Ярослава Лазарева
Сердце ночи

Часть первая
Рената и Ганс

   Твой поцелуй – мне нежности урок…
   Так лепесток касается руки,
   Так на ресницы веет ветерок,
   И мотылек порхает у щеки…
Рубиан Гарц

   Я проснулась от легкого прикосновения к моим волосам. Кто-то нежно гладил пряди, перебирал, и я не понимала, что происходит. Но глаза не открывала. Я все еще грезила наяву и лежала в траве, на цветущей поляне, подставив лицо мягким солнечным лучам и теплому июньскому ветерку, вдыхала сладкий аромат раскрытых колокольчиков вьюнка, покачивающихся надо мной. И не хотела выходить из такого прекрасного сна. Но холодные пальцы погладили мой лоб, щеки, спустились по шее.
   – Грег, любимый…, – прошептала я и потянулась.
   И тут же прохладные губы коснулись моих. Я ответила на поцелуй и улыбнулась. И проснулась окончательно. Голубизна его глаз напомнила прозрачную чистоту летнего неба, и я погрузилась в эту бездонную ясность, забыв обо всем. Его ресницы медленно опустились, затеняя глубину его взгляда, бледные губы улыбнулись. Я провела кончиками пальцев по его гладкой белой щеке и вздохнула от заполнившего меня счастья. Грег… Я так любила его. И вот он со мной…
   Его губы прошептали возле моих губ:
   – Доброе утро, любимая…
   – Доброе утро, любимый, – ответила я и обхватила его за шею, притягивая к себе.
   Но Грег мягко высвободился их моих объятий и сел на край кровати. Я смотрела на его четкий тонкий профиль, на длинные опущенные ресницы, на слегка разлохмаченные черные волосы, на приоткрытые бледно-розовые губы и таяла от любви. Мы были так счастливы в нашей новой квартире и практически не расставались. Дни, заполненные нежностью, ночи в одной постели, когда я постоянно чувствовала его прижавшееся прохладное тело, завтраки в светлой большой кухне – я пила ароматный чай из китайской чашечки тончайшего фарфора, а Грег сидел напротив и не сводил с меня улыбчивых глаз – безмятежные вечера, которые мы проводили в гостиной на диване, просматривая фильмы и не разжимая объятий – так мы жили вот уже целый месяц. И казалось, время больше не имеет величин в нашем маленьком уютном мире.
   Уже наступил октябрь. Я перешла на второй курс института, но на занятия так и не ходила. После мучительных раздумий решила взять академический отпуск на год. На это имелись веские причины. Много чего произошло за последнее время. У меня по непонятным мне самой причинам как-то сразу не сложились отношения с однокурсниками. Они отчего-то решили, что я заносчивая и необщительная. А после гибели нашей одногруппницы ребята стали держаться от меня подальше. Ира ненавидела меня, постоянно преследовала, строила козни и распространяла гадкие сплетни. После ее похорон, казалось, они молча обвиняют именно меня в ее смерти. И вокруг меня постепенно образовался вакуум. Все это было уже невыносимо. И я не видела другого выхода из этой ситуации, как сделать перерыв в учебе.
   Когда я переехала в новую квартиру, то первое время была полностью поглощена упоительным занятием – обставляла и украшала наше гнездышко. Кроме этого Грег настоял, чтобы я получила водительские права, и я исправно посещала все занятия в автошколе. Каждый мой день был плотно занят, и уже мало волновало прекращение занятий в институте.
   – Ты так глубоко задумалась, Ладушка, – услышала я его голос и улыбнулась. – Что хочешь на завтрак? – ласково поинтересовался он. – Свежайшие устрицы из Лозанны? Яйца всмятку, которые этой ночью снесла курица на ферме? Свежеиспеченный хлеб, намазанный только что взбитым сливочным маслом? А может, сорванную с грядки пару минут назад в Испании клубнику? Доставлю мигом!
   И он тихо засмеялся. Я знала, что ему не составит труда устроить подобный завтрак, ведь Грег обладал фантастическими возможностями и не только финансовыми, но и физическими. Иная форма жизни давала ему многие преимущества. Но я уже так привыкла к жизни с вампиром, что перестала удивляться. Страха я тоже не испытывала, доверяя другу. Наша любовь длилась почти год, и ни разу за это время Грег не причинил мне никакого вреда.
   – Пожалуй, обойдусь чашкой кофе и булочкой, – рассмеялась я и встала с кровати.
   Но Грег схватил меня за талию, крепко прижав к себе. Ощутив прохладу губ на животе, я замерла, запустив пальцы в его густые волосы и запрокинув голову. Наши ласки были опасны, они всегда приводили к тому, что Грег терял голову, его клыки росли, а вампирская сущность диктовала лишь одно: укусить. Он старался преодолеть это. Но могу только догадываться, каких усилий ему это стоило. Когда Грег чувствовал, что уже не справляется с собой, он просто исчезал. Вот только что я видела его сияющие глаза так близко, чувствовала страстные поцелуи, и в следующее мгновение обнимала пустоту. Сердце сжималось от острой боли потери, слезы текли безостановочно, я начинала звать Грега, рыдать. Но это повторялось столько раз, что я приучила себя не поддаваться горю, а просто ждать. И Грег, придя в себя и максимально успокоившись, всегда возвращался. Но у меня выработался рефлекс, и как только мы начинали целоваться, моя душа тут же ныла в предчувствии повторения его исчезновения.
   Прохлада губ скользила по моему животу, поднимаясь все выше узкой дорожкой поцелуев, его пальцы нежно сжимали мою талию, желание становилось все сильнее, я начала терять голову… Но Грег отстранился. Я машинально сделала шаг назад. Он сидел, странно застыв и словно превратившись с мраморную статую прекрасного юноши. Угольно-черные волосы только сильнее выявляли ненормальную бледность лица, в нем буквально не было ни кровинки, опущенные остановившиеся глаза словно смотрели внутрь себя, губы были искажены судорожной гримасой. Их алый цвет сказал мне о многом. Увидев, что верхняя приподнялась, обнажив белоснежные зубы, и начинает подрагивать, я схватила халат и убежала. Спустившись на первый этаж, прошла в спальню Грега. Там имелась ванная комната. Я забралась в душ. Я знала, что для вампира не существует препятствий ни в виде стен, ни в виде любого расстояния, и Грегу ничего не стоит появиться здесь в любой момент, но была уверена, что сейчас он беспокоить меня не будет. У нас уже выработались вполне определенные правила поведения. Когда возникала подобная ситуация, я мгновенно уходила от него подальше, благо большая квартира позволяла это, и Грег не пытался идти за мной, хотя, как я знала, жажда крови была нереально сильна. Он не раз рассказывал мне, что чувствует в такие моменты. Его разум мутился, вся его сущность хотела лишь одного – укусить, напиться. Запах моей крови, который он ощущал сквозь кожу, мгновенно вызывал реакцию – его клыки тут же отрастали. Но Грег был не вполне традиционный вампир, и около пятидесяти лет назад отказался от людских жертв. И у нас в квартире имелось что-то типа кладовой, которая размещалась за спальней Грега и была уставлена клетками с живыми кроликами. Я знала об этом, но никогда туда не входила. Воображение у меня бурное, поэтому я предпочитала не видеть его пушистых жертв, чтобы жалость к ним не мешала моей любви. Я просто приняла его образ жизни как данность. Вначале Грег с трудом выносил наши ласки, он довольно быстро впадал в состояние «жажды крови», потом исчезал и, как правило, не на один день. Но со временем научился бороться с инстинктом, и мы могли оставаться вместе все дольше. А когда купили эту квартиру и стали постоянно жить вместе, Грег настолько привык к моему присутствию, что даже проводил ночи со мной в одной постели. И часто я просыпалась от его нежных поцелуев. Нас радовало такое развитие событий, ведь мы преследовали одну цель – Грег хотел стать человеком.
   Я выбралась из душа, неторопливо вытерлась, затем накинула халат и отправилась на кухню. Когда вошла туда, то улыбнулась, увидев, что Грег стоит у плиты и невозмутимо разбивает на сковороду яйца. Я села за стол и начала намазывать хлеб маслом.
   – Ты отказалась и от устриц и от клубники, – сказал он и аккуратно выложил яичницу на тарелку, – придется ограничиться банальным завтраком.
   – Спасибо, ты такой милый, – пробормотала я и принялась за еду.
   Грег по своему обыкновению устроился напротив и наблюдал, как я ем.
   – Чем сегодня займемся? – спросила я, когда закончила с яичницей и принялась за кофе. – Есть планы?
   – Мне нужно навестить Ренату, – хмуро проговорил Грег. – Я уже три дня у нее не был. А вдруг что-то изменилось?
   – Думаю, если бы что-то изменилось, ты бы первый узнал об этом.
   Рената входила в клан, к которому принадлежал Грег. А все они являлись родственниками по крови, хотя и жили в разные века. Рената была из восемнадцатого, Грег – из двадцатого. Их клан был малочисленным. Помимо Грега и Ренаты в него входили старшие вампиры: Атанас, самый древний, его жизнь насчитывала вот уже десять веков, и Порфирий, прошедший превращение в XVI веке. Я была знакома со всеми, но именно Рената вызывала у меня наибольшую симпатию. Она, как и Грег, в свое время отказалась от употребления человеческой крови. Видимо, от этого ее сущность начала меняться. И вот в какой-то момент у Ренаты открылся дар – она начала рисовать изумительные картины. Про себя я считала их мистическими, кое-какие сюжеты сбылись. Последним подарком Ренаты было удивительно светлое и яркое полотно, на котором изображался летний цветущий луг, залитый солнечным светом. И на этом лугу кружились мы с Грегом, взявшись за руки и безмятежно улыбаясь. Рената подарила нам эту картину на новоселье, и мы повесили ее внизу в гостиной. Я частенько смотрела на нее, особенно в те моменты, когда меня охватывали дурные предчувствия и настроение начинало портиться. Но на сегодняшний день это была последняя работа Ренаты на тему наших с Грегом взаимоотношений.
   – О чем ты так глубоко задумалась? – ласково спросил Грег и взял меня за руку.
   – Посуду мыть неохота, – придумала я и лукаво на него глянула.
   Раньше Грегу не составляло труда читать мои мысли. Но чем сильнее он любил меня, тем сложнее мог видеть то, что происходило у меня в голове. Но мысли остальных людей оставались для него прозрачными. И это являлось неоценимым преимуществом в его напряженной и опасной жизни.
   – Ты меня обманываешь, – со смехом заметил он.
   – Ну конечно! – улыбнулась я. – Я думала о Ренате. Ты ведь сам затеял этот разговор.
   – По правде говоря, я беспокоюсь все больше, – взволнованно произнес он и встал. – Я иногда вижу ее и… Ганса. Они гуляют по парку, обнимаются, целуются. Но ведь это ненормально! Чем она питается?
   – А может в глубине нарисованного ей парка стоит дом, который мы просто не видим? – предположила я. – И там имеются… кролики.
   – Нет, все это ненормально! – растерянно повторил Грег.
   – Успокойся, любимый! – ласково сказала я и сжала его пальцы. – А разве вы с Ренатой нормальны с общепринятой точки зрения? Вампиры – это норма? И кто знает, что аномально, а что нет. Знаешь, я за последнее время столько всего видела и о стольких вещах передумала, что потеряла способность чему-либо удивляться. Ты сам не раз говорил, люди полны стереотипов и реальность для них всего одна, но на самом деле их много и самых разных. И сейчас я в этом не сомневаюсь.
   – Думаешь, Ренате удалось посредством своего искусства создать новую реальность? – предположил Грег и встал, в волнении заходив по кухне. – Но тогда мы навсегда потеряли ее. Ведь в том мире ее любимый Ганс!
   – И заметь, он выглядит так, будто стал вампиром, – сказала я.
   И это являлось правдой. Рената брала уроки живописи в Госларе, и именно там познакомилась с Гансом. В жизни он был неказистым пареньком с веснушчатым маловыразительным лицом. Но все инициированные с течением времени претерпевают определенные изменения во внешности. Это один из законов существования вампиров. Они должны быть притягательно хороши, чтобы жертва очаровывалась и легко шла к ним в руки. И поэтому они со временем приобретали утонченную, дьявольски прекрасную внешность. И на картине Ганс был изображен именно таким.
   – Пойдем сейчас к ней? – предложила я и тоже встала.
   Грег молча кивнул. Его лицо приняло замкнутое выражение. Я видела, он о чем-то мучительно размышляет. Я быстро вымыла посуду и сказала, что пойду одеваться. Грег глянул на меня с непонятным выражением. Я остановилась.
   – Что с тобой? – спросила я. – Ты хочешь мне о чем-нибудь сообщить? У тебя такое лицо!
   – Даже не знаю, – с сомнением проговорил он. – Стоит ли…
   – Да в чем дело? – строго сказала я. – Что за тайны могут быть у нас друг от друга?
   – Я не уверен до конца…, – нервно ответил Грег.
   И стремительно покинул кухню. Я в недоумении подождала пару минут, потом отправилась за ним. В гостиной мы столкнулись. Грег напряженно смотрел на дисплей своего айфона. Он показал мне на открытую страничку. Я пожала плечами, но видя его волнение, взяла айфон и села на диван. Грег нервно расхаживал по гостиной.
   «Вампир в Замоскворечье», – так называлась заметка в новостной ленте.
   Я невольно вздрогнула, ведь мы жили именно там.
   «Вот уже вторая жертва неизвестного маньяка обнаружена вчера в одном из переулков Замоскворечья, – быстро читала я. – То, что это один почерк, видно даже невооруженным знаниями криминалистики глазом. Обе жертвы убиты укусом в шею. Из них буквально высосана вся кровь. Местные жители уже прозвали маньяка вампиром и боятся выходить из домов с наступлением темноты. А днем на улицах замечены старушки, обвешанные бусами из зубчиков чеснока. Ведь все знают, что вампиров отпугивает это магическое растение».
   – Про старушек особенно красочно, – пробормотала я и закрыла страничку.
   – Что ты хочешь? – пожал Грег плечами и остановился напротив меня. – Журналисты любят преподносить материал как можно более живописно.
   Я отложила айфон в сторону. По правде говоря, я не совсем понимала, зачем Грег показал мне эту заметку. Я уже давно старалась не смотреть новости по телевизору и тем более читать в Интернете. Но Грег молчал. Страшная догадка поразила меня, но это было настолько невероятно, что я даже потрясла головой.
   – Неужели ты думаешь, что это сделала… Рената? – все-таки произнесла я. – И ведь ты…., – я замолчала, испытующе на него глядя, – ведь ты, – продолжила я уже тише, – можешь знать наверняка! Ты же можешь видеть все, что происходит вне стен этого дома, города и даже страны.
   Я вскочила и схватила его за плечи, заглядывая в глаза. Но Грег отвернул опущенную голову.
   – Это Рената?! – закричала я. – Да ведь она не покидает картину! И к тому же она давно не употребляет человеческую кровь… Как и ты!
   – Не употребляла, – тихо поправил он. – До известного тебе момента.
   – Господи! – прошептала я и без сил опустилась на диван.
   В открывшуюся правду верить не хотелось.
   Дело в том, что в Госларе в горах Гарц собирались вампиры в единственный день в году. Он назывался Лунный день вампиров. И совершался обряд, во время которого заключали брак. Вампир кусал своего возлюбленного. Но часто люди умирали во время бракосочетания. Кто-то не рассчитывал свои силы и сердце останавливалось от ужаса, а кого-то доводил до смерти брачующийся, не в силах оторваться. Именно так произошло с Ренатой. Она попросила Атанаса совершить обряд. Но Ганс, впервые встретившись с ним, испытал такой ужас, что наотрез отказался от его услуг. И тогда Рената решилась сама. И не смогла остановиться. Свежая кровь так сильно одурманила ее, что она обезумела и высасывала до тех пор, пока Ганс не умер. После этого она впала в депрессию.
   – Но ведь Рената не выходит из картины, – повторила я. – Мы же столько раз пытались выманить ее из нарисованного мира.
   – Значит, выходит, – пробормотал Грег.
   – Немедленно к ней! – бросила я.
   Он кивнул.
   Я быстро пошла наверх и начала одеваться. Когда возле шкафа возник Грег, я даже внимания не обратила. Натянув джинсы и первый попавшийся под руку свитер, я расчесала волосы и всмотрелась в свое отражение. Лицо побледнело от волнения, которое снедало меня. Впервые меня отчего-то начала раздражать моя новая прическа: короткое каре с объемной, закрывающей брови челкой. Цвет волос был шоколадно-коричневым. Но сейчас мне невыносимо захотелось вернуть свой природный светлый цвет. Я тряхнула отросшими волосами, челка падала на глаза. Тогда я закрепила ее наверх заколкой. Открытый лоб сделал лицо строже, и это меня странным образом успокоило.
   – Жаль, что я не могу подобно вам, вампирам, по своему желанию менять внешность, – сказала я Грегу, который стоял рядом и молча наблюдал за мной. – Знаешь, мне безумно надоел и этот темный цвет волос и эта стрижка. Но пока они отрастут!
   – Ты мне нравишься в любом виде, – улыбнулся он.
   Я невольно улыбнулась в ответ.
   – Надо бы как-нибудь сходить к Лизе в салон, – сказала я. – Пусть вернет русый цвет. Пошли?
   Мы спустились в холл. Грег помог мне надеть куртку. Он накинул длинный плащ, голову прикрыл широкополой шляпой, низко надвинув ее на лицо.
   На улице оказалось сыро и туманно. Мы медленно двинулись по скользкой опавшей листве, устилающей тротуар. Грег крепко держал меня за руку, но шел, опустив голову и пряча лицо под полями шляпы. В отличие от традиционных вампиров он не боялся дневного света. Правда, на солнце ему становилось не совсем комфортно. Он впадал в заторможенное состояние, похожее на анабиоз. И если очень долго находился под прямыми солнечными лучами, то совершенно лишался сил и становился обездвиженным и словно спящим наяву, и в подобном состоянии мог стать легкой добычей охотников на вампиров. Но вот такие пасмурные туманные дни практически не причиняли ему вреда. Грег был менее активным, чем ночью, но в остальном чувствовал себя вполне сносно.
   Когда мы пришли в нужный двор и приблизились к подъезду, консьерж тут же распахнул перед нами дверь и вежливо поздоровался. Грег глянул на него из-под полей шляпы и сухо ответил. В лифте он заметил, что всегда удивлялся способности консьержа узнавать его, несмотря на совершенно разные образы. Грег любил менять внешность, он таким способом боролся со скукой, которая неизбежно возникала, если ты живешь вечно.
   – Он думает, что мы с Ренатой актеры, – неожиданно сообщил Грег и тихо засмеялся.
   – Вот как? – изумилась я.
   – Меня забавляет читать его мысли. Его предположения на наш счет были весьма оригинальны и разнообразны. Но, в конце концов, он пришел к мнению, что мы дети олигархов, и чисто из каприза избрали актерское поприще.
   – Забавный вывод.
   – Нам это даже на руку, меньше сплетен, – сказал Грег.
   – Это верно, – согласилась я.
   Мы вышли из лифта. Грег мельком глянул на дверь своей квартиры, потом неуверенно спросил, не хочу ли я зайти сначала к нему. Я лишь пожала плечами и ответила, что не вижу смысла и лучше сразу отправиться к Ренате. Он кивнул, достал ключи и открыл ее дверь. В холле было темно и тихо. Спертый воздух давно не проветриваемого помещения, в котором явно никто не живет, заставил меня поморщиться. Я скинула куртку и прошла в гостиную. Первым делом подняла тяжелые портьеры и приоткрыла одно из окон. В гостиной царил идеальный порядок. Рената любила окружать себя комфортом и роскошью. И ее жилище заполняли изысканные старинные вещи вперемежку с ультрасовременной техникой.
   – Пойдем в мастерскую? – напряженным голосом предложил Грег.
   – Хорошо, – согласилась я и двинулась за ним. – Только вряд ли мы там увидим что-то новое.
   Рената нырнула в картину, на которой был изображен Ганс, вот уже больше месяца назад. И с тех пор ее никто не видел. У меня не выходило из головы сообщение о маньяке, но в душе я отказывалась верить, что это Рената. Хотя Грег не мог ошибаться. Благодаря своим сверхспособностям, он видел то, что обычный человек в принципе видеть не мог. К тому же умел входить в транс, в котором погружался в прошлое. Он и меня несколько раз вводил в подобное состояние измененного сознания.
   «Он знает, что это сделала Рената, – подумала я, входя следом за ним. – Видимо, он наблюдал за ней, но решил мне не говорить до поры до времени».
   В мастерской все на первый взгляд оставалось без изменений: полки, уставленные коробками с красками, кисточки, торчащие из стаканов, рулоны ватмана, холсты на подрамниках, стоящие вдоль стен, и, конечно, множество законченных картин, развешенных от пола до потолка. И устойчивый запах масляных красок.
   Грег сразу подошел к мольберту. Я вздрогнула и схватила его за руку. На полотне изображалась скамья, за ней терялся в туманной дали прекрасный заросший парк. Обычно она была пуста, Рената и Ганс предпочитали проводить время в лесу, вдали от любопытных зрителей. Но в этот раз они сидели на скамье. И выглядели словно живые. Ганс превратился в утонченного красивого юношу. Его редкие тонкие русые волосы стали густыми и блестящими. Они отросли почти до плеч и падали вдоль бледных щек белыми волнами. Серые глаза увеличились и приобрели синеватый оттенок. Они переливались в тени длинных темных ресниц и, казалось, следили за нами с полотна, словно Ганс был жив. Черты лица стали утонченными и породистыми, веснушчатая когда-то кожа выглядела белой и гладкой, а крупные губы, которые я раньше про себя называла лягушачьими, приобрели красивые очертания. Рядом сидела Рената. Она всегда отличалась необычайной красотой яркой брюнетки, и мало кто мог устоять перед ней. Но сейчас мне показалось, что в ее лице появилось что-то хищное. Возможно, такое впечатление складывалось из-за горящих темно-карих глаз, глядящих пристально и жестко, и нервно подрагивающих ноздрей. И она тоже словно следила за нами с полотна.
   – Привет, – тихо сказал Грег.
   И я ясно увидела, как усмехнулась Рената, а Ганс сжал ее руку. Но они не ответили.
   – Рената, я все знаю, – продолжил он. – Не считаешь, что нам необходимо поговорить?
   Но она снова не ответила.
   – Выйди к нам! – позвала я. – А Ганс тебя подождет в вашем мире. Никуда он не денется.
   – Выйди! – настойчиво повторил Грег.
   Они вдруг встали. Мы замерли. Но они отвернулись от нас и, взявшись за руки, ушли вглубь парка. Мы смотрели в оцепенении, пока силуэты не растаяли в туманной дали.
   – Дьявол! – с чувством воскликнул Грег и схватил картину.
   Он начал трясти ее и кричать, чтобы Рената немедленно вернулась. Я ждала, пока он успокоится. Скоро он затих и аккуратно поставил полотно на мольберт. Затем остановился перед ним и о чем-то мрачно задумался. Я молчала, глядя на пустую скамью.
   – Если Рената легко входит в этот нарисованный мир, то почему я этого все еще не умею? – наконец заговорил он. – Почему? В чем ее секрет?
   – Наверное, в том, что именно она создатель этого мира, – предположила я. – Понимаешь? Раз она творец, то может распоряжаться творениями по своему усмотрению и даже жить в них. А ты к ее картинам не имеешь никакого отношения.
   – А Ганс имеет? – раздраженно заметил Грег. – Он ведь тоже нарисован, как и я на многих ее полотнах, как, впрочем, и ты.
   – А причем тут Ганс? Что-то я не очень понимаю ход твоих мыслей, – удивленно произнесла я. – Он ведь нарисован Ренатой, а вовсе не вошел извне в ее картину.
   Грег вдруг смутился и опустил голову. Меня все это уже начало сильно тревожить, я видела, что он знает явно намного больше, чем говорит. Но я давно поняла его политику по отношению ко мне. Грег считал, что чем меньше я знаю, тем крепче сплю. К тому же какие-то опасные ситуации мог исправить только он, и за много лет своего существования привык принимать решения в одиночку, ни на кого не перекладывая ответственность. Но я считала, что должна знать все, раз мы вместе. И трудности должны преодолевать сообща. А излишняя опека меня только раздражала. Я уже открыла рот и хотела начать выяснять отношения, как Грег встал, взял меня за руку и, пробормотав, что нам тут больше нечего делать, вывел из мастерской.
   Когда мы оказались на улице, то остановились и посмотрели друг на друга. Начал накрапывать мелкий затяжной дождик, город выглядел неуютно, захотелось забраться в наше теплое красивое гнездышко. Видимо, мы подумали об этом одновременно, и хором произнесли:
   – Может, домой?
   И тут же дружно рассмеялись.
   – Ты же хотела по магазинам пробежаться, – все-таки сказал Грег и положил руку мне на плечо, мягко прижав к себе.
   – В другой раз, – ответила я, обнимая его за талию. – Ничего такого мне не нужно. У меня есть абсолютно все… для полного счастья.
   Но произнеся это, я чуть погрустнела. Конечно, я лукавила. Для полного счастья мне нужно было только одно – чтобы мой любимый стал человеком.
   Когда мы оказались дома, то я сразу отправилась к себе на второй этаж. Мне хотелось забраться в горячую ароматную ванну и расслабиться. Я любила добавлять в воду морскую соль и масла растений. Грег не последовал за мной, и за это я была ему благодарна. Мне необходимо было побыть одной какое-то время и подумать. Когда я находилась рядом с ним, размышлять оказывалось довольно сложно.
   Любовь по-прежнему была сильна и кружила мне голову. Я физически ощущала присутствие любимого в доме, словно между нами возникало энергетическое поле и заполняло все пространство вокруг нас. И это же поле являлось сильнейшим магнитом. Бывало, что мы расходились по своим комнатам, Грег сидел в Интернете, я валялась на кровати и читала какую-нибудь интересную книжку. Но буквально через полчаса или максимум час, мы каким-то таинственным образом оказывались рядом. Или Грег возникал в моей спальне, словно материализовавшись из воздуха, или я шла к нему в кабинет, а часто мы сходились в гостиной и бросались друг другу в объятия.
   – Тебе приготовить что-нибудь на обед? – услышала я вслед и остановилась на лестнице.
   Грег никогда и ничего не ел и не пил, но последнее время пристрастился к приготовлению пищи. Как он говорил, ему было приятно что-то делать своими руками для меня, к тому же запахи пищи, ее вид и цвет рождали давно забытые ощущения.
   – Не знаю даже, – неуверенно ответила я.
   – Телячьи отбивные под швейцарским сыром, картофельное пюре и овощной салат? – предложил он и широко улыбнулся.
   – Ты меня скоро раскормишь так, что ни в одну дверь не влезу! – засмеялась я.
   – Мне доставляет удовольствие наблюдать, как ты ешь, – сказал Грег. – У тебя всегда отличный аппетит.
   – Приготовь, что захочешь, – сказала я и побежала вверх по лестнице.
   Но как только набрала воду и устроилась в ванне, тут же появился Грег. И я не смогла сдержать смеха.
   – А кто-то обещал накормить меня вкусным обедом… А ведь на это время нужно! Но если тебе не хочется готовить, то я могу и сама.
   Грег присел на корточки и положил подбородок на край ванны. Его лицо напомнило мне забавную мордочку юного щенка, выпрашивающего ласки у хозяйки. Я тихо рассмеялась и начал брызгать на него розовой пеной. Грег сдул ее с носа и вдруг нырнул в воду прямо в джинсах. Я испугалась. Его тело, живущее по другим законам, плохо переносило жар. А вода была достаточно горячей.
   – Глупый, – укоризненно заметила я и пустила холодную воду. – Тебе же вредно перегреваться.
   – Не могу без тебя! – улыбнулся он и схватил меня за талию.
   Ванна была квадратной и довольно большой, так что места хватало. Я, задыхаясь от хохота, попробовала ускользнуть из его цепких рук. Но не тут-то было. Грег держал меня крепко. Он был в джинсах, но без футболки, и его мокрый торс блестел, как влажный белый мрамор. Я перестала смеяться и начала гладить холодные плечи, не сводя глаз с его начинающих наливаться кровью губ. Это был плохой признак, но я закрыла глаза и приподняла подбородок. Если вам постоянно что-то грозит, то постепенно чувство опасности притупляется. Как ни странно, но психика привыкает и к такому. И я в нетерпении ждала поцелуя. Когда прохлада губ коснулась моей щеки, я тихо вздохнула и обхватила Грега за шею, прижавшись к нему всем телом. Я слышала, как он начал задыхаться. Но и я изнемогала от желания. Я, не открывая глаз, нашла его приоткрытые губы и прильнула к ним. Он жадно ответил. Мне хотелось, чтобы наш поцелуй никогда не кончился, ведь казалось, что мы сливаемся в одно целое. Золотистые огоньки вспыхивали под моими плотно сомкнутыми веками, розовые искорки сверкали и тут же гасли, сиреневые всполохи переливались, и я сгорала от любви в этом разноцветном мареве моей эйфории.
   И вдруг все закончилось. Я снова обнимала пустоту. Но обычно наши ласки именно к такому финалу и приводили, и удивляться было нечему. Я глубоко вздохнула и открыла глаза. Ванна была пуста. Я пустила горячую воду и вытянулась во весь рост. Раньше, когда Грег вот так исчезал, я часто не могла сдержать слез. Но сейчас точно знала, что он рядом, и мне не нужно изнывать от неизвестности, когда он появится вновь и появится ли вообще.
   Полежав в воде еще какое-то время и окончательно расслабившись, решила, что пора выходить. Мое внутреннее равновесие восстановилось. Когда я спустилась вниз, то увидела, что Грега в гостиной нет. Я заглянула на кухню. Его не было и там, правда, приборы уже стояли на белоснежной кружевной скатерти. Тогда я отправилась в его кабинет. Заглянув в приоткрытую дверь, сразу его увидела. Грег стоял у стены и смотрел на текст, помещенный в рамочку и спрятанный под стекло. Я замерла. Я знала, что он вновь и вновь перечитывает текст вампирского поверья. Грег однажды захотел, чтобы он постоянно находился перед нашими глазами.
   Он медленно обернулся ко мне. Его лицо было грустным. Я приблизилась и обняла его, уткнувшись лбом в плечо.
   – Сам не понимаю, зачем так часто перечитываю… И так знаю наизусть, – тихо проговорил Грег и легко обнял меня, целуя в макушку.
   – Наверное, тебе это необходимо, – прошептала я и подняла голову, невольно вглядываясь в текст.
   Это было древнее поверье. Вампиры передавали его друг другу в устной форме, как легенду. И Грег и Рената раньше слышали об этом, но вначале не верили. К тому же Рената никогда не стремилась вновь стать человеком, в отличие от Грега. А вот он еще до встречи со мной мечтал об этом. Как оказалось, у Атанаса хранилась копия этой легенды. И она попала к нам в руки. Я по привычке прочитала последние предложения.

   «…Вампир вновь отпрянул от нее. Он понимал, что стал ареной борьбы Тьмы и Света, его сущность раздиралась на две части. И он выбрал. Встав, вампир наклонился над лежащей плачущей девушкой и сказал:
   – Живи!
   И мгновенно почувствовал, как дикая дрожь сотрясает все его тело и нестерпимый жар разливается по венам…
   Началось превращение… Обратный отсчет…
   Тьма предостерегает детей своих: не поддавайтесь обольщению Светом!»

   – Почему, почему все так? – с горечью воскликнул Грег. – Меня мучает то, что я должен сделать.
   – Но ведь ты хочешь этого больше всего на свете! – ответила я и села на диван.
   Грег повернулся к тексту. Он смотрел, не отрываясь, словно хотел увидеть какой-то подтекст, скрытый от обычного взгляда. Я не мешала ему.
   Проблема, вставшая перед нами, казалась неразрешимой. Вначале, когда мы получили полный текст поверья, то необычайно обрадовались, ведь он служил подтверждением, что обратное превращение возможно. А мы оба хотели этого больше всего на свете. Мы постоянно строили планы, как заживем счастливой семьей, у нас появятся дети, мы не будем расставаться до самой смерти. Воодушевление вызывало эйфорию. Но как выяснилось позже, самыми главными в этом тексте были всего два слова, на которые мы поначалу не обратили внимания: «Обратный отсчет».
   Грег покончил с собой из-за несчастной любви в возрасте 18 лет. Это случилось в начале века в Москве. И сейчас мы точно знали, что после превращения он окажется в мае 23-его года, в том разрушенном доме, где он повесился. И мы расстанемся навсегда, трудно было представить, что нас могло бы соединить через века. Мы узнали об этом от Атанаса, хотя и раньше определенные догадки тревожили, просто мы предпочитали не говорить об этом. Грег писал стихи и был сильно увлечен поэзией, но став вампиром, мгновенно утратил свой дар. Он вновь и вновь пытался сочинять, но это были жалкие потуги бесталанного существа. Я несколько раз оказывалась свидетелем его мучений, пыталась хоть как-то помочь, уверяла, что когда он станет человеком, его дар непременно вернется. Грег надеялся на это.
   Но принять какое-то решение казалось невозможным. При одной мысли о расставании навеки сердце начинало ныть от невыносимой боли. И мы просто перестали говорить об этом. Но я знала, чем для Грега являлась его мечта. Он не раз рассказывал мне о мучительной жизни вампира, о темноте, которая постепенно заполняет изнутри и делает его все более холодным и равнодушным ко всему на свете. Грег боролся с этим, как мог. Но окончательное решение так и не принимал. Варианта, на мой взгляд, было всего два: или он выполнял условия поверья и становился человеком, навсегда расставшись со мной, или оставался вампиром и не разлучался со мной… до моей естественной кончины. Ничего другого быть не могло. Но Атанас видел единственный выход – обратить меня. Но я категорически не соглашалась. Мы не говорили на эту тему вот уже месяц, а просто жили вместе, наслаждаясь каждым днем. Я старательно отгоняла мрачные мысли. Но и любимый делал вид, что все прекрасно, не отходил от меня, был нежен и внимателен.
   – Меня мучает это, – тихо повторил Грег и повернулся ко мне.
   Его бледное прекрасное лицо исказило страдание, глаза словно выцвели и выглядели потухшими, побелевшие губы сжались. Я не ответила, решив дать ему возможность высказаться. Видимо, время пришло.
   – Знаешь, Ладушка, я ведь решил остаться вампиром. При одной мысли о вечной разлуке с тобой, все внутри меня умирает. – Он криво усмехнулся и добавил: – Хотя, наверное, дико это слышать от вампира, который и так давно труп.
   – Ты не труп! – возмутилась я и тут же прикусила язык, жалея, что не сдержалась.
   Грег приблизился и сел на пол у моих ног. Он поднял голову и, не мигая, смотрел мне в глаза. Нежность, смешанная с болью, затопила меня. Я тоже не могла даже на миг представить, что он навсегда исчезнет из моей жизни и из этого времени. При одной мысли об этом мне становилось дурно и тоже казалось, что я умираю. Невольные слезы обожгли сомкнувшиеся веки. Я не хотела, чтобы Грег видел, как я плачу. Он всегда так расстраивался из-за этого, так остро реагировал. К тому же это были первые слезы за этот счастливый безоблачный месяц. Я изо всех сил старалась взять себя в руки и не показывать, как мне больно. Но вампир видел меня насквозь, хотела я этого или нет.
   Грег придвинулся, обнял мои колени и уткнулся в них лбом. Я машинально начала перебирать его шелковистые волосы. Мои пальцы дрожали.
   «Все хорошо, – твердила я про себя, – все хорошо… Из любого положения имеется выход. Просто нужно найти его».
   – Я люблю тебя, – невнятно произнес он, не отрывая лицо от моих колен.
   – Я люблю тебя, – как эхо повторила я и начала целовать его макушку.
   Грег поднял голову, в его глазах застыла боль. Я склонилась и начала целовать его задрожавшие губы. Но он замер и не отвечал мне ни единым движением.
   – Это невыносимо! – сказала я, оторвавшись.
   – Я постоянно думаю об этом, – прошептал он. – И все больше склоняюсь к мысли, что нам нужно успокоиться и просто жить, ничего не предпринимая. Ты неуклонно повзрослеешь, потом состаришься, потом…
   Я ощутила, как Грег вздрогнул.
   – Да, потом я умру, – закончила я за него. – И это естественный ход вещей. А тебе вечно будет восемнадцать! И как ты себе представляешь нашу жизнь, скажем, лет через двадцать?
   – Для меня время имеет несколько другие величины, – медленно произнес он, – поэтому я давно взял себе за принцип жить «здесь и сейчас» и не заглядывать в будущее.
   – Да, я знаю, – как можно более спокойно ответила я, – но я подумала о другом. Ведь ты можешь осуществить свою мечту, когда я уже… уйду в мир иной…
   Грег вдруг вскочил. Я с испугом наблюдала, как он сжал руки и замотал головой, застонав сквозь зубы. Казалось, он преодолевает сильнейшую боль. Я схватила его за окостеневшие пальцы, стараясь заглянуть в глаза. Но он отбежал к стене и уперся в нее лбом. Я приблизилась и, помедлив пару секунд, обняла его сзади и прижалась щекой к спине.
   – Неужели ты не понимаешь, я уже никогда и никого не смогу полюбить? – глухо проговорил Грег. – Как ты можешь предполагать, что я после твоей смерти смогу?! Как такая мысль вообще пришла тебе в голову? Пойми, ты моя единственная любовь, и это навечно! И только это имеет смысл.
   Я молчала, прижимаясь к его задрожавшему телу. В душе зрело решение.
   После обеда мы посмотрели телевизор, лежа в обнимку на диване. О поверье больше не говорили. Потом Грег удалился в кабинет, сказав, что хочет кое-что посмотреть в Интернете. Я не стала ему мешать, к тому же отчего-то решила, что он хочет узнать из СМИ как можно больше подробностей о маньяке, появившемся в Замоскворечье. Я знала, Грег не сомневается, что это дело рук, вернее клыков Ренаты, но не хотела в это верить. Ведь она все время находилась внутри картины со своим любимым Гансом, и ей не было смысла выходить оттуда. И если она все-таки появлялась в реальности, то неужели не попыталась бы встретиться с Грегом, ведь они так сильно привязаны друг к другу.
   Поздно вечером, когда я уже собиралась принять душ и отправиться в кровать, Грег зашел в спальню.
   – Хочу лечь, – сказала я. – Устала, сама не знаю отчего. Никогда не думала, что вот такое ничегонеделание может вызвать вялость. Но мне хорошо!
   Он приблизился и мягко коснулся лба губами. Грег не умел спать, но ночью находился со мной. Обычно он лежал рядом, обнимая меня. Иногда я просыпалась, но тут же прижималась к его прохладному телу и вновь погружалась в сон, улыбаясь от счастья.
   – Ты ложись, – после паузы сказал Грег. – А я приду к тебе чуть позже.
   – В смысле? – удивилась я и внимательно всмотрелась в его опущенное лицо. – Ты куда-то уходишь? Но ведь уже за полночь!
   – Так… возникли кое-какие дела, – нехотя ответил он. – Знаешь, я вообще не хотел тебе сообщать. Я ведь могу просто исчезнуть, когда ты уснешь. Но давно взял за правило стараться говорить тебе правду. Знаю, любящие люди частенько лгут друг другу. Но я понял, это неправильный путь и даже незначительная ложь постепенно разрушает любовь, словно капли воды подтачивают камень.
   – Я ценю это, – серьезно произнесла я. – И я тоже всегда честна с тобой. Поэтому скажи мне все, как есть!
   – Хорошо, Ладушка, собирайся, – после раздумья сказал он. – Прокатимся кое-куда. Жду тебя внизу.
   Я начала волноваться, уж очень напряженным выглядел Грег. И отчего-то почти не сомневалась, что дело касается его сестры.
   Когда мы после получасовой езды остановились возле ночного клуба, то первым делом я увидела именно ее. Рената стояла возле входа с каким-то пареньком, который курил, и весело смеялась. Ее яркая внешность сразу обращала на себя внимание. Рената имела точеную фигуру, прекрасное лицо с тонкими чертами и бархатными карими глазами, обрамленными длиннющими загибающимися ресницами. Ее маленькие, но чувственные губы притягивали сочным алым цветом и красивыми очертаниями, а приподнятые кончики создавали эффект затаенной улыбки. Длинные темно-каштановые волосы насыщенного цвета блестели словно шелк. Ренате было двадцать, всегда двадцать, хоть она и родилась в XVIII веке. От того времени у нее осталось пристрастие к локонам и корсетам. Но это чрезвычайно шло ей и всегда гармонично сочеталось с вполне современными нарядами. Вот и сейчас узкие черные брючки, заправленные в высокие замшевые ботфорты, черная шелковая блузка, туго затянутая в талии алым атласным корсетом, выглядели эффектно. Ровные, словно у куклы, локоны лежали на плечах. Рената выглядела оживленной и явно соблазняла парня. Он все пытался накинуть ей на плечи свою куртку, но она отказывалась, лукаво улыбаясь и говоря, что не чувствует холода, когда рядом такой горячий парень.
   Мы приблизились, но Рената сделала вид, что нас не замечает. Грег, к моему удивлению, спокойно принял ее игру и прошел мимо. Когда мы оказались внутри, он заказал мне апельсиновый сок и уселся за барную стойку с весьма невозмутимым видом.
   – Я в шоке! Это и правда Рената! – громко произнесла я, почти касаясь губами его уха.
   В клубе гремела танцевальная музыка, и разговаривать было невозможно. Грег глянул на меня сумрачно, но не ответил. Однако мне не сиделось на месте, я не могла оставаться в бездействии. Но когда соскочила с высокого стула, Грег крепко схватил меня за руку и усадил на место.
   – Успокойся и просто жди! – властно произнес он. – Ты забыла, что это не обычная девушка?
   – И что теперь? – возмутилась я. – Пусть объяснится, в конце концов! Мы ведь тоже не просто прохожие. Ты места себе не находишь из-за ее исчезновения в недрах картины, да и я переживаю. А она, оказывается, разгуливает по ночному городу. Я считала, она лучше к нам относится. Ведь не может не знать, как мы волнуемся!
   И тут появилась Рената, но уже одна. Она приблизилась к нам и уселась за стойку на свободное место справа от меня.
   – Отпустила паренька? – спросил Грег.
   – Так вы же явились! – усмехнулась она. – Вы тут надолго?
   – От тебя зависит, – ответил Грег. – А то можем и до утра.
   – Пошли? – сухо предложила она и встала.
   Мимо нас в этот момент прошла парочка. Парень глянул на меня, затем задержал взгляд на Ренате и вдруг подмигнул ей. Она усмехнулась и приподняла правую бровь. Парень затормозил, жадно оглядывая ее с ног до головы. Потом облизнулся и снова подмигнул. Но его девушка возмутилась. Она презрительно посмотрела на Ренату, дернула своего спутника за руку и быстро увела прочь.
   – Как мухи на сырое мясо, – пробормотала Рената. – Эх, поохочусь всласть!
   Ее лицо приняло хищное выражение, ноздри подрагивали, алые губы кривились. Верхняя начала приподниматься весьма характерно, блеснули белоснежные зубы. Но Грег взял нас под руки и повел к выходу.
   – Какие куколки! – слышали мы вслед, но Грег лишь ускорил шаг.
   – Вы на машине? – зачем-то уточнила Рената, когда мы подошли к джипу.
   – А ты будто не видишь! – усмехнулся Грег. – Забирайся внутрь.
   – Я хотела прогуляться, – капризно ответила она. – Такая прекрасная ночь…
   – Не выводи меня из себя! – грозно произнес он.
   – Я та-а-ак боюсь, – издевательски протянула она, но в джип забралась.
   Грег сел за руль, я устроилась рядом. Он резко повернулся и всмотрелся в Ренату.
   – Не хочу ничего слышать! – тут же сказала она.
   – Но зачем ты снова начала употреблять? – строго спросил он. – Мы ведь с тобой сразу после войны решили не пить людскую кровь. И ты себя всегда отлично чувствовала. Все дело в обряде в Ледяной Лилии? Ты попробовала кровь этого несчастного Ганса…
   – Не смей говорить о нем в таком тоне! – взвилась Рената. – Я знаю, как вы все к нему относитесь. Лада все пыталась уговорить его не проходить обряд обращения…
   – И правильно пыталась! – не выдержала я. – К чему это привело? К его смерти? А так он был бы жив.
   – Он и так жив, – вдруг заявила Рената, и я вздрогнула, с испугом на нее глядя.
   Я решила, что она все еще не в себе.
   – Ну конечно, – увещевающим тоном заговорила я, – конечно, он жив… в твоей картине.
   Я глянула на Грега. Он был мрачен и словно видел что-то такое, что ужасало его.
   – Но как это возможно? – пробормотал он и пристально посмотрел на Ренату. – Ведь он умер там, в Ледяной Лилии. А все мы знаем, что случается с трупами этих несчастных, которых закусали до смерти…
   – И что случается? – встряла я, изнывая от волнения, которое охватило меня с такой силой, что даже руки начали дрожать.
   Я сама не понимала, что меня так пугает. Я помнила, как проходил обряд. Ледяная Лилия – это название одной из гор Гарц. Внутри нее полое пространство, по величине и высоте похожее на огромный кафедральный собор. Там-то и проходит обряд бракосочетания, если можно так выразиться.
   – После окончания, когда счастливые пары покидают Лилию, – монотонно проговорила Рената, – туда приглашаются упыри, стрыги и прочие создания, так любящие падаль. Они своего рода чистильщики и все съедают дочиста. И даже стены вылизывают, не оставляя ни капли крови.
   Я ощутила сильнейший приступ тошноты, но постаралась преодолеть его.
   – И Ганса, несомненно, съели, – невозмутимо констатировал Грег. – А ты нам толкуешь, что он жив.
   Я видела, как Грег, несмотря на свою кажущуюся невозмутимость, все сильнее напрягается. Его лицо окаменело и напоминало мраморную маску, глаза спрятались за опущенными веками. И без их сияющей голубизны он жутко походил на мертвеца. Я, глядя на него, пугалась все сильнее.
   – Он жив! – вдруг выкрикнул Грег и раскрыл глаза. В них плескался ужас. – Но как?!
   – Кто жив?! – не выдержала я. – Ганс? Да? Рената, что ты молчишь?! Я с вами с ума сойду!
   Она наклонилась вперед и цепко схватила нас за предплечья. Ее ставшие непроницаемо черными глаза смотрели неотрывно, и казалось, угольные стрелы полетели прямо мне в мозг. Я ощутила тяжесть, мои веки медленно опустились, сознание мутилось.
   … Парк заполнялся туманом, его серо-сиреневая дымка казалась живой, она постоянно шевелилась, наползая на траву, цветы, кусты. Мы с Грегом стояли, взявшись за руки возле скамьи, на которой сидел Ганс. Он был спокоен и бледен. И не обращал на нас никакого внимания. Я сразу поняла, что мы в трансе, а если быть точнее, это являлось одной из форм измененного сознания. Многие вампиры обладали способностью входить в такие состояния и вводить в них людей. И я была уверена, что получаемая таким образом информация более точна и наглядна, чем если бы ее передавали вербально.
   – Мы внутри картины? – тихо спросила я Грега.
   Он кивнул.
   – А ты говорил, что у тебя ни разу не получилось проникнуть сюда, – продолжила я, не сводя глаз с Ганса.
   – В реальности нет, – также тихо ответил Грег. – Но мы сейчас словно в подсознании Ренаты. Она просто проецирует нам картинки и ничего более.
   – Я иногда уже не понимаю, какая из реальностей настоящая, – заметила я. – Все так натурально выглядит. И Ганс… он словно живой. Мне страшно.
   Грег глянул на меня и ободряюще улыбнулся.
   – Сестра нарисовала его мастерски, – заметил он.
   И в этот момент Рената появилась из-за деревьев. Ее силуэт в длинном белом платье словно плыл сквозь все сгущающийся туман. И походил на классическое привидение. Я невольно с силой вцепилась в руку Грега, и ее явная осязаемость немного успокоила.
   Рената медленно приблизилась к Гансу. Они обнялись.
   – Я устал, – печальным голосом проговорил он. – Ты можешь уйти на… ту сторону, – и он кивнул, глядя куда-то поверх ее головы, – а я все время здесь, в непонятно каком мире… то ли существую… то ли я просто нарисованный тобой фантом, который можно смыть с полотна. И я тогда исчезну. И зачем ты создала меня таким? – с горечью добавил он и сделал шаг назад. – Я видел… мой труп сожрала какая-то мерзкая зубастая тварь, похожая на голову огромной совы…
   – Не надо! – резко произнесла Рената и поморщилась. – Удивляюсь, что ты все это помнишь.
   – Да, помню…. Моя душа, или что-то… вылетела из тела, когда ты выпила всю кровь… и болталась возле тебя все это время. И я видел, как ты плачешь, но не мог проявиться. И ангела возле меня не было, никто не хотел взять меня на небо.
   – Бедный мой…, – прошептала Рената.
   – И я, такой вот бесхозный, если можно так выразиться, последовал за тобой сюда, – продолжил он. – И когда ты создала из красок мое тело, я обрадовался, влетел внутрь и ожил. Как ни странно, но я жив…. И я – вампир! Как и хотел…
   – Ты уверен? – спросила она и о чем-то задумалась.
   Ганс вдруг расхохотался, обнажив ровные и белые как снег зубы. Раньше, при жизни они у него были, насколько я помнила, кривоватые и желтые.
   – Рената, милая моя, да ведь ты сама сотворила меня своим волшебным искусством, – сказал он. – Неужели ты не знаешь, что нарисовала меня именно вампиром? Я и выгляжу совсем по-другому.
   – Откуда ты знаешь, как сейчас выглядишь? – удивилась она.
   – В парке есть пруд, ты сама сделала воду в нем хрустально чистой. Словно зеркало…
   – Но вампир не может видеть свое отражение даже в воде, – резонно заметила она.
   – Я отражаюсь в пруду, но довольно смутно, – задумчиво произнес Ганс. – Видимо, я еще не до конца вампир. А может, в этом картинном мире вообще все по-другому, чем в земной реальности. Кто знает…
   – Все может быть, – тихо произнесла она. – Я вхожу в картину, и поначалу… в верхнем слое сильно пахнет красками и все выглядит именно нарисованным. Но чем глубже я проникаю, тем реалистичнее становится все окружающее, и уже не отличишь, нарисованный это мир или земной. Грег постоянно боится, что я окончательно пропаду в каком-нибудь полотне и не захочу выходить обратно. И сейчас, когда я с тобой внутри этого парка, мне так хорошо! И я часто думаю, что и это жизнь, к тому же беззаботная и прекрасная, полная любви и безупречной красоты.
   – Но я так больше не могу! – нервно сказал Ганс и шагнул к ней.
   – Любимый, – ласково произнесла Рената и обняла его. – Разве нам плохо здесь?
   – Я чувствую себя крайне странно, и чем дольше нахожусь в таком качестве, не понять кого или чего, тем сильнее внутренний дискомфорт. Моя душа не может окончательно соединиться с телом, созданным из масляных красок. И я начинаю сходить с ума! – закричал он, схватил ее за плечи и начал трясти.
   Грег сделал шаг к ним, но я ухватила его за локоть. Он остановился.
   – Ты же знаешь, что нас тут словно и нет, – заметила я.
   Он лишь молча кивнул. Его лицо окаменело.
   – Я думала, тебе хорошо, – испуганно проговорила Рената.
   – Хорошо?! – с горечью воскликнул Ганс. – Так хорошо, что иногда хочется попросить тебя смыть эту картину с холста вместе со мной.
   Рената дернулась, словно он ударил ее по щеке, и опустила глаза.
   – Я не знаю, чем тебе помочь, – тихо и грустно сказала она.
   Ганс разжал руки и отодвинулся. После паузы задумчиво произнес:
   – Ты можешь спокойно выходить отсюда во внешний мир. Но ведь я сейчас имею такую же сущность, как у тебя. Посмотри, разве мы хоть чем-то отличаемся? Мы оба вампиры.
   – Что ты имеешь в виду? – насторожилась Рената, пристально глядя ему в глаза.
   – Думаю, что и я мог бы переступить порог и выйти из картины во внешний мир, – тихо ответил он.
   – Это невозможно, – еле слышно сказала она. – Иначе в мире наступит хаос. Представляешь, если все нарисованные картины вдруг выпустят своих персонажей в реальность?
   – Что мне до всех?! – возбужденно проговорил Ганс. – Меня интересует только мое существование. И оно уже превращается в пытку. Неужели это мой личный ад?!
   – Я бы пошла на что угодно, только бы помочь, – прошептала Рената.
   Грег вздрогнул. Я не верила своим ушам и уже находилась на грани истерики. Все происходящее, или уже произошедшее, казалось невероятным и страшным. Волнение душило меня, я с трудом могла устоять на месте. Хотелось немедленно вернуться в реальность и больше ничего не видеть и не слышать. Но раз Рената решила открыть нам правду, мы должны были вытерпеть все до конца. Грег, видимо, тоже подумал об этом, он вышел из оцепенения и крепко обнял меня.
   В этот момент туман сгустился, от него отделился маленький размытый силуэт, похожий на белого мотылька. Он плавно подлетел, приобрел более четкие очертания. И вот уже на скамью опускается девочка лет пяти. Она встряхнулась, поправила воздушную юбочку белого платья, отвела со лба светлые кудряшки и ясно улыбнулась.
   – Лила! – хором воскликнули мы.
   Она глянула на нас с Грегом. Что-то промелькнуло в ее взгляде, но она не подала вида. Устроившись на скамье и побалтывая босыми ногами, Лила нежно пропела:
   – Здравствуй, Рената, здравствуй, Ганс…
   Лила была флайком [1 - От англ. flight – полет]. Эти своего рода вампирские ангелочки получаются из некрещеных детей, умерших плохой смертью. И обладают они невероятной силой и фантастическими возможностями. Лила уже не раз помогала нам с Грегом в самых различных ситуациях. На обряде в Ледяной Лилии у каждой брачующейся пары были свои ангелочки. У Ренаты и Ганса – Лила и ее дружок флайк.
   – Привет! – ответил Ганс. – А я узнал тебя! А еще был мальчик…
   – Лол, – весело ответила она и заболтала ножками.
   – Перед обрядом этот самый Лол появился и зачитал мне цитату из Библии, – продолжил Ганс.
   Грег глянул на меня с изумлением. Я вспомнила, как мы с Гансом сидели в кафе в Госларе, и я упорно отговаривала его от совершения обряда, умоляла остаться обычным парнем. И именно тогда появился Лол.
   – «И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним…» [2 - Откровение Ионнна Богослова (12:9,11)], – с усмешкой процитировал Ганс. – Именно это в тот роковой день я услышал от флайка, и очень тогда удивился.
   – Дьявол…., – прошептала Рената. – Ну конечно!
   – Нет! – вскрикнул Грег, но его никто, кроме меня, не слышал.
   – Люблю запрещенные игры, – сказала Лила и заулыбалась, показывая крохотные клыки.
   И я поняла, что она имеет в виду. Флайк любила всевозможные формы реальностей и тогда в Госларе сотворила двойника Грега, который выглядел как настоящий.
   – Лила! – бросилась к ней Рената.
   – Ты меня удивила, – сказала та, – создала что-то новенькое. Твой любимый нарисован красками, но он настоящий… вампир!
   – Но я хочу выйти за порог картины, – сообщил Ганс. – Думаю, ты это знаешь… ты же ангел.
   – Поэтому я здесь, – важно ответила Лила.
   Ее эмалевые светло-голубые глаза смотрели, не мигая, на Ганса. Он, видно было, начал волноваться и даже отступил на шаг от скамьи. Тогда Лила перевела взгляд на Ренату.
   – Я готова на все! – твердо произнесла та. – На все вообще! Лишь бы ему было хорошо.
   – Попробую, – прошептала Лила и, слетев со скамьи, взяла Ренату за руку. – Я всегда на стороне влюбленных…
   Паря в воздухе, потянула ее за собой. Рената медленно пошла в сторону туманного парка. Ганс было бросился за ними, но Лила обернулась и резким взмахом руки остановила его.
   Я глянула на Грега с недоумением, не понимая, что происходит. Но выражение его лица меня напугало. Расширенные до отказа глаза с заполнившими их черными зрачками выглядели так, словно Грег увидел нечто настолько ужасное, что даже он, вампир, не мог вынести это.
   – Нет! – прошептал он.
   Его трясущиеся губы побелели. Я обняла его. Но он вырвался и быстро двинулся за исчезающими в густом тумане Ренатой и Лилой. Флайк в этот момент превратилась в большого белого мотылька и села на плечо своей спутницы, плавно помахивая крылышками.
   – Подожди! – крикнула я и бросилась за ним.
   – Не ходи, – глухо сказал он. – Останься с Гансом. Тебе туда нельзя!
   – Я пойду с тобой! – упрямо заявила я и с силой вцепилась в его локоть.
   – Нет! – грозно произнес он.
   – Не оставлю тебя, я с тобой! Мне страшно!.. Я хочу быстрее вернуться в реальность, – сбивчиво говорила я, и не отпускала его руки. – Но мы пока в трансе. Раз Рената погрузила и меня в это состояние, то она хотела, чтобы и я все узнала…
   Грег остановился и глянул мне в глаза. Я вытерла набежавшие слезы и упрямо поджала губы.
   – Да, мы в трансе, – более спокойным тоном сказал он. – И физически тебе ничего не угрожает. Но я боюсь за твою психику. Ведь Лила ведет Ренату к самому…
   Он замолчал.
   – К самому? – нетерпеливо спросила я, поглядывая в сторону тающего в тумане силуэта.
   – Титулов у него много, – пробормотал Грег. – Но вы, люди, чаще всего называете его Сатана.
   – Да ладно! – не поверила я и нервно засмеялась. – Настоящий? С рогами и копытами?
   Я пошутила, чтобы разрядить атмосферу, но от страха уже тряслась. Все происходящее не укладывалось в голове.
   «Сатана? Он существует? И мы реально сейчас пойдем к нему… на прием? – метались мысли. – Бред!»
   Я с трудом удержалась от припадка истерического смеха.
   Но Грег оставался серьезным. Он смотрел на меня, как мне казалось, с жалостью, и в этот миг я впервые ощутила его почти вековой возраст. Внутри все сжалось, стало неприятно, но отступать я не собиралась.
   – Хорошо, – после паузы сказал он.
   Мы быстро двинулись за почти исчезнувшим силуэтом Ренаты. Чем дальше мы входили в парк, тем все более сгущался туман. Идти становилось трудно, я практически не различала землю под ногами. И вдруг впереди запорхала белая бабочка, вслед за ней взмыла серая птица, она расправила крылья и бесшумно слетела куда-то вниз, словно тропа оканчивалась обрывом.
   – Это Рената? – уточнила я, наблюдая, как птица исчезает в тумане.
   – Приготовься, – глухо проговорил Грег и обхватил меня за талию, крепко прижав к себе.
   Я уже как-то летала с ним, поэтому особо не испугалась, а лишь машинально закрыла глаза. И тут же ощутила, как ноги отрываются от земли, и мы, слитые воедино и словно превратившиеся в одно существо, парим в воздухе. Когда посмотрела сквозь прищур век, то увидела сплошное молочно-сиреневое марево. Мы скользили вниз, туман становился все темнее и гуще. И скоро мы летели сквозь странное фиолетово – черное пространство, словно заполненное комками ваты, пропитанными чернилами. Наконец Грег плавно опустился, и я тут же отделилась от него, оглядываясь вокруг. Но нас окружала непроницаемая тьма. Только где-то впереди маячил белый мотылек, словно светлячок. Мы пошли за ним, взявшись за руки.
   Постепенно чернота начала приобретать красноватый отсвет, и вот я уже вижу впереди серый силуэт Ренаты со светящимся мотыльком на левом плече. Она приблизилась к трем огромным цифрам шесть, сцепленным в ряд и обведенным по контуру язычками пламени, и остановилась. Мотылек вспорхнул с ее плеча, заметался, словно не зная, куда направиться, но округлые середины цифр вдруг слились, образовав один огненный круг. Завитки от шестерок расположились на равных расстояниях, отходя наружу тремя загнутыми концами. Флайк влетел внутрь этого странного триглава, Рената без задержки двинулась следом. Мы подошли ближе, и я уже хотела шагнуть за горящий ободок, но Грег жестом остановил меня. Он замер перед входом в неизвестность. Я встала рядом, глядя вперед.
   Мы увидели за горящим кругом замерший силуэт Ренаты, мы слышали ее, но создавалось ощущение, что она разговаривает со сгустком тьмы.
   – Ты должна заплатить, – раздался глухой голос. – За все нужно платить.
   – Я готова! – четко ответила Рената.
   – Ты снова начнешь питаться человеческой кровью, – продолжил голос, – иначе твой избранник никогда не выйдет в твою реальность.
   – Я готова, – повторила она.
   – И он тоже будет питать себя кровью. И чем больше жертв, тем лучше он будет себя чувствовать.
   – Он согласен, – твердо произнесла она. – Он всегда хотел стать настоящим вампиром.
   – Но я не ручаюсь за его существование, если ты вновь перейдешь на зверушек. Ты поняла?
   – Да, повелитель, – не задумываясь, ответила Рената.
   – Но научитесь вовремя останавливаться! Перспективных лучше оставлять в живых, превращая их в вампиров.
   – Согласна! – ответила Рената и склонила голову.
   Вдруг раздался хриплый смех. Я вздрогнула и вцепилась в руку Грега. Она была ледяной и окостеневшей. Он не пошевелился.
   – Любовь! – пророкотал голос. – Якобы божественная и светлая сила, самая сильная во вселенной.… И на что идут ради любви? Убивать! Или превращать в себе подобных и этим увеличивать мою армию! Это любовь?!
   – Я должна отвечать, повелитель? – после паузы спросила Рената.
   – Расскажи, – ответил голос.
   – Я знала, что такое любовь, – взволновано начала она, – знала, когда была обычной девушкой. Как сильно я любила! Забыла обо всем, о себе, о чести рода, все отдала этому мужчине, всю себя без раздумий. И он владел и моей душой и моим телом. А потом, когда я зачала, тут же бросил меня, забыв и клятвы в вечной любви и обещание жениться. Любовь жгла меня словно каленым железом, я обезумела от боли и отчаяния. Я тайно отправилась к повивальной бабке и избавилась от плода. Но и это не вернуло моего возлюбленного. Он лишь посмеялся надо мной и сказал, что я превратилась в падшую, не достойна его уважения и должна оставить его навсегда. Это ввергло меня в беспросветное отчаяние. Я знала о проклятии нашего рода и свято верила ему, но решила, что лучше стать вампиром, чем жить в таких мучениях и позоре. И утопилась. И утонув, переродилась и вышла на берег тем, кем являюсь сейчас. Проклятье сработало без промедления.
   – Я знаю это, – сказал голос. – Все записано в книге судеб, все хранится в тайниках вселенной, к каждому ящичку имеется свой ключик. Я ознакомился перед нашей встречей. Но продолжай. Ты ведь потом нашла своего неверного возлюбленного…
   Голос замолчал, явно давая Ренате возможность высказаться. Грег привалился ко мне плечом. Я сквозь одежду ощутила, насколько он застыл. У меня мурашки побежали по всему телу от могильного холода, веющего от него. Тогда я обняла его и заглянула в глаза. Они были выцветшими почти до белизны. На белом лице это выглядело страшно. Я сильно сжала его руку. И она дрогнула, вяло, но все же отвечая мне. Я увидела, что краски начинают возвращаться на его лицо, и прошептала, что мы можем уйти обратно и не слушать до конца.
   – Ведь мы в трансе, – сказала я. – И это всего лишь проекция подсознания Ренаты.
   – Она никогда не рассказывала о том, что произошло после превращения. И вот исповедуется самому Сатане, – с мукой произнес Грег.
   – Ты нашла его! – взревел голос.
   – Да, повелитель, – ответила Рената и склонилась. – Но не стала превращать в вампира, хотя искушение было сильно. Ведь тогда он точно стал бы моим на веки вечные. Но в последний момент передумала. И когда я подкараулила его, возвращавшегося от любовницы поздно вечером, и возникла на дороге, ярко освещенная светом полной луны, его лошадь взбесилась. Она встала на дыбы, и как он ни пытался удержаться, сбросила его и умчалась. Он с трудом, но поднялся. Я встала перед ним и, зарычав, показала клыки. Он устрашился, упал на колени и начал умолять о пощаде. Он ползал в пыли и скулил. И он был так жалок, что я потеряла к этому существу всякий интерес. И просто… – Рената замолчала. Потом тихо добавила: – Но ведь вы и так все знаете, повелитель.
   – Да, знаю! – расхохотался ее собеседник. – Ты отомстила изощренно, лишив его мужского достоинства. Скопцом он прожил недолго и через месяц повесился.
   – Но что это был за месяц для него! Ад на земле, – радостно проговорила Рената. – Он сполна поплатился за все мои мучения!
   – Таков закон, – сказал голос. – За все нужно платить.
   – И я решила, любовь не нужна мне, что ничего, кроме боли она не приносит, – продолжила Рената. – И спокойно жила двести лет с этим убеждением. И забыла, каково это любить. Но появился Ганс.
   – Я знаю все, что произошло в Ледяной Лилии, – перебил ее голос. – И ты решила воскресить ушедшего своим фантастическим даром живописи. Но ведь твой избранник мучается в неестественном облике.
   – Да. Но Ганс любит меня, – сказала Рената. – И он счастлив, что мы вновь соединились.
   – Любовь, – после паузы задумчиво проговорил голос. – Ради нее происходят странные вещи. И это сила! Но я могу заставить эту светлую силу служить мне. И твоя история тому подтверждение. Ради любви ты и твой друг будете убивать, а значит, множить зло мне на пользу. Ты станешь образцовым вампиром и не будешь больше поддаваться этим опасным идеям, которыми одержим твой родственник Грег. Это цена. И ты это знаешь.
   – Да, повелитель, – сказала Рената. – Ради любимого я готова на все.
   Грег при упоминании его имени задрожал. Я крепче обняла его.
   Наступила мертвая тишина. Мы оцепенели. Вдруг раздался шепот: «Скорее!», белый мотылек появился перед нами и вылетел из огненного ободка середины триглава. Рената шла следом. Как только она оказалась на нашей стороне, огонь погас, округлый вход начал затягиваться льдом и с оглушительным треском лопаться, осыпаясь нам под ноги острыми осколками…
   «I hear the footsteps going by…» [3 - Группа Children Of Bodom, песня «Angels Don't Kill»] – услышала я хрипловатый мужской голос и в первую секунду не могла понять, кто это поет и где я нахожусь.
   У меня в ушах все еще оглушительно звенели падающие осколки льда и почти заглушали мощные гитарные риффы.
   Но вот осталась лишь музыка, я раскрыла глаза, тут же поняв, что это работает в джипе приемник и именно из него несется песня.
   «Я слышу шаги невдалеке, наблюдаю за своей медленной смертью. Острая боль пронзает сердце, и разрывает меня на части», – машинально перевела я куплет и глянула на обращенное к заднему сидению лицо Грега. Оно напоминало маску, глаза были расширены.
   Резко обернувшись, я увидела Ренату и… Ганса, сидящих в обнимку и улыбающихся нам как ни в чем не бывало.
   – Привет! – сказал Ганс. – Рад вас видеть! Рената разрешила открыться вам. И я тут как тут.
   И он задорно рассмеялся.
   – Вы сами хотели все знать, – быстро проговорила Рената. – Я заплатила цену, и Ганс смог выйти из нарисованного мира в этот. И как видите, он жив и выглядит вполне обычно.
   – Вполне обычно… как вампир, – добавил Грег дрогнувшим голосом. – Привет, Ганс! Я тоже рад тебя видеть, хотя мы и знакомы-то не были, – более уверенно добавил он, явно пытаясь взять себя в руки.
   – Здравствуй, – сказала я, все еще не веря своим глазам.
   – Вот почему ты вновь охотишься на людей! – констатировал Грег. – Я подозревал, что это ты, а не какой-нибудь заезжий вампир…
   – Ты догадлив, – сказала Рената и обворожительно улыбнулась. – Надеюсь, все недоразумения разрешились? А то нам пора!
   – Куда? – глухо спросил Грег.
   – На охоту, – ответил Ганс. – Никогда не думал, что это так увлекательно!
   – Только подальше от Замоскворечья! – попросил Грег. – И лучше вообще за пределами города. Нам проблемы не нужны. А то уже заметки в газетах появились.
   – Больше мы здесь не охотимся, – с улыбкой ответила Рената и открыла дверцу джипа. – Увидимся!
   Она выскочила на улицу, Ганс махнул нам рукой и последовал за ней.
   Когда за ними захлопнулись дверцы. Грег вцепился в руль и уперся в него лбом.
   «Another night, another demise» [4 - Группа Children Of Bodom, песня «Every Time I Die»], – понеслось из приемника.
   – Снова ночь, снова гибель. Ледяной ветер разносит трупный яд. И я позволяю ветру погасить свет, ведь с каждой смертью моя боль все ужасней, – мрачно перевел Грег слова зазвучавшей песни.
   И я не выдержала и выключила звук. Грег поднял голову.
   – Я не знаю, что делать, – с мукой в голосе проговорил он. – Не знаю.
   – Давай не будем сейчас ничего решать, – сказала я и погладила его волосы. – Жизнь сама все расставит на места.
   – Может, нам лучше уехать? – неожиданно предложил он. – Как хорошо, что ты свободна от института!
   – Уехать? – растерянно повторила я. – Возможно. И все-таки давай сейчас не будем думать обо всем этом. Я мечтаю быстрее очутиться дома!
   – Хорошо, – согласился он и завел мотор.
   Минут десять мы ехали в полном молчании.
   – Вот ты и побывала в мире тьмы, – вдруг грустно проговорил Грег.
   – В подсознании Ренаты, хочешь ты сказать, – заметила я. – Но это было впечатляюще. Я слышала голос самого сатаны! Знаешь, я читала много книг на тему добра и зла, бога и дьявола.
   – Вот как, – довольно равнодушно произнес он.
   – Когда познакомилась с тобой и полюбила…, – я улыбнулась и погладила его плечо, – то поневоле начала интересоваться подобными вопросами.
   – И что ты поняла? Ведь книга – это по-любому субъективное мнение автора. И даже если это сборник цитат, все равно составлен он определенным человеком.
   – Поняла, что сатана – это вовсе не какое-то существо по типу изображаемых монстров, или драконов с огнедышащей пастью, черта с рогами и копытами. И сейчас лишний раз убедилась.
   – Интересно, – пробормотал Грег.
   – Это просто порочные мысли и желания внутри каждой души, вернее совокупность всего этого. А устрашающие изображения лишь для наглядности, чтобы человеческая психика лучше усвоила. А уж искусство развило в самых разных направлениях этот образ. Вернее сказать, образину. Ты не боишься таких разговоров?
   – Это всего лишь слова, – ответил он, но я заметила, как сильно сжали руль его пальцы. – Но именно эта совокупность мыслей и желаний, как ты выразилась, рассуждала о весьма важных вещах, обвиняла любовь в злых деяниях.
   – Не хочу об этом думать, – после паузы сказала я, – чувствую жуткую усталость. К тому же любая сила всегда использовалась в нужных человеку целях. Да, ради любви убивают, но вопрос – ради любви ли? А может, ради того, чтобы потешить свою гордыню? Может, часто одно принимают за другое и любовью называют совершенно иные чувства? Говорю же, это слишком сложные вопросы, не хочу сейчас даже думать об этом.
   – Понимаю, – мягко ответил он. – Но то, что сделала Рената, не выходит у меня из головы. Я все думаю, а мог бы я?.. Чтобы оживить тебя и быть вместе с тобой, тоже начать убивать людей? Или превращать их в вампиров. Мог бы?
   Я замерла. Поставленный вопрос был слишком серьезным, и Грег выглядел очень взволнованным. Затянувшееся молчание вызвало напряжение.
   – Мог бы? – робко спросила я, больше не выдержав этой мучительной паузы.
   – Без сомнения, – тихо, но уверенно ответил он. – Значит, моя сущность все еще черна.
   – Но ведь ты вампир, тебе положено, – попробовала я его оправдать. – Вот если бы ты был человеком, то неизвестно, как бы ответил на этот вопрос.
   – Так же, – не медля, произнес он. – Я слишком люблю тебя и ради тебя сделаю все, пойду на все.
   Мне стало на миг страшно, словно я заглянула в бездну. Но в душе я знала, что тоже готова на все ради любимого.

