-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Сергей Раткевич
|
| Кровь невинных
-------
Сергей Раткевич
Кровь невинных
– А на самом деле ты должен его убить, – произносит отец. – Подойти, рывком повернуть к себе и перерезать горло.
– Убить? Горло перерезать? Но зачем? – ошарашенно выдыхаешь ты. – Разве он в чем-то виноват?
– Тебя должна обагрить невинная кровь, – отвечает отец. – Тебя… и всех остальных. Только в этом случае заклятие обретет должную силу и мы сможем быть уверены в успехе.
– Только в этом? – зачем-то переспрашиваешь ты.
– Только в этом, – непререкаемо говорит он. И добавляет: – Это твой долг, сынок. Сам посуди, ну что может значить жизнь двенадцати простолюдинов, когда решается судьба страны?
«Двенадцати… значит, они все умрут… все… должны умереть…» – проносится в твоей голове.
– Но… убить так подло… напасть неожиданно… практически ударить в спину… не дать возможности защищаться… разве так можно поступать с человеком, кем бы он ни был? – бормочешь ты, запинаясь. – Даже с простолюдином? Боги…
– Забудь о них, – обрывает отец. – Я возьму на себя этот грех. Думай о том, ради чего ты все это делаешь.
О да, ты хорошо помнишь, ради чего. Весь мир тускнеет, когда ты об этом помнишь. И все-таки…
– Но разве нельзя нормально вызвать его на поединок? – тем не менее пытаешься возразить ты. – Раз уж нельзя иначе, раз непременно нужно его убить… давай я просто вызову его на бой и убью в честном поединке?
Отец бросает на тебя недовольный взгляд, но ты не останавливаешься.
– Раз он принимал вместо меня присягу – не такой уж он теперь простолюдин. Он достоин скрестить клинок с сыном графа и честно пасть от моей руки. Разве я не прав?
– Ты прав. Но… ты сделаешь то, что я сказал, – с тяжелым вздохом отвечает отец. – Только это. Никаких поединков. Мы не можем так рисковать.
– Ты считаешь, что я не смогу его одолеть, отец? – с обидой спрашиваешь ты.
– Я считаю, что нельзя нарушать предписания мага, – отвечает он. – А маг предписывал покончить с вашими двойниками именно таким способом.
– Но это же нечестно! – само собой вырывается у тебя. – Они же ни в чем не виноваты!
Глупость, конечно, при чем здесь виноваты – не виноваты? Когда решаются судьбы целых государств, отдельно взятый человек, пусть даже и благородной крови, – песчинка в куче песка, а такие, как эти, – таких и вовсе считать никто не станет, нужны они кому…
– Они так надеялись сражаться вместе с нами! – Твой голос звучит почти жалобно. – Мы же обещали им это!
– Вот пусть и умрут с этой надеждой, – откликается отец. – Зачем их разочаровывать? Их смерть укрепит вас, когда вам придется сражаться, а они отдадут свои жизни за великое дело. Если ты помнишь, именно в этом они и клялись, вместе с вами: отдать жизнь за великое дело. Они всего лишь выполнят свою клятву. Отдадут жизнь.
– Но не так же! – восклицаешь ты.
– А почему, собственно? – спрашивает отец. – Они клялись умереть – они умрут, их жизнь не пропадет напрасно – маг об этом позаботился. Умирая, они отдадут свои жизненные силы вам. Вы станете сильнее, удачливее. Сила и удача – важные качества для заговорщиков.
– Они надеялись умереть, сражаясь, – мрачно роняешь ты.
Отец слегка морщится.
– Ни один простолюдин никогда не сможет по-настоящему сражаться. Каким бы сильным и ловким он ни был, он остается простолюдином. Воином нужно родиться. Я понимаю, что тебе нравится твой двойник, возможно, ты испытываешь к нему некую привязанность или даже какие-то дружеские чувства, но пойми, у него нет другого пути. Он должен умереть. Сегодня. Сейчас. Нет другого пути и у тебя. Ты должен пойти и убить его. Я бы с радостью взял это на себя, но… именно тебе предстоит действовать дальше. Именно тебя должна укрепить эта жертвенная кровь.
– Я бы хотел знать об этом с самого начала! – продолжаешь упорствовать ты. – Я же считал его своим соратником… оруженосцем… Я привык к нему! А теперь… за что я должен его убить?
– Хотя бы за то, что он, простолюдин, посмел принести присягу королю вместо тебя, сына графа, – отвечает лорд Лэдон, граф Донгайль, отец.
– Но ведь мы же сами приказали ему сделать это!
– Вот именно. Сами приказали, сами и накажем, – раздраженно откликается он. И, помолчав, добавляет: – А ты думал спасать свою несчастную родину в белых перчатках? Увы, сынок… не получится. Проклятый узурпатор пролил реки крови. Благородной, между прочим, крови. Взошел на трон по грудам трупов. А от тебя всего-то и требуется убить одного-единственного простолюдина. Неужто это такая большая жертва ради всеобщего блага? Ради восстановления поруганной справедливости? Ради мести ненасытному тирану и всему роду его? Не ты, а он будет виновен в смерти этих двенадцати!
Ты молчишь, ты думаешь о том, узнает ли умерший два года назад «ненасытный тиран» об этой мести. Увидит ли ее свершение твой собственный дед, переживший узурпатора всего на полгода? «Кровавая династия должна быть смыта кровью!» – шепчет он тебе из своего посмертия.
И ему совершенно не важно, чья это будет кровь, как она будет пролита и кем.
Ты отворачиваешься от деда и смотришь в глаза отцу. Долго смотришь.
«От мертвого легко отвернуться», – обиженно бурчит дед за твоей спиной, но ты не обращаешь на него внимания. Потом. У мертвых сколько угодно времени, тогда как живые…
– Пойми, мы слишком далеко зашли… – говорит твой отец и первым отводит глаза.
Он отвел взгляд, признал себя неправым, но что с того? Лучше бы он был уверен в своей правоте и продолжал смотреть. Потому что… если бы он не отводил взгляда… кто знает, быть может, что-нибудь изменилось бы… а так… а так все остается по-прежнему.
Он признает свою неправоту, но продолжает настаивать на выполнении приказа. По праву старшего, отца, графа, наконец…
– Так почему мне не сказали об этом раньше? – спрашиваешь ты. Ты уже понял, что ничего не изменить, но… глупая детская привычка спорить с неизбежным…
– Никому из вас не сказали, – глухо откликается твой отец. – Никому, понимаешь? Слишком все серьезно, чтоб доверить такое мальчишкам. Даже наложив на них заклятие молчания.
– Но заговор вы нам доверили, – безжалостно бросаешь ты. – Доверили мальчишкам…
– Заговор – дело благородное, а это… необходимая мерзость, – выдавливает из себя лорд Лэдон. – Поверь, если бы я мог… я бы все сделал сам!
Он отворачивается. Тебе больно видеть его сгорбленную спину. Где-то в глубине души ты все еще видишь его самым сильным, самым смелым и самым благородным. Ведь именно так мальчишки видят своих отцов. Ты предпочел бы взять все свои слова обратно и зарезать кого угодно, чтобы никогда этого не видеть, но… ты просто не можешь остановиться.
«Я бы все сделал сам?»
– Тем не менее честь зарезать тех, кого мы считали своими друзьями, выпала именно нам, – говоришь ты.
Отец горбится еще сильнее. Тебе вдруг кажется, что он стал меньше ростом. Это почти пугает, но… этот согбенный старик упрямо стоит на своем.
– Да. Это честь выпала именно вам, Уллайн. Так уж вышло. Любой, кому пришлось бы совершить такое, был бы несчастен. Но кто-то же должен это сделать. Это. И все остальное.
Неприятный голос, неприятный тон… горький, резкий, язвительный…
– Сделать. И быть несчастным? – вырывается у тебя.
– Это ваш долг, – отвечает он.
«А ведь мечталось, что все будет красиво…»
«Кровавая династия должна быть смыта кровью».
Один из первых ручейков тебе предстоит пролить прямо сейчас.
Рукоять клинка холодная, как могила, а лезвие острое… очень острое… достаточно одного движения. Только одного. Этот бедняга и понять-то ничего не успеет…
Он сидит и ждет своего последнего посвящения. После которого он примкнет к заговору уже с полным правом. И будет сражаться со всей возможной доблестью, защищая своего господина и сокрушая кровавую династию. Он и представить не может, чем будет для него это самое «посвящение». Оно и к лучшему, что не может.
Подобранный на улице голодный, нищий мальчишка… мальчишка, которого подбирает добрый господин граф, подбирает, чтоб воспитывать наравне с собственным сыном… мальчишка, душой и телом преданный своему господину, готовый жизнь отдать за него… если бы он только знал… лучше ему до самого конца ничего не знать. Если бы тебе довелось оказаться на его месте, ты бы предпочел не знать. Впрочем, нет, ты бы предпочел вовсе не быть. А он…
Ты стоишь и ждешь, пока рукоять согреется в твоей руке, но она остается холодной.
Ты и не думал, что это будет так трудно. Но ведь недаром же говорят: «Клятва, которую легко исполнить, не стоит потраченного на нее времени».
– Иди, – говорит отец. Поникший, усталый… непреклонный.
– А тело? – спрашиваешь ты. – Его нужно куда-нибудь… или оставить там?
– Не будет никакого тела, – отвечает он. – Кинжал магический. Все, что останется, – горсть пепла. Я сам позабочусь о том, чтоб ее убрали. Иди же! – повторяет он, и ты выходишь из дома.
Исполнить долг. Убить. Оставить от своего двойника горсть пепла. От того, кого считал своим будущим оруженосцем, соратником, кто мечтал сражаться с тобой, заслонять тебя своим телом… кто, быть может, готов был погибнуть ради тебя… что ж, ради тебя он и погибнет, вот только…
Ты идешь и думаешь о том, что случилось полвека назад. Что стало твоей жизнью с момента рождения. Как только ты смог хоть что-то понимать – тебе рассказали об этом. И наложили заклятие молчания, чтоб не сболтнул лишнего. А так хотелось похвастаться! Ну хоть кому-нибудь!
Некоторые рождаются для того, чтоб всю жизнь повиноваться, другие – для того, чтоб повелевать ими. Ты был рожден для служения. Чтобы исполнить долг. И так хотелось поделиться этим… ну, хоть с кем-нибудь. Но было нельзя. Ни с кем, кроме отца и других лордов, затеявших все это. А также их сыновей. Таких же, как ты. Рожденных для служения высшей цели.
Но высокие лорды нечасто собирались вместе, опасаясь, что их заподозрят. И еще реже ты встречался со своими будущими соратниками.
А потом появился он. И тебе объяснили, для чего он понадобился. Совсем не так объяснили. Никто не сказал тебе, что придет время и ты должен будешь его убить. Он был частью великого замысла – частью не столь значимой, но тем не менее необходимой для великой цели. С ним можно было поговорить обо всем. В том числе и о том, что вам предстояло. Заклятие молчания не связывало вас в отношении друг друга. Друг другу вы могли все рассказать о высокой цели, о долге и мести. О своих мечтах. Ты не знал, что вам предстоит на самом деле. Ты узнал только сегодня. И что с того, что ты так и не подружился с ним? Сыну графа не с руки дружить с простолюдином? Верно. Не с руки. Вот только… готов ли ты его убить? Ах, не готов? А отца ослушаться? А дело великое предать?
Ты идешь и думаешь о том, что случилось полсотни лет назад.
Тебя не было, когда все это происходило, ты еще не родился, но тебе столько раз об этом рассказывали, что ты почти воочию видишь все это.
Дворцовый пол, залитый кровью. Ее так много… свежей… еще дымящейся… и мертвых тел тоже много… их еще не успели вынести. Их вынесут, чтобы бросить собакам. Лучших из лучших, благороднейших мужей и прекраснейших дев… всех, кто состоял хоть в каком-либо родстве с королем Линниром или был ему другом, советчиком… всех.
Король… он умирал дольше других… узурпатору очень хотелось вызнать у его величества какие-то тайны… но король Линнир так ничего и не сказал, и тогда разгневанный узурпатор зарезал его лично. Священная королевская кровь выплеснулась на мрамор дворцового пола.
Кровь… кровь… много крови… невинной, благородной крови… ее куда больше, чем предстоит пролить тебе… и ведь не просто так, верно? Последний, чудом уцелевший потомок истинного короля – твой соратник по заговору. Он должен занять место своего великого деда.
Тогда, полсотни лет назад, дед ныне правящего мерзавца, коего теперь приходится называть королем, был всего лишь герцогом, вассалом короля Линнира. Маленькое, ничтожное герцогство Рэннэин ютилось в сени великого королевства Эрналь, пользуясь всеми преимуществами дружбы с сильным соседом.
И до поры до времени герцог Рэннэин вел себя как благородный лорд и истинный вассал, ничем не проявляя свою мерзостную сущность. Никто не знал, что уже тогда в его черном сердце свили свое гнездо зависть и ненависть. Что он уже замыслил предательство. Одна за другой сыпались на него королевские милости, и все менестрели королевства пели ему хвалу. Но герцог Рэннэин лишь выжидал удобного момента. Достаточно удобного, чтобы нанести смертельный удар своему сюзерену и покровителю. И такой момент настал.
В любом королевстве бывают неблагополучные времена. Случилось так, что королевская казна Эрналя почти опустела, тогда как герцог Рэннэин, наоборот, сильно разбогател. И стали роптать жители королевства Эрналь, попрекая собственного короля и невежливо указывая ему на его расторопного вассала. И даже благородные лорды роптали. Вассал же не спешил делиться невесть как нажитыми деньгами, изыскивая все новые и новые причины, чтобы отказать своему сюзерену. Тогда же случился и бунт в армии. Когда долго нет денег, солдаты всегда бунтуют. Неизвестно, поспособствовал ли герцог Рэннэин этому бунту, или же он случился сам собой, но только повел герцог себя совсем не так, как надлежит действовать верному вассалу. Вместо того чтобы выступить от имени его величества Линнира и подавить бунт, он предложил солдатам денег, если они поддержат его против короля. Кроме того, он и сам собрал немалое войско. Пользуясь тем, что удержать его было некому, он ворвался в Эрналь, с необычайной яростью принуждая всех к покорности. Благородные лорды, собрав собственные дружины, пытались оказать ему сопротивление, но он и его наемники были столь неистовы, что никто не мог устоять перед ними. Сломив сопротивление оставшихся верными королю армейских частей, узурпатор захватил столицу и дворец с королевской семьей и многими благородными лордами и леди. Он уничтожил всех. Многих – собственноручно. Герцогу Рэннэину нравилось убивать.
Одиннадцать спасшихся благородных лордов собрались тогда в замке твоего деда, решая как быть дальше, как продолжать борьбу. Все решил приезд двенадцатого лорда. Герцога Искера. Потому что кроме остатков своей дружины он привез с собой беременную от уже покойного короля юную фрейлину Альрис, которой чудом удалось бежать из дворца. А это значило, что династия еще не прервалась, и если леди Альрис родит сына… Кроме того, герцог Искер предложил план, поначалу возмутивший сторонников немедленного продолжения борьбы, но, поразмыслив, благородные лорды убедились, что герцог Искер прав.
Тогда-то и был составлен тот план, что ведет тебя и всех остальных. Маг появился несколько позже. Заговорщики долго искали такого, который бы им подошел. А тогда… обговорив все детали и условия заговора, они вернулись в столицу и присягнули новому королю, уже водрузившему на свою голову не просохшую от крови корону и вовсю раздающему чины и почести пришедшим с ним наемникам и прочим мерзавцам и предателям.
Вновь прибывших посчитали такими же. Узурпатор был очень обрадован их появлением, ведь сражаться с ними со всеми было бы нелегкой задачей даже для него. Герцоги и графы присягнули новому королю, тем самым лишая себя права на месть. В народе их тотчас прозвали лордами-предателями.
Каждый раз, когда ты слышал это, тебя возмущала отвратительная несправедливость черни. Узурпатора, искупавшегося в крови, прославившегося чудовищной жестокостью, уже через год преспокойно звали королем, а тех, кто всего лишь склонился перед неизбежным, до сих пор называют предателями. И ведь они никому не могли открыть правды!
Одним из этих великих стариков был твой дед, лорд Эльстарн, граф Донгайль. Он воспитал отца, передал ему все необходимые качества, он готовил его так же, как отец потом готовил тебя. Тогда-то они и нашли мага, сделавшего то, что должно было сделать для тебя и твоих соратников.
Когда тебе исполнилось пять лет, ты получил двойника – мальчишку, подобранного на обочине дороги, нищего бродяжку Хести. Маг заколдовал его таким образом, что он походил на тебя, словно ты смотрелся в зеркало. С этой минуты с ним обращались так же, как с тобой. Одевали так же, кормили за тем же столом, обучали, воспитывали… ему все рассказали так же, как и тебе, и маг точно так же наложил на него заклятие молчания. Только отец и маг знали, как вас различить. Только отец и маг знали, для чего двойник нужен на самом деле. До сегодняшнего дня ты тоже считал, что знаешь это.
Пришел день, и Хести принес вместо тебя присягу его величеству Ремеру, внуку покойного узурпатора. Ты, сын графа, не приносил присяги королю Ремеру, потомку кровавого мерзавца. Вместо этого ты принес присягу лорду Челлису. Единственному наследнику законного короля Линнира. Тому, кто возглавит страну, когда внук узурпатора будет свергнут.
У тебя и двенадцати твоих соратников развязаны руки. Вы не приносили вассальной клятвы. Вы – свободны. Ваши отцы и деды сплели и упрочили все нити заговора. Внук узурпатора, сам того не ведая, оказался как бы опутан незримой паутиной. Пройдет еще недолгое время, и он забьется внутри прочных жестких тенет. Это случится скоро. Очень скоро.
Но для того, чтобы это случилось, нужен еще один шаг. Тот, о котором тебе не сказали заранее. Тот, о котором ты узнал лишь сейчас. Деды и отцы все сделали для вашей победы. Ничем не побрезговали. Переступили даже через собственную честь. А ты? Неужели ты споткнешься на такой малости? Неужто твое место придется занять другому? И кому? Твоему отцу? Но ведь он давал проклятую присягу, а она – магическая. Она держит. Не дает действовать в полную силу и – самое главное – лишает удачи. Неужто весь заговор – такой долгий, трудный! – провалится из-за тебя? Из-за твоей неспособности перерезать чью-то глотку?
Ладонь, державшая рукоять клинка, вспотела. Ладонь вспотела, но рукоять все равно – холодная.
Вытираешь руку о куртку.
Еще раз.
Все. Ты пришел.
Здесь он и ждет. В этой маленькой замковой часовенке.
Войти и убить. Увидеть, как кровь выплеснется на родовой алтарь. И жить дальше. И победить. Пройти все до конца, оглянуться и понять: все, что сделано, – сделано не зря.
Все.
Даже это.
Ночь. Звезды. Кинжал в твоей руке. Долг за твоей спиной, как огромная и холодная гора. Кажется, что во всем мире не осталось ничего теплого, а рукоять кинжала сделана из камня этой горы.
Хватит об этом.
Пришло время действовать.
Отец ждет.
А где-то там, за порогом жизни, еще сильнее ждет дед.
Вперед!
