, так нельзя стяжать благодать Божию, пока человек не решится пожертвовать своими земными благами. Ради благодати, подаваемой в Церкви, человеку необходимо пожертвовать всем: своим предвзятым мнением, свободным временем и спокойствием, жизненными успехами и удовольствиями. Согласно притче нашедший сокровище «утаил его» для того, чтобы другие не похитили его. Подобным образом, и члену Церкви, получившему благодать Божью, следует бережно хранить ее в душе, не кичась этим даром, чтобы по гордости не утратить его.

О жемчужине

   Еще подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее.
   (Мф. 13, 45)

   Свт. Феофан Затворник. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться, гл. 28:
   Из этих притчей вы видите, что именно ожидается от нас. Ожидается, чтобы мы 1) сознали присутствие в себе дара благодати; 2) уразумели драгоценность ее для нас, столь великую, что она дороже жизни, так что без нее и жизнь не жизнь; 3) возжелали всем желанием усвоить себе сию благодать, а себя – ей, или, что то же, проникнуться ею во всем своем естестве, просветиться и освятиться; 4) решились самым делом достигнуть сего и затем 5) привели сию решимость в исполнение, оставя все, или отрешив сердце свое от всего и все его предав вседействию Божией благодати. Когда совершатся в нас сии пять актов, тогда полагается начало внутреннему перерождению нашему, после которого, если неослабно будем продолжать действовать в том же духе, внутреннее перерождение и озарение будут возрастать – быстро или медленно, судя по нашему труду, а главное, по самозабвению и самоотвержению.

О неводе

   Еще подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода, который, когда наполнился, вытащили на берег и, сев, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон. Так будет при кончине века: изыдут Ангелы, и отделят злых из среды праведных, и ввергнут их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов.
   (Мф. 13, 47–50)

   И спросил их Иисус: поняли ли вы все это? Они говорят Ему: так, Господи! Он же сказал им: поэтому всякий книжник, наученный Царству Небесному, подобен хозяину, который выносит из сокровищницы своей новое и старое.
   (Мф. 13, 51–52)

«Порадуйтесь со мною: я нашел мою пропавшую овцу»
(Притчи о милосердии Божием и покаянии)

Епископ Александр (Милеант), с. 270:
После сравнительно длительного перерыва и за несколько месяцев до Своих крестных страданий Господь Иисус Христос поведал нам Свои новые притчи. Эти притчи условно образуют вторую группу. В этих притчах Господь раскрыл людям бесконечное милосердие Божие, направленное на спасение грешных людей, а также дал ряд наглядных поучений о том, как мы, следуя Богу, должны любить друг друга.

О заблудшей овце

   Приближались к Нему все мытари и грешники слушать Его. Фарисеи же и книжники роптали, говоря: Он принимает грешников и ест с ними. Но Он сказал им следующую притчу:
   – Кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста девяти в пустыне и не пойдет за пропавшею, пока не найдет ее? А найдя, возьмет ее на плечи свои с радостью и, придя домой, созовет друзей и соседей и скажет им: «Порадуйтесь со мною: я нашел мою пропавшую овцу». Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии.
   (Лк. 15, 1–7; также: Мф. 18, 11–14)

О потерянной драхме

   Или какая женщина, имея десять драхм, если потеряет одну драхму, не зажжет свечи и не станет мести комнату и искать тщательно, пока не найдет, а найдя, созовет подруг и соседок и скажет: «Порадуйтесь со мною: я нашла потерянную драхму».
   Так, говорю вам, бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся.
   (Лк. 15, 8–10)

   Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Среда седмицы 26-й по Пятидесятнице:
   Притча об овце заблудшей и драхме потерянной
   Как велико милосердие Господа к нам грешным! Оставляет всех исправных и обращается к неисправным, чтоб их исправить; ищет их и, когда находит, Сам радуется и созывает все небо сорадоваться Ему. Как же это ищет? Разве Он не знает, где мы, отступив от Него? Знает и видит все, но если бы дело было только за тем, чтоб взять и перенести к своим, тотчас все грешники снова являлись бы в своем чине. Но надо прежде расположить к покаянию, чтобы обращение и возвращение к Господу было свободное, а этого нельзя сделать повелением или каким-либо внешним распоряжением. Искание Господом грешника состоит в том, чтоб навести его на покаяние. Все вокруг его располагает Он так, чтоб грешник образумился и, увидев бездну, в которую стремится, возвратился вспять. Сюда направлены все обстоятельства жизни, все встречи с минутами горести и радости, даже слова и взгляды. И внутренние воздействия Божии чрез совесть и другие, лежащие в сердце правые чувства, никогда не прекращаются. Сколько делается для обращения грешников на путь добродетели, а грешники все остаются грешниками!.. Мрак наводит враг, и им думается, что все ничего, пройдет; а если и вспадают тревоги, то говорят: «завтра брошу», и остаются в прежнем положении. Так проходит день за днем; равнодушие к своему спасению растет и растет. Еще немного, и оно перейдет уже в ожесточение в грехе. Придет ли тогда обращение – кто знает?

О блудном сыне

   Еще сказал:
   – У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: «Отче! дай мне следующую мне часть имения». И отец разделил им имение.
   По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему.
   Придя же в себя, сказал: «Сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: «Отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих». Встал и пошел к отцу своему.
   И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: «Отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим». А отец сказал рабам своим: «Принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся». И начали веселиться.
   Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: «Что это такое?» Он сказал ему: «Брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым».
   Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: «Вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка».
   Он же сказал ему: «Сын мой! ты всегда со мною, и все мое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся».
   (Лк. 15, 11–32)

   Святитель Игнатий (Брянчанинов). Поучение в Неделю Блудного сына. О покаянии. – Творения, т. IV, с. 35–37:
   Меньшой сын, по изъяснению святых Отцов, может быть образом и всего падшего человеческого рода и каждого человека-грешника. Следующая часть имения меньшему сыну – дары Божии, которыми преисполнен каждый человек, преимущественно же христианин. Превосходнейшие из Божиих даров – ум и сердце, а в особенности благодать Святого Духа, даруемая каждому Христианину. Требование у отца следующей части имения для употребления ее по произволу – стремление человека свергнуть с себя покорность Богу и следовать своим собственным помыслам и пожеланиям. Согласием отца на выдачу имения изображается самовластие, которым Бог почтил человека в употреблении даров Божиих. Дальняя страна – жизнь греховная, удаляющая и отчуждающая нас от Бога. Растрата имения – истощение сил ума, сердца и тела, в особенности же оскорбление и отгнание от себя Святого Духа деяниями греховными. Нищета меньшего сына: это – пустота души, образующаяся от греховной жизни. Постоянные жители дальней страны – миродержители тьмы века сего, духи падшие, постоянные в падении своем, в отчуждении от Бога; их влиянию подчиняется грешник. Стадо нечистых животных – помышления и чувствования греховные, которые скитаются в душе грешника, пасутся на пажитях ее, они – неминуемое последствие греховной деятельности. Напрасно вздумал бы человек заглушать эти помышления и ощущения исполнением их: они наиболее невыполнимы! А и выполнение возможных человеку страстных помыслов и мечтаний не уничтожает их: возбуждает с удвоенною силою. Человек сотворен для Неба: одно истинное добро может служить для него удовлетворительною, жизнеподательною пищею. Зло, привлекая к себе и обольщая вкус сердца, поврежденный падением, способно только расстраивать человеческие свойства.
   Ужасна пустота души, которую производит греховная жизнь! Невыносима мука от страстных греховных помышлений и ощущений, когда они кипят, как черви, в душе, когда они терзают подчинившуюся им душу, насилуемую ими душу! Нередко грешник, томимый лютыми помышлениями, мечтаниями и пожеланиями несбыточными, приходит к отчаянию; нередко покушается он на самую жизнь свою, и временную и вечную. Блажен тот грешник, который в эту тяжкую годину придет в себя и вспомнит неограниченную любовь Отца Небесного, вспомнит безмерное духовное богатство, которым преизобилует дом Небесного Отца – святая Церковь. Блажен тот грешник, который, ужаснувшись греховности своей, захочет избавиться от гнетущей его тяжести покаянием.
   Из притчи Евангелия мы научаемся, что со стороны человека для успешного и плодовитого покаяния необходимы: зрение греха своего, сознание его, раскаяние в нем, исповедание его. Обращающегося к Богу с таким сердечным залогом, еще далече ему сущу, видит Бог: видит и уже поспешает к нему навстречу, объемлет, лобызает его Своею благодатию. Едва кающийся произнес исповедание греха, как милосердый Господь повелевает рабам – служителям алтаря и святым Ангелам – облечь его в светлую одежду непорочности, надеть на руку его перстень – свидетельство возобновленного единения с Церковью земною и небесною, обуть ноги его в сапоги, чтоб деятельность его была охраняема от духовного терния прочными постановлениями – такое значение имеют сапоги – заповедями Христовыми. В довершение действий любви поставляется для возвратившегося сына трапеза любви, для которой закалается телец упитанный. Этою трапезою означается церковная трапеза, на которой предлагается грешнику, примирившемуся с Богом, духовная нетленная пища и питие: Христос, давно обетованный человечеству, приуготовляемый неизреченным милосердием Божиим для падшего человечества с самых минут его падения.

О мытаре и фарисее

   Сказал также к некоторым, которые уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других, следующую притчу:
   – Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: «Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю».
   Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: «Боже! будь милостив ко мне грешнику!» Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится.
   (Лк. 18, 9–14)

   Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Неделя мытаря и фарисея (33-я):
   Вчера учило нас Евангелие неотступности в молитве, а ныне учит смирению или чувству бесправности на услышание. Не присвояй себе права на услышание, но приступай к молитве, как никакого внимания недостойный, и дающий себе дерзновение отверзть уста и вознести молитву к Богу по одному беспредельному к нам бедным снисхождению Господа. И на мысль да не приходит тебе: я то и то сделал; подай же мне то-то. Все, что бы ты ни делал, почитай должным; ты должен был все то сделать. Если б не сделал, подвергся бы наказанию, а что сделал, тут не за что награждать, ничего особенного не явил ты. Вон фарисей перечислил свои права на услышание и вышел из церкви ни с чем. Худо не то, что он так делал, как говорил; так и следовало ему поступать, а худо то, что он выставил то, как особенное нечто, тогда как сделавши то и думать о том не следовало. – Избави нас, Господи, от этого фарисейского греха! Словами редко кто так говорит, но в чувстве сердца редко кто не бывает таким. Ибо отчего плохо молятся? Оттого, что чувствуют себя и без того в порядке находящимся пред Богом.

   Святитель Игнатий (Брянчанинов). Фарисеи. Часть I. – Творения, т. I, с. 382–383:
   Зараженный недугом фарисейства лишается преуспеяния духовного. Жестка почва его сердечной нивы, не приносит жатвы: для духовного плодоносия необходимо сердце, возделанное покаянием, смягченное, увлаженное умилением и слезами. Лишение преуспеяния – уже существенный ущерб! Но вред, происходящий от фарисейства, не ограничивается бесплодием души: смертоносная зараза фарисейством по большой части сопряжена с последствиями самыми гибельными. Фарисейство не только соделывает бесплодными для человека добрые дела его, но направляет их во зло душе его, к его осуждению пред Богом.
   Изобразил это Господь в притче о фарисее и мытаре, молившихся вместе во храме Божием. Фарисей, смотря на себя, не находил причин к покаянию, к ощущению сердечного сокрушения; напротив того, он находил причины быть довольным собою, полюбоваться собою. Он видел в себе пост, подаяние милостыни; но не видел тех пороков, которые видел, или думал видеть в других, и которыми соблазнялся. Говорю думал видеть: потому что у соблазна глаза велики; он видит и такие грехи в ближнем, которых вовсе в нем нет, которые для ближнего изобрело его воображение, водимое лукавством. Фарисей, в самообольщении своем, приносит за свое душевное состояние хвалу Богу. Он скрывает свое превозношение, и оно скрывается от него, под личиною благодарения Богу. При поверхностном взгляде на Закон ему казалось, что он – исполнитель Закона, благоугодный Богу. Он забыл, что заповедь Господня, по выражению Псалмопевца, широка есть зело, что пред Богом самое небо нечисто, что Бог не благоволит о жертвах, ни даже о всесожжении, когда им не сопутствуют и не содействуют сокрушение и смирение духа, что Закон Божий надо насадить в самое сердце для достижения истинной, блаженной, духовной праведности. Явление этой праведности начинается в человеке с ощущения нищеты духа. Тщеславный фарисей мнит благодарить, прославлять Бога… он исчисляет явные согрешения, которые могут быть видимы всеми; но о душевных страстях, о гордости, лукавстве, ненависти, зависти, лицемерии, не говорит ни слова. А они-то и составляют фарисея! Они-то и омрачают, мертвят душу, соделывают ее неспособною к покаянию! Они-то уничтожают любовь к ближнему, и рождают исполненный хлада, гордыни и ненависти – соблазн! Тщеславный фарисей мнит благодарить Бога за свои добрые дела; но Бог отвращается от него; Бог произносит против него страшный приговор: Всяк возносяйся смирится.
   Когда фарисейство усилится и созреет, овладеет душою: то плоды его – ужасны. Нет беззакония, пред которым бы оно содрогнулось, на которое бы ни решилось. Фарисеи осмелились похулить Святого Духа. Фарисеи осмелились назвать Сына Божия беснующимся. Фарисеи позволили себе утверждать, что вочеловечившийся Бог, пришедший на землю Спаситель, опасен для общественного благосостояния; для гражданского быта иудеев. И для чего все эти переплетенные вымыслы? Для того, чтоб под прикрытием наружной справедливости, под личиною охранения народности, законов, религии, насытить ненасытимую злобу свою кровью, принесть кровь в жертву зависти и тщеславию, чтоб совершить Богоубийство. Фарисейство – страшный яд; фарисейство – ужасный душевный недуг.
   Постараемся начертать изображение фарисея, заимствуя живопись из Евангелия, чтоб каждый, вглядываясь в это страшное, чудовищное изображение, мог тщательно храниться по завещанию Господа от закваски фарисейской: от образа мыслей, от правил, от настроения фарисеев.

О немилосердном должнике

   Тогда Петр приступил к Нему и сказал:
   – Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз?
   Иисус говорит ему:
   – Не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз.
   Посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими; когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов [1 - Вес серебра.]; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и все, что он имел, и заплатить; тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: «Государь! потерпи на мне, и все тебе заплачу!»
   Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему.
   Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: «Отдай мне, что должен!» Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: «Потерпи на мне, и все отдам тебе!» Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга.
   Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему все бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит:
   – Злой раб! Весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя?
   И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга.
   Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его.
   (Мф. 18, 21–35)

   Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Неделя 11-я по Пятидесятнице:
   Притчу о двух должниках Господь заключил такими словами: «Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его». Кажется, такая малость требуется: прости, и будешь прощен; а когда прощен, то и в милость принят; а когда в милость принят, то стал участником во всех сокровищах милости. Стало быть, тут и спасение, и рай, и вечное блаженство. И такое великое приобретение за такую малость, что простим!.. Да, малость, но для самолюбия нашего нет ничего тяжелее, как прощать. Ненамеренную какую-нибудь неприятность, тайно причиненную нам, так чтоб никто не видал, мы еще, пожалуй, простим; но чуть что почувствительней, да при людях, хоть не проси: нет прощения. Бывают обстоятельства, что хочешь не хочешь, а высказать неудовольствия нельзя, – и молчишь: но язык-то молчит, а сердце говорит и строит злые планы. Повысься неприятность еще на одну линию, – и удержа нет: ни стыд, ни страх, ни потери, ничто не удержит. Вскипевшая самость делает человека словно помешанным, и поддавшийся ей начинает городить глупости. Такому несчастию больше всего бывают подвержены люди не какие-нибудь, а чем кто цивилизованней, тем чувствительней к оскорблениям, тем меньше прощает. Снаружи отношения иногда все еще остаются гладкими, но внутри решительный разлад. А между тем Господь требует, чтобы прощали от всего сердца.

О милосердном Самарянине

   И вот, один законник встал и, искушая Его, сказал:
   – Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?
   Он же сказал ему:
   – В законе что написано? как читаешь?
   Он сказал в ответ:
   – Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя.
   Иисус сказал ему:
   – Правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить.
   Но он, желая оправдать себя, сказал Иисусу:
   – А кто мой ближний?
   На это сказал Иисус:
   – Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: «Позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе». Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?
   Он сказал:
   – Оказавший ему милость.
   Тогда Иисус сказал ему:
   – Иди, и ты поступай так же.
   (Лк. 10, 25–37)

   Святитель Николай Сербский. Беседы. С. 362–381:
   …Истинная мера родства, по-настоящему соединяющая и сближающая и людей, и народы, – не столько кровь, сколько милосердие. Несчастье одного и милосердие другого человека делают их более родными и близкими, чем кровь – родных братьев. Ибо всякие кровные узы временны и имеют некоторое значение лишь в этой преходящей жизни, служа образом прочных и вечных уз духовного родства. А духовные близнецы, рождающиеся при встрече несчастья и милосердия, остаются братьями в вечности. Для родных по крови братьев Бог является только Творцом, для духовных братьев, рожденных от милосердия, Бог есть Отец.
   Сию новую меру родства и близости между людьми предлагает Господь наш Иисус Христос человечеству в Евангельской притче о милосердном Самарянине – именно предлагает, а не навязывает, потому что спасение не навязывается, но милостиво предлагается Богом и добровольно принимается человеком. Блаженны добровольно принимающие эту новую меру, ибо они приобретут множество братьев и сродников в бессмертном Царстве Христовом!
   …Бесполезно родство по имени, расе, национальности, языку там, где необходимо милосердие, и одно лишь милосердие. Милосердие есть новый краеугольный камень родства, установленного Христом между людьми. Законник этого не увидел; но то, что понял его ум из этого конкретного случая, он вынужден был признать. Иди, и ты поступай так же, говорит ему Господь. То есть: если ты хочешь наследовать жизнь вечную, то вот как ты обязан читать заповедь Божию о любви – а не так, как читаете вы, законники и книжники. Ибо вы смотрите на эту заповедь, как на золотого тельца, и обожествляете ее, как идола, но не знаете ее Божественного и спасительного смысла. Вы считаете ближним только иудея, потому что оцениваете по имени, по крови и по языку; даже и не всякого иудея вы считаете своим ближним, но лишь того, кто принадлежит к вашей партии, законнической ли, фарисейской или саддукейской; да и не всякого из своих сторонников, а тех из них, от кого вы имеете пользу, честь и похвалы. Таким образом, вы заповедь Божию о любви истолковали как корыстолюбие, и поэтому она стала для вас настоящим золотым тельцом, подобным тому, которому поклонялись под Хоривом ваши праотцы. Итак, вы поклоняетесь сей заповеди, но не понимаете и не исполняете ее. Вероятно, законник мог понять этот смысл притчи Христовой, и он должен был отойти устыженный. Он, который пришел устыдить! А как он должен был бы устыдиться, если бы мог понять, что притча Христова относится и к нему лично! Ведь и он – один из подобных путников, идущих из Небесного Иерусалима в грязный земной Иерихон, путник, с которого бесы сняли одежду благодати Божией, избили, изранили и оставили у дороги. Закон Моисеев и пророки прошли мимо, не в силах ему помочь. И вот теперь, когда Господь рассказывает ему эту притчу, милосердный Самарянин уже склонился над его больной душой, перевязывает ее и возливает масло и вино. Он и сам это ощутил – иначе не признал бы истинности Христова наставления. Позволил ли он потом отвезти себя в гостиницу – то есть в Церковь – и окончательно исцелить, известно Всеведущему Богу. Евангелие в дальнейшем об этом не говорит.
   Так, окольным путем, Христос привел этого законника к тому, что он и неосознанно в душе признал Христа своим самым близким и родным. Господь привел его к тому, чтобы он и неосознанно признал, что слова: возлюби ближнего твоего, как самого себя, означают: возлюби Господа Иисуса Христа как самого себя. Нам же остается сознательно и разумно признать это и исповедать. Самый близкий из всех наших ближних есть Господь наш Иисус Христос, а чрез него ближними для нас становятся и все остальные люди, находящиеся в беде, которым мы своим милосердием во имя Господне можем помочь. Над каждым из нас склонился Господь, и каждому из нас Он оставил два динария, чтобы мы лечили, пока Он не придет. Пока Он не придет в сердца наши, так что мы больше не будем видеть Его, склонившегося над Нами, но вселившегося в наши сердца и живущего в них! И лишь тогда мы будем здоровы, ибо источник здравия будет в наших сердцах.

О неправедном управителе

   Сказал же и к ученикам Своим:
   Один человек был богат и имел управителя, на которого донесено было ему, что расточает имение его; и, призвав его, сказал ему:
   – Что это я слышу о тебе? Дай отчет в управлении твоем, ибо ты не можешь более управлять.
   Тогда управитель сказал сам в себе:
   – Что мне делать? Господин мой отнимает у меня управление домом; копать не могу, просить стыжусь; знаю, что сделать, чтобы приняли меня в домы свои, когда отставлен буду от управления домом.
   И, призвав должников господина своего, каждого порознь, сказал первому:
   – Сколько ты должен господину моему?
   Он сказал:
   – Сто мер масла.
   И сказал ему:
   – Возьми твою расписку и садись скорее, напиши: пятьдесят.
   Потом другому сказал:
   – А ты сколько должен?
   Он отвечал:
   – Сто мер пшеницы.
   И сказал ему:
   – Возьми твою расписку и напиши: восемьдесят.
   И похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил; ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде.
   И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители.
   Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом. Итак, если вы в неправедном богатстве не были верны, кто поверит вам истинное?
   (Лк. 16, 1–11)

   Свт. Феофан Затворник. Письма к разным лицам. Письмо 4:
   «Добрались, – говорите, – до притчи о неправедном управителе, и оказалось, что никто из нас не понимает ее». Из всех притчей Спасителя эта, кажется, самая трудная. Наши, однако ж, святые толковники сумели упростить дело. Вообще во всех притчах не должно доискиваться таинственного истолкования всякой черты приточного сказания, а только на то обращать внимание, к чему направлена притча. То же тем паче следует соблюдать при истолковании настоящей притчи. Куда должно обратить все внимание, сам Спаситель руководит, сказав: Похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил. За что похвален неправедный эконом? Не за правду, а за то, что умудрился выпутаться из стеснительных обстоятельств, в какие попал. Это умудрение и есть то, что хотел внушить Спаситель. Он как бы говорит: «Видите, как поступил этот управитель? Не стал охать и ахать или ждать, пока беда всей тяжестью обрушится на его голову, а тотчас, как узнал, что грозит беда, взялся за дело и ухитрился отвратить ее. Так ухитряйтесь и вы отвратить главную беду, грозящую вам». Какую беду? Ту, что ведь вы грешны, а за грехи что ожидает вас? Осуждение и такое состояние, в коем вы будете бедственнее всякого бедствующего. Вы находитесь теперь совершенно в таком же положении, в каком тот управитель. Вот-вот будете отставлены, т. е. придет смерть и поставит вас в то горькое положение. Не предавайтесь же беспечности, не тратьте попусту время, но позаботьтесь отвратить беду и обеспечить свое будущее.
   Мудрость правителя в чем состояла? В том, что он умудрился обеспечить свое будущее. Умудритесь и вы то же сделать. Как? Чрез благотворение и милостыню. Облегчайте участь нуждающихся, и это спасет вас. Управитель тот облегчил купцов, предполагается, не бедных. Но сила речи в том, что облегчил, хоть и не были из числа неимущих, но долг все лежал у них на плечах и тяготил их. Вот это – облегчать положение тех, кои подавляются им, и хотел внушить Спаситель, как способ выпутаться из грозящей всем беды по смерти. Помогай нуждающимся от имения своего или от всего, что во власти твоей, и этим уготовишь себя обители, в кои и будешь принят по смерти.
   Смущает многих, что будто рекомендуется благотворение от неправедного достояния. Нет, это не рекомендуется. Обратите внимание на слова Господа: сыны века сего догадливее сынов света в своем роде. Управитель назван сыном века сего, действующим по духу века. Ему противополагаются сыны света – ученики Господни. Господь говорит как бы: тот умудрился в своем роде; умудряйтесь и вы в своем роде, т. е. действуя по законам правды. Мудрость правителя рекомендует, а способ его не рекомендует. Тот способ пригоден для сынов века; а вы употребите такой способ, какой вам пригоден в роде вашем.
   Посему когда говорит вслед за сим Господь: И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители, – то не внушает помогать нуждающимся от неправо приобретенного или неправо себе присвоенного имения, а делать это без нарушения правды, как свойственно сынам света. Богатством неправедным назвал Господь имение вообще, и вот почему, – что оно неверно, обманчиво; мы полагаемся на него, как на крепкую гору, а оно ныне есть, а завтра ищи его. Итак, Господь внушает: облегчайте участь всякого нуждающегося и тяготящегося бедой от имения своего, – и тем приобретете себе друзей, кои примут вас в вечные кровы, когда оскудеете, т. е. когда истощится жизнь ваша, и вы перейдете в другую жизнь, оставив все имеемое здесь на земле. На тот свет поступите ни с чем: только если успели вы посредством благотворения предпослать туда должную часть от имения вашего, это самое там встретите, и то будет составлять вечный кошт ваш. Чем больше туда перешлете посредством рук бедных, тем там обильнее будете насыщаться и довольнее жить.
   Кто эти други, можно не пытать. Главное в том, что будете приняты в вечные кровы. Или, если уж желательно определять, то это будет сам Господь, совмещающий в Себе всех бедных облагодетельствованных. Ибо Он сказал: Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф. 25, 35–40). За всех друзей – Он один, и довольно. Он и примет в обители небесные, которые и пошел на небеса уготовать верным Своим.
   Все другие частности в приточном сказании оставляю без иносказательного толкования. И не следует этого делать. Станешь толковать, только затемнишь главную мысль и цель притчи.

О богаче и Лазаре

   Некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно.
   Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях и желал напитаться крошками, падающими со стола богача, и псы, приходя, лизали струпья его.
   Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово.
   Умер и богач, и похоронили его. И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его и, возопив, сказал:
   – Отче Аврааме! Умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем.
   Но Авраам сказал:
   – Чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь – злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь; и сверх всего того между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят.
   Тогда сказал он:
   – Так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего, ибо у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтобы и они не пришли в это место мучения.
   Авраам сказал ему:
   – У них есть Моисей и пророки; пусть слушают их.
   Он же сказал:
   – Нет, отче Аврааме, но если кто из мертвых придет к ним, покаются.
   Тогда Авраам сказал ему:
   – Если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят.
   (Лк. 16, 19–31)

   Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Неделя 22-я по Пятидесятнице:
   Притча о богатом и Лазаре показывает, что те, которые жили не как должно, спохватятся, но уже не будут иметь возможности поправить свое положение. Глаза их откроются, и они ясно будут видеть, в чем истина. Вспомнив, что на земле много слепотствующих, подобно им, они желали бы, чтобы кто-нибудь послан был к ним из умерших для уверения, что жить и понимать вещи надо не иначе, как по указанию Откровения Господня. Но и в этом им откажется, ради того, что Откровение для желающих знать истину самоудостоверительно, а для нежелающих и нелюбящих истины неубедительно будет и самое воскресение кого-либо из умерших. Чувства этого приточного богача, наверное, испытывают все отходящие отселе. И следовательно, по тамошнему убеждению, которое будет убеждением и всех нас, единственное для нас руководство на пути жизни – Откровение Господне. Но там уже такое убеждение для многих будет запоздалым; здесь оно лучше бы пригодилось, да не у всех оно. Поверим, по крайней мере, свидетельству тамошних, перенося себя в состояние их. Сущие в муках не станут лгать; жалея нас, они хотят, чтобы открылись очи наши, да не придем на место их мучения. Об этом предмете нельзя так говорить, как говорим нередко о текущих делах: «авось, как-нибудь пройдет». Нет, уж то не пройдет как-нибудь. Надо быть основательно удостоверенным, что не попадем в место богатого.

   Епископ Александр (Милеант), с. 287:
   В притче о богатом и Лазаре приоткрывается завеса потустороннего мира и дается возможность понять земное бытие в перспективе вечности. В свете этой притчи мы видим, что земные блага являются не столько счастьем, сколько испытанием нашей способности любить ближних и помогать им. Если вы в неправедном богатстве не были верны, – говорит Господь в заключение предыдущей притчи, – кто поверит вам истинное? То есть, если мы не умели правильно распоряжаться теперешним призрачным богатством, то мы недостойны получить от Бога подлинное богатство, которое нам предназначалось в будущей жизни. Поэтому будем напоминать себе, что наши земные блага принадлежат фактически Богу. Ими Он испытывает нас.

О безрассудном богаче

   Некто из народа сказал Ему:
   – Учитель! скажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство.
   Он же сказал человеку тому:
   – Кто поставил Меня судить или делить вас?
   При этом сказал им:
   – Смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения.
   И сказал им притчу:
   – У одного богатого человека был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собою: «Что мне делать? Некуда мне собрать плодов моих». И сказал: «Вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое, и скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись». Но Бог сказал ему: «Безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?» Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет.
   (Лк. 12, 13–21)

   Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Неделя 26-я по Пятидесятнице:
   Сказав притчу о разбогатевшем, который собирался только есть, пить и веселиться и за то поражен был смертию, не дожив до предположенных утех, Господь заключил: «Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет»… Богатеющие с богозабвением только и думают о плотских утехах. Желающие избежать этой горькой участи пусть «собирают» не «себе, а богатеют только в Бога». А так как богатство от Бога, то, когда оно течет, и посвящай его Богу, и выйдет святое богатство. Все избытки разделяй с нуждающимся: это будет то же, что данное Богом возвращать Богу. Кто бедному дает, Богу дает. Истощая как будто богатство, таковой истинно богатеет, богатясь добрыми делами, – богатеет ради Бога, в видах угождения Ему, богатеет Богом, привлекая Его благоволение, богатеет от Бога, Который верного вмале поставляет над многими; богатеет в Бога, а не себе, ибо не считает себя хозяином, а только приставником и расходчиком, вся забота которого состоит в том, чтобы удовлетворить всех приходящих к нему с нуждою, а что-либо особенно истратить на себя боится, считая это неправым употреблением вверенного ему достояния.

«Вот, Жених грядет, выходите навстречу Ему!»
(Притчи об ответственности и благодати)

О талантах

   Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий.
   Ибо Он поступит, как человек, который, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение свое: и одному дал он пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе; и тотчас отправился. Получивший пять талантов пошел, употребил их в дело и приобрел другие пять талантов; точно так же и получивший два таланта приобрел другие два; получивший же один талант пошел и закопал его в землю и скрыл серебро господина своего.
   По долгом времени, приходит господин рабов тех и требует у них отчета. И, подойдя, получивший пять талантов принес другие пять талантов и говорит:
   – Господин! Пять талантов ты дал мне; вот, другие пять талантов я приобрел на них.
   Господин его сказал ему:
   – Хорошо, добрый и верный раб! В малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего.
   Подошел также и получивший два таланта и сказал:
   – Господин! Два таланта ты дал мне; вот, другие два таланта я приобрел на них.
   Господин его сказал ему:
   – Хорошо, добрый и верный раб! В малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего.
   Подошел и получивший один талант и сказал:
   – Господин! Я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал, и, убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле; вот тебе твое.
   Господин же его сказал ему в ответ:
   – Лукавый раб и ленивый! Ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал; посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью; итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов, ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет; а негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов.
   Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!
   (Мф. 25, 13–30; также: Лк. 19, 11–28, приведено ниже)

   Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Неделя 16-я по Пятидесятнице:
   Притча о талантах дает мысль, что жизнь – время торга. Надо, значит, спешить воспользоваться этим временем, как на торгу всякий спешит выторговать, что может. Хоть только лапти кто привез или лыко, и тот не сидит сложа руки, но ухищряется зазвать покупателей, чтоб продать свое и купить потом себе нужное. Из получивших от Господа жизнь никто не может сказать, что у него нет ни одного таланта; всякий имеет что-нибудь, да не одно еще: всякому, стало быть, есть чем торговать и делать прибыток. Не озирайся по сторонам и не считай, что получили другие, а к себе присмотрись хорошенько и поточнее определи, что в тебе есть и что можешь приобрести на то, что имеешь, и потом действуй по этому плану без лености. На суде не будут спрашивать, почему не приобрел ты десять талантов, когда имел только один, и даже не спросят, почему ты на свой один талант приобрел только один, а скажут, что ты приобрел талант, полталанта или десятую его часть. И награда будет не потому, что ты получил, а потому, что приобрел. Ничем нельзя будет оправдаться – ни знатностью, ни бедностью, ни необразованностью. Когда этого не дано, и спроса о том не будет. Но у тебя были руки и ноги, скажи же, спросят, что ты приобрел ими? Был язык, что им приобрел? Так-то на суде Божием уравниваются неравенства земных состояний.

   Протоиерей Виктор Потапов. Евангельские притчи:
   …Хотя этот раб и знал, что ему следует делать, но вследствие своей злой воли и лености не стал трудиться, чтобы умножать свое духовное богатство. Любопытен ответ, который он делает в свое оправдание: «ты… берешь, чего не клал, и жнешь, чего не сеял». Другими словами, – Ты требуешь от меня совершенства, а Сам не дал мне сил это совершенство приобрести. Знакомые слова. Это и сейчас многие говорят. Какой-нибудь человек, пристрастившийся к какой-нибудь страсти и сделавший несколько попыток освободиться от нее, обвиняет Бога в жестокости и несправедливости: «Ты требуешь от меня чистоты, а Сам не дал мне силы бороться с моей страстью. Я несколько раз молился Тебе, а Ты мне не помог». В результате он оставляет всякую борьбу с собой и безудержно предается своей страсти. То же самое делают и алкоголики, и наркоманы, да и все грешники, пристрастившиеся к своему греху. Но на весах Божьего правосудия такой ответ не имеет никакой цены.

   Епископ Александр (Милеант), с. 291–292:
   «Всякому имеющему дано будет, а у неимеющего отнимется и то, что имеет». Здесь идет речь преимущественно о воздаянии в будущей жизни: кто богател духовно в этой жизни, тот в будущей обогатится еще больше, и, наоборот, ленивый потеряет и то малое, чем раньше обладал. В известной мере справедливость этого изречения подтверждается повседневно. Люди, не развивающие своих способностей, постепенно утрачивают их. Так, при сытом и бездеятельном прозябании у человека постепенно притупляется ум, атрофируется воля, тускнеют чувства и все его тело и душа приходят в расслабление. Он делается ни к чему не способным, разве только чтобы прозябать, как трава.

О строителе башни и о царе, готовящемся к войне

   …Кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником. Ибо кто из вас, желая построить башню, не сядет прежде и не вычислит издержек, имеет ли он, что нужно для совершения ее, дабы, когда положит основание и не возможет совершить, все видящие не стали смеяться над ним, говоря: «Этот человек начал строить и не мог окончить»?
   Или какой царь, идя на войну против другого царя, не сядет и не посоветуется прежде, силен ли он с десятью тысячами противостать идущему на него с двадцатью тысячами? Иначе, пока тот еще далеко, он пошлет к нему посольство просить о мире.
   Так всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником. Соль – добрая вещь; но если соль потеряет силу, чем исправить ее? ни в землю, ни в навоз не годится; вон выбрасывают ее. Кто имеет уши слышать, да слышит!
   (Лк. 14, 27–35)

   Епископ Александр (Милеант), с. 294:
   Первая из этих притч говорит о необходимости правильно оценивать свои силы и возможности, прежде чем приняться за дело, которое мы собираемся совершить. По этому поводу преп. Иоанн Лествичник пишет: «Враги наши (демоны) часто нарочно для того подстрекают нас на дела, превышающие наши силы, чтобы мы, не получивши успеха в них, впали в уныние и оставили даже те дела, которые соразмерны нашим силам…» («Лествица», слово 26-е). Во второй приведенной притче говорится о борьбе с трудностями и искушениями, которые неизбежно встречаются при совершении добрых дел. Здесь для успеха, кроме благоразумия, необходима и самоотверженность. Вот почему обе эти притчи связаны в Евангелии с учением о несении креста: Кто не несет креста своего и идет вслед за Мною, не может быть Моим учеником.

   Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Среда седмицы 10-й по Пятидесятнице:
   Сердце легкое тотчас готово на всякое представляющееся ему добро, но нетвердая и нетрудолюбивая воля отказывается от делания на первых же порах. Эта немощь встречается почти у всех. Как же избегнуть такой несостоятельности пред самим собой и пред другими? А вот как: не начинай ничего, не обдумавши и не рассчитавши, что на предпринимаемое достанет сил. Так Господь повелел в притче о начинающем войну и приступающем к построению дома. В чем же этот расчет? В том, по сказанию тех же приточных внушений Господа, чтоб вооружиться наперед самоотвержением и терпением. Посмотри, есть ли у тебя эти подпоры всех тружеников в добре, и если есть, начинай дело, а если нет, то наперед запасись ими. Если запасешься, то, что ни встретится на пути к намеренному, все перетерпишь и преодолеешь, и начатое доведешь до конца. Расчет не то значит, что коль скоро трудновато дело – брось, а то, чтобы воодушевить себя на всякий труд. Отсюда будет исходить твердость воли и постоянство делания.

О друге, просящем хлеба

   И сказал им:
   – Положим, что кто-нибудь из вас, имея друга, придет к нему в полночь и скажет ему: «Друг! дай мне взаймы три хлеба, ибо друг мой с дороги зашел ко мне, и мне нечего предложить ему, – тот изнутри скажет ему в ответ: «Не беспокой меня, двери уже заперты, и дети мои со мною на постели; не могу встать и дать тебе». Если, говорю вам, он не встанет и не даст ему по дружбе с ним, то по неотступности его, встав, даст ему, сколько просит. И Я скажу вам: просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам, ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят. Какой из вас отец, когда сын попросит у него хлеба, подаст ему камень? или, когда попросит рыбы, подаст ему змею вместо рыбы? Или, если попросит яйца, подаст ему скорпиона? Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец Небесный даст Духа Святого просящим у Него.
   (Лк. 11, 5–13)

О судье неправедном

   Сказал также им притчу о том, что должно всегда молиться и не унывать, говоря:
   – В одном городе был судья, который Бога не боялся и людей не стыдился. В том же городе была одна вдова, и она, приходя к нему, говорила: «Защити меня от соперника моего». Но он долгое время не хотел. А после сказал сам себе: «Хотя я и Бога не боюсь и людей не стыжусь, но, как эта вдова не дает мне покоя, защищу ее, чтобы она не приходила больше докучать мне».
   И сказал Господь:
   – Слышите, что говорит судья неправедный? Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их? Сказываю вам, что подаст им защиту вскоре. Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?
   (Лк. 18, 1–8)

   Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Суббота седмицы 33-й:
   …Если такой человек загрубелый не устоял против неотступности прошения, Бог ли человеколюбивый и многомилостивый не исполнит прошения, неотступно со слезами и сокрушением к Нему возносимого?! И вот ответ на то, почему молитвы наши часто не слышатся. Потому что воссылаем прошения наши к Богу не усердно, будто мимоходом, и притом так, что, помолившись однажды ныне, завтра ждем исполнения своей молитвы, не думая попотеть и преутрудить себя в молитве. Вот и не слышится и не исполняется молитва наша, потому что сами не исполняем, как следует, положенного для молитвы закона уповательной и усердной неотступности.
//-- * * * --//
   Епископ Александр (Милеант), с. 296:
   Время общественного служения Спасителя подходило к концу. В предыдущих притчах Господь дал учение об условиях распространения среди людей и в людях Царства Божия. В Своих последних шести притчах Господь тоже говорит о Своем благодатном Царстве, но подчеркивает мысль об ответственности человека перед Богом, когда он пренебрегает возможностью спасения или, еще хуже, когда прямо отвергает милость Божию. Сказаны были эти притчи в Иерусалиме в последнюю неделю земной жизни Спасителя. В этих последних притчах раскрывается учение о правде (справедливости) Божией, о втором пришествии Христовом и о суде над людьми. В число этих последних шести притч входят притчи о злых виноградарях, о бесплодной смоковнице, о брачном пире, о работниках, получивших одинаковую плату, о рабах, ожидающих пришествия своего господина, и о десяти девах.

