Божие наказание за ворожбу

   ...не участвуйте в... делах тьмы.
Еф. 5, 11

   РЕКОМЕНДОВАНО К ПУБЛИКАЦИИ ИЗДАТЕЛЬСКИМ СОВЕТОМ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

   Ухищрения диавольские настолько многочисленны и разнообразны, что простому человеку их трудно понять; даже многие опытные старцы и подвижники были прельщаемы вражескими ухищрениями и падали в тяжкие грехи, а потому святой апостол Павел в Послании своем к Коринфянам, предостерегая от лжеучителей, сказал, что иногда и сам сатана принимает вид Ангела света, а потому не великое дело, если и служители его принимают вид служителей правды (2 Кор. 11, 14-15). О каких явлениях сатаны в виде Ангела светлого и о каких его служителях говорит святой апостол Павел? Конечно, понимать все это простому народу трудно, а остерегаться от прелестей диавольских еще труднее.
   Святой апостол Павел говорит о том, что сатана для прельщения благочестивых людей может иногда являться к ним в виде светлого Ангела, под предлогом добрых дел может их искушать, ввести в величайший грех. Люди злые, в которых вселился злой дух, есть служители духа злобы и исполнители воли сатаны. И вот они, по научению злого духа, для прельщения простых людей могут казаться благочестивыми, принимая на себя вид служителей правды. Таких прельстителей много во всех классах народа и разузнать их трудно.
   Для разъяснения этого возьму я в пример из жития святого преподобного Никиты, затворника Печерского, следующий рассказ: когда в Киево-Печерском монастыре был игуменом Никон, в то время был один монах именем Никита; он просил у игумена благословения подвизаться наедине, в затворе, а игумен отклонял его, говоря, что он молод, не должен сидеть в затворе, а должен вместе с братиею работать и проносить пользу; для спасения же своей души принимать подвиг выше своей силы не следует, чтобы не возгордиться и не впасть в тяжкий грех. Служа с братиею, говорил игумен, за свое послушание ты получишь награду от Отца Небесного, но Никита не послушал игумена; как захотел, так и сделал, – поступил в затворники. Не выходя из затвора, стал жить один и молиться и через несколько времени не избег козни диавольcкой. За его высокоумие, но по попущению Божию, диавол явился к нему с благоуханием, Никита услышал голос его, будто бы молящегося вместе с ним за него, а самого его не видел. Прельстившись таким видением, Никита подумал в себе: «Если бы он не был Ангел, то не стал бы со мною молиться», и стал просить его, чтобы он явился ему видимо; тогда услышал голос, говорящий: «Не явлюсь тебе потому, что ты молод, чтобы ты не возгордился и не ниспал». Затворник со слезами сказал: «Никак не прельщусь, игумен научил меня не слушать бесовских прелестей, твои же повеления все буду исполнять». Тогда душегубительный змий-диавол, овладев им, сказал ему: «Невозможно человеку сущу в плоти видеть меня, сейчас же пошлю я Ангела своего, чтобы находился он с тобою, а ты исполняй волю его». Злой дух тотчас же предстал пред ним в образе Ангела, и Никита, видя его, падши поклонился ему, как истинному Ангелу, бес же сказал ему: «Отныне ты не молись; читай книги, так будешь беседовать с Богом, приходящим к тебе будешь говорить поучения, а я постоянно буду молиться Творцу всех за спасение твое». Затворник поверил бесу и еще больше прельстился, перестал молиться, стал прилежно читать только ветхозаветные книги. По научению беса он знал наизусть весь Ветхий Завет и все жидовские книги, а Евангелие и апостольские книги никогда не читал и говорить не хотел, и другим не давал говорить из Нового Завета. Бес казался ему постоянно молящимся за него, он радовался, думая, что за него молится Ангел Божий. Беседуя с приходящими к нему от Писания о пользе души, он начал даже и пророчествовать, слава его росла, и все стали удивляться тому, что слова его сбывались. Однажды он послал сказать к князю Изяславу, что сегодня убит князь Глеб Святославич в Заволоне, скорее пошли сына твоего Святополка на престол в Новгород; как он сказал, так и сбылось. Через несколько дней получили известие об убиении князя Глеба. После сего слух пошел о затворнике Никите, что он прозорливый, и стали его больше слушать князья и бояре.
   Так как затворник Никита не читал благодатных книг: святого Евангелия, – учения Господа нашего Иисуса Христа, Деяний и Посланий апостолов, потому все преподобные отцы Печерские узнали, что он прельщен бесом; пришедши к нему, прилежно молились о нем и молитвами своими отогнали от него беса, и он не являлся уже к нему. Когда вывели Никиту из затвора и спрашивали его, чтобы он рассказал им что-либо из Ветхого Завета, то клятвою уверял их, что он никогда не читал те книги, которые знал прежде наизусть, а потом с трудом научили его и грамоте.
   Когда молитвами преподобных Никита пришел в себя, то горько плакал и исповедовал грехи свои. После того жил воздержно, послушливо, смиренно и во всех добрых делах преуспевал. Человеколюбивый Господь, видя его раскаяние, за прежние его добрые дела простил ему грехи его. Впоследствии времени он был епископом Новгородским и за добродетельную жизнь Бог прославил его чудесами; а по смерти через четыреста пятьдесят лет нашли его нетленные мощи, от коих по молитвам его до сего времени получают многие исцеления.
   Это рассказал я вам для объяснения слов святого апостола Павла, как сам сатана для прельщения людей принимает вид светлого Ангела и обманывает простых, в духовном деле неопытных людей. Пути Божии непостижимы, сокровенных дел Божиих без воли Отца Небесного никто не может знать, даже Ангелы небесные без Его воли не могут предсказывать будущее.
   Вот другой поучительный пример из жития святого Паисия Великого [1 - Память святого Паисия 19 июня.]. В то время, когда святой Паисий подвизался с одним учеником вдали от монастыря, в пустыне, пришли к нему два инока и усердно просили благословить их на отшельническую жизнь. Преподобный, внимая их просьбе и видя их способными к уединенной отшельнической жизни, благословил на подвиг. Иноки, найдя для себя удобное место, поселились в пустыне. Но диавол позавидовал им и решился погубить их следующим образом: у одного отшельника были украдены вещи, – он, жалея об украденном, стал искать вора, когда же не нашел его, отправился к одному старцу, о котором шла молва, как о прозорливце, надеясь, что он укажет вора.