//-- * * * --//
Дверь открывается совершенно бесшумно. Кто-то заранее смазал петли. Впрочем, Хести все равно не повернется. Он исполняет ритуал. Он знает, что сейчас к нему подойдешь ты и положишь руки на плечи. А за твоей спиной встанет маг, произнося слова древнего заклятия, которое сделает вас обоих вдвое сильнее и окончательно закрепит вашу связь «рыцарь – оруженосец». Хести не знает и уже не узнает, что магу нет необходимости приходить сюда, чтобы совершить свое колдовство, а ты… ты явился совсем с другой целью. Он стоит на коленях, накинув на голову капюшон плаща, стоит и ждет свершения таинства. Полумрак, словно кокон, охватывает его одинокую фигуру, а свечи горят тускло и тревожно.
Шаг… еще шаг… ровно, спокойно… так немного этих ровных и спокойных шагов… и уже ничего не изменить, и даже вспоминать, как вы когда-то в детстве вместе играли, – поздно… для всего поздно. Ты – рожден для служения. Он – для гибели. Тебя ведет долг. Его ожидает смерть.
Шаг… еще шаг…
Хватаешь за плечо, рвешь на себя, занося кинжал, и замираешь…
Потому что это совсем другое плечо.
Другое.
Эта рука никогда не знала тяжести меча. Это тело ни разу не пробовало воинских упражнений. Это вовсе не…
Ты отшагиваешь, а скрытый плащом незнакомец, вскочив и стремительно развернувшись, бросается на твой кинжал. Всем телом, силясь найти собой ускользающую смерть. Успеть умереть до того, как ты…
Ты отшатываешься, отводя оружие, и он налетает на тебя всем телом. И ты замираешь вновь, потрясенный пуще прежнего. Ты не можешь не узнать это тело. Не можешь… не можешь… Ведь это все равно что не узнать рассвет и закат, дождь и ветер, саму жизнь…
Она всегда приходила к тебе, когда ты этого хотел, отдаваясь твоей власти, покоряясь твоим ласкам, она…
Это не Хести ждал тебя в замковой часовне, чтобы пасть от твоей руки. Тебя ждала Роуни.
– Проклятье, Роуни, что ты здесь делаешь?! – с ужасом восклицаешь ты.
– Убей! – выдыхает она. Яростно, с отчаяньем: – Ты же пришел сюда убить? Ну так убей!
– Что? Что ты такое говоришь?! – ошеломленно бормочешь ты.
На миг тебя охватывает ужас. Неужто она каким-то образом оказалась посвящена в эту тайну? Но нет, этого просто не может быть! Она всего лишь увидела кинжал в твоей руке, и…
– Какая тебе разница, кого убивать, меня или Хести? – с отчаяньем вопрошает она, и ужас возвращается.
«Она знает! Знает!»
«Так что ж, и ее придется убить?»
Рукоять кинжала леденит ладонь.
– Откуда ты знаешь? – шепотом спрашиваешь ты.
– Подслушала, – откликается она. – Когда его светлость с магом сговаривался.
«И отец не заметил!»
«Убить?»
«Ее убить?!»
– И все рассказала Хести?! – спрашиваешь ты. – Зачем?!
– Я ничего ему не рассказывала! – качает головой она. – Он гордый. Если бы я рассказала, он бы решил, что это и есть его судьба. Его долг. И все равно пришел бы!
– Тогда… где он? – Ты оглядываешься по сторонам.
Никого вокруг. Никого. Лишь легкий ночной ветер шелестит в ветвях деревьев, пролезает в оконные щели да колышет горящие на жертвенном алтаре свечи.
– Я обманула его, – отвечает Роуни. – Назначила ему свидание. На берегу реки, на закате, за несколько часов до того, как он должен был идти сюда. Он пришел. Я напоила его вином с сонным зельем, а когда он уснул…
– Ты пригласила его на свидание?! – в ярости выпаливаешь ты. – Ты… ты была с ним?! С ним?!
– Уллайн, – отвечает твоя девушка. – Я спала с тобой, потому что ты этого хотел. Разве я могла сказать «нет»? Тебе? Сыну графа? А его… его я полюбила.
– Можно подумать, ты в состоянии отличить его от меня! – вырывается у тебя.
– Так я сперва и перепутала, – отвечает она, и внезапная улыбка на миг озаряет ее лицо. Всего на миг. – Думала, что это ты… а потом… научилась вас различать… и полюбила его.
– Именно его?!
– Улл, прости… ты, наверное, когда-нибудь сможешь стать таким, как он… если очень постараешься, – виновато говорит она. – Но пока…
Вот теперь и впрямь хочется ее убить. Или хотя бы ударить. Вот только… что-то останавливает. Что-то не дает это сделать.
«О боги! Да она же тут и вовсе ни при чем! – внезапно соображаешь ты. – Честь и месть, заговор и трон… при чем тут она? За что ей все это? И ведь она собиралась умереть! Пришла сюда, зная наверняка, чем это для нее закончится! Сидела, ждала удара, понимая, что еще миг, и от нее останется кучка пепла! Она же в отчаянии была из-за того, что я ее обнаружил…»
«Она готова была умереть ради любимого!»
«И этот любимый – не я!»
«А я сам… любил ли я ее?»
«К демонам это! Любил, не любил… важно совсем другое… А смог бы я вот так сидеть, зная, что меня ждет, зная, что сейчас придут и ножом по горлу, смог бы я это?! Или такой подвиг мне не по силам? Это с мечом в руке умирать хорошо и даже не страшно, а вот так вот?»
«А я собирался ее ударить. Из ревности. Ударить того, кто настолько сильнее духом, чем я сам…»
– Убей меня, – тихо просит Роуни. – Какая тебе разница, от кого останется кучка пепла?
«Вот и ответ на вопрос. Раз она считает, что я в состоянии так с ней поступить… как она может любить меня?»
– Я должен убить своего двойника, – тихо говоришь ей ты. – Пойми, это не моя прихоть. Это долг. Мне очень жаль, что ты в него влюбилась, потому что он обречен. Вот проснется он от твоего сонного зелья, люди отца его увидят и притащат ко мне… Отец хотел, чтоб все было быстро и чисто. Чтоб Хести даже понять ничего не успел.
– А ты получил бы силу для вашего дурацкого заговора, – кивает она. – Я достаточно подслушала, можешь не продолжать.
– Будет лучше всего, если ты отведешь меня туда, где он спит, – говоришь ты ей, почему-то чувствуя себя последней сволочью. – Он даже не успеет проснуться. Мне правда жаль, что так получилось, но…
Роуни внимательно смотрит на тебя и молчит.
– Я рада, что тебе хоть немного стыдно за то, что ты сейчас говоришь, – наконец произносит она, когда тишина становится невыносимо мучительной. – Мне жаль, что твой долг требует от тебя такой…
– Жестокости? – срывается с твоих губ.
Ты так торопишься вставить это слово. Ты знаешь, что она произнесет другое. И ты боишься этого слова, быть может, потому, что сам в глубине души с ней согласен. Вот только… есть ли у тебя выбор?
– Подлости, – отвечает она. С размаху, словно пощечину отвешивает. – Вот только ничего у вас с его светлостью не выйдет. Во-первых, Хести не спит где-то на берегу реки, как ты, должно быть, подумал. Я заплатила лодочнику, так что его уже несколько часов везут на лодке, а где высадят, я все равно не скажу. А во-вторых, он больше не похож на тебя. Вот абсолютно не похож! Так что никто его не узнает, можешь на это не рассчитывать.
– Как? – выпаливаешь ты.
– Ну, я, конечно, не могла купить услуги мага, снимающего столь сильное заклятие, – откликается Роуни. – Но моих скромных сбережений вполне хватило, чтобы купить у одной ведьмы некие чары, искажающие облик. Любой облик, настоящий, наведенный – без разницы. Так что вам его не поймать!
– Он сам вернется! – Ты в этом даже не сомневаешься. – Он же не знает ничего! Решит, что ты проделала с ним дурацкую шутку, из-за которой его не посвятили в оруженосцы, не скрепили магической связью с его рыцарем, то есть со мной. Вот посмотришь, не пройдет и нескольких дней…
В ее глазах на мгновение вспыхивает ужас. И тотчас меркнет.
– Я написала ему письмо, – говорит она. – И все-все про вас рассказала! Про то, какая роль на самом деле уготована ему и остальным двойникам!
– Ты думаешь, он тебе поверит?
Новый ужас в глазах.
– Я же люблю его, – отвечает она наконец. – Должен поверить. А что еще я могла для него сделать? Я написала ему, что, если он мне не поверит и надумает возвращаться, пусть сперва потихоньку проверит, жив ли еще кто-то из других двойников. Я просто не придумала, как сделать лучше…
«Я же люблю его! – зачем-то повторяешь ты ее слова. – А что еще я могла сделать?»
Роуни смотрит на тебя так, что глаза отвести хочется.
– Я так надеялась, что ты меня убьешь, – говорит она.
И ты понимаешь, что никогда не причинишь ей зла. Ни ей, ни ее Хести. И плевать на то, что ему теперь все известно, что он может поставить под угрозу весь заговор. Ты не станешь искать его, чтобы убить. Обманешь мага, солжешь отцу. Ты все равно исполнишь свой долг. Вот только никаких добавочных сил у тебя не будет. Справишься своими собственными. В конце концов, узурпатору когда-то хватило одного себя, так почему тебе не хватит?
Ты справишься.
Поможешь взойти на трон истинному королю.
– Так. Ну, вот что, Роуни… немедленно иди на кухню и принеси мне хорошую такую горсть золы, – приказываешь ты. – Только смотри, чтоб тебя никто не заметил.
– За… зачем? – выпаливает она.
– На пол посыпать. Поскольку кинжал у меня магический, вместо тела здесь должна остаться горстка пепла, – отвечаешь ты, и в ее глазах вспыхивает понимание. И благодарность. И уважение. И…
«Так вот как оно выглядит, когда женщина смотрит на тебя с любовью!» – потрясенно думаешь ты.
И завидуешь Хести. Потому что это на него она будет так смотреть всю свою жизнь. На него, а не на тебя. Что ж, наверное, он заслужил. Ты задумчиво вертишь в руке магический кинжал, его рукоять ледяная… все еще ледяная…
«Так и руку отморозить недолго», – думаешь ты, засовывая кинжал за пояс.
Роуни возвращается быстро. И сама посыпает пол.
– Я ничего не нашла, чтоб ее набрать, так принесла… – говорит Роуни, отряхивая руки.
– Хорошо, – киваешь ты. – Теперь отправляйся в мою спальню. Я приду позже. Когда доложу отцу, что выполнил свой долг. Завтра я придумаю, как тебе выбраться отсюда. Дам денег, напишу подорожную, и езжай, ищи своего Хести. А найдешь – уезжайте подальше. Лучше всего – вообще из страны.
Она кивает. И уходит.
А ты бредешь на реку и с размаху швыряешь в воду магический кинжал. Вода принимает его почти без всплеска.
«Лишь бы маг ничего не проведал».
//-- * * * --//
– Там оказалось не так уж мало пепла, – сообщаешь ты отцу.
– Ты… что-нибудь почувствовал? – с тревогой спрашивает он. – После того как… ударил?
Ты киваешь.
– Что ты почувствовал? – продолжает он.
– Почувствовал, что я прав, – отвечаешь ты.
Он светлеет лицом. Он рад. Он обнимает тебя.
– Я горжусь тобой! – шепчет он.
Он не понимает, что ты имеешь в виду нечто совершенно иное. Ты не собираешься ничего объяснять. Ты не солгал. Ты просто не сказал правды. Или… все-таки солгал? Тогда почему ты не испытываешь чувства вины? Ты не знаешь ответа. Ты не уверен, что тебе нужен ответ. Что сделано, то сделано.
А потом ты отправляешься в свою спальню, и тебя встречает Роуни. Ты ложишься с ней, как много раз до этого. И она обнимает тебя, ища губами твои губы, она хочет отблагодарить тебя. Очень хочет.
– В последний раз… – шепчет она, но ты отстраняешься.
– Я никогда не спал с чужой женой, – отвечаешь ты ей, стараясь сказать это как можно менее обидно. – И сейчас не буду. Я… я потрясен твоим мужеством, понимаешь? И раз ты, такая храбрая, выбрала его… значит, он того достоин, значит, это я, дурак, его не разглядел. И тебя – тоже. Значит, это я чего-то в этой жизни не понял. Так как же я могу посягать на его жену? Это было бы подло.
– Ты так похож на него, – откликается Роуни. – Не лицом и телом, а… как человек. На твоем месте он поступил бы так же.
– Значит, все правильно, – говоришь ты.
– Если б я могла раздвоиться, – грустно вздыхает Роуни.
– Не нужно, – отвечаешь ты. – Если бы ты осталась, я бы в тебя влюбился. На самом деле влюбился. А у меня есть долг, который я обязан выполнить. И если понадобится – пожертвовать жизнью. Если я кого-нибудь полюблю, это может ослабить мою решимость. Да и не позволят Уллайну Донгайлю взять в жены простолюдинку…
– Я… понимаю… – Она осторожно, почти неощутимо гладит тебя по голове.
– И… раз уж я вас отпускаю… поклянись, что никто ничего не узнает, – добавляешь ты. – Ни от тебя, ни от Хести.
– Клянусь, – шепчет она. – Никто никогда ничего от нас не узнает!
Вы засыпаете, обнявшись.
//-- * * * --//
– Его величество король! – возглашает придворный церемониймейстер, и ты наконец-то видишь его. Того, кого тебе предстоит когда-нибудь убить. Мальчишку на год младше тебя. Внука узурпатора, предателя и убийцы. Его величество Ремера.
Проклятый узурпатор пережил собственного сына, и трон достался его внуку. Ненадолго достался. На короткое время. До тех пор, пока ты не исполнишь свой долг.
Вместе с другими придворными ты склоняешься перед тем, кому не присягал. И вместе с тобой склоняются твои соратники. И среди них тот, что когда-нибудь станет королем по праву. Внук короля Линнира, его будущее величество Челлис.
Мальчишка, считающийся королем, нагло занимающий место его величества, милостиво кивает вам. Он не знает, что в этом зале собрались враги. Он не знает, что их много. Что они сильны. Что их поддержат. Он ничего не знает и не узнает до самого конца.
Что ж, его сторонников в этом зале тоже достаточно. Ты смотришь на мальчишку, занимающего трон, пытаясь отыскать в нем черты его ужасного деда, разглядеть в его взгляде отсвет той кровавой бойни, тех сражений, пожаров и казней. Ты ничего не находишь. Спокойны его глаза, чист и светел взгляд.
«Может ли так быть, что дед ему совсем ничего не рассказывал? – думаешь ты. – Или он лгал внуку? Искажал факты? Валил вину на короля Линнира?»
«Но разве можно спрятать столько пролитой крови? Перетолковать? Объяснить по-другому? Обвинить других?»
«Или этот… все знает? – Ты вновь бросаешь беглый взгляд на короля Ремера. – Знает – и спокоен».
«Быть может, он и сам способен залить кровью дворцовый пол? И даже не утратить при этом невозмутимости. Быть может…»
Ты смотришь на юного короля. Его легкая улыбка кажется тебе зловещей. Ты думаешь о том, что где-то уже встречал такой вот взгляд… совсем недавно встречал. Но кто мог смотреть на тебя подобным образом? Кто?
«Он же не на меня конкретно смотрит, – думаешь ты. – Он смотрит на нас на всех. Вообще на всех».
И все-таки почему его взгляд кажется таким памятным, таким знакомым?
Ты вдруг понимаешь почему. Вспоминаешь. Именно так смотрел на тебя порой твой двойник. Хести. Тот, кого ты должен был убить. Тот, кого ты отпустил живым, нарушив клятву.
У короля другое лицо и другие глаза, но взгляд… этого не может быть, но это так. Взгляд – тот же самый.
«Так не потому ли ты должен был убить своего двойника, что он и король – похожи? Не было ли это своеобразной «магической репетицией»? Не подобрал ли маг всех двойников специально, основываясь на некоем внутреннем сходстве с этим мальчишкой? Не на этом ли основывал он «повышение удачи заговора»? Убить кого-то, похожего на того, кого придется убивать потом? Не чертами лица, а какой-то внутренней сутью, чем-то неуловимым похожего? Сделать уже сделанное? И что случится теперь, когда ты не выполнил приказ? Как это отразится на ходе заговора?»
«Но разве можно было поступить по-другому? И разве не глупо со стороны отца – сначала воспитывать как рыцаря, а потом потребовать совершить бесчестный поступок?»
Ты так и не подружился со своим двойником, наверное, ты не знаешь, каков он, как человек, не знаешь и не узнаешь, но то, на что ради него пошла Роуни…
Но как же так?
Как может быть, что взгляд юного короля, потомка кровавого узурпатора, столь похож на взгляд человека, ради которого Роуни решилась пожертвовать жизнью, а ты не исполнил свой долг и солгал отцу?
Ты стоишь и смотришь, смотришь на короля, на этого мерзавца, посмевшего украсть чужой взгляд, надеть его, как свой собственный, стоишь и смотришь, пока вдруг не понимаешь с испугом, что и его величество на тебя смотрит. На сей раз – конкретно на тебя.
«Он что-то заметил? Заподозрил? Понял?»
«Быть может, он давно уже все знает?!»
«Неужто из-за меня все рухнет?»
«Или это просто оттого, что я, как дурак, на него таращился, этикет нарушая?»
Король улыбается и что-то говорит.
Не конкретно тебе, а вообще всем. Кто-то из соратников подталкивает тебя в спину, и ты приходишь в себя.
– Аудиенция закончена, – предостерегающе шепчут тебе на ухо, и ты вздрагиваешь.
– Успеешь еще насмотреться, – шепчут в другое ухо.
Ты склоняешься перед его величеством, и твои соратники склоняются вместе с тобой.
Что ж, невзирая на некое загадочное сходство, его величество Ремер вовсе не твой бывший оруженосец Хести. И ему ты ничего не должен. Внук врага – тот же враг, прирезать его вовсе не будет бесчестным поступком.
//-- * * * --//
Последние лучи заходящего солнца ложатся на алый гвардейский плащ. Ты поправляешь складку. Теперь это твое повседневное одеяние. Одеяние дворцового гвардейца. А верхушка угловой башни – место, где ты встречаешь почти половину своих закатов и рассветов.
Служба в дворцовой гвардии – достойное занятие для юных лордов. Заслужить алый, вышитый серебром плащ – мечта многих доблестных воинов. Такой плащ открывает дорогу наверх верней, чем сражения и подвиги. Впрочем, ни тебе, ни твоим соратникам ничего заслуживать не нужно. Начать свою взрослую жизнь со службы в дворцовой гвардии – законное право любого из вас. Столь древнюю традицию даже узурпатор не посмел отменить.
– Это одна из самых больших его ошибок, – шепчет тебе Челлис, твой настоящий король, тот, которому ты принес тайную присягу прежде, чем отправиться ко двору узурпатора. Сегодня вы на посту вместе.
И только для него одного – единственного из всех вас – возможна какая-то дорога наверх. По праву крови он может и должен скинуть гвардейский плащ и стать королем. Для остальных дорога наверх невозможна в принципе. Вы и так наверху. Ближайшие соратники и доверенные лица своего настоящего короля, готовые разделить с ним радости и горести, победу и смерть.
Двенадцать человек во дворце, двенадцать – среди дворцовой гвардии, двенадцать не связанных вассальной клятвой, двенадцать мстителей, которые только поджидают подходящего времени…
Оно настанет.
Скоро.
На самом деле участие в заговоре принимают, конечно же, не двенадцать человек. Гораздо больше. Деды и отцы хорошо потрудились, тонкие ниточки заговора неощутимо оплели всю страну. В любом хоть сколько-нибудь значимом месте у заговорщиков есть свои люди. В нужное время приходят и подсказка, и помощь, и просто доброе слово, ободряющее в нужный момент.
