Дан Борисов
Взгляд на жизнь, или Охота на птицу удачи

Предисловие к третьей книге из серии «Взгляд на жизнь»

   Этой книгой я делаю попытку подсказать людям путь к личному счастью на основе неких тайн жизни, узнанных мной за пределами обычного. Это конечно выглядит слишком самонадеянно с моей стороны, но я и не рассчитываю на то, что каждый, прочитавший эту книгу, сделает себя счастливым. Но тот, кто захочет этого – сможет, в этом я уверен. Если это будет один из тысячи или даже меньше, я буду рад и вполне удовлетворен своей работой. Но все остальные, что дочитают книгу до конца, мне кажется, тоже не потратят времени зря, потому что эта книга не догма и не инструкция пользователя, а попытка простого и дружеского разговора о жизни.
   В первых книгах я поставил ряд вопросов, которые требуют пояснения и более глубокого разговора о них. Однако некоторое время я никак не мог вернуться к этой работе. Этот странный, дерганый 2011 год даже меня, при всей моей нынешней индифферентности к внешнему воздействию, вывел из спокойного расположения духа. Хоть и тревожно, но интересно.
   Так бывает весной, когда холодная зима уже осточертела всем, когда серый и даже местами почерневший снег держится из последних сил за постепенно согревающуюся землю. Мы привыкли к снегу и знаем, что когда он растает окончательно, будет непролазная грязь, реки вскроются и разольются половодьями, жить станет неудобно и даже опасно, но мы знаем и другое, мы знаем что все эти неудобства и опасности временны – после весенних неурядиц настанет лето.
   Народные волнения этого года многие объясняют происками властных структур, прежде всего американских, однако, очевидно, что это не совсем так. На митинги приходят не совсем те люди, которых звали, заранее заготовленных лозунгов не слушают и вообще, не знают сами, чего хотят. Дело ведь не только в экономическом кризисе, это само собой, – налицо кризис духовный.
   Нельзя не заметить, что куда-то пропали хорошие художники, поэты, писатели, певцы и драматические артисты. Что еще более странно, знаменитые кинорежиссеры, создавшие лет тридцать-сорок тому назад истинные шедевры, сейчас не могут подняться выше рекламных роликов. Старое кино есть – нового нет! И это касается всех видов искусства.
   Так называемые «мировые религии» перестали давать людям ответы на вопросы, волнующие их.
   Враньё политиков стало очевидным и уже не производит усыпляющего действия, как это было, казалось бы, всегда. Да что политики? Простые отношения между простыми людьми стали меркантильными и неискренними. Пьяные гости перестали петь за столом! Молодежь путает понятия любви и секса. Внутрисемейные отношения людей рушатся, да и сами семьи потихоньку теряют своё значение.
   Всё это похоже на затишье перед бурей. Говорят, перед цунами, перед тем как огромная волна накроет берег, вода уходит от своей привычной линии прибоя довольно далеко, оголяя прибрежный песок с разнообразным мусором. Страшный удар волны будет позже, а сейчас полная тишина и бессмыслица. У меня такое впечатление, что нечто подобное происходит сейчас в человеческих отношениях. Кризис всесторонний, провал во времени. Безвременье. Причем, кризис духовный мне кажется гораздо страшнее кризиса экономического.
   Одна из целей написания мной этой дополнительной книги – попытка помочь людям преодолеть грядущий удар волны, остаться на плаву и сохранить себя, как человека, как личность, сохранить уважение к самому себе и к этому скатывающемуся в пропасть миру.
   Для того чтобы спокойно встретить те или иные удары судьбы существует два основных способа: первый, это полное незнание и расслабленность; и второй – серьёзное знание и полная готовность к тому, что тебя ждёт. Тем, кто в середине, между этими полюсами познания будет очень страшно. Для иллюстрации приведу цитату из древней китайской мудрости:
   «Учитель Ле-цзы спросил у Гуань-иня: „Высший человек идет под водой – и не захлебывается, ступает по огню – и не обжигается, воспаряет над всем миром – и не пугается. Позвольте спросить, как этого добиться?“
   – Этого добиваются не знаниями и ловкостью, а сохраняя чистоту жизненной силы, – ответил Гуань-инь. – Присядь, я расскажу тебе. Все, что обладает формой и образом, звучанием и цветом, – это вещи. Чем же отличаются друг от друга вещи и чем превосходят они друг друга? Формой и цветом – только и всего! Ведь вещи рождаются в Бесформенном и возвращаются в Неизменное. Какие могут быть преграды тому, кто это постиг? Такой человек пребывает в Неисчерпаемом и хоронит себя в Беспредельном, странствует у конца и начала всех вещей. Он бережет цельность своей природы, пестует свой дух и приводит к согласию свои жизненные силы, дабы быть заодно с творением всего сущего. Небесное в нем сберегается в целости, духовное в нем не терпит ущерба. Как же могут задеть его внешние вещи?
   Вот и пьяный, упавший с повозки, может удариться сильно, а до смерти не убьется. Тело у него такое же, как у других, а ушибется он по-особому – ведь дух его целостен. Он не знал, что едет в повозке, и не знал, что свалился с нее, мечты о жизни и страх смерти не гнездились в его груди, и вот он, столкнувшись с каким-либо предметом, не ведает страха. Если человек может стать таким целостным от вина, то насколько же целостнее может он стать благодаря Небу? Мудрый хоронит себя в небесном, и потому ничто не может ему повредить».
   Здесь, мне кажется проиллюстрированы оба подхода, но, по-моему очевидно, что от пьяницы, падающего с телеги, до Мудреца «дистанция огромного размера». И главная трудность момента состоит в том, что, если уж начал путь познания, то его нужно довести до конца, иначе падать с телеги будет очень больно.
   Еще одна большая проблема заключается в упёртости европейской системы осмысления жизни, слепая вера её в ложные постулаты. А этой системой пользуется огромное количество людей, понимающих себя высокообразованными и «передовыми», имеющими право диктовать «планете всей» свои убеждения, как единственно правильные.
   Попытки познать мир и своё место в нём в системе европейских постулатов кажется мне подобной хождению по лабиринту, не имеющему выхода. В какую сторону не пойдешь – везде тупик. В качестве примера могу привести искания очень уважаемого мной русского писателя Владимира Солоухина. Здесь он рассуждает о том же, что и Ле-цзы, только совсем по-другому:
   «Когда бы созвали самых великих художников и сказали им, что существует во всей Вселенной голый серый камень и что нужно украсить его разнообразно и одухотворенно, с тем чтобы красота облагораживала, поднимала, делала лучше и чище, разве могли бы они, эти художники, придумать что-нибудь прекраснее обыкновенного земного цветка?!
   Но дальше встает вопрос: сумели бы эти художники или нет додуматься до цветка, если бы они никогда его до сих пор не видели, не знали бы, что это такое, то есть если бы не было в их распоряжении образца?
   Важен именно принцип и образец. Потом-то, оттолкнувшись от образца, они насочиняли бы, наконструировали бы и василек, и ромашку, и незабудку, и ландыш, и одуванчик, и подсолнух, и клевер, и кошачью лапку, и шиповник, и сирень, и жасмин.
   Постепенно они дошли бы до каких-нибудь экстравагантных заумных форм, до расщепления формы, до цветка абстрактного, то есть, по-русски говоря, беспредметного, до какого-нибудь там кубизма в цветах. В этом нет никакого сомнения.
   Сомневаюсь я в другом: что они смогли бы с самого начала додуматься до цветка, так сказать, изобрести цветок, если бы в их руках не было образца.
   Смотрю на цветок жасмина. Его чистота, нежность и тонкость неправдоподобны. Глаз не устает любоваться им. Кроме того, он источает неповторимый, во всей многообразной природе только ему, жасмину, присущий аромат. Его конструкция проста и строга, он построен по законам геометрии. Его четыре лепестка, расположенные крестообразно, вписываются в условный круг.
   Все это – и белые лепестки, и желтая серединка цветка, и даже сам аромат, – все это создано при использовании девяноста двух (или сколько их там теперь открыли?) элементов менделеевской таблицы, путем гениальных комбинаций.
   Ни один элемент в чистом виде жасмином не пахнет. Ни один элемент не может произвести такого же эстетического воздействия, то есть такого же очарования, какое производит живой цветок.
   Ну конечно. Ведь и буквы, будучи рассыпанными, тоже не значат ничего. Возьмем хотя бы такой бездушный и бесчувственный, бесцветный набор букв: в, з, ы, з, ш, х, о, м, у, д, н, и, о, ы, р, а, д, с, в, к, о, у, ь, н, о, м, р, о, к, н, ж, ы, и, и, ж, у, ь, и, е, я, ж, у, ь, и, е, я, ж, с, ч, б, ш, ь, о, ч, н, х, а, т, и, у, с, п, ы, ж, я, н, е, м, ж, л, е, н, в, о, у, г б, и, в, з, д, я, з, с, а, д, з, е, в, з, ю, о, е, о, г, и, п, р, ш, о.
   Увидим ли мы, читая эти буквы, какую-нибудь картину, тем более прекрасную? Услышим ли аромат темной горной ночи, ее тишину? Возникает ли перед нами мерцание звезд, почувствуем ли мы в гортани прохладу ночного свежего воздуха, а в сердце – неизъяснимую тревогу и сладость?
   Но вот буквы меняются местами, группируются, соответствующим образом комбинируются, и мы читаем, шепчем про себя, повторяем вслух:

     Выхожу один я на дорогу,
     Сквозь туман кремнистый путь блестит,
     Ночь тиха, пустыня внемлет богу,
     И звезда с звездою говорит.

   Не аналогичным ли образом должны группироваться и перегруппировываться элементы менделеевской таблицы, чтобы из их безобразной и бесчувственной россыпи получился живой и душистый цветок жасмина?
   Теперь задаем себе вопрос: сколько миллионов лет нужно встряхивать на подносе рассыпанные буквы, чтобы они сами собой сложились, в конце концов, в гениальное лермонтовское четверостишие? Или в поэму „Демон“? Или в сонет Петрарки? Или в целого Гете? И не придем ли мы к выводу, что для того, чтобы из рассыпанных букв получилось гениальное стихотворение, нужен, как ни печально в этом признаться, поэт».
   В.Солоухин (Травы)
   Вот и всё. Тупик. Кажется, что он пришел в своих рассуждениях к идее Бога – Творца? Но это же не решение вопроса, потому что тут же возникает следующий вопрос: а откуда взялся Творец? И мы опять пошли на очередной круг в запертом лабиринте.
   Так, где же истина? Где мы сможем себе сказать: «Остановись мгновенье, ты прекрасно. Аминь»? Или никогда мы не сможем этого сказать?
   Первые книги я написал как-то очень быстро, что называется «на одном дыхании». Как будто бы мне кто-то диктовал, а я только записывал за ним. Целью моей тогда было выйти из ступора, в который я вошел, испытав на себе ряд необычных для нормального человека опытов, полностью изменивших мои взгляды на жизнь.
   Напомню, что в первых книгах я вам рассказал о некоторых необычных событиях из моей жизни. Такие события, как дэжавю или видения так называемых НЛО, встречаются довольно часто, присмертные видения, внезапный прирост сил или всплески интуитивных прозрений, реально воплощающиеся в жизнь, гораздо реже, а уж полный выход из тела в твердом уме и трезвой памяти вообще очень редкое, можно сказать, единичное явление. Наверно следует считать это редким божьим даром, может быть и не нужным большинству людей.
   Но именно благодаря этому дару мне пришлось собрать в кучу и проанализировать все необычные явления в моей жизни и они оказались звеньями одной цепи.
   Звенья эти собрались для меня в единое целое после того, как однажды я после длительного внетелесного путешествия не очень удачно совместился со своим физическим телом. Эта «неудача» дала мне возможность реально ощутить, как будто бы пощупать руками свое энергетическое тело, которое в обычных сновидениях и медитациях бывает мало ощутимым из-за мгновенного перехода из одного состояния в другое.
   Дальнейшие прогулки вне физического тела дали мне возможность составить довольно твердое представление о мире, в котором мы живем. Но, к сожалению, о других мирах я имею лишь отрывочные впечатления, не позволяющие мне пространно рассуждать о них. Мне самому, при чтении книг других авторов, имевших подобный опыт, самым интересным кажется описание «чуждых нам» миров, приятно же заглянуть в неизвестное, хоть через замочную скважину. Но я для себя не считаю возможным высказываться о том, чего я не знаю досконально. Мой личный опыт слишком мал для этого.
   На самом деле ничего необычного тут нет – многие люди проживают целую жизнь и в конце её не способны рассказать что-нибудь существенного о ней – не хватает опыта. Поэтому и я не очень хочу распространятся о том, что знаю недостаточно. Впрочем, если накопиться серьёзный материал настолько, что захочется им поделиться, я торжественно клянусь, что тут же это сделаю.
   В этой книге я для начала постараюсь вкратце сформулировать ту картину мира, что я вижу после моих странных опытов. Это необходимо сделать, хотя бы вкратце. Пытаясь изложить свою философию как можно короче, я обратил внимание на одну странную вещь:
   Философствуя, мы привыкли идти от сложного к простому, хотя кажется, логика подсказывает поступать наоборот, ведь в обычной жизни мы так и делаем, идем от простого к сложному, сначала изучая то, что легко можем изучить и только потом начинаем обобщать. Но когда дело касается вселенских проблем, мы почему-то сразу хватаемся за самое сложное – происхождение Вселенной. Это как в тридцатые годы, все речи, посвященные, например, открытию столовки или новой ветки трамвая, начинали с международного положения.
   Думаете, я передергиваю? ничуть. Откройте Библию и почитайте с чего она начинается – с сотворения мира. Все основные философские течения тоже начинают все рассуждения с того, что первично? сознание или материя? Слово сотворило мир или мир слово? То есть, опять идут от сотворения мира. Но, извините меня, никто из рассуждающих, будь он учёным или священником, понятия не имеет о том, что на самом деле первично или кто создал этот мир, и даже предпосылок не имеет, чтобы понять это. Разве не так?
   Поэтому реальность заменяется выдумками и ложными постулатами. Именно поэтому наш мир иногда кажется нам перевернутым вверх тормашками. Именно поэтому мы не имеем мира в душе и сомневаемся во всём.
   И сейчас я всего лишь предлагаю расставить всё по своим местам и, благодаря этому, немного успокоиться. Для себя, в какой-то степени, я этого достиг в процессе написания первых книг.
   Больше всего меня когда-то встревожили выводы, необходимо возникающие при осознании явления дэжавю. Я не буду сейчас повторяться, скажу только, что простая логическая цепочка привела меня от осознания возможности предсказаний будущего к полному отсутствию вариантов в развитии этого самого будущего, к полной предопределенности судьбы и отсутствию для человека так называемой свободы выбора, по крайней мере, в физическом мире.
   Это осознание чуть-чуть не довело меня до самоубийства, но в процессе работы над книгой я полностью успокоился и даже более того – поднялся на какую-то более высокую ступень, позволяющую мне с интересом и легкостью воспринимать события этой жизни, даже самые, казалось бы, неприятные. Поскольку это состояние нельзя не считать просто замечательным, я хочу поделиться им с моими читателями.
   Вот и вся моя цель.

