-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Александр Владимирович Петровский
|
| Болотная дева
-------
Александр Петровский
Болотная дева
Сэр Брайан ехал шагом на своём вороном Сарацине во главе отряда стражников барона Герсби, предаваясь безрадостным размышлениям. Данное ему поручение выглядело абсолютно невыполнимым.
– Ты теперь рыцарь, Брайан, – сказал ему барон. – Так что и дело тебя ждёт рыцарское. Ты ведь знаешь, что на Гибельном болоте завелось какое-то чудовище. Твоя задача: найти его и уничтожить! Даю тебе для этого десять человек из своей стражи.
Да, сражения с чудовищами – обычное занятие рыцарей, по крайней мере, если верить балладам. Но кое-что в этом деле повергало его в невыразимое уныние. Примерно месяц назад на битву с чудовищем барон уже посылал один отряд, состоящий из пяти рыцарей с оруженосцами и двадцати стражников, а командовал им прославленный сэр Арчибальд, считавшийся непобедимым. Никто из них обратно не вернулся. Если это задание провалил столь доблестный воин, то чего ожидать от сэра Брайана, который и рыцарем стал-то всего три дня назад?
Насколько мог судить сэр Брайан, барон счёл своим долгом, а может, был вынужден послать против болотного чудовища ещё один отряд, но никаких иллюзий насчёт успеха второй попытки не питал. Потому и командиром назначили самого неопытного рыцаря, и состоял отряд из таких бойцов, от которых барон явно был не прочь избавиться. Если же ещё учесть, что эти стражники сэра Брайана ни во что не ставили и видели в нём кого угодно, но только не своего командира, последние крохотные шансы на успех миссии просто растворялись в обычном для этих мест тумане.
Единственным, что хоть немного повышало шансы на успех, были арбалеты. Они дорого стоят, и редкий лорд вооружает ими своих людей. Но то ли барон Герсби не экономил на вооружении своего войска, то ли достались они барону в качестве военного трофея, но его стража почти полностью была вооружена арбалетами, кроме, разумеется, опытных лучников, но они не в счёт. Арбалет даже в неумелых руках штука серьёзная. Лук, конечно, и стреляет дальше, и скорострельность у него вдвое выше, но ведь чтобы из лука попадать туда, куда целишься, требуется немалое умение, этому полжизни учатся, а арбалет любой новобранец осваивает самое большее за три дня. С другой стороны, в отряде сэра Арчибальда стражники тоже имели арбалеты, и разве им это помогло?
Сэр Брайан и сам из арбалета стрелял довольно неплохо. Будучи оруженосцем сэра Чарльза, он не раз метким выстрелом убивал противника, который уже готовился прикончить его рыцаря. Ну, так на то и нужны оруженосцы, не только же чтобы оружие таскать, в самом-то деле! Жаль, что не успел сэр Брайан сам обзавестись оруженосцем перед своим первым заданием. А оно очень даже может оказаться одновременно и последним. Но что поделать, на оруженосца нужно изрядно тратится, а лишних денег у сэра Брайана почти не было. Да и нелишних тоже…
Когда три дня назад барон вдруг посвятил в рыцари юношу-оруженосца Брайана, тот был неописуемо счастлив. Сбылась его мечта! Решение барона юношу не удивило, ведь барон лишился пяти рыцарей, нужно же ему было пополнить их число…
Первое, что сэр Брайан после этого сделал, это женился. В балладах рыцари женятся на принцессах, в жизни всё немного иначе. Он был довольно симпатичным юношей, особенно если давал себе труд побриться. Его мускулистое тело и длинные светлые волосы снились многим девицам, и даже некоторым замужним дамам. Но это ему отнюдь не позволяло посвататься не то, что к принцессе, а даже к дочери какого-нибудь захудалого лорда. Ни знатностью, ни богатством сэр Брайан не обладал, потому выбрал светловолосую красавицу Молли, дочь сэра Дональда, такого же небогатого рыцаря, как и он сам.
Сэр Дональд дал согласие, барон, естественно, тоже не возражал, мнением Молли никто не поинтересовался, и капеллан замка Герсби обвенчал новобрачных. Сэру Брайану показалось, что на вопрос, согласна ли она, Молли ответила «нет», но капеллан, разумеется, услышал «да», и Молли превратилась в леди Молли.
По сложившейся в замке Герсби традиции, половину расходов на свадебный пир своего рыцаря оплатил барон, а вторая половина с избытком поглотила скромные сбережения новобрачного. Оставшуюся сумму предоставил сэр Дональд.
После свадебного пира последовала брачная ночь, которая оказалась не столько брачной, сколько скучной. Сопровождая сэра Чарльза в нескольких военных походах, Брайан приобрёл богатый опыт специфического общения с женщинами, не обременёнными моралью. Наутро новоиспечённый муж был вынужден признать, что Молли в плотских утехах многократно уступает любой из них. Возможно, со временем новобрачные и наладили бы эту сторону супружеских отношений, но времени у них как раз и не оказалось. Тем же утром последовал приказ барона, и вот сэр Брайан направляется на Гибельное болото во главе сброда из десятка самых захудалых стражников, выполнять невыполнимое задание.
Ни припасов, ни денег в путь барон не выдал. Сказал, еду для себя и корм для лошадей раздобудете в деревне, которая как раз по пути на болото. Тамошние крестьяне задолжали арендную плату, вот эти припасы в зачёт их долга и пойдут. А если не захотят продовольствием поделиться, вы, имея оружие, легко заставите их передумать.
Перед отъездом сэр Брайан зашёл попрощаться с супругой, и леди Молли в качестве доброго напутствия пожелала мужу сдохнуть на болоте.
– Пусть тебя то болотное чудовище сожрёт, – добавила она. – Как же я тебя ненавижу за то, что ты со мной делал ночью!
– Да ничего я особенного с тобой не делал! – попытался оправдаться рыцарь. – Все мужчины делают это со своими жёнами, и не только с жёнами! И нормальным женщинам это нравится!
– Вот и делай это теперь с болотным чудовищем, пока не подохнешь! – дополнила леди Молли свои пожелания.
Взбираясь в седло Сарацина, сэр Брайан слышал смех супруги, который иначе, чем сатанинским, и назвать было нельзя. А чего бы ей не радоваться? Барон щедро платил семьям погибших на его службе рыцарей и стражников. Из несчастной и бедной жены леди Молли очень скоро превратится в богатую вдову.
Стражники тоже понимали, что шансов вернуться с этого задания живыми практически нет, но сэр Брайан по неопытности этого не предусмотрел. Потому их действия оказались для него полной неожиданностью. Стражники у него за спиной о чём-то шептались, но он, погружённый в раздумья, не обращал на это внимания. Его размышления были прерваны быстро удаляющимся топотом копыт двух лошадей, скачущих галопом. Он развернул Сарацина, и первое, что увидел, был направленный на него арбалет.
– Мы едем без припасов, – сообщил ему владелец этого арбалета. – Значит, барон дал денег для закупки провианта. Отдай деньги нам, рыцарь, и мирно расстанемся.
Объяснять, что денег нет и не предвидится, сэр Брайан не стал. Вместо этого он ударил мятежника копьём, одновременно выбивая у него из рук арбалет. Бил он стоя и без замаха, потому удар получился не сильным, но взбунтовавшемуся стражнику этого хватило. На землю упал сначала арбалет, затем труп его владельца, а наконечник рыцарского копья, легко пробивший доспехи стражника, окрасился кровью.
Вот тут сэр Брайан впервые порадовался, что в отряде у него не умелые воины, а то, что есть. Обученный боец легко успел бы выстрелить задолго до удара копья, а этот – вообще не успел. Остальные стражники почему-то никаких действий предпринимать не стали, чем рыцаря изрядно удивили.
– Что-то я ничего не понимаю, – сообщил остаткам своего отряда сэр Брайан.
Никто из стражников прокомментировать это заявление не пожелал.
– Ты мне отвечай, – приказал рыцарь, слегка коснувшись одного из стражников окровавленным копьём.
– Вы же ничего не спрашиваете, сэр Брайан.
– Уже спрашиваю. Двое сбежали, третий на меня напал. А вы, остальные?
– А мы – нет.
– Почему?
– Те трое – одиночки, сэр Брайан. А у нас – семьи. Если мы погибнем, жёны и дети получат от барона деньги. А если сбежим, им конец. Барон найдёт способ отплатить.
– Тогда ещё такой вопрос. Почему он не стрелял мне в спину? Убил бы, а потом уже и золото поискал. Он же не знал, что барон мне золота не дал.
– Ну, это как раз понятно. Если золото было, то лежало оно в седельных сумках. А ваш Сарацин, сэр Брайан, не даст кому попало там рыться. И пристрелить его не получится. В арбалете всего одна стрела, перезаряжать долго. Убить можно или коня, или всадника.
– Ладно, пусть так. Значит, вы будете выполнять приказ барона?
– Будем, сэр Брайан. Куда ж деваться-то?
– Но выжить почти наверняка не удастся.
– Он тоже так думал, – стражник кивнул на валяющийся на дороге труп. – А теперь он уже мёртв, а мы ещё живы.
– Хорошо. Подними его арбалет и подай мне. А коня поведёшь в поводу. Кстати, если у него были деньги, они ему больше не нужны, поделите их между собой.
– Нет у него денег, – обыскав труп, печально сообщил стражник.
//-- * * * --//
Уменьшившийся отряд ехал дальше, и сэр Брайан, который теперь на всякий случай занял место в конце строя, пытался решить сложную математическую задачу. Он знал, что изначально стражников было десять. Двое сбежали, один убит. Необходимо было почитать, сколько же их осталось. Обычно сэр Брайан легко производил вычисления с числами до десяти, но сейчас случай был необычным. В одной руке рыцарь держал копьё, а значит, пять пальцев не могли использоваться для счёта. Потратив на безуспешные попытки около получаса, рыцарь бросил это безнадёжное дело.
Сэру Брайану вновь вспомнился утренний разговор с бароном. Рыцарь поинтересовался, почему его отряд меньше, чем отряд сэра Арчибальда, чем изрядно развеселил своего сюзерена.
– Брайан, а зачем тебе большой отряд? – хохотал барон. – Если у тебя в отряде будет больше десяти стражников, ты же их даже пересчитать не сможешь! На руках ведь всего десять пальцев, ты же не станешь разуваться, чтобы посчитать, например, до пятнадцати? Вот Арчибальд, тот умница был, и письму, и счёту обученный, – тут барон смеяться прекратил, сэра Арчибальда ему действительно было жалко.
Обидно было сэру Брайану слушать такие слова, но ведь правду не скроешь. Действительно, ни читать, ни толком считать он не умел. Но ведь он воин, а не церковник! Это церковнику нужна грамота и счёт, а воину они только мешают! А с другой стороны, сам барон Герсби хоть и грамотный, а воин неплохой, сэр Брайан не раз видел его в жаркой схватке, и грамота ничуть не мешала ему сражаться. Ну а сэр Арчибальд, тоже грамотный, вообще считался непобедимым, аж до тех пор, пока не получил последнее задание от барона.
Дойдя в своих размышлениях до этого пункта, сэр Брайан, наконец, задумался о том, как же хотя бы попытаться выполнить это задание. Сэр Арчибальд не справился, а стало быть, он что-то делал не так. Отсюда следует, что если сэр Брайан хочет выполнить поручение, то действовать он должен иначе, чем прославленный рыцарь. А тут и случай представился применить эти идеи на практике. Отряд подъехал к развилке, обе дороги вели на Гибельное болото, одна шла через деревню, другая – мимо монастыря. Барон говорил, что припасы нужно взять в деревне, в счёт долга по арендной плате. Значит, сэр Арчибальд повёл бы отряд через деревню. Да он и на самом деле так поехал, ведь доподлинно известно, что к святым отцам он не заезжал. А в таком случае…
– Припасами разживёмся в монастыре, – сообщил рыцарь стражникам.
– Барон говорил, что в деревне, – возразил кто-то из них.
– Нам всё равно нужен аббат. Если это чудовище – настоящее порождение преисподней, как о нём говорят, у кого нужно о нём спрашивать – у крестьян или у церковников? – сэр Брайан ограничился этим кратким пояснением, и отряд повернул на дорогу, проходящую мимо ворот монастыря.
Небо было чистым, солнце светило ярко, всё вокруг выглядело мирным и безмятежным, но какая-то мрачная тень легла на лица и сердца рыцаря и стражников. Сэр Брайан прекрасно знал, что это за тень. Была она знаком скорой смерти, ведь никто не сомневался, что обратно вернутся не все, если вообще хоть кто-нибудь из них выживет. Но воины со смертью знакомы довольно хорошо. Они её не то чтобы совсем не боятся, однако научились не обращать внимания на её близкое присутствие.
Теперь сэр Брайан вёл отряд лёгкой рысью. Если лошади при этом слегка и утомятся, то ничего страшного, визит в монастырь займёт некоторое время, и они успеют полностью восстановить силы. Доехали они быстро, святая обитель располагалась совсем неподалеку от развилки, и вскоре всадники оказались перед оградой.
Ворота были наглухо заперты, что никого не удивило, ведь округа кишела разбойничьими шайками. Стражники постоянно их отлавливали, суд барона был на удивление быстр, а приговор – повешение – легко было предсказать заранее, но почему-то лесных джентльменов меньше не становилось, они только старались держаться подальше от замка. На место погибших в схватках со стражей и повешенных очень быстро приходили новые. Некоторые из них были набожными, но вряд ли настолько, чтобы при удобном случае не ограбить монастырь. А то, что у святых отцов всегда есть чем поживиться честному разбойнику, ни для кого тайны не составляло. Закрытые ворота давали хоть какую-то защиту от грабителей.
По знаку рыцаря один из стражников подъехал к воротам и постучал. Долгое время на стук никто не отзывался, и стражник, не дожидаясь приказа, постучал ещё раз. Сэр Брайан прекрасно понимал, что его отряд – гости для святых отцов отнюдь не желанные, так что монах-привратник сколько сможет, столько и не будет слышать стук. Ведь всегда остаётся надежда, что незваные визитёры постоят, постучат, да и уберутся куда-нибудь подальше.
Но нет, подумал сэр Брайан, не на того напали! Хоть он и стал рыцарем совсем недавно, ему неоднократно приходилось видеть, как сэр Чарльз успешно входил туда, где ему были совсем не рады и пускать не хотели.
– Эй, стражники! – во всю мочь заорал сэр Брайан. – Похоже, тут некому открыть для нас ворота. Явно со святыми отцами что-то нехорошее случилось. Скорее всего, монастырь захвачен разбойниками. Ты и ты, – рыцарь указал на двух стражников, – быстро перелазьте через ограду и открывайте. Если же там прячется разбойник, его нужно сразу прикончить, не вступая в разговоры, пусть даже он напялил на себя монашескую рясу.
Сэр Брайан был абсолютно уверен, что никому не придётся лезть через ограду, потому что привратник там есть, только спрятался. А после такого приказа он непременно покажется, не захочет же он, чтобы стражники его прикончили, считая разбойником. И рыцарь ничуть в этом своём предположении не ошибся.
– Да благословит вас Господь, люди добрые! – подал голос привратник, причём в голосе явственно слышался испуг. – Идите с миром, и пусть пути ваши будут праведными!
– Спасибо, святой отец, за благословение, – поблагодарил рыцарь. – А теперь, будь любезен, отвори для нас ворота. У меня дело к аббату. И пошевеливайся, дело срочное!
– Незачем вооружённым людям входить в монастырь! – возразил привратник. – Оружие смерть несёт, а Господь наш Иисус – это Любовь.
Сэр Брайан не стал ввязываться в бесполезный богословский диспут с монахом.
– Отворяй ворота, святой отец, – вместо этого предложил он. – Или мы сами их отворим. Но тогда всякое может произойти.
– Да кто ты такой, что угрожаешь насилием слуге Божьему, не боясь гнева Господнего? – возопил монах, отлично понимая при этом, что заступничество Господа крайне редко распространяется на мирские дела, и потому всерьёз рассчитывать на прямое Его вмешательство особо не приходится.
– Я сэр Брайан, рыцарь барона Герсби. А теперь, когда мы познакомились, отворяй ворота, да поживее. Хотя Господь и наградил меня безграничным терпением, его запасы уже подходят к концу.
– Это ты говоришь, что ты рыцарь барона Герсби. Но так любой может о себе сказать, на то Господь и дал человеку язык вместе с умением говорить. Однако же, рыцарь, ты никогда раньше тут не бывал, вижу я тебя впервые, а мы знаем всех рыцарей барона.
– Ну, всё, запасы моего терпения истощились, – сообщил сэр Брайан. – Это что ж такое происходит? Добрых христиан не пускают в святую обитель! Так, вы двое! Я же вам приказал перелезть через ограду и отворить ворота! Почему же вы до сих пор здесь, а не там?
И вновь никому через монастырскую ограду лезть не довелось. Рыцарь даже ни на мгновенье не усомнился, что именно так оно и будет.
– Всё, всё, отворяю, – сдался привратник и чем-то там заскрипел, после чего ворота открылись. – Подчиняюсь я угрозе насилия, и если пришли вы в святую обитель не с добрыми намерениями, да падёт кара Господня на головы ваши, и да гореть душам вашим веки вечные в Геенне огненной!
Сэр Брайан речь монаха пропустил мимо ушей. Отворил святой отец ворота, и ладно, больше ничего от него и не требовалось. Всадники въехали на монастырский двор, и там увидели, что слуги Божьи вознамерились дать им отпор. Примерно три десятка монахов, вооружённые кто дубинами, а кто даже мечами, стояли во дворе в некоем подобии воинского строя.
Вот же горе-воины, подумал рыцарь. Если уж всерьёз обороняться надумали, так не здесь это надо делать, а на воротах. Хотя и там оно было бы бесполезно, этот монастырь построен отнюдь не в виде крепости. Да и бойцы из святых отцов совсем никудышные, это же не тамплиеры. Некоторые из них свои тяжёлые дубины держали с огромным трудом, как же им сражаться-то этими дубинами?
Боевой дух у монастырского воинства тоже был далеко не на высоте. Увидев во главе всадников закованного в броню рыцаря, монахи потеряли всякое желание сражаться, если, конечно, вообще когда-либо такое желание имели. Сэр Брайан был облачён в лёгкие доспехи, но вряд ли хоть один из святых отцов был способен отличить лёгкие доспехи от тяжёлых. Только один монах, самый крупный среди них, вооружённый длинным двуручным мечом, так и не смог смириться с тем, что битва не состоится. Он оглянулся, увидел, что если надумает сражаться, то это ему придётся делать в одиночку, и всё-таки отважился принять бой.
– Господь да поможет правым! – выкрикнул он и помчался на сэра Брайана, легко подняв свой огромный меч для удара.
Рыцарь выставил копьё тупым концом вперёд, ожидая, что излишне воинственный боец левым плечом наткнётся на копьё с разбегу. Как ожидалось, так всё и произошло. Монах выронил меч и сам упал, потрясённый ударом.
– Да что ж это вы, святые отцы, вытворяете? Ну какие из вас воины? Вы тут что, тамплиерами себя вообразили? Так, всё, на сегодня хватит поединков! – объявил сэр Брайан. – Господь помог правому, то есть мне. И давайте на этом остановимся. А то ещё пострадает кто-нибудь всерьёз, а зачем это надо?
Рыцарь снял шлем, спешился и подошёл к поверженному монаху. Тот собрался встать, и сэр Брайан протянул ему руку, чтобы помочь.
– Ну и удар у вас, сэр рыцарь! – восхитился тот. – Из меня аж дух вышибло!
– Святой отец, вы, в отличие от всех остальных, хотя бы мужество проявили, – похвалил бывшего противника сэр Брайан. – Но рассудительности ваш поступок лишён начисто. Ну, кто ж атакует пешим конного рыцаря, вооружённого копьём? Даже великий воин, вроде короля Артура или сэра Ланселота, и то в такой схватке имел бы весьма небольшие шансы на победу, если бы вообще хоть какие-то имел.
– Да какой из меня воин, тем более, великий, – отмахнулся монах. – Кузнец я здешний, и, говорят, кузнец неплохой. Брат Смит меня зовут. Силой меня Господь не обделил, махать могу хоть молотом, хоть мечом, хоть другим каким оружием. Для того, чтоб разбойников прогнать, этого вполне хватает, а вот искусству поединка я совсем не обучен.
– Каждому своё, брат Смит, – успокоил его сэр Брайан. – Никто не может хорошо уметь всё.
– Так решил Господь, – согласился брат Смит и возвёл глаза к небу. – Восславим его!
– Непременно восславим, – поддержал его рыцарь. – В своё время. А сейчас я бы хотел поговорить с аббатом. Только перед этим скажи мне, брат Смит, ты от моего удара не очень пострадал?
– Нет, что вы, сэр рыцарь! Это так, ерунда, а не удар. Вот когда я подковываю какую-нибудь строптивую лошадь, а она ухитряется, нечестивица, лягнуть меня, вот то да, удар, да ещё какой! А насчёт вашего разговора с аббатом, так вон брат эконом, он вашу встречу чудесно устроит.
А брат эконом появился только тогда, когда стало ясно, что не будет здесь никакой схватки, подумал сэр Брайан. В отличие от брата Смита, этот слуга Божий рассудительностью обделён отнюдь не был.
Брат эконом, весьма упитанный монах в аккуратной рясе, с блестящей тонзурой и чисто выбритым лицом, немедленно начал распоряжаться, и рыцарь не мог не признать, что все его распоряжения были дельными.
– Братья, положите оружие туда, где его взяли, ибо неуместно слугам Божьим в святой обители оным оружием размахивать. Брат Роберт и брат Энгус, отведите лошадей на конюшню. Брат Смит, посмотри, что у них с подковами, и если вдруг что-то не так, перекуй их заново. Только осторожнее будь! А не то какая-нибудь подстрекаемая Сатаной лошадь опять тебя лягнёт как следует, и ты несколько дней отлёживаться будешь. А у нас другого кузнеца нет. Теперь вы, гости дорогие. Добро пожаловать в святую обитель! Я брат Ансельм, эконом монастыря, – представился он. – От себя и от имени отца настоятеля приношу извинения за холодный приём. Но и вы, сэр рыцарь…
– Сэр Брайан, – представился рыцарь.
– Так вот, и вы, сэр Брайан, должны понимать, что не могли мы так просто незнакомцев внутрь монастырской ограды впустить. Вас, сэр Брайан, мы не знаем, а лихих людей вокруг столько, что из них легко можно пару-тройку легионов Сатаны составить, да будет вечно проклято имя его!
– Всё это неважно, – скривился сэр Брайан. – Я могу, наконец, увидеть аббата? Или здесь на самом деле заправляете вы, брат Ансельм, и мне следует говорить с вами?
– Нет, нет, что вы, сэр Брайан! Аббат вас уже ждёт. Я вас прямо сейчас к нему провожу. А брат Иона отведёт ваших людей в трапезную, ибо как раз наступает время обеда, и негоже доблестных воинов оставлять голодными в святой обители.
– И я бы от обеда не отказался, – мрачно сообщил сэр Брайан. – Я, может, тоже доблестный воин.
– Вы ведь намеревались аббата повидать, – напомнил, улыбаясь, брат Ансельм. – И притом срочно. Вот и повидаете. Не следует беспокоиться, сэр Брайан, без обеда вы у нас не останетесь.
//-- * * * --//
Брат Ансельм не спеша шёл по монастырскому коридору, и сэр Брайан, гремя доспехами, следовал за ним, неся в руках свой шлем.
– Вот здесь, сэр Брайан, аббат вас и примет, – сообщил рыцарю монастырский эконом, указывая на дверь.
Рыцарь вошёл в помещение и сразу же увидел отца настоятеля. Да его и невозможно было не увидеть, он заполнял собой почти всё помещение. А может, просто так казалось, ведь помимо аббата в его апартаментах находился стол, причём весьма широкий, а вокруг стола стояли табуреты.
Но аббат действительно имел огромные размеры. Чуть раньше, глядя на брата Ансельма, сэр Брайан подумал, что этот монах неимоверно толст, но теперь, сравнивая его с аббатом, готов был признать, что монастырский эконом довольно стройный мужчина. Помимо немалых размеров, отец настоятель обладал ещё и замечательной лысиной. Многие римские священники выбривают себе тонзуру, так вот, аббат возможности носить тонзуру начисто был лишён. Нечего было выбривать святому отцу, поскольку ни одной волосины, даже самой завалящей, на его голове не росло.
– Приветствую тебя, сын мой, в нашей святой обители! – обратился аббат к рыцарю. – Раз ты пришёл ко мне, полагаю, дело у тебя есть, и притом дело немаловажное. Присаживайся на табурет, сын мой, ибо, как уверяет народная мудрость, в ногах правды не имеется. И ты, брат Ансельм, присоединяйся к нам. Ибо если духовные наставления и добрый совет я и сам дать в состоянии, то в оказании материальной помощи, которая, почти не сомневаюсь, воинам тоже потребуется, без эконома не обойтись никак. Что ж, я со всем вниманием слушаю тебя, сын мой.
Сэр Брайан любезным приглашением святого отца не замедлил воспользоваться, и водрузил своё тело, закованное в доспехи, на один из табуретов, а шлем положил рядом на пол.
– Зовут меня сэр Брайан, и я рыцарь барона Герсби, – представился он.
– Если доблестный рыцарь не возражает, – прервал его брат Ансельм, – мы могли бы предварительно отобедать, и дело обсудить уже после этого, на сытый желудок, не отвлекаясь на позывы плоти, терзаемой голодом.
– Доблестный рыцарь возражений не имеет, – согласился с предложением эконома сэр Брайан.
– Очень хорошо, – брат Ансельм громко хлопнул в ладоши, и в приоткрывшуюся дверь просунулось совершенно детское веснушчатое лицо под шапкой огненно-рыжих волос. – На троих, Джон, – распорядился эконом, и лицо исчезло, а дверь затворилась.
– Сей отрок – один из монастырских послушников, – счёл нужным дать пояснения аббат. – Он будет прислуживать нам за трапезой. Сейчас он принесёт еду и вино. Мы не поинтересовались у тебя, сын мой, какой сорт вина ты предпочитаешь. Но это потому только, что монастырь наш к числу богатых отнюдь не относится, и все бочки, что стоят в подвалах, содержат вино одного-единственного сорта. Так что в этом вопросе Господь нам выбора не предоставил.
– Я не привередлив ни в еде, ни в вине, – похвастался сэр Брайан.
Прошла минута или две, и Джон принёс для всех первое блюдо и вино.
– Благослови, Господи Боже, нас и эти дары, которые по благости Твоей вкушать будем, и даруй, чтобы все люди имели хлеб насущный. Просим Тебя через Христа, Господа нашего. Аминь, – произнёс аббат.
– Аминь, – откликнулись сэр Брайан и брат Ансельм, и приступили к трапезе.
Сэр Брайан отметил про себя, что хотя в замке Герсби и готовят немного получше, обед в монастыре отнюдь не плох, и уж точно достаточно сытный. А вино единственного имеющегося в монастыре сорта вообще оказалось превосходным, гораздо лучше того, что ему обычно доводилось пить.
Рыцарь попытался за обедом заговорить о деле, но был остановлен осуждающим взглядом аббата, мол, негоже совмещать еду с деловым обсуждением. Впрочем, трапеза не заняла много времени, отрок-послушник Джон новые блюда подавал вовремя, аббат и эконом ели хотя и не торопясь, но достаточно быстро, а сэр Брайан тоже был научен своим военным опытом, что растягивать приём пищи не следует, потому что неизвестно, сколько времени на еду предоставит противник.
Когда Джон унёс последнюю посуду и, видимо, сам отправился утолять голод, аббат благопристойно рыгнул, после чего произнёс краткую послеобеденную молитву:
– Благодарим Тебя, Боже, за все Твои благодеяния. Через Христа, Господа нашего. Аминь.
– Аминь, – подтвердили сэр Брайан и брат Ансельм.
– А теперь, сын мой, можешь поведать, что тебя к нам привело. Ибо сказано в Экклезиасте, что всему свое время, и время всякой вещи под небом, есть время молчать, и время говорить. Вот сейчас, сын мой, для тебя как раз и наступило время говорить. А мы с братом Ансельмом готовы со всем вниманием тебя выслушать, а затем помочь благословением, добрым советом или как-либо иначе.
Сэр Брайан начал излагать свою просьбу к святым отцам, и отчётливо видел, что по ходу его рассказа всё сильнее скучнеют их лица. Наконец, аббат не выдержал.
– Остановись, сын мой, – прервал он рыцаря. – Ты уже долго говоришь, но до сих пор абсолютно ничего не сказал. Рассказ твой ну прямо как проповедь нашего архиепископа, да простит меня Господь за порицание сего достойного прелата. Точно так же слушаешь его, слушаешь, а когда он проповедь завершает, о чём именно он говорил – тайна сие великая для слушателя есть. И у тебя, сын мой, ровно так же получается. Не наделил тебя Господь владением риторикой, то есть талантом рассказчика. А потому, если ты не имеешь возражений, давай сделаем по-другому. Мы с братом Ансельмом будем тебе задавать вопросы, а ты в меру своих сил и знаний на них ответишь. Сдаётся мне, что так дело у нас пойдёт значительно быстрее.
– Конечно, я не возражаю, святой отец, – согласился сэр Брайан, понимая правоту аббата.
– Ну, тогда, с Божьей помощью, приступим. Ты, сын мой, командир этого отряда, и вы выполняете приказ барона Герсби. Это так?
– Да, святой отец.
– Можешь ли ты повторить для нас, какой приказ дал тебе барон, твой сюзерен?
– Конечно, могу, святой отец. Барон приказал уничтожить чудовище, обитающее на Гибельном болоте.
– Ах вот оно что! Дело сие богоугодное, вне всякого сомнения! И Святая Церковь готова в этом деле оказать тебе, сын мой, всю мыслимую помощь. Вот только одно настораживает. Ты далеко не первый, кто будет сражаться с этим чудовищем. И все, кто раньше выходили с ним на бой, потерпели поражение. Первыми, насколько мне известно, были десять монахов нашей обители, попытавшиеся сразиться с ним при помощи молитв Господу нашему и святой воды. Если верить монастырским летописям, ни один из них с болота не вернулся. Может, кто-то и раньше них пытался, но, судя по результатам, тоже не преуспел. А последней известной мне попыткой был поход сэра Арчибальда примерно месяц назад. Насколько я знаю, и ему тоже не удалось. В замке Герсби что-нибудь о его судьбе известно?
– Я ничего об этом не слышал, святой отец.
– Значит, считаем, что и он, и его отряд погибли, как и все их предшественники. Нужно ли, сын мой, обращаться к пророкам или магам-ясновидцам с вопросом, какая судьба ожидает твой отряд?
– Не нужно, святой отец. Я и сам отлично понимаю, что задание моё смертельно опасно и, скорее всего, безнадёжно. Но мне приказано попытаться, и я честно попытаюсь, вверив жизни, свою и стражников, руке Божьей.
– Похвальное намерение, сын мой, – одобрил аббат. – Теперь перейдём к практической стороне дела. Какой помощи ты ожидаешь от нашего монастыря?
– Самое главное, святой отец, это знания. Мне ничего неведомо про это чудовище. Например, правда ли, что этот монстр – порождение преисподней? Многие уверены, что это именно так.
– Сие мне доподлинно неведомо, – признался аббат. – Но, если исходить из моих знаний и жизненного опыта, я бы рискнул предположить, что кем бы это чудовище ни было, оно – порождение нашего мира, и никакого иного. Насколько мне известно, сын мой, наш мир вполне способен успешно порождать любых чудовищ.
– Тогда расскажите мне, что вы знаете об этом чудовище.
– Конечно, всё расскажу, сын мой. Чудовище это обитает здесь очень давно. Не зря же болото Гибельным прозвали. Его, чудовище это, видели всего несколько человек, и по их рассказам, это гигантский волк или собака. Шерсть у него чёрная, глаза горят, а из пасти пламя адское вырывается. И если встретился с ним на болоте, считай, что ты уже мёртв. Ибо ни стрелы, ни меч, ни копьё не причиняют ему ни малейшего вреда. А уж слышали вой этой твари все, кто живёт возле болота. И даже я слышал его не раз. Должен отметить, сын мой, от этого жуткого воя кровь стынет в жилах. Только молитва Господу нашему придаёт сил побороть ужас.
– Но на самом деле это никак не могут быть ни волк, ни собака, – вступил в разговор брат Ансельм.
– Почему вы так уверены? – удивился сэр Брайан.
– В качестве монастырского эконома я постоянно имею дело с продовольствием. Так вот, люди могут жить только там, где есть для них еда. С животными – то же самое. А на Гибельном болоте недостаточно пищи ни для волков, ни для собак. Разве что этого зверя кто-то специально подкармливает, но такое предположение выглядит уж очень невероятным, учитывая, сколько веков это создание на болоте обитает.
– Святой отец, а как вышло, что все, кто видел монстра, погибли, но при этом вам известно его описание? – поинтересовался сэр Брайан.
– Не все погибли, сын мой, – возразил аббат. – Я, быть может, неудачно выразился, или ты меня превратно понял. Если несколько человек встречали чудовище и убегали в разные стороны, некоторым из них удавалось спастись, милостью Божьей.
– Значит, святой отец, это всё рассказы бежавших. То есть, трусов. Мой военный опыт подсказывает, что нельзя верить их словам. Они всегда вражью силу преувеличивают. Сказано же – у страха глаза велики.
– Сын мой, ничем возразить не могу, ибо военного опыта вовсе не имею, как и брат Ансельм. В любом случае, других описаний этого чудовища у нас нет. Так уж вышло, что смелые люди после встречи с ним мир живых покинули. Одно только ещё могу добавить. В монастырской летописи несколько веков назад, когда впервые упомянута сия тварь, написан совет – «Остерегайтесь выходить на болото ночью, когда силы зла властвуют безраздельно!».
– Хороший совет, святые отцы, жаль только, что невыполнимый. Для меня, по крайней мере, и для стражников моего отряда. Нам приказано туда идти, и мы там останемся на ночь, положившись на милость Господню. А теперь растолкуйте мне, почему именно сейчас зверь стал мешать барону, да настолько, что он уже второй отряд на болото посылает?
– Чего ж тут не знать? – пояснил эконом, который в практических вопросах разбирался намного лучше своего аббата. – Дорога через болота миль этак на тридцать короче, чем в обход. Да и обходная дорога идёт через лес, в котором такие лихие люди водятся, что мало чем чудовищу в гнусности своей уступают. А теперь зверь так распоясался, что через болото вообще уже никому не пройти. Вот и пожаловался кто-то герцогу, а быть может, и самому королю, тот и приказал барону уничтожить чудовище. Болото ведь барону принадлежит, а это значит, что его рыцарям и наводить там порядок. Но это я так думаю, скромный слуга Господень, удалённый от мирских забот. А как оно на самом деле обстоит, того мне знать не дано.
– Спасибо, брат Ансельм, вряд ли вы ошибаетесь. Святой отец, может, ещё что-нибудь про монстра забыли сказать и сейчас добавите? – обратился рыцарь к настоятелю.
– На память я не жалуюсь, да и не так уж много про сие чудовище известно, чтобы можно было что-то забыть. Я вам дам монастырские летописи, сами почитайте, что написано в них о Гибельном болоте и чудовище, в нём обитающем.
– Не стоит, святой отец. Писано-то оно писано, да вот только читать это в моём отряде некому. Не дал мне барон в отряд грамотея. И, наверно, правильно не дал, грамотеи-то среди мирян наперечёт, нечего их чудовищу скармливать. Барон и сам грамотный, и других грамотеев ценит.
– Достойное похвалы отношение! – одобрил аббат. – Сын мой, ты ещё хочешь что-нибудь у нас узнать?
– Да, святой отец. Один вопрос меня мучает. Только не о чудовище, а о стражниках в моём отряде.
– Спрашивай, сын мой. Если смогу, то дам тебе ответ, с Божьей помощью. Не стесняйся. Издавна повелось так, что если доброго христианина мучает какой-то сложный вопрос, то он за решением обращается к священнослужителю. Если хочешь, можем считать нашу беседу исповедью, и тогда мы обязуемся хранить её в тайне.
– Нет-нет, святой отец! Ничего такого, что требует секретности. Дело вот в чём. Стражники отлично понимают, что поручение наше почти безнадёжное.
– Мне кажется, слово «почти» тут совершенно излишне, – буркнул брат Ансельм.
– Так вот, трое из них решили в этом не участвовать. Двое сбежали, один на меня напал.
– Я даже не спрашиваю о его дальнейшей судьбе. Думаю, его больше нет среди живых, – предположил аббат.
– Именно так, святой отец. А вопрос вот какой. Остальные… Сколько их осталось?
– Семеро, – подсказал аббат.
– Эти семеро к мятежникам не примкнули, причины этого мне известны, но вот почему они не помогли мне?
– Если отец настоятель не возражает, я отвечу на этот вопрос, – брат Ансельм дождался одобрительного кивка аббата и продолжил: – Насколько понимаю, не принявшие участия в мятеже беспокоились о своих семьях. Это очень разумная политика, заботиться о семьях своих воинов. Она и благородная, что для политики редкость, и выгодная для сюзерена. Не без гордости за нашего отца настоятеля скажу, что это именно он когда-то посоветовал барону Герсби помогать своим людям оплачивать свадебные хлопоты и содержать их семьи в случае гибели отца семейства на военной службе. В результате в страже барона, как и среди его рыцарей, предателей ничтожно мало. Всегда надёжнее сделать предательство невыгодным, чем взывать к совести. А те трое, которые решили не участвовать, они или не имели семей, или им было на них наплевать. Я прав, сэр Брайан?
– Вы абсолютно правы, брат Ансельм, но я спрашивал о другом.
– Сейчас и на это отвечу. Тем стражникам, которые не участвовали в мятеже, была выгодна ваша смерть. Погибнет командир отряда – и они с чистой совестью вернутся в замок. Живыми вернутся, заметьте. Но самим им убивать командира нельзя. Тот, кто это сделает, будет казнён бароном, и ни он, ни его семья ничего не выиграют. Вы спросите, откуда барон узнает, кто именно убил рыцаря? Да от любого из тех, кто не убивал. Какая им выгода молчать? Ни малейшей. Вот такими мне видятся мотивы их поведения. Это ведь только говорится так, что бес попутал, а на самом деле человек сам выбирает, как ему поступить.
– Ибо Господь наделил человека свободой воли, – добавил аббат.
– Спасибо, святые отцы! Это для меня было очень важно. Теперь я более-менее знаю, чего от них можно ожидать.
– Вот и чудесно, – улыбнулся аббат. – Я, как священнослужитель, рад, что мы смогли помочь доброму христианину в решении сложного вопроса. А теперь, полагаю, пришло время определить размеры помощи, которую монастырь окажет вашему отряду. Разумеется, мы будем за вас молиться. Это вряд ли поможет, Господь крайне редко вмешивается в мирские дела, но, а вдруг? Ведь пути Господни неисповедимы. Далее, святой воды мы вам дадим столько, сколько потребуется. Она тоже вряд ли окажется полезной, ибо противник ваш, как я полагаю, порождение нашего мира, а святая вода действует только на исчадия Ада.
– Я тоже больше полагаюсь на силу оружия, чем на молитву или святую воду, – признался сэр Брайан.
– Это правильно, – одобрил аббат. – Ибо Господь значительно чаще помогает тем, кто сам пытается себе помочь. Итак, с духовной помощью мы определились. Теперь перейдём к материальной стороне дела.
– Эту сторону лучше обсуждать со мной, – предложил брат Ансельм. – Эконом тут я. Но мы ещё не закончили с духовной стороной. Например, мне кажется, что наш долг служителей святой церкви дать в помощь отряду сэра Брайана одного из своих монахов. Он намного лучше любого рыцаря или стражника сумеет воспользоваться молитвой или святой водой, если монстр действительно окажется порождением Преисподней.
– Вы всерьёз предлагаете отправить на верную смерть одного из братьев? – аббат был неимоверно удивлён.
– Почему на смерть? На битву с силами зла. А чем битва закончится – одному Господу известно. И я полагаю, что брат Бацеолус отлично с этим справится.
– Ах, вот вы о ком! – лицо аббата просветлело. – Тогда, конечно, мы просто обязаны оказать эту помощь доблестному рыцарю.
– Так не пойдёт! – возразил сэр Брайан. – Надо быть полным идиотом, чтобы не понять, что с этим монахом что-то не так.
– Ну, скажем так, сын мой, на брата Бацеолуса наложена епитимья. Это такое наказание во искупление грехов.
– Я должен знать, что это за грех! Он что, содомит?
– Нет, сын мой, насколько мне известно. По крайней мере, наказан он совсем за другое, – пояснил аббат. – Он виновен в богохульстве, а положенное наказание за это – очищающий костёр. Я бы мог закрыть глаза на сие прегрешение, если бы брат Бацеолус в нём не упорствовал. А так, по законам римской церкви, мы вынуждены его сжечь. Но мне не нравится сжигать людей. Я считаю, что брату Бацеолусу надо дать шанс раскаяться. И если он этим шансом воспользуется, то его молитва будет иметь огромную силу, ибо один раскаявшийся грешник для Господа дороже, чем девяносто девять праведников.
– В чём же конкретно его богохульство состоит? – поинтересовался сэр Брайан. – И ещё, я должен хотя бы посмотреть на него, прежде чем взять в отряд.
– Разумно. Сейчас я приведу его сюда, – пообещал брат Ансельм и покинул помещение.
– А я тем временем расскажу тебе, сын мой, сию скорбную историю, – начал излагать аббат. – Неподалёку отсюда, как ты наверняка знаешь, расположена деревня. В той деревне некий проезжий комедиант дал своё представление, после которого превратил воду в вино. Может, он даже и маг, ныне сие не запрещено. Королевским эдиктом использование магии дозволяется, если оно не причиняет вреда законопослушным гражданам. То есть сам тот факт, что он маг, не может быть поставлен ему в вину, как это порой делается на континенте. Разумеется, если он состоит в одном из официальных, то есть признанных королём, магических орденов. Более того, члены этих орденов могут поклоняться любым богам или вообще быть безбожниками. Многие из них даже поклоняются Сатане!
Тем временем брат Ансельм вернулся с худым бледным юношей в мятой монашеской рясе. У юного монаха фанатично горели глаза, а стремление переделать наш грешный мир в царство Божье, можно сказать, было явственно написано на лице. Сэр Брайан молча посмотрел на него, а затем спросил у аббата:
– Интересная история, святой отец, но я так и не понял, как в неё попал этот ваш монах-богохульник.
– Вот к этому я и перехожу. Кстати, брат Бацеолус – это вот он.
– Очень хорошо, – одобрил сэр Брайан. – Только мне не запомнить такое мудрёное имя. Если можно, я буду называть его Бац.
– Пусть будет Бац, – принял неизбежное брат Бацеолус. – Только я отнюдь не хулил господа, а восхвалял его!
– Помолчи пока, брат Бацеолус, – попросил аббат. – Так вот, упомянутый комедиант превратил воду в вино…
– Оно было отвратительно на вкус и пахло лошадиной мочой, – сообщил брат Бацеолус, проигнорировав просьбу аббата.
– Этот недоумок вспомнил святое Писание, и решил, что лицезрит второе пришествие Господа нашего Иисуса, который ранее совершал такое же чудо. Затем эти двое вылакали оное вино и пошли проповедовать к деревенской блуднице. Этот болван называл её Магдалиной, а себя – апостолом.
– А вот Магдалина была просто чудесной, – блаженно улыбнулся юноша. – Мы с ней поиграли в непорочное зачатие.
– Чем эти нечестивцы занимались с блудницей, мы даже выяснять не стали, – продолжил рассказывать аббат. – Однако потом они пошли проповедовать по деревне, там их схватили крестьяне и передали нам для разбирательства и наказания.
– Вломили, – пожаловался монах. – Больно вломили.
– И вот, мне предстоит решить судьбу брата Бацеолуса и того типа, кто бы он там ни был, комедиант или маг…
– Он Бог, – пояснил брат Бацеолус. – Ну, или сын Божий. Ибо согласно символа веры един во всех трёх ипостасях – Отца, Сына и Святого Духа.
– Аминь! – автоматически отреагировал сэр Брайан на знакомые слова. Аббат, брат Ансельм и даже брат Бацеолус удивлённо на него посмотрели, но промолчали.
– Ну, вот ты сам видишь, сын мой, как обстоят дела с богохульством у этого юноши, – горестно вымолвил отец настоятель. – За подобные слова единственно возможное наказание – костёр. Так что, взяв его в свой отряд, ты дашь ему хоть призрачную, но возможность выжить и впоследствии раскаяться.
– Так что ж это получается? Двое пьяных наговорили массу глупостей, и за это им смерть? – сэр Брайан был явно не согласен с такой постановкой вопроса.
– Если б так было, наговорили по пьяни, и раскаялись! Но он же упорствует в богохульстве! Так что, сын мой, или ты его забираешь, или мы его сжигаем. У меня другого выбора нет.
– Беру его в отряд, – решился сэр Брайан.
– И мага тоже прихватите, – посоветовал брат Ансельм. – Его тоже жалко. Он-то даже и не упорствует. Наоборот, отрицает, что он Господь.
– Так его просто отпустить надо, – предложил рыцарь.
– Вот вы его и отпустите, – улыбнулся эконом. – Будете иметь на это полное право как командир отряда.
– Я не хочу иметь в отряде мага! – сэр Брайан был полон предрассудков. – Теперь я понял, зачем вы мне про поклоняющихся Сатане рассказывали! Не нужен он мне!
– Сэр Брайан, это белый маг. Сатане он вовсе не поклоняется. Более того, он христианин-католик. Сатанисты – это в основном чёрные маги.
– Я никакого мага брать не хочу!
– Успокойся, сын мой, – вмешался аббат. – Почему ты так предубеждён против сотрудничества с магами? Сам Артур Пендрагон имел помощником мага Мерлина, или советником, или кто он там ему был. А ведь Артур считается великим королём, если не величайшим в истории Англии! Неужели ты считаешь себя выше короля Артура?
– Вот уж не ожидал услышать такие речи от служителя церкви, святой отец!
– Что тебя удивляет, сын мой? Да, Рим осуждает магию, но наш король постановил, что на территории Англии занятия магией не являются предосудительными. А я не только священник, но и лояльный подданный английской короны.
– Ладно, уговорили, – смирился рыцарь. – И мага тоже беру, причём не глядя. Это всё, святой отец? Или мне нужно взять в отряд ещё и чёрного мага? Для равновесия, так сказать? – голос сэра Брайана источал едкий сарказм.
Святые отцы переглянулись и кивнули друг другу.
– Раз уж, сын мой, ты сам об этом заговорил, пожалуй, соглашусь с тобой, – аббат говорил очень осторожно. – Есть у нас ещё один кандидат на костёр. Это действительно чёрная ведьма, да вдобавок ещё и сатанистка. На груди у неё вместо креста сатанинская пентаграмма. Как говорят, она при помощи магии соблазнила двух крестьян, а потом их сожгла. При этом загорелся дом, и если б Господь не послал в тот момент ливень, сгорела бы вся деревня. Ведьма пыталась после этого сбежать, но наткнулась на нашего брата Смита. Он её оглушил и притащил сюда. Теперь ей предстоит наказание за использование магии против невинных людей. Ты знаешь, какое именно.
– Только чёрной ведьмы мне в отряде и не хватало, – потрясённо пожаловался непонятно кому сэр Брайан.
– Магистр чёрного ордена поклоняется Сатане, но при этом верно служит нашему королю, более того, он королевский советник, – сообщил аббат. – И король принимает эту службу, не видя ничего дурного ни в чёрной магии, ни в сатанизме. А ты, сын мой, считаешь себя праведнее короля?
– Я уже понял, – поморщился рыцарь. – Всё, что делали или делают короли, мне тоже можно делать. Так вы думаете.
– Мы рады нашему полному взаимопониманию, – улыбнулся брат Ансельм. – А теперь, когда мы действительно закончили с духовными проблемами, давайте решим материальные. Итак, сэр Брайан, на сколько дней вы планируете свой поход?
– На четыре дня, брат Ансельм. Уверен, что за четыре дня всё решится, так или иначе.
– Очень хорошо. Вы сюда прибыли в составе восьми человек и девяти лошадей. Теперь отряд увеличился до одиннадцати человек. Кстати, тут присутствует некий символизм. Вы говорили, что три человека отряд покинули, тем или иным способом. И трое же к нему присоединились. Но это мелочь. Мы вам даём ещё двух верховых лошадей и троих вьючных. Итого, необходим провиант для одиннадцати человек и фураж для четырнадцати лошадей.
– Не утомляйте меня расчетами, – попросил сэр Брайан. – Я в этом всё равно ничего не понимаю.
– Хорошо, – легко согласился брат Ансельм. – Мы к вашему отъезду подготовим расписку, вы её подпишете, и эту проблему мы полностью решим. Барон Герсби всё это оплатит, у него выбора не будет. Не станет же он сутяжничать со святой церковью!
– Вместо одной из лошадей потребуется ослица с ослёнком, – заявил брат Бацеолус, о котором все уже успели подзабыть.
– Это ещё зачем? – удивился рыцарь.
– Так должно быть! – пояснил монах. – С нами будет Господь Бог наш, спустившийся вторично на нашу грешную землю. Ибо сказано Захарией, что въедет Он в Иерусалим на ослице и на ослёнке.
– Это как понимать, Бац? Сразу на ослице и на ослёнке въедет? – рыцарь удивился ещё сильнее.
– Не моё дело толковать Писание, – отмахнулся брат Бацеолус. – Я не знаю, как это будет выглядеть, но совершенно очевидно, что ослица и ослёнок для этого понадобятся!
– Погоди, брат Бацеолус. Отряд сэра Брайана едет на Гибельное болото, а не в Иерусалим, – возразил аббат. – Так что никто и не думал противоречить Писанию.
– Раз так, пусть будет лошадь, – смирился монах.
– А Захария – это кто? – поинтересовался сэр Брайан.
– Пророк. Предсказатель. Предрёк сошествие Иисуса, Сына Божьего, на землю, – пояснил отец настоятель.
– Ясно, – сэру Брайану показалось, что он понял. – Захарию я тоже беру с собой.
– Не выйдет, – скорбно сообщил аббат. – Захарию уже взяли…
– А! – сэру Брайану показалось, что он понял ещё лучше. – Захария – это та самая ведьма, которую мы уже взяли! Она ясновидица, то есть пророк!
– Это неважно, – заявил брат Ансельм, и аббат, уже собравшийся продолжить пояснения, мысленно согласился с ним и решил промолчать. – Сэр Брайан, день уже на исходе, так что вам придётся у нас переночевать. К утру всё будет готово: и припасы, и лошади, и расписка. Кстати, когда я ходил за братом Бацеолусом, я видел брата Смита, и он мне сказал, что почти все лошади вашего отряда нуждаются в перековке. Исключение – большой вороной жеребец. У остальных хоть какая-нибудь подкова держится на честном слове, чаще не одна. Вы же выехали только сегодня утром, что же ваш кузнец лошадей не проверил?
– А вот такой у нас отряд, – сэр Брайан был изрядно раздосадован. – Что стражники, что рыцарь. Молитесь за нас истово, святые отцы! Кроме Господа, ни на кого у нас надежды нет. И уж меньше всего на себя!
С этими словами рыцарь покинул помещение.
– Брат Бацеолус, сэр Брайан здесь свой шлем забыл. Отнеси ему, – распорядился брат Ансельм. – Как он только голову не забыл?
– Это, увы, тот самый случай, – горестно изрёк аббат, – когда про голову можно было бы сказать «невелика потеря». Сему, без сомнения, доблестному рыцарю голова требуется исключительно для того, чтобы есть и чтобы шлем носить. Если он, конечно, свой шлем нигде не забудет.
//-- * * * --//
Сэр Брайан усиленно раздумывал, снимать ли ему перед сном доспехи или спать в них. Оба варианта представлялись ему весьма непривлекательными. То, что в доспехах спать можно, он знал на примере сэра Чарльза, который иногда на ночь их не снимал. Один раз это было сделано потому, что ожидалась ночная атака противника, остальные несчитанные разы – потому, что рыцарь был мертвецки пьян, и ему всё было абсолютно безразлично.
Спать в доспехах можно, но сэру Брайану ни разу не доводилось так поступать, и он не был уверен, что сможет заснуть. Но и другой вариант, спать без доспехов, ему тоже совсем не нравился. Снять доспехи он сможет и сам, это дело нехитрое, а вот сможет ли надеть их утром, было под большим вопросом. Обычно облачаться в доспехи рыцарю помогал оруженосец, но оруженосцем сэр Брайан обзавестись не успел. В замке Герсби надеть доспехи ему помог какой-то слуга, попробовал бы он только отказать в помощи рыцарю… В монастыре же не было слуг, способных помочь в таком деле. А стражники не были обязаны этим заниматься, так что, скорее всего, откажутся. И попадёт рыцарь в совсем уж идиотское положение.
Сэр Брайан был избавлен от столь тяжкого выбора довольно неожиданным образом. В келью, выделенную ему для ночлега, вбежал какой-то монах с безумными глазами и закричал:
– Сэр рыцарь, отец настоятель очень просит вас подойти к воротам! Как можно быстрее! И шлем свой не забудьте!
Сэр Брайан, довольный тем, что решение проблемы откладывается, зашагал к воротам. Монах семенил следом и пытался ему что-то объяснить, но рыцарь из его объяснений абсолютно ничего не понял.
Возле запертых ворот суетились аббат и привратник, уже другой, не тот, что днём пытался не впустить отряд на территорию монастыря. За воротами кто-то совершенно детским плачущим голосом умолял:
– Святые отцы, ну пожалуйста, помогите!
Такая безнадёжность слышалась в этой просьбе, что сэр Брайан даже пожалел несчастного, хотя обычно такого чувства, как жалость, рыцари были начисто лишены.
– Что тут происходит, святой отец? – поинтересовался рыцарь у аббата. – И зачем понадобился я?
– Сын мой, тут какой-то отрок просит его впустить. Сам он вряд ли может быть опасен, но никто не поручится, что неподалёку не прячется кто-то ещё, постарше и посильнее. Увы, уже имеем печальный опыт. У разбойников ведь нет ничего святого. Полагаю, твоё присутствие обеспечит нам безопасность. Теперь можно открыть, – сообщил аббат привратнику, и тот немедленно воспользовался разрешением.
В слегка приоткрывшиеся ворота протиснулся деревенский мальчишка лет примерно десяти, худой, грязный и заплаканный.
– Сэр рыцарь, спасите моих родителей! Мать сказала, нужно бежать в монастырь, там сегодня есть рыцарь, только он сможет помочь. Спасите нас от этого чудовища!
– Откуда твоя мать знала, что я здесь? – если жалость была сэру Брайану несвойственна, то недоверчивостью он обладал в полной мере.
– Старый Джон всем рассказал. Он вас тут видел.
– Да, он сегодня здесь был, – подтвердил аббат.
– Так расскажи толком, что случилось, – попросил рыцарь.
– Ой, скорее, спасите моих родителей от чудовища! – мальчик заплакал пуще прежнего, и стало понятно, что больше ничего от него добиться не удастся.
– Далеко ли до его деревни?
– Если напрямик, то совсем рядом, – ответил привратник. – Только сами не езжайте, заблудитесь.
– Я покажу дорогу, – сквозь слёзы пообещал мальчишка.
Сэр Брайан ненадолго задумался, что же ему делать. Ребёнок явно говорил правду. На деревню действительно напало чудовище. Это отличный случай выполнить задание и остаться в живых. Ведь гораздо больше шансов выжить, сражаясь в деревне, чем при схватке на Гибельном болоте, где чудовище имеет все мыслимые преимущества.
Но в этом случае нужно спешить. Чудовище ждать не будет. Стражникам приказано ложиться спать. Пока они проснутся, пока оденутся, пока оседлают коней… К тому времени, как отряд доберётся до деревни, всё уже давно будет кончено.
Сэр Брайан услышал стук копыт, повернул голову и увидел брата Смита, ведущего к воротам Сарацина. Конь был уже осёдлан, копьё, щит и арбалет – приторочены к седлу. Итак, рыцарю ничто не мешает немедленно скакать в деревню, подвергшуюся нападению. У него есть все шансы успеть. Сэр Арчибальд не замедлил бы воспользоваться такой возможностью. А я, подумал сэр Брайан, сделаю как-нибудь иначе. Не помочь жертвам нападения нельзя, этого требует рыцарский кодекс. Значит, раз ехать туда обязательно, я поеду не один, решил он.
– Поднимайте стражников, – распорядился рыцарь. – И седлайте наших коней, пока они встают и одеваются. Мы разберёмся с этим нападением.
– Прости, сын мой, но это всё потребует довольно значительного времени, и к тому моменту, как ваш отряд прибудет в деревню, очень вероятно, что спасать от чудовища будет уже некого! Разве недостаточно одного рыцаря?
– Молитесь, чтобы мы успели, святой отец. А ещё, поскорее поднимайте мой отряд. Я в доспехах, и потому хожу медленно, так что лучше, чтобы это сделал кто-нибудь другой. Если же в деревне кто-то из-за моего промедления погибнет… Что ж, моя задача – уничтожить чудовище, а не охранять деревню! Брат Смит, помоги мне, пожалуйста, взобраться на коня. Даже в лёгких доспехах я не смогу этого сделать сам.
Как ни странно, сборы отряда вовсе не затянулись. Вопреки приказу командира, стражники не спали, а пили вино и играли в кости. Поэтому ни просыпаться, ни одеваться им не понадобилось. Всего через несколько минут после того, как монах побежал их будить, стражники прибыли к воротам, уже верхом. Пахло от них как из винной бочки, но сэр Брайан решил не придираться.
Мальчишка влез на Сарацина впереди рыцаря, привратник распахнул ворота, и отряд, руководствуясь указаниями юного проводника, поскакал к деревне. Уже совсем стемнело, но ярко светила луна, и всадники, а самое главное, лошади, отлично различали дорогу, что позволяло идти рысью.
Сэр Брайан попробовал расспросить мальчишку, что за чудовище и как оно выглядит, но потерпел в этом деле полный провал – тот или ничего не знал, или не хотел говорить. Рыцарь страшно злился, но поделать ничего не мог.
Вскоре впереди показались смутные силуэты домов.
– Вон там! – показал мальчишка. – Это наш дом. Всё происходило там, во дворе.
Он спрыгнул с Сарацина, и отряд помчался галопом по направлению к нужному двору. Двор был огорожен забором, но этот забор был настолько низким, что все лошади легко преодолели столь незначительное препятствие. Появление отряда с рыцарем во главе оказалось полной неожиданностью для всех участников разворачивающихся там событий. Но хотя события эти при желании и можно было назвать чудовищными, прямого отношения к нужному сэру Брайану чудовищу они не имели.
В куче навоза, расположенной в дальнем конце двора, лежали двое – мужчина, видимо, хозяин дома, и юноша примерно четырнадцати-пятнадцати лет, судя по всему, его сын. Оба были жестоко избиты и, не в силах подняться и даже пошевелиться, тихо стонали. Возле ворот стояла лошадь, впряжённая в телегу, которая была нагружена какими-то мешками, видимо, с продовольствием. Возле входа в дом примерно с дюжину грязных заросших и явно завшивленных оборванцев, скорее всего разбойников, с упоением насиловали жену хозяина и его дочь, девочку примерно десяти лет. На самом деле их было четырнадцать, но ни рыцарь, ни стражники, ни крестьяне, ни сами разбойники не смогли бы пересчитать такое количество людей по причине неграмотности в вопросах арифметики.
Желая, помимо прочего, облегчить процедуру подсчёта, сэр Брайан приказал стражникам стрелять. Тренькнули семь арбалетов, и один из бандитов упал, пронзённый сразу двумя стрелами. Рыцарю показалось, что несколько стрел, судя по их свисту, пролетели у самого его уха, но он не стал обращать на это внимания. Один из разбойников схватил лук и даже почти успел наложить стрелу, но был пронзён рыцарским копьём. Ещё одному бандиту сэр Брайан раздробил голову, ударив его краем своего щита. Затем очередной разбойник попал под копыта Сарацина. Четверо бросились прочь со двора. Рыцарь погнался за ними, предоставив стражникам прикончить остальных. Стражники сразу после своего арбалетного залпа, имевшего весьма скромный успех, извлекли мечи из ножен и рубили головы бандитам, путающимся в спущенных штанах.
Четверо разбойников удирали со всей возможной скоростью, страх перед неминуемой смертью придавал им дополнительные силы, но вряд ли среди людей найдутся такие, кто сможет удрать от хорошего боевого коня. Разбойник, бежавший сзади, получил удар копьём в затылок. Другой бросился в сторону, и сэр Брайан пристрелил его из своего арбалета. Это заняло некоторое время, потому что в правой руке рыцарь держал копьё, а в левой – щит. Копьё пришлось временно приторочить к седлу, и только потом использовать арбалет. Наверно, быстрее было бы догнать бандита и прикончить его тем же копьём, но скачка ночью по незнакомой местности сулила немалый риск и для Сарацина, и для его всадника. Если конь провалится в какую-нибудь яму или через что-то перецепится, он, скорее всего, сломает ногу, а его всадник – шею.
Убить оставшихся двоих сэр Брайан смог, не прилагая особых усилий. Один из разбойников даже попытался сдаться, но рыцарь предпочёл этого не заметить. Он не испытывал ни малейшего желания возиться с пленными бандитами.
Когда он вернулся к дому, подвергшемуся нападению разбойников, там уже всё было кончено. Если кому-то из лесных джентльменов и удалось удрать, рыцаря это ничуть не волновало. Уничтожение бандитов никоим образом в его задание не входило.
Девочка плакала, мать её утешала. Мол, всё это ерунда, главное, жива осталась. Мальчишка, который привёл подмогу, молча стоял рядом и только всхлипывал. Его отец и брат продолжали стонать, лёжа в куче навоза, куда их определили бандиты. Сами оттуда выбраться они явно не могли. Похоже, каждый из них имел несколько переломов. Ни рыцарь, ни стражники не горели желанием вытаскивать из навоза кого бы то ни было. Сэра Брайана интересовало совершенно другое.
– Мальчишка говорил о чудовище, – сообщил он женщине, как единственной из местных, с кем сейчас имело смысл говорить. – Оно тут было?
– Конечно, сэр рыцарь! Они тут были! Вы и ваши люди их уничтожили! Спасибо тебе за это, Господи!
– Я не Господь, я рыцарь барона Герсби. – возразил сэр Брайан. – Так что, имелись в виду разбойники? Кстати, что вы с ними не поделили?
– Им нужна еда, одежда, ну и ещё кое-что по мелочи. Они приходят и забирают то, что им нужно. Иногда платят за это, если у них есть лишние деньги, иногда нет. Если платят, то очень дёшево. Обычно ещё забирают лошадь и телегу. Никогда их не возвращают. Лошадь, наверно, съедают, а телега идёт им на дрова. Но в этот раз им вдобавок захотелось женской ласки. Бывает и так. Моему мужу это не понравилось, и вы видели, к чему оно привело.
– Помогаете, значит, бандитам, а потом удивляетесь, когда они наглеют?
– А куда нам деваться? Что мы можем сделать против них? Вы же всё видели сами, разве они не настоящие чудовища?
– Не знаю. Может быть. Меня интересует другое чудовище. То, что обитает на Гибельном болоте. Что ты о нём знаешь?
– У нас никто ничего о нём не знает. Мы слышали, что оно есть, и это всё. Мы не бываем на его болоте, оно не заходит в нашу деревню.
– Ясно, – скривился сэр Брайан. – Ну, мы поехали обратно. Завтра нам предстоит тяжёлый день.
– Подождите, сэр рыцарь! А как же трупы разбойников? А как же мой муж и мой сын? Неужели вы нам не поможете?
– Я вам уже помог. Остальное сделают ваши соседи. Нам некогда. Мы не целители и не могильщики.
– У нас очень плохие отношения с соседями! Я даже не знаю, что теперь делать! Муж и сын ведь без помощи умрут!
– Нас это, конечно, не касается, но, в самом деле, нехорошо получится, – сэр Брайан ненадолго задумался и нашёл решение проблемы. – Вы трое, притащите сюда мужчин вон из того дома, пусть они проявят христианское сострадание к соседям.
– Сэр Брайан, разве это наше дело?
– А что ваше дело? Воевать? Вы семеро дали залп из арбалетов, и уложили этим залпом ровно одного бандита. Считаете, что мой приказ унижает столь умелых воинов? Есть желание самим помочь раненым крестьянам барона?
Что-то ворча, стражники выехали со двора, и очень скоро вернулись, гоня перед собой мужчину и трёх юношей примерно одного возраста, все четверо заспанные и почти неодетые.
– Почему мы должны этим заниматься? – возмущался мужчина. – Они торговали с разбойниками и получили своё! При чём тут мы?
– Тебе не объяснили, что нужно сделать? – удивился сэр Брайан.
– Объяснили, – признал мужчина.
– Так делай, – посоветовал рыцарь. – И, по возможности, молча. А ты, парень, покажешь нам обратную дорогу в монастырь.
– Я должен остаться и помочь матери, – возразил мальчишка.
