Андрей Никольский
Алмазный мираж

Все имена героев этой истории вымышлены, а их сходство с реальными лицами, живыми или уже умершими, случайно.

Глава 1

   В жаркий сентябрьский полдень аэропорт «Шереметьево-2» бурлил своим обычным многолюдьем. За окнами аэровокзала где-то вдалеке то и дело взлетали и садились тяжелые реактивные лайнеры, а внутри огромного здания стоял негромкий ровный гул голосов, временами заглушаемый короткими сообщениями диктора-информатора.
   Группа пассажиров, прибывших рейсом «Кросс-эйр» из Цюриха, пройдя таможенный контроль, ручейками просочилась в зал и тут же смешалась с многоликой толпой.
   Один из прилетевших, высокий молодой мужчина с крепкой спортивной фигурой и загорелым обветренным лицом, глянув на указатели, поправил на плече небольшую дорожную сумку и уверенно направился в сторону выхода к стоянке такси.
   Позднее, когда улыбчивый таксист-белорус спросил его о маршруте поездки, загорелый мужчина достал из кармана своей выцветшей куртки листок с несколькими аккуратно выписанными адресами.
   – Центр… Пушкарев переулок, – назвал он первый из адресов и, убедившись что таксист его верно понял, закрыл глаза и безмятежно задремал на заднем сидении.

   Западная часть Пушкарева переулка, в сотне метров от места его пересечения с Трубной улицей, привлекала внимание впервые попавших сюда людей той красотой, что присуща уголкам старой неторопливой Москвы: по обеим сторонам тихой улочки высились симпатичные трех-, четырех– и пятиэтажные здания, многие из которых были построены еще в позапрошлом веке.
   В нижних этажах хорошо отреставрированных строений располагались небольшие магазины и офисы всевозможных фирм и компаний. Разноцветные пятна вывесок и аккуратные деревца с уже начавшей желтеть листвой удачно дополняли и без того привлекательный пейзаж.
   Контора торговой фирмы «Единорог» располагалась в первом этаже четырехэтажного кирпичного дома с ажурными балкончиками. Рядом с невысоким, тщательно отремонтированным крыльцом, над которым пестрела вывеска конторы, играли два шестилетних мальчугана. Мальчишки добросовестно таскали по асфальту игрушечный самосвал и при этом рычали так, словно их машина и впрямь везла на себе какой-то груз.
   Тут же на тротуаре в десятке метров от детей одиноко торчал рядом со своей тележкой узбек средних лет. Тележка, величиной с небольшой аэродром, была завалена разнообразными фруктами и зеленью, но, судя по кислой физиономии торговца, редкие прохожие в его товаре сегодня не особо нуждались.
   Контора «Единорога», кажется, также не могла похвастать вниманием со стороны жителей мегаполиса: телефон на столе владельца не звонил, факс лениво бездействовал, а входная дверь, после того как хозяин конторы с утра переступил порог, отворялась лишь однажды, да и то, когда разъездной курьер привез заказанную пиццу и бутерброды.
   Если кому-нибудь из горожан все же вдруг потребовались бы услуги владельца «Единорога» Михаила Александровича Гаевского и с этой целью им пришлось заглянуть к нему в контору, ее старомодный интерьер наверняка удивил бы визитеров, привыкших к скучной похожести современных офисов с их светлыми стерильно-чистыми помещениями, одинаковой мебелью и стандартным набором всевозможной оргтехники.
   Значительную часть просторной мрачноватой комнаты занимал старинный письменный стол, на котором кроме телефона, настольной лампы и пепельницы с кучей окурков стоял стаканчик с карандашами, а также маленький российский триколор на круглой подставке. Полупустая чашка с еще теплым кофе и надкушенный бутерброд на краю стола лишь подчеркивали универсальность старой мебели и непривередливость Гаевского в отношении еды.
   Внушительного размера шкаф, тоже явно антикварный, располагался у стены, буквально в двух шагах от стола. На его полупустых застекленных полках виднелось несколько толстых справочников, вазочка с букетиком увядших фиалок и десятка полтора цветных и черно-белых фотографий в красивых деревянных рамках. Содержимое части полок скрывала спинка кожаного кресла, придвинутого сейчас к шкафу почти вплотную.
   На стене, правее шкафа, висели пять или шесть дипломов с броскими золотистыми печатями – наглядное свидетельство заслуг и профессиональных достижений владельца конторы. Рядом со смежной стеной, напротив забранных жалюзи окон, стоял массивный диван, обитый потертой и посветлевшей от времени кожей, да пара удобных кресел. Поблизости от всей этой древней мебели находилась дверь в соседнюю комнату, где помещалась небольшая картотека.
   Скромное убранство конторы дополняли три высокие декоративные пальмы, стоячая вешалка, пара стульев на гнутых ножках перед письменным столом и блеклая акварель с видом Эйфелевой башни на стене.
   Что ж до самого Михаила Александровича, то он в настоящий момент сидел со свежим выпуском «Коммерсанта» на коленях, вольготно развалившись в кресле за письменным столом и, следует заметить, довольно органично вписывался в окружающую обстановку.
   На вид этому плотному человеку в мешковатом бежевом костюме и белой сорочке с малиновым галстуком можно было дать около пятидесяти – пятидесяти пяти. Розовое щекастое лицо Гаевского с черными внимательными глазами под стеклами очков и курносым носом, напоминающим незрелый помидор, выглядело довольно несерьезным, однако люди, давно знакомые с Михаилом Гаевским, прекрасно знали насколько обманчиво это впечатление и до какой степени серьезен в делах этот невысокий лысеющий мужчина.
   Кроме Гаевского, в конторе не было ни души. Похоже, данное обстоятельство совершенно не тревожило владельца заведения, который увлеченно просматривал раздел биржевых новостей, изредка делая на полях карандашные пометки.
   Приглушенный скрип тормозов за окнами не смог отвлечь его от чтения. Мужчина бросил косой взгляд в сторону улицы лишь когда услышал хлопок дверцы и шум отъезжающей машины. Поправив очки, Гаевский привстал с кресла и посмотрел в окно.
   Через тонкую линейку жалюзи он почти сразу заметил на противоположной стороне улицы высокого человека в видавшем виды джинсовом костюме с сумкой на плече, который, судя по всему, внимательно изучал вывеску над входом в его контору. Когда Гаевский окончательно убедился, что незнакомец направляется именно к нему, он немедля отложил чтение и, быстро выдвинув один из ящиков письменного стола, проверил лежащий там короткоствольный браунинг.
   Звонок дверного колокольчика застал Михаила Александровича за изучением спортивных репортажей газеты.
   – Добрый день! – с порога приветствовал хозяина вошедший.
   – Добрый, – едва слышно буркнул Гаевский, поднимая настороженный взгляд.
   – Чем могу быть полезен? – недружелюбно осведомился он чуть погодя, заметив, что незнакомец разглядывает убранство его конторы так, словно это была какая-то занятная музейная экспозиция.
   Гаевскому сразу бросилась в глаза ладная, крепко сбитая фигура вошедшего и его красивый необычайно темный загар, который определенно контрастировал с выгоревшими на солнце волосами.
   «Явно не крымский!», – раздраженно отметил про себя Михаил Александрович и, на всякий случай, покосился на ящик с пистолетом.
   – Хотелось бы увидеть господина Гаевского! – без околичностей заявил незнакомец, приблизившись к письменному столу. Голос загорелого визитера был слегка хрипловат, а едва заметный акцент выдавал в нем человека, который очень давно не разговаривал на родном языке.
   – Гаевский перед вами, – признался Михаил Александрович, еще не зная чем для него обернется эта откровенность. Он с видимым сожалением отложил газету на край стола.
   – Отлично! – сразу обрадовался незнакомец. – Я слышал, вы покупаете стеклышки… – помявшись, сказал он, а затем сразу перешел к делу. – Может, взглянете на мой товар?
   Предложение загорелого крепыша заставило Гаевского вздрогнуть: он никак не ожидал подобного оборота дел и теперь определенно боролся с искушением.
   Колебания, однако, длились недолго. Отодвинув в сторону кофейную чашку и бутерброд, Гаевский с интересом уставился на посетителя.
   – Ладно, показывайте, что там у вас, – наконец решился Михаил Александрович, кивая загорелому на один из стульев. – Но предупреждаю: дешевка меня не интересует!
   Пока незнакомец, бросив сумку на пол, устраивался на стуле и затем ковырялся в нагрудном кармане куртки, Гаевский разглядел его сухощавое лицо с правильными чертами и светлыми смышлеными глазами. Короткие, зачесанные назад, волосы парня, которому, вероятно, едва только исполнилось тридцать, совершенно выгорели на солнце и теперь были не темнее цвета соломы. Его небритые щеки позволили Михаилу Александровичу сделать вывод, что приезжий (а это хозяин конторы определил с первого же взгляда) прикатил к нему прямо из аэропорта или же с вокзала.
   Когда мужчина извлек из кармана пластиковый кулечек и затем аккуратно высыпал на чистый лист перед Гаевским три крошечных, почти невесомых, прозрачных кристаллика, тот успел заметить татуировку на тыльной стороне ладони незнакомца: скалу причудливой формы под буквами КДМ.
   Камни, кажется, заинтересовали Гаевского. Это было видно по тому, как он ерзал в своем кресле, а затем долго и тщательно протирал стекла очков специальной мягкой тряпочкой, прежде чем вновь водрузить их себе на нос. При этом Михаил Александрович ни на секунду не оторвал взгляда от листка с алмазами, что со стороны выглядело достаточно забавно.
   Гаевский не спеша достал из стола ювелирный пинцет вместе с небольшой лупой, пододвинул к себе настольную лампу и потом принялся сосредоточенно разглядывать драгоценные крупинки.
   Священнодействие происходило при полном молчании обоих мужчин. Лишь тихое жужжание кондиционера да редкий шум проезжающих автомобилей за окном сейчас напоминали о том, что весь остальной мир был абсолютно равнодушен к их делам и продолжал жить своей обычной жизнью.
   – Товар действительно неплохой! – отозвался Гаевский через несколько минут. – Откуда они у вас? – бесцеремонно вопросил он, тыча в алмазы своим пинцетом.
   – Вы покупаете камни или истории? – язвительно усмехнулся незнакомец.
   Михаил Александрович успел заметить, как зло блеснули при этом его глаза.
   Вместо ответа Гаевский вновь принялся разглядывать сверкающие крошки сверхтвердого минерала, привычно орудуя при этом пинцетом и лупой.
   Неожиданно он отложил свое занятие и поднялся из-за стола.
   – Схожу за другой лупой… Любимой, – пояснил Михаил Александрович. – Они того стоят!
   Незнакомец понимающе кивнул и взглядом проводил Гаевского до двери в соседнюю комнату.
   Едва закрыв за собой дверь комнатушки с двумя картотечными шкафами и красивым резным комодом с затейливыми бронзовыми ручками, хозяин конторы бросился к телефону, что сиротливо стоял на подоконнике.

   Альфред Беккер умел ценить время и, в отличие от многих соотечественников, обладал устойчивой способностью превращать этот дар небес в материальные блага. День пунктуального старика обычно был расписан по часам, однако, даже несмотря на это, он не мог похвастать тем, что успевает делать все, что хотел бы успеть.
   Помимо цепкого аналитического ума, природа наградила Альфреда Борисовича примечательной внешностью. Крупная, довольно грузная фигура с длинными жилистыми руками, была увенчана небольшой седой головой с высоким морщинистым лбом и непропорционально большими ушными раковинами. Из-под густых бровей на мир сурово смотрела пара серых колючих глаз, а хищный хрящеватый нос и тяжелый жесткий подбородок красноречиво свидетельствовали о том, что Альфред Беккер не слишком-то доверяет людям и ненавидит сантименты. Очки в изящной металлической оправе, удачно примостившиеся на кончике носа, завершали портрет старика, придавая его бледному нездоровому лицу должную респектабельность, столь свойственную политикам и преуспевающим бизнесменам. Отлично сшитые костюмы из беккеровского гардероба в сочетании с модными галстуками и дорогой итальянской обувью лишь усиливали это впечатление.
   С утра Беккер, как всегда, был на ногах: в первой половине дня он уже провел непростые переговоры с партнерами из Питера относительно поставки крупной партии спиртного в Эстонию, а после отправился с визитом к знакомому банкиру, чтобы обговорить условия получения кредита для закупки немецких игральных автоматов.
   Телефонный звонок застал его в туалете, куда старик зашел перед тем, как спуститься с директорского этажа банка к своему охраннику. Миша Гаевский редко беспокоил Беккера по мобильной связи и внезапный звонок одного из доверенных людей заставил Альфреда Борисовича сразу же настроиться на соответствующий лад.
   Разговор с Гаевским длился не дольше минуты. Когда Беккер, кинув в трубку пару негромких торопливых указаний, оборвал связь, на его прежде невозмутимом лице вдруг появилось выражение озабоченности. Правда, это продолжалось лишь считанные мгновения и вскоре старик уже азартно нажимал на кнопки своего мобильника.
   Еще несколько секунд – и в трубке послышались длинные гудки.
   – Эдик, ты? – осведомился Беккер басовитым голосом, когда другую трубку наконец сняли.
   – Нет, папа, Господь Бог! – грубо хохотнул в трубке резкий баритон.
   – Брось трепаться! – мигом вскипел старик, но, памятуя что времени в обрез, тут же спросил. – Где ты сейчас находишься?!
   Возникла короткая пауза, которая лишь подтвердила догадку Беккера, что сын в данный момент времени сидит за рулем.
   – На Земляном Валу… Недалеко от вокзала, – уже более почтительно отозвался Беккер-младший. – А что надо?
   – Ты один? – продолжал допытываться старик, спеша по коридору к лифтам.
   – Вместе с Кешей…
   Это сообщение обрадовало Беккера.
   – Превосходно! – заявил он в трубку и только теперь перешел к делу. – Через двадцать минут будьте в конторе Гаевского! Вместе с Сибой…
   Но сын не разделил радость папаши:
   – Ты с ума сошел! Через полчаса я встречаюсь с Фридманом!
   – Делай, что велено! – посуровел Беккер-старший. – У нас гость из Алмазной Зоны…
   – Шутишь? – интонации Эда мигом переменились, хотя старик не обратил на это никакого внимания.
   – Миша попробует задержать его, но думаю это будет непросто!
   «О’кей, мы поворачиваем!»– услышал он в трубке, прежде чем связь прервалась.

Глава 2

   В обеденный час ресторанчик «Тень дракона», расположившийся в пяти минутах ходьбы от Арбатской площади, был до отказа забит посетителями и молоденькой захлопотанной официантке в коротком оранжевом платье с кокетливым передничком пришлось суетливо освобождать столик, чтобы поскорее усадить огромного широкоплечего парня в кожаных джинсах и расстегнутой черной курточке на «молнии», надетой прямо на голое тело. Глядя на этого короткостриженного сибиряка с фигурой профессионального боксера и физиономией уголовника, на которой особо выделялись подвижные с прищуром глазки и губастый рот с неизменной бесстыдной ухмылкой, можно было подумать, что он родился в тюрьме и, как минимум, половину из двадцати восьми лет своей беспутной жизни провел там же.
   Через несколько минут девушка принесла заказ: внушительный кусок грудинки под луковым соусом с картофелем фри, огромную порцию салата из морских крабов и бокал холоднющего баварского пива. Едва гигант принялся за вожделенную еду, как у него под курткой нежно промурлыкал мобильный телефон.
   Когда он буркнул что-то в трубку, из нее послышался ехидный голосок Кеши Костенко – закадычного дружка младшего Беккера:
   – Сиба? – коварно вопросил Кеша. – Старик сказал, чтоб ты катил в контору Гаевского!
   – Когда?!
   – Прямо сейчас! – успокоил его Костенко.
   Громила едва не швырнул трубку на пол.
   – Но я только уселся пожрать!!! – заорал он, игнорируя тревожные взгляды из-за соседних столиков.
   Кеше, похоже, было наплевать на его пищеварение.
   – Не советую опаздывать, – змеиным шепотком предупредил он и быстренько отключил связь.
   Когда Сиба окончательно понял, что его просто-напросто нагло лишили обеда, то, матерно обругав скотину Костенко и свой мобильник в придачу, резко встал из-за стола и, оставив на нем смятые банкноты, решительно зашагал к выходу.
   Через пару минут гигант привычно оседлал сияющий краской и никелем новехонький «Харли» и, яростно взревев мотором, унесся прочь.

   В определенный момент до того неспешные переговоры Гаевского со своим загорелым клиентом обрели живость и даже некоторый драматизм.
   – Черт побери! Вы так и не объяснили, чем плох этот камень?! – неожиданно вспылил незнакомец, держа на ладони забракованный алмаз.
   Взглянув на его злую и обескураженную физиономию, Гаевский поморщился.
   – Посмотрите, желтоватое пятно… – он любезно протянул клиенту свою лупу.
   Тот взял увеличительное стекло и затем долго рассматривал камень, прежде чем вновь поднять на Михаила Александровича рассерженный взгляд.
   – Господин Гаевский, я не вижу на нем никаких пятен! – с расстановкой произнес он. – Этот камень не лучше и не хуже других!
   Кажется парень уже начал потихоньку догадываться, что ему попросту морочат голову, но Гаевский все еще боязливо тянул с решительными действиями. Вместо этого, он изобразил на лице искреннее удивление и затем собрался было вновь заняться оставшимися алмазами, однако разозленный клиент перегнулся через стол и бесцеремонно выхватил у него из-под носа листок с камнями.
   – Но я хотел взглянуть на них еще раз! – тут же попытался запротестовать Михаил Александрович.
   – Черта с два! – отрезал незнакомец и бросил лупу на стол. – Сейчас вы и там найдете кучу дефектов! – он разочарованно усмехнулся, бережно опуская алмазы обратно в пакетик. – Похоже, за последнюю четверть часа у вас заметно обострилось зрение.
   Гаевский состроил равнодушную физиономию:
   – Как хотите… За три камня я мог бы заплатить вам… ну, скажем, десять тысяч долларов!
   – Эдак мне не хватит на обед! – съязвил незнакомец, энергично вставая со стула. – Пожалуй, поищу других покупателей.
   Он решительно спрятал свой пакетик в карман и наклонился за сумкой.
   – Ну-ну, не горячитесь… – примирительно отозвался Гаевский из-за стола, но интонации прозвучали довольно фальшиво.
   – В любом случае, не надо делать из меня идиота: я тоже кое-что смыслю в камнях! – по всему чувствовалось, что хозяин конторы зацепил парня за живое.
   Гаевский дождался пока крепыш повернется к нему спиной и потом поспешно вытащил из ящика свой браунинг.
   В следующую секунду он поднял вороненый ствол над столом.
   – Стоит ли торопиться? – голос Михаила Александровича моментально обрел первоначальную жесткость.
   – Что?!.. – тут же обернулся незнакомец но, заметив оружие, явно растерялся.
   Обоюдное молчание длилась, однако, недолго.
   – Вы всегда так убеждаете клиентов? – задав наивный вопрос, парень судорожно сглотнул слюну.
   – Приходится иногда! – усмехнулся Гаевский.
   Незнакомец попытался было поднять руку, но Гаевский был начеку.
   – Эй, полегче! – громко приказал он, выскочив из-за стола. – Живо к стене!
   Парень бросил сумку на пол и неохотно повиновался чужому требованию.
   Когда он положил ладони на стену рядом с парижской акварелью, Михаил Александрович быстро подошел к нему и начал методично обыскивать, шаря по одежде парня свободной рукой.
   Однако Гаевский слегка недооценил соперника и, ощупывая голени незнакомца, опрометчиво приблизил к нему лицо. Внезапный удар локтем в область переносицы был настолько сокрушителен, что Михаил Александрович тут же беспомощно выронил револьвер и молча рухнул на пол.
   Эд и Кеша ввалились в контору за миг до того, как Гаевский упал, накрыв оружие своим рыхлым телом. Мощный длинноногий Эд моментально оценил критичность ситуации и затем в мгновение ока очутился рядом с обидчиком Михаила Александровича, не дав тому возможности завладеть браунингом. Беккер-младший с ходу заработал пудовыми кулаками.
   Пропустив пару прямых ударов в корпус и голову, незнакомец все же изловчился и тоже удачно заехал Эду по сопатке, а после, обнаружив, что щуплый приятель нападавшего пытается с ножом зайти со спины, что есть силы пнул Кешу в пах. Травмированный Костенко истошно взвыл и надолго выбыл из борьбы.
   Беккер-младший живо сообразил, что теперь может рассчитывать только на собственные силы, и вновь бросился на разъяренного противника. Бычий напор Эда оказался столь силен, что ему удалось таки подмять под себя отчаянно сопротивляющегося парня и повалить того на пол. Через мгновение оба уже катались рядом с одним из поваленных кресел, как два сцепившихся пса, щедро обмениваясь увесистыми ударами.
   Силы соперников были примерно равны и исход схватки, наверное, у кого-то мог вызвать сомнение, но, к счастью для Эда, за окнами послышался рев мотоцикла.
   Внезапное появление в конторе громилы-Сиба напрочь лишило загорелого крепыша какого бы то ни было шанса вырваться из западни, а убийственные кулаки свирепого костолома, тут же градом обрушившиеся на голову несчастного, довершили начатое Эдом и на время отключили сознание строптивого незнакомца.
   – Ты очень кстати, Сиба! – буркнул Гаевский, пытаясь усесться на полу у стены.
   Он с трудом выудил из кармана носовой платок, чтобы затем приложить его к разбитому в кровь лицу.
   – Боже, этот ублюдок, кажется, сломал мне нос!.. – громко простонал Михаил Александрович, но ему никто не посочувствовал.
   В углу комнаты раздались оханья и всхлипы Кеши, который тоже мучительно оценивал происшедшее.
   – Резвый жеребец, мать его! – ругнулся Эд, раздраженно пиная тело поверженного врага. – Надо покрепче связать гада… – тут же распорядился он.
   Когда Сиба исполнил приказание, Эд озабоченно взглянул на Гаевского:
   – В чем мы дотащим его до машины?
   – У меня есть чемодан, – предложил Михаил Александрович и взглядом указал на дверь подсобки. – Он там, за левым шкафом…

   Огромный бежевый чемодан, казалось, мог вместить даже письменный стол хозяина конторы. Тело парня, все еще находящегося без сознания, было безжалостно заброшено в его объемное чрево, после чего Эд и Сиба заперли замки, застегнули ремни и, не без труда, отволокли чемодан в багажник беккеровского авто.
   Пару минут спустя Гаевский с носовым платком у распухшего лица увидел через окно, как ярко-красный «Мустанг» в сопровождении рычащего мотоцикла Сибы стремительно тронулся с места и быстро исчез за поворотом дороги.

Глава 3

   Беккер приехал домой через полтора часа после Эда. Его обширные владения в московском пригороде Румянцево – большой дом с красивым старым садом и изящным овальным бассейном по соседству – были обнесены прочной чугунной оградой с массивными воротами. Высокая живая изгородь, словно неприступная крепостная стена, надежно укрывала этот благословенный уголок от любопытных взглядов.
   Просторный двухэтажный дом в викторианском стиле с крыльцом и легкой открытой верандой, несмотря на свой более чем полувековой возраст, выглядел совсем как новый и радовал глаз точеными колоннами, ажурной отделкой окон, а также свежеокрашенным в нежно-розовый с белым фасадом. В свое время известный архитектор, что проектировал и строил для себя это восхитительное здание, вряд ли предполагал размещать под ним гараж, но, через несколько десятков лет, этот недостаток был благополучно устранен другими.
   Оставив «Мерседес» с водителем на подъездной дорожке, Беккер медленно пошел в дом.
   Он отыскал Эда в бильярдной на первом этаже, где тот разыгрывал партию в американку с одним из своих головорезов. Судя по кислой веснушчатой физиономии, Семен уверенно проигрывал, и появление старого Беккера слегка отвлекло этого здоровенного рыжеволосого детину от печальных мыслей.
   – Что тут у вас? – хмуро полюбопытствовал старик.
   – Ничего особенного. Ждем тебя… – Эд мастерским ударом вогнал очередной шар в боковую лузу.
   – Камни нашли?
   Эд утвердительно кивнул и, отвлекшись от игры, похлопал себя по груди:
   – В кармане куртки… Когда ты хочешь его послушать?
   Беккер устало махнул рукой.
   – Только после бассейна, Эдя… Эта проклятая жара когда-нибудь меня доконает! – он бросил безразличный взгляд в сторону стола с шарами и затем тяжело направился к двери.

   Старик достаточно долго плескался в бассейне, прежде чем заметил Карину, спускавшуюся по ступеням крыльца с небольшим серебряным подносом в руке.
   «У парня губа не дура!», – подумал он, разглядывая длинноногую светловолосую подружку Эда, с которой тот, кажется, хотел обручиться. Зеленоглазая красотка была одета в коротенькие шорты из облегающей черной кожи и легкую светло-серую кофточку, едва закрывавшую плоский загорелый живот. Простая одежда лишь подчеркивала природную красоту и естественность Карины, которая еще полгода назад работала фотомоделью в одном из московских агентств.
   Девица не торопясь подошла к бассейну и бережно поставила поднос у кромки. Беккер подплыл к нему и, высунувшись по грудь из воды, принялся с любопытством разглядывать то, что еще совсем недавно являлось содержимым чужих карманов.
   Загранпаспорт, расческа, не слишком толстая пачка сторублевок и двадцатидолларовых купюр… Пакетик с алмазами лежал на подносе рядом со смятым авиабилетом.
   Листок с адресами… Беккер взял его мокрой рукой и, кроме адреса конторы Гаевского, с удивлением обнаружил там еще и три других, которые также принадлежали московским скупщикам контрабандных камней.
   Старик хмыкнул, сообразив, что визит Ченцова в Пушкарев переулок состоялся лишь потому, что адрес Гаевского значился в списке первым.
   «Не будь этого, – резонно предположил Беккер, – Парень наверняка с выгодой загнал бы камни его конкурентам и сейчас тешился бы с красивой девчонкой в каком-нибудь дорогом кабаке!».
   Раскрыв паспорт, Беккер долго разглядывал фото владельца. Краем глаза он заметил, как к бассейну подошел Эд и тут же, привычно обняв Карину за талию, прижал к себе и поцеловал в шею.
   – Ченцов… – безучастно прошелестел губами Беккер. – Юрий Ченцов, – уточнил он по паспорту имя своей жертвы.
   Он положил книжицу обратно на поднос и о чем-то задумался.
   – Ладно, Эд, – вдруг встрепенулся старик. – Тащите его сюда!
   За то время, пока Семен и Сиба приволокли к бассейну скованного наручниками Ченцова, Беккер вылез из воды, накинул халат и, расчесавшись, с удовольствием закурил сигарету.
   Вид у Ченцова был ужасный: распухшая, представляющая собой сплошной синяк скула, рассеченная нижняя губа и, в довершение ко всему, большая кровоточащая ссадина на крепкой шее. На джинсовой куртке парня темнело несколько пятен засохшей крови.
   Памятуя о крутом нраве пленника и его отменной реакции, Сиба на всякий случай крепко держал сейчас Ченцова за обе руки чуть выше локтей. Тот, время от времени, передергивал плечами, тщетно пытаясь вырваться из объятий немногословного мордоворота.
   Некоторое время Беккер пристально разглядывал парня и молча курил. Наконец он щелчком отшвырнул сигарету в сторону.
   – Послушай, Ченцов. Это не милицейский участок и мне плевать, каково твое настоящее имя! – он шагнул навстречу пленнику и цепко ухватил его за металлическую пуговицу на куртке. – Ты ведь все равно скажешь, откуда алмазы.
   Ченцов криво ухмыльнулся, но Беккер сделал вид, что не заметил этой презрительной гримасы.
   – Как ты очутился в Африке? – продолжил он невозмутимым тоном. – И еще, парень, меня интересуют ваши отношения с КДМ.– старик отпустил пуговицу и выразительно похлопал себя по ладони как раз там, где у Ченцова была татуировка с буквами.
   – Можешь заглянуть мне в задницу! – довольно дружелюбно предложил Ченцов, но тут же согнулся от резкого удара поддых. Второй удар Эда пришелся ему прямо по лицу.
   – Напрасно, Юра… Похоже, ты решил тянуть резину, – в голосе Беккера звучало откровенное сожаление. – Я этого не люблю!
   Он повернулся к Эду:
   – Займись им вплотную! Сиба поможет…
   Ченцов с трудом распрямил спину, с ненавистью глядя на старика и его сынка-ублюдка. По лицу парня опять текла кровь.
   – Не взыщи, у Эдика тяжелый характер! – усмехнулся Беккер и лениво кивнул на громилу-сибиряка. – Да и у Сибы не лучше…
   Дружный гогот мерзавцев заставил Ченцова в бессилии прикусить губу.

   Они били его в котельной, приковав наручниками к огромному чугунному вентилю. Сперва Ченцов еще пытался хоть как-то обороняться ногами, но против двух бандитов такая ущербная тактика не могла принести заметного успеха – соперники находились в гораздо более выгодном положении.
   Сиба действовал довольно прямолинейно, нанося увесистые удары по лицу и корпусу несчастного. Со стороны все это чем-то напоминало тренировку боксера, методично отрабатывающего удары на тяжеленной подвесной сумке с песком.
   Когда запыхавшийся Сиба отступал в сторону, за дело принимался Эд, который, в отличие от своего молчаливого напарника, все время жутко матерился. Остервенелый Беккер так и норовил двинуть Ченцова ногой в пах или же просто пытался достать кулаками его лицо и незащищенную шею. При этом довольно симпатичная физиономия Эда с крупным прямым носом и темными выразительными глазами перекашивалась от зверской гримасы, наливалась кровью, вмиг становясь страшной и безобразной.
   В конце концов, пленник не выдержал и, вместо хриплых ругательств, коими он все время одаривал своих истязателей, запросил пить. Эд посчитал это добрым знаком и приказал Сибе сходить за ведром воды.
   Принесенную воду Беккер сразу же выплеснул в лицо полуживого Ченцова. От неожиданности тот сперва чуть не захлебнулся, а потом долго откашливался, судорожно хватая воздух ртом.
   – Хочешь еще?! – намек Эда на продолжение истязаний был слишком прозрачным.
   Ченцов отрицательно замотал головой.
   – Я купил их в Кейпе… в порту… – голос парня был глухим и едва слышным.
   – Сколько ты отдал за камни?!
   – Партия обошлась… в семь тысяч баксов…
   Эд и Сиба выразительно переглянулись.
   – А работа в КДМ?
   Прежде чем ответить, Ченцов слизнул с разбитых губ капельки воды.
   – Я не работал в Зоне… – чувствовалось, что каждое слово действительно дается ему с большим трудом. – А татуировка так… для понта.
   Эд вмиг насторожился, нахмурив темные брови.
   – Постой, красавчик, хочешь сказать, что никогда не был в Намибии?! – его стальные пальцы вцепились пленнику в плечо.
   Ченцов тяжело вздохнул.
   – Я работал там взрывником… на урановых рудниках… – он стал говорить еще тише. – Но на юге… больше ценят тех, кто добывает алмазы…
   – Как же тебя занесло к черным? – младший Беккер хотел сразу вытрясти из Ченцова всю интересующую информацию.
   – Иностранный легион… Французы… С ними… с ними не проедешь мимо Африки, – парень быстро исчерпал остаток сил и в изнеможении умолк.
   Эд испытующе посмотрел на Ченцова, соображая, стоит ли тому верить.
   – О’кей, я расскажу старику эту историю. – он снова переглянулся с Сибой. – Но упаси тебя Господь соврать!
   Вскоре они ушли, оставив обессиленного парня беспомощно висеть на трубах.

   – И ты поверил в этот бред?! – изумление Беккера было столь велико, что Эд даже слегка опешил.
   – Но Ченцов говорил про контрабанду… – промямлил он и прикусил язык.
   Они с отцом сидели на мягком кожаном диване в его большом, великолепно обставленном кабинете с высокими, плотно заставленными сотнями томов шкафами из светлого орехового дерева. Тяжелые плюшевые шторы с кистями были сейчас едва задернуты и любопытная Луна бесцеремонно заглядывала в приоткрытые окна.
   – Чушь собачья!!! – Беккер резко поднялся с дивана и, подойдя к письменному столу, взял с него листок бумаги с алмазными зернами и лежащее рядом увеличительное стекло в оправе. Вернувшись, он аккуратно высыпал алмазы на ладонь сына.
   – Любой из этих камней потянет на три с половиной – четыре карата… А в этом, – он ткнул мизинцем в алмазную крошку, что была чуть больше других, – Будет не меньше пяти! Пяти!!!
   – Но это же необработанные камни, – пожал плечами Эд, с любопытством разглядывая алмазы через увеличительное стекло.
   – Точно, – согласился Беккер. – Зато после огранки стоимость этих алмазов может подняться до пятидесяти тысяч монет!
   У Эда от волнения даже перехватило дыхание:
   – Не может быть!.. Тогда сколько же они стоят сейчас?
   – По меньшей мере, тысяч тридцать… – старик насмешливо посмотрел на изумленную физиономию сына. – В любом случае, Ченцов не смог бы взять их меньше чем за пятнадцать. Даже в портовом кабаке!
   Эд, сообразив наконец что его паскудно обвели вокруг пальца, резко переменился в лице. Он молча отдал алмазы отцу и затем решительно поднялся с дивана, намереваясь тут же спуститься в котельную, чтобы выяснить возникшее недоразумение. Но старик без труда разгадал его мысли.
   – Пофантазируй… Совсем немножко! – Беккер с ухмылкой посмотрел на сына. – И, главное, не увлекайся мордобоем, а то ведь парень еще откинет копыта!
   Злобно сверкнув глазами, Эд кивнул:
   – Не волнуйся, мы с Сибой пофантазируем…

   В этот вечер Беккер-младший решил не ускорять события и ограничился лишь предупреждением.
   – Сегодня, ублюдок, тебе удалось меня облапошить! – он крепко держал Ченцова за волосы, стараясь как можно сильнее запрокинуть его голову назад. – Но утром я постараюсь сквитаться! Так что помолись на всякий случай…

Глава 4

   Утро следующего дня Эд встретил в прекрасном настроении. Приведя себя в порядок и наскоро перекусив с Кариной, он вызвонил Сибу, чтобы прикинуть, как им лучше справиться с возникшей проблемой. Кореш пообещал приехать через часок с небольшим и в назначенное время со стороны подъездной дорожки послышалось раскатистое рычание его двухколесного зверя.
   Замысел Беккера был предельно прост и обещал дать неплохой результат. Прежде чем спуститься в котельную, Эд заглянул в свой домашний арсенал, который по количеству и разнообразию представленного в нем оружия вполне сгодился бы для оснащения небольшой диверсионной группы. Потом он, насвистывая какой-то модный мотивчик, направился в подвал.
   Сиба уже ждал его в котельной рядом с пленником, который все еще был прикован к трубам и выглядел сейчас значительно хуже, чем накануне: кровоподтеки на лице и шее парня приобрели отвратительный темно-лиловый оттенок, а щеки впали, резко обострив черты лица.
   – Как спалось, Юра? – казалось, Беккер просто не заметил бедственного состояния своей жертвы.
   Не услышав ответа, Эд лениво обернулся к напарнику.
   – Интересно, чего бы ему сейчас хотелось?
   Сиба давно был готов к злой забаве и демонстративно осклабился:
   – Кажись, парень еще не оклемался!
   Тогда Беккер склонился над пленником и, заметив, что большая часть лица несчастного находится в тени, схватил того за волосы и резко повернул в сторону света. Ченцов при этом лишь тихо застонал.
   – Да-а, вид хреновый… – Эд понимающе кивнул Сибе. – Пожалуй, ему нужно поскорее поднять настроение!
   Оглушительный хохот тут же выдал садиста с головой: Беккеру явно нравилось измываться над полуживым Ченцовым, а одно лишь предвкушение того, что они сейчас собирались с ним сделать, вызывало у Эда неудержимый восторг.
   – Только, давай сперва отцепим его от этой железки, – предложил Беккер напарнику.
   Когда Сиба отстегнул наручники, Ченцов безмолвно рухнул на бетонный пол.
   Они не спеша ухватили парня за руки и поволокли в дальний угол, прислонив затем к стене его безвольное тело.
   – Хочешь прополоскать горло? – поинтересовался Сиба, едва Ченцов приоткрыл глаза. В следующую же секунду он безжалостно окатил полулежащего Ченцова водой из ведра, от чего голова парня резко мотнулась назад и он больно стукнулся ею о стену.
   Несмотря на варварство Сибы, водные процедуры все же принесли пленнику некоторое облегчение и вскоре он окончательно пришел в себя.
   – Смотри, он просыпается!!! – вдруг счастливо завопил Эд.
   Сиба удовлетворенно хмыкнул, а Беккер, разом заканчивая внезапно надоевшую игру, подскочил к Ченцову и наотмашь ударил его по лицу.
   – Тварь поганая!!! – истерично завопил он. – Будешь опять плести херню или займемся делом?!
   Ченцов с трудом разомкнул разбитые губы:
   – Какого черта… вам от меня нужно?
   Для Эда этой фразы оказалось достаточно, чтобы перейти к более решительным действиям.
   – О’ кей! Тогда у нас для тебя сюрприз, – злорадно буркнул он и подал знак Сибе. Тот быстро вышел из котельной.
   Эд последовал за ним, но, прежде чем закрыть за собой тяжелую металлическую дверь, он снял с пояса и затем поспешно швырнул к ногам Ченцова небольшой продолговатый предмет. Раздался громкий хлопок и из разорвавшейся гранаты тут же стал обильно валить густой белесый дым.
   Бесчеловечная пытка длилась лишь несколько минут, но этого времени Беккеру с лихвой хватило, чтобы добиться желаемого результата. Когда по крикам и отчаянным ударам в дверь стало ясно, что силы Ченцова на исходе, Эд неторопливо приоткрыл западню, позволив несчастному вывалиться через дверной проем в коридор.
   На Ченцова в эту минуту было страшно смотреть: искаженное страдальческой мукой лицо буквально заливали потоки слез, а лиловое от побоев тело то и дело содрогалось от приступов кашля и неудержимой рвоты. Зрелище сопровождалось дикими, почти животными звуками, которые лишь дополняли картину, делая ее гадкой и непереносимой.
   Оценив результаты своей работы, Эд удовлетворенно хлопнул кореша по плечу.
   – Умой, ублюдка, когда очухается. А потом тащи наверх! – деловито распорядился он и, оставив Сибу наедине с беспомощным Ченцовым, пошел к лестнице.