О десяти минах

   Когда же они слушали это, присовокупил притчу: ибо Он был близ Иерусалима, и они думали, что скоро должно открыться Царствие Божие. Итак, сказал:
   «Некоторый человек высокого рода отправлялся в дальнюю страну, чтобы получить себе царство и возвратиться; призвав же десять рабов своих, дал им десять мин [2 - Вес серебра.] и сказал им:
   – Употребляйте их в оборот, пока я возвращусь.
   Но граждане ненавидели его и отправили вслед за ним посольство, сказав:
   – Не хотим, чтобы он царствовал над нами.
   И когда возвратился, получив царство, велел призвать к себе рабов тех, которым дал серебро, чтобы узнать, кто что приобрел. Пришел первый и сказал:
   – Господин! Мина твоя принесла десять мин.
   И сказал ему:
   – Хорошо, добрый раб! За то, что ты в малом был верен, возьми в управление десять городов.
   Пришел второй и сказал:
   – Господин! Мина твоя принесла пять мин.
   Сказал и этому: и ты будь над пятью городами.
   Пришел третий и сказал:
   – Господин! Вот твоя мина, которую я хранил, завернув в платок, ибо я боялся тебя, потому что ты человек жестокий: берешь, чего не клал, и жнешь, чего не сеял.
   Господин сказал ему:
   – Твоими устами буду судить тебя, лукавый раб! Ты знал, что я человек жестокий, беру, чего не клал, и жну, чего не сеял; для чего же ты не отдал серебра моего в оборот, чтобы я, придя, получил его с прибылью?
   И сказал предстоящим:
   – Возьмите у него мину и дайте имеющему десять мин.
   И сказали ему:
   – Господин! У него есть десять мин.
   – Сказываю вам, что всякому имеющему дано будет, а у неимеющего отнимется и то, что имеет; врагов же моих тех, которые не хотели, чтобы я царствовал над ними, приведите сюда и избейте предо мною».
   Сказав это, Он пошел далее, восходя в Иерусалим.
   (Лк. 19, 11–28; см. также притчу о талантах – Мф. 25, 13–30, приведено выше)

   Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Пятница седмицы 27-й:
   Притча о десяти минах изображает всю историю человечества до второго пришествия Христова. Господь говорит в ней о Себе, что Он идет чрез страдания, смерть и воскресение к Отцу Небесному принять царство над человечеством, которое все – Его родовое достояние. Оставшиеся на земле делятся на две половины: на рабов, поработивших себя Господу чрез послушание вере, и на не хотящих иметь Его царем и работать Ему, ради неверия своего. Тем, которые приступают ко Господу верою, с готовностью работать Ему, даются дары Святого Духа в святых Таинствах: это мина – и каждый верующий получает ее на служение в кругу верующих. Когда все из рода человеческого, способные покоряться Господу, покорятся Ему, тогда Он снова придет, как принявший Царство. Первым делом Его будет рассудить рабов, кто что приобрел данною благодатью, а потом последует суд и над теми, которые не захотели иметь Его царем, т. е. или не уверовали, или отпали от веры. Напечатлей эти истины в уме своем и не отводи от них внимания, ибо тогда будет решение, которому уж не жди перемены. Бегай неверия; но и веруй не праздно, а приноси и плоды веры. Обретши тебя верным вмале, Господь и над многим тебя поставит.

О злых виноградарях

   И начал Он говорить к народу притчу сию:
   – Один человек насадил виноградник и отдал его виноградарям, и отлучился на долгое время; и в свое время послал к виноградарям раба, чтобы они дали ему плодов из виноградника; но виноградари, прибив его, отослали ни с чем. Еще послал другого раба; но они и этого, прибив и обругав, отослали ни с чем. И еще послал третьего; но они и того, изранив, выгнали. Тогда сказал господин виноградника: «Что мне делать? Пошлю сына моего возлюбленного; может быть, увидев его, постыдятся». Но виноградари, увидев его, рассуждали между собою, говоря: «Это наследник; пойдем, убьем его, и наследство его будет наше». И, выведя его вон из виноградника, убили. Что же сделает с ними господин виноградника? Придет и погубит виноградарей тех, и отдаст виноградник другим.
   Слышавшие же это сказали:
   – Да не будет!
   Но Он, взглянув на них, сказал:
   – Что значит сие написанное: камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла? Всякий, кто упадет на тот камень, разобьется, а на кого он упадет, того раздавит.
   И искали в это время первосвященники и книжники, чтобы наложить на Него руки, но побоялись народа, ибо поняли, что о них сказал Он эту притчу.
   (Лк. 20, 9–19; также Мф. 21, 33–46; Мк. 12, 1–12)

   Митрополит Антоний Сурожский. Воскресные проповеди. Проповедь в Неделю 13-ю по Пятидесятнице 2 сентября 1990 г.
   Мы войдем в вечность, только если сами вырастем в меру истинного, подлинного человечества, если станем достойными звания человека, потому что только человек может стать причастником Божественной природы. Пока мы не выросли в эту меру, пока мы только зачаточно, в надежде, в мечте Божией являемся людьми, и так низко пали, так далеко от Него – нам путь еще заказан.
   Сегодняшняя притча нас предупреждает именно об этом. Нам дан от Бога виноградник – этот мир, который нам было велено возделать, освятить, который мы должны были ввести в Божественную святость, исполнить присутствием Святого Духа… А мы этот мир взяли в собственность и действуем в этом мире, как те недостойные работники Божии. Приходящего к нам с вестью о правде мы отвергаем: не всегда убиваем (хотя Ветхий Завет полон этого ужаса), но мы его отвергаем холодностью, безразличием, тем, что отворачиваемся от вестника Божия и говорим ему: «Уйди! Умри, будто тебя никогда и не бывало!» И когда к нам обращается Спаситель Христос со спасительной вестью – разве мы каемся? Мы умиляемся тому, что мы видим на Страстной седмице, тому, что читаем в Евангелии, – но разве мы меняемся так, чтобы все стало ново в нас? Разве мы не даем Ему умереть, так, как заставили Его умереть люди около двух тысяч лет тому назад?
   Как же мы ответим Богу, когда мы станем перед Ним? Неужели смерть для нас будет тихим, безмятежным сном плоти, а душа оживет ликованием в вечную жизнь, просто потому, что воскрес Христос, просто потому, что воскресла Божия Матерь?.. Подумаем об этом: и всей жизнью, чистотой, правдой, святостью нашей жизни станем достойны того, чтобы и для нас смерть была, по слову апостола Павла, не совлечением временной жизни, но облечением в вечность. Аминь!

   Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Пятница седмицы 17-й по Пятидесятнице:
   В притче о винограднике изображена Церковь ветхозаветная и Божие о ней попечение. Новозаветная Церковь наследовала ветхозаветную, потому и к ней может относиться притча эта, а так как каждый христианин тоже церковь Бога жива, то и к нему. Последняя для нас нужнее. Что здесь виноградник? Душа, получившая отпущение грехов, благодать возрождения, дар Святого Духа, как залог наследия вечного царствия, слово Божие, святые Таинства, ангела-хранителя. Кто делатели? Сознание и свобода. Они получают дары и дают обязательство возделывать их и плодоносить Господу. Кто неисправные делатели? Те, которые преимуществами христианскими хотят пользоваться и пользуются, сколько это уместно во внешнем порядке жизни, а достойных Господу плодов духовных не приносят. Кто послы от Господа? Совесть со страхом Божиим, слово Божие, учители и пастыри, которыми хочет Господь вразумить неисправных. Не хотящие исправиться не внимают им; иные гонят их и стараются заглушить их голос; иные же доходят до того, что и против Самого Господа начинают враждовать, когда веру в Него отвергают в разных видах. Конец: «злые зле погибнут».

   Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Четверг седмицы 28-й по Пятидесятнице:
   Притча о винограднике изображает ветхозаветную церковь; делатели – это тогдашняя ее иерархия. А так как она не соответствовала своему назначению, то совершился приговор над нею: взять у ней виноградник и отдать другим. Эти другие были сначала св. апостолы, потом их преемники – архиереи со всем священством. Виноградник Божий – один от начала мира, и назначение делателей его одно было, есть и будет до скончания века – приносить Господину винограда плод – спасенные души. Это задача христианской иерархии, следовательно, и нашей. В какой мере исполняется она – все мы видим. Что же сказать на это? Во многом – слава Богу! – но во многом-многом нельзя не пожелать лучшего. Это особенно касается проповеди слова Божия. Где-то слышится проповедь; а между тем, это единственный садовый нож в руках делателей винограда Божия. Как бы и над нами не исполнилось: «придет господин виноградника и погубит виноградарей тех и отдаст виноградник другим». Но как бы сами не ворвались эти иные и не погубили не только делателей, но и самый виноград…

   Епископ Александр (Милеант), с. 298–299:
   В этой притче под рабами, посланными хозяином виноградника, подразумеваются ветхозаветные пророки, а также апостолы, продолжившие их дело. Действительно, большинство пророков и апостолов погибло насильственной смертью от рук «злых виноградарей». Под «плодами» подразумеваются вера и благочестивые дела, которые ожидал Господь от еврейского народа. Пророческая часть притчи – наказание злых виноградарей и отдача виноградника другим – исполнилась 35 лет спустя после вознесения Спасителя, когда при полководце Тите вся Палестина была разорена, и евреи были рассеяны по свету. Царство же Божие трудами апостолов перешло к другим народам.
   Фарисеи и книжники, слушавшие Иисуса, поняли смысл притчи, потому что образ Виноградника Божия был знаком им из Священного Писания, прежде всего из пророка Исаии.

Песнь о винограднике пророка Исаии

   Воспою Возлюбленному моему песнь Возлюбленного моего о винограднике Его.
   У Возлюбленного моего был виноградник на вершине утучненной горы, и Он обнес его оградою, и очистил его от камней, и насадил в нем отборные виноградные лозы, и построил башню посреди его, и выкопал в нем точило, и ожидал, что он принесет добрые грозды, а он принес дикие ягоды. И ныне, жители Иерусалима и мужи Иуды, рассудите Меня с виноградником Моим. Что еще надлежало бы сделать для виноградника Моего, чего Я не сделал ему? Почему, когда Я ожидал, что он принесет добрые грозды, он принес дикие ягоды? Итак, Я скажу вам, что сделаю с виноградником Моим: отниму у него ограду, и будет он опустошаем; разрушу стены его, и будет попираем, и оставлю его в запустении: не будут ни обрезывать, ни вскапывать его, – и зарастет он тернами и волчцами, и повелю облакам не проливать на него дождя.
   Виноградник Господа Саваофа есть дом Израилев, и мужи Иуды – любимое насаждение Его.
   (Ис. 5, 1–7)

О бесплодной смоковнице

   И сказал сию притчу:
   «Некто имел в винограднике своем посаженную смоковницу, и пришел искать плода на ней, и не нашел; и сказал виноградарю:
   – Вот, я третий год прихожу искать плода на этой смоковнице и не нахожу; сруби ее: на что она и землю занимает?
   Но он сказал ему в ответ:
   – Господин! оставь ее и на этот год, пока я окопаю ее и обложу навозом, – не принесет ли плода; если же нет, то в следующий год срубишь ее».
   (Лк. 13, 6–9)

   Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Четверг седмицы 25-й по Пятидесятнице:
   …Когда какая беда постигает других, нам надо рассуждать не о том, отчего и за что это случилось, а поскорее обратиться к себе и посмотреть, нет ли за нами каких грехов, достойных временного наказания во вразумление других, и поспешить изгладить их покаянием. Покаяние очищает грех и отстраняет причину, привлекающую беду. Пока во грехе человек, секира лежит при корне древа жизни его, готовая посечь его. Не сечет же потому, что ожидается покаяние. Покайся, и отнята будет секира, и жизнь твоя потечет к концу естественным порядком; не покаешься – жди посечения. Кто знает, доживешь ли до будущего года. Притча о бесплодной смоковнице показывает, что Спаситель умаливает правду Божию щадить каждого грешника в надежде, не покается ли он и не принесет ли плодов добрых. Но бывает, что правда Божия уже не слушает ходатайства, и разве кого-кого соглашается оставить еще на один год в живых. А ты знаешь ли, грешник, что проживаешь не последний год, не последний месяц, день и час?

   Епископ Александр (Милеант), с. 299–300:
   Бог Отец, подобно хозяину смоковницы, в течение трех лет общественного служения Своего Сына ожидал от еврейского народа покаяния и веры. Сын Божий, как добрый и заботливый виноградарь, просит Хозяина подождать, пока Он еще раз попытается сделать плодоносной смоковницу – еврейский народ. Но Его усилия не увенчались успехом, тогда исполнилось грозное определение, означающее отвержение Богом тех людей, которые упорно противились Ему. Наступление этого страшного момента Господь Иисус Христос показал тем, что за несколько дней до Своих крестных страданий, по пути в Иерусалим, проклял росшую при дороге бесплодную смоковницу (смотри Евангелие от Матфея, 21, 19).

О брачном пире Сына, у евангелиста Матфея

   Иисус, продолжая говорить им притчами, сказал:
   «Царство Небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего и послал рабов своих звать званых на брачный пир; и не хотели прийти. Опять послал других рабов, сказав: «Скажите званым: вот, я приготовил обед мой, тельцы мои и что откормлено, заколото, и все готово; приходите на брачный пир». Но они, пренебрегши то, пошли, кто на поле свое, а кто на торговлю свою; прочие же, схватив рабов его, оскорбили и убили их. Услышав о сем, царь разгневался, и, послав войска свои, истребил убийц оных и сжег город их. Тогда говорит он рабам своим:
   – Брачный пир готов, а званые не были достойны; итак пойдите на распутия и всех, кого найдете, зовите на брачный пир.
   И рабы те, выйдя на дороги, собрали всех, кого только нашли, и злых и добрых; и брачный пир наполнился возлежащими.
   Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду, и говорит ему:
   – Друг! Как ты вошел сюда не в брачной одежде?
   Он же молчал. Тогда сказал царь слугам:
   – Связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов; ибо много званых, а мало избранных».
   (Мф. 22, 1–14)

   Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Неделя 14-я по Пятидесятнице:
   Царь устрояет брачный пир для своего сына, посылает за зваными однажды, посылает дважды, нейдут из-за житейских забот: тот занялся хозяйством, тот торговлею. Сделано новое приглашение в других сферах, и брачная палата наполнилась возлежащими. Между ними оказался один не одетый по-брачному, и потому извержен. Смысл притчи ясен. Пир брачный – Царство Небесное; приглашение – проповедь Евангелия; отказавшиеся – совсем не уверовавшие; неодетый по-брачному – уверовавший, но не живший по вере. К какому разряду кто из нас относится, сам всякий разбери. Что мы званые, это ясно, но верующие ли? Ведь можно быть и среди верующих, под общим их именем, без веры. Иной совсем не думает о вере, словно нет ее; иной кое-что ведает о ней и из нее и доволен; иной криво толкует веру; иной совсем враждебно относится к ней, а все числятся в кругу христиан, хоть у них ровно ничего нет христианского. Если ты веруешь, – разбери, сообразны ли с верою чувства твои, дела твои, – одеяние души, ради которых Бог видит тебя брачно или небрачно одетым. Можно знать веру хорошо и ревновать по ней, а в жизни работать страстям, одеваться, то есть, в срамную одежду души грехолюбивой. У таких на словах одно, а в сердце другое; на языке: «Господи, Господи!», а внутри: «имей мя отреченна». Рассуждайте же о себе, в вере ли вы и в брачной ли вы одежде добродетелей, или в срамных рубищах грехов и страстей.

   Святитель Николай Сербский. Евангелие о браке Царского Сына. – Беседы, с. 215–217:
   …Всю сию величественную и пророческую притчу Господь завершает словами: ибо много званых, а мало избранных. Это относится и к иудеям, и к христианам. Мало было избранных среди иудеев, мало их и среди христиан. Все мы, крещеные, позваны на царскую трапезу, но Единому Богу известно, кто суть Его избранные. Горе тому из нас, кому Царь Всевышний пред всеми ангелами и святыми скажет: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Какой стыд, и стыд бесполезный! Какой ужас, и ужас непоправимый! Какая гибель, и гибель безвозвратная! Но на самом деле сии слова говорит нам Господь и теперь, каждый раз, когда мы приступаем принять Святое Причастие и душою своею соединиться с Женихом Христом: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Прислушаемся сердцем своим и совестью своею, когда подходим ко Святой Чаше – и мы услышим этот вопрос и этот укор. Разве что сии слова Божии не влекут за собой плач и скрежет зубов во тьме внешней, как будет тогда, когда Бог скажет нам их в последний раз. А кто из вас может поручиться, что Бог не сегодня говорит ему это последний раз в земной жизни? Кто может поручиться, что уже сею ночью его душа, одетая в грязную одежду греха, не окажется в блистательном собрании небесном вокруг царской трапезы? Ах, кто из смертных может знать, не является ли сей день судьбоносным для всей его вечности! Всего лишь несколько минут решили судьбу двух распятых разбойников. Эти несколько минут один из них не сумел использовать и отошел во тьму внешнюю; в то время как другой сии несколько минут благоразумно использовал, покаялся, исповедал Сына Божия и помолился Ему о своем спасении: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! И в то же мгновение старая одежда греха спала с его души, и душа его облеклась в блистающий брачный наряд. И покаявшийся разбойник с достоинством избранного сел в раю за царскую трапезу.
   Не будем же и мы откладывать покаяние ни на единый час, ибо каждый следующий час может уже не застать нас среди живущих в мире сем. Примемся скорее мыть и чистить свою душу, хотя бы столько, сколько чистим и моем свое тело, которое не сегодня-завтра будет пищей червей. Очистимся покаянием и слезами, омоемся постом и молитвой и облечемся в одеяние, сотканное из чистоты и любви, украшенное всеми добрыми делами, наипаче делами прощения и милосердия. Сделаем то малое, чего ждет от нас Бог, – остальное Он сделает Сам. Когда дитя пожалуется матери на нечистоту своего тела, мать его быстро чистит, моет и переодевает. О, насколько милостивее Отец Небесный к чадам Своим чем любая мать!..

О званых на вечерю, у евангелиста Луки

   Один человек сделал большой ужин и звал многих, и когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званым: «Идите, ибо уже все готово». И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему:
   – Я купил землю, и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня.
   Другой сказал:
   – Я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, извини меня.
   Третий сказал:
   – Я женился и потому не могу прийти.
   И, возвратившись, раб тот донес о сем господину своему. Тогда, разгневавшись, хозяин дома сказал рабу своему:
   – Пойди скорее по улицам и переулкам города и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых.
   И сказал раб:
   – Господин! Исполнено, как приказал ты, и еще есть место.
   Господин сказал рабу:
   – Пойди по дорогам и изгородям и убеди прийти, чтобы наполнился дом мой. Ибо сказываю вам, что никто из тех званых не вкусит моего ужина, ибо много званых, но мало избранных.
   (Лк. 14, 16–24)

   Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Неделя 28-я по Пятидесятнице:
   «Много званых, но мало избранных». Званые – это все христиане, избранные же – это те из христиан, которые и веруют и живут по-христиански. В первое время христианства к вере призывала проповедь; мы же призваны самым рождением от христиан и воспитанием среди христиан. И слава Богу! Половину дороги, то есть вступление в христианство и вкоренение начал его в сердце с самого детства, проходим мы без всякого труда. Казалось бы, тем крепче должна быть вера и тем исправнее жизнь во все последующее время. Оно так и было; но с некоторого времени стало у нас не так быть. В школьное воспитание допущены нехристианские начала, которые портят юношество; в общество вошли нехристианские обычаи, которые развращают его по выходе из школы. И не дивно, что, если по слову Божию и всегда мало избранных, то в наше время оказывается их еще меньше: таков уж дух века – противохристианский! Что дальше будет? Если не изменят у нас образа воспитания и обычаев общества, то будет все больше и больше слабеть истинное христианство, а наконец, и совсем кончится; останется только имя христианское, а духа христианского не будет. Всех преисполнит дух мира. Что же делать? Молиться…

   Митрополит Антоний Сурожский. Воскресные проповеди. Притча о брачном пире. Неделя 14-я по Пятидесятнице
   Все призваны Богом, Творцом нашим, к вечной жизни, к тому, чтобы войти в это изумительное таинство любви, которое представляет собой Царство Божие, когда мы все призваны быть Божиими детьми, быть Ему родными, более того – видеть во Христе, Который стал человеком нас ради, брата по человечеству и Бога по природе. И через это увидеть в Боге нашем Отца и стать, по дивному слову апостола Петра, причастниками Божественной природы. Но сегодняшняя притча нас предупреждает о том, что не все, кто призван, войдут в эту славу. Разве мы не похожи на людей, описанных в сегодняшнем Евангелии и в другом отрывке, который мы читаем тоже в один из воскресных дней?.. Разве мы не говорим Богу постоянно: Господи! у меня есть дело, – я вспомню о Тебе потом, помолюсь Тебе когда-то, когда-нибудь, позже, но сейчас я должен сделать, я должен творить; разве я не призван себя выразить до конца, стать творцом?.. И проходят годы, десятилетия – и никогда не приходит момент, когда мы говорим: сделано наше дело на земле, я от него теперь свободен, теперь я могу забыть все, все земное, и только быть лицом к лицу с Богом, вместе с Которым, ради Которого, во имя Которого я всю жизнь жил и творил… В другой притче некто из призванных говорит: я поженился, – мне некогда прийти к Тебе; у меня своя, земная радость, мне некогда разделить Твою, мне довольно моей; Твоя у меня что-то отнимет: время, какой-то кусочек сердца, что-то из моего живого чувства придется перенести на Тебя – а я хочу все сохранить для себя…
   Разве мы не поступаем так постоянно, разве мы не страшно похожи на этих призваных, которых любил царь, любил Господь – и любит! – которых зовет к Себе, но которым на Него времени нет: земля, дела, собственное счастье – этого достаточно, чтобы оторвать нас от вечности, от Живого Бога, от самой Любви. И как же поступает Господь в этой притче? Он обращается к Своим слугам и говорит: раз призваные не захотели прийти, то позовите теперь тех, кому и в голову не пришло бы прийти, потому что кто бы их пустил? Пойдите, соберите нищих, соберите хромых, слепых, разбитых жизнью, оскверненных жизнью, таких, которые через жизнь пронесли только изнурение души и тела, лохмотья жизни, – пусть придут!
   И они приходят, они спешат, они отвечают на милость – изумлением, на любовь – благодарностью, они спешат с чувством стыда: как же им предстать перед царем? Как же им войти в это Царство Божие, в эти светлые палаты Божии?.. Как же, на самом деле, в лохмотьях, которые остались нам от славы нашего первородства, войти в Царство Божие?. В дверях встречает всякого Божия любовь, всякий встречает Спасителя Христа, Который на Кресте отдал Свою жизнь, чтобы иметь право каждому сказать: «Войди!», каждого очистить, каждого омыть, каждого одеть в брачную одежду, вернуть ему славу первородства, изначальную славу, красоту, сыновство.
   И все входят, изумленные, трепетные, благодарные. Один только не в этом духе пришел; он пришел, потому что слышал, что здесь кормят. Он – голодный и сможет досыта поесть; он холодный – там будет тепло; он бездомный – там будет кров. У него нет чувства благодарности или изумления перед этим; он только радуется тому, что представился такой дивный случай утешиться за всю горькую, бездольную жизнь. И он прорывается, как бы неочищенный, непрощенный, неомытый, неосвященный, в лохмотьях и грязи своей, к пище.
   Нам это кажется таким непонятным, таким страшным: неужели он не мог подумать о том, кто его приглашает, благоговейно, трепетно очиститься, чтобы хоть напоследок можно было войти в это Царство?.. Но разве не на него именно мы так постоянно похожи? Когда мы идем к Богу в молитве, когда мы идем к Богу в причащении Святых Таин – о ком и о чем мы думаем? Разве почти каждая наша молитва не исчерпывается словами: Господи, дай, дай, защити, избави, дай!.. Разве мы не употребляем как бы Самого Бога просто как источник, из которого мы можем получить все, что мы потом, как блудный сын, растратим – грехом, недостойно: недостойно не только Бога и Его любви, но и самих себя?.. Дай, дай! – и ничего другого. А когда дал – как редко бывает даже, что мы скажем: Благодарю Тебя, Господи!..
   …
   Подумаем и мы: не похожи ли мы на первых званых, которые отказались прийти, потому что довольно им земли, не нужен им Бог и небо? Или на тех, которые Бога вспоминают только тогда, когда обездоленность дошла до предела, и они вдруг вспомнят или обнаружат, что можно от Бога получить то, что они уже имели и растратили, – хоть мгновение этим пожить, поживиться и вновь растратить? Как будет страшно – не потому, что Бог нас отвергнет, не потому, что Он нас осудит, – когда мы станем (когда-нибудь: на земле ли, после смерти ли) перед Богом и вдруг поймем, как мы были любимы и как мы были всю жизнь безразличны, забывчивы, себялюбивы: как мы к Нему относились бесчеловечно… Подумаем об этом: пусть проснется в нас все благородное и светлое: изумление перед Его любовью, перед Его красотой и личностью, благодарность перед Его милостью и лаской и заботой, тем уважением, с которым Он к нам относится, и если мы можем еще – ответим Ему любовью. Сейчас еще есть время: как бы не пришел момент, когда мы скажем: о, ужас, – поздно!.. Аминь.

О работниках виноградника

   Царство Небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой и, договорившись с работниками по динарию на день, послал их в виноградник свой; выйдя около третьего часа, он увидел других, стоящих на торжище праздно, и им сказал:
   – Идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, дам вам.
   Они пошли. Опять выйдя около шестого и девятого часа, сделал то же. Наконец, выйдя около одиннадцатого часа, он нашел других, стоящих праздно, и говорит им:
   – Что вы стоите здесь целый день праздно?
   Они говорят ему:
   – Никто нас не нанял.
   Он говорит им:
   – Идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, получите.
   Когда же наступил вечер, говорит господин виноградника управителю своему:
   – Позови работников и отдай им плату, начав с последних до первых.
   И пришедшие около одиннадцатого часа получили по динарию. Пришедшие же первыми думали, что они получат больше, но получили и они по динарию; и, получив, стали роптать на хозяина дома и говорили:
   – Эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной.
   Он же в ответ сказал одному из них:
   – Друг! Я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною? Возьми свое и пойди; я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе; разве я не властен в своем делать, что хочу? или глаз твой завистлив оттого, что я добр?
   Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных.
   (Мф. 20, 1–16)

   Епископ Александр (Милеант), с. 305–306:
   У евреев первый час соответствовал нашим шести часам утра, а одиннадцатый час, – нашим пяти часам после обеда. При расчете с работниками хозяин виноградника не обидел трудившихся с раннего утра, заплатив и всем остальным ту же самую сумму. Пришедшие раньше получили по договоренной цене, а опоздавшие получили ту же сумму по доброте хозяина. Этой притчей Господь учит нас тому, что благодать Божия, как и вечная жизнь, даются человеку не в результате арифметического подсчета количества его дел или по времени его пребывания в Церкви, но по милости Божией. Иудеи думали, что им, как первым членам Царства Мессии, полагается большая награда по сравнению с христианами нееврейского происхождения, присоединившимися к этому Царству позже. Но у Бога совсем другая мера праведности. На его весах искренность, усердие, чистая любовь, смирение более ценны, чем внешняя и формальная сторона человеческих дел. Благоразумный разбойник, покаявшийся так полно и искренне на кресте и всем сердцем поверивший в отвергнутого и истерзанного Спасителя, удостоился Царства Небесного наравне с другими праведниками, которые служили Богу с раннего детства. Бог всех милует преимущественно ради Своего Единородного Сына, а не ради их заслуг. В этом заключается надежда для грешников, которые одним покаянным вздохом, исходящим из глубины страдающей души, могут привлечь милосердие Божие и вечное спасение. Добрые поступки человека и христианский образ жизни свидетельствуют об искренности его религиозных убеждений, укрепляют в человеке полученные благодатные дары, но не являются заслугой перед Богом в юридическом понимании этого слова.

   Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Среда седмицы 9-й по Пятидесятнице:
   В притче о наемниках и тот, кому один только час работать пришлось, был одинаково вознагражден домовладыкою. Часы дня в этой притче – образ течения жизни нашей. Одиннадцатый час – последнее время этой жизни. Господь показывает, что и те, которые до этого срока дожили, не работая Ему, могут начать работать и угодить Ему не меньше других. Нечего, следовательно, отговариваться старостью и отчаиваться, полагая, что уже ни к чему начинать. Начинай не робея; милостив Господь; все тебе даст, что и другим, и по чину благодати здесь, и по закону правды там. Только усердием побольше разгорись и посокрушеннее поскорби о нерадении, в котором проведена вся почти жизнь. Скажешь: там позвал хозяин, пусть и меня позовет Господь. А разве не зовет? Не слышишь разве в церкви гласа Господня: «придите ко Мне все» и апостольского призвания: «как бы Сам Бог увещевает чрез нас, от имени Христова просим: примиритесь с Богом» (2 Кор. 5, 20)?

О рабах, ожидающих пришествия своего господина, и о домоправителе

   Да будут чресла ваши препоясаны и светильники горящи. И вы будьте подобны людям, ожидающим возвращения господина своего с брака, дабы, когда придет и постучит, тотчас отворить ему. Блаженны рабы те, которых господин, придя, найдет бодрствующими; истинно говорю вам, он препояшется и посадит их, и, подходя, станет служить им. И если придет во вторую стражу, и в третью стражу придет, и найдет их так, то блаженны рабы те.
   Вы знаете, что если бы ведал хозяин дома, в который час придет вор, то бодрствовал бы и не допустил бы подкопать дом свой. Будьте же и вы готовы, ибо, в который час не думаете, приидет Сын Человеческий.
   Тогда сказал Ему Петр:
   – Господи! К нам ли притчу сию говоришь, или и ко всем?
   Господь же сказал:
   – Кто верный и благоразумный домоправитель, которого господин поставил над слугами своими раздавать им в свое время меру хлеба? Блажен раб тот, которого господин его, придя, найдет поступающим так. Истинно говорю вам, что над всем имением своим поставит его. Если же раб тот скажет в сердце своем: не скоро придет господин мой, и начнет бить слуг и служанок, есть и пить и напиваться, – то придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, и рассечет его, и подвергнет его одной участи с неверными. Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше. И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут.
   (Лк. 12, 35–48; также ср. Мф. 25, 42–51)

   Архиепископ Аверкий (Таушев) (в разделе «Третья Пасха»):
   Надо быть готовым на всякий час, ибо неизвестно, когда произойдет второе пришествие Христово или придет смерть, что для человека имеет одинаковое значение, ибо и в том, и в другом случае человек должен будет дать отчет Богу в том, как он проводил свою земную жизнь. Да будут чресла ваши препоясаны – образ взят от восточной широкой одежды: когда нужно было что-нибудь делать, эту широкую и длинную одежду перетягивали поясом, чтобы она не мешала. Это выражение означает поэтому – быть готовым. Светильники горящи выражает ту же мысль: рабы должны быть готовы встретить своего господина с зажженными светильниками, когда он возвращается домой ночью. Как исправные слуги должны быть готовы встретить своего господина в любое время ночи, когда бы он ни возвратился, во вторую стражу и в третью, так истинные последователи Господа Иисуса Христа должны быть всегда нравственно готовы встретить Его второе пришествие. За эту духовную бдительность Господь обещает блаженство – блаженны рабы те. Это блаженство образно представляется тем, что господин препояшется и сам станет услуживать своим рабам, сделав их как бы своими гостями – это величайшая честь, какая только может быть воздана рабам по восточным обычаям.
   На вопрос Петра, к Апостолам ли только относится эта приточная речь или ко всем, Господь не дает прямого ответа, но из дальнейшей речи видно, что увещевание Господа о духовной бдительности относится ко всем последователям Христовым. В этой второй притче Господь ублажает верного и благоразумного домоправителя, которого господин поставил над слугами своими, за исправное исполнение доверенной ему службы – раздавать им в свое время меру хлеба и предсказывает печальную участь тому рабу-домоправителю, который, не ожидая скорого возвращения своего господина, начнет небречь о своих обязанностях и станет бесчинствовать: бить слуг и служанок, есть и пить и напиваться. Такой раб подвергнется тяжким мукам: рассечет его, – казнь, употреблявшаяся на Востоке для самых тяжких преступников. Евангелист Лука добавляет к этому, что наказание для таких нерадивых рабов будет неодинаковое: знавший волю господина своего понесет более тяжкое наказание, чем не знавший, но и последний будет наказан за то, конечно, что не позаботился узнать волю господина. Кому было дано больше возможностей исполнять эту волю, тот будет и больше наказан за неисполнение ее.

О десяти девах

   Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху. Из них пять было мудрых и пять неразумных. Неразумные, взяв светильники свои, не взяли с собою масла. Мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих. И как жених замедлил, то задремали все и уснули.
   Но в полночь раздался крик: «Вот, жених идет, выходите навстречу ему!» Тогда встали все девы те и поправили светильники свои. Неразумные же сказали мудрым:
   – Дайте нам вашего масла, потому что светильники наши гаснут.
   А мудрые отвечали:
   – Чтобы не случилось недостатка и у нас и у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе.
   Когда же пошли они покупать, пришел жених, и готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились; после приходят и прочие девы, и говорят:
   – Господи! Господи! Отвори нам!
   Он же сказал им в ответ:
   – Истинно говорю вам: не знаю вас.
   Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий.
   (Мф. 25, 1–13)

   Преподобный Серафим Саровский. Беседа о цели христианской жизни (в кн. «Серафимово послушание», с. 40–43):
   …Выгадывайте время для получения небесных благ через земные товары. Земные товары – это добродетели, делаемые Христа ради, доставляющие нам благодать Всесвятого Духа. В притче о мудрых и юродивых девах, когда у юродивых недоставало елея, сказано: шедше купите на торжищи. Но когда они купили, двери в чертог брачный уже были затворены, и они не могли войти в него. Некоторые говорят, что недостаток елея у юродивых дев знаменует недостаток у них прижизненных добрых дел. Такое разумение не вполне правильно. Какой же это у них был недостаток в добрых делах, когда они хоть юродивыми, да все же девами называются? Ведь девство есть наивысочайшая добродетель, как состояние равноангельское, и могло бы служить заменой само по себе всех прочих добродетелей. Я, убогий, думаю, что у них именно благодати Всесвятого Духа Божиего недоставало. Творя добродетели, девы эти по духовному своему неразумию полагали, что в том-то и дело лишь христианское, чтобы одни добродетели делать. Сделали мы-де добродетель и тем-де и дело Божие сотворили, а до того, получена ли была ими благодать Духа Божия, достигли ли они ее, им и дела не было… Воля Божия всеспасительная в том только и состоит, чтобы делать добро единственно лишь для стяжания Духа Святого как сокровища вечного, неоскудеваемого и ничем вполне и достойно оцениться не могущего. Оно-то, это стяжание Духа Святого, собственно и называется тем елеем, которого недостало у юродивых дев. За то-то они и названы юродивыми, что забыли о необходимом плоде добродетели, о благодати Духа Святого, без Которого и спасения никому быть не может, ибо «Святым духом всяка душа живится и чистотою возвышается, светлеется Тройческим Единством священнотайне»… Вот это-то и есть тот елей в светильниках у мудрых дев, который мог светло и продолжительно гореть, и девы те с этими горящими светильниками могли дождаться и Жениха, пришедшего во полунощи, и войти с Ним в чертог радости. Юродивые же, видевши, что угасают их светильники, хотя и пошли на торжище, да купят елея, но не успели возвратиться вовремя, ибо двери уже были затворены. Торжище – жизнь наша; двери чертога брачного, затворенные и не допускавшие к Жениху, – смерть человеческая; девы мудрые и юродивые – души христианские; елей – не дела, но получаемая через них вовнутрь естества нашего благодать Всесвятого Духа Божия, претворяющего оное от тления в нетление, от смерти душевной в жизнь духовную, от тьмы в свет, от вертепа существа нашего, где страсти привязаны, как скоты и звери, – в храм Божества, пресветлый чертог вечного радования о Христе Иисусе Господе нашем, Творце и Избавителе и Вечном Женихе душ наших.

   Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Суббота седмицы 17-й по Пятидесятнице:
   Читается притча о десяти девах. Св. Макарий так изображает смысл ее: «Мудрые пять дев, трезвясь, поспешив к необычайному для своего естества, взяв елей в сосуде сердца своего, то есть подаваемую свыше благодать Духа, возмогли войти с Женихом в небесный чертог. Другие же юродивые девы, оставшиеся при собственном своем естестве, не трезвились, не постарались, пока были еще во плоти, взять в сосуды свои елей радости, но, по нерадению или по самомнению о своей праведности, предались как бы сну; за это и не допущены в чертог царства, не возмогши благоугодить небесному Жениху». Удерживаясь мирскими узами и земною как бы любовью, не посвятили они Небесному Жениху всей любви своей и приверженности и не принесли с собою елея. А души, взыскавшие необычайного для естества святыни Духа, всею любовью привязаны к Господу, с Ним ходят, от всего отвращаясь, к Нему устремляют молитвы и помышления, за что и сподобились приять елей небесной благодати. Души же, оставшиеся в естестве своем, по земле пресмыкаются помыслом, о земле помышляют, и ум их на земле имеет жительство. Сами о себе думают они, что принадлежат Жениху и украшены плотскими оправданиями, но, не приняв елея радости, не возродились они Духом свыше.

Мудрость отцов-пустынников

   С IV века, когда распространилось монашество, в разных его формах – от многолетнего уединенного отшельничества до общежительных монастырей, – формирование православного учения о человеке, развитие христианской антропологии происходит именно в этих лабораториях Духа – монашеских кельях. Что есть человек, какие силы в нем действуют, как пролегает путь из противоестественного греховного состояния к вышеестественному состоянию обожения – святости, являющейся назначением человека, откуда возникают и как действуют в человеке страсти и как им противоборствовать, – это было содержанием мысли и жизни монахов древности. Обретенный и осмысленный ими опыт не устарел и поныне и не устареет до конца мира. Этот опыт передавался прежде всего лично, от учителя-старца, «аввы» (отца) к ученику-послушнику, от преуспевших к новоначальным. Чтобы приобщиться к этому опыту, услышать поучения старцев и прикоснуться к их мудрости, люди совершали порой очень дальные путешествия, исполненные опасностей, какие нам трудно и представить, а потом заносили рассказы об этих странствиях в книги («Лавсаик» Палладия, епископа Елеонопольского, «Жизнь пустынных отцев» Руфина пресвитера, «История боголюбцев» Феодорита Киррского и другие). Само же поучение происходило прежде всего жизнью. Один из сборников повествований о монахах, Древний Патерик, донес до нас такой эпизод:
   «Трое из отцев имели обыкновение каждый год ходить к блаженному авве Антонию. И двое из них спрашивали его о помыслах и о спасении души, а один всегда молчал, ни о чем не спрашивая. После многого времени говорит ему авва Антоний: «Вот, столько времени приходишь ты сюда и никогда не спрашивал меня». И отвечая, сказал ему: «Достаточно для меня только смотреть на тебя, отче»» (глава 17, 5).
   Духовный опыт, часто не выразимый в полноте обычными средствами, передавался многообразно, в том числе с помощью притч и притчевых подобий. Да и реальные истории из жизни монахов и обителей, рассказанные с целью иллюстрации духовных законов, для вхождения в духовные истины, также превращались в притчи. А порой умудренный монах прибегал к притчевому поведению, создавая из себя или ученика своего рода живую притчу, в которой посредством материального выявлялось духовное.
   Притчи монахов первого тысячелетия сохранились не только в книгах, они были живым достоянием последующих веков монашества, старчества и вообще духовной жизни христиан. Многие из них мы встречаем в поучениях оптинских старцев, в речи старца Паисия Святогорца, в церковной проповеди и в христианском быту.
   Мы приводим их здесь, не сортируя ни по жанровым особенностям (сюжетная притча, притча-подобие, притчевое поведение и т. п.), ни по тематике или по связи с именем подвижника (так располагались истории в Патериках – алфавитных или тематических сборниках изречений и поучений монахов и историй из их жизни). Заголовки даны составителем (в источниках они чаще всего отсутствуют).

Основание дома

   Авва Иоанн Колов сказал:
   – Невозможно выстроить здания, начиная строить с крыши и продолжая постройку к низу; но должно строить, начиная с основания и подымаясь к верху.
   Его спросили, что должно разуметь здесь под основанием? Он отвечал:
   – Основание – ближний, когда пользуем и приобретаем его: потому что на нем основаны все заповеди Христовы.

   (Отечник святителя Игнатия, Авва Иоанн Колов, № 14)

Как спастись?

   Пришли братья к авве Антонию и говорят ему:
   – Скажи нам слово, как спастись?
   Старец отвечает им:
   – Вы слышали Писание? Сего и достаточно для вас.
   Они же сказали:
   – Мы и от тебя, отче, хотим услышать.
   Старец сказал им:
   – Евангелие говорит: Аще тя кто ударит в десную твою ланиту, обрати ему и другую (Мф. 5: 39).
   Они говорят ему:
   – Не можем этого сделать.
   Старец отвечает:
   – Если вы не можете обращать и другой, то, по крайней мере, сносите удар в одну.
   – И этого не можем, – говорят они ему.
   Старец отвечал им:
   – Если и этого не можете сделать, то не платите человеку тем, что получили.
   Братья сказали:
   – И этого не можем.
   Тогда старец говорит ученику своему:
   – Приготовь им немного кашицы, ибо они слабы. Если вы одно не можете, а другое не хотите, то что я вам сделаю? Нужно молиться!