Часть первая

1. Дуализмы

   Постараюсь долго не мучить вас теоретическими предпосылками, но совсем обойтись без них невозможно. Прежде всего, это необходимо потому, что, на мой взгляд, правильное принятие решений невозможно без их понимания. А понимание приходит из теории.
   Итак. Что мне посчастливилось выяснить?
   1. Этот мир предсказуем и развивается по неизвестным нам, но существующим объективно законам, действующим независимо от нас. Случайности и управляющее воздействие на мир со стороны людей не больше, чем иллюзия.
   2. Понятия пространства и времени условны. Расстояния относительны, а время не линейно, реальна лишь последовательность событий.
   3. Всем предметам и явлениям в этом мире присущ дуализм. Этот мир и существует, и не существует, в этом мире всё правда и неправда одновременно.
   4. Понятие о вселенной бессмысленно, так как все её объекты кажутся находящимися «где-то там» и, в то же время, они «здесь и сейчас». Разум в бессильной попытке понять этот мир рисует нам упрощенные схемы бытия и рождает святых и чудовищ в непознанном.
   5. В связи с этим, правильно смотреть на мир из фокальной точки собственных глаз, а не из абстрактных центров вселенной. «Бог» смотрит на мир глазами человека.
   6. Человек представляет собой неразрывное единство физического и нефизического начал, животного и духовного. Сознание и разум не одно и то же. Наш разум ограничен цифровым способом мышления и привязан к материальному миру, а сознание продукт нематериальной части нашего существа и мыслит аналогово обобщенными понятиями и образами.
   7. Весь мир (вселенная) так же состоит для нас из проявленной части, постоянно расширяющейся для каждого из нас по мере познания её (Явь) и непознаваемой части, т. е. невозможной к познанию человеком ни при каких обстоятельствах (Навь).
   8. Познание этого мира возможно только тремя способами одновременно: наукой, искусством и религией. Ни одна из этих ветвей познания не дает целостной картины самостоятельно.
   Всё вышеперечисленное вместе для удобства я назвал в первой книге философией гуманоцентризма и, на сегодняшний момент, пока не имею поводов отказываться от этого.
   Должен отметить, что слово философия здесь не вполне корректно. Под философией мы привыкли понимать некую науку мудрости. Но то, что я сейчас предлагаю вашему вниманию, это не наука, но это и не религия, опять же в традиционном понимании, потому что я не прошу вас слепо верить мне. Я предлагаю читателю самому освоить этот симбиоз науки, религии и искусства и САМОМУ убедиться в истинности того, о чем я говорю. Не понять разумом, ограниченным словесным способом мышления, а увидеть, почувствовать и осознать всё это в аналоговом режиме. Для этого во второй части книги я покажу ряд практических приемов, позволяющих достигнуть этой цели.
   О том, что перечислено в приведенных выше восьми пунктах, я, на мой взгляд, достаточно подробно говорил в первых книгах, за исключением пункта третьего. Если остались неясности, я готов разобраться с этим в отдельной книге, но сейчас важен пункт третий:
   «Всем предметам и явлениям в этом мире присущ дуализм. Этот мир и существует и не существует, в этом мире всё правда и неправда одновременно».
   Это необходимо здесь пояснить более подробно. Тем более что в разговоре, ради которого затеяна эта книга, дуализм нашей жизни имеет очень большое значение.
   Большинство людей впервые слышат слово «дуализм» в средней школе, изучая физику световых явлений. Там речь идет о «корпускулярно-волновом дуализме». Физики говорят, что свет состоит из отдельных частиц – фотонов и ряд его свойств вполне этому соответствует, но в то же время этот самый свет обладает еще и волновыми свойствами и подчиняется немного другим законам. Физики бы и рады от этого дуализма избавиться, но не получается – эксперименты подтверждают и то и другое одновременно.
   Этот эффект преподносится уникальным явлением и его бы, повторюсь, искоренили бы, но никак не получается.
   На самом деле, дуализм присущ абсолютно всему в этом мире. Любая медаль имеет, как минимум, две стороны. Любая форма наполнена содержанием. Причем, если форма достояние физического, видимого мира, то содержание чаще всего совершенно не материально – его невозможно пощупать руками, о нём, чаще всего, можно только догадываться. И тем не менее, все предметы и живые существа дублируются энергетически.
   Люди чувствуют это и, пытаясь расширить своё образование за пределы средней школы, начинают говорить о дуализме философском. Но, опять же, не соединяют это с представлениями о простой, ежедневной жизни, а лезут в эмпиреи, к сотворению мира. Для подавляющего большинства людей дуализм идеального и материального полностью абстрактен – это лишь предмет отвлеченных споров о первичности.
   Именно это заблуждение и приводит человечество к главной мировоззренческой ошибке, которая накапливается и многократно умножается в попытках обобщения исследований жизни в самых различных областях знаний: в физике, биологии и, в конечном счете, в философии. Именно это заставляет ученых, вместо простого и ясного слова «познание», употреблять замысловатые термины: гносеология, когнитивность, эмпиризм и т. д. и так во всех сферах. Для чего они это делают? Для того чтобы запудрить нам мозги показной ученостью. Потому что они чувствуют фальшь даже самых основных, главных понятий и определений, но сделать с этим ничего не могут.
   Пока люди не поймут, что все объекты данного мира имеют энергетические дубли, эти ошибки будут накапливаться и будет насущная необходимость ученым пользоваться трескучей терминологией, чтобы прикрыть несостоятельность своих идей. На самом деле, не только человек имеет скрытое от физического обозрения энергетическое тело, но и все живые существа его имеют, включая растения. Но это еще полбеды, энергетические тела имеют еще и все «неживые» предметы, вот в чем дело-то. При этом свойства этих дублей не вполне соответствуют свойствам «оригиналов», верней того, что мы считаем оригиналами. Отсюда и возникают исследовательские ошибки и так называемые «дикие случаи», когда рвется в толстом месте, а где тонко, там не рвется и прочие «исключения из правил».
   Когда говорят, что планета Земля это живое существо, это вовсе не значит, что у Земли есть селезёнка и почки – это значит, что Земля имеет живой энергетический дубль.
   Читал недавно описание человеком выхода из физического тела. Не буду называть автора, случай вполне типичен. Сразу после выхода, он осознает себя парящим над своей постелью, где продолжает спать его физическое тело. Спускается вниз, осознает свое тело энергетическое и начинает путешествовать по дому. Вроде, дом, как дом, но его удивляет некоторое несоответствие в цветах и формах, отсутствие некоторых предметов или наоборот, присутствие, например, кресла, которое выбросили месяц назад. Но самое большое удивление у него вызывает то, что, в книге, которую он читал перед сном, совершенно другой текст.
   Вы думаете, он сочиняет, или рассказывает простой сон? Нет, он описывает другую реальность и то, что с ним было на самом деле, я в этом уверен. Но почему возникают такие разночтения, в буквальном смысле? Потому что он видит не наш реальный физический мир, а энергетический дубль этого мира. Не свой физический дом, а его энергетический дубль, из которого кресло по какой-то причине не захотело уходить на помойку. А в книге он читает не тот текст, что напечатан в типографии, а так называемый подстрочник – то, что хотел сказать автор, или то, что он сам домысливал, читая эту книгу, даже не отдавая себе в этом отчета.
   Понимаете? Энергетическая суть вещей и наши мыслеобразы не пустой звук, они вполне реально существуют рядом с нами, при этом оставаясь невидимыми. Но невидимы они только для физических глаз, они не видимы с этой стороны действительности. Точно так же, как с той стороны невидимы предметы физического мира. Но они же неотделимы друг от друга! Они всего лишь две стороны одной и той же медали! Вот, поэтому-то я и считаю вполне правомерным считать, что всё на свете и правда, и ложь одновременно.
   Мы судим обо всем только с одной стороны, постоянно уподобляясь тем слепым из знаменитой притчи, что изучали слона, один ощупывая ноги, другой хобот, третий хвост и делали выводы, базируясь исключительно на своём личном опыте. Но, ведь они так и не поняли, что такое слон. Так и мы не в состоянии понять этот мир по одной лишь его грани.
   Кто из этих пресловутых слепых врет? Никто. Все они говорят правду, но при этом совершенно очевидно, что все они лгут, хоть и не преднамеренно. Причем, случай со слепыми предельно прост, поэтому и используется уже многие века для иллюстрации непреднамеренной глупости, реальные, даже простые бытовые случаи такого вранья гораздо сложнее. Например, широко известно из полицейской практики, что несколько свидетелей одного и того же события, совершенно честно его описывая, говорят все по-разному. Или, читая одну и ту же книгу, разные люди пересказывают её по-разному. Почему? Потому что, читая одни и те же слова, мы видим за ними каждый своё, постоянно домысливая и интерпретируя их в соответствии со своим личным опытом, образовательным уровнем и так далее.
   Я не говорю о лжи умышленной, но, даже искренне стараясь говорить правду, мы всё время лжём. Это же касается всех, без исключения, научных теорий, гипотез и религиозных догм. Моя теория – не исключение. Всё, что можно высказать словами – сплошная ложь, но ложь, содержащая несомненные элементы правды, стремление к правде. Поэтому, чтобы не запутаться окончательно, нужно считать всю наличную информацию и правдой и неправдой одновременно. А можно и наоборот: считать, что нет на свете ни правды, ни лжи.
   Надеюсь, теперь третий пункт о всемирном дуализме понятен? Если нет, то выскажу еще кое-что в этом русле.