   Вероятно, Эд все же перестарался со своей слезоточивой гранатой, потому что парень приходил в себя больше двух часов. Наконец Сиба притащил его в гостиную и бесцеремонно сбросил в одно из пустующих кресел. В других креслах, стоявших перед низким изящным столиком с початой бутылкой «Хеннеси», к тому времени уже сидели Эд и старик Беккер. Отец с сыном что-то оживленно обсуждали, но с появлением Ченцова оба демонстративно умолкли.
   Беккер-младший кивком предложил Сибе остаться и тот живо оседлал один из свободных стульев. Вскоре к компании присоединилась и Карина, которая на сей раз была облачена в открытую голубую блузку и коротенькую яркую юбку из крепдешина. Девушка выглядела свежо и весьма соблазнительно.
   Когда Карина присела на подлокотник к Эду, старик поднялся из своего кресла и, передвинув его, уселся прямо напротив Ченцова.
   Пленник, тем временем, осторожно озирался по сторонам и, похоже, тягостно соображал, чем ему грозит неожиданная смена обстановки. Однако вид просторной, обставленной дорогой мебелью гостиной с картинами, восточными коврами и приютившимися в дальнем углу старинными напольными часами с мелодичным боем, кажется его слегка успокоил.
   – Начинай! – властно и без обиняков приказал Беккер, уставившись на полуживого парня тяжелым немигающим взглядом.
   Ченцов попробовал облизнуть пересохшие обескровленные губы, но во рту тоже было сухо и у него ничего не получилось.
   – Что вас интересует? – голос парня был очень тих и, как показалось Эду, слегка дрожал.
   – Ты работал в КДМ?
   Прошла минута или даже больше, прежде чем Ченцов вновь раскрыл рот.
   – Я был там взрывником… Почти четыре года.
   Заметив, какими глазами Ченцов смотрит на бутылку, Беккер налил ему коньяка. Тот выпил залпом и, слегка поморщившись, попросил еще.
   Старик снова наполнил стопку и равнодушно поинтересовался:
   – Наверное истек контракт?
   – Нет, контракты там подписывают на пять лет, – Ченцов опять мигом проглотил спиртное. – Но мне пришлось сматываться раньше.
   – Расскажи подробнее, – подключился к разговору Эд.
   – Это длинная история…
   Беккер-старший криво ухмыльнулся:
   – Мы их чертовски любим.
   Ченцов съежился, услыхав за спиной резкий хрипловатый смех весельчака Сибы.
   Эд жестом приказал громиле заткнуться.
   – Ты был один? – в глазах Беккера-младшего мелькнул хищный блеск.
   Пленник с трудом проглотил слюну.
   – Нас было двое. Вернее – трое… Я и еще один человек, он работал в службе безопасности, нашли неплохой канал переправки алмазов: за проволокой у нас был свой парень…
   – Меня интересуют детали! – буркнул Беккер.
   Ченцов не ответил, захлебнувшись приступом жесточайшего кашля. Он смог заговорить вновь только когда выпил принесенный Кариной стакан воды.
   – Цепочка была простой: я доставал камни в карьерах у африканцев, Дик переправлял их через охраняемые зоны, а Лоусон брал на себя все остальное – доставку товара в Европу и сбыт…
   – А дальше?! – не выдержал Эд.
   Парень невесело усмехнулся.
   – У КДМ сильная служба безопасности и, в конце концов, я сдуру купил камни у их осведомителя… Хорошо, что мы вовремя засекли слежку!
   Вспоминая прошлое, Ченцов на минуту задумался.
   – Потом Дики предложил бежать. Кстати, у нас тогда скопилось десятка полтора неплохих алмазов… – его рассказ опять прервал кашель.
   Пока Ченцов приходил в себя, Эд со стариком обменялись многозначительными взглядами.
   – У Дика было больше шансов выбраться из Зоны и мы решили, что он возьмет с собой основную часть товара. Ближайшей же ночью, чуть стемнело нам удалось выбраться за пределы внутренних ограждений, но после… после напоролись на их дозор.
   Ченцов снова умолк и пока он молчал Беккер-старший неторопливо наполнил и осушил свою стопку.
   – Эти сволочи умеют стрелять в темноте! – с горечью заметил Ченцов. – В той перестрелке они буквально изрешетили Дика, а меня дважды ранили в руку…
   Эд заставил пленника засучить рукав и сам убедился в наличии у того свежих пулевых шрамов на левом предплечье.
   – Как же ты уцелел? – Эд даже не пытался скрыть удивления.
   – Там пересеченная местность и в темноте мне удалось спрятаться от этих ребят… К счастью, они были без собак. Чуть позже, еще до рассвета, я едва унес оттуда ноги, – Ченцов осторожно опустил и застегнул рукав курточки. – Правда Дика с камнями пришлось оставить, – безрадостно добавил он.
   Старик недоверчиво хмыкнул:
   – Ты не забрал у него алмазы?!
   – Камни были в желудке…
   – В желудке?! – изумилась молчавшая до того Карина.
   – Точно, – утвердительно кивнул Ченцов. – По крайней мере, более надежного места в теле человека я пока не знаю.
   – Но как?!.. И что потом? – продолжала допытываться девушка.
   – Потом нужна порция касторки или хорошая клизма… Над тазиком, конечно. – Ченцов заметил на нежном личике Карины брезгливую гримасу.
   – Не нравится? – он печально ухмыльнулся. – Мало кто из вас догадывается в каком дерьме когда-то были эти безделушки…
   – Мы отвлеклись! – жестко оборвал его Беккер.
   – В ночь побега Лоусон собирался забрать у Дика очередную партию камней. Он не знал о нашем провале и, как всегда, ждал в условленном месте, – последовала пауза, завершившаяся двусмысленной улыбкой. – Я не очень-то любил этого чистоплюя.
   – Как же ты избавился от него? – равнодушно поинтересовался старик.
   – Хороший нож – универсальная штука, – без каких-либо эмоций пояснил бывший легионер. – Когда дело было сделано, я переодел Лоусона в свои шмотки… Конечно, пришлось повозиться, – добавил он, заметив недоверчивые взгляды обоих Беккеров.
   – Затем убрал лишние следы и оставил парням из поисковой группы. В тех местах полно гиен, так что уже через час Джека вряд ли бы узнала родная мать…
   Ченцов рассказывал об убийстве своего компаньона с таким безразличием, словно речь шла о скучной загородной поездке и проколотой велосипедной шине.
   – На джипе Лоусона я добрался до Виндхука и там продал один из камней, чтобы потом, через Европу, прилететь в Москву, – окончив рассказ Ченцов опять попросил коньяку.
   – Откуда у тебя адрес Гаевского? – похоже, этот вопрос давно не давал Беккеру покоя.
   Пленник не торопясь допил спиртное.
   – Мне одолжил его один из твоих клиентов, – Ченцов безуспешно попытался вспомнить забытую фамилию. – Он, вроде, был без мизинца на правой руке…
   – А-а… Это Кофман, – сразу догадался Беккер. – Где ты нашел этого индюка?
   – В Цюрихе. Он приехал туда лечиться.
   – Тогда понятно: у Арика саркома… Ну да Бог с ним, – безучастно заметил старик. – Ты-то что делал в Швейцарии?
   На слове «ты» Беккер сделал ударение и Ченцов, который до этого говорил достаточно спокойно, вдруг напрягся и заерзал в своем кресле.
   – Просто хотелось выяснить, что с нашими денежками…
   В глазах Беккера возник немой вопрос и Ченцову пришлось давать объяснения.
   – Лоусон был кузеном Дика и парень ему полностью доверял… Но оказывается, эта вонючая сволочь прикарманила все наши капиталы! – тон Ченцова не оставлял сомнений, что и мертвого Лоусона он считает своим первейшим врагом.
   – И много? – не поленился спросить Эд.
   – Без малого полмиллиона баксов…
   Понимая, что сильно ослабевший Ченцов, того и гляди, может грохнуться в обморок, Беккер попросил Карину принести что-нибудь перекусить.
   Парень с жадностью съел предложенные сэндвичи с ветчиной и, пока он их уплетал, старик нервно барабанил пальцами по подлокотнику.
   – У тебя была возможность передвигаться внутри Зоны? – взгляд Беккера вновь уперся в глаза Ченцова.
   Тот усмехнулся:
   – За четыре года мы с напарником облазили ее вдоль и поперек.
   – А этот твой… мм… Дики. Он рассказывал что-нибудь о системе защиты приисков?
   – Об этом знает всякий, кто хоть раз попадал внутрь Алмазной Зоны.
   Эд заметил, что голос Ченцова стал немного громче и увереннее.
   – И ты можешь изобразить это на бумаге? – вкрадчиво поинтересовался старик.
   – Если постараться…

Глава 5

   Когда Ченцов начал рисовать, даже Сиба не выдержал и подсел поближе к столику, над которым уже склонились все остальные.
   Ченцов чертил схему Зоны и сразу же давал необходимые пояснения:
   – Это огромная территория: около ста пятидесяти километров с запада на восток и почти семьсот на север от реки Оранжевой…
   Эд присвистнул от удивления.
   – …Три кольца проволочных заграждений, – бесстрастно продолжал Ченцов. – Причем среднее находится под сумасшедшим напряжением… На внутреннем, самом первом кольце, сторожевые вышки через каждые двести метров… А в ночное время территорию к тому же охраняют патрульные группы на джипах… – он оторвал взгляд от рисунка. – С вас достаточно?
   Беккер недовольно мотнул головой.
   – Где расположены рудники?
   Ченцов начертил на схеме несколько прямоугольников, два из которых располагались вдоль океанской береговой линии. Но старику все было мало.
   – Рабочие живут в одном месте или же рядом с каждым рудником свой поселок?
   Парень вновь воспользовался карандашом.
   – Весь персонал Зоны живет в Ораньемунде, – Ченцов нарисовал на схеме жирную точку рядом с устьем Оранжевой.
   – Но это же почти на самой границе с ЮАР! – перебил старик и Ченцов подтвердил его замечание.
   – А сколько людей в поселке?
   Ченцов ненадолго задумался.
   – Думаю, тысяч восемь или немного больше.
   Эд был гораздо прямолинейнее:
   – Сколько же у них в службе безопасности?
   – Не знаю, – замотал головой Ченцов. – По официальным данным, кажется, около трехсот. Но Дики говорил, что у них полно нештатных сотрудников.
   Судя по спокойно-равнодушному лицу, старика абсолютно не смутило это известие.
   – Где хранятся алмазы? – продолжал выспрашивать Беккер.
   – В главном административном здании. Там же, их и сортируют… Это примерно здесь, – на схеме появилась еще одна отметка.
   Расположение хранилища слегка удивило старика:
   – Так оно, выходит, рядом с рудниками?!
   Пленник даже бровью не повел.
   – Здесь лучше охрана и нет посторонних… – сказал он как о чем-то само собой разумеющемся.
   – Кого ты называешь посторонними?
   Услышав наивный вопрос, Ченцов снисходительно улыбнулся.
   – В Ораньемунде имеется своя школа, больница, несколько ресторанов и куча магазинов, – терпеливо объяснил он. – Те, кто там работает – тоже сотрудники КДМ. Но ведь не они же перелопачивают породу и ищут алмазы!
   Беккер на время притих и вместо него к допросу подключился Эд.
   – А часто КДМ вывозит продукцию за пределы Зоны?
   – Это зависит от того, как идет добыча, – пожал плечами Ченцов. – Обычно раз в полтора – два месяца.
   – Почему не чаще?
   Парень не смог ответить сразу и на минуту задумался.
   – Такие операции, наверное, накладны даже для Компании, – сказал он не очень уверенно. – Ведь в них участвуют десятки человек: сотрудники службы безопасности, солдаты из армейских подразделений… Кому охота рисковать таким богатством?!
   Выслушав его рассуждения, Эд согласно кивнул.
   – О каких суммах идет речь? – вновь оживился старик.
   Ченцов сосредоточенно наморщил лоб.
   – Вообще-то я не слышал, чтобы КДМ переправляла в Йоханнесбург партии, меньше чем на сто – сто двадцать миллионов… Послушайте, – вдруг перебил он самого себя. – Вы что же, решили бомбануть Зону?! – кажется, эта мысль только сейчас пришла ему в голову и Ченцов был ею слегка озадачен.
   – Ты что-то имеешь против?! – резко заметил Эд и даже привстал из своего кресла.
   – Мне плевать, – пожал плечами Ченцов. – Только почему бы вам сразу не попытать счастья в Йохане?
   Беккер смерил его оценивающим взглядом.
   – Не принимай нас за идиотов, – спокойно возразил он. – Легче угнать из Кремля грузовик с золотом.
   – Думаете, потрошить сейфы КДМ будет проще? – Ченцов позволил себе ехидную улыбку, которая на его избитом лице выглядела довольно жалкой.
   Беккер выдержал приличную паузу.
   – Конечно проще… Ведь Компания уверена, что никто не посмеет сунуться в Зону со стороны, а потому только и озабочена борьбой с контрабандистами, – старик испытующе посмотрел на Ченцова. – Или я опять говорю ерунду?
   Ченцов не выдержал взгляда.
   – Может быть… – неопределенно буркнул он и, чуть подумав, добавил. – Все равно это безумие. Лучше попытайте счастья на севере…
   Беккер устал от допроса не меньше парня и под занавес позволил себе выпить еще немного коньяка.
   – Ладно, Юра. На сегодня, пожалуй, довольно, – старик тяжело повернулся к Сибе. – Отведи его в комнату для гостей.
   Сиба послушно кивнул, но поднявшийся из кресла пленник явно не торопился покинуть гостиную.
   – Постойте, я ведь тоже любопытный! – заявил он, когда сибиряк вновь заковал его в наручники и поволок было к выходу. – Что вы собираетесь со мной делать?!
   Беккер, похоже, не удивился вопросу.
   – Неужели тебя это еще волнует? – мягко пожурил он Ченцова. – Ведь ты, считай, уже принят в нашу семью…
   При этих словах Эд и Сиба состроили друг другу подобие счастливых улыбок.
   – И что это значит? – сейчас голос Ченцова опять был едва слышен.
   Старик обвел присутствующих важным взглядом и потом опять уставился на пленника, который на фоне молчаливого громилы выглядел мальчишкой-подростком.
   – Теперь тебе изредка будет позволено слушать о чем говорят в этом доме, – назидательно заметил он и сухо добавил. – Что касается решений, то это уж не твоя забота…

   После допроса парня, Беккер и Эд пошли в кабинет. Разложив на письменном столе тяжеленный атлас с подробной картой Намибии, старик стал сравнивать ее со схемой Алмазной Зоны.
   Эд с дивана наблюдал за отцом.
   – Думаешь, из этого что-то получится? – без предисловий спросил он, закуривая сигарету.
   – Не знаю… В любом случае, без Ченцова нам не обойтись.
   Младший Беккер некоторое время сидел молча, изредка делая глубокие затяжки и затем выпуская сигаретный дым в потолок, чтобы не слишком раздражать отца.
   – Объясни, почему ты уцепился за эту Африку? В конце концов, Якутия на тысячу километров ближе!
   Старик не стал спешить с ответом и, прежде чем он раскрыл рот, Эд успел докурить и затушить в пепельнице сигарету.
   – Я и дальше хочу жить в России. – Беккер на минуту забыл про свой атлас и теперь пристально смотрел на сына. – Запомни, Эдик, приличные граждане не устраивают шумных гастролей в собственной стране, – пояснил он и коротко добавил. – К тому же, южные алмазы мне нравятся больше…
   Старик уткнулся взглядом в атлас, а Эд опять вспомнил о Ченцове.
   – Что будем делать с ним потом? – вопрос был явно надуманным, но поглощенный мыслями старик не обратил на это особого внимания.
   – Там видно будет, – он даже не оторвался от карты. – Надо сперва заставить этого умника поработать мозгами!
   – Сможет ли? – презрительно хмыкнул Эд.
   – Конечно сможет, если еще надеется остаться живым… – равнодушно обронил Беккер. – Кстати, неплохо бы проверить его россказни про побег из Зоны.

Глава 6

   Комнатой для гостей оказалась небольшая, метров пяти в длину и менее трех поперек, пыльная клетушка без окон в подвальном помещении дома.
   Оказавшись наедине с четырьмя стенами и запертой дверью, Ченцов быстро осмотрелся. Вдоль стен, справа и слева от него высились пустые и довольно широкие стеллажи, собранные из металлического уголка и гладко обструганных досок. Вероятно когда-то здесь была кладовая, о которой потом попросту забыли. Деревянный пол в комнатенке рассохся и зияющие щели между давно не крашенными половицами буквально вопили о ремонте.
   Прежде чем Сиба отключил свет, Ченцов успел заметить, что входная дверь изнутри подбита железом и что в его темнице совершенно отсутствует мебель. К счастью, водопроводных труб с чугунными вентилями здесь тоже не было.
   Когда за дверью стихли шаги, он начал осторожно ощупывать стеллажи, пытаясь получше освоиться в новой среде обитания. Наручники, конечно, здорово мешали и все же к этому времени Ченцов уже почти свыкся с их назойливой и цепкой хваткой.
   Вдоль стеллажей он быстро добрался до двери, которая четко обозначилась в темноте вертикальной полоской света, проникающего внутрь клетушки через узкую щель.
   Когда ладони ощутили металлический холод двери, Ченцов осторожно прильнул к ней ухом. Отсутствие в подвале каких-либо посторонних шорохов и шумов подтвердило догадку парня насчет того, что его на время решили оставить в покое, всецело препоручив охрану узника железной двери.
   Он долго пялился в щель между косяком и дверью, пытаясь оценить обстановку снаружи, но, к крайней досаде Ченцова, кроме ножки какого-то старого стола и пустой деревянной вешалки, в нее ничего нельзя было разглядеть.
   Правда в щель также был виден и широкий язычок врезного замка, который сейчас являлся для него самой главной проблемой на пути к свободе. На всякий случай Ченцов изо всей силы надавил на дверь плечом, но проклятая преграда даже не шелохнулась.
   Внимательно осмотрев щель, парень решил что все не так уж плохо: если бы он смог найти достаточно мощный и в то же время тонкий рычаг, ему вероятно удалось бы отжать косяк, чтобы затем попробовать открыть дверь. Вопрос заключался лишь в том, где раздобыть подобный инструмент.
   Позднее, при более тщательном обследовании каркаса стеллажей, Ченцов обнаружил, что все уголки были надежно скреплены между собой винтами. Потребовалось еще не менее часа, прежде чем на одной из верхних полок ему все же удалось найти винты, которые он смог таки раскрутить пальцами.
   В результате невероятных усилий Ченцов заполучил кусок стального уголка длиной около полуметра вполне пригодного для его целей. К тому времени парень умудрился сорвать ноготь на одном из пальцев, исцарапал до крови руки и, в довершение ко всему, сильно ушибся после неудачного спуска со стеллажей.
   Безопасности ради Ченцов не стал окончательно снимать уголок и ограничился тем, что оставил его на своем месте, держащимся на винтах без гаек. Он решил, что в случае необходимости, сможет довольно быстро демонтировать бесценную железяку.
   Когда Ченцов выбросил отвинченные гайки в щель между половицами и затем наскоро, как мог, привел в порядок свои израненные руки, он в бессилии свалился на пол и почти моментально уснул.

   Парень проснулся от того, что кто-то отпирал замок в его двери. Когда включили свет, он от неожиданности зажмурился, а потом, с трудом раскрыв глаза, обнаружил на пороге Эда и стоящую у него за спиной Карину. Девушка держала в руках какой-то поднос.
   – Эй, Ченцов, твой ужин! – довольно миролюбиво сообщил Эд и пропустил девушку в комнату.
   Карина осторожно вошла внутрь грязного затхлого помещения, поставила поднос перед узником и вновь вышла за порог.
   Вероятно плачевный вид Ченцова все же убедил Беккера-младшего в полнейшей неспособности парня к какому бы то ни было сопротивлению и, поколебавшись с минуту, Эд отстегнул ему наручники.
   Некоторое время они с Кариной молча наблюдали за тем, как голодный Ченцов быстро расправляется с едой – картофелем и жареной рыбой. Сам же пленник, думая о чем-то своем, сосредоточенно смотрел в тарелку и не обращал на парочку никакого внимания.
   – Послушай, Ченцов. У тебя в эти дни будет куча свободного времени… – начал, наконец, Эд.
   Парень продолжал молча жевать.
   Эд ухмыльнулся и, обернувшись к Карине, хитро подмигнул ей:
   – Прикинь получше, как почистить сейфы твоей любимой компании!
   Ченцов тщательно пережевал и проглотил последний кусок рыбы и только потом отложил в сторону пластмассовую вилку.
   Вызывающее молчание пленника стало быстро надоедать Эду.
   – Я непонятно говорю?! – злобно гаркнул он.
   – Ты это всерьез? – Ченцов даже не оторвал взгляда от своей тарелки.
   Эд ощерил крепкие, как у собаки, зубы:
   – С тобой здесь кто-то шутил?
   Ченцов ничего не ответил и, взяв с подноса стаканчик с яблочным соком, быстро, в три глотка, опорожнил.
   – Имей ввиду, Беккер ужасно нервничает, когда даром лопают его хлеб! – Эд громко выругался, а потом, заметив подошедшего Сибу, бросил тому ключ от наручников и быстро удалился.
   Почти сразу после этого Карина забрала поднос с приборами.
   – Не будь идиотом – делай, что велят! – тихо посоветовала она и тоже ушла. Ченцов проводил ее тоскливым взглядом.
   Только Сиба не стал давать ему советов. Он просто молча заковал руки пленника в стальные браслеты и, оставив ему для полного счастья пустое пластиковое ведро, с шумом запер дверь и выключил свет.

   Когда девушка приносила ужин, парень успел взглянуть на ее наручные часики и с той поры мысленно вел отсчет времени.
   Пришлось изрядно подождать пока, по прикидкам Ченцова, наступило около двух часов ночи и обитатели бандитского дома наконец улеглись: судя по мертвой тишине вокруг, Эд и Сиба забыли о пленнике, по крайней мере, до утра, оставив его до поры наедине с железной дверью.
   Еще накануне, когда Сиба тащил Ченцова в темницу, парень мельком глянул на замок своей клетушки. Тогда он, к сожалению, толком так ничего и не рассмотрел и теперь здорово сомневался, что сможет справиться с запором без лишнего шума.
   Металлический уголок, который оказался достаточно тонким, чтобы пролезть в дверную щель, пришелся сейчас как нельзя кстати. Орудуя им, словно рычагом, Ченцов сперва смог добраться до язычка замка, а затем, отжав насколько это было возможно косяк, навалился на дверь всем своим телом и та, в конце концов, поддалась и раскрылась!
   Как он и предполагал, в подвале не было ни души. После затхлой атмосферы комнатушки, воздух подвала показался ему гораздо свежее и впервые за последние часы Ченцов наконец-то избавился от жутких запахов грязной одежды и собственного тела. Покидая место заточения, беглец не забыл прихватить с собой и увесистый уголок, который, вероятно, мог бы ему еще пригодиться.
   Ченцов побоялся включать свет и стал на ощупь искать выход в гараж. Очень скоро он сообразил, что в темном лабиринте подвала это задача не из легких и, быстро прикинув шансы, парень осторожно направился к знакомой лестнице на первый этаж.
   Наверху было немного светлее. Это обстоятельство позволило беглецу сориентироваться, в какой стороне ему стоит искать путь.
   Ченцову пришлось пройти по длинному темному коридору мимо биллиардной, кухни и столовой, прежде чем он попал в нужную часть здания. Двигаясь почти вслепую и ежесекундно прислушиваясь, парень изо всех сил старался не шуметь и все же, почти у самой цели, он зацепил бедром какую-то статуэтку и та с грохотом брякнулась на пол. К счастью, мягкий ковер слегка заглушил шум.
   Пару минут Ченцов стоял не дыша, лихорадочно пытаясь определить последствия своей оплошности, а потом, не услышав ничего подозрительного, безмолвно продолжил путь.
   Двери во вместительный гараж были не заперты и он тихонько спустился по деревянной лестнице, предварительно притворив их и щелкнув затем кнопкой электровыключателя. Свой спасительный инструмент парень за ненадобностью оставил наверху.
   Из трех стоявших внизу автомобилей Ченцов сразу же выбрал «Мустанг» – машина почти наверняка имела автоматическую коробку передач, а для человека со скованными руками это был, по меньшей мере, дар небес.
   Он едва успел сесть за руль и протянул уж было руку, чтобы взять с соседнего сидения блок дистанционного управления воротами, когда за спиной вдруг раздался подозрительный шорох.
   В следующее мгновение рядом с автомобилем, как из-под земли, возникла циклопическая туша Сибы со здоровенным никелированным «Гризли» в руке. Ствол пистолета был направлен прямехонько в левое ухо Ченцову.
   – Далеко собрался, приятель? – интонации сибиряка были в эту минуту скорее вкрадчивыми, нежели угрожающими.
   Парень медленно положил руки на руль, понимая, что любое резкое движение обойдется ему сейчас слишком дорого.
   – Да, знаешь… захотелось прокатиться перед сном, – буркнул он чуть слышно.
   Громила заметил, как Ченцов при этом изо всех сил старался не выдать жуткого волнения.
   – А в катафалке еще не катался? – мрачно поинтересовался Сиба и потом вдруг неожиданно рявкнул. – Ну-ка вылезай, урод!
   Свободной рукой он ухватил парня за шиворот и затем без труда выдернул из автомобиля. Беглец при этом даже не думал сопротивляться.
   Профилактический мордобой занял у Сибы не более трех минут, но для пленника, в данном случае, время не было решающим фактором.
   Когда чуть позднее громила вел едва живого, шатающегося из стороны в сторону, Ченцова по коридору первого этажа, тот успел негромко заметить своему конвоиру:
   – Придет время – сквитаемся!..
   Вместо ответа Сиба наградил его мощным ударом в спину, от которого Ченцов оставшиеся до лестницы метры просто пролетел по воздуху.

   Старик совершенно не обрадовался раннему подъему.
   – В чем дело, парни? – он только что вышел из своей спальни и теперь стоял рядом с уже одетым Эдом, завязывая халат и сонно жмурясь от довольно яркого электрического света.
   Сиба злобно кивнул на Ченцова:
   – Этот ублюдок хотел угнать «Мустанг»!
   Эд едва сдержался, чтобы тут же хорошенько не отдубасить пленника. Зато старый Беккер повел себя иначе.
   – Вот как?! – притворно изумился он. – Интересуешься машинами?…
   Ченцов с ненавистью глянул на Сибу и тот, не сдержавшись, рубанул его по плечу рукоятью пистолета.
   Беккер жестом остановил активность громилы.
   – Впредь, Сиба, советую обращаться с ним понежнее! – неожиданно для всех заявил он. – Ченцов нам слишком дорог… Вроде любимой бабушкиной вазы!
   Старику почему-то очень понравилось это странное сравнение и, тихонько посмеиваясь, он не обратил внимания на то, что у сибиряка после его слов удивленно отвисла челюсть.
   – А вазу, знаешь ли, лучше беречь. Во всяком случае, пока… – назидательно добавил Беккер с милой улыбочкой.
   Он собрался было вернуться к себе в спальню, но затем вдруг что-то вспомнил и в раздумье остановился на пороге:
   – Да, Сиба. Но теперь ты от Ченцова – ни на шаг! Даже в сортире…
   Старику явно хотелось сразу расставить все точки.
   – А если с ним что-то случится, – он лениво ткнул пальцем в сторону пленника. – Тебе, парень, будет еще хуже, чем Юре: его я просто разрежу на куски… – уходя, пояснил на всякий случай Беккер.
   И хотя голос старика во время этого короткого ночного разговора был тих и задушевен, никто из присутствующих не усомнился, что Беккер, в случае необходимости, сделает в точности все, как обещал.
   Когда отец скрылся наконец за дверями спальни, Эд внимательно посмотрел на Ченцова: испуганное, похожее на маску лицо и покрытый испариной лоб лучше всяких слов говорили о нынешнем состоянии пленника.
   Беккер-младший перевел взгляд на растерянного Сибу и, не без удовлетворения, обнаружил, что физиономия кореша выглядит сейчас немногим лучше.

Глава 7

   Следующие три дня Ченцова никто не трогал. Он сидел в своей подвальной конуре, куда ему милостиво бросили подушку и старый вонючий матрас, и лишь изредка мог лицезреть Сибу, который выводил его по нужде, да приносящую поесть Карину.
   После памятной ночи охрану темницы значительно ужесточили и теперь в подвале рядом с железной дверью постоянно кто-нибудь караулил. В девяноста процентов всех случаев это конечно же был Сиба, которого лишь иногда, да и то с разрешения Беккера, подменял Артюхин – невысокий голубоглазый крепыш со стальной мускулатурой и внешностью ресторанного вышибалы. Что касается ночных дежурств, то их Сиба вообще никому не передоверял, не позволяя себе в эти часы покидать сторожевой пост даже на минуту.
   На четвертый день, кажется это было во вторник утром, Эд сообщил отцу, что Ченцов хочет с ним что-то обсудить. Старик в это время занимался на площадке со спортивными тренажерами неподалеку от бассейна.
   – Сейчас я разрыдаюсь от счастья! – пробурчал папаша, с усилием поднимая на тросах приличную стопку чугунных плиток.
   Вскоре Сиба привел Ченцова. За прошедшие дни пленник наконец-то смог отдохнуть от побоев, отоспался и даже, с позволения охраны, пару раз побрился. Благодаря всему этому, парень теперь выглядел намного лучше, чем в ночь неудавшегося побега.
   – Сколько заплатите, если я подготовлю план и потом приму участие в налете? – без обиняков спросил Ченцов. – Все равно вам в Намибии без меня делать нечего…
   Беккеру пришлось временно прервать тренировку.
   – И сколько же ты хочешь? – вполголоса спросил он, внимательно разглядывая свою сухую и довольно крепкую ладонь.
   – Пятую часть! – не моргнув, заявил Ченцов, причем в его голосе сейчас были отчетливо слышны самоуверенные нотки.
   Старик усмехнулся и с сомнением покрутил головой:
   – А в глотке у тебя не застрянет?
   Ченцов ответил ему с открытым вызовом:
   – Не твоя забота! Я рискую больше любого из вас.
   – Может быть и рискуешь, – охотно согласился Беккер. – Но ведь, помимо прочего, ты некоторым образом зависишь от меня, – сейчас он смотрел на парня с откровенной издевкой. – Так что больше десяти процентов тебе не светит. Да… ну и, конечно, жизнь в придачу!
   Ченцов попытался было спорить:
   – За кого ты меня принимаешь?!
   Старик вмиг помрачнел. От его прежней непринужденности не осталось и намека.
   – Знаешь, Ченцов, в нашей семье уже была одна золотая голова. Того парня звали Буковский… – Беккер ненадолго умолк, вероятно вспоминая того, о ком сейчас говорил. – Поверь, я достаточно высоко ценил его способности, но у Витька, на беду, имелся один крупный недостаток: он почему-то считал, что его доля в прибыли должна была быть никак не меньше моей…
   В глазах Ченцова мелькнуло что-то похожее на любопытство:
   – И где же он сейчас?
   Прежде чем ответить, старик выдержал эффектную паузу.
   – Вите крупно не повезло: в прошлом году его «Ягуар» на сумасшедшей скорости слетел с моста в реку! – притворно вздохнул Беккер. – И брызги, говорят, были тогда просто фантастическими…
   Увидев задумчивость на лице Ченцова, старик широко улыбнулся:
   – В любом случае, парень, тебе это не грозит!
   – Интересно, почему же? – не удержался от вопроса Ченцов.
   Улыбка старика моментально стала еще шире.
   – Я ведь пообещал, что если начнешь дурить, тебя разрежут на куски… – и, давая понять, что разговор окончен, Беккер вновь взялся за рукояти тренажера.

   Днем старик позвонил из города домой. Трубку взял Эд.
   – Что Ченцов? Опять бездельничает?
   – Не похоже, – возразил младший Беккер. – После завтрака попросил географические карты, линейку и пачку бумаги… Да, ему еще зачем-то понадобился справочник по пехотным вооружениям!
   На другом конце провода послышался самодовольный смешок:
   – Если надо, я ему танк достану! – тут же пообещал старик.

   Ченцов представил свой план лишь через две недели. Для того, чтобы оценить его, Беккер, кроме Эда и Сибы, пригласил к себе в кабинет еще и Кешу Костенко, большого знатока всевозможных сейфов. Тот уже узнал от Эда, что задумывает старик и, чуя огромную добычу, жаждал как можно скорее узнать детали.
   Пояснения Ченцова были подробными и продуманными. Используя карту с нанесенными на нее обозначениями колец проволочного ограждения, охраняемых ворот и других интересующих их объектов, он рассказал Беккеру и его людям как лучше осуществить прорыв в сердце Алмазной Зоны. Туда, где находилось хранилище и центр охраны приисков.
   Все присутствующие слушали Ченцова с напряженным интересом, стараясь понять замысел предстоящей операции и те функции, которые надлежало выполнять каждому в ходе ее осуществления.
   – Значит, чтобы добраться до сейфов, надо лишь отвлечь внимание охраны от второго сектора, – задумчиво пробасил Беккер-младший, когда Ченцов наконец умолк. – Но сперва ты, вроде, говорил нам о двух обязательных условиях!
   Ченцов утвердительно кивнул.
   – Как раз второе условие, по-моему, выполнить намного сложнее, – со вздохом заметил он. – Мы должны вывести из строя их узел связи.
   Ченцов показал на карте, где находится это сооружение и затем пояснил.
   – Гляньте, Ораньемунд отделен горным хребтом от территории рудников, где находится хранилище, – он медленно провел пальцем по длинной, похожей по форме на большой рыболовный крючок, прерывистой линии гор. – Хребет вообще не очень-то высокий – от пятисот до восьмисот метров, но из-за него невозможна прямая связь между Зоной и поселком, – Ченцов на некоторое время умолк для того, чтобы все смогли вникнуть в суть сказанного.
   – Поэтому КДМ арендует несколько каналов спутника, который постоянно висит где-то над экватором, – продолжил он и для большей доходчивости ткнул пальцем куда-то в потолок. – Так что одна спутниковая антенна позволяет им поддерживать надежную связь не только с Нью-Йорком или Йоханнесбургом, но даже с этим самым Ораньемундом…
   Пожалуй, самым внимательным слушателем оказался все-таки старый Беккер, который уже сейчас видел, что план Ченцова действительно дотошно продуман и заметно лучше всего того, что они сами понапридумывали на этот счет вместе с Эдом.
   – Послушай, приятель, а откуда тебе все это известно? – старик с подозрением уставился на парня. – Или взрывники в Зоне, помимо прочего, еще и связь обслуживают?!
   Ченцов ничуть не удивился ехидному вопросу и вновь напомнил о своем компаньоне, что работал в службе безопасности.
   – Дик кое-что рассказывал о слабых местах в системе охраны. Интереса ради, мы даже прикинули, как можно вывести ее из строя…
   Беккер на это ничего не ответил и присутствующие вновь вернулись к обсуждению плана.
   Ченцов начал было снова рассказывать об узле связи, но Эд уже ухватил суть проблемы и сразу оборвал его.
   – Короче, надо уничтожить спутниковую тарелку?
   – Точно, – подтвердил Ченцов. – Если помощь из поселка не придет, центр охраны сможет рассчитывать только на свой мобильный отряд. Не считая, конечно, тех охранников, которых придется убирать по пути…
   – Сколько людей в этом отряде? – полюбопытствовал старик, который теперь почти не сводил глаз с расчерченной карты.
   – Около дюжины… – задумчиво отозвался парень.
   Глядя на Ченцова трудно было сказать, насколько он уверен в собственном плане. Однако у обоих Беккеров абсолютно не вызывало сомнения то, что парень действительно отлично знает саму Зону и ее уязвимые места.
   Эд опять вспомнил о спутниковой тарелке.
   – Как же ты хочешь к ней подобраться? – он выразительно постучал пальцем по значку на карте.
   Ченцов почему-то замялся:
   – Если не возражаешь, поговорим об этом чуть позднее.
   Что касается старика, то и он желал уточнить кое-какие немаловажные детали.
   – Сколько времени сможет работать Кеша? – поинтересовался Беккер.
   – Думаю, минут сорок– пятьдесят. Да и то при условии, что все остальное у нас будет идти без заминок.
   Беккер вопросительно взглянул на Костенко:
   – Тебе хватит?
   Кеша неопределенно пожал плечами.
   – Мы ни фига не знаем об их сейфах…
   Наступила томительная пауза, которую в конце концов нарушил Эд.
   – Ладно, парень. Ты красиво рассказал, как мы будем входить в Зону и брать камни… Но меня, кстати, еще больше интересует обратный путь! Или предлагаешь возвращаться по своим следам? – он выжидательно уставился на Ченцова.
   Тот поморщился:
   – Между прочим, это не охота на кроликов. Такой возможности нам никто не даст!
   – Тогда, как быть?! – захлопал длинными ресницами Кеша.
   – Не тяни волынку! – нахмурился Эд.
   Ченцов в ответ лишь загадочно усмехнулся:
   – Смотрите за мной в оба глаза, а я уж постараюсь вывести…
   Ответом на это неясное предложение было всеобщее молчание и недоуменные взгляды.
   – Зато при таком раскладе, я точно не наскучу вам, когда покажу сейфы! – откровенно признался Ченцов о своих опасениях.
   – Ты обалдел?! – Эд явно не ожидал такого лихого оборота.
   И только старик неожиданно встал на сторону парня.
   – А ведь Ченцов дело говорит, – поразмышляв, вдруг согласился Беккер. – В его положении глупо лезть в пекло, не прикрыв задницу!
   – Какого дьявола! Вы спятили?! – у Эда сейчас был довольно растерянный вид. – Мы же не успеем смотаться!
   Но парень продолжал упорно стоять на своем:
   – Успеем! Когда вырвемся из Зоны, кто-то из твоих людей вывезет нас отсюда на катере.
   Ченцов показал на карте место предполагаемой встречи, а затем провел ногтем вдоль узкой полоски реки и кромке западного побережья ЮАР.
   – До Кейптауна часа четыре ходу, а дальше, наверное, объяснять не надо…
   Когда прочие вопросы были согласованы, Беккер взялся за бухгалтерию.
   – Во что нам обойдется это сафари? – старик пристально посмотрел на парня.
   Вместо ответа, Ченцов протянул ему несколько листков с какими-то расчетами.
   – Можешь проверить… Правда, я плохо знаю цены на оружие.
   Старик долго и внимательно просматривал записи.
   – Выходит почти триста тысяч зеленых… Без транспортных расходов.
   Он задумчиво повернулся к Эду.
   – Оружие стоит брать у арабов: там цены подходящие да и переправлять проще.
   Эд тоже посмотрел расчеты и согласился с отцом.
   – Когда нам лучше вылетать в Намибию? – деловито осведомился он у Ченцова.
   Тот раздумывал не больше минуты:
   – Примерно через месяц– полтора…

Глава 8

   Они прилетели в Виндхук лишь в первых числах декабря. Возня с приобретением необходимого снаряжения, выправка липовых документов и, главное, закупка оружия, а также подготовка к его нелегальной транспортировке в Намибию – все это оказалось гораздо более хлопотным делом, чем предполагалось ранее, и поэтому старику пришлось изменить сроки начала операции.
   Вместе с Беккером-младшим в Африку прибыли Артюхин, Кеша и Рыжий Семен. Ченцов и Сиба летели тем же рейсом, но туристическим классом. Так что вся компания собралась вместе лишь после прохождения таможенного досмотра, который, как заметил Эд, был весьма поверхностным.
   В Виндхуке им пришлось проторчать целых пять дней. Эд не терял времени даром и, пока его банда накачивалась пивом в гостиничном баре, он установил доверительные отношения с начальником таможенного управления аэропорта господином Гароэ.

