С. Н. Чурилов
Предмет доказывания в уголовном судопроизводстве и криминалистике: Научно-практическое пособие

Предисловие

   В современных условиях борьбы с преступностью приобретает важное значение дальнейшее развитие научных положений, служащих основой для разработки более совершенных рекомендаций по методике раскрытия, расследования и предупреждения преступлений. На этом пути ученые-криминалисты пытаются освободиться от сомнительных теоретических понятий, ввести в научный оборот новые криминалистические категории, которые адекватно выражают существующие реалии в науке и следственно-судебной практике. Этот процесс в ряде случаев связан с исправлением допущенных в криминалистической науке ошибок, которые не могли отрицательным образом не сказаться на качестве вузовской подготовки будущих специалистов, избравших для себя уголовно-правовую специализацию, а также на эффективности работы по дальнейшему совершенствованию существующих и разработке новых частных криминалистических методик. В этом аспекте требует обсуждения вопрос о замене несостоявшегося понятия «криминалистическая характеристика преступления», на становление и развитие которого потрачено около четырех десятков лет, понятием «криминалистическая характеристика механизма преступления», соответствующим предмету науки.
   Использование в языке любой науки неадекватных понятий приводит, как правило, к негативным последствиям. Именно к этому привело повальное увлечение в течение многих лет модным понятием «криминалистическая характеристика преступления», прикладная часть которого совершенно необоснованно поглотила в теоретическом плане предмет доказывания и заняла в структуре частных криминалистических методик несвойственное ей первое место.
   «Изгнание» из частных методик расследования предмета доказывания, который в прошлом занимал в них ведущее место, и введение в их структуру так называемой криминалистической характеристики преступления, представляющей собой на самом деле конгломерат уголовно-правовых, криминологических и криминалистических сведений, в значительной степени ухудшило в качественном отношении частные криминалистические методики.
   Представляется, что исправление данной ошибки возможно путем решения в первую очередь целого ряда теоретических задач, к которым, в частности, можно отнести: обоснование понятия «криминалистическая характеристика механизма преступления», его соотношения с понятием «предмет доказывания»; рассмотрение понятий общего и частного предметов доказывания и их взаимоотношений; исследование понятия предмета расследования и его соотношения с понятием частного предмета доказывания; определение места последнего в структуре частных криминалистических методик; развитие идеи разработки доказательственной части предмета расследования на основе криминалистической характеристики механизма преступления.
   В предлагаемой читателю работе делается попытка обозначить указанные проблемы и предложить возможные пути их решения. При этом автор не считает, что изложенное здесь его мнение по исследуемым вопросам является истиной в последней инстанции; он с благодарностью примет критические замечания, которые можно использовать в дальнейшей дискуссии.

Глава 1
Понятие, источники и содержание общего и частного предметов доказывания в уголовном процессе и криминалистике

1.1. Теоретические представления о понятии, источниках и содержании предмета доказывания в уголовном процессе