По знаку сэра Брайана один из стражников схватил мальчишку за ухо и очень доходчиво объяснил ему, что его мнением тут абсолютно никто не интересуется.
– Поехали, парень, – предложил рыцарь. – Доведёшь нас до монастыря, а там или переночуешь у монахов, или вернёшься домой, как захочешь.
– Вот вы какой, значит, сэр рыцарь! – обиделся мальчик. – А я думал, что…
Мнением мальчишки действительно никто не интересовался, потому его рассуждения остались без слушателей. Всем было достаточно того, что он показывает дорогу. Вскоре отряд вновь подъехал к воротам монастыря. В этот раз, в отличие от предыдущего, ворота перед всадниками были распахнуты незамедлительно. Монахи увели лошадей на конюшню, аббат дал мальчику духовное утешение, а сэр Брайан, теперь уже вовсе не задумываясь, грохнулся на кровать в доспехах и мгновенно уснул.
//-- * * * --//
Как сэр Брайан и просил, монахи разбудили и его, и его воинов за полчаса до завтрака. Первым делом рыцарь проверил, всё ли в порядке с Сарацином, а затем, прихватив с собой двоих стражников, направился в монастырскую темницу. Их сопровождал брат Смит, которому и предстояло снять оковы с пленных магов, и ещё один монах с совершенно неприметной внешностью, которого брат Ансельм отрекомендовал как монастырского ключника.
Спускаясь в подвал, где располагалась темница, монахи прихватили факелы, которые давали достаточно света для того, чтобы более-менее нормально видеть дорогу. Они уверенно шли впереди, рыцарь и стражники следовали за ними.
– В том помещении, где держат узников, тоже есть факелы? – поинтересовался сэр Брайан.
– Нет, конечно, – удивился вопросу рыцаря брат Смит. – Это же темница! Там и не должно быть света. А разве в замке Герсби нет темницы? Или там другие порядки?
– Там совсем другие порядки. Барон считает слишком жестоким лишать людей свободы. Поэтому тех, кого в других замках содержат в темницах, барон Герсби просто вешает. Иногда, правда, голову отрубает, но это редко.
– А лишать людей жизни он не считает слишком жестоким?
– Брат Смит, когда встретишь барона, обязательно спроси его об этом. Я за него ответить не смогу, он со мной подобные темы не обсуждает. Лучше скажи, почему ты идёшь с пустыми руками? Я так понял из слов отца настоятеля, что ты должен будешь расковать узников, а ведь для этого наверняка какие-то инструменты потребуются.
– Не беспокойтесь, сэр Брайан, в темнице приготовлено всё нужное.
Некоторое время они шли молча. Лязг доспехов сэра Брайана разносился по подземелью, вызывая громоподобное эхо, и почти заглушал все звуки. Однако какой-то посторонний звук рыцарь всё-таки уловил.
– Стойте! – приказал он и, естественно, остановился сам.
Теперь звук был явственно различим, правда, в лабиринте коридоров монастырского подземелья было невозможно определить, откуда он доносится. Более всего этот звук напоминал ритмичное рычание большого зверя, терзающего добычу. Громкий продолжительный рык перемежался интервалами тишины. Сила и тембр звука навевали мысль о чём-то потустороннем и, несомненно, враждебном людям.
– Господи, помилуй меня! – попросил брат Смит, и вместе с ключником начал истово креститься.
– Не знаю, что вы тут у себя за тварей развели, но мы сюда пришли по конкретному делу, и ничто нас отвлекать от него не должно, – сообщил сэр Брайан. – Ведите нас, святые отцы, к узникам.
Осеняя себя время от времени знаком креста, монахи показывали дорогу рыцарю и стражникам, и рыцарь старался греметь доспехами как можно громче, чтобы заглушить рычание предполагаемой адской твари. Однако все усилия сэра Брайана пропали втуне. Звук, возможно, издаваемый зверем, по мере приближения к месту заточения узников становился всё громче и громче. Уже не было сомнений, что воины и монахи вот-вот наткнутся на источник этого звука.
Так и произошло. Вскоре свет факелов отразился от прутьев решётки. Узники содержались в небольших комнатушках, если их можно так назвать, отделённых от коридора решётчатыми дверями, запертыми на огромные висячие замки. Всего их было пять, три из них пустовали, в одной сидела прикованная за ногу к стене ведьма, толстая неопрятная девка с отвисшей чуть ли не до пояса грудью, в другой спал мужчина, точно так же прикованный. От него сильно разило вином, и именно его храп, резонируя в подвале, напугал не только монахов, но и воинов, хотя их – значительно меньше. Казалось, от этого храпа дрожат стены монастыря. А может, и не казалось.
Говорить что-либо было бесполезно, всё равно никто ничего не услышит. Поэтому сэр Брайан показал жестом, что камеру мужчины нужно отпереть. Брат ключник не замедлил это исполнить, и рыцарь вошёл внутрь.
Первый пинок рыцаря узник проигнорировал, возможно, тот был слишком слабым. Но второй возымел нужное действие – спящий перестал храпеть и даже открыл один глаз.
– Вознесём благодарственную молитву Отцу нашему Сатане за то, что он послал на помощь прекрасной деве благородного рыцаря, который избавил её от звуков, исторгаемых из пасти этого мерзкого чудовища! – провозгласила ведьма. – Даже если благородный рыцарь намерен отвести меня на костёр.
– Не упоминай имя Врага! – рассердился брат Смит. – Это христианская обитель!
– А то что будет? Мне же одна дорога – в очистительный огонь, как вы его называете! Вы же, христиане, невероятно милосердны, правда? Чем ты, монах, хочешь пригрозить обречённой? Адскими муками, что ли?
– Ведьма, хватит богохульствовать! – распорядился сэр Брайан. – Отец настоятель как раз проявил христианское милосердие, и костёр отменяется. Вы оба пойдёте с моим отрядом. Разумеется, если я вас возьму. Если нет – остаётся в силе костёр. Сейчас вы должны ответить на мои вопросы. Если ваши ответы мне не понравятся, не обижайтесь.
– Я в любом случае не обижусь, – сообщила ведьма. – Ты, рыцарь, спас меня от этого ужасающего храпа, так что я готова простить тебе всё.
– Этот храп был подобен звуку иерихонских труб, – проявил эрудицию брат Смит.
– Ты что, был тогда под Иерихоном? – удивилась ведьма.
– Нет, конечно, но я так представляю эти звуки по рассказу отца настоятеля.
– Неужели он там был?
– А ну заткнулись все! – вежливо попросил сэр Брайан. – Осветите кто-нибудь этого мерзавца. Я должен для начала его рассмотреть.
Брат Смит поднёс факел поближе, и рыцарь осмотрел узника. Тому было немногим более двадцати, явно не силач, кожу лица имел очень смуглую, а волосы и небольшую бородку – чёрные и курчавые.
– Да ты часом не сарацин? – поинтересовался сэр Брайан. – Очень уж похож!
– Я не сарацин! – возмутился узник. – Я подданный английского короля и добрый христианин!
– Тогда почему твоя рожа столь сильно смахивает на сарацинскую?
– Это из-за моей матушки. Она, как добрая христианка, хотя и ведьма, приняла участие в крестовом походе.
– Она – боевая ведьма?
– Нет-нет, сэр рыцарь. Она там была в качестве маркитантки.
– То есть шлюхи?
– В своих рассказах она называла себя исключительно маркитанткой. Так вот, отряд, к которому она присоединилась, в битве тесно взаимодействовал с другим отрядом, иностранным, если точнее, италийским. И моя матушка, как бы это сказать, тоже тесно взаимодействовала с италийскими воинами-крестоносцами. Так что я похож на своего отца, италийца. Они внешне напоминают сарацин. Отсюда и моё некоторое сходство с ними, на которое вы, сэр рыцарь, обратили внимание.
– Называй меня сэр Брайан. Так, с внешностью твоей мы разобрались, а теперь скажи своё имя.
– Меня зовут Гудини, сэр Брайан. Хотя один здешний монах почему-то именует меня Иисусом.
– Что это за имя такое – Гудини? – удивился рыцарь. – Никогда раньше не слышал.
– Это италийское имя. Так звали одного из рыцарей из числа тех, с кем имела тесный контакт моя матушка. По её словам, это был италийский король.
– Разве у них есть король?
– Не знаю, сэр Брайан. Так говорила моя матушка, ныне покойная, так что у неё теперь уже не спросить. А сам я про Италию вообще ничего не знаю.
– Хорошо, Гудини так Гудини. Теперь следующий вопрос. Ты маг?
– Да, но очень небольшой силы.
– И что ты умеешь? Боевой магией владеешь хоть в незначительной степени?
– Боевых магических сил у меня нет вообще. А умею я многое, но по мелочам. Например, воду в вино запросто превращаю, за что и пострадал. А ещё взглядом двигаю небольшие предметы на близком расстоянии. Кроме этого, хорошо читаю по губам, могу незаметно вытащить из чьего-нибудь кармана кошель с золотом, а также способен без ключа открыть почти любой замок.
– Да из тебя идеальный воришка получился бы! – восхитился сэр Брайан. – Зачем же ты стал комедиантом?
– Да вот, мне казалось, комедианты живут дольше, – горестно покачивая головой, признался Гудини. – Кто знал, что за простенький фокус с водой и вином меня на костёр потащат?
– А ты хотел, чтоб тебя, как твоего предшественника, на кресте распяли? – злорадно осведомилась ведьма, но маг ничего ей не ответил.
– Гудини, ты был совершенно пьян. Вино ты раздобыл с помощью того же фокуса, превратив в него воду? – поинтересовался рыцарь.
– Да, я это очень хорошо умею, сэр Брайан.
– Врёт он всё, – сообщила ведьма. – Чтобы делать вино из воды, ему нужен специальный порошок. Этого порошка у него нет. А вино ему тот ненормальный монах приносил, который его Иисусом называл.
– А вот врать, Гудини, не нужно, – посоветовал рыцарь. – Вредно для здоровья, а иногда даже опасно для жизни. Отвечай честно. Владеешь каким-нибудь оружием?
– Только пращей, – признался маг. – Из моей пращи камень вылетает со страшной силой, вот только одна проблема: я ещё ни разу не попал, куда целился.
– А драться умеешь?
– Драться, сэр Брайан, приходилось часто. В том смысле, что меня постоянно били. Наставник в магической академии сказал, что у меня сумасшедшая выживаемость, и я смогу выбраться из любой, самой безвыходной ситуации.
– Верхом ездить умеешь?
– В академии этому учили.
И зачем нужен мне такой боец, подумал сэр Брайан. Он скорее обуза для отряда, чем приобретение. Единственной причиной, по которой рыцарь решил взять с собой Гудини, была та, что сэр Арчибальд ни за что бы так не сделал.
– Брат Смит, раскуй этого достойного представителя магического сословия. А вы, брат ключник, пока дверь к ведьме не открывайте.
Кузнец споро взялся за дело, и вскоре Гудини оказался на свободе.
– Как я рад, что избавлен от оков! – воскликнул он.
– Рано радуешься, – предостерёг его сэр Брайан. – Но всему своё время. Ты говорил, что умеешь открывать замки без ключей. Открой камеру ведьмы.
– Это я легко сделаю, – пообещал маг и приступил к отпиранию замка.
– Мы долго ещё будем ждать? – поинтересовался сэр Брайан после нескольких безуспешных попыток Гудини отпереть замок.
– Похоже, я не смогу его открыть, – потерянно признался маг.
– Похоже, с тобой всё ясно, – сокрушённо вздохнул рыцарь. – Брат ключник, отоприте, пожалуйста, эту дверь.
К удивлению сэра Брайана, монах дверь открыть тоже не смог.
– Этот негодяй повредил замок, – объяснил он. – Теперь ключ не поворачивается!
– И что же делать? Брат Смит, может тебе удастся справиться с этой проклятой дверью? Мы без толку теряем время, а его у нас не слишком-то и много.
Кузнец молча взял самый большой молот, примерился, размахнулся и с диким криком ударил по замку. Замок отлетел в сторону, дверь распахнулась.
– Вот так надо! Не какая-то там паршивая магия, а честная сила! – похвастался брат Смит, ставя молот на место.
– Великолепная работа, – похвалил сэр Брайан и вошёл в камеру ведьмы. – Итак, Захария, теперь пара вопросов к тебе. Какие у тебя магические силы?
– Я, в отличие от матушки мистера Гудини, боевая ведьма. Умею огненные шары метать. Ну и ещё кое-что по мелочам.
– Неплохо, – одобрил рыцарь. – А верхом ездить умеешь?
– Ещё как, сэр Брайан! Хоть на коне, хоть на драконе!
– Дракона нет. Придётся тебе, Захария, ехать на коне.
– Пусть будет конь, – смиренно согласилась ведьма. – А почему ты называешь меня Захарией?
– Как это почему? – изумился рыцарь. – Потому, что это твоё имя!
– Ах, да, конечно, я совсем его забыла.
– Скажи мне лучше, как это тебе с такой внешностью удалось соблазнить двух крестьян? Я думаю, на тебя не польстятся даже разбойники, которые несколько лет из лесу не выходили.
– Ты ко мне слишком строг, сэр Брайан. Это благородному рыцарю обязательно нужна прекрасная дама. А крестьянам сойдёт и такая, как я. Всё лучше, чем их жёны.
– Приворотила она их, – предположил Гудини.
– Конечно, приворотила, а потом передумала и убила. Чего только мужчины не выдумают, лишь бы бедную невинную девушку обвинить!
– Среди чёрных ведьм невинных девушек не бывает! – Гудини был категоричен.
– Гудини, оставим этот вечный спор белых и чёрных магов. Сэр Брайан, я так поняла, ты меня берёшь в свой отряд. То есть, костёр для меня отменяется. В отличие от белого мага, бедная Захария тебе очень благодарна и готова ехать с тобой куда угодно, хоть на край света, хоть на Гибельное болото.
– Это очень хорошо. Ведь мы едем именно на Гибельное болото.
– Ох, ты меня понял слишком буквально!
– Имеешь что-то против этого?
– Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от Гибельного болота! Никогда не слышал этих слов?
– Слышал, Захария. Это очень хороший совет, но, к сожалению, неисполнимый. Так ты предпочитаешь костёр?
– Нет, сэр Брайан, я же сказала – пойду с тобой куда угодно.
– Брат Смит, теперь, пожалуйста, сними оковы и с этой девки.
– Не стоит искушать добропорядочного монаха-кузнеца прикосновениями к женскому телу, даже если оно доблестному рыцарю кажется непривлекательным, – возразила ведьма и неуловимым движением сняла кольцо цепи со своей ноги. – Приказывай, сэр Брайан. И прошу тебя, не стесняйся, я согласна на всё.
//-- * * * --//
По неопытности сэр Брайан предполагал, что отряд покинет монастырь сразу же после завтрака. Разумеется, действительность бесцеремонно перечеркнула его планы.
После трапезы ему пришлось раздобывать одежду для магов. Та, что была на них, никоим образом для военного похода не годилась. Она изрядно пострадала как при аресте, так и при заключении в темнице. Если для Гудини в монастыре что-то нашли, то женской одежде там просто неоткуда было взяться. Захария очень долго привередничала, пока Гудини ей не напомнил, что чёрные ведьмы не считают зазорным носить мужскую одежду, и ведьма смирилась, пояснив при этом, что сама она никогда штанов не носила, несмотря на то, что многие её коллеги по чёрному магическому ордену постоянно так одеваются.
Затем подошла очередь процедуры благословения. Сэр Брайан представлял себе это действо совсем коротким. Ну, скажет аббат «благословляю вас», перекрестит, возможно, ещё окропит воинов святой водой, и всё. Как же он мало понимал в богослужениях! Чтение молитвы или молитв, рыцарь не знал, сколько их было, заняло почти час времени, причём прервать святого отца никто не решился, боясь таким деянием оскорбить Господа. Ведьма в это время в стороне ото всех тоже молилась, причём её молитвы были предназначены не Богу, а кому-то другому. Сэр Брайан, конечно, догадывался, кому именно она молится, но даже в мыслях не хотел произносить имя Врага.
Покончив с молитвами, благословлённые аббатом воины направились в сопровождении брата Ансельма получать продовольствие и фураж. После того, как лошади были навьючены, монастырский эконом написал расписку, протянул её вместе с пером сэру Брайану и попросил брата Бацеолуса подставить спину, чтобы рыцарь смог подписать документ. Сэр Брайан уже нацелился поставить под текстом крест, заменявший ему подпись, как тут через его плечо заглянул Гудини, мгновенно прочитал, что написано братом Ансельмом, и не то удивлённо, не то восхищённо присвистнул. Рыцарь недоумённо на него посмотрел.
– Гудини, что ты там такого вычитал? – поинтересовался он.
– Нет, ничего, – смутился маг.
– А как же клятва Мерлина? – злорадно осведомилась Захария.
– По этой клятве, белые маги не имеют права лгать только в профессиональных вопросах! – возразил ей Гудини.
– А тут профессиональный вопрос. Для таких, как сэр Брайан, умение читать – магическая сила, которой он никогда не овладеет. А ты прочитал, и теперь ему врёшь.
– Да о чём тут речь идёт? – возопил разъярённый рыцарь. – Гудини, что ты там вычитал? Отвечай правду!
– Сэр Брайан, дело в том, что в расписке, которую вы вознамерились подписать, указано значительно больше всякого разного, чем благочестивый монах-эконом соизволил выдать. Жулик он, короче.
– Брат Ансельм, это правда? – недоверчиво поинтересовался рыцарь.
– Пощадите, сэр Брайан! – побледневший брат Ансельм рухнул на колени. – Не своей волей, Сатана меня попутал!
– Странные они люди, эти христиане, – поделилась наблюдениями Захария. – Вот я Сатане поклоняюсь, и ни разу Его ни увидеть, ни услышать не довелось. У меня даже мысль закралась, что Сатаны вовсе не существует, раз такое дело. Или существует, но в дела людские не вмешивается. А оказывается, Ему просто некогда мною заниматься, он всё время с христианами проводит. Постоянно их путает и путает. Ума не приложу, зачем Ему это нужно.
– Не богохульствуй в святой обители, ведьма, – попросил брат Бацеолус.
– Да отцепись ты от меня, Бац! Я твоего Бога даже не упомянула, не то чтобы хулить.
Брат Ансельм смотрел на рыцаря снизу вверх умоляющим взглядом, а тот тем временем размышлял, как ему поступить. Пример сэра Арчибальда тут не годился. Тот никак не мог попасть в подобную ситуацию. Он был грамотеем, и потому сам написал бы эту проклятую расписку, у него не было нужды полагаться на порядочность монастырского эконома. И теперь сэру Брайану необходимо было принять весьма непростое решение о судьбе монаха, поддавшегося соблазну лёгкой наживы. Решение давалось весьма непросто. С одной стороны, брат Ансельм ему нравился, с другой – рыцарь был обязан отстаивать интересы своего барона, а именно барона монах и пытался обжулить. Большое количество свидетелей ситуацию отнюдь не упрощало.
– А ведь у христиан есть заповедь «не укради», – сообщила ведьма. – Только ни разу не наблюдала, чтобы эта заповедь хоть кого-нибудь из них остановила.
– Ты несправедлива к брату Ансельму, – прервал её рыцарь. – Именно благодаря ему ты сейчас здесь, а не на костре. Ему, и заповеди «не убий».
– Это меняет дело, – из голоса ведьмы насмешка исчезла напрочь. – Сэр Брайан, ты спрашивал, какими магическими силами я обладаю. Вот, смотри!
С правой руки Захарии сорвался огненный шар и ударил в расписку, которую рыцарь держал в левой руке. Документ вспыхнул, сэр Брайан, разумеется, бросил его на землю, и через мгновение перед ним лежала только небольшая кучка пепла.
А ведьма умеет быть благодарной, подумал рыцарь. Хоть она и поклоняется Врагу, что-то человеческое в ней осталось. Ну что ж, решение приняли за меня, и мне такое решение нравится.
– Простите глупую ведьму, брат Ансельм, – обратился сэр Брайан к монаху, всё ещё стоящему на коленях. – Вам придётся написать расписку заново, этой, увы, больше нет. Ведьма не нашла ничего лучшего, как использовать её в качестве мишени. Когда закончите, отдайте её Гудини, он прочтёт и принесёт мне на подпись.
Монах быстро поднялся и начал писать новую расписку, снова на спине брата Бацеолуса. Его движения были неуверенными, руки слегка дрожали, эконом ещё до конца не поверил, что его проступок останется безнаказанным.
– Иди, и впредь не греши, – вполголоса произнёс Гудини.
– Вот слова истинного Господа нашего! – восторженно сообщил брат Бацеолус.
– Не богохульствуй, – буркнул брат Ансельм.
– Но Господь действительно так сказал! – возразил монах, исполняющий обязанности письменного стола. – А Гудини сейчас просто уподобил вас библейской прелюбодейке, то есть блуднице.
Не желая далее слушать столь возвышенный богословский диспут, сэр Брайан направился к аббату, стоящему неподалёку.
– Святой отец, ответьте, пожалуйста, на один очень беспокоящий меня вопрос, – попросил рыцарь.
– Спрашивай, сын мой.
– Я взял в отряд ведьму, поклоняющуюся Врагу. Вы мне сказали, что это допустимо, потому что наш король тоже сотрудничает с такими, как она. Развейте мои сомнения, святой отец, разве такое сотрудничество не вредит бессмертной душе?
– Нет, конечно, сын мой, – улыбнулся аббат. – Земная миссия короля заключается в заботе о благе королевства, или, иными словами, о благе своих лояльных подданных. Забота о спасении их бессмертных душ – это миссия нашей святой церкви. Если благо королевства требует союза с иудеями, магометанами или какими угодно язычниками, король не только имеет право заключить такой союз, но просто обязан это сделать! И чем сатанисты, по-твоему, хуже кого-то из перечисленных? Тем, что погубили свои души? Так это их свободный выбор. Нашим душам их выбор повредить не может. Вот если мы сами станем поклоняться Сатане, тогда наши души пострадают. Но мы не будем. Ведь Сатана – всего лишь падший ангел, не более. Господь намного выше его.
– А как же библейские заповеди и наставления?
– Сын мой, делай, что должно, и будь что будет! Вот смотри, этой ночью ты убил нескольких христиан, тем самым нарушив заповедь «не убий». И, поверь мне, ни один священнослужитель тебя за это не осудит.
– Так это же были разбойники!
– Вот именно, сын мой. Сие обстоятельство всё меняет. Ты делал то, что должно. Продолжай так поступать и в дальнейшем. А о твоей душе позаботится церковь.
– Святой отец, то, что вы сказали, это мнение всей церкви?
– Нет, сын мой. Увы, святая церковь давно не едина, и далеко не только по этому вопросу. На континенте думают иначе. Кто прав, а кто нет, рассудит Господь и покажет время. А нам остаётся только исполнять то, что должно, в меру своего разумения.
– Сэр Брайан, простите, что мешаю, но ждать нельзя, чернила на пере вот-вот высохнут, – прервал их беседу Гудини. – Вот новая расписка, я её прочитал, можете подписывать.
Рыцарь поставил подпись в виде креста на документе, воспользовавшись для этого действия спиной Гудини. Маг умчался отдавать расписку брату Ансельму, и ни аббат, ни рыцарь продолжать разговор не пожелали.
Через несколько минут, попрощавшись с монахами, отряд покинул монастырь. Святые отцы посылали вслед воинам знаки креста, но, поскольку ведьма на это никак не реагировала, сэр Брайан усомнился в их действенности. Впрочем, додумывать эту мысль до конца рыцарь не стал, примерно предполагая, куда она может его завести.
//-- * * * --//
Скорость, с которой они передвигались, сэра Брайана абсолютно не устраивала. Отряд сильно тормозили новобранцы. Ведьма держалась в седле отменно, даже монах, вопреки опасениям рыцаря, оказался вполне приличным всадником, а вот маг при малейшей попытке перейти с шага на рысь постоянно оказывался на земле. Сэр Брайан, предположив, что Гудини достался чересчур норовистый конь, приказал магу и ведьме поменяться лошадьми, но это никоим образом на ситуацию не повлияло – Захария по-прежнему спокойно ехала верхом, а Гудини каждые несколько минут из седла вылетал.
Хоть бы ты при падении уже что-нибудь себе сломал, например, шею, пожелал ему рыцарь. Что же ты без толку падаешь?
– Не волнуйтесь за меня, сэр Брайан, – успокоил его Гудини, поднимаясь с земли в очередной раз. – Я отлично умею падать, не причиняя себе особого вреда. В этом деле я имею огромный опыт.
– Ты же говорил, что тебя научили в магической академии ездить верхом!
– Он этого не говорил, – расхохоталась ведьма. – Он говорил, что его учили. А вот смогли научить или нет, мы видим собственными глазами.
– И что же теперь делать? С такой скоростью мы и за пару лет до болота не доберёмся! – посетовал сэр Брайан.
Единственной причиной, по которой рыцарь ещё не послал подальше незадачливого мага, было то, что сэр Арчибальд именно так бы и поступил. Но сэр Брайан уже не был так уверен, что действовать иначе, чем прославленный рыцарь – это всегда именно то, что надо. Наверно, изредка следует от этого правила отступать.
К тому же сэру Брайану казалось странным, что маг, свалившись с коня уже не менее полутора десятков раз, вовсе не выглядит пострадавшим. Объяснения Гудини показались ему неубедительными.
– Слушай, Гудини, вот как мы поступим, – вынес вердикт рыцарь. – Я считаю, что ты валяешь дурака, чтобы я не тащил тебя на Гибельное болото. Неважно, прав я или нет, действовать я буду, исходя из этого своего предположения. Так вот, Гудини, ещё одно падение, и мы тебя повесим. Смертный приговор тебе уже вынесен, так что судить тебя надобности нет. А теперь садись на коня, и мы поедем рысью. Твоя жизнь в твоих руках.
– Сэр Брайан, я действительно не умею ездить верхом!
– Ну, что ж, у тебя есть возможность быстро этому научиться.
– Если не успеешь научиться, не переживай, – посоветовала ведьма. – Ты, Гудини, очень немного при этом потеряешь. Всего лишь день жизни, самое большее, два. Мы ведь на Гибельное болото едем, там долго не живут. Ты сам это отлично понимаешь, иначе не устраивал бы этой комедии с падениями.
Как только маг взобрался в седло, конь сразу же встал на дыбы и мгновенно отправил седока обратно на грешную землю.
– Это она сделала! – заорал перепуганный Гудини. – Швырнула в коня огонь! Мерзавка, убить тебя мало!
– Пошутить уже нельзя, – обиделась ведьма.
– Хватит уже шуток и комедий! – распорядился сэр Брайан. – Да, наш отряд похож на сборище шутов, но это же не причина и вести себя подобно шутам!
Насчёт сходства со сборищем шутов рыцарь был не вполне точен. Более всего внешний вид отряда заслуживал наименования «сброд».
Сам сэр Брайан был облачён в грязные доспехи, а наконечник рыцарского копья так и остался покрытым запёкшейся кровью убитых им в деревне бандитов, ведь у него не было оруженосца, который бы ночью привёл всё это в порядок.
Доспехи стражников по внешнему виду ничем не отличались от доспехов командира. Ведьма в монашеской рясе и каких-то завалявшихся в монастыре штанах, совершенно ей не по размеру, могла бы выглядеть комично, но свирепое выражение её лица как-то сразу отбивало желание смеяться. Гудини после бессчётных падений в грязь выглядел бродягой самое меньшее с десятилетним стажем, а глаза его излучали такую беспредельную тоску, как будто он принял на себя всю мировую скорбь за несколько веков.
Один только брат Бацеолус немного нарушал общую картину. Чистая отглаженная ряса, прекрасно на нём сидящая, и одухотворённое лицо делали его похожим на какого-нибудь святого средней руки, с радостью принимающего мученическую смерть от рук дикарей, погрязших в язычестве.
Сэр Брайан окинул своё воинство беглым взглядом, ещё раз оценил внешний вид и сперва загрустил. Но потом подумал, что отряд сэра Арчибальда, несомненно, выглядел намного лучше, и эта мысль изрядно подняла ему настроение.
//-- * * * --//
В этот день сэр Брайан намеревался заехать далеко вглубь Гибельного болота и там разбить лагерь. Что делать дальше, он не имел ни малейшего понятия. Болото занимало огромную площадь, и там вполне могли разместиться сотня таких отрядов и пятьсот разнообразных чудовищ, никоим образом не мешая друг другу. Если чудовище не заинтересуется людьми, не говоря уже о случае, когда зверь вознамерится от них скрываться, поиски могут затянуться до второго пришествия, если не до третьего. Однако, утешало то, что всеми прочими людьми, пришедшими на Гибельное болото, чудовище очень даже активно интересовалось, судя по их исчезновению. Разумеется, если это могло хоть кого-нибудь как-то утешить.
Но далеко заехать отряду не удалось. Монастырь они покинули значительно позже срока, намеченного рыцарем. Скорость движения всадников тоже была намного ниже предполагаемой неопытным командиром по той причине, что трое стражников вели в поводу вьючных лошадей, а это не позволяло перейти на аллюр более быстрый, чем лёгкая рысь. Так что даже неумение Гудини ездить верхом, будь оно настоящим или только изображаемым, отряд не замедляло. А когда всадники въехали на болото, они вынужденно перешли на шаг. Почва стала более вязкой, можно даже сказать, топкой, и лошади, идя рысью, тратили бы слишком много сил. Утомлять лошадей без особой в том необходимости в намерения сэра Брайана отнюдь не входило. Иногда свежая лошадь в опасной ситуации дарит всаднику лишний шанс выжить, и пренебрегать этим шансом было бы весьма глупо.
Расстилавшийся вокруг пейзаж навевал неимоверное уныние, как и положено всякому болотному пейзажу, но ещё большее уныние источал Гудини, всем своим видом выражая крайнюю степень обречённости. Брат Бацеолус это заметил, ведь не заметить этого было бы весьма затруднительно, и направил своего коня к нему. Монах возложил на себя обязанности военного священника, и вознамерился предоставить своему брату во Христе духовное утешение.
– Гудини, выше нос, друг мой, – попросил брат Бацеолус. – Не падай духом, ты же как-никак Сын Божий.
– Бац, не говори глупости, – отмахнулся маг. – Ну с чего ты взял, что я Иисус? Из-за того, что я воду в вино превратил? Так это не чудо, а самый обыкновенный фокус! Я не Бог и не Сын Божий, я обычный смертный человек, причём, судя по всему, очень скоро смертный, что и повергает меня в уныние.
– Гудини, уныние – это смертный грех! Сын Божий не должен ему предаваться!
– Точно, – подтвердила ведьма. – Есть масса других смертных грехов. Предавайся лучше похоти, как и подобает Сыну Божьему.
– Помолчи, ведьма! Не нужно богохульствовать, тем более в таком месте, где нам в сражении с бесами особо не на что уповать, кроме Божьей помощи! – уверенный вид брата Бацеолуса свидетельствовал о том, что он знает, о чём говорит.
– А чего нам бояться, если ты сам сказал, что у нас в отряде лично Сын Божий? Что ему помешает вновь загнать бесов в свиное стадо, как он разок уже когда-то сделал? На болоте, правда, нет стада свиней, но разве это непреодолимое препятствие?
– Да что вы надо мной издеваетесь? – возмутился Гудини. – Ну какой из меня Иисус? Да я просто недостоин!
– Работай над собой, и в надлежащее время станешь достойным, – предсказал монах. – Всё в руках Господа, доверимся милости Его!
– Гудини, ты должен согласиться, что такое количество мистических совпадений не может быть случайным, – ведьма откровенно развлекалась. – Про воду и вино Бац уже упомянул. Но это далеко не всё. Вот смотри. Про того, библейского, Иисуса говорили, что его отцом был какой-то римский солдат…
– Эта клевета не признаётся церковью, – сообщил брат Бацеолус.
– Но это говорили же!
– Говорили, – признал монах. – Но это неправда.
– Вот! Говорили. И нашему Гудини матушка тоже говорила, что его отец – италийский солдат. А Рим находится в Италии. Так что всё совпадает.
– Вы что-то путаете, – обречённо сообщил Гудини. – Если мой отец – италийский солдат, то Господь не может быть моим отцом, даже посредством Святого Духа.
– Ерунда, – отмахнулась ведьма. – Почему Господь не может действовать через италийского солдата?
– Я думаю, сие не просто богохульство! Сие хула на духа святого, а это грех непростительный!
– Бац, а ты не думай. Христианам это вредно. Они должны не думать, а верить.
– Но это же полная чушь! – возопил монах.
– Тем более, должен верить! – настаивала ведьма. – Ибо сказано кем-то из ваших, верую, ибо нелепо!
– Это Тертуллиан сказал, – припомнил брат Бацеолус.
– Вот видишь! Раз нелепо, ты должен верить!
– Логично, – признал монах. – Но ты, ведьма, поклоняешься Сатане, потому и логика у тебя сатанинская. Добрые христиане этого никогда не признают! Но ты права, Гудини в самом деле Сын Божий.
– И что мне это даёт? – поинтересовался маг.
– Тебе – ничего. Тебя казнят, но ты воскреснешь, смертью смерть поправ. А мы, как твои апостолы, проживём значительно дольше тебя. Правда, Бац до первых петухов трижды от тебя отречётся.
– Ты не можешь быть апостолом, ведьма, – возразил монах. – Потому что все апостолы обязательно мужчины!
– А я в мужской одежде, ты разве не заметил?
– Одежда или её отсутствие не делают никого апостолом! – провозгласил брат Бацеолус. – Вот, например, с Иисусом странствовала Магдалина, так она никакой не апостол. Потому, что женщина.
– Если я Магдалина, я что, должна мыть Гудини ноги своими волосами? Да пошёл он к чёрту!
– Это правильно, – одобрил монах. – Иисус ходил к чёрту. И отверг все его соблазны. Так что крепись, Гудини, муки тебя ожидают страшные, но ты воскреснешь.
– Да вы оба сумасшедшие! – возмутился Гудини. – Какую ересь вы несёте! Бац, за такие слова тебя давно должны были сжечь!
– А я готов мученически умереть за Господа и слово правды о Нём!
– Ты, может, и готов, а я не готов! Я ещё молод, жить хочу! – Гудини почти плакал.
– Что поделать, Гудини? – монах печально покачал головой. – Тебе придётся испить горечь из предназначенной тебе чаши, как и всем нам, ибо сказано: кесарю – кесарево, а богу – богово!
– А может, мы не погибнем? – в отчаянии возопил маг. – Может, сэр Брайан понимает, что он делает, и достигнет успеха? Может, стражники гораздо лучшие бойцы, чем кажутся? Может, и мы трое хоть чего-то стоим, а?
– Даже если всё и так, это ничего не меняет, – пояснил брат Бацеолус. – Как сказала ведьма, мы – твои апостолы. А среди апостолов обязательно должен быть Иуда. Библия не ошибается. Да и так понятно, что Иуда необходим.
– Зачем он нужен? – удивился Гудини.
– Понимаешь, дело в том, что ты всемогущ.
– Как же я об этом забыл? Бац, вот скажи честно, я что, хоть самую малость похож на всемогущего?
– Нас не должно обманывать внешнее сходство или различие. Надобно смотреть вглубь, чтобы оценивать суть. А суть твоя в том, что ты Сын Божий, я это прекрасно вижу. И в этом качестве ты обладаешь всемогуществом. А всемогущество, помимо прочего, обеспечивает неуязвимость.
– Неуязвимым я себя тоже почему-то не ощущаю.
– Ну и зря, – возразила ведьма. – Ты вон сколько раз падал с лошади, но я не вижу, чтобы это тебе хоть немного повредило, если, конечно, не считать того, что ты измазался, как свинья. Но продолжай, Бац. Мне очень интересно, зачем всё-таки нужен Иуда.
– Ну, слушайте дальше. Поскольку Сын Божий неуязвим, то погибнуть он может только в результате предательства. И тут Иуда как нельзя более к месту. Вы можете спросить, зачем нужна гибель Сына Божьего…
– Считай, что уже спросили, – буркнул Гудини.
– Тогда я вам отвечу, что если нет гибели, то невозможно и воскресение. Это очевидно. А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. Так сказал святой апостол Павел. Как видишь, Гудини, твоя смерть предопределена. Смирись.
– Один предсказатель-мистик пообещал мне, что кто-то из моего потомства будет великим артистом. А потомства у меня пока нет. Так что умирать мне рано. Но, тем не менее, всё к тому идёт.
– Нашёл, кому верить! – фыркнула ведьма. – Маг верит мистикам, надо же! Куда катится мир?
– Может, этот мистик и не ошибся, – предположил брат Бацеолус. – Потомство сотворить – много времени и не требуется. Гудини пока что жив, и женщина поблизости имеется. Так что, друг мой, всё в твоих руках. То есть не в руках, а…
– Вот этого уж точно не будет! – взвилась ведьма. – Ни за что!
– Иной раз согласие женщины и не требуется, – сообщил монах. – Так что вполне можешь успеть оставить потомство перед мученической смертью. Если хочешь, я тебе расскажу подробно, как это делается.
– Ты-то откуда знаешь, как делается потомство? – Гудини изрядно рассвирепел. – У тебя же этот, как его, целибат! Тебе женщин даже трогать нельзя! Так что грош цена твоим советам, раз ты сам в этом деле полный профан!
– Ты прав, Гудини, но только отчасти. Я действительно не имею практического опыта в таких вопросах. Но я ведь иногда исповедую мирян, и они на исповеди рассказывают просто поразительные истории. Например, один крестьянин воспылал телесной страстью к крестьянке, но ни она, ни её муж совершенно не желали, чтобы он сию страсть удовлетворил. Тогда этот грешник дождался момента, когда женщина в одиночестве пропалывала огород, и…
Остальные всадники ехали молча, потому разговор этих троих всем был отлично слышен. Сэра Брайана их беседа изрядно раздражала, но он по мере сил пытался сдерживаться. Рано или поздно эти силы должны были иссякнуть, что и произошло во время последней реплики монаха.
– А ну, хватит богохульствовать! – распорядился рыцарь. – Слушать противно!
– Об остальных говорить не буду, а я точно не богохульствую, – с достоинством возразил брат Бацеолус. – Каждое своё слово я могу подтвердить соответствующей цитатой из святого Писания. Вот послушайте, сэр Брайан…
– Нет, это ты меня послушай, Бац, – позволить монаху декламировать библию в намерения рыцаря никоим образом не входило. – Ты тут болтаешь направо и налево о том, что узнал на исповеди. Это ты тоже готов подтвердить цитатой из Библии? Ты разглашаешь доверенную тебе тайну!
– Сэр Брайан, вы ведь ничего не понимаете в церковных обрядах, а берётесь судить! А ведь сказано – не судите, да не судимы будете! Чтоб вы знали, исповедь – это момент встречи человека с Богом, а священник является лишь свидетелем. По правилам священник обязан сообщить об этом перед исповедью, хотя, увы, далеко не все святые отцы это делают. То есть тайна доверена не мне, а Господу.
– А ты, значит, тайну, доверенную Господу, решил разболтать всем, кто не затыкает уши? – сэр Брайан злился всё сильнее, но при этом понимал, что переспорить монаха ему не удастся, уж очень хорошо у того подвешен язык. Ведь даже аббату это не удалось, а тот владел предметом спора намного лучше рыцаря.
– Исповедь предназначалась Богу. Гудини – Сын Божий. Отец, Сын и Святой Дух – суть одно. То есть исповедь предназначалась Гудини. Вот я ему и напоминаю об этой исповеди. Разве не для этого нужны свидетели?
– А я что, разве не всеведущ? – удивился маг.
– Всеведущ, – успокоил его монах. – Но со слабой памятью, да и умом ты тоже слабоват, прости меня, Господи!
– И напоминать нужно обязательно при посторонних? – поинтересовался рыцарь.
– Сэр Брайан, посторонние в данном случае значения не имеют. Мы ведь все здесь погибнем, разве вы этого не знали? И тайна исповеди умрёт вместе с нами. Единственный, кто останется в живых, это ведьма, потому что её миссия – выносить ребёнка Гудини, больше ведь некому. Но раз она станет богородицей, ей можно доверить любую тайну.
– Я не очень разбираюсь в подобных вопросах, – признался сэр Брайан. – Но я почему-то уверен, что эти слова содержат богохульство.
– Кстати, сэр Брайан, хорошенько присматривайте за ведьмой, – порекомендовал брат Бацеолус.
– Почему именно за мной? – изумилась Захария.
– Потому, что ты выживешь, – пояснил монах. – А я уже доказал, что в отряде обязан быть Иуда, то есть предатель. Оный предатель, или, возможно, предательница, как раз и имеют больше шансов выжить в случае чего.
– Ясно. Присмотрю, – согласился сэр Брайан, только с целью прервать этот дурацкий разговор. – Захария, мне надо с тобой поговорить.
Ведьма подъехала к рыцарю, и их лошади пошли рядом.
– И о чём со мной хочет поговорить благородный рыцарь? Вряд ли о любви, – предположила она.
– Не до любви сейчас, – отмахнулся сэр Брайан. – Скажи мне, Захария, мы в самом деле все погибнем? Ты же ясновидица, или, как сказал аббат, пророк, а раз так, тебе открыто будущее.
– Может, ты со мной и не согласишься, но я считаю, что любовь выше смерти. А что касается твоего вопроса, то ты обратился не по адресу. Я вовсе не ясновидица. Или ты, или достопочтенный аббат ошиблись.
– То есть ты не знаешь нашего будущего?
– Не более, чем ты, сэр Брайан. Но посмотри на свой отряд и скажи: ты видишь хоть малейшие шансы на победу? Твои воины хоть чем-то лучше, чем воины сэра Арчибальда? Учитывай при этом также, что отряд у тебя вдвое меньший.
– То есть, мы все непременно погибнем? – уточнил рыцарь.
– Я не ясновидица. Позволь мне не отвечать на твой вопрос.
Беседа их заглохла, и некоторое время они ехали молча. Теперь вновь стал слышен разговор Гудини с братом Бацеолусом. Впрочем, говорил в основном монах, маг только изредка вставлял безразличные междометия.
– Перемена имени ведёт к перемене сути. Всякий монах, принимая постриг, берёт себе новое имя, как бы подчёркивая, что теперь он стал совсем другим человеком. А если заглянуть в Писание, мы и там найдём подобные примеры. Когда рыбак Симон стал апостолом, Господь нарёк его Петром. Но самое поразительное изменение произошло, когда злостный гонитель христианства Савл стал апостолом Павлом. В этом случае суть изменилась на прямо противоположную.
Рыцарь вознамерился попросить монаха заткнуться, но этого не потребовалось. Леденящий кровь вой, который могли бы издавать души, страдающие в Аду, на какое-то время вытеснил все остальные звуки. Когда вой прекратился, наступила такая густая тишина, что её, казалось, можно было пощупать. Лошади в испуге застыли, всадники тоже не шевелились. Обстановку разрядил брат Бацеолус.
– Господь наш, сущий на небесах! Да святится имя твоё! Помилуй нас, грешных рабов твоих, ибо всемилостив!
Рыцарь и стражники начали креститься, Гудини, некоторое время подумав, присоединился к ним. Ведьма смотрела на них с презрением, мол, поможет вам знак креста, как же…
– Какой жуткий вой! Ничего ужаснее я за всю жизнь не слышал! – сообщил сэр Брайан, когда монах завершил молитву. – И, надеюсь, не услышу.
– Сейчас услышите, – пообещал ему маг. – У меня отличный слух, я ведь артист, музыкант в том числе, распознавать звуки – часть моей профессии…
– Гудини, я очень напуган этим воем. А когда мне страшно, я хочу кого-нибудь убить. Поэтому не испытывай моё терпение, не заставляй брать грех на душу!
– Я просто хотел сказать, сэр Брайан, что этот кошмарный вой доносился с двух сторон сразу. Зверь тут не один. Я в этом уверен, – Гудини ещё раз перекрестился.
– Этого ещё не хватало, – потерянно прошептал рыцарь.
– Чего ты расстроился, сэр Брайан? – удивилась ведьма. – У тебя не было ни единого шанса против одного чудовища, против нескольких у тебя шансов ровно столько же.
– Вынужден с ней согласиться, – поддержал её Гудини. – Вы думали, что отряд сэра Арчибальда уничтожен чудовищем. Теперь знаете, что не одним чудовищем, а целой стаей. Это почти ничего не меняет.
– Вот именно, почти, – буркнул сэр Брайан. – Я бы предпочёл иметь дело с одной тварью, а не с несколькими.
– Я бы предпочёл находиться сейчас милях в ста от этого мерзкого болота, но ни мои, ни ваши предпочтения почему-то не приняли во внимание.
– Это как раз понятно, – согласился рыцарь. – А что нам скажет высокоучёный представитель святой церкви?
– Вы не должны впадать в уныние, сэр Брайан, – высказался монах. – Господь никогда не посылает человеку испытаний больших, чем тот в силах вынести. Кроме того, если Он на нашей стороне, то мы победим чудовищ, будь оно одно или тысяча. Если же в его планы входит наша гибель, как это, скорее всего, и есть, то что мы в силах противопоставить Ему?
– Бац, ты в самом деле веришь, что чудовищ послал на нас Господь?
– Хочу вам напомнить, сэр Брайан, что ничего в мире не делается помимо Его воли или Его попущения. При этом пути Его неисповедимы. Если же вы интересуетесь подробностями, можете расспросить Сына Божьего, известного вам под именем Гудини.
//-- * * * --//
Сэр Брайан передумал углубляться далеко в болото. Об их присутствии противник, если его можно было так назвать, уже явно знал, и рыцарь не видел особой разницы, принять бой ближе или дальше от края болота.
Поэтому сэр Брайан стал высматривать место, подходящее для ночлега, и вскоре такое место предстало перед его глазами. Небольшой участок земли, примыкающий к дороге, казался достаточно твёрдым, и непосредственная проверка это предположение подтвердила. Имелось там и несколько деревьев, низкорослых и с вычурно кручеными стволами, другие на болотах почти не встречаются. К этим деревьям можно было привязать лошадей, а из их веток – разжечь вполне приличный костёр. Поблизости от деревьев росло немного травы, вполне пригодной на корм лошадям. К сожалению, нигде в поле зрения не наблюдалось ничего, что бы напоминало ручей с чистой водой, но тут уж оставалось только смириться – нельзя иметь всё и сразу. Разумеется, пронизывающая сырость тут тоже присутствовала, да и дурно пахнущие испарения никуда не делись, но тут уж жаловаться на судьбу не следовало – на болотах иначе просто не бывает.
Рыцарь приказал остановиться и разбить лагерь. Стражники споро взялись за дело, надеясь за работой по обустройству бивуака забыть о том парализующем ужасе, который они испытали, услышав вой болотного чудовища, или хотя бы отодвинуть это воспоминание на задворки памяти.
Лошадей привязали так, чтобы они могли пощипать траву. Позже им засыплют в торбы овса, потому что травы было явно недостаточно. Вьючных разгрузили, пусть отдохнут, а верховых рассёдлывать не стали. Набрали болотной воды, мутной и вонючей, и предложили попить животным. Лошади недовольно пофыркали, но пить не отказались.
Топлива для костра имелось в избытке на всю ночь. Увы, проблемой оказалось разжечь огонь. Высечь из огнива искры, поджигающие трут, было несложно, затем тлеющий трут загорался, и на этом всё завершалось – дрова были сырыми, и не только загораться, но даже тлеть категорически не желали. Довольно неприятная перспектива ночлега без костра становилась суровой реальностью.
Всё чаще и чаще взгляд сэра Брайана останавливался на ведьме, которая с язвительной улыбкой наблюдала за безуспешными потугами стражников разжечь огонь. По мнению рыцаря, только она могла бы помочь с костром. Её огненная магическая сила, как ему казалось, была последней возможностью разжечь не желающие гореть дрова. Ведьма, прекрасно заметившая умоляющие взгляды рыцаря, мастерски делала вид, что даже не догадывается, чего от неё хотят. Сэр Брайан понял, что ему придётся обратиться к ней с прямой просьбой, иначе она ничего делать не будет.
– Захария, ты не поможешь нам разжечь костёр? – попросил рыцарь, ожидая отказ, и не ошибся.
– Вы что, думаете, я вам живое огниво? Даже не собираюсь ничего подобного делать! – возмутилась ведьма.
– Ты же видишь, что без тебя нам костёр не разжечь! Значит, мы все на ночь останемся без огня! И ты, между прочим, тоже!
– Да, сэр Брайан, всё ты правильно говоришь. Мы останемся без огня. Я ведь не саламандра и даже не дракон. Огонь, который я порождаю – это самый обычный огонь. Он ничем не лучше горящего трута. Нет ни малейшей гарантии, что от него загорятся сырые дрова. А я останусь без своего единственного оружия. Я ведь не могу метать огненные шары по сотне в день! Мои силы очень быстро истощаются, и потребуется несколько дней на восстановление. Эти несколько дней я буду совершенно беззащитна. А отсутствие костра – всего лишь мелкое неудобство. Ну, поужинаем холодным. Ну, немножко помёрзнем ночью. Я к этому готова. И вы, воины, тоже должны быть готовы. Иначе что же вы за воины?
– Значит, зажечь костёр ты не хочешь, потому что костёр – мелочь, и ради него не стоит тратить твои магические силы, которых у тебя и так немного. А вот обжечь лошадь Гудини, чтобы он оказался на земле – тут тебе магических сил нисколько не жалко!
– Лошадь я прижгла искоркой, она почти не требует энергии. Точно так же, как и расписку того жуликоватого монаха, Ансельма! Таких искр я могу выдать хоть сто, хоть тысячу! Но вы их и без меня превосходно получаете при помощи огнива! Зачем вам мой огонь, полученный магически, если он ничем не лучше вашего?
– Захария, мы останемся без костра, а костёр – какая-никакая, но защита от чудовищ! Все звери пусть немного, но огня боятся.
– Отлично, вот я и оставлю при себе огонь, которого боятся звери.
– Зря вы, сэр Брайан, просите помощи у ведьмы, поклоняющейся Сатане, – присоединился к беседе брат Бацеолус. – Сатана, конечно, в огне разбирается, но и господь управляет огнём не хуже! Когда-то давно пророку Илии потребовалось разжечь жертвенный огонь, и он только попросил Господа об этом, как сразу же с неба ниспал огонь Господень и пожрал всесожжение и дрова и камни и прах и поглотил воду, которая во рве. Если Господь выполнил просьбу пророка Илии, который был, конечно, человеком праведным, но всё же не родным для Него, то неужели Он не сделает того же самого для Гудини, который для Него Сын? К тому же нам не нужно сжигать камни и прах, а также поглощать воду во рве. У нас нет ни камней, ни рва.
– То есть костёр нам разведёт лично Господь? – решил на всякий случай уточнить рыцарь.
– Вы уж определитесь, сэр Брайан, вам нужен костёр или лицезрение личного Божественного вмешательства? – предложил монах.
– Сейчас мне нужен только костёр. Вмешательство понадобится позже, во время схватки с чудовищами.
– Костёр ему нужен, – процедил сквозь зубы Гудини. – Да вас самих за подобные разговоры надо отправить на костёр!
– Ничего не получится! – возразил брат Бацеолус. – Прежде, чем кого-то отправить на костёр, нужно этот самый костёр разжечь. А именно это и вызывает у нас затруднения.
– Ради такого случая я постараюсь развести огонь, – пообещал маг.
– Ничего у тебя не выйдет, – предсказала ведьма. – Дрова слишком сырые.
– Ты не ясновидица, потому грош цена твоим прогнозам! – отпарировал маг. – Вот прямо сейчас и разожгу!
Гудини направился к своей сумке, которую ему в целости и сохранности вернули монахи перед тем, как отпустить, и извлёк из неё небольшую металлическую коробочку. Держа её в руке, он подошёл к дровам, подготовленным для костра, и крайне осторожно снял крышку.
– Эй, Гудини! – вскричала ведьма. – Если у тебя там то, что я думаю, значит, ты тронулся разумом! Это опасно! Смертельно опасно!
– Не нервничай, – посоветовал маг. – Я отлично умею с этим обращаться.
– Как ты вообще это раздобыл? Оно стоит дороже, чем ты за десять лет заработаешь своими гастролями!
– Я за него не платил, как легко догадаться. Да и сейчас его цена значения не имеет. Мы все погибнем, это очевидно. А зачем мёртвому богатство? К тому же всё равно это не продать. Так что не жалко.
– Белый маг ворует и спокойно об этом говорит! А как же клятва Мерлина? Куда катится мир?
– Не чёрной ведьме попрекать меня нарушением клятвы! К тому же ты не знаешь всех обстоятельств.
– О да, белый маг найдёт оправдание любой мерзости, которую совершил или собирается совершить! Кто бы усомнился?
– А ну, немедленно прекратите ссориться! – прикрикнул на них рыцарь. – Гудини, что это такое?
– Сэр Брайан, это такое вещество, которое если загорится, то потом не погаснет, пока полностью не сгорит. Я называю его напалмом.
– Никогда не слышала такого названия. Оно на самом деле называется «греческий огонь». И это атрибут чёрной магии, а не белой!
– Название «напалм» я придумал сам, так что неудивительно, что ты его раньше не слышала.
– И что такое этот греческий огонь? – поинтересовался сэр Брайан.
– Изобретение византийских алхимиков, – пояснил ему брат Бацеолус. – И кроме них, никто его делать не может. Хотя многие пытались. Только это не атрибут магии. Чистая алхимия, то есть наука. Занятия наукой не противоречат воле Божьей. Да и византийцы, хоть и впали немного в ересь, всё равно остаются добрыми христианами.
– Наука, так наука, – отмахнулась ведьма. – А как ты его поджигать собрался? Или ты не знаешь, что он при воспламенении на пять шагов может разлететься? И на кого попадёт, тому лучше сразу умереть.
– Я знаю, что огонь обжигает, – буркнул Гудини. – И что греческий огонь обжигает очень сильно, тоже знаю. Я могу ударить по огниву издали. С трёх шагов. Это безопасно.
– Нет! – решил рыцарь. – Подожжёт ведьма. Захария, ты говорила, что породить искру тебе ничего не стоит. Вот и породи. Искры хватит, чтобы поджечь это дьявольское вещество?
– Хватит. Ну, раз это делаю я, все отойдите от костра! – распорядилась ведьма.
На самом деле костра как такового ещё не существовало, но ведьму поняли и от места будущего костра удалились. Сэр Брайан приказал и лошадей убрать подальше, хоть они и были привязаны на расстоянии, превышающем пять шагов. Ведьма вытянула вперёд правую руку в указующем жесте и издевательски выкрикнула:
– Господи Боже Авраама, Исаака, Иакова и прочих подобных! Услышь меня ныне в огне! Да познают все люди сии, что Ты делаешь всё по слову моему!
С её руки сорвался крошечный огненный шарик и полетел в то место, куда Гудини поместил адское вещество. Что произошло дальше, толком никто не видел, потому что все были изрядно ослеплены яркой вспышкой. Какая-то часть горящего напалма отлетела в сторону и упала в лужу болотной воды, однако и там некоторое время продолжала гореть. Разумеется, дрова моментально просохли и тоже запылали.
– Магам спасибо за огонь, – поблагодарил сэр Брайан.
– Ведьма передразнила святого пророка Илию, – сообщил брат Бацеолус. – Так или иначе, но костёр разгорелся, а значит, сие угодно Господу, ибо ничто не делается помимо воли Его. Приглашаю всех добрых христиан к костру, ну, и ведьму тоже, потому что…
– Потому, что я абсолютно не нуждаюсь в твоём приглашении и прекрасно без него обойдусь, – закончила за него ведьма. – Сэр Брайан, я хочу с тобой поговорить, прежде чем мы приступим к приготовлению ужина.
– Внимательно тебя слушаю, Захария. Или ты хочешь поговорить наедине, без посторонних ушей?
– Нет, пусть слушают, кому интересно. Ничего секретного я обсуждать не собираюсь. Дело вот в чём. Я так понимаю, вы будете кашу варить?
– Будем. Те припасы, которыми с нами поделились добрые монахи, не дают нам возможности сильно разнообразить список блюд. У нас очень бедное меню, как говорил один французский крестоносец, шевалье Пьер, друг сэра Чарльза, у которого я был оруженосцем, царствие ему небесное. В смысле, шевалье Пьеру, а не сэру Чарльзу, ведь сэр Чарльз жив и в добром здравии.
– Сэр Брайан, мне равно безразличны эти оба, без сомнения, доблестных рыцаря, уж прости моё равнодушие к их земной и посмертной судьбе. Я хочу поговорить исключительно о кулинарной стороне дела. Ведь без воды каши не сваришь, верно?
– Твои кулинарные познания, Захария, воистину внушают безмерное почтение.
– Воду собираетесь брать из болота?
– Я бы с удовольствием зачерпнул из Темзы, но она протекает уж очень далеко отсюда. Так что придётся удовлетвориться болотной водой.
– Дело в том, сэр Брайан, что болотная вода имеет мерзкий запах и противна на вкус, а кроме этого, от неё бывает понос и некоторые другие неприятности, ещё похуже.
– Мне остаётся только повторить, что чистая вода Темзы, как и всех прочих рек, находится от нас слишком далеко, чтобы мы могли её использовать. К тому же, как говорят маги-целители, если воду кипятить, то от неё не заболеешь.
– В общем, целители правильно говорят, в смысле, что от кипячёной воды риск заболеть намного меньше. Но всё равно остаётся. Если мне не веришь, Гудини тебе это подтвердит.
– В нашей академии этому учили, – сообщил маг. – Только я на тех занятиях слушал невнимательно. Дело в том, что тогда я в первый раз влюбился… Ну, не совсем в первый, но чтобы так сильно… Она была такая…
– Гудини, кроме тебя, всё это никому неинтересно, – прервал его сэр Брайан. – Захария, он твои слова подтвердить не смог, но я тебе и так верю. Что отсюда следует? Другой воды у нас нет. Не варить кашу?
– Ты ошибаешься, сэр Брайан. У нас есть другая вода. Та, которую вы называете святой. Её в изобилии предоставили монахи, которых ты назвал добрыми. Только совершенно непонятно, в чём заключается их доброта. Продукты тебе они ведь не подарили, а продали, причём втридорога. Пусть даже заплатишь им не ты, а твой барон.
– Я не хочу обсуждать доброту монахов. А насчёт употребления в пищу святой воды – идея хорошая. Если только это не святотатство. К счастью, у нас есть служитель церкви брат Бац, пусть он нам и растолкует, можно ли так делать или мы этим прогневим Бога. В таком месте, как Гибельное болото, гневить Бога очень не хочется.
– Для использования в кулинарных целях святой воды не вижу ни малейших препятствий, – вынес свой вердикт брат Бацеолус. – Мнение церковных авторитетов на сей счёт мне неведомо, но здравый смысл даёт нам однозначный положительный ответ. Ритуал поклонения Господу нашему Иисусу Христу не просто дозволяет, а неукоснительно требует от христианина регулярно поедать плоть Иисуса и пить кровь Его. Таким нехитрым способом мы впускаем Бога внутрь себя. То, что плоть и кровь заменяются своим символическим отображением в виде хлеба и вина, абсолютно ничего тут не меняет. Разумеется, даже намёка на святотатство в этом нет и быть не может. По аналогии, приняв внутрь себя святую воду, мы впустим благодать Духа Святого. Ничего святотатственного я в этом не вижу. Да, это у нас не принято, но восточные христиане святую воду пьют, и Господь их за это никоим образом не наказывает.
– Спасибо, Бац. Раз так, ужин готовим на святой воде, – распорядился рыцарь.
Пока одни готовили ужин, другие занялись лошадьми. Сэр Брайан, как командир отряда, имел полное право поручить заботу о своём коне любому из стражников, но Сарацина он не доверял никому. Став рыцарем, он даже решил, что не подпустит к своему вороному и оруженосца, когда таковой у него появится. Впрочем, сейчас он очень сомневался, что проживёт достаточно долго, чтобы успеть оруженосцем обзавестись.
Рыцарь дал своему коню овса, а после этого обтёр его попоной. Особой необходимости в том не было, конь не вспотел, ведь отряд передвигался медленно, но и рыцарю, и коню эта процедура нравилась.
Сарацин достался сэру Брайану задолго до того, как он стал рыцарем, но это был настоящий боевой рыцарский конь. Когда-то он принадлежал шевалье Пьеру. Француз, по его словам, сам коня и обучил. И обучил великолепно. Сарацин всегда превосходно знал, что нужно делать и чего нельзя делать ни в коем случае. Ни разу он не пытался сбросить всадника или понестись куда глаза глядят, не разбирая дороги. Хотя и с ярко выраженным неудовольствием, но всегда послушно проезжал мимо кобылы, страдающей течкой, не пытаясь облегчить её страдания, если у всадника были другие планы.
Но даже самый умный конь не в силах спасти своего всадника от его собственной глупости. Как-то, будучи изрядно пьяным, шевалье Пьер в присутствии других рыцарей смертельно оскорбил своего друга сэра Чарльза, а протрезвев, отказался принести извинения, считая, что это его опозорит. Их спор был решён смертельным поединком, оказавшимся для шевалье Пьера последним в жизни. По бытующему обычаю, оружие, доспехи и конь побеждённого в поединке достаются победителю. Меч, копьё и доспехи сэр Чарльз продал, а вот Сарацина продавать отказался, хотя ему предлагали за коня весьма неплохую цену. Рыцарь подарил Сарацина своему оруженосцу Брайану, расценив его благодарность и сопутствующую ей преданность гораздо дороже любых денег. Следует отметить, что сэр Чарльз не прогадал. С тех пор в самой жаркой битве он мог больше не беспокоиться за тыл, ведь теперь его спину надёжно прикрывал оруженосец на отличном боевом коне.
Брайан был в восторге от своего нового коня, и он отлично понимал, что Сарацин ему достался благодаря смерти французского рыцаря. Но всё равно шевалье Пьера было жаль, тот ему очень нравился. Всем был хорош шевалье Пьер, но один недостаток всё перевесил – рыцарь совершенно не контролировал себя, будучи в подпитии. Утешало то, что шевалье попал прямиком в рай, минуя чистилище, ведь умер он безгрешным, поскольку крестоносцам заранее прощались абсолютно все грехи.
– Сэр Брайан, ужин готов, ждём только вас, – прервал его воспоминания брат Бацеолус. – Кстати, я попробовал кашу. Должен отметить, что святая вода ей никоим образом не повредила.
– Да, хорошо, уже иду, – откликнулся рыцарь и направился к костру.
Не дожидаясь, пока он займёт своё место, изрядно проголодавшийся монах прочитал положенную короткую молитву:
– Благослови, Господи Боже, нас и эти дары, которые по благости Твоей вкушать будем, и даруй, чтобы все люди имели хлеб насущный. Просим Тебя через Христа, Господа нашего. Аминь.
Все принялись за еду, только ведьма сочла своим долгом прокомментировать:
– А какое нам дело до всех людей, имеют они хлеб насущный или не имеют? Не говоря уже о том, что продовольствия никогда на всех не хватит. В этом закон и пророки!
Поскольку все были заняты утолением голода, на её очередное богохульство никто не соизволил ответить, и, безрезультатно выждав некоторое время, ведьма тоже приступила к трапезе.
Ужин прошёл как обычно, в сопровождении неизбежных солёных солдатских шуточек, явственное предчувствие неотвратимой и скорой смерти ничего для стражников не меняло, насильственная гибель была для них обычным профессиональным риском. Разумеется, им было страшно, но в военной среде показывать страх считалось неприличным. Вот они и пытались скрыть его за показным безудержным весельем.
Сэр Брайан за разговорами сотрапезников не следил. Он пытался решить одну мелкую, но насущную проблему. Сейчас все поедят и лягут спать. Лагерь останется под охраной часовых. Рыцарь предполагал оставить двоих стражей, и менять их, как это принято, через каждые два часа. Проблема состояла в том, что он не знал, как отмерить эти самые два часа. Обычно время измеряли либо свечами, каждая из которых горела примерно час, или песочными часами. У него не было ни того, ни другого.
Правда, он был почти уверен, что нападение противника произойдёт вскоре после наступления темноты. Если чудовища настолько сильны, как о них говорят, то какой им смысл тянуть до утра? А с другой стороны, если они настолько могущественны, почему не напали днём? В любом случае, действовать нужно, исходя из самого неблагоприятного варианта развития событий. Как ни странно, в этом случае самым плохим вариантом было ненападение чудовища. Чудны дела Твои, Господи, горестно подумал сэр Брайан, не находя решения.
Прошлой ночью стражники спали очень мало, сначала была вылазка в деревню, на которую напали бандиты, потом ранний подъём. Если возникнет подозрение, что часовые разбудили своих сменщиков раньше положенного срока, всё это запросто может вылиться в поножовщину. Такого исхода сэр Брайан всеми силами пытался избежать.
Все благополучно поужинали, брат Бацеолус прочитал благодарственную молитву, которую ведьма в виде исключения поленилась прокомментировать, а рыцарь решения так и не нашёл. Проблему пришлось отложить, ведь от него, как от командира отряда, ещё требовалось срочно отдать несколько приказов, связанных с обеспечением безопасности ночлега.