   Мозес Гароэ был невероятно толст и безмерно ленив. Этим он прежде всего и отличался от всех остальных служащих аэропортовской таможни. Свою весьма привлекательную в денежном отношении должность он откупил у предшественника больше года назад и теперь не стесняясь наслаждался жизнью обеспеченного мздоимца.
   Большую часть рабочего дня Гароэ дремал в своем просторном служебном офисе с мощным кондиционером, предоставив расторопным заместителям право решения многочисленных проблем и бесчисленных мелких вопросов. Обычно его помощники со всеми делами прекрасно справлялись сами и безмятежный отдых чернокожего босса нарушался крайне редко.
   Эд не хуже любого другого понимал, что контрабандный ввоз оружия вряд ли будет приветствоваться властями Намибии и по этой причине избрал старый, неоднократно проверенный на практике способ. Отвергнув назойливые предложения о помощи, с которыми к нему сразу же полезли работники таможенной службы, Беккер-младший прорвался в офис Гароэ и, проигнорировав протесты накрашенной пышнотелой секретарши, нагло влез к нему в кабинет.
   – Господин Гароэ? – недоверчиво поинтересовался он, заметив за огромным столом в дальнем конце кабинета дремлющего чиновника в шитом золотом мундире с аксельбантами.
   Господин Гароэ пообедал всего лишь час назад и для того, чтобы разбудить его, Эду пришлось заметно повысить голос.
   – Меня зовут Иржи Ципара, – громко отрекомендовался он, когда бегемотоподобный Гароэ наконец протер свои маленькие заспанные глазки. – Я из Чехии и представляю телекомпанию «Влтава Ти-Ви»…
   Эд довольно уверенно говорил на английском, который ему, по совету отца, пришлось срочно вспоминать вместе со специально нанятым преподавателем еще до отлета в Африку. Вспоминать было что, ибо в свое время младший Беккер благополучно окончил одну из московских спецшкол. Институт, увы, не прибавил знаний в этой области – на своем экономическом факультете Беккер активно отдыхал от школьной зубрежки и в течение пяти лет язык Шекспира был ему нужен только при сдаче сессии.
   Новоявленный чешский телевизионщик между делом рассмотрел обстановку роскошного кабинета. Кроме отличной европейской мебели в нем находилось еще и несколько больших чучел каких-то африканских зверей. В одном из них Эд сразу признал льва.
   Обнаружив, что его слова не произвели на чиновника должного впечатления, Беккер-младший подошел к столу и без приглашения уселся в пустое кресло.
   – Видите ли, господин Гароэ, наша компания собирается снять фильм о животном мире Намибии, – как можно дружелюбнее пояснил он.
   – Хотите чтобы я написал сценарий?! – раздраженно откликнулся чиновник, не скрывая своего негодования из-за наглого вторжения чужака.
   – О нет, с этим все в порядке! – широко улыбнулся Эд, демонстрируя полную доброжелательность. – Просто хотелось попросить вас о пустяшном одолжении… За приличное вознаграждение, конечно! – быстро добавил он.
   Уяснив последние слова чеха, Гароэ тяжело заерзал в кресле. В его глазах, пожалуй впервые за время разговора, появилось что-то похожее на осмысленное выражение.
   – Я вас слушаю…
   Беккер только и ждал этого момента.
   – Завтра в Виндхук должна прибыть наша съемочная аппаратура и джипы с оборудованием. Мне бы не хотелось, чтобы таможенники трогали эту технику, – проникновенно попросил Эд. – Она очень дорогая!
   – Вот как?! Не доверяете компетентности моих сотрудников? – попытался обидеться Гароэ.
   – Нет-нет! Я знаю, ваши ребята имеют высокую квалификацию, – быстро успокоил его Эд и полез в карман своего модного темно-серого пиджака за пухлым бумажником. – Просто там оптика и сами понимаете…
   Он неторопливо достал из бумажника десять стодолларовых купюр и, свернув трубочкой, сунул в письменный прибор из эбенового дерева, что был выполнен в виде фигурки обнаженной девушки с кувшином на голове и стоял прямо напротив Гароэ.
   Чтобы дотянуться до денежной трубочки, чиновнику пришлось сделать над собой невероятное усилие. Затем он неторопливо пересчитал деньги.
   – Оптика, конечно, чертовски дорогая вещь… – недовольно пробурчал Гароэ, вновь уставившись на чеха. – Особенно, если ею собираются снимать животных. Но… но, чтобы на вашей оптике не осталось наших отпечатков, потребуется еще столько же! – и бегемот в униформе выразительно помахал денежным веером.
   Беккер-младший расплылся в счастливой улыбке:
   – Это само собой…
   Под пристальным взглядом Гароэ, он свернул вторую трубочку немного проворнее.
   – Думаю, ваша компания снимет отличный фильм! – напоследок чиновник позволил себе даже сдержанно улыбнуться.
   Беккер всецело разделил его оптимизм.
   – Конечно… Это наш долг перед Африкой! – Эд протянул ему руку для прощания.
   Когда посетитель ушел, Гароэ связался по телефону с одним из своих помощников. Отдав необходимые распоряжения, он положил трубку и уже через минуту-другую вновь погрузился в сладкую дрему.

   После безуспешной попытки Ченцова удрать из логова Беккера, Сиба стал тенью пленника. Он хорошо усвоил жесткий приказ старика и, подчинившись ему, почти не спускал глаз со строптивца, который, судя по всему, был чем-то весьма ценен хозяину.
   Уже позднее, когда Ченцов рассказал о плане нападения на Зону, Сиба наконец сообразил, какая редкая добыча попала в их сети и в очередной раз подивился дальновидности Беккера.
   Авиационные перелеты по дороге в Намибию не доставили особых хлопот: пленнику загодя делали нужные уколы и в салоне авиалайнера едва соображающий Ченцов быстро погружался в безмятежный сон под надежным присмотром своего молчаливого конвоира. Но в Виндхуке ситуация изменилась.
   Размеренная и скучная гостиничная жизнь сразу же пришлась головорезам Беккера не по нутру и уже через пару дней они дружно заскучали. Не привыкшие сидеть в четырех стенах парни вытребовали у Эда право свободного выхода и, покуда позволяло время, вовсю пользовались возможностью побродить по улицам экзотического города. Попутно они не упускали случая оценить таланты местных поваров и полюбоваться ножками намибийских красоток.
   На Сибу эти льготы не распространялись. Вместо того, чтобы прожигать время в виндхукских кабаках и тратиться на проституток, надсмотрщик Ченцова неотлучно торчал вместе со своим подопечным в гостинице, часами пялясь в осточертевший телеэкран. Обычно в такие минуты сибиряк мысленно прикидывал как в будущем потратить обещанные Беккером миллионы.
   Что касается самого Ченцова, то с ним опять возникли проблемы. После прилета в Виндхук Сиба заметил, что парень, ощущая свою незаменимость в предстоящей экспедиции, стал наглеть день ото дня. В конце концов, когда оба в очередной раз оказались в номере одни, Ченцов развалился с журналом на кровати и потом приказал Сибе принести пива из холодильника.
   Интонации Ченцова не оставляли никаких сомнений и, когда до громилы дошла суть сказанного, он сперва буквально онемел от изумления, а затем, словно пантера, в один прыжок подскочил к кровати и, ухватив наглеца за ремень, мощным рывком поставил на ноги.
   – Ах ты, дерьмо!!!.. – прорычал вмиг рассвирепевший Сиба, пожирая обидчика бешеным взглядом. – Может еще захочешь трахнуть меня в задницу?!!!
   Несмотря на явную остроту ситуации, Ченцов даже не подумал идти на попятный и в ответ крепко сдавил пальцами огромное запястье сибиряка.
   – Ваза!.. – громко зашипел он, не сводя с врага пары ненавидящих глаз. – Усвоил, Сиба?!.. Любимая бабушкина ваза! – с расстановкой уточнил парень, тыча себя пальцем в грудь.
   После этих слов физиономия Сибы растерянно вытянулась.
   Ченцов не преминул воспользоваться моментом и тут же не без труда высвободился из рук опешившего стража.
   Затем парень снова плюхнулся на кровать.
   – А вазу нужно беречь… – уже поспокойнее заключил он и, как ни в чем ни бывало, раскрыл свой смятый журнал.
   Сибе тоже очень хотелось как-то отреагировать на все сказанное, но он не придумал ничего лучшего, чем пнуть со всей силы стоявшее рядом кресло.

   Когда погрузочная рампа «Геркулеса» плавно коснулась бетонки, шум гидравлики стих и Эд подал знак. Через минуту, стоявшие поодаль Рыжий, Кеша и Артюхин, исчезли в огромном грузовом отсеке ливанского самолета. Еще через четверть часа из чрева транспортника осторожно выкатились три армейских джипа, два из которых тащили за собой небольшие, тщательно укрытые брезентом, прицепы.
   – Что в прицепах? – спросил у Эда молодой таможенник, который все еще силился что-то понять в мудреной декларации чехов.
   – Только аппаратура… Здесь в Намибии гораздо жарче, чем у нас в Центральной Европе и все приходится возить в специальных контейнерах.
   Чиновник с улыбкой кивнул:
   – У нас действительно бывает жарко!
   После этого замечания таможенник больше не задавал вопросов касательно груза и при прощании Эд должным образом вознаградил его сдержанность.
   Часа в четыре после полудня, когда солнце немного умерило свой пыл, автоколонна Беккера быстро покинула Виндхук и затем взяла курс на юг страны.

   Городок Рош-Пина, который, судя по карте, находился всего лишь в двадцати километрах от границы Алмазной Зоны, джипы миновали только к вечеру следующего дня. Ченцов ехал в головном «Виллисе» вместе с Эдом и Сибой. Сибе пришлось всю дорогу сидеть за рулем и, глядя на его усталое, покрытое мелкой серой пылью лицо, Беккер вдруг ясно осознал, какое непростое испытание ожидает их всех в ближайшем будущем.
   «Береги людей и не спускай глаз с Ченцова!»– вспомнились ему слова отца, который весьма болезненно воспринял то, что во время алмазного сафари ему придется отсиживаться в заснеженной Москве. В конце концов, Беккер-старший все же согласился с доводами Эда, что шестьдесят пять лет да шалящие почки – не лучшее подспорье в опасном путешествии и с жуткой неохотой отказался от полета в Виндхук.
   Беккер-младший продолжал внимательно присматриваться к Ченцову и, чем больше он за ним наблюдал, тем большей загадкой казался ему этот парень. Если в Москве их пленник чаще всего был мрачен и раздражителен, то здесь в юго-западной Африке, в Богом забытом уголке Земли, этот загорелый крепыш, напротив, стал вдруг быстро оживать. В результате выходило, что малоприятный для славян намибийский коктейль, замешанный на горячем воздухе полупустыни, слепящем солнце и непривычном унылом пейзаже, совершенно неожиданно оказался для Ченцова неким чудодейственным бальзамом.
   В пути они почти не разговаривали друг с другом. Лишь изредка Эд уточнял вопросы, связанные с маршрутом и местом расположения их будущего лагеря, в котором, по предварительным прикидкам, им предстояло провести неделю или же около того.
   Ченцов обычно отвечал охотно и в такие моменты Беккер невольно ловил себя на мысли, что сейчас он мало чем отличается от остальных членов его банды – отчаянных парней, готовых броситься в любую авантюру, сулящую хорошую добычу.
   Но от внимания Эда не ускользнуло также и то, что в последние дни Сиба стал относиться к своему подопечному с еще большей враждой, чем прежде и при малейшем поводе стремился показать это другим. Можно было лишь догадываться о причине столь заметной перемены, но вся эта ерунда сейчас мало интересовала младшего Беккера и Эд решил, что подобное положение вещей его вполне устраивает.
   Палаточный лагерь они разбили на берегу обмелевшей речушки километрах в двенадцати юго-восточнее Рош-Пина. Ченцову удалось убедить Беккера, что их небольшой оазис, расположенный вдалеке от дорог и нищих деревушек овамбо, не привлечет чужого внимания.
   – Да и Карина найдет нас без труда! – бодро заметил Ченцов, когда они разбили палатки и загнали джипы под камуфляжные тенты неброского песочно-коричневатого цвета.
   – Лишь бы у нее все получилось… – мрачно обронил Эд, глядя в сторону юга, где на горизонте виднелась неровная цепочка каменистых гор.

Глава 9

   Еще при обсуждении намибийского плана в Москве, Ченцов заявил Беккерам, что для реализации общего замысла им абсолютно необходима подходящая красотка с хорошими манерами и отличным знанием английского. Кандидатуру Карины предложил старик. Не последнюю роль при выборе сыграло то обстоятельство, что еще три года назад девушка окончила иняз университета и уже успела объездить всю Западную Европу и Северную Америку сперва, как переводчик, а затем и как фотомодель. Ко всему прочему, она пользовалась полным доверием Беккеров и, что немаловажно, была изначально посвящена во все детали их непростых взаимоотношений с Ченцовым.
   Когда Ченцов рассказал Карине, что ей предстоит сделать в ЮАР, та сперва приняла его за психа. Парень даже не пытался самостоятельно переубедить девушку и эту неблагодарную задачу взял на себя старый Беккер. Вдвоем с Эдом они все же смогли втолковать Карине, что иного приемлемого выхода просто не существует и что без ее помощи весь остальной план изначально обречен на неудачу.
   Путь Карины из России на юг африканского континента пролег по воздуху через Париж и, благодаря комфорту первоклассных салонов, оказался не слишком утомительным.
   Прилетев в Преторию, она пересела на самолет местных авиалиний и, меньше чем через час, оказалась в аэропорту Пилансберга, откуда уже на такси добралась до Сан-Сити – первой цели своего долгого путешествия.
   По дороге в отель Карина с интересом смотрела в окно машины на улицы вечернего города, буквально залитые потоками света от разноцветных рекламных вывесок, автомобильных фар и бесчисленных дорожных фонарей. Если бы не оставшийся позади многочасовой авиаперелет в другую часть света, девушка наверное приняла бы Город Солнца за какой-нибудь европейский игорный курорт, вроде Монако или Монте-Карло.
   Шикарные казино, многочисленные рестораны, отели и дискотеки, расположенные едва ли не на каждом квадратном метре городской земли, сразу же давали понять неосведомленному чужаку, что он оказался в столице развлечений мирового уровня, где любая его прихоть может быть немедленно удовлетворена за соответствующую плату.
   Вообще-то Ченцов предупреждал ее, что в пуританской ЮАР этот город пользуется дурной славой, но только увидев южно-африканскую Жемчужину собственными глазами Карина смогла оценить грандиозность масштабов.
   Девушка приехала в Сан-Сити в четверг. Хорошенько отдохнув и отоспавшись в пятницу, она потратила большую часть субботнего дня на подготовку к своей вечерней охоте.
   Местом этой сверхважной ловли должно было стать одно из двух-трех наиболее дорогих казино города. Какое именно, Карине предстояло узнать самостоятельно, ибо Ченцов располагал лишь информацией о том, что исполнительный директор КДМ Марк Сазерленд чаще всего проводит свои уик-энды в Сан-Сити за рулеткой.
   Когда около девяти часов вечера она продефилировала мимо регистрационной стойки к выходу из отеля, круглолицый розовощекий помощник администратора негромко заметил приятелю:
   – Прежде я почему-то был уверен, что у нас в городе трясут кошельками только очень старые и малопривлекательные особы…
   – Почем ты знаешь, что она будет играть? – охотно откликнулся его старший коллега, который тоже не оставил без внимания красотку в сногсшибательном вечернем платье с глубоким декольте.
   Круглолицый с похабной ухмылкой поправил ослабевший узел на своем галстуке:
   – Сегодня эта куколка интересовалась у меня, где здесь можно покрутить колесо…

   Казино «Ватерлоо» хотя и пленило Карину роскошными мраморными лестницами и обилием позолоченной лепнины, все же не смогло удержать ее в своих чертогах больше чем на час-полтора. Девушка несколько раз обошла те залы, где располагались столы с рулеткой и где этим вечером десятки игроков азартно рисковали содержимым своих кошельков.
   Она останавливалась рядом с очередным столом, где-нибудь неподалеку от крупье, и подолгу вглядывалась в незнакомые мужские лица, которые обычно были обращены либо к золоченому рулеточному колесу с юрким непредсказуемым шариком, либо к расчерченному зеленому сукну игрового стола с горками разноцветных фишек.
   Время шло и, хотя Джеки старалась быть предельно внимательной, никого похожего по описанию на Сазерленда ей на глаза не попадалось.
   «Золотой фазан» также не порадовал ее, несмотря на то, что девушка пробыла там даже чуть дольше, чем в «Ватерлоо». Убедившись наконец в отрицательном результате, Карина без промедления отправилась в очередное казино.
   Дворец развлечений «Монблан» располагался в помпезном здании, здорово напоминающем резиденцию какого-нибудь европейского монарха. На большой автостоянке рядом с казино дремали десятки шикарных авто, среди которых можно было без труда различить несколько величественных «Роллс-Ройсов», надменных «Бентли» и даже один огненно-красный «Ламборгини» потрясающей космической формы.
   Расплатившись с таксистом, Карина решительно направилась к парадной лестнице, которая сияла и переливалась в ночи огнями иллюминации.
   Она узнала Сазерленда сразу, едва заметив того среди играющих за одним из центральных столов главного зала. Ченцов, оказывается, совсем неплохо описал внешность своего бывшего верховного босса, которого за время работы в Компании видел всего-то один раз: узкое задумчивое лицо с красивыми карими глазами, вьющиеся, уже начавшие седеть на висках черные волосы и… достаточно крупное родимое пятно на левой щеке на уровне рта – именно там, где девушка и ожидала его увидеть. Бриллиантовая заколка в виде миниатюрного мальтийского креста на галстуке этого импозантного пятидесятилетнего мужчины окончательно убедила Карину в том, что она видит перед собой главу могущественного КДМ.
   Девушка ждала больше часа, пока за столом освободилось подходящее место напротив Сазерленда. За это время Карина успела купить себе фишек и повнимательнее присмотрелась к играющей публике, которой после полуночи в «Монблане» заметно прибавилось.
   В большом и роскошном зале казино с хрустальными люстрами, тяжелыми бархатными гардинами на высоких окнах и старинными гобеленами на стенах, без сомнения, развлекались лишь те, кого всезнающая молва обычно относит к сливкам общества. Смокинги дородных джентльменов и дорогие дамские туалеты быстро заставляли вспомнить о сильных мира сего и волей-неволей настраивали любого попавшего сюда на особую волну. Что касается драгоценных украшений, то и дело сверкавших вокруг на женских платьях, шеях, на запястьях у дам и в их прическах, то такого количества всевозможных колье, диадем, браслетов, разнообразнейших подвесок и ожерелий Карине, кажется, не доводилось видеть никогда прежде. Ей даже пришлось сделать над собой определенное усилие, чтобы не замечать все эти милые безделушки и сосредоточенно следить за игрой.

   Сазерленд обратил внимание на высокую светловолосую девушку, ещё когда та терпеливо дожидалась своей очереди сесть за игровой стол. В вечернем платье цвета бордо, с ниткой жемчуга на длинной изящной шее и незатейливой, но в то же время очень идущей ей прической, незнакомка была необыкновенно привлекательна и, судя по любопытным взглядам находящихся поблизости мужчин, это успел заметить не он один.
   Когда девушка села играть, Сазерленд достаточно быстро распознал в ней неискушенного новичка, из тех, что смотрят на крупье, как на полубога и совершенно бестолково делают ставки. Такие игроки на первых порах обычно действуют лишь себе в убыток.
   Как и следовало ожидать, горка фишек, лежавших перед красавицей в начале игры, растаяла быстрее чем мороженое на солнцепеке и вконец разочарованная проигрышем девушка молча встала из-за стола. Она уже успела выйти из зала, когда севший на ее место седой джентльмен в старомодном фраке вдруг обнаружил, что его предшественница оставила в кресле свою сумочку.
   – Передайте ее мне, – предложил крупье. – Думаю, леди сейчас вернется.
   – Навряд ли, – скептически заметил со своего места Сазерленд. – У нее был такой расстроенный вид…
   К обсуждению вопроса тут же подключилось еще несколько человек и крупье начал уж было беспокойно оглядываться по сторонам, чтобы подозвать кого-то из персонала и поскорее завершить ненужный спор, когда к нему неожиданно подошел Сазерленд.
   – Все же попробую ее догнать, – любезно предложил он. – Присмотрите, пожалуйста, за моими фишками!
   Сообразительный крупье благодарно кивнул и с готовностью протянул Сазерленду сумочку незадачливой незнакомки.

   Кажется она спускалась по ступеням крыльца целую вечность. В голове все это время вертелся только один навязчивый вопрос: «Получится ли?!!!».
   Когда Сазерленд догнал Карину и протянул ей сумочку, девушка лишь грустно улыбнулась.
   – Вы очень любезны…
   Эта печальная улыбка сейчас лишь подчеркнула переживаемое ею чувство ужасной неудовлетворенности.
   – Все же не стоит так огорчаться, – попробовал по-дружески поддержать Сазерленд. – Игра есть игра: кто знает, быть может в следующий раз вам повезет гораздо больше!
   Карина с сомнением посмотрела на своего утешителя:
   – Вы полагаете?
   Сазерленд, кажется, только того и ждал.
   – Абсолютно уверен! Благо играю на этом чертовом колесе, сколько себя помню.
   Карина опять улыбнулась, но сейчас улыбка получилась у нее несколько виноватой:
   – Знаете, ведь это мой первый опыт и наверно потому проигрыш так обиден!
   На сей раз Сазерленд позволил себе сдержанное замечание.
   – Не сердитесь, но со стороны это было заметно: опытные игроки обычно так быстро не удваивают ставки, – он посмотрел на нее с откровенным любопытством.
   Девушка поймала взгляд и после этого не сразу отвела глаза.
   – Может вы и правы… И все же, до сегодняшнего вечера я была совершенно уверена, что крупный выигрыш в рулетку – не такая уж сложная вещь!
   Сазерленд задумчиво глянул на небо, туда, где в недосягаемой вышине в окружении звезд сиял беспечный молодой месяц:
   – Когда-то и мне казалось, что до него совсем близко. Стоит лишь протянуть руку…
   – Я попыталась рискнуть, – в голосе Карины опять была грусть. – Сами видели, что из этого получилось.
   Он не стал разубеждать девушку и с улыбкой посмотрел на ее печальное лицо:
   – Вам просто необходимо сейчас где-нибудь развлечься! Кстати, в двух кварталах отсюда есть отличный ресторан…

Глава 10

   Ресторан «Колизей» и впрямь оказался первокласснейшим заведением, способным на равных соперничать с лучшими московскими ресторанами, которые Карина знала не хуже своих любимых нарядов. Уютная обстановка, превосходная французская кухня и расторопные приветливые официанты – все эти немаловажные составляющие являлись бесспорными козырями владельцев «Колизея», как впрочем и неутомимый джаз-банд, который, судя по всему, пригласили сюда прямо из Лондона или Нового Орлеана.
   Их столик стоял на некотором удалении от невысокой эстрады и тихая печальная мелодия, которую сейчас выводил седой меланхоличный саксофонист, нисколько не мешала Карине слушать любопытные рассуждения Сазерленда о вкусах южноафриканской знати.
   – Теперь вы понимаете, почему здесь так любят все европейское, – завершив свой рассказ, Сазерленд пригубил бокал с отличным испанским хересом и Карина тут же последовала его примеру.
   Поставив на стол бокал с вином, она озорно глянула на собеседника:
   – Между прочим, Марк, ваши истории так и просятся на газетные страницы!
   Сазерленд удивленно поднял брови.
   – Так вы журналистка?!
   – Я думала, вы давно догадались об этом, – от некоторого смущения щеки девушки слегка порозовели. – Говорят же, что большинство репортеров можно распознать за милю.
   Сазерленд лишь покачал головой:
   – Поверьте, Синтия, вы не из их числа…
   Карина скромно потупила взор. Она понемногу свыкалась со своей новой ролью и чужое имя уже не вызывало в ее душе немого протеста.
   – Наверное прежде я обиделась бы на такие слова, а сейчас это звучит почти как комплимент.
   Они улыбнулись друг другу и Сазерленд, услышав, что музыканты взяли первые аккорды неувядаемых «Путников в ночи», пригласил Карину на танец.
   Когда они с Марком медленно кружили рядом с эстрадой, Карина подумала о том, что Сазерленд, кажется, увлекся ею всерьез. К двадцати семи годам она уже достаточно изучила мужчин и почти без ошибки могла определить чего от нее хотят.
   «Теперь главное не переигрывать и стараться поменьше пить вина!»– мелькнуло у нее в слегка опьяненной голове.
   Между тем партнер Карины был настроен на лирический лад.
   – И что же вас заставило покинуть Париж? – полюбопытствовал Сазерленд, наслаждаясь дурманящим ароматом ее волос.
   – Вообще-то, пока это редакционный секрет, – таинственно шепнула ему девушка. – Хотя я успела заметить, что здесь в ЮАР наших читателей можно пересчитать по пальцам, – с обезоруживающей улыбкой добавила она.
   Когда парочка вернулась к столику, Карина продолжила разговор.
   – Удивляться нечему, «Интернэшнл Геральд Трибьюн» – это американская газета для европейцев, так что львиная доля наших тиражей распродается чуть-чуть севернее. Что же касается моего приезда сюда, то… – она ненадолго умолкла, словно решая для себя какой-то вопрос, а затем твердо продолжила. – В общем, на следующей неделе я рассчитываю спуститься в копи Кимберли.
   Услышав признание журналистки, Сазерленд едва не присвистнул от удивления. Помимо прочего, он обратил внимание и на то, что о цели своей поездки девушка сказала с подчеркнутой гордостью.
   – Вас интересует добыча алмазов? – вкрадчиво осведомился он.
   – Почему бы и нет?!.. – в голосе Карины звучал вызов. – Большинство мужчин наверняка убеждены, что женское любопытство не распространяется дальше внешнего вида тех побрякушек, которыми себя украшают дамы. Но ведь не все мы настолько примитивны!
   Однако Сазерленд постарался увести разговор в другую сторону.
   – Но почему Кимберли?! – почти возмутился он. – Или вы думаете, что лучшие алмазы Африки добываются именно там?
   Улыбка Карины была сдержанно-снисходительной:
   – Мне кажется, здесь не о чем спорить! На руднике «Премьер», насколько известно, и сейчас ежедневно добывают по два-три камня весом больше десяти каратов!
   Сазерленд принял этот вызов и, не теряя времени, отважно ринулся в спор.
   – Боюсь огорчить, но по-моему вы, Синтия, пользуетесь слегка искаженной информацией. Начнем с того, что копи в Кимберли сегодня переживают далеко не лучшие времена: их старые рудники почти полностью истощены, а новые пока не обещают сколь-нибудь крупных прибылей.
   Он взял бокал с вином и внимательно посмотрел на ароматную золотистую жидкость:
   – Вы правы, «Премьер» еще выдает, среди прочего, пару крупных камешков в день, но скоро стоимость их добычи превысит цену самих камней и тогда рудник просто закроют…
   Недавний энтузиазм Карины куда-то стремительно испарился и сейчас красавица больше походила на расстроенную школьницу, которой, вопреки ее ожиданиям, не дали заработать отличную оценку.
   – Хотите сказать, что моя поездка в Кимберли будет напоминать интервью с безнадежно больным? – робко спросила она.
   – Что-то вроде этого, – охотно подтвердил Сазерленд. – Но не надо отчаиваться! К счастью, Африка достаточно богата даже для того, чтобы предложить хорошенькой журналистке из Европы достойный материал в газету.
   Сазерленд хитро сощурился, а Карина удивленно захлопала длинными ресницами.
   – Марк, вы меня разыгрываете?
   Тот отрицательно замотал головой, втайне любуясь милыми чертами ее чудного бесхитростного личика, на котором, словно сладострастный капкан, выделялся алый чувственный рот.
   – Синтия, вы что-нибудь слышали о Консолидейтид Дайамонд Майнз?
   Карина постаралась, чтобы возникшая пауза длилась не слишком долго.
   – По-моему, только то, что эта компания является компаньоном «Де Бирс» и обладает в Намибии довольно большими правами, – медленно, словно с трудом припомнила она.
   Сазерленд буквально расцвел.
   – Совершенно верно! – с готовностью подтвердил он. – Остается лишь добавить, что КДМ – это настоящее и будущее алмазодобывающей промышленности континента!
   Карина посмотрела на него с явным сомнением:
   – Это ваша личная точка зрения?
   Но кажется Сазерленд отнесся к ее скепсису довольно спокойно.
   – Сегодня это общепризнанный факт. Впрочем, как и то, что КДМ ежегодно поставляет на мировой рынок сотни тысяч каратов превосходных ювелирных камней! – он взглянул на девушку так, как вероятно смотрели на древних римлян их счастливые триумфаторы. – К слову сказать, рудники в Кимберли не дают и четверти этого количества. Кроме того, добыча алмазов в Намибии значительно дешевле – ведь россыпи находятся на поверхности земли или же на относительно небольшой глубине!
   Слушая Сазерленда, Карина не смогла сдержать улыбку.
   – Марк, вы говорите об этой компании с такой симпатией, что у меня невольно возникает подозрение о вашем личном участии в ее делах! – девушка изо всех сил старалась быть как можно более искренней. – Признайтесь, вы работаете у них в отделе сбыта? Или… или вкладываете туда свой капитал?!
   Сазерленд не стал спешить с ответами и выдержал приличную паузу.
   – Почти угадали, – словно неохотно сознался он. – Только в отделе сбыта я работал лет пятнадцать назад, а сейчас…
   – Сейчас вы просто являетесь крупным держателем акций! – нетерпеливо добавила Карина.
   – Да, конечно, – сдержанно подтвердил Сазерленд. – И еще попутно выполняю обязанности исполнительного директора…
   Очередная пауза оказалась намного длиннее прежних. Все это время Карина испытующе смотрела на Сазерленда, а тот, как ни в чем ни бывало, принялся за аппетитную клешню огромного ярко-красного омара, которого им только что подал на блюде официант.
   Девушка, наконец, вновь обрела способность задавать вопросы:
   – Но, Марк, исполнительный директор… Это… это ведь третье или даже второе лицо в компании?!
   Сазерленд отрицательно покачал головой.
   – В спорных случаях исполнительный директор принимает окончательное решение. Именно поэтому в КДМ его считают первым номером.
   Журналистка достаточно быстро взяла себя в руки и постаралась сделать вид, что ничего сверхъестественного не произошло.
   – О’кей, Марк. Будем считать, что ты умеешь делать сюрпризы! – неожиданно для самой себя она вдруг перешла на «ты». – И все же, ответь мне еще на один вопрос…
   – По-моему, я только этим и занимаюсь!
   Они оба рассмеялись, но потом Карине первой удалось надеть на лицо маску серьезности.
   – Ты и вправду не советуешь мне ехать в Кимберли? – ее голос звучал довольно озабоченно. – Учти, я ведь уже записалась на аудиенцию к господину Штадтлеру.
   Сазерленд взял бутылку с вином и неторопливо наполнил опустевшие бокалы. Потом он вновь вернулся к прерванному разговору.
   – Поверь мне, Синтия, у управляющего «Премьером» и без журналистов проблем выше крыши! Так что лучше оставить его в покое.
   После таких рекомендаций интонации девушки стали еще более осторожными:
   – Но ведь ты понимаешь, что у меня есть обязательства перед газетой…
   – Твоей газете нужен репортаж о добыче первосортных алмазов? – без обиняков спросил Сазерленд.
   Карина утвердительно кивнула.
   – И этот репортаж желательно дополнить фотоснимками, – довольно робко заметила девушка, еще не вполне веря в то, что вот-вот доберется до сути этого непростого разговора.
   Сазерленд не стал испытывать ее терпение.
   – Считай, что вопрос о твоей поездке в Алмазную Зону уже решен, – он знал, что делает Синтии королевский подарок. – Что касается фотосъемки… На сей счет мне нужно проконсультироваться со службой безопасности, но думаю что и с этим все будет нормально.
   Карина наклонилась к нему через столик.
   – Неужели это реально?! – громким шепотом спросила она.
   – Вполне… Но только с моей помощью! – предупредил Сазерленд совершенно серьезно.
   Карина едва не захлопала в ладоши:
   – Марк, ты просто волшебник!
   На этот раз Сазерленд позволил себе великодушную улыбку.
   – Звезды сами иногда падают к нам в руки… Надеюсь, ты не откажешься взглянуть на мою виллу? – поинтересовался он тут же почти без всякой паузы.
   – Разумеется! – кивнула Карина и со смехом добавила. – Они у тебя, наверное, под номерами?
   Сазерленд тоже расхохотался.
   – Угадала: эта, в Сан-Сити, по счету, кажется, третья!

Глава 11

   Белая, словно яблоневый цвет, вилла на берегу небольшого живописного озерца оказалась настоящей архитектурной жемчужиной и произвела на Карину незабываемое впечатление. По утверждению Сазерленда, проект этого легкого, почти воздушного сооружения с огромными окнами, тонкими изящными колоннами и просторной верандой, в свое время разработал сам Мис ван дер Роэ. Искусно расставленные светильники лишь подчеркивали совершенство этого восхитительного строения, делая его еще более эффектным и привлекательным.
   К зданию с двух сторон примыкал обширный сад с множеством фруктовых деревьев и несколько цветников с какими-то дивными тропическими цветами. Благодаря этому, воздух повсюду был напоен сказочными ароматами, исподволь навевающими гостям виллы мысли о райской жизни.
   – Все это похоже на сладкий сон! – с восторгом заявила Карина, откровенно любуясь окружающим ее великолепием.
   Сазерленд не стал возражать, а вместо этого предложил девушке подняться на крыльцо.
   Внутреннее убранство виллы полностью гармонировало с ее внешним обликом. Изящная мебель из светлого палисандра, мягкие персидские ковры, баснословно дорогие скульптуры и живописные полотна – все это и многое многое другое лишний раз напомнили о том, что земные боги не слишком-то рассчитывают на великодушие небес и предпочитают насладиться всевозможной роскошью еще до того, как их души попадут в чистилище.
   Карина и сама не заметила, как оказалась в объятиях Сазерленда. Секундой позже его губы горячо прижались к соблазнительным устам девушки и та даже не попыталась противостоять их нежному возбуждающему натиску.
   Когда через несколько минут они очутились в уютной спальне, чтобы затем заняться любовью на большой, застланной нежно-голубым кровати, Карина мимолетно подумала о том, что ее вклад в общее дело будет, вероятно, самым внушительным и старику Беккеру придется это непременно учесть при окончательном разделе сокровищ…

   Девушка наконец уснула и только тогда Сазерленд осторожно вылез из постели. Он накинул на себя длиннополый шелковый халат и, мельком глянув на спящую Синтию, направился к тому креслу, на котором все еще лежали ее вещи.
   Сумочка оказалась в самом низу, под платьем. Сазерленд взял ее и, поправив одежду, тихонько удалился в соседнюю комнату.
   Содержимое сумки он аккуратно вытряхнул на стоявший поблизости письменный стол с включенной настольной лампой. Среди косметики, флакончиков с духами, нескольких кредитных карточек и какой-то металлической бижутерии Сазерленд быстро обнаружил журналистское удостоверение, выписанное на имя Синтии Флокс.
   Повертев удостоверение в руках, Сазерленд бросил его на стол и затем полез в выдвижной ящик за телефонной книгой. Через пять минут он уже знал номер редакции газеты, в которой работала Синтия.
   Следующий звонок был в Париж и, после продолжительных гудков, на другой стороне линии наконец сняли трубку.
   – Простите, это «Геральд Трибьюн»?
   Голос в трубке был сонным и ужасно недовольным:
   – Что вы хотите?
   Сазерленд постарался быть предельно кратким.
   – Мне необходимо узнать, состоит ли в штате вашей газеты журналистка Синтия Флокс?
   На той стороне линии послышалось злобное сопение.
   – Это обязательно надо делать в пол пятого утра?!
   Сазерленд извинился.
   – Я вам звоню из Южной Африки! – оправдываясь, добавил он.
   Голос в трубке стал ироничным:
   – У вас там что, уже светает? – вопросил француз, но потом все же смилостивился. – Ладно, обождите у телефона…
   Ждать пришлось минуты три.
   – Алло, вы еще ждете? – вновь ожила трубка. – Синтия Флокс работает в газете с прошлого года.
   Француз похоже окончательно проснулся и его голос теперь звучал довольно бодро и вполне по-деловому.
   – Отлично! – отозвался Сазерленд. – Может быть подскажете, где она сейчас?
   – Об этом лучше бы спросить у ее мужа – он заместитель главного редактора… – буркнула трубка. – Дать номер его служебного телефона?
   Любезность француза была выше всяких похвал.
   – Пожалуй, не надо, – ответил Сазерленд, но затем передумал.
   Он быстро записал номер и, поблагодарив своего французского информатора, повесил трубку.
   Сазерленд поглядел на листок с телефонным номером мосье Флокса и решил, что в любом случае он ему не помешает. Листок вскоре исчез в одном из ящиков письменного стола, а сумочку Синтии вместе со всем ее содержимым Сазерленд затем вернул на прежнее место. Когда с этим было покончено, он вновь подошел к кровати и с нежностью посмотрел на спящую девушку.