   (Древний Патерик, 16, 1)

«Геометрическая» притча аввы Дорофея

Предложу вам сравнение, преданное от отцов. Представьте себе круг, начертанный на земле, средина которого называется центром, а прямые линии, идущие от центра к окружности, называются радиусами. Теперь вникните, что я буду говорить: предположите, что круг сей есть мир, а самый центр круга – Бог; радиусы же, т. е. прямые линии, идущие от окружности к центру, суть пути жизни человеческой. Итак, на сколько святые входят внутрь круга, желая приблизиться к Богу, на столько, по мере вхождения, они становятся ближе и к Богу, и друг к другу; и сколько приближаются к Богу, столько приближаются и друг к другу; и сколько приближаются друг к другу, столько приближаются и к Богу. Так разумейте и об удалении. Когда удаляются от Бога и возвращаются ко внешнему, то очевидно, что в той мере, как они исходят от средоточия и удаляются от Бога, в той же мере удаляются и друг от друга; и сколько удаляются друг от друга, столько удаляются и от Бога. Таково естество любви: на сколько мы находимся вне и не любим Бога, на столько каждый удален и от ближнего. Если же возлюбим Бога, то сколько приближаемся к Богу любовью к Нему, столько соединяемся любовью и с ближним; и сколько соединяемся с ближним, столько соединяемся с Богом.

(Авва Дорофей, Поучение шестое)

Царственный нищий

   Один из отцов рассказывал:
   – Когда я был в городе Оксиринхе, пришли туда в субботу вечером нищие за милостыней. Когда они легли спать, у одного из них была одна только рогожка: половина ее была под ним, а другая половина – над ним. Был же сильный мороз. Я слышал, как он, дрожа от холода, утешал себя: «Благодарю Тебя, Господи! Сколько теперь находится в темнице богатых, отягченных железом, а у других и ноги забиты в дерево, так что они не могут и мочиться. А я, как царь, могу вытянуть ноги, могу пойти, куда мне угодно». Я стоял и слушал, когда он произносил это. Я рассказал это братиям. Слышавшие получили пользу.

   (Древний Патерик, 7, 54; Отечник проповедника, № 35)

Благое устроение

   Слышал я о некоем брате, что когда он приходил к кому-либо из братий и видел келью его невыметенной и неприбранной, то говорил в себе: «Блажен сей брат, что отложил заботу обо всем, или даже обо всем земном, и так весь свой ум устремил горй, что не находит времени и келью свою привести в порядок».
   Также если приходил к другому и видел келью его убранною, выметенною и чистою, то опять говорил себе: «Как чиста душа сего брата, так и келья его чиста, и состояние кельи согласно с состоянием души его».
   И никогда он не говорил ни о ком: «Сей брат нерадив», или «сей тщеславен», но, по своему доброму устроению, получал пользу от каждого.
   Благий Бог да подаст нам благое устроение, чтобы и мы могли получать пользу от каждого и никогда не замечать пороков ближнего.

   (Авва Дорофей, Поучение шестнадцатое)

Попытка распри

   Два старца жили вместе, и никогда не было у них распри. Сказал один другому:
   – Сделаем и мы распрю, как другие люди.
   Тот отвечал:
   – Не знаю, какая бывает распря.
   – Смотри, вот я кладу кирпич посередине и говорю: «Он мой!» – а ты мне отвечай: «Нет, он мой!» Это и будет началом.
   Так они и сделали. Первый говорит:
   – Это мой кирпич!
   Другой сказал:
   – Нет, это мой!
   А первый ответил:
   – Да-да, он твой, возьми и ступай.
   И разошлись они, так и не сумев вступить в распрю между собою.

   (Древний Патерик, 17, 25)

Единственный день в году

   Старец сказал: «Был некий крестьянин, очень богатый. Он, желая научить своих сыновей земледелию, сказал им:
   – Чада, вы знаете, как я обогатился. И вы, если послушаете меня, обогатитесь.
   Они сказали ему:
   – Просим тебя, отец, скажи нам.
   Он прибегнул к уловке, чтобы они не ленились, и сказал им:
   – Есть один день в году, и если кто обретется работающим в этот день, разбогатеет, но по старости запамятовал я, какой этот день. Не бездействуйте ни в один из дней в году, работайте, потому что может быть это тот самый благословенный день, и если вы в этот день не будете работать, то попусту вы изнемогали весь год.
   Так и мы, если трудимся непрестанно, обретаем путь жизни».

   (Великий Патерик, с. 47; Древний Патерик, 11, 120)

Ангелы не нуждаются в пище

   Приснопамятный и блаженный отец наш Иоанн Колов (прозвание это дано преподобному по малому росту его и значит «малый»), послушания воспитанник, оставил мир в юном возрасте. С родным братом своим Даниилом он удалился в Скит, где оба приняли монашество. Они поместились на жительство в одной келлии и подвизались в посте и молитве. По прошествии некоторого времени Иоанн сказал брату своему Даниилу:
   – Я решился нисколько не заботиться о теле, не хочу употреблять пищи и пития, приготовленных на огне, но хочу пребывать в этой пустыне без попечения, подобно бесплотному ангелу.
   Сказав это, он тотчас снял бывшую на нем одежду и нагой вышел из келлии в пустыню. В эту ночь случился сильный мороз. Не стерпев мороза, Иоанн возвратился в келлию к брату своему и начал стучаться в двери. Брат, желая вразумить его, долгое время не подавал голоса; потом сотворил молитву и сказал:
   – Кто там стучится так настойчиво в мои двери?
   Иоанн отвечал:
   – Это я, брат твой Иоанн, не могу вынести мороза и возвратился послужить тебе.
   Даниил отвечал:
   – Не прельщай меня, демон! уйди: я не отворю тебе. Как смеешь ты говорить, что ты – мой брат? разве не знаешь, что брат мой – ангел, что он небрежет о теле, что не нуждается в пище? Уйди от меня!
   Иоанн сотворил молитву и сказал:
   – Я – брат твой Иоанн! ныне узнал, не стерпев мороза, что на мне плоть.
   Когда он так покаялся, то брат отворил дверь и принял его в келлию, при этом сказав ему:
   – Брат! На тебе плоть: для нее ты должен трудиться о пище и одежде.

   (Отечник святителя Игнатия, Авва Иоанн Колов, № 1)

Котел и муха

   Брат попросил наставления у аввы Пимена. Старец сказал ему:
   – Доколе котел разогрет горящим под ним огнем, дотоле не дерзает прикасаться к нему ни муха, ни какое другое пресмыкающееся. Когда же котел остынет, – тогда свободно садятся на него все гады. Подобное этому совершается и с иноком. Доколе инок пребывает в духовном делании, дотоле враг не находит возможности победить его.

   (Отечник святителя Игнатия, Авва Пимен Великий, № 9; Отечник проповедника, № 96)

Лампада и мышь

   Авва Орсисий говорил:
   – Я думаю, что если человек не будет тщательно блюсти своего сердца, то все, что он ни услышит, забывается у него и остается в небрежении, а таким образом враг, найдя в нем место себе, ниспровергает его. Когда приготовят и зажгут лампаду, то если не станут подливать в нее масла, мало-помалу свет ее слабеет и наконец совсем погасает. Кроме того, случается иногда, что мышь ходит около нее и ищет съесть светильню, но доколе не погаснет масло, не может этого сделать; если же увидит, что лампада не только погасла, но уже и охладела, тогда, желая унести светильню, сваливает и лампаду. Если лампада глиняная, она разбивается; если же медная, то хозяин ставит ее по-прежнему.
   То же бывает и с нерадивой душой: мало-помалу удаляется от нее Святой Дух, доколе совсем не потеряет она горячность свою; а потом враг истребляет расположение души к добру и самое тело оскверняет злом. Впрочем, если человек не совсем оскудел в любви к Богу и дошел до нерадения только по слабости, то милосердый Бог, посылая в душу его страх Свой и памятование о муках, побуждает его бодрствовать над собой и блюсти себя с большей осторожностью впредь до посещения Своего.

   (Скитский Патерик, с. 80–81; Древний Патерик, 11, 73)

Пустынник, побежденный кувшином

   Некий брат, живя в общежительном монастыре и часто побеждаясь гневом, сказал сам себе: «Пойду в пустыню, может быть, там, не имея с кем ссориться, успокоюсь от страсти». Он вышел из монастыря и стал жить один в пустыне. Однажды он наполнил водой сосуд и поставил его на землю. Сосуд внезапно опрокинулся. Во второй раз случилось то же самое. В третий раз кувшин также опрокинулся. Монах, рассердясь, схватил кувшин и ударил о землю. Кувшин разбился.
   Придя в себя, брат начал размышлять о случившемся и понял, что враг поругался над ним. Тогда он сказал:
   – Вот! Я – один, однако побежден страстью гнева. Возвращусь в монастырь: видно, везде нужна борьба с самим собой и терпение, в особенности же – помощь Божия.
   И монах возвратился в свою обитель.

   (Отечник святителя Игнатия, Повести из жития старцев… которых имена не дошли до нас, № 47; Отечник проповедника, № 183; см. также Древний Патерик, 7, 38)

Три монаха

   Некто рассказывал: были три трудолюбивые, достолюбезные монаха. Один из них избрал для себя дело – примирять ссорящихся между собою людей, по реченному: блаженны миротворцы (Мф. 5, 9). Другой – посещать больных. Третий удалился безмолвствовать в пустыню. Первый, труждаясь, по причине ссор между людьми не мог уврачевать всех и, со скорбью прийдя к посещающему больных, нашел его также ослабевшим и не старающимся об исполнении своего обета. Согласясь, оба они пошли увидеть пустынника, поведали ему печаль свою и просили сказать им, что доброго сделал он в пустыне? Немного помолчав, пустынник влил воду в чашу и говорит им:
   – Смотрите на воду.
   А она была мутная, так что ничего не видно было в ней. Спустя немного он опять говорит:
   – Смотрите – теперь устоялась вода.
   Они посмотрели в воду и увидели свои лица как в зеркале. Тогда он сказал им:
   – Так бывает и с человеком, живущим среди людей: от возмущения он не видит грехов своих, а когда он безмолвствует, и особенно в пустыне, тогда видит свои недостатки.

   (Древний Патерик, 2, 32)

Собаки, преследующие зайца

   Старца спросили:
   – Как может ревностный брат не соблазниться, когда видит некоторых иноков, опять возвращающихся в мир?
   Старец сказал:
   – Пусть вообразит себе собак, преследующих зайцев. Когда одна из них увидит зайца, то бросается за ним, а другие бегут за ней, но потом возвращаются назад. Первая же, которая увидела зайца, одна гонится, доколе его не поймает: ее не отвлекают от цели собаки, воротившиеся назад, она не смотрит ни на стремнины, ни на чащи в лесу, ни на колючие кусты и, пробегая сквозь терния, часто бывает изранена, но не перестает бежать. Так и ищущий Владыку Христа неуклонно стремится к Кресту, побеждая все встречающиеся ему соблазны, доколе не достигнет Распятого.
   (Древний Патерик, 7, 40; Отечник проповедника, № 850)

   К этому образу прибегает в своих беседах и старец Паисий Святогорец:
   Человек бежит, сколько живет, чтобы обрести Христа, и никогда не останавливается. Бежит и чувствует не усталость, а радость.
   Чтобы стало понятно, приведу вам один пример: хорошая гончая, учуяв зайца, не стоит возле охотника, а срывается с места, бежит и ищет зайца. Бежит, потом ненадолго останавливается, принюхивается, опять бежит. Она не может стоять на месте. Ее ум занят тем, как найти зайца. Она не глазеет по сторонам. Для нее больше радости в беге, чем в стоянии на месте. Жизнь для нее в беге и поиске.
   Вот такое трезвение нам нужно иметь. Ум наш должен постоянно стремиться ко Христу, потому что Он наша цель. А мы, хотя взяли след, хотя знаем дорогу, знаем, куда идти, чтобы встретить Христа, часто стоим на месте, не двигаемся вперед. Если бы мы не знали пути, то наше стояние на месте имело бы оправдание.

   (Старец Паисий Святогорец. Слова. Tом V. Раздел второй. Доброе беспокойство – добрая тревога о «добром подвиге». Доброе беспокойство не прекращается никогда)

Два кувшина

   Некий брат сказал старцу:
   – Авва! Вот я часто прошу святых отцов, чтоб они дали мне наставление для спасения моей души, и что ни скажут они мне, ничего не помню.
   У старца было два пустых кувшина. Старец сказал брату:
   – Пойди возьми один из этих сосудов, налей в него воды, вымой, воду влей и сосуд кверху дном поставь на свое место.
   Сделал это брат один раз и, по повелению старца, в другой и третий раз. Тогда старец сказал ему:
   – Принеси оба сосуда сюда.
   Когда брат принес, старец спросил его:
   – Который из двух сосудов чище?
   Брат отвечал:
   – Тот, в который я наливал воду и который мыл.
   На это старец сказал:
   – Так и душа, сын мой. Та, которая часто слышит слово Божие, хотя не удерживает в памяти ничего из слышанного, однако более очищается, чем та, которая никогда не вопрошает и не слышит слова Божия.

   (Отечник святителя Игнатия, Повести из жития старцев… которых имена не дошли до нас, № 63; Отечник проповедника, № 1020; см. также Древний Патерик, 10, 124)

Ответ забывчивому монаху

   В Скиту был один старец – труженик по телесным подвигам, но неискусный в помыслах. Потому пришел он к авве Иоанну Колову спросить его о забывчивости. Выслушав его наставления, возвратился в свою келью и забыл, что говорил ему авва Иоанн. Опять пошел спросить его и, услышав то же самое, пошел назад, но, дойдя до своей кельи, опять забыл. Таким образом много раз ходил он к Иоанну и каждый раз, по возвращении в келью, побеждаем был забвением. После, встретившись с ним, он сказал:
   – Знаешь ли, авва? Я опять забыл, что ты говорил мне, но чтобы не беспокоить тебя, я уже не приходил к тебе.
   Тогда авва Иоанн говорит ему:
   – Пойди зажги свечу.
   Он зажег. Авва сказал ему:
   – Принеси другие свечи и зажги их этой.
   Он сделал так. Тогда авва Иоанн спросил старца:
   – Ведь не перестала эта свеча гореть от того, что ты зажег ею другие свечи?
   – Нет, – отвечал старец.
   – Так не угаснет и Иоанн, подобно первой свече; если и весь Скит обратится ко мне, то не умалит благодати Христовой. Приходи ко мне, когда хочешь, без всякого сомнения.
   И за терпение обоих Бог отъял забвение от сердца старцева.

   (Скитский Патерик, с. 71–72; Отечник святителя Игнатия, Авва Иоанн Колов, № 25)

Заросшее поле

   Один брат, впав в искушение, от скорби оставил монашеское правило. Он желал положить новое начало, но скорбь препятствовала ему, и он говорил сам в себе: «Когда же я возвращусь к тому состоянию, в котором был прежде?» Унывая, он не находил в себе сил, чтоб начать монашеский подвиг. Пошел он к одному старцу и открыл ему свою нужду. Старец, выслушав скорбь брата, сказал ему следующую притчу:
   «Один человек имел поле, которое от беспечности его запустело и заросло негодной травою и тернием. После возымел он намерение возделать поле и сказал своему сыну:
   – Пойди очисти принадлежащее нам поле.
   Сын пошел. Когда он обозрел поле, то увидел, что оно поросло множеством плевелов и тернием. Упав духом, он сказал сам себе:
   – Когда же искореню весь этот сор и очищу землю?
   С этими словами он лег на землю и предался сну. Так поступал он в течение многих дней.
   Наконец пришел к нему отец посмотреть, что сделано, и увидел, что ничего.
   – Почему ты до сих пор ничего не сделал? – спросил он сына.
   Юноша отвечал:
   – Я пришел было на работу, но, увидев, как тут все заросло, так огорчился, что только и оставалось мне упасть на землю и спать.
   Тогда сказал ему отец:
   – Сын! Возделывай каждый день такое пространство земли, какое занимаешь, лежа на ней, и таким образом подвигай свое дело вперед и не унывай.
   Услышав это, юноша поступил по наставлению отца, и в короткое время поле было очищено и обработано.
   Так и ты, брат, трудись понемногу и не унывай, – и Бог Своею благодатью восстановит тебя в прежнее состояние».
   Услышав это, брат ушел и, терпеливо пребывая в келлии, поступал так, как научен был старцем. Обретя душевный мир, он преуспевал о Господе Иисусе Христе.

   (Древний Патерик, 7, 47; Отечник святителя Игнатия, Повести из жития старцев… которых имена не дошли до нас, № 98; Отечник проповедника, № 849)

Притча о трех друзьях

   Один мирянин весьма благочестивой жизни пришел к авве Пимену. У старца случились и другие братия, желавшие послушать беседы его. Старец сказал благочестивому мирянину:
   – Скажи братиям что-нибудь в наставление.
   Мирянин отказывался и говорил:
   – Прости мне, авва! Я сам пришел учиться.
   Но старец принудил, и он начал говорить:
   – Я человек мирской, продаю овощи: развязываю пуки зелени, делаю из них небольшие связки – покупаю дешево и продаю дорого. Не умею говорить от Писания, а скажу вам притчу. Один человек сказал своему другу: «Я желаю видеть царя, пойдем со мной». Друг отвечал ему: «Пройду с тобой половину дороги». Сказал он и другому своему другу: «Пойди проводи меня к царю». Он отвечал: «Доведу тебя до царского дворца». Он сказал и третьему другу: «Пойдем со мной к царю». – «Пойдем, – отвечал третий друг, – я доведу тебя до дворца, введу в него, скажу о тебе царю и представлю тебя ему».
   Братия спросили мирянина:
   – Что значит эта притча?.
   Он отвечал:
   – Первый друг есть подвижничество, которое доводит до истинного пути; второй – чистота, которая достигает до небес; третий друг – милостыня, которая с дерзновением приводит к Самому Царю Богу.
   Таким образом братия получили назидание и разошлись.

   (Скитский Патерик, с. 60; см. также: Древний Патерик, 14, 13; Отечник проповедника, № 442; Свт. Феофан Затворник. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться, гл. 65)

Немного нечистого хлеба

   Брат сказал авве Пимену:
   – Когда я подаю своему брату немного хлеба или чего другого, то демоны унижают мою милостыню, будто бы она подается из человекоугодия.
   Старец отвечал ему:
   – Хотя бы твоя милостыня подавалась из человекоугодия, но мы все же должны подавать нужное, – и рассказал ему следующую притчу:
   – Два земледельца жили в одном месте. Один из них посеял и собрал немного хлеба, хотя и нечистого, а другой, поленившись сеять, не собрал ничего. В случае голода кто из них будет иметь пропитание?
   Брат отвечал:
   – Тот, кто собрал немного хлеба, хотя и нечистого.
   Старец сказал:
   – Так будем же и мы сеять немного, хотя бы даже и нечистого, чтобы не умереть от голода.

   (Древний Патерик, 13, 6; Скитский Патерик, с. 77; Отечник проповедника, № 243)

Красавица в царском доме

Святой Иоанн Колов сказал такую притчу: была в одном месте красавица неисправного поведения. Правитель той страны сжалился над нею, что такая красота гибнет, и, улучив время, сказал ей: «Брось шалости, я возьму тебя к себе в дом и будешь моею женою и госпожою многих сокровищ. Только смотри, будь верна, а то будет тебе такая беда, что и вообразить ты не можешь». Она согласилась и была взята в дом правителя. Прежние ее приятели, видя, что она пропала где-то, начали искать и разыскивать и дознали, что она у правителя. Правитель хоть и гроза, но они не отчаивались опять сманить к себе красавицу, зная ее слабость. Нам стоит только подойти сзади дома и свистнуть, она поймет в чем дело и тотчас выбежит к нам. Так и сделали. Подошли сзади к дому и свистнули. Красавица, услышав свист, встрепенулась. Зашевелилось было в ней нечто прежнее. Но она уже взялась за ум и вместо того, чтобы выбежать из дома, устремилась во внутреннейшие покои пред лицо самого правителя, где тотчас и успокоилась; новых же свистков там уже не слышно было. Те приятели посвистели-посвистели и отошли прочь ни с чем. Смысл притчи сей ясен. Красавица эта изображает падшую душу, к Господу обратившуюся в покаянии и с Ним сочетавшуюся, чтобы Ему Единому принадлежать и Ему Единому служить. Прежние приятели – страсти. Свист их – это движение страстных помыслов, чувств и пожеланий. Убежание во внутренние покои есть укрытие в глубь сердца, чтобы стать там пред Господа. Когда это совершится внутри, обеспокоившее душу страстное, что бы оно ни было, отходит само собою, и душа успокаивается.

(Свт. Феофан Затворник. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться, гл. 58. См. также: Отечник святителя Игнатия, Авва Иоанн Колов, № 18: Отечник проповедника, № 778)

Две ноши песка

   Однажды в скиту было собрание по случаю падения одного брата. Отцы говорили, авва Пиор молчал. Потом он встал и вышел, взял суму, наполнил ее песком и стал носить на своих плечах. Насыпал также немного песка в корзинку и стал носить ее перед собой.
   Отцы спросили его:
   – Что бы это значило?
   Он сказал:
   – Эта сума, в которой много песка, означает мои грехи. Много их, но я оставил их позади себя, чтобы не болезновать и не плакать о них. А вот это – немногие грехи брата моего, они спереди у меня, я рассуждаю о них и осуждаю брата. А не должно бы так делать! Лучше бы мне свои грехи носить спереди, скорбеть о них и просить Бога о помиловании меня!
   Отцы, выслушав это, встали и сказали:
   – Вот истинный путь спасения!

   (Древний Патерик 9, 12; Скитский Патерик, с. 305; Отечник проповедника, № 640)

Дырявая корзина аввы Моисея

   Один брат в Скиту пал в грех. Братья собрались и послали за аввой Моисеем, но он не хотел идти. Пресвитер опять послал звать его таким образом:
   – Иди, тебя ожидает собрание.
   Авва Моисей встал и пошел. Взяв корзину с дырами и наполнив песком, он нес ее с собой. Братья, вышедшие к нему навстречу, спрашивают его:
   – Что это такое, отец?
   Старец отвечал им:
   – Это грехи мои сыплются позади меня, но я не смотрю на них, а пришел теперь судить чужие грехи.
   Братья, услышав это, ничего не стали говорить согрешившему брату, но простили его.

   (Древний Патерик, 9, 7; Скитский Патерик, с. 305)

Женщина под кадкой

   Что сделал святой Аммон, как однажды братия пришли к нему в смущении и сказали ему: «Пойди и посмотри, отче, у такого-то брата в келлии женщина»? Какое милосердие показала, какую любовь имела святая оная душа! Поняв, что брат скрыл женщину под кадкою, он пошел и сел на оную и велел им искать по всей келлии. Когда же они ничего не нашли, он сказал им: «Бог да простит вас».
   И так он постыдил их, утвердил и оказал им великую пользу, научив их не легко верить обвинению на ближнего; и брата оного исправил, не только покрыв его по Боге, но и вразумив его, когда нашел удобное к тому время. Ибо, выслав всех вон, он взял его за руку и сказал ему: «Подумай о душе своей, брат». Брат сей тотчас устыдился, пришел в умиление, и тотчас подействовало на душу его человеколюбие и сострадание старца.

   (Авва Дорофей, Поучение шестое)

«Корабль претерпел крушение…»

   В монастыре аввы Лота случилось искушение с некоторым братом. Брат, по причине этого искушения, был выслан из монастыря. Он пришел в гору аввы Антония и пробыл тут несколько времени, по прошествии которого блаженный послал брата в монастырь его. Там брата не приняли, – выслали снова. Он, возвратясь к авве Антонию, сказал ему:
   – Не захотели принять меня!
   Авва опять послал его, поручив ему сказать отцам монастыря: «Корабль претерпел крушение и потерял груз свой; с большим трудом корабль этот достиг пристанища, а вы хотите потопить и то, что спаслось от потопления!»
   Отцы, узнав, что авва Антоний прислал к ним брата, немедленно приняли его с радостью.

   (Отечник святителя Игнатия, Антоний Великий, № 193; Древний Патерик, 9, 1)

Увязшего в топь по колена погрузили по плечи

   Некоторый брат в общежитии своем был ложно обвинен в прелюбодеянии; он оставил общежитие, пришел в монастырь аввы Антония. За ним последовали братия общежития, желая утешить его и возвратить в общежитие; но придя, начали обличать его, говоря: «Ты сделал то и то». Брат утверждал, что он ничего этого не делал.
   Когда они препирались, случилось тут быть авве Пафнутию. Он сказал спорящим следующую притчу:
   – Видел я на берегу морском человека, увязшего в топь по колена; некоторые пришли, чтоб оказать ему помощь, и погрузили в топь по плечи.
   Авва Антоний, выслушав притчу аввы Пафнутия, воскликнул:
   – Вот муж, могущий исцелять и спасать души!
   Братия пришли в умиление от сказанного старцами, начали просить прощения у брата, и взяли его обратно с собою в общежитие.

   (Отечник святителя Игнатия, Антоний Великий, № 192)

Бечева для судна

   Брат спрашивал авву Пимена:
   – Что мне делать? Меня давит какая-то тяжесть.
   Старец отвечал:
   – И на малых и на больших суднах бывает бечева, и если нет попутного ветра, то берут на плечи канат и бечеву и понемногу тащат судно, пока Бог не пошлет попутного, благоприятного ветра; а когда увидят, что настает мрак, тогда пристают к берегу, вбивают кол и привязывают к нему судно, чтобы оно не блуждало по водам. Этот кол есть самоуничижение.

   (Древний Патерик, 10, 62; Скитский Патерик, с. 95)

Плащ воина

   Один воин спросил старца, принимает ли Бог раскаяние. Старец говорит ему:
   – Скажи мне, возлюбленный, если у тебя разорвется плащ, то выбросишь ли его вон?
   Воин отвечал:
   – Нет! Но я зашью его и опять буду носить.
   Старец говорит ему:
   – Если ты так щадишь свою одежду, то тем паче Бог разве не пощадит Он Свое творение?
   И воин отошел с радостью в свою страну.

   (Древний Патерик, 10, 162; Отечник проповедника, № 763)

Купля покаяния

   Рассмотрим покаяние. Действия его подобны действию купца, который, нагружая корабль, слагает в него не один товар, но все, что признает доставляющим прибыток [3 - Преподобный Серафим Саровский почти полторы тысячи лет спустя также в беседе о цели христианской жизни уподобляет стяжание Духа Святого получению прибыли купцом.]. Если видит другого купца, понесшего потери, то не подражает ему; он подражает тем купцам, которые обогатились. Всякое убыточное торговое предприятие он отвергает; все, доставляющее выгоду, старается усвоить себе, прибегая для этого и к займам. Он заботится покупать наиболее такой товар, который уже доставлял ему наибольшую прибыль. Он спрашивает обогатившихся и не завидующих ему, за какую цену можно купить и продать разные предметы торговли.
   Такой деятельности купца подобна деятельность души, желающей благополучно предстать Богу. Она не довольствуется каким-либо одним добрым делом: она старается исполнить все, споспешествующее намерению ее; она убегает от всего, наносящего ей вред.
   Брат! соделавшись таинственным купцом Господа нашего Иисуса Христа, приложи все старание о купле Царя твоего, удаляясь от всего, приносящего убыток. Приносят убыток: слава человеческая, гордость, оправдывание себя, нерадение, злоречие, любостяжание, любопрение, самохвальство, мирские заботы. Все это вредно в купле Иисусовой, – и не возмогут благоугодить Иисусу те купцы Его, которые в товаре своем имеют и эти принадлежности.

   (Отечник святителя Игнатия, Авва Исаия отшельник, № 591)

Охотник и его лук

   Некто, ловя в пустыне диких зверей, увидел, что авва Антоний шутливо обращается с братьями, и соблазнился. Старец, желая уверить его, что иногда бывает нужно давать послабление братьям, говорит ему:
   – Положи стрелу на лук свой и натяни его.
   Он сделал так. Старец опять говорит ему:
   – Еще натяни.
   Тот еще натянул. Старец опять говорит:
   – Еще тяни.
   Ловец отвечает ему:
   – Если сверх меры натянуть лук, то он переломится.
   Тогда авва Антоний говорит ему:
   – Так и в деле Божием. Если будешь сверх меры напрягать силы братии, то они скоро отпадут от дела Божия; необходимо по временам давать им послабление.
   Выслушав это, ловец был сильно тронут и, получив великую пользу, ушел от старца, а братья, утвердившись в правильном воззрении на свой подвиг, разошлись по кельям.

   (Древний Патерик, 10, 3; Отечник святителя Игнатия, Антоний Великий, № 196; Отечник проповедника, № 730)

Дела человеческие

   Авва Даниил говорил:
   – Авва Арсений рассказывал нам будто об ином каком-то человеке – и вероятно, это был он сам – следующее: к одному старцу, когда он сидел в келии своей, был голос: «Иди! Покажу тебе дела человеческие». Он встал и пошел. Голос привел его в одно место и показал ему эфиоплянина, который рубил дрова и, нарубив большое бремя, хотел нести оное, но не мог; вместо того чтобы убавить из бремени, он опять рубил дрова и подкладывал к бремени, и это делал очень долго. Когда старец прошел немного далее, голос еще показал ему человека, который стоял у колодезя и, черпая из него воду, лил ее в пробитый сосуд, и вода вся опять уходила в колодезь. Потом сказал ему: «Пойди! Покажу тебе еще иное». И видит старец храм и двух мужей, которые сидели на конях и держали бревно один против другого. Они хотели войти в двери, но не могли, потому что бревно било концами по сторонам дверей, а ни один из них не хотел смириться и стать позади другого, чтобы пронести бревно вдоль, и потому оба оставались за дверьми. «Это, – говорит голос, – те люди, которые как будто бы несут иго правды, но с гордостью, и не хотят смириться и идти путем смирения Христова, почему и остаются вне Царствия Божия. Рубящий же дрова означает человека, обремененного многими грехами, который вместо того, чтобы покаяться в них, прилагает к грехам своим новые беззакония. А черпающий воду изображает такого человека, который хотя делает добрые дела, но примешивает к ним и худые, а через то губит и добрые дела свои. И так всякому человеку надобно бдеть над своими делами, чтобы не напрасно трудиться».

   (Древний Патерик, 18, 3; Скитский Патерик, с. 131–132; Отечник проповедника, № 743)

Сокровища ювелира

   Блаженный авва Зосима рассказал историю, которую он от кого-то слышал:
   «Некогда один резчик по камню, из тех, кого называют кавидариями (ювелирами), взяв с собой драгоценные камни и жемчуга, вместе с помощниками своими взошел на корабль, чтобы отправиться торговать. Случилось же ему по домостроительству Божию, что он очень оценил и полюбил одного юнгу, который стал ему как слуга и отдыхал с ним, и принимал пищу с тех же блюд, что и тот (его господин). В один из дней юнга этот услышал, как матросы шепчутся и сговариваются друг с другом бросить кавидария в море, из-за того, что у него [драгоценные] камни. Юнга этот весьма мрачный пришел к благородному человеку, чтобы, как всегда, прислуживать ему. Тот говорит юнге:
   – Что ты так уныл сегодня?
   Он же, утаив от него, говорит:
   – Нет, ничуть.
   Кавидарий опять спросил его:
   – Право, скажи мне, что с тобой?
   Тогда юноша разрыдался и говорит ему, что так-то и так-то, моряки замыслили против тебя. Он говорит ему:
   – Это точно так?
   Тот же ответил:
   – Поистине, они именно так и сговаривались друг с другом.
   Тогда зовет кавидарий своих помощников и говорит им:
   – Все, что я вам скажу, делайте незамедлительно.
   От расстелил муслин и принялся говорить им:
   – Принесите мои сумочки с каменьями.
   И принесли. Он открыл и начал рассыпать каменья, и когда все выложил, принялся говорить так:
   – Вот сама человеческая жизнь? Раде этого я робею, борясь с морем, и вскоре погибну, ничего не взяв из этого мира. – И говорит помощникам: – Вытряхните все в море!
   И тут же все это утонуло в море, а моряки застыли в изумлении, и так рассеялись все их планы».
   И сказал блаженный [Зосима]: «Заметим, что лишь только пробудился в нем помысел, как он сразу стал философом в словах и делах, и все это ради того, чтобы обрести крохотную жизнь. И правильно он сделал. Он думал: «Если я умру, то какая мне будет выгода от всех этих камней?» А мы и малого ущерба не можем ради заповеди Христовой понести.
   И если вообще стоит печалиться, будем печалиться о гибели человека, нанесшего нам ущерб, а не о лишении имущества».

   (Великий Патерик, с. 58)

Опасно, отрекшись от мира, надеяться на деньги

   Один брат, отказавшись от мира и раздав свое имение нищим, оставил немного средств для собственного употребления и пришел к авве Антонию. Старец, узнав о том, сказал ему:
   – Если ты хочешь быть монахом, то пойди в такое-то село, купи мяса, обложи им свое нагое тело и так приди сюда.
   Когда брат это сделал, то собаки и птицы истерзали его тело. По возвращении к старцу тот спросил, исполнил ли он его совет? Брат показал ему свое израненное тело. Святой Антоний сказал:
   – Так нападают демоны и терзают тех, которые, отрекшись мира, хотят иметь деньги!

   (Древний Патерик, 6, 1; Отечник проповедника, № 239)

«Где эта надежда, которую ты хранил?»

   Рассказывали об одном садовнике, что он трудился и весь свой труд употреблял на милостыню, а себе оставлял только необходимое. Но помысл внушил ему: собери себе несколько денег, дабы, когда состаришься или впадешь в болезнь, не потерпеть тебе крайней нужды. И, собирая, он наполнил горшок деньгами. Случилось ему заболеть – у него стала гнить нога – и он истратил деньги на врачей, не получив никакой пользы. Наконец, приходит один опытный врач и говорит ему: «Если не отсечь ногу тебе, то сгниет все тело твое», – и он решился отсечь свою ногу. Ночью же, придя в себя и раскаявшись в том, что сделал, он сказал с воздыханием: «Помяни, Господи, дела мои прежние, которые совершил я, трудясь в саду своем и доставляя потребное братиям!» Когда он произнес это, предстал ему ангел Господень и сказал:
   – Где деньги, которые собрал ты, и где эта надежда, которую ты хранил?
   Он сказал:
   – Согрешил, Господи, прости мне! Отныне я ничего подобного не буду делать.
   Тогда ангел коснулся ноги его, и он тотчас исцелел, и, встав утром, пошел в поле работать.
   Врач, по условию, приходит с орудием, чтобы отсечь ему ногу, а ему говорят: «Он утром ушел в поле работать». Тогда врач, изумившись, пошел на поле, где работал он, и, увидев его, копающего землю, прославил Бога, даровавшего садовнику исцеление.

   (Древний Патерик, 6, 25).

Не проси у царя грязи

   Приноси Богу прошения твои сообразно величию Его, чтоб возвысилось пред Ним достоинство твое, и Он возрадовался бы о тебе.
   Если кто попросит у царя небольшое количество грязи, то не только обесчестит себя ничтожностью прошения, как выказавший большое неразумие, но и царю нанесет оскорбление своим прошением. Так поступает и тот, кто в молитвах просит чего-нибудь земного. Ангелы и Архангелы – эти вельможи Небесного Царя – смотрят на тебя во время молитвы твоей, внимая тому, чего просишь ты у Владыки их. Они удивляются и радуются, когда увидят, что составленный из земли, оставя плоть свою, просит небесного, и, напротив, огорчаются на того, кто, оставив небесное, просит своей грязи.

   (Отечник святителя Игнатия, Авва Исаак Сирский, № 5)

Вырви кипарис!

   Один великий старец прохаживался с учениками на некотором месте, где были различные кипарисы, большие и малые. Старец сказал одному из учеников:
   – Вырви этот кипарис!
   Кипарис тот был мал, и брат тотчас одною рукою вырвал его. Потом старец показал ему на другой, больший первого, и сказал:
   – Вырви и этот!
   Брат раскачал его обеими руками и выдернул. Опять показал ему старец другой, еще больший, он с великим трудом вырвал и тот. Потом указал ему на иной, еще больший; брат же с величайшим трудом сперва много раскачивал его, трудился и потел, и наконец вырвал и сей. Потом показал ему старец и еще больший, но брат, хотя и много трудился и потел над ним, однако не мог его вырвать. Когда же старец увидел, что он не в силах сделать этого, то велел другому брату встать и помочь ему; и так они оба вместе едва успели вырвать его.
   Тогда старец сказал братии:
   – Вот так и страсти, братия: пока они малы, то, если пожелаем, легко можем исторгнуть их; если же вознерадим о них, как о малых, то они укрепляются, и чем более укрепляются, тем большего требуют от нас труда; а когда очень укрепятся в нас, тогда даже и с трудом мы не можем одни исторгнуть их из себя, ежели не получим помощи от некоторых святых, помогающих нам по Боге.

   (Авва Дорофей, Поучение одиннадцатое)

Раскрой пазуху и не впускай ветра!

   Брат пришел к авве Пимену и говорит ему: у меня много помыслов, я в опасности от них. Старец выводит его на воздух и говорит ему:
   – Раскрой свою пазуху и не впускай ветра!
   – Не могу этого сделать, – отвечал брат.
   – Если сего не можешь сделать, – сказал старец, – то не можешь воспрепятствовать и помыслам, приходящим к тебе, но твое дело – противостоять им.

   (Древний Патерик, 10, 69; см. также Отечник святителя Игнатия, Авва Пимен Великий, № 97; Отечник проповедника, № 813)

Как гордыня приводит к безумию

   Первая гордость есть та, когда кто укоряет брата, когда осуждает и бесчестит его как ничего не значащего, а себя считает выше его, – таковой, если не опомнится вскоре и не постарается исправиться, то мало-помалу приходит и во вторую гордость, так что возгордится и против Самого Бога, и подвиги и добродетели свои приписывает себе, а не Богу, как будто сам собою совершил их, своим разумом и тщанием, а не помощью Божией.
   Поистине, братия мои, знаю я одного, пришедшего некогда в сие жалкое состояние. Сначала, если кто из братий говорил ему что-либо, он уничижал каждого и возражал: «Что значит такой-то? нет никого достойного, кроме Зосимы и подобного ему». Потом начал и сих охуждать и говорить: «Нет никого достойного, кроме Макария [4 - То есть Макария Великого.]». Спустя немного начал говорить: «Что такое Макарий? нет никого достойного, кроме Василия и Григория [5 - Святителей Василия Великого и Григория Богослова.]». Но скоро начал охуждать и сих, говоря: «Что такое Василий? и что такое Григорий? нет никого достойного, кроме Петра и Павла [6 - Первоверховных апостолов.]». Я говорю ему: «Поистине, брат, ты скоро и их станешь уничижать». И поверьте мне, чрез несколько времени он начал говорить: «Что такое Петр? и что такое Павел? Никто ничего не значит, кроме Святой Троицы». Наконец, возгордился он и против Самого Бога и таким образом лишился ума.
   Посему-то должны мы, братия мои, подвизаться всеми силами нашими против первой гордости, дабы мало-помалу не впасть и во вторую, т. е. в совершенную гордыню.

   (Авва Дорофей, Поучение второе)

Плодоносные дерева смирения

   Есть два смирения. Первое смирение состоит в том, чтобы почитать брата своего разумнее себя и по всему превосходнее и, одним словом, как сказали святые Отцы, чтобы «почитать себя ниже всех». Второе же смирение состоит в том, чтобы приписывать Богу свои подвиги, – сие есть совершенное смирение святых. Оно естественно рождается в душе от исполнения заповедей.
   Ибо как деревья, когда на них бывает много плодов, то самые плоды преклоняют ветви книзу и нагибают их; ветвь же, на которой нет плодов, стремится вверх и растет прямо. Есть же некоторые деревья, которые не дают плода, пока их ветви растут вверх; если же кто возьмет камень, привесит к ветви и нагнет ее книзу, тогда она дает плод: так и душа, когда смиряется, тогда приносит плод, и чем более приносит плода, тем более смиряется. Так и святые, чем более приближаются к Богу, тем более видят себя грешными.

   (Авва Дорофей, Поучение второе)

Как люди, близкие к Богу, могут считать себя грешными?

   Помню, однажды мы имели разговор о смирении, и один из знатных граждан города Газы, слыша наши слова, что чем более кто приближается к Богу, тем более видит себя грешным, удивлялся и говорил:
   – Как это может быть? – и, не понимая, хотел узнать, что значат эти слова.
   Я сказал ему:
   – Именитый господин, скажи мне, за кого ты считаешь себя в своем городе?
   Он отвечал:
   – Считаю себя за великого и первого в городе.
   Говорю ему:
   – Если же ты пойдешь в Кесарию, за кого будешь считать себя там?
   Он отвечал:
   – За последнего из тамошних вельмож.
   – Если же, – говорю ему опять, – ты отправишься в Антиохию, за кого ты будешь там себя считать?
   – Там, – отвечал он, – буду считать себя за одного из простолюдинов.
   – Если же, – говорю, – пойдешь в Константинополь и приблизишься к царю, там за кого ты станешь считать себя?
   И он отвечал:
   – Почти за нищего.
   Тогда я сказал ему:
   – Вот так и святые, чем более приближаются к Богу, тем более видят себя грешными.