   Злой дух предстал пред затворником в образе ангела, и Никита, не подозревая обмана, поклонился ему, как истинному ангелу

   Но так как дар провидения был у старца не от Бога, а от диавола, потому этот прозорливец, по внушению диавола, и оклеветал в краже этих двух иноков-учеников преподобного Паисия. Получив такой ответ, потерпевший монах пошел в тот монастырь, к которому принадлежали два сказанные подвижника, и, рассказав о случившемся, просил защиты против сих двух монахов-отшельников. Игумен и старцы поверили этому и приказали схватить оклеветанных монахов и привести в монастырь; прежде суда их били, а потом посадили в темницу, после суда лишили их иноческого чина и подвергли пытке за украденные вещи. О всем этом узнал преподобный Паисий, по внушению Божию. Жалея о двух невинно пострадавших иноках и желая изобличить ложь, он оставил на время свое уединение и отправился в монастырь. Когда иноки узнали о приходе в их монастырь великого подвижника, пришли приветствовать его и принять от него благословение. Пришел вместе с другими и инок-прозорливец. Когда все поздоровались с преподобным Паисием и приняли от него благословение, он спросил: «За что изгнали двух молодых подвижников?» Все молчали, только некоторые из братий осмелились сказать, что они воры и за это удалены из монастыря. Тогда Паисий спросил: «Кто вам сказал, что они воры?» Иноки указали на старца-прозорливца. Обращаясь к нему, Паисий спросил: «Правда ли то, что ты сказал?» – «Сказанное мною правда, ибо открыто мне Самим Богом», – отвечал старец. «Если бы от Бога был дан тебе дар прозорливости, а не от диавола, то не было бы видно диавола в твоих устах», – сказал Паисий. Все ужаснулись, услышав это, так как знали, что Преподобный никогда лжи не говорит; и все укоряли прозорливца за его ложь и заставляли просить прощения у преподобного Паисия. Старец, устыдившись своего обмана, просил прощения у Паисия и молитв его. Когда святой Паисий помолился, то видимо для всех стоящих из уст старца-прозорливца вышел нечистый дух и, превратившись в дикого вепря, с яростью бросился на преподобного Паисия, хотел его растерзать. Но преподобный Паисий силою молитвы запретил ему это и прогнал его в пропасть. По малоопытности своей прельщенный нечистым духом, и этот старец после сего покаялся в своих грехах и просил прощения у святого Паисия.
   Вот еще третий рассказ: когда святого апостола Иоанна Богослова привезли на корабле на остров Патмос, на место его изгнания, и предали его игемону, то есть начальнику, правителю острова, Мирон, тесть игемона, принял в дом свой Иоанна Богослова и ученика его Прохора. У Мирона старший сын, именем Аполлонид, имел в себе духа-прорицателя, который рассказывал сокровенные вещи, а потому все считали Аполлонида за пророка. Как только святой апостол Иоанн вошел в дом Мирона, тотчас же Аполлонид скрылся, убежал в другой город, боясь, чтобы не был изгнан Иоанном из него дух прорицатель. В доме Мирона стали печалиться о том, а когда Аполлонид прислал Мирону письмо, в котором извещал, что Иоанн есть волхв, что он чародейством своим выгнал его из дома и возвратиться он не может, пока Иоанн не будет погублен. Мирон, прочитав письмо его, побежал к зятю своему игемону и сообщил о содержании письма. Игемон приказал схватить Иоанна и бросить на съедение зверям. Иоанн же просил игемона потерпеть немного, пока он пошлет ученика своего к Аполлониду, обещая возвратить его домой. Игемон дозволил послать ученика, а самого Иоанна заковал в две цепи и посадил в темницу. Ученик святого апостола Иоанна Прохор пошел к Аполлониду с Иоанновым письмом, в коем писано было так: «Я Иоанн, апостол Иисуса Христа, Сына Божия, духу прорицателю, живущему в Аполлониде, повелеваю, именем Отца и Сына и Святого Духа, выйти из создания Божия и никогда не входить в не го, и не быть даже на острове сем, а быть в безводных местах, а не в людях». Когда Прохор пришел с письмом к Аполлониду, тотчас же бес вышел из него. Аполлонид пришел в себя, как будто пробудился от сна, и пошел вместе с Прохором. Возвратившись в свой город, он не тотчас же пришел домой, а сначала прибежал в темницу и, припадая к ногам Иоанна, благодарил его за то, что он освободил его от нечистого духа. Родители, братья и родственники Аполлонида, узнав о возвращении его, тотчас собрались к нему, все радовались его воз вращению, и апостол Иоанн Богослов был освобожден из темницы. Аполлонид рассказывал о себе так: «Теперь уже много лет тому назад, когда я спал крепким сном, какой-то человек, ставши на левой стороне моей постели, разбудил меня. Разбудивший меня человек был весьма черный собою, чернее угля, глаза его блистали как горящие свечи, и я затрепетал от страха. Он сказал мне: "Открой уста твои", я открыл, и он вошел в меня, и чрево мое стало полное; с того времени он стал мне открывать о добре и зле и о всем, что случается в людях. Когда апостол Христов Иоанн вошел в дом наш, тогда сидящий во мне нечистый дух сказал мне: «Аполлонид, чтобы не умереть тебе, беги отсюда, этот человек волхв, хочет тебя умертвить». Я вышел тотчас же и убежал в другой город. Когда я думал возвратиться, то дух нечистый говорил мне: "Если Иоанн не умрет, ты не можешь жить в своем доме". Но когда я увидал пришедшего Прохора, нечистый дух тотчас вышел из меня таким же образом, как и прежде вошел во чрево мое; мне стало легко и я не чувствовал в себе тягости, рассудок мой просветлел и на душе стало радостно». Услышав это, все поклонились святому апостолу Иоанну Богослову. Святой апостол начал учить их, они уверовали во Христа и он окрестил их.

   По молитве св. Паисия, из уст старца вышел нечистый дух и превратился в дикого зверя

   В городе Филиппах (см.: Деян. 16, 16-19), когда святой апостол Павел со своими сотрудниками, апостолами Силою, Лукою и Тимофеем, шли в молитвенный дом, встретилась им одна одержимая духом прорицательным служанка, которая через прорицание доставляла большой доход своим хозяевам.
   Идя за Павлом и другими апостолами, она кричала, говоря: «Эти люди рабы Бога Всевышнего, они возвещают нам путь спасения». Так делала она много дней. Павел вознегодовал, обратился и сказал (нечистому, прорицательному) духу: «Именем Иисуса Христа повелеваю тебе выйти из нее!» И дух прорицательный вышел в тот же час; после сего она перестала прорицать, т. е. сказывать сокровенные дела человеческие.
   Из этих четырех рассказов можно теперь видеть, что просвещенные Духом Святым мужи, в которых изобильно обитает благодать Божия, не только сами могут избавиться от нечистого духа, но имеют власть повелевать нечистыми духами: силою благодати Божией, именем Господа Бога Иисуса Христа могут прогонять бесовское наваждение из других людей, через которых разнообразно прельщает диавол. Преподобные отцы Печерские молитвами своими отогнали от Никиты затворника нечистого духа, являвшегося к нему в виде светлого Ангела для прельщения его и приходящих к нему людей. Святой преподобный Паисий силою благодати Божией изгнал из старца духа-прорицателя. Святой апостол Иоанн Богослов письмом, написанным с именем Пресвятой Троицы, изгнал из язычника Аполлонида злого духа-прорицателя. А между тем язычники верили прежде Аполлониду, как пророку, потому что, по внушению нечистого духа, открывал сокровенные человеческие дела. Наконец святой апостол Павел изгнал бесовского духа-прорицателя из служанки, которая, по наваждению диавольскому, открывала сокровенные дела человеческие и этим доставляла большой доход своим хозяевам. Из жизни святых еще много можно найти таких примеров, но для назидания нас достаточно и этих указанных.