   Из блокнота Грега:
   Круг завершен. И я вошел в начало, там, где конец мне виделся давно. Но страх, что путь мой, как спираль печали, не оставляет… Знать бы, что дано.

   Прошла неделя. Ренату и Ганса мы не видели. Но они не были ни разу приглашены к нам. А вампиры могу входить в дом лишь после личного приглашения хозяев. Даже когда я устраивала новоселье и хотела позвать Ренату, я не сделала этого, лишь передала Грегу, что если она все же придет, то уже на пороге получит разрешение войти. Но Рената в тот раз так и не появилась, лишь передала с братом картину – подарок нам на новоселье. И сейчас я была рада, что у нее нет доступа в наше жилище.
   И мы сами после встречи с Гансом в реальном мире ни разу не ходили к Ренате в гости. Грег замкнулся в себе и практически не покидал квартиру. Он или часами сидел в Интернете, или смотрел фильмы, или просто лежал в своем кабинете на диване и неотрывно глядел в потолок. Я не трогала его, когда он был в таком состоянии. По опыту знала, что это бесполезно, Грег словно находился в прострации и ничего не слышал и не видел. Такие глубокие раздумья, а скорее всего путешествия в свое подсознание помогали ему найти решение мучающей его проблемы. И он приходил в себя и начинал советоваться со мной. Но сейчас Грег упорно молчал. Он по-прежнему присутствовал за моими трапезами, проводил ночи, лежа рядом, днем изредка перекидывался со мной какими-то замечаниями, но это ничего не значило. Он отсутствовал. Лишь однажды немного оживился, подошел ко мне с раскрытым ноутбуком и ткнул пальцем в экран. Я склонилась и прочитала:
   «Маньяк, прозванный замоскворецким вампиром, наконец, покинул этот район. Вот уже пять дней не зарегистрировано ни одного убийства с характерными признаками. Жители могут не волноваться. Но зато подобное преступление совершено сегодня ночью в подмосковных Химках. Говорит ли это о том, что маньяк просто поменял район обитания?»
   – По крайней мере, они вняли голосу разума и поменяли место охоты, – пробормотал Грег.
   – Что-то нужно делать! – раздраженно заметила я. – Удивляюсь, твоему спокойствию.
   – И что делать? – усмехнулся Грег. – Ты же сама слышала, что Рената заключила своего рода сделку. И сейчас ее ничто не остановит. К тому же она просто вернулась в естественное для нее состояние. Не забывай, она вампир, как и я.
   Грег вновь помрачнел, закрыл ноутбук, глянул на меня как будто с сожалением и ушел в кабинет. И снова я его практически не видела и не слышала.
   Но как-то я не выдержала. Ссора произошла вечером в воскресенье. Весь день лил противный осенний дождь, на улице было уныло и сыро. И по этой причине я никуда не выходила. Этот день рядом с молчаливым замкнутым Грегом, словно прячущимся от меня в нашей огромной квартире, показался ужасным. И вечером я уже с трудом сдерживала раздражение. Во время ужина хотела лишь одного: запустить в сидящего напротив Грега тарелку с салатом. Я даже есть не могла, и сидела, постукивая вилкой о стол. Но Грег молчал, лишь неотрывно глядел на меня. Резко отодвинув от себя тарелку, я схватила стакан с апельсиновым соком.
   – Вредно для желудка запивать овощной салат свежевыжатым соком, – мягко заметил Грег.
   И меня прорвало. Я так сильно стукнула по столу стаканом, что часть сока выплеснулась на скатерть. Но на его лице не дрогнул ни один мускул. Вскочив, я начала бегать по кухне. Моя речь от волнения сбивалась, но Грег слушал невозмутимо.
   – Больше всего меня бесит, как ты отдалился от меня! Ты мастерски умеешь исчезать из моей жизни, хотя постоянно находишься рядом, в одной квартире, – истерично высказывалась я. – Но ты явно отсутствуешь, я не ощущаю ни твоей любви, ни тебя самого. А ведь мы сейчас одна семья! И должны делить все – и радости и горе, как бы банально это ни звучало. Но ты просто ушел в себя и никак не вернешься! Такова твоя любовь?! – крикнула я, подбегая к нему и нависая всем телом.
   Грег сидел, ссутулившись и опустив голову. Но тут поднял глаза на меня. В них застыла боль. Я замерла, начиная понимать, что не совсем права и мой гнев ничем не оправдан.
   – Значит, хочешь делить со мной все? – грустно спросил он. – Но я не вижу смысла.
   – Зато я вижу, – уже спокойнее ответила я и села к нему на колени.
   Я ощутила, как он обнимает меня, и уткнулась лицом в его плечо, закрыв глаза. Он начал медленно меня покачивать, словно баюкая…
   … Я оказалась на какой-то темной и мокрой улице, асфальт был усыпан влажными листьями, расплющенными ногами прохожих, тусклый желтый фонарь бросал слабый свет на угол какого-то ларька. Я заметила две тени. Они приблизились к ларьку, и я узнала Ганса и Ренату. Я подошла и замерла, наблюдая за ними. Рената постучала в окошко и довольно развязно сказала, что хотела бы «пару пива и сигареты». Окошко раскрылось.
   – Ходют и ходют, – раздалось ворчание, – не спится вам по ночам!
   – Не твое дело! – грубо ответила Рената. – Ты товар отпускай. А то мы в другом месте купим.
   Она наклонилась и заглянула в окошко. Потом схватила Ганса за руку и потащила его прочь, громко смеясь.
   – Эй, девушка! – возмущенно закричала им вслед высунувшаяся продавщица, пожилая и растрепанная женщина. – А товар? Куда ж вы? Только шляетесь ночь-полночь, отдыхать не даете!
   Она с треском закрыла окно и выключила свет. Я в недоумении двинулась за ними.
   – У меня жажда, – смеясь, говорил Ганс, держа Ренату за руку, – а ты от добычи отказалась! Пожалела бабушку?
   – Да зачем тебе ее старая и гнилая кровь? – усмехнулась она. – Вот я и передумала. Тс-с! – прошептала Рената и потащила Ганса за толстое дерево. – К нам идет кое-что получше.
   Я увидела, как из-за угла дома вывернули два парня. Они были накачаны, оба с бритыми головами, в кожаных крутках и весьма агрессивного вида. На их высоких армейских на вид ботинках ярко выделялась в полумраке белая шнуровка.
   – То, что надо! – удовлетворенно констатировала Рената.
   – А тебе их не жаль? – вдруг спросил Ганс. – Такие отборные самцы.
   – Мне жаль лишь тебя, – тихо ответила она. – К тому же это скины [5 - Скины (разг.) – скинхеды – молодежное движение. В России многие группировки пропагандируют неофашизм. Белые шнурки носят фашисты, ультраправые нацисты и скинхеды. Белый цвет символизирует белую расу.]. А фашизм – это абсолютное зло, одно из воплощений нашего повелителя. Ему будут угодны такие души. Конечно, не все скины проповедуют фашизм, но эти двое точно. Я вижу их насквозь! И эта белая шнуровка их ботинок! Знаешь, что она означает?
   – Знаю! – ответил Ганс и облизнулся. – Традиционно белые шнурки носят убийцы врага нации или антифашиста.
   – И кровь этих парней наполнена злом, – возбужденно проговорила Рената. – Это так бодрит! Приступим?
   И Рената выскочила из-за дерева.
   Я заорала и побежала к парням. Но ведь я как бы не существовала в этой реальности. Но в тот миг совершенно забыла об этом и хотела лишь одного – предотвратить трагедию. Рената одним прыжком настигла ребят, схватила одного и вцепилась ему в горло. Тот и пикнуть не успел. Я проскочила сквозь них, словно они были из воздуха. Повернувшись, увидела, что Рената все еще пьет кровь, а спутник жертвы, даже не делая попыток убежать, оседает на асфальт с безумными от ужаса глазами и посеревшим лицом. Тут к нему приблизился Ганс. Рената оторвалась, по ее губам и подбородку стекали красные струйки, глаза горели.
   – Угощайся! – предложила она и хрипло засмеялась, бросив труп на асфальт. – Пока он теплый.
   – Да ты мне наверняка ничего не оставила! – сказал он и припал ко второму парню.
   Тот хрипло вскрикнул, задергался в цепких руках Ганса, и почти тут же затих. Я села прямо на асфальт, закрыла лицо руками и разревелась….
   – Ну не надо, – услышала я испуганный голос Грега и почувствовала, как он гладит мои волосы. – Ну прости! Но ты сама вывела меня из себя.
   Я оторвала мокрое от слез лицо от его плеча и встала. Умывшись и выпил стакан ледяной воды, глянула на печального Грега.
   – Когда это произошло? – спросила я.
   – Два дня назад. И я не знаю, что делать и как этому помешать, – глухо проговорил он.
   – И где это было?
   – В Дмитрове, это ближнее Подмосковье. Хорошо, что они удаляются все дальше и не охотятся на одном месте, – со вздохом сказал Грег и встал.
   Я отчего-то отступила назад и, привалившись спиной к стене, остановилась. Прежний страх, от которого я уже избавилась, заполз мерзким холодком в душу. Я снова вспомнила, что передо мной хищник, а потом уже кто-то другой. Возможно, так повлияла на меня только что увиденная охота. Я все никак не могла забыть лицо Ренаты, искаженные черты, потеки крови на подбородке, горящие, как у зверя глаза, раздутые ноздри.
   Грег сделал шаг ко мне и замер, вглядываясь в лицо. Я опустила глаза. Мне было нехорошо.
   – Ты сама захотела все узнать, – мягко произнес он. – Ты только что говорила, мы должны делить и горе и радость. Ты обвиняла меня в холодности, пеняла, что я будто бы отсутствую. Но разве ты не понимаешь, каково мне сейчас? Я пытаюсь найти решение этой проблемы. Но уже впал в уныние, выхода я не вижу. Зачем же я буду так напрягать тебя, любимая?
   – Наверное, ты прав, – ответила я. – Но я не могу оставаться в стороне. Рената мне почти что родня, да и Ганса я знаю лучше, чем ты.
   – Они сейчас опасны, – тихо сказал Грег.
   – Но не для меня же! – с вызовом ответила я и прямо посмотрела ему в глаза.
   И их выражение мне не понравилось. Грег промолчал.
   На следующий день я проснулась довольно поздно. Открыв глаза, увидела огромный букет моих любимых белых тюльпанов и невольно улыбнулась. Грег сидел на краю кровати и смотрел на меня.
   – Привет, – прошептала я, потягиваясь. – Ты такой милый…
   – Почему-то подумал, что тебе хочется цветов, – ласково сказал он.
   – Хочется, – подтвердила я и переместилась к нему, прижавшись и положив голову на плечо.
   Грег подхватил меня, усадил на колени и начал покачивать словно ребенка.
   – Любимый, – шептала я, – милый… хороший…
   Я ощутила, как его губы касаются моей макушки. И запрокинула лицо. Мне так хотелось не вспоминать обо всех возникших сложностях, а бездумно любить и полностью отдаваться этому чувству.
   Его глаза снова выглядели безмятежными. Длинные полуопущенные ресницы бросали тени на бледные щеки. Кончики губ приподнимала улыбка. И я потянулась к ним. Грег еле слышно вздохнул, закрыл глаза и начал целовать меня. Поцелуи были настолько легки, что казалось, это не его губы касаются меня, а кончики лепестков белых тюльпанов. Я обняла его за шею и ответила. Его поцелуи стали более глубокими, но я так боялась, что нежность сменится страстью и Грега охватит жажда крови, что отстранилась и встала. Он не возражал, но его лицо приняло грустное выражение.
   После завтрака я начала выяснять о его планах на день.
   – Пока не знаю, – уклончиво ответил Грег.
   – Я хотела встретиться с Лизой, – сообщила я. – Меня отчего-то все сильнее раздражает этот коричневый цвет волос. Хочу вернуть мой натуральный русый.
   Грег улыбнулся и неожиданно взлохматил мою отросшую челку.
   – Ах так! – вскрикнула я.
   Он выскочил из-за стола и помчался в гостиную. Я, рассмеявшись, погналась за ним.
   Вбежав в комнату, увидела, что он исчез.
   – Ты где? – осторожно позвала я, озираясь.
   Но в доме было тихо. Я заглянула в его кабинет, но и там было пусто. Тогда я медленно пошла к лестнице, ведущий на второй этаж. И вскрикнула, увидев Грега. Он возник на ступеньке лестницы, будто материализовавшись из воздуха. В руках держал букет крупных белых полевых ромашек.
   – Ой! Какая красота! – обрадовалась я, взяла букет и уткнула в него лицо, вдыхая специфический горьковатый запах. – Ты меня сегодня завалил цветами.
   – Хочется порадовать, – прошептал он и вдруг расхохотался. – А у тебя нос желтый!
   Я слегка смутилась и начала вытирать пыльцу, но тоже начала смеяться, глядя на его беззаботное лицо.
   – Сейчас поставлю в вазу, – сказала я и отправилась на кухню.
   Грег двинулся за мной.
   Когда я набрала воду в большую керамическую вазу молочного цвета, он взял нож и надрезал запястье. Кровь Грега обладает специфическими свойствами. Цветы, напитавшись ею, стоят месяцами и остаются свежими, как будто их только что срезали. Вначале я постоянно пользовалась этим. Но вскоре мне стали надоедать одни и те же букеты, хотелось разнообразия, а может, психика отвергала такую неестественно долгую жизнь срезанных цветов, и я попросила Грега больше этого не делать.
   – Ой! – вскрикнула я, когда он надрезал кожу. – Не надо!
   Грег глянул на меня и сказал, что хочет накапать кровь не в воду для ромашек, а в мой кулон. Я удивилась и насторожилась. Я никогда не расставалась с этим кулоном. Но сейчас, когда мы постоянно жили вместе, мне казалось, что надобность в нем отпала. Грег всегда находился рядом, я расслабилась, чувствуя себя защищенной лишь одним его присутствием.
   – Но зачем? – удивилась я и машинально провела по шее рукой.
   Но кулон лежал в шкатулке в спальне.
   – Просто я так хочу, – уклончиво ответил он.
   – Хорошо, – согласилась я и быстро принесла украшение.
   Грег накапал в него крови доверху, и алмаз засиял алыми искорками.
   – Ты встречаешься с Лизой, – невозмутимо проговорил Грег, – а я решил навестить Ренату.
   – Я пойду с тобой, – тут же сказала я. – Почему это ты решил один туда отправиться?
   Грег усмехнулся и надел мне кулон на шею. Я вздрогнула.
   – Отговаривать тебя бесполезно, – заметил он. – Знаю твое упрямство.
   Я кивнула.
   – Но все-таки не вижу смысла идти со мной, – мягко продолжил он. – Это обычный визит вежливости.
   – Ага, как же! – усмехнулась я. – Особенно в свете последних событий. Я с тобой! Одного я тебя не отпущу. Сам говорил, они сейчас опасны.
   – С тобой можно с ума сойти даже вампиру, – рассмеялся Грег. – Ты моя защитница! – немного насмешливо добавил он и чмокнул в нос.
   – Я тебя не отпускаю, – упрямо произнесла я. – Иначе обижусь! И тогда ты все узнаешь.
   Я видела, что Грег раздумывает. Я знала, он может просто исчезнуть и оказаться в доме у Ренаты. Но он как-то пообещал мне без предупреждения не перемещаться таким способом.
   – Хорошо, пошли вместе, – наконец согласился он. – Но держись возле меня. Они опьянены кровью. И ты для них потенциальная жертва.
   – Да ладно! – улыбнулась я, пытаясь разрядить атмосферу. – Не будет же Рената нападать на… невесту брата. Не сошла же она с ума окончательно?
   – Все может быть, – угрюмо ответил он.
   Но отступать я не собиралась.
   Когда мы подошли к квартире, Грег спокойно толкнул дверь, она оказалась не запертой. Мы сразу направились в гостиную. Рената и Ганс сидели на диване в полной темноте, портьеры были опущены, светильники не горели. Грег, конечно, их увидел, а я нет, и вздрогнула, услышав громкое:
   – Привет!
   – Лада – не сова, и в темноте не видит, – сказал Грег. – Включите хотя бы бра!
   И тут же над диваном вспыхнул светильник в виде бледно-розовой орхидеи на золотой ножке.
   – Присаживайтесь, – тоном любезной хозяйки предложила Рената.
   Мы устроились на вычурной кушетке с изогнутой спинкой, которая стояла немного сбоку от дивана. Я инстинктивно прижалась к Грегу. И Ганс и Рената смотрели на нас пристально с одинаковыми выражениями, плохо для меня понятными, но явно недружелюбными.
   – Зачем явились? – первой нарушила молчание Рената.
   – А что, я не могу просто так прийти к тебе в гости? – с вызовом ответил Грег.
   – Уже не можешь, – усмехнулась она. – Ведь я теперь замужем. И даже официально. Обряд в Ледяной Лилии был проведен по всем правилам. И раз Ганс жив, то наш брак состоялся.
   – Да, я это знаю, – сказал Грег.
   – И я очень счастлив! – встрял Ганс.
   – Ты выучил русский, – констатировала я. – Я удивилась этому еще при нашей неожиданной встрече в джипе.
   Ганс изъяснялся почти без акцента, а ведь раньше он говорил лишь на его родном немецком и довольно плохом английском.
   – Оказалось, вампиру намного проще получать необходимые знания! – с гордостью ответил он. – И языки даются мне сейчас необычайно легко. Да и вообще мои новые способности меня восхищают. Я сейчас многое могу. Я – сверхсущество!
   «К тому же с манией величия!», – невольно подумала я.
   – Да! – не смутившись, подтвердил Ганс. – И что тут такого? Нечего иронизировать, милая Лада. Я сейчас и вправду велик! Настоящий супермен.
   Вспомнив, что многие вампиры легко читают мысли, я постаралась выбросить из головы все, что могло хоть как-то его обидеть. Но это оказалось практически невыполнимой задачей. Меня так и распирало от возмущения. Но я твердила себе, что Ганс больше не тот бесхитростный недалекий паренек из маленького немецкого городка Гослар, а вампир, существо совсем иного порядка, к тому же опасное лично для меня.
   – Ты можешь не бояться, – с улыбкой заметил Ганс. – Я не голоден, к тому же во мне, как это ни странно, остались теплые чувства. Да-да, – добавил он, заметив недоверчивый взгляд Грега, – к Ладе у меня нет ненависти, как ко многим людишкам, жалким и ничтожным. Я всегда ценил ее отношение, и помню, как она упорно пыталась отговорить меня от обращения. Но как видите, все закончилось хорошо.
   – Если бы Рената не выпросила твою жизнь, – сухо заметил Грег, – ты так бы и болтался в ее картине. Кстати, как ты оттуда вышел? Меня чрезвычайно занимает сам процесс.
   – Почему? – насторожилась Рената и пристально посмотрела на Грега.
   Ее глаза расширились, их темнота казалась непроницаемой, словно это были два колодца в черную пропасть. Мне стало неприятно, и я отвела взгляд.
   – Сам не знаю, просто любопытно…, – ответил Грег и при этом выглядел абсолютно искренним.
   – Я находился в картине, – ответил Ганс, – но, как бы это объяснить… там внутри такой же мир, как и здесь…. Рената нарисовала меня, это я понимаю. Но она будто создала оболочку, в которую заселилась моя болтающаяся между мирами душа…
   – У вампиров нет души, – заметила я.
   И ощутила, как сжался Грег. Но я обняла его крепче и прошептала, что к нему это не относится. Рената усмехнулась, наблюдая за нами.
   – Сложно все понять до конца, – задумчиво проговорил Ганс. – Рената укусила меня, и я начал проходить превращение. Но процесс не завершился, ведь я тут же умер. И успел ли я стать вампиром? Вот вопрос.
   – Конечно, ты им стал! – резко ответила Рената.
   – Мое тело умерло. А вампиром меня нарисовала уже ты, и сразу таким, каким я стал бы лишь через какое-то время. Я имею в виду внешний вид.
   – Неужели ты не понимаешь? Я всегда рисую по наитию. И раз изобразила тебя именно в таком качестве, то ты все же превратился в вампира. Иначе моя кисть выписала бы обычного паренька, – раздраженно заметила Рената.
   – Давайте оставим эти философские споры, – перебил их Грег. – Мы имеем, что имеем. Но я задал вопрос.
   – Ах да, – спохватился Ганс. – Я начал сильно уставать в том нарисованном мире, уж и не знаю почему. Возможно, дело в отсутствии подходящей энергии. К тому же постоянно наблюдал, как Рената кочует по разным реальностям, легко переходя из картины во внешний мир и обратно. «Раз мы оба вампиры, – подумал я, – а значит, сущность у нас одна, то почему я не могу также выйти за ней из нарисованного мира?» Вы знаете, что было дальше, Рената вам все открыла. И вот, когда было разрешено высочайшим повелением, я вдруг ощутил, как кровь быстрее бежит по венам, а мое тело приобретает несколько другое качество.… Не могу описать вам всего. Но это такое странное ощущение, словно меня наполнили нарзаном и пузырьки жизни взбудоражили всю мою сущность. И я, не медля, просто вышел следом за Ренатой из картины.
   – А ты пытался это сделать раньше? – с любопытством спросил Грег.
   – А то! – улыбнулся Ганс. – Как только Рената уходила, я тут же бросался за ней, но всегда налетал на невидимую стену.
   – А в этот раз? – не унимался Грег.
   – Пузырьки, заполнившие меня, бурлили не только внутри. Мне показалось, они окружили меня невидимой оболочкой, этаким энергетическим полем. И когда я приблизился к этой стене, через которую ни разу не смог пройти, именно эти пузырьки словно растворили слой краски, отделяющий мир картины от настоящего. Я даже видел, будто они стреляют по поверхности и краска размывается. Так я и вышел в образовавшийся просвет.
   – Пузырьки жизни… интересное сравнение, – прошептал Грег и о чем-то глубоко задумался.
   – Какой неподдельный интерес! – заметила Рената странным тоном, не сводя глаз с брата.
   Но он промолчал. Я начала чувствовать напряжение, мне отчего-то становилось все неуютнее рядом с тремя вампирами, двое из которых к тому же охотились на людей.
   – Посмотрю картины, – сказала я. – Можно мне в студию?
   – Естественно, – вяло ответила Рената, по-прежнему не сводя глаз с Грега.
   Я встала и вышла из гостиной, вздохнув с облегчением. Рената и раньше существовала как бы вне этого мира, но она была сильно привязана к брату. Однако я видела, насколько она изменилась. Центром ее мира стал Ганс, и создавалось ощущение, что все остальные, и даже Грег, перестали иметь для нее хоть какое-то значение.
   Я зашла в мастерскую. Меня удивил идеальный порядок. Все холсты были аккуратно составлены у стены, мольберт задвинут в угол, коробки с красками сложены на полки. Никакого художественного беспорядка. Создавалось ощущение, что Рената больше не рисует.
   – Да и когда ей! – пробормотала я. – У нее сейчас несколько другие интересы.
   – И поверь, то чем я сейчас занята, намного интереснее, чем эта бессмысленная живопись, – услышала я и вздрогнула, резко обернувшись.
   Сзади стояла Рената и улыбалась весьма ехидно. Я машинально отошла на пару шагов. Мне не понравилось выражение ее лица. К тому же я заметила, как подрагивают ее ноздри и верхняя губа. По опыту я знала, насколько это тревожный признак.
   – Где остальные? – стараясь ничем не выдать своего волнения, спросила я, но машинально сжала кулон, про себя порадовавшись предусмотрительности Грега.
   – Ты очень аппетитна, – глухо ответила она и сделала шаг ко мне, – твоя кровь будоражит. Но…, – она замолчала и опустила глаза.
   – Вот именно, – сухо сказала я. – Я для тебя не жертва. И для твоего Ганса тоже. Помни об этом и держи себя в руках.
   – Знала бы ты, как сейчас это трудно. Мне приходится прилагать поистине титанические усилия, чтобы не укусить тебя. Атанас был бы рад такому повороту событий. Я глотну твоей восхитительной крови, и при этом окажу нашему клану немалую услугу, превратив тебя в вампира.
   – Кстати, где сейчас Атанас? – поинтересовалась я, с трудом сдерживая дрожь в голосе и думая лишь о том, как бы мне скорее уйти.
   – В Лондоне, в нашем поместье, – ответила она и начала медленно двигаться по кругу, в центре которого находилась я.
   Вот тут я испугалась по-настоящему, уже не раз наблюдала этот «танец» вампиров вокруг своей жертвы. Мне захотелось закричать, позвать Грега.
   – Он сейчас разговаривает с Гансом о каких-то важных для него вещах, – сообщила Рената и тихо засмеялась, убыстряя шаги.
   Я вынула кулон и открутила пробку. И выставила его перед лицом Ренаты. Она замерла, втянула носом воздух, ее застывшие глаза приняли более осмысленное выражение, верхняя губа опустилась. Запах крови Грега словно отрезвил ее. Я знала, что вампиры не пьют кровь друг друга. И тем более представители одного клана. Этим занимались только низшие существа, такие как упыри – пожиратели падали.
   Я попятилась к стене. Глядя в глаза Ренаты, спросила, рисует ли она сейчас.
   – А зачем? – усмехнулась она и словно ожила.
   Ее лицо приняло спокойное выражение, черты разгладились, и я вновь видела уточненную прекрасную девушку, а не опасного хищника. Я закрыла кулон и спрятала его в вырез кофточки. Прижавшись к стене, я ждала только одного, чтобы появился Грег и вывел меня отсюда. Сейчас я понимала, отчего он так не хотел, чтобы я отправилась в гости вместе с ним. Рената действительно стала для меня опасной. Правда, она смогла взять себя в руки. Но кто знал, надолго ли.
   – Ты очень талантливая художница, – ответила я.
   – Мне это сейчас неинтересно, – после паузы сказала Рената и остановилась возле стены, увешенной от пола до потолка ее картинами. – Это раньше я выписывала все эти миры, мечтала о них, погружалась в свои фантазии. А сейчас я с Гансом, мы любим друг друга. И это ли не самая лучшая осуществленная фантазия? Ты ведь сама любишь! – добавила она и повернулась ко мне. – И разве ты хочешь заменить свое счастливое настоящее каким-то выдуманным виртуальным миром?
   – Может, и хочу, – тихо ответила я. – Ты ведь в курсе нашей ситуации. Если Грег все-таки пройдет обратное превращение, то он мгновенно окажется в далеком прошлом и мы разлучимся навечно. Ты нарисовала нас на цветущем лугу. Может, я хочу оказаться там с любимым и уже никогда и ни о чем не думать…
   – На твоем месте я бы сама прошла превращение, стала вампиром, – с вызовом проговорила Рената. – Такое решение напрашивается само собой. Тогда вы навечно останетесь вместе. И всем будет хорошо. Не глупи, Лада.
   – Нет! – закричала я, не в силах больше сдерживаться. – Не хочу, не могу стать такой как ты! Не-е-е-т!!!
   – Это неизбежно, – вкрадчиво произнесла Рената и сделала шаг ко мне.
   Увидев, как ее верхняя губа приподнялась и показались острые клыки, я бросилась к двери и налетела на Грега. Он схватил меня в объятия и крепко прижал к себе.
   – Уведи меня отсюда, – попросила я, – уведи скорее!
   – Рената, а ведь ты обещала мне, – укоризненно проговорил он.
   – Ничего такого я не сделала, – торопливо ответила она. – У твоей Лады просто нервы не в порядке.
   Когда мы оказались дома, я сразу отправилась к себе в спальню. Настроение было отвратительным. Грег чувствовал это и оставил меня в одиночестве. Я полежала в ванне с лавандовым маслом, которое успокаивало и расслабляло, посмотрела какую-то старую американскую комедию. Захотев выпить чего-нибудь горячего, спустилась на кухню. Заварив ромашковый чай, села за стол и открыла коробку шоколадных конфет. Я чувствовала себя опустошенной. Жуткая реальность вторглась в наш наполненный любовью мир. Я понимала, нам не убежать от нее. И это вызывало уныние.
   Грег заглянул на кухню. Я постаралась принять радостный вид. Но он видел меня насквозь. Усевшись напротив, начал нервно крутить чайную ложечку в пальцах. Я, как завороженная, смотрела на поблескивающий металл. Молчание затянулось.
   – Люблю тебя, – тихо произнесла я, оторвавшись от созерцания ложечки и подняв на него глаза.
   Грег бросил ложку на стол, его лицо стало грустным.
   – Люблю, – повторила я.
   – Рената хотела укусить тебя, – еле слышно сказал он. – Думает, это единственный выход. Ганс тоже так считает. Они часто говорят о нас, обсуждают нашу ситуацию.
   – Нет! – взволнованно ответила я и вскочила. – И не пойму, куда ты клонишь.
   – Успокойся, любимая, – ласково ответил Грег.
   Я подошла и уселась на колени, лицом к нему. Он обнял меня за талию и глубоко заглянул в глаза, прошептав:
   – Мне кажется, я полностью готов.
   Услышав это признание, я вздрогнула.
   – Говорю тебе все, как есть. Мы ведь честны друг с другом, – продолжил Грег после паузы.
   Я положила руки ему на плечи, мои пальцы дрожали от невыносимого волнения, охватившего меня, словно пламя сухую солому. Мне казалось, огонь выжигает меня изнутри.
   – Вся моя сущность изболелась, – тихо сказал он, не сводя с меня глаз. – Я ненавижу мой клан и всех вампиров вместе взятых, я стал поистине изгоем в своей среде. Раньше хотя бы Рената была мне близка и разделяла мои взгляды. Но ты сама видишь, во что она превратилась. Но разве это любовь?! Они опьянены кровью и… похотью. И я боюсь, что все это закончится плохо для сестры.
   – А что ты сегодня хотел узнать конкретного? – не выдержала я. – Зачем пошел к ним?
   – Не могу больше существовать в этом качестве, – с горечью продолжил он, не ответив на мой вопрос. – Не могу больше опасаться за твою жизнь! Я готов пройти обратное превращение. И я хочу этого больше всего на свете!
   Слезы побежали по моим щекам, но я не отвела взгляда от Грега и молчала.
   – Мне кажется, что и для тебя это будет наилучшим выходом, – прошептал он.
   Я увидела, как его лицо исказилось мукой, глаза посветлели и стали напоминать прозрачный лед, закушенные губы побелели. Вампир не может упасть в обморок, но мне показалось, что Грег на грани именно этого состояния.
   – Мы станем близки физически, – после паузы еле слышно продолжил он. – И сейчас я уверен, что никакая сила, никакая энергия, даже твоей девственной крови не заставит меня потерять разум и укусить. Я полностью готов внутренне. Видимо, Рената… ее решение снова стать хищником… ее явное удовольствие от процесса убийства… именно это явилось последней каплей. Не могу больше! Я с ума схожу, что все еще принадлежу к клану вампиров! Я хочу стать человеком. Хочу, чего бы это мне ни стоило! И я выдержу все!
   Грег почти кричал. Никогда я не видела его таким. Я уже плохо различала его лицо сквозь хлынувшие слезы, но твердо знала, вернее, чувствовала всей душой, что он говорит правду. Мы много раз пытались выполнить условия поверья, но Грег в последний момент не выдерживал. Он терял разум даже от поцелуев, и мы ни разу не зашли дальше. А когда узнали всю правду о том, что происходит после обратного превращения, то перестали даже пытаться.
   – Я все думаю, думаю, – уже тише продолжил он. – Пусть я перенесусь в двадцать третий год, пусть снова стану нищим поэтом…буду писать стихи… увижу маму, – прошептал он, и его глаза тут же ожили и засияли ярким голубым светом, – вспомню все радости обычной жизни простого паренька, пройду тот путь, который должен пройти. Я достаточно наказан за то, что совершил самоубийство! Это страшнейший из грехов, сейчас я знаю это точно. Нужно жить, несмотря ни на что! Нужно бороться с трудностями, но жить обычной человеческой жизнью. Все самоубийцы превращаются в нечисть, пусть и не становятся вампирами. Но мерзких сущностей много.
   Я медленно соскользнула с его колен и села на стул рядом. Грег глянул на меня немного виновато.
   – Да, дорогая, я сейчас думаю только о себе, – сказал он, – ведь это выглядит именно так. Но разве и тебе не станет легче, когда все свершится?
   – Я умру без тебя, – ответила я и всхлипнула.
   Грег налил воды и протянул мне стакан. Я жадно выпила, вытерла лицо. Но слезы снова побежали. В душе я понимала, насколько он прав. Мы не могли искусственно удерживать ситуацию, иначе это грозило взрывом. Мы не могли постоянно оставаться в подобном напряжении, оттягивая решение проблемы, это грозило затяжной депрессией нам обоим.
   – Мне кажется, что и я умру, как только расстанусь с тобой, – сказал он. – Утешает одно – моя память останется при мне. Помнишь роман Рубиана Гарца? Ведь пройдя обратное превращение, он не забыл ничего и смог записать. Хорошо, что рукопись не затерялась.
   – Еще бы! Атанас позаботился об этом, чтобы пугать этой историей всех вампиров вашего рода, если вдруг и у них возникнет подобный соблазн, – заметила я, вытирая слезы.
   Внутри меня все начало каменеть. Я видела, что Грег на грани. Встреча с Ренатой явилась последней каплей.
   – А все-таки что ты хотел выяснить конкретного? – повторила я вопрос.
   – Не знаю, стоит ли тебе говорить об этом, – после паузы ответил он. – Это пока мои какие-то смутные догадки.
   – Говори! – умоляюще произнесла я и схватила его за руки. – Иначе я с ума сойду. Я готова на все! В чем дело?
   – Я подумал, раз Ганс смог…
   – Боже мой! – закричала я и вскочила, быстро заходив по кухне. – Точно! Как я сама не догадалась?!
   – Лада! – остановил меня Грег. – Не надо так очаровываться. Не забывай, что Ганс вампир, и действуют совсем другие законы, ведь мы иная форма существования.
   – Я готова на все! – лихорадочно произнесла я. – Спуститься в ад, если это поможет, я готова…
   – Успокойся, – мягко перебил меня Грег. – И не давай опрометчивых обещаний.
   – На земле нет ничего невозможного! – уверенно проговорила я. – Сейчас я это точно знаю. Стоит только посмотреть на тебя! Если бы мне еще год назад кто-то сказал, что вампиры существуют и я полюблю одного из них, я бы сочла этого человека сумасшедшим.
   – Ладушка, давай оставим этот разговор, – ласково сказал Грег. – А там, что называется, видно будет.
   Я кивнула. Слезы высохли. Даже такая тоненькая и призрачная ниточка надежды вернула мне самообладание. К тому же в душе я была уверена, такая любовь, как наша, в силах преодолеть самые немыслимые препятствия.

   Из блокнота Грега:

     И глаз моих так манит бездна! Любви неодолима власть.
     Сопротивляться бесполезно. Лететь в ад, в пропасть. И – пропасть!
     И ты летишь во мрак колодца. Любовь толкает за черту…
     Но в бездне глаз ты видишь – солнце, горящее сквозь черноту.