   Карина пила кофе в постели и, не без волнения, ожидала вестей от Сазерленда.
   Вскоре он вошел в спальню с весьма довольным видом. В руке у Марка были два длинных конверта: голубой и зеленый.
   – Все в порядке, дорогая. Тебя там уже ждут! – заявил он прямо от двери.
   Девушка буквально просияла от радости:
   – Когда ты все успел сделать?!
   Сазерленд лишь усмехнулся и, подойдя к кровати, подсел к Карине.
   – Послезавтра в семь тридцать ты должна быть у юго-восточных ворот Зоны. Мой секретарь объяснит, как туда добраться.
   Карина перестала улыбаться.
   – Так ты не едешь со мной?
   Ее благодетель уныло покачал головой:
   – Увы, послезавтра я должен быть в Лондоне. Там начинаются очередные торги.
   Искренний вздох и кислая физиономия Сазерленда довольно убедительно свидетельствовали о том, что для него очередная поездка в британскую столицу сейчас столь же желанна, как и приступ подагры.
   Однако Карину интересовали совсем другие вещи:
   – Я смогу фотографировать?
   Сазерленд коротко кивнул.
   – Разумеется… Но учти, там много разных ограничений.
   В глазах девушки возник немой протест и ему пришлось давать пояснения:
   – Видишь ли, я бессилен изменить их инструкции, ведь служба безопасности мне не подчинена. Правда для тебя есть и хорошая новость…
   Сазерленд сделал эффектную паузу и девушка, явно заинтригованная, вопросительно посмотрела на него.
   Марк многозначительно понизил голос.
   – Синтия, ты будешь первой, кому позволят сфотографировать наши сейфы с алмазами! Ну как?! – он, словно фокусник после удачного трюка, громко щелкнул костяшками пальцев.
   Когда девушка поняла что ее не разыгрывают, она радостно взвизгнула и тут же бросилась обнимать слегка смущенного Сазерленда.
   – Марк, это просто здорово! – Карина действительно не ожидала подобного подарка. – Я на веки твоя должница!
   – Скажи только, почему этого не позволяли делать раньше? – спросила она, когда немного успокоилась.
   Но Сазерленд ушел от прямого ответа:
   – Между прочим, у нас тоже есть профессиональные тайны.
   Потом он протянул ей сложенный втрое лист, который перед тем извлек из голубого конверта:
   – Прочитаешь и потом распишешься.
   Карина с удивлением воззрилась на Марка.
   – Что это?
   – Твое согласие на полный досмотр при выходе из Зоны, – объяснил Сазерленд и добавил. – Это обязательная формальность.
   Карина бегло ознакомилась с текстом стандартного бланка и, вписав в нужном месте имя Синтии Флокс, размашисто расписалась.
   Забрав бланк, Сазерленд передал девушке незапечатанный зеленый конверт с каким-то письмом.
   – Письмо покажешь тому человеку, что будет встречать тебя у ворот Зоны, – речь Сазерленда теперь была начисто лишена каких бы то ни было эмоций и скорее напоминала четкий лаконичный инструктаж. – Кстати, советую не опаздывать: конвой обычно ждет не более десяти минут.
   Карина заглянула в конверт, чтобы проверить его содержимое:
   – Письмо останется у встречающего?
   – Нет, передашь его нашему сотруднику в Ораньемунде – это последняя точка твоего путешествия по Алмазной Зоне. Оттуда можно вылететь в Кейптаун или же прямо в Виндхук.
   Неожиданно Марк сурово сдвинул свои красивые брови:
   – Синтия, только ради Бога, будь осторожна. В службе безопасности рисковые ребята, которых лучше не злить!
   – Успокойся, – лукаво улыбнулась Карина. – В школе я была примерной ученицей!
   Этот вопрос, похоже, изрядно волновал Сазерленда и, получив обнадеживающий ответ, он определенно перестал беспокоиться.
   – Тогда самое время вернуться к теме моего вознаграждения, – он нежно обнял девушку и затем поцеловал ее обнаженное плечо.
   – Ты же знаешь, Марк, я готова хорошо заплатить! – на всякий случай напомнила ему Карина.
   Но Сазерленд лишь рассмеялся.
   – Вообще-то, объективная статья о работе компании это уже неплохая плата за услугу. Что же до меня… – он хитровато улыбнулся. – Хотелось бы узнать при случае твое мнение об одном гнездышке на Лазурном берегу.

Глава 12

   Во вторник в семь двадцать пять утра Карина стояла перед высокими воротами, в обе стороны от которых тянулась бесконечная ограда из бетонных столбов с частыми рядами натянутой на них колючей проволоки.
   Однообразная местность за проволокой, да и перед ней тоже, больше всего напоминала неровное каменистое плоскогорье. Оно было унылого желтовато-серого цвета и где-то далеко на юге упиралось в невысокую горную гряду.
   Карина была одета по-походному: в джинсы и легкую кремовую курточку на молнии. На плече у нее висела небольшая сумка и футляр с репортерским «Кэноном». Памятуя о том, что она находится в южной части пустыни Намиб, где дневная жара продолжительна и весьма безжалостна, девушка не забыла надеть на голову большую белую панаму.
   Для того, чтобы вовремя очутиться в этом тоскливом и абсолютно непригодном для жизни месте, ей пришлось проделать долгое изнурительное путешествие. Причем последние полторы сотни километров Джеки одолела в тряской кабине старенького пикапа-«Шевроле» рядом с черным, как преисподняя, водителем-овамбо, который всю дорогу гундосил какой-то примитивный национальный мотивчик.
   Конвой на джипе появился в точно назначенное время. После того как ворота были открыты и девушку пропустили внутрь, старший конвоя, тридцатипятилетний смуглолицый верзила-бур по имени Клайв Риттер, внимательно ознакомился с документами Карины и письмом Сазерленда.
   Пока Риттер читал сопроводительное письмо, девушка не спеша рассмотрела троих его спутников, сидевших в большом открытом «Лендровере». Вся троица, как и начальник, была одета в униформу песочного цвета: шорты до колен и рубашку с кучей карманов. На головах у охранников красовались лихие широкополые шляпы, изрядно потрепанные и совершенно выцветшие на солнце. Девушка также обратила внимание на то, что загорелые физиономии парней в джипе были покрыты слоем дорожной пыли и явно не отличались особым дружелюбием.
   «Очевидно вся охрана вооружена», – недовольно подумала Карина, разглядывая краем глаза тяжелую кобуру на широком ремне у Риттера.
   – Добро пожаловать в Алмазную Зону! – грубовато поприветствовал ее, наконец, Клайв Риттер, после чего вернул девушке все бумаги вместе с заранее выписанным на имя Синтии Флокс специальным пропуском.
   Затем он кивнул в сторону пыльного «Лендровера»:
   – Мне и моим товарищам поручено доставить вас в центральную часть приисков!
   Риттер вновь тщательно запер ворота и лишь после этого они с Кариной пошли к джипу.
   Вскоре их вездеход уже мчался по пыльной ухабистой дороге, протянувшейся в сторону юго-запада вдоль безжизненной кварцевой равнины.

   Дорога к центру Зоны тоже оказалась длинной и утомительной. По мере того, как солнце уверенно лезло к зениту, утренняя прохлада быстро улетучивалась, становилось заметно жарче, а вездесущая пыль и какая-то противная мелкая мошкара мешали нормально дышать.
   За время пути Карина не только вволю насмотрелась на местные ландшафты, но также по достоинству оценила то, как КДМ охраняет свои обширные владения.
   Высоченное ограждение среднего кольца, по которому ночью пропускался электроток, сразу же напомнило девушке известные снимки нацистских концентрационных лагерей. Рядом с очередными воротами она разглядела хорошо вооруженный пост и несколько видеокамер наблюдения. Лица охранников из службы безопасности, которые в очередной раз проверили документы и вещи Карины, были суровыми и недоверчивыми. Все это вместе взятое очень убедительно подтверждало рассказы Ченцова о строгих порядках, царящих внутри огромной Зоны.
   «Они ждут от меня чуда, – с горечью подумала Карина об Эде и Ченцове. – А здесь, похоже, каждый комар на учете!».
   И все же одно немаловажное обстоятельство пока оставляло девушке надежду на благополучный исход ее миссии. Как и говорил Ченцов, досмотр личных вещей при въезде в Зону носил формальный характер и был весьма поверхностным. Внимание охранников, как ни странно, чаще всего занимал фотоаппарат Карины, но, убедившись что у девушки есть официальное разрешение на съемку, ее беспрепятственно пропускали дальше…

   У ворот внутреннего кольца, находящегося в непосредственной близости от территории рудников, Карину ожидала сотрудница из отдела по связям с общественностью.
   – Меня зовут Марта Струик, – представилась девушке эта строгая русоволосая женщина с невысокой ладной фигурой.
   Марта Струик была одета в платье цвета полыни и носила на голове легкий пробковый шлем, который придавал ее хрупкому облику некоторую солидность.
   Карина тут же прикинула, что госпожа Струик, наверное, старше ее лишь на пару лет.
   – Я познакомлю вас с работой КДМ! – твердо пообещала ей женщина и протянула руку для приветствия.
   – Думаю, это будет плодотворное сотрудничество, – вежливо заметила Карина, пожимая длинную узкую ладонь своего гида.

   В течение следующих нескольких часов они колесили по Зоне на джипе госпожи Струик и спутница Карины, лихо вращая руль своего вездехода, увлеченно рассказывала девушке о том, как в Намибии добывают алмазы.
   – Технология в общем-то достаточно проста: чтобы добраться до алмазоносной жилы, необходимо прежде снять значительный слой песка. Когда пятьдесят сантиметров, а когда и больше восемнадцати метров! – госпожа Струик энергично взмахнула свободной рукой. – Между прочим, за год на этих приисках перерабатываются десятки миллионов тонн грунта!
   Она специально выдержала паузу, чтобы Карина получше представила себе масштабы деятельности Компании, а затем, как ни в чем ни бывало, продолжила свой рассказ.
   – Измельченные скальные породы подаются транспортерами на промывку, а жирная смесь земли и глины тщательно отфильтровывается. В результате этого на дне специального решета остаются только алмазы! – леди в пробковом шлеме знала свой материал не хуже университетского профессора.
   Карина и сама довольно быстро разобралась что к чему. Этому в немалой степени способствовало и то, что она слышала от Ченцова и старика Беккера еще в Москве.
   – На территории Зоны находится несколько рудников, в которых активно ведется добыча. Кстати, рудник «Ораньемунд» рядом с устьем реки Оранжевой на сегодняшний день является самым богатым месторождением алмазов в мире! – госпожа Струик покосилась на миниатюрный диктофон Карины, который та все время старалась держать поближе к лицу рассказчицы.
   Хотя некоторые моменты из пояснений Марты Струик кому-то могли показаться просто неправдоподобными, Карина ей полностью верила. Глядя с немым восторгом на работу гигантского роторного экскаватора, который всего за час мог переместить с места на место больше пяти тысяч тонн песка, она вдруг представила себе конечную цену тех бесцветных камешков, ради которых многие сотни людей здесь посреди чертовой пустыни едва ли не сворачивали горы!
   Госпожа Струик была неутомима. Под палящим солнцем она водила Карину смотреть на разгрузку огромных карьерных самосвалов. Затем они с боязливым любопытством наблюдали, как в жутко грохочущей камнедробилке циклопических размеров размалывается на мелкие кусочки добытая скальная порода, а после всего этого поехали фотографировать работу чернокожих трудяг на открытой площадке.
   Эта картина почему-то особенно запомнилась Карине: люди в синих куртках и желтых пластиковых касках двигались вперед подобно роботам, осторожно сметая щетками с длинной щетиной тонкий слой гравия и песка у себя под ногами. Едва заметное движение одного из рабочих – и рядом с ним сразу же возник охранник со специальной коробкой в руке.
   Как пояснила Карине госпожа Струик, в том случае, если найденный алмаз окажется достаточно большим по размеру, этот рабочий потом обязательно получит премию.
   «Матерь Божья, – мелькнуло в голове у Карины. – Да здесь алмазы лежат прямо под ногами!!!».
   Марта Струик словно угадала о чем сейчас думает ее подопечная и не преминула поделиться опытом:
   – Лучше просто не смотреть под ноги, чтобы не появлялись плохие мысли!
   Карина сдержанно кивнула и впредь, безопасности ради, старалась следовать этому простому, но очень эффективному совету.

   Девушке на самом деле было здесь очень интересно. Это внезапно проснувшееся любопытство сейчас здорово усиливалось мыслями о том, какие огромные сокровища скрываются где-то совсем рядом с ней под красноватым безжизненным песком Намиба.
   На пути их джипа, то и дело, попадались высоченные горы отработанной породы и громоздкие шахтные сооружения, которые, благодаря длиннющим рукавам транспортеров, походили на тонконогих распластанных пауков непомерной величины. Эти транспортеры довольно часто пересекались друг с другом на различной высоте, создавая на поверхности пустыни нечто напоминающее марсианский индустриальный пейзаж. Цвет песка лишь подчеркивал это странное сходство.
   Знакомясь с достопримечательностями Зоны, Карина ни на минуту не забывала про свой фотоаппарат. При этом она старалась запечатлеть на пленку все мало-мальски интересные места алмазных разработок, что впоследствии могло очень даже пригодиться.
   Во время фотосъемки не в меру заботливая спутница девушки, которая наверняка тайно сотрудничала со службой безопасности, ревниво следила за тем, куда был направлен объектив «Кэнона». Если что-то вдруг начинало противоречить инструкциям, со стороны Марты Струик моментально следовал категорический запрет. Чаще всего это касалось съемки общих планов различных участков Зоны.
   – Хочу показать вам автокладбище, – предложила вскоре после полудня госпожа Струик. – Оно, кстати, самое большое во всем южном полушарии!
   – Автокладбище?! – Карина довольно убедительно состроила удивленное лицо, хотя уже знала об этой свалке гораздо больше, чем о любом подобном месте на территории России. Ченцов, в свое время, предостаточно рассказывал о ней – ведь как раз неподалеку от автосвалки и располагался антенный комплекс Зоны.
   – Да, миссис Флокс, – важно изрекла ее провожатая. – Ни одна машина, попав внутрь Алмазной Зоны, больше никогда не должна покинуть ее пределы!
   Карина заметила, какое удовольствие доставляет сейчас госпоже Струик ее недоуменная физиономия.
   – Но почему?!!!
   Леди в пробковом шлеме снисходительно пояснила:
   – Слишком велик риск того, что злоумышленники попробуют вывезти в машине контрабанду…

Глава 13

   Автосвалка действительно производила грандиозное впечатление, как своими размерами, так и тем, что находилось на ее территории. На огромной, в несколько квадратных километров, площади была собрана всевозможная автомобильная техника, а также сотни, если не тысячи, отработавших свое работяг-бульдозеров, разномастных экскаваторов, кранов и тракторов.
   Старые ленточные транспортеры соседствовали на свалке рядом с неплохо сохранившимися грузовичками и даже легковушками, которые, однажды въехав внутрь Зоны, потом по каким-то причинам не были востребованы и теперь медленно умирали под безжалостными лучами африканского солнца.
   Окинув взглядом царство мертвого железа, Карина вытерла платочком лицо:
   – Не могла даже предположить, что здесь все так строго!
   Госпожа Струик гордо задрала свой аккуратненький чуть вздернутый носик.
   – Запомните, миссис Флокс, внутри Алмазной Зоны контролируется всё! – в эту минуту апломба у нее было никак не меньше, чем в речах кандидата-националиста на предвыборном митинге.
   Карина совершенно не разделяла восторгов своего гида по данному поводу и мысленно послала Марту Струик куда подальше.
   Едва они отъехали от автокладбища по направлению к главному административному зданию Зоны, что находилось парой километров южнее, как у Карины возник вопрос:
   – Надеюсь, строгости, о которых вы тут говорили, не помешают мне зайти в туалет или выкурить где-нибудь сигарету?
   На этот раз госпожа Струик была сама любезность.
   – Разумеется… – с готовностью кивнула она, аккуратно обогнув очередную колдобину на дороге. – Как раз скоро мы будем проезжать мимо площадки для отдыха. Так что, если хотите, я сделаю остановку.
   Меньше чем через триста метров по правую сторону от дороги Карина увидела большой парусиновый тент, в тени которого прятался небольшой цветник и несколько стоящих вокруг пластиковых кресел. Еще раньше она обратила внимание на целый лес разнообразных антенн, среди которых явно выделялась своими размерами большая спутниковая тарелка. Как и предупреждал Ченцов, между площадкой для отдыха и антеннами было не больше пятнадцати – семнадцати метров и Карина, уже в который раз, подивилась наблюдательности парня.
   Госпожа Струик припарковала джип на мини-стоянке и предложила девушке немного отдохнуть. Она также показала ей, где находится туалет.
   Оставив в одном из кресел фотоаппарат и прихватив с собой сумочку, Карина направилась в сторону туалета, что располагался гораздо ближе к антенной площадке, нежели цветник с тентом. По пути она почти случайно заметила видеокамеру, установленную на высокой металлической ферме. Работа видеосторожа была синхронизована с движениями небольшого звукового локатора, который находился на том же сооружении.
   Чуткий прибор, едва зафиксировав стук невысоких каблучков Карины по бетону, тут же сосредоточил на ней все внимание и видеокамера, словно покорный слуга, тоже поспешно развернула свой объектив в сторону девушки.
   «Этого еще не хватало!»– с ужасом подумала Карина о вновь установленном соглядатае.
   Она стала лихорадочно соображать, видит ли эта чертова камера боковое окно туалета и можно ли каким-то образом провести хитроумную электронику.
   Когда Карина очутилась в туалете, то первым делом быстро достала из сумочки плоскую сигаретную пачку «Ротманс» и зажигалку камуфляжного цвета. Глядя на эти вполне обычные предметы, трудно было предположить, что в зеленой с золотом пачке из-под ментоловых сигарет помещается миниатюрное устройство постановки помех, а корпус «Зиппо» – всего лишь оригинальная оболочка для мощной радиомины.
   Карина знала во что обошлись старику Беккеру эти опасные игрушки и старалась делать все, чтобы сполна окупить затраты.
   Боковое окно туалета выходило прямо в сторону антенной площадки, до которой отсюда, кажется, было не больше шести метров.
   Окно все же попадало в зону видимости электронной оптики и девушке пришлось обождать пару долгих минут, пока неподкупного сторожа отвлечет шум проезжающего грузовика.
   Как только видеокамера повернулась в сторону дороги, Карина тихонько открыла окно. Убедившись что антенная площадка безлюдна, а госпожа Струик, даже при желании не сможет увидеть ее со своего места, девушка тщательно примерилась и затем кинула зажигалку в сторону большого металлического ящика, к которому тянулись кабели от спутниковой тарелки. Зажигалка перелетела через невысокое ограждение площадки и упала в траву в каких-нибудь двадцати-тридцати сантиметрах от нужных проводов.
   «Можно было бы и поточнее!»– с досадой подумала Карина и опасливо покосилась на видеокамеру, которая все еще сосредоточенно изучала близлежащую дорогу.
   Пачка «Ротманса» вылетела из окна минутой позже и приземлилась на зеленом газоне где-то среди белых антенных стоек.
   Карина сразу же осторожно закрыла окно и при этом едва удержалась, чтобы не показать злополучной видеокамере язык.
   «Хорошо хоть собственные антенны обоих устройств раскрываются автоматически!»– мелькнуло в голове девушки, которая отчаянно боялась упустить какую-нибудь важную мелочь.
   Перед тем как выйти из туалета, Карина вымыла руки и вытерла их салфеткой. Закурив сигарету из другой, чуть более легкой по весу пачки, она вернулась к госпоже Струик. Та сидела спиной к антенной площадке и с интересом наблюдала за маленьким скорпионом, что тщетно пытался ужалить пластиковую ножку соседнего кресла.

   Внешний вид главного административного здания меньше всего наводил на мысль о том, что где-то внутри него сосредоточены фантастические богатства. Серый невыразительный фасад, четыре этажа с решетками на окнах – все это, скорее, напоминало обыкновенную тюрьму.
   Перед входом в здание мощный автокран разгружал огромные и, вероятно, очень тяжелые контейнеры, которые перед этим привез сюда на специальной платформе седельный тягач. Красавец-тягач был окрашен в яркие сине-красно-белые цвета и на фоне окружающей его серости выглядел, как настоящий рождественский подарок.
   – Этот грузовик тоже отправят на свалку? – полюбопытствовала Карина, глядя на еще новую машину.
   Госпожа Струик подтвердила ее догадку.
   – Как только разгрузят платформу! – авторитетно заявила она, внимательно разглядывая холеные ногти на своих пальчиках.
   Спросив разрешения, девушка сфотографировала тягач.

   После повторной, еще более тщательной чем прежде проверки документов, их пропустили внутрь здания.
   Прежде всего госпожа Струик показала Карине блоки сортировки камней, которые находились на втором этаже и где окончательно классифицировались все добытые алмазы.
   Блоки представляли собой относительно небольшие комнаты с рабочими столами и очень хорошим освещением.
   Близость колоссальных ценностей заметно повлияла на Марту Струик. Ее голос быстро потерял какую бы то ни было эмоциональную окраску и стал монотонно-скучным, как у экскурсовода, который в стотысячный раз рассказывает людям о какой-нибудь Джоконде.
   – Камни попадают сюда после компьютерной регистрации и определения цвета, – равнодушно поясняла Струик, указывая на большие столы, где возвышались приличные горки необработанных алмазов. Над столами, не поднимая голов, трудились техники в белых халатах с эмблемой КДМ на спинах.
   Из комментариев госпожи Струик Карина узнала, что эти специалисты сортируют алмазы в зависимости от их величины, цвета и чистоты камней.
   – Всего различают примерно две тысячи категорий, – заявила госпожа Струик, с безразличием глядя на россыпи алмазов ценой в десятки миллионов долларов. – Так что перед этими ребятами стоит нелегкая задача.
   Карина не удержалась и спросила, кто устанавливает цену каждого камня и с удивлением узнала, что эту проблему обычно решает компьютер.

   В помещение хранилища они попали в сопровождении трех вооруженных охранников, последовательно миновав пару тяжелых решетчатых дверей, что открывались с помощью специальной магнитной карточки. Помимо охранников, их теперь сопровождали еще и два господина, которые представились Карине членами правления Компании.
   Само хранилище оказалось просторным подземным помещением без мебели с двумя большими сейфами, вмонтированными прямо в толстенную бетонную стену.
   Кроме камней, что проходили сейчас классификацию двумя этажами выше и которые в конце рабочего дня обычно помещались в левый сейф, здесь в правом сейфе хранились алмазы, уже прошедшие оценку и готовые к вывозу за пределы Зоны.
   Сейф открыли два вышеупомянутых господина из правления еще до того, как Карина переступила священный порог, а ей самой позволили находиться в хранилище не больше пяти минут. Девушка несколько раз щелкнула затвором своего «Кэнона», чтобы запечатлеть содержимое вместительного стального сейфа, в котором стояли опечатанные пластиковые коробки с алмазами.
   Волнение Карины при виде желанных коробок было столь велико, что она едва не лишилась чувств и поэтому, требование охранника покинуть хранилище прозвучало как нельзя кстати…

   Уже вечером, после того как Карина распрощалась с госпожой Струик у юго-западных ворот, ей пришлось пройти тщательнейшую процедуру досмотра.
   Для начала девушку закрыли в комнате с зеркальными стенами, через которые, как догадалась Карина, за ней наблюдали сотрудники службы безопасности. Затем с полминуты девушку просвечивали рентгеном, в то время как другой работник тщательно осматривал ее личные вещи. К счастью, замечаний со стороны сотрудников пропускного пункта практически не было и Карина покинула это жуткое чистилище без проблем.
   На служебной машине девушку отвезли в Ораньемунд, откуда она в тот же вечер вылетела в Виндхук.

Глава 14

   Карина добралась до лагеря, когда полуденное солнце жгло особенно беспощадно. Ее уже давно ждали.
   После того как девушка перекусила и немного пришла в себя в спасительной тени акаций, она коротко рассказала о своей поездке в Зону.
   Ченцов сдержанно улыбнулся, когда услышал что миссия Карины полностью удалась. Что касается Эда, то он лишь хмуро поглядел на своих парней, которые слушали девушку, разинув рты. В отличие от них, Эд догадывался об истинной цене экскурсии в Зону и не собирался ломать комедию.
   Ченцов и Беккер невольно переглянулись, когда Карина неожиданно сообщила о том, что ей позволили сфотографировать сейфы хранилища.
   – Тут что-то не так! – сразу же заявил Ченцов.
   Эд внезапно вспылил.
   – Чего тут непонятного?! – он со всего маху треснул кулаком по походному столику, за которым они сидели. – Дали сфотографировать и все!
   Ченцов проигнорировал этот приступ ярости.
   – Такого раньше не допускалось, – начал вслух рассуждать он. – Значит там что-то изменилось…
   Карина искренне хотела помочь парню, но не знала как это сделать.
   – Я не заметила ничего странного ни внутри здания, ни перед ним… Разве что, грузовик с платформой? – вдруг припомнила девушка. – Он был почти новым.
   На это замечание откликнулся лишь Кеша.
   – Ну и что? – спросил он, хотя до этого не проронил ни слова.
   Карина поняла, что без разъяснений не обойтись:
   – После разгрузки они должны были отправить этот тягач на свалку!
   Эд сделал непонимающую физиономию.
   – А что разгружали? – Ченцов все еще пребывал в некоторой растерянности.
   Девушка попыталась вспомнить одно из множества событий сумасшедшего дня в Алмазной Зоне:
   – Какие-то здоровенные контейнеры… – довольно неуверенно сказала она. – И, кажется, очень тяжелые.
   – Может, они решили заменить сейфы? – вдруг предположил Кеша, который, кроме сейфов и женщин не мог обычно думать ни о чем другом.
   Беккер неопределенно пожал плечами, а Ченцов, напротив, ухватился за эту мысль.
   – Проклятие, тогда понятно почему они разрешили Карине щелкать камерой! – выражение растерянности на его лице сменилось откровенной злостью.
   Слушая эти речи, Эд мрачнел все больше и больше.
   – Хочешь сказать, все полетело к чертям?! – и без того угрюмая физиономия Беккера стала быстро наливаться кровью.
   Ченцов покачал головой:
   – Не поверю, что у нас нет шансов!
   – Предлагаешь сегодня? – взгляд Эда уперся в злое небритое лицо собеседника.
   – Когда же еще?!
   – Между прочим, рядом с антеннами иногда появляются люди! – заметила в свою очередь Карина, намекнув, что их мину могут, рано или поздно, обнаружить.
   Кеша также не советовал тянуть время.
   Эд надолго задумался а потом, вспомнив о чем-то, обратился к девушке:
   – Что Марчуков?
   Аркадий Марчуков был давнишним приятелем Беккера-старшего и тот уговорил Марчукова помочь вывезти банду сына в Кейптаун после налета на Зону. Все расходы по эвакуации людей и солидные премиальные старик, разумеется, взял на себя.
   Карина ободряюще улыбнулась:
   – Он сказал по телефону, что уже раздобыл себе классный катер и каждую ночь рыбачит на реке!
   Потом вновь вспомнили о пленках, которые Карина отсняла в Зоне.
   Ченцов начал настаивать на их проявке:
   – Тогда Кеша сможет загодя посмотреть на сейфы!
   Костенко сразу же принял его сторону и Эд поинтересовался, как это можно реально сделать.
   Ченцов погрузился в долгое раздумье.
   – Пожалуй, есть одно местечко, но туда лучше ехать одному! – наконец изрек он.
   – С какой это стати?! – мигом насторожился Эд.
   Доводы Ченцова были вполне резонны:
   – Рош-Пина – слишком маленький город и чужака там распознают сразу…
   Но Эд был неумолим.
   – Поедешь с Сибой! – твердо отрезал он и бросил Ченцову пакет с кассетами.
   – Черт с тобой! – огрызнулся Ченцов. – Но если что случится – пеняй на себя!

   Ночная рыбалка никогда не была для Аркаши Марчукова страстным увлечением. За пятьдесят три года своей непростой и весьма бурной в криминальном отношении жизни этот тщедушный человечек с худым лицом и хитрющими черными глазками всего лишь несколько раз выходил в ночное плавание на Химкинском водохранилище, да и то делал это скорее ради своих друзей, которым не терпелось узнать, на что способен его белоснежный красавец-катер при свете звезд. Во время упомянутых водных прогулок Марчуков ни разу не брал с собой спиннинг или же какую-нибудь другую рыболовную снасть, а вместо этого старался благоразумно держаться поближе к береговым огням.
   Пару месяцев назад старина Беккер убедил приятеля-моремана помочь Эду в одном перспективном предприятии и, заручившись согласием Аркадия, щедро снабдил его деньгами и необходимыми советами. Марчуков знал с кем имеет дело и потому постарался выполнить ответственное поручение с наилучшим качеством.
   В назначенный срок он прилетел в Йоханнесбург и уже через день, очутившись на берегу великой южно-африканской реки в районе Груутдерма, стал счастливым обладателем мощного быстроходного катера под романтичным названием «Розовый пеликан». После непродолжительных ходовых испытаний на Оранжевой, Марчуков окончательно убедился, что взятое в аренду судно удобно в управлении и, при соответствующей заправке, сможет доставить команду Эда не только в Кейптаун, но даже, если понадобиться, в Дакар или Бомбей.
   Новоиспеченный капитан «Пеликана» обосновался в лучшей из двух имеющихся в Груутдерме гостиниц под скромной вывеской «Мечта рыбака». Памятуя об указаниях Беккера, Марчуков с помощью русско-английского разговорника и языка жестов разузнал у местных жителей, чем богаты воды Оранжевой и как в связи с этим осуществлять лов телапии – довольно крупной золотистой рыбины с большими плавниками, что в изобилии водилась вниз по течению.
   Уже самые первые ночные выходы «Пеликана» показали, что Марчуков неплохо усвоил полученные рекомендации и вполне способен самостоятельно выуживать телапию из реки. С каждой последующей рыбалкой он стремительно оттачивал свое мастерство и через какую-нибудь неделю стал привозить с собой не одну или две рыбины, как прежде, а уже по четыре-пять зараз, хотя аборигены в жалких лодчонках умудрялись за то же самое время наловить минимум раз в десять больше.
   Возвращаясь по утрам в Груутдерм, Аркадий обычно прямо на пристани быстренько продавал за бесценок весь свой небольшой улов, а затем устало брел в гостиницу отсыпаться после утомительных бдений на Оранжевой. В такие минуты название отеля не раздражало Марчукова и Аркадий готов был даже признать, что оно в чем-то соответствует истине.
   Понемногу он вполне освоился с необычным режимом дня и своими дозорными функциями у гористых берегов Намибии. Именно оттуда и должен был, в конце концов, появиться Эд. Когда же Марчукову позвонила Карина, он радостно решил, что час желанной встречи уже совсем близок и возможно скоро его перестанут донимать кошмары на тему проклятой рыбы.

   Городок Рош-Пина не понравился Сибе с первого же взгляда. Невысокие белые здания в колониальном стиле, обилие мелких лавчонок и босоногая, бедно одетая публика – все увиденное абсолютно не вязалось с тем, что где-то совсем рядом, в каких-нибудь шестидесяти-семидесяти километрах западнее, в огромном количестве добывались бесценные камни, на которые, по мнению громилы, можно было без труда скупить чуть ли не полмира.
   Сиба сидел за рулем джипа, а Ченцов говорил куда ехать. Попетляв немного по пыльным малолюдным улочкам, они миновали небольшой ресторанчик с раскрытыми настежь окнами и вскоре остановились перед одноэтажным розовым строением с ядовито-зеленой вывеской: «Векуйи Катжийонга. Универсальные услуги населению».
   Когда Сиба вошел вслед за Ченцовым в это сомнительное заведение, ему в ноздри сразу же ударила волна застоявшейся вони: судя по характерному запаху здесь частенько курили опиум и марихуану.
   В небольших грязных комнатушках, двери которых выходили в пустой и давно не мытый холл, не было ни души и Сиба мысленно предположил, что клиентура Катжийонга появляется в этом дворце под вечер.
   Самого Векуйи Катжийонга, худого, болезненного вида человека с черной дряблой кожей на лице и совершенно лысым черепом, они обнаружили на заднем дворе мирно дремлющим в кресле-качалке в тени высокой акации.
   Ченцов, не особо церемонясь, разбудил его и быстро объяснил что тому нужно сделать. Когда до полусонного Катжийонга наконец дошло, что шанс заработать пятьдесят монет реален, как солнце над головой, он моментально забыл про сон и живенько выбрался из своей качалки.
   Чтобы окончательно прийти в рабочую форму, Катжийонга протер пальцами свои желтоватые воспаленные глаза:
   – Когда нужны фотографии?
   – У тебя час времени! – жестко предупредил Ченцов.
   – Сделаю, – послушно кивнул Катжийонга и, забрав пакет с пленками, куда-то убежал.
   Когда они остались вдвоем, Сиба решил кое-что уточнить.
   – Думаешь, этот дохляк способен что-то сделать? – он пренебрежительно сплюнул себе под ноги.
   – Не забывай, мы не в Москве, – напомнил ему Ченцов. – Этот человек знает дело и не сболтнет лишнего!
   Сиба презрительно хмыкнул:
   – Я бы ему не доверил чистить сортир!
   Но Ченцов, похоже, не был настроен на спор.
   – Пошли лучше попьем пива… – примирительно предложил он, заметив, что Сибу едва не воротит от запахов заведения Катжийонга.

   Ченцов выбрал столик где-то в середине зала и сел лицом ко входной двери. Сиба удобно устроился в кресле напротив. Вскоре им принесли упаковку холодного, как ледовитый океан, «Туборга», сигареты и какую-то закуску, после чего, открыв по банке, они начали понемногу приходить в себя после утомительной жары.
   В зале в этот час находилось не больше десятка посетителей и Сиба со скукой во взгляде стал оценивать парочку смешливых девиц, сидящих слева от него через несколько столиков.
   Когда Сиба, глазея на девчонок, уже допивал свою третью банку, рядом с окнами ресторанчика скрипнул тормозами пыльный «Ниссан», и через минуту-другую в зал ввалилась четверка крепко сбитых парней в шортах и длинных пестрых рубахах навыпуск. Темнокожие парни, оживленно переговариваясь между собой на африкаанс, заняли один из крайних столиков у двери и стали нетерпеливо поджидать официанта.
   Едва эта четверка появилась в зале, как Ченцов вдруг изменился в лице и чуть ли не нырнул под стол.
   Сиба сразу заметил, случившуюся с ним перемену.
   – Эй, парень, в чем дело?! – забеспокоился он.
   Ченцов даже не поднял взгляда.
   – Только, ради Бога, не оборачивайся! – громким шепотом попросил он, закрывая лицо ладонью так, словно у него внезапно разболелась голова. – Там, рядом с выходом, сели парни, двое из которых работают в службе безопасности Компании!
   – А черт!!! – вполголоса ругнулся Сиба. – Они тебя знают?!
   Ченцов сокрушенно кивнул.
   Заметив, как Сиба решительно потянулся за пистолетом, что прятался у него под просторной, словно парашют, футболкой, парень сделал упреждающий жест.
   – Не трогай пушку!!!
   Сиба застыл на пару секунд, а потом крайне неохотно положил руки обратно на стол.
   – Тогда что нам делать?! Отсюда просто так не испаришься! – зло зашипел сибиряк, которого сейчас больше всего нервировало то обстоятельство, что опасные парни сидят у него где-то за спиной.
   Чтобы не спровоцировать Сибу на какой-нибудь необдуманный поступок, Ченцов постарался говорить как можно спокойнее:
   – Скажи, лучше, что находится позади меня?
   Сиба удивленно выпучил глаза.
   – Как что?!.. Столы! – буркнул он.
   Ченцов от злости едва не врезал ему кулаком промеж глаз:
   – Болван, это я и сам знаю! Что еще?!
   Громила осторожно осмотрел пространство у него за спиной.
   – Там окна… стена с телефоном и дальше эстрада для музыкантов! – как можно точнее перечислил он увиденное, но потом не выдержал и вспылил. – Да на кой тебе все это?!!!
   Ченцов заметил, что Сиба опять полез за пистолетом.
   – Не тронь пушку! Слышишь?!!! – от его мнимого спокойствия не осталось и следа. – Сейчас я встану и пройду к стене с телефоном: попробую сделать вид, что звоню… Как только они уйдут, подай знак – и мы смоемся отсюда!
   Кажется Сиба в эту минуту думал о другом.
   – Они вооружены? – опять зашипел он.
   – Здесь только кретины ходят с пустыми карманами! – коротко прояснил ситуацию Ченцов.
   Он быстро выбрался из-за стола и, повернувшись спиной к парням, сразу же устремился к стене с телефоном-автоматом.
   Сиба проводил Ченцова обеспокоенным взглядом, но затем вспомнил о подозрительных соседях и после этого стал внимательно прислушиваться к их громкому и малопонятному трепу.
   Минуты через три после того, как Ченцов повис на телефоне, до Сибы вдруг дошло, что распахнутое окно в двух шагах от парня – идеальный путь для бегства.
   «Ченцов в два счета может смотаться отсюда и затем засесть в каком-нибудь укромном углу городишки – хрен найдешь!», – это неприятное открытие заставило Сибу жутко нервничать, но, к счастью, волнения оказались напрасными: вскоре парни стали расплачиваться, а потом с громким гоготом удалились из зала.
   Как только их «Ниссан» умчался, Сиба кликнул официанта и Ченцов тут же бросил трубку на рычаги.