   (Авва Дорофей, Поучение второе)

Как достигается сознание своей греховности

   Некогда авва Зосима говорил о смирении, а какой-то софист, тут находившийся, слыша, что он говорил, и, желая понять это в точности, спросил его:
   – Скажи мне, как ты считаешь себя грешным, разве ты не знаешь, что ты свят? разве не знаешь, что имеешь добродетели? Ведь ты видишь, как исполняешь заповеди: как же ты, поступая так, считаешь себя грешным?
   Старец же не находился, какой ему дать ответ, а только говорил:
   – Не знаю, что сказать тебе, но считаю себя грешным.
   Софист настаивал на своем, желая узнать, как это может быть. Тогда старец, не находя, как ему это объяснить, начал говорить ему с своею святою простотою:
   – Не смущай меня; я подлинно считаю себя таким.
   Видя, что старец недоумевает, как отвечать софисту, я сказал ему:
   – Не то же ли самое бывает и в софистическом, и врачебном искусствах? Когда кто хорошо обучится искусству и занимается им, то, по мере упражнения в оном, врач или софист приобретает некоторый навык, а сказать не может и не умеет объяснить, как он стал опытен в деле: душа приобрела навык, как я уже сказал, постепенно и нечувствительно, чрез упражнение в искусстве. Так и в смирении: от исполнения заповедей бывает некоторая привычка к смирению, и нельзя выразить это словом.
   Когда авва Зосима услышал это, он обрадовался, тотчас обнял меня и сказал:
   – Ты постиг дело, оно точно так бывает, как ты сказал!
   И софист, услышав эти слова, остался доволен и согласен с ними.

   (Авва Дорофей, Поучение второе)

Недописанная буква

   Говорили об авве Силуане, что был у него ученик по имени Марк, который имел великое послушание и был хороший писец. Старец любил его за послушание. А четырнадцать прочих учеников старца были недовольны, что он любил Марка более их.
   В один день пришли к нему старцы. Авва Силуан, взяв их с собою, вышел и начал стучаться по кельям, говоря: «Брат такой-то, поди сюда! Я имею в тебе нужду», – и ни один из них не последовал ему тотчас.
   Старец пришел к келье Марка и постучался, позвав:
   – Марк!
   Услышав голос старца, Марк тотчас выбежал к нему, и старец дал ему поручение. Силуан сказал старцам:
   – Где же, отцы, другие братья?
   Войдя в келью Марка, он взял тетрадь его и увидел, что он начал писать букву ω (омега), но, услышав старца, он не провел далее своею тростью, чтобы докончить ее.
   Старцы сказали:
   – Справедливо, авва, ты любишь его, – и мы возлюбим его, потому что и сам Бог любит его.

   (Древний Патерик, 14, 11)

Мягкое слово Божие и грубое сердце

   Авва Пимен, когда некоторые отцы спрашивали его о нечувствии сердца, отвечал им:
   – Вода по свойству своему мягка, а камень – тверд. Но если над камнем висит желобок, то вода, стекая каплями, мало-помалу пробивает камень. Так и слово Божие мягко, а сердце наше грубо; но если человек часто слушает слово Божие, то страх Божий приходит в сердце его.

   (Скитский Патерик, с. 118; Отечник святителя Игнатия, Авва Пимен Великий, № 19)

Молитва об отмщении

   В сказаниях отеческих повествуется, что некто, будучи обижен другим, пришел к старцу и сказал:
   – Меня обидел один человек, и я хочу отмстить за себя.
   Старец отвечал ему:
   – Нет, сын мой, предоставим отмщение Богу! – но когда не мог уговорить обиженного, то сказал ему: – Станем на молитву.
   Во время молитвы старец начал говорить вслух:
   – Боже! Мы не имеем более нужды в Твоем попечении о нас; ибо сами хотим мстить за себя.
   Услышав это, брат пришел в умиление и сказал:
   – Прости меня, авва, я не буду более мстить за себя.

   (Варсануфий и Иоанн, ответ 64).

Собака, грызущая камень

Мы в каждом деле устремляемся на ближнего, порицая и укоряя его как нерадивого и не по совести поступающего. Как только услышим хотя одно слово, тотчас перетолковываем его, говоря: если бы он не хотел смутить меня, то он не сказал бы этого… Мы не хотим сказать о брате нашем, что Господь ему сказал, но если услышим оскорбительное слово, то поступаем подобно собаке, в которую когда кто-нибудь бросит камнем, то она оставляет бросившего и бежит грызть камень. Так делаем и мы: оставляем Бога, попускающего напастям находить на нас к очищению грехов наших, и обращаемся на ближнего, говоря: зачем он мне это сказал? Зачем он мне это сделал? И тогда как мы могли бы получить большую пользу от подобных случаев, мы делаем противное, и вредим сами себе, не разумея, что промыслом Божиим все устраивается на пользу каждого.

(Авва Дорофей, Поучение седьмое)

Пожар гнева

   Кто поклонился, прося прощения, и сделал это ради заповеди, тот в настоящее время исцелил гнев, но против злопамятности еще не подвизался, и потому продолжает скорбеть на брата. Ибо иное злопамятность, иное гнев, иное раздражительность и иное смущение; и чтобы вы лучше поняли сие, скажу вам пример. Кто разводит огонь, тот берет сначала малый уголек: это слово брата, нанесшего оскорбление. Вот это пока еще только малый уголек: ибо что такое слово брата твоего? Если ты его перенесешь, то ты и погасил уголек. Если же будешь думать: «Зачем он мне это сказал, и я ему скажу то и то, и если бы он не хотел оскорбить меня, он не сказал бы этого, и я непременно оскорблю его», – вот ты и подложил лучинки или что-либо другое, подобно разводящему огонь, и произвел дым, который есть смущение.
   Если бы ты перенес малое слово брата твоего, то погасил бы, как я уже сказал, этот малый уголек прежде, чем произошло смущение; однако же и его, если хочешь, можешь удобно погасить, пока оно еще не велико, молчанием, молитвою, одним поклоном от сердца. Если же ты будешь продолжать дымить, то есть раздражать и возбуждать сердце воспоминанием: «Зачем он мне это сказал, я и ему скажу то и то», – то от сего самого стечения и, так сказать, столкновения помыслов согревается и разгорается сердце, и происходит воспламенение раздражительности.
   Если хочешь, можешь погасить и раздражительность, прежде чем произойдет гнев. Если же ты продолжаешь смущать и смущаться, то уподобляешься человеку, подкладывающему дрова на огонь и еще более разжигающему его, отчего образуется много горящего уголья, и это есть гнев.
   Если кто-либо в начале смущения, когда оно начинает дымиться и бросать искры, поспешит укорить себя и поклониться ближнему, прося прощения, прежде нежели разгорится раздражительность, то он сохранит мир. Также когда возгорится раздражительность, если он не замолчит, но будет продолжать смущаться и возбуждать себя, то он делается подобным тому, кто подкладывает дрова на огонь, и они горят, пока наконец образуется много горящего уголья. И как горящее уголье, когда оно угаснет и будет собрано, может лежать несколько лет без повреждения, и даже, если кто польет его водою, оно не подвергается гниению: так и гнев, если закоснеет, обращается в злопамятность, от которой человек не освободится, если не прольет крови своей.

   (Авва Дорофей, Поучение восьмое)

Как в ремеслах, так и с душой

   [Авва Зосима:]
   Как это бывает в ремеслах, так случается и с душой. Как там мастер передает ремесло ученику и позволяет затем работать самостоятельно и может уже не сидеть рядом с ним, а только раз-другой заходит к нему, чтобы узнать, не отлынивает ли он и не убежал ли, – так и бесы, если увидят, что душа им послушна и легко принимает лукавые помыслы, передают ее сатанинскому ремеслу и уже не имеют нужды сидеть рядом с ней, а знают, что она сама справится с тем, чтобы действовать против себя. Они только урывками забегают, чтобы посмотреть, не отлынивает ли она.

   (Великий Патерик, с. 60)

Примет ли Бог покаяние бесов

   Один великий старец [7 - Преподобный Антоний Великий.] столько превзошел искушения демонские, что более уже не боролся с ними мыслью, но зрел очами и ангелов, и демонов, как первые стараются о спасении человеческом, а другие о погибели. Он столько был велик и высок в духе, что пребывал спокоен, когда видел нечистых духов. Часто укорял их и приводил в досаду, напоминая им приготовленную для них огненную геенну. Напоследок демоны разгласили между собою один другому о старце, и положили в совете своем, чтобы с сего времени никто из них не сообщался с ним, из опасения, дабы кому-нибудь не нанес он вреда, поскольку достиг удивительного бесстрастия. Действительно, старец как бы обоготворен был Всесвятым Духом.
   Итак, когда старец был так строг, а демоны так робки, один из демонов сказал другому:
   – Брат Зерефер! (так назывался сей демон) если кто из нас, демонов, раскается, приимет ли того Бог, или нет? Кто это знает? скажи мне.
   Зерефер отвечал:
   – Хочешь, я пойду к тому великому старцу, который не боится нас, и выпытаю у него?
   – Иди, – говорил другой. – Но смотри, он прозорлив, узнает обман твой, ибо не преминет вопросить Бога своего. Однако иди. Может быть, ты и успеешь в намерении, а если и нет, то, сделав свое дело, возвратишься назад.
   Тогда Зерефер отправился к старцу, и приняв на себя притворный вид, начал плакать и рыдать пред ним, как человек. Бог же, желая показать, что Он никого не отвращается, но всех прибегающих к Нему принимает, на сей раз не открыл старцу, что это диавол, пришедший искусить его. Старец смотрел на него, как на простого человека. Увидев это, говорит ему:
   – Кто ты, о человек? И что с тобой случилось, что ты так горько плачешь и сильно рыдаешь?
   – Святой отец! – отвечал диавол. – Я не человек, но демон злой, каковым признаю себя за множество грехов моих.
   Старец спросил: «Чего же ты хочешь от меня?» – думая, что он по смирению назвал себя демоном, а Бог еще доселе не открыл старцу обмана. Демон сказал:
   – Ничего более, кроме того, чтобы ты упросил Господа Бога твоего открыть тебе, допустит ли Он диавола к покаянию. Ибо я не принимал Крещения и почитаю себя как бы демоном.
   Старец ответил:
   – Сегодня пока иди в дом свой, а ко мне приди завтра, я скажу тебе ответ.
   И в тот самый вечер, простерши святые руки свои, он молился Человеколюбивому Богу и говорил: «Владыко, Господи, Благий и Милостивый, хотящий всем человеком спастися и в разум истины приити! послушай меня в час сей и открой недостойному рабу Твоему: приимешь ли человека, превзошедшего грехами и демонов». После сих слов старца вдруг, как блеск молнии, предстал пред ним Ангел Господень и сказал:
   – Вот что говорит Господь: «Для чего ты за демона просил Мое могущество? Ибо он приходил с лестью искусить тебя».
   Старец спросил:
   – Почему же Господь Бог не объявил мне истины?
   Ангел отвечал:
   – Не смущайся. Домостроительство спасения требовало того для пользы грешников, дабы открыто было неизреченное человеколюбие Божие и то, что Бог никого из приближающихся к Нему не отвергает от Себя, хотя бы пришел диавол или сам сатана, или кто другой из числа сих погибельных. А вместе – дабы некоторым образом открылось и непреклонное отчаяние демонов. Итак, когда опять придет к тебе искуситель, ты не тотчас обличи его, но сначала скажи ему: «Знай, что Человеколюбивый Бог никого из приходящих к Нему никогда и ни за что не отвращается, и возвестил, что ты можешь быть принят, если исполнишь то, что я прикажу тебе». Когда же он, услышав сие, спросит, в чем состоит приказание, отвечай ему: «Так заповедал тебе Бог: знаю тебя, кто ты, и откуда пришел искусить Меня. Ты – древнее зло, ты – гордыня неприступная; как же можешь принести достойное покаяние?» Впрочем, чтобы ты не имел никакого предлога к извинению в день суда, слушай, как должен ты начать покаяние. Господь говорит: пробудь три года на одном месте, не сходя с него; днем и ночью, обратившись к востоку, говори: «Господи! помилуй меня – древнее зло». И еще по сто раз говори громко так: «Помилуй меня, омраченную прелесть». Скажи ему: когда выполнишь сие с должным смирением, тогда сопричислен будешь ангелам Божиим. Если согласишься это сделать, прими его в покаяние. Но знай, что древнее зло не делается новым добром. И что напоследок случится, запиши, дабы желающие раскаяться не отчаивались. Пусть из сего опыта твердо уверятся люди, что никогда не должно скоро отчаиваться в спасении своем».
   Сказав сие, ангел Божий вознесся на небо.
   На другой день рано поутру приходит диавол и начинает издалека показывать вид плачущего человека и просить милости старца. Но старец сразу не обличил его замысла, а только в сердце своем говорил: «В худой час ты пришел, хищник диавол, ядовитый скорпион, древнее зло, тиран, чудовище!» Потом говорит ему:
   – Знай, что я просил Бога, как обещался. Бог приемлет тебя в покаяние, если только выполнишь то, что Он приказал тебе, как Сильный и Вседержавный.
   Демон спрашивает:
   – Что же Он приказал мне?
   Старец отвечал:
   – Приказал, чтобы ты простоял на одном месте три года, днем и ночью громогласно произнося по сто раз таковые слова: «Боже! умилостивись над моим окаянством». И опять подобным же образом по сто раз: «Боже! помилуй меня – древнее зло». И еще в третий раз: «Боже! спаси меня, омраченного и проклятого». Если сие сделаешь, Бог примет твое покаяние и причислит тебя, как и прежде, к ангелам Своим.
   Демон Зерефер много смеялся на сии слова старца и сказал ему:
   – Если бы я хотел назвать себя окаянством и древним злом, и омраченным прелестью, и темным, и проклятым, то я позаботился бы это сделать еще с самого начала и спасся бы немедленно. Но теперь я назову себя древним злом? Нет – невозможно. Ибо теперь я покрыт славою. Все служат мне, боятся и трепещут меня. И теперь-то я назову себя окаянством, и прелестью, и древним злом? Нет, старик, нет. Чтобы я, господствующий над всеми грешниками, сделался непотребным рабом, смиренно раскаивающимся? Нет, старик, нет!
   Сказав это, нечистый демон с воплем исчез. Старец, видев то, встал на молитву, говоря: «Поистине, справедливо сказал ангел, что древнее зло не делается новым добром».

   (Святитель Амфилохий, епископ Иконийский. Не должно отчаиваться в спасении. М.: изд-во им. Свт. Игнатия Ставропольского, 1998)

Притчи Древней Руси

   Христианство пришло на Русь вместе с письменностью, с литературой. И с первых же веков получили огромную популярность переводные произведения, включавшие в свой состав притчи, обладающие и универсальностью, и доступностью, и глубиной. Такие произведения, несмотря на полностью заимствованное содержание, изучают в курсах древнерусской литературы и справедливо относят к ее шедеврам: вместе с другими жанрами притчи зажили в Древней Руси полноценной жизнью, обрели новое дыхание. Религиозно-назидательная и в то же время картинная, занимательная, будоражащая воображение притча на долгие века заняла свое место в древнерусской литературе и даже, пожалуй, пережила саму Древнюю Русь, поскольку сохранялась в рукописной старообрядческой традиции вплоть до XIX, а то и XX века… И хотя большая часть приводимых в этом разделе притч родилась не в Древней Руси, – эти притчи были с любовью восприняты, усвоены и передаваемы преданием письменным (литературным) и устным. Они – наши.
   Заметим, что многие истории и притчи патериков также вошли в письменную древнерусскую традицию, были читаемы, переписываемы, входили в популярные сборники и, главное, имели широкую известность. Но повторять их в древнерусском преложении (а точнее, в переводе не с греческого оригинала, а с «древнерусского», древнецерковно-славянского) здесь не стоит. Мы приведем здесь притчи из двух обширных переводных произведений Древней Руси.
   «Повесть о Варлааме и Иоасафе» – одно из самых распространенных произведений мировой литературы Средневековья. Существует более 140 версий этой повести более чем на 30 языках. Греческая версия повести появилась в начале XI в. на Афоне и является в свою очередь переработкой версии грузинской. Древнерусский перевод «Повести…» относится к периоду Киевской Руси; по-видимому, он был сделан во второй половине XI или в самом начале XII в. Этот перевод сразу же вошел своими отдельными частями (прежде всего – именно притчами) в состав русского «Пролога» – популярнейшего сборника кратких житий, поучений и назидательных рассказов-эпизодов, с расположением всех статей по дням года (Пролог – сборник по происхождению переводной с греческого, но название такое он имел именно на Руси, в Византии ему соответствовали «Менологии» и «Синаксари»). В «Пролог» из повести вошли прежде всего притчи, которые рассказывает Варлаам Иоасафу.
   Сюжет легендарно-житийной повести прост: индийский царевич Иоасаф, оберегаемый отцом, царем Авениром, от знаний и впечатлений, которые могли бы отвратить его от язычества, задумывается о смысле жизни, о природе зла и добра; странник-старец Варлаам дает ответы на тревожащие Иоасафа вопросы, раскрыв ему христианскую веру, после чего царевич отрекается от престола и житейских радостей и становится отшельником. Притчи помогают Варлааму изъяснять царевичу основы веры и христианского мировоззрения.
   В «Прологе», помимо выбранных из «Повести о Варлааме и Иоасафе», есть и другие притчи. Сюжет одной из них заимствовал оттуда замечательный писатель, «русский Златоуст», святитель Кирилл Туровский (1130 – ок. 1182). Притча «Пролога» развивает образность евангельских притч о винограднике, насажденном Хозяином-Творцом, а святитель Кирилл строит на этой основе огромное повествовательно-назидательное полотно – «Притчу о человеческой душе и теле» (чаще ее называют «Притчей о слепце и хромце»). Это пространное поучение, которое рассказывается и изъясняется автором по частям (к тому же не только богословское, но и в значительной мере полемическое и церковно-политическое), мы приводим в сокращенном пересказе.
   «Диоптра, или Душезрительное зерцало» – произведение византийского писателя-монаха XI в. Филиппа Пустынника (в греческом оригинале – стихотворное). В XIV в. оно было переведено на славянский язык, попало на Русь и по крайней мере в течение трехсот лет пользовалось здесь большой популярностью. Содержание памятника, написанного в форме диалога Души-госпожи и служанки-Плоти – это своего рода энциклопедия средневековых общеправославных представлений о человеке. Насчитывается более пятидесяти греческих и около ста шестидесяти славянских, в подавляющем большинстве русских, списков «Диоптры». Ни одно другое произведение, входившее в состав литературы Древней Руси, ни переводное, ни оригинальное, не давало такого количества знаний о человеке, как «Диоптра». И, когда речь идет о вещах, трудно постигаемых умом, «Диоптра» (а точнее, служанка-Плоть) прибегает к притчам.

Притчи из «Повести о Варлааме и Иоасафе»

О трубе смерти и четырех ковчегах

   Был некий царь великий и славный, ехал он однажды на золотой колеснице и в окружении стражи, как и подобает царям; встретились ему два человека, одетые в рваные и грязные одежды, с изможденными и бледными лицами. Знал царь их, истощивших свою плоть телесным изнурением, трудом и потом поста. Как только увидел он их, сошел тотчас с колесницы и, пав на землю, поклонился им; поднявшись, обнял их с любовью и облобызал их. Вельможи его и князья вознегодовали на это, полагая, что сделал он это недостойно царского величия. Не смея обличить его прямо, уговорили они брата его родного сказать царю, чтобы тот не оскорблял величия и славы царского венца. Когда брат сказал об этом царю, негодуя на неуместное его унижение, дал ему ответ царь, которого брат не уразумел.
   А у того царя был обычай: когда он выносил кому-либо смертный приговор, то посылал к дверям этого человека глашатая с трубой смерти возвестить приговор, и по звуку трубы узнавали все, что тот осужден на смерть. И когда настал вечер, послал царь трубу смерти трубить у дверей дома брата его. Когда же услышал тот трубу смерти, то отчаялся в своем спасении и всю ночь провел в мыслях о себе. Когда настало утро, то, одевшись в жалкие и траурные одежды, вместе с женой и детьми отправился он к царскому дворцу и встал у дверей, плача и рыдая.
   Ввел его царь к себе и, видя его рыдающим, сказал ему:
   – О глупый и безумный, если ты так устрашился глашатая единоутробного и равного тебе честью брата, перед каковым не знаешь никакой своей вины, то как же мог ты укорять меня за то, что я смиренно приветствовал глашатаев бога моего, громче трубы возвещающих мне смерть и страшное предстание перед Владыкой моим, перед которым сознаю в себе многие и тяжкие грехи. Таким образом и задумал я поступить с тобой, чтобы ныне обличить твое неразумие, а также заодно с тобой советовавших укорить меня скоро открыто обличу.
   И так вразумив брата своего, отпустил его в дом его.
   И повелел царь сделать четыре ковчега из дерева, два позолотить и вложить в них смердящие кости мертвецов, забив золотыми гвоздями; два же других, обмазав смолою и дегтем, наполнить драгоценными камнями, дорогим жемчугом, умастив их всякими благовониями. Обвязав ковчеги волосяными веревками, призвал царь вельмож, осуждавших его за смиренное приветствие тех двух мужей, и поставил перед ними четыре ковчега, чтобы оценили они достоинства позолоченных и осмоленных ковчегов. Они же оценили два позолоченных как достойные самой высокой цены, ибо полагали, что в них вложены царские венцы и пояса. О ковчегах же, обмазанных смолой и дегтем, сказали, что они достойны малой и ничтожной цены. Тогда царь сказал им:
   – Знал я, что так скажете, ибо, поверхностное имея зрение, воспринимаете вы лишь внешний образ; но не так следует поступать, а внутренним зрением подобает видеть сокрытое внутри – ценное оно или не имеющее цены.
   И велел царь открыть позолоченные ковчеги. Как только раскрыли ковчеги, страшный смрад повеял оттуда и безобразное открылось взорам. И сказал царь:
   – Это подобие тех, кто облечен в сверкающие и дорогие одежды и горд своей славой и могуществом, внутри же полон мертвых и смердящих костей и злых дел.
   Затем повелел открыть ковчеги, покрытые смолою и дегтем. И когда их раскрыли, все поразились прекрасным видом лежащего в них, и благоухание исходило из них. И сказал царь вельможам:
   – Знаете ли, кому подобны эти ковчеги? Подобны они тем двоим смиренным и в жалкие одежды облеченным; вы же, видя их наружный образ, поносили меня за то, что я до земли поклонился перед лицом их. Я же, разумными очами познав благородство их и красоту душевную, почел за честь для себя прикоснуться к ним, считая их дороже царского венца и лучше царской одежды.
   Так устыдил царь своих вельмож и научил их не судить по внешнему виду о достоинстве человека, но обращать внимание на духовную его сторону.

О соловье и ловце

   Тот, кто не ведает Бога, пребывает во тьме и смерти душевной и в порабощении идолам на погибель всей природы… Чтобы уподобить и выразить неведение таких людей, поведаю тебе притчу, рассказанную мне одним мудрейшим человеком. Он говорил, что поклоняющиеся идолам подобны птицелову, который, устроив силки, поймал однажды малую птицу, называемую соловей. Взяв нож, собрался он уже заколоть ее, чтобы съесть, как вдруг соловей заговорил человеческим голосом и сказал птицелову:
   – Какая тебе польза, человече, если убьешь меня? Ведь не сможешь даже наполнить мною свой желудок, но если из силков освободишь меня, то дам тебе три заповеди. Соблюдая их, великую пользу приобретешь себе во всю твою жизнь.
   Подивился птицелов речи соловья и обещал, что освободит его от уз. Обернувшись, соловей сказал человеку:
   – Никогда не стремись достичь невозможного, не жалей о том, что прошло мимо, и не верь никогда сомнительному слову. Храни эти три заповеди и будешь благоденствовать.
   Обрадовался птицелов удачной встрече и разумным словам и, освободив птицу из силков, выпустил ее на воздух. Соловей же захотел проверить, уразумел ли человек смысл сказанных ему слов и получил ли какую-нибудь пользу от них, и сказала ему птица, паря в воздухе:
   – Пожалей о своем неразумии, человече, ведь какое сокровище упустил ты ныне. Есть внутри у меня жемчуг, превосходящий величиною страусово яйцо.
   Услышав это, опечалился птицелов, сожалея, что упустил соловья из рук, и, желая снова поймать его, сказал:
   – Приди в дом мой, и, приняв тебя как друга, с честью отпущу.
   И ответил ему соловей:
   – Ныне оказался ты весьма неразумным. Ведь приняв сказанное тебе с любовью и охотно выслушав, никакой пользы не получил ты от этого. Сказал я тебе – не жалей о том, что прошло мимо, а ты печалишься, что выпустил меня из рук, жалея об упущенном. Сказал тебе – не стремись достичь невозможного, а ты хочешь поймать меня, не будучи в силах догнать. К этому же сказал я тебе – не верь невероятному, но ты поверил, что внутри меня есть жемчуг больше меня самого, и не сообразил ты, что весь я не могу вместить в себе такое большое страусово яйцо; как же может быть внутри меня жемчуг такой величины?
   Таковы неразумием и те, кто надеется на идолов своих.

О единороге

Те, что связаны житейскими делами, и заняты своими заботами и волнениями, и живут в наслаждениях… подобны человеку, убегающему от разъяренного единорога: не в силах вынести звука рева его и рычания его страшного, человек быстро мчался, чтобы не быть съеденным. А так как он бежал быстро, то упал в глубокий ров. Падая, простер он руки и ухватился за дерево, и, крепко держась, уперевшись ногами на выступ, считал он себя уже в покое и безопасности. Взглянув вниз, увидел он двух мышей, одну белую, а другую черную, грызущих непрерывно корень дерева, за которое он держался, и уже почти сгрызших корень до конца. Взглянув в глубину рва, увидел он дракона, страшного видом и дышащего огнем, свирепо глядящего, страшно разевающего пасть и готового проглотить его. Посмотрев же на выступ, в который уперся ногами, увидел он четыре змеиных головы, выходящих из стены, о которую он опирался. Подняв глаза, увидел человек, что из ветвей дерева понемногу капает мед. Забыв и думать об окружающих его опасностях: о том, что снаружи единорог, свирепо беснуясь, стремится растерзать его; внизу злой дракон с разинутой пастью готов проглотить его; дерево, за которое он держится, готово упасть, а ноги стоят на скользком и непрочном основании, – забыв об этих столь великих напастях, предался он наслаждению этим горьким медом.
Это подобие тех людей, которые поддались обману земной жизни. Эту истину о прельщающихся этим миром изложу тебе, смысл этого подобия сейчас расскажу тебе. Ибо единорог – это образ смерти, вечно преследующей род Адама и наконец пожирающей его. Ров же – это весь мир, полный всяких злых и смертоносных сетей. Дерево, непрерывно подгрызаемое двумя мышами, – это путь, который совершаем, ибо пока каждый живет, поглощается и гибнет сменой часов дня и ночи, и усекновение корня приближается. Четыре же змеиных головы – это ничтожные и непрочные стихии, из которых составлено человеческое тело; если они приходят в беспорядок и расстройство, то разрушается телесный состав. А огнедышащий и беспощадный дракон изображает страшное адово чрево, готовое пожрать тех, кто предпочитает наслаждения сегодняшней жизни благам будущей. Капля меда изображает сладость удовольствий этого мира, которыми он зло прельщает любящих его, и они перестают заботиться о спасении своем.

О трех друзьях

   Старец сказал Иоасафу:
   «Возлюбившие же удовольствия этой жизни и наслаждающиеся ее сладостями, те, кто предпочитает быстропроходящее и непрочное будущему и надежному, подобны человеку, имевшему трех друзей; из них двух он весьма почитал и очень любил, говорил, что готов принять смерть и вынести любые испытания ради них; третьим же весьма пренебрегал, не уважал и никогда не удостоил его оказать ему честь и любовь, проявлял совсем малую дружбу, если не сказать – никакую вообще.
   Однажды пришли к этому человеку страшные и грозные воины, чтобы немедля отвести его к царю отвечать за долг в десять тысяч талантов. Опечалившись, стал он искать заступника, чтобы помог ему ответить перед царем, и пошел к своему первому и самому близкому другу, говоря ему:
   – Ты знаешь, друг, что всегда готов был я душу положить за тебя. Ныне же и сам я нуждаюсь в помощи в постигших меня горе и нужде. Так скажи, поможешь ли ты мне теперь и на что я могу надеяться от тебя, любезный друг?
   Тот же ему сказал в ответ:
   – Я не друг тебе, человек, и не знаю, кто ты; есть у меня иные друзья, с ними буду я сегодня веселиться и сделаю их друзьями и впредь. Тебе же дам два рубища, чтобы имел их в пути, которым пойдешь, но не будет тебе от них никакой пользы, а иной никакой не жди от меня помощи.
   Услышав это и отчаявшись в ответе того, на чью помощь он надеялся, отправился человек ко второму другу и сказал ему:
   – Помнишь ли, друг, сколько видел от меня чести и добрых советов? Ныне же и я в печали и в напасти великой и нуждаюсь в помощнике. Как можешь разделить со мною мои трудности, хочу знать.
   Друг же ответил:
   – Нет у меня времени сегодня делить с тобой трудности, ибо я сам в печали и напастях, одолевших меня, и в скорби. Впрочем, немного пройду с тобой, и если не смогу помочь тебе, то сразу вернусь от тебя сюда, свои имея заботы.
   Возвратившись и от второго друга с пустыми руками, тот человек и совсем отчаялся, оплакивая пустую надежду на помощь от своих неблагодарных друзей и бессмысленные труды, которые претерпел прежде ради любви к ним; и пошел он к третьему своему другу, которому он никогда не услужил, не приглашал, и обратился к нему со смущенным лицом и глядя вниз:
   – Не смею и раскрыть уст перед тобой, зная истинно, что не вспомнишь ты, чтобы я когда-нибудь сделал тебе добро или проявил дружбу. Теперь же напала на меня беда злая. Не получив совсем никакой надежды на спасение от моих друзей, я пришел к тебе и молю, если только можешь, помоги мне хоть немного, не откажи мне, памятуя о моем неразумии.
   Тот же отвечал с ласковым и радостным лицом:
   – Я считаю тебя ближайшим моим другом и, помня небольшое твое ко мне благодеяние, сторицею сегодня воздам тебе, попрошу за тебя царя. Не бойся и не страшись, ибо я пойду вперед тебя к царю и не предам тебя в руки врагов твоих. Мужайся, любезный друг, и не будь в скорби и в печали.
   Тогда, раскаявшись, сказал тот человек со слезами:
   – Увы мне, о чем прежде плакать мне – о любви ли, что была у меня к той забывчивой, неблагодарной и лживой дружбе, или оплачу сводящее с ума отчаяние, которое, однако, показало этого истинного и близкого друга?»
   Иоасаф, выслушав и эту притчу, удивился и попросил разъяснения, и сказал Варлаам:
   – Первый друг – это богатство и стремление к накоплению золота, из-за чего многие люди впадают в беды и многие терпят несчастья. Когда же приходит смертная кончина, то ничего из всего богатства не возьмет с собой человек, только на проводы напрасных друзей.
   Второй друг – это жена и дети и другие родственники и домашние, к чьей любви привержены мы и ради любви к которым готовы отречься от собственных души и тела. Никакой нет от них пользы в час смертный, но до могилы только проводят, а затем сразу возвращаются, имея свои заботы и печали, похоронив память в забвении, как тело некогда любимого погребли в могиле.
   Третий же друг, мимо которого проходим, считаем временным, пренебрегаем им, избегаем его и которым в конце концов достигаем победы, – это лик добрых дел, а именно: вера, надежда, любовь, милосердие, человеколюбие и остальной строй добродетелей, которые могут идти впереди нас при исходе души из тела, помолиться за нас к Богу и избавить нас от врагов наших, от злых истязателей, которые движутся в воздухе, требуя безжалостно отчета от нас и непреклонно стремясь завладеть нами. Это благоразумный и добрый друг, который, помня и малое наше благотворение, воздает нам с лихвою.

О царе на один год

   Тогда Иоасаф сказал:
   – Еще покажи мне образ этого суетного мира и как мирно и безопасно пройти эту жизнь.
   Вняв ему, Варлаам сказал:
   – Выслушай пример и этой притчи. Слышал я про некий великий город, жители которого издавна имели обычай выбирать царем какого-нибудь чужестранца, не знакомого ни с законом того города, не знающего ничего об обычаях жителей, и ставили они его у себя царем, и принимал он всю власть и беспрепятственно выполнял свою волю до истечения одного года. Тогда неожиданно в те самые дни, когда он жил без печали, в непрестанной обильной роскоши и думал, что царствование его будет вечно, они нападали на него и, сорвав царские одежды, нагого водили с позором по всему городу, изгоняли его и отправляли его в изгнание далеко на некий большой пустынный остров, на котором, не имея ни еды, ни одежды, горько страдал он, не надеясь уже на роскошь и веселье, но в скорби не было ему ни чаяния, ни надежды.
   И вот по обычаю тех горожан был поставлен царем некий человек, весьма разумный и заботящийся о том, чтобы не быть ему таким же образом лишенным царства, чтобы внезапно выпавшее ему богатство, как и у царствовавших прежде него и безжалостно изгнанных, не сменилось на печаль; и, опечалившись, возревновал он об этом. Чтобы обезопасить себя, часто советовался он и истинно узнал от одного премудрого советника об обычае тех горожан и о месте изгнания, как и подобало ему без заблуждения знать. И когда он узнал, что ему на том острове предстоит быть, когда он будет лишен царства, открыл он свои сокровища, которые имел в своем распоряжении невозбранно, и, взяв сколько нужно золота, серебра и драгоценных камней, велел множество их отдать верным своим рабам, послав их на тот остров, куда ему предстояло отправиться.
   По окончании года горожане подняли мятеж и, как и прежних царей, послали его нагим в изгнание. Прежние неразумные цари тяжко страдали от голода; этот же, послав заранее богатые запасы, жил в изобилии, имея нескончаемую роскошь, отбросив всякий страх перед теми коварными горожанами, и радовался своему мудрому и правильному решению.
   Так вот, под городом разумей этот суетный мир. Горожане – это власть и господство бесов, владетелей тьмы этого мира, обольщающих нас покоем удовольствий и внушающих нам, чтобы тленное и преходящее мы принимали бы за вечно пребывающее с нами и считали бы, что все пребывающие в сладости бессмертны. И вот нас, живущих в заблуждении и никак не думающих об этом великом и вечном, внезапно постигает погибель смертная. Вот тогда-то злые и жестокие горожане тьмы, все свое время пребывавшие с нами, взявши нас, нагими отведут отсюда «в страну вечного мрака, где нет света, не видно жилья человеческого», нет советника доброго, открывшего все истинное и научившего спасению мудрого царя, – под советником этим понимай мое ничтожество, ибо пришел к тебе, чтобы указать истинный путь, ведущий к вечным и бесконечным благам.

О царе и о разумном советнике

   «Невозможное у людей вполне возможно у Бога, – сказал старец. – Да, было бы истинно доблестным подвигом с твоей стороны, если бы ты спас своего отца и сделался столь славно родителем своего родителя.
   Я слышал об одном царе, прекрасно управлявшем своим государством, кротко и справедливо относившемся к своему народу, но у которого был один недостаток, именно: при отсутствии света истинного богопознания заблуждение в поклонении идолам. У него был советник со многими прекрасными качествами души, а также отличавшийся истинным благочестием и мудростью. Этот советник, печалясь и негодуя на нечестие царя и желая вывести его из заблуждения, медлил исполнением своего желания, боясь повредить как себе, так и своим товарищам, и этим устранить ту пользу, которую он мог приносить. Но он, тем не менее, выжидал благоприятного случая, чтобы направить царя к познанию истинного блага.
   В одну ночь царь говорит ему:
   – Пойдем, пройдемся по городу, не узнаем ли мы там чего-нибудь, достойного внимания и касающегося наших обязанностей.
   Когда они шли по городу, то увидели луч света, исходящий из какого-то отверстия. Присмотревшись, они заметили подземную пещеру, где сидел один муж среди крайней бедности, покрытый убогим рубищем. Возле него стояла его жена, которая наливала ему вино в чашу. Когда чаша была полна и муж взял ее в руки, она начала громко петь, увеселяя мужа. Царь со своими спутниками, видя это, дивился, что люди могут среди такой бедности, в таком убогом жилище и одежде так веселиться.
   И сказал царь своему советнику:
   – Что за чудо, друг, что мне и тебе, живущим в такой славе и роскоши, жизнь никогда не была так мила, как она, непонятно для меня, мила, приятна этим людям в таких ужасных и тяжелых обстоятельствах и обстановке!
   Воспользовавшись удобным случаем, советник говорит ему:
   – А какова, государь, по твоему мнению, их жизнь?
   – Из всех, какия мне пришлось видеть, самая непривлекательная, отвратительная и безобразная, – отвечает царь. Советник же говорит ему:
   – Так знай же, государь, что наша жизнь, жизнь, которую мы с тобой ведем, несравненно хуже и тяжелее жизни людей, посвященных в тайну вечной славы и благ, непостижимых умом человеческим. Эти наши блистающие золотом дома и великолепные одежды кажутся безобразнее грязи и помета видевшим несказанные красоты нерукотворенных жилищ на небесах, Божественных одежд и нетленных венцов, которые Господь уготовил любящим Его.
   Подобно тому, как нам кажется безумным веселье этих людей, так и мы, считая окружающую нас роскошь и ложную славу истинным благом, кажемся безумцами и достойными слез и сожаления в глазах отведавших сладости тех вечных небесных благ.
   Услышав эти слова, царь, казалось, сначала онемел, потом спросил:
   – Кто же это такие, живущие лучшей жизнью, нежели мы?
   – Все те, – отвечает советник, – которые предпочли вечное временному.
   Когда царь снова спросил, что он разумеет под «вечным», вельможа отвечал:
   – Жизнь, непресекаемую смертью, богатство, не подозревающее бедности; вечную радость и веселие, не прерываемые горем и неудовольствием; наконец, вечный мир, которому чужда всякая вражда и зависть. Удостоенные обладать всем этим беззаботно и беспечально будут жить, наслаждаясь всеми удовольствиями и радостями царствия Божия и соцарствуя со Христом во веки веков.
   – Кто же достоин обладать таким блаженством? – заметил царь.
   – Все те, – отвечал советник, – которые идут путем, приводящим в царствие Божие, а путь этот открыт для всех желающих.
   – Как же найти его? – спросил царь.
   – Этот путь заключается в познании Бога Отца, Единородного Сына Его, Иисуса Христа, и Духа Святого.
   Царь же, имея истинно царский ум, говорит ему:
   – Что мешало тебе до сего времени сказать мне об этом? Мне кажется, что если сказанное тобою истинно, то не следовало скрывать или откладывать его открытия. Если же это сомнительно, то, думается, пройдет много времени, прежде чем можно убедиться в несомненности этого.
   – Я не по небрежности или нерадению медлил высказать тебе эту истину, не подлежащую никакому сомнению, – отвечал советник, – но потому, что считал себя недостойным предстать пред тобою, пользующимся такой славой, в качестве просветителя; я боялся показаться тебе докучливым. Если же ты теперь прикажешь впредь повторять тебе об этом, то я готов исполнять твое приказание.
   – Да, – сказал царь, – но напоминай мне об этом не только каждый день, но даже каждый час; ибо к сему нельзя относиться небрежно, но с рвением и всеусердием».
   «И мы слышали, – сказал Варлаам, – что этот царь впоследствии жил в истинной вере и благочестии; что он с спокойною душою окончил свою жизнь, а потому, можно думать, достиг вечного блаженства. Если и с твоим отцом кто-нибудь при удобном случае заговорит подобным образом, то и он поймет и сознает, как порочна была до сих пор его жизнь, и, может, пожелает переменить ее на лучшую в истинной вере. Теперь же он духовно слеп, так как отстранил от себя истинный свет и блуждает во мраке нечестия».