2. Третий глаз

   На днях в интернете прочитал об очередном «великом открытии». Ура! Ученые отрыли в мозгу какой-то отросток, отвечающий за «третий глаз».
   Автор пишет статью на полном серьёзе, с выкладками и соответствующей терминологией, совершенно не понимая при этом сути вопроса. Он понимает «третий глаз», как некий экстрасенсорный (сверхчувствительный) орган, позволяющий видеть нечто, скрытое от обычных глаз. Сказать, что это глупость – просто ничего не сказать. Ожидать от какого-либо органа человеческого тела «особого видения», это всё равно, что привлечь Шерлока Холмса к расследованию убийства В. Листьева. «Третий глаз» – это художественный образ и так же несовместим с физической жизнью, как литературные персонажи.
   А ведь такие глупости люди повторяют тысячелетиями. В доказательство приведу отрывок из древней китайской книжки (Ле-цзы, гл.4):
   «– В нашем царстве тоже есть мудрец, вы знаете об этом?
   – О каком мудреце вы говорите?
   – У нас есть ученик Лао-цзы, которого зовут Гуан Чэн-цзы. Он постиг Путь Лао-цзы и умеет смотреть ушами и слушать глазами.
   Когда правитель Лу прослышал об этом мудреце, он очень удивился и послал знатного сановника с наказом привезти его со всеми почестями в Лу. В скором времени Гуан Чэн-цзы прибыл к его двору, и лусский царь в самых вежливых выражениях стал расспрашивать гостя о его способностях.
   – Вам доложили неверно, – ответил Гуан Чэн-цзы. – Я могу видеть и слышать, не пользуясь глазами и ушами, но я не могу изменить назначение глаз и ушей.
   – Но это еще более удивительно. В чем же заключается ваш Путь? Мне не терпится услышать.
   – Мое тело едино с моими мыслями, мои мысли едины с моей жизненной энергией, моя энергия едина с духом, а мой дух един с Небытием. Любое самое малое явление, любой самый слабый звук внятны мне независимо от того, случаются ли они за пределами Восьми пустынь или прямо под моим носом. Однако ж мне неведомо, воспринимаю ли я их своими органами чувств и конечностями, или я постигаю их сердцем и внутренними органами. Это знание возникает само собой – и только.
   Правитель Лу был очень доволен. На следующий день он рассказал об этом Конфуцию, а тот улыбнулся и ничего не сказал».
   На самом деле Конфуций поступил правильно, действительно, говорить не о чем, комментировать такие вещи почти невозможно, но я, всё же, попробую. Прочитайте, пожалуйста, еще раз внимательно вот это место:
   «Мое тело едино с моими мыслями, мои мысли едины с моей жизненной энергией, моя энергия едина с духом, а мой дух един с Небытием».
   О чем тут говорит ученик Лао-цзы? Он говорит о прямом знании, возникающем при единении физической и духовной ипостасей человека. Именно это единение дает возможность увидеть то, что недоступно физическим глазам. Это единение и называется «третьим глазом».
   Духовная составляющая человека тоже дуалистична, но сейчас это неважно, сейчас важно понять то, что именно она – духовная часть человека осуществляет прямое видение, а не какой-то орган физического тела.
   Достичь такого уникального единения с Духом очень трудно, но возможно. В первой книге я описывал случай, произошедший со мной на охоте. Я в тот раз с самого рассвета бродил с товарищем по полям Виноградовской поймы, стреляя уток на обводных канавах. Часов в восемь утра началась сильная гроза. Удары молний приблизились к нам настолько, что пришлось лечь на траву, чтобы не стать громоотводом – антенной для грозового разряда. Несколько молний ударили в упор, совсем рядом. После того, как гроза ушла в сторону поселка, я встал на ноги слегка оглушенный и не сразу, минут через пять произошло это странное явление.
   Я стоял и просто смотрел в поле, в сторону дороги. Метрах в пятнадцати-двадцати от себя я заметил какое-то шевеление возле маленькой кочки, присмотрелся внимательней и вдруг, в моем поле зрения появилось второе изображение: большая пёстрая птица с длинным носом и черными блестящими глазами. Умом я сразу понял, что это дупель – маленькая птичка, но кажется она большой, потому что я смотрю на неё вплотную, с расстояния не больше полуметра. Видение было настолько естественным, что я не сразу осознал что произошло. А что произошло? Видимо, под действием сильной энергетики грозовых разрядов я получил на минутку «третий глаз», духовное объединилось с физическим и я увидел то, что в нормальных условиях совершенно невозможно.
   Это вовсе не значит, что для такого видения к человеку необходимо приложить энергию молнии. В человеке своей энергии больше чем достаточно. Гораздо позже я имел возможность видеть себя со стороны, не прерывая обыкновенного восприятия, это еще чудесней. Самое удивительное при этом то, что одно изображение совершенно не мешает другому.
   Кстати, анализируя для себя вот тот первый случай – на охоте, я вдруг понял, как удается орлам или коршунам с очень большой высоты увидеть маленького зверька в траве. Представьте себя на месте орла. Вы летите высоко в поднебесье. Что вы видите оттуда? Примерно то же, что из иллюминатора самолёта: широкие поля с извилистой речкой посредине, легкие полупрозрачные ленты низких облаков. Отсюда грузовики-то на дороге кажутся букашками, не то что мышка или даже более крупный заяц.
   Ученые нам говорят, что у орла зрение гораздо острее человеческого. Почему они так говорят? Они что, смотрели через зрачки орла и убедились в этом? Нет же. Просто есть факт – орел с высоты увидел маленького зверька, упал вниз и съел его. А глаз-то у орла ничем не лучше человеческого, даже хуже. Возьмём, хотя бы размер. Какой объектив на фотоаппарате лучше, большой или маленький? Не нужно быть специалистом, чтобы ответить: конечно, большой. Большие линзы работают несомненно лучше маленьких. А что такое глаз? Это система оптических линз, только не стеклянных, как в фотоаппарате. Подойдите к орлу в зоопарке, последите за его глазами. Он вас в упор-то еле видит.
   Попросите ученого биолога доказать вам с точки зрения физики оптические преимущества орлиного глаза. Сможет он это доказать? Нет, но всё равно будет упираться. Как это называется в быту? Враньё. На самом деле, с орлом происходит примерно то же самое, что и со мной тогда на охоте. На фоне бескрайних полей появляется второе изображение – зайчишка под кустиком, крупным планом, как будто смотришь с расстояния не более полуметра. Орел складывает крылья и стремительно скользит вниз, у самой земли расправляет крылья, замедляя падение… хряп! и зайчишка у него в когтях!
   И еще одно можно сказать о третьем глазе – на самом деле он не третий, а первый глаз. В предыдущей книге я упоминал о моей архитектрессе Ларисе – о том, как она научилась вспоминать то, что было до её рождения. В частности, она рассказывала, что видела и понимала происходящее вокруг, еще будучи эмбрионом в животе матери. Кроме её рассказа есть и другие свидетельства этому. Да, человеческий зародыш из живота матери видит и слышит происходящее вокруг. Так вот, видит и слышит он не глазами и ушами матери и не своими, которых пока еще нет, а тем самым «третьим глазом». И только когда после рождения у него откроются физические глаза, он постепенно учится смотреть ими.

3. Мечта о счастье

   Об орлах и прочей живности вспомним чуть позже, а сейчас давайте поговорим о счастье.
   Что это вообще такое? Счастье-то вот это? Вроде бы все понимают с налета, а, если задуматься? Если задуматься хоть на минуту, смысл этого слова начинает уплывать и растворяться, как это бывает с хорошим сном под утро. Проснулся – только что что-то хорошее видел, чувствовал, пытаешься вернуть, сохранить… но оно уходит всё дальше и дальше.
   Я помню, на юбилее у отца… это был 1976 год. Стол еще не до конца накрыт, я стою с мужской частью гостей чуть в стороне от этого стола. Женщины на кухне что-то доделывают, заправляют салаты, дорезывают копченую колбасу или что там? осетровый балык. Запахи вызывают обильное слюноотделение, а мы вдруг заговорили о счастье.
   Такая тема и в такой момент? Удивительно. Как там говорил Чехов по этому поводу? «Лучше два часа на морозе ожидать поезда, чем двадцать минут ждать выпивки»? И тем не менее, мы заговорили о том, что такое «счастье». Вот такое тогда было время. Сейчас многие ностальгируют по Советскому Союзу и это понятно. Только большинство не понимает, что дело не в бесплатной медицине и образовании, не во всеобщей занятости, не в дармовых четырехкомнатных квартирах, хотя и это всё было хорошо. Главное в том, что мы могли в любой момент воспарить, забыть о бытовухе и спорить о чем-то отвлеченно прекрасном, о том, чего, может быть, и нет, но оно возможно – о счастье. Может, мы все поголовно тогда были счастливыми?
   Помните фильм «Доживём до понедельника»? В девятом классе ребята пишут сочинение на тему о счастье. «Счастье, это когда тебя понимают». Вспомнили? Конечно это для фильма – вряд ли школьные программы дозволили бы такую тему, хотя мы писали сочинения «на свободную тему», почему бы не написать о счастье?
   Почему бы не поговорить о счастье?
   Рядом со мной стояли люди старшего поколения. Совершенно разные люди. Лев Матвеевич – бывший известный спортсмен, призер нескольких Олимпиад, на тот момент писатель, еврей, кстати. Дядя Серёжа – пенсионер и ветеран НКВД. Дядя Миша – в прошлом фронтовой разведчик, а в то время начальник снабжения на подмосковной фабрике. Я тогда был студентом, но и я высказывал тут своё мнение, хотя, помню, слегка замялся, подавленный авторитетом собеседников. Вопрос этот поставил Лев Матвеевич, и мы не могли не присоединиться.
   Мы так увлеклись разговором, что забыли про праздник. К моменту, когда нас окончательно позвали за стол и уже открыли шампанское, мы все сошлись на том, что счастье недостижимо, что та или иная цель представляется счастьем, но только до тех пор, пока она впереди. Достигнутая цель не дает того удовлетворения, что мы от неё ждём. По крайней мере, в момент достижения цели, мы чувствуем себя обманутыми, в некотором роде, и лишь по прошествии определенного времени можем вспоминать об этом, как о счастье. «Лицом к лицу – лица не разглядеть, большое видится на расстояньи», как говорил Есенин.
   Почти всю свою последующую жизнь я прожил с этой формулой счастья и только сейчас стал понимать, что есть и другие варианты. Вот, например, древнекитайский вариант:
   «Когда Конфуций странствовал по горе Тайшань, он увидел Жуна Цици, который бродил по равнине в одеждах из шкур, подпоясанный простой веревкой, и напевал песню, подыгрывая себе на лютне.
   – Уважаемый, отчего вы так веселитесь? – спросил его Конфуций.
   – О, у меня есть много причин для веселья! – ответил Жун Цици. – Среди всех вещей в этом мире человек – самое драгоценное, а я имею счастье родиться человеком. Вот первая причина для веселья! Из двух полов мужчины ценятся выше, чем женщины, а я имею счастье родиться мужчиной. Вот вторая причина для веселья! Среди родившихся на этот свет многие не живут и дня или месяца и никогда не выходят из пеленок, а я уже прожил девяносто лет. Вот моя третья причина для веселья! Для всех людей бедность – это судьба, а смерть – конец существования. Я принимаю свою судьбу и спокойно ожидаю конца, о чем же мне беспокоиться?
   – Прекрасно! – воскликнул Конфуций. – Вот человек, знающий, как быть счастливым в этом мире».
   Это случилось очень давно, если вообще было на самом деле. Может автор просто сочинил это для иллюстрации своих представлений о счастье и страданиях человека на земле. Немного позже Будда скажет, что человек рожден, чтобы страдать, но он же даст рецепт, как от этого страдания избавиться. Хороший или плохой рецепт, не знаю – некоторым помогает.
   Еще через несколько сотен лет христиане скажут людям: живите спокойно, Христос за вас уже отстрадал. Но толку от этого никакого, люди как страдали, так и страдают. Люди почти всё время чувствуют себя несчастными, вот в чем дело-то!
   Это суровая реальность нашего мира – подавляющее большинство людей не чувствуют себя счастливыми, а совершенно наоборот, клянут судьбу и считают себя неудачниками, лузерами или, как еще там? Чего не хватает этим людям?
   Всего! и как можно быстрее!
   Нет, а если серьёзно? Прежде всего, люди предъявляют претензии к двум сторонам своей жизни, эти стороны – любовь и деньги. Разве не правда? Ведь именно это кажется главным в жизни. Не зря ведь сейчас один из самых популярных тостов: «Чтобы хрен стоял и деньги были!»
   Какие самые сладкие мечты рядового обывателя? Выиграть в лотерею миллион… или два… нет, лучше сразу десять миллионов! Да не рублей, а каких-нибудь долларов или евро. Квартиру в хорошем районе… нет, сначала приодеться, чтобы девушки облепили… нет, еще машину надо дорогую, тогда уж все девки точно… выбрать самую лучшую и только тогда купить квартиру, как подарок к свадьбе. Вот так и жить с лучшей девушкой… но и остальных не забывать, конечно. Вот это счастье!
   Варианты этой мечты разнятся в зависимости от умственных способностей, образовательного уровня, происхождения и проч. Но суть остается той же! Например, вполне положительная скромная девушка, прочитавшая массу книг, мечтает о том, как после окончания института найдет хорошую работу, обустроится в жизни и… однажды в метро, по пути на работу… нет, на автозаправке – у неё же будет хорошая машина – встретит красавца парня. Ей от него ничего не нужно – она самостоятельная женщина, хотя и он тоже… А потом? Интересная работа, вечером Большой театр, отдых с мужем на Мальдивах, хорошая квартира…. Одним словом, любовь и деньги.
   Серьёзный целеустремлённый молодой человек мечтает о головокружительной карьере с расчетом только на самого себя – никаких связей. Он всего достигнет сам, своим трудом, знаниями… я думаю, продолжать не надо? Всё закончится тем же самым – любовь и деньги.
   В принципе, какая разница? Ну, пусть будут любовь и деньги, лишь бы человек был счастлив и доволен. Лишь бы он чувствовал себя удовлетворенным и счастливым, но ведь не получается! Ни у кого не получается и все страдают, как и предсказывал это людям Будда. Причем, не получается с разных точек зрения.
   С одной стороны:
   Денег всегда мало. Никак не удается раздобыть их столько, чтобы на всё хватало. Чаще не хватает даже на самое, казалось бы, необходимое. Никакая лотерея не помогает. А с любовью еще хуже – всё время попадаются люди, не могущие понять нашу тонкую душу, оценить нас и полюбить по-настоящему. Не могу удержаться и не рассказать здесь старый анекдот:
   Плывут два крокодила и разговаривают:
   – Видишь, обезьяна на берегу сидит? Сейчас подплывём к ней и спросим, замужем она или нет?
   – Зачем? Ну, скажет она – не замужем?
   – Скажем – какой дурак такую обезьяну замуж возьмет!
   – А если скажет – замужем?
   – Мы скажем – какой дурак такую обезьяну замуж взял?
   Подплыли, спросили. Она отвечает:
   – Выйдешь тут замуж, когда одни крокодилы вокруг плавают!
   Анекдот анекдотом, но это же вполне реальное отражение нашей жизни. Так оно и есть. У большинства людей доминируют повышенные требования к другим и заниженные к самому себе. И этого никто не может понять, и ищут причины своих неудач в самых разнообразных сторонах своей жизни, только не там, где нужно искать. Большинство женщин думают, что им не хватает косметики, дорогой одежды или даже пластических операций. Мужчинам не хватает хороших машин и прочей мишуры, чем можно пустить пыль в глаза. Соответственно, и тем и другим не хватает денег, чтобы это всё организовать. Круг замкнулся. Любовь-деньги-любовь-деньги…
   В чем причина неудач? Это же понятно – кто-то сглазил, наложил порчу и т. п. Что нужно делать? Идти к колдунам, экстрасенсам и срочно исправлять карму. Или добывать деньги любыми средствами – идти на преступление, воровать, грабить и т. д. Будут деньги, всё исправится.
   А с другой стороны:
   «Богатые тоже плачут». Есть деньги, есть любовь, а счастья нет.
   Я был когда-то достаточно богатым человеком и смею вас заверить, что это правда, деньги и богатство, как таковое, не приносит счастья, скорее даже наоборот. Первое время, конечно, возможность купить что угодно, поехать, куда захочется, принимать восхваления от окружающих, презирать остальных и называть всех козлами из окошка дорогой машины – это приятно. Но довольно быстро приедается, перестает радовать. И тогда возникают проблемы.
   Первая проблема – это сами деньги. Их нужно хранить и умножать, а это очень не просто. Это трудная ежедневная работа. Это каторжный труд, омрачаемый постоянным сознанием того, что ты в любой момент можешь эти деньги потерять. Кризисы, революции это ладно, это может случиться, а может и нет, но любой бизнес это постоянный, ежедневный риск, чуть ошибся и кранты. Кроме того, твой собственный дом потихоньку превращается из уютного гнёздышка в действующее предприятие. Нужно постоянно руководить строителями, садовниками, домработницами. Какой тут может быть отдых?
   А любовь? Любят тебя буквально все. Ты самый лучший, самый умный, самый красивый и гениальный. Бабы так и стелятся перед тобой, но через некоторое время начинаешь понимать, что это не любовь, это обман или самообман.
   Тем, кто мечтает стать богатым, я бы посоветовал обратить внимание на гламурную хронику. Вы не задавали себе вопрос, почему эти богатые так часто женятся, разводятся, а потом опять женятся, чтобы снова развестись со скандалом? Это, наверное, от большой любви и глубокого личного счастья.
   Ну, и потом, как бы много не было денег, их все равно не хватает и кажется мало. Кто больше всех ворует? Миллионеры и миллиардеры. Им всегда не хватает. Меры нет, жадность границ не знает – кому-то жрать нечего, а у кого-то бриллианты мелковаты.
   Что же делать? Как выйти из этого заколдованного круга? Давайте дальше об этом и поговорим.