Глава 15

   После возвращения в лагерь, парень рассказал Эду, что с ними произошло в Рош-Пина. Стоявший рядом Сиба в подтверждение его слов лишь мрачно кивал головой.
   – Какого дьявола вы полезли в ресторан?! – сразу же взъелся Эд. – Не могли посидеть у этого хмыря?
   Напоминание о Векуйи Катжийонга заставило громилу брезгливо поморщиться:
   – Там воняло хуже, чем в конюшне!
   – Слава Богу, у Сибы хватило ума не трогать оружие! – буркнул Ченцов.
   Последнее замечание несколько разрядило напряженную обстановку и Эд, вспомнив о толстой пачке фотографий в руке Сибы, кивнул на палатку, где их ждали остальные.

   В палатке было довольно душно, но на это неудобство никто не обращал внимания: все с интересом разглядывали снимки Зоны и тех сокровищ, ради которых банде Беккера пришлось покинуть Москву и очутиться на другом краю земного шара.
   Карина и Ченцов едва успевали пояснять что к чему.
   – Центральный пульт охраны и дежурная смена занимают часть первого этажа, – Ченцов показал Беккеру фотографию главного административного здания, на которой хорошо был виден его фасад с зарешеченными окнами.
   – А стены в нём потолще крепостных! – озабоченно заметил Эд. Он очень внимательно разглядывал снимок сооружения, которое им, вероятно, предстояло штурмовать всего лишь через несколько часов.
   Стоявший рядом Рыжий Семен заглянул Эду через плечо.
   – Не забывайте про мой гранатомет! – со смешком обронил он.
   Тем временем Карина рассказывала Кеше о том, что она видела в помещении с сейфами.
   – Каждая дверь весит больше тонны! – для пущей убедительности девушка сделала огромные глаза, но на Кешу это не произвело особого впечатления.
   – Который из них наш? – довольно равнодушно поинтересовался он, разглядывая снимки с сейфами и попутно ковыряя зубочисткой во рту…
   – Этот! – Карина ткнула пальцем в правый. – В нем камней на сто двадцать миллионов…
   Кеша долго рассматривал фотографии, пытаясь определить сложность предстоящей работы. Глядя на него, все остальные вдруг приумолкли, а Рыжий с Артюхиным даже перестали курить – они не хуже других знали, что зависит от этого парня.
   Мучительная пауза длилась пару минут, прежде чем Кеша вновь раскрыл рот:
   – Австрийская штучка: три цифровых замка с шестью засовами. Плюс четыре степени защиты от взлома…
   Его мудреные откровения абсолютно не прояснили ситуацию.
   – Ладно, Кешуля, брось выделываться! – бесцеремонно оборвал приятеля Эд. – Сможешь открыть эту жестянку за сорок минут?
   Костенко ненадолго наморщил лоб.
   – Насчет сорока не знаю, а за час точно справлюсь, – Кеша отдал снимки Эду.
   Беккер с надеждой посмотрел на Ченцова, но тот пожал плечами:
   – У нас вряд ли будет целый час на ковыряние в замках…
   Когда Ченцов умолк, никто даже не решился ему возразить – и без того было понятно, что на всех их планах совершенно неожиданно ставился крест.
   Словно ища ответ на возникшую в последний момент проблему, Эд и Семен с надеждой воззрились на Кешу, а тот, как ни в чем ни бывало, продолжал мочалить во рту кончик своей зубочистки. Остальные, кажется, тоже пребывали в прострации: Сиба с Артюхиным о чем-то вяло переговаривались, Карина рассеянно просматривала те снимки, что еще оставались у нее в руках, а Ченцов, размышляя, просто угрюмо глядел себе под ноги.
   Среди всеобщего уныния бодрый голос Карины прозвучал как-то неестественно:
   – Эй, помните, я рассказывала о контейнерах, которые разгружали рядом с хранилищем?
   Взгляды присутствующих моментально обратились в ее сторону.
   – На этом снимке в кадр попала стенка одного из них…
   Девушка протянула Ченцову фотокарточку тягача с контейнерами, а тот, равнодушно поглядев на снимок, передал его Кеше.
   – Такой грузовик на свалку… Вот уроды! – буркнул Рыжий, искоса взглянув на фото с симпатичным автомобилем.
   – Там такие правила! – довольно резко заметила по этому поводу Карина.
   В следующую же секунду их спор захлебнулся, так как Кеша вдруг дернулся, как укушенный, а затем в волнении вскочил с ящика, на котором только что расселся.
   – Точно! Они собрались заменять сейфы! – на лице Костенко теперь было заметно странное воодушевление.
   Это открытие мигом вывело всех из апатии.
   – С чего ты взял?! – недоверчиво поинтересовался Эд.
   Кеша сунул ему под нос снимок с тягачом.
   – Видишь на контейнере часть надписи: «…ишер системз л.т.д.»?
   Эд кивнул, разглядев на плоской стенке огромного серо-зеленого контейнера обрывок заводской надписи.
   – Это «Фишер»! Германия! – взволнованно заключил Кеша, но затем добавил с кислой миной. – Их ящики я не открою и за три часа…
   Беккер почему-то не разделил его скорби.
   – Какая, хрен, разница?! – вспылил он. – Мы и старый-то сейф не можем разворотить вовремя!
   Но Костенко будто его не слышал:
   – С «Фишером» у нас никаких шансов: на сегодняшний день это самая надежная система…
   Кеша опять грустно умолк, а затем неожиданно для всех со злостью выплюнул свою зубочистку.
   – Знаю, твоего психованного папашу ничего не остановит! – выпалил вдруг он на одном дыхании так быстро, словно опасался, что ему сейчас же заткнут рот.
   Эд с сомнением посмотрел на приятеля:
   – Хочешь сказать, нам хватит и сорока минут?
   Костенко неуверенно улыбнулся.
   – Придется постараться, – притворно вздохнул он. – А не то твой старик точно открутит мне яйца!

   До заката солнца оставалось еще больше двух часов и за это время Ченцов с Рыжим свернули палатки, а затем сожгли все ненужные вещи в одном большом жарком костре.
   Покуда Артюхин проверял джипы и дозаправлял их топливом из привезенных с собою канистр, а Кеша возился со своим чудо-кейсом, в котором хранил отмычки и другой специальный инструмент, Эд вместе с Сибой еще раз осмотрели оружие.
   Несколько автоматов Калашникова, снайперские винтовки с хорошей оптикой, пара гранатометов, здоровенный немецкий ручной пулемет MG-3 и главная ударная сила банды – мобильные системы залпового огня, смонтированные на двух прицепах – все это смертоносное железо находилось в отличном состоянии и, кажется, только ждало своего часа.
   Проверяя оружие и боеприпасы, Эд не забыл о нескольких компактных, размером с мыльницу, магнитных минах с таймерами и полудюжине сигнальных огней.
   Когда с этим было покончено, Беккер приказал Кеше заняться радиооборудованием, а сам устроился перед автомобильным зеркалом и принялся старательно гримировать физиономию черной и темно-коричневой краской. По мере того, как люди завершали порученную работу, Карина помогала им с гримом.
   Еще до наступления сумерек Рыжий Семен и Артюхин выполнили небольшое, но весьма ответственное задание. Рыжий взял винтовку, уселся в джип к Артюхину и вдвоем они укатили в ту сторону, куда за полчаса до этого прошло небольшое стадо антилоп-гемсбоков.
   Артюхин без труда отыскал стадо километрах в пяти к югу от лагеря, где животные мирно ощипывали листву на каких-то больших ветвистых кустах.
   Для того, чтобы завалить приглянувшуюся антилопу с мускулистым светло-коричневым телом и довольно длинными прямыми рогами, Рыжий даже не стал вылезать из джипа. Он быстро прицелился и с одного выстрела поразил ничего не подозревающую цель.
   Хотя выстрел был тихим (винтовка имела глушитель), стадо встрепенулось и быстро умчалось прочь. Артюхин не спеша подкатил к убитой красавице и вдвоем с приятелем они с большими усилиями затащили животное в свой джип. По прикидкам стрелка, антилопа была достаточно молодой и весила никак не меньше ста килограммов.
   После завершения этой короткой охоты они быстро вернулись в свой лагерь.

   Оружие раздавал Эд. Почти каждому из участников налета, за исключением Ченцова, достался автомат с несколькими полными магазинами. Кеше вместо АКМ вручили снайперскую винтовку, а Артюхин, кроме патронов, взял еще и увесистый рюкзак с гранатами для своей базуки.
   Пулемет без колебаний отдали Сибе, хотя в его огромных ручищах страшное оружие больше смахивало на безобидную уменьшенную копию. Готовясь к операции, громила заранее обмотал свои плечи и мощный торс длиннющими пулеметными лентами и теперь выглядел свирепее, чем Рэмбо в афганской серии.
   Эд, как и Рыжий Семен, кроме Калашникова, прихватил также ручной гранатомет. Несколько длинных сигнальных стержней он сунул в наружный карман своего вместительного рюкзака, в котором уже лежали гранаты и мины.
   Перед тем как рассесться по машинам, Беккер осмотрел каждого. В сгущающихся сумерках темный камуфляж и грим на лицах делали людей трудноузнаваемыми. Даже Карину с висящей на плече винтовкой, сейчас можно было свободно перепутать с бывалым рейнджером, что собрался на вылазку в стан противника.
   Места в джипах были распределены загодя и вскоре машины, одна за другой, стали выруливать со стоянки и вытягиваться в колонну.

Глава 16

   Ночь быстро накрыла пустыню черным колпаком с мириадами звезд, а вместе с ночью пришла и долгожданная прохлада.
   Джип с Ченцовым и Сибой шел первым. Он был без прицепа и Ченцов, который сидел за рулем, то и дело поглядывал в зеркало заднего вида. Заметив, что другие машины начинали отставать, парень сбрасывал газ и давал остальным возможность нагнать себя.
   Свет фар выхватывал из темноты участки каменистого плоскогорья с чахлой травой и редким колючим кустарником. Дороги как таковой не было и, всматриваясь в непроглядную темень по сторонам, Сиба начал волноваться.
   Минут через двадцать они добрались до наружного кольца ограждения. Ченцов быстро проделал проход в колючей проволоке и после этого джипы въехали на территорию Алмазной Зоны.
   Машины затем еще некоторое время ехали друг за дружкой, держа курс на юго-запад, прежде чем расстаться километрах в тридцати от среднего кольца. После этого джип Ченцова помчался прямо на запад, а машины Эда вместе со своими прицепами устремились в северо-западном направлении.
   Когда через полчаса вездеход Ченцова наконец добрался до очередного ограждения, Сиба мысленно возблагодарил Бога: из-за крайне неровного рельефа дорога сюда была просто ужасной и, кроме того, сибиряк всерьез опасался, что они заблудятся в темноте.
   Ченцов остановил машину в неглубокой низине, метрах в ста от бетонных столбов, которые в свете фар четко обозначили впереди опасный рубеж. Вместе с Сибой они быстро выгрузили из джипа антилопу и затем, прихватив дорожную сумку и фонарь, поволокли ее к ограждению.
   Чем ближе Сиба подходил к столбам, тем явственнее различал их тихое и крайне неприятное гудение с легким, едва слышным, потрескиванием. Слабый свет Луны не позволял ему видеть тонких проводов с электротоком, но от этого почему-то еще больше становилось не по себе.
   Последние тридцать метров они несли антилопу на плечах – Ченцов не хотел, чтобы на песке, который лежал здесь буквально повсюду, оставались лишние следы. Не доходя до ограждения каких-нибудь полуметра, Сиба остановился и затем с силой швырнул тело убитого животного прямо на ненавистные провода: их противное гудение почти тотчас же исчезло, а вместо этого в воздухе сильно запахло подпаленной шерстью.
   Ченцов включил фонарь и направил его луч на ограждение.
   – Отлично! – заявил он, разглядев внизу, за тушей антилопы, несколько оборванных проводов. – Можем продолжать…
   Парень молча передал фонарь Сибе, а сам быстро направился к ближайшему столбу. Сиба поспешно последовал за ним.
   У столба Ченцов достал из сумки пассатижи и несколько гнутых медных пластинок, каждая из которых была размером с сигарету. Пока Сиба подсвечивал ему фонарем, Ченцов с помощью пассатижей сноровисто крепил пластинки на обесточенных проводах одну над другой, всего лишь в нескольких сантиметрах от столба, где они не так бросались в глаза.
   После этого парень занялся тремя нижними проводами, которые после обрыва разлезлись в разные стороны, словно лопнувшие струны. На них Ченцов закрепил пластинки лишь с одной стороны, притом постарался сделать это так, чтобы его медяшки были как можно менее заметны.
   По ходу дела он специально попробовал соединить с помощью пластинки концы одного из оборванных проводов и это ему без труда удалось. Причем натяжение вновь восстановленной металлической нити оказалось вполне удовлетворительным.
   Когда с пластинками было покончено, Ченцов тщательно замел на песке все лишние следы, а потом метрах в двадцати от ограждения подыскал подходящее место для засады.
   Тем временем, Сиба сходил к джипу за оружием. Когда он вернулся со своим MG, они с Ченцовым прикинули, где лучше установить пулемет, чтобы дежурная группа не смогла их легко обнаружить.

   Помещение центра охраны больше всего напоминало эфирную аппаратную телекомпании. Вдоль смежных стен огромной комнаты громоздилось несколько десятков телемониторов, на которых одновременно можно было увидеть то, что в данный момент происходит в самых различных уголках Алмазной Зоны. Чаще всего на экране висела скучная картинка с видом площадки перед входом в отдаленное шахтное строение или же красовался какой-нибудь жуткий пейзажик с охраняемыми воротами, которых на территории Зоны насчитывалось не меньше двадцати.
   За пультами перед мониторами сидели четверо дежурных офицеров в униформе. С видом обреченных они глазели в давно опостылевшие ящики, переключая их, время от времени, с одной видеокамеры на другую, чтобы затем переброситься между собой парой лаконичных фраз по поводу увиденного.
   Еще один офицер в наушниках и тонкой скобой микрофона у рта располагался поодаль за отдельным столом с радиоаппаратурой и обеспечивал связь центра охраны с различными объектами Зоны. Связист то и дело принимал чьи-то доклады, а также по требованию начальника периодически вызывал кого-нибудь по рации, дабы шеф мог самолично передать свои указания или же просто устроить разнос за допущенную небрежность.
   Вся пятерка офицеров подчинялась руководителю дежурной смены, который сейчас восседал в кресле за своим столом с недовольной гримасой на лице.
   Что-что, а чувство ответственности Рууду Вуурхёве не было чуждо. К своим сорока семи он занимал хорошую должность в службе безопасности Компании и, особо не напрягаясь, обеспечивал всем необходимым свою небольшую семью, а также хорошенькую любовницу-мулатку, которая работала воспитательницей в детском саду Ораньемунда.
   Кроме чувства ответственности, Рууду Вуурхёве было также присуще некоторое тщеславие. Когда этот низенький темноволосый мужчина с тонкими щегольскими усиками на невыразительной, словно кусок мыла, физиономии надевал форму и в очередной раз садился в кресло руководителя дежурной смены, он моментально преображался, становясь похожим на царька какого-нибудь крошечного бантустана, который требует от подданных благоговения и безусловной покорности. Роль подданных обычно как раз и доставалась тем пятерым офицерам, что заступали вместе с Вуурхёве на суточное дежурство в центре охраны и в ночное время несли ответственность за все происходящее внутри границ Алмазной Зоны.
   Ночную службу Вуурхёве любил гораздо больше дневной прежде всего потому, что в эти длинные темные часы его совершенно не беспокоило руководство и он наконец-то мог почувствовать себя полновластным правителем огромнейшей территории, где ему сейчас повиновался буквально каждый.
   На самом деле все, конечно, было немного иначе и по разумным соображениям полномочия руководителя дежурной смены заметно ограничивали служебные инструкции. К примеру, по инструкции во время дежурства он не имел права удаляться от административного здания дальше чем на десяток метров или же по собственной инициативе менять охрану у ворот. Что касается часовых на вышках внутреннего кольца, то по все той же инструкции они вообще не подчинялись центру охраны и ни в коем случае не могли покинуть свои посты до наступления утра, когда их сменяли свежие люди.
   Правда все эти мелочные оговорки не могли сколь-нибудь заметно повлиять на амбиции Вуурхёве, который и без всяких указаний знал что именно ему, Рууду Вуурхёве, Компания периодически вверяет все самое дорогое, что у нее есть, тем самым как бы безоговорочно признавая исключительность его деловых качеств.
   Электронная схема второго кольца висела на стене прямо напротив стола руководителя дежурной смены. Когда Вуурхёве нечего было делать, а подчиненные, как назло, не давали повода для очередной взбучки, он бездумно взирал на эту схему, мысленно дивясь красивой и слаженной беготне зеленых огоньков.
   Огоньки на схеме в уменьшенном виде повторяли контур гигантского ограждения Зоны, по которому ночью пропускалось высокое напряжение и которое изначально, безопасности ради, было разбито на шесть секторов с автономным питанием каждого. В случае неполадок с ограждением (иногда они все же имели место) обесточивалось не все кольцо, а лишь тот его сектор, где происходила поломка. Эта конструктивная особенность помогала значительно уменьшить вероятность того, что контрабандисты сумеют воспользоваться повреждением в своих преступных целях.
   Стрелка на хронометре Вуурхёве совсем недавно переползла девятичасовую отметку. Он сидел за рабочим столом и с тайным нетерпением ожидал, когда кто-нибудь из его раздолбаев-офицеров начнет обычный пустопорожний треп. Вуурхёве уже сейчас не завидовал этому смельчаку, на которого моментально выплеснулся бы весь его накопившийся гнев. Отрицательные эмоции на дежурстве почему-то накапливались у Вуурхёве очень быстро и, по его твердому убеждению, ими следовало периодически с кем-то делиться.
   Навострив уши, он привычно пялился на огоньки схемы, когда вдруг заметил, что на ней внезапно погасла цепочка лампочек во втором секторе. Одновременно с этим включилась и звуковая сигнализация, которая лишь подтвердила то, что второй сектор среднего кольца в настоящее время обесточен.
   Вуурхёве сразу же недовольно заерзал в кресле: он ненавидел нестандартные ситуации, которые обычно лишь отвлекали от более важных дел.
   – Свяжись со второй патрульной группой! – строго приказал он связисту. – Пусть доложат, что у них там стряслось…
   Жаль, но с помощью своих видеокамер они не могли увидеть и сотой части охраняемых границ – как правило, системы наблюдения устанавливались рядом с воротами, в то время как проблемы с ограждением чаще всего возникали где-то далеко в стороне.
   Вуурхёве вылез из-за стола, подошел к пульту электропитания и затем нажал на нем пару кнопок. Назойливое гудение сигнализации тут же стихло.
   Тем временем офицер установил связь с патрульной группой и узнал, что та уже вовсю ищет поломку в своем секторе и вскоре, вероятно, выяснит ее причину.
   Вся эта ерунда совсем не обрадовала Рууда Вуурхёве, ибо могла означать лишь то, что теперь ему предстоит нервное и возможно долгое ожидание.

Глава 17

   Сиба первым услыхал шум мотора, который после мерзкого хохота гиен в течение последнего получаса, показался настоящей музыкой.
   – Едут! – тут же сообщил он Ченцову и нетерпеливо передернул затвор пулемета.
   Ченцов тоже прислушался и вскоре уловил далекое гудение вездехода, что доносилось откуда-то с юга: патрульная группа, вероятно, получила распоряжение центра охраны и теперь мчалась вдоль ограждения выяснять причину поломки.
   Они подъехали к тому месту, где лежала антилопа через пять-семь минут. Сиба из укрытия сразу же заметил, что в джипе всего лишь три человека и это обстоятельство его порадовало. По словам Ченцова, рация должна была находиться где-то рядом с передним сидением, а такой расклад заметно усложнял уничтожение людей прямо в машине.
   Джип остановился в нескольких ярдах от туши животного и старший группы вместе с кем-то из своих вылез из машины, чтобы осмотреть ограждение. Что касается водителя, то он так и остался сидеть за рулем при включенных фарах.
   – Чертова скотина! – услыхал Сиба громкую ругань старшего. – Это уже вторая за последнюю неделю!..
   Сиба не расслышал, что еще сказал этот раздраженный человек с автоматической винтовкой, так как в этот момент водитель джипа тоже стал выбираться из машины, вероятно для того, чтобы справить нужду.
   Он успел отойти от джипа не больше чем на пару шагов, когда Сиба скосил его короткой очередью. Товарищи водителя, находившиеся рядом с антилопой, в растерянности едва подняли стволы своих винтовок, как их тоже накрыл смертоносный огонь из засады.
   Все было кончено в какие-нибудь полминуты, причем в джип не попало ни одной пули. Ченцов убедился в этом, когда они вылезли из своего укрытия и подошли к машине.
   Относительно рации парень ошибся – она валялась на заднем сидении рядом с полной канистрой бензина. К счастью, им не пришлось искать волну центра охраны, потому что, как только Ченцов включил рацию на прием, на той стороне сразу же откликнулся кто-то из дежурных офицеров.
   – Это вторая патрульная! – довольно уверенно заявил парень в микрофон по-английски и тут же без паузы перешел к главному. – На нашем участке антилопа серьезно повредила ограждение, так что понадобится около часа на ремонт!
   Дежурный офицер не пришел в восторг от этого сообщения.
   – Постарайтесь уложиться в полчаса! – сухо приказал он. – Мы не можем так долго держать ваш сектор открытым.
   – О‘кей! – послушно отозвался Ченцов. – Кстати, у нас что-то барахлит рация…
   Прежде чем завершить разговор, неизвестный офицер из центра охраны посоветовал тем, кого он сейчас принимал за не слишком расторопных членов патрульной группы, быть повнимательнее и, после окончания ремонта, обязательно связаться с ним.
   Когда парень выключил рацию, Сиба достал сигареты и закурил.
   – Что теперь? – лениво поинтересовался он, опершись о капот.
   – Проверь ребят у антилопы, – предложил ему Ченцов. – А я займусь проволокой.
   Сиба хмыкнул и, ни слова не говоря, пошел к двум телам, что неподвижно лежали в свете фар рядом с массивной тушей антилопы.
   Он не стал марать руки и брезгливо переворачивал трупы носком тяжелого ботинка. Сибе и так было ясно, что его MG отлично справился с грязной работой, но хренов Ченцов все еще в чем-то сомневался.
   – Отбегались красавцы! – самодовольно гаркнул он, оглядываясь в сторону слепящих автомобильных фонарей.
   – Значит, всего три трупа?! – удивленно отозвался Ченцов.
   – Ну да, три! – согласился Сиба, еще не совсем понимая к чему этот дурацкий подсчет.
   Когда он смог наконец разглядеть Ченцова в ярком свете фар, в руках у того была винтовка, которая прежде лежала в машине и, по-видимому, принадлежала водителю.
   – А должно быть четыре! – убежденно заявил парень и на всякий случай напомнил. – Я ведь обещал сквитаться!
   Изумленный Сиба слишком поздно сообразил, что участь четвертого покойника уготована именно ему. Он судорожно попытался схватить лежащее под ногами оружие, но Ченцову это не помешало всадить в его крепкую крупную голову несколько полновесных кусочков свинца…

   Джипы Беккера подъехали к месту бойни рядом с антилопой около десяти, то есть почти через полтора часа после расставания с Ченцовым. К этому времени парень успел прорезать проход в ограждении и, не без труда, отнес труп Сибы в недавнее укрытие к его любимому пулемету.
   Стоило Эду узнать о том, что его верный громила глупейшим образом погиб в перестрелке с охранниками, как он тут же забыл про все остальное и набросился на Ченцова с яростными упреками.
   – Не успели начать, а уже потеряли человека!!! – чуть ли не завопил он, увидев на песке бездыханное тело Сибы.
   Ченцов помешал ему развить мысль.
   – Заткнись! Сам знаешь во что мы ввязались!!! – грубо оборвал он Беккера и не преминул напомнить. – У нас каждая минута на счету!
   Замечание подействовало на Эда, словно удар хлыста и, прикусив губу, он был вынужден смириться.
   Потом Беккер в двух словах рассказал как им удалось установить обе залповые системы с таймерами автоматического пуска. Они оставили свои прицепы неподалеку от шестнадцатых ворот, что располагались в соседнем секторе охраны.
   – Эти штучки проснутся с разницей в две минуты, – сообщил напоследок Эд с мрачной ухмылкой. Мысли о ракетных установках слегка приподняли ему настроение.
   – Про мины не забыли? – поинтересовался Ченцов.
   Беккер сделал успокаивающий жест:
   – Сразу после фейерверка все пусковое железо разнесет вдребезги!
   Глядя на то, как Артюхин и Кеша Костенко осторожно проезжают в джипах через брешь в ограждении, Ченцов не удержался и задал вопрос о Сибе.
   По мнению Эда, им не следовало оставлять после себя улик и тело погибшего мордоворота не должно было стать исключением.
   – Вот только как нам от него избавиться? – в голосе Эда мелькнула нотка озабоченности.
   – Кажется в джипе была канистра бензина, – Ченцов равнодушно кивнул в сторону осиротившего вездехода патрульной группы.
   Беккер не стал возражать.
   Смотаться за канистрой и затем поджечь труп бедняги Сибы для Кеши было сущей ерундой. Когда в ночи запылал небольшой дымный костер, Эд приказал всем быстро переходить на другую сторону ограждения вслед за последним джипом, который вел Ченцов.
   При помощи пассатижей, медных пластинок и расторопного Кеши с фонарем парень буквально за пару минут восстановил все перерезанные и оборванные провода между соседними столбами. Еще через минуту их автоколонна резво устремилась по направлению к центру Зоны. Правда теперь в головном джипе рядом с Ченцовым, вместо Сибы, сидел Эд Беккер.

   Проклятая схема с зелеными лампочками продолжала мозолить глаза своим потухшим вторым сектором и из-за этого Вуурхёве не мог нормально читать газету. Он периодически поглядывал на офицера связи, но тот лишь сокрушенно мотал головой и уже в который раз за последние полчаса пытался вызвать пропавшую группу.
   «Черт бы их побрал! – со злостью думал Вуурхёве о дежурной группе. – Сломали себе рацию, а мне тут переживать!».
   Вуурхёве нервничал неспроста: со времени отключения второго сектора от электропитания прошло уже больше часа, а он до сих пор не знал, как обстоят дела с ремонтом ограждения. Это вопиющим образом нарушало требования инструкции и могло потом больно ударить по репутации железного Вуурхёве, как он иногда любил называть себя при жене и любовнице.
   «Чертовы антилопы!!!»– мысленно выругался он в сотый раз, но, как и прежде, это не принесло облегчения.
   Вуурхёве сам бы перестрелял всех этих проклятых животных, которые непонятно каким образом прорывали наружное ограждение и затем в поисках корма однажды добредали до проволоки с электротоком. Как правило, все эти глупые антилопы сразу же гибли от электрошока, но если при этом вдруг случался обрыв проводов, то в системе моментально срабатывала автоматика, которая и отключала подачу электричества во всем секторе.
   Он опять с надеждой поглядел на связиста, но тот ничем не порадовал.
   Вуурхёве не мог больше ждать. В конце концов, у дежурной группы имелось около сорока минут на ремонт, а за это время можно было отремонтировать и Китайскую стену!
   Он встал и затем неторопливо подошел к пульту электропитания. Вуурхёве был уверен, что все эти долбаные офицеры у него за спиной сейчас наверняка видят нерешительность начальника и, конечно же, тайно злорадствуют!
   Он помедлил еще с минуту, прежде чем, решившись наконец, нажал на пульте нужные кнопки.
   Когда через мгновение на схеме вновь беспечно забегали огоньки второго сектора, Вуурхёве благодарно воздел взор к потолку и с заметным облегчением понял, что все-таки найдет в себе силы дочитать газету.
   «Ну а потом… потом я вплотную займусь этими бездельниками!», – злорадно подумал он о своих офицерах и твердо направился к столу с газетой.

Глава 18

   Аркадий взял себе за правило появляться в нужном участке реки не позднее одиннадцати. Обычно к этому времени Оранжевая уже погружалась в сон и тогда лишь редкие катера да неуклюжие рыбацкие лодки осмеливались нарушать своим присутствием ее заслуженный покой.
   Для того, чтобы дойти до места своей еженощной рыбалки Марчукову, чаще всего, требовалось от пятнадцати до двадцати минут, в зависимости от настроения, а также от количества попавшихся ему на пути лодчонок, которые порой так и норовили залезть ему под острый форштевень. В подобных случаях, Аркадий резко сбрасывал обороты двигателя и, одновременно с этим, быстро отворачивал катер в сторону, чтобы не пустить ко дну зазевавшихся аборигенов.
   Во время вояжей вдоль сонной реки, Марчуков частенько ловил себя на мысли, что его так и тянет хотя бы разок не выполнить опротивевший до тошноты маневр с отворотом, а вместо этого, со всего маху рубануть своим катером по какому-нибудь допотопному корыту с черными людьми.
   Фантазия тут же рисовала Аркадию картинку с тонущими лодками и отчаянно вопящими рыбаками мимо которых на бешеной скорости проносится его «Пеликан». Картинка моментально захватывала воображение Марчукова, но, увы, обычно он так и не успевал ею насладиться, потому что в луче курсового прожектора неожиданно возникала очередная рыбацкая посудина и Аркадий с громкими проклятиями снова резко сбрасывал обороты…

   Значительная часть пути к центру Зоны проходила по дну довольно глубокого каньона. В этот самый каньон, который когда-то был руслом древней реки, они съехали по длинной головокружительной тропе вскоре после того как колонна покинула место гибели Сибы. Во время рискованного спуска Костенко от страха чуть не наложил себе в штаны и тогда же навсегда зарекся заниматься альпинизмом в автомобиле.
   «Лучше б я сразу сиганул с парашютом!», – подумал он первым делом, когда колонна наконец очутилась внизу посреди черных мрачных скал.
   По дну ущелья Кеша трясся во втором джипе, сразу вслед за машиной Ченцова. С каждым часом воздух вокруг становился все холоднее и Костенко ничуть не удивился бы, если б к утру вода в его фляге вдруг превратилась в сплошной лед.
   Глядя на крупные камни, что постоянно попадались им на дороге и которые нужно было обязательно объезжать, чтобы окончательно не разбить подвеску, Кеша нервно гадал, успеет ли их караван выбраться на равнинный участок к одиннадцати вечера: в дьявольском каньоне среди высоченных скал все радиооборудование группы было ненамного полезнее булыжников под колесами и Костенко знал это лучше остальных.
   Джипы, как назло, двигались вдоль бесконечного ущелья с резвостью сонных улиток. Кеша до боли напрягал глаза, надеясь разглядеть впереди хоть какие-то приметы приближающейся равнины, но пока что все его старания были напрасны, между тем как часы на руке уже показывали без четверти одиннадцать.
   Джип вел Артюхин. Кеша сидел рядом и бережно держал на коленях небольшой плоский прибор, с помощью которого они вскоре намеревались подорвать зловредную спутниковую антенну. Машину ужасно трясло на мелких камнях и Костенко всерьез опасался за сохранность чувствительного радиобарахла, а также тяжелого темно-коричневого кейса со своим рабочим инструментом, что подпрыгивал у него сейчас где-то в ногах.
   Машины вырвались на равнину совершенно неожиданно. Сперва Кеша заметил, что головной джип внезапно погасил фары, одновременно прибавив скорость. Артюхин тоже поспешно последовал примеру Ченцова и уже буквально через минуту их колонна оставила Большой Уступ позади и стремительно выехала к пустыне.
   Новый пейзаж разительно отличался от прежнего: в свете заходящей луны Костенко разглядел через лобовое стекло широченное море темного тяжелого песка с редкими конусами величественных дюн, напрочь лишенных всякой растительности. Примерно в полукилометре от того места, где колонна распрощалась с каньоном, виднелись караульные вышки внутреннего кольца, которые сразу же выдали себя яркими лучами прожекторов.
   Вовсю пыля песком, машины ходко одолели еще метров триста в направлении опасных вышек и только тогда остановились рядом с песчаной горой внушительных размеров.
   Эд и Ченцов тут же выпрыгнули из джипа и с помощью подоспевшего Артюхина быстро установили высокую антенну, которую потом, сориентировавшись по компасу, направили на юго-запад.
   Тем временем Кеша подключил питание к своей радиокоробке, воткнул в гнездо антенный штекер и, нацепив наушники, настроился на нужную волну. В этот момент на часах Эда было десять пятьдесят восемь.
   Когда взмокший от волнения Костенко немного послушал эфир, он без труда догадался, что центр охраны все еще работает в своем обычном режиме и занят решением рутинных проблем. Слушая в пол-уха вялый спор дежурного с каким-то Енсеном из-за поломанного прожектора, Кеша облегченно вздохнул и еще раз, уже гораздо спокойнее, проверил настройку радиопередатчика, который вскоре должен был послать сигнал в сторону антенной площадки.
   Между тем, дежурный из центра продолжал занудно отчитывать Енсена за халатность, грозя тому штрафом за порчу имущества Компании. Енсен, в свою очередь, упрямо оправдывался и все время пенял на никудышный трансформатор.
   «Сейчас, ребята, мы вам засветим фонари! Мало не покажется!!!», – злорадно подумал Костенко и почти в тот же самый миг в эфир бесцеремонно ворвался чей-то низкий взволнованный голос, который, как выяснилось позднее, принадлежал одному из охранников шестнадцатых ворот.
   Ошеломленный охранник скороговоркой сообщил центру о кошмарном обстреле, что продолжался в данную минуту чуть севернее ворот.
   «Страшный обстрел! У нас критическая ситуация!!!», – прокричал он под конец и умолк, ожидая дальнейших указаний.
   Внезапное сообщение здорово озадачило центр. Об этом Костенко догадался по напряженному молчанию в эфире, которое длилось несколько бесконечно долгих секунд.
   «Что?!!!.. Откуда стреляют?! Из чего?!!!», – наконец отозвался дежурный, но теперь его голос напрочь потерял былую самоуверенность и выглядел нервным и ужасно озабоченным.
   Однако потрясенный страж не мог дать сколь-нибудь вразумительного ответа.
   «Страшный обстрел! Просто бешеный!!!», – вновь стал повторять он, как будто этих слов было достаточно для того, чтобы в центре, находящемся за добрых полторы сотни километров от проклятых ворот, смогли верно оценить происходящее.
   «Черт возьми, откуда стреляют?!!!», – рявкнул в конце концов дежурный, но голос охранника внезапно куда-то пропал. Кеша быстро смекнул, что таймер на второй пусковой установке, которую они с Эдом нацелили прямехонько на злосчастные ворота, сработал как раз вовремя. Если так, то шансов у тамошней охраны практически не оставалось.
   Тем временем, дежурный в центре попытался вновь связаться с шестнадцатыми воротами, но это ему не удалось. Тогда он, не мешкая, вызвал по рации мобильный отряд и коротко переговорил со старшим офицером.
   Кеша слушал этот диалог с учащенным сердцебиением в плотном окружении Эда, Карины и всех остальных. Он терпеливо подождал покуда дежурный закончит давать указания офицеру и когда их разговор наконец завершился, Костенко легонько пробежал пальцами по кнопкам на светящейся панели своего приборчика.
   Прошло еще несколько томительных секунд, прежде чем он окончательно убедился, что посланный радиосигнал успешно достиг мины на антенной площадке и активизировал ее взрыватель. Генератор помех тоже не подвел.
   По отрывистому замечанию Кеши, который первым делом сорвал с себя надоевшие наушники, окружающие поняли, что проблема с тарелкой решена и теперь Алмазная Зона осталась без связи.