   Теперь будем говорить о настоящих прорицателях, которые существуют между простыми людьми и которым простой народ верит по своей неопытности; а они между ближними, как между пшеницею плевелы, сеют сильную вражду и ведут к нарушению наиважнейшей заповеди Божией: «Люби Бога и ближнего своего, как самого себя». Эти прорицатели, ворожеи, или, как иначе называют их, знахари, в простом народе находятся почти в каждой деревне; простые люди при каждом несчастье или потере прибегают к ним ворожить. В таких ворожеях именно обитают духи злые; через них-то разная вражда и ненависть бывают среди христиан. Эти ворожеи, или ворожецы и знахари, ворожа приходящим к ним или гадая на картах, деньгах или на воде разными способами, по действию врага рода человеческого – диавола, для прельщения людей, иногда могут прямо открывать прошедшие сокровенные дела человеческие, чтобы этим возбудить в людях, прибегающих к ним за помощью, с ближними их распрю, брань, ругательство, вражду, ненависть и разные неурядицы. Знахарям диавол открывает для прельщения людей только такие дела человеческие, через которые можно посеять в семействах вражду и нарушить мир. Ворожецы, по тайному внушению злого, нечистого духа, диавола, на многих невинных людей клевещут, таким образом ворожеи и знахари являются исполнителями похоти диавола, как сказал Иисус Христос: Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отецлжи (Ин. 8, 44). Так и знахари-ворожецы, по изречению Спасителя, суть дети диавола, он обитает в них. Если они гадают или ворожат, то все делают по действию врага рода человеческого, злого духа-прорицателя. Невидимый враг, злой дух, обитающий в ворожецах, неощутительно для них самих, видимо через них действует, обманывает простых людей, отвлекает их от любви Божией, заглушает в них веру в Бога и надежду на Него – единого истинного Помощника. Затем ворожецы, по злому внушению диавола, приходящим к ним для ворожбы клевещут на их ближних, ни в чем невинных, добрых соседей, будто бы они то-то и то-то украли у них, навредили им, испортили, заколдовали и нанесли им разные болезни, через что вынуждают их нарушать наиважнейшую заповедь любви к Богу и ближним. Диавол только и заботится о том, чтобы мы враждовали с ближними, ссорились, ругались, проклинали друг друга, в семействе не имели мира, или согласия, чтобы дети восстали на родителей и родители на детей, брат на брата, муж на жену, жена на мужа, и такими ссорами довели друг друга до разных великих грехов, хотя бы до самоубийства; тогда диавол радуется и веселится, смотря на нас, как мы исполняем его желания и творим волю его. Вот какие дела ему угодны! Чему радуется он, для чего через вороженцев открывает злые и добрые сокровенные дела человеческие? Для того, чтобы между людьми возбудить вражду, посеять среди пшеницы плевелы, рабов Божиих лишить наследия вечного блаженства, небесного царствия и сделать их достойными вечного адского наказания.
   Видите ли, откуда начало волшебства, гадания и ворожбы, и кто отец и наставник ворожей и гадателей? Прилично ли христианину иметь дело и тем более учиться у демона?
   Прилично ли крещеному и верующему во Святую Троицу давать веру диаволу, от которого отрекся в крещении и коего, по справедливости, должен бояться, как злейшего своего врага, по слову апостола: Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить (1 Пет. 5, 8).
   Прибегать к духу тьмы, врагу Божию и смертельному врагу человеческого рода, просить его услуг, искать у него какого-то откровения о будущей судьбе своей, что это как не отступничество от Бога, как не вражда на Него? Недаром же и Бог, оскорбляемый таким отступничеством, в праведном гневе на безумных людей иногда попускает их погибать от собственного безумия. Не ради ли этих мерзостей – гаданий, волхвований, чародейств – в древнее время Господь Бог осудил на истребление целые народы.
   До каких гибельных последствий доходят люди, сведшие знакомство с разного рода ворожеями и гадателями, показывает следующий случай.
   Незадолго до нашествия персов на греческую империю, во второй киликийской епархии, в городе Аданне, с экономом соборной церкви этого города, Феофилом случилось такое происшествие.
   Феофил отличался и всем известен был безукоризненно честным и в высшей степени деятельным выполнением своих обязанностей по должности и своими христианскими добродетелями. Он был глазом и десницею своего епископа. Он был отцом для сирот, питателем для вдов, щедрым подателем для нищих, заступником для обижаемых, помощником для беспомощных, и потому пользовался всеобщей любовью и уважением. И когда епископ Аданны умер, то все единодушно желали, чтобы епископом был сделан Феофил, и обратились об этом с просьбою к киликийскому первопрестольному архиерею. Архиерей разделил общее желание. Но Феофил, по чувству христианского смирения и по слишком высокому уважению к епископскому сану, решительно отказался от принятия на себя этого сана. Напрасны были все просьбы к нему об этом со стороны всего народа, клира и первопрестольного архиерея. Феофил остался при своем решении. Принуждены были сделать епископом другого, а Феофил остался при прежней экономской должности. Несмотря на безукоризненно честную жизнь Феофила, нашлись люди, которые, по внушению духа злобы и зависти, начали клеветать на Феофила пред епископом и обвинять его в самых непотребных вещах. Епископ, сам хорошо зная Феофила как человека в высшей степени благочестивого и добродетельного, сначала долго не давал никакой веры этим клеветам и обвинениям. Но так как они не прекращались, а все более и более усиливались, то епископ мало-помалу стал верить им и решился, наконец, удалить Феофила от экономской должности под тем предлогом, чтобы дать ему покой от продолжительных тяжелых трудов. Феофил беспрекословно повиновался. Теперь зависть и злоба демона приняли другое направление. Прежде он действовал через других людей, теперь он начал всеми силами действовать на душу самого Феофила. Демон стал возбуждать и развивать в нем такую мысль, что он подвержен от епископа совершенно несправедливому унижению, что за его труды и добродетели ему заплатили оскорблением и пренебрежением. Мало-помалу эта мысль развилась в Феофиле до такой степени, что он, наконец, вообразил, что он всеми в высшей степени унижен, оскорблен, поруган, и в связи с этим скоро его душою овладело непреодолимое желание как можно более возвыситься между людьми. Он сильно возжелал теперь на первых порах, по крайней мере, получить свою прежнюю должность. Властолюбие до того овладело Феофилом, что он решился, наконец, для выполнения своих честолюбивых желаний искать помощи у волшебства и бесовской силы. И вот он отправился к известнейшему в то время волхву и чародею, открывает ему свои желания и со слезами просит у него помощи, обещая должное вознаграждение. Волхв с радостью соглашается помочь несчастному и, обнадежив его, велит ему прийти к себе в следующую ночь. Феофил ушел обрадованный, и в следующую полночь опять является к чародею. Волхв ведет его на ипподром, т. е. на место конских ристалищ, и говорит ему: «Если ты увидишь какое-нибудь видение или услышишь какой-нибудь голос, не пугайся и не совершай крестного знамения». Феофил соглашался на все, и тотчас перед их глазами возникло такое привидение: они увидели множество странных лиц, разодетых в разные светлые платья и со свечами в руках. Это был сонм демонов; они славословили своего князя-сатану, который с гордостью и надменностью восседал среди их.
   Волхв взял Феофила за руку, ввел его в сборище и предстал с ним пред князем-демонов. Сатана спросил волхва: «Зачем ты привел к нам этого человека?» Волхв отвечал: «Я привел к тебе его, господин мой, потому что он очень много обижен своим епископом и просит твоей помощи». Сатана сказал на это: «Как я помогу человеку, который есть раб своего Бога? Если же он согласен сделаться моим рабом и поступить в число слуг, в таком случае я ему так помогу, что он получит власть, большую той, какую он имел прежде, и даже той, какую имеет епископ».