4. Добро и зло

   Во-первых, давайте сразу договоримся не путать жизненные цели с показателями жизненного успеха. Да, да. Любовь и деньги это не цель, а всего лишь показатель успеха. Так оно и есть – миллионер женится на манекенщице или, как сейчас говорят на модели, не для личного счастья, а для того чтобы сосед миллиардер позавидовал – денег у него больше, зато такой бабы не имеет. А с коммунизмом помните, что было? Нам говорили – наша цель коммунизм, а что такое коммунизм? «Это когда каждому по потребностям». Вот характерный пример подмены цели показателем успеха. Цель коммунизма, если верить классикам этого учения, в том, чтобы государственный аппарат заменить общественным самоуправлением путём обобществления собственности на средства производства, а «каждому по потребностям», это желаемый результат таких преобразований. Что это, как не подмена понятий? К чему привела такая подмена в СССР, мы хорошо знаем.
   В личностном плане такая подмена не менее опасна.
   Большинство людей совершенно справедливо ставят внешнюю оценку своей деятельности выше внутренней, мнение других людей выше собственного мнения. Ведь сказано же, что значение человека представляет собой простую дробь, где в числителе мнение посторонних людей, а в знаменателе личная самооценка. То есть личная значимость становится тем больше, чем больше тебя хвалят другие и, чем меньше ты себя хвалишь сам. И это правильно, хотя есть люди, думающие наоборот, в своем внутреннем диалоге постоянно плюющие на всех других с их оценками. Это самообман – они всё равно оглядываются и ищут подтверждения своего мнения со стороны. Не находя такового, опять начинают плевать во все стороны. Эти люди кажутся нам неприятными, злобными типами, но это не злобность – это их беда, они просто не в состоянии разобраться в самих себе.
   Но мы не видим этого, не хотим видеть. Мы огульно причисляем всех инакомыслящих к злодеям. Нет на земле ни одного человека считающего себя злодеем – каждый из нас сам для себя добрый и стремится делать добро, даже убивая себе подобных. В чужом глазу мы видим соринку, а в своём не замечаем бревна.
   Это, собственно, и есть основной критерий, по которому мы делим всех людей на «добрых» и «злых». Из этого же проистекают и сами понятия добра и зла. Если собрать всё «зло» в мире и сложить его со всем «добром», сумма будет равна нулю. Мы говорим, что всё в мире уравновешено. Как уравновешено, кем? Кто-то взвешивает и ограничивает количество того или другого? Нет же, всё проще. Дело в том, что все абстрактные дуализмы возникают на пустом месте, из ничего. Святые и злодеи бывают только в книжках, в реальной жизни их нет, есть просто люди и все, без исключения с ограниченными возможностями, их могущество или ничтожность – видимость, не более того. А добро и зло возникает в наших абстрактных оценках на основании «золотого правила» древних, заповедей Моисея или категорического императива Канта, что, в общем-то, одно и то же и выражается формулой: «Не делай другим того, чего не хочешь получить сам». Добро и зло возникают из ничего и, складываясь вместе, естественным образом уходят туда же, к нулю.
   Казалось бы, это не трудно понять. И тем не менее, мы всю жизнь боремся со злом – именно это создает главные трудности в нашей жизни и заставляет нас страдать. Ничего не поделаешь – бороться с ветряными мельницами глупо, но почётно.
   Но ведь именно эта борьба и делает нас несчастными! Я думаю, не будет с моей стороны излишне самонадеянным сказать, что научившись обнулять проблемы, возникающие из ничего, мы можем научиться быть счастливыми? Это, конечно, слишком общё и неконкретно, надеюсь, из дальнейшего станет более понятным и прагматичным, уляжется в русло практического применения. Но эта абстракция – один из главных кирпичиков в формуле счастья.
   Главное в том, что мы назначаем злом, исполнителями зла не только живых людей и вымышленных персонажей типа Сатаны и его присных, но и те или иные явления и события, происходящие с нами, например землетрясения или болезни, национальные особенности некоторых народов или глупость правительств. И со всем этим мы боремся всю свою жизнь. Поверьте, никакого здоровья и оптимизма на такую борьбу не хватит. Война хороша, когда она ведется по правилам и на одном фронте, а когда приходится бессистемно огрызаться во всех направлениях, то лучше сразу поднять ручки и сдаться.
   Есть еще один аспект этой же проблемы, касающийся уже не внешних показателей успеха или не успеха в жизни, а жизненных целей, как таковых.
   Представьте себе, что вы зашли в лес. Я лично не бывал в дебрях Амазонки, но полазил по сибирской и дальневосточной тайге, прогуливался по лесопаркам в Нью-Джерси и по самшитовым рощам на Кавказе. Больше всех лесов мне всё же нравятся светлые сосновые боры и редкие березовые рощи где-нибудь в районе Мурома или в Белоруссии. Но для наглядности нам нужен не такой лес, а эдакая лесотайга на севере Подмосковья. Тут лес смешанный грязный, с густым подлеском, но имеет массу просек и дорожек во все стороны. Представили себе такой лес?
   И вот, у меня к вам вопрос. Если вам нужно перейти с одной стороны леса на другую, вы как пойдете? по дорожкам или напрямки, продираясь через подлесок и спотыкаясь о корни и лежачие стволы? Оставим дополнительные цели вроде грибов и ягод в стороне, вам просто нужно перейти из одного места в другое. По-моему, сомнений тут быть не может, по дорожкам ходить гораздо удобнее.
   Тогда второй вопрос. Представим себе, что наша жизнь подобна этому лесу. Почему мы не пользуемся дорожками, а лезем через подлесок, получая удары ветками по физиономии, и ломаем ноги о бурелом?
   Это происходит потому, что мы ставим себе нереальные цели. Чаще всего мы хотим того, что совершенно не достижимо по независящим от нас самих причинам. А вот нам это выложь да положь! И вместо того, чтобы спокойно идти по тропинке и наслаждаться жизнью, мы сворачиваем в чащу и долго мучаемся. Но больше всего неприятностей нам приносит сознание того, что все усилия были напрасными. Осознавая это мы начинаем клясть судьбу, называя её злодейкой. А судьба наша это и есть удобная тропинка через лес. Можно же идти по ней и наслаждаться жизнью!
   Все наши несчастья происходят от того, что мы непременно хотим чувствовать себя «венцом творения», высшим существом на этой планете. Что захочу, то и сделаю! Не нужно ждать милостей от природы… ну, и т. д. А помните случай с Берлиозом? «Заседание не может состояться… потому что Аннушка уже пролила масло…». Какая Аннушка? какое масло? Мы даже не в состоянии проследить причинно-следственные связи между, казалось бы, не связанными друг с другом событиями, так как же можно ставить себе цели? планировать свою жизнь и обижаться, если эти планы не сбываются? Сколько можно наступать на одни и те же грабли?
   Об этом мы поговорим в дальнейшем более подробно, а сейчас мне хотелось бы немного отвлечься и потеоретизировать еще о нескольких факторах, делающих людей несчастными. Это совершенно необходимо, потому что иначе мы не будем знать, с чем бороться.

