-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  Михаил Михайлович Пришвин
|
|  Ёж
 -------

   Михаил Михайлович Пришвин
   Ёж


   Раз я шёл по берегу нашего ручья и под кустом заметил ежа; он тоже заметил меня, свернулся и затукал: тук-тук-тук. Очень похоже было, как если бы вдали шёл автомобиль. Я прикоснулся к нему кончиком сапога; он страшно фыркнул и поддал своими иголками в сапог.
   – А, ты так со мной! – сказал я. И кончиком сапога спихнул его в ручей. Мгновенно ёж развернулся в воде и поплыл к берегу, как маленькая свинья, только вместо щетины на спине были иголки. Я взял палочку, скатил ею ежа в свою шляпу и понёс домой.
   Мышей у меня было много, я слышал – ёжик их ловит, и решил: пусть он живёт у меня и ловит мышей.
   Так положил я этот колючий комок посреди пола и сел писать, а сам уголком глаза всё смотрю на ежа. Недолго он лежал неподвижно: как только я затих у стола, ёжик развернулся, огляделся, туда попробовал идти, сюда и выбрал себе, наконец, место под кроватью и там совершенно затих.
   Когда стемнело, я зажёг лампу и – здравствуйте! Ёжик выбежал из-под кровати. Он, конечно, подумал на лампу, что это луна взошла в лесу: при луне ежи любят бегать по лесным полянкам. И так он пустился бегать по комнате, представляя, что это лесная полянка. Я взял трубку, закурил и пустил возле луны облачко. Стало совсем как в лесу: и луна, и облака, а ноги мои были как стволы деревьев и, наверное, очень нравились ежу, он так и шнырял между ними, понюхивая и почёсывая иголками задник у моих сапог.
   Прочитав газету, я уронил её на пол, перешёл в кровать и уснул.
   Сплю я всегда очень чутко. Слышу – какой-то шелест у меня в комнате, чиркнул спичкой, зажёг свечу и только заметил, как ёж мелькнул под кровать. А газета лежала уже не возле стола, а посередине комнаты. Так я и оставил гореть свечу и сам не сплю, раздумывая: «Зачем это ёжику газета понадобилась?» Скоро мой жилец выбежал из-под кровати и прямо к газете, завертелся возле неё, шумел, шумел и наконец ухитрился: надел себе как-то на колючки уголок газеты и потащил её, огромную, в угол.
   Тут я понял его: газета ему была как в лесу сухая листва, он тащил её себе для гнезда, и оказалось, правда, в скором времени ёж весь обернулся газетой и сделал себе из неё настоящее гнездо.
   Кончив это важное дело, он вышел из своего жилища и остановился против кровати, разглядывая свечу – луну.
   Я подпустил облака и спрашиваю:
   – Что тебе ещё надо?
   Ёжик не испугался.
   – Пить хочешь?
   Я встал. Ёжик не бежит.
   Взял я тарелку, поставил на пол, принёс ведро с водой, и то налью воды на тарелку, то опять вылью в ведро, и так шумлю, будто это ручеёк подплёскивает.
   – Ну, иди, иди, – говорю, – видишь, я для тебя и луну устроил, и облака пустил, и вот тебе вода.
   Смотрю: будто двинулся вперёд. Я тоже немного подвинул к нему своё озеро. Он двинется – и я двину, да так и сошлись.
   – Пей, – говорю окончательно.
   Он и залакал.
   А я так легонько по колючкам рукой провёл, будто погладил, и всё приговариваю:
   – Хороший ты малый, хороший!
   Напился ёж, я говорю:
   – Давай спать.
   Лёг и задул свечу.
   Вот не знаю, сколько я спал, слышу: опять у меня в комнате работа. Зажигаю свечу – и что же вы подумаете? Ёжик бежит по комнате, и на колючках у него яблоко. Прибежал в гнездо, сложил его там и за другим бежит в уголок, а в углу стоял мешок с яблоками и завалился. Вот ёж подбежал, свернулся около яблок, дёрнулся и опять бежит, на колючках другое яблоко тащит в гнездо.
   Так вот и устроился у меня ёжик. А сейчас я, как чай пить, непременно его к себе на стол и то молока ему налью на блюдечко – выпьет, то булочки дам – съест.