   Елена Нестерина
   Танец с русалкой
   повесть

Глава 1
Бабкины сказки – дедкины подсказки

   Раз-два-три, раз-два-три! – кружилась Даша под волшебную музыку Иоганна Штрауса. Для того, чтобы не сбиться с ритма, ей даже счет был не нужен – она чувствовала свой любимый медленный вальс лучше всех других танцев. И Данилка – ее партнер, танцевал замечательно.
   – Даша, Данила, молодцы! – вот уже несколько раз крикнула им руководительница Маргарита Станиславовна.
   Данилка тоже, кажется, чувствовал, что они с Дашей молодцы. Он улыбался ей победной улыбкой, глаза его сияли. Все смотрели на Данилу с Дашей с восторгом и некоторой завистью – особенно те, кому мастерство пока еще не позволяло исполнять этот сложный танец.
   Вот уже несколько лет подряд Даша Иванова занималась в студии бальных танцев при своей школе. Но еще дольше – с первых дней обучения, ей нравился одноклассник Данилка. Школа их была непростой – в ней учились ребята из обычных семей и такие, как Даша – детдомовские, у которых родителей или совсем не было, или что-то с ними было не в порядке. У Даши же их не было никогда, давние попытки ее удочерить какими-то хорошими семьями так ничем и не закончились. Вот Даша всю жизнь и жила в детдоме, ни о чем не жалела и старалась не падать духом. А видеть каждый день веселого Данилку, который год от года становился все красивее, стройнее и интереснее, заниматься танцами, учиться, да и просто жить – это ли не здорово?! Школа у них была хорошая – детдомовских ребят старались уравнять с обыкновенными, чтобы те не чувствовали себя обделенными или ущербными. Поэтому и чувствовала себя Даша с условной фамилией Иванова весьма счастливой девочкой.
   А в прошлом году произошло вообще чудо: Данилкина партнерша по танцам за лето вдруг выросла выше его на полторы головы, так что пришлось руководительнице студии срочно искать ей нового партнера, а в пару Даниле она поставила Дашу. До этого Даша больше года тренировалась одна – ее партнер перевелся в другую школу и ходить на танцы перестал, а другого, подходящего, все не было. А теперь он нашелся, да еще такой, о котором Даша мечтала, – давно и, как ей казалось, безнадежно! Вот это-то и было чудо!
   Потому что к тому же оказалось, что Данила и Даша идеально понимают друг друга в танце, что смотрятся они на редкость гармонично и уровень подготовки у них примерно одинаковый. На двух конкурсах подряд они завоевали первые места, набрали нужное количество очков и перешли в более высокую категорию. Так что весь седьмой класс они протанцевали вместе. И в этом году никаких изменений не планировалось. На их пару Маргарита Станиславовна возлагала большие надежды.
   Но самым лучшим для Даши было то, что они и вне занятий дружили с Данилой. Они общались в классе, ходили вместе гулять – и после тренировок, и просто так встречаясь. Правда, Дашу не всегда выпускали из детского дома – там старались придерживаться строгой дисциплины, но на время занятий танцами у нее был специальный пропуск, и она, хоть и нечасто, но что-нибудь придумывала, чтобы вырваться.
   Вот и сейчас – после прекрасно проведенной тренировки она стояла возле выхода из школы и ждала Данилу. Они обычно всегда, если договаривались идти гулять, переодевшись после занятий, встречались здесь. А сегодня они с Данилой, вроде, и договорились, но, видимо, как-то неопределенно. Так что он опаздывал. Даша стояла уже минут десять. Выбегали другие ребята из танцевальной студии, или те, кто ходил в другие кружки и у них тоже окончились занятия. А Данилки все не было. И никто его не видел. «Может, он раньше из школы вышел, а я его просмотрела? – думала Даша. – Да, наверно, очень уж я долго что-то копалась, вещички свои собирала! Надо было быстрее! А Данила увидел, что меня нет, и ушел! Вот дела… Сама виновата… Может, он еще вернется? Или его все-таки в раздевалке задержали?» Она решила подождать еще, никуда не бегать и не искать Данилку, чтобы не разминуться. Так прошло полчаса.
   «Нет, все-таки он раньше ушел», – поняла девочка и отправилась к своему детскому дому, который находился всего в пятистах метрах от школы.
   Значит, у Данилки какие-то дела. Поэтому обижаться на него нечего. Тем более что завтра они встретятся в школе, и он Даше все объяснит.

   На сегодня была запланирована прогулка с малышами по окрестностям. Алина Михайловна – молодая воспитательница, очень любила природу и старалась со всеми своими подопечными этой любовью поделиться. Поэтому часто – раз в две недели точно, она обязательно совершала такую экскурсию. С ребятами постарше отдельно, с маленькими отдельно. Даша Иванова, которая обожала возиться с малышами, всегда сопровождала ее. Так и сейчас – едва Даша появилась в младшей группе, Алина Михайловна радостно приветствовала ее, а маленькие девчонки и мальчишки с писком бросились к ней и облепили со всех сторон.
   И вот все одеты и собраны для прогулки. Даша и Алина Михайловна построили ребят парами и вывели из здания. Стоял конец сентября, было еще тепло, тихо и солнечно. Экскурсия отправилась через луг на старое поле, которое давно перестали пахать, и оно постепенно зарастало пока еще совсем низеньким, меньше чем по колено самому маленькому из экскурсантов, березовым лесочком. Это все семечки-«самолетики», что вылетели из березовых сережек, упали, принесенные ветром из леса, и проросли. И вот теперь между полевыми травами – высокими сухими палками рябишника с зонтиками желтых цветков-таблеточек, зарослями тысячелистника и клевера бодро тянулись к солнцу тонкие трепетные стебельки с желтеющими, точно так же, как и на настоящих деревьях, березовыми листиками.
   Алина Михайловна водила малышей по полю и выискивала множество всего интересного: то брошенную мышками-полевками свернутую из сухих травинок норку – гнездышко, то хоровод поздних грибов – веселых тонконогих говорушек.
   День клонился к закату. В чистом светлом небе уже не было солнца – оно опустилось за пригородный лесок, но темнота еще не наступала.
   Все уже посмотрели на жилище маленькой птички, слепившей его прямо на стебле травы тимофеевки – домик, похожий на рукавичку, приклеенную боком. И теперь возвращались, поторапливаясь к ужину. Только Даша задержалась: двое малышей никак не могли на этот чудесный домик налюбоваться. Вот она и стояла с ними, ждала. А основная группа уходила все дальше. Наконец, Даша взяла детишек за руки и отправилась догонять. Скоро маленькая Катя и непоседливый Игорек вырвались вперед и понеслись вприпрыжку.
   – Осторожно, не упадите! – предупредила их Даша.
   Те ничего не ответили, сколько Даша ни прислушивалась. Зато какие-то странные звуки насторожили ее. Она обернулась – и ничего ни вблизи, ни вдали не заметила. Тем временем остановилась и Катя. Остановилась и принялась вертеть головой в разные стороны: что-то тоже послышалось девочке, и теперь она пыталась отыскать причину удивившего ее звука.
   – Даша, а что это шуршит? – заволновалась она, обращаясь к Даше.
   Даша тоже остановилась и снова прислушалась. Показалось малышке – решила она. Или в рюкзачке-черепашке, что висел у нее за спиной, что-нибудь пакет шуршит-болтается. «Надо ее догнать и поправить». – подумала Даша и махнула рукой:
   – Катенька, иди сюда.
   Чуть подняла голову – и…
   – Ой! – воскликнула Даша.
   В пронзительно-голубом небе – таком, что, глядя на него, хотелось плакать, летели птицы. Их было много – блестящих, черных. И от этого голубое небо видно было как будто через решетку. Молча летели они, не низко, но и не высоко – а оттого слышно было, как машут их крылья, поют, рассекая воздух, черные перья.
   – Катя, Игорек, смотрите! Грачи! – улыбнулась Даша, из-под согнутой руки разглядывая летящих птиц. – Видите, в теплые края от нас улетают.
   Спокойно, размеренно летели грачи, ведь сил им должно было хватить на много тысяч километров, на борьбу с ветрами и дождями.
   – Вот это да… – как зачарованные, Игорек и Катя, запрокинув голову и, не моргая, смотрели на птиц.
   А они все летели и летели – словно несколько больших стай объединились для полета в общую сборную. Наверное, так им было более надежно и безопасно. Махали крылья, создавая ветер, – ведь только что его совсем не было, а теперь, заметила Даша, он появился: потому что колыхались возле Катиного лица выбившиеся из хвостиков кудряшки.
   И Даше стало как-то не по себе, тревожно, зябко. Словно что-то где-то было не то и не так. Что же могло плохого случиться? И птицы-то тут при чем? Они же хорошие, грачи, на юг себе летят. А вдруг сейчас как начнут бомбардировку, а спрятаться-то и негде…
   Даша посмотрела на заполненное птицами небо, на широкое поле, у края которого стояла Алина Михайловна с группой. И лес далеко – не добежать… Куда деваться? Что делать? Она подскочила к Кате и Игорьку, прижала их к себе.
   Но те со смехом вырвались, отбежали подальше – и бросились вслед за птицами.
   Птичья стая прошуршала-промахала крыльями – и, наконец, вновь показалось голубое безоблачное небо. А малыши все мчались за улетающими грачами, радостно кричали им что-то, махали руками, падали – маленькие ножки цеплялись за траву. И бежали дальше. Игорьку и Кате было не страшно.
   «Тьфу, да что я, как бабка суеверная! – подумала Даша, прогоняя наваждение. – Тоже мне, мастер дурные знаки во всем выискивать. Нельзя так. Буду только в хорошие знаки верить! Буду, буду, постараюсь…»
   Знаки, предзнаменования – последнее время все девчонки в ее комнате, а было их восемь человек, очень увлеклись всякой мистикой. А принесла эту моду новенькая – Надюшка, которую перевели недавно из другого детдома. Она видела «знаки» во всем, объясняла, что к плохому, что к хорошему: кошка ли черная дорогу перебежит, раздастся ли неожиданно голос из-за левого плеча, достанется что-нибудь при раздаче со «счастливым» или «несчастливым» номером. Все каким-то таинственным образом находило связь, подтверждение – «сбывалось». Так что даже такие девчонки, как, например, сама Даша, которые скептически относились к «бабкиным сказкам – дедкиным подсказкам», начинали прислушиваться и присматриваться к окружающей действительности, замечая и как-то объясняя эти «знаки» и приметы.
   А как гадала Надя замечательно! Особенно на картах. Правда, до тех пор, пока ее единственную колоду не отобрала Галина овна – вреднейшая воспиталка по кличке Грабля. И больше нигде карт достать было невозможно – даже затрепанные картишки мальчишек, которые подпольно в них резались, оказались конфискованными ею во время очередного рейда по тумбочкам и под матрацами. Одноклассницы из «домашних» пару раз покупали их Надюшке по ее просьбе, – ведь у нее не было своих денег. Но Грабля, решив искоренить ее нехорошую наклонность, методично обыскивала девчонку и ее вещи, карты находила. Следовало суровое наказание. Но гадалка не унималась – желающие специально приносили ей карты в школу. И Надя гадала. Даже старшеклассницы и некоторые мальчишки стремились выслушать ее пророчества.
   Даша почти ничего не помнила из того, что когда-то наговорила ей Надюшка. Это счастливое будущее – когда оно еще наступит! Есть счастливое СЕЙЧАС – и замечательно.
   Поэтому сегодня вечером, после отбоя, она не принимала участия в таинственной суете подружек, которые собирались вызывать домового и спрашивать его о чем-то таком любовном. Надюшка говорила, что это очень правдивое, но страшное действо, поэтому должно быть все тихо, секретно – чтобы ни в коем случае никто не помешал. Домовой обидится и… Одним словом, ничего хорошего точно тогда не получится.
   Ночным воспитателем дежурила сегодня довольно покладистая старая женщина, которая, после отбоя быстро проверив палаты, отправлялась обычно на боковую. Так что ничего не должно было помешать.
   Девчонки под руководством своей опытной ворожеи на цыпочках носились от своей палаты к кладовке уборщиц – потому что именно ее выбрала Надя для проведения церемонии. А Даша, как самая неактивная, была отправлена стоять «на шухере».
   Прислушиваясь к шорохам в коридоре, Даша вспоминала черных птиц в светлом небе – и то странное чувство, что посетило ее тогда. «Что случилось? Где? Это предзнаменование или нет? К плохому или к хорошему? – Вопросы не давали ей покоя. – Может, у Надюшки спросить? А вдруг она засмеет? Нет, все это ерунда – не надо придавать значения таким глупостям. Подумаешь, над полем птицы пролетели!»
   Даше стало спокойнее. Но ненадолго. Коридор вдруг ярко осветился, послышались крики, шаги. Девчонки успели укрыться в палате, броситься на кровати и принять горизонтальное положение. Вода, которую сегодня пустили по трубам отопления, где-то вырвалась на свободу и теперь затапливала первый этаж. Так что все воспитатели, хозяйственные работники и бригада сантехников полночи носились по детскому дому, устраняя течь.
   Общение с домовым не состоялось.

Глава 2
Д + Д =?

   Утром в школе Даша весело приветствовала Данилку.
   – Не смог вчера прийти, да? – только и спросила она, заранее предоставляя ему вариант ответа.
   – Ага! – кивнул тот и улыбнулся. С явным облегчением.
   – Погуляем сегодня после тренировки? – предложила Даша.
   Ей так хотелось показать своему другу то, что вчера обнаружили они на прогулке, побродить с ним по тихому замирающему полю. Тем более, что за этот учебный год, который, правда, только-только начался, им лишь несколько раз удалось выбраться куда-нибудь вдвоем. И Даша скучала, тоскливо и щемяще скучала по главной радости своего сердца – по милому, доброму и все понимающему Данилке. О котором она мечтала все лето. Лето, разлучившее их – ведь занятий в школе не было, а детский дом уезжал на отдых в лагерь.

   И она не знала, что вчера, в тот самый момент, когда она стояла и ждала Данилку после тренировки, тот подошел в раздевалке к своему однокласснику Валерке, что тоже занимался танцами, и попросил его:
   – Слушай, глянь-ка, там Дашка Иванова возле школы стоит?
   – Ага, там. – ответил Валерка, вернувшись в раздевалку.
   – Ясно. – кивнул Данила. – Будь другом, покарауль ее, а я как-нибудь через окошко смотаюсь. Мне не в кассу с ней встречаться сегодня.
   – Без проблем. – согласился Валерка.
   И из-за двери долго наблюдал за Дашей. Которая все ждала и ждала, не уходила. Наконец, решив, что Данила уже далеко успел убежать, вышел из школы и отправился домой.
   Иванова, конечно, подскочила к нему и спросила, не видел ли он Данилу. Пришлось ответить «нет» – чтобы не подставить приятеля.
   И Валерка ушел. Но оглянулся пару раз – Дашка все стояла, преданно глядя на двери школы. Ждала Данилку, который убежал от нее через форточку окна в туалете первого этажа. «Меня бы кто так ждал…» – с некоторой завистью подумал Валера. И скоро забыл об обманутой Даше и ловком Даниле.

   Красивая Даша была девчонка, что и говорить. И какая-то такая хорошая… Все ребята в классе относились к ней с уважением. И даже завидовали их с Данилой давней дружбе. Если раньше, в младших классах, «ходить» с девчонками было не принято, то теперь, когда у многих ребят были свои подружки, Данилка понимал, что ему досталась самая замечательная. И гордился этим, конечно. Даша ему нравилась. Но…
   До тех пор пока в его жизни не появилась Лера и ее компания. Быстрые лихие ребята и девчонки на роликовых коньках облюбовали просторный парк возле новостройки, что раскинулась рядом со старым Данилкиным домом. Как раз начиналось нынешнее лето, Данилка брел через парк – и увидел их. Веселая тусовка рассекала по дорожкам, закладывала лихие виражи по ровному асфальту площадки, сидела на скамейках, болтая и пересмеиваясь. И среди них – прекрасная белокурая Лера. Данила то и дело оказывался возле них, специально приходя в парк с единственной целью – посмотреть на нее. Чужих тусовка не принимала – из «пешеходов» им, видимо, никто был не нужен. А роликов Данилка не имел.
   Так бы он и любовался издалека, пока однажды… Лера не попалась ему возле магазина недалеко от парка и не попросила купить шоколадку и бутылку воды – людей на роликах в этот магазин не пускали. Не веря своему счастью, Данилка быстро все купил. Так знакомство и состоялось.
   Много сил потратил он на то, чтобы уговорить мать приобрести ему роликовые коньки. Наконец, это удалось – и Данила вышел на них в парк. Веселая смешливая Лера учила его кататься, «своим» в тусовке почти удалось стать. Но… Коньки Данилки были плохими, амуниции – такой, как у других, не было и в помине. А лишних денег у матери не находилось.
   Лерина тусовка и так смотрела на него с пренебрежением, поэтому дальше позориться было нельзя. И, чтобы соответствовать этим беспроблемным ребятам, Данила принялся добывать деньги. Чего он только ни делал за лето – в местах подальше от парка собирал с пацанами бутылки, банки из пищевого алюминия, цветные металлы, макулатуру, сдавал все это на приемные пункты, разносил рекламы по почтовым ящикам, даже семена по конвертам сортировал. И все это, конечно, в тайне от Леры и ее друзей. Соответствовать хотелось очень.
   Лера часто ходила в «Кубики» – огромный развлекательный центр, который недавно открылся посреди все того же нового жилищного комплекса. Там были дискотека, игровые автоматы на все вкусы, кинозалы… Когда же Данилка накопил монет и пригласил на дискотеку в «Кубики» Леру, стало ясно – он произвел на нее впечатление. Танцевал Данила лучше всех.
   – Дан, – заявила Лера, которая звала его только так, – это супер! Теперь на танцпол я буду ходить только с тобой!
   Его звездный час настал. Но для этого нельзя быть бедным. А именно таким он оставался на фоне тех, чьи родители не скупились выдавать на карманные расходы такие суммы, которые намного превышали… зарплату Данилкиной матери. Но уходить из этого мира не хотелось ни за какие коврижки!
   Так что какая же теперь Даша? Но и занятия танцами бросать было нельзя – это был Данилкин козырь. Не за горами новые престижные соревнования – этим вполне можно похвастаться, за это уважают. И Данила старался. Он понимал, что успех во многом зависел от партнерши – они с Ивановой оставались отличной парой, гордостью тренера Маргариты Станиславовны.
   Мальчишка страдал. Дашка звала его гулять, общаться – а он не мог. Не хотел. Но и закончить отношения боялся – зачем обижать сироту… Так что пока приходилось убегать в окошко. Только как долго могло это продолжаться?

