Екатерина Неволина
Волшебный сон. Зимняя сказка для девочек

Глава 1
Старинные часы

За окном шел снег. Огромные пушистые хлопья медленно, словно задумавшись о чем-то важном, опускались на подоконник.
Лиза смотрела на них сквозь покрытое легкой изморозью стекло. Мир по ту сторону казался ей загадочным и удивительно красивым. Некоторые снежинки были похожи на больших мохноногих паучков, другие – на странные инопланетные цветы...

   Она сидела на стуле, поджав под себя ноги, упершись локтями в холодный белоснежный подоконник, и смотрела, смотрела, смотрела...
   За спиной хлопнула дверь, послышался взволнованный голос мамы, перемежающийся уверенным папиным.
   Лиза не вслушивалась в слова. Ей было достаточно голосов, интонации. Родители ссорились. В который раз за последний год.
   Девочка вздохнула, слезла со стула и подтащила его к стоящей в углу небольшой комнаты елке. До Нового года осталось несколько дней. Совсем немного, с мышиный хвостик, как говорила мама. Взрослые слишком заняты своими проблемами, и наряжать елку, похоже, не собираются. Придется делать все самой.
   Тяжело вздохнув, Лиза открыла стоящий на полу картонный ящик.
   Сверху сверкающей подушкой лежала мишура – тонкий спутанный серебряный и золотой дождик, причудливо изрезанные гирлянды, пушистые разноцветные гирлянды-«елочки»... Сегодня даже они показались девочке тусклыми, словно присыпанными пылью. То ли дело год назад, когда они всей семьей дружно наряжали елку. Мама смеялась, надев на голову, словно корону, гирлянду; папа сделал себе «бороду» из дождика... Тогда елка казалась волшебной лесной красавицей, а сейчас девочка ясно видела, что она – искусственная, не настоящая и к тому же кривая. Может быть, дело в том, что сама Лиза подросла, стала взрослее. А может, совсем в другом.

   Так или иначе, но волшебство исчезло.
   Да, конечно, Лизе уже давным-давно, еще в октябре, исполнилось девять, она не верила ни в сказки, ни в Деда Мороза, но вдруг оказалось, что и Новый год уже не праздник.
   – Я самая несчастная на свете, – сказала девочка, не адресуясь ни к кому, поскольку была уже достаточно взрослой и умной, чтобы разговаривать с игрушками, а родители ее не слушали.
   – Ты не слушаешь меня! – донесся из кухни мамин голос.
   – Нет, это ты меня послушай! – возразил папа.
   Девочка опять вздохнула, вытащила из коробки мишуру и осторожно принялась извлекать, один за другим, хрупкие стеклянные шарики. Самые красивые – наверх, чтобы их было лучше видно. Ярко-красные, лимонно-желтые, загадочно-фиолетовые шары крутились на серебристых нитках, разбрасывая вокруг брызги цветного света.
   Но Лиза отвернулась от этого великолепия. Ей вдруг захотелось разбить блестящие игрушки, растоптать тонкое стекло в пыль. Зачем этот праздник, когда все вокруг плохо. Вчера мама сказала папе, что они не смогут дальше жить вместе, а папа ответил, что устал и давно уже мечтает уехать из этого бедлама и прямо сейчас пойдет собирать вещички. Они так увлеклись «выяснением отношений» – так по-умному взрослые называют обычные ссоры, – что не замечали присутствия девочки, и ей было очень одиноко и страшно.
   И в школе ничуть не лучше. Да, ее ценят, когда нужно списать на проверочной работе или спросить, как пишется слово во время диктанта, однако в остальное время она – никто. Невидимка, та, кого можно с криком: «Привет, фонарь!» треснуть сумкой по башке и побежать дальше, та, которой легко подставить подножку. Вообще-то даже лучше, когда не замечают. Но иногда вдруг хочется заплакать – просто так, без всякой причины. Может, потому, что среди этих «всех» – Сашка Степанов.
   Лиза взяла серебряный шар и заглянула в него. Нос получился огромным, лицо – странной округлой формы, глаза – узенькие, как щелки. Урод уродом. Неудивительно, что Степанов даже не смотрит в ее сторону.
   Ему тоже девять, и он самый красивый мальчик в классе. Танька, правда, говорит, что Глеб симпатичнее, но Лиза точно знает, что та не права. В Сашке есть то, чего нет в других мальчишках – он особенный, как заколдованный принц. У него большие и, на самом деле, очень грустные глаза, даже когда он смеется.
   Завтра в школе праздник. И ее волшебный принц будет танцевать с другими девочками. С кем угодно, только не с ней. Да что там говорить, у Лизы нет даже нормального платья! Из прошлогоднего она выросла, а новое так и не было куплено. Они собирались за ним в прошедшие выходные, но потом мама обиделась на папу и сказала, что никуда не пойдет.
   Лиза ясно представила себе разукрашенный школьный зал и красивых девчонок в необыкновенных платьях, среди которых она будет даже не Золушкой, а замарашкой. Но ведь Золушку полюбил ее принц!.. Вот если бы...
   Если бы у Лизы было праздничное платье, Саша бы, несомненно, разглядел, что она симпатичная. Волосы такие густые, что их не держит ни одна заколка, пусть и самая большая. А еще они длинные и блестящие, вот даже на улице иногда хвалят совершенно незнакомые люди. И глаза у Лизы тоже ничего. Цвета безоблачного неба. Обидно, когда все упирается в новое платье.
   В старом идти – только позориться. Уж лучше совсем не ходить.
   «Вот и не пойду, – подумала Лиза. – Все равно никто не заметит».
   Девочка повесила на елку серебряный шар и снова склонилась над коробкой. Нечего и мечтать. Степанов никогда в жизни не обратит на нее внимания, а она будет любить только его и, если понадобится, спасет, как Кая спасла Герда...
   – Глупости. Сказок не бывает, – сказала Лиза вслух, и в этот момент старые часы на шкафу громко затикали.
   Она даже подскочила от удивления: эти часы сломались давным-давно и не шли уже много лет. Сколько она себя помнила. Это были удивительно красивые часы с фигурками ангелов, играющих на флейтах. Старинные. Мама говорила, что они украшают комнату, поэтому часы не убирали, хотя они всегда показывали одно и то же время.
   – Мам, пап, бабушкины часы пошли! – забывшись, крикнула Лиза.
   – Я всю молодость поступала так, как хотел ты, я отказалась ото всех подруг, чтобы у тебя был уютный дом и хорошая семья, – говорила мама.
   – Да у меня уже не осталось друзей! Вот когда я в последний раз ходил на футбол?! – вторил ей папа.
   Они не слышали даже друг друга, не то что ее.
   С взрослыми сложно. Они не понимают самых простых вещей.
   Лиза снова повернулась к коробке. Кажется, она уже пуста.
   Но нет, в уголке, едва приметно, лежит еще одна игрушка, завернутая в слой ваты.
   Девочка развернула ее. Это елочное украшение в виде маленького домика с серебряной от снега крышей. Игрушка очень старая. Краска кое-где протерлась до прозрачного стекла, серебряный снег не искрится больше обилием блесток. Старая дурацкая игрушка, совсем невзрачная и нелепая в окружении новеньких блестящих шаров. Лиза не помнила, чтобы она лежала в коробке, когда они наряжали елку в прошлом году. Все игрушки у них были новые, купленные совсем недавно, а эта... «Наверное, еще мамина, а может, даже бабушкина», – догадалась девочка, разглядывая странный домик.
   «Не буду вешать ее. Весь вид испортит», – решила Лиза и собиралась было положить игрушку в коробку, как вдруг...
   Как вдруг в нарисованном окошке игрушечного домика мелькнул теплый желтый свет.
   Не может быть! Лизе на миг показалось, будто кто-то, стоящий ПО ТУ СТОРОНУ окошка, тоже на нее смотрит!
   Тик-так,
   Так, так, – охотно подтвердили часы.
   Но наваждение уже схлынуло. У нее в руках – обычная елочная игрушка, старая игрушка – и ничего более!
   – Все вы врете! – заявила девочка часам, и была совершенно права, так как их стрелки показывали полночь, а на самом деле шел всего лишь восьмой час. Но она все же повесила украшение на елку. В самый низ – так, чтобы не бросалось в глаза.

Глава 2
Девочка в серебряных туфельках

   Серебристый отсвет от засыпавшего окно снега проникал в комнату. Зимней ночью светлее, чем летом.
   Лиза никак не могла заснуть. Она уже накрылась с головой теплым стеганым одеялом, но тревожный серебристый свет проникал даже сквозь него.
   За окном едва слышно выл ветер, и ей казалось, что он поет что-то очень мелодичное. И вот, прислушавшись, девочка даже смогла различить слова:

     Пройден круг, скоро год к завершенью придет,
     Он печаль и беду от тебя уведет.
     Пусть серебряный свет путь укажет во мгле,
     И за лунным лучом поспеши ты ко мне.
     Ты желанье успей загадать до зари
     Что ты хочешь? Скорей говори, говори...

   Лиза откинула одеяло и села на кровати. Серебряный свет стал ярче, и теперь заполнял всю комнату, а у кровати лежала лунная дорожка. Девочка опустила на пол босые ноги и шагнула по этой дорожке.
   Шаг, другой... Но что это?! Стены комнаты истаяли, словно принесенный в тепло снег, и за ними все яснее и яснее проступал зимний лес. Теперь Лизу окружали высокие темные деревья. Между их корявых, лишенных листьев веток, запорошенных серебристым снегом, выглядывала луна. Она словно подмигивала девочке.
   Опустив глаза, Лиза заметила, что стоит босиком в снегу, однако она почему-то не ощущала холода, напротив, ей было тепло и приятно.
   «Ну конечно же, я сплю! – догадалась она. – Сама не заметила, как заснула!»
   Обрадованная этой мыслью, Лиза даже не успела испугаться. Если все происходит во сне – это вовсе не страшно, ведь самые ужасные чудовища без следа исчезают с наступлением утра, а если снится что-то страшное и неприятное, достаточно всего лишь проснуться!
   Под ногами по-прежнему лежала белая дорожка, и Лиза пошла по ней. Теперь, осознав , что спит, девочка поняла, что не слышит ни звука. Не трещат на морозе ветки, не шуршит снег – только тишина. Плотная, словно теплое одеяло.
   Лизе было ужасно любопытно, что там впереди – не станет же она весь сон идти по этому странному лесу. Девочка зашагала быстрее, и вскоре действительно показался просвет, а она вышла на полянку, посреди которой стоял маленький домик.
   Домик был такой хорошенький и аккуратненький – с большим окном, украшенным завитушками, черепичной крышей, накрытой пышной шапкой сверкающего снега, – что казался игрушечным. И чем дольше девочка смотрела на него, тем все более знакомым он ей казался. В карамельно блестящих окошках теплился желтый ласковый свет...
   – Так это же и есть елочная игрушка! – вдруг догадалась Лиза. – Та самая, из ящика!.. Ну наконец-то можно посмотреть, что там внутри.
   Она взошла на крылечко, где с гладких перилец сияющими гроздями свисали сосульки, и постучалась в дверь.
   Ей тут же открыли.
   На пороге стояла девочка примерно ее возраста, с распущенными волосами, в очень красивом серебряном платьице и хорошеньких серебряных туфельках, украшенных словно бы вырезанными изо льда розочками. Таких красивых туфелек Лизе не приходилось видеть никогда.
   – Здравствуй! Я рада, что ты пришла, – произнесла незнакомка.
   Голос у нее был тоже совершенно необыкновенный – чистый и мелодичный, словно ручеек, нежный, как солнечный лучик.
   – Здравствуй, – Лиза смутилась. Хотя она знала, что все это – лишь сон, ей вдруг стало неудобно, что она стоит перед нарядной красавицей в обыкновенной полосатой пижаме и к тому же босиком.
   Однако незнакомка, ничуть не смущаясь видом своей гостьи, пригласила ее внутрь. В домике оказалась всего одна комната, очень чистенькая и аккуратненькая: в углу стояла кровать с ажурной спинкой из переплетающихся снежинок, у окна – стол, накрытый белоснежной скатертью, и два стула. На полочке над кроватью разместились знакомые часы с играющими на флейтах ангелами. Лиза обрадовалась им, как родным.
   – Присаживайся, Элиза, – пригласила тем временем хозяйка в серебряных туфельках и указала на стол, где в хорошеньких беленьких, словно кукольных, чашечках с серебряной окантовкой был налит горячий чай.