   «Слышишь, что говорит князь?» – сказал волхв Феофилу. «Слышу, – отвечал Феофил, – и сделаю все, что только прикажет он мне», и с этими словами он повергся к ногам бесовского князя и начал лобызать его ноги. Тогда диавол сказал, обращаясь к Феофилу: «Пусть этот человек отречется от Сына Марии и от Нее Самой, потому что я их глубоко ненавижу. И пусть это отречение он напишет своею собственной рукой и отдаст эту рукопись мне, и тогда пусть требует от меня всего, чего ему угодно; я все исполню». «Я согласен сделать все, что бы ты ни повелел, – сказал Феофил, – лишь бы я получил то, чего желаю». Услышавши это, сатана простер свои бесовские руки и начал обнимать и лобызать Феофила, говоря при этом: «Радуйся, мой искренний и верный друг!» Потом Феофил произнес отречение от Христа и Его Пречистой Матери, написал это отречение на заранее приготовленной для этого волхвом бумаге, запечатал ее и отдал князю тьмы. И, дружески обнявшись и облобызавшись, новые друзья расстались. Сатана с своею свитой сделался невидим, а Феофил и волхв с радостью отправились домой.

   Волхв взял Феофила за руку и предстал с ним пред князем демонов

   На другой день после этого происшествия епископ, нужно полагать по внушению от Бога, а не от диавола, раскаялся в том, что он отставил от экономской должности Феофила, призвал его к себе и снова возвел его на эту должность и при этом вручил ему власть во всех церковных делах вдвое большую той, какою он владел прежде. Епископ потом даже публично пред целым клиром и народом просил у Феофила прощение за сделанное ему им оскорбление. И весь почет и уважение от всех, какими пользовался Феофил прежде, не только опять возвратились к нему, но сделались еще несравненно больше прежнего. Честолюбие Феофила было удовлетворено; он был успокоен. Но недолго продолжалось это гибельное спокойствие. Милосердный Господь не дал погибнуть грешнику до конца. Скоро Он возбудил в его сердце раскаяние. Скоро Феофил ясно осознал и глубоко почувствовал все несчастье своего положения. Раскаяние его было слишком глубоко и искренне; день и ночь проводил он в слезах о своем беспредельном оскорблении Господа и Пречистой Его Матери о своем глубочайшем падении. И как ни велика была его виновность пред Богом, мысль о беспредельном милосердии Божием, не хотящем, да кто погибнет, но да вси в покаянии придут, внушала ему надежду на помилование и дерзновение обратиться к Премилосердному с молитвою о прощении и спасении. И вот Феофил оставляет все свои занятия по службе и решается все свои силы и все время употребить на исходатайствование себе прощения у Господа; для этой цели он заключается в одной церкви Божией Матери и здесь, пред иконою Пресвятой Девы, целых сорок дней и сорок ночей проводит в постоянном глубоком сокрушении о своей греховности, в строжайшем посте и постоянной слезной молитве о своем помиловании. Наконец, по прошествии сорока дней, в полночь, когда Феофил по обыкновению молился, является к нему Божия Матерь и говорит ему: «Зачем же ты так бесстыдно обращаешься, взываешь и молишься ко Мне, чтобы Я помогла тебе? Ведь ты же отрекся от Сына Моего и от Меня! Как же Я стану молиться за тебя к Сыну и Богу Моему, когда ты отдался диаволу и дал ему в этом рукописание, – когда ты раб диавола? И Я Сама не могу терпеть оскорблений Сыну Моему и Богу. Я могу простить тебя в том, в чем ты согрешил против Меня, но озлоблений и оскорблений, которые вы делаете Сыну Моему, вторично распиная Его таким образом, Я не могу видеть и слышать. От совершивших такие озлобления и оскорбления потребны многие подвиги и глубокое сердечное сокрушение для того, чтобы они были помилованы Господом, так как Он хотя Премилосерд, но вместе есть и Судия праведный, воздающий каждому по делам его». Феофил, ободренный явлением Богоматери, выразил пред Ней все свое глубочайшее сокрушение, все свое искреннейшее раскаяние, и принес к Ней пламенную слезную молитву о заступлении за него пред Господом и исходатайствовании ему помилования. Увидев искреннее и глубокое раскаяние Феофила, Матерь Божия повелела ему произнести православное исповедание веры. Феофил с искренним чувством исполнил это повеление. После этого Богородица обещала ему помолиться за него пред Господом и скрылась. – Феофил по-прежнему продолжал непрестанно сокрушаться и молиться. Через три дня опять является к нему Матерь Божия с радостным лицом и светлыми очами и возвещает ему, что его раскаяние благоугодно Господу, что молитва его услышана, и что ему даруется Богом помилование, под тем только условием, чтобы он впредь до конца своей жизни оставался верным Богу. Феофил высказал искреннейшее благодарение к Премилосердному Господу и к Его Пречистой Матери и искреннейшее желание и готовность во все дни живота своего быть преданным Господу, и молил Матерь Божию о том, чтобы ему было возвращено данное им демону рукописание, – Богородица сделалась невидима. Через три дня, в продолжение которых Феофил по-прежнему пребывал в посте и непрестанной молитве, когда он, наконец, уже слишком удрученный подвигом покаяния, уснул, в сонном видении увидел, что Матерь Божия несет к нему это рукописание. От радости он проснулся и, действительно, увидел, что рукописание это лежало на его груди. После этого Феофил частью от перенесенных им духовных трудов, частью от необыкновенной радости впал в какое-то полумертвое состояние. Пришедши в сознание, он принес достодолжное благодарение Богу и Премилосердной Заступнице рода христианского, и потом, для большего очищения себя, пожелал совершить публичную исповедь. Для этой цели он во время богослужения явился к архиерею, рассказал ему всю историю своего падения и спасения и просил его огласить эту историю во всеуслышание для общего назидания. Просьба его была исполнена. Вся история была оглашена пред всем народом, и епископ потом произнес приличную случаю речь. В продолжение всего этого Феофил лежал у ног епископа и плакал. Потом Феофил был приобщен Святых Таин и весь народ принес хвалу и благодарение Господу Богу. Остальное краткое время своей жизни Феофил провел в подвиге молитвы и воздержания.
   Какие беды постигают наших любителей и любительниц ворожбы и гадания, вероятно, многие знают из верных рассказов или несчастных событий, случившихся, может быть, пред их глазами. Приведем и мы несколько случаев, за справедливость которых можем поручиться.
   Однажды пять крестьянских девиц, в отсутствие своих домашних, принялись на Новый год разгадывать тайны жизни; таким образом желающая узнать свое будущее (или своего суженого) ложилась на лавки под святые иконы, пред которыми теплилась свечка, и складывала руки, как покойница; ее покрывали по грудь полотном и клали на грудь зеркальце, в которое лежащая должна смотреть пристально, пока не усмотрит желаемого или пока что-нибудь не представится ее возбужденному воображению. Остальные девицы уходят в подполье и, выходя оттуда попеременно и поодиночке, кланяются лежащей, приговаривая обычный деревенский привет: «Прости и благослови!»