– Клянусь хранить жизнь, честь и достоинство своего государя! – негромко откликаешься ты, повторяя слова из клятвы гвардейца.
Твой законный государь улыбается.
Когда вы все хором приносили эту клятву, никому даже лгать не пришлось, просто вы имели в виду совсем другого государя. Его величество Челлиса.
А то, что перед вами, кроме капитана гвардии, торчал столбом коронованный внук узурпатора, этот сопляк Ремер… ему-то и впрямь казалось, что в вашем лице он обрел верных защитников.
Что ж, он будет сильно удивлен. А вот разочароваться вряд ли успеет. Разве что испугаться. Но это уже его дело.
Один лишь его величество Челлис не приносил клятвы в тот день. Не мог же он клясться самому себе. Поэтому он просто открывал рот и шевелил губами. Поскольку клялись вы хором, этого никто не заметил. Так что ни одна из клятв ни к чему вас не обязывает, и, как только тайный совет двенадцати лордов решит, что час настал, их дети ни перед чем не остановятся.
Ты не можешь склониться перед своим государем так, как того требует долг, – было бы весьма странно, если бы один часовой поклонился другому, словно королю. Здесь и сейчас вас вряд ли кто-то увидит, но рисковать… Вместо этого ты бросаешь на него взгляд, а потом медленно прикрываешь глаза, что равнозначно долгому, глубокому поклону. Твой законный государь сам придумал эту уловку, и тебе она очень нравится. Он вновь улыбается, и ты улыбаешься в ответ.
Но даже ему ты никогда не расскажешь о том, что произошло с тобой в старой часовне отцовского замка около года назад.
//-- * * * --//
Твоя новая жизнь состоит не только из суровых гвардейских будней. Светские развлечения тоже имеют место. А как же иначе? Ты, конечно, всего лишь рядовой гвардеец, пока длится твое обучение, но ты еще и сын графа Донгайля. А это значит, что двери почти всех столичных домов открыты перед тобой. Ты волен сам выбирать, на какие балы и празднества ты отправишься, а какими можешь пренебречь. Учитывая, разумеется, тот факт, что, принимая приглашения, ты совершенно не обязательно обзаводишься друзьями и союзниками, а вот пренебрегая какими-то другими, обязательно заводишь себе недоброжелателей и врагов.
Даже если бы ты не служил в гвардии и не принимал участия в заговоре, если бы ты всего лишь таскался с бала на бал… по сравнению с твоим прежним бытием столичная жизнь кажется стремительным ураганом, который захватил тебя в свои сверкающие объятия и тащит куда-то, совершенно не интересуясь, что ты по этому поводу думаешь.
И на всех этих балах столько хорошеньких женщин и девушек… совсем еще юных, невинных, и таких, что смыслят в тонкой любовной науке побольше тебя и очень даже не прочь поделиться знаниями с молоденьким гвардейцем, если, конечно, он проявит достаточно пыла и хоть немного изящества и остроумия.
Как раз возвращаясь после нежного прощания с очередной возлюбленной, ты и сталкиваешься со своим прошлым. С прошлым, о котором успел позабыть за всей этой суетой и блеском, вот только оно о тебе не забыло.
– Вот и ты…
Он появляется из ночной темноты. Внезапно выныривает из переулка, мимо которого ты беспечно намеревался пройти.
Маг.
Тот самый, что когда-то создал двойников для тебя и твоих соратников. Тот, что потом приказал вам убить их. Тот, чьего приказа ты не исполнил.
Ты стоишь, с ужасом глядя на мага, каким-то шестым чувством понимая, что ему все известно.
– Ты не обагрен невинной кровью, – говорит маг.
У него пустые, тусклые глаза, а тело, скрытое дорожным плащом, кажется уродливо-бесформенным. Ночь вокруг него гуще и черней, ночь вокруг него кажется уродливыми лохмотьями темноты, которые словно бы тянутся к тебе…
– Ты не принес жертву, – говорит маг.
«Роуни! Хести! – думаешь ты. – Этот гад не должен до них добраться!»
– Я… принес… – одними губами шепчешь ты.
Лохмотья темноты почти добрались до тебя. Ледяной ужас хватает за горло.
– Вот что я недавно нашел в реке, – говорит маг.
В его руке кинжал. Тот самый кинжал. Его глаза смотрят на тебя с угрозой, почти с ненавистью. Сейчас он совсем не похож на человека, нанятого когда-то старшими заговорщиками, подчиненного, услужливого… Он смотрит на тебя так, словно это он облечен властью. Словно вправе сам покарать тебя за твой проступок. Словно это он все решает.
Мыслей нет. Все мысли куда-то исчезли, прихватив с собой страх. Ты замечаешь, как глаза мага разгораются колдовским огнем, и внезапно бросаешься к нему. Маг даже понять ничего не успевает. Ему, привыкшему, что он сильней любого воина, просто в голову не приходит, что если кого-то с самого детства учат убивать, то у него это через какое-то время начинает получаться очень быстро. И даже еще быстрей. Маг шутя остановил бы тебя заклятием, вот только на его произнесение требуется хоть какое-то время. Именно этого времени ты ему и не даешь. Выхватываешь из его руки кинжал и коротко, без замаха вонзаешь в сердце. Маг странно вздрагивает, что-то толкает тебя в руку… а в следующий миг ты с изумлением смотришь, как тело мага рассыпается пеплом.
«А вот и невинная кровь! – мелькает у тебя в голове. – Впрочем, какая же она невинная?»
Седые бабочки пепла медленно опускаются на землю в свете луны. Тонкой струйкой золы осыпается на землю кинжал, рукоять, щекоча кожу, исчезает из ладони.
Ты ошеломленно замираешь. Это даже красиво – такая смерть.
– Отлично! – раздается за твоей спиной знакомый голос.
Ты вздрагиваешь и поворачиваешься.
– Я сам собирался его прикончить, но так даже лучше! – замечает твой сюзерен. – Ты лучший боец среди всех нас, лорд Уллайн! Подумать только, ты справился даже с магом!
Ты ошеломленно молчишь. Твой сюзерен явно не считает тебя изменником. Но почему? Ведь ты убил мага, наставлявшего всех вас, мага, нанятого старшими членами заговора.
– Боюсь, нашим родителям не очень-то это понравится, – негромко замечаешь ты, глядя на то, как легкий ветер разносит пепел.
– Ерунда, – откликается лорд Челлис. – За все теперь отвечаем мы. Это наше время, нам и решать. А этот… он свое выполнил. Если бы не ты, я сам убил бы его. Он зарвался. Начал слишком много о себе понимать. Решил, что без него не обойтись. Мерзавец посмел воображать, будто может руководить мной! Кстати, как тебе удалось с ним такое сотворить? Или ты тоже маг?
Твой сюзерен смотрит на тебя с неподдельным интересом.
Ты качаешь головой.
– У него в руке был магический кинжал, – говоришь ты. – Он… угрожал мне. Пришлось защищаться. Я вырвал у него кинжал и воткнул ему в сердце.
«Вот так. Даже лгать не нужно. Просто кое о чем промолчать».
– Он угрожал тебе?! – удивленно интересуется сюзерен. – Что ж, значит, ты и вовсе ни в чем не виновен. Какой-то несчастный маг посмел угрожать моей правой руке? Я-то думал, он всего лишь перестал быть полезен. Стал путаться под ногами. А он попытался убить одного из нас! Предатель! И ты еще опасаешься, что нашим родителям что-то не понравится?! Нас всего-то двенадцать! А таких, как этот, можно нанять хоть десяток. Если понадобится. Думаю – уже не нужно.
– Не нужно? – переспрашиваешь ты.
– Ну, видишь ли… – Твой сюзерен внимательно на тебя смотрит, словно раздумывая, сказать или нет. Потом решается: – Я и сам немного маг. А после того как стащил у этого типа книгу с настоящими заклинаниями – мне только немного времени надо на освоение, а там увидишь… я потому, собственно, и собирался его прикончить. Явился он ко мне, и ну из себя старшего строить. Советы давать. А я как увидел у него эту книгу, так и понял, что она должна стать моей во что бы то ни стало. И пока он тебя искать отправился, я взял его книгу, быстренько освоил парочку смертельных заклятий и пошел за ним следом. Ну, да ты и сам справился…
Сюзерен улыбается.
– Ты представить себе не можешь, как я доволен тем, что заполучил эту проклятую книгу, – доверительно сообщает он. – А ты теперь – моя правая рука. Заслужил.
Ты отвешиваешь ему полный дворцовый поклон, такой, как положено. Склоняешься перед ним, как перед своим государем, коим он и является на самом деле. Здесь, на ночной пустынной улице, ты можешь себе это позволить.
Чего ты не можешь, так это понять, за что твой сюзерен тебя так возвысил. Неужто только за то, что ты одним ударом кинжал в сердце сумел вогнать? Так ведь никакой особой хитрости в этом нет. Тебя с детства этому учили. И его – тоже. И остальных заговорщиков. Пока прочих юных лордов учили сражаться, вас учили убивать. А то, что ты выучился получше прочих, – так вышло. Вряд ли это твоя заслуга, тем более достойная такой высокой награды. Но с его величеством не спорят, верно? А уж когда он изволит награждать, спорить и вовсе глупо. Тем более что награда пока чисто символическая. Твоему сюзерену еще только предстоит стать королем.
– Теперь бы еще подумать, куда смертоносные заклятия девать, – говорит твой сюзерен, предъявляя тебе пальцы обеих рук, сложенные особым образом.
Ты растерянно молчишь.
«Да быть того не может, чтобы…»
– Кроме нас двоих, тут никого нет, – замечает он и ухмыляется.
Ты в немом изумлении смотришь на него. На его пальцы, которые слегка светятся.
– Жалко потратить их просто так, – продолжает ухмыляться он. – Я так старательно их плел.
«Назначить правой рукой… и тут же – убить?» – молнией проносится у тебя в голове.
– Испугался, – довольно констатирует твой сюзерен. – Это хорошо. Меня надо бояться. А больше – никого.
Он поворачивается к тебе спиной, вытягивая свою правую руку в сторону ближайшей изгороди. С его пальцев срывается трещащее нечто, срывается и, попав в изгородь, разносит ее вдребезги. Второе заклятие разрушает изгородь окончательно.
– Я пошутил, – оборачиваясь к тебе, говорит твой сюзерен.
– Э… да, государь, – откликаешься ты.
А потом в немом изумлении смотришь, как обломки изгороди начинают шевелиться, посверкивая остатками заклятий, как они медленно сползаются в кучку, обрастают мехом, встряхиваются и превращаются в небольшую собачку.
Ты так потрясен, что и слова вымолвить не успеваешь. Тем временем иссиня-черная, с красновато светящимися прожилками на шкуре собачка молча подскакивает к твоему сюзерену и кусает его за левую ягодицу.
– Уй! – взвывает он, оборачиваясь.
– Р-р-р! – откликается собачка и бросается наутек.
– Убей ее! – выпаливает твой сюзерен, но собачка, отбежав на небольшое расстояние, просто-напросто тает в воздухе. Напоследок она показывает вам обоим язык. Впрочем, быть может, тебе это только кажется.
– Что это было? – изумленно спрашиваешь ты.
– Что-то я перепутал с этими заклятиями, – отвечает твой сюзерен. – Потренироваться надо. Хорошо еще, что так все обошлось.
Он потирает пострадавшую ягодицу.
– Этого не было, – говорит он тебе.
– Разумеется, не было, государь, – послушно киваешь ты.
//-- * * * --//
– Я убью его сам! – говорит твой истинный государь и повелитель. – Как его дед убил моего деда! Невинная кровь моего великого предка вопиет о мщении!
– Да будет так! – произносишь ты вместе с остальными. – Да будет так!
Это случится сегодня.
Скоро.
Почти сейчас.
Алые плащи в темноте кажутся черными. Двенадцать человек, словно двенадцать демонов смерти, крадутся в дворцовую библиотеку. Именно там любит по вечерам бывать его беззаконное величество король Ремер. Именно там он и умрет. Двенадцать человек, поклявшихся до последней капли крови защищать короля, явятся, чтоб забрать его жизнь, потому что он не имеет на нее права. Потому что он не должен жить и быть королем. Потому что он внук узурпатора, предателя и убийцы. Этого – достаточно. Убивают и за меньшее.
Коридоры пусты, об этом позаботились сторонники заговора. Почти все верные нынешнему королю люди под разными предлогами убраны из столицы, и даже войска находятся на марше. Не потому, что случилась война, просто любая армия время от времени устраивает войсковые учения. Вот пока они их устраивают, вам и нужно успеть.
– Чего тут не успеть? – усмехнулся твой повелитель. – Двенадцать человек не справятся с одним? Смешно.
И в самом деле смешно. Двенадцать на одного… И даже если кто-то прибежит – путь отхода просчитан заранее, и уж один из двенадцати – тот, кто действительно важен для дальнейшей судьбы государства! – всегда успеет уйти. Остальные почтут за честь погибнуть, прикрывая отход своего законного государя. Ну а потом подтянутся верные заговору войска, подойдут двенадцать лордов со своими дружинами… Все закончится раньше, чем кто-то что-то поймет. А после смерти короля Ремера у его сторонников не останется никакой надежды. Самые разумные тотчас присягнут новому государю точно так же, как их деды присягали узурпатору, а те, кто откажется… Двенадцать лордов не будут милостивы. Они не для того столько времени ждали, терпели и склонялись перед врагом, чтобы вновь потерять все.
Неслышные, едва осязаемые шаги… почти все факелы в этом коридоре погашены, а тот, кто отвечал за них, спит сладким сном и не проснется раньше утра.
Полумрак.
Тишина.
Дверь в библиотеку открывается бесшумно, словно во сне. Ты выхватываешь кинжал и вслед за своим королем шагаешь внутрь. Туда, где, освещенный светом единственной свечи, склонившись над книгой, сидит внук узурпатора и убийцы. Тот, чье время на этой земле подошло к концу.
«Я сам!» – властно звучит голос в твоей голове, и ты, как никогда отчетливо, ощущаешь, что твой законный государь не просто воин и твой повелитель, но еще и маг. Достаточно сильный, чтоб отдавать мысленные приказы своим соратникам.
Он делает длинный скользящий шаг, а ты, вместе с остальными, останавливаешься и смотришь на него с любовью и гордостью.
Он прекрасен сейчас – само воплощение возмездия. Он совершенен. Согнувшийся над книгой мальчишка ни в какое сравнение с ним не идет.
Ты внезапно понимаешь, что это мгновение, возможно, вершина всей твоей жизни. И что бы ни случилось дальше – никто не отберет у тебя этого прекрасного мига. И если что-то пойдет не так – ты будешь счастлив умереть, до последней капли крови защищая своего короля. Заслоняя его своим телом.
Почему-то вдруг вспоминается Роуни. Вспоминается так явственно, словно она и впрямь возникает тут. Если бы она и впрямь могла все это увидеть… она бросается наперерез твоему государю, твоему государю, занесшему кинжал неотвратимой мести… она заслоняет собой мальчишку с книгой! Внука узурпатора, предателя и убийцы!
Ты вздрагиваешь. Тебе кажется, что все это и впрямь случилось.
«Боги! Почему?!»
Додумать ты не успеваешь. Кинжал в руке твоего государя стремительно идет вниз. Ты вздрагиваешь еще раз, когда он насквозь прошивает тело Роуни, и она исчезает. Короткий стон – и мальчишка утыкается носом в свою книгу. Ему никогда уже не удастся ее дочитать.
– Сделано! – с торжеством шепчет твой государь, после чего, ухватив врага за волосы, поднимает его, дабы убедиться, что внук узурпатора и в самом деле мертв. И вдруг с проклятьем отшвыривает мертвеца в сторону, и тот тяжело валится на пол.
– Что такое? Что случилось, государь?
– Не тот! – рвано выдыхает твой король.
– Не тот? – потрясенно переспрашиваешь ты. – Но…
– Как это возможно? – шепотом восклицает лорд Эфайль, сын герцога Мерганто.
– А кто же это? – чуть испуганно интересуется лорд Арвес, сын графа Шерда.
Остальные начинают озираться по сторонам. Ты почти физически ощущаешь, как растет напряжение.
– Слуга какой-то, – раздраженно шипит государь Челлис.
– Слуга? Но он же книгу читал… – растерянно бормочет еще кто-то.
– Читал! – злится твой государь. – Можешь себе представить, среди слуг тоже встречаются грамотные!
– Но это же… королевская библиотека… как он посмел? – робко высказывается еще кто-то.
– Я не настолько сведущ в некромантии, чтобы задать ему этот вопрос! – рычит лорд Челлис. – Да и не все ли равно! Уходим!
– А тело? – спрашиваешь ты.
– Тело? – Твой государь озадаченно смотрит на распростертого на полу несчастного слугу, ставшего жертвой собственного образования. – Тело я сейчас…
Ты видишь, как плетет заклятие твой государь, как ритмично шевелятся его пальцы, выплетая замысловатые фигуры, как истекает из его глаз синее пламя и медленно съеживается, словно бы сгорая, мертвое тело, как вслед за телом исчезает окровавленная книга и пролитая на пол кровь.
– Вот так, лорды, – говорит твой государь. – А теперь уходим. Возвращаемся на свои посты.
Королевская гвардия вновь бдительно бережет покой его величества. Красные плащи строго чернеют во тьме на страх любым врагам. А слуга… что такое слуга? Он и сбежать мог. Украл чего, напроказил… мало ли? Кого это интересует? Гвардия беглой прислугой не интересуется. У нее поважнее дела есть.
Ты вновь занимаешь свой пост на угловой башне, рядом со своим настоящим королем. Он бросает на тебя короткий взгляд и отворачивается.
– Я еще узнаю, кто нас предал, – негромко говорит он.
А ты с великим горем думаешь, что уже никогда не сможешь им восхищаться, как прежде. Потому что никогда не забудешь, как его кинжал пронзил тело той, которую ты любил.
«Ведь любил же, на самом-то деле! – думаешь ты слегка растерянно. – Сын графа… какую-то простолюдинку… а что поделаешь?»
«А теперь он убил ее», – искоса глядя на своего сюзерена, думаешь ты.
«Но этого же не было!» – тотчас возражаешь ты самому себе.
«А если бы было… думаешь, он бы остановился? Даже если бы ты его попросил?»
«А ты посмел бы его об этом просить? Поставил бы свою дурацкую любовь выше чести? Выше служения своему государю?!»
«Я бы никогда так не поступил! – клянешься ты самому себе. – Я бы остался верен государю и своему слову!»
А перед глазами все та же картина. Вновь и вновь Роуни заслоняет своим телом склонившегося над книгой мальчишку. Вновь и вновь падает от удара кинжалом. И что-то в глубине твоей души истошно кричит от горя и отчаянья. Кричит даже тогда, когда ты зажимаешь ему рот.
– Как дела, юные лорды? – Капитан королевской гвардии лично обходит посты.
– Отлично, господин капитан! – откликается твой сюзерен.
Ты молчишь. Твой голос может выдать тебя. Твой капитан и твой король могут почувствовать, заподозрить, догадаться… ты не знаешь, которое из двух разоблачений окажется страшнее.
//-- * * * --//
Это совсем другая ночь… другая… вот только почему она кажется тою же самой? Почему кажется, что все события повторяются один в один? Почему тошно от предчувствия, что эта проклятая ночь закончится точно так же? Еще одной безвинной жертвой?
Все тот же полутемный коридор, все те же двенадцать теней в красных, кажущихся черными плащах… ты – одна из этих теней, твой шаг не слышен, твоя цель – все та же. Ты ничего не в силах изменить… ничего!