   А соревнования приближались. Из школьной танцевальной студии собирались участвовать в них всего две пары – взрослые парень и девушка и Даша с Данилкой. Нужно было тщательно подготовить все – отточить танцы, чем и занимались ребята по несколько часов в день, привести в порядок костюм и обувь. На Данилке его черный узкий костюмчик сидел замечательно – мама постаралась, отгладила его, отпустила брюки, которые стали чуть коротковаты.
   Даше детский дом за безналичный расчет приобрел новые танцевальные туфли – красивые, на замшевой подошве. А вот костюм… На костюм денег не было выписано – это уж слишком, и он оставался старым. Даша в прошлом году сшила его из гимнастического купальника и платья какой-то принцессы, которое ей выдали в драмкружке и разрешили кромсать. Меняя некоторые оборочки на юбке и рукавах, Даша танцевала в этом самопальном костюме и программу-стандарт, и латино-программу, хотя даже туфли для этих программ должны быть разными. А у нее одни на все – и ничего не попишешь… Даша знала, что блистательный внешний вид часто добавляет танцующим особого очарования, видела, какие роскошные костюмы были у других конкурсанток. И знала, сколько все это стоит. Но что она могла изменить? Откуда взяться белому бальному платью для венского вальса, пышным перьям для самбы? Главное – не завидовать тем, у кого все это есть. За этой завистью подкрадется следующая, самая ужасная – можно начать завидовать тем, у кого есть мама… А Даша знала, что это разорвет ей сердце. И научилась не завидовать. Ничему. Никому. Никогда.
   Вот и шила себе костюм сама и надеялась только на их с Данилкой мастерство – потому что надо постараться станцевать свою программу так, что бедного убогонького платья никто не заметит.
   Тренировки заканчивались все позже, ребята уставали, так что было совсем не до прогулок.
   Но однажды Даша и Данила все-таки вышли из школы вместе, взялись, как раньше, за руки и отправились гулять. Они продолжали обсуждать предстоящие соревнования – а эти разговоры могли длиться часами.
   Даша привычно свернула к парку, в котором они так часто бродили раньше. Но Данила засуетился, замахал руками и предложил отправиться в другую сторону.
   – Пойдем. Куда? – откликнулась покладистая Даша.
   – А вон туда! – Данила поспешно махнул рукой в противоположную сторону.
   – К «Кубикам»? – обрадовалась Даша. – Хорошо. Там красиво так…
   Идея с «Кубиками» Даниле тоже не слишком понравилась – вдруг Лера и ее тусовка не в парке, а именно там окажется? Но все-таки собирались-то они сегодня в парке кататься, так что возле развлекательного центра прогуляться – риск меньший, чем прогулка по парку. Мальчишке не хотелось, чтобы Лера увидела его с Дашей. Можно, конечно объяснить, что это просто та самая партнерша по танцам. Но вдруг Даша окажется с этим определением не согласна? Позор? Позор…
   И, чуть заметно вздохнув, Данилка принял решение. Они двинулись к «Кубикам», продолжив прерванный разговор.
   Дискотека подмигнула разноцветными огнями вывески. Молодежи вокруг было много – кто-то просто стоял на улице, кутаясь от вдруг поднявшегося холодного ветра, кто-то входил-выходил из дверей.
   – Данилка, а давай на дискотеку сходим? – предложила вдруг Даша. – Мы ж с тобой ни разу так и не были там вместе.
   – Были – в школе. Сколько раз… – растерялся Данила.
   – А, в школе… В «Кубиках» знаешь, говорят, как здорово! У нас в классе все туда ходят. – оживилась Даша, глядя на призывные огни рекламы. К тому же, играла музыка, хотелось веселья.
   – Даш, у меня денег нет. – признался Данила. – Не могу я тебя пригласить.
   – Данилка, это ерунда! – улыбнулась Даша. – Я тебя приглашаю! У меня деньги есть. Правда-правда! Мы на «трудах» варежки строительные шьем, нам за них уже заплатили. Я очень много сшила варежек, даже специально оставалась после уроков перед танцами – и шила! Вот, смотри – деньги! Сейчас я посчитаю. Как раз должно хватить…
   На эти деньги она собиралась купить блестки и стразы для концертного костюма. Но танцевать можно было и без них. Так хотелось на дискотеку. С Данилкой…
   Но тот отреагировал неожиданно.
   – Ты что!!! Я не могу! – отшатнулся Данилка.
   – Почему? Ты не хочешь со мной на дискотеку?
   – Нет, хочу! Просто… Просто мне неудобно, что девчонка меня приглашает…
   – Ну Данилка, это же ничего такого! – принялась уговаривать Даша. – Какая разница, кто кого пригласил. В следующий раз ты купишь билеты, получится честно, поровну! Все, пойдем!
   Она не догадывалась, как мучался ее друг. Как будто смеялась над ним жизнь. Данилке так хотелось быть богатым, независимым, легко распоряжаться деньгами и собственной свободой – а вместо этого детдомовская девчонка на свои копеечки приглашает его на дискотеку! Он, по идее, должен ее водить по местам для развлечений, дарить всякие подарки – то есть показывать хорошую жизнь. А не получается! Данила злился. То ли на себя, то ли на Дашу. Но скорее – на несправедливость!.. Но он выбьется, обязательно выбьется в люди – может, через танцы, как мечтала мать, может, через правильную тусовку. И все будут уважать его.
   – Дашенька, спасибо! Но… – он остановился и крепко сжал Дашину руку.
   – Не хочешь?..
   – Не могу! – воскликнул он. И, все-таки отводя глаза, честным голосом произнес. – Мне домой через полчаса надо. Мать очень просила нигде не задерживаться, сразу домой прийти. Помочь меня просила. Понимаешь?.. Мы же с тобой сегодня специально не договаривались гулять.
   – Да… – вздохнула Даша.
   – Вот когда договоримся – и пойдем! Я тебя давно пригласить собирался.
   – Правда?
   – Конечно! – Данилка улыбнулся – такой красивый, белозубый, милый.
   Даша вздохнула и тоже улыбнулась.
   Ветер поднял с асфальта пыль и закружил. Собирался дождь.
   – Ну, что? Пойдем по домам? – ободряюще улыбнувшись, предложил Данилка.
   – Да, пора мне тоже. – согласилась Даша.
   Данила проводил ее до дома. Даша, заметив, что с «вахты» отлучилась воспитательница, со всех ног бросилась бежать вверх по лестнице – так ее не стали бы ругать за позднее возвращение. Поэтому на прощание с Данилкой времени не было.
   Но ничего. Они завтра увидятся в школе.
   Весь вечер Даша думала о словах Данилки. Он пригласит ее на дискотеку! Здорово! Почему он раньше ее не приглашал? Да не мог! Деньги – вещь для подростка труднодоступная. Даша очень хорошо это понимала. А теперь он их найдет – и танцевать они будут вместе не только на тренировках, конкурсах и выступлениях!
   Девочка уселась возле своей тумбочки. Перебирая свои тетрадки, блокноты, она находила тут и там милые подтверждения их с Данилкой дружбы: когда-то они придумали свой собственный вензель – две большие буквы «Д», красиво переплетенные между собой. Этот вензель она рисовала везде, иногда меняя композицию – где-то «Д», начальные буквы их с Данилкой имен, выстраивались в математический пример:

   Д + Д =

   А чему они равнялись, Даша не знала. Где-то было написано, что «Д + Д = Д», то есть «Дружба», где-то «Д + Д = Л» – «Любовь», конечно. А как уж было на самом деле – Даша боялась спросить у Данилки. Ей очень хотелось, чтобы он сам сказал об этом.

Глава 3
Канун Дня Всех Святых

   Но время шло, а ничего не менялось. Начало ноября, на которое были назначены ответственные соревнования, приближалось. И Даша, и Данилка изо всех сил старались на тренировках, времени на прогулки не оставалось. Даша жила ожиданием – не только соревнований, сколько обещанной прогулки с Данилой.
   И Данилка… тоже ждал. Правда, других прогулок. Тусовка, в которой он освоился, сейчас уже реже собиралась в парке – холодно. Теперь Лера с приятелями зависала в «Кубиках», куда звала и Данилу, названивая оттуда ему на мобильный. И только тренировки признавала как объективную причину для неявки. С Лерой и ее приятелями было весело и так нескучно, что порой из ушей дым шел: планировали ребятки такие зимние развлечения, которые Даниле и во сне не снились.
   – Все к вам в район ездят на сноубордах кататься! – говорила Лера. – Горки за лесом – просто зашибенные! Я имею в виду экстремальный спуск. Прямо без накатанной горы, по кочкам, чтобы через деревья с бугра на бугор перепрыгивать! Супер!
   Эти доски для катания с гор, оказывается, были у всех ее приятелей. Кроме, конечно, Данилы. И кататься все умели отлично – научились на горнолыжных курортах и искусственной горе, что была построена в окраинном районе на другом конце города. Один он, Данила, был серой тусклой вороной на великолепном фоне этих ребят.
   Вот где взять денег теперь на сноуборд и экипировку? Бросить, к черту, эти танцы? За занятия ведь еще и платить надо. Неизвестно через какое время результаты появятся, когда выступать можно будет начать – и Даниле самому за это платить станут?
   Сомнения, обиды и неизвестность раздирали мальчишке душу. Он все больше ходил хмурый. И вид радостной Даши, которая неизменно улыбалась ему, восторженно летела со всех ног, где бы его ни заметила, бесил Данилку. Может, рассказать ей? Нет, девчонка не поймет. Обидится. Еще танцевать с ним откажется. И тогда в следующую категорию – категорию «В» его не переведут. Движение вперед прекратится. Ему это надо?
   Не надо.
   И Данила самоотверженно терпел Дашу.

   А она чувствовала, что что-то не так. Но что именно – не понимала. Поэтому, когда Надюшка затеяла новую операцию с гаданием, Даша без раздумий активно согласилась тоже участвовать. Пусть враки все эти гадания, пусть обман, но так хоть что-то, может, прояснится.
   – Потому что это особенный день! – расширив глаза, рассказывала Надя поутру в спальне. – В ночь накануне Дня Всех Святых можно будущее узнать! Спросите у кого хотите – все колдуны и маги эту ночь очень даже чтят. Ждут ее с нетерпением, спрашивают все, что им надо, а потом уже за деньги людям о том, что их ждет, рассказывают! Поэтому и правдиво получается! Ведь они все узнали.
   – А у кого спрашивают-то? – поинтересовалась одна из девчонок.
   – У кого? У мертвых душ, вот у кого! – ответила Надюшка.
   – Ой! – девчонки, в том числе и Даша, в ужасе отпрянули от нее.
   Надюшка поняла, что переборщила, и пояснила:
   – Ну, у всяких духов, разной всякой чисти и нечисти… Это не страшно. И неопасно совсем, правда! Вы не бойтесь, я все знаю! Ну, кто со мной сегодня будет гадать?
   Как ни странно, но вызвались все. Да и что терять – хуже, чем есть, все равно уже не будет. Так рассудила каждая из восьми детдомовских девчонок.
   И Надюшка принялась объяснять то, что именно предстоит им сегодня ночью сделать.

   Весь день просидела Даша в школе, как на иголках. И на занятиях танцами была немного рассеянна, Маргарита Станиславовна даже попросила ее собраться с мыслями и сконцентрироваться. Даже Данилка не так радовал сегодня Дашу, как обычно. Его-то поведение как раз не изменилось – он был, как часто в последнее время, немного чужим. Совсем немного – но чужим. И Даша не могла не чувствовать этого. А спросить – да нечего спрашивать! Ведь он и не обещал ей ничего такого, чтобы цепляться за него и требовать объяснений. Так что Даша очень надеялась на Надюшкино гадание – вдруг действительно удастся узнать, что ждет ее в будущем, какое место в ее жизни займет Данилка…

   Восемь теней мотались по темной комнате. Давно скомандовали отбой, свет в палатах был погашен, воспитатели прошли и пересчитали своих подопечных. Конечно, кто-нибудь из них наверняка еще пройдет по коридору и заглянет в палату. Но девочки ждали двенадцати часов ночи, когда уже точно и воспитательницы угомонятся, и…
   – Полночь – самое таинственное время, самое странное. – шептала Надюшка собравшимся вокруг нее подругам.
   Никто из девчонок не засыпал. Они сидели, накинув на плечи одеяла – надевать одежду было опасно и могло навести на подозрения. А так все в одинаковых пижамах. Брык – и вот ты в кровати, спишь. А одеяло если воспитка сдернет – ничего необычного не заметит. Но топили в палатах плохо, так что без накинутых одеял долго просидеть было невозможно. Вот девочки и колыхались в темноте, точно белые призраки.
   – Сегодня такая ночь, когда над землей безраздельно властвуют силы зла… – зловещим загробным голосом сообщила Надька фразу, явно подхваченную из какой-то книги – очень уж это было складно и… страшно.
   – А зачем нам со злом-то общаться? – подала из своего угла голос Даша. – Давай у добра спросим про наше будущее.
   – Будущее, Иванова, – известно только потустороннему миру. – учительским голосом зашептала Надюшка. – А там, в этом потустороннем мире все как раз и обретаются – и плохие, и хорошие. Для нас что добро?
   – Жизнь! – заявила уверенно одна из девчонок.
   – Правильно! – согласилась Надюшка, подсвечивая экран своих простеньких электронных часиков и проверяя, сколько времени осталось до полуночи – Будущее – это не жизнь. Его же еще нет, не наступило. Никто не может жить в будущем. Правильно? Значит, оно не добро.
   – Но и не зло, что ты гонишь! – обиделась другая девчонка.
   – Это не зло, не добро – это НЕЧТО! То есть ничто. Неведомое. Понятно? – уверенно заявила Надюшка. – Это ж не я придумала – что в ночь накануне Дня Всех Святых сходятся два мира: белый свет, наш то есть, реальный, и темный – все остальное. Ну а что правят этой ночью силы зла – так а куда от этого деться? Силы добра правят всеми остальными днями и ночами. Поэтому в них ничего особенного и узнать нельзя. Ну, кроме Святочных ночей, там тоже контакт с этим самым «неведомым» хороший… Вы чего, девчонки? – Надюшка бодро подпихнула локтями притихших подруг. – Не бойтесь, надо просто быть аккуратными и не поддаваться на провокации. Все, пора!
   Гадали сегодня в палате – с беготней по коридору решено было не связываться. Все было просто: Надюха велела девчонкам выучить несложное заклинание-вопрос. И нужно было лишь просунуть руку в открытую форточку, произнести это заклинание – и ждать.
   – Вы запомните, что вы ощутили. А потом я все объясню. – объяснила Надюшка.
   Она действовала как профессионал: заставила девчонок рассесться по кроватям, замереть. И…
   – Маринка, иди первая. – толкнула Надюшка в бок свою соседку.
   Вызванная Марина идти отказалась. Так что пришлось Надюше самой показывать пример.
   Окна палаты выходили на скудный детдомовский парк, в котором никаких фонарей не было. Так что комната с погашенной люстрой была погружена во мрак, и никаких огней с улицы не освещало ее.
   В тишине гадалка Надя сбросила одеяло, подошла к окну, открыла форточку, запустив в палату холод морозной осенней ночи. Осторожно забралась на подоконник, высунула на улицу руку, беззвучно пошептала. Помолчала. И медленно сползла на пол.
   Ничего особенного с ней не случилось. И в этом Даша почувствовала какой-то особый смысл. Все самое важное происходит очень даже просто. Будущее, конечно, не окажется расписанным в подробностях по дням и месяцам, но наверняка подаст ей какой-нибудь знак. А что он значит – Надька наверняка объяснит. Так что…
   Даша решительно встала и подошла к окну. Она сделала все то же самое, что и Надюшка. Но если Надька постояла себе спокойненько и вернулась на кровать, то Даша… вдруг почувствовала, что на руку ей шлепнулось что-то большое и холодное. Только сознание того, что если она закричит, то вызовет этим воспиталок – и гадание для остальных девчонок закончится, заставило ее смолчать. Да и магические слова она, хоть и про себя, но не успела договорить до конца. Так что отскочила Даша от форточки только спустя секунд двадцать. Плюхнулась на кровать, сжалась в комок и замерла. Там уже следующие девчонки отправились за будущим.
   Даша потрогала тыльную сторону ладони – то место, куда что-то упало. Уже ничего – то, что было, свалилось и полетело вниз. Только чуть оцарапало. Что это было?
   Конечно, она не знала, да и знать не могла, что именно в этот миг, когда легкий осенний морозец прихватывал сочащуюся из сырой стены воду, кусок намокшей штукатурки не выдержал ледяной корки, сковавшей его, оторвался от стены и рухнул вниз. Таких кусков за время холодов много нападало, в том числе и на головы тем, кто под домом бегал. Но вот тут надо же какое совпадение…
   – Что это значит, Надюшка?! – взволнованная Даша тут же, как только все подержали руки в форточке, бросилась к местной гадалке и рассказала про то, что пережила.
   Надюшка посмотрела на Дашину руку, снова включив подсветку своих часов.
   – Смотри-ка, даже кровь. – покачала она головой. – Чуть царапнуло. Погоди, я подумаю и тебе скажу.
   Она уже всем девчонкам поведала, какие знаки на будущее посылает им судьба – что значит, когда на кого-то вода капнула, или кого птица окропила (таких счастливиц, правда, не оказалось), и когда холодом обдало, и когда жаром. Проще оказалось тем, кто ничего не почувствовал.
   – Все нормально! – весело сообщила двум таким девчонкам Надя. – Значит, в жизни ничего не изменится. Это хорошо, честно!
   Смертей никому не предвещалось, свадеб тоже, а вот любви – это да, это Надюшка сразу нескольким подругам напророчила.
   – Даш, а с тобой прямо и не знаю. – честно призналась она. – То ли камень это был, то ли что. Не поняла?
   – Я же не видела. – вздохнула Даша.
   – Да… Если камень – очень плохо. А вот кровь на руке – это очень хорошо, это с родными что-то. Может, появятся…
   – Да нет у меня родных! – воскликнула Даша.
   Она готова была заплакать – и при всех девчонках, забывая даже, что надо быть осторожной и разговаривать шепотом, рассказала о том страхе, который нагнали на нее черные птицы, долго и тревожно летевшие над головой в тот сентябрьский день. Надюшка выслушала – и потом долго рассказывала о том, что все это к большим, просто-таки глобальным переменам в жизни: сначала вроде как к плохому, а потом к очень, очень хорошему!
   Ну вот как ей было не поверить? Даша и поверила. Правда, кто его знает, может, все получится наоборот – сначала очень хорошее, и только после этого очень-очень плохое? И она, не зная, чего же именно ждать первым, уснула, по совету Нади, как и все девчонки, надев на ногу один носок и загадав, чтобы явился во сне жених и разул ее – то есть попросту приснился как-нибудь.
   И хоть все то время, пока Даша не засыпала, перед глазами стоял у нее красивый черноглазый и белозубый красавец-брюнет Данилочка, образ которого она специально вызывала в памяти, снилось Даше почему-то совершенно другое: какие-то пирожные, пушистые щенки в корзинке, доска с парусом, скользящая по волнам, цветы, фонтаны, небо… Не приснился никакой женишок. Да и какие женихи – подумала Даша, поднимаясь утром с постели. Они с Данилкой еще дети. А женихи – это пошло. Так что будущее оказалось туманным… Но хоть плохого ничего не напророчилось этим сном – и то замечательно!
   Поэтому утром следующего дня настроение у Даши было хорошее. «Как хорошо, – думала она, направляясь с девчонками в школу, – что у тебя есть подруги.» Ведь она выговорилась, рассказала им о своих страхах – и стало легче!
   Если бы так можно было поступить и с Данилкой… Но он был сдержан, молчалив. «Привет – пока». Вот и все разговоры.
   А соревнования. Соревнования-то послезавтра!