   Нет нужды нам знать, мечталось ли что-нибудь и что именно первым двум девицам, выдержавшим этот тяжелый искус. Легла, в свою чреду, по счету третья. Подруги одна за другой выходят из-под подполья и кланяются ей с обычным приветом. Таким образом, переходили поодиночке все, а гадальщица лежит да лежит без малейшего движения. Странно показалось это девицам; сомнение запало в душу. Последняя из приветствовавших лежащую, вглядываясь пристально в лицо ее, с ужасом замечает, что глаза ее, устремленные в зеркало, неподвижны. Зовет других; будят лежащую, и ни гласа ни послушания; несчастная уснула смертным непробудным сном, до возглашения трубы архангельской, воззывающей мертвых на суд. Таковы последствия легкомысленной веры в гадание для этой несчастной!
   Другой случай, еще более поразительный, еще более несчастный, прогремевший своей необычайностью на далекое пространство и, вероятно, многих любительниц гадания заставивший призадуматься. Две девицы, имевшие незаконную связь с солдатами и жившие вместе, в один из святочных вечеров загрустились о том, что нет с ними их любезных, вытребованных в ту пору на службу, и поминутно повторяли: «Ах, если бы приехали, какое было бы у нас веселье!» Разгоряченные страстью, по действу бесовскому, они принялись гадать, смотря в зеркало.
   Вдруг одна с иступленною радостью кричит: «Будут, будут!»
   Около полуночи несчастные слышат шум от санных полозьев, голоса под окном, потом стук в сенные двери. У одной сердце запрыгало от радости; она бежит, отворяет, встречает гостей и бросается в объятия своего возлюбленного. Другая чего-то испугалась, ей страшно. Ей кажется, что от гостей несет мертвящим, могильным холодом, так что кровь у нее как бы застыла. Гости между тем пристают к ней, и ей кажется, что из глаз ее возлюбленного точно сверкают искры и он готов пожрать ее своими взорами. В страхе она выбегает из избы, бежит в теплый курятник, крестит там все углы, стены, двери, окошечки, и ни жива ни мертва садится в углу. В избе между тем поднялась страшная возня: стук, шум, свист, песни, пляска, такие, что весь дом дрожит.
   Ужасная ночь на исходе. Гости собрались в обратный путь, вышли на улицу, свистят, хохочут около курятника, называют бедную женщину трусихой, потерявшей чудесную ночь, обещаются навещать ее после, а ныне оставляют ее в покое, потому что не дает им возможности приступить к ней победное знамя Распятого, начертанное палящими пламенниками на стенах.
   Проходит ночь, крестьянки давно встали и удивляются, долго не видя веселых соседок. Около полудня некоторым вздумалось навестить их, но жилиц нет, а в избе ужаснейший беспорядок. Ищут их, кличут по именам, а бедная девица и теперь не смеет выйти. Наконец находят ее и обеспамятевшую выносят из курятника. Другую нашли в подполье, до половины тела всунутую в квасную кадку, избитую и обезображенную до того, что трудно узнать ее.
   Чудесно спасшаяся от этого бесовского пира девица, опамятовавшись, рассказала соседям, как было дело, и долго после этого по ночам слышала шум полозьев, стук, свист и прочее и спасалась от этого бесовского наваждения только молитвою и крестным знамением. Она бросила жизнь разгульную, странствовала по святым местам и через несколько лет поступила в монастырь.
   И солдаты, лица которых в эту несчастную ночь представляли демоны, уцеломудренные страшным событием, исправились и зажили истинно христианскою жизнью.
   Что прибавить к этой страшной повести? Разве то, что Бог попускает некоторым гадательницам, почему-либо заслуживающим кару небесную, погибать внезапною, а иногда и постыдною смертью для того, чтобы видящие тут явный суд и гнев Божий исправились и покаялись. А что гадание способствовало здесь страшной развязке, это очевидно. Не будь веры в возвращение солдат, не будь пламенного ожидания их, порожденного зеркалом, солдаты адского легиона и не явились бы.
   Притом две грешницы в этом несчастном приключении были действующими лицами, и обе, по-видимому, в одинаковых расположениях. Но Бог, испытующий сердца и утробы, нашел в них большую разность и одной попустил погибнуть, а другой дал спастись знаменем, пред коим трепещет вся сила адская.
   Вот и еще несчастье от гадания. Двум девицам-сестрам, подслушивавшим в ночь на святую Пасху под окнами, с желанием услышать и узнать о своем будущем, в конце деревни вдруг представилась похоронная процессия, и старшая сестра – лежащею во гробе. Младшая в испуге убежала домой, а другая упала тут же на месте без чувств; три месяца была она после этого больна и в помешательстве рассудка. Теперь она старуха лет семидесяти и в долгий свой век после этого несчастья с ней своими увещеваниями многих молодых девушек и женщин отговаривала от неразумных покушений пытать неведомое будущее.
   Еще случай. Одна девица купеческого сословия, много мечтавшая о своих достоинствах и отказавшая нескольким женихам своего звания, в надежде выйти замуж за человека чиновного, лила на святках олово. Два приема показались ей неудовлетворительными, в третий олово, раскаленное до высокой степени, разбрызгалось, изуродовало все лицо ее и лишило ее глаза. Вскоре состояние отца ее расстроилось. Несчастная умерла в богадельне. Бог наказал ее за гордость и безумное покушение разоблачить будущую судьбу свою.
   Но вот пример, доказывающий, что диавол льнет ко всякому случаю, где есть вера в суеверные гадания и загадывания.
   Один старик рассказывал мне вот что: «Торговец рыбой раз выехал на базар очень рано и, соскучившись ожиданием покупателей, мысленно загадал на первом покупателе решить, какова будет торговля на целый день. Когда нетерпение и недовольство, выражаемые по русскому обычаю крупными бранными словами, возросли в купце до высокой степени, является мужик необычного роста и приказывает отвесить пуд рыбы, сказав притом: “Молитва твоя дошла до царя нашего и милостиво выслушана”. Купец в хлопотах мало тогда обратил внимания на эти слова, а при расчете, как есть обычай между мелочными торговцами, перекрестился, сказав: “Господи, благослови!”, и покупатель внезапно исчез. Старик этот по самую смерть свою не переставал заповедовать детям и внукам своим, сколь возможно чаще, для избежания вражеских козней, осенять себя крестным знамением, и призывать имя Господне, и отнюдь не вдаваться ни в какие суеверные гадания, которые так приятны врагу, и коими он легко может нас завлечь и запутать в свои сети и, чего доброго, довести до беды и несчастья».
   А вот еще более поразительный случай, рассказанный К. Русковым в духовном журнале «Странникъ» [2 - «Странник», 1885 г., т. III.].
   В начале 1883 года одна дама Е. Р., пишет г-н Русков, рассказала мне о том, как она, когда жила в городе К., вместе со своими знакомыми занималась гаданием посредством стола, который на всякие вопросы отвечал стуками ножкой; узнавал, сколько она получала тогда с почты денег, от кого и прочее, и, кроме того, стал ходить по комнате.
   Причину этих явлений она относила к действию магнетизма. До этого времени я не знал о спиритизме и потому сомневался в справедливости рассказа, и чтобы убедиться в действительности тех явлений, я предложил госпоже Р. сделать в нашем семействе опыт с имевшимся у нас круглым столом, на что она согласилась.