– Слушай мою команду, – обратил он на себя внимание отряда. – Уже темнеет. Всем понятно, что в темноте риск многократно возрастает. Потому все постоянно должны быть на глазах друг у друга. Особенно это касается того момента, когда будем облегчаться. Вопросы есть?
Стражники молчали. Для них в команде рыцаря не было ничего особенного. Более того, они понимали разумность такой меры. Воин, занятый этим интимным делом, практически беззащитен, и неожиданное нападение таинственного чудовища именно в это время не оставляет жертве ни единого шанса. Да и особой стеснительностью они не страдали, жизнь военного выработке подобных качеств отнюдь не способствует.
Но ведьма, естественно, не промолчала.
– Я не могу этого делать при свидетелях, – сообщила она. И как мне быть?
– Захария, если ты настолько стыдливая, тебя будет сопровождать монах, – нашёл решение рыцарь. – У него целибат, женщин для него не существует.
– Сэр Брайан, ты путаешь монаха с евнухом. Принятие целибата отнюдь не то же самое, что оскопление, – возразила ведьма. – А внезапного нападения чудовища я не боюсь. Ты видел, как я умею метать огонь. Сам же говорил, что все звери боятся огня!
– Да что вы её слушаете, она же просто издевается! – возмутился Гудини. – Такое придумала, что в голове не укладывается! Стыдливая чёрная ведьма, подумать только! Да в чёрном ордене такие ритуалы, что стыдливость там пропадает ещё на первом курсе академии!
– А ты чего выдаёшь смертным секреты ордена? – разозлилась ведьма.
– Это не мой орден, я не обязан хранить ваши тайны!
– Стоп! Свои разногласия уладите, когда разберёмся с чудовищами. Если, конечно, оба доживёте до этого чудесного времени, – распорядился сэр Брайан. – А сейчас избавьтесь от того, что у вас лишнего внутри, в смысле нечистот, и у меня к вам будет ещё пара вопросов. К вам и к нашему монаху. Да, кстати, отхожее место у нас будет вон там, с подветренной стороны. Болото и так неимоверно вонючее, совершенно незачем добавлять к здешнему воздуху ещё и свои запахи. Ну, в каком-то смысле свои. Так, что застыли? Выполнять!
Вечерняя процедура, которой сэр Брайан уделил столь пристальное внимание, прошла без единого происшествия. Никакие чудовища важному процессу не воспрепятствовали. Через несколько минут маги и монах подошли к рыцарю и вперили в него вопрошающие взгляды, мол, что же ты, дорогой сэр Брайан, хотел нам сказать на сон грядущий? Вряд ли просто пожелать приятных снов, верно?
– Я в небольшом затруднении, – признался им рыцарь. – Нужно обеспечить смену стражей через каждые два часа. Как это сделать? Нужен ваш совет.
– Это очень просто, – сообщил ему брат Бацеолус. – Есть специальные свечи, которые горят примерно час. Мы в монастыре тоже их используем, некоторые ритуалы требуют соблюдения времени, всенощная, например…
– К сожалению, отряд собирался впопыхах, и эти свечи мы не прихватили. Забыли о них совсем.
– Ну и что? – удивился монах. – Вы же больше полусуток в монастыре провели. Было достаточно времени о них вспомнить и взять их. Брат Ансельм наверняка не отказал бы, в монастырской кладовой их имеется более чем достаточно.
– Бац, я не просил совета, что надо было сделать. Мне нужен совет, что делать сейчас. Можешь его дать?
– Я могу отслужить всенощную. Мне известно время, потребное на произнесение каждой молитвы, и я могу подобрать молитвы так, чтобы они составляли блоки по два часа. Об окончании каждого такого блока я буду сообщать стражам.
Сэру Брайану идея монаха понравилась. Это было неплохое решение. Правда, только на одну ночь. Две ночи подряд монах без сна не выдержит. С другой стороны, было очень вероятно, что всё решится в первую же ночь, и тогда о последующих беспокоиться ему незачем. В любом случае, проблемы следующих ночей можно будет решить завтра.
– Сэр Брайан, а это важно? – поинтересовался Гудини.
– Конечно, важно! Я бы сказал, вопрос жизни и смерти. В организации караульной службы мелочей нет. Малейшая ошибка часового – и мы все трупы. А если неточно отмерять время смен, вероятность ошибки резко возрастает. Чем дольше дежурство, тем сильнее страж устаёт.
– Тогда я удивлён, что столь важное дело вы намереваетесь поручить столь несерьёзному человеку, как брат Бацеолус. Я, конечно, мысли читать не умею, но по выражению вашего лица явственно вижу, что вы именно так и намереваетесь поступить. Вы уж простите, но на нашего монаха в серьёзных делах полагаться нельзя.
– Бац, ты действительно можешь сделать то, о чём говоришь? – уточнил на всякий случай сэр Брайан.
– Да, могу! – подтвердил монах и тут же добавил: – Конечно, если не собьюсь. Ведь для такого дела нужны специальные чётки, а у меня их нет.
– Но у тебя есть чётки!
– Эти не годятся, – горестно вздохнул монах. – Они для обычного набора молитв. Потому тот набор, что требуется, нужно будет читать по памяти, без чёток. Но я уверен, что Господь не оставит меня, и вразумит.
– Хотел бы и я быть в этом уверенным, – буркнул себе под нос рыцарь. – Гудини, а у тебя есть другие предложения?
– Есть, сэр Брайан. Магов обучают чувствовать время. То есть при желании многие из нас могут определить, прошёл заранее заданный срок или нет. Это делается очень просто. Сначала подбирается…
– Гудини, не нужно подробностей. Я их всё равно не пойму. Ты лучше вот что скажи. Я уже научен горьким опытом с твоим блестящим умением ездить верхом. Итак, магов этому обучают. Многие маги могут определить. Это очень просто. У меня в связи с этим возник такой вопрос: ты, лично ты, Гудини, умеешь это делать? Отвечай только «да» или «нет», другие ответы я не приму.
– Ну, если вы так хотите, то да, я умею это делать.
– Вы многому научились, сэр Брайан, – отметила ведьма. – Вопрос сформулирован превосходно.
– Захария, я прекрасно обойдусь без твоей похвалы, – отмахнулся рыцарь. – А ты умеешь делать этот фокус со временем?
– Это не фокус, вообще-то. Но я тоже это могу, да.
– В таком случае поступим следующим образом. Ты, Бац, ложись спать вместе со всеми.
– Я не хочу спать. Я всё равно буду молиться. Молитва Господу нашему никогда не бывает лишней!
– Этого сколько угодно, – разрешил рыцарь. – Теперь о часовых. Начинают охранять лагерь Гудини и вот ты, – сэр Брайан наугад назначил одного из стражников, ни малейшей разницы, кого именно поставить в караул, он не видел. – Ваши сменщики – ведьма и вот он. После вас несут дозор вот эти двое. Вы, ребята, сторожите, сколько можете, когда устанете, объявляйте подъём. Но если при помощи магии выяснится, что вы простояли в карауле намного меньше двух часов, вы будете жестоко наказаны. Вопросы есть?
– Сэр Брайан, намного – это насколько? – поинтересовался часовой последней смены.
– Это на моё усмотрение, – пояснил сэр Брайан. – Ещё вопросы?
Поскольку больше вопросов не было, рыцарь скомандовал отбой и направился пожелать спокойной ночи Сарацину. Он всегда это делал, если имел возможность, пока был оруженосцем, и не видел оснований отказываться от этой привычки, став рыцарем. Он приласкал коня, проверил, не нужно ли досыпать овса, поправил седло, хотя в этом и не было особой необходимости. Сэр Чарльз не раз говорил, что рыцарь любит своего коня сильнее, чем жену. Сэр Брайан вспомнил леди Молли и подумал, что сэр Чарльз был абсолютно прав. С одним маленьким уточнением: коня рыцарь любит намного сильнее.
Когда рыцарь вернулся к костру, большинство стражников уже спали. Воины умеют быстро засыпать при первой же возможности, ведь неизвестно, сколько времени покоя намерен предоставить им противник. Стражники громко храпели, но сэру Брайану это заснуть не мешало. Подобные звуки были нормой для любого военного лагеря, и он давно привык не обращать на них внимания. Без такого навыка он не смог бы быть оруженосцем сэра Чарльза, который по громкости сна намного превосходил любого из этих стражников.
Заснув, сэр Брайан гармонично присоединился к общему хору. Храп далеко разносился по Гибельному болоту и звучал столь устрашающе, что должен был распугать всех чудовищ не только в этом мире, но и в двух-трёх соседних.
//-- * * * --//
Благодаря полнолунию ночная тьма не была кромешной. Однако что творится вокруг лагеря, всё равно видно было смутно. Ярко горящий костёр заливал светом довольно большой кусок пространства, но за пределами освещённого круга что-либо разглядеть было невозможно. Гудини видел там какие-то слабо светящиеся точки, но что это такое – болотные гнилушки, чьи-то глаза или плод его воображения – определить он был не в силах. Имея в характере склонность ожидать от жизни худшее (следует отметить, что его ожидания довольно часто оправдывались), маг полагал, что это глаза ужасных чудовищ, но не мог объяснить даже себе, что же такого интересного в их лагере нашли эти самые чудовища, чтобы столь долго его разглядывать, не предпринимая абсолютно никаких действий. Исходя из этого, он решил не обращать внимания на таинственные огоньки, и с деланным спокойствием подбрасывал дрова в костёр.
Все его попытки завязать беседу со вторым часовым потерпели сокрушительный провал. Стражник явно был обременён скорбными мыслями о своей дальнейшей жизни, вероятнее всего, совсем недолгой, и вести разговоры с магом категорически не желал.
Кроме них, ещё не спал брат Бацеолус. Он стоял на коленях возле костра, устремив застывший взгляд в огонь, и что-то тихо бормотал. Слов его разобрать было невозможно, они напрочь заглушались храпом спящих стражников, чему Гудини был даже рад. При желании он легко мог прочитать речи монаха по губам, для этого света костра было вполне достаточно, но такого желания маг отнюдь не испытывал, эти речи ему уже успели изрядно поднадоесть.
Ведьма долго ворочалась, пытаясь заснуть под аккомпанемент громового храпа, но в конце концов смирилась с неизбежным и тоже подсела к костру.
– Не получается заснуть при таком шуме. Не будешь возражать, чтобы я составила тебе компанию? – поинтересовалась она у Гудини.
– Не вижу возможности тебе в этом помешать, – безразлично откликнулся маг.
– Вот и чудесно, – обрадовалась ведьма. – А чем занят наш уважаемый служитель церкви? Скажи мне, брат Бацеолус, почему ты не спишь?
– Я читаю Писание, дабы устрашить адских тварей, – сообщил монах. – Для исчадий Ада слово Божье страшнее огня.
– Ну, тогда продолжай, не смею препятствовать. Потом расскажешь, сколько именно адских тварей ты разогнал.
Брат Бацеолус вернулся к своему прерванному занятию.
– Чего ты к нему цепляешься? – поинтересовался Гудини. – Стоит человек на коленях, никого не трогает. Читает себе Писание, ну и пусть, чем это тебе мешает?
– А ты знаешь, что именно из Писания он декламирует?
– Нет. И мне это неинтересно.
– Вот и зря. Послушай, – ведьма стала читать по губам монаха. – «О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! Глаза твои голубиные под кудрями твоими…».
– Это что, Писание? – безмерно удивился Гудини.
– Конечно. А вот продолжение: «Два сосца твои – как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями. Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе!».
– Бацеолус, неужели ты этими словами пытаешься разогнать порождения преисподней? Мне кажется, ты просто занимаешься непотребством, – предположил маг.
– Что вы ко мне пристали? – возмутился монах. – Я просто читаю святое Писание! Эта его часть называется «Песнь песней»! Не мешайте мне!
– Восхитительно! – умилилась ведьма. – А почему во время чтения у тебя руки не сложены перед грудью, а что-то делают под рясой?
– Не тебе, поклоннице Сатаны, указывать христианину, читающему святую Книгу, где должны быть его руки! Чтоб ты знала, мои руки там, где они есть, потому что чтение Писания породило в моей голове некоторые мысли…
– Ты забыл упомянуть, что мысли эти недостойные, или, как у вас принято выражаться, греховные.
– Не говори глупостей, ведьма! Святое Писание – боговдохновенная книга, и не может порождать греховных мыслей при чтении! А значит, и всё остальное в этом случае не греховно! Некоторые церковные авторитеты даже утверждали, что «Песнь песней» включена в Канон именно для этого!
– Это какие же авторитеты такое утверждали? – ехидно поинтересовалась ведьма.
Брат Бацеолус ничего ей не ответил. Глаза его закатились, а из губ, растянутых улыбкой райского блаженства, вырвался стон наслаждения. Монах ещё несколько секунд простоял на коленях, изрядно пошатываясь, а затем рухнул на землю совсем рядом с костром и тихо захрапел.
– Вот же мерзость! – ведьма с невыразимым отвращением сплюнула в костёр. – Что будем делать с этой жертвой целибата? Оставлять его здесь нельзя, сгорит или обожжётся уж точно. Жалко, человек всё-таки, хоть и…
– Давай его оттащим в сторону, – согласился Гудини. – Мне его тоже жалко.
– Тащи сам. Неужели тебе в таком простом деле понадобится помощь слабой женщины?
Грязно ругаясь, маг подхватил монаха под мышки и оттащил в сторону. Брат Бацеолус не был очень тяжёлым, но и Гудини огромной силой вовсе не обладал.
– Как думаешь, Захария, все монахи так развлекаются? Ну, я имею в виду, кроме тех, которые слишком старые, или у них болезнь по этой части.
– Гудини, мы находимся посредине неимоверно вонючего болота…
– Это не болото так воняет, хотя болотные испарения тоже дурно пахнут. Вонь идёт от нашего отхожего места, которое сэр Брайан устроил с подветренной стороны, но ветер, как назло, сменился на противоположный.
– Надо же! Это что же они ели, что исторгнутое ими содержимое источает такую вонь? Впрочем, это неважно. Так вот, мы на болоте, с которого последнее время никто живым не возвращался. Вокруг шныряют какие-то твари, если судить по горящим в темноте глазам вокруг. Вряд ли это зайцы или овцы, согласен? Скорее всего, до утра мы не доживём. И при этом тебя больше всего интересует, все ли монахи, достаточно здоровые для того, чтобы ласкать себя, потакают себе в этой невинной слабости? – ведьма была изрядно изумлена.
– Просто интересно. А если постоянно думать о предстоящей смерти, недолго и умом тронуться.
– Может, ты и прав. Ну, раз тебе интересна интимная жизнь монахов, могу кое-что на эту тему рассказать. Историю из своей жизни. Однажды, спасаясь от погони, я попросила убежища в монастыре францисканцев…
История, которую рассказывала ведьма, была невыносимо скучна, обременена массой совершенно ненужных подробностей и, по мнению Гудини, не имела ни малейшего отношения к тому специфическому вопросу, который его мимолётно заинтересовал. Маг несколько раз попытался прервать этот нудный рассказ, но ему это не удалось. Захария, не обращая внимания на потуги мага, продолжала описывать в мельчайших подробностях своё пребывание в монастыре ордена святого Франциска, и Гудини вынужден был смириться и покорно слушать это совершенно ему неинтересное повествование. Веки его тяжелели, несколько раз он тряс головой, прогоняя одолевающую его дремоту, но, в конце концов, неизбежное произошло, и маг погрузился в глубокий сон.
Стражник-часовой, увидев, что его напарник заснул, направился к нему с целью разбудить, но ведьма его остановила.
– Зачем его будить? От него всё равно ни малейшего толку нет. Лучше поговори со мной, – попросила она.
– Нас должно быть двое на случай нападения, – неуверенно возразил стражник.
– Нас и так двое. Или ты думаешь, что в схватке я чем-то хуже него?
– Он должен вовремя разбудить следующую смену.
– Я и это могу сделать. К тому же, если ты не забыл, я как раз и вхожу в следующую смену. Как видишь, твой командир не считает, что я чем-то этому парню уступаю. Ладно, давай знакомиться. Меня здесь называют Захария. А как обращаться к тебе?
– Я ещё не сошёл с ума, чтобы назвать чёрной ведьме своё имя! – сообщил стражник. – Зная имя, ведьма или маг могут заколдовать.
– Какие глупости! Знание имени не даёт ничего для заклинаний. Но даже если бы давало, зачем мне тебя заколдовывать? К тому же я знаю имя сэра Брайана, он его не скрывает, значит, по-твоему, я могу его заколдовать, и тогда легко узнаю у него имена всех остальных. Я просто хочу как-то к тебе обращаться. Назови любое имя, ненастоящее, и я так и буду к тебе обращаться.
– Я тебе имени не назову. Ни настоящего, ни придуманного. Называй меня, как хочешь. Или, ещё лучше, никак не называй.
– Хорошо, не буду тебя называть. Это неудобно, но возможно. Так вот, скажи мне такую вещь. Правда ли, что трое стражников из отряда сбежали?
– Двое дезертировали, один убит командиром. Попытался нашего рыцаря ограбить. Только он дурак. У сэра Брайана и денег-то не было.
– Они это сделали, потому что боялись ехать на болото?
– Конечно, боялись. Кто же не боится? Все знают, на Гибельном болоте ждёт верная смерть. Одно дело риск, стражники всегда могут погибнуть, такая уж у нас служба, и совсем другое, когда нас на убой отправляют, без единого шанса выжить.
– Трое умирать не захотели, хотя один из них всё равно погиб, а остальные семеро что? Ну, те, которые не сбежали. Ты, например. Почему ты пошёл на верную смерть?
– Не твоё дело, ведьма. Да тебе этого и не понять!
– Я всё-таки попробую. Думаю, потому, что ты сильнее боишься наказания за дезертирство, чем чудовища, которое здесь обитает.
– Тебе-то какая разница?
– Понимаешь, с тех пор, как сбежали те двое, кое-что изменилось.
– Что именно изменилось?
– Они не могут вернуться домой. Ваш хозяин их повесит.
– Да, барон предателей не пощадит, – подтвердил стражник.
– Вот видишь! Ну, а если мы с тобой сбежим сейчас, всё будет совсем по-другому.
– Это ещё почему?
– Потому, что барон не узнает о твоём предательстве. Разве что ему служит маг, умеющий читать мысли. Тогда мой план никуда не годится.
– Барон не держит на службе магов. Вообще никаких.
– Тогда слушай мой план. Ты же понимаешь, что отряд с болота не вернётся…
– Как это можно не понять? – удивился стражник. – У сэра Арчибальда отряд был побольше, да и, если говорить честно, бойцы получше. И он сам не чета нашему сэру Брайану. Если тот отряд полностью погиб, то что говорить о нашем?
– Вот! Отряд весь погибнет. Спасёмся только мы с тобой. И ты сможешь рассказать барону любую историю, её некому будет опровергнуть. Ведь все остальные будут уже покойниками. Но это дело для одного, потому что если спасутся двое, то барон допросит обоих по отдельности…
– Наш барон сам не допрашивает, это делает его палач.
– Неважно, кто именно допросит. Главное, что истории которые расскажут эти двое спасшихся, должны совпадать. Иначе барон не поверит и обоих повесит.
– Точно! Дело за малым. Как отсюда спастись?
– Это как раз несложно. Ехали мы сюда пару часов, не больше. Причём кони шли медленным шагом. Значит, если пустим коней рысью, доберёмся через полчаса самое позднее. Луна светит ярко, дорога отлично видна.
– А про чудовище ты забыла? Или даже про нескольких чудовищ, если верить этому магу, похожему на сарацина!
– Тут вот какое дело. Эти чудовища – порождение преисподней, – начала вдохновенно врать ведьма. – А раз так, до полуночи они действовать не будут. Ты разве не слышал, что нечистая сила действует с полуночи до первых петухов?
– Слышал, но думал, что это бабушкины сказки.
– В сказках не всё выдумка. Так вот, в полночь мы с тобой это болото уже давно покинем. Я говорила, что спастись может только один, но я не в счёт – я не служу вашему барону, он меня не видел и никогда не увидит. Я просто исчезну. Не было ведьмы Захарии, и не стало. Кто это заметит?
– Заманчиво звучит, – признал стражник.
– Нет, увы, ничего не выйдет, – расстроилась ведьма. – Видишь ли, когда мы выберемся, я смогу из тебя деньги тянуть. Французы это называют словом «шантаж». Вроде как если не заплатишь, я всё расскажу барону, и он тебя повесит.
– Я так думаю, лучше жить, и из тебя будут тянуть деньги, чем не жить вообще.
– Ты прав, конечно, согласилась ведьма. – Только если ты меня прикончишь, когда мы с болота выберемся, ты и жив останешься, и платить тебе наверняка никому не придётся. Я слабая женщина и не смогу помешать воину меня убить. Нет, я в этом деле не участвую!
– Странная ты, Захария, – отметил стражник. – Сама предложила, сама и отказываешься. Не понимаю тебя.
– Жить я хочу! Что тут непонятного? А получается, никак мне выжить невозможно. Ладно, положусь на защиту Сатаны, своего покровителя. Мне скоро заступать на охрану лагеря, я посплю немного. Разбуди своего напарника.
Ведьма как-то уж очень внезапно легла и сразу же заснула. Стражник задумался, что же ему делать. Если она сказала правду, и до полуночи чудовища ни на кого нападать не будут, у него действительно хватит времени удрать с болота. Ну, а если нет, он и так, и этак погибнет. Он поискал ошибки в своих рассуждениях, и не сумел найти таковых. Следует отметить, что логическое мышление не было сильной стороной стражников барона Герсби, как, впрочем, и вообще большинства стражников.
Приняв решение, часовой подошёл к лошадям и с завистью посмотрел на Сарацина. Этот конь, несомненно, был здесь лучшим. Но именно его стражник взять не мог. Говорили, что Сарацин не подпускал к себе никого, кроме хозяина, но это сейчас не имело особого значения. Главным было то, что это рыцарский конь, и управляют им иначе, чем большинством лошадей. У рыцаря руки почти всегда заняты оружием, и потому своим конём он управляет коленями. Стражник так не умел, потому с сожалением выбрал себе другого коня.
Отвязав его и взобравшись в седло, стражник выскочил на дорогу и направил коня прочь с болота. Луна отлично освещала ему путь, взведенный арбалет и меч в ножнах обеспечивали ему некоторую иллюзию безопасности.
//-- * * * --//
Как только стемнело, вблизи лагеря, сливаясь с ночной тьмой, скрытно появились три существа, из числа тех, кого люди называют чудовищами. Их внешность по человеческим меркам в самом деле была чудовищной, но им это никоим образом не мешало. Они выжидали момента, удобного для внезапного нападения, и были уверены, что такой момент им рано или поздно подвернётся.
Сейчас нападать было ещё рано, слишком многие не спали. Взад-вперёд ходил стражник с арбалетом, судя по всему, часовой, у костра сидели двое монахов, а вскоре к ним присоединилась женщина, тоже почему-то одетая в мужскую монашескую рясу. Эта женщина показалась всем трём чудовищам неуловимо знакомой, но никто из них так и не смог вспомнить, кого именно она им напоминает.
Двое вопросительно смотрели на вожака, и тот отрицательно качнул головой, мол, нет, ещё не время. Монахи, конечно, неопасны, но это явно не настоящие монахи. На женщине точно одежда с чужого плеча, значит, скорее всего, на остальных тоже. А раз они не стражники и не монахи, то это наверняка маги, причём с мощными боевыми силами, иначе зачем бы их потащили на болото?
Вскоре заснул один из переодетых магов, затем второй. Женщина некоторое время говорила со стражником, после чего тоже легла спать. Единственным бодрствующим в лагере остался часовой, если обезвредить его, можно будет тихо покончить со спящими. Вожак крадучись двинулся к стражнику, но тот зачем-то направился к лошадям. Нападать на него там было нельзя. Перепуганные животные будут оглушительно ржать и поднимут на ноги весь отряд, а у стражников взведённые арбалеты, мечи и кинжалы. В такой массовой потасовке жертвы среди напавших неизбежны, один только арбалетный залп в упор это гарантирует, а потери абсолютно недопустимы. Лучше подождать, пока часовой отойдёт от лошадей подальше.
Но часовой даже и не подумал отходить от них. Вместо этого он влез в седло и поскакал прочь от лагеря. Проделал он это настолько быстро, что чудовища не успели своевременно отреагировать. Нужно было срочно принимать решение, преследовать беглеца или нет. Ничем бегство одного стражника не вредило задаче, стоящей перед стаей, а именно – сделать так, чтобы люди на болото не ходили. Сбежавший стражник всего лишь добавил бы несколько жутких историй о болотных чудовищах, им же и выдуманных, только усилив этим страх людей перед Гибельным болотом.
Но вожак стал вожаком исключительно благодаря размерам и силе, а в избытке ума его не обвинил бы даже злейший враг. Потому он решил не отступать от первоначального плана – никто из этих людей выжить не должен. Он дал команду одному из чудовищ, самому мелкому, и оно помчалось вслед за беглецом. Сказать он не мог, строение их тел не позволяло членораздельно говорить, но уже очень давно они выработали весьма неплохой язык жестов. Разумеется, этот язык придумал не вожак.
Пока их товарищ разбирался с беглым стражником, вожак решил, что раз теперь в лагере все спят, грех этим не воспользоваться. Присмотревшись, он увидел на шее одного из спящих монахов чётки, а на затылке – тонзуру. Скорее всего, это настоящий монах. А вот остальные двое – наверняка нет. Снова жестами вожак дал понять, что мужчиной, который, конечно же, был более опасен, он займётся лично, а его товарищу надлежит прикончить ведьму. Оскалив страшные клыки и выпустив ужасные когти, чудовища ринулись каждое на свою жертву.
//-- * * * --//
Гудини спал, сидя возле костра на небольшом бревне. Несмотря на молодость, маг имел огромный опыт по части различных неприятностей, причём гадости ему частенько делали во время сна, и потому сон у него был очень чутким. Иногда это помогало. Сейчас Гудини во сне услышал звук, которого здесь не должно было быть, и мгновенно проснулся. Снова-таки исходя из жизненного опыта, он продолжал делать вид, что спит, а сам, приоткрыв веки, осторожно осмотрелся.
Звук, показавшийся ему подозрительным, он определил сразу. Это были быстрые лошадиные шаги по топкой дороге. Часового, его напарника, нигде видно не было. Гудини сопоставил одно с другим и правильно понял, куда же этот тип подевался. Теперь, подумал маг, лагерь не охраняется, и если кто-то намерен совершить нападение, то именно сейчас для этого самое подходящее время.
Словно услышав его мысли и согласившись с ними, появилась огромная и на редкость уродливая тварь, чем-то внешне напоминающая волка. Чудовище бесшумно мчалось к неподвижно сидящему Гудини, и у того не возникло сомнений, что намерения у адской твари исключительно враждебные. Оружия маг не имел, поскольку так и не научился толком им пользоваться, а вступать в рукопашную схватку с таким противником он справедливо счёл извращённой формой самоубийства. Но Гудини уже приходилось драться с теми, кто намного его больше и сильнее, так что ситуация была вполне привычной.
Чудовище прыгнуло, выпустив когти, чем немного удивило мага, ведь волки когтями для нападения не пользуются. Впрочем, ему было не до научных изысканий в сфере зоологии. Как только зверь поднялся в прыжке, Гудини с места сделал кувырок. Любой артист должен хоть немного владеть акробатикой, это иногда помогает и за пределами сцены.
Чудовище приземлилось на бревно, где только что сидел маг, и пыталось удержать равновесие, поскольку дальше был костёр, а зверю попадать туда отнюдь не хотелось. Но не всегда наши желания учитываются. Гудини, уже стоящий на ногах и, в отличие от своего противника, проблем с равновесием не имеющий, изо всех своих небольших сил выдал в задницу зверю достаточно увесистый пинок, который и отправил того прямиком в огонь. Шерсть вспыхнула, чудовище издало крик боли и напрочь утратило всю свою агрессивность. Вызывающий суеверный ужас горящий зверь пронёсся по лагерю и, не переставая жутко вопить, умчался в темноту, где он, естественно, был превосходно виден. Впрочем, живой факел быстро погас, и одновременно с этим прекратился вопль.
– У нас, артистов, иногда говорят «сгорел на работе», – сообщил Гудини проснувшемуся сэру Брайану. – По-моему, это именно тот случай.
– Как тебе это удалось? – поинтересовался изрядно удивлённый рыцарь. – Да если бы меня спросили, кто из вас победит, я бы назвал совсем не тебя!
– Зря вы меня недооцениваете, сэр Брайан. У меня огромный опыт выживания в самых неподходящих для этого ситуациях. Этот опыт у меня длиннее даже моей жизни.
– Это как же такое может быть?
– Моя мамочка пыталась четыре раза вызвать выкидыш, и ничего у неё так и не получилось. Вот тогда моя жизнь действительно висела на волоске. Вы ж не забывайте, что моя мама – чёрная ведьма, они в выкидышах отлично разбираются. Но я ей за это отомстил, вступив в белый орден.
Неимоверно перепуганный нападением чудовища Гудини, без сомнения, мог болтать не умолкая ещё очень долго, но его монолог был прерван донёсшимся издали человеческим криком, полным невыразимого ужаса. Все разом замолчали. Крик повторился, но очень быстро был явно насильственно прерван.
//-- * * * --//
Одно из чудовищ, самое мелкое среди них, гналось за удирающим дезертиром. Состязаться в скорости с лошадью, пусть даже на топкой почве, более удобной для преследователя, было достаточно тяжело, потому погоня затянулась несколько дольше ожидаемого. Положение отнюдь не облегчалось тем, что чудовище было не согласно с решением вожака уничтожить беглеца. Ничем этот стражник им не угрожал, гораздо эффективнее было бы полным составом устроить бойню в спящем лагере. Но вожак обладал недюжинной силой и скверным характером, потому оспорить его приказ никто не осмелился.
Зверь уже подбирался на расстояние прыжка от жертвы, как тут со стороны лагеря раздался нечеловеческий вопль, наполненный болью. Стражник оглянулся в ту сторону, то есть назад по ходу своего движения, и увидел преследователя. Как легко догадаться, увиденное его не обрадовало.
Стражник пришпорил коня, что было совершенно бесполезно, поскольку тот давно заметил погоню и безо всяких понуканий уже мчался изо всех сил. Всадник оглянулся ещё раз, увидел, что зверь готов на него прыгнуть, и выстрелил из арбалета. Шансов попасть в мчащуюся мишень, ночью, на полном скаку, стреляя с разворота, даже если бы он был отличным стрелком, у него вряд ли было намного больше, чем у барона Герсби когда-нибудь стать королём Испании. Разумеется, чуда не случилось, и арбалетная стрела улетела куда-то в неизвестном направлении. Прекрасно понимая, что для него означает этот промах, всадник закричал от ужаса. Больше он не оглядывался. Бросив бесполезный теперь арбалет и вытащив из ножен меч, он приготовился защищаться оружием ближнего боя.
Когда стражник выстрелил, зверь, хотя и понимал, что тот наверняка и близко не попадёт, всё-таки сбился с шага. Расстояние между жертвой и преследователем немного возросло, но это уже ничего не решало. Чудовище вновь увеличило скорость, догнало беглеца и наконец смогло запрыгнуть на круп лошади. Почувствовав это, всадник опять закричал, понимая всю безнадёжность ситуации, но всё-таки попробовал поразить врага мечом.
Удар мечом вслепую, себе за спину, крайне редко достигает цели. Этот случай исключением не стал. Привычным движением зверь разорвал когтями горло своей жертве, крик сначала сменился бульканьем, а потом и вовсе молчанием. Стражник и его убийца упали с коня наземь, от чего зверь ни в малейшей степени не пострадал, а человеку уже всё было безразлично, этому миру он больше не принадлежал.
Лишившийся всадника конь, обезумев от ужаса, мчался вперёд, не разбирая дороги. Чем заканчивается такое движение по любому более-менее серьёзному болоту, предсказать очень легко, дар ясновидения для этого вовсе не требуется. Разумеется, трясина не осталась без своей законной добычи.
Зверь остановился, высунув язык и часто дыша. Лапы дрожали от перенесённых нагрузок, в боку покалывало. И кому была нужна эта дурацкая погоня, подумало чудовище. Ну вот, всё сделано, и какая от этого польза? Кстати, очень интересно, что там был за вопль? Кричал явно кто-то из наших. Что же там случилось?
В любом случае, немедленно возвращаться к лагерю людей смысла не было. Что бы там ни произошло, теперь в лагере никто не спит, и нападать повторно сейчас чистое самоубийство. А раз так, спешить некуда…
Чудовище приступило к трапезе. Человечина ему очень нравилось. Возможно, нежным вкусом, а быть может, привкусом того самого символического наполнения, которое христиане именуют душой.
Зверь решил не делиться добычей с товарищами. Сами добывайте себе лакомство! У вас был для этого целый лагерь спящих людей! Он отгрыз кусочек мяса, некоторое время подержал его во рту, затем не спеша разжевал и проглотил. На морде было написано блаженство. Гурман наслаждался любимым блюдом.
//-- * * * --//
Когда чудовища напали на лагерь, ведьма не спала. Под аккомпанемент столь громкого храпа это было для неё весьма затруднительно, она привыкла почивать в куда более комфортных условиях. Потом она увидела, как часовой сбежал, и стала ждать атаки. Поэтому зверя, который избрал её в качестве жертвы, она заметила на довольно значительном расстоянии. Нашёл, на кого нападать, мысленно улыбнулась ведьма, и правой рукой выпустила в чудовище небольшой огненный шар, одновременно делая левой знак пентаграммы.
Ощутив удар огня, чудовище остановилось и внимательнее пригляделось к ведьме, которая что-то беззвучно бормотала одними губами. Внезапно ненависть в его глазах сменилось пониманием, и зверь, развернувшись, умчался в темноту.
Ведьма, весьма довольная тем, что так легко справилась с проблемой, осмотрелась вокруг, ничего опасного не увидела и направилась к сэру Брайану, который, вскочив спросонья, беспорядочно размахивал мечом, так и норовя задеть им кого-нибудь из своего отряда. Быстро придя в себя, рыцарь этот фехтовальный этюд прекратил и спрятал меч в ножны. Тут же к нему подбежал Гудини и начал что-то болтать о своей матери, пытавшейся избавиться от нежеланного плода неосторожной любви. По всему было видно, что добровольно он не умолкнет, но его рассказ был прерван чьими-то отдалёнными воплями.
Вот и добегался наш дезертир, подумала ведьма. Ну, что ж, не повезло ему. Опасности для чудовищ он не представлял, могли отпустить, могли убить. Выбрали второй вариант, что ж тут поделать?
Тем временем сэр Брайан пытался выяснить, все ли его люди на месте, но сколько он их ни пересчитывал, тщательно загибая пальцы, каждый раз получал иной результат. Казалось бы, сущая мелочь, но рыцарь почему-то неимоверно разъярился.
– Бац, ты где? – заорал он. – Почему я должен считать? За каким чёртом я тебя в отряд взял?
– Не стоит переживать, сэр Брайан, – попробовал его успокоить Гудини. – Я уже пересчитал. Не хватает двоих – монаха и стражника.
– Куда делся монах? – удивился рыцарь.
– Никуда он не делся, – сообщила ведьма. – Вон он, лежит, спит.
– Немедленно разбудить!
– Зачем он тебе нужен, сэр Брайан?
– Пусть лошадей пересчитает, все ли на месте.
– Я могу посчитать, – вызвался Гудини.
– Посчитай, – разрешил рыцарь. – А монаха всё равно надо разбудить. Что за непорядок? Командир на ногах, а он спит! Я уже третьи сутки толком поспать не могу! Сначала была брачная ночь, потом мы в той долбаной деревне разбирались с совершенно нам не нужными бандитами, а теперь это безобразие! Чем он лучше? Разбудить!
Пробуждённый пинками ведьмы брат Бацеолус растерянно оглядывался и смущённо улыбался.
– Ещё совсем темно, почему меня разбудили? – поинтересовался он.
– Уже утро, – мрачно сообщил ему сэр Брайан. – Видишь, никто не спит.
– Жаль. Мне такой чудесный сон снился, – опечалился монах. – Представляете, стоит вот эта ведьма, обнажённая и на четвереньках, а я её дою, как козу на нашем монастырском подворье. Она поначалу мне мило улыбалась, а потом вдруг вспыхнула жарким пламенем, и как заорёт! И убежала, вся такая горящая, с дикими воплями…
– Это потому, что ты на ночь слишком много Писание декламировал. Там как раз было про сосцы и про серн. Серны – это те же козы, только дикие, – предположила ведьма.
– Неужели в Писании есть про сосцы? – удивился сэр Брайан.
– А как же! Библия – очень познавательная книга. В ней есть и про сосцы, и про разнообразных блудниц, и про то, как дочери изнасиловали святого Лота, и про многое другое, не менее интересное. В нашей святой обители многие монахи любят читать Писание на сон грядущий.
– Бац, ты мне открываешь христианство с самой неожиданной стороны. Но кое в чём ты всё-таки ошибся. Это не Захария тут бегала, объятая пламенем, и жутко вопила. Это было одно из чудовищ, которые напали на наш лагерь.
– Я не мог спутать! – возразил монах. – Это была именно она!
– В твоём сне – может быть. А на самом деле это было чудовище.
– Значит, мой сон пророческий, и говорит о том, что ведьма – тоже чудовище!
Их содержательный диалог был прерван Гудини, который вернулся, пересчитав лошадей.
– Сэр Брайан, одной лошади не хватает…
– Какой именно? – рыцаря пронзило ужасное предчувствие.
– Я не знаю, – растерялся маг. – Я только пересчитал, и всё.
– Пошли со мной, – сэр Брайан схватил Гудини за шиворот и повлёк его туда, где были привязаны лошади. – Заодно расскажи, куда делся часовой, твой напарник. Или ты заснул и ничего не видел?
– Кто спал? Я не спал! – Гудини с возмущением отверг это предположение. – Если бы я спал, то чудовище меня бы убило, но я не спал, и отправил его в костёр! Это сделал я, Гудини, маг без единой боевой силы! Я сражался с чудовищем, а некоторые рыцари в это время беспробудно спали! Так кто из нас настоящий воин?
В другое время за такие речи маг наверняка получил бы затрещину, но сейчас сэру Брайану было не до того. Рыцарь, гремя доспехами, бросился к своему коню, обнял его и с облегчением вздохнул.
– Гудини, мне плевать, кто из нас настоящий воин. Но если бы ты проспал моего коня, я бы сделал так, чтобы у тебя в потомстве не было великого артиста! То есть, так, что у тебя вообще никогда никакого потомства не будет! Так что, великий воин, тебе очень повезло, что украли не Сарацина.
Сэр Брайан был неискренен. Он отлично понимал, что битва с чудовищами – задача рыцарей, а не магов без боевых сил. Рыцарь решил исправить положение дел, или хотя бы попытаться.
– Помоги мне взобраться на коня, – распорядился он.
Гудини оказал требуемую помощь, исполнив обязанность оруженосца за неимением у рыцаря такового. Оказавшись в седле, сэр Брайан подумал, ехать ли ему одному или позвать с собой кого-то из стражников для прикрытия тыла. Пример сэра Арчибальда тут ничем помочь не мог – опытный рыцарь просто не поехал бы ночью искать на болоте приключений. Решение приходилось принимать самостоятельно. Если взять с собой одного стражника, очень велика вероятность получить от него стрелу в спину. Крик доносился со стороны края болота, может быть, даже на самом краю. Пристрелил рыцаря, покинул болото, а дальше уж как повезёт. Если взять с собой не одного, а двоих, тоже нет уверенности, что не пристрелят. Вот был бы у него оруженосец, тогда совсем другое дело. Рыцарь доверяет своему оруженосцу. Если останусь в живых после этой болотной авантюры, надо будет срочно его подыскать. А пока, решил сэр Брайан, поеду один.
– Щит подать? – поинтересовался Гудини.
– Не нужен мне щит против этих тварей. Пусть он тут полежит.
– Сэр Брайан, подожди, я поеду с тобой! – предложила подошедшая тем временем ведьма.
– Ни в коем случае, – отказался рыцарь.
– Я по боевым качествам ничем не хуже любого из твоих стражников!
– Верю, Захария, не хуже. Но дело не в этом. Нет у меня уверенности, что ты на моей стороне. И Бац об этом непрерывно твердит. Он, конечно, не совсем нормален, мягко говоря, но именно такие часто обладают сильной интуицией.
– Не сомневайся, я на твоей стороне!
Но рыцарь, не слушая её, тронул коня коленями, и Сарацин умчался в ночь, неся своего всадника навстречу неизвестной судьбе.
– Будет очень жаль, если сэр Брайан по глупости погибнет, – расстроилась ведьма.
– Честно говоря, я тоже не верю, что ты на нашей стороне. Болтовня монаха, конечно, не в счёт, но я своими глазами видел, как ты разговаривала с чудовищем, – сообщил ей Гудини.
– Я молилась Сатане, а не разговаривала со зверем. В любом случае, Гудини, я на стороне сэра Брайана, что бы ты или он сам об этом ни думали.
//-- * * * --//
Огонь вожаку почти не повредил, серьёзно пострадала только его шерсть, слабые ожоги не в счёт. Погасив огонь в луже болотной воды, вожак обошёл по дуге лагерь людей и присоединился к своему товарищу, который притаился в темноте и выжидал удобный момент для нападения, хотя и сам не верил, что такой момент им представится. Теперь они ждали вдвоём.
Вожак попробовал спросить, почему не удалось нападение на женщину, ладно я, мне попался неимоверно сильный боевой маг, но ты ведь даже не попытался! Другой зверь ответил ему жестом, мол, рассказывать долго, позже изложу во всех подробностях.
Они даже не надеялись, что им удастся напасть ещё раз. Эту ночь люди будут настороже. Ничего страшного, прошлый отряд тоже первую ночь пережил, но кончилось всё так, как нужно.
Однако чудовища ошиблись. Возможность напасть у них появилась. Когда на дорогу в гордом одиночестве выехал рыцарь, они долго не могли поверить в такую удачу. Некоторое время они выжидали, опасаясь ловушки, но ничего не говорило о том, что ловушка действительно расставлена. Ни стражники, ни люди в монашеской одежде явно не собирались ничего предпринимать.
Вожак скомандовал атаку, и два зверя помчались за рыцарем. Догнать всадника для них проблемы не составило. Конечно, с рыцарем справиться немного сложнее, чем со стражником, ведь даже лёгкие доспехи прекрасно защищают самые уязвимые места своего обладателя. Вожак намеревался запрыгнуть на круп коня и свалить рыцаря на землю. Дальше вдвоём они легко с ним разберутся, невзирая на доспехи. Ни мечом, ни копьём он воспользоваться не успеет. Вожаку неоткуда было знать, что он имеет дело с очень неопытным рыцарем, который до сих пор по привычке, приобретённой в бытность оруженосцем, вдобавок к мечу на поясе носит кинжал, который и извлекается легко, и в ближнем бою весьма эффективен.
Впрочем, до применения кинжала дело не дошло. Вожак разогнался и прыгнул. Конь, уже давно заметивший погоню и полностью контролировавший ситуацию, резко ускорился, затем встал на передние ноги и от души лягнул двумя задними промахнувшегося в прыжке зверя. По великолепной дуге тот отлетел далеко назад, тяжело рухнул на дорогу и жалобно заскулил.
Второй зверь, подбежав к поверженному вожаку, быстро его осмотрел. Да, крепко досталось бедняге от лошадиных копыт, передняя лапа сломана, несколько рёбер вдребезги, ну и внутри что-то наверняка всмятку от такого удара. Но сердце и голова целые, лёгкие так-сяк работают, значит, быстро поправится. Или добить его, пока он совсем беспомощный?
Решив, что вожак ему ещё нужен, зверь оттащил его в сторону от дороги. Процедура перетаскивания была достаточно болезненной для пострадавшего, и он снова начал скулить, но товарищ на него рявкнул, мол, тихо лежи, а то рыцарь услышит, вернётся и добьёт. И так судьбу благодари, что он тебя до сих пор не услышал.
Вожак замолчал, хотя по выражению морды было видно, как ему больно. Собравшись с силами, он неповреждённой лапой показал, мол, мне не повезло, теперь твоя очередь, прикончи этого мерзавца. Товарищ кивнул и помчался вслед за рыцарем. Настичь его труда не составило, всадник остановил коня посреди дороги и смотрел по сторонам. Копья у рыцаря почему-то не было, зато меч из ножен он извлёк.
Атаковать рыцаря, пока он на коне, зверь не решился. Слишком уж неприятно закончилась попытка вожака. Может, всадник спешится? Зверь затаился в темноте и ждал. Рыцарь сначала вертел головой во все стороны, но потом стал смотреть внимательно туда, где прятался его враг. Ему меня в темноте не видно, подумал зверь. А даже если он и обладает острым ночным зрением и что-то заметит, сделать всё равно ничего не сумеет. Нет у рыцарей оружия дальнего боя, что не может не радовать.
Рыцарь переложил меч в левую руку, куда-то сунул правую, и вдруг в грудь зверя вонзился неведомо откуда прилетевший арбалетный болт. Тело пронзила острая боль, зверь с трудом удержался от стона. Ну что же нам сегодня так не везёт, с горечью подумал он. Похоже, пробито лёгкое. Какая уж теперь атака? Зверь ушёл в сторону от дороги, и сделал это вовремя – рыцарь съездил проверить, попал он или нет, но ничего не обнаружил.
С трудом вытащив лапами из раны стрелу, зверь побежал к вожаку. Тот уже почти пришёл в норму. Зверь жестами показал, что у него ничего не получилось, и продемонстрировал рану.
Некоторое время они отдыхали, восстанавливая силы, и тут увидели рыцаря, который шёл пешком, ведя в поводу коня. Напасть они не рискнули, оба ещё были слишком слабы для активных действий, тем более, рыцарь держал в руках окровавленный меч, а это всегда производит впечатление. Конь повернул голову в их сторону и угрожающе заржал, мол, чую вас, не вздумайте шалить. Рыцарь на это не обратил ни малейшего внимания. Как хорошо, что это конь, а не собака, подумали чудовища, с псиной бы так просто не обошлось.
Рассмотрев то, что было навьючено на коня, чудовища пришли в ужас. Дождавшись, пока рыцарь и конь отойдут подальше, звери потрусили в противоположную сторону. Быстро бежать они не могли, раны всё ещё ощутимо давали о себе знать. Вскоре они свернули на едва приметную тропку, а затем выскочили к небольшой рощице, где паслись три привязанные лошади.
Лошади инстинктивно боятся чудовищ, но эти лошади никак на них не отреагировали. Потому что давно привыкли.
//-- * * * --//
Как только сэр Брайан выехал из лагеря на ночную дорогу, ему стало страшно. И почти сразу он понял, что совершает глупость. Интересно, подумал рыцарь, сэр Арчибальд глупости совершал? Ответ нашёлся мгновенно: конечно, совершал, иначе бы его отряд не погиб. Стало быть, сэр Брайан пошёл по пути сэра Арчибальда, а конец этого пути предопределён – смерть. Это умозаключение рыцарю не понравилось, и он попытался его опровергнуть. Возможно ли вообще не делать ничего из того, что делал сэр Арчибальд? Разумеется, нет. Сэр Арчибальд дышал, так что теперь, сэру Брайану не дышать? А глупости для человека так же естественны, как и дыхание. Значит, ещё не всё потеряно. Конец не предопределён. Не то чтобы он сам себя полностью убедил, но всё-таки хоть немного, но успокоился.
Рыцарь понимал, что разумнее всего, пока не поздно, вернуться в лагерь. Но это означало очевидное признание в собственной трусости и, как следствие, несмываемый позор. Стражники в любой момент поднимут мятеж против трусливого командира, и тогда тоже верная смерть. Нет уж, лучше смерть героическая, пусть даже глупая. Сэр Брайан скомандовал Сарацину идти медленной рысью, а сам начал всматриваться и вслушиваться в окружающую тьму.
Болото жило своей обычной жизнью. Вокруг что-то булькало, шипело, трещало. Сверкали какие-то огоньки, попробуй пойми, что это – гнилушки, светлячки, болотный газ, огни святого Эльма, отблеск Луны в лужах или горящие глаза каких-то хищников, причём сэр Брайан теперь уже неплохо представлял, каких именно. Вдобавок ко всему, ему казалось, что он слышит звуки погони, причём очень близкой, но, сколько он не оглядывался назад, ничего разглядеть там не мог. Воображение разыгралось, подумал рыцарь, но на всякий случай всё-таки левой рукой вытащил кинжал, правая была занята копьём.
Внезапно Сарацин резко ускорился, затем встал на передние ноги, а задними взбрыкнул. Послышался шлепок, как от удара по чему-то мягкому. Сэр Брайан, чуть не вылетевший при этом из седла, оглянулся и в неверном лунном свете увидел улетающий далеко назад какой-то бесформенный комок. Навоз, наверно, предположил рыцарь, хотя никогда раньше ему не доводилось видеть, чтобы лошади опорожняли кишечник таким оригинальным способом.
– Ты, Сарацин, пожалуйста, в следующий раз вытворяй подобные вещи поосторожнее, – попросил рыцарь. – Я из-за тебя нечаянно всадил себе кинжал в грудь. Хорошо, что я рыцарь, доспехи обеспечивают неплохую защиту, по крайней мере, от самого себя.
Всадник ещё что-то говорил, но весьма довольный собой конь его не слушал и продолжал ровно скакать по топкой дороге. Рыцарь успокоился, ощущение враждебного присутствия позади бесследно исчезло. В безмятежном расположении духа сэр Брайан пребывал вплоть до того момента, как увидел противника.
Полная Луна ярко освещала представшую его глазам картину. Посреди дороги лежал мёртвый стражник. То, что это стражник, можно было определить только по форме, доспехам и мечу, который он так и не выпустил из руки. Горло и живот трупа были старательно разорваны, лицо довольно тщательно обглодано. Всё вокруг было обильно залито кровью, а вывалившиеся наружу внутренности отнюдь не придавали пейзажу дополнительной эстетики. Но это всё было привычно и коню, и всаднику. Сэр Брайан побывал во многих сражениях в качестве оруженосца своего рыцаря, и там насмотрелся на трупы в подобном состоянии в количестве значительно большем, чем ему бы хотелось. Битвы, в которых принимаешь участие, по непонятным причинам выглядят не совсем так, как те, о которых слушаешь баллады.
Убийца, который прикончил стражника и привёл его тело в столь неприглядный вид, места событий не покинул. Чудовище, которое сэр Брайан издали принял за огромного волка, лакомилось свежатиной и явно наслаждалось этим занятием. Вот эта тварь была совсем непривычной. Выглядела она действительно жутко. Рыцарь от одного взгляда на неё испытал парализующий ужас в буквальном смысле этого слова. Он, конечно, видел такую тварь совсем недавно, в лагере, но тогда пылающий силуэт зверя, удирающего со всех ног, выглядел намного безобиднее.
Нужно было развернуть коня и скакать обратно, о сражении с таким чудовищем сэр Брайан даже помыслить не мог. Но рыцарь, можно сказать, окаменел и был не в состоянии дать какую-либо команду коню.
Сарацин пребывал в полной растерянности. Если всадник не даёт новой команды, нужно выполнять старую, то есть скакать рысью по дороге. Но впереди явный враг, неужели рыцарь этого не видит? Двигаться вперёд с прежней скоростью нельзя! Он что, хочет, чтобы конь сам выбрал, что нужно делать? Ладно, сам, так сам. Нужно или остановиться, или повернуть, или атаковать, других вариантов нет. Если повернуть, то куда? При ошибке легко попасть в какую-нибудь трясину. Для выбора направления нужно иметь мозги помощнее лошадиных, так что этот вариант отпадает. И что же делать, остановиться или атаковать?
Остановиться может любая лошадь, хоть скакун, хоть ломовик, а Сарацин – боевой конь, потому его выбор был предопределён. Он перешёл с рыси на галоп, который обычно используется при атаке, держа врага слева, чтобы всаднику было удобнее отбить удар копья противника своим щитом. Рыцарь в этот раз не взял с собой щит, а его противник не имел копья, но глупо требовать от коня, чтобы он учитывал столь тонкие нюансы.
Для сэра Брайана переход коня в атаку без команды всадника был совершенной неожиданностью. Рыцарь нашёл в себе силы сбросить оцепенение, но отменить решение коня ни малейшей возможности не имел. На такой скорости хоть резкая остановка, хоть поворот гарантированно выбрасывали всадника из седла, а плавно остановиться уже просто не оставалось места, чудовище было слишком близко. Всё, что мог успеть сделать сэр Брайан, это немного скорректировать движение Сарацина, чтобы чудовище было справа, так удобнее бить копьём.
При этом рыцарь отлично понимал, что шансов на успех не имеет. Ведь сказал же аббат, что ни меч, ни копьё не вредят болотному чудовищу, так какой смысл нападать? Но раз уж атака начата, её нужно провести как следует.
Зверь заметил всадника, когда тот был примерно в десятке футов от него, слишком поздно, чтобы успеть хоть что-то предпринять. Страх не помешал рыцарю нанести великолепный удар копьём. Сэр Брайан ожидал, что копьё или отскочит от шкуры чудовища, или пройдёт сквозь него, если этот зверь подобен призраку, но всё оказалось на редкость обыденно. Копьё с лёгкостью пробило не то что шкуру, а всего зверя целиком, сокрушив не только плоть, но и кости, и пригвоздило его к земле, уйдя в топкую почву на довольно значительную глубину.
Рыцарь выпустил копьё из рук. Не сделай он этого, моментально вылетел бы из седла не хуже, чем из катапульты. Чтобы не оставаться безоружным, он быстро выхватил из ножен меч. До сих пор сэр Брайан использовал меч только в пешем бою, но сейчас, временно лишившись копья, другого серьёзного оружия он не имел.
Повод использовать меч, сидя на коне, появился у рыцаря сразу же. По всем его представлениям, такой удар копьём должен был быть смертельным для чудовища, но тварь ещё была жива и жалобно скулила, оплакивая свою незавидную судьбу. Возможно, сэр Брайан и ощутил бы жалость к поверженному зверю, но лежавший рядом обгрызенный труп стражника отнюдь не способствовал возникновению подобных эмоций. Осторожно подъехав к лишённому подвижности чудовищу, рыцарь одним ударом снёс ему голову, чем и отправил противника в лучший или худший мир.
Неужели это так легко, удивлялся сэр Брайан. Мы представляли себе противника неуязвимым чудовищем, а это обычные звери. Их совсем несложно убивать. Правда, их несколько, но что это меняет? Ладно, в любом случае убитого зверя нужно отвезти в лагерь. Что с ним делать дальше, посмотрим. Скорее всего, доставлю трофей барону.
Только чтобы погрузить добычу на коня, самому придётся с него слезть, а самостоятельно взобраться обратно сэру Брайану было не по силам. Он знал, что другие рыцари в лёгких доспехах вполне успешно садились в седло без посторонней помощи, но у него этого ещё ни разу не получалось, а место и время для тренировок были явно неподходящими.
Прежде, чем спешиться, он тщательно осмотрелся вокруг и ничего опасного не заметил. Он вообще ничего не заметил в кромешной тьме, Луна освещала болото как-то уж очень выборочно. Сарацин беспокойно смотрел в сторону лагеря, то ли хотел побыстрее туда попасть, то ли чуял с той стороны какую-то опасность. Всадник тоже до рези в глазах вглядывался во тьму, но, кроме пары светящихся точек, которых было немало и по всем другим направлениям, ничего там не увидел. Однако чутью своего коня рыцарь доверял. Конь, конечно, не собака, но нюх у него всё-таки получше, чем у человека. А может, действует ещё и какая-то животная интуиция, кто его знает?
Сэр Брайан переложил меч в левую руку, а правой из седельной сумки извлёк арбалет и, почти не целясь, выстрелил. Ему показалось, что с той стороны, куда он стрелял, послышался какой-то тихий всхлип. А может, и не показалось. Попал, наверное, обрадовался рыцарь, ведь не только звук был, но и светящиеся точки исчезли. Из арбалета он стрелял довольно неплохо, и это оружие ему нравилось, жаль только, что рыцари его обычно не используют.
Сэр Брайан направил Сарацина в ту сторону, желая посмотреть, в кого удалось попасть, если, конечно, в кого-то удалось. Но ни трупов, ни раненых рыцарь не обнаружил, что слегка его огорчило. Было бы очень неплохо прикончить не одно, а двух чудовищ, хотя совсем недавно он о подобном и мечтать не смел.
Вернувшись к трупам, он ещё раз осмотрелся, и вновь абсолютно ничего подозрительного не заметил. Правда, теперь и Сарацин был просто воплощением спокойствия. Сэр Брайан решил, что можно рискнуть, и слез с коня. Несколько секунд он постоял с обнажённым мечом в руке, ожидая нападения, но никакое чудовище не удостоило его своим вниманием. Горестно вздохнув, рыцарь вложил меч в ножны и занялся делом.
Сначала он вытащил копьё из почвы и из тела зверя. Предварительно копьё пришлось как следует раскачать, уж очень прочно оно застряло. Взглянув на окровавленный наконечник, рыцарь выругался. Кровь чудовища поверх крови убитых в деревне бандитов… Оружие нужно держать в чистоте, но кто этим будет заниматься? Оруженосца-то у него нет!
Пристроив копьё на его обычное место, сэр Брайан занялся убитым чудовищем. В конце концов ему удалось забросить мёртвого зверя поперёк седла, и затем он приколол кинжалом отрубленную голову к туловищу. Совсем не на то место, которое предназначила природа, но зверю это было уже безразлично. Сарацин, возмущённый тем, что его намереваются использовать, как вьючную лошадь, да ещё и для перевозки трупа, гневно фыркал, но ничем сэру Брайану не препятствовал.
Когда погрузка была закончена, рыцарь и его конь медленно пошли в сторону лагеря. Ходить в доспехах не очень удобно, а топкая почва и обнажённый меч в правой руке комфорта путешествию отнюдь не добавляли.
Сэр Брайан время от времени грязно ругался и даже несколько раз произнёс богохульство, но Бог то ли его не услышал, то ли решил примерно наказать чуть позже.
//-- * * * --//
Подходя к лагерю, сэр Брайан уже знал, что его отряд не спит, потому что вместо храпа над болотом разносился гул голосов.
– Это я, сэр Брайан, не вздумайте стрелять! – предупредил он на всякий случай.
– Рада тебя видеть в добром здравии, – поприветствовала его ведьма, чья очередь была стоять в карауле.
Она шагнула ему навстречу и что-то зашептала, а может, просто шевелила губами, рыцарь ничего даже не слышал, не то чтобы понять.
– Говори громче, Захария, – попросил он.
– Боялась, как бы тебя не убили. Тут все так и считали. Монах даже отходную молитву прочитал.
– Прочитал, и ладно. На таких, как он, не обижаются. Где он, кстати?
– Спит. Он тебе нужен?
– Совсем не нужен. Но пусть не спит, когда не сплю я. Гудини, разбуди монаха. Вы двое, сгружайте с коня мою добычу, – скомандовал сэр Брайан стражникам. – А я займусь Сарацином. После перевозки такого груза его необходимо обтереть. Вообще-то это обязанность оруженосца, но у меня такового пока не имеется.
Ещё требовалось привести в порядок оружие, но это рыцарь решил отложить на потом. Сейчас его одолевала страшная усталость, а доверять чистку своего оружия кому попало он не хотел.
Монах и маги склонились над телом убитого чудовища. Стражники стояли чуть поодаль, даже будучи мёртвой, тварь вызывала у них суеверный ужас.
– Это волк! – вынес своё экспертное заключение брат Бацеолус.
– Никакой это не волк. У него хвоста нет, – возразил Гудини.
– Ты хочешь сказать, что если у волка оторвать хвост, это будет уже не волк?
– Тут никто хвост не отрывал и не отрезал. Смотри, у него вообще никогда хвоста не было, он таким и уродился.
– Много ты понимаешь в животных, Гудини! Споришь с учёным человеком, совсем не разбираясь в сути вопроса!
– Это ты, что ли, учёный человек, Бацеолус? Да ты хоть что-то изучал про зверей?
– Я читал святое Писание. Там есть всё, что нужно знать доброму христианину. Ты, Гудини, хоть и Сын Божий, но в животном мире ничего не понимаешь. Вот смотри. Ты сказал, что этот зверь – он. А на самом деле это она. Если ты не в силах отличить самца от самки, то как же ты отличишь волка от кого-то другого?
Гудини перевернул зверя на спину и начал рассматривать гениталии чудовища.
– Да, самка, – признал он. – А ты как узнал, не глядя?
– Почему не глядя? – удивился монах. – Я внимательно рассмотрел тело. Явно же видно, что у зверя попа шире, чем плечи. А это свойственно больше женщинам, чем мужчинам. Отсюда и вывод.
– Я знавал девушек, у которых плечи были шире, чем таз, – сообщил Гудини.
– А я неправильных девушек не знавал. Целибат мне не дозволяет их знавать. И благодаря этому, как видишь, не ошибся. Только на самом деле это не совсем волк. Точнее, совсем не волк. Это Зверь.
– Да всем понятно, что это зверь, тоже мне, открытие сделал.
– Нет, это не просто зверь. Это библейский Зверь. Иными словами, Сатана.
– Какие глупости! – не выдержала ведьма. – Какой из неё Сатана? Мой Господин выглядит совсем иначе!
– Внешность обманчива, – пояснил брат Бацеолус. – Особенно когда имеем дело с Отцом Лжи. Глядя на это существо, мы видим совсем не то, что оно из себя представляет. Поскольку здесь могут быть задействованы инфернальные силы, всегда надо изыскивать число Зверя. Ибо сказано: «сочти число Зверя, и это число шестьсот шестьдесят шесть». Я сосчитал, и получил именно это число. Значит, перед нами оборотень, то есть Сатана, только в своей звериной личине. Ну, или не сам Сатана, а кто-то из его бесов.
– Это как же ты сосчитал? Не поделишься? – поинтересовалась Захария.
– Посчитать было очень просто. Вот смотри, ведьма. Перед нами чудовище. Говоря по-латыни…
– Я не знаю латынь.
– Я тоже не очень, к своему стыду, – признался монах. – Тогда обойдёмся без неё. Чудовище. The monster. Согласна?
– Пусть будет так, что это даёт?
– В первом слове, артикле, три буквы, во втором – семь. Верно?
– И что?
– Соединяя их, имеем тридцать семь.
– Почему ты эти цифры соединяешь?
– Потому что артикль неотделим от слова, к которому относится. Сам по себе он никакой ценности не имеет.
– Ладно, тридцать семь. И что дальше?
– Дальше сэр Брайан, с Божьей помощью, нанёс этому чудовищу два удара – копьём, а потом мечом. Удар кинжалом не считается, он нанесён уже мёртвому телу. Умножаем тридцать семь на два, получаем семьдесят четыре.
– А почему умножаем?
– Делить нельзя, тридцать семь на два не делится. Складывать и вычитать тоже нельзя, аббат мне точно сказал, что эти действия можно делать только с одинаковыми предметами. Остаётся только умножать.
– Пусть будет семьдесят четыре, – смирилась ведьма. – Продолжай.
– После того, как это чудовище убило стражника, нас осталось девять.
– А вот и нет! Не девять, а десять!
– Девять. Сэра Брайана считать не надо, он тогда сразу же из лагеря уехал.
– Хорошо, девять. Тоже умножаем?
– Конечно. Складывать, вычитать и делить нельзя.
– И что получаем?
– Шестьсот шестьдесят шесть, – подсказал Гудини.
– Что и требовалось доказать, – улыбнулся брат Бацеолус.
– И что, в твоей Библии написано, как это вычислять?
– В Библии написано абсолютно всё.
– А по-моему, ты просто от балды придумал какие-то цифры, что-то с ними поделал, и результат этих действий не значит абсолютно ничего!
– В Писании сказано: «сочти число Зверя». Как считать, не сказано. Зато сказано, что должно получиться. Вот у меня и получилось.
– Ничего не понимаю, – призналась ведьма.
– Неудивительно. Трактовать Библию очень непросто, на это способны только самые светлые умы, – похвастался монах.
– Так, светлые умы, что выяснили? – вмешался в их богословский диспут сэр Брайан, сделавший к тому времени для своего коня всё необходимое.
– Я достоверно установил, при помощи святого Писания, что вы убили не просто чудовище, а оборотня, последователя Сатаны, – доложил брат Бацеолус.
– Ясно. А что скажут маги?
– Я могу сказать только то, что это явно не волк, хотя и очень похож, – высказалась ведьма.
– Согласен, что не волк. Вот, смотрите, сэр Брайан, строение лап совсем не похоже на волчье. Ну, или на собачье, они в этом смысле почти одинаковы. А чтобы больше сказать, нужно труп разрезать, и посмотреть, что там внутри.
– Так почему ты до сих пор этого не сделал, а слушал ерунду, которую вещает наш добрый Бац, обладатель неимоверно светлого ума?
– Сейчас этим займусь, – вздохнул Гудини. – Дайте мне, пожалуйста, кинжал, сэр Брайан.
