Aнна Aлександровна Сбитнева
Литературное редактирование: история, теория, практика

Рецензенты: д-р культурологии, профессор A.A. Аронов; д-р педагог. наук, профессор Г.А. Алтухова; д-р филол. наук, профессор В.М. Кириллин.

Введение

   Литературное редактирование как область литературно-творческой практики в современных условиях большого массива регулярно выпускаемых изданий имеет весьма широкое распространение, ибо редактированием занимается каждый человек, так или иначе связанный с общественной практикой.
   Цель литературного редактирования как учебной дисциплины – помочь будущим специалистам в области менеджмента книжного дела овладеть профессиональными приемами редакторской работы над текстом любого произведения при подготовке его к публикации.
   Культурно-творческая деятельность будущих книгоиздателей, книговедов, библиографов, библиотековедов предполагает умение готовить к печати тексты, написанные людьми, зачастую весьма далекими от литературного и научного творчества. Поэтому совершенно необходимо изучать методику литературного редактирования как систему рациональных приемов работы над текстом.
   Кроме того, с каждым годом все больше людей оказываются вовлеченными в общественно-политическую и научную деятельность. Необходимость точно формулировать свои мысли, предложения, решения, выводы и пр. требует от автора определенного литературного навыка, умения придать любому написанному им документу грамотно отредактированную форму.
   Понятие редактирование (от лат. redactus – приведенный в порядок) в современном русском литературном языке имеет следующие основные значения:
   1) руководство деятельностью органов печати и электронных СМИ;
   2) научно-литературная деятельность, связанная с проверкой и исправлением текста;
   3) точная формулировка какой-либо мысли, понятия.
   В данном учебном пособии речь пойдет о редактировании во втором его значении, т. е. о литературном редактировании текстов.
   В широком смысле литературное редактирование включает в себя все стороны работы над рукописью, в которую входят оценка содержания представленного автором произведения (в этом смысле редактор выступает в качестве рецензента и критика), проверка и исправление изложения с фактической точки зрения (научной, технической, специальной) и, наконец, собственно литературная обработка текста.
   Чтобы представить пути развития редакторских методик на всем протяжении богатейшей отечественной истории книги, автор данного учебного пособия считает целесообразным показать хотя бы в общих чертах процесс зарождения, становления и развития редактирования как самостоятельной сферы деятельности. Один из аспектов этой учебной дисциплины – изучение редакторского опыта русских писателей, публицистов и ученых прошлого и настоящего, что, несомненно, обогатит знания студентов в области общей методики редактирования.
   Данное учебное пособие состоит из двух глав и Приложения.
   В первой главе рассматриваются редакторское наследие выдающихся русских издателей, литераторов, ученых прошлого, внесших огромный вклад в современную теорию и практику редактирования, а также особенности современной практики редактирования и подготовки изданий.
   Вторая глава пособия раскрывает следующие темы: «Общее понятие о редакторском анализе и критериях редакторской оценки», «Текст как предмет работы редактора», «Методика редакторского анализа и виды правки», «Логические основы редактирования текста», «Способы изложения и виды текстов», «Работа над композицией рукописи», «Проверка и анализ фактического материала» и др.
   Таким образом, не претендуя на полноту изложения, данное учебное пособие ставит своей целью ознакомить студентов с наиболее важными, необходимыми в их дальнейшей практической работе теоретическими вопросами и помочь им овладеть некоторыми основными навыками литературной обработки различных текстов.
   В качестве приложения ко второй главе пособия включены упражнения по редактированию текстов по разным темам курса. Выполнение их должно помочь студентам приобрести навыки литературной правки.
   Знание общих положений редакторской методики, безусловно, послужит основой выработки частных приемов на практике. Редакторская работа над текстом любого содержания – это своеобразный род литературного труда, к которому редактор всегда должен подходить творчески.
   Литературное редактирование – одна из наиболее молодых филологических дисциплин. Впервые курс лекций по литературному редактированию был разработан профессором факультета журналистики МГУ К.И. Былинским. В конце 40-х годов XX века вышел в свет его труд «Основы литературного редактирования и правки газетных материалов», в котором автор сосредоточил основное внимание на особенностях редактирования газетных публикаций – в ту пору важного средства политической пропаганды.
   В своей книге К.И. Былинский впервые сформулировал суть процесса литературного редактирования не как простого исправления ошибок в тексте, которое было обосновано практическими соображениями (этот взгляд очень долго бытовал в советской литературе и журналистике, начиная с первых лет советской власти, когда в литературу пришло много молодых авторов, не всегда достаточно грамотных и образованных, рукописи которых нуждались в полноценной стилистической и литературной обработке). В указанном труде К.И. Былинского литературное редактирование рассматривалось как единый процесс, в который входит анализ произведения и с точки зрения его содержания, и с точки зрения литературной правки. Такой подход получил дальнейшую разработку в первом вузовском учебнике К.И. Былинского и Д.Э. Розенталя «Литературное редактирование». Большим вкладом в разработку редактирования как науки стали учебник профессора Московского полиграфического института (МПИ) Н.М. Сикорского «Теория и практика редактирования» (М., 1980), а также учебники А.Э. Мильчина «Методика редактирования текста» (М., 1980) и М.П. Сенкевич «Стилистика научной речи и литературное редактирование научных произведений» (М., 1984), K.M. Накоряковой «Литературное редактирование материалов массовой информации» (М., 1994).
   Огромную помощь в обучении студентов факультетов и отделений журналистики методам анализа и редактирования рукописей, предназначенных для массового читателя, оказал «Практикум по литературному редактированию» З.А. Лазаревич и А.В.Абрамович (М., 1980), выдержавший впоследствии три издания.
   Кроме перечисленных трудов, изданных в МГУ и во МГУП – ведущих вузах по подготовке литературных работников газеты и редакторов массовой литературы – можно отметить учебное пособие B.C. Тереховой «Литературное редактирование», предназначенное для студентов-журналистов заочного отделения Ленинградского государственного университета (Л., 1975).
   Одновременно с разработкой вопросов теории и практики редактирования ученые факультета журналистики МГУ и МПИ (ныне МГУП) активно занимались исследованием истории редакторского мастерства в России, начиная с древнейших времен до наших дней.
   Это прежде всего труд K.M. Накоряковой «Редакторское мастерство в России XVIII–XIX веков» (М.: Изд-во МГУ, 1973), где досконально исследуются многие проблемы развития редакторского мастерства в России в указанный период. Процесс зарождения, становления и развития редактирования как самостоятельной сферы деятельности подробно раскрыт в новом учебнике С.Г. Антоновой, В.И. Соловьева и К.Т. Ямчука «Редактирование. Общий курс» (М: Изд-во МГУП, 1999). К сожалению, тираж, всего 1000 экз. (грустная реальность наших дней) делает ее малодоступной для широкой студенческой аудитории. Еще меньшим тиражом (500 экз.) издан курс лекций профессора МГУП К.Т. Ямчука «Редактирование в издательском деле России в XX веке» (1998).
   Многие издания, которые помогали в учебе нескольким поколениям советских редакторов, за давностью лет стали библиографической редкостью. А вышедшие очень небольшими тиражами учебники и пособия 1990-х годов распространяются главным образом среди студентов указанных вузов. Поэтому автор данного учебного пособия поставил перед собой задачу сделать основные разработки в области истории, а также теории и практики редактирования достоянием студентов-книговедов и библиотековедов.

Глава 1
Становление отечественного редакторского мастерства

1.1. Зарождение редактирования в Древней Руси

   Возникновение русской книжности, по свидетельству многих исторических источников, относится к X–XI векам. Анализ древних рукописных книг, таких как «Остромирово Евангелие» (1056–1057) и «Изборник Святослава» (1073–1076), показывает, что уже в этот период проводилось редактирование книг. Так, каждый лист Евангелия можно приравнять к произведению искусства. Переписчик дьякон Григорий, выполняя заказ новгородского посадника Остромира, тщательно писал каждую букву текста торжественным строгим почерком – уставом, обращая внимание на яркость написания заглавных букв и заставок. Уже одно это свидетельствовало о высоком уровне книжного искусства и книжной культуры Древней Руси.
   В числе древних рукописных книг были различные сборники, в том числе знаменитый «Изборник Святослава», переписанный для киевского князя Святослава, сына Ярослава Мудрого в 1073 и в 1076 гг. Сборники можно с уверенностью назвать первыми русскими энциклопедиями, поскольку они включают в себя самые разнообразные статьи религиозной, философской, исторической тематики.
   Наряду с изборниками, рукописными книгами такого типа были триоди, служебники, требники, часословы. Составители этих сборников, отбирая тексты, компоновали их с учетом назначения сборника, а также, имея в виду определенного читателя, говоря современным языком, с учетом целевого и читательского назначения книг. Это была настоящая редакторская работа. Тем более, что в книгах стали появляться элементы справочного аппарата, в частности, приписки писцов, т. е. послесловия.
   Переписывая книги, как оригинальные русские, так и переводные, главным образом греческие, переписчики во многих случаях занимались самой разнообразной правкой текста. Эта правка заключалась в дополнении текстов своими наблюдениями, впечатлениями, в замене слов и выражений, если, по мнению переписчиков, они могли облегчить усвоение текста.
   Многие функции редактирования были возложены и на переводчиков. Переводчики, хорошо знакомые с византийской и болгарской литературой, переводя книги, постигали искусство изложения, законы литературной формы. Они переносили это искусство в свои переводы и выступали в роли соавторов литературных произведений. Анализ перевода «Истории Иудейской войны» Иосифа Флавия, одного из самых популярных памятников литературы Киевской Руси, и других переводных произведений позволили сделать вывод о том, что переводчик часто был не рабом, а скорее соперником автора, творчески пересоздавал его произведение и подчинял его положения своей основной идее. Переводчики стремились к тому, чтобы сделать содержание более доступным и интересным для читателя.
   Различные сборники хрестоматийного типа – изборники, пчелы, палеи – были излюбленной книжной формой в Древней Руси. Подбирая произведения для сборников, располагая, приспосабливая их содержание к нуждам дня, составители выполняли ту же работу, которая сегодня возложена на составителей хрестоматий и различных однотомников. Даже простые переписчики, выполнявшие чисто технические задачи, часто вносили изменения в текст древней книги. Об их активном отношении к тексту свидетельствуют различные вставки и комментарии, которые встречаются в тексте. И чем меньше был изощрен переписчик в книжной премудрости, тем более вероятны были описки, ошибки и прямые искажения текста [1 - См.: Накорякова K.M. Редакторское мастерство в России XVI–XIX вв. Опыт и проблемы / Под ред. проф. A.B. Западова. М., 1973. С. 15–16.].
   Таким образом, можно с уверенностью предполагать, что редактирование рукописных книг уже в Древней Руси было процессом творческим и функции редактора просматривались очень четко.
   Но особенно редакторское мастерство стало востребованным в XVI веке, когда перепиской книг начали заниматься писцы-профессионалы в специально созданных для этого мастерских. Из-за некачественного порою перевода, в начале XVI века в Москву из Венеции был приглашен на работу молодой монах, известный своей ученостью и знанием типографского дела Максим Грек, который блестяще сделал правку ряда книг, заявив о себе, как о талантливом редакторе [2 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 18.].
   Выдающимся русским редактором XVI века по праву можно назвать митрополита Макария, под руководством которого был составлен 12-томный памятник русской книжной культуры – Великие Четьи Минеи (месячные чтения), или «Собрание всех книг, чтомых на Руси». Этот труд был собран из многих сочинений светского характера. Поскольку они были написаны разными авторами, то требовали солидной правки, которая и была сделана под руководством митрополита Макария.
   В XVI веке были созданы Домострой, Стоглав и знаменитый Никоновский летописный свод в девяти томах, в котором излагается всемирная история от «сотворения мира» до царствования Ивана Грозного.
   В последнем томе свода под названием «Синодальный список» сохранились многочисленные редакторские поправки: вставки, вымарки, замечания к рисункам. Известно, что новый экземпляр тома назывался «Царственная книга», так как в XVIII веке князь Щербатов преподнес его в дар Екатерине II. Листы этой книги также испещрены правкой, сделанной той же рукой, что и в «Синодальном списке». Однако порою эти правки противоречили правкам, сделанным не только в «Синодальном списке», но даже в тексте летописи. K.M. Накорякова делает интересный и весьма обоснованный вывод, что редактором был не кто иной, как сам царь Иван Грозный, ибо тексты вставок, написанные на полях, носят весьма безапелляционный, можно сказать командный, характер [3 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 21–23.].

1.2. Редактирование первых русских печатных книг

   Книгопечатание в Европе, родоначальником которого был Иоганн Гуттенберг, началось в ту пору, когда еще не существовало редакторов. Эту работу проводил сам типограф, которому иногда помогал его помощник. Однако в скором времени печатные книги в Европе уже носили приметы редакторской правки.
   Первым организатором печатания книг на славянском языке был выдающийся белорусский первопечатник Франциск Скорина. Выпущенные им книги (а их было более двадцати) отличаются высоким уровнем редакторской подготовки. Скорина при издании книг использовал всевозможные комментарии и пояснения, самая первая его книга «Псалтырь» (1517) имела предисловие. Несомненной чисто редакторской заботой о единстве содержания и оформления проникнута его «Малая подорожная книжица» (сборник молитв). Предназначенная для чтения молитв в дороге, о чем говорит ее название, она была выпущена издателем в малом, карманном формате [4 - См.: Антонова С.Г., Соловьев В.И., Ямчук К.Т. Редактирование. Общий курс. М.: Изд-во МГУП, 1999. С. 24–25.].
   На Руси подготовка первых печатных книг длилась около десяти лет: от выпуска анонимных (или безвыходных) изданий до появления первой русской датированной книги «Апостол», выпущенной в Москве в 1564 г. русским первопечатником Иваном Федоровым. Изданные им книги были (за исключением львовской «Азбуки») религиозного содержания. Но у них было еще одно назначение – это были первые книги-учебники. Именно учебное назначение церковных книг было усилено в изданиях Ивана Федорова. Он издавал книги не столько для богослужебного назначения, предполагающее громкое чтение, а для чтения «про себя». «Апостол», «Новый завет», «Острожская библия» – издания относительно небольшого формата, рассчитанного на читателя, который будет читать, держа книгу в руках.
   Предисловия и послесловия книг Ивана Федорова сообщают нам ценные сведения о том, как готовились эти издания, какой цели должны служить. Уже название «Евангелие Учительное» (1569) содержит упоминание о редакторской работе первопечатника: «Книга, называемая Евангелие учительное, выбрана из всех четырех Евангелий и многих божественных писаний. Предисловие, написанное от имени гетмана Ходкевича, сообщает, что, опасаясь ошибок, он велел эту книгу напечатать так, как она была написана в древности, потому что она каждому доступна и понять ее нетрудно, и чтение полезно». Редакторская работа после отбора текстов свелась главным образом к тому, чтобы достигнуть точности их воспроизведения.
   В послесловии Иван Федоров по примеру старых книжников просит читателей извинить ему ошибки в книге: «как не дух святой и не ангел писал, а грешная и тленная рука». K.M. Накорякова изучила труды ряда советских лингвистов, работавших над рукописными текстами «Апостола», которые доказали, что текст этих списков был воспринят редактором Иваном Федоровым критически. В печатном тексте было сделано много исправлений, внесены слова, ранее не встречавшиеся в рукописях, исключены устаревшие обороты и выражения, изменена орфография.
   По мнению K.M. Накоряковой, некоторые исследователи-текстологи делают упрощенные выводы о характере редакторской работы первопечатника, считая, что в «Апостоле» язык очищен от архаизмов, демократизирован и поэтому книга стала доступной более широкому кругу читателей.
   Однако читатель того времени не поверил бы книге, в которой демократизация была бы столь прямолинейной. Ведь книги были религиозного, духовного содержания, и каноничность, святость книги являлись необходимыми качествами.
   «Апостол» не просто был переведен «на просту мову». Несколько иноязычных слов из текста были устранены, а некоторые, наоборот, введены, как, например, «ипостась» или «стихия». Проанализировав еще несколько примеров замены слов в тексте, K.M. Накорякова делает однозначный вывод о том, что уже с первой русской печатной книги редакторские обязанности включены в работу непосредственно над текстом [5 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 28.].

1.3. Редакторская подготовка книг в XVII веке

   Именно на XVII век приходится один из самых тяжелых этапов в жизни России. Смутное время, события короткого, но кровавого царствования Бориса Годунова, польско-шведская интервенция, голодные, неурожайные годы. Именно в это время формируется единый всероссийский рынок, который способствовал укреплению экономических связей между различными областями и привел к централизации Московского государства.
   Разумеется, это не могло не отразиться на развитии русской книжности. Книг, особенно рукописных, стало много больше. Производство печатных книг стало налаживаться после полного изгнания польских интервентов, когда в 1614 г. в Москву вернулся из Нижнего Новгорода типограф Никита Фофанов, автор знаменитой брошюры «Нижегородский памятник». По приказу царя он возглавил работу по восстановлению разрушенной поляками Московской типографии.
   В 1620 г. туда была перенесена из Кремля государева штанба (так называлась тогда типография). Через год там работало уже более 80 рабочих-типографов самых различных специальностей.
   Если Иван Федоров владел всеми типографскими специальностями – был гравером, печатником, художником, переплетчиком, сам готовил к изданию текст, то в XVII веке четко выделилось более 10 полиграфических специальностей: словолитцы, наборщики, тередорщики (печатники), батырщики (набивали краску на печатную форму), олифляники (разводили типографскую краску), рудники (коптили сажу и приготовляли из нее печатную краску), резчики (вырезали пунсоны для отливки литер и деревянные формы для отливки гравюр), знаменщики (художники), переплетчики.
   Перед началом печатания каждой книги служили молебен, рабочим выдавали на калачи. К печати приступали по указу государя и по благословению патриарха. Печатанию предшествовала подготовка текста, которую вели справщики, назначаемые с ведома царя. Подготовка текста к печатанию – редактирование – стало самостоятельной специальностью [6 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 32.].
   Именно с восстановления Московского печатного двора зарождаются основы редакционно-издательского процесса, главную роль в котором играли справщики. Но поскольку зачастую справщики не знали греческого языка и в ряде случаев были людьми малосведущими, а некоторые и вовсе малограмотными, то при справе допускались многочисленные опечатки и искажения текста.
   Поэтому по указу царя Заиконоспасская академия стала готовить кадры справщиков для Московского печатного двора. Среди ученых-справщиков были известные впоследствии деятели печатного дела Алексей Бурцев, Карион Истомин, Федор Поликарпов.
   Важнейшим учреждением на Печатном дворе была Правильная палата, где исправлялись рукописи и сверялись печатные тексты. Работу эту выполняли справщики, чтецы и писцы. Возложенная на них обязанность (справа) представляла собой не что иное, как редактирование и корректирование книг. Фактически это было началом выделения из общего процесса производства книги издательского дела, обособившегося впоследствии в самостоятельный этап подготовки книг к печати.
   Правильная палата выполняла одновременно и роль цензурного учреждения, руководствовавшегося указаниями церкви и Приказа книг печатного дела.
   Готовя к выпуску новое издание книги, обычно придерживались ее последнего издания, но в то же время текст сличали и с другими источниками. Интересные примеры правки книг той эпохи содержатся в вышеупомянутом исследовании K.M. Накоряковой. В 1682 г. перепечатывался церковный устав 1641 г. В тексте четко видны поправки и разные вставки. Текст, который подлежал исключению, перечеркнут, некоторым словам приданы новые заглавия, исключены непонятные слова, иногда изменен порядок статей, несколько статей сокращены или изложены по-новому. Справщикам запрещалось без доклада делать в тексте исправления. Любое изменение в тексте грозило обвинением в ереси [7 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 36.].
   В XVII веке редакционно-издательское дело становилось все более профессиональным. В 80-х годах в помощь Московскому печатному двору были созданы Типографическое училище и Греческая школа, ставшая родоначальницей Славяно-греко-латинской академии – первой высшей школы в России, сыгравшей большую роль в подготовке ценных по содержанию и хорошо полиграфически оформленных изданий Московского печатного двора.
   Особенностью развития редакторского дела в России XVII века стало формирование учебной книги как типа издания. Методика обучения грамоте на Руси складывалась веками. Главными учебными пособиями издания были «Апостол» и «Часослов». Первой книгой сугубо учебного назначения стал, как известно, «Букварь» Ивана Федорова, изданный им во Львове.
   В 1618 г. в Вильно была издана «Грамматика Словенская правильно синтагма», написанная монахом Мелетием Смотрицким книга, по более позднему изданию которой впоследствии учился М.В. Ломоносов. «Грамматика» способствовала закреплению норм и правил церковнославянского языка, который в то время был литературным общеупотребительным языком. Цель «Грамматики» была научить хорошо писать и правильно формулировать мысль. Книга состояла из четырех частей: орфографии, этимологии, синтаксиса и просодии – курса обучения стихосложению. Терминология, созданная Смотрицким, сохранилась до сих пор.
   В 1634 г. справщик Василий Бурцев, руководивший технической частью Московского Печатного двора издал свой труд «Азбука» – первую русскую печатную книгу светского содержания. В основу этой книги была положена та же «Грамматика» Смотрицкого. «Азбуку» Бурцева справедливо считают первой русской печатной книгой светского содержания. Интересно отметить, что автор, безусловно, подчеркнул преемственность с «Букварем» Ивана Федорова, поместив перед началом текста фронтиспис – гравюру, изображающую наказание провинившегося ученика. Такой же фронтиспис был и у федоровского «Букваря».
   Что же касается «Грамматики» Смотрицкого, то она переиздавалась и в 1648 г., и позднее в XVIII веке, вплоть до появления «Грамматики» М.В. Ломоносова.
   «Грамматика» Смотрицкого, по мнению K.M. Накоряковой, была своего рода эталоном книги, предназначенной для обучения языку. В организации ее материала отчетливо видны приемы, к которым неоднократно будут прибегать авторы и редакторы учебников, главным из которых было изложение материала в форме вопросов и ответов. Поэтому можно с уверенностью сказать, что в XVII веке учебная книга отделилась от церковной, сформировались формы и методы редакционного оформления, определенный образец, которому следовали ее создатели.
   С появлением этих книг упрочилось представление о грамотности и, соответственно, о культуре издания. Грамматики имели к книжному делу самое непосредственное отношение. Справщики и писцы всегда обращались к ним в затруднительных случаях. В предисловии к «Грамматике» Смотрицкого 1648 г. содержится интересное рассуждение о важности ее не только для образования, но и для исправления книг [8 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 39–40.].
   Влияние М. Смотрицкого, несомненно, испытал на себе и справщик печатного двора, а также «смотритель царственной типографии» Карион Истомин, выпустивший в 1694 г. свой «Букварь», созданный на основе «Букваря» Смотрицкого. Интересны иллюстрации к этой книге. При каждой букве изображены предметы, названия которых с нее начинаются. Таким образом, в учебной книге обеспечивается наглядность изложения материала – одно из важнейших качеств обучающих изданий [9 - См.: Антонова С.Г., Соловьев В.И., Ямчук К.Т. Указ. соч. С. 39–40.].
   На развитие редактирования в XVII веке оказал влияние церковный раскол. В рукописных и печатных книгах церковного содержания имелось множество различных ошибок, которые решил устранить московский патриарх Никон. Деятельность Никона вызвала бурный протест большой части общества, в том числе и духовенства.
   Против реформ Никона и его окружения выступила государственная церковь, напечатав сочинение известного общественного и церковного деятеля, писателя, проповедника Симеона Полоцкого «Жезл правления», в котором автор выступает непримиримым противником Никона, страстно обличая взгляды и убеждения сторонников раскола.
   История издательской подготовки этого труда дает представление о работе редактора тех лет над выразительными средствами языка, композицией произведения, формированием аппарата издания.
   Издательская деятельность Симеона Полоцкого – заметный этап в истории становления редакторского мастерства в России. Он воспитал плеяду талантливых справщиков и редакторов, среди которых наиболее известен Сильвестр Медведев, ставший преемником Полоцкого, редактором ряда его изданий [10 - См.: Антонова С.Г., Соловьев В.И., Ямчук К.Т. Указ. соч. С. 39–40.].
   Принципы и методы редактирования в практике обоих редакторов были направлены прежде всего на обеспечение доступности содержания. Большое внимание уделялось или литературной правке, работе над языком и стилем произведения.
   Таким образом, в XVII веке начинают формироваться все аспекты редакционно-издательского процесса и, что немаловажно, закладываются основы профессионального обучения специалистов – редакторов и полиграфистов. А главное, как отмечалось выше, этот период обогатил историю книги и редактирования замечательными образцами светской учебной литературы.

1.4. Дальнейшая разработка основ редактирования в XVIII веке

   Как известно, XVIII век в России насыщен самыми разнообразными событиями в политической, экономической, культурной и научной жизни страны. Первая четверть века была ознаменована реформами Петра I во всех областях экономики, науки, культуры и образования. Расширялись границы страны, Московское государство превращалось в Российскую империю. Коренные преобразования в стране чрезвычайно повышают роль книги, которая становится носителем общекультурных и научных ценностей. Однако во второй четверти века, до начала 40-х годов, когда во главе русского государства стояли «ненациональные правительства», политический курс государства часто менялся. Особенно мрачным временем было царствование Анны Иоанновны, всецело находившейся под влиянием временщика – иноземца Бирона. Правительство, рассматривавшее книгопечатание как опасное дело, которое можно легко использовать против абсолютистской власти, принимает меры, сдерживающие развитие редакционно-издательского дела, и, как следствие этого, происходит резкое падение выпуска печатной продукции.
   Однако созданная еще в 1725 г. Академия наук заметно оживляла научную, литературную и издательскую жизнь в стране. Типография Академии наук стала центром культурной, научной и литературной жизни. Многие академические издания отличались великолепным полиграфическим исполнением. Бурный рост научной и издательской деятельности Академии тесно связан с именем М.В. Ломоносова. Именно Ломоносов стоит у истоков появления первых научно-литературных журналов в 50-е годы.
   Что же касается второй половины XVIII века, почти целиком совпавшей с временем правления Екатерины II, то в этот период заметно активизировался процесс книгоиздания, во многом обусловленный появлением в 1783 г. «Указа о вольных типографиях», когда частным лицам было разрешено создавать частные типографии и выпускать литературу разнообразных типов и видов. Это обстоятельство способствовало и дальнейшему развитию редактирования как науки.
   В то время еще один фактор заметно повлиял на усиление редакторских функций в книгоиздании – это появление различных научных, литературных, переводческих, издательских обществ, самыми заметными из которых были «Вольное экономическое общество» (1765), «Собрание, старающееся о переводе иностранных книг» (1768), а также организованное Н.И. Новиковым «Общество, старающееся о написании книг» (1773). Эти общества сразу же после своего создания развили интенсивную деятельность по выпуску книг и журналов, превосходных как по содержанию, так и по оформлению.
   Наиболее яркими и заметными вехами в истории русского редактирования данной эпохи была, несомненно, редакционно-издательская деятельность Петра I и его ближайших сподвижников Феофана Прокоповича, Ф. Поликарпова, В.Н. Татищева, М.П. Аврамова. Огромный вклад в развитие русской литературы и редактирования внес М.В. Ломоносов. Особый интерес для всех изучающих развитие отечественного редактирования представляет редакционно-издательская деятельность знаменитого русского просветителя Н.И. Новикова.
   Остановимся вкратце на наиболее важных событиях редакторской практики этих знаменитых деятелей русской истории, науки, политики, литературы.
   Как уже говорилось, в первой четверти XVIII века редакционно-издательское дело в России развивалось при непосредственном участии Петра I. Он не только был инициатором введения гражданского шрифта вместо кириллического, затруднявшего и замедлявшего процесс типографского набора, но и сам редактировал многие рукописи. В Петербургской типографии, где печатались газета «Ведомости», календари, книги, Петр бывал регулярно, смотрел оттиски, вычитывал корректуру.
   Известно, что первой книгой, напечатанной новым, гражданским шрифтом, была переведенная Я.В. Брюсом с немецкого книга «Геометрия, словенски землемерие». В основе этой книги было издание «Приемы циркуля и линейки», выпущенное в Австрии. Прочитав рукопись, Петр основательно ее переработал (поля испещрены многими пометками, вставками и дополнениями). Именно Петр и дал книге новое название, так хорошо известное всем историкам книги.
   Редактировал Петр I и другие технические и военно-технические книги. Среди многих книг, подготовленных к печати Петром I, была «Книга Марсова, или Воинских дел». Известны 11 ее корректурных оттисков, отличающихся по содержанию, включающих различные документы, пометы и правку, а также гравюры. Часть правки сделана рукой Петра или по его указаниям [11 - См.: Антонова С.Г., Соловьев В.И., Ямчук К.Т. Указ. соч. С. 51.].
   В С.Г. Антоновой, В.И. Соловьева и К.Т. Ямчук учебнике приведены также интересные и поучительные примеры работы Петра I над редактированием ряда книг военно-технического характера, выпуску которых русский император придавал огромное значение. Поскольку многие книги этой тематики были переводными, Петр поддерживал переводческую деятельность в стране. Многие переводчики были выпускниками Славяно-греко-латинской академии. Поручение царя перевести какую-либо книгу было не менее ответственным, чем любое другое его поручение.
   Петр I разработал специальные требования, которыми должны были руководствоваться переводчики. В 1724 г. вышел его «Указ утруждающимся в переводе экономических книг», где царь четко сформулировал суть этих требований, главное из которых состояло в том, чтобы «книги перевожены были без излишних рассказов, которые время только тратят и чтущим охоту отъемлют» [12 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 52.]. Причем эти требования относились как к переводу книг технического характера, так и к художественной и учебной литературе.
   Интересно отметить, что именно в Петровскую эпоху книги стали снабжать аппаратом. По мнению K.M. Накоряковой, Петр любил предисловия, послесловия и всевозможные объяснения. Ими он приказывал сопровождать не только книги из сферы практических знаний, но даже духовные, издание которых было важным политическим делом.
   При Петре I в издательскую практику прочно вошли термины, которые бытуют и в наше время. Так, например, термин «сигнал» (сигнальный экземпляр) впервые встречается в переписке Петра I с И.А. Мусиным-Пушкиным – заведующим Московским печатным двором в ту пору [13 - См.: Татаринова Л.Е. История русской литературы и журналистики XVIII века. М.: Изд-во МГУ, 1975. С. 21.]. При Петре значительно изменился и внешний вид книг: из-за введения гражданского шрифта, который был намного убористее кириллического полуустава, повысилась плотность текста каждой полосы книги. Поэтому формат книг, выпущенных при Петре, стал значительно меньше. Появилось выражение «карманный формат».
   Краткий перечень примеров, свидетельствующих о большом вкладе Петра I в развитие русского редактирования, будет неполным, если не упомянуть о деятельном участии императора в издании первой русской печатной газеты «Ведомости», в сохранившихся номерах которой имеются его личные редакторские поправки. Петр ввел правило, согласно которому вслед за иностранным термином давался его русский перевод.
   Одним из ближайших сподвижников и советников Петра, внесшим свой вклад в развитие редактирования, был архиепископ Новгородский Феофан Прокопович, талантливый литератор-публицист, искренний и последовательный защитник идей Петра I, всех его гражданских и церковных преобразований. О глубокой эрудированности Феофана Прокоповича свидетельствует тот факт, что его библиотека насчитывала до 30 тысяч томов на разных языках. Сам он был автором ряда «Слов» – проповедей, которые являлись одним из самых сильных средств пропаганды петровских реформ. Так, в «Слове о пользе путешествий» (1717) содержится доказательство пользы зарубежных путешествий с образовательной целью и резкое осмеяние тех, кто препятствовал отправке молодежи в чужие края на учебу. Победа над шведами, подтвердившая необходимость создания в России могучего флота, вызвала появление «Похвального слова о флоте российском» (1720) [14 - См.: Антонова С.Г., Соловьев В.И., Ямчук К.Т. Указ. соч. С. 59.].
   Феофан Прокопович преподавал курс поэзии в Киевской академии, писал стихи на русском, латинском, польском языках, создал интереснейшее для своего времени произведение – трагикомедию «Владимир» на историческую тему.
   Неслучайно, учитывая образованность и ученость своего сподвижника, Петр I поручал Прокоповичу читать и редактировать многие книги. Эти обязанности были сохранены за ним и при Анне Иоанновне. Впоследствии список произведений, предназначенных к изданию, составлявшийся по приказанию двора Академией наук, еще долго посылали ему на просмотр [15 - Там же.].
   Федор Поликарпов – питомец Славяно-греко-латинской академии, писатель, переводчик с греческого и латинского, был автором известного «Букваря славенскими, греческими, римскими письмены учитися хотящим». Букварь во многом сохранял традиции изданий XVII века, но в нем впервые в русской печатной практике появляются иноземные шрифты (греческий и римский), которые ранее московские типографии не употребляли.
   Ф. Поликарпов был управляющим Московского Печатного двора и Синодальной типографии. Он вошел в историю русской литературы, журналистики и редактирования как первый редактор газеты «Ведомости»: готовил материалы газеты, обрабатывал переводы из иностранной почты, которые поставляли чиновники Посольского приказа, добывал известия из других ведомств и канцелярий, следил за расположением заметок в номер и вел корректуру [16 - См.: История русской журналистики XVIII–XIX вв. М.: Изд-во МГУ, 1963. С. 20.]. Он составил «Букварь треязычный» (славяно-греко-латинский «Лексикон»), написал предисловие и дополнение к «Грамматике» Смотрицкого, был автором подписей к гравюрам, просматривал и редактировал книги, выходившие в руководимых им типографиях [17 - См.: Антонова С.Г., Соловьев В.И., Ямчук К.Т. Указ. соч. С. 60.].
   В. Н. Татищев – выдающийся представитель издательского дела Петровской эпохи. Знаменитый историк, государственный деятель, географ и геолог, литератор, он уже в то время высказывал мысль о необходимости создания независимых от государственной помощи типографий. Татищев прославился как первый ученый-историк, автор «Истории Российской». Прогрессивно мыслящий человек, Татищев ратовал за просвещение крестьян («и крестьян иметь умных и ученых»).
   Татищев отрицательно оценивал роль духовенства в истории русской культуры. Свои взгляды на науку, мораль он изложил в таких сочинениях, как «Духовная» (завещание сыну), «Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ» и др.
   М. П. Аврамов с 1724 г. и до ее закрытия руководил Петербургской типографией. Этому всесторонне эрудированному человеку Петр поручил составление истории своего царствования. Вслед за Ф. Поликарповым Аврамов редактировал газету «Ведомости», а также почти все книги, которые в это время издавались в Петербургской типографии. Участвовал в создании новых для того времени форм книжных изданий, их полиграфического оформления. Он инициатор изданий и составитель «Книги Марсовой», а также издатель популярной впоследствии книги «Юности честное зерцало», труда X. Гюйгенса «Книга мирозрения, или Мнение о небесноземных глобусах», в которых излагалась система Н. Коперника.
   М.П. Аврамов участвовал в модернизации полиграфической технологии Петербургской типографии, объединил при ней издательских и редакционных работников высокой квалификации, способствовал организации обучения издательскому, журналистскому и типографскому делу [18 - Там же.].
   Развитие редакторских начал в издательском деле XVIII века связано с именем великого русского ученого М. В. Ломоносова юности, живя на далеком Севере, Ломоносов хорошо знал «российский и словенский» языки, т. е. русский народный разговорный язык и язык книжный, церковнославянский. A.C. Пушкин писал, что Ломоносов спас русский язык от чуждых ему влияний и указал единственный правильный путь для развития – путь сближения литературного языка с народным. «Слог его, ровный, цветущий и живописный, – писал Пушкин, – заемлет главное достоинство от глубокого знания книжного славянского языка и от счастливого слияния оного с языком простонародным» [19 - Пушкин A.C. Поли. собр. соч. Т. 11. С. 33.].
   В «Письме о правилах российского стихотворства» (1739) Ломоносов писал, что русский литературный язык должен развиваться соответственно его национальному складу, но не в отрыве от общечеловеческой культуры. Борясь за утверждение национального словарного состава русского языка, ученый стремился упорядочить его грамматический строй. Этому была посвящена его «Российская грамматика» (1755), ставшая первым научным исследованием живого русского языка. В этом произведении, которое без преувеличения можно назвать пособием по русскому редактированию, Ломоносов заложил теоретические основы изучения литературного языка, поставил своей целью показать, «как говорить и писать чисто российским языком по лучшему рассудительному его употреблению».
   Ученый-энциклопедист, поэт, просветитель, Ломоносов оставил заметный след и в области журналистики, которая теснейшим образом связана с редактированием. С 1748 по 1751 г. он редактировал «Санкт-Петербургские ведомости», издаваемые Академией наук. В качестве редактора ученый руководил постоянными сотрудниками, переводившими и подбиравшими материалы из иностранных газет. По мнению авторов учебника «Редактирование. Общий курс», анализ содержания газеты этого периода показывает, что при Ломоносове увеличилось число публикаций, касающихся не военных, а гражданских событий, в газету стали включать сведения о научных открытиях иностранных ученых. Язык газеты стал более ясным, мысли излагались просто, логично [20 - См.: Антонова С.Г., Соловьев В.И., Ямчук К.Т. Указ. соч. С. 64.].
   Благодаря инициативе и энергии Ломоносова, в январе 1755 г. при Академии наук стал издаваться первый крупный научно-литературный журнал «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие», который с полным основанием можно назвать научно-популярным журналом. Именно таким задумывал его Ломоносов, ибо издатели его обязывались публиковать «сочинения, какие только обществу полезны могут быть». Некоторые статьи этого журнала выправлены рукой Ломоносова, хотя официально редактором был назначен академик Г.Ф. Миллер. Тем не менее во многом благодаря вмешательству Ломоносова в журнале печаталось много научно-популярных статей и сведений прикладного характера, автором многих из этих публикаций был сам ученый.
   Важное место в истории журналистики и редактирования принадлежит полемической статье М.В. Ломоносова «Рассуждения об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенных для поддержания свободы философии». Уже из названия статьи следует, что Ломоносов считал одной из главных задач печати распространение научных знаний, признавая за журналистом право на оценку научных трудов в журналах. Но Ломоносов в этой статье не ограничивается полемикой только по научным вопросам, он поднимает ряд принципиальных проблем, касающихся прав и обязанностей журналистов вообще.
   «Силы и добрая воля – вот что от них требуется. Силы – чтобы основательно и со знанием дела обсуждать те многочисленные и разнообразные вопросы, которые входят в их план; воля – для того, чтобы иметь в виду одну только истину, не делать никаких уступок ни предубеждению, ни страсти». Требуемых качеств Ломоносов не находит у европейских журналистов. Журналист образованный, проницательный, справедливый и скромный стал своего рода фениксом. Ломоносов полемично и темпераментно доказывает невежество «рецензента» и неспособность его понять новую теорию. Недобросовестные приемы критики способствуют искажению мысли ученого, ему приписывают невежественные суждения.
   В заключение статьи Ломоносов излагает свои знаменитые семь правил, которые следует затвердить всем журналистам, как русским, так и иностранным. В этих правилах он формулирует основные требования к тем, кто берется осведомлять публику о новых сочинениях. В числе этих требований – компетентность, справедливость суждений, уважение к научному труду со стороны рецензента, недопустимость присвоения чужих мыслей и суждений. И, что несомненно очень интересно и для нашего времени, журналист, по мнению Ломоносова, «никогда не должен иметь слишком высокого мнения о своем превосходстве, о своем авторитете и о достоинстве своих суждений» [21 - См.: ТатариноваЛ.Е. Указ. соч. С. 101–102.].
   Эти взгляды Ломоносова, конечно же, имеют непосредственное отношение и к редакторской деятельности, поскольку во многом определяют ряд принципов редакторского анализа.

   Говоря о развитии редакторского дела в России в XVIII веке, нельзя не сказать и о дальнейшем развитии теории и практики перевода.
   В 1768 г. Екатерина II учредила «Собрание, старающееся о переводе иностранных книг». Возглавили его известные высокообразованные люди страны – директор Академии наук граф В.Г. Орлов, ученый-переводчик Г.В. Козицкий и поэт граф И.И. Шувалов. Опытный переводчик, прекрасный знаток русского языка, Г.В. Козицкий, имевший практику редакторской работы, был главным практическим работником общества.
   Всего с 1769 по 1783 г. Собрание издало 112 названий переводных книг, составивших 173 тома, среди которых на первом месте стояли сочинения Вольтера, Дидро, Руссо, Свифта и других классиков западноевропейской литературы. Кроме того, Собрание издало свыше 20 грамматик, около 15 греческих и латинских азбук и букварей, до 10 словарей латинского языка, несколько хрестоматий и множество школьных греко-латинских разговорников [22 - См.: Малыхин Н.Г. Очерки по истории книгоиздательского дела в СССР. М.: Книга, 1965. С. 107.].
   Особого размаха работа Собрания достигла, когда изданием переводов стал заниматься Н. И. Новиков. Изучавшим историю отечественной книги хорошо известно, что Новиков издал более тысячи книг по самым различным отраслям знаний – истории, педагогике, медицине, сельскому хозяйству, а также художественную литературу – сочинения русских и иностранных авторов, учебники, детские книги и многие другие издания. Среди них газета «Московские ведомости», 11 журналов.
   Известны заслуги Новикова в деле распространения книги. При его активном участии книжные лавки открылись в 15 крупнейших городах России. Впоследствии это дало веское основание В.Г. Белинскому сказать, что Новиков «распространил изданием книг и журналов всякого рода охоту к чтению и книжную торговлю и через это создал массу читателей». Доводилось ему быть и библиографом, ибо он, организуя новые книжные лавки и пропагандируя новые книги, делал библиографические росписи этих книг, и участвовать в открытии первой в Москве бесплатной публичной библиотеки-читальни, рассчитанной на посетителей из бедных слоев населения.
   Энергичная книгоиздательская деятельность знаменитого русского просветителя оказала мощное влияние на дальнейшее развитие и совершенствование редактирования в стране. Новиков-издатель, через руки которого прошло много печатных текстов, постоянно шлифовал свое редакторское мастерство.
   В изданиях Новикова печатались сочинения Я.Б. Княжнина, Д.И. Фонвизина, М.М. Хераскова, М.Д. Чулкова. Материалы для переводов и редактируемых им журналов и книг Новиков подбирал сам, но к работе над книгами привлекал виднейших ученых – преподавателей Московского университета.
   В своей издательской работе Новиков ориентировался не на избранное общество, а на многочисленных представителей третьего сословия. Расширение читательского круга сказалось на определенных приемах редакторской работы. Все его издания были подчинены задаче завоевать читателя и научить его не только любить произведение, но и понимать его. Поэтому издатель-просветитель привлекал к изданию и редактированию книг специалистов в соответствующей области.
   Учитывая читательские интересы, Новиков выпускает первый в России журнал для женщин «Модное ежемесячное издание, или Библиотека дамского туалета», а также первый детский журнал «Детское чтение для сердца и разума». Материалы этого журнала удовлетворяли главную потребность детей – их тягу к познанию мира.
   Особенность редакторского мастерства Новикова ярко проявилась при издании им сатирических журналов. Вместо обобщенной и не опасной ни для кого «сатиры на порок», Новиков последовательно вводил «сатиру на лицо» [23 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 74.]. Небезынтересно отметить, что впоследствии эта тенденция была продолжена Д.И. Фонвизиным и И.А. Крыловым.
   Блестящие способности Новикова-редактора проявились при издании им журнала «Трутень». И хотя редакторскую работу над текстом литературных произведений ныне проследить достаточно трудно, так как при аресте все бумаги Новикова были конфискованы, а потом и уничтожены, тем не менее некоторые исследователи новиковского редакторского творчества сумели по воспоминаниям современников и на основании изучения его прижизненных изданий все же сделать определенные выводы об особенностях новиковской работы как редактора.
   Например, изучив материалы журнала «Трутень» и другие источники, K.M. Накорякова делает бесспорный вывод о том, издатель проявил блестящий талант и автора, и организатора журнала. Об этом свидетельствуют четкость и последовательность в проведении общей идеи журнала, план издания в целом, композиция каждого номера, подбор статей и авторов. Редакторский талант Новикова проявился и в мастерском использовании «эзоповского языка» и в блестящей стилистической обработке материалов журнала [24 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 77.].
   С первого же своего номера (1769) журнал отличался полемичностью, заостренностью своих материалов. Естественными для Новикова были пафос обличения произвола помещиков-крепостников и сочувствие невыносимому положению крепостного крестьянства. О направленности журнала можно было сделать вывод, прочитав лишь один эпиграф к нему, взятый из известной басни А.П. Сумарокова «Они работают, а вы их труд ядите».
   Безусловного внимания заслуживает работа Новикова-редактора при издании журнала «Живописец», выходившего чуть меньше года – с апреля 1772 по июнь 1773 г. K.M. Накорякова в своей монографии сравнивает первое издание журнала (1772) с третьим (1775). По ее мнению, третье издание «Живописца» принято рассматривать как новый в идейном и литературном смысле этап в творчестве Новикова. Это было совершенно новое издание и по композиции, и по составу авторов, и по идейной направленности, в которой больше нет иллюзий относительно просвещенной монархини. Но для этой книги ничего заново написано не было. Сюда вошли статьи из первых изданий «Живописца» и статьи из «Трутня». В предисловии «К читателю» Новиков пишет, что он «много переменил, иное исправил, другое выключил и многое прибавил из прежде выданных моих сочинений». Все это позволяет K.M. Накоряковой сделать вывод, что эта книга – результат литературной работы, редакторская суть которой бесспорна [25 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 77.].
   Ряд исследователей редакторской деятельности H.H. Новикова [26 - См… например: Макагоненко Т.П. Николай Новиков и русское просвещение XVIII в. М.; Л.: ГИХЛ, 1951; Сатирические журналы H.H. Новикова. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1951.] отмечают (и с этим нельзя не согласиться), что особенность его редакторской правки – усиление обличительного смысла всех сатирических статей, что часто выражалось в поиске новых, более выразительных сатирических форм. Приемы редакторских исправлений текста у Новикова иногда заключались в замене одного лишь слова синонимом, имеющим более точный смысл, в уточнении синтаксического строя фразы, введении сравнения, иногда – небольшого эпизода.
   K.M. Накорякова приводит некоторые примеры введения Новиковым пародийности как стилистического приема. Так в третьем издании «Живописца» вместо слова «радость» стоит слово «фреринька», образованное по законам русского словообразования от французского «frere» – брат, братец. Слова «особливою книжкою» заменены «деташированною книжкою» (detacher – отделять). Таким же образом Новиков реализует пародийный прием, заменяя оборот «ты за это много должен мне» на «ты в них многое взял на мне» или «и так остается мне одно средство взять обморок» вместо «упасть в обморок» [27 - См..: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 85.].
   Новиков был редактором, прекрасно чувствовавшим строй фразы, остро реагировал на каждую неточность и умел небольшим изменением усилить смысл.
   Большую смысловую нагрузку у Новикова несли и примечания, в которых он, подобно Радищеву (вспомним знаменитое радищевское примечание к книге аббата Мабли, переведенной первым русским революционером, насчет того, что такое «самодержавство»), усиливал авторскую оценку излагаемых событий. Ряд таких примечаний содержал мысли, которые по цензурным соображениям опасно было включать в авторский текст. Очень красноречиво, например, следующее примечание: «Подлыми людьми по справедливости называться должны те, которые худые делают дела; но у нас, не ведаю, по какому предрассуждению, вкралось мнение, кои находятся в низком состоянии» [28 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 89.].
   Можно привести немало подобных примечаний, свидетельствующих о простом расчете автора и редактора Новикова: они не так бросались в глаза, а умный читатель непременно на них обращал внимание, чего Новиков и добивался.
   Многосторонняя, многогранная редакторская деятельность выдающегося русского просветителя несомненно заслуживает самого пристального внимания и изучения.
   Завершая обзор основных этапов развития редактирования в XVIII веке, нельзя не остановиться на следующем обстоятельстве. Утвержденная законодательным путем в 1796 г. жесткая цензура стала оказывать непосредственное воздействие на форму литературных произведений, в том числе на приемы и методы редакторской работы. Вот почему многие редакторы искали всяческие способы, чтобы эту цензуру обойти и сказать читателю то, что они считали нужным.
   Развитие редактирования в XVIII веке было тесно связано с дальнейшим развитием русской литературы – расцветом творческой деятельности первых профессиональных писателей, таких как Ломоносов, Тредиаковский, Державин, Сумароков, Кантемир. К началу XIX столетия в России было зарегистрировано уже 366 писателей, представлявших 19 сословий, среди которых были князья, графы, министры, высшие офицерские чины, академики, профессора, купцы, мещане и даже один вольный крестьянин [29 - Там же. С. 96.]. Как следствие развития литературы, в конце века появилась и стала развиваться критика.
   Начало собственно литературной критики связано с именем Н.М. Карамзина, издававшего «Московский журнал» (1791–1793), на страницах которого оценивалась новые, вышедшие из печати книгам.
   Все эти обстоятельства вызвали серьезные изменения в организации издательского процесса, особенно в связи с открытием новых типографий. Возникла необходимость в разработке твердых орфографических рекомендаций, в создании руководств для обучения типографских служащих – от наборщиков до печатников. В 1796 г. было издано первое практическое руководство по типографскому делу и орфографии под названием «Подробное описание типографских должностей, с приложением о правописании объяснения, каким образом оному научиться можно». В книге были подробно описаны все важнейшие типографские должности, даны различные сведения по типографскому делу, а также коротко изложены грамматические правила в разделе, названном «О частях речи».
   Появление первого практического руководства по типографскому делу и орфографии – важная веха в дальнейшей разработке основ редактирования.