«Уж сегодня-то он точно должен прийти!»
Его беззаконное величество не изволило тогда посетить библиотеку просто потому, что раньше времени спать завалилось.
«Он придет! Придет! – истошно надеешься ты. – Мы убьем того, кого нужно!»
Тишина, полумрак, безысходность. Глаза Роуни. Ее дыхание рядом.
«Я схожу с ума?»
Дверь в библиотеку вновь открывается совершенно бесшумно. Так же, как и тогда. Ты так надеешься, что она хоть немного скрипнет. Скрипнет, разорвет этим звуком тягучую безысходность этой повторяющейся ночи. Но дверь не скрипит. Так же, как и тогда, она безмолвно подается внутрь, и твои соратники один за другим ныряют в бездонный жуткий провал.
В библиотеке никого нет.
Пусто.
Ты облегченно вздыхаешь. Пуще засады и предательства ты опасался вновь увидеть несчастного мальчишку в плаще, склонившегося над книгой. И рядом с тобой так же облегченно вздыхает Роуни. Роуни, которой здесь нет и быть не может. Она сейчас далеко, вместе со своим Хести. Они уже спят, наверное, или… не спят. Им хорошо. И тебе, как ни странно, тоже. Потому что никакого мальчишки с книгой нет, а значит, сегодня он не умрет. И Роуни не умрет тоже. Ей не придется заслонять своим телом этого недотепу с книгой еще раз, твой сюзерен не убьет ее. Она будет жить долго и счастливо. И любить своего Хести, которого точно так же закрыла своим телом от тебя. Вот только ты сумел остановиться, а твой сюзерен – нет. А ведь мог и ты не остановиться… Мог не успеть… и стать таким же… как он.
Мысль о том, что ты мог уподобиться твоему законному государю, приводит тебя в ужас. И вовсе не потому, что ты посмел себя с ним сравнить. Совсем по другой причине. Когда до тебя доходит по какой – ты приходишь в ужас повторно.
«Уллайн, как же это вышло, что ты ненавидишь своего законного короля?!»
«Ведь ты же любишь его… ведь он же самый сильный, самый смелый, самый достойный… древняя кровь… единственная уцелевшая веточка великого рода… как же так вышло?»
«Он ведь не убивал Роуни… не убивал… ты сам это придумал… ты сам так увидел… при чем тут он?!»
Можно говорить и думать что угодно, убеждать себя любыми словами, можно попытаться обмануть себя… но никуда не деться от той ненависти, что, словно кинжал, ушла глубоко под сердце.
– Проклятье! – шипит твой государь. – Он должен быть здесь! Он пошел сюда!
Все лихорадочно оглядываются по сторонам, ты чувствуешь, как нарастает тревога, передаваясь от одного к другому. Все твои мысли рассыпаются прахом, когда внезапно вновь открывается дверь. Она открывается совершенно бесшумно, но, когда нервы напряжены до предела, достаточно легкого дуновения ветерка.
«Он!» – мелькает в твоей голове.
Щуплая фигурка шагает внутрь, и Арвес, сын графа Шерда, наносит стремительный удар кинжалом.
Болезненный стон, щуплая фигура медленно оседает, цепляясь за дверной косяк.
– Безмозглый идиот! – шепотом кричит твой государь.
В слабом свете факела, горящего в коридоре, отчетливо видно лицо умирающего.
И это – не король.
Это вообще свой. Один из тех незаметных участников заговора, что постоянно снабжают тебя и твоих соратников информацией.
– Я… только сказать… – через силу шепчет он. – Король… он… он пошел…
– Куда? Куда пошла эта сволочь?! Говори же! – Растолкав остальных, твой сюзерен нагибается к умирающему и, ухватив его за плечи, встряхивает. – Говори!!!
Умирающий открывает рот, но вместо ответа изо рта выбегает ручеек крови. Глаза стекленеют, по ним не прочесть ответа. Вцепившись в твое плечо, рыдает Роуни, Роуни, которой здесь нет и быть не может, и ты понимаешь, что ошибся… все-таки это та же самая ночь.
Твой государь с размаху бьет мертвеца по лицу и медленно поворачивается к вам. Поворачивается и смотрит на лорда Арвеса.
– Государь! – шепотом вскрикивает тот, падая на колени. – Смилуйтесь! Я – не хотел! Это случайно… это…
– Только ради твоей младшей сестры, лорд Арвес, – шипит твой сюзерен.
Что ж, ни для кого из твоих соратников не секрет, кто станет королевой, когда истинный король, потомок короля Линнира взойдет на трон своих предков.
– Когда я стану королем, я повелю учредить Орден Женской Юбки! – гневно сулит будущий властитель. – Его будут получать те, кого от справедливого гнева и возмездия короля спасет женщина! Мне кажется, ты его возглавишь, лорд Арвес!
«Но разве это правильно, что от справедливого гнева и возмездия можно будет спастись? Да еще и таким путем?» – думаешь ты.
Раньше ты бы непременно спросил своего сюзерена об этом. Теперь – молчишь. И дело не в том, что здесь и сейчас – не место и не время. Ты просто боишься услышать ответ. Так боишься, что в глазах темнеет.
Оказывается, это очень страшно – ненавидеть своего вождя. Страшно не за себя – за то дело, коему вы оба служите. Ведь если он достоин твоей ненависти, не значит ли это, что он не достоин занимать то место, которое занимает? А если он недостоин… тогда все напрасно. Терпение… жертвы… подвиги… многолетнее ожидание отцов и дедов… Если он недостоин – всему конец. Потому что другого короля нет и быть не может!
«Не может быть, чтоб отцы и деды так его проглядели! – с надеждой думаешь ты. – Это я чего-то не понимаю!»
«Все из-за этой простолюдинки, посмевшей предпочесть мне уличного оборвыша!»
Роуни вздрагивает от этой злой мысли, но не уходит. Ты по-прежнему чувствуешь ее руку на своем плече.
– Встань, лорд Арвес! Ты прощен! – коротко бросает твой сюзерен. – Сейчас я избавлюсь от трупа и…
Он поворачивается к мертвецу, воздевает руки… и в этот миг в полной тишине вдруг отчетливо слышатся чьи-то чужие шаги.
Они приближаются.
– Проклятье!
На краткий миг все замирают в растерянности. Ты догадываешься первым.
– Сюда, государь! – шепчешь ты, увлекая своего сюзерена во мрак библиотеки. Дальше… дальше… туда, где за книжными стеллажами лежит тьма. Соратники поспешают за вами.
– Тише вы! – приказывает твой сюзерен.
Шаги снаружи становятся слышней. Замирают на миг. Слышится испуганный возглас. Шаги начинают быстро удаляться. Кто-то спотыкается, вскрикивает еще раз и переходит на бег.
– Отлично! – зло говорит потомок истинного короля. – И что теперь делать? Что-то прятать уже поздно! Сейчас сюда сбежится охрана!
Ты смотришь на него и внезапно понимаешь, что он – свой. И это неважно, что ты его ненавидишь. Он – свой. А те, кто сейчас сбегутся на мертвое тело, – чужие. Может, они даже замечательные и благородные, но – чужие. А своих чужим не отдают!
– Но… мы ведь тоже охрана, государь! – говоришь ты.
И твой король мигом понимает, что ты имеешь в виду.
– Кто отвечает за этот участок? – спрашивает он.
– Я, государь, – обреченно откликается Арвес, сын графа Шерда, по несчастной случайности заколовший своего.
– Бегом к капитану Блавиру! Доложишь ему, что обнаружил мертвое тело.
– Да, государь, – отвечает Арвес.
– Веди себя как обычно, – приказывает твой сюзерен. – Не то заподозрит. Твоя задача – не сознаться в этом дурацком убийстве, а сообщить о том, что нашел тело, ясно?
– Да, государь, – повеселев, откликается Арвес, направляясь к выходу.
– Кинжал отдай! – приказывает твой сюзерен. – Я подумаю, кому его подбросить. А теперь все – по своим постам! И живо, пока нас здесь не застали!
Ночь, мрак, шорох плащей, далекие взволнованные голоса…
//-- * * * --//
– Сейчас я отведу тебя к капитану гвардии, и ты сознаешься, – говорит твой сюзерен своему слуге. – Скажешь, что это ты убил мальчишку. Скажешь, приревновал его к какой-нибудь девке. Приревновал и убил. Вы поссорились, все такое… у него оказался нож… ты перехватил, отобрал, а потом поддался гневу. Теперь, когда гнев прошел, сообразил, что натворил, и решил во всем сознаться мне, ясно?
– Но, господин… – Слуга со страхом смотрит на лорда Челлиса.
– Молчи, – властно обрывает его лорд. – Делай, как сказано, и я тебя вытащу. Или ты не доверяешь своему господину?
В глазах слуги кромешный ужас.
– Не доверяешь, – почти ласково произносит лорд Челлис, и слуга валится на колени.
– Господин!
– Думаешь, что это не в моей власти.
– Господин, умоляю… не надо!
– Не веришь в мои способности мага.
– Господин…
– В мой несравненный ум.
– Пожалуйста… ну пожалуйста… пощадите…
Твой сюзерен морщится и делает короткий жест перед лицом слуги. Словно бы перебирает пальцами нечто незримое, висящее в воздухе.
Слуга тотчас замолкает. Взгляд его на миг затуманивается, потом проясняется вновь.
– Так ты понял, что нужно сделать? – интересуется твой сюзерен.
– Да, господин, – откликается его слуга.
– Запомнил?
– Да, господин.
– Лорд Уллайн, я сейчас приду, – оборачиваясь к тебе, бросает твой сюзерен. – Только отведу этого посмевшего усомниться во мне труса куда следует и приду.
Ты смотришь им вслед. Магу и его жертве. И думаешь, что тоже сомневаешься в несравненном уме своего сюзерена. Нет, как маг он и впрямь силен, удается же ему как-то вытворять все это под носом у дворцовых магов и оставаться не пойманным. А вот насчет несравненного ума… Этот несравненный умник так и не смог никому подсунуть окровавленный кинжал. И магия не помогла. «Слишком много людей, мне не справиться со всеми сразу!» – заявил он после нескольких бесплодных попыток проникнуть в чужие покои, когда вас едва не застигли. «Да и придворные маги могут почуять», – недовольно добавляет он, глядя на тебя так, словно это ты развел во дворце всяких посторонних магов, мешающих твоему сюзерену колдовать. Зато некоторые его идеи о том, кому надлежит подсунуть орудие убийства… вот больше заняться нечем канцлеру его величества, как слуг кинжалами убивать! Да и капитану гвардии – тоже. Хорошо, хоть удалось объяснить этому умнику, что сильных врагов таким образом скомпрометировать нельзя, а вот насторожить их… Что им стоит немного подумать и пригласить для расследования мага получше?
А то, что случилось потом, было неприятней всего. Оставшись с орудием убийства, которое вот-вот начнут искать дворцовые маги, не зная, кому его можно подсунуть и куда вообще деть, твой гордый и отважный сюзерен, потомок древнего королевского рода…
«Хорошо, что, кроме меня, этого никто не видит», – думал ты, глядя в это серое от страха лицо, бессмысленные глаза и трясущиеся губы.
Трус.
Тот, кого ты и остальные твои соратники готовы не щадя своих жизней посадить на престол, – трус. Обыкновенный жалкий трус.
И когда вошел этот несчастный, его слуга… когда глаза твоего сюзерена внезапно вспыхнули и лицо мигом преобразилось… в один миг он превратился из умирающей от ужаса загнанной жертвы в безжалостного, уверенного в себе хищника.
Ты ни на миг не сомневаешься, что он не станет спасать своего слугу.
«Он и вообще никого спасать не станет», – смятенно думаешь ты.
«Так нужен ли нам такой король?»
«А разве у нас есть другой?»
Ты стоишь, окруженный отчаяньем, и бремя несуществующего выбора наваливается на тебя могильной плитой.
«Дед, а дед, что ж вы такое натворили?!»
– А нам теперь что делать? – шепчешь ты в пустоту, но пустота не отвечает.
И дед молчит. Наверное, правым себя считает.
//-- * * * --//
Ты не можешь уснуть. Вот совершенно не можешь.
Ты лежишь и мысленно сравниваешь двух человек. Нынешнего короля и того, кто станет править, когда заговор увенчается успехом. Уже одно то, что ты их сравниваешь, и сравниваешь всерьез, приводит тебя в ужас. Еще недавно ты и подумать бы ни о чем таком не посмел. Твой сюзерен был для тебя всем. Целью твоей жизни и венцом твоего служения. Вот только… тогда ты не знал его так хорошо, как знаешь сейчас. Тебе не приходилось служить с ним в одной роте, вместе стоять в карауле, рисковать жизнью, пытаясь осуществить заговор против короля… ты его просто не знал как следует, своего сюзерена. Ты его себе, можно сказать, придумал в своих мальчишеских фантазиях. Теперь ты знаешь, каков он. Слишком хорошо знаешь.
Если во главе честного и благородного дела стоит мерзавец – это дело обречено, не так ли? Но разве из этого следует, что нужно вовсе отказаться от самого дела? От борьбы, от мести, от уничтожения потомка мерзкого узурпатора?
Ведь есть же какие-то древние, веками не применявшиеся законы об избрании нового государя в случае, если прежняя династия пресеклась? Ведь можно же отыскать их и воспользоваться мудростью далеких предков?
«Так не лучше ли пресечь обе династии разом? – вдруг приходит тебе в голову. – И начать новую. Не запятнанную ни преступлениями предков, ни собственной мерзостью?»
Ты смотришь в зеркало. Из его глубин на тебя взирает не слишком красивый, мрачный и настороженный тип – ты сам.
«Гожусь ли я на эту роль?»
Ты пытаешься представить на своей голове корону, но у тебя ничего не выходит.
А потом твое отражение в зеркале расплывается и пропадает. На его месте появляется Роуни. Она внимательно смотрит на тебя и качает головой.
И верно. Какой из тебя король? Тебе и с графством, если что, не справиться. На это у отца есть Хелген, твой старший брат, а ты… тебя готовили совсем для другого. Плохо готовили, как оказалось. Очень плохо. Вот сейчас, прямо сейчас нужно что-то решить, найти какой-то выход – а ты не можешь, не знаешь как…
«А что, если… заменить его кем-нибудь! – внезапно думаешь ты о своем сюзерене. – Кем-нибудь, кто подходит!»
Ты припоминаешь, как двенадцать невесть где подобранных простолюдинов, заколдованных опытным магом, принесли вассальную клятву его величеству Ремеру вместо вас и это сошло им с рук. Так, может, если найти стоящего мага и заменить твоего сюзерена кем-нибудь подходящим…
«Время… на все это просто не хватит времени… заговор вошел в завершающую стадию. Короля должны убить со дня на день, слишком поздно искать замену мерзавцу. Слишком поздно».
«Может, потом?»
«Это если ты останешься в живых, для тебя будет какое-то «потом». А если погибнешь? И этот мерзавец не только взойдет на престол, но и останется на нем?»
Ты вновь припоминаешь, как казнили несчастного, взявшего на себя вину в последнем убийстве. Поскольку он был слугой твоего сюзерена, то твоему сюзерену его и отдали для окончательного приговора. А этот мерзавец, обещавший спасти… хладнокровно приказал повесить его, предварительно лишив речи при помощи магии, о чем сразу же после казни, посмеиваясь, сообщил тебе.
– Наверняка он сильно удивился, – сказал тогда твой сюзерен. – Впрочем, у него не было возможности высказать свои жалобы.
А ты стоял и думал, что точно так же он может когда-нибудь поступить и с тобой. И с любым другим, если придется. Лишить речи, сознания, воли…
Несчастный слуга хрипел и дергался в петле. Его вытаращенные глаза были обращены на единственного человека, который обещал спасти. На его господина.
Господин отвернулся.
– Подумать только, этот неуравновешенный тип чистил мне платье, – пробурчал он тогда.
Ты больше не можешь лежать, вспоминая все это. Ты не знаешь решения, но, продолжая созерцать потолок, вряд ли можно его найти. Ты вскакиваешь на ноги, торопливо одеваешься и, прихватив меч, выходишь из дома.
Все юные лорды, проходящие обязательную службу в дворцовой гвардии, снимают какое-либо жилище. Даже если у их родителей в столице имеются собственные особняки. Таково правило. Если ты благородный, тебе не обязательно спать в гвардейской казарме, но и жить дома ты тоже не можешь. Изволь снимать отдельное жилье, как любой другой офицер гвардии. Благородные лорды в этом смысле приравнены к офицерам. Разве что офицерское жалованье благородным юношам не положено. Кутить приходится на родительские деньги. Или учиться добывать их самому.
Ты покидаешь квартиру. Тебе срочно необходимо повидать своего сюзерена. Он, конечно, уже спит, но в этом нет ничего страшного. Ты и не собираешься его будить. Ты просто хочешь на него посмотреть. Говорят, спящие не умеют врать. Хорошо бы… потому что тебе непременно нужна правда. Та, которую ты и без того уже знаешь, та, которой ты так боишься.
Ночная столица в пятнах света и тьмы. Ты идешь, идешь… тебе кажется, что вот-вот произойдет нечто… нечто невероятное… однако ничего не происходит. Тебя даже не пытаются ограбить.
А ты надеялся, что попытаются? Ограбить или даже убить? Пасть жертвой уличных грабителей, чем не выход из безвыходного положения?
Впрочем, ты врешь. Сам себе врешь. Нагло и беззастенчиво. Выход есть. Тебе просто не хочется туда идти, вот и все. А на самом деле ты отлично знаешь, какое именно решение тебе следует принять. Просто оно невозможно, это решение. Немыслимо для тебя. Для того, кто ты есть.
И этот твой путь сквозь ночь, это твое маниакальное желание посмотреть на обоих… ты и в самом деле называешь их претендентами? Претендентами на что? Неужто на твою верность? На меч в твоих руках? Ты не слишком ли зазнался? Нет? Не слишком? Но ведь ты не хочешь выбирать? Не смеешь. Когда долг и честь велят выбрать разное, лучше уж…
Нет, лорд Уллайн, сын графа Донгайля не станет убивать себя, ведь самоубийство – удел трусов! Лорд Уллайн просто сходит посмотреть на того, кому присягал как королю, и на того, кого считают королем все остальные. Всего лишь посмотреть на них спящих. На их лица.
Вполне себе самоубийственное желание, особенно если учесть, что твой сюзерен – маг, и, если он невзначай проснется и испугается, от тебя вполне может остаться обугленный труп, а его величество все-таки король, и его сон охраняют такие же, как ты, и они тоже могут не успеть удержать руку… Так не на это ли ты рассчитываешь, лорд Уллайн?
Мысли… мысли… так много мыслей приходит в голову. Наверное, это правильные мысли. Вот только… остановиться ты уже не в силах.
Вот и тот дом. Ты смотришь на темное окно.
«Спит, конечно», – думаешь ты о своем сюзерене.
Ничего, лунного света тебе вполне хватит, чтоб увидеть его лицо, а большего и не нужно. Даже и этого не нужно, ты наперед знаешь, что именно увидишь, но…
Старая, потрескавшаяся стена дома словно самой природой предназначена для того, чтоб по ней взбирались. Вот и подоконник. Ты бесшумно подтягиваешься, перекидываешь ногу… вот так.
Шаг внутрь.
Еще один.
Полог ложа задернут не полностью, и ты отлично видишь лицо спящего. Видишь – и с огорчением понимаешь, что во сне, вот такой, как сейчас, он тебе еще больше не нравится.
«Я знал это с самого начала», – мрачно констатируешь ты.