   В первый наш спиритический сеанс сели вокруг стола четверо: я, с женою и дочерью и наша знакомая госпожа Р., руководившая нами, и все мы положили руки на стол. Сидели мы около двух часов, но стол не оказывал никаких признаков движения. Сомнения мои как бы подтвердились, и я хотел встать из-за стола и прекратить занятие, как в нем послышались глухие, редкие стуки, и на вопрос госпожи Р.: будет ли стол отвечать на наши вопросы, он поднял ножку и стукнул ею один раз. Затем были предлагаемы вопросы, например, что стоит мебель? часы? сколько кому лет? и проч., на которые стол отвечал с замечательною верностью.
   В следующие затем сеансы, происходившие почти каждый день в присутствии меня, жены моей и дочери, часто приходившего к нам нашего знакомого В. К-а, тоже весьма интересовавшегося этим новым для нас явлением, мы окончательно удостоверились и, так сказать, осязательно убедились в том, что в столе происходят стуки от неизвестной нам причины, и что стол производит самостоятельное, независимое от нашей воли, движение; отвечает на вопросы ударами ножкой и делает то, что ему предлагают. Так, например, стол ходил по комнате по указанному ему направлению; влезал на диван, на стулья, на стол, становился, как мы желали, на одну или на две ножки, возил по комнате в ящике без колес восьмимесячную дочь мою; при этом ящик привязывался мной к ножке стола веревочкой. Эти необыкновенные явления приводили нас в решительное недоразумение – чему приписать их? Некоторые из участников нашего занятия относили их к действию электричества или магнетизма, но я не соглашался с этим предположением потому, что стол отвечал на вопросы и делал то, что ему предлагалось, – словом, он действовал не автоматически, но как будто им управляло живое, разумное существо. Обмана со стороны кого-либо из участников нельзя было допустить, как по невозможности этого, так и потому, что все мы одинаково были заинтересованы этими необыкновенными явлениями, которые каждому из нас пришлось видеть и испытать в первый раз.
   Недоумения наши скоро рассеялись.
   В одной петербургской газете прочли мы статью, в которой описаны были весьма интересные сообщения, полученные тоже от стола, но только с помощью алфавита, способ употребления которого нам был неизвестен. Из той же статьи мы узнали, что непонятные для нас явления называются спиритическими и производятся они не электричеством или магнетизмом, но душами умерших, которые сообщаются с живыми посредством стола.
   Узнав причину этих явлений, мы еще усерднее занялись ими, желая получить такие же сообщения, как описано было в статье, т. е. более полные и обстоятельные, и после многих опытов и применений разных способов разговора по азбучному алфавиту успели настолько, что могли производить самые разнообразные разговоры, перед началом которых всегда спрашивали: кто будет с нами говорить, и сейчас же стол передавал ответ душ, называвшихся именами наших умерших детей, родственников и прочее. Чаще же всего выходили имена наших умерших детей. Из числа многих разговоров с душами умерших для примера приведу только некоторые.

   1.
   Вопрос: Кто будет с нами говорить?
   Ответ: Павел Русков [3 - Мой сын, умерший 5-ти лет отроду.].
   Вопрос: Что ты хочешь сказать нам?
   Ответ: Я прошу вас, ради Христа, чтобы вы любили друг друга.

   2.
   Вопрос: Кто будет с нами говорить?
   Ответ: Анна Рускова [4 - Дочь моя, 12-ти лет отроду, умерла в один день с ее братом, 21 июля 1882 года.].
   Вопрос: Что же ты хочешь сказать?
   Ответ: Мамаша, будьте добры, милостивы и любите друг друга.
   Вопрос: Кто добр или милосерд, что тому будет?
   Ответ: Того ожидает рай Христов.
   Вопрос: А тем, кто этого не исполняет?
   На этот вопрос ответа совсем не было.
   Вопрос: Знаешь ли ты, что Паша (брат ее) умер в один день с тобою?
   Ответ: Знаю.
   Вопрос: Видишь ли ты его?
   Ответ: Нет. Я желала бы его видеть, но где он, миленький, находится – не знаю.
   Вопрос: Довольна ли ты, что тебя похоронили в барежевом платье, которое ты носила?
   Ответ: Довольна.
   Вопрос: Теперь ты в нем одета или в чем другом?
   Ответ: Мы бестелесны.
   Вопрос: Когда мы поминаем вас в церкви, что вам бывает?
   Ответ: Нам Христос не велел об этом говорить.
   Вопрос: Где ты теперь находишься?
   Ответ: В воздухе [5 - На вопрос: где находишься? всегда получается постоянно один ответ: в воздухе.].

   О, как постыдно христианам быть такими легковерными! Как постыдно предавать себя посмеянию коварных служителей духа тьмы!
   Ведь кроме лжи и обмана вы ничего от них не услышите, кроме горя и несчастья ничего не получите. Так зачем же обращаться к ним? Но скажете вы: иногда беда бывает так велика, горе так сильно, что рад бываешь обратиться ко всякому, от кого надеешься получить хоть какую-нибудь пользу. Но разве у нас нет Защитника и в бедах наших Помощника? Разве Сам Господь не сказал нам: Призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня (Пс. 49, 15). Как бы ни было тяжко искушение, как бы ни были ужасны и опасны обстоятельства, человек не должен забывать того, что он не один: с ним всегда – Господь, скорый на помощь. Пусть человек не думает и не говорит: оставил меня Господь. Забыл Бог меня! Господь говорит через пророка Исаию: Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не жалеть сына чрева своего? но если бы она забыла, то Я не забуду тебя (Ис. 49, 15); Пойдешь ли через огонь, не обожжешься, и пламя не опалит тебя. Ибо Я Господь, Бог твой, Святой Израилев, Спаситель твой (Ис. 43, 2-3). И Господь, действительно, всегда избавлял и спасал верных рабов Своих. Жил праотец Лот в нечестивом городе Содоме, обреченном уже вместе с другими городами на вечную погибель, но Господь сохранил праведника от казни содомской. Дивно сохранял он Авраама, Исаака и Иакова на земле пришествия их. Что ожидало Иосифа от братьев? Не смерть ли? Но Господь сохранил и прославил его. Евреи страдали в Египте, и Господь сказал: Я увидел страдание народа Моего в Египте и услышал вопль его от приставников его; Я знаю скорби его и иду избавить его от руки Египтян (Исх. 3, 7-8), и действительно вывел из Египта, провел через море и пустыню и вывел в землю хорошую и пространную, где течет молоко и мед, в землю Хананеев (Ис. 3, 8). Был не раз и Давид царь в различных опасных обстоятельствах, но всегда возлагал печаль свою на Господа, и Он поддерживал и спасал его (см.: Пс. 54, 23). Был праведный Иов в великой тесноте и туге сердечной, но всего себя предал в руки Божии, и был прославлен. Пророк Иона три дня и три ночи находился во глубине морской и во чреве морского зверя – кита, но оттуда Господь воздвиг Своего раба. Три отрока ввержены были в огненную печь; а Даниил пророк в ров львиный, но они воззвали ко Господу Богу отцов своих, и он угасил силу огня для отроков и заградил уста львов для Даниила. Точно так же Господь был помощником, заступником и избавителем для апостолов, мучеников, пустынников и всех верных рабов Своих. Он был, есть и будет до скончания века с верными рабами Своими, по неложному Своему обещанию: Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28, 20; заимств. из книги: «Уроки и примеры христианской веры, над. и любви», прот. Дьяченко, ч. 1, стр. 44-45; см.: творения святителя Тихона Задонского, т. 12).