1.5. Редакторское искусство в начале XIX века

   XIX век был насыщен значительными историческими событиями в жизни России. В начале века появились новые тенденции в развитии литературного процесса и книгоиздания и, как следствие, – в развитии редакторского дела.
   Наиболее приметными вехами в редакционно-издательской деятельности стали опыт подготовки альманахов как особого вида изданий, а также редакторская деятельность A.C. Пушкина. Особого внимания, несомненно, заслуживают и нововведения А.Ф. Смирдина в процесс редактирования изданий.
   Слово «альманах» происходит от арабского «аль манах», что означает – календарь. В Средние века альманахи служили справочниками энциклопедического характера. Постепенно характер их изменялся, справочные тексты заменялись литературными, но универсальность сохранялись. Принято считать основателем русских альманахов Н.М. Карамзина, который в 1794 г. выпустил альманах «Аглая», однако ему не удалось наладить сотрудничество друзей-литераторов. Поэтому две книги альманаха «Аглая» (за 1794 и 1795 гг.) он составил почти целиком из собственных произведений. После «Аглаи» Карамзин в 1796–1799 гг. одну за другой издал три книги альманаха «Аониды», составленные из стихотворений русских авторов – Хераскова, Державина, Капниста, Дмитриева и других поэтов. Редактор представил читателю обширную картину русской поэзии.
   В конце XVIII – начале XIX века альманах стал единственной возможностью познакомить читателя с произведениями малых форм. В отличие от других периодических изданий на альманах не требовалось цензурного разрешения. По мнению Н.П. Смирнова-Сокольского, «это были как бы отдельные номера журналов, издававшиеся не периодически, от случая к случаю» [30 - См.: Смирнов-Сокольский Н.П. Русские литературные альманахи и сборники. М., 1965. С. 3.]. Альманахи в этот период выходили один раз в год, лишь некоторые из них имели по нескольку выпусков в год. В отличие от журналов в альманахах не могли печататься произведения крупных литературных форм.
   Особенность альманаха как типа издания сформулировал Карамзин в предисловии к первой книге «Аонид», где он пишет, что не позволил себе изменить ни одного слова в материалах авторов. Таким образом, издатель альманахов не правил текстов авторов. Задачи его были другие: верстка материалов, придумывание заголовков, написание предисловия, подбор иллюстраций и другая, чисто техническая работа.
   Такими были все альманахи, выходившие до 1823 г., в том числе и такие популярные у читателей, как «Свиток муз» и «Талия». Они во многом подражали карамзинским альманахам.
   Поскольку, как упоминалось, для выпуска альманахов издателям не требовалось специального цензурного разрешения, можно с большой степенью вероятности предположить, что именно по этой причине декабристы, а затем и A.C. Пушкин обратились к этому виду издания.
   Альманахи имели традиционную внешнюю форму: карманный формат (1/12 доля листа) оформлялся виньетками и рамками. Они носили причудливые условно-поэтические названия: «Свиток муз», «Цветы граций», «Утренняя заря», «Ореады», «Минерва или Дамская карманная книжка на 1811 год в пользу, удовольствие и забаву», декабристские «Полярная звезда», «Мнемозина», «Северные цветы».
   Как правило, альманахи включали предисловия, в которых издатель выражал признательность авторам, приславшим свои произведения, эпиграфы, а также примечания, иллюстрации. Произведения в альманахах опубликовались либо вообще без подписи, либо подписывались загадочными инициалами. Иллюстрации обычно не были связаны по содержанию с текстом, а имели собственные пояснения.
   Подбирая материалы для альманахов, издатели исходили из расхожей истины, что «более всего приятно разнообразие». Поэтому произведения внутри альманаха располагались так, чтобы этот принцип подчеркнуть, т. е. вперемешку, но в «содержании» их перечисляли, уже группируя по жанрам. Иногда внутри этих жанровых групп в «содержании» произведения располагались по алфавиту, как например в «Сборнике отечественных муз на 1827 год» [31 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 107.].
   С выходом «Полярной звезды», т. е. с 1823 г., начался «альманашный» период нашей литературы, который продолжался около 10 лет. Это было одно из самых интересных и ярких изданий первой четверти XIX века. Издатели A.A. Бестужев и К.Ф. Рылеев, выпустив три книги «Полярной звезды» на 1823, 1824 и 1825 годы, сделали альманах, пожалуй, самым читаемым и популярным изданием. Ни один современный орган печати не имел такого успеха у читателей.
   Бестужев – поэт и талантливый критик давно мечтал издавать периодический орган. Еще в 1818 г. он просил цензуру разрешить ему выпускать литературный журнал «Зимцерла» [32 - Зимцерла – богиня весны в славянской мифологии.]. Однако цензурное ведомство отказало Бестужеву, сославшись на некоторые неосновательные причины. На самом деле препятствием стала публикация в журнале «Сын отечества», в которой Бестужев говорил о тяжелой жизни крепостных крестьян. Рылеев, который тоже давно хотел издавать журнал, слыл неблагонадежным как автор смелой и острой сатиры «К временщику». Понимая, что при существующих цензурных условиях право на издание журнала получить невозможно, Бестужев и Рылеев решают приняться за выпуск альманахов.
   Для маскировки издатели придали «Полярной звезде» форму, характерную для тогдашних альманахов как представителей «малой» периодики: она печаталась форматом в 1/12 долю листа и на титуле значилось, что это «карманная книжка для любительниц и любителей русской словесности». Рылеев и Бестужев хотели подчеркнуть, что намереваются выпускать чисто литературный альманах, не отступая от традиций Карамзина.
   К сотрудничеству в «Полярной звезде» издатели привлекли лучшие литературные силы – А. Пушкина, А. Грибоедова, Ф. Глинку, В. Кюхельбекера, Д. Давыдова, П. Вяземского и др. Эпизодически в альманахе участвовали даже такие одиозные реакционные журналисты, как Булгарин и Греч, пока еще прикрывавшиеся показным либерализмом и не порывавшие связей с передовыми деятелями. Их участие в «Полярной звезде» ослабляло бдительность цензуры.
   Рылеев возглавлял в альманахе отдел поэзии и печатал свои «думы», отрывки из поэм «Войнаровский» и «Наливайко». Бестужев ведал прозой, помещал критические обзоры литературы и повести, проникнутые идеями свободолюбия. На нем лежали основные издательские и редакторские обязанности, переговоры с сотрудниками и цензурой, отбор материала, составление книжек альманаха и корректура.
   Каждая книга открывалась обзором литературы, написанным Бестужевым, а затем помещались литературные произведения (проза и стихи), которые были своего рода художественной иллюстрацией выдвинутых в обзоре положений. Статьи Бестужева служили организующим началом в книжках «Полярной звезды», сообщая им четкую направленность.
   За два с лишним года, что отделяли первую книгу альманаха от третьей, произошли значительные сдвиги в мировоззрении издателей, одновременно являвшихся и редакторами альманаха. В третьей книге традиционный бестужевский обзор литературы уже смело можно назвать политическим выступлением, где в полный голос звучит кредо дворянского революционера.
   В конце статьи Бестужев писал о «тумане, лежащем теперь на поле русской словесности», намекая этим на тяжелые политические и цензурные условия. Современники разгадали намек Бестужева. «Ты умел в 1822 г. жаловаться на туманы нашей словесности», – с удовлетворением вспоминал Пушкин в письме Бестужеву в июне 1825 года [33 - См.: История русской журналистики XVIII–XIX вв. С. 140.].
   Таким образом, третья книга альманаха была уже подлинно революционным изданием благодаря не только подбору материалов в номер, но и новым акцентам, прозвучавшим в 1825 г. как в материалах самих издателей, так и в других материалах, которые они правили как редакторы.
   Огромная популярность у читателей первых двух книжек альманаха позволила издателям уже в третьей книге выплачивать авторам гонорар – явление по тем временам необычайное.
   В.Г. Белинский, иногда критиковавший Бестужева-писателя, высоко ценил его как критика и редактора. Несмотря на то что жанр литературного обозрения впервые появился в журнале «Сын отечества» (в 1815 г.), Белинский считал А. Бестужева истинным создателем этого жанра, который имел огромный успех у читателей русских альманахов первой трети XIX века [34 - См.: История русской журналистики XVIII–XIX вв. С. 142.].
   Итак, редакторские обязанности в альманахе выполнял его издатель. Что же касается обязанностей редакторов журналов, то они в то время немного отличались от обязанностей издателей альманахов. Начало века было ознаменовано появлением интересного, содержательного журнала «Вестник Европы», который в отличие от других периодических изданий той поры стал редким долгожителем, ибо выходил почти 30 лет – с 1802 года по 1830 г. Московский книгопродавец И.В. Попов, задумавший издавать этот журнал, пригласил на пост редактора Н.М. Карамзина. В течение двух лет Карамзин руководил изданием этого журнала, получая три тысячи рублей в год; в истории русской журналистики это был первый случай оплаты редакторского труда.
   Именно с этого времени редактирование начинает формироваться как самостоятельная сфера деятельности. Карамзин был не только блестящим литератором, но и талантливым редактором. При Карамзине «Вестник Европы» состоял из отделов «Литература и смесь» и «Политика». Большой заслугой редактора было выделение «Политики» в самостоятельный отдел: Карамзин угадывал запросы читателя, желавшего видеть в журнале не только литературное периодическое издание, но и общественно-политический орган, осмысливающий факты и явления современности. В отделе помещались статьи и заметки политического характера, касавшиеся событий не только в Европе, но и в России, политические обозрения, переведенные Карамзиным или им самим написанные, речи государственных деятелей, манифесты, отчеты, указы, письма и т. д.
   Редакторская деятельность Карамзина в «Вестнике Европы» была одобрена многими его современниками-литераторами. Вот что, в частности, писал по поводу редакторской деятельности Карамзина В.Г. Белинский: «До Карамзина у нас были периодические издания, но не было ни одного журнала: он первый дал нам его. Его “Московский журнал” и “Вестник Европы” были для своего времени явлением удивительным и огромным» [35 - Белинский В.Г. Поли. собр. соч.: В 13 т. М.; Л., 1953–1955. Т. 9. С. 683.].
   Другим долго издававшимся русским журналом был «Сын Отечества». Он начал выходить в Петербурге в 1812 г. и просуществовал с некоторыми перерывами до 1852 г. Его редактор-издатель, учитель словесности и секретарь цензурного комитета Н.И. Греч смог приступить к выпуску журнала только после того, как царь Александр I пожаловал ему тысячу рублей на первоначальные расходы, надеясь на то, что редактор будет придерживаться проправительственного направления. Однако журнал Греча оказался недостаточно благонамеренным и не оправдал надежд царя. Материалы журнала отличались патриотическим содержанием, среди них читатели, конечно же, обращали внимание на басни И.А. Крылова «Волк на псарне», «Обоз», «Ворона и курица» и др. Практически все политические, научные и художественные материалы, помещаемые в «Сыне Отечества», способствовали возбуждению в современниках патриотического подъема.
   Греч как редактор полагал, что лучше всего патриотический пафос будет обеспечиваться наличием публицистических жанров, которые были ведущими в журнале. В поэзии преобладали ода, гимн, послание, историческая песнь, патриотическая басня. Взволнованность, эмоциональная приподнятость, вопросительно-восклицательные интонации, экспрессивные лексика и фразеология, обилие слов с политической окраской («тиран», «мщение», «свобода», «гражданин») – все это заметно выделяло «Сына Отечества» среди других современных изданий и тем самым исподволь подготавливало лексику и политическую терминологию будущих декабристских изданий.
   Греч ввел в журнале интересное новшество – иллюстрации, содержание которых подчинялось общей патриотической цели издания. Впервые в журналистской практике иллюстрации были подчинены общей идее издания, ибо основным жанром иллюстраций стала политическая карикатура, высмеивающая Наполеона и его сподвижников.
   Однако после окончания Отечественной войны 1812 г. журнал заметно изменился: с его страниц исчез тот гражданский, патриотический пафос, который так привлекал большинство читателей. Из общественно-политического издания журнал превратился в научно-литературный, причем реакционной окраски, что заметно снизило интерес к нему читателей.
   В этот период редакторские обязанности делились между автором или переводчиком и корректором. Они сводились главным образом к соблюдению точности воспроизведения оригинала. И хотя издатель был лицом, ответственным за книгу, в самом процессе ее издания он не участвовал.
   Следует вспомнить одну из ранних статей тогда еще совсем молодого В.Г. Белинского «Литературные мечтания» (1834), где он, обозревая основные вехи развития нашей литературы, выделяет ее четыре периода – ломоносовский, карамзинский, пушкинский, прозаически-народный. А пятым периодом называет смирдинский, началом которого стал выход первой части альманаха «Новоселье». С появлением А.Ф. Смирдина в издательском деле России наступил коммерческий период, названный так потому, что Смирдин профессионализировал писательский труд, установив гонорар за публикацию литературных произведений.
   Размах издательской деятельности Смирдина был такой, что современники сравнивали его с Новиковым. Он издавал сочинения Державина, Батюшкова, Жуковского, Карамзина, Крылова и других русских писателей в отличном типографском исполнении, большими тиражами, что, естественно, позволяло снижать цену изданий. Но редактировать этих авторов Смирдин не мог, так как был человеком малообразованным. Однако необходимость иметь редакторов он признавал. К сожалению, выбор им редакторов не всегда был удачен. Одним из таких редакторов был О. Сенковский, которому Смирдин поручил редактировать первый русский журнал для семейного чтения «Библиотека для чтения» (1834), созданный как энциклопедическое универсальное издание, ежемесячный «журнал словесности, наук, художеств, промышленности, новостей и мод». Объем каждого номера составлял 25–30 печатных листов. Выходил журнал с исключительной точностью – первого числа каждого месяца. Уже во второй год издания «Библиотека для чтения» насчитывала 5 тысяч подписчиков, а через два года их число увеличилось до 7 тысяч. Большой тираж позволил Смирдину установить сравнительно невысокую подписную плату – 50 рублей за год.
   Сенковский как редактор стремился к одному – чистоте языка, легкости и занимательности изложения. Он заявил о своей единоличной ответственности за журнал и не потому, что не мог найти себе помощников, равных ему по образованию и литературным способностям. Нашлась бы достаточно таких помощников, очень талантливых, многие из которых принадлежали к более прогрессивному лагерю и представляли интересы определенных групп российского общества. Но Сенковский предпочитал все делать в журнале сам. К сожалению, впоследствии это повредило изданию. Многие исследователи истории русской литературы не без основания оценивают его редакторство как недобросовестное [36 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 118.].
   Открытый консерватизм и скептицизм, подчеркнутая беспринципность, поверхностное остроумие, показная, развязная веселость, назойливая болтовня, ничем не ограниченное многословие, трескучие фразы («ракеты, искры, бенгальский огонь, свистки, шум», по определению Герцена) – все это было характерно для Сенковского [37 - История русской журналистики XVIII–XIX вв. С. 160.].
   Однако нельзя не признать, что в известном смысле Сенковский был незаурядным редактором. Уже подзаголовок «Библиотеки для чтения» – «Журнал словесности, художеств, промышленности, наук, новостей и мод» свидетельствовал о его энциклопедическом характере. Как всякое коммерческое издание, журнал содержал «товар» на все вкусы и профессии, композиция каждого журнального номера как нельзя лучше подчеркивала эту особенность издания.
   Но если в отделе промышленности и сельского хозяйства сотрудничали многие видные ученые, то в литературном отделе хозяйничал практически сам Сенковский (особенно на третьем году существования журнала). Его редакторские принципы сформулированы им самим довольно откровенно: «У “Библиотеки для чтения” есть такой ящик – что уж таиться в этом! – с пречудным механизмом внутри работы одного чародея, в который стоит только положить подобный рассказ, чтобы, повернув несколько раз рукоятку, рассказ этот перемололся весь, выгладился, выправился и вышел из ящика довольно приятным и блестящим, по крайней мере четким. Многие, многие им пользуются! В “Библиотеке для чтения” редакция значит редакция в полном смысле этого слова, то есть сообщение доставленному труду принятых в журнале форм, обделки слога и предмета, если они требуют обделки…» [38 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 121.].
   Редакторские методы работы Сенковского над текстом просто эпатировали авторов и читателей. К роману «Отец Горио» Бальзака он смело приписывает счастливое окончание, делая Растиньяка миллионером, так как уверен, что для провинциального читателя предпочтительно именно такое, счастливое окончание романов и повестей. Кардинально был им переделан роман Э. Сю «Парижские тайны» и другие литературные произведения.
   О том, как «правит» Сенковский, с возмущением пишет Н.В. Гоголь: «Сенковский уполномочил сам себя властью решить, вязать: марает, переделывает, отрезывает концы и пришивает другие к поступающим пьесам» [39 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 121.].
   Многие литераторы – современники Сенковского, например М. Погодин, Н. Полевой, М. Загоскин и другие, с возмущением пишут о его литературном разбое, о фактах бесцеремонного, беспардонного вмешательства редактора в авторский текст. По мнению K.M. Накоряковой, исследовавшей редакторскую практику Сенковского, его принципы «соответствовали системе его теоретических воззрений» и, в частности, той «теории разговорного языка», под знаком которой проходит вся его критическая работа. Стремясь во что бы то ни стало сделать журнал занимательным, привлечь к нему как можно больше читателей, Сенковский решал проблему занимательности единолично, искажая индивидуальную манеру авторов [40 - Там же. С. 120–122.].
   Нельзя не согласиться с выводами авторов учебника издательства МГУП [41 - См.: Антонова С.Г., Соловьев В.И., Ямчук К.Т. Указ. соч. С. 90.], что в первой трети XIX века редактор наряду с издателем занимает ведущее место и что именно редактор, его личность, его мастерство во многом определяют успех издания. Именно таких редакторов, как О. Сенковский и Н. Греч, которым А.Ф. Смирдин доверил редактирование своих изданий, современники обвиняли в том, что содержание произведений из-под их редакторского пера далеко не всегда отвечало тем целям, которые Смирдин ставил. В конце концов он разорился, что также во многом было на совести упомянутых редакторов.
   Таким образом, общественное мнение уже тогда признавало ведущее место редактора в издательском деле, его главную ответственность за успех издания.
   Яркий след в истории редактирования первой трети XIX века оставил А. С. Пушкин. И сейчас его заслуги в создании теории редактирования признаются нашими писателями, журналистами, издателями, редакторами. Исследованию опыта Пушкина-редактора посвящен ряд монографий, статей, опубликованных в периодической печати.
   Редакторская деятельность Пушкина началась с января 1830 г., когда он приступил к должности редактора в «Литературной газете» A.A. Дельвига. Он блестяще выполнил обещание, данное читателям во вступительной статье первого номера газеты: «Знакомить образованную публику с лучшими произведениями литературы европейской и особенно российской». Лучшие русские литераторы группировались вокруг газеты, и Пушкин как редактор стремился постоянно расширять круг этих авторов. У Пушкина печатались Д. Давыдов, Ф. Глинка, Е. Баратынский, П. Катенин, И. Языков и многие другие популярные русские литераторы.
   «Литературная газета» существовала недолго, однако современникам она запомнилась главным образом благодаря своим критическим статьям. В отделе «Библиография» регулярно печатались критико-библиографические материалы на все значительные произведения художественной литературы, вышедшие в это время. Тем самым редактор стремился помочь читателю разобраться в существе этих произведений, сориентировать читателей на осмысление лучшего и ценного в них, т. е. был воспитателем читательского вкуса.
   Пушкин как редактор «Литературной газеты» вел неравную борьбу с реакционной продажной прессой и прежде всего с одним из ее лидеров – редактором проправительственной газеты «Северная пчела» Ф. Булгариным, который являлся агентом III отделения, особенно этого не скрывая. Кроме того, Булгарин знал, что почти все участники «Литературной газеты» в свое время находились в достаточно близких отношениях с декабристами, и поэтому газета воспринималась современниками и правительством как орган русского просвещенного дворянства, политической оппозиции правительству. Политическая неблагонадежность Пушкина-редактора была главной темой постоянных намеков в публикациях Булгарина в своей газете, а то и откровенных доносов шефу жандармов Бенкендорфу.
   И хотя терпения и настойчивости в проведении своих взглядов Пушкину хватало, борьба была неравной. «Литературная газета» просуществовала лишь до середины 1831 г.
   В конце 1835 г. Пушкин выхлопотал разрешение на издание четырех томов «статей чисто литературных (как-то: повестей, стихотворений etc.), исторических, ученых, также критических разборов русской и иностранной словесности» [42 - История русской журналистики XVIII–XIX вв. С. 171.].
   «Современник» и был дозволен как литературный сборник, выходящий четыре раза в год. Внешним видом он напоминал альманах, имея всего два отдела – «Стихотворения» и «Проза». Большой заслугой Пушкина как издателя и редактора «Современника» было то, что он сумел превратить литературный сборник в общественно-литературный журнал со всеми характерными для такого журнала материалами: в «Современнике» помещались не только художественные произведения, критика, библиография, статьи по истории и теории литературы, но и статьи, по вопросам современной политики, экономики, отечественной истории, в которых велась острая полемика с реакционными журналистами.
   Пушкин-издатель и редактор проделал огромную работу по сплочению вокруг журнала лучших авторов. В «Современнике» участвовали известные писатели – Жуковский, Гоголь, Вяземский, В.Ф. Одоевский и молодые начинающие литераторы – Ф. Тютчев, Н. Дурова, А. Кольцов. Он вел переговоры о сотрудничестве в журнале ссыльного Кюхельбекера, а также сосланного за связь с декабристами историка В. Сухорукова. Осенью 1836 г. Пушкин решил пригласить на работу в журнал В. Белинского.
   Стремясь привлечь к журналу лучшие литературные и научные силы и всемерно способствуя профессионализации писательского труда, Пушкин стал выплачивать сотрудникам высокий по тому времени авторский гонорар – 200 рублей за печатный лист.
   Издатель и редактор «Современника» проявлял большую строгость при отборе произведений к печати. Он забраковал стихотворение князя Шаликова «К портрету Карамзина», ряд произведений В.Ф. Одоевского, целую «кипку статей», полученную от М. Погодина, несколько рецензий Гоголя и другие произведения весьма именитых авторов [43 - См.: История русской журналистики XVIII–XIX вв. С. 172.].
   Рассматривая деятельность Пушкина-редактора, прежде всего следует отметить его бережное отношение к творчеству автора. Можно с уверенностью утверждать, что Пушкин был основателем определенного направления в редакторском деле, признанного и в дореволюционной, и в советской России, когда маститые писатели помогали подготовке молодых способных авторов, видя в этом один из способов служения дальнейшему развитию отечественной литературы. Ниже мы рассмотрим эту тенденцию на примерах творчества Н. Некрасова, М. Салтыкова-Щедрина, А. Чехова, В. Короленко, К. Чуковского, М. Горького и других писателей.
   Пушкин не только редактировал произведения начинающих авторов, но и способствовал публикации многих из них. Широко известен, например, тот факт, что Пушкин имел непосредственное отношение к появлению записок известной участницы Отечественной войны 1812 года – «кавалерист-девицы», как ее называли современники, Н.Дуровой. Именно Пушкин уговорил ее написать о том, что она увидела на войне. Непосредственное отношение имел Пушкин и к появлению в печати мемуаров знаменитого актера М.С. Щепкина, ибо он своей рукой написал первые строки этих мемуаров: «Записки актера Щепкина. Я родился в Курской губернии Обоянского уезда, в селе Красном, что на речке Пенка» [44 - Антонова С.Г., Соловьев В.И., Ямчук К.Т. Указ. соч. С. 95–96.].
   По справедливому замечанию K.M. Накоряковой, лучшая школа для редактора – анализ редакторских замечаний и поправок Пушкина [45 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 131.]. Пушкин высоко ценил творчество Батюшкова и считал этого поэта одним из своих литературных учителей. Однако, восхищаясь гармонической точностью и музыкальностью стихов Батюшкова, Пушкин не закрывал глаза и на их недостатки. Экземпляр принадлежавшего ему сборника произведений Батюшкова испещрен заметками, знакомство с которыми представляет огромный интерес для работников литературного труда.
   «Опыты в стихах и прозе» Батюшкова, изданные в октябре 1817 г., были объектом пристального редакторского внимания Пушкина. Более 160 замечаний сделано поэтом на страницах второго тома «Опытов», содержащих стихи самого Батюшкова. Иногда эти пометы состоят из одного слова, иногда занимают несколько строк. Из общего числа помет более тридцати носят похвальный характер: «прекрасно», «живо», «прелесть» и др. Судя по ним, Пушкин более всего ценил в поэзии Батюшкова ее музыкальность: «Последние стихи славны своей гармонией» («Воспоминание»), «Прелесть и совершенство – какая гармония!» («Тень друга»), «Гармония очаровательна» («Мои пенаты») и др.
   Свыше тридцати помет выражают недовольство Пушкина отдельными стихами, строками и словами. Он пишет: «слабо», «вяло», «дурно», «пошло», «какая дрянь!», «черт знает, что такое!», «что за детские стихи!» и т. п. Кроме того, десятки строк и строф Пушкин подчеркнул, перечеркнул, взял в скобки, тем самым определив к ним свое отношение. Например, у Батюшкова есть строки: «Так ландыш под серпом убийственным жнеца склоняет голову и вянет…» Пушкин поправил автора: «Не под серпом, а под косою: ландыш растет на лугах и рощах – не на пашнях засеянных».
   Несообразность заметил Пушкин и в стихотворении Батюшкова «Мои пенаты»: там были, кроме пенат (как назывались в Древнем Риме боги – покровители домашнего очага), упомянуты норы, кельи, двуструнная балалайка, на которой играет солдат, и прочее. Пушкин по этому поводу заметил: «Главный порок в сем прелестном послании есть слишком явное смешение древних обычаев миф[ологии] с обычаями жителя подмосковной деревни. Музы – существа идеальные. Христианское воображение наше к ним привыкло, но норы и келии, где лары расставлены, слишком переносят нас в греч[ескую] хижину, где с неудовольствием находим стол с изорванным сукном и перед камином суворовского солдата с двуструнной балалайкой. Это все друг другу слишком противоречит» [46 - Западное A.B. От рукописи к печатной странице. Читая Пушкина. М., 1978. С. 86.].
   Поправки и замечания Пушкина к указанному сочинению носят самый разнообразный характер. Пушкин указывал не только на смысловые ошибки и несообразности, но и на ошибки с точки зрения грамматики: «Средь бурей жизни и недуг», написано у Батюшкова в стихотворении «Воспоминание». Пушкин, подчеркнув слова, поправил на полях: «Бурь, недугов».
   Он отмечает плохие рифмы: драгоценен – уверен, усердным – милосердым, невозвратно – приятный, любимец – крылец, томный – подобный, несходен – неспособен, безмолвных – единокровных, благосклонен – вероломен и др. [47 - Западное A.B. Указ. соч. С. 108.]
   Таким образом, на приведенных примерах правки Пушкина видны его требования к существу редакторского труда, выраженные в двух тезисах или положениях:
   1) «Точность и краткость – вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей – без них блестящие выражения ни к чему не служат».
   2) «Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности» [48 - Западное A.B. Указ. соч. С. 65.].
   Не менее требовательным Пушкин-редактор был и к прозаическим произведениям. Манерность, отсутствие простоты и народности, искусственность, цветистость высказываний, погоня за архаическими выражениями вызывают возражения и едкие насмешки. Особенно серьезно Пушкин подходил к языку исторической прозы. Он с огромным интересом знакомился с записками, мемуарами и другими историческими документами. Многие историки, филологи подробно изучали, как Пушкин работал над «Историей Пугачева». Он очень бережно относился к первоисточникам, которые часто помещал в приложении. Но, работая над текстом, он тщательно его редактировал, причем зачастую не один раз. Прежде всего, он устранял архаизмы лексики и синтаксиса, перенося динамику действия от качественных слов на глагол, заменяя часто сложные предложения на простые.
   Интересно сравнить два текста – исторический документ и его вариант после правки Пушкина.

В этом отрывке стремительность действия, динамика переданы сжатыми нераспространенными предложениями. Цифра «25», неуместная в литературном изложении передана словами [49 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 136–138.].
Эти короткие примеры позволяют сделать вывод о высоком профессионализме Пушкина-редактора. Методика редакторской работы Пушкина над текстом очень поучительна для опыта работы современного редактора.

1.6. Развитие принципов редакторского искусства в середине XIX века

   Период с 1825 г. по 1855 г. – время правления Николая I – вошел в историю русской литературы и книгоиздания как самое мрачное тридцатилетие. Цензурный устав 1828 г. за тяжесть своих предписаний получил название «чугунного», поскольку авторское произведение проходило не менее 12 цензур, предусматривавших угодное правительству содержание. Главные идейные бои на литературно-критическом фронте происходили между социалистами В.Г. Белинским, А.И. Герценом, Н.Г. Чернышевским, H.A. Добролюбовым и монархистами Ф. Булгариным, С.П. Шевыревым, М.П. Погодиным и др.
   Рост общественного движения, начавшегося в 40-е годы XIX века, усилил остроту этих литературных боев и еще больше укрепил значение печатного слова. И уже не столько в книге, сколько в периодике, в частности в журналах, общественный протест получал свое выражение. Не случайно в учебниках по истории русской журналистики и критики период 40-х годов называли «эпохой журналов». Почему же публикации находились в центре внимания именно журнальные?
   Прежде чем перейти к особенностям редакторской деятельности в толстых литературных журналах, следовало бы обозначить некоторые наиболее одиозные предписания «чугунного» устава. В частности, в печатных изданиях и в официальных бумагах было запрещено употреблять слово «прогресс» [50 - См.: Антонова С.Г., Соловьев В.И., Ямчук К.Т. Указ. соч. С. 99.]. Э.А. Лазаревич в своей книге приводит еще один весьма характерный факт цензурного произвола. При издании сочинений К.Ф. Рульке «Жизнь животных по отношению к внешним условиям» (1852) цензура добавила в авторский текст основного тиража книги дополнительный материал, составленный чиновником Кузнецовым, где было сказано, что «все предыдущее – плод досужего ума, а истина в священном писании, и оно свидетельствует о божественном сотворении мира» [51 - Лазаревич Э.А. С веком наравне. М., 1984. С. 70–71.].
   А вот в периодике, особенно журнальной, при редактировании текстов, пусть даже и несколько крамольных с точки зрения цензуры, можно было иносказательно выражать свою политическую позицию, прибегая к эзоповскому языку, приучая читателей читать как бы между строк.
   Так, впоследствии журнал «Современник», обошел молчанием крестьянскую реформу 1861 г., в то время как правая и проправительственная печать восторженно ее приветствовала. Умолчание со стороны «Современника» и было своеобразным эзоповским языком, читатели журнала поняли, что редакторы журнала эту реформу не приняли.
   Говоря о развитии редакторского искусства середины XIX века, необходимо прежде всего отметить журналы «Отечественные записки» и «Современник», а также вклад в теорию редактирования В.Г. Белинского, А.И. Герцена, H.A. Некрасова.
   В тот период журналы занимали основное место в чтении населения, оказывая огромное влияние на умы. Книгопродавцы постоянно жаловались на падение книжной торговли вследствие конкуренции со стороны журналов. Весьма положительно оценивал непрерывно возрастающее влияние журналов А.И. Герцен. По его мнению, они «распространили в последние двадцать пять лет огромное количество знаний, понятий, идей. Они давали возможность жителям Омской или Тобольской губернии читать романы Диккенса или Жорж Занда спустя два месяца после их появления в Лондоне или Париже» [52 - История русской журналистики XVIII–XIX вв. С. 226.]. Рядом с читателем-дворянином растет новый читатель: из чиновничества, купечества, духовенства, крестьян.
   В России появился массовый читатель, который должен был легко усвоить даже самые сложные идеи. Вот почему с точки зрения редактирования особый интерес представляют журналы с ярко выраженной политической направленностью.
   Редактор такого журнала должен был уметь «через препоны и рогатки цензуры», по выражению Белинского, проводить определенное политическое направление.
   Журнал «Отечественные записки» был основан еще в 1818 г. чиновником коллегии иностранных дел П.П. Свиньиным и до 1831 г. не представлял особого интереса для читателя, подписывались на издание неохотно. Но когда «записки» возглавил прогрессивный редактор и издатель A.A. Краевский, журнал стал одним из наиболее заметных изданий эпохи.
   Объем журнала-ежемесячника доходил до 40 печатных листов, в нем имелись отделы: «Современная хроника России», «Наука», «Словесность», «Художества», «Домоводство, сельское хозяйство и промышленность вообще», «Критика», «Современная библиографическая хроника», «Смесь». Названия рубрик свидетельствовали о том, что Краевский, как весьма предприимчивый издатель, задумал универсальное издание энциклопедического характера. При этом он понимал, что в передовой русской журналистике первостепенное значение имело противостояние охранительному «журнальному триумвирату» в лице Ф.В. Булгарина, Н.И. Греча, О.И. Сенковского, давно раздражавшему как читателей, так и писателей. Краевский рассчитал верно: борьба с засильем «триумвирата» привлекла в «Отечественные записки» людей самых разнообразных направлений.
   Среди сотрудников обновленного журнала были и литераторы пушкинского круга (Жуковский, Вяземский, В.Ф. Одоевский, Д.В. Давыдов), и будущие активные участники журнала «Москвитянин» (Погодин, Шевырев, М.А. Дмитриев, И.И. Давыдов), и будущие славянофилы (Хомяков, С.Т. Аксаков), и перешедшие из «Литературных прибавлений» молодые писатели (Лермонтов, Соллогуб, И.И. Панаев). Это был цвет русской литературы, однако новая литература и поднимающееся общественное движение нуждались в осмыслении и идейном руководстве. И Краевский понял, что такое руководство изданием он может найти в лице молодого, но уже заявившего о себе своими яркими, принципиальными критическими статьями В.Г. Белинского.
   По соглашению с Краевским Белинский должен был писать для журнала не менее 40 листов за год и, кроме того, читать рукописи, поступающие в редакцию, – все это за весьма умеренное вознаграждение – тысячу рублей серебром в год. Принимая эти условия, Белинский выставил свои: «Если дело дойдет до того, что мне скажут: независимость и самобытность убеждений или голодная смерть – у меня достанет силы скорее издохнуть, как собаке, нежели живому отдаться на позорное съедение псам… Что делать – я так создан» [53 - Белинский В.Г. Поли. собр. соч. Т. XI. М.: Изд-во АН СССР, 1956. С. 361.].
   «Неистовый Виссарион», приняв руководство критико-библиографическим отделом журнала, отдался работе со всей присущей ему энергией. Он призвал к активному участию в журнале своих друзей и единомышленников: Боткин, Бакунин, Грановский, Огарев, Герцен, Некрасов, Тургенев начали работать в «Отечественных записках».
   С первого же года своего существования благодаря Белинскому, который по сути был теневым редактором журнала, «Отечественные записки» стали его трибуной как критика и органом писателей-реалистов. Белинский вел «Отечественные записки» в духе своих убеждений. Издание стало лучшим журналом 40-х годов и пользовалось большим успехом у читателей. В 1847 г. журнал имел четыре тысячи подписчиков, в то время как у других журнальных изданий того времени эта цифра колебалась в пределах нескольких сотен.
   Такую же четкую политическую программу, как и «Отечественные записки», имел журнал «Современник», все материалы которого под рукой редактора были объединены идеей борьбы с крепостничеством и самодержавием.
   «Современник», основанный Пушкиным, после его гибели перешел к профессору Петербургского университета П.А. Плетневу. Он быстро превратил журнал в орган, чуждый полемике и стоящий в стороне от общественной и литературной жизни. Эта изоляция журнала от жизни, неуклонно проводимая Плетневым, затаенная вражда по отношению к новым, прогрессивным явлениям общественного движения и литературы низвели плетневский «Современник» в разряд малозаметных изданий, что еще раз подтвердило, несколько уровень издания и его «лицо» определяет редакция.
   В сентябре 1846 г. H.A. Некрасов и И.И. Панаев купили у Плетнева «Современник», куда из «Отечественных записок» перешел работать Белинский и многие разделявшие его взгляды сотрудники редакции. С их уходом «Отечественные записки» утратили значение самого передового, радикального журнала своей эпохи. Отныне таким журналом стал «Современник».
   Белинскому не пришлось стать редактором этого журнала, о чем он давно мечтал: репутация «неблагонадежного» литератора не позволяла даже хлопотать по этому поводу. Не пользовались доверием правительства и Некрасов с Панаевым. Лишенные возможности самим подписывать журнал, они постарались найти официального редактора, который мог быть утвержден в этой должности и не был совсем чужим для них человеком. Этим условиям удовлетворял профессор Петербургского университета A.B. Никитенко, выполнявший одновременно обязанности цензора. Пригласив его на пост редактора «Современника», Некрасов и Панаев оговорили себе полную свободу действий. В течение 1847–1848 гг., когда Никитенко подписывал журнал, он не вмешивался в редакционные дела, а идейным руководителем «Современника» был Белинский. Вплоть до смерти Белинского в 1848 г. «Современник» был журналом революционно-демократического направления.
   В «Современнике» были напечатаны такие значительные произведения художественной литературы, как «Кто виноват?», «Сорока-воровка», «Записки доктора Крупова» Герцена, «Обыкновенная история» Гончарова, четырнадцать рассказов из «Записок охотника» Тургенева, произведения Григоровича, Дружинина, Огарева, стихотворения Некрасова, Майкова, переводы произведений Шиллера, Жорж Санд, Диккенса и др.
   Высоким уровнем литературной критики и библиографии «Современник» был обязан также Белинскому, поместившему в журнале несколько основополагающих литературно-критических статей, среди которых знаменитые «Взгляд на русскую литературу 1846 года» и «Взгляд на русскую литературу 1847 года» и др. Наряду с опубликованной статьей Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями» эти материалы определили не только художественные, но и политические позиции «Современника» и сыграли большую роль в развитии русской литературы и общественной мысли.
   Значительное место в журнале занимали статьи по вопросам науки. Содержательным и разнообразным был в «Современнике» отдел «Смесь», в пределах цензурных возможностей заменявший в журнале запрещенные общественно-политические отделы. Нередко под рубрикой «Смесь» печатались статьи и заметки, посвященные социально-экономическим и политическим вопросам внутренней и международной жизни. Таким образом, все отделы журнала, все его публикации были объединены одной задачей, одним общественно-политическим звучанием.
   Таким же определенным, как подбор материалов, был и подбор сотрудников. Всех их сплачивало единодушие в общественно-политических и эстетических убеждениях. Коллектив работников редакции – профессиональных литераторов – сформировал и определенный круг авторов, постоянно сотрудничавших в «Современнике».
   Таким образом, в лучших журналах середины XIX века – «Отечественных записках» и «Современнике» – утвердился стиль коллегиальности, коллективности, единомыслия. Эти качества безусловно отличали их в редакционном отношении от журналов предшествующей эпохи. Опыт этих журналов показал, что важнейшим полем деятельности редакции наряду с редакторской правкой является организационная работа, подчиненная общему направлению издания, главными компонентами которой являлись формирование авторского актива и отбор произведений.
   Революция 1848 г., вспыхнувшая в ряде стран Европы, вызвала еще большее усиление цензурного гнета. Жестоко досталось «Современнику», который оказался в исключительно трудном положении. «Меньшиковский комитет», по поручению царя обследовавший русскую журналистику, нашел, что «Современник» проповедует коммунизм и революцию. От вмешательства цензуры сильно страдали статьи Белинского, Герцена и даже Григоровича.
   На протяжении всего «мрачного семилетия» существование «Современника», отданного под строжайший надзор III отделения и «Комитета 2-го апреля», висело на волоске. Тяжелые условия не могли не отразиться на качестве материалов журнала. «Современник» перестал публиковать статьи о крепостном праве и положении крестьянства, не отреагировал на революционные события 1848 года в Европе и даже на смерть Белинского откликнулся лишь десятью строками некролога.
   Журнал с каждым номером тускнел, становился малосодержательным, хотя и в ту пору он по-прежнему оставался лучшим из тогдашних русских журналов. Некрасов и Панаев не жалели ни времени, ни сил, ни средств, чтобы удержать свое издание «на плаву». Их письма к Тургеневу, Григоровичу и другим литераторам свидетельствуют, с какой энергией и настойчивостью ради читателей «Современника» добывали они материал для каждого очередного номера, ценою каких постоянных усилий они поддерживали и сохраняли «Современник» в тяжелые годы реакции.
   Только в начале 60-х годов, когда в России начался новый общественный подъем революционно-демократического движения и в «Современник» пришел Н.Г. Чернышевский, в жизни журнала начался новый этап.

1.7. Особенности редакторского мастерства В.Г. Белинского, H.A. Некрасова, А.И. Герцена

   Изучение богатейшего литературно-критического наследия В.Г. Белинского очень познавательно и для историков редакторской науки. Поскольку расцвет литературно-критической деятельности Белинского пришелся на 40-е годы XIX века, когда журналы играли ведущую роль в российском издательском деле, то в своих трудах критик много внимания уделял анализу особенностей этого вида изданий, в том числе и с точки зрения редактирования.
   В качества первостепенных требований, которые Белинский выдвигал перед журналом, – это идейность и принципиальность. Он видел в журнале прежде всего идейный орган, задача которого – формирование передового революционного и эстетического сознания читателей. «Журнал должен иметь прежде всего физиономию, характер; альманачная безличность для него всего хуже, – подчеркивал Белинский. – Физиономия и характер журнала состоят в его направлении, его мнении, его господствующем учении, которого он должен быть органом» [54 - Белинский В.Г. Поли. собр. соч. Т. 2. М.: Изд-во АН СССР, 1956. С. 46.].
   По мысли В.Г. Белинского, все публикуемое в журнале – беллетристика, стихи, критика, библиография – обязаны выражать направление печатного издания, отвечать его программе. «Ты говоришь, – читаем мы в письме Белинского Боткину, – что стихи не обязаны выражать дух журнала, а я говорю: в таком случае и журнал не обязан печатать стихов. Из уст журнала не должно исходить слово праздно. Таково мое мнение. Журналист делает преступление, помещая в своем журнале статью, в помещении которой не может дать отчета. Балласт – это гибель журнала» [55 - Белинский В.Г. Поли. собр. соч. Т. XI. С. 319.].
   Особое внимание Белинский придавал подбору сотрудников для журнала, считая, что идейный разнобой, выступления с различными идейно-политическими программами на страницах одного и того же издания подрывают основы издания, превращая его в безликий альманах.
   Касаясь особенностей редактирования и рецензирования книг, Белинский подчеркивал, что в работе редактора весьма существенную роль играет критика текста. В то же время в своей «Речи о критике» он отмечал: критика должна быть «тактичной и обстоятельной, компетентной и аргументированной» [56 - Белинский В.Г. Поли. собр. соч. Т. 2. С. 270.].
   В статье, посвященной A.B. Кольцову, Белинский писал, что в истинно художественном произведении форма и содержание слиты, их нельзя разделить, обособить. Отделить форму от содержания – то же, что уничтожить само содержание, «и наоборот, отделить содержание от формы, значит уничтожить форму». По мнению критика, «… органическое единство и тождество идеи с формою и формы с идеею бывает достоянием только одной гениальности. Простой талант всегда опирается или преимущественно на содержание, и тогда его произведения недолговечны со стороны формы, или преимущественно блистает формою, и тогда его произведения эфемерны со стороны содержания…» [57 - Очерки по истории журналистики и критики. Л., 1950. С. 576.].
   Эти высказывания В.Г. Белинского выделяют требования к литературным произведениям: правдивое изображение действительности, гармоническая связь формы и идеи, понимание художественного произведения как единого целого.
   Для теории и практики редактирования большое значение имеет опыт Белинского-редактора. Вначале это было сотрудничество в качестве редактора в изданиях профессора Н.И. Надеждина в журнале «Телескоп» и газете «Молва». Затем Белинский руководил журналом «Московский наблюдатель», а после переезда в Петербург в 1839 г. стал сотрудником, а, по сути, неофициальным редактором сначала «Отечественных записок», а затем «Современника».
   Подлинным расцветом его литературно-критической и редакторской деятельности стала его работа в журнале «Отечественные записки». Здесь печатались его ежегодные критические обзоры русской литературы; здесь появились статьи о Грибоедове, Лермонтове, «Мертвых душах», Крылове, цикл статей о Пушкине (одиннадцать статей). По свидетельству современника, «статьи его были не просто журнальными рецензиями, – они составляли… события в литературном мире того времени. Все они установляли новые точки зрения на предметы, читались с жадностью, производили глубокое неизгладимое впечатление…».
   О том, как воспринимались статьи Белинского передовой молодежью 1840-х годов, рассказывал Герцен: «Статьи Белинского судорожно ожидались молодежью в Москве и Петербурге с двадцать пятого числа каждого месяца. Пять раз хаживали студенты в кофейные спрашивать, получены ли «Отечественные записки», тяжелый номер рвали из рук в руки: «Есть Белинского статья?» – «Есть», и они поглощались с лихорадочным сочувствием, со смехом, спором… и трех-четырех верований, уважений как не бывало» [58 - Очерки по истории журналистики и критики. Л., 1950. С. 576.].
   Безусловный интерес для теории редактирования представляют статьи Белинского, где он впервые высказывает свои представления о народности литературы. Уже в одной из своих ранних статей «Литературные мечтания» (1834) Белинский отмечает, что народность писателя проявляется «не в подборе мужицких слов или насильственной подделке под лад песен и сказок, но в сгибе ума народного, в русском образе взгляда на вещи» [59 - Белинский В.Г. Поли. собр. соч. Т. 2. С. 50.].
   Белинский осудил принципы редактирования «Истории государства Российского» Карамзина, имея в виду «благой и мудрый совет – частию посократить, частию повыбросить примечания», который дали Смирдину писатели Ф.В. Булгарин, Н.И. Греч и О.И. Сенковский. Он недоумевает: «Зачем это было сделано? Затем, чтобы книжка была тоньше, издание обошлось дешевле, и его можно было пустить в продажу?». Критически отнесся он и к другому изданию, в основном подчеркивая небрежность редактора. Он писал: «Худшее издание сочинений Богдановича – это, бесспорно, смирдинское 1846 года, который перепортил текст во всех наших авторах. У Ломоносова, Карамзина, Капниста, Лермонтова, словом, у всех, где недостает стихов, где они переломаны, где переставлены с места на место, даже у Карамзина один стих из 37 куплета попал вперед, в 12. Там вышло 7 стихов, а тут 9. Такие издания – стыд наших типографий» [60 - См.: Антонова С.Г., Соловьев В.И., ЯмчукК.Т. Указ. соч. С. 111.].
   В рамках небольшого по объему учебного пособия трудно полностью проанализировать вклад Белинского в теорию редактирования. Но, пожалуй, еще об одном аспекте его редакторской работы стоит сказать. Это предложение Белинского использовать хронологический принцип расположения произведений автора в собраниях сочинений. Казалось бы, вполне логично – располагать материал в многотомных изданиях по мере написания его тем или иным автором. Однако до Белинского превалировал «биографический» подход к составлению многотомных изданий. Великий критик совершенно справедливо рассудил, что думающего читателя должно прежде всего интересовать развитие творчества писателя. А этому как нельзя лучше соответствует принцип хронологического расположения материала с делением его на жанры: стихотворения, проза, поэмы, драматические произведения.
   Развивая хронологический принцип, Белинский положил его в основу издания «Избранных сочинений» A.B. Кольцова. Можно с уверенностью сказать, что хронологический принцип расположения текста утвердился в отечественной книгоиздательской практике.