   В уголовно-процессуальной литературе неоднократно подчеркивалось значение предмета доказывания в предварительном расследовании и судебном разбирательстве по уголовному делу [1 - Предметом доказывания в теории уголовного процесса именуется перечень обстоятельств, которые необходимо доказать при производстве по уголовному делу.]. Правильное определение содержания предмета доказывания обеспечивает целенаправленность и плановость действий работников органов предварительного расследования и суда [2 - Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Т. I. – М., 1968. – С. 361; О необходимости правильного определения предмета доказывания в целях установления истины и пределов доказывания по делу писал А.С. Кобликов (Кобликов А. С. Доказательства в советском уголовном процессе // Советский уголовный процесс. – Кн. 1. – М., 1982. – С. 113, 114).]. Кроме упорядоченности производства по делу в целом, установления направления и пределов исследования предмет доказывания имеет важное значение для целенаправленности следственных, розыскных и судебных версий, отдельных следственных и судебных действий, а также для разработки сложных (в рамках конкретного акта расследования и судебного разбирательства) и простых (в рамках отдельных следственных и судебных действий) тактических комбинаций. Не менее важен предмет доказывания в частной методике расследования в качестве первого структурного элемента [3 - Самыгин Л. Д. Расследование преступлений как система деятельности. – М., 1989. – С. 100.] и определяющего фактора при разработке соответствующей криминалистической характеристики механизма преступления конкретного вида. [4 - Белкин Р., Быховский И., Дулов А. Модное увлечение или новое слово в науке? // Социалистическая законность. – 1987. – № 9.]
   Исходя из указанного значения предмета доказывания в уголовном процессе и криминалистике необходимо иметь четкое представление о его содержании.
   В уголовном процессе и криминалистике до последнего времени не сложилось единого мнения ученых о сущности предмета доказывания. Разные авторы оперируют этим понятием в различном смысле. Одни под предметом доказывания понимают обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ, установление которых является конечной целью доказывания по уголовному делу [5 - Миньковский Г. М. Понятие предмета доказывания // Теория доказательств в советском уголовном процессе. – М., 1973. – С. 139, 140; Ларин А. М. Проблемы расследования в советском уголовном процессе: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – М., 1970. – С. 16.]. При этом доказательственные факты, являющиеся средством достижения указанной цели, выводятся ими за рамки понятия предмета доказывания и наряду с последним включаются или в «обстоятельства, имеющие значение для дела» [6 - Миньковский Г. М. Указ. соч. – С. 145.], или «предмет исследования», или «предмет познания» [7 - Лузгин И. М. Расследование как процесс познания: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – М., 1968. – С. 9; Нокербеков М. Н. Предмет доказывания в советском уголовном процессе: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Алма-Ата, 1964. – С. 10; Образцов В. А. Криминалистика: Курс лекций. – М., 1996. – С. 30, 32.], или «предмет расследования» [8 - Самыгин Л. Д. Указ. соч. – С. 110.]. Другие относят к понятию предмета доказывания вообще все факты, дающие возможность установить истину по делу [9 - Строгович М. С. Указ. соч. Т. I. – С. 366; Кобликов А. С. Советский уголовный процесс. Книга первая. – М., 1982. – С. 120; Белкин Р. С. Курс криминалистики: В 3 т. Т. 3: Криминалистичесие средства, приемы, рекомендации. – М.: Юристь, 1997. – С. 330.]. При этом первая группа ученых полагает, что «если отнести к предмету доказывания и обстоятельства, подлежащие доказыванию по делу (перечисленные в ст. 73 УПК РФ. – С.Ч.), и наряду с ними промежуточные факты, это может привести к растворению конечных целей уголовного процесса в деятельности по собиранию этих фактов, превращению последней в самоцель» [10 - Миньковский Г. М. Указ. соч. – С. 142.]. Вторая группа ученых полагает, что сами доказательственные факты нуждаются в доказывании [11 - Кобликов А. С. Указ. соч. – С. 120.]. По этой причине они включают их в предмет доказывания наряду с обстоятельствами, подлежащими установлению в конечном счете.
   Причем обстоятельства, перечисленные в ст. 73 УПК РФ, называют главным фактом [12 - Строгович М. С. Указ. соч. – С. 363; Кобликов А. С. Указ. соч. – С. 119; Белкин Р. С. Собирание, исследование и оценка доказательств. – М., 1966. – С. 20; Ривлин А., Альперт С., Бажанов М. О доказательствах в советском уголовном судопроизводстве //Социалистическая законность. – 1963. – № 9. – С. 41.], а доказательственные факты связывают с косвенными доказательствами. К последним, например по делам об убийстве, относят: угрозу убийством, высказанную обвиняемым в адрес потерпевшего до совершения преступления; нахождение обвиняемого вблизи места убийства непосредственно перед его совершением, обнаружение в жилище обвиняемого орудия убийства и другие подобные факты, на основании совокупности которых можно сделать вывод о самом преступлении, его участниках и других обстоятельствах, подлежащих доказыванию.
   Указанные принципиальные расхождения во взглядах ученых при определении содержания предмета доказывания требуют детального анализа и оценки занятых позиций. При этом, при всем разногласии в суждениях о сущности данного понятия, следует прежде всего выделить и то общее, что объединяет исследователей. Это мысль о необходимости при построении и обосновании системы выводов по уголовному делу отличать конечные выводы, служащие целью доказывания, т. е. непосредственной базой для применения норм уголовного права, от доказательственных фактов, служащих средством достижения этой цели. Терминологическое расхождение заключается лишь в том, что в одном случае система этих выводов обозначается термином «предмет доказывания», в другом – «главный факт». Далее авторы в своих суждениях расходятся. Неоднозначное толкование понятия предмета доказывания дезориентирует как обучающихся в вузах, так и практических работников правоохранительных органов, сдерживает раскрытие истинного значения предмета доказывания в решении целого ряда криминалистических задач. Это обстоятельство и послужило одной из причин настоящего исследования.
   Впервые автор этих строк рассмотрел данную проблему в докторской диссертации в плане определения оснований, по которым необходимо вести накопление эмпирических данных при изучении сходных уголовных дел в целях разработки криминалистических характеристик преступлений. При этом в качестве детерминирующего фактора целостной криминалистической характеристики механизма сходных единичных преступлений была принята вся совокупность элементов предмета доказывания, указанных в ст. 68 действовавшего в то время УПК РСФСР и наполненных конкретным содержанием путем анализа конкретной уголовно-правовой нормы Особенной части УК РФ, а не какая-то та или иная их часть. Сбор информации, имеющей криминалистическое значение, предполагалось осуществлять относительно обстоятельств, подлежащих доказыванию по делу в конечном счете. Именно в связи с этим предложено исследовать отношения криминалистической характеристики механизма преступления отдельного вида и предмета доказывания. [13 - Чурилов С. Н. Криминалистическое учение об общем методе расследования преступлений: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – М., 1995. – С. 19.]
   Наряду с этим было высказано мнение о нецелесообразности введения в научный оборот вместо понятия предмета доказывания понятие предмета расследования. Доказательственные факты были включены в предмет доказывания на том основании, что сами они нуждаются в доказывании [14 - Там же. – С. 23, 24.]. Дальнейшее специальное исследование данной проблемы в плане решения некоторых криминалистических задач, о которых речь пойдет ниже, указало на необходимость пересмотра этих взглядов.
   Представляется, что разрешение спора о том, являются ли доказательственные факты частью предмета доказывания или они – структурная часть предмета расследования, связано с обоснованием факта существования предмета доказывания как общего – для расследования по всем без исключения уголовным делам, так и частного – для расследования преступлений конкретного вида. Эта идея исходит из того, что в ст. 73 УПК РФ изложен перечень подлежащих доказыванию обстоятельств, которые являются исходными положениями, носящими общий характер для отдельных категорий уголовных дел и выражающими в этом смысле абстрактную, обобщенную уголовно-процессуальную формулу. Для раскрытия же содержания, например, такого обстоятельства, как характер события, необходимо указание на место, время, способ совершения преступления. Объект и предмет посягательства, указанные в ст. 73 УПК РФ, могут быть конкретизированы путем анализа признаков элементов конкретного состава преступления Особенной части УК РФ и тех понятий, которыми оперирует Общая часть уголовного закона. Например, если виновность обвиняемого как обстоятельство, подлежащее доказыванию по уголовном делу, объяснить через уголовно-правовые понятия, то в предмет доказывания нужно включить обстоятельства, определяющие лицо, совершившее преступление, и субъективную сторону преступного посягательства.
   Поэтому представляются вполне обоснованными попытки авторов сконструировать частные предметы доказывания для уголовных дел о преступлениях определенных видов и категорий в соответствии с уголовно-правовой и криминалистической классификациями преступлений [15 - Ларин А. М. Проблемы расследования преступлений в советском уголовном процессе: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – М., 1970. – С. 16, 17.]. Р.С. Белкин и Ю.И. Краснобаев в связи с этим отметили: «Хотя преступления весьма разнообразны и совершаются в различных условиях и разными людьми, в них в то же время много общего, особенно в преступлениях одного вида. В еще большей мере общее проявляется в преступлениях определенной категории и преступлениях, совершенных одинаковым способом» [16 - Белкин Р. С., Краснобаев Ю. И. О предмете советской криминалистики // Правоведение. – 1967. – № 4. – С. 93.]. То есть существуют объективные предпосылки для описания на базе перечня обстоятельств, указанных в ст. 73 УПК РФ, частных предметов доказывания применительно к расследованию преступлений определенных видов и категорий.
   В связи с изложенным возникает вопрос, существуют ли объективные предпосылки для определения индивидуального предмета доказывания по конкретному уголовному делу? На этот вопрос следует ответить отрицательно, несмотря на то, что факты по определенному делу всегда индивидуальны, как индивидуально само преступление, а «в некоторых случаях, например, при совокупности деяний, при инсценировке, осуществленной преступником, содержание, характер события будут определены не одной, а несколькими системами фактов, которые могут взаимоподкрепляться, быть нейтральными относительно друг друга, взаимно противоречить. Соответственно при определении круга обстоятельств, подлежащих установлению, приходится руководствоваться не одной, а несколькими нормами Особенной части УК РФ (хотя, в конечном счете, версия о наличии некоторых составов может быть опровергнута)» [17 - Строгович М. С. Указ. соч. – С. 361, 362.]. Исходя из этого можно сделать вывод: в зависимости от особенностей дела и проверяемых в сложившейся ситуации общих и частных версий круг фактов, которые нужно исследовать, может меняться: расширяться или ограничиваться. В соответствии с этим меняется круг доказательств, необходимых для разрешения дела. Но можно ли на этом основании заключить, что существует индивидуальный предмет доказывания, в основе определения которого, как утверждается отдельными авторами, лежат нормы материального права, процессуального закона и конкретные обстоятельства дела? [18 - Кобликов А. С. Указ. соч. – С. 114.] Сделать такой вывод не представляется возможным, так как исследуемые на предварительном следствии и в суде преступления относятся к определенному виду или (внутри вида) к определенной категории в соответствии с их уголовно-правовой и криминалистической классификациями. В связи с этим при расследовании преступлений одного вида или одной категории предметом доказывания является один и тот же круг обстоятельств, т. е. частный предмет доказывания. Если же за основу определения предмета доказывания принять не только нормы материального и процессуального законов, но и конкретные обстоятельства дела, то неизбежен ложный вывод о том, что по каждому уголовному делу существует свой предмет доказывания. При этом размываются представления о конечной цели доказывания. Признание индивидуального предмета доказывания означает на самом деле утрату целенаправленности предусмотренных законом действий следователя и суда.
   Г.М. Миньковский в пылу полемики с оппонентами, видимо, незаметно для себя оговорился, заявив, что «предмет доказывания по определенному делу индивидуален, как индивидуально лицо, совершившее преступление, да и само это преступление» [19 - Миньковский Г. М. Указ. соч. – С. 153.]. Эта оговорка противоречит его основному выводу о том, что следует «отграничивать предмет доказывания от понятия обстоятельств, имеющих значение для дела, как более широкого (включающего и обстоятельства, установление которых – цель доказывания, и промежуточные, и вспомогательные факты)». [20 - Там же. – С. 145.]
   Признание данного факта предполагает исследование вопроса о понятии и содержании общего предмета доказывания в уголовном процессе.
   Как уже было отмечено, в ст. 73 УПК РФ определен перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию при расследовании по любому уголовному делу.
   Доказывание всей совокупности обстоятельств, перечисленных в указанной статье УПК РФ, необходимо для правильного разрешения уголовного дела по существу как при производстве предварительного расследования, так и при судебном разбирательстве.
   Общее значение предмета доказывания определяется тем, что все противоправные общественно опасные деяния характеризуются одними и теми же юридическими элементами, установление которых обеспечивается доказыванием общих для всех преступлений обстоятельств. Поэтому под общим предметом доказывания в теории уголовного процесса следует понимать совокупность фактических обстоятельств, подлежащих доказыванию по любому уголовному делу, обусловленных общими для всех преступлений юридическими элементами.
   Исходя из изложенного, правомерно поставить вопрос, сохраняет ли общее значение перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию, в различных ситуациях расследования: по уголовному делу, по которому нашла подтверждение единственная общая версия о характере (квалификации) деяния, и по делу, по которому все еще проверяется несколько общих версий. На данный вопрос можно ответить только утвердительно. Ведь для того, чтобы дело было разрешено правильно, необходимо в процессе расследования или судебного разбирательства обеспечить всесторонность исследования события путем выдвижения и проверки соответствующих следственных или судебных версий. В процессе доказывания в истинное знание в конечном счете превращается только одна версия о характере события. То есть общий предмет доказывания по уголовным делам во всех случаях имеет связь с преступлением конкретного вида, которое будет доказано при проверке нескольких следственных версий.
   Многозначность предположений субъекта доказывания о характере (квалификации) содеянного не меняет значения общего предмета доказывания для упомянутых ниже ситуаций расследования. Данная многозначность определяет содержание не предмета доказывания (он во всех случаях остается неизменным), а предмета расследования, который для конкретного дела является индивидуальным, так как каждое уголовное дело имеет свои особенности в связи с тем, что исходная информация об исследуемом событии и его участниках является неоднозначной как по объему, так и по содержанию.
   В соответствии со ст. 73 УПК РФ к общему предмету доказывания относятся следующие обстоятельства: 1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления); 2) виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы; 3) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого; 4) характер и размер вреда, причиненного преступлением; 5) обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния; 6) обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание; 7) обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания; 8) обстоятельства, подтверждающие, что имущество, подлежащее конфискации в соответствии со ст. 1041 Уголовного кодекса РФ, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации).
   Подлежат выявлению также обстоятельства, способствовавшие совершению преступления.
   Данная совокупность обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовным делам, является общей как для органов предварительного расследования, так и для суда. Органы дознания и предварительного следствия обязаны доказать, а суд исследовать по уголовному делу все обстоятельства, перечисленные в ст. 73 УПК РФ. Только при этом условии может быть обеспечено правильное разрешение дела по существу. Недоказанность хотя бы одного обстоятельства ведет к неполноте предварительного расследования или судебного следствия и может повлечь за собой ошибочные решения.
   Законодателем впервые включены в общий предмет доказывания обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния. Действующий Уголовный кодекс РФ к таким обстоятельствам относит необходимую оборону (ст. 37), причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 38), крайнюю необходимость (ст. 39), физическое или психическое принуждение (ст. 40), обоснованный риск (ст. 41), исполнение приказа и распоряжения (ст. 42), малозначительность деяния (ч. 2 ст. 14), добровольный отказ от преступления (ст. 31), декриминализацию деяния, совершение общественно опасного деяния лицом, не достигшим возраста, с которого наступает уголовная ответственность, а равно находившимся в состоянии невменяемости, не являющимся специальным субъектом. Также впервые в Уголовно-процессуальный кодекс РФ в качестве обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовным делам, включены законодателем обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности: деятельное раскаяние виновного лица (ст. 75 УК РФ), его примирение с потерпевшим (ст. 76 УК РФ), истечение срока давности уголовного преследования (ст. 78 УК РФ), принятие акта об амнистии (ст. 84 УК РФ) и другие обстоятельства, предусмотренные ст. 27 УПК РФ.
   Обстоятельствами, которые относятся к общему предмету доказывания и могут повлечь за собой освобождение от наказания, являются: изменение обстановки (ст. 80 УК РФ), наличие у виновного лица заболевания, возникшего после совершения преступления (ст. 81 УК РФ).
   В связи с изложенным возникает вопрос: все ли обстоятельства, указанные в Общей части УК РФ, которые могут повлечь за собой освобождение лица от наказания, должны быть включены в общий предмет доказывания по уголовным делам? Ведь в двенадцатой главе УК РФ наряду с освобождением от наказания, например в связи с болезнью виновного лица (ст. 81 УК РФ), предусмотрено условно-досрочное освобождение от отбывания наказания (ст. 79 УК РФ), замена неотбытой части наказания более мягким видом наказания (ст. 80 УК РФ), отсрочка отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей (ст. 82 УК РФ), освобождение от отбывания наказания в связи с истечением срока давности обвинительного приговора суда (ст. 83 УК РФ). На этот вопрос следует ответить отрицательно вопреки точке зрения, изложенной в одном из Комментариев к УПК РФ [21 - Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. Н.А. Петухова, Г.И. Загорского. – М.: ИКФ «Экмос», 2002. – С. 159.]. Такой ответ дается на том основании, что в общий предмет доказывания могут быть включены только те обстоятельства, которые подлежат доказыванию «при производстве по уголовному делу» (п. 1 ст. 73 УПК РФ).
   Обстоятельства, связанные с условно-досрочным освобождением от наказания, заменой неотбытой части наказания более мягким видом наказания, отсрочкой отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей, истечением срока давности обвинительного приговора суда, подлежат установлению при ином производстве. Например, институт отсрочки отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей, распространяется на осужденных, в отношении которых приговор вступил в законную силу и применяется в практической деятельности исправительных учреждений.
   Возникает и другой вопрос: в каких случаях должно быть доказано по уголовному делу наличие одних обстоятельств и одновременно отсутствие некоторых других обстоятельств, указанных в ст. 73 УПК РФ? Этот вопрос обусловлен тем, что в ст. 73 УПК РФ включены взаимоисключающие обстоятельства с точки зрения понятий преступления и уголовной ответственности виновного лица: например, событие преступления и обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния.
   Нет сомнения в том, что по любому уголовному делу должно быть установлено наличие или отсутствие события преступления, включая время, место, способ и другие обстоятельства его совершения. В случае установления события преступления подлежат доказыванию: виновность лица в совершении деяния, форма вины и мотивы; характер и размер вреда, причиненного преступлением; обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого; обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание; обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности; обстоятельства, способствовавшие совершению преступления. От установления наличия или отсутствия данных уголовно-релевантных обстоятельств зависит правильное разрешение дела по существу. Данный перечень обстоятельств составляет общий предмет доказывания при расследовании и судебном следствии по любому уголовному делу о преступлении, предусмотренном Особенной частью УК РФ.
   Однако в ст. 73 УПК РФ помимо указанных выше обстоятельств включены в качестве самостоятельного элемента и обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния, которые, по определению законодателя, также подлежат доказыванию. В связи с этим необходимо выяснить: относятся ли к общему предмету доказывания в указанном выше смысле данные обстоятельства?
   На этот вопрос следует ответить положительно, но только применительно к тем обстоятельствам, при наличии которых делается вывод о наступлении соответствующего события: например, человек лишен жизни в состоянии необходимой обороны, имущественный вред причинен умышленно при крайней необходимости и т. п. Факт наличия этих обстоятельств по уголовному делу влечет за собой прекращение уголовного дела и соответственно уголовного преследования лица.
   Данные рассуждения приводят к мысли о том, что правомерно говорить о существовании понятия общего предмета доказывания при производстве по уголовному делу, предполагающего наличие факта преступления определенного вида и одновременно отсутствие обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния, и понятия общего предмета доказывания при производстве по уголовному делу, предполагающего отсутствие сведений о конкретном виде преступления и необходимость исследования обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния.
   Очевидно, законодатель при конструировании указанной статьи УПК РФ исходил именно из этих соображений. Однако в техническом плане ст. 73 УПК РФ изложена не безупречно. Пункт 1 ч. 1 данной статьи следовало бы изложить в иной редакции: «наличие или отсутствие события преступления (времени, места, способа и других обстоятельств совершения преступления)». Данное предложение вносится на том основании, что несмотря на то, что, уголовное дело возбуждается при наличии признаков конкретного преступления и существование события может казаться очевидным, данный элемент предмета доказывания подлежит тщательному исследованию. Тем более событие преступления должно быть исследовано всесторонне в тех случаях, когда недостаточно информации о его характере.
   Ведь только при установлении события преступления подлежат доказыванию и виновность лица, и другие уголовно-релевантные обстоятельства.
   Далее целесообразно выделить ч. 2 ст. 73 УПК РФ, сформулировав ее следующим образом: «При установлении события преступления подлежат доказыванию: 1) виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы; 2) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого; 3) характер и размер вреда, причиненного преступлением; 4) наличие или отсутствие обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание; 5) наличие или отсутствие обстоятельств, которые могут повлечь за собой освобождение лица от уголовной ответственности и наказания; 6) обстоятельства, способствовавшие совершению преступления».
   Третью часть ст. 73 УПК РФ предлагается изложить в следующем виде: «Подлежат доказыванию обстоятельства невиновного причинения вреда лицу или охраняемым законом интересам», т. е. исключающих преступность и наказуемость деяния.
   В данной конструкции ст. 73 УПК РФ заложена идея отграничения перечня обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовным делам в ситуации отсутствия однозначного вывода о событии преступления, от перечня обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовным делам в ситуации наличия достаточных доказательств преступления конкретного вида. Кроме того, делается указание на различие подлежащих доказыванию обстоятельств виновно совершенного общественно опасного деяния, запрещенного УК РФ под угрозой наказания, и невиновного причинения вреда лицу или охраняемых законом интересам.
   Пункт 8 ч. 1 ст. 73 УПК РФ целесообразно изложить в ч. 4 данной статьи на том основании, что доказывание обстоятельств, подтверждающих, что имущество подлежит конфискации в соответствии со ст. 104.1УК РФ, осуществляется при расследовании не всех преступлений, а только определенной их части Особенной части УК РФ.
   Далее рассмотрим уголовно-правовое содержание отдельных элементов общего предмета доказывания в соответствии со ст. 73 УПК РФ.
   Как отмечено выше, путем доказывания прежде всего необходимо выяснить наличие или отсутствие события преступления. По мере поступления дополнительной доказательственной информации, подтверждающей факт совершения конкретного преступления, субъект доказывания решает задачу по установлению связанных с ним обстоятельств. При этом степень информационной неопределенности относительно события преступления утрачивает свое классификационное значение для общего предмета доказывания по уголовному делу. В этом случае речь может идти не об общем предмете доказывания по уголовному делу, а о частном предмете доказывания применительно к преступлению определенного вида. То есть при наличии фактических данных о совершении конкретного общественно опасного деяния доказывание события преступления приобретает вполне определенный характер. Требуется установить наличие события, которое описано в диспозиции конкретной статьи Особенной части УК РФ (например, убийства, т. е. противоправного умышленного причинения смерти другому человеку – ч. 1 ст. 105 УК РФ; неправомерного доступа к охраняемой законом компьютерной информации, т. е. информации, содержащейся на машинном носителе, в электронно-вычислительной машине, системе ЭВМ или их сети, если это деяние повлекло уничтожение, блокирование, модификацию либо копирование информации, нарушение работы ЭВМ, системы ЭВМ или их сети, – ч. 1 ст. 272 УК РФ). Для установления события преступления требуется выяснить наступившие последствия общественно опасного деяния, т. е. преступный результат (наступление смерти человека, копирование компьютерной информации), наличие причинной связи между противоправным деянием и наступившими последствиями. Кроме этих обстоятельств должны быть доказаны и другие обстоятельства, характеризующие внешние признаки исследуемого события: время, место и способ совершения преступления. Время совершения преступления доказывается по возможности максимально точно. Установление точного времени в одних случаях влияет на квалификацию содеянного (например, при исследовании самовольного оставления части или места службы – ч. 1 ст. 337 УК РФ – продолжительность незаконного отсутствия военнослужащего на территории части или месте службы исчисляется с момента оставления части (места службы) и до момента его возвращения или задержания и должна быть свыше двух суток, но не более десяти суток). В других случаях время не влияет на квалификацию содеянного, но учитывается при назначении наказания (так, по делам о дезертирстве, которое является длящимся преступлением, продолжительность незаконного пребывания виновного вне части или места службы на квалификацию преступления не влияет, но может быть учтена при определении меры наказания). Установление точного времени преступления приобретает исключительно важное значение при исследовании алиби обвиняемого, установлении последовательности преступных действий во времени, а также выявлении свидетелей-очевидцев, которые находились на месте преступления во время его совершения.
   Место преступления доказывается наряду с другими обстоятельствами, характеризующими объективную сторону содеянного. Без этого нельзя установить событие преступления, его общественно опасные последствия, решить криминалистические задачи по обнаружению, фиксации и изъятию следов преступления и преступника.
   Следует также учитывать, что время и место преступления, как условия внешней среды, взаимодействуют с особенностями личности преступника и детерминируют систему его действий по подготовке, совершению и сокрытию преступления. Поэтому доказывание этих обстоятельств связано с установлением способа совершения преступления, а также и преступника, особенно по делам о серийных преступлениях.
   Доказывание способа совершения преступления в определенных случаях необходимо для правильной квалификации деяния, так как законодателем дается описание его в диспозиции конкретной нормы УК РФ. Так, в ч. 1 ст. 339 УК РФ указано, что противоправным и наказуемым является уклонение военнослужащего от исполнения обязанностей военной службы путем симуляции болезни или причинения себе какого-либо повреждения (членовредительство), или подлога документов, или иного обмана. В пункте «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ говорится об убийстве, совершенном с особой жестокостью, а в п. «е» ч. 2 этой же статьи – общеопасным способом (взрывом, поджогом, с использованием транспортных средств или иных источников повышенной опасности, ведением беспорядочной стрельбы в местах скопления людей и т. п.).
   Доказывание способа совершения преступления имеет не только уголовно-правовое значение, но и криминалистическое. Данный элемент предмета доказывания, относящийся к объективной стороне преступления, играет важную роль в процессе возникновения информации о преступлении и преступнике. Способ совершения преступления, понимаемый как система действий преступника по подготовке, совершению и сокрытию умышленного преступления, служит средством отражения в окружающей обстановке события преступления. Результатом отражения способа совершения преступления во внешней среде являются материальные и идеальные (в виде мысленных образов в сознании людей) следы применения этого способа. Исходя из знания способа совершения преступления можно судить о тех следах, которые неизбежно возникают при определенных условиях в окружающей среде. Используя метод дедукции, субъект доказывания анализирует модель способа совершения преступления, составляет мысленную следовую картину на основе этого анализа и в дальнейшем, при проведении соответствующих следственных действий, осуществляет целенаправленный поиск следов. Кроме того, фактические сведения о способе совершения преступления играют роль доказательства в установлении обстоятельств объективного и субъективного характера (соответственно времени, места и обстановки совершения преступления, отношения преступника к предмету преступного посягательства, обстоятельств, затрудняющих или облегчающих совершение преступления, физических и психофизиологических свойств преступника, его навыков и привычек). И наоборот, знание обстоятельств, определяющих выбор способа совершения преступления и выступающих по делу в качестве доказательств, дает возможность составить представление об этом способе.
   Перечень обстоятельств, характеризующих событие преступления, который дан в п. 1 ч. 1 ст. 73 УПК РФ, не является исчерпывающим. Одним из обстоятельств, подлежащих доказыванию наряду со временем, местом и способом, является обстановка совершения преступления. В отдельных случаях обстановка рассматривается в качестве признака объективной стороны состава преступления и по этой причине относится к предмету доказывания. Так, при судебном исследовании оставления погибающего военного корабля командиром, не исполнившим до конца свои служебные обязанности (ст. 345 УК РФ), необходимо установить наличие обстановки, угрожающей гибелью корабля, и возможность у командира выполнить все предписываемые ему действия. При квалификации убийства, совершенного в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (ст. 107 УК РФ), в материалах дела должны содержаться доказательства, свидетельствующие о наличии созданной потерпевшим обстановки, которая вызвала у виновного лица состояние аффекта.