   Спала я, несмотря на такой нервный день, отлично. И утром проснулась в необычайно приподнятом настроении. И сразу начала думать о предположении Грега. Я представляла, как мы станем близки, и все внутри трепетало от желания. Я так сильно любила его, но то, что физический аспект в наших отношениях практически отсутствовал, последнее время начало немного угнетать. Я не принадлежала любимому полностью, а так хотелось слиться с ним. Стать ему по-настоящему женой. Совершенный обряд происходил в трансе, и узами брака нас связал отец Грегори, настоятель вампирского монастыря. Для Грега, как вампира, это было, несомненно, настоящим союзом. Но мне хотелось обычной стандартной свадьбы с гостями и торжественным обедом, хотелось нарядиться в красивое белое платье, окутаться воздушной фатой. Как и любая девчонка, я с ранней юности мечтала об этом. И свой принц у меня уже появился – нежный, заботливый, любящий, преданный, необычайно красивый. Мне иногда хотелось попросить Грега пойти вместе в загс, подать заявление и потом расписаться, как положено. Но я знала, что это не совсем разумно, Грег жил по поддельным документам. И ему приходилось каждые пять – семь лет менять их, как и местожительство. Это была вынужденная мера безопасности, ведь довольно трудно объяснить соседям, почему вы совершенно не меняетесь внешне. Грег и Рената кочевали с места на место. Они предпочитали мегаполисы, в них легче затеряться. Последние годы местом их пребывания стала Москва. Понимая все это, я и не рассчитывала, что Грег поведет меня в загс, но в мечтах вновь и вновь представляла нашу свадьбу. Вот и сейчас я буквально грезила наяву, лежа на спине и глядя в потолок. Я видела, какое на мне роскошное, изысканное, белоснежное платье, из каких цветов букет невесты. Рядом представляла Грега в черном строгом костюме и белой рубашке, улыбающегося, оживленного и счастливого.
   – Так и будет когда-нибудь, – прошептала я. – Главное, верить! И все сбудется. Нужно запрограммировать себя на это… Грег, уже просто Гриша, милый, живой, красивый, любящий обычный парень ведет меня под руку в наш районный загс. И потом мы живем долго и счастливо. Вот и все! И другого не дано. Нужно говорить себе это ежедневно, представлять это реально, тогда точно все сбудется. Я больше не могу жить в постоянном страхе, в напряжении, в ожидании новой боли и новых страданий. Хватит!
   И когда я ощутила прикосновение прохладных губ, то невольно улыбнулась и мягко ответила на поцелуй. Грег, возникший словно из воздуха, лег рядом и обнял меня. Я вздохнула и положила голову ему на плечо, уткнувшись носом в шею.
   – Моя храбрая девочка, – прошептал он, и его дыхание защекотало мне ухо. – Я слышал, что ты сейчас шептала спросонья.
   – Так все и будет! – пробормотала я. – Главное, ничего больше не бояться.
   После завтрака я решила съездить к Лизе и привести волосы в порядок. Приближались наши дни рождения, мое – 19-ого октября, Грега – 21-ого, и мне хотелось выглядеть достойно. Правда, мы пока даже не обсуждали, как хотим их провести.
   – Хочешь, составлю тебе компанию? – предложил Грег. – Конечно, в салон не пойду, а подожду тебя в машине.
   Я задумалась. Мне не хотелось расставаться с ним даже на несколько часов, и в то же время я давно не видела Лизу и мечтала всласть поболтать с ней. Грег глянул на меня и все понял без слов.
   – Хорошо, поезжай одна, – сказал он и улыбнулся.
   – А ты? – спросила я.
   – Есть кое-какие дела, – уклончиво ответил он. – Но не волнуйся, ничего особенного, так житейские мелочи.
   Я договорилась с Лизой на три часа. Окончив этим летом колледж, она устроилась в салон «стилистом-визажистом», как она с гордостью сообщила мне по телефону, а, по сути, просто парикмахером. Но Лиза с детства обожала делать прически, она буквально ножницы из рук не выпускала, поэтому выбранная специальность была ей по душе.
   Вышла я из дома около двенадцати, решив пробежаться по магазинам в поисках подарка Грегу на день рождения. По правде говоря, я просто не знала, чем порадовать его. Несколько дней изучала в Интернете самые разные товары, но ни к чему не лежала душа. Я просмотрела несколько видов швейцарских часов элитных марок, эксклюзивные украшения модных ювелирных домов, редчайшие антикварные издания. Но так ни на чем и не остановилась. Но я по своей природе кинестетик [6 - Кинестетик (англ. kinesthetic – «кинестетичный», «чувствительный к движениям») – в психологии один из типов людей по предпочтительному способу восприятия окружающего мира – осязания. Кинестетики хорошо запоминают запахи, тактильные контакты, физические действия.], и мне лучше ощутить вещь в реальности, пощупать ее, рассмотреть со всех сторон. По этой причине я редко что-либо покупаю через Интернет. И сейчас решила просто побродить по магазинам. Может быть, наткнусь именно на то, что доставит радость моему любимому.
   Вначале я отправилась на улицу Пятницкую, на которой имелось множество разнообразных магазинчиков, в том числе и ювелирных. Наш дом находился неподалеку, и я решила, что совмещу приятное с полезным и заодно пройдусь. Тем более погода была неплохая, по крайней мере, дождь прекратился. Я быстро шла по переулку, ведущему на Пятницкую. Вдруг сумочка соскользнула с плеча и упала. Я наклонилась, чтобы поднять ее, и краем глаза заметила какое-то движение сбоку. Вскинув голову, увидела высокого парня в черной кожаной куртке. В городе началась эпидемия гриппа, и многие ходили в медицинских масках. Нижняя часть его лица была прикрыта такой маской, но это не вызвало у меня подозрений. Но вот острый взгляд и быстро надвинутый козырек кепки на лицо инстинктивно показались мне подозрительными. Парень ускорил шаг, обогнал меня и, не оглядываясь, устремился вперед. Я посмотрела на его стройную фигуру, на туго заплетенную черную косичку, болтающуюся по спине, пожала плечами и пошла дальше. Я сама не понимала возникшего волнения, приписала его взвинченным нервам и решила выбросить свои необоснованные страхи из головы. Однако парень с косичкой, прежде чем завернуть за угол, обернулся. Он глянул на меня из-за высоко поднятого воротника куртки, но тут же исчез за углом здания. Я сильно испугалась и даже решила позвонить Грегу. Но потом подумала, что веду себя довольно глупо.
   «А может, я ему просто понравилась? – пришла в голову вполне здравая мысль, и я даже заулыбалась. – Разве такого быть не может? Вот он и посмотрел на меня. А подойти постеснялся».
   Успокоив себя этими рассуждениями, я отправилась на Пятницкую. Но периодически поглядывала по сторонам. Парень исчез. Зайдя в ювелирный, я и думать о нем забыла. Я внимательно рассмотрела новую коллекцию с индийскими рубинами, но мужские кольца были однотипными и особо меня не впечатлили. Грег обожал дорогие украшения. Но выбирал исключительно авторские работы или заказывал по своим эскизам. На соседнем прилавке я увидела коллекцию изделий из белого золота. Мне понравился крупный простой крест, выложенный гладкими сапфирами, обрамленными мелкими бриллиантами. Украшение сверкало, переливалось, но выглядело благородно. Цена впечатляла, но это меня не смущало. Я подержала его в ладони, любуясь игрой камней, и почти не слушая заученные комментарии продавца. Но дарить крест вампиру? Было в этом что-то настолько неправильное, что я, несмотря на всю прелесть украшения и мою уверенность, что подобная вещь могла бы понравиться Грегу, все-таки отказалась от покупки. Я зашла в пару магазинов с сувенирами, но и там мало что приглянулось. Я даже посетила модный бутик мужской одежды, но ряды костюмов раскрученных брендов не вызвали во мне никакого воодушевления.
   Приуныв, я выпила чашку капучино в ближайшем кафе и отправилась к Лизе. Салон, в котором она работала, находился неподалеку от метро «Серпуховская». Пешком до него было минут пятнадцать, и я решила прогуляться. На полпути начал накрапывать мелкий дождик. А я была одета в короткое кашемировое пальто молочного цвета. Достав зонт из сумки, я нажала кнопку, но механизм заело. Дождь все усиливался, да еще и подул довольно резкий ветер. Я с силой тряхнула зонтом, он с треском раскрылся, мощный порыв ветра развернул его вместе со мной, и я увидела парня. Он стремительно пересек улицу, удаляясь от меня. Это был все тот же незнакомец с запоминающейся косичкой, ошибиться я не могла. Кожаная куртка с высоко поднятым воротником, низко надвинутая на лицо черная кепка, болтающаяся по спине длинная тугая коса. Я замерла, глядя ему вслед и не зная, на что решиться. Все это могло быть простым совпадением, мало ли какие у этого человека здесь дела, и я случайно с ним пересекалась. Но вдруг он следил именно за мной?
   – Лада! – раздался в этот момент голос прямо у меня над ухом.
   Я вздрогнула, обернулась и увидела дружка Лизы.
   – Димка! Ты меня напугал! – засмеялась я. – Ты тут откуда?
   – Да сегодня препод по режиссуре не пришел, последней пары не было, вот я решил к Лизоньке заглянуть. К ней сейчас направляюсь. А ты? Хорошо выглядишь, кстати! Давненько не виделись.
   – Спасибо! Ты тоже красавчик! – ответила я и взяла его под руку. – Я с Лизкой договорилась на три часа. Пошли?
   – Только зонт закрой, – предложил он. – Лучше под моим. Он у меня больше.
   И Дима открыл зонт. Я машинально огляделась по сторонам, но парня с косичкой и след простыл. И я решила выкинуть все это из головы.
   – Как там учеба? – вяло поинтересовалась я, когда мы двинулись по улице.
   – Все как обычно, – охотно заговорил Дима. – Интересно очень! Мы ролики уже самостоятельно снимаем. А во втором семестре в плане уже и клипы на песни. Зря ты ушла, какой-то непонятный академ взяла, типа по состоянию здоровья. А я вижу, ты отлично выглядишь, прямо пышешь здоровьем, я бы сказал. Ясно, что для вида.
   – Дима, вообще-то это не твое дело, – сухо заметила я.
   – Да ладно тебе, – увещевающим голосом ответил он. – Все понимают, что это из-за смерти Иры…
   – Со следующего года снова начну учиться, – перебила я его.
   – Хорошо, хорошо, – тут же согласился он. – Другой курс, новые ребята, так тебе будет легче.
   Возникла неловкая пауза. Я отчего-то не знала, о чем с ним говорить. Дима, по всей видимости, тоже чувствовал смущение и молчал.
   – А ты не знаешь какой-нибудь хороший антикварный магазин? – после паузы спросила я.
   Он оживился и заулыбался.
   – А что ты хочешь посмотреть?
   – Понимаешь, у моего парня скоро день рождения, – торопливо начала я. – А он любит всякие необычные вещи. Я сейчас по магазинам пробежалась, но ничего такого не увидела. Может, антиквариат это вариант?
   Дима задумался. Мы в этот момент подошли к длинному подземному переходу под Серпуховской площадью. Нам нужно было выйти к метро «Добрынинская», салон находился неподалеку. Я уже начала спускаться по ступеням, как Дима вдруг остановился.
   – Есть у моих родителей одна знакомая, – задумчиво проговорил он. – Знаешь, этакая гранд дама из позапрошлого века. Ей, думаю, далеко за восемьдесят, но она все еще носит шляпы с полями, туфли на каблуках, кружевные накидки. Но старушка вполне в здравом уме и твердой памяти. Говорить с ней весьма любопытно. Меня она помнит с детства, по-своему любит. И часто зовет в гости.
   – Что-то не пойму, – начала я, видя, что он замолчал.
   – Но вот как она тебя примет, – продолжил Дима, – это вопрос. Она одинока, живет тут неподалеку. Понимаешь, Лада, ее квартира – это шкатулка с такими раритетами, что дух захватывает. Она продает кое-что, но не через магазины, а из рук в руки и исключительно хорошим знакомым. Могу позвонить.
   Дима встряхнул зонт, закрыл его и взял меня под руку. Мы спустились в переход. Его идея показалась мне не совсем удачной. Идти к какой-то неизвестной мне старухе, чтобы купить неизвестно что?
   – Ее муж… настоящий Дракула, – вдруг сказал Дима.
   Я повернулась к нему, не понимая, что он имеет в виду.
   – Не пугайся, не настоящий, конечно! – расхохотался Дима, глянув в мое лицо. – Был такой цирковой номер. Он работал обычным гимнастом, летал под куполом цирка. Но со временем, чтобы привлечь публику, его номер сильно видоизменили. Когда он спускался из-под купола в развевающемся черном плаще с окровавленным ртом и обвисшей в его руках жертвой, то есть просто гимнасткой, зал немел, а некоторые дамы падали в обморок. Это мне Изольда Игнатьевна рассказывала.
   – Так ее зовут, – констатировала я. – С первого раза и не запомнишь.
   – И ее муж собирал всякие штучки для своего образа. Я сам видел украшение в виде серебряной связки чеснока. Представляешь, серебряный чеснок? – рассмеялся он.
   – Интересно! – оживилась я.
   Мне уже хотелось пойти к этой даме. И правда, у нее могло оказаться что-нибудь вполне подходящее для подарка.
   – Могу ей позвонить, – предложил Дима.
   – А это удобно? – все еще сомневалась я, хотя меня разбирало любопытство.
   – А почему нет? Она вообще-то дама деловая, а ты покупатель. Но учти, Ладка, у нее вещи бесценны, на мой взгляд. На каком-нибудь аукционе продать, целое состояние можно получить. Но сама понимаешь, возраст преклонный, хлопот не оберешься, вот и распродает понемногу и по знакомым. Сам видел подлинную фотографию Ленина на каком-то субботнике. В рамочке на стене висит, вся пожелтела. Ее бы отреставрировать. Но у нее там много чего есть. А уж старинных книг! Полки ломятся.
   – Ты меня окончательно заинтриговал! Прямо не терпится пойти к твоей знакомой.
   – Устрою, – с улыбкой пообещал Дима.
   Мы в этот момент приближались к салону. Лиза стояла возле входа в накинутой на плечи курточке и курила. Увидев нас, замахала рукой. Я махнула в ответ.
   – Я сейчас! – вдруг сказал Дима и юркнул в переулок.
   Я удивленно глянула ему вслед, затем подошла к Лизе.
   – Димон исчез, – сказала я и пожала плечами. – Мы с ним случайно встретились.
   – Сейчас появится, – весело проговорила она. – За углом цветочная палатка.
   – Все еще балует тебя? – заулыбалась я.
   – А то! – задорно произнесла Лиза. – Цветочно-конфетный период у нас нескончаем. И это здоровски! А Димка нежадный пацан.
   – Знала бы ты, как я за вас рада! – искренне сказала я.
   – А у тебя-то как? – озабоченно спросила она. – Вижу, с предками не живешь, а папаша твой постоянно там. Все время его джип возле подъезда. Ты что окончательно свалила из родного дома? Все у парня своего? У него отдельная что ли?
   – Ты меня завалила вопросами! – засмеялась я.
   – Еще бы! Ты совсем пропала, даже звонишь редко. Мы тут с ребятами встречались на днях, пивко попили. Мартышки-то наши женились в прошлом месяце. Но типа тайно, никого не приглашали, а просто расписались. Зажали свадьбу, одним словом.
   «Мартышки» – это было прозвище наших бывших одноклассников Саши и Наташи. Они постоянно ходили в обнимку и были неразлучны.
   – Может, решили сэкономить, – заметила я. – Жизнь сейчас дорогая.
   – Пусть как хотят, это их дело. Но ты не ответила, – перебила меня Лиза. – Ты с парнем?
   – Ну конечно! – мягко проговорила я. – Ты не волнуйся. У нас все хорошо. Живем гражданским браком и все серьезно.
   – Да ну? – Лиза округлила глаза. – Наконец-то! А то ты у нас прямо последняя девственница класса была. Ну и как? – придвинулась она ко мне.
   – Супер, – нехотя ответила я. – Мы очень друг друга любим.
   – Хоть бы познакомила со своим. Может, сходим куда-нибудь вместе?
   – Это вряд ли, – тут же отказалась я. – Он у меня необщительный, замкнутый, не любит тусовки.
   – Ух ты! – недоверчиво заметила Лиза.
   В этот момент на мое счастье из-за угла вывернул Дима. Он нес два букета и с кем-то говорил по телефону.
   – В двойном размере что ли? – засмеялась я.
   Лиза повернулась к нему и хихикнула.
   – А может, он решил и тебе подарить, чтоб обидно не было, – предположила она.
   Дима подошел к нам. Он закончил разговор, сунул телефон в карман куртки, протянул Лизе букет из сиреневых ирисов. Она звонко чмокнула его в щеку.
   – А это кому? – поинтересовалась она, глядя на второй букет из крупных белых хризантем.
   – Лада, извини, как-то глупо получилось, – смутился Дима. – Этот букет для Изольды. Я с ней только что договорился о встрече. Но если хочешь, я и тебе куплю!
   – Да в честь чего? – засмеялась я.
   – Вы идете к этой ненормальной? – спросила Лиза.
   – А ты ее знаешь? – удивилась я.
   – Как-то с Димоном заходила. У нее не квартира, а музей. Да и сама Изольда, по-моему, больна на всю голову, твердит, что была замужем за вампиром. Но мне потом Димка все объяснил. Мы ей тогда лекарства какие-то заносили.
   – Мама попросила, – пояснил Дима. – У Изольды же нет никого.
   – А тебе-то что там понадобилось? – спросила Лиза, с любопытством глядя на меня. – Ну, ты и обросла! – не к месту добавила она.
   – Хочу подарок необычный сделать своему парню. У него день рождения скоро.
   – Вот так – так! – расхохоталась Лиза. – Да зачем ему эта старая рухлядь?
   – Он любит антикварные вещи, – пояснила я.
   – Да сколько ему лет? Сто? – не унималась она.
   – Восемнадцать, – тихо ответила я.
   – Ну чего ты к ней пристала? – вмешался Дима. – У каждого свои вкусы.
   – У Ладки, между прочим, тоже скоро день рождения, – повернулась к нему Лиза. – Будешь отмечать? Помнишь, как мы в прошлом году в клубе зажигали?
   – Помню, – ответила я.
   Как раз тогда я второй раз встретилась с Грегом. И он оказывал знаки внимания именно Лизе. Позже я узнала, что это была продуманная игра для привлечения моего внимания. Но все равно мне вдруг стало сейчас очень неприятно, немотивированный укол ревности причинил боль. Я сама не ожидала такой реакции, ведь была уверена в любви Грега. Но мы постоянно находились в замкнутом пространстве и были практически в изоляции, и у меня не возникало причин для ревности. Но сейчас я словно увидела его со стороны. Молодой, прекрасный, загадочный, отстраненный – Грег всегда вызывал повышенное внимание противоположного пола.
   «Превратилась в законченную собственницу? – удивилась я про себя. – Что это со мной? Не замечала раньше. Но по-настоящему мы все еще не принадлежим друг другу. Видимо, подсознательно я не уверена до конца именно из-за отсутствия физической близости. Вот вдруг и заревновала даже к прошлому».
   – Лада, ау! – услышала я.
   Лиза смотрела на меня пристально и улыбалась.
   – Что? – вышла я из прострации.
   – О чем ты так задумалась? Я спросила насчет твоей днюхи.
   – Нет, я не буду отмечать, – быстро ответила я. – Прости.
   – А-а-а, – разочаровано протянула она. – Ну да ладно, дело твое. Пошли уже в салон! Не терпится заняться твоей прической.
   Дима остался в холле и сразу уткнулся в айфон, а мы отправились в зал. Я сказала, что больше не хочу никаких модных изысков.
   – В общем, вернуть русый? – уточнила Лиза. – Но у тебя так челка отросла!
   – Не равняй, хочу отрастить волосы. Как раньше, и без челки.
   Через пару часов Лиза закончила работу. Результатом я осталась довольна. Волосы приобрели светло-русый цвет, очень похожий на мой естественный. Только сейчас тон был с золотистым отливом, что мне, несомненно, шло. Лиза сделала косой пробор и зачесала отросшую челку набок.
   – Ну, как-то так, – удовлетворенно сказала она, развернув меня к зеркалу и изучая мое отражение. – Можешь носить широкий обруч или ленту, чтобы челка в глаза не лезла, пока окончательно не отрастет. И все-таки с шоколадным цветом волос ты выглядела острее и эффектнее.
   – Тебе виднее, – сказала я и встала. – Но вновь захотелось быть естественной. Да и проблем меньше. А то волосы отрастают, корни светлые, без конца подкрашивать нужно. Замучаешься.
   – Просто ты ленива, – констатировала Лиза. – А красота требует жертв.
   Я промолчала, спорить совершенно не хотелось. Поцеловав Лизу и поблагодарив, я покинула зал. К ней уже садился следующий клиент, поэтому она даже не вышла в холл. Дима по-прежнему сидел, уткнувшись в дисплей айфона. Но когда я окликнула его, поднял взгляд и присвистнул.
   – Ну, супер! – сказала он. – Все-таки блондинкой тебе лучше.
   – И я про то, – удовлетворенно заметила я и тряхнула волосами. – Пошли к твоей знакомой? Лиза так занята, что выйти не может.
   Изольда жила неподалеку от салона. Мы свернули в один из переулков и приблизились к старинному высотному дому начала прошлого века. Подъезд меня впечатлил. Ажурная кованая лестница, изразцовый пол, высоченные пролеты. Мы поднялись на лифте на пятый этаж. Дверь в квартиру показалась мне входом в кафедральный собор, такой она была высокой и массивной. Дима позвонил. Дверь через какое-то время открылась, на пороге стояла сухонькая, довольно высокая старушка. Она старательно держала спину прямо, хотя я видела, что это дается ей с трудом. Седые волосы уложены в высокую прическу, брючный комплект из белого трикотажа смотрелся даже нарядно, хотя я понимала, что это домашняя одежда. Ощущение нарядности создавала и ажурная вязаная шаль, накинутая на плечи.
   – Добрый день, прошу, – сказала она и пригласила нас жестом в квартиру.
   Когда мы вошли, Дима протянул ей букет хризантем. Изольда зарделась совсем как девочка и тут же спрятала лицо в цветы.
   – Благодарю, Димитрий! Ты всегда так мил.
   – А это Лада, – представил он. – Я вам говорил по телефону.
   – Очень приятно, – сказала она, пристально изучая мое лицо. – Проходите в гостиную.
   – Извините, Изольда Игнатьевна, – ответил Дима. – Но меня девушка ждет, и я вас покидаю.
   – О, мой друг! – взволнованно произнесла она и протянула ему руку, унизанную сверкающими кольцами. – Не смею задерживать. Любовь – это главное в жизни!
   Дима поцеловал ей кончики пальцев, улыбнулся, подмигнул мне и покинул квартиру.
   Я ощутила легкое волнение и просто не знала, с чего начать. Изольда вводила меня в трепет. Она сама казалась музейным экспонатом, как и все в ее гостиной. Она вежливо предложила мне присесть. Я остановила взгляд на антикварном диване с деревянной резной панелью вверху спинки и деревянными подлокотниками. Он был завален подушечками, вручную расшитыми разноцветным шелком.
   – Вам там будет не совсем удобно, – заметила Изольда и показала на кресло рядом.
   Я примостилась на нем.
   – Чаю? – любезно предложила она.
   – Спасибо…, – быстро ответила я и смешалась.
   – Спасибо да или спасибо нет? – не унималась она.
   – Благодарю, я не хочу чая, – уточнила я.
   – Не смею настаивать, – улыбнулась Изольда и уселась на диван.
   Мне показалось, что она приготовилась к длительной беседе, но это в мои планы не входило, и я решила сразу приступить к делу.
   – Дима сказал, что у вас есть уникальные вещи, – начала я, глядя в ее когда-то голубые, но со временем сильно выцветшие глаза.
   – И что? – как мне показалось, насмешливо спросила она.
   – Дима сказал…
   – Мало ли что вам наговорил Димитрий! – оборвала она меня и поправила сползшую с плеча шаль.
   Я замолчала, чувствуя все возрастающую неловкость. И начала изучать гостиную.
   Она реально напоминала музей по количеству всевозможных вазочек, статуэток, резных этажерок, уставленных причудливыми вещицами, картин, вперемежку с фотографиями, занимающих практически все стены. Причем никакого общего стиля не наблюдалось. Самурайские мечи, скрещенные в простенке между огромных окон, соседствовали с тонкой вышивкой пасторального сюжета, старинная китайская напольная ваза стояла рядом с ультрасовременным сосудом из разноцветного стекла причудливой формы, фигура слона, искусно выточенная из красного дерева, находилась на деревянном полированном сундучке с палехской росписью.
   «Что я тут делаю? – вдруг подумала я. – Старуха явно не расположена что-либо мне предлагать».
   И я встала. Изольда посмотрела на меня с удивлением.
   – Вы хотите пройти в дамскую комнату? – уточнила она, понизив голос.
   Я растерялась и кивнула. Она поднялась, и мы вышли в коридор. Когда проходили мимо приоткрытой двери рядом с гостиной, я машинально посмотрела в довольно широкую щель. И невольно остановилась. Распластанное чучело летучей мыши на стене выглядело впечатляюще, под ним находился раскрытый гроб из черного полированного дерева, рядом стояли зажженные свечи.
   – Что это? – прошептала я.
   – Какая вы любопытная девушка! – недовольно заметила Изольда. – Это спальня моего покойного мужа.
   – Ах да, он же был вампиром, – сказала я и мило ей улыбнулась.
   Но, видимо, в моем голосе было что-то такое, что заставило Изольду более внимательно на меня посмотреть. Она задумалась.
   – Интересуетесь? – после паузы спросила она совсем другим тоном.
   – Еще как! Вампиры – моя тема по жизни.
   – Вы, молодежь, так выражаетесь, что не всегда понятно, что вы имеете в виду, – пробормотала она. – Но, кажется, вас я поняла. Прошу!
   И она к моему удивлению распахнула дверь в комнату. Мы вошли. Это был самый настоящий склеп, а не спальня. На невысоком постаменте стоял гроб, крышка лежала на полу. Увидев на дне гроба алое постельное белье, подушку и стеганое одеяло я не смогла сдержать улыбки.
   – Неужели ваш муж спал в гробу? – спросила я.
   – Как и положено всем вампирам, – невозмутимо ответила Изольда. – Вы же сказали, это ваша… тема.
   – Современные вампиры уже не спят в гробах, – заметила я и подошла к низкому деревянному столику, опорой которому служили черепа, выглядевшие настоящими.
   На нем находились интересные вещи. Я увидела связку чеснока, на вид из серебра, набор ножей, тоже как будто серебряных, бутылочку с выдавленным на боку крестом, видимо, для святой воды, несколько искусно выточенных кольев, несомненно, осиновых, бархатные мешочки. Взяв один из них и раскрыв, я поняла, что он набит обычным просом.
   – А вот и защита от вампиров, – констатировала я. – Если рассыпать на пути вампира что-то мелкое, то он не уйдет с этого места, пока не пересчитает.
   – Именно! – довольно произнесла Изольда. – Рада встретить девушку, вооруженную знаниями.
   – Все вампиры считают, как одержимые. Хотят дойти до числа шестьсот шестьдесят шесть, – продолжила я. – Только тогда они по силе сравнятся с князем Тьмы.
   – О, да! – закивала она. – Именно так мне муж и рассказывал.
   – Но если он был вампир, то почему собирал средства уничтожения и защиты… от вампиров?
   – На самом деле, это все подарки, – улыбнулась она. – Но вы, я вижу, и правда… в теме.
   – Изольда Игнатьевна, – серьезно начала я, – хочу вам сообщить, но под большим секретом, об этом не знает никто, даже Дима, что мой любимый настоящий вампир. Думаю, именно вы в состоянии понять меня.
   Она отступила на шаг, скрестила пальцы, выпрямила спину и пристально посмотрела мне в глаза. Я не отводила взгляда и оставалась серьезной. Я понимала, что если она мне поверит, то захочет помочь с подарком. После паузы Изольда моргнула, ее лицо просветлело, глаза увлажнились.
   – Я долго живу на свете и многое повидала, – сказала она. – И многие люди здесь перебывали. Приходили и не вполне нормальные, вообразившие себя вампирами или оборотнями, или черт знает чем. Но появлялись и весьма интересные личности. Я вам верю, Лада, и ваши слова меня не удивляют. Но будьте предельно осторожны. Я любила своего мужа, но он не был вампиром, он был просто цирковым. Однако мечтал стать им. И даже общался с настоящими вампирами. А в Москве их было немало. Как я понимаю, они по-прежнему здесь обитают. Хотя, почему бы и нет? Потребность зла всегда велика. Это заложено в человеческой природе. И как это ни тривиально звучит, чем было бы добро без наличия зла? Но все это сложные философские вопросы. А вы ведь здесь не за этим. Не так ли?
   – Да, – кивнула я. – У моего любимого вампира скоро день рождения. И я хотела сделать ему какой-нибудь необычный подарок.
   Изольда сразу оживилась.
   – Кольцо князя Тьмы? – задумчиво проговорила она. – Но я не смогу с ним расстаться, это подарок мужа… Может, терновая веточка с настоящими засохшими каплями крови Христа?.. Но для вампира это может оказаться смертельным… Перевернутый анк [7 - Анк – египетский крест с петлей, символизирует бессмертие.] из эбонита на платиновой цепи?… Может быть, может быть…
   Я не отвлекала ее от раздумий и молча ждала.
   – Кажется, я знаю, что вам подойдет! – наконец, сказала Изольда и улыбнулась. – Вы пока пройдите в гостиную. Кстати, можете посмотреть литературу. Там есть прекрасные букинистические издания. А книга всегда остается лучшим подарком. Может, что-то подберете. А я пока найду то, что наметила для вашего друга.
   Изольда двинулась вглубь спальни-склепа и открыла небольшую полукруглую дверь, которую я сразу и не заметила. Видимо, там находилось что-то типа кладовой. Она скрылась в ней, а я вернулась в гостиную.
   Грег, как и Рената, собирал книги о вампирах, и предложение подарить ему какое-нибудь редкое издание показалась интересным. Я увидела в углу высокий старинный книжный шкаф из красного дерева. Дверцы были застеклены. Я приблизилась и с любопытством начала изучать корешки. Многие названия были с буквой «ять».
   «Вампиры и их жертвы», «Вампир-людоед», «Люди тьмы и их превращения», «Граф Дракула», «Оборотни против вампиров», – читала я названия книг. Это все были издания прошлого века, и ни одного из авторов я не знала. Меня привлек красивый красный кожаный корешок с золотым тиснением. «Оборотни в мифах Японии и Китая», – прочитала я и вытащила книгу. Она выглядела как новая. Издана была в середине двадцатого века. Я заглянула внутрь. Иллюстрации поражали красотой и изысканностью. Увидев рисунок девушки с кошачьей головой, я с любопытством начала читать.

   «На границе префектур Кумамото и Оиты есть действующий вулкан Асо с несколькими кратерами. По преданию в одном из них прячется дворец, в котором в праздник весеннего равноденствия Сэцубун собираются кошки со всей Японии. Однажды молодой охотник заблудился в этих горах как раз в этот день. Он шел долго по горной тропинке и, очень устав, прилег под развесистой сосной. Когда проснулся, увидел, что неподалеку на валуне сидит девушка неземной красоты. Охотник приподнялся и радостно спросил, кто она и как здесь оказалась. Девушка приблизилась, но не ответила. Охотник поразился цвету ее круглых глаз с приподнятыми уголками. Они были зелеными, как виноград, а черные зрачки узкими, как у кошки.
   – Ты так утомлен, – промурлыкала она нежным голоском, – испей водицы из прохладного источника.
   Охотник тут же вспомнил истории о Нэкодаке, кошачьей горе. Но он никогда не верил в оборотней и только смеялся над рассказчиками. Он встал и пошел за девушкой, облизываясь на ее стройное тело, колышущееся под тонкой одеждой. Но когда попил воды, а это был волшебный источник оборотней-кошек, тут же почувствовал, как тело начинает сильно зудеть, ногти превращаются в коготки, а усы становятся редкими и длинными. Скоро он понял, что покрывается шерстью, и закричал от ужаса. Девушка привела его во дворец и, обратившись в кошку, исчезла. А наш горе-охотник вынужден был днем и ночью удовлетворять ненасытную королеву кошек, а так же ее придворных дам и даже их служанок. Они выпили всю его силу самца, а потом отпустили. Но он не смог дойти до своей деревни и умер по дороге от крайнего истощения».

   – Выбрали что-нибудь? – услышала я и машинально захлопнула книгу.
   Изольда подошла ко мне и глянула на обложку.
   – О! Это отличное издание, – заметила она. – Мужу подарили на юбилей. Но он, насколько я помню, не очень-то любил рассказы об оборотнях. Вампиры с ними не в ладах. Так уж повелось испокон века. Думаю, по этой причине в библиотеке вашего друга отсутствуют подобные книги.
   – Я видела несколько именно про оборотней, – сказала я и улыбнулась, глядя на коробку в ее руках. – Что это? – с любопытством добавила я.
   Изольда поставила коробку на деревянный столик возле окна и, не торопясь, открыла ее. Она извлекла сундучок из почерневшего дерева. На его стенках золотились полустертые от времени иероглифы.
   – Это набор. Здесь средства защиты от оборотней, – сообщила она и открыла сундучок. – Раз ваш друг вампир… настоящий… то ему нелишне иметь такие вещи. Мало ли! Вдруг когда-нибудь пригодятся.
   – Не думаю! – не удержалась я от замечания, но заглянула в сундучок. – Мой Грег обладает сверхспособностями. А что такое оборотень? Это человек, который обращается в какого-либо зверя.
   – Да, это основная их характеристика, – ответила Изольда и достала из сундучка старинную на вид круглую вещь, похожую своей отполированной поверхностью на зеркало. – Но оборотни чрезвычайно осторожны и хитры, как и все звери. Они обладают необычайным чутьем, их ум изворотлив. И вот одно из средств распознавания.
   Изольда протянула мне вещь. Я с недоумением взяла и начала разглядывать.
   – Это бронзовое зеркало, – продолжила она. – Как видите на оборотной стороне иероглифы. Это заклинания от оборотней. Поэтому отполированная сторона имеет магические свойства. Если поднести зеркало к лицу оборотня, то отразится морда того зверя, в которого он обращается. Вы не оборотень! – с улыбкой добавила она. – Я вижу отражение вашего прелестного личика.
   Я немного смутилась и положила зеркало в сундучок. Увидев на дне свиток, аккуратно достала его и развернула. Он был покрыт рядом иероглифов.
   – А это что? – поинтересовалась я.
   – Это магические заклинания от оборотней, – охотно пояснила Изольда.
   – Но я не знаю китайский!
   – А это и необязательно, – заулыбалась она. – Достаточно поднести этот свиток к оборотню, как он тут же сбежит от вас. К тому же полезно, чтобы такое заклинание висело в доме. Тогда оборотни будут обходить стороной ваше жилище. Видите, какая красивая каллиграфия, к тому же на шелке. Он выглядит как интерьерное украшение.
   Я свернула свиток и положила его в сундучок. На дне были кусочки какого-то непрозрачного камня и длинные ржавые гвозди. Я достала один из них.
   – Это гвозди из гроба, – невозмутимо сообщила Изольда.
   И я тут же кинула его обратно, невольно вытирая пальцы.
   – Такие гвозди – хорошее оружие. Если вонзить его в оборотня, то он заболеет. Но можно и убить его таким гвоздем. Если вбить его в середину лба, когда оборотень спит в виде зверя.
   – А что это за камни? – спросила я, но не рискнула достать их из сундука.
   – Это яшма, – сказала Изольда. – Она всегда служила амулетом от нечистых духов, в первую очередь от оборотней-лисиц. Таковы ее свойства. Ну как вам подарок? – спросила она и закрыла сундучок. – Учтите, он изготовлен в Китае в пятнадцатом веке. И это не подделка.
   – Да, это очень интересно, – задумчиво ответила я, поглаживая прохладную поверхность дерева. – Наверное, я приобрету. Ваша цена?
   Изольда цепко на меня глянула.
   – Я еще вот ту книгу возьму, если вы не возражаете, – сказала я. – Про оборотней Китая и Японии. Она очень красиво оформлена и как раз в тему подарка.
   – Хотите скидку за два предмета? – уточнила Изольда деловым тоном.
   – Нет, что вы! Я и не собираюсь торговаться, – возмутилась я. – Называйте цену.
   – А потом ваш друг-вампир явится ночью…, – попыталась она пошутить.
   – Но без приглашения хозяев ни один вампир не войдет в дом, – в тон ей ответила я.
   – Ну, хорошо, хорошо! – улыбнулась она.
   И назвала цену. Она оказалась даже меньше той, что я ожидала.
   – Вы уверены? – спросила я.
   – Конечно! – ответила Изольда. – Вам она кажется чрезмерной?
   – Наоборот, – пробормотала я и отправилась за сумочкой.
   Дима заранее предупредил меня, что Изольда берет только наличными, и мы перед походом сюда, завернули в ближайшее отделение банка. Я, не зная, чего ожидать, сняла очень большую сумму. И ее как раз хватило. Изольда взяла деньги, затем упаковала сундучок в коробку. У книги оказался картонный футляр. Я все сложила в пакет и поблагодарила ее.
   – Ну что вы! – зарделась она. – Это мне очень приятно познакомится с такой милой барышней. Я живу довольно замкнуто. Лишь старинные друзья навещают. Но не часто. У всех свои дела. И многие мои ровесники уже давно на том свете.
   На миг мне стало жаль ее.
   – Дима приходит к вам, Изольда Игнатьевна, – мягко сказала я.
   – Это да! – оживилась она. – Приятный молодой человек, к тому же сын моих давних друзей. Но вот его девушка Лиза очень невоспитанная и невыдержанная, – не удержалась она от колкого замечания.
   – Лиза моя подруга с детства, – торопливо сообщила я. – И поверьте, ее стиль поведения своего рода маска. А так Лиза очень хорошая и милая.
   – Ну, дай бог! Дай бог, – ответила Изольда. – А вы заходите, если что. Запишите мой телефон на всякий случай.
   Я кивнула и достала смартфон.
   Когда вышла на улицу, решила поймать такси, пакет оказался довольно тяжелым. Но меня занимало, где сейчас Грег. Не хотелось, чтобы он увидел подарок раньше времени. Я остановилась у дороги и машинально подняла руку. Почти тут же возле меня притормозили обычные на вид «Жигули». Я заглянула в приоткрывшуюся дверцу. За рулем сидел парень и приветливо мне улыбался.
   – Мне недалеко, – сообщила я и назвала адрес.
   – О’кей, – тут же согласился он.
   Но я медлила. Безопаснее было вызвать такси по смартфону через приложение.
   – Вам помочь? – широко улыбнулся он.
   Я внимательно на него глянула. Его лицо выглядело симпатичным и даже добродушным. На вид ему было чуть за двадцать. Черные длинные волосы, гладко зачесанные назад и прячущиеся под воротником кожаной куртки, высокий лоб, приятное лицо – ничего устрашающего я не видела. Открыв заднюю дверцу, я уложила пакет. Парень резко ко мне развернулся. И тут я заметила выскочившую из-за поднятого воротника куртки туго заплетенную косичку.
   – Это же…, – прошептала я. – Это… или у меня уже паранойя?
   Но я точно уже видела эту косичку сегодня, и в страхе отпрянула от дверцы.
   – Извините, я передумала, – быстро сказала я.
   Но в этот момент меня бесцеремонно подтолкнули сзади. И я уперлась руками в сидение.
   – Давай, забирайся! – услышала я мужской голос.
   И меня силой втиснули на сидение. Я так испугалась, что вначале и не думала сопротивляться. А когда увидела ухмыляющееся лицо отца, то потеряла дар речи.
   – Поехали, Коля! – кинул он и захлопнул дверцу.
   Машина тронулась с места.
   – Привет, дочурка, – сказал отец и улыбнулся одной из своих фирменных обворожительных улыбок. – Тебя буквально не поймать! На мои звонки ты не отвечаешь, с матерью практически не общаешься, из дома выходишь редко и всегда под конвоем своего странного дружка. Ты как под стражей, кошмар какой-то.
   И он притворно вздохнул.
   – А я узнала этого… Колю, – зло ответила я. – Хоть он и скрывал лицо под маской. Но не мешало бы твоему частному детективу избавиться от такой запоминающейся детали, как длинная коса.
   Я глянула на водителя, но он и ухом не повел.
   – Ты все правильно поняла. Но Коля это вынужденная мера. А как бы я еще отловил тебя?
   – Куда мы едем? – поинтересовалась я.
   – Так ты же домой собралась, – ухмыльнулся он. – Почему бы мне с тобой не прокатиться?
   – Неудачная идея, – хмуро ответила я. – Грегу она очень не понравится. И я не советую ни тебе, ни твоему подручному попадаться ему на глаза!
   – Я та-а-к испугался! – с издевкой ответил отец.
   – А ведь ты дал слово, – напомнила я.
   На душе сразу стало мерзко, я закусила губы от нахлынувшей обиды.
   До сегодняшнего дня отец после определенных событий никоим образом нас не беспокоил. Я изредка звонила матери и коротко сообщала, что со мной все в порядке, но о ее жизни даже не спрашивала. Мне все еще было больно. Мои родные, мои самые близкие люди меня предали. Все произошедшее я расценивала именно так. И для себя решила, что отныне моя семья – Грег.
   И вот отец появился снова. Я смотрела в его красивое холеное лицо, на его широкую улыбку и испытывала противоречивые чувства.
   – Слово? – усмехнулся он. – И что? Какое-то дурацкое условие не общаться с родной дочерью! Твоя мать меня поедом ест! Все просит вернуть чек твоего дружка.
   – Да? – оживилась я. – А она в курсе всей этой истории? Неужели ты ей рассказал о том, как… продал родную дочь?
   – Но-но, полегче на поворотах! – явно обиделся он. – Ты ведь все равно останешься моей дочкой, этого-то никто изменить не сможет. И почему бы не заработать, раз представилась такая возможность? Зятек подогнал мне хороший капитал.
   Я с изумлением на него смотрела. У меня в голове не укладывалось, что человек не понимает очевидной подлости своего поступка. А может, он делал вид, что не понимал. Наверное, ему было так удобнее.
   – Значит так, – сухо проговорила я, – очевидно, ты не до конца осознаешь, с кем имеешь дело. Хочу тебя предупредить, Грег шутить не любит. Акт продажи… да-да, милый папочка, именно акт продажи был совершен вполне серьезно. Тебе предложили за меня деньги, ты согласился. И обязан выполнять условия и даже близко ко мне не подходить.
   Я заметила, как Коля глянул в зеркало заднего вида на мое лицо. Его глаза выдавали сильнейшее удивление. Я поняла, он не в курсе всей этой истории. Видимо, отец нанял его просто следить за мной и сообщить, когда я буду «в зоне доступа», если можно так выразиться.
   – Не вижу особой проблемы, – после паузы ответил отец.
   Но он помрачнел и задумался.
   – Понимаю, ты хотел и рыбку съесть и язык не наколоть, – заметила я. – Но так не бывает. Повторяю, не вставай на пути Грега! Не нарушай условий вашего договора.
   Все происходящее казалось мне чудовищным. Ведь это был мой родной отец. Но я будто попала в какую-то страну, где все иначе и жизнь выстраивается по другим законам. Я повернулась к отцу и спросила:
   – Что ты хочешь?
   – Ничего особенного, – непонятным тоном ответил он. – Что, я уже увидеть тебя не могу?
   – Ты потерял на это всякое право! – взволнованно сказала я.
   Меня начала угнетать вся эта ситуация. Но я давно осознала, что если человек чего-то сам не понимает, то объяснять ему бесполезно.
   – Мама волнуется, – после паузы сказал он. – Ты бы как-нибудь заехала к нам. Просто посидели бы, поговорили о том, о сем. Скоро у тебя день рождения. Вот, она просила тебе передать, – добавил отец, открыл сумку и достал пакет. – Мама сама это связала. Собственно говоря, я только за этим и искал тебя.
   – Спасибо, – тихо произнесла я и заглянула в пакет.
   Вязаная шапочка и шарфик из белой пушистой шерсти понравились мне.
   – И зачем было шпиона нанимать? – пробормотала я. – Мама могла мне все по телефону сказать.
   – Ты бы все равно не приехала! – уверенно проговорил отец. – Думаю, это твой мрачный красавец так влияет на тебя. Совсем тебе мозги задурил.
   – Ты сам сделал выбор, – упрямо проговорила я. – А ведь мог просто отказаться от его денег. Да ты хотя бы представляешь, в каком ужасе я была?! – закричала я.
   Коля притормозил, затем припарковался. Я непонимающе посмотрела в окно. Уже стемнело, фонари освещали улицу, я узнала старинный особняк, находящийся неподалеку от нашего дома.
   – Мы за квартал от дома Лады, – пояснил он, хмуро глядя на отца. – Я вас здесь высажу?
   – Да! – поспешно ответила я и открыла дверцу.
   И тут словно вихрь ворвался в машину. Отец как-то по-бабьи взвизгнул и выкатился прямо на асфальт. Коля вылетел следом. Я с испугом смотрела на разъяренного Грега. Он подскочил к ним и схватил за шиворот, поднимая с земли сразу обоих. Выйдя, я остановилась.
   – Отпусти их, – попросила я.
   – Будешь еще следить за моей девушкой?! – с угрозой спросил Грег, приблизив посеревшее от ужаса лицо Коли к своему.
   Тот дернулся, но я знала, какова хватка вампира.
   – Нет! – задыхаясь, ответил Коля. – Обещаю.
   – Если что, пеняй на себя! Я тебя предупредил! – прорычал Грег и отпустил воротник куртки.
   Коля юркнул в машину и закрыл двери. «Жигули» рванули с места и скрылись вдали переулка.
   – А сейчас твой черед! – продолжил он и повернул к себе обмякшее тело отца.
   Свет фонаря хорошо освещал лицо Грега. Увидев, как он раздувает ноздри, а его верхняя губа начинает приподниматься, я подбежала.
   – Оставь его! – умоляющим голосом заговорила я. – Пощади! Ради меня. Пожалуйста.
   Я увидела, как отец скосил глаза в мою сторону, какие у него ненормально расширенные зрачки. Его губы посинели, из уголков текла слюна. Ее узкая дорожка блестела на подбородке. Грег встряхнул обмякшее тело еще раз и отпустил воротник пальто. Отец судорожно вздохнул и попытался выпрямиться. Но его пошатывало.
   – Хотел отдать его на забаву Ренате и Гансу, – невозмутимо сообщил Грег.
   – Что ты такое говоришь…, – замирая от ужаса, пролепетала я.
   Сквозь слезы я посмотрела в его лицо. Он все еще был будто не в себе. Я шагнула к нему и взяла за руку, крепко сжав ледяные пальцы. Грег вздрогнул и глянул на меня. Я заметила, как его застывшее белое лицо-маска начинает оживать и принимать человеческое выражение.
   – Пожалуйста, – прошептала я, не сводя с него глаз.
   – Простите меня, – раздался в этот момент хриплый голос отца.
   Я увидела, что от его бравады не осталось и следа и он по-настоящему напуган.
   – Мы заключили сделку, – механическим голосом проговорил Грег, – вы решили, что можете безнаказанно нарушить ее условия. Но в моем мире так не принято. За все нужно отвечать. Это понятно?
   – Да, – дрожащим голосом ответил отец. – Я понял!
   – Еще раз появитесь на нашем пути, я не буду так великодушен, – продолжил Грег.
   Он поднял с асфальта пакеты, и мы быстро пошли в сторону дома. Я даже не оглянулась. Мне было нехорошо, сознание мутилось.
   Когда оказались в квартире, я сразу бросилась в свою спальню. Началась реакция. Меня трясло от рыданий. Я стянула одежду и забралась под горячий душ. Но согреться не могла, меня продолжало трясти, словно от сильнейшего озноба.
   – Все! С меня хватит, – бормотала я. – Я смертельно устала от такой жизни. И уже не выдерживаю!
   Я села на колени и подставила спину под бьющие струи. Рыдания сотрясали все мое тело. Я уткнулась лицом в ладони и старалась успокоиться. Но мой разум был не властен над эмоциями. Напряжение, которое постоянно накапливалось и не знало разрядки, вызвало своего рода взрыв. Я упала на дно ванны и каталась, разбрызгивая воду и бессвязно выкрикивая мольбы и жалобы.
   Вдруг вода перестала литься. Сильные руки подхватили меня, завернули в полотенце и вынесли из ванной.
   – Грег, любимый, я больше так не могу, – шептала я сквозь всхлипывания, прижимаясь к нему. – Ни одному человеку не под силу такое вынести! Я постоянно словно под занесенным мечом. Я боюсь нашей с тобой вечной разлуки, я боюсь Ренаты и Ганса, я боюсь Атанаса, я боюсь своих родителей. Я боюсь… И я словно одна в какой-то бесконечной пустыне. Так больше продолжаться не может.
   – Но меня ты не боишься? – мягко спросил Грег.
   Он завернул меня в одеяло, словно ребенка, и устроился рядом.
   – Иногда я боюсь и тебя, – прошептала я и прижалась к нему. – Обещай, что ты никогда не причинишь вреда моему отцу. Пожалуйста!
   Грег отстранился и пристально глянул мне в глаза. Его лицо приняло замкнутое выражение.
   – Иногда я жалею, что ты не умеешь читать мысли, как я, – сказал он. – Есть же люди, обладающие телепатией. Все дело в развитии определенных способностей. Нужна сверхчувствительность. А она у тебя от природы.
   Я притихла, глядя на него.
   – А может, я не хочу читать чужие мысли? – тихо спросила я. – Может, так мне спокойнее. Это не в природе человека. И какая психика такое выдержит? Не хочу!
   – Тогда просто поверь мне. Твой отец бездушное, жестокое и меркантильное существо. Он никого не любит, лишь обожает до дрожи себя. И он рассчитывает…
   – Не хочу ничего знать! – упрямо повторила я.
   Слезы вновь навернулись. Грег прижал меня к себе и начал осторожно целовать. Холод его губ охладил жар моих влажных щек.
   – Люблю тебя, – прошептал он. – Ты должна успокоиться. Я знаю, как тебе нелегко последнее время. Да и мне тоже. Обещаю, что не причиню вреда твоему отцу.
   – Спасибо, – сказала я, поверив, и улыбнулась сквозь слезы. – Но ты напугал меня, заявив, что хочешь отдать его на забаву Ренате и Гансу. Это звучало убедительно. Отец не в курсе происходящего, он даже не знает, о ком шла речь. Получается, ты не хотел запугать его, а действительно намеревался это сделать. От страха я чуть сознания не лишилась.
   – Прости меня, Ладушка, – умоляюще произнес он. – Я сам не понимал, что говорю. Я был в бешенстве…
   – Я так устала, – повторила я и уткнулась носом ему в шею.
   – Завтра же уедем, – вдруг сказал он. – Необходимо сменить обстановку.
   – Утро вечера мудренее, – ответила я и обняла его.
   Грег начал ласково гладить мои влажные волосы. Его губы коснулись моих век. И они закрылись под его острожными поцелуями.
   Я проснулась среди ночи от вибрирующего звонка. Грега рядом не было. Я взяла смартфон с тумбочки и глянула на дисплей. Это была мама.
   – Да? – сонно ответила я.
   И услышала, что она плачет. Я села на кровати, приходя в себя.
   – Что случилось? – спросила я. – Только успокойся!
   – Твой папа явился совершенно пьяный, упал на диван, даже не раздевшись, и отключился, – всхлипывая, сообщила она. – А ведь уже третий час! Я тут с ума сходила. Он позвонил давным-давно, сказал, что твой парень чудовище и конченый бандит… Прости, это он так выразился. Папа был очень зол. Ладушка, девочка моя, что происходит?
   – Успокойся, – сказала я. – Просто отец не нашел общий язык с Грегом, вот и все. Не нужно так волноваться! Прими какое-нибудь лекарство и ложись спать. Да, мам, спасибо огромное за подарок! Вязаный комплект такой миленький.
   – Тебе понравилось? – перестав всхлипывать, спросила она.
   – Конечно! Очень красиво. Спасибо!
   – Когда же я увижу тебя, доченька? – вздохнула она. – Ты бы хоть в свой день рождения появилась… дома.
   – Мы завтра уезжаем, так что не получится, – торопливо ответила я. – Потом как-нибудь.
   – Уезжаете? – огорчилась она. – А почему я ничего не знаю?
   – Да я и сама не знала, Грег только сегодня предложил, – на ходу придумала я, про себя твердо решив, что лучше действительно уехать из Москвы на какое-то время.
   – Не волнуйся, мы поедем на юг, к родственникам Грега, – продолжила я говорить первое, что пришло в голову.
   – Неподалеку от Анапы, – вдруг услышала я шепот и увидела, как на кровати возникает Грег. – Скажи ей и пусть успокоится.
   – Неподалеку от Анапы, – повторила я. – Так что даже из страны не уедем.
   – У моего дяди юбилей, – подсказал Грег.
   – У его дяди юбилей, вот он всех и пригласил, – сказала я.
   – Тогда понятно, – ответила мама.
   По голосу я слышала, что она начинает приходить в себя.
   – Я тебе буду звонить, – пообещала я. – Ладно, поздно уже. Давай спать.
   – Хорошо, – после паузы тихо ответила она. – Сладких снов, дочка.
   – И тебе!
   Я чмокнула трубку и выключила смартфон. Грег обнял меня.
   – Значит, мы едем в Анапу? – уточнила я, прижимаясь к нему.
   – Да. Завтра, вернее уже сегодня, улетаем. Самолет в час дня, так что спи!
   Я не стала больше ничего выяснять, закрыла глаза и тут же провалилась в сон.

Часть вторая
Грег и Лера

   Шиповниковый шип вонзился в руку.
   Ты вскрикнула, превозмогая боль.
   Укол случайный… Но приносит муку
   Лишь ревности укол. Простит любовь?..
Рубиан Гарц

   Анапа встретила нас ярким солнцем. Из мутного туманного московского октября я попала в лето. Настроение мгновенно взлетело, жизнь увиделась не такой уж и мрачной, а проблемы уменьшились, словно я на них взглянула в перевернутую лупу, подсвеченную солнцем. Грег взял машину напрокат. Пока ехали, я смотрела в окно. Прохожие выглядели безмятежными. Температура была около двадцати градусов, газоны все еще оставались зелеными, как и листва многих деревьев. И эта зелень радовала глаз. Улыбка не сходила с моего лица. А когда я увидела, что мы покидаем город, то обрадовалась еще сильнее.
   Мы ехали довольно долго и все в гору, так мне показалось. Но мне не хотелось ничего выяснять, я смотрела в окно и просто любовалась открывающимися видами. И вот мы подкатили к какому-то поместью. Старинная каменная ограда, высокие кованые ворота въезда, будка охранника, аллея, усаженная кипарисами и теряющаяся вдали, вычурные фонари вдоль нее вызывали ощущение, что мы попали в какое-то сказочное королевство. А когда ворота перед нами распахнулись, и машина медленно двинулось по аллее, а потом остановилась возле самого настоящего на вид белого дворца со стройными колоннами и широкой лестницей, то ощущение сказки лишь усилилось. Грег помог мне выйти, отдал наши вещи подбежавшему слуге в самой настоящей ливрее, второму бросил ключи от машины и, подав мне руку, начал пониматься по лестнице.
   – Хозяин дома древний вампир. Его зовут Константин [8 - Константин – с лат. «стойкий, постоянный»]. Он даже старше Атанаса. Ему веков пятнадцать точно, – быстро говорил Грег, пока мы поднимались. – Но он живет очень замкнуто. Все из его клана погибли. А он так и не женился, хотя многие девушки-вампиры были бы не прочь познакомиться с ним поближе. Но когда ему становится особенно скучно, он устраивает празднество. И собирает самую разношерстную и плохо сочетаемую публику. Но его это развлекает.
   В этот момент стеклянные двери дома раскрылись. Я машинально навесила на лицо дежурную улыбку. Было немного не по себе, что Грег привез меня в «гнездо вампира» и даже не предупредил об этом. К тому же еще и древнего, раритет, можно сказать, а не вампир. Из дверей выпорхнул подтянутый, спортивного вида мужчина в самом расцвете сил и возможностей и танцующей походкой начал быстро спускаться к нам. Его белый костюм и синяя рубашка выглядели безупречно. На середине лестницы мы встретились.
   – Константин, – представился он и мило мне улыбнулся.
   – Лада, – тихо ответила я и пожала его прохладную ладонь. – А вы не боитесь солнечного света? По идее в вашем-то возрасте вы должны сейчас спать в гробу в одном из подземелий вашего замка, – сделала я бестактное замечание, не сводя глаз с его красивого лица.
   Белейшая кожа, четко очерченные черные брови, большие серые глаза, тонкий нос с горбинкой, густые каштановые волосы, аккуратно подстриженные и тщательно уложенные, притягивали взгляд и вызывали невольное восхищение.
   «Пятнадцать веков! – в изумлении думала я. – Как сохранился! И какая яркая киношная внешность… просто голливудский актер».
   Видимо, мое лицо выражало такое удивление, что Константин вдруг закинул голову и расхохотался. Я остановила взгляд на белейших ровных зубах без намека на клыки. Я уже приобрела ненормальную привычку заглядывать всем в рот. И безуспешно боролась с ней. Константин закончил смеяться, глянул на меня с удовольствием и заметил, что такая непосредственность ему всегда импонировала.
   – Вы совершенно обворожительны, – добавил он и с одобрением посмотрел на Грега. – У тебя хороший вкус. Прошу! – Он широким жестом пригласил нас в дом. – А во гробах, как вы изволили выразиться, я уже давно не сплю, – продолжил он, идя с моей стороны. – Я, как и ваш друг, не употребляю человеческую кровь. На этом мы, собственно говоря, и сошлись когда-то. Странно, что он обо мне никогда вам не рассказывал.
   – Я стараюсь не тревожить Ладу излишними подробностями своей долгой жизни, – заметил Грег и сжал мой локоть.
   – И это правильно, – одобрил Константин. – Наших возлюбленных не нужно утомлять ничем…. Только любовью, – прошептал он чувственным голосом и прижался ко мне плечом.
   Я вздрогнула и отодвинулась. Но Константин не смутился. Я вдруг ощутила какую-то вибрацию, словно от него исходила сильнейшая энергия, которая начала обволакивать меня. Инстинктивно я прижалась к Грегу и обняла его за талию, но говорить ничего не стала.
   Мы вошли в распахнутые двери.
   – Ух ты, да тут просто Версаль! – не удержалась я от восхищенного замечания.
   Константин глянул на меня с польщенным видом, выпрямил спину и горделиво заулыбался. Огромная гостиная, в которой мы оказались, поражала великолепием, все было выдержано в стиле французской роскоши короля-солнце Людовика XIV. Конечно, я сравнивала лишь с фильмами про ту эпоху. Но догадывалась, что здесь наверняка много подлинников. Стены были увешаны картинами в золоченых массивных рамах, огромная хрустальная люстра свисала с потолка, пол из разноцветного паркета, выложенного замысловатыми узорами, выглядел натертым до зеркального блеска. Обивкой вычурной мебели на изогнутых золотых ножках служили гобелен и парча. Прекрасные мраморные статуи украшали интерьер и выглядели вполне уместно. Я замерла на пороге, изучая обстановку и не в силах двинуться с места. Константин не торопил и дал мне возможность все рассмотреть. Услышав мой тихий вздох, пригласил присесть на банкетку, обитую алым с золотыми узорами бархатом. Но Грег вдруг воспротивился.
   – А «Хрустальная Горка» не занята? – поинтересовался он.
   – Я думал поселить вас у себя на третьем этаже, – сказал Константин. – Там есть очень уютные покои. Они угловые и вас никто не потревожит.
   – Все-таки хотелось бы отдельно от всех, – настойчиво проговорил Грег. – Тем более ты устраиваешь бал. Гостей много будет?
   – Точно не могу сказать, – озабоченно ответил Константин. – Пригласил многих, но ты же сам понимаешь…
   – Ну да, – неопределенным тоном сказал Грег. – Как насчет «Хрустальной»? Мне хотелось бы именно там.
   – Для тебя, дорогой, без вопросов. Там никто не живет. Я сейчас распоряжусь, чтобы ваш багаж отнесли туда и посмотрели, все ли в порядке. Думаю, что и продукты в холодильник загрузить не помешает для милой Лады. А пока чаю? – обратился он ко мне.
   Я растерянно глянула на Грега. С дороги, конечно, хотелось уже не только чаю, но и чего-нибудь посущественней. Но я привыкла, что вампиры никогда не угощают, у них в жилищах еда всегда отсутствует.
   – Ты как? – повернулся ко мне Грег.
   Я кивнула. Константин тут же позвонил и распорядился. Мы присели на банкетку возле овального полированного столика со сложной инкрустацией на крышке. Грег привалился ко мне плечом и сжал мои пальцы. Константин устроился напротив в небольшом кресле.
   – Я очень рад вас видеть! – вполне искренне сказал он. – И хорошо, что ты приехал со своей невестой, очаровательной Ладой.
   Я начала испытывать смущение.
   – Мы практически не расстаемся, – пояснил Грег и сжал мою руку сильнее. – К тому же захотелось уехать из Москвы, сменить обстановку.
   – Да, охота к перемене мест, – закивал Константин. – Извечная болезнь вампиров – смертельная скука. Все в этом мире надоело. А как подумаешь, что придется здесь жить вечно, так сразу осиновый кол глазами ищешь. И хочется упасть на него грудью.
   При этом заявлении я с испугом посмотрела в лицо Константина. Но он выглядел невозмутимым.
   – Вы сказали, что давно не употребляете, – заметила я.
   – О да! – оживленно ответил он. – Я познакомился с Грегом и Ренатой во время войны. Это был, как помню, сорок третий. Что тогда творилось в мире! Какой разгул тьмы. Мы чувствовали себя вольно, упивались кровью. Тогда многие словно сошли с ума. А ведь мы высшая каста, падалью питаться ни за что не будем. Но безумие войны, полнейшая безнаказанность, изобилие пищи приводили многих к конкретным сдвигам в психике. А стоит только вампиру начать пожирать трупное мясо, как он неизбежно теряет свои сверхспособности, вся его сущность опрощается, если можно так выразиться, мозг тупеет. И результат – низшее существо упырь. Деградация от сильного хладнокровного хищника к уродцу с низменными потребностями. Я видел все это. Но я всегда гордился собой. Ведь я совершенство? Не так ли? – уточнил он, глядя на меня.
   Я молча кивнула, не сводя с него глаз. По правде говоря, мне уже расхотелось слушать дальше. Воображение рисовало трупы в окопах, разрытые могилы и стаи упырей, сидящие на них. Я никогда их не видела, но представляла в виде обросших волосами, сгорбленных уродцев, грязных, вонючих и омерзительных в своей кровожадности и тупости.
   – А так как я отлично осознаю, насколько хорош, – продолжил он, – то при первых же признаках неблагополучия, при малейших поползновениях в сторону гор трупов я забил тревогу. Мне не хотелось, чтобы такое идеальное дивное существо, как я, которое к тому же совершенствовалось не один век, в одночасье стало мерзким упырем. И я покинул воюющие страны.
   – И сделал это вместе с нами, – вмешался Грег. – Мы с сестрой тоже чувствовали себя неважно. И приняли решение прекратить упиваться кровью.
   – Да, тогда мы и познакомились, – закивал Константин. – Кстати, Ренату я тоже пригласил. Думал, вы вместе приедете.
   При этом известии я не смогла сдержать дрожи ужаса. Видеть Ренату мне абсолютно не хотелось. И даже появилось сильнейшее желание уехать из этого места куда-нибудь, где мы будем с Грегом совершенно одни.
   – У нее изменения в личной жизни, – невозмутимо ответил Грег. – Рената вышла замуж. Обряд в Ледяной Лилии был проведен, – добавил он и глянул на меня.
   Я вздохнула, но промолчала.
   – Вот как? – явно обрадовался Константин. – Что ж, мы все ее поздравим. Но ты, вижу, чем-то озабочен.
   – Рената и ее муж Ганс активно охотятся… на людей, – тихо произнес Грег.
   Но Константин отреагировал на это известие довольно весело. Я вообще заметила, что это был чрезвычайно жизнерадостный вампир. Этакий вампир-эпикуреец, если такое сравнение будет уместным. Посмеявшись с минуту, он наклонился в мою сторону и хитро спросил:
   – А вы не боитесь, что замужество и на вас так повлияет? И вы, такая милая и прекрасная, вдруг-вдруг станете кровожадной? А там и до обращения один шаг.
   – Дело в другом, – сухо заметил Грег. – На Ренату вовсе не замужество повлияло.
   Но я видела, что Константина эта тема мало волнует. Он даже сделал вид, что не слышит замечание Грега, и явно ждал моего ответа.
   – Я не вампир, – сказала я, – обычный человек.
   Он откинулся на спинку кресла с весьма довольным видом. Улыбка не сходила с его лица.
   – Это я и так знаю, прелестное дитя, – ласково произнес он. – И не лучше ли стать им?
   – И вы туда же! – разозлилась я. – Мне Атанаса хватает! И где там чай?
   – Да, кстати! – в тон мне ответил Константин и хлопнул в ладоши.
   Резкий звук хлопка полетел по гостиной, словно выстрел. И тут же появились двое юношей в строгих одинаковых костюмах. Они приблизились, поклонились и составили с подносов чайный прибор на одного, хрустальную вазочку с печеньем и огромное блюдо с самыми разнообразными фруктами. Все было разложено красиво и выглядело очень красочно. Константин жестом отпустил слуг и с явным наслаждением обозрел столик.
   – Прошу, Лада, угощайтесь, – сказал он. – А я полюбуюсь. Если я иногда и жалею, что перестал быть человеком, то лишь из-за утери способности наслаждаться хорошей пищей и элитным алкоголем. Кстати, может, хотите красного вина? Или белого?
   – Я не употребляю спиртное, – сообщила я и пододвинула к себе чашку с чаем.
   Ароматный запах напитка вызвал приступ голода. И я принялась за еду.

   Из блокнота Грега:

   Чернее черного моя тоска.
   Краснее красного под кожей кровь.
   Белее белого мишень виска…
   Но в сердце – радугой твоя любовь.