   Лиза не удивилась ни тому, что хозяйка знает ее имя, хотя и произносит его необычно, на сказочный манер, ни тому, что ее ждали: на столе оказались самые любимые Лизины пирожные – эклеры, покрытые темным шоколадом, с нежным сливочным кремом внутри. Ведь она спит, а во сне случаются самые волшебные вещи, не то что в реальности.
   Они уселись за стол, и первые пять минут только пили чай, оказавшийся необычайно ароматным и вкусным, и ели пирожные, буквально тающие во рту.
   Громко тикали часы, и было удивительно уютно и спокойно.
   – Я видела тебя из окошка своего домика, – сказала, наконец, хозяйка, ставя чашечку на изящное резное блюдечко, – и ты мне очень понравилась. Мне кажется, ты хорошая и добрая девочка, поэтому я хочу тебе помочь. Завтра в вашей школе праздник, но у тебя нет даже подходящего платья. Не печалься, это не беда. Я дам тебе такое платье, равного которому не найдется во всей школе, а еще – пару замечательных туфелек в придачу. Точно таких же, как у меня.
   Если для нее и вправду найдется платье, значит, на бал можно будет все-таки пойти... Разумеется, Лиза прекрасно знала, что нельзя ничего брать у незнакомых людей, а бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
   – Что же ты попросишь взамен? – спросила она, гордясь своей предусмотрительностью. Если хозяйка скажет «пустяки, ничего особенного» это будет, безусловно, тревожный знак. Во всех сказках так говорят, желая заманить героя в ловушку.
   – Я попрошу, чтобы ты пришла ко мне по первому зову и оказала мне помощь, когда потребуется, – серьезно ответила незнакомка.
   – А в чем будет заключаться эта помощь?
   – Пока сказать не могу, но обещаю, что если задание окажется тебе не по силам, ты просто сможешь от него отказаться.
   – Но все равно получу свое платье? – уточнила Лиза, беря из хрустальной вазочки еще одно пирожное.
   – Можешь не сомневаться, – заверила хозяйка.
   «Это все равно не наяву, – подумала Лиза, – сказок не бывает, и, если мне не понравится сон, я всегда смогу проснуться».
   – Хорошо, – согласилась она.
   И тут часы затикали особенно громко, а лунный луч, проникающий в домик сквозь широкое, обрамленное ледяным узором, окно, настойчиво заскользил по лицу, ласкаясь к щеке и слепя глаза.
   – Кыш! – словно котенку, сказала девочка шаловливому лучу, отмахнулась от него рукой и... проснулась.

Глава 3
Обрывки серпантина

   Комната была наполнена солнечным светом. Лиза медленно оглядела привычные обои, старые, со смешными зверятами, несколько не по возрасту, хотя очень милые; стол, где лежали тетради и всякие школьные принадлежности, шкаф, на полках которого пылились позабытые куклы и цветные книжки, каждую из которых она знала почти наизусть...
   Ну конечно, сон!..
   Но тут ее взгляд остановился на стоящем у кровати стуле. Глаза девочки испуганно расширились: на спинке висело синее с серебром платье – такое красивое и легкое на вид, что казалось, будто оно соткано из воздуха, а на сиденье стояли хорошенькие серебряные туфельки, как раз под цвет отделки.
   – Я еще не проснулась, – сказала Лиза. Она потерла глаза, затем ущипнула себя за руку... Не помогло. – Там ничего нет. Я дотронусь до платья и пойму, что спинка стула пуста.
   Успокоенная этим логичным объяснением, девочка встала с кровати, поежилась, удивляясь, почему это она мерзнет, если все это – только сон, подошла к стулу и протянула руку...
   Вопреки ожиданиям, пальцы коснулись не деревянной спинки, а тонкой шелковистой материи, очень приятной на ощупь. Лиза взяла платье и прижала его к щеке. Ткань едва уловимо пахла ледяной свежестью, апельсинами и ванилью. Кружево немного щекотало кожу, но это было так приятно и хорошо, что девочка, не удержавшись, засмеялась.
   – Оно настоящее! – выдохнула она с восторгом. – Самое что ни на есть настоящее, и я все-таки пойду на школьный бал!
   И Лиза закружилась по комнате, представляя, что танцует на балу.
   * * *
   Где-то в глубине сознания сидела неприятная мысль, что теперь она обязана помочь незнакомке, сама не зная, в чем будет состоять помощь.
   Платье пришлось как раз в пору, что, кстати, совсем необязательно объясняло его волшебное происхождение. Немного подумав, Лиза поняла, что платье, конечно же, купила мама и не сказала об этом, решив сделать сюрприз. Глупо, как маленькой, верить снам.

   * * *
   Квартира была пуста.
   «Не забудь позавтракать и не опоздай на бал! Будем вечером, как обычно. Целуем. Мама и папа»,– сообщала оставленная на столе записка.
   Лиза выпила молока. Есть совершенно не хотелось. От волнения по всему телу бегали беспокойные мурашки. Хорошо, что времени уже много. Еще чуть-чуть – и можно будет идти на бал! Главное – занять себя чем-нибудь, чтобы прийти не слишком рано. Настоящие принцессы приходят с опозданием.
   Лиза взяла с полки толстую книгу Майн Рида, которую начала читать совсем недавно, и села в гостиной у елки, слушая перестук старых бабушкиных часов – точь-в-точь таких, какие снились ей в эту ночь. Роман о таинственном всаднике без головы был таким интересным, что девочка едва оторвалась от него, когда пришло время. Ей все еще мерещился звук пистолетных выстрелов и звон разбитого стекла в таверне, где происходила дуэль храброго и благородного Мориса (Лиза почему-то представляла его похожим на Сашу) со злобным и подлым капитаном Колхауном.
   * * *
   Тик-так! По-ра!
   Иди со дво-ра! – предупредили обязательные часы.
   – Спасибо, – сказала Лиза и отложила книгу. Она еще вернется к чтению, может быть, этим же вечером, и узнает, что случилось с Морисом, и нашел ли он счастье с ее тезкой прекрасной Луизой Поиндекстер.
   А пока... Лиза надела чудесное платье и подошла к висящему в прихожей большому зеркалу. Платье удивительно подчеркивало синеву глаз, делая их еще ярче, чем обычно, а может, глаза засияли от предчувствия чуда. Девочка тщательно расчесала густые волосы. Из зеркала на нее смотрела сказочная принцесса. Немного взволнованная, но необыкновенно красивая.
   Только тут Лиза впервые примерила туфельки – как раз по ноге! Ей было жаль снимать их хотя бы на миг, но не пойдешь же по снегу в открытых туфлях! Пришлось надеть старые сапоги и нелюбимую шубу с капюшоном.
   Затем девочка положила туфельки в сумку, вышла из квартиры и закрыла дверь на ключ.
   День был очень солнечный и яркий. Снег сверкал под лучами солнца, словно драгоценное серебро, а свисающие с крыш сосульки казались новогодними гирляндами. Да что там, они были гораздо красивей, ярче и нарядней тех гирлянд, которые Лиза вешала вчера на елку.
   Путь до школы – всего ничего – она в нетерпении пробежала и влетела внутрь веселая, с зарозовевшими от мороза щеками, принеся в теплый холл школы дуновение студеного ветерка.
   – Ой, какая ты красивая! – удивилась учительница, когда девочка появилась на пороге украшенного по-праздничному зала. – Как хорошо от тебя пахнет. Ты подушилась мамиными духами?
   – Нет, – удивилась Лиза.
   – Не обманывай, – покачала головой учительница. – Очень хороший запах – зимний и новогодний.
   Девочка покачала головой, не зная, что и сказать, раз учительница все равно ей не верит. Однако говорить ничего и не понадобилось – зазвучала громкая музыка, праздник продолжался.
   – Ну иди, – сказала учительница и улыбнулась.
   Лиза вошла в зал, где сверкала огромная нарядная елка и толпились по-праздничному одетые пятиклассники. На многих девочках были нарядные и довольно красивые платья, но ни одно из них не могло сравниться с Лизиным. Девочка заметила, что на нее смотрят и перешептываются, видимо, обсуждая наряд. Но сейчас ее волновало не это.
   * * *
   Его Лиза заметила сразу. Он, как никогда, был похож на сказочного принца. Темные, с легким рыже-каштановым блеском, волосы чуть длинноваты, так, что закрывают до половины шею, тонкий нос, красивые брови, серьезные серые глаза с пушистыми, как у девчонки, ресницами. Он и вправду был другим, не таким, как остальные мальчишки – тоньше, взрослее, изысканнее. Даже когда он делал какие-то глупости – дергал кого-то за косу или спрашивал домашнее задание, у него были задумчивые глаза и он немного насмешливо улыбался, словно делал все не всерьез.
   Лиза всегда считала его прекрасным принцем и однажды поругалась с двумя одноклассницами, которые рассказывали, будто мама ее избранника работает на почте, разнося по домам письма и рекламные листовки, а он сам ей помогает.
   – Только приезжие могут делать такую работу! – говорила Оленька, презрительно морща свой хорошенький курносый носик. – Не зря Смирнов это скрывает!
   – Приезжие и нищие. Папа говорит, что нужно бы выкинуть их из Москвы, но надо же кому-то делать черную работу, – поддержала ее подружка. – Надо указать Смирнову его место!
   Лиза, чувствуя, что внутри, в животе, словно разожгли костер, пылающий гневом и негодованием, подошла к сплетницам.
   – Если судить по уму, то ваше место – самое последнее! – выпалила она.
   – Сама ты дура! – надула губки Оленька.
   – И до сих пор веришь в сказки, мы знаем, – ехидно подтвердила подружка. – И юбка у тебя немодная!
   И подружки, которым, в общем-то было все равно, о ком сплетничать, с радостью переключились на нее.
   Но Лиза была счастлива: она защитила Сашу, пусть он об этом и никогда не узнает!
   * * *
   И вот теперь они стояли почти друг напротив друга, разделенные суетой праздничной толпы. Лиза видела, что он смотрит на нее, и сердце ее билось быстро-быстро, как пойманная в ладошки бабочка, а в груди было немного щекотно и волнительно, но очень приятно.
   В этот вечер все было как у взрослых: и высокие тонкие стаканы с апельсиновым соком с корицей и тоненьким ломтиком лимона, и необычайно ароматные имбирные печенья, вылепленные в форме сердечек и подвешенные на елку с помощью синих и красных бантиков, и танцы.
   Сначала все, конечно, стеснялись танцевать, но затем Настенька, самая полная и вместе с тем самая смелая девочка класса, вытащила танцевать свою подружку. После этого не усидели и другие девчонки, вовсю стремящиеся показать мальчикам, которые делали вид, будто ужасно заняты всякими делами, а на самом деле с огромным вниманием наблюдавшим за танцем, что они ничуть не хуже, а, напротив, лучше.
   Только Лиза в своем необыкновенном платье, словно принцесса в изгнании, сидела в углу и смотрела на своего принца. Разумеется, она старалась делать это незаметно – ведь если обратят внимание, ее задразнят в школе. И та же бойкая Настенька тут же разнесет эту новость по всем этажам школы: «А наша Сомикова в Степанова влюбилась!» И при этом наверняка будет многозначительно хихикать в кулачок.
   Разумеется, больше всего на свете Лизе хотелось, чтобы он подошел и на виду у всех пригласил ее на танец. Тогда все стало бы иначе, и она бы не боялась больше ни насмешек толстой Настеньки, ни дразнилок желторотых щеглов-младшеклашек. Ничего. Но это, конечно, было совершенно невозможно, не стоило даже мечтать.
   – Это тебе, – услышала вдруг девочка совсем рядом.
   Она оглянулась и увидела своего принца. Он стоял и улыбался, протягивая ей вырезанное в форме сердечка печенье.
   – Там должно быть предсказание для тебя, – добавил он.
   Лиза взяла имбирное сердечко – такое маленькое, что легко помешалось в ладошке, – и развернула привязанную ленточкой записку.
   «Никому ничего не рассказывай, от этого зависит жизнь и судьба многих и многих, и немедленно возвращайся. Ты обещала помочь мне» – и больше ни слова.
   – Это шутка? – она подняла взгляд испуганных синих глаз.
   – Шутка? – Степанов удивился. – Тебе попалось что-то плохое? Покажи!
   Он протянул руку, но девочка быстро спрятала записку за спину. Что, если это не дурацкий розыгрыш и от этой смятой бумажки зависит жизнь многих людей?
   – Откуда ты это взял? – быстро спросила она.
   – Откуда и все берут. С елки. Посмотри, там этих печений с предсказаниями полным-полно, – пожал плечами Степанов.
   – Пойдем!
   Лиза решительно встала и направилась к наряженной елке. На ее ветвях действительно висели имбирные сердечки. Девочка сняла одно из них, развернула бумажку и прочитала:

     «В Новый год будет много прекрасных вещей,
     Но цените друзей – дружба прочих важней!»

   Другая бумажка обещала счастливцу необычайные успехи в школе, если тот, конечно, последует полученному совету и окажется достаточно прилежен, третья пророчила веселье и рекомендовала разделить его с семьей. В общем, это были совершенно обычные глупые новогодние пожелания.
   – Ну что? – спросил в нетерпении Степанов.

   Девочка задумалась. Конечно, она уже слишком большая, чтобы верить в сказки и считать, что то, что снилось ей сегодняшней ночью, произошло на самом деле, с другой стороны, о некоторых фактах нельзя забывать – как иначе объяснить появление нарядного платья и серебряных туфелек?..
   – Да ты не расстраивайся, – попытался утешить ее Степанов, – Подумаешь, ну написали какую-то ерунду... Давай лучше потанцуем, – вдруг предложил он.
   Раньше Лиза, не задумываясь, отдала бы за эти слова все свои сокровища, но теперь... Она дала обещание той девочке из сна...
   «Подумаешь, какая срочность! – произнес внутри Лизы чей-то капризный голос. – С чего это я должна сломя голову мчаться куда-то по первому зову. Может, я еще не получила записку. Имею же я право хотя бы на один танец! А может, я вообще ее НЕ ПОЛУЧАЛА! Мало ли что случилось – она затерялась, упала куда-то. Я ее просто не видела – и все!»
   Ее принц смотрел с ожиданием. Только лицо немного побледнело. Конечно, мальчишке не просто решиться на такое.
   И тут, взглянув в его серьезные серые глаза, девочка вдруг поняла, что не сможет соврать. Она просто не имеет на это права. Она дала обещание и должна его выполнить.
   – Извини, – прошептала Лиза, чувствуя, как в глазах копятся предательские слезы и вот-вот побегут по щекам неудержимыми ручейками, – я не могу. Мне надо уйти...
   Она развернулась и побежала прочь из зала. Словно Золушка с бала.
   Но ее принц не кинулся за ней следом.
   Оглянувшись уже у выхода, Лиза увидела, что к нему подошла Настя и что-то говорит, а он смотрит на эту толстую сплетницу и улыбается. Совершенно так же, как улыбался совсем недавно самой Лизе.

Глава 4
Путешествие в сказку

   Лиза не помнила, как прибежала домой, как захлопнула дверь и опустилась на диван. Слезы лились и лились из ее глаз бесконечным потоком. Горечь, обида, разочарование смешались и вдруг подкатили тугим комком к горлу.
   – Это самый ужасный праздник, который у меня был, – произнесла девочка вслух, чтобы развеять напряженную тишину пустой квартиры.

     Тик-так, тик-и-так –
     Все не так! Совсем не так!

   – тут же возразили предатели-часы.
   И Лиза вдруг вспомнила о странной записке. Она по-прежнему сжимала ее в кулаке и теперь, развернув, внимательно перечитала. Кажется, речь идет о чем-то действительно очень важном.
   Сложив бумажку и сунув ее в кармашек нарядного платья, девочка задумчиво подошла к елке и сняла с нее игрушку – старый стеклянный домик. Затем села на кресло, взяла игрушку в руку и, как и в прошлый раз, принялась пристально смотреть на нее.

     Дин-дон! В сказку верь,
     И она войдет к вам в дверь,

   – пообещали часы, мелодичным боем сообщая, что уже семь.
   До прихода родителей оставались считаные минуты.
   Старая игрушка в руках казалась ледяной. Пальцы закололо, словно в них впились тысячи острых льдинок. Но тут в окошке снова вспыхнул свет, и девочка с удивлением поняла, что находится уже не у себя дома, а на знакомом, украшенном переливающимися на солнце сосульками, крыльце.
   – Элиза! Ты пришла! – послышался звонкий радостный голос, и к ней вышла уже знакомая девочка в серебряных туфельках. – Спасибо, что ты послушалась меня. Я знаю, это было не просто. Ты с честью прошла первое испытание, и я поняла, что могу полностью тебе доверять.
   – Испытание?! – переспросила Лиза, отказываясь верить собственным ушам. – И это ты называешь испытанием?
   Она еще ничего не понимала: только что была дома и смотрела на игрушку – и вот уже внутри сказки... Может, она спит? Или все происходит на самом деле? Но разве такое бывает?!
   Все казалось настоящим и выглядело очень правдоподобно – иногда бывают такие сны, и понимаешь, что спишь только в тот момент, когда просыпаешься.
   – Войдем в дом, и я расскажу тебе, что происходит, – пообещала незнакомка, распахивая перед гостьей дверь.
   «Я уже совершенно запуталась, – подумала Лиза. – Но, наверное, ничего плохого не случится, если я снова войду сюда».
   И вот они уже сидели друг напротив друга в креслах, стоявших теперь на месте вчерашнего столика, – две девочки в похожих платьях и туфельках, но в то же время совершенно разные.
   – Давным-давно, в стародавние времена, когда нынешние горы были только пригорками, а солнце каталось по небу словно наливное яблочко по голубой тарелочке... – заговорила хозяйка домика.
   – Ты рассказываешь мне сказку! – перебила ее Лиза. – Я слишком выросла для сказок.
   Хозяйка горестно вздохнула, и на ее длинных ресницах сверкнула слезинка.
   – Все дело как раз в сказке. Когда-то люди верили в сказки, нет, – тут же поправила она себя, – люди жили бок о бок со сказкой, подчиняясь ее законам. Люди видели сказочную суть вещей. Так, если шел снег, все знали, что это добрая госпожа Метелица взбивает свои пышные перины. Тогда чудеса на земле случались часто. Но теперь люди отгородились от сказок, перестали в них верить, и чудеса в этом мире стали случаться все реже и реже. Только иногда... Как раз на стыке старого и нового года и осталась та щель, в которую еще может проникнуть сказка. Это самый последний шанс...
   – Но зачем? – удивилась девочка. – Сказки – это для маленьких.
   – Нет! – Хозяйка взволнованно сжала руки на груди и посмотрела на свою гостью. – Сказки делают мир добрее, а еще они дарят людям мечту. Человек, не умеющий мечтать, никогда не придумает ничего нового, не отправится на край света, чтобы открыть неведомые земли, не поднимется в загадочные глубины космоса. Люди, лишенные мечты и чуда, будут жить тускло и уныло, а со временем позабудут о доброте и разучатся слушать и понимать друг друга.
   – Чего же ты от меня хочешь?
   – Я хочу, чтобы ты поверила мне и поверила в чудо. Чудо в жизнь людей можно вернуть только одним способом. Каждый раз в канун Нового года одна девочка или мальчик должен отправиться в Замок-на-краю-света, чтобы завести там волшебные часы. Тогда часы смогут идти еще один год, и мрак отступит еще на год, а в жизнь тех, кто так нуждается в чуде, придет волшебство. Вспомни, как сияет снег первого января, каким новым, праздничным и ярким кажется все вокруг! Это сама природа празднует пробуждение чуда.
   – И ты хочешь сказать, что та девочка, которая должна куда-то пойти, чтобы завести какие-то старые часы, – это я? – уточнила Лиза, снова усаживаясь в кресло.
   – Да, Элиза, – развела руками хозяйка. – У нас есть один-единственный шанс. Волшебная игрушка оказалась именно у тебя. Я не знаю, почему, но думаю, что это было нужно не только нам, но и тебе. Должно быть, тебе сейчас очень необходимо чудо. Игрушка не попадает к случайному человеку.
   В избушке было тихо, и только едва слышно тикали висящие на стене часы, обладавшие, видимо, странной способностью по собственному желанию тикать то громче, то тише. Они единственные остались здесь неизменными из всех предметов, что девочка видела вчера. Скромная обстановка, царившая в избушке в прошлый раз, изменилась. Теперь комната напоминала скорее помещение в каком-нибудь замке. Окно занавешивали бархатные шторы, вышитые золотыми стрекозами, стены покрыты шелковыми обоями, на которых были нарисованы сцены из разных знакомых и незнакомых девочке сказок, причем, если приглядеться, фигурки оживали и начинали двигаться: Красная Шапочка шла по лесной тропинке, собирая цветы и не замечая крадущегося за ней Серого волка; Иван-царевич скакал на златогривом коне, а на плече у него сидела сияющая всеми цветами радуги ослепительная Жар-птица; Золушка примеряла хрустальную туфельку, а принц смотрел на нее с любовью – он узнал ее еще до того, как убедился, что крохотная туфелька приходится бедно одетой девушке как раз по ножке...
   Сказки – это прекрасно, но наверняка ее ждет тяжелое путешествие и на деле все окажется не так легко, как представляется сейчас.
   – Это опасно? – спросила Лиза, посмотрев на хозяйку дома.
   – Да, очень. Но только так можно спасти чудо.
   – А если я откажусь? – Девочка была не трусливой – только предусмотрительной.
   – Если ты откажешься, сказочный мир погибнет. Разобьется, как хрупкий елочный шар. Наше место займут другие силы, не согласные с тем, что добро всегда побеждает зло, ненавидящие, когда история заканчивается словами «и жили они долго и счастливо». А в вашем мире... в вашем мире больше не будет волшебных сказок, и он станет серым.
   Лиза подумала о том, что чудо и вправду необходимо ей, а жизнь без сказки скучна, как учебник по математике или елочные игрушки, вдруг потерявшие свое новогоднее волшебство.
   – Хорошо, – медленно проговорила она, – допустим, я согласна. Но что нужно делать и что это за замок на краю света? Разве у света бывает край? Каждый ребенок знает, что земля круглая, и никаких краев у нее нет!
   – Твое путешествие будет проходить в сказке. У сказочной земли есть свой край. Он похож на ваш Северный полюс. Там царит вечная ночь и вечный холод. Только метель, только злые ветры живут в тех местах. Это будет очень трудное путешествие, но в награду – в то самое время, когда волшебные часы вновь пойдут, ты сможешь загадать одно-единственное желание – и оно обязательно сбудется.
   – Но как я узнаю, куда идти? – Лиза вдруг улыбнулась. – Или ты дашь мне волшебный клубочек, как в сказках?
   – Я дам тебе птицу. Эта птица соткана из лучших людских мечтаний. Иди за ней, и она укажет тебе путь.
   С этими словами хозяйка домика сложила руки чашей, и из ладоней ее выпорхнула серебряная птица с длинным изящным хвостом и сильными крыльями. Эта птица сияла ярче солнца, ее перышки искрились и сверкали, а при взгляде на нее в сердце просыпалась радость.
   – Иди за ней, – повторил мелодичный хрустальный голос, и Лиза вдруг снова оказалась на улице.
   * * *
   В лицо ударил ураган из мелких снежинок. Кожу обожгло, будто каждая снежинка была острой, словно лезвие. Девочка остановилась, прикрывая локтем лицо, но медлить было нельзя: серебряная птица, едва различимая в чехарде крупных снежных хлопьев, летела вперед.
   Делать нечего, и Лиза, проведя рукой по горящим щекам и в последний раз оглянувшись на маленький домик с окошком, кажущимся желтым пятном сквозь сплошную завесу снега, двинулась за ней.
   Сперва идти было не так тяжело, но вскоре каждый шаг стал даваться с трудом. Ноги увязали в сугробах, снег забивался в туфельки, проникал за шиворот, путался в распущенных волосах. Метель набирала силу, вздымая вокруг девочки снежные завихрения. Ей становилось все холоднее и холоднее, и вместе с тем ресницы тяжелели и тяжелели, словно на них повисли сосульки, впрочем, вполне возможно, так и было. Лизе хотелось опуститься в мягкий снег, обхватить руками коленки, сжаться в комок и заснуть. Вот и ветер запел ей колыбельную песнь.