   Прочитайте еще, други мои, жития святых Божиих и вы найдете там поразительные примеры дивного заступления и избавления десницы Божией. Когда священномученика Емелиана во время мучений подвергали какому-либо тяжкому истязанию, ему являлся Иисус Христос, ободрял его, укреплял и спасал от той или другой муки. Так, когда подняли Емелиана на дерево и жгли свечами его обнаженное тело, Господь явился ему и тихим, ободряющим голосом сказал: «Не бойся, Емелиан, Я с тобою!» Внезапно огонь погас, и руки мучителей скорчились. Приготовлен был котел с расплавленным оловом для священномученика, чтоб его туда бросить; Господь опять явился ему, взял его за руку и сказал: «Я с тобою!» Невидимо сошел с ним в котел, который сейчас же лопнул, и Емелиан остался невредим. По приказанию же начальника бросили святого Емелиана на растерзание зверям, но опять явился ему Христос и сказал: «Дерзай, Емелиан, благой Мой раб и верный; Я с тобою!» И действительно, львы и леопарды, как кроткие агнцы, ползали у ног святителя и лизали ему руки и ноги. После этого велено было приготовить колесо с железными острыми зубьями, привязать к нему священномученика и скатить его с горы; но мученик был отвязан и снят с колеса Господом, а колесо убило многих язычников-мучителей под горою. Так дивно спасала благодать Господа святого Емелиана («Чет. – Мин.», 18 августа).
   Нет такого горя, в котором бы Господь не мог утешить человека, и нет такой беды, в которой бы Отец Небесный отказал помощь. Он слышит и благоволительно принимает каждый вздох скорбного сердца человека и готов подать благовременную помощь всем, призывающим Его из глубины души, как это Он сделал утопавшему апостолу Петру. Пример этого мы видим и в жизни святого великомученика Евстафия. Он был римским воеводою имел огромное богатство и множество рабов.
   Но вот по попущению Божию беда за бедой начали преследовать его: из богатого он сделался бедным, из счастливого семьянина – одиноким. Недобрые люди ограбили его дом и унесли имущество; дикие звери унесли двоих его сыновей и, наконец, в довершение несчастья разбойники отняли у него добрую и благочестивую его жену. Но среди таких несчастий святой Евстафий не потерял веры в Господа Промыслителя и надежда на милосердие Божие его не оставляла. Изливая в слезах молитвы свои пред Господом Богом, Евстафий взывал к Нему: «Плачу я, но как человек, Господи, Тобою Промыслителем моим и устроителем жизни моей, утверждаюся и на Тебя надеюся и Твоею любовию, как прохладною росою, и Твоим желанием как сладостию, горечь бед моих услаждаю!» Прошло несколько времени, и Господь утешил Своего раба: он нашел, чудесным образом сохраненных, жену и детей, снова разбогател и сделался знатным («Чет. – Мин.» 28 июля; еп. «Воскр. Лист.», № 80). Так и мы, други мои, во всех постигающих нас напастях, бедах и скорбях должны немедленно обращаться к Господу, призывать на помощь к себе Его сладчайшее и спасительное имя: «Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя!», и помощь Его неожиданно для нас явится.
   Послушаем еще, что рассказывает о себе святой Иоанн Многострадальный, который, для победы над плотью и диаволом, зарыл себя в пещерную яму, глубиною до плеч, так что только руки и голова были свободны. «Враг диавол, – говорит святой, – чтобы выгнать меня из пещеры, страхи разные наводил на меня. Ноги мои, засыпанные землей, горели, как в огне, так что жилы корчились и кости трещали: уже пламень досягал до утробы, и члены мои сгорели. Я же забыл лютую ту боль и порадовался душою, что чисты соблюдены они от скверны, и желал лучше весь сгореть в огне том Господа ради, нежели выйти из ямы. И вот увидал я змея, страшного и лютого, который хотел пожрать меня, дыша пламенем, осыпая меня искрами. И так много дней делал он со мной, чтобы прогнать меня. Когда же приблизилась ночь Светлого Воскресения Христова, вдруг напал на меня лютый тот змей, так что голова и руки мои были в его пасти, волосы на голове и бороде опалились... Я уже из гортани змея того возопил от глубины сердца: "Господи Боже, Спасителю мой! Зачем Ты меня оставил! Сжалься надо мной, Владыко! Ты, единый Человеколюбец, спаси меня грешного! Единый и безгрешный, избавь меня от скверного беззакония моего, да не увязну во вражеской сети во веки веков! Избавь меня от челюстей врага сего! Вот он, – он ходит, рыкая, как лев, хотящий поглотить меня. Воздвигни силу Свою и приди спасти меня; блесни молнией Своей и прогони его: пусть исчезнет он от лица Твоего!" И вдруг блеснула молния, и лютый тот змей исчез от меня, и после того и доныне я не видал его» («Патерик Печерск.»; еп. «Троиц. Лист.», № 136). Так Господь благ и милосерд: Он знает, что человек немощен, и помогает ему!
   Но кроме Господа, мы можем обращаться с молитвой и призванием на помощь и к святым Божиим, так как и им дана власть помогать людям в затруднительных и опасных обстоятельствах. Так поступали истинные христиане всех веков, так поступают и ныне богобоязненные люди во всех бедах и скорбях своих, веря и исповедуя, что святые Божии своим ходатайством испрашивают людям помощь от Бога. Припомните, что сделали плывшие на корабле со святым Николаем, когда поднялась страшная буря и грозила им потоплением? Они обратились к святителю с просьбою помолиться за них Богу, и по его молитве буря утихла, и все спаслись. А как часто наши благочестивые предки во время общественных бедствий обращались с горячими молитвами к Царице Небесной и получали избавление. «Много бо может моление Матернее ко благосердию Владыки!» – учит наша Святая Церковь. Богоматерь есть самая верная и скорая ходатаица за нас пред Богом. Что бы ни попросили мы с горячею верою через Нее у Господа Бога, ради Ее молитвы, все получим, отчего Она и именуется Заступницей усердной рода христианского. После Богоматери, Архангелы, и вообще Небесныя силы, и все святые, живущие в светлых чертогах Отца Небесного, суть также наши ходатаи и заступники пред Богом, и кто только с верою к ним прибегает, тот получает просимое.
   «В 1842 году 22 числа июля месяца, около двух часов пополудни, – рассказывает один священник, – случилось мне проходить близ погоста Кунестья, Гдовского уезда. На третьей версте от этого погоста встречается со мною средних лет женщина верхом на лошади. Когда поравнялись, мы приветствовали друг друга обычно:
   – Здравствуй, батюшка!
   – Здорово, тетушка!
   Тут заметил я, что женщина, сказав это приветствие, принизко поклонилась. "Вот, – подумал я, – какое доброе обыкновение у наших простолюдинов: приветствуют и кланяются всем, даже незнакомым". Только что подумал, слышу – эта женщина плачет навзрыд. Такая неожиданность сильно потрясла меня. В смущении я обратился к ней с вопросом:
   – О чем ты, тетушка, так горько плачешь?
   Женщина ничего не отвечала и, приостановивши лошадь, продолжала рыдать. Я подошел к ней ближе и еще спросил:
   – О чем ты?