   «Хрустальной Горкой» оказался гостевой дом весьма странного вида. Он был трехэтажным, но крайне непропорциональным. Нижние два этажа казались приземистыми. Их стены были облицованы красноватым гранитом. А вот верхний этаж полностью выполнен из стекла. Он казался намного выше из-за своей заостренной формы и отсутствия крыши. Стеклянные стены просто сходились в верхней точке и венчались переливающейся на солнце, хрустальной звездой. Слуга отвез нас туда на автомобиле. Меня порадовало то, что «Горка» находилась на отшибе, в самом углу огромной территории поместья. Сосновый лес окружал ее со всех сторон. Но сам дом стоял на холме, его хрустальный верх сверкал над соснами и был виден издалека. Слуга остановился возле входа в дом. Это была дорожка, выложенная красноватыми плитами. По обе стороны тянулись ухоженные цветочные клумбы. Он взял наши вещи и пригласил идти за ним. Занеся сумки в холл, слуга поклонился, подал Грегу что-то типа небольшой рации, похожей на мобильный телефон – как оказалось, это было средство связи и с хозяином и со слугами – и покинул дом.
   Я огляделась. Холл был небольшим и переходил в гостиную, очень уютно обставленную. Стиль я бы назвала деревенским. Некрашеная сосновая мебель, разноцветные домотканые половики, покрывала, расшитые вручную, простые глиняные вазы с цветами – все мне здесь понравилось с первого взгляда.
   – Гости Константина не очень-то любят этот дом, – сообщил Грег.
   – Почему? – удивилась я. – Он такой уютный.
   Грег подхватил наши сумки и направился к лестнице в углу гостиной. Я пошла следом. На втором этаже мы заняли угловую комнату с большими окнами, выходящими в лес. Бросив сумки, Грег пригласил меня наверх. Когда мы поднялись на последний этаж, я замерла. Огромное пространство заливал свет. Чистейшие стекла стен, убегающих ввысь и соединяющихся в остроконечный потолок создавали ощущение открытого пространства.
   – Для вампиров здесь слишком светло, – заметил Грег. – Поэтому дом практически пустует. Константин построил его в припадке креативности, как он выразился. Он сам, как ты уже поняла, давно не употребляет людскую кровь и солнце ему не причиняет вреда. Но даже для него здесь слишком солнечно. Особенно летом.
   – Чудесный дом! – с восхищением заметила я. – И главное, в отдалении.
   – Я знал, что тебе понравится, поэтому и выбрал именно его. Мы отлично отдохнем в этом уединенном тихом месте.
   – А Рената? – спросила я после паузы.
   – Я знал, что Константин пригласил и ее, – ответил Грег. – Но она так мне и не сообщила, приедет ли на бал. Он состоится двадцатого, это послезавтра. Балы тоже одно из развлечений хозяина. Он любит устраивать в своем поместье тематические вечеринки. В этот раз Константин задумал Жемчужный бал. Но мы можем не ходить, если ты не захочешь. Хотя я уже приготовил для тебя подходящий наряд.
   – Да? – удивилась я и улыбнулась от предвкушения. – Надо посмотреть!
   Мы вернулись в спальню. Я решила устроиться на новом месте, разложить вещи в шкаф, принять душ. Грег наблюдал за мной, пока я разбирала сумки. Добравшись до коробки с подарком для него, я замешкалась, не хотела доставать его раньше времени. И после короткого раздумья запихнула ее в шкаф. Когда повернулась к Грегу, заметила легкую улыбку, морщившую его губы. И я отогнала неприятную мысль, что он уже знает о моем подарке на его день рождения. Тогда сюрприз бы не удался.
   – И что за наряд ты приготовил для меня? – поинтересовалась я, чтобы направить его мысли в другую сторону.
   Грег подал мне золотистую упаковочную коробку. Я открыла ее и достала платье из струящегося шелка молочного цвета. Его узкие бретельки сверху донизу усеивали живые белые розы. Такие же розы украшали ткань чуть сбоку и ниже левого бедра. Они пахли тонко и сладко. С изумлением я заметила на их нежных лепестках капельки сверкающей росы. Я пригляделась и поняла, что на живые цветы каким-то неведомым мне способом приклеены крошечные бриллианты.
   – Вот это да! – с восхищением прошептала я, изучая платье. – Но ведь вампиры не выносят розы.
   – Именно! – ответил он. – Такой наряд – твоя защита. Ну а я потерплю. К тому же наибольший вред приносят шиповниковые розы, а эти обычные. Но из-за пропитки особым составом долго не завянут. Есть и туфли, – добавил он и поставил коробку возле моих ног.
   Он достал изящные белые лодочки на высокой шпильке. На носках также были прикреплены живые розы. Их лепестки, осыпанные бриллиантовой пылью, сверкали. Грег взял одну туфлю. Я села на кровать и протянула ногу. Он хотел надеть, но вдруг склонился и начал целовать мою лодыжку. От прикосновения его холодных губ стало чуть щекотно, и я тихо засмеялась. Но он маленькими поцелуями двигался все выше. Я откинулась на спину. Его пальцы скользили по моей коже нежной прохладой, его губы едва касались. Я замерла, впитывая ласку. Грег медленно лег на меня. Обхватив его за шею, я начала целовать его лицо, глаза, губы. Голова уже кружилась… И я оказалась без одежды. Грег выпрямился и на миг застыл, изучая мое тело. Его глаза полыхали синим холодным огнем. Впервые он видел меня полностью обнаженной. И я чувствовала неловкость под его скользящим взглядом.
   – Ты прекрасна, – прошептал он. – Твоя красота безупречна! Какое наслаждение смотреть на тебя…
   Он стянул рубашку, затем брюки. Но остался в боксерах, за что в душе я была ему благодарна, испытывая сильное смущение от нашей наготы. Его кожа выглядела мраморной, да и сам он походил на античную статую греческого бога. Я протянула к нему руки, и Грег упал в мои объятия. Мы целовались как безумные. Впервые я полностью потеряла голову и уже совершенно не думала об опасности и о том, что Грег вампир. Мне казалось, мой любимый – обычный парень, и я подсознательно удерживала это ощущение. Слишком долго я хотела этого, моя душа исстрадалась по его любви, вернее по ее физическому проявлению. Наше чувство толкало нас к логическому завершению процесса. И когда Грег лег на меня сверху, я хотела лишь одного – соединиться физически. И будь, что будет. Его губы не отрывались от моих, я страстно отвечала, бессвязно шепча в промежутках между поцелуями, как сильно я люблю его. Мы катались по кровати, сцепившись…
   И вдруг Грег исчез. Я перевернулась на спину, не понимая. Мы так и не дошли до последней точки, хотя были очень близки к этому. Я лежала на спине и смотрела на лепнину на потолке. Слезы уже подступили, одиночество казалось вселенским.
   – Лада, – услышала я тихий голос.
   И быстро села. Грег находился в кресле неподалеку от кровати. Он был бледен, дышал тяжело, но я не заметила никаких угрожающих признаков. Верхняя губа не приподнималась, клыков видно не было.
   – Любимый? – взволнованно позвала я.
   – Я готов, – глухо ответил он. – Но не сейчас!
   Мое сознание туманилось, все тело ныло, губы распухли от поцелуев. Я не хотела ни о чем думать. Мне казалось, если мы немедленно не соединимся, я просто умру от силы желания. И было уже все равно, чем это закончится. Я хотела лишь одного – чтобы все свершилось здесь и сейчас.
   – Любимый? – повторила я более требовательно и протянула к нему руки.
   Я видела, как дрогнуло его лицо, как он сжал губы. И понимала, он хочет того же, что и я. Но он опустил голову и спрятал лицо в ладони. Я подождала немного, чувствуя, как остывает жар внутри, а восприятие мира становится более отчетливым. Потом встала и ушла в ванную. Постояв под струями душа и окончательно придя в себя, накинула халат и вернулась в спальню. Грег по-прежнему сидел, уткнувшись в ладони. Я приблизилась и отвела его руки. Страдание искажало черты его прекрасного лица.
   – Я был готов, – глухо проговорил он. – Но на миг представив, что сейчас исчезну навсегда и ты останешься одна… среди вампиров, тут же остановил себя. И это намного труднее, чем удержаться от укуса. Я с ума схожу от желания! И боюсь этого…
   – Почему? – удивилась я. – Ведь все естественно.
   – Первопричиной все-таки было мое стремление стать человеком, – взволнованно заговорил он. – Ты представляешь, что это для меня? Я так давно мечтаю об этом! Это одна из главнейших целей. Но сейчас я забыл даже о ней. И хотел только одного – обладать тобой полностью, любить тебя всем существом, отдаться тебе без остатка, слиться с тобой, забыв обо всем на свете. Для меня лишь это стало высшим счастьем.
   – Как я тебя понимаю! – прошептала я. – Ты словно повторяешь мои мысли… слиться полностью. И только это высшее счастье. Пусть даже потом будет вечная разлука! Я тоже чувствую именно так.
   – Но как же твой день рождения? И бал? Какая девушка откажется от этого? – попробовал пошутить Грег, но это вышло неловко. – У тебя такое красивое платье! Его сшили по моему эскизу.
   – И у тебя отличный вкус, – приняла я его игру и попыталась улыбнуться, хотя все еще чувствовала напряжение во всем теле.
   Я даже отошла от Грега, близость его обнаженного тела вновь начала волновать. Мне хотелось поцелуев и… продолжения.
   – Ты будешь самой прекрасной на этом балу, – с улыбкой заметил он.
   Его лицо разгладилось, в глазах появился покой, и они снова мягко засияли, напоминая чистое утреннее небо.
   – А кто еще приглашен? – поинтересовалась я, стараясь не думать о нежности его прохладных губ.
   – Константин – большой оригинал. И любит эксперименты.
   – Что ты имеешь в виду? – удивилась я и подошла к окну, глядя на поблескивающее вдали сапфировое море.
   Солнце уже начало клониться к горизонту, и тона неба, а вслед за ним и воды начинали меняться.
   – Видимо, из-за нашей вечной проблемы – скуки он любит совмещать несовместимое и наблюдать за результатом. Мы с сестрой были у него в гостях полтора года назад. Странные персонажи тогда присутствовали. Вампиры, это само собой, но и оборотни, а ведь мы с ними особо не дружим. И ситуации возникали забавные, но и опасные. Помимо оборотней он пригласил и несколько призраков.
   – Кого?! – рассмеялась я и повернулась к Грегу.
   Но он был серьезен.
   – Ты пока не сталкивалась с ними? – спросил он.
   – Я в них никогда и не верила.
   – Ты и в вампиров не верила, – заметил он. – Призраки бродят по земле, это неупокоенные души, и по своему желанию они могут проявляться. Константин любит подобные эффекты, это доставляет ему удовольствие. И если на балу перед тобой вдруг возникнет какой-нибудь призрак, не пугайся.
   – Что-то мне все меньше хочется оказаться там, – пробормотала я.
   – Я постоянно буду находиться рядом, – заверил меня Грег. – Но разнообразие видов велико. И кого мы можем встретить на балу, даже для меня секрет. Байталы [9 - Байтал – индийский вампир, наполовину – человек, наполовину – летучая мышь.], ламии [10 - Ламия – вампир Др. Греции, имеющий женские лицо и грудь и змеиное тело.], стрыги [11 - Стрыга – румынский вампир с телом как огромная совиная голова], деарги-ду [12 - Деарг-ду – ирландский вампир-призрак.] или какие-нибудь другие существа могут оказаться в зале.
   – Час от часу не легче, – пробормотала я и вновь повернулась к окну.
   Солнце скатывалось все ниже. Цвета неба приобрели сиренево-розовые тона. Море казалось перламутровым. Я тут же выкинула из головы рассказ Грега и про себя решила, что могу просто не ходить на этот бал.
   – Но и люди там тоже будут, – раздался мягкий голос Грега. – Константин весьма лояльно относится к таким парам, как наша.
   – Что-то я проголодалась, – заметила я, оставив без ответа его замечание.
   – Прости! – тут же спохватился он. – На кухне, думаю, всего предостаточно.
   Мы спустились на первый этаж. Кухня оказалась огромной, но тоже очень уютной. Деревенский стиль здесь был сохранен. Я проверила шкафчики из неокрашенного кедра, нашла посуду из обливной керамики красивого шоколадного цвета, накрыла на стол. Грег уже вынул из холодильника запеченную курицу, овощи для салата, хлеб, сыр. Я с удовольствием принялась за еду. Грег сидел по своему обыкновению напротив. Его глаза блестели, губы улыбались. Он выглядел все более оживленным, но я понимала причину. С заходом солнца весь его организм словно просыпался, энергия приливала, и Грег становился деятельным и активным.
   – Поела? – с нетерпением спросил он, когда я налила чай и пододвинула к себе коробку с пирожными.
   – Сейчас чаю выпью, – ответила я и взяла песочную корзиночку с клубникой и сливками. – А что ты хотел?
   – Погулять, – улыбнулся он. – Море выглядит в сумерки прекрасно. Я люблю вот такие приглушенные мягкие тона.
   – С удовольствием пройдусь, – улыбнулась я в ответ. – Сейчас пирожное доем и отправимся.
   Поместье оказалось огромным. Мы вышли из дома и Грег начал перечислять, что здесь находится. Я прикинула расстояния между объектами – а это были гостевые коттеджи, флигели для слуг, дворец Константина, оранжерея с зимним садом и розарием, бальный летний зал, спортивные площадки, гараж на несколько десятков машин – и поняла, что нужен не один день, чтобы это все осмотреть. Мне сразу захотелось в розарий, но Грег поморщился. Вампиры не выносят розы, особенно шиповниковые. Для них это своего рода сильнейший яд. И если вампир оцарапается веткой шиповника, то потом будет долго болеть. Поэтому меня удивило наличие розария.
   – Константин завел его исключительно из чувства противоречия, так я думаю, – пояснил Грег. – И вряд ли сам туда захаживает. Но некоторым его гостям нравится проводить там время.
   – Думаю, что он всегда был сердцеедом, – заметила я, вспомнив, как он жадно оглядывал меня и чуть ли не облизывался. – А хорошенькие девушки любят цветы.
   – Но только не вампирши, – рассмеялся Грег. – Но ты права. Константин неравнодушен к красоте обычных земных девушек. И у него было немало романов.
   – И чем это заканчивалось? – спросила я и нахмурилась.
   – Понятия не имею, – вполне искренне ответил Грег. – Я особо не интересовался.
   Мы в этот момент спустились к морю и медленно побрели по узкому песчаному пляжу. Солнце зашло за горизонт. Вода и небо приобрели темно-васильковые тона с красноватым отливом. Отсвет заката падал на лицо Грега, и оно выглядело не таким бледным как обычно. Его глаза, я это уже давно заметила, с приходом ночи меняли свой голубой цвет. Они становились намного светлее, иногда отдавали в изумрудно – зеленый, иногда в бирюзовый или медовый. Сейчас они казались светло-фиолетовыми. При розоватой от отсвета заката коже и черных густых ресницах это выглядело завораживающе. Я остановилась и повернулась к нему, заглядывая в лицо. Грег улыбнулся, обнял меня и прижал к себе. Его прохладные губы коснулись моих. Я ответила жадно. Жгучее желание снова охватило меня, голова начала кружиться. Грег откликнулся. Мы целовались, не отрываясь. Я ерошила его волосы, прижималась к нему всем телом, мои губы горели.
   Вдруг Грег резко отстранился. Не понимая, я всмотрелась в его ставшее напряженным лицо. Он медленно повернул голову, словно к чему-то прислушиваясь. Я проследила за направлением его взгляда. Среди стволов сосен, росших вдоль пляжа, увидела две быстро мчавшиеся одна за другой тени. Мне показалось, это небольшие собаки с довольно светлой шерстью и какими-то ненормально длинными и пышными хвостами. Но я знала, что практически все животные не выносят присутствия вампиров. И трудно было предположить, что в поместье имелись собаки. В этот момент над морем появились два силуэта. Чем ближе они подлетали, тем яснее я видела очертания крыльев летучих мышей. Но если это и были мыши, то они выглядели ненормально огромными. Мерзко запищав над нашими головами, они стремительно улетели в сторону леса.
   – Гости начинают собираться, – констатировал Грег.
   И я вздрогнула. Неприятный холодок побежал по спине. Захотелось вернуться в дом.
   – Атанас тоже приглашен? – поинтересовалась я.
   – А как же! – раздался позади меня насмешливый голос.
   От неожиданности я вскрикнула и резко обернулась. Да, это был Атанас. Его стальные глубоко посаженные глаза, седые отброшенные со лба волнистые волосы, выступающий вперед подбородок трудно было не узнать. Он стоял передо мной, скрестив руки, и медленно покачивался с носков на пятки.
   – Рады? – улыбнулся он вполне дружелюбно и стряхнул с плеча перо филина.
   – Привет, – спокойно поздоровался Грег.
   – Здравствуйте, – тихо сказала я и сделала шаг назад.
   Почувствовав спиной Грега, привалилась к нему. Он обнял меня за талию и слегка прижал к себе. И мне сразу стало спокойнее.
   – Ты один? – поинтересовался Грег.
   Атанас повернулся к морю и посмотрел в начавшее темнеть небо.
   – Где-то эти болваны задерживаются, – недовольно проворчал он. – А ведь вылетели вместе.
   Вдали над морем показались две тени. Они приближались. И вот уже я вижу нелепую сову в виде огромной головы и белого альбатроса. Они подлетели к нам и опустились позади Атанаса. Сова встряхнулась и превратилась в Киззи. Альбатрос вытянул шею вверх, прижал крылья к бокам, его белое оперение словно стекло на песок. И вот перед нами Порфирий.
   – Ангел меня дернул отправиться в это отвратительное путешествие! – злобно проговорила Киззи и завертелась на месте, отряхиваясь от остатков перьев. – И чего я тут не видела? Сидела бы дома. Нет, Фиря потащил меня за тридевять земель! А ведь тоже не любитель попусту мотаться по свету.
   Я посмотрела на Киззи. Она выглядела так же, как в нашу встречу в замке Порфирия.
   – О, мисс Лада, вечер добрый, – торопливо заговорила Киззи и начала кланяться, как заводная кукла. – Уж так рада вас видеть! Так рада. Но что-то вы в гости не приезжаете.
   – Я сожгла ваш подарок, – сухо сообщила я. – Этот миленький красный шарфик чуть не задушил меня. Если еще раз вам вздумается отдать мне что-нибудь подобное, пеняйте на себя! Выдеру все перья из вашего мерзкого совиного тела и… голой в Африку пущу! – добавила я и зло рассмеялась.
   Мои слова произвели на стрыгу впечатление. Киззи прекратила свои излияния и моментально спряталась за спину Порфирия.
   – Я уже наказал ее за это, – мягко произнес Порфирий. – Так что не нужно больше сердиться. Шарф-вампир уничтожен, забудем о прошлом.
   – Главное, чтобы я перестал сердиться, – вдруг сказал Грег. – Мне тоже все известно, хотя Лада и умолчала об этом происшествии.
   – Благодарю вас, добрая мисс, – запищала Киззи из-за спины Порфирия. – Грег, миленький мой, уж ты прости! Сама не знаю, что тогда на меня нашло. А все мой противный характер. Давайте забудем? Мы вот на праздник пожаловали. Да и вы тоже. Так что давайте веселиться одной компанией, раз уж оказались все вместе.
   – Только без меня! – твердо произнесла я.
   – Хорошо, хорошо, – пробормотал молчавший до этого Атанас. – Вы сами по себе, а мы сами. Так даже лучше.
   – Вы где остановились? – поинтересовался Порфирий.
   – В «Хрустальной Горке», – нехотя ответил Грег.
   – Кто бы сомневался, – заметил Атанас. – В этом слишком светлом доме ни один нормальный вампир не сможет жить. А мы займем «Сосновый Угол». Заходите в гости.
   Но Грег промолчал. Атанас выждал, и когда пауза стала слишком напряженной, натянуто улыбнулся и сообщил, что Рената тоже должна появиться.
   – И Ганс? – уточнила я.
   – А тебя это чем-то не устраивает? – ехидно спросил Атанас. – Ганс парень хоть куда! И я очень доволен, что так все обернулось. Велики чудеса твои, повелитель! – с чувством добавил он. – Я сам видел, как он упал полностью обескровленный в Ледяной Лилии. И умер. И вот оказался жив, к тому же – вампир! Отличный друг для Ренаты. У нее сразу мозги на место встали.
   Атанас замолчал. Его лицо изменилось. Он медленно повернул голову в сторону леса. Я заметила, что и Порфирий тоже смотрит туда. Из-за него выглядывала любопытная физиономия Киззи. Я невольно обернулась к соснам. И снова увидела две тени, стелющиеся по земле в стремительном беге. Вставший серп луны давал слабый свет, но он позволял рассмотреть, что это существа, похожие на собак. И снова я удивилась.
   – Лисы, – сказал Порфирий.
   – Гости, – добавил Атанас.
   – Главное, что не волки. Терпеть их не могу! – встряла Киззи. – Может, пора по домам? Не будем надоедать молодым.
   Они переглянулись, встряхнулись и резко взмыли вверх. Я зажмурилась. А когда открыла глаза, то увидела тени трех больших птиц, летящих над прибрежными соснами.
   – «Сосновый Угол» это что? – поинтересовалась я, когда они скрылись из вида.
   – Двухэтажный деревянный коттедж, – пояснил Грег. – Думаю, Атанас выбрал его из-за большого чердака. Чтобы поселить туда Киззи.
   – Надеюсь, от нас это далеко, – пробормотала я.
   – Практически на другом конце поместья, – улыбнулся он и взял меня за руку. – Там лес гуще, чем здесь.
   После встречи с родными Грега гулять мне уже расхотелось. Он мгновенно уловил мое настроение и предложил вернуться в «Горку».
   Когда мы оказались внутри, я сразу поднялась на последний этаж. Вид открывался завораживающий. Серп луны ярко сиял в чернильном небе, его лучи наполняли стеклянный этаж зыбким голубовато-серебристым светом. Посередине помещения находились полукруглые диваны. Они были составлены так, что образовывали своего рода кольцо. И можно было выбрать по своему желанию угол обзора: лицом к морю, или к сосновому лесу, расстилающемуся за домом, или к гористым склонам. Я стала смотреть на море. Зрелище выглядело волшебным. Серебрящаяся даль воды с подвижной лунной дорожкой, глубокое небо с сияющим серпиком и искорками звездочек, магия кажущегося беспредельным пространства, открывающегося передо мной, вызывали умиротворение. Я практически медитировала. Но вот появились какие-то тени над морем. И они пролетели так низко над стеклянной крышей, что я различила туловища и крылья летучих мышей, но головы оказались человеческими. Монстры на лету словно заглядывали через крышу. Я испугалась и спустилась на второй этаж. Зайдя в спальню, увидела, что Грега там нет. Но я не стала звать его. Мне уже хотелось лечь спать. День был очень насыщенным, и глаза буквально слипались. Я приняла душ, накинула халат, расчесала волосы. Мне нравилось, что они снова русого цвета и сильно отросли. Челка стала настолько длинной, что уже не мешала. Я просто зачесывала ее набок.
   «Завтра мой день рождения, – думала я, изучая себя в зеркало. – И столько родственничков понаехало! Надо попросить Грега обойтись без семейных торжеств. Не хочу их видеть! Ведь это мой день, и я хочу провести его вдвоем с любимым».
   Я решила найти его и предупредить заранее, чтобы завтра ничто не смогло испортить мне настроение.
   «Еще и Рената с Гансом пожалуют, – размышляла я, спускаясь по лестнице. – Я не прочь с ними встретиться, но только не завтра! Можно и на балу пообщаться. Этого будет вполне достаточно».
   Спустившись в гостиную, я замерла на последней ступени лестницы. Грег стоял возле дивана и улыбался. Горящий огонь камина закрывал специальный экран. Неподалеку расположилась девушка. Ее влажное ярко-зеленое платье висело на спинке стула, пододвинутого к камину. Незваная гостья была практически обнажена, ее короткая кружевная черная майка ничего особо не скрывала. Я даже видела контур узеньких черных трусиков. Девушка была обольстительно хороша. Гибкая стройная фигура, длинные ноги, упругая грудь, густые рыжие волосы, разметавшиеся по плечам, румяное прелестное личико с большими блестящими раскосыми глазами и пухлыми губами. Я буквально потеряла дар речи. Но тут же, едва сдерживая раздражение, подошла. Незнакомка, увидев меня, улыбнулась.
   – Добрый вечер, – нежным голоском сказала она. – Ваш друг любезно разрешил мне просушить платье.
   – Вроде бы на улице дождя не наблюдается, – хмуро заметила я и глянула на Грега.
   Он смотрел на полуголую гостью со странным выражением, но продолжал улыбаться. Укол ревности причинил мне боль.
   – Мы с братом играли возле берега, – спокойно ответила она, – мы очень любим бороться. И я не удержалась и свалилась с обрыва. А воду я не выношу. Выскочив на берег, я огляделась, заметила освещенные окна и сразу бросилась к вашему дому.
   – И где ваш брат? – уточнила я.
   – Бежал за мной, да отстал, – не смутилась она. – Я неслась как сумасшедшая. Но он скоро появится.
   Я посмотрела на распахнутую в ночь дверь. Море серебрилось в лунном свете сквозь высокие стволы сосен.
   В этот момент мелькнула какая-то тень. Мне показалось, что к порогу подбежала большая рыжеватая собака. Но в проеме возник силуэт стройного юноши. Он замер и внимательно посмотрел на Грега.
   – Проходите, – невозмутимо пригласил Грег. – Ваша сестра здесь.
   Я видела, что юноша замешкался. Он напряженно смотрел на Грега и не торопился переступить порог.
   – Ну что же вы? – настойчиво произнес Грег и широко улыбнулся.
   Юноша вошел и приблизился к нам.
   То, что это был брат девушки, не вызывало сомнений. Они разительно походили друг на друга. Оба красивые, румяные, с раскосыми глазами, но у девушки они были сочно-карими, с оттенком вишни, а у него – травянисто-зелеными. Темные, красивого рисунка изогнутые брови придавали выразительность глазам, а чернота ресниц подчеркивала их форму. Волосы близнецов отличались оттенком, у юноши они отдавали в золотисто-коричневый, у девушки горели красновато-рыжим огнем. Близнецы выглядели стройными, гибкими и спортивными. Он подошел к сестре, оказалось, они одного роста. Я дала им около двадцати лет. Одежда юноши выглядела обычно: черные джинсы, темно-зеленая рубашка и меховой жилет. Похоже, это был лисий мех.
   «Без сомнения зеркальные близнецы, – думала я, изучая их лица. – Но до чего оба красивы! И кто они? Люди? Гости Константина?»
   – Меня зовут Грег, а это Лада, – услышала я и любезно заулыбалась, тут же вспомнив, что, по сути, являюсь хозяйкой дома.
   Но мне по-прежнему не нравилось, что девушка полуголая. Ревность не давала мне покоя.
   – Могу предложить халат, пока ваше платье высохнет, – сказала я. – А сейчас, может чаю?
   «Если это вампиры, то они откажутся», – мелькнула мысль.
   – Нас зовут Тина и Тин, – мелодичным голоском произнесла девушка и обворожительно улыбнулась Грегу. – А от чая не откажусь. Платье мое, кажется, уже высохло. Ткань тонкая.
   – Какие имена непривычные, – заметила я. – Вы из Китая?
   Тин вдруг засмеялся. Я видела, что напряжение начинает его покидать. Хотя он все еще поглядывал на Грега с явной опаской.
   – Все так думают, когда нас видят, – сказал он. – Вообще-то нас зовут Валентин и Валентина. Отец у нас русский, а мама да, китаянка… Мы близнецы, и отец выбрал для нас эти имена. Но очень скоро они сократились, и с детства мы Тин и Тина.
   – Я так и подумала, что вы двойняшки, – улыбнулась я. – Похожи невероятно! Извините, я вас покину. Чай нужно заварить. Черный? Зеленый?
   – Все равно, – сказала Тина, но облизнулась совсем по-кошачьи.
   – Я вам помогу, – неожиданно вызвался Тин.
   Мне не хотелось оставлять Грега наедине с красоткой, но я взяла себя в руки и задавила очередной приступ ревности.
   На кухне поставила чайник на плиту, а Тину предложила сделать бутерброды. Он ловко нарезал хлеб, достал из холодильника бекон и, облизываясь, начал нарезать его. Я заметила, как он некоторые куски сразу отправлял в рот. Решив, что он очень проголодался, сделала вид, что ничего не вижу.
   – Там еще сыр есть, – сообщила я.
   – Сыр?! – неподдельно обрадовался Тин. – Обожаю!
   – Тогда сделай еще бутерброды, – предложила я, легко переходя на «ты». – Думаю, твоя сестра тоже сильно проголодалась.
   – У нас отличный аппетит. Особенно после такой беготни. Мы обожаем играть на свежем воздухе, обычно носимся как угорелые, – сказал он и достал из холодильника кусок швейцарского сыра.
   – Вас пригласил Константин? – уточнила я, хотя это и так было понятно.
   – Да! – ответил Тин, быстро нарезая сыр. – Тина без ума от всяких праздников. Она жить не может без развлечений и старается не пропускать ни одного мероприятия. А уж балы тем более! Константин когда-то был дружен с нашей матерью. Но это длинная история, не буду вас утомлять.
   «Неужели был ее любовником? – предположила я. – Но ведь он вампир! Хотя, насколько я знаю, довольно часто вампиры вступают в сексуальную связь с обычными женщинами. Тогда понятно, почему он поддерживает отношениями с ее детьми. А вдруг это и его дети? Но тогда Тин – дампир».
   От такого предположения я вздрогнула.
   «Но ведь они близнецы, – размышляла я, наблюдая, как он торопливо поедает сыр. – А насколько я помню из рассказов Дино, дампиры рождаются исключительно мужского пола. Мне бояться нечего. И Тин обычный парень, которого Константин знал еще в детстве. Поэтому они с сестрой и оказались здесь. Но Тина весьма игриво настроена! И что они там сейчас делают?»
   – А чем вы оба по жизни занимаетесь? – спросила я, думая о девушке, оставшейся наедине с Грегом.
   – Я учусь, – серьезно ответил Тин, оторвавшись от сыра. – А у тебя молока нет? – невпопад спросил он. – Обожаю молоко!
   – Посмотри в холодильнике, – улыбнулась я. – Только чай уже готов.
   – А потом и чай, – ответил он и распахнул холодильник. – Но, по правде говоря, мы с сестрой чай не очень-то и любим. Это она чисто из вежливости согласилась. Ей бы тоже лучше молочка!
   «Странные какие», – подумала я, а вслух сказала: – Ну тогда не буду настаивать. Хорошо, что ты меня предупредил. Но как-то странно пить молоко и есть бутерброды.
   – Почему же странно? – заулыбался Тин. – На вкус и цвет, как известно… Ой, а тут вижу и курица… Больше всего мы любим именно куриное мясо!
   – Там остатки, – смутилась я, – от обеда.
   – Но тут еще много мяса! – с воодушевлением заметил он и вынул блюдо с курицей.
   Я взяла поднос и начала составлять на него тарелочки с бутербродами. Тин быстро отделял от костей куриное мясо.
   – Значит, ты учишься, – сказала я, решив свернуть с темы еды, которая становилась уже навязчивой. – И где? Вы вообще сами откуда?
   – Родители постоянно живут под Белогорском, – спокойно сообщил Тин. – Это Амурская область. А мы любим путешествовать.
   – Но ты же сказал, что учишься, – резонно заметила я.
   – Да, в Питере, получаю высшее экономическое образование. Правда, заочно. Планирую потом получить и второе. Я люблю учиться.
   – А сестра? – поинтересовалась я.
   – Тина наоборот любит прожигать жизнь, если можно так выразиться. Ее за парту не усадишь. Ее стихия – балы, вечеринки, всевозможные празднества, ночные клубы, поклонники, – сообщил Тин.
   И я вновь ощутила беспокойство.
   – Она очень красивая девушка, – заметила я. – Давай вернемся в гостиную?
   – Давай! – легко согласился он и взял поднос, уставленный тарелками.
   Я пошла впереди него, кусая от нетерпения губы. Ревность меня буквально разъедала. И я сама не понимала причину. Грег никогда не давал мне повода, и я была уверена в его любви. Но в красоте Тины было что-то настолько притягательное и колдовское, что я поневоле чувствовала сильнейшее беспокойство. Но когда мы вошли в гостиную, я с изумлением, но и с облегчением увидела, что Тина там одна. Она уже облачилась в платье и сидела на диване с видом примерной благовоспитанной девушки.
   – А где Грег? – спросила я, оглядываясь.
   – К вам заявились еще гости, но он не захотел их сюда пригласить. И вышел наружу, – ответила она.
   Я удивилась, но промолчала и составила на столик возле дивана тарелки с бутербродами и кусками курицы, кувшин с молоком.
   – Прошу, – коротко сказала я.
   Тина моментально оживилась. Ее ноздри хищно раздулись. Она пододвинулась к столику и вцепилась в кусок курицы, тут же отправив его в рот. Тин подсел к ней и, хотя только что подкрепился парой бутербродов, куриной ножкой и несколькими ломтями сыра, снова с аппетитом принялся за еду. Я налила себе чай, но садиться не спешила.
   – А вы где поселились? – поинтересовалась я.
   – От вас довольно далеко, – невнятно ответила Тина, прожевывая кусок курицы. – Мы любим подземные дома.
   – Подземные дома? – с удивлением повторила я. – В смысле?
   – Ну, когда помещение прячется под землей, – сообщил Тин. – Сейчас и такие строят. Это довольно модно, особенно когда ты живешь в местности неподалеку от океана, где постоянно штормит. У Константина имеется подобное жилище. Оно похоже на пещеру, дом находится внутри скалы. И он очень удобный. Каменные стены покрыты резными дубовыми панелями. Приходите в гости, оцените. Называется наше жилище «Дубовое Логово».
   – Спасибо за приглашение, – вежливо ответила я. – Извините, но я все-таки хочу посмотреть, где Грег.
   – Говорю же, за дверью, – ответила Тина и взяла бутерброд с беконом.
   «Вот это аппетит! – подумала я. – И никакого стеснения! Все-таки впервые в гостях. Я бы не смогла так обжираться в чужом доме».
   Я поставила чашку с остатками чая на столик, дежурно улыбнулась гостям и направилась к выходу. Раскрыв дверь, невольно попятилась. На скамейке неподалеку от входа сидел Ганс, возле него находилась Рената. Грег стоял перед ними и что-то возбужденно говорил.
   – Привет! – растерянно поздоровалась я и приблизилась.
   Грег притянул меня к себе за талию.
   – Привет, Лада, – спокойно ответила Рената. – Мы решили принять приглашение. Почему бы и не повеселиться? Тем более все родные тоже здесь. Когда еще соберемся в такой тесной компании!
   Ганс кивнул мне и улыбнулся.
   – А почему вы в дом не зашли? – машинально спросила я, но ощутив, как Грег сильно сжал мою талию, тут же прикусила язык.
   – Брат не пригласил, – сказала Рената. – Может, ты это сделаешь?
   – Ну уж нет! – засмеялась я, решив все перевести в шутку. – Знаю я вас, вампиров! Один раз пригласи, потом будешь по ночам вздрагивать, каждого шороха бояться и в темноту вглядываться… вдруг это снова вы явились… и уже без приглашения!
   – Ты всегда была чрезмерно чувствительной, – заметила Рената и улыбнулась в ответ.
   Но я видела, что мои слова ей не понравились.
   – А вы где поселитесь? – поинтересовалась я.
   – Думали, что у вас, – ответил Ганс. – Дом-то огромный! Но раз такое дело…
   – Мы решили отправиться в «Сосновый Угол», – перебила его Рената. – Там нас примут без возражений.
   – Не обижайтесь, – сказал Грег. – Я забочусь о спокойствии Лады, только и всего.
   – Мы понимаем, – ответила Рената, – поэтому особо и не настаиваем.
   В этот момент дверь распахнулась, и на пороге возникли Тин и Тина. И тут началось что-то невообразимое. Рената вскочила, завизжала, словно бешеная собачонка, ее рот распахнулся, показались длинные клыки, согнутые руки поднялись, пальцы скрючились, отросли острейшие когти. Ганс вскочил практически одновременно с ней. Его расширенные глаза налились кровью, приглаженные волосы приподнялись на загривке, клыки угрожающе торчали. Он глухо зарычал. Тин и Тина замерли. Но через полсекунды уменьшились, обросли рыжей шерстью, и вот уже две лисицы бросились наутек. На месте Ренаты мгновенно возникла белая собака. И Ганс обратился в пса. И вот уже две хаски мчатся за улепетывающими лисами. Все произошло так быстро, что мы с Грегом и слова не успели сказать.
   – Дьявол! – с чувством произнес Ганс. – Рената совсем голову потеряла. А все из-за того, что снова употребляет кровь. Охотничий инстинкт явно преобладает надо всем остальным. Ну а с Гансом все ясно. Он ничего другого и не знает, только что охотиться!
   – Тин и Тина, получается, не люди? – спросила я, прислушиваясь к удаляющемуся собачьему лаю. – А я решила…
   – Лисы-оборотни, – пояснил Грег. – Константин будет недоволен. Гостям строго-настрого запрещено враждовать у него в поместье. Рената, видимо, забыла об этом. Иди в дом. А я скоро!
   – Ты куда? – испугалась я.
   – Не бойся, – увещевающим тоном произнес Грег. – Мне необходимо вмешаться. Я вижу, как Рената и Ганс гонят их по лесу. Иди в дом! – настойчиво повторил он.
   И исчез.
   – Грег! – крикнула я.
   Но вокруг было тихо. Только сосны шумели. Я посмотрела пару минут на серебрящееся между деревьями море, потом зашла в дом и закрыла дверь.
   Усевшись у камина, какое-то время ждала. Но Грег все не возвращался. Тогда я убрала пустые тарелки со стола. Наши гости все съели, даже кувшин был пуст. А ведь туда вошло почти два литра молока. Я мало что знала об оборотнях, но понимала, что это своего рода люди-звери. И раз Тин и Тина были по одной из своих сущностей лисами, тогда становилась понятна их прожорливость, любовь к куриному мясу и молоку.
   Я вымыла посуду, Грег все не возвращался. Я знала, что он появится, когда сможет, поэтому решила подождать его в кровати. Я чувствовала сильную усталость. Поднявшись в спальню, открыла шкаф и достала из сумки приготовленный ему подарок, решив красиво упаковать его и спрятать.
   – Надо же! – пробормотала я, ставя сундучок на стол. – Я купила предметы для борьбы с оборотнями. Но Грег совершенно спокойно отнесся и к Тине и к ее брату. Но вот Рената! Ужас какой-то… Как же она изменилась!
   Я достала бронзовое зеркало и машинально посмотрелась в него. Мне не понравилось, что мое лицо выглядит бледным и осунувшимся. Напряженный день давал о себе знать. Я вспомнила сияющее необычайной свежестью прелестное личико Тины, и снова легкий укол ревности причинил боль.
   «Значит, если Тина посмотрится в это зеркало, то она увидит лисью мордочку, – подумала я, стараясь себя успокоить. – Не думаю, чтобы Грег мог прельститься лисой!»
   Я убрала зеркало обратно в сундучок. Разложив лист золотистой упаковочной бумаги, я поставила в середину сундучок. Затем достала из сумки книгу. Погладив красную кожаную обложку с золотистыми иероглифами и русскими буквами, я раскрыла книгу. Мне хотелось найти какую-нибудь легенду о лисицах. Пролистав, наткнулась на «Рассказ охотника из провинции Хэйлунцзян». Вот что я прочитала:

   «Когда-то давным-давно в одном селении северной провинции Китая Хэйлунцзян жил-был охотник со своей молодой и пригожей женушкой. Он был опытным ловцом ценных пушных зверей и уходил на промысел в тайгу на довольно длительный срок. И вот пришло время очередного сезона. Охотник собрался в дорогу, поцеловал на прощание кареглазую красавицу – жену. Она обняла его и поплакала на плече, сказав, что будет безмерно скучать.
   Охотник жил в лесной избушке, набирая на продажу ценного меха. Он без конца ходил по лесу, ставил капканы и петли, потом проверял их, приносил в избушку добычу, обдирал и засаливал шкуры. Охотник так уставал, что во время короткого отдыха падал без сил и мгновенно проваливался в сон.
   И вот однажды он проснулся оттого, что кто-то звал его нежным голоском. Охотник открыл глаза и сел на топчане. Дверь в избушку была раскрыта, в ее проеме клубился туман. Постепенно из него выступила прекрасная, как встающая за ней заря, девушка. Глаза ее были словно карие полумесяцы. Волосы распущены и падали на спину пушистой волной. Охотник протер глаза, недоумевая. Девушка подошла плавной походкой, села на топчан, и охотник с изумлением понял, что это оставленная дома жена, которая стала еще краше.
   – Как ты тут оказалась, милая? – спросил он, заглядывая в ее зарумянившееся лицо.
   – Соскучилась я по тебе без меры. Вот выспросила у охотников путь к твоей избушке и пришла. Ты не сердишься?
   Он притянул ее к себе. Она легла рядом и крепко обняла его. В этот день ни о какой охоте речи не было. Охотник был счастлив и занят только своей любимой женушкой. Но на следующее утро он опомнился и отправился в лес, наказав ей сидеть в избушке и дожидаться. На закате вернулся с богатой добычей. Жена ждала у двери. Довольный охотник бросил ей под ноги тушки двух лисиц и куницы. Жена присела перед ними на корточки и погладила пушистые спинки, приговаривая:
   – Спите, мои подружки, скоро и мой черед.
   Охотник безмерно удивился ее речам, но она тут же встала и, улыбаясь, крепко его обняла. Потом завела в избушку и накормила вкусным ужином.
   – Что-то ты на себя не похожа, – заметил охотник, уплетая жаркое из молодого кабана, добытого за день до ее прихода.
   – Это я, – спокойно ответила она, – твоя любимая женушка. Просто в лесу мне непривычно, вот и кажусь тебе другой.
   Ночью охотник проснулся оттого, что замерз. Провел рукой по топчану, но жены рядом не оказалось. В тревоге он встал и вышел из избы. Полная луна заливала окрестности ярким голубоватым светом.
   – Милая, где ты? – позвал он.
   И увидел, как в лесной чаще загораются две точки чьих-то глаз. Они перемещались в его сторону, затем пропали. А из-за угла избы вышла жена в одной сорочке.
   – Где ты была? – с недоумением спросил он.
   – Выходила по малой нужде, – спокойно ответила жена и ушла в избу.
   Утром охотник вновь отправился в лес.
   Так прошел месяц. Охотничий сезон заканчивался. Охотник собрался в деревню с засоленными и увязанными шкурами. Жена понесла торбу с высушенным мясом. Но чем ближе они подходили к дому, тем она становилась все беспокойнее.
   На берегу речки, за которой в низине уже виднелись крыши деревенских домов, охотник направился к броду и пропустил жену вперед. Но внезапно она остановилась, словно не в силах ступить в воду.
   – Иди! Чего ты? – засмеялся он. – Тут курице по колено.
   Но жена как-то странно затрясла головой, что-то забормотала и решительно отказалась входить в речку. Охотник с недоумением смотрел в ее изменившееся лицо. Оно словно вытянулось вперед, стало узким и длинным.
   И тут радуга упала через реку, как разноцветный широкий мост. Ее конец коснулся жены. Она вскрикнула, уменьшилась и превратилась в рыжую лисицу. Охотник, не веря своим глазам, закричал от ужаса. Лисица развернулась и опрометью бросилась в лес. А он побежал через реку в деревню. Привязанные к спине шкуры бились, лисьи хвосты развевались рыжими языками. И охотнику казалось, что оборотень гонится за ним.
   Он влетел в свой двор, мокрый от пота. На крыльцо вышла настоящая жена и с испугом смотрела на его красное перекошенное лицо.
   – Милый, – ласково сказала она, – что случилось? От кого ты так бежишь?
   Она боязливо выглянула на улицу, потом плотно затворила калитку. Охотник впился взглядом в ее лицо, и постепенно пришел в себя. Но о том, что было в лесу, никому не рассказал.
   А через какое-то время он услышал разговор двух стариков из деревни о лесных женах. Один из них будто бы оказался в такой же, как и охотник, ситуации, только его лесная жена обернулась белым горностаем…»

   Я закрыла книгу. Легенда была красивой. Я снова вспомнила обольстительную Тину.
   «Видимо, все оборотни-лисицы имеют вот такую прелестную внешность, чтобы ни один мужчина не смог устоять перед ними, – подумала я, кладя книгу на сундучок и начиная упаковывать подарок. – А может, это у них в крови – соблазнять?»
   И я снова ощутила беспокойство. Если Тина была оборотнем, то ей все равно, кому строить глазки. Недаром ее брат дал ей характеристику праздной, любящей развлечения соблазнительницы. Я обвязала подарок красной ленточкой и спрятала его на полку под свои вещи.
   – Пусть только еще появится возле моего Грега! – раздраженно сказала я. – За хвост оттаскаю!
   – Кого ты собралась таскать за хвост? – услышала я и вздрогнула от неожиданности, тут же захлопнув шкаф.
   Грег стоял в шаге от меня и улыбался.
   – Тину! – с вызовом ответила я. – Нечего с тобой кокетничать. Я все видела!
   – Не обращай внимания, это ее лисья натура, – умиротворяющим тоном произнес Грег и взял меня за руку. – Я думал, ты уже спишь.
   – Уснешь тут! Как же! – недовольно заметила я. – Что с лисами?
   – Чуть не подрались с нашими милыми родственниками, – ответил он и тихо засмеялся. – Когда я возник между ними, они стояли в весьма угрожающих позах и рычали друг на друга, подняв шерсть на загривках. Пришлось напомнить, что они в гостях и Константин живо разберется, кто прав, а кто виноват. В общем, разбежались. Но я взял обещание с Ренаты, что больше она их преследовать не будет.
   – От всего этого можно сойти с ума, – заметила я. – И уже хочется уехать обратно в Москву.
   – Ложись, – предложил Грег. – Утром тебе все это покажется даже забавным.
   Спала я неважно, мучили кошмары с участием оборотней, призраков, упырей. Когда открыла глаза, сразу поняла, что уже день, портьеры были отдернуты и спальню заливал солнечный свет. Комнату наполнял сладкий аромат.
   – Грег, – прошептала я и потянулась.
   Но мне никто не ответил. Я перевернулась на бок и замерла. Неподалеку от кровати стояло огромное панно, примерно полтора метра в высоту и два в длину. Оно полностью состояло из живых цветов. Основным фоном служили мелкие кустовые хризантемы. Снизу они были оранжевыми, постепенно переходили в желтые и белые. Розовые, малиновые и зеленые цветы обрамляли эту картину. Они переплетались в изысканные узоры. Посередине крупными алыми розами была выложена надпись: «Любимая, с Днем Рождения!» Панно выглядело так красиво и ярко, что я на миг потеряла дар речи. Живая энергия цветов притягивала, тонкий аромат роз смешался с горьковатым хризантем, заполнил пространство и словно окутывал меня со всех сторон. Я засмеялась от удовольствия.
   И тут же передо мной возник Грег. Он был в строгих черных брюках и шелковой белой рубашке достаточно свободного кроя с широкими рукавами и мягким отложным воротником, и выглядел очень романтично. Встав на одно колено перед кроватью, он протянул мне синий бархатный футляр.
   – Это мне? – на миг поглупев от счастья, спросила я.
   – С днем рождения! – улыбнулся он. – С твоим девятнадцатилетием!
   – Ну вот, я уже и старше тебя на год, – ответила я, все еще не придя в себя. – Тебе-то восемнадцать!
   – Что такое время? Сыплющийся между пальцами песок и ничего более, – сказал он. – Открой! Вдруг тебе не понравится? Это по моему эскизу.
   Грег увлекался дизайном украшений, любил придумывать модели. И я с любопытством открыла футляр. И не смогла сдержать восторженного вскрика. На голубом атласе покоилась брошь. Это была белая лилия. Ее раскрытые изящные лепестки сплошь усыпали искрящиеся бриллианты, на платиновых проволочках горели алые рубиновые тычинки. Тут же находилась бабочка. Ее искусно выточенные крылышки чистейшего синего цвета сияли. Туловище было платиновым, глаза – крохотные алмазы. Я вынула брошь, и бабочка словно взлетела над цветком и зависла, трепеща крылышками. И тут только я разглядела тонюсенькую проволочку, которая держала ее над лилией. Это была не брошь, а настоящее произведение искусства.
   – Это все натуральные драгоценные камни, – сообщил Грег, с довольным видом наблюдая за моей реакцией. – Основа – платина, бабочка из сапфиров… Помнишь, картины Ренаты?
   – Да, там бабочка именно такого чистого цвета, – едва дыша, ответила я, не сводя глаз с украшения. – И она символизирует душу, – добавила я и бросилась на шею Грегу. – Любимый, любимый, – шептала я между поцелуями. – Это такой чудесный подарок! И цветочное панно просто чудо.
   – Все сегодня для тебя, – сказал он и крепко обнял меня.
   После завтрака мы устроились в гостиной на диване.
   – Как бы ты хотела провести этот день? – поинтересовался Грег, обняв меня за плечи.
   – Если честно, не хочу никого видеть. Я буду счастлива, если мы весь день проведем вдвоем. Можно даже и из дома не выходить. Ведь у нас здесь есть все!
   – Но…, – начал он.
   Но я зажала его рот ладонью.
   – Не хочу никого видеть, понимаешь? – настойчиво повторила я. – Ведь это мой день! И давай я его проведу так, как мне будет приятнее всего.
   – Но Константин предоставил нам свою яхту, – сообщил Грег, мягко убрав мою руку от своих губ. – Мы могли бы покататься по морю. Погода чудесная. Штиль, солнечно.
   – Но ты не особо хорошо чувствуешь себя при таком ярком солнечном свете, – резонно заметила я. – А на море вообще все кажется ослепительным из-за отражающего эффекта.
   – Ладно, моя дорогая, – ласково сказал Грег, – я понял, ты не настроена куда-либо выходить. Совсем стала домоседкой! Но после захода солнца с нами хотели провести время мои близкие, поздравить тебя, преподнести подарки.
   – Там видно будет, – уклончиво ответила я.
   Ни Атанаса, ни всех остальных видеть абсолютно не хотелось. Грег понял это и больше не настаивал.
   День прошел именно так, как я и планировала. Я позвонила маме, выслушала ее поздравления, поболтала с ней несколько минут о том, о сем. Но как только она завела речь об отце, я сразу попрощалась. Не хотелось портить себе настроение. Затем я поговорила с Лизой. Она передала мне поздравления от Димы и со вздохом заявила, что безумно мне завидует и тоже не прочь провести свой день рождения где-нибудь на море и подальше от унылой туманной Москвы. Я слушала ее веселую болтовню и думала, что вот как раз Лизе была бы рада, но знала, она никуда сейчас не поедет, даже если я оплачу ей билеты. Да и куда я могла пригласить ее? Снять ей номер в Анапе? Но до города было почти сто километров. Сюда я не могла ее привезти, в это «гнездо вампиров». Как бы я ей все объяснила? Лишний раз я убедилась, насколько отдалилась от обычного мира обычных людей.
   – А у меня три выходных образовалось, – вдруг сообщила Лиза и замолчала.
   Это выглядело так, будто она напрашивается в гости. Я чуть не сказала: «Прилетай вместе с Димкой!», но вовремя себя остановила. Подождав и не услышав от меня никаких комментариев, Лиза начала торопливо прощаться. По ее изменившемуся тону я поняла, что она, возможно, обиделась. Но оправдываться не стала, ведь я ничего не могла ей объяснить. Мое настроение немного померкло.
   Но Грег мне его быстро поднял. Видя, что я после разговора нахмурилась и молчу, он обнял меня и начал шептать всякие ласковые словечки. И скоро я забыла обо всем. Время словно остановилось, осталась лишь нежность, которая, казалось, заполнила весь мир. И когда Грег подхватил меня на руки и отнес в спальню, я не сопротивлялась. Он опустил меня на кровать. Его поцелуи вначале были едва ощутимые и казались просто скольжением чего-то прохладного по коже. Но скоро приступ невыносимого желания вновь охватил нас. Это была страсть, и она жгла, как огнем. Грег задыхался, целуя меня. Мы катались по кровати, не в силах расцепить объятия. Когда я, совершенно потеряв голову, обхватила его за шею, а ноги закинула ему на поясницу, Грег глухо застонал, плотно прижимаясь ко мне. Его живот терся о мой, грудь прижималась к моей, губы не отрывались, язык скользил внутри моего рта. Я была готова ко всему. Страсть не оставляла выбора, я изнемогала от невыносимого желания, живот ныл, грудь болела, губы горели, душа словно исчезла, полностью растворившись в нежности, заполнившей меня до отказа и рвущейся наружу. И вот на самом пике наших, уже весьма откровенных ласк, Грег резко отстранился. И этот внезапный холод после огня тут же отрезвил меня. Я приподнялась на локте и смотрела в его неподвижное лицо. Грег лежал рядом на спине. Но его губы выглядели обычно, только припухли и покраснели, однако никакой дрожи я не заметила. Его опущенные ресницы трепетали, под глазами залегла голубизна, лицо выглядело мраморной маской.
   – А хочу ли я этого? – вдруг прошептал он.
   – Чего? – после паузы тихо спросила я и погладила его высокий лоб.
   Затем пальцем спустилась по носу, обвела контуры губ, скользнула по подбородку.
   – Хочу ли я? – повторил он еле слышно.
   – Ты о чем? – спросила я, не понимая смены его настроения.
   – Разве там, в том времени мне было хорошо? – продолжил он и повернулся ко мне.
   – Я не знаю, – растерянно произнесла я. – Я же тогда еще даже не родилась.
   – Мне хочется показать тебе…
   Его пальцы легли в мою раскрытую ладонь. Он сильно сжал мне руку, мои глаза закрылись…
   … Я стояла на ветру, на какой-то темной улочке. Старинные, но в принципе знакомые здания подсказали мне, что я в центре Москвы. Правда, многое выглядело непривычно: практически полное отсутствие машин и современных высотных домов между особняками и храмами. Я узнала купола церкви Косьмы и Домиана на Маросейке, да и некоторые дома выглядели знакомыми. Мы с Лизой одно время частенько ходили в клуб «Запасник», расположенный в одном из переулков. И нужно было завернуть именно за эту церковь. Но сейчас территория выглядела непривычно. Ограду храма разобрали, освободившееся место послужило для расширения проезжей части. Я глянула на табличку на одном из домов и пожала в недоумении плечами, увидев, что это улица Богдана Хмельницкого [13 - Маросейка в 20-е года прошлого века была переименована в улицу Богдана Хмельницкого.]. Но я была уверена, что нахожусь на Маросейке.
   И тут я заметила Грега. Он вывернул из-за угла и быстро двигался в сторону метро «Китай-город», которого, как я понимала, еще не было даже в проекте. Грег был одет в длинное пальто, похожее на старую шинель, распахнутые полы развевались от быстрой ходьбы, конец серого шарфа бился за плечом, длинные волнистые волосы трепетали на ветерке. Я бросилась за ним. Он что-то бормотал, иногда размахивая руками. Вдруг из-за переулка вышел низкорослый молодой человек в кожаной потертой куртке.
   – Гришка! – крикнул он. – Подожди! Я с тобой.
   Грег остановился, повернувшись к спешащему пареньку, и заулыбался.
   – Привет, Василек! – радостно поздоровался он, когда тот приблизился. – Я удивлен, честно. Ты же считаешь поэзию мещанским пережитком. Но все-таки решил пойти на поэзо – вечер? А ведь сегодня в программе лирика.
   – Ага! – легко согласился тот. – Но даже наш пролетарский поэт Владимир Маяковский стал стишки про любовь пописывать. Вот, в нашей заводской многотиражке напечатали. Глянь-ка.
   Он достал из кармана куртки свернутую в рулончик газету. Остановившись возле тусклого фонаря, расправил ее и с выражением прочитал:

     Не смоют любовь ни ссоры, ни версты.
     Продумана, выверена, проверена.
     Подъемля торжественно стих стокоперстый,
     клянусь – люблю неизменно и верно! [14 - Стихотворение Вл. Маяковского «Вывод», 1922 г.]

   – Как хорошо! – восторженно заметил Грег, заглядывая в газету.
   – Хорошо?! – возмутился Василек. – Погоди, вот мы нашего редактора в заводской комитет вызовем! – с угрозой добавил он. – Это же разложение масс.
   – Почему? – искренне удивился Грег.
   – Потому что товарищ Маяковский выставляет на первое место чувство любовь к женщине, – сурово проговорил Василек и шмыгнул носом. – А массы должны всегда стремиться исключительно к любви к нашей коммунистической партии. Это должно быть впереди. А потом уже все эти мещанские нежности.
   – Я от тебя с ума сойду! – со вздохом сказал Грег и быстро пошел по улице.
   Василек засеменил рядом. Он был на голову ниже Грега, приземистый с короткими кривоватыми ногами, и успевать за широким шагом приятеля ему, видимо, давалось с трудом.
   – Вот и ты совсем голову потерял от Зины, – после паузы заметил Василек. – Но в ней-то я уверен! Она у нас идейный товарищ.
   – Ты о чем? – с недоумением поинтересовался Грег и остановился.
   – Зина вчера на комсомольском собрании, зря ты не появился, вынесла на обсуждение твои мещанские стихи, которые ты ей без конца пишешь.
   – Врешь! – не поверил Грег и схватил Василька за воротник, притянув к себе. – Она не могла! Это наше с ней личное дело.
   – Это дело, прежде всего, нашей заводской комсомольской ячейки, – твердо произнес Василек и вырвался из цепких пальцев Грега.
   Он отступил на шаг, покопался во внутреннем кармане куртки и достал смятый листок.