«Не выйдет ли так, что, пытаясь уничтожить потомка мерзавца, мы приведем на трон другого мерзавца? Быть может – куда худшего? Не такого, как нынешний король, а такого, как ужасный дед его величества, герцог Рэннэин, король Рион? К тому же он еще и маг в придачу! Смогут ли старшие направлять его руку в делах правления, как они надеются? Или их кровь прольется на мраморные плиты дворцового пола, едва новый король утвердит свою власть? Так, как тогда… давным-давно… Не случится ли так, что они пережили ту резню, чтоб подготовить эту? И пасть ее жертвами…»
Рука ложится на рукоять.
«Покончить с ним прямо сейчас! Одним ударом!»
«И чем я тогда буду лучше его? Вполне в его стиле поступок!»
Ты отводишь глаза от дрыхнущего мерзавца, и твой взгляд внезапно натыкается на еще одно живое существо, спящее в этой же комнате на маленькой кушетке в углу.
Девушка.
Почти обнаженная.
«Как же жалко она выглядит, несмотря на все свои прелести, – мелькает у тебя. – А ведь красивая. Или… должна быть красивой».
Ты вновь смотришь на своего сюзерена и понимаешь, что рядом с ним просто невозможно быть красивым.
«Бедная. – Роуни появляется, как всегда, неожиданно. Бесшумная и призрачная. – Если бы он ее хотя бы ударил. Хоть один-единственный разочек…»
«Что? – потрясенно переспрашиваешь ты. – Ударил? О чем ты?!»
«Тогда бы она поняла, что он к ней хоть как-то относится, – отвечает твоя бывшая девушка – девушка, которую ты вывел из замка, помог скрыться и денег дал на дорогу. – Она была бы рада, даже если бы он на нее злился, а так – она для него не существует, кроме тех моментов, когда он ею пользуется. Он бы ее и вовсе из опочивальни выставил, если бы не думал, что еще раз проснется и снова ее захочет».
Роуни исчезает, а ты смотришь на своего сюзерена. Еще раз. Внимательно. Внимательней, чем раньше.
«А мы все для него существуем? Все мы, собратья по заговору? Существуем ли мы для него… когда он нами не пользуется?!»
Ты бесшумно выскальзываешь обратно в окно. Нет никакой необходимости убивать спящего. Тебе не терпится поглядеть на другого…
Ты что-то решил для себя – или все еще надеешься погибнуть столь замысловатым образом, оставив решение кому-то другому? А знаешь ли, лорд Уллайн, что это самая настоящая трусость?
До короля куда трудней добраться, но когда это тебя останавливало? Во всяком случае, не сейчас, когда судьбу Эрналя, его завтрашнюю судьбу, ты держишь на своей ладони.
И опять врешь. Незачем прикрываться любовью к родине, ты просто боишься поступить по совести, а потом посмотреть в глаза отцу. Или поступить так, как от тебя требует долг, а потом посмотреть в глаза остальному миру. Если оба выбора равно невозможны, а самоубийство – для трусов, вот тогда и приходится искать какой-то третий путь…
Трудно ли караульному дворцовой гвардии незаметно проскользнуть мимо постов? Трудно, конечно, посты не дураками расставлены, но… по крайней мере ты надеешься, что это возможно. Ты должен, просто обязан увидеть его величество Ремера.
У тебя нет другого выхода.
Потому что из всех твоих соратников один ты понял, кто займет трон, если заговор удастся, и что случится потом.
Перед твоим мысленным взором тянутся вереницы людей с пустыми глазами, направляемые окрепшей волей повзрослевшего мага. Мага-мерзавца, для которого во всем мире реально существуют лишь его собственные желания, а все, что является помехой, должно быть уничтожено.
Ты аккуратно влезаешь в приоткрытое окно королевской спальни. Хорошо, что сейчас такая теплая погода, хорошо, что дежурит не самый бдительный караул. Тебе повезло, тебя не заметили… Аккуратно соскальзываешь с подоконника… вот так… сейчас ты заглянешь в лицо спящего короля и увидишь…
Ничего ты не увидишь. Хотя бы потому, что его величество не спит. И он не один, спустя мгновение понимаешь ты.
«И у этого служанка! Кажется, король мог бы себе позволить и что-нибудь получше. Или он еще слишком молод, чтоб понимать разницу?»
А то, чем они занимаются… нет, покувыркаться они тоже успели, королевская постель выглядит так, будто на ней невесть что вытворяли, но то, чем они занимаются сейчас…
Король и его подружка сидят, обнявшись, спинами к тебе, и на коленях его величества лежит книга.
«Они читают ее! Вместе!»
– Стратегия, способствующая полезному для государства налогообложению, состоит в следующем… – читает его величество начало очередного абзаца, и ты в ошеломлении понимаешь, что это за книга.
«Искусство управления государством», творение лорда Трауфа!
«Тебе еще рано, Уллайн, – говорит отец, граф Донгайль, забирая из твоих рук тяжелый том в кожаном переплете. – Быть может, лет через десять…»
– Он что, не может выражаться нормальным языком, этот лорд Трауф? – фыркает подружка короля.
– Наверное, может. – В голосе короля слышится ехидное веселье. – Но не хочет. Он же ученый, Ирсиль, понимаешь?
– Нет, – веселится девушка. – Не очень!
– Ну, как бы тебе объяснить… Вот мой наставник в науках, лорд Рориш, если его застать врасплох и что-нибудь спросить, ответит, как нормальный человек. А если дать ему время на подготовку – такое скажет… и нипочем свои слова переводить не согласится!
Девушка утыкается в плечо своего венценосного любовника, и они тихонько хихикают.
– Ирсиль, ну, ты же понимаешь, что имеет в виду автор? – отсмеявшись, спрашивает король.
– Почти всегда, – откликается служаночка.
И они продолжают. Продолжают читать то, что ты совсем недавно так и не сумел осилить, а потом обсуждать прочитанное.
«Это не он ее невесть зачем просвещает по вопросам управления государством, – внезапно понимаешь ты еще одну странную истину. – Это они вдвоем обсуждают интересную для обоих книгу. На равных обсуждают!»
«Служаночка? Кажется, король мог бы себе позволить и что-то получше? Или он еще слишком молод, чтоб понимать разницу? А может, это ты чего-то не понимаешь? И то, как вольно она с королем обращается… простая любовница не посмела бы… да эти двое – единомышленники… – вдруг соображаешь ты. – Они… такие же, как ты и твои собратья по заговору… вот только… Да. Цели у них и у вас несколько разные…»
Ты уже забыл о том, что намеревался уйти, твои ноги прирастают к полу. Ты стоишь и слушаешь… стоишь и слушаешь… потому что в процессе обсуждения истина становится проще, доступнее… ты начинаешь понимать… ты – тоже. Не через десять лет, а сейчас!
«Так вот что он имел в виду на самом-то деле!»
Загадочная мудрость лорда Трауфа становится понятнее.
Ты вновь невольно сравниваешь эту парочку… нет, не со своим сюзереном, как намеревался… со всеми своими соратниками.
«Да эти двое умнее всех нас, вместе взятых!» – ошеломленно понимаешь ты.
«Его величество Ремер и служаночка Ирсиль. Нет, если она спит с королем, она уже леди Ирсиль, так ведь? А если на равных обсуждает с ним «Искусство управления государством», то… тут даже не в титулах дело… конечно, он не сможет назначить ее на какой-нибудь официальный пост, но…»
Ты поворачиваешься и уходишь. Тем же путем, что и пришел. Тебе и в голову не приходит попытаться убить короля, хотя трудно себе представить более удобный случай. Впрочем, дослушать чтение тебе тоже не приходит в голову. Ты почему-то чувствуешь, что не смеешь долее там оставаться. Не смеешь слушать, как они читают. И понимать прочитанное – с их слов понимать! – тоже не смеешь. Ты слишком виноват перед ними, да и не только перед ними – перед всеми людьми. Перед улицами, по которым шагаешь, перед домами, что окружают тебя со всех сторон, перед небом над головой… тебе не место среди нормальных людей… Невероятное чувство вины и стыда захлестывает тебя, и стряхнуть его удается не скоро.
Тебя не заметили. Не схватили. Не прикончили. Никто не помог тебе невзначай покончить с собой. А значит, тебе все же придется делать этот проклятый невозможный выбор. Решать, поступить ли согласно долгу, покоряясь воле отца, или согласно совести, покоряясь воле разума. Решай, лорд Уллайн, сын графа Донгайля! Сам решай! И помни, что бы ты ни выбрал, тебя все равно проклянут. Те или другие, но проклянут обязательно.
//-- * * * --//
Не так легко переступить долг. Забыть все, чему тебя учили с самого детства. Отринуть прочь, растоптать… предать. Это ведь предательство, понимаешь?
На следующее собрание твоих соратников ты все же приходишь. Они все еще твои соратники. Ты все еще с ними. Этот путь никуда не ведет, он не может никуда вести, но ты все еще с ними. Последний шаг еще не сделан, последний выбор – впереди. Ты приветствуешь тех, кого привык считать своими товарищами, и они отвечают тебе тем же.
– Его величество Челлис не пришел, – растерянно шепчет тебе лорд Вэннарис, сын графа Фольвера.
– Армия возвращается, – сообщает лорд Эфайль, сын герцога Мерганто.
– Нецелесообразно сейчас короля убивать, – делает вывод лорд Арвес, сын графа Шерда.
– Затаиться надо, – говорит лорд Кермаэн, сын графа Бреля.
Остальные мрачно переглядываются.
Вот так. Армия возвращается, короля убивать глупо, все равно власть сейчас не захватишь, только обнаружишь наличие заговора. А сюзерен, его некоронованное величество Челлис, взял и вовсе не явился на собрание заговорщиков.
«С ним что-то случилось?»
– Не доведи боги, с ним что-то случилось! – восклицает лорд Эфайль, сын герцога Мерганто.
А тебя вдруг накрывает ощущение смертельной опасности. Ты собираешься сказать остальным, но твои челюсти сводит судорога, а потом вслед за смертельной опасностью приходит смертная тоска. Тяжелая, холодная и влажная. Ты поворачиваешься и идешь. Ты не знаешь куда. Просто идешь, потому что так нужно. Идешь до тех пор, пока не перестаешь быть. Это вовсе не страшно – перестать быть. Вот ты есть, а вот тебя уже нет. И только странное нечто продолжает шагать… шагать… впрочем, его движение нисколько тебя не занимает, ведь тебя же нет, совсем нет…
Нет мыслей, нет чувств, есть движение. Из ниоткуда в никуда. Покуда хватает энергии. Движение… движение… какие-то странные тени бродят в твоей голове… интересно, до сих пор ты и понятия не имел, что у тебя есть голова. Как может быть голова у того, чего нет?
Или… или ты все-таки есть? Осознание себя существующим почему-то кажется очень забавным, ты бы смеялся, если бы мог, но у тебя все еще нет рта, а вот когда появится…
Ты идешь… идешь…
Теперь ты знаешь куда и зачем. Это так просто. Нужно всего лишь убить короля. Он ведь не настоящий. Просто никто этого не замечает, и все думают, что настоящий. А на самом деле он игрушечный. Поэтому нужно этого игрушечного короля убить. Вот тогда-то и придет настоящий король. Самый настоящий. Это же ясно. Вот за этим ты и идешь. Ты. И все остальные. Они тебе помогут.
Коридор длинный и темный. В конце коридора дверь. За ней – король. Тот самый. Игрушечный. Зайти. Выхватить меч и пронзить его тело. Много-много раз пронзить. А потом отрубить руки, ноги и голову. Это же ясно. С игрушечными королями только так и надо поступать. И тогда все будет хорошо. И Роуни вернется. И будет любить одного только меня. А всех остальных мы проткнем мечом. И отрубим им руки, ноги и голову. Вот там, за этой дверью, – отрубим. За этой самой дверью. Все руки, ноги и головы, которые нужно отрубить, – там.
«А ну, стой!»
Эти ладони обжигают. Они сейчас прожгут гвардейский мундир, и капитан рассердится. Гвардейцу не положено ходить по дворцу в прожженном на груди мундире.
«А убивать королей ему положено? А идти невесть куда, не соображая, что он вообще делает, – положено?» – грохочет чей-то голос.
Голос. А теперь еще и взгляд. Ясный. Яростный. Таким он и был когда-то… пока я его не убил. Не перерезал ему горло. Потому что должен был. Потому что его невинная кровь должна была обагрить… потому что он спал с Роуни и она полюбила его, а не меня!
«Как раз ты никого тогда не убил! – сердится призрак Хести. – Остановись, кому сказано! И перестань повторять чужую ложь!»
«Он прав, Улл. – Роуни появляется рядом со своим возлюбленным. – Остановись, пока не поздно. Проснись!»
«Но разве я сплю?»
«Спишь!» – в два голоса заявляют Роуни и Хести.
«Просыпайся, Уллайн!» – добавляет Роуни.
Этот голос… то, как она это сказала… когда-то она часто будила тебя по утрам. Да. По утрам были занятия по фехтованию. Ты должен был научиться фехтовать… лучше всех научиться… ведь тебе предстояло убить короля и усадить на трон другого. Того самого, кому ты принес присягу. Кого ненавидишь. Кого удавил бы голыми руками.
Но сейчас ты идешь убивать не его. А того, кого поклялся убить. Симпатичного парня, читающего со своей подружкой такое, до чего тебе еще расти и расти. Ты не хочешь убивать его, но должен. Потому что он внук… узурпатора. Ты не хочешь убивать его, но идешь… потому что должен…
«Постойте! Убивать?! Сейчас?! Но ведь ясно же было сказано, что армия возвращается! Что заговорщикам необходимо затаиться, чтоб не погубить заговор окончательно! Так почему же ты…»
«Проснись, Уллайн! Проснись!» – вновь тормошат тебя Хести и Роуни.
«Проснись?»
Вот теперь ты и впрямь чувствуешь, что спишь. Тяжкие, свинцовые оковы сна… нет, не оковы даже… ты глубоко… глубоко под водой… так глубоко, что не выплыть… и вся эта мертвая, навалившаяся на тебя вода – сон. Твой сон. Ты не можешь проснуться. Не можешь. Ты можешь идти. Идти и делать то, ради чего живешь, ради чего на этот свет родился. Один-единственный удар. А потом ты проснешься. Обязательно. Я обещаю тебе это. Один удар. Ты ведь убил мага. И с Хести легко справился. У тебя двойная сила, помни об этом. Ты шутя справишься. Всего один удар – и можешь просыпаться. Иди.
– Да врет он все! Не убивал ты меня! Остановись, Уллайн, рыцарь мой! Твой оруженосец зовет тебя! Проснись!!! – надсаживаясь, орет Хести, вновь загораживая тебе дорогу.
– Проснись!!! – присоединяется к нему Роуни.
Ты сжимаешь зубы. Проклятой воды слишком много, чтоб всплыть. Ты не можешь проснуться. Не можешь. Но когда рыцаря зовет его оруженосец… когда мужчину зовет та, которую он любит…
Среди всех бесконечных мучительных усилий, что когда-либо выпадали на твою долю, это – самое бесконечное и мучительное. Ты открываешь глаза.
Ты останавливаешься, недоуменно глядя, как шагают мимо тебя твои соратники с обнаженными мечами в руках и пустыми глазами. Ты не можешь понять, как попал сюда, ведь вы разговаривали совсем в другом месте, а это… дворец, дальше по коридору – королевская опочивальня. Два часовых у входа – и десять обезумевших гвардейцев с мечами в руках.
Ты смотришь на своих соратников и вдруг замечаешь, что каждого из них подталкивает в спину его мертвый двойник. Переводишь взгляд на своего двойника.
«Я – живой!» – откликается он на невысказанный вопрос.
– Может, ты еще и знаешь, что теперь делать? – вырывается у тебя.
«Знаю, – отвечает он. – Вы все связаны клятвой друг с другом, а они связаны еще и кровью, если б ты меня убил, я бы сейчас тоже толкал тебя в спину, помогая магу, а так… если ты опередишь своих друзей, раньше их ворвешься к королю и принесешь ему присягу – связь разорвется, и твои соратники очнутся от чар. Надеюсь, у них хватит ума по-тихому скрыться отсюда…»
«Откуда он все это знает?» – мелькает какая-то случайная мысль. Ты зашвыриваешь ее в дальний угол. Не до того сейчас. То, что творится, необходимо остановить немедленно. Еще немного, и будет поздно.
Ты срываешься с места и бросаешься вперед. Хорошо, что коридор длинный. Если ты поторопишься – никто не заметит околдованных заговорщиков. Они успеют уйти. А маг… маг, который их околдовал… ты вдруг понимаешь, почему твой сюзерен не пришел на это ваше собрание.
«Небось еще раньше остальных прослышал, что армия подходит. Вот только выводы сделал… совсем другие!» – мелькает у тебя в голове.
Гвардейцы у дверей в королевскую опочивальню выхватывают мечи, когда ты вдруг выскакиваешь из-за угла. Тебе некогда объяснять, да и что ты можешь им объяснить?
– К оружию! Измена! Пропустите меня с докладом! – гаркаешь ты, а потом бросаешься на острия мечей. Убить внезапно сбрендившего графского сынка им не улыбается, кроме того, их двое, а ты один – они опускают мечи и пытаются схватить тебя за шиворот.
– Какая еще измена? – спрашивает один из них.
Что-либо сообразить они уже не успевают. Оглушить человека одним ударом совсем не трудно, особенно если практиковаться с пяти лет.
Ты пинком распахиваешь тяжелые двери, врываешься в опочивальню его величества…
– Что такое? – заспанный король стоит перед тобой с кинжалом в руке.
– Измена, государь! – откликаешься ты.
– Вот как? И кто изменник? – пытаясь проснуться, интересуется он.
– Я, государь, – отвечаешь ты.
– Как интересно.
Чего в его голосе больше, страха или иронии? А смог бы ты сам на его месте держаться вот так? С иронией посмотреть в глаза своему возможному убийце?
– Так вы пришли за моей головой? – интересуется король Ремер.
– Нет, государь, я пришел принести вам присягу, – отвечаешь ты.
– Так ведь уже приносили. – Он недоуменно щурится.
– Это был не я, государь, – отвечаешь ты, прислушиваясь к звукам за дверью. Вот-вот твои соратники доберутся сюда и…
Король устремляет на тебя долгий пронзительный взгляд, потом кивает.
– Много? – спрашивает он.
– Чего? – непонимающе переспрашиваешь ты.
– Таких, как вы, – много?
– Достаточно, государь, – отвечаешь ты. – Умоляю, примите мою присягу, пока не поздно!
– Для вас? – быстро спрашивает он.
– Для всех, – отвечаешь ты.
Король кивает.
– На колено! – приказывает он, и ты падаешь перед ним на одно колено. Вкладываешь свои руки в его, как велит обычай, и слова древней клятвы вольно бегут с языка.
Ты чувствуешь, как рвутся незримые цепи. Одна за другой рвутся цепи, которые ты носил на себе всю жизнь, носил, не замечая, привыкнув к ним, считая их частью одежды или даже частью своего тела.
О боги! Дышать-то как хорошо!
Да что же это такое делается? Ты сейчас на себя еще одни цепи взваливаешь, еще одну магическую присягу приносишь, тебе тяжелей должно стать, а не легче! А вот поди ж ты…
Твои соратники вваливаются в дверь в тот самый момент, когда ты договариваешь последние слова, и воля мага исчезает. Они останавливаются, растерянно глядя по сторонам и друг на друга.
– Не понимаю! – жалобно восклицает один. – Как мы сюда…
– Где мы? Что это? – подхватывает другой.