О серне

   Сказал Иоасаф старцу:
   – Возьми меня с собой и уйдем отсюда.
   Ответил ему Варлаам:
   – Один богатый человек вскормил молодую серну. Когда она подросла, то затосковала по свободе, влекомая прирожденным стремлением. Выйдя однажды, увидала она стадо пасущихся серн и пристала к ним; бродила она с ними по полям, а вечером возвращалась в дом, в котором была вскормлена, утром снова выходя, по недосмотру слуг, чтобы снова пастись со стадом диких серн. Когда однажды стадо отошло далеко, последовала и она за ним. Слуги богатого человека, увидев это, сели на коней и погнались за стадом; поймав свою серну, они вернули ее домой и заперли, чтобы не смогла выйти; из остального же стада они кого убили, кого разогнали, поранив. Боюсь, чтобы не было таким же образом и с нами, если ты последуешь за мной, чтобы не лишиться мне твоего сожительства и не причинить многих бед товарищам моим…

Притча святителя Кирилла Туровского о человеческой душе и теле (о слепце и хромце)
В сокращении

   Был некий домовитый человек; он насадил вертоград, обнес оградой, ископал точило, устроил и ворота, но не затворил входа. Возвращаясь домой, он сказал:
   – Кого оставлю и сторожем моего вертограда? Если оставлю кого-либо из служащих мне рабов, то, зная мою снисходительность, расточат они мое добро. Вот что сделаю: приставлю к воротам слепца и хромца, – так что если кто из врагов моих захочет украсть мой вертоград, то хромец увидит, а слепец услышит. Если же кто-нибудь из них двоих захочет войти в вертоград, то хромец, не имея ног, не сможет проникнуть внутрь, а слепец если и пойдет, то попадет в пропасть и расшибется.
   И, посадив их у ворот, дал им власть над всем, что вне вертограда; и пищу, и одеяние приготовил неоскудно, только сказал:
   – Того, что внутри вертограда, не касайтесь без моего повеления.
   И после того ушел, сказав, что возвратится со временем.
   Долго сидели они, и сказал слепец хромцу:
   – Что это за благоухание повевает из ворот вертограда?
   Отвечал хромец:
   – Внутри вертограда есть у Господина нашего много доброго и несказанно приятного на вкус. Но так как Господин наш премудр, то он посадил тебя, слепого, и меня, хромого, так что не можем достигнуть и насытиться тех добрых плодов.
   А слепец сказал в ответ:
   – Что же ты давно не сказал мне этого, чтобы мы не оставались при одном желании, но пошли и завладели тем, что у нас под руками? Хотя я и слеп, но имею ноги и силен, могу носить и тебя, и бремя; бери корзину и садись на меня, я тебя буду носить, а ты показывай мне путь, и обретем все блага Господина нашего. Если же, – прибавил слепец, – придет Господин наш и спросит о воровстве, то я скажу: «Ты знаешь, Господин, что я слеп». Если же спросит тебя, ты скажи: «Я хром и не могу дойти внутрь вертограда». Так мы перехитрим своего Господина и сами возьмем себе награду за сторожевую службу.
   И вот воссел хромец на слепца и достигли они внутрь вертограда, обокрали все бывшие там плоды Господина своего.
   И пришел человек этот и, увидев, что его вертоград обокраден, счел нужным разлучить слепца от хромца; и повелел сначала привести слепца, чтобы его допросить.
   – Не поставил ли я тебя, – сказал Господин, – как доброго сторожа моему вертограду; зачем же ты его обокрал?
   – Господин, – отвечал слепец, – ты знаешь, что я слеп и без водящего не вижу, куда идти, я не слыхал, чтобы кто-нибудь шел мимо меня в ворота. Но я думаю, Господин, что воровал хромец.
   Тогда повелел Господин блюсти слепца, где сам знал, пока не призовет хромца и будет судить обоих. Затем Господин призвал хромца и поставил его на очную ставку со слепцом, и начали они обличать друг друга. Хромец говорил слепцу:
   – Если бы ты меня не носил, никак бы я не мог при своей хромоте добраться туда.
   Тогда Господин сказал:
   – Как вы крали, так и теперь пусть сядет хромец на слепца.
   И когда хромец сел на слепца, то Господин приказал перед всеми рабами своими немилостиво казнить их и мучить в мрачной темнице, где будет плач и скрежет зубов.
   Разумейте же, братие, толкование сей притчи. Человек домовитый – Бог, Творец всяческих. А вертоград – это земля и мир сей. А оплот вертограда – Закон Божий и заповеди. А слуги, сущие с Господом, – Ангелы. Хромец – тело человека, а слепец – душа его. А что Господь посадил их у ворот, – это значит, что Он отдал во власть человека всю землю, дав ему Закон и заповеди. Когда же человек преступил заповедь Божию и за это осужден на смерть, то сначала душа его приводится к Богу и оправдывается, говоря: «Не я, Господи, но тело согрешило». Поэтому и нет мучения душам до Второго пришествия, но они блюдутся, где Бог знает. Но когда Господь придет обновить землю и воскресить всех умерших, как предрек Сам Христос, тогда вси сущии во гробех услышат глас Сына Божия… и… оживут… и изыдут сотворшии благая в воскрешение живота, а сотворшии злая в воскрешение суда (Ин. 5; 28, 25, 29). Тогда души наши внидут в тела, и каждый получит воздаяние сообразно со своими делами: праведники – вечную жизнь, а грешники – бесконечную муку.
   Богу нашему слава, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Притчи из «Диоптры» Филиппа Пустынника

О наказанном рабе

   Душа: Из того, что ты сказала, следует, что тело было обижено: раз согрешение было душевным, почему наказание – телу? Оно ведь тотчас стало изменчивым и подверженным страданиям, многострастным и гниющим, многоболезненным весьма, тленным и смертным и, как видишь, гораздо худшим. Душа же пребывает какой была и прежде того – совершенно невещественной, умственной и бессмертной, рабыня, ибо никак не пострадала, хотя и была смерти достойна.
   Плоть: Так слушай, владычица, и разумей, что тогда случилось. Вся кара, добрейшая, как и подобало, коснулась не тела, но именно души, хотя на первый взгляд и кажется, что она ничего плохого не претерпела. Послушай притчу, и ты поймешь.
   Некогда один царь купил себе у жестокого, строптивого и лукавого хозяина раба – убогого и нагого, безобразного на вид, высохшего и отощавшего, весьма исхудалого, страдальца и горемыку, совершенно непотребного, всего в струпьях, в коросте, обессиленного от ран, голода и тяжких страданий; и очистил его от всяческой скверны, облек его в светлую и мягкую одежду, сделал его князем великим и славным, подарил ему и имения, и имущество, и богатство, и сделал его первым в своем дворце. Тот же, злейший неблагодарный раб, вскоре устроил заговор против царя, на царство его вступить захотев. Царь же лишил его имения и богатства, снял и одеяния, пояс и все цветные одежды окаянного того, и в рубище преветхое и рваное все, худое, и непотребное, и истлевшее совершенно облек наветника несчастного этого, и прогнал его далеко от дворца в пустое, и ненаселенное, и непрохожее место, чтобы был тот там до конца жизни. И продержится его рубище то ветхое или семь, или восемь, или десять лет, а затем рассыплется окончательно, и с тех пор будет ходить он нагим, как и родился, до самого конца жизни, пока не вынужден будет с нею расстаться.
   Спрашиваю тебя, превысокая, кто претерпел мучения и казнь принял за то согрешение: раб ли лукавый, как виновный, будучи обнажен и лишившись богатства и славы, как существо самовластвующее собой и словесное, или же имения те и богатство его, бездушная, бесчувственная и неподвижная материя?
   Душа: Ясно, рабыня моя, – конечно, человек, хотя царь тот вовсе его не поранил, ни страданий ему не причинил, однако же перенес он тяжелое мучение.
   Плоть: Спрашиваю тебя, – ты же ответь мне, госпожа моя, на это: суд царев праведным ли был или нет, когда изгнал он того из царских дворцов?
   Душа: Конечно, рабыня, вполне праведным. Если бы не был тот царь добрым и кротким, он лишил бы его глаз, а не только на имения излил бы гнев, и казни предал бы заговорщика-раба.
   Плоть: Хорошо ты ответила мне, госпожа моя, на это. То же разумей, любимая, и о душе и теле. Поскольку не захотела душа пребывать такой, какой была создана, но тут же забыла о благородстве своем и внутри пределов своих не пожелала оставаться, и мир этот, который ты видишь, иметь как свою долю, но наслаждение, радость и веселие, даже обожение самое захотела получить и равной в чести быть Богу; справедливо Бог совершил суд, и то тело, каким он сначала облек ту, обрадованную, богозданное и чудесное, совлек, как с согрешившей: чтобы как-нибудь вновь не согрешила.
   Хочешь узнать о природе и красоте тела того – каковы и какой меры, – звездам подобным было оно и луне, ибо нагое не нуждалось ни в одеждах, ни в покрове, но как солнце само своей наготой украшается ныне, так же и оно оставлено было естественным благообразием украшаться. Совлек он с нее то тело и облек ее в мерзкое, и гнусное, и скверное это; не изменил он, однако, самой его земной сущности, но переменил изначальную природу и из Эдема изгнал его тотчас, и запретил ему прикасаться к дереву жизни и его плоду, – жалея его, не отказывая, ни в коем случае, в жизни бессмертной, но наилучшим образом удерживая устремленность ко греху. Смерть, таким образом, не местью оказывается, но врачеванием наилучшим и скорее спасением, устроением, державная, премудрости исполненным, так как в большой мере удерживает устремление ко греху, ибо умерший, говорят, уже за него наказан. Итак, рабствует оно душе, насколько силу имеет: или десять, или двадцать, или пятьдесят лет, или, если долго, дважды столько, – а затем разрушается, подвергается тлению и распадается на четыре те составные части, из которых Богом было составлено; из земли исшедшее снова уходит в землю, по слову Его.
   Ты же, госпожа моя, нагой оставлена, будучи одинокой совершенно, не имея тела, которое тебя здесь содержало и сожителем имело, – а скорее, ты содержишь его, и образуешь, и имеешь – тотчас восходишь в свою область: если хорошо сохранила то, что у тебя по образу Божию, неоскверненным и чистым в настоящей жизни, то как умственная – к умственным, как и нематериальная – к нематериальным, к своим, имею в виду, родственникам, ангелам святым, светозарным и светлым, в вышний мир. Если душа светла, со светлыми сочетается тут же; будучи от вышних, восходит вверх и радости исполняется. Если же она погрязла и помрачилась вся в страстях пагубных и нечистых, то к темным и мрачным ангелам причисляется; будучи темной – к темным и лицами мрачным, так как их она выполняла желания и дела. От дел своих душа получает образ и каждая является такой, какова она есть: дела света делают светлыми и светоносными, дела же тьмы черными и мрачными. Душа ведь, госпожа моя, с телом воспитана, ко всему видимому и чувственному прилепившись, ничего бестелесного никогда не видит, пока привязана к этой земной плоти; когда же она совлечет ее, видит без помех.
   Вот тебе смысл этой притчи. Если же тебе кажется, что нами здесь сказанное выражено неподобающим образом, ибо я говорила притчей, поинтересуйся тем, что такое притча, и знай, госпожа, что притча не во всем в равной мере точна; иначе она и не была бы притчей, но скорее тождеством.

О мучителе и царе-освободителе

   Душа: <…> Когда Христос сошел в ад, чтобы души все освободить, там пребывающие, он освободил всех начиная с Адама и прочих по порядку. Ты же, о рабыня, сказала теперь, что там находятся души всех грешников и нечестивых. Но если он тех изъял из утробы адовой, то где же тут благодать, если они вновь, как осужденные, находятся под адом? Значит, несогласие с Писанием я нахожу у тебя и предполагаю, что ты, рабыня, неправа.
   Плоть: Послушай же меня, владычица, и пойми теперь и Писание, и истину, которую я тебе скажу с помощью притчи.
   Существует, положим, некий мучитель, злодей и отступник, бежавший некогда от царя и ушедший далеко, в какое ему понравилось место, и там он выстроил город, высокий и великий, стенами отовсюду хорошо защищенный. Посреди же его он выкопал глубокую и великую яму, глубиной даже до дна земного и больше, в ширину же шире всех широт, злосмрадную, мрачнейшую и очень темную, и сторожей всяческих там он поставил смраднейших, увы мне, весьма зловонных. И после этого злобная враждебность на все земли распространилась; собрал он многих зверей и ядовитых гадов, змей, пресмыкающихся, скорпионов и ехидн и прочих всех тварей такого рода, и запер их в мрачнейшей яме, чтобы мучить людей, которых он хотел туда заключать. Ни луны, ни звезд, ни солнца там нет, я имею в виду в городе вражьем, лишь мгла густая. Вблизи же этого города путь был торный, и иной дороги не было, какой можно было бы пройти в весь мир. Этим путем шли все племена и народы, как враги царя, так и его друзья. И вот все они приходили, того не желая, в руки отступника и врага, и малые и великие, и он всех их одолевал и всеми овладевал. Пользуясь силой рук, мощью и своим могуществом, связывая руки и ноги им, он страшно лютовал и обращал их в заключенных и всю ту темницу наполнил.
   Не стерпев этой несправедливости, царь не оставил надолго людей выносить страдания и послал туда сына своего, говоря: «Пойди и скорее освободи людей наших всех из рук обманщика и отступника». Тот же, придя и схватив противника, все ему сокрушил – и кости, и жилы, и оставил его полумертвым и бездейственным, вырвал глаза у него, запоры и ворота поверг, и засовы сломал, и освободил всех как победитель и хозяин добычи, – разом и врагов, и друзей, – из преисподни их всех вывел наверх из глубины, и от крепких уз освободил всех, и по лицу земли ходить им предоставил. А после этого, смотри, он принял прекраснейшее решение: избрал верных друзей отца своего и, взяв их, ушел к своему отцу в прекрасный и чудесный его дворец, – чтобы те были всегда с царем и веселились вместе с ним вовеки. Врагов же и нечестивцев он оставил там, пока отец не решит, что им подобает, и не вынесет он суд справедливый о них.
   Как ты на это смотришь, госпожа моя: не получили ли и те (я имею в виду нечестивых и врагов царевых) тогда некоторого благодеяния? Как тебе кажется? Я же считаю, что благом великим было то, что мучитель был схвачен и связан противник узами нерасторжимыми, и что глаз был лишен, а те были выведены из бездн земных, из темниц мрачных, из уз и запоров, от смрадного зловония и гадов ядовитых, – от всех этих зол освобождены, и что было им предоставлено свободно ходить повсюду, ибо не стало тюремщика и его слуг, так как враг погиб со всем своим воинством, быв побежден.
   Хоть и слышала ты, что в аду находятся души, но они не так пребывают, как прежде, не в страданиях тяжелых, не в нуждах, не в узах нерасторжимых, но в частичном послаблении и в некотором покое. Мне это представляется великим благодеянием. Все ли ты поняла из сказанного или и еще сомневаешься?
   Душа: Уразумела и поняла я, правду ты говоришь. Всех он облагодетельствовал по правому суду: врагов меньше, друзей больше. И благодать эту великой называют все добромыслящие, и она весьма велика.
   Плоть: Госпожа моя, как же ты поняла рассказанную мной загадку? Хочу узнать, хорошо ли ты сказанное уразумела.
   Душа: Слушай, служительница, теперь ее отгадку. Отступник – это падший Люцифер, город же, который он построил, – ад; как я думаю, яма глубочайшая и темница его – это чрево адово, торный же путь – это жизнь, которой мы идем, малые и великие вместе; мучительство же вражеское и разбойничество его – смерть, которая похищает всех и в лютый ад посылает тотчас же; а находящиеся во рву гады и лютые звери, как я думаю, – тамошнее нестерпимое страдание; царь же – Бог, а сын его, избавитель рода человеческого, – это Христос; друзья – праведники, а нечестивые – враги его и грешники, полагаю; прекрасный же дворец и веселье в нем, и радость непрестанная – это Царство Небесное.
   Плоть: Хорошо и весьма разумно поняла ты сказанное мною, госпожа моя и владычица, слава Христу моему! Но знай, что притча не во всем точна и не должна восприниматься буквально. Иначе это не притча была бы, как мы сказали, но скорее тождество.

Притчи русского старчества

   Притчи, приведенные в разделе «Мудрость отцов-пустынников» – это мудрость, передаваемая старцами древности. «Русское старчество, – пишет монахиня Игнатия в своем труде «Старчество на Руси», – плоть от плоти старчества вселенского, основываясь на опыте великих египетских старцев, имеет и специфические черты» (с. 18).
   Вкратце объясним здесь, что подразумевается под старчеством, цитатой из авторитетного исследователя русского монашества Игоря Корнильевича Смолича:
   ««В действительности мне кажется искусством искусств и наукой наук руководить людьми, этими различными и разнообразными существами» (свт. Григорий Богослов). Эти слова отображают вкратце явление, известное под именем старчества. Старчество возникло и развилось в связи с аскетическим воспитанием молодых монахов и обучением их деятельному христианству.
   Старец призывается на это служение Самим Богом, проходит святоотеческим путем тяжелый подвиг, достигает бесстрастия, чистоты сердечной, проникается обильно Божественным светом благодати Св. Духа, преисполняется любовью, ему открывается воля Божия. Он получает особый дар – направлять души ко спасению и врачевать их от страстей. Этот особый дар руководства, основанный на водительстве Св. Духом пасомых ко спасению, и называется даром старчества и требует от носителя этого дара мудрого любвеобильного попечения о вверившихся ему душах. Старчество – особый дар Св. Духа, талант, который св. апостол Павел называет даром рассуждения (ср. 1 Кор. 12, 10). Дар рассуждения (старчество) ставится святыми отцами превыше всех других дарований» (Смолич, с. 371).
   Характерная особенность русского старчества начиная с XIX века – то, что духовное руководство простирается не только на монахов, а, размыкая монастырские стены, распространяется и на мирян. К таким знаменитым старцам, как прп. Серафим Саровский или Амвросий Оптинский, ходило множество богомольцев из всех губерний и всех сословий страны.
   Духовный опыт передается прежде всего не книжным, письменным путем, а примером жития, устными наставлениями, всегда «от лица к лицу», от сердца к сердцу, глубоко личностно. Притча – один из путей для такой глубоко-личной передачи многослойного духовного опыта, и по природе она устна. Не все записано, не все возможно записать в полноте, и часто мы имеем скорее конспект живого притчевого повествования, чем его художественное изложение – поэтому в нашу книгу включены лишь немногие притчи в передаче немногих известных русских старцев и поэтому так разнородно выглядят они: от «сухого остатка» притчи в пересказе до стенографической записи притч, рассказанных отцом Павлом (Груздевым), с простонародными словечками, повторами и всеми проявлениями живой устной речи. Например, притча «Трое вас, трое нас» здесь приводится в двух изложениях – преподобного Амвросия Оптинского (через посредство воспоминаний о старце) и архимандрита Павла (в расшифрованной магнитофонной записи его проповеди). Кстати, эту притчу литературно обработал Лев Толстой («Три старца»), но в этой обработке притча, превратившись в рассказ, сильно теряет в энергии и поучительности.

Преподобный Серафим Саровский (1754 или 1759–1833)

Капитал благодати Духа Святого

Стяжайте благодать Духа Святого и всеми другими Христа ради добродетелями, торгуйте ими духовно, торгуйте теми из них, которые вам больший прибыток дают. Собирайте капитал благодатных избытков благодати Божией, кладите их в ломбард вечный Божий из процентов невещественных… Примерно: дает вам более благодати Божией молитва и бдение, бдите и молитесь; много дает Духа Божиего пост, поститесь, более дает милостыня, милостыню творите, и таким образом о всякой добродетели, делаемой Христа ради, рассуждайте. Вот я вам расскажу про себя, убогого Серафима. Родом я из курских купцов. Так, когда не был я еще в монастыре, мы, бывало, торговали товарами, который нам больше барыша дает. Так и вы, батюшка, поступайте, и, как в торговом деле, не в том сила, чтобы больше торговать, а в том, чтобы больше барыша получить, так и в деле жизни христианской не в том сила, чтобы только молиться или другое какое-либо доброе дело делать. <…> Если рассудить правильно о заповедях Христовых и апостольских, так дело наше христианское состоит не в увеличении счета добрых дел, служащих к цели нашей христианской жизни только средствами, но в извлечении из них большей выгоды, то есть вящем приобретении обильнейших даров Духа Святого.

(Преподобный Серафим Саровский. Беседа о цели христианской жизни. С. 46–47)

Преподобный Амвросий Оптинский (1812–1891)

Колесо

   Батюшка говорил:
   – Мы должны жить на земле так, как колесо вертится, только чуть одной точкой касается земли, а остальными непрестанно вверх стремится; а мы, как заляжем на землю, и встать не можем.

   («Жизнь»)

«Они лучше меня все делают»

   Враг (дьявол) сидит и болтает ногами. Ему говорят:
   – Что же ты ничего не делаешь?
   Враг отвечает:
   – Да мне ничего не остается делать, как только болтать ногами, – они (люди) лучше меня все делают.

   («Дерзость»)

Два подаяния

   Когда о. Амвросию исповедовались, что скупость нападает, он поучал:
   – Давай что можно, елико душа возможет.
   Один странник просил милостыню; одна была скупая и дала ему худой платок, а другая добрая, и что просил у нее странник, все ему давала. Только что ушел он от них, как сделался у них пожар, и все у них сгорело. Странник воротился и все им отдал: той, которая много подавала, много отдал, а скупой сказал: «На тебе твой платок!»

   («Милостыня»)

Скворец

   Так как молитва есть сильнейшее оружие против невидимого врага, то он и старается всячески отвлекать от нее человека. Передавал старец такой рассказ:
   – На Афоне у одного монаха был скворец-говорун, которого монах очень любил, увлекаясь его разговорами. Но вот странно, – лишь только монах начнет исполнять свое молитвенное правило, скворец тут и разговорится, и не дает молиться монаху. Раз на светлый праздник Воскресения Христова монах подошел к клетке и говорит: «Скворушка, Христос Воскресе!» А скворец отвечает: «Вот то-то и беда наша, что воскрес», – и тут же околел, а в келье монаха разлилось нестерпимое зловоние. Тогда понял монах свою ошибку и раскаялся.

   (Житие преподобного Амвросия, ч. 1, с. 107).

Иисусова молитва и ястреб

У одного боголюбца был обученный говорить скворец, который, постоянно слыша произносимую хозяином молитву: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного», – и сам навык ее повторять. Раз летом вылетел он в растворенное окно на улицу, а тут и налетел было на него ястреб, но скворец, по привычке, в испуге проговорил Иисусову молитву, и тотчас ястреб отскочил от него. Так, даже бессмысленно произносимая молитва послужила во спасение от угрожающей беды.

(Житие преподобного Амвросия, ч. 1, с. 106).

«Трое вас и трое нас»

   Жили на одном острове три пустынника, имевшие у себя икону трех святителей. И как были они люди простые, необразованные, то и молились пред сею иконою не иначе как простою своеобразною молитвою: «Трое вас, и трое нас, помилуйте нас». Так они постоянно твердили одну эту молитву.
   Вот пристали к этому острову путешественники, а старцы и просят, чтобы они научили их молиться. Путешественники начали учить их молитве «Отче наш», а выучив, поплыли далее морем на своем корабле. Но, отплыв несколько от берега, они вдруг увидели, что учившиеся у них молитве три старца бегут за ними по водам и кричат:
   – Остановитесь, мы вашу молитву забыли!
   Увидев их, ходящих по водам, путешественники изумились и, не останавливаясь, только сказали им:
   – Молитесь, как умеете.
   Старцы вернулись и остались при своей молитве.

   (Житие преподобного Амвросия, ч. 2, с. 59).

Ехал мужик по базару

   Один брат жаловался старцу, что во время молитвы множество бывает разнообразных помыслов. Старец на это сказал:
   – Ехал мужик по базару, вокруг него толпа народу, говор, шум, а он все на свою лошадку: но-но! но-но! – так помаленьку, помаленьку и проехал весь базар. Так и ты, что бы ни говорили помыслы, все свое дело делай – молись!

   (Житие преподобного Амвросия, ч. 1, с. 106).

«Отпустить его на волю!»

Люди всегда стараются оправдать свои поступки. А старец говорил, что самооправдание – великий грех. Для примера он рассказывал следующий случай: «Приехал раз в острог покойный Государь Николай Павлович да и стал спрашивать арестантов, за что каждый из них сидит в остроге. Все оправдывали себя и говорили, что посажены в острог безвинно-напрасно. Подошел Государь еще к одному из них и спросил: «А ты за что тут?» И получил ответ: «За великие мои грехи и острога для меня мало». Тогда Государь обернулся к сопровождавшим его чиновникам и сказал: «Отпустить его сейчас на волю».

(«Самооправдание»)

Купец и волки

Когда батюшке говорил кто-нибудь «не могу» (того-то и того-то потерпеть или исполнить), он нередко рассказывал по этому поводу про одного купца, который все говорил «Не могу, не могу – слаб». А пришлось ему раз ехать по Сибири; он был закутан в двух шубах и ночью задремал; открыл глаза и вдруг видит точно сияние перед собою, все как будто волки мелькают; глядит – волки. Как он вскочит… да, забыв про тяжесть шуб, прямо на дерево!..

(«Немощь человеческая»)

О силе покаяния

   Один человек все грешил и каялся – и так всю жизнь. Наконец покаялся и умер. Злой дух пришел за его душой и говорит:
   – Он мой.
   Господь же говорит:
   – Нет, он каялся.
   – Да ведь хоть и каялся, опять согрешал, – продолжал диавол. Тогда Господь ему сказал:
   – Если ты, будучи зол, принимал его опять к себе после того, как он Мне каялся, то как же Мне не принять его после того, как он, согрешив, опять обращался ко Мне с покаянием? Ты забываешь, что ты зол, а Я – благ.

   («Покаяние»)

«Все мои леса, все мои луга!»

   Человек в счастье забывается и все приписывает себе – своей бессильной и мнимой власти, но лишь посетит его какое-нибудь несчастье, просит пощады и у воображаемого врага. Эту истину о. Амвросий так изображал:
   – Человек, как жук. Когда теплый день и играет солнце, летит он, гордится собою и жужжит: «Все мои леса, все мои луга! Все мои луга, все мои леса!» А как солнце скроется, дохнет холодом и загуляет ветер – забудет жук свою удаль, прижмется к листку и только пищит: «Не спихни!»

   («Скорби»)

Жасмин

   Старец рассказывал притчу о жасмине:
   – Один у нас монах умел с жасмином обходиться. В ноябре он его совершенно обрезает и ставит в темном месте, зато потом растение покрывается обильно листьями и цветами. Так и с человеком бывает: нужно прежде постоять в темноте и холоде, а потом уже будет и плода много.

   («Скорби»)

«Хуже тебя не нашлось»

   Один человек говорил батюшке:
   – Бывают помыслы, что вы, батюшка, мне доверяете.
   На это он ответил:
   – А я тебе притчу расскажу. Одного пустынника выбрали архиереем, он долго отказывался, но они настояли. Тогда он подумал: «Я не знал, что достоин; верно, есть что-нибудь у меня хорошее». В это время явился ему Ангел и говорит: «Рядниче (рядовой монах), что ты возносишься? Там люди нагрешили, и им нужно наказание, вот оттого и выбрали, что хуже тебя не нашлось».

   («Помыслы»)

Святитель Феофан, затворник Вышенский (1815–1894)

Духовный телеграф

Вы знаете, как действует электрический телеграф? В Петербурге, например, заводят известный аппарат – в то же мгновение то действие петербургское отражается в Москве в подобном же аппарате и в том же значении, в каком там происходит движение. Почему так бывает? Потому что и аппараты те однородны, и соединяющая их проволока к ним же подлажена. Так, что действие такого телеграфа – то наша молитва. Мы и святые – как бы два аппарата однородные; среда, в коей святые и коею окружены души наши, – это проволока. Когда истинная молитва – сердечная – подвигнется в душе, тогда она по той стихии, воздействуя на нее, как лучом света пролетает до святых и сказывает им, чего мы хотим и о чем молимся. Между нашею молитвою и услышанием нет промежутка – только надобно, чтоб молитва шла из сердца. Оно у нас и есть телеграфный для неба снаряд. Те же молитвы, кои не из сердца, а из головы только и с языка идут, не дают луча, восходящего на небо, и не бывают слышны там. Да это и не молитва, а только приемы молитвенные.

(«Что есть духовная жизнь», гл. 15)

О любви к человечеству

В Санкт-Петербурге мне рассказывали такой случай. Один джентльмен в каком-то собрании юных радетелей о всеобщем благе – это было в самый разгар прогрессистского бреда – держал сильную речь о любви к человечеству и народу. Все восхищались. Но ворочается он домой; человек, служивший у него, как-то не скоро отворил дверь – это ему уже не показалось; потом свечу не скоро подал, потом с трубкой что-то сделалось, да холодновато было в комнате… Не выдержал наконец наш филантроп и разбранил своего слугу. Тот – какое-то возражение, а этот его в грудь. И вот наш парень: там распарился от любви к человечеству – а тут и с одним человеком не мог поступить как следует. И в тот у нас первый разгар прогрессистского бреда красавицы, бросаясь в переплетные заведения, нередко матерей своих оставляли без куска хлеба, а все же мечтали, что они каким-то образом идут вперед и благо человечества устрояют. Вся беда от слишком широких кругозоров. А лучше, смиренно потупя очи, глядеть под ноги и разбирать, какой где сделать следует шаг. Это самый верный путь.

(«Что есть духовная жизнь», гл. 17)

Новогоднее пожелание

   Поздравил я Вас с Новым годом мимоходом, а потом пришло на мысль и особо поздравить Вас с ним и пожелать нечто особенное. Что же именно? То, чтобы Вы стали новенькою. Как новенькою? Так, как бывает всякое новенькое платьице: все на своем месте, ни пятнышка, ни помятости; так и веет от него свежестию. Вот подобного сему желаю душе Вашей. По телу Вы, как о платье говорится, только что с иголочки, совершенно новенькая. А душа наша и на свет является со старым, и, если не отнять от нее этого старья, она так и останется старою, не вкусив новинки. Старое в душе – суета и страсти. Выгоните все такое – и станете новенькая.
   Расскажу Вам одно предание, и Вам будет яснее, в чем тут дело. Некто жил где-то далеко в пустыне. Заболели у него внутренности: легкие ли, или сердце, или печень, или все вместе. Боль хоть умирай. Людской помощи неоткуда ожидать, прибег к Богу со всеусильною молитвою. Услышал Господь. В одну ночь, заснувши, видит он такое видение: пришли два ангела с ножами, разрезали его, вынули больные части, вычистили их, вымыли и чем-то смазали. Затем все положили на свое место, спрыснули чем-то – и все срослось, как будто и разрезов не было. Проснувшись, старец встал совсем здоровым, как будто никогда не болел, новеньким, будто юноша во цвете сил. Видите, чего Вам желаю? Чтоб в Вашей душе все было перечищено, больное и старое повыброшено, все оздравленное и обновленное поставлено на свое место и вспрыснуто живою водою. И станете новенькая, свеженькая, полная светлой, отрадной жизни.
   Рассказывал я эту историйку одному из трудящихся над собою. Выслушав ее, он не хладно воззвал: о, когда бы пришли ангелы и сделали с душою моею то же, что сделали с телом того старца! В этом воззвании слышались и молитва, и желание свалить на других то, что должно быть сделано своими трудами. Ибо и такое лукавство не чуждо нашему сердцу, что хорошими быть мы не прочь, но потрудиться ради того руки опускаются. Душу перечищать и исцелять не придут ангелы. Бывают при этом и их указания и вразумления, но делать все надо самим. Даны все средства, или орудия и лекарские инструменты. Бери сам и режь себя где нужно без всякого жаления себя. Другой никто этого не может сделать. Сам Бог не входит во святилище души могуществом Своим, а благоволительно просит входа.

   («Что есть духовная жизнь», гл. 24)

«Я не оставлял тебя»

Расскажу одно предание. Жил старец в безмолвной пустыне. Напали на него бесы видимо и начали тащить вон из келии, чтобы выгнать совсем и из пустыни. Старец начал сам отбиваться от них, но те пересилили его и уже к самой двери притащили. Еще бы немного – и они вышвырнули бы его вон. Видя крайнюю беду, старец воззвал: «Господи, Иисусе Христе! Почто мя оставил еси! Помоги мне, Господи!» Как только воззвал, тотчас явился Господь и разогнал бесов, а старцу сказал: «Я не оставлял тебя; но как ты не призывал Меня, а сам думал управиться с врагами, то не приступал помочь тебе. Сам ты виноват, понадеявшись на себя. Призывай Меня, и всегда встретишь готовую помощь». Сказав это, Господь стал невидим. Вразумив старца, этот случай и всем нам дает урок не барахтаться с страстными помыслами своим с ними мысленным препирательством, а тотчас обращаться к Господу с молитвою против них.

(«Что есть духовная жизнь», гл. 58)

Преподобный Силуан Афонский (1866–1938)

Если бы на дубе росли тыквы

   Один мужик поехал в лес за дровами. Утомившись от трудов, он лег отдохнуть под большим дубом и, снизу смотря на ветви дуба и видя на нем множество крупных желудей, подумал: «Было бы лучше, если бы на дубе росли тыквы». С этой мыслью закрыл он глаза, и вдруг упал один желудь и больно ударил его по губам. Тогда мужик и говорит: «Я ошибся, Бог умнее меня, и хорошо устроил, что на дубе желуди, а не тыквы. Будь это тыква, она меня убила бы своею тяжестью».
   Так часто все мы осуждаем творение Божие, вместо того, чтобы предаваться на волю Божию. Кто предался Его святой воле, тот покоен, а кто своим умом пытается все постигнуть, тот неискусен в духовной жизни, Чтобы познавать волю Божию, нужно покориться ей, и тогда Господь Своею благодатью будет вразумлять и легко станет жить. И хотя бы болен был тот человек или беден, но радостно будет на душе, потому что здоров он и душой и разумом, и умом зрит он Господа, и во смирении духа любит Его, и от любви той забывает мир; а если и помнит, то любовь Божия понуждает его молиться за мир, и даже до слез.
   Такой приятный путь Господень для духа нашего.

   («Старец Силуан», ч. 2, гл. XIX: Повествования о пережитом опыте и о некоторых встречах и беседах с подвижниками. С. 419–420).

Орел и петух

   Летал орел в высоте, наслаждался красотою мира и думал: «Я пролетаю большие пространства и вижу долины и горы, моря и реки, луга и леса; вижу множество зверей и птиц; вижу города и селения, и как живут люди; а вот деревенский петух ничего не знает, кроме своего двора, где видит всего лишь немного людей и скота; полечу к нему и расскажу о жизни мира».
   Прилетел орел на крышу сельского дома и видит, как храбро и весело гуляет петух среди своих кур, и подумал: «Значит, он доволен своею судьбою; но все-таки расскажу ему о том, что знаю я».
   И стал орел говорить петуху о красоте и богатстве мира. Петух сначала слушал со вниманием, но ничего не понимал. Орел, видя, что петух ничего не понимает, опечалился, и стало ему тяжело говорить с петухом; а петух, не понимая, что говорит орел, заскучал, и стало ему тяжело слушать орла. Но каждый из них оставался доволен своею судьбою.
   Так бывает, когда ученый человек говорит с неученым, но еще более, когда духовный говорит с недуховным. Духовный подобен орлу, а недуховный петуху; ум духовного день и ночь поучается в законе Господнем и молитвою восходит к Богу, а ум недуховного привязан к земле или занят помыслами. Душа духовного услаждается миром, а душа недуховного остается пустою и рассеянною. Духовный, как орел, летает в высоте и душою чувствует Бога, и видит весь мир, хотя и молится в темноте ночи, а недуховный услаждается или тщеславием, или богатством, или ищет плотских наслаждений. И когда духовный встречается с недуховным, то обоим им скучно и тяжело общение.

   («Старец Силуан», ч. 2, гл. XXII: О молодом монахе. С. 432–433).

Почему Бог не дал крыльев человеку

   Один охотник любил ходить в лес и в поле за добычею. Однажды долго восходил он на высокую гору, выслеживая зверя, и, утомившись, сел на большом камне отдохнуть. Увидав стаю птиц, перелетающих с одной высоты на другую, он стал думать: «Почему Бог не дал крыльев человеку, чтобы мог он летать?» В это время тем местом проходил смиренный отшельник и, узнав мысли охотника, сказал ему:
   – Вот, ты помышляешь, что Бог не дал тебе крыльев; но если тебе дать крылья, то ты все равно не будешь доволен и скажешь: «Крылья мои слабы, и я не могу с ними долететь до неба, чтобы увидеть, что есть там»; и если тебе будут даны такие сильные крылья, чтобы ты мог подняться до неба, то и тогда ты будешь недоволен и скажешь: «Я не разумею, что тут происходит». И если тебе будет дан разум, то опять ты не будешь доволен и скажешь: «Почему я не ангел?» И если тебя сделают ангелом, то ты снова будешь недоволен и скажешь: «Почему я не херувим?» И если ты станешь херувимом, то ты скажешь: «Почему Бог не дал мне управлять небом?» И если дано будет тебе управлять небом, то и тогда ты не удовлетворишься и, как некто другой, дерзко взыщешь большего. Поэтому всегда смиряй себя и будь доволен тем, что тебе даруется, и тогда будешь жить с Богом».
   Охотник увидел, что отшельник сказал истину, и возблагодарил Бога, что послал ему монаха, который вразумил его и открыл ему путь смирения.

   («Старец Силуан», ч. 1, гл. VI: О четырех видах воображения и об аскетической борьбе с ними». С. 152).

Архимандрит Павел (Груздев) (1910–1996)

«Трое вас и трое нас»

   Родные мои, и молиться! Как можешь, так и молись. Скажу пример. Едет архиерей в один знаменитый монастырь. Глядит: на палубе да что за народ?
   – Господи, – он говорит, – что там такое?
   Говорят:
   – Владыко, во-о-от островок. На этом островке живут святые люди.
   Владыка говорит:
   – Нет, святые или не святые, никто знать не может.
   – Владыко, правильно. Живут святые люди…
   Ну, архиерей – сила, велит лодку отчалить. Подъехали к островку. На этом островке стоят три человека, ухватившись за руки. Кланяются ему. Под благословение подошли. Он говорит:
   – Что вы за люди?
   – А мы, – говорят, – владыко, когда-то мы были рыбаки, потерпели крушение и дали обещание: Господи! Где мы очутимся на твердой земле, с этой земли не уйдем. Вот очутилися на этом острове. С тех пор здесь живем. В год раз к нам приезжает священник с материка, нас исповедует.
   Он говорит:
   – Хорошо, а как же вы молитесь?
   – А мы, – говорят, – владыко, знаем, что Святая Троица во Едином Существе. Нас трое, и Святая Троица – Трое, и мы вот молимся: «Трое вас и трое нас, помилуй нас, Один Бог!»
   Архиерей говорит:
   – Нет, отцы и братья, да нет! Давайте я вас научу «Отче наш».
   И лепечут – и выучилися. А он еще говорит:
   – За меня молитеся! И вот этих-то молитв у вас хватит.
   – Спасибо, спасибо, владыко, уж нам спеть будет «Отче наш»!
   Владыка благословил их, сам сел в лодку и на корабль. Архиерей говорит:
   – Какие еще есть люди на Святой Руси!
   Плывет, спать не хочет, ходит по палубе. И глядит: что-то, откуда едет, там какой-то необыкновенный свет. Владыка говорит:
   – Видно, их избенка горит.
   Нет, горит этот свет ярче и ярче, ближе и ближе. Глядит, эти старики-те ухватилися за руки, да и бегут по морю-то и руками машут:
   – Владыка, ведь забыли мы молитву ту. Научи нас, родный!
   А владыка говорит:
   – Вот что, братие, я архиерей, облачен высшей от Бога властью священства, но по морю бегать не умею. А вы простые люди, а по волнам бегаете!
   – Дак как же, владыко, нам молиться? – спрашивают.
   – Как молилися, так и молитеся.
   – Ну спасибо, владыко!
   И пошли наши старички обратно.