   Мобильный отряд центра охраны состоял из двенадцати человек и предназначался для борьбы с контрабандистами, которые время от времени пытались переправить украденные алмазы за пределы Зоны. Собственно, для решения этой непростой задачи существовали и все другие подразделения службы безопасности Компании, включая охранников на вышках и переодетых в рабочую одежду агентов, но все же именно мобильный отряд являлся наглядным олицетворением готовности КДМ вести непримиримую войну с преступным бизнесом.
   Объяснялось подобное утверждение довольно просто: ведь именно этот отряд чаще всего проводил быстрое и внезапное задержание с поличным алмазных контрабандистов, будь то неопытные одиночки или же бывалые курьеры подпольных группировок, которые, словно эстафетную палочку, передавали друг другу партии ворованных алмазов.
   Операции по перехвату контрабанды, обычно, проводились по наводке агентов в любое время суток и на всей территории Зоны, что естественно ужасно нервировало нелегальных дельцов и придавало действиям отряда некий мистический ореол. Вот почему люди из этой команды со временем заработали у служащих Компании непререкаемый авторитет, а также прозвище карающих ангелов.
   Нельзя сказать, чтобы ангелам приходилось работать сутки напролет. Случалось даже, что отряд днями никто не трогал и тогда люди безвылазно сидели в своей небольшой казарме, что находилась рядом с главным административным зданием. В такие дни эти ребята обычно до одури тренировались на спортплощадке или же устраивали соревнование в стрелковом тире, а потом по вечерам так же дружно дремали с банками пива у телевизора.
   Борьба с контрабандистами велась Компанией непрерывно и, поскольку в отряде чаще всего не знали, когда вновь прозвучит сигнал к вылету на операцию, ангелы, как настоящее армейское подразделение, находились в постоянной готовности. Ежедневно, из двенадцати человек личного состава, лишь двое пребывали вне отряда, да и то речь шла о свободных офицерах, которые готовились в Ораньемунде к следующему суточному дежурству.
   Руководство КДМ отлично понимало незаменимость ангелов и поэтому не жалело денег на их оснащение. Помимо надежного стрелкового оружия, мобильный отряд имел в своем распоряжении мощную радиостанцию, четыре военных джипа и шеститонный вертолет «Супер Пума», который мог взять на борт всех ангелов вместе с вооружением и затем доставить их в любую точку Зоны со скоростью хорошего гоночного автомобиля.

   Старшему офицеру мобильного отряда Хансу Диргарду лишь неделю назад исполнилось сорок три года. Это был крупный, уверенный в себе мужчина с физиономией служаки, что привык честно выполнять свои должностные инструкции и который требовал того же от своих подчиненных. Светлые холодные глаза и орлиный нос придавали загорелому лицу Диргарда довольно суровое выражение, хотя на самом деле этот аккуратный шатен был вполне компанейским человеком и в свободное от службы время совсем не чурался приятелей и пристойных развлечений.
   Будучи уверенным, что через денек-другой начальство отправит его в обещанный двухнедельный отпуск, Диргард пребывал в отличном настроении и вовсю строил планы относительно своей поездки вместе с семьей в Танзанию. Там они с Аннет намеревались попасть в Национальный парк Серенгети, чтобы познакомиться с удивительными животными знаменитого заповедника и сполна оценить прелесть восточно-африканских пейзажей. Жена и дети уже давно мечтали съездить с ним в этот уголок континента и Ханс радовался, что сможет, наконец, выполнить свое обещание.
   Зуммер портативной рации, как всегда прозвучал несколько неожиданно и мигом оборвал мечтательные раздумья Диргарда, который сейчас полулежал в кресле перед включенным телевизором в своем небольшом казарменном кабинетике. Офицер быстро убрал ноги со стола и уже через считанные секунды внимательно вслушивался в голос своего начальника из центра охраны.
   Разговор с Руудом Вуурхёве длился чуть дольше двух минут, но оказался весьма содержательным. Диргарду и его мобильному отряду предлагалось немедленно вылететь к шестнадцатым воротам среднего кольца для того, чтобы срочно разобраться в причинах жуткого и совершенно непонятного обстрела этих ворот, происшедшего лишь несколько минут назад. Голос Вуурхёве постоянно срывался от волнения и, слушая его, Диргард тоже стал нервничать: речь шла о чрезвычайном происшествии, подобного которому, насколько он знал, в Зоне не было все последние годы.
   Указания дежурного были предельно ясными и конкретными, так что Диргарду оставалось лишь их выполнить. Уже через пять минут вся его команда, включая двух пилотов, дружно бежала к вертолетной площадке, на которой сейчас дремала их незаменимая «Пума».

Глава 19

   С тех пор, как они распрощались со своими джипами и затем продолжили путь пешком, Карина старалась все время держаться поближе к Эду. Их небольшой отряд только что успешно пробрался через проход в колючей проволоке и сейчас быстро продвигался в сторону главного административного здания, что отчетливо виднелось впереди, благодаря нескольким ярким наружным светильникам.
   Кажется пока все шло по плану: они своевременно вывели из строя систему связи, заминировали джипы и, прихватив инструменты Кеши, оружие и взрывчатку, продолжили путь. Пролетевший вскоре вертолет лишь укрепил общую уверенность, что центр охраны теперь можно будет взять без проблем, а снайперский выстрел Семена позволил незаметно уничтожить охранника на вышке и затем быстро перерезать колючую проволоку в месте будущего прохода.
   В последние часы девушка не раз ловила себя на мысли, что ей безумно страшно участвовать в налете на Зону, который в случае неудачи грозил им всем черт знает какими последствиями. Но, странное дело, чем дальше продвигалась их небольшая группа вглубь владений Компании, чем основательнее они впутывались в организованную ими же самими отчаянную авантюру, тем меньше преследовал Карину противный страх и тем крепче она верила в успех задуманного.
   «Еще немного и Эд добьется своего, – с воодушевлением думала девушка, тихо ступая в нескольких шагах позади Беккера. – А тех алмазов, которые она совсем недавно видела в сейфах хранилища и которые они вскоре собирались позаимствовать у КДМ, с лихвой хватит на роскошную жизнь в течение долгих десятилетий. Причем хватит всем, исключая разве что Ченцова…».
   В том что Беккер при первой же возможности избавится от своего не слишком добровольного помощника Карина нисколько не сомневалась. При сложившихся обстоятельствах это был лишь вопрос времени и, похоже, песочек в часах жизни Ченцова стремительно заканчивался. Карина ни разу не говорила с Эдом на деликатную тему, но не хуже его знала, что лишний человек при дележе это излишние проблемы, которых умные люди стараются избегать. Однажды старик Беккер походя очень удачно назвал Ченцова приблудным и вот эта самая приблудность, по мнению Карины, скоро должна была выйти парню боком.
   Тем временем их группа добралась до какого-то одноэтажного кирпичного строения, что находилось неподалеку от цели и Эд, быстро скользнув вперед вдоль длинной темной стены, первым выглянул из-за угла. Предупреждающий жест Беккера был весьма красноречив и остальные тут же замерли у стены.
   Как показала разведка, от места их укрытия до админздания теперь оставалось меньше пятидесяти метров открытого пространства (цветочные клумбы и несколько невысоких деревьев перед зданием в счет не шли) и, значит, людям следовало вести себя предельно осторожно, хотя вокруг не было видно ни души.
   Четыре или даже пять освещенных окон в левой части первого этажа четко обозначили местонахождение центра охраны. Все остальные окна этого громоздкого сооружения были погружены во тьму.
   Из-за угла Эд также разглядел два огромных ящика под самой стеной здания и видеокамеру наружного наблюдения, которая была закреплена на высоте трех-четырех метров над землей рядом с крыльцом. Эта охранная штучка могла сослужить им сейчас неплохую службу и потому требовала к себе особого внимания.
   По команде Эда, Рыжий Семен быстро занял место у угла и, тщательно прицелившись, вдребезги разнес пулей объектив видеокамеры.
   Негромкий хлопок винтовки стал для людей своеобразным сигналом: пригнувшись как можно ниже они вслед за Беккером быстро перебежали через открытое пространство и вскоре достигли тех ящиков, в которых, по утверждению Кеши, находились новые сейфы Компании и которые стояли в каком-нибудь десятке метров от разбитой видеокамеры.
   Оказавшись под защитой ящиков, Карина присела на песок, чтобы немного перевести дыхание. Она догадывалась, что если не сработает первый вариант, Беккер живо прикажет Кеше отпереть замок или же попросту взорвет входную дверь тротиловыми шашками, достаточное количество которых сейчас лежало в рюкзаке Артюхина. Но взрывчатка им не понадобилась.
   Буквально через две-три минуты после того как они укрылись за ящиками, стальная дверь здания осторожно открылась и на крыльце появился один из людей дежурной смены с металлической стремянкой в руках. Человек едва успел спуститься с крыльца и сделать пару шагов в сторону испорченной видеокамеры, когда на него из укрытия молнией налетели Рыжий и Артюхин. Паре головорезов хватило считанных секунд, чтобы заткнуть рот вмиг растерявшемуся охраннику и затем крепко связать ему руки за спиной.
   Вероятно, когда Эд предложил заложнику немедленно провести их в помещение центра охраны, у него был очень решительный вид, потому что пленник тут же согласно закивал головой.
   Артюхин с захваченным охранником шли впереди, а все остальные следовали за ними, готовые в любую минуту дать отпор любому внезапному нападению. Но внутри здания, к счастью, все было спокойно и они без проблем миновали сперва просторный вестибюль, а затем и длинный коридор, который вскоре привел их к нужным дверям.
   Опасаясь подвоха, Эд не позволил пленнику трогать кодовый замок, а вместо этого решил воспользоваться взрывчаткой.
   Захват центра прошел идеально: когда взрывом тротила снесло входную дверь, Эд, Артюхин и Рыжий дружно вломились в большое помещение и несколькими автоматными очередями быстро убедили дежурную смену распластаться на полу. Один из захваченных врасплох офицеров полез было за пистолетом, но Беккер опередил его и выстрелами из Калашникова безжалостно разнес смельчаку голову. Жуткая и скорая по исполнению расправа произвела на товарищей погибшего неизгладимое впечатление и, кажется, окончательно отбила у них всякое желание сопротивляться.
   Пока Рыжий, Костенко и Артюхин разоружали и связывали захваченную четверку, Эд энергично выяснял, все ли люди из дежурной смены находятся сейчас на месте и кто среди них главный. Карина в это время стояла рядом с Ченцовым у взорванного дверного проема и не без удовольствия наблюдала за своим бешеным нетерпеливым Беккером, который сейчас, наверное, не раздумывая, снес бы башку любому, кто посмел бы ему перечить или, того хуже, оказал какое-то физическое противодействие.
   Когда очень скоро Беккер узнал что незаметный человечек с бледным испуганным лицом как раз и является тем самым начальником дежурной смены, которого он ищет, Эд довольно неожиданно улыбнулся ему как старому приятелю и затем тихо прошептал что-то, доверительно наклонившись к самому уху.

   «Пума» доставила отряд Диргарда к шестнадцатым воротам примерно через четверть часа. Ангелы долетели сюда без всяких приключений, если не считать одной технической проблемы: после первых же минут полета неожиданно выяснилось, что у пилотов напрочь отсутствует связь с центром охраны. Несколько попыток восстановить радиосвязь не имели успеха, а в наушниках, по-прежнему, слышался лишь сильный шум.
   Диргард приказал сажать вертолет в сотне метров от площадки, где по их прикидкам должны были находиться ворота и, после того как шасси наконец коснулись земли, офицер первым выскочил наружу. Еще в полете он объяснил людям причину срочного вылета, так что когда коммандос поспешно высаживались из «Пумы», они уже представляли что предстоит делать.
   Быстрый осмотр места происшествия совершенно ошеломил прилетевших: там, где еще недавно стояли стальные ворота и небольшой контрольно-пропускной пункт, сейчас не было ничего, кроме множества глубоких воронок и жалких остатков каких-то разрушенных конструкций. Создавалось впечатление, что этот небольшой клочок земли, затерявшийся среди необъятной африканской пустыни, совсем недавно пострадал от ужасного землетрясения или же подвергся беспощадной бомбардировке со стороны самолетов неизвестного противника.
   Как они не надеялись, вскоре стало ясно, что никто из охранников не уцелел. Их обезображенные трупы нашли под обломками ворот и затем на носилках отнесли к вертолету.
   Тем не менее, распоряжение Вуурхёве надо было выполнять и, понимая это, Диргард приказал своим людям тщательно прочесать местность вокруг уже несуществующего контрольно-пропускного пункта, чтобы попытаться обнаружить хоть какие-то следы таинственных мерзавцев.
   Прошло долгих двадцать минут, прежде чем офицеру доложили о находке пары совершенно искореженных пусковых систем, из которых, по-видимому, и был произведен обстрел ворот. Рядом с ними ангелы также обнаружили следы тех джипов, что притащили с собой пусковые установки и затем умчались куда-то в южном направлении.
   К немалому удивлению Диргарда, его людям так и не удалось найти доказательств того, что после обстрела кто-то из посторонних попытался проникнуть внутрь Зоны на данном участке. Все это с трудом укладывалось в уме и напоминало довольно странный спектакль.
   Пока Диргард спешно собирался с мыслями, со стороны севера подъехал джип с третьей патрульной группой. Командир группы, низенький сутуловатый блондин с пышными усами и невыспавшимся лицом, узнав о случившемся, тут же предложил свою помощь.
   – Если хотите, мы могли бы взять эту дыру на себя! – заявил он неожиданно бодрым тенорком и махнул в сторону бывших ворот, где то и дело мелькал свет переносных фонарей.
   – О’кей! – согласился Диргард, которого очень даже устраивало предложение блондина. – Тогда мы пройдем вдоль ограждения на юг и попробуем догнать этих негодяев…
   «Если они, конечно, еще не убрались прочь!», – с досадой подумал он.

   Эд, даже на неродном английском, умел убеждать людей не хуже хорошего проповедника. Во время своих недолгих переговоров с начальником дежурной смены он пообещал вспороть тому брюхо и засунуть в него все, что удастся перед этим отхватить ножом на его драгоценном теле. В том случае, разумеется, если дежурный не поможет им поскорее попасть в хранилище.
   Дежурный оказался на редкость сообразительным малым и ни на секунду не усомнился в решимости отпетых негодяев добраться до цели любой ценой. Вероятно ему очень не хотелось стать разменной монетой в этой жуткой передряге, потому что уже через минуту он поспешно вел Беккера, Кешу, Карину и Ченцова по коридору в сторону хранилища. Что касается Артюхина и Рыжего, то Эд приказал им пока оставаться в дежурном помещении вместе с захваченными пленниками.
   Прежде чем Беккер и его люди попали в подземное хранилище, их бледному провожатому пришлось дважды воспользоваться своей магнитной карточкой, чтобы открыть тяжелые решетчатые двери, которые загораживали проход. Когда охранник вставлял карточку в специальную прорезь электронного замка, Эд обратил внимание на то как сильно дрожат его пальцы.
   Еще десяток-другой секунд и перепуганный до смерти дежурный ввел их наконец в хранилище, которое, благодаря фотоснимкам Карины, показалось Беккеру довольно знакомым.
   Эд сразу же поставил заложника лицом к стене, а Костенко быстро прошел к сейфам, что находились справа от входа и молча раскрыл свой кейс рядом с одним из них. Уже в следующую минуту Кеша изучал дверцу стального монстра с той же тщательностью, с какой опытный реставратор исследует старое потрескавшееся полотно.
   Костенко начал работать с сейфом в одиннадцать тридцать пять, то есть через полчаса после того как мобильный отряд улетел к шестнадцатым воротам. Эд прикинул, что пока они опережали свой график на пять-семь минут, но это преимущество было слишком незначительным по сравнению с тем временем, которое требовалось Кеше чтобы открыть тяжеленную стальную дверь.
   Беккер передал Ченцову свой фонарь и тот послушно встал рядом с Костенко, направив луч света на тонкие музыкальные пальчики медвежатника-виртуоза. Эд сейчас находился в десятке метров от Кеши, но и отсюда ему было видать как ловко орудует в замках сейфа приятель своим блестящим, похожим на хирургический, инструментом.
   Минут через пятнадцать Беккер приказал Карине отвести дежурного к остальным пленникам и передать Артюхину, чтобы они с Рыжим готовились к встрече вертолета. Он также велел ей принести взрывчатку.
   Пока девушка отсутствовала, Эд проверил оружие, которое вскоре могло им здорово пригодиться: время возвращения вертолета толком не знал никто и поэтому следовало постоянно быть начеку.
   Когда Карина принесла рюкзак с тротилом, Эд оставил ее помогать Кеше, а сам прихватил взрывчатку и вышел в коридор вместе с Ченцовым.
   На первом этаже они быстро нашли подходящее помещение и Беккер, не долго думая, заложил у стены с зарешеченными окнами несколько тротиловых шашек.
   Взрыв был не таким уж сильным, тем не менее, после него часть задней стены здания разлетелась на куски, образовав довольно большое сквозное отверстие.
   Прибежавшему через пару минут Рыжему, Эд объяснил, что готовит, на всякий случай, путь к отступлению. Беккер в двух словах рассказал ему, как идут дела в хранилище, а также приказал Рыжему вместе с Артюхиным сдерживать вертолетный отряд до тех пор, пока не получат сигнал к отходу.
   – Как только Кеша откроет сейф, я вас сразу же предупрежу! – твердо пообещал Эд напоследок.
   Потом они опять вернулись в хранилище и со все возрастающей тревогой продолжили наблюдение за тем, как взмокший от усердия Костенко корпит над проклятой стальной дверцей.

Глава 20

   Вскоре после разговора Диргарда с блондином из третьей дежурной группы «Пума» снова была в воздухе. На небольшой высоте вертолет быстро заскользил в южном направлении вдоль бесчисленных столбов ограждения, освещая их своим ярким прожектором.
   Офицер сидел неподалеку от пилотской кабины рядом с иллюминатором. Он машинально смотрел на проносящуюся внизу землю и упорно пытался понять смысл того, что же все-таки произошло у разгромленных ворот.
   Мысль о террористической акции партизан Диргард отбросил сразу. Повстанцы из вечно воюющей Анголы попадали в эти места редко, а если бы им и захотелось выместить накопившуюся злость на благоденствующей и несметно богатой КДМ, они бы, скорее всего, осуществили диверсию где-нибудь на севере Зоны, поближе к своим базам.
   Провокация конкурентов, по мнению офицера, тоже не имела особого смысла. Ведь в случае выявления виновных (а в этом можно было нисколько не сомневаться), им бы грозили колоссальные убытки.
   Учитывая эти соображения, Диргард постепенно склонялся к мысли, что жестокий обстрел ворот – всего лишь чей-то шумный маневр, который должен был прикрыть собой нечто гораздо более серьезное. Но для подтверждения этих опасений он нуждался в убедительных доказательствах, а их-то, как раз, у офицера до сих пор не имелось.
   Требуемые свидетельства они получили буквально через семь-восемь минут, когда «Пума» осторожно приземлилась рядом с брошенным джипом второй патрульной группы. Кроме тел погибших охранников, коммандос обнаружили неподалеку еще и обгорелый труп, который, судя по всему, принадлежал кому-то из нападавших.
   Диргарду вскоре показали и то место, где относительно недавно был сделан проход в ограждении и где машины злоумышленников тайно проникли вглубь Алмазной Зоны. Этих доказательств офицеру теперь с лихвой хватило, чтобы наконец понять, что за люди сейчас оказались внутри владений КДМ и чем это в ближайшее время может грозить Компании…

   Костенко превзошел самого себя и открыл упрямый сейф за сорок восемь минут. К этому моменту он совершенно выбился из сил и, когда в хранилище раздался наконец негромкий отчетливый щелчок последнего замка, Кеша даже не смог самостоятельно растворить дверку и ему помог это сделать Ченцов.
   Дальше уже было проще: Карина быстро доставала из сейфа коробки с алмазами, а Эд вскрывал их ножом, словно огромные раковины-жемчужницы, и затем пересыпал содержимое в свой вместительный рюкзак.
   Ченцов и Кеша стояли в сторонке и с немым восторгом взирали на эту удивительную картину, кажется, еще не вполне веря в реальность происходящего.
   Беккеру удалось затолкнуть в рюкзак не менее двадцати килограммов отборных камней, прежде чем он остановил Карину.
   – Теперь сматываемся! – властно приказал он, взваливая драгоценный груз на свою мощную спину.
   Хотя в сейфе еще оставалось несколько нетронутых коробок, ему никто не посмел возразить.
   – Кто предупредит Семена и Артюхина? – торопливо спросила Карина, когда они вслед за Ченцовым поднялись на первый этаж и затем побежали вдоль коридора к комнате с проломом.
   – Парни знают что делать! – раздраженно буркнул в ответ Беккер.
   Гул приближающегося вертолета настиг четверку уже после того, как она спешно покинула админздание и устремилась прочь в южном направлении.

   Хотя Диргард никоим образом не преуменьшал опасности, он все же не ожидал, что противник окажется столь прытким. Ангелы только высадились из «Пумы» на вертолетной площадке и офицер собирался уже бежать на доклад к Вуурхёве, когда отряд внезапно накрыли короткие автоматные и пулеметные очереди.
   В первые секунды Диргард даже растерялся от такого сюрприза, толком не сообразив откуда палят. Но потом, судорожно прижавшись к земле, он догадался что чертовы стрелки засели где-то на верхних этажах административного здания, до которого сейчас было чуть меньше восьмидесяти метров.
   Офицер тут же приказал залегшим поблизости людям немедленно рассредоточиться, чтобы затем, по мере возможности, отступить в более безопасное место.
   Приказ прозвучал своевременно, потому что нападавшие вскоре взорвали несколько гранат. Один из взрывов повредил кабель с электропроводкой, из-за чего моментально пропал свет в немногих освещенных окнах здания и на всей территории перед ним. Остальные прогремели где-то совсем рядом, щедро забросав Диргарда тяжелым холодным песком.
   Как потом узнал офицер, эта совершенно неожиданная атака стоила его отряду двух убитых и одного легкораненого, что для ангелов конечно же было огромным уроном. Помимо прочего, осколками гранаты серьезно повредило маслосистему «Пумы» и вертолет надолго вышел из строя.
   Диргард ползком перебрался на двадцать метров левее под защиту кирпичных стен авторемонтных мастерских и вскоре уже находился вне зоны обстрела, как и большинство его людей.
   Он тяжело привалился к стене и первым делом выплюнул набившийся в рот песок. После гранатных разрывов в голове стоял невообразимый гул, но в данный момент подобная ерунда воспринималась как пустяковое неудобство, а все мысли были сосредоточены на другом.
   Один лишь черт знал, что произошло в центре Зоны за время отсутствия отряда. Однако сейчас Диргарду было абсолютно ясно, что внутри админздания находятся вооруженные люди, которых, по-видимому, интересуют алмазы и которые готовы ради этого на самые решительные действия.
   Кроме того, с досадой прикинул офицер, бандиты запросто могли захватить в качестве заложников дежурную смену, чтобы потом потребовать выполнения своих условий. Общая ситуация становилась еще более гнусной и труднопредсказуемой из-за полнейшего отсутствия связи, но к этой напасти Диргард уже начал потихоньку привыкать.
   Все эти мысли почти одновременно возникли в голове у старшего офицера и не доставили ему ничего, кроме тягостного ощущения, какое обычно испытывает обманутый человек в момент окончательного прозрения.
   Тем не менее, положение требовалось немедленно выправлять, а сделать это, при сложившихся обстоятельствах, могли лишь уцелевшие ангелы под его, Ханса Диргарда, руководством…

   Кеша Костенко замыкал небольшую группу беглецов. Через каждые тридцать-сорок шагов он опасливо озирался по сторонам и, похоже, в любой момент готов был открыть пальбу из своей винтовки.
   Ченцов и Беккер торопливо шагали впереди, а между ними и Кешей следовала Карина.
   По мере продвижения к горам грохот перестрелки за спинами становился все тише и когда минут через десять Эд остановился и внимательно прислушался, ему показалось, что стрельба у админздания уже потеряла прежнюю ожесточенность.
   Беккер не слишком грустил об оставленных людях, хотя те сейчас все еще бесстрашно прикрывали их отход. Он знал, что Артюхин и Рыжий – на редкость отчаянные парни, которые созданы для драки, словно гладиаторы, а значит, будут сражаться до последнего.
   «Если этим чертям все же выпадет счастливая карта, они догонят нас где-нибудь на подъеме!», – мысленно предположил Эд.
   Сам Беккер абсолютно не верил в реальность такого варианта, но для самоуспокоения, он ему сейчас вполне сгодился.
   Маршрут у беглецов был не из легких – несколько раз им пришлось огибать гигантские дюны и затем пробираться через какие-то сложные шахтные сооружения, которые страшно нервировали Эда своими бесконечными лабиринтами. Густая, почти непроглядная темень только усложняла ситуацию.
   Топая вслед за Ченцовым, Беккер подумал, что без проводника этот относительно короткий путь к горам наверняка оказался бы для них раза в два-три длиннее, а такое удовольствие ему было сейчас не по карману.
   Ченцов шел очень быстро, почти бежал и поэтому остальным тоже приходилось поторапливаться.
   Вскоре беглецы увидели впереди себя проволочное ограждение с его вышками-пугалами и беспокойными прожекторами, которые издали выглядели точь-в-точь как игрушечные. Однако с каждым пройденным метром неминуемая преграда становилась все ближе и внушительнее, постепенно обретая свою реальную неприступность.
   Чтобы уничтожить охранника на вышке, Кеше пришлось осторожно выдвинуться на несколько десятков метров вперед. Винтовка не подвела их и на сей раз, так что сраженный часовой упал, даже не пикнув. Правда в момент выстрела охранник держался за рукоять своего огромного фонаря и, после того как он свалился замертво, луч прожектора резко скользнул в сторону неба, застыв в этом необычном положении.
   И Ченцов и Эд моментально сообразили, чем может обернуться для них клятый небесный луч, если его заметят с соседних вышек, но времени на раздумья не было. Прихватив Карину, они стремглав рванули к вышке с убитым часовым, чтобы как можно скорее перебраться на другую сторону.
   Эд едва только начал прорезать проход в заграждении, когда понял, что их все-таки засекли: яркий свет внезапно ударил по глазам откуда-то справа и сразу же стало светло на многие метры вокруг. Пулемет охранника с соседней вышки ожил через считанные секунды.
   К счастью, Кеша тоже не оплошал: он предусмотрительно остался позади всех и в нужный момент свалил глазастого пулеметчика парой выстрелов. Это дало Эду возможность быстро дорезать ненавистную проволоку. Правда, буквально через минуту, проснулся пулемет слева и дальнейший прорыв через дыру в ограждении осуществлялся уже под его жутковатый аккомпанемент.
   Им, наверно, все-таки удалось бы уйти невредимыми, если бы не падение Кеши. Четверо беглецов умудрились живо перебраться на другую сторону и даже успели отбежать достаточно далеко от опасной преграды, когда неожиданно споткнулся Костенко – на бегу его нога вдруг провалилась по колено в чью-то нору и Кеша, потеряв равновесие, растянулся во весь свой небольшой рост.
   Карина, которая бежала рядом с Кешей, тут же бросилась ему помогать, но как раз в этот момент вновь застучал сволочной пулемет и ее сильно ранило в бедро.
   Из-под огня Карину вытащил все тот же Костенко, который, странным образом, абсолютно не пострадал в этой жуткой передряге. Однако, как только все они оказались на безопасном расстоянии от страшного пулемета, Беккер приказал Ченцову тащить девушку на себе. Эд запретил ему тратить время на перевязку раны, хотя Карина безумно страдала от боли, а правая штанина ее камуфляжа была насквозь пропитана кровью.
   У следующего ограждения, сразу за которым высился в темноте северный склон берегового хребта, беглецы оказались уже через несколько минут. Угрожающее гудение электротока быстро подсказало им необходимость радикальных мер и ради этого Эд пожертвовал специально припасенной гранатой.
   Сильный взрыв в мгновение ока сделал нужную работу, хотя и с излишним шумом: гадкое пугающее гудение немедленно исчезло, а оборванные стальные нити беспорядочно изогнулись и беспомощно повисли в воздухе. Все это означало лишь то, что путь к горе, за которой их ждал катер с Марчуковым, был теперь совершенно свободен.

Глава 21

   Чтобы получше разобраться в обстановке, Диргард отправил на разведку трех человек во главе со своим заместителем Гертом Брусгаартом, приказав ему, помимо прочего, обязательно обследовать тыльную сторону здания и прилегающую к ней территорию. Что касается остальных ангелов, то они заняли более-менее удобные позиции напротив фасада админздания и стали методично обстреливать те окна, из которых сейчас звучали выстрелы.
   Разведчики вернулись минут через пятнадцать с известием о том, что им удалось обнаружить большой пролом в задней стене строения.
   – Мне кажется, несколько грабителей уже покинули здание! – возбужденно добавил высокий, как шест, и кудрявый, словно греческий бог, Брусгаарт.
   Эта новость вынудила Диргарда взять с собою четверо человек и немедленно бежать с ними к найденному пролому.
   Как и предупреждал Брусгаарт, дыра в стене оказалась вполне подходящей для того, чтобы в нее свободно мог пролезть взрослый мужчина. Прежде чем забираться в сомнительный пролом, Диргард, на всякий случай, посветил туда фонариком и лишь после этого решительно полез в здание.
   Как только ангелы оказались внутри мрачного неосвещенного сооружения среди завесы из пыли и всевозможных обломков, Диргард сразу же направил двоих человек наверх, чтобы те как можно скорее обезвредили засевших там бандитов и затем попытались отыскать дежурную смену. Сейчас офицер почти наверняка мог сказать, что из здания стреляют всего лишь два ствола, но, судя по частым очередям, недостатка в патронах их владельцы явно не испытывали. Ответные выстрелы здесь внизу тоже были слышны, хотя и значительно хуже.
   Уже через пару минут Диргард вместе с еще одним коммандос осторожно двигался по коридору в сторону хранилища, напряженно прислушиваясь к каждому подозрительному звуку. Хотя длиннющий коридор был совершенно пуст, в свете фонаря за каждым углом мерещилась засада.
   В хранилище они попали безо всяких проблем. После налета в помещении все еще висела удушливая пелена и сильно пахло использованной взрывчаткой. Когда Диргард осветил фонариком стену с сейфами, обоим сразу же стало ясно, что визит грабителей оказался результативным: дверца правого сейфа была распахнута настежь, его объемистое чрево зияло пустотой, а на полу повсюду валялись порожние пластиковые коробки и жалкие обломки какого-то инструмента.
   Они даже не успели обменяться впечатлениями по поводу увиденного, потому что как раз в это время в хранилище примчался человек, которого Диргард, на всякий случай, оставил снаружи здания неподалеку от пролома. Прибежавший коммандос сообщил, что буквально минуту назад слышал сильную пулеметную стрельбу где-то в районе южной части ограждения.
   Речь наверняка шла о тех, кто еще совсем недавно хозяйничал в хранилище – чтобы догадаться об этом офицеру хватило секунды.
   «Черт!!! Как же далеко они ушли!», – эта весть здорово раздосадовала Диргарда.
   Тем не менее, на размышления времени не оставалось. То обстоятельство, что преступники утащили уйму алмазов, вынуждало офицера тотчас же организовать за ними погоню. Здесь, в админздании, вместо него мог остаться Брусгаарт, который вместе с несколькими ангелами захватил бы оставшихся грабителей и оказал первую помощь раненым. Он же потом мог предупредить и Ораньемунд, если летчикам удалось бы, наконец, отремонтировать вертолет.
   Диргард отдавал распоряжения на ходу, торопливо шагая по коридору к стене с проломом. Вестовой должен был передать Брусгаарту его приказ и затем, как можно скорее, вернуться назад вместе с еще одним человеком.
   Выбравшись наружу, они и сами услышали дробную пулеметную стрельбу со стороны гор. Этот настойчивый шум временами заглушался гораздо более близкой пальбой из-за их здания, но ни у кого из ангелов не возникло сомнений по поводу того, что рядом с вышками сейчас творится что-то несусветное.
   Джип пригнали через пять минут, когда преследователи уже собрались вместе. На машине можно было быстро добраться до места перестрелки и Диргард не стал медлить…

   Артюхин стрелял, едва высунувшись из-за широкого подоконника. Конечно это было не слишком удобно, зато и у нападающих заметно снижались шансы пощекотать его своими пулями.
   Двумя или тремя окнами левее слышался глухой убедительный говорок сибовского MG, который, после гибели хозяина, достался Рыжему. Тот расположился в соседнем помещении третьего этажа и, судя по недавним мощным взрывам перед зданием, уже успешно опробовал свой гранатомет.
   Очередной магазин закончился еще быстрее предыдущего и Артюхин опять спрятался за стену, чтобы перезарядить оружие.
   Пока он поспешно глотал воду из фляги и заряжал автомат, Рыжий усердно работал за двоих.
   Внезапно стрельба из окон приятеля захлебнулась и почти одновременно с этим Артюхин услышал его негромкий крик.
   Он перескочил к соседнему окну из которого уже стрелял минуты три назад и вновь высунулся из-за подоконника.
   Стрельбу по охранникам, что укрылись неподалеку за длинным зданием, Артюхин возобновил буквально через секунду, но враз нахлынувшие мысли о Рыжем Семене и Беккере сейчас не давали ему сосредоточиться и здорово нервировали.
   «Где же Эдик, черт бы его побрал?!!!», – этот вопрос стал беспокоить Артюхина гораздо раньше, чем умолк пулемет Рыжего, но теперь его актуальность заметно возросла.
   Пули охранников все чаще залетали в комнату и с визгом рикошетили о бетонные стены где-то за спиной. Звуки, конечно, были не из приятных, но парень терпел и пока не собирался заявлять протест.
   Артюхин палил из автомата и одновременно продолжал изводить себя мыслями о запропастившемся Эде и не вовремя погибшем Семене, хотя подспудно у него уже окончательно созрело решение плюнуть на все и поскорее рвать к выходу.
   Через минуту Артюхин в очередной раз перезарядил автомат и, сделав на прощанье несколько выстрелов в окно, живенько выскочил в темный коридор.
   Он не успел даже добежать до лестницы, потому что буквально в нескольких шагах от двери неожиданно наткнулся на каких-то людей. Артюхин был слишком ошеломлен этой встречей и дорого поплатился за секундное промедление: яркие вспышки автоматных очередей стали последним из того, что ему суждено было увидеть в жизни.

   Каждый шаг давался Ченцову с большим трудом. Помимо того, что он сейчас первым карабкался вверх по склону в кромешной тьме, показывая остальным дорогу среди беспорядочного нагромождения скал и предательских осыпей, вдобавок ему еще приходилось тащить на себе раненую Карину.
   Беккер с рюкзаком пыхтел в нескольких шагах за спиной парня, но так ни разу и не предложил ему свою помощь.
   Когда они находились на полпути к вершине, Карине стало совсем плохо и она абсолютно перестала реагировать на короткие реплики Ченцова, которыми тот пытался хоть немного приободрить раненую. Парень сказал об этом Беккеру и только тогда Эд приказал передать ему девушку, а самому продолжать подъем.
   Запыхавшийся Кеша издали услышал их негромкий разговор и, смекнув в чем дело, негромко позвал Эда.
   – Я тоже могу ее нести! – не слишком уверенно заявил Костенко, когда подошел поближе.
   Но Беккер не оценил неожиданного благородства приятеля, который и сам-то едва держался на ногах от усталости.
   – Лучше присмотри за Ченцовым! – грубо посоветовал он и кивнул в сторону парня.
   Беккер догнал их буквально через пару минут, когда Ченцов, теперь уже налегке, решительно одолевал очередную каменистую осыпь. Эд молча занял свое место в поредевшей группе, стараясь как можно быстрее восстановить сбившееся дыхание.

   Ханс Диргард никогда не считал себя хорошим скалолазом, но в эту сумасшедшую ночь у него появилась редкая возможность проверить свои способности на горном склоне у южной границы Зоны. Он и трое его спутников сейчас проворно карабкались по каменистой и ужасно неровной поверхности хребта вслед за теми ушлыми ребятами, которые осмелились умыкнуть из хранилища Компании целую кучу алмазов.
   Диргард и его помощник Дирк Мадж возглавляли группу преследователей. Хотя ангелы и старались поменьше обнаруживать свое присутствие на склоне, им, время от времени, все равно приходилось включать фонари, чтобы убедиться в правильности маршрута, который преследователи сверяли со следами беглецов.
   А таких отметин пока хватало. Чаще всего это были неясные отпечатки обуви на мелкой горной осыпи или же темные пятна крови на скалистых участках пути.
   Судя по следам, беглецов было не больше трех и, по крайней мере, один из них имел серьезное ранение.
   «Сволочи жутко спешат и даже не сделали ему элементарную перевязку!», – подумал Диргард о раненом и тут же прикинул, что в подобном положении этот человек является для налетчиков страшной обузой.
   Минут через пять его негромко окликнул Мадж, который зачем-то остановился рядом с огромным угловатым обломком скалы, что высился несколькими метрами правее. Поблизости лежали другие крупные камни и Диргард не мог видеть того, что привлекло внимание помощника.
   Когда он подошел к камням, Мадж включил свой фонарь и молча направил луч света на безжизненное тело молодой женщины в камуфляжной форме, что лежала в неестественной позе у самой глыбы. Горло убитой было перерезано ножом, а из глубокой раны на ноге все еще сочилась кровь.
   – Святые угодники! – вырвалось невольно у Диргарда при виде этой жуткой картины.
   Он знал что не может задерживаться здесь ни минуты и коротким резким свистом подал остальным знак двигаться дальше.
   Очень скоро следы подсказали им, что Мадж ошибался в оценке числа преследуемых. Их, то есть похитителей, до недавнего времени было, по крайней мере, четверо, а не трое, как полагал Дирк. Прежняя же ошибка объяснялась тем, что девушку до обломка скалы, по-видимому, несли на руках.
   «Теперь у них уже нет балласта!», – со злостью подумал Диргард, вглядываясь в непроглядную темень над головой. Сердце у него колотилось, как раздраженный метроном, а дыхание давно перестало быть нормальным и скорее напоминало отчаянное пыхтение старика на невысокой лестнице.
   Второй труп они обнаружили уже в сотне метров от вершины. Диргард споткнулся о него, когда огибал большой и очень крутой каменистый уступ.
   При свете фонаря он разглядел убитого мужчину с перерезанной глоткой. Глаза трупа были широко раскрыты и бессмысленно смотрели куда-то в звездную бесконечность. В отличие от мертвой девицы, на теле лежащего, кроме раскромсанной шеи, не было заметно каких-либо иных повреждений, а залитый кровью камуфляж и лежащий рядом АКМ лишь подтверждали принадлежность убитого к преследуемым налетчикам.
   Мадж подошел к Диргарду, когда тот уже закончил быстрый осмотр трупа и собирался догонять ушедших вперед товарищей. При виде очередного мертвеца, он тяжело вздохнул.
   – Похоже, дележ идет полным ходом! – со злостью в голосе заметил Дирк.
   – Нам тоже стоит поторапливаться! – уже на ходу бросил Диргард и, тихо ругнувшись, продолжил осточертевший подъем.