   Установление обстановки (условий) совершения преступления необходимо и в криминалистических целях, хотя она и не претерпевает существенных изменений в связи с совершением противоправных действий. Обстановка, ее условия во взаимодействии с субъективными свойствами преступника могут влиять на выбор и корректировку способа его действий, достижение им преступной цели. Исследуя и фиксируя обстановку совершения преступления, субъект доказывания определяет, что находится за пределами границ места происшествия, откуда можно было слышать или видеть то, что происходило на месте преступления, какие пути ведут к месту происшествия и от него, имеются ли на этих путях преграды, мог ли преступник пройти на место преступления незамеченным и т. д. Фактические данные об обстановке совершения преступления играют важную роль в установлении свидетелей-очевидцев, обстоятельств, облегчивших или затруднивших достижение преступного результата, изучении преступного опыта правонарушителя и его отношения к условиям совершения преступления (их полный учет, частичный учет или полное игнорирование).
   Следующим элементом общего предмета доказывания по уголовному делу является виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы (п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ). При установлении виновности прежде всего должен быть доказан факт совершения деяния определенным лицом, которое имеет признаки субъекта преступления, т. е. является вменяемым и достигшим определенного возраста, с которого наступает уголовная ответственность за данное преступление. При совершении деяния специальным субъектом (должностным лицом – например, при совершении хищения путем присвоения или растраты, военнослужащим – при совершении преступлений против военной службы) необходимо установить признаки, характеризующие специальный субъект состава преступления.
   По делам, по которым конкретному лицу инкриминируется несколько преступлений или несколько эпизодов одного и того же преступления, необходимо доказать наличие каждого события преступления или каждого эпизода одного и того же деяния. При совершении преступлений группой лиц подлежат доказыванию все обстоятельства, указанные в ст. 73 УПК РФ, в отношении каждого соучастника преступления.
   Установление виновности лица предполагает доказывание также признаков, характеризующих субъективную сторону преступления, т. е. вину, мотив и цель совершенного деяния. Если в ходе судебного исследования доказано, что общественно опасное деяние совершено данным лицом, то решается вопрос о наличии вины этого лица и ее форме, мотивах и цели его деяния. Прежде устанавливается, что общественно опасное деяние совершено лицом виновно. Принцип вины в уголовном праве означает, что лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина (ч. 1 ст. 5 УК РФ). Деяние признается совершенным невиновно, если лицо, его совершившее, не осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной опасности своих действий (бездействия) либо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть (ч. 1 ст. 28 УК РФ). Деяние признается также совершенным невиновно, если лицо, его совершившее, хотя и предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но не могло предотвратить эти последствия в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психическим перегрузкам (ч. 2 ст. 28 УК РФ).
   Если доказано, что деяние данным лицом совершено виновно, решается другой вопрос – умышленно или по неосторожности оно совершено. Установление формы вины имеет важное уголовно-правовое значение, так как она, в частности, определяет квалификацию преступления. При этом деяние, совершенное по неосторожности, признается преступлением только в том случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ (ч. 2 ст. 24 УК РФ).
   Мотивы преступления, т. е. те побуждения, которыми руководствовался обвиняемый, совершая общественно опасное деяние, имеет уголовно-правовое значение и по этой причине подлежат доказыванию. В диспозициях некоторых статей УК РФ мотив является необходимым признаком субъективной стороны совершенного деяния. Выводы о мотиве часто являются критерием разграничения преступлений, имеющих сходные признаки (например, насильственных действий в отношении начальника (ст. 334 УК РФ) и умышленного причинения начальнику тяжкого вреда здоровью (ст. 111 УК РФ).
   В статье 73 УПК РФ не содержится указания на необходимость доказывания цели преступления. Очевидно, во многих случаях цель определяется самим характером умышленного общественно опасного деяния (уклониться от исполнения обязанностей военной службы путем членовредительства (ст. 339 УК РФ), умышленно уничтожить или повредить военное имущество (ст. 346 УК РФ), обратить похищенное при краже в свою собственность или собственность третьего лица (ст. 158 УК РФ) и т. д.). Однако цель преступления, хотя и не указана в ст. 73 УПК РФ в качестве самостоятельного элемента предмета доказывания, имеет значение для квалификации, учитывается при назначении наказания и поэтому подлежит доказыванию во всех случаях. Так, для квалификации содеянного как грабежа необходимо установить наличие прямого умысла на обращение имущества в свою пользу и корыстной цели. Захват или отобрание чужого имущества с целью его уничтожения из хулиганских побуждений либо в силу предполагаемого права на это имущество не образуют состава грабежа, но могут квалифицироваться, в зависимости от обстоятельств дела, по другим статьям УК РФ, устанавливающим ответственность соответственно за уничтожение имущества, хулиганство, самоуправство.
   Требуется доказывание точной цели умышленного нарушения, например, правил несения боевого дежурства. Если нарушение правил совершено умышленно и с целью содействия врагу, содеянное образует государственную измену (ст. 275 УК РФ), а не нарушение правил указанного вида специальной службы, предусмотренного ст. 340 УК РФ.
   В других случаях цель преступления не влияет на квалификацию содеянного, но учитывается при назначении наказания. Так, при незаконном требовании передачи чужого имущества (ч. 1 ст. 163 УК РФ) вымогатель может преследовать цель либо однократного получения имущества не в крупном размере, либо получения в том же размере периодических выплат. При одной и той же квалификации данных противозаконных действий размер назначенного судом наказания может быть различным в зависимости от указанных целей преступления.
   Обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого (подсудимого), предусмотренные в п. 3 ч. 1 ст. 73 УПК РФ и не относящиеся к числу смягчающих и отягчающих наказание (п. 6 ч. 1 ст. 73 УПК РФ), также подлежат доказыванию. Они не относятся непосредственно к совершению преступления, но характеризуют обвиняемого (подсудимого) как личность и имеют значение для индивидуализации наказания. При решении этого вопроса для суда не безразличны, например: сведения о судимости, отношении к труду, образе жизни, поведении в быту, возрасте, здоровье, трудоспособности, семейном положении, государственных наградах, поощрениях или взысканиях и т. п. Сведения, характеризующие личность обвиняемого (подсудимого) с положительной стороны, при назначении наказания могут учитываться в качестве смягчающих (ч. 2 ст. 61 УК РФ). Подлежат учету при назначении наказания и данные, отрицательно характеризующие подсудимого (например, нарушение общественного порядка, уклонение от воспитания детей, бытовое разложение и т. п.).
   Обстоятельства, смягчающие наказание (п. 6 ч. 1 ст. 73 УПК РФ), предусмотренные ст. 61 УК РФ, являются обязательным элементом общего предмета доказывания, так как их наличие свидетельствует о меньшей степени опасности виновного лица и совершенного им преступления. Это обстоятельство позволяет суду смягчить назначенное наказание в пределах санкции статьи. Ни одно обстоятельство, указанное в ч. 1 ст. 61 УК РФ, не может повторно учитываться при назначении наказания, если оно предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ (ч. 3 ст. 61 УК РФ) и может влиять на квалификацию преступления. Например, по делам об убийстве противоправность или аморальность поведения потерпевшего (п. «з» ч. 1 ст. 61 УК РФ), вызвавшая у виновного лица внезапно возникшее сильное душевное волнение, меняет квалификацию преступления на ст. 107 УК РФ (убийство, совершенное в состоянии аффекта). В этом случае данное обстоятельство имеет качественно иную правовую природу и учитываться судом для смягчения наказания в пределах санкции статьи уже не может.
   По-иному решается вопрос, когда это обстоятельство не влияет на квалификацию конкретного преступления. Его наличие может быть учтено судом в качестве обстоятельства, смягчающего наказание лица, действовавшего в состоянии сильного душевного волнения.
   При наличии соответствующих условий, связанных с целями и мотивами преступления, ролью виновного в содеянном, его поведением во время и после совершения преступления и т. п., и отсутствии отягчающих обстоятельств отдельные смягчающие обстоятельства или их совокупность суд может признать исключительными и назначить наказание ниже низшего предела, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ, назначить более мягкий вид наказания, чем предусмотрен этой статьей, или не применить дополнительный вид наказания, предусмотренный в качестве обязательного (ст. 64 УК РФ).
   При явке с повинной, активном способствовании раскрытию преступления, изобличении других соучастников преступления и розыске имущества, добытого в результате преступления (п. «и» ч. 1 ст. 61 К), а равно при оказании медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления, добровольном возмещении имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, иных действиях, направленных на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему (п. «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ), и отсутствии отягчающих обстоятельств срок или размер наказания не могут превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ (ст. 62 УК РФ).
   Ни одно обстоятельство, смягчающее наказание, предусмотренное ч. 1 ст. 61 УК РФ, не должно быть оставлено без внимания как органами дознания и предварительного следствия, так и судом, все они подлежат доказыванию на предмет их наличия или отсутствия. Так, по уголовным делам о преступлениях, совершенных женщиной, должны быть собраны фактические данные о наличии или отсутствии у нее беременности во время совершения противоправного деяния. Установление факта беременности связывается с ее сроком, характером протекания, влиянием на психику и поведением виновной и т. п. Беременность, указанная в п. «в» ч. 1 ст. 61 УК РФ, может накладывать серьезный отпечаток на состояние здоровья и психику виновной, сопровождаться повышенной чувствительностью, вспыльчивостью, раздражительностью, что влияет на поведение женщины при совершении определенных преступлений и не может не учитываться при назначении наказания.
   Данное процессуальное требование распространяется и на обстоятельства, отягчающие наказание, предусмотренные в п. «а» – «н» ч. 1 ст. 63 УК РФ. Следует также учитывать, что, если отягчающее обстоятельство предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ в качестве квалифицирующего признака, оно само по себе не может повторно учитываться при назначении наказания (ч. 2 ст. 63 УК РФ).
   Самостоятельным элементом общего предмета доказывания по уголовному делу является характер и размер вреда (морального, физического, материального), причиненного преступлением (п. 4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ), т. е. общественно опасных последствий, которые возникли по вине лица в результате его противоправных действий (бездействия). Доказывание морального вреда предполагает установление нравственных или физических страданий потерпевшего, их силы и продолжительности, наступивших в результате посягательства на жизнь, здоровье, достоинство личности, неприкосновенность частной жизни, деловую репутацию, личную и семейную тайну, а равно на его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной собственности), а также на имущественные права гражданина.
   По делам о преступлениях, последствиями которых явилось причинение вреда здоровью потерпевшего, подлежит доказыванию характер и тяжесть непосредственного вреда, являющегося преступным результатом, и сопутствующего вреда (например, расстройство психической деятельности, средства, затраченные на лечение и т. п.).
   Тяжесть причиненного вреда здоровью потерпевшего имеет значение для квалификации содеянного. Так, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью влечет уголовную ответственность по ст. 111 УК РФ, а умышленное причинение легкого вреда здоровью – по ст. 115 УК РФ.
   В случаях причинения преступлением имущественного вреда подлежат доказыванию его характер и размер. Например, по делам о преступлениях против собственности необходимо установить наименование похищенного имущества, его количество и стоимость на момент совершения преступления. Размер похищенного влияет на квалификацию преступления. Так, хищение чужого имущества путем кражи (ст. 158 УК РФ), мошенничества (ст. 159 УК РФ), присвоения или растраты (ст. 160 УК РФ), грабежа (ст. 161 УК РФ) и т. д. в крупном размере (т. е. стоимость похищенного имущества, в пятьсот раз превышающая минимальный размер оплаты труда, установленный законодательством РФ на момент хищения) является квалифицирующим признаком преступления.
   В ряде статей УК РФ, устанавливающих уголовную ответственность за хищение чужого имущества, является также квалифицирующим обстоятельством причинение значительного ущерба гражданину (см., например, п. «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ). При доказывании наличия данного квалифицирующего признака следует исходить как из стоимости похищенного имущества, так и материального положения физического лица, значимости для него утраченного имущества.
   Установление характера и размера физического и имущественного вреда, причиненного преступлением, имеет не только уголовно-правовое значение, но и криминалистическое. Так, по делам о нераскрытых преступлениях против жизни и здоровья выяснение характера, локализации, давности и тяжести телесных повреждений, очередности их нанесения имеет важное розыскное значение. Например, характер телесного повреждения (колото-резаное, рубленое, причиненное твердым тупым предметом, огнестрельное) указывает на орудие преступления. Особенности телесного повреждения позволяют установить экспертным путем групповую принадлежность орудия, а при наличии частных идентификационных признаков повреждения ответить на вопрос, этим ли орудием оно причинено. Наличие на теле потерпевшего различных по характеру телесных повреждений может свидетельствовать об их нанесении разными лицами. Указанные фактические данные играют важную роль в установлении и розыске соответственно орудия преступления и преступника.
   По делам об имущественных преступлениях, например о разбое, установление характера и размера материального вреда, причиненного потерпевшему, также используется в розыскных целях. При проведении следственных действий выясняется наименование изъятых ценностей, их общая и индивидуальная характеристика, количество, первоначальная стоимость. Установление этих фактических данных способствует решению целого ряда вопросов: отысканию похищенного имущества, проведению идентификации при предъявлении его для опознания владельцу, установлению размера материального ущерба.
   В общий предмет доказывания по уголовному делу включены в качестве обязательного элемента обстоятельства, способствовавшие совершению преступления. Такого рода обстоятельства должны быть доказаны наряду со всеми другими, перечисленными в ст. 73 УПК РФ. Их установление в процессе доказывания необходимо для принятия мер по предупреждению новых аналогичных или других преступлений, а в некоторых случаях важно для правильного разрешения уголовного дела. Так, ч. 2 ст. 158 УПК РФ наделяет дознавателя, следователя правом по внесению по уголовному делу в соответствующую организацию или соответствующему должностному лицу представления о принятии мер по устранению установленных обстоятельств, способствовавших совершению преступления. Данное представление подлежит рассмотрению с обязательным уведомлением о принятых мерах не позднее одного месяца со дня его вынесения. Аналогичным правом наделен суд, который в случае выявления при судебном рассмотрении уголовного дела указанных обстоятельств может вынести частное определение или постановление в адрес соответствующих организаций и должностных лиц с требованием о принятии необходимых мер по их устранению (ч. 4 ст. 29 УПК РФ). Внесение представления (определения или постановления) позволяет органам предварительного расследования (суду) принять меры к недопущению существования впредь обстоятельств, которые, например, облегчили совершение преступления и содействовали наступлению преступного результата (неисправность сигнализации на охраняемом объекте при совершении кражи, благоприятные условия на производстве для изготовления на заводском оборудовании с использованием промышленного сырья и готовых деталей самодельного орудия преступления, которое фигурирует в уголовном деле в качестве вещественного доказательства, и т. п.), формировали у виновного лица отрицательные качества и антиобщественную установку и решимость совершить преступление.
   Выявление обстоятельств, способствовавших совершению преступления, имеет непосредственную связь с установлением некоторых других элементов предмета доказывания, от которых зависит законность и обоснованность разрешения дела. Так, они могут в определенной степени характеризовать способы подготовительных действий лица к совершению преступления (наличие возможности изготовления орудия преступления по месту работы обвиняемого, явившейся обстоятельством, способствовавшим посягательству на жизнь или здоровье потерпевшего, указывает на способ подготовки преступника к противоправным действиям и т. п.), а также влиять на обстановку и способ совершения преступного деяния (так, неисправность уличного освещения, создающая удобные условия для разбойного нападения в отношении прохожих, одновременно характеризует обстановку совершения преступления; внезапно появившиеся вблизи места совершения кражи люди, которые восприняты вором как помеха, является фактом, влияющим на изменение, с одной стороны, первоначальной обстановки совершения преступления, с другой – состава, последовательности и содержания его действий по достижению преступного результата). Во многих случаях различные факторы социального характера (например, негативные условия жизни, воспитания подростка, неблагополучное окружение и т. п.), повлиявшие на формирование его личности, антиобщественной установки, решимости совершить преступление, имеют непосредственную связь с доказыванием обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого, которые имеют существенное значение для индивидуализации наказания.
   Доказывание обстоятельств, способствовавших совершению преступления, имеет и другое криминалистическое значение. Так, необходимость их выяснения влияет на содержание соответствующих следственных действий и определение предмета расследования по делу. Важную информацию о данного рода обстоятельствах можно получить путем следственного осмотра места происшествия, поддельных документов, самодельных орудий преступления, запирающих устройств, средств сигнализации и т. п. Эффективным средством выявления указанных обстоятельств может стать обыск жилища или рабочего места подозреваемого. Например, обнаружение в ходе обыска самодельных средств взлома хранилищ может свидетельствовать о возможности их изготовления по месту работы подозреваемого, небрежном хранении и учете сырья, заготовок.
   Полезные для профилактики преступлений сведения могут быть получены путем допроса свидетелей-очевидцев, должностных лиц, подозреваемых, обвиняемых, потерпевших. Так, в ходе допроса подозреваемого, дающего правдивые показания, подробно выясняются обстоятельства, которые облегчили ему совершение преступления. При этом важно выяснить, каким образом и когда он узнал об этих обстоятельствах, как ими воспользовался. При допросе свидетелей-очевидцев, подозреваемого, потерпевшего по делам о преступлениях против личности тщательно выясняется поведение жертвы преступления.
   В зависимости от характера обстоятельств, способствовавших совершению преступления, определяется круг свидетелей, который должен быть допрошен. Так, по делам о кражах товарно-материальных ценностей из охраняемых помещений подлежат допросу материально-ответственные лица, работники охраны, должностные лица, имеющие отношение к организации охраны склада (магазина).
   Вопросы об обстоятельствах, способствовавших совершению преступления, могут быть поставлены и перед судебным экспертом. Например, по делам о преступном нарушении правил техники безопасности перед экспертом ставятся вопросы: соответствует ли устройство и состояние конкретного объекта (сооружения, машины, приспособления и т. п.) правилам техники безопасности; достаточно ли было количество имеющихся предупредительных и запрещающих плакатов для обеспечения безопасности работ, достаточным ли был контроль со стороны должностного лица за соблюдением правил техники безопасности на данном производственном участке.
   Охарактеризованное выше уголовно-правовое и криминалистическое значение обстоятельств, способствовавших совершению преступления, является вполне достаточным основанием для включения их в основной перечень обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ. Указание в ч. 2 данной статьи на то, что «подлежат выяснению также обстоятельства, способствовавшие совершению преступления», в психологическом плане делает их «второсортными» по отношению к обстоятельствам, указанным в ч. 1 ст. 73 УПК РФ, и, следовательно, снижает степень требования к их достоверному установлению. Данное упущение, имевшее место в старом УПК РСФСР, к сожалению, не было устранено в ныне действующем УПК РФ. По сути, обстоятельствам, способствовавшим совершению преступления, по сравнению с другими обстоятельствами, указанными в ст. 73 УПК РФ, отведено второстепенное значение. При этом создается ложное представление о том, что требование «если будут выявлены» не обязывает суд во всех случаях исследовать указанные обстоятельства. Так, в Комментарии к действующему УПК РФ это требование толкуется следующим образом: «Основной задачей суда является осуществление правосудия, а выявление обстоятельств, способствующих совершению преступления… и принятие мер по их устранению к непосредственным задачам суда не относятся». [22 - Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. Н.А. Петухова, Г.И. Загорского. – М.: ИКФ «Экмос», 2002. – С. 67.]
   Действительно, основная функция суда в уголовном судопроизводстве – осуществление правосудия по уголовным делам. Но, реализуя эту функцию, суд в пределах своих полномочий создает необходимые условия для осуществления доказывания в ходе судебного следствия путем производства предусмотренных УПК РФ судебных действий в целях установления всех без исключения обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ (ст. 85 УПК РФ).
   Данное полномочие суда, закрепленное в ч. 4 ст. 29 УПК РФ, следует понимать буквально только при следующих условиях. Если в ходе судебного разбирательства будет выяснена неполнота предварительного расследования, связанная с неустановлением обстоятельств, способствовавших совершению преступления, суд, исходя из требования, закрепленного в ч. 1 ст. 86 УПК РФ, обязан принять меры по собиранию доказательств путем производства судебных действий. Однако во многих случаях эта задача невыполнима в ходе судебного следствия, так как установление подобного рода обстоятельств предполагает проведение в ходе расследования, как правило, многих следственных действий. Так, по делам о преступном нарушении правил техники безопасности обстоятельства, способствовавшие, например, наступлению смерти человека, можно выяснить при проведении осмотра места происшествия, допроса свидетелей-очевидцев, должностных лиц, имеющих отношение к организации и охране труда на предприятии, осмотра различных документов, характеризующих отступление от установленного порядка по обеспечению безопасных методов труда, назначении судебно-технической экспертизы в целях установления правильности технологического процесса с точки зрения безопасности его проведения и др.
   Если при судебном рассмотрении уголовного дела будет установлена невозможность устранить в этой части пробелы предварительного расследования, суд, руководствуясь ч. 4 ст. 29 УПК РФ, вправе вынести частное определение или постановление, в котором обращается внимание органа предварительного расследования на факт нарушения уголовно-процессуального закона (ч. 2 ст. 73 УПК РФ), предписывающего выявлять при производстве по уголовному делу обстоятельства, способствовавшие совершению преступления.
   Как было показано выше, общий предмет доказывания, изложенный в ст. 73 УПК РФ, находится в органической связи с такими уголовно-правовыми понятиями, как основание уголовной ответственности, которое определяется наличием всех признаков элементов состава преступления, предусмотренного Особенной частью УК РФ, общие условия уголовной ответственности (вменяемость физического лица и возраст, с которого наступает уголовная ответственность), вина и ее формы (совершение деяния умышленно или по неосторожности), обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния, обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение лица от уголовной ответственности, и др. По этой причине без преувеличения можно сказать, что уголовное законодательство, основанное на достижениях уголовно-правовой науки, является определяющим фактором формирования общего предмета доказывания.
   Следующим источником, влияющим на определение содержания данного уголовно-процессуального понятия, является практика – практика предварительного расследования и практика рассмотрения дел в суде. Включению законодателем в общий предмет доказывания обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния, и обстоятельств, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания, способствовали как соответствующие положения уголовно-правовой науки, так и правоприменительная практика при производстве расследования и отправлении правосудия по уголовным делам. Правильное разрешение уголовного дела по существу на данных стадиях уголовного судопроизводства без детального исследования указанных элементов предмета доказывания невозможно. Это обстоятельство было учтено законодателем при определении содержания ст. 73 УПК РФ.
   В связи с вышеизложенным представляется важным в теоретическом и прикладном плане выяснение вопроса о факте существования взаимообусловленности положений криминалистической науки и содержания общего предмета доказывания. Данный вопрос возникает в связи со следующими обстоятельствами, сложившимися в криминалистике.
   Одним из элементов предмета криминалистической науки являются закономерности механизма преступления [23 - Белкин Р. С. Курс криминалистики: В 3 т. Т. I. – М.: Юристь, 1977. – С. 112.] и их информационное содержание, познание которых осуществляется в ходе ретроспективного криминалистического анализа репрезентативного массива уголовных дел о преступлениях конкретных видов и категорий [24 - Чурилов С. Н. Криминалистическая методика: история и современность. – М.: ИКЦ «Маркетинг», 2002. – С. 158—196.]. Элементами механизма преступления, относительно которых ведется накопление эмпирического материала, являются:
   1) субъект преступления;
   2) отношения субъекта преступления: к своим действиям, их последствиям, к соучастникам;
   3) предмет посягательства;
   4) способ совершения преступления как система детерминированных действий;
   5) преступный результат;
   6) место, время и другие обстоятельства, относящиеся к обстановке преступления;
   7) обстоятельства, способствующие или препятствующие совершению преступления;
   8) поведение и действия лиц, оказавшихся случайными участниками (активными и пассивными) события;
   9) связи и отношения между действиями (способом совершения преступления) и преступным результатом, между участниками события, между действиями и обстановкой, субъектом преступления и предметом посягательства и т. п. [25 - Белкин Р. С. Указ. соч. – С. 117, 118.]
   К предмету криминалистики относятся закономерности:
   1) возникновения и развития связей и отношений внутри механизма преступления;
   2) формирования и реализации способа совершения преступления; [26 - Там же. – С. 118.]
   3) возникновения и течения связанных с преступлениями явлений до и после криминального порядка, имеющих значение для следственной, судебной, оперативно-розыскной и экспертной практики. [27 - Образцов В. А. О некоторых перспективах интеграции и дифференциации знаний в криминалистике // Актуальные проблемы советской криминалистики. – М., 1979. – С. 20.]
   Данные закономерности исследуются в аспекте предмета криминалистической науки. Основаниями для их изучения служат указанные выше элементы механизма преступления.
   Как видно из изложенного, механизм преступления по своему элементному составу значительно шире перечня обстоятельств, характеризующих событие преступления, который указан в ст. 73 УПК РФ. Из этого можно сделать вывод о том, что даже в лучшем случае материалы уголовного дела могут содержать достаточные фактические данные только относительно тех обстоятельств, которые составляют общий предмет доказывания. Выявленное несоответствие элементов механизма преступления и элементов общего предмета доказывания, относящихся к объективной стороне состава преступления, не может не сказаться отрицательным образом на полноте эмпирических данных, собираемых при изучении и обобщении материалов архивных уголовных дел. Это является одной из объективных причин, препятствующих полному познанию криминальной практики и разработке научно-практических рекомендаций по методике расследования преступлений в соответствии с научными достижениями криминалистической науки. По этой же причине не могут быть полными и данные криминалистической регистрации, осуществляемой по материалам расследуемых преступлений.
   Решение данной проблемы возможно по крайней мере в двух направлениях. Во-первых, ученым-криминалистам необходимо и впредь прилагать усилия для совершенствования теоретической модели механизма преступления, которое в науке еще не устоялось. Во-вторых, общая уголовно-процессуальная формула предмета доказывания должна быть дополнена на законодательном уровне элементами механизма преступления, которые в научном плане уже не вызывают разногласий среди ученых. Так, в ст. 73 УПК РФ необходимо указание на то, что при производстве по уголовному делу подлежит доказыванию событие преступления (время, место, обстановка, субъект преступления, предмет посягательства, способ совершения преступления (включая его подготовку и сокрытие) и другие обстоятельства, характеризующие механизм преступления, а также причинные связи и отношения между его отдельными элементами).
   Раздельное указание на способы подготовки, совершения и сокрытия преступления обусловлено тем, что действия по подготовке, совершению и сокрытию преступления могут быть разорваны по субъекту, когда, например, сокрытие преступления осуществляется не тем, кто его совершил, а другим лицом. Действия по совершению и сокрытию преступления могут быть разорваны по замыслу, когда цели сокрытия первоначально не планировались, а возникли уже после совершения преступления в связи с непредвиденными или изменившимися обстоятельствами [28 - Белкин Р. С. Курс криминалистики: В 3 т. Т. III. – М., 1977. – С. 313.]. Действия по подготовке и совершению преступления могут быть разорваны и в связи с независящими от лица обстоятельствами, которые не позволили ему довести преступление до конца. В данном случае способ приготовления к преступлению имеет самостоятельное уголовно-правовое значение, так как связывается в уголовном праве с неоконченным тяжким и особо тяжким преступлением (ч. 2 ст. 29 УК РФ). В соответствии с ч. 1 ст. 30 УК РФ приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий преступления, сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления (если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам) признаются приготовлением к преступлению, влекущим уголовную ответственность.
   Указанное раздельное и общее уголовно-правовое значение способов подготовки, совершения и сокрытия преступления обусловливает включение их в общий предмет доказывания в качестве элементов, имеющих процессуальное и криминалистическое содержание.
   Оправданно указание в ст. 73 УПК РФ на способ совершения преступления (не исключая его подготовку и сокрытие) и как на систему детерминированных действий. В криминалистической науке способы подготовки, совершения и сокрытия преступления рассматриваются как системы действий, детерминированных условиями внешней среды и психофизиологическими свойствами личности, могущих быть связанными с избирательным использованием соответствующих орудий или средств и условий места и времени [29 - Зуйков Г. Г. Криминалистическое учение о способе совершения преступления: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – М., 1970. – С. 10.]. Установление в ходе доказывания способов подготовки, совершения и сокрытия преступления создает условия для выяснения обстоятельств объективного и субъективного характера, обусловивших выбор способа действий преступника, и наоборот, доказанность данных обстоятельств может указывать на способы приготовления к преступлению, совершения и сокрытия преступления.