Глава 4
Книжка на ночь

   Даша очень любила возиться с малышами. Ее сердце радовалось, когда она видела, как счастливо смеются девчонки и мальчишки, с которыми она играла, занималась, гуляла. Им всегда не хватало общения – а потому они были очень благодарными, если кто-то из взрослых проявлял к ним внимание.
   Сегодня Даша, которую одолевали грустные мысли об отдаляющемся от нее Данилке, задержалась у малышей до самого вечера. Помогла им улечься спать. А потом села в одной из палат, где спали девочки-дошкольницы, принесла пачку новых книжек, что привезли сегодня в подарок от шефского предприятия.
   – Выбирайте, какую вам на ночь почитать! – предложила она девчонкам.
   Малявки кинулись к разложенным у нее на коленях книжкам и, не сговариваясь, выбрали одну – с самой красивой обложкой, на которой была нарисована русская народная красавица под цветущим деревом. «Дашино счастье» – так называлась эта небольшая сказка.
   – Эту читать? – переспросила Даша, показывая книжку всей палате.
   – Да, читай, читай! – отозвались девочки.
   «Ну что ж, – подумала Даша, открывая книгу, – посмотрим, что это за Даша за такая и какое у нее там счастье…»
   И она, погасив свет и оставив только ночник возле двери, негромким голосом принялась читать.
   «В лесной стороне, по русской земле текла река, весной разливалась, затопляла берега. Над рекой стояло село, жил в нём богатый барин, жили сельчане – и зажиточные, и победнее»…
   Так начала читать Даша. Дальше из сказки стало известно, что среди прочих жила в лесной деревеньке рядом с этим селом некая Даша, и не было в округе девушки добрее и краше. Эта Даша работала на барина, а семья ее была очень-очень бедной. И ни просвета никакого, ни изменения в ее жизни не наблюдалось.
   «Ну что ж, – думала Даша Иванова, продолжая читать вслух, – пока все как обычно. Сказка как сказка…»
   Но дальнейшие строчки сначала удивили ее, потом заставили похолодеть, а потом…
   «Как-то раз под праздник позвали Дашу подруги в овине гадать. Спросилась она у своей матушки, покрыла платок и вышла из дому.
   Что за шорох в осеннем небе, почему свет среди бела дня темнеет? Бежит Даша через поле к селу, спешит. А со всех сторон словно тревогой на неё веет, а откуда, что – непонятно. Подняла Даша голову – небо, что мелкое решето: летит в нём плотная стая тёмных птиц, молча летит, низко – в полевой тишине слышен только шелест крыльев. Жуткий страх охватил Дашу, думается ей, что не к добру все это. Кинулась она бежать под тонко свистящими крыльями – да только в какую сторону? И ветер затих, одно и есть в воздухе движение, что птицы своими крыльями намахали.
   Обогнала стая Дашу и скрылась за тёмным лесом…»
   Даша даже читать перестала. «Не может такого быть! – думала она, глядя в книгу и не замечая букв – вместо строчек с ровными черными буковками ей представлялись те молчаливые грачи в небе над полем. – Такое совпадение. И я – Даша, и здесь, в книжке Даша… И птицы черные в небе. Зачем они? Наверняка дальше объяснится. Значит, мне тоже знак – эта книжка. Надька бы точно сказала – это знак!»
   А дальше… Оказалось, что у сказочной Даши был парень по имени… Данила!!! Который был влюблен и оказывал ей внимание. И что гадала та Даша со своими подружками – почти точно так же, как недавно она сама, Даша Иванова!
   Даша читала – а девочки слушали, затаив дыхание. Сказка была простая, какая-то необычная – не про колобков или царевен, но все в ней было понятно. А Даша прочитывала строчку за строчкой – и события, происходящие с книжной Дашей, вставали перед ее мысленным взором как наяву.
   В результате гадания выпало главной героине, что она выйдет замуж. Но получилось почему-то по-другому: ее Данилка жить-то с ней в избушке на барском дворе согласился, а вот венчаться и назвать перед всеми настоящей женой – никак не желал. Люди стали думать, что они жених и невеста, что дело к свадьбе идёт. И Даша сама в это верила, ждала, что вот-вот Данилка скажет, что любит её, к родителям сватов зашлёт. Так незаметно и привыкла к Данилке, что и полюбила его всей душой. И ждала – что скоро ситуация изменится, и все наконец-то будет хорошо…
   Книжка упала у Ивановой Даши из рук. Такого совпадения она себе даже представить не могла… Конечно, замуж в восьмом классе обычно не собираются, да не о том и речь. Мутный этот сказочный был Данилка какой-то. Динамщик – как сказали бы о нем в школе. А в последнее время и ее Данила стал каким-то непонятным – и заставлял ее мучиться. Ох, все-таки недаром ей эта книжка попалась. Знак. Да.
   Даша подобрала с пола книгу со сказкой. И решила: раз это знак, то пусть у нее все в жизни точно так же получится, как и у сказочной Даши! Пусть – точно так же! Плохо ли, хорошо. Так же – с поправкой, конечно, сказочной жизни на реальную. Точно так же по смыслу. Та Даша взрослая, уже нормальная девушка – но такая же бедная и непрестижная, как и детдомовская Иванова Даша. «Вот и посмотрим!» – дразня себя, подумала Даша.
   Поэтому она, откликнувшись на просьбы малышек продолжить чтение, осторожно перевернула страницу – чтобы ненароком не отлистать вперед и по картинкам не догадаться, чем там все продолжится и закончится. И принялась читать дальше.
   «…Знала Даша, что горе жить невенчаной, что если идёт по своей воле девушка в такую семью – не семью, все беды и лихоманки к ней привязываются, всё нечистое вокруг вертится и под ноги лезет. Не охраняет Бог такое сожительство. Знать-то Даша знала, да только против Данилкиных слов сказать не могла. Смеялся он и слушать ничего не хотел.
   Так и жила Даша – не красная девица, не честная молодица. О себе сильно не горевала, всё о Данилке пеклась, что свет в окошке он для неё был. Надеялась только, что Данила в скором времени, пожив с ней, порадуясь, в честные жёны её возьмёт: покажет, что она одна, а не какая другая ему нужна, что её он навсегда выбрал и перед людьми это признал. Что о ней одной ему любо заботиться, что только Даша ему дорога и в горе, и в радости.
   Жалели Дашу люди, но помочь ничем не могли, и то хорошо, что позором её и насмешками не обижали. А подруги, с которыми она давним вечером в овине гадала, уж и на свадьбы её гулять звали. Нашлись, стало быть, такие, кому и они больше собственной вольной воли нужны оказались.
   Красивая и нарядная, приходила Даша на свадьбы, среди прочих гостей веселилась. И никому своей обиды не показывала, не позволяла людям судить про то, как она в жизни ошиблась. Но домой прибегала – горько плакала над своей судьбой. Если Данилка это видел, гневался, говорил, что не нужна ему такая радость со слезами, а значит, нет ему больше нужды жить с Дашей вместе. Пугалась тогда Даша, обнимала Данилку, умоляла не бросать её.
   Так и прожили они долгую снежную зиму. Тёмными вечерами дожидалась своего любимого Даша в худой избёнке на барском дворе, каждый стук, каждый звон с улицы выслушивала, в морозы встречать на порог выскакивала…»
   Даша всхлипнула. Всхлипнули на разных кроватях малышки. Им, выходит, как и Даше, было до слез жалко героиню сказки.
   – Девочки, вы не спите? – спросила Даша как можно более спокойным голосом. – Может, хватит? Пойду я. А завтра вам что-нибудь другое почитаю. Про зайчика или…
   – Нет, нет, эту давай дочитывай! – девчонки вскочили на кроватях. Так что Даше пришлось сначала всех их обратно уложить, прежде чем продолжить читать.
   «… – Или сглазил тебя кто, – печалилась за Дашу родная матушка, – а может, лихо какое, когда ты в гладь речную гляделась, с лица твоего воды хлебнуло, покоя и счастья лишило? Не упрямься, сходи к колдуше, она всеми бедами ведает, может, и тебе что присоветует.
   Пришла весна. Стаял снег с тропинок, подсохли они, первой травкой покрылись. Взяла Даша золотые серёжки, что Данилка ей подарил, и отправилась по узкой тропочке в лесную чащу, где одна – одинёшенька жила древняя старуша-колдуша. К людям уж, почитай, век не являлась, когда надо, они сами к ней приходили.
   Протянула ей Даша золотые серёжки и попросила:
   – Возьми, старуша-колдуша, мои серёжки, проси ещё, что хочешь, только скажи, отчего меня счастье обходит, как мне от несчастья избавиться?
   Взяла старуша-колдуша серёжки и спрятала их среди своего добра. Сорвала с Дашиной косы длинный шёлковый волос, спалила в огне и сказала:
   – Ходит человек мимо своего счастья и не видит его. Редко бывает, когда счастье при нём находится. Чаще там оно и есть, где никто не догадается. А в нашем лесном краю счастье часто в деревьях спрятано. Так уж издревле повелось, что защиты и правды больше искать негде.
   Взяла она рогатую палочку, перевязала её от рожка к рожку свободно вторым шёлковым волосом из Дашиной косы, и пошла по лесу. Идет, палочку рогатую перед собой держит, между деревьями ею поводит. И Даша не отстаёт, за ней поспешает.
   Вышли к реке, пошли вдоль берега. Долго шли – и вдруг у липки, что на склоне над рекой росла, палочка вокруг себя два раза повернулась, рожками крутанула, волос между ними как струнка натянулся.
   – Вот здесь твоё счастье, Даша, – сказала старушка-колдушка, – ну-ка, посмотри на него повнимательнее.
   Пригляделась Даша к липке, оглянулась вокруг – узнала её. Вспомнила, что прошлым летом была эта липка зелёной и стройной. Хоть и небольшая, а цвела уже душистыми цветами. А сейчас и не узнать деревца. На других деревьях уж листики разворачиваются, а на липке еле-еле сухие почки видны. Кора на стволе треснула, посохла, красные муравьи так по нему и снуют, соки из дерева пьют. И земли береговой пласт отвалился, корни у липки обнажились и торчат, бедные, словно жалобно руки протягивают.
   Посмотрела на это Даша, совсем горько ей стало. Бросилась она корни землёй присыпать, муравьёв с деревца смахивать.
   – Если возродится дерево, силы прежние к нему вернутся, так и ты счастье обретёшь, успокоишься. Засохнет, умрёт – и ты на этом свете долго не задержишься. Так уж вы с ним связаны. Хочешь, верь моим словам, хочешь – нет, а больше я тебе помочь ничем не могу. – привязала старуша-колдуша третий волос из Дашиной косы на веточку липы и пошла прочь.
   И принялась с той поры Даша своё счастье обихаживать. И удобряла своё деревце, и поливала, каждый часок свободный на берегу сидела, даже песни своей липке пела. Много сил тратила, только всё даром. Вроде и растёт деревце, не умирает, да всё какое-то вялое и паршивое. И нет у него сил со своим недугом справиться. Словно как изнутри оно подломлено. Да и сама Даша так же – жизнь обидная совсем все силы душевные из неё вытравила.
   Набралась она однажды Даша смелости – не могла уж больше неизвестностью мучиться, и спросила у Данилки:
   – Ответь мне, Данилушка, солнце моё красное, когда ты поведёшь меня венчаться в Божий храм и перед всеми людьми назовёшь своею женой, чтоб уж и я среди всех честная и равная была? Неужели ты не видишь, сокол мой ясный, как неспокойно, как тягостно я живу? Да и любишь ли ты меня, Данилушка?
   Нахмурился тут Данилка, не по нраву были ему такие разговоры.
   – Разве плохо, моя Даша, я к тебе отношусь? – отвечал. – Разве можешь ты на что пожаловаться? А жениться на тебе…
   Затаила Даша в надежде дыхание, как птица в силке, забилось её сердце.
   – …не хочу и не могу я ни сейчас, ни потом. Ты должна об этом знать, Даша.
   Удержала Даша горькие слёзы, сжала внутри себя рыдания и пошла на барский двор коров убирать.
   – Зачем же я тогда тебе нужна, милый мой?! – хотелось кричать ей Данилке. Да только уехал он, красиво подбоченясь, с барином в поля на дрожках.
   Сорвало тут Дашу с места, кинулась она бежать – по лугу, вдоль околицы, к реке. И, глаз не закрывая, бросилась с обрыва в воду, солнцем заходящим в червонное золото окрашенную.
   Не будет она больше жить в несчастье, позоре и обиде, пусть скроет её темнота и холод, пусть примет другая жизнь, раз эта не задалась, а Бог простит! Сомкнулась над Дашей вода, на дно потянуло, а ноги водорослями переплелись, да так, что и не распутать. Ударилась она о донные камни, вверх её вытолкнуло, в прибрежную осоку – то река Дашу к себе прибрала, видно, не отпускала её жизнь с этого света. А ноги, что водоросли оплели, обратились русалочьим хвостом, плеснула им по воде Даша, нырнула и поплыла в водных глубинах среди речных жителей.
   Так и стала она жить в реке, узнала каждый её изгиб, каждый омут и все излучины. Кусты прибрежные, что к самой воде гнулись, днём от людей её скрывали, камышовые заросли ночью приют давали. Слышала Даша, что звали её долго, по имени окликали, с баграми мёртвое тело в реке искали; горевала она о родимой семье, но ничего уж поделать не могла, таилась под корягами, по затонам, ряской подёрнутым, и никому не отзывалась.
   А когда всходила ночью луна, качалась Даша в серебряном блеске воды, и слёзы катились из её русалочьих глаз. Ждала Даша, надеялась, что печалится о ней Данилка, что придёт он на берег реки и позовёт её.
   – Если будет он меня звать, имя моё в тёмную воду кричать, – шептала Даша кувшинкам, – выйду я к нему, брошусь на шею и прощу его. Буду с ним жить, как он захочет. И ничего мне больше не нужно будет, не побоюсь ни людских оглядок, ни обид, лишь бы быть ему милой!
   И довелось его увидеть Даше два раза. Шёл Данилка по берегу один-одинёшенек. А печальный ли он, весёлый, того Даша не разглядела.
   В другой раз подплыла она к нему, у воды сидевшему, молча в рябь глядевшему, крикнуть хотела: «Здесь я, Данилка! Милый мой, позови только, и выйду к тебе!» Да про свой русалочий хвост вспомнила, нырнула поспешно в глубокий омут. Тут и Данилку позвали – девушка незнакомая к нему спешила. Поднялся Данилка, зашагал ей навстречу. И больше у реки не показывался.
   Долго смотрела из воды Даша ему вслед. Болью и обидой остался он в ее сердце, куда же от этого денешься?..
   Приплывала Даша к тому берегу, где липка её счастья росла. Жухли на липке листики, сохли ветки. В жаркие дни плескала Даша на него водой, хвостом по волне била, горстями воду черпала.
   Пас стадо на берегу реки маленький пастушок Вася. Братцем родным он был Дашиным. Углядел Вася тонкое деревце, захотел из него себе хлыстик сделать. Наклонился он, чтобы срезать ствол, и взмолилась тут Даша из воды:
   – Васенька, погоди, не губи деревце!
   Остановился Вася – голос родной сестрицы ему из реки послышался. Испугался он, убежал подальше. Да с тех пор и пошёл слух по всему краю, что в их реке русалка живёт. Безлунными ночами ходили девушки песнями из воды её выманивать, дети ковриги ей под берег клали. Да только никому Даша на глаза не показывалась, с сетями шалила – рыб вытаскивала, а в какие, наоборот, целые стаи нагоняла. На мелководье рано утром, когда тёплый розовый пар стоит над водой, густой, как кисель – хоть ножом его режь, хохотала и плескалась, вечером выпью кричала, летние хороводы разгоняла.
   А в праздник Ивана Купалы, когда девушки, загадав желания, венки свои в воду покидали, себя не помня, по реке металась, чтоб ни один венок ко дну не пошёл, чтобы в жизни всем повезло. И тот венок, из васильков и ромашек, что та незнакомая девушка на Данилку загадала (все тайны теперь Даше-русалке ведомы были), тоже придержала на плаву – пусть уж плывет, не тонет.
   И долго смотрела, как парни и девушки через костры прыгают. Пламя в блестящих глазах её играло, в масляной воде отражалось. Ни о чём Даша теперь не думала, ни на что не загадывала, ни о чём не печалилась. Покой ей дала русалочья жизнь…»
   После того, как Даша прочитала эти строчки, открылась дверь – и в палату просунулась голова воспитательницы Галины Робертовны, пресловутой Грабли.
   – Так, Иванова, закрывай избу-читальню, – скомандовала Грабля, – ночь на дворе. Девочки, спать. Завтра не проснетесь.
   – А сказку?
   – Мы хотим сказку дослушать! – закричали малышки, которые лежали под одеялами без движения, боясь пропустить хоть слово.
   – Чуть-чуть осталось! – попросила Даша, показывая Грабле книжку. Из непрочитанных больших листов с роскошными картинками осталось всего четыре. – Тут на семь минут!
   – Завтра. – заявила Грабля и выхватила у Даши книгу.
   – Ну пожалуйста! – взмолилась Даша.
   Ей так хотелось знать, чем же там все кончится! Как будет жить в реке несчастная девушка, ставшая русалкой?
   Но Галина Робертовна была непреклонна. Ее вообще нельзя было ни в чем убедить, потому что она не признавала ничего – кроме того, что она сама считала правильным. Поэтому воспитательница сгребла все книги в кучу, вынесла из палаты и, выгнав оттуда Дашу, выключила свет.
   Книжки она сбросила в холле на столик, села рядом с ним.
   – Отбой уже был, Иванова. – заявила она Даше. И, вытянув руку в направлении коридора, скомандовала. – Бегом в свою палату. Ты знаешь, что бывает за хождение после отбоя?
   С тоской взглянув на заветную книжку, что валялась среди кучи других, Даша побрела по коридору на лестницу, вбежала на свой этаж. Засыпая, она думала только об одном – завтра же с утра прийти к малышам, взять книжку и унести ее в портфеле с собой в школу. У нее портфель как раз широкий – в этому году выдали новый, широкоформатная детская книженция как раз в нем уместится и даже не помнется. А в школе Даша ее дочитает – и узнает, чем там все кончилось! А кончиться обязательно должно хорошо и счастливо!!! Она не знала, даже не представляла еще, как. Но хорошо. Нет, замечательно – это точно!