Глава 22

   Вершина хребта оказалась достаточно плоской, хотя и была усеяна множеством камней и обломками крупных темных скал. Первым на нее взобрался Ченцов, а еще через пару минут к нему присоединился Эд со своей увесистой ношей и Кешиной винтовкой в руке. Судя по тяжелому прерывистому дыханию, Беккер к концу подъема здорово подустал.
   – Где Кеша? – спросил Ченцов, заметив что рядом с Беккером нет приятеля.
   – Черт его знает, – хмуро откликнулся Эд. – Может, со скалы сорвался: сам видишь, какая темень!
   Беккер с винтовкой приблизился к Ченцову почти вплотную и нетерпеливо спросил:
   – Считаешь, они еще внизу?
   Ченцов рукавом вытер вспотевшее лицо.
   – Наверное, уже где-нибудь на пути к вершине! – довольно уверенно сказал он, сообразив, что Эд спрашивает о преследователях.
   – Куда теперь? – дыхание Беккера понемногу приходило в норму.
   Ченцов, не поворачивая головы, махнул на юго-восток в сторону реки, которая после захода Луны едва виднелась далеко внизу при слабом свете звезд.
   – Туда… И желательно побыстрее! – он тут же протянул руку Беккеру. – Давай факел!
   В ответ Эд коротко хохотнул.
   – Какой факел?! Ты что, спятил?! – в темноте его лица не было видно, но оттого издевка в голосе почему-то была во сто крат заметней. – Думаешь, я буду тащить тебя до катера?!!!
   Вероятно, Беккер рассчитывал ошарашить Ченцова своим заявлением и в эту минуту меньше всего ожидал каких-либо действий с его стороны. Он понял, что допустил непростительную ошибку, когда вдруг согнулся от мощнейшего удара поддых и секундой позже выронил из рук винтовку. Парень, не раздумывая, наградил соперника еще и хлестким апперкотом в подбородок, от чего Эд громко лязгнул челюстями и с глухим стоном повалился на бок рядом со своим оружием.
   Ченцов потер кулак и с ненавистью посмотрел на стонущего у его ног Беккера, который сейчас кажется едва мог шевелиться.
   – У меня тоже есть новость! – голос парня звучал хрипло и очень зло. – По ночам охрана блокирует устье реки, так что Кейпа тебе, пожалуй, не видать!
   Он быстро наклонился над Эдом, чтобы забрать винтовку, но тот внезапно ухватил парня за одежду и сильнейшим рывком повалил его на камни. Ченцов и глазом не успел моргнуть, как увидел над собой контуры здоровенной фигуры Беккера и поднятую руку с крупным булыжником, который через мгновение обрушился вниз, прямо ему на голову.
   Парень едва успел среагировать и резко отстранился: только благодаря этому камень не проломил череп и, скользнув вдоль лица, лишь сильно оцарапал Ченцову лоб.
   Эд тут же отбросил камень, навалился на соперника всем своим телом, умноженным весом рюкзака, и с остервенением принялся его душить.
   – Ты подставил нас, ублюдок!!! – злобно рычал Беккер, сжимая пальцы на бычьей шее парня. Несмотря на шок после недавнего контакта с кулаками Ченцова, Беккер неплохо расслышал его последние слова и сейчас жаждал лишь поскорее разделаться со своим врагом.
   – Если бы я зна… – Эд вдруг умолк на полуслове, словно нечаянно прикусил себе язык. Удар ножом пришелся ему прямо в печень и враз обмякший Беккер молча рухнул на Ченцова.
   Парень первым делом убрал чужие пальцы со своей шеи и немного отдышался.
   – Жертвуешь тут лучшими друзьями… – пробормотал он, с трудом высвобождаясь из медвежьих объятий полуживого Эда.
   Затем он забрал его винтовку и, передернув затвор, без всякого сожаления высадил в поверженного Беккера несколько пуль.
   Когда стихли негромкие выстрелы, парень быстро положил оружие на камни, рукавом вытер с лица кровь и стал снимать рюкзак с податливого тела Эда. Все это заняло у него чуть больше двух минут.
   После того, как ценный груз перекочевал на плечи Ченцова, он быстро нащупал в боковом кармане беккеровских штанов стержни сигнальных огней и тоже забрал их себе. Один из стержней парень тут же подпалил с помощью зажигалки.
   Свет от факела был настолько ярким, что Ченцов на некоторое время просто зажмурил глаза. Когда он вновь открыл их, то первым делом увидел у своих ног труп Беккера с простреленной грудью и окровавленным боком, из которого все еще торчал нож Сибы. Физиономия Эда была обращена в его сторону и выглядела весьма мрачной. Ченцов не мог позволить себе долго любоваться этой картиной и занялся более важным делом.
   Немного помахав факелом над головой, он швырнул его подальше в сторону реки. Летящий факел описал в воздухе красивую огненную дугу и затем упал на склоне где-то далеко внизу. Ченцов заметил, что после падения огонь не погас, ярко осветив вокруг себя небольшое пространство.
   «Ничего, Марчуков разглядит!», – отметил про себя парень и решительно направился к тому месту, где оставил винтовку.
   Прежде чем спускаться обратно, Ченцов забрал свой нож и глянул на часы. Они показывали без десяти два…

   Люди Диргарда взобрались на вершину, когда сигнальный огонь на другом склоне хребта был еще достаточно ярок. Диргард приказал Маджу взять с собой одного человека и, как можно быстрее, спускаться с ним к реке, чтобы попытаться перехватить там последнего беглеца.
   В том, что преследуемый остался в одиночестве, уже не сомневался никто: к месту схватки грабителей их вывели недавние слабые отблески сигнального огня, что сейчас догорал на каменистом склоне где-то внизу. Окровавленное тело еще одного подлеца лучше всего другого убедило ангелов, что они на верном пути.
   Диргард оставил себе Вима Лабберса, шустрого смекалистого парнягу из Трансвааля, и после того, как их товарищи скрылись в ночи, они вдвоем внимательно осмотрели то место, где лежал бездыханный бандит.
   «Какая хреновина, – раздраженно подумал Диргард, – число трупов растет с жуткой быстротой, а алмазами даже не пахнет!».
   Офицер не случайно остался на вершине: он все еще пытался понять, почему беглец столь беспечно не загасил огонь, тем самым четко обозначив направление своего движения? Со стороны, по крайней мере, это выглядело довольно странно.
   Конечно, можно было предположить, что этот мерзавец схитрил и теперь спускается к реке где-нибудь в другом месте. Но и тогда, по мнению Диргарда, ему было бы выгоднее погасить факел, чтобы получше замести следы в кромешной тьме.
   Офицер почему-то никак не мог отделаться от опасения, что неизвестный похититель нарочно морочит им голову, задумав какой-то невообразимый финт. Это назойливое чувство здорово нервировало Диргарда и мешало ему нормально сосредоточиться.
   Кажется они с Лабберсом мыслили довольно одинаково, потому что вывод у обоих вырисовался почти одновременно.
   – По-моему, этот умник решил вернуться! – неожиданно заявил Вим и Диргард не нашелся что возразить.
   – Похоже на то, – задумчиво откликнулся он. – Но за каким чертом?!
   Обескураженный голос выдал растерянность офицера. В который раз за последние часы Диргард горько пожалел об отсутствии связи, когда он не только не мог вызвать подмогу, но даже не имел шанса вовремя предупредить оставшихся в центре людей о своих, пока еще неясных, тревогах.
   Они опять включили фонари и принялись внимательно искать следы, которые подтвердили бы или же, напротив, опровергли их догадку. В темноте это была задача не из легких и лишь через долгих восемь-десять минут Лабберс позвал Диргарда, чтобы показать свою находку.
   Метрах в тридцати от того места, где они обнаружили последний труп, Лабберс наткнулся на свежие следы чьих-то ботинок. Эти крупные отпечатки с характерными тупыми носками Диргард уже видел при подъеме на гребень и то обстоятельство, что сейчас они были направлены в сторону центра Зоны, очень убедительно свидетельствовало в пользу его опасений.
   Диргарду и Лабберсу не нужно было тратить время на обсуждение того, как действовать дальше. Быстро изучив следы, они просто молча переглянулись, чтобы в следующее мгновение дружно устремиться вниз по склону в надежде догнать беглеца, а вместе с ним и ускользающие сокровища.

   На этот раз рыбалка удалась: к полуночи Марчуков вытащил на палубу четыре крупненьких, блестящих, как фольга, телапии, а в следующие полтора часа к ним добавилось еще восемь приличных по размеру рыбин. Аркадий прикинул, что если клев не уменьшится, то к пяти часам, когда он с рассветом обычно снимался с якоря и на полной скорости уходил к Груутдерму, улов мог бы достичь пятнадцати, а то и целых двадцати штук! Такого урожая телапии Марчуков еще не собирал ни разу и назревающую удачу он быстро приписал тому обстоятельству, что в последние часы поблизости от «Пеликана» не торчало ни единой лодчонки с чертовыми аборигенами.
   Рыбалка рыбалкой, но Аркадий ни на секунду не забывал о своей основной обязанности и потому заметил сигнальный огонь почти сразу, как только он появился. Яркое сияние исходило откуда-то справа от него с очень приличной высоты и поскольку вершина прибрежного хребта в темноте абсолютно не просматривалась, Марчуков предположил, что Эд подает ему знак именно оттуда.
   Факел горел на вершине всего несколько секунд, а затем его бросили вниз и он довольно четко обозначил направление спуска людей к реке. Для Аркадия этого было достаточно, чтобы прикинуть, где ребята Беккера выйдут к Оранжевой.
   Марчуков проворно свернул удочки и запустил мотор. «Розовый пеликан», который еще минуту назад мирно дремал в тихой прибрежной заводи, тут же проснулся и с глухим рокотом стремительно сорвался с места, вздыбив волну.

   Темнота была надежной союзницей Ченцова и он старался максимально использовать это преимущество. Парень спустился с горного склона за каких-нибудь десять-пятнадцать минут, в основном, благодаря тому, что в месте спуска находилось относительно мало скал и большую часть обратного пути он попросту проехал на собственной заднице.
   Несмотря на некоторую легкомысленность подобного способа перемещения, Ченцов был начеку и, в самом начале рискованного спуска, успел заметить слева от себя осторожный свет двух или трех фонарей в непосредственной близости от вершины гребня. По прямой до них было метров сорок или около того.
   Хотя беглец надеялся, что ему удастся перехитрить преследователей и заставить их вести поиск в районе реки, абсолютной уверенности все равно не было и Ченцову оставалось лишь рассчитывать на собственное везенье.
   Очутившись внизу, парень торопливо поправил лямки рюкзака, а затем попытался быстро сориентироваться. Совсем рядом, буквально в нескольких шагах от него из темноты явственно проступали контуры бетонных столбов все еще обесточенного ограждения. Где-то за ними в хаотичном свете мечущихся прожекторов можно было различить пять или даже шесть сторожевых вышек внутреннего кольца.
   Прошло еще несколько минут, прежде чем Ченцов перебрался вместе со своей ношей через некогда грозное сооружение.
   Следующие семьсот метров, которые на этом участке отделяли ограждения друг от друга, он преодолел бегом, понимая, что даже в лучшем случае сможет добраться до автосвалки не раньше, чем через четверть часа.
   Бежать в темноте, да еще с рюкзаком за плечами, было дьявольски неудобно. Винтовка в руке и высокие шнурованные ботинки на ногах лишь усложняли ситуацию и, как тяжелое ярмо, сковывали каждое движение.
   После полученного от Эда удара камнем у Ченцова сильно кружилась голова и потому парень все время боялся споткнуться о какую-нибудь невидимую преграду. На бегу он несколько раз цеплялся ногами за небольшие булыжники, но упал лишь один раз, когда со всего маху налетел на крупный валун.

   Приблизившись к намибийскому берегу, Марчуков сбавил ход до самого малого. Эта предосторожность с его стороны была вовсе не лишней, потому что как раз у берега из воды торчали огромные камни и Аркадий вовсе не желал испытывать на них прочность бортов «Пеликана». К счастью, аборигены тоже не любили эти скалы и предпочитали ловить телапию у противоположного, южноафриканского берега, который был пологим и гораздо более подходящим для этого занятия местом.
   Вскоре нос катера воткнулся в мягкий песок и Аркадий сразу заглушил мотор. Он также решил выключить прожектор, который до этого выхватывал из темноты пышную зелень прибрежных кустов. Прежде чем погас свет, Марчуков разглядел за невысокими кустами ограждение из колючей проволоки – эдакое своеобразное предупреждение о том, что Намибия не очень-то ждет здесь гостей.
   Ожидание было томительным и нервозным. Для того, чтобы отвлечься от тягостных мыслей, Марчуков начал вспоминать подробности своей недавней рыбалки, но мысли о телапии не принесли ему желанного успокоения и тогда Аркадий забыл о рыбе и просто стал прислушиваться к ночным звукам.
   Резкие крики ночных птиц, жужжание невидимых насекомых над головой и громкое стрекотание цикад сопровождалось тихим плеском волн о прибрежные камни и борта «Пеликана». Все это звуковое многообразие в сочетании с прохладным влажным ветерком, что не признавал абсолютно никаких колючих ограждений и безраздельно господствовал над ночной благодатью, несколько смягчили переживания Аркадия и он на короткое время забыл о своих треволнениях.

Глава 23

   Негромкие мужские голоса метрах в тридцати-сорока от берега моментально вернули Марчукова к реальности и заставили насторожиться. Прислушавшись к разговору, который вели двое или даже трое сильно запыхавшихся мужчин, Аркадий вроде бы уловил знакомые интонации Беккера-младшего.
   «Это Эдька со своими парнями!», – быстро решил Марчуков, а если так, то следовало поскорее помочь им выбраться к «Пеликану».
   Аркадий проворно включил прожектор и затем запустил мотор катера, чтобы ясно обозначить свое присутствие на каменистом берегу – этих ориентиров теперь с лихвой хватило, чтобы Эд нашел «Розового пеликана» даже с закрытыми глазами.
   Марчуков спустил на берег легкий трап и хотел уж было покричать ребятам, дабы они поторапливались с посадкой, ведь впереди их ждал неблизкий путь к Кейптауну, но как раз в этот момент раздались первые выстрелы.
   Счастье Аркадия заключалось в том, что в него стреляли впопыхах и притом стрелкам мешали кусты. Не будь этого, автоматные очереди точно сразили бы его наповал, а так лишь ранили в руку в области левой кисти да разбили стекло в невысокой палубной надстройке.
   Внезапные выстрелы и еще более неожиданное ранение повергли Марчукова в крайнее изумление, граничащее с шоком. Он совершенно не был готов к свиданию подобного рода и от жуткой боли в первые секунды вообще свалился на палубу и едва не потерял сознание.
   Однако ситуация продолжала стремительно развиваться и, увы, складывалась для Аркадия ужасно скверно: выстрелы из-за колючей проволоки все еще продолжали греметь, а он беспомощно лежал на палубе в двух метрах от рулевой рубки, отчаянно пытаясь сообразить что же на самом деле произошло.
   Когда первое ошеломление улетучилось и Марчуков наконец смог более-менее трезво оценивать обстановку, он понял, что если немедленно не уберется из этого проклятого места, то уже через какую-нибудь минуту-другую его наверняка отправят к праотцам. Причем без всяких почестей.
   Хвала небесам, нападавшие пока находились за ограждением и из-за этого не могли быстро прорваться к его катеру. Данное обстоятельство позволило Аркадию получить минимальный шанс, чтобы спастись и он им воспользовался.
   Марчуков ползком добрался до ступенек рубки и затем стремительно сполз по ним вниз. Несмотря на стрельбу и многочисленные попадания в катер, мотор «Пеликана» работал ровно, а значит Аркадий все еще мог на него рассчитывать.
   Первым делом он вырубил курсовой прожектор, а потом включил задний ход и, не вставая с коленей, резко добавил оборотов двигателю. Мотор «Пеликана» натужно взвыл, а сам катер дернулся всем корпусом и в следующую же секунду отчалил от берега.
   Во время этих манипуляций Аркадий изо всех сил старался не высовывать голову над обрезом рубки, потому что, даже в кромешной тьме пули по-прежнему находили катер и с отвратительным визгом впивались в его борта и палубу.
   Марчукову было ужасно неудобно управлять «Пеликаном» только одной здоровой рукой, да притом, стоя на коленях, но дикое желание выбраться из передряги живым, заставило его смириться с неудобствами и всецело сосредоточиться на том, чтобы в темноте не налететь на скалы.
   В конце концов он развернул катер и уже через считанные секунды «Пеликан», как ошпаренный, вылетел на середину реки. К этому времени выстрелы с берега окончательно смолкли и Аркадий без промедления направил свой катер в сторону устья Оранжевой – то есть туда, куда при более благоприятных обстоятельствах должен был везти компанию Эда. О том, чтобы возвращаться в Груутдерм, сейчас не могло быть и речи: их первоначальный план внезапно накрылся и теперь Марчукову следовало просто-напросто позаботиться о своей шкуре.
   Очутившись на середине фарватера, Аркадий почувствовал себя увереннее и опять включил прожектор. «Розовый пеликан» словно ждал этого момента и когда яркий луч света прорезал ночной мрак, катер стремглав помчался по речной глади навстречу океану.

   Из-за недостатка времени Ченцов даже не пытался искать ту вышку, рядом с которой они вместе с Эдом проделали проход, отступая к горам. До нее сейчас было слишком далеко и к тому же, она уже давно могла быть блокирована охраной. Но автокладбище – первейшая, в данный момент, цель беглеца, находилось внутри зловещего ограждения с пулеметными вышками и Ченцову все равно надо было его как-то преодолевать. Это обстоятельство вынудило парня без колебаний выбрать одну из ближних вышек и затем вновь воспользоваться незаменимой винтовкой.
   Он снял часового с приличного расстояния, причем, первыми же выстрелами – благо прицел оружия совсем не пострадал после злоключений в горах и недавнего падения во время бега. После негромких хлопков винтовки часовой молча сполз внутрь своей загородки рядом с пулеметом и Ченцов понял, что теперь ему никто не помешает перелезть через колючку.
   Само препятствие он преодолел без особых проблем. Тем не менее, когда парень, исцарапав ладони до крови, наконец перебрался внутрь ограждения и уже хотел было потихоньку бежать в сторону маячившей неподалеку свалки, он вдруг с ужасом услышал прямо над головой длинную пулеметную очередь. Эти оглушительные неприцельные выстрелы, вероятно, заменили раненому охраннику последний предсмертный крик, но их оказалось вполне достаточно, чтобы прожектора с соседних вышек тут же дружно повернулись в сторону нежданного пришельца и, буквально через секунду оттуда открыли по нему отчаянный перекрестный огонь.
   «Матерь Божья! – панически мелькнуло в голове у Ченцова. – Оказывается, я его только ранил!!!».
   Когда парень что есть духу мчался прочь от предательской ограды, вокруг него вовсю свистели пули, а свет мощных прожекторов освещал окрестности не хуже праздничной иллюминации на Тверской.
   Если б не большое расстояние до вышек, да те несколько неглубоких канав на пути, где он минуту-другую пережидал этот беспрерывный и жестокий обстрел, Ченцов навряд ли добежал бы до автокладбища, которое сейчас показалось ему милее райского сада.
   Запыхавшись и едва дыша после своего сумасшедшего спринта, парень поспешно заскочил за могучий корпус какого-то исполинского механизма с неясными и весьма зловещими очертаниями. Эта железная махина высилась прямо на самой границе свалки и в данную минуту была к нему ближе всего остального.
   За толщей металла Ченцов сразу же ощутил себя в относительной безопасности, хотя стрельба с вышек все еще продолжалась и пули клевали окружающее железо с прежней яростью. Он бросил винтовку, тяжело плюхнулся на землю и попытался хотя бы немного прийти в себя.
   Полученная передышка была от силы минутной. Внезапная и ожесточенная пальба уже наверняка привлекла внимание тех, кто в эту ночь был занят поисками грабителей и потому можно было не сомневаться, что очень скоро рядом с автосвалкой появятся джипы охранников.
   «Черт бы побрал этот клятый пулемет!», – с ненавистью подумал Ченцов, крайне досадуя, что ему так и не удалось пробраться на свалку незамеченным. Парень отлично понимал, что, обнаружив себя внутри Зоны, он моментально лишился важнейшего преимущества и теперь за это придется жестоко расплачиваться.
   Как только дыхание слегка восстановилось, Ченцов быстро поднялся с земли и, прячась за ржавыми конструкциями, осторожно выглянул из-за укрытия, благо к тому времени стрельба с вышек почти стихла.
   Из-за железной махины можно было разглядеть совсем немного, но главное, что успел заметить Ченцов на небольшом пространстве между ограждением и автосвалкой, было полное отсутствие джипов и людей. Любопытные прожектора все еще пялились со своих вышек в сторону свалки и на массивных завалах, что высились за спиной парня, блуждало несколько ярких пятен света. Эти огромные пятна медленно скользили вдоль нескончаемых груд мертвого металла, тщательно ощупывая каждый метр поверхности…
   Джипы появились рядом с недавним укрытием Ченцова через каких-нибудь пять или семь минут, когда парень, скрываясь за всем, что только могло спрятать его от посторонних глаз, быстро пробирался вдоль границы свалки в ту ее часть, где она ближе всего подходила к главному административному зданию. Несколько вооруженных охранников со включенными фонарями живо повыпрыгивали из своих вездеходов и, по команде начальника, стали методично прочесывать окрестности.
   Звуки выстрелов раздались почти сразу же после начала этой операции и безошибочно подсказали Ченцову, что преследователи не намерены с ним церемониться и наверно пристрелят без всякого сожаления, как только он попадет кому-нибудь на мушку. Пока же, догадался парень, они просто палили по тем местам, что казались в темноте наиболее опасными.
   Между тем, часы показывали уже два сорок ночи: время продолжало мчаться вперед и его бешеный галоп Ченцов ощущал нутром гораздо острее, нежели близость погони. Если преследователи с винтовками сейчас немного отстали и в данный момент не представляли для него непосредственной угрозы, то секунды и минуты на часах, напротив, ничуть не сбавляли бойкий темп и за счет этого, кажется, все-таки выигрывали свое упорное состязание с беглецом. Мысли об этом, словно безжалостная плеть, гнали и гнали Ченцова вперед, с избытком заряжая его кровь адреналином.
   Путь парня вдоль края свалки напоминал путешествие по сложному лабиринту со множеством препятствий: порой ему приходилось лавировать между отдельно стоящими машинами, порой требовалось перебираться через небольшие завалы по старым, шершавым от ржавчины кузовам и затем спускаться с них, ежеминутно рискуя сильно оцарапаться или же вообще свернуть себе шею. Помимо всей этой ерунды Ченцова здорово доставала жажда, которая с каждым пройденным метром становилась мучительнее и непереносимее.
   Чтобы не заблудиться в мрачном и малогостеприимном царстве старых машин, парень держался как можно ближе к границе свалки и, если возникала необходимость, сверял курс по звездам. Еще во время короткой передышки в укрытии, Ченцов решил, что винтовка теперь ему наверняка будет здорово мешать, и потому предусмотрительно спрятал ее в одном из подходящих завалов. Вечно цепляющийся рюкзак, конечно, тоже не способствовал быстрому передвижению, но с этим неудобством приходилось молча мириться.

Глава 24

   Огни Ораньемунда Марчуков разглядел издалека, когда до поселка было еще минут пятнадцать ходу. Его «Пеликан» послушно одолевал километр за километром, оставляя за кормой высокий пенистый бурун.
   Раненая рука болела и к тому же сильно кровоточила. Марчуков чувствовал, как понемногу теряет кровь, но все равно ни за что не хотел останавливать катер, чтобы сделать перевязку. Вместо этого, Аркадий мысленно решил, что займется раной лишь после того, как минует Ораньемунд и выйдет в океан. Такое решение показалось ему оправданным, тем более, что Марчуков абсолютно не представлял себе нынешнюю обстановку у поселка алмазодобытчиков, а после недавнего обстрела на берегу ожидал опасности буквально отовсюду.
   По мере приближения к Ораньемунду русло Оранжевой понемногу сужалось, чтобы за поселком, если верить карте, вновь заметно расшириться перед ее впадением в Атлантику. Аркадий знал об этой особенности реки и потому не удивился, когда встретил на своем пути бакен со знаком, предписывающим сбавить скорость до десяти узлов в час. Как раз в это время «Розовый пеликан» поравнялся с береговыми огнями поселка.
   Марчуков послушно выполнил указание и заметно снизил обороты. Появление знака он расценил, как заботу местных властей о том, чтобы владельцы плавсредств были осторожны и не угодили на одну из отмелей, которых здесь, кажется, хватало.
   Однако Аркадий ошибся. На следующем встретившемся бакене он увидел требование снизить ход до самого малого и приготовиться к досмотру на пограничном пункте…
   Если бы в эту минуту воды двух океанов вдруг разом обрушились на Южную Африку, Марчуков, вероятно, не был бы потрясен так сильно, как получив известие, что путь к Атлантике для него закрыт. Новость о пограничном досмотре буквально нокаутировала Аркадия, тем паче, что Беккеры в Москве даже словом не обмолвились о подобной угрозе.
   Растерянность Марчукова была столь велика, что он совершенно забыл сбавить ход. «Пеликан» продолжал довольно быстро двигаться навстречу высокому понтонному заграждению поперек реки, где вероятно, и находился этот проклятый контрольный пункт, а Аркадий, тем временем, с ужасом представлял себе, что сделают пограничники, когда увидят его изувеченный катер, не говоря уже о раненой руке и залитой кровью одежде.
   Короткая пулеметная очередь с понтона подняла водяные фонтанчики в нескольких метрах перед носом «Пеликана». Неожиданные выстрелы быстро вывели Марчукова из оцепенения: ему недвусмысленно советовали подчиниться приказу и снизить ход. С заграждения в сторону катера сейчас светили два мощных прожектора, так что можно было предположить, что оттуда уже заметили, что с приближающимся судном не все в порядке.
   Марчуков не стал больше медлить. Он добавил оборотов двигателю и затем налег на штурвал. В следующие секунды его «Пеликан» сделал эффектный разворот на сто восемьдесят градусов и, подняв высоченный веер из брызг, на всех парах дунул прочь от понтона.
   Пограничники тоже не дремали: вслед судну-беглецу тотчас же раздалось несколько прицельных очередей, а от берегового причала быстро отвалили два катера серо-стального цвета, которые, как гончие псы при виде зверя, без раздумий рванули за ним в погоню.
   «Розовый пеликан» сразу задал гонке головокружительный темп, так что преследователям оставалось только принять вызов. Серые катера немного уступали «Пеликану» в скорости, зато у них на борту имелись крупнокалиберные пулеметы.
   Дальнейшие события показали, что капитаны прытких суденышек ни на миг не забывали о своем главном козыре.
   Меньше чем через пару минут после начала этого жуткого состязания, Аркадий услышал у себя за спиной пулеметную стрельбу сперва с одного, а затем и с другого катера-преследователя, которые к тому же еще и освещали беглеца своими бортовыми прожекторами.
   Марчуков попытался петлять, но с раненой рукой его возможности были весьма ограничены и из этой затеи ничего не получилось.
   Буквально в следующую же минуту одна из пуль таки достала Аркадия. Она попала ему в левое плечо, раздробила кость и рука Марчукова тотчас же повисла, как неживая.
   Удивительно, но в первые секунды, он не ощутил ничего, кроме сильного удара где-то рядом с лопаткой, однако потом, когда кровь фонтаном забила из раны, Аркадий завопил от ужасной боли, которая вдруг вонзилась в его несчастное плечо, словно клыки разъяренной львицы. С этого момента он уже больше не мог думать ни о чем другом и полностью сосредоточился только на этой всепоглощающей боли, хотя его судно по-прежнему мчалось впереди преследователей на предельных оборотах.
   Вскоре катеру повредило руль, но Марчуков был слишком озабочен своей страшной раной и потому не обратил внимания на то, что «Пеликан» стал медленно уходить влево, отклоняясь от прежнего курса вдоль середины фарватера. В эту минуту Аркадий не придумал ничего лучшего, чем вообще бросить штурвал и зажать развороченное плечо освободившейся рукой, тогда как переключатель оборотов двигателя оставался в прежнем положении. После этой оплошности отклонение катера от курса явно увеличилось.
   Развязка наступила очень скоро и произошла неподалеку от того места, где русло Оранжевой делало заметный поворот вправо. К этому времени «Пеликан» уже окончательно сбился с курса и был фактически неуправляемым. На безумной скорости катер врезался в одну из гранитных глыб, что громоздились у берега, словно огромные черные монументы. В момент катастрофы в баках «Пеликана» находились сотни литров бензина, а также опасные, как гремучая смесь, бензиновые пары. Вот почему сразу же после удара катера о скалу раздался сильнейший взрыв, который безжалостно разметал кусочки «Розового пеликана» и его незадачливого владельца на многие метры вокруг…

   Выстрелы в районе автосвалки застали Диргарда и Лабберса где-то на полпути между внутренними кольцами ограждения, когда преследователи с включенными фонарями довольно быстро продвигались по следам похитителя к центру Зоны. Отчаянная пальба с вышек явилась для них отличным ориентиром и остаток дистанции оба проделали уже бегом.
   К счастью, караульный на вышке издали узнал Диргарда и позволил ему и Лабберсу перелезть через ограждение – до ближайших ворот было не меньше двадцати минут езды, а в сложившихся обстоятельствах Диргард не мог позволить себе роскоши добираться до них пешком. Этот же караульный предупредил их о беглеце с рюкзаком, которому, несмотря на обстрел, все же удалось добежать до свалки.
   Колючая проволока произвела на обоих неизгладимое впечатление и когда парочка наконец оказалась по другую сторону ограждения запас наикрепчайших ругательств был использован без остатка.
   Джипы с ангелами примчались к свалке минут на десять раньше, чем туда добрался исцарапанный Диргард и его верный Вим. Они с Лабберсом заметили облаву еще когда перебирались через проклятую колючку.
   Диргард довольно быстро осознал бесперспективность поисков беглеца только на одном участке автокладбища. Он тут же прикинул, в каком направлении стоило бы двигаться грабителю, если б тот неплохо знал Зону (в чем-чем, а в последнем моменте сомневаться, увы, не приходилось).
   Размышления были недолгими, потому что по всем прикидкам вырисовывался вариант, когда похититель постарался бы раздобыть себе какой-нибудь транспорт, чтобы затем еще до рассвета удрать на нем от погони. Этот вывод быстро подсказал Диргарду план дальнейших действий…

   Южная часть автосвалки совсем не случайно интересовала Ченцова. Ведь именно там на особой площадке стояли машины, которые предназначались к списанию и ожидали решения специальной комиссии относительно своей дальнейшей судьбы. Это, прежде всего, касалось различных тракторов, скреперов, а также автомобилей всевозможного назначения, которые прибывали на площадку либо своим ходом, либо на буксире.
   Участь всего прочего несамоходного или же крупногабаритного оборудования обычно решалась на месте и, после списания, оно прямиком отправлялось на свалку.
   Ченцов добрался до желанной цели только через двадцать с лишним минут. Когда взмокший от сумасшедшего марш-броска парень поспешно спрятался за машинами на краю стоянки, он понял, что недооценил расторопности своих преследователей: к большущей, едва освещенной площадке, которая вплотную граничила со свалкой и на которой длинными рядами выстроилась автотехника, быстро подъехало несколько джипов.
   Оставив свои машины под охраной вооруженного молодца, его товарищи с оружием и зажженными фонарями решительно направились к свалке, вероятно намереваясь прочесать близлежащую территорию. Как только они достигли первых ржавых кузовов, Ченцов вновь услышал беспорядочные выстрелы.
   У него не было времени выжидать, пока все охранники скроются среди железных развалов. Короткими перебежками Ченцов стал перемещаться вдоль одного из крайних рядов стоянки, высматривая подходящий автомобиль и одновременно стараясь не обнаружить себя.
   Как назло, сперва ему попадались одни только скреперы и еще что-то в этом роде. Потом пошли здоровенные трактора и несколько легковушек, но легковушки парня совершенно не интересовали.
   До слуха Ченцова, то и дело, доносились звуки стрельбы и громкие голоса охранников, которые, безопасности ради, постоянно перекликались между собой. Они шныряли сейчас в какой-нибудь сотне метров от парня и об этом нельзя было забывать ни на секунду.
   Вскоре внимание Ченцова привлек соседний ряд, где он с трудом разглядел несколько стоящих подряд грузовиков. Издали ему даже показалось, что среди машин находится и тот сине-красно-белый тягач, что недавно приволок в Зону контейнеры с сейфами.
   Когда парень опрометью перебежал через широкую полосу открытого пространства и затем осторожно приблизился к грузовикам, он быстро убедился, что действительно видит перед собой машину, которую еще вчера Карина показывала ему на фотографии: в полутьме стоянки характерный длинный капот и ярко раскрашенная кабина заметно выделяли здоровенный тягач среди невзрачных кузовов соседей.
   Если беглец и колебался в выборе грузовика, то не дольше секунды: раскрашенный красавец попал на эту площадку не больше суток назад и, скорее всего, был полностью на ходу. К тому же, автомобиль стоял здесь без своей грузовой платформы, что тоже безусловно говорило в его пользу.

Глава 25

   В эту ночь Ченцов меньше всего ожидал подарков от судьбы и то обстоятельство, что дверца симпатяги-тягача оказалась незапертой, он уже расценил как великую милость Фортуны. Теперь парню оставалось лишь угнать со стоянки этого многоколесного монстра да притом так, чтобы яркие бока грузовика не слишком пострадали от пуль вездесущих охранников.
   Ченцов живо забрался в автомобиль, но затем прошло еще минуты три, прежде чем в темноте ему удалось нащупать нужные провода и включить зажигание. Все это время сердце беглеца колотилось так, словно хотело сразу же отработать на год вперед.
   Шум ревущего мотора моментально перекрыл все крики, доносившиеся со стороны свалки, и звуки стрельбы особо ретивых стражей, что продолжали палить по каждому подозрительному углу. Мощный тягач рванул с места и потом шустро устремился прочь со стоянки, вовсю сияя своими яркими фарами.
   Побег с автостоянки, буквально из-под носа у обалдевших преследователей со стороны наверняка выглядел чертовски эффектно, но, к сожалению, вовсе не гарантировал хэппи-энда. Ченцов понял это, заметив в зеркале заднего вида частые вспышки выстрелов. Нетрудно было догадаться по какой мишени ведется стрельба и, буквально через несколько секунд, три пули насквозь прошили кабину тягача, оставив на его лобовом стекле убедительные отметины.
   Ченцов не собирался жалеть грузовик и давил на педаль газа так, словно хотел заставить свою машину взлететь. Его нетерпение было вполне объяснимо, потому что уже через пять минут после бегства со стоянки парень разглядел у себя в зеркале мелькание огней двух или даже трех джипов – погоня неслась по пятам и явно жаждала крови!
   Тягач Ченцова, описав довольно большую дугу вдоль южной границы свалки, помчался затем в западном направлении в сторону оконечности горного хребта, через который тянулся крутой серпантин в сторону Ораньемунда. Хвала Господу, в этой части Зоны пока не велось сколь-нибудь значительных разработок и по пути парню встретились лишь несколько отдельно стоящих построек да старый заброшенный карьер.
   На песчаной, да к тому же еще и достаточно неровной местности, по которой сейчас целая свора джипов гналась за грузовиком, некоторое преимущество в скорости было на стороне юрких вездеходов и Ченцов заметил это по приближающимся огням фар. С каждой минутой зловещие огни становились все ближе и ярче и парень, то и дело подпрыгивая в водительском кресле вместе с неразлучным рюкзаком, с ужасом ждал возобновления стрельбы.
   Ченцова спасла дорога, на которую, в конце концов, выскочил его тягач. В этот момент джипы уже почти нагнали беглеца и, казалось, были готовы обойти непокорный грузовик с двух сторон, чтобы взять в клещи. Еще пара минут и всего лишь один удачный выстрел с вездеходов наверняка остановил бы сумасшедший бег многотонного монстра, но… Но, к счастью для Ченцова, он оказался немного проворнее и успел первым выскочить на спасительную дорогу.
   Новый, гораздо более гладкий и прямой отрезок пути позволил парню понемногу оторваться от преследователей и минут через пять отрыв от них увеличился до двухсот метров. Теперь его тягач неудержимо мчался вдоль бетонного полотна навстречу горам, ослепительно сияя фарами и рассекая своим стальным телом холодный ночной воздух.
   Еще до горного серпантина Ченцову предстояло прорваться через внутренние охраняемые ворота, что находились где-то поблизости и к которым сейчас прямехонько несся грузовик. Он хорошо помнил об этом и мысленно молил Всевышнего, чтобы людей у ворот не успели предупредить о его непредсказуемых маневрах по Зоне: ведь с их оружием можно было б быстро и без лишней суеты остановить любую машину, кроме разве что бронированной.
   У Ченцова мелькнула мысль насчет того, чтобы заранее съехать с дороги и затем попытаться прорвать кольцо ограждения где-нибудь в стороне от поста, но беглеца не обрадовала перспектива езды по серпантину на дырявых скатах и он быстро отказался от этой затеи.
   Хотя парень ни на секунду не отвлекался от дороги и смотрел в оба, ворота все равно возникли из тьмы неожиданно. Они появились перед тягачом не дальше чем в пятидесяти метрах и затем начали стремительно расти в размерах.
   Охрана поста явно не ожидала ночного визита: в свете фар Ченцов увидел трех или четырех человек, поспешно выскочивших из дежурной будки. Теперь они в панике метались с винтовками в руках перед запертыми стальными воротами.
   Один из охранников нацелил было свой карабин в сторону несущегося на него грузовика, но товарищ стрелка успел выдернуть того буквально из-под колес и ожидаемый выстрел так и не прозвучал.
   Когда конструкторы «Форда» рассчитывали за своими чертежными досками прочность очередного тягача, они вряд ли предполагали, что их детище будут когда-либо использовать в качестве штурмового орудия. Тем не менее, грузовик Ченцова вполне успешно справился с этой функцией: на полном ходу он с оглушительным скрежетом снес своим безжалостным бампером стальную преграду и, лишь едва замедлив бег, помчался дальше. Удар при таране был настолько силен, что одну из створок вообще сорвало с петель и затем тягач по инерции протащил ее за собой еще почти целую сотню метров, покуда она не отцепилась от машины и со страшным грохотом рухнула на бетонку.
   Вслед пролетевшему, как смерч, грузовику раздалось несколько выстрелов, но, по-видимому, впечатления стрелков от наглого вторжения Ченцова оказались столь яркими, что ни одна из пуль не достигла цели. Кроме того, буквально через полминуты к разрушенному объекту на сумасшедшей скорости подкатили несколько джипов и, даже не притормозив, тут же унеслись вслед за диким грузовиком.