   Видно было, что она хотела объяснить мне, в чем дело, да только сказала:
   – Как мне не горевать, кормилец, ведь я самая несчастная, – и опять стала горько рыдать.
   С сожалением смотрел я на крупные слезы ее и опять спросил:
   – О чем же ты плачешь? Мужа, что ли, лишилась?
   – Нет, кормилец, нет. Два дня тому назад, – в слезах говорила молодица, – наша деревня праздновала Ильинщину.
   – Так что же в Ильин день случилось?
   – Вот что, кормилец: долго я с своим мужем не имела детей, а хотелось иметь, и вот на другой десяток после свадьбы Господь смилосердовался над нами, дал нам ненаглядную радость – сынка. Души не чаяли в нем, нашем дитятке. Нынче ему уже пятый годок пошел. Так два дня тому назад грех такой случился...
   Тут опять ручьем полились у нее слезы.
   – Что же, тетушка, верно, убился где до смерти, – спросил я.
   – Нет, кормилец, нет! В Ильин день, знаешь, мужики наши пили да гуляли, а мы, бабы-то, все по завалинкам расселись да тары да бары. Вестимо, кормилец, в том и время убивали. А ребятишки-то, кто в лошади, кто в палки играли; играло с ними и наше дитятко, а из большаков и в голову никому не пришло, чтобы поглядеть за ними. Тут грех и вышел! Нашего дитятку как палкой кто-то стукнул; что сделалось будто: ни с того ни с чего от других ребятишек отстал, да и побежал из деревни вон. Другие ребятишки, сказывают, погнались было за ним, а он и в лес удрал. Мы с мужем спохватились уже в сумерки, никто нам не сказал этой оказии в ту пору, как он убежал. Пошли искать. Уже коров с поля домой пригнали; никто нигде не видел; и сами всю ночь напролет прошатались по лесу, искали его, а его нет, как нет... Вчера, спасибо старосте, всю деревню выгнал в поиски, и всякую-то травиночку проглядели, все кусточки поразобрали, нет, не нашли. Сегодня также муж мой со сватьей пошли искать... Господи! Господи! Грех какой случился. Всего больше боюсь волков: нынешним летом как кто на беду выгнал их в нашу сторонушку. Видно, не миновать их моему ненаглядному!
   Тут снова она громко зарыдала.
   – Послушай-ка, тетушка, а часто ль ты его водила в церковь?
   – Нет, батюшка, водить-то, почитай, и не водила, надо правду сказать...
   – Так, значит, никогда не водила? – быстро прервал я.
   – Не то, что никогда, а уже не упамятую, когда была на погосте.
   – Да ты и сама-то, верно, не часто ходишь в церковь Божию?
   – Ах, родимый, наше дело – барщина; измучила нас неволюшка! Работаем, работаем целый свой век и хлеба, почитай, сами не видим, а придет как праздник Господень, нам уж и не до Бога: от избы своей, хоть бей, не отгонишь!
   – Плохо, тетушка, что нам бывает не до Бога, – сказал я: – верно, и Он, Отец Небесный, отступился от нас за это; оттого-то у нас все беда да беда. Куда же едешь, голубушка? Верно, теперь только вспомнила о Боге, да и в церковь молиться?
   – Нет, батюшка, добрые люди мне натолковали: надо тебе, молодица, съездить в Гдов, там в деревне есть знахарь: он тебе скажет, где теперь твой малец. Съезжай! Вот я и собралась, родимый мой!
   – А это, что у тебя? – спросил я, указывая на берестовый, туго набитый кошель, привязанный к деревянному седлу.
   – Это, родимый, гостинец: рыба вяленая да пироги.
   – Кому же это?
   – Вестимо, знахарю.
   – Э, тетка! До сих пор ты Бога не знала, да и теперь знать Его не хочешь! Недоброе ты дело задумала, да и недобрые те, которые натолковали тебе, что надо ехать за утешением в горе к колдуну. Послушай, родная, чем к колдуну, так не лучше ли тебе обратиться к Николаю, угоднику Божию, либо к Петру и Павлу апостолам?
   Тут я указал на церковь во имя этих святых, которая виднелась из-за небольшого леса.
   – Я и сама о том думала, – сказала женщина, – боюсь до крайности ехать к знахарю. Дрожь берет меня теперь, а что будет, когда его увижу...
   Я обрадовался такой перемене мыслей женщины и ласково сказал:
   – Священник у вас добрый, он отворит для тебя церковь, почитает и молитвы, и с ним и ты помолишься. Смотри, тетушка, лучше дело сделаешь. Ступай, помолись от чистого сердца угодникам Божиим!
   – Ладно, батюшка, ладно, мой желанный, будь по-твоему, поеду.
   Мы расстались. Долго, впрочем, стоял я на одном месте, размышляя об этом событии, и когда уверился, что действительно злополучная мать повернула лошадь от ворот вправо, на тропинку, ведущую прямо к погосту, тогда только я решился продолжать путь свой далее...
   Через несколько дней я вторично увидел эту женщину; она представилась глазам моим и, бросившись мне в ноги, сказала:
   – Отец ты мой родной! Бог тебе заплатит! Ты уму-разуму научил меня! Я теперь счастлива!
   – Что же, – спросил я, – видно, нашла сына?
   – Нашла, батюшка, нашла!
   И, приподнявшись на ноги, она начала рассказывать:
   – По твоему слову, на погосте в церкви я в ту пору молилась, как отроду, признаюсь не маливалась, тогда же как будто что отлегло от сердца. Потом поехала я прямо домой, а наше дитятко уж был дома. Его нашли в ту пору, надо полагать, как я молилась в церкви, близехонько около нашей деревни, где перед тем слишком двое суток понапрасну трудились искать. Сынок сидел на травке, близ можжевельного куста, и рвал его, подбрасывая на стороны. Когда увидели его, он как будто оторопел и отца родного не узнал; привели домой и теперь, слава Богу, он здесь.
   – Ходи же, любезная, почаще в церковь Божию, – сказал я на прощание, – да чаще води с собою ребенка. Какое бы горе ни случилось, не к знахарю, а к милосердному Богу обращайся с молитвою; Он и теперь услышал твою молитву, Он и мне внушил дать тебе добрый совет» [6 - «Добрый сеятель». Издание Т-ва И.Д. Сытина, Москва.].
   Так и всегда, друзья мои, где есть искренняя твердая вера, там есть Бог, а «где Бог, там все есть доброе», поучает нас святой Дмитрий Ростовский, «а где нет Бога», где, значит, нет настоящей веры, там все – злое. Если Бог с нами, то и паутина будет для нас каменною стеною; если же с нами нет Бога, то и твердая каменная стена будет паутиною, не защитит нас, и враги наши одолеют нас. У кого нет настоящей веры в Бога – у того нет любви, нет правды, нет милосердия, нет доброй христианской жизни, вместо сего у него лицемерие, злоба, коварство, обман, жестокосердие, развращение...
   Обратим же внимание на самих себя и убоимся, друзья мои, как бы нам через наше неблаговерие, через нашу нехристианскую жизнь, нашу веру в ворожбу не заслужить укоризны от Господа: О род неверный и развращенный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? Убоимся, как бы не осудил нас Господь во гневе Своем праведном! [7 - Кудрицкий. Ibid.]