     Вьюга несет сонный покой –
     Спи, спи, спи...
     Нашим словам сердце открой –
     Спи, спи, спи...
     Пусть целый год мимо пройдет —
     Спи, спи, спи...

   И Лиза, как завороженная, медленно села в снег.
   * * *
   – Спи, спи, спи, – пел ветер, кружа вокруг нее хоровод из снежинок, словно набрасывая сверкающую бриллиантовой россыпью рыболовную сеть.

Глава 5
Я себе снюсь

   Тикали часы. Очень громко, торопливо и тревожно. И тут же лица коснулось что-то теплое и мягкое.
   – Мама. Ты пришла? – пробормотала Лиза и, не услышав ответа, открыла глаза.
   Вокруг было белым-бело, и только серело хмурое небо, на котором, словно пуговки, торчали начищенные звездочки.
   Метель улеглась. Девочка хотела подняться на ноги, но вдруг поняла, что не может этого сделать: вокруг нее образовался огромный сугроб, ледяными путами сковав руки и ноги.
   – Что я делаю! Никогда нельзя спать на морозе, иначе можно заснуть и больше не проснуться, – произнесла Лиза вслух.
   Ей хотелось говорить, чтобы разрушить это торжество ледяного безмолвия. Вокруг, покуда хватало взгляда, расстилалась снежная пустыня с редкими скрюченными деревцами, почти занесенными снегом. На одном из них, неподалеку, сидела серебряная птица. Ее черные, круглые, как бусины, глаза смотрели на девочку с беспокойством.
   – Сейчас я встану и пойду. Ничего страшного, это только сон, просто очень правдоподобный, – успокоила себя Лиза.
   Птица мягко слетела с ветки и взмахами крыльев принялась разметать облепивший девочку снег.
   Как ни странно, это помогло, и вскоре Лиза смогла выбраться из сугроба.
   – Спасибо, – поблагодарила она птицу, растирая замерзшие руки и ноги.
   А птица уже вновь взлетела, зовя куда-то вдаль.
   Тяжело вздохнув, девочка пошла за ней, поскальзываясь на снегу и увязая в сугробах.
   – Как было бы хорошо, если бы я действительно спала дома, у новогодней елки, и видела все это во сне, – сказала она, не ожидая ответа.
   Но, тем не менее, ответ не замедлил последовать.
   – Ты и вправду спишь, – произнес незнакомый мелодичный голос.
   Девочка испуганно оглянулась.
   Около нее стояла красивая женщина в пушистой белой шубке, с разметавшимися по плечам черными волосами, усыпанными сияющими снежинками, каждая из которых казалась драгоценным украшением.
   – Ты спишь, и все это тебе снится. Даже я, – мягко улыбнулась она, поправляя изящной белой рукой с кроваво-красными ногтями воротник своей роскошной шубы. – Твоя беда в том, что ты слишком доверяешь снам и сказкам. Ну, вспомни, как в первом классе ты решила, что ваша учительница фея, и как смеялись твои одноклассники, когда ты однажды под большим секретом рассказала это своей подружке, а та тут же разболтала всем. Погляжу, ты все такая же маленькая и доверчивая. Не выросла ни на день!
   Женщина усмехнулась, а Лиза отчаянно покраснела. Она прекрасно помнила тот случай. Теперь он и вправду казался совершенно дурацким.
   – Я выросла, – возразила она.
   – Правда? – холодно-голубые глаза презрительно прищурились. – Тогда скажи, куда и зачем ты идешь.
   – Я иду... – Лиза замялась. Слова, «я направляюсь в Замок-на-краю-света, чтобы в мире не исчезло чудо», звучали бы совсем глупо. – Вы пытаетесь меня запутать! Кто вы?.. – нашлась она.
   Но женщина не растерялась от этого вопроса.
   – Я – твоя разумная, взрослая половина, – тут же ответила она. – Так же как та девочка в доме – твоя наивная детскость. Не кажется ли тебе, что пришла пора выбирать: настоящий мир или сказка. Пора повзрослеть и кое-чему научиться.
   – Я вам не верю!
   Лиза отвернулась, чтобы не смотреть на опасную незнакомку.
   – Ну что же, – в певучем голосе прозвучало сожаление, – я вижу, что ты сделала свой выбор и нам остается только попрощаться. Ты никогда не повзрослеешь, и в классе будут по-прежнему над тобой смеяться.
   * * *
   О да! Они всегда смеялись над ней!
   – Сомикова до сих пор играет в куклы и читает сказки! Я сама видела. Знаете, сколько у нее дома книг со сказками? Во-о! – Настенька подняла пухлую руку, показывая, что книг действительно очень много – выше ее собственной головы. – А еще она сказала, что обязательно дождется своего принца. Ну я фигею! Это же жесть – детский сад, горшки в цветочек! Звездочка в шоке! – она томно закатила глаза.
   Лиза отвернулась, чтобы одноклассницы, собравшиеся вокруг Насти, не заметили на ее глазах слезы. Предательство Насти было тем неожиданнее и больнее, что еще вчера та казалась полна дружелюбия.
   Они случайно встретились на детской площадке. Настя сидела на скрипучих качелях и откровенно скучала. Она первая и проявила тогда инициативу, окликнув: «Привет, Сомикова! Что делаешь? Хочешь, я тебе такое кафе покажу – закачаешься!»
   Лизе в тот день тоже было скучно и одиноко, и она с готовностью откликнулась на предложение одноклассницы. Вместе они сходили в кафе, где Настя отыскала совершенно необыкновенное мороженое, затем немного пошлялись по улице, а когда обе промерзли и устали, Настя как-то неожиданно сама напросилась в гости.
   – Ну вот, Сомикова, мы уже у твоего дома. До меня идти далеко, а я промерзла, как лягушка. Угостишь страдающего товарища горячим чаем? – спросила она.