– Ну точно самый светлый ум тут у монаха! Гудини, вон торчит мой кинжал! Я им приколол голову к телу, чтобы в руках её не нести. Неужели ты его не видишь?
– Теперь вижу, – сообщил Гудини.
– Отлично. А я немного посплю. Не будить! Только если настанет конец света! Причём, того, кто разбудит, ждёт конец света лично от меня. Вот этим самым мечом!
Сэр Брайан отправился спать, брат Бацеолус немедленно сделал то же самое, ведьма всё ещё стояла в карауле, а Гудини ковырялся во внутренностях чудовища, разнообразно ругаясь.
//-- * * * --//
Когда маг закончил свои изыскания во чреве зверя, в лагере почти все спали. Кроме него самого, бодрствовали ещё только двое часовых. Гудини, с руками, окровавленными по локоть, и полной растерянностью, написанной на лице, направился к сэру Брайану и разбудил его. Рыцарь проснулся мгновенно и сразу схватился за меч.
– Что, настал конец света? – прошипел он. – Готовься к смерти, Гудини!
– Настал, – подтвердил маг. – Для нашего отряда, по крайней мере. Давайте вместе готовиться к смерти. Для этого я и прервал ваш сон.
– Подробно рассказывай! – потребовал рыцарь и поднялся на ноги. – Только подожди, отойдём туда, где нас не услышат, – они отошли подальше от спящих. – Вот здесь нормально. Я тебя слушаю. И пусть только важность того, что ты скажешь, будет меньше моего спокойного сна – клянусь, я тебя убью!
– Ну, это оказался совсем не волк, я не знаю, что это за зверь. Но самое главное не это. Слушайте, что я нашёл у чудовища в желудке.
– А что там этакого может быть? И так ясно, что человечина. Я лично видел, как эта тварь жрала нашего доблестного бойца.
– Человечина в её желудок ещё не попала. А попали туда хлеб, яичница и жареное мясо. И чтобы уже не было никаких сомнений, там вино. Понимаете, сэр Брайан? Это создание предпоследний раз ело не здесь. Если считать беглеца последним блюдом.
– Что за бред? Откуда у зверя такое в желудке? Кто его мог этим накормить?
– Не его, сэр Брайан. Её. Это самка. Или женщина, если с другой стороны поглядеть. Но, с какой стороны ни гляди, имеем дело с оборотнями. Это не звери, это люди, хотя и необычные. Маги, причём чёрные. Как наша ведьма. Вот что я хотел вам сказать и для чего разбудил.
– Я ничего не знаю об оборотнях. Ну, кроме того, что они существуют, – признался рыцарь. – А ты?
– Кое-что нам рассказывали в академии, по предмету «самооборона от чёрных магов». Но я очень невнимательно слушал преподавателя.
– Чем ты там вообще занимался? Девок знавал, и больше ничем? Впрочем, это неважно. Что будем делать?
– Сэр Брайан, у меня такая идея. Ведьма не знает, что я этот предмет, можно сказать, полностью пропустил. Давайте вы в моём присутствии её расспросите. Она при мне врать побоится, вдруг я что-то знаю?
– Не смеши меня, Гудини! Ты, и вдруг что-то знаешь, кому такое может в голову прийти? Захария уж точно так не подумает. Тем не менее, разбуди её и тащи сюда. И Бац пусть тоже при разговоре присутствует, лишним не будет, он каким-то образом заранее смог угадать, что перед нами оборотень.
– Да он просто болтает что попало, вот изредка и получается что-то дельное!
– Вот пусть при ведьме и поболтает. Что-то мне тревожно. Бац говорил, что Захария нас предаст, а ты и сам видишь, что он не всегда попадает пальцем в небо.
Маг ушёл, и вскоре вернулся с ведьмой и монахом. Брат Бацеолус, в отличие от заспанной Захарии, выглядел на удивление свежим и отдохнувшим.
– Зачем я тебе понадобилась, сэр Брайан? – недовольно буркнула ведьма.
– Гудини в желудке убитой твари нашёл вино и яичницу. Что, по-твоему, это может означать?
– Или зверь ручной, или это оборотень. Иначе откуда взяться вину? Но я не представляю, зачем кому-то поить своё животное вином. Значит, оборотень. Ты это хотел услышать?
– А я сразу сказал, что это оборотень! – похвастался брат Бацеолус. – Я вас всех насквозь вижу!
– Молодец! – похвалил его рыцарь. – Захария, а ты случайно не знаешь, что это за зверь, в которого они превращаются? Я раньше думал, что превращаются в волков, но это же явно не волк.
– Оборотней в таком облике иногда называют гоблинами. Другое название мне неизвестно. Некоторые учёные маги считают, что гоблины – тоже человеческая раса. Может, они были нашими предками. Это важно?
– Нет. Что ты ещё знаешь об оборотнях?
– Я очень много о них знаю. В отличие от разгильдяя Гудини, я не прогуливала занятия в академии. Спрашивай, что тебе интересно, постараюсь ответить.
– Правда ли, Захария, что оборотни живут вечно, если их не убивают?
– Нет. Они живут долго, несколько веков, но потом всё-таки умирают. Зато они не стареют. Кстати, есть мнение, что библейские патриархи были оборотнями, потому и жили так долго.
– Адам жил девятьсот тридцать лет, Сиф – девятьсот двенадцать, Енос – девятьсот пять, – проинформировал брат Бацеолус.
– Стоп! – вмешался Гудини. – Этого быть не может! Сиф – сын Адама. Если Адам – оборотень, значит, его дети оборотнями быть не могут! Нас так учили!
– Правильно учили, – согласилась ведьма. – А ты что-то запомнил, надо же. Ну, значит, на самом деле отцом Сифа был не Адам. Женщины не всегда верны мужьям, вряд ли во времена Адама было иначе.
– Так праматери Еве не с кем было изменять мужу. Больше не было тогда в мире мужчин. Ни одного, – сообщил монах.
– Не выдумывай! А потомство Каина?
– Точно! Ошибся, – признал брат Бацеолус. – Получается, всем патриархам жёны изменяли, так, что ли?
– Как же вы меня достали этими своими богословскими диспутами! – разозлился сэр Брайан. – Неужели у нас нет более важных дел, чем обсуждать Библию? И почему-то обсуждение святого Писания всегда сводится к непристойностям!
– Наверно, потому, что Библия из одних непристойностей и состоит, – язвительно предположила ведьма.
– Ты не права, – возразил брат Бацеолус. – В Библии есть всё, включая, конечно, и разнообразные непристойности. Но там есть и многое другое. Например…
– Всё! – рыцарь дошёл до крайней степени раздражения. – Ещё хоть одно слово о Библии, и я за себя не отвечаю!
– Хорошо, хорошо, успокойся, сэр Брайан, – попросила ведьма. – Больше ни слова о Писании. Вернёмся к оборотням. Спрашивай дальше.
– В кого они могут обращаться?
– В таких вот гоблинов или в других людей. Могут скопировать чью-то внешность, например, твою, сэр Брайан.
– Тогда такой вопрос, Захария. Почему ты не распознала в убитом чудовище гоблина, то есть оборотня? Ты же, судя по всему, неплохо в них разбираешься. Гораздо лучше, чем разгильдяй Гудини.
– Нашёл, с кем сравнить! – скривилась ведьма. – В чём он вообще разбирается? А про оборотней я даже не подумала. Они ведь обычно среди людей живут, что им делать на этом болоте?
– Ты знала, что оборотень в зверином обличье похож на волка. Ты видишь, что зверь похож на волка, но не волк. И кто же это мог бы быть, а?
– Собака, – предположил брат Бацеолус. – А что? На волка похожа, но не волк.
– Ладно, оставим пока эту тему, – предложил сэр Брайан. – Оборотни в зверином облике мыслят как люди или как звери?
– Скажем так, в любом облике они мыслят одинаково. Внешность для них – как для смертных одежда, – сообщила ведьма. – Но, конечно, мышление не такое, как у смертных.
– Это понятно, они же маги. А есть у них другие магические силы, кроме умения превращаться в этих гоблинов?
– У большинства – нет. Только примерно каждый четвёртый из оборотней обладает чем-то ещё.
– Каждый третий, – поправил Гудини.
– Неважно, – отмахнулся рыцарь. – А сколько их тут может быть всего?
– Оборотней в мире вообще немного. Двое напали на лагерь, третий, или третья – на беглого часового. Вот, скорее всего, это все. Трое их было, значит, двое осталось. Не думаю, что тот, которого Гудини забросил в костёр, погиб. Оборотня можно убить, но раны они переносят легко, в том числе и ожоги – сообщила ведьма.
– Понятно. Но почему они не использовали против нас ни оружие, ни магию?
– Этого я не знаю, – призналась Захария. – Надо у них спросить.
– Жена, да убоится мужа своего! – неожиданно напомнил о себе брат Бацеолус.
– Бац, это ты к чему?
– Их было трое. Одна самка, два самца. Получается, она им обоим жена. Так не делается. Несколько жён у одного мужчины бывает, у сарацин, например. И у Ламеха были две жены, Ада и Цилла. А одна жена на двоих – нет. Должна быть где-то ещё одна самка.
– Пусть так, – согласился сэр Брайан. – Но с чего, Бац, ты взял, что среди них два самца, а не две самки?
– Я посмотрел следы тех двоих, что на нас напали. Их лапы намного больше, чем у чудовища, которое вы, сэр Брайан, прикончили. Значит, они самцы.
– Есть звери, у которых самки крупнее самцов, – возразил Гудини.
– Есть, – согласился монах. – Только речь не о зверях вообще, а об оборотнях. То есть о людях. У людей мужчины крупнее женщин.
– Согласен. Думаю, я узнал всё, что хотел, – сообщил сэр Брайан. – Теперь понятно, что нужно делать.
– Что именно? – поинтересовалась ведьма.
– Утром узнаете, – пообещал рыцарь. А сейчас – всем спать.
//-- * * * --//
Оборотни, находясь в человеческом облике, могут выбрать себе почти любую внешность, и потому они очень красивы, когда этого хотят. Практически идеально красивы. Те, которые недавно нападали на лагерь отряда сэра Брайана, не были исключением. Оба они изрядно напоминали древнегреческие статуи. Собственно, меняя свою внешность, они именно эти статуи, когда-то виденные, и использовали как образец.
Оба были обнажены, поскольку совсем недавно сбросили личину гоблинов. Стесняться им было некого, поблизости, кроме трёх лошадей, не было ни единого существа, достойного внимания.
– Ну, что ж, Патрик, видно, настало время покидать это болото, – высказался вожак, который был несколько крупнее своего товарища и явно намного сильнее. – Вдвоём, без женщин, нам тут делать нечего. Совсем недавно по глупости потеряли Вирджинию, думаю, она действительно погибла, а теперь убита Натали. Я бы сказал, сегодня нам совсем не повезло. По крайней мере, мне. Сначала я сразился с сильным боевым магом, который отправил меня прямиком в костёр, причём я так и не понял, какую магическую силу он против меня применил. Потом меня лягнул конь этого рыцаря, что тоже удачей никак не назовёшь.
– Олаф, тут дело не в невезении. С магом всё понятно, он слишком силён для нас с тобой. А с боевым конём чему ты удивляешься? Конь рыцаря сам обеспечивает безопасность своего тыла в дороге. Кто ж виноват, что он тебя учуял? От тебя так несло дерьмом, что унюхать можно было как минимум за милю. Ну, или за полмили, если строго против ветра.
– А кто мог подумать, что эти недоумки устроят отхожее место с наветренной стороны? Как так можно?
– Недоумки или нет, но ты попался. Да и я хорош. Рыцарь меня подстрелил из арбалета. Нормальные рыцари не имеют оружия дальнего боя! А у этого арбалет был, да и стреляет он отменно. Короче, Олаф, забудем про неудачи. Есть и хорошие новости.
– Буду рад их услышать, – буркнул Олаф. – Только сначала расскажи, что тебе помешало прикончить ведьму.
– Ведьма остановила меня небольшим огненным шаром, а затем прошептала одними губами, что она на нашей стороне. Она из чёрного ордена.
– Кто бы сомневался? Своё имя она назвала?
– Нет. Сказала, что Вирджиния жива, и скоро мы её увидим.
– Это хорошо.
– Конечно, – согласился Патрик. – Мне всегда казалось, что мы с ней подло поступили. Но это ещё не всё. Ведьма предложила довольно интересный план, как расправиться с этим отрядом.
– А эта ведьма сама часом не Вирджиния? – высказал предположение Олаф. – Та тоже вечно планы составляла, которые никогда к успеху не приводили.
– Не знаю. Может быть. Чем-то внешне похожа на неё, но я не уверен.
– Ладно, что за план?
Патрик изложил продиктованный ведьмой план.
– И вот тут они все окажутся в наших руках, – завершил он свой рассказ.
– Зачем так сложно? – Олаф недовольно поморщился. – Почему бы ей не усыпить часовых, чтобы мы спокойно сделали остальное?
– Не знаю. Она предложила такой план. Так уж вышло, что говорила она со мной. Ты в это время был страшно занят. Сначала влезал в дерьмо, а потом в костёр.
– Нечего меня попрекать! Ты сам ничем не лучше!
– Не спорю. Но ты скажи, мы принимаем её план? Или у тебя есть другой?
– Патрик, ты прекрасно знаешь, что я не мастер составлять планы! Ты вот мне объясни, чем мы заменим прекрасную беззащитную девушку, сбежавшую из сексуального рабства от проклятых чудовищ и просящую помощи благородного рыцаря? Натали ведь убита! Есть кто другой на примете на эту роль?
– У меня есть идея, – Патрик кратко изложил свою идею.
– Мне нравится, давай попробуем! – улыбнулся Олаф, и эта улыбка не предвещала отряду сэра Брайана ничего хорошего.
– Тогда, уважаемый лидер нашего небольшого сообщества, самое время приступить к действиям, – предложил Патрик и направился к своей лошади.
Олаф последовал за ним. Вскоре двое мужчин ускакали верхом, а третью лошадь, ранее принадлежавшую ныне покойной Натали, Патрик вёл в поводу.
//-- * * * --//
Решение, которое принял сэр Брайан, можно было назвать осторожным, а можно и трусливым. Запас своего героизма рыцарь исчерпал ночным сражением с чудовищем. Теперь он считал, что нужно отступить без дополнительных потерь. С формальной точки зрения, приказ барона был выполнен. Требовалось уничтожить чудовище, в единственном числе. Чудовище, в количестве одной штуки, уничтожено. Как говорится, всем спасибо, все свободны.
Продолжение охоты на чудовищ сэр Брайан считал слишком рискованным. Возможно, раньше оборотни не использовали против его отряда ни магию, ни оружие, из-за недооценки противника. Не исключено, что они играли с людьми, которые, как они считали, находятся в полной их власти.
Но теперь, когда один из оборотней убит, игры кончились. Подтянутся остальные, которые в ночных событиях участия не принимали, пойдёт в ход оружие, которого у оборотней должно быть более чем достаточно, хотя бы трофейное, оставшееся от погибшего отряда сэра Арчибальда. Сэр Брайан прекрасно понимал, что если оборотни используют арбалеты, на этом земной путь его отряда будет завершён. Ночные твари, стреляющие из темноты в сидящих у костра людей, никак не могут проиграть эту битву. Все преимущества на их стороне.
Утром, когда все проснулись, рыцарь объявил, что миссия их отряда завершена, и пора возвращаться домой. Возможно, и были те, кто считал, что цель не достигнута, но возражать командиру никто не стал. Лагерь быстро свернули, труп оборотня погрузили на одну из вьючных лошадей, распределив её поклажу на остальных. Лошадь недовольно фыркала, но её мнением никто не интересовался.
Завтрак тоже много времени не занял. Даже брат Бацеолус до минимума сократил благодарственные молитвы до и после еды, пояснив при этом, что Господь и так всё поймёт, он всеведущ, а если не поймёт, то кому такой Господь нужен? Несмотря на явное богохульство, содержащееся в этом заявлении, против сокращения длительности молитв никто не возражал, только ведьма язвительно хмыкнула, но поскольку она не была христианкой, на её реакцию вообще внимания не обратили.
Когда отряд выступил, сэр Брайан, прежде чем стать во главе колонны, окинул своих людей быстрым взглядом. Гудини, теперь явно находящийся в полной гармонии с реальностью, даже не думал падать с коня. Вместо этого он по-идиотски улыбался и рассказывал монаху подробности того, как именно он намерен продлить свой род, чтобы среди его потомства мог появиться великий артист. Брат Бацеолус внимательно его слушал с важным видом, время от времени многозначительно кивая и сообщая магу удивительно свежую новость, что всё в руках Господних. Лицо ведьмы, как всегда, никаких эмоций не выражало. То ли она действительно была бесстрастной, то ли свои страсти умела успешно скрывать.
Стражники тоже явно повеселели. С их лиц исчезла печать обречённости, которая, как раньше казалось, застыла там навсегда. Но воины пока ни малейшей радости не проявляли. Приказ возвращаться домой вовсе не означает возврат домой, всё ещё может десять раз перемениться. Все военные знают, что радоваться нужно свершившимся событиям, а не предполагаемым. Есть даже примета, что радость по поводу ожидаемого события каким-то образом помешает ему произойти.
Сэр Брайан тронул коленями бока Сарацина, и его конь задал отряду темп движения – медленная рысь. Дорога была извилистой, но на болоте она другой и быть не могла – прямая линия почти наверняка заведёт в трясину. Не потерять направление было очень легко – следы копыт на мягкой почве ещё сохранились, и ориентироваться по ним никакой проблемы не составляло. Сарацин отлично умел возвращаться по собственному следу.
Но, несмотря на кажущуюся невозмутимость, спокойствия в сердце рыцаря не было. Ничто не предвещало беды, но он не верил, что их так просто отпустят. По какой-то неизвестной ему причине оборотни считали желательным, чтобы люди, пришедшие на Гибельное болото, тут и оставались. А это значит, что будет ещё, по меньшей мере, одно нападение.
Правда, сэр Брайан не мог даже представить, как именно оборотни попытаются остановить днём его отряд. Насколько он понимал, любая такая попытка будет самоубийственной. Днём оборотни в открытой схватке не имели абсолютно никаких преимуществ. Значит, с их стороны намечается какая-то хитрость, и нужно быть крайне внимательным, чтобы её распознать.
Рыцарь бдительно наблюдал за тем, что происходит вокруг, и не видел ни малейших признаков опасности. Но внутренний голос настойчиво ему подсказывал: что-то не так, чего-то в окружающем не хватает, а оно там должно быть. И это важно! К сожалению, этот голос не возжелал уточнить, что, собственно, он имеет в виду. Через несколько часов сэр Брайан уже был твёрдо уверен, что происходит что-то нежелательное, но что именно, всё так же не мог понять. А вот Гудини это понять смог.
– Сэр Брайан, я хочу сообщить вам одну очень неприятную новость, – обратился он к командиру, выехав вперёд и пустив свою лошадь идти рядом с Сарацином.
– Одной больше, одной меньше, какая разница? Сообщай, – разрешил рыцарь.
– Я вам говорил, что умею измерять время, и довольно точно.
– И что в этой новости неприятного? – удивился сэр Брайан.
– А то, что от края болота до лагеря мы ехали примерно два с четвертью часа, причём ехали довольно медленно. А сейчас мы едем четыре с половиной часа, причём гораздо быстрее, чем вчера, а края болота даже не видно. Мы явно едем не туда. Заблудились, похоже. Только я не представляю, как это может быть. Мы же возвращаемся по собственным следам.
Только теперь сэр Брайан, наконец, понял, что его всё это время беспокоило. Следует отметить, что озарение наступило со значительным запозданием.
– А ведь я давно это чувствовал, – признался он с горечью. – Мы не проезжали мимо трупа дезертира. А должны были проезжать! Только чувствовать мало, нужно ещё понимать, что же ты чувствуешь. И вот теперь мы заехали неведомо куда.
Рыцарь скомандовал остановиться и разбивать лагерь. Стражники не понимали, что происходит, они были уверены, что ночевать им придётся если не в замке Герсби или в собственных домах, то уж точно не на Гибельном болоте. Приказ пришлось повторить, причём рыцарь произнёс команду таким тоном, что стражники предпочли вопросов ему не задавать.
Сэр Брайан спешился и привёл в порядок Сарацина, конь немного вспотел, и его нужно было обтереть. Дождавшись, пока маги тоже сделают всё необходимое по уходу за своими лошадьми, рыцарь подозвал их к себе. Монаха он не звал, но брат Бацеолус и без приглашения счёл возможным своё присутствие на этом совещании, а командир прогонять его не стал.
– Что случилось, сэр Брайан? – поинтересовался представитель церкви.
– Мы возвращались по собственным следам, но умудрились при этом каким-то образом заблудиться, – сообщил рыцарь. – Для начала очень хочу понять, как это могло произойти. Следующая задача – где мы находимся и как отсюда выбираться? Впрочем, если кто-то из вас скажет мне, как отсюда выбраться, я вполне обойдусь без знания, где мы и как здесь оказались.
Ведьма отлично знала ответы на все три вопроса, ведь события развивались близко к её плану. Но, разумеется, показывать сэру Брайану дорогу, позволяющую быстро и безопасно покинуть болото, она отнюдь не собиралась.
План, на тот момент, когда ведьма одними губами продиктовала его оборотню Патрику, был довольно неплох. Суть его состояла в том, чтобы заманить отряд вглубь Гибельного болота, что и было блестяще исполнено. Правда, сначала отряд должен был встретить прекрасную беспомощную девушку, племянницу барона Герсби, роль которой, как ожидалось, исполнит Натали. Сэр Брайан, считавший, что имеет дело с чудовищами, то есть с животными, не имел никаких оснований подозревать, что девушка на самом деле одна из них. Племянницу барона, естественно, немедленно отвезут в замок Герсби, по её просьбе. Точнее, попытаются отвезти. Ложные следы лошадиных копыт приведут отряд туда, куда нужно оборотням.
Всё пошло не так с самого начала. Натали убита, а другой девушки среди оборотней нет. Но главное, что теперь рыцарь знает, кто его противник. Имея дело с оборотнями, он наверняка проверит любого делающего попытку присоединиться к отряду. Даже если сэр Брайан не сообразит, как это сделать, Гудини ему наверняка подскажет. Многие знают, что царапина на оборотне полностью заживает за четверть часа, проверить очень легко.
Но, как ни странно, в итоге они оказались именно там, где и планировала ведьма. А раз так, она может, ничем не рискуя, ответить рыцарю на один из его вопросов.
– Сэр Брайан, ты спрашиваешь, как, возвращаясь по своему собственному следу, ты попал неведомо куда? Я не ясновидица, но тут ответ очевидный. Это не тот след. Чудес не бывает, это объяснение самое простое. Кто-то, случайно или умышленно, проложил другой след, а наш, скорее всего, затёр, – сообщила ведьма. – А поскольку, кроме нас, тут действуют только оборотни, то, скорее всего, это их работа. Тебя заманили в ловушку, сэр Брайан.
Рыцарь прошёл чуть дальше по дороге, туда, где след не был затоптан. Некоторое время он внимательно всматривался в отпечатки подков, загибая пальцы. Вернулся он расстроенный.
– Похоже, Захария, ты права. Это не наш след. Тут же совершенно отчётливо видно, что прошли три лошади. Всего три! А у нас их сколько? Бац, посчитай наших лошадей, раз уж ты всё равно здесь.
– Тринадцать. Чёртова дюжина. Многие думают, что это число Нечистого, хотя святой Иоанн достоверно выяснил, что истинное число Сатаны, или Зверя, как он говорит, это шестьсот шестьдесят шесть.
– Бац, мне сейчас безразлично, какое из чисел Зверя истинно. Я умею считать до десяти, и то с трудом. Все числа за пределами десятка у меня называются «много». Гудини, насколько тринадцать больше, чем три?
– На десять, сэр Брайан.
– Следов было на десять меньше, чем должно было быть, а я этого не заметил! О, горе мне!
– На одиннадцать, – поправил брат Бацеолус.
– Почему на одиннадцать? – удивился Гудини.
– Потому, что когда мы оставляли след, то есть въезжали на болото, у нас было четырнадцать лошадей. Сейчас тринадцать, а было на одну больше.
– Да какая разница, тринадцать или четырнадцать? – заорал сэр Брайан. – У нас что, нет более важных проблем?
– Сэр Брайан, ты сам завёл разговор на эту тему, – упрекнула его ведьма.
– Да, действительно, – немного смутился рыцарь. – Так вот, остались вопросы, где мы находимся, и как отсюда выбраться.
– Я знаю, где мы находимся, – сообщил брат Бацеолус. – Мы находимся на Гибельном болоте.
– Спасибо, Бац, – поблагодарил его сэр Брайан. – Я бы ни за что не догадался. Может, ты ещё знаешь, куда нам нужно идти, чтобы его покинуть?
– Я не знаю, – признался монах. – Но я знаю, как это узнать.
– Как? – заинтересовался рыцарь. – Рассказывай!
– Всё очень просто. Нужно помолиться Господу Богу нашему, и он нас отсюда выведет, подав знак, куда надобно идти.
– Твой Бог свой богоизбранный народ сорок лет по Синайской пустыне таскал! Ты тоже хочешь по болоту сорок лет путешествовать? – ехидно полюбопытствовала ведьма.
– Там был совсем иной случай, – пояснил брат Бацеолус. – Господу нужно было, чтобы умерли все, кто пришёл в эту пустыню из египетского рабства. Потому и так долго длился этот переход.
– А откуда ты знаешь, чего Он хочет от нас? Может, в Его планах, чтобы мы тоже умерли?
– Пути Господни неисповедимы. Мне неоткуда знать о Его намерениях. Но я готов путешествовать в приятной компании столько, сколько пожелает Он.
– Вот и отлично, Бац, – похвалил монаха сэр Брайан, хотя было явственно видно, что брат Бацеолус его изрядно раздражает. – Ты сказал, нужно помолиться. Вот и займись этим. Ведь кроме тебя, некому.
– Да, для того, чтобы Господь тебя услышал, нужно иметь кристально чистое сердце. Таких людей очень немного, – согласился монах, после чего отошёл в сторону, стал на колени в болотную грязь и принялся за молитву.
– А теперь я очень хочу услышать ваше мнение, уважаемые маги, – сообщил рыцарь. – Как нам выбраться с болота?
– Я слышал, моряки как-то ориентируются по солнцу и звёздам, – поделился знаниями Гудини. – Только понятия не имею, как они это делают, и ещё они карту используют, а у нас вроде её нет. Или есть?
– Нет у нас карты, – признался сэр Брайан. – Захария, а ты что скажешь?
– Если есть железная игла, можно определить направление на север. Надо её потереть об одежду, а потом положить её в воду на что-нибудь, что не помешает ей крутиться. На листочек, например. И она повернётся и станет по оси север-юг. Где север, а где юг, можно определить по солнцу.
– Точно, – подтвердил Гудини. – Я тоже слышал о таком. Вроде у викингов такая штука была. Только её тереть не требовалось.
– Тоже неплохо, – одобрил сэр Брайан. – Правда, иглы у нас нет, а даже если бы и была, какой с этого толк? Я вот знаю, что солнце встаёт на востоке, а садится на западе. И что нам это даёт?
– Вот что я тебе скажу, сэр Брайан. Мы заблудились на болоте, это особое место. Не лес, не поле, где можно идти в любую сторону. Никакая навигация без карты здесь не поможет. Идти тут можно только по дорогам, шаг в сторону – и мы в трясине. А дороги ведут туда, куда их проложили, а не туда, куда нам надо. Но болото не очень велико, и дороги проложены тут не для того, чтобы путники заблудились. Это не лабиринт. Так что если идти по любой дороге до конца, рано или поздно выйдем на край болота, – пообещала ведьма.
– Или будем вечно описывать круги, – буркнул Гудини. – Дорога сильно петляет, понять, повернули мы или нет, практически невозможно. И продлится наше путешествие сорок лет. Примерно. Зато в хорошей компании, как сказал наш монах. А вот, кстати, и он.
– Ну что, Бац, подал Господь знак или нет? – поинтересовался сэр Брайан.
– Конечно, подал, – подтвердил брат Бацеолус. – А вы разве не видите? Взгляните вон туда, – он показал, куда именно нужно взглянуть.
Там, совершенно ни от кого не скрываясь, к лагерю по дороге приближался человек в лёгких рыцарских доспехах. Он обладал весьма внушительными размерами, если и уступал ростом и комплекцией покойному сэру Арчибальду, то совсем немного. Издали, далеко за пределами дальнобойности арбалетов, он вытянул вперёд руки, демонстрируя жест мирных намерений, и громко закричал:
– Эй, ребята, не стреляйте, я свой! Я просто безумно рад вас видеть! Почти за месяц это первые человеческие лица!
Голос рыцаря сэру Брайану показался знакомым, а когда тот снял шлем, с кем-то спутать обладателя этих знаменитых отвисших усов было просто невозможно.
– Сэр Арчибальд! – ахнул сэр Брайан, узнав прославленного рыцаря. – Но как это может быть? Мы же думали, что чудовища вас убили!
Стражники тоже его узнали. Их лица расплылись в приветливых улыбках, взведенные арбалеты опустились вниз. Авторитет сэра Арчибальда среди всех воинов барона был неимоверно высоким. Ну, теперь, когда этот доблестный рыцарь с нами, все наши проблемы легко решатся сами собой, думали стражники, и эти радостные мысли отражалось на их ликующих лицах.
Сэр Арчибальд, тоже улыбаясь, подошёл к лагерю.
– Позволь тебя поприветствовать, добрый сэр Брайан! Я оказался не по зубам этим мерзким тварям! Меня не так-то просто убить. А уж теперь, когда я с вами, мы им покажем!
У сэра Брайана отпали последние сомнения.
– Застрелите его, это оборотень! – приказал он стражникам, но вместо ожидаемого треньканья арбалетов услышал только невнятное бормотание «Но это же сэр Арчибальд!».
– Да ты сошёл с ума! – заорал предполагаемый сэр Арчибальд.
– Ладно, – сказал сэр Брайан, – раз мои приказы не выполняются, придётся мне самому это сделать!
Оба рыцаря обнажили мечи. Меч сэра Брайана был намного короче, но его это совершенно не беспокоило.
– Ах, так! – выкрикнул предполагаемый сэр Арчибальд, не имеющий желания вступать в поединок на мечах, метнул своё оружие в сэра Брайана и побежал прочь, на ходу срывая с себя доспехи.
Летящий в него меч сэр Брайан, разумеется, легко отразил. Меч не предназначен для метания, это не дротик, потому отбить его при таком использовании ни малейшего труда не составляет.
– Да стреляйте же, мерзавцы! – выкрикнул рыцарь повторный приказ стражникам.
Всем было понятно, что настоящий сэр Арчибальд ни при каких обстоятельствах не стал бы позорно бежать от поединка, потому теперь приказ был выполнен, и сэр Брайан, наконец, услышал долгожданное треньканье. Из шести арбалетных болтов один попал в цель. Оборотень мерзко выругался, но скорости бега не снизил. Сэр Брайан побежал не за ним, а к своему коню, и попытался самостоятельно взобраться в седло. Как всегда, ему это проделать не удалось, пришлось звать на помощь одного из стражников. В очередной раз выругавшись по поводу отсутствия у себя оруженосца, рыцарь верхом пустился в погоню. Через несколько секунд трое стражников, повинуясь его приказу, последовали за ним, естественно, тоже верхом.
Для Сарацина догнать бегущего оборотня никакой проблемы не составляло. Хотя преследуемый получил некоторую фору по времени, убежать далеко он не успел, и сэр Брайан его настигал. Но рыцарю показалось, что оборотень вполне мог бы бежать намного быстрее, а раз так, весьма вероятно, что его заманивают в ловушку. Рядом с дорогой рос густой куст, и сэр Брайан подумал, что если засада где-то и есть, то именно там. Он остановил Сарацина на значительном расстоянии от места предполагаемой засады и подождал, пока его нагонят стражники, которые, как и преследуемый оборотень, тоже при желании вполне могли бы передвигаться с более высокой скоростью, но предпочитали не очень спешить. Иногда спешка может изрядно повредить здоровью.
– Арбалеты заряжены? – поинтересовался у них рыцарь, когда они его всё-таки нагнали.
Все трое отрицательно качнули головами. Разумеется, арбалеты заряжены не были. Стражники не имели времени их перезарядить после своего неудачного залпа. Это упущение было немедленно исправлено.
– Вон тот куст внушает мне серьёзные опасения, – сообщил рыцарь, указывая копьём с запекшейся кровью на конце в сторону ожидаемой опасности. – Уж очень он удобен для засады. Проверьте, не спрятался ли там лучник или арбалетчик.
Сэр Брайан был очень рад, что он теперь рыцарь. Когда он был оруженосцем, проверять возможные засады было его обязанностью. А теперь этим занялись стражники. Вскинув арбалеты, они стали неохотно, а потому довольно медленно, приближаться к кусту, вызвавшему подозрения у их командира. Как тут же выяснилось, подозрения оказались вполне обоснованными. Из-за куста выскочил вооружённый арбалетом гоблин и выстрелил в стражников, не попал, после чего бросил оружие и побежал по болоту. Стражники дали по нему ответный залп, и все трое тоже промахнулись, чему наблюдавший за перестрелкой с безопасного расстояния сэр Брайан совершенно не удивился. Гоблин очень быстро скрылся из виду, преследовать его было бесполезно.
Зато фальшивый сэр Арчибальд всё ещё находился на дороге, и сэр Брайан направил к нему Сарацина с максимально возможной для того на топкой почве скоростью. Теперь оборотень бежал намного быстрее, на бегу в буквальном смысле слова теряя человеческий облик. Конь всё равно его догонял, и даже вышел на дистанцию прицельного арбалетного выстрела, но рыцарь не стрелял, потому что совсем не надеялся попасть на полном скаку. Преследуемый, уже почти полностью приняв облик гоблина, резко свернул с дороги на болото. Сарацин последовал за ним, но тут же передними ногами провалился по колено в трясину и дальше идти отказался. Сэр Брайан, понимая, что погоня уже окончена, выстрелил из арбалета и даже попал, но рана оборотня была неопасна, и удирать с прежней скоростью ему не помешала.
Сарацин тем временем напряг задние ноги, слегка присел и с громким чмоканьем болота извлёк передние из трясины. Встав на дыбы, он слегка развернулся, и когда опустился на четыре ноги, все они оказались уже на дороге. Сэр Брайан, который в ходе этих действий своего коня едва не вылетел из седла, вполголоса выругался, увидев, что Сарацин изрядно испачкался. Чистить коня предстояло лично ему, уход за ним рыцарь никому не доверял.
//-- * * * --//
Разворачивающаяся перед глазами ведьмы эпическая битва изрядно её повеселила. Особенно Олаф в образе сэра Арчибальда, попытавшийся заменить несуществующую племянницу барона, роль которой уже не могла исполнить покойная Натали. Вообще-то идея оборотней была сама по себе неплоха. Если бы фальшивый сэр Арчибальд сумел встать во главе отряда, отряд был бы очень быстро уничтожен. Олаф такой опыт уже имел. Прошлый раз сэр Арчибальд уединился, чтобы облегчиться, и, занимаясь этим, нашёл свою смерть. Олаф блестяще его заменил в роли командира. И двух суток ему не понадобилось, чтобы всех уничтожить.
Вот интересно получается, подумала ведьма. Сэр Арчибальд был очень смелым человеком, а так глупо погиб. В то же время сэр Брайан, ничего не зная о судьбе своего предшественника, сразу же приказал всем быть постоянно на виду у остальных, при любых обстоятельствах, даже выполняя действия, обычно считающиеся крайне неприличными, если производить их не в полном одиночестве. Что это, трусость? Да, совершенно очевидно, что у этого рыцаря отвага через край явно не бьёт, но ведь он ночью, в одиночку, поехал и прикончил Натали! Трус спокойно остался бы в лагере, и никто бы его за это даже не подумал упрекнуть.
И резервный план у оборотней тоже имелся. Если Олаф не справится со своей задачей, то будет убегать, заманивая рыцаря в ловушку. Патрик в упор выстрелит в него из арбалета, а рыцарь, несмотря на всю свою броню, против арбалетного болта абсолютно беззащитен. Одного только парни не учли. В таких делах, как устройство и обнаружение засад, сэр Брайан, как и любой более-менее опытный воин, даст сто очков вперёд дилетантам в военном деле, коими оборотни, без сомнения, являлись. И, разумеется, результат получился вполне ожидаемый. Им ещё неимоверно повезло, что ни один из них не погиб.
Думая об этом, ведьма смотрела, как рыцарь и три стражника, пустив коней шагом, возвращаются в лагерь по дороге. Не останавливаясь, сэр Брайан подцепил копьём что-то лежащее на земле, и так же на копье протянул одному из стражников, который этот предмет оттуда снял и до самого лагеря держал в руке.
Когда они подъехали поближе, ведьма рассмотрела, что это ножны для меча, причём необычно большого размера. Затем сэр Брайан спешился, подошёл к лежащему на земле мечу, который в него швырнул Олаф, поднял его и протянул рукоятью вперёд всё тому же стражнику, тоже успевшему спешиться. Стражник взял меч, вложил его в ножны, и всё это отнёс туда, где лежала поклажа вьючных лошадей.
– Насколько я могу судить, это меч настоящего сэра Арчибальда, – пояснил рыцарь любопытствующим стражникам. – Разумеется, он сам мёртв, иначе не расстался бы с мечом и доспехами. Но о его смерти мы и так знаем. А этот меч я хочу передать его сыну, сэру Тобиасу. Всё-таки память об отце. Разумеется, при условии, что мы найдём выход с этого проклятого болота! Надеюсь, у нас это получится.
– Это очень большой меч. Он годится только габаритному воину, такому, как изображал оборотень, – заметила ведьма. – А этот сэр Тобиас, он такой же огромный, как его отец?
– Нет. Такой, как сэр Арчибальд, тут был один. И сыновья пошли не в него. Но это ничего не меняет. Меня сейчас интересует другой вопрос. Я отдал приказ застрелить оборотня. Но никто не выстрелил. Какое наказание полагается за неисполнение приказа командира в боевых условиях, не подскажете? Надеюсь, никто не сомневается, что мы здесь находимся именно в боевых условиях?
– Мы не могли стрелять в сэра Арчибальда, – тихо ответил кто-то из стражников.
– Но это же был не он! Неужели вы сразу не поняли? Он назвал меня сэром Брайаном! И приветствовал, как хорошо знакомого!
– То есть на самом деле ты не сэр Брайан? – удивилась ведьма. – Или рыцари барона Герсби друг с другом незнакомы?
– Как давно я посвящён в рыцари? – спросил сэр Брайан у стражников.
Некоторые стражники начали шевелить губами и загибать пальцы, остальные стояли неподвижно, уткнув взгляд в землю. Наконец, один из вычислявших на вопрос рыцаря ответил:
– Где-то с неделю назад, или чуть меньше. Вам лучше знать, вас же посвящали, нам-то какое до этого дело?
– А когда ушёл на болото сэр Арчибальд?
– С месяц назад примерно.
– То есть намного раньше! Так откуда он мог меня знать как сэра Брайана?
– Это для них слишком сложно, – заступился за стражников Гудини.
– А раз не могут как следует соображать, обязаны подчиняться командиру!
– Сэр Брайан, ты всего неделю как рыцарь, а в тебе уже столько высокомерия к остальным людям. Гордыня, знаешь ли, один из смертных грехов, – сообщила ведьма.
– И правильно они не стреляли, – не промолчал и монах. – Из арбалета убить можно, а пятая заповедь Господня гласит «не убий»!
– Вроде все высказались, – подытожил рыцарь. – Даже те, кому нечего сказать. Так вот, если ещё раз мой приказ не будет немедленно исполнен, казню виновного на месте!
– Зря вы на них злитесь, сэр Брайан. Если бы они выполнили ваш приказ и застрелили этого оборотня, всё было бы очень плохо, – сообщил Гудини. – Причём я говорю не о пятой Божьей заповеди. Только о наших, земных делах.
– Это правильно, – одобрил брат Бацеолус. – О делах небесных побеспокоится церковь, а миряне и должны достойно заниматься земными делами.
– Заткните его кто-нибудь, – попросил рыцарь. – Пока я вот этим мечом не нарушил с ним пятую заповедь! Гудини, коротко объясни, почему убить оборотня было бы плохо? Только так, чтобы я понял!
– Поймёте, сэр Брайан. Если бы его тогда убили по вашему приказу, то для всех, кроме вас, это было бы убийство не оборотня, а сэра Арчибальда. Именно так все и доложили бы барону. Разумеется, при условии, что мы когда-нибудь доберёмся до мест, где он реально правит. А теперь подумайте, как на это отреагирует барон? Он решит, что вы убили сэра Арчибальда, чтобы не передавать ему командование отрядом и не делить с ним славу в случае победы.
– Скорее всего, именно так бы всё и было, – признал рыцарь, слегка смутившись.
– Ну, вот видите! А ещё это нападение оборотней принесло массу полезных сведений. Я, конечно, человек невоенный, но мне кажется, что в первую очередь нужно эти сведения осмыслить, пока они ещё свежи в памяти.
– О чём ты говоришь, Гудини? Что тут осмысливать?
– Ну вот смотрите, сэр Брайан, что можно узнать, проанализировав события. Во-первых, оборотней всего двое. Если бы был третий, он бы тоже принимал участие.
– Необязательно, – возразил рыцарь. – Третий мог сидеть в засаде на том направлении дороги.
– Ну, значит, двое или трое. Четвёртого точно нет. Хотя я считаю намного более вероятным вариантом, что их всё-таки двое. Идём дальше. С оружием они обращаться практически не умеют, хотя у них оно есть. Один даже не стал пробовать с вами фехтовать, другой промазал при выстреле из засады в трёх верховых, хотя тут не попасть ни в человека, ни в коня гораздо труднее, чем попасть. Выходит, он стреляет из арбалета ещё хуже, чем наши стражники, да простят меня эти доблестные воины за такое сравнение. А отсюда понятно, почему оборотни раньше при нападении не использовали оружие. Да потому, что они толком не умеют с ним обращаться! Вот, попытались применить, и что это им дало?
– Это всё? – неуверенно предположил рыцарь, которому болтовня Гудини успела уже несколько поднадоесть.
– Нет, что вы, сэр Брайан! Это даже не половина! Два пункта я вам уже изложил. Переходим к третьему. Раз им понадобилась эта атака, довольно рискованная, значит, на ночное нападение они не очень рассчитывают.
– Согласен. Много ещё пунктов?
– Всего около десятка. Четвёртый. Теперь их внешность сама по себе никого из нас не пугает. Ну, гоблины и гоблины. Что тут страшного? А ведь вчера всё было не так. Совсем не так!
Сэр Брайан вспомнил свой ужас при виде оборотня, пожирающего человечину, содрогнулся, и был вынужден согласиться с магом.
– Продолжай.
– Пятый пункт. Мы увидели, что оборотни в гоблинском обличье без проблем бегают по трясине. В отличие от нас, будь то пеших или конных. Я это предполагал, но уверен не был.
– Тот из них, которого ты в костёр зашвырнул, побежал в болото. Что нового ты увидел сегодня?
– Тогда была ночь, хоть и довольно лунная, и я был изрядно напуган. Так что я не рассмотрел, что там зверь делал в болоте. Может, вообще утонул, а может, прыгал по кочкам. А теперь чётко увидел – бежит прямо по трясине, куда хочет, не разбирая дороги.
– Скажи, Гудини, а ты не знаешь, почему они в трясину не проваливаются? Они же весят примерно как мы, верно?
– Да, сэр Брайан, вес практически одинаковый, но у них он распределяется на значительно большую площадь, и за счёт этого удельное давление на грунт…
– Ты можешь говорить по-человечески? – возопил рыцарь. – Ну, в смысле, так, чтобы нормальные люди могли хоть что-нибудь из твоих речей понять?
– Он не может, – хихикнула ведьма. – Потому что сам не понимает. Он же в академии Сатана знает чем занимался, а не тем, что ему преподавали. Тут всё очень просто, сэр Брайан. Ты же видел труп, и видел следы. Обратил внимание, какие у них огромные ступни по сравнению с нашими? Вот за счёт этого они и не проваливаются в трясину.
– Спасибо, Захария, так мне понятно.
– Я думаю, когда-нибудь их нарекут бигфутами, – предсказала ведьма.
– Плевать мне, как их нарекут, – сообщил сэр Брайан.
– Мне продолжать? – поинтересовался Гудини.
– Нет, тебе заткнуться хоть на несколько минут. У меня от твоей болтовни голова уже раскалывается. Нет-нет, ты говоришь всё по делу, не стану отрицать, но я с трудом это понимаю. И с трудом выношу.
– Господь никогда не посылает испытаний, непосильных для человека, – утешил рыцаря брат Бацеолус. – Ибо всемилостив.
– Бац, ты тоже помолчи, пожалуйста, – попросил рыцарь.
– Никак не могу молчать, – не согласился монах. – Я же должен вам сообщить, сэр Брайан, что нашёл кое-что, – он продемонстрировал камень неправильной формы размером с кулак.
– Молодец! – похвалил его сэр Брайан. – Камни на болоте – большая редкость, не каждому дано найти.
– Я попросил Господа, и Он мне послал это. В ответ на мою молитву.
– Что значит «послал»?
– Я мысленно попросил у Него камень, и тут услышал у себя в голове Его голос: «Ищущий, да обрящет!». Вот я поискал, и обрёл.
– Но зачем? – искренне удивился рыцарь. – Какая была надобность обременять Господа нашего такой дурацкой просьбой? Неужели тебе нужен этот камень?
– Лично мне – нет, – отмёл это предположение брат Бацеолус. – Но он нужен нам, как отряду.
– Святая Дева, но зачем? Можешь нормально объяснить?
– Конечно, сэр Брайан. Пока вы тут давали нахлобучку стражникам, а потом слушали пустопорожнюю болтовню Сына Божьего Гудини, по сторонам пришлось смотреть бедному монаху, то есть мне. И если вы посмотрите вон в ту сторону, то увидите то же самое, что узрел я.
Рыцарь, как и все остальные, посмотрел в указанном монахом направлении. Там, посреди трясины, на довольно значительном удалении от лагеря, сидел гоблин, или, как теперь им было известно, оборотень в своём зверином обличье.
– Что он там делает? – выразил общее недоумение сэр Брайан.
– Сидит, – пояснил брат Бацеолус.
– А зачем?
– Это надо у него спрашивать. Мне откуда знать? Может, устал и присел отдохнуть.
– И то верно, Бац. Откуда нам знать, и, самое главное, зачем? Нам бы прикончить этого мерзавца, вот это было бы дело! Раз он устал, почему бы не устроить ему вечный отдых? Вот только, к сожалению, ничего не получится. Гнаться за ним по трясине – верное самоубийство. Лошадей она не держит, по крайней мере, моего Сарацина – точно. Арбалет на такое расстояние не добивает. Нам бы лук, разумеется, вместе с лучником. Да что толку в мечтах? Ни лука, ни лучника у нас всё равно нет! Так что сделать мы ему ничего не сможем. Обидно!
– Вот и я так подумал, сэр Брайан. И обратился за советом к Господу. И ответил мне Господь словами Писания: есть время разбрасывать камни, и время собирать камни. Поскольку камней у меня не было, я сразу понял, что разбрасывать их я не смогу, а значит, настало время их собирать. Но откуда на болоте камни? Пришлось снова обратиться к Господу. Но это я уже рассказывал.
– Да, Бац, рассказывал. Излагай покороче, пожалуйста.
– А куда нам спешить? – поинтересовался брат Бацеолус. – Гоблин никуда не торопится, значит, и нам не нужно. Ибо сказано…
– Бац, хватит цитат из Писания, хорошо? – попросил рыцарь. – Можешь нормально сказать, зачем нам, по твоему мнению, нужен камень? Мы же его до того негодяя не добросим, верно?
– Мы – конечно, нет. Ибо человек слаб. Но Господь, Он всемогущ!
– Вот и отлично, – болтовня монаха сэру Брайану надоела уже окончательно. – Попроси Его, чтобы он кинул этот камень в оборотня, и закончим на этом. У меня от речей, и твоих, и Гудини, болит голова. Впрочем, я это уже говорил.
– Сэр Брайан, сам Господь этого делать не станет, по крайней мере, я так думаю. А вот Сын Божий легко это сделает. Он же говорил, что умеет пользоваться пращей, хотя и весьма скверно.
– Ты меня, что ли, имеешь в виду? – встрял в разговор Гудини.
– Конечно, тебя, кого же ещё? – подтвердил брат Бацеолус. – У нас в отряде что, ещё один Сын Божий завёлся? Ох, Гудини, смотри, так и до богохульства недалеко!
– Недалеко? – возопил Гудини. – Да ты в нём погряз настолько, что даже твоя тонзура на поверхность не проглядывает!
– К чертям богохульство! – заявил сэр Брайан. – Мы ведь не инквизиция. А идея с пращей мне нравится. Мы же ничего не теряем. Промахнёшься, и мы всего лишь останемся без этого камня. А он нам больше ни для чего и не нужен. Так что давай, Гудини, действуй!
– У меня нет пращи.
– На тебе ремень, который вполне сгодится для этой цели.
– Из ремня получится скверная праща! И камень для неё совсем неподходящий!
– У нас нет ни другого камня, ни другой пращи, ни другого пращника. Ты же говорил, что из нормальной пращи нормальным камнем ты никогда не попадал, куда целился. Может, сейчас попадёшь. А промажешь, ну, так и чёрт с ним.
– Сэр Брайан, пореже упоминайте Нечистого, пожалуйста, – попросил монах. – А ты, Гудини, открой своё сердце навстречу Господу, возьми камень, и с Его помощью порази этого филистимлянина! Господь непременно поможет тебе, как в библейские времена помог будущему царю Давиду, со всей кротостью его!
Гудини взял у монаха камень, вложил его в свою сделанную из ремня пращу и для пробы слегка покрутил её, примериваясь.
– Ой, промахнусь, – скривился он.
– С Божьей помощью не промахнёшься, – возразил ему брат Бацеолус. – Ибо Он всемогущ!
– Ты-то чего меня заставляешь пытаться убить этого гоблина, ты, служитель церкви? – разозлился маг, не желающий позорится как неумелый пращник. – Он ведь, несмотря на свой жуткий вид, тоже человек! Мы это теперь точно знаем! Как же быть с пятой заповедью?
– Гудини, любой разумный человек должен понимать, когда и где нужно придерживаться заповедей, а когда они вовсе неуместны. Ибо сказано Господом нашим Иисусом, что суббота для человека, а не человек для субботы. Тем самым Он отменил обязательный характер третьей заповеди, то есть отдал её исполнение на разумение самого христианина в каждом конкретном случае. А потом отцы церкви и вовсе перенесли субботу на воскресенье. А ты говоришь, заповедь!
– Так то третья, а не пятая!
– Все заповеди равносильны. Если можно при каких-то обстоятельствах отменить третью, значит, точно так же можно поступить и с любой из оставшихся.
– Наш монах может с помощью Библии доказать абсолютно всё, что угодно, – отметила ведьма. – Я в восхищении перед тобой, брат Бацеолус! Итак, ты блестяще доказал, что пятую заповедь соблюдать необязательно. Теперь аргументируй, почему её нужно нарушить именно сейчас. Желательно со ссылкой на Писание.
– Что тут сложного? Пришло время стрелять из пращи, ибо сказано про время разбрасывать камни и время собирать камни. Так вот, камней тут больше нет, камень был один, и он уже собран. Значит, сейчас время его разбрасывать. Праща для этого именно то, что надо.
– Да хватит уже Писание обсуждать! – попросил в очередной раз сэр Брайан. – Про время разбрасывать камни ты, Бац, уже говорил. Гудини, стреляй, наконец! Только своих ненароком не зашиби! Ты же достанешь его на таком расстоянии?
– Да расстояние как раз небольшое, камень и дальше долетит, проблема у меня только с меткостью. А, ладно!
Гудини, наконец, решился, раскрутил ремень в полную силу, и выпустил камень примерно в правильном направлении.
– Эх, слишком сильно. Перелетит, – верно оценил траекторию полёта камня рыцарь.
Так бы и случилось, но оборотень, увидев, что его обстреливают из пращи, решил отбежать на безопасное расстояние. Именно на дистанции, которую он считал безопасной, камень его и настиг. Оборотень закричал, не столько от боли, сколько от обиды, и скрылся прочь из поля зрения.
– Ты болван, – сообщил магу брат Бацеолус. – Ты должен был попадать ему в голову, оборотня иначе не убить, а попал в плечо. Как же ты умудрился промазать? Господь помогал тебе, как только мог, но даже всемогущий Господь не в силах помочь, если Он помогает болвану!
– Бац, подожди, – вмешался сэр Брайан. – Ты же утверждал, что Гудини – Сын Божий, а теперь называешь его болваном.
– А что тут противоречит одно другому? – удивился монах. – Где в Писании сказано, что Сын Божий не может быть болваном?
Ведьма закусила губу, чтобы не расхохотаться, рыцарь же предпочёл резко сменить тему.
– Значит, так. Наши маги прошлую ночь толком не спали, поэтому в эту ночь я их от караула освобождаю. Охранять лагерь будете вы, шестеро. Двухчасовые смены вы определить не сможете. Потому ты и ты начнёте караулить первыми, а когда вам надоест, разбудите любых других, они вас сменят. И так всю ночь. Неудобно? Что ж, считайте это наказанием за неподчинение приказу. Или вы думали, что я об этом напрочь забыл? Меня не будить ни в коем случае! Должен же я, наконец, выспаться! А теперь готовим ужин, едим, и – спать!
– Где устроим отхожее место? – поинтересовалась ведьма. – Вчера оно воняло просто нестерпимо!
– Что ты предлагаешь, Захария?
– Оно должно быть с наветренной стороны. Мы же теперь знаем, что вечером направление ветра здесь меняется на противоположное. Наподобие морских бризов, наверное.
Сэр Брайан ничего не понял про морские бризы, но с ведьмой согласился.
Излишне упоминать, что ни вечером, ни ночью ветер не переменился…
//-- * * * --//
Ночь прошла на удивление спокойно. Особенно в сравнении с предыдущей. Сэр Брайан отлично выспался и теперь был почти доволен жизнью. Стражники, наоборот, постоянно зевали, но рыцаря это совершенно не беспокоило. А беспокоил его практический вопрос – что делать дальше. Вариантов он видел всего три – идти по болотной дороге вперёд, вернуться по ней же назад, или остаться на месте, ожидая неведомо чего. Свернуть с дороги нельзя – вокруг трясина.
Третий вариант рыцарь отбросил сразу. Идея поселиться на болоте его совсем не привлекала, и откладывать выбор, куда же, в конце концов, идти, он тоже не хотел. Пауза ничего ему не давала. Припасы расходовались, риск подхватить какую-нибудь болотную хворь возрастал, и вдобавок к этому, сэр Брайан не раз в прошлом видел, как в военном отряде, который вынужденно ничего не делает, начинаются разброд и шатания. Без всего перечисленного он прекрасно обойдётся.
Итак, идти вперёд или назад? Впереди – неизвестно что, и как долго туда ехать, неизвестно. Сзади, в четырёх с небольшим часах пути, их вчерашняя стоянка, от которой до края болота пути ещё два часа. Что ж, решено, подумал рыцарь, едем назад.
Пока стражники готовили завтрак, сэр Брайан решил заняться чисткой Сарацина. Грязь на шкуре уже засохла, и настало время её удалить. Рыцарь вооружился скребком и направился к своему коню.
– Сэр Брайан, я хочу вам кое-что сказать. Мне приснился сон, – сообщил тут же подскочивший к рыцарю брат Бацеолус.
– Бац, потом поговорим, – отмахнулся сэр Брайан. – Видишь, я занят. Мне надо почистить Сарацина. А занятие это мне очень не нравится. Понимаешь? Конь мой мне нравится, а чистить его – нет! Но делать это нужно. Так что подожди, пока я не закончу.
– А вы не можете одновременно чистить коня и слушать?
– Наверно, могу, но не вижу в этом ни малейшей необходимости. Мы никуда не спешим.
– А я могу сразу и чистить, и слушать, – похвастался монах. – Вот, смотрите!
Он неуловимым движением выхватил скребок из рук рыцаря и уверенно направился к Сарацину.
– Бац, стой! – заорал рыцарь. – Он же не подпускает к себе почти никого!
Кричал он громко, поэтому все побросали свои занятия и стали смотреть, что же там, возле лошадей, такое происходит, что командир так сильно разволновался?
– Ну что вы так кричите, сэр Брайан? Всегда такой спокойный, а тут непонятно почему так переживаете, – удивился монах, присев возле левой передней ноги Сарацина и начав водить по ней скребком.
Бедный Бац, пожалел его рыцарь. Сарацин мало кому позволял к себе прикасаться, а удар его копыта, хоть заднего, хоть переднего, переломает все кости и кому-нибудь покрепче, чем несчастный монах. Однако, вопреки ожиданию сэра Брайана, конь терпел гигиеническую процедуру, проводимую монахом, не проявляя каких-либо признаков недовольства.
Рыцарь удивлённо смотрел, как монах умело и очень быстро работает скребком.
– Колено ему не трогай, – не удержался он от совета. – Этого он уж точно никому не позволит.
– Не беспокойтесь, сэр Брайан, у меня очень лёгкая рука, и я умею ухаживать за лошадьми.
– Где ты этому научился? В монастыре?
– Нет. Мой отец разводил лошадей. Я в детстве за столькими лошадьми ухаживал, сколько вы за всю жизнь вряд ли видели. Конечно, это были крестьянские лошади, а не боевые, но тоже могли так лягнуть, что мало не покажется.
– А к монахам как попал?
– Да так же, как все туда попадают. Граф, на землях которого была наша ферма, повысил не то налоги, не то арендную плату, я в этих делах совсем не разбираюсь.
– Я тоже. Ну, повысил, и что?
– И дохода с фермы перестало хватать на всю семью. Тогда отец избавился от лишних ртов, от меня и брата. Отдал нас в монастырь послушниками. Не в этот, а в другой, ближайший к нашей ферме. Потом я стал монахом, принял имя Бацеолус, и меня отправили сюда, в этот монастырь.
– А твой брат где?
– Не знаю, сэр Брайан. Разве я сторож брату моему? Да и вам какое до него дело?
– Ты прав, Бац, никакого. Быстро же ты с чисткой Сарацина управился! У меня это гораздо больше времени занимает.
– Оруженосец вам нужен, сэр Брайан. Уж насколько я далёк от мирских дел, а и то знаю, что рыцари сами коней не чистят. Кстати, если вам интересно, я в детстве тоже хотел рыцарем стать. Сначала оруженосцем чьим-нибудь, конечно, а там, если повезёт, то и сэром. Вот, бывало, привожу в порядок какую-нибудь лошадь, и представляю, что это не кляча, которую в телегу запрягают, а боевой конь рыцаря, может, даже самого короля Артура. А я – его оруженосец. Но жизнь сложилась иначе, к сожалению. Что поделать, всё в руках Господних, а Он предназначил мне стать не воином, а монахом. Да и какой из меня воин, если здраво рассудить?
– Бац, о своём трудном детстве потом расскажешь. Коня ты вычистил отменно, за это тебе огромное спасибо от нас обоих. Но ты мне хотел сказать что-то другое, я так думаю. Или всё-таки хотел поделиться со мной своими детскими мечтами?
– Нет, конечно, сэр Брайан. Я хотел вам сказать о том, что во сне явился мне ангел Господень. Я даже думаю, что это был не просто ангел, а сам архангел Гавриил. Правда, своего имени он мне не назвал. Хотя я у него спрашивал.
– Тебе приснился ангел. Ты хочешь, чтобы я в связи с этим что-то сделал?
– Нет, сэр Брайан. Ангел поведал мне, что мы должны идти вперёд. Вот, собственно, и всё, что я хотел вам сказать.
– Так идти вперёд – это что? Просьба, совет, или приказ?
– Не знаю. Приказ, наверно.
– Видишь ли, Бац, отрядом всё-таки командую я, а не архангел Гавриил. Барон Герсби почему-то не назначил Гавриила командиром. Так что, сам понимаешь, его приказы тут силы не имеют. А я считаю, что нам нужно возвращаться.
– Наверно, вы правы. Мало ли что могло присниться недостойному монаху? Может, это вообще был не ангел, а сам Сатана, хотя и с крыльями, и в белых одеждах. Диавол коварен, и может принимать любой облик, чтобы соблазнить нас, грешных. Даже праматерь Ева перед ним устоять не смогла, хотя Господь сказал ей, что…
– Бац, не увлекайся. Мы договорили? А то уже пора завтракать и сворачивать лагерь.
– Сэр Брайан, я хотел предложить, чтобы вы спросили совета у Гудини. Он Сын Божий, и потому всеведущ. Глуп, но всеведущ.
– Не так уж он и глуп, – вступился за мага рыцарь. – Кстати, где он?
– Спит, – сообщил брат Бацеолус.
– Что вы за привычку приобрели, спать, когда я не сплю? Разбуди! И приведи сюда.
Монах ушёл и вскоре вернулся, ведя за собой ещё не вполне проснувшегося и потому мало что соображающего Гудини.
– Вы что-то хотели, сэр Брайан? – поинтересовался неимоверно сонный маг.
– Я хотел спросить у тебя, Гудини, идти нам вперёд или назад?
– Вперёд, конечно, – последовал уверенный ответ.
– Почему?
– Потому что куда бы мы ни пошли, там и будет всегда перёд. Даже если мы развернёмся.
– Это что же получается, назад идти вообще нельзя?
– Конечно, – подтвердил Гудини. – Идти назад – то же самое, что и возвращаться. А вернуться невозможно. Того места, откуда мы вышли, уже нет. Кто-то из древних сказал, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку, потому что вода в ней уже другая, и прежней больше никогда не будет. Раз это верно для воды, то верно и для всего остального. Вот, например, вы вернётесь в замок Герсби, если вернётесь, а он уже стал немного другим. Только, сэр Брайан, для меня сейчас, ранним утром, трудно обсуждать такие темы.
– Для меня тоже. И ещё, мне почему-то кажется, Гудини, что всё, сейчас тобой сказанное – полная ерунда.
– Я тоже так думаю, – согласился маг. – Но преподаватель в академии нам говорил, что это называется философией.
– Может, и ты что-нибудь скажешь на эту тему, Захария? – обратился рыцарь к ведьме, которая незаметно подошла к ним и молча слушала разговор.
– Да, как раз собиралась. Тебе, сэр Брайан, не показалось странным, что монах помолился, и Бог в ответ на его молитву послал сюда камень?
– Знаешь, мне почти всё, связанное с вами троими, кажется странным. Так что я уже немного привык, и теперь не удивляюсь. Но раз ты считаешь именно этот случай особенно странным, расскажи мне, что в нём такого удивительного.
– Я думаю, что Бог тут ни при чём. Не занимается Он такими мелочами. А из этого следует, что камень тут лежал ещё до того, как мы разбили в этом месте лагерь.
– Это важно? – поинтересовался рыцарь. – А то завтрак, как я вижу, уже готов.
– Понимаешь, сэр Брайан, вероятность того, что нам понадобился камень, и вот он, камень, случайно лежит именно там, где мы разбили лагерь, очень низка. Потому напрашивается предположение, что он тут лежит не случайно.
– Хочешь сказать, Захария, что его сюда кто-то умышленно положил?
– Нет, я подумала, что камней тут должно быть много.
– Это болото, – сообщил ошеломляющую новость рыцарь. – Тут нет много камней.
– А я вот поискала и в пределах лагеря нашла ещё два. Вот они, – ведьма всем продемонстрировала найденные ею камни.
– Эти для пращи не годятся, – отметил брат Бацеолус.
– Да, не годятся, – подтвердила ведьма. Слишком маленькие. Но всё-таки это камни! Что они делают на болоте?
– Лежат, – просветил её монах.
– На всякий случай я осмотрела обе стороны дороги поблизости от лагеря, и увидела ещё несколько камушков.
– Захария, зачем ты всё это рассказываешь? – скривился сэр Брайан. – Если ты узнала что-то важное, говори это сразу, да сядем есть. Пора уже. Завтрак стынет.
– Отсюда, сэр Брайан, следует, что по этой дороге возили камни, и осколки этих камней падали с телег. Возили долго, раз их на дороге осталось так много. А если так, то эта дорога ведёт на какую-то каменоломню, скорее всего, заброшенную. Одну такую я знаю. Бывала пару раз несколько лет назад. Там прямо из земли торчит несколько скал. И видно, что от них когда-то откалывали куски. С того места к краям болота идёт несколько дорог, одну из них я отлично помню и не больше, чем за полтора часа, выведу вас по ней на твёрдую землю.
– Каменоломни на болоте? – удивился рыцарь.
– Я про это слышал, – неожиданно вступил в разговор один из стражников, а некоторые другие закивали в подтверждение, мол, нам это тоже известно.
– Рассказывай, что ты об этом знаешь, – приказал сэр Брайан стражнику.
– Ну, я не то, чтобы знаю. Дед мне рассказывал, а ему – тоже кто-то. Вроде как из камней, которые добывали на болоте, построен замок Герсби.