   Редакторская деятельность H. A. Некрасова началась в 1840 г. в журнале А.Ф. Кони «Пантеон российских театров». Первым серьезным опытом Некрасова-редактора был сборник «Физиология Петербурга», вышедший в 1845 г. в двух частях и состоявший из 12 статей. Авторами его стали В.Г. Белинский, Д.В. Григорович, H.A. Некрасов, А.Я. Панаева. И хотя материалы были очень разнородны, тем не менее их объединяла общая идейная направленность – все эти писатели представляли «натуральную школу». По замечанию Белинского, задачей сборника было создание произведений, в которых «читатели найдут… более или менее меткую наблюдательность и более или менее верный взгляд на предмет, который взялись они изображать» [61 - Белинский В.Г. Поли. собр. соч. Т. 8. С. 384.]. Эту линию, намеченную «Физиологией Петербурга», продолжили последующие издания Некрасова – «Петербургский сборник», «Иллюстрированный альманах», «Литературный сборник».
   Будучи редактором этих изданий, Некрасов относился к работе над ними как издатель обычных альманахов и сборников, т. е. не правил текст подобранных им материалов. И когда за это он подвергся яростной критики со стороны газеты «Северная пчела», возглавляемой его «заклятым другом» Ф. Булгариным, то на его защиту встал В.Г. Белинский. «…г. Некрасов не почел себя вправе коснуться ни одной статьи, напечатанной в сборнике, – писал критик. – Редактор сборника – не то, что редактор журнала. По общему мнению, быть редактором сборника значит набрать статей, сделать им выбор и расположить их, а потом присмотреть за изданием. Так и поступил г. Некрасов» [62 - Белинский В.Г. Поли. собр. соч. Т. 8. С. 374.].
   Из этого высказывания видно, что обязанности редактора и редакторские критерии оценки авторских текстов интересовали литературно-издательские круги некрасовской эпохи. Без сомнения, в основе отбора материалов для журнала было его общее направление и учет интересов читателей. Настоящей декларацией, посвященной этому вопросу, был стихотворный фельетон Некрасова «Беседа журналиста с подписчиком», помещенный в восьмом номере за 1851 год. Некрасов высмеивает такие недостатки журналистики, как безыдейность некоторых отделов журналов, низкий уровень журнальной полемики, подмена серьезных принципиальных споров пустыми перебранками, печатание в журналах слишком большого числа переводов за счет произведений русских авторов.
   По замыслу фельетон Некрасова был направлен против редактора «Отечественных записок» Краевского. Однако критические суждения подписчика, с которым, несомненно, был согласен и сам Некрасов, вскрывали типичные болезни тогдашней журналистики. «Беседа журналиста с подписчиком» лишний раз характеризует Некрасова не только как выдающегося поэта, но и как замечательного редактора, который глубоко осознавал особенности и недостатки периодических изданий своего времени, прекрасно разбирался в запросах читателей и выступал поборником идейности и прогрессивности в русской журналистике.
   Некрасов обладал необходимыми для редактора качествами – он всегда умел разглядеть талантливого автора и будущего надежного сотрудника журнала; заботливо следил, чтобы все даровитые русские писатели того времени печатались в «Современнике». Это были тогда еще молодой Л. Толстой, Тургенев, Григорович, Писемский, Гончаров, Г. Успенский, Помяловский, Островский, Салтыков-Щедрин.
   Некрасова можно назвать одним из первых редакторов, которые вели журнал как коллективное издание, руководимое редакционной коллегией. Вначале соредакторами Некрасова были Толстой, Тургенев, Островский, Григорович. После известного раскола журнала, когда его покинули ряд бывших соредакторов, стоявших на либеральных позициях, вместе с Некрасовым журнал редактировали и издавали Панаев, Добролюбов, Чернышевский. После трагического для «Современника» 1861 г., когда умер Добролюбов и был арестован Чернышевский, в редакцию вошли критики и литераторы Антонович, Елисеев, Салтыков-Щедрин.
   Некрасов мастерски умел воздействовать на читателя, прекрасно знал его вкусы. «Современник» выходил в свет в изящной обложке сиреневого цвета, к нему прилагалась картинка «парижских мод». В нем печатались и повести, и стихи, и переводные статьи. Не все они, с точки зрения самого редактора, представляли интерес. Задача Некрасова заключалась в том, чтобы незатейливые повести и обычные статьи безобидного характера, которые интересовали определенную часть читателей, если и не прямо соответствовали общему направлению журнала, то по крайней мере не противоречили бы ему. Даже когда цензурные строгости казались невыносимыми, он находил возможность, по его выражению, «не кормить сеном», а давать хотя бы посредственный «овес».
   Некрасов-редактор искусно распределял журнальные материалы по месяцам: летом, когда журнал расходился хуже, важнейшие программные материалы там не печатались. Сам Некрасов писал, что, кроме общего руководства журналом, на нем лежала вся черновая работа: «чтение и исправление рукописей, а также и добывание их, чтение корректур, объяснения с цензорами, восстановление смысла и связи в статьях (что приходилось иногда делать с одной статьей по нескольку раз) после их карандашей… да я еще писал рецензии и фельетоны» [63 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 146–147.].
   Подготовка только одной книги «Современника» требовала от редактора прочтения порою нескольких сотен листов рукописей, десятков корректурных листов.
   Редакторское мастерство Некрасова стало темой специальных исследований ряда советских литераторов и ученых, в том числе и такого знаменитого и талантливого писателя, как К.И. Чуковский [64 - Чуковский К.И. Мастерство Некрасова. М.: Художественная литература, 1971. С. 303.].
   Анализируя особенности редакторского мастерства некоторых выдающихся литераторов середины XIX века, нельзя обойти молчанием деятельность на этом поприще выдающегося русского революционера-демократа А. И. Герцена, создателя в Лондоне Вольной русской типографии, печатавшей знаменитые «Полярную звезду», «Колокол» и другие издания бесцензурной демократической прессы в 50-е годы.
   Осуществляя издательскую деятельность в Лондоне, Герцен продолжил дело Белинского, пропагандируя в своих публикациях революционно-демократические идеи. В феврале 1853 г. Герцен напечатал воззвание «Братьям на Руси», где объявлял о создании «вольного русского книгопечатания» в Лондоне и обращался к читателям с просьбой присылать в его типографию «все, писанное в духе свободы», а также «ходящие по рукам запрещенные стихотворения Пушкина, Рылеева, Лермонтова, Полежаева, Печерина и др.».
   Назвав имена писателей и поэтов, страдавших от николаевской цензуры в России, Герцен обозначил политическую направленность произведений, которые он хотел бы видеть опубликованными в своей типографии. Эту установку Герцен подчеркнул и во введении к первой книге «Полярной звезды», где характеризовал журнал как русское периодическое издание, выходящее без цензуры, посвященное исключительно вопросам русского освобождения и распространения в России свободного образа мыслей. «План наш чрезвычайно прост, – писал Герцен. – Мы желали бы иметь в каждой части одну общую статью (философия революции, социализм), одну историческую или статистическую статью о России или о мире славянском, разбор какого-нибудь замечательного сочинения и одну оригинальную литературную статью; далее идет смесь, письма, хроника и пр.» [65 - История русской журналистики XVIII–XIX вв. С. 281.]. По мысли Герцена, основу издания должны были составить общественно-политические и статистические статьи.
   Первая книга журнала, кроме статей, заметок и больших отрывков из «Былого и дум» самого Герцена, содержала статью Энгельса «Что такое государство?», письма Гюго, Прудона, Мишле, Маццини, приветствовавших «Полярную звезду», также переписку Белинского с Гоголем по поводу знаменитых «Выбранных мест из переписки с друзьями».
   Содержание второй книги было еще более радикальным. Революционер Герцен заговорил в полный голос в статье «Вперед! Вперед!», в которой он открыто провозгласил лозунг «Освобождение крестьян с землей». И далее: «Долой дикую цензуру и дикое помещичье право! Долой барщину и оброк! Дворовых на волю! А с становыми и квартальными мы сделаемся потом!». В номере, кроме произведений Герцена, были напечатаны запрещенные стихи Пушкина, Рылеева и других поэтов, два письма из России.
   Уже к середине 1856 г. обнаружилось, что рукописей из России поступает так много, а по характеру своему они порою значительно отличаются от направления «Полярной звезды», что необходимо время от времени издавать особые, составленные из этих рукописей сборники. Так возникли сборники «Голоса из России». А «Полярная звезда» меж тем продолжала в каждом номере печатать новые материалы о бесчеловечном обращении с крепостными крестьянами, об истязаниях солдат в армии, о злоупотреблениях чиновников. С 1855 по 1862 г. вышло семь книг «Полярной звезды».
   В 1857 г., спустя год после приезда в Лондон университетского друга и соратника Герцена Н.П. Огарева, который немедленно стал участвовать в изданиях Вольной русской типографии, вышел первый номер газеты «Колокол».
   В апреле 1857 года Герцен особым листком известил читателей о скором выходе нового издания такими словами: «События в России несутся быстро, их надобно ловить на лету, обсуживать тотчас. Для этого мы предпринимаем новое повременное издание… О направлении говорить нечего; оно то же, которое в «Полярной звезде», то же, которое проходит неизменно через всю нашу жизнь… В отношении к России мы хотим страстно, со всей горячностью любви, со всей силой последнего верования, чтоб с нее спали наконец ненужные старые свивальники, мешающие могучему развитию ее. Для этого мы теперь, как в 1855 году, считаем первым необходимым, неминуемым, неотлагательным шагом:
   1. Освобождение от цензуры.
   2. Освобождение крестьян от помещиков.
   3. Освобождение податного сословия от побоев» [66 - История русской журналистики XVIII–XIX вв. С. 283.].
   Издавая газету, редакторы повышали оперативность своей издательской деятельности, могли быстрее реагировать на сообщения из России, которых от месяца к месяцу становилось все больше.
   Первый номер «Колокола» появился 22 июня 1857 г. Он представлял собой небольшую сброшюрованную тетрадку на восьми страницах с подзаголовком к названию: «Прибавочные листы к «Полярной звезде»». Широко известно, что девизом газеты были начальные слова «Песни о колоколе» Шиллера: VIVOS VOCO! – «Зову живых».
   Вольная русская пресса, издаваемая и редактируемая Герценом, стала на прочные основания. В первое пятилетие существования успех «Колокола» был огромным, а его влияние на русских читателей было трудно переоценить. В условиях общественного подъема, начавшегося после Крымской войны, роста крестьянского движения «Колокол» вполне отвечал на пробудившуюся в широких слоях русского общества потребность в свободном бесцензурном органе антикрепостнического направления.
   Своим успехом «Колокол» был прежде всего обязан умелому подбору и подаче материала. Герцен и Огарев профессионально редактировали свое издание; они блестяще обрабатывали постоянно получаемые из России злободневные сообщения, снабжали их убийственными примечаниями в адрес самодержавно-крепостнического режима.
   Вольная русская типография печатала много книг и материалов самого разного характера – художественную литературу, исторические сочинения, листовки, воззвания и прокламации, рассчитанные на широкое распространение в народе и написанные доступным для него языком.
   Исключительную роль сыграла Вольная русская типография в издании многих запрещенных в России художественных произведений. Среди них были пушкинские произведения – ода «Вольность», стихотворения «Деревня», «Послание в Сибирь», «К Чаадаеву»; агитационные песни Рылеева и Бестужева, стихотворение Лермонтова «На смерть поэта». Отдельными изданиями были выпущены «Думы» Рылеева, сборники «Русская потаенная литература XIX столетия», «Свободные русские песни», книга Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву», произведения самих Герцена и Огарева.
   Таким образом, Вольная русская типография публикацией этих произведений достигла почти полного отражения русской демократической революционной мысли. Самым благотворным образом влияло на издания типографии то, что Герцен был блестящим писателем и публицистом с твердыми убеждениями, и это усиливало его редакторское мастерство.

1.8. Редакторское дело в России во второй половине XIX века

   Вторая половина XIX века получила название пореформенной эпохи. Реформа 19 февраля 1861 г., крестьянская по своему названию, но помещичья по существу, удовлетворила полностью и крепостников, и либералов. Однако крестьянство ответило на реформу рядом бунтов и волнений.
   Кроме крестьянских выступлений, начались и студенческие волнения. Неспокойно было не только в России, но и в Польше, и в Финляндии. И как следствие началось создание революционных кружков, которые развернули пропагандистскую деятельность повсеместно – и в кругах передового офицерства, и в студенческой среде. Именно к этому времени относится возникновение крупнейшего тайного общества «Земля и воля», идейным руководителем которой был Н.Г. Чернышевский, а непосредственным организатором H.A. Серно-Соловьевич. Получили широкое распространение политические прокламации: «Великоросс», «К молодому поколению», «Барским крестьянам», «Молодая Россия», содержавшие главное требование – изменить содержание крестьянской реформы.
   Однако подпольные типографии не могли выпускать качественной печатной продукции, так как не располагали профессиональными издателями и редакторами. Поэтому они вынуждены были печатать свои издания в профессиональных типографиях за границей. Известно, в частности, что общество «Земля и воля» иногда прибегало к помощи типографии А.И. Герцена в Лондоне.
   Уже в конце Крымской войны, хотя никаких изменений в законодательстве о печати не произошло, положение журналистики стало меняться. В 1857 г. по приказу царя Александра II были пересмотрены цензурные постановления, а в 1865 г. введен новый закон о печати. Хотя в нем и говорилось об отмене предварительной цензуры, но русской печати от этого легче не стало. Каждый номер журнала после выхода в свет тщательно просматривался в цензурном комитете. За публикацию материалов, показавшихся предосудительными, редакция получала «предостережение». После двух таких взысканий издание могло быть закрыто. Таким образом, редактор и издатель должны были буквально предугадывать малейшие замечания цензуры.
   Некрасов отреагировал на эту реформу в шуточном стихотворении:

     Отказавшись от милой цензуры,
     Погубил я досуги свои,
     Сам читаю теперь корректуры
     И мараю чужие статьи [67 - Некрасов H.A. Поли. собр. соч. и писем. Т. 2. М., 1948. С. 513.].

   Общественный подъем 60-х годов сказался прежде всего на общем росте печатной продукции, а также на изменении тематики литературы. По-прежнему издается много беллетристики, учебников, религиозных книг, однако наблюдается рост выпуска серьезной социально-экономической литературы, а также книг естественно-научной тематики.
   Если интерес к социально-экономической литературе был обусловлен крепнущим отрицанием самодержавия и крепостничества в передовых слоях русского общества, то интерес к естественно-научной литературе возник у достаточно широкого круга читателей благодаря великим научным открытиям середины XIX века. Повсеместно наблюдаемая тяга к образованию и просвещению вызывает массовую потребность в книге и постоянный спрос на определенные издания – учебники, практические пособия, наконец, на книги, объясняющие природу великих открытий века, т. е. на научно-популярные издания.
   Таким образом, в книжном массиве этого периода обозначились издания массового спроса, и издания, предназначенные узкому кругу читателей. Естественно, что эта дифференциация потока изданий не могла не отразиться на развитии редактирования. Теперь редактор специализировался на подготовке к изданию произведений различных видов, самой разнообразной тематики. С конца 80-х годов такая специализация стала особенно необходимой по мере роста числа научно-популярных изданий.
   Появление во второй половине века крупнейших буржуазно-просветительских издательских фирм М. Вольфа, А. Маркса, А. Суворина, А. Девриена, ориентированных на покупателей из привилегированных классов, требовало особого редакторского искусства для подготовки книг к печати. Ведь книги эти стоили дорого, а значит, и качество их исполнения должно было быть безупречным. М. Вольф, выпуская превосходно изданные книги, мог назначать за них высокую цену, и они раскупались богатыми читателями. А вот у А. Маркса на первых порах научный, текстологический и редакционный уровень изданий был невысок (в книгах встречались искажения, пропуски), поэтому цену он высоко не поднимал. Редакторская профессия еще не стала массовой, но потребность в хороших редакторах стала весьма ощутимой.
   Что же касается журналов и газет, издававшихся в данный период, то несмотря на тиски предварительной цензуры, их значение как изданий, передававших голос общественного мнения, с каждым днем становилось важнее. Журналистика четко отразила расстановку классовых сил: либерально-монархических и революционно-демократических. Под руководством своих редакторов журналы обоих направлений стали полем настоящей идеологической битвы. И вновь свой блестящий редакторский талант демонстрировал Н. Некрасов на посту редактора сначала «Современника», а затем «Отечественных записок», в которых пост соредактора занял М. Салтыков-Щедрин. Вскоре оба редактора превратили «Отечественные записки» в лучший после «Современника» литературно-общественный журнал второй половины XIX века. В 60-е годы раскрылся прекрасный издательский талант Н. Чернышевского, который стал одним из основных сотрудников «Современника». Его редакторский опыт очень познавателен для практики редактирования.
   В 60-е годы на фланге революционно-демократической журналистики выступал журнал «Русское слово» – одно из самых ярких демократических изданий. На его страницах печатались произведения Д. Писарева – выдающегося просветителя, редактора и публициста, талантливого пропагандиста передового естествознания.
   Общественный подъем 60-х годов постепенно сменялся политической реакцией, которая усилилась в 80-е годы, после убийства Александра II и неудачного покушения на Александра III. Положение русской прогрессивной печати сильно ухудшилось. Принятые правительством в 1882 г. «Временные правила о печати» по сути запрещали прессе освещать наиболее важные политические вопросы. Совещание четырех министров получило право закрывать любой периодический орган, лишать издателей и редакторов возможности продолжать свою деятельность, если она будет признана «вредной». Первой жертвой стал журнал «Отечественные записки», закрытый в 1884 г. Ему инкриминировалась пропаганда социалистических учений. Вскоре был закрыт и журнал «Дело». Это был серьезный удар по всей легальной прогрессивной печати. В России продолжали выходить лишь робкие либерально-буржуазные журналы и газеты и, разумеется, проправительственная пресса.
   В то же время в книжном деле в конце 70-х – начале 80-х годов наблюдается новый рост изданий и тиражей. Если говорить о тематике, то на первом месте по количеству названий стоят беллетристика, сочинения русских писателей; выпускается много книг по естествознанию, учебников по древним языкам [68 - Малыхин Н.Г. Очерки по истории книгоиздательского дела в СССР. М., 1965. С. 220.].
   1880-90-е годы примечательны расширением издательской деятельности ряда российских земств, выпускавших многочисленные работы по экономике, сельскому хозяйству, истории, а также беллетристику и другие издания. Приметой эпохи стало появление в издательстве Ф.Ф. Павленко научно-популярных изданий. Замечательный русский издатель учитывал, с одной стороны, возрастающую тягу к просвещению людей из простых сословий, а с другой – живой интерес образованной публики к естественным наукам, а также к социально-экономическим проблемам, широко освещавшимся в это время в Европе. Даже названия книжных серий Ф. Павленко сами по себе весьма красноречивы: «Библиотека полезных знаний», «Популярная научная библиотека», «Жизнь замечательных людей» – биографическая литература о знаменитых людях России прошлого и настоящего.
   В то же время книжный рынок был наводнен огромным числом лубочной литературы весьма сомнительного качества и невысокого уровня, выходившей в издательстве И.Д. Сытина. И если Сытин не особенно стремился улучшить качество своих изданий в погоне за прибылью и не придавал большого значения редакторскому труду в издательстве, то Павленко, напротив, понимал, что при подготовке книг упомянутых серий редактор должен быть высокопрофессиональным специалистом в соответствующей области науки.
   Принцип использования при редактировании отраслевой литературы специальных знаний, введенный Ф. Павленко, прочно утвердился в редакторской практике последующих лет, включая советский и постсоветский периоды.
   Популяризация научных знаний в конце XIX века, реализованная издателем Ф. Павленко и его другом и соратником публицистом и просветителем Д.И. Писаревым, была насущной потребностью многих замечательных русских ученых, которые видели в научной редакторской деятельности возможность служить народу. Как редакторы и издатели выступают К.А. Тимирязев, Н.И. Лобачевский, К.Д. Ушинский, И.М. Сеченов и другие великие русские ученые.
   В редакционно-издательской деятельности продолжает развиваться практика участия в редактировании произведений новых авторов (часто из среды рабочих и крестьян), выдающихся русских писателей, таких как М.Е. Салтыков-Щедрин, В.Г. Короленко, А.П. Чехов, – традиция, пришедшая в русскую редакторскую школу еще в начале XIX века, когда в качестве редактора многих литературных произведений выступал A.C. Пушкин.

1.9. Редакторская деятельность М.Е. Салтыкова-Щедрина, Н.Г. Чернышевского, Д.И. Писарева, В.Г. Короленко, А.П. Чехова

   С конца 1862 г. М. Е. Салтыков-Щедрин – ближайший помощник Некрасова в возобновленном после приостановки издания «Современнике». Он активно участвует в подготовке журнала и вскоре становится его ведущим публицистом, постоянным автором материалов хроники «Наша общественная жизнь» – ежемесячных обозрений общественной и культурной жизни России. За два года Салтыков-Щедрин опубликовал в «Современнике» тысячу страниц журнального текста. В этих публикациях великий русский сатирик обсуждает проблемы общественной и культурной жизни с позиций убежденного революционера-демократа. Только в первом номере за 1863 г. ему принадлежало 190 страниц.
   После запрета «Современника» в 1866 г., когда Некрасов становится фактическим издателем и редактором «Отечественных записок», Салтыков-Щедрин тоже переходит на работу в этот журнал в качестве соредактора Некрасова.
   В «Отечественных записках» Салтыков-Щедрин ведал беллетристическим отделом, но по сути вникал в проблемы всех отделов издания. Еще один соредактор журнала известный литературный критик Г.З. Елисеев так отзывался о своем коллеге: «В качестве редактора журналов Салтыков… резко отличался от всех других редакторов, в том числе и от Некрасова. Большая часть наших редакторов, набирая сотрудников с бору и сосенки, что называется, похожа на дурных кучеров, которые не дают лошадям бежать спокойно и ровно, дергают их из стороны в сторону. Известно, что нет ничего хуже таких редакторов. Напрасно они держат то и дело совещания со своими сотрудниками, о чем писать в тот или другой момент, напрасно потеют, сидя с утра до вечера над корректурами, стараясь ослабить или смягчить ту или иную резкую фразу ввиду тех или других соображений о возможных читателях и т. п. Все это ни к чему не приводит, кроме возбуждения нервной болезни в сотрудниках, кончающейся в конце концов совершенным их обезличением» [69 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 149–150.].
   Высказывания других коллег также свидетельствуют о твердости и принципиальности Салтыкова-Щедрина в оценке и подборе материалов в журнал, о его напряженной работе над рукописями.
   Редакция «Отечественных записок» представляла собой коллектив единомышленников, поэтому журнал имел четкое политическое лицо. Даже материалы отдела беллетристики имели определенно демократическое направление, иной раз более явное, чем материалы отдела публицистики. Готовя тексты к публикации, Салтыков-Щедрин правил их не только как литературный редактор, но старался обогатить идейно, освободить от эклектики и непоследовательности.
   По воспоминаниям современников, редакторские методы Салтыкова-Щедрина отличались большей решимостью, чем его коллег по журналу. Он «… сильно марал и исправлял рукописи, так, что некоторые из них поступали в типографию все перемаранными, а иные страницы и совсем вновь бывали переписаны на полях его рукою» [70 - См.: Сикорский Н.М. Теория и практика редактирования. М., 1971. С. 105.]. Однако, как правило, это относилось к сочинениям начинающих авторов, которые были во многом несовершенны. В произведениях крупных писателей и постоянных сотрудников «Отечественных записок» Салтыков-Щедрин обычно ничего не исправлял, а если и вторгался в текст рукописи, то только с согласия автора.
   О таком подходе к работе редактора, в частности, свидетельствуют некоторые из его писем к сотрудникам журнала. Так, в письме к Н.К. Михайловскому (от 10 декабря 1878 г.) редактор просит его убедить С.И. Смирнову (автора романа «У пристани») исключить три главы, без чего «положительно печатать нельзя». В записке другому автору Салтыков-Щедрин пишет: «… я обращаюсь к Вам с покорной просьбой разрешить некоторые сокращения, которые я постараюсь сделать весьма умеренно» [71 - См.: Сикорский Н.М. Указ соч. С. 105.].
   Большой интерес в связи с этим представляют письма Салтыкова-Щедрина Глебу Успенскому. В письме от 11 ноября 1880 года говорится: «Посылаю Вам корректуры Вашей статьи, которую только сейчас прочитал (речь шла о трех очерках Гл. Успенского, напечатанных в ноябрьской книге «Отечественных записок» за 1880 г. – A.C.). Убедительнейше прошу допустить те выпуски, которые я сделал. Статья Ваша произвела на меня тяжелое впечатление, и я серьезно начинаю думать, что Вы увлекаетесь идеалами Достоевского и Аксакова. К сожалению, статьи Ваши доходят до меня уже в корректурах и тогда, когда надобно уж выпускать книжку. Я до крайности уважаю Вашу литературную деятельность, и мне крайне прискорбно, что могут существовать недоумения… Убедительнейше прошу допустить те выпуски, которые мною намечены (во 2-й форме). С ними смягчится тон статьи» [72 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 151–152.].
   Здесь видны все особенности Щедрина-редактора: забота об идейной стороне издания, принципиальность, уважение к автору, стремление получить его согласие на необходимые исправления.
   Некоторые статьи, принадлежащие начинающим или малоизвестным авторам, Салтыков-Щедрин переделывал, почти что писал заново; затем перечитывал все другие произведения, входящие в книгу журнала, наконец, – статьи постоянных сотрудников. Все, что представлялось ему ненужным или вызывало сомнения, просил сотрудников редакции или самих авторов исправить. Некоторые рукописи после правки Щедрина поступали в типографию сильно измененными, иногда он изменял даже сюжет произведения. Материалы журнала были очень разнородны, и если произведение заслуживало внимания, он стремился сохранить там все ценное, был предельно бережен при изменении авторского текста.
   В 1868 г. в «Отечественных записках» был напечатан роман Ф.М. Решетникова «Где лучше?». Рукопись с правкой не сохранилась, отмечает K.M. Накорякова, но письма Щедрина к Некрасову содержат замечания по рукописи. Первая оценка по-щедрински резка: «Роман Решетникова – такой навоз, который с трудом читать можно. Однако я его выправлю и думаю, что в этом виде можно его печатать». И позже: «..я многое урезал и сократил, но все-таки советовал бы внимательнее прочитать корректуру; вероятно придется еще кой-что исключить». «В романе, – пишет он далее, – такая бездна ненужных и ни с чем не вяжущихся подробностей, что даже ничем объяснить себе нельзя». Однако он тщательно правил текст потому, что «общее впечатление – хорошее, наглядно рисующее безвыходность некоторых отношений». И далее: «Решетников… неумением распорядиться своим материалом… положительно вредит самому себе; но в то же время, он чувствует правду, он пишет правду, и из этой правды до того естественно вытекает трагическая истина русской жизни, что она становится понятною даже и без особенных усилий со стороны автора…» [73 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 151–152.].
   Особо следует сказать об отношении Салтыкова-Щедрина к начинающим авторам: по свидетельству современников, он внимательно читал их произведения, тщательно правил, если видел, что рукопись заслуживает быть напечатанной. Среди этих писателей были Д.Н. Мамин-Сибиряк, Г. Успенский.
   Несмотря на свою порой излишнюю резкость и раздражительность, Салтыков-Щедрин привлекал людей как редактор своей обязательностью и желанием помочь. Это с полным основанием давало ему право сказать о себе: «Наиболее талантливые люди шли в «Отечественные записки» как в свой дом, несмотря на мою нелюдимость и отсутствие обворожительных манер. Мне доверяли, моему такту и смыслу. Никто не роптал, ежели я изменял и исправлял. В «Отечественных записках» бывали слабые вещи, но глупых – не бывало» [74 - Салтыков-Щедрин М.Е. Поли. собр. соч. М.: ГИХЛ, 1939. С. 178–179.].

   Для развития отечественного редактирования большую роль сыграл издательский опыт Н. Г. Чернышевского. Уже первые выступления талантливого публициста и полемиста в «Современнике», когда в русском обществе еще не замечали глубокой разницы между идеями либералов и социалистов, встревожили либерально-монархическую журналистику. Революционно-демократические принципы Чернышевского, поначалу определенные им в области литературы, критики и эстетики, а затем – в политике, этике, философии, вызвали озлобленное неприятие в среде либералов. Поэтому необходимо было не просто высказывать, но и отстаивать свои взгляды перед лицом идеологических противников. Генеральный бой всей реакционной печати Чернышевский дал в своих знаменитых статьях «Полемические красоты», опубликованных в июньском и июльском номерах «Современника» за 1861 г., где с оглядкой на свирепую цензуру использовал насмешку как один из полемических приемов.
   Прогрессивные, революционно-демократические взгляды Чернышевского в полной мере отразились и в его книгоиздательской деятельности. При «Современнике» Чернышевский издает «Историческую библиотеку», которая должна была включать все наиболее интересные сочинения по истории мировой общественной мысли, переведенные на русский язык. Из этой литературы он, естественно, мог отбирать труды, не вызывавшие запрета цензуры и тем не менее отмеченные демократическим направлением.
   К участию в этом издательском предприятии Чернышевский привлек своих единомышленников по революционным взглядам – братьев H.A. и A.A. Серно-Соловьевичей, Н.В. Шелгунова, М.Л. Михайлова, В.А. Зайцева и др. По плану выпуска «Библиотеки», составленному Чернышевским, здесь должны были быть представлены работы западноевропейских прогрессивных мыслителей, историков, философов, социологов Гизо, Макколея, Спенсера, Милля и др.
   Этим планам помешал арест Чернышевского в 1861 г. Однако у Чернышевского нашлись последователи и соратники, которые реализовали его идеи. Одним из таких соратников был Н.Л. Тиблен, в недавнем прошлом артиллерийский офицер, участник обороны Севастополя в Крымской войне 1853–1856 гг. Выйдя в отставку после контузии, он открыл свою типографию, в которой повел издательское дело в духе, близком воззрениям Чернышевского. Именно он и познакомил русского читателя с популярными в свое время сочинениями Гизо, Бокля, Маколея, Г. Спенсера.
   Чернышевский всячески помогал Некрасову в выпуске серии дешевых изданий для народа «Красные книжки», в которой печатались произведения, посвященные тяжелой жизни крестьян.
   Принципиальность Чернышевского – автора публицистических и художественных произведений – отличала и Чернышевского-редактора. Его неизменные требования к материалам журнала – простота, ясность, краткость и деловитость изложения, четкость суждений и убедительность выводов, чему в полной мере отвечала его публицистика.
   Как редактор Чернышевский уделял большое внимание единству формы и содержания текста. Для него это был важнейший критерий оценки литературного произведения. Такие взгляды в свое время были достаточно полно высказаны в публицистике Белинского. И Чернышевский этот постулат Белинского распространил на различные этапы творческого процесса. Даже самым крупным мастерам искусства и литературы, отмечал Чернышевский, удалось добиться единства формы и содержания далеко не сразу, а лишь в итоге напряженной и длительной творческой работы над тем или иным произведением. Первоначальный вариант произведения, по его мнению, чаще всего – только слепок с «невыработавшейся мысли, с не нашедшего себе выражения чувства» [75 - Чернышевский Н.Г. Поли. собр. соч.: В 15 т. М., 1950. Т. 15. С. 513.], вещь в художественном отношении слабая. Она, конечно, предполагает потенциальные возможности для достижения высокой художественности, но только в результате дальнейшей творческой работы.
   Интересны высказывания Н.Г. Чернышевского о требованиях к языку и стилю. «Художественность состоит в том, – писал он, – чтобы каждое слово не только у места, – чтобы оно было необходимо, неизбежно и чтоб как можно было меньше слов. Без сжатости нет художественности» [76 - Там же. С. 452.]. В другом месте, критикуя расплывчатость и растянутость сочинений либеральных публицистов, Чернышевский отмечает: «Сжатость – первое условие эстетической цены произведения, выставляющая на вид все другие достоинства… Господствующая ныне эстетическая болезнь – водяная, делает столько вреда, что, кажется, отрадно было бы даже увидеть признаки сухотки, как приятен морозный день, сковывающий почву среди октябрьского ненастья, когда повсюду видишь бездонно-жидкие трясины». По мнению критика, с которым нельзя не согласиться, все произведения гениальных писателей «отличаются сжатостью своего внешнего объема» [77 - Чернышевский Н.Г. Поли. собр. соч. Т. 15. С. 452.].
   Чернышевский-редактор придавал особое значение аппарату издания как необходимому средству дополнения и пояснения текста. Предпринимая перевод экономического трактата Милля, Чернышевский предполагал подготовить дополнения и примечания к каждому отделу теории, излагаемой Миллем. В дополнениях, в которых Чернышевский собирался изложить свои взгляды, выводы, он надеялся продвинуть развитие политической экономии в том направлении, которое он полагал единственно верным.

   Редакционно-издательское дело и общественная жизнь второй половины XIX века испытало на себе большое влияние идей Д. И. Писарева. Подобно тому, как имена Чернышевского и Добролюбова связаны с журналом «Современник», имя Писарева неразрывно связано с крупнейшим демократическим журналом 60-х годов «Русское слово», идейным руководителем которого он был на протяжении всей его истории. С именем Писарева связана коренная перестройка «Русского слова», переход журнала на позиции революционной демократии.
   Писарев утверждал, что именно в журналисте он видит «высший идеал человека», и очень гордился своей профессией. В публицистических статьях Писарев выступает за всемерное распространение знаний, за просвещение народа, пропагандирует материалистические передовые естественнонаучные идеи, борется против идеализма, религиозно-мистических воззрений.
   Под безусловным влиянием Писарева журнал «Русское слово» стал просветительским и пропагандистским. Именно Писарев взял на себя обязанность освещать на страницах издания вопросы естествознания, научно-популярная трактовка которых была востребована массовым читателем. В частности, в статье «Прогресс в мире животных и растений» он в научно-популярной форме раскрывал основы учения Дарвина, интерес к которому в России в этот период был особенно велик.
   Материалистическое объяснение действительности привлекало Писарева к работам таких известных вульгарных материалистов, как Фогт, Молешотт. Разоблачению их ненаучного подхода к объяснению реальности Писарев посвятил ряд статей, опубликованных в журналах «Русское слово», «Рассвет», «Дело». Большинство его работ, появившихся на страницах этих и других периодических изданий, посвящены проблемам науки и ее популяризации. Это сочинения о развитии цивилизации, образовании вообще и женском в частности, рецензии и библиографические заметки и, конечно же, статьи, пропагандирующие дарвинизм и другие достижения естествознания.
   Кроме того, проблемы популяризации науки Писарев рассматривал в работах, посвященных произведениям художественной литературы (например, в «Реалистах») [78 - Лазаревич Э.А. С веком наравне. М., 1984. С. 152.].
   Э.А. Лазаревич, посвятившая свое исследование проблемам популяризации науки в России, отмечает главную особенность Писарева – страстного пропагандиста научно-популярных знаний в широких кругах читателей. По мнению Писарева, популяризатор должен уметь возвыситься от факта до идеи, показать связь научного достижения с потребностями практики, единство (связь) различных наук («общий цикл знаний»), так как лишь этим путем можно помочь обществу подняться «до самосознания и до всеобъемлющего взгляда на свою собственную жизнь».
   В свете глубоких замечаний русского критика, связавшего свою творческую жизнь с «Русским словом», видно, что теория научной популяризации, получившая обоснование в его трудах, найдет достойное место и на страницах этого прогрессивного журнала. Публикуя на страницах «Русского слова» научно-популярные труды, посвященные вопросам естествознания, Писарев способствовал дальнейшим успехам этой науки.
   Выстраивая в своих статьях теорию научной популяризации, Писарев определил задачи распространения знаний, этапы приобщения к ним читателей, сформулировал требования к тематике, методам и стилю изложения популярных сочинений [79 - Лазаревич Э.А. С веком наравне. М., 1984. С. 157.].
   Для развития редактирования важно то обстоятельство, что, учитывая роль популяризации как основы приобщения к науке читателя-неспециалиста, Д.И. Писарев определил отличия популярного изложения от научного. Обобщив опыт лучших пропагандистов знаний, критик высказал твердое убеждение в том, что популяризация должна «давать пищу и уму, и чувству, и воображению» и выдвинул требование художественной популяризации науки, так как распространять знания среди широкой публики, по его мнению, можно лишь при умении «писать живо и весело», «неотразимо увлекательным образом». Популяризатор, по мысли Писарева, непременно должен быть художником слова. Это требование русского критика предопределяет высокие художественные достоинства популяризации в целом.
   Для теории и практики современного редактирования весьма ценными являются замечания Писарева по поводу конкретности и последовательности популярного изложения, а также соответствия его той аудитории, на внимание которой рассчитывает автор: «… Всякая научная истина ясна только тогда, когда она изложена ясно. Что ясно для ученого, то может быть совершенно неясно для образованного человека в общепринятом разговорном значении этого слова. И всякую научную истину можно изложить так, что у вас от этой истины затрещит голова и потемнеет в глазах» [80 - Лазаревич Э.А. С веком наравне. М., 1984. С. 158.].
   Основы научной популяризации, заложенные Д.И. Писаревым, в дальнейшем получат развитие в научно-популярных трудах замечательных русских и советских классиков науки. Творчество самого Д.И. Писарева, воплотившееся в его научно-популярных сочинениях, и его теоретические разработки о методах и стиле изложения популярных сочинений, об учете специфики читательского адреса, несомненно, обогатило историю и теорию отечественного редактирования.

   Редакторская деятельность писателя В. Г. Короленко, как и его блестящая публицистика, стала продолжением того дела, которое было начато в изданиях революционеров-демократов 60-х годов. Свыше тридцати лет отдал он редакторскому труду, причем это занятие временами становилось для писателя основным. В 1887–1888 гг. Короленко входил в редакционный коллектив журнала «Северный вестник», где вел большую работу с авторами и готовил рукописи к публикации. Когда вскоре у него возникли идейные разногласия с издательницей A.M. Евреиновой, он отказался от редакторских обязанностей. Тем не менее писатель регулярно получал десятки рукописей от известных и неизвестных литераторов, каждую из которых внимательно читал, давал авторам квалифицированные, доброжелательные рекомендации, многие же произведения тщательно редактировал.
   Весной 1896 г. Короленко становится основным редактором отдела беллетристики журнала «Русское богатство», в котором сотрудничал более 20 лет. Именно здесь и развернулась его гигантская по масштабу, своеобразная по методике редакторская деятельность. Короленко ежегодно прочитывал 200–300, а в иные времена и 500 рукописей. По каждой из них он делал скрупулезные замечания, вел обширную переписку с авторами. В специальных редакторских книгах на протяжении многих лет Короленко фиксировал основные сведения о рукописях, вел огромную редакционную работу.
   О повседневной редакторской деятельности Короленко свидетельствует его обширная переписка с A.M. Евреиновой, Н.К. Михайловским, М. Горьким, Д.Н. Овсянико-Куликовским, А.Б. Дерманом и другими, а также заметки в дневниках и сохранившиеся правки рукописей, наконец, редакторские книги. По мнению Н.М. Сикорского, значительная часть этого материала пока до конца не изучена и не опубликована [81 - См.: Сикорский Н.М. Указ. соч. М., 1971. С. 91–92.].
   Особенный размах получила работа Короленко-редактора с молодыми авторами. Это связано со стихийным процессом демократизации литературы, наметившимся в 90-х годах XIX века, что вызвало быстрый приток новых авторов из рабочей и крестьянской среды. Много сил и времени отдал Короленко чтению невероятного количества рукописей, тщательной, кропотливой работе по отбору из них истинно талантливых произведений, авторы которых действительно вскоре войдут в число читаемых и востребованных русскими читателями авторов. Литературовед А.Б. Дерман, в молодости сотрудничавший в «Русском богатстве», а впоследствии написавший интересную книгу «Писатели из народа и В.Г. Короленко» с полным основанием отмечал: «В России никогда не было редактора, равного Короленко по глубине и широте внимания, которое он отдавал обращавшимся к нему авторам» [82 - Дерман А.Б. Писатели из народа и ВТ. Короленко. Харьков, 1924. С. 8.].
   При отборе произведений для публикации Короленко прежде всего оценивал актуальность содержания, правдивость показа жизни, наличие в произведениях элементов критического реализма. Не случайно на страницах «Русского богатства» появились произведения ярких представителей критического реализма, которых Короленко привлек к работе в журнале, – Г.И. Успенского, K.M. Станюковича, Д.Н. Мамина-Сибиряка, В.В. Вересаева, А.И. Куприна, Н.Г. Гарина-Михайловского. Это были единомышленники Короленко, благодаря публикациям которых журнал имел единое общественно-политическое и литературно-художественное направление.
   У Короленко было особое отношение к редакционному труду. Прежде всего он признавал бесспорным право каждого начинающего автора на внимание опытного сотрудника редакции или просто литератора. К выполнению своих редакторских обязанностей Короленко относился с большой ответственностью. Он считал, что простая невнимательность со стороны редакции способна внушить автору мысль о предвзятом отношении к его труду, обидеть его и сделать невозможной дальнейшую совместную работу автора и редактора.
   Еще один принцип Короленко-редактора: никакого снисхождения в оценке произведений, критерии которых у писателя были весьма строги. Кроме того, вызывала протест с его стороны привычка снисходительно «похлопывать по плечу» «писателей из народа».
   Для Короленко не имело существенного значения, что тот или иной автор – представитель «народа», простой крестьянин или малограмотный человек. Он даже ввел своеобразный термин «снисходительное поощрение», которое, по его мнению, ничего, кроме вреда, не принесет литературе. Отступление от принципа объективности при оценке сочинения порождало у творчески беспомощных людей ложное представление о том, что дело не столько в достоинствах произведения, сколько в связях, знакомстве, покровительстве, без чего в литературу якобы не пройдешь. В редакторских книгах и в переписке писателя остались следы его упорной борьбы с этим опасным заблуждением [83 - См.: Сикорский Н.М. Указ. соч. М., 1971. С. 98–99.].
   В работе с начинающими писателями Короленко постоянно подчеркивал, что достижение литературного мастерства доступно не каждому и связано с большими трудностями. Он знал из собственного богатого опыта, что лишь немногие из поступавших в редакцию сочинений публикуются в журнале. Так, в 1896 г. из 150 прочитанных рукописей пригодными к изданию редактор признал пять, в 1900–1901 гг. из 400 рукописей – 30, в 1902–1903 годах из 950 – также 30 рукописей. Это соотношение не менялось и в последующие годы [84 - См.: Летов Б.Д. Короленко-редактор. Л., 1961. С. 51.].
   Короленко постоянно стремился воспитывать у своих подопечных высокое уважение к литературному труду. «Так работать нельзя, – замечает он в письме Е. Костромской, – у Вас все торопливо, лихорадочно и спешно – начиная с почерка»; «… Это нехорошо и, повторяю, так работать нельзя. Нужно самообладание и сдержанность, нужна работа над собой и над своим произведением…»; «… Я пишу уже много лет, но я никогда не дал бы никому прочесть свою рукопись в таком виде – просто даже из сожаления к своему рассказу. А Вы не потрудились даже отделить как следует разговоры, разбить рассказ на периоды, как это делается в печати…»; «…Что-то намечено, но не додумано, не додержано, не дорисовано… В таком виде рассказ напечатать нельзя…» [85 - Короленко В.Г. О литературе. М., 1957. С. 516.].
   На своем многолетнем редакторском поприще Короленко встретил много талантливых людей, которым помог войти в большую литературу. Среди этих людей был и М. Горький, который называл себя учеником Короленко. Но встречались на его пути и люди бесталанные, невежественные, попросту графоманы. В некоторых своих статьях Короленко задумывается над причиной этого явления и находит ответ.
   По мнению одного из исследователей редакторского творчества Короленко Б.Д. Летова, причиной графоманства является мнимая доступность литературного труда. Если в музыке, живописи, ваянии технические трудности мастерства ясны даже для неискушенного человека, то в литературе как будто нет таких явных препятствий. Но литературная техника, подчеркивал писатель, хотя и скрыта от людей некомпетентных, не менее, а даже более сложна, чем в области других искусств. Представление о простоте и доступности литературной техники обманчиво и глубоко ошибочно [86 - См.: Летов Б.Д. Указ. соч. С. 64–66.].
   Безусловно представляют интерес взгляды Короленко-редактора на взаимоотношения формы и содержания произведения. Достоинства литературного произведения он определял «прямо пропорционально… цельности между формой и идеей». Это было, по его мнению, задачей не только автора, но и редактора. В то же время всякую приглаженность изложения писатель считал бедствием для литературного творчества. По его твердому убеждению, язык, лишенный индивидуальности, противоречит самому характеру литературной работы. Обезличенность языка писателя ведет к обеднению содержания произведения. Истинное литературное мастерство немыслимо без разнообразия и красочности языковых средств автора. Разнообразие языковых оттенков, отмечал писатель, должно быть подчинено идейной и художественной направленности произведения [87 - См.: Сикорский Н.М. Указ. соч. М., 1971. С. 111–113.].
   Многолетняя редакторская работа В.Г. Короленко безусловно имеет не только исторический интерес, но сохраняет свое практическое значение и в наше время.