     Девушка в синем берете
     На золотых волосах,
     Ты за поэта в ответе,
     В сердце его боль и страх!
     Девушка в синем берете,
     Взгляд твой сильнее слов.
     Выстрелом «нет!» в ответе,

   Только в глазах – любовь…, – с выражением прочитал Василек. – Твое? – строго спросил он Грега.
   Тот молча кивнул. Затем выхватил лист из рук Василька и разорвал его.
   – Я рад, что ты сам все понимаешь, – одобрительно проговорил Василек. – Зину вчера все осуждали, пеняли ей, как она плохо объяснила тебе всю гнилую суть такого чувства. Она клялась, что уже несколько раз серьезно говорила с тобой, но все безрезультатно. Но ты сейчас сам уничтожил эти стишки, и ты молодец! А мне не придется еще раз проводить с тобой разъяснительную беседу.
   – Я порвал стихи… Просто они показались мне ужасно плохими, – хмуро заметил Грег. – Я бездарь.
   – Неправда! – с уверенностью сказал Василек и похлопал его по плечу. – Ты написал отличные строки для майской демонстрации. Помнишь, про красоту труда? Мы даже на транспаранте их несли. И все тебя поздравляли! Просто темы выбирай хорошие и нужные для людей. А все эти пережитки, какие-то сопливые нежности, да мечтания только размягчают сознание, делают нас безвольными. А ты там еще про какой-то страх, про боль написал. Это вообще недопустимо! И правильно Зина забила тревогу и вынесла все это на обсуждение. А то сейчас модно стало про любови писать, про чувства всякие буржуазные.
   – Много ты понимаешь! – явно разозлился Грег и вновь зашагал по улице. – Вот погоди, еще сам влюбишься. Тогда меня вспомнишь.
   – Я?! – искренне изумился Василек и расхохотался.
   Затем достал папиросу и закурил.
   – А что, ты не человек? – резонно заметил Грег.
   – Мне маманя в нашей деревне уже подыскала невесту, – сообщил он. – Клавочкой зовут, я ее сызмальства знаю. Она дояркой работает. Вот весной свадьбу сыграем, сюда ее перевезу, на наш завод устрою. А там и в школу ФЗУ пойдет, специальность получит. И все понятно!
   – Так ты ее любишь или как? – поинтересовался Грег.
   – Между нами есть симпатия, – ответил Василек. – Идеалы у нас одни. Для создания семьи этого достаточно. И никаких вам болей, страхов, любовей. Ничто не должно отвлекать от строительства коммунизма! Как сказал Маяковский: «Стойте же стойко, рабочий, крестьянин, красноармеец! Покажите, что Россия сильна» [15 - Из стихотворения В. В. Маяковского «Выждем», 1922 г.] Вот это идеал! Вот как жить нужно.
   – А от меня-то ты что хочешь? – раздраженно спросил Грег.
   – Чтобы и ты курс взял на такие стихи! – запальчиво ответил Василек.
   Они в этот момент вышли к площади. Я узнала здание Политехнического музея. Возле входа была целая толпа.
   – Вот сколько народу-то собралось на диспут о лирической поэзии, – радостно заметил Василек. – Сейчас жару зададим! Скоро начало. Вон я и Зину вижу с нашими ребятами. Ты можешь сейчас перед всеми оправдаться, Гришаня! – добавил он.
   Я впилась глазами в толпу и сразу заметила «девушку в синем берете на золотых волосах». Зина оказалась хорошенькой румяной блондинкой, она весело смеялась, стоя между высоким худым парнем и полной девушкой с косой через плечо.
   Но Грег вдруг резко развернулся и стремительно пошел обратно по улице.
   – Ты куда?! – крикнул Василек.
   Но Грег даже не оглянулся. Василек посмотрел ему вслед. Его лицо выражало мучительное раздумье. Потом он махнул рукой и поспешил к музею…
   – Хочу ли я этого? – услышала я и открыла глаза, приходя в себя.
   Увидев бледное утонченное лицо Грега, зажмурилась. Уж слишком резким был переход от обычного паренька, жившего в 20-х годах прошлого века, к изысканно-прекрасному вампиру, лежащему на шелковой простыне.
   – И тем более я все… все!.. буду помнить. Это, по сути, реальный ад, – пробормотал он. – Как я смогу существовать в той среде?
   – Ты уже не хочешь вновь обрести человеческую сущность? – осторожно спросила я.
   – Я всегда хотел только этого…, – с горечью ответил Грег и приподнялся на локте, глядя на меня страдальческими глазами. – Но был уверен, что пройдя превращение, останусь в настоящем времени.
   – Есть и свои плюсы, – после паузы задумчиво произнесла я. – Если бы ты, превратившись в человека, остался здесь, то как бы с этим смирились твои близкие? Тот же Атанас! Мне кажется, он по-любому отловил бы тебя и снова укусил. Это замкнутый круг. А так ты перенесешься в прошлое и проживешь отпущенный тебе срок в человеческом виде.
   – Но Атанас жил уже и тогда, – еле слышно заметил Грег. – И ничто не помешает ему найти меня…
   – И правда, замкнутый круг, – тихо повторила я. – Но твоя мечта! Не это ли главное?
   – Ты так спокойно говоришь об этом, – грустно сказал Грег и отвернулся от меня.
   – Любимый…, – прошептала я.
   И обняла его.
   Но Грег отстранился, а потом встал. Он в волнении заходил по комнате. Я следила за ним, напуганная такой реакцией. И вот он остановился и повернулся ко мне.
   – Но я абсолютно не могу сочинять! – с горечью заявил он. – И ты это знаешь, как никто другой. Но даже тебе я не могу описать своего жуткого состояния. Мой дар не пропал, я это чувствую! Но он будто бы искусственно удерживается внутри меня, и от такого долгого простоя… как бы тебе лучше объяснить… в общем, мне кажется, что внутри меня словно образовался нарыв. И он мне причиняет нестерпимую боль. Знаю, что могу писать стихи, и в то же время в моей нынешней сущности мне это запрещено. Словно передо мной невидимая стена, о которую хочется разбить голову!
   Последние слова Грег уже выкрикивал. Я видела, что он взвинчен до предела. Вот он бросился куда-то в угол комнаты, начал что-то искать на столике среди разбросанных книг. Он поднял скомканный листок, расправил его.
   – Вот, я пытался написать тебе ко дню рождения хоть какие-то красивые строки, – взволнованно произнес он и приблизился к кровати.
   – И что у тебя получилось? – тихо спросила я, испытывая невыносимую жалость и желание обнять его и утешить, настолько он выглядел потерянным и страдающим.
   – Если бы у меня хоть что-то получилось, – после паузы сказал Грег, – я бы оформил красиво и преподнес тебе. Но это! – и он потряс листом. – Это следует уничтожить!
   Он скомкал бумагу и отбросил ее в сторону. Затем сел на кровать и уткнул лицо в ладони. Я быстро подняла листок и спрятала его в сумочку. Затем подошла к Грегу и погладила его по плечу. После паузы ласково произнесла:
   – Давай не будем говорить на эту тему! Я вижу, как тебе больно. Конечно, до конца я не могу понять всего. Но не хочу, чтобы ты так мучился.
   – Прости меня! – вдруг сказал Грег, резко ко мне обернувшись. – У тебя сегодня праздник, а я порчу его. Зачем-то погрузился вместе с тобой в прошлый век… Но я последнее время все взвешиваю, прикидываю, пытаюсь понять… И передо мной иногда словно пропасть… Хочу ли я упасть в нее? Снова я за свое! Прости, Ладушка! Может, пойдем погуляем? Чего мы весь день в доме? Уже и солнце садится.
   – Хорошо! – согласилась я, хотя в мои планы это не входило.
   Но я видела, насколько удручен Грег, и хотела, чтобы его мысли приняли другое направление.
   Я вскочила с кровати и распахнула шкаф. Мне захотелось принарядиться. Я привезла платье для этого случая – шелковое и сильно декольтированное. А на улице хоть и было около 15 градусов, но воздух оставался по-осеннему прохладным и влажным. Я решила, что все-таки надену наряд, порадую Грега. Я подошла к зеркалу. Платье густого василькового цвета в стиле «бэби-долл» едва прикрывало мне колени. Рукава были коротенькими. Под грудью шла широкая атласная белая лента, сзади завязывающаяся в бант. На мне платье выглядело нарочито детским, но и кокетливо-сексуальным. Я надела белые туфельки на высоком каблуке и расчесала волосы, забрав их под плоский обруч, обтянутый белым атласом. Закончив, повернулась к Грегу. Он уже оделся в черные брюки и голубую рубашку и с явным восхищением смотрел на меня.
   – Ты обворожительно выглядишь! – заметил он и подал мне руку.
   – Подожди! – спохватилась я и вынула подаренную им брошь из футляра. – Она здесь отлично подойдет. И даже бабочка в тон платья.
   Грег расцвел в улыбке, взял брошь и аккуратно приколол чуть ниже плеча. Я повернулась к зеркалу. Взгляд притянула изящная лилия, усыпанная бриллиантами. Она сверкала, прозрачная бабочка трепетала над ней и переливалась чистейшими оттенками синего цвета.
   – Как красиво…, – прошептала я и ощутила объятия.
   И невольно вздрогнула, так и не привыкнув, что любимый не отражается в зеркалах. И внезапное ощущение его близости, прикосновение его рук, хотя я в зеркале видела только себя, вызывали шок. Словно меня обнимал невидимый призрак. Я невольно вскрикнула и поежилась, тут же повернувшись к нему. Встретившись с его ясными голубыми глазами, заулыбалась.
   – Ты прелестно выглядишь, – сказал он. – Пойдем?
   Когда мы вышли из дома, я ощутила, насколько прохладен ветерок, дующий с моря. Грег глянул на меня, вернулся в дом и вынес мой плащ.
   Солнце садилось, и все вокруг окрасилось в красноватые тона. Мы медленно пошли к морю, но на полпути повернули обратно. Выложенная плитами дорожка закончилась, и мои высоченные каблуки увязали в песке.
   – Если бы сейчас было лето, я бы скинула туфли и пошла босиком, – сказала я и засмеялась.
   – Могу отнести тебя на руках, – ласково произнес Грег.
   – Давай лучше погуляем по поместью, – предложила я.
   – Ты уверена? – осторожно спросил Грег. – Солнце сейчас сядет, – многозначительно добавил он.
   – Неужели хоть кто-то осмелиться приблизится ко мне, если ты рядом? – заметила я и взяла его под руку.
   Мы вернулись к дому, обогнули его и направились по дорожке. Фонари находились вдоль нее по обе стороны, их желтоватый свет ложился нам под ноги большими пересекающимися кругами. Идти было легко и приятно. Я с любопытством оглядывалась по сторонам. Но пока видела только ухоженный парк.
   Вдруг какие-то тени промчались справа от нас. Мне показалось, я увидела кончик рыжего хвоста, мелькнувшего за кустом. И остановилась.
   – Ты чего? – удивился Грег.
   – Мне кажется, нас преследуют лисы-близняшки, – тихо ответила я, пристально вглядываясь в кусты. – Вот только не пойму, что им от нас нужно, – громче добавила я.
   – Успокойся, – улыбнулся Грег. – Тебе просто показалось.
   Я глянула на него скептически, но промолчала. И мы двинулись дальше. Через какое-то время дорожка закончилась, и мы оказались возле круглой небольшой площади, обсаженной по периметру темно-зелеными туями. Посередине находился фонтан. В центре круга возвышалась мраморная статуя обнаженной девушки. Она держала в руках наклоненный кувшин, из которого падала вниз мощная разноцветная струя воды. По краю площади были расположены деревянные скамейки с изогнутыми спинками и коваными ручками. На некоторых я заметила разбросанные мягкие подушки.
   – Если хочешь, можем посидеть здесь, – предложил Грег.
   – Тут очень красиво! – сказала я и подошла к ближайшей скамье.
   Грег заботливо подложил мне подушечку под спину и устроился рядом. Я смотрела на переливающуюся от разноцветной подсветки воду, слушала ее плеск, скользила взглядом по округлым прекрасным формам статуи и постепенно начала расслабляться.
   – Знаешь, можно включить и музыкальное сопровождение, причем на любой вкус, – сообщил Грег, обнимая меня за плечи. – Это Константин придумал.
   – Правда? – засмеялась я. – И что это будет?
   – По бокам площади на стволах деревьев спрятаны динамики, так что будет качественный круговой звук. Хочешь?
   – Даже не знаю…, – улыбнулась я и заглянула в его глаза.
   Грег чмокнул меня в кончик носа, и я тихо засмеялась.
   – Видишь, сбоку от фонтана стоит что-то типа узкой короткой колонны? – спросил он. – Это своего рода компьютерный музыкальный центр, только нужно выбрать программу.
   – Пожалуй, выберу! – сказала я, подумав, что сейчас поставлю какой-нибудь вальс и приглашу Грега на белый танец.
   Мне захотелось покружиться на этой площади возле фонтана в его объятиях. И я направилась к колонне. Ее верх оказался скошенным, и я увидела сенсорный экран небольшого встроенного монитора. Музыка была классифицирована по жанрам. Я поняла, что тут имеется и классика, и джаз, и даже рок.
   – Супер! – прошептала я, наткнувшись на раздел «Венский вальс».
   И начала искать подходящую мелодию.
   Вдруг раздался тихий серебристый смех. Быстро обернувшись, я с трудом удержалась от резкого замечания. Возле скамьи, на которой сидел Грег, стояла Тина. Она выглядела невероятно обольстительно. Высокие узкие, обтягивающие ее стройные ноги черные сапоги на огромной шпильке, оканчивались чуть выше колен. Кожаное, черное, с яркими рыжими и зелеными вставками – полосками платье было настолько коротким, что едва прикрывало бедра. Оно плотно облегало изящную фигуру девушки. На плечи было наброшено боа из лисьего меха. Рыжие распущенные густые волосы практически сливались с ним. Тина что-то быстро говорила Грегу, чуть склоняясь к нему и поводя плечами. Я видела его поднятое к ней, улыбающееся лицо. Вся кровь бросилась в голову. Включать вальс мне уже расхотелось. Увидев в меню «А-кустики, ягодки» [16 - «А-КУСТИКИ, ЯГОДКИ» – сольная акустическая программа Андрея Христиченко], злорадно усмехнулась и нашла композицию «Собака». Одно время я увлекалась подобной музыкой и отлично помнила, что в медитативные мелодии именно этого проекта вплетались собачий лай, волчий вой, шум ветра. И я не ошиблась. Когда включила на полную громкость композицию, то эффект превзошел все мои ожидания. Раздалось треньканье гитары и душераздирающий собачий вой, который начал перемежаться заливистым лаем. Круговой звук создавал ощущение, что нас окружила свора собак. Тина отскочила от Грега, ощетинилась и зарычала. И завертелась на месте. Меня разобрал смех. И закралось подозрение, что оборотни намного глупее тех же вампиров.
   – Ату ее! Гони лису! – звонко закричала я и засвистела.
   И тут Тина не выдержала. Она упала на четвереньки, ее тело на глазах обросло шерстью. К моему удивлению, хвостов оказалось несколько. Тина метнулась рыжей молнией в кусты. Я выключила музыку и, довольно улыбаясь, приблизилась к Грегу. Но он выглядел хмурым.
   – И зачем? – спросил он. – Мы так мило беседовали. Она хотела поздравить тебя с днем рождения.
   – Не нужны мне ее поздравления! – резко ответила я и села рядом. – И вообще я не совсем понимаю, чего она от тебя хочет. Ты же вампир! Или оборотни к вам не так уж и плохо относятся?
   – А ты откуда знаешь про это? – усмехнулся Грег.
   – Так, читала кое-что об оборотнях, – нехотя ответила я, подумав, что зря ему купила такой подарок.
   – Понимаешь, – более мягко проговорил он, – я ведь на вампира уже мало похож. Во мне человеческого больше, так мне кажется. Наверное, поэтому Тина меня абсолютно не боится.
   – А я думаю, дело в другом, – начала я злиться. – Она к тебе совершенно беззастенчиво клеится! Наглая похотливая лисица! Такой твари все равно с кем…
   – Давай не будем ссориться, – увещевающим тоном проговорил он и взял меня за руку. – Тем более из-за какого-то… зверька.
   – Я и не хотела! Думала, вальс с тобой потанцевать, – сухо ответила я. – А тут эта… рыжая…
   – И кто нам сейчас помешает? – улыбнулся Грег.
   – Не хочу! – капризным тоном произнесла я. – Настроение пропало танцевать.
   – Тогда, может, погуляем?
   Грег встал и протянул мне руку. После небольшого раздумья я согласилась.
   Мы направились по одной из дорожек. Я увидела впереди между деревьями какие-то огоньки и замедлила шаг. Мне хотелось уединения, гости этого поместья не вызвали особого доверия и встречаться с ними совершенно не входило в мои планы. И видеть даже родственников Грега желания не возникало. Но он упорно вел меня к этим огонькам. Мы свернули на боковую аллейку, усаженную старыми на вид липами. Когда вышли из нее, то я остановилась в недоумении. Перед нами была круглая беседка классического стиля. Ее высокие белые колонны венчала крыша с лепниной. Внутри находился накрытый столик. Я увидела бутылку шампанского в ведерке, столовые приборы, гору фруктов на хрустальном блюде, роскошный дизайнерский букет белых лилий вперемежку с фиолетовыми ирисами, витые золотые свечи.
   – Что это? – изумилась я, приблизившись к беседке.
   И мгновенно прямо перед нами возник сияющий Константин, одетый в черный фрак и белую рубашку. Он развел руки жестом фокусника, показывая на стол, и с воодушевлением начал меня поздравлять. Затем весьма пылко целовать. Я с трудом вырвалась из его цепких объятий, поблагодарила и заметила, что не стоило так беспокоиться и алкоголь я в принципе не употребляю. Он слушал невозмутимо, кивал и потом пригласил нас к столу. Ничего не оставалось, как принять приглашение. Константин на правах хозяина уселся вместе с нами.
   – Хотел подарить вам, милая гостья, какие-нибудь побрякушки, – сказал он, пожирая меня взглядом, – вы, девушки, так любите всякие блестящие дорогие камушки. Но Грег мне запретил. И я его понимаю. У вас совершенно прелестная вещица! Никогда не видел ничего подобного. Вы позволите?
   Я растерянно кивнула. Константин подскочил и тут же очутился возле меня, наклонившись так низко, что его дыхание щекотало мне кожу в вырезе декольте.
   – О! Какой редкий цвет у этого сапфира! Прелестная бабочка, – в восхищении пробормотал он. – Но каков же был размер камня! Это ведь из цельного выточено? – обратился он к Грегу. – Не вижу здесь никаких склеек.
   Тот молча кивнул. Мне было не совсем приятно, что Константин так близко ко мне, но я уже давно поняла, чем старше вампир, тем сильнее он ценит красивые неординарные вещи. Видимо, многовековая скука рождает подобное влечение, и все вампиры рано или поздно становятся законченными эстетами.
   Вдоволь налюбовавшись брошью и сделав немыслимое количество комплиментов, Константин, наконец, начал успокаиваться. Он сел на свое место с весьма довольным видом. Я знала, что чем дольше вампир не употребляет человеческую кровь, тем быстрее начинает утрачивать определенные сверхспособности. Особенно это касалось чтения мыслей. Поэтому при Константине я могла безбоязненно предаваться размышлениям. А я уже начала откровенно злиться, несмотря на все его старания быть любезным и предупредительным. Мне хотелось остаток этого дня провести наедине с Грегом.
   – Тин и Тина – это ваши друзья? – решила я задать вопрос.
   – О, да! – оживленно ответил Константин. – Я был близок с их матерью. Она совершенно обворожительная лисица!
   – Ах, вот как, – начала я кое-что понимать.
   – Мне было всегда любопытно изучать другие формы жизни, – продолжил он после того, как предложил мне кисточку черного винограда. – И хоть считается, что оборотни и вампиры в вечной вражде, на самом деле это не совсем так.
   Константин широко улыбнулся, заглядывая мне в глаза.
   – Я заметила, как Тина любит общаться с некоторыми из вас, – язвительно сказала я.
   И он весело рассмеялся, тут же погрозив мне пальцем и сказав, что ревность не украшает девушек.
   – Еще чего! Ревновать к лисе? – возмутилась я.
   – Однако их мама была самой обольстительной женщиной… Амурской области, – немного шутливо произнес он. – Мужчины сходили с ума, а таким созданиям нужно лишь это. Ведь многие лисы питаются именно мужской сексуальной энергией. Они часто истощают мужчину до предела, и он в результате умирает.
   – Ну и твари! – не удержалась я, думая о Тине и обо всех возможных последствиях ее романов.
   – Но Юби [17 - Юби – китайское женское имя, обозначает «изумруд»], так ее звали, – продолжил Константин, словно не услышав мое замечание, – однажды влюбилась по-настоящему. И если такое происходит с лисой-оборотнем, то нет вернее и преданнее спутницы для мужчины. Юби была готова буквально ноги ему мыть и эту воду пить, вот как она любила!
   – Значит, Юби, – пробормотала я, стараясь на всякий случай запомнить это имя.
   – Да, – улыбнулся Константин, – и ее прекрасные глаза были изумрудными.
   – Я заметила, что у Тина они тоже очень красивого зеленого цвета, – сказала я.
   – И когда ты только успела это заметить? – немного недовольно спросил Грег.
   – Пока ты мило беседовал с его сестрицей, – ответила я и надулась.
   Все это снова начало раздражать. Константин замолчал и внимательно посмотрел на нас.
   – Вы ничего не едите, милая Лада. Я вам не угодил кухней? – озабоченно спросил он. – Может, что-нибудь приготовить еще?
   – Благодарю! Но что-то аппетит пропал, – ответила я.
   В этот момент зазвучала какая-то нежная классическая мелодия, и я удивленно огляделась по сторонам. Над беседкой показалась целая стая белых голубей. Они плавно пролетали под высоким потолком и бросали из клювиков мелкие белые цветочки. Это было необычно и красиво, но я все боялась, что кроме цветочков может упасть и кое-что другое. Все-таки птицы. Хотя я понимала, что это вряд ли обычные голуби, скорее какие-нибудь фантомы, вызванные Константином для нашего удовольствия. Но птицы выглядели вполне натурально. Набросав целый ворох цветов, они словно испарились. Музыка все звучала. И мне вновь захотелось вальсировать. Константин словно подслушал мои мысли. Он хлопнул в ладоши и заявил, что мечтает увидеть танец именинницы. Грег вопросительно на меня глянул. Я улыбнулась. Он улыбнулся в ответ и подал мне руку.
   «В конце концов, это мой день рождения, – думала я, выходя с ним на площадку возле беседки, – и почему я должна портить себе настроение из-за каких-то там лисиц и прочих гадов?»
   Грег начал кружить меня в медленном вальсе. Это было необыкновенно приятно. Я чувствовала его руки, смотрела ему в глаза, а все вокруг медленно вращалось под прекрасную музыку. И когда появились какие-то огоньки, я даже внимания не обратила. Но Константин вновь хлопнул в ладоши, музыка стихла, мы остановились. Я повернулась к беседке и увидела торт, покрытый белой глазурью. Он был уставлен горящими розовыми свечами. Я не смогла сдержать восхищенного восклицания.
   – Для нашей дорогой именинницы! – торжественно провозгласил Константин. – Ну? Задувайте же! И не забудьте загадать желание.
   – Оно у меня только одно, – прошептала я и подошла к столу.
   С одного раза я задула все свечи, думая лишь о том, чтобы наша с Грегом любовь никогда не закончилась. Довольный Константин бурно зааплодировал.
   – Торт вкуснейший, уверяю! – сообщил он, потирая руки.
   – А ты откуда знаешь? – рассмеялся Грег. – Все равно попробовать не можешь.
   – Зато я чую его запах, – серьезно ответил тот. – И уже давно научился наслаждаться именно запахами пищи.
   Я села за стол. Грег отрезал мне кусок и положил на тарелку. И налил зеленого чая. Его аромат разносился над столом и смешивался с запахом цветов. Торт, и вправду, оказался необычайно вкусным. Я съела два довольно больших куска. Константин с явным удовольствием наблюдал за мной. Когда я закончила, он снова хлопнул в ладоши. И тут же возле беседки возникло какое-то облачко, зазвучала тихая мелодия. Облачко распалось на несколько сгустков тумана, которые приобрели очертания девушек в полупрозрачных белых одеяниях. Они начали кружиться в медленном танце. Когда он закончился, девушки поклонились и растворились в воздухе. Я поблагодарила сияющего Константина и решила под благовидным предлогом закончить эту «увеселительную» программу. В уме начала подбирать слова, чтобы не обидеть хозяина, но в этот момент раздалось уханье, какой-то резкий писк. И прямо перед беседкой свалился большой растрепанный ком серых перьев. Он тут же распался на разъяренного филина и щелкающую клювом нелепую сову, чье туловище состояло из огромной головы.
   – Киззи! – вскрикнула я.
   – Атанас? – одновременно со мной произнес Грег.
   – Какая прелесть! – чему-то обрадовался Константин и даже уселся удобнее, словно находился в театре.
   Для него подобная сцена была, по-видимому, приятным развлечением.
   Филин начал нападать на сову, угрожающе ухая. Она смешно подпрыгивала на своих коротких лапках и целилась ему клювом в голову. Я усмехнулась, наблюдая за ними. Но Грег не выдержал. Он вскочил, схватил филина за туловище и встряхнул его. И тот вырос, избавившись от перьев. Следующие метаморфозы произошли мгновенно: загнутый клюв превратился в нос, большие круглые глаза уменьшились и спрятались под выступающими надбровными дугами, распушенные перья пригладились и стали седыми волнистыми волосами. Атанас тряхнул головой и пригладил растрепанные пряди.
   – Старая дура! – злобно прошипел он. – Ты меня оцарапала своим мерзким клювом!
   И он пальцем прижал маленькую, но кровоточащую ранку на щеке.
   Сова уже превратилась в Киззи. Она отскочила от Атанаса и остановилась, упираясь в полные бока руками.
   – Сам ты старый дурак, – довольно миролюбиво ответила она. – Нечего было у меня добычу отнимать.
   – Вы позволили себе охотиться в моем поместье? – вроде бы спокойно уточнил Константин.
   Но у меня мурашки побежали по спине.
   – Не! Что ты, милый! – забормотала Киззи и умильно заулыбалась. – Мы отлично знаем правила. Мы улетели очень далеко, аж за Анапу! Там в горах неподалеку от какой-то деревеньки…
   – Атанас! Этого я от тебя не ожидал, – сухо заметил Константин и встал. – Я ведь предоставляю вам свежей крови сколько угодно.
   – Дорогой друг, я и погнался за ней, чтобы предотвратить охоту, – пояснил Атанас. – Знаю, как ты недоволен, если кто-то нарушает установленные тобой законы.
   – Это необходимая мера! – сурово проговорил Константин. – Мне ли вам объяснять? Стоит начать здесь охотиться, разговоров у местных не избежать. Сам я давно жертвами не балуюсь, и всем это известно. Но вот мои балы, без которых мне трудно обойтись, иногда приводят к подобным инцидентам. Не все гости понимают…Значит, это ты решила нарушить мои условия? – грозно спросил он, приблизился к Киззи и наклонился над ней.
   Она втянула голову в плечи и стала в два раза меньше ростом.
   – Могу отправить ее обратно в Англию, – предложил Атанас.
   – Нет, господин! – заныла Киззи. – У меня так мало развлечений! Для меня это целое событие.
   Она бросилась к Атанасу, вцепилась в его колени и состроила умильную физиономию. Но я видела, как хитро поблескивают ее глазки.
   «Черт бы их всех побрал! – подумала я, встала и вышла из беседки. – Это мой день. Но и тут они ухитрились испортить настроение».
   – Лада! Куда ты? – услышала я голос Атанаса, но даже не обернулась.
   Мне хотелось бросить все и немедленно уехать в Москву. Вся эта компания начинала угнетать. Лишний раз я убедилась, что нахожусь «по ту сторону добра». Грег нагнал меня на липовой аллейке, взял за руку и молча пошел рядом. И я была благодарна, что он избегает лишних слов и ненужных объяснений.
   Когда мы оказались дома, я сразу отправилась в спальню. Раздевшись, бросилась в душ. Я с трудом сдерживала раздражение. Но мне не хотелось, чтобы Грег видел, насколько все происходящее огорчает меня.
   «Может, ну его, этот бал? – метались мысли. – Если Грег захочет, то пусть идет. А я могу и прекрасно здесь время провести… Или вообще уехать в Москву!»
   Представив, что я завтра же сажусь в самолет и улетаю отсюда, я даже начала улыбаться. На душе стало легче. Но в то же время я знала, что не сделаю этого. Ведь послезавтра день рождения Грега. Все его родные собрались здесь ради этого. Даже Порфирий, хотя я знала, какой он домосед. Но ради Грега он совершил это путешествие. И я отлично понимала, какой нанесу любимому удар, если вот так просто уеду.
   – Нужно потерпеть и постараться не обращать ни на кого внимания, – пробормотала я, выбираясь из душа и вытираясь. – Не вечно же мы будем здесь гостить. Завтра этот жемчужный бал, затем день рождения, а там и уехать можно.
   Я хотела снова надеть васильковое платье, но передумала. И выбрала голубые джинсы и бледно-розовую кофточку с кружевными вставками. Расчесав волосы, я сильно похлопала себя по щекам. Когда румянец появился, улыбнулась своему отражению и спустилась в гостиную.
   – «…Total carnage sudden death», – услышала я хрипловатый голос солиста в сопровождении тяжелых гитарных аккордов и машинально начала переводить текст куплета: «Все вырезаны, все убиты, следствие больного ума одержимого. Безбожная месса свершится, ведь адский огонь оскверняет. Враг Бога! Чистота и невинность убиты…»
   Грег сидел на диване, откинувшись на спинку и закрыв глаза. Я медленно приблизилась. Но он не прореагировал. Я села рядом и взяла его за руку. Он остался неподвижен, пока песня не закончилась. Я взяла его айфон.
   – Что-то знакомое, – сказала я. – Но не могу вспомнить.
   – Это Kreator [18 - Kreator – немецкая рок-группа, исполняющая музыку в стиле трэш-метал.], – сообщил он, – композиция называется «Enemy of God».
   – «Враг бога», – перевела я. – Ты хочешь послушать метал?
   – Но ты этого не хочешь, – констатировал он и выключил айфон.
   Потом вытащил из кармана рубашки тонкую, словно ниточка, золотую цепочку с кулоном в виде бриллиантового клыка. Его вертикальные грани искрились всеми цветами радуги. А конец был остро заточен. Украшение выглядело просто и в то же время изыскано. Грег положил его в мою раскрытую ладонь.
   – Атанас просил передать, – сухо сказал он.
   Моя рука невольно дрогнула, но я сдержала нахлынувшие эмоции.
   – Обязательно поблагодарю его, – улыбнулась я. – Красивая вещица. Очень мило с его стороны.
   Грег глянул на меня насмешливо.
   – И ты будешь это носить? – все-таки поинтересовался он.
   – Конечно, буду! – тут же ответила я, про себя решив, что ни за что не надену подарок Атанаса.
   – И ты…, – снова начал Грег.
   Но я не дала ему договорить и начала целовать. Он вздохнул, обнял меня и ответил вначале нежно, но скоро его поцелуи стали более откровенными. Я забралась к нему на колени, обхватила за шею. Он обнял меня за талию. И я снова забыла обо всем. Все мои сегодняшние огорчения показались неважными и нестоящими, ведь счастье заключалось лишь в одном – в нашей любви.
   Но в самый разгар наших ласк раздался стук в дверь. Я соскочила с колен Грега и поправила растрепавшиеся волосы и сбившийся ворот блузки.
   – Не иначе эта наглая Тина! – раздраженно заметила я и ринулась открывать. – Ну, сейчас она у меня все узнает! – бормотала я на ходу.
   – Это не Тина, – услышала голос Грега, но внимания не обратила, так как уже окончательно разозлилась из-за того, что нас не могут оставить в покое.
   Я распахнула дверь и замерла. На пороге стояла такая хрупкая и юная на вид девушка, что казалось, это ангел слетел на землю. Ее хорошенькое личико обрамляли белые с пепельным оттенком волнистые волосы, падающие почти до талии, огромные нежно-голубые глаза с загнутыми до бровей ресницами смотрели, как мне показалось, наивно и с легким испугом. И это придавало девушке еще большее сходство с ангелочком. Тонкие, почти детские черты лица, маленькие розовые губы, изящная стройная фигура, низкий рост, она едва доставала мне до плеча, голубое платье с пышной юбкой, накинутый на плечи белый плащ, прозрачный газовый шарфик, трепещущий на ее тоненькой шейке – все вызвало какое-то щемящее чувство умиления этой хрупкой неземной красотой.
   Девушка хлопнула ресницами и сказала неожиданно низким грудным голосом:
   – Здравствуйте! Извините за поздний визит.
   – Здравствуйте, – растерянно ответила я и посторонилась, желая пропустить ее в дом.
   И тут возник Грег. Я невольно проследила за его взглядом.
   – Дино! – вскрикнула я.
   На скамейке возле входа действительно сидел Дино. Выглядел он великолепно. Я видела его этим летом, когда посещала вампирский монастырь, и уже тогда он значительно преобразился. Из альбиноса с белыми ресницами, красными глазами и белыми волосами он превратился с бледного изящного блондина с утонченными чертами лица, темными широкими бровями, густыми ресницами и прозрачными светло-зелеными глазами. Волосы Дино приобрели платиновый оттенок и блестели. Они отросли до плеч. Он зачесывал их назад, открывая высокий гладкий лоб.
   – Приглашаете? – настороженно спросил он.
   Я видела, что Грег колеблется. Хоть они и подружились в монастыре, все-таки Дино был вампир, и это автоматически превращалось в угрозу для меня. Но Грег широко улыбнулся и пригласил их войти.
   «Н-да, – подумала я, когда первая радость встречи прошла, – вся компания в сборе! Но что это за девица?»
   Дино глянул на меня и заулыбался.
   «Он же наверняка умеет читать мысли! – спохватилась я. – И пусть! Не могу же я постоянно себя контролировать. Так и с ума недолго сойти».
   – Познакомьтесь, это моя подруга Лера, – сказал Дино.
   – Очень приятно, – ответили мы с Грегом одновременно, глянули друг на друга и дружно рассмеялись.
   Звонкий смех Леры послужил ответом, а там и Дино подхватил. Это разрядило обстановку. Мы уселись на диван. Я пристально посмотрела на Леру, не зная, могу ли я предложить ей чай. Или, может, ее устроил бы один из кроликов, находившихся в кладовой за кухней?
   Но Лера выглядела как обычная девушка. Правда, ее эфемерный облик вызывал удивление. Никогда еще я не встречала таких ангелоподобных существ. Я дала бы ей не больше четырнадцати. Но, как потом выяснилось, ей было уже шестнадцать.
   – Какими судьбами? – вежливо спросила я, глядя на Дино. – Ты же вроде все еще должен быть в монастыре и проходить послушание?
   – Должен. Но я оказался весьма примерным послушником и довольно быстро поменял привычки.
   – Привычки твои не очень давние, еще не успели укорениться, – заметил Грег. – Ведь ты вампиром был до прихода в монастырь всего месяц.
   – А можно водички? – вдруг спросила Лера и даже привстала, словно сама готова была пойти на кухню.
   – Конечно! – улыбнулась я и вышла из гостиной.
   К моему удивлению, она поспешила за мной. То, что она появилась с Дино, вызывало мое любопытство, и я решила расспросить ее.
   – Пусть они поболтают, – сказала я, приглашая ее присесть к столу и ставя чайник на плиту. – Давно не виделись. Раньше они были ярыми врагами, а потом стали даже дружить.
   – Да, я в курсе, – сообщила Лера и пододвинула к себе пустую чашку. – Мне Дино все рассказал.
   – Судя по вашей просьбе, вы…, – я замялась, вдруг вспомнив прожорливых Тина и Тину, – вы…
   Лера подняла на меня глаза с явным удивлением.
   – …вы не вампир, – закончила я.
   – Ах, вы об этом! – засмеялась она. – Лада, может, перейдем на «ты»?
   – Хорошо, – ответила я, но без особого энтузиазма.
   Новых друзей заводить совершенно не хотелось.
   – Ну, конечно, я не вампир! – засмеялась она. – С чего тебе такое вообще могло в голову прийти? Я самая обыкновенная девушка.
   – Как с чего? Ты появляешься здесь, а ведь это поместье вампира Константина и вход сюда посторонним запрещен, к тому же ты в компании Дино. И что я могла подумать?
   Я налила ей чай и пододвинула вазочку с печеньем. Усевшись напротив, посмотрела в зарумянившееся лицо.
   – Мы с Дино…, – робко начала Лера и замолчала, отпивая чай.
   – Вы с Дино? – подтолкнула я ее.
   – Мы решили, – еле слышно продолжила она, – как и вы с Грегом… Дино тоже хочет пройти такой же путь…
   – Ах, вот оно что! – поняла я. – Значит, Дино хочет стать человеком…. Но ему, конечно, намного проще. Ведь он окажется в нашем времени, лишь сместится всего на несколько месяцев назад, – пробормотала я. – И что, вы уже полюбили друг друга?
   – Мы познакомились всего полтора месяца назад, – сообщила Лера. – И я сразу, ну вот как только его увидела, так прямо сразу влюбилась! Это было в ночном клубе у нас в городе. Я там работала танцовщицей гоу-гоу.
   – Да ладно! – не поверила я. – Тебе лет-то сколько, танцовщица? Ты еще, наверное, в школе учишься. И что это за город?
   – Тула, – тихо сообщила она. – Я окончила девять классов, поступила в текстильный техникум, а ночами подрабатывала в клубе.
   – Ты выглядишь, как ребенок, – заметила я.
   – Владельцу клуба как раз это и понравилось! – заулыбалась Лера и хлопнула ресницами. – Мы были одеты в стилизованные костюмы «красных шапочек», или «белоснежек», или феечек.
   – Что это за педофильный клуб? – удивилась я.
   – Обычный, как все, – тихо ответила она и опустила глаза, скривив губы.
   Мне показалось, она сейчас расплачется.
   – И там ты встретила Дино? – спросила я.
   – Там! – оживилась Лера. – И он сразу поразил меня. Ты же видела, какой он необыкновенный красавец. Все девчонки тут же с ума сошли. Но он выбрал меня! – с гордостью добавила она.
   – Ясно. И ты узнала, что он вампир. Ты была в шоке? – продолжила я расспросы.
   – Нет. А должна была? – удивилась она. – Я много читала на эту тему. И фильмы обожаю про вампиров. И я всегда верила в их существование. И признание Динара никак не повлияло на мое чувство. Он мне все подробно рассказал. И я поверила каждому слову. Мы стали встречаться, потом я ушла из клуба по его просьбе. И через пару недель переехала к нему. Он такой милашка! А дней десять назад мы в Москву перебрались. Дино так захотел, он снял хорошую квартиру.
   – А как же техникум?… Родители? – продолжила я расспросы.
   – А никак, – беззаботно ответила Лера и обхватила пальчиками кружку. – Отца у меня не было никогда, мать сильно пьющая, ей вообще до меня никакого дела нет. А в техникуме мне все равно не нравилось, вот я его и бросила. Ведь сейчас вся моя жизнь связана с Дино. А он такой… такой необыкновенный!
   Я смотрела на нее с изумлением. Казалось, Лера не до конца понимает всю суть происходящего с ней.
   – А ты его действительно любишь? – все-таки спросила я.
   – Да, – кивнула она. – Правда, у меня парня никогда не было. Но думаю, что люблю.
   «Надо бы серьезно поговорить с Дино, – подумала я. – Ведь по условиям девушка должна сильно и беззаветно полюбить вампира. А Лера кажется еще слишком юной и какой-то инфантильной. Такое ощущение, что она сама не знает, чего хочет. И ее бесстрашие просто от недопонимания ситуации. Она действует неосознанно, просто идет на поводу эмоций. Но любовь ли это?»
   – Еще чаю? – спросила я, видя, что она допила и отставила пустую кружку.
   – Нет, спасибочки! – ответила она и хлопнула ресницами, мило мне улыбнувшись.
   «Она похожа на куколку», – подумала я, а вслух сказала:
   – Вернемся к нашим… мужчинам?
   – Хорошо, – кивнула Лера и встала.
   Она аккуратно расправила топорщившуюся юбку, откинула назад волнистые пряди, упавшие ей на лицо, и глянула на меня.
   – Я красивая? – задала Лера показавшийся мне странным вопрос.
   – Да, очень, – вполне искренне ответила я. – И ты необыкновенно изящна.
   Она довольно улыбнулась и даже слегка покраснела.
   Когда мы вернулись в гостиную, Грег и Дино сидели на диване и весьма оживленно беседовали. Увидев нас, широко заулыбались. Дино выглядел взволнованным. Лера подбежала к нему и, не стесняясь нас, запрыгнула на колени. Он подхватил ее и прижал к себе. Она кокетливо посмотрела на Грега, затем глянула на меня. Мне показалось, что Лера хочет продемонстрировать нам, как ее любят. Я не смогла сдержать усмешки и повернулась к Грегу. Но мне совсем не понравилось выражение его лица. Он смотрел на Леру пристально, его губы чуть приоткрылись. И в этот момент я по-настоящему пожалела, что не умею читать мысли.
   Мы посидели еще какое-то время в гостиной, болтая ни о чем. Затем гости начали прощаться. Я их не удерживала, чувствуя сильную усталость после такого насыщенного дня. Дино сообщил, что они остановились неподалеку от нас в деревянном коттедже «Лесная Хижина».
   – О, знаю! Очень уютный двухэтажный дом, – чему-то обрадовался Грег. – Я тоже как-то там останавливался. Давайте, я вас провожу! – вдруг предложил он.
   И мне снова не понравилось выражение его лица. Он не сводил взгляда с Леры, его глаза приняли мечтательное выражение. Дино словно что-то почувствовал, он остро глянул на Грега и сказал, что они пешком идти не собираются, «его девочка» очень устала. Дино подхватил ее на руки, она взвизгнула, прижалась к нему, и они исчезли в открытую дверь, словно их унесло сильнейшим сквозняком.
   – Отличный способ передвижения! – заметила я и тихо засмеялась. – Может, и нам так… до Москвы?
   Но улыбка сбежала с моего лица. Я видела, насколько Грег погрузился в свои мысли. Он неподвижно сидел на диване и смотрел в пол, словно меня здесь и не было.
   – О чем ты так глубоко задумался? – ласково спросила я и устроилась рядом, прижавшись к его плечу.
   И ясно ощутила, как он вздрогнул всем телом. Но Грег не ответил. Он склонил ко мне голову и замер. Мы посидели так какое-то время, потом я сказала, что полностью вымотана и хочу спать.
   – Надеюсь, ты довольна своим днем рождения? – все-таки спросил он.
   – Конечно! – улыбнулась я. – Еще раз спасибо за подарок. Ты со мной?
   – Иди ложись, я чуть позже, – торопливо ответил он.
   И у меня отчего-то резко упало настроение.
   Наутро я проснулась в одиночестве. Еще не открыв глаза, провела рукой по простыне, но Грега не было. Я резко села и огляделась. Цветочное панно стояло у окна и выглядело свежим, пиджак Грега валялся на кресле. Я потянулась и отправилась умываться. Сегодня должен был состояться Жемчужный бал. Я изучила в зеркале свое порозовевшее и отдохнувшее лицо, улыбнулась сама себе и решила, что обязательно пойду на бал и буду там блистать. Я не хотела анализировать свое настроение, но в глубине души осознавала, что это вызвано поведением Грега, его интересом вначале к Тине, а затем и к Лере.
   – Обе мерзавки! – пробормотала я, сама изумившись возникшей агрессии. – И пусть только попробуют приблизиться к моему парню! Все сразу узнают…
   Я сжала кулаки, но тут же начала смеяться, говоря себе, что поводов для ревности у меня совершенно нет. Однако успокоиться никак не могла.
   «Для Тины у меня есть отличный гвоздь из гроба! – метались мысли. – А Леру достаточно будет оттаскать за ее длинные волосы, чтобы она образумилась и не строила глазки моему любимому!»
   Я натянула черные джинсы, надела черную кофточку с глубоким декольте и ярко-алой вышитой розой на плече, собрала волосы в высокий хвост. Потом после небольшого раздумья подвела верхние веки черной линией и густо накрасила ресницы.
   «Выхожу на тропу войны! – подумала я, изучая свое лицо в зеркало. – А что?! Я должна спокойно наблюдать, как все эти девки кокетничают с моим любимым?»
   Когда я спустилась в гостиную, то увидела, что Грег сидит на диване и смотрит в раскрытый ноутбук.
   – Доброе утро! – ласково поздоровалась я.
   – Привет, Ладушка, – мягко ответил он, не отрывая глаз от экрана. – Я тебе чай уже заварил. Слышал, что ты встала.
   – И даже не пришел поцеловать меня, – с легким укором заметила я. – И чем это ты так занят?
   – Да ничего особенного, – нехотя ответил он и повернулся ко мне. – Какая ты сегодня… другая.
   – Ну, вот такая! – с вызовом ответила я и поцеловала его прохладные губы.
   Но Грег ответил вяло, и это мне совсем не понравилось.
   – И что ты изучаешь с таким интересом? – настороженно спросила я и села рядом, заглядывая в монитор.
   – Опять появился маньяк-вампир, но уже в Лобне, – сообщил он. – Вот тут в новостях. Вчера милиция обнаружила очередную жертву. Характерные следы укусов на шее.
   – Но ведь Рената и Ганс здесь.
   – И что? – недобро усмехнулся Грег. – Что такое расстояние для вампиров?
   – Но подожди, я слышала вчера, как Константин сказал, что «пищу» он предоставляет в изобилии. Кстати, еще тогда у меня возник вопрос, что он имел в виду?
   – Да ничего особенного, – нехотя ответил Грег. – Не думаю, что тебе стоит вникать в подобные вещи.
   – Здрастье! – разозлилась я. – Тут полно вампиров, оборотней и черт знает кого еще! И все они любят свежую кровушку. Думаешь, приятно чувствовать себя потенциальной жертвой? А еще появилась эта хрупкая куколка Лера…, – добавила я не к месту и остро глянула в его лицо.
   Но Грег и бровью не повел. Закрыв ноутбук, положил его на столик и откинулся на спинку дивана.
   – Говорю же, вам обеим опасаться здесь нечего, – хмуро заметил он. – Так что ты решила насчет бала? – перевел Грег разговор на другую тему.
   – Хочу составить тебе компанию, – ответила я. – Тем более ты приготовил такое роскошное платье.
   – Вот как…, – непонятным тоном проговорил он и внимательно посмотрел мне в глаза.
   Я улыбнулась как можно более безмятежно.
   – Но будут все мои близкие, – сказал он. – А я увидел вчера вечером, что ты не очень-то расположена общаться с ними.
   – Я иду с тобой! – решительно ответила я. – И закончим на этом.

   Из блокнота Грега:

     Морок, туман, опьяненье мечтой.
     Мысли вразброд: очарован я той?
     Мысли, как колья, все колют мне в мозг.
     Болью бежит за вопросом вопрос:
     «Это она? Я люблю? Или нет?»
     Мертвое сердце не знает ответ.

   Бал был назначен на восемь вечера. И я рассчитывала провести день с Грегом наедине. Но когда мы после довольно длительной прогулки по берегу моря вернулись в дом, то практически следом за нами появилась Лера. Когда она позвонила в дверь, мы как раз лежали на диване и страстно целовались.
   – Не будем открывать! – задыхаясь, прошептала я. – Нас нет дома…
   Грег не ответил и прижал меня к себе. Но мне показалось, он прислушивается к чему-то. Я отлично знала, он видит, кто за дверью. Но мне совершенно не хотелось ни с кем общаться. И вот Грег отстранился от меня, пробормотал, что невежливо держать девушку на пороге и пошел открывать.
   – Девушку? – начала я раздражаться и даже не подумала встать с дивана.
   Отчего-то решила, что явилась нахальная Тина. Но это оказалась Лера. Она робко вошла, тихо поздоровалась и сказала, что хочет поговорить со мной наедине.
   «Нашла подружку! – окончательно разозлилась я. – Хочется уехать подальше от всего этого… и от всех!»
   Но видя, как Грег смотрит на меня, тут же сделала приветливое выражение лица и пригласила ее пройти на кухню.
   – Может, мне удалиться? – любезно предложил Грег. – А вы тут посекретничаете.
   – Ни к чему это, – хмуро ответила я. – Дом огромный, и мы найдем себе место. А хочешь, поднимемся на верхний этаж? – спросила я, глядя на зардевшуюся Леру. – Там необычайно красиво.
   – Можно, – кивнула она.
   Когда мы оказались на хрустальном этаже, так я его прозвала про себя, Лера восхищенно замерла, сложив руки на груди. День был пасмурным, видневшееся вдали море матово поблескивало глубокими переходами синих, серых и зеленоватых тонов. Белые чайки мелькали над водой и казались слепяще-яркими на фоне серого нависающего неба. Стеклянные стены были настолько чистыми, что создавалась иллюзия их полного отсутствия. Дух захватывало при виде открывающегося и якобы ничем не ограниченного простора.
   Лера вдруг встала на цыпочки, раскинула руки и побежала вперед. Ее длинные кудри развевались, подол платья трепетал. Она показалась мне безумной маленькой птичкой, летящей навстречу неизвестности. Подлетев к стене, Лера замерла, опираясь всем телом на стекло.
   – Так бы и спрыгнула вниз! – экзальтированно проговорила она. – Так бы и полетела над морем к далекому туманному горизонту.
   – Тогда тебе нужно стать вампиром, – сухо заметила я. – Сможешь летать, сколько угодно.
   Но Лера не уловила иронии в моем голосе. Она резко обернулась и помчалась ко мне, по-прежнему раскинув руки. Но на середине остановилась и начала кружиться на месте, откинув голову назад.
   – Я так люблю танцевать! – восторженно произнесла она и упала на диван, болтая ногами и тихо смеясь. – Жду – не дождусь сегодняшнего бала!
   – И о чем ты хотела поговорить со мной? – спросила я, подходя к дивану, но не садясь рядом с ней.
   Лера начала меня сильно раздражать, и я сама не понимала, почему.
   – Вот как раз об этом и хотела, – ответила она и глянула на меня умильно. – У меня нет подходящего наряда. Ты не могла бы мне помочь?
   – Что же ты заранее не побеспокоилась? – удивилась я. – Ведь наверняка Дино сообщил тебе, куда вы приглашены.
   – Да все как-то спонтанно получилось, – сказала Лера и опустила глаза.
   – Но мы с тобой разного роста и комплекции, – заметила я, раздражаясь все больше. – А твое платье очень миленькое. Почему бы тебе не пойти в нем?
   – В этом? – явно удивилась она и надула губы.
   Потом задумчиво посмотрела на пышный подол, расправила его на коленях.
   – Но бал назван жемчужным, – заметила Лера и хлопнула ресницами. – Хотелось бы что-нибудь в тему.
   «А я-то тут причем? – зло подумала я, уже с трудом сдерживаясь, чтобы не вытолкать ее вон. – Чего она от меня хочет? У меня здесь не магазин… Я такая же гостья».
   – Может, лучше обратиться к Константину? – предположила я. – Или вообще в Анапу сгонять? Времени еще предостаточно.
   – Не хочу я к нему обращаться, – капризно проговорила она и замотала головой так, что кудряшки разлетелись. – Он на меня странно смотрит. Аж мурашки по коже бегают.
   – На то он и вампир! – усмехнулась я. – К тому же неравнодушен к хорошеньким девушкам.
   – Вот и я про то! – с обидой произнесла Лера. – Просто подумала, если у тебя не окажется ничего подходящего, то может, мы вместе съездим в Анапу?
   «Ага, как же! – злорадно подумала я. – Все сейчас брошу и с тобой отправлюсь! Сомнительное, надо сказать, удовольствие».
   – Я не могу! – резко отказалась я.
   – Но почему? – надула она губы.
   Ее глаза повлажнели.
   – Дела есть, – уклончиво ответила я.
   – Ты просто не хочешь, – вдруг заявила Лера. – А мне Дино сказал, что ты ему друг.
   «Странная логика! – подумала я. – Причем тут Дино? Но какая она навязчивая! Как от нее избавиться?»
   – Может, хочешь чаю? – спросила я после длительной паузы, во время которой Лера с трудом сдерживала слезы.
   – Я хочу платье! – истерично ответила она и все-таки всхлипнула.
   Но я не прореагировала и даже отошла к стеклянной стене. Я смотрела на море, ждала, когда Лера успокоится, и изо всех сил старалась держать себя в руках. Девушка начала меня так сильно бесить, что хотелось просто вытолкать ее из дома и больше никогда с ней не встречаться.
   – Ой! – услышала я ее восторженный вскрик и резко обернулась.
   Возле нее возник Грег. Он посмотрел на меня укоризненно, а Лере улыбнулся.
   – Ой! – тихо повторила она, глядя на него засиявшими глазами.
   Грег протянул ей плоскую коробку в серебристой обертке.
   – Не надо так огорчаться, дорогая, – ласково произнес он. – Это тебе!
   Я потеряла дар речи, настолько все происходящее выглядело неправдоподобным.
   – Мне?! – взвизгнула она, хватая коробку и тут же сдирая обертку. – Ой! Ой! Грег, милый! – приговаривала она, доставая переливающееся серебристыми нитями довольно короткое платье. – Но я хотела вечернее… длинное, – капризно добавила она и кокетливо глянула на Грега.
   – Зачем же скрывать такие стройные и красивые ножки? – заметил он с улыбкой.
   – Да? Ты так считаешь?
   – Ты просто прелесть! – ответил Грег и широко улыбнулся.
   Лера отложила платье в сторону и бросилась ему на шею. Я уже с трудом сдерживалась. Грег мягко отвел ее руки, поцеловал в щеку и сказал, что ему приятно что-нибудь сделать для такой милой девушки. Лера упаковала платье обратно, сказала, что ей не терпится его примерить, извинилась и бросилась к лестнице. Когда она скрылась из вида, я повернулась к Грегу и сухо спросила:
   – Что это было?
   – Ничего! – равнодушно ответил он. – Я слышал, как нелюбезно ты с ней разговаривала, решил исправить ситуацию, сгонял в ближайший магазин…
   – В Анапу? – усмехнулась я. – Ишь как расстарался!
   – И купил подходящий наряд, – невозмутимо закончил Грег.
   – Мог бы и Дино это сделать. Он тоже освоил телепортацию. И вообще-то он приревновать может, – заметила я.
   – Оставь! – отмахнулся Грег. – Какая разница, кто и что делает?
   – Значит, это просто любезность с твоей стороны и ничего более? – не удержалась я.
   – Конечно! – пожал он плечами. – А ты что подумала?
   Я испытующе смотрела на него, но больше ничего выяснять не стала. Однако мое настроение померкло. Да и кому бы понравилось, что любимый исполняет каприз малознакомой девушки и мчится за платьем даже без ее просьбы.
   Остаток времени до бала мы провели раздельно. Грег спустился в гостиную и вновь уткнулся в ноутбук, я отправилась в спальню, решив попробовать уснуть, чтобы ночью чувствовать себя бодро. Но проворочавшись с полчаса, так и не сомкнула глаз. В голову лезли неприятные мысли, я все вспоминала, как Грег смотрел на Леру, и это не давало мне покоя.
   «Нужно на балу не спускать с нее глаз! – решила я. – Его реакция на эту девушку настораживает».
   Но в душе я понимала, что меня мучает банальная ревность.
   В начале нашего знакомства я вот так же ревновала Грега к Лизе из-за оказываемых ей знаков внимания. Но потом он был только моим. Да и где я могла наблюдать за его поведением, если мы практически все время проводили наедине? И впервые выйдя в свет, я вдруг обнаружила, что Грег по-прежнему не обделяет вниманием молоденьких хорошеньких девушек. И это лишило покоя.
   Я перевернулась на другой бок и стала смотреть на цветочное панно. И розы и хризантемы выглядели по-прежнему свежими и яркими. Их вид меня немного успокоил.
   «Он же что-то пробовал написать мне! – вдруг вспомнила я. – Вроде стихотворное поздравление».
   Я соскочила с кровати и взяла сумочку, в которую спрятала скомканный листок. Сев на кровать, тщательно разгладила его на коленях.

     Милая Лада! Все у тебя ладно!
     И пусть так будет всегда!
     ……………мне отрадно
     И пусть не приходит беда
     И пусть день рождения

   Будет счастливым…., – прочитала я неровные строчки, написанные шариковой ручкой.
   Да, Грег явно пытался придумать мне красивое поздравление, но, видимо, так и не смог. Я вспомнила его искаженное мукой лицо в тот момент, когда он скомкал этот листок и в сердцах отбросил от себя.
   «Бедный…, – с жалостью подумала я. – Это так его мучает! Но разве может вампир, существо без души, писать стихи? Думаю, нет».
   Я начала аккуратно сворачивать бумагу, и вдруг заметила, что на оборотной стороне тоже что-то написано в самом верху. Перевернув, прочитала:

     Меж двумя мирами вставший на излом,
     я всегда на грани меж добром и злом.
     Я всегда на пике, там, где тьма и свет…