Глава 5
История без финала

   И она не могла, конечно, предположить, что рано утром, еще до подъема, воспитательница Грабля, собираясь сдать свою смену, набрала себе в сумку новых, только что привезенных в детдом книжек. И игрушек тоже. Зачем? Чтобы своим внукам отнести. Галина Робертовна всегда так делала, как только в детском доме появлялось что-нибудь мало-мальски ценное. «Ну а куда им столько?» – искренне недоумевала она, глядя на имущество своих воспитанников. Ребятам из детского дома все и так даром достается, а вот родители ее внуков как лошади вкалывают, чтобы детям лишнюю игрушку-книжку-ботинки купить. Чтобы восстановить баланс и справедливость Грабля и тащила все домой.
   За то, что Галина Робертовна гребла все подряд, ее и прозвали Граблей. Причем, кажется, даже не дети. А воспитатели…
   Конечно, она забрала не так много, чтобы жители детского дома из-за этого как-то пострадали и начали нуждаться, голодать, глупеть, разучились бы читать и писать. Нет, конечно.
   Только вот среди книг, что унесла Грабля, оказалась как раз сказка «Дашино счастье». И напрасно искала Дарья Иванова эту книжку, напрасно вместе с малышками из той палаты, где она вчера читала вслух, они лазили под стульями, шарили за диванами: книжка испарилась. Как ветром ее сдуло.
   – Может, в другую группу твою книжку отнесли? – предположила Алина Михайловна, которая сменила Граблю на посту.
   – Может… – согласилась Даша.
   Бежать искать у других малышей времени уже не было.

   Сразу после завтрака Даша отправилась в школу.
   Данила уже сидел за партой. Увидев Дашу, приветливо помахал ей. Даша махнула рукой и крикнула радостно: «Привет, Данилка!»
   Жизнь показалась ей необыкновенно прекрасной. Данила был прежним! Все хорошо! А то, что он отдалился на какое-то время от нее – да мало ли какое у него настроение было не то. Данилка же подросток – а подростки подвержены частым приступам меланхолии, сменам настроения и раздражительности. Так у них психика формируется – это Даша еще у себя в детском доме от социального педагога слышала. И совсем не обязательно он должен был с ней своими проблемами делиться. Наоборот – молодец, Данилка, настоящий мужчина: не хотел своими неприятностями других, в смысле – близкого человека, нагружать, вот и молчал, пока у него не отлегло!..
   Так думала Даша о своем милом друге – и ее настроение весь день оставалось неизменно чудесным. Она даже парочку незапланированных пятерок схватила, хотя обычно особыми талантами в учебе не блистала.
   И на тренировке они с Данилкой действовали как единый слаженный механизм: танцевальные движения их были отточенными, красивыми, радовали взор. Маргарита Станиславовна даже хвалить их боялась – чтобы не сглазить. Ведь завтра, в субботу, – соревнования!
   Вечером Даша снова поискала в детской книжку, не нашла. И подумала, что в финале сказки все вот так и будет замечательно – сказочный Данилка исправится, выловит свою девушку из речки, поженится с ней, может, даже разбогатеет. И будет у них счастье, мир, дружба, жевачка!

   Лера с парочкой подружек приехала к центральному спортивному комплексу. Данила, выскочивший для этого специально на улицу, встретил их и проводил на трибуны. Девчонки заняли места и, когда соревнования начались, с воодушевлением хлопали в ладоши и кричали понравившимся им танцорам что-нибудь ободряющее.
   А на гладком полу танцевало много пар одновременно, так что было удивительно – как же жюри умудряется заметить и оценить, кто как танцует?
   Даша тоже об этом всегда переживала перед началом соревнований – и боялась, что самые ее коронные номера: удачные па и эффектно выполненные элементы останутся без внимания! Обидно-то как будет… Еще, конечно, она своего убогого самопального платья стеснялась – это на фоне-то великолепных, сшитых в лучших ателье костюмов других танцовщиц…
   Но обо всем этом она забывала, когда начинала играть музыка и один танец сменял другой. Она становилась душой танца – потому что, Даше казалось, посредством ее ног, рук, головы, даже волос, глаз и кончиков пальцев, музыка оживала и становилась движением. И Данила, который явно чувствовал это точно так же, полностью Даше соответствовал. Им не мешали ни двигающиеся справа, слева, сзади и спереди пары, ни пристальные взгляды членов жюри, ни бремя ответственности – только они, музыка и танец!
   Так было и на этот раз. Счастье переполняло девочку! Ничто не помешало им с Данилой блестяще оттанцевать стандартную европейскую программу и перейти к латино. Их джайв был безупречен, румбу они тоже исполнили четко и зажигательно. И даже когда на пасадобле внезапно остановилась музыка, Даша с Данилой не растерялись и танцевали без музыки – тогда как многие пары, даже взрослые, сбились с ритма.

   Данила даже не смотрел на трибуны – он запретил себе это. Да и от Дашки – славной доброй девчонки, и, к тому же, такой талантливой танцовщицы, зависело сейчас настолько много, что ее злить и обижать нельзя было никак. А если быть совсем честным – то Данилка просто забыл о своих болельщицах. Он танцевал – и это было так здорово, это была жизнь, счастье, радость!
   После поклона он перевел глаза на Дашу – и встретился с ее сияющим взглядом. Что и говорить – чувствовали они в этот момент одно и то же.
   Взрослые пары конкурсантов целовали друг друга, обнимали, даже поздравляли – и не с какими-то результатами и выигрышами, ведь результаты еще не были известны. А просто с хорошо исполненными танцами, с радостью всего этого процесса.
   И, не сговариваясь, Даша и Данилка тоже поцеловались.

   Вот тогда Даша подумала, что большего счастья-то и быть не может! Из состояния этой нирваны ее не вывели даже результаты – стало известно, что они девятые из двадцати четырех лучших пар города в их категории. И что теперь – по количеству набранных очков, у них есть возможность участвовать в дальнейших соревнованиях.
   Маргарита Станиславовна была на седьмом небе – она не ожидала, не мечтала даже, что удача улыбнется ее питомцам так широко! И что они войдут в десятку лучших!
   Она бросилась к Даше и Даниле, принялась обнимать их и целовать. Примчалась Данилкина мама, которая все соревнования сидела, устроившись за спинами жюри, и пыталась хоть что-нибудь услышать из того, как обсуждали они выступление ее сына. Вторая пара учеников Маргариты Станиславовны, оказавшаяся двадцать шестой и не вошедшая в число лучших, но приблизившаяся к этому почти вплотную, тоже поздравляла Данилку с Дашей – причем совершенно искренне.
   Так что их долго мучили – обнимали, тискали, хлопали по плечам. Бородатый дядя с навороченным фотоаппаратом, которого привезла с собой на соревнования Маргарита Станиславовна, долго снимал их – и замерших в эффектной танцевальной фигуре, и в объятиях друг друга, и вместе с мамой, Маргаритой Станиславовной и другими ребятами. И просто портретов кучу наделал – фотографируя Дашу и Данилку по отдельности.
   Появились бутерброды, вода и фрукты – кто-то начал подкрепляться, кто-то звонил родственникам и друзьям, делился впечатлениями.
   В этом водовороте Даша и Данила расстались. Девочке скорее хотелось снять костюм, который в одном месте порвался по шву – поэтому она все время поворачивалась к фотографу только правым боком, где пока еще все держалось. А дядя-бородач, как нарочно, пытался развернуть ее и сфотографировать в разных ракурсах. Так что, улучив миг, когда фотограф занялся своим аппаратом, Даша улизнула от него и помчалась в раздевалку.
   Она шла по пустому коридору, который был расположен под гулкими, держащимися на металлических конструкциях трибунами. И вдруг услышала Данилкин голос. Его, конечно его – ошибиться Даша не могла! И пусть подслушивать было нехорошо – другого пути к раздевалке у нее все равно не было. Так что Даша неумолимо двигалась к повороту, за которым разговаривал Данила с какой-то девчонкой. И слушала.
   – Дан, ты супер, ты просто улет как круто танцуешь! – говорила в восхищении девчонка. Затем послышалось «Чмок-чмок!» с подвыванием – так целуют любимого плюшевого медведя или умницу-первоклассника, который получил свою первую пятерку.
   – Спасибо, спасибо, Лер… – бормотал Данилка смущенно, но счастливо. Это даже в гулком коридоре с низким потолком было слышно.
   – Нет, кроме шуток, ты реально круто танцуешь! – продолжала восхищаться девочка Лера. – И партнерша твоя тоже. Без понтов – круто! И вообще – симпатичная она девчонка. Как ты сказал ее зовут – Даша?
   Услышав это, Даша остановилась. Теперь речь собиралась пойти о ней – так что не будет преступлением, если и она о себе послушает.
   – Ага, Даша.
   – Она так на тебя смотрела, Дан. Влюбленными глазами! – ревниво заметила Лера. И требовательно поинтересовалась. – Что у вас с ней? Вы встречаетесь, нет? Многие со своими партнерами, я слышала, встречаются. И становятся больше, чем друзья. Ну, Дан, скажи! Как вы с ней?
   Даша замерла.
   – Да ничего у меня с Дашкой нет, честное слово, Лер! – воскликнул Данилка. – Она просто моя одноклассница, я же говорил. Студия у нас в нашей же школе, так что…
   – Ну, костюмчик у нее не фонтан, конечно. И вообще… – с удовольствием и жалостью к возможной сопернице протянула девчонка Лера. – У твоей Даши вкуса, что ли, нет?
   Было слышно, как Данилка вздохнул.
   – Хочешь, я ей что-нибудь посоветую с костюмом? – предложила Лера. – У меня мать в ателье у одного мастера как раз шьет, который и артистам всяким, и танцорам готовит костюмы. Мне без проблем. А то ты на ее фоне проигрываешь…
   Нет, надо выскочить из-за угла и обнаружить себя – чтобы эта Лера перестала ее обсуждать! И пусть, понимала Даша, она не говорит ничего обидного, и вообще, кажется, девчонка неплохая. Но зачем? Про нее?
   И с Данилкой? А он… Он-то как на все на это смотрит?
   А вот как.
   – Дашка зато танцует лучше всех у нас. – извиняющимся голосом произнес Данилка. – А что костюм у нее такой позорный – потому что она детдомовская. Я не обращаю внимания… Ну да – влюблена в меня Дашка. Я это еще с первого класса знаю. Но я в нее – нет, ты не волнуйся, Лер! Просто я ее обижать не хочу. Вот она и крутится возле меня, бегает за мной. У нас в классе это все знают, спроси кого хочешь. Но Дашку нельзя обижать. Она же – сирота…
   – Ты молодец, Дан! – прозвенел восхищенный голос Леры. – Конечно, ее жалко. И ты не обижай…
   – Все, давай о другом! – перебил ее Данилка. – Лера, приглашаю сегодня отметить нашу победу! Идем в «Кубики»?
   Ноги Даши подкосились, она села на пол. А тем временем послышались шаги – Лера с Данилкой направились в ее сторону и вот-вот должны были завернуть за угол. Но Даше было уже все равно.
   – Супер! – голос Леры был уже близко. – Но поехали лучше в «Пятый угол»! Это в центре. Нас пустят – фейс-контроля там часто нет, а заведение прикольное! Так, где там мои подруженции… Але-але, Танька, вы где? У выхода? Мы идем. Да, давайте в «Пятый угол». Дан только мать свою предупредит и с тренером пообщается… Да, стойте там! Я иду!
   Эти веселые победившие люди не должны были видеть Дашиного несчастного лица. С трудом переставляя ноги и еле шевеля руками, она перебралась под трибуну и затаилась в темноте.
   Цокая каблучками сапожек прошла мимо нее Лера. До этого было слышно, как она снова поцеловала Данилку – или он ее, понять было невозможно.
   И вот теперь путь свободен – Данилка наверняка был уже в своей раздевалке, торопился скинуть с себя костюм с большими цифрами «43» на спине. Именно такой номер достался сегодня их паре.
   Их паре… Этой пары больше не будет!
   Значит, он ее жалеет? Жалеет – и все! А она, значит, Даша, за ним с первого класса бегает? И, хоть они никогда не говорили о чувствах, все было не так! А на равных – потому что не бегала за Данилкой Даша! Нет! Не бегала!!!
   А если бегала? И сама этого не понимала? А Данилка обманывал ее, показывая хорошее трогательное к ней отношение? Но зачем? Из-за танцев? Но они вместе танцуют всего год, а дружат уже давно… Непонятно. Наверное, только из-за своей доброты он действительно общался с ней – потому что сиротку, блин, обидеть боялся!.. Да, мучился и тяготился, вынужденный общаться с Дашей, которая, по его словам, все это время крутилась вокруг него и навязывала свое общество…
   Мучился. А теперь, значит, отмучился. «Вот он, тот самый камень – «камень за пазухой!» – думала Даша, вылезая из укрытия. – Надькины гадания – правда!.. Правда и знамения, оказывается… Вот они и черные птицы над головой. Тихие, неслышные – потому что от них ничего плохого не ждешь… Обман, ужас, кошмар…»
   Сначала Даше хотелось подбежать к Данилке и тоже предложить пойти в какой-нибудь клуб отмечать их победу! ИХ с ней победу, а не их с Лерой! Вот как он тогда отмазываться будет, как выкручиваться и объяснять, что уже идет с другой девчонкой? Но она быстро передумала – да ну, смешно уже всякие провокации устраивать. И поздно. Паровоз ушел, и рельсы остыли…
   Даша молча и быстро сняла с себя танцевальный костюм, дернула за порванный шов – и разодрала злосчастную одежонку напополам. В клочки растерзала юбку, запихнула все это в урну, бросила в сумку туфли – они как раз в жизни пригодятся, в них просто так ходить можно. И, с трудом попрощавшись со всеми девушками в раздевалке, которые в недоумении смотрели за ее действиями по уничтожению костюма, помчалась к выходу.
   Где ее, конечно же, поймала Лера. Это Лера ее видела, а Даша Леру нет – только по голосу узнала, когда та к ней обратилась.
   С заботливым выражением лица – такое обычно бывает у тех, кто разговаривает с маленькими детьми или умалишенными, Лера принялась ее хвалить и поздравлять. Она не хотела ничего плохого – подколоть Дашу, унизить, обсмеять. Просто, видимо, никогда в жизни не общалась с сиротами. И не знала, как лучше себя вести. Даша это хорошо поняла. Да и претензий к Лере не имела.
   Поэтому она даже улыбнулась ей, поблагодарила за поздравления – и ушла.
   Больше всего ей хотелось, как героине той незабвенной сказки, броситься в речку. Но не утонуть, не разбиться. А просто все забыть – печали, радости, любовь, счастье и несчастье. Да и стать русалкой – спокойной, холодной, вольной… Она тоже плавала бы, где хотела, резвилась и плескалась в воде, пела песни.
   Но только сейчас как нырнуть в речку? Лбом о лед? Он, конечно еще тонкий, расшибить его и оказаться в воде можно. Но где гарантии, что она в стылой воде больше пяти минут продержится? И что хвост у нее вырастет? Русалку без хвоста из речки тут же вытащат и повезут в палату к Наполеону, вернее, к его Жозефине, Красной Шапочке и какой-нибудь царице Савской. На долгое принудительное лечение…
   Мысли у Даши, которая бегом через весь город неслась к своему детскому дому, куда ее должны были вообще-то на «Газели» привезти, перескакивали туда-сюда. И только одна была четкой и ясной: с Данилкой – ВСЁ! Навсегда. Нельзя стоять у него на пути. На пути к его свободе и счастью.
   Та Даша, в сказке, наверняка, тоже тяжелой надоедной гирей висела на шее своего любимого. Он и прогнать ее от себя не мог, жалел – ведь девушка бедная, да влюблена! Но и жениться не хотел, потому что сердцу не прикажешь, да и будущее впереди может быть очень светлым, перспективным и ясным. Зачем губить карьеру?..
   Поэтому никакого финала, который Даша для этой сказки придумала вчера, и быть не могло! Не станет Данила безумную русалку из речки вылавливать. На фиг она ему такая нужна – русалка? Если и как человек-то доставала?.. Вот тоже напридумывала, сказочница…
   «Заработаю денег, – думала Даша, вбегая по лестнице в здание детского дома, – все магазины города обшарю, а найду книжку и узнаю, чем же, все-таки, сказка кончилась! Эх, и зачем я только придумала себе эту ерунду – чтобы у меня жизнь так же сложилась, как у этой Даши?! Вот она и складывается – и изменить ничего нельзя… Понеслась полоса несчастья…»
   Мысли о Данилке не давали покоя. Как же так? Неужели не будет больше в ее жизни Данилки? Не будет! Даша вбежала в палату, упала на кровать и заплакала.
   Сбежались девчонки, даже воспитательницы прискакали – то одна, то другая появлялись в палате.
   – Она на танцах заняла девятое место, – сказала одна из соседок по палате, Маринка, – а хотела, наверное, первое…
   – Понятное дело… – понимающе покачала головой Надюшка. – Но не переживай ты, Даша. Выиграешь ты на этих танцах! Хочешь, я тебе на картах погадаю? У меня есть. Сама нарисовала. И под матрасом у Римки Паклянкиной держала – она с мальчишками ни разу не целовалась, так что они очень правдиво после этого гадать должны!
   Даша отказалась. Эти гадания не принесли ей счастья. Вспомнив о том, как она высовывала руку в форточку – и как объяснила это странное явление упавшего предмета Надюшка, Даша зарыдала еще громче.
   Девчонки сбегали за водой, брызнули ей в лицо, заставили попить – и оставили одну. И, чтобы ее не беспокоить, мотались где-то до самого отбоя, оставив Дашу в одиночестве.
   Постепенно Даша, устав плакать, тихо уснула. И девочки – на цыпочках, чтобы ее не разбудить, вернулись к себе и тоже улеглись спать.