   Для развития теории и практики редактирования важное значение имеет литературно-издательский опыт А. П. Чехова. Он основательно занимался редакторской работой. В конце 80-х – начале 90-х годов Чехов руководил беллетристическим отделом журнала «Русская мысль». Именно через периодику Чехов пришел в литературу, здесь впервые ощутил силу печатного слова. В практике оперативной журналистской работы вырабатывался краткий и необычайно емкий чеховский литературный стиль. Нет почти ни одного жанра журналистского труда, в котором бы он не работал. Чехов писал статьи, рассказы, театральные рецензии, репортерские заметки из зала суда, делал надписи к рисункам, сочинял анекдоты, пародии и т. д.
   Путь Чехова в большую литературу, в лучшие журналы был нелегким. Он сотрудничал в газете Суворина «Новое время», где напечатал множество рассказов, путевые очерки «По Сибири», ряд публицистических статей. Затем работал в журналах «Русская мысль», «Всемирная иллюстрация», «Северный вестник», где писатель прочитал немало рассказов, повестей, очерков начинающих литераторов. В письмах Чехова тех лет отразились меткие наблюдения тонкого и тактичного редактора, вытекающие из характера его реалистического метода, высокие, истинно чеховские требования к литературному языку.
   Очень интересны его советы начинающим писателям, в частности, молодому Горькому, которому он советует: «Красочность и выразительность в описаниях природы достигаются только простотой, такими простыми фразами, как «зашло солнце», «стало темно», «пошел дождь…».
   В другом письме Горькому Чехов рекомендует: «Читая корректуру, вычеркивайте, где можно, определения существительных и глаголов. Понятно, когда я пишу: «человек сел на траву», это понятно, потому что ясно и не задерживает внимания. Наоборот, не удобопонятно и тяжеловато для мозгов, если я пишу: «высокий, узкогрудый, среднего роста человек с рыжей бородой сел на зеленую, уже измятую пешеходами траву, сел бесшумно, робко и пугливо оглядываясь»… Это не сразу укладывается в мозгу, а беллетристика должна укладываться сразу, в секунду» [88 - Чехов АЛ. Поли. собр. соч. и писем: В 20 т. Т. 18. М., 1948. С. 221.].
   «Краткость – сестра таланта» – знаменитое утверждение Чехова. В многочисленных письмах он настойчиво и методично ведет борьбу за точность и сжатость языка.
   В частности, в письме к брату Александру Чехову, за литературной деятельностью которого Антон Павлович внимательно следил, он пишет: «И сократи, брате, сократи! Начни прямо со второй страницы. Ведь посетитель магазина в рассказе не участвует, зачем же отдавать ему всю свою страницу? Сократи больше, чем наполовину».
   А вот что Чехов пишет В.М. Лаврову: «Прочел «Без догмата» с большим удовольствием. Вещь умная и интересная, но в ней такое множество рассуждений, афоризмов, ссылок на Гамлета и Эмпедокла, повторений и подчеркиваний, что местами утомляешься, точно читаешь поэму в стихах. Много кокетства и мало простоты». А в письме к Л.А. Авиловой рекомендует: «Надо выбрасывать лишнее, очищать фразу от «по мере того», «при помощи»» [89 - Чехов А.П. Поли. собр. соч. и писем: В 20 т. Т. 14. С. 110; Т. 16. С. 62, 99; Т. 17. С. 168.].
   Все письма редактора Чехова к авторам пронизаны теплотой, участием, свидетельствуют о бережном, вдумчивом отношении к редактируемым им произведениям.

1.10. Редактирование в издательском деле России в начале XX века (1900–1917 годы)

   Начало XX века ознаменовалось сложной внутри– и внешнеполитической обстановкой в России. Русско-японская война, обнажившая многие социально-экономические противоречия в стране, последовавшая за ней революция 1905 г. не могли не отразиться на особенностях развития книгоиздательского дела.
   Главное, что необходимо отметить, – это резко возросшие масштабы издательской деятельности. Так, только за один революционный 1905 год количество выпущенных изданий возросло до 30 тысяч, по сравнению с 14 тысячами, вышедших в 1904 г. Вплоть до Первой мировой войны ежегодно количество печатной продукции в России увеличивалось. Если в 1908 г. было выпущено 23,8 тысяч названий тиражом 93,2 млн экземпляров, то 1913 г. – 34 тысячи названий, тираж которых составил 118,8 млн экземпляров [90 - См.: Антонова С.Г., Соловьев В.И., Ямчук К.Т. Указ. соч. С. 163.].
   Революционная ситуация 1905–1907 гг. значительно изменила тематику издаваемой литературы. Возник огромный читательский спрос на произведения социально-экономической и общественно-политической тематики. Появилось более 350 новых издательств, выпускающих литературу только этого направления. Учитывая небывалый читательский спрос, также книги выпускают и другие крупные, серьезные издательства. Уже в начале 1905 г. «беллетристы и поэты как бы вымирают и уступают место другим, более сознательным и культурным течениям. Публицистика заменила поэзию, а экономическая литература беллетристику». Читателями были востребованы произведения К. Маркса, Ф. Энгельса, А. Бебеля, Ф. Лассаля, В. Ленина, М. Ольминского, Л. Мартова, Н. Аксельрода и др. [91 - Ямчук К.Т. Редактирование в издательском деле России в XX веке. М., 1998. С. 6.]
   На редакционно-издательское дело оказывал влияние процесс концентрации и специализации книгоиздания, в результате которого на поприще производства книги преобладали мощные издательские предприятия A.C. Суворина, А.Ф. Маркса, И.Д. Сытина, продукция которых пользовалась большим спросом читателей.
   Особое место среди издателей занимало «Товарищество И.Д. Сытина и К°», которое выпускало примерно столько же книг, сколько восемь крупнейших петербургских фирм вместе взятых (в том числе издательства Вольфа, Риккера и Девриена). Массив изданий Сытина отличался тематическим и типологическим разнообразием. Кроме лубочных изданий, которыми особенно славился Сытин, а также книг и брошюр, он издавал газету «Русское слово», выходившую таким же тиражом в 1915 г., как все остальные ежедневные газеты Москвы вместе взятые, журнал «Вокруг света».
   Учебники, учебные пособия, энциклопедические издания, научно-популярные серии, массовые издания собраний сочинений известных русских писателей, практические пособия для крестьян и кустарей – вот далеко не полный тематико-типологический перечень сытинских изданий. Вполне естественно, что подобное книжное многообразие делало особенно востребованным высококвалифицированный редакторский труд. Ведь редакторы, готовя к печати, к примеру, «книги для народа», которые Сытин издавал массовыми тиражами, должны были учитывать адресность этих изданий и соответственно находить новые формы «подачи материла» для данной категории читателей.
   Особенность начала XX века для издательского дела в России заключалась еще и в создании крупных специализированных издательств, выпускавших специализированную литературу как по тематике, так и по типам. Среди них были издательства А.Ф. Девриена, П.П. Сойкина (книги по сельскому хозяйству, естествознанию, географии), К.Л. Риккера (медицинская литература), Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона, братьев А.Н. и И.Н. Гранат (энциклопедические издания).
   Постоянное привлечение к редактированию и подготовке изданий научной и научно-популярной литературы видных ученых и специалистов различных областей знаний стало характерной чертой издательской деятельности. Например, в издательстве Брокгауза и Ефрона, когда готовился к изданию «Энциклопедический словарь», в качестве редакторов были приглашены выдающийся ученый-химик Д.И. Менделеев, философ Вл. С. Соловьев, известный библиограф и историк литературы С.Ф. Венгеров, а также уже тогда хорошо известные ученые, в будущем российские знаменитости – биолог М.И. Мечников, историк Е.В. Тарле. А крупный издатель А.Ф. Девриен, специализировавшийся на выпуске сельскохозяйственной литературы, пригласил на работу в качестве своего главного помощника и редактора знаменитого русского агронома-почвоведа П.А. Костычева.
   Все это значительно повышало уровень выпускаемой литературы самого разного тематического содержания, закладывало основы научного редактирования. Прогрессивные издатели стремились сделать достижения науки конца XIX – начала XX века достоянием самого широкого круга читателей. И это обстоятельство было причиной выпуска большого числа научно-популярных изданий самых разных видов. Среди периодических изданий огромный интерес у читателей вызывал журнал «Природа», где публиковались работы В.И. Вернадского, А.Е. Ферсмана, H.A. Рубакина. В журнале «Природа и люди», издаваемом знаменитым русским издателем П.П. Сойкиным, печатались Я.И. Перельман, К.Э. Циолковский и др. Из известных научно-популярных журналов следует отметить ежемесячный литературный и научно-популярный журнал для самообразования «Мир Божий». Он стремился дать читателю возможность приобретать систематические знания в области естественных, исторических и общественных наук. Другим не менее читаемым и известным изданием был «Вестник знания», основанный издателем и просветителем В.В. Битнером. И хотя он назывался литературным и научно-популярным журналом, беллетристика в нем не имела большого значения. Лицо журнала определяли научно-популярные публикации, знакомящие с состоянием всех областей знания. В нем сотрудничали такие выдающиеся деятели науки и культуры, как В.М. Бехтерев, H.H. Мечников, М.М. Ковалевский, В.А. Вагнер, H.A. Рубакин.
   Деятельность Н.А.Рубакина составляет целую эпоху в истории популяризации науки. Его называли летописцем научных и технических открытий своего времени. А время это было особенное. «Он видел рождение века электричества, появление первых автомобилей, первых самолетов, беспроволочного телеграфа, радио, телевидения и многих сотен других изобретений, выражавших человеческий гений и разум, которые прославлял Рубакин» [92 - Лазаревич Э.А. С веком наравне. М., 1984. С. 227.].
   Трудно переоценить вклад Рубакина в практику отечественного редактирования. Работая в Товариществе И.Д. Сытина, он все свои знания и умение вкладывал в то, чтобы малоподготовленные читатели, часто даже не получившие школьного образования, понимали содержание издаваемых им книг. Для этого Рубакин выработал особые приемы объяснения, особый стиль изложения, строго ориентированный на понятийно-словарный состав своей аудитории. Он писал, что не только иностранные, но и русские слова могут быть неизвестны читателю и разрушить его контакт с автором. Рубакин искал и находил сравнения, безусловно близкие каждому. Вот почему, рассказывая об увеличительном стекле, он уподобляет его чечевице, вот почему он вкрапливает в изложение народные, разговорные слова и обороты [93 - Там же. С. 230.].
   В издательстве Сытина по предложению Рубакина выпускалась «Библиотека для самообразования». С его участием был начат выпуск «Народного календаря», тираж которого вскоре достиг 2 млн экземпляров. Участие Рубакина в изданиях, сначала издательницы О.Н. Поповой, а затем у Сытина гарантировало их высокий научный уровень, хотя они и предназначались отнюдь не для высокообразованных людей. Анализируя научно-редакторскую деятельность H.A. Рубакина в начале XX века, можно смело утверждать, что в этот период в издательском деле складывается своеобразная издательская школа научной популяризации знаний.
   Одним из основателей такой школы считается великий русский и советский ученый К.А. Тимирязев. Он обладал редким для ученого талантом писателя, редактора, переводчика и рецензента.
   С первых шагов своей научной деятельности К.А. Тимирязев поставил перед собой две задачи: работать для науки и писать для народа, т. е. популярно. Именно К.А. Тимирязев первым увидел в популяризации науки возможность отчета ученого перед народом, а с другой стороны – важное средство развития личности самого ученого. В качестве разносторонне одаренного литератора он активно сотрудничал на протяжении своей творческой жизни с такими издательствами, как «Общественная польза», издательство О.Н. Поповой, а в советское время с издательством «Новая деревня».
   Деятельность Тимирязева отражала все направления современной ему популяризации. Он сочетал чтение публичных лекций с сотрудничеством в качестве автора и редактора в журналах «Отечественные записки», «Русский вестник», «Вестник Европы», «Русское слово» и др. Он редактировал лучшие произведения зарубежных ученых.
   Темы популярных сочинений К.А. Тимирязева необычайно разнообразны. Они освещают выдающиеся достижения того времени в области ботаники, биологии, физики, химии. Всю свою жизнь ученый посвятил проблемам создания научной и научно-популярной книги, которую он рассматривал в качестве инструмента формирования духовно богатой личности. Крупнейшие его работы – «Жизнь растений», «Чарльз Дарвин и его учение», «Растение и солнечная энергия», «Земледелие и физиология растений» – вошли в золотой фонд отечественной научно-популярной литературы. Как автор он знал, каким критериям должна соответствовать книга, в популярной форме разъясняющая читателям суть научных открытий. И этими критериями он руководствовался в своей редакторской практике.
   Для развития редакционно-издательского дела в России в начале XX столетия большое значение сыграл Манифест 17 октября 1905 г. под названием «Об усовершенствовании государственного порядка». Этот манифест, буквально вырванный у царского правительства в ходе революции 1905 г. восставшим народом, впервые за всю историю русского самодержавия провозгласил гражданские свободы, в том числе и так долго ожидаемую свободу печати. И хотя провозглашение в Манифесте свобода печати было актом формальным, тем не менее в России начали складываться условия для появления легальной рабочей печати.
   За 1905–1907 гг. в России сформировалась сложная многопартийная политическая система, в которую входили более полусотни партий самого различного направления. Соответственно сложилась такая же сложная система издательств, продукция которых пропагандировала взгляды и деятельность своих партий. Легальной стала и печать большевиков, которые в период революции организовали издательства «Вперед», «Зерно», «Прибой», «Знание» и др., социалисты-революционеры легализовали издательства «Земля и воля», «Сеятель», «Народная мысль» и др. Широкую сеть издательств имели кадеты, октябристы и другие политические партии.
   Таким образом, и издатели, и редакторы получили возможность выбора своей гражданской позиции и выражения ее с помощью печатного слова. В печати того времени получает развитие политическая полемика. Произведения общественно-политического содержания характеризует публицистический стиль, экспрессивность лексики и фразеологии, что, конечно же, формирует и редакторское восприятие литературного произведения.
   Искусство полемики, находившее свое отражение в литературе, требовало помимо специфических черт языка и стиля четких представлений об особенностях восприятия читателя. В этой связи представляют несомненный интерес даже некоторые заголовки структурных частей работы юриста П.С. Пороховщикова, носивших обобщающе методический характер – «Чистота слога», «Богатство слов», «Знание предмета», «О внимании слушателей» и др. Особое внимание уделялось действенности речи с позиций ее восприятия читателем или слушателем: «Мысль, вполне сложившаяся в мозгу, легко находит себе точное выражение в словах; неопределенность выражений обыкновенно бывает признаком неясного мышления… Только точное знание дает точность выражения. Послушайте, как говорит крестьянин о сельских работах, рыбак – о море, ваятель – о мраморе; пусть будут это невежды во всякой другой области, но о своей работе каждый будет говорить определенно и понятно» [94 - Ямчук К.Т. Редактирование в издательском деле России в XX веке. М., 1998. С. 15.].
   Для данной эпохи, когда появилась бесцензурная рабочая печать, были характерны такие виды изданий, как массовые политические брошюры, листовки, прокламации, агитационные бюллетени. Все эти издания имели своего читателя – рабочего, крестьянина, мелкого предпринимателя.
   В период начала века редактор-издатель самостоятельно определяет направление своего издания. Естественно, что выбор тем для воплощения их в изданиях носит субъективный характер.
   В этом отношении представляет несомненный интерес деятельность издательства «Знание». Созданное в 1898 г. по инициативе К.П. Пятницкого, оно формально не принадлежало социал-демократической партии, а было организовано с целью ограждения писателей от эксплуатации издателей-коммерсантов и на первых порах выпускало научно-популярную литературу.
   В 1900 г. в издательство пришел A.M. Горький, который привлек для работы в нем крупных писателей демократического направления – И.А. Бунина, А.И. Куприна, A.C. Серафимовича, Н.Д. Телешова, С. Гусева-Оренбургского, Скитальца и др. И профиль издательства стал меняться. Новое направление было определено вскоре после прихода Горького в издательство – подготовка и выпуск избранных произведений и сочинений русских писателей реалистического направления.
   С 1904 г. «Знание» начало выпускать литературно-художественные «Сборники товарищества “Знание”», которые приобрели широкую популярность. Можно с уверенностью сказать, что именно Горький, в ведении которого находилась организационно-творческая сторона деятельности, изменил направление издательства. Он сконцентрировал в этих сборниках лучшие силы художественной литературы. Первый сборник вышел с огромным для того времени тиражом – 41 тысяча экземпляров, в дальнейшем тираж доходил до 65 тысяч экземпляров. В течение 1904–1913 гг. вышло 40 томов. Следом за «Сборниками» издательство приступило к выпуску политических брошюр в серии «Дешевая библиотека», доходы от которой шли в партийную кассу РСДРП.
   В этой серии были изданы некоторые произведения К. Маркса, Ф. Энгельса, А. Бебеля, П. Лафарга, Ф. Меринга и других деятелей мирового коммунистического движения. Таким образом, буквально за несколько лет после прихода в издательство М. Горького оно было перепрофилировано практически полностью.
   Подавление первой русской революции, наступление реакции отразилось на всей духовной жизни общества. После революционного подъема начала века через 7–8 лет начался духовный спад в обществе. Это, конечно же, отразилось и на сотрудниках издательства «Знание». Часть их, в том числе уже тогда известные русскому читателю И. Бунин, А. Куприн и другие, в соответствии со своим идейно-политическим и художественно-эстетическим кредо покинули «Знание» и перешли в другие издательства. Этому предшествовало полное идейное размежевание М. Горького и К. Пятницкого. Горький считал, что порою совершенно недопустимое безразличие Пятницкого к авторским рукописям делает их дальнейшее сотрудничество невозможным. Вскоре после этого разрыва издательство «Знание» прекратило свое существование.
   Полоса политической реакции определенно сказалась на издательской деятельности. Бурный рост числа издательств, выпуска книг и периодики сменился застоем. Из обращения удаляется передовая политическая, экономическая и естественнонаучная книга. Конфискуется изданная в годы революции художественная литература социального направления. Сотни и тысячи книг и брошюр уничтожаются. На издателей, выпускавших в годы революции книги «явочным» порядком, обрушиваются цензурные и судебные преследования. Поражение революции и политическая реакция вызвали страх, апатию, растерянность у многих представителей русской художественной интеллигенции, в том числе литературной.
   Поражение революции привело не только к восстановлению старых цензурных порядков, но и к дальнейшему ухудшению условий печати. В конце апреля 1906 года был принят указ о цензуре, предписывающий Судебной палате возбуждать уголовное преследование против лиц, виновных в издании «преступных» книг. Этот указ систематически и неуклонно проводился в жизнь судебными и административными органами.
   Книжный рынок в это время наполняется литературой разных тематических направлений, кроме прогрессивно-политического. А между многими представителями философской и литературно-художественной мысли легла глубокая пропасть, в основе которой было различное представление о значении социального и индивидуального начал в развитии общества. Выразителями противоположных точек зрения на этот вопрос были, с одной стороны, сотрудники сборника «Вехи» (H.A. Бердяев, П.Б. Струве и др.), проповедовавшего мистицизм, смирение перед властями и призывавшего русскую интеллигенцию на службу «власти предержащей». Им горячо оппонировали такие литераторы, как A.M. Горький, В.В. Боровский и др., выражавшие свои взгляды о необходимости революционного преобразования в России в сборниках «Литературный распад».
   Вполне естественно, что сложившаяся социально-политическая ситуация способствовала возникновению в литературе различных школ, направлений, течений. И снова, как и несколько лет назад, редактор стал знаковой фигурой издательства, способствуя появлению одних произведений и препятствуя выходу в свет других. Морально-нравственное кредо редакторов, как правило, служило той идейной основой, на которой строили свои программы многие издательства. Так, издательство «Шиповник», основанное в 1906 г. художниками-карикатуристами З.И. Гржебиным и С.Ю. Копельманом, начинает выпускать одноименные альманахи под редакцией Л. Андреева, страницы которых были наполнены произведениями писателей-символистов A.A. Блока, К.Д. Бальмонта, В.Я. Брюсова и др. На том этапе их идейно-художественные взгляды были противоположны тем, которые исповедовали руководители издательства «Знание».
   А вот «Книгоиздательство писателей в Москве», созданное по инициативе В.В. Вересаева в 1912 г., в известной мере продолжило традиции «Знания». В сборниках «Слово», выпущенном издательством в 1913–1918 гг., печатались представители «нового реализма» (А.Н. Толстой, И.С. Шмелев, Н.Д. Телешов и др.). Идейно-художественную программу издательства четко определял редактор В.В. Вересаев: «… в сборниках наших не должно найти место даже самое талантливое произведение, если оно идет против жизни, против необходимости борьбы за лучшую жизнь, за перенесение центра тяжести в потусторонний мир, за отрицание красоты и значительности жизни» [95 - См.: Антонова С.Г., Соловьев В.И., Ямчук К.Т. Указ. соч. С. 117–178.].
   Конечно, это был самый настоящий идеологический диктат редактора над художественным творчеством автора, что вызывало протесты ряда писателей – членов паевого книгоиздательства, у которых был свой творческий почерк, свой взгляд на средства художественной выразительности.
   В этот период в издательском деле усиливается внимание к художественной стороне книги, и в редакторском деле развивается новое направление – художественное редактирование.
   Первым художественным редактором в России стал в 1912 г. известный русский график и театральный художник М.В. Добужинский, член русского художественного объединения «Мир искусства». Издательство «Грядущий день» не случайно поручило ему эту работу. Члены группы «Мир искусства» – А.Н. Бенуа, Е.Е. Лансере, Л.С. Бакст и другие – уделяли особое внимание декоративной стороне рисунка как составной органической части книжной полосы. Выдвигая новый принцип оформления книги, художники из этой группы расценивали его как декоративно-графическое единство, все типографские и графические элементы которого неразрывно связаны между собой по стилю и ритму, подчинены архитектонике книги.
   Сам Добужинский прославился как блестящий оформитель книг «Станционный смотритель» A.C. Пушкина и «Тамбовской казначейши» М.Ю. Лермонтова. В этот же период прославился своими знаменитыми иллюстрациями к книгам И.Я. Билибин («Сказка о царе Салтане» и «Сказка о золотом петушке A.C. Пушкина, русские сказки), Е.Е. Лансере («Хаджи-Мурат» Л.Н. Толстого), В.М. Васнецов («Песнь о вещем Олеге). В результате в сознании читателей прочно утверждается мысль о книге, как едином продукте духовной и материальной культуры, а имя художника-оформителя увязывалось с именем автора книги.
   Безусловное влияние на теорию и практику редактирования оказало возникновение новых литературных направлений, объединявших писателей разных взглядов и убеждений. Это была своеобразная реакция на меняющееся жизненные условия – осознать необходимость революции, пережить последовавшую политическую реакцию и вновь почувствовать приближение революционного подъема и грядущей Первой мировой войны. По воспоминаниям писателя И.Н. Потапенко, близкого друга А.П. Чехова, тот считал необходимыми новые подходы в осознании действительности: «Никаких сюжетов не нужно, – говорил он, – в жизни нет сюжетов, в ней все перемешано: глубокое с мелким, величавое с ничтожным, трагическое с смешным… Нужны новые формы, новые формы…» [96 - См.: Антонова С.Г., Соловьев В.И., Ямчук К.Т. Указ. соч. С. 191.].
   Писатели решал вопрос о читательском восприятии новых литературных произведений, которые не вписывались в старые рамки традиционных литературных форм. В те годы возникли литературные течения символистов, акмеистов, футуристов. Каждый представитель какого-либо из течений, будь то символист (В. Брюсов, К. Бальмонт, А. Блок), акмеист (Н. Гумилев, О. Мандельштам), или футурист (В. Хлебников, Д. Бурлюк, В. Маяковский) в своих произведениях старался разрушить, на его взгляд, условность литературных жанров и стилей, лучше использовать неограниченные возможности слова.
   Совершенно понятно, что такое разнообразие художественных форм ломало привычные редакторские стереотипы, заставляло редакторов смотреть на содержание произведений, выраженное в необычной манере, как бы глазами их создателей и с трудом находить оптимальные варианты необходимой редакторской правки. Далеко не все издательства принимали для издания рукописи литераторов, шокировавшие публику своими формами, далеко не все редакторы делали над собой усилие проникнуть внутрь этих форм, чтобы понять, стоит ли содержание данных произведений этих усилий.
   Некоторым издательствам потребовалась изрядная доля смелости, чтобы дать дорогу молодым дарованиям. Так поступили, в частности, в издательстве «Парус», организованном в 1915 г. в Петрограде A.M. Горьким, А.Н. Тихоновым и И.П. Ладыжниковым. В 1916 г. они издали поэму В. Маяковского «Простое как мычание». Реакция была бурная, одна из газет, в частности, посчитала, что «отныне на душе издателей большой грех», поскольку работать под девизом «Сейте разумное, доброе, вечное» и издавать Маяковского – вещи несовместимые. Однако редакторы «Паруса» остались верны своим убеждениям и в 1917 г. выпустили другую поэму Маяковского «Война и мир» [97 - См.: Антонова С.Г., Соловьев В.И., ЯмчукК.Т. Указ. соч. С. 198.].
   Таким образом, характерной чертой редактирования в предреволюционный период является глубокое проникновение в суть авторского замысла, часто завуалированного замысловатыми, порою трудно доступными приемами. Изучение образцов редакторского и издательского искусства той эпохи несомненно обогатит отечественную историю и практику редактирования.

1.11. Литературное редактирование в советский период

   Вызванная к жизни после Октябрьской революции 1917 года новая система книгоиздания была в корне отлична от дореволюционной. Весь редакционно-издательский процесс ставился под контроль государства. Принятый 27 октября (9 ноября) Советом народных комиссаров Декрет о печати означал по сути установление новой, советской цензуры, пришедшей на смену цензуре царской.
   Дальнейшим шагом в области создания советской издательской системы был Декрет Советского правительства о Государственном издательстве, принятый 11 января 1918 г. В соответствии с этим декретом издательства при Наркоматах и учреждениях выступали как органы государственной власти. Следующим шагом к централизации издательской системы было «Положение о Государственном издательстве», утвержденное ВЦИК 20 мая 1919 г. На Госиздат возлагалась не только обязанность выпускать литературу разного тематического профиля, но и контролировать деятельность издательств различных ведомств, научных и литературных обществ и даже частных лиц. Все издательства были обязаны предоставлять Госиздату тематические планы, сметы, рукописи подготовленных к печати книг.
   К началу 20-х годов Госиздат превратился в мощную книгоиздательскую систему, контролирующую и регулирующую все издательское дело в стране. Это было крупнейшее универсальное издательство. Уже в 1920 г. доля его изданий в общей книжной продукции составила 1/3, по тиражу 2/3. После перехода страны к нэпу стало ясно, что монополизация издательского дела в руках Госиздата, сыгравшая положительную роль в период Гражданской войны, уже не отвечала новым задачам страны. С введением в конце 1921 г. платности произведений печати и принципа свободной торговли вместо принципа распределения возникло много новых издательств, в том числе кооперативных и частных. Тем не менее государство сохраняло за собой монопольное право в книгоиздании.
   Ведущие деятели нового, советского книгоиздательского дела – В.В. Воровский, О.Ю. Шмидт, Н.Л. Мещеряков и другие – приоритетной задачей издательств считали борьбу с неграмотностью (не следует забывать, что в царской России более 75 % населения было полностью неграмотно). Поэтому, конечно, на первом месте стоял выпуск учебников как для ликбезов, так и для рабфаков. И когда первый этап борьбы с неграмотностью успешно завершился, в 1928 г. появилось хорошо известное Постановление ЦК ВКП(б) «Об обслуживании книгой массового читателя».
   Действительно, через 10 лет после Октября в стране появился массовый читатель, которому нужны были книги самого разного тематического содержания и самых разных типов. Это, безусловно, отразилось на редакторской деятельности. В издательствах были определены новые подходы, методы анализа и редакторской оценки произведений новых авторов.
   Редакторская профессия в новых условиях деятельности издательств под жестким контролем государства приобретала новые черты, свойственные данному периоду. В 1930 г. постановлением СНК РСФСР был учрежден ОГИЗ – Объединение государственных книжно-журнальных издательств РСФСР. В системе ОГИЗа широко развертывается работа курсов подготовки редакционно-издательских кадров. Осенью 1939 г. создается Редакционно-издательский институт – специальное высшее учебное заведение, одной из задач которого была подготовка литературных редакторов. Этот факт оказал безусловное влияние на развитие редактирования как новой научной дисциплины.
   Становление теории и практики редактирования шло по следующим направлениям: разработка языково-стилистического аспекта редакторского труда; обобщение богатого редакторского опыта нашего прошлого; и наконец, теоретическое обоснование редакционного процесса на основе выводов книговедческих дисциплин. Определенным ориентиром для поисков новых методов и приемов редактирования послужило Постановление ЦК ВКП(б) от 15 августа 1931 г. «Об издательской работе», в котором было сформулировано положение о соответствии типа книги, ее содержания и языка целевому назначению, уровню и потребностям различных групп читателей, которым она призвана была служить. Редактор соответственно должен был предъявлять адекватные требования к тем книгам, которые поступали в издательство. А требования эти не могли быть одинаковыми, ведь 30-е годы прошли под знаком массового рабочего авторства, особенно в годы стахановского движения, когда авторами массовых брошюр, пропагандирующих новаторство в разных областях производства, становились сами герои-стахановцы. Понятно, что в литературе они не были сильны, да и с лексико-грамматическим строем языка многие из этих авторов не всегда были знакомы, но то, что они сообщали об опыте своей работы, было чрезвычайно полезно и необходимо для рабочих и колхозников.
   Таким образом, в 30-е годы был создан новый тип научно-технической книги – массовая популярная брошюра, в которой на элементарном уровне разъяснялись приемы новаторства и мастерства их авторов. Появление этих брошюр, их огромная популярность у массового читателя – большая заслуга редакторов, которые в результате большой, кропотливой работы над текстом авторов делали книгу интересной, а главное – понятной и познавательной для сотен тысяч читателей.
   Дифференциация редакторской деятельности была напрямую связана с дифференциацией, типизацией советских издательств, наметившихся еще в 20-е годы. Естественно, что в издательствах разного тематического направления (художественных, технических, сельскохозяйственных, естественнонаучных и др.) и разного типологического направления (научной, учебной, справочной и другие литературы) уровень специализированной подготовки редакторов был разный. Подготовка редакторских кадров вначале была возложена на Московский полиграфический институт, созданный в 1930 г. и вскоре превратившийся в крупный научный и учебный центр, готовящий квалифицированные кадры для издательского дела, а также на вышеупомянутый Редакционно-издательский институт.
   Уже в первые годы Советской власти постепенно накапливался уникальный редакторский опыт, который впоследствии был положен в основу теории редактирования. Очень полезен и познавателен в этом отношении редакторский опыт замечательных русских советских писателей М. Горького, В.Я. Брюсова, A.A. Блока, Д.А. Фурманова, П.А. Павленко, A.A. Фадеева, С.Я. Маршака, К.А. Федина, а также знаменитых советских ученых С.И. Вавилова, А.Е. Ферсмана, В.А. Обручева.

1.12. Редакторский труд в деятельности A.M. Горького

   В огромной и разнообразной по содержанию творческой деятельности Горького редакторская работа занимала особое место. Писатель высоко ценил труд редактора, его роль в развитии литературы, воспитании молодых литераторов и на протяжении всей своей жизни занимался редакторством с большим увлечением.
   Деятельность Горького-редактора оказала большое влияние на советскую научно-популярную литературу, пропагандирующую несомненные достижения, которые вывели Советский Союз на уровень крупной мировой державы.
   Многие исследователи творчества Горького справедливо полагали, что его редакторская работа по своему диапазону не имела аналогов в предшествующем литературном опыте. За свою большую творческую жизнь Горький был инициатором многих литературных начинаний, редактором более 20 различных журналов, он правил рукописи сотен авторов – и одаренных, и бездарных, как профессиональных писателей, так и начинающих.
   В исследованиях о Горьком отмечается, что он внимательно прочитал около 17 тысяч страниц рукописного текста, причем тщательно отредактировал более 7 тысяч из них. Он был редактором М. Пришвина, К. Тренева, И. Бабеля, Вс. Иванова, К. Федина, Ф. Гладкова, Ф. Панферова, К. Паустовского и многих других писателей.
   Началом профессиональной редакторской работы Горького следует считать 1900 г., когда он входит в состав участников издательства «Знание», становится его идейным руководителем, редактирует большинство выпускаемых книг. Но и до этого Горький принимал участие в редактировании «Самарской газеты» (1895).
   До революции огромную работу провел писатель по редактированию сборников молодых пролетарских писателей, а также своеобразных антологий армянской, латышской и финской литератур. Горький принимал участие в деятельности ряда периодических изданий: в 1912–1913 гг. возглавлял литературный отдел «Современника», в 1915–1917 гг. редактировал журнал «Летопись», активно сотрудничал в социал-демократических изданиях – газетах «Искра», «Новая жизнь», «Звезда», московской газете «Борьба», редактировал литературный отдел журнала «Просвещение».
   После Октябрьской революции Горький вновь с головой окунается в редакторскую деятельность. Исследователи подсчитали, что с 1918 по 1936 г. он принимал участие в редактировании более чем тридцати периодических и продолжающихся изданий [98 - См.: Сикорский Н.М. Указ. соч. М., 1971. С. 122.].
   В деятельности Горького после Октября обычно выделяют три периода: первый – с 1918 по 1921 г. (до отъезда за границу); второй – годы жизни за границей с 1922 по 1927 г. и третий – с 1928 по 1936 г., после возвращения на родину [99 - Максимова В.А. Горький-редактор (1918–1936). М., 1965. С. 10–11.].
   В 1918 г. Горький организует издательство «Всемирная литература», цель которого – познакомить читателя с образцами мировой литературной классики. В эти же годы он редактирует детский журнал «Северное сияние», «Наш журнал», повременное издание Комиссии по улучшению быта ученых «Наука и ее работники», входит в редколлегию другого повременного издания «Дом искусств», заведует в течение некоторого времени литературно-художественным отделом первого толстого литературно-общественного журнала «Красная новь». Издания, которые он редактировал в первые послереволюционные годы, имели большое значение для формирования новых принципов редактирования.
   Находясь за границей, Горький руководит выходившим в Берлине журналом «Беседа». Поддерживая тесную связь с родиной, он принимает участие в составлении различных тематических планов, редактирует десятки рукописей разных авторов.
   1928–1936 гг. справедливо считаются временем расцвета редакторской и журналистской работы Горького. Вернувшись на родину, он активно включается в разнообразную литературную жизнь: организует новые журналы, альманахи, издательские серии. Журналы «Наши достижения» и «СССР на стройке», «Колхозник», «За рубежом», альманахи «Год XVI», «Год XVII», «Год XVIII», «День мира», капитальные многотомные издания – «История гражданской войны», «История фабрик и заводов», «Библиотека романов», «Библиотека поэта», «Жизнь замечательных людей» – это далеко не полный перечень изданий, которые возникли по замыслу Горького и которые он редактировал.
   В главе о Горьком Н.М. Сикорский приводит свидетельство советского писателя Сергеева-Ценского: «Сколько изданий Вы редактируете, Алексей Максимович, – спросил я его в апреле тридцать четвертого года. – Всего было двенадцать, да вот теперь мне еще подкинули какую-то “Женщину” из Ленинграда – значит, тринадцать, – ответил он» [100 - См.: Сикорский Н.М. Указ. соч. М., 1971. С. 124.].
   И это было серьезное редакторское руководство, а порою обычная черновая работа правки текста. По воспоминаниям бывшего сотрудника «Колхозника», только для этого журнала Горький одобрил и отредактировал 197 рукописей, отклонил 96 работ. После смерти писателя в редакции осталось подготовленных им материалов на шесть номеров [101 - См.: Пельт В.Д. М. Горький-журналист (1928–1936). М., 1968. С. 263.].
   В каждом из перечисленных журналов Горький участвовал как автор главным образом очерков – популярнейшего жанра публицистики. В его очерках отражался пафос созидания, трудовой энтузиазм масс, который за короткий отрезок времени сделал аграрную дореволюционную Россию мощной индустриальной державой.
   Особое место в деятельности Горького занимал журнал «Литературная учеба». Писателя всегда волновала судьба литературной смены, для подготовки которой и создавался журнала. Горький как редактор и наставник молодых авторов был чрезвычайно внимателен ко всем элементам литературного произведения, будь то его заголовок или детали описания любого простого факта. Созданный в 1930 г. журнал конкретно помогал начинающим писателям овладевать литературной техникой. «Литературная учеба» знакомила читателей с русской и мировой классикой, печатала статьи советских писателей, делившихся опытом своей творческой работы. Большой помощью начинающим писателям стали обзоры их сочинений, которые регулярно печатались в журнале, а также цикл статей о языке и стиле изложения.
   Горький вслед за Короленко постоянно подчеркивал воспитательно-педагогический аспект редакторского труда. «Редактор – это человек, который в известной мере учит писателя, воспитывает его», – говорил он в статье «О пользе грамотности». Но чтобы справиться со столь ответственной задачей, редактор должен быть широко эрудированным человеком, «должен знать больше писателя… должен непрерывно учиться своему делу» [102 - См.: СикорскийН.М. Указ. соч. М., 1971. С. 126.].
   В редакторской практике Горького, его статьях, рецензиях, постраничных замечаниях нашли отражение практически все существенные вопросы редакционно-издательской работы: тематическое планирование, критерии оценки различных рукописей, рецензирование, работа редактора с автором, вопросы совершенствования композиции произведения, языка, стиля и т. п.
   Как истинный радетель будущих талантов, Горький внимательно читал все, что попадало на его рабочий редакторский стол, чтобы не упустить то ценное, что может сделать из начинающего автора талантливого писателя.
   Люди, которым пришлось общаться с Горьким, как правило, свидетельствуют: писатель никогда не отказывал ни одному литературному новичку в просьбе прочитать рукопись, как впрочем и опытному литератору. Он старался не затягивать с чтением рукописи, возвращал произведение быстро, поля рукописи обычно были испещрены пометами, которые он старался делать четким почерком. Чужие рукописи были близки ему, как свои собственные. Зачастую он не ограничивался одноразовым прочтением. Прочитав рукопись однажды, сделав замечания, Горький нередко смотрел ее второй, третий варианты. Он правил три редакции повести Г. Грековой «О счастьи» объемом около 8 авторских листов, в двух вариантах читал очерк А. Адалис «Оседают кочевники», роман В. Гроссмана «Глюкауф» и т. д. [103 - См.: Максимова В.А. Как Горький редактировал рукописи. М., 1955. С. 21.]
   Исследователи творчества Горького отмечали, что он внимательно относился не только к произведениям, достойным публикации, хотя и после редакторской доработки, но и к рукописям, не пригодным для печати. Писатель возмущался безапелляционностью и категоричностью суждений иных работников редакции, не подкрепляемых вескими аргументами. Редактор не имеет права, возвращая рукопись, написать: «Слабо, не пойдет», «Слабовато, но есть хорошие места» или: «Учитесь, работайте над собой», «Учитесь технике» и т. д. «Все эти слова ничего не говорят начинающим авторам, – подчеркивалось в статье “Рабочий класс должен воспитывать своих мастеров культуры”, – это не учеба, а фабрикация обиженных и недовольных».
   Горький, как и его великие предшественники – русские писатели и одновременно редакторы чужих произведений, неизменно помнил о главнейшем редакторском правиле: к авторскому тексту надо относиться предельно бережно и внимательно, ни в коем случае не выхолащивать авторскую индивидуальность, а заботливо ее развивать. В его письмах поэтому постоянно встречаются слова: «Если позволите советовать Вам», «Отнюдь не желая навязывать Вам своих мнений», «Можно советовать Вам» и т. п.
   Во многих случаях Горький подчеркивал, что его замечания носят рекомендательный характер, не обязательный для автора. В частности, он пишет одному из авторов: «Очень прошу Вас не смотреть на все это как на мое стремление учить и редактировать – в сем грехе не повинен. Просто – я хотел бы видеть дорогое и близкое мне еще более стройным, сильным, красивым». Безусловно, такая форма замечаний редактора, авторитет которого был необычайно высок, способствовала созданию между автором и редактором той товарищеской атмосферы, без которой невозможно настоящее творчество [104 - См.: СикорскийН.М. Указ. соч. М., 1971. С. 127.].
   Однако не следует при этом полагать, что Горький был слишком мягким человеком. Издательский брак, неряшливое, неквалифицированное рецензирование вызывали у него бурный протест. О подобных литературных работниках писатель с негодованием писал, в частности, в статье «О работе неумелой, небрежной, недобросовестной и т. д.». В ней сообщаются следующие факты. Издательство «Молодая гвардия» выпустило знаменитую книгу А.Э. Брема «Жизнь животных» в переработке двух авторов. Второй том этого труда пестрит неграмотными фразами, неудачными оборотами речи, искажениями: «Отличный, яркий текст Брема испортили, как будто на смех людям». Здесь же, сообщает писатель, вышла бездарная книжка «Великий обманщик», сочиненная И. Ландсбергом, не имеющая ничего общего с художественной литературой; посредственный роман армянского писателя Нар-Доса, написанный в 90-х годах прошлого столетия, перевод которого не редактирован. В издании «Федерации» появилась книга Долгих «Кривая» – «возмутительно безграмотная, почти бредовая, но претенциозная повесть о гениальном маляре, который живет как будто в наши дни, но в пустом пространстве» и т. п.
   Далее Горький подчеркивает, что факты, о которых он пишет в статье, как будто разные, однако все это – результат снижения чувства ответственности издателей, редакторов перед читателем [105 - Там же. С. 128.].
   Каждый литератор, указывал Горький, «должен хорошо знать свой материал – язык, слово, иначе он будет не в силах изобразить свой опыт, свои чувства, мысли, не сумеет создать картин, характеров и т. п.» [106 - Горький М. Собр. соч.: В 30 т. М., 1953. Т. 30. С. 61.]. Для этого надо творчески изучать наследие писателей-классиков. И Горький настойчиво советует своим многочисленным корреспондентам то «проштудировать мелкие рассказы Чехова, чтобы научиться экономить слова, сжатости, точности», то читать Л. Толстого, Пришвина, Флобера, Мопассана и при этом следить за тем, «как эти люди располагают материал, как они строят фразу, как они видят» [107 - Горький М. Собр. соч.: В 30 т. М., 1953. Т. 30. С. 75.], то, наконец, изучать «богатейших лексикаторов наших – Лескова, Печерского, Левитова купно с такими формовщиками слова и знатоками пластики, каковы Тургенев, Чехов, Короленко» [108 - Там же. С. 212.].
   В.Я. Брюсов, A.A. Блок, A.A. Фадеев, С.Я. Маршак и многие другие выдающиеся советские писатели успешно овладевали редакторским мастерством при непосредственной помощи М. Горького.