   Отказать ей после таких слов было совершенно невозможно. Пришлось привести одноклассницу в дом. Здесь Настенька с присущей ей непосредственностью осмотрела буквально все: «Ой, а что это у тебя?»
   – Ты на меня, Сомикова, не сердись, – говорила Настя, запивая бутерброд с красной рыбой сладким-сладким чаем с вишневым вареньем, – ты сама ведешь себя как инопланетянка, поэтому тебя в классе и не любят. Вот моя мама всегда говорит: «Будь проще – и люди потянутся к тебе». Поняла, Сомикова?
   И Лиза кивала, с благодарностью слушая эти полезные советы.
   – А вот кто тебе из мальчишек нравится? – допытывалась тем временем Настенька. От любопытства она даже отложила в сторону недоеденный бутерброд с колбасой, за который взялась сразу же после бутерброда с рыбой.
   Она явно ждала фамилий, но было абсолютно ясно, что, несмотря на Настенькину открытость и дружелюбие, а вернее даже благодаря этим свойствам, называть фамилии не в коем случае нельзя, иначе их завтра же узнает вся школа.
   Вот тогда Лиза, покраснев, и заговорила о принце – неопределенно, сбивчиво, волнуясь...
   И вот теперь...
   – Принц!
   – Нашей Золушке нужен принц! – загалдели девчонки, довольно переглядываясь.
   – Эй, Федосеенко, не хочешь быть принцем для нашей Золушки? – окликнула одна из них пробегающего мимо одноклассника.
   – Отстань! – бросил тот на бегу.
   – А я вот думаю, что нашей Сомиковой вовсе не Федосеенко нравится! – загадочно сверкая глазами, сообщила Настенька.
   – А кто? Кто? – всполошились девчонки.
   Настенька неторопливо одернула юбку, провела испачканным чернилами пальцем по жизнерадостно-синей стене коридора и только после этого еще более многозначительно сообщила:
   – Есть одно предположение...
   Терпеть далее эту пытку Лиза оказалась не в силах и со всех ног бросилась прочь.
   – Вот мне мама всегда говорила, что нужно быть ближе к людям, – донесся вслед визгливый голос Настеньки.
   * * *
   – Знаешь, почему они смеются над тобой? – спросила женщина. На ее вишневых губах больше не было ни тени улыбки. – Потому что ты позволяешь им это делать. Тебе нужны Новый год и чудеса, чтобы все изменить, в то время как разумный и взрослый человек делает это сам. Он не ждет ни Деда Мороза, ни феечку, ни принца. Понимаешь, в чем разница?
   Незнакомка и вправду говорила как взрослая, очень убедительно. Но все-таки...
   – А разве чудес не бывает? – спросила Лиза, грея дыханием озябшие пальцы.
   – Ах ты бедняжка, – спохватилась женщина, накидывая на нее свою теплую и удивительно легкую шубу. – Погрейся. Конечно, чудеса бывают. Например, в прошлой четверти, когда ты написала на пять контрольную по математике. Вот это – чудо, а не странные выдумки, годные для детсадовцев и первоклашек. – При этих словах тонкие брови женщины брезгливо приподнялись. – Тебе уже давно девять. Глупо верить в волшебство.
   От этих спокойных речей, и от тепла шубы, и от медленного танца снежинок снова захотелось спать. Вся затея начала казаться вздорной. И вправду, что за Замок-на-краю-света, зачем куда-то идти. Наверняка ни замка, ни часов и в помине нет, Лиза придумала их сама.
   – Возвращайся домой, моя маленькая. Ты замерзла и устала, а там спокойно и тепло. И вообще не делай ничего ради других. Прежде всего ты должна позаботиться о себе. Кто о тебе позаботится, если не ты?
   На лице незнакомки читалась искренняя забота. Чем-то она была похожа на маму.
   – А как мне вернуться? – спросила Лиза, осматриваясь по сторонам. Вокруг, сколько хватало взгляда, лежала занесенная снегом равнина с редкими деревцами. Кроме ее самой и прекрасной незнакомки, тут не было ни души, и только металась беспокойно белая птица, которую дала девочке хозяйка волшебного домика. А на снежной пелене не было видно ни следа – падающий снег стер их, как стирает ластик легкий карандашный росчерк с листа белой бумаги.
   – Просто протяни мне руку – и я отведу тебя, – пообещала женщина. – Ты отправишься домой, и все будет как раньше, по-прежнему...
   * * *
   Лиза еще слишком хорошо помнила, как именно было раньше. И если бы у нее спросили: «Как?» она бы ответила: «Очень плохо!»
   * * *
   – Пусть ребенок делает уроки!
   Чтобы придать значимости своим словам, мама хлопнула по столу влажным полотенцем.
   – Нельзя торчать на одном месте целый день. Ребенок отсидел свои школьные занятия – пускай теперь немного отдохнет и погуляет! – возразил папа, скрещивая руки на груди.
   – Ты хочешь, чтобы из твоей дочери выросла такая же лентяйка и неудачница, как ты сам? – пошла в наступление мама, перекинув полотенце через плечо, словно римский легионер свой красный плащ.
   – Я не хочу, чтобы она стала такой занудой, как ты. – Папа взялся за спинку стула, создавая первый рубеж обороны. – Ты хочешь вырастить ее безвольным существом, которое всю жизнь будет жить по чужой указке!
   – Ах так! Ты считаешь, что я желаю своему ребенку плохого? – Мама гневно уперла руки в бока.
   – А разве я хочу навредить ему? – Папа, все так же укрываясь за спинкой стула, шагнул вперед.
   Лиза сидела между ними, стараясь как можно сильнее втянуть голову в плечи. Ей хотелось стать незаметной, превратиться в крохотную песчинку. Лишь бы родители не ругались из-за нее. Лишь бы они наконец прислушались друг к другу.
   «Они оба любят меня и ссорятся из-за меня, – иногда думала девочка. – Если бы меня не было, они бы не ссорились...»
   * * *
   И сейчас, стоя в незнакомом месте на полпути от возможности все исправить, она поняла, что не хочет, чтобы все было по-прежнему.
   – Я остаюсь, – сказала Лиза так тихо, что расслышать было почти невозможно.
   Однако женщина расслышала, и ее красивое гладкое лицо исказилось от гнева.
   – Ты глупая девчонка, никак не желающая взрослеть! – воскликнула она, притопнув ножкой, обутой в белый вышитый сапожок. – Ты не ценишь оказываемой тебе услуги. Ну что же, дело твое. Вот и оставайся здесь сколько угодно! Но запомни: если ты выбрала для себя сказку, все здесь будет по-настоящему. И не думай, что это сон и в нужный момент ты проснешься! Я, например, считаю, что ты просто замерзнешь здесь и никогда не найдешь то, чего ищешь.
   Она усмехнулась и с торжеством посмотрела на девочку.
   – Ну что, еще не передумала?
   – Нет, – Лиза упрямо покачала головой.
   – Тогда пеняй на себя.
   Незнакомка громко хлопнула в ладоши, и пушистая теплая шуба исчезла.
   – Вот теперь ты узнаешь, что такое настоящий кошмар! – крикнула женщина, поднимая вверх руки. – Кошмар! Кар! Кар!
   И в это же мгновение ее фигура словно распалась на кусочки, и в воздух во все стороны брызнули черные вороны.
   – Кар! Кар! – хрипло кричали они, словно насмехаясь над оставшейся в одиночестве девочкой.

Глава 6
Продолжение пути

   А снегопад снова усилился, и, как прежде, надсадно застонал ветер, после короткого отдыха задувший с удвоенной силой.
   Стало так холодно, что зуб на зуб не попадал.
   Серебряная птица опустилась девочке на плечо, стараясь хоть немного согреть ее своим теплом.
   Вороны давным-давно скрылись в снеговой пелене. Вскоре стало и вовсе ничего не видно, будто их окутал белый мягкий кокон. Лиза медленно шла, сама уже не понимая, продвигается ли вперед или стоит на месте, ведь вокруг была только белая завывающая мгла – со всех сторон: сбоков, и сверху, и снизу.
   «Возможно, я попала в волшебный шар и теперь хожу по кругу», – подумала девочка. У нее был такой шар – стеклянный, с одиноким деревцем внутри. Если встряхнуть его, в шаре начинали кружиться хлопья снега. Лиза представила, что будет идти так бесконечно, и ей стало очень страшно.
   – А если мы с тобой остались одни на всем белом свете? – спросила девочка свою крылатую провожатую, осторожно гладя ее серебристые мягкие перышки.
   Птица тихо закурлыкала – то ли пытаясь рассказать о чем-то на своем языке, то ли просто радуясь ласке. Вдруг она испуганно забила крыльями и заметалась, то взлетая, то снова опускаясь на плечо.
   – Что с тобой? – забеспокоилась Лиза.
   Вдруг она услышала протяжное «Мя-я-я-у».
   – Кошка? Откуда взяться кошке посреди снежной бури? – удивилась девочка.
   И тут из снежной чехарды появилась огромная белоснежная морда с острыми ушками и льдисто-голубыми глазами. Казалось, будто она соткалась из снежинок.
   Это был кот, только очень-очень большой, почти с девочку ростом, и белый-белый, как чистый январский снег.
   – Мя-я-у! – повторил кот и облизнулся. При этом в пасти его сверкнули острые клыки.
   Серебряная птица громко закричала и снова испуганно забилась.
   – Не бойся, – сказала ей Лиза, впрочем, не слишком уверенно, – это просто кошка. Кис-кис! – позвала она, предусмотрительно отступая на шаг.
   Вся кошачья морда – от ледяных глаз до возмущенно топорщащихся усов – выразила крайнюю степень презрения.
   – Это вы мне-у? – промурлыкал весьма отчетливо кот.
   – Вам... Ой! – от удивления девочка зажала рот ладошкой. – Неужели вы...
   – Мя-я, старая песня-я, – пробурчал кот, потирая морду белой лапой с огромными, словно кинжалы, когтями. – Сейчас она-у скажет, что коты не должны-у раз-мяу-говаривать. Как же это скучно! Мяу!
   – Простите, – растерялась Лиза, все еще стараясь держаться от нового знакомого как можно дальше, вид его отчего-то не внушал особого доверия. – А вы кто?
   – Я – снежный кот, – ответил кот, потихоньку приближаясь к девочке, в то время как она продолжала пятиться. – От-мяу-нная погодка для прогулки, не правда ли?
   – Да, вполне, – вежливо ответила Лиза, поскользнувшись и едва удержавшись на ногах. Ей все больше и больше не нравились глаза нечаянного собеседника. Они постоянно следили за ней, словно у кота, наблюдающего за маленькой мышкой.