Глава 6
Надежды гадалки Надежды

   И только в школе стало понятно, в чем, то есть в ком истинная причина Дашиных слез. Данилка…
   Когда Даша появилась на уроках, он поначалу поприветствовал ее, как обычно. Но – ведь парень был далеко не дурак, по Дашиным глазам все понял: и о том, что она знает о его вчерашней прогулке по клубам. И о том, что теперь они – не друзья.
   Данилка ничего не сказал. Виновато отвернулся, вздохнул. И… все.
   В классе с удивлением увидели, как давняя парочка распалась: девчонка и парень перестали не только общаться, но и вообще разговаривать. Даша держалась молодцом – улыбалась даже, пересмеивалась с девчонками и пацанами. Не выглядел несчастным и Данилка – так что никто не мог понять, кто же из них инициатор разрыва. Так, наверно, и должно быть – решили все. И оставили Дашу с Данилой в покое.

   Если бы Данилка мог сказать, как благодарен был он Даше! Но не мог – потому что это тогда разговаривать бы с ней пришлось… А благодарен за то, что не скандалила она, не устраивала истерик, не бросалась на шею и не просила вернуть светлую дружбу, ничем не грозила и не обещала покончить с собой. Или с ним. Или с другой девушкой… Словно гора с плеч у него упала. «Все-таки хорошие люди – женщины!» – сделал вывод он, думая о Даше и радостно торопясь на свидание с Лерой. Даше, так легко и беспроблемно отпустившей его, он желал только счастья. И себе тоже желал – с Лерой, без Леры, но чтобы жизнь его обязательно удалась. А для этого нужно было постараться. Он и старался, как мог.
   И даже то, что Даша перестала ходить на танцы, испугало только Данилкину маму, которая поняла, наконец, что шансы пробиться в люди за счет танцев у ее сына весьма высоки. Так что как вот теперь мальчик будет – брошенный капризной партнершей?..
   А самого Данилку это известие не повергло в шок. Да, она лучшая, да, надежда Маргариты Станиславовны, но ведь и он не фиг собачий! Танцевать с Дашей больше невозможно – как ей в глаза смотреть? Значит, будет другая девчонка. Может быть, менее талантливая и подготовленная. Но это не так и плохо – на ее фоне он, Данила, будет профессионалом смотреться, учить ее премудростям танца. Она это оценит и наверняка будет относиться к нему с уважением.
   Так, естественно, довольно скоро и случилось. Ведь незаменимых у нас нет. Партнершу в пару красавцу Данилке нашли быстро – девчонок в студии было больше чем парней, так что, предложив Даниле станцевать сначала с одной, а потом с другой девушкой, Маргарита Станиславовна решила на этой второй и остановиться.
   Это было уже после того, как Иванова Даша нашла в себе силы прийти в студию и сообщить Маргарите Станиславовне, что она не будет больше ходить на занятия.
   – Даниле партнершу найдите. – игнорируя все расспросы и увещевания, спокойно попросила она.
   – Найдется ему партнерша, ты не переживай. – чуть не плача, ответила ей руководительница. – Но ты… У тебя же такие данные… Я так на тебя рассчитывала.
   И она снова бросилась уговаривать Дашу не бросать тренировки.
   – У меня проблемы… – наконец, проговорила она. – Может быть, я успокоюсь. Все пройдет. И тогда вернусь. Но не сейчас.
   Маргарита Станиславовна обрадовалась. А Даша, уходя от нее, была уверена, что не успокоится уже никогда.

   Теперь все свободное время Даша возилась с малышами – играла, вытирала им сопливые носы, выводила на прогулки.
   Девчонки во главе с Надюшкой приставали к ней с расспросами – что же произошло у них с Данилкой, почему они расстались. Даша ничего не отвечала. Но как-то одноклассницы из «домашних» увидели его в обществе Леры и ее тусовки – и всем все стало понятно. Дружные девчонки восьмого «Б», из которых ровно половина были детдомовскими, решили объявить Данилку «вне закона» – всячески обижать его, обсмеивать, делать ему разные подлянки. Но Даша так возмутилась, так рьяно встала на его защиту – что девочки перепугались. И оставили его в покое.
   Только ее увещевали – все еще будет хорошо, прибежит твой Данилка прощения просить…
   Но Даше этого было не нужно.
   Она хорошо запомнила слова Алины Михайловны – молоденькой, но очень умной воспитательницы. Тогда, когда оставленная заботливыми подружками обрызганная водой плачущая Даша лежала в палате, Алина Михайловна вошла к ней, и Даша рассказала ей о своем несчастье. Воспитательница выслушала ее, погладила по голове и посоветовала:
   – Никакого чуда с принцем на белом «мерседесе» вам, детдомовским девчонкам, ждать нельзя, Даша. Поэтому что тебе остается? Стать умным человеком, профессионалом в какой-то области. Так что учись как можно лучше! И только так, своими руками, это чудо себе и можно будет слепить. А так только одни расстройства будут, поверь. В общем, не плачь, дружок. Сделай себя. Это кажется чем-то таким банальным, но зато очень эффективно, правда. Просто твое доброе сердце и покладистый характер никого не привлекут – это прошлый век, из области фантастики. Лучше бы, конечно, чтобы так и было. Да только вряд ли… И танцами ты карьеры не сделаешь. Это для тех, кто хоть как-то материально обеспечен. А тебе надо начать с нуля. Так что учиться нужно на бухгалтера, экономиста, юриста в крайнем случае. Попробуй приналечь на математику, английский. Отвлечешься от своих проблем и грустных мыслей еще как. А иначе, Даша, – будет у тебя только черная пропасть страданий. И неудачная несчастливая жизнь. Тебе оно надо?
   – Не надо… – пролепетала Даша еле-еле. – Но Данилка. Он же такой…
   – Это ты у себя одна такая. – твердо сказала обычно тихая и ласковая Алина Михайловна.
   Она еще раз обняла Дашу и, уходя, ободряюще кивнула и доброжелательно улыбнулась.
   Так что начала Даша активно учиться. Правда, успехов пока было совсем мало, но она очень старалась.
   Только вот тосковать по Данилке девочка перестать не могла. Хоть и искренне простила его. Слова Алины Михайловны ей помогли – человек должен устроиться в жизни, мешать ему в этом нельзя. Даша и не мешала.

   На время новогодних праздников и зимних каникул детский дом вывезли в санаторий. Во второй половине дня, после комплекса всяких оздоравливающих процедур, которые прописали всем ребятам, их то возили на экскурсию в какой-нибудь музей-усадьбу, то в цирк, то в театр на новогоднее представление, один раз даже прокатили на тройке по зимнему лесу. В череде веселых развлечений, постоянной беготни по санаторным процедурам Даша, которая, конечно же, не могла видеть перед собой лица прекрасного Данилки, немножко успокоилась.
   Тем более, что напоминаний о нем она постаралась не оставить – везде: на обложках тетрадей, в блокноте, где была нарисован придуманный ими вензель «Д+Д», Даша его тщательно зачеркнула, вырвала страницы, если зачеркнуть не удавалось, а конверт, в котором были собраны все записочки от Данилки, сожгла. Всё. Точка.

   В правом крыле санатория жил еще один детский дом, так что по вечерам ребята собирались вместе в большом зале, ставили на сцене концерты, проводили викторины и конкурсы. А завершалось все это дискотекой. Даша явно понравилась нескольким мальчишкам, которые пригашали ее танцевать, подсаживались к ней за столик в обед или ужин. Они были хорошие славные ребята. Но Даша могла им только улыбаться.
   Роскошные номера санатория были рассчитаны всего на двух человек, и так получилось, что Дашу поселили именно с Надюшкой. Которая развернула свою колдовскую деятельность не на шутку. У нее появилось несколько колод карт, которые она охотно раскидывала всем желающим. Клиенты из другого детдома были особенно активны. Так что в номере Даши и Надюшки до ночи бурлила активная магическая жизнь. Контролировать которую воспитателям было очень трудно – в огромном просторном здании этих номеров было не счесть, пока добежишь от одного к другому! К тому же, каждый номер имел телефон внутренней связи. Так что воспитанники быстро освоили этот способ передачи информации – и теперь активно перезванивались, сообщая друг другу, где какая воспитательница сейчас находится и откуда можно ждать опасности.
   Гадала Надюшка в просторной душевой, закрывшись, естественно, изнутри на замок. Было очень удобно сидеть на широкой кушетке, рассчитанной для отдыха после принятия душа. Карты многозначительно шлепали по дерматиновой обивке, а Надюшка профессиональным голосом прорицательницы сообщала сидящему напротив нее «клиенту» или «клиентке» их значение.
   Даша – или тот, в чьем номере Надюшка гадала, если совершала, как она говорила «обряд на выезде», по сложившейся традиции в такие моменты караулила, прислушиваясь к тому, что происходит в коридоре, не идет ли кто из воспиток. Особенно Грабля – в санатории на нее просто буйнопомешательство какое-то нашло. Галина Робертовна изо всех сил пыталась поймать Надю с поличным и в наказание вернуть одну в детдом раньше срока. Но Надя была хитра и изобретательна – карты прятала в носок, под пятку. Обувала тапок – и так расхаживала по санаторию. Не полезет же Грабля тапки проверять? И ночью – у затейницы Галины Робертовны была привычка устраивать ночные «шмоны» – носок на ноге был лучшим хранителем Надюшкиных магических инструментов.
   Еще она очень интересовалась гороскопами и умела их составлять. И если в детском доме интернет воспитанникам ограничивали, то в санатории как-то упустили это из виду – и Надюшка блеснула: расположившись, пока не выгнали, в информационном центре санатория, где стояло несколько компьютеров, она накачала программ и на глазах изумленной публики мальчишке из дружественного детдома создала натальную карту [1 - Натальная карта – выстроенное в виде схемы положение планет в момент рождения человека. То же самое, что и «гороскоп»] – красивый круг, рассеченный тонкими линиями на треугольники и прямоугольники, с указанием звезд, планет, градусов и минут, а также чередой каких-то неведомых значков. Эту карту она распечатала и вручила клиенту.
   Когда компанию попросили освободить компьютер, Надюшка собрала мальчишек в холле и принялась рассказывать о том, как встали звезды на момент его рождения, что его ждет, что предопределено и что можно изменить. Она, оказывается, так угадала прошлое парня – незатейливое, но все-таки наполненное неожиданными фактами, знать которые она попросту не могла, что приятели его уважительно загудели: «Вот это да-а! Все правда! Откуда ты знаешь?»
   – Это не я знаю, а звезды. – многозначительно ответила Надюшка. Даша даже залюбовалась ею. – Я только читаю по ним…
   С этих пор соседский детдом относился к ней с особенным почетом.
   – Отличная у меня практика, просто отличная! – восхищалась Надька.
   – Да шарлатанство это все, Надюшка… – качала в ответ головой Даша. – Я не верю больше. Все это хрень. Обман людей.
   – И ничего не обман! Не шарлатанство!!! Я верю! Правда! – Надюшка рьяно защищала свое любимое занятие. – Что поделать, если у меня дар? Еесли все мои гадания сбываются? Как это объяснить? И предсказания! Не знаю, в кого я такая уродилась, мамку-папку я в глаза никогда не видела. Но, может, знаешь, я думаю, как на самом деле было…
   С этими словами Надюшка (а дело было уже поздней ночью) подскочила к Даше на кровать и страстным полушепотом заговорила:
   – Я когда еще не в нашем детдоме жила, и даже не в том, районном, откуда меня к вам перевели, а в Белгороде, где мне документы-то и оформили, знаешь, что случилось? Подбросили меня – прямо к ступенькам Дома малютки!
   – Как в сериале! – ахнула Даша.
   – Ну! – охотно согласилась Надюшка. – Нянечки утром на работу шли, подобрали! И было мне где-то месяца четыре… Все это в конце февраля происходило. Ну, посчитай – если мне было месяца четыре, ну, или чуть меньше, значит, февраль, январь, декабрь, ноябрь. Ноябрь… А мне в документах записали, что я в январе родилась – чтобы этим годом, а не прошлым, как мне одна тетенька объяснила, мое появление в Доме малютки засчитать. Вот, так что я себе-то гороскопа и составить не могу, потому что ни месяца, ни дня, ни часа своего рождения не знаю. А вот кажется мне, что я – Скорпион с асцендентом в Близнецах, и все!
   – Ну, про твой асцендент я не понимаю… – тут же запуталась Даша.
   – Ну и не важно. – перебила ее Надюшка. – А откуда знаю? Кажется? Так мне может казаться, что я – индийская принцесса, и скоро папа-падишах за мной в детский дом на слоне приедет. Но не кажется, Дашка, понимаешь? А вижу я вот что…
   Надя сделала «страшные» глаза и, устремив взгляд в пространство мимо Даши заговорила:
   – Вот видится мне дом, объятый огнем. «Колдуны!» – кто-то кричит. «Ведьмы!» И чьи-то руки – хорошие такие руки, добрые, выкидывают меня из горящего дома на улицу. Падаю я в снег. Лежу. Вокруг кричат, носятся, все колдунов проклинают. А потом меня кто-то подбирает и уносит. Все. И вот я здесь!
   Надька дурашливо развела руками.
   – Ты веришь, правда? – не засмеялась Даша.
   – Да. – Надюшка снова стала серьезной. – Я просто уверена, что в этом доме родственники мои сгорели. Вся семья. А раз «Колдуны-колдуны!» кричали, то…
   – Колдунов и ведьм у нас не жгут! – решительно заявила Даша.
   – Э, ты не знаешь, что у нас в деревнях творится. – как много повидавшая на своем веку бабка покачала головой Надя. – Особенно на юге. А я там успела пожить…
   – В общем, ты уверена, что… – начала Даша и запнулась.
   Надюшка охотно подхватила:
   – Да, что я – потомственная белая ведьма! Это кажется, что сейчас одни шарлатаны, которые объявления дают: «Ясновидящая в седьмом поколении госпожа Евтерпа Помпидокловна сделает ваш бизнес успешным. Оплата по фотографии…» Люди знаешь какими способностями бывают наделены… Вот тебе же не хочется ведьмой быть?
   – Нет! – отрицательно качнула головой Даша. И подумала, что ведьмой-то, конечно, не хочет, а вот русалкой вполне бы стала…
   – Вот видишь! – сказала Наденька. – А я хочу заниматься всем этим. И ничем другим.
   – А учиться?
   – Знаешь, сколько всего еще узнать нужно, чтобы на профессиональный уровень выходить? – по-взрослому проговорила будущая прорицательница. – Настоящие ведуньи всю жизнь учатся. Хотя им и так дар этот достался.
   – Как тебе?
   – А вот да – как мне! – с вызовом ответила Надя и перебралась на свою кровать. – Не веришь?
   – Верю. – честно призналась Даша. – Ты на меня не обижайся, Надь…
   – А, я не обижаюсь… – в темноте махнула рукой Надя. – Я сама знаю, что все получится. И не то что надеюсь, а просто уверена. Я свой салон открою. И буду не какая-нибудь там матушка Евлалия, прорицательница Кассандра или ясновидящая Асклипиодора Ферапонтовна, а просто – Надежда. За надеждой все ко мне и будут идти. Чтобы я в них эту надежду вселила. А когда в себе человек уверен, у него жизнь по-другому идет.
   Выслушав ее, Даша подумала – а почему нет?
   – Здорово!» Создавай салон, Надька. – сказала она. – Я тебе помогать буду. Хоть полы там мыть. Возьмешь?
   – Возьму! – обрадованная, что Даша не стала над ней, как обычно, смеяться, воскликнула Надька.
   Тут же приоткрылась дверь – и в номер заглянула одна из неспящих воспитательниц.
   Девочки тут же примолкли. Пока дверь не закрылась и не прошло время, достаточное для того, чтобы воспитательница ушла подальше.
   – Ты меня держись! – зашептала, высунувшись из-под одеяла, Надюшка. – Мое будущее счастливым будет. Про твое я говорить не хочу, раз ты так, но…
   – И не надо! – откликнулась, прервав ее, Даша. – Ну, давай спать, просто Надежда.
   – Давай.

   Тем не менее, хоть Даша и после этого разговора тоже стала думать, что Надька не просто девочка, а призванная в мир для того, чтобы перед людьми приоткрыть завесу над их будущим – чтобы им не так страшно жить было во тьме неизвестности, все равно отказывалась от ее предложений еще раз заглянуть в будущее и узнать, что там и как. Заглянули уже разок, хватит. Радости это не принесло.
   – Ну и не надо! – беспечно отвечала ей Надюшка. – А я и так знаю, что все у тебя будет хорошо. Звезда у тебя счастливая. Помнишь, я тебе говорила: карты показали, что счастье у тебя будет через то, от чего ты пострадала? А, помнишь, помнишь?
   – Не городи, Надек. – вздохнула Даша и решительно замотала головой. – Пострадала я, если по большому счету взять, от того, что бедная и детдомовская.

Глава 7
«Дерево счастья»

   Детский дом вернулся с отдыха в родные стены. Начались занятия в школе.
   К сожалению, стало известным, что на неопределенное время шитье строительных рукавиц на уроках технологии прекратится. А значит, больше денег Даше, как и остальным детдомовским девчонкам, заработать будет негде. А купить детскую книжку со сказкой она по-прежнему надеялась.
   Бутылки сдавать – не получится, больше у Даши специального пропуска для проведения свободного времени после занятий не было – ведь она не ходила в танцевальную студию. Даша посещала теперь кружок аэробики, а занятия проводились в маленьком спортивном зале детского дома.
   А Даша так часто вспоминала сказку, которую уже считала своей. Сколько разных финалов развития отношений Даши и Данилки придумывала она! Иногда ей казалось, что перед ее глазами прокручивается художественный фильм, где в главной роли она – Даша, играющая Дашу. И Данилка в роли Данилки. Она видела село на высоком берегу реки, затерянную в лесах деревеньку, откуда бежала к селу Даша, застигнутая в поле испугавшими ее молчаливыми птицами. Тонкая липка на берегу реки представлялась ей во всех подробностях: с бегающими по облупленному стволу красными муравьями, чахлая, бедненькая… И ночные хороводы, и туман над рекой, и костры, пламя которых отражалось в глазах русалки. В душевой, распустив мокрые длинные волосы, Даша смотрелась в зеркало и думала – похожа она на речную русалку или нет? И однажды, когда она, шлепая босыми ногами по полу, все так же вертелась у зеркала, заворачиваясь в собственные волосы, мимо прошла Надюшка и, хлопнув ее мочалкой, усмехнулась:
   – Эй, русалка, хорош любоваться! Одеваться пойдем!
   «Похожа! – тут же обрадовалась Даша. – Значит, похожа! Надьку не обманешь!»
   Колдунью из лесной избушки, которая указала бедной девушке дерево ее счастья, Даша представляла молодой – и чрезвычайно похожей на Надьку. Наверно, если бы она рассказала об этом местной ворожее, та несказанно обрадовалась бы.
   Надюшка… Ведь она говорила как-то, что многие вещи происходят не случайно. Они – как знаки, к которым надо как-то уметь приглядеться и прислушаться. И, еще раз убедившись, что книжка попалась ей не зря, Даша… решила завести и себе счастливое дерево.
   Причем эта ее идея оказалась воплощенной буквально. В санатории, среди множества комнатных цветов, росло именно «дерево счастья» – толстенькое, приземистое, похожее на мини-баобаб деревце с мясистыми темно-зелеными листьями. Периодически его листья отращивали корешки, падали на землю и тут же приживались, пытаясь вырасти в самостоятельное деревце. И принести кому-нибудь счастье.
   Даша подобрала такой листок с корешками, устроила его в коробочке из-под йогурта, налив водички, И, таким образом, привезла свое «дерево счастья» в детский дом.
   А там отыскала горшок с погибшим цветком, выгребла из него бренные остатки прошлого растеньица, добавила удобрения, которым поделилась кастелянша, отсыпав его из большого пакета на бумажку. И высадила «дерево счастья». Которое тут же бодро принялось жить. Скоро сформировался стволик, показались листики – один, второй, третий.
   «Растите, листики… – повторяла Даша, ковыряя старым фломастером в горшке – взрыхляя почву таким образом. – Будет у меня свое счастье!»