5. Любовь, власть, азарт и любопытство

   Почему я начинаю этот разговор с любви? Ведь любовь это лучшее из чувств, данных человеку? Самое большое счастье в жизни! Но это и самое большое несчастье. Я думаю, многие со мной согласятся. Опять дуализм! Опять та же самая история, как с добром и злом, но несколько сложнее, потому что «любовь» не так абстрактна, как «добро», она гораздо реальнее. И, если, употребляя рядом слова добро и зло, мы сразу понимаем их противоположность, то с любовью всё не так просто. Противоположность любви – «ненависть» как бы существует сама по себе. Ненавидеть, вроде бы, можно и не любя. Например, антисемиты ненавидят евреев вовсе не любя их, а просто так, сами не зная почему, или две вражеские армии ненавидят друг друга вовсе не от прежней любви.
   Или я не прав? И для того, чтобы ненавидеть, нужно любить что-то другое? Вражеские армии любят свои народы и поэтому ненавидят противника. Антисемиты то же самое? Они видят в евреях врага? Огородник ненавидит сорняки и кротов, потому что любит посаженные им самим растения?
   Скорей всего, действительно, так оно и есть – ненависть невозможна без любви, но ведь совершенно очевидно, что один и тот же предмет нельзя любить и ненавидеть одновременно. Любят одно, а ненавидят при этом совсем другое.
   Вот в этом и состоит тонкость вопроса. Ненависть рождает не сама любовь, а нечто другое, постоянно сопутствующее любви. Что это? А это ревность.
   Есть люди, которые говорят, что совершенно не ревнивы, думая при этом, что говорят чистую правду. Большинство из них не лукавят, а искренне верят, что так оно и есть. Причин этому может быть две: или они не любят по-настоящему, или ревность находится в латентной фазе, т. е. в скрытой форме – нет явного объекта возбуждения. Нет Яго, но как только он появится на горизонте, эти совершенно неревнивые люди превращаются в Отелло.
   В первой книге я пытался дать определение любви, повторю его здесь:
   Любовь – это состояние человека, характеризующееся беспричинным чувством приязни к другому лицу, стремления к нему и всепрощения ему всех недостатков. Одновременно, это состояние агрессивности ко всем лицам и обстоятельствам, посягающим на предмет любви.
   Перечитал и, по-прежнему, не могу сам себе возразить – в принципе, всё правильно. Любовь это очередной дуализм добра и зла. Или лучше сказать, что любовь-ревность – это частный случай более общего и абстрактного понятия «добро и зло». И точно так же, как абстрактное «добро» автоматически порождает своего антипода – «зло», любовь через ревность порождает своего антипода – ненависть. Видите, какая штука получается? Не будет в мире любви, не будет и ненависти.
   А говорят, что любовь спасет мир! От чего она его спасет? От вражды и ненависти? Как она это сделает? Как Тарас Бульба: «Я тебя породил, я тебя и убью!» Но это же невозможно! Любовь и ненависть, как и прочие разновидности добра и зла рождаются из ничего, уравновешивают друг друга и в сумме равны нулю. Сколько в мире любви, столько и ненависти. Чем больше в мире любви, тем больше ненависти. При этом первична всё-таки любовь. Ненависть не может возникнуть сама по себе – она следствие любви, его тень, его неустранимое свойство.
   Мне скажут, что не только любовь вызывает ненависть, но и еще что-то, например, страх. Вроде бы, да. Многие не любят змей, крупных хищников, много еще кого или чего, вплоть до ядерных ракет. Но эта нелюбовь лишь на первый взгляд кажется ненавистью. На самом деле, когда появляется ненависть, страх отступает, ненависть заставляет слабых людей вступать в противоборство с более сильным противником. Что заставляет слабенького очкарика выйти на защиту любимой девушки против шайки хулиганов? Что заставило, наконец, Александра Матросова закрыть собой пулеметную амбразуру? Ненависть. Любовь при этом где-то рядом, а куда делся страх? Он ушел.
   Я не думаю, что нужно тратить бумагу и ваше время на дальнейшие доказательства. Мне кажется, что всё это совершенно очевидно. Поэтому не верьте религиозным демагогам, которые утверждают, что бог – это любовь, что нужно полюбить весь мир и тогда всё будет хорошо. Не будет! Такую огромную ненависть, равную по величине этой любви, куда вы денете? От такого огромного количества ненависти мир взорвётся и разлетится на куски!
   И тем не менее, человек не может не любить – это его неистребимое свойство. Человеку нужна любовь так же как воздух и пища. И бороться с этим бесполезно, значит нужно расслабиться и получать удовольствие не только от любви, но и от ненависти. Нужно только знать это и использовать сознательно, а не страдать в потёмках и не прятать голову в песок от неразрешимых, казалось бы, вопросов.

Кроме любви

   А что разве нет других частных случаев проявления дуализма добра и зла?
   Почему люди так уперлись в любовь? Почему связывают понятие о личном счастье именно с любовью? Почему поэты почти всю лирику посвящают ей? Потому, видимо, что «любви все возрасты покорны» и именно любовь чаще всего разрушает сладкую безмятежность детства, заставляет вчерашнего ребенка увидеть мир по-другому, и становится самым ярким впечатлением юности, а значит и всей жизни.
   На самом деле, любовь совсем не единственное явление такого рода. Я вам могу назвать еще три, как минимум, чувство-состояния не менее сильные и опасные, чем любовь, например:

Власть

   Я не случайно ставлю власть на второе место, сразу после любви. Ведь мы уже говорили, что люди зациклены на двух основных показателях своей жизни: любви и деньгах. С любовью мы в первом приближении разобрались, а что такое «деньги»? Деньги сами по себе, всего лишь резаная бумага и по своей физической сути мало кого интересуют. Деньги нас интересуют в гораздо более отвлеченном виде – как разновидность и материальная составляющая власти.
   Достаточно большое количество денег нам нужно для получения власти над вещами, событиями и людьми. Деньги нужны, чтобы забрать себе любую понравившуюся вещь, чтобы взять да и уехать в кругосветное путешествие, чтобы всякие там официанты и прочие услужливые люди вертелись вокруг нас и выполняли любые желания. Если денег совсем много, вокруг вас уже начнут суетиться и смотреть вам в рот многотысячные коллективы предприятий, а то и целые страны со своими правительствами.
   Конечно, деньги и власть – это не одно и то же. Не всякую власть приобретешь за деньги, не всякую власть можно выразить в денежном эквиваленте, поэтому я и оговорился, что деньги это разновидность власти.
   Власть может быть совсем иного рода, например, власть артиста над зрительным залом или власть писателя над читательской аудиторией. Это тоже власть! и она также завлекательна для её носителей, как и власть собственников или политиков. У конюхов есть власть над лошадьми в манеже, у учителей власть над детьми в школе, власть в семье у домашних тиранов и т. д. и т. п. Власть везде и всюду во множестве разновидностей. Не будет преувеличением сказать, что власти в той или иной форме, а то и во многих сразу, подвержены все люди и все живые существа в этом мире. Впрочем, так же, как и любви.
   Осмелюсь утверждать, что власть так же, как и любовь, рождает симбиоз, являющийся разновидностью дуализма добра и зла. Власть саму по себе нельзя считать отрицательным моментом – она вполне положительна, и более того, она совершенно необходимый элемент в жизни. Без неё жизнь потеряла бы вектор развития. Если без любви жизнь прекратилась бы из-за отсутствия воспроизводства, то без власти она стояла бы на месте, не зная, куда ей двигаться.
   Но мы уже выяснили, что все «положительные» моменты в этой жизни рождают «отрицательные», уравновешивающие их и, в конечном счете, сводящие их к нулю. Что же рождает власть? Какую губительную для себя силу?
   Власть производит на свет один из самых страшных смертных грехов, признаваемый таковым почти всеми известными мне религиями. Власть рождает гордыню. Разве не так?
   То, что богатые люди становятся невыносимыми для окружающих из-за своей гордыни, это, по-моему, притча во языцех, и не стоит тратить время на дополнительные доказательства. Но посмотрите на известных широкой публике художников, артистов писателей, что вы видите? То же самое! Даже если строчки «и рубля не приносят», сама знаменитость уже вызывает непомерную гордыню и делает такого человека глупым и противным. Побывайте на гламурных вечеринках и вы увидите – это не нормальное человеческое сообщество, это сборище индюков.
   Говорят иногда, что писатель или поэт «исписался», почему вдруг? А это не вдруг, а постепенно его гордыня съедает его же умственные способности.
   Национальная гордыня приводит к войнам, классовая – к революциям. Гордыня вызывает в человеке самовлюбленность, то есть любовь к самому себе, к своей нации, к классу, а эта любовь рождает ненависть ко всем остальным. Результат – война.
   Вот такие вот дуализмы в жизни. И с ними плохо и без них нельзя.
   Еще один двигатель прогресса:

Азарт

   Предвижу возражение читателя. Он скажет, что это уже не всеобщее свойство. Скажет, что он, например, не азартен, имея в виду, что не любит играть в карты. Что поделаешь. Я уже говорил, что в цифровом виде правильно выразить свою мысль практически невозможно – все слова неоднозначны и, так или иначе, имеют привязку к конкретным частным случаям, где наиболее часто употребляются. Произнося слово «любовь» – мы сразу представляем влюбленную парочку, при слове «власть» в наше воображение влезает крупный чиновник или полицейский с дубинкой, а слово «азарт» ассоциируется с колодой карт или рулеткой.
   В действительности всё гораздо шире. Скажите: Что движет спортсменом, когда он приближается к финишу? Что испытывает грибник в лесу? или коллекционер в антикварном книжном магазине?
   Что побуждает бизнесмена идти на рискованные сделки? или чиновника делать карьеру?
   Всё это называется одним словом – азарт. Азарт это пружина в часовом механизме, побуждающая двигаться стрелки этих часов. Азарт это взрывной заряд в гранате. Без азарта мы были бы ленивыми и скучными. Даже зная куда идти, мы шли бы туда еле-еле или совсем бы отказались от движения.
   Прочувствовали? А теперь скажете, что вы не азартный человек? Вряд ли скажете. Любой человек азартен, но в самых разнообразных областях. Если немного последить за самим собой, всегда можно определить направления своей азартности и выделить из них доминирующие. Но этим мы займемся позже.
   А сейчас давайте опять выявим «отрицательную» сторону этого чувство-состояния, азарта. Что ему всегда сопутствует и сводит к нулю? Азарту сопутствует «алчность».
   Та самая алчность, что убила Скупого рыцаря на сундуках в подвале. Та самая алчность, что превращает любое движение в самоцель. Все думают, что денег не бывает много. Бывает! Помните раджу из «Золотой антилопы»? А что такое экономический кризис, как не избыток материальных средств? А ведь к кризисам приводит, собственно, алчность капиталистов.
   Самый яркий пример бытовой алчности – гоголевский Плюшкин.
   Алчность спортсменов к наградам приводит к перетренировкам, к удушению своего здоровья допинговыми химикатами и к всяческому обману зрителей, вроде «договорных» матчей в футболе или хоккее.
   Люди старшего поколения, может быть, помнят такого известнейшего нашего бегуна на длинные дистанции Владимира Куца. Я совсем не хочу сказать про него что-либо плохое, но его история показательна в этом отношении. Он был коком на военном корабле, поваром на сухопутном сленге. Служил он долго и профессионально растолстел. Чтобы сбросить вес, стал бегать по палубе. Командование это заметило и послало его на соревнования… Он стал занимать призовые места всё выше и выше. Я помню его на Олимпиадах в беге на десять километров. Он был худой, как щепка и всегда приходил первым.
   Когда он закончил со спортом, ему уже было под сорок, или даже больше он опять растолстел и довольно быстро умер. Когда врачи делали вскрытие, оказалось, что сердце у него занимает почти всю грудную клетку. Я не говорю о мировом спорте, но для него самого это хорошо было? Называется, человек побегал для похудания?

   Самое интересное, для меня лично, чувство-состояние из разновидностей добра и зла это:

Любопытство

   Хочу еще раз предупредить читателя, что мы сейчас говорим о «состояниях», а не о «чувствах». Часто называют любовь чувством, но это не так, потому что чувством можно называть лишь то, что можно удовлетворить. Мы называем чувствами: голод, холод, жажду, страх; в более общем виде это неудовлетворенные желания и сопутствующий им грязный довесок – зависть. Всё это можно удовлетворить – поесть, напиться, согреться, получить любимую игрушку, но любовь, власть, азарт, любопытство и их антиподы удовлетворить невозможно. Чем больше будешь удовлетворять, тем глубже будешь погружаться в это состояние.
   Наиболее наглядно это видно на примере любопытства. Любопытство имеется в виду здесь в гораздо более широком смысле, чем простое желание заглянуть к соседу в замочную скважину. Любопытство – это жажда познания всего и вся.
   Экклезиаст сказал, что «умножая знания, умножаешь печаль», и тем не менее это никого не останавливает. Возможности познания у человека сильно ограничены длинной его короткой жизни, но он берёт знания у других: просто общается или изобретает разные способы передачи своего опыта и знаний другим людям.
   Я долго думал над тем, какой же антипод сопровождает жажду познания или любопытство. Ведь экклезиастовская «печаль» это не совсем состояние, это скорее чувство. Но потом понял, что чувство печали вызывает сопровождающая любопытство «жестокость». Не верите? А вот, представьте себе, что вы узнали о том, что жена вашего друга изменяет ему с третьим вашим приятелем. Попробуйте, резаните им правду матку! С вашей стороны это будет жестокостью, а остальные погрузятся в печаль.
   Самое интересное то, что, если вы промолчите, это всё равно будет жестокостью, только по отношению к самому себе – мучиться будете вы сами.
   Сколько людей в мире остались голодными, чтобы человечество вышло в ближний космос? или познало тайну расщепления атомного ядра? Я уж не говорю о печали индейцев от «открытия Америки» или мучениях зарезанных Павловым собак.
   Мне скажут, что оно стоило того, игра, дескать, стоила свеч. Я лично не могу с этим согласиться. С одной стороны понятно, что масса удобств, которые мы приобрели, благодаря «прогрессу», конечно, приятна, нам уже трудно обойтись без электричества, автомобилей, компьютеров и прочего, включая теплые сортиры, но есть и обратная сторона. Она есть всегда. Вся наша жизнь состоит из дуализмов.