1.2. Теоретические представления о понятии, источниках и содержании частного предмета доказывания

   Общий предмет доказывания, о котором говорилось выше, и частный предмет доказывания находятся в диалектическом отношении общего и частного. Если общий предмет доказывания относится ко всем без исключения уголовным делам независимо от их разновидности, то частный предмет доказывания в теоретическом и практическом плане связывается с уголовными делами о расследовании и судебном рассмотрении только конкретных видов (категорий) преступлений, предусмотренных Особенной частью УК РФ. Это, можно сказать, внешняя сторона связи между данными понятиями. Сущностная сторона связи выражается в том, что все элементы общего предмета доказывания обязательны для частных предметов доказывания, в которых они выступают в роли процессуальной формы. Для того чтобы частный предмет приобрел целостное выражение, общая процессуальная форма должна быть наполнена конкретным уголовно-правовым содержанием. Например, в содержание частного предмета доказывания по уголовным делам о массовых беспорядках включаются фактические обстоятельства организации массовых беспорядков, насилия, погромов, поджогов, уничтожения имущества, применения огнестрельного оружия, взрывчатых веществ или взрывных устройств, а также оказания вооруженного сопротивления представителю власти (ч. 1 ст. 212 УК РФ). Частный предмет доказывания по уголовным делам о вымогательстве включает факты требования передачи чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких (ч. 1 ст. 163 УК РФ).
   При этом при определении содержания частного предмета доказывания учитываются его связи с уголовно-правовыми признаками конкретного вида преступления, предусмотренного Особенной частью УК РФ и соответствующими понятиями Общей части УК РФ.
   Во-первых, связи с признаками элементов состава определенного вида преступления, определяющими наличие оснований уголовной ответственности. Во-вторых, связи с уголовно-правовыми признаками, которые относятся к условиям уголовной ответственности (вменяемость лица, достижение возраста, с которого наступает уголовная ответственность, психические расстройства, не исключающие вменяемости). В-третьих, связи с другими уголовно-правовыми признаками субъекта, субъективной и объективной сторонами состава преступления: формой деяния (действий или бездействия), формой вины (совершение деяния умышленно или по неосторожности), специальной противоправностью (нарушением специальных правил), специальными признаками субъекта, степенью завершения преступного деяния (приготовлением к преступлению, покушением на преступление, добровольным отказом от преступления), наличием или отсутствием соучастия в преступлении. В-четвертых, связи с признаками обстоятельств, исключающих преступность деяния (необходимой обороной, причинением вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайней необходимостью, физическим или психическим принуждением, обоснованным риском, исполнением приказа или распоряжения), а также могущих повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности (в связи с деятельным раскаянием, примирением с потерпевшим, истечением сроков давности) и от наказания (в связи с болезнью, изменением обстановки).
   Как видно, при определении частного предмета доказывания решающее значение имеют обстоятельства, указанные в ст. 73 УПК РФ, уголовно-правовая характеристика элементов состава конкретного вида преступления и признаки соответствующих понятий Общей части УК РФ. То есть частный предмет доказывания находится под воздействием конкретных норм уголовно-процессуального права и уголовного права. Однако частные предметы доказывания по уголовным делам о некоторых видах преступлений испытывают влияние административного, гражданского и других отраслей права, а также подзаконных нормативных актов и справочных материалов [30 - Образцов В. А. Криминалистика: Учеб. пособие. – М.: Юрикон, 1994. – С. 187, 188.]. Имеются в виду те преступления, которые содержат бланкетные диспозиции. Такие диспозиции встречаются, например, в разделах Уголовного кодекса РФ об экономических преступлениях, преступлениях против военной службы и др. Для привлечения лица к уголовной ответственности по статье с бланкетной диспозицией должно быть точно установлено, какое именно нарушено правило и каким подзаконным актом оно предусмотрено. Так, при расследовании преступного нарушения должностным лицом правил по технике безопасности, промышленной санитарии или иных правил охраны труда, если это нарушение могло повлечь за собой несчастные случаи с людьми или иные тяжкие последствия (ст. 143 УК РФ), необходимо установить, какие именно общие (для всех или нескольких отраслей народного хозяйства) и специальные (касающиеся отдельных отраслей производства, некоторых видов работ) правила по охране труда были в данном случае нарушены и в каких подзаконных актах они содержатся. А это означает, что при судебном исследовании преступлений, предусмотренных бланкетными диспозициями статей Уголовного кодекса, соответствующие правила, содержащиеся в определенных административно-правовых нормативных актах, должны быть обязательно учтены в частных предметах доказывания.
   Есть основание полагать, что на содержание некоторых частных предметов доказывания заметное влияние оказывают подзаконные акты и таких отраслей права, как гражданское, земельное, трудовое, семейное, уголовно-исполнительное. Вопрос о влиянии этих отраслей права на содержание определенных частных предметов доказывания является малоисследованным. В криминалистической литературе предлагается, например, рассмотреть связи частных методик расследования с гражданским правом и гражданско-процессуальным правом. Опираясь на положения, устанавливающие понятие обстоятельств, возникающих вследствие преступного причинения вреда, общие основания ответственности за причинение вреда, в том числе несовершеннолетних, способы его возмещения и порядок гражданского судопроизводства, можно более точно определить в конкретных частных методиках расследования преступлений предмет доказывания. [31 - Возгрин И. А. Криминалистическая методика. – Мн., 1983. – С. 104.]
   Далее имеет важное теоретическое и практическое значение выяснение вопроса: в какой форме должны быть изложены обстоятельства, составляющие структуру частного предмета доказывания? Отвечая на этот вопрос, следует иметь в виду, что элементы частного предмета доказывания должны соответствовать: а) по форме – элементам общего предмета доказывания, изложенным в ст. 73 УПК РФ; б) по содержанию – уголовно-правовым признакам конкретного состава (квалификации) преступления. Исходя из данного положения, элементы частного предмета доказывания должны быть изложены в следующем виде.
   Так, первый элемент «событие преступления» (п. 1 ч. 1 ст. 73 УПК РФ) излагается на основе понятия конкретного вида преступления, выраженного наименованием или описанием в диспозиции статьи Особенной части УК РФ основного состава преступления. Например, по уголовным делам о разбое данный элемент предмета доказывания формулируется следующим образом: «факт нападения с целью хищения чужого имущества, совершенного с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия» (ч. 1 ст. 162 УК РФ).
   В качестве самостоятельного элемента частного предмета доказывания должна быть выделена «характеристика предмета преступления». Например, по делам о разбое данный элемент предмета доказывания излагается в следующем виде: «характеристика жертвы разбоя (социально-демографические, нравственно-психологические и иные признаки) и изъятого при разбое чужого имущества (наименование, назначение, видовые и индивидуальные свойства, товарное состояние в момент преступления, стоимостное выражение, источник происхождения, принадлежность). В данном случае имеются в виду не все вообще признаки предмета преступного посягательства, а только те, которые являются существенными с точки зрения правильного разрешения уголовного дела.
   Такой подход к формулированию указанных элементов частного предмета доказывания свойствен по уголовному делу об оконченном преступлении, т. е. если в совершенном лицом деянии содержатся все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ. Применительно к методике расследования неоконченного преступления, которая имеет свои особенности, событие преступления как обстоятельство, подлежащее доказыванию, излагается в соответствующем частном предмете доказывания в следующем виде: например, «факт приготовления к убийству, т. е. приискания, изготовления или приспособления лицом средств или орудий преступления, приискание соучастников преступления…» и других обстоятельств, указанных в ч. 1 ст. 30 УК РФ и характеризующих неоконченное преступление при условии, если оно не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам.
   Затем излагаются относящиеся к объективной стороне состава преступления и другие обстоятельства: время, место, способ, обстановка и другие обстоятельства преступного посягательства.
   «Виновность лица в совершении преступления, форма его вины» (п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ) в частном предмете доказывания представляются следующими элементами: характеристикой субъекта преступления, фактом его вменяемости, достижения им возраста, с которого наступает уголовная ответственность за данное преступление, формой вины.
   Элемент «характеристика субъекта преступления» предполагает указание на его социально-демографические, нравственно-психологические, уголовно-правовые признаки (наличие судимости, совершение других преступлений).
   Следующим элементом частного предмета доказывания является субъектный состав преступления: «наличие или отсутствие факта соучастия в преступлении»; при его наличии – форма соучастия, роль каждого соучастника в совершении преступления.
   Выяснение вопроса о виновности включает доказывание вменяемости или невменяемости лица, совершившего общественно опасное деяние, наличие или отсутствие у него психического расстройства, не исключающего вменяемости. Устанавливается также наличие или отсутствие психического расстройства у лица после совершения преступления. При этом нужно учитывать, что частный предмет доказывания определяется по уголовному делу о конкретном преступлении, которое может быть совершено только вменяемым лицом. Лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, не подлежит уголовной ответственности (ч. 1 ст. 21 УК РФ). По общему правилу факт вменяемости лица рассматривается как очевидный. Однако при наличии у субъекта доказывания сомнения в психическом состоянии обвиняемого (подсудимого) выяснение соответствующих обстоятельств становится обязательным.
   Исходя из указанных положений, в предмет доказывания по делу о любом виде преступления включаются следующие обстоятельства: факт вменяемости обвиняемого; наличие или отсутствие у него психического расстройства, не исключающего вменяемости; психическое состояние лица после совершения преступления.
   Расследование по уголовным делам в отношении лица, совершившего запрещенное уголовным законом деяние в состоянии невменяемости, или лица, у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение наказания или его исполнение, осуществляется по соответствующей частной методике. Для таких случаев предмет доказывания установлен ч. 2 ст. 434 УПК РФ. При производстве предварительного следствия по данной категории уголовных дел подлежат доказыванию следующие обстоятельства:
   1) время, место, способ и другие обстоятельства совершенного деяния;
   2) факт совершения деяния, запрещенного уголовным законом, данным лицом;
   3) характер и размер вреда, причиненного деянием;
   4) наличие у данного лица психических расстройств в прошлом, степень и характер психического заболевания в момент совершения деяния, запрещенного уголовным законом, во время производства по уголовному делу;
   5) наличие или отсутствие связи психического расстройства лица с опасностью для него или других лиц либо возможностью причинения им иного существенного вреда.
   Виновность лица связывается не только с его вменяемостью, но и с достижением им определенного возраста (ст. 20). Уголовной ответственности подлежит лицо, достигшее ко времени совершения преступления шестнадцатилетнего возраста. Лица, достигшие к этому времени четырнадцатилетнего возраста, подлежат уголовной ответственности за убийство (ст. 105 УК РФ) и другие преступления, указанные в ч. 2 ст. 20 УК РФ. Следует также иметь в виду, что за преступления против военной службы могут отвечать лишь военнослужащие рядового и сержантского состава, достигшие восемнадцатилетнего возраста (Закон РФ о воинской службе от 11 февраля 1993 г.). Поэтому органы предварительного расследования и суд обязаны устанавливать число, месяц и год рождения лица, которому инкриминируется определенное деяние. При этом лицо считается достигшим определенного возраста с ноля часов следующих за днем рождения суток. Кроме того, если несовершеннолетний достиг предусмотренного законом возраста, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, во время совершения общественно опасного деяния не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, он не подлежит уголовной ответственности (ч. 3 ст. 20 УК РФ).
   Из сказанного следует, что в частном предмете доказывания по уголовному делу о конкретном виде преступления должно быть указание на необходимость установления возраста лица, с которого наступает уголовная ответственность за данное преступление, и факта отсутствия у него отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством. Например, в предмете доказывания по делу об убийстве указанные обстоятельства принимают следующую формулировку: «факт достижения обвиняемым на момент совершения убийства четырнадцатилетнего возраста и отсутствие или наличие у него отставания в психическом развитии. При наличии данных, свидетельствующих об отставании в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, устанавливается также, мог ли несовершеннолетний в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими (ч. 2 ст. 421 УПК РФ). Кроме того, при производстве предварительного расследования и судебного разбирательства по уголовному делу о преступлении, совершенном несовершеннолетним, устанавливаются: условия жизни и воспитания несовершеннолетнего, влияние на несовершеннолетнего старших по возрасту лиц.
   Что касается формы вины, то при включении этого элемента в частный предмет доказывания необходимо исходить из деления преступлений на совершенные умышленно и по неосторожности. По делам об умышленных преступлениях в предмете доказывания указывается на необходимость установления факта совершения преступления с прямым или косвенным умыслом (ст. 25 УК РФ). А по делам о преступлениях, совершенных по неосторожности, которые признаются таковыми только в том случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ, в предмет доказывания включается обстоятельство под следующим названием: «факт совершения преступления по неосторожности (по легкомыслию или небрежности)» (ст. 26 УК РФ). При этом при определении предмета доказывания по делам об умышленном преступлении, в результате которого причиняются тяжкие последствия, влекущие по закону более строгое наказание, а психическое отношение к ним виновного лица возможно только в форме неосторожности, следует учитывать положения закона (ст. 27 УК РФ) об ответственности за преступление, совершенное с двумя формами вины. Таким составом является, например, преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 111 УК РФ. В данном случае речь идет об умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего. При этом виновное психическое отношение раздваивается на отношение к причинению тяжкого вреда здоровью (прямой или косвенный умысел) и к наступившей в результате этого смерти потерпевшего (только неосторожность в виде легкомыслия или небрежности). При формировании предмета доказывания по делу об этом или другом составе преступления данного рода следует сформулировать в качестве его элемента следующее обстоятельство: «факт совершения преступления с двумя формами вины (по отношению к совершенным лицом общественно опасным действиям (бездействию) – в форме прямого или косвенного умысла, по отношению к наступившим в результате этих действий (бездействия) последствиям – в форме легкомыслия или небрежности)».
   В частном предмете доказывания в качестве самостоятельных элементов выделяются мотив и цель преступления. При этом в предмете доказывания по уголовным делам о преступлениях, на квалификацию которых влияют данные признаки субъективной стороны деяния, указывают соответствующие мотив и цель преступления. Например, в предмете доказывания по уголовному делу о насильственном действии в отношении начальника (ст. 334 УК РФ) мотив преступления следует сформулировать следующим образом: «факт насилия над начальником на почве недовольства его действиями по военной службе». Не могут быть квалифицированы по данной статье случаи применения насилия подчиненным к начальнику на почве личных взаимоотношений, не связанных с воинской службой. В подобных случаях уголовная ответственность может наступить, например, по ст. 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью) или по ст. 113 УК РФ (причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта). В частном предмете доказывания по уголовному делу о преступлении, предусмотренном ст. 111 УК РФ, делается указание на необходимость установления мотива содеянного, на наличие или отсутствие факта совершения данного преступления по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды (п. «е» ч. 2 ст. 111 УК РФ), на отсутствие факта причинения вреда здоровью подчиненным начальнику на почве недовольства его действиями по военной службе.
   Аналогично в частном предмете доказывания следует решать вопрос относительно цели преступления. Так, в предмете доказывания по делу о дезертирстве (ст. 338 УК РФ) указывается на наличие цели уклониться от военной службы вовсе. В предмете доказывания по делу о нарушении правил несения боевого дежурства (ст. 340 УК РФ) имеет важное значение для квалификации содеянного по данной статье указание на факт отсутствия цели содействия врагу. В противном случае деяние образует государственную измену (ст. 275 УК РФ).
   Самостоятельным элементом частного предмета доказывания являются обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого (занятие трудовой деятельностью, возраст, прошлые преступления, судимость и иные данные) и имеющие значение для индивидуализации наказания. Здесь не имеются в виду обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, о которых идет речь в п. 6 ч. 1 ст. 73 УПК РФ и которые в частном предмете доказывания имеют самостоятельное значение. При этом обязательно требование устанавливать данные, характеризующие обвиняемого как с отрицательной стороны, так и с положительной. Поэтому в частном предмете доказывания данный элемент должен быть представлен в следующей формулировке: «обстоятельства, положительно или отрицательно характеризующие личность обвиняемого».
   Далее необходимо определить в частном предмете доказывания уголовно-правовое содержание обстоятельств, смягчающих наказание (п. 6 ч. 1 ст. 73 УПК РФ). При решении этого вопроса важно учитывать следующие положения. Обстоятельства, смягчающие наказание, указанные в ст. 61 УК РФ, могут смягчать наказание в пределах санкции статьи уголовного закона, но лишь в том случае, когда они не указаны в диспозиции статьи Особенной части УК РФ. Если смягчающее обстоятельство предусмотрено той или иной статьей УК РФ в качестве признака преступления, оно само по себе не может повторно учитываться при назначении наказания (ч. 3 ст. 61 УК РФ). Так, совершение преступления при нарушении условий правомерности задержания лица, совершившего преступление, признается обстоятельством, смягчающим наказание (п. «ж» ст. 61 УК РФ), однако совершение убийства при этом обстоятельстве образует самостоятельное преступление (ст. 108 УК РФ).
   Исходя из указанных положений, в частном предмете доказывания излагается требование о необходимости устанавливать наличие или отсутствие обстоятельств, смягчающих наказание, предусмотренных ч. 1 ст. 61 УК РФ, в том числе относительно: п. «а» – наличия или отсутствия ситуации, когда преступление совершено впервые, относится к категории деяний небольшой тяжести (умышленным и неосторожным деяниям, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное УК РФ, не превышает двух лет лишения свободы – ч. 2 ст. 15 УК РФ); п. «б» – наличия или отсутствия несовершеннолетия обвиняемого; п. «в» – наличия или отсутствия беременности; п. «г» – наличия или отсутствия малолетних детей у обвиняемого; п. «д» – наличия или отсутствия факта совершения преступления в силу стечения тяжелых жизненных обстоятельств либо по мотиву сострадания (например, военнослужащий, впервые совершивший дезертирство, предусмотренное ч. 1 ст. 338 УК РФ, может быть даже освобожден от уголовной ответственности, если будет доказано, что дезертирство явилось следствием стечения тяжелых обстоятельств – примечание к ст. 338 УК РФ); п. «е» – наличия или отсутствия факта совершения преступления в результате физического или психического принуждения либо в силу материальной, служебной или иной зависимости; п. «ж» – наличия или отсутствия факта совершения преступления при нарушении условий правомерности задержания лица, совершившего преступление, крайней необходимости, обоснованного риска, исполнения приказа или распоряжения (данные обстоятельства подлежат выяснению при соответствующих обстоятельствах содеянного); п. «з» – наличия или отсутствия противоправности или аморальности поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления (выяснение данного обстоятельства относится к случаям, когда оно не связано с возникновением сильного душевного волнения (аффекта) у обвиняемого); п. «и» – наличия или отсутствия факта явки с повинной, активного способствования раскрытию преступления, изобличения других соучастников преступления и розыска имущества, добытого в результате преступления; п. «к» – наличия или отсутствия факта оказания медицинской или иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления, добровольного возмещения имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, иных действий, направленных на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему. При наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных п. «и» и «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ, требуется доказать наличие или отсутствие отягчающих обстоятельств. Доказанность факта отсутствия последних влечет за собой определенные уголовно-правовые последствия: сроки или размер наказания не могут превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ (ст. 62 УК РФ). С учетом того, что перечень обстоятельств, смягчающих наказание, не является исчерпывающим, в частном предмете доказывания необходимо делать указание на необходимость установления и других смягчающих обстоятельств, не предусмотренных ч. 1 ст. 61 УК РФ.
   Аналогичным образом в частном предмете доказывания излагается требование доказать наличие или отсутствие отягчающих обстоятельств, предусмотренных ст. 63 УК РФ. При этом, если отягчающее обстоятельство является квалифицирующим признаком соответствующего преступления, оно само по себе не может повторно учитываться при определении элементов частного предмета доказывания. Это требование направлено на недопущение двойного учета одних и тех же обстоятельств, которые влияют на квалификацию преступления или назначение наказания. Так, законодатель рассматривает в ч. 2 ст. 167 УК РФ (умышленное уничтожение или повреждение имущества), ч. 2 ст. 201 УК РФ (злоупотребление полномочиями), ч. 3 ст. 206 УК РФ (захват заложника) и других составах преступлений причинение тяжких последствий (п. «б» ч. 1 ст. 63 К) в качестве квалифицирующего признака. В таком же качестве рассматривается, например, совершение преступления: в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группой (п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ) в п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство), п. «е» ч. 2 ст. 117 УК РФ (истязание) и др.; при особо активной роли (п. «г» ч. 1 ст. 63 УК РФ) в ч. 1 ст. 210 – организация преступного сообщества (преступной организации) и др.; по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды (п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ) в п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство), п. «е» ч. 2 ст. 111 (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью) и др.; в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга (п. «ж» ч. 1 ст. 63 УК РФ) в п. «а» ч. 2 ст. 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью) и др.; с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение (п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ) в п. «к» ст. 105 УК РФ (убийство) и др.; в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п. «з» ч. 1 ст. 63 УК РФ) в п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство) и др.; в отношении лица, находящегося в беспомощном состоянии (п. «з» ч. 1 ст. 63 УК РФ) в п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство) и др.; с особой жестокостью (п. «и» ч. 1 ст. 63 УК РФ) в п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство), издевательством или мучениями для потерпевшего (п. «и» ч. 1 ст. 63 УК РФ) в п. «б» ч. 2 ст. 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью) и др.; с использованием оружия (п. «к» ч. 1 ст. 63 УК РФ) в ч. 1 и ч. 2 ст. 213 УК РФ (хулиганство) и др.
   По данной причине, например, в предмете доказывания по уголовному делу о хулиганстве в качестве самостоятельного элемента рассматривается наличие факта применения оружия при грубом нарушении общественного порядка, выражающем явное неуважение к обществу. При этом указание в данном предмете доказывания на применение оружия как на обстоятельство, отягчающее наказание, исключается.
   По другому решается вопрос при формировании предмета доказывания по уголовному делу о конкретном виде преступления, если то или иное обстоятельство, указанное в ч. 1 ст. 63 УК РФ, не предусмотрено в соответствующей статье Особенной части УК РФ в качестве квалифицирующего признака. Например, в предмете доказывания по уголовному делу о краже или другом преступлении, в составе которого рецидив преступления не является квалифицирующим признаком, необходимо выделить самостоятельный элемент «наличие или отсутствие факта рецидива преступления» в качестве обстоятельства, отягчающего наказание. Аналогичный подход соблюдается в отношении и других обстоятельств, указанных в ч. 1 ст. 63 УК РФ, которые не предусмотрены соответствующей статьей Особенной части УК РФ в качестве квалифицирующего признака преступления.
   Данный принцип соблюдается при разработке частного предмета доказывания по уголовному делу и в отношении некоторых обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния, которые указаны в п. 5 ч. 1 ст. 73 УПК РФ. В Особенной части УК РФ законодатель предусмотрел специальные составы преступлений – убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 108 УК РФ) и умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 114 УК РФ). Следовательно, в предмете доказывания по уголовному делу об одном и другом преступлении должен быть выделен соответствующий элемент «наличие факта совершения преступления при превышении пределов необходимой обороны». В предмете доказывания по делу о любом другом преступлении, в составе которого превышение пределов необходимой обороны не является обязательным признаком, указывается на необходимость установления отсутствия фактов необходимой обороны и нарушения условий ее правомерности. Установление факта совершения преступления при нарушении условий правомерности необходимой обороны влечет за собой смягчение наказания (п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК РФ).
   Точно так же решается вопрос относительно другого обстоятельства, исключающего преступность и наказуемость деяния, – «причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление». В части 2 ст. 108 УК РФ сформулирована специальная норма в отношении убийства, совершенного при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление. Аналогичная норма сформулирована и в отношении умышленного причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, совершенного при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ч. 2 ст. 114 УК РФ). В предмете доказывания по уголовному делу о том и другом преступлении указывается на необходимость установления соответствующих обстоятельств. В предмете доказывания по делу о любом другом преступлении предписывается установление фактов отсутствия причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, и нарушения условий правомерности данного деяния. Наличие факта совершения преступления при нарушении условий правомерности задержания лица является обстоятельством, смягчающим наказание (п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК РФ).
   Одним из обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния, является крайняя необходимость (ст. 39 УК РФ). По действующему уголовному закону ответственность наступает лишь за превышение пределов крайней необходимости в случае умышленного причинения вреда. В тех случаях, когда на лице лежала специальная обязанность бороться с опасностью, ее наличие не может служить основанием для ссылки на крайнюю необходимость для защиты личных интересов, рисковать которыми это лицо было обязано по своему служебному положению или долгу. Например, военнослужащий, будучи часовым поста, не вправе отказаться от обороны охраняемого им объекта при вооруженном нападении на пост, ссылаясь на то, что это не безопасно для его жизни. Работник милиции по этой же причине не вправе при преследовании опасного преступника уклоняться от риска для своей жизни или здоровья в силу своих служебных обязанностей и ссылаться на крайнюю необходимость. Исходя из данных положений, в предмет доказывания по уголовному делу о соответствующем умышленном преступлении включаются элементы следующего содержания: «отсутствие фактов причинения вреда в состоянии крайней необходимости и совершения преступления при нарушении условий правомерности крайней необходимости». Установление последнего факта признается законодателем обстоятельством, смягчающим наказание (п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК РФ).
   При определении частного предмета доказывания по уголовному делу подлежит учету уголовно-правовое значение физического или психического принуждения (ст. 40 УК РФ) как обстоятельства, исключающего преступность и наказуемость деяния. В таком случае одним из обязательных элементов частного предмета доказывания должно быть указание на необходимость установления отсутствия факта причинения вреда в результате физического принуждения, исключающего возможность лица руководить своими действиями, а также «отсутствия факта причинения вреда в результате психического или физического принуждения, вследствие которого лицо сохранило возможность руководить своими действиями». В последнем случае вопрос об уголовной ответственности решается с учетом положений ст. 39 УК РФ о крайней необходимости (ч. 2 ст. 40 УК РФ). Например, психическое принуждение может исключить уголовную ответственность лица, причинившего вред под его влиянием, лишь тогда, когда это лицо действовало в состоянии крайней необходимости. Психическое или физическое принуждение лица, в результате которого им совершено преступление, является в соответствии с п. «е» ч. 1 ст. 61 УК РФ обстоятельством, смягчающим наказание.
   При формировании определенного частного предмета доказывания нельзя оставлять без внимания обоснованный риск как обстоятельство, исключающее преступность и наказуемость деяния (ст. 41 УК РФ). Так, в предмете доказывания по уголовному делу о преступлении, связанном с профессиональной деятельностью, указывается на необходимость установления «отсутствия факта обоснованного риска и наличие факта необоснованного риска, заведомо сопряженного с угрозой для жизни многих людей, с угрозой экологической катастрофы или общественного бедствия». Совершение преступления при нарушении условий правомерности обоснованного риска законодателем включено в перечень обстоятельств, смягчающих наказание (п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК РФ).
   Что касается исполнения приказа или распоряжения как обстоятельства, исключающего преступность и наказуемость деяния (ст. 42 УК РФ), то предмет доказывания по уголовному делу о соответствующем преступлении должен обязательно содержать в качестве самостоятельного элемента указание на «отсутствие факта причинения вреда лицом, действующим во исполнение обязательных для него приказа или распоряжения, и наличия факта причинения вреда лицом во исполнение заведомо для него незаконных приказа или распоряжения». Уголовно-правовое значение установления данных фактов различное. Установление факта причинения вреда охраняемым уголовным законом интересам лицом, действующим во исполнение обязательных для него приказа или распоряжения, исключает преступность деяния. А лицо, умышленно причинившее вред во исполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения, несет уголовную ответственность на общих основаниях. Однако в таких случаях, в силу п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК РФ, данное обстоятельство может быть признано судом в качестве смягчающего наказание.
   Возникает вопрос, на каком основании обстоятельства, исключающие преступность деяния и не являющиеся обязательным признаком преступления, не включаются в частный предмет доказывания в качестве самостоятельного элемента по уголовным делам о виновном совершении общественно опасного деяния? А на том основании, что эти обстоятельства имеют отношение только к деяниям о невиновном причинении вреда и к совершению преступлений при нарушении условий их правомерности (необходимой обороны, обоснованного риска и др.). При этом вполне обоснованным является вывод о том, что обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния, следует излагать в частных предметах доказывания по уголовным делам как о преступлениях, совершенных при нарушении условий правомерности необходимой обороны, задержания лица, совершившего преступление, крайней необходимости, обоснованного риска, исполнения приказа или распоряжения, так и о деяниях о невиновном причинении вреда, исключающих их преступность.
   Данный вывод причинно обусловливает разработку соответствующих частных методик расследования, основанием построения подсистемы которых является деление всех деяний на виновное и невиновное причинение вреда лицу или другим охраняемым законом интересам.
   По иному решается вопрос при формировании частного предмета доказывания в отношении обстоятельств, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания. Так, в отношении деятельного раскаяния как обстоятельства, которое может повлечь данные уголовно-правовые последствия, в предмете доказывания по уголовному делу о преступлении небольшой или средней тяжести должно быть указано на «наличие или отсутствие факта деятельного раскаяния лица», вследствие чего оно перестало быть общественно опасным. Данное правило распространяется и на случаи, когда вопрос об освобождении от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием лица, совершившего тяжкое или особо тяжкое преступление, может быть решен в соответствии с конкретной статьей Особенной части уголовного закона.
   Установление в ходе доказывания факта деятельного раскаяния лица может повлечь за собой освобождение его от уголовной ответственности. Установление же факта отсутствия деятельного раскаяния лица исключает возможность наступления для него данного уголовно-правового последствия.
   Например, в соответствии с примечанием к ст. 205 УК РФ лицо, участвовавшее в подготовке акта терроризма, освобождается от уголовной ответственности, если оно своевременным предупреждением органов власти или иным способом способствовало предотвращению осуществлению акта терроризма, если в действиях этого лица не содержится иного состава преступления. Аналогичные нормы предусмотрены в ст. 208 УК РФ (организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем), ст. 275 УК РФ (государственная измена), ст. 291 УК РФ (дача взятки) и др.
   Аналогичным образом решается в предмете доказывания вопрос в отношении деятельного раскаяния и по уголовному делу о тяжком или особо тяжком преступлении, если в соответствующей статье Особенной части УК РФ специально не предусмотрено освобождение от уголовной ответственности.
   Такое решение принимается на том основании, что деятельное раскаяние в соответствии с п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ является обстоятельством, смягчающим наказание. Например, в предмете доказывания по уголовному делу о вымогательстве, совершенном организованной группой (п. «а» ч. 3 ст. 163 УК РФ), должно быть указано на «наличие или отсутствие факта деятельного раскаяния» лица, т. е. «явки с повинной, активного способствования раскрытию преступления, изобличению других соучастников преступления и розыску имущества, добытого в результате преступления» (п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ).
   Одним из оснований освобождения от уголовной ответственности может быть примирение обвиняемого с потерпевшим, если лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред (ст. 76 УК РФ). Следовательно, в предмете доказывания по уголовному делу о преступлении данной категории, например, предусмотренном ст. 167 УК РФ (умышленное уничтожение или повреждение имущества), самостоятельным элементом является «наличие или отсутствие факта примирения обвиняемого с потерпевшим».
   В этом и другом случае, когда речь идет о необходимости установления наличия определенного обстоятельства, имеющего уголовно-правовое значение, недостаточно лишь одного указания об этом в частном предмете доказывания. Сущность обстоятельства должна быть раскрыта, исходя из его уголовно-правовых признаков. Например, если в предмете доказывания указывается на необходимость установления наличия факта примирения обвиняемого с потерпевшим, в обязательном порядке требуется перечислить соответствующие признаки, которые характеризуют это обстоятельство, а именно: наличие фактов совершения преступления данной категории впервые, полного возмещения причиненного потерпевшему вреда, добровольного примирения потерпевшего с лицом, совершившим преступление. При этом целесообразно раскрыть уголовно-правовое значение факта совершения преступления данной категории (небольшой или средней тяжести) впервые, указав на наличие следующих обстоятельств: ранее лицо не привлекалось к уголовной ответственности, либо не осуждалось, либо его судимость снята или погашена в установленном законом порядке.
   Раскрытие уголовно-правовой сущности конкретного обстоятельства, подлежащего установлению, путем перечисления характеризующих его признаков имеет важное практическое значение, так как ориентирует субъекта доказывания на необходимость исследования всех обстоятельств, от которых зависит правильное решение по уголовному делу. Так, необходимость раскрытия уголовно-правовой сущности примирения лица с потерпевшим как обстоятельства, относящегося к институту освобождения от уголовной ответственности, обусловлена тем, что законодатель говорит лишь о возможности освобождения лица от уголовной ответственности в связи с данным обстоятельством. Вопрос этот не решается автоматически, и освобождение не является субъективным правом обвиняемого. Например, должно быть обязательно исследовано и оценено, не является ли высказанное потерпевшим желание примириться с обвиняемым вынужденным, не получено ли оно путем угроз, шантажа, запугивания и т. п.
   В частном предмете доказывания находит отражение еще одно обстоятельство, которое может повлечь за собой освобождение лица от уголовной ответственности, – истечение сроков давности. В предмете доказывания по уголовному делу о преступлении небольшой тяжести, средней тяжести, тяжкого и особо тяжкого указывается на необходимость установления наличия или отсутствия факта истечения срока давности со дня совершения преступления – соответственно двух, шести, десяти и пятнадцати лет. С учетом того, что течение сроков давности приостанавливается, если лицо, совершившее преступление, уклоняется от следствия и суда, и течение сроков давности возобновляется с момента задержания указанного лица или явки его с повинной (ч. 3 ст. 78 УК РФ), в предмете доказывания, кроме того, требуется указать на необходимость установления наличия или отсутствия факта уклонения лица от следствия и суда, а при наличии такого факта – момент его окончания.
   Аналогично решается вопрос в отношении срока давности и в предмете доказывании по уголовному делу о преступлении, наказуемом смертной казнью или пожизненным лишением свободы. При определении содержания предмета доказывания исключением из этого правила являются случаи совершения преступлений против мира и безопасности человечества, предусмотренные ст. 353 УК РФ (планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны), ст. 356 УК РФ (применение запрещенных средств и методов ведения войны), ст. 357 УК РФ (геноцид), ст. 358 УК РФ (экоцид) (ч. 5 ст. 78 УК РФ).
   Частные предметы доказывания формируются и с учетом обстоятельств, которые могут повлечь за собой освобождение лица от наказания. Одним из таких обстоятельств является факт изменения обстановки (ст. 80.1 УК РФ), т. е. возникновения после совершения преступления таких социально-политических и социально-экономических изменений, в результате которых совершенное деяние или личность ко времени рассмотрения дела в суде утратили общественную опасность и не представляют угрозу с точки зрения причинения вреда другим лицам, обществу и государству. Данные положения являются правовым основанием для указания в частном предмете доказывания на необходимость установления наличия или отсутствия факта изменения обстановки.
   При определении частного перечня обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, необходимо учитывать институт освобождения от наказания в связи с болезнью (ст. 81 УК РФ). Вопрос об освобождении лица от наказания при наличии указанного основания решается судом с учетом всей совокупности установленных обстоятельств.
   Исходя из этого, в частном предмете доказывания по уголовному делу о том или ином преступлении в качестве самостоятельного элемента должен рассматриваться факт наличия или отсутствия у обвиняемого психического расстройства, лишающего его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, иной тяжелой болезни, которые наступили у него после совершения преступления.
   Учитывая, что освобождение лица от наказания в связи с психическим расстройством может сочетаться с назначением судом принудительных мер медицинского характера, в частном предмете доказывания требуется указать на наличие или отсутствие факта общественной опасности этого лица для себя и (или) других. Наличие такого факта влечет за собой решение в частном предмете доказывания вопроса о том, требуется ли назначить лицу амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра либо принудительное лечение в психиатрическом стационаре общего типа, специализированного типа или специализированного типа с интенсивным наблюдением.
   Что касается вопроса освобождения от наказания лица, заболевшего после совершения преступления иной тяжкой болезнью (не связанной с психическим расстройством), то в частном предмете доказывания следует отметить, что в случае установления такого факта необходимо доказать характер и тяжесть заболевания.
   Изложенные выше положения свидетельствуют о том, что содержание элементного состава частного предмета доказывания по уголовному делу существенно зависит от уголовно-правовой классификации общественно-опасных деяний, от их деления на: а) рода, виды и разновидности (в зависимости от квалифицирующих признаков преступления – совершение группой лиц, группой лиц по предварительном сговору, организованной группой, преступным сообществом); б) оконченные и неоконченные (приготовление к тяжкому и особо тяжкому преступлению и покушение на преступление); в) категории (небольшой и средней тяжести, тяжкие и особо тяжкие); г) умышленные и совершенные по неосторожности; д) совершенные несовершеннолетними и взрослыми; е) вменяемыми и невменяемыми; ж) с виновным и невиновным причинением вреда лицу и другим охраняемым законом интересам.
   Данная уголовно-правовая классификация деяний является базовым основанием для систематизации частных методик расследования, в структуре которых предмет доказывания занимает самостоятельнее место. Следовательно, система частных предметов доказывания должна формироваться в полном соответствии с построением системы частных методик на базе указанной классификации деяний.
   Другим основанием систематизации частных методик расследования является криминалистическая классификация преступлений по способу их совершения и сокрытия, характеру предмета посягательства, отношению к нему обвиняемого и др., которая разрабатывается на основе уголовно-правовой классификации деяний. Возникает вопрос: следует ли рассматривать криминалистическую классификацию преступлений в качестве основания для систематизации частных предметов доказывания наряду с уголовно-правовой классификацией деяний? Представляется, что данный вопрос требует отрицательного ответа. Дело в том, что различие содержания частных предметов доказывания определяется только уголовно-правовыми признаками, влекущими за собой уголовно-правовые последствия. Криминалистические классификационные признаки не могут повлечь за собой таких последствий. Например, способ убийства (удушение, отравление или сбрасывание с высоты) имеет только криминалистическое значение. Способы убийства обусловливают следовую картину произошедшего события, содержание поисково-познавательной деятельности и т. п. и не влияют ни на квалификацию содеянного, ни на решение других правовых вопросов.