   Данилку они по-прежнему ежедневно видела в школе. А еще… в составе группы веселых сноубордистов. Как-то на очередной прогулке, оторвав взгляд от малышей, которые гурьбой норовили завалиться с дорожки в высокий сугроб, Даша подняла голову – и столкнулась взглядом прямо с Данилкой. Парень нес подмышкой ярко-желтую пластиковую доску, в куртейку какую-то стильную был одет. Окружали его приятные смешливые пацаны и девчонки.
   Миг – и Данилка бы уже отвел виноватый взгляд. Но Даша одобрительно улыбнулась ему. Успела – он увидел это. И… счастливо и спокойно улыбнулся ей в ответ.
   – Мазохистка [2 - Мазохист – человек, получающий удовольствие от боли и страданий.]… – пихнула Дашу в бок Надюшка, которая тоже наблюдала всю эту сцену.
   Даша ничего не стала отвечать. Никакого удовольствия от страданий она не испытывала – это Надюшка зря… Но и ненавидеть пусть в прошлом, но дорогого и любимого человека, желать ему зла тоже не умела. Зачем? Пусть у него все будет хорошо. Он же и сам хороший. И никто ни в чем не виноват.
   Все это Даша хотела сказать Надьке. Но не смогла – подшефные малыши накинулись на них и стали требовать начать игру. Так что девочки и воспитательница уже через полминуты бегали, играя в «Третий лишний».

   А счастье сорвалось. Оно упало с подоконника, горшок разбился, а земля рассыпалась по полу. И все Даша виновата – кто ее просил так рьяно махать по подоконнику тряпкой, стирая несуществующую пыль? Вот «дерево счастья» и зацепило этой тряпкой. Оно отъехало к самому краю подоконника, Даша подскочила к нему, вытянув руки. Горшок секунду балансировал между воздухом и твердой деревянной поверхностью, не удержался и сорвался. Растение, к счастью, не подломилось – корень остался в земле, а стволик лишь чуть надтреснулся, и пара листиков от удара отломилось. Так что подбирала Даша осколки горшка со счастьем и вытирала горькие слезы…
   Вот тебе и счастье, вот и не уберегла.
   Однако сдаваться не хотелось. «Заново посажу!» – с непривычной для себя решимостью подумала Даша, сгребла землю в совок и побежала на первый этаж в кастелянскую – может, удастся попросить новый цветочный горшок?

   Кастелянша оказалась в хорошем настроении. Она побродила среди стеллажей с бельем, одеялами и новыми вениками, вынесла чуть отколотый, но все-таки вполне крепкий большой керамический горшок с размытыми узорами по бокам.
   – Сажай в этот. – велела она.
   – Но он такой большой… – расстроилась Даша, представив, как ее питомец будет торчать из горстки земли на самом дне горшка. Да его даже видно из этого горшка не будет!
   – А я тебе свежей землицы подсыплю. – заявила кастелянша, ушла в недра своей волшебной пещеры. И скоро принесла полный горшок хорошей черной земли.
   – Спасибо… – Даша не ожидала такой щедрости.
   – Пополам с торфом. – гордо произнесла добрая кастелянша. – Попрет твой цвет, как на дрожжах.
   Стараясь не рассыпать земельку, Даша побежала обратно – ведь в самом разгаре была грандиозная уборка, которую обычно всегда устраивали в первые дни весны, а она отлынивала – наверняка сейчас воспиталки возмущаться начнут.
   И как раз на воспитательницу-то и нарвалась. Рядом со стойкой «вахты», расположенной возле входной двери, стояла длинная костистая тетенька – воспитательница по кличке Грабля. И разговаривала по телефону. Очевидно, сторожиха куда-то усвистала, так что к зазвонившему телефону подошла именно она. Коридор здесь хорошо просматривался. Так что Даше мимо Галины Робертовны прошмыгнуть не удалось бы никак. И Даша решила идти медленно, с достоинством – чтобы у Грабли сложилось впечатление, что все в порядке, что она идет тут с цветочным горшком, потому что так надо.
   – Что-э? – недовольным и очень раздраженным голосом кричала Галина Робертовна в трубку. – Ага, сейчас – я все брошу и побегу вам Дарью Иванову искать! Это, между прочим, государственное учреждение, а не «девочки по вызову»! Ясно?
   Даша даже остановилась. Дарья Иванова – это же она! Кто ей может звонить? Кому она вдруг понадобилась? Может, Данилке?..
   Мысль о Данилке промелькнула в долю секунды. И унеслась. Даша успела даже подумать, что как-то от осени до весны чувство к Данилке изменилось – боль и обида сменились тихой грустью, а затем спокойным равнодушием. Так что даже мысль о том, что он может позвонить ей зачем-нибудь, радости не принесла. Неужели все эти годы дружбы так легко забылись? Получилось, что да – обида оказалась сильнее…
   Но тогда кто ее разыскивает? Может, просто ошиблись? Ведь Дашек Ивановых по городу – тьма-тьмущая!
   А вдруг, все-таки, ее?.. Да ну, быть такого не может… И Даша, отвернувшись от воспитательницы, продолжающей разговаривать по телефону, побрела дальше.
   И вдруг раздался требовательный голос Грабли:
   – А ну-ка поди сюда!
   – Я, Галина Робертовна? – обернувшись, спросила Даша.
   Грабля, свирепо сомкнув брови, манила ее свободной рукой.
   – Ладно, говорите, здесь она. – заявила Грабля, подпихивая Дашу к трубке. – И добавила. – Две минуты! Нечего по телефону болтать – Пушкин за тебя убираться будет?
   – Добрый день. – тем временем услышала Даша из телефонной трубки женский голос. – Вы Дарья Иванова? Я хотела бы с вами встретиться.
   – Зачем? – удивилась Даша, даже не сообразив ответить на приветствие, «здрась-сь-сь-сь-те» там сказать или что…
   – Мы прочитали в интернете ваше объявление, – тем временем продолжала женщина, – и оно нас очень заинтересовало. И фото ваше тоже очень понравилось. Так что, не могли бы мы встретиться, познакомиться и все обсудить?
   Даша, с трудом удерживая одной рукой выскальзывающий горшок, а другой тяжелую трубку допотопного телефона, разочарованно вздохнула и потеряла интерес к разговору. Все-таки ошиблись номером. Какое-то ннтернет-объявление… «Даш Ивановых у нас миллионы, Даш Ивановых у нас миллионы!» – почему-то завертелось у нее в голове.
   – Извините, вы ошиблись. Не туда попали. – сказала она в трубку и потянулась, чтобы положить ее на место.
   Но женщина, словно почувствовав это, заторопилась.
   – Подождите, я правда ошиблась? – расстроенным каким-то голосом произнесла она. – Вы – Иванова Дарья Ивановна, занимаетесь бальными танцами, ваши параметры…
   – Да… Занималась танцами. – кивнула Даша телефонной трубке. – Но это раньше…
   Голос ее собеседницы даже зазвенел от радости.
   – Ну вот! – воскликнула она. – А вы говорите: «Не туда попали»! Туда! Да, я не представилась. Меня зовут Алла Константиновна, а моего сына Александр. Вы знаете, нас так устраивают ваши параметры, Дашенька! И рост, и возраст, и категория «В» – так что было бы неплохо нам с вами встретиться. Давайте договоримся?
   Скользкий керамический горшок, покрытый декоративной глазурью с народным рисунком, не выдержал и выскользнул из Дашиной руки. Так что напрасно она прижимала его к боку. «Бдз-зам!» – стремительно приземлился он на пол. Ох, и каким роскошным черным ковром рассыпалась земля под Дашиными ногами!..
   – Ты что же это творишь?! – не своим голосом закричала Галина Робертовна, только что сделавшая для Даши доброе дело. – Вот так вот, да? Ты думаешь что – это твой личный горшок? Собственный – что можно колотить его вот так, за «здорово живешь»? Не-ет, нельзя. Потому что он не твой. А детского дома. Твоего тут, голубушка, вообще ничего нет! Только вам всем это «до балды», ничего не бережете, оглоеды! А тебе, я смотрю, только бы болтать по телефону. Хорошо жить хочешь? Не заслужила пока! Ей, понимаете ли, разрешили поговорить, а она вот что вместо благодарности? А ну-ка убирай давай!
   И она бросилась отнимать у Даши трубку. Но, поскольку подойти к девочке можно было только по жирной земле, сделала это воспитательница далеко не сразу. Она тянулась к Даше своей длинной загребущей рукой, пытаясь выхватить у нее телефонную трубку.
   Из глаз Даши выкатились слезинки.
   – Даша, что же вы молчите, девочка? – тем временем несся из трубки встревоженный голос Аллы Константиновны.
   – А вы знаете, – глотая слезы, с вызовом проговорила Даша. – Я в детдоме живу.
   – Конечно, знаю! – тут же откликнулась неведомая Алла Константиновна.
   – Знаем, знаем! – одновременно с ее голосом послышался и другой – звонкий мальчишеский голос. – Я все знаю! Ваш тренер на мое письмо ответил! Можно мы приедем?
   – Когда? Куда? – Даша ничего не понимала. Но разговор продолжала – пытаясь увернуться из рук продолжавшей рваться к трубке Грабли.
   – К вам! – заявили женщина и мальчик одновременно.
   И вот Грабля настигла Дашу. Схватила за шиворот и, встряхнув, принялась дергать телефонную трубку, которую Даша прижимала к уху двумя руками. «Зачем, зачем она издевается так надо мной? Почему не дает поговорить? Разве со своими детьми и внуками она так обращается? Нет – потому что они «свои»! А землю я сейчас убрала бы – и все дела!» – подумала Даша. И заплакала. Вот здесь и кончается равенство. Вот такой жизни не хотел Данилка…
   – Нет!!! Не надо приезжать никуда! – закричала она в удалающуюся от уха трубку. – Потому что я бедная, и костюмов для выступлений у меня нет! Вашему мальчику со мной будет стыдно! А буржуйских подарков я не возьму! Не возьму!
   Она еще слышала что-то такое, вроде: «Хорошо! Но можно мы приедем?»
   А трубка уже плюхнулась на аппарат.
   Ох, как ругалась Грабля, ох, как позорила Дашу. Как назло, в коридоре появилась ее любимая жертва Надюшка – и досталось девчонкам по полной программе. За все в комплекте.
   Про погибающее «дерево счастья», про встречу с новым партнером по танцам, который возник таким волшебным образом, можно было вообще забыть. Галина Робертовна – заставила девочек мыть подвальную лестницу…
   И пока их не разделили, отправив одну мыть правый спуск, а вторую левый, Даша шепотом успела рассказать Надюшке про странный звонок.
   К сожалению, ответить она ничего не успела – Галина Робертовна толкнула ее в спину по направлению к ведру и швабре, а Дашу повела дальше. Но, обернувшись и посмотрев на подругу, Даша увидела, как та многозначительно улыбнулась, кивнула и загадочно сузила глаза.

Глава 8
Трофейные мочалки

   Ее искали долго. По счастью, бабка-сторожиха оказалась вновь на своем боевом посту. Так что на просьбу позвать Дашу Иванову она откликнулась охотно. Позвонила воспитателям.
   И к Алле Константиновне с сыном спустилась… Алина Михайловна.
   – Мы бы хотели Дарью Иванову видеть. – повторила свою просьбу странная женщина. – Это по поводу занятий бальными танцами.
   – Да, вы ее позовите нам. Пожалуйста. – вылез вперед белобрысый мальчишка. Очень, видимо, настырный.
   – Мы только хотели предложить заниматься в нашем клубе, – как бы оправдываясь, проговорила его мать, – если это можно, конечно…
   – Мам, ну а какие проблемы? – удивился мальчишка. – Мы договоримся. Найдите ее, а? В смысле, пожалуйста.
   Алина Михайловна смотрела на него и с трудом сдерживала улыбку. Было такое впечатление, что если его просьбу не выполнят прямо сейчас, пацан пойдет крушить все на свете – только чтобы ему ничего не мешало. И чтобы желание поскорее исполнилось. Преград и проблем он, видимо, не замечал.
   Поэтому, чтобы он не помчался по коридору и не пришлось его охране ловить, Алина Михайловна поспешно закивала: мол, сейчас, так и быть… Оглянулась на ребят, что уже начали сбегать с лестницы, чтобы посмотреть, что же там происходит и кого ищут. И попросила их:
   – Ребятки, а позовите-ка сюда Дашу Иванову!
   – Так ее нету нигде. – заявили они.
   – Как горшок разбила, так с того момента мы ее и не видели. – сообщили Дашины соседки по палате.
   – И Надя Белгородская тоже где-то ходит…
   Так и начались поиски.
   Была брошена уборочная техника – ведра, швабры, веники и тряпки. Ребята – и большие, и маленькие, бегали по зданию и искали девчонок. Впереди всех носился белобрысый командир, который очень быстро сориентировался в незнакомых помещениях.
   Мать его сидела возле вахтерши – и рассказывала бабке историю их странного появления в этих стенах.

   А беготня продолжалась. Дашу и Надюшку искали и тут, и там. Даже воспитатели подключились. Но успехов и их поиски пока не принесли.
   Кроме, разве что…
   Алина Михайловна, окруженная галдящими младшеклассниками, резко открыла дверь в «Комнату отдыха для воспитателей» – мало ли, может, девчонки тут полы моют? И ее взору, а также взорам десятка с лишним малышей, предстала такая картина:
   Воспитательница Галина Робертовна Курбатенко сидела на стуле возле своей объемной сумки и старательно складывала туда бутылочки с моющими средствами, новые разноцветные мочалки, яркие тряпки, которые особенно активно впитывали в себя воду – и прочий мелкий товар.
   – Ой, а что это вы тут… – начала было Алина Михайловна.
   Но Грабля вдруг быстро вскочила, задвинула туго набитую сумку под кровать. Сумка, к сожалению, не поддалась, упала на пол, мочалки-бутылочки вывалились из нее.
   – Да я ничего. Прибираюсь… – вдруг, как будто оправдываясь, забормотала Галина Робертовна, разводя руками и пытаясь заткнуть сумку под кровать.
   Это был стратегически неверный ход с ее стороны. Если бы она не оправдывалась, может, все и обошлось бы…
   – А зачем вы общие мочалки в свою сумку пихаете? – спросил вдруг один их малышей.
   Сумка Грабли была всем хорошо известна. Ребята не раз видели, как в ней навсегда уходили из их приюта какие-нибудь вещички. Казалось, целый вагон разного барахла в ней унести можно – и все влезет, как будто бездонная она какая. Что туда упало – то пропало.
   Но, видимо, не на этот раз.
   – Что ты сказал, я не поняла? – попыталась переменить тему разговора Галина Робертовна.
   – Нам эти шампуни и мочалки для уборки выдали! – заявила девочка постарше. – Я видела. А вы нам старые тряпки раздали. Они в руках разъезжаются.
   – И воняют! – подхватили из задних рядов.
   – И стиральным порошком плохо плинтусы мыть – он в нос шибает!
   – Все вам раздали нормально! – рявкнула Галина Робертовна. – Вы что себе позволяете?!
   – А я видел, как вы полотенцы сворачивали и уносили…
   – Не «полотенцы», а «полотенца»! – педагогическим голосом воскликнула Грабля – в последней попытке перетянуть инициативу на себя и отвлечь детей от разоблачительных речей. – Говорить правильно научись, а потом спорь с воспитателями!
   – А я видела, как игрушки!
   – Подождите, ребята… – растерялась Алина Михайловна. Она все еще отказывалась верить тому, чему оказалась свидетельницей. – Галина Робертовна, это вот что за средства? Ой, вот, вроде, спрей для мытья стекол. А я на ребят ругалась – куда, спрашиваю, вы его задевали, ведь только что был – с утра же его только выдали! Окна теперь мыть нечем…
   – Это другой. – буркнула Галина Робертовна.
   Она уже подскочила к двери и пыталась закрыть ее, предварительно выдавив из комнаты хрупкую Алину Михайловну и мелких гавриков. Но ей это не удалось – гаврики вдруг расступились, и в помещение вошла директор детского дома.
   – Я все слышала. – проговорила она. – И мне все понятно. А вам понятно, Алина Михайловна?
   – Да. – ответила молодая воспитательница.
   – И вам, я надеюсь, тоже. – директор сделала шаг в сторону Галины Робертовны, так что ей пришлось даже попятиться. – Дети, а ну-ка давайте-ка вы все выйдете отсюда. Взрослым нужно поговорить.
   И она, как цыплят, погнала ребят к выходу. Захлопнула дверь…
   – Выгонит?
   – А вдруг нет?!
   – Хоть бы выгнала!
   – Пожалеет – воспиталки же все друг за друга… – так переговаривались в коридоре ребята.
   Всем хотелось, чтобы Грабля больше с ними не работала. Конечно, не одна она была вредной и придирчивой, но остальных можно было терпеть. Грабля же была лидером по непереносимости…

Глава 9
«Платиновая клетка, бриллиантовая корона»