   – Ты меня-у боишься, – довольно промурлыкал кот и снова облизнулся – лишь мелькнул длинный розовый язычок. – Это хорошо-у.
   – Почему? – спросила Лиза, уже предчувствуя, что ответ ей совершенно не понравится. К тому же шаг за шагом кот все рос и рос, теперь он был на голову выше девочки и, кажется, не собирался на этом останавливаться.
   – Потому-у, что раз ты меня-у боишься, значит, ты – дичь, и я моу-у тебя-у съесть! – заявил кот и прыгнул.
   К счастью, Лиза, ожидавшая неприятностей, успела отскочить, и когти снежного кота загребли лишь мягкий снег, взвившийся вокруг него фонтаном серебряных брызг.
   – Ну что-у, боишься?! – мявкнул снежный кот. – А я могу-у отпустить тебя! Отдай мне свою птицу – и ступай себе с миром. Птички – они мяу-генькие!
   Похоже, волшебная птица поняла, о чем идет речь, потому что опять закричала и захлопала крыльями, но, тем не менее, никуда не улетела.
   Кот стал уже совсем огромным, и Лизе показалось, будто она и вправду маленькая мышка.
   «Я не буду бояться!» – сказала она себе, на секунду зажмурившись. А потом взглянула прямо в голубые глаза с узким вертикальным зрачком:
   – Не отдам!
   * * *
   Когда Лиза была еще маленькая, а мама или папа укладывали ее спать, ей часто мерещились всякие страхи. То казалось, будто из темного угла кто-то смотрит, то чудилось, будто кто-то забрался под кровать и затаился там, ожидая удобного случая, чтобы напасть.
   – Не бойся, – говорила ей мама. – Это только твой страх. Когда ты боишься, ты сама даешь ему силы вырасти. Ну давай, прогони их, скажи «кш-ш!» – и они исчезнут.
   – Кш-ш! – повторяла Лиза.
   Потом мама зажигала висящий над кроватью светильник, сделанный в форме смешного оранжевого зайца, и девочка видела, что ничего страшного в комнате нет.
   – Молодец, ты сама прогнала свои страхи. Поступай так всегда, не давай им тебя победить. – И мама целовала девочку в макушку.
   * * *
   Вот и сейчас, в этом холодном и снежном мире, Лиза взмахнула рукой:
   – Кыш! Убирайся, я тебя не боюсь! – крикнула она.
   И снежный кот, вздрогнув всем огромным телом, попятился.
   – Ты не получишь ни эту птицу, ни меня. Уходи, тебя здесь никто не боится!
   Теперь Лиза шла прямо на кота, а тот, напротив, отступал, прижимая к голове уши и метя хвостом, словно ветряная мельница.
   И с каждым шагом то ли девочка росла, то ли кот становился все меньше и меньше. И наконец он стал совсем крохотным – не больше родившегося неделю назад котенка.
   Этот маленький пушистый белый котенок поднял мордочку и, посмотрев на девочку, тихо мяукнул, словно просясь, чтобы его взяли на руки, отогрели и защитили.
   – Брысь! Я тебе не верю! – сказала Лиза и, прижимая к себе серебряную птицу, пошла прочь.
   * * *
   В этом месте никак нельзя было понять, какое сейчас время суток: то ли мрачный день, то ли светлая полярная ночь. И снег, этот бесконечно падающий снег. Снежинки такие крупные, что напоминают летящих птиц.
   Девочка шла уже слишком долго, слишком долго смотрела на белоснежный монотонный пейзаж и слушала глухую плотную, словно вата, тишину. Она даже не сразу выделила из этой тишины посторонний звук – сначала едва слышный, но все нарастающий и нарастающий. Это был мелодичный переливистый звон, и, самое странное, что шел он откуда-то с неба.
   Задрав голову, Лиза посмотрела вверх и увидела в разрывах снежных облаков несущиеся по воздуху сани. Она уже не удивлялась ничему, поэтому спокойно дождалась, пока четверка белоснежных оленей, впряженных на манер лошадей, опустится на землю неподалеку от нее.
   Она впервые видела оленей не в зоопарке. Эти были совсем невысокие, с молодыми пушистыми рогами, словно бы оклеенными бархатной бумагой. Рога оленей обвивала сверкающая разноцветная гирлянда. Такая же гирлянда украшала голубые сани, расписанные белыми морозными узорами и ярко-красными цветами. По бокам саней гроздьями висели маленькие серебряные колокольчики – именно их звон и привлек внимание девочки.
   Сидящий в санях был полностью закутан в белое меховое одеяло, и Лиза смогла разглядеть его, только когда он откинул полог и, в свою очередь, с не меньшим удивлением уставился на нее. Это был уже пожилой человек с круглым румяным лицом и аккуратной седой бородкой. Не узнать его девочка просто не могла.
   – Здравствуйте, – вежливо сказала она. – А вы, конечно же, Дед Мороз.
   Человек в санях смутился примерно так, как смутился бы солдат, если бы кто-то по ошибке назвал его «господин генерал».
   – Ну что вы, что вы! – поспешно замахал он пухлыми ручками. – За что же такая честь? Я всего лишь смотритель. Мое дело маленькое: проследить хорошо ли лег снег, все ли звери устроились в зимних убежищах, все ли деревья надежно прикрыты от холода. В общем, самая обычная работа, ничего необыкновенного.
   Мама Лизы работала в бухгалтерии, папа был менеджером в какой-то фирме, торгующей бытовой техникой. Насколько знала девочка, оба занимались скучными бумажками или целыми вечерами сидели за компьютером, на экране которого тянулись бесконечные столбцы цифр. Вот это, на ее взгляд, и была совершенно обыкновенная работа, что бы там ни думал о себе незнакомец в санях.
   – Ты ведь та самая Элиза, которая идет в Замок-на-краю-света? Я заметил тебя, когда проезжал мимо, – говорил тем временем смотритель. – Здесь немного людей бывает. Вот и спустился, чтобы рассмотреть поближе... А ты, вижу, совсем замерзла. Хочешь, залезай ко мне в сани погреться.
   Он приглашающее махнул рукой, но Лиза, напротив, отступила.
   – Вы тоже будете уговаривать меня повернуть обратно или увезете куда-нибудь, – предположила она.
   – Ох-ох-ох, – вздохнул смотритель. – Конечно, родители говорили тебе, что нельзя доверять незнакомцам, и, в общем-то, они правы. Но я вовсе не желаю тебе зла и даже подвез бы тебя в то место, куда ты направляешься, но, увы, никак не могу. Каждый должен заниматься своей работой и творить чудеса собственными руками.
   – Это как?
   – Чтобы в мире происходили чудеса, нужно не только желать этого всем сердцем, но и помогать чуду свершиться. Так, чтобы прийти куда-нибудь, нужно прежде всего выйти из дома. Право на чудо заслуживает только тот, кто для этого что-нибудь сделал, – объяснил смотритель. – Например, если повесить кормушки для птиц у своего окна, тебя будет будить прекрасное птичье пение.
   – Ну разве это чудо! – удивилась девочка.
   – А что же еще? В жизни полным-полно чудес, которые люди не замечают. Посмотри, как искрится снег. Разве это не маленькое чудо? А без маленьких чудес не будет и больших. Новый год – одно из таких. Люди собираются вместе, дарят друг другу подарки, произносят хорошие пожелания и всячески стараются сделать друг другу приятно. И все это впускает в жизнь настоящие чудеса. Если чего-то очень захотеть, оно обязательно сбудется!
   – Это правда?
   – А ты считаешь меня лгуном? – обиделся смотритель. – Ну, залезай в сани, погрейся немного, а то, увы, у нас не слишком много времени.
   * * *
   Под теплым меховым одеялом было так тепло и уютно, что не хотелось никуда идти. Но Лиза вспомнила, что дома ждут ее и еще ей действительно требовалось чудо. А значит, нужно было вылезти наружу и идти, идти так долго, пока ей хватит сил.
   – А далеко ли еще? – спросила она у смотрителя, который уже собирался вновь взлететь на своих волшебных оленях в воздух.
   – Зависит от тебя! Удачного пути! – прокричал тот.
   Сани взмыли вверх, зазвенели колокольчики – сначала звонко и заливисто, затем – все тише и тише... И вот девочка снова осталась одна.

Глава 7
Замок-на-краю-света

   После встречи с забавным смотрителем на душе стало легче и словно даже теплее.
   Ветер утих, и снег теперь падал медленно, словно в красивой сказке. Серебряная птица, расправив крылья, полетела вперед, зовя Лизу за собой.
   «Интересно, а что бы сказали в школе, если бы узнали, где я сейчас? – подумала она. – Неужели снова бы посмеялись?»
   * * *
   Она сама не знала, отчего так сложилось, но над ней смеялись с самого первого класса. Особым шиком считалось обдурить ее, а потом рассказывать, какая она легковерная.
   – Сомикова, ты представляешь, я видела самую настоящую фею. Она сидела на цветке и болтала ножками. А сама была такой крошечной – примерно с бабочку ростом, а за спиной – сверкающие крылья, – доверительным голосом рассказывала какая-нибудь одноклассница.
   Лиза знала, что верить нельзя, но ей уж очень хотелось в это поверить, и она каждый раз все равно покупалась на ложь.
   – Ты придумываешь. Фей не бывает, – отвечала она с показным безразличием.
   – Ну, Сомикова, раз не веришь – не надо. Я хотела тебе по дружбе показать. Она вон там на цветке до сих пор сидит. Но раз ты не хочешь...
   И тут Лиза все же не выдерживала и шла за обманщицей, чтобы вновь услышать веселый смех и обидную дразнилку:

     Обманули дурака
     На четыре кулака!
     Обманули дурочку –
     Насмешили улочку!

   И тогда на глазах выступали горькие слезы обиды, а в носу начинало предательски щипать. Она не хотела плакать, потому что это вызывало лишь новый приступ чужого смеха, но не могла сдержаться.
   А потом обида забывалась, и все повторялось снова.
   И только Саша не смеялся над нею. Однажды он даже заступился за Лизу, и именно тогда девочка и поняла, что он – тот самый Прекрасный принц, которого она ждала.
   В тот день, еще в самом начале мая, стояла удивительно солнечная погода. Девочке было весело, хотелось петь и носиться по лужайке под долгожданным ласковым солнышком. Она едва высидела показавшиеся ужасно скучными и долгими уроки и, наконец, как птичка из клетки, выпорхнула на крыльцо.
   Лиза так спешила, что перемахнула через несколько ступенек, но приземлилась неудачно: подвернула ногу и упала, причем, как назло, в лужу. Когда она подняла голову, перед ней стояли несколько мальчишек из их класса.
   – Кого я вижу! Наша принцесса! – начал один. – Что это она делает в луже? Может быть, собирается превратиться в лягушку?
   – В жабу! В мерзкую пупырчатую зеленую жабу! – с восторгом поддержал другой.
   – Что вы смеетесь? Лучше помогите ей! – предложил третий, и друзья с удивлением посмотрели на него. – Я могу показать принцессе настоящее чудо. Я научу ее сумку летать! – продолжил он.
   С этими словами мальчишка подхватил упавший с Лизиных плеч рюкзачок и изо всех сил ударил по нему ногой.
   Сумка отлетела на несколько шагов вперед.
   – Гол! – закричал кто-то, и мальчишки, оживившись еще больше, принялись играть рюкзаком в футбол, ловко перебрасывая его друг другу.
   – Отдайте! – просила Лиза, бегая от одного к другому.
   – А то что? Учительнице нажалуешься? Ябеда-корябида, вонючая говядина! – дразнились мальчишки.
   Слезы, быстрые на подход, снова нависли на кончиках ресниц, затягивая голубое ясное небо дождливой пеленой, и Лиза даже сперва не поверила, когда во дворе вдруг появился Он.
   Один из мучителей запулил ее рюкзак прямо ему под ноги. А он нагнулся, поднял его, отряхнул и протянул ей:
   – На, возьми.
   Лиза стояла, хлопая глазами, и ничего не понимала, отказывалась верить тому, что видит.
   – Да забирай же. Что я, носильщик? – Саша сунул ей в руки рюкзак и обернулся к мальчишкам, которые смотрели на него со всем пылом негодования, вызванного прерванной игрой.
   – Ты, Степанов, не влезай, а то убьет! – крикнул ему кто-то.
   – Ты что, Степанов! – поддержал другой. – Может, ты в Сомикову влюбился?
   – Я ничего. Я не из тех трусов, что дерутся с девочками, – торжественно объявил он и медленно оглядел одноклассников – одного за другим, по очереди. – А с тем, кто думает иначе, я буду драться. У ящиков, на заднем дворе. Ну, кто храбрый?
   И мальчишки, еще недавно такие бесстрашные и дерзкие, опускали головы под взглядом его честных и строгих глаз.
   – Вот так-то, – сказал Саша и снова посмотрел на Лизу. – Шла бы ты, Сомикова, домой, а то вдруг тебя кто-то опять захочет обидеть.
   И она, словно заколдованная, кивнула и пошла по заасфальтированной дорожке, прижимая к груди отвоеванный ранец и едва удерживаясь от того, чтобы оглянуться.
   В тот день она отчетливо заметила отблеск золота короны на его волосах.
   С тех пор у нее появилась тайна. Настоящая большая взрослая тайна!
   * * *
   Задумавшись, Лиза сама не замечала дороги, по которой шла, но вдруг перед ней засияли высокие башни. Их шпили пронзали облака и сверкали среди белого снежного полотна всеми цветами радуги.
   Девочка никогда не видела такой совершенной и холодной красоты. Замок казался сошедшим со страниц книги сказок – такой, как была у нее в детстве. А еще он сверкал так, словно был сделан из хрусталя или вырезан из алмаза. Если долго смотреть на него, начинали болеть глаза.
   – Вот, считай, и пришли, – сказала Лиза серебряной птице, и та согласно закурлыкала.
   К замку вела дорога, выложенная из толстых плит льда. Подойдя поближе, девочка увидела, что внутри плит что-то находится. Первой лежала плита с вмерзшими где-то в глубине еловыми ветками и серпантином, далее – с голыми веточками, веточками с набухшими почками, потом внутри ледяных блоков стали появляться яркие, словно живые, цветы, вмерзшие ягоды, а еще дальше – желтые кленовые листья.
   «Странная дорога, – удивилась Лиза, – наверное, это что-то означает. Только вот что?» Плит оказалось ровно двенадцать, и в последней можно было разглядеть еловую ветку с одиноким праздничным шаром.
   Сразу за последней плитой находились огромные ворота. Они тоже были целиком сделаны изо льда – резные, с острыми сосульками, растущими отчего-то не сверху вниз, а снизу вверх, как пики у настоящей ограды.
   Лиза толкнула створку, однако ворота оказались заперты.
   Она постучалась, но никто не ответил, вокруг царила абсолютная тишина.
   Как же сюда войти?.. Девочка в задумчивости огляделась и только тут заметила табличку.