Глава 2
Соотношение понятий «частный предмет доказывания» и «криминалистическая характеристика механизма преступления»

   Прежде чем охарактеризуем соотношение указанных понятий, рассмотрим понятие криминалистической характеристики механизма преступления.
   Впервые о данном понятии стали писать в 60-е гг. ХХ столетия. Именно тогда уже назрела необходимость в глубоком изучении криминальной практики в целях накопления и систематизации данных статистического характера, имеющих значение для раскрытия, расследования и предупреждения преступлений. Совокупность таких данных сперва стали именовать термином «криминалистическая характеристика преступления» [32 - Сергеев Л. А. Расследование и предупреждение хищений, совершаемых при производстве строительных работ: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 1966. – С. 4, 5; Колесниченко А. Н. Научные и правовые основы расследования отдельных видов преступлений: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – Харьков, 1967. – С. 10—14.]. В дальнейшем, по мере развития этого понятия, авторы стали высказываться о замене его другим понятием – «криминалистическая характеристика механизма преступления», которое является адекватным именем для обозначения обобщенных данных криминальной практики.
   Р.С. Белкин в последние годы прошлого века заявил на страницах литературы о том, что криминалистическая характеристика преступления, как научная категория, не оправдала возлагаемых на нее надежд, изжила себя и из реальности, которой она представлялась в течение нескольких десятилетий, превратилась в криминалистический фантом [33 - Белкин Р. С. Понятие, ставшее «криминалистическим пережитком» // Российское законодательство и юридические науки в современных условиях: состояние, проблемы, перспективы. – Тула: ТГУ, 2000. – С. 3—10.]. Отказ общепризнанного авторитета в области криминалистической науки Р.С. Белкина от понятия криминалистической характеристики преступления, к разработке которого он имеет непосредственное отношение, вызван прежде всего тем, что прикладная его часть оказалась на поверку смесью уголовно-правовых, криминологических и криминалистических сведений. В монографиях, учебниках, научных статьях по частным методикам расследования авторы стали включать в криминалистические характеристики кроме сведений, имеющих криминалистическое значение, данные уголовно-правового и криминологического характера. Криминалистическим элементом существующих характеристик можно считать, по мнению Р.С. Белкина, лишь описание способов совершения и сокрытия преступления и оставляемые ими следы. [34 - Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. – М., 2001. – С. 223.]
   Такие характеристики действительно не оправдывают отводимого им назначения и в значительной степени дискредитируют само существование указанного понятия.
   Об упадке концепции криминалистической характеристики преступления пишут и другие авторы. [35 - Лубин А. Ф. Методология криминалистического исследования механизма преступной деятельности: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – Н. Новгород, 1997. – С. 19; Бахин В. П. Криминалистическая характеристика преступлений как элемент расследования // Вестник криминалистики. – Вып. 1. – М., 2000. – С. 18; Ермолович В. Ф. Криминалистическая характеристика преступлений. – Мн., 2001. – С. 13.]
   Практическое значение обобщенных данных криминальной практики – очевидно, и этот факт никто из ученых не оспаривает. Сомнение вызывает лишь понятие, которым они обозначаются. С нашей точки зрения, которая, кстати, давно высказана мною на страницах юридической литературы [36 - Чурилов С. Н. Общие положения методики расследования преступлений. – М.: Воен. ин-т, 1990. – С. 75—85; Он же. Общий метод расследования преступлений. – М.: Союз, 1998. – С. 135; Он же. Криминалистическая методика: история и современность. – М.: ИКЦ «Маркетинг», 2002. – С. 167.], следует признать понятие «криминалистическая характеристика преступления» неприемлемым в языке криминалистической науки. Адекватным понятием является «криминалистическая характеристика механизма преступления».
   Такого же мнения придерживаются А.М. Кустов [37 - Кустов А. М. Теоретические основы криминалистического учения о механизме преступления. – М., 1997.], С.А. Назаров [38 - Назаров С. А. О соотношении криминалистической характеристики и механизма преступления // Вестник криминалистики. – 2004.– Вып. 2 (10). – С. 19.], О.В. Челышева [39 - Челышева О. В. Механизм преступления и криминалистическая характеристика // Вестник криминалистики. – 2004.– Вып. 2 (10). – С. 12.] и др.
   В чем же смысл термина «криминалистическая характеристика механизма преступления»? Отвечая на этот вопрос, прежде всего отметим, что используемые в науке термины должны однозначно выражать понятия в их теоретическом и прикладном аспекте, т. е. введенные в научный оборот термины должны заменять подразумеваемое содержание точным смыслом. Применявшийся ранее термин «криминалистическая характеристика преступления» по мере развития теории уже не удовлетворяет полностью возрастающие потребности количественного и качественного повышения эффективности процесса накопления, обработки и передачи информации о преступлении, имеющей криминалистическое значение.
   Следует также иметь в виду, что существование любого термина и обозначаемого им понятия не должно быть изолированным от понятия предмета криминалистической науки, от общего предмета изучения. Только в этом случае термин и понятие приобретают свой смысл и значение.
   Происходящий в науке процесс уточнения указанного выше термина является необходимым, так как он отражает развитие соответствующей теории. Этот процесс, как видно, протекает в обстановке творческой дискуссии. Происходит определенная дифференциация данного термина по признаку его подчиненности термину, выражающему понятие предмета криминалистической науки, в определении которого имеется указание на изучаемые этой наукой закономерности механизма преступления. По этой причине термин «криминалистическая характеристика механизма преступления» правильнее и полнее выражает обозначаемое им понятие и содержание его прикладной части – обобщенных данных криминальной практики.
   Кроме того, процесс уточнения термина «криминалистическая характеристика преступления» связан с рассмотрением его коммуникативных связей с терминами уголовно-правовой науки. Известно, что понятие «преступление» – категория прежде всего уголовно-правовая. Определяя преступность определенного деяния, законодатель руководствуется именно данным понятием, под которым понимается виновно совершенное общественно опасное деяние (действия или бездействие), запрещенное Уголовным кодексом под угрозой наказания. Указанные признаки характеризуют преступление со стороны его внешних связей с другими социальными явлениями.
   С внутренней же стороны преступление характеризуется составом преступления. Состав показывает, из чего состоит преступление. То есть понятия «преступление» и «состав преступления» находятся в определенном соотношении. Но в отношении какого из этих терминов разрабатывается наукой уголовного права уголовно-правовая характеристика? Очевидно, что в отношении состава преступления, который является сущностью преступления.
   Данное представление в уголовно-правовой науке о соотношении понятия преступления и понятия его состава позволяет сделать по крайней мере два важных вывода. Во-первых, с научной точки зрения совершенно необоснованно наряду с уголовно-правовым понятием «преступление» формулировать еще и криминалистическое понятие этого социального явления. А значит, нет оснований употреблять термин «криминалистическая характеристика преступления». Во-вторых, следует разрабатывать криминалистическую характеристику только того, из чего состоит преступление как явление действительности. В уголовно-правовом отношении преступление состоит из его состава: объекта, субъекта, объективной и субъективной стороны. А в криминалистическом смысле преступление образует его механизм, т. е. элементы, участвующие в акте отражения, взятые в их связи и обусловленности. Следовательно, обобщенные данные о механизме преступления определенного вида нужно именовать термином «криминалистическая характеристика механизма преступления», т. е. преступления, указанного в Особенной части Уголовного кодекса РФ.
   Представляется не корректным и термин «закономерности механизма преступной деятельности», предлагаемый вместо термина «криминалистическая характеристика преступления». Употребление в данном термине слов «преступная деятельность» не дает четких представлений о совокупности свойств указанного объекта, характеризуемого в криминалистическом его аспекте. Следует вести речь не о преступной деятельности вообще, а о преступлении конкретного вида или конкретной его разновидности. Что же касается сочетания слов «закономерности механизма», то они выражают содержание криминалистической характеристики. Можно определить словосочетания «криминалистическая характеристика механизма преступления» и «закономерности механизма преступления» как термины, выражающие одно и то же понятие.
   В принципе это же понятие выражают и термины «типовая криминалистическая модель преступления», «типовой механизм преступления». Но следует иметь в виду: не может быть информационной модели преступной деятельности. Речь может идти об информационной модели механизма преступления. Причем преступления не как единичного явления, а как определенного вида преступления, предусмотренного уголовным законом.
   Иногда в литературе пишут о соотношении криминалистической характеристики и механизма преступления как о конкурирующих между собой [40 - Захаров Г. К. Три тезиса о криминалистической характеристике преступления // Вестник криминалистики. – 2006. – Вып. 3 (19). – С. 39.] или как о совпадающих криминалистических понятиях [41 - Филиппов А. Г. Заметки на полях (о статьях Г.К. Захарова и С.Н. Чурилова) // Вестник криминалистики. – 2006. – Вып. 3 (19). – С. 53.]. На самом деле эти понятия разнопланового характера, они не совпадают, хотя и связаны между собой. Понятие «механизм преступления» отражает преступление на уровне единичного явления, а понятие «криминалистическая характеристика» относится к массе преступлений одного вида или разновидности. Сведения о механизме единичного преступления являются единицей информации по отношению к криминалистической характеристике механизма сходных с ним преступлений.
   Следует отметить, что анализ криминальной практики применялся в той или иной мере на всем протяжении развития криминалистики. Результаты анализа играли важную роль при выборе направлений расследования, но круг элементов, по которым велось накопление эмпирических данных, был весьма ограничен. Полученные в результате обобщения материалов аналогичных уголовных дел данные излагались в практических руководствах по методике расследования отдельных видов преступлений и в учебниках по криминалистике в разрозненном виде. К началу 1970-х гг. интерес исследователей к криминалистической характеристике значительно возрос.
   Накопление эмпирических данных велось по более широкому кругу оснований. За счет этого обобщенные данные криминальной практики стали более или менее систематизированными. Однако несовершенство теоретической модели криминалистической характеристики сдерживает глубокое и систематизированное изучение и обобщение практики совершения и сокрытия конкретных видов преступлений.
   Сравнение многочисленных определений данного понятия свидетельствует о том, что разные авторы по-разному определяют структуру криминалистической характеристики. Чаще исследователи используют такие элементы, как тип исходной информации о преступлении и его участниках, данные о способе совершения и сокрытия преступления и типичных последствиях его применения, поведении обвиняемого до совершения преступления и по его окончании, личности вероятного преступника и вероятных мотивах его преступных действий, личности типичной жертвы преступления (при расследовании преступлений против личности и некоторых других видов общественных отношений), некоторых обстоятельствах совершения преступления (места, времени, обстановки) [42 - Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. – М., 1988. – С. 179; Селиванов Н. А. Советская криминалистика: система понятий. – М., 1982. – С. 130—132.]. Эти данные авторы пытались свести в некую систему, установить между ними корреляционные зависимости, носящие закономерный характер и выраженные в количественных показателях. И в этом правомерно усматривается новизна криминалистического исследования практики совершения и сокрытия преступлений. Однако и в этом случае исследователи не приходят к желаемым результатам из-за нерешенности проблемы метода изучения и обобщения криминальной практики. Стало очевидно, что накопление эмпирических данных нужно вести относительно всех без исключения обстоятельств, образующих предмет доказывания, а не отдельной той или иной его части. То есть содержание криминалистической характеристики должно охватывать собой все элементы предмета доказывания с теми их особенностями, которые характерны именно для расследования конкретной категории преступлений. Иное решение этого вопроса неизбежно ведет к неполноте криминалистической характеристики, которой не отражаются какие-то элементы предмета доказывания, характеризующие алогичные преступления именно в криминалистическом аспекте. [43 - Белкин Р. С. Курс советской криминалистики: В 3 т. Т. III. – М., 1979. – С. 202, 203.]
   Перспективность данной позиции по вопросу систематизации сведений, составляющих криминалистические характеристики, заключается прежде всего в том, что в основу формирования этого понятия заложен принцип причинности, в соответствии с которым устанавливается системно-функциональная связь структуры и содержания криминалистической характеристики и соответствующих норм уголовного права и уголовного процесса. Когда такая конкретная зависимость выделяется и реализуется, то по мере накопления и обобщения эмпирических данных, формирующих содержание криминалистической характеристики, можно судить о их полезности для раскрытия, расследования и предупреждения аналогичных преступлений.
   Таким образом, решение проблемы построения теоретической модели криминалистической характеристики зависит, во-первых, от правильного представления о содержании ее зависимости от предмета доказывания по конкретному виду преступления, во-вторых, от правильного определения структуры последнего.
   В ходе дискуссии по вопросу о соотношении понятий криминалистической характеристики преступления и предмета доказывания возобладала точка зрения тех ученых, которые высказались за поглощение предмета доказывания криминалистической характеристикой преступления. Так, А.А. Эйсман пришел к выводу: «Криминалистическая характеристика преступления представляет собой научно обоснованный типовой перечень обстоятельств, подлежащих установлению по делу, как юридически релевантных, так и промежуточных (доказательственных)…» [44 - Эйсман А. А. О содержании понятия криминалистической характеристики преступлений // Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984. – С. 99.]. Другие авторы отстаивают мнение о разноплановом характере этих понятий. И.М. Лузгин констатировал, что понятие криминалистической характеристики не дублирует уголовно-правовую характеристику преступления, неадекватно предмету доказывания [45 - Лузгин И. М. Некоторые аспекты криминалистической характеристики и место в ней данных о сокрытии преступлений // Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984. – С. 26, 27.]. Такой же позиции по данному вопросу придерживаются А.А. Хмыров [46 - Хмыров А. А. Криминалистическая характеристика преступлений и предмет доказывания // Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984. – С. 52.], Н.И. Николайчик [47 - Николайчик Н. И. О соотношении понятий «криминалистическая характеристика преступлений» и «предмет доказывания» // Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984. – С. 82.], В.М. Быков [48 - Быков В. М. Криминалистическая характеристика групповых преступлений // Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984. – С. 85.] и ряд других авторов.
   Развернувшаяся на страницах литературы дискуссия достигла кульминационного момента с выходом в свет статьи Р.С. Белкина, И.Е. Быховского и А.В. Дулова «Модное увлечение или новое слово в науке?», в которой перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, соответствующим образом интерпретированных применительно к особенностям конкретного вида преступлений, назван ядром криминалистической характеристики преступления [49 - Белкин Р., Быховский И., Дулов А. Указ. соч. – С. 56.]. От редакции журнала «Социалистическая законность» с комментарием к этой статье выступил член редколлегии Н.А. Селиванов, усмотревший во взглядах указанных авторов ошибку. По его мнению, «понятия криминалистической характеристики преступления и предмета доказывания не конкурируют между собой, поскольку они разноплановы». [50 - Селиванов Н. А. Комментарий к статье «Модное увлечение или новое слово в науке?» // Социалистическая законность. – 1987. – № 9. – С. 58.]
   Поддерживая мнение о разноплановости указанных понятий, следует все же признать, что криминалистическая характеристика должна содержать сведения именно относительно элементов предмета доказывания. Близок к этой позиции и Н.А. Селиванов, который считает элементы состава преступления логической основой формирования криминалистической характеристики того или иного вида [51 - Селиванов Н. А. Криминалистические характеристики преступлений и следственные ситуации в методике расследования // Социалистическая законность. – 1977. – № 2. – С. 56, 57; Советская криминалистика: система понятий. – М., 1982. – С. 130.]. Развивая эту мысль, Л.Г. Видонов и В.Л. Видонов определяют криминалистическую характеристику как «систему закономерно взаимосвязанных криминалистических данных об элементах состава преступления определенных видов преступлений, способствующую их раскрытию и расследованию» [52 - Видонов Л. Г., Видонов В. Л. К вопросу о криминалистической характеристике и закономерных связях между ее элементами // Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984. – С. 97.]. О целесообразности исследовать элементы криминалистических характеристик «по группам обстоятельств, характеризующих каждую из сторон состава преступления», писал В.П. Антипов [53 - Антипов В. П. Криминалистические характеристики преступлений и системы типичных версий // Алгоритмы и организация решений следственных задач. – Иркутск, 1982. – С. 51; О типовых планах расследования // Советское государство и право. – 1979. – № 10. – С. 94—97.]. Оторванность криминалистической характеристики преступлений от обстоятельств, подлежащих доказыванию, делает ее бесполезной для практики.
   Отсутствие единой точки зрения при решении данного вопроса свидетельствует, с одной стороны, о сложности его решения, с другой – об отсутствии глубоких теоретических исследований по данной проблеме. Эти обстоятельства привели и к расширению понятия криминалистической характеристики до пределов, выходящих за рамки предмета криминалистической науки. «Структура и объем криминалистической характеристики должны соответствовать содержанию соответствующей части предмета науки криминалистики, не выходить за ее пределы», – справедливо отмечает А.А. Шнайдер [54 - Шнайдер А. А. Криминалистическая характеристика подделки документов // Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984. – С. 102.]. Ведь понятие предмета криминалистики составляют, в частности, закономерности механизма преступления, возникновения доказательственной информации о преступлении и его участниках. А в структуре информационно-познавательной деятельности по раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений, являющейся объектом изучения криминалистики, выделяются «уголовно-релевантные (т. е. содержащие информацию о предмете уголовного расследования) события, процессы, факты» и «механизм их отражения в окружающей среде» [55 - Колдин В. Я. Предмет, методология и система криминалистики // Криминалистика социалистических стран. – М., 1986. – С. 8.]. Данное обстоятельство предполагает разработку криминалистической характеристики, выражающей закономерности механизма преступления и содержательную сторону его отражения в окружающей среде. Нельзя включить сведения о закономерностях механизма преступления в криминалистическую характеристику в качестве ее структурного элемента, как это предложили сделать А.Н. Васильев и Н.П. Яблоков [56 - Васильев А. Н., Яблоков Н. П. Криминалистическая характеристика преступлений и следственные ситуации в методике расследования // Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984. – С. 122—123.], или придать данным понятиям самостоятельное значение, как это делают другие авторы. [57 - Образцов В. А. Криминалистика как область научного знания // Криминалистическое обеспечение предварительного расследования. – М., 1992. – С. 15—19; Криминалистика. – М., 1994. – С. 40.]
   Разработка теоретической модели криминалистической характеристики предполагает получение ответа и на такой принципиальный вопрос: существует ли криминалистическая характеристика на уровне единичного явления или о ней можно говорить только как о репрезентативных результатах изучения и обобщения сходных преступлений? На этот вопрос следует ответить следующим образом. Все рассуждения на страницах криминалистической литературы о существовании криминалистической характеристики конкретного преступления [58 - Селиванов Н. А. Комментарий к статье «Модное увлечение или новое слово в науке?» // Социалистическая законность. – 1987. – № 9; Васильев А. Н., Яблоков Н. П. Предмет, система и теоретические основы криминалистики. – М., 1984. – С. 132; Крылов И. Ф. Криминалистическая характеристика и ее место в системе науки криминалистики и в вузовской программе // Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984. – С. 33; Антипов В. П. Криминалистическая характеристика преступлений и система типичных версий // Алгоритмы и организация решения следственных задач. – Иркутск, 1982. – С. 50.] являются заблуждением. Основным аргументом ученых, обосновывающих факт существования криминалистической характеристики единичного преступления, является то обстоятельство, что типовая криминалистическая характеристика разрабатывается на основе обобщения единичных криминалистических характеристик, присущих конкретным преступлениям данной категории. «Криминалистические характеристики конкретных преступлений – реальность, и без них было бы невозможно разрабатывать типовые характеристики преступлений различных видов», – утверждает Н.А. Селиванов [59 - Селиванов Н. А. Указ. соч.]. Аналогичное мнение высказывает В.К. Гавло [60 - Гавло В. К. К вопросу о криминалистической характеристике преступлений // Вопросы повышения эффективности борьбы с преступностью. – Томск, 1980. – С. 122.]. На самом же деле результатом познания единичного преступления является не криминалистическая характеристика (она разрабатывается на основе изучения и обобщения массы сходных преступлений, она – результат целостного представления об общих признаках механизма преступлений отдельной категории), а описание его обстоятельств. [61 - Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. – М., 1988. – С. 181; Филиппов А. Г. К вопросу об особенностях расследования отдельных видов преступлений. – Свердловск, 1980. – С. 23; Эйсман А. А. О содержании понятия криминалистической характеристики преступлений. – М., 1984. – С. 100.]
   Эти принципиальные расхождения во взглядах ученых-криминалистов столь высокого ранга свидетельствуют не только о сложности и многогранности рассматриваемой проблемы, но и о недостаточной изученности преступления в криминалистическом аспекте. Так, в уголовном праве это понятие исследуется с точки зрения уголовно-правовых признаков деяния (действий или бездействия), общественной опасности последствий, причинной связи между действиями (бездействием) субъекта и наступившим результатом и т. д. В криминологии изучаются закономерности механизма формирования преступного замысла причинения преступного результата в целях познания общей схемы причин и следствий преступного поведения субъекта и выработки системы профилактических мероприятий. Психологической наукой исследуются закономерности поведения и действий участников преступного события.
   Как видно, преступление – многогранное понятие, которое изучается различными науками, но только в присущем каждой конкретной науке аспекте. Криминалистическую науку интересуют в обобщенном виде лишь те объекты, которые участвуют в акте отражения преступления и его участников, а также результаты этого отражения в окружающей среде, заключающие в себе информацию обо всех существенных обстоятельствах аналогичных событий, т. е. только то, что составляет информационную основу для раскрытия, расследования и предупреждения аналогичных преступлений.
   К элементам структуры механизма преступления относят: субъект преступления; отношения субъекта преступления к своим действиям и последствиям, к соучастникам; предмет посягательства; способ совершения преступления как система детерминированных действий; преступный результат; место, время и другие обстоятельства, относящиеся к обстановке преступления; обстоятельства, способствующие или препятствующие совершению преступления; поведение и действия лиц, оказавшихся случайными участниками (активными и пассивными) события; связи и отношения между действиями и обстановкой, субъектом преступления и предметом посягательства и т. п. В аспекте предмета криминалистической науки предлагается исследовать только те закономерности, которые сопряжены с возникновением и развитием связей и отношений внутри механизма преступления, формированием и реализацией способа совершения преступления, с возникновением и течением связанных с преступлением явлений до– и послекриминального порядка, имеющих значение для следственной, судебной, оперативно-розыскной и экспертной практики. Задача криминалистики заключается в выявлении тех специфических объективных закономерностей, которые обусловливают возникновение и формирование объектов криминалистического исследования, т. е. объектов-носителей доказательственной информации. Именно эти закономерности составляют ядро предмета криминалистической науки как в целом, так, соответственно, и ее отдельных отраслей. [62 - Белкин Р. С. Курс криминалистики: В 3 т. Т. I. – М., 1997. – С. 117, 118.]
   Как видно, имеется в виду структура механизма преступления, в основе которой лежат соответствующие закономерности объективной действительности. Выявление их возможно путем изучения и обобщения преступлений отдельной категории, отдельного вида. На уровне единичного явления существуют лишь механизм данного преступления, обстоятельства содеянного.
   При этом важно уяснить, как осуществляется переход от единичного преступления к его закономерностям, возможен ли вообще переход от отдельного к общему; если возможен, то не изменяется ли вместе с ним тип детерминации (вид закономерной зависимости)? Ответы на эти вопросы имеют важное теоретическое и практическое значение. Они предполагают необходимость знания характера (типа) причинно-следственных связей, характеризующих единичное преступление именно в криминалистическом аспекте. Здесь также возникают вопросы: следует ли понимать причинность как «жесткую», однозначно динамическую связь либо она в каких-то отдельных причинно-следственных звеньях или во всей их совокупности может стать вероятностной (стохастической) связью. Ведь механизм отдельного преступления – это первичная «клеточка» данной категории преступлений, и раскрытие ее содержания позволяет глубже познать криминальную практику на уровне групп, видов и категорий преступлений, т. е. ответы на данные вопросы непосредственно связаны с решением проблемы определения внутреннего развития механизма единичного преступления.
   Решая эти вопросы, следует отметить, что в криминалистическом аспекте механизм преступного поведения определяется как «связь и взаимодействие внешних факторов объективной действительности и внутренних, психических процессов и состояний, детерминирующих решение совершить преступление, направляющих и контролирующих его исполнение» [63 - Кудрявцев В. Н. Природа преступного поведения и его механизм //Механизм преступного поведения. – М., 1981. – С. 7.]. Данное определение можно взять за основу в целях включения в него криминалистического содержания; во-первых, оно выражает собой целостную динамическую систему взаимодействия объективных и субъективных факторов, которая характеризует механизм преступного поведения (в этом суть его криминологического содержания), и, во-вторых, при реализации последнего оно имеет непосредственное отношение к образованию материальных и нематериальных следов, могущих служить объектами криминалистического исследования (последние в массовом виде только и исследуются в соответствии с предметом криминалистической науки).
   Исходя из понятия механизма преступления как сложной динамической системы [64 - Образцов В. А. О некоторых перспективах интеграции и дифференциации знаний в криминалистике // Актуальные проблемы советской криминалистики. – М., 1979. – С. 20; Белкин Р. С. Курс криминалистики: В 3 т. Т. I. – М., 1977. – С. 117; Колдин В. Я., Корухов Ю. Г. Механизм преступления и вещественные источники криминалистической информации // Криминалистика социалистических стран. – М., 1986. – С. 334.], целесообразно выделить в его структуре три основных причинно-следственных звена, согласующихся с этапами предумышленного преступления: подготовкой, совершением и сокрытием. [65 - При совершении преступления по неосторожности подготовка к его совершению исключается. Преступник не производит подготовительных действий и при совершении преступлений с внезапно возникшим умыслом.]
   Такой подход к решению данной проблемы имеет важное значение, так как он обеспечивает, во-первых, единство этапов преступлений в их криминалистическом аспекте с уголовно-правовым содержанием стадий совершения преступления; во-вторых, правильное определение устойчивых причинно-следственных связей в структуре механизма преступления.
   Итак, первым структурным элементом механизма преступления являются причинно обусловленные действия субъекта по подготовке преступления и результат отражения этих действий в окружающей обстановке.
   Когда говорится о причинно обусловленных действиях, то имеется в виду, что они формируются в результате сложного и многообразного взаимодействия субъекта с внешней средой. Но сам процесс такого взаимодействия, протекающий в сознании субъекта и формирующий преступный замысел, непосредственно не приводит к материальным изменениям в окружающей обстановке. Кроме того, этот процесс не всегда и не у всех субъектов приводит к формированию преступного замысла, что исключает подготовительные действия к совершению преступления. Лишь в криминологическом аспекте имеют значение участвующие в этом процессе объективные факторы, что, безусловно, важно для разработки профилактических мероприятий. Другое значение имеют действия по подготовке к преступлению как проявление волевого акта индивида. В акте отражения они действуют непосредственно как причина по отношению к результатам отражения (следствию).
   Так как содержание и направленность действий по подготовке к преступлению определяются не только внешними факторами, но и взаимодействующими с ними субъективными факторами (интересами, взглядами, привычками, физическими данными, преступным опытом, особенностями психики и другими индивидуальными чертами личности человека), то по следам, возникающим в окружающей среде на стадии подготовки субъекта к преступлению, можно судить и о содержании и направленности подготовительных действий, а по ним – о совокупности свойств данного субъекта и внешней ситуации, в которой он находился.
   В приведенной причинно-следственной цепочке действия выступают в качестве причины по отношению к результату отражения и одновременно следствием по отношению к процессу взаимодействия субъективных факторов с внешней обстановкой, т. е. в этой причинно-следственной цепочке есть два причинно-следственных звена. В этих звеньях существуют однозначно-динамические (жесткие) связи, присущие единичному преступлению. Что касается вероятностно-статистических связей, то они, в отличие от жестких связей, подчиняются закономерностям, которые относятся уже к множеству сходных явлений, процессов, фактов и проявляют себя в них как средняя величина многочисленных случайных отклонений.
   Данная причинно-следственная цепочка в криминалистике изучена еще недостаточно. Для того чтобы раскрыть ее специфику, причинные связи в этой цепочке нужно рассмотреть по существу, с использованием материалов конкретных криминалистических исследований. При этом необходимо выделить для такого исследования два причинно-следственных звена:
   1) следы-отражения и механизм подготовки к преступлению;
   2) механизм подготовительных действий к совершению преступления (в том числе выбор способа подготовительных действий) и совокупности взаимодействующих факторов объективного и субъективного характера.
   Вторая причинно-следственная цепочка в структуре механизма преступления заключается в способе достижения преступного результата и следах его отражения. Первое звено характеризуется сложным взаимодействием факторов личностного и объективного порядка, определяющим развитие механизма преступления, т. е. совершение определенных связанных между собой действий (бездействия), направленных на достижение преступного результата. В этом звене взаимодействие личностных свойств и качеств субъекта и сложившейся объективной ситуации во время совершения преступления ведет к корректировке и непосредственному применению преступником ранее выбранного способа действий (включая орудия и средства совершения преступления). Второе звено выражает сложную причинную связь между результатами отражения способа действий (бездействия) преступника, с одной стороны, и обстановкой места преступления и примененным субъектом способом – с другой. В данную причинную связь входят также действия преступника по сокрытию преступления и результаты отражения этих действий (бездействия) в окружающей среде, но с обязательным условием, что система действий (бездействия) преступника во времени и в пространстве объединяется единым преступным замыслом.
   Третью причинную цепочку в развитии механизма преступления составляют способ его сокрытия и информационная сторона последнего в виде следов. Данная причинная связь выделяется при одном обязательном условии: в структуру способа совершения преступления не включается способ его сокрытия в связи с отсутствием единого преступного замысла, охватывающего собой обе эти стадии преступления.
   В этой причинно-следственной цепочке также прослеживаются два причинных звена. Первое характеризуется отношениями, существующими между взаимодействующими объективными и субъективными факторами и способом сокрытия преступления. Второе относится к отношениям между способом сокрытия преступления и признаками его применения.
   На выбор способа сокрытия преступления влияют такие объективные факторы, как дефицит времени, имеющегося в распоряжении преступника, его отношение к предмету преступного посягательства, объективная обстановка совершения преступления (место и время противоправных действий, качества и свойства материальных объектов на месте сокрытия преступления, условия и образ жизни лиц, имеющих отношение к месту сокрытия преступления).
   При выборе преступником способа сокрытия преступления во взаимодействии с объективными факторами находятся психические свойства его личности (характер, навыки, умения, привычки (в том числе преступного назначения), воображение и изобретательность). Применение субъектом того или иного способа сокрытия преступления в той или иной степени отражается в окружающей среде в виде определенных признаков, по которым можно установить обстоятельства подлинного события.
   Изложенное выше приводит к следующим выводам: 1) в механизме единичного умышленного преступления различаются три причинные цепочки, относящиеся к трем стадиям преступления – подготовке, совершению и сокрытию; 2) каждая причинно-следственная цепочка состоит из двух причинно-следственных звеньев: первое характеризует связь между совокупностью детерминирующих факторов и способом действий (бездействия) преступника, второе – зависимость между комплексом следов, с одной стороны, и способом действий (бездействия) преступника и обстановкой, в которой он применялся, – с другой.
   Исходя из данных выводов можно констатировать, что в систему факторов, детерминирующих выбор способа действий (бездействия) преступника на той или иной стадии преступления, включаются все явления, которые предшествуют, сопутствуют преступлению, следуют за ним и связаны с ним. Явления данного рода и объективные факторы, детерминирующие способ действий (бездействия) преступника, до последнего времени рассматривались в криминалистике отдельно, что, видимо, и побудило ряд авторов считать понятие криминалистической характеристики преступления шире понятия его механизма. Нельзя, например, рассматривать за пределами механизма преступления, как это делают некоторые авторы, сведения о:
   жизни виновного лица не по средствам (при совершении корыстных преступлений);
   предшествовавшем событию и выраженном вовне намерении определенного лица совершить преступление;
   переезде виновного лица на новое место жительства из населенного пункта, где совершено преступление;
   резком изменении в состоянии и поведении лица, характерном для совершившего преступление; [66 - Яблоков Н. П. Криминалистические характеристики преступлений // Криминалистика социалистических стран. – М., 1986. – С. 123, 124.]
   обстановке и способе совершения преступного посягательства. [67 - Васильев А. Н., Яблоков Н. П. Криминалистические характеристики преступлений и следственные ситуации в методике расследования // Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984. – С. 116—124.]
   Итак, в механизм преступления включается вся совокупность факторов, обусловливающих возникновение информации, имеющей криминалистическое значение, относительно частного предмета доказывания (уголовно-релевантных обстоятельств, т. е. обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела по существу) и доказательственных фактов.
   При расследовании конкретного преступления субъект доказывания собирает доказательственную информацию относительно отдельных обстоятельств, составляющих частный предмет доказывания, устанавливает связи и отношения, характеризующие механизм преступного посягательства. Следовательно, при изучении единичного преступления, нашедшего отражение в материалах законно разрешенного уголовного дела, имеется принципиальная возможность установить:
   источники информации, имеющей криминалистическое значение;
   взаимодействовавшие между собой объекты, явления, процессы, вызвавшие их возникновение;
   индивидуальные причинно-следственные связи между ними.
   То есть осуществление ретроспективного криминалистического анализа единичного преступления создает возможность установить его механизм.
   Изложенное выше позволяет сделать вывод об объективном существовании механизма единичного преступления с присущими ему индивидуальными причинно-следственными связями. Информация о нем может быть более или менее полной – в зависимости от целого ряда факторов объективного и субъективного характера. Но это уже другой вопрос, связанный с многозначностью, которая проявляется в каждом конкретном акте как причинения, так и собирания информации, имеющей криминалистическое значение, в целях доказывания. Имеется и специфическая вероятностная сторона многозначности причинной связи. Она состоит в том, что при замене какого-либо условия, даже при одной и той же причине, получается иной результат отражения. Поэтому механизмы сходных преступлений разнообразны и предсказать весь комплекс криминалистических признаков и источников криминалистически значимой информации затруднительно. Однако в статистической совокупности разнообразных механизмов сходных преступлений и их последствий проявляется определенная закономерность, имеющая причинное объяснение. Причем закономерности механизма преступления на уровне массовых явлений не сводятся к причинно-следственным связям единичных преступлений. В механизме единичного преступления причинно-следственные связи носят индивидуальный характер, а в массе сходных преступлений причинные зависимости приобретают количественную устойчивость, которой нет в механизме индивидуального преступного посягательства.
   Исходя из этих положений, следует констатировать, что понятия криминалистической характеристики на уровне единичного явления не существует. Под характеристикой вообще понимается «описание характерных черт, свойств чего-либо» [68 - Советский энциклопедический словарь. – М., 1980. – С. 445; Закономерности механизма (криминалистической характеристики) той или иной категории преступлений.], которые могут быть выявлены только при изучении и обобщении массы сходных явлений. При ретроспективном криминалистическом анализе конкретного преступления исследователь имеет дело с описанием единичных причинно-следственных связей между отдельными обстоятельствами, образующими его механизм. Индивидуальное преступление – это исходная «клеточка» накопления эмпирического материала, познание которой дает возможность глубже понять. Итак, можно сделать следующие выводы:
   1) в основе накопления эмпирических данных при изучении и обобщении материалов о преступлениях той или иной категории лежит информация, имеющая криминалистическое значение, которая содержится в уголовном деле, нашедшем законное разрешение;
   2) в обобщенном виде данная информация при решении задач уголовного судопроизводства используется в целях раскрытия, расследования и предупреждения преступлений;
   3) закономерности механизма сходных преступлений и единичного преступления несут в себе криминалистические знания, лежащие в разных плоскостях, так как «в статистике знание о совокупности не есть одновременно знание об индивидуальном явлении, входящем в нее»; [69 - Яхот О. Закон больших чисел и социальная статистика // Вопросы философии. – 1965. – № 12. – С. 86.]
   4) закономерности механизма сходных преступлений, выражающие общие причины и общие следствия, проявляются в механизме единичного преступления, но не во всех деталях и не с полной достоверностью, а с определенной степенью вероятности. Закономерности механизма аналогичных преступлений не заменяют причинно-следственные связи, проявляющиеся в единичном преступлении, они только помогают при расследовании преступлений построить версии о возможном наличии единичных причинно-следственных связей и определить круг доказательственных фактов, подлежащих установлению в данном акте расследования. Возможность установления единичных причинно-следственных связей на основе знания общих причин и общих следствий заключается в самой их необходимости, так как необходимость неотделима от общего. В данном случае понятия отдельного и общего составляют диалектическое единство;
   5) метод ретроспективного криминалистического анализа расследованного преступления сводится к выявлению причинно-следственных связей двух уровней: для первого характерны причинные отношения между объектами криминалистического исследования (носителями доказательственной информации) и доказательственными фактами; для второго – причинные связи между доказательственными фактами и обстоятельствами, образующими частный предмет доказывания;
   6) несмотря на то, что в причинных связях обоих уровней фигурируют элементы, образующие предмет расследования по уголовному делу, нельзя сделать вывод о совпадении последнего с механизмом преступления. Эти понятия разнопорядковые. Элементами механизма преступления являются не сами обстоятельства, подлежащие доказыванию, и результаты их отражения в окружающей среде, а причинные связи между ними. Сам факт того, что элементы частного предмета доказывания «участвуют» в образовании такой связи, не дает оснований для включения их в содержание механизма преступления. Не дает таких оснований и то обстоятельство, что в предмет расследования помимо фактов, являющихся конечной целью доказывания, включаются доказательственные факты, так как последние сами по себе не являются объектами криминалистического исследования, результатом отражения преступления и его участников в окружающей обстановке. Они – лишь итог такого исследования, установленный факт. Однако в плане исследования проблемы метода ретроспективного криминалистического анализа преступления и обобщения эмпирических данных обстоятельства, образующие предмет расследования, играют определяющую роль.
   При этом важно ответить на вопрос: какие обстоятельства, входящие в предмет расследования, имеют указанное значение? Несомненно, речь должна идти только о тех обстоятельствах, которые подлежат установлению в конечном счете и образуют структуру частного предмета доказывания. Именно относительно этих обстоятельств следует вести накопление эмпирических данных при изучении и обобщении материалов уголовных дел определенной категории.
   Обстоятельства, составляющие содержание частного предмета доказывания, образуют форму криминалистической характеристики механизма конкретного вида преступления. Содержанием последней является криминалистически значимая информация относительно частного предмета доказывания.
   В связи с этим являются необоснованными предложения включить в криминалистическую характеристику также и данные о распространенности и динамике преступлений, их общественной опасности. Эти сведения не имеют какого-либо значения для раскрытия и расследования преступлений. Они «важны для криминалистической науки, поскольку показывают, на разработке и совершенствовании методик расследования каких видов преступлений следует сосредоточить внимание и усилия» [70 - Белкин Р. С. Курс криминалистики: В 3 т. Т. III. – М., 1997. – С. 315.]. По своему существу они представляют собой элемент криминологической характеристики, а не криминалистической.
   Сравнение определений криминалистической характеристики показывает, что большинство их авторов выделяют в них в качестве структурного элемента типичные следственные ситуации, под которыми понимается характер исходных данных. Нельзя отрицать, что характер исходных данных имеет непосредственное значение для построения версий и, следовательно, определения направлений расследования, круга и последовательности первоначальных следственных действий и круга лиц, среди которых надлежит искать возможного преступника. Но типичные исходные данные нельзя расценивать как элемент криминалистической характеристики. В содержание последней входят типичные материальные и идеальные следы преступления и преступника и вероятные места их нахождения, а не типичные данные о них. Первые существуют объективно, независимо от воли субъекта расследования. Вторые – результат отражения признаков преступления и преступника в сознании обнаруживших их лиц – следователя, представителя органа дознания, граждан, не являющихся очевидцами преступления, – по этой причине они относятся к сфере доказывания, к информационному компоненту следственной ситуации. Следует также учитывать и то обстоятельство, что объем и содержание исходной информации к моменту начала расследования определяются не только фактом объективного существования признаков преступления и преступника, но и субъективными факторами – в частности, поисковыми возможностями применяемых технических средств криминалистики, профессиональными умениями субъекта расследования и др.
   Не относятся к содержанию криминалистической характеристики и такие предлагаемые элементы, как особенности обнаружения и выявления преступлений, под которыми понимается, как и кем чаще или реже выявляются, обнаруживаются преступления данного вида. Типичные сведения об этих обстоятельствах относятся к криминалистической характеристике деятельности по обнаружению преступлений, а не к криминалистической характеристике механизма преступления.
   Таким образом, криминалистическая характеристика механизма конкретного вида преступления должна содержать обобщенные данные относительно всех без исключения структурных элементов частного предмета доказывания, в том числе описание типичных обстоятельств, способствовавших совершению аналогичных преступлений, и их признаков.
   При исследовании проблемы метода ретроспективного криминалистического анализа преступления приобретает актуальное значение вопрос определения языкового инструментария как формы выражения результатов познания криминальной практики. Имеется в виду необходимый запас (словарь) адекватных понятий, определений, знаков, терминов, т. е. лексика языковых выражений (тезаурус), обеспечивающих процесс накопления, обработки и передачи криминалистически значимой информации, а также взаимопонимание участников исследования практики и тех, кто использует результаты исследования в практической деятельности.
   В связи с этим необходимо определить, что должны в данном случае отражать языковые выражения: только следы, имеющие связь с преступлением и его участниками, фактические данные о них или же ни то, ни другое, а причинные связи между объектами, имеющими криминалистическое значение? Р.С. Белкин указывал на «необходимость в разработке правил образования специальных языковых выражений, отражающих закономерные связи (выделено нами. – С.Ч.) между объектами науки» [71 - Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. – М., 1988. – С. 97.]. Исходя из этого положения следует считать, что языковые выражения в исследовании проблемы ретроспективного криминалистического анализа криминальной практики должны отражать на уровне единичного преступления индивидуальные причинно-следственные связи между объектами, имеющими криминалистическое значение. А на уровне репрезентативной совокупности аналогичных преступлений – общие причины и общие следствия между теми же объектами.
   Важно ответить и на такой вопрос: что следует отнести к криминалистически значимым объектам при исследовании механизма преступления? Представляется, что к таковым относятся те объекты, между которыми может быть установлена причинная зависимость. Они составляют две группы. К первой относятся обстоятельства, имеющие уголовно-правовое значение: время, место, способ, обстановка совершения преступления, виновность субъекта и др. Вторую группу составляют фактические данные, на основе которых устанавливается наличие общественно опасного деяния, виновность лица, совершившего это деяние, и иные обстоятельства, имеющие значение для правильной квалификации содеянного, а также для выработки средств предупреждения аналогичных преступлений. Причем, когда говорится о фактических данных, имеются в виду их характер, источники получения, прямое и косвенное доказательственное значение, а также их комплексность, указывающая на характер и уголовно-правовую сущность деяния.
   Решение проблемы метода накопления криминалистически значимой информации в области преступной деятельности связано также с разработкой классификации преступлений. Традиционно классификации преступлений, построенные по различным основаниям, рассматривались в криминалистической литературе с точки зрения возможности их применения для систематизации частных криминалистических методик [72 - Герасимов И. Ф. Некоторые проблемы раскрытия преступлений. – Свердловск, 1975. – С. 151—158; Васильев А. Н. О криминалистической классификации преступлений // Методика расследования преступлений (общие положения). – М., 1976. – С. 25, 26; Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. – М., 1988. – С. 186, 187.]. Однако эти классификации могут лежать также в основе разработки и систематизации криминалистических характеристик и частных предметов доказывания.
   В связи с этим необходимо получить ответ на ряд принципиальных вопросов: во-первых, по каким основаниям должны быть приняты классификации преступлений; во-вторых, каково соотношение классификаций преступлений с их криминалистическими характеристиками; в-третьих, в чем заключается методическое значение классификации преступлений для систематизации эмпирических данных при организации регистрации информации, имеющей криминалистическое значение.
   Отвечая на эти вопросы, следует отметить, что по мере развития криминалистической теории и метода накопления эмпирического материала усиливалось тяготение к разработке конкретных частных методик расследования на основе криминалистической классификации преступлений [73 - Образцов В. А. О криминалистической классификации преступлений // Вопросы борьбы с преступностью. – 1980. – Вып. 33. – С. 90; Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. – М., 1988. – С. 182—186.], но при одном обязательном условии: ее система строилась на базе уголовно-правовой классификации и анализе понятия состава преступления. «Без уголовно-правовой классификации, – отмечал Р.С. Белкин, – совокупность частных криминалистических методик утратила бы признаки системы, оказалось бы невозможным проследить связи между методиками из-за отсутствия оснований их группировки, потребовалась бы разработка для каждой методики в отдельности того, что есть общего у их вида или рода, нарушалась бы логическая последовательность адаптации по признаку от общего к отдельному, а от последнего – к особенному» [74 - Белкин Р. С. Там же. – С. 185, 186.]. Такой же позиции по этому вопросу придерживается и Н.П. Яблоков. [75 - Яблоков Н. П. Криминалистическая классификация преступлений // Криминалистика социалистических стран. – М., 1986. – С. 128, 129.]
   Данный принцип построения классификации преступлений, используемый при систематизации частных криминалистических методик, приемлем и для разработки системы криминалистических характеристик.
   В связи с указанным необходимо выяснить, каким образом выглядит система криминалистических классификаций преступлений и в какой степени она сохраняет свое значение для систематизации комплексов статистических данных, имеющих криминалистическое значение.
   Из всех известных систем таких классификаций наиболее полной и логически выдержанной является система, которая представлена следующими классификациями преступлений: 1) связанные с субъектом преступления и совершаемые: а) единолично и группой; б) впервые и повторно; в) лицами, находящимися в особом отношении с непосредственным объектом посягательства и не состоящими в таком отношении; г) взрослыми преступниками и несовершеннолетними; д) мужчинами и женщинами; 2) связанные с объектом преступления: а) по личности потерпевшего; б) по характеру непосредственного предмета посягательства; в) по месту расположения непосредственного предмета посягательства (по месту совершения преступления); г) по способам и средствам охраны непосредственного предмета посягательства; 3) связанные с объективной стороной преступления: а) по способу совершения преступления; б) по способу сокрытия преступления (если оно не входит в качестве составной части в способ совершения преступления); 4) связанные с субъективной стороной преступления: совершенные с заранее обдуманным намерением и внезапно возникшим умыслом. [76 - Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. – М., 1988. – С. 186, 187.]
   Являются полезными для практики криминалистические классификации преступлений большей степени общности, охватывающие несколько видов и даже родов преступных посягательств, но совершаемых не вообще, а в специальных условиях места, времени либо лицами, характеризуемыми тем или иным общим для них отличительным признаком. Система таких криминалистических классификаций выглядит следующим образом:
   1) по субъекту преступного посягательства: а) преступления, совершаемые рецидивистами; б) женщинами; в) невменяемыми; г) сезонными работниками; д) осужденными, отбывающими наказание в условиях, не связанных с лишением свободы; е) осужденными в исправительных учреждениях; ж) иностранцами;
   2) по времени расследования преступления: а) по горячим следам; б) расследование нераскрытых преступлений прошлых лет;
   3) по месту преступного посягательства: а) преступления, совершаемые на транспорте; б) в сельской местности; в) в курортных районах, местах общественного отдыха и массового туризма; г) в экстремальных климатических или территориальных и производственных условиях (на отдаленных лесоразработках, зимовках, охотничьих заимках, горных метеостанциях, в альпинистских группах, на сложных туристических маршрутах и т. п.);
   4) по личности потерпевшего: а) преступления, совершаемые против лиц с дефектами и расстройствами психики; б) против иностранцев. [77 - Белкин Р. С. Курс советской криминалистики: В 3 т. Т. III. – М., 1979. – С. 213, 214.]
   Данные классификации носят, разумеется, общий характер, некоторые классификации могут не иметь значения для какой-либо конкретной частной методики расследования, но во всех случаях сохраняет свое значение классификация по способу совершения преступления, так как признаки, по которым преступление классифицируется применительно к иным элементам состава преступления, отражаются, как правило, в способе совершения преступления или в особенностях его применения. [78 - Там же.]
   По отношению к частным криминалистическим методикам указанная криминалистическая классификация преступлений выполняет роль формы, определяет их наименование и систему. Роль криминалистических характеристик при разработке частных методик расследования иная: они определяют их содержание. Таким образом, роль криминалистических классификаций и криминалистических характеристик в формировании частных методик расследования различна: первые имеют значение для определения названия конкретной частной методики и в ее рамках – совокупности комплексов научно-практических рекомендаций, вторые – для обоснования содержания соответствующих частнометодических криминалистических рекомендаций.
   Признавая разноплановость указанных выше понятий, следует также отметить, что криминалистические классификации преступлений могут быть рассмотрены как форма и по отношению к криминалистическим характеристикам, т. е. могут определять имя последних.
   Итак, в основе систематизации частных методик расследования и криминалистических характеристик лежат уголовно-правовая классификация преступлений (по их родам, группам, видам, составам и признакам состава) и криминалистическая классификация преступлений, которая строится на системе Особенной части уголовного закона, но не является ее составной частью.
   Такое соотношение указанных выше понятий позволяет создать открытую стройную систему криминалистических характеристик, и в этом плане оно имеет важное научное и практическое значение для организации автоматизированных систем накопления, хранения и поиска обобщенных результатов ретроспективного криминалистического анализа преступлений. Так, действующие в системе МВД РФ универсальные и специализированные автоматизированные информационно-поисковые системы (АИПС) розыскного назначения построены с учетом классификации преступлений и предназначены для обработки хранящихся в них криминалистически значимых сведений, представляющих собой элементы криминалистических характеристик механизмов отдельных видов и категорий преступлений. Другое дело – современные АИПС, они могут быть усовершенствованы за счет реализации новых теоретических положений, составляющих содержание понятий криминалистической характеристики механизма преступления и классификации преступлений как гносеологических категорий.
   Подводя итог сказанному, особо подчеркнем, что в основе построения системы криминалистических характеристик лежат только те категории, которые определяют уголовно-правовую и криминалистическую сущность преступлений. Все другие основания (следственные ситуации, характер решаемых задач, этапы расследования и др.), относящиеся не к преступлению, а к области доказывания, имеют значение для формирования другой системы характеристик – криминалистических характеристик деятельности по раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений.
   Здесь важно отметить, что система такого рода характеристик, как и система криминалистических характеристик механизмов преступлений, строится в соответствии с одной и той же уголовно-правовой и криминалистической классификациями преступлений.
   Суммируя вышеизложенное, можно заключить:
   1) в основе построения системы криминалистических характеристик механизмов преступлений лежит соответствующая ей система классификаций преступлений;
   2) структурные элементы системы классификации преступлений выполняют роль языковой формы по отношению к содержанию соответствующих им криминалистических характеристик (определяют имя последних): например, криминалистическая характеристика механизма хищений оружия, совершаемых из хранилищ, охраняемых караулом; криминалистическая характеристика механизма убийств, совершаемых на почве кровной мести с инсценировкой самоубийства посредством применения огнестрельного оружия;
   3) система классификаций преступлений состоит из двух подсистем: а) уголовно-правовой классификации, построенной по родам, группам, видам, составам и способам совершения преступлений, а также по объективным и субъективным признакам, содержащимся в уголовно-правовых нормах; б) криминалистической классификации преступлений, в основе которой лежит уголовно-правовая классификация;
   4) в качестве оснований построения классификации преступлений могут быть приняты только те признаки, которые образуют само преступление, т. е. элементы уголовно-правовой его характеристики и криминалистические признаки, объединяемые отдельными сторонами состава преступления.