   Даша возила шваброй по скользкому холодному полу подвала. Здесь уже давно ничего не хранили – он был сырым, и все, что пытались хранить там, портилось. Порядок тут тоже наводили крайне редко. Но что не сделаешь ради наказанных – и вот Грабля вспомнила-таки об этом малоприятном месте.
   Даше предстояло отмыть ступеньки лестницы так, чтобы они перестали скользить. А для того, чтобы подвальная слизь не таскалась на ногах тех, кто будет подниматься из него – и таким образом заноситься на чистые ступени, предстояло вымыть и весь пол. А его там – чуть ли не квадратный километр!
   Надюшка находилась со стороны другого входа в подвал. Они были разделены стеной. Так что Грабля все продумала.
   За водой приходилось бегать по лестнице в туалет первого этажа, ведро было всего одно, маленькое, вода после первого же окунания в него тряпки становилась грязнейшей и тягучей. Так что Даша носилась по лестнице туда-сюда, меняя воду, и работа ее продвигалась крайне медленно.
   Девочка старалась не думать о тех, кто решил ее разыскать. К чему это все? Алина Михайловна права: танцы – дорогое удовольствие. Она не может себе этого позволить. Поэтому даже хорошо, что Грабля сослала ее сюда – тут сто лет никто ее не отыщет. Даже если искать примется. Нет, найдут, конечно, добрые воспитатели – да и то, если добрая Грабелька им наводку даст. А она, разумеется, этого не сделает…
   Топот по лестнице она услышала сразу. Он отдавался в гулкой дали подвала, даже эхо небольшое вызвал.
   – Даша! – услышала она. – Эй, Даша, ты здесь?
   Первым вниз по ступенькам проскакал мальчишка в расстегнутой куртке. За ним, вприпрыжку, неслись все остальные. И Надюшка в том числе – в первых рядах, разумеется.
   – Даша, привет. – сказал мальчишка, в тусклом желтом свете подвальных фонарей приглядываясь к Даше. – Я тебя узнал. Я – Саша. Мы за тобой приехали.
   – За мной? – удивилась Даша и оперлась на швабру.
   Мальчишка был забавный – белобрысый и лопоухий, с удивительно для его возраста упрямым выражением светлых глаз. И замашками хулигана.
   – Да! Это по поводу танцев. Мы звонили. – продолжал мальчишка, выдергивая из руки Даши швабру. – Поехали на занятия. У нас хороший клуб. Вроде как самый лучший. Тебе понравится. Хорошо? Пойдем.
   С этими словами он запустил швабру в темный угол подвала и взял Дашу за руку.
   – Подожди! – Даша воспротивилась – чего это он ее еще за руку тащит? – Я больше не занимаюсь танцами.
   – Я все знаю. – заявил Сашка. – Мы это исправим.
   «Да ты наглый такой, вообще!» – хотела возмутиться Даша. Но Надюшка подбежала к ним и затараторила:
   – Даш, а чего, там хороший клуб! Мне Сашка уже рассказал. Иди позанимайся. А чего такого?
   – У меня нет столько денег, чтобы за это… – начала Даша.
   Но Сашка и Надюшка потащили ее наверх из тьмы подвала.
   А дальше события завертелись-закрутились уже сами собой. Сашка, так и быть, остался ждать в коридоре, пока девчонки собирали Дашу на занятие. Из танцевальной формы у нее остались только одни туфли, купленные директором детского дома и оформленные в накладных расходах как «обучающее оборудование». Так что девчонки собирали ее всем миром.
   Через десять минут она появилась в коридоре с сумкой. Провожающие шептали из двери ей пожелания и наставления.
   И Даша, у которой Сашка быстро выхватил сумку, отправилась в раздевалку за пальто. Ведь их уже ждали в вестибюле – мама Сашки и директор, которая и дала Даше разрешение съездить на занятие в новую танцевальную студию.
   На улице, за воротами детского дома, их поджидала машина, в которой читал газету бравый водитель. Они погрузились – и отправились куда-то в центр города.
   Даша, вместе с Сашкой сидевшая на заднем сиденье, краем глаза смотрела то на него, то на его маму. Мама была прекрасна – такой красивой женщины Даша еще никогда в реальности не видела. Ей нравились многие танцовщицы – особенно во время танца, все в тональном креме и бронзате, блестках, с необычными прическами, в рюшках, люрексе и перьях. Однако вблизи они выглядели проще – были видны всякие дефекты кожи, морщины, прыщики.
   Алла Константиновна была совсем другая. Что издалека, что вблизи она была – СУПЕР! Другого слова даже подобрать было нельзя. Если на ней и была какая косметика – так только разве что помада и матовые тени на веках. И все. Ну и духи еще супер-приятные! Они ненавязчиво распространялись везде, где появлялась Алла Константиновна, – и их хотелось нюхать и нюхать.
   А молодая она какая была! Гораздо моложе, чем Алина Михайловна, которая года два назад окончила институт. Даша плохо разбиралась в возрасте взрослых, но ей казалось, что она, скорее, Сашкина сестра, потому что ну лет восемнадцать ей было на вид, никак не больше… Даша еще раз покосилась на нее – и Алла Константиновна перехватила ее взгляд. Улыбнулась и ободряюще кивнула. «Наверно, она вечная!» – решила Даша, продолжая слушать рассказ Сашки о том месте, куда он ее вез.

   Долго потом бабулька-вахтерша рассказывала всем желающим о трудной жизни молоденькой жены очень-очень взрослого дяденьки. Что-то такое подобное она часто видела в сериалах. А тут, пожалуйста, все на самом деле. Да еще с какими подробностями. Вот бабулька и заливалась соловьем…
   Прекрасная победительница областного конкурса красоты Аллочка не доехала до конкурса красавиц в Москву, не стала «Мисс Вселенная». А, наверно, могла бы. Если бы не предложение немедленно выйти замуж за влюбленного бизнесмена, который сделал это предложение сразу после вручения ей бриллиантовой короны. Камни были настоящими – потому что изготавливали эту корону специально для бизнесмена, который, увидев Аллочку в отборочном конкурсе, тут же влюбился и понял, КТО из конкурсанток станет королевой. Алла еще об этом не знала, а бриллианты уже собирались вернуться к своему владельцу – разумеется, на голове жены этого владельца. То есть на ее голове, на Аллочкиной.
   И предложение руки и сердца – тоже было настоящим. От такого отказываться бедной девушке нельзя. Так что родители немедленно выдали Аллу замуж. Она и начала жить… в платиновой клетке. Ей было хорошо, но скучно и одиноко. Взросленький муж, как и все бизнесмены, был всегда на работе.
   Хорошо хоть родился Сашка, Алле с нянями и с ним стало гораздо веселее. Но, когда подрос, Сашка оказался таким хулиганом, что просто деваться от него было некуда. Психологи и социальные педагоги плача горькими слезами, разбегались от него кто куда. Он уважал только отца, который его тоже уважал. А маму хоть очень любил и жалел, но не слушался. Мама его тоже любила – и боялась.
   В общем, управы на безудержного Сашку не было никакой. Его отдавали во всевозможные секции – спортивные, где, по предсказаниям психологов, он должен был уставать и выматываться так, чтобы на шалости времени и сил не оставалось. Но на занятиях футболом он носился с такой скоростью, что иногда мяч опережал, пытался драться с представителями другой команды – и этим очень обижал тренера. Тот посоветовал отдать неистового Сашу в секцию борьбы.
   Вольная борьба ему очень понравилась. Он так ходил бы и ходил на тренировки, наверное, уже значительных успехов добился бы, но как-то случайно перестарался и так сжал соперника в специальном борцовском захвате, что того с врачом пришлось откачивать. Сашке стало стыдно – и он больше не появился на занятиях.
   Мама повезла его к психиатру – но там сказали, что он нормальный, и лечить отказались. Времени у Аллы Константиновны свободного было много – и поэтому она не жалела сил на посещение всех, от врачей до экстрасенсов. Говорили ей разное – но до того момента, пока сынок решительно не отказался от дальнейшей демонстрации себя эскулапам. Больше Сашку на прием к врачам затянуть не удавалось.
   Он по-прежнему сбегал с уроков – и напрасно его ловили школьные охранники и специальный, нанятый отцом детский телохранитель, который караулил у школы и должен был доставлять Сашку домой после занятий. Дрался со старшими ребятами, слонялся по рынкам и подворотням.
   Бедная мама плакала и просила Сашку жалеть ее и не впутываться в драки и связываться с опасными компаниями. Тот обнимал ее, гладил по голове, говорил, что все будет нормально, что он шустрый, везде прорвется, так что волноваться не нужно – и поступал по-своему.
   Папаня портил весь процесс перевоспитывания хулигана – довольно покрякивая, он заявлял, что Сашка как две капли воды похож на него самого в детстве и юности: такой же озорной, неугомонный и драчливый. «А вот я в кого превратился! Вот чего достиг! – довольно похлопывал он себя по внушительному пузцу. – Жизнь любит отважных, Аллочка!»
   В конце концов Сашка попал на бальные танцы – какой-то особенно дорогой детский психолог рекомендовал их как надежное средство для усмирения буйного нрава. В клуб его возили под усиленным присмотром: один из отцовских охранников – чрезвычайно серьезный дядька, водитель и мама. Мама сидела на занятиях, смотрела, как он тренируется.
   И ведь действительно – подействовало! С девочками, которые были его партнершами по танцам, Сашка был сама скромность. Он не то что с ними не дрался и не грубил им – слово лишнее боялся сказать. То есть, танцевал в основном молча, старательно. Но без энтузиазма. Однако вел себя настолько спокойно, что скоро стало возможным обходиться без охранника – сбежать с танцев королевич не пытался.
   Первая партнерша, девочка из необыкновенно уважаемой в городе семьи, добилась больших результатов и танцевала теперь в другой группе и с другим партнером. Сашку начали ставить в пару с разными девочками. Сашка плясал, старался, но…
   – Уйду. – заявил он маме после полугода занятий. – Надоело.
   Долго бились мама и психолог, выясняя, почему же принц-королевич, будущий наследник могучего папенькиного бизнеса, изволит прекратить занятия танцами. Наконец, Сашка выдавил: «Да партнерши все какие-то противные…»
   И мама принялась искать ему «не противную» девочку. Она готова была его даже в другой город возить, хоть в столицу нашей Родины, лишь бы сынок продолжал быть покладистым.
   А Сашка не хотел говорить, что на самом деле ему эти танцы на фиг не нужны. Просто приближалась весна, хотелось на улицу, в поля, за приключениями!
   Мама Алла приобщила сынишку к подобру партнерши в интернете – в городе было несколько танцевальных студий. И, после долгих поисков, во время которых Сашка изнывал, чесался и крутился, на экране вдруг появилось лицо Даши. И строчки с описанием ее параметров и возможностей.
   Сашка остолбенел. Так рассказывала Аллочка Константиновна охотно слушающей вахтерше. Ведь это было только вчера вечером – когда сын потребовал немедленно найти ту прекрасную девочку из интернета. И пусть она выступала в гораздо более высокой категории, до которой наследному принцу еще было учиться и учиться, это его ничуть не смутило.
   – Мама, в крайнем случае, купим мы эту категорию. – заявил он, глядя маме в глаза. – Я такую девочку ни разу не видел.
   – Она что – красивая? – удивилась тогда мама, которая красавиц за свою жизнь много повидала.
   – Конечно. – без тени сомнения ответил Саша. – А еще она какая-то такая… Что мне как будто по голове стукнуло. Она… Прекрасная.
   Домашняя птичка Аллочка долго плакала ночью. Она пообещала отыскать сыну эту девочку – ведь телефоны и адрес электронной почты Дашиного тренера (на который Сашка тут же отправил нетерпеливое письмо), были рядом с фотографией. И плакала. Наследник Сашка, наверное, дрых уже без задних ног, а мама его, закрывшись в своей гардеробной, рыдала в мягкий подол кашемирового пальто.
   «Пусть хоть он будет счастлив! – повторяла она. – Пусть хоть у него будет радость и настоящая жизнь! Пусть он девочке понравится так же, как она ему!»
   …И вот, после звонка бывшему Дашиному тренеру, которая и рассказала о том, что это за девочка и где она живет, Алла Константиновна и Сашка позвонили Даше. И прикатили к ней в детский дом…

Глава 10
Золушка из детского дома

   – Сашенька, лучше, лучше! – не мог нарадоваться тренер, когда Саша и Даша исполнили аргентинское танго. – Гораздо лучше! Где же ты нашел такую партнершу? Расскажи, откуда ты, Дашенька?
   Даша охотно рассказала о студии Маргариты Станиславовны. Которую, оказывается, Сашкин тренер хорошо знал.
   – Ты теперь будешь тренироваться у нас?
   – Да!!! – вместо Даши решительно воскликнул Сашка.
   Даша посмотрела на него.
   – Мы сами будем платить за занятия – даже не волнуйся! – зашептала ей в ухо подскочившая Алла Константиновна. – Это не проблема. А вот человека найти хорошего – проблема.
   – Да! – подтвердил Сашка.
   – Я подумаю. – не зная, на самом деле, что и думать, пообещала ей Даша.
   Они с Сашкой приготовились к следующему танцу. Венский вальс – быстрый, стремительный, от которого из-за непрерывного кружения у многих в глазах рябило, и они сбивались с ритма, даже падали. Даша растерялась – сколько времени она не тренировалась-то? Опозориться не хотелось.
   Но улыбающийся Сашка – рот до ушей, смешной такой, зашептал ей в ухо:
   – Я тебя сейчас сбивать буду – пляшу-то совсем плохо. Ты не обижайся, ладно? Я обязательно как ты научусь.
   И так просительно посмотрел ей в глаза, что Даша от всей души улыбнулась. Хороший он такой был мальчишка, простой.
   – Ты только не уходи никуда от меня! – продолжал Сашка. Уже заиграла музыка, он закружился, старательно перебирая крепкими ногами, что-то, конечно, тут же перепутал, но быстро исправился, подстроился.
   Однако, видимо, высказаться ему было важнее. Поэтому он, не обратив внимания на замечание тренера, продолжал:
   – Ты будешь со мной дружить, скажи, будешь? Ты в жизни еще лучше, чем на фотке!
   Даша усмехнулась. Сашка тут же все понял.
   – Конечно, это я фигню сказал – так, наверно, всем говорят. А ты правда – хорошая. Не фуфыра. И такая… настоящая.
   Даша хотела сказать, что он тоже ее потряс – с первого же момента, как она его на лестнице увидела и когда он у нее швабру отнял. Но – постеснялась…
   А Сашка продолжал:
   – В общем, это как-то, в общем, что-то… Прям не знаю… Я ж эти танцы, – Сашка, кривляясь, махнул в воздухе скрюченной ногой, Даша от души рассмеялась, – на дух не выношу, ну так они меня бесили. Но мать жалко… Я и так, и сяк от них отбрыкивался. Но мама просит – давай, танцуй ради меня. Мне, то есть ей, понимаешь, да? Типа гадалка какая-то сказала, что через танцы ее мальчику, то есть мне, будет счастье. А ей радость. Ну я и ходил заниматься – на радость маме. А ее все нету, радости этой. Я взбрыкнул в последний раз: хватит, ерунда это все, не могу больше, что я, как дурак – «танцы-манцы, ай, лю-лю»! А она в интернет. А там – ты… Не уходи, Даш, ладно? Мы с папаней все оплатим. Ты ничего такого не думай…
   Даша хотела было подумать, что ее, видимо, сейчас покупают – как живую игрушку: ходи на танцы, радуй нашего Сашеньку и его маменьку… Но почему-то эта мысль не задержалась в голове, с легкостью улетучилась. Даша сразу поверила Сашке. И дружить с ним очень хотелось.
   Не хотелось продаваться. Даша специально вызвала снова эту мысль – про бедных и гордых, про то, что каждый сам должен выбираться, трудом и образованием.
   И приняла решение – нет. Нельзя соглашаться на это предложение. И пусть такого славного Сашки она больше никогда не увидит, все равно. Истории Золушек только в сказках хорошо завершаются.
   В сказках… «А, лучше не думать! Приняла решение – и точка!» – пришла к выводу Даша. И от волнения наступила Сашке на ногу. Тот весело ей подмигнул – и они снова о чем-то заговорили – хотя во время танца это не приветствуется. И – их даже не ругали. Видимо, для Сашки закон нигде не писан.

   После тренировки – а Сашкин клуб находился в здании огромного торгового центра, Алла Константиновна предложила подкрепиться в кафе.
   Даша заказала себе чашку чаю, убедительно заявляя, что больше ничего не хочет. Алла Константиновна проявила твердость и рассказала, как правильно поступать уважающей себя девушке, которую приличный молодой человек предлагает чем-нибудь угостить во время беседы.
   Она говорила мило и просто – так что Даша все поняла и даже потеряла всю свою неловкость и мысли о бедности и неравенстве.
   Скоро стол заполнился едой из категории «детская радость» – пирожными, мороженым разных видов, коктейлями, целыми мини-дворцами в вазочках: из взбитых сливок, фруктов и разнофигурного мармелада яркого химического цвета, на который Даша и Сашка набросились в первую очередь.
   Перед едой мама заставила спортсменов выпить по свежевыжатому морковному соку – Даша такой пила первый раз в жизни. Надо. Польза. Но даже и без пользы это было очень вкусно.
   Алла Константиновна пыталась расспрашивать Дашу о ее жизни. Даша охотно отвечала – но быстро перескакивала на разговор с Сашкой. С ним болтать было так легко, что Даше казалось, будто она знает его всю жизнь. И они болтали, болтали. Алла Константиновна не вмешивалась, и только кивала на Сашкины: «Да, мам?», «Ведь скажи, так же и было, мам!»
   Бедная молодая мама, у которой совершенно не было своей жизни, смотрела на сына – и с трудом сдерживала слезы. Радости слезы, конечно. Но и себя ей было жалко, за себя Аллочка еще плакала. Так было приятно смотреть на то, что людям, пусть даже детям, которые сегодня только познакомились, было так хорошо друг с другом.
   За время сидения в роскошном доме в роли жены при солидном муже она поняла, что радость общения с теми, кого ты любишь и кто доставляет тебе искреннюю радость – и есть самое главное в жизни. А у нее, Аллочки, которой завидовали сотни тысяч других девушек, которым не так повезло, этого нет. И не было. Она тоже смотрела сериалы, тоже переживала за их героев. А тут, у родного сынка – и такая история! И Алла пообещала себе, что постарается сделать все, чтобы это чудо не исчезло. Эти события как будто ее в настоящую жизнь вернули! Алле было хорошо – как в детстве. Легко и просто.
   И Сашка-то как изменился! Его принцесса оказалась настоящей.
   А девочка какая хорошая! Когда Даша заказала чай, Алла Константиновна чуть не заплакала. Ее подруги, с которыми она делала первые шаги в модельном бизнесе, были другими. Они требовали всего и сразу.
   Алла Константиновна все-таки прослезилась, и, вытирая глаза, сделала вид, будто просто поправляет макияж.
   – Вы извините, но мне пора… – проговорила Даша. – Там меня ждут ведь, дома.
   – Отвезем! – и Сашка вскочил со стула.
   Они направились к выходу. Даша с восхищением смотрела на галерею магазинов. За стеклянными витринами чего только не было.
   – Ой, а можно, я в книжный на минутку зайду! – воскликнула Даша, бросив взгляд на один из магазинов.
   – Пойдемте, конечно! – обрадовалась Алла Константиновна: ее сыну тоже не мешало бы посетить книжный магазин, купить какую-нибудь хорошую поучительную книжку, да и прочитать.
   Они вошли в магазин, и Даша, забыв обо всем, принялась бродить среди полок. Постепенно она сместилась в раздел книг для маленьких, где стояли яркие сказки, книжки-раскладушки, раскраски.
   И… Да, просто необыкновенный был сегодня день! Даша увидела то, что так долго мечтала заполучить в руки – ту же самую книгу «Дашино счастье», которая бесследно исчезла по осени!
   – Саша, помнишь, ты говорил, что я могу что угодно попросить? Если можно, купи мне, пожалуйста, эту… – начала Даша, оборачиваясь к Сашке, который все это время ходил за ней следом. Теперь Сашки не было.
   Просто Даша не видела, как, пошептавшись со своей мамой, мальчишка взял у нее что-то и убежал.
   Так что вместо него у Даши за спиной стояла теперь его красавица-мама, на которую все невольно обращали внимание – просто чуть шеи не сворачивали. Ее щеки румянились сами, а глаза блестели необыкновенной внутренней радостью. Поэтому, наверное, глядя на нее, люди думали: «Что же такого хорошего случилось у этой красавицы? Что смогло ее ТАК обрадовать?» И каждому, даже без его ведома, передавался маленький кусочек Аллочкиной радости.
   – Даша, ты эту книжку хочешь? – обратилась Сашкина мама к девочке. – Давай мне, я пойду к кассе оплачу. Выбери еще что-нибудь, мы тебе купим. Так хорошо, что ты читаешь книжки…
   – Спасибо! – улыбнулась Даша, смущаясь. – Но мне сейчас нужно только эту. Я ее так давно искала…
   Мама, выбив чек, отошла от кассы, посмотрела на обложку – и отдала книгу Даше.
   – Счастье, говоришь? – улыбнулась она. – Пусть будет и у тебя счастье, Даш.
   – И у вас тоже!
   – Ну, пойдем. А Саша нас догонит. – улыбнулась Алла Константиновна. – У него какое-то небольшое дело. Он быстро.