– Боги, да это же… – в ужасе шепчет третий.
– Король… – выдыхает четвертый.
Они замирают неподвижно, не в силах осознать, что с ними случилось.
– Они были кем-то околдованы? – негромко интересуется король.
– Да, государь. Так же, как и я, – отвечаешь ты.
– Для этого и присяга? Развеять чары?
Какой поразительно догадливый у тебя король. Право слово – достойно восхищения! Впрочем, тот, кто читает столь сложные книги и так хорошо понимает прочитанное…
– Для этого, государь, – отвечаешь ты.
– Отлично! – говорит король, после чего решительно направляется к ошеломленно сбившимся в кучку испуганным заговорщикам. – Господа! – не глядя на обнаженные мечи, говорит он. – Я рад, что вы решили составить мне компанию. Скрасить мою бессонницу дружеской беседой за стаканом хорошего вина. Присаживайтесь, а я сейчас распоряжусь насчет вина.
Ты первым подаешь пример, садясь просто на пол. В королевской опочивальне никаких кресел нет, не на королевское же ложе садиться.
– Ну что вы, лорд Уллайн, – говорит на это твой король. – Для близких друзей у меня никаких церемоний не предусмотрено. Это ложе достаточно широкое, чтоб мы могли все на нем устроиться, пока не принесут кресла, вино, свечи и все остальное, что требуется для приятной беседы. Прошу вас, господа! – обращается он к остальным.
Твои соратники неловко запихивают мечи в ножны и бочком приближаются к королевскому ложу. А его величество звонит в колокольчик.
– Вина, – приказывает он вбежавшему слуге. – Кресла. Одиннадцать кресел для лордов и мое. Свечи. Кстати, там у входа охрана стояла… что с ней?
– Лежат… – с ужасом отвечает слуга.
– Убрать. Заменить новыми, – морщится его величество. – Лежать на посту? Совсем распустились.
Слуга убегает, а король поворачивается и пронзительно смотрит на тебя.
– Оба живы, – откликаешься ты. – А как еще я мог бы сюда попасть? Мне надо было быстро!
– Ну да, – кивает он. – Вы и так успели в последний момент.
И улыбается.
Приходят слуги, приносят кресла, свечи, вино, еще что-то… их много, этих самых слуг, слишком много, чтобы у кого-то возникла мысль хотя бы попытаться… множество свеч и светильников заливают опочивальню его величества ярким светом, слишком ярким для убийства… король ни на миг не упускает инициативу, беседуя со своими несостоявшимися убийцами… у дверей опочивальни меняется охрана… все.
Или нет?
Почему тебе так неспокойно?
Что еще должно произойти сегодня? Прямо сейчас?
Он появляется внезапно. Ты мог бы поклясться, что еще мгновение назад его не было у дальней стены.
Тот, кто не явился на последнее собрание заговорщиков. Тот, кто околдовал вас всех, отправив совершать бессмысленное сейчас убийство. Тот, кто рискнул всеми, кроме себя. Тот, кто еще так недавно был твоим сюзереном. Лорд Челлис, потомок короля Линнира. Маг.
– Предатели! – Он с ненавистью глядит на соратников. – Вино с этой сволочью пьете?!
Челлис встряхивает кистями рук, и волна пламени прокатывается над вашими головами, каким-то чудом никого не задев.
– Лечь на пол! – кричит его величество Ремер, вскакивая и швыряя в мага собственное кресло.
Сталкиваясь с очередным заклятием, кресло превращается в пепел.
Распахивается дверь, и вбегают гвардейцы. Маг прижимает их к полу очередной волной огня.
Ты вскакиваешь и бросаешься вперед, выхватывая меч. Твой бывший сюзерен мгновенно оборачивается и смотрит на тебя. В его взгляде ненависть.
– Что? Понравилось магов убивать? – яростно шипит он. – Со мной у тебя этот номер не пройдет!
Он вновь воздевает руки. Время растягивается, становится огромным. Внутри этого огромного времени ты делаешь такие медленные шаги, такие медленные… а маг неспешно поднимает свои смертоносные руки. Так же неспешно и все-таки немного быстрей. Он опережает… опережает… ты чувствуешь, что не успеваешь… шаг… еще шаг… нужно еще два, но на них не остается времени… руки мага уже тянутся к тебе… вот сейчас… сейчас…
Две невероятно быстрые, невозможные в этом медленном мире тени вдруг возникают слева и справа от тебя и бросаются к твоему противнику.
«Роуни и Хести!» – успеваешь заметить ты.
Толчок – и предназначенный тебе магический заряд уходит в потолок. На твоего бывшего сюзерена обрушивается кусок потолочной лепнины. Он вздрагивает, отряхивается.
Ты делаешь два последних шага, и твой клинок находит его сердце. Какой-то миг… бесконечно долгий, небывалый миг, его глаза смотрят на тебя с прежней ненавистью, потом гаснут.
Навсегда.
Ты выдергиваешь меч, и так и не ставший королем падает.
Гвардейцы вскакивают с пола и бросаются к королю.
– Однако, – качает головой его величество. – Эта ночь кажется чересчур насыщенной. Вы не находите, лорды?
Подымаясь с пола, лорды ошарашенно смотрят на своего мертвого предводителя. На того, кто околдовал их и послал на смерть. На того, кто пытался убить их сейчас. Потом они смотрят на тебя.
Ну что ж, ты и не ждал, что их взгляды будут полны благодарности и понимания. По правде говоря, тебе бы одного понимания с лихвой хватило. Что ж, нет так нет. На их месте ты бы, вероятно, смотрел точно так же. И точно так же ничего бы не понимал. Ни того, что случилось, ни того, что же теперь делать. Собственно, на своем собственном месте ты тоже не очень понимаешь. Ни что случилось, ни что делать теперь. Особенно последнее.
В самом деле, а что делать после того, что уже сделал? Ты ведь теперь предатель, лорд Уллайн, сын графа Донгайля. Для отца и братьев ты все равно что уже мертв. Ты выбрал то, что посчитал правильным, сделал то, что должен был сделать, так, может, ты теперь и вовсе не нужен? Игра доиграна? Каким бы ни был конец, он настал?
– Я думаю, господа, что все вы несколько утомились, – негромко замечает его величество. – Благодарю вас всех за приятно проведенный в вашем обществе вечер. Надеюсь, вас не слишком огорчили все эти мелкие недоразумения. – Король делает жест рукой, как бы обозначая одновременно все, что не входит в понятие приятно проведенного вечера: труп на полу, разрушенный потолок, обугленная стена… – Никого не задерживаю, – заканчивает его величество. – Кажется, теперь я и в самом деле сумею заснуть.
Твои соратники отвешивают полагающийся к случаю поклон и тащатся к выходу. Ты разворачиваешься и направляешься вслед за ними, когда тебя ловит королевская рука.
– Я забыл поклониться, ваше величество? – устало интересуешься ты. Собственно, тебе почти безразлично.
– Вы забыли остаться, лорд Уллайн, – отвечает король.
– Ваше величество, вы ведь сами повелели… – начинаешь ты.
– Вас это повеление не касается, лорд Уллайн, – заявляет его величество король Ремер.
Ты остаешься.
– Присаживайтесь, лорд Уллайн. – Король садится рядом, собственноручно наливает себе и тебе вина, после чего отсылает одного из гвардейцев за капитаном. – Возьмите своих людей, – говорит его величество перепуганному всем случившимся примчавшемуся со всех ног Блавиру. – Вооружите их всеми необходимыми защитными амулетами и арестуйте придворных магов.
– Всех? – ошеломленно интересуется капитан.
– Всех, – отвечает король. – Ни один из них до сих пор не прибежал сюда и не поинтересовался, что происходит. А это значит, что они подкуплены.
– Ясно, ваше величество, – кивает капитан дворцовой гвардии. – Усилить вашу охрану?
– Обязательно усилить, – соглашается король. – А как же иначе? Кто ж меня защитит, кроме ваших людей? Я и жив-то лишь благодаря одному из них, – он кивает на тебя, и ты внутренне сжимаешься.
«Вот так мы выполняем клятвы… спасаем тех, кого убить поклялись».
– А если я вас все-таки убью, ваше величество? – интересуешься ты, когда вы остаетесь с королем с глазу на глаз.
– Это после принесения присяги? – усмехается король. – Она ж магическая.
– Этому, – ты киваешь на все еще не убранное тело, – я тоже приносил присягу.
– То есть вы принесли две присяги, одну ему, другую – мне, а потом начали убивать, сначала – его, потом – меня. Так? – Король по-прежнему улыбается. – Интересно вы развлекаетесь, лорд Уллайн. Не станете вы меня убивать, – мгновение помолчав, говорит он.
– Почему? – невольно вырывается у тебя. Ты и сам знаешь, что не станешь, но ему-то откуда это известно?
– Вам наверняка захочется узнать, что там дальше в «Искусстве управления государством». А сами, без меня, вы не разберете, – ухмыляется король.
Ты вздрагиваешь. Этого… этого просто не может быть!
– Вы… вы заметили меня, ваше величество?!
– Как вы проникли ко мне в опочивальню? Конечно, заметил, – откликается король. – Вы отражались в зеркале на ночном столике.
– А… почему стражу не кликнули?
– Да я и собирался, – пожимает плечами он. – А потом вспомнил ваше лицо и подумал, раз вы сами из гвардейцев, то снаружи вполне может стоять ваш сообщник. Есть ли смысл увеличивать количество противников? А еще чуть позже я заметил, что вы заслушались тем, что мы обсуждали. Удивился… и решил подождать и посмотреть, что будет. Я помню, с каким сожалением вы нас покинули, так что… могу пригласить на следующую читку. Книга и в самом деле замечательная.
– А почему вы решили, что без вас я ее не разберу?
– Так ведь очень хорошо было видно, как вы радуетесь, когда мы ее начали попроще раскладывать. Значит, вам, как и моей возлюбленной, через этот кошмарный ученый слог сложновато продираться. Я прав?
– Вы правы, ваше величество, – вынужденно соглашаешься ты.
– А теперь, лорд Уллайн, если вас не затруднит, – говорит король, – я бы все-таки хотел услышать и попытаться понять, что за глупость здесь произошла.
– Глупость?! – поневоле восклицаешь ты, потрясенный королевским определением.
– Вы уж простите, лорд Уллайн, – разводит руками его величество. – Но на серьезное покушение это не похоже. За сколько дней был состряпан этот нелепый заговор и как вы дали себя втянуть? На такого же болвана, как остальные, вы не похожи. Они чем-то вас шантажировали?
«Вот так. Многолетние, тонко продуманные планы, разветвленная сеть… а чем все кончилось? Глупостью?»
Стук в дверь.
– Ваше величество…
– Входите, капитан, как успехи? – откликается король.
– Все придворные маги арестованы, ваше величество, – докладывает капитан дворцовой гвардии, окидывая тебя подозрительным взглядом.
– И что они говорят? – интересуется король.
– Клянутся, что ничего не ведали.
– Допросите их по отдельности. Аккуратно, но… побыстрее, – говорит его величество. – Мне нужно, чтоб хоть один заговорил.
– Сделаем, ваше величество, – кивает капитан. – Разрешите выполнять?
– Выполняйте, капитан.
Он уходит, а ты отпиваешь еще глоток вина, думая, что где-то в королевских подвалах сейчас начнут пытать сторонников уже провалившегося заговора. Заговора, лишившегося смысла из-за гибели лорда Челлиса.
«У этого заговора с самого начала не было смысла, – мрачно поправляешь себя ты. – Заговор, который убирает одного мерзавца, чтоб тотчас посадить другого, еще худшего, – отвратительно!»
Ты смотришь на короля и не можешь заставить себя считать его мерзавцем. Тебя так долго учили видеть это… только это… но наставления, впитанные с детских лет, не выдерживают столкновения с реальностью. Вот он, сидит перед тобой, улыбается…
«Но магов-то он приказал пытать?» – споришь ты сам с собой.
«А что еще он мог приказать? Он король. Какой еще выход он мог бы найти в сложившейся ситуации? И что на его месте приказал бы ты сам?»
Нет. Ничего другого на его месте и ты бы не придумал. Слишком уж мало у него времени. Почти удавшийся заговор, и столько знатных лордов в него замешано, да еще и маги-предатели… тут хочешь не хочешь – спешить приходится. А когда спешишь, жесты поневоле делаются резкими, а то и грубыми. Нет, на его месте ты бы сделал в точности то же самое, да еще и вздернуть бы кого-нибудь приказал. Просто так, для острастки. А вот на своем…
Это твой заговор потерпел неудачу. Это твоих людей сейчас будут пытать, пока ты вино с королем пьешь.
– Не нужно никого пытать, – говоришь ты. – Я все знаю и расскажу.
Король кивает.
– Я на это и рассчитывал, лорд Уллайн. Слушаю.
И в этот миг он меньше всего похож на мальчишку годом моложе тебя. В этот миг он становится поразительно похожим на своего страшного деда. Ну просто один в один.
Вот теперь бы его и убить, когда…
Вот только тебе совершенно не хочется его убивать. Ты просто потрясен своими чувствами, но от них никуда не денешься. Узурпатор притягателен, мощен и невероятен.
«Так вот почему он тогда всех победил!» – беспомощно думаешь ты.
И говоришь, говоришь, говоришь…
– Так, значит, лорды-предатели и в самом деле оказались лордами-предателями? – спрашивает король, когда ты наконец замолкаешь. Могучий призрак Узурпатора исчез, на тебя вновь смотрит его внук, мальчишка на год моложе тебя. – А лорд Челлис был последним потомком короля Линнира?
– Да, государь, – говоришь ты.
– Что ж, я прикажу похоронить его с королевскими почестями. Кажется, в гробнице его предков еще осталось свободное место… – задумчиво говорит король и поворачивается к двери. – Капитана гвардии ко мне! – громко приказывает он.
За дверью топот ног.
– Сейчас я отдам приказ, чтоб магов не пытали при проведении допросов, – говорит он тебе. Усмехается и добавляет: – Мне казалось, что этот нелепый заговор сотворен какими-то недоумками за пару дней… а выясняется, что его еще при моем деде начали. Должен заметить, не слишком-то они торопились…
– Он вполне мог увенчаться успехом! – невольно вырывается у тебя.
– Успехом? – пренебрежительно фыркает король. – Королевство мог возглавить сумасшедший маг, считающий вполне допустимым делом превращать своих сотоварищей в куклы ради достижения того, чего ему захотелось? При этом не желающий считаться с реальностью? С тем, что подходящее время для моего устранения уже упущено? И это – король? А вы все, его подручные, кто из вас в самом деле был готов помочь новому королю? Помочь не просто удержаться на троне, а в самом деле править? Ничего себе успех! А немедленную интервенцию не хотите? Пока ваши отцы и старшие братья сражались бы с королевской армией и теми лордами, что не поддержали бы заговор ни под каким видом, к нам в гости наверняка пожаловали бы некоторые наши соседи. Об этом вы подумали, господа заговорщики?
– Узурпатору в свое время удалось, – мрачно возражаешь ты.
– Узурпатор, – глаза его величества становятся грустными, – сотворил много такого, в чем впоследствии раскаялся. Но… у него была причина поступить так, как он поступил.
– Какая еще причина? – зло выдыхаешь ты. – Убивать, насиловать, пытать, пьянея от крови? Какая у него была причина делать все это?
Все рассказанные тебе в детстве истории встают в этот миг за твоей спиной. Ты обрушиваешь на короля всю свою ярость и всю свою детскую веру в рассказанное. Весь свой тогдашний ужас. Все леденящие душу подробности похождений ужасного Узурпатора ты выплескиваешь на его внука одной яростной волной.
Но король стоически выдерживает этот удар. На его лице ни жалости, ни раскаяния, ни ужаса… ни-че-го…
«Или он такая сволочь, что ему плевать, или…»
– Наверное, я прикажу их всех повесить… – наконец говорит он с задумчивым и отстраненным видом.
– Кого?
– Тех, кто сообщил вам всем столь гнусную ложь.
– Ложь?! – Ты вскакиваешь, яростно сжимая кулаки.
– Ну конечно, – спокойно отвечает король. – Да вы сядьте, лорд Уллайн. Мне вовсе не хочется, чтоб ни в чем не повинного человека подстрелили из арбалета. Разумеется, это ложь. Вы и сами поймете, если немного подумаете. Все ваши деды с бабками ведь находились во дворце, когда все это случилось. И они преспокойно смогли уйти и из дворца, и из столицы. А герцог Искер потом еще и вернулся, чтоб вывезти беременную фрейлину Альрис. Где ж тут куча перебитых людей? Массовые пытки? Все, кто хотел, – уехали. Пытали одного-единственного человека. Самого короля Линнира. И пытали долго. Жестоко. Тут вам и в самом деле сказали правду. Но знаете что, лорд Уллайн…
– Что? – переспрашиваешь ты, глядя, как мальчишка-король вновь перевоплощается в своего страшного деда, великого короля Риона.
– Окажись вы на месте герцога Рэннэина, вы бы действовали точно так же, – говорит он.
Ты замираешь.
Тишина сгущается. Тишина сгущается стремительно, как падающий на свою жертву сокол. Тишина становится звонкой. Тишина становится хрупкой, кажется, даже слышно, как она хрустит под пальцами времени.
Вот сейчас он скажет… правду?
Или солжет?
«Внук Узурпатора скажет правду? О чем это я? Конечно же, все это ложь, все, что он говорил…»
Король печально улыбается и качает головой.
– Я ничего не стану рассказывать вам, лорд Уллайн, – говорит он. – Сами ищите свою правду.
Тишина насмешливо ухмыляется тебе в глаза и исчезает.
– Но… – протестующе бормочешь ты.
Тебе кажется, что король гнусно подслушал твои мысли и нарочно сделал все наоборот. Если бы он сказал, ты мог бы потребовать доказательств. Ты мог бы поверить или не поверить, а он… промолчал.
– Ваше величество… – начинаешь ты. – Ради вас… я всех своих… предал… а вы…
– А я не желаю вам лгать, как ваши родители, и управлять вами, как тот, кто метил на мое место, не желаю дурачить вас каким-либо иным способом… ищите сами ответы на ваши вопросы, лорд Уллайн. А найдете – приходите. «Искусство управления государством» будет ждать вас. Я буду ждать вас.
//-- * * * --//
– Остановись! – гремит голос твоего отца, и меч старшего брата замирает у твоего горла.
Свой собственный ты даже и не пытался обнажать. Ты приехал говорить, а не драться. И негоже предателю обнажать меч против тех, кого он предал.
– Но, отец! – Твой старший брат, лорд Хелген, смотрит на тебя с изумлением и ненавистью.
– Остановись, я сказал! – вновь гремит голос лорда Лэдона, графа Донгайля. – Ты чего-то недослышал? Или чего-то не понял? Заговор провален. Про-ва-лен. Меня, вне всякого сомнения, казнят, тебя, я очень надеюсь, всего лишь изгонят. Во всяком случае, я постараюсь сделать так, чтоб ты оказался ни в чем не замешан. Так что есть надежда, что ты отделаешься изгнанием. Вот только… кто примет графство?
– Но… но… но не этот же?! – Теперь брат глядит на тебя с отвращением.
– Когда нет ничего другого… пользуются тем, что есть, – вздыхает отец. И смотрит на тебя. – Так, значит, лорд Челлис был магом? – спрашивает он.
– Безумным магом, – уточняешь ты.
– Сильным? – интересуется отец.
– О да, – отвечаешь ты. – Еще каким!
– Жаль, я не знал об этом, – вздыхает отец.