Глава 3
Частный предмет доказывания как структурная часть предмета расследования

   В юридической литературе было высказано мнение, признающее факт существования понятия предмета расследования, составной частью которого является предмет доказывания [79 - Самыгин Л. Д. Расследование преступлений как система деятельности. – М., 1989. – С. 111; Чурилов С. Н. Предмет расследования преступления: проблемы, пути решения. – М.: ИКЦ «Маркетинг», 2002. – С. 14—19.]. Термин «предмет расследования» был включен в научный оборот взамен терминов «предмет познания», «предмет исследования», «обстоятельства, имеющие значение для дела» как более точно выражающий познавательную деятельность, осуществляемую на стадии досудебного уголовного судопроизводства. Положительная оценка понятия предмета расследования означает отрицание идеи деления предмета доказывания на части, на «главный факт» и «иные обстоятельства, подлежащие доказыванию», которые «доказывают или опровергают его» [80 - Строгович М. С. Указ. соч. – С. 365.], т. е. «промежуточные (доказательственные) факты и вспомогательные факты» [81 - Ларин А. М. Расследование по уголовному делу. – М., 1970. – С. 64.]. Предмет расследования рассматривается, таким образом, как более широкое понятие по отношению к понятию «предмет доказывания».
   Предмет расследования органически связан с предметом доказывания и понятием пределов доказывания. Данное понятие выражает средство достижения конечной цели доказывания, т. е. установления обстоятельств, образующих частный предмет доказывания.
   Пределы доказывания определяются прежде всего указанной целью. Именно на этой основе очерчиваются его границы таким образом, чтобы собранные по делу доказательства с достаточной достоверностью обеспечивали установление обстоятельств, от которых зависит правильное разрешение дела.
   Отсюда следует, что пределы доказывания рассматриваются как совокупность доказательственных и вспомогательных фактов, в отличие от предмета доказывания как совокупности обстоятельств, подлежащих доказыванию. Последние наряду с доказательственными и вспомогательными фактами образуют предмет расследования.
   Далее важно ответить на вопрос: какие факторы определяют содержание предмета расследования в криминалистическом его аспекте, т. е. его доказательственную часть? Содержательного ответа на этот вопрос до настоящего времени нет ни в уголовном процессе, ни в криминалистике. Представляется, что таким фактором является криминалистическая характеристика механизма преступления, но не вся, а только та ее часть, которая используется для разработки типичных следственных версий и содержит сведения о типичных следах применения способов подготовки, совершения и сокрытия преступления данного вида.
   Для того чтобы показать значение криминалистической характеристики в формировании криминалистического содержания предмета расследования, необходимо составить представление об основных объектах типизации при ретроспективном криминалистическом анализе умышленных преступлений той или иной категории.
   При ретроспективном криминалистическом анализе преступления, совершенного по неосторожности, в целях разработки соответствующей криминалистической характеристики совокупность объектов типизации будет иной за счет замены умышленной формы вины на неосторожную в виде преступного легкомыслия или преступной небрежности, а также за счет исключения как объекта типизации способа подготовки к преступлению и последствий его применения. В неосторожных преступлениях действия по их сокрытию не входят в способ совершения преступления по субъективной характеристике этих деяний; они имеют самостоятельное криминалистическое значение. А действия по сокрытию в умышленных преступлениях включаются или не включаются в способ совершения преступления в зависимости от того, являются они составной частью содержания последнего или не являются. Кроме того, о способе сокрытия преступления как о самостоятельном криминалистическом понятии говорят в тех случаях, когда совершается умышленное импульсивное преступление, сокрытие которого в период совершения невозможно. [82 - Зуйков Г. Г., Мусил Я. Криминалистика социалистических стран. – М., 1986. – С. 180, 182.]
   Ведение ретроспективного криминалистического анализа конкретной категории преступлений с учетом их уголовно-правовой и криминалистической классификаций не изменяет совокупности объектов типизации. В данном случае аналогичным преступлениям присваивается имя той категории, к которой они принадлежат. Это же имя получает и их криминалистическая характеристика.
   При этом информация об отдельном преступлении должна отражать не объекты типизации в их изолированном друг от друга виде, а причинно-следственные связи между ними, характеризующие индивидуальные черты механизма преступления, т. е. возникновение и развитие связей внутри него, формирование и реализацию способа подготовки, совершения и сокрытия преступления, возникновение и течение связанных с преступлением явлений до– и послекриминального порядка и сопутствующих ему. Такой подход обеспечивает разработку криминалистических характеристик, в которых составляющие их элементы образуют систему. «Именно с системностью криминалистической характеристики связан вопрос о ее новизне и практическом значении» [83 - Белкин Р. С. Курс криминалистики: В 3 т. Т. III. – С. 316.], – указывал Р.С. Белкин. Конечно, это не отрицает само по себе практического значения элементов криминалистической характеристики, взятых отдельно друг от друга и рассматриваемых в качестве объектов типизации информации при ретроспективном криминалистическом анализе отдельных сходных преступлений. Например, без знания обобщенных данных обо всех известных способах, мотивах, целях и времени совершения конкретного вида преступного посягательства невозможно быстро раскрыть преступление. При дефиците информации об этих обстоятельствах проверяют все возможные версии об их существовании. Однако криминалистическая характеристика как система взаимосвязанных элементов имеет большое практическое значение лишь в тех случаях, «когда установлены корреляционные связи и зависимости между ее элементами, носящие закономерный характер и выраженные в количественных показателях. Данные об этих зависимостях могут служить основанием для построения типичных версий по конкретным делам» [84 - Там же.]. При этом, зависимости между элементами криминалистической характеристики могут носить однозначный (жесткий) характер.
   Например, если при расследовании хищения чужого имущества, вверенного виновному, установлено, что оно связано с искажением учета и отчетности материальных ценностей, можно в ста процентах случаев утверждать, что к преступлению причастно должностное лицо. По делам об убийстве расчленение трупа и сокрытие его отдельных частей в различных местах в подавляющем большинстве случаев свидетельствуют о совершении преступления в жилище родственником потерпевшего либо лицом, хорошо знающим его. Однако чаще связь одних элементов криминалистических характеристик с другими элементами носит вероятностно-статистический характер, не является столь жесткой. Соотношения между отдельными совокупностями обобщенных данных могут быть выражены количественными показателями. Процентные отношения показывают относительные количества случаев совместного появления тех или иных элементов криминалистической характеристики. Так, проведенное Л.Г. Видоновым исследование около тысячи уголовных дел об убийстве показало, что в случаях убийств лиц мужского пола в возрасте 15—17 лет убийцами в 88,9% оказались подростки в возрасте 10—16 лет; 75% лиц от общего количества убийц этого возраста являлись друзьями или приятелями потерпевших [85 - Селиванов Н. А. Криминалистические характеристики преступлений и следственные ситуации в методике расследования // Социалистическая законность. – 1997. – № 2. – С. 57.]. В этом направлении при разработке криминалистических характеристик работают специалисты США. В ФБР действует с 1984 г. центр по анализу насильственных преступлений, основанный по проекту Национального института юстиции, который при сотрудничестве с отделениями полиции по всей стране анализирует с помощью компьютеров все убийства. Эти данные используются для построения версий о личности преступника, его месте жительства, возрасте, способе сокрытия жертвы преступления и т. д. Отечественными криминалистами в ходе исследования выявлены закономерные связи между элементами криминалистической характеристики механизма хищений чужого имущества. Полученные данные подвергались математической обработке и были введены в ЭВМ. В 80% случаев они оказались достоверными. [86 - Яблоков Н. П. Криминалистические характеристики преступлений // Криминалистика социалистических стран. – М., 1986. – С. 122—127.]
   Итак, на основе криминалистической характеристики механизма преступления разрабатываются типичные версии об отдельных обстоятельствах, составляющих частный предмет доказывания, – например, кражи, убийства, похищения человека и т. д. В условиях дефицита информации о характере события, его участниках и других обстоятельствах следователь при планировании расследования использует типичные версии. За счет этого предмет расследования по уголовному делу, исходя из имеющегося в распоряжении следователя доказательственного материала, может меняться: расширяться или ограничиваться. При этом содержание предмета расследования меняется за счет включения в него уголовно-релевантных обстоятельств, образующих частные предметы доказывания конкретных видов, категорий преступлений. Так, при расследовании нарушений правил дорожного движения (ст. 264 УК РФ), при наличии соответствующей информации по делу, могут проверяться версии об инсценировке убийства под дорожно-транспортное преступление или несчастный случай. По этой причине в предмет расследования помимо предмета доказывания по делам о нарушении правил дорожного движения включаются элементы предметов доказывания по делам об убийстве и по делам о дорожно-транспортных происшествиях, произошедших по вине пострадавшего.
   Но, как отмечено выше, этим роль криминалистической характеристики в определении предмета расследования по делу не исчерпывается. Другое ее значение заключается в том, что она объективно создает содержательную основу для логического анализа принятых к проверке следственных версий. Результатом этого анализа является представление субъекта доказывания о существовании в окружающей среде следов как материальных, так и идеальных. Последние в обобщенном виде как следствие реализации преступником способов подготовки, совершения и сокрытия преступления, детерминированных условиями внешней среды и свойствами личности правонарушителя, являются структурным элементом криминалистической характеристики механизма конкретного вида преступления. Описание в криминалистической характеристике типичных результатов применения того или иного способа, т. е. оставляемых следов его применения и мест, где эти следы вероятнее всего могут быть обнаружены, является базой для определения совокупности доказательственных фактов как средства проверки общих и частных версий соответственно о характере события и связанных с ним отдельных обстоятельствах. И, следовательно, базой для формирования предмета расследования в целом.
   В ходе поисково-познавательной деятельности субъект доказывания путем проведения конкретных следственных действий собирает следы подготовки, совершения и сокрытия преступления. При этом он ведет их обнаружение, фиксацию, предварительное исследование, изъятие и сохранение, устанавливает сам факт их существования в окружающей среде – в материальной обстановке и сознании людей. Например, по делу об убийстве с применением огнестрельного оружия в ходе судебно-медицинского исследования трупа устанавливаются факты наличия входного и выходного пулевых повреждений, направление раневого канала, соответствие локализации огнестрельных ранений на теле трупа и надетой на нем одежде. Поисково-познавательная деятельность на месте происшествия имеет целью установление фактов наличия следов в виде пулевой пробоины или рикошета на преграде, стреляных пуль и гильз, примененного огнестрельного оружия и т. д.
   Указанные следы, как следствия, находятся в конкретной связи с вызвавшими их причинами. Так, следы выстрела из огнестрельного оружия в виде пулевой пробоины с относительно ровными краями, втянутыми внутрь, пояска обтирания и копоти, обнаруженные на внешней поверхности одежды пострадавшего, указывают соответственно на модель оружия, локализацию входного отверстия, дистанцию выстрела. Направление раневого канала, локализация входного и выходного повреждений на теле трупа и надетой на нем одежде свидетельствуют о взаимном расположении пострадавшего и оружия в момент производства выстрела. Следовательно, существует причинно-следственная связь между изменениями в окружающей среде, вызванными преступлением, и фактическими обстоятельствами его совершения. Факты наличия следов преступления и преступника и характеристика их причинной связи с отдельными обстоятельствами преступного события есть не что иное, как доказательственные факты – средства доказывания уголовно-релевантных обстоятельств.
   Выше показано, что способы подготовки, совершения и сокрытия преступления и следы их применения являются неотъемлемым структурным элементом криминалистической характеристики механизма преступления того или иного вида. С учетом этого правомерно прийти к выводу, что на основе криминалистической характеристики можно определить перечни доказательственных фактов двух уровней: первый относится к доказательственным фактам наличия следов преступного события, второй – к доказательственным фактам, указывающим на причины, вызвавшие существование этих следов в окружающей обстановке. И те и другие доказательственные факты характеризуют предмет расследования именно в криминалистическом аспекте; они, как следствие, логическим путем выводятся из принятых к проверке следственных версий. Результатом логического анализа последних являются предположительные представления субъекта доказывания о существовании в окружающей среде следов, имеющих связь со способами подготовки, совершения и сокрытия преступления, а через них и с другими обстоятельствами – мотивом, целью, субъектом преступного деяния.
   Криминалистическая характеристика механизма преступления того или иного вида может быть использована непосредственно при определении индивидуального предмета расследования в криминалистическом его аспекте. Другая ее функция сводится к определению частного предмета расследования в том же аспекте, т. е. предмета расследования конкретного вида преступления в соответствующей частной методике расследования. При адаптации частной криминалистической методики к условиям и особенностям расследования отдельного преступления типичное содержание доказательственной части предмета расследования заменяется индивидуальным, отражающим особенности процесса доказывания только по данному уголовному делу.
   Возвращаясь к спорному вопросу о том, поглощает или не поглощает криминалистическая характеристика частный предмет доказывания, следует подтвердить отрицательный на него ответ. Как показывает вышеизложенное, в содержание криминалистической характеристики включаются следы, их комплексы и предметы-носители (характерные места нахождения следов), но не доказательственные факты их наличия в окружающей среде и тем более не доказательственные факты, характеризующие их причинно-следственные связи с отдельными обстоятельствами преступного события. И те и другие факты составляют доказательственную часть предмета расследования и в отличие от следов и их объектов-носителей относятся к области доказывания; следы и их объекты-носители – область противоправной деятельности. В функционально-логическом плане криминалистическая характеристика выполняет через посредство следственных версий роль причины по отношению к перечню доказательственных фактов – самостоятельному структурному элементу предмета расследования.

Глава 4
Частный предмет доказывания в структуре типовых методик расследования преступлений

4.1. Развитие научных представлений о структуре типовых (частных) методик расследования

   Представления ученых-криминалистов о структуре частных методик расследования никогда не были однозначными в криминалистической науке. Этот вопрос и теперь остается предметом ведущейся дискуссии. Так, в 30-х гг. ХХ столетия к структурным элементам частных криминалистических методик относили: вопросы квалификации и особенности возбуждения уголовного дела о преступлении данного вида; особенности тактики первоначальных следственных действий; планирование расследования; тактику последующих следственных действий; особенности расследования отдельных категорий данного вида преступления [87 - Голунский С. А., Шавер Б. М. Криминалистика. Методика расследования отельных видов преступлений. – М., 1939.]. В 40-е гг. в структуре частных криминалистических методик различали иные элементы: особенности расследования преступления данного вида; первоначальные следственные действия; вопросы, подлежащие выяснению; приемы обнаружения, исследования и фиксации доказательств; выявление мотивов преступления; причины и обстоятельства, способствовавшие совершению преступления [88 - Винберг А. И., Шавер Б. М. Криминалистика. – М., 1949.]. В 50-е гг. структура частных криминалистических методик претерпевает изменения и излагается в следующем виде: определение обстоятельств, подлежащих выяснению и исследованию по данной категории уголовных дел, в том числе и обстоятельств, способствовавших совершению преступления; определение перечня первоначальных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий; изложение специфических особенностей иных следственных действий [89 - Криминалистика. – М., 1959.]. В последующее время также не существовало единства взглядов ученых на структуру частных криминалистических методик. А.Н. Васильев включил в нее в качестве элементов: криминалистическую характеристику данного вида преступления; первоначальные следственные и иные действия следователя; систему дальнейшего расследования; особенности применения тактических приемов и научно-технических средств [90 - Васильев А. Н. О криминалистической классификации преступлений // Методика расследования преступлений (общие положения). – М., 1976.]. И.М. Лузгин предложил использовать иную структуру частных криминалистических методик: обстоятельства, подлежащие доказыванию; особенности возбуждения уголовного дела; специфику первоначальных следственных действий и их сочетание с оперативно-розыскными мероприятиями; особенности планирования и построения версий; последующие следственные действия; особенности работы следователя на завершающем этапе расследования; особенности установления причин и условий, способствовавших совершению преступления [91 - Криминалистика. – М., 1976. – С. 383.]. По мнению В.Н. Абрамина, структура частных криминалистических методик должна включать следующие элементы: криминалистическую характеристику преступлений; обстоятельства, подлежащие доказыванию; особенности возбуждения уголовного дела; построение версий и планирование расследования; особенности производства первоначальных следственных, розыскных и иных действий; особенности производства следственных и розыскных действий в период дальнейшего расследования; взаимодействие следователя с органами дознания; особенности использования помощи общественности; установление обстоятельств, способствовавших совершению преступления. [92 - Абрамин В. Н. Общие положения криминалистической методики // Криминалистика. – М.: Воен. ин-т, 1983. – С. 12, 13.]
   Автору настоящей работы в результате исследования проблемы принципов формирования частных криминалистических методик их типовая структура представлялась в следующем виде: 1) криминалистическая характеристика данного вида преступления; 2) начальный этап расследования; 3) последующий этап расследования. Системообразующими методическими звеньями, относящимися к данным этапам расследовании, были названы: а) характеристика типичных следственных ситуаций и вытекающих из них непосредственных задач расследования; б) совокупность типичных следственных версий; в) система типичных следствий, вытекающих из каждой типичной следственной версии; г) система вопросов, подлежащих выяснению; д) характеристика типичных тактических комбинаций. [93 - Чурилов С. Н. Принципы разработки и построения частных криминалистических методик: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 1981. – С. 15.]
   Данная концепция в определенной степени отражала идею о включении в структуру частных методик всех составных частей типовых планов расследования [94 - Антипов В. П. Теоретические и практические вопросы планирования следователем военной прокуратуры в проблемных ситуациях: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 1983. – С. 328.], и в этом смысле, по сравнению с существовавшими в то время взглядами других авторов, являлась шагом вперед в развитии системы научных положений криминалистической методики. Однако с позиции сегодняшних криминалистических знаний она нуждается в уточнении и корректировке.
   Отсутствие до последнего времени единства взглядов авторов по вопросу о структуре частных криминалистических методик приводит к различным подходам при построении практических руководств и учебников по методике расследования отдельных видов преступлений и к естественным трудностям, с которыми приходится сталкиваться следователям и дознавателям при их применении в практике. Вместе с тем ученые всегда подчеркивали важность системных свойств, которыми должны обладать частные криминалистические методики. С позиции принципа системного подхода, модель структуры частных методик расследования определяется как совокупность упорядоченных методических звеньев.
   «Частная криминалистическая методика, – писал Р.С. Белкин, – это система элементов взаимосвязанных и взаимоопределяющих. Она обладает структурой, в соответствии с которой элементы системы располагаются в последовательности, образуя подсистемы», «структура частной криминалистической методики и есть структура этого комплекса рекомендаций и их обоснований». [95 - Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. – М., 1988. – С. 170, 171.]
   Развивая эти взгляды, представляется, что для анализа системных свойств частных криминалистических методик следует ввести в научный оборот дополнительные основные понятия, которые отражают объективное содержание и взаимосвязь этих свойств. Это вызвано тем, что дальнейшее совершенствование частных методик расследования связано с расширением их качественных и количественных характеристик. Они должны состоять из максимально возможного количества взаимосвязанных и взаимодействующих элементов и в большей степени, чем в настоящее время, отражать логику познавательного процесса субъекта доказывания.
   Определение системы частной методики связывается с двумя ее характеристиками – количеством системообразующих методических звеньев и их многообразием по содержанию. Эти представления кажутся конструктивными, выражающими в определенной степени принципиальный взгляд по вопросу о системе частной методики.
   Исходя из этих представлений о системных свойствах частных методик, становится очевидно введение в оборот понятия разнообразия конкретных структурных элементов частных методик: следственных ситуаций, следственных версий, криминалистических целей и задач, тактических комбинаций (операций). Именно с увеличением количества элементов системы частной методики и их разнообразием связан дальнейший процесс развития типовых методик расследования. Качественная сторона этого процесса неотделима от глубины познания как криминальной практики, так и ее антипода – практики раскрытия, расследования и предупреждения преступлений.
   Оба эти направления единого процесса развития частных методик ведут к относительно простой их адаптации к особенностям и условиям расследования по конкретному уголовному делу. Система частной методики как бы настраивается на приспособление ее субъектом доказывания к различным конкретным следственным ситуациям, каждая из которых может быть сходна в общих чертах с какой-то одной, содержащейся в ней типичной следственной ситуацией.
   Помимо свойства разнообразия отдельных элементов системы частной методики последней присуще еще одно важное свойство – связность (или организованность) системообразующих методических звеньев, отражающая мыслительный процесс субъекта доказывания на типовом уровне. Возрастание связности между структурными элементами системы частной методики определяет качественную тенденцию дальнейшего развития типовых методик расследования.
   Системе частной методики как целому присущи и такие динамические свойства, как сложность и резистентность (степень приспосабливаемости к особенностям и условиям расследования конкретного преступления). Исходя из того, что любой структурный элемент частных методик несет на себе определенную, присущую ему системно-функциональную нагрузку, предлагается считать убывающую функцию системности частнометодических элементов мерой сложности (несовершенности) типовых методик расследования. Сведение степени сложности системы частной методики к максимально малой величине связано с упорядочением ее структурных элементов, при котором их единство охватывает собой все составляющие части познавательного цикла, характерного для процесса доказывания.
   В зависимости от того, какими общими признаками отличается упорядочение структурных элементов частной методики, можно выделить четыре качественных уровня увеличения связности и уменьшения резистентности их системы.
   На первом уровне осуществляется периодизация этапов процесса расследования: выделяются начальный и последующий этапы расследования, и они рассматриваются в качестве структурных элементов частной методики. Основанием такого выделения этих этапов является направленность выполняемых на каждом из них следственных и розыскных действий и сопутствующих им оперативно-розыскных мероприятий.
   На втором уровне нарастание связности элементов системы частной методики обеспечивается за счет определения и упорядочивания общих для начального и последующего этапов расследования методических звеньев, отражающих логику мыслительного процесса субъекта доказывания: следственных ситуаций, следственных версий, тактико-криминалистических целей и задач, тактических комбинаций (операций). [96 - Комплекс следственных иных действий, преследующих цель решения конкретной задачи расследования, обусловленных этой целью и следственной ситуацией, именуется тактической комбинацией. Белкин Р. С. Курс советской криминалистики: В 3 т. Т. III. – М., 1979. – С. 128.]
   На третьем уровне связность в системе частной методики достигается определением состава тактических комбинаций, классифицируемых по субъекту их осуществления, содержанию и временной структуре [97 - Классификация тактических комбинаций по содержанию и временной структуре предложена Л.Я. Драпкиным. Структура и функции первоначальных следственных действий в методике расследования преступлений // Методика расследования преступлений (общие положения). – М., 1976. – С. 88, 89.]. Включение в систему частной методики разнообразных тактических комбинаций, классифицированных по данным основаниям, ведет к возрастанию ее гибкости, уменьшению сложности и резистентности.
   На четвертом уровне организованность системы частной методики достигается за счет определения структурных элементов отдельных следственных действий. К структурным элементам любого следственного действия можно отнести: а) совокупность фактических данных, подлежащих фиксации в протоколе следственного действия; б) совокупность технико-криминалистических средств и особенности их применения; в) частные подсистемы тактических приемов; г) системы приемов и операций, предназначенных для получения и передачи доказательственной информации; д) особенности использования помощи специалистов. При этом каждому следственному действию должны сопутствовать оценка различных вариантов получаемых фактических данных, с точки зрения их уголовно-процессуального и криминалистического значения, и рекомендации по их использованию в доказывании.
   Отдельные следственные действия составляют тактические комбинации (или операции) в сочетании с оперативно-розыскными мероприятиями и розыскными действиями. Здесь же даются рекомендации по использованию помощи общественности.
   Рассмотренные четыре уровня связности системообразующих звеньев частных методик придают последним завершенный вид.
   Изложенные выше структурные элементы частных методик отражают типовую схему расследования того или иного вида преступлений в различных типичных следственных ситуациях безотносительно к обстоятельствам и условиям расследования конкретного преступления.
   Индивидуальная же методика расследования, создаваемая в практической деятельности субъекта расследования, это непосредственная реализация конкретной частной методики [98 - Селиванов Н. А. Определение понятия методики расследования и ее принципы // Методика расследования преступлений (общие положения). – М., 1976. – С. 11, 12.]. При этом при расследовании конкретного преступления находит практическую реализацию не вся та или иная частная методика, а только какая-то ее часть, наилучшим образом соответствующая задачам расследования и следственной ситуации.