   (Проповедь перед исповедью 19.11.1987. – «Архимандрит Павел», с. 412–413)

В ожидании Спасителя

   В одном месте прошел слух, что Спаситель придет в этот город. Сам Христос. А кто хороший человек, благочестивый человек, Он придет в гости к нему. А Он каждый день к нам, каждый час к нам. А у этого человека благочестивого будет гостить.
   Одна женщина – церковь она посещала, каждый день Евангелие читала, молилась, вела прекрасную жизнь, но гордость у нее была. И вот она сама себе говорит: Спаситель ко мне придет, обязательно придет. Напекла, наготовила. Этого не было, а пример, притча. Все наготовила. Ждет Спасителя. Самовар вскипела, мармашели наварила, пирогов напекла, яишницу сделала по-простому – Спаситель придет. Притом же она Евангелие каждый день читала.
   Идет мальчишка-сосед и говорит:
   – Тетя Маня, ради Христа, пойдем, помоги, с мамой плохо сделалося. Стонет, а мне ее не поднять.
   – Не пойду. Ко мне Гость придет. А ты пришел, нахрямдал тута в грязных сапогах.
   Прогнала ребенка. Ну чего. Мальчишонка домой пришел, мать поправилася. Слава Тебе, Господи!
   А Мария ждет, она верила-верила неложному слову Христа. Обед прошел. Нет. Все глаза проглядела – нету Христа. Ладно. Идет из другой деревни мужчина:
   – Мария, коровушка телится, да неладно. Пойдем, помоги ради Христа, ты по коровам-то понимаешь.
   – Уходи, ко мне Гость придет, я Гостя жду.
   Нету. Прогнала мужика. Мужик пришел домой, корова-то отелилась. Ладно.
   А Мария ждет Христа, не дождется. Поздний-поздний вечер. Входит мужчина и говорит:
   – Слушай-ка, баба, я овдовел давно да пропился. А как, сами знаете – «стопочки да рюмочки доведут до сумочки». Пропился, бельишко на мне-то старенько. Улатай, постирай.
   Во принес грязного-то белья!
   – Уходи, провалился бы ты.
   Выгнала:
   – Я Гостя жду.
   Нету Гостя. На варенье мухи насели, пирог как дуб сделался, зачйрствел, самовар – все уголья пережгла. Нету Гостя, не пришел к ней Христос. Уснула.
   Видит сон. Пришел к ней Спаситель. Она говорит:
   – Господи, я верю неложному Твоему слову, потому что каждое слово Твое истинно. И вот сказали, что Христос придет, я ждала Тебя.
   Он говорит:
   – Да, Мария, Я за твою благочестивую жизнь, за твою любовь к храму Божиему к первой тебе пришел. Я к тебе три раза приходил, а ты Меня три раза выгнала.
   – Господи. Нет, этого не было.
   – Евангелие читаешь?
   – Господи, ежедневно.
   – Дак вот, говорит, баба, слушай, вот здесь написано: «Болен был, а вы посетили Меня» [8 - Мф. 25, 36.]. Это приходил-то не Васютко, а это Я к тебе приходил, а ты Меня выгнала.
   – Не знала, Господи. Ну, а второй-то раз когда?
   – А второй раз мужик-от пришел, попросил тебя. Я послал мужика-то, Я навел на коров, чтоб тебя испытать, твою веру. «В беде были, а вы помогли Мне». А ты Меня выгнала.
   – Господи, не знала! А третий раз когда, Господи?
   – А третий-то раз приходил опять Я к тебе. «Наг был, а вы одели Меня».
   – Не знала, Господи!
   Врешь, зараза, знала! Потому что вот тут написано: «Кто сотворил единому из малых сих, Мне сотворил». А ты Евангелие читаешь. Вот, родные, вот из этого примера, этого поучения, себе сделайте пример. Это нехороший пример.

   (Проповедь к покаянию 24.06.1985. – «Архимандрит Павел», с. 418–420)

Про Васю

   А прекрасный пример. Идет мужчина. Вдовец, похоронил жену, ребенок Васютко, годов восьми, мальчик маленькой… Ну, вдовья жизнь, знаете какая. Завтра Рождество Христово. А Вася-то:
   – Сегодня, – говорит, – обязательно придет, папка, к нам Спаситель.
   – Да полно, Вася.
   – Тятя, придет Спаситель!
   И ждет. Нету. Уже вечер. Глядит: а на улице-то да ребятишки-те бьют какого-то мальчишку. Васька был здоровый, растолкал мальчишек, кому морду набил, кому пендаля дал, всех этих разбойников. Мальчишку привел домой:
   – Избили тебя.
   А мальчишка еще прекраснее. Вечер. Умыли, причесали, напоили, накормили. А он говорит:
   – Папка, у меня двое сапог-то, а у мальчишки-то и пальцы вывалилися, отдадим валенки-те.
   Он говорит:
   – Вася, я ж твоей воли не отнимаю. Пожалуйста, отдай валенки.
   Мальчишка сияющий, радостный ушел. Добрые люди!
   Прошло несколько время, Васек ждет Спасителя.
   Идет мужчина и говорит:
   – Добрые люди! Завтра Рождество Христово, покормите, поесть охота, озяб.
   – Да милый дедушка, да дай тебе, Господи, здоровья!
   Накормили, напоили и с собой папушников дали [9 - Папушник – домашний мягкий пшеничный хлебец.]. Ушел старик радостный.
   Васька ждет Христа. Нету. Ночь, фонари загорелися, горят. Вася в окошко глядит. Господи, милостивая Царица Небесная!
   – Какая-то женщина, папка, какая-то баба стоит у столба-то да и с ребенком. Пойду. Известно, какой-нибудь пьяница морду начесал да и выгнал. Папка, человек она.
   Привел ее в избу. Накормили, напоили, ребенка обиходили. Чего делать? Опять говорит:
   – Тятькя, куды же они пойдут в мороз-то, в метель-то, пускай ночуют.
   – А где?
   – Да вот где: ты на диване, я на сундуке, а они на нашей кровати.
   – Дак пускай.
   Успокоилися, уснули. Снится Васеньке сон. Пришел Сам Христос. Обласкал его:
   – Чадо ты Мое милое, будь ты счастлив на всю свою жизнь.
   – Господи, а я Тебя днем ждал.
   А Он говорит:
   – Я к тебе три раза приходил. Дорогой Мой, ты три раза Меня принял, ты три раза Меня ублаговолил.
   – Господи, я не знал.
   – Вот не знал, а принял Меня. Первый раз ты не мальчишку спас от рук ребятишек-хулиганов, а Меня спас. Как и я, заплевания и раны принял, так и мальчишка этот. Будь счастлив, Мой родной!
   – Господи, не знал. Я бы им все зубы выбил. Аух. А второй раз когда, Господи, Ты ко мне приходил?
   – А второй раз Я к тебе приходил: не нищий, это Я к тебе приходил. А вы со Мной сами-то корочки ели, а мне пбпушников, самое мягкое отдали с отцом.
   – Ну, Господи, а третий-то раз, может, я бы Тебя и узнал.
   – А третий раз Я у тебя и ночевал с Пречистой-то Своей Матерью.
   – Как?
   – Она бегала в Египет от Ирода, так же Я пришел. Ты Меня у столба как в египетской пустыне нашел и домой привел, накормил, напоил, свою постельку отдал. Будь счастлив, Мой родной! Пусть тебе солнце всегда в глаза светит, а не сзади.
   Родные мои! Васютко просыпается утром:
   – Папка, а где же женщина-то с ребенком?
   – Аух! Нету.
   – Папка, а валенки-то мы отдали нищему, да вон они стоят.

   (Проповедь к покаянию 24.06.1985. – «Архимандрит Павел», с. 420–422)

Притчи святителя Николая Сербского

Святой Николай Сербский, епископ Охридский и Жичский, которого по праву называют сербским Златоустом – богослов, философ, проповедник, духовный автор, чье имя известно во всем православном мире. В большом и многообразном, вдохновенном литературном наследии святителя Николая Сербского притчи занимают столь значительное место, что им мы посвящаем целый раздел нашей книги.

«Я покажу тебе дорогу»

   Один странник остановился перед домом у дороги. Было там собрание рабочих, вдруг наступила в доме тишина: рабочие преклонили колена на молитву. Но один из них вышел и стал ходить вокруг дома. Спросил его странник:
   – Что происходит в доме?
   – Молятся Богу. Мне стало стыдно, и я вышел.
   Странник замолчал в ожидании.
   – Кого ты ждешь? – спросил рабочий.
   – Жду, когда кто-нибудь выйдет, чтобы спросить его о дороге.
   – Почему не спросишь меня? Я покажу тебе дорогу.
   Покачал головой странник и отвечал:
   – Как может показать правильный путь тот, кто стыдится Бога и своих братьев?

   (Миссионерские письма, письмо 2: человеку, который верит в Бога, но не молится Ему)

Две притчи о правителях и о гордости

   Ты пишешь, что в этом году для тебя праздник Пасхи был омрачен. Что случилось? Твой лучший друг получил высокое назначение. Сначала ты обрадовался, но уже спустя несколько недель он стал чуждаться тебя. Он не отвечает на твои письма, холоден и краток в разговорах, заставляет тебя ждать у дверей его кабинета, за глаза говорит о тебе презрительно. Ты не узнаешь его. Что случилось с таким милым когда-то человеком? Как сказали бы арабы: «его проглотило кресло». Если хочешь, прочти ему то, что сейчас напишу тебе.
   Жили в арабской стране два друга. Каждый вечер собирались у очага и беседовали, сидя на маленьких трехногих стульях. Случилось так, что один из них стал шейхом. Переселился он в каменный дворец и сидел теперь на высоком троне из перламутра. Множество людей приходило поклониться новому властителю. Пришел и его старый друг и был счастлив поздравить его. Но гордый шейх не захотел сразу впустить его и заставил дожидаться у ворот в течение многих дней. Наконец шейх приказал, чтобы друга впустили. Друг скромно вошел, а шейх еще больше развалился на своем роскошном перламутровом троне. Все понял его друг, и нарочно стал оглядываться, как бы ища глазами шейха. Тогда шейх сердито спросил его, что он ищет.
   – Тебя ищу, человече, где ты? – ответил друг и добавил печально: – Пока сидел ты на малом стуле, за человеком стула не было видно, а теперь, смотри, за троном человека не найти.
   То же случилось и с твоим другом. Потерялся человек в высоком кресле. Но это настолько обычное явление, что твой гнев выглядит смешным. Наверху людям труднее удержаться, чем внизу.
   О человек, о прах! Чем гордишься? Ничтожеством в жизни или ничтожеством в смерти?
   Один греческий правитель имел обычай каждое утро кланяться на две стороны – поклон в одну сторону, поклон в другую. Когда его спросили, кому он кланяется, он ответил: «Богу и народу. Ибо все, что имею, либо от Бога, либо от народа».
   О человек, секунда во времени и миллиметр в пространстве! Чем гордишься? Сказано о тебе в Писании: Мерзость пред Господом всякий надменный сердцем (Притч. 16, 5), и, если хочешь, еще: Бог гордым противится (Иак. 4, 6; 1 Пет. 5, 5; ср. Притч. 3, 34), или: Погибели предшествует гордость (Притч. 16, 18). Своей гордостью ты объявил войну Всемогущему и Вечному. Атом восстал на Безграничного! Секунда взбунтовалась против Бессмертного! Даже муравью очевидно твое поражение. Внезапно придут к тебе позор и погибель. Потому обратись, покайся, отрезвись, опомнись, стань человеком. Будь человеком. Это почетнее, чем быть царем. Будь человеком. Это драгоценнее всех корон и важнее всех престолов.
   Вот поучение для твоего друга. А тебе здравия, мира от Господа и радостной Пасхи.

   (Миссионерские письма, письмо 26: скромному чиновнику, жалующемуся на гордого друга)

Безумное слово и доброе слово

   В одном селе произошел страшный случай. Был у одной матери единственный сын, школьник. Рассердилась как-то мать на сына и в гневе произнесла безумные слова: «Если бы глаза мои тебя никогда не видели, тогда я была бы счастлива!». Ребенок был настолько потрясен, что схватил ружье и застрелился; рядом с ним нашли его школьную дощечку, на которой он написал слова: «Мама, вот, исчезаю я с глаз твоих, только бы ты была счастлива». После этого одинокая мать каждый вечер сидела у очага и заливала огонь слезами, пока однажды утром не нашли ее мертвой у погасшего очага: умерла от горя.
   Видишь, что безумное слово делает? Но не оставлю тебя без примера доброго слова. Во время войны послали одного боязливого солдата в разведку. Все знали его боязливость и смеялись, когда узнали, куда посылает его старшина. Только один солдат не смеялся. Он подошел к своему товарищу, чтобы поддержать и ободрить его. Но тот ответил ему: «Погибну я, враг совсем рядом!» – «Не бойся, брат: Господь еще ближе»,– ответил ему добрый товарищ. И эти слова, как большой колокол, зазвонили в душе того солдата, и звонили до конца войны. И вот некогда робкий солдат вернулся с войны награжденный многими орденами за храбрость. Так преобразило его благое слово: «Не бойся: Господь еще ближе!»

   (Миссионерские письма, письмо 70, скромному человеку, который покаялся в том, что согрешил словом)

Фальшивое золото и настоящее серебро

   В большом парке готовилось народное гулянье, но пускали только по билетам. Многие хотели войти, но денег на билеты не было. Некий богатый человек решил испытать человеческие страсти и бросил в толпу детей горсть монет: это были фальшивые золотые монеты, среди которых был один настоящий серебряный динар. Бросились дети за монетами, перессорились, передрались, пока не собрали все монеты. Но на серебряный динар никто не обратил внимания, ибо каждый думал: золото дороже серебра. Те, кто держал в руках подделку, чувствовали себя совершенно счастливыми, но исход был горьким и неожиданным. Когда они пришли купить билеты, выяснилось, что деньги фальшивые, и полицейские сопроводили их в тюрьму. Один был находчивее всех: увидев, что случилось с его товарищами, он бросил фальшивый золотник и пошел искать серебряный динар. Когда нашел его, купил билет и попал в парк на гулянье.
   Толкование: веселье есть Царство Небесное, или Царство бессмертной радости. Фальшивые монеты – плотские желания, земное тщеславие и самообман, отдаляющие людей от Царства истинной радости и уводящие их в царство муки и тьмы. Чистое серебро символизирует внутреннюю доброту и истину праведной души. Дети, падкие на обманчивый блеск сего мира, суть грешники. Ребенок, который отбросил фальшивое золото и поспешил за сребреником, символизирует раскаявшегося грешника.

   (Миссионерские письма, письмо 76, человеку, который получил высокую должность, но не стал счастливым)

Пальма и колючка

У дороги росла пальма, а под ней колючка. По дороге проходили путники, и колючка цепляла и царапала каждого из них. Путники сердились и ругали колючку, сожалея, что никто ее не вырвет, чтобы она не вредила людям. Возгордилась колючка, подняла голову и надменно сказала пальме: «Что тебе толку от твоей высоты, если никто не сказал о тебе ни слова? Слышишь ли, только обо мне и говорят? Велика моя слава в мире, а ты ничтожество». – «Злая слава у тебя, такая же злая, как и ты сама. А то, что говорят о тебе, хуже молчания, – ответила ей пальма. – Обо мне говорят, только когда собирают финики с моих ветвей. Ты права, редко говорят, но слова эти полны благодарности и благословения».

(Миссионерские письма, письмо 83, молодому человеку, который беспокоится о своем тщеславном друге)

Мудрый ученик

Среди учеников одного древнего мудреца был один богатый и гордый юноша: из-за одного только недоброго слова он был готов биться до крови. Чтобы исцелить его от гордости и вспыльчивости, мудрец наложил на него такую епитимью: три года гордец должен был странствовать по свету и платить каждому, кто оскорбит его. Юноша покорился учителю и отправился в путь. Ходил по свету и платил всякому, кто соглашался оскорбить его. Когда прошло три года, он вернулся к учителю. Но при входе в город ему встретился рассерженный кем-то прежде страж и обрушил весь свой гнев на юношу. Тот, вместо того чтобы ответить ему оскорблением на оскорбление, улыбнулся. «Чему ты улыбаешься?» – спросил удивленный страж. И мудрый ученик ответил ему: «Три года я платил каждому, кто бы оскорбил меня хоть немного, а ты бесплатно изругал меня больше тех, кому я давал деньги». Когда мудрец узнал о случившемся, то, встретив своего исправившегося ученика, радовался и перед всеми хвалил его.

(Миссионерские письма, письмо 84, человеку, которому отвечают на добро злом)

Как ласточки научились летать в теплые края

В одной старинной народной легенде говорится, что в давние времена ласточки не умели в холодную пору переселяться в теплые края. И, когда выпадал снег и ударял мороз, они жестоко страдали и гибли. Видя это, один милосердный человек сжалился над ними и стал делать все, что умел и знал, чтобы научить ласточек улетать на юг. Он подавал им знаки – ласточки не понимали их, он манил их пищей в сторону юга – не помогало, пугал и гнал их – напрасно. Ничего не получалось у него. Тогда стал он молиться Богу, чтобы Он превратил его в ласточку. Бог исполнил его желание и превратил человека в ласточку, которая могла мыслить и чувствовать как человек. Тогда человек-ласточка легко объяснился с ласточками и увел их осенью в теплые края. С тех пор ласточки научились улетать на юг. Конечно, это только поэтический вымысел. Но пусть он поможет тебе, хотя бы в какой-то мере, понять, как вечная Мудрость, рожденная от вечной Любви, воплотилась и стала Человеком среди людей, чтобы их, продрогших от земной горечи, повести новым путем, в теплые края, в Царство Божие, «идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание». Но и в малом, человеческом теле великий Господь оставался Сущим, Неизменным, Вечным. Всегда таким, каким Он был от века в беспредельности Царства Своего и неизреченной Своей славе.

(Миссионерские письма, письмо 95, миссионеру Даниилу М., о буквах на нимбе Христовом)

Как стать счастливым

   Ты с удивлением спрашиваешь: что нам делать, чтобы жить лучше? Не я отвечу тебе, я дам слово одному святому человеку…
   Говорят, что некогда в Древнем Египте начались раздоры между людьми, подобные нынешним. Тогда два храбрых друга из Александрии решили пойти по свету, чтобы найти хотя бы одного мудрого и счастливого человека. После долгих и бесплодных поисков они пришли к некоему святому, который жил в уединении в лесу. Он поклонился им до земли и радостно принял в своей хижине. После долгого разговора и расспросов путники, убедившись, что они действительно нашли человека, в котором соединились мудрость и счастье, воскликнули: «Человек Божий, но мы не можем жить так, как ты! Как же нам обрести счастье?». Заплакал человек Божий, возвел глаза к небу и сквозь слезы сказал: «И не должны вы жить, как я. Но, чтобы стать счастливыми, держитесь этих правил:
   думайте о Боге хотя бы столько же, сколько думаете о людях;
   бойтесь Бога хотя бы столько же, сколько боитесь людей;
   почитайте Бога хотя бы столько же, сколько уважаете людей;
   молитесь Богу хотя бы столько же, сколько просите людей;
   надейтесь на Бога хотя бы столько же, сколько надеетесь на людей;
   просите помощи у Бога хотя бы столько же, сколько просите у людей;
   исполняйте закон Божий хотя бы столько же, сколько исполняете человеческий;
   благодарите Бога хотя бы столько же, сколько благодарите людей;
   славьте Бога хотя бы столько же, сколько славите людей!».
   Выслушав этот урок жизни, друзья счастливыми вернулись домой. Это и тебе ответ, брат Степан, а ты кричи об этом в уши ближнему. Я же могу одно добавить: минуя этот нехитрый букварь, никто и никогда не сможет взяться за трудный учебник.

   (Миссионерские письма, письмо 108, Степану Д., на вопрос о том, что нам делать, чтобы лучше жить)

Притча об усыновлении

   Вы хотите знать истину о жизни человеческой. Трудно поведать о ней в письме. Давайте обратимся к притче.
   Некий богатый человек имел единственного сына. Но усыновил он и сироту и считал его своим сыном. Вот однажды в дом этого человека тайно проник колдун и уговорил пасынка оставить дом своего благодетеля, пообещав ему славу, во много раз превосходящую славу приемного отца. Околдованный пасынок пришел к своему благодетелю с просьбой отпустить его. Тот прозрел все, что произошло, но не стал противиться и предоставил ему свободу. Однако, провожая его в путь, сжалился над ним и дал ему плетеный мешочек, полный золота и драгоценных камней. Со слезами отпустил он пасынка. Злодей же не только не помогал одинокому путнику, но посылал своих сродников грабить его. И несчастный, попадая в руки разбойников, откупался от них золотом и драгоценностями, но только просил не трогать его плетеный мешочек. Засада следовала за засадой, пока драгоценный мешочек не опустел. Тогда перед ним появился сам колдун; бедняга бросился к нему за помощью, как к другу. Но злодей сбросил маску и, скрипя зубами, стал отнимать у несчастного плетеный мешочек. Все это время человек, усыновивший сироту, прозревал происходившее с пасынком в дороге. Он сокрушался о судьбе юноши и послал своего единственного сына спасти его от погибели. Сын подоспел в тот последний миг, когда пасынок уже изнемог в борьбе за плетеный мешочек, и, ударив колдуна, ранил его смертельно, а сироте опять наполнил мешочек золотом и самоцветами и сказал, чтобы скорее возвращался в дом, где ждет его отец.
   Понятна ли Вам эта притча? Человек-хозяин – Бог. Сын Его – Иисус Христос. Пасынок – Адам и род его. Колдун – сатана. Плетеный мешочек – тело человеческое. Золото и дорогие камни – дары Божии, украшающие душу человеческую. Удалившись от Бога, самовольный род человеческий постепенно растерял духовные сокровища и остался один на один с жизнью телесной. И, когда сатана сделал попытку присвоить и ее и тем самым полностью уничтожить творение Божие, явился на землю Сын Божий. Он смертельно ранил сатану и, раненого и бессильного, низверг в адскую бездну, а в телесную жизнь снова вдохнул душу живую и исполнил ее Божественными дарами. В то же время Он заповедал роду Адамову с новым сокровищем вернуться в дом Отца Небесного.
   Мир Вам и благословение Христово.

   (Миссионерские письма, письмо 134, чиновнику С. П.)

Бакалейщику, о правой мере

   Сказал нам Спаситель: какою мерою мерите, такою и вам будут мерить (Мк. 4, 24; Лк. 6, 38). Об истинности этих святых слов ты свидетельствуешь своим личным опытом. С твоего согласия я излагаю его здесь на пользу многим.
   Тебя обкрадывали приказчики, один за другим. Ты увольнял их и заменял новыми. Ты принимал на работу людей с лучшими рекомендациями, как честных и ответственных, но они оказывались мошенниками. Иногда ты приходил в бешенство, иногда в отчаяние. Ты бесконечно жаловался своим друзьям-торговцам, но никто не мог дать тебе совета и говорили обычно: «Что поделаешь, такой нынче народ!» Наконец Господь послал тебе настоящего советчика. В ваш город приехали русские монахи, чтобы просить пожертвования для своего монастыря. Однажды утром они вошли и в твою лавку. Долго ты разговаривал с ними, наконец посетовал на своих приказчиков. Во время твоего рассказа один старый монах пристально и молча смотрел тебе в лицо. Когда ты изложил свою жалобу, сказал старец: «Есть от этого спасение!»
   – Где, в чем? – удивился ты.
   – Оно в тебе самом, – ответил старец, – отныне хорошо смотри, какой мерой меришь ты своим покупателям. Давай сверх меры, всегда сверх меры! И перестанут тебя обкрадывать!
   Гром среди ясного неба! Никто тебе раньше и не намекал на то, что тебя обкрадывают из-за того, что ты сам крадешь. Ты обвешивал покупателей, а приказчики обкрадывали тебя. Ты исполнил совет монаха: давал сторицей каждому – несколько лишних кусочков сахара или кофейных зерен, несколько грамм риса или других продуктов. Так, как когда-то поступали прежние лавочники. И с тех пор прекратились кражи в твоей лавке. У тебя служат те же приказчики, которые раньше воровали, все работают честно, и никто не ворует. Вся твоя торговля пошла в гору. Ты просто чувствуешь, что с тех пор, как старый монах открыл тебе глаза на истину, благословение Божие сошло на тебя. И сейчас ты, словно евангельский проповедник, наставляешь все купечество и уже не ищешь советов, а сам даешь их. Еще повесил ты у себя в лавке доску с надписью крупными буквами: Какою мерою мерите, такою и вам будут мерить.
   Господь да благословит и укрепит тебя.

   (Миссионерские письма, письмо 137)

О жизни грешника

   Некий человек получил богатое наследство, но использовал его только на строительство и украшение дома. И жил он в этом доме один, сам не ходил ни к кому и никого из добрых людей не принимал у себя. Во всем себе отказывал, вкладывал все только в дом. Немытый, нечесаный, в лохмотьях, голодный скупец все имение свое тратил только на дом, в котором обитал. Годами соседи не видели его лица, зато дом был украшен так, что прохожие не могли сдержать возгласа восхищения. Прислушивался тот человек к каждому слову похвалы о своем доме, и было это единственной его радостью. «Кто же это живет в таком доме? Кто он, если у него такой особняк?» – спрашивали прохожие. Но лица хозяина никто не видел. Наконец он расточил все, что имел, на содержание и украшение дома и довел себя до отчаяния.
   Однажды в дом ударила молния, он вспыхнул и сгорел дотла, а сам хозяин едва успел выбраться на улицу и спастись. Люди испугались, увидев его: он и был похож на пугало, заросший, грязный, оборванный. И все, видя его, бежали прочь, как от чудовища. В отчаянии побрел он из города сам не зная куда. На дороге ему попались цыгане: «Он пригодится в нашем деле!» – решили они и, схватив его, искалечили, выкололи глаза, перебили ему руки и ноги и заставили просить для них милостыню.
   Хозяин дома символизирует душу грешника. Большое богатство – дары Божии. Строительство, укрепление и украшение дома – символ попечения о плоти и мирской жизни. Неопрятный, оборванный и голодный человек – это запущенная, изголодавшаяся душа в теле. Молния – внезапная смерть. Соседи, которые гнушаются этим человеком, – Ангелы Божии, отвращающиеся от мерзкой души грешника. Цыгане – бесы, которые ищут и пленяют себе подобных.

   (Миссионерские письма, письмо 165, слесарю Иосифу Т.)

Притча о словах Откровения

   И соделавшему нас царями и священниками Богу и Отцу Своему, слава и держава во веки веков, аминь (Откр. 1, 6).
   Жил некогда в Азии один царь; не был он христианином. Был он сильным и могущественным, но не имел наследника. Приближалось время его смерти, и спросили его: «Кто же будет править после тебя?» Ответил царь: «Найдите человека, который пришелся бы мне по душе. Я усыновлю его, и будет вам царем. Но человек этот должен обладать определенными качествами: во-первых, он не должен бояться смерти; во-вторых, он не должен желать стать царем; в-третьих, у него должно быть самое большое количество детей в моем царстве».
   Искали, искали и не находили. Наконец привели к царю одного молодого плотника, известного своим мужеством. Умирающий царь спросил его: «Боишься ли ты смерти?» Плотник ответил: «Как мне бояться того, что боится меня и что просто послужит мне мостом в вечное Царство?». Снова спросил его царь: «Желаешь ли ты стать царем?» Ответил ему плотник: «Как я могу желать стать тем, кто я есть? Мой Создатель усыновил меня во Христе, а Создатель мой – Царь над царями, следовательно, и я царь». Наконец, умирающий царь спросил его: «Сколько у тебя детей?». Ответил юноша: «Триста детей есть у меня. Это те, кого крестил я и родил в духе. Это дети мои духовные, которые называют меня своим духовным отцом». Задумался царь и сказал: «Я звал тебя, чтобы усыновить, а теперь прошу тебя усыновить меня и принять меня духовным сыном». И крестил плотник царя. И умер царь без страха.
   Ответы молодого плотника объясняют тебе значение слов – соделавшему нас царями. Все христиане усыновлены Царем Небесным, по милости и благодати Его, ради Крови Сына Божия Иисуса Христа. Все, кто ведет христианскую жизнь на земле, войдут в Царство Небесное и будут царствовать с Отцом своим, Царем вечным.

   (Миссионерские письма, письмо 199, железнодорожнику М. М., о словах Откровения)

Крокодилы

Ты говоришь, что веришь в Бога, но не можешь поверить в существование бесов. Есть притча об одном страннике, который, придя в Египет, имел большое желание искупаться в Ниле, чтобы потом было что вспомнить. Местные жители предостерегали его о том, что в Ниле водятся крокодилы, отговаривая заплывать на глубину. Но он не верил «бабьей сказке» о крокодилах и, как хороший, уверенный в себе пловец, заплыл далеко в мутные нильские воды. Вдруг крокодил набросился на пловца и вонзил в него свои зубы. При жизни храбрец не захотел поверить в существование крокодилов, а перед смертью не осталось у него на это времени.

(Миссионерские письма, письмо 203, «любителю истины», о бесах)

О небесной милости

   То, что ты читаешь в Священном Писании, превосходит твое понимание. Милость небес к тебе несказанна, а ты ропщешь, говоря: «Почему Господь взял у меня единственную дочь?».
   Безгранична милость небесная, а ты спрашиваешь, искушая, милостивы ли небеса, если солнце жжет посевы, вода заливает, черви подтачивают корни, моры уносят миллионы жизней. Почему? Потому, что люди в безумии и злобе отвращаются от небесного благого закона и срываются в адскую пропасть; и необходимо их остановить, отрезвить и спасти.
   Знаешь ли ты историю об отце, который из любви отсек руку собственному ребенку? Разбойники украли ребенка. Отец, схватив нож, погнался за ними. Он догнал их у самых ворот убежища, когда они уже через порог затаскивали ребенка к себе. Без колебаний отец замахнулся, отсек ребенку руку и убежал с ним домой. Скажи: что лучше, спасти однорукого ребенка или дать разбойникам изрубить его всего на части?
   Непостижим Творец в милости Своей. Разве постижимо то, что сказал Он на Кресте: Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят. За Господом, в милосердии, следуют Ангелы. Они неустанно трудятся над спасением доверенных им человеческих душ.
   Слышал я такую историю. Разбойник хотел убить священника, уже прицелился, крикнув ему: «Девяносто девять попов я застрелил; ты будешь сотым!». Священник сказал, что он готов к смерти, но попросил у разбойника воды. Разбойник принес, но, пока священник пил воду, умер разбойник. Тогда бесы стали бороться с Ангелами за его душу. Бесы насчитали 99 убийств и множество других грехов, но Ангелы сказали им: «Во-первых, он исповедал убийства перед священником и напоил жаждущего», и еще немало добрых, хотя и случайных дел напомнили Ангелы бесам, и бесы отступили. А ты спрашиваешь: где же милость небес? Воистину, небеса и на тебе показывают милость свою, если терпят тебя, хулителя, терпеливо ожидая твоего покаяния.
   Мир тебе и милость от Господа.

   (Миссионерские письма, письмо 226, неразумному читателю, о небесной милости)

Куда ветер поведет

   Церковь учит, что существует Дух Святой, Который Бог от Бога, Благой от Благого, Бессмертный от Бессмертного, Всесильный от Всесильного, Истина от Истины, Свет от Света, Живот от Живота. Вы же хотите, чтобы люди жили «духом времени». Но дух времени изменчив, словно ветер, с той лишь разницей, что обычный ветер выкорчевывает и губит деревья, а дух времени выкорчевывает и губит души. Если бы все люди жили духом времени, они шли бы по кругу и рано или поздно неизбежно вернулись бы к отправной точке.
   Есть притча о кузнеце. Некий кузнец послал в мир своего сына искать такого ремесла, благодаря которому сын смог бы поддержать отца в старости. На дорогу он сказал ему: «Помни одно правило, которое помогает путешествующим: иди, куда поведет тебя ветер!». Послушался сын отца, отправился в путь и шел, куда ветер поведет. Долго он шел, пока снова не оказался перед кузницей отца. Удивился отец, а сын сказал ему: «Не удивляйся: твой совет привел меня назад. Чутко прислушивался я к ветру и шел за ним, как ты велел мне». Разочарованный кузнец ответил сыну: «Оставайся здесь и учись у меня, как я у своего отца».
   Поверьте, так же и с духом, то есть с ветром времени. Поддавшись этому духу, Европа постепенно возвращается к язычеству, от которого в свое время отказалась ради света христианства. И, пока она знала Духа Святаго, от Него одного искала и принимала, шла она к свету и расцветала. А как только стала лениво следовать духу времени, повернула назад. Разве не видите, что она все ближе к темной кузнице мрачного Одина и Перуна?

   (Миссионерские письма, письмо 230, «искателю истины», о Святом Духе)

Пощечина и милостыня

Я знал одного монаха, который просил милостыню для сирот. Оказался он как-то у некоего господина и попросил помощи «для сирот Христа ради». Господин ответил ему пощечиной, но монах, нисколько не смутившись, сказал: «Это для меня, а теперь подайте для сирот Христа ради!» – постыдился человек и дал ему милостыню.

(Миссионерские письма, письмо 241, паломнику Савватию Н., о новых и старых ревнителях)

Плод заповеди Христовой

   Заповеди Христа кажутся неисполнимыми тому, кто ни разу не попытался их исполнять. Например, Господь сказал: благотворите ненавидящим вас (Мф. 5, 44; Лк. 6, 27), а ты с удивлением спрашиваешь: «Разве это возможно? Разве такая заповедь не противна человеческой природе?» Ты никогда не спросил бы, если хотя бы раз в жизни попытался сделать добро человеку, который тебя ненавидит. А если бы попытался, знал бы, что эта заповедь Господа исполнима и согласна с лучшей человеческой природой.
   Рассказывал нам один крестьянин: «Между мной и соседом выросла вражда, словно терние: в глаза друг другу не могли смотреть. Как-то зимней ночью мой маленький сын читал мне вслух Новый Завет, и, когда он прочитал слова Спасителя: благотворите ненавидящим вас, я крикнул ребенку: «Хватит!» Всю ночь не мог я заснуть, все думал и думал, как мне исполнить эту заповедь Божию. Как мне сделать доброе дело для своего соседа? И однажды услышал я из соседского дома громкий плач. Расспросив, я узнал, что налоговые власти угнали у моего соседа весь скот, чтобы продать его за долги. Как молния пронзила меня мысль: вот, дал тебе Господь возможность сделать добро соседу! Я бегом в суд, заплатил налоги за человека, который ненавидел меня больше всех на свете, и вернул его скотину обратно. Когда он об этом узнал, то долго в задумчивости ходил вокруг своего дома. Когда стемнело, он окликнул меня по имени. Я подошел к изгороди.
   – Зачем ты звал меня? – спросил я его. Он разрыдался мне в ответ и, не в силах выговорить ни слова, плакал и плакал. И с тех пор мы живем в большей любви, чем родные братья».
   Вот какие сладкие и чудесные плоды приносит исполнение заповедей Божиих.

   (Миссионерские письма, письмо 267, оскорбленному соседу, на Евангелие от Матфея)

О богохульнике

   Один золотых дел мастер сидел в своей лавке за верстаком и, работая, непрестанно поминал имя Божие всуе: то как клятву, то как любимое словцо. Некий паломник, возвращавшийся из святых мест, проходя мимо лавки, услышал это, и душа его возмутилась. Тогда он окликнул ювелира, чтобы тот вышел на улицу. А когда мастер вышел, паломник спрятался. Ювелир, никого не увидев, вернулся в лавку и продолжил работу. Паломник снова его окликнул, а когда ювелир вышел, тот прикинулся, что ничего не знает. Мастер, рассердившись, вернулся к себе и снова начал работать. Паломник в третий раз его окликнул и, когда мастер опять вышел, снова стоял молча, прикинувшись, что он тут ни при чем. Тогда ювелир в бешенстве набросился на паломника:
   – Зачем ты зовешь меня понапрасну? Что за шутки! У меня работы по горло!
   Паломник миролюбиво ответил:
   – Поистине, у Господа Бога работы еще больше, но ты Его призываешь гораздо чаще, чем я тебя. Кто имеет право сердиться больше: ты или Господь Бог?
   Ювелир, пристыженный, вернулся в мастерскую и с тех пор держал язык за зубами.

   (Объяснение десяти заповедей, заповедь 3-я)

О невольнике

   Жил в доме белого господина чернокожий раб, смирный и благочестивый христианин. Белый хозяин имел обыкновение в гневе ругать и поносить имя Божие. И была у белого господина собачка, которую он очень любил. Однажды случилось так, что хозяин страшно разозлился и стал поносить и хулить Бога. Охватила тогда негра мука смертная, схватил он хозяйскую собачку и давай ее грязью мазать. Увидев это, хозяин закричал:
   – Что ты делаешь с моим любимым псом?!
   – То же, что и ты с Господом Богом, – ответил невольник миролюбиво.

   (Объяснение десяти заповедей, заповедь 3-я)

О сквернослове

   В Сербии, в одной больнице, с утра и до вечера обходя больных, работали доктор с фельдшером. У фельдшера был злой язык, и он постоянно, словно грязной тряпкой, хлестал любого, о ком бы ни вспомнил. Его грязная брань не щадила даже Господа Бога.
   Однажды доктора посетил его друг, приехавший издалека. Доктор пригласил его присутствовать на операции. С доктором был и фельдшер.
   Гостю стало тошно при виде страшной раны, из которой истекал гной с отвратительным запахом. А фельдшер, не переставая, бранился. Тогда друг спросил доктора:
   – Как ты можешь слушать такую богохульную брань?
   Доктор ответил:
   – Друг мой, я привык к нагноившимся ранам. Из гнойных ран должен вытекать гной. Если гной скопился в теле, он вытекает из открытой раны. Если гной копится в душе, он истекает через уста. Мой фельдшер, бранясь, лишь открывает зло, накопленное в душе, и изливает его из души своей, как гной из раны.

   (Объяснение десяти заповедей, заповедь 3-я)

О богатстве

   В одном городе жил богатый купец, и было у него три сына. Торговец он был хороший, оборотистый и сумел нажить огромное состояние. Когда его спрашивали, зачем ему такое богатство и столько хлопот, он отвечал: «Я весь в трудах, стараясь обеспечить сыновей, чтобы они не страдали». Слыша это, сыновья его обленились и вообще перестали трудиться, а после смерти отца начали тратить накопленное отцом богатство. Захотелось отцу с того света прийти посмотреть, как его сыновья живут без труда и забот. Господь Бог отпустил его, он сошел в родной город и подошел к своему дому.
   Но когда он постучал в ворота, открыл ему какой-то незнакомец. Спросил купец о своих сыновьях и услышал в ответ, что сыновья его на каторге. Праздность довела их до ссоры, а ссора привела к поджогу дома и убийству.
   – Увы, – вздохнул обезумевший от горя отец, – я хотел создать рай для своих детей, но сам уготовил для них ад.
   И стал несчастный отец ходить по всему городу и учить всех родителей:
   – Не будьте такими безумцами, каким был я. Из-за безмерной любви к своим детям я сам толкнул их в пекло ада. Не оставляйте детям, братья, никакого имущества. Научите их трудиться, и это оставьте им в наследство. Все остальное богатство раздайте нищим перед своей смертью.

   (Объяснение десяти заповедей, заповедь 4-я)

О трудах в воскресный день

Некий человек не почитал заповедь Божию о праздновании воскресного дня и продолжил субботние труды и в воскресенье. Когда все село отдыхало, он до седьмого пота трудился в поле со своими волами, которым тоже не давал отдохнуть. Однако на следующей неделе в среду он обессилел, ослабли и его волы; и когда все село вышло в поле, он остался дома, усталый, угрюмый и отчаявшийся.

(Объяснение десяти заповедей, заповедь 4-я)

О поклонении

   Один богатый молодой индиец проходил со своей свитой через перевалы Гиндукуша. В горах ему повстречался некий старец, пасущий коз. Нищий старик сошел на обочину дороги и поклонился богатому юноше. А юноша соскочил со своего слона и распростерся ниц перед старцем. Старец изумился этому, поразились и люди из его свиты. А он сказал старцу:
   – Преклоняюсь перед очами твоими, ибо они прежде моих увидели этот мир, творение Всевышнего. Преклоняюсь перед твоими устами, ибо они раньше моих произнесли Его святое имя. Преклоняюсь перед твоим сердцем, ибо оно прежде моего затрепетало от радостного осознания, что Отец всех людей на земле – это Господь, Царь Небесный.

   (Объяснение десяти заповедей, заповедь 5-я)

Об отцовской любви

   Некий сын, испорченный и жестокий, бросился на своего отца и вонзил ему нож в грудь. А отец, испуская дух, сказал сыну:
   – Скорее вытри кровь с ножа, чтобы тебя не схватили и не отдали под суд.

   (Объяснение десяти заповедей, заповедь 5-я)

О материнской любви

В русской степи один безнравственный сын привязал свою мать перед шатром, а сам в шатре пьянствовал с гулящими женщинами и своими людьми. Тут появились гайдуки и, увидев мать связанную, решили тотчас отомстить за нее. Но тут связанная мать крикнула во весь голос и тем самым подала знак несчастному сыну, что ему грозит опасность. И сын спасся, а разбойники вместо сына зарубили мать.

(Объяснение десяти заповедей, заповедь 5-я)

Еще притча об отце

   В Тегеране, городе персидском, жил в одном доме старик-отец с двумя дочерьми. Дочери не слушали советов отца и смеялись над ним. Своей дурной жизнью они замарали честь и опозорили доброе имя отца. Отец мешал им, как молчаливый укор совести. Однажды вечером дочери, думая, что отец спит, договорились приготовить яд и дать ему утром с чаем. А отец слышал все и целую ночь горько плакал и Богу молился. Утром дочери принесли чай и поставили перед ним. Тогда отец сказал:
   – Я знаю о вашем намерении и уйду от вас, как вы того желаете. Но я хочу уйти не вашим грехом, чтобы спасти ваши души, а своим.
   Сказав это, отец опрокинул чашу с ядом и ушел из дому.

   (Объяснение десяти заповедей, заповедь 5-я)

Разбитый горшок

   Если случится на базаре разбить горшок из глины, гончар рассвирепеет и потребует возмещения убытка. По правде говоря, человек тоже сотворен из такого же дешевого материала, что и горшок, но то, что сокрыто в нем, – бесценно. Это душа, созидающая человека изнутри, и Дух Божий, дающий душе жизнь.
   Если случится разбить горшок на базаре, больно станет не горшку, а горшечнику, который его слепил. Точно так же, если убит человек, боль чувствует не убитый, но Господь Бог, Который человека сотворил, возвысил и вдохнул Дух Свой.
   Так если разбивший горшок должен возместить убыток горшечнику, то тем более убийца должен возместить Богу жизнь, которую отнял. Даже если люди не потребуют возмещения, Бог потребует. Убийца, не обманывай себя: даже если люди забудут о твоем преступлении, Бог забыть не может. Смотри-ка, есть вещи, которые и Господь не может. Например, Он не может забыть о твоем преступлении. Помни об этом всегда, вспомни в гневе своем, прежде чем схватиться за нож или пистолет.
   С другой стороны, мы не можем убить жизнь. Полностью убить жизнь означало бы убить Бога, ибо жизнь принадлежит Богу. Кто может убить Бога? Можно разбить горшок, но нельзя уничтожить глину, из которой он был сделан. Точно так же, можно раздробить тело человека, но нельзя ни разбить, ни сжечь, ни развеять, ни разлить его душу и его дух.