   Строчка обрывалась. Но меня поразил смысл начатого стихотворения и его внутренняя сила. Я вначале даже не поверила, что это сочинил Грег. И разве можно было сравнить эти вдохновенные строки с неуклюжим началом поздравления мне? Но почерк был, несомненно, Грега. Я бережно сложила лист и спрятала в сумочку. Было о чем задуматься. Возможно, внутри Грега свет все-таки начал преодолевать тьму, поэтому родились подобные строки. Но стихотворение осталось незаконченным. Я решила при случае осторожно поговорить с ним на эту тему. Хотя знала, если он не захочет что-то обсуждать, его ничто не заставит.
   До начала бала оставался час, я решила, что пора приводить себя в порядок. Но наносить макияж уже совершенно расхотелось. Я вымыла волосы и феном уложила их, просто подвив концы внутрь. Челка уже так сильно отросла, что падала вдоль щеки длинной прядью. И я даже не стала закалывать ее. Прическа получилась пышной, но волосы лежали естественно. Я внимательно посмотрела на свои серо-голубые глаза и взяла тушь.
   – Можно подумать, я собираюсь на какой-нибудь великосветский прием, – раздраженно пробормотала я и отложила тушь. – А это всего лишь сборище нечисти.
   Я села на кровать. Мне все больше нравилась мысль остаться здесь. А Грег пусть идет, если хочет. Но вдруг я вспомнила нежное личико Леры с невинными голубыми глазами и вскочила.
   – Ну, уже нет! – сказала я, подходя к шкафу. – Чтобы Грег развлекался в окружении всех этих красоток? Не выйдет.
   Я облачилась в платье, поправила бретельки, усеянные белыми и по-прежнему свежими розами, и придирчиво оглядела свое отражение. Платье сидело отлично, словно было сшито на заказ. Жемчужный шелк матово переливался, осыпанные бриллиантами розы сверкали. К такому наряду дополнительные украшения не требовались. Я обулась и спустилась вниз. Грег уже ждал меня. Он замер, пока я шествовала по лестнице.
   – Ты прекрасна! – только и сказал он.
   – А ты так и пойдешь в этой голубой рубашке и джинсах? – поинтересовалась я.
   – Ах да! – спохватился он. – Совсем голову потерял, на тебя глядя.
   И он бросился в спальню переодеваться.
   Когда Грег появился в белом смокинге, я открыла рот, настолько шел ему этот строгий костюм. Белая бабочка почти сливалась с белой рубашкой, его бледное лицо выглядело на этом фоне мраморным, черные волосы казались угольными. Зато большие голубые глаза, оттененные длинными ресницами, сияли. Грег подал мне руку, и мы вышли из дома. Мои туфли были на высоком каблуке, к тому же на улице оказалось очень свежо, хоть и по-прежнему довольно тепло для конца октября. Я поежилась и глянула на Грега вопросительно.
   – Конечно, пешком мы не пойдем! – улыбнулся он, крепко обнял меня за талию, прижал к себе, и мы взмыли над землей.
   Я взвизгнула и рассмеялась. Длинный подол моего платья при резком взлете вверх обвил ноги, затем расправился и щекотал шелковым холодком, струящимся по коже, волосы развевались от ветра, бьющего в лицо. Мы летели над аллейкой, впереди внизу виднелся белый, ярко освещенный дворец. Я заметила множество теней, двигающихся к нему по воздуху. Гости начали «съезжаться». Когда мы приблизились, я увидела огромную плоскую квадратную крышу, обрамленную по периметру белой балюстрадой. Большие светильники по ее углам, похожие на уличные фонари, бросали мягкий свет. Посередине стоял Константин в белом костюме и радушно приветствовал подлетающих гостей. Мы мягко приземлились возле него. Грег отпустил мою талию и взял меня под руку. Константин, увидев нас, радостно заулыбался. Я заметила, каким пристальным взглядом он окинул мой наряд и как загорелись его глаза.
   – О! Прелестно! – возбужденно заговорил он, целуя мне руку. – Восхитительное платье! Но вот розы многим моим гостям придутся не по вкусу, – все-таки не удержался он от замечания. – Хорошо, что хотя бы не красные. Твоя идея? – обратился он к Грегу.
   Тот молча кивнул.
   – Проходите! Развлекайтесь! – пригласил он уже другим тоном.
   Мы отошли к краю крыши, освобождая место следующей паре – странным существам с огромными крыльями летучих мышей. Но как только они опустились перед Константином, крылья мгновенно исчезли, и я увидела юношу и девушку, на вид вполне обычных. Я скользнула взглядом по другим парам, прогуливающимся по крыше, и впервые испугалась, вдруг представив, как они одновременно принимают свое истинное обличье. Трудно было даже вообразить, какие существа скрывались за обликами прекрасных мужчин и женщин. Я отметила про себя, что все гости выглядят именно прекрасно. Они казались идеальными созданиями, и все были в белых нарядах.
   – Гости неестественно красивы, – не удержалась я от замечания, провожая взглядом дефилирующую неподалеку пару.
   Высокий бледный юноша с правильными чертами лица, большими черными глазами, густыми волнистыми волосами, откинутыми назад и падающими ему до талии, выглядел как модель с обложки глянцевого журнала и держался соответственно. Его спутница была ему под стать. Типичная гламурная блондинка с голубыми хорошенькими глазками, пухлыми губками, блестящими розовой голографической помадой, высоким бюстом, едва прикрытым снежно-белым платьем. Я заворожено смотрела на нее, не понимая, кто может скрываться под такой стандартной внешностью. И вдруг белый мотылек порхнул к блондинке. Я замерла, пристально вглядываясь. Как только мотылек коснулся ее щеки крылышком, я увидела, как сквозь холеное лицо проступает звериная мордочка кошки с большими желтыми глазами, черным носиком и белой шерстью.
   «Оборотень! – сообразила я. – Я же читала легенду о таких оборотнях-кошках. И кто же ее спутник?»
   Мотылек, словно услышав мой вопрос, перелетел к черноволосому красавцу и коснулся его бледной щеки крылышком. И тут же на миг проступило его истинное «лицо». Это оказался черный кот с зелеными глазами. Мотылек отлетел от оборотней и завис передо мной, порхая. И превратился в маленькую девочку с золотистыми кудряшками и огромными эмалево-голубыми глазами.
   – Лила! – обрадовалась я. – И ты тут!
   – Привет, – равнодушно сказал Грег.
   И мне показалось, что он недоволен появлением флайка.
   – А вот и Лерочка с Дино! – громко произнес Грег, оставил нас и устремился к Константину.
   Я обернулась. Действительно, они только что опустились перед сияющим хозяином бала. Лера надела платье, которое преподнес ей Грег. Оно сверкало серебристыми нитями, но показалось мне слишком коротким, к тому же с огромным декольте. Я вдруг вспомнила любимое поучение моего отца: «Должен быть открыт или верх или низ, иначе это выглядит вульгарно» и недобро усмехнулась. Но даже в таком откровенном наряде Лера казалась серебристым ангелом, этого я не могла не признать. А уж вульгарной ее назвать было невозможно. Ее тоненькая фигурка, длинные стройные ноги, нежное румяное личико, распахнутые голубые глаза невольно притягивали взгляд. Меня удивил новый цвет ее волос: жемчужно-холодный тон переходил в светло-розовый и усиливался яркой фуксией на концах. Это выглядело необычно и эффектно. Дино в светло-серых брюках и белой рубашке с красивым бледным лицом, на котором сияли раскосые зеленые глаза, отлично смотрелся с ней рядом. И Грег и Константин так и вились вокруг засмущавшейся Леры и сыпали комплиментами. Я кивнула улыбнувшемуся мне Дино и тут же отвернулась. Лила уже уселась на балюстраду, возле которой я находилась, и пристально изучала меня.
   – Хороши кошки? – поинтересовалась она.
   – Благодарю, что показала их мне, – ответила я. – На таком балу можно растеряться. Одни маски! Мне не по себе.
   – Ты можешь уйти в любой момент, – заметила Лила. – А для меня это развлечение. Буду танцевать с Лолом.
   – И он здесь? – улыбнулась я.
   Лол был неизменным дружком Лилы.
   – А нас тут много! – беззаботно ответила она, расправляя воздушную белую юбку и болтая ногами. – Флайки всегда собираются там, где…
   Она замолчала.
   – Где? – спросила я.
   – Любопытные вы, люди, – с легким укором заметила она. – И ваше любопытство часто вам вредит. Зачем знать то, что знать необязательно?
   – И все-таки? – не унималась я.
   – Флайки всегда собираются там, где атмосфера напряжена. А Константин любит создавать взрывоопасные ситуации. Именно так он спасается от скуки. У тебя красивое платье, – мягко добавила Лила.
   Она наклонилась и понюхала розы на моем плече. Я заметила, что в ее кудряшках запутался маленький черный паучок.
   – Подожди! – быстро сказала я и попыталась вытащить его.
   Но паучок вдруг увеличился, превратился в черную муху и вылетел из волос. Я замерла в изумлении, не понимая, что происходит. Но Лила ловким щелчком сбила муху. Та упала, завертелась у меня под ногами и превратилась в дымок, ползущий по полу. Он вытянулся вверх и остановился перед нами, слегка покачиваясь на ветерке и напоминая силуэт человека, закутанного в плащ из серого тумана.
   – Шпионишь? – укоризненно спросила Лила и подула на силуэт.
   – Не надо, – прошелестел тихий голос. – Просто мне было интересно побывать на балу, но Константин не любит призраков и старается нас не пропускать. Но на тебе я отлично доехал.
   – А ты чей призрак? – поинтересовалась я. – Отца Гамлета?
   И я рассмеялась, сочтя собственную шутку удачной. Но призрак не реагировал. Лила вновь подула на него. Силуэт стал более отчетливым. И вот перед нами бледный юноша с тающими серыми глазами и ускользающей улыбкой бескровных губ.
   – Ой! – удивилась я, вглядываясь с расплывающиеся черты его юного лица. – А ты кто?
   – Призрак, – прошелестел голос, хотя губы не двигались. – Мы не имеем привычных для вас имен, мы находимся в промежуточных мирах. Остается лишь звук. Мой звук: «О».
   – Ясно, – удрученно ответила я и отчего-то ощутила жалость к этой странной субстанции.
   – Ты чего это тут разоткровенничался? – вдруг встряла Лила.
   Ее лицо выразило недовольство.
   – Меня спросили, я ответил, – сказал О.
   – А ты чей призрак? – не унималась я.
   – Был когда-то человеком, потом вампиром, прошел обратное превращение, но мучаюсь…, – зашелестел голос.
   Лила нахмурилась и начала дуть на О.
   – Погоди! – пыталась я ее остановить. – Дай дослушать! История интересная. И почему мучаешься?
   – Обратное превращение не получилось по моей вине, – еле слышно продолжил голос. – И вот остался между… И не человек и не вампир… призрак О… О…О…
   Его голос затих, силуэт начал размываться, истончаться. Лила подула сильнее. И призрак окончательно растворился в воздухе.
   – Зачем ты убрала О? – укоризненно спросила я. – Хотелось бы узнать…
   – Вечер добрый! – раздалось позади меня, и я резко обернулась.
   И столкнулась с улыбающимися зелеными глазами Дино. Но он был в одиночестве.
   «И где эта?… – я никак не могла подобрать определение, начиная раздражаться без причины. – Вертихвостка!» – подумала я, чуть не произнеся этого слова вслух.
   Но Дино и так все услышал. Его лицо на миг омрачилось, он оглянулся. Я проследила за его взглядом. Лера находилась неподалеку от нас. Она стояла под одним из фонарей, подняв лицо к наклонившемуся к ней Грегу. Он что-то оживленно говорил, Лера нежно улыбалась. Я резко отвернулась, с трудом сдерживаясь.
   – Ты выглядишь все прекраснее, – заметила я, глядя на Дино.
   – Ну, вы оставайтесь, – вдруг заявила Лила, – а у меня дела.
   – Подожди! – произнесли мы одновременно.
   Но Лила взлетела над балюстрадой, превратилась в белого мотылька и упорхнула.
   – Я тут только что призрака видела, – сообщила я.
   – Какого? – не удивившись, уточнил он.
   – Странная история, – задумчиво продолжила я. – Некий призрак О сообщил, что находится в промежуточном состоянии между вампиром и человеком, так я поняла. Но Лила не дала толком расспросить его. Тебе, думаю, это было бы тоже интересно. Ведь и ты собрался пройти превращение. Но твоя подружка…
   – Просто Лерочка очень общительная, – перебил он. – Не обращай внимания. Это натура такая.
   – Если она тебя любит, то могла бы свою натуру и попридержать, – сухо заметила я.
   – Ты что-то говорила про мой прекрасный вид, – перевел он разговор на другую тему. – Я на самом деле так хорош?
   – А ты будто себя в зеркало не видишь! – сказала я и тут расхохоталась. – А ведь, и правда, не видишь. Обидно наверняка.
   – И какой я сейчас? – с любопытством спросил Дино. – Помню себя альбиносом, от которого все шарахались. И не только девушки. Эти белые поросячьи ресницы, красные глаза, да и волосы редкие и тонкие.
   Дино помял в пальцах лежащую на плече прядку.
   – Вроде гуще и гладкие на ощупь.
   – Не сомневайся, ты сейчас неотразим, – с улыбкой ответила я. – Лицо стало более уточненным, благородным, можно сказать. Брови темные, ресницы длинные и тоже темные, глаза словно прозрачные светлые изумруды, этакий чистейший зеленый цвет. Они стали явно больше, но раскосой формы не утратили. А вот нос уже не широкий, а тонкий, красивой формы. Волосы блестят, а цвет платиновый с переливами.
   Чем дольше я говорила, тем довольнее выглядел Дино. Он приосанился, поднял подбородок и поглядывал вокруг с явным превосходством.
   – Жаль, что я себя не вижу! – сказал он, но широко улыбнулся, показав ровные белейшие зубы.
   – А ты Ренату попроси, – предложила я, – пусть она тебя нарисует!
   – Красивая девушка, – задумчиво проговорил он.
   – Она здесь тоже должна быть, но не одна, а с этим… Гансом, – сказала я. – Только что-то пока я их не вижу.
   – Может, они уже внизу в бальном зале, – предположил Дино. – Спустимся и мы?
   И он подал мне руку. Но я покачала головой и посмотрела на Грега и Леру, которые продолжали о чем-то увлеченно беседовать.
   – Да, ты права, – согласился Дино, хотя я не произнесла ни слова. – Лера! – громко позвал он.
   Она так резко обернулась к нам, что ее длинные волосы взлетели жемчужно-розовым веером. Ее лицо раскраснелось. Видно было, как сильно она смущена. Но Грег выглядел по-прежнему невозмутимым.
   – Мы спустимся, – сказала я, подошла к Грегу и взяла его под руку, направляясь к лестнице в углу крыши. – Мне Дино сообщил, что внизу имеется бальный зал, – продолжила я, прижимая локоть Грега и заглядывая ему в глаза. – Но мы здесь застряли.
   – Я ждал близких, – тихо произнес он.
   – Ага, я видела, как ты ждал, – хмуро сказала я.
   Но Грег промолчал.
   Мы спустились по лестнице. Бальный зал оказался огромным и белым. Белые стены с окнами от пола до потолка, белый блестящий пол, белые светильники. У меня в первый миг заломило глаза от этого тотального белого цвета. К тому же все гости были преимущественно в белых нарядах.
   Я заметила огромное зеркало, занимающее простенок между окнами. Но Константин был весьма своеобразной личностью, и удивляться, что у вампира имеется зеркало, не стоило. Когда мы подошли ближе, я с изумлением увидела длинные нити, унизанные мелким речным жемчугом. Они спускались от пола до потолка, образуя своего рода арку, обрамляющую это огромное зеркало. Я машинально провела по ним рукой, и нити зашевелились, а жемчуг начал переливаться, словно по портьере побежали серебрящиеся волны.
   – Какая красота! – заметила я и повернулась к Грегу.
   И вздрогнула от неожиданности, увидев возникшую возле нас Ренату. Выглядела она, как всегда, превосходно. Излюбленные темные тона в ее наряде уступили место кремово-розовым и молочным. Корсет из белого атласа туго затягивал ее и без того тонкую талию. Каштановые волосы, завитые в крупные блестящие локоны, были собраны в высокую прическу и украшены жемчужной диадемой.
   Едва поздоровавшись, она злобно начала говорить, что «эта маленькая тварь Лера» еще получит за все, и как она вообще смеет подходить к ее Гансу и строить ему глазки.
   Я оглянулась и не смогла сдержать язвительной улыбки. Лера действительно разговаривала с Гансом неподалеку от нас. И она откровенно кокетничала с ним. Он что-то весело рассказывал, наклонившись к ее разрумянившемуся личику. Их руки были сцеплены.
   – Не обращай внимания! – сказала я. – Она, насколько я могла заметить, всем без исключения строит глазки. Прирожденная кокетка. Вон, полюбуйся!
   В этот момент к ним подошел Константин. Лера отодвинулась от собеседника, повернулась и расплылась в широкой улыбке. Хозяин дома расцвел и обнял девушку за талию, а Ганс помрачнел и нахмурился.
   «Ох, доиграется! – подумала я. – Надо бы с ней поговорить. Хотя, какое мне дело? Пусть Дино разбирается. Кстати, куда он подевался?»
   – Ганс! – крикнула Рената. – Иди сюда!
   Я видела, как раздулись ее ноздри. Ганс резко обернулся, заулыбался и поспешил к нам.
   – Привет! – сказал он, как только подошел. – Лада ты прекрасна в этом жемчужном наряде.
   – Ты с кем на этом балу?! – с угрозой в голосе спросила Рената и даже ногой притопнула.
   – С тобой, любимая, – ответил он. – А что случилось?
   – Если ты со мной, то зачем уделяешь столько внимания этой девчонке? – продолжила она.
   Но Ганс промолчал.
   – Это вы поохотились недавно в Лобне? – вдруг встрял Грег.
   Видимо, он хотел отвлечь Ренату.
   – Нет! – одновременно ответили они, причем оба с возмущением.
   – Нас и тут неплохо кормят, – засмеялся Ганс. – Зачем нам гонять на охоту, к тому же в такую даль? Потанцуем? – предложил он Ренате.
   В зале в этот момент зазвучала вальсовая мелодия. Причем звук, казалось, льется отовсюду, хотя я никакой специальной аппаратуры не заметила. Ганс, не дождавшись ответа, вдруг протянул руку мне, но Рената ударила его по раскрытой ладони, остро на меня глянула, схватила усмехающегося дружка и потащила на середину. Они начали медленно кружиться. Пары уже заполняли зал. Я увидела, что Константин танцует с Лерой.
   – Хочешь? – предложил Грег, но довольно вяло.
   – Пожалуй, не очень, – отказалась я.
   – И у меня настроения нет, – тихо сказал он.
   – А что за еду предоставляет Константин? – полюбопытствовала я после паузы.
   Мне это по-прежнему не давало покоя. Все-таки об опасности никогда нельзя было забывать, даже под защитой Грега.
   – Тебе знать об этом необязательно, – недовольно ответил он.
   – И где твои остальные родственнички? – перевела я разговор на другую тему.
   – Как раз сейчас ужинают, – недобро усмехнулся он. – Думаю, скоро появятся на балу.
   – Ах, вот как! – пробормотала я. – Пойду, подыщу воздухом.
   Грег молча кивнул, снял пиджак и накинул мне на плечи.
   Я вышла на улицу и замерла от фантастического зрелища. Гости продолжали прибывать. По черному небу двигались светящиеся силуэты, которые опускались или на крышу, насколько я могла видеть, или перед распахнутым входом позади меня. Все эти существа мгновенно приобретали облик прекрасных юношей и девушек. Я заметила мчавшихся по аллее рыжих лис и усмехнулась, подумав, что Тин и Тина опаздывают. И не ошиблась. Это были именно они. Еще на бегу лисы начали превращаться. И вот ко мне подлетели запыхавшиеся близнецы. Тина одернула молочно-салатовое платье, поправила растрепавшиеся волосы и расцвела в улыбке.
   – Добрый вечер, Лада! – медовым голоском поздоровалась она. – А почему ты в одиночестве? Где обворожительный Грег?
   Ее вишнево-карие глаза замаслились, розовый язычок облизнул улыбнувшиеся губы.
   – В зале, – ответила я, с трудом удержавшись от грубого замечания. – Привет, Тин! – поздоровалась с ее братом.
   Он выглядел великолепно. В белом костюме, светло-салатовой рубашке, с зачесанными в высокий хвост волосами, открывшими его гладкий лоб и сделавшими лицо строже, Тин производил впечатление. Внутренняя сила и скрытое обаяние в сочетании с юным возрастом придавали его облику благородство. На фоне его похотливой легкомысленной сестры он явно выигрывал. Тин улыбнулся мне и кивнул. Потом подхватил сестру под руку и повел в зал.
   «Еще одна охотница, – раздраженно подумала я, провожая взглядом ладную фигуру Тины, обтянутую узким платьем. – Не иначе сразу начнет приставать к Грегу».
   Мое настроение начало портиться.
   Я спустилась с лестницы и медленно направилась по аллее. Несмотря на поздний вечер, на улице было необычайно тепло. Но меня даже в пиджаке Грега все равно пробирала сырость. Однако в зал возвращаться не хотелось. Я так и видела, как Лера строит глазки моему любимому, а потом и Тина вступает в эту возбуждающую игру. Я понимала, что ревную безосновательно, но ничего с собой поделать не могла. Это мерзкое чувство жгло меня изнутри и вызывало желание бросить все и уехать.
   Занятая неприятными мыслями, я не заметила, как зашла довольно далеко и зачем-то свернула в узкое ответвление от аллейки. Свет фонарей долетал и сюда, но казался тусклым. Вдруг я услышала за ровно подстриженными низкими кустами какой-то шум, вскрики и вместо того, чтобы убежать, быстро направилась туда. Прямо надо мной пронесся огромный филин, и я машинально пригнула голову и прикрыла ее руками. Филин мерзко заухал и удалился.
   – Привет, Атанас! – крикнула я ему вслед, ни секунды не сомневаясь, что это был именно он.
   «А ведь Грег сказал, что они сейчас ужинают», – припомнила я и устремилась к кустам.
   Я увидела распростертого на лужайке человека. Он был при последнем издыхании, судя по его посеревшему лицу и закатившимся глазам. Порфирий припал к его шее, Киззи пила кровь из вены на запястье. Я громко закричала. Порфирий оторвался и поднял голову. От его обычного благообразного вида добродушного джентльмена не осталось и следа. Полное лицо искажала гримаса звериной жадности. Красные потеки на подбородке, расширенные горящие глаза, распахнутый окровавленный рот с торчащими острыми клыками – передо мной было самое настоящее исчадие ада. В один миг я поняла, насколько ошибалась, считая, что в нем сохранилась человечность. Нет, Порфирий был вампир, хищник, и доверять ему не следовало.
   Но вот его морда начала меняться. Рот захлопнулся, губы растянулись в улыбке. Он быстро достал белоснежный платок из кармана белого пиджака, вытер рот и подбородок. Затем встал и умильно мне заулыбался. Но Киззи все продолжала пить кровь, ни на кого не обращая внимания. Их жертва издала предсмертный хрип и затихла. Я вспомнила рассказ Грега о привычках стрыг, что они постоянно голодны и не брезгуют даже трупами. Я содрогнулась, развернулась и пошла прочь. Но Порфирий нагнал меня и осторожно взял под локоть. Но я вырвалась. Его присутствие вызывало дрожь отвращения. И я отчетливо ощущала исходящий от него сладковатый запах сырой крови.
   – Это всего лишь пища…, – начал Порфирий.
   Но я зажала уши и старалась не дышать. Как только вампир начал говорить, запах крови усилился.
   – Киззи! – крикнул он, отвернувшись от меня. – Нам пора на бал.
   Я отступила на шаг и остановилась. Над кустами взмыла огромная голова совы-Киззи. Порфирий оброс белыми перьями, поднялся в воздух, превратился в альбатроса и полетел рядом с совиной головой. Скоро они пропали из вида. Я помедлила пару секунд, но не выдержала и бросилась на лужайку. Мужчина лежал на спине со свернутой набок шеей. Он был мертв. Его раскрытые остановившиеся серые глаза вызвали у меня ужас. Я машинально провела по ним пальцами, закрывая веки, и отпрянула от тела, с трудом сдерживая слезы. Желание немедленно уехать из поместья усилилось.
   Я быстро пошла по лужайке, удаляясь от бального зала. Но довольно скоро уперлась в какое-то низкое кирпичное строение. Вдоль стен тянулись кусты дикого разросшегося шиповника, что меня безмерно удивило. Я пошла по узкой тропинке вдоль здания и вдруг услышала чей-то голос. Он раздавался словно из-под земли, и я в первый миг испугалась.
   – Девушка, миленькая, идите сюда! – просили меня несколько мужских голосов.
   Я остановилась, не понимая, что происходит.
   – Нагнитесь, тут имеется просвет.
   Я послушалась и присела на корточки. И действительно между двумя кустами снизу оказался проход к стене. В зарешеченном окошке я увидела несколько неясно различимых лиц.
   – Кто вы? – испуганно спросила я.
   – Невинные жертвы, – ответил один из заключенных.
   Он максимально приблизил лицо к прутьям. Я увидела молодого мужчину.
   – Тут страшные дела творятся, – продолжил он, вцепившись в решетку пальцами. – А вы похожи на белого ангела! Но ведь вы обычная девушка? И как вы оказались в этом адском месте?
   – Вам-то что за дело? – спросила я, начиная чувствовать странную неприязнь к незнакомцу.
   Откуда я могла знать наверняка кто это был. Оборотни, вампиры, призраки, люди – все смешалось в этой странной реальности.
   – Помогите нам! – одновременно заговорили несколько голосов. – С другой стороны здания есть дверь. Она закрыта на засов. Выпустите нас!
   Я выпрямилась и после небольшого раздумья пошла вдоль стены. Я догадывалась, что наткнулась на «пищу» для гостей, о которой упоминал Грег.
   «Но где он сам? – мелькнула мысль. – Я уже отсутствую примерно с полчаса, а он даже и не пытается меня найти. Хотя он и на расстоянии все видит».
   Я обогнула задние, разросшиеся кусты шиповника подходили вплотную к двери. Их сплетенные ветви образовали арку над входом. Сбоку на небольшой площадке стояла скамья. Над ней возвышался зажженный фонарь. На скамье сидела Лила. Ее пушистые кудряшки золотились в желтоватом свете, падающим сверху, личико выглядело безмятежным.
   – Лила! – бросилась я к ней. – Ты знаешь? Ты мне объяснишь, кто в этом подвале?
   – Присядь, – мягко произнесла она и похлопала ладонью по скамье. – Я здесь, чтобы помешать тебе. Ты ошибаешься…
   – Но… там же люди? – взволнованно начала я.
   – Ты ошибаешься, – тихо повторила она.
   Глянув в ее огромные глаза, я опустилась рядом.
   – Вам не дано видеть суть сущностей, – сказала Лила. – Но так, несомненно, легче жить.
   – Оставь ты эти философские рассуждения! – оборвала я. – Там люди. И я понимаю, что это припасы Константина. Я сама только что видела, как ужинали мои так называемые родственники.
   – Это не люди, – ответила она. – Тела у них человеческие, но сущность давно уже отдана во власть тьмы.
   – Чушь какая, – скептически произнесла я и встала, намереваясь пойти к двери. – Твоя сущность, как и Грега, тоже во власти тьмы, говоря твоим языком. И что?
   Лила плавно взлетела в воздух, превратилась в белого мотылька и приблизилась к моему лицу. Крылышки быстро замелькали у меня перед глазами, подул легкий ветерок, мои веки отяжелели…
   … Я увидела морской пляж. И отчего-то сразу поняла, что я в одном из поселков неподалеку от Анапы. Был тихий теплый вечер. Солнце уже начало клониться к горизонту. На песке возле самой воды играла девочка лет пяти. Она была в одних трусиках. Надувной синий дельфин выскальзывал из ее рук и шлепался в пену небольшого прибоя. Девочка начинала смеяться и хватала игрушку, низко наклоняясь к воде. Я оглянулась, недоумевая, почему она одна. На пляже народу было немного. Прогуливающиеся парочки, родители с детьми, одинокие отдыхающие – картинка самая обычная. Неподалеку от девочки я увидела молодую женщину. Она сидела на большом махровом полотенце и увлеченно что-то читала. Ее широкополая шляпа скрывала лицо. Заметив детскую яркую одежду на краю полотенца, я подумала, что это и есть мать девочки. В паре метров прогуливался полноватый, инфантильный на вид мужчина средних лет. Он хоть и двигался по пляжу туда-обратно, но все время находился практически рядом с играющей девочкой. И вдруг я, помимо воли, заглянула в его мысли. То, что я увидела, ужаснуло до тошноты. Это был маньяк-педофил, и в его голове творилось невообразимое, его фантазии, и хуже того, планы насчет этой играющей девочки привели меня в шоковое состояние.
   – Не хочу! – закричала я. – Выпусти меня отсюда!
   …И открыла глаза. Я находилась на скамье, рядом сидела Лила.
   – Мерзость, – прошептала я. – Какая тварь!
   – Ты все еще хочешь его отпустить? – спросила Лила. – Именно этот… так называемый человек просил тебя открыть дверь.
   – Но…, – начала я и осеклась.
   Я просто не знала, что думать.
   – А тот, что валяется сейчас на лужайке… до прихода упырей, – невозмутимо продолжила она, – убил пять девушек, но перед этим всех их…
   – Нет! – резко оборвала я ее.
   – Именно он послужил пищей Атанасу…
   – Не продолжай! Не хочу ничего больше знать! – выкрикнула я.
   – Это разумно, – согласилась Лила. – Я ответила на твои вопросы?
   – И там все такие? – уточнила я после паузы и кивнула на дверь.
   – Константин интересная личность, – сказала она. – Он стал вампиром почти пятнадцать веков назад вполне стандартным способом. Его укусил родной брат, который в свою очередь стал вампиром после неправильно проведенного обряда захоронения. Он ночью начал выбираться из могилы и навещать своих родных. И всех превратил в вампиров. Но это долгая история. Случилось так, что весь клан истребили охотники. И Константин, оставшись в одиночестве, полностью поменял образ жизни.
   – Да, мне Грег говорил, что он тоже не употребляет людскую кровь, – заметила я. – Поэтому я так удивилась, узнав, что для гостей кое-что припасено. Мне показалось это не вполне логичным.
   – Константин скучает, – ответила Лила. – И раза три-четыре в год устраивает подобные празднества. Перед этим выходит на охоту. Но отслеживает исключительно маньяков, на счету у которых не одна жертва. В этом подвале собраны только они, можешь не сомневаться. Константин считает, что их кровь пропитана ядом зла и безумия, а это словно приправа для вампира. Вот и собирает именно таких, пораженных…
   – Странное и страшное возмездие, – прошептала я. – Стать кормом для вампиров и упырей. Чем не суд божий?
   – Все еще хочешь выпустить их на свободу? – уточнила Лила.
   – Не знаю, – честно ответила я.
   Я все еще не могла выбросить из головы те похотливые омерзительные фантазии, которые так ясно увидела в мозгу педофила, и желала ему мучительной смерти, но понимала, что не имею права решать за кого-то.
   – Я избавлю тебя от ненужных раздумий, – сказала Лила и слетела со скамьи, зависая над землей. – Тебя все равно никто не подпустит к этой двери, пытаться бесполезно. Это невыполнимо для тебя.
   – А я и не хочу пытаться, – ответила я. – Если там маньяки, пусть горят в аду. Там им самое место. Интересно, а после такой смерти они куда попадут?
   – Именно в ад, – нехотя проговорила Лила. – Но люди представляют ад по-своему, следуя сложившимся стереотипам. Но все намного страшнее… Вернемся лучше на бал? – другим тоном добавила она.
   – А мне хочется туда возвращаться? – усмехнулась я, но встала и последовала за ней. – Нет никакого желания встречаться со всеми теми, кто там находится.
   – И с Грегом? – спросила Лила с непонятным выражением.
   – А где он?! – взволнованно заговорила я, убыстряя шаг. – Милый не очень-то и волнуется за меня! Даже не пытается найти. Конечно, я понимаю, что он все видит на расстоянии… Но все же!
   – Что ты решила? – настойчиво спросила Лила. – На бал?
   – Не-а, нет желания…
   – А я полечу туда, – сказала Лила. – А то даже не потанцевала с другими флайками.
   – Развлекайся! – ответила я. – Мне хочется уединиться в «Хрустальной Горке» и никого не видеть, не слышать.
   Лила кивнула, улыбнулась, поднялась выше, и вот уже белый мотылек мелькает в ночи, удаляясь от меня.
   Я вздохнула, помахала ей рукой и ускорила шаг. Но передо мной возник Дино.
   – Ты! – вскрикнула я от неожиданности. – А ты почему не на балу?
   – Решил тебя проводить, – хмуро ответил он и пошел рядом.
   – А как же Лера? – осторожно спросила я.
   – Она все танцует, – ответил он. – То с Константином, то с Гансом, то с… Грегом. Я уж не упоминаю остальных. Девчонка просто нарасхват. А Рената в ярости.
   – Тебе нужно было танцевать с ней, раз Лера так занята! – заметила я, глядя на его искаженное бледное лицо.
   – Рената красива, – тихо проговорил Дино. – Но я так хотел пройти тот же путь, что и вы с Грегом! Так надеялся, что когда выйду из монастыря, то встречу такую же верную любящую девушку, как ты. Лера показалась мне именно такой. С нежным сердцем, чистой душой…
   Он вдруг тихо зарычал и вытянулся, глядя поверх кустов. Над ними зависло легкое облачко серого тумана.
   – О…о, – прошелестело оно.
   – Привет, О! – сказала я, приблизившись.
   – Кто это? – с угрозой спросил Дино.
   Но его лицо приняло нормальный вид.
   – Это призрак, зовут О, – невозмутимо ответила я и подула на сгусток тумана.
   – Не надо этого делать, – прошелестел голос.
   И сгусток слетел к нам, завис над дорожкой и принял вид юноши в длинном сером плаще. Правда, сквозь него хоть и смутно, но были видны кусты и фонарный столб.
   – Чего хочешь? – спросил Дино.
   – Ничего, – ответил О.
   – Тогда улетай, – предложил Дино.
   Призрак стал истончаться, его лицо таяло, черты размывались, но глаза словно оставались живыми и, как мне показалось, смотрели умоляюще.
   – Пусть с нами побудет, – сказала я. – Несладко, наверное, вот так шататься между двумя мирами.
   – И не только между двумя, – прошелестел призрак. – Миров много, и все разные.
   – Но что с тобой случилось? – спросила я. – Ты начал рассказывать свою историю, да флайк помешала.
   – Я был вампиром, жил на земле двести лет, потом захотел стать человеком…, – прошелестел О.
   Я заметила, как Дино изменился в лице. Он даже остановился, внимательно вглядываясь в шевелящийся смутный силуэт. Затем резко выбросил руку вперед, но она прошла сквозь серый туманный плащ.
   – Моя сущность бесплотна, – сообщил О.
   – Мой любимый хочет стать человеком, – сказала я, глядя в туманное расплывающееся лицо. – Значит, ты призрак-предостережение?
   – Я тоже хочу пройти обратное превращение, – тихо произнес Дино. – Может, ты прилетел именно ко мне?
   – Я предостерегаю…, – зашелестел О. – Мы все сделали правильно, мы выполнили все условия поверья. В последний момент я выдержал и не укусил ее… и почувствовал, как жар охватывает меня… моя сущность словно плавилась…
   – Да-да, – пробормотала я, – именно так все и происходит. Мы с Грегом знаем об этом. И что случилось дальше? – нетерпеливо спросила я, видя, что О замолчал и вновь начинает будто бы таять.
   – Я оказался в том времени, когда обратился в вампира, – чуть отчетливее прошелестел О и снова проявился, – а ведь это на двести лет назад. Когда я очнулся и понял, что моя любимая осталась в будущем, то чуть с ума не сошел. А ведь нас никто об этом не предупредил.
   – И что с тобой стало? – нетерпеливо спросил Дино.
   – Я словно обезумел, – ответил О. – Я понял, что ошибся, и не хочу оставаться в прошлом, среди этих, уже чужих мне людей. И я снова вскрыл себе вены.
   – Боже мой! – в ужасе прошептала я.
   – И вот сейчас я между мирами. И не вампир и не человек…
   Призрак начал шататься и истончаться.
   – Но ты, наверное, можешь изменить свою участь? – быстро заговорила я, наблюдая, как тает его лицо.
   – Могу. И я должен… предостерегать…, – еле слышно прошелестел он и растворился в воздухе.
   – Все это напоминает кошмар, который никогда не закончится! – после паузы заметила я. – Надо бы рассказать Грегу.
   – Да, тут есть о чем задуматься, – прошептал Дино.

   Из блокнота Грега:

     Мистифицировать Мефисто…
     Жить лишь игрой в смертельный бой.
     Душой умершею искристо
     взрываться в небе над тобой.
     И падать угольком в ладонь…

   Мы пошли быстрее. Когда увидели вдали освещенные белые колонны бального зала, Дино вдруг остановился. Его лицо изменилось, глаза расширились, губы сжались.
   – Ты чего? – в недоумении спросила я.
   – Не хочу туда идти! – нервно ответил он. – Я вернусь в гостевой дом.
   – Но как же Лера?
   Но он не ответил. Его тело вытянулось, обросло перьями, и серый сокол взмыл над верхушками деревьев. Я проводила взглядом его стремительный полет, пожала плечами и отправилась в зал.
   Как только подошла, сразу увидела возле входа Грега и Леру. Двери позади них были распахнуты настежь, и силуэты отлично освещались. Из зала лилась музыка, я слышала смех, шум, видимо, веселье было в разгаре. Лера стояла на верхней ступеньке и ела мороженое из креманки. При этом она кокетливо поглядывала на улыбающегося Грега. Выражение его лица мне очень не понравилось. Грег выглядел счастливым и влюбленным. Остановившись, я не знала, на что решиться.
   Откинув волосы со лба и вздернув подбородок, приблизилась.
   – Ой, а вот и Лада! – как ни в чем не бывало сказала Лера и мило мне улыбнулась. – А мы тебя все уже потеряли.
   – Вампиры не могут никого потерять, – усмехнулась я и впилась взглядом в лицо Грега.
   Но он улыбался невозмутимо.
   – Я была с Дино, – сообщила я.
   – И где он? – живо поинтересовалась она.
   – Насколько я знаю, отправился в ваш гостевой дом. Сюда не вернется.
   – Вот как? – все-таки огорчилась Лера. – И чего это он?
   – Тебе лучше пойти к нему, – заметила я.
   – Думаешь? – засомневалась Лера. – Но бал еще в разгаре! Если он не хочет танцевать, то почему я должна отказывать себе в удовольствии? Так ведь, Грег? – неожиданно обратилась она к моему любимому за поддержкой.
   – Конечно! – быстро ответил он и широко ей улыбнулся.
   Я просто не верила ни глазам, ни ушам.
   – Может тогда мне отправиться к Дино? – спросила я и испытующе посмотрела на Грега.
   – Как хочешь, – равнодушно ответил он.
   И тут мое терпение закончилось. Я скинула его пиджак с плеч, резко развернулась и пошла прочь. Слезы душили меня, все происходящее казалось настолько непонятным и несправедливым, что я решила немедленно собрать вещи и уехать отсюда. Где я сейчас возьму машину, я даже не думала.
   Но когда уже подходила к «Хрустальной Горке», передо мной на дорожке возник Грег.
   – Лада, что происходит? – сухо спросил он и загородил мне дорогу.
   – Это же хотела спросить у тебя, – ответила я и вытерла влажные глаза.
   – Ты хочешь уехать, – констатировал он, пристально на меня глядя. – Но на что ты так обиделась?!
   – Думаешь, причины нет? – спросила я и нахмурилась. – Уйди с моей дороги! – зло проговорила я и попыталась его оттолкнуть.
   Но он схватил меня в объятия и крепко прижал к себе, гладя по голове.
   – Завтра мой день рождения, – просящим тоном сказал Грег. – Пожалуйста, не нужно принимать никаких фатальных решений. Все совсем не так, как тебе кажется. И я люблю тебя по-прежнему!
   Я подняла голову и заглянула ему в глаза. Они сияли мягким голубым светом и были полны нежности и затаенной грусти.
   – Хорошо, – после паузы прошептала я, поверив ему.
   Грег приподнял мой подбородок и поцеловал в губы. Я ответила. Он подхватил меня на руки и отнес в дом.

Часть третья
Разлука

   Разлука – нож. Ее удар отравлен,
   Как серебра осколок в сердце Тьмы…
   Я в неизбежность прошлого отправлен.
   Ты – в будущем. Но неразлучны мы…
Рубиан Гарц