– Неудивительно, – прокомментировала ведьма. – Странно было бы, если б камни для постройки замка возили сюда из Шотландии.
– И потом некоторые крестьяне возили оттуда камни, – продолжил стражник свой рассказ. – В окрестных деревнях есть немало каменных домов. Только рассказывали, что там, в каменоломне, нечистая сила водится. И несколько человек бесследно пропали. Впрочем, на болоте это часто бывает и без всяких чудовищ. Шаг в сторону – и трясина. Только, сдаётся мне, не в трясине дело, ведь ту самую нечисть мы уже видели.
– Правильно ли я понял, что если мы пойдём дальше по этой дороге, то выйдем к скалам и каменоломне, откуда меньше двух часов пути до твёрдой земли? – уточнил рыцарь.
– Я думаю именно так, – подтвердила ведьма. – И ещё. До скал отсюда недалеко. Мы шли больше четырёх часов, а это болото само по себе не очень большое. Тут негде долго путешествовать, если, конечно, не ходить по кругу. Но вчера мы кругов не выписывали, я следила по солнцу.
– Понятно. Идём уже, наконец, завтракать. Пока поедим, я приму решение, куда нам направится. Но какое направление я ни выберу, выезжаем мы сразу после завтрака.
Сэр Брайан лукавил. Решение он уже принял.
//-- * * * --//
Сразу после завтрака выехать не удалось. Пришлось устроить какие-никакие похороны. Труп оборотня, который уже больше суток отряд таскал за собой, начал заметно разлагаться и источать тошнотворный запах. Вонь сама по себе проблемы не составляла, всадники тоже изрядно благоухали своими немытыми телами, успешно соперничая силой и качеством аромата с трупом, но Гудини напомнил рыцарю кое о чём, что тот отлично знал, но почему-то забыл.
– Сэр Брайан, труп разлагается, – сообщил он. – А среди тех, кто находится возле таких трупов, частенько начинается чёрный мор.
– Точно, – досадливо скривился рыцарь. – Среди крестоносцев это бывало, и не раз. Спасибо, что напомнил. Трофей оставим здесь. Мор нам совсем без надобности.
– Не по христиански это, – возразил брат Бацеолус. – Негоже бросать не погребённым покойника, пусть он хоть сто раз наш враг. Оборотень – тоже человек, и похоронить эту женщину надо по-человечески, хотя облик её, конечно же, совершенно звериный. А ведь говорят, что оборотень после смерти приобретает свой человеческий облик. Врут, как выяснилось.
– Врут, – почти хором подтвердили маги.
– Похоже, Бац прав, – признал сэр Брайан. – Ребята, выройте яму. Глубоко не копайте, да глубоко и не получится – тут вода почти у самой поверхности. И давайте побыстрее. Не знаю, как вам, а мне это проклятое болото уже изрядно осточертело.
Повинуясь приказу командира, стражники принялись мечами рыть могилу. Получалось у них отвратительно, и то, что они заметно торопились, делу совсем не помогало. Как только выкопанная яма начала заполняться водой, рыцарь приказал считать могилу готовой, и в неё немедленно препроводили труп. Засыпать яму получилось гораздо быстрее.
– По коням! – скомандовал сэр Брайан, когда стражники закончили работу. – Едем уже. Давно пора!
– Ещё несколько минут, – попросил монах и прочитал соответствующую случаю молитву. – Только я думаю, она не была христианкой. Пусть ещё ведьма скажет пару слов.
– Покойся с миром, сестра по вере, – пожелала покойнице ведьма. – Да будет Сатана вечно добр к тебе!
– Это погребальная молитва поклоняющихся Сатане? – поинтересовался монах.
– Нет. Просто пара слов над могилой.
– Хватит уже молитв! – возопил рыцарь. – Поехали! А ты, Гудини, иди сюда, поможешь мне.
– Я думал, меня взяли в отряд, как мага, а на самом деле – как подставку для того, чтобы сесть на коня, – печально пожаловался на судьбу Гудини.
– Всех нас используют, – утешил его сэр Брайан, взобравшись в седло. – И далеко не всегда приятными для нас способами.
– Сами-то как думаете, эти ваши слова – ерунда или философия? – риторически поинтересовался маг, тоже садясь верхом. – Так куда мы поедем, сэр Брайан, вперёд или назад? Вы нам это сообщите?
– Ехать назад – это отступление, а рыцари отступают только перед очевидно превосходящими силами противника! – провозгласил сэр Брайан. – Я таких сил перед собой почему-то не вижу. Так что вперёд!
– А мне казалось, что ему практические аргументы нужны, – пробурчала себе под нос ведьма, но её никто не услышал.
Отряд передвигался с максимальной осторожностью, а значит, с весьма невысокой скоростью. Сэр Брайан пытался исключить даже возможность попасть в ловушку. Всякий раз, когда встречались места, где, как предполагал рыцарь, мог бы спрятаться лучник или арбалетчик, вперёд выезжали трое стражников и проверяли, верно ли это предположение командира. Стражникам такая тактика не нравилась, но сэр Брайан их мнением совершенно не интересовался.
Предосторожности оказались излишними, оборотни никаких засад на дороге не устраивали. Они вообще никак себя не проявляли. Можно было подумать, что они потеряли к отряду всякий интерес. Рыцарю это казалось странным, но никаких действий по этому поводу он предпринимать не стал.
Вскоре вдали показались три скалы, стоящие в линию. Сэр Брайан скомандовал остановиться и стал внимательно осматривать местность. А посмотреть было на что. В скалах чернели провалы пещер. Издали рыцарь насчитал их полдесятка, впрочем, с его техникой счёта он бы не удивился, если бы выяснилось, что он ошибся на одну, а то и на две штуки. Да и это количество не имело значения, на виду была только одна сторона скал, а что с других сторон, оставалось неведомым.
Возле входа в одну из пещер стояли три лошади, и два гоблина грузили какой-то мешок на одну из них. Приближающийся отряд они не замечали. Сэр Брайан скомандовал удвоить внимание и передвигаться ещё медленнее. Он боялся ямы-ловушки. На болоте вырыть такую яму почти невозможно, но именно это «почти» его и беспокоило. Риск, даже минимальный, был ему совсем не нужен.
Только когда всадники подъехали совсем близко, один из оборотней, видимо, что-то услышав, поднял голову и внезапно увидел отряд. Он громко заревел, показывая на них правой передней лапой, и тогда второй тоже оглянулся. Оба оборотня бросились бежать, не разбирая дороги. Сэра Брайана одолевал соблазн пустить Сарацина в галоп, благо почва здесь была не топкая и этот аллюр позволяла, и попытаться надеть на копьё одного из гоблинов, а ещё лучше, обоих по очереди. Но рыцарь соблазну не поддался, всё ещё опасаясь ловушки, и ограничился приказом дать арбалетный залп, в котором и сам принял участие. Несмотря на вполне приемлемую для стрельбы дистанцию, ни один арбалетный болт в цель не попал, что сэра Брайана в очередной раз нимало не удивило. Оборотни быстро скрылись из поля зрения.
Сэр Брайан приказал осмотреть пещеры, отрядив на это дело троих стражников. Оказалось, что две пещеры использовались как спальни, одна – как конюшня, все остальные – как кладовки. В одной из них было кучей свалены разнообразные военные трофеи, оружие и доспехи. Здесь были и копья, и мечи, и луки, и арбалеты, и даже одна секира. Было видно, что это всё накапливалось тут годами. В других пещерах хранились продукты, в том числе несколько бочек с вином, а ещё в одной была свалена одежда, когда-то явно очень дорогая, а теперь изрядно подпорченная болотной сыростью и потому упавшая в цене. В мешке, который оборотни грузили на лошадь, находились монеты, правда, в основном мелочь, так что общая сумма была невелика.
То, что благодаря своему внезапному появлению его отряду удалось захватить всё оружие противника, рыцаря изрядно порадовало. Безоружных оборотней он уже не боялся. Да, у гоблинов устрашающие когти и острые клыки. Но меч вполне уравнивает силы, а поскольку никто не ходил в одиночку, то два меча давали решающее преимущество. Благодушие рыцаря попытался развеять Гудини.
– Сэр Брайан, а вас ничего не удивило в поведении оборотней? Мне показалось, что наш визит оказался для них полной неожиданностью.
– Ну да, – подтвердил рыцарь. – Благодаря этому мы всё и захватили. И оружие, и припасы, и трофеи, и даже лошадей. И что?
– Они ведь знали, что мы сюда идём. Более того, они нам сюда след проложили. А теперь удивились, что мы всё-таки пришли, так, что ли?
– Значит, были уверены, что мы повернём обратно. Кстати, я именно так и собирался поступить.
– Всё равно, мы никак не должны были застать их врасплох. Но застали. Это выглядит очень уж подозрительно.
– Может, просто они не ждали нас так рано?
– А когда они нас ждали? Мы поднялись поздно, позавтракали не спеша, потом устроили эти грандиозные похороны по требованию нашего добросердечного монаха. А когда выехали, передвигались с такой скоростью, что беременная овца нас бы без малейших усилий обогнала. Так что рано мы не приехали, это уж точно.
– Да, есть над чем подумать, Гудини. Ты ещё что-нибудь заметил?
– Да. Зачем они грузили мешок с мелочью на лошадь? И почему они делали это в облике гоблинов? И почему так долго? Мешок ведь совсем не тяжёлый, тем более, для двоих мужчин. Сэр Брайан, тут явно что-то не так!
– Думаешь, какая-то ловушка? Собственно, я с самого начала ловушку и ожидал, потому мы и ехали так медленно. Ну, и в чём, по-твоему, эта ловушка заключается?
– Мне откуда знать? Может, вино отравлено. Может, в одной из пещер взведенный самострел стоит. Оборотни – те же маги, а у чёрных магов на тему кого-то убить фантазия очень даже богатая!
Вняв предостережению Гудини, рыцарь приказал всем ни в коем случае не пробовать никаких припасов из кладовых оборотней, и вообще соблюдать максимальную осторожность. Неизвестно, послушались его или нет, но ни с кем ничего плохого в процессе поисков не случилось. А искали тщательно. Все превосходно понимали, что мешок с мелочью – далеко не все сокровища, добытые разбоем. Где-то спрятаны золото и драгоценности. Разумеется, если они будут найдены, клад разбойников-оборотней станет собственностью барона Герсби, за вычетом доли его сюзерена, естественно. Однако по отношению к своим людям барона никак нельзя было обвинить в скаредности – отряд, который добывал сокровища разбойников, получал весьма немалую долю добычи.
Поиски затянулись надолго и грозились остаться безрезультатными. Ведь оборотней никто не заставлял прятать свои сокровища в этих пещерах. В их распоряжении имелось целое болото. Это ещё при условии, что сокровища у них были. Но не попробовать сэр Брайан не мог, да и стражники не возражали. И ему, и им лишние деньги были бы отнюдь не лишними, так что поиски продолжались с неистощимым энтузиазмом.
– Ищущий, да обрящет! – время от времени провозглашал брат Бацеолус, но даже он не мог сказать ничего определённого, точно ли произойдёт сие знаменательное событие, и если действительно произойдёт, то когда именно.
В очередной раз взглянув на солнце, рыцарь понял, что сегодня отряд уже никуда не поедет. Через пару часов начнёт темнеть, и есть немалая вероятность, что темнота застанет их ещё на болоте. Так что лучше уж заночевать возле скал.
– Ночевать будем здесь. Лагерь разобьём у входа в пещеру, где оборотни хранили свой арсенал, – распорядился рыцарь.
– Может, не стоит лишний раз ночевать на болоте? – предложил Гудини. – Ведьма обещала вывести нас на твёрдую землю за полтора часа, а за это время полностью ещё не стемнеет.
– Может, и успели бы, если бы прямо сейчас сели на коней и поехали. Но нам нужно ещё погрузить на лошадей добычу, а она немаленькая. Одни арбалеты изрядно потянут, и по весу, и по деньгам. Это значительного времени потребует. Так что до темноты, скорее всего, с болота не уйдём. А раз так, лучше места, чем возле скал, не найти. Тут и посуше, и дрова для нас любезно приготовлены.
– А если ночуем здесь, то почему не в одной из пещер?
– Потому что в пещере один вход, который просто охранять, но и выход тоже один. В случае нападения мы окажемся в западне. Это все вопросы, Гудини? Вообще-то приказы командира исполняются, а не обсуждаются, есть такое правило.
– Раз есть такое правило, то больше вопросов нет, – смирился маг.
Тем временем двое стражников начали разводить костёр. Остальные четверо, разбившись на пары, безуспешно обшаривали пещеры в поисках клада.
– Сэр Брайан, я хочу осмотреть крайнюю пещеру, а ты не разрешаешь никому гулять в одиночку. Не составишь ли сам в таком случае мне компанию? – попросила ведьма.
– Составлю, Захария, – согласился рыцарь и направился вслед за ней. – А что ты надеешься там увидеть?
– Одежду надеюсь себе подыскать. Надоело, знаешь ли, щеголять в мужской монашеской рясе. Я ведь женщина, мне хочется выглядеть привлекательно, ну и всё такое. Ряса этому отнюдь не способствует.
– Ты уж извини меня, Захария, но дело тут не в одежде. Красавица всегда останется красавицей, даже в рясе. А ты что хочешь одевай, или вообще одежду сними, всё равно будешь… Ну, такая, как есть. Не поможет тебе одежда. Для меня до сих пор загадка, что в тебе те два крестьянина нашли, которых ты приворожила. Мне кажется, даже магия тебе не поможет красиво выглядеть.
– Сэр Брайан, ты просто образец рыцарской галантности! Я, значит, такая уродина, что мне даже магия не поможет понравиться ни одному мужчине? Разве рыцари не должны говорить женщинам комплименты? Или это касается только прекрасных дам, и при том ни в коем случае не ведьм?
– Я всего несколько дней как рыцарь. Не знаю точно, сколько именно, со счёту сбился. Но ты первая женщина, с которой я имею дело с тех пор. Не считая жены, разумеется.
– Все вы, мужчины, одинаковы. Жён никогда за женщин не считаете. Хоть рыцари, хоть крестьяне, хоть маги – в этом разницы между вами нет. Ну, что ж, мир мне изменить не по силам, удовлетворюсь тем, что я первая женщина у такого прославленного рыцаря.
– Не надо мне льстить, ведьма. Я вовсе не прославленный.
– Вот представь, сэр Брайан, вернёшься ты в замок Герсби, и доложишь барону, что преуспел там, где сэр Арчибальд претерпел полный разгром, причём отряд у тебя был намного меньше. И при этом потери твоего отряда – это трусы и предатели, и больше никто. Причём этих людей в отряд ты не сам отбирал, барон их тебе назначил. Разве это не принесёт тебе славы?
– Откуда ты знаешь, что я не сам набирал отряд?
– Так видно же, что это не твои люди. Ты за всё время никого из них ни разу по имени не назвал. Наверно, и не знаешь даже, как их зовут.
– Ладно, Захария, мы собирались пещеру осмотреть, так давай осматривать, пока ещё светло. Кстати, давно тут эти пещеры? Их высекли, когда начали добычу камня?
– Думаю, нет. Они очень древние, были уже и во времена римлян, и во времена пиктов, а может, и ещё раньше. Какая тебе разница, сэр Брайан?
Они зашли в пещеру, служившую кому-то из оборотней спальней. На полу лежали рядышком два соломенных матраса. В дальнем конце стоял небольшой бочонок с вином, крышка отсутствовала, зато имелся ковшик для желающих утолить жажду. Ещё в помещении стоял сундук, в нём, судя по всему, недавно лежала мужская и женская одежда. Теперь сундук опустел, а его содержимое было разбросано на полу. Стражники, проводя поиск клада, не сочли нужным положить вещи обратно, да и зачем бы это могло им понадобиться?
Ведьма выбрала платье, по которому потоптались меньше всего, и две пары туфель. Сэр Брайан с удивлением отметил, что пары были разных размеров.
– Захария, ты зря собираешься надеть платье, – вознамерился он дать ведьме добрый совет. – На твоей лошади мужское седло, в платье ты не сможешь в него сесть.
Ведьма выругалась.
– Ты прав, сэр Брайан, – признала она. – Придётся подыскивать что-то мужское.
Ведьма очень тщательно выбирала одежду, рыцарю даже показалось, что ей нравится сам процесс. Наконец, весь комплект одежды был подобран. Захария положила это на крышку сундука и выжидающе посмотрела на рыцаря. Тот под её взглядом пришёл в некоторое смущение.
– Ты, наверно, хочешь переодеться, – предположил он. – Я отвернусь.
– Ни в коем случае! – категорически возразила ведьма. – Ты приказал, чтобы каждый постоянно находился в поле зрения хотя бы одного из остальных. Мне даже не было позволено облегчаться без мужских взглядов. Так что сейчас смотри внимательно.
– Ну, я думал, что мой взгляд тебя стеснит, а тут, внутри пещеры, безопасно…
– Чтобы меня не стеснял твой взгляд, ты и сам разденься. Или ты стесняешься своего тела, сэр Брайан?
– Не выдумывай глупостей! Чего вдруг я должен раздеваться? – неуверенно возразил рыцарь.
– Ладно, не раздевайся, – разрешила женщина. – Я и так переоденусь.
Ведьма начала тихо напевать что-то ритмичное, слегка при этом пританцовывая в такт ритму, и медленно снимать через голову рясу. Выглядела она теперь совсем иначе. Перемены были мелкими, почти неуловимыми, но восприятие меняли очень сильно. Грудь налилась, живот втянулся, лицо прояснилось и утратило своё обычное кислое выражение. Теперь это уже была не та девка, к которой все привыкли и которую совершенно не воспринимали как женщину, а красавица, заметно излучающая желание соития. У рыцаря перехватило дыхание, но он постарался восстановить спокойствие.
– Захария, это тот танец, которым славятся женщины-сарацинки?
– Нет, сэр Брайан, это не танец живота. У моего танца пока нет названия. И ещё. Хоть в такой момент, пожалуйста, не называй меня этим дурацким именем! Где ты только его откопал? Я не Захария, я Вирджиния! Кстати, почему у тебя голос такой сдавленный?
– Нормальный голос, тебе показалось, – соврал сэр Брайан. – А вот мне почудилось или нет, что ты очень изменилась?
– Все меняются со временем, только некоторые немного быстрее, чем другие, – улыбнулась ведьма, и от улыбки стала ещё прекраснее. – Так и будешь стоять столбом? Желаешь, чтобы я сама тебя раздела? Раздену, если хочешь, мне нетрудно.
Всё так же пританцовывая, обнажённая ведьма подошла к рыцарю и стала снимать с него доспехи. Сэр Брайан не мог даже пошевелиться, чтобы ей помешать, да вдобавок к тому он ещё и не решил, нужно ли мешать или нет. Доспехи быстро оказались на полу, за ними последовала одежда.
– Ты применила приворотную магию! – выдохнул рыцарь.
– Ничего подобного, – возмутилась ведьма. – Да, я собиралась её применить, но этого не понадобилось. Ты и так сделаешь то, чего я от тебя хочу. Я ведь тебе в таком облике нравлюсь, правда?
– Ты на самом деле сменила облик! Ты одна из них!
– Почти угадал. Я действительно была одной из них. Но теперь я в твоём отряде. Не бойся! Негоже рыцарю бояться слабой женщины!
Сэр Брайан себя уже совершенно не контролировал. Схватив в охапку хрупкую на вид ведьму, он бросил её на матрас, чему та даже и не думала сопротивляться. Более того, когда он вплотную занялся делом, она крепко обхватила его ногами и прошептала:
– Ну, всё, рыцарь, я долго этого ждала, и теперь очень нескоро тебя отпущу.
//-- * * * --//
Гудини в поисках клада участия не принимал. Разумеется, как и все остальные, от денег он бы не отказался, но сейчас его уверенность, что сокровища оборотней не найдутся, была абсолютной. Даже самый глупый разбойник не станет прятать ценную добычу на своей стоянке. Шестеро стражников, разбившись на сменяющие друг друга тройки, искали сокровища, а Гудини и брат Бацеолус бездельничали возле костра, прерывая это восхитительное занятие только подбрасыванием дров в огонь. Маг лежал, глядя по большей части в небо, а монах сидел, устремив взгляд в костёр и беззвучно шевеля губами.
– Что, дружище Бацеолус, опять Песнь Песней декламируешь? – Гудини стало скучно, и он решил завязать разговор с монахом.
– Нет. Я пытаюсь понять, когда произойдёт поцелуй Иуды. И кто у нас Иуда, мне тоже пока неизвестно.
– Ты опять погряз в ереси и богохульстве. Не зря тебя аббат сжечь хотел.
– На самом деле он этого не хотел. Аббат не любит сжигать людей. И не сжигает. За всё время он никого не сжёг, хотя клетки для приговорённых, в одной из которых и ты сидел, довольно часто не пустовали. Он всегда находил способ отдать этих узников или барону Герсби, или кому-нибудь из его рыцарей.
– Добрый у тебя аббат.
– Не такой он добрый, как ты, Гудини, подумал. Знаешь, что барон делает с этими людьми? Поверь, судьба их незавидна.
– Ясно. Сам руки кровью пачкать не хочет, но не против, чтобы эту кровь пролил кто-то другой.
– Как раз кровь тут не льётся. Ни в огне, ни на виселице.
– Бац, нельзя всё так буквально воспринимать! Ну, пускай не кровью, а смертью. Понятно же, что я имел в виду! Лучше скажи, как ты думаешь, нас повесят?
– Гудини, ты сказал «нас»? Я ведь не приговорён к сожжению. Хотя аббат мне этим и угрожал. Но я считаю, что сэр Брайан не станет никого казнить. Отпустит. А почему ты только сейчас этим заинтересовался? Мы ведь уже третий день в его отряде.
– Раньше, дорогой Бацеолус, я был уверен, что нам в любом случае с болота живыми не выйти. Но теперь, похоже, с этим всё будет нормально. Мы захватили всё оружие оборотней, они сбежали, и если верить ведьме, отсюда меньше двух часов пути до твёрдой земли. Уже пора подумать, что будет потом.
– Ты ошибаешься. Оборотни не сбежали.
– Как это? Я сам видел, что они удрали!
– Нет. Они где-то поблизости. Вот посмотри на Сарацина.
– Кого ты имеешь в виду? У нас в отряде нет не только ни одного сарацина, но даже никого, кто был бы на них хоть немного похож.
– Кроме тебя, – отметил монах. – Но я говорил про коня сэра Брайана. Посмотри, как он себя ведёт. Лошади так беспокоятся, если рядом хищник. А какие ещё есть хищники на болоте, кроме этих гоблинов?
– Бац, ты путаешь. Лошадь – это не собака, и сторожить не может.
– А Сарацин и не сторожит. Знаков он ведь нам не подаёт. Но сам врага чует.
– Говоришь, они где-то поблизости? А зачем им это? Сделать они нам ничего не смогут. Причём сами в этом виноваты. Представляешь, если бы вчера они на нас не нападали, а сейчас бы к костру подошёл сэр Арчибальд, что бы сделали стражники? Конечно, подчинились ему! Но теперь тут уже никого так не обманешь!
– А если сейчас подойдёт фальшивый сэр Брайан, что будет? – поинтересовался монах.
– Понятия не имею, Бац. И даже думать об этом не хочу. Но ведь он не один. С ним ведьма, а её оборотни подделать не сумеют.
– А её и не надо подделывать. Скорее всего, она им и так помогает.
– С чего ты взял?
– Во-первых, их, оборотней, двое мужчин. Значит, им нужна хоть одна женщина.
– Неубедительно. А что во-вторых?
– То, что любая женщина – сосуд греха. То есть заведомо склонна к предательству.
– И как именно она предаст сэра Брайана?
– Убьёт своими огненными шарами, – пояснил брат Бацеолус. – После этого один из оборотней примет его облик и наденет доспехи. Когда они с ведьмой вернутся сюда, мы не заметим разницы. И командиром у нас будет оборотень. А проводником – ведьма. И угадай, дружище Гудини, куда они нас завтра заведут?
– Бац, то, что ты говоришь, похоже на бред. Но вдруг ты прав, что тогда?
– Тогда нам всем конец. Неужели тебе непонятно?
Маг задумался. Что, если монах не ошибается, и ведьма заодно с оборотнями? В этом случае сэр Брайан обречён, а вместе с ним суждено погибнуть и всему отряду. Но есть ли хоть какие-нибудь доказательства этому предположению? Беспокойство принадлежащего рыцарю вороного коня, которое замечает только сам брат Бацеолус? Маловато, если честно. Но ведь можно кое-что проверить! Рыцарь с ведьмой вошли в пещеру, и Гудини не видел, чтобы из этой пещеры кто-то из них выходил. Они там ищут клад оборотней, что же ещё можно делать в пещере так долго? Нужно просто посмотреть и убедиться, что у них всё в порядке.
– Ребята, нужна помощь одного из вас, любого. Проверим, как там командир. Что-то он долго с ведьмой из пещеры не выходит, – обратился маг к стражникам.
Стражники переглянулись с недовольным видом. Ни один из них не выразил желания куда-либо идти. С их точки зрения, если мужчина уединился с женщиной, лучшее, что в этом случае можно сделать – это не мешать. Но и спорить с магом они тоже не хотели. Ещё раз переглянувшись, они выбросили пальцы, и проигравший покорно поднялся, взял арбалет и предложил:
– Ну, пошли, что ли?
Гудини вскочил и быстро зашагал к пещере. Стражник, не отставая, шёл следом. Брат Бацеолус тоже решил поучаствовать и, путаясь в рясе, поспешил за ними. Подходя к крайней пещере, маг сделал знак своим спутникам, чтобы они остановились, а сам стал двигаться совершенно бесшумно, чем заслужил восхищённый взгляд стражника, высоко оценившего его умение.
Гудини осторожно заглянул в пещеру и несколько секунд смотрел, что там происходит. Затем он всё так же бесшумно отошёл от входа на несколько футов и вполголоса сообщил:
– Уходим. Сэру Брайану ничего не угрожает.
Стражник понимающе ухмыльнулся, монах же был осведомлён о некоторых сторонах человеческого бытия намного хуже.
– Я хочу в этом убедиться собственными глазами, – сообщил брат Бацеолус и настолько решительно направился к пещере, что остальные не успели ему помешать.
Смотрел он недолго, понять, что там происходит, не затруднился даже католический монах.
– Зря ты на это смотрел, Бац, – высказался Гудини. – Это зрелище похуже Песни Песней будет.
– Как ты можешь сравнивать! – возмутился брат Бацеолус. – Песнь Песней – это боговдохновенный текст, а то, чему они там предаются – смертный грех, именуемый похотью! Но суть не в этом. То, что сейчас происходит в пещере, можно назвать символическим поцелуем Иуды. Надеюсь, Гудини, ты не станешь этого отрицать.
– Я бы скорее предположил, что они исполняют какой-нибудь друидский обряд плодородия.
– А одно другого не исключает. Итак, поцелуй Иуды есть, и кто из них двоих Иуда, определить несложно. Если бы сэр Брайан был предателем, он бы легко отряд уничтожил. Для командира это труда не составляет. Стало быть, предательница – ведьма.
– Не годится, Бац. Иуда целовал лично Христа, именно его и никого другого, а ты сам говорил, что Сын Божий в нашем отряде – это я.
– Гудини, это твоё второе пришествие, и оно совсем не обязано полностью, до мельчайших деталей, повторять первое. В конце концов, в этот раз Иуда мог и ошибиться. Или, говоря применительно к данному случаю, не мог, а могла.
– Ты меня не убедил, – сообщил маг.
– Нет пророка в своём отечестве, – горестно вздохнул монах и возвёл очи горе.
– Пророки вы там или нет, идёмте лучше к костру, – предложил стражник. – Уже смеркается, а на болоте даже днём сырость до костей пробирает.
//-- * * * --//
Олаф устал сверх всякой меры. Смертельно устал. Не хватало самой малости, чтобы это выражение можно было понимать буквально. Оборотни легко справляются с серьёзными ранениями и травмами, но даже их организмы имеют предел выносливости. Олаф к этому пределу подошёл вплотную. Ночной сон принёс ему некоторое облегчение, немного восстановив силы, но всё равно их не хватало для трансформации, а значит, и для исцеления возможных будущих ран.
У Патрика с этим дела обстояли намного лучше, ведь он за последние дни получил только лёгкий ожог и одно ранение арбалетной стрелой. Для оборотня это не очень много. Мягкие ткани восстанавливаются быстро, вот с костями всё намного сложнее.
Утром свежий и отдохнувший Патрик окинул взглядом жалкое зрелище, которое являл собой Олаф, и в очередной раз подумал, не пора ли отправить товарища к праотцам. Сопоставив все за и против, решил, что ещё рано. Спешить некуда, Олаф придёт в себя дня через три, не раньше. Камень из пращи, пущенный магом в монашеской рясе, изрядно раздробил оборотню кости плеча. С тем, что сотворил с его костьми конь рыцаря, конечно, сравнивать не приходится, но и эта травма достаточно серьёзная.
Олаф Патрику пока ещё был нужен. Согласно плану, ведьма заманит рыцаря в одну из пещер, и там оборотни его убьют. Почему ведьма не может или не хочет сделать это сама, Патрик не понимал. Раз она способна метать огонь, проблемы для неё это не составит. Но она, излагая свой план, категорически заявила, что убивать рыцаря не будет. Раз так, грязную работу придётся выполнить мужчинам. А рыцарь наверняка попытается помешать собственному убийству, возможно даже, успеет меч в дело пустить. Вот в этом случае Олаф и пригодится. Существовала ещё одна причина, по которой Патрик считал преждевременным убийство товарища, но о ней думать ещё было рано. Сначала к праотцам должен отправиться рыцарь.
Ведьма придумала отличный план, подумал оборотень. Интересно, кто она вообще такая? Оба, и он, и Олаф, заметили в ней что-то знакомое. Вдобавок, она владеет искусством метания огня. По всему выходит, что это Вирджиния, бывшая подружка Олафа. Некоторое время назад Олаф и Вирджиния съездили в деревню, чтобы прикупить продуктов, а вернулся один Олаф с рассказом, что Вирджиния попала в лапы церковников. С тех пор подружка Патрика Натали стала их с Олафом общей подружкой, что Патрику совсем не нравилось. Впрочем, это уже не имело значения, ведь Натали была убита.
Но всё-таки Патрик не верил, что эта ведьма – Вирджиния. То, что она внешне совсем на неё не похожа, не имеет значения, ведь Вирджиния – оборотень и может менять облик в очень широких пределах. Важнее другое – подружку Олафа схватили церковники, а судьба ведьмы, попавшей под церковный суд, предопределена – костёр, причём весьма и весьма скоро.
Пора было приниматься за дело, и Патрик прекратил бесплодные размышления. Он помчался вдоль дороги в сторону лагеря, желая убедиться, что рыцарь действительно повёл отряд к скалам. Что делать, если отряд пойдёт в противоположную сторону, Патрик не знал. Ведьма обещала, что этого ни в коем случае не произойдёт, оставалось только верить ей на слово. Однако насколько оборотень мог видеть, дорога была пуста, отряд к скалам не шёл.
Только возле самого лагеря Патрик с облегчением перевёл дух. Оказывается, люди всё ещё не тронулись с места. Оборотень спрятался и из своего укрытия незаметно наблюдал за людьми. Таким вот образом он поприсутствовал на похоронах Натали, и даже про себя повторил надгробное слово, сказанное ведьмой.
Наконец, рыцарь скомандовал начать движение, и отряд направился в сторону, предусмотренную планом ведьмы. Патрик радостно улыбнулся, разумеется, мысленно, ведь его нынешнее тело гоблина улыбаться не могло. С этой мысленной улыбкой оборотень побежал к пещерам. Бежал он напрямик, через трясину, и это изрядно сокращало ему путь.
Когда он вернулся, Олаф ещё спал.
– Подъём! – заорал Патрик, приняв почти человеческий вид. – Через четверть часа они будут здесь! И должны нас застать за погрузкой на лошадь мешка с мелочью!
Олаф открыл глаза и жалобно на него посмотрел.
– Хватит изображать овцу! Соберись с силами! Кстати, на будущее. Почему мы не пользуемся пальцевой азбукой? Неудобно всякий раз, когда нужно что-то сказать, принимать человеческий облик.
Олаф покачал головой, явственно показывая, что пальцевая азбука сейчас его интересует менее всего.
– А знаешь, почему они до сих пор сюда не добрались? Они хоронили Натали. Представляешь? Та ведьма сказала над могилой надгробное слово.
Олаф дал понять, что похороны Натали в данный момент его интересуют ещё меньше, чем пальцевая азбука.
– Ладно, Олаф, пошли! Пришло время изображать погрузку сокровищ. Я буду грузить, а ты делай вид, что помогаешь.
Патрик снова стал гоблином, и они вдвоём с Олафом, который с трудом переставлял ноги, направились к лошадям. Возле выхода из пещеры лежал мешок с мелкими монетами, приготовленный ещё с вечера. Патрик прихватил его с собой, взвалив на плечо. возле лошадей он свою ношу швырнул на землю. При этом монеты так громко звякнули, что слегка перепугали лошадей.
Определять время Патрик умел не хуже других магов. Дождавшись заранее назначенного срока, он поднял мешок и начал укладывать его на спину лошади. Олаф одной рукой держался за лошадь, другой ухватился за мешок и налёг на него всем своим весом. При взгляде со стороны никому бы и в голову не пришло, что один гоблин помогает другому. Было очевидно, что он только мешает.
Тем не менее, Патрику удалось взгромоздить поклажу на лошадь, невзирая на помехи со стороны товарища. По предполагаемому Патриком расчету времени, именно сейчас должен был появиться в поле зрения вражеский отряд. Но вражеский отряд этого не знал и появляться не спешил. Некоторое время Патрик делал вид, что поправляет груз, но и это ему надоело. Он сбросил мешок обратно на землю и решил, что теперь будет ждать появления врага, а не пытаться этот момент предугадывать.
Оборотни ждали довольно долго, но дорога так и оставалась пустынной. Олаф не сводил с Патрика осуждающего взгляда, мол, я мог бы ещё некоторое время полежать, восстанавливая силы, вместо того, чтобы разыгрывать на этом болоте дурацкую комедию при полном отсутствии зрителей. Этот взгляд Патрика неимоверно бесил, и он вновь всерьёз задумался об убийстве товарища, невзирая на все весомые основания временно оставить того в живых.
Наконец, их невыносимо долгое ожидание было вознаграждено. Вдали на дороге показались всадники, и Патрик принялся вновь грузить мешок на лошадь, совершенно растерянную от невозможности понять, что тут происходит. Олаф старательно делал вид, что ему помогает, изо всех сил пытаясь хотя бы не мешать, но и то, и другое у него получалось из рук вон плохо.
Патрик не мог понять, заметили люди оборотней или нет. Они не изменили ни направления, ни скорости движения. Расстояние неумолимо сокращалось, всадники всё так же неспешно, шагом, ехали к скалам. Олаф нервничал, он стоял к противнику спиной и не видел, что там, сзади него, происходит. Ему казалось, что рыцарь уже пустил своего огромного коня в галоп, и вот сейчас копьё вонзится в спину оборотня. Патрик увидел в его глазах ужас и понял, что дальше тянуть некуда.
Патрик поднял голову, демонстративно оглянулся, сделал вид, что только вот сейчас увидел всадников, и заревел. Олаф, как и было предусмотрено планом, не менее демонстративно оглянулся, якобы увидел врагов и испугался. Испугался он, следует отметить, по-настоящему. Оборотни бросились наутёк, но Олаф, из-за почти полного упадка сил, бежал очень медленно, и чёрный конь рыцаря вместе со своим всадником оказался в угрожающей близости от них, причём, совершенно не прикладывая к тому особых усилий, он ведь мог скакать гораздо быстрее. Теперь уже испугался и Патрик. Если этот во всех отношениях странный рыцарь скомандует своему коню перейти на галоп, один из оборотней неизбежно окажется насаженным на копьё, а уж второй – как повезёт. Одно утешало – обессиленный Олаф бежит медленнее, потому первым будет на копье именно он.
Однако рыцарь поступил иначе. Вместо погони и атаки, которая просто не могла не быть удачной, он скомандовал стрелять. Стражники, да и он сам тоже, выстрелили, но ни один из арбалетных болтов не пролетел даже близко возле цели. Оборотни такой меткости противника, разумеется, ничуть не огорчились, и успешно скрылись с глаз врагов раньше, чем те успели перезарядить своё оружие.
После этого они кружным путём вернулись к скалам, вооружились припрятанными арбалетами и залегли в заранее подготовленном укрытии, откуда прекрасно видели и лагерь людей, и все их перемещения. Патрик старался не обращать внимания на злобные взгляды, которые бросал на него Олаф. Он понимал, что с отступлением явно затянул, риск оказался слишком велик и абсолютно неоправдан, а спасла их только отвратительная воинская подготовка противника. Но Олаф сейчас совсем обессилен, и его пока можно не опасаться. А потом он, если всё пойдёт по плану Патрика, проблем создавать не будет. Никому и никогда.
Оборотни видели, как рыцарь и ведьма вошли в пещеру. Ведьма обещала, что продержит там рыцаря до темноты и даже чуть дольше. Судя по всему, ей удалось сдержать обещание. Солнце клонилось к закату, а эти двое всё ещё пребывали внутри. Затем два не то монаха, не то мага в сопровождении одного из стражников подошли к этой пещере, но внутрь не входили и быстро вернулись к костру. Наконец, стемнело, и оборотни, двигаясь совершенно бесшумно, проникли в пещеру, держа арбалеты наизготовку. Никто из людей, сидящих вокруг костра, их не заметил.
//-- * * * --//
Ведьма, будучи автором плана, прекрасно знала о предстоящем визите в пещеру «гостей», и потому имела возможность основательно к нему подготовиться. О том, что в пещере должны быть свечи, ей было известно, но на всякий случай она это проверила, как только туда вошла. Когда начало смеркаться, ведьма, дождавшись закономерной паузы в любовных утехах, и свечу зажгла. Ей, как метательнице огня, это большого труда не составило. Горящую свечу она разместила так, чтобы вход в пещеру был хорошо освещён, а место, где лежал матрас, оказалось бы в глубокой тени. Раздеваясь, сэр Брайан бросил меч куда попало. Ведьма его переложила так, чтобы рыцарь при необходимости без труда до него дотянулся.
Теперь можно было спокойно ждать появления оборотней. Войдя в пещеру, они в первый момент почти ничего не будут видеть, в то время как сами окажутся на свету. Рыцарь, которого они рассчитывают застать безоружным, будет иметь меч. В таких условиях она не сомневалась в победе сэра Брайана. Но даже если он совсем не умеет обращаться с мечом, метательница огня всегда сможет оказать ему необходимую помощь, которая, если ведьме повезёт, останется рыцарем незамеченной. Ведьма в предстоящей битве не только не искала славы, но желала, насколько это получится, остаться в тени во всех смыслах этого слова.
По её прогнозу, при любом развитии событий оборотни непременно погибнут. Это и было главной целью разработанного ею плана. Разумеется, самих оборотней с этим планом она ознакомила не в полном объёме. А как только эти два оборотня погибнут, она со спокойной душой сможет начать новую жизнь. Болото ей успело изрядно осточертеть. С награбленными деньгами, спрятанными в только ей известном тайнике, эта жизнь будет весьма приятной. И никому никогда даже в голову не придёт, что ведьма Вирджиния имеет хоть какое-то отношение к чудовищам Гибельного болота. А пока эти двое или хоть один из них живы, угроза разоблачения будет висеть над ней топором палача. В том, что любой из них выдаст её при первом же случае, когда это принесёт хоть малейшую выгоду, она ни секунды не сомневалась.
Все оборотни обладают острым слухом, и Вирджиния явственно услышала приближающиеся ко входу в пещеру крадущиеся шаги, хотя для обычного человека они были совершенно бесшумными.
– Я слышу, что сюда кто-то идёт. Это характерная походка оборотней, я её распознаю без труда! – шёпотом сообщила ведьма сэру Брайану.
Поверил ей рыцарь или нет, но предупреждением о возможной опасности пренебрегать не стал. Мгновенно потеряв интерес к ведьме как к даме сердца, он вскочил на ноги, извлёк меч из ножен и встал в боевую позицию. Вирджиния удовлетворённо улыбнулась. Сейчас всё решится. Олаф и Патрик погибнут. Не останется никого, хоть что-нибудь знающего о её прошлом. Блестящее завершение тщательно разработанного плана!
Оборотни вошли внутрь пещеры, и Вирджиния увидела, как жестоко она заблуждалась. Сэр Брайан легко прикончил бы двоих безоружных оборотней, но проблема состояла в том, что они не были безоружными. Каждый из них держал в руках, или, если угодно, в лапах, ведь оба были в облике гоблинов, готовый к выстрелу арбалет, и промахнуться с такого близкого расстояния было почти невозможно.
Пока оборотни, никуда не торопясь, приспосабливали зрение к полумраку пещеры, ведьма лихорадочно перебирала варианты развития ситуации. Если оборотни сейчас выстрелят, рыцарь погиб. Ни единого шанса уцелеть у него нет. После этого перед ней возникает выбор – присоединиться к победителям или вступить с ними в бой. Исход этого боя был неопределённым. С одной стороны, одна женщина против двух сильных мужчин. С другой – она может метать огонь, а они – нет. Звать на помощь стражников смысла не имело – битва наверняка закончится до их появления. Поскольку рисковать Вирджиния не любила, бой с бывшими товарищами напрочь исключался.
Если же она присоединится, а точнее, вернётся, к ним, ей придётся некоторое время спать с ними обоими. Натали мертва, а ограничивать свои сексуальные аппетиты ни один, ни другой не станут. Правда, Патрик мечтает убить Олафа, но он уже много лет об этом мечтает, так что его мечты можно смело не учитывать. Не то, чтобы Вирджиния испытывала отвращение от любовных утех сразу с двумя мужчинами, но она предпочитала выбирать себе мужчин сама. Когда-нибудь, конечно, появится вторая женщина, но вряд ли это будет очень скоро. Ведь всё то время, что Вирджиния провела в монастырской темнице, Натали обслуживала обоих в одиночку, и это всех устраивало. С чего вдруг сейчас будет иначе?
Интересно, а как они обходились те несколько дней, когда Натали уже была убита, улыбнулась про себя ведьма, но тут же прогнала эту несвоевременную мысль. На самом деле Вирджиния вполне обойдётся без ответа на этот вопрос. Сейчас важно другое. Нужно не дать им выстрелить в рыцаря. Следующие стадии плана можно обдумать позже. А о прежнем плане теперь следует забыть. Арбалеты в лапах оборотней его похоронили, как бы глупо ни звучали эти слова.
А можно ли вывести из строя арбалеты? Вирджиния прикинула, сможет ли она одновременно пережечь сразу две тетивы. Получалось, что нет. Даже если ей удастся одновременно метнуть огонь на обе тетивы, и при этом она не промахнётся, нет никакой гарантии, что кто-то из оборотней не успеет выстрелить раньше, чем тетива перегорит. После этого сэр Брайан отправится к праотцам, а ей придётся иметь дело с двумя разъярёнными мужчинами, ни один из которых отнюдь не обременён избытком милосердия.
Что ж, когда прочее оружие бесполезно, нужно пользоваться языком. Убеждать Вирджиния умела. К сожалению, и Олаф, и Патрик тоже обладали и этим умением, и другим – сопротивляться убеждению. Значит, заодно и выясним, кто умеет лучше, решила ведьма. Учили нас одинаково, но женщина в спорах всегда имеет преимущество. Вот только не всегда ей удаётся им воспользоваться.
– Ребята, не спешите убивать друг друга, – попросила Вирджиния, шагнув так, чтобы оказаться между рыцарем и оборотнями. – Это всегда успеете. Сначала лучше поговорить. Если сначала убить, поговорить вряд ли получится.
Сэр Брайан промолчал. Он соображал значительно медленнее, чем ведьма, но ему и так было понятно соотношение сил. Его меч на такой дистанции не стоил ничего против арбалетов. Вот если оборотни промахнутся, тогда всё будет иначе. Только их промах казался ему невероятным. С такого расстояния попадут даже стражники из его отряда, а уж стрелять хуже, чем они, просто невозможно. От арбалетных болтов не защитят даже доспехи. Впрочем, это неважно. Ведь доспехи разбросаны по всей пещере, и надеть их ему вряд ли позволят, даже невзирая на их бесполезность против арбалетов. Значит, пусть будут переговоры. Это отсрочка. Как добрый христианин, он, конечно, хотел когда-нибудь встретиться с Господом, но отнюдь не возражал, чтобы это неизбежное свидание произошло как можно позже.
Оборотни растерялись. Теперь стрелять им было нельзя. Когда выстрелит один из них, болт попадёт в ведьму, рыцарь бросит её тело на второго и попробует прикончить противников мечом. Скорее всего, ему это удастся. Боевых магов, а оборотни тоже входили в эту категорию, неплохо обучали тактике рукопашного боя, и они ошибочно полагали, что рыцарь обучен не хуже них.
– Моё предложение такое, – продолжила ведьма. – Вы, ребята, уходите отсюда, не только из этой пещеры, но и с болота вообще. Рыцарь докладывает своему сюзерену, барону Герсби, что его задание выполнено, и теперь дорога через болото безопасна. Барону безразлично, все чудовища убиты или не все. Ему нужна только безопасность путников. Сэр Брайан, ты принимаешь эти условия?
Рыцарь не слушал, что она говорила. Он смотрел на её обнажённое тело, освещённое мерцающим пламенем свечи, и наслаждался этим зрелищем. Ведьма, когда этого хотела, была очень красива, впрочем, как и все оборотни. В провале переговоров рыцарь не сомневался. Как только к тому же мнению придут и оборотни, один из них пристрелит ведьму, а второй – его, сэра Брайана. Он никак не сможет им в этом воспрепятствовать. Элементарный приём, очевидный любому боевому магу, рыцарю даже в голову не пришёл. Считая свою смерть неизбежной, причём в самое ближайшее время, сэр Брайан не только не пытался понять, о чём говорит ведьма, но даже не давал себе труда её слушать. Смотреть на неё было гораздо приятнее, а делать два дела сразу рыцарь не любил.
– Сэр Брайан, ты согласен? – повторила Вирджиния, повысив голос.
– А? Да, согласен, – рыцарь понятия не имел, с чем или на что он согласен, но в преддверии Царствия Небесного спорить с ведьмой о чём бы то ни счёл глупым.
– Вот и замечательно, – одобрила ведьма. – Теперь вы двое. Вас всё устраивает?
Оборотни переглянулись, и Патрик стал приобретать человеческий облик.
– Ну, привет, Вирджиния, – поздоровался он, когда превращение завершилось.
– Привет, Патрик. И тебе, Олаф, тоже. Так да или нет?
– Я не понимаю, почему ты на его стороне. Ты же одна из нас!
– Нет. Так было, пока вы меня не оставили в лапах церковников. Даже не попытались мне помочь! Теперь я с вами не хочу иметь ничего общего. Зла вам не желаю, но, сами понимаете, в вашей компании я больше не состою. Я ответила на твой вопрос. Жду ответа на свой.
– А если мы всё-таки попытаемся сразиться? – поинтересовался Патрик, отлично понимая, что выиграть эту схватку без потерь оборотням невозможно.
– Вы без шансов, – предсказала Вирджиния. – Олаф совершенно измождён, у него нет сил на трансформацию. Огненным шаром я его убью. Даже смертельно раненная, я успею метнуть огонь. А ты подумай, какие шансы выжить у тебя после его смерти.
– Да уж побольше, чем у тебя!
– Верно, Патрик. Так я же и не хочу сражаться. Я предлагаю всем мирно разойтись, ты не забыл?
Патрик вопросительно взглянул на Олафа и в его глазах прочитал ответ. Олаф сражаться явно не хотел. Оставалось только словами выразить формальное согласие, но Патрик что-либо сказать не успел. В его позвоночник упёрся наконечник арбалетного болта, и чей-то громоподобный голос произнёс:
– Бросай оружие! С такой дистанции промахнуться невозможно.
Изрядно ошарашенный появлением нового действующего лица, Патрик покорно положил свой арбалет на пол. Олаф незамедлительно последовал его примеру.
//-- * * * --//
Гудини сидел у костра и слушал невнятное бормотание монаха. Брат Бацеолус находился под огромным впечатлением от увиденной им в пещере сцены. Поначалу он попытался прочитать проповедь на тему, что именно грозит бессмертной душе, когда тело, в котором она обитает, предаётся похоти. Адские муки, которые живописал брат Бацеолус, произвели на стражников такое яркое впечатление, что все они единодушно потребовали, чтобы он немедленно заткнулся, пригрозив ему карой, хотя и меньшей, нежели Геенна Огненная, но достаточной, чтобы он стал говорить намного тише.
– …И я вспоминаю слова Господа нашего Иисуса Христа. «Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй». Так Он сказал. И потом ещё добавил: «А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею». Во как!
– Ух ты! – восхитился Гудини. – Значит, я прелюбодействовал с таким количеством женщин, что это превосходит всякое вероятие. Дело в том, что я на женщин по-другому никогда не смотрю.
– Что, на всех? И на старух, и на уродин? – изумился монах.
– Кого ты называешь уродинами? Вот мы нашу ведьму такой считали, а сэр Брайан посмотрел на неё правильно, и что-то этакое в ней разглядел, чего мы не увидели.
– Он губит свою бессмертную душу. Ибо сказано: если правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось его от себя, ибо так лучше для тебя. Это тоже слова Господа, прямая Его речь.
– А как это мой собственный глаз меня же и соблазняет? – удивился маг.
– Речь не о тебе, – отмахнулся брат Бацеолус. – Ты Сын Божий, а значит, априори безгрешен. Априори – это на латыни означает…
– Я знаю, что это означает. Не нужно переводить.
– Конечно, знаешь. Ты же всеведущ. Так вот, продолжаю. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя.
– Это тоже Христос сказал?
– Да, это сказал Христос, твой единокровный брат.
– Если бы христиане так делали, все мы стали бы однорукими. Ну, кроме меня, разумеется. Я ведь безгрешен априори.
– И я тоже! – похвастался монах. – Не в том смысле, что я безгрешен, а в том, что не стал бы одноруким. По крайней мере, по этой причине.
– Хочешь сказать, что никогда не соблазнялся своей правой рукой? Не ври, – засмеялся Гудини.
– Я никогда не вру! – возмутился брат Бацеолус с некоторой горячностью. – Я могу ошибаться, могу что-нибудь утаивать, но с тех пор, как я принял постриг, мои уста ни разу не произносили сознательной лжи!
– Но я же сам видел!
– Что ты видел? Ты не мог этого видеть!
Стражники уже давно прекратили свои разговоры и внимательно слушали диалог монаха и мага.
– Так, что же я видел, – начать вспоминать Гудини. – Ты сидел у костра и бормотал Песнь Песней.
– Не бормотал, а декламировал, – поправил его брат Бацеолус.
– Хорошо, пусть декламировал. А руки свои ты запустил под рясу.
– Вот! Что ты мог видеть под рясой? Она ведь непрозрачная!
– Несложно догадаться, что ты там делал!
– Догадки, дорогой Гудини, доказательством служить не могут! Даже для святейшей Инквизиции!
– Да ладно, успокойся. Я же тебя ни в чём не обвиняю. В смысле, я не считаю это дело таким уж грехом.
– Вот так всегда! Обвинение высказано, доказательств нет, но все считают, что так всё и было. А я могу доказать, что этим не грешил!
– Ну, докажи, – пожал плечами маг. – Всё равно делать нам нечего.
– Вот слушай. Ты какой рукой это делаешь?
– Кто тебе сказал, что я это делаю? – смутился Гудини. – Я этого вообще никогда в жизни даже не пытался…
– Помни о клятве Мерлина!
– При чём тут она? Это не профессиональный вопрос!
– Ага! Признал, что лжёшь! Если бы не лгал, сказал бы, что клятва ни при чём, потому что ты говоришь правду!
– Бац, мы говорили о тебе, а не обо мне. Ты намеревался доказать свою невиновность. Чего ты меня в это дело замешиваешь?
– Хорошо. Давай по-другому. Пишешь ты какой рукой?
– Правой, как и все люди. Ну, все те, кто умеет писать.
– А вот и нет! Некоторые пишут левой рукой! И я в том числе!
– То есть ты левша! И, значит, делаешь это левой рукой! Вот оно что!
– Я этого не говорил. Я просто доказал тебе, что не делаю этого правой.
– Знаешь, Бац, вот иной раз с тобой поговоришь, и такое чувство, как будто наелся лошадиного навоза.
– Чего только не узнаешь, слушая разговор двух высокоучёных мужей, – заметил один из стражников, брезгливо сплюнув в костёр.
– Гудини, что я такого сказал?
– Ничего, успокойся. Но тебе придётся отсечь себе левую руку, раз она тебя столь успешно соблазняет.
– Ничего подобного! Христос говорил конкретно о правой руке, а не о той, которая соблазняет! Кто ты такой, чтобы переиначивать Его наставления?
– Вроде бы, ты говорил, что я Его брат.
– Да, действительно. Я забыл. Кто-нибудь одолжит мне на минутку меч? – обратился брат Бацеолус к стражникам. – Нужно кое-что отрубить. То есть отсечь. Ибо сказано: лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твоё было ввержено в Геенну.
– Стоп! – заорал слегка перепуганный Гудини. – Никто не будет ничего отсекать! Что за мракобесие? Дружище Бацеолус, это грех простительный. А раз так, я тебе его, как предполагаемый Сын Божий, прощаю. Так сказать, иди, и впредь не греши. То есть, на самом деле идти никуда не нужно.
– Нужно! – возразил монах. – Я вот время от времени поглядываю на пещеру, где уединились для удовлетворения похоти сэр Брайан и ведьма. И кое-что заметил. Потому что я наблюдательный.
– Что ты такого там заметил, из-за чего тебе нужно куда-то идти? – поинтересовался маг.
– Я вот думаю, что они так долго там делают? Похоть у них уже давно должна иссякнуть.
– Правые глаза себе вырывают, – засмеялся Гудини. – Хотя ведьма не христианка, так что вряд ли.
– Не иронизируй по поводу заветов Господа нашего! Но главное не это. Когда начало смеркаться, они зажгли свечу.
– Ну и что? Или рыцарю, или ведьме, или им обоим хочется видеть, с кем он или она предаётся любовным утехам. Что тут этакого?
– В этом – ничего. Но слушай дальше. Из входа в пещеру исходил свет свечи. А теперь он стал более тусклым. И таким остаётся. Это значит, что кто-то стоит между свечой и входом.
– Ну и что? Стоит кто-то из них, и пусть себе стоит. Нам-то какое дело?
– Гудини, ты меня удивляешь. Ладно, у меня целибат, я могу не знать, но тебе же должно быть известно, что похоти предаются лёжа, а не стоя!
– Я как раз знаю, что похоти можно предаваться по-разному! И стоя – в том числе! Хотя, может, ты и прав. Обычно если в таком случае можно лечь, то ложатся. Ну, значит, уже просто стоят. Разговаривают, например. А ты сам что думаешь?
– Я думаю, что кому-нибудь нужно пойти и проверить, всё ли в порядке у сэра Брайана. Не доверяю я этой ведьме. Она – поклонница Сатаны. Наверно, вызвала туда какого-то демона, он и отбрасывает эту тень.
– Бац, какой ещё демон? Это мистики вызывают каких-то демонов, которых кроме них никто не видит. Маги такой ерундой не занимаются! Так что не путай, пожалуйста!
– Я считаю, всё равно нужно проверить, – монах был непреклонен.
Гудини тоже изрядно беспокоило долгое отсутствие сэра Брайана, хотя и совершенно по другой причине. Маг явственно видел, что в отсутствие командира дисциплина отряда, и так не очень высокая, стремительно куда-то улетучивалась. Арбалеты лежали в стороне, все шестеро стражников сидели у костра, распивая вино, двое при этом играли в кости. Охраной лагеря никто не озаботился, и оборотни, если они внезапно нападут, вряд ли встретят серьёзное сопротивление.
Всё шло к тому, что стражники перепьются и беспробудно заснут, и Гудини это совсем не нравилось. Но остановить пьянку ему было не под силу. Его команду никто исполнять не станет, в этом он ни секунды не сомневался.
– Бац, пошли к пещере, – решился он. – Посмотрим, что там за демон посмел тень отбрасывать. Я, конечно, в мистике слабо разбираюсь, но слыхал, что потусторонние создания тени не имеют и в зеркале не отражаются. Сделаем ему строгий выговор за нарушение правил.
– Пошли, – согласился брат Бацеолус. – Давно пора.
– Ребята, пусть кто-то из вас сходит с нами, – попросил маг стражников.
– Приказа командира не было, – равнодушно откликнулся один из них.
Приказа пьянствовать от командира тоже не поступало, подумал Гудини, но это же вам не мешает? Вслух он решил ничего не говорить.
– Арбалет возьмёшь? – поинтересовался монах.
– А они мне дадут?
– Можешь взять без спроса, они ничего не заметят. Заняты погрязанием в пьянстве.
– Скажи мне, Бац, а пьянство – это смертный грех?
– Нет. Чревоугодие – да, а пьянство – нет. Бери любой арбалет, и пойдём.
– А ты?
– Я – монах, нам нельзя брать оружие.
– Скажешь тоже! – удивился Гудини. – А как же тамплиеры? Они разве не монахи?
– Ну, ты сравнил! Тамплиеры – это монахи-рыцари. Воинствующий орден. Им можно. А мой орден не воинствующий.
– Я тоже обойдусь без оружия, – решил маг. – Всё равно я ни разу в жизни не держал в руках арбалета, сомневаюсь, что смогу его использовать с толком.
Они направились к пещере. Подойдя ко входу, Гудини смело шагнул внутрь, и после ночной тьмы на болоте на несколько секунд был ослеплён ярким светом свечи. Ничего не видя, маг шагнул ещё раз, вытянув вперёд руки, и обеими руками натолкнулся на что-то живое и более-менее человекообразное. Зрение к нему понемногу возвращалось, и он смутно различил перед собой гоблина и обнажённого человека, стоящих к нему спиной.
Перепугался маг изрядно, потому действовал, почти не думая. Он знал из личного опыта, что довольно часто лучшей защитой бывает нападение. Артист, комедиант, он хорошо владел своим голосом, и сейчас избрал своим оружием именно его. Не так уж редко Гудини изображал рёв дракона, громкий и ужасающий. Именно такой, какой был нужен в сложившейся непростой ситуации.
– Бросай оружие! С такой дистанции промахнуться невозможно, – заорал Гудини голосом комедийного дракона.
Оборотни послушно положили арбалеты на пол пещеры. Маг быстро протиснулся между ними, схватил их оружие и отбежал с ним к сэру Брайану.
//-- * * * --//
Вирджиния торжествовала, хотя внешне это никак не проявлялось. Она уже смирилась с тем, что оборотни останутся в живых, но теперь, когда Гудини их неожиданно обезоружил, можно было вернуться к первоначальному плану. Правда, они ещё вполне могли сбежать, ничто им не препятствовало.
Патрику это тоже пришло в голову. Видя, что Гудини держит арбалеты так, что выстрелить из них невозможно при всём желании, он надумал покинуть пещеру.
– Даже не пробуй! Стражники блокируют выход, – соврал маг.
Патрик, будучи чёрным магом, разбирался во лжи гораздо лучше белого мага Гудини, и потому ничуть ему не поверил. Резко развернувшись, он бросился наружу, но тут же вернулся обратно, неуверенно пятясь задом, с окровавленным лицом. Впрочем, почти сразу рана на лбу бесследно затянулась.
– Надо же, как я ошибся. Ты не соврал, – потрясённо сообщил он. – Ладно, рыцарь, я согласен.
– На что согласен? – уточнил сэр Брайан, который уже совсем не понимал, что тут происходит.
– На то, что предлагала ведьма.
– Сэр Брайан, не слушай его! – попросила Вирджиния. – У них больше нет оружия. Просто убей их обоих.
– Это я и сам вижу. Но на что он согласен? Что ему предлагали?
– Она предлагала нам всем мирно разойтись, – напомнил Патрик. – И ты принял это условие.
– Не помню такого, – сокрушённо признался сэр Брайан.
– Да ты что? – изумился оборотень. – Не помнишь, как согласился?
– Как согласился, помню. На что согласился, не помню.
– Да какая разница? – возопила Вирджиния. – Когда мы договаривались, у них арбалеты были! А теперь всё изменилось!
– Кто эта голая баба? И почему она здесь пытается командовать? – выразил недоумение маг. – И вообще, я тут себя весьма неловко чувствую, как единственный одетый в этом помещении. Что будем делать – мне раздеваться или вы оденетесь?
– Делай, что хочешь, Гудини, – разрешил сэр Брайан. – А эта женщина… Неужели ты её не узнаёшь?
Вирджиния тем временем одела приготовленную мужскую одежду, а заодно вернула себе прежнюю внешность. Маг, присмотревшийся к ней повнимательнее, был немало изумлён.
– Вот это да! – протянул он. – Без одежды ты просто красавица, а в ней… Не хочу говорить, кто ты, когда одета.
– Не умею правильно подбирать одежду, – улыбнулась Вирджиния. – Ну, это не только моя беда. Многие женщины безвкусно одеваются.
– Может, мы пойдём, как договорились, а вы тут без нас спокойно обсудите всё, что вас интересует? – предложил Патрик.
– Да. Давай решим вопрос с ними, – согласилась ведьма. – Сэр Брайан, ты не забыл, что убить их – это то задание, которое тебе дал твой барон?
– Молчи, женщина! Не твоё дело, что мне поручено, а что нет! – возмутился рыцарь. – Я сам разберусь! Соглашения нужно соблюдать независимо от того, изменились условия или нет!
– Да ты сущий ребёнок! Есть возможность уничтожить врага, значит, нужно это сделать! Этот ваш сэр Арчибальд, которым постоянно так восхищались стражники твоего отряда, наверняка именно так бы и поступил! – Вирджиния, приведя этот аргумент, явно ошиблась, но откуда ей было знать главный принцип сэра Брайана в этом походе?
– Так, ребята, вы мне очень не нравитесь, – сообщил рыцарь оборотням. – Но раз уж мы каким-то образом договорились, значит, так тому и быть! И неважно, помню я это или нет. Рыцари договорённости соблюдают неукоснительно! Я вас сейчас выведу отсюда. Только чтобы духу вашего на болоте больше не было! Второй раз пощады не ждите! И мы теперь знаем, кто наш противник, так что уничтожить вас труда не составит! Оборотни – это уже не таинственное и непобедимое болотное чудовище.
– Да всё мы понимаем, не маленькие, – понуро подтвердил Патрик. – Не сомневайся, рыцарь, уберёмся отсюда как можно дальше.
– Гудини, у тебя арбалеты! – ведьма ещё не потеряла надежды устранить бывших товарищей. – Застрели их! Ты ведь с ними ни о чём не договаривался!
– Видишь ли, я человек миролюбивый. Без приказа не стреляю. А ты не имеешь права мне приказывать. Да и если стрелять во всех, с кем я не договаривался, арбалетных болтов не хватит. Не говоря уже о том, что я понятия не имею, где тут нажимать, чтобы арбалет выстрелил. Кстати, а сама почему не попытаешься их прикончить? Они больше всего именно тебе мешают, вот и сожги их! – предложил маг.
– Сама она этого делать не будет, – предсказал Патрик. – Понимает, что если сразу же, с первой попытки, обоих не убьёт, ей придётся схватиться врукопашную, а любой из нас сильнее, чем она. Мы ведь всё-таки мужчины.
– Да какие вы мужчины? – скривилась Вирджиния. – В этой пещере ни одного мужчины нет! Есть одна женщина и четыре непонятно кого!
Не обращая на неё внимания, сэр Брайан подошёл к выходу из пещеры и гаркнул:
– Кто тут?
– Тут брат Бацеолус, сэр Брайан, – представился монах.
– А остальные?
– Они у костра, пьют вино и режутся в кости.
– Замечательные воины, – похвалил стражников рыцарь. – Бац, а кто оборотню харю разбил?
– Я. Тут камень лежал, ну, я и подумал, что оборотню лучше оставаться внутри пещеры, раз уж я тут, снаружи. Боюсь я их, сэр Брайан. Вот и дал ему камнем по роже. Нам, монахам, оружием пользоваться нельзя, ну, кроме тамплиеров, но ведь камень – это же не совсем оружие?
– Всё в порядке, Бац. Даже если это грех, Господь тебя простит. Только меня сейчас не вздумай ударить.
– Не беспокойтесь. Я же знаю, кого бить, а кого нет.
– А откуда? Как ты определил, что он оборотень?
– Что тут определять? У него глаза горели, как у ночных хищников. Ну, я и…
– Молодец, Бац, что тут сказать? Всё ты правильно сделал! – одобрил его действия рыцарь и вышел из пещеры. – Сейчас я тебе кое-что объясню.
– Сэр Брайан, а почему вы ко мне вышли голым? Вы что, хотите склонить меня к содомии?
– Не выдумывай глупостей! За такие слова даже монах может зуботычину получить! Слушай меня и молчи. Сейчас из пещеры выйдут два оборотня. Я должен защитить их от тебя. Мы с ними так договорились.