   (Объяснение десяти заповедей, заповедь 6-я)

Притча о жизни

   В Царьграде властвовал некий страшный, кровожадный визирь, у которого любимым занятием было каждый день наблюдать, как палач сечет головы перед его дворцом. А на улицах Царьграда жил один юродивый, праведник и пророк, которого все люди считали Божьим угодником. Однажды утром, когда палач на глазах визиря казнил очередного несчастного, юродивый встал под его окнами и стал размахивать железным молотом направо и налево.
   – Что это ты делаешь? – спросил визирь.
   – То же, что и ты, – ответил юродивый.
   – Как это? – снова спросил визирь.
   – А так, – ответил юродивый. – Я пытаюсь убить ветер этим молотом. А ты пытаешься убить жизнь ножом. Мой труд напрасен, как и твой. Ты, визирь, не сможешь убить жизнь, так же как и я не смогу убить ветер.
   Визирь молча удалился в темные покои своего дворца и никого к себе не пускал. Три дня он не ел, не пил и никого не видел. А на четвертый день созвал он своих друзей и сказал:
   – Воистину Божий человек прав. Я поступал глупо. Жизнь нельзя уничтожить, как и ветер невозможно убить.

   (Объяснение десяти заповедей, заповедь 6-я)

Притча об убийце

   В Америке, в городе Чикаго жили по соседству двое мужчин. Один из них польстился на богатство своего соседа, пробрался ночью к нему в дом и отсек ему голову, затем сунул деньги за пазуху и отправился восвояси. Но лишь вышел он на улицу, как увидел убитого соседа, который шел ему навстречу. Только на плечах у соседа была не его голова, а его собственная голова. В ужасе убийца перешел на другую сторону улицы и бросился бежать, но сосед опять оказался перед ним и шел ему навстречу, похожий на него, словно отражение в зеркале. Убийцу прошиб холодный пот. Кое-как добрался он до своего дома и еле пережил эту ночь. Однако следующей ночью ему опять явился сосед с его собственной головой. И так было каждую ночь. Тогда убийца взял награбленные деньги и бросил их в реку. Но и это не помогло. Сосед из ночи в ночь являлся ему. Убийца сдался суду, признал свою вину и был сослан на каторгу. Но и в темнице убийца не мог сомкнуть глаз, ибо каждую ночь видел соседа с собственной головой на плечах. В конце концов, он стал просить одного старого священника, чтобы тот помолился Богу за него, грешного, и причастил бы его. Священник ответил, что прежде молитвы и причастия он должен сделать одно признание. Осужденный ответил, что он уже признался в убийстве своего соседа. «Не то, – сказал ему священник, – ты должен увидеть, понять и признать, что жизнь твоего соседа есть твоя собственная жизнь. И ты, убивая его, убил и самого себя. Поэтому ты и видишь свою голову на теле убитого. Этим Бог дает тебе знак, что твоя жизнь, и жизнь твоего соседа, и жизнь всех людей вместе есть одна и та же жизнь».
   Осужденный задумался. После долгих размышлений он все понял. Потом он помолился Богу и причастился. И тогда перестал дух убитого человека преследовать его, а он стал проводить дни и ночи в покаянии и молитве, повествуя остальным осужденным о чуде, которое ему было открыто, а именно, что человек не может убить другого, не убив себя самого.

   (Объяснение десяти заповедей, заповедь 6-я)

Притча о рыбаках

   На берегу одной реки жили два рыбака со своими семьями. У одного было много детей, а другой был бездетным. Каждый вечер оба рыбака забрасывали свои неводы и шли спать. С некоторых пор стало так, что в сетях многодетного рыбака всегда оказывалось по две-три рыбины, а у бездетного – в изобилии. Бездетный рыбак из милости вытаскивал из своего полного невода по несколько рыбин и отдавал соседу. Так продолжалось довольно долго, быть может, целый год. В то время как один из них богател, торгуя рыбой, другой едва сводил концы с концами, порой не имея возможности даже хлеба купить своим детям.
   «В чем тут дело?» – думал несчастный бедняк. Но вот однажды, когда он спал, ему открылась истина. Явился ему во сне некий человек в ослепительном сиянии, как ангел Божий, и сказал: «Скорее вставай и отправляйся на реку. Там ты увидишь, почему ты беден. Но когда увидишь, не давай волю гневу».
   Тут рыбак проснулся и вскочил с постели. Перекрестившись, он вышел к реке и увидел, как его сосед перекидывает рыбину за рыбиной из его невода в свой. От негодования вскипела кровь у бедного рыбака, но он вспомнил предостережение и смирил гнев свой. Немного остыв, он спокойно сказал вору: «Сосед, может, тебе помочь? Ну что ж ты мучаешься в одиночку!»
   Пойманный с поличным, сосед просто оцепенел от страха. Когда он пришел в себя, то бросился в ноги бедному рыбаку и воскликнул: «Поистине, Господь указал тебе на мое преступление. Тяжко мне, грешному!» И тогда отдал он бедному рыбаку половину своего богатства, чтобы тот людям о нем не рассказывал и в темницу не отправил.

   (Объяснение десяти заповедей, заповедь 8-я)

Притча о торговце

   В одном арабском городе жил торговец Измаил. Когда бы он ни отпускал покупателям товар, он всегда обсчитывал их на несколько драхм. И состояние его весьма умножилось. Однако дети его были больны, и он тратил много денег на докторов и лекарства. И чем больше он тратил на лечение детей, тем больше он обманывал своих покупателей. Но чем больше он обманывал покупателей, тем сильнее болели его дети.
   Однажды, когда Измаил сидел один в своей лавке, полный тревог о своих детях, ему показалось, что на миг раскрылись небеса. Он поднял глаза к небу, чтобы посмотреть, что там происходит. И видит: стоят ангелы у огромных весов, отмеряющих все блага, которыми Господь наделяет людей. И вот, подошла очередь семьи Измаила. Когда ангелы стали отмерять здоровье для его детей, они бросили на чашу весов здоровья меньше, чем было гирь на весах. Разгневался Измаил и хотел прикрикнуть на ангелов, но тут один из них обернулся к нему и говорит: «Мера правильна. Что же ты сердишься? Мы недодаем твоим детям ровно столько, сколько ты недодаешь своим покупателям. И так мы вершим правду Божию».
   Измаил рванулся, как будто его мечом пронзили. И стал он горько каяться в своем тяжком грехе. С тех пор стал Измаил не только правильно взвешивать, но всегда добавлял лишку. А к детям его вернулось здоровье.

   (Объяснение десяти заповедей, заповедь 8-я)

Притча о часах

   Один парень украл карманные часы и носил их в течение месяца. После этого он вернул часы хозяину, признался в своем проступке и сказал:
   – Когда бы я ни вытаскивал часы из кармана и смотрел на них, я слышал, как они говорят: «Мы – не твои; ты – вор!»

   (Объяснение десяти заповедей, заповедь 8-я)

Притча о клеветнике

   В одном селе жили два соседа, Лука и Илья. Лука терпеть не мог Илью, потому что Илья был человек правильный, работящий, а Лука – пьяница и лентяй. В приступе ненависти Лука обратился в суд и донес, что Илья говорил бранные слова в адрес царя. Илья защищался, как мог, и под конец, обернувшись к Луке, сказал: «Даст Бог, Господь Сам откроет твою ложь против меня». Однако суд отправил Илью в темницу, а Лука вернулся домой.
   Подходя к своему дому, он услышал плач в доме. От ужасного предчувствия кровь застыла в жилах, ибо вспомнил Лука проклятие Ильи. Войдя в дом, он ужаснулся. Его старый отец, упав в костер, сжег себе все лицо и глаза. Когда увидел это Лука, он онемел и не мог ни говорить, ни плакать. На заре следующего дня он отправился в суд и признался, что оговорил Илью. Судья тут же отпустил Илью, а Луку наказал за лжесвидетельство. Так Лука за один грех понес два наказания: и от Бога, и от людей.

   (Объяснение десяти заповедей, заповедь 9-я)

Притча о грешных мыслях

   Один праведный человек по имени Лавр оставил свое село и ушел в горы, искоренив в душе своей все свои желания, кроме желания посвятить себя Богу и попасть в Царство Небесное. Несколько лет Лавр провел в посте и молитвах, думая только о Боге. Когда он снова вернулся в село, все односельчане подивились его святости. И все его почитали как истинного человека Божия. И жил в том селе некто по имени Фаддей, который позавидовал Лавру и сказал односельчанам, что и он может стать таким же, как Лавр. Тогда удалился Фаддей в горы и стал в одиночестве изнурять себя постом. Однако через месяц Фаддей вернулся обратно. И когда односельчане спросили, чем он занимался все это время, он ответил:
   – Я убивал, крал, лгал, клеветал на людей, превозносил себя, прелюбодействовал, поджигал дома.
   – Как это может быть, если ты был там один?
   – Да, телом я был один, но душой и сердцем я все время был среди людей, и чего не мог делать руками, ногами, языком и телом своим, делал мысленно в душе.

   (Объяснение десяти заповедей, заповедь 10-я)

Два дерева

   Человек некий пришел в лес, чтобы выбрать дерево на доски. И увидел он два дерева, стоящие рядом. Одно было гладким и стройным, но с гнилою древесиной внутри. Другое снаружи было шероховатым и невзрачным, но со здоровою сердцевиной. Вздохнул человек и сказал самому себе: «На что мне это гладкое и высокое дерево, раз оно гнилое и на доски не годится? То, другое, хоть и шершавое, и невзрачное, но, по крайней мере, внутри здоровое; и если я чуть больше потружусь над ним, оно вполне может сгодиться на доски для моего дома». И, не долго думая, он выбрал второе дерево.
   Так и Бог из двух людей выберет для дома Своего не того, кто внешне выглядит праведным, но того, у кого сердце исполнено здравой правды Божией.

   Беседы. Кн. 2. С. 153 (Неделя о мытаре и фарисее. Евангелие об истинном и мнимом богомольце)

Больные и врач

   В одной больнице было множество больных. Одни лежали в жару и с нетерпением ждали, когда же придет врач; другие прогуливались, считали себя здоровыми и не желали видеть врача. Однажды утром врач пришел осмотреть пациентов. С ним был и его друг, который носил больным передачи. Друг врача увидел больных, у которых был жар, и ему стало их жалко.
   – Есть ли для них лекарство? – спросил он врача.
   А врач шепнул ему на ухо:
   – Для тех, что лежат в жару, лекарство есть, а вот для ходячих нет лекарства… Они больны неизлечимой болезнью; внутри они совсем сгнили.
   Весьма удивился друг врача, удивился двум вещам: тайне человеческих болезней и ненадежности человеческих очей.
   Теперь представь себе: и мы находимся на лечении в этой всемирной больнице. Болезнь у всех нас одна, и название ей – неправда. Слово сие объемлет собою все страсти, все пороки, все грехи – короче говоря, все слабости и всю расслабленность нашей души, нашего сердца и нашего ума. Одни больные только что заболели, у других болезнь в самом разгаре, а третьи выздоравливают. Но таково свойство этого недуга внутреннего человека, что лишь выздоравливающие знают, какую страшную болезнь они пережили. Наиболее тяжко болящие менее всего понимают, что они больны. И при телесной болезни человек в сильном жару не осознает ни себя, ни своей болезни. И безумный никогда не скажет о себе, что он безумен. Новоначальные же в неправде некоторое время стыдятся своей болезни; но повторяющиеся грехи быстро приводят их к греховному навыку, а тот, в свою очередь, – к опьянению и обольщению неправдою, при которых душа более не осознает ни себя, ни своей болезни. И теперь представь, что в больницу приходит врач и спрашивает:
   – Что у вас болит?
   Те, кто только что заболел, от стыда не посмеют признаться в своей болезни, но скажут:
   – Ничего!
   Те, у кого болезнь в самом разгаре, даже обидятся на такой вопрос и не только скажут:
   – Ничего у нас не болит! – но и станут хвалиться своим здоровьем. И только выздоравливающие, вздохнув, ответят врачу:
   – Все, все у нас болит! Помилуй нас и помоги!

   Беседы. Кн. 2. С. 155–157 (Неделя о мытаре и фарисее. Евангелие об истинном и мнимом богомольце)

Самый тяжелый безумец

   Однажды, когда я посетил больницу для душевнобольных, врач подвел меня к решетке, за которою был человек, наиболее тяжело больной безумием.
   – Как ты себя чувствуешь? – спросил я его.
   Он тут же ответил:
   – А как я могу себя чувствовать среди этих сумасшедших?

   Беседы. Кн. 2. С. 157 (Неделя о мытаре и фарисее. Евангелие об истинном и мнимом богомольце)

Притча о двух вишнях

   У одного человека было две вишни перед домом. Одна была злая, а другая добрая. Когда бы он ни выходил из дома, они звали его и о чем-то просили. Злая вишня всякий раз просила разное: то «окопай меня», то «побели меня», то «напои меня», но «отведи излишнюю влагу от меня», то «заслони меня от жаркого солнца», то «дай мне больше света». А добрая вишня всегда повторяла одну и ту же просьбу: «Господин мой, помоги мне принести добрый урожай!»
   Хозяин был одинаково милостив к обеим, ухаживал за ними, внимательно выслушивал их просьбы и выполнял все их желания. Он делал то, что просила и одна, и другая, иначе говоря, злой вишне давал все, что она требовала, а доброй – только то, что считал нужным, имея конечной целью прекрасный преобильный урожай.
   И что же потом случилось? Злая вишня сильно разрослась, ствол и ветви блестели, будто маслом намазанные, а обильная листва была темно-зеленой, раскидистой, как густой шатер. В отличие от нее добрая вишня своим внешним видом ничьего внимания не привлекала.
   Когда же пришло время урожая, злая вишня уродила мелкие редкие плоды, которые из-за густой листвы никак не могли дозреть, а добрая принесла много-премного очень вкусных ягод. Стыдно стало злой вишне, что она не смогла дать такого урожая, как ее соседка, и стала она роптать на хозяина, укоряя его за это. Хозяин рассердился и ответил:
   – Разве я в этом виноват? Не я ли целый год выполнял все твои желания? Если бы и ты думала только об урожае, я бы и тебе помог принести такие же обильные плоды, как у нее. На ты притворялась, что умнее меня, который тебя посадил, вот поэтому-то ты и осталась бесплодна.
   Горько раскаивалась злая вишня и обещала хозяину, что в следующем году она будет думать только об урожае и его будет просить только об этом, а обо всем остальном предоставит заботиться ему самому. Как обещала, так и сделала – стала вести себя, как добрая вишня. И на следующий год обе вишни принесли одинаково хороший урожай, а радость их, как и хозяина, была велика.

   Мораль этой простой притчи ясна для всех, кто Богу молится.
   Хозяин сада есть Бог этого света, а люди есть Его саженцы. Как и всякий хозяин, Бог требует от Своих насаждений урожая. «Всякое дерево, которое не родит добро, рубят и в огонь бросают!» – говорится в Евангелии. Поэтому прежде всего и больше всего требуется заботиться об урожае. И должно молиться Хозяину-Богу, «Господину Жатвы», о добром урожае. Не нужно просить Господа о мелочах. Посмотри, ведь никто не идет к земному царю, чтобы попросить его о какой-нибудь мелочи, которую можно легко получить и в другом месте.
   «Господь наш есть Господь Даритель», – говорит святой Иоанн Златоуст. Он любит, когда дети Его просят у Него нечто великое, достойное царевича. А наибольший дар, который Бог может дать людям, есть Царство Небесное, где Он Сам царствует. Поэтому Господь Иисус Христос велит: «Ищите прежде всего Царствие Божие, а остальное вам добавится». И еще Он велит: «Не беспокойтесь о том, что будете есть, или что будете пить, или во что одеваться, Ваш Отец Небесный знает, что вам все это требуется». И еще Он говорит: «Знает Отец ваш еще прежде молитвы вашей, что вам нужно!»
   Итак, что нужно просить у Бога? Прежде всего то, что есть самое лучшее, самое великое и самое бесконечное. А это и будут те духовные богатства, что называются одним именем – Царство Небесное. Когда прежде всего об этом мы просим Бога, Он дает, вместе с этим богатством, и все остальное, что нам требуется на этом свете. Конечно, не возбраняется просить Бога и об остальном, что нам нужно, но об этом можно просить только заодно с главным.
   Сам Господь учит нас молиться и о хлебе каждодневно: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь!…» Но эта молитва в «Отче наш» стоит не на первом месте, но только после молитвы о святом имени Божием, о приходе Царствия Небесного и о владычестве воли Божией на земле, как и на Небе.
   Итак, сначала духовные блага, и только потом материальные. Все материальные блага – из праха, и Господь их легко творит и легко дает. Дает их по милости Своей даже тем, кто об этом и не просит. Дает их и животным, как и людям. Однако духовные блага Он никогда не дает ни без воли человеческой, ни без искания. Самые драгоценные богатства, то есть духовные, такие, как миролюбие, радость, доброта, милость, терпение, вера, надежда, любовь, мудрость и другие, Бог может дать так же легко, как дает материальные блага, но лишь тем, кто возлюбит эти духовные сокровища и кто будет о них просить Бога.

   («Таинственные притчи»)

Притча о великане и пахаре

   Один великан жил в своем замке в любви и изобилии. Никто на свете не мог потягаться с ним ни в здоровье, ни в силе, ни в богатстве. Однако, пресытившись всем на свете, великан почувствовал пустоту в сердце, понял бессмысленность своей жизни, и обуяла его тяжкая хандра.
   Однажды утром решил он отправиться в путь, чтобы найти какую-нибудь радость и утешение в своей жизни. Оседлал он коня и в сопровождении слуг своих тронулся в путь. Странствовал он долго, но не нашел ничего, что бы душу его развеселило и осветило.
   Как-то приблизились они к одной ниве, где вдали трудился некий пахарь. На обочине возвышались огромные дубы с густыми кронами. Сошел великан в тень, чтобы отдохнуть и ненароком бросил взгляд на ниву, на пахаря и заметил необычную картину: один вол лежит на земле, другой стоит в ярме, а пахарь – на коленях с воздетыми руками непрестанно восклицает: «Благодарю Тебя, благодарю Тебя, хвала Тебе, Боже!»
   Не уразумев ничего, великан подошел к пахарю и спросил:
   – За что ты так благодаришь Бога, приятель?
   – Околел у меня один вол, – ответил ему крестьянин.
   – Ничего не понимаю, – сказал великан. – Другой бы плакал и кричал, жаловался бы на Небо и землю, а ты благодаришь. Объясни мне, прошу тебя.
   Вздохнул пахарь да и говорит:
   – Я человек грешный, поэтому меня и постигла беда. Бог за грехи мои взял моего вола. Как же мне не благодарить Его? Кроме того, в прошлые годы Бог мне дал, и у меня было несколько пар волов, и я благодарил Его. Теперь явлена Его святая воля: из последней пары взять одного вола. Я должен быть благодарен Ему, когда Он забирает, так же как и когда Он дает. Слава Ему и хвала!
   Удивился великан еще больше и спрашивает:
   – Хорошо, но как же ты собираешься теперь пахать только на одном воле?
   – Господь управит, – ответил пахарь, и лицо его осветилось легкой улыбкой.
   Великан упрекнул самого себя, что он, живя в неге и изобилии, годами не улыбался так, как этот бедный крестьянин, который остался в поле с одним волом, но не потерял надежды. Тогда великан запустил руку в карман, достал несколько золотых и протянул их крестьянину.
   – Вот, возьми, – сказал он, – да купи себе другого вола. Сегодня я от тебя научился многому.
   Крестьянин принял деньги и радостно воскликнул:
   – Не говорил ли я тебе, господин, что Бог все управит? – Он опять воздел руки к Небу и громко повторил: – Благодарю Тебя, Боже! Благодарю Тебя, Боже!
   Великан отправился в обратный путь. Когда же он прибыл на место, то увидел, что его замок объят пламенем. И, глядя на это, он встал на колени, воздел руки и воскликнул:
   – Благодарю Тебя, Боже! Благодарю Тебя, Боже!
   Его слуги удивились такому поступку своего господина, но он им сказал:
   – Не удивляйтесь. Я не был благодарен Господу, когда Бог мне давал, зато теперь вдвойне благодарю Его, когда Он отнимает. Теперь настало для меня время труда и усилий с верой в Бога, а это и есть то единственное, что может вернуть смысл и радость моей жизни. Не бойтесь, Господь все управит!
   И великан предался труду созидания нового дворца. Тогда дух его воспрял, на душе прояснилось, сердце развеселилось.
   И привык великан изо дня в день благодарить Бога за все.
   Мораль этой притчи ясна: нужно быть всегда благодарным Господу, ибо всякому человеку, в любую минуту его жизни, есть за что благодарить Бога.

   («Таинственные притчи»)

Притчи старца Паисия Святогорца

Беседы и наставления греческого старца Паисия Святогорца, глубоко почитаемого в Греции, получили широкое признание и в России. На русский язык переведены пять томов этих бесед, собранных в окормлявшемся старцем женском монастыре Иоанна Богослова в Суроти. В каждом томе запечатлено живое слово старца-монаха. В общении с монахинями, наставляя их, старец широко применял притчи – напоминал притчи Христовы, изъяснял их, а также приводил в качестве притч истории из древних патериков, образы повседневности и случаи из собственной жизни. Порой даже известные анекдоты в устах старца обретают притчевую весомость и глубину. Внимательный читатель найдет среди притч старца пару из числа помещенных в разделе «Мудрость отцов-пустынников».
Ссылки на источник даются не по страницам, а по названиям глав и рубрик: порой сами эти названия дополнительно раскрывают смысл притчи.

«А что потом?»

   Как-то раз на Синае приезжий немец сказал одному очень смышленому мальчику-бедуину: «Ты есть умный ребенок и способный достигайт образование». – «Ну и что потом?» – спрашивает его тот. «Потом ты будешь инженер». – «А потом?» – «Потом открываль мастерскую по ремонт автомобилей». – «Потом?» – «Потом ее увеличишь». – «И что же потом?» – «Потом нанималь других мастеров – комелектовайт для большой рабочий персонал». – «Стало быть, что же, – говорит ему мальчуган, – сперва у меня будет одна головная боль, потом я добавлю к ней еще одну, а потом и еще? Не лучше ли как сейчас – иметь голову спокойной?» Головная боль, по большей части, происходит как раз от таких мыслей: «Сделаем одно, сделаем другое». А если бы мысли были духовными, то человек испытывал бы духовное утешение и не мучился бы головной болью.
   Сейчас в беседах с мирскими людьми я тоже подчеркиваю значение простоты. Потому что в большей части того, что они делают, необходимости нет, и их снедает душевная тревога. Я говорю людям о безыскусности и аскетичности, я не перестаю взывать: «Упростите вашу жизнь, чтобы исчезла душевная тревога». И большинство разводов начинается как раз с этого. У людей много работы, им надо сделать столько всего, что идет кругом голова. Работают и отец, и мать, а дети остаются без призора. Усталость, нервы – даже малый пустяк приводит к большому скандалу, а затем автоматически следует развод. Люди доходят уже и до этого. Однако, упростив свою жизнь, они будут и полны сил, и радостны. Да, душевная тревога – это сущая погибель.

   (Том I. Часть вторая. О современной культуре. Глава третья. О том, что надо сделать свою жизнь проще, дабы избавиться от душевной тревоги. Упростите вашу жизнь)

Ослик с колокольчиком

   Чем, по-вашему, занимается диавол? Он старается помешать нам, чем только можно – до тех пор, пока не уложит нас на лопатки.
   В одном скиту жили два стареньких монаха. Они купили себе ослика с колокольчиком на шее. А один молодой монах, живший неподалеку от них, имел наклонность к безмолвной жизни. Он раздражался от звона колокольчика, говорил, что монахам в скиту запрещено держать ослов, и в доказательство приводил все канонические правила, какие только мог отыскать! Остальные скитские монахи говорили, что колокольчик им не мешает. «Послушай-ка, – сказал я молодому исихасту, – ведь эти старенькие монахи не докучают нам с тобой разными просьбами, а с помощью ослика обслуживают себя сами. Нам этого мало? А представляешь, если бы у ослика не было колокольчика, и он потерялся? Ведь идти его разыскивать пришлось бы тогда нам! И мы еще жалуемся?» Не имея добрых помыслов, не извлекая из всего духовную пользу, мы не преуспеем, даже живя рядом со святыми. Например, оказался я в воинской части. Ну так что же – сигнал солдатского горна будет для меня вместо монастырскою колокола, а автомат будет напоминать о духовном оружии против диавола. Если же мы не извлечем из всего духовную пользу, то даже колокол будет причинять нам беспокойство. Или из всего извлечем пользу мы, или же этим воспользуется диавол. Беспокойный человек даже в пустыню перенесет свое беспокойное «я». Сначала душа должна стяжать внутреннее безмолвие, находясь среди внешней суеты. Стяжав его, она сможет безмолвствовать и тогда, когда выйдет из мира для безмолвия.

   (Том I. Часть вторая. О современной культуре. Глава четвертая. О внешнем шуме и внутреннем безмолвии. Нам надо стяжать внутреннее безмолвие)

«Мы сами найдем свой путь!»

Однажды ко мне в каливу пришли ребята из одного христианского братства. Самоуверенно, до хрипоты они кричали: «Мы не нуждаемся ни в ком! Мы сами найдем свой путь!» Кто их знает, почему они стали такими? Видно, на них сильно давили и потому они взбунтовались. Собираясь уходить, они спросили меня, как выйти на большую дорогу, ведущую к Иверскому монастырю. «Куда нам, – спрашивают, – идти?» – «Хорошо, братцы, – ответил я им, – вы сказали, что найдете дорогу сами, что вы ни в ком не нуждаетесь. Разве не это вы утверждали только что? Ну, с этой дорогой еще ладно: если вы ее и потеряете, то, немножко помучившись, встретите чуть подальше кого-то еще, и он подскажет вам, как на нее выйти. Но как вы сами, без руководителя сможете найти другую дорогу, ту, что ведет в Горняя, возводит на Небо?» Тогда один из них и говорит: «Братцы, а батюшка-то вроде как и прав?»

(Tом I. Часть третья. О Духе Божием и духе мира сего. Глава третья. Новое поколение. «Не смейте трогать детей!»)

«Это все равно как если бы я сдал крови больше всех!»

   Как-то раз один богослов в своей проповеди призвал людей идти сдавать кровь, потому что в этом была необходимость. И действительно: многие были побуждены его проповедью и сдали много крови. Сам он, однако, не сдал ни капли, хотя крови у него, прямо скажем, хватало с избытком. Люди соблазнились. «Я, – сказал им тогда богослов, – своей проповедью побудил народ к сдаче крови, и это все равно как если бы я сдал крови больше всех!» Так он успокаивал свой помысл. Да лучше бы ему было не проповедь произносить, а пойти и без шума сдать немного крови самому!
   Достоинство имеет образ жизни. Один человек, совсем не имевший связи с Церковью, сказал мне: «Я из правых». – «Да раз ты себя крестом не осеняешь, что толку в этом?» – ответил я ему. «Что толку в том, что рука считается правой, если она не совершает крестного знамения? Чем она отличается от левой, которая не совершает крестного знамения, ведь, как ни крути, она его тоже не совершает. Если ты из правых, а крестного знамения не делаешь, то чем ты отличаешься от левых? Цель в том, чтобы ты был человеком духовным, чтобы ты жил близ Христа. Тогда ты поможешь и другим».

   (Tом II. Часть первая. Ответственность любви. Глава вторая. О том, что само присутствие христианина есть уже исповедание веры. Пример говорит сам за себя)

Хитрый торгаш

Раньше в Конице не было банка. Когда люди хотели получить заем, они шли в Янину. По нескольку человек из окрестных деревень собирались и шли семьдесят два километра пешком, чтобы занять денег и купить, например, лошадь. В то время, имея лошадь, можно было содержать семью: впрягали свою лошадь в пару еще с чьей-нибудь лошадью и пахали. Так вот, как-то раз отправился один крестьянин в Янину занять денег, чтобы купить лошадь, пахать на ней землю и не мучиться с мотыгой. Получил он в банке заем, а потом пошел ротозейничать по еврейским лавкам. Один еврей увидел его и потащил внутрь. «Ну-ка, дядя, заходи, что за прелесть, погляди!» Зашел крестьянин в магазин, начал еврей снимать с полок рулоны ткани, брал один, бросал другой: «Бери, – говорил, – хороший материал, а для детей твоих я отдам и подешевле!» Вырвался простофиля из одной лавки и пошел к другой. «А ну-ка, дядя, – говорит ему другой еврей, – проходи внутрь, для тебя-то уж я продам подешевле!» Снимал перед ним рулоны, раскрывал, разворачивал… Под конец закружилась у нашего бедолаги голова. Было у него вдобавок и немного любочестия. «Ну что же поделать, – говорит, – раз уж он и поснимал рулоны с полки, и поразворачивал их… и якобы уступает для детей подешевле…» Отдал он еврею те деньги, что взял в банке, и купил рулон ткани, но и она оказалась истлевшей! Да и к чему было покупать целый рулон материи? Рулонами ткань даже богатые не покупали, брали, сколько было нужно. Вернулся он в конце концов домой с рулоном гнилой ткани. «А где лошадь?» – спрашивают его. «Я, – говорит он, – материалу для ребят принес!» Но что им было делать с таким количеством ткани? И в банк он задолжал, и лошади не купил – ничего, кроме рулона изъеденной ткани! Ну и давай опять за свое: мотыжить землю, мучиться, отрабатывать долг! А если бы он купил лошадь, то вернулся бы верхом, прикупил бы и для дома чего-нибудь и впредь не убивался бы на поле с мотыгой. Но видите, до чего он дошел из-за своего ротозейства по еврейским магазинам? Так же поступает и диавол. Как хитрый торгаш, он тянет тебя то с одного бока, то с другого, он ставит тебе подножки, добиваясь в конечном итоге того, что ты идешь туда, куда хочет он. И если ты невнимателен, то, отправляясь в одно место, ты заканчиваешь свой путь в другом. Диавол обманывает тебя, и ты теряешь свои лучшие годы.

(Tом II. Часть вторая. О подвижничестве и благоговении. Глава вторая. О том, как действует диавол. Диавол делает нам обезболивающий укол)

Сладость дыни уходит в кабачок

   В оккупацию мы посадили пять гектаров дынь разных сортов: американский сорт из сельскохозяйственной школы – белые дыни во-от такие здоровые и очень сладкие, а также «аргские» дыни местного сорта и другие. Если случалось, что рядом с американскими дынями росли кабачки, то сладость из дыни уходила в кабачок. Кабачок становился слаще, а дыня безвкусней. Такое происходит от опыления, от пчел, которые перелетают с цветка на цветок. Если увидишь дыню с большим «пупком», то знай, что она выросла рядом с кабачками.
   Если «аргская» дыня будет расти рядом с хорошей дыней, то она заберет у хорошей сладость. Хорошая дыня сладость потеряет, но, по крайней мере, в этом случае она тоже пойдет в дыню. Но если рядом с хорошей дыней окажется кабачок, то он станет слаще, и потом при его готовке понадобится целая пригоршня соли. И дыня теряет, и кабачку это не на пользу. Если же дыня рядом с дыней, то хорошая теряет, но другая становится слаще. Я хочу сказать, что если христианин, не очень преуспевший духовно, будет находиться возле духовно преуспевшего человека, то последний может утомиться, может немного повредиться, но зато первый получит пользу. Если же близ человека духовного будет человек мирской, неверующий, то и труд и время первого будут потрачены зря. Если человека мирского тронет что-то из сказанного другим, то это будет самое большее из того, что возможно. Но истолкует он сказанное в понятиях [своей] мирской философии, то есть воспримет это духом мирским, и пользы не получит. То есть останется он кабачком, хотя и станет послаще на вкус.

   (Tом II. Часть вторая. О подвижничестве и благоговении. Глава третья. О пользе, происходящей от доброго общения. О духовном родстве)

Уксус

Однажды две соседки, домашние хозяйки, завели беседу о салатах, об уксусе, и в разговоре одна из них говорит: «У меня есть очень хороший уксус». Прошло какое-то время, и другой бедолажке понадобилось немного уксуса. Пошла она к соседке с просьбой, а та ей в ответ: «Послушай-ка, милая, ведь если бы я свой уксус раздавала, то он бы у меня и по семи лет не водился!»

(Tом II. Часть вторая. О подвижничестве и благоговении. Глава пятая. О том, что даяние содержит в себе божественный кислород. Сребролюбец собирает для других)

Монах – маяк, а не лампочка

…Недавно ко мне в каливу зашли два католика-архитектора из Рима… Что такое Православие, они не понимали, но настроены были по-доброму. «Почему, – спросили они меня, – монахи сидят здесь? Почему они не идут в мир на общественное служение?» – «А разве, – ответил я, – маяки не должны стоять на скалах? Что, прикажете им переехать в города и подключиться к работе уличных фонарей? У маяков свое служение, у фонарей свое». Монах – это не лампочка, которая висит над городским тротуаром и светит пешеходам, чтобы те не спотыкались. Монах есть далекий маяк, утвержденный высоко на скалах и своим сиянием освещающий моря и океаны для того, чтобы корабли шли верным путем и достигали Бога – пункта своего назначения.

(Tом II. Часть пятая. О духовном оружии. Глава вторая. О том, что монастыри – это крепости Церкви. Монах есть маяк, утвержденный на скалах)

Муха и пчела

   Когда некоторые говорили мне, что соблазняются, видя в Церкви много неподобающего, я отвечал им так: «Если спросить муху, есть ли здесь в окрестностях цветы, то она ответит: « [Насчет цветов] не знаю. А вот консервных банок, навоза, нечистот во-он в той канаве полным-полно». И муха начнет по порядку перечислять тебе все помойки, на которых она побывала. А если спросить пчелу: «Не видела ли ты здесь в окрестностях какие-нибудь нечистоты?», то она ответит: «Нечистоты? Нет, не видела нигде. Здесь так много благоуханных цветов!» И пчелка начнет перечислять тебе множество разных цветов – садовых и полевых. Видишь как: муха знает только о помойках, а пчелка – о том, что неподалеку растет лилия, а чуть подальше распустился гиацинт».
   Как я понял, одни люди похожи на пчелу, а другие на муху. Те, кто похож на муху, в каждой ситуации выискивают что-то плохое и занимаются только этим. Ни в чем они не видят ни капли доброго. Те, кто похож на пчелу, находят доброе во всем. Человек поврежденный и мыслит поврежденно. Ко всему он относится с предубеждением, все видит шиворот-навыворот, тогда как тот, у кого добрые помыслы, – что бы ни увидел, что бы ему ни сказали – включает в работу добрый помысл.
   Однажды ко мне в каливу пришел мальчик – ученик второго класса гимназии [1]. Он постучал железным клепальцем в дверь калитки. Хотя меня ждал целый мешок непрочитанных писем, я решил выйти и спросить, что он хочет. «Ну, – говорю, – что скажешь, молодец?» – «Это, – спрашивает, – калива отца Паисия? Мне нужен отец Паисий». – «Калива-то, – отвечаю, – его, но самого Паисия нет – пошел купить сигареты». – «Видно, – с добрым помыслом ответил паренек, – батюшка пошел за сигаретами, потому что хотел оказать кому-то услугу». – «Для себя, – говорю, – покупает. У него кончились сигареты, и он, как угорелый, помчался за ними в магазин. Меня оставил здесь одного, и я даже не знаю, когда он вернется. Если увижу, что его долго нет, – тоже уйду». В глазах у паренька заблестели слезы, и он – опять с добрым помыслом – произнес: «Как мы утомляем Старца!» – «А зачем он тебе, – спрашиваю, – нужен?» – «Хочу, – говорит, – взять у него благословение». – «Какое еще благословение, дурачок! Он же в прелести! Такой беспутный человечишка – я его знаю как облупленного. Так что зря не жди. Ведь он, когда вернется, будет сильно не в духе. А то еще и пьяный заявится – он ведь вдобавок ко всему и за воротник не прочь заложить». Однако, что бы я ни говорил этому пареньку, ко всему он относился с добрым помыслом: «Ну ладно, – сказал я тогда, – я подожду Паисия еще немного. Скажи, что ты хочешь, и я ему передам». – «У меня, – отвечает, – есть для Старца письмо, но я дождусь его, чтобы взять у него благословение».
   Видите как! Что бы я ни говорил – он все принимал с добрым помыслом. Я ему сказал: «Этот Паисий, как угорелый, помчался за сигаретами», а он, услышав это, начал вздыхать, на глазах появились слезы. «Кто знает, зачем он за ними пошел? – подумал он. – Наверное, хотел сделать доброе дело». Другие столько читают [и добрых помыслов не имеют]. А здесь – ученик второго класса гимназии имеет такие добрые помыслы! Ты ему портишь помысл, а он мастерит новый, лучше прежнего, и на основании его приходит к лучшему заключению. Этот ребенок привел меня в восхищение. Такое я увидел впервые.

   (Tом III. Часть первая. О брани помыслов. Глава первая. О помыслах добрых и злых. Тот, кто имеет добрые помыслы, все видит добрым)

«Келья осквернена!»

В одной местности был монастырь. Мало-помалу вокруг стали возводить постройки и постепенно монастырь оказался зажат мирскими домами со всех сторон. Вечерню там служили в полночь – вместе с утреней. Миряне, жившие вокруг, тоже приходили на богослужение. Как-то раз один новоначальный молодой монах, уходя на службу, забыл закрыть дверь своей кельи, и в нее зашла женщина. Когда монах об этом узнал, то страшно разволновался: «Беда! Келья осквернена! Все, конец, пропал!» Недолго думая, хватает он флакон со спиртом, выливает содержимое на пол и поджигает! «Дезинфекция пола!» Еще немножко – и спалил бы монастырь. Пол-то в келье он сжег, однако не сжег своего помысла. А как раз его и надо было сжечь, потому что в помысле и заключалось зло. Если бы, включив в работу добрый помысл, монах сказал себе, что женщина вошла в его келью от благоговения, желая получить пользу, взять [в благословение монашескую] благодать, чтобы затем самой подвизаться дома, то с ним произошло бы духовное изменение и он прославил бы Бога.

(Tом III. Часть первая. О брани помыслов. Глава первая. О помыслах добрых и злых. Помыслы человека – показатель его духовного состояния)

Простодушный священник

   В Иордании был один очень простой священник, который творил чудеса. Он читал молитвы над больными людьми и животными, и те становились здоровы. Даже мусульмане, страдавшие каким-нибудь недугом, приходили к нему, и он исцелял их. Перед служением Божественной литургии этот священник выпивал что-нибудь горячее с сухариком и после этого целый день ничего не вкушал. Слух о том, что он ест перед Божественной литургией, дошел до Патриарха, и тот вызвал его в Патриархию. Не зная, зачем его вызвали, священник пришел в Патриархию и вместе с другими посетителями ожидал вызова в приемной. На улице стояла страшная жара, окна были закрыты ставнями, и сквозь дырочку в приемную пробивался солнечный луч. Приняв луч за натянутую веревку, обливавшийся потом священник снял с себя рясу и повесил ее на луч. Увидев это, люди, сидевшие в приемной вместе с ним, были потрясены. Кто-то из них пошел к Патриарху и сказал: «Священник, который завтракает перед литургией, повесил свою рясу на солнечный луч!» Патриарх позвал его к себе в кабинет и начал расспрашивать: «Ну, как твое житье-бытье? Часто ли служишь литургию? Как ты к ней готовишься?» – «Да как, – отвечает ему священник, – сперва вычитываю утреню, потом совершаю поклоны, потом готовлю чай, кушаю что-нибудь легкое и иду служить». – «Зачем же ты ешь перед литургией?» – спрашивает Патриарх. «Если, – отвечает тот, – я немножко перекушу перед литургией, то после потребления Святых Даров Христос оказывается сверху. А вот если я ем после Божественной литургии, то Христос оказывается снизу». Оказывается, он завтракал перед литургией с добрым помыслом!.. «Нет, – говорит ему Патриарх, – это неправильно. Сперва потребляй Святые Дары, а после – немного ешь». Священник положил Патриарху поклон и [со смирением] принял сказанное.
   Я хочу сказать, что, хотя этот священник достиг такого высокого устроения, что творил чудеса, он принял сказанное ему просто. Своеволия у него не было. А если бы он верил своему помыслу, то мог бы сказать так: «Да кто он такой, чтобы указывать мне – тому, кто исцеляет людей и животных и творит чудеса! Нет, мои побуждения более правильны. Ведь если я его послушаюсь, то завтрак будет попадать сверху на Христа!»