   Я спала очень крепко. И когда открыла глаза, то вначале даже не могла сообразить, который теперь час. Но увидев Грега, лежащего рядом, невольно заулыбалась. Он смотрел с нежностью, и все мои вчерашние ревнивые подозрения показались надуманными.
   – С днем рождения, любимый! – прошептала я и потянулась к нему.
   Он прижался ко мне и поцеловал. Я сонно ответила. Его поцелуи стали более настойчивыми, и я окончательно проснулась.
   – Подожди! – сказала я и высвободилась из его объятий. – У меня есть сюрприз для тебя.
   Грег приподнялся на локте и заулыбался. Я вскочила, открыла шкаф и достала подарок.
   – И что тут? – заинтересованно спросил Грег, когда я положила его на кровать.
   Я испытующе посмотрела на него. Неужели он не знал? В это трудно было поверить. Но Грег выглядел искренним. Он сорвал золотистую обертку. Вначале взял книгу.
   – О! Прекрасное издание, – восхищенно заметил он, пролистывая страницы. – У меня такой нет. Люблю легенды о других сущностях. Там много любопытного… А какие иллюстрации!
   Грег отложил книгу и потянулся ко мне. Я чмокнула его в щеку.
   – Спасибо, солнышко! А это что за сундук? Надеюсь, не ящик Пандоры [19 - Ящик Пандоры – мифический ларец, с заключенными в нем людскими бедствиями. Любопытная Пандора, несмотря на запрет, открыла ларец, и все беды вылетели наружу. Испугавшись, она его захлопнула, но на дне осталась лишь обманчивая надежда.]?
   – Не бойся, открывай! – засмеялась я. – Правда, сама не знаю, зачем дарю тебе эти вещицы.
   – Главное, твое внимание, – улыбнулся он. – И не важно, что там!
   Грег откинул крышку сундучка и заглянул внутрь. Его лицо на миг стало серьезным. Он вынул бронзовое зеркало и вскрикнул.
   – Ты чего? – испугалась я.
   Грег зажмурился, потом поднес зеркало к лицу и открыл глаза.
   – Я вижу себя! – задыхаясь от волнения, прошептал он. – Впервые за сто лет я себя вижу… Это невероятно! Я слышал про магические китайские зеркала, в которых отражается истинная сущность всех иных форм, но никогда не верил в это.
   Он положил зеркало на кровать и вскочил, забегав по комнате. Я испуганно следила за ним. Даже представить не могла, что купила у Изольды такую вещь. Это казалось каким-то волшебством. Правда, она утверждала, что в зеркале отражается лишь звериная сущность оборотня. Но вампир увидел себя.
   – Понял, какой ты красавчик? – сказала я, чтобы разрядить атмосферу.
   Грег глянул на меня безумными глазами, схватил зеркало и замер. Я придвинулась и заглянула ему через плечо. И действительно он там отражался, правда, немного мутно, но ведь и зеркало было бронзовым. Однако черты лица можно было рассмотреть.
   – Какой я…, – прошептал он, не сводя глаз с отражения.
   – Ты прекрасен! – заметила я.
   Грег повернулся ко мне. Я видела, что он никак не может выйти из шокового состояния. – Какой подарок ты мне сделала! – прошептал он. – Это бесценно! Ты даже представить себе не можешь, что это для меня.
   – Да ничего особенного, – с улыбкой проговорила я. – Ну увидел себя в зеркало… Но ты и так знал, что сильно видоизменился. Ты в шоке от собственной красоты? Смотри, не превратись в нарцисса.
   – Причем тут красота? – нервно ответил он. – Лада! Я вижу себя… будто я… уже стал… обычным парнем… и вижу себя в зеркало… как странно…
   И он бросился целовать меня. Я ответила. Мы упали на кровать.
   – Так хочется оказаться в последней нарисованной для нас картине Ренаты, – прошептал он в мои раскрытые губы.
   – И мне! – ответила я.
   Мои глаза закрылись…
   … Солнце сияло в безоблачном июньском небе, птицы звонко перекликались, и лес, пронизанный солнечными мерцающими нитями и птичьими трелями, звенел. Я шла по тропинке босиком вдоль узкого ручейка. Грег двигался рядом, держа меня за руку. Он был в голубых подкатанных джинсах, надетых на голое тело. На мне болтался свободный ситцевый сарафан. Его тонкие лямочки то и дело сползали с плеч. Я подхватывала их и отчего-то начинала смущаться. Грег искоса поглядывал на меня и затаенно улыбался каким-то своим мыслям. Ручей бежал по высокому холму, и когда мы дошли до крутого спуска на полянку, заросшую цветами, то увидели, что вода летит с небольшого обрыва и образует самый настоящий каскадный водопад. Он был коротким, но необычайно живописным. Под холмом падающая вода образовала что-то вроде круглого мелкого озерка, заросшего по краям высокой травой и желтыми кувшинками. Я вскрикнула от радости и побежала вниз, на ходу стягивая сарафан. Было очень жарко, и хотелось немедленно окунуться во влажную прохладу. Я запрыгнула в воду и взвизгнула, она показалась нестерпимо холодной. Но скоро мое тело привыкло, и я начала плескаться, погружаясь с головой. Грег остался на берегу. Он улегся на траву и, улыбаясь, наблюдал за мной.
   – Иди сюда! – закричала я, выныривая на поверхность и отфыркиваясь. – Вода отличная!
   – Нет! Я лучше здесь побуду, – ответил он.
   И я снова нырнула. Наплававшись досыта, выбралась на бережок. Грег сидел и плел венок из желтых кувшинок. Он надел мне его на голову. Но венок не удерживался на мокрых волосах и без конца соскальзывал, брызгая мне на лицо каплями, вылетающими из недр цветочных коробочек. Я смеялась, сама не зная чему. Наконец мне надоело ловить венок, я сняла его и бросила в воду.
   Мы отправились по тропинке через луг. Скоро мои волосы высохли, их трепал ветер, как и подол моего сарафана. На лугу пахло одуряюще. Нагретые на солнце цветы, смятая нашими ногами густая трава источали пряные сладковатые ароматы. Тропинка вильнула в сторону, обводя округлый пологий холмик, сплошь заросший цветущим вьюнком. Я остановилась и начала нюхать раскрытые розовые колокольчики, дружно повернутые к солнцу. Грег тихо засмеялся и толкнул меня. Упав на мягкие переплетения листьев и цветов, я перевернулась на спину и раскинула руки. Прозрачное бездонное небо вошло в меня. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой безмятежно счастливой.
   – Господи, – прошептала я, – пусть таких дней будет как можно больше в нашей жизни.
   Я ощутила, как Грег тянет меня за руки, поднялась и попала к нему в объятия. Его губы смеялись, и я, не отрываясь, смотрела на них. Потом поднялась на цыпочки и поцеловала. Он ответил, но тут же оторвался от меня, взял за руки и начал кружиться. Я отклонилась назад, тихо засмеялась, подчиняясь движению. Из-под наших ног резко вспорхнули маленькие лазоревые мотыльки, и мы замерли. Они взлетели, замельтешили над нами яркими сияющими крылышками и унеслись в небо, сливаясь с его чистой голубизной. Я смеялась от переполняющей меня радости. Подняв лицо, наблюдала за их суматошным полетом и чувствовала, как начинает кружиться голова.
   – Привет! – раздался в этот момент звонкий голосок.
   И я вздрогнула от неожиданности. Возле нас стояла… Лера. Да, я не могла ошибиться, это была именно она. Ее длинные, волнистые, золотящиеся на солнце волосы, нежное тонкое лицо, огромные голубые глаза с кукольно-загнутыми длинными ресницами невозможно было не узнать. Но как она могла здесь оказаться? Ведь мы сейчас находились в реализованной фантазии Грега.
   – Нет! – крикнула я и пошла прочь с цветущего луга.
   – Лада! – раздался голос Грега. – Куда ты?…
   – Куда ты? – услышала я шепот и раскрыла глаза.
   Грег лежал на кровати рядом со мной. Его глаза были расширенными.
   – Что это было? – тихо спросила я, чувствуя, как начинает портиться настроение.
   – Ты о…, – и он замолчал.
   Я видела, что он сам будто в недоумении.
   – Прости…, – прошептал Грег. – Не понимаю, как это вышло.
   Ему было неловко передо мной. Мне хотелось выяснить, отчего Лера присутствует в его фантазиях, но я вспомнила, что у него сегодня день рождения и решила отложить этот разговор на более подходящее время.
   – Как ты планируешь провести сегодняшний день? – поинтересовалась я после паузы.
   – Хотел побыть наедине с тобой, а когда солнце сядет, соберутся мои близкие.
   Я решила, что для приличия побуду с ними, а затем под благовидным предлогом уйду из дома.
   – Но разве они соберутся здесь? – удивилась я. – Ты же не хотел, чтобы у вампиров был свободный доступ в наше жилище.
   – Не волнуйся, Лада! – улыбнулся он. – Мы будем праздновать в «Сосновом Углу».
   Мое настроение сразу улучшилось. Я подумала, что могу вообще туда не ходить, а спокойно остаться здесь.
   Первая половина дня прошла спокойно. Правда, Грег практически не выпускал зеркало из рук, но я не делала никаких замечаний, понимая, насколько ему интересно изучать себя. Пообедав, я решила отдохнуть. Грег остался в гостиной. Я улыбнулась, заметив, что зеркало лежит на диване возле него, и отправилась в спальню. Но уснуть не смогла, как ни пыталась. Тогда я поднялась на верхний «хрустальный» этаж. Усевшись на диван, стала смотреть на мерцающее море. Погода начала портиться. Небо затянули хмурые низкие тучи, вода выглядела так, словно превратилась в серый расплавленный свинец, шевелящийся тяжелыми волнами. Но все равно вид был прекрасен. Посидев с полчаса и ощутив умиротворение, заполнившее душу, я встала и подошла к стеклянной стене.
   И сразу увидела Грега и Леру, прогуливающихся по дорожке цветника. Я не поверила своим глазам и прильнула к стеклу. Но это были, несомненно, они. Лера что-то весело рассказывала и без конца смеялась, размахивая руками.
   «Кукла заводная!», – злобно подумала я и с трудом сдержала желание сбежать вниз и задать ей как следует.
   Но остановила себя, подумав, что Лера, скорей всего, пришла поздравить Грега с днем рождения и что я стала беспричинно ревнива. Понаблюдав за ними еще какое-то время, я все же не выдержала и начала спускаться вниз. И вдруг на лестнице передо мной возник Дино. Я вскрикнула от неожиданности и попятилась.
   – Не пугайся, я не собираюсь причинять тебе вред, – мрачно сказал он. – Но вот Грег!
   – Что Грег? – как можно спокойнее спросила я и сделала вид, что ничего не понимаю.
   Но Дино лишь усмехнулся.
   – У него сегодня день рождения, – умиротворяющим тоном произнесла я. – Наверняка твоя подруга пришла его поздравить.
   – Лада! – с чувством проговорил Дино и сжал руки. – Ты слишком добра. Неужели ты не видишь, что происходит?
   – Не вижу! – хмуро ответила я. – Пошли в гостиную. Чего мы тут застряли?
   Дино отодвинулся в сторону и пропустил меня вперед. Я сбежала по лестнице, стараясь привести мысли в порядок. К тому же я действительно не могла понять, что происходит. В Греге я была уверена, и его поведение оставалось загадкой.
   – Но ведь ты умеешь читать мысли! – заметила я, присаживаясь на диван и приглашая Дино устраиваться рядом.
   – Умею, но не вампиров, – ответил он и откинулся на спинку, глядя на дверь и словно поджидая возвращения парочки.
   – А что думает Лера? – с любопытством спросила я. – Ты это слышишь?
   – Смутно, – задумчиво произнес он. – Ведь я уже влюблен в нее, и это сильно затуманивает сознание.
   – И все-таки? – не унималась я.
   – В ее хорошенькой головке полный сумбур, – после паузы ответил Дино. – Но она сразу такой была, как только я с ней познакомился. Лера совершенно не знает, чего ей нужно на самом деле. То она мечтает о несметном богатстве, то о жизни в шалаше с любимым, то думает, что лучше всего было бы выйти замуж за иностранца и уехать из страны навсегда, то видит себя матерью пятерых детей, при этом живет где-нибудь в селе, доит коров и косит сено. Вот такая она, Лера.
   – И сейчас у нее в голове такая каша? – удивилась я.
   – Не совсем. Она реально увлеклась мной. Но я подозреваю, что не мной конкретно, а самой идеей любить вампира и к тому же помочь ему стать человеком. Это тешит ее самолюбие и сильно поднимает самооценку. Лера втайне гордится тем, что ей выпала такая неординарная участь, и она в глубине души презирает своих бывших подруг, обычных девушек.
   – Ясно, – задумчиво произнесла я и ощутила, как тревога заползает в душу.
   «Если она любит не конкретно Дино, а вообще саму идею, – размышляла я, – то ничто не помешает ей заменить одного вампира на другого, более, на ее взгляд, привлекательного. Но неужели Грег может вот так отказаться от меня?! Да ведь он любит меня! Именно меня. Я всегда была в этом уверена».
   – А что Грег-то говорит? – тихо спросил Дино.
   – Ничего, – ответила я. – Мы это не обсуждаем.
   В этот момент распахнулась дверь, и появился улыбающийся Грег. Но он был один. Я глянула на диван. Он был уже пуст. Дино исчез.
   – Ты тут? – ласково заговорил Грег. – А я погулять вышел. Думал, ты еще спишь.
   – Зачем думать? – хмуро заметила я. – Ты ведь и так все знаешь.
   Грег приблизился. Я заметила в его руках бархатную квадратную коробочку черного цвета.
   – Что это? – поинтересовалась я и испытующе на него посмотрела.
   – Лера приходила, – как ни в чем не бывало сообщил он. – Это ее подарок.
   – Можно взглянуть?
   – Конечно, – с недоумением ответил он и протянул мне коробочку.
   Я раскрыла и поморщилась, увидев запонки, весьма топорно сделанные из какого-то металла, напоминающего нержавейку, к тому же в виде черепов. Запонки выглядели так, будто Лера приобрела их на рыночном лотке. Но Грег, казалось, был доволен, поэтому я удержалась от критических замечаний.
   – Ну и отлично! – только и сказала я. – Будешь носить?
   – Ни за что! – ответил Грег и небрежно бросил коробочку на столик. – Это не мой стиль, ты же понимаешь. И подобная дешевая штамповка всегда вызывала у меня брезгливое чувство. Но не будем обижать Лерочку! – добавил он. – Она старалась, хотела сделать мне приятное. И я это очень ценю. А ты почему не спишь? – участливо спросил он.
   – Не хочется. И я очень удивилась, когда спустилась и увидела, что ты отсутствуешь.
   – Нас скоро ждут в гости, – сказал он, никак не прокомментировав мое замечание. – Погода пасмурная, так что все воспрянут рано.
   – Мне не хочется идти, – вяло проговорила я. – И зачем я вам нужна? Вы побудете в своей компании. Ведь так даже лучше, да?
   Грег метнул на меня острый взгляд. И мне не понравилось выражение его лица, словно я чем-то обидела его.
   – Необязательно надевать вечернее платье, – сказал он. – Можно одеться просто и даже по – домашнему. Я, к примеру, собираюсь идти в обычных джинсах и какой-нибудь светлой рубашке.
   Я понимала, Грег хочет, чтобы я составила ему компанию. Я вздохнула и сказала, что тоже пойду в джинсах и рубашке. Он обрадованно заулыбался.
   Но вначале я решила основательно подкрепиться, отдохнуть и набраться сил. То, что я окажусь в компании исключительно вампиров, напрягало. Я не доверяла ни Атанасу, ни Киззи, ни Порфирию после того, как увидела его «ужинающим» на той лужайке. Я все никак не могла забыть его лица, мало похожего в тот миг на человеческое, его расширенных горящих глаз и текущей по подбородку крови. И хотелось навсегда избавиться от таких «родственников». Утешало лишь то, что в скором времени мы с Грегом выполним условия поверья. В этом я не сомневалась. Мне не хотелось думать, как я перенесу разлуку. В глубине души я свято верила, что мы все равно будем вместе. И я надеялась, что как только Грег исчезнет из этого времени, всем его близким я стану неинтересна и они забудут о моем существовании. Я мечтала об этом. И настроена была решительно, я хотела сегодня ночью подтолкнуть Грега на совершение обряда. Мне казалось символичным сделать это именно в его день рождения.
   Поспав пару часов, я почувствовала себя отдохнувшей и успокоившейся. И начала одеваться. Недолго думая, выбрала голубые джинсы и белую блузку с длинным рукавом. Когда расчесывала волосы, в спальне появился Грег. Он окинул меня внимательным взглядом, но промолчал. Сам он, как и хотел, надел джинсы и серую рубашку.
   – Лада, можно тебя попросить об одном одолжении?
   Я в недоумении обернулась. Грег взял со столика цепочку с алмазным клыком, которую преподнес мне Атанас, и подошел.
   – Надень! Им будет приятно.
   Я поморщилась, но его просьбу выполнила. Цепочка оказалась короткой, и кулон-клык лег в ямочку между ключицами. Я глянула в зеркало и поправила его. Выглядело украшение мило и непритязательно.
   – Но я хотела надеть твой кулон с кровью, – сказала я. – Так… на всякий случай.
   – Одно другому не мешает, – ответил он и пожал плечами. – Надевай, его и видно не будет, цепочка же длинная.
   Когда мы вышли из дома, солнце уже село. Сумерки окрасили окрестности в размытые серые, сиреневые и розовые тона. Все вокруг выглядело мягче и отчего-то, как мне показалось, печальнее. Словно природа грустила о скором окончании дня. Я поддалась этому настроению, непонятная щемящая грусть вошла в душу, и мне снова захотелось остаться в доме и никуда уже сегодня не выходить. Но Грег подал мне руку, и мы медленно двинулись по дорожке.
   – До «Соснового Угла» довольно далеко, – тихо заметил он. – Мы можем вызвать машину со слугой. Или… я могу перенести тебя.
   – Хочу прогуляться, – ответила я, решив, что чем меньше времени проведу с его родственниками, тем будет лучше.
   – Хорошо, – кивнул он, – давай пройдемся.
   В конце аллеи Грег уверенно свернул вправо на узкую дорожку, выложенную серыми плитами. Меня удивляло полное отсутствие какой-либо жизни в поместье. Казалось, что все вокруг вымерло.
   – А гости уже разъехались после бала? – поинтересовалась я. – Так тихо вокруг.
   – Наверное, – равнодушно ответил он. – У Константина всегда царила полная свобода. Он никого не удерживает. Но это, согласись, довольно удобно. Мы тоже можем уехать хоть завтра, нам никто и слова не скажет.
   – Что, и прощаться необязательно с хозяином? – уточнила я. – Но это как-то неприлично.
   – Лада, ты рассуждаешь, как обычный человек, – улыбнулся Грег.
   – Ах да! – спохватилась я и замолчала.
   Странная апатия навалилась на меня, настроение резко пошло вниз. Грег словно почувствовал это, обнял меня одной рукой за талию и ускорил шаг. Но мне все больше хотелось повернуть назад. Дорожка перешла в самую настоящую лесную тропинку между высоких сосен. Казалось, что цивилизация здесь закончилась и мы оказались в диком первозданном лесу. Я порадовалась, что надела джинсы и спортивные туфли.
   Сразу стало намного темнее, и я льнула к Грегу, оглядываясь по сторонам. Лес, несомненно, жил какой-то своей жизнью, я слышала тихие поскрипывания, шорохи, звуки падающих веток, вздохи, пересвистывания, уханье. И когда над нами пронесся огромный филин, невольно вскрикнула, прижавшись к Грегу и спрятав лицо. Он обнял меня.
   – Это Атанас, – прошептала я, с трудом сдерживая дрожь. – Он охотится за мной… Может, мне лучше вернуться в «Хрустальную Горку»? По крайней мере, там я себя чувствую в безопасности.
   – Это просто нервы, – начал успокаивать меня Грег. – Подумай сама, разве Атанас охотится на тебя? Какой смысл? К тому же сегодня мой день рождения, и мы идем на празднество.
   Я глубоко вздохнула, в душе признав справедливость его доводов. Но все равно чувствовала все нарастающее напряжение. К тому же мне постоянно мешала подвеска в виде клыка. Ее загнутый кончик оказался необычайно острым, и мне даже казалось, что он может сильно оцарапать. Я решила, что после прихода в «Сосновый Угол» улучу момент и избавлюсь от него.
   Довольно скоро впереди показались огоньки, и я сразу воспрянула духом.
   – Это ради тебя зажгли фонари, – сказал Грег. – Ты же знаешь, вампирам свет не нужен.
   На подходах к коттеджу вдоль дорожки, посыпанной белым песком, были расположены большие матовые шары на коротких металлических ножках. Они мягко сияли приятным желтоватым светом. Я подняла голову, изучая дом. Построенный из толстых бревен, он выглядел основательным. На втором этаже находилась большая открытая терраса. Я увидела Ганса. Он стоял, опираясь на деревянные перила, и внимательно смотрел на нас. Грег махнул ему. Ганс кивнул и, перелетев через ограждение, плавно опустился перед нами.
   – А вот и именинник! – сказал он. – Рад, что Лада тоже решила прийти. Ты выглядишь просто обворожительно, – добавил он.
   – Да? – не смогла я сдержать удивления, подумав, что в джинсах и обычной рубашке нет ничего обворожительного.
   Ганс вдруг наклонился и поцеловал меня, я не успела уклониться. И тут же, словно черт из преисподней, другого сравнения подобрать не могу, возникла Рената. Мне показалось, что она выскочила из-под земли прямо перед нами и в весьма дурном настроении.
   – Привет, – как можно более спокойно сказала я, хотя у меня от страха мороз побежал по спине, уж очень агрессивно выглядела Рената.
   Ее прекрасное лицо искажала гримаса ярости, ноздри раздувались, верхняя губа весьма характерно приподнялась.
   – Привет, – повторил за мной Грег.
   Но Рената не прореагировала. Она схватила Ганса за воротник рубашки и оттащила его от меня.
   – Может, хватит волочиться за всеми юбками?! – угрожающе проговорила она. – Меня это начинает утомлять. Вначале это похотливая лиса Тина, до чего докатился – заигрывать с оборотнем! Потом эта идиотка Лера, строящая из себя невинного ангелочка, а сейчас еще и Лада!
   – Ну, прекрати! – рассмеялся Ганс, пытаясь вырваться из ее цепких пальцев. – Это все твоя ненормальная ревность.
   – Я не какая-нибудь дурочка, – язвительно произнесла Рената. – И вижу тебя насквозь! И к тому же все знаю о твоей прошлой жизни. Ты всегда был непопулярным среди сверстников. И сейчас решил наверстать упущенное? А обо мне ты подумал?!
   Она уже перешла на визгливый крик. Меня удивляло поведение Грега. Он делал вид, что ничего не видит и не слышит, хотя пора было вмешаться.
   И тут с крыши слетел филин и напал на Ренату. Он ухал, угрожающе щелкал клювом, целился когтями в ее волосы. Она отпустила Ганса и закрыла руками голову. Затем отскочила в сторону и скрылась в доме. Филин опустился на землю, встряхнулся, и вот перед нами улыбающийся Атанас.
   – Заходите, гости дорогие, – как ни в чем не бывало произнес он. – Мы вас ждем!
   И он отправился в дом. Ганс тихо засмеялся, поправил растрепавшуюся прическу и невозмутимо подал мне руку.
   – Ты зря нарываешься, – угрюмо заметил Грег. – Не советую тебе шутить с Ренатой. Она намного сильнее, чем ты думаешь, и может отправить тебя туда, откуда ты явился в эту реальность.
   – Ничего она не сделает, – сказал Ганс, но от меня отошел. – Она любит меня без памяти!
   Он вздернул подбородок и, не глядя на нас, отправился в дом. Но я остановилась. Мне все больше хотелось уйти. Грег посмотрел на меня с непонятным выражением, затем улыбнулся и взял под локоть.
   Первый этаж коттеджа выглядел стандартным и был обставлен некрашеной сосновой мебелью. Когда мы вошли в гостиную, я невольно попятилась, увидев, что все в сборе. Атанас стоял рядом с Порфирием, возле них вертелась Киззи. Ганс держал под руку хмурую Ренату. Они находились чуть сбоку. Я окинула взглядом сборище вампиров и содрогнулась от невольного страха. Я была одна среди этих исчадий ада и поймала себя на мысли, что никому из них не верю. А ведь Грег все еще оставался одним из них.
   – Мы очень рады, – монотонным голосом сказал Атанас. – Прошу!
   Он широким жестом пригласил нас проходить. Я увидела возле дивана журнальный столик, но он был пуст.
   «Конечно, – подумала я, – ни о каком угощении и речи идти не может. Ведь это вампиры! Хорошо, что я как следует подкрепилась, прежде чем идти сюда».
   Но когда мы уселись и Атанас в весьма высокопарных выражениях поздравил Грега с «очередным восемнадцатилетием», Киззи засуетилась. Она ринулась из гостиной и скоро появилась с большим подносом. Составив на столик чайный прибор и тарелку с пирожными, она довольно заулыбалась и умильно заглянула мне в глаза.
   – Это я припасла для вас, мисс Лада, – ласковым голоском произнесла она. – Угощайтесь!
   – Благодарю, – сухо ответила я и пододвинула к себе чайничек.
   Киззи осталась стоять возле дивана и не сводила с меня глаз. Я почувствовала неловкость.
   – А для нас ты почему ничего не принесла? – поинтересовался Атанас. – Пора поднять тост за именинника.
   – Но…, – засомневалась она.
   – Я же подготовился к празднованию! – сурово добавил Атанас. – Иди и приведи…. одного из припасенных любезным Константином.
   Я испуганно на них посмотрела и перестала наливать чай, вспомнив подвал с маньяками.
   – Может, не надо? – мягко сказал Грег. – Ладе лучше не присутствовать.
   – А что тут такого? – засмеялся молчавший до этого Порфирий. – К тому же наша скромница Лада уже видела подобный ужин.
   – Правда? – тут же оживился Ганс.
   – Это получилось случайно! – быстро произнесла я. – Думаю, сейчас мне лучше уйти.
   – Ну зачем вы пугаете девочку? – приторным тоном заметила Киззи. – Пусть спокойно выпьет чаю.
   Но мое терпение закончилось. Я поняла, что больше не могу ни минуты находиться в этой зловещей компании. И даже то, что Грег обидится, меня уже не останавливало. Я отставила чашку, встала и вежливо сказала, что не хочу мешать семейному вечеру и возвращаюсь в «Хрустальную Горку». Киззи начала вертеться и бормотать, что никто не хочет, чтобы я уходила, все мне рады, я могу пока побыть на террасе, оттуда открывается прекрасный вид на лес.
   – Да заткнись ты! – грубо оборвал ее Атанас. – Не видишь, Лада брезгует нашим обществом.
   – Ну, мы всегда были для нее исчадиями ада, – вдруг заявила Рената и сверкнула глазами.
   – Просто Лада человек, – тихо добавил Порфирий и облизнулся.
   Грег бездействовал, и это тревожило меня больше всего. Я надеялась, что он подойдет ко мне. Но он молча стоял возле Ганса. Его лицо выглядело замкнутым. Мне показалось, что он мучительно о чем-то размышляет, словно пытается принять какое-то чрезвычайно важное решение.
   – Еще чаю? – нарушил молчание Ганс, ласково мне улыбнулся и наклонился к столику.
   Но Рената подскочила и ударила его по руке. Чайник грохнулся на пол. Я не стала дожидаться, чем закончится выходка обезумевшей от ревности вампирши, и вылетела из гостиной. Когда оказалась на улице, то изумилась, что Грег не последовал за мной. Но ведь у него был день рождения, пыталась я оправдать его отсутствие рядом. Однако слезы душили. Я шла по тропинке, удаляясь от коттеджа. И скоро начала по-настоящему задыхаться, но не от быстрой ходьбы. Цепочка, подарок Атанаса, давила невыносимо. Я замедлила шаг и вцепилась в нее, пытаясь отодрать от шеи. Но она словно уменьшилась в размере и впивалась в кожу. Алмазный клык больно царапал кожу. Я провела рукой и увидела на пальцах кровь. Тогда я остановилась и усилием воли постаралась взять себя в руки. Выдохнув и вытянув шею, начала осторожно расстегивать замочек цепочки. Наконец мне это удалось. Я сняла ее и вздохнула с облегчением. Но кончик клыка покраснел от моей крови.
   «Господи, избавь меня от подарков вампиров! – подумала я и хотела забросить кулон в лес. Но нехорошая мысль закралась ко мне в душу. – А может подарить его Лере?», – усмехнулась я.
   И в этот момент вверху кто-то заухал, я подняла голову и увидела огромную сову. Это была, несомненно, Киззи. Она слетела и начала целиться мне когтями прямо в лицо. Ее загнутый клюв беспрерывно щелкал, большие круглые глаза горели от ярости.
   – Ах ты, старая мерзавка! – разозлилась я. – Ты снова решила напасть на меня?! Или тебя подослал Атанас?
   Я подпрыгнула и ухитрилась схватить ее за довольно тонкие лапы. Сильно дернув, стянула монстра к земле. Как-то Киззи уже нападала на меня в виде совы, поэтому я знала ее слабые места и то, что она довольно труслива. Прижав ее коленом к земле, я строго сказала:
   – Думаешь, я тебя не узнала?!
   Но сова лишь моргала круглыми глазами и тихо щелкала клювом. Я знала, что у всех стрыг по два сердца и уничтожить их можно одновременно вонзив в эти сердца серебряные ножи. Но ничего подобного у меня при себе не имелось. К тому же я никогда не смогла бы совершить убийство даже такой твари, как стрыга. Тогда я решила напугать ее. Достав цепочку из кармана, показала алмазный клык и сурово сказала:
   – Видишь? Он очень острый! И сейчас я просто-напросто выколю тебе глаза.
   При этой угрозе с совой произошла мгновенная метаморфоза. Она встряхнула перья, они слетели с нее словно сухие листья с дерева, и вот передо мной на земле лежит Киззи. Я невольно отпрянула, она вскочила и поклонилась.
   – Долго это будет продолжаться?! – строго спросила я.
   – Простите, мисс Лада, – торопливо заговорила она и начала беспрерывно кланяться. – Не знаю, что со мной! Инстинкт какой-то, будь он неладен, так и толкает нападать. И запах крови тянется от вас по всему лесу.
   – А может, это приказ хозяев? – уточнила я. – Недаром кулон расцарапал мне шею. Кстати, верни его Атанасу.
   И я, тщательно вытерев клык, бросила цепочку. Киззи ловко схватила ее и нацепила на шею.
   – Никому не буду отдавать! – хитро сказала она. – Сама поношу! А на хозяев вы зря обижаетесь, дорогая мисс, – умильно добавила она. – Такие уж мы, это понимать надо. И решение нашего милого Грега вновь стать человеком… кошмар какой-то… всем поперек горла!
   – И я давно всем вам поперек горла, – ответила я. – Но не смей больше меня преследовать!
   И я быстро пошла прочь.
   – Никогда, ни за что! Простите, мисс Лада, – услышала я бормотание вслед, но даже не обернулась.
   «Горку» я нашла довольно легко. Когда выбралась из леса по тропинке на аллею, то сразу увидела сияющую хрустальную звезду над соснами и пошла в нужном направлении. Зайдя в дом, бросилась в душ. Обида жгла меня, хотя я понимала, что Грег волен сегодня поступать так, как считает нужным. В свой день рождения он выбрал родных. Умом я понимала, что он прав, но сердцем – нет. Я ведь отказалась от многого ради него. И ждала этого же в ответ.
   Я довольно долго стояла под сильными струями, но все никак не могла успокоиться. Когда выбралась из ванны, накинула халат и решила, что устроюсь в гостиной, посмотрю телевизор и подожду.
   «Сегодня у него особый день, – размышляла я, стараясь утихомирить разбушевавшиеся эмоции, – он волен делать, что хочет. Но медлить больше нельзя! Иначе я просто сойду с ума. Пусть все наконец свершится! Слишком долго тянется эта напряженная ситуация. Мы сделаем то, что должны».
   Я еще утром приняла это решение. Мне, правда, казалось, что я словно лечу в пропасть. Но я старалась не думать, что будет со мной после того, как он исчезнет. Разлуки не избежать, и искусственно удерживать развитие событий больше не имело смысла. В этом я была твердо уверена, мне часто стало казаться, что мы оба на грани срыва. Но вот что думал Грег, я точно знать не могла. Я только видела, как он загорается от наших все более откровенных ласк, ощущала его неподдельную страсть. И решила, что именно эта страсть поможет нам преодолеть барьер страха. Постепенно я успокоилась. Я все обдумала, взвесила, поняла, что пора. Оставалось лишь дождаться, когда Грег вернется.
   Я посмотрела какой-то боевик, потом выпила чай. Было уже довольно поздно. Отсутствие Грега становилось невыносимым. Но я прождала до полуночи. Его день рождения закончился, но он так и не появился. Уныние из-за несбывшихся надежд охватило меня. Я оделась и вышла из дома. Решила отправиться в «Сосновый Угол» и посмотреть, что там происходит. Меня уже ничто не страшило. Я хотела только одного – чтобы Грег был рядом. При этом совершенно забыла, что он всегда чувствовал мое настроение, и если я беспокоилась, то каким-нибудь способом обязательно давал о себе знать. Но сейчас он отсутствовал, хотя я нервничала все сильнее.
   Я быстро пошла по аллее, но из-за волнения перепутала поворот в сторону леса и выбрала не ту дорожку. Неожиданно для себя очутилась возле площади, где находился бальный зал. Она была пустынна. Меня удивили полосы света, падающие из открытой двери и высоких окон. Заметив в одном из проемов два силуэта, как будто слившихся в поцелуе, я замерла. Дыхание перехватило, мне вдруг показалось, что я узнаю фигуру Грега.
   «Я схожу с ума! – сказала я сама себе. – Это уже начинается паранойя. Грег сейчас в «Сосновом Углу» празднует день рождения».
   Я взяла себя в руки и, затаив дыхание, подкралась к двери. Осторожно заглянув, увидела, что зал пуст. Но возле жемчужного занавеса стояли Грег и Лера. Они, не отрываясь, целовались. Лера приподнялась на цыпочки, обняв его за шею. Грег обхватил ее талию. Их тела слились.
   Кровь бросилась мне в голову. Рассуждать я не могла, закричала и кинулась к ним. Лера отпрянула и испуганно спряталась за Грега. Его лицо выглядело застывшим, глаза блуждали.
   – Тварь! – закричала я и вытащила Леру из-за его спины.
   Она тряслась от ужаса, ее глаза наполнились слезами. Я схватила ее за распущенные кудри и врезала, что есть силы по лицу.
   – Прости меня! Прости! – рыдала она, упав на пол. – Я сама не знаю, что на меня нашло…
   Я отпустила ее. Лера вскочила и вылетела из зала. Я повернулась к Грегу. Он по-прежнему выглядел застывшим, словно боролся с чем-то внутри себя.
   – Предатель! – громко сказала я.
   И эхо полетело по залу.
   – Все кончено, – уже тише продолжила я. – Не вздумай меня искать!
   Грег будто бы пришел в себя. Его глаза приобрели более осмысленное выражение.
   – Ты не понимаешь…, – потерянным голосом начал он.
   – А мне и не надо понимать! Я все видела собственными глазами.
   – Ты так просто не уйдешь от меня! – закричал он.
   Я знала, что если Грег захочет, то я действительно так просто не уйду. Но в этот момент мне хотелось только одного – исчезнуть, все забыть, никого и ничего не видеть. Боль была такой силы, что ощутимо колола прямо в сердце, била в виски, металась в мозгу. Казалось, я умру прямо сейчас, настолько нестерпимой она была. Я увидела, как его лицо сосредоточилось, и поняла, что он окончательно пришел в себя и сейчас приступит к решительным действиям. И тут я боковым зрением заметила жемчужный занавес. Недолго думая, я подскочила и дернула что есть силы за него. Что-то треснуло, Грег мучительно закричал: «Не-е-ет!». Жемчужины посыпались на гладкий пол. Я отлично знала, что ни один вампир не в силах устоять перед таким количеством мелких предметов и тут же бросается их считать. У него наступает словно помутнение рассудка. Цель – дойти в счете до числа 666. Только в этом случае вампир получит силу равную сатанинской.
   Грег рухнул на колени, его лицо исказилось, он начал ползать по полу и собирать жемчужины.
   – Один, два, три, четыре…, – бормотал он.
   Я всхлипнула и выбежала из зала.
   Я неслась, не разбирая дороги, к «Хрустальной Горке», ее звезда призывно сияла мне над соснами. Влетев в дверь, бросилась в спальню, лихорадочно проверила документы в сумочке, наличие денег в кошельке, стянула рубашку, надела первый попавшийся под руку свитер, джинсовую куртку и покинула дом. Я примерно представляла, в какой стороне находится выезд из поместья и, не раздумывая, направилась туда. Я шла стремительно, слезы бежали по щекам, но я их даже не вытирала. Все происходящее казалось настолько чудовищным, что я не вполне понимала, на каком я свете. Подсознательно я старалась ни о чем не думать, не вспоминать, чтобы не впасть в истерику. Главное сейчас было выбраться отсюда. Я знала, что Грег будет ползать по залу до тех пор, пока не соберет все жемчужины, а их там было несметное количество, и ничто уже не отвлечет его. Я однажды наблюдала, как ползала Рената, собирая бусины из моего разорвавшегося браслета. Она была словно не в себе и выглядела как зомби. Она-то мне и рассказала о «счете вампира». А потом я прочитала легенду.
   Чем ближе я подходила к воротам, тем стремительнее становился мой шаг. И мимо будки охраны я уже бежала. Меня никто не остановил. Я заметила сбоку калитку и выскочила в нее. Рыдания сотрясали тело, я плохо различала дорогу сквозь застилавшие глаза слезы. И когда налетела на какого-то человека, появившегося внезапно из-за поворота, то вскрикнула. Он схватил меня за плечи.
   – Отпустите! – закричала я, не зная, кто это или, может, что это. – Отстаньте!
   – Лада! – взволнованно заговорил он и встряхнул меня. – Это я, Коля! Ты помнишь меня? Что случилось?! Куда ты так бежишь? Тебя кто-то обидел?
   Я перестала всхлипывать и внимательно всмотрелась в лицо парня. И вдруг узнала его. Это был тот самый шпион, парень с длинной косичкой, которого подослал мой отец, чтобы следить за мной. И это отчего-то окончательно вывело меня из себя.
   – Ты и тут шпионишь за мной?! – заорала я и с силой оттолкнула его. – Оставьте все меня в покое! Что вам нужно?! Что вы лезете ко мне? Я так больше не могу! Не могу!
   Коля не удержал равновесие и упал на дорогу. Я бросилась бежать. Сама не понимала, куда. Мне хотелось только одного – скрыться, спрятаться, никого не видеть. Дорога, по которой я мчалась, вела в Анапу, но в этот час была пустынной. И когда я увидела вдали фары идущей навстречу машины, сразу спряталась за ближайший куст. Я села на корточки и дождалась пока машина проедет мимо. Выждав какое-то время, выбралась и пошла по обочине. Меня продолжало трясти. Я не знала, куда я иду, что мне теперь делать, как жить дальше. Мое состояние было на грани безумия. Я с трудом сдерживалась, чтобы не упасть на землю и не начать орать. Хотелось разбить голову о какой-нибудь камень, лишь бы больше не чувствовать эту дикую боль. Перед глазами все стояли слившиеся в поцелуе Грег и Лера. И это было настолько чудовищно, так не укладывалось в реальность, что мне хотелось думать о какой-нибудь странной галлюцинации. Однако я видела именно их, и мой любимый, мой единственный обнимал и целовал другую. Я и так подозревала его, не имея на то никаких оснований. Но сейчас, увидев воочию его измену, другого слова мне и в голову не приходило, я буквально сгорала в жутком огне ревности, охватившем все мое существо. Мне казалось, что я мгновенно очутилась в самом настоящем аду, и моя светлая чистая и преданная любовь убита предательством именно того, кто стал смыслом моей жизни. Это было настолько неправильно, что казалось во вселенной все встало вверх дном, все законы нарушились и воцарился хаос.
   Я побежала, хотя сердце колотилось невыносимо, дыхание сбивалось. Но остановиться не могла. Мне казалось, что так я смогу убежать от всего этого ужаса. И тут полил дождь. Он начался внезапно. Я быстро промокла в своей джинсовой куртке. Но мне нравилось, что все лицо залито дождевыми струями, которые смывали мои слезы. Природа словно оплакивала вместе со мной обманутую любовь.
   Асфальт стал мокрым, я несколько раз поскальзывалась, затем упала. Вначале лежала неподвижно, думая о смерти. Но скоро холод начал пробирать меня, влажная одежда неприятно прилипала к телу, мокрые волосы падали на лицо. Я поднялась и побрела дальше. Через какое-то время заметила неподалеку полуразрушенное строение и свернула к нему. Это были остатки старого сарая. Я выбрала угол, над которым нависала сохранившаяся часть крыши. Там было немного суше. Сев на пол, привалилась спиной к стене и закрыла глаза. Но ее каменный холод проникал в тело, насквозь промокшая одежда не спасала, и меня начал бить сильный озноб. Я обняла согнутые колени, стараясь согреться. Но глядя на полуразрушенные стены, струи дождя, стекающие с остатков крыши, на пол, заваленный каким-то хламом, вновь ощутила, что оказалась будто в параллельны мире, наполненном грязью, болью и ужасом. И впала в какую-то прострацию, сознание мутилось, душа застывала.
   «Хочу умереть прямо сейчас…, – шевелились мысли. – Зачем мне жить?.. Грег меня не любит, в этом я убедилась. Все это была игра… Но разве я смогу разлюбить? Никогда… Лучше мне уснуть и больше никогда не просыпаться».
   Все вокруг померкло, я провалилась в черную пропасть…
   – Лада! Очнись! – услышала я и почувствовала, как меня кто-то сильно встряхнул.
   – Грег, – прошептала я, все еще находясь в бессознательном состоянии. – Ты все-таки нашел меня…
   Я улыбнулась, но тут же все вспомнила и окончательно очнулась. Открыв глаза, увидела, что это не Грег. Ко мне склонялся Коля. Он пристально смотрел мне в лицо и выглядел напуганным.
   – Кое-как нашел тебя! – взволнованно заговорил он и помог мне встать. – Да что же это такое?! Ты вся промокла! Тебе необходимо сменить одежду и напиться горячего чая. Пошли скорее!
   – Но как ты…, – вяло проговорила я.
   – Потом, все потом, – ответил он и подхватил меня подмышки. – У меня тут машина…
   Я обмякла в его руках. Все тело дрожало, ноги подкашивались. Тогда Коля поднял меня на руки и понес. И я снова потеряла сознание.
   Очнулась на заднем сидении машины. Приподнявшись и выглянув в окно, увидела, что мы уже в городе. Видимо, это была Анапа. Машина стояла возле какого-то одноэтажного дома, огороженного деревянным забором. Я села и попыталась открыть дверцу. В этот момент ворота распахнулись, показался Коля. Он подбежал, ни слова не говоря сел за руль и загнал машину во двор. Потом помог мне выйти. После того как я приняла душ, переоделась в его джинсы и рубашку и выпила три чашки горячего чая, мне стало немного лучше. По крайней мере, я согрелась и меня перестало так трясти. Мы сидели на небольшой кухне. Коля выглядел хмурым, но молчал. И за это я была ему благодарна. Постепенно я пришла в себя. Но тут же навалилась сильнейшая усталость. Мои глаза начали слипаться.
   – Тебе нужно поспать, – тихо сказал Коля.
   – Неплохо бы, – пробормотала я. – Ты ничего не хочешь спросить?
   – Все разговоры потом. Я тебе постелю в комнате. Ложись и ни о чем не думай.
   – Может появиться Грег, – сказала я. – Ты не боишься? Помнишь вашу первую встречу?
   – Помню, – сухо ответил он. – Но тебе нужно отдыхать. Все потом.
   Проснулась я около полудня. И чувствовала себя, как ни странно, вполне хорошо. Увидев свою чистую и сухую одежду, повешенную на стул, стакан с соком, блюдо с фруктами на тумбочке возле кровати, улыбнулась. Такая предупредительность не могла не трогать. Я натянула джинсы и футболку и осторожно выглянула из комнаты. На кухне никого не было, в доме стояла тишина. Мне захотелось немедленно уйти. Странное появление Коли возле поместья Константина говорило о многом. Значит, отец не оставил слежку за мной.
   Я взяла сумку и проверила документы. Все было на месте. И даже банковская карточка, что меня порадовало. Я решила немедленно улететь в Москву. Осталось лишь выбраться из дома незамеченной, доехать до аэропорта и купить билет на ближайший рейс. О Греге я старалась не думать. Но то, что он все еще не появился, говорило о многом – или он до этого момента собирал жемчужины или… Мне не хотелось заканчивать мысль. То, что он мог разлюбить меня и начать роман с Лерой, казалось все еще невероятным. И я решила просто не думать ни о нем, ни обо всем произошедшем. Единственной целью сейчас было уехать в Москву.
   Я застегнула сумку, взяла свитер и хотела надеть его. И вдруг поняла, что не чувствую привычной тяжести кулона Грега. Схватилась за шею, цепочки не было. Я еще раз раскрыла сумку, вытряхнула все содержимое, потом обыскала комнату. Кулон пропал. Я села на диван, не зная, на что решиться.
   «Куда же он подевался? – метались мысли. – Не могу же я уехать и не найти его. Я так привыкла, что кулон всегда при мне. Это же частичка моего любимого… Но…»
   Слезы подступили, но я сдержалась.
   – Наверное, Грег и вправду разлюбил меня, – тихо произнесла я, – раз его кулон исчез. И я должна понять это.
   – Лада? – раздался голос Коли.
   Дверь приоткрылась, и он заглянул в комнату. И заулыбался.
   – Привет, – вяло поздоровалась я.
   – Как я рад, что ты уже пришла в себя! – сказал он, подходя ко мне. – Ты так меня вчера напугала! Если бы не вот это, я вряд ли нашел бы тебя. Ведь это твое украшение?
   Он полез в карман рубашки и достал кулон Грега. Я вскочила и выхватила его, тут же надев на шею. Коля наблюдал за мной с легкой улыбкой.
   – Только не нужно так волноваться, – заметил он. – Я и не собирался его присваивать. Просто когда ты вчера так внезапно налетела на меня, а потом убежала, я выждал какое-то время, а потом бросился тебя искать.
   – И чего ты выжидал? – поинтересовалась я и усмехнулась. – Скажи уж как есть: шпионил за обитателями поместья.
   – Мало ли что там у вас происходит, – спокойно ответил он и сел на диван. – И не разобравшись в обстановке, глупо предпринимать какие-то действия. Может, это была какая-нибудь игра между тобой и этим весьма странным парнем по имени Грег. А я вмешиваться буду? Я должен был осмотреться, понять, выждать. Но за тобой никто не гнался, хотя уже прошло прилично времени, а тут еще и дождь начался. Вот я и решил, происходит что-то не то, тем более выражение твоего лица впечатлило. Будто за тобой сам черт гнался. Тогда я сел в машину и медленно поехал по направлению к Анапе, ведь именно в ту сторону ты убежала.
   – Логика железная, – ехидно заметила я. – А может, я потом свернула куда-нибудь?
   – Куда? – искренне удивился Коля. – С одной стороны море, с другой – высокий берег. Поселений здесь практически нет, место пустынное. До Анапы больше ста километров.
   – Странно, что ты меня вообще обнаружил, – тихо сказала я и погладила прохладную округлость кулона.
   Коля скользнул взглядом по вырезу моей футболки.
   – Именно эта вещица помогла, – сообщил он. – Я ехал очень медленно, изучая окрестности. И вдруг увидел алое свечение сбоку от дороги. Это было так странно, что я сразу остановился и пошел посмотреть, в чем дело. Казалось, что на земле тлеет уголек. Это и был твой кулон. Я поднял его.
   – Надеюсь, не открывал? – хмуро спросила я.
   – А что? – тут же заинтересовался Коля.
   – Нет… я так…, продолжай.
   – А продолжать нечего, – улыбнулся он. – Я понял, что это украшение, сразу связал его с тобой и тщательно осмотрел все вокруг. И в заброшенном сарае неподалеку обнаружил тебя практически без сознания. А дальше ты все знаешь.
   – Спасибо, – после паузы сказала я. – Но хотелось бы услышать, как ты вообще здесь оказался? Ведь Грег все тогда ясно объяснил. Неужели не боишься?
   – Не думаю, что все так уж страшно! – засмеялся Коля.
   Но я видела, как он напрягся. Даже желваки заходили.
   – Все страшно, – спокойно ответила я. – Или, по крайней мере, было страшно еще до вчерашнего вечера. А сейчас не знаю.
   – Ты говоришь загадками, – задумчиво произнес он. – Но в этом деле вообще много непонятного. Я три дня пытался проникнуть в это странное место, даже не знаю, как назвать его. То ли это усадьба, то ли настоящая крепость. И личности там находятся крайне любопытные.
   – Не советую совать туда нос! – резко сказала я и встала. – И вообще чего это ты тут разоткровенничался? Как я понимаю, мы по разные стороны баррикад. И вряд ли отцу понравится, что ты открываешь мне карты, ведь он тебя нанял следить за мной. Я и знать не должна о том, что ты здесь. Не так ли?
   Я быстро натянула свитер. Коля наблюдал за мной. Когда я накинула на плечи джинсовую куртку и двинулась к двери, он вскочил и преградил мне путь.
   – Куда собралась? – хмуро спросил он.
   Коля был выше меня на голову, широк в плечах и физически силен. Вряд ли я могла бы с ним справиться. И я остановилась. Его лицо покраснело. Я зачем-то задержала взгляд на карих глазах, затем начала упорно изучать маленькую ямочку на округлом подбородке. Справа от нее темнела небольшая родинка. Вокруг нее торчали плохо пробритые волоски. Это меня отчего-то насмешило. Я невольно заулыбалась.
   – Куда ты собралась? – уже мягче повторил он.
   – Домой, в Москву, – ответила я. – А что, ты можешь запретить мне это?
   Я увидела, что мои планы его успокоили. Он тоже заулыбался, и я неожиданно подумала, что Коля симпатичный парень и в принципе довольно милый.
   – Я это лишь поддерживаю! – сказал он. – Просто подумал, что ты снова хочешь вернуться в этот вертеп и к этому… даже не знаю, как охарактеризовать твоего дружка. Вначале я подумал, что он из криминального мира. Но когда увидел, как он обошелся с твоим отцом и какой у него при этом был вид, решил, что Грег психически не вполне нормален.
   – То-то ты тогда так быстро удрал! – заметила я. – Долго еще будешь стоять поперек пути? Хочу поехать в аэропорт и сесть на ближайший рейс. Чего зря время тратить на все эти ненужные разговоры?
   – Мы можем поехать вместе, – предложил он. – Раз ты решила вернуться в Москву, то мне здесь делать больше нечего. Как ты правильно поняла, я выполняю задание твоего отца.
   – Задание следить?
   – Ты зря так реагируешь! Он желает тебе лишь добра, беспокоится. Я пытался расспросить жителей одного небольшого селения, которое расположено ближе всех к усадьбе, но они резко отказались отвечать. Лишь одна старушка шепнула, что там обитает сам дьявол и лучше к этому месту не приближаться. Лада, кто эти люди? Я пытался проникнуть на территорию, но у меня ничего не вышло. Чертовщина какая-то! То оступился и скатился в ров с водой, то на меня налетела какая-то огромная и крайне агрессивная птица и чуть глаза мне не выцарапала когтями, то попал в такой густой туман, что заблудился и вышел совершенно в другом месте. Так что я не особо удивился словам старухи. Уж очень все странно выглядит. А ведь ты там провела несколько дней.
   – Давай закроем тему, – сказала я, видя, что он молчит и пристально на меня смотрит. – Я ничего не обязана тебе рассказывать.
   – Хорошо, – после паузы согласился Коля. – Поедем за билетами? Если бы тут Сеть нормально ловила, то я бы по инету заказал.
   Он взял мою куртку и хотел помочь надеть. Но я все еще колебалась. Предложение улететь вместе не вызывало резкого отторжения. Я чувствовала себя измученной и опустошенной, Коля казался предупредительным, с ним было бы проще добраться до дома. Но я боялась каких-то действий со стороны Грега. Я знала, на что он способен в порыве ярости. Уже не раз наблюдала, как он превращался из прекрасного молодого человека в настоящего монстра.
   «Однако Грег все еще не появился, – подумала я. – Чем же он так занят?»
   Но тут же выбросила эти мысли из головы. Предположение, что он больше меня не любит, что увлекся другой, вызвало сильную боль, вновь подступили слезы.
   – Лада, тебе снова плохо? – с тревогой спросил Коля.
   – Нет, нет! Поехали в аэропорт! И не обращай внимания. Просто я поссорилась с Грегом. И очень сильно.
   – Понимаю, – прошептал он.
   Мы благополучно улетели этим же вечером. Когда вышли во Внуково, я сразу отправилась на стоянку такси. Коля не отставал. Но в мои планы не входило его дальнейшее присутствие.
   – Спасибо за все! – сказала я, перед тем как сесть в машину.
   – Ты сейчас куда? – невозмутимо спросил он.
   – Да тебе-то что за дело? – усмехнулась я. – Тебе ведь нужно срочно доложить моему папаше, так что отправляйся к нему. Я вообще удивлена, что ты его не предупредил о нашем приезде. Ожидала увидеть его лично.
   – Лада, ты несправедлива, – заметил он.
   Потом достал визитку и протянул ее мне. Я хмыкнула и пожала плечами.
   – Мало ли что может случиться! – сказал он. – Возьми на всякий случай. Там все мои телефоны.
   – Ничего уже больше случиться не может, – устало произнесла я, но визитку взяла.
   В такси, прежде чем убрать в сумочку, глянула на нее. Коля работал в частном детективном агентстве. Все контакты имелись. На оборотной стороне шариковой ручкой был написан номер мобильного. «Можешь звонить в любое время, тебе отвечу всегда», – прочитала я и улыбнулась.
   Я поехала на съемную квартиру, в душе радуясь, что оставила ее за собой. Возвратиться в Замоскворечье я попросту не могла. Слишком больно было бы видеть наше гнездышко. Недаром говорится, что никогда не нужно возвращаться в те места, где ты был счастлив. И сейчас я это четко поняла. Когда оказалась в квартире, то, приняв душ, сразу упала на кровать. Я чувствовала себя так, словно уже умерла. Сил не осталось ни физических, ни душевных.
   Ночью я проснулась будто от толчка. Открыв глаза, увидела, что свет луны, а я не задернула шторы, падает на картину. Сама не знаю, почему я все еще не перевезла ее. И она по-прежнему стояла на тумбочке напротив кровати. Это была первая картина Ренаты, на которой она изобразила нас с Грегом. Мы сидели спинами друг к другу, он на половине, изображающей ночь, я – на дневной. Мне показалось, что его лицо начало медленно поворачиваться, я села и протерла глаза. Но картина выглядела, как обычно. Бледный профиль Грега оставался по-прежнему неподвижным. Я всмотрелась в любимые черты, не выдержала и расплакалась. В душе я все никак не могла поверить, что он разлюбил меня. Вернее, я этого просто не чувствовала. Между нами всегда существовала неразрывная связь, словно невидимые, но прочные ниточки тянулись от меня к нему и обратно. И как бы далеко мы ни находились друг от друга, я всегда его чувствовала. Как и он меня. Ведь при малейшей грозящей мне опасности Грег мгновенно возникал рядом. Я вспомнила тот ужас, который испытала, когда летела в овраг на одном из заснеженных склонов Лиллехаммера, и внезапное появление Грега, который поймал меня буквально на лету и вытащил из пропасти. Кто знает, чем бы закончилась для меня эта лыжная прогулка, если бы не его вмешательство.
   Я вытерла глаза и вздохнула. Пришло ощущение, что я ошибаюсь и все не так, как кажется. И Грег не изменил мне. Но что происходило на самом деле, я сейчас понять не могла.
   «Но почему он все еще не со мной? – размышляла я, не сводя глаз с картины. – Может, мне выйти на балкон, встать на перила и сделать вид, что я сейчас спрыгну? Тогда он точно возникнет и спасет меня».
   От этих бредовых мыслей мне стало снова нехорошо. Я откинула одеяло и хотела подняться. И тут у края кровати появилось светящееся облачко.
   – Грег! – обрадовалась я. – Ты вернулся?
   Но облачко вытянулось, посерело, и вот уже передо мной полупрозрачная субстанция. Ее силуэт становился все четче. Я отодвинулась к стене, наблюдая за его метаморфозами. Наконец силуэт приобрел вполне понятную форму. Это был юноша с худым лицом. Серый плащ скрывал его фигуру, капюшон был низко надвинут на лоб.
   – Призрак О! Это ты? – узнала я.
   – О… да, – прошелестел он.
   – Все шатаешься? Зачем явился?
   Страха я не чувствовала. Еще на балу у Константина решила, что призрак совершенно для меня безопасен. Он даже вызывал жалость.
   – Отслеживаю, – сообщил О.
   – И что конкретно? – не унималась я.
   – Я не смог довести до конца процесс, – прошелестел он. – Я вернулся в человеческое состояние, но тут же вышел из него. Видишь, что происходит с теми, кто не до конца выполняет задачу…
   – Помню, – оборвала я. – Ты был вампиром, потом выполнил условия поверья и стал человеком. Но не вынес этого и снова…
   Я замолчала и пристально на него посмотрела. Дрожь охватила меня от невероятной догадки. Я вскочила и подошла к нему. Но он тут же уплыл в угол комнаты и стал истончаться.
   – Хорошо, приближаться не буду, – торопливо произнесла я и снова вернулась на кровать. – Ты явился как предостережение именно нам? Что происходит? Хочешь сказать, что тот, кто не готов, обязательно попадет в такую же ситуацию? Но Грег полностью готов! В этом я уверена.
   О выплыл из угла и стал выглядеть отчетливее. Он завис возле кровати. Я даже дыхание сдерживала, чтобы не вспугнуть его еще раз.
   – Был не готов Дино, – прошелестел он.
   – Что-то припоминаю, – пробормотала я. – Ты уже говорил про это. И ты предупредил?
   – Предупредил, – сообщил О. – И Дино отказался от Леры.
   – Вот оно что… Еще бы! Кому охота болтаться в таком призрачном виде? – прошептала я. – Наверное, Грег сразу бросился ее утешать? Может, поэтому они целовались? Но что это был за поцелуй! Дружеским и утешительным его никак нельзя назвать. Где Грег? – громко спросила я.
   Но О начал пошатываться, его очертания искажались и размывались, словно на него кто-то с силой дул. И вдруг я увидела Лилу. Она сидела на тумбочке и действительно дула на призрака. Когда он исчез, она расправила юбочку пышного розового платья и улыбнулась мне.
   – Зачем ты его убрала? – спросила я. – Только он начал рассказывать интересные вещи!
   – В его обязанности это не входит, – ответила она. – Он уже сделал то, что был должен. Но О вечно скучно, вечно он всем недоволен, только и слышу, как он жалуется на бесполезность своего существования. Вот и шатается. И принесло сюда. Решил поболтать с тобой. О безобиден, но ты гони его. А то повадится всюду за тобой таскаться. Они привязчивые. Но кто-то к дому, кто-то к хозяевам, кто-то со своим кораблем никак расстаться не может, а призраки-вампиры обычно вяжутся к таким парам, как ваша.
   – Мне его даже жаль, – сказала я. – А что он должен сделать, чтобы освободиться от такого состояния?
   – Предупреждать и не допускать, – кратко ответила Лила. – А не преследовать девушек.
   – Где Грег? – быстро спросила я. – Хотя бы ты можешь мне внятно объяснить, что произошло? Он больше не любит меня?
   Лила нахмурилась. Я нетерпеливо постукивала пальцами о спинку кровати и не сводила с нее глаз.
   – Грег ошибся, – после паузы сказала она. – Но ведь и он не идеален! Это ты допускаешь?
   – Для меня он всегда идеален! – возразила я. – Он больше не любит меня?
   – Это ты должна выяснять у него, – ответила Лила. – Почему подобные вопросы ты задаешь мне?
   – У него?! – закричала я и вскочила с кровати. – А где он? Что-то здесь его не видно! Грег! Ау?
   Лила слетела с тумбочки, плавно ко мне приблизилась и коснулась прохладными пальчиками моего лба. Она мягко толкнула, и я упала на кровать навзничь. Мои глаза закрылись, я провалилась в черноту…
   … Я стояла возле высокой сосны, обняв ее ствол и прижимаясь щекой к шершавой коре. Судя по всему, была глубокая ночь. Но толстый серп прибывающей луны заливал окрестности серебряным светом. Возле сосны находилась деревянная скамья с высокой спинкой. На ней сидел Грег. Он откинулся, положил ногу на ногу и внимательно слушал Леру. Она находилась рядом и не сводила с него глаз.
   – Ну, мы с Дино так развлекались, – говорила она, – вообще просто! На его тачке гоняли по ночам, по крышам бегали. Я вначале боялась, когда он хватал меня и взлетал, но потом мне это даже понравилось. Как ночь, мы сразу на прогулку. Дино любит в окна заглядывать, говорит, что ему доставляет удовольствие наблюдать за жизнью обычных людей. Вот мы и скакали с одной крыши на другую, и к окнам подлетали. Весело вообще!
   – Никого не напугали? – поинтересовался Грег.
   При звуке его голоса я невольно подалась вперед. Но я знала, что сейчас невидима и не слышима. Я понимала, что Лила меня вернула буквально на несколько дней назад. И мы сейчас находимся в поместье Константина.
   – Не-а! – беззаботно ответила Лера и засмеялась. – Кто нас видел-то? Дино прямо как метеор уносился. А я же невысокая и легкая. Он меня как пушинку подхватывал.
   Лера вдруг вскочила и завертелась перед Грегом, словно хотела продемонстрировать свою изящную фигурку. Я не выдержала и встала прямо перед ним, заглядывая в лицо. Но он меня, естественно, не видел. Он смотрел на Леру, но я заметила, что его глаза остаются холодными. Он словно изучал ее как какую-нибудь редкую вещь. Лера резко закружилась, ее короткая юбка разлетелась в разные стороны, обнажив ноги чуть ли не до трусиков. Но ее это не смущало.
   – Вот же гадина! – не выдержала я и попыталась толкнуть ее.
   Но упала сама, так как мои руки встретили пустоту. Опомнившись, я встала и решила сдерживать ненужные эмоции. Ведь я здесь оказалась лишь затем, чтобы получить информацию.
   Лера закончила кружиться и остановилась с раскрасневшимся лицом и сияющими глазами. Она улыбалась и ждала, что скажет Грег. Но он молчал, хотя по-прежнему не сводил с нее глаз. Лера вздохнула и вновь опустилась на скамью, но пододвинулась к Грегу как можно ближе. И я вновь с трудом сдержалась, чтобы не оттолкнуть ее.
   – Значит, ты Дино не любишь? – поинтересовался Грег, повернувшись к ней.
   Я тут же села позади Леры и впилась взглядом в его лицо. Но оно по-прежнему выглядело равнодушным и холодным. И глаза мне показались невыразительными. Хотя я знала, что в лунном свете они часто меняли цвет. И это всегда выглядело красиво и необычно. То радужка становилась светло-сиреневой, то нежно-бирюзовой, а как-то засеребрилась, словно лунное сияние заполнило ее. Но сейчас я назвала бы глаза Грега оловянными. И они выглядели потухшими, словно жизнь ушла из них.
   – Он не может быть влюбленным с такими глазами, – сказала я сама себе. – Неужели я настолько ошибалась?
   Лера завздыхала, словно Грег задал ей трудный вопрос.
   – Он мне нравится, – после паузы ответила она.
   И я не выдержала и засмеялась, таким наивным тоном это было сказано.
   – А я? – поинтересовался Грег.
   – Ты мне нравишься гораздо больше! – не задумываясь, ответила она. – Ты просто супер! Я, как только тебя увидела, так почти… влюбилась.
   Последнее слово Лера произнесла шепотом. Я всмотрелась в Грега. Но ни один мускул не дрогнул на его лице. Оно было словно маска. Я вдруг впервые четко осознала, что Грегу перевалило за сотню лет. Когда он был со мной, то это практически не чувствовалось, и я видела ровесника, влюбленного в меня. Иногда, конечно, его рассуждения о жизни и смерти, его взгляды на устройство общества, знание законов вселенной выдавали его истинный возраст. Но это не раздражало, наоборот вызывало интерес. Ведь я могла получить ответы на вопросы, которые мучили все человечество. И сейчас я видела глаза мудрого столетнего старика. Странно, что Леру это не пугало. Но может, она была настолько глупа, что просто не замечала подобных вещей.
   – Влюбилась? – уточнил Грег ровным тоном.
   – Ага, – быстро ответила она и энергично закивала, тряся распущенными кудряшками.
   «Что ему нужно от этой дурочки? – размышляла я, наблюдая за ним. – И как же он на самом деле равнодушен к ней! Это ясно читается в его глазах. Как жаль, что я не умею слышать его мысли».
   Чем больше я наблюдала за происходящим, тем сильнее недоумевала. Я просто не могла понять, что за игру затеял Грег. Но самое главное, я начала успокаиваться. Ревность исчезла. Мне стало намного легче.
   – Но как же Дино? – продолжил он.
   – А ты разве не знаешь? – кокетливо спросила Лера. – Я уже совершенно свободна! Дино оставил меня.
   – Вот как, – непонятным тоном произнес он.
   – Да ладно! – засмеялась она. – Чего ты тут прикидываешься? Вы, вампиры, все знаете, вы же мысли читаете и все такое.
   – Читаем, но мысли людей, – уточнил Грег.
   – Так ты не в курсе? – оживилась она и заерзала на скамье. – Короче, возник тут какой-то придурошный призрак…
   – Не советую так отзываться о них, – оборвал ее Грег. – Призраки мстительны.
   – Ой! – испугалась Лера. – Я не хотела никого обидеть. В общем, возник призрак со смешным именем О и такого наговорил Дино, что он тут же решил меня оставить. Так и сказал, что нам лучше расстаться, что мы не подходим друг другу. Он, правда, предложил мне уехать вместе с ним, но я решила еще погостить в поместье этого славного Константина. Тут так клево!
   – Ты только из-за этого решила остаться, что, как ты выразилась, тут клево? – уточнил Грег.
   Я увидела, как прищурились его глаза, словно он хотел спрятать презрение, появившееся в них. Лера не ответила. Она опустила голову и наматывала на палец кончик пряди. Грег криво усмехнулся. Я поняла, что у нее никаких шансов. Грег выглядел холодным и даже надменным. И вдруг я вспомнила, что когда мы познакомились, он применял именно такую тактику. И эта холодность, в сочетании с идеальной красотой и загадочностью невыносимо притягивала.
   «Неужели он решил поиграть с ней? – размышляла я, внимательно наблюдая за выражением его лица. – Но зачем? В чем смысл? Ведь мы любим друг друга. Он же не может не понимать, какую боль принесет мне подобная игра! И в принципе уже принесла».
   – Я решила остаться… из-за тебя, – прошептала Лера. – Ты поразил меня с первого взгляда!
   – Идиотка! – не выдержала я, но меня никто не слышал.
   – Ты тоже привлекла мое внимание, – ласково ответил Грег.
   Но его глаза все еще были прикрыты ресницами, он не смотрел Лере прямо в лицо.
   «Обо мне даже речи нет! – разозлилась я. – Все это невыносимо!»
   – Значит, я тебе все-таки нравлюсь? – обрадовалась она и придвинулась к нему.
   – Конечно, – уверенно ответил он и обнял ее.
   – Черт бы вас всех побрал! – заорала я и попыталась оттащить Леру от Грега…
   … Я открыла глаза и увидела Лилу. Она сидела по-прежнему на тумбочке, лицо выглядело удрученным.
   – Верни меня обратно! Хочу досмотреть все, что случилось дальше, – взволнованно проговорила я и села. – Что все это значит? Я ничего не поняла!
   – Ты не умеешь себя вести, находясь в других реальностях, – сказал Лила. – Вспышки твоих эмоций плохо влияют на атмосферу того времени, в которое я тебя отправляю. Неужели нельзя спокойно наблюдать? Ведь ты все слышишь, все видишь. Просто делай выводы, но не пытайся вмешаться. Тем более это совершенно бесполезно, так как, по сути, там ты отсутствуешь.
   – Хорошо, ты права! – торопливо согласилась я. – Больше не буду так себя вести. Обещаю! Можно обратно?
   – Но зачем? – пожала она плечами. – Разве что-то неясно?
   – Мне ничего неясно! – возмутилась я. – Ты не видишь, что я одна, а Грег неизвестно где? Мы расстались почти двое суток назад, но он даже не пытается найти меня, выяснить, что со мной.
   – А ему это зачем? – спросила Лила. – Он и так все про тебя знает. Пусть делает то, что считает нужным. Может, это верный путь в сложившейся ситуации. Я тебя оставлю?
   Обычно она никогда не спрашивала о подобных вещах, а просто исчезала, когда считала нужным.
   – Как хочешь, – холодно ответила я.
   Подойдя к тумбочке, заглянула ей в глаза. Они были эмалево-голубыми и вновь казались без зрачков. Я уже заметила, что если Лила хочет погрузить меня в другую реальность, то ее зрачки расширяются и становятся похожими на черные глубокие туннели. Я вздохнула.
   – Трудно с вами, людьми, – заметила она. – Вы не умеете полагаться на течение событий, постоянно во все вмешиваетесь и этим себе же усложняете жизнь. Жди, – добавила она и мгновенно исчезла.
   А я уперлась взглядом в картину, которую Лила до этого загораживала. Я смотрела, не отрываясь, на свое повернутое в профиль лицо, на длинные ресницы, на легкую улыбку и словно боялась перевести взгляд и увидеть Грега. Все смешалось в моей голове. Я помнила, как он целовал Леру в бальном зале, и в то же время вот только что видела, как он смотрел на нее, когда они разговаривали. Я отчетливо прочитала в его глазах любопытство, смешанное с презрением. Я понимала, что сцена, которую я наблюдала, произошла до того, как увидела их в зале. Но не мог же Грег буквально за несколько часов изменить свое мнение об этой девушке, и от явного презрения перейти к страстной любви? Это было абсурдно и абсолютно ему несвойственно. Так был ли у меня повод так ревновать? Ответ напрашивался сам собой: повода у меня не было. Лила была права – оставалось только ждать, когда все прояснится. Успокоив себя этими рассуждениями, я посмотрела на профиль Грега, провела по нему кончиками пальцев, легко коснулась поцелуем уголка губ. Затем забралась в кровать, сжала кулон с его кровью и мгновенно провалилась в крепкий и глубокий сон.
   Наутро, едва я открыла глаза, как сразу вспомнила все, что видела в трансе. Мои мысли были ясны. Я твердо знала, что Грег затеял какую-то игру и ничего более. И поняв, что его любовь не ушла, я ощутила, как спокойствие возвращается. Я улыбнулась, вскочила с кровати и отправилась в ванную. Отражение меня порадовало, я выглядела посвежевшей и отдохнувшей. Позавтракав, решила, что мне лучше уехать в квартиру в Замоскворечье. Здесь у меня не было необходимых вещей, да и смысла оставаться я уже не видела. Но едва вышла из дома, как сразу заметила Колю. Он сидел на лавочке возле подъезда.
   – Привет, – растерянно сказала я, глядя в его карие глаза.
   – Здорово, Лада! – ответил он и протянул мне руку.
   Я машинально пожала ее и довольно глупо спросила.
   – А ты чего тут?
   – Тебя жду, – спокойно ответил он.
   – А если бы я вообще сегодня из дома не вышла? – засмеялась я. – И где логика? А ты ведь все-таки частный детектив! Тебе лет-то сколько?
   – Двадцать пять, – ответил он.
   – Значит, мой папаша нанял тебя для беспрерывной слежки за мной? – уточнила я и нахмурилась.
   – Я два часа назад отчитался, что ты приехала, что поругалась с женихом, – невозмутимо сообщил Коля. – И больше мои услуги не требуются.
   – Значит, отец тебя уже уволил?
   Я, заметив любопытные взгляды двух остановившихся неподалеку соседок, медленно двинулась вдоль дома. Коля пошел рядом.
   – Почему уволил? – удивился он. – Мы заключили договор, его срок истек. Твой отец решил, что пока в моих услугах не нуждается. Сказал, что если ему еще что-то понадобится, то он обратится именно в наше агентство. Вот и все.
   – И у тебя другой работы нет? Чего ты тут ошиваешься? – хмуро спросила я и ускорила шаг.
   – У меня трехдневный отпуск, – пояснил Коля и тоже пошел быстрее. – Если честно, я не все доложил твоему отцу. Какие-то вещи, касающиеся твоего жениха и вашей поездки в это странное поместье, просто не укладываются в голове. Но я решил умолчать об этом, иначе меня сочли бы не в своем уме. Кстати, а куда ты так спешишь?
   – Хочу вернуться в квартиру в Замоскворечье, – ответила я.
   – Вы уже помирились? – с любопытством спросил Коля.
   Я остановилась и повернулась к нему. Он моргнул и отвел глаза.
   – А не слишком ли много ты задаешь вопросов? – сухо проговорила я. – В чем дело? Ты свою работу закончил. Вообще не понимаю, зачем ты сюда явился?
   Коля вдруг покраснел. Я увидела, что он начал смущаться. Это было так странно, что я замолчала.
   – Лада, ты мне нравишься, – после паузы признался он. – И я уже сам о тебе беспокоюсь. Говорю же, я узнал шокирующие вещи о твоем друге. На самом деле я в смятении. Мне кажется, это не тот человек, с которым такая девушка, как ты, должна связать свою жизнь. Мой отец проработал следователем в прокуратуре не один десяток лет, я всегда мечтал пойти по его стопам. И окончил юридическую академию.
   – И что? – спросила я и пошла дальше.
   «Пожалуй, стоит пообщаться с ним, – решила я. – Хотелось бы узнать точнее, что такого он выяснил о Греге».
   – Хотел донести до тебя, что я профессионал.
   – Давай зайдем в кафе? – предложила я. – Хочется кофе. Тут у метро есть неплохое. Ты как?
   – С удовольствием! – явно обрадовался Коля.
   Когда мы оказались в кафе, я направилась к столику в самом углу. Он был на двоих. Коля галантно помог мне снять куртку, пододвинул стул. Нам дали меню. Но я решила ограничиться чашкой эспрессо. К моему удивлению, Коля заказал себе довольно плотный завтрак. Когда принесли омлет с грибами, горячие сэндвичи и чайничек с черным чаем, он с аппетитом принялся за еду. Я попивала кофе и наблюдала за ним. В принципе он мне нравился. Было в нем что-то основательное, к тому же чувствовалась внутренняя уверенность. И это располагало. Расправившись с омлетом, Коля пододвинул тарелку с сэндвичами.
   – Поднялся сегодня в шесть утра, – сказал он, – и все еще не ел. Только утром чашку чая. Но я с утра вообще не могу плотно завтракать. Однако с моей работой давно пора завести подобную привычку. Вот у меня отец второе съедает на завтрак, да еще и что-нибудь сладкое обязательно.
   – Ты с родителями живешь? – поинтересовалась я.
   – Уже нет, – улыбнулся он. – Два года самостоятельно.
   – А девушка у тебя есть? Или может жена?
   – Нет, свободен, – ответил Коля и зарделся.
   Я с любопытством за ним наблюдала. Если предположить, что я на самом деле ему нравлюсь, то тогда намного легче выяснить интересующие меня подробности. Я допила кофе и улыбнулась ему. Он внимательно посмотрел мне в глаза.
   – И что тебя так насторожило в моем друге? – задала я вопрос, но постаралась, чтобы голос звучал как можно более безмятежно.
   – Зачем тебе? – нахмурился он.
   – Понимаешь, у меня крайне напряженные отношения с родителями, – сказала я, – как ты уже это и сам понял.
   – Обычное дело, – ответил он и пожал плечами. – Сейчас это сплошь и рядом. Следят и дети за родителями и наоборот, я уж не говорю о мужьях и женах или, скажем, конкурентах по бизнесу. Работы в агентстве предостаточно.
   – Ясно. Но мне не хотелось бы, чтобы у моих родителей сложилось превратное представление о Греге.
   – Я же тебе сказал, что ничего экстраординарного я твоему отцу не сообщал! Так что зря беспокоишься, – немного раздраженно ответил Коля. – Все мои догадки я оставил при себе.
   – Может, поделишься информацией со мной?
   Его глаза стали колючими.
   «Нет, он мне ничего рассказывать не собирается, – поняла я. – Так что нечего и пытаться что-то выяснить. Но ведь не может же он знать всю правду. Наверняка решил, что Грег и гости поместья принадлежат к криминальным авторитетам».
   – Понимаешь, – доверительным голосом начала я, – у Грега есть свои секреты…
   Коля замер, его глаза впились в меня, лицо приняло строгое официальное выражение. Мне стало неприятно, словно я вмиг оказалась в кабинете следователя.
   – Он сильнейший и необычайно одаренный экстрасенс, – тихо сообщила я.
   Я увидела, как дрогнуло его лицо. Видимо, такого он не ожидал.
   – Вот оно что, – пробормотал Коля и, как мне показалось, вздохнул с явным облегчением.
   Наверное, сопоставил некоторые известные ему факты.
   – Грег скрывает это, – продолжила я. – Ты же знаешь, как в обществе относятся к подобным людям. И хотя сейчас все это популяризируется и даже по телевидению идет шоу с участием экстрасенсов, но все равно обычные люди недолюбливают людей с экстраординарными способностями. Вот Грег и не афиширует. Но может он многое. Гипнотизирует с легкостью. Даже мысли читает.
   – Да ладно! – усомнился Коля.
   Но я видела, что его лицо просветлело.
   – Говорю, что знаю сама, – ответила я. – А поместье, которое вызвало у тебя такое любопытство, принадлежит его другу, тоже экстрасенсу и колдуну. Понимаешь, что там за общество собирается? Такие же неординарные люди.
   – Тогда это многое объясняет, – тихо заметил он.
   – Но прошу тебя, никому ни слова! – умоляющим тоном добавила я.
   – Обещаю! Значит, ты просто заколдованная принцесса, – тихо добавил он. – Остается надеяться, что колдун не злой.
   Когда мы вышли из кафе, я сразу направилась к метро. Коля предлагал подвезти на машине, но я категорически отказалась. Он проводил меня до спуска в переход.
   – Ты все-таки звони хоть иногда, – сказал он на прощание. – А то я беспокоиться буду. А твоему отцу, обещаю, ничего не расскажу о… твоих знакомых колдунах.
   – Хорошо, позвоню как-нибудь, – ответила я и улыбнулась. – Но учти, Грег ревнивый собственник. И он не любит, когда я общаюсь с другими парнями.
   – Да, да, – закивал Коля, – помню, как он тогда меня из машины выбросил… Господи, если он и на самом деле телепат?! Жесть какая. Не представляю, как ты с ним живешь! Все это ненормально.
   – Пока! – сказала я и начала быстро спускаться по ступенькам.
   «Действительно, все это ненормально, – вспоминала я его слова, когда ехала в метро. – Но я сама выбрала этот путь. Эх, Коля! Знал бы всю правду! Бежал бы от меня».
   Когда я подошла к подъезду, консьерж вышел из своего помещения и поприветствовал меня.
   – Все в порядке? – спросила я.
   – В полном порядке, – важно ответил он. – Давненько вас не было. И ваш муж не появлялся.
   – Он на отдыхе, – сообщила я. – А мне пришлось раньше вернуться.
   – Но у нас тут все хорошо, не извольте беспокоиться.
   – Да я и не беспокоюсь, – ответила я и отправилась к лифту.
   Оказавшись в квартире, я кинула сумку на пол и привалилась к стене. Тишина и темнота навалились на меня и вызвали приступ тоски. Мы были здесь так счастливы. И вот я возвращаюсь одна и ничего не знаю о Греге. Я постояла какое-то время, стараясь не думать о плохом, затем разделась, обошла все комнаты и везде включила свет. И мне сразу стало отчего-то легче. Словно мой любимый находился где-то здесь.
   Весь день я провела дома и все ждала, что Грег вот-вот появится. Но этого не произошло. Когда солнце село, я решила отправиться к Ренате. Может, она что-то знала о брате. Но вначале я позвонила, чтобы убедиться, что она уже дома. Рената ответила сразу, но, судя по голосу, была чем-то крайне раздражена.
   – А это ты! – довольно ехидно ответила она. – Уже в Москве?
   – Вы тоже вернулись? – глупо спросила я, растерявшись от ее тона.
   – Да, деточка, мы вернулись! А тебе-то что за дело? Или на моего Ганса глаз положила?
   Такой совершенно необоснованный выпад поверг меня в шок.
   – Я думала навестить тебя, – ответила я, в душе начиная пугаться своего решения.
   – Ганс в отсутствии, – сказала она невпопад.
   – Да он-то мне зачем?! – не выдержала я. – Ты же знаешь, что я люблю Грега и больше вообще никем не интересуюсь!
   Рената не ответила. Я подождала какое-то время и уже решила закончить разговор, как вдруг она произнесла:
   – Хорошо, приходи. Я дома.
   И положила трубку.
   Я быстро оделась и вышла из квартиры. Моей целью было только одно – выяснить хоть что-то о Греге. Рената наверняка знала, где он и что с ним. Но я понимала, что она сейчас опасна, и кроме кулона с кровью при мне еще имелся пакетик с маковыми зернышками. Положила его в кармашек джинс на всякий случай. Когда я поднялась на верхний этаж, то сразу увидела Ренату. Она выходила из квартиры Грега. В ее руках была какая-то картина.
   – Давай помогу! – предложила я и попыталась взять картину за край.
   – Ты совсем спятила? – огрызнулась она. – Забыла, что я не субтильная девица, а вампир?
   – Извини, – ответила я и отскочила, увидев, как угрожающе загорелись глаза Ренаты.
   Раньше она всегда выглядела отстраненной от внешнего мира и ко всему безразличной, но последнее время находилась практически постоянно в агрессивном состоянии. Я объясняла это употреблением человеческой крови. Но Рената любила Ганса, и по идее это чувство должно было сделать ее счастливой. Но я видела перед собой злую, раздраженную, взвинченную особу.
   Я вошла в квартиру следом за ней. Рената, что-то бормоча, понесла картину в сторону мастерской. Я остановилась. Рената скрылась в темноте холла. Выждав, я все-таки решила последовать за ней. Открыв дверь мастерской, увидела картину уже на мольберте. Я приблизилась. И вздрогнула. На полотне была изображена Лера. Она лежала на холмике, покрытом зеленой травой. Небо нависало над ней черными низкими тучами, казалось, вот-вот начнется гроза. И от этого картина выглядела мрачной. Голова девушки была характерно свернута набок, на шее виднелись следы от укусов. Но лицо казалось живым. Лера будто бы смотрела прямо на зрителя. Ее голубые глаза, прикрытые ресницами, выражали страдание, розовые губы кривились.
   – Мерзавка! – громко сказала Рената и отошла от картины. – Так тебе и надо! Будешь знать, как строить глазки моему Гансу.
   – И ему тоже? – невольно засмеялась я, в душе испытывая мстительное чувство.
   Рената резко ко мне обернулась. Ее ноздри раздувались, верхняя губа приподнялась. Я отошла к стене.
   – Ты это когда нарисовала? – спросила я, внимательно наблюдая за ней и нащупывая в кармане джинс пакетик с маковыми зернышками. – И почему картина была в квартире Грега?
   – Так я ее там и рисовала! – усмехнулась она. – Чтобы этот предатель Ганс не видел.
   – И он даже не интересовался, чем ты там занимаешься? Или и так все сквозь стены видит?
   – А он вообще больше мной не интересуется! – после паузы ответила Рената.
   Ее лицо исказилось. Мне показалось, она сейчас расплачется. Но я знала, что вампиры не могут, у них нет слез. Один лишь раз я видела, как из глаз Грега потекли капли крови. И это было страшно.
   Рената села на стул и уткнула лицо в ладони. Я хотела подойти к ней, но сдержала порыв. Я знала, как она сейчас опасна. И даже в этом состоянии глубокого горя трудно было предположить, что она сделает в следующую минуту.
   «Но зачем она изобразила Леру укушенной? – размышляла я, изучая картину. – Неужели она думает, что это самая лучшая месть? Или это привычный способ снять напряжение? Рената нарисовала и успокоилась. Хотя по ней не видно, что она умиротворена. Даже наоборот».
   – Маленькая тупая тварь! – громко проговорила Рената и вскочила.
   Я отошла ближе к двери. Она приблизилась к картине и остановилась, скрестив руки.
   – Что же мне с тобой сделать, мерзавка? – продолжила Рената, словно меня здесь и не было.
   «Может, мне лучше уйти? – подумала я. – Вряд ли я смогу узнать что-либо о Греге. Она явно не в себе!»
   Рената кинулась в угол, взяла канистру и плеснула на холст, тут же расхохотавшись. Я подошла ближе. Это, видимо, был какой-то растворитель, потому что краски начали стекать, превращаясь в грязное месиво, плывущее вниз. Рената плеснула еще раз.
   – Если бы эта тварь была внутри картины, – вдруг сказала она, – то я убила бы ее таким смыванием.
   – Как это? – удивилась я. – Что ты такое говоришь?
   – Когда я только увлеклась этим делом, то вначале рисовала лишь кроликов. Наверное, потому, что у меня их полная кладовка. И вот однажды картина не получалась. Я разозлилась и плеснула растворителем на фигурку кролика. Краски начали размываться, и мне показалось, что он начал дергаться и даже пищать. Меня это ужасно заинтересовало, я приблизилась и, сама не знаю как, оказалась внутри нарисованного мира. Так это произошло впервые. Я изумилась, увидев, что стою на лужайке, трава под ногами настоящая, упругая и зеленая, плетень реально из жердей, а возле него деревянная скамья. Я рисовала двух кроликов. Один сидел на этой скамейке, а второй – под ней. Не получался как раз второй, и именно на него я плеснула растворителем. И вот сейчас я ясно видела, что один кролик жив, смотрит на меня блестящими глазами и даже нюхает воздух, вытянув мордочку в мою сторону. А второй напоминает какой-то грязный сгусток, находящийся под скамейкой. Меня это поразило.
   – Это удивительно! – тихо заметила я, глядя на размытые краски. – Значит, ты хотела убить Леру. Но ведь она не в картине.
   – Знаю и без тебя! – раздраженно ответила Рената. – Но мне так легче! Вначале я изобразила ее укушенной, затем просто смыла растворителем. Так ей и надо! Тупая девка.
   – Но сейчас ты открыла мне способ, как можно убить… тебя, – не удержалась я от замечания.
   Рената глянула на меня и усмехнулась.
   – Я хорошо тебя знаю, Лада, – ответила она. – Ты никогда этим не воспользуешься.
   – Можешь не сомневаться, никогда, – сказала я и улыбнулась ей.
   Но мне стало страшно от мысли, что Рената просто проговорилась из-за своего крайне взвинченного состояния. И я невольно узнала ее тайну.
   – Но ведь ты уничтожила всего лишь нарисованного кролика, – добавила я после паузы. – Неизвестно, возможно ли таким образом стереть… с лица земли человека, то есть вампира… ну ты понимаешь, что я хотела сказать.
   – Но проверять ты не собираешься? – уточнила она угрожающим тоном.
   – Нет! И никому рассказывать об этом не собираюсь, – торопливо произнесла я. – Все это останется строго между нами. И давай забудем!
   Рената кивнула, потом тщательно вытерла руки и вышла из мастерской. Я двинулась за ней.
   Когда мы оказались в гостиной, она все-таки включила светильник возле дивана, и я немного расслабилась. Оставаться наедине в темноте с агрессивно настроенным вампиром мало улыбалось.
   – Но что произошло? – осторожно спросила я, усаживаясь на диван.
   – А ты будто не знаешь? – зло спросила Рената.
   Она пинком отодвинула подальше от дивана большое кресло и устроилась на нем.
   – Я видела, как Грег целовался с Лерой, – тихо сказала я. – Но не выдержала и убежала.
   – А я видела, как Ганс целовался все с той же Лерой! – раздраженно произнесла она.
   – И когда она только успела? – усмехнулась я.
   – Это было еще до дня рождения Грега, – сообщила Рената. – Мы и дня в поместье не провели. Ночью вышли прогуляться по берегу моря, полюбоваться лунной дорожкой. А тут Дино и Лера. Пошли вместе, хотя мне хотелось побыть с Гансом наедине. Но ты же видела, как эта…, – Рената замолчала, видимо, с трудом подбирая слово, – … эта тварь, – с чувством продолжила она, – кокетлива и ненасытна. Вешается на всех подряд. Она и Константину глазки строила. Сама наблюдала. Лера совершенно не отдавала себе отчет, в какой компании оказалась. Думаю, она невероятно глупа, если не понимала всей опасности. И как только Дино вообще мог увлечься такой дурочкой? И он надеялся, что подобное примитивное существо сможет полюбить искренно и страстно?
   Рената расхохоталась. Я молчала, давая ей возможность выговориться.
   – Но Дино вовремя все понял и ретировался, – продолжила она. – Кстати, а он ничего так, привлекательный, – задумчиво добавила она. – Изменился после превращения.
   И она замолчала.
   – Ты не знаешь, где сейчас Грег? – после длинной паузы задала я вопрос, ради которого, собственно говоря, и появилась здесь.
   – Понятия не имею, – ответила Рената и пожала плечами. – Но вообще я тебе удивляюсь! Зачем ты убежала в ту ночь? Надо было за волосы эту гадину оттаскать… чтоб знала.
   – Пусть живет, – усмехнулась я и встала. – Знаешь, я, пожалуй, пойду домой.
   – Боишься меня? – спросила она непонятным тоном и тоже встала.
   – Есть немного, – не стала я скрывать. – Ты ведь сейчас на людской крови. Изменилась ты, Рената! – с грустью добавила я.
   Ее лицо дрогнуло и стало на миг более человечным. Что-то проступило в глазах. И я вдруг подумала, что, возможно, Ренате не так уж и хорошо в этой ее новой жизни.
   – А где Ганс? – спросила я, поддавшись приступу жалости.
   – Не знаю, – ответила она и опустила глаза. – Он увлекся Лерой, затем, когда она переметнулась к Грегу, заявил, что ему все надоело и он хочет поразвлечься на стороне. Не успел он стать вампиром и вкусить новой вольной жизни, как я привязала его к себе и не даю никакой свободы, так он выразился.
   Рената закрыла лицо руками. Я приблизилась. Мне было ее искренне жаль.
   – Может, он тебя просто не любит? – предположила я. – Тогда незачем расстраиваться. Ганс тебя просто недостоин! Подумай об этом.
   – Что?! – вскрикнула она, поднимая голову и глядя мне в глаза.
   Я даже попятилась, таким пронзительным был ее взгляд.
   – Недостоин…, – повторила я.
   – Пусть только появится здесь, – с угрозой произнесла она. – Все узнает, предатель! И с этой девкой я разберусь.
   – Но ведь ты сама сказала, что он уже не с ней, – заметила я.
   – Нет, не с ней, – подтвердила она.
   – Рената, может, попробуешь посмотреть, где сейчас Грег? – умоляющим тоном проговорила я. – И где Лера?
   – Ты же знаешь, что девушки-вампиры и вполовину не обладают теми способностями, какие даны мужчинам. Я и так получила дар рисования. Могу телепортировать, обращаться в животных и то не во всех. Но все остальное мне недоступно. Кстати, о поверье… Странно, что только мужчины могут пройти обратное превращение. Никогда не думала об этом?
   – Почему это только они? – удивилась я. – Ах да… какой глупый вопрос… Ведь речь идет о девственной крови.
   – Именно! – оживленно проговорила Рената. – Но девушки-вампиры намного слабее, чем мужчины. Видимо, никто из нас никогда и не мечтал стать вновь человеком. Поэтому и нет никаких сведений о таком. Мы не хотим и не ищем.
   – Но наверняка есть способ и для вас, – тихо заметила я.
   – Все может быть, – еле слышно ответила она. – Но зачем? Разве, к примеру, я хочу возвращаться в то время? Тогда женщины были бесправны. У нас и душу-то признали лишь… уж и не помню, в каком веке. Настоящая реальность куда привлекательней. Эмансипация и все такое. Наверное, поэтому мы и не стремимся…
   Я с изумлением смотрела на нее. Рената говорила с чувством, видимо, эта тема ее волновала. Но, возможно, она интересовалась ей лишь под влиянием брата. Но оставаться в компании вампирши и философствовать мне совершенно не хотелось.
   – Ладно, пойду домой, – сказала я, воспользовавшись возникшей паузой.
   Рената не возражала. Правда, мне показалось, ее лицо приняло тоскливое выражение.
   – Все образуется, – сказала я.
   – Любовь это обман, – прошептала Рената.
   – Просто нужно найти достойного, – ответила я.
   – Мне казалось, я нашла…, – еле слышно произнесла она и помрачнела.
   Я вспомнила, как она в Госларе говорила мне о том, что давно мечтает о спутнике, который будет с ней вечно и Ганс вполне подходит для этой роли. И наверняка сейчас ей было особенно горько осознавать, что это оказалось всего лишь очередной иллюзией.
   – Все образуется, – тихо повторила я.