4.2. Место частного предмета доказывания в структуре типовых методик расследования

   С включением в систему научных положений криминалистической методики понятия криминалистической характеристики механизма преступления практическую его часть стали неизменно включать в частные методики расследования в качестве первого самостоятельного элемента [99 - Колесниченко А. Н. Общие положения методики расследования отдельных видов преступлений. – Харьков, 1976. – С. 19; Возгрин И. А. Научные основы криминалистической методики расследования преступлений: Курс лекций. – СПб., 1993. – Ч. IV. – С. 21; Образцов В. А. Криминалистика. – М., 1995. – С. 378.]. Это стало возможно в связи с тем, что в криминалистической науке возобладала точка зрения тех ученых, которые высказались за поглощение криминалистической характеристикой предмета доказывания. Будучи поглощенным этим понятием, предмет доказывания утратил свое самостоятельное значение в структуре частных криминалистических методик.
   В связи с этим в науке возникла парадоксальная ситуация: разработчики криминалистической характеристики ввиду несовершенства ее теоретической модели и, соответственно, метода собирания эмпирического материала были не в состоянии сформировать ее таким образом, чтобы она включала в себя весь перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному виду преступления. По этой причине структура частных криминалистических методик, лишившись предмета доказывания – своего основополагающего элемента, – по существу, не приобрела ничего взамен. Как отмечалось выше, криминалистические характеристики по содержанию на поверку оказались набором уголовно-правовых, криминологических и некоторых криминалистически значимых сведений, между которыми авторы пытались установить вероятностно-статистические связи. Практическое значение таких криминалистических характеристик сводилось в лучшем случае к разработке в частных методиках расследования типичных следственных версий об ограниченном круге обстоятельств, подлежащих доказыванию. Таким образом, ученые-криминалисты, разрабатывая сложную теоретическую концепцию криминалистической характеристики, выдвинули ошибочные положения о поглощении криминалистической характеристикой предмета доказывания и о ее месте в структуре частной методики расследования.
   Именно это обстоятельство сыграло негативную роль в практике создания разработок по методике расследования преступлений. С одной стороны, в частной методике в качестве первого структурного элемента включается криминалистическая характеристика, которая не оправдала своего назначения, с другой – из частных методик исчезает предмет доказывания. Опыт создания теоретических концепций показывает, что любые теоретические новации лишь тогда могут быть включены в научный оборот в качестве факта, когда их истинность будет подтверждена практикой. Только так можно очистить науку от сомнительных теоретических построений, которые порою сильно завладевают умами начинающих исследователей. В данном случае от авторов, предложивших в теоретическом плане решение проблемы криминалистической характеристики, требовалось проверить, действительно ли можно сформировать криминалистическую характеристику, которая включала бы в себя весь перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию. Нужно было удостовериться и в истинной роли криминалистической характеристики в структуре частной методики на примере разработки конкретных комплексов научно-практических рекомендаций.
   В связи с этим следует безоговорочно согласиться с мнением Р.С. Белкина о необходимости признать, что попытки создать криминалистические характеристики, соответствующие той роли, которая им отводилась, потерпели неудачу, и поддержать обращенный к научной общественности его призыв вернуться при построении частных методик к оправдавшему себя в прошлом перечню обстоятельств, подлежащих доказыванию. [100 - Белкин Р. С. История отечественной криминалистики. – М.: Норма, 1999. – С. 274, 275.]
   Правильность этого решения подтверждается следующими рассуждениями. Криминалистическая характеристика механизма преступления, оказывая влияние на содержание частной криминалистической методики, сама по себе не может рассматриваться в качестве ее самостоятельного структурного элемента. Как уже отмечалось, роль криминалистической характеристики в формировании частной методики расследования двояка. Во-первых, когда установлены закономерные связи между элементами криминалистической характеристики и когда они выражены в количественных показателях, то данные, выражающие эти связи, служат основанием для разработки типичных следственных версий. Во-вторых, криминалистическая характеристика выступает в качестве содержательной основы логического анализа следственных версий на типовом уровне, результатом которого являются представления о типичных следах, их комплексах, объектах-носителях следов и системе доказательственных фактов.
   Изложенное выше позволяет заключить, что обобщенные сведения о подготовке, совершении и сокрытии конкретного вида преступления, составляющие содержание криминалистической характеристики, сами по себе не являются частнометодическими рекомендациями, адресованными практике, они могут быть рассмотрены только в качестве научно-эмпирического обоснования этих рекомендаций. В структуре частной методики расследования важно наличие результата использования криминалистической характеристики в акте криминалистического анализа информационного компонента типичных следственных ситуаций. Результатом этого анализа являются типичные следственные версии и типичные перечни доказательственных фактов. В частных методиках расследования вся мыслительная деятельность, связанная с криминалистическим анализом следственной ситуации, формулированием версий, определением первоочередных задач следствия и перечня доказательственных фактов, разработкой разноуровневых тактических комбинаций, осуществляется на типовом уровне.
   Таковы мои взгляды по вопросу о роли криминалистической характеристики механизма преступления в построении частных криминалистических методик и ее месте в их структуре. Частному предмету доказывания отводится, таким образом, основополагающее место в типовых методиках расследования, он рассматривается в их структуре в качестве первого самостоятельного элемента.
   Отводя данное место в типовых методиках расследования частному предмету доказывания, необходимо определить значение перечня типичных доказательственных фактов – второго структурного элемента предмета расследования – в системе частнометодических звеньев. Но прежде необходимо ответить на вопрос: каким образом определить совокупность доказательственных фактов, которые должны быть установлены в целях правильного разрешения дела? В криминалистическом аспекте отправным моментом при определении перечня обстоятельств, подлежащих установлению по делу, является сложившаяся на данный момент расследования следственная ситуация, та доказательственная и вспомогательная информация о характере исследуемого события, которая находится в распоряжении следователя. При дефиците информации о характере расследуемого события следователь определяет предмет расследования исходя из общих типичных версий о квалификации содеянного. Так, при обнаружении на проезжей части дороги трупа с признаками насильственной смерти следователь принимает к проверке следственные версии о дорожно-транспортном преступлении, несчастном случае, инсценировке убийства под дорожно-транспортное происшествие и т. д. В целях проверки этих версий проводится осмотр места происшествия, допрос свидетелей-очевидцев, назначаются различные судебные экспертизы, проводятся другие следственные действия. В связи с этим будет правильно включить в предмет расследования уголовно-релевантные обстоятельства, относящиеся к смежным составам преступлений. Уже за счет этого предмет расследования по конкретному уголовному делу приобретает индивидуальность, хотя предмет доказывания во всех случаях по делам данной категории остается неизменным.
   Аналогично решается вопрос о предмете расследования при отсутствии информационных оснований для однозначного вывода об отдельных обстоятельствах расследуемого преступления: участниках события, мотиве преступного посягательства, форме вины и др. При таких условиях следователь при определении обстоятельств, подлежащих доказыванию, исходит из частных версий соответственно об участниках события, мотиве преступления, форме вины и т. д. Например, в условиях информационной неопределенности по делам об убийстве проверяются версии о мотиве преступления:
   убийство совершено из ревности или корыстных побуждений, или мести и т. д. В связи с этим требуется установить доказательственные факты, на основе которых делается окончательный вывод о мотиве убийства. Таким образом, частные следственные версии наряду с общими версиями, обусловленными объемом и характером собранной по делу доказательственной и вспомогательной (ориентирующей) информации, детерминируют криминалистическое содержание предмета расследования по уголовному делу. Ситуационная обусловленность криминалистического содержания предмета расследования тесно связана с другим основанием определения совокупности доказательственных фактов – криминалистической характеристикой механизма аналогичных преступлений. Именно на основе последней осуществляется в ходе расследования криминалистический анализ сложившейся по уголовному делу следственной ситуации (точнее, ее информационного компонента), результатом которого являются общие и частные версии, а затем определяется и перечень доказательственных фактов, подлежащих установлению.
   Возвращаясь к спорному вопросу о том, поглощает или не поглощает криминалистическая характеристика частный предмет доказывания, следует подтвердить отрицательный ответ. Как показывает вышеизложенное, в содержание криминалистической характеристики включаются следы, их комплексы и предметы-носители следов, но не доказательственные факты их наличия в окружающей среде и тем более не доказательственные факты, характеризующие их причинно-следственные связи с отдельными обстоятельствами преступного события. И те, и другие факты составляют доказательственную часть предмета расследования и в отличие от следов и их объектов-носителей относятся к области доказывания; следы и их объекты-носители – область противоправной деятельности. В функционально-логическом плане криминалистическая характеристика выполняет через посредство следственных версий роль причины по отношению к перечню доказательственных фактов.
   Отталкиваясь от понятий общего и частного предмета доказывания и вышеуказанных представлений о предмете расследования преступлений, авторы разработок по отдельным частным криминалистическим методикам имеют практическую возможность определить на основе криминалистической характеристики механизма преступления доказательственную часть предмета расследования.
   В криминалистических характеристиках данные о следах сходных преступлений, их комплексах, характерных местах нахождения и причинно-следственных связях с обстоятельствами преступного события могут быть представлены в обобщенном, типизированном виде. Организационной базой типизации указанных криминалистически значимых объектов являются изучение и обобщение достаточно репрезентативного массива аналогичных уголовных дел, например, о краже, мошенничестве, изнасиловании и т. д. Именно в типизированном виде предмет расследования может быть использован в структуре той или иной частной криминалистической методики.
   И.Ф. Герасимов, признавая факт существования типовых перечней обстоятельств, подлежащих установлению, писал: «Определение круга обстоятельств, подлежащих установлению и исследованию применительно к категории дел… основывается, с одной стороны, на элементах состава преступления и предмете доказывания, т. е. на законе, а с другой – на сведениях, содержащихся в криминалистической характеристике». [101 - Герасимов И. Ф. Общие положения методики расследования преступлений // Криминалистика. – М.: Высш. школа, 1994. – С. 328.]
   Отвечая на вопрос, какое место занимает в структуре частных методик типичный перечень доказательственных фактов, можно дать следующий ответ.
   С учетом того, что перечень доказательственных фактов по делу определяется на основе результатов логического анализа выдвинутых для проверки следственных версий, в частных методиках типичному перечню доказательственных фактов можно отвести место следом за изложением совокупности типичных следственных версий. Однако этот перечень не может рассматриваться в качестве самостоятельного структурного элемента частных методик. Изложение совокупности типичных следственных версий следует сопровождать описанием типичных доказательственных фактов. «Голое» изложение типичных версий достигает только цели определения направлений расследования. Типичные версии нужно излагать в увязке с типичной совокупностью доказательственных фактов на основе соответствующей криминалистической характеристики.
   Говоря о месте предмета расследования в структуре частных методик, следует иметь в виду, что субъект расследования, исходя из типа исходной информации о характере события, выдвигает не одну, а несколько следственных версий. Например, при дефиците информации по делам о кражах товарно-материальных ценностей следователь выдвигает и проверяет версии о краже и о присвоении или растрате имущества, инсценированных под кражу. В связи с этим напрашивается вопрос: нужно ли в таких случаях излагать в частных методиках частные предметы доказывания по количеству общих (о характере события) следственных версий? На этот вопрос следует дать отрицательный ответ. В частной методике излагается только тот предмет доказывания, имя которого соответствует имени частной методики расследования. То есть в методике расследования, например, кражи излагается предмет доказывания по делам о краже, а в методике расследования присвоения или растраты дается описание перечня обстоятельств, которые необходимо доказать по делам о присвоении или растрате.
   Неизбежен и другой вопрос: надо ли излагать в частных методиках перечни доказательственных фактов по количеству общих и частных версий и если надо, то в каком виде? На первую часть этого вопроса следует ответить утвердительно. Однако перечень доказательственных фактов будет определяться особенностями общих версий. В расчете на частный предмет доказывания, имя которого соответствует названию типовой методики, приводится «позитивный» типичный перечень доказательственных фактов. Для приведенного выше примера именно этот перечень является средством установления обстоятельств, образующих предмет доказывания по делам о кражах. Применительно к другим общим версиям этот перечень доказательственных фактов носит, условно говоря, «негативный» характер. В расчете на следственную версию о присвоении или растрате, инсценированных под кражу, излагается перечень доказательственных фактов, указывающих на инсценировку. По-другому решается этот вопрос, если речь идет о частных методиках расследования присвоения или растраты. В таких методиках излагаются в позитивном плане соответствующие перечни доказательственных фактов.
   Такой подход к решению указанного вопроса кажется вполне логичным и отвечает требованиям практики. Так, при получении сообщения о краже следователь осуществляет осмотр места происшествия, в ходе которого проверяет обе указанные выше версии. В случае обнаружения признаков инсценировки иного события под кражу субъект расследования в дальнейшем пользуется частными методиками расследования присвоения или растраты. При отсутствии таковых признаков и при наличии признаков кражи следователь, естественно, пользуется методикой расследования краж.
   Говоря о структуре частных криминалистических методик, следует иметь в виду и то обстоятельство, что при разработке типичных различных тактических комбинаций следственные и иные действия могут повторяться. Это создает трудности технологического характера при их изложении в практических разработках по методике расследования преступлений, делает последние громоздкими. Авторы практических пособий и учебников по криминалистике во избежание данного недостатка вынуждены выделить в структуре частной методики раздел об особенностях планирования расследования, в котором излагаются состав и последовательность следственных и иных действий и факторы, влияющие на их изменение. То же самое делается при описании простых тактических комбинаций, осуществляемых в рамках отдельных следственных действий. По этой причине представляется правильным предложение выделить в частной методике в качестве структурных элементов исходные типичные следственные ситуации и особенности планирования первоначальных и затем последующих следственных и иных действий, а также особенности тактики их осуществления. Причем в разделе «особенности планирования расследования» на начальном и последующем его этапах излагаются цели и задачи расследования, а также сложные тактические комбинации (типовые программы расследования). А в раздел «тактика отдельных следственных действий» при изложении тактики конкретного следственного действия включается определенная часть типичного перечня доказательственных фактов. Тактика отдельных оперативно-розыскных мероприятий не излагается, приводится только их перечень с указанием вопросов, которые могут быть решены их проведением в сочетании со следственными и розыскными действиями.
   Иное решение этого вопроса возможно при использовании ПЭВМ в разработке типовых планов расследования. Об этом пойдет речь ниже.
   С вопросом о структуре частной методики связана проблема оснований построения и систематизации тактических комбинаций в рамках отдельных этапов расследования и следственных действий. В существующих частных криминалистических методиках говорится преимущественно о процессуальной процедуре и общих положениях тактики производства следственных действий без учета их особенностей, связанных с расследованием конкретной категории преступлений. Изменение этого положения является неотложной задачей научной разработки частных методик.
   Для решения этой проблемы необходимы следующие предпосылки: 1) разработка учения о криминалистической характеристике деятельности по раскрытию и расследованию преступлений; 2) определение объектов типизации эмпирических данных, относящихся к данной области; 3) совершенствование учения о тактической комбинации; 4) накопление эмпирического материала и его обобщение в плане выявления особенностей тактики следователя, характерных для конкретных категорий уголовных дел.
   Вопрос разработки тактических комбинаций в частных криминалистических методиках ученые справедливо связывают с повышением эффективности расследования преступлений. Отдельные аспекты этой проблемы уже рассмотрены [102 - Шиканов В. И. Теоретические основы тактических операций в расследовании преступлений. – Иркутск, 1983; Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. – М., 1988; Хлюпин Н. И. Тактические операции в структуре методики расследования отдельных видов и групп преступлений. – Свердловск, 1980; Дулов А. В. Тактические операции при расследовании преступлений. – Мн., 1979; Он же. Основы расследования преступлений, совершенных должностными лицами. – Мн., 1985.]. Ей посвящен межвузовский сборник научных трудов [103 - Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986.]. Однако работа в этом направлении еще далека от завершения. Это побуждает автора настоящего пособия обобщить накопленные в этом плане теоретические знания и сделать на этот счет ряд предложений.
   Обычно под тактической комбинацией (по терминологии отдельных ученых – тактической операцией) понимается комплекс следственных и иных действий, согласованно осуществляемых следователем и органами дознания и объединенных решением конкретной важной промежуточной задачи расследования. При этом называются следующие основные признаки тактической комбинации: 1) сочетание следственных, розыскных и других процессуальных действий, организационных и обеспечивающих мероприятий, оперативно-розыскных мер, обусловленное единой целью, носящей промежуточный характер; 2) объединение одной целью действий следователя, работников органов дознания, специалистов, экспертов, представителей общественности при сохранении за следователем руководящей роли в осуществлении тактической комбинации. На этом основании в структуре тактической комбинации обычно различают следующие элементы: а) тактическая цель и тактические задачи; б) сочетание следственных и иных действий; в) субъекты реализации тактической комбинации согласно отведенной им роли; г) время и место осуществления ими действий в рамках тактической комбинации. [104 - Герасимов И. Ф. Тактические операции как форма взаимодействия органов предварительного следствия и дознания // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986. – С. 4—6.]
   Такой подход к определению понятия и структуры тактической комбинации не вызывает принципиальных возражений. Однако остается невыясненным вопрос: что считать основанием разработки и систематизации типичных тактических комбинаций в частных методиках? В связи с этим заслуживают внимания следующие идеи: 1) тактическая комбинация испытывает на себе влияние уголовно-процессуальных и криминалистических задач расследования, криминалистической характеристики механизма преступлений и следственной ситуации [105 - Шиканов В. И. Теория тактической операции следователя (перспективы развития) // Алгоритмы и организация решения следственных задач. – Иркутск, 1982; Ищенко Е.П. К вопросу о понятии и структуре тактической операции // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск,1986. – С. 45.]; 2) в основе разработки тактических комбинаций лежат некоторые идеи декомпозиционного планирования, связанные с расчленением основной задачи на несколько взаимосвязанных подзадач и использованием криминалистической характеристики с учетом следственной ситуации и этапа расследования [106 - Драпкин Л. Я. Тактические операции расследования преступлений и особенности их проведения по делам о хищениях // Профилактика и расследование посягательств на социалистическую собственность. – Горький, 1976. – Вып. 5. – С. 74.]; 3) основаниями группировки розыскных тактических комбинаций являются:
   состав участников розыска: а) следователь (группа следователей);
   б) следователь и оперативный работник органа внутренних дел;
   в) оперативный работник;
   время реализации тактической комбинации: а) в период расследования после получения сведений о том, что преступник скрылся; б) после приостановления производства по делу в связи с неустановлением местонахождения преступника;
   средства осуществления тактической комбинации: а) с помощью процессуальных средств; б) с помощью следственных, оперативно-розыскных и иных мероприятий; в) с помощью только оперативно-розыскных мероприятий;
   масштаб осуществления розыска: а) в наиболее вероятных местах нахождения преступника; б) во всех местах, в том числе в местах маловероятного появления преступника.
   Вариантность тактических комбинаций определяется следующими факторами: а) возможностями, которыми располагает разыскиваемый (наличие документов, денег, родственных связей и т. д.); б) следственной ситуацией: временем, прошедшем с момента уклонения преступника от следствия до начала его розыска; характером и объемом информации о преступнике и обстоятельствах его уклонения от следствия; в) наличием возможности объединения наличных сил и средств в целях осуществления розыска преступника (использование бригадного метода розыска, помощи органов дознания, возможностей общественности, печати, радио, телевидения);
   г) знаниями следователем уловок, наиболее часто применяемых преступниками, наличием у следователя достаточного профессионального опыта по проведению розыскных тактических комбинаций [107 - Коновалов Е. Ф. Тактическая операция, ее сущность и место в системе розыска // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986. – С. 63—69.]; 4) комбинационность действий следователя определяется также с учетом типичных условий расследования (обстоятельств, благоприятствующих расследованию, и негативных факторов) [108 - Онучин А. П. Вопросы ситуативности методики и тактических операций при расследовании преступлений // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986. – С. 28, 29; Трубачев А. Д. Использование специальных познаний при производстве тактической операции в процессе выявления и расследования хищений // Применение специальных познаний в борьбе с преступностью. – Свердловск, 1986. – С. 46.]; 5) «очередность осуществления действий, составляющих данную тактическую комбинацию, может быть разнообразной. Некоторые из них объединяются или осуществляются параллельно» [109 - Карагодин В. Н. Тактические операции в деятельности по расследованию и преодолению способа сокрытия преступления // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986. – С. 60.]; 6) «алгоритмы в расследовании и розыске преступников могут быть лишь факультативными средствами познания, дополнительными элементами рациональной организации труда, техники применения знаний, средствами анализа, упорядочения, систематизации материалов, сведений, фактов, обстоятельств, но не самим доказыванием. Доказывание (его мыслительная сторона) является исключительно творческим процессом» [110 - Кагин Е. К. Роль следственной ситуации в повышении эффективности розыска // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986. – С. 73.]; 7) различные совокупности следственных и иных действий, осуществляемых в определенной последовательности в зависимости от следственной ситуации по делам о хищениях, отнести к тактическим комбинациям по оказанию психологического воздействия на лиц, препятствующих установлению истины. [111 - Трубачев А. Д. Тактические операции по оказанию психологического воздействия на лиц, препятствующих установлению истины по делам о хищениях // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986. – С. 76—83.]
   Указанные положения не содержат единых критериев разработки и построения систем тактических комбинаций в частных методиках расследования. В связи с этим представляет интерес следующая позиция. Исходную информацию о преступлении нужно типизировать с учетом стадии его развития и способа действий преступника, объем и содержание которой обусловливает своеобразие типичной тактической комбинации. При определении содержания тактической комбинации важно исходить из понимания ее как комплекса следственных, розыскных, организационных и иных мероприятий, проводимых следователем с помощью работников органов дознания, других государственных органов или представителей общественности по единому плану для решения одной или нескольких важных задач в ходе расследования по уголовному делу. При этом необходимо составлять несколько вариантов тактической комбинации на случай возможных изменений обстановки и действий преступников, что позволяет свести к минимуму риск ее срыва.
   В тактической комбинации «задержание» выделяются следующие стадии:
   1) подготовка к задержанию (к тактической комбинации), включающая: а) определение задач; б) составление плана комбинации; в) ознакомление участников комбинации с планом ее осуществления и местом проведения; г) проведение подготовительных организационно-технических мероприятий; д) наблюдение за преступниками в целях выбора момента для задержания;
   2) реализация комбинации;
   3) фиксация хода и результатов задержания (тактической комбинации). [112 - Гладких Ю. Т., Филиппов А. Г., Шамсеева Л. И. Тактическая операция «задержание» по делам о спекуляции // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986. – С. 84—91.]
   В указанных положениях обнаруживается стремление расширить научно-эмпирическую базу разработки тактических комбинаций за счет криминалистической характеристики деятельности по расследованию преступлений. Наметившаяся тенденция четко прослеживается в следующих взглядах:
   является предпосылкой для разработки тактических комбинаций общность способов решения задач расследования;
   изучение виктимологических данных возможно в рамках автономной тактической комбинации, основные параметры и границы применения которой определяют следующие факторы: 1) уголовно-правовая характеристика; 2) следственные ситуации; 3) структура изучаемого объекта; 4) комплекс применяемых при расследовании познавательных процедур; [113 - Вандышев В. В. Тактическая операция по изучению личности жертвы насильственного преступления // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986. – С. 125, 126.]
   выделение общих, повторяющихся действий «является основой для разработки алгоритмов, создания схем, которые обеспечивают оптимальные варианты действий для достижения целей в данной профессиональной деятельности»; [114 - Дулов А. В. Тактические операции при расследовании преступлений. – Мн., 1979. – С. 13.]
   необходимо вести разработку разновариантных способов решения стоящих перед следователем задач и прогнозирование результатов их применения с учетом возможных вариантов поведения противодействующей стороны. В условиях тактического риска выбирается тот вариант способа действий, который является наименее рискованным и достаточно эффективным. В целях оптимизации выбранной программы действий и дальнейшего снижения степени риска важно разработать резервные (подстраховывающие) варианты действий на случай неудачного осуществления основного тактического решения и наступления вредных последствий. Они должны уменьшить или полностью устранить вредные последствия и в конечном счете обеспечить достижение поставленной цели. [115 - Драпкин Л. Я. Ситуации тактического риска и эффективность расследования // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986. – С. 10—21.]
   Из приведенных выше положений можно сделать вывод: научно-эмпирической базой разработки и систематизации тактических комбинаций в частных методиках расследования являются криминалистические характеристики деятельности по раскрытию и расследованию конкретных категорий преступлений и криминалистические характеристики механизма их совершения. Роль обобщенных данных криминальной практики в разработке частнометодических рекомендаций сводится к определению системы типичных версий и типового перечня доказательственных фактов, т. е. тех элементов, которые относятся к логической структуре принятия тактического решения. Именно эти элементы имеют детерминирующее значение по отношению к содержанию и системе типовых тактических комбинаций. Аналогичную роль выполняют в частных методиках типичные следственные ситуации и криминалистические цели и задачи расследования, составляющие содержание криминалистической характеристики деятельности по расследованию преступлений.
   Все указанные выше элементы относятся к структуре процесса разработки типовых тактических комбинаций, в которой каждый из них, находясь по вертикали в причинно-следственной связи, выполняет свою, присущую только ему функциональную роль. Ближайшими структурными звеньями в этом логическом процессе по отношению к тактическим комбинациям, причинно определяющими их содержание и систему, являются тактические цели и тактические задачи. Разнообразие последних обусловлено соответствующим разнообразием предшествующих им логических структурных звеньев, из которых ведущим звеном являются типичные следственные ситуации в рамках конкретного этапа расследования.
   При этом следует иметь в виду, что указанные структурные элементы не могут быть бесконечно разнообразными: их количество должно удовлетворять требованию существенного отличия друг от друга тактических комбинаций как по составу, так и по содержанию осуществляемых действий. В противном случае пришлось бы иметь дело с бессистемной их совокупностью, лишенной практического смысла.
   При разработке системы тактических комбинаций следует исходить из всех элементов следственной ситуации, выступающих в качестве объектов типизации эмпирических данных, а именно: 1) типа исходных данных, т. е. наличия доказательственной и ориентирующей информации о событии и его участниках, источников доказательств и материалов, в которых они содержатся; 2) наличия возможности массированного применения имеющихся следственных сил и средств; 3) наличия возможности изоляции друг от друга проходящих по делу лиц; 4) наличия условий организационно-технического и материального характера для эффективного применения рекомендаций криминалистики; 5) наличия противодействия следствию со стороны лиц, заинтересованных в исходе дела; 6) наличия возможности взаимодействия следователя с органами дознания, использования специальных знаний и помощи общественности.
   Очевидно, не все перечисленные элементы, характеризующие следственную ситуацию, имеют самостоятельное значение для систематизации тактических комбинаций (некоторые из них могут сочетаться с другими), но во всех случаях остаются в этом качестве элементы, обозначенные п. «1», «2», «5» и «6».
   В связи с проблемой систематизации тактических комбинаций в криминалистической литературе ставится вопрос: можно ли разработать тактическую комбинацию, рассчитанную на конкретный этап расследования либо даже на все расследование по делу? Однозначного ответа на данный вопрос нет. Допускается возможность разработки тактической комбинации по делу в целом [116 - Хлюпин Н. И. Тактические операции в структуре методики расследования отдельных видов и групп преступлений. – Свердловск, 1980.], расширения объема задачи тактической комбинации до общих целей расследования [117 - Шиканов В. И. Теория тактической операции следователя (перспективы развития) // Алгоритмы и организация решения следственных задач. – Иркутск, 1982. – С. 64.]. Если занять эту позицию, то «любой набор следственных действий, состав которых потенциально обеспечивает достижение целей расследования, можно признать тактической операцией. Смысл сочетания действий вуалируется, становятся непонятными критерии, с учетом которых определяется очередность, последовательность выполнения действий тактической операции» [118 - Онучин А. П. Вопросы ситуативности методики и тактических операций при расследовании преступлений // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986. – С. 28.]. Даже криминалистические комплексы методических рекомендаций, составной частью которых являются тактические операции, не охватывают этапы предварительного следствия, так как они как блоки следственных и иных действий предназначены для проверки конкретных следственных версий. [119 - Сорокотягин И. Н., Шмидт А. А. Использование специальных познаний в криминалистическом комплексе «установление неопознанного трупа или его частей» //Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986. – С. 99.]
   И действительно, каким образом отдельная тактическая комбинация может охватить все производство по делу или отдельный его этап, если она обусловлена конкретной тактической целью, занимающей в общей системе целей строго определенное место?! Лишь ситуационно обусловленное множество тактических комбинаций может претендовать на такую роль.
   «Для группы разнородных задач, имеющих существенные различия в методах решения, разработать единый алгоритм невозможно» [120 - Самыгин Л. Д., Форкер А. Опыт создания алгоритмов расследования преступлений // Криминалистика социалистических стран. – М., 1986. – С. 211.]. В то же время «нижний» предел алгоритмирования определяется «возможностью дальнейшего деления каждого “шага” (каждой операции) на составные части, на еще более детальные “шаги”». [121 - Там же. – С. 212.]
   Строго говоря, непосредственное влияние на содержание и систему тактических комбинаций оказывают не тактические цели, а тактические задачи, так как последние несут в себе представление о цели тактического воздействия и в то же время объединяют в тактическую комбинацию действия, которые необходимо осуществить для достижения этой цели наиболее эффективным образом – с наименьшими трудовыми и временными затратами, с заданными количественными и качественными показателями.
   Можно утверждать, что установленные уголовно-процессуальным законом общие задачи судопроизводства, представляющие в совокупности цель расследования по делу, являются вершиной пирамиды связанных между собой задач. В частных криминалистических методиках применительно к конкретной типичной следственной ситуации каждая из общих задач расчленяется на отдельные уголовно-процессуальные задачи в соответствии с перечнем обстоятельств, относящихся к предмету доказывания: установление события преступления, его участников и т. д. В свою очередь, в зависимости от объема и содержания доказательственной информации, имеющейся в материалах дела, эти задачи делятся на задачи получения, например, ориентирующей информации и использования ее при собирании доказательств. В основании всей иерархической пирамиды таких задач следствия лежат отдельные задачи исполнения. Причем все задачи в иерархической системе связаны между собой прямыми и обратными связями как по горизонтали, так и по вертикали. Эти задачи – уголовно-процессуальные.
   Однако не все задачи, решаемые в процессе расследования, входят в эту систему. Большую группу образуют тактико-криминалистические задачи. Они формулируются при расследовании преступлений, вытекают из конкретных ситуаций, определяются различными неблагоприятными для следствия обстоятельствами. Решение такого рода задач обусловлено, например, необходимостью предупредить возникновение неблагоприятной ситуации либо изменить создавшуюся ситуацию в благоприятную для следствия сторону и таким образом создать выгодные условия для решения уголовно-процессуальных задач. Отдельные тактико-криминалистические задачи нашли законодательное закрепление в нормах Уголовно-процессуального кодекса, и их решение по любому уголовному делу стало обязательным. К таким задачам относятся: собирание информации о лицах, предметах перед предъявлением их для опознания; выяснение взаимоотношений допрашиваемых лиц в начале очной ставки и др.
   Большинство же тактико-криминалистических задач, выработанных практикой доказывания, носит рекомендательный характер и решается в соответствии с возникшей следственной ситуацией. Так, если акт документальной ревизии поступил в распоряжение следователя без документов, подтверждающих выводы ревизора о причине недостачи материальных ценностей, подлежит решению следующая тактическая задача: изъятие таких документов до их фальсификации или уничтожения заинтересованными в исходе дела лицами. В ситуации, когда необходимо проверить алиби лица, подозреваемого в совершении преступления, ставится задача: исключение его контактов с лицами, которых он может сделать соучастниками сокрытия истины.
   Таким образом, задачи следствия делятся: 1) по источнику возникновения – на уголовно-процессуальные и криминалистические; 2) по логическому признаку и взаимному расположению в иерархической пирамиде – на общие и частные; 3) по признаку правовой регламентации – на правовые и не правовые (криминалистические).
   Тактическое решение, как отмечено выше, определяется тактико-криминалистической задачей; оно принимается потому, что в ходе расследования по делу возникают или могут возникнуть обстоятельства, которые затрудняют решение общих уголовно-процессуальных задач. С другой стороны, от решения тактико-криминалистических задач зависит результат решения конкретной уголовно-процессуальной задачи.
   Методологической основой классификации задач следствия и решений следователя по указанным выше признакам являются их взаимосвязь и взаимоподчиненность в иерархической системе. Логической основой классификации по этим признакам является членение общих задач и общих решений на частные. По такому принципу членения различаются общие задачи и общие решения, тактико-криминалистические задачи и тактические решения следователя. Взаимосвязь и взаимообусловленность признаков классификации задач и решений предопределяют ее системный характер.