   (Tом III. Часть первая. О брани помыслов. Глава третья. О доверии помыслу. Послушанием преодолевается все)

Человеческая и Божественная справедливость

   – Геронда, что такое справедливость Божественная?
   – Справедливость Божественная – это когда ты делаешь то, что доставляет покой твоему ближнему. К примеру, если тебе нужно разделить что-то между собой и ближним, то дай ему не половину того, что имеешь, а столько, сколько он хочет. Спроси его: «Сколько ты хочешь взять себе? Две с половиной, три части? На, возьми их». Отдавай другому хорошее, а себе оставляй гнилое. Отдавай другому большую часть, а себе оставляй меньшую. Вот представь, что сестра приносит нам сейчас десять слив. Съев от чревоугодия восемь слив и оставив тебе две, я поступлю с тобой несправедливо. Сказав: «Поскольку нас двое, то я съем пять, а пять останутся тебе», я поступлю по человеческой справедливости. А если, увидев, что сливы пришлись тебе по вкусу, я съем только одну и скажу тебе: «Окажи любовь, доешь остальные, а то мне они не очень нравятся, да к тому же у меня от них болит живот», это будет справедливостью Божественной.

   (Tом III. Часть вторая. О справедливости и несправедливости. Глава третья. О справедливости Божественной и человеческой)

«Лукавый подбил меня испечь яичко»

Мне… часто приходится слышать от некоторых, что в их страданиях виноват искуситель, тогда как на самом деле мы сами виноваты в том, что неправильно относимся к тому, что с нами происходит. А кроме того, искуситель – он ведь и есть искуситель. Разве он станет удерживать нас от зла? Он делает свое дело. Не надо сваливать всю вину на него. Один послушник жил в каливе вместе со своим Старцем. Однажды, когда Старец ненадолго отлучился, послушник взял яйцо, положил его на кольцо ключа – помните те старинные амбарные ключи? – и стал поджаривать яйцо на свечке! Вдруг возвращается Старец и застает его за этим занятием. «Что это ты там делаешь?» – «Да вот, геронда, лукавый подбил меня испечь яичко!» – стал оправдываться послушник. Вдруг в комнате раздался страшный голос: «Ну нет, такого рецепта я раньше не знал! От него научился!». Диавол иногда спит, но мы сами провоцируем его [нас искушать].

(Tом III. Часть третья. О грехе и покаянии. Глава первая. О том, что грех мучает человека. Искушения в нашей жизни)

«Я не хотела ее убивать!»

   – Геронда, а может ли человек замечать за собой малозначащие проступки и при этом не видеть грубых грехов?
   – Да как же не может! Мой знакомый духовник рассказывал такой случай. Одна женщина, придя к нему на исповедь, безутешно рыдала и повторяла одну и ту же фразу: «Я не хотела ее убивать!» – «Послушай, – стал успокаивать ее духовник, – если у тебя есть покаяние, то у Бога есть прощение греха. Ведь Он же простил покаявшегося Давида». – «Да, да, но я этого не хотела!» – повторяла она. «Как же ты ее убила?» – осторожно спросил духовник. «А вот как: я вытирала пыль, нечаянно махнула тряпкой и убила ее! Но я не хотела убивать эту муху!» А помимо всего прочего, эта особа изменяла мужу, бросила детей, развалила семью и жила неизвестно где, но обо всем этом рассказывала как о ничего не значащих пустяках. «За все это полагается епитимья», – сказал духовник, когда услышал о ее «подвигах». «И почему же это она за «все это» полагается?» – возразила она ему. Ну скажите, чем можно помочь такому человеку?

   (Tом III. Часть третья. О грехе и покаянии. Глава вторая. О том, что необходимо попечение о совести. Будем испытывать свою совесть)

Нам надо узнать, чем мы больны

   – Геронда, а что больше всего помогает человеку исправиться?
   – Прежде всего воля, желание. Воля, желание [исправиться] – это, некоторым образом, добрый почин. Затем человек должен понять, что он болен, и начать принимать соответствующие [духовные] антибиотики. Ведь если [телесно] больной скрывает свою болезнь, то в какой-то момент он – неожиданно и сам не поняв как – свалится как подкошенный, и медицинские средства уже будут для него бесполезны.
   Скажем, человек знает, что у него предрасположенность к туберкулезу, и по этой причине у него нет аппетита. «Почему ты не ешь?» – спрашивают его. «Э, – отвечает он, – это кушанье мне не очень-то по вкусу!» Потом у него начинается упадок сил и он еле-еле передвигает ноги. «Что с тобой, почему ты едва плетешься?» – удивляются люди. «А мне, – отвечает он, – нравится ходить медленно. Зачем я буду нестись как угорелый!» Он скрывает, что у него упадок сил и поэтому он едва передвигает ноги. Потом у него начинается кашель. «Почему ты кашляешь?» – спрашивают его люди. «Это у меня аллергия!» – отвечает он. Он скрывает, что чахотка уже поразила его легкие и они страшно больны. Проходит еще какое-то время, и больной начинает харкать кровью. «А это что такое?!» – спрашивают его ближние. «Ерунда, – отвечает он, – воспаление слизистой оболочки горла!»
   – Геронда, и все это человек делает для того, чтобы его болезнь осталась незаметной для других?
   – Да, он ведет себя так, чтобы скрыть свою болезнь. Так он ее скрывает-скрывает, а потом туберкулез переходит в скоротечную форму. Легкое разлагается, у больного идет горлом кровь, как из лопнувшей трубы, он валится с ног, и окружающие узнают о его болезни. Однако болезнь уже зашла в такую стадию, что помочь ему непросто. А если бы в самом начале болезни он признал, что причина его, к примеру, чуть повышенной температуры – начинающийся туберкулез, и дал себя лечить, то стал бы здоровее здорового. Так же бывает и в духовной жизни: тот, кто оправдывает свои страсти, в конечном итоге подвергается бесовскому воздействию, и это не может остаться незаметным. А знаешь, что бывает, когда человек принимает бесовское воздействие? Тот, кто принимает бесовское воздействие, ожесточается, становится зверем, встает на дыбы, разговаривает с людьми дерзко, с бесстыдством и не принимает помощи ни от кого.
   Поэтому вся основа в том, чтобы сначала человек познал свой недуг и радовался этому. После этого он должен дать себя лечить, принимать соответствующие лекарства. Кроме того, он должен быть благодарным своему врачу – духовнику или Старцу – и не противиться ему. К примеру, больному делают переливание крови: он протягивает врачу свою руку, дает проколоть вену, чувствует боль, но терпит, потому что знает, что переливание ему поможет. А как страдает тот, кому делают хирургическую операцию! Однако, несмотря на страдание, больной соглашается с тем, чтобы его прооперировали, для того чтобы стать здоровым.

   (Tом III. Часть третья. О грехе и покаянии. Глава третья. О необходимости наблюдения за собой и познания себя. Нам надо узнать, чем мы больны)

Кот и лягушонок

Молчанием ты обезоруживаешь человека. Однажды кот Дикас у меня в келье собирался придушить лягушонка. Лягушонок сидел без движения, и Дикас оставил его в покое и ушел. Лягушонок своим молчанием и смирением… победил кота. Но стоило бы ему хоть немного пошевелиться, Дикас схватил бы его, стал бы бросать и бить как бубен.

(Tом V. Раздел первый, часть четвертая. Дети себялюбия и гордости. Глава третья. О Гнев – враг мира Божия. Смирением и молчанием мы побеждаем гнев)

Озверевший смиренник

Когда я жил на Синае, там был мирянин по имени Стратис. Если ты ему кричал: «Господин Стратис», он отвечал: «Какой господин? Грешный, грешный Стратис зови». Все говорили: «Какой смиренный человек!» Однажды он проспал утром и не встал вовремя на службу. Кто-то пошел его будить. «Стратис, ты все спишь? Уже Шестопсалмие прочитали. Ты что, не пойдешь на службу?» Он как стал кричать: «Да у меня благочестия больше, чем у тебя, и ты будешь мне говорить, чтобы я шел в церковь?» Кричал как сумасшедший… Даже схватил ключ от двери – такой большой, как от амбарного замка, – и замахнулся на человека, потому что задели его самолюбие. Люди, которые слышали, как он кричал, потеряли дар речи, ведь все считали его очень смиренным и брали с него пример. Опозорился Стратис. Видишь, что делается? Сам себя называл грешным, но едва задели его самолюбие, просто озверел!

(Tом V. Раздел второй, часть первая. Есть одна добродетель – смирение. Глава вторая. Труд по стяжанию смирения. Смирение на деле, а не только на словах)

Семена любви

   Допустим, у земледельца есть небольшой пакетик семян и он их сеет. Потом он собирает плод, наполняет им большой пакет. Если он затем высеет плод из пакета, то, когда соберет урожай, наполнит семенами целый мешок. И когда у него станет много семян и он их высеет, то потом заполнит целый амбар. Но если он будет держать семена в пакетике и не посеет их, то в них заведутся черви. Он должен бросить семена в землю, чтобы они проросли, выросли и дали плод.
   Хочу сказать, что то же самое происходит и с любовью. Чтобы любовь возрастала, нужно ее отдавать. Человек, который не отдает даже ту немногую любовь, что у него есть, словно держит в руке горсть семян и не хочет их посеять. Такой человек – лукавый раб, который скрыл талант (См. Мф. 25,25)
   В зависимости от того, сколько любви ты отдашь, столько и получишь. Если не дашь любви, не получишь любви.

   (Tом V. Раздел второй, часть вторая. Любовь духовная. Глава вторая. Любовь к ближнему. Дорогая истинная любовь)

Глаз в благословение

   Представьте себе, один человек у меня даже попросил в благословение глаз.
   – Серьезно, геронда?
   – Да, серьезно! Глаз в благословение! Молодой человек лет тридцати потерял зрение и готовился к операции. Его привезли ко мне в келью. Мне так было его жаль, что я ему сказал: «Пожалуйста, не переживай, если вдруг операция будет неудачная, я тебе отдам свой глаз. Мне для жизни хватит одного». Скоро он опять приехал, радостный, потому что операция прошла успешно: хорошо видели оба глаза. Приехал и говорит мне: «Я приехал, чтобы получить с тебя глаз!» – «Да, но ведь ты же видишь!» – говорю я. «Нет, я хочу его как благословение», – отвечает. Тут я его снова пожалел, на этот раз пожалел, потому что не увидел даже следа великодушия и благородства! Это другая боль…

   (Tом V. Раздел второй, часть третья. Благородство и любочестие. Глава первая. Благородство – величие Божие.. Человек либо приобретет благородство, либо завязнет в убожестве)

Как монах удостоился есть со Христом

Помните рассказ об очень простом монахе, который удостоился есть вместе со Христом? До того как стать монахом, он был пастухом, и единственное, что его интересовало, – как спастись. Как-то через те края проходил пустынник, который ему сказал: «Если хочешь спастись, иди прямым путем». Тот понял его слова буквально. Пошел по дороге и три дня шел все время прямо, пока не пришел к воротам монастыря. Игумен монастыря, видя рвение пастуха ко спасению, сразу постриг его в монахи и поставил прислуживать в церкви. Однажды, когда он убирался в храме, мимо шел игумен и дал ему некоторые наставления относительно работы. Монах, выслушав наставления, спросил настоятеля, указывая на изображение распятого Господа: «Отче, кто это там наверху? Я столько дней здесь, а он ни разу не спустился вниз, чтобы поесть или выпить воды». Игумен удивился его простоте и сказал: «Это я его наказал за то, что он плохо делал свою работу». Монах выслушал его, не сказав ни слова. Вечером он взял из трапезной свою порцию еды и заперся в храме. Подошел к распятию и с состраданием сказал: «Спускайся, брат, поедим вместе». Тогда Христос сошел вниз и ел вместе с простым монахом. Господь пообещал, что возьмет его в дом Своего Отца, где он будет вечно радоваться. Действительно, спустя несколько дней этот простой монах мирно отошел ко Господу. Видите, он был совершенно безграмотным, а чего удостоился за свою великую простоту и чистоту!

(Tом V. Раздел второй, часть четвертая. Дети любви и смирения. Глава первая. Простота и чистота. Посредством святой простоты человек познает тайны Божии)

Гончая и заяц

   Человек бежит, сколько живет, чтобы обрести Христа, и никогда не останавливается. Бежит и чувствует не усталость, а радость.
   Чтобы стало понятно, приведу вам один пример: хорошая гончая, учуяв зайца, не стоит возле охотника, а срывается с места, бежит и ищет зайца. Бежит, потом ненадолго останавливается, принюхивается, опять бежит. Она не может стоять на месте. Ее ум занят тем, как найти зайца. Она не глазеет по сторонам. Для нее больше радости в беге, чем в стоянии на месте. Жизнь для нее в беге и поиске.
   Вот такое трезвение нам нужно иметь. Ум наш должен постоянно стремиться ко Христу, потому что Он наша цель. А мы, хотя взяли след, хотя знаем дорогу, знаем, куда идти, чтобы встретить Христа, часто стоим на месте, не двигаемся вперед. Если бы мы не знали пути, то наше стояние на месте имело бы оправдание.

   (Tом V. Раздел второй. Доброе беспокойство – добрая тревога о «добром подвиге». Доброе беспокойство не прекращается никогда)

Притчи в русской литературе

Иван Андреевич Крылов (1769–1844)

Басни – ближайшие родственницы притч, а порой они полностью совпадают по сюжету. Многие басни Крылова выражают не только общечеловеческую, но и глубоко христианскую мораль, часто уходя корнями непосредственно в православное предание. Так, притчу, легшую в основу басни «Напраслина», мы уже приводили в изложении старца Паисия; а встречается она еще в древних патериках. Иван Андреевич Крылов со свойственным ему блеском переложил эту историю, причем в манере своего времени, а также для того, чтобы избежать придирок цензуры, превратил православного монаха в брамина. Так же и в басне «Сочинитель и Разбойник» автор придал картине ада намеренно «языческий» колорит. Однако сюжеты этих басен-притч могут послужить – и реально служат – прекрасным материалом для православной проповеди.

Напраслина

     Как часто что-нибудь мы сделавши худого,
     Кладем вину в том на другого,
     И как нередко говорят:
     «Когда б не он, и в ум бы мне не впало!»
     А ежели людей не стало,
     Так уж лукавый виноват,
     Хоть тут его совсем и не бывало.
     Примеров тьма тому. Вот вам из них один.
     В Восточной стороне какой-то был Брамин,
     Хоть на словах и теплой веры,
     Но не таков своим житьем
     (Есть и в Браминах лицемеры);
     Да это в сторону, а дело только в том,
     Что в братстве он своем
     Один был правила такого,
     Другие ж все житья святого,
     И, что всего ему тошней,
     Начальник их был нраву прекрутого:
     Так преступить никак устава ты не смей.
     Однако ж мой Брамин не унывает.
     Вот постный день, а он смекает,
     Нельзя ли разрешить на сырное тайком?
     Достал яйцо, полуночи дождался
     И, свечку вздувши с огоньком,
     На свечке печь яйцо принялся;
     Ворочает его легонько у огня,
     Не сводит глаз долой и мысленно глотает,
     А про начальника, смеяся, рассуждает:
     «Не уличишь же ты меня,
     Длиннобородый мой приятель!
     Яичко съем-таки я всласть».
     Ан тут тихонько шасть
     К Брамину в келью надзиратель
     И, видя грех такой,
     Ответу требует он грозно.
     Улика налицо, и запираться поздно!
     «Прости, отец святой,
     Прости мое ты прегрешенье! —
     Так взмолится Брамин сквозь слйз. —
     И сам не знаю я, как впал во искушенье;
     Ах, наустил меня проклятый бес!»
     А тут бесенок из-за печки:
     «Не стыдно ли, – кричит, – всегда клепать на нас!
     Я сам лишь у тебя учился сей же час
     И, право, вижу в первый раз,
     Как яица пекут на свечке».

   1816

Сочинитель и Разбойник

     В жилище мрачное теней
     На суд предстали пред судей
     В один и тот же час: Грабитель
     (Он по большим дорогам разбивал,
     И в петлю, наконец, попал);
     Другой был славою покрытый Сочинитель:
     Он тонкий разливал в своих твореньях яд,
     Вселял безверие, укоренял разврат,
     Был, как Сирена, сладкогласен,
     И, как Сирена, был опасен.
     В аду обряд судебный скор;
     Нет проволочек бесполезных:
     В минуту сделан приговор.
     На страшных двух цепях железных
     Повешены больших чугунных два котла:
     В них виноватых рассадили,
     Дров под Разбойника большой костер взвалили;
     Сама Мегера их зажгла
     И развела такой ужасный пламень,
     Что трескаться стал в сводах адских камень.
     Суд к Сочинителю, казалось, был не строг;
     Под ним сперва чуть тлелся огонек;
     Но там, чем далее, тем боле разгорался.
     Вот веки протекли, огонь не унимался.
     Уж под Разбойником давно костер погас:
     Под Сочинителем он злей с часу́ на час.
     Не видя облегченья,
     Писатель, наконец, кричит среди мученья,
     Что справедливости в богах нимало нет;
     Что славой он наполнил свет
     И ежели писал немножко вольно,
     То слишком уж за то наказан больно;
     Что он не думал быть Разбойника грешней.
     Тут перед ним, во всей красе своей,
     С шипящими между волос змеями,
     С кровавыми в руках бичами,
     Из адских трех сестер явилася одна.
     «Несчастный!» говорит она:
     «Ты ль Провидению пеняешь?
     И ты ль с Разбойником себя равняешь?
     Перед твоей ничто его вина.
     По лютости своей и злости,
     Он вреден был,
     Пока лишь жил;
     А ты… уже твои давно истлели кости,
     А солнце разу не взойдет,
     Чтоб новых от тебя не осветило бед.
     Твоих творений яд не только не слабеет,
     Но, разливаяся, век-от-веку лютеет.
     Смотри (тут свет ему узреть она дала),
     Смотри на злые все дела
     И на несчастия, которых ты виною!
     Вон дети, стыд своих семей, —
     Отчаянье отцов и матерей:
     Кем ум и сердце в них отравлены? – тобою.
     Кто, осмеяв, как детские мечты,
     Супружество, начальства, власти,
     Им причитал в вину людские все напасти
     И связи общества рвался расторгнуть? – ты.
     Не ты ли величал безверье просвещеньем?
     Не ты ль в приманчивый, в прелестный вид облек
     И страсти и порок?
     И вон опоена твоим ученьем,
     Там целая страна
     Полна
     Убийствами и грабежами,
     Раздорами и мятежами
     И до погибели доведена тобой!
     В ней каждой капли слез и крови – ты виной.
     И смел ты на богов хулой вооружиться?
     А сколько впредь еще родится
     От книг твоих на свете зол!
     Терпи ж; здесь по делам тебе и казни мера!»
     Сказала гневная Мегера —
     И крышкою захлопнула котел.

Крестьянин и Лошадь

     Крестьянин засевал овес;
     То видя, Лошадь молодая
     Так про себя ворчала, рассуждая:
     «За делом столько он овса сюда принес!
     Вот, говорят, что люди нас умнее.
     Что может быть безумней и смешнее,
     Как поле целое изрыть,
     Чтоб после рассорить
     На нем овес свой по-пустому?
     Стравил бы он его иль мне, или гнедому;
     Хоть курам бы его он вздумал разбросать,
     Все было б более похоже то на стать;
     Хоть спрятал бы его: я видела б в том скупость;
     А попусту бросать! Нет, это просто глупость».
     Вот к осени меж тем овес тот убран был,
     И наш Крестьянин им того ж Коня кормил.
     Читатель! Верно, нет сомненья,
     Что не одобришь ты конева рассужденья;
     Но с самой древности, в наш даже век,
     Не так ли дерзко человек
     О воле судит Провиденья,
     В безумной слепоте своей,
     Не ведая его ни цели, ни путей?

   <1830>

Федор Михайлович Достоевский (1821–1881)

Луковка
(Притча Грушеньки из романа «Братья Карамазовы»)

Жила-была одна баба злющая-презлющая и померла. И не осталось после нее ни одной добродетели. Схватили ее черти и кинули в огненное озеро. А ангел-хранитель ее стоит да и думает: какую бы мне такую добродетель ее припомнить, чтобы Богу сказать. Вспомнил и говорит Богу: она, говорит, в огороде луковку выдернула и нищенке подала. И отвечает ему Бог: возьми ж ты, говорит, эту самую луковку, протяни ей в озеро, пусть ухватится и тянется, и коли вытянешь ее вон из озера, то пусть в рай идет, а оборвется луковка, то там и оставаться бабе, где теперь. Побежал ангел к бабе, протянул ей луковку: на, говорит, баба, схватись и тянись. И стал он ее осторожно тянуть, и уж всю было вытянул, да грешники прочие в озере, как увидали, что ее тянут вон, и стали все за нее хвататься, чтоб и их вместе с нею вытянули. А баба-то была злющая-презлющая, и начала она их ногами брыкать: «Меня тянут, а не вас, моя луковка, а не ваша». Только что она это выговорила, луковка-то и порвалась. И упала баба в озеро и горит по сей день. А ангел заплакал и отошел.

Константин Дмитриевич Ушинский (1824–1870)

Чудный домик

Чудный я знаю домик, и с полным хозяйством. Есть в нем мельничка, есть в нем и кухня, где день и ночь готовится теплая пища. В этом домике множество ходов и переходов, и проворные маленькие слуги разносят по ним теплую пищу во все уголки дома. Есть в этом доме неугомонный эконом. Ни днем ни ночью не засыпает он ни на минуту: все тук да тук – и гонит проворных слуг во все уголки дома, где только спрашивается пища, питье или тепло. Есть в этом доме обширная зала, куда свободно входит чистый воздух; есть два светлых окошечка со ставеньками: ночью эти ставеньки запираются, днем отпираются. В доме живет невидимая хозяйка. Хозяйки этой не видно, но она-то всем распоряжается и все оживляет: для нее-то хлопочет эконом, для нее-то работают маленькие слуги, она-то смотрится в светлые окошечки, подымает и опускает ставеньки. Уйдет хозяйка из дома, и все замолкнет: эконом перестанет стучать, слуги остановятся в переходах, и во всем домике станет тихо, пусто и холодно, а ставеньки закроют окошки. Но куда же уходит хозяйка? Туда, откуда пришла, – на небо. На земле она только гостья, а домик без хозяйки рассыпается в прах.

Сергей Александрович Есенин (1895–1925)

«Николины притчи» записаны С. А. Есениным в селе Константинове. Переданы А. М. Ремизову, в чьей обработке и опубликованы в книге: Ремизов А. Николины притчи. Пг., 1917, с. 28–29. Приведенное народное предание-притча есть также в 3-м томе сборника русских народных сказок Афанасьева под названием «Об отце Николае».

Свеча воровская
(Николины притчи)

   Жил-был один человек, а время было трудное, вот он и задумал себе промыслить добра да недобрым делом: что у кого плохо лежит – не обойдет, припрячет, а то накупит дряни какой, выйдет купцом на базар и так заговорит ловко, так выкрутит, совсем тебя с толку собьет и втридорога сбудет, – одно слово, вор.
   И всякий раз, дело свое обделав, Николе свечку несет. Понаставил он свечей, только его свечи и видно.
   И пошла молва про Ипата, что по усердию своему первый он человек и в делах его Никола ему помощник. Да и сам Ипат-то уверился, что никто, как Никола.
   И однажды хапнул он у соседа, да скорей наутек для безопаски. А там, как на грех, хватились, да по следам за ним вдогонку.
   Бежал Ипат, бежал, выбежал за село, бежит по дороге —вот-вот настигнут, – и попадает ему навстречу старичок, так нищий старичок, побиральщик.
   – Куда бежишь, Ипат?
   – Ой, дедушка, выручи, не дай пропасть, схорони: настигнут, живу не бывать!
   – А ложись, – говорит старичок, – вона в ту канавку.
   Ипат – в канаву, а там – лошадь дохлая. Он под лошадь, в брюхо-то ей и закопался.
   Бегут по дороге люди и прямо по воровскому следу, а никому и невдомек, да и мудрено догадаться: канавка хоть и не больно глубока, да дохлятину-то разнесло, что гора.
   Так и пробежали.
   Ипат и вышел.
   А старичок тут же на дороге стоит.
   – Что, Ипат, хорошо тебе в скрыти-то лежать?
   – Ой, дедушка, хорошо, – чуть не задохнулся!
   – Ну, вот, видишь, задохнулся! – сказал старичок и стал такой строгий, – а мне, как думаешь, от твоих свечей слаще? Да свечи твои, слышишь, мне, как эта падаль! – И пошел такой строгий.

Л. Пантелеев (Алексей Иванович Пантелеев, 1908–1987)

Алексей Иванович Пантелеев – прекрасный русский писатель советской эпохи, прежде всего детский, – был верующим человеком, воцерковлявшимся в годы гонений на Православие. Об этом он оставил записки, опубликованные после его смерти под названием «Я верую!». Сказка-притча о двух лягушках, скорее всего, выдумана не им; можно смело сказать, что этот притчевый сюжет вошел в православное предание, в общецерковный и общечеловеческий оборот.

Две лягушки
Сказка-притча

   Жили-были две лягушки. Были они подруги и жили в одной канаве. Только одна из них была храбрая, сильная, веселая, а другая – ни то ни се: трусиха была, лентяйка, соня.
   Но все-таки они жили вместе, эти лягушки.
   И вот однажды ночью вышли они погулять.
   Идут себе по лесной дороге и вдруг видят: стоит дом. А около дома погреб. И пахнет из него очень вкусно: плесенью пахнет, сыростью, мохом, грибами. А это как раз то самое, что лягушки любят.
   Вот забрались они поскорей в погреб, стали там играть и прыгать. Прыгали, прыгали и нечаянно свалились в горшок со сметаной.
   И стали тонуть.
   А тонуть им, конечно, не хочется.
   Тогда они стали барахтаться, стали плавать. Но у этого глиняного горшка были очень высокие скользкие стенки. И лягушкам оттуда никак не выбраться.
   Та лягушка, что была лентяйкой, поплавала немного, побарахталась и думает:
   «Все равно мне отсюда не выбраться. Зачем же я буду напрасно барахтаться? Только мучиться зря. Уж лучше я сразу утону».
   Подумала она так, перестала барахтаться – и утонула.
   А вторая лягушка – та была не такая. Та думает:
   «Нет, братцы, утонуть я всегда успею. Это от меня не уйдет. А лучше я еще побарахтаюсь, еще поплаваю. Кто его знает, может быть, у меня что-нибудь и выйдет».
   Но только – нет, ничего не выходит. Как ни плавай – далеко не уплывешь. Горшок маленький, стенки скользкие – не вылезти лягушке из сметаны.
   Но все-таки она не сдается, не унывает.
   «Ничего, – думает, – пока силы есть, буду барахтаться. Я ведь еще живая, значит, надо жить. А там – что будет!»
   И вот из последних сил борется наша храбрая лягушка со своей лягушачьей смертью. Уж вот она и память стала терять. Уж вот захлебнулась. Уж вот ее ко дну тянет. А она и тут не сдается. Знай себе лапками работает. Дрыгает лапками и думает:
   «Нет! Не сдамся! Шалишь, лягушачья смерть…»
   И вдруг – что такое? Вдруг чувствует наша лягушка, что под ногами у нее уже не сметана, а что-то твердое, что-то такое крепкое, надежное, вроде земли. Удивилась лягушка, посмотрела и видит: никакой сметаны в горшке уже нет, а стоит она, лягушка, на комке масла.
   «Что такое? – думает лягушка. – Откуда взялось здесь масло?»
   Удивилась она, а потом догадалась: ведь это она сама лапками своими из жидкой сметаны твердое масло сбила.
   «Ну вот, – думает лягушка, – значит, я хорошо сделала, что сразу не утонула».
   Подумала она так, выпрыгнула из горшка, отдохнула и поскакала к себе домой, в лес.
   А вторая лягушка осталась в горшке.
   И никогда уж она, голубушка, больше не видела белого света, и никогда не прыгала, и никогда не квакала.
   Ну что ж! Если говорить правду, так сама ты, лягушка, и виновата. Не падай духом! Не умирай раньше смерти!

Литература

Источники, из которых взяты притчи и объяснения к ним, приводятся по разделам книги. В тех случаях, когда книга многократно переиздавалась, предпочтение в ссылках отдается указаниям не на страницы определенного издания, а на рубрики, совпадающие в различных изданиях (там, где это позволяет характер рубрикации в книге). В списке приводятся выходные данные изданий, которые использовались при составлении книги. Сокращенный заголовок, под которым книга цитируется внутри раздела данного сборника, выделяется жирным шрифтом либо приводится, также жирным шрифтом, в квадратных скобках после выходных данных книги.

Притчи Христовы

   Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2008. – 1376 с.
   Аверкий (Таушев), архиепископ. Четвероевангелие. Апостол. Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета. – М.: Православный Свято-Тихоновский Гуманитарный Университет, 2010. – 846 с. [Архиепископ Аверкий (Таушев)]
   Александр (Милеант), епископ. Премудрость сокровенная: Современный православный комментарий на книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. – М.: Издательский дом «Фавор», 2004. – 496 с. [Епископ Александр (Милеант)]
   Антоний, митрополит Сурожский (Блум). Воскресные проповеди. М.: Издатель Е. А. Сухова, 2003. – 228 с. [Митрополит Антоний Сурожский. Воскресные проповеди]
   Игнатий (Брянчанинов), святитель. Творения. Т. I: Аскетические опыты. – М.: Паломникъ, 2000. – 624 с. [Святитель Игнатий (Брянчанинов). Т. I]
   Игнатий (Брянчанинов), святитель. Творения. Т. IV: Аскетическая проповедь. – М.: Паломникъ, 2002. – 784 с. [Святитель Игнатий (Брянчанинов). Т. IV]
   Николай Сербский (Велимирович), святитель. Беседы. – М.: Лодья, 2001. – 464 с. [Святитель Николай Сербский. Беседы]
   Николай Сербский (Велимирович), святитель. Беседы. Книга вторая. – М.: Лодья, 2003. – 480 с. [Святитель Николай Сербский. Беседы. Кн. 2]
   Серафимово послушание. Жизнь и труды Н. А. Мотовилова. – М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1996. – 256 с. [Преподобный Серафим Саровский. Беседа о цели христианской жизни]
   Феофан, Затворник Вышенский, святитель. Краткие мысли на каждый день года по церковному чтению из Слова Божия. – Издание Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря, 1991. – 192 с. [Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года]
   Феофан, Затворник Вышенский, святитель. Письма к разным лицам о разных предметах веры и жизни. – М.: Лепта книга, 2007. – 800 с. [Свт. Феофан Затворник. Письма к разным лицам]
   Феофан, Затворник Вышенский, святитель. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться. – Л.: «Соборный разум», Ленинградское отд. Об-ва «Знание», 1991. – 288 с. [Свт. Феофан Затворник. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться]
   Феофилакт Болгарский, блаженный. Благовестник: I: Толкование на Четвероевангелие. – Минск: Белорусский экзархат; Харвест, 2006. – 688 с. [Блаж. Феофилакт Болгарский]

Мудрость отцов-пустынников

   [Варсануфий и Иоанн, преподобные.]. Преподобных отцев Варсануфия Великого и Иоанна руководство к духовной жизни. – М.: изд. Донского монастыря, 1993. Репринт издания 4-го, Спб.: Синодальная типография, 1905. [Варсануфий и Иоанн]. – XXVIII с. + 496с. + 64 с.
   Великий Патерик, или Великое собрание изречений старцев: Систематическая коллекция. Т. I. – М.: Издание пустыни Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря Новая Фиваида, 2005. – 136 с.
   Дорофей авва, преподобный. Душеполезные поучения и послания с присовокуплением вопросов его и ответов на оные Варсонофия Великого и Иоанна Пророка. – М.: Отчий дом, 2005. – 360 с. [Авва Дорофей]
   Древний Патерик, изложенный по главам. – М.: Издательский отдел Московского Патриархата, изд-во «Планета», 1991. – Репринтное воспроизведение издания 1899 г. – 430 с.
   Игнатий (Брянчанинов), святитель. Отечник. – Владимир: Изд-во Владимирской епархии, 2002. – 512 с. [Отечник святителя Игнатия]
   Марк (Лозинский), игумен. Отечник проповедника. 1221 пример из Пролога и патериков. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1996. – 672 с. [Отечник проповедника]
   Скитский Патерик: О стяжании евангельских добродетелей. – М.: Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2001. – 384 с.
   Феофан, Затворник Вышенский, святитель. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться. – Л.: «Соборный разум», Ленинградское отд. Об-ва «Знание», 1991. – 288 с. [Свт. Феофан Затворник. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться]
   Цветник духовный: Назидательные мысли и добрые советы, выбранные из творений мужей мудрых и святых. – Издательство Владимирской епархии, 2003. – 416 с.

Притчи Древней Руси

   Древнерусская притча / М.: Сов. Россия, 1991. – 528 с. (Сокровища древнерусской литературы).
   Повесть о Варлааме и Иоасафе. – Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1985. – 296 с. Также (в сокращении) в кн.: Библиотека литературы Древней Руси / РАН. ИРЛИ; Под ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева, А. А. Алексеева, Н. В. Понырко. – СПб.: Наука, 1999. – Т. 2: XI–XII века.
   Слова и поучения Кирилла Туровского опубликованы в книге: Библиотека литературы Древней Руси / РАН. ИРЛИ; Под ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева, А. А. Алексеева, Н. В. Понырко. – СПб.: Наука, 1997. – Т. 4: XII век. – 687 с.
   «Притча о человеческой душе и теле» выпускалась также отдельной брошюрой:
   Кирилл Туровский. Притча о человеческой душе, и о теле, и о нарушении Божьей заповеди, и о воскресении тела человеческого, и о Страшном суде, и о мучении. – М.: Директ-Медиа, 2008. – 21 c.
   «Диоптра» – в кн.: Библиотека литературы Древней Руси / РАН. ИРЛИ; Под ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева, А. А. Алексеева, Н. В. Понырко. – СПб.: Наука, 2003. – Т. 8: XIV – первая половина XVI века. – 581 с.
   Также отдельное издание, брошюра:
   Филипп Пустынник. Диоптра. Разговор души и плоти. – М.: Директ-Медиа, 2008. – 91 c.

Притчи русского старчества

   Агапит (Беловидов А. И.), схиархимандрит. Житие преподобного Амвросия старца Оптинского: в 2 ч. – Козельск: Введенский ставропигиальный мужской монастырь Оптина Пустынь, 2008. – 575 с. – [Репр. с изд. Введенской Оптиной Пустыни, 1900]
   Архимандрит Павел (Груздев). – М.: Издательство «Отчий дом», 2006. – 732 с.
   Игнатия [Пузик], монахиня. Старчество на Руси. – М.: Издательство Московского Подворья Свято-Троицкой Сергиевой лавры, 1999. – 320 с. [Монахиня Игнатия]
   Иоанн (Маслов И. С.), архимандрит. Преподобный Амвросий Оптинский и его эпистолярное наследие. – М.: Братство святитeля Алексия, 1993. – 189 с. (раздел III: Избранные изречения старца Амвросия, извлеченные из разных источников и расположенные в алфавитном порядке; специально не помеченные притчи старца Амвросия взяты именно отсюда, ссылка дается на алфавитную рубрику книги)
   Концевич И. М. Оптина Пустынь и ее время. Репринтное издание. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995. – 608 с.
   Преподобные старцы Оптиной пустыни. Жития – Чудеса – Поучения. – М.: Православный приход Храма иконы Казанской Божией Матери в Ясенево, 2001. – 416 с.
   Серафимово послушание. Жизнь и труды Н. А. Мотовилова. – М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1996. – 256 с. [Преподобный Серафим Саровский. Беседа о цели христианской жизни]
   Смолич И. К. Русское монашество: Возникновение. Развитие. Сущность (988–1917). М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 1997. (Приложение к «Истории Русской Церкви» митр. Макария Булгакова.). – 608 с.
   [Софроний (Сахаров), архимандрит]. Старец Силуан: Жизнь и поучения. – Новоказачье: Православная община; М.: «Воскресение»; Минск: «Университетское», 1991. – 464 с.
   Феофан, Затворник Вышенский, святитель. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться. – Л.: «Соборный разум», Ленинградское отд. Об-ва «Знание», 1991. – 288 с. [Что есть духовная жизнь]

Притчи святителя Николая Сербского

   Николай Сербский (Велимирович), святитель. Беседы. – М.: «Лодья», 2001. – 464 с. [Беседы]
   Николай Сербский (Велимирович), святитель. Беседы. Книга вторая. – М.: «Лодья», 2003. – 480 с. [Беседы. Кн. 2]
   Николай Сербский (Велимирович), святитель. Таинственные притчи. – Клин: «Христианская жизнь», 2005. – 136 с.
   Николай Сербский (Велимирович), святитель. Миссионерские письма. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2003. – 488 с.
   Николай Сербский (Велимирович), святитель. Объяснение десяти заповедей, данных Моисею. – Клин: «Христианская жизнь», 2007. – 64 с.

Притчи старца Паисия Святогорца

   Паисий Святогорец, старец. Слова. Том I. С болью и любовью о современном человеке. Суроти, Салоники: Монастырь святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова; М.: Издательский дом «Святая Гора», 2008. – 430 с.
   Паисий Святогорец, старец. Слова. Tом II. Духовное пробужение. Суроти, Салоники: Монастырь святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова; М.: Издательский дом «Святая Гора», 2008. – 400 с.
   Паисий Святогорец, старец. Слова. Tом III. Духовная борьба. Суроти, Салоники: Монастырь святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова; М.: Издательский дом «Святая Гора», 2008. – 368 с.
   Паисий Святогорец, старец. Слова. Tом IV. Семейная жизнь. Суроти, Салоники: Монастырь святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова; М.: Издательский дом «Святая Гора», 2008. – 328 с.
   Паисий Святогорец, старец. Слова. Tом V. Страсти и добродетели. Суроти, Салоники: Монастырь святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова; М.: Издательский дом «Святая Гора», 2008. – 336 с.

Притчи православия

«Весь мир есть одна долгая притча…»

Притчи Христовы

«Вышел сеятель сеять»

«Царство Небесное подобно…» (Притчи о Царстве Божием)

О плевелах

О невидимо растущем семени

О зерне горчичном

О закваске

О сокровище, скрытом в поле

О жемчужине

О неводе

«Порадуйтесь со мною: я нашел мою пропавшую овцу» (Притчи о милосердии Божием и покаянии)

О заблудшей овце

О потерянной драхме

О блудном сыне

О мытаре и фарисее

О немилосердном должнике

О милосердном Самарянине

О неправедном управителе

О богаче и Лазаре

О безрассудном богаче

«Вот, Жених грядет, выходите навстречу Ему!» (Притчи об ответственности и благодати)

О талантах

О строителе башни и о царе, готовящемся к войне

О друге, просящем хлеба

О судье неправедном

О десяти минах

О злых виноградарях

Песнь о винограднике пророка Исаии

О бесплодной смоковнице

О брачном пире Сына, у евангелиста Матфея

О званых на вечерю, у евангелиста Луки

О работниках виноградника

О рабах, ожидающих пришествия своего господина, и о домоправителе

О десяти девах

Мудрость отцов-пустынников

Основание дома

Как спастись?

«Геометрическая» притча аввы Дорофея

Царственный нищий

Благое устроение

Попытка распри

Единственный день в году

Ангелы не нуждаются в пище

Котел и муха

Лампада и мышь

Пустынник, побежденный кувшином

Три монаха

Собаки, преследующие зайца

Два кувшина

Ответ забывчивому монаху

Заросшее поле

Притча о трех друзьях

Немного нечистого хлеба

Красавица в царском доме

Две ноши песка

Дырявая корзина аввы Моисея

Женщина под кадкой

«Корабль претерпел крушение…»

Увязшего в топь по колена погрузили по плечи

Бечева для судна

Плащ воина

Купля покаяния

Охотник и его лук

Дела человеческие

Сокровища ювелира

Опасно, отрекшись от мира, надеяться на деньги

«Где эта надежда, которую ты хранил?»

Не проси у царя грязи

Вырви кипарис!

Раскрой пазуху и не впускай ветра!

Как гордыня приводит к безумию

Плодоносные дерева смирения

Как люди, близкие к Богу, могут считать себя грешными?

Как достигается сознание своей греховности

Недописанная буква

Мягкое слово Божие и грубое сердце

Молитва об отмщении

Собака, грызущая камень

«Царство Небесное подобно…»
(Притчи о Царстве Божием)

«Порадуйтесь со мною: я нашел мою пропавшую овцу»
(Притчи о милосердии Божием и покаянии)

«Вот, Жених грядет, выходите навстречу Ему!»
(Притчи об ответственности и благодати)

Притча святителя Кирилла Туровского о человеческой душе и теле (о слепце и хромце)
В сокращении