   И Сашка появился действительно быстро. Даша его увидела, когда, прижимая к себе книжку и подстраивая шаг под вызывающую зависть походку Аллы Константиновны, направлялась к выходу из торгового центра. Сашка догнал их.
   Разъехались стеклянные двери, и все трое пошли к машине, в которой водитель, наверное, уже замаялся их ждать.
   Они ехали к детскому дому мимо парка, мимо «Кубиков» – мимо всех тех мест, которые с осени Даша старалась не посещать. Чтобы душа не болела, и обида не подбиралась. А вот сейчас все это, освещенное яркими огнями, проносилось за окнами машины – и Даша не чувствовала ничего подобного!
   Грустно, что Сашке придется сказать «Прощай» и уже больше не видеться с ним. Вот что мучило ее. И говорить этого не хотелось. И идти против собственных слов и мыслей о гордости – не хотелось тоже. Сашка сидел рядом, что-то рассказывал – а Даша впервые за этот день не слушала его и думала.
   Думала и Аллочка Константиновна – о том, как оформляется опекунство и как отреагирует на это ее муж. Ее он слушал меньше, а вот Сашку…
   И разные другие веселые светлые мысли завертелись у Аллочки в голове. Ей теперь очень хотелось жить – быть активной, решительной. И делать что-то полезное, нужное, которое давало бы другим радость и счастье. Алла Константиновна ехала и от души улыбалась. Старый шофер не узнавал ее.

Глава 11
«Дашино счастье»

   У высоких металлических ворот главного въезда в детский дом машина остановилась.
   – Я тебя провожу! – заявил Сашка.
   Даша попрощалась с его мамой, с водителем, которые остались в машине. И они с Сашкой направились по дорожке к зданию. Сашка строил планы, куда они отправятся гулять, какие замечательные места в городе он покажет Даше.
   Ф-р-р-р! Фью-ить-ить-ить! – над головой ребят вдруг пронеслась стайка резвых птиц.
   – Ой! – Даша остановилась.
   – Свиристели! – весело воскликнул Сашка вслед удаляющимся шустрым птичкам, которые промчались, попискивая, и уселись на дальней рябине. – Хорошие они птицы, редко у нас бывают. Скоро улетят уже из наших краев.
   Даша улыбнулась – даже не юному знатоку природы, а своим мыслям. Снова птицы – и такие веселенькие! Знак – Надюшка точно сказала бы, что знак. Но, получается – добрый. Да, добрый знак, и никак иначе!
   А тем временем Сашка подвел ее к дверям и, оказывается, что-то ужа давно говорил. Даша услышала его последнюю фразу:
   – А завтра мы за тобой заедем, заберем тебя и за формой танцевальной отправимся! Так, а это – связь.
   С этими словами он сунул в карман Дашиного пальто мобильный телефон.
   – Я тебе буду звонить на него. А ты мне звони – там номер мой уже забит.
   – Погоди, Саша, – Даша растерялась, – я так не могу. Знаешь, что я тебе хотела сказать…
   Она хотела сказать, что не надо это все, что она не может принимать такие подарки, что…
   Сашка не стал слушать. Он полез во внутренний карман куртки, вытащил плоскую сафьяновую коробочку – в слабом свете фонаря у входа она казалась черной.
   – А это тоже тебе подарок. – несколько смущенно и поспешно Сашка сунул коробочку Даше в руку.
   Брать еще один подарок, да еще ТАКОЙ – было нельзя! Тогда уже мосты сжигать будет поздно. Даша и пыталась не брать – она пятилась назад, отводя руки за спину.
   В конце концов открылась дверь, выглянула бабка-сторожиха, схватила и Дашу, и коробочку, крикнула Сашке: «Все, хватит тут болтать! Беги домой, милок!»
   Так Даша оказалась в вестибюле, а сафьяновая коробочка у нее в руке.
   Девочка побрела в палату. Ужин уже закончился, приближалось время отбоя.
   Надюшка поймала ее у самой раздевалки.
   – Ой, а что это у тебя из сумки торчит? – удивилась она, вытягивая из Дашиной сумки шнур. Это оказалось зарядное устройство для телефона, которое, видимо, Сашка незаметно засунул ей в сумку.
   Даша, стесняясь, вытащила из кармана мобильный.
   – Вот это да! – восхищенно воскликнула Надя. – Ну давай, рассказывай!
   И она, даже не дав Даше дойти до раздевалки и снять пальто, потащила ее в комнату для хранения веников и швабр, захлопнула дверь и приготовилась слушать.
   Даша рассказала про все. Только про книжку и про коробочку с подарком утаила – сама толком не зная, почему.
   – Только никак это не комментируй, Надька! – потребовала Даша. – Я боюсь твоих пророчеств.
   – Да чего ж тут комментировать, – пожала плечами местная гадалка, – и так все понятно.
   – Это тебе понятно, – вздохнула Даша, – а мне – нет.
   Даше так хотелось самой со всем разобраться, остаться одной, пока еще не заставили укладываться спать – и дочитать, наконец, заветную книжку!
   Но Надюшка принялась рассказывать о необыкновенных событиях сегодняшнего дня.
   – Это все из-за тебя, кстати! – весело воскликнула она.
   – Почему?
   – Если бы не ты, твой Сашка тебя не стал бы по всему детдому бегать искать! – стала объяснять Надюшка. – Тогда никто бы в «Комнату отдыха для воспитателей» не забежал и Граблю с поличным бы не поймал!
   – А ее все-таки поймали?
   – Директриса знаешь какая злая! Я краем уха слышала типа «Мелкий воришка – страшнее разбойника!» Так она на нее кричала. Уволят теперь – сто процентов.
   Даша не знала, радоваться увольнению Грабли или нет. С одной стороны – теперь меньше вредности и воплей будет. А с другой – ну куда же несчастная тетенька пойдет деньги зарабатывать? Однако эти ее размышления прервала воспитательница, которая обнаружила их и велела немедленно выметаться.
   – А цветок-то твой мы с девчонками в новый горшок посадили! – улыбнулась Надюшка. – Вон, на подоконнике стоит.
   С этими словами она открыла дверь их палаты. «Дерево счастья» бодро торчало из зеленого пластмассового горшка.
   – Спасибо… – улыбнулась Даша. Даже слезы у нее на глаза навернулись – какие же все-таки девчонки у них добрые…
   – Иванова, кто по помещению в пальто бродит, я не пойму? – тут же возникла рядом воспитательница. – Срочно снимай. И давай бегом!
   Даша отнесла пальто в раздевалку, спрятала в сумку телефон и сафьяновую коробочку, взяла книжку и устроилась за столом в «Комнате для подготовки к занятиям».
   Сашкина коробочка с подарком лежала в сумке с самого верха. Так хотелось посмотреть, что же это за подарок такой. Но Даша решила так: «Если в сказке все хорошо кончится, открою коробочку и оставлю подарок себе. Значит, судьба. А если нет – прощай, Сашка…»
   Конечно, она надеялась, что в сказке все окажется замечательно. Но вдруг Данилка все-таки передумает, заставит героиню выйти из речки и снова будет мучить ее своими капризами и неопределенностью? Разве это хорошо получится? Вряд ли он перевоспитается-то… Сейчас Даше совсем не хотелось, чтобы Данилка к своей девушке вернулся!
   Она с волнением открыла книжку, снова прочитала все, что уже читала раньше, дошла до того места, где прервала ее когда-то вредная Грабля.
   Сказка продолжалась так:

   «…Подходило лето к концу, вода в реке остыла, холодные утренники в низины стали спускаться. Задули осенние ветры, погнали по обмелевшей за лето реке дрожащую рябь и жёлтые листья. Ни под корягами нет от ветров спасения, ни в сухих камышах. Уж подросли уточки, что всё лето в прибрежных зарослях хоронились, летать научились, чтобы вот-вот в тёплый край отправиться. И рыбы в речной глубине холодными косяками сновали, жира к зиме добирали.
   Била Даша руками по стылой воде, заплывала против течения к самому речному истоку, что в самом глухом и тёмном месте леса среди больших муравлёных камней от людских глаз запрятан. Садилась на мягкий мох, расплетала косы и длинными волосами оборачивалась. Да только сильно ли так согреешься? Птички с веток слетали, крыльями её обнимали, зайчик серый на коленях у Даши сидел, мягкой шкуркой её грел.
   А вскоре и заморозки ночные пришли, стала береговая трава белой, хрусткой до звона, а вода речная по мелким местам тонким ледком уже прихватывалась. Пристывала Даша нежными руками, рыбьим своим хвостом к мёрзлым корням и корягам, ранилась до крови, лёд ломая, об острые края. Сковывало Дашу холодным сном. А из реки не выйдешь, нигде не спрячешься. Только и оставалось, что из ледяной воды руки к осеннему солнышку протягивать, в усталых его лучах греться.

   Успокоились поля, на зимний сон тихо улеглась земля, лес листья сбросил, сквозь голые ветки открылась ясная неба просинь.
   Ранним утром, едва только неспешное солнышко появилось, конским топотом и собачьим лаем лесная опушка огласилась. Далеко слышно в примороженном просторе, бьётся эхо о холодные деревья, далеко разлетается.
   Рожки трубят, колотушки гремят. Приехала знатная охота зверьё погонять. Через речку вброд перебрались и по полю в дальний лес умчались.
   И видит из реки Даша – ещё один всадник на опушку выезжает, не иначе как ускакавшую охоту догоняет. Только брода-то речного он не ведает, или вплавь коня послать хочет – но мчится он прямиком на бережок, где Дашина липка растёт. Кинулась Даша сквозь холодную речную волну, вмиг доплыла до того берега и, забыв про страх, закричала что есть силы:
   – Стой, остановись, охотник! Повороти коня, не губи деревце!
   Услышал охотник, остановил коня, да только уж поздно – выбили конские копыта комья мёрзлой земли из-под дерева, подломили тонкий стволик у самых корней.
   Горько заплакала Даша, а молодой охотник спрыгнул с коня и к ней подбежал.
   – Что ж ты так убиваешься, краса ненаглядная, неужели я какую беду тебе причинил?
   Запричитала Даша сквозь слёзы:
   – Росло, молодой охотник, на этом берегу деревце, счастье моё в нём было запрятано. Слабое деревце, а всё же росло. Да налетел ты своим конём, сломил дерево под самый корень – и теперь уж вовек не видать мне счастья!
   Бросился охотник к упавшему деревцу, снял с себя пояс золотом шитый и обвязал ствол туго-натуго на месте слома.
   И, видно, так сильно хотел он вернуть Даше радость её, что вдруг выпрямилось корявое деревце, налились на нём почки, развернулись листочки, и вот уже в осеннем воздухе июльским ароматом дохнуло – липка Дашина душистыми цветами зацвела.
   Засияла Даша радостью, хоть и глазам своим поверить не смела.
   А молодой охотник от Даши взгляда отвести не мог. Чудесной была липа, цветущая среди осени, но девушка в реке ещё чудесней была. Не встречал охотник никого красивее, всего на свете показалась она ему дороже, отца с матерью милее.
   – Или колдун ты и волшебник, добрый человек, – проговорила Даша, а сама всё от цветущего дерева глаз не отрывала.
   – Не волшебник я, душа-девица, а царский охотник. Приехал я в ваши края со всею свитой царя-батюшку охотой развлечь, а, оказалось, счастье своё нашёл! Как звать тебя?
   Поглядела на него Даша, да и понять не смогла, куда ей милее смотреть – на деревце чудесное или на царского охотника.
   – Дашей звали, – проговорила. И поняла, что не в силах от лица его прекрасного глаз отвести, не в силах речи ласковой наслушаться.
   И сказал молодой охотник:
   – Выходи ко мне из воды, Дашенька, стань моей женой! Увезу я тебя в далёкий край, и будем мы с тобой век неразлучны!
   Да такой любовью сердечной лицо его светилось, что потянулась к нему Даша, шагнуть навстречу хотела, и уж руки охотнику радостно протянула. Но только хвост-то её идти не даёт, плещется в водной толще, по дну метёт.
   – Нет, не могу я! – горестно закричала Даша, закрылась стыдливо русалочьими мокрыми волосами и отступила в камыши.
   Бросился в воду молодой охотник, подхватил её на руки, сел на коня и поскакал прямо в село.
   На полпути его охота догнала, вместе с ним к селу направилась.
   А царский охотник с Дашей подъехал прямо к Божьему храму, слез с коня и Дашу на руках в храм внёс.
   Прознал народ, что молодой царский охотник с русалкой в храме венчаться будет – стар и млад на такое чудо смотреть заспешил. Толпятся люди, норовят поближе пробраться, рыбий русалкин хвост разглядеть.
   А охотник напротив батюшки так и стоял, свою невесту на руках держал. Как произнёс батюшка венчальные слова, жениха с невестой вокруг аналоя обвёл, окропил их святой водой – тут свеча у Даши в руке ярко вспыхнула и вмиг растаяла. Выскользнула Даша из объятий молодого охотника, ударилась о землю и на ноги встала, словно и не была никогда речной русалкой. Стоит, улыбается, серебристое платье со шлейфом на неё так и сияет.
   Признал народ в преображённой красавице бедную пропавшую Дашу, и не было конца радости.
   Вышел навстречу молодым сам царь в окружении свиты, благословил Дашу и своего охотника, народ на площади царскими подарками одарил. До вечера продолжался праздник.
   Посадил царский охотник свою молодую жену на коня, и умчался с ней в далёкий край.
   А та липка над рекой, что Дашино счастье берегла и молодого охотника счастливым сделала, до сих пор, красивая и стройная, в родном Дашином краю растёт. Видно, так где-то Даша с охотником и сейчас живут – в счастье, любви и согласии» [3 - Из сказки Елены Нестериной «Дашино счастье»]…

   Даша закрыла книжку – и заплакала. История кончилась так красиво – и, наверное, так правильно, что у Даши прямо сердце защемило и дух захватило – как будто воздуха в комнате было мало. Она не ожидала такого финала, даже придумать ничего подобного не могла. Даша поставила перед собой книжку и стала пристально смотреть на ее обложку, где была нарисована милая светлая девушка под цветущим деревом. И только сейчас заметила – там, далеко-далеко на заднем плане скачущих между деревьями всадников. И среди них одного – особенно симпатичного. Как же так? Вроде бы, она и тогда обложку внимательно разглядывала – а никаких намеков на финал, то есть никаких охотников не заметила. Может, их там сначала не было? Это другое издание книжки какое-нибудь… «Да были, они, были, конечно, – улыбнулась своим мыслям Даша, – просто я их тогда не заметила…»
   «Спасибо!» – прошептала она, обращаясь к автору этой книжки.
   Рука сама потянулась к сумке. Сафьяновая коробочка оказалась на столе. Даша открыла ее – оказавшуюся не черной, а темно-синей. Внутри была цепочка, а вместо кулончика на ней висела половинка какой-то монеты.
   А еще в футляре лежала бумажка. Девочка развернула ее, прочитала – это была записка от Сашки, и радостно улыбнулась.
   Не думая больше ни о чем плохом, Даша надела цепочку с половинкой монеты на шею. Вот теперь можно обо всем рассказать Надюшке – потому что она искренне за нее порадуется! Надюшка ведь так верила, что у Даши все будет хорошо! И оно так и случилось: сначала было плохо, а теперь – чудесно, прекрасно, восхитительно!
   Зазвенели серебряной россыпью колокольчики – как будто музыкальная шкатулка где-то заиграла.
   На самом деле это мобильный телефон в сумке зазвонил – Сашка соскучился по Даше.
   – Привет, Сашка! – радуясь, сказала в трубку Даша.
   Этот чудесный день, видимо, не хотел заканчиваться!

Елена Нестерина Танец с русалкой повесть

Глава 1 Бабкины сказки – дедкины подсказки

Глава 2 Д + Д =?

Глава 3 Канун Дня Всех Святых

Глава 4 Книжка на ночь

Глава 5 История без финала

Глава 6 Надежды гадалки Надежды

Глава 7 «Дерево счастья»

Глава 8 Трофейные мочалки

Глава 9 «Платиновая клетка, бриллиантовая корона»

Глава 10 Золушка из детского дома

Глава 11 «Дашино счастье»

Елена Нестерина
Танец с русалкой
повесть