– Ну, раз так договорились, то это действительно ваш долг. Но вы уверены, что это двух оборотней нужно защищать от меня, а не наоборот?
– Бац, я понимаю, что всё выглядит очень необычно, но так уж оно всё сложилось почти без нашего участия.
– Всё в руках Господних, – согласился монах. – Неисповедимы пути Его.
– Я рад, что мы друг друга так хорошо понимаем. Можете выходить, вас никто не тронет! – крикнул сэр Брайан оборотням. – Слово рыцаря!
Несмотря на его заверения, оборотни вышли из пещеры с крайней осторожностью, затем, убедившись, что на них никто не нападает, умчались куда-то в темноту. Сэр Брайан вернулся в пещеру, ведь ему нужно было одеться. Брат Бацеолус, которому было страшно оставаться в темноте одному, последовал за ним. Рыцарь, будучи единственным голым в помещении, начал торопливо одеваться.
– Бац, ты говорил, что когда-то хотел стать оруженосцем. Помоги мне надеть доспехи, – попросил сэр Брайан.
– Вам обязательно спать в доспехах? – поинтересовался брат Бацеолус. – Не лучше ли надеть их утром?
– Он прав, – поддержала предложение монаха Вирджиния. – Доспехи тебе ночью не понадобятся. Оборотни ведь ушли.
– Не все оборотни ушли, – возразил монах. – Ты ведь тоже оборотень.
– Вот оно что! – ахнул Гудини. – Как же я не догадался? Это ведь было очевидно!
– Очевидного мы иногда и не замечаем, – согласился брат Бацеолус. – А тут всё было ясно. Когда мы хоронили убитую сэром Брайаном женщину-оборотня, наша ведьма сказала «покойся с миром, сестра по вере». Мы, священнослужители, очень хорошо разбираемся в вопросах веры. Такая уж у нас миссия на земле. Так вот, она знала, что они единоверцы! Не предполагала, а именно знала. То есть, они были лично знакомы. А значит, она тоже из их компании, иного объяснения тут быть не может.
– Не говори глупостей, – отмахнулась Вирджиния. – Все оборотни поклоняются Сатане. Так что не обязательно лично знать оборотня.
– Вот и неправда! Среди них есть и друиды, и даже христиане. Немного, но есть! А некоторые из них вообще считают, что никаким богам поклоняться не нужно, богам до нас нет никакого дела, а может, и их самих нет вовсе. Как ни глупо это звучит, но некоторые именно так и думают!
– Ладно, дорогой Бацеолус, ты прав, что тут скажешь…
– Бац, если ты давно это знал, почему мне не сказал? – поинтересовался рыцарь.
– Сэр Брайан, я говорил, и не раз. Но вы же меня не слушаете никогда.
– Ладно, на сегодня, я думаю, хватит. Идёмте спать. Надеюсь, завтра всё это безобразие уже будет позади.
– Всё в руках Господа, – подытожил монах. – Восславим Его!
//-- * * * --//
Покинув пещеру, оборотни помчались прочь, стремясь как можно быстрее убраться подальше от лагеря врагов. Но вскоре Олаф замедлил бег, а затем и остановился, тяжело дыша. Длительные пробежки были ему пока не по силам. Патрик, слегка его опережавший, оглянулся, увидел, что его товарищ отстал, и вернулся к нему.
– Здорово тебе досталось, Олаф, – посочувствовал он. – Совсем бежать не можешь. Ладно, отдохни, а заодно обсудим, что делать дальше. Спешить нам некуда, я уверен, что за нами никто не гонится.
Олаф кивнул, мол, давай обсудим. Оставаясь в облике гоблина, говорить он не мог.
– Я так думаю, мы вынуждены соблюдать договорённость. Оставаться на болоте смысла не вижу. Натали погибла, Вирджиния уходит. Без женщин тут будет невыносимо скучно. А ты в этом плане меня совсем не интересуешь.
Олаф скривился, демонстрируя, что отсутствие полового влечения в этом случае полностью взаимно.
– Наверно, можно было бы раздобыть пару новых женщин, но это уже будет совершенно не то. Доверять им полностью мы не сможем, а значит, они тут будут пленницами, а не подругами. Я так не хочу.
Олаф промолчал.
– А самое главное, как только барон узнает, что мы с болота не ушли, он снова пошлёт сюда этого же рыцаря, а тот знает дорогу к пещерам. Хотелось бы заметить, что и дорогу, и пещеры мы сами ему показали. Короче, надо отсюда уходить.
Олаф кивнул, выражая согласие.
– Но у нас нет даже одежды. Без неё мы будем, мягко говоря, привлекать внимание. Не уверен, что нужную одежду мы сможем украсть. Значит, нам придётся её купить. По крайней мере, такая возможность не исключена.
Олаф выжидающе смотрел на товарища.
– Стало быть, нам понадобятся деньги, – сообщил Патрик. – Каждый из нас прятал свою долю от других в отдельном тайнике. Деньги женщин нам, увы, не достать. Одна мертва, вторая недоступна. Да и, честно говоря, от неё лучше держаться подальше.
Олаф начал догадываться, что за этим последует, ему это совершенно не нравилось, но поделать он ничего не мог.
– Где мой тайник, я и так знаю. А ты мне покажешь, где твой.
Олаф отрицательно замотал головой, чем вызвал хохот Патрика.
– Покажешь, не сомневайся! Ты сейчас слаб, очень слаб! Сделать мне ты ничего не можешь. Я тебя буду пытать, и ты рано или поздно всё равно покажешь мне свой тайник. Ты же знаешь, что чёрных магов обучают пыткам. Ты и сам отлично умеешь это делать, так что поверь, я умею не намного хуже.
Олаф молчал.
– Ладно, приступаем к пыткам, – сообщил Патрик.
Олаф энергично замотал головой и жестами показал, что он отведёт Патрика к своим деньгам.
– Жаль, конечно, – посетовал Патрик. – Я хотел потренироваться. Давно уже никого не пытал. Ну, ничего. Главное в данном случае – это твои денежки. Собственно говоря, деньги – всегда главное. Так уж устроено человеческое общество, частью которого мы с тобой, дорогой друг Олаф, тоже являемся. Видишь ли, нельзя жить в обществе и быть свободным от общества.
Оборотни шли к месту, где Олаф устроил свой тайник, и Патрик продолжал разглагольствовать.
– А знаешь, Олаф, я тебе до сих пор не убил только потому, что не знал, где твой тайник. Ты мне отвратителен, но твои деньги важнее. Так всегда и бывает, что поделаешь?
Они уже подходили к нужному месту, Олаф, разумеется, оставил метки, понятные только ему. Он напрягся в ожидании, и, наконец, ожидаемое событие свершилось. Очередной шаг Патрика, помимо привычного звука – чавканья болотной жижи, вызвал дополнительный – лязг медвежьего капкана, заботливо поставленного Олафом на этот или подобный ему случай.
Патрик заорал от нестерпимой боли, Олаф захихикал. Теперь в их паре не он был самым слабым. Патрик взглянул ему в глаза и прочитал там очевидное: я тебя буду пытать, и ты рано или поздно всё равно покажешь мне свой тайник.
//-- * * * --//
Как и приказал вечером сэр Брайан, часовой разбудил всех ещё до восхода солнца, едва только начало светать. В другие дни это могло бы вызвать недовольство, люди совершенно не выспались, но в это утро отряд покидал Гибельное болото, и всем хотелось уйти отсюда как можно раньше. Не дожидаясь завтрака, готовить который было поручено ведьме и магу, рыцарь скомандовал стражникам грузить всё ценное из добычи оборотней на вьючных лошадей. В первую очередь погрузили арбалеты, все знали, что это довольно дорогое оружие, и барон будет доволен, если получит его бесплатно.
К тому моменту, как одна лошадь была навьючена, подоспел завтрак. С едой тоже никто не затягивал. Быстро поели и продолжили погрузку. Каждый, с разрешения командира, отобрал себе что-то из одежды, остальное вперемешку с оружием из арсенала оборотней пошло в тюки, а затем на лошадиные спины. Вьючных лошадей теперь стало больше. К тем, что были, добавились ещё три, захваченные у оборотней, так что погрузить удалось довольно много.
Последним на лошадиную спину был водружён мешок с монетами. У стражников руки чесались поделить их между собой, исходя из того, что барону о них знать совсем необязательно. Но каждый понимал, что если барон об этом всё-таки узнает, им не сносить головы. И точно так же каждый понимал, что барона рано или поздно кто-нибудь обязательно уведомит. Поэтому вслух никто предложения поделить деньги не высказал.
Всё время, занятое погрузкой, Вирджиния лихорадочно пыталась найти решение проблемы, которая внезапно стала перед ней. По её плану, оба оборотня должны были погибнуть, но этого, к её огромному сожалению, не случилось. Теперь ей следовало опасаться, что в любой момент кто-то из них её выдаст, или, по крайней мере, пригрозит выдать. Разумеется, этот момент будет для неё самым неподходящим, тут сомнения исключались.
Чтобы этого избежать, ведьме нужно на время очень хорошо спрятаться. Оборотни живут долго, пара-тройка десятилетий для неё не срок. А через тридцать лет её «подвиги» на Гибельном болоте будут уже никому не интересны. Вот Вирджиния и думала всё это время, где же ей найти такое надежное убежище. Ещё бы желательно, чтобы поблизости находился кто-нибудь, кого оборотни хоть немного боятся, хотя бы так, как сэра Брайана. А когда решение, наконец, было найдено, она очень удивилась, что искала его так долго. Оно было простым и очевидным. Впрочем, многие задачи после того, как они уже решены, кажутся совсем несложными.
Всадники сели на лошадей и поехали по дороге, ведущей от бывших каменоломен к краю болота. По крайней мере, так утверждала ведьма, и всем очень хотелось в этом ей верить. Сама она, как проводник, ехала впереди отряда. Сэр Брайан пустил Сарацина рядом с её лошадью. Рыцарь хотел поговорить с женщиной так, чтобы стражники их разговора не слышали. На дистанции в полкорпуса ехал брат Бацеолус, но его ни рыцарь, ни ведьма во внимание не принимали.
Монаху тоже было над чем подумать. Ему снова вспомнилась заветная мечта детства – стать оруженосцем, а потом, если, конечно, повезёт, и рыцарем. У сэра Брайана оруженосца сейчас нет, может, попроситься к нему? Утром брат Бацеолус снова почистил Сарацина, конь ему нравился, и, похоже, это было взаимно. Потом монах помог рыцарю надеть доспехи, это тоже ни малейшего труда не составило. С детства привычный к тяжёлой крестьянской работе, Бац был уверен, что со всеми обязанностями оруженосца справится легко. К тому же оруженосец не должен соблюдать этот проклятый целибат…
С другой стороны, монах посвящён Богу, и ни при каких обстоятельствах его обет не может быть отменён. По крайней мере, брат Бацеолус был в этом твёрдо уверен. А как отреагирует Господь, если монах свой обет нарушит? Бога частенько называют милосердным, но брат Бацеолус отлично знал Библию, и при воспоминании о Содоме, Гоморре, всемирном потопе и некоторых других библейских событиях в его мысли проникали значительные сомнения в безграничном Господнем милосердии. Страстное желание изменить свою жизнь боролось со страхом наказания всемогущим Господом, и страх побеждал. Монах пытался твердить «Господь меня простит!», но сам себе не верил.
Сэр Брайан оглянулся, увидел, что стражники и Гудини отстали, а монах погружён в размышления и окружающей действительностью совершенно не интересуется. Можно было задать ведьме тот самый важный вопрос, который его интересовал.
– Скажи мне, Захария, одну вещь, – назвав это имя, рыцарь улыбнулся. – Ваша банда наверняка изрядно награбила за столько лет. Мы ваших сокровищ не нашли. Что мне нужно сделать, чтобы получить хоть небольшую их часть?
– Ты же отпустил оборотней. Конечно же, первым делом они утащили подальше отсюда все наши сокровища.
– Как нехорошо, когда такая приятная женщина столь откровенно врёт, – искренне огорчился сэр Брайан. – Я ведь в крестовом походе встречался со многими разбойниками, так что имею некоторое представление о том, как у них всё организовано. Если у банды тайник общий, то как только в нём появится значительное количество денег, разбойники сразу же начнут друг друга убивать, пока не останется в живых один или двое. Поэтому у каждого разбойника есть личный тайник. Те двое, конечно, утащили свои сокровища. Тайник той ведьмы, которую я прикончил, тоже недоступен, потому что никто из живых не знает, где она его устроила. А твой ведь остался. Как убедить тебя поделиться со мной?
– Какой ты всё-таки алчный, сэр Брайан! Пытаешься ограбить бедную девушку. Тебе не стыдно?
– Бедных девушек не грабят, – сообщил рыцарь. – У них нечего взять. Вот после ограбления они иногда в самом деле становятся бедными. Так что скажешь?
– Сэр Брайан, ты и сам знаешь, что убедить меня можно только пытками. И мне непонятно, почему ты угрожаешь мне именно сейчас. Мой тайник, естественно, неподалёку от пещер. Нужно будет возвращаться. Ты ведь не поверишь, что я сказала правду, пока не увидишь золото. Так зачем же мы так далеко отъехали от скал? – ведьма разумом понимала, что нужно немедленно бежать, но интуиция ей подсказывала, что опасности всё-таки нет.
– Пытать женщину я не стану. Это противоречит рыцарскому кодексу чести. Потому, как только мы покинем болота, ты вольна ехать куда угодно. Я не только не стану этому препятствовать, но и оставлю тебе коня, и дам немного денег из той добычи, что мы везём. А ты потом вернёшься к своему тайнику и заберёшь своё золото. Вот я и прошу, чтобы ты некоторую его часть подарила мне.
– Сколько именно ты хочешь?
– Да сколько тебе не жалко. Я же не смогу тебя заставить. Если затребую много, то не получу ничего. Так что, Захария, на твоё усмотрение.
Ведьму душил смех. С такой наивной попыткой вымогательства она ещё не сталкивалась. И, что самое удивительное, по причинам, совершенно неизвестным рыцарю, эта попытка будет удачной! Она даст ему денег, причём немалую сумму, это в её интересах! Правда, кое-чему из объяснений сэра Брайана она не поверила, а любопытство было ей свойственно не менее, чем любой женщине.
– Сэр Брайан, я знала многих рыцарей, и для меня давно не секрет, что ваш кодекс чести – пустой звук. Когда речь идёт о деньгах, рыцари если и не забывают о чести, то плюют на неё. Скажи мне, пожалуйста, настоящую причину, по которой ты отвергаешь пытки. Такую, которую я смогу понять.
– Ты же видела, как я отпустил твоих дружков, чтобы сдержать данное обещание. Для меня кодекс чести что-то значит. А ведь я мог у них пытками вырвать сведения о тайниках. Но рыцарю слово нужно держать, как же без этого? Вот они и ушли живыми и свободными. А ты говоришь, пустой звук! Я очень недавно стал рыцарем, может, поэтому ещё верю в рыцарскую честь?
– Глупости! – отмахнулась Вирджиния. – Рыцарь ты недавно, но долго был оруженосцем, и не мог не узнать рыцарские нравы. Так что честно говори, почему ты не прибег к пыткам, ни с ними, ни со мной. Это моё условие сделки. Скажешь – получишь деньги. Не скажешь – я умру от любопытства, и эти деньги будут для тебя навсегда потеряны.
– От любопытства не умирают, – возразил сэр Брайан.
– Ещё как умирают, – сообщил брат Бацеолус, про которого все забыли. – Библия нам рассказывает о святом праведнике Лоте. Так вот, он с женой и двумя дочерьми жил в городе Содоме, но сам содомитом не был. И когда Господь решил уничтожить Содом и Гоморру, Он сказал, чтобы Лот и его семья удирали оттуда без оглядки. Но жена Лота была слишком любопытна, и потому оглянулась посмотреть, что же там такое происходит, а в результате превратилась в соляной столп. Так что вы, сэр Брайан, зря говорите, что не умирают от любопытства.
– Бедный Лот, – посочувствовал рыцарь. – Остался без жены, и, наверно, принял целибат.
– Нет, что вы! Всё было не так, – начал разъяснять монах. – Целибат он не принимал. Вместо жены ему были дочери, сначала одна, а потом вторая.
– И этот человек – праведник? – изумился сэр Брайан.
– Ну, он не виноват, что так получилось. Он в это время был мертвецки пьян и не соображал, что делает.
– Святой праведник пил до беспамятства и предавался любовным утехам с дочерьми? Бац, ты ничего не путаешь? Я как-то иначе представлял себе святых праведников.
– Он святой праведник, потому что не был содомитом.
– Я вот, знаешь, тоже не содомит, но почему-то до сих пор не признан святым.
– А вы не торопитесь, сэр Брайан. Святыми признают только после смерти.
– Бац, то, что ты рассказал про святого Лота, это точно в Библии написано?
– Конечно. В Библии есть абсолютно всё. Это же Святое Писание!
– Сэр Брайан, давай вернёмся к нашему разговору, – попросила ведьма. – Я с нетерпением жду твоих объяснений. Ты же не хочешь, чтобы я превратилась в соляной столп?
– Ладно, слушай, – решился рыцарь. – Я сейчас выполняю задание барона Герсби, и являюсь его представителем. Понимаешь, что из этого следует?
– Уверена, что ты мне расскажешь.
– Из этого следует, кроме всего прочего, что вся наша добыча в этом походе принадлежит барону. Он, если пожелает, что-то из неё даст мне и стражникам. Но совсем немного. Если же ты дашь мне золото потом, это будет моё золото и ничьё больше. Теперь тебе понятно?
– Теперь понятно, – грустно вздохнула Вирджиния. – Значит, как и везде, всё решают деньги. Вот тебе и кодекс чести…
– Я считаю, что не следует осуждать сэра Брайана за алчность, – посоветовал брат Бацеолус. – Ибо сказано: по плодам их узнаете их. Плоды – это его действия, которые всё-таки благородны, несмотря на то, что вызываются они алчностью, одним из смертных грехов.
– Да я ведь совсем не спорю, что он лучше многих других рыцарей, – согласилась ведьма. – Короля Артура и его Круглый Стол не считаем. Мы о них знаем только из легенд и баллад, а на самом деле всё могло быть совсем иначе, если это вообще не чистый вымысел. Я вот имела дело совсем с другими рыцарями. Но, думаю, это никому не интересно.
– Интересно. Расскажи, – попросил сэр Брайан.
– Ну, раз интересно, слушай. Когда-то мне довелось жить в деревне, населённой почти одними магами. Мы никого не трогали, вели хозяйство, исправно платили налоги лорду, и думали, что так будет всегда. Да, некоторые из нас, и я в том числе, поклонялись Сатане, но кому это могло помешать? Свою веру мы никому не навязывали! И вот в один отнюдь не прекрасный день к нам с визитом пожаловал большой отряд рыцарей. В основном это были тамплиеры.
– Тамплиеры совсем не похожи на остальных рыцарей.
– Не все там были тамплиерами. Были и обычные рыцари, вроде тебя, и все вели себя одинаково. Убивали нас, не делая различия между магом и смертным, мужчиной и женщиной, взрослым и ребёнком, христианином и почитателем Сатаны… Их командир, когда видел, что какой-нибудь рыцарь сомневается, убивать кого-то или пощадить, выкрикивал: «Действуй, рыцарь, Господь отберёт своих, а остальных – в Преисподнюю!». Мы сопротивлялись, даже убили нескольких рыцарей, но силы были явно неравны. Кто не смог бежать, погибли. Мы, четыре оборотня, спрятались на болоте. Тут и жили много лет. Разбойничали понемногу, конечно, а как тут ещё можно прожить? А потом крестьяне надумали на нас поохотится. Царствие им небесное, как вы, христиане, говорите. И тогда Олаф решил, что болото будет только нашим, никто из смертных живым с него не уйдёт.
– Это всё, наверно, очень давно было, – предположил рыцарь. – Тамплиеры уже много лет не хозяйничают в королевстве.
– Неприлично напоминать женщине о возрасте, – улыбнулась ведьма.
– Нет, я серьёзно. Вы зря так долго прятались. Чёрная магия сейчас не под запретом. Магистр чёрного ордена, почитатель Сатаны – королевский советник. Уже давным-давно Его Величество, не нынешний король, конечно, а кто-то из его предков, издал эдикт, что можно поклоняться кому угодно. Так что теперь таким, как ты, скрываться необязательно.
– Знаю я этот эдикт. «Каждый, состоящий в признанных короной магических орденах, вправе заниматься магией во всех её проявлениях, а также считать своим богом или богами кого или что угодно, включая Сатану, и поклоняться ему или им, или же не поклоняться никому вообще, при условии, что эти действия не нарушают законов королевства и не возводят хулу на Господа христиан», – процитировала Вирджиния. – За дословность не ручаюсь, но общий смысл такой.
– Ну, вот. Сама видишь, опасности больше нет.
– Меня умиляет твоя наивность, сэр Брайан. Когда на нас напали рыцари, этот эдикт уже действовал! Они нас рубили мечами и насаживали на копья, а мы что, должны были прикрываться пергаментом с этим текстом? Полагаешь, тамплиеры сказали бы «ах, простите, мы про этот эдикт ничего не знали, ошибочка вышла, всё, мы уходим»?
– Тамплиеры – это особый случай. Они не очень-то подчиняются королевской власти, да и Папа для них не авторитет. Вот приказы своего магистра они выполняют беспрекословно. Насмотрелся я на них в крестовом походе. Но в нашем королевстве они уже давно обязаны подчиняться общим законам, да их здесь уже почти и не осталось.
– Я двоих видел, – сообщил брат Бацеолус. – Ночевали у нас в монастыре. Обычные монахи, только обученные военному делу.
– Вот потому их тут мало и осталось, что они теперь в королевстве особых прав лишены, – предположила ведьма. – Но разве дело в одних только тамплиерах? Вот меня за что приговорили к сожжению? За то, что я не позволила себя изнасиловать двум пьяным пастухам. И что, по-твоему, этот эдикт меня защитил? Неужели ты не понимаешь, что король со всеми своими эдиктами там, в столице, а копья рыцарей, похоть крестьян и костры церковников – здесь, и эти миры почти никогда не пересекаются?
– Тебя послушать, так вы, чёрные маги, прямо бедные овечки, невинные жертвы злых и жестоких волков-рыцарей, – сэр Брайан понимал, что Вирджиния в общем права, но соглашаться с ней в таком вопросе принципиально не хотел. – А вот я видел собственными глазами совершенно другое. А именно, как твоя подруга пожирала убитого стражника. Я тогда подумал, что вам тут, на болоте, совсем нечего жрать, но ведь в ваших пещерах оказалось полно еды! Значит, ей просто нравился вкус человеческого мяса. Это же просто возмутительно! Или ты считаешь, что тот королевский эдикт разрешает и людоедство?
– За поступки Натали я не отвечаю, – смутилась ведьма.
– Я много думал о людоедстве, – сообщил брат Бацеолус. – Так вот, получается, что это вполне христианский обычай. Ведь когда мы причащаемся, в ответ на молитву священника происходит чудо Пресуществления, и мы едим не обычную облатку, а тело Христово.
– Бац, если я что-то понимаю в богохульстве, так это оно самое и есть. Так что лучше помолчи, пожалуйста, – попросил рыцарь.
– Наверно, вы правы, сэр Брайан. Отец настоятель тоже говорил, что это богохульство. Так что я умолкаю.
– Вот и хорошо. Захария, скажи мне ещё одну вещь. Вот ты, лично ты, подобно этой твоей подруге, как её, Натали, ела человечину?
– На самом деле, сэр Брайан, ты не хочешь знать ответ на этот вопрос. Я в этом абсолютно уверена. А сейчас обращаю ваше внимание на то, что под копытами лошадей твёрдая земля. Я вывела отряд с болота, как и обещала! Мы стоим на дороге. В монастырь и замок Герсби – в ту сторону. Думаю, здесь наши дороги расходятся. В замке мне делать совершенно нечего, а в монастыре – вообще опасно, можно сгореть. На костре.
– Мы же ещё увидимся, Захария, – предположил рыцарь.
– Нет, сэр Брайан, ни Вирджинию, ни Захарию ты больше никогда не увидишь.
– Не понял. А как же наш уговор?
– Не беспокойся, я передам тебе то, что обещала. Но не лично. Через кого-нибудь.
– Ну, пусть так. Но всё равно жаль, что мы больше не увидимся. Ты мне очень понравилась.
– Если испытываешь ко мне какие-то тёплые чувства, перенеси их на свою благоверную супругу.
– Ладно, хватит о грустном.
Рыцарь выдал магу и ведьме немного денег из мешка с мелкими монетами. Монаху он предложил такую же сумму, но брат Бацеолус взять её отказался.
– Всё равно я буду обязан сдать деньги в казну монастыря, – пояснил он. – Монахи моего ордена, согласно обету, не вправе иметь собственности. Вообще никакой. Вы же хотели дать деньги мне, а не монастырю, верно?
– Верно, Бац. Гудини, а ты не хочешь поступить на службу к барону? Если я дам тебе рекомендацию, он наверняка возьмёт. После того, как я преуспел там, где потерпел поражение сам сэр Арчибальд, моё слово для барона будет кое-что значить. Не уверен, что это продлится долго, но сейчас это так. Да барон и сам охотно берёт на службу грамотеев, без всяких рекомендаций. Там у тебя будет больше возможности оставить потомков, чем если продолжишь бродяжничать. Не лишай мир великого артиста, который, по твоим словам, может появиться среди них.
– Нет, сэр Брайан. Спасибо, но нет. Я не способен никому служить, кроме самого себя. А насчёт потомства, оно со временем как-нибудь само образуется. Я в этом уверен. Ну, в смысле не совсем само, но без особых моих усилий. Вроде как, для этого много ума не требуется. Даже, как говорят, наоборот.
– Что ж, Гудини, тебе виднее. А ты, Бац, действительно хочешь вернуться в монастырь? Тебя же там сожгут, ты не забыл?
– Может, сожгут, а может, и нет. Всё в руках Господних. Я ведь монах, и дал Богу обет. Как можно его нарушить?
– Бац, подумай как следует. Ты говорил, что хочешь быть оруженосцем. Я тебя возьму с удовольствием. Ты один из очень немногих людей, которых мой Сарацин к себе подпускает. И один из уж совсем немногих, кому я смог бы доверить уход за ним. Без тебя мне вновь придётся заниматься этим самому.
– Нет, сэр Брайан. Да, в детстве я мечтал о битвах, но теперь моё место в монастыре. Вы говорили, что рыцарь должен держать своё слово, и именно так и сделали! Ну, так и монах тоже должен держать своё. В данном случае, соблюдать обет.
– Бац, но ведь тебя там наверняка сожгут! – вмешался Гудини. – Как Сын Божий я освобождаю тебя от монашеского обета!
Господи, прости меня за это богохульство, проговорил он про себя, я это сделал с наилучшими намерениями, только чтобы спасти этого несчастного. Он же неплохой человек, а что немного глуповат, так это грех простительный!
– Гудини, ты не можешь отменить мой обет. Я давал его не тебе, а твоему Небесному Отцу, и ты над моим обетом не властен.
– Ладно, я сделал всё, что мог, – смирился маг. – Ну, прощайте, ребята, вряд ли когда-нибудь доведётся свидеться.
Маг и ведьма, не обременившая себя словами прощания, пустили своих коней галопом и умчались прочь. Совсем недалеко от отряда, всё ещё стоящего на месте, Вирджиния свернула на какую-то боковую не то дорогу, не то тропу, Гудини же поскакал прямо. Рыцарь смотрел вслед ведьме, и в его взгляде явственно читалась грусть. Брат Бацеолус подъехал к нему и попытался утешить.
– Не переживайте, сэр Брайан, Господь вас непременно простит.
– Что он мне простит, Бац? – поинтересовался рыцарь.
– Грех прелюбодеяния. Вы же прелюбодействовали с ведьмой. От вас потребуется только чистосердечное раскаяние. Он будет только рад, ибо сказано: один раскаявшийся грешник для Господа дороже, чем сотня праведников. Только я не знаю, на сколько именно дороже. В Библии это есть, потому что там есть всё, но я пока ответа на этот вопрос не нашёл.
– Неважно, насколько дороже. Потому что я ни в чём не раскаиваюсь.
– Ничего, Господь может ваш грех вообще уничтожить. Он же всемогущ.
– Как это, уничтожить грех? Вместе с носителем греха?
– Нет, что вы, сэр Брайан! Он может любое зачатие сделать непорочным, а любую женщину – Вирджинией.
– Кем сделать?
– Вирджинией. Это имя означает «девственница». Господь может любую женщину сделать девственной. Например, все мы почитаем Святую Деву Марию. Она родила Христа, стало быть, несомненно, что девственницей не могла быть, но Он же сделал её Девой!
– Спасибо, Бац. Будем считать, что ты меня утешил. Так ты точно решил, несмотря ни на что, возвращаться в монастырь?
– Да, сэр Брайан. Я исполню свой обет. До свидания! В этом мире мы уже вряд ли увидимся, скорее всего, вы правы, и в монастыре я взойду на костёр. Говорят, костёр очищает бессмертную душу от грехов. В любом случае, я уверен, что тот тамплиер, из рассказа ведьмы, говорил правду – Господь непременно отберёт своих. А я для него свой. Так что мы наверняка встретимся в Царствии Небесном, или, говоря иными словами, в Раю. А пока что позвольте пожелать вам всем удачи в земной жизни, и примите искреннее благословение скромного монаха. Вы все были отличными товарищами в нашем опасном путешествии.
– Мы тебя проводим, Бац, – принял решение сэр Брайан. – Болотные оборотни в этих краях далеко не единственные разбойники. Раз уж ты решил обязательно взойти на костёр, мы обеспечим, чтобы тебе никто не смог помешать.
Разумеется, рыцарь направил свой отряд в монастырь совсем с другой целью. Ему было жаль монаха, и он надеялся своим авторитетом, или, по крайней мере, авторитетом оружия своего отряда, смягчить церковный приговор незадачливому Бацу. Если бы сэра Брайана дома ждала любящая жена, или пускай нелюбящая, но он бы изнемогал от длительного отсутствия женской ласки, конечно же, он поспешил бы домой, а монах бы в одиночку направился навстречу своей судьбе.
Недовольство истосковавшихся по плотским утехам стражников, которых дома ждали любимые и любящие жёны и дамы сердца, рыцарь во внимание не принял, справедливо полагая, что по такому поводу и в такой момент мятеж никто затевать не станет.
//-- * * * --//
В этот раз ворота монастыря распахнулись перед отрядом сэра Брайана ещё до того, как рыцарь успел не то что постучать в них, а даже к ним подъехать. Видимо, всадников заметили издалека. Двор был переполнен монахами, каждый из которых делал вид, что сосредоточенно занят каким-то неимоверно важным хозяйственным делом, но в то же время постоянно бросал взгляды на людей, впервые за многие годы посетивших Гибельное болото и вернувшихся оттуда. То есть, скорее всего, победителей страшного болотного чудовища.
Всадники спешились. Брат Ансельм, тоже вышедший встретить гостей, распорядился разгрузить вьючных лошадей в одну из монастырских кладовых, затем всех лошадей расседлать и поставить в конюшню.
– Не нужно рассёдлывать лошадей, – попытался возразить рыцарь. – Мы совсем ненадолго.
– Это вы так думаете, сэр Брайан. Но вы должны помнить, что человек предполагает, а Бог располагает. Шучу, конечно. Господь не вмешивается в такие мелочи. Я же, скромный Его служитель, уверен, что если вы вернулись с болота не с поражением, то задержитесь у нас до завтрашнего утра. По вашему лицу вижу, что с победой. Но всё-таки скажите прямо, вы добились успеха?
– Да, брат Ансельм, задание барона выполнено. Болотное чудовище убито. Пока это всё, что я вправе рассказать. Прежде всего я должен доложить барону Герсби, и он даст указания, какие подробности нашей миссии следует сохранить в тайне.
– Разумеется, сэр Брайан. Подробности нам сообщит секретарь барона, и мы их занесём в свои летописи. А сейчас мы просто обязаны отслужить благодарственный молебен. Ведь если Господа не поблагодарить за помощь, Он может посчитать, что мы Его помощь не оценили, и в следующий раз нам её не окажет. Ещё с вами наверняка захочет поговорить аббат. Он очень интересуется этой историей с чудовищем. А там уже настанет время обеда, и я полагаю, что у нас есть все основания сделать этот обед праздничным. А после всех неизбежных праздничных возлияний вам будет более чем разумно задержаться у нас на ночь. Или вам не понравилось наше вино?
– Понравилось, – улыбнулся сэр Брайан. – Благодарю вас за любезное приглашение и, конечно же, принимаю его.
– И не беспокойтесь, мы не выставим барону Герсби счёт за угощение. Кстати, о бароне. Он уже оплатил скромную помощь, которую мы оказали вашему отряду. Правда, не в том объёме, в каком мы её оценили. Впрочем, должен признаться, что я немного завысил сумму, зная, что барон никогда не платит, не торгуясь, а если торгуется, то обязательно хоть что-нибудь, но выторговывает.
– Да, он умеет вести переговоры. По крайней мере, так говорил сэр Чарльз, у которого я служил оруженосцем. Сам я судить об этом не могу, поскольку не имею нужных сведений.
– Уж поверьте мне, отлично умеет. Но я тоже умею. Цену я изначально завысил вдвое, а он смог сбросить с неё только пятую часть. Так что можем смело считать, что наш праздничный обед косвенно оплачен бароном Герсби.
– Простите, брат Ансельм, но я в этих цифрах абсолютно ничего не понимаю.
– Ничего, сэр Брайан, вы сильны в другом. А вот и отец настоятель.
– Приветствую тебя, сын мой. Скажи мне, ты преуспел в своей миссии? – поинтересовался подошедший аббат у рыцаря.
– Здравствуйте, святой отец. Да, мы выполнили то, что было нам поручено. Чудовища на болоте больше нет.
– Ну, что ж, прими мои поздравления с успехом! Есть ли потери в твоём отряде?
– Да, святой отец. Погиб один из стражников, но исключительно из-за собственной трусости, так что о нём не стоит и упоминать.
– О, нет, сын мой! Не всё так просто. Причина смерти не влияет на необходимость отслужить панихиду по его бессмертной душе. И это не всё. Твой отряд потерял ещё одного человека.
– Вы имеете в виду убитого мятежника, святой отец?
– Нет, о его бессмертной душе мы уже вознесли молитву, сразу после вашего отъезда на болото. Сейчас я говорю о славном сыне католической церкви, именуемом брат Бацеолус. Очень жаль, что он погиб.
– Да вы что! Бац не погиб, вот он стоит!
– Ошибаешься, сын мой. Этот неизвестный мне юноша, конечно, чем-то похож на покойного брата Бацеолуса, но это не он. Потому что если бы это был он, его пришлось бы сжечь на костре за постоянное богохульство. Понимаешь, сын мой, когда сжигают злостных еретиков, ересиархов, как у нас говорят, мне это не нравится, но я хотя бы понимаю, зачем это делается. Когда же на костёр отправляют балбесов, которые богохульствуют исключительно по причине скудоумия и неумения или нежелания держать язык за зубами, тут я такие действия Ватикана не приемлю, поскольку моя душа человека и христианина их категорически отторгает. Папа, конечно, непогрешим, спору нет, но Господь заповедовал нам иное. Он запретил убийство, по крайней мере, бессмысленное. Так что этот юноша никак не может быть братом Бацеолусом.
– Святой отец, вы великий человек! Я преклоняюсь перед вашими безграничными мудростью и добротой!
– Ну что ты! Твои слова мне, конечно, приятны, но меня направляет Господь. Он дал мне, как и всем людям, свободу воли, и я всего лишь использую этот дар по своему разумению, к вящей славе Его.
– Если бы все использовали эту самую свободу воли так, как вы, святой отец, мир был бы гораздо лучше! – сэр Брайан испытывал просто непередаваемое восхищение аббатом. – Я приехал, чтобы просить пощады для Баца, а вы…
– Да, сын мой, наш мир весьма несовершенен, и это нас часто огорчает. Но прими мой пастырский совет. Если ты хочешь изменить мир к лучшему, начни с себя. Что же касается твоей невысказанной просьбы, будем считать, что в ней пропала необходимость.
– Но дело в том, что он сам не желает нарушать монашеский обет…
– Подойди ко мне, – властно подозвал аббат брата Бацеолуса. – Ты намерен умереть, но обет не нарушить?
– Да, отец настоятель, – подтвердил монах.
– А чем бы ты занялся, если бы Господь освободил тебя от обета?
– Сэр Брайан предложил мне стать его оруженосцем. Дело в том, что его конь, Сарацин, никого, кроме хозяина, к себе не подпускает. Ну, в смысле, чтобы ухаживать за ним. Так-то к нему подойти можно, и под уздцы повести – тоже, как это сейчас сделал брат Смит. А вот мне Сарацин всё позволяет.
– И ты не разглядел в этом Божий знак? Господь хочет, чтобы ты занялся этим делом. А если тебе захочется нести людям слово Божье, как ты это называешь…
– Это и есть слово Божье.
– Только по твоему мнению. Как по мне, это самое настоящее богохульство. Но раз уж ты считаешь, что его нужно нести, то неси его этому доброму рыцарю. Он всё равно мало что поймёт, так что ему это не повредит. Всё, разговор закончен. Сэр Брайан, ты берёшь этого неизвестного бродягу в оруженосцы?
– Да, святой отец.
– Вот и чудесно. Сейчас я пойду в свои апартаменты, сын мой, приходи туда через четверть часа, наедине ты мне расскажешь о вашем походе на Гибельное болото. Разумеется, расскажешь только то, что сочтёшь нужным. В любом случае всё сказанное тобой останется между нами на правах исповеди, – аббат удалился.
– Вот такой он, наш отец настоятель, – похвастался брат Ансельм. – Вы, сэр Брайан, не думайте, что он всегда такой добрый, просто сегодня у него хорошее настроение.
– А я, значит, больше не монах, – объявил Бац. – Буду оруженосцем, а потом, когда-нибудь, если повезёт, то и рыцарем.
– Не обольщайся, – посоветовал сэр Брайан. – Почти все рыцари были оруженосцами, но очень немногие оруженосцы становятся рыцарями. Мне, например, просто повезло.
– Может, и мне повезёт. Разве не красиво звучит – сэр Бацеолус?
– Вообще-то, Бацеолус по-латыни означает болван, – перевёл брат Ансельм. – Так что звучит не очень хорошо.
– Подумаешь! – отмахнулся Бац. – Большинство рыцарей настоящие болваны, одним больше, одним меньше, не так уж и важно.
– Не сердитесь на него, сэр Брайан, – попросил монастырский эконом.
– Да я к нему уже привык. Если на него сердиться, то это придётся делать постоянно. Он же почти не умолкает.
– Вот и чудесно. Вы, сэр Брайан, приведите себя в порядок, и уже будет пора идти на беседу к отцу настоятелю. А тебе, Бацеолус, я даже немного завидую. Ты, в отличие от меня, сможешь исполнить основное Божье наставление.
– Это какое же, брат Ансельм?
– Основное, вне всякого сомнения, это «плодитесь и размножайтесь».
– Оно мне тоже нравится. А вы, сэр Брайан, теперь спокойно можете дать мне некоторую сумму денег. Припоминаю, что у вас было такое желание.
//-- * * * --//
Вирджиния, отъехав за пределы видимости сэра Брайана и стражников, перевела коня на шаг. Спешить ей было некуда. Зато настоятельно требовалось поработать с внешностью. Сейчас она выглядела толстой непривлекательной женщиной в мужской одежде. Это никуда не годилось. Достав из седельной сумки медное зеркальце, прихваченное ею в пещере, она как следует поработала со своим обликом. Через несколько минут из зеркала на неё смотрел довольно симпатичный юноша, правда, немного женственный, но тут уж она поделать ничего не могла. Совсем превратиться в мужчину ей было не под силу. При любом перевоплощении оборотни пол сохраняют. Самое большее, что она сумела – это изобразить мужеподобную женщину, похожую на женоподобного мужчину. Плоская грудь, узкие бёдра, рельефные мышцы и низкий тембр голоса… В мужской одежде получилось достаточно похоже, несмотря на полное отсутствие бороды и усов. Длинными волосами пришлось пожертвовать – они совершенно не гармонировали с остальным обликом. Это нестрашно, любой оборотень очень быстро, всего за несколько часов, может их отрастить до нужной длины.
На всякий случай ведьма привесила к поясу короткий меч. Фехтовать она не умела, да и на случай схватки её огненные шары по эффективности превосходили любой меч, но оружие, находящееся на виду, могло отпугнуть от неё некоторых людей, общение с которыми было совершенно ей ненужным, что частенько приводило их к преждевременной смерти. Например, бродяг. Перед убийством Вирджиния никогда не останавливалась, но только в случаях, когда оно открывало лёгкий путь к цели. Сейчас случай был явно не тот.
А нужно ей было, для начала, всего-навсего узнать, где же обитает сэр Брайан, когда не путешествует по Гибельному болоту в крайне сомнительной компании. Казалось, выяснить это несложно. Рыцарей у барона Герсби не так и много, все его люди должны этих рыцарей отлично знать. Однако неожиданно выяснилось, что люди барона понимали по-другому, что они должны, а что нет.
Навстречу ей ехали двое стражников, вооружённых арбалетами, возможно, патруль. Ведьма решила поинтересоваться у них.
– Добрый день, господа стражники! Это земля барона Герсби?
– Да, его. А ты кто такой и что тебе здесь надо? – откликнулся один из стражников.
– Меня зовут Джон, а нужно мне найти одного рыцаря, сэра Брайана.
– Кому служит этот рыцарь?
– Барону.
– Джон, ты что-то путаешь. Я знаю всех наших рыцарей, ни одного из них не зовут Брайан. А что тебе от него нужно?
Так я тебе и скажу, что мне нужно, подумала ведьма. Допустим, нужно отдать деньги, которые ему обещаны. Так если это сказать, последуют новые вопросы. И не исключено, что стражники захотят эти деньги присвоить. Денег при себе нет, но они в это сразу не поверят. В деревне возле болота, где оборотни иногда покупали одежду, вино и продукты, или меняли всё это на награбленное добро, говорили, что сейчас стража барона грабежами проезжих не занимается, не то, что при его отце, но Вирджиния всегда предпочитала не рисковать.
– У него нет оруженосца. Я хочу попроситься к нему.
– Да зачем тебе это? Хочешь повоевать, записывайся в стражу! У нас лучше, чем у рыцарей. И командир, сэр Роберт, свой парень, хотя тоже рыцарь. Но если нормально служишь, он за тебя горой. И ребята у нас неплохие. А недавно барон десяток самых конченых идиотов на болото отправил, на корм чудовищу, так совсем хорошо стало!
– Нет, я хочу быть оруженосцем, а не стражником.
– Ладно, тебе виднее, что для тебя лучше. Никакого сэра Брайана тут нет, но я знаю рыцаря, которому оруженосец как раз требуется. Это мой дальний родственник. Если хочешь, мы тебя проводим, как раз сейчас едем к нему. Тут у нас почти безопасно, замок совсем рядом, да и местность патрулируется, но в одиночку всё равно лучше не ездить.
И что же теперь делать, горестно размышляла ведьма. Ехать с ними или отказаться? Надо же было так неудачно соврать! Что им теперь ответить? Что я хочу быть оруженосцем именно у сэра Брайана и ни у кого другого? Это необычно, а мне вовсе незачем привлекать к себе лишнее внимание. Впрочем, мастерски лгать умели все чёрные маги, и Вирджиния в этом деле отнюдь не была последней среди них.
– Другой рыцарь не подходит. Сэр Брайан мне обещал, что через год службы оруженосцем обеспечит посвящение в рыцари. Этот ваш родственник сможет такое сделать?
Стражники заржали, причём так, что на глазах у них выступили слёзы.
– Джонни, ну нельзя же быть таким простофилей! Ну, подумай сам, если бы каждый оруженосец через год службы становился рыцарем, мы тут уже давно были бы по уши в рыцарях! Это же чушь! Твой сэр Брайан, которого не существует, тебе с три короба наврал, а ты и уши развесил!
– Можно, я всё-таки его поищу?
– Ищи, конечно. Если на тебя нападут разбойники, расскажи им эту историю, и они помрут со смеху.
– Так тут есть разбойники? – фальшивый Джон очень достоверно изобразил страх.
– Разбойники есть везде. Но у нас их очень мало. Барон считает, что если стража сидит без дела, то начинается пьянство и прочие безобразия. А войны сейчас нет. Вот мы почти все и патрулируем окрестности целыми днями. Разбойники давно разбежались кто куда. Я за последний год всего троих видел, да и те доброго слова не стоили. Они, скорее, не разбойники, а обычные бродяги. Но барон их всё равно приказал повесить, так, на всякий случай.
– А я слышал, на деревню, что возле монастыря, разбойники частенько нападают.
– Знаешь, Джонни, проблемы крестьян стражу не волнуют. Мы обеспечиваем порядок возле замка, а где подальше – то уж как получится. Я сам родом из такой деревни, и отлично знаю, что если крестьяне не станут продавать разбойникам еду, те быстро приползут сдаваться, подыхая от голода. Охотой в наших лесах не прожить. А то скупают у них награбленное, продают им еду, а как только не сошлись в цене и разбойники не заплатили, бегут к нам – ах, спасите, нас ограбили. Нет, это уже не наши заботы!
– Ну, я в таких делах не разбираюсь…
Ведьме давно надоел этот пустой разговор, но резко его прерывать было бы плохой идеей. Лучше подождать ещё несколько минут и расстаться со стражниками барона добрыми друзьями. Но ждать и не пришлось.
– Ладно, Джонни, извини, но нам некогда. Мы на службе, должны ехать дальше. Желаю тебе найти своего сэра Брайана, который сделает тебя рыцарем через год.
Не дожидаясь ответа, ухмыляющиеся стражники ускакали по своим делам. Конечно, я вас извиняю, усмехнулась ведьма. Если бы вы сильнее спешили, было бы ещё лучше. Вот только как вышло, что стражники барона не знают одного из его рыцарей? Может, они новички в страже? Не похоже, вообще-то. В чём же тут дело? Не могу сообразить, отупела за эти годы на проклятом болоте, расстроилась ведьма.
Она поехала в сторону замка Герсби, противоположную той, куда направились стражники. Может, надеялась ведьма, ближе к замку ей встретятся более знающие люди? Например, вот этот мальчишка, куда-то едущий на ослике.
– Эй, парень! – заорал Джон. – Ты знаешь такого человека, сэра Брайана, рыцаря барона Герсби?
– Может, знаю, а может, и нет, – очень содержательно ответил ему (или ей) мальчик. – Но тебя я точно не знаю.
– Я тебя тоже не знаю, и что? Предлагаешь познакомиться?
– Да зачем бы ты мне понадобился? Это я тебе нужен, а не ты мне.
– Ты хочешь плату за сведения? – догадалась ведьма.
– Умнеешь прямо на глазах, – хихикнул мальчишка.
– Этого хватит? – Вирджиния извлекла из кармана мелкую монету, из тех денег, что ей при расставании дал сэр Брайан, и показала её своему корыстному собеседнику.
– Этого бы хватило, – с сожалением сказал мальчишка. – Но только вот беда, я не знаю никого по имени сэр Брайан. Просто Брайанов могу показать хоть пятерых, но ни одного сэра среди них нет.
– Когда я был мальчишкой, я знал всех рыцарей своего лорда, – нагло соврала Вирджиния.
– Так и я всех рыцарей знаю! – обиделся парень. – Да разве ж я виноват, что среди них нет никакого сэра Брайана?
– Ты уверен, что знаешь всех? – ведьма уже и сама начала сомневаться.
– Вот тут ты меня не подловишь, не на того напал! Как я могу знать всех, если прямо сейчас барон может кого-то посвятить в рыцари, и откуда об этом узнать мне?
Вот оно в чём дело, обрадовалась ведьма. А то я уже забеспокоилась, не тронулась ли рассудком, не доведи Сатана…
– А если он всего с неделю как рыцарь, ты бы его знал?
– Ты что, думаешь, барон присылает ко мне глашатая с сообщением, что он кого-то там в рыцари посвятил или какого-то чужого рыцаря на службу взял? Или даже не глашатая, а герольда?
– Ничего я не думаю. Я спросил, и всё. Значит, не знаешь. Тогда давай так. Я помню, что сэр Брайан раньше был оруженосцем сэра Чарльза.
– Рыцарей всех знаю, ну или почти всех, а вот оруженосцев – нет. Но у меня есть идея. За ту же монету я тебя отведу к сэру Чарльзу. У нас тут два сэра Чарльза, но я, кажется, просёк, какой из них тебе нужен. Наверно, тот, который без оруженосца остался. Эх, был бы я хоть чуток постарше, он бы меня взял…
– У тебя ещё всё впереди. Поехали, покажешь мне его дом, и получишь деньги.
Ведьме пришлось приноравливать ход своей лошади к скорости ослика, который явно никуда не спешил и время от времени останавливался по каким-то своим соображениям, непонятным для остальных. Но Вирджиния незаметно для своего проводника влепила ослу под хвост небольшой огненный шар, и с этого момента остановки прекратились. А ещё говорят, что ослы глупые, мысленно улыбнулась она. Это говорят те, кто не умеет понятно им объяснить, чего же от них хотят.
Теперь, без остановок, доехали быстро. Ведьма бросила мальчишке монету, и он на своём ослике потрусил прочь. Вирджиния спешилась и привязала лошадь рядом с двумя другими, привязанными там раньше. На стук в дверь ответил чей-то зычный голос, то, что им произносилось, можно было понимать как угодно. Ведьма предпочла понять это как приглашение войти, тем более, что дверь была не заперта.
После яркого солнечного света в полумраке комнаты Вирджиния поначалу почти ничего не видела. Так только, различила силуэты троих мужчин, сидящих за столом.
– Добрый день, почтенные! – поздоровалась она голосом Джона. – Мне нужен сэр Чарльз. Где его можно найти?
– Привет! Да вот он я, меня не нужно искать, я что, прячусь от кого-то? – рассмеялся рыцарь.
Оборотни быстро перестраивают зрение на разную освещенность, и Вирджиния уже могла рассмотреть сэра Чарльза. Это был крупный мускулистый мужчина лет примерно сорока пяти, с бритым лицом, обильно покрытым старыми шрамами. Его седые волосы были коротко подстрижены. Несмотря на седину, шрамы и морщины, рыцарь был красив той мужественной красотой, от которой часто тают женские сердца. Впрочем, ледяному сердцу ведьмы эта опасность никоим образом не угрожала.
– Да это же Джонни! – воскликнул второй сидящий за столом, и Вирджиния узнала в нём и его товарище тех самых стражников, с которыми совсем недавно имела довольно милую беседу. – Я же тебе говорил, что тебе надо к сэру Чарльзу, а ты отнекивался. И кто из нас оказался прав? Дядя Чарльз, этот юноша хочет стать оруженосцем.
– Гарри, это твой знакомый? – поинтересовался рыцарь.
– Нет, в общем-то, дядя Чарльз. Мы встретили его по пути к тебе. Он такие вещи говорил, что мы чуть со смеху не лопнули. Верно, Том?
– Точно, – подтвердил второй стражник. – Но он правильный парень, это сразу видно. С первого взгляда.
В такой оценке стражниками случайного знакомого не было ничего удивительного. Почти все маги умели при желании производить нужное впечатление.
– Так вот, дядя Чарльз, этот Джонни хотел…
– А ну, заткнулись оба! – заревел рыцарь. – Разболтались, как бабы! Он сам скажет, что ему нужно! Чай, язык ему сарацины не отрезали. Я тебя слушаю, Джонни! Говори!
Только теперь Вирджиния заметила, что все трое были изрядно пьяны. Когда же они успели, удивилась ведьма. Вроде совсем недавно мы расстались на дороге, и оба стражника были кристально трезвыми. Да, если войско сидит без дела, действительно начинается пьянство и прочие безобразия. Никакое патрулирование этому не помешает.
– Сэр Чарльз, я…
– Подожди! – перебил рыцарь. – Сначала выпьем! Вон вино, каждый наливает себе сам. Слугу я отпустил, а оруженосца у меня теперь нет. И вы двое, тоже с нами выпейте!
– Дядя Чарльз, ну я же говорю вам, нам нельзя напиваться! Мы же не в гости к тебе приехали, у нас задание – передать приглашение на турнир, а потом патрулировать окрестности замка. Я не уверен, что после ещё пары кружек вашего вина смогу не то что сесть на коня, а хотя бы дойти до него.
– Молчать! – рыцарь так ударил кулаком по столу, что вся посуда подпрыгнула самое меньшее на полфута. – Ты что, Гарри, отказываешься выполнять приказ рыцаря? Ну и дисциплина у вас в страже!
Да, подумала Вирджиния, с дисциплиной в страже барона Герсби действительно не всё в порядке.
– Дядя Чарльз, но ведь ваш приказ противоречит приказу нашего командира, – Гарри уже почти плакал от растерянности.
– Нечего вам тут патрулировать! Какие ещё разбойники могут быть возле самого замка? Это всё баловство, а не серьёзное дело. Ну, а если ваш сэр Роберт имеет что-то против меня и моих приказов, мы можем уладить наши с ним разногласия на ближайшем турнире! На том, куда меня барон приглашает, о чём вы и приехали мне сообщить. Можем даже в смертельном поединке! Он мой друг, но мне уже приходилось убивать друзей. Был такой отличный парень, хотя и француз, звали его шевалье Пьер. Эх, не могу спокойно об этом вспоминать! Давайте ещё выпьем, за упокой души несчастного шевалье Пьера! А кто попробует отказаться, зарублю на месте!
Вирджиния пила с рыцарем безо всяких опасений. Оборотни могут принимать спиртное в почти неограниченном количестве, а пьянеют только тогда, когда этого хотят. На сэра Чарльза алкоголь тоже действовал очень слабо, а вот стражники опьянели весьма основательно. Дело совершенно очевидным образом шло к тому, что оба вот-вот заснут прямо за столом. Ведьма опасалась, что и сэр Чарльз вскоре потеряет остатки ясности ума, и она не успеет его расспросить о сэре Брайане. Но и бодрствующие стражники ей были совсем не нужны. Ещё одна кружка окончательно добьёт молодых парней, а рыцарю вряд ли сильно повредит, подумала Вирджиния и провозгласила:
– Выпьем за победу сэра Чарльза на предстоящем турнире!
– Ну, что ты, Джонни! Я уже стар для этого, – возразил рыцарь. – Опыт, конечно, большое преимущество, но турнир – дело долгое, сил требует много, потому побеждают почти всегда молодые рыцари. В одной схватке я любого из них могу победить, но серию схваток мне не выиграть. И всё равно выпьем, конечно!
– Дядя Чарльз, я не могу больше пить, – заплетающимся языком сообщил Гарри.
– Чтоб я такого больше не слышал! За мою победу выпить отказываешься?
Через несколько минут и Гарри, и Том спали, положив головы на стол и мирно похрапывая. Рыцарь налил ещё вина себе и тому, кого он считал Джоном, и поинтересовался:
– Так что, парень, ты от меня хотел? Стать моим оруженосцем, да? Я б тебя взял, ты пить умеешь. Не то, что эти двое! Ну что за молодёжь нынче? Вот когда мне было столько лет, сколько им…
Было очень похоже, что рыцарь сейчас погрузится в воспоминания о славных днях своей молодости, а потом и вовсе беспробудно заснёт. Чтобы разузнать, где расположено жилище сэра Брайана, ей нужно было срочно менять тему разговора.
– Нет, сэр Чарльз, этот Гарри всё напутал, – ведьма не сомневалась, что в ближайшее время Гарри никому возразить не сможет. – Я ищу вашего бывшего оруженосца, ныне рыцаря, по имени сэр Брайан.
– Эх! – рыцарь в расстройстве вновь изо всех сил ударил кулаком по столу. – Нет здесь никакого сэра Брайана! Незачем его искать! Бесполезно.
– Не может быть! Мы же с ним встречались несколько дней назад, в монастыре.
– Сэр Брайан в самом деле тут имелся. Но недолго. Теперь его больше нет. А жаль, он был неплохим парнем. Барон с ним поступил довольно подло. Направил его на то задание, откуда не возвращаются. Джонни, ты слыхал что-нибудь о чудовище на Гибельном болоте?
– Кто же о нём не слыхал?
– Ну вот. Барон ему поручил это чудовище уничтожить. Только ему это не под силу. Ты знаешь что-нибудь о нашем рыцаре сэре Арчибальде?
– Конечно.
– Это же был один из лучших рыцарей королевства! Если не самый лучший. И он в битве с этим чудовищем погиб.
– Не может быть!
– Точно тебе говорю! Погиб. Так какие же шансы у сэра Брайана, который хоть и посвящён в рыцари, но при этом так и остался мальчишкой? И мало того, ему в отряд таких мерзавцев набрали, которые наверняка его прикончат раньше, чем отряд до болота доберётся! Говорю же, подло с ним поступили. Только барон не виноват. Рыцари – это же воины, а на войне иногда для победы бывает нужно нанести отвлекающий удар. Только те, которые этот удар наносят, до победы обычно не доживают. Противник бросается на них, уничтожает, а тем временем наши основные силы проводят главный удар совсем в другом месте.
Лекция пьяного рыцаря о стратегии, тактике и прочем ратном искусстве грозила затянуться надолго, и Вирджиния её попыталась прервать.
– А может, это не тот сэр Брайан? Тому, которого я знаю, стражники подчинялись, и вовсе не собирались его убивать. У него был огромный вороной конь, таких мне видеть раньше не доводилось.
– Он это, он, не сомневайся. Значит, заставил себя слушаться. Молодец! Но это его не спасёт. Чудовище его прикончит. А коня этого отлично знаю. Сарацин его кличка. Какое-то время он принадлежал мне. Как он мне достался, говорить не хочу. Скажу только, что денег за него платить не пришлось. Такой конь мне был очень нужен. Я ведь тяжёлый, да ещё и доспехи мои весят немало, далеко не каждый конь меня легко понесёт, ну а этот дьявольский Сарацин легко выдержал бы двоих таких, как я. Вдруг с Тамплиером, моим конём, что-нибудь нехорошее случится, так Сарацин был бы ему отличной заменой. И что ж ты думаешь? Этот чёртов жеребец меня признавать не пожелал, и стоило мне залезть к нему в седло, как я тут же оказывался на земле!
– Так вернёмся к сэру Брайану…
– Подожди. Я тебе до конца расскажу про его коня, это же очень интересно. Вот оказался у меня отличный конь, хоть по силе, хоть по выучке и сообразительности. Клянусь, он был поумнее многих людей, которых я знал! Но слишком норовистый. И что толку от всех его достоинств, если он не позволяет всаднику сесть в седло? А тут другие рыцари, как посмотрят на моего Сарацина, так готовы заплатить за него огромные деньги. Я-то не против, только покупать коня, не опробовав – дураков нет. А все попытки на нём прокатиться очень плохо заканчивались. Сарацин не только сбрасывал всадника, он ещё кусался и лягался, а делать это он умел превосходно, ведь настоящий боевой конь! А моего оруженосца Брайана почему-то сразу признал. Даже не пытался его сбросить, не говоря об остальном. Но управлять им мальчишка не мог. Рыцарским конём управляют не так, как другими. У него и уздечки-то иногда нет. Пришлось мне Брайана быстренько обучить этому делу. Юноша он смышлёный, освоил быстро, да и конь умный, иногда сам догадывался, чего от него хотят. В общем, они отлично друг другу подходили. Ну, я подумал, и решил, что раз уж конь почему-то выбрал себе этого парня хозяином, значит, так тому и быть! И подарил Сарацина ему. Точнее, обменял на его коня. Два коня оруженосцу не положены. И того коня я легко продал. Не за такие деньги, конечно, что за Сарацина поначалу предлагали, но хоть что-то. Да это и неважно. Я всё равно в ближайшем кабаке эти деньги пропил. Было бы их больше, ничего бы не изменилось, всё равно пропил бы. А коня жаль. Погиб он вместе со своим всадником на этом проклятом болоте.
Вирджиния уже давно хотела убить не в меру болтливого рыцаря, но делать этого было пока нельзя – то, что ей требовалось, она ещё не узнала.
– Сэр Чарльз, а где сейчас живёт этот ваш бывший оруженосец?
– Говорю же тебе, Джонни, нигде он больше не живёт. Сгинул, бедолага. Зато его жена, теперь уже вдова, получит немалые денежки. Наш барон всегда хорошо платит семьям своих людей, погибших у него на службе. Он вообще скорее торговец, чем воин. Хотя, если надо сражаться, он сражается храбро и умело, сам видел. Но если можно избежать сражения за разумную цену, он так и делает. Вот его отец был совсем не такой. Тот, наоборот, искал битвы. Ну и чего он добился? Когда погиб в очередной схватке, сын его унаследовал одни долги и соседей-врагов. Как юный барон из всего этого выкрутился, ума не приложу. Но теперь у него самая сильная стража в округе, больше всего рыцарей, а денег, как говорится, куры не клюют. Говорят, это он так удачно женился, но никакое приданое не может быть настолько большим.
Этот рыцарь обладает потрясающей способностью уводить разговор куда-то далеко в сторону, отметила ведьма. Ну, ничего, и не с такими справлялись.
– Говорите, у сэра Брайана осталась вдова, а как её найти, если уж его самого нет в живых?
– Не нужно тебе с ней встречаться. Эта Молли, дочь сэра Дональда, очень плохая женщина. Точнее, теперь она леди Молли, хотя какая из неё леди? Она из тех, кто мужчинами совсем не интересуется.
– Разве это плохо?
– Ты не понял. Вообще не интересуется. Ну, да ладно! Доживёшь до моих лет, будешь понимать такие вещи с полуслова. Тем более, что всё это всего лишь сплетни!
– Сэр Чарльз, вы отговариваете меня от встречи с ней, потому что не можете мне показать, где она живёт, – манипулировать людьми Вирджиния отлично умела, а когда человек изрядно пьян, можно было ограничиться самыми примитивными приёмами.
– Как это не могу? Могу, но не хочу!
– Нет, не можете. Дело в том, что вы слишком много выпили.
– Да я трезв, как стёклышко!
– Тогда поехали в гости к леди Молли. Или вы не сможете ехать верхом?
– Да если я не смогу ехать верхом, это будет значить, что я умер! Или убит! Так что, поехали!
//-- * * * --//
С тех пор, как сэр Брайан отправился на Гибельное болото, леди Молли непрерывно ждала, и во сне, и, тем более, во время бодрствования. Ожидание становилось невыносимым, ведь никаких сведений о муже она ни от кого не получала. Так дальше продолжаться не могло, и леди Молли решила обратиться к человеку, который, возможно, что-то знал по интересующему её вопросу.
Женщина направилась в замок Герсби и беспрепятственно вошла внутрь, миновав несколько постов стражи. Затем её провели в гостиную, и там пришлось подождать несколько минут. Наконец, открывшаяся дверь пропустила в комнату того, кого она с таким нетерпением ожидала. Леди Молли очень обрадовалась.
– Добрый день, Бетти! Прости меня, пожалуйста, но я больше не в силах ждать. Ты не знаешь, когда это случится?
– Привет, Молли! – откликнулась её подруга леди Элизабет, баронесса Герсби. – Я не знаю, когда. Это решает барон, и он, к сожалению, со мной не советуется. Но можешь быть уверена, деньги ты обязательно получишь. Ещё не было случая, чтобы барон ничего не выплатил вдове погибшего при исполнении его задания. Тем более, вдове рыцаря. Не беспокойся, всё будет в порядке.
– Скорее бы уже, Бетти! Я устала ждать!
– Рано ты устала. Прошло ведь всего несколько дней. Но если тебе не хватает денег, обратись к барону, я уверена, он в счёт причитающейся выплаты выдаст небольшую сумму вперёд. Если же вдруг он тебе в этом почему-то откажет, чего никогда раньше не бывало, я сама тебе одолжу.
– Да не в том дело, что мне не хватает на жизнь, как же ты не понимаешь! Если бы мне были срочно нужны деньги, я бы взяла у отца. Тут важно совсем другое!
– Что может быть важнее денег, Молли? Не говори глупостей, пожалуйста.
– Важнее всего – справедливость! Я хочу получить то, что мне положено!
– Не думаю, что справедливость важнее, – с сомнением покачала головой леди Элизабет. – А ты говоришь так, как будто тебе задолжали плату за выполненную работу.
– Конечно. Мне пришлось поработать. Знаешь, что вытворял со мной Брайан, этот грязный самец?
– Мама мне рассказывала, что мужья вытворяют по ночам с жёнами. И, пожалуйста, не употребляй по отношению к мужчинам слова «грязный самец».
– Ты же сама так говоришь! Я у тебя и научилась!
– В замке так говорить нельзя. Здесь даже стены имеют уши. Нам, женщинам, и так тяжело жить. Зачем же злить тех, кому под силу сделать нашу жизнь ещё тяжелее?
– Прости, Бетти, я сказала, не подумав, – леди Молли была полна раскаяния.