   Совершенствование частных криминалистических методик на базе вычислительной техники:
   Среди ученых-криминалистов, а также обучающихся на курсах усовершенствования следственных (судебных, экспертных) работников и руководящего состава правоохранительных органов и экспертных учреждений давно высказывалось мнение о необходимости и возможности создания компьютерных программ различного назначения, в том числе в целях информационного обеспечения расследования преступлений (судебного разбирательства, экспертного исследования). К концу 1980-х гг., по мере совершенствования системы научных положений криминалистической методики, тенденция к использованию персонально-вычислительных машин (ПЭВМ) в процессе обучения по различным курсам уголовно-правового цикла, в том числе по курсу криминалистики, а также в следственной (судебной, экспертной) практике стала очевидна.
   Польза применения компьютеров в указанных целях несомненна. Одно из преимуществ машинного информационного обеспечения обучения и расследования преступлений (судебного рассмотрения дел, экспертного исследования) по сравнению, например, с криминалистическими методиками, изложенными в учебниках, практических руководствах и т. п., заключается в том, что с помощью ПЭВМ можно в кратчайшие сроки получить из всего разнообразия криминалистических моделей ту модель, заложенную в программу, которая соответствует определенной ситуации. Это избавляет обучаемого (практического работника) от перебора многочисленных типовых вариантов решения конкретной криминалистической задачи, снимает временные ограничения.
   В последние годы в юридических вузах накоплен определенный опыт создания частных методик на базе вычислительной техники. Однако для обольщения первым опытом создания и использования компьютерных частных методик расследования пока нет оснований. Типовые методики, например, по расследованию преступлений в том виде, как они разработаны и используются в настоящее время, лишь иллюстрируют возможности ПЭВМ в криминалистическом сервисном обслуживании обучающихся и практических работников и еще не могут отвечать тому предназначению, которое им подчас отводится. Поэтому прежде всего необходимо теоретическое, организационное и научно-практическое обеспечение решения проблемы разработки и построения таких методик. Такой подход может заключаться в следующем.
   Во-первых. Разрешение проблемы разработки частных методик расследования с использованием компьютеров должно быть связано с проблемой создания предпосылок, к которым следует отнести:
   а) развитие криминалистической классификации преступлений;
   б) совершенствование концепции криминалистической характеристики механизма преступлений и криминалистической характеристики деятельности по раскрытию, расследованию и предупреждению; в) разработка на этой основе методов изучения и обобщения следственной и судебной практики; г) развитие теоретических представлений о тактических целях и тактических задачах, тактических решениях и тактических комбинациях (операциях); д) изучение и обобщение практики в целях создания информационного банка – базы разработки компьютерных частных криминалистических методик; е) дальнейшее развитие представлений о структуре частных криминалистических методик применительно к проблеме компьютеризации и разработке таких методик; ж) создание системы частных методик с учетом уголовно-правовой и криминалистической классификаций преступлений, типичных следственных ситуаций, уголовно-процессуальных задач, типичных следственных версий, типичных криминалистических целей и задач, типичных тактических комбинаций (операций) и идеи тактического риска.
   Во-вторых. Приоритетное значение в решении данной проблемы должно быть отведено развитию теории в названных направлениях, т. е. созданию того, без чего невозможно осуществить прикладные разработки в виде компьютерных частных криминалистических методик.
   Работа в этом направлении в области криминалистической теории еще далека от завершения. Плодотворное ее продолжение возможно на базе фундаментальной разработки учения об общем методе расследования преступлений. Применение же при изучении следственно-судебной практики несовершенных методов не позволяет создать репрезентативную базу разработки типовых методик расследования преступлений. Исследователи в области криминалистической методики вынуждены довольствоваться при разработке компьютерных методик расследования теми обобщенными данными, которые используются на современном уровне при создании традиционных по содержанию частных методик. В этом заключается одна из основных причин того, что компьютерные частные методики мало чем отличаются от подобного рода методик, изложенных в учебниках по криминалистике.
   По-другому этот вопрос пока решаться не может. На имеющейся научно-эмпирической базе можно заложить в ПЭВМ только те криминалистические частнометодические рекомендации, которые содержатся в учебниках, руководствах и других разработках по методике расследования преступлений. Но что получает обучаемый, преподаватель или практический работник? Немногое. В данном случае ПЭВМ можно рассматривать лишь как аудиовизуальное средство, с помощью которого предъявляется криминалистически значимая информация, а также усиливается ее наглядность. Иными словами, использование возможностей ПЭВМ должно быть связано с более высокой степенью совершенства криминалистических информационных моделей, и прежде всего с теоретической разработкой упомянутых выше вопросов, практическим ретроспективным криминалистическим анализом преступлений и деятельности по их раскрытию, расследованию и предупреждению.
   Более эффективное использование возможностей ПЭВМ органически связано также с созданием адекватного практике разнообразия типовых криминалистических частнометодических рекомендаций с учетом разнообразия содержания структурных элементов общего метода расследования как метода практической деятельности, которое невозможно отразить в учебнике или практическом руководстве по технологической причине; оно будет рассчитано на компьютеры. В отличие от учебника в ПЭВМ может быть введено необходимое количество разноуровневых тактических комбинаций алгоритмического типа, что облегчает работу следователя при выборе типовой тактической комбинации по сходному уголовному делу в сходной ситуации. Наличие в деятельности следователей «тенденции к формализации и алгоритмизации создает реальные предпосылки для широкого применения в методике расследования данных кибернетики и электронно-вычислительной техники с целью оперативного выбора наилучшей методики расследования в конкретной следственной ситуации» [122 - Белкин Р. С. Следственные ситуации и этапы расследования // Криминалистика социалистических стран. – М., 1986. – С. 133.]. Можно предположить, что в обозримом будущем продвинется значительно вперед работа по созданию эвристических программ для ПЭВМ, основанных на оценке следственной ситуации, выборе и анализе наиболее перспективного варианта из тысяч тактических решений, хранящихся в памяти ПЭВМ, который кратчайшим путем ведет к цели данного акта расследования.
   На основании изложенного представляется целесообразной следующая структура частной методики, подготовленной для ввода в ПЭВМ: 1) частный предмет доказывания; 2) начальный этап расследования: а) характеристика типичных следственных ситуаций; б) задачи следствия, требующие первоочередного решения; в) типичные следственные версии; г) особенности планирования расследования; д) тактика первоначальных следственных действий; 3) последующий этап расследования. Для данного этапа характерна аналогичная изложенной выше подструктура комплексов методических рекомендаций.
   В-третьих. Проблема компьютеризации в данных аспектах может быть решена на основе принципа достаточности обобщенной информации о сходных преступлениях и деятельности по их раскрытию, расследованию и предупреждению. Выборочные исследования, осуществляемые в рамках диссертационных работ, не могут в полной мере отвечать потребностям следственной практики, так как механизмы совершения преступлений с течением времени претерпевают существенные изменения, а следом за ними изменяются и методы их раскрытия и расследования.
   Стало совершенно очевидно, что только при централизованном объединении усилий ученых и практиков, занимающихся данной проблемой, возможно решить задачу компьютеризации в указанном направлении. Нужны научные коллективы, тесно сотрудничающие с практическими работниками. Гносеологической основой решения компьютеризации обучения методике расследования и разработки частных криминалистических методик является развитая концепция общего метода расследования преступлений.

Глава 5
Частные предметы доказывания: от теории к практике

   В данном разделе работы в качестве примера излагаются перечни уголовно-релевантных обстоятельств, которые необходимо доказать при установлении события отдельного вида преступления против собственности (кражи) и отсутствии информации или ее недостаточности для однозначного вывода о конкретном составе преступления (простом, квалифицированном, особо квалифицированном). При наличии доказательств, достаточных для квалификации содеянного, отдельные обстоятельства, сформулированные, в силу отсутствия достаточной доказательственной информации, на уровне предположений (да или нет), приобретают конкретный, однозначный характер.
   Обстоятельства, подлежащие доказыванию при расследовании кражи (при наличии информации об отсутствии инсценировки кражи):
   событие кражи – факт тайного (незаметного для собственника и посторонних лиц) хищения чужого имущества, совершенного с корыстной целью и причинившего ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества; время, место, способ совершения кражи (какие действия осуществлены, с применением каких орудий и средств), обстановка, в которой совершена кража;
   наличие (отсутствие) факта совершения кражи с незаконным проникновением в помещение либо иное хранилище, из одежды, сумки или другой ручной клади, находившейся при потерпевшем, незаконным проникновением в жилище, из нефтепровода, нефтепродуктопровода, газопровода;
   предмет кражи (вещи, деньги, ценные бумаги, материалы, вещества, другие объекты материального мира, обладающие стоимостью и включаемые в отношения собственности);
   владелец похищенного; его имущественное положение;
   характер и размер ущерба, причиненного кражей: а) стоимость похищенного имущества на момент совершения кражи; б) наличие (отсутствие) факта причинения значительного ущерба, т. е. ущерба, существенно повлиявшего на имущественное состояние потерпевшего, с учетом его материального положения (размера дохода, наличия лиц, находящихся на иждивении, значимости утраченного имущества для собственника и т. п.), но не менее двух тысяч пятисот рублей; наличие (отсутствие) факта совершения кражи в крупном размере, т. е. кражи имущества, стоимость которого превышает двести пятьдесят тысяч рублей); наличие (отсутствие) факта совершения кражи в особо крупном размере, т. е. кражи имущества, стоимость которого превышает один миллион рублей; размер ущерба, подлежащего возмещению потерпевшему в случае изменения цен; наличие (отсутствие) факта причинения потерпевшему сопутствующего имущественного вреда (повреждение сумки, разрушение входной двери жилища и т. п.); характер и размер такого вреда; наличие (отсутствие) факта завышения потерпевшим размера и стоимости похищенного имущества;
   субъект кражи: лицо, не обладающее никакими правомочиями по распоряжению, управлению, доставке или хранению похищенного имущества; его социально-демографические данные;
   виновность обвиняемого: наличие факта вменяемости; наличие факта достижения 14-летнего возраста на момент совершения кражи (в отношении лиц, не достигших к моменту совершения кражи возраста восемнадцати лет, дополнительно подлежат установлению обстоятельства, предусмотренные ст. 421 УПК РФ); наличие прямого умысла на совершение кражи и факт осознания субъектом кражи тайного и безвозмездного изъятия имущества в свою пользу или пользу других лиц;
   мотив кражи;
   наличие (отсутствие) соучастников кражи (организатора, подстрекателя, пособника); при наличии таковых – совершенные ими действия;
   наличие (отсутствие) факта совершения кражи группой лиц по предварительному сговору; при его наличии – роль каждого соисполнителя в совершении кражи;
   наличие (отсутствие) факта совершения кражи организованной группой; при его наличии – характер и состав группы, степень ее организованности, распределение функций между ее членами, роль каждого в совершении кражи;
   наличие (отсутствие) обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание; при их наличии – характер этих обстоятельств; обстоятельства, положительно и отрицательно характеризующие личность обвиняемого;
   отсутствие обстоятельств, исключающих противоправность и наказуемость данного деяния;
   наличие (отсутствие) обстоятельств, которые могут повлечь за собой освобождение субъекта кражи от уголовной ответственности и наказания;
   наличие (отсутствие) обстоятельств, способствовавших совершению кражи;
   наличие (отсутствие) обстоятельств, подтверждающих, что имущество, подлежащее конфискации в соответствии со ст. 104.1УК РФ, получено в результате совершения кражи или является доходами от похищенного имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации).
   При установлении конкретного состава кражи указанные выше обстоятельства приобретают конкретный характер. Например, при установлении основного состава кражи должно быть доказано: место кражи (кража совершена из сумки, находившейся при потерпевшем, в г. Москве в вагоне электропоезда на ст. метро «Войковская»); соучастие (факт отсутствия организатора, подстрекателя, пособника; кража совершена единолично); предмет кражи (деньги и мобильный телефон); размер ущерба (потерпевшему причинен ущерб в размере менее двух с половиной тысяч рублей); виновность лица (субъект кражи достиг к моменту совершения данного преступления возраста четырнадцати лет, но не достиг восемнадцати лет, является вменяемым); мотив кражи (желание улучшить свое материальное положение путем совершения мелких краж); факт отсутствия обстоятельств, исключающих противоправность и наказуемость кражи, и т. п.
   При определении частного предмета доказывания с указанием на обстоятельства, носящие предположительный характер, берутся за основу обстоятельства, подлежащие доказыванию, изложенные в ст. 73 УПК РФ, уголовно-правовые характеристики элементов составов конкретного вида преступления, а также принятые к проверке следственные версии о квалификации преступления. При установлении конкретного состава преступления предмет доказывания трансформируется, приобретает конкретный вид за счет превращения проверяемых частных следственных версий из вероятного знания в истинное.
   Представляется, данный подход к определению частных предметов доказывания, ориентированных сначала на виды преступлений, а затем на конкретные их составы, с точки зрения следственной практики и технологии их изложения в учебниках и практических руководствах по криминалистике, является вполне логичным и целесообразным.

Литература

   Абрамин В.Н. Общие положения криминалистической методики // Криминалистика. – М.: Воен. ин-т, 1983.
   Алимов С.Б. Ситуация совершения преступления и ее криминалистическое значение: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 1971.
   Антипов В.П. О типовых планах расследования // Советское государство и право. – 1979. – № 10.
   Антипов В.П. Криминалистические характеристики преступлений и системы типичных версий // Алгоритмы и организация решения следственных задач. – Иркутск, 1982.
   Антипов В.П. Теоретические и практические вопросы планирования следователем военной прокуратуры в проблемных ситуациях: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 1983.
   Бахин В.П. Криминалистическая характеристика преступлений как элемент расследования // Вестник криминалистики. – 2000. – Вып. 1.
   Белкин Р.С. Собирание, исследование и оценка доказательств. – М., 1966.
   Белкин Р.С., Краснобаев Ю.И. О предмете советской криминалистики // Правоведение. – 1967.
   Белкин Р.С. Курс советской криминалистики: В 3 т. Т. III. – М., 1979.
   Белкин Р.С. Следственные ситуации и этапы расследования // Криминалистика социалистических стран. – М., 1986.
   Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. – М., 1988.
   Белкин Р., Быховский И., Дулов А. Модное увлечение или новое слово в науке? // Социалистическая законность. – 1989. – № 9.
   Белкин Р.С. Курс криминалистики: В 3 т. Т. I. – М.: Юристь, 1997.
   Белкин Р.С. История отечественной криминалистики. – М.: Норма, 1999.
   Белкин Р.С. Понятие, ставшее «криминалистическим пережитком» // Российское законодательство и юридические науки в современных условиях: состояние, проблемы, перспективы, – Тула: ТГУ, 2000.
   Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. – М., 2001.
   Быков В.М. Криминалистическая характеристика групповых преступлений // Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984.
   Васильев А.Н. О криминалистической классификации преступлений // Методика расследования преступлений (общие положения). – М., 1976.
   Васильев А.Н., Яблоков Н.П. Предмет, система и теоретические основы криминалистики. – М., 1984.
   Васильев А.Н., Яблоков Н.П. Криминалистическая характеристика преступлений и следственные ситуации в методике расследования // Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984.
   Вандышев В.В. Тактическая операция по изучению личности жертвы насильственного преступления // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986.
   Видонов Л.Г., Видонов В.Л. К вопросу о криминалистической характеристике и закономерных связях между ее элементами // Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984.
   Винберг А.И., Шавер Б.М. Криминалистика. – М., 1949.
   Винберг А., Кочаров Г., Миньковский Г. Актуальные вопросы теории судебных доказательств в уголовном процессе // Социалистическая законность. – 1963. – № 3.
   Возгрин И.А. Криминалистическая методика. – Мн., 1983.
   Возгрин И.А. Научные основы криминалистической методики расследования преступлений: Курс лекций. – Ч. IV. – СПб., 1993.
   Гавло В.К. К вопросу о криминалистической характеристике преступлений // Вопросы повышения эффективности борьбы с преступностью. – Томск, 1980.
   Герасимов И.Ф. Некоторые проблемы раскрытия преступлений. – Свердловск, 1975.
   Герасимов И.Ф. Общие положения методики расследования преступлений // Криминалистика. – М.: Высш. школа, 1994.
   Герасимов И.Ф. Тактические операции как форма взаимодействия органов предварительного следствия и дознания // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986.
   Гладких Ю.Т., Филиппов А.Г., Шамсеева Л.И. Тактическая операция «задержание» по делам о спекуляции // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986.
   Голунский С.А., Шавер Б.М. Криминалистика. Методика расследования отдельных видов преступлений. – М., 1939.
   Драпкин Л.Я. Тактические операции в расследовании преступлений и особенности их проведения по делам о хищениях // Профилактика и расследование посягательств на социалистическую собственность. – Горький, 1976. – Вып. 5.
   Драпкин Л.Я. Структура и функции первоначальных следственных действий в методике расследования преступлений // Методика расследования преступлений (общие положения). – М., 1976.
   Драпкин Л.Я. Ситуации тактического риска и эффективность расследования. – Свердловск, 1986.
   Дулов А.В. Тактические операции при расследовании преступлений. – Мн., 1979.
   Дулов А.В. Основы расследования преступлений, совершенных должностными лицами. – Мн., 1985.
   Ермолович В.Ф. Криминалистическая характеристика. – Мн., 2001.
   Зуйков Г.Г. Криминалистическое учение о способе совершения преступления: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – М., 1970.
   Зуйков Г.Г., Мусил Я. Изучение способа совершения преступления // Криминалистика социалистических стран. – М.,1986.
   Ищенко Е.П. К вопросу о понятии и структуре тактической операции // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986.
   Кагин Е.К. Роль следственной ситуации в повышении эффективности розыска // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986.
   Карагодин В.Н. Тактические операции в деятельности по расследованию и преодолению способа сокрытия преступления // Применение специальных познаний в борьбе с преступностью. – Свердловск, 1983.
   Кобликов А.С. Доказательства в советском уголовном процессе // Советский уголовный процесс. – Кн. 1. – М., 1982.
   Колдин В.Я. Предмет, методология и система криминалистики // Криминалистика социалистических стран. – М., 1986.
   Колдин В.Я., Корухов Ю.Г. Механизм преступления и вещественные источники криминалистической информации // Криминалистика социалистических стран. – М., 1986.
   Колесниченко А.Н. Научные и правовые основы методики расследования отдельных видов преступлений: Автореф. дис. … д-ра юрид наук. – Харьков, 1967.
   Колесниченко А.Н. Общие положения методики расследования отдельных видов преступлений. – Харьков, 1976.
   Коллектив авторов. Криминалистика. – М., 1959.
   Коллектив авторов. Криминалистика. – М., 1976.
   Коллектив авторов. Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986.
   Коновалов Е.Ф. Тактическая операция, ее сущность и место в системе розыска // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986.
   Крылов И.Ф. Криминалистическая характеристика и ее место в системе науки криминалистики и в вузовской программе // Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984.
   Кудрявцев В.Н. Природа преступного поведения и его механизм // Механизм преступного поведения. – М., 1981.
   Кустов А.М. Теоретические основы криминалистического учения о механизме преступления. – М., 1997.
   Лавров В.П. Особенности нераскрытых преступлений прошлых лет. – М., 1972.
   Ларин А.М. Расследование по уголовному делу. – М., 1970.
   Ларин А.М. Проблемы расследования в советском уголовном процессе: Автореф. дис. … д-ра юрид наук. – М.,1970.
   Лубин А.Ф. Методология криминалистического исследования механизма преступной деятельности: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – Н. Новгород, 1997.
   Лузгин И.М. Расследование как процесс познания: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – М., 1968.
   Лузгин И.М. Некоторые аспекты криминалистической характеристики и место в ней данных о сокрытии преступлений // Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984.
   Миньковский Г.М. Понятие предмета доказывания // Теория доказательств в советском уголовном процессе. – М., 1973.
   Назаров С.А. О соотношении криминалистической характеристики и механизма преступления // Вестник криминалистики. Вып. 2 (10). – М.: Спарк, 2004.
   Николайчик Н.И. О соотношении понятий «криминалистическая характеристика преступлений» и «предмет доказывания» // Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984.
   Нокербеков М.Н. Предмет доказывания в советском уголовном процессе: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Алма-Ата, 1964.
   Образцов В.А. О некоторых перспективах интеграции и дифференциации знаний в криминалистике // Актуальные проблемы советской криминалистики. – М., 1979.
   Образцов В.А. О криминалистической классификации преступлений // Вопросы борьбы с преступностью. – М., 1980. – Вып. 33.
   Образцов В.А. Криминалистика как область научного знания // Криминалистическое обеспечение предварительного расследования. – М., 1992.
   Образцов В.А. Криминалистика: Учеб. пособие. – М.: Юрикон, 1994.
   Образцов В.А. Криминалистика: Курс лекций. – М., 1996.
   Онучин А.П. Вопросы ситуативности методики и тактических операций при расследовании преступлений // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986.
   Панкратов В.В. Методология и методика криминалистических исследований: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 1969.
   Ривлин А., Альперт С., Бажанов М. О доказательствах в советском уголовном судопроизводстве // Социалистическая законность. – 1963. – № 9.
   Самыгин Л.Д., Форкер А. Опыт создания алгоритмов расследования преступлений // Криминалистика социалистических стран. – М., 1986.
   Самыгин Л.Д. Расследование преступлений как система деятельности. – М., 1989.
   Селиванов Н.А. Определение понятия методики расследования и ее принципы // Методика расследования преступлений (общие положения). – М., 1976.
   Селиванов Н.А. Криминалистические характеристики преступлений и следственные ситуации в методике расследования // Социалистическая законность. – 1977. – № 2.
   Селиванов Н.А. Советская криминалистика: система понятий. – М., 1982.
   Селиванов Н.А. Комментарий к статье «Модное увлечение или новое слово в науке?» // Социалистическая законность. – 1987. – № 9.
   Сергеев Л.А. Расследование и предупреждение хищений, совершаемых при производстве строительных работ: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 1966.
   Советский энциклопедический словарь. – М., 1980.
   Сорокотягин И.Н., Шмидт А.А. Использование специальных познаний в криминалистическом комплексе «установление неопознанного трупа или его частей» // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986.
   Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. – Т. I. – М., 1968.
   Трубачев А.Д. Использование специальных познаний при производстве тактической операции в процессе выявления и расследования хищений // Применение специальных познаний в борьбе с преступностью. – Свердловск, 1983.
   Трубачев А.Д. Тактические операции по оказанию психологического воздействия на лиц, препятствующих установлению истины по делам о хищениях // Тактические операции и эффективность расследования. – Свердловск, 1986.
   Филиппов А.Г. К вопросу об особенностях расследования отдельных видов и групп преступлений // Особенности расследования отдельных видов и групп преступлений. – Свердловск, 1980.
   Хлюпин Н.И. Тактические операции в структуре методики расследования отдельных видов и групп преступлений // Особенности расследования отдельных видов и групп преступлений. – Свердловск, 1980.
   Хмыров А.А. Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984.
   Чурилов С.Н. Принципы разработки и построения частных криминалистических методик: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 1981.
   Чурилов С.Н. Общие положения методики расследования преступлений. – М.: Воен. ин-т, 1990.
   Чурилов С.Н. Криминалистическое учение об общем методе расследования преступлений: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – М., 1995.
   Чурилов С.Н. Общий метод расследования преступлений. – М.: Союз, 1998.
   Чурилов С.Н. Предмет расследования преступлений: проблемы, пути решения. – М.: ИКЦ «Маркетинг», 2002.
   Чурилов С.Н. Криминалистическая методика: история и современность. – М.: ИКЦ «Маркетинг», 2002.
   Челышева О.В. Механизм преступления и криминалистическая характеристика // Вестник криминалистики. – 2004. – Вып. 2 (10).
   Шиканов В.И. Теория тактической операции следователя (перспективы развития) // Алгоритмы и организация решения следственных задач. – Иркутск, 1982.
   Шиканов В.И. Теоретические основы тактических операций в расследовании преступлений. – Иркутск, 1983.
   Шнайдер А.А. Криминалистическая характеристика подделки документов // Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984.
   Эйсман А.А. О содержании понятия криминалистической характеристики преступлений // Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984.
   Яблоков Н.П. Криминалистические характеристики преступлений // Криминалистика социалистических стран. – М., 1986.
   Яхот О. Закон больших чисел и социальная статистика // Вопросы философии. – 1965. – № 12.

С. Н. Чурилов Предмет доказывания в уголовном судопроизводстве и криминалистике: Научно-практическое пособие