1.13. Редакционно-издательская деятельность советских писателей

   Проблема преемственности редакторских традиций нашла свое отражение в редакционно-издательской деятельности В. Я. Брюсова. Как издатель и редактор он сформировался еще до революции 1917 года. Тогда он вместе с Горьким занимался редактированием сборников национальных литератур – латышской, финской, армянской, выпущенных в 1916–1917 гг. издательством «Парус». А до этого Брюсов руководил издательством «Скорпион», журналами «Русский архив» (1899–1902), «Весы» (1904–1912), «Русская мысль» (1910–1912).
   После Октябрьской революции Брюсов принимал активное участие в деятельности первого советского издательства – ЛИО Наркомпроса. В числе других выдающихся русских деятелей культуры он работал в качестве текстолога для подготовки изданий классиков русской литературы. Под редакцией Брюсова уже в 1918 г. вышло новое иллюстрированное издание Собрания сочинений A.C. Пушкина в трех томах. Это было не случайно: изучению творчества великого поэта Брюсов отдал 25 лет своей жизни и к тому времени опубликовал свыше 80 работ на эту тему. Специальная комиссия совместно с Брюсовым разработала подробный план будущего издания, в котором нашли отражение такие вопросы, как состав издания, критическая проверка текстов, историко-литературный комментарий для крупных произведений, свод важнейших вариантов ко всем произведениям, критико-биографический очерк жизни Пушкина, определение грамматических норм издания, расположение произведений и т. д. [109 - См.: Антонова С.Г., Соловьев В.И., Ямчук К.Т. Указ. соч. С. 217.]
   Вместе с другими литераторами (В.В. Вересаевым, Е.Г. Лундбергом) Брюсов энергично работал и над созданием серии «Народная библиотека», которая по замыслу ее инициаторов должна была включить до 100 выпусков объемом от 1 до 4 листов каждый. В этой серии к первой годовщине Октября вышли четыре книги рассказов Л.Н. Толстого, книги рассказов А.И. Герцена, И.С. Тургенева, А.П. Чехова, Ф.М. Достоевского, пьесы «Гроза» и «Лес» А.Н. Островского, «Антон Горемыка» Д.В. Григоровича и другие произведения классиков русской литературы. И в этом была большая заслуга Брюсова-редактора.
   Постепенно редакторские обязанности Брюсова расширялись, он был постоянным рецензентом романов, повестей, сборников лирических произведений, которые писателю регулярно посылали из Госиздата. Внутренние рецензии В.Я. Брюсова – свидетельство вдумчивого анализа различных произведений, принципиального подхода к их оценке, образец тонкого художественного вкуса редактора.
   На протяжении своей творческой жизни большую редакционно-издательскую деятельность вел и А. А. Блок. Начинал он как редактор отдела поэзии в журнале известного русского театрального режиссера В.Э. Мейерхольда «Любовь к трем апельсинам», выходившем в 1914–1916 гг. После революции, в 1918 г. он редактировал один номер периодического издания Наркомпроса «Репертуар». От этой работы Блок вскоре отказался по личным причинам.
   Его редакторская работа в этот период была связана главным образом с деятельностью Литературно-художественной комиссии, предусмотренной Декретом о Государственном издательстве. Эта комиссия, куда входили видные деятели русской культуры, в работе которой участвовал нарком просвещения A.B. Луначарский, рассматривала широкий круг вопросов: что и как издавать из русских классиков, шрифты, форматы изданий, иллюстрации, примечания. Большую дискуссию вызвал вопрос о новой орфографии и характере вступительных статей. И хотя декрет о новом правописании был принят Наркомпросом еще в декабре 1917 г., A.A. Блок тем не менее считал, что комиссия имела дело со старыми произведениями дореволюционных авторов и настаивал на старой орфографии. Блока поддержали и другие писатели, считавшие, что перевод на новую орфографию этих произведений приведет, как отмечал Блок в своем дневнике, «к объективной потере кое-чего для художественности, а следовательно, и для народа» [110 - БлокА. Собр. соч. Т. VII. М.: Худ. литература, 1963. С. 319–322.].
   A.A. Блок вошел в историю литературы и книги прежде всего как редактор оригинальных поэтических произведений и переводов. Еще до Октября 1917 года он подготовил к изданию сочинения знаменитого русского литератора А. Григорьева в издательстве К.Ф. Некрасова. Книга, вышедшая в 1916 г., называлась «Стихотворения Аполлона Григорьева. Собрал и примечаниями снабдил Александр Блок». Блоку принадлежит замысел этого издания в целом, его научно-справочного аппарата и художественного оформления. Блок включил в книгу шесть частей. Первые две части в композиционном отношении повторяли сборник «Произведения Аполлона Григорьева», вышедший при жизни автора в 1846 г. Редактор позволил себе переместить «рассказ в стихах» «Олимпий Радий» в раздел «Поэмы», где были собраны произведения аналогичного жанра, поскольку сам термин «поэма» у А. Григорьева нигде не встречался. Остальные четыре части полностью составлены самим Блоком, который проделал огромную работу, разыскивая и атрибутируя журнальные публикации поэта. Столь же тщательно Блок работал и над научно-справочным аппаратом: отбором вариантов, сверкой текстов, примечаниями и т. д. [111 - См.: Антонова С.Г., Соловьев В.И., Ямчук К.Т. Указ. соч. С. 219.]
   Успешно и плодотворно в качестве редактора Блок работал и в издательстве «Всемирная литература», возглавлял издательство Горьким, который и поручил Блоку заняться редактированием переводов Гёте и Гейне. Блок очень ценил творчество немецких поэтов, считал, что русские почти их не знают. Поэтому главный смысл его помет на полях переводов – необходимость глубокого знания творчества Гёте и Гейне, сохранение стихотворного размера и ритма [112 - Там же. С. 220.].
   Говоря о деятельности Блока-редактора, нельзя не отметить его замечательной работы над подготовкой и изданием однотомника сочинений М.Ю. Лермонтова. Изданный в 1921 году в издательстве 3. Гржебина однотомник был снабжен вступительной статьей и примечаниями А. Блока. Блок адресовал подготовленное им издание для широкой, но малоподготовленной аудитории, какую представлял собой советский читатель в первые годы советской власти. Решению данной задачи он подчинил все редакционно-издательские средства. В комментариях и примечаниях Блок дает лишь необходимую библиографическую информацию, которая должна несомненно заинтересовать широкую читательскую аудиторию, исключая полемические материалы текстологов и литературоведов, интересные лишь для узкого круга специалистов.
   Большой интерес представляет редакторский опыт одного из зачинателей советской литературы Д. А. Фурманова, автора знаменитого «Чапаева», особенно предлагаемая им методика рецензирования, в частности, внешнего. «Поступает рукопись, – отмечает он в одной из записей «Дневника», относящейся по-видимому к 1923 г. – Перелистаешь. Общее схватил. Уже сразу видишь, которому из рецензентов ее отослать. В каждом рецензенте есть такие, чуть уловимые особенности, что именно благодаря им одну книжку давать на просмотр этому можно, другую этому же нельзя…» [113 - См.: СикорскийН.М. Указ. соч. М., 1971. С. 139.].
   В письмах начинающим писателям, «литературных записях» Фурманов высказывает не утратившие значение до наших дней суждения относительно работы с молодыми авторами. Он советует, в частности, «осторожно», строго, но и любовно отбирать «писательский молодняк», «из тысяч – единицы». Этот отбор, по мнению писателя, «можно осуществить разными мерами, но в первую очередь – внимательнейшим отношением к авторскому материалу, выявлением серьезного, обоснованного издательского мнения, участливости к удачам и промахам писательским …» [114 - Там же.].
   Высокая требовательность к начинающим авторам, по мнению Фурманова, – обязательное условие успешной редакционно-издательской работы. При этом очень важно не дать молодому писателю «останавливаться в росте», чего можно достичь «строжайше обоснованной критикой материала и предъявлением к автору требований предельных по масштабу его дарования…». Фурманов предостерегал начинающих авторов от поверхностного отношения к литературной работе, спешки. «Торопиться в писании – значит не в гору подниматься, а катиться под уклон, на верную погибель», – писал он в одном из своих писем [115 - Там же.].
   Поучительна и своеобразна деятельность П. А. Павленко как редактора. Он начал работать в качестве редактора отдела прозы журнала «Красная новь» в 1928 г., а затем вместе с Горьким, под его руководством редактировал журналы «Наши достижения» и «СССР на стройке», участвовал в создании альманаха «Год XVI», работал над подготовкой целой серии горьковских изданий. Он редактировал альманах художественной литературы «Дружба народов», руководил объединением молодых прозаиков при Гослитиздате. После войны, живя и работая в Крыму, Павленко создал вокруг себя писательский коллектив, работал с молодыми авторами, поддерживал книги талантливых писателей.
   П. Павленко унаследовал самые лучшие горьковские традиции бережного отношения к молодым талантам. Авторы, над чьими произведениями работал писатель, с большой признательностью вспоминали о его истинно горьковской тактичности, деликатности.
   Весьма разнообразной по содержанию была редакторская деятельность А. А. Фадеева. После смерти М. Горького, будучи виднейшим советским писателем, Фадеев в течение многих лет стоял во главе Союза писателей СССР. Это факт общеизвестный, а вот о его глубоком интересе к редакторской, журналистской работе известно далеко не многим. Еще в 20-е годы он был редактором газеты «Советский Юг» в Ростове-на-Дону, возглавлял ряд журналов, в том числе в разные годы он был редактором журналов «Октябрь», «Ленинград», «Красная новь», «На рубеже», работал в составе разных редколлегий и редакций.
   Фадеев охотно занимался рецензированием произведений, в том числе внутрииздательским. Эта сторона деятельности писателя отражена в его обширной переписке с авторами и в рабочих рецензиях, которые стали достоянием исследователей его редакторского творчества.
   Сохранились интересные образцы работы Фадеева над текстами, в частности, над некоторыми произведениями белорусских писателей – романом известного белорусского автора И. Мележа «Минское направление» и другими, выпущенными в начале 50-х годов. Фадеев внимательно просматривал рукописи, делая на полях и в тексте редакторские пометки, вносил исправления, которые относились к идейно-тематическому содержанию романов, их композиции, другим важным элементам. Немалое число поправок, внесенных в текст, вызваны заботой редактора об экономии художественного слова [116 - См.: Сикорский Н.М. Указ. соч. М., 1971. С. 141.].
   Огромное значение в создании методики редакторской работы в области детской литературы имела редакционно-издательская деятельность С. Я. Mapшака. Если Фадеев стал преемником Горького по общелитературным делам, Павленко и при жизни, и после смерти пролетарского писателя продолжал его издательские начинания, то областью деятельности С.Я. Маршака стала детская литература. Почти полтора десятилетия, с 1924 г. по 1937 г., Маршак руководил детским отделом Госиздата в Ленинграде (затем – Детиздата, «Молодой гвардии», Детгиза).
   Трудно переоценить роль Маршака в создании детской книги, многообразных жанров, новаторских тем самого высокого художественного качества. Помимо создания детских книг, Маршак – автор и редактор целого ряда детских периодических изданий – «Воробей», «Чиж», «Новый Робинзон», «Костер».
   Заслугой Маршака-редактора явилось прежде всего сплочение вокруг ленинградской редакции целой плеяды талантливых писателей, активно работавших в области детской литературы. Среди них Б. Житков, А. Гайдар, М. Ильин, Л. Пантелеев, В. Бианки и многие другие. Он побудил обратиться к детям тех, кто прежде писал только для взрослых: Н. Тихонова, В. Каверина, М. Зощенко, О. Берггольц и др. «Весь коллектив редакторов, – вспоминал позже Ю. Герман о детском отделе Госиздата, – не просто “принимал”, “утверждал”, “подписывал в набор”, “дорабатывал”, но и участвовал в самом процессе создания детской книжки – от рождения замысла у автора до обсуждения иногда одной страницы рукописи» [117 - Там же. С. 142.].
   Как редактор и издатель Маршак во многом способствовал утверждению новых жанров детской литературы – публицистического и научно-художественного. Широко использовал он и возможности научно-популярной прозы для детей, разрабатывая в своих статьях критерии популяризации научных знаний для детей. В его работах обсуждались вопросы, очень важные для восприятия юного читателя, в частности: какой должна быть современная сказка для самых маленьких, чтобы она не теряла своего волшебного ореола и в то же время опиралась на жизненную достоверность, которая всегда была присуща русской народной сказке; какие произведения народной эпической поэзии надо отбирать для детей; какие элементы научно-справочного аппарата следует вводить в издания сочинений классиков, предназначенных для детей старшего возраста и т. п.
   Маршак много сделал для внедрения в свой творческий издательский коллектив горьковской установки о необходимости трудиться над каждой страницей, каждой строкой. Он возмущался, когда сталкивался с малейшей небрежностью в литературной и редакторской работе. Вот пример. Когда С.Я. Маршаку стали говорить, что пропущенное в типографии тире – пустяк и ломать из-за этого верстку не стоит, он очень рассердился: «Сегодня вы скажете, что одно тире – пустяк, завтра – что одна буква, вот и напечатают: «Я помню чАдное мгновенье» [118 - См.: Сикорский Н.М. Указ. соч. М., 1971. С. 142.]. Черновой, механической работы в редакции нет, повторял он постоянно, даже страницы нельзя нумеровать механически.
   Опыт Маршака-редактора способствовал формированию принципов редактирования книг для детей, которые вот уже более 70 лет служат основой работы наших издательств детской литературы.

1.14. Редакторская деятельность С.И. Вавилова, А.Е. Ферсмана, В.А. Обручева

   Возникновение специализированных советских издательств, выпускавших многопрофильную литературу самого различного тематического содержания, а не только художественную, потребовало привлечения новых редакторских кадров, которые были крупными специалистами в различных областях науки и техники и одновременно талантливыми популяризаторами новых научных открытий.
   В связи с этим трудно переоценить опыт выдающихся русских и советских ученых Н.И. и С.И. Вавиловых, А.Е. Ферсмана, В.А. Обручева и других, творчески развивших лучшие отечественные традиции научного и научно-популярного книгоиздания.
   История популяризации науки свидетельствует прежде всего о том, что принцип осмысления материала делал доступным для читателей самые сложные проблемы научных открытий и достижений. Выше упоминалось, что школа научной популяризации сложилась в России в конце XIX – начале XX века, когда к редактированию и подготовке изданий научного профиля были привлечены видные русские ученые. Одним из ведущих советских популяризаторов науки был выдающийся ученый-физик, с 1945 г. президент АН СССР С. И. Вавилов. Всю свою научную деятельность он сочетал с творческой работой писателя, редактора, рецензента.
   Примером блестящего популяризаторского труда ученого является его книга «Глаз и Солнце», охватывающая круг различных проблем оптики. А всего им было написано более 150 ярких научно-популярных книг и статей. Он был главным редактором и членом редколлегий ряда научных журналов, а с 1949 г. – главным редактором одиннадцатого издания Большой Советской Энциклопедии.
   Под руководством С.И. Вавилова были осуществлены новые научно-популярные серии – «Классики науки», «Мемуары», «Литературные памятники», «Биографии», «Массовая серия».
   На протяжении 17 лет (с 1933 по 1950 г.) он входил в состав редколлегий таких научных журналов, как «Природа», «Наука и жизнь», «Знание – сила». Именно С.И. Вавилову принадлежит идея создания Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний (с 1963 г. – общество «Знание»). Более трех лет он являлся председателем этого общества.
   Предметом особой заботы С.И. Вавилова-редактора была свежесть сообщаемых событий и научных фактов. Так, просматривая статью, посвященную батисфере – прибору для глубоководных исследований морей, С.И. Вавилов делает замечания на полях: «Надо дополнить сведениями, до какой глубины опускаются современные батисферы»; читая статью «Бельгия», замечает: «Надо добавить новые политические сведения, относящиеся к 1950 году», на полях рукописи заметки «Авогадро число» пишет: «Прошу сверить с самым последним наиболее точным значением А[вогадро] ч[исла]».
   Пометы С.И. Вавилова показывают, что редактор БСЭ был строг к фактическим неточностям, которыми грешили рукописи и корректуры. Об основателе театрального музея в Москве A.A. Бахрушине в одном материале, попавшем в поле зрения Вавилова сообщалось: «В 1895 году Бахрушин построил специальный особняк для своего музея, а в 1913 году передал его Российской академии наук». С.И. Вавилов пишет на полях: «Академия наук до революции не называлась Российской» и вычеркивает неточное определение. В статье, посвященной А.П. Брюллову, автор утверждал: «В 1840-48 по проекту Брюллова] выстроено на Дворцовой площади здание штаба гвардейского корпуса, в котором проявлено тонкое понимание ранее существовавшего ансамбля». Редактор замечает на полях: «Почему ранее существовавшего? Ансамбль и теперь остался».
   Редакторские пометы показывают, что Вавилов постоянно требует давать всестороннюю характеристику тем или иным деятелям, объективно показывать в Энциклопедии их роль в развитии науки и культуры и в то же время не замалчивать слабостей, ошибок. В этой связи интересны его замечания к статьям, посвященным астрофизику A.A. Белопольскому и великому русскому химику A.M. Бутлерову. В первом случае редактор отмечает: «В статье не указана одна из главных заслуг Белопольского: экспериментальное доказательство доплеровского смещения. Это совершенно необходимо добавить». Ознакомившись с корректурой статьи «Бутлеров», Вавилов рекомендует сказать несколько слов о неправильных теоретических установках Бутлерова] (увлечение и статьи по спиритизму) [119 - См.: Сикорский Н.М. Указ. соч. М., 1971. С. 216.].
   Просмотрев соответствующие статьи, опубликованные во втором издании БСЭ, нетрудно заметить, что устранение недочетов, помеченных в постраничных замечаниях редактора, позволило заметно улучшить научное содержание материалов энциклопедии.
   Как редактор и писатель – популяризатор научного знания С.И. Вавилов разработал совершенно новый для своего времени тип научно-популярного издания – небольшую компактную монографию для ученых и специалистов, работающих в смежных областях науки. Среди них его собственные работы «Исаак Ньютон», «Микроструктура света». Здесь он формулирует один из основополагающих принципов научной популяризации – показывать сам процесс роста новых научных открытий, а не фиксировать какие-то их отдельные этапы.
   В этом плане характерно его отношение к изданию своей знаменитой книги «Глаз и Солнце», которое вышло в свет в 1927 г., а затем неоднократно переиздавалось. Причем каждое последующее издание содержало более глубокое философское осмысление явлений физики. В последнем прижизненном издании он пишет о том, что при всех новых научных попытках мы так и не узнали окончательно природа света. «Но такова природа всякой области знания. Чем ближе мы подходим к истине, тем больше обнаруживается ее сложность и тем яснее ее неисчерпаемость» [120 - Лазаревич Э.А. Указ. соч. С. 302.]. Таким образом, С.И. Вавилов доказывает, что процесс познания бесконечен.
   С.И. Вавилов-редактор считал, что популяризация невозможна без привлечения и осмысления последних научных данных, без научного предвидения, что сейчас называют научным прогнозом.
   Опираясь на собственный опыт и историю популяризации, которую он хорошо знал, академик С.И. Вавилов говорил, что создать «популярную книгу это не значит, прочитав две специальных книги, написать третью; надо непременно вложить что-то новое» [121 - Там же. С. 310.].
   Отсюда множество оригинальных приемов использования образных средств при изложении научного материала, которыми владели С.И. Вавилов и другие ученые-популяризаторы. Среди таких приемов воспоминания автора и цитаты, эстетическая оценка предмета и полемика вокруг события, обращение к истории и взгляд в завтрашний день науки. Главное при этом, чтобы они не отвлекали от научной идеи произведения, а служили наиболее полному ее раскрытию.
   Редакторской деятельностью активно занимался и известный ученый-минералог и геохимик А. Е. Ферсман, который вошел не только в историю науки, но и прославился замечательными научно-популярными книгами и статьями. Советскому читателю хорошо известны его книги «Занимательная минералогия», «Занимательная геохимия», «Путешествие за камнем», «Рассказы о самоцветах» и др. Еще до революции в 1912 г. Ферсман стал одним из организаторов и редакторов известного научно-популярного журнала «Природа». Позднее, в 1919–1923 гг. работал в редакционном отделе частного издательства З.И. Гржебина, а затем, с 1922 по 1934 г. состоял членом кооперативного издательства «Время», которое называли «издательской артелью работников науки, литературы, книжной графики и издательского дела», выступал не только как автор, но и как редактор, рецензент. Ученый стал первым руководителем «Издательства Российской академии наук» и одновременно академической типографии.
   А.Е. Ферсман был создателем целой школы научной популяризации, творчески обогатив лучший опыт, накопленный в этой области за всю ее историю. Для Ферсмана характерно эмоциональное отношение к предмету повествования. Знакомясь с деятельностью автора, его успехами и неудачами, читатель невольно видит в нем не только выдающегося ученого, но и своего друга, чьи мысли и суждения ему очень дороги.
   На манере изложения материалов во всех популярных сочинениях Ферсмана сказалось влияние личности автора. Главная черта произведений ученого о науке – образность описаний. Популярные книги ученого оживляют мертвый камень, рассказывая о его прошлом и показывая его роль в современной жизни. При этом автор так излагает факты и события, что они, по выражению В.Г. Белинского, непосредственно запечатлеваются в уме и воображении читателя, а глаза его видят не одни буквы, но и картины [122 - Лазаревич Э.А. С веком наравне. С. 311.].
   Главное для Ферсмана-исследователя и популяризатора – не только добиться интереса и увлеченности читателя, но и приобщиться его к сложному процессу познания науки. Ферсман умеет в самом начале главы так поставить проблему, что читатель не может отложить книгу, не узнав, как разрешился затронутый автором вопрос.
   «Представим на минуту, – пишет исследователь популяризаторского мастерства ученого Э.А. Лазаревич, – что, следуя традиции, автор “Воспоминаний о камне” начал одну из глав книги с определения: “Беломорит – это поделочный материал беловатого цвета”. Мы не могли бы сказать с уверенностью, что глава эта будет прочитана. Но можно поручиться, что рассказ А.Е. Ферсмана об этом камне чуть ли не наизусть выучит читатель, потому что история открытия этого минерала написана поэтически, художественно, вдохновенно. Вот первые строки этого описания: “Там, где Белое море своими белыми тонами сливается со светлым, бескрасочным небом, там, где вся природа проникнута белыми ночами Севера, – там родился беломорит, этот лунно-загадочный, мерцающий камень. Нет, он не родился там, – это мы его там придумали!”» [123 - Лазаревич Э.А. С веком наравне. С. 311.].
   Здесь ученый-популяризатор обращается к чувству читателя, а не только к его разуму, использует разнообразие художественно-поэтических образов, что свидетельствует о большом литературном таланте. Этот литературный талант помогал Ферсману в редакторской работе над научно-популярным изданием, делая его по-настоящему занимательным, что в данном виде издания было, несомненно, главным.
   Редакционно-издательские представления о подготовке и выпуске научно-популярных изданий обогатил известный русский советский ученый, геолог, географ, исследователь Сибири, Центральной и Средней Азии В. А. Обручев. Еще в 1890 г. в журнале «Север» были опубликованы его путевые заметки «По Бухаре», в которых он заявил о себе как о научном популяризаторе. Позднее Обручев становится постоянным автором журнала «Природа». Поэтому путь его к сотрудничеству с отделом научно-популярной литературы Госиздата был органичен. Госиздат тогда привлекал к сотрудничеству таких крупных ученых, как Л.С. Берг, К.А. Тимирязев, В.Л. Комаров и др. Вскоре В.А. Обручев выпустил несколько научно-художественных и научно-популярных приключенческих романов, в том числе «Плутония» (1924) и «Земля Санникова» (1926). В общей сложности ученый написал 150 научно-популярных книг и статей.
   В этих трудах В.А. Обручев использовал немало приемов творческой популяризации, в том числе и жанр путешествия, к которому прибегал и А.Е. Ферсман. В этом жанре автор успешно использовал такие элементы художественного творчества, как легенды и мифы.
   Герои книг В.А. Обручева, путешествуя, давали читателю возможность побывать в мире далекого прошлого, раскрывали перед ним яркие, живые картины развития жизни на Земле в эпоху каменного века.
   В произведениях А.Е. Ферсмана и В.А. Обручева присутствует оригинальный сплав романтики и научного поиска, что делает их одновременно и фантастическими, и научно достоверными. Можно составить своеобразный алгоритм рождения их научно-популярных книг: сначала научная экспедиция, затем научное описание исследованного, затем обобщающий научный труд, и как итог всего этого – через много лет – появление замечательных научно-популярных книг, вошедших в золотой фонд мировой научно-популярной классики.

1.15. Развитие принципов художественного редактирования в послевоенный период

   Богатые традиции редактирования художественных произведений, сформированные такими талантливыми русскими писателями и поэтами, как М.В. Ломоносов, A.C. Пушкин, H.A. Некрасов, М.Е. Салтыков-Щедрин, В.Г. Короленко, А.П. Чехов, A.M. Горький и другими, были продолжены и приумножены в редакторском творчестве выдающихся советских писателей, о чем уже частично шла речь выше.
   Советские писатели послевоенных лет отдавали на службу обществу не только свой писательский, но и редакторский талант, становясь редакторами «толстых» литературно-художественных журналов. Так, журнал «Новый мир» последовательно возглавляли K.M. Симонов и А.Т. Твардовский, «Октябрь» – в разные годы Ф. Панферов, B.C. Кочетов, журнал «Знамя» долгое время редактировал В.М. Кожевников, журнал «Москва» – писатель-фронтовик М.Н. Алексеев. В 60-е годы в популярный среди молодежи журнал «Молодая гвардия» пришел главным редактором A.C. Иванов, чьи романы «Вечный зов» и «Тени исчезают в полдень» собирали, пожалуй, самую массовую читательскую аудиторию, а после успешной телеэкранизации – такую же массовую зрительскую. Это далеко не полный перечень известных советских писателей-редакторов общественно-политических и литературно-художественных изданий.
   Редакторской деятельности некоторых из этих авторов посвящены специальные исследования, опубликованные в различных литературоведческих изданиях. Не имея возможности в данном пособии подробно остановиться на особенностях редакторского мастерства каждого из них, отметим то главное, что, несомненно, их объединяло – забота не только о подготовке литературного произведения к публикации, но и о творческой судьбе автора. И Симонов, и Алексеев, и Твардовский, давая отзывы на рукописи, неизменно проявляли интерес к личности того или иного автора и учитывали, стоит ли ему вообще заниматься литературным трудом, или как предлагаемое произведение может отразиться на дальнейшем творческом пути литератора.
   Писатели-редакторы, как правило, вступали в переписку с иногородними авторами, а когда те приезжали в редакцию, занимались с ними упорно, терпеливо, радовались, почувствовав ответное желание трудиться.
   Например, в 1958 г. К. Симонову прислал свои первые стихи начинающий поэт, грузчик из г. Калач И. Николюкин. Симонов почувствовал в них «что-то стоящее», стал поддерживать с автором переписку, указывал на недостатки стихов, заставлял выправлять их. Потом Симонов рекомендовал И. Николюкина в Литературный институт. Под руководством Симонова поэт готовил и свою первую книгу. Характеризуя эту рукопись, наставник начинающего литератора писал: «В некоторые из этих стихов, по-моему, надо внести поправки, кое-где я это пометил на полях, но некоторую нескладность стиля, угловатость править бы не хотелось, потому что она мне представляется чертою, органической для этих стихов» [124 - См: Михельсон В.В. Симонов-редактор // Книга. Исследования и материалы. Сб. 55 М., 1987. С. 190–192.].
   Принявший у Симонова эстафету редактора «Нового мира» А.Т. Твардовский также оставил яркую страницу в истории редакторского дела. Он проявил себя как человек, сумевший отстоять перед высшими чиновниками из цензуры собственное мнение, собственную позицию и принципиальность по поводу оценки первых произведений А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор», очень неоднозначно воспринимавшихся тогда не только чиновниками от литературы, но и многими советскими читателями.
   А.Т. Твардовский как редактор и критик оставил большое литературно-критическое наследие. Это прежде всего более 12 тысяч писем авторов к нему и свыше двух тысяч ответов писателя, а также статьи и выступления, посвященные литературному мастерству А. Пушкина, И. Бунина, А. Блока, С. Маршака и др. [125 - См.: Антонова С.Г., Соловьев В.И., Ямчук К.Т. Указ. соч. С. 236.]
   Много сил и внимания уделял молодым авторам Б.Н. Полевой – редактор одного из самых популярных среди молодежи журнала «Юность». Пожалуй, без преувеличения можно сказать, что именно с «Юностью» были связаны мечты и чаяния многих юношей и девушек, почувствовавших необходимость посвятить себя литературному труду. Б. Полевой, получая тысячи писем молодых авторов, внимательно и доброжелательно их изучал, а иногда даже для поощрения публиковал в журнале стихи и рассказы молодых, не доведенные до полной шлифовки с тем, чтобы максимально сохранить творческий почерк начинающего автора.
   Не ограничиваясь встречей с молодыми, начинающими литераторами в редакции, Б. Полевой встречался со студентами факультета журналистики МГУ, в стенах факультета руководил творческими спецсеминарами и спецкурсами, учил будущих мастеров пера умению отбирать факты для написания художественных очерков и другим тонкостям журналистского и литературного мастерства.

   Завершая обзор истории развития редакторского мастерства в России, можно сделать определенные выводы.
   История отечественного редактирования – это часть богатейшей истории нашей культуры, в частности, истории российской книги, имеющая глубокие национальные корни.
   Редактирование, зародившееся на Руси еще со времени создания рукописной книги, впоследствии имело ярко выраженный государственный характер. Примером тому служит непосредственное участие в редактировании книг российских самодержцев Ивана Грозного и Петра I.
   Особенности государственнического подхода к печатному слову наиболее заметно проявлялись в редактировании русской журналистики. Уже в момент своего зарождения она была наделена не свойственной западноевропейской журналистике идеологической функцией. Достаточно вспомнить, как редакторы петровских «Ведомостей» усиленно пропагандировали реформы первого русского императора.
   На протяжении всей отечественной истории на страже государственных интересов стояла жесткая, вначале царская, а затем советская цензура. Поэтому прогрессивные, талантливые редакторы постоянно искали всяческие способы обойти цензуру и сказать читателю то, что они считали нужным. Вся история редактирования, в том числе многие факты, приведенные в данном пособии, свидетельствуют об этом.
   Другой особенностью русского редакторского искусства было то, что многие талантливейшие русские и советские писатели и поэты считали участие в редактировании книг и периодических изданий своим гражданским долгом. Традиции литературного редакторства со стороны выдающихся мастеров слова, пришедшие к нам от A.C. Пушкина, H.A. Некрасова, М.Е. Салтыкова-Щедрина, А.П. Чехова, В.Г. Короленко, обогатились и приумножились редакторским творчеством советских писателей и ученых – от A.M. Горького и К.А. Тимирязева до А.Т. Твардовского и А.Е. Ферсмана.
   Можно с сожалением говорить о сильном идеологическом диктате и жесткой цензуре, вмешивавшейся в редакторский процесс в советскую эпоху, однако справедливости ради следует отметить, что именно в эту эпоху СССР стал крупнейшим в мире производителем книг и другой печатной продукции, которая с огромным успехом демонстрировалась на всех международных книжных выставках, как в довоенную, так и в послевоенную эпоху, а советский народ был признан самым читающим народом в мире. Несомненная заслуга в этом принадлежит и качеству безупречного редакторского мастерства, с которым были выполнены эти книги, мастерства, накопленного в течение многих веков.

Глава 2
Теория и практика современного редактирования

2.1. Общее понятие о редакторском анализе и критериях редакторской оценки

   Современный редактор – ведущий специалист в издательском деле, первый помощник автора, первый читатель произведения, его критик. Основная функция редактора – подготовка к изданию литературного произведения. На основе анализа и оценки именно редактор решает, нужно ли данное издание, отвечает ли оно потребностям читателей. Именно редактор направляет весь путь издания, во многом определяет его судьбу. Все другие участники издательского процесса – технический и художественный редакторы, корректор – в той или иной мере осуществляют замысел редактора, которого по праву считают главным в процессе рождения книги.
   Главная задача редактора состоит в том, чтобы обеспечить высокое качество выпускаемых изданий, чтобы каждая книга, брошюра в полной мере выполняли свою роль с учетом содержания, целевого и читательского назначения. И даже когда книга вышла в свет, функция редактора на этом не кончается. Ему необходимо побывать в книжных магазинах и библиотеках, на читательских конференциях и выставках, внимательно изучить отзывы о книге ее читателей.
   В целом конкретные задачи, стоящие перед редактором, можно свести к следующим:
   1. Редактор выступает главным звеном в подборе потенциальных талантливых авторов, которые смогут написать для издательства ту или иную нужную книгу.
   2. Редактор определяет пригодность произведения для издания, препятствуя выходу в свет произведений некачественных, посредственных, не нужных читателю, дает критическую оценку представленному автором произведению, если нужно, помогает автору устранить недочеты его литературного труда.
   3. В процессе производства книги редактор постоянно координирует действия других участников ее создания, определяет необходимые для нее элементы научно-справочного аппарата.
   И хотя не в каждом издательстве редактор выполняет все эти функции (в некоторых издательствах они распределяются между редактором издательским и редактором специальным, например, научным или титульным), главной сути редакторской работы это не меняет.
   В условиях коммерциализации издательского дела в работе редактора появилась экономическая составляющая. Теперь редактор ответственен еще и за то, чтобы издаваемая книга была рентабельной, т. е. в современных условиях от редактора требуется квалифицированный учет экономических показателей при подготовке книги и ее тиражировании. Редактор должен быть всегда готов ответить на вопрос: какая книга нужна читателю, а еще точнее – какую книгу в состоянии купить читатель. В работе над книгой редактор не может игнорировать сложившееся представление о ней как о товаре. Однако он должен знать, как обеспечить в книге сочетание материальной выгоды и духовного содержания [126 - См.: Антонова С.Г., Соловьев В.И., Ямчук К.Т. Указ. соч. С. 241.].
   Для успешного осуществления возложенных на него обязанностей редактор должен быть прежде всего человеком, обладающим определенными знаниями в той области науки, техники, производства, культуры, которой посвящена рукопись, также хорошо знать издательское или газетное дело, весь сложный процесс превращения рукописи в книгу или газетную публикацию, иметь представление об основах современной полиграфической техники и технологии, экономики газетного или издательского производства. Но главное, редактор – это человек высокой культуры, безукоризненно грамотный, хорошо знающий литературу и литературный язык, умеющий использовать все лексико-стилистические средства, чтобы помочь автору сделать его произведение (книгу, статью, очерк) более ярким, понятным, интересным для широкого читателя. Немаловажное качество редактора – умение работать с автором. Без этого умения труд литературного редактора (литсотрудника) не будет плодотворным.
   Особенно велика роль литературного сотрудника в газете и журнале: он подбирает материал, редактирует его, работает с автором.
   Если речь идет о редакторе издательства, выпускающего литературу для массового потребителя, то надо иметь в виду, что публикация коммерческой продукции, при большой доходности этой деятельности в целом, связана со значительным финансовым риском. Поэтому деятельность коммерческого редактора можно охарактеризовать как постоянный поиск, а сам он должен обладать определенным коммерческим чутьем.

   Редакторский анализ текста может быть условно разделен на три элемента: рассмотрение темы, ее разработки и литературной отделки. Конечно, каждый из этих аспектов органически связан с двумя другими, потому что сам анализ – процесс целостный. Тем не менее целесообразно рассмотреть каждый из этих трех аспектов по отдельности.
   При оценке темы следует учитывать ряд критериев. Главнейшие из них актуальность темы, место данной работы среди книг по освещаемому вопросу и соответствие темы характеру издания (сразу же оговоримся, что в данном случае имеется в виду произведение не художественной, а так называемой деловой литературы). Прежде всего книга должна быть актуальной, что в общепринятом смысле означает важной, значительной, нужной, способной привлечь внимание и вызвать интерес возможно большего числа читателей.
   Другой важный критерий – место данного произведения среди книг по освещаемому вопросу, т. е. оригинальность темы. Редактор различной отраслевой литературы (технической, естественно-научной, сельскохозяйственной и др.) должен быть всегда в курсе того, что выходило на данную тему в его и других издательствах, когда выходило и как книга была встречена читателем. И если на подобную тему ранее выходила какая-либо работа, то издавать новую книгу на эту тему допустимо при условии, что материал разрабатывается на новом уровне, с учетом современных реалий.
   И наконец, соответствие темы виду издания. Есть темы, которые могут быть воплощены в издании любого типа: от большой монографии до статьи в сборнике. Оценивая тему, редактор как бы взвешивает масштабы проблемы и уровень ее разработки и сопоставляет с избранным типом издания. В тесной связи с оценкой выбора темы следует рассматривать вопрос о серийности издания. Серия (от лат. series – ряд) в издательской практике применяется для обозначения группы однородных самостоятельных произведений, связанных общностью тематики, читательской аудиторией и выпускаемых под объединяющим названием. Серийность проявляется также в однотипном оформлении книг.
   Выпуск изданий в виде серий имеет ряд несомненных достоинств. Небольшая книга или брошюра при современных масштабах книгоиздания может легко затеряться в громадном книжном массиве многочисленных издательств. Серия позволяет найти для книги место в продуманной системе и дать читателю возможность быстро и сравнительно легко ориентироваться относительно ее характера и содержания. И в этом тоже состоит задача редактора – выбрать тот вид издания, который наилучшим образом раскрывает его тему.
   К вопросу о выборе темы непосредственно примыкает вопрос о ее разработке. Оценивая этот аспект, редактор должен установить, насколько объективно и всесторонне рассматриваются факты, события, явления, достаточно ли логичны переходы. Он определяет основательность обобщений, заключений, выводов, важнейших научных положений, умение автора передать не только внешний ход события или явления, но и внутреннюю сущность его. Редактор (или литсотрудник) проверяет все цитаты, а также на выбор факты и цифры. Обычно этого бывает достаточно, чтобы составить правильное представление о достоверности фактического и научного материала.
   Чтобы объективно рассмотреть подход автора к разработке темы, редактор, повторим еще раз, должен быть в курсе достижений в той области науки, техники, производства, культуры, которой посвящена рукопись, следить за происходящими дискуссиями по назревшим проблемам.
   Литературная отделка – это прежде всего форма литературного произведения. Под формой литературного произведения понимают структуру рукописи, ее объем, характер изложения, язык и стиль.
   Оценивая рукопись, редактор всегда обращает внимание на композицию произведения, соотношение отдельных ее частей, проверяет, не преувеличено ли значение второстепенных факторов, нет ли длиннот и повторений, насколько последовательно подан материал и т. д. Редактор решает, соответствует ли объем материала избранной теме, не нуждается ли он в сокращении или дополнении. Большое значение имеют язык и стиль произведения: только работа, написанная ясным, точным литературным языком, может быть одобрена редактором.
   Завершая оценку рукописи, редактор пишет рабочую рецензию, или заключение, где отмечает достоинства и недостатки рукописи и рекомендует, что нужно сделать автору для ее доработки.
   Редактирование – процесс творческий, во многом определяемый индивидуальной манерой литературного редактора. Естественно, что каких-либо единых конкретных указаний на все случаи редактирования рукописей быть не может, но все же приемы, которыми пользуется редактор в процессе работы над рукописью (работа над композицией, устранение смысловых ошибок, работа над текстом, проверка фактического материала, выбор заголовка), имеют много общего и не зависят от индивидуальной манеры редактирующего.
   Основной целью работы редактора над рукописью является совершенствование содержания произведения и его формы. Работа над содержанием называется политическим и научным редактированием, работа над формой рукописи (ее композицией, языком и стилем) – литературным редактированием. В практике эти две стороны работы над рукописью тесно связаны. Редактирование исходит из неразрывности и единства формы и содержания любого, а не только художественного произведения. Очень хорошо сказал об этом Борис Житков: «Надо к теме найти форму, свою, ей одну нужную и необходимую. Даром, что как будто все тот же русский язык» [127 - Лекции по теории редактирования / Под ред. Н.М. Сикорского. Вып. 2. М., 1957. С. 102.].
   Итак, выделим следующие критерии редакторской оценки произведения:
   1. Чтобы критический анализ представленного текста был точным, тонким и глубоким, редактору нужен обширный круг знаний и специфических качеств. Это прежде всего высокая культура логического мышления, разносторонняя образованность и широкая общая культура.
   2. Редактору надо хотя бы в главных чертах знать не только предмет книги, но и целой группы предметно взаимосвязанных книг. Без такого знания невозможен не только критический анализ текста, но даже и отчетливое понимание его: из-за неточного понимания текста редактор не улучшает его, а порой даже ухудшает, внося разного рода искажения.
   3. Редактору как профессиональному литератору нужны разносторонние и глубокие языково-стилистические знания и безусловный литературный дар, тонкое языковое чутье. Без этого полноценная критика авторского труда невозможна, поскольку язык – главная составляющая литературы.
   4. Наконец, очень важны для редактора понимание читателя, умение понять его запросы, требования, способность проникать в потенциальные, порой глубоко скрытые возможности автора. Вот почему замечательный редактор С.Я. Маршак называл редакторство кладоискательством.

2.2. Текст как предмет работы редактора. Психологические основы редактирования

   Работа автора над формой литературного произведения начинается задолго до того, как текст написан и ложится на бумагу. И вот мысль автора воплощена в конкретную форму языковых средств и закреплена знаками письма. И если для автора текст становится материалом завершающего этапа создания литературного произведения, то для редактора работа над авторским текстом составляет основной этап литературного труда, включающий анализ, оценку и правку текста.
   Долгое время термин «текст» в теории редактирования специально не расшифровывался и употреблялся в ограниченном смысле. Ему предпочитали термин «авторская рукопись» или «текстовой оригинал». Исходя из особенностей редакционного процесса, текстом называли и любую представленную автором для опубликования рукопись статьи или книги, или часть готовой рукописи, над которой работает редактор. По мнению K.M. Накоряковой, «такое определение не отражало – и не ставило своей задачей отразить – сложнейшую природу феномена текст и не могло служить основой для научного подхода к выработке практических решений» [128 - Накорякова K.M. Литературное редактирование материалов массовой информации. М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 10.].
   В понимании редактора текст всегда ограничен рамками литературного произведения, конкретен, завершен и целостен. В литературе по редактированию синонимом понятия «текст» служит «авторское произведение» или «текстовой оригинал».
   Теорией текста, в разработке которой принимали участие многие ведущие ученые-текстологи, филологи, редакторы, выявлены основные его характеристики, из которых для теории редактирования первостепенное значение имеют целостность, связность и закрепленность в определенной знаковой системе.
   Целостность текста – это непременное наличие смысловой нити, которая должна проходить через весь текст. Поэтому в первую очередь редактор должен выявить эту нить, из отдельных фрагментов текстов уяснить его основной смысл. Опытный редактор, постигая смысл всего текста как единого целого, никогда не забывает о частях, его составляющих.
   Подход к тексту как к литературному целому лежит в основе концепции многих современных исследователей редакторского мастерства, а впервые был сформулирован еще в 1945 г. патриархом отечественной стилистики и редактирования К.И. Былинским [129 - Былинский К.И. Основы и техника литературной правки. М., 1945. С. 94.]. Суть этой концепции кратко сводится к тому, что над каждой фразой можно работать, только имея четкое представление о тексте в целом. Былинский считал, что редактор ни в коем случае не должен полагаться на чутье. Нельзя править вслепую, и прежде чем править отдельные фрагменты, надо точно установить недостатки целого текста, выявить его смысл.
   Связность текста – основное условие его целостности. Небезынтересно отметить, что сам термин «текст» (от латинского textus) означает связь, буквально «ткань». Поэтому мы часто и употребляем выражение «языковая ткань», не подозревая об этимологии этого слова. В грамотно отредактированном тексте каждая фраза должна быть связана с предыдущей. Чтобы текст был понят правильно, либо сам читатель должен располагать необходимыми для этого знаниями, либо предыдущее изложение должно подготовить его к восприятию смысла последующих фраз.
   Исследователи теории редактирования установили, что связь между далеко отстоящими друг от друга элементами текста всегда труднее воспринимать, чем связь между близко стоящими друг к другу словами.
   K.M. Накорякова, исследуя эту особенность текста, приводит следующие два примера, вернее две редакции известного правила в учебниках по русскому языку для средней школы, предлагая их сравнить:

   В первой формулировке между словами «ставится» и «тире» – девять слов. Ученик понимает и запоминает это правило с трудом. Вторая формулировка, где эти слова стоят рядом, гораздо легче для него [130 - Накорякова K.M. Указ. соч. С. 14.].
   Существуют различные способы закрепления текста: рукописный, машинопись, полиграфический, фиксирование текста на экране дисплея. Поговорим о возможностях и особенностях каждого из этих способов.
   Закрепленность текста – важнейшее качество письменной речи, имеющее значительные преимущества перед речью устной. Всем известно, что никогда не говорят так, как пишут, и никогда не пишут так, как говорят.
   В письменной речи мы сразу можем как бы окинуть взглядом весь текст в целом или большой его фрагмент. Затем можно отложить прочитанное в сторону, продумать его смысл и затем вернуться к нему снова. В устной же речи возврат к уже высказанной мысли предполагает ее повтор. Письменная речь, более сложная по структуре, часто включает в себя элементы других знаковых систем (цифр, формул, рисунков, чертежей).
   Известно и то, что за одно и то же время можно прочитать почти втрое больше слов, чем внимательно прослушать. Некоторые графические системы, в частности табличная форма организации материала, невозможны в речи устной и имеют самостоятельное значение. Заглавные (прописные) и строчные буквы могут указывать в тексте на эмоциональную окраску слов, а не только на значение грамматических норм. В публицистических материалах широко пользуются для привлечения внимания читателя свойством абзаца, или «красной строки».
   Немаловажную роль в письменной речи играют и знаки препинания, принятые официальной пунктуацией. Они способны передать тончайшие оттенки смысла. Убедительным доказательством тому могут служить дебаты при обсуждении текста законов и документов, имеющих государственное значение. K.M. Накорякова вспоминает эпизод обсуждения проекта Закона о печати. «Три варианта записи одного из положений отличались лишь тем, что в первом между предложениями: «Печать и другие средства массовой информации свободны» и «Цензура массовой информации не допускается» – стояло двоеточие, во втором – точка с запятой, в третьем – точка. Двоеточие давало основание сузить понятие «свобода печати», свести его к отсутствию цензуры. Точка позволяла более широко толковать его, разграничивая эти утверждения. Точка с запятой предлагала промежуточный, компромиссный вариант» [131 - Накорякова K.M. Литературное редактирование материалов массовой информации. М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 17.]. Думается, что урок, который должен извлечь из этого обсуждения каждый редактор, очевиден.
   Во всех печатных изданиях форма закрепления текста диктуется требованиями удобочитаемости, чему подчинены и длина строк, и выбор шрифта. Выбор графических приемов закрепления текста требует от редактора предельной точности и обоснованности.
   Сегодня в практику редакционной работы вошла сложная система электронных средств: персональные компьютеры, различные читающие устройства и др. Эти устройства могут быть использованы для всех операций правки текста: замены знака, вставки и исключения частей текста, сдвижки и раздвижки строк, перестановки абзацев. Новая техника применяется при редактировании основного текста и графического материала: существуют программы персонального компьютера, в которые заложены композиционные схемы информационных материалов, позволяющие придать им требуемую жанровую форму, а также программы, помогающие обеспечить орфографическую правильность текста.
   Новая электронная техника, внедренная сегодня в издательский процесс на многих полиграфических предприятиях, исключает многократное обращение к нему редактора, которому теперь необходимо обрабатывать текст сразу «набело». Редактирование с помощью компьютера не просто облегчает технический процесс воспроизведения текста, оно делает мышление редактора более организованным, помогает совершенствовать профессиональные навыки. Однако при этом редактор должен располагать точным представлением о возможностях технических средств, которыми оснащен издательский процесс, понимая, что техника лишь облегчает, но никак не заменяет труд редактора, а компьютеры не способны решать творческие задачи. Применение в процессе редактирования технических средств требует от редактора осуществления контроля над текстом на самом высоком уровне.
   При выработке рекомендаций в области литературной работы вообще и редактирования, в частности, обращение к психологии традиционно. Теоретики отечественного редактирования в своих трудах не раз задавались вопросами: в чем причина успешности редакторского анализа произведения? что нужно делать редактору, чтобы достигнуть наибольшего понимания редактируемого произведения? как достигнуть наибольшей глубины в своей работе?
   Ответить на эти вопросы во многом помогает психология. Одним из кардинальных положений психологии, на котором должна основываться методика редакторского чтения, редакторского анализа, состоит в том, что редактору, если он хочет глубоко осмыслить содержание произведения, необходимо активно работать с этим содержанием, а не пассивно его воспринимать.
   В чем же должна проявляться активность редактора по отношению к содержанию литературного произведения?
   Психологи пока не занимались изучением именно редакторской деятельности. Однако, экспериментально изучая ход мышления многих людей при чтении того или иного текста, они обнаружили, что для углубленного понимания текста в целом читатель прибегает к определенным мыслительным приемам, главной составляющей которых является мысленное составление плана текста, т. е. его структурно-логический анализ.

   Общая схема работы редактора с текстом может быть представлена следующим образом:
   1. Знакомство редактора с авторским произведением.
   2. Постановка задачи редактирования. Этот этап работы предполагает планирование редактором объема, жанра представленного текста, определение вида правки.
   3. В процессе третьего этапа редактор решает, как он будет действовать в отношении рукописи. Он может либо отослать материал автору на доработку, либо работать над рукописью с автором или один. Здесь он выбирает наиболее рациональную с его точки зрения методику работы над текстом.
   4. Последний, завершающий этап этого процесса, конечный результат непосредственная правка текста.

   Таким образом, редактор выступает в качестве первого читателя произведения, осуществляя редакторский контроль над текстом. «Взгляд со стороны» – необходимое условие работы автора с текстом, необходимая психологическая предпосылка участия редактора в создании литературного произведения. В этом «чужом глазе» нуждается каждый профессиональный литератор.
   Поскольку объектом редакторского анализа всегда является литературное произведение, такой анализ должен опираться на общие принципы литературной критики, т. е. редактор, давая характеристику рукописи, исходит из общих критериев оценки произведений литературы, прежде всего критериев нравственности в широком смысле этого слова, а также и конкретных требований, определяемых видом литературы и типом издания.
   Вместе с тем надо оговориться, что при схожести задач литературной критики и редакторского анализа их цели принципиально различны.
   Критика представляет собой оценку и истолкование произведений литературы, а также явлений действительности, в них отраженных. Критика, давая анализ произведений уже опубликованных, выражает меру признания произведения всем обществом или его частью. Обращаясь к читателю, разъясняя смысл сочинения, настоящий критик стремится приобщить читателя к процессу осмысления произведения, как бы поднять читателя на новый уровень познания.
   Редакторский анализ есть критика, обращенная прежде всего к автору с целью указать преимущественно на недостатки и недочеты авторского труда, что очень полезно для его усовершенствования. Разбор рукописи и выявление ее достоинств и недостатков необходимы не только автору, но и самому редактору, который эту рукопись должен, в конечном итоге, «довести до ума».
   Следует еще отметить, что редактор рассматривает произведение в динамике создания его автором. Он как бы воспроизводит процесс работы автора: идет от этапа к этапу, осмысливая каждую стадию работы, проделанную автором. Надо добавить к этому, что редактор в ходе анализа рукописи ни на минуту не отвлекается от такой весьма специфичной категории, как читательское восприятие. Задача редактора в ходе анализа – все время как бы предвосхищать воздействие произведения на конкретного читателя.
   Взаимоотношения редактора и автора всегда сложны. Стремясь постичь особенности изложения, ход мысли автора, редактор в какой-то мере отождествляет себя с ним, но при этом сохраняет полную самостоятельность, сопоставляя с авторским свое понимание анализируемого произведения.