   Слово «досада» очень слабо подходило для определения того, что в эти минуты испытывал Ханс Диргард. Такой жуткой злости на самого себя он, пожалуй, не ощущал уже давно. Офицер никак не мог простить себе угнанного грузовика и считал, что беглецу удалось завладеть машиной только из-за его, Диргарда, идиотской медлительности.
   Он сидел рядом с Лабберсом в головной машине, которая стремительно неслась вдогонку за злосчастным тягачом, то и дело рискуя перевернуться или же просто слететь в кювет на очередном малозаметном ухабе. Сразу за ними следовало еще два джипа с ангелами, но в данной ситуации количество стволов, увы, не было принципиально важным моментом: на дороге проклятый грузовик опять увеличил отрыв и вот-вот должен был достичь горного серпантина.
   Правда у Диргарда оставалась еще надежда на то, что в Ораньемунде уже знают о случившемся и, следовательно, тоже примут участие в охоте на грабителя, однако время шло, а какого-либо зримого подтверждения этих ожиданий пока не наблюдалось.

   Если часы не врали, то с момента угона тягача прошла всего лишь четверть часа с небольшим. Чтобы посмотреть на запястье с браслетом, Ченцов только на миг отвлекся от дороги и тут же вновь сосредоточил внимание на очередном изгибе серпантина, который скоро должен был привести его к пологой вершине хребта.
   На серпантине треклятые джипы вновь стали быстро сокращать разрыв и парень, кусая от досады губы, вовсю жал на педаль газа и работал переключателем скоростей.
   Ченцову безумно хотелось пить. Дикая жажда, в сочетании с ноющей раной на лбу и смертельно уставшей от рюкзака спиной, доставляла ему сейчас адские мучения и, чтобы не поддаться соблазну плюнуть на все и просто остановить машину, парень начал громко ругаться.
   Он вел тягач по крутой, опасно петляющей дороге и чуть ли не криком поносил Беккера с его ублюдочным сынком Эдом, ненавистную Зону с ее охранниками, антеннами и всевозможными ограждениями, Сибу вместе с Кешей, а также все алмазы мира, женщин и еще черт знает что! Эта искренняя и неудержимая ругань по громкости соперничала с натужным ревом двигателя и, как ни странно, принесла Ченцову некоторое облегчение. Он и сам не заметил как быстро вырулил на голую вершину хребта, совсем чуть-чуть опередив своих преследователей.
   Грузовик мигом проскочил недлинный горизонтальный участок дороги и тут же съехал на ту часть серпантина, что змеилась по другую сторону хребта и далее вела к поселку алмазодобытчиков. Отсюда, с приличной высоты, огни Ораньемунда были едва видны где-то в тридцати-сорока километрах южнее, но вовсе не они привлекли сейчас внимание Ченцова.
   Как только начался спуск, парень сразу же заметил вереницу движущихся огоньков у самого подножия хребта, то есть там, где, при благоприятном раскладе, он сам должен был оказаться совсем скоро! Немного позднее Ченцову удалось разглядеть и то, что автоколонна движется вверх по дороге прямо ему навстречу!!!
   «Проклятье! Они таки сумели предупредить поселок!!!», – эта жуткая догадка придавила Ченцова, словно бетонная плита.
   И без того паршивое положение парня сразу же многократно усложнилось и теперь он напоминал самому себе попавшего в ловушку зверя.
   Между тем, тяжелая машина продолжала мчаться по серпантину, то и дело рискуя сорваться вниз вместе со своим отчаянным водителем. Тормоза тягача дико визжали на поворотах, а его задние колеса временами соскальзывали с дорожного полотна, опасно нависая над крутым горным склоном.
   Еще несколько минут и ловушка должна была обязательно захлопнуться. Ченцов не располагал временем на раздумья, а потому быстро сообразил, где искать спасенья. Если таковое, конечно, вообще существовало в подобной ситуации!..

Глава 26

   До сегодняшней ночи Виму Лабберсу еще ни разу в жизни не приходилось гоняться за кем-нибудь в машине по опасной горной дороге, где каждый поворот мог оказаться роковым не только для автомобиля, но и для всех его пассажиров. Эта сумасшедшая ночная гонка вымотала Лабберса гораздо больше, чем недавний стремительный бросок на вершину хребта, когда они с Диргардом и другими ребятами из отряда пытались перехватить отступающих грабителей.
   Виму за рулем было здорово не по себе и, чтобы хоть немного отогнать противный и навязчивый страх, он почти непрерывно шептал себе под нос слова какой-то полузабытой молитвы.
   Хотя Лабберс никогда не знал того парня, что сидел сейчас в кабине грузовика и лишь заочно ненавидел его за содеянное в Зоне, Вим все же мысленно восхищался тем, как тот умело ведет тяжеленную машину по узкой и коварной ленте серпантина. Сейчас, когда автомобили разделяла всего сотня-другая метров и Лабберс даже не видел мчащийся впереди тягач, он все равно отчетливо слышал рев его мощного двигателя и жуткий скрип резины грузовика на крутых поворотах.
   Вскоре после того, как джип Лабберса выехал на другую сторону хребта и начал опаснейший спуск, Вим разглядел где-то далеко внизу огни короткой автоколонны. Он тут же предупредил об этом Диргарда, который хмуро сидел рядом и явно оживился, услышав новость.
   Они даже не успели обдумать, как лучше поступить в этой сложной и нестандартной ситуации, когда Лабберс вдруг резко нажал на тормоза, отчего джип сильно занесло влево и он едва не ткнулся капотом в крутой горный склон.
   – В чем дело?! – возмутился Диргард, который из-за неожиданной остановки больно ушиб себе лоб.
   – Грузовик! – коротко пояснил Вим.
   Тем временем сзади подъехали остальные машины. Ангелы тут же высыпали на дорогу и сгрудились на узкой обочине, глядя куда-то вперед и вниз.
   Когда Диргард присоединился к ним и наконец сообразил, что же все-таки произошло, свет фар грузовика хаотично мелькал уже где-то у самого подножия хребта. Буквально через несколько секунд после этого сорвавшийся со склона тягач внезапно встретил на своем пути какую-то значительную преграду и, наткнувшись на нее со страшным грохотом, сперва встал как вкопанный, а потом почти сразу загорелся.

   Ченцов очнулся от холода и жуткой боли в левом колене. Ощущение было такое, будто ногу переехал бульдозер. Кроме всего прочего, после падения на каменный склон у него ныло все тело, а разбитая голова гудела как церковный колокол.
   Вокруг еще было темно, однако по всему чувствовалось, что вот-вот начнет светать.
   Ченцов глянул на часы: три тридцать!
   Только сейчас он вспомнил про свой бесценный рюкзак и тут же сунул руку за спину: хвала небесам, рюкзак был на месте! Ощупав карман на штанах, Ченцов убедился и в том, что сигнальные стержни тоже не выпали при падении.
   Он с трудом сел и, опершись на руку, огляделся. Несмотря на предрассветную темноту и сильное головокружение, Ченцов все же смог разобрать, что находится сейчас у самого подножия хребта, с которого скатился, словно камень, после своего отчаянного прыжка. Где-то южнее, в километре-двух от него, догорали остатки грузовика, вокруг которого суетились люди. Судя по всему, они пытались погасить пламя.
   «Кажется, они действительно считают, что я до последнего находился в машине!», – с удовлетворением подумал Ченцов.
   Неподалеку от пылающего автомобиля парень заметил несколько джипов с включенными фарами. Ченцов прикинул, что преследователи должны были скоро обнаружить, что ни его, ни алмазов в грузовике нет со всеми вытекающими отсюда последствиями. А об этих последствиях сейчас даже не хотелось и думать.
   «Еще немного и можно будет заказывать панихиду!», – невесело прикинул Ченцов шансы на успех и со стонами медленно поднялся с земли. Его сразу же сильно закачало, но парень до крови закусил губу и все-таки устоял.
   Первые шаги дались особенно тяжело, но по мере того, как Ченцов вновь и вновь передвигал вперед свои едва слушающиеся ноги, острая боль в колене начала понемногу стихать и стала почти терпимой.
   Парень знал куда идти: все еще яркие в этот час звезды подсказали ему, где запад и, сориентировавшись, он тяжело заковылял в нужном направлении.
   По подсчетам Ченцова сейчас до цели было чуть больше километра, но в эти минуты парень страшно боялся, что ему просто не хватит сил вовремя одолеть этот в общем-то недлинный путь. Всего лишь километр отделял сейчас Ченцова от бетонки, что протянулась с севера на юг вдоль западной границы Зоны и на которую скоро должен был приземлиться самолет его приятеля и компаньона Витька Буковского! Целый километр являлся теперь главным препятствием для безопасной и более чем обеспеченной жизни в любом уголке планеты, где бы ему потом только вздумалось обосноваться! Весь фокус заключался лишь в том, чтобы успеть пройти эти злосчастные сотни метров еще до того как охрана примчится сюда в своих резвых джипах и сцапает его вместе с рюкзаком отборнейших алмазов. Ченцова буквально передернуло от этой ужасной мысли и он, насколько мог, прибавил шагу.
   Идти сейчас было непросто не только из-за разбитого колена, но еще и потому, что пустынная полоса, отделявшая подножье хребта от бетонной дороги, была сплошь песчаной и ноги парня все время вязли в предательском грунте. Ченцов боялся смотреть на часы, понимая что в данный момент ему это ровным счетом ничего не даст. Он лишь крепче стискивал зубы, чтобы поменьше стонать от боли.
   «Если бы не долбаное колено, я перескочил бы этот паршивый километр за пару минут!», – думал беглец с отчаянием и злостью.

   Пламя с кузова в конце концов удалось сбить несколькими огнетушителями и вскоре огонь был окончательно побежден.
   Вид грузовика после лобового столкновения с беспорядочной грудой базальтовых скал и последовавшего затем сильного пожара конечно был не самым привлекательным, но мысли столпившихся рядом людей сейчас касались совсем других вопросов.
   Поскольку под рукой не было инструмента для резки металла, а без этого пробраться в смятую, как жестянка, кабину не представлялось возможным, Диргард распорядился заарканить разбитый тягач несколькими буксировочными тросами, чтобы потом оттащить от скалы.
   Пока несколько человек при свете фар споро прилаживали троса к заднему мосту и искореженной раме грузовика, офицер приказал Лабберсу взять с собой нескольких ангелов, дабы, на всякий случай, удостовериться в том, что похититель не вывалился из машины где-нибудь на склоне еще во время ее жуткого падения с горы.
   Однако втайне Диргард все же надеялся найти труп этого отчаянного негодяя внутри разбитого тягача, впрочем, так же, как и похищенные им алмазы…

   Лишь через двадцать пять минут адской изнуряющей ходьбы он наконец увидел дорогу. Прошло еще минут пять, прежде чем Ченцов взобрался на нее по невысокой насыпи, будучи уже на пределе сил: нога ужасно болела, окровавленное лицо заливал липкий пот, а в сухой глотке не было ничего, кроме песка, сбившегося дыхания и проклятий.
   Часы… Первым делом он посмотрел на них и сразу понял, что в запасе у него чуть больше двух-трех минут.
   Ченцов, не мешкая, достал из кармана один из сигнальных стержней и, уже через несколько секунд, все окружающее пространство озарил ослепительный свет.
   «Ну скорее, скорее же!!!», – подгонял сейчас парень самого себя, но все равно двигался не быстрее, чем актеры в замедленной киносъемке.
   Ченцов оставил свой факел на середине довольно широкой бетонной дороги и, сильно прихрамывая, устремился вдоль нее в сторону севера, то есть туда, откуда ожидал появления Буковского.
   «Что-что, а сигнальный факел уже наверняка замечен охраной и теперь одна надежда на небеса!», – эта мысль обрадовала его не больше, чем внезапный удар электротока и Ченцов захромал по бетонке быстрее прежнего.

   Прошло довольно много времени, прежде чем тройка джипов, тяжело буксуя в глубоком песке, наконец отволокла разбитый грузовик на несколько метров от каменной стены – этого теперь было вполне достаточно, чтобы заглянуть в расплющенную кабину через освободившийся проем лобового стекла.
   Но Диргарду так и не удалось осуществить свой замысел до конца, потому что, как только кто-то из его людей начал карабкаться на изуродованный до неузнаваемости бампер тягача, офицер заметил огонь.
   Сигнальный факел, что всего лишь мгновение назад вспыхнул в двух или даже трех километрах на северо-западе, Диргард сперва принял за небольшой костер – такие костры охране разрешалось жечь холодными ночами. Однако, когда вскоре выяснилось, что пламя горит вовсе не у ворот, а где-то в районе шоссе Юг-Север, офицера прошиб озноб.
   «Ах, дьявол! Значит, мерзавец все-таки выжил!!! – страшное открытие на мгновение буквально парализовало мозг, ведь Диргард был убежден, что наглый похититель уже выведен из игры. – Но тогда, какого хрена ему лезть на шоссе?!!!».
   Вопрос о шоссе возник у Диргарда уже на ходу, когда он, спотыкаясь, бежал вместе с несколькими ангелами к ближайшему джипу.
   Заминка из-за несмотаных тросов стоила им драгоценных минут. Пока Диргард в темноте нашел другой свободный джип и, вскочив в машину, приказал водителю как можно быстрее гнать к одинокому факелу на шоссе, прошло еще три.
   Наконец два джипа проворно сорвались с места и на предельной скорости ринулись к цели.

Глава 27

   Когда он поджег второй сигнальный стержень и бросил его на бетонку, где-то вдалеке, со стороны горного гребня, послышался явственный гул вездеходов и замелькали яркие пятна фар.
   «Черт возьми, скоро они уже будут здесь! – с тоской подумал Ченцов. – А со своими огнями я теперь вроде Деда Мороза под елкой!!!».
   Он опять взглянул на часы: четыре ноль семь! Время неумолимо неслось вперед, а самолет всё так и не появлялся.
   Ченцов вдруг вспомнил, что ему ни в коем случае не следует находиться рядом с горящим факелом и, прихрамывая, пошел прочь от его ослепительного сияния по направлению к другому посадочному маяку.
   Между тем джипы с охраной быстро приближались. Вероятно преследователи уже сообразили, что их добыча находится где-то между зажженными огнями и довольно уверенно взяли курс прямо на Ченцова.
   «Через минуту уже будет поздно!», – обреченно подумал он и в этот момент услышал далекий едва различимый стрекот, доносившийся откуда-то из-за спины со стороны севера.
   Ченцов быстро обернулся и, превозмогая неожиданно нахлынувшую боль в колене, что есть силы напряг слух.
   Прошла секунда, другая… Хвала Всевышнему, он не ошибся: стрекот авиадвигателя становился все громче и отчетливей!
   Шум быстро нарастал и вскоре парень уже нисколько не сомневался, что это самолет Буковского.
   У Ченцова от волнения едва не подкосились ноги, но он все же нашел в себе силы и отступил на край бетонки, чтобы случайно не угодить под винт стремительно приближающейся «Сессны».
   Еще полгода назад, когда они с Буковским разрабатывали свой более чем рискованный план, Ченцов долго спорил с компаньоном относительно выбора подходящего самолета.
   Буковский, в прошлом военный летчик, упрямо настаивал на двухмоторной модели, уверяя что такой аэроплан гораздо надежнее, а значит и лучше. Но Ченцов яростно сопротивлялся и, в конце концов, все же настоял на «Сессне-185» с одним движком и высоко расположенным крылом – в ночной темноте двухмоторный самолет почти не оставлял ему шансов забраться невредимым в кабину быстро катящейся машины, а в том, что удирать из Зоны им придется под пулями, Ченцов почему-то был уверен на все сто.
   И вот сейчас, когда это гудящее летающее сооружение с темными неясными очертаниями находилось от него в какой-нибудь сотне метров, парень понял насколько тогда был прав.

   Джипы с охранниками неслись по пустыне, словно ночные призраки. Вездесущий песок и крупные камни, которые то и дело попадались под колеса, здорово снижали скорость и заставляли водителей жутко материться.
   Второй огненный маячок вспыхнул в ночи через несколько минут после первого, причем возник на шоссе заметно правее своего собрата. Только с его появлением Диргард окончательно утвердился в мысли, что грабитель хочет улизнуть из Зоны именно на самолете и, судя по всему, этот самолет должен был появиться рядом с сигнальными огнями уже в самое ближайшее время.
   Из-за довольно сильного ветра и громкого гула автомобильных двигателей Диргард не услыхал шума авиамотора. Он скорее ощутил приближение аэроплана обостренным до предела чутьем.
   Самолета конечно же нигде не было видно, а рассчитывать на то, что преступники в подобной ситуации обозначат себя и включат навигационные огни было, по меньшей мере, глупо. И все-таки их самолет был уже где-то на подлете и офицер знал это наверняка.
   Несмотря на азарт погони и колоссальное внутреннее напряжение, Диргард четко осознавал, что судьбу похищенных алмазов теперь будут решать лишь какие-то секунды. Так же отчетливо он понимал и то, что его джипы никак не успевают перехватить самолет прямо на шоссе, ведь до ближайшего к ним огонька оставалось еще не меньше двухсот метров.
   Он приказал водителю дать сигнал и вслед за этим машины быстро остановились.
   Громкие и четкие команды Диргарда следовали одна за другой, а его люди, привыкшие к армейской дисциплине, расторопно следовали указаниям и готовились к стрельбе. Вскоре из-за джипов раздались первые выстрелы в сторону шоссе.

   Из-за нарастающего шума авиационного мотора Ченцов не услыхал выстрелов. Он лишь почувствовал, как где-то рядом с его головой, может быть в метре, а может в двух, пронеслось несколько пуль. В том, что это были именно пули, парень ни на миг не усомнился.
   Ченцов не стал оборачиваться к машинам, хотя краем глаза видел свет фар, а незадолго до этого ветер донес до его слуха отрывистые слова каких-то команд. Все свое внимание он сейчас сосредоточил на быстро увеличивающемся темно-сером пятне самолета, скользящем вдоль относительно светлой полосы бетонки.
   Вот «Сессна» миновала ближний сигнальный огонь, который на мгновение осветил ее узкий фюзеляж и длинные плоскости на мощных косых распорках. При свете факела парень успел заметить, что хвостовое колесо самолета висит в воздухе, совершенно не касаясь земли.
   «Проклятие, как же я залезу в этот чёртов самолет?!!!», – мысленно содрогнулся Ченцов.
   Еще десять-пятнадцать метров и крылатая машина должна была достигнуть того места, где сейчас находился Ченцов.
   Секунда, затем еще одна… Самолет почти не гасил скорость и с ужасающей быстротой мчался навстречу парню с рюкзаком. В эти решающие мгновения Ченцов напрочь забыл о преследователях, хотя звуки частых выстрелов теперь перекрывали даже шум авиамотора, а срикошетившие о бетонку пули выбрасывали в темноту яркие пучки искр чуть ли не у него под ногами.
   Парень отлично понимал, что другой попытки удрать из Зоны у них не будет и, если не удастся с первого раза забраться в самолет, он просто обречен.
   Пропеллер «Сессны» просвистел едва ли не в двадцати сантиметрах от плеча Ченцова, обдав его мощным потоком холодного воздуха. В следующий миг парень прыгнул и крепко ухватился руками за металлическую распорку, что соединяла довольно высокое крыло самолета с нижней частью фюзеляжа. Пилот словно почувствовал, что его машина внезапно потяжелела и резко прибавил двигателю оборотов.
   В первую минуту рев авиамотора оглушил Ченцова и он пропустил момент, когда его ноги оторвались от бетонки. Теперь он болтался на крыльевой распорке «Сессны» вроде сдутого шарика на нитке, с ужасом ощущая, как буквально с каждой секундой нарастает сила воздушного потока. Эта жуткая и неумолимая сила сейчас просто отрывала парня от самолета, цепко хватаясь за каждый сантиметр его безмерно уставшего тела и тяжеленного рюкзака.
   Перебирая онемевшими от холода руками, Ченцов начал понемногу перемещаться вдоль распорки, чтобы приблизиться к дверному проему, который чернел в полутора метрах правее. Одновременно с этим, он попытался нащупать ногами небольшую подножку, приваренную под порожком кабины и, в конце концов, ему это удалось. Как раз в этот момент где-то внизу в десятке метров под ними мелькнул второй сигнальный факел и сквозь шум мотора Ченцов даже расслышал визг пуль, попавших в крыло и стойку шасси.
   Буковский наверняка догадывался, что из-за управления самолетом он, скорее всего, не сможет помочь приятелю забраться в салон и потому еще перед вылетом снял правую дверцу. Ченцов оценил его предусмотрительность, когда с ругательствами и стонами сперва добрался до порожка кабины, а затем с невероятным трудом протиснулся вместе со своим рюкзаком в неширокий дверной проем и без сил свалился в кресло правого пилота. Во время всех этих маневров парень ежесекундно рисковал получить пулю в задницу или же просто сорваться вниз, что безусловно придавало ситуации дополнительную остроту.
   Через считанные минуты они смогли уйти из-под огня и вскоре уже находились в относительной безопасности. Пилот еще минимум два раза резко менял курс, чтобы, в случае чего, сбить преследователей с толку и лишь после этого продолжил полет в сторону Ботсваны, не поднимая свою «Сессну» выше десяти-пятнадцати метров над землей. Они, как и прежде, шли без навигационных огней, а в сочетании с небольшой высотой это почти гарантировало то, что моноплан останется незамеченным для служб слежения.
   Небо на востоке потихоньку начинало сереть, но Буковский по-прежнему вел самолет по приборам.
   Тем временем Ченцов наконец-то освободился от своего рюкзака и довольно небрежно швырнул надоевшую ношу назад, на свободное сиденье.
   – Эй, полегче! – возмутился пилот. – Все-таки там барахла миллионов на тридцать!
   Это были его первые слова за все время после их встречи на борту «Сессны».
   – Минимум на восемьдесят! – устало поправил приятеля Ченцов. – Но ты не дрейфь, Витек, я знаю еще пару мест, где можно зацепить приличные бабки! – весело добавил он.
   Оба дружно расхохотались и этот громкий диковатый смех помог им, наконец, избавиться от части того жуткого, почти невыносимого напряжения, в котором и тот и другой пребывали все последние часы.
   – Кого же они к тебе приставили? – спросил Буковский, когда немного успокоился.
   Ченцов в это время уже жадно хлестал воду из большой металлической фляги.
   – Сибу!!! – негодующе выдохнул он, оторвавшись от сосуда.
   Парень смочил носовой платок, чтобы немного обтереть свое окровавленное лицо:
   – А если б охраняли Артюхин или Сеня, я, наверно, звонил бы тебе через день!
   Новый врыв смеха был ничуть не слабее прежнего и Буковскому, чтобы не свернуть с курса, пришлось покрепче взяться за штурвал.

Глава 28

   Августовский день клонился к закату. Глядя в окно на красноватый диск солнца, аккуратно разрезанный полосками жалюзи на параллельные кусочки, старик подумал о том, что сегодня ему еще нужно будет дождаться француза. Свою расторопную, но порой излишне старательную секретаршу Лену он еще час назад отправил домой и теперь в одиночестве ожидал визита позднего клиента.
   Беккер вылез из-за письменного стола, прихватил чашечку с едва теплым кофе и тяжело побрел к окну. Присев на подоконник, он равнодушно уставился через стекло на улицу, по которой в обе стороны, то и дело, проезжали торопливые легковушки или, что случалось гораздо реже, огромные неуклюжие автобусы заполненные пассажирами.
   «Если камни у французишки и впрямь такие бесподобные, какими их расписывал Любич, можно будет поторговаться…», – прикинул старик и отпил из чашки.
   Глядя из окна на относительно спокойную по нью-йоркским меркам Ган Хилл Роуд, Беккер вдруг вспомнил, что именно сегодня исполнилось восемь месяцев с того дня, как он спешно покинул Москву и перебрался в Штаты.
   «Тоже мне праздник!», – мысленно ругнулся Беккер и в голове у него мигом пронесся вихрь воспоминаний.
   Когда в декабре минувшего года в прессе и теленовостях запестрели сенсационные сообщения о бандитском нападении на Алмазную Зону, старик понял, что задуманное им, наконец, свершилось. В абсолютном большинстве информационных сводок ничего не говорилось о деталях беспрецедентной акции и лишь репортеру Си-Эн-Эн чудом удалось узнать, что в злополучную ночь кое-кто из неизвестных преступников за свою дерзость поплатился жизнью. Никаких подробностей при этом также не сообщалось. Словно в оправдание недостаточной полноты своего рассказа, бойкий репортер заметил, что руководство КДМ и ее служащие держат в строжайшем секрете всю информацию касательно набега, добавив еще что-то насчет внутреннего расследования.
   По прикидкам Беккера, Эд с людьми должен был позвонить ему с часу на час. Ведь даже, если б им пришлось из ЮАР лететь сперва в Бразилию или Западную Европу (что, в принципе, и предусматривалось первоначальным планом), у сына наверняка нашлось бы пять минут, чтобы связаться по телефону с Москвой.
   Но время шло, а проклятые телефоны молчали. Уже через сутки после первых сообщений о налёте на Зону измученному бессонницей старику стало ясно, что случилось непоправимое.
   Сидя в своем Румянцеве, он мог лишь гадать о причинах провала намибийской экспедиции. В те мерзкие, бесконечно долгие часы Альфред Беккер вдруг с тоской осознал, как зло посмеялась жизнь, разом превратив его из хищника в пугливую дичь.
   Беккер не желал заканчивать дни на тюремных нарах, а потому плюнул на депрессию и начал активно действовать. В предельно короткие сроки он, через друзей и с немалой выгодой продал бизнес, а имущество, недвижимость и ценные бумаги благополучно обратил в деньги. Параллельно Беккер добывал себе новые документы и искал нужные концы в посольстве. При этом старик ни на минуту не забывал об осторожности. На удивленные вопросы приятелей о причине столь поспешных сборов, он коротко отвечал, что договорился с японцами о создании совместного предприятия на Сахалине и потому надолго уезжает из белокаменной.
   Во второй день католического Рождества в нью-йоркском аэропорту Кеннеди на американскую землю ступил Александр Сергеевич Ивченко – новый эмигрант из России, который, словно брат-близнец, походил на Альфреда Беккера, скоропостижно скончавшегося в Москве от сердечного приступа за неделю до этого и уже похороненного в одном из столичных колумбариев.
   Смена климата и отвратительное знание английского не отбили у энергичного Александра Сергеевича желания стать преуспевающим жителем великой страны. Уже через пару месяцев господин Ивченко владел хорошим домом в нью-йоркском пригороде Добс-Ферри и небольшой ювелирной фирмой, которой принадлежали два симпатичных магазинчика в Бронксе и контора на Ган Хилл Роуд…

   Беккер без удовольствия допил свой кофе и, поправив очки, глянул на запястье с часами: до приезда француза оставалось минут пять.
   Француза ему сосватал Любич – проверенный малый, через которого он в январе легализовал свои московские капиталы и который потом помог ему удачно приобрести процветающий ювелирный бизнес.
   Любич позвонил накануне вечером и попросил Беккера проконсультировать старого приятеля. Тому вдруг захотелось продать несколько расчудесных алмазов, но, прежде чем это сделать, он непременно хотел посоветоваться со знающими людьми.
   Еще в Москве старый Беккер дал себе слово во что бы то ни стало выяснить, что произошло с Эдом и его парнями в Намибии и, оказавшись в Штатах, занялся планомерным сбором нужной информации. По словам Любича, француз должен был привезти с собой то ли намибийские, то ли южно-африканские камни, а значит, у Беккера появлялась возможность узнать что-то новое по интересующему его вопросу. Это обстоятельство, пожалуй, и оказалось решающим, когда он давал согласие на встречу.
   Старик не успел углубиться в свои размышления, потому что на неширокой улице, прямо против окон конторы, остановился длиннющий лимузин с крылатой хромированной рогулькой на багажнике. Размеры и сияющие лакированные бока черного «Кадиллака», который своим величественным видом ничуть не уступал золоченой королевской карете, невольно наводили на мысль о том, что какой-то полубог неожиданно вспомнил о забытом на грешной земле деле и с этой целью срочно прикатил на Ган Хилл Роуд.
   Шофер четырехколесного крейсера, одетый в новехонькую униформу, проворно выскочил наружу, важно распахнул заднюю дверцу и, с подобающим почтением, помог своему боссу выбраться из машины.
   Пассажиром лимузина оказался стройный бородатый мужчина в строгом темно-синем костюме-тройке и черной широкополой шляпе, скрывающей верхнюю часть лица. Изо рта мужчины, насколько смог разобрать Беккер, торчала большая сигара.
   Чертов пижон, как его тут же мысленно окрестил старик, перекинулся со своим шофером парой фраз и затем стал с интересом разглядывать дома на той стороне улицы, где располагалось здание с офисом Беккера.
   Старик начал было гадать, в чье гнездышко могла бы прилететь такая любопытная птичка, когда вдруг с удивлением обнаружил, что пижон, как зачарованный, уставился на вывеску его конторы. Только тогда Беккер сообразил, что видит за окнами приятеля Любича.
   Прошло еще три или четыре минуты, прежде чем входная дверь распахнулась и на пороге конторы возник бородач с сигарой. Беккер почему-то сразу обратил внимание на то, что сигара у француза не зажжена. Что ж до всего остального, то старик быстро прикинул, что элегантный наряд посетителя, а также его изящные черные туфли из крокодиловой кожи, как пить дать, куплены где-нибудь в Европе и наверняка стоят кучу денег.
   Вошедший достал сигару изо рта и затем спрятал её в боковой карман пиджака.
   – Bon joure, – любезно поприветствовал пижон хозяина конторы и, услышав ответное «здрасте», без паузы перешел на английский.
   – Господин Ивченко, если не ошибаюсь?
   Старик поправил очки на переносице и утвердительно кивнул. Он все еще пытался разглядеть лицо бородача, но из-за густой тени от полей шляпы оно было плохо различимо.
   – Меня действительно зовут Александр Ивченко, – как можно дружелюбнее сказал старик и жестом предложил французу присесть в одно из кресел, стоявших по сторонам изящного журнального столика. – Буду рад вам помочь!
   Последняя фраза владельца конторы, который, кажется, только начинал осваивать чужой для себя язык, прозвучала довольно искренне и, скупо улыбнувшись, пижон уселся в ближайшее кресло.
   Между тем, Беккер оторвался от подоконника и, подойдя к выключателю, зажег верхний свет.
   – Хотелось бы показать вам кое-какие камни, – продолжил француз и, заметив поощряющий кивок усевшегося напротив Беккера, полез во внутренний карман пиджака.
   Старик взглядом проследил за рукой посетителя и вскоре увидел в ней черный пухленький коробок квадратной формы вроде тех, что используются для хранения ювелирных изделий.
   Черный коробок перекочевал из рук в руки, после чего Беккер аккуратно нажал на золотистую кнопку-замочек.
   Внутри коробка, под откидной крышкой оказалась шелковая матерчатая подушечка с небольшим углубленьем посредине, в котором уютно разместились три довольно крупных прозрачных камешка: два побольше и один – чуть меньше других.
   – Вау! Вот это да… – негромко воскликнул старик, когда разглядел содержимое коробка, – Наверное, в каждом из них не меньше восьми каратов!
   Пижон важно кивнул, подтверждая справедливость слов Беккера.
   – Очень редкие камни, – доверительно заметил он. – И притом очень дорогие!
   Глаза старика сразу выдали его заинтересованность.
   – Я должен их хорошенько рассмотреть! – с готовностью откликнулся Беккер и собрался уж было встать, но француз его опередил.
   – Можете воспользоваться моей лупой.
   Он тут же извлек из нагрудного кармана довольно мощное увеличительное стекло в удобной оправе и с готовностью протянул его старику.
   Беккер разглядывал товар бородача не больше минуты.
   – Шутите?! – вдруг возмутился он, недоуменно воззрившись на пижона. – Это же бутылочное стекло!!!
   Мужчина в шляпе даже не пытался скрыть издевательскую усмешку:
   – Ты, вроде, тоже раньше любил розыгрыши…
   Услыхав русскую речь, старик закрыл коробок и демонстративно кинул его вместе с лупой на столик.
   – Чего вы хотите? – угрюмо спросил он и злобно уставился на все еще улыбающегося наглеца.
   Физиономия того вдруг стала серьезной и очень жесткой.
   – Спасибо за сафари, – довольно внятно произнес пижон и неожиданно для старика снял свою дурацкую шляпу.
   Разглядев в конце концов лицо визитера, Беккер побледнел так, как только могут бледнеть люди при виде собственной могилы.
   – Ченцов?!!! – изумление старика было слишком велико и он потом еще целую минуту, а то и две, очумело таращился на пижона, пытаясь хоть как-то понять и объяснить происходящее.
   За прошедшие месяцы парень сильно изменился: его волосы отрасли и потемнели; лицо, напротив, стало заметно светлее, чем прежде, а появившиеся усы и аккуратная бородка придали его внешности эдакое благородство и даже аристократизм.
   Ченцов, в свою очередь, тоже разглядывал старика и тоже молчал. Правда в его глазах, в отличие от беккеровского изумления, сейчас можно было увидеть что-то похожее на отголосок давних переживаний или, быть может, просто тоски.
   Беккер, однако, нашел в себе силы, чтобы прервать затянувшееся молчание.
   – Где Эдя? – голос старика был теперь глухим и каким-то неуверенным.
   Ченцов не стал торопиться с ответом.
   – Мне показалось, что парень решил от меня избавиться… – довольно миролюбиво начал он.
   Заметив, как лицо старика стремительно наливается кровью, Ченцов спокойно откинул со лба прядь волос, под которыми прятался косой светло-розовый рубец размером с мизинец.
   – Как видишь, Эдик спутал мою башку с кокосом!
   Беккер до хруста сжал кулаки:
   – Что ты с ним сделал, ублюдок?!
   Все напускное спокойствие Ченцова мгновенно куда-то улетучилось.
   – У него была незавидная смерть! – откровенно и без всякого сожаления признался парень.
   Объяснение было исчерпывающим и, осознав это, Беккер обреченно уронил голову себе на грудь.
   – Что с остальными? – тихо спросил он, тупо уставившись на журнальный столик.
   Это был формальный вопрос, ибо Ченцов знал, что старику плевать на всех, кроме Эда.
   – Пустыня большая – народ рассеялся… – философски заметил парень.
   Беккер тяжело вздохнул и ладонью смахнул со лба обильно выступивший пот.
   – Кто же тебе помогал? – чуть ли не выдавил он из себя очередной вопрос.
   Ченцов догадывался, что старый лис, в конце концов, спросит об этом и внутренне восхитился его выдержкой.
   – Мир не без добрых людей, – загадочно изрек несостоявшийся клиент. – А среди них при желании можно найти и золотую голову…
   Беккер ненадолго задумался, что-то сосредоточенно перебирая в уме.
   – Неужели Буковский?!..
   В ту минуту, когда он произнес имя своего бывшего компаньона, на лице старика появилось довольно дикое выражение: это была странная смесь изумления, ненависти, восхищения, страха и еще черт знает чего!
   Ченцов не успел подивиться догадливости Беккера, потому что старик вдруг резко качнулся вперед, ухватился руками за ножки столика и, накренив его, что есть силы толкнул на парня. Он тут же резво вскочил из кресла и с юношеской прытью рванул к письменному столу, до которого было каких-нибудь четыре метра.
   Беккер умудрился подбежать к тумбе стола и выдернуть ящик с оружием, но Ченцов все равно оказался чуть-чуть расторопнее. Отбросив столик и не вставая с кресла, он тут же сунул руку в пиджак куда-то себе под мышку и уже через пару секунд палил в Беккера из длинноствольной «Беретты».
   Когда стихли негромкие хлопки выстрелов, Ченцов увидел как отброшенный к стене старик медленно оседает на пол. Агония была быстрой и тихой.
   Потом он подошел к Беккеру и убедился, что тот мертв: как минимум две пули попали в голову старика, проделав в ней едва заметные отверстия. Если бы не большая лужа крови рядом с лежащим, можно было бы подумать, что его просто хватил удар.
   Ченцову понадобилось не больше пяти минут, чтобы уничтожить следы своего недолгого пребывания в конторе. Перед тем как уйти, он вновь водрузил на голову шляпу и выключил верхний свет.
   Еще через пару минут его лимузин плавно отчалил от бордюра и вскоре исчез из виду за поворотом дороги.

Андрей Никольский Алмазный мираж