     Войти желаешь? Что ж, изволь,
     Но прежде отгадай пароль, –

   было написано на ней красивыми, с завитками, буквами.
   – Что за пароль? – удивилась Лиза и посмотрела на серебряную птицу, однако та то ли не знала ответа, то ли не могла подсказать его. – Знать бы, что отгадывать... – задумалась девочка. – Может быть, дело в странной дороге? Двенадцать плит. Сначала голые ветки, потом почки, потом цветы, потом ягоды, потом сухие листья... – размышляла она. – Ну конечно же, это целый год! От января до января! Наверное, пароль будет слово: «Год»!
   И только Лиза произнесла это, как послышался легкий мелодичный звон, и ворота распахнулись.
   – Вот и все, это было совсем не трудно, – улыбнулась девочка. Тяготы пути забылись, и она, словно обретя новые силы, вошла внутрь.
   Прямая ледяная дорожка вела к высокому парадному крыльцу.
   Только теперь, приблизившись к замку, Лиза разглядела, что абсолютно все здесь сделано из чистого прозрачного льда, ограненного, словно драгоценный камень: и стены, и плитки дорожки, и даже ручка на ледяной же двери. Около башни располагался похожий на маленькое круглое зеркальце пруд, где, склонив головы, любовались собственными отражениями ледяные лебеди.
   Пока Лиза с удивлением оглядывалась, серебряная птица, сопровождавшая ее всю дорогу, захлопала крыльями и, поднявшись в небо, полетела прочь.
   – Вернись! – закричала девочка.
   Но птица уже исчезла среди пушистых снежных облаков, словно ее и не было. Наверное, она исполнила то, что было нужно, и теперь возвращалась домой.
   Лизе стало слегка не по себе, ведь она осталась одна-одинешенька в этом странном ледяном замке, да и к серебряной птице она привыкла и привязалась за время пути.
   «Что там, за этими дверями? Возможно, какое-нибудь чудовище вроде снежного кота», – думала она с опаской, все не решаясь отворить огромную ледяную дверь.
   Однако теперь, когда был пройден такой длинный и опасный путь, поворачивать назад казалось глупо.
   «Что бы там ни было, я обязательно справлюсь», – решила Лиза, осторожно берясь за ледяную ручку.
   Дверь открылась так легко, как будто замок только и ждал гостей.
   Лиза вошла в просторный холл и замерла от восхищения. Никогда в жизни она еще не видела подобной красоты! Перед ней расстилался ровный зеркальный пол, а стены были покрыты зеркалами в изящных рамках. Это только кажется, будто лед бесцветен. Здесь он сверкал, искрился в изысканных узорах, разбивался тысячами ярких световых звездочек.
   Чуть дальше шли две перекрещивающиеся широкие лестницы, ведущие наверх. Их перила были украшены каскадами сосулек.
   Едва дыша от волнения и восторга, Лиза ступила на зеркальный пол и осторожно двинулась к центру зала. Каблучки ее серебряных туфелек мелодично стучали в тишине спящего замка.
   Она уже почти дошла до середины, когда вдруг заметила, что не одна: справа и слева от нее скользили какие-то фигуры.

   От испуга Лиза громко вскрикнула, и крик ее эхом прокатился по всему ледяному замку. И снова наступила тишина. Когда девочка остановилась, сопровождающие ее фигуры тоже замерли. И справа, и слева от нее стояли девочки в одинаковых платьицах и знакомых серебряных туфельках.
   – Это же мои отражения! А я-то испугалась! – догадалась Лиза и высунула язык.
   Отражение повторило ее гримасу, но, когда Лиза шагнула к нему, вдруг подернулось легкой рябью и стало меняться.
   Теперь перед ней оказалась девочка, на голове которой сверкала корона, а на плечах алела опушенная горностаем королевская мантия. Что-то отдаленно знакомое было в ее холодных и спокойных чертах лица, словно портрет родного человека, исправленный и искаженный до такой степени, что узнать его почти невозможно.

   Тонкие губы знакомой незнакомки кривила насмешливая улыбка, а в глазах сверкало превосходство и презрение.
   – Это же я! – вдруг поняла Лиза, удивившись собственной догадке. – Не может быть!
   Губы зеркального отражения разомкнулись.
   – Угадала! Это именно ты! – произнесло оно звучным голосом – такой получился бы, если осторожно стукнуть серебряной ложечкой по краю хрустального бокала. – Вернее, ты можешь стать такой, если захочешь. Протяни ко мне руку.
   Лиза коснулась пальцами ледяного стекла и словно очутилась в зазеркалье. Она почувствовала на своих плечах мягкую шелковистость мантии, а еще – уверенность и силу. Она словно поднялась над землей, воспарив над замком.
   – Ты можешь владеть этой страной, – звучал в ее ушах хрустальный голос. – Она покорится тебе. Взмахни рукой – и ветер будет послушен тебе, только нахмурь брови – и с неба просыплются тысячи снежинок, топни ножкой – и закружится метель, а когда тебе надоест буйство стихии, она пушистым котенком ляжет у твоих туфелек. Ты станешь самой могущественной на свете, вся Волшебная страна будет принадлежать только тебе!
   – А как же мама и папа? – спросила Лиза.
   – Забудь о них! Ты не нужна им, да и они не нужны друг другу. Ты же знаешь, что они скоро расстанутся и примутся делить тебя, как старый чемодан. Только здесь ты будешь свободной и счастливой!
   – А как же... – Девочка вспомнила про своего принца, его глаза и мягкую улыбку... Как же она будет без него?!
   Хрустальный голос рассыпался веселым смехом – как будто зазвенели серебряные колокольчики.
   – Посмотри! – сказал он, и в воздухе затанцевали снежинки.
   Они кружились, образуя снежный смерч, и, когда он стал опускаться, девочка увидела, что посреди него стоит мальчик. Такой красивый, что даже не верилось. У него были тонкие черты лица, белоснежная кожа, голубые глаза, светлые, почти белые волосы. Казалось, будто он, как и все в этом замке, вырезан из самого чистого и прекрасного льда. Одежда на мальчике была роскошная и тоже светлая – белая с голубым: белые брючки, белая водолазка и белая, расшитая крупными голубыми камнями и украшенная голубым кантом курточка.
   Мальчик галантно преклонил перед Лизой колено.
   – О Елизавета! Позволь мне быть твоим пажом и верным рыцарем, – сказал он.
   И голос его тоже был красив, хотя Лизе и подумалось, что он немного – ну совсем чуточку – напоминает плач ветра за окном.
   – Зачем тебе возвращаться в обычную жизнь? – спрашивал между тем все тот же хрустальный голос. – Там над тобой смеются и тебя не замечают. Здесь ты будешь царить и сможешь позволить себе любые прихоти, какие только придут в голову! Здесь не нужно вовремя ложиться спать и ходить в школу, есть ненавистный суп и делать домашние задания. Здесь ты обретешь свободу, и твой верный рыцарь будет с тобой, готовый предугадывать каждое твое желание! О такой жизни мечтает каждый.
   «Соглашайся, соглашайся!» – замигали вспыхнувшие по всему залу свечи. Их огонь тоже показался девочке странным... холодным, что ли... Но все равно это было неимоверно красиво. Как во сне и даже лучше.
   Где-то тихо-тихо звучала медленная музыка, но вот она стала громче. И снежный принц, стоявший перед девочкой преклонив колено, подал ей руку:
   – Позволь, о моя госпожа, пригласить тебя на танец!
   – Вот это – настоящий принц, – прошептал девочке хрустальный голос. – Посмотри, как он красив и галантен! А тот, из вашего класса – обыкновенный мальчишка, разве можно даже сравнить его с настоящим принцем? Разве есть у него такая красивая одежда, разве обладает он столь же совершенными манерами и, самое главное, разве станет он обожать тебя и подчиняться тебе так же, как этот принц?!
   Музыка звала за собой, и Лиза вложила пальцы в холодную руку принца. Принц обнял ее за талию и закружил по залу. Музыка вела их, и девочке казалось, что туфельки ее не касаются пола. А в зеркалах кружились и кружились точно такие же пары – девочка в королевской мантии и прекрасный белоснежный принц.
   – Нам никогда не будет скучно и ты получишь все, что захочешь. Ведь в этом замке исполняются мечты, это место, где всегда живет чудо – все время, а не только под Новый год, – шепнул ей на ухо принц.
   – Значит, здесь вечный праздник? – спросила Лиза.
   – Конечно! Мы будем танцевать и смотреть в глаза друг другу, а потом отправимся кататься на огромных снежных санях, наблюдая, как заметает дорожки вьюга, послушная малейшему жесту твоей руки. Мы будем создавать изо льда огромные дворцы и рушить их мановением пальца – и они будут разбиваться, рассыпаясь бриллиантовыми осколками. Знаешь, как это красиво?! И каждый день под нарядной высокой елкой – не такой, как у тебя дома, а настоящей лесной красавицей – будут лежать подарки: самые красивые платья, туфельки и украшения, каких не найдется ни у одной обычной девочки. Ведь у нас каждый день канун Нового года!
   И когда принц говорил это, Лиза видела, что внизу, под ногами возникают описываемые им картинки. Вот они бегут куда-то, взявшись за руки, вот катаются на санях, запряженных волшебными белоснежными оленями, вот из ниоткуда возникают и рассыпаются ледяными искрами прекрасные замки со множеством острых шпилей...
   От этого кружилась голова. Но разве праздник может быть бесконечным?..
   – А как же новый год? Неужели он никогда не наступит? – произнесла Лиза.
   – Зачем он нам? – удивился принц. – Нет, здесь – всегда тридцать первое декабря, здесь – вечный праздник. Неужели тебе никогда не хотелось, чтобы праздник не кончался?
   – Конечно, хотелось... А друзья? – снова спросила девочка.
   – Зачем нам друзья? Это только наш праздник, это только наш замок! Напротив, тебе придется охранять его. Ведь месяцы здесь летят как единый миг, и однажды сюда может прийти другая девочка, желающая занять твое место и самой стать королевой Замка-на-краю-света. Не впускай ее! Этот замок должен принадлежать только тебе! Только ты должна быть моей королевой и повелительницей!
   – Подожди, – Лиза остановилась, с трудом сопротивляясь музыке, которая так и звала, так и манила танцевать.
   – Да, моя госпожа, рад служить тебе! – отвечал принц, снова галантно кланяясь.
   ...Какой-то он очень... сладкий, как переслащенная конфета, и словно бы немного не настоящий. Таких не бывает.
   – Погоди, ты хочешь сказать, что мне придется охранять этот замок? – переспросила девочка. – Но мне вовсе этого не хочется!
   – Ну что ты, моя госпожа, это пустяки! Тебе понравится! Мы запрем ворота и обрушим на злых девчонок пургу. А еще позовем снежных котов. Помнишь, ты видела одного из них по пути? О, это будет ужасно весело! – принц рассмеялся, и его смех тоже был подобен звону серебряных колокольчиков – динь-динь-динь!
   – Но это жестоко! – прошептала испуганно Лиза.
   – Нет, вовсе не жестоко, – развел руками принц. – Ты просто расправишься с теми, кто будет пытаться отнять у тебя власть. И это вовсе не страшно, ты вскоре привыкнешь. Сложнее всего будет с первыми двумя-тремя девочками, а потом все пойдет как по маслу.