– Он стал бы куда худшим королем, чем его величество Ремер, – говоришь ты.
И наталкиваешься на взгляд отца.
Наталкиваешься и понимаешь: все, что случилось с тобой до этого, – ерунда по сравнению с тем, что отец смотрит на тебя как на чужого человека. Ты боялся его ненависти, хуже самого худшего страха опасался презрения, но…
– Я, разумеется, все расскажу вам, лорд Уллайн, будущий граф Донгайль, – говорит он. – Своему преемнику я обязан рассказать все. Кстати, как вышло, что королевские маги не почуяли постороннего мага?
– Они же были нашими сторонниками, – отвечаешь ты. А потом, сообразив, с изумлением смотришь на отца.
– Вот как? – задумчиво произносит он. – Никогда не знал об этом. Живешь-живешь и постоянно узнаешь что-нибудь новенькое.
– Но… не сам же лорд Челлис их подкупил! – изумленно восклицаешь ты.
– Действительно, – говорит отец. – Вряд ли сам…
– Но тогда тот, кто их подкупал, знал, что во дворце будет действовать посторонний маг! – восклицаешь ты. – А значит… значит, он должен был знать и обо всем остальном! И никому не сказал…
– Еще один предатель, – кивает отец. – Сынок, ты не находишь, что сейчас уже поздно рассуждать об этом?
То, как он к тебе обращается… это его «сынок»… и тон его голоса… тон, в котором нет даже ледяного равнодушия… его голос… он вообще никакой! Его «сынок» – это просто форма речи, констатация факта… раз ты являешься его сыном, раз он когда-то так к тебе обращался…
Мир по стремительной спирали сворачивается в черную воронку. Делаешь глубокий вдох и прорываешься наружу.
Ты погубил, ты разрушил свой мир – мир, в котором тебя любили, в котором ты был нужен… мир, в котором ты был приготовлен в жертву великому делу. Ничего этого больше нет. Ты сам сделал свой выбор и все разрушил. А теперь нужно жить дальше, что-то строить из этих обломков… противно, а что поделаешь? Разве у тебя есть выход? Самоубийство – удел трусов, да и нет у тебя права на смерть. Отец прав. Каким бы ни был симпатичным человеком его величество, как бы ни был он молод, а всех старых заговорщиков наверняка ожидает казнь. Это счастье, если отцу удастся как-то выпутать твоего брата, доказать, что он ничего не знал, не был ни в чем замешан… в этом случае его изгонят. И только ты, добровольно вставший на сторону короля, переломивший ход заговора и спасший жизнь его величества, можешь остаться цел. А значит, графство – твое, хочешь ты этого или нет. Должен же кто-то позаботиться обо всем? Граф должен заботиться о своей земле и своих людях, а если больше не может – найти того, кто сделает это за него.
Ты думаешь о том, что люди твоего отца тебя возненавидят, а также о том, что тебе все равно придется о них заботиться. И засыпать в тайной надежде, что, быть может, хоть кто-нибудь из них окажется так добр, чтобы прикончить тебя во сне.
– Нет уж, – говорит твой отец. – Ты меня слушай. Грустные думы потом думать будешь. Времени у тебя на это будет предостаточно.
Ты смотришь на него и понимаешь, что твоя последняя надежда беспочвенна. Никто не станет тебя убивать. Отец наверняка запретит.
– Ты всегда был послушным сыном, – говорит он наконец. – Не понимаю… всего-то и требовалось – прикончить этого щенка и дать сигнал! При удаче ты и один бы справился…
– Не было удачи, – качаешь головой ты. – Король никогда не оказывался там, где его ждали.
– Узурпаторово семя, – злобно скалится граф Донгайль. – Изворотлив, как змея.
– А потом я начал понимать, что за человек мой сюзерен, – продолжаешь ты. – И в ужас пришел оттого, что такой человек станет королем.
– Продолжаешь попытки оправдаться? – ухмыляется отец. – Зачем? Ты ведь победил! Или тебе непременно нужно быть еще и правым? Так ведь тот, кто оправдывается, – всегда не прав, разве ты не знал об этом? А победитель, напротив, – всегда прав. Оправдываясь, ты разрушаешь свою победу.
Ты молчишь, что-то невероятно огромное безжалостно рвет тебя на части. Это даже не больно, потому что, если б это было больно, от такой боли ты бы точно умер. А ты жив.
– Да и не все ли теперь равно, – помолчав, вздыхает отец, и ты вдруг замечаешь, насколько он уже стар.
Щемящая жалость охватывает тебя. Хочется что-то сказать, но судорога сжимает горло. Ни слова не выдавить.
– Что ж, по крайней мере, мы попытались, – говорит старый граф, обращаясь не то к тебе, не то к небу над головой. – Идем в библиотеку, – говорит он тебе. – Я покажу тебе подлинную запись той истории.
– Так все, что нам рассказывали всю жизнь…
– Ложь, разумеется, – пожимает плечами отец.
– Но зачем…
– Так было нужно, – обрывает он тебя. – Идем, нечего топтаться на месте.
//-- * * * --//
Теперь ты знаешь.
Теперь ты знаешь все.
Может быть, знаешь.
«Если все то было ложью, кто может сказать, является ли это правдой?»
Королю Линниру нужны были деньги. Три неудачные военные кампании подряд – слишком много даже для такого сильного государства, как Эрналь. Королю Линниру нужны были деньги. На четвертую военную кампанию, которая должна была стать успешной. По крайней мере, король Линнир так считал. И его придворные так считали. Солдаты и офицеры сомневались, но их никто и не спрашивал.
У герцога Рэннэина деньги были. У герцога Рэннэина было много денег. Герцог Рэннэин придумал много способов их заработать. Вот только он не хотел делиться.
А должен был. Вассал все-таки…
А кроме денег, у герцога был сын. Единственный на тот момент. И король Линнир решил, что если он захватит сына герцога Рэннэина, то сможет легко подправить свои пошатнувшиеся финансы и все-таки начать и выиграть задуманную военную кампанию.
Что ж, похитить сына герцога королю Линниру тогда удалось. Равно как и выжать из герцога выкуп, достаточный для начала ведения военных действий. Вот только… Король совсем уж было собирался отпустить юношу… а потом передумал. Решил на всякий случай оставить его при себе. Заложником. А то мало ли… вдруг верный вассал опять заартачится? Сообщив герцогу Рэннэину о своих намерениях, король Линнир немного подумал и вновь потребовал денег у своего вассала. Тот бы, верно, и еще раз заплатил, вот только юноша, узнав, как обстоят дела, попытался бежать. При побеге его ранили. Смертельно. Он был все еще жив, лекари и маги даже пытались его исцелить, но им всего лишь удалось растянуть его агонию. Узнав об этом, герцог Рэннэин рассвирепел и двинул свою армию на Эрналь. К тому времени король Линнир уже отправил свои войска в военный поход и очутился в весьма затруднительном положении. И попытался выйти из него, набрав еще одну армию. А когда ему это удалось, сообразил, что у него вновь нет денег и платить этой, второй армии – нечем. Выяснив, что наниматель с ходу отказывается платить, наемники, из которых и состояла почти полностью эта вторая армия, перешли на сторону герцога Рэннэина. Королю пришлось полагаться на те немногочисленные части, которые удалось вернуть из похода усилиями магов, дворцовую гвардию и дружины своих вассалов. И все это не устояло перед герцогом Рэннэином. Не могло устоять, хоть у короля и было несколько больше воинов. По королевской армии вовсю ходили слухи, все рты было не заткнуть, и никто не хотел становиться на пути герцога, рвущегося к умирающему в темнице сыну. Захваченный в плен король Линнир долго не хотел сказать герцогу Рэннэину, где спрятан герцогский сын. Терпел жуткие мучения, но молчал. А когда сказал, герцог тотчас перерезал ему горло. Никому не известно точно, но говорят, герцог успел проститься с умирающим сыном. А потом впал в безумие и убил несколько десятков пленных. На этом кровавая тирания кончилась. Герцог уже собирался покинуть Эрналь, когда к нему пришла группа эрналийских лордов и предложила остаться. Совсем. «Слишком многие захотят занять места тех, кого ты убил, – было сказано герцогу Рэннэину. – Будет еще больше крови и смертей. Государство может и не устоять. Как верный вассал Эрналя, ты должен остаться». Герцог остался и стал королем. Узурпатором. Основателем новой династии. Его первая жена умерла задолго до этих событий. Герцог женился на эрналийке, и она родила ему двух сыновей. Старшего сына он посадил править в герцогстве Рэннэин, младший же находился при нем, во всем ему помогая. Сам он королем не стал, но именно его сын унаследовал королевство Эрналь после своего великого и ужасного деда.
– И, зная все это… – тихо говоришь ты. – Зная все это, вы все-таки…
– Именно зная все это, – откликается отец. – Чужаки не должны править в королевстве Эрналь.
– Понятно. Лучше, чтобы свои, – говоришь ты. – Даже если они сволочи.
– Власть не оставляет выбора. Любой, обладающий властью, время от времени должен быть сволочью. Иначе он эту власть не удержит. И будет только хуже, – отвечает отец.
– Ты никогда не говорил мне об этом. Только о чести… о доблести… о мести… справедливой мести…
– Не говорил, – кивает отец. – Зачем? Ты был предназначен в жертву, к чему тебе знать это?
– Ты никогда… не любил меня? – с трудом выталкиваешь ты.
– Я старался не привязываться к тебе, – отвечает он. Ты не можешь понять – чего больше в его голосе, печали или усталости. – Ты ведь должен был…
– Умереть, – говоришь ты.
– Да, – кивает он. – Шансов, что ты погибнешь, было куда больше. Важно было, чтоб уцелел наследник… единственный потомок той королевской крови…
– А он взял и не уцелел, – роняешь ты. – Я убил его. Ему хотелось убить меня, но я оказался быстрее.
– Жаль, – говорит отец. И поднимается из кресла. – Ну, лорд Уллайн, я удовлетворил ваше любопытство?
То доверительное, пусть и отдающее привкусом безумия, что ненадолго возникло меж вами, – исчезло. Он вновь обращается к тебе как к совершенно чужому человеку. Его взгляд и голос – пусты.
Ты долго смотришь на него, пытаясь вновь увидеть на этом месте того, кого всегда привык видеть, – сильного, властного, деятельного человека. Но его там нет. Там, где был человек, остался пепел. А то, что он имеет человеческую форму и даже кого-то тебе напоминает… Что ж, по крайней мере, ответы на свои вопросы тебе не пришлось искать долго.
– А теперь я прошу меня простить, – говорит старый граф. – Я должен отдать некоторые распоряжения.
Ты кланяешься тому, кто когда-то был твоим отцом. Он отвечает тебе тем же.
Все, что можно было сказать, – сказано. Все камни брошены в воду. Вот только по воде не бегут круги. И никогда не побегут. Быть может, ты промахнулся? Или это были не те камни? Что поделать, других у тебя нет.
Пустота охватывает тебя, а все, что было, есть и будет, становится маленьким и далеким. Очень маленьким и далеким. Таким маленьким, что не вызывает уже ни боли, ни сострадания.
//-- * * * --//
Вот и все.
Конь уносит тебя прочь из того, что когда-то было твоим домом. Было. И больше не будет. А может, и никогда не было, но тебе все-таки хочется верить, что было.
Когда ты вернешься сюда, это уже не будет твоим домом. Это будут твои графские владения. Совсем другое место. Чужое. Место, в котором тебя станут ненавидеть и бояться. И всю твою жизнь за глаза называть предателем. Так же, как твоего отца и деда… так же, но совсем по-другому. Они-то своих родных не предавали.
Твой конь несет тебя обратно, в столицу, тебе непременно нужно поговорить с его величеством Ремером, внуком графа Рэннэина, мерзавца и узурпатора. Быть может, его дед рассказывал ему, каково это – всю жизнь прожить среди тех, кто ненавидит тебя. Быть может, он дал ему совет, как прожить такую жизнь и не сойти с ума. Быть может, его величество поделится этой тайной.
//-- * * * --//
– А вот и еще один, – говорит новый придворный маг.
– Да, этого тоже арестуйте, – кивает его величество.
Ты даже поклониться своему королю не успеваешь. Тяжелая шапка тьмы окутывает твою голову, и все исчезает. Последней гаснет искра обиды.
«Неужто отец был прав? Неужто каждый, кто обладает властью, должен обладать и мерзостью? Вот и король – воспользовался, отослал, тем временем нашел себе нового мага, и…»
«А с какой стати он должен верить раскаявшемуся заговорщику? Ведь если бы лорд Челлис не превратил всех своих соратников в послушные его воле куклы, если бы королю повезло меньше, если бы он столкнулся со всеми вами раньше? Удержался бы ты от его убийства и всего, что за этим неизбежно последовало бы? Так почему он должен доверять тебе теперь? Откуда он знает, что еще приготовили господа заговорщики? Времени у них было более чем достаточно. Может, ты затем и сдал остальных, чтоб втереться к нему в доверие и тем верней погубить?»
Тебе кажется, что вторая мысль следует за первой один в один. Что времени меж ними прошло всего ничего. Не больше вздоха. Однако когда ты открываешь глаза, то видишь себя в каком-то совершенно другом месте. На королевские покои абсолютно не похоже. И по тому, как затекло твое тело, как болит спина, которую ты совершенно отлежал, понимаешь, что прошло куда больше мгновения. По правде говоря, прошло куда больше нескольких часов, о которых ты сейчас подумал.
– По правде говоря, прошло куда больше нескольких дней, – поправляет тебя сидящий возле твоей постели маг. Тот самый, что производил арест. – Долговременная смена облика – очень сложное заклинание, если производить его профессиональным и моральным образом, не заимствуя силы у тех сущностей, с которыми потом приходится расплачиваться чужими жизнями, как произошло в случае этого вашего заговора, остатки которого мне приходится расследовать, лорд Уллайн, – говорит тебе маг.
– Смена облика? – бормочешь ты.
И тебе под нос подсовывают зеркало, из которого на тебя смотрит кто-то совсем другой.
– Это теперь я? – глупо спрашиваешь ты. – Навсегда?
– Я, как правило, не занимаюсь необратимой магией, – хмурится маг. – Исключением, как вы сами понимаете, являются боевые заклятия, но поскольку его величество не считает вас врагом…
– А он не считает? – Ты пытаешься подняться.
– А почему я должен считать?
Только тут ты замечаешь, что кроме мага в комнате есть еще один человек. Король, его величество Ремер собственной персоной. Ну да, раз он не считает тебя своим врагом, то почему бы ему и не присутствовать?
– Ваше величество… а почему меня тогда…
– Арестовали? – спрашивает король. И тотчас отвечает: – Расследование еще не закончено. В зале могли находиться лишние глаза и лишние уши. Теперь же никто не знает, где вы. А глядя на вас нынешнего, никто не скажет, кто вы.
– Вот как… – бормочешь ты.
И до тебя начинает доходить.
– Так весь этот мерзкий ритуал… вся эта «кровь невинных»…
– Не сделали ваших соратников по заговору ни счастливее, ни удачливее, ни даже сильнее, – отвечает маг. – Скорей уж наоборот. Какая удача может прийти к тем, кто связывается с темными сущностями?
– Какое счастье, что я не стал этого делать! – вырывается у тебя.
– Не стали? – хмурится маг. – Ваши темные сущности накормлены точно так же, как и все остальные.
– Но я и в самом деле не убивал, – говоришь ты. – Правда, меня остановили. Нашлось кому остановить.
– Лгать в присутствии короля? Магу, который может с легкостью все проверить? Вы казались мне умнее, лорд Уллайн, – огорченно сообщает маг. – Его величеству вы и вовсе показались порядочным человеком, чему я, признаться, не хотел верить. И похоже – был прав. Что ж, при той жизни, которую вы вели…
– Но я и в самом деле не убивал! – восклицаешь ты, пытаясь вскочить.
Тяжелая ладонь мага придавливает тебя к постели. Весит она как могильная плита.
– Тогда почему все сущности, что помогли сменить вам облик, накормлены? – вкрадчиво интересуется маг.
Взгляд короля. Яркий, неотрывный… он все еще не смотрит на тебя как на врага, он… напряжен, как струна, как боец, за миг до удара, как зверь за миг до броска…
Тебе вдруг становится страшно интересно, какой именно зверь? Ты где-то уже видел это, как спокойная и расслабленная сосредоточенность вдруг перетекает в звенящую от напряжения тишину. А потом следует бросок.
«Такие редко промахиваются!» – думаешь ты.
– Я рад, что сделал правильный выбор, – говоришь ты, глядя в глаза его величества. – Именно такой король и нужен этой стране. А соседи пусть хоть удавятся от зависти. У них такого нет и не будет!
Взгляд короля становится еще пронзительнее. Потом он медленно прикрывает глаза.
– Если бы лорд Уллайн не сделал то, что он сделал, я, вероятно, был бы уже мертв, – негромко замечает он. – А что касается умерщвления тех несчастных… мы ведь уже договорились не считать этих мальчишек виновнее истинных заговорщиков?
– Я и не спорю, ваше величество, – откликается маг. – Я хочу понять, почему он лжет.
– Я не лгу, – говоришь ты. – Я не убивал… свою жертву.
Вдруг до тебя доходит. Нет, перемена облика, верно, и впрямь отражается на мозгах. Интересно, Хести тоже так себя чувствовал? Впрочем, вы оба были слишком маленькими. Если он и говорил тебе что-то, ты просто не запомнил. Ничего, зато ты наконец вспомнил…
– А мага, помогавшего заговорщикам, вы нашли? – интересуешься ты.
– Нет, – отвечает король. – Мага… и еще кое-кого…
– Мага можете не искать.
Ты смотришь на одного, на другого и продолжаешь:
– Дело в том, что я убил его. Тем самым ритуальным кинжалом.
– Вы это прямо сейчас выдумали? – интересуется маг.
– Нет, я это давным-давно выдумал, – скалишься в ответ ты. – Еще мальчишкой. Он любил задавать много вопросов, в точности как вы.
– Да вы и сейчас еще мальчишка, лорд Уллайн, – морщится маг. – Глупый, к тому же.
– Очень может быть, – вздыхаешь ты. Накатывает смертельная усталость. Ничего больше не хочется. Совсем ничего. Вот разве что… – Мне очень жаль вас, господин маг, вы проделали такую работу… профессиональную… и моральную… но я намерен потребовать свое лицо назад. Даже если после этого мне, как заговорщику, отрубят голову, я предпочитаю, чтоб ее отрубили мне.
Маг вздыхает.
– Ваше величество, мне кажется, вы переоценили его. Он не подходит.
– Вы ошибаетесь, мастер Тэккет, – говорит король. – Он подходит. И сейчас я в этом убежден еще больше, чем когда либо.
– Но эта его глупая…
– Вы что, так и не поняли, что он говорит правду?
– Но, ваше величество!
– Проверьте все еще раз, мастер Тэккет.
Маг пожимает плечами.
– И верните мне мое лицо, – добавляешь ты.
– Это я придумал. Мне казалось – так лучше, – виновато сообщает король.
– Так хуже, – упрямо отвечаешь ты. И, спохватившись, добавляешь: – Ваше величество.
Король улыбается.
– Сделайте, как он просит, мастер Тэккет, – говорит он магу.
– На мой взгляд, вы нашли себе опасную игрушку, ваше величество, – качает головой маг.
– Я не собираюсь играть с лордом Уллайном, – отвечает король. – И уж тем более делать из него игрушку. Я намерен помочь ему в освоении одной очень интересной книги.
– Какой еще книги, ваше величество? – удивленно интересуется маг.