2.3. Методика редакторского анализа и виды правки

   Методика исправления рукописи это система наиболее рациональных приемов, применяемых редактором в определенной последовательности при работе над текстом и другими специфическими формами представления информации (например, таблицами, иллюстрациями и т. п.).
   Следует сказать, что эти приемы различаются в зависимости от видов литературы. Работа редактора над учебником, научной монографией, художественным или справочным изданием отличается приемами исправления текста в каждом из перечисленных случаев. Однако несмотря на эти порой достаточно существенные различия, редактор, как показывает накопленный опыт, в общих чертах придерживается единых правил исправления текста.
   Точкой отсчета в выборе методики редактирования является определение предела вмешательства редактора в авторскую рукопись, границ дозволенных исправлений текста и других форм подачи материала.
   Для произведений художественной литературы исправление текста редактором вообще должно быть признано скорее не правилом, а исключением. Для произведений так называемой деловой литературы такой подход не всегда можно считать уместным. От авторов научно-популярных и общественно-политических книг редактор вправе требовать, чтобы они не только сообщали научные знания, глубокие идеи, но и излагали их в яркой, эмоциональной форме. Исправление недочетов, обнаруженных в таких рукописях в ходе редакторского анализа, целесообразно предоставить самому автору.
   Производственно-практическая литература допускает иной подход. Если перед редактором интересное содержание, а автор не всегда может учесть замечания редактора, то литературная обработка, правка текста редактором становится единственной возможностью для подготовки рукописи к изданию.
   Еще шире применение правки в научно-информационных изданиях, где именно редактор, хорошо знакомый с требованиями научно-информационной практики, больше, чем кто-либо может квалифицированно отредактировать данный текст.
   Таким образом, предел вмешательства в рукопись определяется в каждом конкретном случае. Теоретики и практики редактирования справедливо полагают, что полноценный редакционный процесс не может происходить в отрыве от рукописи. Иной редактор, без особой надобности переписывая текст, далеко не всегда сумеет получить вариант, который бы был лучше авторского. Став на такой путь, редактор утратит непосредственный контакт с авторским материалом, что отрицательно скажется на качестве подготовленного к изданию текста.
   В методике редактирования различают три вида редакторского чтения: ознакомительное, углубленное и шлифовочное.
   При ознакомительном чтении необходимо сосредоточить внимание на содержании произведения, его идее, теме, манере изложения автора, другими словами, необходимо оценить текст как единое целое. Ознакомительное чтение, как правило, быстрое.
   А вот при втором, углубленном чтении редактор свое внимание направляет уже на восприятие каждого слова и каждого знака текста, чтобы через осмысливание отдельного предложения, фразы прийти к пониманию всего текста. Опытный редактор, читая рукопись по частям, сразу делает на полях замечания к каждой части.
   К шлифовочному чтению редактор обычно приступает на завершающем этапе своей работы над текстом. Это чтение, которое называют контрольным, представляет собой как бы «скольжение» по всему тексту. Иногда оно подчинено конкретной, определенной задаче, когда, например, надо проверить единообразное написание имен, фамилий, географических наименований, выверить цифры, даты.
   Углубленное прочтение текста завершает этап редакторского анализа. Специалисты считают, что подлинным прочтением текста может быть именно его второе прочтение. Редакторское чтение – предельно внимательное, ни одна подробность в тексте не должна ускользнуть от редактора. По мнению K.M. Накоряковой, редакторское чтение имеет много общего с чтением при научной работе. Здесь так же важно, чтобы в результате не осталось ничего непонятного, так же необходимо обдумывание сложных мест текста, знакомство с литературой по теме, но полная аналогия в данном случае все-таки невозможна [132 - Накорякова K.M. Указ. соч. С. 36, 37.].
   Если в чтении при научной работе особенно важна познавательная функция, то в редакторском чтении главное – оценка текста. Редактор обязан взвесить каждое слово, выявить не только удачи и просчеты автора, но и причины, их вызвавшие.
   В ходе углубленного прочтения текста редактор получает возможность наиболее точно его оценить. И только после этого он приступает к правке. Опытный редактор, хорошо понимающий сложность литературного процесса и психологию автора, не стремится к большому количеству исправлений, которые порой не являются необходимыми. Количество поправок и изменений в рукописи далеко не всегда свидетельствует о качестве редакторской работы. Некоторые литсотрудники в газетах часто считают своим долгом переписать заново принесенное автором в редакцию произведение. К сожалению, после такой правки текст, конечно же, становится «гладким», но авторский почерк, его индивидуальность при этом совершенно теряется.
   В зависимости от того, как изменяется текст в результате редакционной обработки, различают несколько основных видов правки. Это правка-вычитка, правка-сокращение, правка-обработка и правка-переделка.
   Правка-вычитка как самостоятельный вид редактирования применяется при подготовке к выпуску переизданий, а также документальных материалов самого различного характера. При этом виде правки задача литературного редактора (литсотрудника) заключается в том, чтобы сличить текст с наиболее безукоризненным, заслуживающим доверия оригиналом и исправить технические погрешности, если они вкрались в текст.
   При подготовке к изданию документальных или дефинитивных текстов прежде всего следует обратить внимание на точное соответствие переиздаваемого текста оригиналу, подлиннику, тексту предыдущего издания.
   Исправлению подлежат лишь всевозможные опечатки в предыдущем издании, как отмеченные в списке опечаток, так и вновь обнаруженные. Орфографические ошибки и описки, не имеющие смыслового значения, исправляются в тексте без оговорок. Исправление ошибок и описок, искажающих смысл, необходимо комментировать в сносках. Недописанные слова дописывают, сокращения расшифровывают; как правило, дописанные и расшифрованные части слов берут в квадратные скобки. Текст исторических документов или произведений передается в современной графике. Но стилистические особенности, фразеологические обороты и специфические выражения, свойственные определенной эпохе или среде, сохраняются полностью.
   При правке-вычитке необходимо особое внимание уделить правильной транскрипции имен собственных и географических наименований. Проверить выходные и выпускные данные, нумерацию глав, разделов, параграфов, правильность ссылок, номера таблиц, графиков и формул. Обязательно нужно обратить внимание на последовательность расположения предисловий, если их несколько. Первым помещается предисловие к данному изданию, затем – к предыдущему. Таким образом, последним окажется предисловие к первому изданию.
   Правка-вычитка отличается от корректорской вычитки, которая производится при подготовке издательского оригинала к набору. Задача корректора – проверить четкость изображения всех букв и знаков рукописи, исправить пропущенные ошибки, унифицировать обозначения и сокращения, проследить за соответствием имеющихся в тексте заголовков содержанию, привести в единую систему все ссылки и сноски, проверить нумерацию таблиц и т. д.
   С деятельностью корректора работу литературного редактора объединяет точность, внимательное и скрупулезное отношение к деталям, стремление к единообразию в композиционно-структурном оформлении рукописи.
   При литературной правке текста корректорские знаки не применяются, за исключением «усов» (знака переноса отдельных частей текста) и знака абзаца.
   Правка-сокращение. Цель ее – уменьшить объем текста, довести его до определенного заданного размера (без ущерба для содержания). Правка-сокращение вызывается необходимостью либо уложиться в заданный первоначально объем, либо недостатками текста, когда его сокращение способствует улучшению качества рукописи, либо определенными задачами, стоящими перед издателями и составителями.
   В первом случае правка-сокращение производится при необходимости уложиться в определенное количество печатных листов, в газете – в определенное количество строк. При издании словарей, справочников, различных каталогов, энциклопедических изданий широко используются отсылки, сокращения наименований, терминов, различных поясняющих слов. В целях сохранения заданного объема словарной статьи применяются и шрифты меньших кеглей.
   Во втором случае правка-сокращение применяется при издании художественных, публицистических и научно-популярных произведений, переиздаваемых применительно к запросам определенной группы читателей (например, в изданиях для детей, для студентов-заочников и т. д.). Издательство «Детская литература» в свое время выпускало произведения классиков отечественной литературы с определенными сокращениями, необходимыми для восприятия школьников. Так были изданы роман А.Н. Толстого «Петр I» и повести И.С. Тургенева, рассказы A.M. Горького и роман Д. Свифта «Путешествие Гулливера в страну лилипутов» и т. п.
   Правка-сокращение может быть применена и при издании сборников и хрестоматий, когда помещают не целое произведение, а лишь его части (раздел, глава), которые, с точки зрения составителей, являются наиболее важными, нужными или интересными для читателей, например, при издании большинства школьных хрестоматий по литературе.
   И наконец, данный вид правки применяется при сокращении объема произведения, имеющего композиционные недочеты: растянутость, длинноты, повторы, загромождение ненужными подробностями, изобилие однотипных данных или примеров и т. п. В этом случае сокращение является необходимым условием улучшения качества произведения: редактор, убирая длинноты и повторы, добивается более строгого и четкого композиционного построения.
   После сокращения редактор (литсотрудник) должен еще раз перечитать весь текст с точки зрения композиционной стройности и законченности. Все правки непременно согласуются с автором, для которого сокращения собственного текста, порой написанного «в муках творчества», выстраданного им, – зачастую весьма болезненная процедура. Но любой сотрудник, работающий в издательствах или в редакциях газет и журналов, знает, что без правки-сокращения почти не обходится ни одно издание.
   Правка-обработка – наиболее распространенный вид правки. Ее задача – подготовка к публикации окончательного варианта текста, в котором полностью учтены результаты редакторского анализа. При этом виде правки редактор (литсотрудник) заменяет неудачные слова и обороты, добивается точности фраз и формулировок, логичности в построении произведения, более убедительных аргументов, устраняет все, что вносит путаницу и мешает целостному воздействию произведения на читателя.
   Главное в процессе правки-обработки – не изменить смысл текста ход мыслей автора, вескость аргументации, чтобы сохранить индивидуальные особенности, манеру автора излагать материал – все то, что можно назвать слогом.
   Все серьезные изменения, которые редактор вносит в текст, необходимо согласовать с автором. В газете это иногда сделать не удается. В таких случаях литсотрудник правит текст самостоятельно, сохраняя авторский слог и исправляя лишь то, что противоречит нормам языка и искажает мысль. Все поправки, вносимые редактором в текст, должны быть им логически и научно обоснованы.
   Цель правки-переделки – создание нового варианта текста на основе материала, представленного автором. Правка-переделка – специфическая форма редактирования. Она применяется при подготовке к печати рукописей авторов, которые слабо владеют литературным языком. Этот вид правки широко распространен в практике газетной работы, в частности, в отделе писем. Материалы, присланные читателями, по разным причинам бывает трудно отправить в печать в том виде, в котором они поступили.
   Правка-переделка позволяет расширить публикацию читательских высказываний на самые разные темы. Применяется правка-переделка и при издании статей, брошюр, разного рода мемуарной литературы специалистов и работников самых разных отраслей науки, производства, культуры. Однако и в данном случае необходимо сохранять специфику авторского стиля.
   Существует и такой вид правки-переделки, когда редактор лишь записывает рассказ автора. Такая литературная запись применяется и в случаях полной непригодности авторского текста для публикации.
   Широкое распространение эта своеобразная форма редакторского труда получила в начале 30-х годов. М. Горький был одним из тех, кто самым активным образом поддержал людей, не имевших литературной подготовки и даже не всегда грамотных, но располагавших большим и ценным жизненным опытом.
   Литературная запись как вид правки-переделки широко использовалась и в послевоенной советской печати, используется она и сейчас. Известный человек, герой, крупный военачальник, известный спортсмен, артист просто рассказывает о своей жизни, о делах, друзьях, сделанном и достигнутом в своей жизни, а литератор использует весь этот богатейший жизненный материал, осмысливает его, часто дополняет собственными наблюдениями и в содружестве с этим интересным человеком создает произведение.
   В заключение необходимо снова подчеркнуть, что какой бы вид правки ни применялся, редактору всегда следует стремиться к сохранению языка, стиля, манеры изложения автора. Очень хорошо сказал об этом Д.А. Фурманов: «Искусство редактирования состоит в том, чтобы не редактировать: удержаться и не править, не причесывать автора под свой вкус. Я уверен, что вы все сделаете очень хорошо, гладко, даже безупречно правильно – ни одной волосинки, ни одной бородавочки в рукописи не останется… Автора в рукописи уже не будет. Мертвая штука получится! Нет, пускай немножко царапает, немножко задевает, но зато автор останется «живым», таким, каков он есть. Править надо только то, что абсолютно неправильно. И править нужно не самому, а убедить автора в необходимости правки, став на его позиции и взглянув на рукопись его глазами. Вы должны сделать в рукописи все, что необходимо, но непременно – рукой автора» [133 - Цит. по: Терехова B.C. Литературное редактирование: Учеб. пособие для студентов-журналистов заочного отделения. Л.: Изд-во ЛГУ, 1975. С. 30.].

2.4. Логические основы редактирования текста

   Логичность, или следование законам правильного мышления – неотъемлемое качество полноценного человеческого сознания. Для литератора-профессионала, редактора необходимо особенно хорошо владеть законами логики и применять их в повседневной редакторской деятельности. Контроль за соблюдением основных законов логического мышления – обязательный этап анализа текста.
   Основные законы логического мышления выведены классической логикой.
   Первый закон логического мышления – закон тождества. Он гласит: каждая мысль, которая приводится в данном умозаключении, при повторении должна иметь одно и то же определенное, устойчивое содержание. Это означает, что предмет нашего рассуждения не должен меняться произвольно в его ходе, понятия – подменяться и смешиваться одно с другим. Это – предпосылка определенности мышления.
   Нарушение логического закона тождества влечет за собой подмену понятий при рассуждении, делает эти рассуждения аморфными, неконкретными. Вот, например, одна газетная заметка сообщает: «С докладом на сессии городского совета выступили депутат X. Дусалиев и главный архитектор города А. Исмаилов, директор автотранспортного предприятия депутат А. Куликов и плановик горбыткомбината депутат П.Б. Беспалов. Депутат Беспалов в прениях подробно рассказал о том, что мешает хорошей работе городского комбината бытового обслуживания». В изложении данного материала автор совершенно непоследователен: депутат Беспалов упоминается дважды, первый раз как докладчик, второй раз – в качестве выступающего в прениях. Заметка посвящена сессии городского совета, точнее, ее открытию, а об этом читатель так и не узнал. Или еще пример: «С завтрашнего дня он уходит на пенсию. Ему уже известна программа чествования: ведь не каждый способен проработать на одном месте сорок лет». Здесь также не соблюдено тождество мысли и она утратила содержательный смысл.
   Второй закон логического мышления носит название закона противоречия: не могут быть одновременно истинными противоположные мысли об одном и том же предмете, взятом в одно и то же время и в одном и то же отношении. Этот закон известен еще со времен Аристотеля, который сформулировал его так: невозможно, чтобы противоположные утверждения были вместе истинными.
   Примеры с нарушением закона противоречия часто можно увидеть в юмористических рубриках на страницах прессы под заголовками: «Нарочно не придумаешь», «Не вырубишь топором» и др. Вот примеры: «Было исполнено 26 вокальных номеров, в том числе три танцевальных номера», или из материала другой газеты: «Всем особенно понравился дуэт баянистов Манюгина, Кузьмина, Торопова». Думается, к этим примерам комментарии излишни. Эти противоречия видны, что называется, невооруженным глазом. Они очевидны. Но очень часто в текстах встречаются и так называемые неявные противоречия. И чтобы их обнаружить, редактору нужно не просто сопоставить высказывания, от него требуются дополнительные мыслительные операции. Вот некоторые примеры, взятые из журнала «Сельская молодежь»: «Только в одном райцентре нашей области в этом году произошло 20 возгораний, это на 30 пожаров больше, чем в прошлом году»; «Да, богатства Севера действительно огромны. Посудите сами: три четверти промышленных фондов (то есть 90 процентов) расположено в экономически развитых районах Урала, Сибири, Дальнего Востока». Здесь автор и редактор объединили крупные далекие от центра регионы словом «Север», что, конечно же, неправомерно.
   Редактор должен помнить, что анализ не допускает логической противоречивости.
   Третий закон логического мышления – закон исключенного третьего. Он гласит: из двух противоречивых высказываний в одно и то же время, в одном и том же отношении одно непременно истинно. Третьего не дано. Попросту его можно сформулировать так: не может быть ничего посередине между двумя противоречивыми суждениями.
   Третий закон обеспечивает связность, непротиворечивость мысли, служит основанием для выбора истинного суждения.
   Главное условие соблюдения третьего закона логики – сопоставляемые высказывания должны быть действительно противоречивыми, т. е. такими, между которыми не может быть среднего, третьего промежуточного понятия. Этот закон, бесспорно, нарушен в следующей фразе: «Внешность у Анатолия какая-то лирическая, мягкая, зато голос твердый, тон уверенный, интонация знающая. Только услышав голос, и понимаешь, как на месте он в этом машинном гуле, где пахнет металлом и морем». Перечисляемые качества его внешности и голоса отнюдь не исключают друг друга.
   Не состоялось противопоставление и в следующей фразе, взятой уже из другого опубликованного источника: «При всей своей неброской внешности и неумении производить впечатление он обладал поразительной памятью».
   В своей редакторской практике, отвергая один вариант текста и принимая другой, редактор часто опирается на этот закон.
   И наконец, четвертый закон логики – закон достаточного основания. Он требует, чтобы всякая истинная мысль была обоснована другими мыслями, истинность которых доказана. Обоснованность мышления – обязательное условие правильного мышления – достигается соблюдением именно этого закона.
   Этот закон называется также законом обоснованности суждений. Именно этой обоснованности не хватает следующей фразе в корреспонденции одной из дальневосточных газет: «Несмотря на свой преклонный возраст, Тэмген до сих пор считался самым удачливым и самым мудрым охотником на всем берегу, и в начале прошлого года его единодушно избрали в председатели Совета». Автору хочется задать вопрос: в чем же он усматривает логичность поступка сельчан, избравших его в председатели? Оттого ли его избрали, что у него преклонный возраст, или, или оттого, что он удачлив и мудр? А ведь ответить на этот вопрос совсем нетрудно – автор просто не захотел себя утруждать поисками правильного, логически выверенного ответа.
   Итак, логический анализ текста сводится к тому, что, читая и осмысливая произведение, редактор проверяет, не отклонился ли автор в своих рассуждениях, выводах, определениях от норм логически правильного мышления, следит за тем, чтобы основные положения, выдвигаемые автором, были логически связаны, а переходы от одного положения к другому были последовательны и закономерны, чтобы изложение материала сопровождалось доказательствами и обоснованными выводами.
   Важно помнить, что логическое доказательство возможно лишь при наличии трех элементов: 1) тезиса (того, что нужно доказать); 2) аргументов (суждений, доказывающих тезис на достаточном основании, т. е. того, как доказывается тезис); 3) демонстрации (суждений, которые рассказывают, почему данными аргументами обосновывается данный тезис). При отсутствии или утрате хотя бы одного из этих элементов доказательство не будет иметь силы, так как будет непонятно, что, как, или почему доказывается.
   Как и всякий анализ, логический анализ текста основан на двух операциях: на мысленном делении его на части и на исследовании связей между этими частями.
   Чтобы определить основные смысловые звенья текста, уже при первом знакомстве с ним полезно обратить внимание на то, каким образом части связаны друг с другом: союзами, знаками препинания, какими именно. Неточное употребление союзов ибо, потому, так как, следовательно, но верный признак нелогичности мышления.
   K.M. Накорякова считает необходимым для редактора владеть техникой такой операции, как свертывание суждений до возможно более простых, выраженных одним предложением. Это несложная на первый взгляд операция, требует точности, в чем предлагается убедиться на примере анализа одной корреспонденции. Там было написано следующее: «Моросивший всю неделю мелкий, надоедливый дождь, словно по заказу прекратился в воскресенье, хотя еще накануне, не обращая на него внимания, к Мадриду из разных городов страны устремились тысячи людей». Логическое неблагополучие фразы мы ощущаем сразу. Союз хотя, свидетельствующий о намерении автора выявить уступительную связь между суждениями, употреблен явно не к месту. K.M. Накорякова предлагает «свернуть» суждения до их простейшей формы, внимательно следя за мыслью автора. Первое суждение упростить легко: …дождь прекратился…в воскресенье. Если же, «свертывая» второе, мы не обратим внимания на указание времени накануне и придадим ему форму: к Мадриду устремились тысячи людей, установить отношения уступки между суждениями будет невозможно. Упрощенной формой второго суждения должно стать: Накануне к Мадриду устремились тысячи людей. Очевидно, что логически оправданным при правке будет следующий вариант фразы: «Хотя моросивший всю неделю мелкий надоедливый дождь, словно по заказу, прекратился (только) в воскресенье, еще накануне, не обращая на него внимания, к Мадриду из разных городов страны устремились тысячи людей» [134 - Накорякова K.M. Указ. соч. С. 42, 43.].
   Редактор должен не только знать формулировку основных законов логики, но и представлять себе механизм возникновения логических ошибок. По мнению A.B. Абрамович и Э.А. Лазаревич [135 - См.: Лазаревич Э.А., Абрамович A.B. Практикум по литературному редактированию. М.: Изд-во МГУ, 1986. С. 124.], наиболее часто встречаются следующие логические ошибки:
   1. Смещение плана изложения. («Тринадцать человек… Одному теплое слово, другому внимание – кого-то нужно отчитать, с кого-то спросить…»; «Частый гость Сергей Иванович и в семье молодого работника… Человек готов бесплатно проработать весь день, лишь бы избавиться от внимания бригадира». В русском языке такое «логическое» построение называют: «В огороде бузина, а в Киеве – дядька».)
   2. Утверждение взаимоисключающих понятий (например, при описании ненастного вечера: «На улице было пустынно и тихо. Кругом ни души. Лишь ветер свистел в верхушках деревьев и подворотнях», – свист ветра и тишина исключают друг друга, или еще: «Раннее утро. Начинают просыпаться после ночной службы пограничники…»).
   3. Сопоставление (противопоставление) понятий, логически неоднородных (например, «При всей своей неброской внешности и неумении производить впечатление он обладал поразительной памятью»).
   4. Неверное установление причинных связей (например, «Снизил результативность Сафонов. Он левша, и если мяч попадает под правую руку, то не может им распорядиться»).
   Автор другого учебного пособия B.C. Терехова продолжает этот ряд самых распространенных логических ошибок [136 - Терехова B.C. Литературное редактирование. Л.: Изд-во ЛГУ, 1975. С. 33.]:
   5. Подмена тезиса. В заметке, например, речь идет о необходимости открыть при поселковой школе столовую с горячими обедами, так как дети приезжают издалека и проводят в школе много времени. Заканчивается заметка уверениями директора школы в том, что все замечания будут учтены и «работа столовой в ближайшее время улучшится: завезут новые столы, отремонтируют плиту и титан для кипячения воды». «Ремонт» вместо «горячего обеда» – подмена тезиса и логическая ошибка.
   6. Отсутствие соответствий между деталями картины в описаниях (например, «На севере и юге нашей Родины идет уборка колосовых, уборка хлопка и картофеля»). Следует отметить, что хлеб, хлопок и картофель убирают в разное время. Это, во-первых, во-вторых, на севере хлопок не растет, а на юге плохо растет картофель. Так что детали картины не могут быть объединены в единое целое.
   7. Излишняя лаконичность (например, «Молодая жена, сейчас уже покойница, не поняла душевных порывов мужа»). Лаконичность фразы сделал ее гротесковой. Нетрудно предложить несколько вариантов фразы, чтобы понять, что автор хотел высказать.
   Логические нарушения являются причиной многих смысловых ошибок (или, иначе, ошибок, вызывающих нежелательные ассоциации), которым теоретики и практики редактирования уделяют особое внимание. Они являются следствием логической или стилистической (лексической, морфологической или синтаксической) ошибки.
   Таким образом, встречаются ошибки: 1) логические; 2) лексические; 3) морфологические; 4) синтаксические.
   1. И хотя о логических ошибках уже говорилось, необходимо сказанное подытожить. К логическим ошибкам относятся: излишняя лаконичность; пропуск звена в объяснении («Я трудился за прилавком, за что меня и уволили»); умолчание об объекте действия («В цельном виде корнеплоды можно скармливать только с пятимесячного возраста»); две мысли в одном предложении («“Финансисты” оказались художниками из съемочной группы “Гиперболоида инженера Гарина” – первого фантастико-приключенческого фильма, который ставит на киностудии им. Горького режиссер А. Гинзбург») и т. д.
   2. Лексические ошибки чрезвычайно распространены. Они возникают при неточном словоупотреблении («зачинщик переписки» вместо «инициатор, организатор переписки»; «насаждать порядок в школе» вместо «добиваться порядка в школе»; «Каждое управление внесло свою железобетонную лепту в радость новоселов»; «Еще в 1960 году большая часть Краснодарского края доила руками» и т. д.), неудачном использовании фразеологизмов, идиом, крылатых слов («технический прогресс крепчал, как мороз в январе», «он (испытатель) не хватал с неба звезд, хотя и работал, засучив рукава» и т. д.), в результате языковой небрежности («в районе все шире развертывается профилактическая работа в области борьбы с пьянством»), перенасыщенности газетного текста специальной лексикой, терминами, не всегда известными широкому читателю и т. п.
   3. Морфологические ошибки возникают при неправильном употреблении местоимений, неудачной замене множественного числа существительных единственным («местных углей» вместо «угля»; «моторы разных мощностей» вместо «мощности» и т. п.); смешении слов, значение которых различается по родовому окончанию («его сестра работала «овчаркой»»); при неверном употреблении рода существительного («горячее кофе» вместо «горячий кофе», «старинный бра» вместо «старинное бра» и т. д.).
   4. Синтаксические ошибки – это ошибки, выражающиеся в неправильном порядке слов, нарушении управления, согласования, примыкания, в неверном употреблении причастных и деепричастных оборотов и т. п.
   Это прежде всего неверный порядок слов в предложении («От радости старик почувствовал, как у него учащенно забилось сердце»; «Именно для этого государство создает острова заповедности, охраны, а также изучению которых отдельные граждане посвящают всю свою жизнь. Они достойны глубокого уважения эти люди на островах», – союзное слово «которых» относится к существительному «острова», хотя отделено от него другим существительным «охраны», неудачно употреблен и союз «а также»); неправильное управление и примыкание («Больше внимания надо уделять обучению технике безопасности молодежи»).
   При исправлении смысловых ошибок нужно не только знать законы логики, лексические, грамматические и стилистические средства языка, но и выстраивать связь каждого предложения с контекстом.
   Очень часто логические несоответствия авторы с успехом используют в пародии для создания юмористического эффекта. Но, попадая по недосмотру автора и редактора в печать, такие несоответствия затрудняют постижение смысла написанного.
   Смысловые ошибки, вызванные неправильным употреблением слов или словосочетаний, грамматических форм, стилистическими недочетами или нарушением синтаксических связей – предмет изучения курса практической стилистики.

2.5. Работа редактора над композицией рукописи

   Композицией рукописи обычно называют ее построение, зависящее от замысла автора, назначения произведения и его содержания. Слово композиция (лат. Compositiono – составление, сочинение, соединение, упорядочение) – литературоведческий термин, обозначающий такое построение литературного произведения, которое объединяет все его части в единое целое и способствует воспроизведению целостной картины жизни в том плане, в каком воспринимает и оценивает ее автор.
   Нельзя не согласиться с B.C. Тереховой [137 - Терехова В. С. Указ. соч. С. 35.], что композиция – это структура литературного произведения, расположение его частей и связь их между собой, обусловленные идейным замыслом автора, назначением произведения и его содержанием.
   Правила построения литературного произведения известны с глубокой древности. Цицерон говорил о том, что пытаться изложить письменно свои мысли, не умея их ни расположить, ни ясно выразить, ни увлечь читателя приятным слогом, может только человек, неумеренно злоупотребляющий своим временем и писанием. На первое место он ставил умение расположить свои мысли. Последовательность частей должна быть мотивированной, части – соразмерными, а приемы композиции определяться содержанием и характером произведения. Композиционная полнота, необходимость и единство – требования, общие для построения всех литературных произведений независимо от их вида и жанра [138 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 56–58.].
   Принято различать композицию художественного произведения, в основе которого лежит сюжет, и композицию произведения, не относящегося к литературе художественной, в основе которой лежит план. Другими словами, поэтический образ, в первом случае, логическое построение – во втором.
   Однако, замечает K.M. Накорякова, даже тогда, когда редактор работает над рукописью художественного произведения, ограничиваться рассмотрением только сюжета он не может. Понятие «композиция» шире понятия «сюжет», и лишь изучение композиции в целом позволяет оценить авторский замысел во всем его своеобразии и сложности и выяснить роль различных внесюжетных композиционных рамок и других авторских приемов.
   Композиция произведений разных жанров составляет предмет всевозможных исследований. Не претендуя на полноту изложения этого вопроса, хотелось бы отметить зависимость построения рукописи от идейного замысла автора. Композиционное построение рукописи определяется ее содержанием, объемом, видом текста, а также нравственным, научным и культурным уровнем читателей, для которых эта статья (книга, брошюра) предназначена. Стиль и композиция произведения – это как бы две стороны единого целого, формы произведения, они всегда взаимосвязаны и взамообусловлены.
   Обратимся к чрезвычайно интересному и яркому примеру по поводу выстраивания автором-классиком композиции своего произведения, который был приведен K.M. Накоряковой [139 - Накорякова K.M. Указ. соч. С. 58.].
   Как известно, первое знакомство читателей с романом Лермонтова «Герой нашего времени» произошло по журнальным публикациям. Причем последовательность, в которой излагались события, была не той, какую мы видим сейчас в романе. Готовя отдельное издание, Лермонтов нашел способ так связать повести между собой, что они раскрыли историю характера его героя. Три повести «Тамань», «Княжна Мэри» и «Фаталист» – составили журнал Печорина, а повесть «Максим Максимыч» включила в себя краткое послесловие к журналу и была поставлена в начало книги. И вскоре после выхода в свет первого издания «Героя нашего времени» В.Г. Белинский писал: «Роман г.Лермонтова проникнут единством мысли, и потому, несмотря на его эпизодическую отрывочность, его нельзя читать не в том порядке, в каком расположил его сам автор: иначе вы прочтете две превосходные повести и несколько превосходных рассказов, но романа не будете знать. Тут нет ни страницы, ни слова, ни черты, которые были бы заброшены случайно; тут все выходит из одной главной идеи и все в нее возвращается».
   Чтобы из отдельных повестей получилось новое произведение, Лермонтов не написал ничего нового. Он ограничился минимумом: расположил материал определенным образом, сделал небольшие связки, убрал несколько фраз, т. е. проделал редакторскую по своей сути работу.
   Пожалуй, еще сложнее усовершенствование композиции нехудожественных произведений.
   В ряде учебных пособий по теории редактирования указываются типичные недостатки композиции журналистского материала, с которыми редактору приходится сталкиваться особенно часто: это отход от темы; неудачно выбранный принцип расположения частей; неоправданное нарушение последовательности изложения; несоразмерность частей; неудачные композиционные приемы; неточность связи между частями; нечеткость композиционных рамок (неудачный заголовок, начало, концовка).
   Усовершенствование композиции – очень ответственная и трудная задача. Редактор должен глубоко осмыслить произведение в целом, помочь автору найти наиболее четкий и логически выдержанный план последовательного изложения материала. Единых рекомендаций в отношении композиционного построения нехудожественных, как, впрочем, и художественных текстов, нет и быть не может.
   Начиная работать над рукописью, редактор должен четко представить себе текст как единое целое, его план, определить насколько правильно и логично развита основная тема произведения, а также соразмерность отдельных частей. Особое внимание уделяется проверке избранной автором последовательности изложения, пропорциональности частей, исключению повторений и разделов, не связанных с основной темой изложения.
   Именно работа над планом делает для редактора очевидными достоинства и недостатки построения авторского текста.
   Редактор должен решить, удачен ли план произведения в целом и в отдельных его частях, и, если неудачен, совместно с автором исправить его. Определить план произведения можно по оглавлению, в случае, если оно хорошо составлено и полностью соответствует плану рукописи. В правильно составленном оглавлении все важнейшие проблемы и вопросы, рассмотренные в тексте, обязательно должны быть отражены. Если произведение разделено на графы и параграфы или другие части, имеющие свои заголовки, то оглавление обычно отражает этот план.
   Объемные научные, научно-технические, научно-популярные издания могут иметь сложную структуру построения, делиться на более или менее крупные составные элементы: части, разделы, графы, параграфы и т. д. Структура небольших по объему работ может быть более простой: в них иногда отсутствуют разделы или части, главы или параграфы.
   Всю систему заголовков в произведении называют рубрикацией (от лат. ruber – красный; в старину первая буква абзаца выписывалась красной краской). Иначе говоря, рубрикация – это подразделение рукописи на части, иногда имеющие специальные подзаголовки. Анализируя подзаголовки, можно установить правильность развития темы автором.
   Для того чтобы проверить, выражена ли соподчиненность разделов и подразделов рукописи, редактор сопоставляет с содержанием каждого раздела и подраздела так называемое рабочее оглавление, которое автор должен представить вместе с рукописью. В рабочее оглавление вносят все заголовки рукописи – от крупных до самых мелких – с сохранением той формулировки и в той последовательности, в какой они приведены в тексте рукописи. Заголовки в рабочем оглавлении обычно располагаются лесенкой, где верхней ступенькой будет самый крупный заголовок книги, а нижней – самый мелкий:

   Проверка и исправление рубрикации, хотя и является важным моментом в работе над композицией, однако не исчерпывает собой всех проблем, связанных с построением произведения.
   Каждое (или почти каждое) произведение можно разделить на три части: введение, основную часть и заключение. Во введении дается общая постановка темы, формулируется ее значимость и определяются наиболее важные моменты дальнейшего изложения. В основной части раскрывается тема. В заключении подводятся итоги, сообщаются выводы. Однако в некоторых рукописях введение состоит из общих фраз и штампов. Поэтому задача редактора – добиться, чтобы введение и заключение максимально способствовали раскрытию идеи произведения.
   Зачастую в рукописях авторы очень увлекаются абзацными отступами. Им кажется, что это придает тексту весомость и убедительность, что, конечно же, не так.
   Слово «абзац» (от нем. Absatz) обозначает цельную смысловую единицу, которую для выделения набирают с новой строки, с отступом от левого края. С точки зрения композиционного построения абзац может быть оформлен как одно предложение или как определенное сочетание нескольких предложений. Для абзаца характерны единая тема, логическая целостность и определенная композиционно-семантическая соотнесенность со всем произведением. Это и позволяет рассматривать его как простейшую структурную единицу повествования [140 - Терехова B.C. Указ. соч. С. 40.].
   Разделительная пауза между абзацами может нести особую смысловую или эмоциональную нагрузку. Абзац может быть построен либо на тесном смысловом единстве его частей, либо на их противопоставлении. Если в этом есть необходимость, литературный редактор должен исправить членение на абзацы, располагая материал в логической последовательности и добиваясь определенной связи между абзацами.
   Работа над абзацным выделением – важный этап в работе редактора по проверке и исправлению композиционного построения произведения.
   Требования к композиции материалов массовой информации исключают трафаретность и схематичность. Известно, что каждая группа жанров публицистики – информационная, аналитическая, художественно-публицистическая – располагает своей системой приемов организации материала.
   Например, работая над информационной заметкой, редактор должен понимать, что арсенал средств эмоционального воздействия, к которому он по привычке хочет прибегнуть, здесь весьма ограничен. Задача редактора в этом случае – помочь читателю всеми средствами логики легко и адекватно воспринять сообщаемую информацию. Ведь автор информационных жанров, как правило, ничем не проявляет себя. Приемы, которыми он пользуется при написании материала, подчеркнуто нейтральны. Главное здесь – точность фактов и умение логически выстроить текст.
   А вот в материалах художественной публицистики, впрочем, как и в современной художественной литературе, некоторые авторы часто стремятся к оригинальности изложения, которая не всегда идет на пользу читателю. Здесь автор часто апеллирует к ассоциативному мышлению, которое, как правило, развито у читателя образованного и просвещенного. Часто встречаются переносы во времени, введение дополнительных планов повествования, включение авторских монологов, так называемых лирических отступлений, и др. приемы, рассчитанные на читателя, подготовленного к такому роду изложения материала. Поэтому опытный редактор, работая над таким текстом, должен оценить, насколько мотивированы здесь эти приемы композиции.
   Одна из ведущих проблем теории композиции – рамки литературного произведения. Каждый пишущий журналист знает, насколько трудно даются начальные фразы, концовка материала, а о трудностях придумывания заголовка – разговор впереди.
   Очень часто успех быстрого контакта с читателем зависит от того, насколько удачна первая фраза, сможет ли она сразу заинтересовать читателя. Конечно, каждый литератор имеет право на свои профессиональные приемы в творчестве, но преимущества точной первой фразы для «читабельности» материала очевидны.
   Не меньше внимания требует от редактора и концовка материала. В данном случае его главная задача – проследить за однозначностью выводов и ясностью форм конечных фраз. Одни авторы вспоминают о том, что, начиная писать свой текст, они уже знают, какой будет последняя фраза. Для других авторов последние фразы складываются как естественное завершение написанного. Однако часто в материалах публицистики встречаются так называемые открытые концовки. Авторы тем самым как бы вовлекают читателя в обсуждение проблем, о которых говорилось в материале, не навязывая им своего мнения, активизируя читательскую мысль.

2.6. Выбор заголовка литературного произведения

   Литературная форма заголовка имеет двойственный характер. С одной стороны, заголовок самостоятелен, с другой – представляет собой элемент структуры произведения. Заглавие художественного произведения может выражать его идею: «Мертвые души» Н.В. Гоголя, «Отцы и дети» И.С. Тургенева, «Воскресение» Л.Н. Толстого. Произведение может быть названо именем главного героя, в образе которого раскрывается основная идея произведения: «Рудин» И.С. Тургенева, «Васса Железнова» A.M. Горького, «Дядя Ваня» А.П. Чехова. Возможны заглавия символического характера: «Дворянское гнездо» И.С. Тургенева, «Хождение по мукам» А.Н. Толстого. Возможны и другие принципы выбора заголовка.
   Очень интересна работа А.П. Чехова по выбору названий для своих рассказов. Так, по поводу рассказа «Попрыгунья» Чехов писал редактору журнала «Север» В.А. Тихонову: «Рассказ я пришлю, но сказать, как он будет называться, я не могу. Назвать его теперь так же трудно, как определить цвет курицы, которая вылупится из яйца, которое еще не снесено». Написанный рассказ Чехов вначале озаглавил «Обыватели», затем «Великий человек». После чтения корректуры, куда писатель внес небольшие изменения, он написал В.А. Тихонову: «Право, не знаю, как быть с заглавием моего рассказа! “Великий человек” мне совсем не нравится. Надо назвать как-нибудь иначе – это непременно. Назовите так – “Попрыгунья”. Итак, значит “Попрыгунья”» [141 - Терехова В. С. Указ. соч. С. 62.].
   Изменено было также название рассказа «Радость»: после исправлений А.П. Чехов включил этот рассказ во второй том собрания сочинений под названием «После театра».
   Много авторских раздумий вызвало заглавие «Рассказ неизвестного человека». Чехов одно за другим отвергает названия: «Рассказ моего пациента» – не годится, безусловно: пахнет больницей. «Лакей» – тоже не годится: не отвечает содержанию и грубо. Что же придумать? 1. В Петербурге. 2. Рассказ знакомого. Первое – скучно, а второе – как будто длинно. Можно просто «Рассказ знакомого». Но дальше: 3. В восьмидесятые годы. Это претенциозно. 4. Без заглавия. 5. Повесть без названия. 6. «Рассказ неизвестного человека». Последнее, кажется, подходит. Хотите? Если хотите, то ладно», – пишет он В.М. Лаврову, редактору-издателю журнала «Русская мысль» [142 - Чехов А.П. Собр. соч.: В 12 т. Т. 7. М., 1956. С. 511.].
   Роль редактора в работе над заглавием значительна, но в то же время чрезвычайно деликатна и сложна. Обычно заглавие своему произведению дает автор. И он волен изменить или сохранить его в прежнем виде. Так, А.П. Чехов один из своих рассказов назвал первоначально «Жена», а затем изменил на название «В деревне», которое, по его словам, было «общее, хотя и скучнее». Редактор журнала «Северный вестник» М.Н. Альбов оставил первое название «Жена». «Оно было пикантнее, а это, по нынешним временам, не лишнее», – писал он Чехову. И тот в конечном счете согласился с мнением редактора [143 - Там же. С. 508.].
   Редактор должен подсказать автору более точную и простую формулировку, проследить, чтобы заглавие по возможности точнее передавало содержание произведения, было ярким и оригинальным.
   О работе над заголовками различных произведений написано немало статей и книг, в которых с разных сторон рассматриваются самые разные критерии выбора заголовков. Одна из таких работ носит красноречивое название «Муки заголовка» [144 - Блисковский З.Д. Муки заголовка. 2-е изд. М.: Книга, 1971.].
   Возвращаясь к поискам А.П. Чехова заголовков для своих рассказов, приведенным выше, стоит вдуматься, по каким причинам Чехов отбрасывает один вариант за другим в поисках того, что нужно. Это и «не отвечает содержанию», и «грубо», и «скучно», и «длинно», т. е. многословно, и, наконец, «пахнет больницей», т. е. очень специфически.
   Таким образом, даже из этих примеров можно хотя бы в общих чертах сформулировать требования, которым должны отвечать названия литературных произведений. Прежде всего, заглавие должно соответствовать содержанию, идее произведения. Заголовок должен быть точным, ясным, простым, кратким, наконец, оригинальным.
   Именно такие требования выдвигали классики русской литературы и публицистики к заглавиям литературных произведений. «Видна птица по полету» – говорит русская пословица, «а книга по заглавию» – прибавим мы от себя», – писал В.Г. Белинский в рецензии на книгу «Исторические анекдоты персидских государей». Размышляя о названии альманаха, Белинский хотел придумать что-нибудь «попроще и получше», И.С. Тургенев считал, что «самые простые названия – самые лучшие», а A.C. Пушкин, касаясь названия книги H.A. Дуровой, заметил: ««Записки амазонки» как-то слишком изысканно, манерно, напоминает немецкие романы. «Записки H.A. Дуровой» просто, искренне, благородно» [145 - См.: Девель А. Проблемы заглавия // Редакторы книги об опыте своей работы. Вып. 2. М., 1960. С. 193.].
   А теперь о некоторых специфических требованиях к заголовкам произведений, не относящихся к области художественной литературы. Важные информационные функции заголовок выполняет и в других видах изданий – в учебнике, справочной книге, научно-техническом издании. Заголовок здесь должен отвечать ряду специфических условий современной научно-информационной деятельности.
   По мнению Н.М. Сикорского [146 - См.: Сикорский Н.М. Теория и практика редактирования. С. 249.], во-первых, заглавие должно состоять из ключевых (значимых) слов; число неключевых слов, необходимых для того, чтобы придать заголовку законченный вид, следует ограничить возможным минимумом. Во-вторых, ключевые слова в заглавии надо подобрать так, чтобы они однозначно выражали содержание понятий. В заголовках не стоит использовать многозначные слова, которые неизбежно влекут за собой различные толкования смысла. В-третьих, очень важно, чтобы слова, которые входят в названия, были ясны не только не только в контексте, а и сами по себе. Следовательно, делает вывод ученый, в заголовках не место для новых терминов, а также слов узкопрофессионального и местного значения. Наконец, заглавие не должно содержать в себе слишком много (пусть и значимых) слов.
   Необходимо отметить, что в заглавиях не должно быть сложных синтаксических конструкций, включающих, в частности, причастные и деепричастные обороты, придаточные предложения, вводные слова. Такие конструкции, как бы отдаляют одно от другого ключевые слова и таким образом ослабляют их смысловую связь.
   Особого подхода требуют заглавия сборников – изданий, содержащих ряд произведений одного или нескольких авторов, подобранных с определенной тематической или читательской установкой. Иногда всей книге дается название одного из произведений, вошедших в нее. В данном случае необходимо, чтобы выбранное сочинение было особенно значимым и как бы объединяло в тематическом плане все материалы сборника.
   Интересный пример приводит Н.М. Сикорский [147 - См.: Сикорский Н.М. Указ. соч. С. 250.]. Речь идет о сборнике литературоведческих статей, о котором рассказывается в издании «Редактор и книга» (выпуск третий). В академическое издательство поступила рукопись под названием «Из истории русского реализма XIX века». Редактор обратил название на необычную широту названия. Приведенные в заголовке слова могут быть отнесены не только к русской литературе, но и к любому виду русского искусства той поры – живописи, скульптуре, театру, музыке и т. п. Они также могут быть восприняты как обозначение синтетического исследования, охватывающего все виды искусства в самом широком смысле слова. По предложению редактора книга получила название «Проблемы реализма русской литературы XIX века». И хотя новое название не может считаться вполне удачным (по-прежнему очень широкое, да и слово «проблема» здесь не содержит смысловой нагрузки), оно все же лучше, в большей мере отвечает содержанию издания, справедливо замечает исследователь.
   Редакторский анализ заглавия книги и ее рубрик – сложная задача, связанная с разбором всей рукописи и отдельных ее частей. К этому вопросу редактор обращается несколько раз в ходе работы над текстом. Окончательное суждение о заглавиях в книге редактор выносит тогда, когда он завершает редакторский анализ.
   Наиболее часто встречающиеся ошибки: заголовок рукописи шире или уже ее содержания, допускает двоякое толкование, криклив, содержит лишние или неизвестные читателю слова, невыразителен, стандартен.
   Весьма распространенный недостаток многих названий произведений, шаблон, трафарет, штамп. Часто можно встретить повторение одних и тех же заголовков в различных произведениях. Наиболее распространенные «штампованные» слова для заголовков произведений художественной литературы – «Верность…», «Встреча…», «Испытание…» в сочетании с самыми разными словами и выражениями: «Испытание верностью», «Испытанная дружба», «Испытание на прочность», «Испытанный характер» и прочие «творческие находки», которые порой способны просто-напросто оттолкнуть читателя от публикации. Конечно, не редактор, а автор придумывает название произведения, но, повторим: роль редактора в усовершенствовании заглавия произведения весьма значительна.
   Выбор заголовка, особенно в газете, при большом потоке материала, часто схожего по тематике, – вопрос чрезвычайно сложный. Здесь на помощь всегда должны прийти и мастерство редактора, и его определенный художественный вкус. «Заглавие не реклама, а само произведение… Выдавать авторский замысел заглавием с самого начала тоже нельзя. От страницы к странице заглавие должно развиваться вместе с сюжетом. Простые слова заглавия под конец чтения должны наполняться смыслом, становиться мудрыми, и если это произойдет, их простота скажется сильнее и значительнее самого броского заголовка. И полюбятся они больше», – эти размышления А.Т. Твардовского как нельзя лучше иллюстрируют смысл сложного, кропотливого, но творческого литературного дела – поиска заголовка [148 - Цит. по: Накорякова K.M. Литературное редактирование материалов массовой информации. С. 73.].