– Ладно, ничего страшного. Я попробую поговорить с мужем. Убедить его я ни в чём не могу, он во мне не видит человека и не слушает моих советов, но узнать его решение, быть может, мне удастся. Как только что-то по твоему вопросу выяснится, я сразу же тебе сообщу.
– Спасибо! Ты настоящая подруга!
Так ничего и не узнав, леди Молли отправилась домой. Больше в замке делать ей было абсолютно нечего. Дома она тоже почти ничего не делала, ведь все люди рождены свободными, и женщина не обязана проводить жизнь в хлопотах по хозяйству.
Подходя к дому, она услышала громкий храп, что её изрядно напугало. Неужели ненавистный муж, вопреки её молитвам, уцелел и вернулся? Но тревога оказалась ложной, в храпящем на её кровати мужчине она узнала сэра Чарльза. Это её весьма удивило. Зачем этому старому пьянице спать у неё в доме, если у него есть свой? В любом случае, рыцаря нужно разбудить и выгнать, пусть убирается восвояси. Леди Молли сделала шаг в сторону кровати, но была остановлена каким-то парнем, которого она, войдя в дом, сразу не заметила.
– Молли, не трогай его, пусть спит. Не видишь, доблестный рыцарь устал и прилёг отдохнуть? Лучше скажи, почему у тебя в доме грязнее, чем в хорошем свинарнике? Ну, уж хотя бы пол подмести и пыль вытереть можно же было, верно?
– Ты ещё кто такой и по какому праву командуешь в моём доме?
– Это не твой дом, а сэра Брайана. Меня зовут Джон, я его оруженосец.
– У него нет оруженосца!
– Как видишь, есть. Если не веришь собственным глазам, разрешаю меня пощупать.
– Не мели чушь! Мой муж давно мёртв, сгинул без следа на болоте, а мертвецам не нужны никакие оруженосцы!
– Ошибаешься, Молли. Сэр Брайан жив. Я здесь, чтобы напомнить тебе о том, что к его приезду необходимо сделать уборку.
– Что? Мне, благородной леди Молли, возиться в грязи? Да я лучше умру!
– Не надо так говорить. А убрать тут кому-то всё равно придётся.
– Да уж не мне! Я свободная личность и делаю только то, что хочу!
– Ладно, – смирился предполагаемый Джон. – Всё будет, как ты скажешь, свободная личность.
//-- * * * --//
Гудини умел ездить верхом гораздо лучше, чем демонстрировал сэру Брайану в начале похода на болото. Попрощавшись с рыцарем, он поехал прочь, почти сразу пустив коня галопом. Но своим тонким слухом он уловил топот копыт позади, и, оглянувшись, увидел ведьму, лошадь которой отставала совсем ненамного. Маг всегда ожидал неприятностей, потому ни на секунду не усомнился, что Вирджиния хочет его убить. Она ведь хотела избавиться от своих товарищей-оборотней, и понятно, почему: не нужны ей живые свидетели того, что она входила в банду болотных разбойников. Почему бы теперь ей не прикончить несчастного Гудини, раз уж выпадает такой удобный случай?
Перепуганный маг ударил пятками по бокам своего коня, и тот в ответ на понукание развил сумасшедшую скорость. На этот раз маг рисковал вылететь из седла уже помимо собственного желания. Огненных шаров ведьмы он пока не опасался, при такой скорости вперёд их метнуть невозможно, помешает встречный ветер. Другого дальнобойного оружия у неё нет, значит, если скакать достаточно быстро, есть все шансы сохранить жизнь. Однако очень скоро конь устал, начал сбиваться с шага и резко замедлился. Гудини испуганно оглянулся и с облегчением увидел, что за ним уже никто не гонится.
Маг расслабился и перевёл своего коня на шаг. Спешить было некуда, никто и нигде его не ждал. По крайней мере, с добрыми намерениями. Гудини погрузился в размышления на тему, что же ему делать дальше. Сэр Брайан дал ему немного денег, и если особо не шиковать, на эту сумму можно прожить месяца полтора. За это время можно подыскать какую-нибудь подходящую труппу бродячих комедиантов и присоединиться к ней. Гудини смотрел на вещи реально и отлично понимал, что артист он отнюдь не великий, но для бродячей труппы уровень его мастерства вполне достойный. Его наверняка возьмут.
Дорога вела через небольшой лесок, и, въехав туда, маг увидел четырёх людей, которых вполне можно было назвать бродячими, вот только на труппу они были совсем не похожи, более всего они были похожи на банду. Все четверо были неимоверно грязны, одеты в рванину и заросли бородами до самых глаз. Засаленные до крайней степени волосы и бороды шевелились от обилия вшей, но их обладателей это совершенно не волновало.
Один из разбойников прицелился в Гудини из лука и настоятельно предложил ему спешиться. Отказаться маг счёл невежливым и слез с коня.
– Ну вот, а вы говорили, по этой дороге никто не ездит, – с крайним самодовольством напомнил товарищам самый массивный из разбойников, видимо, их главарь. – Как видите, ребята, лошадь мы уже раздобыли, её можно обменять на еду, а можно и просто зажарить. Сейчас проверим седельные сумки этого монаха, они явно не пустые. И ждём дальше.
– А что будем делать с самим монахом? – поинтересовался другой бандит.
– Вряд ли его можно обменять на еду, потому как кому он нужен? И вообще я монахов ненавижу. Сволочи они все поголовно. Давайте его зарежем.
– А я никакой не монах! – возопил Гудини.
– Почему же тогда ты в рясе? – удивился главарь.
– Ряса не делает человека монахом! Вот посмотрите на мою голову! У меня нет тонзуры, а у всех монахов она есть! Значит, я не монах!
– Не монах, так не монах. Тогда кто ты? Ведь не монах – это не профессия.
Гудини подумал, что представляться этим людям в качестве мага не следует. Неизвестно, как они к магам относятся. Может, ненавидят их ещё сильнее, чем монахов. А вот к артистам такого отношения не бывает.
– Почтенные, я – артист, комедиант. Ряса – это всего лишь один из моих костюмов для разыгрывания смешных сценок.
– Комедиант – это хорошо, – одобрил главарь. – Кто же не любит комедии? Жизнь – тяжёлая штука, особенно у таких бедолаг, как мы, и лишний раз посмеяться – совсем неплохо. А что ты умеешь делать, артист?
Гудини стал лихорадочно припоминать, какие же пьесы он хоть чуть-чуть помнит и сможет из них хоть что-нибудь продемонстрировать этой наверняка весьма взыскательной зрительской аудитории. Требовались не любые пьесы, а такие, которые артист мог бы сыграть в одиночку.
– Я вам сейчас покажу очень смешное представление, – пообещал он. – Пьеса называется «Король Артур и самка чёрного дракона».
– Да брось ты, мы же люди простые. На что нам сдался этот твой король Артур? Засунь его себе в задницу! – предложил предводитель разбойников.
– Чего ж вам, в таком случае, надо, простые люди? – поинтересовался растерянный Гудини, которому интуиция отчётливо подсказывала, что ничем хорошим всё это не кончится.
– А ты можешь кудахтать, как курица, только что снёсшая яичко?
В течение некоторого времени, показавшегося магу бесконечным, он на потеху бандитам кудахтал, крякал, мычал, лаял и блеял самыми разнообразными способами. Он был твёрдо уверен, что этим представлением издевательства над ним только начинаются, и, разумеется, не ошибся.
– А теперь изобрази лошадь! – потребовал главарь.
По мерзкому хихиканью разбойников Гудини догадался, что сейчас состоится переход к новой стадии унижения. Разумеется, он вновь оказался абсолютно прав. Лошадиное ржание из его уст их совершенно не удовлетворило.
– Ты не похож на лошадь! Становись на четвереньки! Лошадь на двух ногах не ходит, давай, изображай её по-настоящему!
– А без этого никак нельзя обойтись? – робко попросил Гудини.
– Можно, – разрешил главарь. – Если жить не хочешь!
Тяжко вздохнув, маг стал на четвереньки и снова заржал по-лошадиному.
– Бегай по кругу! И ржать не прекращай!
Гудини подчинился и этому распоряжению. Особого выбора у него не было. Под хохот бандитов маг протащился на четвереньках некоторое расстояние, и тут главарь надумал усложнить артисту задачу.
– Лошадь без всадника – это непорядок! – объявил вожак разбойников, и немедленно добавил к картине эту необходимую деталь, взгромоздившись верхом на Гудини.
Маг охнул и безуспешно попытался продолжить движение, но перемещать огромную тушу бандита ему было явно не по силам, тем более, стоя на четвереньках.
– Ну, чего остановилась, лошадка? – поинтересовался бандит, очень довольный собой. – Поехали! Выдай самый лучший галоп, какой только умеешь!
– Не могу! – прохрипел почти раздавленный Гудини.
– Загнали бедную лошадку, – мрачно подытожил всадник. – А знаешь ли ты, что делают с загнанными лошадьми? Выбирай, тебя сразу убить, или чуть позже?
– Позже, – с трудом выдавил из себя задыхающийся маг.
– Так даже лучше, – одобрил бандит. – А ты такой чистенький, просто прелесть!
Гудини с ужасом заметил, что разбойник сильно возбудился. Бандит нежно поцеловал своего пленника в шею, и тот, и без того дышащий с огромным трудом из-за сидящего на нём тела, чуть не задохнулся от ужасной вони, исходившей изо рта его мучителя.
– Нет, – прошептал маг. – Не надо! Я не содомит!
Жирная и грязная борода противно щекотала его спину, обитающие в ней вши предприняли массовое переселение в его густые волосы, но на подобные мелкие неприятности Гудини внимания уже не обращал.
– Пойми, тебя никто не спрашивает, – принялся его уговаривать разбойник. – Ты можешь сопротивляться, тогда тебе будет больно, или поможешь нам, и тогда всем будет приятно. У тебя выбор был только такой: мы побалуемся с тобой живым или мёртвым. Ты же вроде выбрал, что умереть хочешь позже. Ты что, собрался данное слово взять назад? Это очень нехорошо!
– Сюда кто-то едет верхом, – сообщил главарю кто-то из разбойников.
– Ну, вот, говорили, безлюдная дорога! А на самом деле – отличное место для засады. Будем их останавливать?
– Пусть артист их и остановит, – предложил бандит.
– Хорошая идея! – одобрил главарь и встал с Гудини. – Ты всё понял, артист? Сюда едет всадник…
– Два всадника, – поправил бандит.
– Сюда едут двое. Ты их остановишь. Остальное – не твоя забота. Сделаешь что-то не так – тебя пристрелят из лука. Сделаешь всё, как надо – мы тебя отпустим. У нас будут другие пленники.
Конечно, отпускать Гудини никто не собирался. Бандитам совсем без надобности лишние свидетели. А вот человек, который остановит всадников, им был очень нужен. Всадники, скорее всего, вооружены, и если так, наверняка пустят оружие в ход. Терять-то им нечего. Тот, кто их останавливает, и будет первой целью. Вряд ли он останется в живых. Обычно бандиты такую тактику не применяют, а нападают на всадников в движении. Это даёт жертвам нападения дополнительные шансы уцелеть, но и сами бандиты рискуют гораздо меньше.
– Я всё сделаю, – пообещал маг, и шагнул навстречу двум въезжающим в лесок всадникам. – Спокойно, ребята, это ограбление. Не делайте резких движений, и никто не пострадает.
Один из всадников, как оказалось, держал в руках взведенный арбалет, и немедленно выстрелил.
//-- * * * --//
Гарри и Том мирно спали за столом, положив на него головы, и от их громового храпа дрожали и мебель, и стены дома сэра Чарльза. Мухи, в огромном количестве здесь обитающие, лениво ползали по столу и лицам спящих стражников. Одна из них неосторожно прогуливалась возле самой ноздри Гарри, и тот, резко втянув в себя воздух для того, чтобы выдать очередную заливистую руладу, вместе с воздухом вдохнул и беспечное насекомое. Перепуганная муха немедленно попыталась вылететь наружу, щекоча при этом внутренность ноздри.
Гарри, естественно, чихнул, и от этого больно ударился головой об стол. Сон сразу же куда-то пропал. Стражник поднял голову и огляделся, пытаясь понять, где он находится и как тут оказался. Постепенно заполнявший его голову туман немного отступил, и Гарри вспомнил и попойку с сэром Чарльзом, и приказ командира патрулировать местность. За такое выполнение приказа наказание будет достаточно болезненным, подумал Гарри. Надо срочно исправлять положение.
Он с трудом встал с табурета и, изрядно пошатываясь, вышел на свежий воздух. В голове ещё немного прояснилось, но недостаточно. Гарри подошёл к колодцу и вылил себе на голову полведра воды. Опьянение отступило окончательно, и теперь он знал, что ему нужно делать. Вернувшись в дом, он заорал прямо в ухо спящему напарнику:
– Подъём! Тревога!
Том вскочил, дико оглядываясь и ничего не соображая.
– Что случилось, Гарри? Из-за чего тревога?
– Из-за того! Нас послали патрулировать, а мы нажрались, как свиньи! Угадай, как на это отреагирует сэр Роберт? Или ты считаешь, что нам не нужно из-за такой мелочи тревожиться?
– Так что будем делать? – Том пребывал в глубокой растерянности.
– Делай пока то, что я тебе говорю. Вставай и иди во двор. Там колодец, умойся как следует. Потом будем действовать дальше.
Дождавшись возле двери возвращения товарища, уже более-менее во вменяемом состоянии, Гарри у него поинтересовался:
– Том, ты не знаешь, куда делся мой Дракон? Точно помню, что он был здесь, да иначе и быть не могло.
– Какой дракон? Что ты мне голову морочишь своими пьяными видениями?
– Болван, Дракон – это не дракон.
– Сам болван. Дракон – это именно дракон. И никаких драконов здесь никогда не было. Ясное дело, нет их здесь и сейчас.
– Дракон – это кличка моего коня. Он здесь был! А теперь его нет.
– А! Так бы сразу и сказал. Откуда мне знать, куда он пропал? Что был, это точно. А зачем он тебе так срочно понадобился?
– У нас приказ патрулировать местность. Ты же не думаешь, что сэр Роберт согласится считать нашу пьянку разновидностью патрулирования?
– Сэр Чарльз обещал всё уладить, – напомнил Том.
– Ты где-то видишь сэра Чарльза? Его тут нет! Значит, ничего он не уладит. И вообще. Рыцари между собой всегда разберутся, а простым людям вроде нас с тобой при этом обычно достаётся на орехи. Том, давай сами уладим это дело. Если мы сейчас поедем патрулировать, то к вечеру хмель из нас полностью выветрится, и когда мы вернёмся докладывать, останется только лёгкий запах, так что, может, и выкрутимся.
– Гарри, ты говори, а я буду делать. Потому что я ничего не соображаю. Поехали, так поехали, разве я против?
– Чтобы нам двоим поехать, нужно две лошади. А тут одна. Это твоя. А моего Дракона нет, пропал.
– Тогда разбуди сэра Чарльза и спроси у него. Хотя ты говорил, что его здесь нет, так что он тебе не ответит.
– Вот оно что! Как же я сразу не догадался? Мы привязали лошадей здесь. Двух лошадей. И нас с дядей Чарльзом было трое. Теперь нас двое, а лошадей – одна. То есть исчез один человек и один конь. Значит, он уехал на моём Драконе.
– И что это нам даёт?
– Раз он взял моего Дракона, я возьму его Тамплиера.
– Не понял, кого возьмёшь?
– Тамплиера. Коня дяди Чарльза. Пошли в конюшню. Вот если коня там нет, придётся подумать, что делать дальше.
Конюшня располагалась рядом с домом, и конь в ней имелся.
– В конюшне гораздо чище, чем в доме, – удивился Том.
– Потому что лошади не могут жить в такой грязи, как некоторые люди, – пояснил Гарри. – Ладно, седлаю Тамплиера, и поедем.
– Гарри, а ты сможешь им управлять? Это же рыцарский конь, им управляют иначе.
– Да знаю я… Немного умею, остальному научусь по ходу дела. Выбора-то у меня нет. Я не вижу поблизости других лошадей.
Поначалу Гарри правил Тамплиером очень осторожно, но между ними почти сразу установилось полное взаимопонимание, и дальше всадник командовал конём, не задумываясь. Увидев вдалеке едущую им навстречу другую пару стражников, он повернул Тамплиера на какую-то едва заметную тропу, бросив через плечо напарнику «следуй за мной».
– Что случилось? – поинтересовался Том. – Мы что, прячемся от своих?
– А ты хочешь, чтобы они унюхали, как от нас разит винищем? Или ты вообразил, что они не доложат об этом командиру?
– Они бы проехали мимо и ничего не заметили!
– Ты в этом уверен? Все патрульные вооружены арбалетами, а у меня арбалета нет. Думаешь, это незаметно? И ещё, Тамплиер – рыцарский конь, он намного крупнее любой из наших лошадей. Полагаешь, кто-то на это не обратит внимания?
– Ты прав. Что будем делать?
– Поехали туда, где мы точно никого не встретим. А именно, на дорогу, идущую вдоль Гибельного болота. Там уже несколько лет никто не ездит из-за чудовища.
– А ты сам не боишься этого чудовища?
– Я гораздо сильнее боюсь сэра Роберта.
На самом деле Гарри был уверен, что Тамплиер способен передвигаться быстрее любого чудовища из тех, что когда-либо обитали в этих краях. Да и вообще, при нападении достаточно скакать быстрее Тома. Зверь наверняка погонится за тем, кто движется медленнее.
Как и ожидалось, дорога была пустынна, ни прохожих, ни проезжих, ни болотных чудовищ поблизости не наблюдалось. На болоте тоже абсолютно ничего не происходило. Разумеется, оттуда исходила неприятная вонь, но так было всегда, и к этому давно все привыкли.
– Можем тут постоять, можем поездить. На твой вкус, Том, – предложил напарнику Гарри. – Разницы никакой нет. Последний человек перед нами здесь побывал пару лет назад, царствие ему небесное.
– Ошибаешься, – возразил Том. – Вот смотри, это отпечатки лошадиных копыт, причём недавние. След ведёт в ту сторону.
– Надо же, точно! Поехали, проверим. Всё равно делать нечего. Мы его быстро нагоним, он явно шагом идёт.
Стражники поскакали рысью по следу подков, не забывая следить и за дорогой, и за болотом. Впереди показался небольшой лесок, подходящий к болоту вплотную. Дорога шла через него. Гарри перевёл Тамплиера на шаг, и Том, чтобы не врезаться в огромного боевого коня, был вынужден сделать то же самое.
– Слишком похоже на ловушку, – пояснил Гарри. – Приготовь арбалет.
– Да какой сумасшедший будет делать засаду возле Гибельного болота? И на кого? Тут же никто не ездит!
– Всё ты правильно говоришь. Но старший в патруле – я. Так что едем шагом, и приготовь арбалет.
Гарри достал из ножен меч, и стражники медленно въехали в лес. Тут же на дорогу выскочили какие-то жуткого вида оборванцы. Один из них натягивал лук, у троих были мечи, пятый, сарацин в монашеской рясе, похоже, был без оружия.
– Спокойно, ребята, это ограбление, – сообщил сарацин стражникам. – Не делайте резких движений, и никто не пострадает.
– Стреляй в лучника, – распорядился Гарри.
Тренькнул арбалет, болт вонзился в горло бандиту, держащему лук. Стрела из лука, до конца не натянутого и толком не нацеленного, пролетела всего несколько футов и упала на землю. Тамплиер, легко распознавший, что началось сражение, встал на дыбы и лягнул сарацина передними ногами, после чего прыгнул вперёд. В конце прыжка его передние копыта соприкоснулись с грудью одного из бандитов, и тот с раздробленной грудной клеткой отлетел в сторону. Второму бандиту, стоявшему рядом, Гарри разнёс череп ударом меча. Приземлившись на передние ноги, конь неожиданно для всадника резко взбрыкнул задними, и Гарри, высматривавший последнего разбойника и не ожидавший от Тамплиера ничего подобного, через его голову полетел на землю.
Он сразу же вскочил и начал разыскивать меч, который выронил при падении. Оружие, как назло, куда-то запропастилось. Лихорадочные его поиски Гарри прервал, услышав весёлый смех Тома.
– Чего ты ржёшь? – поинтересовался Гарри. – Тебе смешно, что я не удержался в седле?
– Гарри, не обижайся. Смешно не то, что ты упал, а то, что ты коню только мешал сражаться. Вот он тебя и сбросил.
– Был ещё один бандит. Куда он делся?
– Туда же, куда и остальные. В преисподнюю. Тамплиер ему задними копытами полголовы снёс. Как раз тогда ты на нём и не удержался.
– Так это получается, что из пятерых разбойников я убил четырёх, а ты, Том, только одного.
– Во-первых, Гарри, ты старший в патруле, тебе и положено больше работать. Во-вторых, я уложил лучника, который тебя выцеливал. В-третьих, я своими глазами видел, что ты прикончил одного, так же, как и я, а с остальными разобрался твой конь. Точнее, конь сэра Чарльза. Кстати, свой меч ты ищешь не там. Вон он лежит.
– Займёмся неприятными делами, – сообщил Гарри, найдя оружие.
Трое бандитов с разбитыми головами, включая сарацина в монашеской рясе, были явно мертвы, и никаких его действий не требовали. Тот, которому конь раздавил грудь, жалобно стонал, и стражник отсёк ему голову. Лучник с арбалетной стрелой в горле лежал неподвижно и, кажется, не дышал, но Гарри, чтобы не рисковать, отрубил голову и ему.
– Я своё дело сделал, – сообщил Гарри. – Очередь за тобой. Обыщи эту падаль. Может, у них есть что-то ценное. Точнее, было. Теперь у них уже нет ничего, но им ничего и не надо.
– Они грязные, вонючие и вшивые, – отметил Том.
– Да, они именно такие. И поэтому обыскивать их будешь ты, а не я. Мне хватит возни с их лошадью. У неё явно непустые седельные сумки.
– Гарри, подожди. Тут что-то не так.
– Всё так, Том. Ты обыскиваешь трупы, я – лошадь.
– Да я не об этом! Я о сарацине.
– Его тоже обыщи. Кстати, он гораздо чище остальных. Вот тебе и христиане…
– Говорю тебе, Гарри, с ним что-то непонятное. Он ведь стоял справа от тебя, когда Тамплиер его лягнул?
– Ну да. Справа, а что?
– Значит, и голова у него должна быть разбита с правой стороны. А у него разбита с левой! Как такое могло получиться?
– Вот ещё надо тебе ломать голову над всякой ерундой! Если у тебя есть какие-то сомнения – просто отруби голову мерзавцу, и они исчезнут.
– Чёрта с два, Гарри! Добивать их – твоё дело. Ты сам так сказал.
– Ладно, Том, уговорил. Добью этого сарацина.
Якобы убитый сарацин тут же вскочил на ноги и изо всех сил помчался прочь по дороге. Впрочем, несмотря на то, что он очень старался, бежал он не очень быстро. Да и убегать от всадников следовало отнюдь не по дороге, а по лесу, между деревьями.
– Эй, сарацин, вернись! – заорал ему вслед Гарри. – Вот сяду на коня, запросто тебя догоню и зарублю.
– А если вернусь, не зарубишь? – поинтересовался беглец, ещё сильнее снизив скорость.
– А ты проверь. Но учти, если влезу в седло, разговора уже не будет.
– Ладно, возвращаюсь! – выкрикнул сарацин и вернулся к стражникам.
– Для начала дай взглянуть, что за удивительные дела творятся с твоей головой, – приказал Гарри. – Почему рана у тебя не с той стороны?
– Нет там никакой раны, – буркнул пленный. – Твой конь промахнулся. Точнее, мне удалось увернуться от его копыт. Ну, я упал и прикинулся мёртвым. А пока вы убивали разбойников, я быстро прокусил себе левую руку и намазал голову кровью.
– Вот же хитрый какой! А мы чуть было не поверили. Кстати, а почему рану не с той стороны нарисовал? Ошибся?
– Я упал на левый бок, да так и замер. Мне ж нельзя было особо шевелиться, чтобы вашего внимания не привлекать.
– И то верно, – согласился Гарри. – Теперь скажи, что это за шайка и как зовут вашего главаря. Точнее, как его звали, пока он был жив?
– Да это не мой главарь! Я вообще не разбойник!
– Не верь глазам своим, называется. Ты же не просто был с ними, ты принимал в нашем несостоявшемся ограблении самое активное участие. Вообще, должен сказать, что идея ограбить патруль стражи могла придти в голову только совсем уж полным идиотам.
– Понимаете, меня заставили! Они меня схватили, и хотели сначала со мной заняться содомией, а потом убить! А тут вы подоспели, чему я очень рад! Разве вы не видите, что я совсем не такой, как они? Хотя бы в том смысле, что моя борода аккуратно подрезана, а у них – сами видите!
– Ни разу не слышал, чтобы разбойника не повесили, потому что у него борода подрезана. Ладно, рассказывай, как попал к ним в лапы.
– Я ехал на лошади, а они меня схватили. Вот и всё. Вон моя лошадь стоит, привязанная.
– Похоже на правду, – вмешался в допрос Том. – Он в рясе, а на следах лошади чётко видны кресты. Так метит подковы брат Смит, монастырский кузнец.
– Так ты, значит, не разбойник, а монах? – догадался Гарри.
– Ну, вы же сами видите!
– Вижу. Человек в монашеской рясе, на монастырской лошади. Но при этом самый натуральный сарацин.
– Я не сарацин! Я англичанин! А что смуглый, так это в отца, он италиец.
– Как же тебя зовут, смуглый англичанин?
– Имя моё – Гудини. Оно не английское, но…
– Да понятно, оно тоже в отца.
– Ну да. Так меня матушка назвала. Я же не виноват!
– О том, чтобы у нас кого-то повесили за необычное имя, я тоже не слыхал. Но я ещё и о многом другом не слыхал. Например, о том, чтобы монах носил имя, данное ему матушкой. У меня один родственник ушёл в монастырь, так он имя сменил. Говорит, это обязательно.
– А я не сменил! Мне моё имя нравится, хоть оно и не английское!
– Имя ты оставил, потому что оно тебе нравится. Тонзуру ты не носишь, потому что тебе нравятся твои волосы. Я думаю, нам следует прокатиться в монастырь, и пусть с тобой разбирается аббат.
– Только не туда! – ужаснулся Гудини. – Здешнему аббату не нравится сжигать людей, но мне последнее время так не везёт, что именно в моём случае он преодолеет своё отвращение к этому занятию! На самом деле я, конечно, никакой не монах, а рясу ношу, потому что другой одежды не нашлось.
– Том, где у него может быть одежда?
– Ты о чём?
– Он непрерывно врёт. Единственные его правдивые слова – «это ограбление». Всё остальное – наглая ложь. То он умер, то он монах, то он не сарацин… Можно подумать, я никогда сарацин не видел и не способен отличить их от христиан.
– Ну да, ты же с ними воевал. Ребята, которые тогда с бароном ходили, много рассказывали, как вы бились с сарацинами, – припомнил Том.
– Тоже врали с три короба. Мы действительно в тот крестовый поход ходили. Но совсем не воевали. Наши рыцари сражались, мы – нет. Барон вечно так устраивал, что мы то были в резерве, то устраивали засаду там, где сарацины ну вообще никак не могли оказаться. Барон это называл «беречь своих людей». А при первом удобном случае увёл весь свой отряд домой. Сказал, что Святая Земля – это, конечно, хорошо, но у нас и на своей земле найдётся чем заняться.
– Ты такие вещи говоришь, Гарри, в которые поверить невозможно. Там же много наших было. Они совсем не так обо всём этом рассказывали.
– Да слышал я их рассказы. Ты вот что скажи. Много стражников туда пошло, сам говоришь, а вернулось сколько?
– Не знаю, – признался Том. – Тоже много.
– Почти все вернулись. Двоих барон повесил за изнасилование француженки, чёрт знает, чем она ему так приглянулась. И ещё один свалился за борт в море. Убитые рыцари и их оруженосцы не в счёт. Три стражника мы потеряли, остальные вернулись. Это похоже на жаркую битву? Хотя бы на одну, а ведь рассказывают о десятке кровопролитных сражений. Ладно, это мы обсудим когда-нибудь потом, сидя и спокойно потягивая винцо. А сейчас подумай, где у него может быть другая одежда.
– В седельных сумках посмотри.
– Эй, подождите, там действительно есть одежда, но я просто ещё не успел переодеться! – попытался объяснить Гудини.
– Я почему-то в этом ни разу не сомневался, – сообщил Гарри. – Том, у тебя должна быть верёвка. Давай его прямо тут и повесим. Раз уж здесь есть деревья.
– Не надо меня вешать! Я не разбойник и не сарацин!
– Сарацином быть можно. Мы сейчас с ними не воюем. Но пытаться ограбить стражников – это глупо. А глупость наказуема.
– Да я не грабил никого! Меня заставили эти слова сказать! Я не разбойник! Я был в отряде сэра Брайана, который уничтожил болотное чудовище!
– Опять этот сэр Брайан, о котором никто ничего не знает. К твоему сведению, брат Гудини, тем отрядом командовал сэр Арчибальд, и отряд с болота не вернулся.
– Ваш барон послал туда ещё один отряд, под командованием сэра Брайана! И я там тоже был!
– Том, подозрительно всё это. Он, конечно, молотит чушь, но ведь упомянул этого самого сэра Брайана. И тот парнишка, Джон, тоже о нём говорил. Не знаю, кто такой сэр Брайан и существует ли он на самом деле, но эти ребята явно из одной банды. И ещё. Мне показалось, что тот Джон вовсе не Джон, а Джоанна. Женщина. А значит, нам нужно этого не монаха, не разбойника и не сарацина Гудини доставить в замок для допроса. Дай мне свою верёвку, я свяжу ему руки, а ты тем временем всё-таки обыщи эту падаль. Кстати, обязательно перезаряди арбалет.
– Думаешь, тут ещё кто-то есть?
– Конечно. Все утверждения почтенного Гудини, которые мы смогли проверить, оказались ложью. Ещё он сказал, что болотное чудовище уничтожено. Как по мне, это означает, что мы с ним вскоре познакомимся.
– Да это просто набор совпадений! – возмутился маг. – Клянусь вам, с чудовищем покончено. Если вдруг мы его встретим, можете меня скормить ему на ужин!
– Непременно так и сделаю, – пообещал Гарри.
//-- * * * --//
Олаф зря потратил массу времени, пытаясь выведать, где Патрик прятал свою долю добычи. Внезапно выяснилось, что пытки в этом деле абсолютно ничего не дают. Патрик очень быстро назвал требуемое место, причинять невыносимую боль Олаф умел отлично.
Разумеется, Патрик сразу после этого был убит. Олаф не хотел рисковать, он нисколько не сомневался, что Патрик, оставшись в живых, непременно попробует отомстить. Не последнюю роль в этом решении сыграло и чувство голода. Оборотни с утра ничего не ели, и бывший товарищ для Олафа стал не то поздним ужином, не то ранним завтраком. Моральный барьер отсутствовал, живущие на болоте четверо оборотней человечиной издавна не брезговали.
Утолив голод, Олаф направился туда, где, по словам покойного Патрика, были спрятаны сокровища. Если Олаф и удивился, выяснив, что в указанном месте нет абсолютно никаких признаков тайника, то совсем немного. Он этого и ожидал, но на всякий случай проверил, а вдруг? После этого он направился к собственному тайнику, расположенному довольно далеко от места, где были предусмотрительно расставлены капканы, в один из которых столь неосторожно угодил Патрик.
Возле тайника оборотень задумался. Можно было взять или сразу всё золото, или небольшую часть, а за остальным прийти позже. По всему выходило, что нужно забирать всё. Во-первых, он подозревал, что Вирджиния знает, где его тайник, и охотно завладеет его содержимым. Иначе зачем бы она так настойчиво добивалась, чтобы рыцарь или маг прикончили оборотней? Только затем, чтобы ей никто не помешал. Во-вторых, теперь на болоте вновь появятся люди, и если его заметят, когда он вернётся за золотом, очень вероятно, что унести ему ничего не удастся. Хорошо, если получится уйти живым, ведь уже не будет суеверного страха перед чудовищем Гибельного болота.
Вытащив из болотного ила мешок со своим золотом, Олаф тщательно его отжал от болотной воды, чтобы не тащить совершенно лишний вес, взвалил на плечи и понёс. Идти было тяжело. Он всё ещё толком не оправился от ранений, да и ночные хождения по болоту забрали у него изрядное количество сил. Приходилось часто отдыхать, и привалы становились всё более долгими. Простейшее решение, а именно, облегчить ношу, избавившись от некоторого количества золота, им даже не рассматривалось.
На твёрдую землю полностью обессиленный Олаф выбрался, когда солнце стояло уже довольно высоко. Найдя подходящие для этой цели заросли растущего вдоль дороги кустарника, оборотень спрятал там мешок, более-менее удобно устроился сам, и провалился в нездоровый сон на несколько часов.
Проснулся он от нестерпимого чувства голода. Совсем недавно он плотно поел, спасибо бывшему товарищу, но его заживляющему раны организму сейчас требовалось много еды, и переваривалась она очень быстро. Оглядевшись вокруг, Олаф ничего годящегося ему в пищу не увидел.
Ждать здесь чего-либо смысла не имело. Он знал, что по этой дороге уже несколько лет никто не ходит и не ездит. Боятся болотного чудовища. Правильно боятся, подумал Олаф, но разве от этого легче? Чтобы раздобыть еду, нужно отойди подальше от болота.
Оборотень вышел на дорогу, чтобы оценить, не виден ли оттуда мешок с золотом. Убедился, что не виден. Он уже собрался идти на поиски пищи, но услышал стук лошадиных копыт. Олаф вновь спрятался в кустах. Сквозь них он рассмотрел троих всадников. Один из них был тот самый маг в монашеской рясе, который сначала зашвырнул его в костёр, а потом не стал стрелять из арбалета в пещере, несмотря на просьбу ведьмы. Почему-то его руки были связаны. Остальных двоих, одетых в униформу стражи барона Герсби, оборотень не узнал, но, учитывая присутствие мага, они тоже входили в отряд, который был на болоте. Однако, присмотревшись внимательнее, оборотень убедился в ошибочности этого предположения. Те стражники все были вооружены арбалетами, а из этих двоих один арбалета не имел. Да и конь у него был необычный, судя по размерам, скорее конь рыцаря, а не стражника. Единственный рыцарский конь в болотном отряде был вороной масти и совсем не походил на этого гнедого.
Олаф лихорадочно размышлял, нападать ему на этих всадников или поискать еду в другом месте. Будут ли они обороняться от нападения болотного чудовища? Маг знает, что чудовище уязвимо, но, судя по связанным рукам, вряд ли он пользуется у стражников заметным авторитетом. От обилия живого мяса рот оборотня наполнился слюной, желудок скрутило, и эти аргументы пересилили осторожность.
Дождавшись удобного момента, Олаф выскочил на дорогу позади лошадей и издал свой боевой клич. Эта тактика приносила болотным оборотням неизменный успех. Лошади от таких звуков всегда приходили в ужас и неслись прочь, не обращая внимания на команды всадников. Как правило, хоть кто-нибудь из седла вылетал, а на такой скорости упавший не обходился без переломов костей. После этого он становился лёгкой добычей.
И в этот раз поначалу всё пошло, как обычно. Все три лошади помчались прочь, а один из всадников вылетел из седла. Олаф совсем не удивился тому, что этим несчастным оказался маг. Со связанными руками удержаться на бешено скачущей лошади почти невозможно. Оборотень не спеша подошёл к беспомощно лежащему человеку и вознамерился приступить к трапезе. Неожиданно маг извернулся и нанёс противнику довольно чувствительный удар ногой в пах, после чего вскочил на ноги и попытался бежать. Олаф схватил его левой рукой, а когти правой нацелил в горло. Маг, смирившись с неизбежным, закрыл глаза и вознёс краткую молитву Господу, даже не пытаясь связанными руками защититься от удара.
//-- * * * --//
Преодолевая отвращение, Том обыскал трупы разбойников, но ничего, достойного внимания, ему обнаружить не удалось. Даже их оружие не представляло никакой ценности – лук и доброго слова не стоил, а мечи годились разве что на перековку. Стражники их всё-таки прихватили с собой, намереваясь продать кузнецу, но на заметный доход от этой сделки не рассчитывали. А вот обыск лошади Гудини принёс гораздо более интересную находку.
Деньги, которые лежали в одной из седельных сумок, вызвали повышенный интерес. Гарри всерьёз задумался о том, что эту сумму совсем неплохо было бы поделить с Томом, а Гудини прикончить на месте, чтобы не болтал лишнего. Он даже представил, что можно купить на такие деньги. Но, по здравому размышлению, от столь соблазнительной идеи Гарри с огромным сожалением, но отказался. Барон ведь не зря требовал, чтобы стражники не патрулировали в одиночку. Когда их двое, один всегда может донести на другого. А вся ответственность – на старшем в патруле. Если Том останется недоволен дележом или чем-нибудь ещё, он шепнёт пару слов командиру стражи или самому барону, после чего Гарри немедленно повесят.
Из лесочка они выехали гуськом – впереди Гарри на огромном Тамплиере, следом связанный Гудини, замыкал колонну Том со взведенным арбалетом в руке. Так они проехали примерно с полмили, как вдруг у них за спиной раздался ужасающий вой, от которого кровь стыла в жилах. Лошади Тома и Гудини понесли, Тамплиер на посторонние звуки не обратил ни малейшего внимания. Впрочем, вместо него достаточно испугался Гарри. Увидев, что остальные лошади помчали вперёд с дикой скоростью, он немедленно дал коню команду перейти на галоп, и не отстал от своих спутников даже на фут. Вступать в схватку с болотным чудовищем, по слухам, неуязвимым для обычного оружия, в обязанности патрульных стражников не входило.
Гудини, услышав вой оборотня и почувствовав, что его лошадь сейчас перейдёт на безумную скачку, мгновенно оценил ситуацию и принял единственно верное решение. С его кавалерийским мастерством удержаться в седле шансов очень мало, и связанные руки их отнюдь не добавляют. Когда лошадь разгонится как следует, всадник упадёт, причём падение на бешеной скорости его если не убьёт, то уж наверняка покалечит. Значит, нужно падать, пока скорость невелика, а остальные проблемы решать уже потом. Что-то подсказывало Гудини, что он этих проблем решить не сможет, но и это его не побудило остаться на спине набирающей скорость обезумевшей лошади.
Маг мягко, насколько смог, соскользнул на землю. Как и все бродячие артисты, он был неплохим акробатом, и потому даже со связанными руками приземлиться ему удалось довольно удачно, ограничившись ушибами. К нему, никуда не торопясь, приближался оборотень, тот, которого ведьма в пещере называла именем Олаф. Чтобы понять, что Олаф намерен сделать с лежащим на земле беспомощным Гудини, достаточно было обратить внимание на голодный блеск глаз и стекающую по подбородку слюну. Маг даже подумал, что разумнее было бы попытаться удержаться в седле, но размышлять об этом было уже поздно.
Лошадь Гудини, оставшись без всадника, поскакала ещё быстрее, опередив остальных. Том надёжно держался в седле, но управлять своей лошадью не мог. Пока она не успокоится, подчиняться ему не будет. Ничего особо страшного в этом не было. Ему уже не раз доводилось скакать на обезумевших лошадях. Через несколько минут она устанет и ход замедлит. А дальше всё зависит от всадника. Том не сомневался, справится.
– Гарри, за меня не беспокойся! – крикнул он. – Я разберусь со своей лошадью, а потом догоню вторую. Там же деньги остались, чёрт возьми! А ты спасай этого шута, раз он тебе зачем-то нужен живым!
Какого дьявола он командует, разозлился Гарри. Я же его командир, а не наоборот! А вот попытаться спасти несчастного сарацина можно. Почему бы и нет? Заодно и покомандую немного, чтобы Том не забывал, кто кому должен подчиняться.
– Дай мне арбалет! – распорядился Гарри.
Том протянул напарнику оружие, но передать на полном скаку не удалось. Тогда он арбалет бросил Гарри, в расчёте на то, что тот его поймает. Бросок получился удачным, нужно было только поднять руки и схватить арбалет на лету. Но Тамплиер, понимающий, что происходит, решил помочь своему всаднику и дополнительно приподнял его, встав на дыбы. Теперь и тянуться не нужно было. Конь всегда так делал, когда сэр Чарльз что-то ловил. Одного не учёл Тамплиер – сейчас он нёс не того всадника. Гарри не ожидал от коня ничего подобного, и потому вылетел из седла, упав на землю рядом с арбалетом.
– Что ж это ты делаешь, безмозглая скотина? – обругал стражник коня, но Тамплиер от сэра Чарльза многократно слышал и не такие ругательства, а потому никак на них не отреагировал.
Гарри поднял арбалет, быстро осмотрел его, убедился, что оружие от падения не пострадало, если судить по беглому взгляду, и вновь взобрался на коня, который к тому времени уже развернулся. Как только всадник оказался в седле, Тамплиер, не дожидаясь команды, помчался на врага с огромной скоростью. Гарри весил намного меньше сэра Чарльза, к тому же ни на коне, ни на всаднике не было доспехов, так что Тамплиеру скакать было очень легко.
Стражник видел, как сарацин ударил чудовище в пах, затем зверь его схватил и замахнулся, чтобы ударом разорвать горло. Расстояние было великовато, но времени сближаться не было. Конь по команде замер на месте, и всадник выстрелил, почти не целясь. Впрочем, из арбалета Гарри стрелял отлично, на турнирах он постоянно занимал места в десятке лучших.
Арбалетный болт попал чудовищу в грудь. Хороший выстрел, подумал стражник. Но бесполезный, этой твари оружие не вредит. Однако, против его ожидания, чудовище рухнуло на землю, потащив за собой сарацина. Тот выскользнул из слабеющего захвата зверя и отбежал к стражнику.
– Чего ты так долго тянул? – возмущённо поинтересовался сарацин. – Неужели нельзя было раньше его подстрелить?
– Ну, брат Гудини, ты нахал, иначе и не скажешь. Ты же сам просил скормить тебя этому зверю! Надо было так и сделать.
– Это не зверь. Это человек, хотя и плохой. Оборотень, понимаешь? Их на болоте не то трое, не то четверо было. Сэр Брайан одного убил, а остальные…
– Ко всем чертям несуществующего сэра Брайана! – провозгласил вернувшийся Том, ведя в поводу лошадь Гудини. – А вот лошадка нашего сарацина. В её седельной сумке лежат вполне существующие денежки. Если бы какой-то слишком смелый стражник не помешал чудовищу этого сарацина прикончить, мы бы денежки между собой спокойно поделили. Кстати, сарацин, ты сказал, что это оборотень?
– Оборотень, – подтвердил Гудини.
– Странно. Ведь говорили, что болотное чудовище убить невозможно, стрелы от него, видите ли, отскакивают. А оборотня прикончить не так и трудно. Вот и верь слухам после этого.
– Том, а ты откуда что-то знаешь про оборотней? – поинтересовался Гарри. – Тоже по слухам?
– В общем, да. Помнишь, в прошлом году барон с женой ездил в гости к герцогу, её отцу? Я тогда был в отряде охраны. А герцогу служит несколько магов. Они нам за рюмочкой много чего рассказывали, ну, и про оборотней в том числе.
– Ладно, пока считаем, что это оборотень, то есть человек, – предложил Гарри. – Тогда вопрос. Почему он голый?
– Зверя из преисподней изображал, – пояснил Том. – Болотное чудовище все боятся, и мы, стражники, тоже. А оборотень – обыденное дело. Если стал разбойничать, прикончим, и все дела. Пусть даже с потерями.
– Да я не о том. Ну, вот захочет этот урод выпить. Он же человек, как выяснилось. В таком виде в кабак ведь не зайти.
– Они в человеческом облике очень даже симпатичные. Красавцы и красавицы. Кстати, когда оборотни с оборотнями, детей никогда не бывает. Это мне тоже маги герцога рассказали. Кстати, один из них и сам был оборотень.
– Да плевать мне, как они размножаются! Будь он хоть самым первым раскрасавцем королевства, не пойдёт же он голый в кабак! Значит, у него где-то тут должна быть одежда. По-другому просто быть не может. Вот я и предлагаю поискать его одежду. Может, нам подойдёт, а может, продадим её кому-нибудь. Я уж не говорю, что в карманах его одежды могло заваляться немного денег. Даже самым красивым мужчинам никто бесплатно вина не нальёт! Вот что в жизни главное, а ты заладил «красота», «дети»! – подытожил Гарри.
– Что ты предлагаешь?
– Пройти по его следу назад. Он же с болота пришёл, а болото тут совсем рядом. Идти недалеко. И одежду свою он спрятал не в болоте. Ищем!
– Гарри, смотри, пока мы с тобой тут болтали, наш сарацин успел развязать себе руки. Ты его каким узлом связал?
– Обычный магический узел, такой, как показывал сэр Роберт. Эй, сарацин, как тебе это удалось?
– Я умею развязывать магический узел, – похвастался Гудини. – Чтоб вы знали, я сам маг! А значит, никакой не сарацин!
– Маг, то и маг, – согласился Гарри. – Мне какое дело? Пока походи с развязанными руками. Но если попробуешь сбежать, ты покойник!
Далеко по следу оборотня идти не пришлось. На дорогу след выходил из придорожных зарослей. Гарри подъехал к ним вплотную, присмотрелся и разглядел какой-то мешок. Не слезая с коня, он ухватил этот мешок левой рукой. Тамплиер попятился, и его всадник вытащил свою добычу на дорогу.
– Мокрый, воняет болотной тиной и тяжёлый, – сообщил стражник остальным. – Не похоже, чтобы в нём была одежда.
Гарри развязал мешок, бросил его на землю, и все увидели, что внутри находится немало монет. Не все они были золотые, но общая сумма весьма впечатляла. Вряд ли столько денег смогут скопить за всю жизнь даже десять стражников. Если сокровища поделить на двоих, сарацин непременно расскажет об этом барону. Стражников повесят. Если с ним поделиться, к барону он не побежит, но он такой недотёпа, что обязательно попадётся с этим золотом другому патрулю, и итог для Гарри и Тома будет тот же самый. По всему выходило, не побежит, но он такой недотёпа, что обязательно попадётся с этим золотом другому патрулю, и ичто сарацин предпочтительнее для них мёртвый, чем живой. Гарри вскинул арбалет и нажал на спуск.
– Ты бы зарядил арбалет, прежде чем стрелять, – посоветовал ему Том.
– Чем? – огрызнулся Гарри. – У меня что, болты есть? Они у тебя остались!
– Ну и что? Если нечем зарядить, вовсе не нужно стрелять из незаряженного.
– Что ж, обойдёмся без арбалета, – Гарри извлёк меч из ножен.
Гудини понимал, что бежать бесполезно. Нужно сопротивляться, а оружия у него нет. Оглянувшись в поисках того, что могло бы послужить оружием, маг увидел только арбалетный болт, торчащий из груди оборотня. Что ж, лучше это, чем ничего. Гудини подбежал к телу Олафа и попытался болт выдернуть. Олаф, уже почти мёртвый, пришёл в себя от страшной боли, схватил своего мучителя и вознамерился оторвать ему голову.
– Так даже лучше, – обрадовался Гарри. – Не придётся брать грех на душу.
//-- * * * --//
Сэр Чарльз проснулся от того, что его трясли и хлестали по лицу. И то, и другое делали сильно. Как только он открыл глаза, истязание прекратилось.
– Молли, какого чёрта ты делаешь в моём доме? – высказал рыцарь своё возмущение той, кто так непочтительно с ним обращалась.
– Ну ты совсем обнаглел, старый пьяница! Во-первых, не Молли, а леди Молли! Во-вторых, это как раз мой дом! В-третьих, убирайся отсюда немедленно!
Сэр Чарльз осмотрелся и убедился, что он не у себя дома, но где он и как сюда попал, помнил очень смутно. В голове клубился туман, незнакомая комната почему-то вращалась. Впрочем, скорость вращения понемногу уменьшалась, да и туман потихоньку развеивался.
– Что-то припоминаю, – сообщил он. – Тебя искал какой-то Джон, и я отвёл его сюда. Где он, кстати?
– Я не знаю никаких Джонов, и знать не хочу! Здесь никакого Джона нет! Здесь есть я, леди Молли, хозяйка дома, и ты, пьяный рыцарь сэр Чарльз! И ты прямо сейчас отсюда уберёшься, иначе, клянусь, я устрою тебе крупные неприятности! Поверь, я смогу это сделать!
– Не сомневаюсь, – рыцарь с трудом поднялся с лежанки и осмотрелся более внимательно. – Да, Джона не вижу, но ты мне скажи, почему у тебя в доме такая грязь? У меня и то чище, так я без хозяйки живу.
– Какое твое дело, чисто у меня в доме или грязно? Мой дом – моя крепость! И ты тут нежеланный гость. Я понятно выразилась?
– Успокойся, уже ухожу.
Вдвоём они вышли из дома, и сэр Чарльз увидел какого-то незнакомого коня, совсем непохожего на его Тамплиера. А Тамплиера нигде поблизости не наблюдалось.
– И долго ты намерен тут стоять? – поинтересовалась женщина.
– Скажи, где мой конь, я сяду на него и сразу уеду.
– Тут был только этот конь. Садись на него и избавь меня от своего присутствия!
– Вспомнил! Это конь одного из стражников. Они напились и уснули. А я, чтобы не терять времени, поехал на этом коне.
– Мне это всё неинтересно! Езжай на нём домой. Или куда хочешь. До свидания, благородный пьяный рыцарь!
Вот же злющая баба, думал сэр Чарльз, направляясь к своему дому. Прямо натуральная ведьма! Ну чего орать? Устал мужчина, прилёг на минутку отдохнуть. Лучше бы в доме прибрала, неряха! Размышляя таким образом, рыцарь не сразу заметил осёдланную лошадь в полной сбруе, в полном одиночестве пощипывающую травку. Лошадь очень напоминала ту, на которой ехал пропавший непонятно куда Джон, но полной уверенности не было.
Рыцарь спешился и подошёл к лошади. Она не возражала против его общества и спокойно продолжала пастись. Он внимательно осмотрел лошадь и сбрую, но не заметил ничего, указывающего ни на личность всадника, ни на то, куда он делся. Лошадь даже позволила осмотреть свои подковы, и сэр Чарльз убедился, что все подковы помечены крестом, знаком монастырского кузнеца. Что всё это значит, он не понимал, да это и не было удивительным, сейчас он вообще соображал с огромным трудом.
В любом случае, оставлять тут лошадь нельзя, решил он. Ближайшей конюшней была та, что в доме Брайана, или, раз он погиб, доме Молли. Туда её и надо поставить, хотя бы на ближайшую ночь. Рыцарь направился к тому коню, на котором сюда приехал. Конь решил с ним немного поиграть, и медленно отходил прочь, с той же скоростью, с которой сэр Чарльз к нему приближался. Точнее, пытался приблизиться.
Поначалу рыцарь немного растерялся, он не привык к такому поведению лошадей. Тамплиер никогда ничего подобного не вытворял. Но решение нашлось быстро. Сэр Чарльз сел в седло найденной лошади, легко догнал игривого коня, и, держа его в поводу, вернулся к дому Брайана и постучал в окно.
– О, Господи! – воскликнула женщина. – Ты опять здесь! Что тебе ещё нужно? Надумал ещё поспать, и обязательно в моём доме?
– Молли, ты знаешь эту лошадь?
– Нет! Ты решил нас познакомить?
– Похоже, это лошадь того самого Джона.
– Мне не нужен ни Джон, ни его лошади, сколько бы их у него ни было.
– Знаешь, я сейчас плохо соображаю.
– Я заметила. И чего ты хочешь от меня?
– Пусть эта лошадь постоит до завтра в твоей конюшне, а потом разберёмся, что с ней делать.
– Думаю, она не будет, как некоторые, храпеть, вонять вином и другими способами портить воздух в доме, так что пусть постоит. Надеюсь, жаловаться на грязь в конюшне она тоже не будет.
Сэр Чарльз пересел на другого коня, предоставив женщине самой устраивать в конюшне приблудную лошадь. Теперь он твёрдо решил ехать домой, кто бы ему не встретился по пути. Хоть Его Величество, хоть чудовище Гибельного болота. Впрочем, теперь ему никто не встретился, и он доехал довольно быстро.
Первое, что ему бросилось в глаза, это распахнутые настежь двери конюшни. Неужели увели Тамплиера? Подъехав туда, рыцарь убедился, что коня действительно нет. На всякий случай рыцарь зашёл в дом, который тоже оказался пустым. Ни Гарри, ни Тома, которые мирно спали, когда он уходил с Джоном, там не было. Может, им срочно понадобилось уехать, и Гарри взял Тамплиера, потому что его конь у меня, предположил сэр Чарльз. Если так, то всё нормально, я обучал Гарри управлять рыцарским конём. Да и Тамплиер его знает и нормально к нему относится. Ну а если коня украли? Тогда нужно срочно его найти, пока следы ещё свежие.
Попутно сэр Чарльз отметил, что во дворе много отпечатков подков с крестом. Значит, то действительно была лошадь Джона. Когда разберусь с Тамплиером, не помешает выяснить, кто же такой этот Джон, и что ему на самом деле было тут нужно.
Рыцарь поехал по следу Тамплиера. Подковы его коня легко различались с остальными, они были помечены полумесяцем, барон уверял, что это первая буква имени сэра Чарльза, а тот не возражал. Полумесяц, так полумесяц. Пусть будет. Вон у сарацин на флагах тоже полумесяц, и ничего.
Следы вывели на дорогу, некоторое время рыцарь их ещё видел, а потом след потерял. Ничего удивительного, на этой дороге днём оживлённое движение, следы затаптываются очень быстро. Сэр Чарльз доехал до развилки и не смог определить, куда ехать дальше. Из двух дорог ни одна не была чем-то лучше другой. Так он некоторое время и простоял, не в силах принять решение, как же ему поступить – поехать по правой дороге, по левой, или бросить поиски и вернуться домой.
За этими размышлениями его и застал патруль стражи. Стражники были ему незнакомы, но сами его знали. Рыцарей знают почти все.
– Сэр Чарльз, у вас всё в порядке? Вас не ограбили? – поинтересовался один из стражников, скорее всего, старший в патруле.
– Посмотрел бы я на того самоубийцу, который рискнёт меня ограбить! Но меня, возможно, обокрали. Пропал мой конь, Тамплиер. Вы его не видели?
– Я не знаю, ваш ли это был конь, но какого-то рыцарского коня мы видели. Я по размерам сужу. Конь гнедой масти. И на нём сидел человек в нашей форме. Мы не разглядели, кто это был, но, наверно, настоящий стражник. Их было двое, как во всех наших патрулях, у второго – конь самый обычный.
– Похоже, это мой конь. Где вы его видели?
– Мы ехали по дороге, они – тоже, нам навстречу, но свернули на какую-то тропу.
– И вам не показалось подозрительным, что они свернули?
– Нет, сэр Чарльз. Нам не задают маршрут патрулирования, мы ездим, где нам нравится. Командир говорит, что если у патрулей есть жёсткие маршруты, то разбойники о них узнают ещё раньше, чем стражники.
– Да тут настоящих разбойников уже давно нет! И ваши патрули никому не нужны!
– Я не хочу спорить с рыцарем, но, быть может, тут нет разбойников именно потому, что мы добросовестно патрулируем местность? Сэр Чарльз, давайте я вам лучше покажу, куда те люди свернули. Вы это место проехали.
Трое всадников вернулись немного назад по дороге, и стражник указал на еле приметную тропу.
– Вот здесь они повернули. Видите их следы? Ума не приложу, что им понадобилось в том направлении. Но это не моё дело, вообще-то.
Рыцарь отлично видел следы двух лошадей, у одной из них на подковах чётко просматривался полумесяц.
– Да, это они. Теперь я их легко догоню, они идут шагом.
– Поехать с вами, сэр Чарльз? Вдруг проблемы возникнут.
– Не нужно. С проблемами я сам справляюсь, не маленький.
– Но у вас нет вашего оружия.
– Ну и что? Да я голыми руками кого угодно удавлю, если понадобится! Только няньки мне на старости лет не хватало! Да, вот ещё что. Тут сегодня объявился некий парень, называет себя Джон. Небольшого роста, волосы тёмные, чем-то похож на девицу. Был он на серой лошади, подкованной в монастыре. Так вот, лошадь осталась, а Джон пропал. Что-то тут непонятное.
– Мы вечером доложим сэру Роберту. Но я не очень представляю, что стража могла бы сделать по этому поводу.
– Тебе и не нужно, – буркнул сэр Чарльз. – На то есть твой командир, он всё-таки рыцарь.
С этими словами сэр Чарльз, не теряя времени, пустил коня рысью по следу Тамплиера. Вскоре он выехал на заброшенную дорогу, идущую вдоль Гибельного болота. Рыцарю стало жутко. Солнце клонилось к закату, болото издавало неприятные звуки, где-то там обитало непобедимое чудовище, а он здесь один, без доспехов, на чужом коне, возможностей которого не знает, но в любом случае конь этот не рыцарский. Может, зря я отказался от сопровождения стражников, подумал рыцарь. Но если бы они поехали со мной, как бы смешно я потом выглядел перед Гарри! Я, рыцарь, прихватил с собой двух стражников, чтобы отобрать своего коня у пьяного племянника! Нет уж, лучше погибнуть, чем стать шутом!
Даже будучи погружённым в глубокие раздумья, сэр Чарльз обратил внимание, что теперь цепочек лошадиных следов уже не две, а три. В какой-то момент, рыцарь не заметил, когда именно, появились ещё отпечатки подков, помеченных крестом. Как такое может быть, недоумевал он, ведь эта лошадь совсем в другом месте и никак не могла оказаться на заброшенной дороге! Не в силах объяснить такие перемещения, сэр Чарльз выбросил это обстоятельство из головы. Его задача – отыскать Тамплиера, остальное можно отложить на потом.
Вскоре, за очередным поворотом, однообразие мрачного пейзажа сменилось гораздо более привлекательной картиной. На дороге, прямо перед собой, рыцарь увидел трёх мужчин, в двух из которых он узнал Гарри и Тома, и столько же лошадей, среди которых явственно выделялся Тамплиер. Стражники были верхом, их спутник стоял на дороге. Лошадь, видимо, этому третьему принадлежащую, Том держал в поводу.
Увиденное изрядно обрадовало сэра Чарльза. Если Тамплиера взял Гарри, то он коня непременно вернёт. Зачем ему понадобился чужой конь, можно будет выяснить и позднее. А сейчас рыцарь не сводил глаз с ещё одного участника событий, видимо, уже покойного. Посреди дороги неподвижно лежал зверь довольно устрашающей внешности, и, учитывая, что Гибельное болото находилось совсем рядом, он, скорее всего, и был знаменитым болотным чудовищем.
Рыцарь подъехал незамеченным уже очень близко, и тут незнакомец зачем-то подбежал к чудовищу, зверь на него набросился, а Гарри обнажил меч, наверно, чтобы незнакомца защитить. Сэр Чарльз, не задумываясь, скомандовал коню атаковать, а сам потянулся за копьём. Но задуматься всё-таки пришлось. Конь не послушался и вместо атакующего галопа застыл как вкопанный, да и копья на привычном месте не оказалось, там висел арбалет. Рыцарю ничего не оставалось делать, как выстрелить в зверя из этого оружия, почти не целясь. Он не знал, исправен ли арбалет, заряжен ли, но времени ни на проверку оружия, ни на прицеливание уже не оставалось. В юности сэр Чарльз неплохо стрелял из лука и, конечно же, знал, как стреляют из арбалета, да и дистанция была совсем невелика, так что болт вошёл прямо под левую лопатку, именно туда, куда стрелок и наметил.
Зверь выпустил из рук голову своей жертвы и вновь рухнул на землю. Смуглый незнакомец остался стоять, потрясённо озираясь по сторонам. Наконец, сфокусировав взгляд на рыцаре, он пожаловался:
– Сегодня какой-то сумасшедший день! Все хотят меня убить. Предчувствую, что для меня это очень плохо кончится.
– Ну, что ты застыл, как Стоунхендж, Гарри? Раз уж достал меч, отруби голову зверю, а то, неровен час, он снова оживёт в самый неподходящий момент! – распорядился сэр Чарльз, пропустив мимо ушей слова незнакомца. – Только, сдаётся мне, это не простой зверь. Вот оно какое, болотное чудовище! О нём столько ужасов рассказывали, а это оказался обычный оборотень. Ничего особенного, я с ними в крестовом походе бок о бок сражался, вполне смертные создания.
Гарри, наклонившись со своего огромного коня, ударил мечом, и голова оборотня отделилась от тела.
– Неплохой удар, парень! – похвалил его рыцарь. – А теперь объясни, какого чёрта ты влез на моего Тамплиера?
– Ну, у тебя и вопросик, дядя Чарльз! Я взял твоего Тамплиера, потому что один пьяный рыцарь зачем-то увёл моего Дракона!
– Да, неудобно получилось, – признал рыцарь. – Думал, быстро съезжу туда и обратно, и приеду раньше, чем ты проснёшься. А вот не успел.
– Куда ж тебе срочно понадобилось поехать?
– Ну, показал тому Джону, где живёт Молли. Только её дома не было. Зашли внутрь, и я там уснул. А потом Молли вернулась и меня выгнала. Куда Джон делся, я так и не понял. Сам он пропал, а лошадь его осталась. Кстати, у его лошади такие же подковы, как и у этой, – рыцарь показал на лошадь, которую держал в поводу Том.
– Монастырские, – объяснил Гарри. – С крестами.
Всё это время он лихорадочно размышлял, что делать дальше. Неожиданное появление сэра Чарльза ситуацию резко изменило. Теперь без участия рыцаря золото не поделить. Убивать его нельзя. Дело даже не в том, что Гарри знал дядю с самого рождения и видел от него только хорошее. За мешок золота, пусть даже далеко не полный, можно убить десяток любимых родственников.
Но это разбойника-сарацина можно было прикончить безнаказанно. Не было его, и не стало. Никто не заметит пропажи. А если исчезнет рыцарь, его непременно будут искать. При этом наверняка многие видели сэра Чарльза верхом на Драконе, а Гарри – на Тамплиере. Гарри обязательно допросят, а палач барона своё дело знает, мало кому удаётся утаить от него хоть что-нибудь. Значит, с рыцарем нужно попробовать договориться, другого выхода нет.
– Я смотрю, у вас тут мешок золота, – тем временем заметил сэр Чарльз. – Я тоже когда-то был молодым и глупым, так что понимаю, о чём вы думаете. Перебить лишних, а между остальными поделить. Может, и меня в лишние зачислили. Так вот, не спешите, я вам сейчас объясню, почему этого делать не следует.
– Да что вы такое говорите, дядя Чарльз? Мне даже в голову не приходило тебе что-то плохое сделать!
– Молчать, щенки! Тебе не приходило, так Тому пришло. Слушайте внимательно. Никогда не пытайтесь откусить больше, чем сможете проглотить, тем более, переварить. Безнаказанно украсть мешок золота – это не для таких босяков, как вы. Вот скажи мне, Гарри, что сделает барон, если узнает?
– Повесит нас, конечно, – Гарри не сомневался ни секунды.
– А теперь подумайте, можно ли что-нибудь сделать, чтобы он не узнал.
– Откуда он узнает, если ему никто не скажет?
– Здесь вы не сможете тратить деньги так, чтобы никто не заметил, что вы вдруг разбогатели. Даже если будете тратить осторожно, заметят ваши жёны. Вы уверены, что они не будут болтать?
– Сэр Чарльз, болтать не в их интересах, – предположил Том.
– Хорошо, пусть они промолчат, хотя я в это не верю. А дети? Вы поставите жизни на молчание своих жён и детей?
– Нет, – выдавил Гарри, и Том согласно кивнул.
– Значит, с этими деньгами надо отсюда сматываться подальше. Я уж не говорю о том, что вас в пути почти наверняка ограбят. Пускай вам повезло, и вы прибыли без потерь на новое место. Тамошний лорд не захочет узнать, откуда у пришлых столько денег? А когда ничего толкового в ответ не услышит, не захочет отобрать? Или думаете, что палач есть только у нашего барона?
– Но ведь разбойники как-то живут! – возразил Гарри. – И тратят награбленное!
– Хочешь стать разбойником и жить в лесах? Отличная идея! И что с тобой сделает стража того лорда, в чьих лесах ты поселишься? Или ты будешь жить там, куда и стража не доберётся? Отлично ты придумал! Украсть мешок золота, чтобы жить, как последний бродяга!
– Дядя Чарльз, ты хочешь сказать, что мы должны отдать золото барону и ничего с этого не получить?
– Не совсем так. Барон обязательно что-то нам даст. Такова традиция. Зато потом эти деньги можно будет тратить открыто и безбоязненно. И вообще, ребята, доверьтесь мне. Я знаю, что делаю.
– Что скажешь, Гарри? – поинтересовался Том.
– Убить его нельзя, это не бродяга вроде нашего сарацина. Повесят наверняка, вариантов нет, я уже об этом думал. Договориться с ним не вышло. Значит, делаем, как он говорит.
– Парни, с чего вы взяли, что у вас вообще получится меня убить? – удивился сэр Чарльз. – Вы что, забыли, что я рыцарь, а вы – нет?