6. Дуализм материи

   Был такой ученый – Дирак. Он больше известен в физике, но, по-моему, был математиком, а физические расчеты делал по заказу других. Он открыл одну удивительнейшую вещь – дуализм материи. На меня в своё время произвел большое впечатление рассказ о нём нашего институтского профессора физики. И до сих пор производит. Даже его фамилия мне кажется дуалистичной: Дирак – на слух это, как бы, два рака.
   А дело, казалось бы, было простое – Дирак делал какой-то сложный расчет, в результате которого у него получилось массовое число какого-то элемента, например железа, под квадратным корнем. Казалось бы, ну и что такого? А то, что ответ получился неоднозначным. Большинство людей далеки от арифметики, поэтому напомню: мы все знаем, что дважды два, то есть два в квадрате, равно четырем, но не все помнят, что при обратном действии – извлечении квадратного корня, ответ будет не два, а плюс-минус два, потому что, если минус два умножить на минус два, тоже будет плюс четыре.
   Так вот у Дирака получилось, что массовое число железа не только 56, а еще и минус 56. Другой бы пропустил это дело мимо ушей, подумаешь, ерунда какая? А Дирак не пропустил – он сделал из этого вывод, что кроме привычного нам вещества, может существовать еще и антивещество с теми же свойствами, только его составляющие будут иметь противоположные значения. Протоны будут отрицательно заряженные, а электроны положительно, но главное, масса со знаком минус! Это что такое? Чушь собачья! Но прошло совсем немного лет, и существование антивещества было подтверждено экспериментальным путём. Оказалось, что всё это так и есть, на самом деле.
   Что самое интересное в веществе и антивеществе? То, что они не могут существовать рядом друг с другом. Как только, скажем, железо соприкасается с антижелезом, происходит реакция аннигиляции – мощнейший взрыв! Гораздо мощней ядерного взрыва! А еще интересней, что после этого взрыва ничего не остается. Совсем ничего, в материальном смысле, только бешеный выброс энергии.
   После взрыва пороха, динамита, тола, гексагена или пластида остаются продукты горения. Их разбрасывает взрывом в разные стороны, но они есть, их можно найти. После ядерного взрыва уран расщепляется на более легкие элементы таблицы Менделеева и их тоже можно найти (теоретически), но при взрыве антивещества не остается ничего! даже элементарных частиц. Поэтому этот взрыв и называется аннигиляцией – полным уничтожением.
   Физический смысл этого явления, вроде бы, уже понятен ученым, даже какое-то практическое применение можно найти этому открытию, но, меня очень удивляет, почему никто не спешит сделать из этого выводы философские? Прошло уже много лет, но пока тишина, в этом смысле. За очень редким исключением. Чудно, ведь – это открытие переворачивает взгляд на материальный мир гораздо больше, чем принцип относительности Эйнштейна! Почему молчок?
   Мы все знаем, что существует закон сохранения материи. Но в этом-то случае он не действует! Куда исчезают эти куски материи? Становятся чистой энергией? А что такое энергия? Это абстрактное понятие, голый принцип – «способность совершить работу». Способность, но не сама работа, которую хоть как-то можно подогнать под законы материального мира. Сразу всплывает в памяти пресловутая формула Эйнштейна E=mc2 – она ведь показывает то же самое, что материя чисто энергетическая субстанция (константа не имеет значения). Значит, она легко может исчезать и появляться вновь. Значит, материя такой же голый принцип, как и энергия.
   Но тогда, как может сознание быть свойством материи? когда материя сама производное от некоего нематериального принципа?
   Давайте попробуем немножко подумать и помоделировать ситуацию. Во-первых, если можно два твердых предмета полностью уничтожить простым соприкосновением их, значит, возможен и обратный процесс – можно создать вновь эти два предмета из ничего! Это же очевидно. То, что для этого нужно каким-то образом вернуть обратно энергию взрыва и разделить эти предметы – это уже дело техники. Но всё же можно! А значит пустота, или как физики её называют – вакуум, не есть пустота. Отсутствие материальных предметов в том или ином объеме вовсе не означает, что их там нет. Если их можно из этой пустоты создать, значит, они там есть, хотя бы в виде некоего принципа или матрицы.
   Это с одной стороны, а с другой – рушится незыблемость материального мира. Если любой предмет может аннигилировать – исчезнуть без следа, то значит и вся вселенная при определенных условиях может мгновенно прекратить своё существование, значит, она вовсе не вечна и бесконечна.
   Поскольку ученые не обнаруживают крупных космических тел из антивещества, то сражу же можно предположить, что материальных вселенных как минимум две – вторая из антиматерии. Эти вселенные кто-то создал искусственно и теперь не дает им войти в соприкосновение, иначе они взаимоуничтожатся. А значит, есть и некий третий мир, который древние называли Навью, Нагвалем или Дао. Мир, откуда все приходит на какое-то время, а потом уходит туда же.
   И самое главное – после осознания всего этого весь материальный мир приобретает некую призрачность, условность. Появляется впечатление, что истинный центр мира находится вовсе не в материальной составляющей, а где-то еще. Где-то там, куда уходит энергия аннигялиционного взрыва. Разве не так? И более того, если с той же самой стороны опять приложить эту энергию, можно этот материальный мир воссоздать вновь, еще раз, по тем принципам и матрицам, что там существуют. Вот ведь в чем дело! Это научно доказанный факт на сегодняшний день.
   Почему же об этом молчат ученые люди? Тайна за семью печатями.
   А вот древние китайцы, например, думали об этом. Извините, но приведу статью из Словаря Яндекса не полностью:
   ДАО (кит. «путь», «Бог») – категория философских учений в Древнем Китае для обозначения того, что, как записано в даосском трактате «Дао Дэ Дзин», «существовало до возникновения Неба и Земли», что не идентифицировано и не оформлено; вечно Единое, неизменно непреходящее; неслышимое, невидимое, неощутимое, недоступное для постижения – становится неопределяемо совершенным; находясь в состоянии покоя и неизбывного движения и выступая первопричиной всех изменений, является «матерью всех вещей», единым источником происхождения всех объектов универсума и присутствующим в каждом из них, всеобщим космическим принципом предопределения всех кругообразных трансформаций материальной субстанции «Ци…» ну, и так далее.
   Аналогичным образом думали не только древние китайцы, а почти все наши предки, почему же нынешним философам до этого дела нет?
   Наш мир вовсе не так прост, как кажется. Об этом говорит уже наука, а не только мои личные опыты, которым можно верить или не верить. По крайней мере, совершенно очевидно, что всё в этом мире имеет некую оборотную сторону, без которой мир не может быть равновесным. А то, что этот мир полностью уравновешен со всех сторон, в этом не может быть никаких сомнений.
   Для чего я это всё сейчас вспомнил? Бороться с мракобесием ученых вовсе не входит в мои планы. Просто я хотел еще раз показать, что равновесие мира базируется на дуализме, раздвоенности все сущего. Всё в мире, энергия и материя, жизнь и смерть, добро и зло и все их разновидности возникают, раздваиваясь как бы из ничего, существуют отдельно друг от друга, но сливаясь, исчезают – уходят туда, откуда пришли.
   Всё сущее в мире одновременно и есть, и его нет. Любое явление этого мира в какой-то степени иллюзия, хотя кажется нам вполне реальным. И главная беда человечества состоит в том, что оно всё время видит только одну сторону этого мира (материальную) и пытается оценивать её с точки зрения добра и зла, а это невозможно, как судить о слоне, изучив только его хвост. Бесплодность этих попыток приносит постоянную боль и страдания. Человек, пытаясь избавиться от этих постоянных страданий, напрягает свои умственные способности и что-то предпринимает или же просит бога помочь ему. Как то, так и другое бесполезно и мало чем помогает. Мы продолжаем страдать и мучиться.
   Давайте попробуем улучшить положение? Я не говорю о всём человечестве, хотя бы только для самих себя? Если, да, то пошли дальше.

Взгляд на другую жизнь

   «Сказал я в сердце своем о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе животные; потому что участь сынов человеческих и участь животных – участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что все – суета!
   Все идет в одно место: все произошло из праха и все возвратится в прах.
   Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?»
   (Экклезиаст Гл.3, ст18-21)

7. Другая жизнь

   Вечер московского летнего дня. На улице Космонавта Волкова желтовато-серый сталинский дом. Подъезд со двора. Лифт, не очень загаженный, пахнет не мочой, а старыми временами. Поднимаюсь на пятый этаж. Дверь в квартиру мне открывает маленькая кругленькая хозяйка средних лет.
   – Вы от Виктора?
   – Да.
   – Заходите. Ботинки снимать не нужно. С этими обормотами я каждый час пол мою. Ну вот опять! Наказание господне… – хозяйка суетится немного лишнего, видимо, чувствует себя не в своей тарелке, – Входите, входите, не стесняйтесь.
   Из прихожей я прохожу в большую комнату с остекленным эркером. Снятые с пола ковры свернуты в трубочки и стоят в углу. Рядом с ними прорезанные картонные коробки с подстилками из старых тряпок для щенков. Сами хозяева коробок, как рыжие тараканы суетятся на паркете посреди комнаты. Когда я вошел и сел в кресло, они, скользя и царапая маленькими коготочками по голому паркету, ретировались поближе к своим коробкам, кроме одного с белой ленточкой на шее. Тот наоборот, подбежал ко мне и стал принюхиваться к моим ботинкам.
   Со стороны кухни всё время доносится бешенный лай крупной собаки. Хозяйка вошла в комнату со шваброй и мокрой тряпкой затерла маленькие лужицы на слегка вспученном паркете.
   – Зовите меня просто по имени, Света.
   – А я Андрей.
   – Очень приятно. Керри злится, не пускает никого к щенкам. Сейчас я вас познакомлю, и она успокоится.
   Света ушла на кухню. Лай прекратился. Вместо лая теперь стало слышно громкое пыхтение и скрежет когтей по полу. Хозяйка еле держала на поводке большую рыжую собаку. С решительным и грозным видом, еще пару раз громко гавкнув, собака подошла ко мне и потянула носом запах моих брюк, после чего действительно сразу успокоилась. Щенок с белой ленточкой спрятался от грозной матери за моей ногой.
   – Ну вот, и всё, – Света отвела собаку обратно на кухню, вернулась и присела напротив меня на диван, – Ну что? выбирайте!
   Легко сказать «выбирайте», а как это можно сделать? Теперь уже я почувствовал себя неловко. Я умею выбирать колбасу, ботинки, ружья, автомобили, в конце концов, но как выбрать для себя живое существо?
   Сейчас я это знаю, а тогда я растерялся совсем. Я поднял с пола теребящего мои шнурки щенка с белой ленточкой. Этот теплый комочек принял такое вмешательство в его личную жизнь без особого недовольства. Он устроился в моих руках поудобней и все норовил лизнуть мой нос. Когда я поднес его совсем близко, ему это удалось. В этот момент меня поразил легкий кофейный запах, исходивший от щенка.
   – Смотрите, какие «брыли» хорошие, а «перо» как держит, а? У меня все щенки красавцы, другие «заводчики» халтурят, а у меня…
   Из этой абракадабры я знал только слово «заводчик» – это собственно человек, продающий щенков. О собачьих статях я не имел ни малейшего понятия, просто у меня перед глазами был маленький щеночек с кофейным запахом и блестящими радостными глазками.
   – И это кобель ирландского сеттера, да? Червяк какой-то. А вот смотрите у меня две девочки… – Заводчица сходила в угол к щенячьим коробкам и принесла еще два рыжих комочка, кусавших её за пальцы, – Я больше сучек люблю, смотрите, какие красавицы…
   – Нет, мне нужен кобель.
   – Сейчас принесу.
   У всех щенков на шеях были привязаны разноцветные ленточки или шнурочки. Заводчица явно различала их не только по ленточкам, а для меня они казались совсем одинаковыми. Уснувшего у меня на руках щенка она даже назвала какой-то кличкой. Мне эта кличка не понравилась и я возразил:
   – Нет, Света. Он же с белой ленточкой, его нужно называть по-королевски, как по-английски король? Кинг? Вот так его и надо называть.
   – Ну, я смотрю, вы свой выбор уже сделали, – она это сказала с едва уловимым разочарованием, видимо, именно этот щенок был уже кому-то обещан, – Это алиментный щенок, вы же от Виктора пришли, поэтому имеете полное право. Выбрали и хорошо.
   – Еще кто кого выбрал? вопрос.
   Нет, ну, действительно, люди говорят: жених выбрал себе невесту. Как он её выбрал? В магазине купил? А она его? выбирала или нет? Говорят, браки совершаются на небесах, с домашними животными происходит примерно то же самое.
   Существует мнение, что женившись и пожив с женой некоторое время, мужчина узнает о женщинах больше, чем если бы поменял за это время десяток разных. Узнает о всех женщинах сразу по одной женщине. Я думаю, что это правда. Примерно так же по своему псу Кингу я узнал многое о разных животных.
   Кинг прожил рядом со мной тринадцать лет и сейчас я вспоминаю его не как животное или предмет интерьера, не как домашнюю вещь, а как личность, как друга, который был нужен мне не меньше, чем я ему.