2.7. Способы изложения и виды текста

   Успешному редактированию способствует детальное рассмотрение особенностей способа изложения. В зависимости от его характера различают описания, повествования, рассуждения и определения.
   Цель описания – создать картину действительности. Это перечисление свойств, сторон предмета или явления, присущих ему в определенный момент. Единовременность этих признаков – основная часть описания.
   Цель повествования – передать движение событий во времени. Это рассказ о том, как, в какой последовательности происходили события.
   Цель рассуждения – исследование, обобщение знаний о действительности, выяснение причин явлений, обоснование выводов, доказательство истинности или ложности определенных положений.
   В отличие от рассуждений, в которых всегда закреплен процесс выведения нового знания, определения фиксируют суждения о существенных признаках предмета.
   Интересно отметить, что еще древние риторики учили, что повествование занимается действием, описание – предметом рассуждения, рассуждение – отношением предметов и действий. Повествование обязано своим происхождением памяти, описание – внешним чувствам, рассуждение – уму и чувствам.
   Повествование, или повествовательный текст, содержит рассказ о событиях, которые излагаются в хронологической последовательности.
   В повествовании выделяются основные (узловые) события, показывается их взаимосвязь, например, как в биографическом произведении или рассказе о путешествии.
   При редактировании повествовательного текста редактор должен прежде всего установить, удачно ли автор выделил основные (узловые) события, правильно ли их осветил, какова продолжительность каждого события, соблюдается ли последовательность в изложении событий, определить, как эти события связаны одно с другим. Все второстепенные факты, детали, которые отвлекают внимание читателей от основной темы, надо убрать.
   При выделении главного и второстепенного следует исходить из того, что значение события не всегда определяется его продолжительностью. Пропорциональность частей повествования достигается тем, что больше внимания уделяется наиболее важным по значению или по своим последствиям событиям. На страницах газет повествовательные тексты присутствуют в информационных материалах – заметках, репортажах, отчетах и др.
   В качестве примера повествования можно привести следующий отрывок из повести Л.Н. Толстого «Хаджи-Мурат»:
   «Хаджи-Мурат шел, быстро ступая по паркету приемной, покачиваясь всем тонким станом от легкой хромоты на одну, более короткую, чем другая, ногу. Широко расставленные глаза его спокойно глядели вперед и, казалось, никого не видели.
   Красивый адъютант, поздоровавшись, попросил Хаджи-Мурата сесть, пока он доложит князю. Но Хаджи-Мурат отказался сесть, и, заложив руку за кинжал и отставив ногу, продолжал стоять, презрительно оглядывая присутствующих…
   Воронцов принял Хаджи-Мурата у края стола. Старое, белое лицо главнокомандующего было не такое улыбающееся, как вчера, а скорее строгое и торжественное.
   Войдя в большую комнату с огромным столом и большими окнами с зелеными жалюзи, Хаджи-Мурат приложил свои небольшие загорелые руки к тому месту груди, где перекрещивалась белая черкеска, и неторопливо, внятно и почтительно, на кумыцком наречии, на котором он хорошо говорил, опустив глаза, сказал…» [149 - Толстой Л.Н. Собр. соч. Т. 14. М., 1953. С. С. 56.].
   Описание, или описательный текст – это изложение, в котором предметы (явления, события) изображаются путем перечисления признаков (свойств, сторон), характерных для них в определенный момент.
   Описательный текст начинается, как правило, с общего представления описываемого предмета или явления, а затем следуют один за другим элементы описания, т. е. отрывки, в каждом из которых описывается отдельная часть или деталь рассматриваемого предмета или явления. Возможен и обратный порядок построения описания: сначала перечисляются детали, частности, затем дается общая картина. Но как бы ни было построено описание, важно, чтобы элементы его приводились в строгой последовательности, определяемой либо степенью значимости данных элементов в целом описании, либо таким расположением, при котором их можно наблюдать, стоя на одном месте и постепенно переводя взгляд или передвигаясь от одной детали (предмета, части) к другой. Описание строится обычно так, чтобы читатель все новые сведения присоединял к уже имеющимся и чтобы все части описания воспринимались как нечто единое, целое.
   Различают элементы описания – отрывки, раскрывающие отдельные стороны изображаемого. Обычно элементы описания приводят по определенной системе: в порядке важности, последовательности расположения и т. д.
   Редактируя описательные тексты, надо добиваться, чтобы признаки, сообщаемые в них, создавали представление о предмете в целом. Необходимо исключать вводные части, не связанные с основной темой, а также детали, загромождающие изложение.
   Примером может служить следующее описание: «Лондон все вмещает: рядом с небоскребами маршируют часовые в опереточных мундирах, парик спикера колышется в такт дебатам о социализме, вокруг дворца, где помещаются банки и тресты, копошится миллион нищих, он все вмещает, этот огромный город, и он ничего не совмещает, раздельной жизнью живут в нем несхожие века и враждующие классы… Если выйти рано утром из квартала доков, где верещат голодные китайцы, где рахитичные дети валяются на мостовой, как невыметенный сор, можно к вечеру добраться до Гольд-Грина, до одинаковых улиц с одинаковыми домами, где горничные в белых наколках, камины, чай: все благообразие пуританского рая с Адамами в халатах и со змием, давно позабывшим о своих начальных обязанностях…» [150 - Эренбург И. Соч.: В 5 т. Т. 5. М.: Гослитиздат, 1954. С. 542.].
   В некоторых случаях описание строится по определенной схеме. Например, в учебниках географии традиционна такая схема описания государства: площадь, географическое положение, очертания, поверхность, климат, растительный и животный мир, население и его хозяйственная деятельность и т. д.
   Что касается публицистики, то описательный жанр широко применяется в таких газетных жанрах, как очерк, статья, репортаж, заметка, фельетон и др. В художественной и научной литературе описание занимает значительное место.
   В чистом виде повествование и описание встречаются достаточно редко. Наиболее распространены смешанные описательно-повествовательные или повествовательно-описательные тексты. В художественной литературе описание всегда больше тяготеет к образным художественным средствам, хотя у крупных мастеров слова определенная образность есть и при повествовании. В научной и технической литературе описание, так же, как и повествование, строится с помощью логических средств, которые редактор непременно должен учитывать при работе над текстом.
   Для синтаксической структуры повествования характерна опора на глагольные формы, прежде всего на формы прошедшего времени совершенного вида. Именно эти глагольные формы обладают наиболее отчетливо проявленной способностью как бы «двигать действие». Прошедшее время совершенного вида, свойственное быстрому рассказу, повествованию, отличается динамизмом [151 - Накорякова K.M. Литературное редактирование материалов массовой информации. С. 78.].
   Для описания характерны глаголы несовершенного вида (в прошедшем и настоящем времени), фиксирующие статику фактов и позволяющие достичь эффекта остановленного времени.
   Повествование представляет собой на первый взгляд наиболее простой способ изложения. Не случайно, видимо, древнейшие образцы народного творчества – это, в основном, повествования, рассказы о событиях. Психологи установили, что дети, учась говорить, первую свою связную речь строят обычно как повествование. И педагогические методики учитывают это обстоятельство. «Первые темы, которые самым естественным путем пришли нам в голову, – свидетельствуют воспоминания преподавателей Яснополянской школы Толстого, – были описания простых предметов, как-то хлеба, избы, дерев и т. п.; но, к крайнему удивлению нашему, требования эти доводили учеников почти до слез, и, несмотря на помощь учителей, они решительно отказывались писать на темы такого рода. Мы попробовали предложить описание каких-нибудь событий, и все обрадовались, как будто им сделали подарок. Столь любимые в школах описания простых предметов – свиньи, горшка, стола – оказались, без сомнения, труднее, чем целые, из воспоминаний взятые рассказы» [152 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 80.].
   Рассуждение – самый сложный по своей цели и структуре способ изложения. Рассуждением называется такой вид текста, в котором исследуются предметы или явления, раскрываются их внутренние признаки, доказываются определенные положения.
   Рассуждения встречаются как в описательных, так и в повествовательных текстах. В то же время в рассуждении можно найти повествование или описание, или то и другое одновременно. Рассуждение – это процесс выведения нового знания.
   В рассуждении различают тезис (положение, истинность которого доказывается), аргументы (суждения, обосновывающие правильность тезиса) и демонстрацию (способ доказательства, т. е. последовательность аргументов и связь между ними и тезисом).
   Существуют два вида рассуждений: 1) дедуктивные, или аналитические; 2) индуктивные, или синтетические. В первом случае от общих положений идут к частным, от обобщений – к фактам, т. е. сначала дают вывод, утверждение, а затем – доказательства и факты. Во втором случае от частных положений обращаются к общим, от фактов к обобщению, т. е. сначала приводят наблюдения, общепризнанные положения, а затем делают общий вывод, в котором заключается доказываемая мысль.
   Некоторые психологи считают, что индуктивный (синтетический) способ рассуждения более прост и доступен массовому читателю, которому легче на конкретных фактах сделать обобщение, прийти к общему выводу. Поэтому в научно-популярной и массово-политической литературе рекомендуется использовать синтетический способ рассуждений. Как бы ни было построено рассуждение, оно всегда должно доказывать правильность вывода, утверждения, а поэтому основные положения необходимо строго и четко аргументировать.
   Авторам не всегда удается построить свое рассуждение так, чтобы оно воспринималось легко, не вызывая затруднений у читателей. Поэтому при редактировании рассуждения нужно добиваться, чтобы тезис был отделен от аргументов, исключать аргументы, не относящиеся к тезису, тщательно проверять истинность аргументации. При этом редактору следует всегда помнить, что рассуждение – действенное средство убеждения читателя, и добиваться четкости построения и лаконичности доказательства.
   В отличие от рассуждений, в которых всегда закреплен процесс выведения нового знания, определение лишь фиксируют суждения о существенных признаках предмета. Определение, т. е. точное раскрытие содержания понятий, встречается в тексте любого вида (особенно часто в описательном): «Физика – наука о природе, изучающая простейшие и вместе с тем наиболее общие свойства материального мира».
   Определение должно быть лаконичным, ясным, точным и устанавливать существенные черты предмета и отличия его от сходных с ним. Оно не может содержать повторения в определяемом и определяющем понятиях (например, «православный христианин – человек, исповедующий взгляды православного христианства»).
   Определение как вид изложения особенно распространено в научной, научно-популярной, научно-справочной и учебной литературе, т. е. везде, где необходимо точно раскрыть содержание понятия, назвать его родовые и видовые признаки.
   Определение должно быть построено четко, логично, последовательно. Оно состоит из четырех элементов, расположенных в следующем порядке: 1) определяемое понятие, т. е. то, что определяется. 2) предикат – то, что говорится об определяемом. 3) родовой признак, т. е. качество, которое присуще ряду родственных предметов или явлений. 4) видовое отличие – качество, характерное только для данного определяемого понятия. Например: «Литература – произведения письменности, имеющие общественное значение» (СЭС. М., 1987. С. 717). Здесь определяемое понятие – «литература», предикат – «есть» (опущен в настоящем времени), родовой признак – «произведения письменности», и наконец, видовое отличие, присущее только рассматриваемому виду литературного произведения – «имеющие общественное значение».
   Определения, которые употребляются в научно-популярной, массовой и учебной литературе, должны быть четкими и точными. В текст журналистского произведения определения включаются обычно в форме объяснений.
   Ученые и популяризаторы науки часто сталкиваются с необходимостью объяснить смысл вводимого ими в научный обиход нового понятия или термина.
   Определение как вид текста можно чаще всего найти в описаниях, реже в повествованиях и рассуждениях.
   Таковы основные виды текстов, которые встречаются в практике редактирования.

2.8. Работа редактора над фактическим материалом

   Факт (лат. factum – сделанное) – это действительное, невымышленное происшествие или явление.
   В редакционно-издательской практике к фактическому материалу относят факты, имена собственные, географические названия, даты, цифры, цитаты.
   Редактор помогает автору оставить в рукописи или вновь включить в нее лишь те примеры, которые наиболее полно и ярко характеризуют описываемые явления. От типичности и достоверности фактов, приводимых в рукописи, и их правильной оценки зависят убедительность, действенность произведения. Однако работу над фактическим материалом нельзя сводить только к выбору и проверке сведений, приводимых в рукописи. Нужно добиваться систематизации фактов, помогая читателю понять их взаимосвязь, сделать определенные выводы.
   Прежде всего редактор должен проверить достоверность дат, правильность фактического материала, написания имен собственных и географических наименований, особенно иноязычных, решить, насколько необходим приведенный в рукописи фактический материал. Это в первую очередь относится к таким видам фактического материала, как имена собственные, географические названия и даты, поскольку обилие имен собственных или дат иногда рассеивает внимание читателя, отвлекает его от основной мысли, а подчас и затрудняет общее восприятие произведения в целом. Но и отсутствие их зачастую является серьезным недостатком, особенно в произведениях массовой информации.
   Для редактора не существует неточностей, ни больших, ни малых. Все неточности и ошибки надо вовремя заметить и устранить. Поэтому редактор, имеющий дело с текстом технического характера, должен работать в тесном контакте с автором – специалистом в своей области. Для редактора важна методика профессиональной работы с фактическим материалом: умение быстро и точно найти нужную справку, проверить правильность данных, знание широкого круга справочных пособий, умение ориентироваться в них, владение приемами анализа текстов.
   Пособия по методике редактирования рекомендуют три вида проверки фактического материала: внутреннюю проверку, сличение с авторитетным источником, официальное подтверждение.
   Фактический материал проверяют только по произведениям, из которых он заимствован. Если надо обратиться к справочным изданиям, то следует использовать ближайшие по времени издание энциклопедического словаря, отраслевые справочные и справочно-информационные издания.
   В том случае, когда нет полной уверенности в правильном освещении и трактовке какого-либо научного вопроса, необходимо про консультироваться в соответствующем научном учреждения и получить официальное подтверждение в правильности освещения данного материала, или попросту завизировать данный материал у руководства учреждения.
   Очень часто в авторских рукописях встречаются ошибки, связанные с номинацией. Причиной ошибок номинации часто является недостаточная осведомленность автора, бедность языка, техническая неточность воспроизведения текста. Требование точности номинации прежде всего определяет работу редактора над именами собственными, терминами, географическими названиями.
   Журналист не имеет права переделывать или придумывать имена собственные. Например: «…Единственная колония этих редкостных птиц расположена на Алакольских островах…», – сообщает заметка. Казалось бы, все сказано точно. Но профессиональное внимание редактора должно было выделить географическое наименование. Оказалось, что, введя в текст название Алакольские острова и написав его с прописной буквы, автор заметки совершил некое «географическое открытие». Озеро Алаколь действительно существует. В этом легко убедиться, посмотрев на карту Казахстана. Есть на озере и острова, но они невелики и названия их не зафиксированы как официальные. Алакольских островов вы на карте не найдете [153 - Накорякова K.M. Указ. соч. С. 147.].
   Вопросы практической транскрипции (лат. transcriptoi – переписывание), т. е. передачи звуков какого-либо языка системой знаков, отличных от букв этого языка, приобретают исключительное значение в практике литературного редактора. Иногда насчитывается до двух-трех десятков вариантов написания иностранных фамилий и географических наименований.
   B.C. Терехова в своем пособии [154 - Терехова В.С. Указ. соч. С. 48.] приводит следующие примеры разного написания некоторых имен собственных. «Английская фамилия Голсуорси имеет 18 вариантов передачи, а название пустыни Кызылкум – около 30. Как правильно следует писать: Шахразада, Шехерезада или Шехрезада? Ответить на подобные вопросы труднее, чем кажется на первый взгляд. Разнобой в написании имен собственных и географических названий затрудняет пользование картами, каталогами, справочниками и т. д. Недаром академик Л.В. Щерба называл это «хотя и маленьким, но все же общественным бедствием». Разнобой в написании имен собственных показывает, насколько их орфография отстала от потребностей времени».
   При включении в русский текст иностранных имен собственных, а также терминов возникает логичный вопрос – как их писать: давать точный перевод иностранного слова, придерживаться традиционного написания или передать на русский язык точную транскрипцию иностранного имени.
   Калькирование (дословный перевод) имени собственного дается сравнительно редко и главным образом в том случае, когда имя литературного героя как бы отражает существо его образа. Например, остров Высокопрыгия (island of Leap – high) – в русском переводе «Моникинов» Ф. Купера. Географические наименования переводятся дословно очень редко и только в тех случаях, когда эти кальки уже стали традиционными, например: остров Святой Елены, Скалистые горы, Средиземное море. Переводиться может только родовое понятие. В остальных случаях русский эквивалент иностранного имени устанавливается с помощью транскрипции.
   Если оба языка – и тот, из которого имя заимствуется, и тот, в который оно переходит, пользуются одинаковой графикой, к транскрипции обычно не прибегают, оставляя имя в той форме, в какой оно писалось в языке-источнике. Так, английские и польские имена включаются в немецкий и французские языки, китайские – в японский, арабские – в персидский язык и т. д. Однако имя, включенное в чужой язык, может исказиться до неузнаваемости; немецкая фамилия Кауфман (Kaufmann) в английском языке может превратиться в Кофман. Польское Хурхилл (Churcill) восходит к английскому Черчилль (точное Черчилл) и т. д. Поэтому такое заимствование, которое на первый взгляд проще и удобнее, не решает проблемы передачи точного звукового соответствия заимствованному имени. В подобных случаях дело редактора – обратить внимание читателей на источник имени, указать язык, из которого оно заимствовано, или же вставить какое-то слово (или слова), относящиеся к данному заимствованному имени (например, английский лорд, премьер-министр Великобритании и т. д.).
   Бывают случаи, когда традиционное звучание заимствованного имени складывается под влиянием языка-посредника. Так получись со словом Зеландия. Датское Siaelland (букв. Шеллан) попало в русский язык из немецкого, где оно звучало как Seland. В персидских анонимных сказках, которые были включены в XIV–XVI веках в арабскую («египетскую») редакцию книги «Тысяча и одна ночь», персидское имя Шахразада изменилось в соответствии с арабским литературным произношением в Шехерезада (Scherezade) и в таком виде попало во французский перевод Голлана (1704) и далее в русские переводы. Только в последнее время имя персидской девушки-сказочницы было восстановлено – Шахразада [155 - См.: Терехова B.C. Указ. соч. С. 48–50.].
   Если литературный редактор затрудняется в выборе того или иного варианта написания имени собственного, он должен обратиться к специалистам, занимающимся фонетикой того языка, из которого данное слово заимствуется.
   Существует целый ряд правил транскрибирования имен собственных и географических названий, которые отражают специальные словари. Литературный редактор должен о них знать.
   При литературной правке текста редактор обязан соблюдать принцип единообразия в написании имен, фамилий, дат, географических названий, наименований, терминов и единиц измерения.
   Изменение географических наименований, новое их написание, возврат городам старых названий, новые границы республик должны быть учтены при литературной обработке текста.
   Некоторые авторы при изложении исторических событий, пытаясь достичь эффекта историзма, начинают коверкать язык «под старину», якобы под «народную речь». Нужно ли говорить о том, что прочесть подобный текст можно лишь при помощи некоторых толковых словарей русского языка, которые имеются далеко не у каждого читателя. Обязанность редактора, естественно, строго следить за подобными литературными авторскими «злоупотреблениями».
   В задачу редактора также входит и обязательное соотнесение фактов, связанных в тексте по смыслу. Любое несоответствие между взаимосвязанными по смыслу фактами – верный признак ошибки.
   Если бы редактор владел указанным приемом, он бы не оставил без внимания даты в одном из материалов журнала «Вокруг света»: «Восемь больших религиозных войн в 1562–1598 годах, потрясших Францию, не могли, конечно, упрочить их (часовщиков) положение в обществе. А после отмены в 1685 году Нантского эдикта, гарантировавшего равные права протестантам, им пришлось спешно покинуть отечество. Беглецы обосновались по ту сторону гор Юра в Швейцарии. Лучший бургундский мастер Шарль Кюзен открыл в Женеве в 1574 году часовое производство» [156 - Мильчин А.Э. Методика и техника редактирования текста. М.: Книга, 1972. С. 52–153.].
   Внимательный редактор, читая этот текст, соотнес бы даты, поскольку они связаны по смыслу, и сразу бы заметил, как говорится, «журналистский ляп». Уехали часовщики из Франции на век позже, чем приехали в Швейцарию. То, что по смыслу было раньше, отнесено к значительно более позднему времени, а то, что позднее, – к более раннему.
   Соотносить надо следующие понятия:
   А) величину и единицу измерения; тогда к читателю не попадут тексты, вроде такого: «Вступила в строй первая очередь линии электропередач Тюмень – Сургут мощностью в 500 тысяч вольт» (так напечатала одна центральная газета, хотя мощность не выражается в единицах электрического напряжения);
   Б) событие и дату; например, в одной из центральных газет было написало. «С первых дней Октябрьской революции Антонина Тихоновна связала свою жизнь с подпольной организацией большевиков…» (какая может быть подпольная организация большевиков после победы большевистской революции?);
   В) место и событие; сообщение одной заметки ТАСС из Праги гласит: «Прага. 28 (ТАСС): Сегодня здесь состоялась сессия Словацкого национального совета» (слово «здесь» означает – в Праге, а указанная сессия, естественно, происходила в столице Словакии – Братиславе, таким образом, место не отвечает событию);
   Г) страну и ее географическое расположение; тогда читателю не придется поражаться такому «ляпу», как следующая информация: «В ближайшее время ИЛ-62 откроет еще одну трансатлантическую линию: Москва – Дели» (будто между СССР и Индией пролег Атлантический океан) [157 - Мильчин А.Э. Указ. соч. С. 152, 153.].
   Цифры в тексте. Это сложный для редактирования материал, он требует от редактора особого внимания. В этом нетрудно убедиться, попробовав с ходу прочитать заголовок: «1100000000-й гражданин» – прочтение, безусловно, представит трудности для многих читателей.
   Мы всегда сталкиваемся с трудностями словообразования, когда имеем дело с именами числительными, передающими значения количества. Многие порядковые числительные, числительные в составе сложных слов, сочетания числительного со словами, употребляющимися только в форме множественного числа – далеко не полный перечень таких затруднений. («22 сутки экспедиция провела в горах»…, «вчера в очередь записался 36124 человек», 71-летний старик и т. п.).
   Издательская практика выработала специальные рекомендации для обозначения чисел в тексте. Числа от 1 до 9 включительно принято обозначать словом, когда они не имеют при себе единиц измерения и стоят в косвенном падеже. Это необходимо, чтобы избежать остановки при прочтении цифры, которая всегда воспринимается в форме именительного падежа (для сравнения: с четырьмя книгами – с 4 книгами; у пяти студентов – у 5 студентов). Словом обозначаются числа, при стечении некоторых цифровых обозначений (семнадцать 19-летних солдат оказались на больничных койках), но лучшим вариантом в этом случае будет изменение фразы, позволяющее избежать стечения количественных понятий. Словом обозначают количественное числительное, когда им начато предложение. Иначе границы между предложениями стираются.
   Например:

   Цифрой принято обозначать однозначные числа, когда они находятся в одном ряду с многозначными, а также, когда они имеют при себе единицы измерения.
   Для многозначных чисел предпочтительна цифровая форма, так как она более отчетлива и лучше воспринимается.
   Выбор между цифровой и различными вариантами словесной формы для обозначения количества иногда имеет для редактора принципиальное значение, особенно в тех случаях, когда перед ним встает вопрос, как лучше обозначить следующее, к примеру, числовое понятие: «25 %», «одна четвертая часть», «четверть» или конкретное обозначение количества цифрой. Выбор между цифрой и словом всегда должен быть мотивирован при редакторской правке [158 - См.: Накорякова K.M. Указ. соч. С. 156, 157.].
   Следует иметь в виду, что в литературе художественной и близкой к ней числительные, как правило, пишутся в буквенной (словесной) форме. Исключение составляют даты, номера телефонов в авторской речи, а также любые числа ради имитации документа или любого текста, где числа обычно пишутся в цифровой форме. В репликах действующих лиц числа пишутся только в словесной форме, даже даты, номера телефонов и т. п. Например: «Это один девять семь девяносто восемь пять восемь? – спросила девушка»; «Наша группа, кажется, собиралась на встречу в последний раз в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году?».
   Редактору следует помнить, что обилие цифр и дат далеко не всегда идет на пользу, к примеру, газетной публикации. Нельзя перегружать ими текст, необходимость каждой цифры должна быть очевидна.
   При редактировании разных текстов, как в книгах, так и в периодической печати, редактор может встретиться с большим статистическим материалом, который им должен быть проверен. Наиболее простые цифровые данные он может проверить сам, в сложных математических, химических, физических формулах и расчетах можно прибегнуть к помощи автора и рецензентов. В таких случаях редактор должен еще раз проверить, не остались ли не учтенными автором какие-либо замечания рецензентов, не вкрались ли опечатки в цифровые данные при исправлении текста. Если в будущей статье или брошюре статистический материал не оригинальный, а взят автором из других источников, редактор должен потребовать, чтобы автор эти источники указал. Если же приводимый статистический материал ранее не публиковался и представляет собой оригинальные расчеты или данные, редактор должен обратиться к компетентным источникам, чтобы узнать их мнение по представленному материалу. И только после этого редактор может решать вопрос о целесообразности включения этого материала и его объеме.
   Редактору самому предстоит выбрать способ подачи цифровых данных – будут ли эти данные заключены в таблицу, представлены в виде графиков или иным образом.
   Редактирование табличного материала всегда требует очень большого внимания. Таблица – это форма обобщения фактического, главным образом, статистического материала, к которой всегда прибегают в текстах по экономике, статистике и другим наукам.
   В газетах, книгах, журналах применяют два основных вида табличного материала: таблицы и выводы. Разница лишь в том, что таблицы набирают с поперечными и продольными линейками, а выводы – без линеек. Обычно выводы не имеют названия.
   Основные элементы таблицы: тематический заголовок, головка – заголовочная часть, в которой приводится содержание вертикальных граф, боковик – левая вертикальная графа таблицы или вывода, в которой обозначено содержание горизонтальных строк, прографка.
   Таблицы бывают справочные и аналитические.
   Справочные – это так называемые рабочие таблицы, или таблицы сведений. Газеты регулярно печатают курсы валют, результаты и даты различных спортивных соревнований, таблицы выигрышей. Редактор обязан проверить правильность данных и облегчить читателю пользование таблицей, так чтобы сведения, к примеру, были расположены в определенном порядке – или по алфавиту, или в порядке возрастания или убывания величин и т. п.
   Аналитические таблицы – итог статистической работы. Такая таблица сводит воедино данные по нескольким объектам наблюдений, фиксирует результат классификации данных, их подсчетов, вычислений и пр.
   Для автора и редактора включение в текст аналитической таблицы – очень выразительный способ представить сложный фактический материал.
   Редактор должен внимательно проследить за тем, чтобы цифры в таблицах были набраны правильно: целые числа под целыми, десятые под десятыми и т. д.
   Если в тексте несколько таблиц, нумерация их обязательна. Небольшие таблицы, которые помещаются в тексте, обычно не нумеруют. В таблицах не следует злоупотреблять кавычками. Это, по мнению многих читателей, портит их внешний вид и затрудняет чтение.
   Таблицы обладают определенной наглядностью. Иногда можно, не читая текста, «прочесть» лишь таблицы и многое понять. Таким образом, таблицы – это во многом самостоятельный справочный материал.
   Все таблицы должны быть озаглавлены. Тогда их можно помещать не сразу за тем текстом, который они призваны иллюстрировать, а, скажем, в приложениях в конце книги или главы.
   При переносе таблицы на следующие полосы рекомендуется «головку» ее (если она не очень громоздкая) повторить. Допускается замена граф цифрами. Соответствующие цифры должны стоять и на полосе, где начинается таблица, под названием граф. Графы нумеруются также, если в последующем изложении делаются ссылки на отдельные из них.
   В зависимости от материала редактор отдает предпочтение таблицам или выводам. Обычно, если число граф невелико, применяют вывод.
   Наглядность и выразительность форм поддачи цифрового материала во многом зависят от опыта и внимания редактора.
   К фактическому материалу относятся и цитаты (от лат. Cito – призываю в свидетели). Это часть текста, выписанная из другой книги или статьи без всяких изменений. Для писателя или журналиста обращение к цитатам – убедительный прием, позволяющий представить читателю факты, подтвердить свое мнение, ссылаясь на авторитетный источник. В публицистическом тексте это средство не только убеждения, но и эмоционального воздействия.
   Цитаты употребляются обычно в следующих случаях: 1) для подкрепления своих высказываний ссылкой на авторитетное издание; 2) при противопоставлении своей точки зрения цитируемому автору с целью доказательства неправильности его позиций; 3) при критическом разборе того или иного литературного произведения, спектакля, фильма, радио– или телепередачи и т. д.
   Редактор, начиная работать с цитатами, прежде всего должен установить необходимость цитаты в тексте. Многие авторы, скрывая определенный дефицит собственных мыслей и рассуждений, заимствуют их из других источников, прибегая к обильному цитированию чужих мыслей. Чрезмерное увлечение цитатами не только увеличивает объем текста, но и во многом снижает его качество. Не случайно бытует выражение «салат из цитат» о тех случаях, когда авторский текст напичкан заимствованиями из чужих работ.
   Кроме того, необходимо следить за точностью цитирования, так как даже незначительное изменение или сокращение приводимой выдержки может существенно исказить ее смысл. В цитате сохраняются все особенности источника (орфография, пунктуация, расстановка абзацев и пр.). Конечно же, совершенно недопустимы пропуски, искажающие мысль автора. Иной раз взятая в качестве цитаты фраза получает совсем другое звучание, не соответствующее тому контексту, в котором она находилась. Редактор обязательно должен посмотреть, не нарушается ли смысловая связь цитаты и того контекста, откуда она была взята.
   В тексте цитата всегда выделяется либо кавычками, либо другим шрифтом (что бывает значительно реже). Если одна цитата помещается внутри другой цитаты, то ее тоже надо брать в кавычки, но уже отличные от кавычек первой цитаты.
   В газете не принято давать подробные ссылки на источник цитаты, и читатель принимает ее как бы на веру. В этом случае редактор полностью ответствен за то, чтобы в тексте не было искажений. Поэтому либо он сам, либо специальный сотрудник в редакции (например, младший редактор) должен тщательно выверить цитату.
   Если автор, приводя цитату, выделяет в ней некоторые слова, то он должен это оговорить в скобках: («Разрядка наша», «Курсив наш», «Подчеркнуто мной» – и поставить свои инициалы после точки и тире). Например, (Курсив наш. – А.C.).
   Все выделения, сделанные в цитатах, и правильность их оформления должны быть тщательно проверены редактором.
   Орфографическое оформление цитат во многом напоминает оформление прямой речи: если текст открывается цитатой, то она начинается прописной буквой. Пропущенные в цитате слова, где бы они ни стояли, заменяют отточием, причем знаки препинания, стоявшие до и после этих слов, опускаются.
   Если фраза начинается не с цитаты и оформлена как сложно-подчиненное предложение, то цитируемая часть после кавычек пишется со строчной буквы.
   Все цитаты должны сопровождаться ссылками на те издания, откуда они взяты. Автор, сдавая рукопись в редакцию или издательство, должен на полях визировать правильность цитат. Если автор не дает в тексте ссылки на источники цитирования, то эти источники надо указать на полях, чтобы данные цитаты можно было проверить [159 - См.: Терехова B.C. Указ. соч. С. 54–56.].

2.9. Работа редактора над аппаратом книги

   Аппаратом книги (от лат. Apparatus – снаряжение, сооружение) принято называть материалы, которые дополняют основной текст, а также позволяют читателю легче и проще воспринимать содержащуюся в книге информацию. К аппарату книги относятся: предисловие (послесловие); прикнижная аннотация; примечания и комментарии; указатели; внутрикнижная и прикнижная библиография; приложения; оглавление (содержание); выходные сведения.
   В научно-популярном или массовом издании присутствует минимум элементов аппарата, в научном или художественном академическом издании их максимум.
   Предисловие и прикнижная аннотация это своеобразные вводные тексты, предваряющие изложение основного материала.
   Послесловие – материал, аналогичный предисловию, который располагается в конце текста.
   Известно, что предисловия могут быть помещены в изданиях также под названием «От автора», «От редактора», «От редакции», «От издательства», «От переводчика». Таким образом, предисловие может быть написано не только автором, но и другими людьми, в той или иной мере причастными к изданию книги, что, конечно, влияет на его содержание и форму. Например, для предисловия «От издательства» характерно обоснование необходимости выпустить произведение в свет, особенно если автора уже нет в живых. Предисловие «От редактора» чаще всего поясняет отбор материала, его расположение. Переводчик может ознакомить читателя с принципами перевода и т. д. Любое предисловие должно освещать определенный постоянный круг вопросов – основные задачи работы, ее отличительные особенности и главные разделы, характер построения и изложения материала, круг использованных источников, читательский адрес. В предисловии к коллективным сочинениям авторы сообщают читателю, кому из них принадлежит та или иная часть книги.
   Редактирование предисловия, если оно написано не редактором, проводится обычно в конце работы над рукописью. И здесь задача редактора заключается в том, чтобы определить, насколько этот текст связан с основным материалом и другими элементами аппарата, а также в исправлении недочетов, которые могут быть допущены в предисловии автором.
   Очень важно сопоставить предисловие с другими элементами аппарата и устранить повторение одних и тех же сведений и фактов, например в предисловии и прикнижной аннотации.
   Редактор должен представлять себе, что предисловие открывает книгу, знакомит читателя с ней, и поэтому важно, чтобы оно своим содержанием и формой привлекало внимание читателя, вызывало интерес к книге.
   Своеобразной разновидностью предисловия является вступительная статья. Это обязательный элемент аппарата в изданиях отдельных произведений или собраний сочинений писателей, ученых, общественных деятелей.
   Во вступительной статье, как правило, сообщаются биографические сведения об авторе, характеристика исторической обстановки, в которой автор жил, эволюция его взглядов, творческие принципы, оценка отдельных произведений [160 - См.: Сикорский Н.М. Теория и практика редактирования. С. 316.].
   Как правило, вступительная статья представляет собой оригинальную работу, которую может подготовить только высококвалифицированный специалист.
   Что же касается послесловий, то по своим задачам они близко примыкают к вступительным статьям. Они помогают читателям, уже знакомым с содержанием книги, лучше уяснить прочитанное. Послесловия обычно распространены в переводных изданиях, в основном в изданиях зарубежной художественной литературы Книговеды и редакторы считают, что послесловие, хотя и выполняет задачи, сходные с предисловием, все же содержит разъяснения, менее обязательные, чем в предисловии.
   Важную информационную задачу выполняет прикнижная аннотация (от лат. слова Annotatio – замечание), дающая краткие сведения о произведении и помещаемая на обороте титульного листа. Для читателя прикнижная информация – первая информация о книге, ее авторе, тематике. Для книготорговли это реклама издания. Для работников библиотек прикнижная информация – важное средство научно-информационного обслуживания.
   Прикнижная аннотация дает краткую характеристику содержания книги, ее тематической направленности. При составлении и редактировании аннотаций редактор всегда учитывает характер издания. В аннотации к художественному или научному изданию уместно дать краткие сведения об авторе; в научно-популярной книге полезно отметить разделы, представляющие наибольший интерес для читателя; в переизданиях различных произведений необходимо указать, чем отличается новое издание от предыдущего.
   В какой-то мере аналогом прикнижной аннотации являются такие виды аппарата, как резюме и синопсис.
   Резюме (от франц. Resumor – излагать вкратце) представляет собой краткое перечисление основных положений и выводов, составляющих содержание статьи, доклада. В статьях, помещаемых в научных журналах или сборниках, резюме дают на иностранных языках, преимущественно на английском.
   Синопсисом (от греч. Sinopsis – обозрение) называют авторское резюме научной статьи, публикуемое одновременно со статьей. Синопсис, в котором кратко излагают содержание и выводы статьи с указанием того нового, что в ней есть, представляет по содержанию нечто среднее между аннотацией и рефератом. Резюме и синопсис обычно помещают в конце статьи.
   Комментарии (от лат. Commentarius – заметки, толкование) и примечания – сложные элементы аппарата книги.
   Комментариями принято называть разного рода пояснения, необходимые для правильного понимания произведения.
   Примечания чаще всего представляют собой разъяснения или уточнения, относящиеся к отдельным местам книги. Если комментарии обычно помещают в конце книги, то примечания даются в сносках на той полосе, где находится слово, требующее разъяснения.
   Современные текстологи различают следующие виды комментария: текстологический, историко-литературный, реальный и словарный.
   Текстологический комментарий представляет собой сведения по истории подготовки текста к печати.
   Задача историко-литературного комментария состоит в том, чтобы раскрыть смысл, главную идею произведения, представить как бы в самой сжатой форме его судьб в историческом и биографическом аспектах. В комментарии этого типа должна быть отражена история создания произведения, оценка его критикой, как современной автору, так и последующей.
   Основная задача реального комментария – дать пояснения к историческим именам, фактам, событиям, упомянутым в произведении. Такой комментарий всегда исходит из текста, толкует его.
   В массовых изданиях важную роль играет словарный комментарий, его задача – объяснение слов и оборотов, которые могут быть неправильно поняты (например, архаизмы, неологизмы, диалектизмы, малоупотребительные слова иностранного происхождения).
   Работая над комментариями и примечаниями, редактор прежде всего должен представлять себе, насколько осведомлен читатель, чтобы ответить на вопрос, что нуждается в пояснении, а что пояснения не требует. Редактору необходимо при этом учитывать, что иногда комментатор стремится пояснять чуть ли не каждое имя, предмет и пр. А иной раз, наоборот, оставляет без разъяснения многие понятия, которые требуют такого пояснения. Естественно, при обработке текста оба недостатка необходимо устранять.
   При редактировании примечаний важно обращать внимание не только на приведенное определение, разъяснение, но и на относящийся к ним текст. Если различные части книги редактируют разные специалисты, редактор сопоставляет их примечания, чтобы избежать противоречий и других несуразностей. При этом редактор в самом начале работы должен решить, какие источники он выберет для проверки редактируемого материала.
   Редактирование комментариев и примечаний предполагает также уточнение системы ссылок, применяемых для данных видов аппарата. Затекстовые ссылки уместны в научных изданиях, где комментарий всегда значителен по объему. В учебных изданиях, в книгах, рассчитанных на менее подготовленного читателя удобны подстрочные ссылки. Иногда применяют затекстовые и подстрочные ссылки одновременно [161 - См.: Сикорский Н.М. Указ. соч. С. 318–320.].
   Важнейшим элементом аппарата книги являются указатели – своеобразные путеводители, позволяющие отыскивать сведения, которые не выявлены классификацией материала в самом произведении. Указатели значительно повышают научную и справочную ценность изданий.
   В зависимости от характера справочного материала различают указатели предметные, именные, а также различные указатели, содержание которых определяется задачами того или иного вида литературы.
   Указатели различают и по методу построения. Основные их типы алфавитные и систематические, глухие и аннотированные.
   Глухим называют указатель, в котором вслед за именем, предметом указывают страницы книги, где этот предмет или имя упоминаются. Например: Аденауэр, Конрад (1874–1967) 217, 222, 224, 225, 229.
   В аннотированном указателе к именам и предметам даются пояснения. Например: Поллион Гай Азиний (I в. до н. э.) – основатель первой публичной библиотеки в Риме 249.
   Таким образом, именные указатели – это те, рубрики которых представляют собой, как правило, имена собственные.
   У предметных указателей рубрики представляют собой имена нарицательные (например, понятия, названия машин, механизмов, приборов, животных, растений, веществ, явлений, законов, категорий и т. д.).
   Редактирование указателей предполагает выполнение ряда задач. В числе главнейших из них: оценка вида и типа указателя, проверка соблюдения принципа отбора слов; уточнение алфавитного порядка расположения рубрик; проверка правильности указания страниц, на которые ссылаются, а также последовательности расположения страничных ссылок под каждым названием.
   В обязанности редактора также входит уточнение алфавитного порядка в расположении рубрик. Алфавитизация бывает двух планов: буква за буквой и слово за словом. В отечественных изданиях принято использовать второй способ, т. е. расстановки слов сначала по словам, а затем – по буквам.
   Указатель может считаться правильно составленным, если страницы, на которые ссылаются, обозначены точно. Поэтому трудоемкая работа по проверке соответствия каждой ссылки определенному месту в тексте должна быть выполнена особенно тщательно. Занимаясь данной работой, редактор не только констатирует факт формального соответствия ссылки указанию на имя или предмет в книге, но и на ее соответствие контексту.
   При редактировании аппарата издания необходимо обратить внимание и на правильное оформление оглавления (содержания). Оно выполняет в книге важную роль, представляя собой систему заголовков всех значительных частей книги с указанием страниц, где они помещены.
   Читатель, который впервые знакомится с произведением печати, должен получить из оглавления (содержания) общее представление о структуре книги, а также, что происходит часто, и о проблематике.
   На первый взгляд, термины оглавления и содержания синонимичны, однако они не равнозначны.
   Оглавление уместно в работе, посвященной одной теме, написанной по единому плану и разбитой на главы или другие равнозначные им части. Оглавление всегда является принадлежностью отдельного издания произведения художественной литературы, даже если его разделы не озаглавлены, а лишь имеют нумерацию. Например, роман А. Степанова «Порт-Артур» имеет следующее оглавление:
   Часть первая
   Глава первая…………………………………………………………..5
   Глава вторая………………………………………………………….37
   Глава третья………………………………………………………….59
   Глава четвертая………………………………………………………89
   и т. д.
   «Содержание» применяют в следующих случаях:
   – в собраниях сочинений, сборниках произведений одного автора (здесь содержание является как бы указателем сочинений, помещенных в издании, но оно отличается от него тем, что в обычном указателе произведения располагаются в алфавитном порядке, а в данном случае – в той последовательности, в какой они идут в книге);
   – в сборниках статей, написанных несколькими лицами (описание статьи в этом случае, как правило, начинается с фамилии автора).
   – для обозначения перечня статей, помещенных в журналах, бюллетенях, различных продолжающихся изданиях.
   Содержанием также называют рубрики в книге, имеющей сложную структуру, когда озаглавлены не только части, главы, но и более мелкие разделы. Задача редактора состоит в том, чтобы проанализировать данный элемент аппарата книги и решить, как правильнее его назвать. Редактор должен определить и место оглавления (содержания) в издании. Часто его помещают в конце. Однако в книгах большого объема, имеющих указатели, оглавление (содержание) лучше поместить вначале. По мнению Н.М. Сикорского, так читателю будет удобнее [162 - См.: Сикорский Н.М. Указ. соч. С. 326–328.].
   Библиография представляет собой важный элемент аппарата книги, поскольку повышает уровень издания, его информативность.
   Библиографический аппарат книги неоднороден, так как может быть представлен внутритекстовыми, подстрочными или затекстовыми ссылками, а также списками литературы разного характера и назначения. Различают внутрикнижную и прикнижную библиографию.
   Внутрикнижная библиография это списки цитируемых и упоминаемых произведений печати, в основном использованной литературы.
   Прикнижная библиография – это перечни литературы, которые специально составляются для читателя и представляют собой как бы самостоятельные библиографические указатели, но изданные не отдельно, а в связи с данной книгой. Эти списки могут носить рекомендательный или просто информационный характер.
   Работа редактора над библиографическим аппаратом прежде всего связана с анализом и оценкой состава библиографии и каждой ее части.
   При работе над библиографическими ссылками редактор вместе с автором должен решить, какие из них обязательны, а без каких можно обойтись.
   Прикнижная библиография рекомендательного характера есть не только информация о наличии литературы по конкретному вопросу, но и в значительной мере дополнение содержания книги. При работе над этим элементом аппарата редактор исходит из того, что отбираемые произведения должны не только соответствовать содержанию книги, но и расширять его.
   Другой задачей редактора является определить применение внутритекстовых, подстрочных и затекстовых ссылок. Следует помнить, что внутритекстовые ссылки уместны в случаях, когда основное назначение справки указать автора и название произведения; в популярных книгах, когда читателя не следует отвлекать от общения с произведением; в изданиях, где важна экономия места. Однако в некоторых случаях внутритекстовые справки как бы разрывают изложение текста, а это отрицательно сказывается на восприятии материала.
   Подстрочные ссылки внизу страницы чаще всего встречаются в издательской практике. Такие ссылки упрощают текст. Однако иногда они занимают много места и приводят к лишнему расходу бумаги, а это нежелательно ни для издательства, ни для типографии.
   Если автор использует большое количество источников, тогда уместны ссылки затекстовые. Справки, вынесенные в конец издания, должны характеризовать основную литературу вопроса; ссылки случайные, прямого отношения к теме не имеющие, лучше давать в качестве подстрочных.
   Выходные сведения – это совокупность данных, характеризующих издание и предназначенных для информации читателей.
   Согласно ГОСТ 7.4-95 во всех видах издательской продукции выходные сведения должны содержать:
   – сведения о лицах, участвующих в создании произведений печати (автор, составитель, переводчик, редактор, художник и т. д.);
   – заглавие (название);
   – подзаголовочные данные;
   – номера томов (выпусков) в многотомных, серийных и продолжающихся изданиях;
   – выходные данные;
   – надзаголовочные данные;
   – выпускные данные;
   – авторский знак и классификационные индексы УДК, ББК, издательскую аннотацию, Международный стандартный номер книги (ISBN).
   Указанный ГОСТ выдвигает ряд общих требований к выходным сведениям:
   «1. Располагать элементы выходных сведений только на тех местах, которые установлены для них стандартом.
   2. Приводить дублируемые в разных местах книги элементы в единообразной форме (без расхождений), кроме тех случаев, когда различие установлено стандартом (полная форма имени или имени и отчества в предвыпускных данных, в отличие от формы на титульном листе, которая определяется автором, а также инверсия – перенос полного имени или имени и отчества за фамилию – в предвыпускных данных, в отличие от прямого порядка на титульном листе).
   3. Не допускать расхождений в содержании и форме выходных сведений, общих для томов, выпусков, частей книги в каждом из них.
   4. Указывать выходные сведения на языке (языках) издания, а на книгах, изданных не на русском языке, еще и в переводе и транслитерации на русский язык перед предвыпускными данными на языке издания» [163 - Энциклопедия книжного дела. М.: Юрист, 1998. С. 81–82.].
   Выходные сведения должны выполнять две основные задачи: во-первых, как и другие элементы аппарата, облегчать пользование книгой; во-вторых, способствовать решению ряда вопросов информационной службы. Редактор в своей работе постоянно учитывает эти обстоятельства.
   Так, при подготовке текста для титульного листа, обложки (переплета), корешка следует прежде всего думать о четкости заглавия книги, которое является одним из основных выходных сведений. Редактор должен также проследить, чтобы во время сокращения текста заглавия для корешка не было допущено искажения смысла. Редактор вместе с работниками производственного отдела несет также ответственность за правильное оформление всех выходных сведений, поэтому при подготовке оригинала, а также при подписании сверстанных листов в печать он должен внимательно проверять соответствие каждой части этого элемента аппарата книги ГОСТу.
   Вопрос о приложениях труднее всего регламентируется, так как его решение прежде всего зависит от содержания книги.
   Обычно в приложении даются:
   1) вспомогательные материалы, имеющие непосредственное отношение к теме сочинения, например, подлинные документы, на которых в той или иной мере основывается текст; таблицы и другой дополнительный материал, взятый из других изданий, если его неудобно помещать в тексте; переписка автора или других лиц, касающаяся темы;
   2) материалы второстепенного значения, прилагаемые для наиболее полного освещения темы;
   3) в собраниях сочинений – неопубликованные тексты; редакционные варианты; критические отзывы и рецензии из периодической печати и т. д.;
   4) в географических работах приложением может быть, например, дневник путешествия;
   5) в исследовательских трудах – протокольные записи проведенных экспериментов, данные наблюдений и т. д.;
   6) в монографиях, посвященных деятельности ученого или писателя, – его подлинные сочинения (как правило, небольшие по объему) и письма;
   7) вспомогательные материалы, например, даты жизни и деятельности, списки работ автора, таблицы для перевода одних мер в другие, даты различных эпох, словари, если они не составлены самим автором [164 - Лихтенштейн Е.С., Сикорский Н.М., Урнов М.В. Теория и практика редактирования. М.: Высш. шк., 1961. С. 362.].
   Работая над приложением, редактор должен представлять, что только эти материалы заслуживают выделения в особую рубрику под названием «Приложения». Различные элементы научного аппарата: комментарии, указатели, карты таблицы, если они составлены самим автором, а также иллюстрации рассматриваться в качестве приложения не должны.
   В заключение следует заметить, что хотя в подготовке различных частей аппарата принимают участие разные лица, тем не менее, роль редактора и в этой работе является ведущей. Особенность работы редактора над аппаратом книги состоит и в том, что функции составительские и редакторские здесь во многих случаях совпадают.