– Не скажу, – вновь улыбается король, а потом внезапно подмигивает тебе.
– Боги, во что я ввязался… дети малые… – бормочет маг себе под нос. – Слушаюсь, ваше величество…
Его руки совершают замысловатое движение, и темнота вновь проглатывает тебя.
//-- * * * --//
И вновь тебе кажется, что прошло совсем немного времени. И вновь ты соображаешь, что это не так.
– Лорд Уллайн, я должен принести вам свои извинения, – говорит маг.
– Извинения потом, сначала – в уборную, – с трудом произносишь ты, пытаясь выбраться из постели.
Сильные руки мага помогают тебе.
– Что вы такое со мной сотворили? – Тебе и впрямь приходится в него вцепиться, чтоб не упасть.
– Перемена облика отнимает много сил у того, с кем это проделывают, – отвечает маг, помогая тебе переставлять ноги. – Двойная перемена отнимает сил, соответственно, вдвое больше.
– Понятно.
– Сюда, лорд Уллайн. – Маг указывает на дверь.
– Дальше я сам, – бормочешь ты, цепляясь за стену.
– Справитесь? – заботливо интересуется маг.
И, наткнувшись на твой взгляд, поднимает обе руки.
– Не сердитесь. Я не хотел вас обидеть. В конце концов, нам вместе работать.
– Вместе работать? – вырывается у тебя. Вцепившись в дверной косяк, ты поворачиваешься к магу и изумленно на него смотришь.
Маг кивает в сторону уборной.
– Вернетесь, я все вам расскажу.
Ты киваешь, ведь сил спорить все равно нет. Да и глупо.
И закрываешь за собой дверь уборной. Маг остается беспокоиться снаружи. Впрочем, он вполне может подсматривать каким-нибудь магическим образом. Ты никогда этого не узнаешь. Скорчив ему рожу, если он и в самом деле этим занимается, ты плетешься в заветный угол.
Вот так.
Теперь можно жить дальше.
И выяснить, что маг такое говорил насчет совместной работы. Как его там король называл? Мастер Тэккет, кажется?
Тебе немного обидно, что на этот раз он занимается тобой в одиночестве. Обидно, что его величество не присутствует. Впрочем, не может же король сидеть с тобой постоянно. Да и маг наверняка не сидит. И у того и у другого достаточно самых разных дел. Сидят с тобой, скорей всего, какие-нибудь охранники. Маг просто приходит, когда наступает время для завершения заклинания, а король… король приходит, когда может.
Наклоняешься к умывальнику, ополаскиваешь руки, лицо, чувствуя, как постепенно в голову возвращается ясность. Ты разбит и выжат до последней крайности, но, кажется, уже в состоянии соображать.
Выходишь.
Разглядев напряженное лицо мага, а также то, с каким облегчением он вздыхает, завидев тебя, ты понимаешь, что зря подозревал его в неподобающем. Маг не подсматривал при помощи своих колдовских уловок. Он стоял снаружи и волновался, быть может, даже ругал себя, что не настоял на своем – отпустил тебя одного. Ты бы с удовольствием посмеялся над его переживаниями, если бы у тебя были на это силы.
– Так что вы такое имели в виду, когда говорили, что нам работать вместе, мастер Тэккет? Кстати, я не перепутал ваше имя?
– Не перепутали, лорд Уллайн, – качает головой маг. – А насчет совместной работы… поговорим позже. В присутствии его величества.
«А ведь обещал, что сейчас скажет! Или не обещал?»
– Э… а почему? – спрашиваешь ты. – Почему обязательно в присутствии его величества?
– Ну, во-первых, это его идея. А во-вторых… мне кажется, у него куда больше шансов вас уговорить, лорд Уллайн, – отвечает маг.
– Понятно.
У тебя нет сил настаивать. Не хочет, пусть не говорит. В конце концов, какая разница? Какая разница, как жить дальше? Еще недавно ты бы думал, какая разница, как жить дальше тому, кто разрушил свой собственный мир. Теперь тебя такие тонкости не волнуют. Ты просто устал. Так устал, что не можешь решить, чего именно сейчас хочешь. Наверное – ничего. И все же…
– А можно поинтересоваться судьбой остальных участников заговора? – как можно более безразличным тоном спрашиваешь ты.
– Можно, – кивает маг. – Это не является тайной. Его величество приговорил всех к изгнанию.
– Всех? – Нет. Сохранить безразличный тон не удалось. И маг это видит. Не может не видеть.
– Всех. – Он кивает. – Хоть я и указал ему на неразумность подобного решения.
– То есть… мой отец… и другие старшие участники…
– Уже за границей, – отвечает мастер Тэккет. – Равно как и все прочие. Его величество указал на тот факт, что этот заговор лишился своего знамени, а следовательно – не может иметь продолжения. И отказался кого-либо казнить, хоть это и может подать дурной пример прочим неблагонадежным подданным.
– Понятно.
Ты ищешь глазами место, чтобы сесть. Ноги вдруг слабеют и отказываются удерживать тебя в вертикальном положении. Маг замечает это и мигом подхватывает тебя под мышки. Подхватывает и волочет в кресло.
– А теперь мне хотелось бы спросить, лорд Уллайн, – говорит он, удобно устроив тебя в удивительно уютном, хоть и весьма замызганном кресле.
– Спрашивайте, мастер Тэккет, – откликаешься ты.
– На сей раз я тщательно обследовал ваше прошлое, лорд Уллайн, – говорит он. – И могу свидетельствовать, что вы не убивали своего двойника. Эта потрясающая девушка, что сумела вас остановить, произвела на меня неизгладимое впечатление.
– На меня тоже. – Ты смотришь на мага так, что он съеживается. Впрочем, он быстро приходит в себя. А у тебя нет сил ни на что, кроме убийственного взгляда.
– Лорд Уллайн, обследуя ваше прошлое, я пропускал… интимные моменты, – быстро говорит он.
– Не пропускали, мастер Тэккет, – выдыхаешь ты. – Самый интимный вы только что упомянули.
– Виноват. Работа у меня такая, – отвечает он, пожимая плечами. – Но я все же вынужден продолжить. Как вы убили мага, я тоже видел, но… лорд Уллайн, вы никогда не замечали за собой магических способностей?
– Магических способностей? – с подозрением интересуешься ты. «Он что, зубы тебе заговаривает?» – Если они у меня есть, вы бы уже знали, верно? Так тщательно обследовав мою жизнь, могли бы и сами как-то докопаться!
– В том-то и дело, что я ничего не обнаружил, – отвечает маг.
– Так почему вы решили, что они есть?
– Потому что вам помогали какие-то светлые сущности. Настолько тонкие, что мне так и не удалось их рассмотреть… но я вполне явственно слышал их голоса!
Ты внимательно смотришь на мага. Что ж, другого способа узнать у тебя все равно не будет, а проклятый маг… он сам почти до всего докопался.
– Я думал, что просто с ума схожу, но раз вы тоже их слышали…
– Несомненно, слышал, – кивает маг.
– Это были призраки моего двойника и моей… то есть его девушки, – говоришь ты. – И раз вы тоже их видели… они погибли? Убиты? Люди моего отца все-таки добрались до них? Раз они стали призраками, то… их больше нет в живых?!
Ты наконец выплескиваешь из себя то, что тебя тревожило все это время. Смутно, подспудно тревожило. Ты так и не позволил своим страхам воплотиться в слова и обрести имя, но сейчас…
Плотина рухнула. Страхи обрели имена и вцепились в твою душу. Ты переживаешь несколько мучительных секунд, пока мастер Тэккет не отвечает тебе.
– Они оба, несомненно, живы, – удивленно отвечает мастер Тэккет. – Сами понимаете, я не мог не заинтересоваться их судьбой, после того как…
Он растерянно разводит руками.
– Они живы и, насколько я могу судить, счастливы. У них все хорошо.
Ты облегченно вздыхаешь. Когда ты узнал, что твой отец не казнен, ты обрадовался меньше. Тебе очень стыдно, но это так.
– Но как тогда вышло, что ко мне приходили их призраки? – спрашиваешь ты.
– Призраков живых людей не бывает, – отвечает маг.
– Из этого вы делаете вывод, что я маг и сам их создал? – Тебе становится забавно. Сейчас, когда ты узнал главное, все остальное всего лишь забавно.
– Я допускаю такую возможность, – кивает маг.
– Но при этом не находите у меня магических способностей? – продолжаешь развлекаться ты.
– Я не всеведущ. Магия – океан, а я в нем – крохотная капелька, – отвечает маг.
– Тогда почему бы не допустить, что бывают и призраки живых людей? – подкидываешь ты провокационный вопрос. – Раз вы не знаете всего, почему бы не допустить и это?
– Вздор, – отрицательно качает головой маг. – Призраков живых не бывает, это всем известно.
У тебя нет сил смеяться, поэтому ты негромко хихикаешь. Твоя истерика протекает на удивление тихо. Просто по-домашнему.
И тебе уютно сидеть в этом кресле и смотреть на возмущенную физиономию этого мага, тебе вообще до странности хорошо.
«Или этот гад колдует?»
Да нет, ему не до этого, он с возмущением пытается объяснить тебе прописные магические истины. А ты его даже и не слушаешь. Зачем оно тебе? Ты ведь не маг. Тебе просто хорошо.
Его величество появляется внезапно. Часть того, что казалось стеной, бесшумно сдвигается в сторону, и входит король. Он не один. С ним девушка. Та самая. Ирсиль. А под мышкой у короля книга. И ты даже догадываешься какая.
– Ваше величество, – хмурится маг. – На вашем месте я бы не стал до такой степени пренебрегать моими советами и нарушать режим секретности.
– Я вполне доверяю леди Ирсиль, мастер Тэккет, – говорит король. – И вы тоже, правда? Вы ведь не боитесь, что она прикончит меня во сне? Иначе вы вряд ли позволили бы ей бывать в моей спальне.
– Но здесь не ваша спальня, ваше величество, – бурчит маг.
– Верно, – кивает король. – Здесь Тайная Палата. И мне кажется, что…
Ты смотришь на короля, потом на мага и соображаешь, о чем мастер Тэккет отказался с тобой говорить в отсутствие его величества.
– Вы не новый придворный маг, вы – новый глава Тайной Палаты! – выпаливаешь ты магу, перебивая его величество.
Маг отвешивает тебе иронический полупоклон.
– Ну да, – улыбается король. – Старый подал в отставку. А я подумал, почему бы мне не пригласить на эту должность мага?
– Но… ваше величество, раз мастер Тэккет сказал, что мы будем работать вместе… – лепечешь ты.
– То это значит, что я прошу вас стать его заместителем, лорд Уллайн, – говорит король. – Я подумал, что если вопреки традиции Главой Тайной Палаты станет не воин, а маг, то почему бы его заместителю не быть заговорщиком? В конце концов, одна из основных задач Тайной Палаты – это устранение разного рода заговоров и мятежей. Так пусть же этим занимается тот, кто в них как следует разбирается.
– А если я откажусь, ваше величество?
– Я прикажу отрубить вам голову, лорд Уллайн, – отвечает король.
– А если я все равно откажусь? – само собой выскакивает у тебя.
– Я не стану дальше объяснять вам, что происходит в той книжке, которой вы заинтересовались, лорд Уллайн, – отвечает король. В его глазах серебрится и пляшет смех. Ты вновь пытаешься понять, на какого же зверя похож твой король, и вновь знание ускользает от тебя.
«Он и так знает, что я соглашусь. Собственно, у меня просто нет выхода».
– А если я тем не менее не соглашусь, ваше величество? – продолжаешь упорствовать ты.
– Ирсиль не станет знакомить вас со своей подругой, – усмехается его величество. – И у вас никогда не будет такой красивой и умной подруги, как у меня! Считайте ваши потери, лорд Уллайн: без головы, без знаний, да еще и без красавицы, способной вам хоть что-то посоветовать… и что вы станете делать?
– Пойду утоплюсь, – бурчишь ты.
– Без головы? – скалит зубы король. – Дороги не найдете!
– Если бы мне кто-то сказал, что я должен буду присматривать за детьми, я бы сто раз подумал, прежде чем соглашаться, – ворчит маг. – Какой из него заместитель, ваше величество, если он без головы топиться собирается?
– А что, устав Тайной Палаты запрещает служащим топиться без головы? – на полном серьезе интересуется король.
Его подружка тихонько фыркает. Она изо всех сил старается сохранять серьезный вид, но ее выдают смеющиеся глаза.
– Я обязательно внесу этот пункт в служебные инструкции, ваше величество, – тотчас откликается маг.
«Соглашайся», – услышав этот голос, ты вздрагиваешь. И поднимаешь голову. И видишь их обоих. Роуни. И Хести.
«Соглашайся!» – говорит Роуни.
«Соглашайся!» – вторит ей Хести.
Ты ведь и так уже согласился. И король знает об этом. Не может не знать. Он-то раньше тебя понял, что у тебя нет другого выхода. Хотя бы потому, что и у него этого самого выхода нет.
– Но почему? – шепчешь ты.
«Потому что так правильно!» – откликаются призраки.
Вот-вот. Только так и правильно. И призракам это ведомо. И магу. И королевской подружке.
Есть одна такая небольшая вещь, о которой много говорят, но почти никогда не думают. И еще реже поступают так, как она велит. Она слишком проста для великих умов, слишком наивна для взрослых, ее иногда с умным видом преподносят маленьким детям, но почти никогда не пользуются ее советами сами. А все потому, что она слишком уж сильно роднит слугу и господина, короля и простого горожанина. Ты только сейчас начинаешь понимать, почему ты сделал все то, что сделал, зачем разрушил свой собственный мир, предал отца, деда… Нет, то, что они не правы, ты почувствовал раньше, а почему – понял только теперь. И дело не в том, что лорд Челлис был бы отвратительным монархом. И даже не в том, что его величество Ремер – напротив, очень хорош. Дело лишь в том, что его величество Ремер понимает, что власть существует для служения, а твой бывший сюзерен, коего ты умертвил своими руками, считал, что власть существует для него. Для того, чтобы он обладал ею.
Вот и вся разница.
Именно она и определяет все. Власть существует для служения, и обладать ею может лишь тот, кто понимает это. И не важно, кто он такой, чей потомок и насколько благородная кровь течет в его жилах. Власть существует для служения! Для служения!
Слезы текут по твоим щекам. Ты не стесняешься слез. Ты никого не предавал. Нет, не так… кого-то все равно приходилось предать. У тебя не было выхода. Только выбор.
Ты выбрал правильно.
Только такой выбор и был возможен.
Власть существует для служения.
И никакие реки невинной крови не смоют эту маленькую, несложную истину. Потому что только на ней может стоять страна. Только благодаря ей могут жить люди.
– Да. Верно… коллега, – негромко говорит маг.
Одним движением ты утираешь слезы и бросаешь на него негодующий взгляд.
«Он посмел читать мысли?! В такой момент?!»
– В этом и состоит задача нашей службы, – пожимает плечами маг.
– Подслушивать? – сердито вопрошаешь ты.
– Скорее следить, – как ни в чем не бывало откликается он. – Следить за выполнением этой маленькой и несложной истины.
– Ой, Реми, смотри! – подружка короля тянет его величество за рукав, указывая на мерцающие тела Роуни и Хести.
– Вижу, – шепчет тот. – Что это?
– Мои добрые духи, – откликаешься ты. – Они велели мне согласиться на ваше предложение, ваше величество.
– И вы?.. – не отрывая глаз от призраков, спрашивает король.
– Разве с добрыми духами спорят? – отвечаешь ты.
Разве можно спорить с теми, кто удержал тебя на самом краю бездны? Удержал от падения.
– А почему я ничего не вижу? – жалобно интересуется мастер Тэккет. – Только слышу.
– Роуни, Хести, почему мастер Тэккет вас не видит? – спрашиваешь ты. – Ведь он маг!
– Вот потому и не видит, что маг, – отвечает Роуни, и их светящиеся тела медленно тают.
– Как это ни прискорбно, я так и не понял происходящего, – вздыхает мастер Тэккет.
– Зато получили заместителя, – откликается его величество.
– Который ничего не смыслит в этой работе, – качает головой маг.
– А значит, его не придется переучивать, – ухмыляется король. – Вы сможете сразу научить его правильно. У вас не будет разногласий в методах, мне кажется, это не так мало.
– Ну, если все рассматривать с этой стороны, – говорит мастер Тэккет. – По крайней мере, последний заговор прошляпил не он, это уж точно.
//-- * * * --//
– Нет, графство своего отца вы не получите, лорд Уллайн, – получасом спустя говорит король.
– Но… почему, ваше величество? – удивленно вырывается у тебя.
– Потому что вы не хотите его получить, верно?
«Проклятье, как он узнал?!»
Ты в ошеломлении смотришь на сидящего перед тобой… все-таки совсем еще мальчишку. Если бы не призрак его страшного деда, если бы не серебряный смех неведомого зверя в глазах, но… все равно ведь мальчишка!
Что ж, к этому просто придется привыкнуть. К королю, который все знает наперед, за которым постоянно придется тянуться. Что ж, хоть этому тебя научили – стараться, преодолевать трудности. Ты справишься. Не имеешь права не справиться. Твой выбор лишил тебя путей к отступлению.
Да. Ты и в самом деле не хочешь этого графства. Его величество прав.
– Я всегда иду навстречу пожеланиям моих подданных, – улыбается король. – Вы не получите то, чего не хотите. Да и делать заместителем Главы Тайной Палаты всего лишь графа… политически неверный ход. Так что… придется вам стать герцогом, лорд Уллайн.
– Герцогом? – Ты не обрадован. Скорей испуган. Чье герцогство намерен вручить тебе его величество? Чей род станет тебя ненавидеть до самого последнего вздоха? Каких могущественных врагов ты обретешь?
– Я намерен даровать вам, лорд Уллайн, герцогство Искер, – говорит король.
Ты обмираешь. Нет, все правильно, конечно. Герцогство Искер гораздо важнее для Эрналя, чем графство Донгайль, и лучше иметь там своего человека, но… Твой бывший сюзерен считался сыном герцога Искера, только заговорщики знали, чья именно кровь течет в его жилах… если бы никакого заговора не было, именно он получил бы титул герцога Искера после смерти старого герцога.
– Так. Я его не только убил, я его еще и ограбил! – вырывается у тебя.
– Не без моей скромной помощи, – ухмыляется король. – Но ведь сотрудники Тайной Палаты и должны выглядеть чудовищами. Иначе кто станет вас бояться? И лучше уж сразу напугать…
– Ну да, – киваешь ты. – Заговорщик, предатель, убийца, а теперь еще и грабитель… лучшей кандидатуры не сыскать! Воистину, вы правы, ваше величество!
А король открывает ту самую книгу.
– С которого места вы перестали тогда подслушивать, лорд Уллайн, герцог Искер?
//-- * * * --//
Ты идешь.
Улыбаешься.
Тебе неизъяснимо хорошо оттого, что ты просто идешь и улыбаешься. Ты идешь пешком, без охраны, в простом дорожном плаще. Вряд ли кто-нибудь из встретившихся тебе прохожих догадывается, что сейчас он невежливо отпихнул в сторону самого лорда Уллайна, герцога Искера, заместителя Главы Тайной Палаты. Что ж, тебя это только забавляет.
Утро. В лучах рассвета маленькие и грязные улочки этой части города кажутся тебе сияющими.
Нет. Не кажутся. Они и есть сияющие. Они… и весь мир. Просто раньше ты не понимал этого. Не мог понимать. Ты с удивлением смотришь вокруг, думая о том, что ведь, наверное, именно сегодня ты и родился.