   Из блокнота Грега:

     Взойти на крест любви, сгореть в горниле страсти…
     Отдать себя другому и раствориться в нем.
     Остаться навсегда распятому, во власти
     Креста любви… И вечно гореть чужим огнем.

   Выйдя на улицу и увидев, что погода чудесная, я решила немного прогуляться. Чуть подморозило, падал редкий снежок, который красиво серебрился в свете фонарей. Народу в Замоскворечье всегда немного, а некоторые переулки вообще выглядят пустынными. И я очень любила гулять вот по таким безлюдным улочкам, любоваться старинными уютными особнячками, представлять, кто там жил пару веков назад. Меня это внутренне успокаивало, вносило умиротворение в душу. Вот и сейчас я медленно шла и любовалась двухэтажным домом позапрошлого века с большими окнами первого этажа, с узорной лепниной, с колоннами у парадного входа. Я увидела себя хозяйкой этого дома, начала представлять, в каком наряде я бы сейчас прогуливалась. Я так задумалась, что когда из-за колонны показалась тень мужчины, то даже не сразу ее заметила. Он быстро шагнул ко мне. От неожиданности я вскрикнула и попятилась. Но поскользнулась и начала падать. Он мгновенно подхватил меня и помог удержать равновесие. Когда я выпрямилась и глянула ему в лицо, то поняла, что это Ганс.
   – Привет, – растерянно сказала я, отодвигаясь от него. – Ты домой направляешься?
   – Не совсем, – пробормотал он, провожая взглядом шедшую мимо нас молодую стройную девушку в короткой дубленке.
   Ее длинные ноги были обтянуты сапогами на высоких шпильках. Девушка плавно покачивала бедрами при ходьбе, И Ганс не сводил глаз с ее удаляющейся фигуры.
   – Ты помешала моей охоте, – сообщил он, облизнувшись.
   – С ума сошел?! – возмутилась я. – Грег запретил вам охотиться возле дома. На след наведете. Вы же обещали!
   – Твой Грег мне не указ! – усмехнулся он и вдруг обнял меня. – И к тому же где он? А? – И Ганс завертел головой, ухмыляясь. – Что-то я его не вижу. К твоему сведению, он отбил у меня Лерочку и сейчас с ней развлекается. Поэтому обрати внимание на других, не менее достойных вампиров.
   И Ганс крепко прижал меня к себе.
   – Да отвали ты! – грубо ответила я и с силой толкнула его.
   Но он цепко держал меня. Я близко видела расширенные глаза, приоткрытые начинающие подрагивать губы. И испугалась, так как понятия не имела, что у него на уме.
   – Ты такая аппетитная девушка, – прошептал Ганс. – Обратное превращение? Чего вы навыдумывали? Все это бред! Сейчас я нежно укушу тебя, ты ощутишь лишь легкую, но сладкую боль, а потом будешь жить вечно и любить меня.
   – Если ты это сделаешь, Грег тебя уничтожит, – твердо проговорила я, пытаясь вырваться.
   – Говорю же, он с Лерой, – усмехнулся Ганс и отогнул воротник моей куртки, обнажив шею.
   Его объятия сдавили меня словно железный обруч, я не могла освободить руки и дотянуться до кулона с кровью.
   – Пусти! – заорала я.
   В этот момент из-за угла вывернул какой-то парень. Он замер, не понимая, что происходит. Ганс поднял голову и пристально на него посмотрел.
   – Эй, пацан! – громко сказал парень. – Ты чего к девушке пристаешь? Вам помочь? – все-таки уточнил он.
   Я ощутила, как Ганс ослабил хватку.
   – Беги! – отчаянно крикнула я.
   Но парень наоборот сделал шаг к нам. Ганс глухо засмеялся и одним прыжком оказался возле него. Я увидела, как округлились глаза жертвы. Видимо, Ганс уже выпустил клыки.
   – Замоскворецкий маньяк! – визгливо выкрикнул парень и бросился прочь.
   Ганс ринулся за ним.
   И тут на его пути возник… Грег. Он схватил Ганса и с силой тряхнул его. Я побежала к ним. Но Грег жестом остановил меня.
   – Ты, женившись на Ренате, – грозно произнес он, – стал членом нашего клана. А внутри него никто друг на друга не нападает и тем более не убивает. Но сейчас я сделаю исключение… Ты совсем не тот вампир, которого я хотел бы видеть в числе своих друзей. К тому же ты не мой кровный родственник, так что убью без каких-либо угрызений совести. Рената совершила ошибку, переместив тебя из нарисованного мира в нашу реальность. Думаю, она и сама уже пожалела об этом.
   – Да пошел ты! – расхохотался Ганс и зарычал, обнажив отросшие клыки. – Попробуй подойди!
   И он сделал шаг в сторону, Грег – в другую. Они начали медленно двигаться по кругу, не сводя друг с друга горящих глаз. Я сходила с ума от страха, но вмешаться не могла. Я видела, что они настроены решительно. И тут появилась Рената. Она возникла в центре круга, по которому они двигались.
   – Хватит! – крикнула она. – С ним я разберусь сама.
   Схватив Ганса за руку, она быстро пошла прочь. Он не сопротивлялся. Когда они скрылись за углом, Грег бросился ко мне. Но я отступила, в упор глядя на него и чувствуя, как обида захлестывает и подступают слезы. Сейчас, когда я видела его перед собой, всматривалась в такое родное и любимое лицо, все доводы разума исчезли, осталась лишь боль, вновь вспыхнувшая ревность и сильнейшая обида, которая жгла меня.
   – Лада, прости! – быстро проговорил он. – Я все тебе объясню.
   Но я была не в состоянии слушать, отвернулась и стремительно двинулась по переулку. Грег догнал меня и пошел рядом. Он молчал, и это меня немного успокоило.
   Когда мы оказались в квартире, то еще в холле, не раздеваясь, он начал жадно целовать меня.
   – Какой же я был дурак, если думал, что смогу, – бормотал он между поцелуями. – Как же я истосковался по тебе! Любимая! Простишь ли ты меня когда-нибудь?
   Я вяло отвечала на его поцелуи. Обида все еще не отпускала, сердце ныло. Я так и видела его и Леру в бальном зале. Отстранившись, язвительно спросила:
   – Ну что, жемчужин оказалось шестьсот шестьдесят шесть? И ты сейчас равен по силе сатане?
   Грег вздрогнул так, словно я его ударила наотмашь по лицу. Он отодвинулся от меня и замер, опустив голову. Мне стало жаль его, но я и вида не подала. Стянув куртку, отправилась в спальню. Раздевшись, сразу прошла в ванную. Я не хотела, чтобы Грег видел мои слезы, а они текли безостановочно. Я решила вначале успокоиться, а потом выслушивать его объяснения. Я помнила, какое холодное надменное лицо у него было, когда он разговаривал с Лерой на той скамье возле сосны. И понимала, что ни о какой измене и речи нет. Но что же тогда произошло? Может, просто нервный срыв? Я не знала.
   Когда я привела себя в порядок, переоделась в домашнее платье и немного успокоилась, то спустилась вниз. Я сильно проголодалась и решила поужинать. Зайдя на кухню, увидела сидящего за столом Грега. Он был в белом свитере с высоким горлом, но его лицо выглядело настолько бледным, что практически сливалось с цветом шерсти. Черные ресницы обводили четкой линией глаза, веки были опущены, притемняя голубое сияние радужки. Губы выглядели светло-розовыми. Я настолько истосковалась по этим милым любимым чертам, что не могла отвести глаз.
   «Господи, помоги! – просила я про себя. – Пусть все сейчас выяснится. Но если Грег все-таки изменил мне, даже просто физически, простить не смогу».
   Я заварила чай и устроилась напротив Грега. Он по-прежнему сидел неподвижно и не поднимал глаз. Выпив полчашки, я почувствовала себя значительно лучше.
   – Интересно, что Рената сделает с Гансом, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более спокойно. – Она разъярена до предела.
   Грег наконец прямо посмотрела на меня. Я увидела в его потемневших глазах такое страдание, что тут же забыла и о моих подозрениях и о Лере, да и вообще обо всем.
   – Любовь моя! Что случилось?! – испуганно проговорила я и схватила его ледяные пальцы. – Не молчи! Давай все выясним. Я больше так не могу.
   Грег встал и пошел в гостиную. Я двинулась за ним, едва сдерживая слезы. Мы уселись на диван. Он придвинулся ко мне и молча начал целовать. Я задыхалась от счастья и жадно ему отвечала. Когда он оторвался от меня, то глубоко вздохнул и сказал, что я для него словно глоток живой воды и он вновь воскрешен. Я смотрела в его посветлевшее лицо и думала лишь о том, что твердо решила выполнить условия поверья.
   «Но что с нами будет? – метались мысли. – Как мы сможем жить в разлуке?»
   – Я не представлял, как оставлю тебя после того, как мы выполним условия поверья, – глухо проговорил Грег, словно прочитав мои мысли. Он взял мое лицо в ладони и глубоко заглянул в глаза. – Я вдруг подумал, каково это невинной девушке после первой физической близости вдруг остаться в одиночестве. Я все вспоминал лицо Эльзы, когда Рубиан Гарц исчез.
   – Да, я встретила ее в лесу забвения, – прошептала я, – когда искала тебя. И это было страшно. Она выглядела совершенно потерянной и все пела: «Ах, мой милый Августин… все пропало…»
   – Я тоже все время видел ее тоскливые глаза и представлял, что и ты вот так же будешь бродить и звать меня. Это рвало мне сердце, казалось оно кровоточит, такой силы боль я испытывал. Я словно распинал себя на кресте раз за разом. Разве я смогу так жестоко поступить с тобой?
   Я обняла его и прижалась к плечу, стараясь сдержать слезы. Будущее виделось мне в мрачном свете. В глубине души я всегда говорила себе, что такая любовь, как наша способна преодолеть любые препятствия, и верила в это. Но сейчас я окончательно осознала, на что мы идем. Никаких гарантий, что Грегу удастся вернуться в мое время, не было. Я все-таки не выдержала и всхлипнула. Грег начал гладить мои волосы, мягко целовать в висок. Я крепко обняла его и закрыла глаза.
   – И тогда я решил, – после паузы продолжил он, – что выберу любую девушку, влюблю ее в себя и при ее помощи осуществлю свою мечту. А тебя оставлю нетронутой.
   Я вздрогнула от этой открывшейся мне истины. Так вот значит, что двигало Грегом, когда он очаровывал эту глупенькую Леру. Он выбрал ее, как средство, и ни о какой любви и речи не было.
   – Я решил, что если мне суждено вернуться в твое время, то мы по-любому встретимся. И тогда будем жить долго и счастливо. Ну а если это не получится, то ты, по крайней мере, не будешь так страдать, ведь физической близости между нами не случится. Мне кажется, что и забыть в таком случае девушке легче.
   – Что ты такое говоришь? – всхлипнула я. – Да разве возможно забыть тебя?! Забыть любовь? Никогда, слышишь, никогда и ни при каких обстоятельствах такого не произойдет! Будем мы близки физически или нет, какое это имеет значение, если я люблю?
   Я уткнулась лбом ему в плечо. Грег гладил мою шею, спину, его губы мягко касались макушки. И я вздрагивала от этих прикосновений.
   – Я хотел уберечь тебя от ненужной боли, – продолжил он. – Но оказывается, меня больше не интересуют другие девушки. Лера хорошенькая и к тому же легко шла на контакт. Думаю, не так много времени понадобилось бы, чтоб влюбить ее. У нее пылкая натура, падкая до наслаждений, к тому же целая куча комплексов. Она не умеет и не хочет работать над собой. А такими людьми чрезвычайно легко манипулировать, ведь комплексы это и есть те самые кнопки, на которые нужно нажимать, чтобы управлять.
   – Не хочу это слушать, – оборвала я его.
   – Я пытаюсь хоть как-то оправдаться, – сказал Грег и усадил меня к себе на колени, обняв за талию.
   Я вытерла глаза и улыбнулась. На душе становилось все легче.
   – Ты все еще в нашем времени, – даже попыталась я пошутить, – и это верный признак, что с Лерой у тебя ничего не получилось и ты мне не изменил.
   Но лицо Грега осталось серьезным.
   – Я долго размышлял, – сказал он. – Ведь, по сути, ты приносишь себя в жертву.
   – Глупости, – улыбнулась я, – никакая это не жертва. Ведь я люблю! И пойду на все, лишь бы ты был счастлив. А разве ты можешь быть счастливым, оставаясь в этом состоянии? Я уверена, что нет. И к чему это приведет? Нельзя искусственно удерживать ситуацию, она должна развиваться и прийти к логическому завершению.
   Я поцеловала его губы. Грег ответил охотно. Но скоро оторвался от меня.
   – А ты простила? – тихо спросил он.
   – Когда поняла, что ты вовсе не влюблен в Леру, а затеял какую-то игру, то да. Мне Лила показала вас. И я видела, как холодно ты смотришь на Леру. Что, кстати, с ней стало?
   – Не все ли равно? – сказал он и отвернулся.
   – А все-таки? – настаивала я.
   – Значит, ты не простила, – констатировал Грег.
   Он снял меня с колен и усадил на диван. Встав, начал ходить по гостиной. Я следила за ним, не понимая.
   – Значит, ты хочешь знать все в подробностях! – наконец заговорил он. – Но зачем? Зачем загружать мозг ненужной информацией, ведь ты уже поняла, что Лера для меня абсолютно ничего не значит. Это было ошибкой, но я действовал из лучших побуждений! Как же странно это звучит, – добавил он, – из лучших побуждений. Ведь я по-прежнему вампир, исчадие ада…
   – Милый, не надо! – испугалась я, видя, как он разнервничался. – Не хочешь, не рассказывай.
   – А и рассказывать нечего, – ответил Грег и остановился напротив меня. – Лера охотно шла на контакт, она была податливой и уступчивой. В бальном зале я решил в виде эксперимента поцеловать ее, чтобы отследить реакции своего организма. И как назло именно в этот миг ты и вошла… Когда жемчужины посыпались на пол, а ты убежала, я не смог удержаться и начал собирать их. Не поверишь, но Леру с того момента я больше не видел. До утра я ползал по залу и все считал, считал…
   Грег закрыл глаза и замер.
   – Все это так нелогично, – заметила я. – Зачем было вообще затевать подобную игру с Лерой при мне? Неужели ты думал, что я буду спокойно наблюдать за этим? Или ты потерял голову?
   – На меня нашло какое-то затмение. Я испытывал такую сильную страсть к тебе, что уже с трудом сдерживался. И это постоянное колебание, боязнь причинить тебе боль, желание дойти до конца выбили меня из равновесия.
   – Ладно, я все поняла, – тихо сказала я, видя, что он закусил губы. – Давай оставим этот разговор. Хорошо, что ничего не случилось. И ты снова со мной! А судьба Леры меня уже не волнует. Наверняка она решила вернуться к Дино, а может, уехала к себе в Тулу. Но неужели ты ни разу не пытался просмотреть ее путь?
   – Нет, – вполне искренне ответил Грег. – Когда я собрал весь жемчуг, то впал в какую-то жуткую прострацию сродни той коме в монастыре… Ничего не слышал, не видел, не понимал. Это длилось несколько суток. Очнулся в «Хрустальной Горке», лежа на полу гостиной. И даже не помнил, как добрался до нее.
   – Вот почему ты все это время не появлялся! – пробормотала я.
   – Как только окончательно пришел в себя, помчался в Москву, – продолжил Грег. – И успел вовремя. Но этот мерзкий Ганс дождется! – грозно добавил он.
   – Знаешь, я сегодня была у Ренаты, хотела узнать хоть что-то о тебе, – сообщила я. – Она настроена крайне злобно по отношению к нему. Рената оказалась невозможно ревнивой.
   – Я понимаю ее состояние. Отправиться к самому сатане ради того, чтобы вытащить Ганса из картины, а в ответ получить одни измены? Разъяришься!
   – Где твои остальные родственники? – поинтересовалась я.
   – Разлетелись, кто куда, – нехотя ответил Грег. – Порфирий и Киззи отправились в поместье в Англию. Атанас даже и не знаю, где сейчас. Он обычно не докладывает. Ты прости их!
   Я молча кивнула. Возбуждение и волнение от нашей встречи пошли на спад, я почувствовала, как наваливается усталость. Грег это мгновенно понял. Он подхватил меня на руки и отнес в спальню. Осторожно уложив на кровать, устроился рядом. Я вздохнула и прижалась к нему, уютно устраиваясь на плече. После нашего разговора на душе стало намного легче. Все эти треволнения последних дней, мое бегство из поместья, ревность, боль, слезы все это сейчас казалось такими пустяками, ведь главным было лишь одно: Грег любил меня. Я вздохнула и закрыла глаза.
   Утром проснулась рано и сразу увидела огромный букет белых тюльпанов, возвышающийся на столике возле кровати. Но какие-то красные пятнышки нарушали его белизну. Я приподнялась и поняла, что на каждый цветок было привязано маленькое сердечко из алого бархата. Внутри сердечек белела надпись: «люблю Ладу». Я невольно улыбнулась.
   – Доброе утро, – услышала голос Грега, и он появился возле кровати.
   – Спасибо за тюльпаны и за бесчисленные признания в любви! – ответила я и протянула к нему руки.
   – Люблю тебя, – сказал он, обнял меня и начал целовать.
   Я ответила. Он крепко прижал меня к себе.
   «Вот сейчас все и произойдет!», – вдруг подумала я и задрожала от страха.
   Но желание было таким сильным, что скоро я забыла обо всем и бездумно отдавалась ласке. Грег целовал меня все более настойчиво, я слышала, как его дыхание убыстряется. Поцелуи стали такими глубокими, что я начала задыхаться. Однако давления отрастающих клыков не чувствовалось.
   Но вдруг Грег оторвался от меня. Он вскочил и остановился возле кровати, глядя на меня затуманенными глазами.
   – Что случилось? – прошептала я, машинально натягивая на себя одеяло.
   – Мне нужно закончить кое-какие дела, – ответил он.
   – Ну какие могут быть дела? – раздраженно воскликнула я. – Ты уже не раз куда-то уходил и все ссылался на дела. Может, объяснишь?
   Грег присел на край кровати. Я придвинулась к нему, но он снова вскочил.
   – Не приближайся! – глухо произнес он. – Мне трудно сдерживаться. Когда ты рядом, разум пропадает.
   – Хорошо, – согласилась я и отодвинулась к изголовью.
   – Лада, – серьезным тоном начал он, – я должен привести все свои дела в порядок, ведь не знаю, что случится. Поэтому занимаюсь переоформлением всех документов. Все мои машины, квартиры и даже особняк в деревне, который зарегистрирован на мое имя, отныне будут принадлежать тебе. Я счел, что это необходимо сделать, поэтому не возражай.
   Я онемела. Об этой стороне вопроса никогда не задумывалась, меня и так все устраивало. Но Грег выглядел сосредоточенным, и я поняла, что спорить бесполезно.
   – По сути, ты моя жена, – тихо произнес он, – и кому как не тебе пользоваться моим имуществом. Сразу предупреждаю, что ничего обсуждать не буду. Я принял решение, и будет только так и никак иначе. Но тебя удивит количество моих драгоценностей! – с улыбкой добавил он. – И возможно, ты даже решишь, что я самовлюбленный франт.
   – Конечно, нет, – ответила я и тоже попыталась улыбнуться в ответ. – Я знаю, ты любишь качественные безупречные камни, и не вижу в этом ничего плохого. У каждого свои развлечения.
   Грег внимательно на меня глянул, и я постаралась удержать беззаботную улыбку. Но, думаю, он ясно читал в моих глазах. А на меня в этот миг навалилась такая тоска от мысли, что он готов уйти в прошлое и даже обо всем позаботился заранее, что сердце будто остановилось и мне стало трудно дышать. Я встала и направилась в ванную, пробормотав, что пора умываться. Закрыв за собой дверь, включила воду и выплакалась. Когда успокоилась, то решила, что такие приступы нужно всячески подавлять, иначе мы просто не сможем довести дело до конца. Я тщательно расчесала волосы, и даже наложила легкий макияж. По опыту знала, что если глаза и ресницы подкрашены, то слезы удерживаются легче. Это было на уровне рефлекса.
   Когда я спустилась в кухню, Грег уже приготовил завтрак. Мы сидели за столом в полном молчании. Я ела яичницу без всякого аппетита. Кофе немного оживил меня. Я собралась с силами, подавила тоску, не дающую мне свободно дышать, и спросила:
   – Какие у нас планы?
   – Мне нужно уйти… по делам, – мягко проговорил Грег. – Не знаю, сколько все это займет времени. Но на связи. А ты можешь заниматься, чем хочешь. Итак, любовь моя, чего ты хочешь? – улыбнулся он.
   Но я видела, как он напряжен.
   «Мы должны все это выдержать!», – сказала я сама себе, а вслух произнесла:
   – Я так устала за эти дни, что хочу просто валяться на диване и смотреть комедии.
   – Ну и замечательно! – явно обрадовался Грег. – А я как освобожусь, позвоню тебе. Может, ты решишь прогуляться. А если нет, то сразу примчусь и по пути прихвачу что-нибудь вкусненькое для тебя. И будем вместе валяться на диване весь вечер и… смотреть комедии. Знаешь, давно хотел пересмотреть пародию Мела Брукса «Дракула: мертвый и довольный этим».
   – Забавный фильм, – с трудом улыбнулась я.
   На душе становилось все тяжелее. Но я старалась не думать о предстоящей разлуке.
   Грег встал, сказал, что ему пора и вышел из кухни. Я вымыла посуду, расставила тарелки, поправила скатерть, полила цветы. Делала все механически, словно превратилась в робота. Услышав, что Грег зовет меня, вышла в холл. Он уже надел пальто.
   – Ладушка, я ухожу, – ласково произнес он. – Будь умницей!
   Он обнял меня. Я потянулась к его губам, но он поцеловал в щеку.
   Когда дверь за ним закрылась, тоска навалилась на меня с новой силой. Но усилием воли я взяла себя в руки. Для начала решила привести квартиру в порядок. По натуре я хозяйственная и люблю, когда все находится на своих местах, в доме чистота и приятно пахнет. Я убрала кое-какие вещи Грега в шкаф, затем взяла моющий пылесос и прошлась по всей квартире. Она была огромной, и это заняло немало времени. Зато я окончательно успокоилась. Давно заметила, что подобная работа отчего-то умиротворяет. Когда закончила уборку, почувствовала себя значительно лучше. Я вышла в холл с мешком мусора и тут только обратила внимание, что Грег привез мою дорожную сумку. Я занялась вещами, но увидев платье, в котором была на балу, поморщилась и засунула его в мусорный мешок. Никогда я его больше не надену, решила я. Уж слишком неприятные воспоминания были с ним связаны. Затем занялась багажом Грега. И первым делом достала сундучок, который я ему подарила. Открыв, вынула бронзовое зеркало. Я все еще помнила лицо Грега, когда он вдруг увидел свое отражение. Это был самый настоящий шок для него.
   – Но каково это не видеть себя целый век и не знать, как ты выглядишь? – пробормотала я. – От одного этого можно с ума сойти.
   Я вдруг подумала, что нужно показать это зеркало Ренате, чтобы доставить ей удовольствие. По правде говоря, у меня из головы не шло, что там у них сейчас происходит. Я помнила выражение ее лица, когда она потащила Ганса по переулку.
   «Но ведь она любит его, так что простит», – рассуждала я, забывая, что она все-таки не человек и вряд ли ее чувство сопоставимо с чувством обычной девушки.
   Но я так привыкла к Ренате, что несмотря на всю опасность, исходившую от нее последнее время, считала ее даже своей подругой. А то, что она являлась кровной родственницей Грега, делало ее еще ближе. И я по-настоящему переживала за нее.
   Я отнесла сундучок в кабинет Грега и поставила его на журнальный столик. Книгу с мифами про оборотней пристроила между другими изданиями на эту тему. Мой взгляд наткнулся на текст поверья, висящий в рамочке на стене возле книжного шкафа. И я машинально в который раз пробежала по нему глазами.
   «… но саму личность девушки не понимал, она оставалась для него чуждой. Его суть как бы раздвоилась. Вампир, несомненно, был счастлив, что его, дитя Тьмы, любит сама невинность и чистота, то есть дитя Света.
   …но его темная сущность оставалась совершенно бесстрастной и отстраненно наблюдала за развитием событий. Вампир не мог полюбить девушку. Он воспринимал ее как редкую прекрасную вещь, своего рода подарок ему лично, и просто любовался ею, и наслаждался тем, что она обволакивает его своими пылкими чувствами…»
   – Все вампиры эстеты, – задумчиво проговорила я. – И это я знаю точно. Несмотря на то, что они кровожадны и жестоки, их тяга к внешней красоте необычайно сильна. Такое ощущение, что обладание редкими прекрасными вещами хоть как-то украшает беспросветный мрак их вечного существования. Вспомнить только Константина. Его поместье набито ценными произведениями искусства. А вдруг и любовь для них является вот такой же ценной и редкой вещью?
   Я села на диван. Эти мысли не давали мне покоя уже давно. Про себя я знала все. Да, я любила. И любила по-настоящему, к тому же впервые в жизни. Но вот Грег? Я верила ему, однако природу его чувства до конца понять не могла.
   «Он воспринимал ее как редкую прекрасную вещь, своего рода подарок ему лично, и просто любовался ею…», – вновь прочитала я.
   Сомнения начали меня мучить, как это бывало уже не раз. Я боялась, что принимаю одно за другое, и Грег на самом деле любит меня как эстет, то есть любуется красотой ситуации, в которой оказался, моими чувствами, своей линией поведения. Нет, я ни в коей мере не обвиняла его во лжи. Возможно, он сам принимал одно за другое и думал, что любовь именно такая и есть. Я не сомневалась, что он умел любить по-настоящему, сама наблюдала за его романом с Зиночкой, девушкой из его прошлого. Но ведь тогда он был обычным парнем. Превратившись в вампира, он стал совершенно другим внутри.
   «Он и стихи уже не может писать, – размышляла я. – И разве может любить?»
   Хотелось разобраться, что меня так сильно тревожит. Но я последнее время была постоянно в водовороте событий, подвергалась самым различным опасностям и испытаниям, и у меня просто не оставалась времени побыть наедине с собой и подумать. Я жила в бешеном ритме, а в редкие паузы покоя находилась с Грегом. И тут уж было не до размышлений. Мой разум туманился, любовь заполняла все существо, мыслей не оставалось. Я видела лишь его прекрасное бледное лицо, голубое сияние глаз, розовые губы, и это заслоняло весь остальной мир. И любые сомнения исчезали. Когда я находилась с Грегом, я была уверена в его любви.
   «…его темная сущность оставалась совершенно бесстрастной и отстраненно наблюдала за развитием событий. Вампир не мог полюбить девушку», – вновь читала я.
   «Вот! – озарило меня. – Тут же все сказано! Ключевое слово все-таки – «вампир»! Суть только в этом. Ни один вампир, будучи лишенным души, не может любить по-настоящему».
   Слезы обожгли глаза. Мне казалось, я все поняла, Грег не любит меня, как может любить человек, и именно это несло мне угрозу, именно это так исподволь подтачивало меня. Чувство вампира имело совсем другую природу. А раз Грег не любит меня, сделала я вполне закономерный вывод, то оказавшись в своем времени, он забудет о моем существовании и начнет вести обычную жизнь обычного парня. Видимо, подсознательно меня мучило именно это.
   Сквозь пелену слез я увидела какое-то движение. Вытерев глаза, замерла. Прямо передо мной возник огромный цветок белой лилии. Он раскрылся, и я ощутила его сладкий приторный запах. Из сердцевины появилась Лила. Она была в белоснежном воздушном платье и с крохотной прозрачной фатой на голове. Усевшись на край лепестка, который начал слегка покачиваться, она расправила пышный подол, отвела со лба упавший конец фаты, подтянула высокие белые перчатки. Я улыбнулась, настолько серьезной выглядела маленькая «невеста».
   – Привет! – поздоровалась я. – Ты выходишь замуж?
   – Нет, – ответила она. – Но почему-то захотелось появиться перед тобой в таком наряде.
   – Это намек? – утончила я.
   – Я ничего не делаю специально, – пояснила Лила, по-прежнему оставаясь серьезной. – Все по наитию. Захотелось создать такое платье.
   – Ты похожа на маленькую невесту, – заметила я и потрогала конец пышного подола.
   Он был капроновым на ощупь.
   – Возможно, – согласилась она и начала побалтывать ножками.
   Но они были как всегда босые. Я ни разу не видела Лилу обутой.
   – Почему ты всегда без туфелек? – поинтересовалась я.
   – Потому что флайки не могут коснуться ногами земли, – после паузы ответила она. – Из-за этого мы не носим обувь. И даже если тебе кажется, что я иду, на самом деле я скольжу над поверхностью, не касаясь ее. Таков закон. Но я здесь не за тем, чтобы объяснять тебе подобные вещи, – добавила она.
   – Я уже поняла, – настороженно ответила я и нахмурилась.
   – Не бойся, никаких погружений в другую реальность не произойдет. Я лишь скажу тебе пару слов и исчезну.
   Я вспомнила, о чем только что думала, и решила, что Лила обеспокоена именно этим. И я не ошиблась.
   – Ты усомнилась в любви Грега. Тебе мешает это и сильно мучает. И я задам тебе всего один вопрос, – сказала она. – Почему Грег попал в «Белый склеп», где настоятель ввел ему снадобье, применяемое только в самых крайних случаях?
   – Атанас, как и отец Грегори, решили, что таким способом могут избавить Грега от…
   Я замолчала, удивляясь собственной глупости. Ведь и правда, если бы Грег не любил меня по-настоящему, то такие крайние меры были бы не нужны. А я знала, что вампиры с такими вещами шутить не будут. Средство, которое применили к Грегу, было сильнодействующим и в чем-то даже опасным. Им пользовались редко. Иногда для того, чтобы полностью очистить многовековую память вампира и избавить его от затяжной депрессии. Ведь если он не выходил из подобного состояния, то мог превратиться в упыря. А этого боялись все вампиры. Значит, настоятель отлично знал, что Грег по-настоящему любит, раз он решил воспользоваться этим снадобьем, очистить память и этим избавить его от чувства ко мне. Как я об этом раньше не подумала! Ведь это было очевидно.
   Лила внимательно наблюдала за мной, покачиваясь на лепестке лилии. Я начала улыбаться. Значит, это было не эстетическое любование мной и моими эмоциями, как я боялась, а все-таки любовь. И любовь такая же, какую испытывала я, обычный человек, имеющий душу. Лила улыбнулась, показались крохотные клыки, но это меня уже не смущало. Я наклонилась, чтобы обнять ее, но она одним движение сняла фату, бросила ее мне и тут же скользнула внутрь лилии. Лепестки закрылись, цветок начал расплываться и превращаться с туман. И вот он исчез, а у меня на коленях осталась маленькая воздушная белоснежная фата, словно снятая с какой-нибудь куклы. Я улыбнулась, взяла ее и покинула кабинет. Больше я ни в чем не сомневалась, безоговорочно верила Грегу и была готова пойти до конца. А там будь, что будет. Я подошла к большому зеркалу в холле и пришпилила фату. Она смотрелась довольно забавно, словно пушистый капроновый цветок.
   В этот момент дверь раскрылась, и появился Грег. Увидев меня, он заулыбался. Я бросилась ему на шею. Но его пальто было влажным от начавших таять снежинок.
   – На улице настоящая метель, – сообщил он, мягко высвобождаясь из моих объятий и целуя меня в нос. – И как неудобно пользоваться всем этим транспортом, когда можно просто перелететь с одного места на другое или вообще появиться там, где нужно.
   – Пробки? – рассмеялась я.
   – И еще какие! – серьезно ответил он. – Но столько снега намело. Хорошо, что я на джипе.
   Сняв пальто, он стряхнул влагу и аккуратно повесил его в шкаф. Затем вытащил из портфеля, с которым он ходил по делам, букет белых гиацинтов. Холл тут же наполнился сладким свежим ароматом.
   – Ой, какая прелесть! – восхитилась я и поцеловала его.
   – Отчего-то напомнили мне букетик невесты, – улыбаясь немного смущенно, сказал он. – А ты уже в фате?
   – Лила появилась, но ненадолго, – сказала я. – Ее подарок.
   – Мило, – ответил он и пошел в гостиную.
   Сев на диван, притянул меня к себе.
   – Я все закончил, – сообщил Грег. – Машины теперь твои, так что можешь пользоваться. Но знала бы ты, как тяжело бывает иногда сдерживаться! Все-таки наше общество крайне несовершенно. Казалось бы, такое простое действие – переоформить машину на твое имя. Но сколько же нужно всевозможных бумажек, каких-то справок. И зря мы официально не зарегистрировались. Это многое бы упростило. Я сегодня чуть пару чиновников не покусал от злости. И гипноз так утомляет, все и всем внушать… Сил не осталось.
   – Бедный! – пробормотала я, гладя его щеку.
   Грег замолчал и начал целовать меня. Я ответила. Скоро мы лежали на диване, сцепив объятья и целуясь неистово. Любовь жгла меня, я уже начала терять голову.
   Но вдруг все изменилось. Грег отпрянул. Я с испугом посмотрела на его верхнюю губу, но она не приподнялась, просто припухла от поцелуев. Он сел и словно к чему-то начал прислушиваться, глядя в одну точку. Затем встал, сжав руки.
   – Зачем?! – спросил он.
   Но мне показалось, что вопрос задан не мне. Грег будто обращался к кому-то невидимому. И тут он исчез. Я не могла поверить своим глазам. Но буквально через миг он появился снова.
   – Прости! – сбивчиво заговорил он. – Я бросился к Ренате, совсем забыв предупредить тебя. Не волнуйся. Я скоро вернусь.
   – Но погоди! – заволновалась я. – Что случилось?
   – Рената уничтожила Ганса и сейчас в очень плохом состоянии. Я не знаю, что она еще натворит.
   – Уничтожила?! – испугалась я. – Но как это возможно? Я пойду с тобой!
   – Это слишком долго, – торопливо ответил он. – Я должен спешить, чтобы ее успокоить.
   – Тогда я собираюсь и выхожу следом, – сказала я.
   Но Грег уже исчез. Я лихорадочно оделась. После краткого раздумья прихватила с собой бронзовое зеркало. Решила, что такая вещь может хоть как-то отвлечь Ренату. Я помнила ее жуткую депрессию после приезда из Гослара. Она тогда долго не могла прийти в себя.
   – И зачем нужно было воскрешать такого подлеца? – возмущалась я, натягивая куртку. – Все равно ни к чему хорошему это не привело.
   К дому Ренаты я прибежала буквально через двадцать минут. Консьерж, как я поняла, был уже предупрежден, он распахнул передо мной дверь подъезда и вызвал лифт. Квартира Ренаты оказалась открытой и я вошла. В холле было темно и тихо. Я двинулась в гостиную. Но и там никого не оказалось. Тогда я отправилась в мастерскую. Там было грязно, все разбросано. На мольберте стояло большое полотно, на котором все краски смешались, образуя бурое месиво. Но ни Ренаты, ни Грега здесь также не оказалось. Я вспомнила о будуаре и прошла туда. Дверь была приоткрыта, слышались какие-то возмущенные голоса. Я заглянула и оцепенела. На полу лежала… Лера. Она дергалась, длинные кудри разметались по черному ковру, шею пачкали потеки крови, глаза остекленели, губы кривились в страдальческой гримасе. Возле нее стояли Грег и Рената и кричали друг на друга.
   – Зачем ты это сделала?! – возмущался Грег.
   – Пусть знает, как вставать мне поперек дороги! – орала Рената. – Ничего, ей даже понравится новая жизнь!
   Я глянула на них с недоумением и бросилась к Лере. Мне казалось, она умирает. Грег поймал меня за руку и остановил.
   – Сейчас она очнется, – сказал он. – Не подходи, только хуже сделаешь.
   – Но что с ней? – не понимала я, не сводя глаз с ее ненормально побледневшего лица.
   – Лада! Не смеши меня! Будто ты не видишь, – зло проговорила Рената и уселась на диван, закинув ногу на ногу. – Она уже вампир. Так ей и надо! Если бы она отказалась сюда прийти, все было бы по-другому. Но эта дура сразу прибежала, как только я позвонила ей и позвала… голосом Ганса. Если бы она послала его, куда подальше, то осталась бы человеком. Но она сама выбрала свою судьбу. Я хотела убить ее, для начала поиграв и запугав до безумия. Но глядя на ее глупое личико, решила обратить. Пусть наслаждается вечной жизнью. И это лучшая месть.
   Я в испуге отодвинулась от Леры. Ее лицо начало претерпевать метаморфозы: побледнело до белизны, губы обескровились, глаза распахнулись. Кровь на шее исчезла, кожа стала гладкой. Вдруг Лера резко встала и тихо зарычала. Я увидела распахивающийся рот и растущие клыки. Зрачки ее больших голубых глаз расширились. Рената расхохоталась и отвесила ей звонкую оплеуху. Лера дернулась, перестала рычать и в недоумении посмотрела на Ренату.
   – Привет, подруга! – ехидно сказала та. – Ты сама напросилась. А сейчас убирайся отсюда. И чтобы на нашей территории больше не появлялась. Сама устраивайся в этой жизни, адаптируйся, как хочешь. Но не смей появляться у меня на пути. Все ясно, дурочка?
   – Это ты не смей появляться у меня на пути! – прорычала Лера.
   И я вздрогнула от явной угрозы, звучащей в ее голосе. Я привыкла видеть ее нежной милой, хоть и недалекой девушкой. И вот она на глазах превратилась в злобного монстра.
   – Пошла вон! – заорала Рената.
   – Еще встретимся… подруга, – мрачно пообещала Лера, затряслась всем телом, будто удивилась этому, застыла, глядя перед собой остановившимися глазами и исчезла.
   – Ты приобрела врага, – констатировал Грег.
   – Можно подумать, их у меня нет! – усмехнулась Рената. – Вы зачем явились?
   – Что с Гансом? – быстро спросила я.
   Рената встала и вышла из будуара. Мы отправились за ней. Она привела нас в мастерскую и кивнула на картину на мольберте.
   – Вот вам и Ганс, – угрюмо произнесла она.
   – Ты его… смыла растворителем? – дошло до меня.
   – Да. Но мне стоило большого труда заманить его в картину, а потом незаметно выскочить в реальность. Правда, мы и до этого периодически гуляли в нарисованном саду. Но после ссоры Ганс стал подозрительным. Пришлось насочинять, что я смогу его простить, все забыть и для этого лучше вновь оказаться в картине, где мы были так счастливы. И он повелся. Мы зашли внутрь полотна, двинулись вглубь сада. А когда я выскочила в студию, до него вдруг дошло, что происходит что-то не то. Видели бы вы его лицо, когда он устремился за мной. Эти выпученные глаза, раскрытый в крике рот. Я плеснула на него в последний момент. Он уже был почти на выходе из картины. Приятно было наблюдать, как этот предатель превращается в бесформенное месиво.
   Рената с силой ударила по мольберту. Холст упал. Она пнула его ногой, потом начала прыгать по нему.
   – Успокойся, прошу тебя! – сказал Грег и попытался обнять ее.
   Но она вырвалась и вновь прыгнула на остатки холста. Рената выглядела страшно, и я решила уйти. Когда оказалась в гостиной, то села на диван. Подумала, что Грегу удастся ее успокоить, но мне лучше не присутствовать при этом.
   Примерно через полчаса они появились в гостиной. Я мгновенно напряглась, но Рената выглядела на удивление мирной. Грег подошел ко мне. Я встала и сказала, что хочу вернуться домой.
   – Не бойся, Лада, я уже вполне нормально себя чувствую, – торопливо проговорила Рената. – И все правильно. Не нужно было нарушать естественный ход вещей, вот я и поплатилась за это.
   – Я рада, – ответила я. – Но хочется оказаться дома.
   – Понимаю, – тихо ответила она. – Конечно, идите. А за меня не беспокойтесь.
   – Тебя можно оставить одну? – уточнил Грег, с тревогой наблюдая за ней.
   – Уже да. Думаю, вы тоже натерпелись за последние дни и хотите побыть вдвоем. В общем, на связи!
   Когда мы вышли в холл и Грег помог мне надеть куртку, я вспомнила о зеркале.
   – Рената, у меня есть подарок, – сказала я, расстегивая сумку. – Грег, не возражаешь?
   И я достала зеркало. Грег сделал шаг ко мне, его лицо на миг приобрело обиженное выражение словно у ребенка, у которого отобрали любимую игрушку. Но он взял себя в руки, улыбнулся и кивнул.
   – Что это? – равнодушно спросила Рената, беря зеркало.
   – А ты посмотрись, – предложил Грег.
   И она глянула в отполированную бронзовую поверхность. Мне доставило удовольствие наблюдать за сменой выражений ее лица: от недоверия и удивления до восторга и восхищения.
   – Это что?! – прошептала она. – Это кто? Неужели… я?! Но я необычайно прекрасна!.. Никогда бы не подумала, что я настолько хороша собой. Это, правда, мое лицо?
   Рената вцепилась в зеркало и не сводила с него глаз.
   – Сейчас видишь, как ты красива, – заметил Грег.
   – Необыкновенно! – согласилась она. – И как я, такое совершенство, могла связаться с недостойным сопляком? Ведь я богиня!
   – Мы пошли, – сказал Грег и взял меня за руку.
   – Ладно, – кивнула она, изучая свое отражение. – А это мне навсегда? Вы не отберете? – все-таки уточнила она, когда мы уже открыли дверь.
   – Нет, не волнуйся, – ответила я. – Грегу оно не нужно, а мне тем более.
   – Ладно, – повторила она. – Буду хранить его как зеницу ока, и никогда никому не покажу. А то много найдется охотников отобрать у меня эту волшебную вещь.
   – Зеркало на самом деле уникальное, – сообщила я. – В нем отражается истинная сущность оборотней.
   – Вот даже как… Оно бесценно. Лада, я в шоке… ты такая милая…
   – Пустяки, – ответила я и улыбнулась.
   Когда мы оказались у себя в квартире, я ощутила насколько устала. Перед глазами все стояло мертвенно-бледное лицо Леры, ее распахнутый рот и торчащие острые клыки. Такой судьбы я ей не желала. Но все уже произошло, и помочь ей было нельзя.
   – И зачем только она согласилась приехать? – машинально сказала я.
   – Лера? – уточнил Грег. – Ты же все слышала. Рената заманила ее в квартиру, изменив голос. Лера решила, что это Ганс ей звонит и приглашает. А он к этому времени уже был мертв. А ты знала о таком странном способе уничтожения?
   Я кивнула и рассказала о том, как Рената вначале нарисовала Леру укушенной, а затем смыла ее растворителем. И о том, как она убила кролика в картине и какие выводы сделала. Грег выглядел удивленным. Но о смерти Ганса, как я видела, не сожалел.
   – Я так устала, что хочу сейчас поужинать и немедленно лечь спать, – заявила я.
   – Конечно, Ладушка, – ласково произнес он.
   – И вообще…, – начала я, но замолчала.
   – Говори! – подтолкнул он меня.
   – Давай уедем? По правде говоря, я не хочу никого видеть и ничего знать, хотя бы какое-то время. Я безумно устала и от твоей родни и от всех этих бесконечных проблем.
   – Ты уже завтра захочешь проведать Ренату, а я буду опять нервничать, когда ты уйдешь. Буду ждать и изнывать от тревоги. Ты ведь закончил все дела?
   Грег кивнул.
   – Я просто хочу несколько дней провести только с тобой, понимаешь?
   – Может, отправимся в деревню? – предложил он. – Завтра с утра и поедем. Этот особняк теперь официально в твоей собственности, и тебе наверняка любопытно осмотреть его. Ты была там всего один раз.
   Я внимательно на него посмотрела, но Грег выглядел невозмутимым. Я действительно была там лишь однажды. Это произошло чуть меньше года назад. Мы тогда пытались соединиться физически, но в последний момент Грег не выдержал и исчез.
   – Но что я скажу бабушке? – спросила я. – Как все объясню ей?
   – А разве это обязательно? – пожал он плечами. – Мы просто приедем. И разве мы должны что-то кому-то докладывать? Захочешь увидеть бабушку, сходишь к ней. Скажешь, что гостишь у меня, твоего законного жениха. Что в этом такого? Не захочешь навестить ее, спокойно уедешь в Москву. Особняк довольно далеко от ее дома. Твоя бабушка и не узнает. А то, что он сейчас принадлежит тебе, рассказывать необязательно. И ты можешь приезжать туда в любое время.
   – И правда, – согласилась я. – Семья в отъезде, и ты попросил присматривать за пустым домом, вот я периодически в нем и живу. Чем не объяснение? Если, конечно, начнут расспрашивать деревенские.
   – Знаешь, Лада, меня всегда забавляет эта манера соотечественников совать нос не в свои дела. И я уже давно научился просто игнорировать те вопросы, на которые не желаю отвечать. И тебе пора вести себя так же.
   В душе я была согласна, зная, что в деревне всем и до всего есть дело. Но это объяснялось обычной скукой и отсутствием каких-либо событий, и даже пропажа теленка возводилась до уровня мировой проблемы.
   Ночью я спала на удивление крепко. Видимо, психика начала расслабляться. А когда проснулась, то сразу увидела Грега. Он лежал рядом и ласково на меня смотрел. Я сонно потянулась и поцеловала его в щеку. И тут же снова закрыла глаза.
   – Который час? – пробормотала я, чувствуя, как сон вновь захватывает меня в свои убаюкивающие объятия.
   – Вообще-то уже девятый, – сообщил Грег.
   – Да? А как темно!
   – На улице снова снег, – сообщил он и притянул меня к себе.
   Я уткнулась носом ему в шею и вновь задремала. Грег не тревожил меня.
   Встали мы около одиннадцати. Грег был настроен решительно и предложил сразу выехать.
   – Дорогу, боюсь, заметет, – сказал он, когда я завтракала. – Снег так и валит.
   – Трасса у нас довольно оживленная, – ответила я, – и от Москвы не так и далеко, так что постоянно чистят. Но если настаиваешь, то можем выехать прямо сейчас. Вот только кофе допью.
   – Допей и собирайся!
   Я улыбнулась, меня забавлял его сосредоточенный вид. Я уже давно поняла, что Грега раздражают стандартные способы передвижения. Если ты можешь перелетать с места на место в виде какой-нибудь птицы или телепортировать, то многочасовое стояние в московских пробках кажется абсолютно бессмысленным.
   Когда мы выехали, снег уже прекратился. На удивление быстро пересекли МКАД, и Грег сразу прибавил скорость. Он обожал быструю езду. Джип мчался по накатанной дороге, я смотрела то в окно, то на профиль Грега. Мне казалось, что он упорно о чем-то думает и особо не следит за дорогой. Когда приблизились к деревне, Грег поехал медленнее.
   – Ну что ты решила? – поинтересовался он. – Будем к бабушке заезжать?
   – Нет! – быстро ответила я. – Начнутся охи, ахи, расспросы. Она ведь не в курсе, что мы приехали. Давай сразу к тебе.
   Грег кивнул и, не заезжая в деревню, повернул к скоплению особняков. Коттеджный поселок был с краю, от деревенских улиц его отделял довольно большой луг и глубокий овраг. Особняк Грега находился практически в лесу и был последним. Он стоял уединенно, на отшибе, и выглядел как средневековый замок. Высокая кованая ограда окружала территорию. Грег открыл ворота, загнал джип. Я выбралась из салона и с наслаждением вдохнула чистый морозный воздух.
   – Как тут хорошо! – заметила я, глядя на заснеженный лес. – И как тихо.
   – Ты можешь жить здесь, – улыбнулся Грег. – Никто тревожить тебя не будет.
   «Еще как будут, – подумала я. – Доступ для всех твоих родственников открыт в этот дом, и одна я тут ни за что не останусь».
   Грег открыл багажник и достал объемные пакеты с продуктами. По пути мы заехали в супермаркет. Он занес их в дом. Я вошла следом.
   – А тут тепло, – заметила я, снимая куртку.
   – Конечно, централизованное отопление работает всю зиму, – пояснил Грег.
   – Надо бы продукты сразу убрать в холодильник, – сказала я.
   – Хозяйничай, – улыбнулся он.
   Когда мы освободили пакеты, я решила что-нибудь приготовить. Грег мне не мешал. Он устроился в гостиной на диване. Но мне показалось странным, что он ничего не смотрит и не читает. Обычно он не любил вот так праздно проводить время. Я быстро перекусила и вернулась к нему. Грег что-то писал на листе блокнота. Но когда я вошла, засмущался и убрал блокнот в карман пиджака. Спрашивать я не стала, зная, что если он не захочет, то все равно не скажет.
   «Может, снова пытается писать стихи? – размышляла я, глядя на его опущенные ресницы, скрывающие взгляд. – Но тогда мне тем более не следует лезть с расспросами».
   Я помнила, как он пытался сочинить стихотворное поздравление ко дню рождения и что из этого вышло. Грег болезненно реагировал на такие неудачи, и я предпочитала не тревожить его. Но строки, которые я обнаружила на том смятом листке, забыть не могла: «Меж двумя мирами вставший на излом, я всегда на грани меж добром и злом…»
   Они буквально врезались мне в память. Стихи казались странными, словно это написал не он. Словно тогда случился какой-то прорыв в его сознании, внутри произошел некий перелом, и весы качнулись в сторону Света. Но Грег это интересное, на мой взгляд, стихотворение не закончил.
   – Чем займемся? – спросил он, наконец справившись со смущением.
   – Чем хочешь, – ответила я и приблизилась.
   Его глаза засияли. Меня потянуло к его приоткрывшимся губам. Мы начали целоваться и быстро дошли до состояния невыносимого возбуждения. Так долго сдерживаемая страсть дала о себе знать. Мы были одни, все недоразумения разрешились, я больше не сомневалась в его любви и была уверена, что это чувство будет длиться вечно. Поэтому полностью расслабилась и уже ни о чем не думала. Мне хотелось лишь одного – ощутить полное слияние с любимым. Других мыслей не было.
   Через какое-то время Грег подхватил меня на руки и отнес на второй этаж, где находилась его спальня. Я хорошо помнила эту комнату. Именно здесь мы уже пытались отдаться друг другу.
   Мы остановились возле кровати. Все та же картина Ренаты висела над изголовьем. На полотне мы стояли, прислонившись спинами друг к другу. Грег находился на ночной половине, а я – на дневной. Рената добавила деталь. На моей поднятой ладони сидела лазоревая бабочка. Казалось, она вот-вот взлетит. Для меня эта бабочка сразу стала олицетворением души. И мне безумно хотелось, чтобы она однажды перелетела к Грегу.
   – Люблю эту картину, – прошептала я, глядя на полотно.
   – И я, – ответил Грег, снимая пиджак и бросая его на пол.
   Его глаза не отрывались от моего лица. Я стянула свитер, расстегнула джинсы. Грег уже был полностью обнажен, но меня больше не смущала его нагота. Его тело казалось мраморной статуей прекрасного юноши, и я получала эстетического удовольствие, любуясь совершенными формами. Я освободилась от нижнего белья. Грег провел кончиками пальцев по моим плечам, затем по груди, спустился к животу. Мне стало немного щекотно, и я тихо засмеялась, поеживаясь от холода его пальцев. Улыбка сбежала с его лица, он опрокинул меня на спину. Ощутив тяжесть его прохладного тела, я не смогла сдержать стона, обхватила его за шею и прижала к себе. Его губы не отрывались от моих, жар желания сжигал меня изнутри, наши дыхания смешались…
   Когда я ощутила легкую боль проникновения, то вздрогнула, но не остановилась, а наоборот подалась ему навстречу. Ощущение солнечного счастья от полного слияния с любимым охватило меня, мир мгновенно расцветился радугой, эйфория вознесла на небеса. Грег дышал все тяжелее, его глаза были закрыты, губы налились кровью. Но он все не отпускал меня…
   – Любимый, – шептала я в его приоткрытые губы.
   – Любимая, – отвечал он.
   Но вот Грег отстранился. Его глаза были по-прежнему закрыты. Я отодвинулась на край кровати. Я знала, что сейчас произойдет, но была уверена в нем. Грег, по-прежнему не глядя на меня, вскочил с кровати и проговорил с мукой в голосе:
   – Отвернись, прошу тебя! Не смотри!
   Последнее слово он уже кричал. Я резко отвернулась к стене, натянула на себя покрывало, зажала уши и зажмурилась. Но все равно слышала, как он тяжело дышит, как рычит, а потом хрипит. И вот все стихло. Я боялась смотреть. Но скоро ощутила такой внутренний холод, такую пустоту, навалившуюся на меня, что поняла: Грега больше нет. Я откинула покрывало. Комната была пуста. Я оцепенела и даже не могла плакать. Мы так долго ждали этого, так хотели. И вот все свершилось. Я знала, что Грег в этот миг очнулся в том заброшенном доме в Москве 1923-ого года, он сейчас стоит возле качающейся петли… и помнит все.
   – Любимый! Я с тобой! – сказала я и усилием воли послала слова через пространство в далекое прошлое. – Я всегда буду с тобой…
   Я зачем-то ждала ответ. Но в комнате было тихо.
   И вдруг на картине лазоревая бабочка вспорхнула с моей ладони. Я это отчетливо увидела. Она перелетела на сторону Грега, опустилась ему на грудь. Ее яркие крылышки порхали, и от этого быстрого движения тьма размывалась вокруг них. Скоро ночь исчезла, и всю картину заливало солнце. Я не сводила глаз с бабочки. Она неожиданно вылетела из картины, покружилась надо мной и плавно опустилась на блокнот, лежащий на полу возле брошенного пиджака. И исчезла.
   Дрожащими от волнения руками я подняла блокнот. На открытом листке увидела стихотворение, написанное почерком Грега.

     Меж двумя мирами вставший на излом,
     я всегда на грани меж добром и злом.
     Я всегда на пике, там, где тьма и свет,
     я всегда в том миге, где ответа нет.
     Я всегда в том месте, где мой путь как нож,
     где проходят вместе истина и ложь,
     где границы чётки и весь мир разъят.
     между белым, черным я всегда – распят.

Ярослава Лазарева Сердце ночи

Часть первая Рената и Ганс

Часть вторая Грег и Лера

Часть третья Разлука

Ярослава Лазарева
Сердце ночи

Часть первая
Рената и Ганс

Часть вторая
Грег и Лера

Часть третья
Разлука