Упражнения по курсу «Литературное редактирование»

//-- Практические задания к теме «Виды правки» --//
   Упражнение 1.Проведите правку-сокращение. Отредактируйте текст, сократив его наполовину.
   ЗАБОТЬТЕСЬ О ДЕТЯХ
   Каждого из нас волнует поведение детей на улицах. Ведь есть среди них такие, что нарушают общественный порядок, не соблюдают самые элементарные правила движения. В результате – увечье, а иногда и гибель.
   Все мы знаем, как много счастья приносит ребенок в семье. Как нас радует его первый лепет, первые шаги и первый день в школе. Но как печалит болезнь ребенка! Ни с чем не сравнимую боль испытывают мать и отец, когда ребенок попадает под колесо автомашины и получает увечье, а то и гибнет. Так почему же мы так мало делаем для того, чтобы ребенок правильно и хорошо вел себя на улице. Почему не приучаем его сознательно относиться к дисциплине уличного движения?
   Основные причины детского травматизма – это внезапное появление ребят на дороге перед близко идущим транспортом, их игра на проезжей части, переход в неустановленном месте. В прошлом году 18 процентов всех дорожно-транспортных происшествий в области было связано именно с детьми на улицах. Особенно много случаев травматизма было в Костроме, Пышугском, Костромском и других районах.
   Несчастные случаи больше всего происходят оттого, что ребята не привыкли, а то и не хотят правильно пользоваться транспортом, прицепляются к заднему борту кузова автомашины.
   Ученик шестого класса Пышутской школы Саша Кокулин играл с мячом на улице и попал под машину. Бегая по мостовой, ребятишки толкнули Сашу Осетрова, первоклассника местной школы под проходящую машину, и Саша погиб. Леня Подевалкин побежал через дорогу, лавируя между машинами, в результате был сбит одной из них. Этот список можно бы продолжить.
   Чтобы сберечь детям жизнь и здоровье, взрослые должны постоянно разъяснять им, как нужно вести себя на улице, приучая сознательно относиться к дисциплине уличного движения. К сожалению, иногда бывает, что некоторые родители не заботятся о безопасности своих детей. Можно привести такой пример. Однажды гр. Бушуева заговорилась со знакомой, оставив двухлетнюю дочурку на Советской улице без присмотра. Девочка выбежала на дорогу и была сбита. Печальный случай должен был бы научить родителей Бушуевых следить за ребенком, однако урок не пошел им впрок. Совсем недавно Римма Бушуева опять попала под машину, когда мать разговаривала со знакомой. На этот раз девочка получила тяжелые телесные повреждения.
   Сейчас особое внимание нужно обратить на то, чтобы ребята, выходя гулять с лыжами, санками, коньками, ни в коем случае не катались на мостовой. Увлекаясь спортом, они забывают обо всем и часто подвергают себя большой опасности. Много, очень много несчастных случаев с детьми можно было предотвратить вовремя сделанным замечанием. К сожалению, этих замечаний взрослые делают ребятам редко. Можно смело сказать, что каждый очевидец несчастного случая с ребенком является косвенным виновником этого из-за своего равнодушия.
   Если мы хотим, чтобы наши дети росли крепкими, здоровыми, давайте все вместе, общими усилиями родителей, школы, милиции, всей нашей общественности оберегать их от несчастных случаев на ее улицах, научим их строго соблюдать правила движения, быть всегда и везде дисциплинированными.

   Упражнение 2.Отредактируйте текст. Проведите правку-обработку рукописи.
   РАБОТА В РАДОСТЬ
   Всю жизнь я мечтала работать в сфере услуг, быть продавцом. Но так уж случилось, что встать за прилавок мне не пришлось, а перебрав многие сельские специальности, я наконец-то нашла себя в службе быта. Стала приемщицей комплексного приемного пункта. За незнакомое дело взялась осторожно, с оглядкой. До меня здесь сменилось много приемщиц. Помню, два месяца сидела без дела и я, ждала, когда заказчики ко мне придут. Хотела так же, как и мои предшественницы, уйти с этой работы. В конце концов поняла, что самой нужно идти к людям, работать рядом с ними, разъяснять пользу, которая приносит сфера услуг.
   И дело пошло. Хожу по дворам, встречаюсь с сельчанами на улице, в магазине, советую сдавать в ремонт и пошив полушубки, куртки, обувь, разъясняю выгоду. На наглядных примерах, сшитых и реставрированных вещах, обновленных трикотажных изделиях, советую, как лучше сделать этот или иной заказ.
   Пролетел год. Теперь у меня в комплексно-приемном пункте всегда толпится народ, многолюдно. Раз в неделю приезжает машина. Привозит и забирает заказы. Часто у нас на селе работают закройщица, парикмахер, фотограф, мастер по ремонту радиотелеаппаратуры.
   Все работникам службы быта надо уметь найти подход к человеку, знать запросы населения, доброжелательно относиться к нему.
   Как известно, работа с людьми и для людей – дело нелегкое. Конечный итог нашего труда складывается от добросовестного отношения каждого члена коллектива районного производственного бытообслуживания.
   Я виду, что мастера, приезжающие для обслуживания населения, стараются от всей души. Многие заказчики уходят от нас удовлетворенные, довольные. Но порой наше общее стремление оказать каждому сельскому жителю больше бытовых услуг сводится к нежелательному результату. Часто готовые вещи из ателье не отвечают требованиям заказчиков.
   Кто в этом виноват, сказать сложно. Но мне виден конечный результат работы, поэтому приходится выслушивать замечания, которые относятся к швеям и другой службе быта.
   Принимаются и выдаются заказы, работают радиотелемастера, фотографы, парикмахеры в помещении КПП. В просторных комнатах очень сыро. С потолка капает вода, зеленая плесень покрыла стены. Не раз обращалась я за помощью к председателю колхоза Д.А. Адамову и заведующему Карбызинским производственным участком П.И. Петрову. Они остаются глухи и немы к моим просьбам.
   Несмотря ни на что, я за два месяца текущего года выполнила план на 133 процента.

   Упражнение 3.Укажите ошибки в языке и стиле текста письма в редакцию районной газеты. Проведите правку-переделку.
   Здравстуй, дорогая редакция!
   Мне 14 лет, но в жизни у меня получается не так, как надо бы. Живу я ненормально – двойной жизнью. В одном месте меня любят, уважают, а в другом – ненавидят, оскорбляют. С детства я привыкла к тому, что на мне срывают свое зло люди. Меня били очень редко (но больно), зато умели портить нервы и настроение, но что мог сделать ребенок, если на его день рождения (7 лет) было «наплевать». Я никому не верю. Вроде много всего накопилось, а рассказать некому, да и незачем. Один человек сказал, что поймет, но не понял самой элементарной вещи. Это тупо. Я ссорюсь с теми, кого люблю или дружу. Иногда мою ссору не воспринимают всерьез, шутят, а потом им становится обидно. Сама знаю, что надо ведь помириться, ведь нравится мне этот человек, да не могу.
   Я знаю, что в одном месте меня всегджа встретят хорошо, но в то же время знаю, что в другом месте надо мной посмеются или что-нибудь скажут. Ведь сказать-то многое можно, но что и как – вот в чем вопрос. А скажут так, что больно. Но им то не понять того, как плохо человеку от глупых, совершенно ничтожных слов. Обычно дружат плохо, а почему? Подружилась с девочкой. Она оказалось плохо учится. (Я учусь нормально). Сказали: «С кем поведешься, от того и наберешься». Но почему так? Ведь мой товарищ может набраться-то и от меня. Ведь дружат по-человески, а не по оценкам. Дружат от души. Как же так? Почему такое неравенство? У меня вся семья – пример того, как надо жить, а также и семья моей мамы. Не один человек не ушел из жизни их семьи, только за то, что верил в жизнь и был первым.
   На вопрос в анкете: «Каким по-вашему должен быть современный человек?» – отвечают: «Красивым, умным и т. д.» Но почему красивым? Человеку может не дана красота. Я не уродина. Говорили, что я красивая, но что же делать моему товарищу? Ведь ей говорят просто: «Уродина». Никогда еще не повернулся мой язык сказать это слово кеому-то, даже врагу, даже самому мелкому и пагубному существу.
   Я знаю, моя жизнь для вас ничто. Написала и легче на душе стало. Извините, если что не так. Я уж за ошибками не смотрела.
   Ира Петрова
   (фамилию не пишите, если что, конечно).
   Настоящая моя фамилия Петровская
//-- Практические задания к теме «Логические основы редактирования текста. Устранение смысловых ошибок» --//
   Упражнение 1.Исправьте логические ошибки и определите их характер.
   1. Всем понятно, какую радость приносит домой веточка расцветшего гиацинта. Кажется, что в доме поселился волшебник, который устраивает праздник. Такой доброй волшебницей может стать женщина, если запасется вазончиком до 12 сантиметров.
   2. Спортсмены и зрители тепло поздравили олимпийского чемпиона С. с 25-летием. Он ответил прыжком на 16 метров 90 сантиметров.
   3. Молодая жена, сейчас уже покойница, не поняла душевных порывов мужа.
   4. Несмотря на свой преклонный возраст, Тэмген до сих пор считался самым удачливым и самым мудрым охотником на всем берегу, и в начале прошлого года его единодушно избрали в председатели Совета.
   5. Он сидел за пультом управления тепловоза и, сжимая веки, зорко смотрел вперед.
   6. В любви, как и во всяком другом деле, должно быть прежде всего чувство ответственности. Быть человеком воспитанным в этом отношении это значит ощущать свою ответственность. Человек – это звучит гордо!
   7. Все особенно понравился дуэт баянистов Беляева, Тихонова, Николаевского.
   8. Областное трансагентство нынче организовало ежедневные туристические поездки в Москву на субботу и воскресенье.
   9. Турбаза «Снежная» начинает свою работу в октябре. В протекающей здесь рядом речке можно ловить гольцов. Любителям грибов и ягод здесь тоже раздолье.
   10. У рабочих не было оружия. На тридцать человек имелось два маузера, три бульдога «Смит-Вессон» и две винтовки.
   11. В соревновании нет побежденных, ибо выигрывают все. Но тем не менее, один коллектив выходит победителем, а другой, естественно, побежденным.
   12. Прошу снять с меня взыскание, так как оно сыграло воспитательную роль, тем более, что оно было наложено незаконно.
   13. Праздник удался на славу. Если вы были там с семьей, то хорошо отдохнули, если нет, приходите в следующий раз.

   Упражнение 2.Определите причины логических ошибок в следующих отрывках из газетных публикаций, присланных читателями в «Журналист» для рубрик «Не вырубишь топором» и «Калейдоскоп ляпов».
   1. Вокруг ни души, кроме монтеров и зверья («Комсомолец Забайкалья»).
   2. Среди западногерманских ученых, посвятивших себя изучению кавказских языков, следует отметить французского профессора Жоржа Дюмезиля («Советская Абхазия»).
   3. Кругом, кроме трупов, ни живой души («Новая жизнь», пос. Кизнер, Удмуртия).
   4. Пока мы разговаривали с водителями, к заводским воротам подкатило еще шесть самосвалов. В их кабинах мирно дремали шоферы («Московская правда»).
   5. Через несколько минут Пронин оделся и, поднял воротник и, засунув руки в карманы, сел на велосипед («Молодой сибиряк»).
   6. В большом ассортименте… брюки шерстяные из хлопчато-бумажной ткани («Ржевская правда»).
   7. Для того, чтобы стать бульдозеристом, вам необходимо с отрывом от производства поступить на работу («Вечерний Ташкент»).
   8. Легче всего бросить курить при перемене обстановки или режима работы, например, во время отпуска [165 - Лазаревич Э.А., Абрамович A.B. Практикум по литературному редактированию. М.: Изд-во МГУ, 1986. С. 130, 131.].

   Упражнение 3.Исправьте логические ошибки и объясните, чем они вызваны.
   КОЛЛЕКЦИЯ НОВЫХ ПЛАТЬЕВ
   Недавно художественный совет объединения «Ленпромодежда» рассмотрел новую коллекцию образцов одежды, разработанную художниками и модельерами Дома моделей и швейных фирм города.
   В коллекции – блузы из яркого набивного нейлона и однотонного шелка, летние платья из нарядных тканей московских и рижских фабрик, костюмы. К массовому производству утверждено около 150 образцов женского легкого платья и детской верхней одежды. Брючные костюмы из светло-серой шерсти «Анапа», один из которых выполнен в матросском стиле, получили Государственный знак качества. Несколько фасонов сшиты из крепдешина. Удачны и костюмы из шелка. Получили Государственный знак качества и вечерние платья из черной шерсти, украшенные вышивкой и отделанные блестящей тесьмой. Готовы для утверждения модели женских и мужских пальто.
   Уже с января началось создание новой одежды на следующий год, а пока проходит обсуждение и одобрение упомянутой выше коллекции мужских и женских пальто на текущий год. Скоро эта коллекция появится в наших магазинах.

   Упражнение 4.Проанализируйте причины смысловых ошибок и исправьте их.
   1. При переливании газа из цистерны в бачок т. Гусейнова последний разорвался на куски.
   2. Свидетель, почему вы назвали подсудимого проходимцем и что вам известно о его проходимости?
   3. Открыт совхоз по расческе шерсти от населения.
   4. Сейчас судьи вынесут очки.
   5. Судьям будет трудно вынести победителя.
   6. Вот уже третью встречу команда проводит без голов.
   7. Автомашину искали органы милиции, но поиски оказались тщательными, автомашину не нашли.
   8. Спасательные круги, лодки и матросы выбились из сил.
   9. Героиня рассказа Наташа в меру своих сил не хочет работать.
   10. Дорогая редакция! Исправьте мои ошибки и добавьте сами.
   11. Женщина внимательно осмотрела покупку и усомнилась в сортности мяса. Сомнения казались обоснованными – ее обсчитали на 2 рубля.
   12. Большое воспитательное значение имеют и щиты, которые мы установили возле каждой теплицы.
   13. Он вовсе не собирался ходить перед начальством на задних лапках. У него были крепкие мозолистые руки.
   14. В свое время известный испанский драматург Лопе де Вега заметил, что пятьюдесятью процентами красоты женщины обязаны портнихам. Можно добавить, что остальные пятьдесят принадлежат парикмахеру.
   15. В этом сезоне можно встретить на улицах пальто с крупными пуговицами объемной формы и разнообразной разработкой внутренней части.
   16. Эксперты дали письмо одному известному графологу, и он точно определил, что писал письмо мужчина лет 40 от роду, возможно обиженный директором.
   17. Зубной врач находится по больничному листу.
   18. К вам обращается пенсионерка с большим стажем.
//-- Практические задания по теме «Виды изложения» --//
   Упражнение 1.Определите вид изложения. Проанализируйте характер изложения материала в части 1 главы 1 романа А. Степанова «Порт-Артур».
   Ясный морозный день клонился к вечеру. Солнце освещало косыми предвечерними лучами Порт-Артур и окружавшие его мрачные, серые скалистые горы. С моря дул слабый ветерок, сметая еще сохранившийся кое-где снег.
   В порту и в городе необычайное для будничного дня оживление.
   Все чиновное русское население Квантуна 26 января 1904 года съехалось в Порт-Артур. Сегодня моряки дают традиционный бал в честь именинницы – жены командующего Тихоокеанской эскадрой Марии Ивановны Старк. Всем хотелось хотя бы одним глазком взглянуть на празднично одетую публику, на блестящих моряков, принарядившихся штатских; сам наместник царя на Дальнем Востоке – адмирал Алексеев – должен был со своим блистательным штабом посетить бал.
   Уже с десяти часов вечера к зданию морского собрания стали съезжаться и сходиться многочисленные гости. Первыми появилась молодежь – мичманы и лейтенанты со своими дамами.
   За лейтенантами прибыли капитаны всех рангов в сплошь залитых золотом мундирах, с тяжелыми густыми эполетами на плечах. Они и их жены составили почетную свиту около адмиральской четы, встречавшей гостей.
   Зал быстро наполнялся. Оркестр заиграл полонез, и флаг-офицер адмирала Старка лейтенант Дукельский, высокий красивый шатен, предложил кавалерам приглашать дам. За полонезом последовал вальс, и бал развернулся.
   Адмиральша наблюдала за танцующими, перебрасываясь замечаниями с окружающими. Но вот дежурный по собранию доложил адмиралу о прибытии самого наместника. Старк с женой поспешили в вестибюль.
   Алексеев, еще не старый человек, с открытым приветливым лицом, в придворном мундире, подошел к ручке адмиральши и торжественно вошел с ней в зал.
   Музыка смолкла, и все замерли в поклоне перед его высокопревосходительством. Алексеев громко поздоровался с музыкантами, сделал общий поклон собравшимся и попросил продолжать танцы. Пары вновь завертелись.
   Наместник был озабочен. Ему назойливо вспоминались полученные еще два дня назад и скрытые им от всех телеграммы о разрыве дипломатических отношений с Японией и сегодняшнее донесение гражданского губернатора Квантунской области о поспешном выезде японцев из Квантуна. Но особенно неотвязно вертелся в голове Алексеева его собственный вчерашний приказ о «несвоевременности постановки противоминных сетей ограждения на судах стоящей на внешнем рейде эскадры».
   Несмотря на успокоительную телеграмму министра иностранных дел Ламсдорфа, категорически отрицавшего возможность начала войны, смутное опасение все же портило настроение Алексеева. Наместник ежеминутно ожидал распоряжения из Петербурга или известий с отправленных на разведку к берегам Кореи крейсера «Варяг» и канонерки «Кореец». Но время шло, а известий не было, и даже состоящий при Алексееве представитель министерства иностранных дел Плансон был, против обыкновения, спокоен и мирно беседовал с командиром броненосцев.

   Упражнение 2.Определите вид текста. Охарактеризуйте способ изложения материала.
   РЕКА ПОТУДАНЬ
   Трава опять отросла по набитым грунтовым дорогам гражданской войны, потому что война прекратилась. В мире, по губерниям снова стало тихо и малолюдно: некоторые люди умерли в боях, многие лечились от ран и отдыхали у родных, забывая в тяжелых снах тяжелую работу войны, а кое-кто из демобилизованных еще не успел вернуться домой и шел теперь в старой шинели, с походной сумкой, в мягком шлеме или овечьей шапке, шел по густой, незнакомой траве, которую раньше не было времени видеть, а может быть, она просто была затоптана походами и не росла тогда. Они шли с обмершим, удивленным сердцем, снова узнавая поля и деревни, расположенные в окрестности по их дороге; душа их уже переменилась в мучении войны, в болезнях и в счастье победы, – они шли теперь жить точно впервые, смутно помня себя, какими они были три-четыре года назад, потому что они превратились в других людей – они выросли от возраста и поумнели, они стали терпеливей и почувствовали внутри себя великую всемирную надежду, которая сейчас стала идеей их пока еще небольшой жизни, не имевшей ясной цели и назначения до гражданской войны.
   Поздним летом возвращались домой последние демобилизованные красноармейцы. Они задержались по трудовым армиям, где занимались разным незнакомым ремеслом и тосковали, и лишь теперь им велели идти домой к своей и общей жизни.
   (А. Платонов. Избранное.
   М., 1966. С. 394–395)

   Упражнение 3.Проанализируйте изложение текста. Определите его вид.
   …Если раньше некоторые руководители горняцких профсоюзов работали на неосвобожденных постах, то сейчас они ушли на штатные должности директоров по социальным вопросам. То есть у них лично все в порядке, они пристроились и теперь пытаются убедить шахтеров в том что, дескать, с закрытием шахт есть возможность получить деньги. Но какие это деньги? Их шахтерам хватит на два месяца, а что они будут делать потом? Об этом и думать будем делать потом, да? А мы, администрация, предлагаем думать сегодня! Уверяю вас, что нашу позицию одобряют большинство горожан и шахтеры тоже, но им труднее выступать открыто в нашу поддержку, потому что они сильно зависят от администрации компании.
   Тут, видимо, надо отметить, что руководство компании «Интауголь» в той или иной степени представляют интересы компании «Северсталь», куда рассчитывают пристроиться. Как известно, «Северсталь» приобрела компанию «Воркутауголь», и руководство республики хотело бы, чтобы «Северсталь» купила еще и «Интауголь» в той или иной степени, чтобы у обеих компаний был единый собственник и инвестор, да только это будет продажа носков в придачу к апельсинам. В Воркуте добываются коксующиеся угли, они нужны «Северстали», а у нас угли энергетические, которые ей не нужны. «Северсталь» готова взять полторы шахты (как берут изюм из булки) при условии перевода туда всех активов компании «Интауголь».
   Получается так, что те, кто поддерживает интересы «Северстали», опекают крупный капитал в ущерб соблюдения их гражданских прав. У нас сейчас в стране появилось много деятеле технократического толка, для которых слово «люди» – это пустой звук, а для нас – нет, вот по этому водоразделу и проходят наши разногласия.

   Упражнение 4.Проанализируйте, как составлены приведенные ниже определения, найдите неточности и отредактируйте тексты.
   АНОНИМНОЕ ИЗДАНИЕ (от греч. Anonymos – безымянный) – издание, выпущенное в свет без имени автора, без обозначения изд-ва, места, года издания.
   АНТИКВА (от лат. Antiquus – древний) – наборный шрифт латинской алфавитной системы, ведущий свое начало от книжного гуманистического письма Ренессанса, развившегося на конструктивной основе др. – рим. капитального шрифта.
   БУКЛЕТ (от франц. Bouclette – колечко) – издание особой формы, отпечатанное на одном листе, сложенном в разрезанную тетрадь ширмообразно или иным образом.
   ГЛАГОЛИЦА – одна из двух древнейших славянских азбук.
   ГРАНАТ ИЗДАТЕЛЬСТВО, частное изд-во, основанное в Москве группой научных работников во главе с братьями Александром Наумовичем Гранат.
   ИСТРИН ВИКТОР АЛЕКСАНДРОВИЧ – советский книговед, доктор филологических наук по специальности «книговедение».
   ТЕКСТ (от лат. Textus – ткань, соединение слов) – произведение письменности, литературы, фольклора, написанное, напечатанное или бытующее в устной форме.
   ЛИННЕЙ Карл – шведский естествоиспытатель, сформулировал основы систематики растений, создание которой составляет его главную заслугу.
   ОПРЕДЕЛЕНИЕ (или дефиниция) – логический прием, позволяющий отличать, отыскивать, строить какой-либо объект, формулировать значение вновь вводимого или уточнять значение уже существующего в науке термина.
   ПАРОДИЯ – сатирическое произведение в прозе или стихах, комически имитирующее и высмеивающее какие-либо характерные черты других литературных произведений.
   ЭПИГРАММА – короткое стихотворение, заканчивающееся острой, колкой шуткой против кого-нибудь или чего-нибудь.
   СИ-БИ-СИ – правительственная радиокорпорация Канады.
   РУБИКОН – стена, служившая границей между Цизальпийской Галлией и Италией.
//-- Практические задания к теме «Работа над композицией рукописи» --//
   Упражнение 1.Проанализируйте последовательность изложения и деления заметки на абзацы. Отредактируйте текст.
   ДАРЫ ЗООПАРКУ
   Дирекция Рижского зоопарка благодарна морякам за их заботу о пополнении своей богатой коллекции представителей мира животных нашей планеты.
   Необычного «пассажира» доставила недавно в Ригу плавбаза «Роберт Эйхе» с далекого промысла.
   В тралы рижских рыбаков, работающих в этом районе, попал редкий живой трофей – морская черепаха весом в шестьдесят килограммов.
   Черепаха, благодаря заботам экипажа, хорошо перенесла долгое плавание. Моряки подарили ее Рижскому зоопарку. Поселилась черепаха в помещении, где живут крокодилы и чувствует себя вполне удовлетворительно. Кормят ее морской рыбой. Руководитель научной работой зоопарка Г. Каспарсон рассказывает, что черепаха, переданная моряками «Роберта Эйхе», относится к виду морских черепах «Каретта». Возраст ее 70–80 лет.
   Сейчас в зоопарке находится еще один дар моряков, переданный недавно экипажем латвийского банановоза «Кура» – редкий экземпляр питона.

   Упражнение 2.Отредактируйте текст. Исправьте ошибки в композиции. Обратите внимание на выделение абзацев.
   «ЖИВЫЕ ЦВЕТЫ ПАМЯТИ»
   Был жаркий августовский день 1941 года. Но Сестрорецкие парки и пляжи опустели, а по вечерам в городе гасли огни – фашистские самолеты бомбили Ленинград и его окрестности.
   В одну такую ночь в городском комитете партии шло экстренное заседание, на котором был сформирован партизанский отряд. Первым в него записался председатель Сестрорецкого совета Осовиахима старший лейтенант Григорий Петрович Григорьев. Через несколько дней в лес ушло около трех десятков рабочих Сестрорецкого завода имени Воскова. Вскоре партизанский отряд уже давал о себе знать.
   Летели под откосы воинские эшелоны врага, нарушалась связь гитлеровцев, рвавшихся к Ленинграду.
   С созданием II Волховской партизанской бригады Г.П. Григорьев был назначен командиром партизанского отряда, о котором все давно знали в бригаде.
   К концу 1943 года в отряде было уже 610 бойцов. Самым значительным для партизанского отряда стал бой 2 марта 1943 года. Одному из партизанских батальонов было приказано выйти из тыла противника, перейти линию фронта и через топкие незамерзающие Тесовские болота выйти в расположение войск Красной Армии. Сам командир был ранен, но сумел вынести такого же раненого, как и он сам, бойца. За этот подвиг Г.П. Григорьеву вручили орден Красного Знамени. 23 февраля 1943 года партизаны под руководством Григорьева прорвались к Московскому шоссе и взорвали два больших моста.
   Так они по-своему отметили День Красной Армии.
   Партизанское движение в Ленинградской области ширилось. Люди уходили в леса. К началу декабря 1943 года партизанский отряд разросся до таких размеров, что было решено преобразовать его в полк. Командиром полка назначили Г.П. Григорьева. Районом его действия стали Новгород – Батецкая – Оредеж. С первых дней полк усилил удары по врагу. Ни одного дня не сидели партизаны без работы. Большим праздником стало для полка Г.П. Григорьева 18 декабря 1943 года, когда ему вручили знамя Ленинградского областного и городского Советов депутатов трудящихся «За спасение населения от угона в фашистское рабство». Гитлеровцы стремились уничтожить полк. Но он был неуловим.
   Партизаны не давали врагу ни часа передышки и освобождали от врагов Ленинградскую область. Участвовали партизаны Григорьева и в прорыве и полном снятии блокады Ленинграда. 12 декабря 1943 года полк покидал свой лагерь. Он должен был пересечь железную дорогу восточнее станции Батецкой, уничтожив по пути сильные опорные пункты противника. Но по пятам за партизанами шли эсесовцы. Полк завязал яростный бой. Мелкими группами переходили бойцы через полотно железной дороги, ежеминутно поднимаясь в атаку.
   С дерзкой атакой партизан не в силах были справиться даже танки. Смело шли партизаны. Их вел в бой Г.П. Григорьев. В одной из атак он был смертельно ранен.
   Гибель Г.П. Григорьева тяжело переживали все. Мстя за своего командира, партизаны, не только выполнили приказ и вышли из окружения, но так зажали фашистский бронепоезд, что фашисты сами взорвали его. Движение на линии Батецкая – Оредеж было полностью парализовано.
   2 апреля 1944 года Григорию Петровичу Григорьеву было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Имя Григорьева до сих пор помнят советские люди на Калининщине, Псковщине Новгородчине и в Сестрорецке. Деревня Большие Кусони, где он похоронен, переименована в деревню Григорьево. И зимой, и летом несут люди живые цветы к подножию установленного там обелиска.
//-- Практические задания к теме «Выбор заголовка» --//
   Упражнение 1.Проанализируйте заголовки с точки зрения соответствия содержанию, ясности, краткости, выразительности.
   1. Книжкин доктор (о работе переплетчика книг).
   2. Поликлиника для кукол (о ремонте детских игрушек).
   3. Хулиганы на гастролях (о дебоше артистов Росконцерта в Красноярском крае).
   4. Авторучка или скальпель (о перегрузке врачей канцелярской работой).
   5. Две дюжины мыслей (о программном наказе избирателей кандидатам в депутаты Госдумы).
   6. Наезд на мэра (о конфликте между республиканскими властями Коми и мэром г. Инты).
   7. Вечный сезон Баниониса (о 80-летнем юбилее известного киноартиста).
   8. Лежачий бунт (об акции протеста крестьян одного из колхозов Оренбуржья).
   9. Братья солнца (о том, как в первое воскресенье апреля в России уже в 20-й раз отмечается День геолога).
   10. Рабыня без ауры (о процветании бездуховности в нынешней Европе).
   11. А вы встречали ныне Андрея Соколова? (о юбилейной дате со дня выхода на экраны фильма С. Бондарчука «Судьба человека»).
   12. Кто владеет космосом, тот владеет миром (подборка материалов, посвященных Дню космонавтики).
   13. «Груз 200» из Ирака (о расширяющейся национально-освободительной борьбе иракского народа против вторжения США).
   14. Варвары XXI века (о вероломном вторжении армий США и их союзников на территорию Ирака).
   15. «Белый дом на Луне» (об инициативе Д. Буша начать полеты на Луну и со временем создать там постоянную базу).
   16. Ни дня без строчки (о юбилейной дате одного известного российского поэта).
   17. Децибелами – по ушам! (о жалобах в милицию жителей московского многоквартирного жилого дома на ночные «тусовки» молодежи).

   Упражнение 2.Проанализируйте следующие заголовки текстов. Предложите свои варианты заголовков.
   1. Удивительный мир кино (критическая статья о нехватке сценариев).
   2. Этот безумный, безумный, безумный мир (о криминогенной ситуации в городе).
   3. Тише едешь – дальше будешь (о недостатках в работе городского транспорта).
   4. Пестициды: зло или благо? (о применении ядохимикатов в сельском хозяйстве).
   5. Как мы нашли полтора года? (о досрочном завершении строительства новой производственной линии).
   6. Свежи были розы (о работе кружка любителей природы).
   7. Рукотворные бриллианты (о создании искусственных камней фианитов).
   8. Еременко – сын Еременко (об актерской династии).
   9. Алла, ты еще не устала? (критические заметки еще об одной актерской «династии»).
   10. Вчера форвард, сегодня – аутсайдер (о поражении сборной России по хоккею на чемпионате мира).
   11. Гвардии лесоруб (очерк о бригадире комплексной бригады, бывшем пограничнике).
   12. Последний звонок (репортаж о последнем дне занятий в одной из московских школ).
   13. Пулково – Шереметьево – далее везде (об открытии нового международной авиатрассы).
   14. Хождение за три звука (об испытаниях сверхзвуковых самолетов).
   15. Победить боль (о новейших обезболивающих препаратах).

   Упражнение 3.Отредактируйте текст. Предложите заголовок.
   Успех пришел к А. Малинину сразу, в одночасье. Произошло это два года тому назад. На заключительном концерте фестиваля в Юрмале и именно в тот момент, когда он подошел к микрофону с гитарой в руках. То, что происходило до этого и казалось самым важным – Малинин замечательно исполнил песню «Коррида» и стал первым лауреатом конкурса – не вызвало такого успеха, как исполненный им на «бис» романс «Напрасные слова…» (стихи Л. Рубальской, музыка Д. Тухманова). Что касается «Корриды», нечто подобное предполагалось – лауреат и должен выступить с песней в современных ритмах, отлично оркестрированной, со значительным содержанием, и все это так и было – артистично и зрелищно… Браво! Но дальше нас ждало неожиданное… Малинин «отставил» чуть надоевший за дни фестиваля оркестр, подошел к микрофону с гитарой, и, словно обращаясь к зрительному залу, не к массе зрителей у телевизоров, а отдельно к каждому из нас, запел романс, и что-то ностальгическое откликнулось в душе на его пение… Тоска по романсу, загнанная вглубь современными ритмами вдруг проснулась, и мы почувствовали ее.
   Почему романсы далеко не каждый может спеть так, чтобы тронуть слушателя?! Почему оперные певцы за редким исключением поют их так правильно и так скучно?! Для романса необходимо не столь вокальное мастерство, сколь нечто большее – необходимо иметь душу, способную глубоко переживать, страдать и уметь выразить в песне эти страдания. Это первое условие исполнения романса, есть и второе, но пока о первом. Исполнение Малинина соответствовало этому условию сполна. Более того, он попал в самую точку, в самый удачный момент. Это было время, когда мы начали осознавать нашу оторванность от собственной культуры и истории, их корней и истоков, когда возникало стремление восстановить порванную связь времен, обрести национальную целостность. Словом, с этого момента Александру Малинину и были отданы зрительская признательность и любовь, отданы почти авансом, так как, кроме этих двух вещей, мы о нем ничего не знали…
   Газетные публикации, радио– и телеинтервью с Малининым удовлетворили наше любопытство. Саша родился и вырос в г. Свердловске, учился там в школе, посещал студию эстрадного искусства. Родители никакого отношения к музыкальным профессиям не имели, а он запел чуть ли не от рождения.
   «Как родился, так и запел…», – говорит о себе Саша. Он выступал уже в детских садах, потом в школе на утренниках и вечерах, после школы пел в Уральском хоре, а призванный в армию, пел в ансамбле Уральского военного округа. Десять лет тому назад он переехал в Москву и некоторое время работал в группе Стаса Намина… Пожалуй, еще никто из победителей конкурса в Юрмале не привлекал такого внимания. Все популярные передачи радио и телевидения приглашали его выступить у себя. И все больше нравился его красивый голос и страстность, сила чувств. Мы истосковались и поэтому нам чаще преподносили другое. Именно отсутствие силы и глубины чувств, слабость и инфантильность компенсировались чисто внешней экспрессией, суетой движений, пританцовыванием, воплями – все это порождало серию певцов истеричных, но холодных. А здесь такое привлекательное мужское начало и репертуар соответствующий. Вспомните, как хорошо он поет романтичную гусарскую песню «Я уеду, уеду».
   На эстраде сейчас преобладает повальное стремление к зрелищности – клубится цветной туман, его пересекают яркие снопы прожекторов, бьют фонтаны, сверкают костюмы… Не могло не коснуться это увлечение и Саши. Прошлым летом в одной из телевизионных программ он с увлечением говорил, что мечтает создать для себя настоящую зрелищную программу, в которой будут лошади, гусары и тому подобное. Я подумала: если он введет туда слонов, японских гейш и восточных танцовщиц, то, пожалуй, сам сможет и уйти, – зрелища хватит и без него.
   Французы говорят, что художника определяет его окружение. Мне кажется, об этом Саше следовало бы задуматься всерьез.
   При исполнении романсов ему, случается, не хватает второго из условий, о которых я говорила в начале статьи. Это – исполнительская культура, что проявляется в малейших оттенках интонации, нюансах, выражающих неповторимый и богатый мир самого певца. Для меня именно этого не хватает, когда он поет, к примеру, «Ямщик, не гони лошадей» или «Любовь и разлука» (И. Шварц, Б. Окуджава). Есть у меня замечания и к сольному концерту Малинина, к его программе, где рядом с хорошими песнями соседствуют довольно слабые, снижающие впечатления от первых. Где могут соседствовать песни, схожие по мелодичности, интонационности, ритмическому построению, отчего кажется, что он все поет и поет одну песню. Исполнил и несколько песен на стихи Ларисы Рубальской со своей музыкой. Думаю, это то, по поводу чего мы обычно восклицаем «очень мило!» и что можно петь своим друзьям, вряд ли стоит ориентироваться на взыскательного зрителя. Думаю, не помешало бы Саше поработать с хорошим балетмейстером, более профессионально поставить движение, танец.
   Как-то у Мирей Матье спросили, почему она столько лет работает со своим продюсером Старком, который так строг с ней. На это Мирей ответила: «Мне необходим человек, который может мне сказать: «Мирей! Это плохо!»» Я желаю Саше такого человека.
   На концерте несколько песен Малинин спел со своей группой «Профессор», и этот коллектив оставил о себе хорошее впечатление.
   Последней на концерте была песня о Высоцком на стихи Николая Зиновьева. Сколько щемящей красоты, сколько непролитых слез было в голосе Саши, каким глубоким страданием был он наполнен и как сдержанно, артистично смог выразить его. Он по-настоящему талантливый человек, которому самой природой многое дано, но и к нему можно отнести слова известного латышского поэта О. Вацетиса:
   «Сначала поднимись на свою вершину, а уж потом куда глаза глядят».
//-- Практические задания к теме «Работа над фактическим материалом» --//
   Упражнение 1.Найдите и определите вид фактического материала. Проанализируйте его употребление.
   ФИГУРНОЕ ПЛАВАНИЕ
   До сих пор ведутся дебаты: что это спорт или искусство? Те, кто считает этот вид искусством, зовет его по-разному: фигурное, художественное плавание, балет на воде, водные танцы… В спорте прочно утвердилось название «синхронное плавание» – от слаженности действий пловчих, составляющих композиции. Кстати, этот термин утвердился в 1934 году, когда в Чикаго на одной из международных выставок впервые выступили группы женщин, показав на воде невиданные до сих пор композиции. Действия их были настолько точны, слаженны, синхронны, что с этого времени название утвердилось. Официально фигурное плавание все-таки считают спортом: в европейских странах, в Америке, Японии проводятся соревнования, устраиваются ежегодные фестивали. В 1973 году оно привлекло внимание и на первом чемпионате мира по водным видам спорта в Белграде.
   Фигурное плавание – один из древнейших видов спорта с богатой историей. Еще в Римской империи в знаменитых термах патриции не только решали государственные проблемы, вели философские споры, но и наслаждались зрелищем танцев на воде, сопровождаемых игрой на арфах. Особенно широко во многих странах мира стало распространяться фигурное плавание в XVIII–XIX веках.
   В Ленинграде фигурным плаванием занимается Мария Андреевна Юревич, выпускница Института физкультуры имени Лесгафта.
   Несколько лет назад пришла она в бассейн СКА, где ее хорошо знали еще с студенческой поры. Молодая энтузиастка сумела убедить начальника бассейна Семена Алексеевича Морейдо, и он сразу стал ее единомышленником. Нашлось время, свободная вода, и в бассейне появились первые ученицы Марии Андреевны. Занятия начинаются на «суше» с выполнения балетных «па».
   Трудностей за эти годы работы на общественных началах было немало. Имеются они и теперь. Но Мария Андреевна не унывает. Ее первые ученицы на соревнованиях в Москве заняли второе место. Успешно выступили на новогоднем празднике в бассейне и девочки второго потока. Они исполнили «Вальс со свечами».
   В Ленинграде есть все условия для успешного развития этого красивого вида спорта: хорошие бассейны, сильные хореографы, энтузиасты, мечтающие о том времени, когда на спектакли «балета на воде» нельзя будет достать билетов.
   Мария Андреевна Юревич и ее ученицы уверены, что синхронное плавание займет и у нас в Ленинграде достойное место среди других видов спорта. Тем более, что оно не просто красиво, но и имеет громадное оздоровительное значение. Особенно, если группа из полуофициальной станет вполне законной, и о ней будет заботиться Федерация плавания [166 - Терехова B.C. Литературное редактирование. С. 82–84.].

   Упражнение 2.Отредактируйте текст, расширив характеристику творчества Т. Майн Рида.
   ТОМАС МАЙН РИД
   К числу славных создателей романа приключений и путешествий вместе с Даниэлем Дефо, Фенимором Купером и Жюлем Верном принадлежит и Томас Майн Рид, любивший называть себя капитаном Майн Ридом. Он родился в Ирландии, в семье священника. Отец прочил ему духовную карьеру вопреки его взглядам и интересам. Испортив отношения с отцом, будущий писатель в 1840 году уехал в Америку, куда массами выселялись его соотечественники – ирландцы, гонимые голодом и притеснением англичан, хозяйничавших в Ирландии на правах колонизаторов.
   Попав в Новый Орлеан – богатый город плантаторского юга, юноша прошел суровую школу повседневной борьбы за существование. Он пытался стать торговцем, но быстро прогорел, служил на плантации, где мог воочию увидеть страшную жизнь черных невольников; был актером, школьным учителем. К этим годам относятся его далекие путешествия по великим рекам, пустыням и плоскогорьям Южных штатов и Мексики.
   Эта богатая впечатлениями жизнь дала Майн Риду неисчерпаемый материал в виде наблюдений и заметок, которые он впоследствии использовал в своих книгах.
   С 1843 года, поселившись в Филадельфии, Майн Рид становится журналистом, а через три года его уже пригласили работать в одной из крупнейших газет Нью-Йорка. Когда началась война с Мексикой, Майн Рид с группой друзей отправился в Европу, чтобы принять участие в революции 1848 года. Этим событиям посвящен его роман «Жена-дитя», выдержавший в течение века 5 изданий.
   С 1850 года писатель поселился в Англии, где начал свою жизнь профессионального писателя. Его знаменитые романы «Белый вождь», «Квартероника», «Всадник без головы» привлекают романтикой подвига во имя высокой идеи.

   Упражнение 3.Отредактируйте текст, внимательно проверив фактический материал.
   УСАДЬБА АРХАНГЕЛЬСКОЕ
   Усадьба Архангельское – один из привлекательнейших московских музеев – основана в XVIII в.
   В 60 гг. XVII столетия у крутого берега Москвы-реки на средства боярина Н. Одоевского была выстроена небольшая церковь. Можно предположить, что ее зодчим был крепостной Павел Потехин. В XVIII в. усадьба перешла к Голицыным, а в 1810 г. к Н.Б. Юсупову. Дворец первоначально был выстроен в стиле раннего классицизма.
   Дворец был заложен по проекту талантливого французского архитектора де Герна. Дом со двора имеет четырехколонный портик, а со стороны парка – полукруглый выступ с парными колониями. Парадный двор с боков обрамляют колоннады галерей. Все здесь величественно и монументально. После Отечественной войны перестроен в стиле высокого классицизма. Перед домом размещены террасы, спускающиеся вниз и обильно украшенные скульптурами, статуями и бюстами.
   Их размещение, как размещения лестниц, рассчитано на движение, при котором открываются все новые и новые виды на дворец и на аллеи, обсаженные подстриженными липами. Большой интерес представляют садовые памятники («Каприз», «Руинные ворота» и др.).
   Царственное великолепие встречает вошедшего во дворец. Даже небольшие комнаты или гостиные превращены в законченные парадные помещения, обставленные редчайшей мебелью. Статуи, полотна Ван-Дейка, Ф. Буше, Тьеполо и других составляют сокровище картинной галереи.
   Специальный фарфоровый завод, организованный Юсуповым, изготовлял для Архангельского красивый по росписи и формам фарфор, в ковровых мастерских ткались ковры, в саду сажались редкие растения и цветы. Получила широкую известность библиотека Архангельского, благодаря редким изданиям и количеству книг (50 000 томов).
   Парк Архангельского утерял часть своих садовых павильонов. Но некоторые из них дошли до нашего времени (подобие небольшого храма со статуей Екатерины II, выполненной Д. Рашетом).
   Среди садовых сооружений наибольший интерес представляет здание театра, построенное в 1817 году архитектором Е. Тюриным. Если снаружи оно не только скромно, но излишне лаконично, то внутри вновь во всем своем великолепии выступают классические формы архитектуры с их арками, пилонами, колоннами и карнизами. Для этого театра известный художник-декоратор итальянец Г. Гонзаго писал прославленные декорации, создававшие необычайную легкость сводчатых помещений, тяжелых арок, пространственности внутренних помещений.
   Хорошо известно, что для Архангельского составляли проекты и работали здесь такие архитекторы, как Бове, Тюрин, Мельников, Жуков, но нельзя забывать, что исполнителями выступали крепостные зодчие. Душою всех работ был Стрижаков. С ним работали Иван Ботунов, Бредихин, Рабутовский, а позднее Шестаков. При всей уникальности художественных приемов, примененных в Архангельском, это поместье концентрирует в себе то лучшее, что было создано в русском усадебном искусстве XVIII–XIX вв.

   Упражнение 4.Отредактируйте статью, обратив внимание на устранение разнобоя при написании наименования.
   О ДОЛГОЛЕТИИ
   Различные представители животного и пернатого царства имеют самые различные сроки жизни. Слон на свободе живет 150–200 лет; лошадь – 40 л., бык – 15–20 л., крыса живет 35–30 м-цев, а крот – 40–50 лет; мышь живет 3–3,5 г.; летучая мышь -30-35 лет; собака и волк живут 10–15 лет; кошка в среднем 9-10 лет, а тигр – 20–30 лет; птицы – орлы, лебеди, вороны, попугаи живет до 100 лет; домашний гусь может жить 80-100 лет; сокол может прожить 150–170 лет. В 1732 году был пойман сокол с надписью на ошейнике «Его величества короля Англии Иакова 1610 год», только с ошейником сокол прожил 122 г., но срок жизни дрозда всего 8-10 лет; скворца – 12–14 лет; соловья – 12–18 лет, а жаворонка – 25–30 лет.
   Ученые заметили, что в среднем продолжительность жизни животных в пять-семь раз больше продолжительности их роста. Собака растет два года, живет 10–15 лет, лошадь растет 5 лет, живет 30–40 лет и т. д.
   Однако это правило не является всеобщим. Так, например, баран растет 5 лет, а живет 10–15 лет. Продолжительность жизни не может быть вычислена только по какому-нибудь одному показателю (скорости роста, способности к воспроизведению потомства и т. д.), ибо она есть результат многих изменяющихся условий.
   Она результат непрерывного взаимодействия организма с внешней средой. Но многочисленные примеры указывают, что в ряде случаев жизнь человека может длиться до 100 и более лет, т. е. в 5–7 раз превышает период роста (20–25 лет) [167 - Лазаревич Э.А., Абрамович A.B. Практикум по литературному редактированию. – М.: Изд-во МГУ, 1986. – С. 220–221.].

Список рекомендуемой литературы

//-- К главе 1 --//
   1. Антонова С.Г., Соловьев В.И., Ямчук К.Т. Редактирование. Общий курс. М.: Изд-во МГУП, 1999.
   2. Барыкин В.Е. И.С. Тургенев-редактор // Книга. Исследования и материалы. М., 1969. С. 44–68.
   3. Западав A.B. От рукописи к печатной странице. О мастерстве редактора. М.: Сов. писатель, 1978.
   4. История русской журналистики XVIII–XIX вв. М.: Высш. шк., 1963.
   5. Короленко В.Г. О литературе. М., 1957.
   6. Лазаревич Э.А. С веком наравне: Популяризация науки в России. Книга. Газета. Журнал. М., 1984.
   7. Летов Б.Д. В.Г. Короленко-редактор. Л., 1961.
   8. Максимова В.А. Горький-редактор (1918–1936). М., 1965.
   9. Михельсон В.В. Симонов-редактор // Книга. Исследования и материалы. Сб. 55. М., 1987. С. 190–192.
   10. Накорякова K.M. Редакторское мастерство в России XVI–XIX вв.: Опыт и проблемы. М., 1993.
   11. Позойский С.И. Лев Толстой – журналист и редактор. Тула, 1964.
   12. Сикорский Н.М. Теория и практика редактирования. М.: Высш. шк., 1971. С. 86–145.
   13. Редакторы книги об опыте своей работы. Вып. 1–2. М., 1958–1960.
   14. Чуковский К.И. Мастерство Некрасова. М., 1955.
   15. Ямчук К.Т. Редактирование в издательском деле в России. М., 1998.
//-- К главе 2 --//
   1. Былинский К.И., Розенталь Д.Э. Литературное редактирование. – 2-е изд. испр. и доп. М., 1961.
   2. Блисковский З.Д. Муки заголовка. М., 1972.
   3. Лазаревич Э.А. Литературное редактирование: Программа курса / Под ред. Проф. A.B. Западова. М., 1977.
   4. Лазаревич Э.А., Абрамович A.B. Практикум по литературному редактированию. М.: Изд-во МГУ, 1986.
   5. Мильчин А.Э. Методика редактирования текста. М., 1980.
   6. Накорякова K.M. Литературное редактирование материалов массовой информации. М.: Изд-во МГУ.
   7. Сикорский Н.М. Теория и практика редактирования. М., 1980.
   8. Терехова B.C. Литературное редактирование. Л., 1975.

Aнна Aлександровна Сбитнева Литературное редактирование: история, теория, практика