– Сэр Чарльз, то, что вы рыцарь, никто не оспаривает, но вы сейчас не только без доспехов, но даже без оружия, и конь под вами…
Не дав стражнику закончить перечисление, рыцарь заливисто свистнул, и в ответ на команду Тамплиер незамедлительно сбросил наземь всадника и степенно подошёл к хозяину, благо идти было совсем недалеко. Сэр Чарльз перебрался из седла в седло, при этом он по-старчески кряхтел, но если бы Том надумал атаковать его в этот момент, то никак не успел бы.
– Вот у меня уже конь тот, что нужно. Мне теперь отобрать у вас оружие и доспехи, или будете делать то, что вам советует рыцарь, который вас постарше и поумнее?
– Командуйте, сэр Чарльз, – принял неизбежное Том.
– Меня-то за что, дядя Чарльз? – обиженно поинтересовался Гарри, поднимаясь с земли. – Я даже и не собирался на вас нападать!
– За то, Гарри, что ты сел не на того коня. Значит, так. Я и наш пленник поедем на моём Тамплиере. Парень, только попробуй что-то учудить, и я сверну тебе шею. Тебе понятно?
– Да, сэр Чарльз, понятно, – подтвердил Гудини. – Сегодня меня все норовят убить. Даже на Гибельном болоте было не так опасно.
– Труп оборотня, ребята, грузите на ту лошадь. Том, так и будешь её вести в поводу. А золото повезёт Гарри.
– Может, всё-таки прикончим сарацина? – предложил Гарри. – Не представляю, зачем он теперь нам нужен.
– Я потом объясню, зачем. Едем ко мне домой. Это тоже часть плана. Если нет вопросов, поехали.
– А если они есть, что делать? – проявил любопытство Том.
– Засунуть их сам знаешь куда.
//-- * * * --//
В доме сэра Чарльза абсолютно ничего не изменилось. Ни грязи, ни мух меньше не стало. Рыцарь с помощью Гарри притащил из кладовой бочонок с вином, затем вынул из печи оленье жаркое в казанке, и все сели за стол.
– Ну, ребята, выпьем за нашу удачу! – предложил хозяин. – Убито чудовище Гибельного болота, захвачено золото, и, самое главное, все живы и целы.
– Я уже не могу пить, дядя, – отказался Гарри. – Не все же такие крепкие, как ты.
– Немного, на самое донышко плесну, – отмёл возражения рыцарь. – Не спорь! Нам нужно обсудить много всякого разного, и без вина ничего не получится. Вопрос первый. Кто такой этот наш пленник? Насчёт него меня кое-что интересует. Расскажи, Гарри.
– Этот сарацин был в банде, которая на нас напала…
– Он не сарацин, те вина не пьют. Да это и так видно. Он то ли грек, то ли италиец, то ли испанец. Ну или ещё кто-то из тех краёв. Верно?
– Мой отец италиец, – подтвердил Гудини. – Но я – подданный английского короля.
– Ну, был в банде, и что?
– Остальных мы перебили, а этому как-то удалось уцелеть. Вот и всё.
– Вот и расскажи нам, италиец, как ты оказался на монастырской лошади. Украл?
– Нет, нам всем лошадей дал аббат. Ну, не лично он, а по его приказу.
– Это понятно. Кому это «нам»?
– Мне, ведьме и монаху. Мы присоединились к отряду сэра Брайана.
– Кто такой этот сэр Брайан? О нём сегодня много говорят, а я не могу понять, о ком речь! – возмутился Гарри.
– Гарри, ну ты же его знаешь! Это мой бывший оруженосец. Неделю назад барон посвятил его в рыцари и отправил на болото.
– Ах, этот Брайан! Я не знал.
– Продолжай, парень. Кстати, у тебя есть человеческое имя?
– Меня зовут Гудини.
– Я, вообще-то, спрашивал про человеческое. Ладно, италиец, присоединились, и что было дальше?
– Дальше оказалось, что чудовищ на болоте целых три. Одно сэр Брайан убил, остальных прогнал с болота. Почему не убил и их, мне неведомо. Труп одного из них мы сейчас привезли сюда. Где ещё один, я не знаю. Как вы, сэр Чарльз, верно сказали, это оборотни.
– Я если что-то говорю, то всегда верно. Исключений не бывает! Выпьем за это, а потом за успех сэра Брайана. Но меня интересуют не оборотни, их я навидался в королевском войске больше, чем мне бы хотелось. Ты лучше скажи, Джон тоже из вашего отряда?
– Я не знаю стражников по именам.
– Это не стражник.
– Тогда, наверно, это был монах. Я не знаю его мирского имени, может, его действительно зовут Джон.
– У него была лошадь серой масти.
– Серая лошадь была у ведьмы, а не у монаха.
– Точно! – вскричал Гарри. – Я же говорил, что это женщина!
– Говорил, – подтвердил Том. – Выпьем за женщин!
– Отличная идея, – одобрил сэр Чарльз. – Ладно, италиец, давай и ты тост скажи!
– Я, право, не знаю, стоит ли мне пить ещё. Я уже изрядно пьян.
– Давай тост, или я очень рассержусь! Знаешь, что я делаю, когда злой?
– Не знаю, и знать не хочу. Потому что боюсь. Значит, так. Сегодня меня столько раз пытались убить, что раз я до сих пор живой, то я, наверно, бессмертный. Мне это, кстати, один монах говорил, тот, который может быть Джоном, а может и не быть. Предлагаю выпить за бессмертного Гудини!
– Все пьём по полной кружке! – распорядился сэр Чарльз.
– А эта ведьма, которая на серой лошади, она оборотень, – пробормотал заплетающимся языком Гудини.
– Что ты сказал? – переспросил Гарри.
Гудини некоторое время молча смотрел на него пронзительным взглядом, затем попытался что-то ответить, но у него не получилось. Повторять попытку он не стал, а вместо этого на редкость противным голосом затянул какую-то песню о душевных страданиях белого мага, влюбившегося в чёрную ведьму. При этом он зачем-то активно размахивал руками. Слова песни Гудини знал плохо, но это ему не мешало – забытое он заменял на бу-бу или бу-бу-бу. Дойдя до третьего куплета, где чёрная ведьма снова не позволила себя бу-бу-бу, он, многозначительно посматривая на окружающих, повторил его четыре раза, причём количество бу-бу неуклонно возрастало. Наконец, настрадавшийся пленник перестал сопротивляться судьбе и положил голову на стол. Дом сэра Чарльза огласил громоподобный храп.
– Так, ребята, унесите этого пьяницу в заднюю комнату. Он нам будет мешать. Только сначала обыщите его как следует.
– Мы его уже обыскивали.
– Ребята, уже поздний вечер. Давайте не пререкаться. Делайте то, что вам говорят, и мы пораньше ляжем спать. Клянусь Святой Девой, день сегодня был тяжёлый.
Стражники нехотя начали обыск спящего. Но их апатию как рукой сняло, когда они обнаружили в рясе три золотых монеты.
– Когда он успел их стырить? – неимоверно удивился Гарри. – Он же всё время был у нас на глазах!
– Какая разница? – отмахнулся сэр Чарльз. – Главное, что успел. Это хорошо. Положите денежки обратно ему в рясу и унесите его туда, куда я сказал. Все три положите! Это важно!
Стражники унесли бесчувственное тело Гудини в заднюю комнату и вернулись.
– Дядя Чарльз, перед тем, как уснуть, он сказал, что ведьма – оборотень.
– Я слышал. И какое нам до этого дело? Я вот видел, что вы удивлены, зачем мне понадобился живой пленник, и зачем я его напоил.
– Вы очень наблюдательны, сэр Чарльз.
– Не льсти мне, Том! Ненавижу лесть! Хотя, это не лесть, я действительно наблюдателен. Так вот, зачем этот тип нам нужен живым. Когда мы завтра утром принесём барону золото, что он первым делом подумает?
– Удивится, какие мы честные, – предположил Гарри.
– Чушь! Он подумает, сколько же мы из этого мешка отсыпали себе! И, не исключаю, одного из нас допросит с палачом.
– А при чём тут этот пьяница?
– А при том, что барон будет допрашивать именно его, а не своих людей! А италиец скажет, что мы ничего не взяли!
– Пусть так. А зачем его надо было напоить?
– Затем, что теперь, когда у нас есть свидетель, что мы ничего из мешка не брали, самое время оттуда кое-что взять! Только берите не золото. Там достаточно и серебряных монет.
– Почему? – удивился Том. – Я хочу золото!
– Перехочешь! Серебро привлекает гораздо меньше внимания. Делай, что я говорю!
– Ладно, сэр Чарльз, а скажите ещё, зачем мы оставили этому воришке золото, если сами берём только серебро?
– Это не наше золото, а барона. Чего нам его жалеть? А самое главное, если его начнут пытать, и он выложит своё золото, он признается и в том, как оно к нему попало. Палач барона умеет добывать правду. И на этом допрос окончится. Барон вернул себе золото, и все довольны. А мы ни при чём.
– Дядя Чарльз, какой вы всё-таки умный!
– Да! И это никакая не лесть, а чистая правда!
//-- * * * --//
Барон Герсби с утра просматривал амбарные книги, и не мог решить, ошибся ли управляющий, и тогда его нужно выгнать, или обокрал барона, и тогда его нужно повесить. Эти раздумья прервал дворецкий.
– Милорд, во дворе рыцарь и несколько стражников. Рыцарь хочет видеть вас.
– Это наши рыцарь и стражники?
– Да, милорд.
– Тогда пусть заходит.
Рыцарь вошёл в кабинет барона, гремя доспехами. Следом за ним шёл юноша с бритой головой, которому рыцарь отдал свой шлем.
– Оруженосцем обзавёлся, сэр Брайан? – поинтересовался барон.
– Да, милорд.
– Он похож на монаха. Загорелое пятно на бритой голове – наверняка тонзура.
– Он действительно раньше был монахом.
– Разве монахом можно перестать быть? Аббат не будет возражать?
– Нет, милорд. Это вообще его идея.
– Чудесно. А теперь, если вы не против, перейдём к вашему докладу. Задание выполнено? Чудовище уничтожено?
– Милорд, там всё было не так просто. Чудовищ было три. Это оборотни. Они там разбойничали.
– Вот оно что! И какова их судьба?
– Одно из чудовищ убито мной. Остальных пришлось отпустить с условием, что они немедленно покинут болото.
– Великолепный результат, сэр Брайан! Нам ведь необязательна их смерть. Главное, чтобы их здесь не было. А если они будут безобразничать у наших соседей, это уже проблемы соседей. А теперь я хочу тебя кратко расспросить, как проходил твой поход.
– Милорд, вы не удивлены, что я выполнил ваше задание?
– Я уже должен удивляться, что мои приказы исполняются? Нет, я не удивлён.
– Но ведь задание было безнадёжным! После гибели сэра Арчибальда…
– Я не даю своим людям задания, которые считаю невыполнимыми. Хотя с сэром Арчибальдом я, безусловно, ошибся. Нужно было посылать не его, а кого-нибудь из молодых рыцарей. Видишь ли, сэр Брайан, опытные воины – далеко не всегда лучший выбор. Они хороши там, где нужно сражаться с привычным противником. Тогда, без сомнения, они отлично справляются с заданием. Но против этой болотной банды весь опыт сэра Арчибальда ничем ему помочь не мог. И он оказался в положении новичка. Точно так же, как и ты, уже после него. Но между вами была огромная разница: ты к этому привык, а он уже успел забыть, каково это – искать решения самому, а не полагаться на прошлый опыт. Поэтому ты справился, а он – нет. Неужели ты подумал, что я послал твой отряд на убой?
– Подумал, милорд. И не только я. Трое стражников – тоже. Должен сказать, милорд, что мне дали в отряд отвратительных воинов.
– Стражников тебе подбирал не я, а сэр Роберт. Но в любом случае, рыцарь должен уметь успешно выполнять задания с теми людьми, которые есть в его распоряжении. Отличных воинов на все отряды не хватает.
– Я понял, милорд.
– Кстати, о мятеже у тебя мне рассказал кое-что один монах, брат Ансельм. Он приезжал получить деньги по твоей расписке. Монахи завысили цену примерно вдвое, но мне было лень торговаться из-за такой мелочи. Спустил цену на двадцать процентов, и на том остановился. В конце концов, и аббат, и эконом хорошие люди. Жадные, конечно, но кто ж из нас совсем без греха? Мне не жалко, а они пусть порадуются. Кстати, брат Ансельм что-то говорил про двух магов и одного монаха, которого обратно не примут. Это его ты взял к себе в оруженосцы?
– Да, милорд. А маги уехали своей дорогой. Или дорогами. Белому магу я предложил служить вам…
– И абсолютно правильно сделал! Это безобразие, что у меня в замке нет ни одного мага! Они иногда могут быть очень полезны, и, кроме прочего, это престиж. Но, я так понял, маг отказался?
– Отказался. А чёрной ведьме я ничего не предлагал.
– Вот это, сэр Брайан, абсолютно напрасно! Чёрный орден вполне легален, его деятельность одобрена Его Величеством, и, по секрету скажу, чёрные маги могут сделать то, от чего белые с возмущением откажутся. Ну, тут ты действовал на своё усмотрение. Никаких распоряжений на этот счёт я тебе не давал, так что недовольства с моей стороны нет и быть не может. Хочешь ещё что-то добавить?
– Да, милорд. Нам удалось захватить часть добычи этой банды. К сожалению, не основную часть. Да и привезти мы смогли далеко не всё.
– Так, и что же нам досталось?
– Три неплохие лошади, много арбалетов…
– Много – это сколько?
– Извините, милорд, я умею считать только до десяти. Их больше, чем десять.
– Не беда. Ты зато умеешь другое. Арбалеты – это хорошо. Они стоят дорого, а мои кузнецы сами их делать не умеют. Кому их пересчитать, у меня найдётся.
– Ещё есть мечи такого типа, как у наших стражников. Тоже много.
– Мечи – не так важно. Их кто угодно выкует.
– А вот это – меч сэра Арчибальда.
Оруженосец рыцаря расстегнул пояс с ножнами и передал его барону.
– Отдам сэру Тобиасу, его сыну. Скажу ему, что это ты меч с болота привёз. Или, если хочешь, сам ему отдай.
– Лучше вы, милорд. Ну, и ещё мы привезли немного одежды, я отобрал самую дорогую на вид, и мешок с монетами. Монеты самые мелкие. Наверняка там были где-то спрятаны более ценные вещи, но мы их не нашли.
– Я и не надеялся на это. Потери есть?
– Если не считать двух беглецов и одного мятежника, погиб один стражник. Он сбежал с поста, когда стоял в карауле.
– Считаем, что погиб в бою. Я сегодня добрый. Его семья получит деньги. Добыча, судя по описанию, эти расходы перекрывает.
– Последнее, милорд. Маги и монах получили в подарок лошадей…
– Не пешком же им ходить возле Гибельного болота. Даже если чудовища больше нет, это всё равно жутко. Ты правильно сделал.
– Ещё я им выдал немного денег.
– А как же иначе? Мы же не хотим, чтобы они в моих владениях занялись грабежом. Теперь о добытых тобой деньгах. Говоришь, монеты очень мелкие? А сколько там всего денег?
– Вы меня спрашиваете, милорд? Я не в силах столько сосчитать.
– Действительно, сэр Брайан, как это я мог забыть…
– Милорд, если позволите, я пересчитал те деньги, – вмешался в разговор оруженосец и назвал сумму.
– Обучен чтению и счёту, отлично, – улыбнулся барон. – Ты уверен, парень, что хочешь быть именно оруженосцем? Я бы тебя взял к себе на службу. Мне очень нужны грамотные люди. Их, увы, совсем немного, и большинство служит церкви.
– Простите, милорд, но нет. Я с детства мечтал быть оруженосцем, потом рыцарем.
– Что ж, предложение остаётся в силе. Если я правильно запомнил, твоё имя Бацеолус? Так говорил брат Ансельм.
– Теперь я просто Бац.
– Я запомню. У меня отличная память. Ни хорошего, ни плохого не забываю, – похвастался барон. – Полагаю, мы решили почти все вопросы. Остался последний. Итак, имеем некоторую сумму добычи. Арбалеты – очень хороший трофей, да и остальное тоже неплохое приобретение. Я должен вас отблагодарить, а лучшая благодарность, естественно, деньги. Половина мешка, о котором ты, сэр Брайан, говорил, я отдаю тебе. Ты поиздержался на свадьбу, пусть будет тебе на обзаведение. Остальное поделим поровну между стражниками. Полагаю, мастер Бац сможет это проделать?
– Смогу, милорд.
– Вот и отлично. Займись этим. А тебя, сэр Брайан, я попрошу остаться ещё на несколько минут. Есть небольшой личный разговор, – барон дождался, пока Бац выйдет и закроет дверь, и продолжил. – Ты мой рыцарь и обязан отвечать мне честно и откровенно. Скажи, сэр Брайан, ты знаешь, что моя жена, леди Элизабет, интересуется женщинами, в то время как в соответствии с порядком, установленном Господом, должна бы интересоваться мужчинами?
– Я слышал что-то подобное, милорд. Но кто это говорил, я вам не назову даже под пытками.
– Положим, под пытками назовёшь. У меня очень квалифицированный палач. Но я не собираюсь у тебя это выпытывать, ни в каком смысле. Будем считать, что это говорят все. Я не требую, чтобы ты выдал сэра Чарльза. Как видишь, я знаю, кто неумеренно болтает. Но виноват в этом не он, а моя жена. Она даёт повод для сплетен.
– И что вы в связи с этим хотите от меня, милорд?
– Не торопи меня, сэр Брайан. Это непростое дело. Скажи лучше, понятно ли тебе, что такому извращению можно предаваться только не меньше, чем вдвоём?
– Конечно, милорд, это же очевидно!
– А отсюда неизбежно следует, что здесь должна быть ещё хотя бы одна женщина, развлекающаяся так же, как и она.
– Наверно, раз вы так говорите.
– А теперь слушай меня внимательно. У меня есть основания считать, что твоя супруга, леди Молли, развлекается вместе с леди Элизабет.
– Вот оно что!
– Так вот, сэр Брайан. Меня такое положение вещей не устраивает. Но убить её я не могу. Её отец – герцог, мой сюзерен.
– Я слышал, что есть такое дело, называется развод.
– Ты много чего слышал. Это хорошо. Но развод здесь неприемлем. Во-первых, это снова не понравится герцогу, а во-вторых, мне придётся вернуть приданое.
– Вы хотите, милорд, чтобы её убил я?
– Не так прямо, сэр Брайан. Если ты это сделаешь, мне придётся отрубить тебе голову. Я понимаю, рыцарь готов пойти за своего лорда на смерть, но я не готов такого требовать от своих рыцарей. И независимо от того, накажу я тебя или нет, герцог будет уверен, что ты действовал по моему приказу. Он умный человек, а тут и дурак догадается. После этого мне не жить. Так что я запрещаю тебе убивать мою жену. Кроме единственного случая.
– Какого, милорд?
– Если ты застанешь свою жену с любовником или, возможно, с любовницей, ты вправе убить их двоих, и по закону ничего тебе за это не будет.
– Ну, это все знают.
– Вот и отлично. А ещё я тебе хотел сказать вот что. Первое: если в такой ситуации, как я тебе описал, погибнет моя жена, я не только не буду тебе мстить, но и прикрою тебя от гнева и герцога, и сэра Дональда, отца Молли.
– А второе?
– Второе – насколько мне известно, сейчас моя жена направилась в гости к леди Молли. А вот чем она там занимается, мне достоверно неизвестно. Ты меня понял?
– Да, милорд.
– В таком случае, я тебя больше не задерживаю. Удачи!
//-- * * * --//
Леди Элизабет подъехала к дому леди Молли, соскочила с лошади и ворвалась внутрь. От зрелища представшего перед её глазами, у баронессы перехватило дыхание. Хозяйка дома, обнажённая, стояла на полу на четвереньках, и совершала ритмичные движения.
– Молли, любимая, что ты делаешь? – сдавленно поинтересовалась леди Элизабет.
– Пол мою, неужели не видно? – откликнулась та.
– Но почему голая?
– Чтобы одежду не пачкать лишний раз. – А ты кто такая? Почему входишь без стука и задаёшь вопросы?
– Я же Бетти! Неужели ты меня не узнала?
– Тут так темно, что я ничего не вижу, – неубедительно объяснила Молли.
– Тут совсем не темно!
– Значит, это в глазах у меня темно. Я уже столько времени занимаюсь уборкой, что вообще ничего не вижу. Бетти, ты бы не могла зайти чуть позже?
– С каких пор ты сама убираешь? Ты ведь говорила, что не будешь этого делать, наймёшь для этого служанку, когда получишь деньги.
– А пока денег нет, я что, должна жить в грязи? Кстати, о каких деньгах ты говоришь, Бетти?
– Ну, за смерть твоего супруга. Только ты их не получишь, потому что он жив. Я и приехала для того, чтобы тебе это сказать.
– Ну, нет, значит нет. Уйди, дай мне закончить уборку.
– Я не могу так уйти! Тем более, после того, как увидела тебя голенькой. Я же тебя люблю, Молли!
– Да отстань ты от меня! Нет денег – нет любви. И вообще, раз мой супруг жив, я обязана любить его.
– Но ты ведь говорила, что он скотина!
– Что ж тут поделать? Любовь зла, как говорится. Короче, стерпится – слюбится.
– Я ушам своим не верю! Что ты такое говоришь?
– Бетти, ты можешь не верить своим ушам где-нибудь в другом месте? Здесь ты мне мешаешь.
– Никуда я не уйду! Тут всё принадлежит мне! Я на своей земле!
– Это ещё почему?
– Я баронесса, если ты этого не забыла, простолюдинка!
– Ах, да, ты же баронесса. Но земля принадлежит, вообще-то, барону. Так что пошла вон отсюда! Или я этому самому барону и пожалуюсь, что ты ко мне пристаёшь со всякими непристойностями!
– Хорошо, я уйду! Но сначала – прощальный поцелуй!
– Бетти, там, в конюшне, стоит серая лошадь. Поцелуй её! В задницу! Понятно?
– У тебя нет выбора, Молли! Я сильнее тебя. И ещё, одним поцелуем ты не отделаешься!
Леди Элизабет так и не поняла, каким образом Молли заломила обе руки ей за спину, как открылась дверь, и почему пинок босой ногой оказался таким болезненным. Баронесса лежала в дорожной пыли и горько плакала. Её лошадь равнодушно щипала траву.
//-- * * * --//
Кавалькада из четырёх всадников и одной вьючной лошади подскакала к замку Герсби галопом, и возглавляющий её рыцарь на огромном гнедом коне заорал громоподобным голосом:
– Барона сюда! Немедленно!
– Не орите так, пожалуйста, сэр Чарльз, – попросил один из его спутников. – И так голова ужасно болит.
– Пить меньше надо, италиец, чтобы такого не было. Вот почему у меня никогда голова после пьянки не болит, а? Потому, что я пью в меру. Не то, что ты!
– Куда мне до вас, сэр Чарльз? Вы же просто сборище достоинств.
– Каждый рыцарь должен быть таким! Так гласит рыцарский кодекс! Нет, ну ты на себя посмотри! Ты аж зелёный! Разве можно так напиваться?
– Меня тошнит, – признался италиец.
– Ребята, отведите его подальше, барон очень не любит, когда блюют перед самым входом в замок. Да и кому бы такое понравилось?
Двое стражников спешились, сняли с коня и увели куда-то несчастного италийца, а сэр Чарльз подъехал к другой группе стражников, которые очень внимательно смотрели на что-то, невидимое рыцарю. Как выяснилось, они наблюдают, как какой-то бритоголовый юноша делит деньги. Сэр Чарльз вознамерился дать ему несколько подходящих к случаю советов, но не успел.
– Сэр Чарльз, как же я рад вас видеть! – к нему подошёл другой рыцарь.
– Брайан! Вот уж не чаял встретить тебя живым! Один италийский разбойник говорил, что ты выполнил задание барона, но я до конца ему не верил! Погоди, я теперь должен называть тебя сэром Брайаном. Мы ведь уже на равных!
– Называйте, как вам удобнее, сэр Чарльз! Мы ещё не на равных. Чтобы стать с вами наравне, мне нужно совершить массу невообразимых подвигов.
– Что ж, парень, ты отлично начал! Италиец говорил, что ты убил чудовище. Молодец! Так и продолжай! Кстати, и я убил такое же чудовище. Представляешь, у меня из оружия был только арбалет, но это мне не помешало!
– Сэр Чарльз, не представляю, что вам вообще могло помешать. Кстати, италийца, который что-то вам говорил, случайно не Гудини звали?
– Как-то так, я не запомнил. Знаю только, что он разбойник и пить совсем не умеет.
– Наверно, это не тот. Так, Бац, всё поделил? Теперь бери мою долю, и пошли. Нам пора домой. Ты пока поживёшь у меня, а дальше видно будет.
– Я ваш оруженосец, сэр Брайан, или я что-то путаю?
– Всё правильно. Деньги, Бац, самое страшное оружие. Так что не сомневайся, это тоже твоя работа.
– Подожди, Брайан. Если задержишься на полчаса, увидишь кое-что интересное. Дело твоё, конечно. Приказывать я тебе больше не могу, только советовать.
– Я очень ценю ваши советы, сэр Чарльз. Конечно, я подожду.
– Тогда езжай за мной!
Сэр Брайан с помощью оруженосца взобрался на Сарацина, затем в седло своей лошади взлетел Бац, и оба они поехали вслед за сэром Чарльзом ко входу в замок. Туда же двое стражников привели италийца, вытирающего рот.
– Сэр Брайан, как я рад вас видеть! – вскричал италиец. – Сэр Чарльз, конечно, замечательный рыцарь, но я предпочитаю иметь дело с вами. Скажите ему, что я ни в чём не виноват!
– А в чём тебя обвиняют, Гудини?
– В разбое! Хотя на самом деле я не разбойник, а жертва разбойников!
– Сэр Чарльз, я его знаю с наилучшей стороны, и ещё вчера утром он был в моём отряде. Не думаю, что он мог за день стать разбойником.
– Я его не обвиняю, Брайан. Обвиняют эти стражники. Они его захватили вместе с бандой разбойников. Пусть барон решает.
– Гудини, а меня ты поприветствовать не хочешь? – поинтересовался Бац.
– Только по голосу тебя и узнал! С бритой головой ты совсем не похож на того Бацеолуса. Приветствую тебя, дружище!
– Привет! А я и не Бацеолус. Брата Бацеолуса больше нет. Я просто Бац, оруженосец сэра Брайана.
– Исполнилась твоя мечта! Теперь бы и с моей так же. А мечтаю я, чтобы меня сейчас не повесили.
– Ну, конечно, это орал сэр Чарльз, кто же ещё считает вправе требовать к себе барона? – Герсби, вышедший из дверей замка, был крайне недоволен. – Зачем я тебе понадобился, сэр Чарльз?
– Сейчас кое-что вам покажу, милорд. Ребята, давайте!
– Это те два стражника, которые вчера не вернулись с патрулирования? Сэр Роберт требовал начать поиск прямо ночью, а я сказал, что раз им было задание заехать к сэру Чарльзу, то они действительно лежат бездыханными, но только в его доме и пьяные. И я был прав!
– Это действительно они, милорд, но всё было совсем не так. Они ни в чём не виноваты.
– Я их ни в чём и не обвиняю. Так что они мне несут?
Стражники развернули полотно принесенного тюка.
– Это болотное чудовище, – сообщил рыцарь. – Я лично его прикончил на заброшенной дороге, идущей около болота. Но ребята в этом тоже участвовали.
– Какие черти вас туда занесли? – удивился барон. – Впрочем, молчи, я знаю, что правду ты всё равно не скажешь. Итак, это оборотень, что подтверждает рассказ сэра Брайана. Ты полагаешь, ради этого я должен был бросить все дела и мчаться сюда, сломя голову?
– Это ещё не всё, милорд…
– Так, ещё я вижу некоего незнакомого типа в рясе, но без тонзуры, от которого отвратительно пахнет винным перегаром и блевотиной. На внешность италиец. Он как попал в эту историю? Или это уже другая история?
– История та же, милорд. Этот, как вы изволили выразиться, тип, по уверениям стражников, разбойник. В то же время сэр Брайан утверждает, что это порядочный человек и был в его отряде на болоте. Я лично больше верю сэру Брайану.
– В моих владениях никто не может быть признан разбойником иначе, чем по моему приговору! – провозгласил барон.
– Презумпция невиновности, – пробурчал обвиняемый. – Презумптио инноцентиа.
– Понимаешь латынь? – вскинулся барон. – Это ценно. Подожди, значит, ты – тот самый маг Гудини?
– Да. Удивлён, что вы обо мне знаете, лорд Герсби.
– Я много чего знаю. Что ж, сэр Чарльз, этот человек мне действительно нужен. Только необязательно было звать меня сюда. Лучше привели бы его ко мне в кабинет, предварительно вымыв его на редкость вонючий рот. Я понимаю, что парень не виноват, ты и мёртвого сумеешь напоить, но это не значит, что мне приятно такое нюхать!
– Милорд, но и это ещё не всё! – рыцарь театральным жестом бросил к ногам барона мешок с монетами, причём так, чтобы его содержимое было видно всем.
Барон открыл рот, пытаясь что-то сказать, но получилось это у него далеко не сразу.
– Да, – признал он. – Ради золота я готов пройтись и гораздо дальше. Ладно. Я уверен, что вы спёрли изрядную часть золота, но отдавать вас палачу после того, как вы принесли мне это, у меня просто рука не поднимается. Ладно, всё равно спрошу. Вы много украли? Сэр Чарльз, ты рыцарь и обязан говорить мне правду!
– Что вы, милорд! Мы не взяли ни одной золотой монеты!
– Поверю на слово, что мне ещё остаётся? Вам, разумеется, полагается немалое вознаграждение. Только мой казначей выдаст вам его не золотом, а серебром. И если я узнаю, что у вас откуда-то завелись золотые монеты, вам придётся очень убедительно объяснить, откуда именно. Сначала мне, а потом, возможно, моему палачу.
– Конечно, милорд, вы в своём праве.
– У меня всё равно такое чувство, что вы меня как-то обманули. Ну, значит, так мне и надо. Несём это казначею, вам всё равно нужно к нему, получить вознаграждение. Гудини, ты тоже пойдёшь со мной. У меня есть желание с тобой поговорить. Теперь пара слов о том, кто же из моих рыцарей победил болотное чудовище. Сэр Брайан привёз рассказ о своей победе, а сэр Чарльз – труп монстра. У меня нет оснований не верить сэру Брайану, но для всех своих людей объявляю победителем старшего рыцаря. Есть возражения?
– Нет, милорд. Сэр Чарльз для меня – идеал рыцаря.
– Это ты правильно сказал, Брайан! Не расстраивайся, это я уже стар, а у тебя ещё все подвиги впереди, – утешил сэр Чарльз.
//-- * * * --//
Пока довольный барон наблюдал за пересчётом золотых монет, замковые слуги приводили Гудини в порядок. Его рясу прямо на нём почистили, насколько это было возможно, а рот он прополоскал больше раз, чем за весь предыдущий год. Напоследок его заставили хорошенько умыться.
За всеми этими процедурами наблюдали, не вмешиваясь, два незнакомых стражника, так что если у Гудини и были какие-то идеи уйти из замка, не попрощавшись с бароном, то ему пришлось от них отказаться. Когда он вытер лицо после омовения, стражники тут же взяли его под руки и повели в кабинет лорда Герсби.
Тот властным жестом стражников отослал, впрочем, они своё дело знали и не ушли совсем, а остались сторожить за дверью.
– Садись, Гудини, – предложил барон. – Разговор у нас, надеюсь, будет долгий. Итак, ты тот самый якобы белый маг, которого вместо костра направили на Гибельное болото с отрядом сэра Брайана.
– Да, лорд Герсби, это я и есть. Только без якобы. Я действительно белый маг.
– Тем лучше. Что магическое ты умеешь делать?
– Могу воду превращать в вино.
– Это и я умею, – вздохнул барон. – Нет никакой магии в умении развести в воде винный порошок. Этот фокус только на священников впечатление производит, по понятной причине. Ты белый маг, и по клятве Мерлина ты обязан говорить правду в профессиональных вопросах. Повторяю: что магическое ты умеешь делать?
– Мне присвоен двенадцатый уровень силы по телекинезу.
– То есть, ты умеешь двигать предметы силой мысли. Взглядом, как говорят неосведомлённые люди. Вот медная монета. Сдвинь её.
– К чему эта проверка? Я уже сдал все положенные экзамены!
– Послушай, Гудини, – терпеливо улыбнулся барон. – Это не просто мои владения. Это мой замок. Можно сказать, средоточие моей власти. Здесь все делают то, что я говорю. К сожалению, делают и многое другое, в том числе то, что мне совсем не нравится, но мои приказы тут принято исполнять. Если же кто-то не хочет их исполнять, я его с удовольствием познакомлю с одним замечательным человеком, который у меня работает палачом.
– Король в вашем замке тоже должен подчиняться вашим приказам?
– Нет, конечно. Простите, что не узнал вас, Ваше Величество. Впрочем, раз не узнал, тебе придётся выполнить мой приказ. Продемонстрируй мне телекинез!
– У меня болит голова с похмелья! Я не смогу!
– Не вопрос. С недельку посидишь в темнице, пока похмелье не пройдёт, а потом покажешь своё умение. Уже не мне, а палачу.
– Не владею я телекинезом! Вы это хотели услышать?
– Чисто из любопытства, как ты сдал экзамен?
– Обжулил экзаменатора.
– Молодец, Гудини, что тут ещё можно сказать? Ты мне подходишь. Я беру тебя на службу.
– Лорд Герсби, я не просил принять меня на службу! Я…
– Хорошо. Два моих стражника утверждают, что ты состоял в разбойничьей банде. Ты можешь доказать, что они лгут? Не просто об этом заявить, а доказать? После того, как они принесли золото, они считаются здесь людьми, заслуживающими доверия. Итак, Гудини, они лгут?
– Лорд Герсби, я только что обратил внимание, что меня терзает желание поступить к вам на службу. Я уже могу называть вас милордом?
– Можешь. Полагаю, стражники ошиблись. Пьяные они были. Так что ты никакой не разбойник. Теперь перейдём к обсуждению твоего жалованья.
– Милорд, мне казалось, что раз вы заставили меня поступить на службу угрозами, то о жаловании не может быть и речи.
– Ты ошибся. Никто не служит мне бесплатно.
– В таком случае, начинать нужно с того, что именно вы намерены мне поручить. Может, я с этим вообще не справлюсь.
– Справишься. Это работа как раз для тебя. Значит, слушай. Когда я стал бароном, после смерти отца и братьев, здесь было не продохнуть от разбойников. Я приказал страже патрулировать окрестности, и разбойников стало гораздо меньше. Я увеличил количество патрулей, и разбойников стало совсем мало. Казалось, вот-вот, и их не станет совсем. Тогда я снова добавил патрулей. И ничего не изменилось! Что я ни делаю, разбойники не исчезают! Вешаем одних – появляются новые!
– Преступность невозможно уничтожить, милорд. Она заложена в природе человеческой.
– А ты думаешь, я сам этого не понял? Так вот что я придумал. Раз мы не можем их уничтожить, мы должны их возглавить. Я тут кое-что придумал, но у меня нет времени довести идею до конца. Вот ты её и проработаешь как следует. До мельчайших деталей. Разумеется, с моим участием. Слушай, что я придумал.
– Я весь внимание, милорд.
– Барон Герсби, то есть я, разоряет одного из своих рыцарей и хочет его убить. Ты должен придумать, зачем я занимаюсь этим идиотизмом. Рыцарь, чудом спасшийся, уходит разбойничать в лес. А что ему остаётся? С ним должны уйти ещё люди, оруженосцы, друзья, слуги, в общем, сам придумаешь, кто они и почему с ним ушли. Этой банде сопутствует удача, они, подлецы, грабят меня на невообразимые суммы. Я схожу с ума от бешенства.
– Милорд, вы готовы вложить в это дело невообразимые суммы?
– Награбленное они будут в основном пропивать. Это ведь нормально? А кабак будет принадлежать мне! Возможно, через подставное лицо. Эта банда должна вытеснить за границы моих владений все остальные. В итоге я получаю полностью контролируемую территорию, и вдобавок все бунтовщики тоже пойдут в эту банду, где мы их тихо прикончим. Впоследствии можно даже часть якобы украденных денег раздавать крестьянам, которым нечего есть. Неурожай там или ещё что, я в этом не очень разбираюсь. Мне их жалко, честно говоря. Ну, не повезло им, так что, с голоду помирать? Я бы дал денег, это не те суммы, которые что-то для меня значат. Но я не могу этого сделать! Если я начну давать деньги крестьянам просто так, они вообще прекратят работать, причём все! Будут ждать, что я им снова заплачу за красивые глаза!
– Несомненно, милорд, так и будет.
– Вот! А разбойник может подкинуть деньжат тем, кому уж очень нужно. С него никто ничего не потребует. И ещё один момент. Вдруг мне, такому доброму и честному, понадобится кого-то тайно убить? Мне что, посылать рыцарей или стражников? А так убьют бандиты, и при чём тут барон Герсби?
– Милорд, вы страшный человек!
– Верно, ты должен меня бояться. Кстати, я долго думал, под каким прозвищем будет действовать этот неимоверно удачливый бандит. Я не мог выбрать между Гуд, Велл и Бест, но теперь в твою честь, Гудини, назовём его Гуд. Кстати, этим Гудом будет оборотень. Так надёжнее. Возможно, даже несколько оборотней. Будут меняться время от времени, и никто ничего не заметит.
– А что требуется от меня?
– Да многое. Проработать систему связи, страховку на случай попадания наших людей в лапы не нашей стражи, порядок действий на случай, если банда пойдёт против меня, ну и тому подобное. Задание понятно? Можно приступать к обсуждению твоего жалования? – за несколько минут они решили этот вопрос. – И последнее, Гудини. Сколько монет ты спёр из того мешка?
– Милорд, у меня не было такой возможности!
– Я не спрашиваю, была возможность, или нет. Я спрашиваю, сколько? Или мне тебя обыскать?
– Три монеты, – смутился Гудини.
– Одну отдай мне. Остальные пусть будут тебе на обустройство на новом месте.
– Спасибо, милорд!
– Излишне упоминать, что если попытаешься удрать и попадёшься, то познакомишься с палачом. Так что иди, обживай свою комнату, тебе её покажет дворецкий, и приступай к работе. Не думай, что задание простое. Было бы простое, я бы справился сам. Но ты прирождённый жулик, у тебя получится!
Войдя в свою комнату, Гудини тщательно запер дверь, а затем извлёк из складок рясы ещё три золотых монеты, которые добавил к тем двум, что любезно подарил ему барон. Наверно, я действительно жулик, подумал он, но до барона в этом деле мне ох как далеко!
//-- * * * --//
Сэр Брайан ужасно не хотел ехать домой, ведь там его ждала (или не ждала) дражайшая супруга леди Молли, причём, скорее всего, в страстных объятиях баронессы. Обеих придётся убить, барон не поймёт, если рыцарь поступит иначе. А непонимание барона всегда оказывалось крайне вредным для тех его людей, кого он не понял.
Сарацин, видимо, чувствовал настроение всадника, потому плёлся медленнее загнанной вконец клячи, и сэр Брайан его не торопил. Бац, ехавший рядом, если и был удивлён столь низкой скоростью, то отнюдь не возражал против этого. Он и сам особо не рвался к рыцарю в гости.
– Сэр Брайан, может, мне пока не ехать с вами? – предложил оруженосец. – Вы же, как приедете, сразу приметесь предаваться плотским утехам с супругой, все так делают, судя по исповедям, которые мне довелось принимать. То есть, все предаются, но не все с супругами. А мне при этом присутствовать нежелательно, даже за стенкой. Хотя целибат с меня теперь сняли, это ведь ещё абсолютно ничего не изменило.
– Успокойся, Бац. Тут твоей невинности ничего не угрожает. А ты мне понадобишься. Возможно, мне придётся сделать кое-что сомнительное, и нужно, чтобы кто-то подтвердил, что всё было так, как было. Лучше оруженосца с этим никто не справится.
– Вы меня пугаете. Я и так нервничаю, а теперь ещё и это!
– Что я могу поделать? Служба оруженосца нервная. Ты разве не знал?
Бац ничего не ответил, и до самого дома сэра Брайана они ехали молча. Рыцарь готовился выполнять приказ барона, несмотря на то, что это ему не нравилось. Но делать ничего не пришлось. Он увидел женщину, неподвижно лежащую на дороге лицом вниз, и почти рядом с ней – привязанную к дереву пасущуюся лошадь под женским седлом. Выглядело всё так, будто женщина упала с лошади. Разумеется, на привязанных лошадях сидят очень редко, а падают с них ещё реже, но сэр Брайан не имел оснований не доверять собственным глазам.
– Разберись, что с ней случилось, Бац, – распорядился рыцарь. – Не думаю, что это опасно, но всё равно соблюдай осторожность. Эта женщина похожа на баронессу. Вдруг это она и есть?
Бывший монах спешился, наскоро привязал свою лошадь к дереву на другой стороне дороги, и подошёл к лежащей. Никаких следов крови он не видел, казалось, баронесса, если это была она, просто уснула, лёжа в дорожной пыли.
– С вами всё в порядке? – поинтересовался он.
Ответа не последовало. Бац наклонился к ней и осторожно потряс за плечо. Женщина не отреагировала.
– Она спит, – сообщил оруженосец своему рыцарю. – Дыхание ровное, никаких ран не вижу. Щупать её не буду, уж извините, сэр Брайан. Я ещё не готов щупать женщин.
– Ладно, пусть пока поспит, – решил рыцарь.
Сарацин по его команде обошёл лежащую на дороге предполагаемую баронессу и подъехал к входной двери. Сэр Брайан спешился и, не теряя времени на стук, вошёл в дом. Бац последовал за ним. Рыцарь от увиденного внутри просто оторопел.
Дом сиял чистотой. Таким чистым он никогда раньше не был. Даже кабинет помешанного на чистоте барона ему уступал. Леди Молли, возившаяся с печкой, услышав их, повернулась к ним разрумянившимся от жара лицом.
– Здравствуй, милый. Я не ждала тебя так рано, поэтому обед ещё не готов. А кто этот юноша?
– Здравствуй, Молли. Это Бац, мой оруженосец. Какое-то время он поживёт у нас. Неужели это ты так тут прибрала?
– Я. Не беспокойся, я не буду злиться, если ты натопчешь чистый пол. Мне не трудно лишний раз протереть.
– Она святая! – предположил бывший монах.
– Подожди. Ты сказала, что не ждала меня так рано. Но почему ты вообще меня ждала? Откуда ты знала, что я вернусь именно сегодня?
– Приходил ко мне вчера какой-то тип по имени Джон, говорил, что ты его не то взял, не то пообещал взять в оруженосцы, а через год посвятить в рыцари. Я бы и говорить с ним не стала, но его привёл сэр Чарльз. Правда, оба они были изрядно пьяные, сэр Чарльз тут даже заснул, я его еле выгнала. Вот этот Джон и сказал, что ты вернёшься или вечером, или сегодня днём, потому что повёл свой отряд в монастырь.
– Что ты за ерунду говоришь, Молли? Я не знаю и знать не хочу никакого Джона, мой оруженосец – Бац и никто другой! А насчёт посвящения в рыцари через год – это вообще чушь невообразимая!
– Брайан, я говорю то, что было. Если этот Джон говорил глупости, то я тут не виновата. К тому же он сказал, что ты вернулся с болота, а этого здесь никто не знал.
– Да, ты права. Опиши этого Джона. На кого он похож?
– Он какой-то странный. Я даже подумала, что он содомит. В нём было что-то женское. А ещё он бросил свою лошадь неподалёку. Сэр Чарльз притащил её сюда, она стоит в нашей конюшне. Серая кобыла, на всех подковах у неё кресты.
– Это метка брата Смита, – сообщил Бац. – Монастырская лошадь, значит. Серые лошади у нас в отряде были у меня, у ведьмы и у двоих стражников.
– Значит, это была ведьма! Оборотни, выходит, могут меняться из мужчины в женщину и обратно! Так что от тебя было нужно этому Джону?
– Он говорил, что передаст тебе какие-то деньги, причём почему-то через меня. Я толком ничего не поняла.
– А, тогда всё в порядке, – успокоился рыцарь.
– О каких деньгах речь, сэр Брайан? – поинтересовался Бац.
– Тебя это не касается. Ладно, Молли, с таинственным Джоном мы худо-бедно выяснили…
– Подожди, милый. Раз это была женщина, кое-что из её уст звучит теперь иначе. Как понимать, что ты замечательный мужчина? У тебя с ней там, на болоте, что-то было?
– Поверь, на болоте нам было совсем не до того, – тяжко вздохнул рыцарь. – Бац, подтверди!
– Да, на болоте было ужасно, – сообщил Бац. – Особенно вечерами. Я непрерывно декламировал Библию, некоторые её разделы, чтобы хоть немного приструнить демонов!
– Вот видишь, Молли! Как ты могла даже подумать такое? Лучше скажи мне, что за женщина лежит на дороге возле нашего дома?
– Это баронесса. Ей взбрело в голову, что я соглашусь тешить с ней дьявола на манер Сафо. Пришлось её вышвырнуть отсюда. Она легла на землю и долго плакала. Потом заснула. А вот и обед готов. Брайан, ты хочешь начать с еды или с чего-нибудь другого?
– С чего?
– Ну, раз у тебя на болоте никого не было, ты, наверно, по мне соскучился?
– Знаешь, учитывая, что ты говорила в нашу брачную ночь…
– Ну, дурочка была. Мог бы уже давно простить. Нельзя быть настолько злопамятным, – женщина подошла к нему и страстно поцеловала. – Так, чувствую, милый, ты передумал.
– Ко всем чертям обед! Мы в монастыре отлично позавтракали!
– А я бы лучше поел, – сообщил Бац. – Ибо сказал Господь: будет день, будет и пища! Вот как раз для пищи самое время.
– Бац, еда потом, сначала поставь наших лошадей в конюшню. Расседлай их и почисть. А после этого…
– После этого сам что-нибудь придумай. Главное, не спеши возвращаться, – добавила леди Молли.
– Вот так всегда, – не поясняя, что именно он имеет в виду, расстроенный оруженосец вышел из дома.
– Ты очень изменилась, Молли! – отметил сэр Брайан.
– Ты тоже, милый! Надеюсь, эти перемены – к лучшему.
Вскоре рыцарь был вынужден признать, что со времени их брачной ночи его супруга изменилась не просто к лучшему, а к намного лучшему.
//-- * * * --//
Бац вышел из дома, отвязал свою лошадь, осторожно провёл её мимо лежащей на дороге женщины и вскочил в седло.
– Сарацин, пошли в конюшню, – предложил он коню рыцаря. – Неохота тебя в поводу вести.
Конь, который так и не сдвинулся с места с тех пор, как его всадник спешился, недоумённо посмотрел на Баца. Кто ты такой, чтобы мной командовать? Чужие команды, да и то не любые, я исполняю только тогда, когда рядом стоит хозяин и не возражает.
– Пошли, пошли, Сарацин. Я тебя расседлаю, почищу, овса задам. Ну, а если не хочешь, будешь стоять здесь, ждать хозяина. Разве это нормально? Я ж тебя не куда-нибудь зову, а в твою собственную конюшню.
Идея насчёт задать овса Сарацину понравилась. Всю траву вокруг себя он уже давно выщипал. Подчиниться этому человеку или нет? Хозяин недавно позволил ему меня почистить, значит, доверяет. Да и действительно, он предлагает мне стать в конюшню, а когда хозяин дома, моё место именно там, так всегда было. Ну а овёс всё окончательно решает.
Сарацин двинулся вслед за лошадью Баца. Конюшня была рассчитана на пятерых, а находились в ней всего две кобылы. Одну из них Бац не узнал, зато вторая, серая, несомненно, раньше была монастырской, а на болоте ходила под седлом ведьмы. Он поставил Сарацина и свою лошадь в стойла, затем расседлал и вычистил обоих. При его сноровке много времени это не заняло. Затем он всем четырём лошадям засыпал овса и выгреб навоз из-под тех двух, которые стояли в конюшне давно. Больше тут делать было нечего.
Грязь в конюшне неимоверная, подумал Бац. Разительно отличается от сверкающей чистоты дома. Можно не сомневаться, что имея такой образец, сэр Брайан непременно потребует чего-то подобного и здесь. Предстоит немало работы. Впрочем, разве это плохо? Ведь приятно, когда результат работы ясно виден. Если вдруг не оценит рыцарь, то лошади уж точно оценят. Они Баца всегда любили – и в доме отца, и в монастырях. Всё будет хорошо.
Но сейчас приступать к большой уборке в конюшне он не захотел. Не было настроения. Он вышел на свежий воздух и глубоко вдохнул. Да, как ни берёгся, а ряса всё равно провоняла навозом. Ну, тут уже никуда не денешься. Невозможно убирать навоз и при этом пахнуть фиалками. Да и от рясы уже пора избавляться. Он ведь больше не монах, значит, должен носить мирскую одежду. Вот только вопрос, где её раздобыть именно сейчас? Идею попросить у сэра Брайана Бац отбросил сразу. Тот и убить сгоряча может, если в такой момент его пустяками отвлекать.
Взгляд Баца упёрся в лежащую на дороге женщину. Как же так, подумал он, никому, выходит, до неё дела нет. Наверно, ей совсем плохо, что она уснула прямо здесь, ведь алкоголем от неё совсем не пахло. Леди Молли сказала, что эта женщина грешна склонностью к однополой любви, но ведь Господь призывал прощать грешников. Кто сам без греха, пусть первым бросит в неё камень! А я должен руководствоваться поучениями Христа. Пусть я теперь не монах, но христианином-то я остался!
Бац подошёл к женщине и похлопал её по спине. В этот раз она мгновенно проснулась.
– Молли, любимая, ты всё-таки вернулась ко мне, – счастливым голосом произнесла женщина, но тут увидела, кто именно к ней прикоснулся. – Не смей трогать меня, подлое грязное животное!
Последовавший за этим шквал отборной ругани Бац почти пропустил мимо ушей, но всё равно немного обиделся.
– На себя посмотри! – смиренно ответствовал бывший монах. – Валяешься в грязи, развратная подзаборная девка, и при этом изрыгаешь из своего вонючего рта поток брани на доброго христианина. Тем не менее, Господь наш Иисус любит всех, даже такое дерьмо, как ты. Так что вставай, я тебя провожу в твоё мерзкое логово.
– Ты как со мной разговариваешь? – растерялась леди Элизабет. – Ты хоть знаешь, кто я такая?
– Конечно, знаю. Я же сказал, ты грязная развратная подзаборная девка.
– Ты с ума сошёл! Я баронесса!
– Я говорю про твою суть, а не про титул. Это твоя лошадь? Если да, влезай на неё и быстро скачи отсюда.
– Куда? – женщина совсем оторопела. – Какое ты имеешь право меня прогонять?
– Раз ты баронесса, тебе есть куда податься. Это мне некуда. В доме сэр Брайан предаётся плотским утехам с леди Молли, на конюшне скучно, а больше мне и пойти некуда. Но я же не валяюсь из-за этого в грязи.
– Молли мне изменила! – баронесса залилась горючими слезами.
– Отцы церкви говорят, что из-за таких, как ты, господь уничтожил город Гоморру. Теперь я понимаю, чем именно вы Его так достали, – Бац горестно покачал головой.
– Что же мне делать? – с надрывом вопросила леди Элизабет, возведя взгляд к небу.
– Господь тебе не ответит. Он не занимается такими мелочами. А что тебе делать, и без Него понятно. Встать из грязи, влезть на лошадь и поехать в свой замок. Эх, был бы у меня свой замок, я бы точно в грязи не валялся!
– А я хочу умереть.
– Это тоже лучше делать в замке.
Баронесса с трудом встала, с презрением отвергнув предложенную им помощь.
– У меня темно в глазах, – сообщила она. – Наверно, я уже умираю.
– Ладно, – вздохнул Бац. – Сама ты явно никуда не доедешь, а попросить меня о помощи ты считаешь позором. Сейчас возьму свою лошадь, и поедем в замок. Ну что за жизнь, только лошадь в конюшню поставил, так сразу из-за какой-то похотливой девки её снова нужно седлать. Впрочем, делать мне всё равно нечего, так что, почему бы и нет?
Когда Бац вернулся, уже верхом, она стояла в той же позе, и на её лице всё так же стояла печать мировой скорби. Она или не заметила, или сделала вид, что не заметила, как он усадил её в седло, и Бац шагом поехал в замок, ведя лошадь баронессы в поводу. Всю дорогу она тихонько скулила на одной ноте, лишь несколько раз перейдя на более громкие рыдания.
Два стражника на входе в замок, узнав баронессу, расступились, давая пройти. Пока Бац привязывал лошадей, баронесса обратилась к часовым.
– Этот человек меня жестоко оскорбил. Убейте его!
– Миледи, мы охраняем вход, и ничего больше. Кого нам убивать, а кого нет, решает милорд. Если бы решали вы, тут бы уже давно никто не жил. Проходите, нечего здесь толпиться, – было совершенно очевидно, что стражники её приказ исполнять категорически не намерены.
Дворецкий, увидев, что прибыла баронесса, срочно куда-то исчез, и Бац сам отвёл её в единственное помещение замка, которое знал – в кабинет барона.
– Бац, зачем ты её привёл сюда? – поинтересовался Герсби. – И почему она грязнее иной свиньи? Кто-нибудь из вас может объяснить?
– Она лежала в грязи и плакала, – пояснил Бац. – Я подумал, что такой, как она, в грязи не место.
– Ты ошибся. Элизабет, посмотри на себя! Вот зеркало! Это ты меня называешь грязным животным?
– Как, милорд, и вас тоже? – изумился Бац.
– Парень, ты увидел и услышал столько, что я просто вынужден отрубить тебе голову. Но это чуть позже. Сначала я хочу узнать, из-за чего моя жена плакала в грязи. Элизабет, может, ты мне это объяснишь?
– Вам не понять, грязные животные!
– Я примерно так и предполагал. Бац, а ты случайно не знаешь?
– Я так понял, милорд, что леди Молли не захотела с ней предаваться извращённым плотским утехам.
– Раз ты и это знаешь, тебе тем более не жить. Но что же мне делать? Раз Молли с ней больше не хочет, значит, теперь их не убьют. А я хочу наследника! Что в этом желании плохого?
– Это весьма праведное желание, милорд. Ибо сказано Господом: плодитесь и размножайтесь!
– А что делать, если она не хочет?
– Вы спрашиваете у меня совета?
– Да, Бац. Если ты дашь мне дельный совет, я сохраню тебе жизнь. Вру, конечно, тебя всё равно придётся убить, ты слишком много лишнего знаешь.
– Его обязательно нужно убить! Он меня жестоко оскорбил! – баронесса была неумолима.
– Наверно, правду тебе сказал, – предположил барон. – Бац, я тебя слушаю.
– Милорд, если я правильно понимаю, вы намного сильнее своей супруги. Учитывая святость брачных уз, не вижу, зачем вам нужно её согласие.
– Бить женщину – противоречит рыцарскому кодексу, – неуверенно возразил барон.
– Что выше – какой-то из мирских кодексов или завет Господа о размножении?
– Но женщина – это нечто особенное…
– Милорд, здесь вы неправы. Вселенский собор святой Церкви постановил, что женщины тоже обладают душой.
– И что? Где я, а где этот собор?
– Не помню, где он проходил. Главное то, что раз у женщины есть душа, то она должна иметь и права, равные с мужчинами.
– Да, она мне это не раз говорила. И что?
– Значит, она имеет полное право получить от вас в морду.
– Всё-таки лучше по лицу, Бац. Это же моя жена, а не какая-то там посторонняя. Но в целом идея хорошая. Пожалуй, прямо сейчас этим и займусь.
– Ты не посмеешь, – сдавленно проговорила леди Элизабет.
– Вот и проверим, посмею или нет. Уверен, что посмею.
– Я пожалуюсь отцу!
– Ну и жалуйся. К тому времени, там посторонняяь от вас в морду. ва, равные с мужчинами. рые т она увидела, кто именно к ней прикоснулскак он получит твоё письмо, ты уже будешь беременной. Так что всё нормально.
– Милорд, так вы что, свою супругу ещё ни разу?
– Ты всё равно сегодня умрёшь, так что безбоязненно тебе отвечаю – да!
– Если ты хоть пальцем меня тронешь, я покончу с собой! – пригрозила баронесса.
– Бац, что на это скажешь?
– Распутные девки с собой не кончают. Только если не могут больше распутничать.
– Логично. Разврат предполагает любовь к жизни. Я, пожалуй, рискну. Начнём, дорогая супруга.
– Ты с ума сошёл! При этом негодяе?
– Действительно, Бац. Выйди, подожди палача в коридоре.
– Милорд, мне и тут удобно. К тому же я очень хочу перед смертью посмотреть, как это делается.
– А ты что, не видел никогда? А, ну да, ты же был монахом. Сейчас всё устроим, не переживай – барон позвонил в колокольчик.
Дворецкий вошёл в кабинет мгновенно.
– Чего изволите, милорд?
– Этого парня нужно вымыть и переодеть. Он оруженосец моего рыцаря, и совершенно незачем, чтобы он ходил в рясе и вонял навозом. Подбери ему два-три комплекта одежды, подходящей для его службы.
– Да, милорд. Только если его всё равно казнят, зачем ему одежда?
– Ты откуда знаешь, что его казнят? Ты что, подслушивал под дверью?
– Я же дворецкий.
– Теперь и этот слишком много знает. И что мне с ними делать? Выполняй! – рявкнул барон. – Нет, постой!
– Что-нибудь ещё, милорд?
– Да. Пусть его вымоет горничная из числа тех, которые не очень благочестивы. Ты меня понял?
– Я всё понял. Идёмте, мастер Бац, – вдвоём они покинули кабинет барона.
– Так ты его не казнишь? – поинтересовалась леди Элизабет.
– Всё потом. Сейчас есть более важное дело.
– Если он умрёт, я не буду сопротивляться.
– Мне не воспрепятствует твоё сопротивление, но клянусь тебе, что он умрёт.
– Тогда, раз уж этого не избежать, может, перейдём спальню?
– Перейдём. Начнём здесь, а потом перейдём в спальню.
//-- * * * --//
Через год с небольшим после событий на Гибельном болоте сэр Брайан и леди Молли, сидя за накрытым столом, ожидали гостей. Вообще-то их было не двое, а трое, но четырёхмесячный Чарльз как самостоятельная личность пока во внимание не принимался.
Когда малыш родился, вокруг него почти сразу возник бешеный водоворот сплетен. Оба его родителя имели светлые волосы, а у него росли тёмные. Вокруг никто о подобных случаях и не слыхивал, вот и предположили, что сэр Брайан ему не настоящий отец. Первого же, кто осмелился заговорить при нём об этом, сэр Брайан зарубил на месте, но сплетен это не остановило. Зато их остановило другое. Уже в три месяца от роду маленький Чарльз был так похож на отца, что не заметить этого мог только слепой. Правда, мальчик ни капли не походил на мать, но это почему-то сплетников совершенно не заинтересовало.
Ожидание гостей несколько затянулось, но вот под окнами раздался стук копыт двух лошадей, и вскоре в дом рыцаря вошли Бац и Гудини.
– Присаживайтесь, парни, – пригласил их хозяин дома. – Чего вы так долго?
– Баронесса родила, – сообщил Гудини. – Девочку.
– Барон хотел сына, наследника – напомнил сэр Брайан.
– Всё в руках Господа, – подытожил Бац.
– Вы что, роды принимали? – удивился рыцарь. – А если нет, чем это вас могло задержать?
– Да барон на радостях выдал Бацу кошелёк с золотом! Ещё и сказал, что если бы не Бац, у него бы и детей не было.
– Бац, так это ты, что ли, сделал баронессе ребёнка? – предположил сэр Брайан.
– Нет, барон имел в виду совсем другое. Только я не могу сказать, что именно. Я и жив только потому, что молчу об этом. Вы же знаете, барон тогда поклялся баронессе, что я умру…
– Знаем, – отмахнулся Гудини. – Поклялся, но срок не указал. А ты когда-нибудь умрёшь, это несомненно. Все когда-нибудь умирают, даже оборотни. Бац, ты мне это рассказываешь при каждой встрече. Уверен, что и остальные знают. Кроме, возможно, маленького Чарльза. Кстати, если моя Эмили родит мальчика, я назову его Брайаном. А ты, Бац, когда женишься?
– Я ещё даже не выбрал, на ком. Да и, если честно, особо не спешу.
– У тебя сегодня удачный день, Бац. Давайте выпьем за это, и пусть моя супруга расскажет, зачем мы сейчас собрались, – внёс предложение рыцарь.
– А ещё говорят, что женщины болтливы, – пожаловалась леди Молли. – Но вы сейчас непрерывно болтаете, а я вообще даже рта не открыла. Так вот, Брайан позвал вас потому, что…
– Наверно, что-то связанное с тем болотным походом, – предположил Бац. – Жаль, что ведьмы с нами нет.
– Я пытался её найти, но она нигде не объявилась. В чёрном ордене о ней ничего не знают. Так же, как и о Патрике. Наверно, они где-то прячутся вместе.
– Вы бы заткнулись, ребята, – попросила леди Молли. – Я скажу, что нужно, и уйду. Потому что если Чарльз проснётся, мы уже не поговорим. Так вот, все вы знаете, что сэр Брайан на несколько дней уезжал по заданию барона. В первую же ночь, когда его не было, ко мне пришла какая-то старая бродяжка. Я хотела её выгнать, но она показала мне, что у неё есть золото, и стало ясно, что внешность нищенки – обман. Эта старуха сказала, что её зовут Вирджиния, и что она знает моего мужа по прошлогоднему походу на Гибельное болото. Потом, Брайан, она добавила, что ты ей очень понравился как мужчина. Вы все там были. Я прямо сейчас хочу знать, что она имела в виду!
В комнате повисло тяжёлое молчание. Наконец, высказался Гудини.
– Молли, откуда нам это знать? Это надо ту ведьму и спрашивать.
– Хорошо, я спрошу по-другому. На том болоте Брайан мне изменял или нет?
– Молли, на самом деле ты не хочешь знать ответ на этот вопрос. Так будет лучше для всех, – уверил её Гудини.
– Хорошо, поверю тебе. Так вот, эта Вирджиния передала мне три кошелька с золотом. Вот эти два – вам, парни.
– Надо же, – удивился Гудини. – Впервые слышу, чтобы чёрная ведьма невынужденно расставалась с деньгами. Да ещё с такой суммой! Это даже больше, чем мне платит барон, а ведь я для неё ничего не делаю.
– Кстати, Гудини, а что ты делаешь для барона? – поинтересовался сэр Брайан.
– Это большой секрет! Даже вам я не могу этого сказать. Но, кстати, это тоже связано с оборотнями. Там оборотень должен будет изображать совсем другого человека…
В этот момент проснулся Чарльз и издал такой вопль, что у присутствующих заложило уши.
– Пьянствуйте дальше без меня. Я его покормлю, а потом с ним поиграю, – с этими словами леди Молли ушла с сыном на руках в спальню.
Трое мужчин чудесно провели время, изничтожая запасы вина сэра Брайана. Ближе к вечеру рыцарь проводил гостей. Гудини поехал к своей Эмили, а Бац – не то к себе домой, не то к очередной подружке, коих он менял с завидной регулярностью. Сэр Брайан вернулся в дом и прошёл к супруге в спальню.
Она сидела на кровати и кормила грудью Чарльза. Когда муж вошёл, она спросила:
– Ну, как, всё нормально?
– Не совсем. Я тут подумал над тем, что сказал Гудини…
– Он слишком много болтает.
– Возможно. Он сказал, что чёрные ведьмы не раздают золото, если их к этому не вынудили.
– Гудини – белый маг. Откуда ему знать про чёрных?
– Ещё он говорил про оборотней, которые способны изображать другого человека.
– Говорю же, болтает неумеренно. Это ведь секрет, доверенный ему бароном.
– И тогда я вспомнил, что Вирджиния исчезла где-то возле моего дома.
– Чтобы передать тебе деньги, она должна была знать, где ты живёшь. Узнала, и скрылась, сменив личину.
– И тогда я вспомнил, что все говорили, как сильно ты изменилась после свадьбы.
– Все девушки меняются, когда выходят замуж.
– Я и сам это тогда заметил.
– Кому же это заметить, как не мужу? Брайан, что ты хочешь этим всем сказать?
– Сказать – ничего. Хочу спросить. Что ты сделала с Молли? С настоящей Молли?
– Настоящая Молли – это я. Твоя жена и мать твоего ребёнка. Никакой другой леди Молли не существует. Я тебя устраиваю, как жена?
– Да, но…
– Вот и отлично. Если же ты хочешь узнать, куда подевалась та Молли, которая стояла с тобой под венцом, то… То на самом деле, любимый, ты не хочешь знать ответ на этот вопрос. Так будет лучше для всех.