8. Право на убийство

   Христианская церковь, да и наука тоже, отказывают животным в наличии у них души и сознания, равного человеческому. А какие у них для этого основания? А никаких. Это не основание, а обоснование. Обоснование своих прав на презрительное отношение к животным вплоть до свободы их убийства. Убийства не по какой-то необходимости, а просто так, чтобы почувствовать себя высшим существом, хозяином положения.
   Вы сейчас можете подумать, что я высокоморальный человек и буду отрицать саму возможность убийства живых существ, как это делают, например, цзен-буддисты. Отнюдь нет. После всех моих изысканий и познаний я продолжаю ходить на охоту, убивать дичь своими руками, я вешаю в доме липучки от мух, ставлю мышеловки в тех местах, что недоступны моей кошке, но появился некий нюанс. Тонкость этого вопроса для меня состоит в том, что я не могу убить живое существо без причины.
   Мухи или комары в доме надоедливы и нетерпимы. Если б я мог их удалить не убивая, я бы это сделал, но не получается, поэтому приходится убивать. То же самое касается мышей, портящих овощи в погребе. А вот пауков я не убиваю – выношу на улицу, есть такая возможность.
   Как часто мы убиваем живые существа? Многие не вдумываются в этот вопрос, по крайней мере, оставляют его за скобками, вне зоны своего внимания. Некоторые вдумываются и даже борются с этими убийствами, к примеру, те же цзен-буддисты или европейские вегетарианцы. Их борьба со злом приносит им массу положительных эмоций, они чувствуют себя героями, чуть ли не ангелами божьими. На самом деле это всё не более чем простая гордыня и удовлетворение чувства собственной важности.
   Представьте себе почти идиллическую картинку. Монах в рыжем балахоне с тщательно выбритой головой идет по зеленому лугу в сторону причудливого храма и думает о том, как бы устроить мир совсем без насилия и убийств. Красиво, идиллично. Но вопрос, сколько насекомых и пауков он убьет ногами, пока дойдет до своего храма? Тысячи? ну, уж сотни-то точно! А как раз это делать ему запрещает его религия. И как ему быть? Летать по воздуху?
   Картинка менее идиллическая: семья вегетарианцев едет из Москвы на дачу. С собой взяли только хлеб, овощи и воду. Приехали, радуются своему прекрасному огороду и саду, где растет их пища, позволяющая никого не убивать. Но они не обращают никакого внимания на то, что лобовое стекло их машины залеплено останками комаров, мух, а на радиаторе прилипли перья какой-то мелкой птички. Ерунда, издержки, не ходить же пешком из-за этого. А удобрения? пестициды и гербициды?
   Вся наша жизнедеятельность связана с убийством тех или иных живых существ. Это же понятно? Но тогда не нужно быть ханжой и делать вид героя-победителя зла. Так устроен мир. Мы не можем не убивать!
   Я далек от того, чтобы кого-нибудь осуждать, но все эти потуги мне кажутся глупыми. А искать границу дозволенного еще глупее. Скажем, человека убивать нельзя, а животное можно? Нет, это плохо! И животных нельзя убивать, можно только комаров и мух – они противные… ну, еще змей там…
   Представляете себе, конец апреля, солнечный день, подмосковная дорога. Асфальт местами в жирных мокрых пятнах. Что это? Это лягушки. У них каждую весну появляется непреодолимое желание переселиться в другую канаву, на той стороне дороги. Опасное путешествие. Я в таких местах сбавляю скорость и объезжаю живых еще путешественников, а вы? Некоторые давят их нарочно – это видно по расположению пятен – они не только в машинной колее – и на средине и ближе к обочине. Этим людям видимо нравится шлепок под колесом и выезжают на средину дороги, чтобы достать лягушонка, уже проскочившего опасную зону.
   А я вот не хочу убивать напрасно. Во всяком случае, стараюсь этого не делать. С некоторых пор у меня появилась убежденность, что все живые существа так же одушевлены как и мы. В прямом смысле «как мы», а не в образном, как это понимает большинство. Так это или нет?
   В этом я и хочу разобраться.

9. Родом из детства

   Говорят, что детям свойственно жестокое обращение с животными. Я, наверное, счастливое исключение, помню только один случай из детства, когда был бессмысленно жесток. Но и на тот случай у меня есть оправдание – я не сам это придумал, а спопугайничал.
   Я уже говорил как-то, что возле нашей школы какое-то время оставался кусочек речки Таракановки не взятый в трубу. Еще один отрезочек той же речки проходил по поверхности между старым ЦСКА и Ходынским аэродромом. От нашего дома нужно было пройти по 3-й Песчаной улице до стадиона, свернуть влево и через лес тропинка приводила куда нужно. В этом месте ни с одной стороны не были видны городские дома. Прямо по ходу возникало перед вами бескрайнее поле аэродрома, позади и справа, сколько хватало глаз, шла кромка березового леса, а слева появлялась речка. Она непонятно возникала прямо из земли и исчезла в никуда, под землю. Сказочное было место. С мальчишками из двора мы очень любили туда ходить.
   Не помню, кто из старших мальчишек придумал надувать лягушек.
   Во время весенних миграций поймать лягушку совершенно не проблема. Игра состояла в том, чтобы соломинкой надуть лягушку через зад и отпустить в воду. Это получался шарик с ножками. Ни плыть, ни, тем более, нырнуть этот шарик не мог, только беспомощно кувыркался на воде. Ребятам было очень смешно. Я тоже надул одну лягушку и бросил в воду. Наверное, тоже смеялся вместе с остальными, но сейчас вспоминать это не то чтобы стыдно, неприятно.
   На самом деле, мне кажется, что дети вовсе не склонны издеваться над животными – они делают это в стаде, в компании других мальчишек, чтобы порисоваться друг перед другом. Может не все, но подавляющее большинство.
   Почему, например, собаки бегут за кошками и загоняют их на деревья? И что будет, если кошка не побежит от собаки? Никогда не видели? А ничего не будет. Они оба замирают на месте, принюхиваются и внимательнейшим образом разглядывают друг друга, а потом спокойно расходятся в разные стороны. Примерно то же происходит с маленькими детьми, когда они сами по себе сталкиваются с этим чудным, непонятным животным миром. Они застывают на месте, приоткрывают рот и внимательно смотрят на это чудо.
   В первой книге я вспоминал свои первые встречи с этими чудесными созданиями: со злым котёнком в коридоре нашей коммуналки, с большими рогатыми жуками и шершнями на даче детского сада. Забыл только упомянуть, что на этой же даче я однажды поймал и так же долго рассматривал маленькую змейку. И вот что интересно никто из них меня не кусал и даже не проявлял никакой враждебности ко мне, совсем еще маленькому ребенку. Чудо оно и есть чудо. Может быть, они понимали, что они просто напросто искренне мне интересны и больше ничего? Что я не представляю для них никакой угрозы? Может, им тоже было интересно на меня посмотреть и себя показать?
   Я говорил, что первый мой детский сад располагался рядом с «Уголком Дурова». Это замечательнейшее по своей доброте место существует и теперь. Там хранятся традиции старого доброго звериного цирка. Правда, я там не был очень давно, только иногда вижу телерепортажи оттуда. Может это и к лучшему – не разрушается впечатление детства.
   При входе там стоял слон. Родители сажали нас к нему на согнутый хобот, и он качал нас на хоботе, как на качелях. Внутри маленького зданьица начиналось представление, из которого почему-то больше всего запоминается паровозик с вагончиками и его суетливые пассажиры – белые мыши и крысы.
   Кстати, в девяностые годы моей дочери подарили белую крысу. Никогда не думал, что общение с крысой может доставлять столько удовольствия. Самое чудное у крыс это лапки, голые, пятипалые они очень похожи на человеческие руки. Схожесть животных с людьми всегда больше всего поражает воображение. Ну, ладно обезьяна, а тут крыса!
   В те годы, приходя вечером домой с работы, я ужинал на кухне, а потом заваливался на диван у телевизора. Тут же из-под дивана выбиралась крыса, садилась рядом с моей головой и начинала что-то рассказывать. Это было так чудно и весело – она сидела, вытянувшись вверх, что-то пищала и жестикулировала руками. Я не говорю «лапами», потому что это действительно руки. Нужно было внимательно смотреть на неё и кивать, потому что иначе, если я её недостаточно выслушал, она забиралась ко мне на плечо, оттягивала рукой мочку и прямо в ухо начинала своё «ти-ти тирли-ти-ти». Только убедившись, что донесла до меня всю информацию за день, она опять скрывалась под диваном, где было её основное убежище от ревнивого Кинга и склад пищевых запасов.
   Вообще-то она жила в аквариуме. Я для неё достал этот старый аквариум с антресолей, где он пылился бог знает сколько лет, отчистил и собрал, но под диваном ей было лучше. Оказывается, крысы живут совсем недолго. Слёз было на похоронах под окном!
   А аквариум этот купил мой отец в тот год, когда мы переехали из центра на Сокол – места в квартире стало гораздо больше, нужно же было его задействовать. К аквариуму была подсветка, кормушка и еще какие-то приспособления. На дне лежали раковины, привезенные родителями из Гурзуфа. Из рыб в аквариуме плавали какие-то гупёшки и барбусы – ромбовидные полосатые рыбки. В один из выходных дней отец привез предел мечтаний тогдашнего юного аквариумиста – двух больших красных меченосцев. С них начался закат нашего увлечения рыбками. На следующий день меченосцы плавали кверху брюшками. Вскоре к ним присоединились барбусы. Дольше всех держались гупёшки, но и их не миновала чаша сия. Аквариум разобрали, сложили в мешок вместе с раковинами и прочим и убрали на антресоли. До появления крысы он только однажды еще выглядывал на свет божий, переезжая на антресоли в Бескудниково.
   В московских квартирах у нас вообще с животными была напряженка – не было животных, даже рыбы долго не продержались. Ну, если не считать домашними животными клопов. Клопы переехали с нами на новую квартиру из М. Кисельного переулка в старом диване с валиками.
   Поскольку на этом диване ночевал я, то больше всех мучили они именно меня. Не сказать, чтобы я их особенно чувствовал, но утром на простыне появлялись кровавые пятна и родители принимали меры. У нас был пузырек с темной жидкостью имевшей запах керосина. Отец говорил, что дело пахнет керосином и поливал щели дивана этой штукой под названием «дезинсекталь» через одеколонную пшикалку.
   Клопы на некоторое время исчезали, но появлялись опять. Совсем они пропали только тогда, когда диван вынесли на помойку, заменив его на кресло-кровать.
   Где я еще мог в Москве познакомиться с животными? Если только в зоопарке. Да, это было любимое место воскресных прогулок нашей семьи, одно из любимых, но московский зоопарк мне всё-таки не нравится. Там какая-то душная обстановка. Не знаю, с чем это связано, но звери кажутся недовольными. Зверей там жалко.
   Почему-то в питерском зоосаде гораздо веселее. Мне кажется зверям там лучше даже, чем в Нью-Джерси, где они живут практически на свободе.
   Одним словом, про зоопарк мне говорить не хочется.