Глава 8
Пока бьют часы

   И тут Лиза словно вживую увидела этот вечный праздник в холодном, насквозь промерзшем ледяном замке. Это не вечный праздник – это вечный кошмар! Что за радость в празднике, если не видишь будней? Да и так ли хорош этот принц, если в нем нет ни капли человеческого тепла! Игрушечный Кэн, который был у нее в детстве, и то теплее и кажется более живым! Как же она могла поддаться волшебным чарам злого замка и чуть не осталась здесь навсегда, чтобы убивать других девочек, так же, как она сама, пришедших сюда в поисках чуда!
   – Нет! Я не согласна! – крикнула Лиза и топнула ногой.
   И тут же по замку пронесся порыв ледяного ветра, зеркала жалобно зазвенели и рассыпались осколками...
   Девочка осталась одна посреди пустого зала... Снежный принц исчез, как будто его и не было.
   – И ведь я чуть не согласилась! – в ужасе сказала Лиза, ступая по хрустящим под туфельками осколкам. – Хватит, я больше не поддамся никакому волшебству. Мне нужно завести часы и вернуться домой, там меня уже ждут.
   Она подумала о маме с папой, и на сердце стало теплее. Возможно, все еще удастся наладить, они помирятся, нельзя верить тому, чем ее пугали.
   Девочка поднялась по огромной лестнице на второй этаж и сразу же увидела часы.
   Они были точь-в-точь такие же, как те часы, что достались им от бабушки, и стояли на каминной полке у очага, в котором не горел огонь.
   Лиза подтащила к камину стул с высокой спинкой, влезла на него и нашла колесико, которым заводят часы. Теперь нужно только повернуть его и успеть загадать желание.
   Но что загадать? Она подумала о Саше. Если бы он полюбил ее – это было бы действительно чудо. Вот оно – самое подходящее и нужное желание, и как тут можно сомневаться?! Он будет всегда рядом с ней – носить ее сумку, заступаться перед мальчишками и преданно смотреть ей в глаза, а на других девчонок даже не глянет... Отличное желание!
   Но тут Лизе вдруг вспомнился снежный принц, покорно стоящий перед ней, преклонив колено, и называющий ее «моя госпожа». Что, если она загадает это желание, и ее принц станет таким же – приторным, ненастоящим? Разве это интересно, если они никогда ни о чем не поспорят? Ссориться – конечно, плохо. Но необязательно думать обо всем одинаково, важно только слушать, понимать друг друга.
   «Мне не нужна любовь, возникшая из-за волшебства, – решила Лиза. – Но мне нужно, чтобы мои родители были со мной, а для этого...»
   Она решительно повернула колесико и громко и ясно произнесла:
   – Я хочу, чтобы мои родители слушали друг друга!
   Бом! Бом! Бом! – отозвались часы, и тут перед глазами девочки все завертелось. Лестницы, колонны – все слилось в серебряную круговерть и проносилось все быстрее, быстрее и быстрее!
   Смотреть на это не было никаких сил, голова отчаянно кружилась, и Лиза зажмурилась.
   * * *
   Громко тикали часы.

     Тик-так.
     Тик-и-так!
     Это знак,
     Хороший знак!

   А еще откуда-то сбоку доносился звук поворачивающегося в замке ключа. Дверь открылась и закрылась с негромким хлопком.
   – Ты уже пришла? Я дома! – послышался знакомый голос. Голос мамы.
   Лиза открыла глаза.
   Она была в своей квартире. Вот шкаф, на котором стоят старые бабушкины часы с фигурками играющих на флейтах ангелов, вот елка, искрящаяся разноцветными веселыми шарами... А где же игрушечный домик? Тот, с которого все началось? Девочка опустила взгляд и увидела на полу, у своих ног, серебристые тонкие осколки – старая игрушка разбилась, расколовшись на множество кусочков – и не склеить.
   – Ты что молчишь? – В комнату заглянула мама. В ее темных волосах искрились и подмигивали девочке серебряные снежинки, и это было удивительно, сказочно красиво. – О, да ты спала! Просыпайся, соня, будем пировать! Я принесла твои любимые эклеры и мандарины. Устроим сегодня праздник!.. Ой, а это что? – мама подняла с пола несколько осколков игрушечного домика. В самом большом еще можно было угадать кусочек укутанного снегом окна.
   – Елочная игрушка. Домик. Это твой или бабушкин? – спросила Лиза, чувствуя вину за разбитую игрушку.
   – Нет, не мой. В первый раз вижу, – мама удивленно пожала плечами. – Какая-то чужая игрушка, не помню, чтобы она была здесь, когда мы елку в прошлом году наряжали... И не переживай – ничего страшного. Разбилась – так разбилась, сейчас я веник принесу, подметем.
   – Мам, я должна тебе сказать... – робко начала девочка, когда мама вернулась с веником и большим сиреневым совком, куда принялась заметать осколки.
   – Да?

   – Я вовсе не спала, а была в чудесной стране, чтобы завести волшебные часы. Они точь-в-точь такие же, как бабушкины, только больше. Если не завести часы под Новый год, то в нашем мире больше не будут случаться чудеса... Ты что смеешься? Ты мне не веришь?
   – Верю, ну конечно, верю, – мама потрепала дочь по волосам. – Ну и как, можно ждать чудес?
   – Да... Я надеюсь, – произнесла Лиза, вспоминая загаданное желание. – А платье! – вдруг вспомнила она. – Посмотри, на мне платье, которое оставила мне девочка, живущая в игрушечной избушке!
   – Ну, вообще-то это платье и туфли купила тебе я, – задумчиво сказала мама.
   – А записка! Погоди, у меня есть записка, в которой меня просят помочь!
   Лиза достала из кармана смятую бумажку от печенья с предсказанием, развернула ее и прочитала: «В наступающем году вас ждут самые настоящие чудеса».
   – Но... Записка была другой! Я точно помню! – она растерянно посмотрела на маму.
   Та улыбнулась:
   – Это же сказка, а в сказке все возможно. Не огорчайся. Пойдем лучше на кухню, чай поставим.

   «Ну конечно, это был только сон. Я так и думала с самого начала, но потом почему-то поверила... Значит, ничего не было – ни волшебного домика, ни девочки в серебряных туфельках, ни Замка-на-краю-света, ни чуда...» – Лиза огорченно вздохнула и отправилась вслед за мамой.
   Но только они пришли на кухню, в замке снова повернулся ключ. Лиза посмотрела на маму. Та застыла у стола с очень прямой спиной, стоя над пакетами с пирожными и мандаринами. В одной руке у нее был пустой чайник.
   Из коридора послышался легкий шум. Папа снял дубленку и ботинки.
   – Добрый вечер всем. – Он появился на кухне с двумя высокими бумажными пакетами. – Я вот подумал, не устроить ли нам сегодня небольшие посиделки. Вы не против, а? Я купил...
   – Эклеры и мандарины? – тихо спросила мама.
   – Ну да, эклеры и мандарины... – Папа поставил свои покупки на стол рядом с точно такими же пакетами.
   И тут мама засмеялась. Легко и так хорошо, что у Лизы даже запершило в горле. Мама смеялась и смеялась, и папа, вначале недоуменно смотревший на нее, тоже зашелся веселым смехом.
   Лиза тоже рассмеялась, чувствуя между тем, что на глаза ее наворачиваются слезы. Это странно, но иногда от счастья тоже хочется плакать.
   – Много – это не мало! – отсмеявшись, серьезно заявил папа. – Давайте все-таки пить чай. – Он взял из рук мамы чайник, наполнил водой и поставил кипятиться. – Знаете, я тут подумал, может, поедем куда-нибудь на новогодние каникулы все вместе?..
   Мама вопросительно посмотрела на дочь, и та поспешно закивала.
   – Хорошо, – улыбнулась мама. – Конечно, поедем. Может, в Таллинн или Ригу? Там мягкая зима и удивительно красиво. Можно гулять по старинным улицам и любоваться цветными огоньками...
   – Гм... – папа замялся. – А я вообще-то думал о лыжах...
   «Сейчас снова начнется! – ужаснулась Лиза. – Неужели ничего не изменилось?!»
   – Но, конечно, в Таллинн лучше. Или в Ригу, – поспешно добавил папа.
   – Ну и на лыжах тоже неплохо, – неожиданно согласилась мама. – А тебе, Лиза, куда хочется? – обратилась она к девочке.
   – Не знаю, – ответила она, – мне и там, и там интересно.
   – Вот и славно, – согласился папа. – Сейчас налью чай, сядем и все вместе решим.
   Но только он разлил по кружкам ароматный новогодний чай, пахнущий корицей, имбирем и апельсином, как в прихожей раздался звонок.
   – Я открою, – сказала мама.
   Она вышла и вернулась уже через минуту, очень растерянная и удивленная, с картонной коробкой, перевязанной красной лентой.
   – Приходил мальчик из твоего класса, – сказала она дочери. – Симпатичный такой, с красивыми глазами. Он сказал, что не успел поздравить тебя с наступающим Новым годом на празднике в школе и вот принес подарок... Я приглашала его попить с нами чай, но он застеснялся и убежал... Возьми, – и мама протянула коробку.
   – Спасибо, – пробормотала Лиза, тоже смутившись. – Можно, я посмотрю?
   – Конечно, – мама с папой, переглянувшись, улыбнулись друг другу.
   А Лиза взяла подарок и пошла в гостиную. Ей почему-то казалось важным открыть его у новогодней елки, в той комнате, где уже случались чудеса.
   Развязав шелковую, с золотой каймой ленту, девочка развернула хрустящую упаковочную бумагу и осторожно раскрыла коробку...
   Внутри находились сразу три вещи: маленькая хрустальная статуэтка в виде красивого замка с острыми, сияющими под светом новогодней гирлянды, шпилями, замок стоял на круглом зеркальце, изображающем озеро, где плавали два хрустальных лебедя; имбирное печеньице в виде сердечка на красной ленточке и открытка.
   Девочка нерешительно заглянула в открытку.
   «С Новым годом! Давай дружить!» – было написано там аккуратным мальчишечьим почерком.
   И тогда Лиза счастливо засмеялась.

Екатерина Неволина Волшебный сон. Зимняя сказка для девочек

Глава 1 Старинные часы

Глава 2 Девочка в серебряных туфельках

Глава 3 Обрывки серпантина

Глава 4 Путешествие в сказку

Глава 5 Я себе снюсь

Глава 6 Продолжение пути

Глава 7 Замок-на-краю-света

Глава 8 Пока бьют часы