10. «Свои» животные

   Первые «свои» животные у меня появились в Туле.
   На самом деле, понятие «свои» для живых существ весьма относительно. Вот, например, что говорит по этому поводу Лев Толстой от имени пегого мерина Холстомера:
   «…для меня совершенно было темно тогда, что такое значили слова: СВОЕГО, его жеребенка, из которых я видел, что люди предполагали какую-то связь между мною и конюшим. В чем состояла эта связь, я никак не мог понять тогда. Только гораздо уже после, когда меня отделили от других лошадей, я понял, что это значило. Тогда же я никак не мог понять, что такое значило то, что меня называли собственностью человека. Слова: моя лошадь, относимые ко мне, живой лошади, казались мне так же странны, как слова: моя земля, мой воздух, моя вода.
   Есть люди, которые землю называют своею, а никогда не видали этой земли и никогда по ней не проходили. Есть люди, которые других людей называют своими, а никогда не видали этих людей; и все отношение их к этим людям состоит в том, что они делают им зло. Есть люди, которые женщин называют своими женщинами или женами, а женщины эти живут с другими мужчинами. И люди стремятся в жизни не к тому, чтобы делать то, что они считают хорошим, а к тому, чтобы называть как можно больше вещей своими. Я убежден теперь, что в этом-то и состоит существенное различие людей от нас. И потому, не говоря уже о других наших преимуществах перед людьми, мы уже по одному этому смело можем сказать, что стоим в лестнице живых существ выше, чем люди: деятельность людей – по крайней мере, тех, с которыми я был в сношениях, руководима словами, наша же – делом… Это открытие сильно поразило меня и вместе с теми мыслями и суждениями, которые вызывала в людях моя пегая масть, и с задумчивостью, вызванною во мне изменою моей матери, заставило меня сделаться тем серьезным и глубокомысленным мерином, которым я есмь.»
   Впрочем, всё в этом мире относительно. Мы не можем не употреблять слов «мой», «свой» и т. п. и не все согласны с тем, что животные могут что-то думать по этому поводу. Хотя, я лично считаю, что могут, но думают по-разному. Мне кажется, что собаки, например, ничуть не против, когда их называют своими, а кошки этого терпеть не могут. Кошка думает, что не она твоя кошка, а ты её кормилец, поэтому с тебя нужно постоянно что-то требовать.
   Собак у нас в Туле никогда не было. Да и соседи мало кто держал цепных псов, видно охранять особо нечего было. А просто так кормить собаку считали накладным.
   Нашу рыжую корову Зорьку я совсем не помню – маленький еще был, когда хрущевский волюнтаризм запретил держать коров в городах.
   Главными домашними животными у нас были куры. Их было десятка полтора во главе с петухом. Они ночевали в сарае на жердочках над поросячьим закутком. Это называлось «насест» или «нашест», второе казалось более правильным, потому что жердочки ведь можно назвать шестами. Ночью они сидели тихо и только слегка поквохтывали, когда проходишь мимо них в туалет.
   Утром, когда дверь сарая открывалась, куры завтракали пшеничным зерном и водой рядом с поросячьей лоханкой, из уголков которой добирали заодно недоеденное поросенком с вечера, потом осторожно выглядывали во двор и, предводительствуемые петухом отправлялись на улицу.
   Я любил наблюдать за курами, сидя на лавочке во дворе. Днём они ходили периодически в сарай, чтобы напиться. Ходили по одной или парами. Входят в калитку, высоко задрав голову, важно, но на подходе к скамейке начинают волноваться, замедлять ход, потом, наклонив голову и раскрылетившись, быстро пробегут мимо и опять принимают вальяжный вид. Дворик у нас был длинный, но узкий обойти безопасно у них не получалось. А нам же, детям хотелось поймать курицу и подержать её на руках. Курам это не очень нравилось.
   Но и просто наблюдать за ними было интересно. Вот курица подходит к поилке. Не по прямой идет, а слегка наискосок, потом вдруг повернется, наклониться, наберет воды в клюв, вытянет шею вверх, проглотит и опять наклоняется. Напьется, проскрипит что-то довольное и направляется на улицу к народу. Там у них своя территория. Если кто зайдет дальше, чем нужно, петух вернет.
   Куры у нас всегда были белые, а петухи чаще красные, большие. Помню только двух белых петухов, оба были клевачие и быстро попали в суп.
   Петуха с соседским не спутаешь, а куры были помечены синей полоской на шее.
   Куры считаются самыми глупыми из домашней живности. Может это и правда, но где критерий? Мы часто называем и людей дураками, но как отличить глупого от умного? Чаще всего мы называем дураком того, чьё мнение не соответствует нашему. Не понимает, что мы умные, значит дурак. Но это ведь неверно. Кто доказал, что в нашем мнении заложена истина? Видимо критерий нужно искать другой. Я, например, считаю, что есть такой критерий, верней признак. И признак этот – непомерная важность. Только дурак может всерьёз думать, что он умней и лучше всех остальных.
   Последите за курами. С какой важностью они выступают, когда предоставлены сами себе и не чувствуют опасности? Это просто умилительно. Особенно петух хорош: «Ко-ко-ко-ко-ко, я зернышко нашел, идите дуры сюда», – потом отойдет в сторону и любуется своим достижением. Из-за этой важности, наверное, и считают их глупыми – куриный ум, одно слово.
   Но самый глупый из домашней животины несомненно индюк, куриный родственник из Америки. Слава богу, у нас индюков не было, ближайших держали через две улицы ниже. За индюками даже наблюдать противно. Ну, вы знаете.
   Самые интересные из домашних птиц – голуби. Сказал и будто вновь почуял запах голубятни. У куриного насеста запах похожий, но противней. У голубей дерьмо не пахнет. И вообще, они гораздо чистоплотней кур. В голубятне сидят по полочкам, гуркают и, когда забираешься к ним, почти совсем не боятся. Спокойно идут в руки и даже пьют у тебя изо рта, если захочешь побаловаться.
   Дикие или, как Аксаков их называл, «русские» голуби ведут себя немного иначе, вороватей что ли? Оно и понятно, если жизнь заставляет по помойкам шариться. А домашние гораздо спокойней и покладистей. Чувствуют уверенность в завтрашнем дне. Правда беспечность их иногда подводит, но об этом чуть позже.
   Голуби любвеобильны и в связи с этим имеют один антропоморфический грех – гомосексуализм. Все знают, как ухаживает голубь за голубкой: крутится вокруг неё, надувает шею и не воркует, а прямо таки гудит на всю улицу. Если голубка благосклонна, то забирается на неё, делает дело, и сразу взлетают оба. Турмана в полете еще и кувыркаются. Неопытный голубятник сразу делает вывод: ага… вот этот голубь, а та голубка. И далеко не всегда бывает прав. Для голубятника важно знать пол каждого из своих голубей – он же заботится о их размножении и хочет случать не абы как, а определить пол голубя визуально невозможно, даже «пальпация» не помогает. Вот такая сложность существует из-за грешного голубиного поведения. Определить точно, где голубь, а где голубка можно только в сложившейся паре. Тот из них, кто снесёт яйца, точно голубка.
   Самыми умными из домашних птиц многим кажутся гуси. Здесь можно поспорить, но был у меня такой случай. На охоте в Костромской губернии мы в последний день остались без дичи, и наша хозяйка Гроза на прощальный ужин зарезала нам гуся. Вкусный был гусь, но я бы не вспомнил об этом, если бы под нож хозяйки не попал главный гусак – предводитель стаи.
   Под такую закуску мы, конечно, тяпнули неплохо и, загулявшись, забыли про домашних животных. Уже в темноте дети привели домой корову и коз, хватились гусей, а их нет нигде. Пошли искать дружно. Спьяну чуть ноги не переломали по буеракам. Нашли их довольно далеко от дома сгрудившимися в кучу и взволновано гогочущими. Попробовали было погнать домой, но те не дались. Хозяин плюнул на это дело, мол, завтра сами придут.
   И действительно, утром гуси пришли совершенно спокойные. Впереди стада голов в пятьдесят шагал новый их командир. Не поверите, ночью у них было перевыборное собрание. Ихний гогот и недовольство ночью это были прения по докладу. Признак ли это большого ума? Я не знаю. В наших парламентах тоже много шумят и спорят, а насколько умными выходят решения? не мне судить.
   Только современный гомо сапиенс может считать признаком ума склонность к общественному порядку, потому что столь же «умными» люди считают муравьёв. За что? за их общественный порядок, за что же еще?
   Непонятно, почему тогда баранов не считают умными? Они ведь тоже к этому склонны.
   Мне лично кажутся из животных умными и одновременно общественными только вороны и крысы, но это дело вкуса и личного взгляда на жизнь.
   Мы, собственно, о голубях. Я говорил, что домашние голуби излишне беспечны. Хотя у них есть враги, они, видимо, слишком полагаются на авторитет хозяев. Или просто гарантированно сытая, вольготная жизнь делает их такими – это ведь и с людьми бывает в некоторых чрезмерно обеспеченных странах. А ведь в голубятню, например, запросто может забраться хорёк и порезать всех.
   Однажды, года три назад, я видел, как сокол атакует голубей в полете. Это были чужие голуби, и мои симпатии были на стороне сокола. Соколиную охоту я видел только на экране, редкость это в наше время, поэтому тот случай живой атаки так врезался в мою память. Мы с хозяином голубятни смотрели за красиво летящей стаей, когда откуда-то сверху, с самых небес стремительно стал приближаться сокол. «Пал с неба сокол…» Это не было паденьем, угол атаки был градусов тридцать к вертикали. Характерно сложенные соколиные крылья даже на картинке очень красивы, но в полете это нечто… слов нет. Говорят, ястреба на охоте более добычливы, но с точки зрения эстетики это несравнимые вещи. Ястреб, в сравнении с соколом, в этот момент кажется инвалидом.
   Сокол ударил в того самого голубя, ради которого хозяин голубятни поднял стаю, и тут же скрылся за густыми ветвями развесистых ив у соседнего пруда – на хозяина жалко было смотреть, он засуетился, побежал за ружьем, но всё это было напрасно. Я попросил, если следующий раз он всё же собьет сокола, не добивать подранка, а отдать его мне, но не судьба видно, не дождался я от него ничего.
   В городах и крупных поселках ни хорьков, ни соколов не бывает, во всяком случае, большая редкость, тут главный враг голубей – кошка. Однажды я сидел в саду, возле голубятни. Она была у нас старого типа. Сейчас делают сетчатые коробки с плоским верхом, а у нас была крыша домиком. На князьке, на самом верху сидела вся стая и занималась своими делами, кто-то чистил перышки, парочки ворковали, а кто-то просто сидел, поджав лапки, и смотрел по сторонам. И никто из голубей не увидел рыжего соседского кота, который подобрался уже почти вплотную. Тогда я шумнул и прогнал кота, но этим дело не кончилось – через пару дней Юрка, мой двоюродный брат, застрелил этого кота тут же на голубятне. Наверное, он правильно сделал, потому что перевоспитать кота, нашедшего тропу к голубятне, уже не возможно.
   У нас с соседями почти постоянно шла тихая котячья война. У нас были серые коты, а у соседей напротив, Хомяков, коты были рыжими. Наши назывались всегда Васьками, а их – Барсиками. Периодически мы небеспристрастно наблюдали за драками котов посреди улицы, но сами в эти разборки не вмешивались. Случай на голубятне был из ряда вон, но тут уж – а ля гер, ком а ля гер.
   В первой книге я рассказывал о том, как мы с тульскими мальчишками ловили и приносили домой сусликов, хорьков и прочую живность, но всё это оставляло не очень яркие впечатления в детстве. Всё это было то же странное созерцание непонятного мира со слегка приоткрытым ртом. Может быть, самое большой впечатление оставил ёжик.
   Я всю жизнь свою почему-то очень люблю ёжиков. Во всех разновидностях. Не знаю, как это выглядит с точки зрения науки, но дикобразы и муравьеды мне тоже кажутся ёжиками. Очень хорошо помню дикобраза, с которым встретился в азиатских горах, и муравьеда из питерского зоосада. У них такие забавные вытянутые мордочки и хитрые глазки, и сами движения, чудные и неуклюжие, что, кажется, не возможно их не любить.
   В Туле один ёжик прожил у нас около месяца. Сначала мы его держали в доме, но он громко топотал по ночам и шуршал газетами. По настойчивой просьбе старшего поколения пришлось переселить ёжика в сарай. Там он через какое-то время трагически погиб, провалившись в выгребную яму сортира. Мы его достали, отмыли у колодца, но он был совсем плох, кожа стало мертвенно серой, почти белой и к вечеру он прекратил дышать.

11. Птичий рынок

   Первая попытка завести собаку окончилась у меня неудачно. Это было в восьмидесятые годы. Мы тогда жили в Тушино. Я уже начал часто ездить на охоту и мне очень хотелось иметь собаку. Мне и раньше этого хотелось, но родители были категорически против, и их покой мне был дороже, а здесь мы уже жили самостоятельно и уговорить жену было гораздо проще.
   Она всю жизнь боялась собак и не хотела иметь с ними дела, но я был планомерно настойчив, и сын уже подрастал, он тоже помог в этом. Ко всему прочему, дом наш был удачно расположен в этом отношении. Сразу за нашим микрорайоном начинался Алешкинский лес, где с удовольствием гулял народ с детьми и собаками. Уговорили, одним словом.
   В один из выходных дней мы поехали на Птичий рынок. Сейчас его, по-моему, уже нет. Он тогда располагался за Таганкой, передвинутый туда с Трубной площади, а сейчас даже не знаю, где он может быть. Это конечно было безобразие и прелесть в одном флаконе.
   Места на официальной площадке было слишком мало для всех желающих, и по выходным этот рынок расползался по соседним улицам и скверам. Еще не дойдя до «рынка» ты попадал в какую-то странную обстановку зоомагазина на церковной паперти. Люди, стоявшие здесь или сидевшие на раскладных стульчиках, напоминали нищих с положенными рядом шапками для мелочи. Только из этих шапок и коробок высовывались любопытные мордочки щенков или котят. В самых разных коробках, клетках, банках и проч. здесь были белки, морские свинки, хомячки, рыбы, крокодилы, змеи и самый разнообразный и даже экзотический корм для них. Некоторые люди жили этим миром, погружались в него с головой, они, казалось, тут и ночевали, потому что представить их в другой обстановке было сложно.
   Но, такие как мы, пришедшие сюда что-то приобрести, сразу бросались в глаза своей чужеродностью. На таких сразу обрушивалась масса предложений. Можно было, конечно, придти сюда не для покупки, а просто посмотреть на это весёлое непотребство, но уйти отсюда без покупки было почти невозможно. Подходящего щенка мы так и не нашли. На самом деле, это нужно было делать через охотобщество или по объявлению в газете, но нам впарили попугая. Вместе с клеткой.
   Большие попугаи Ары или Какаду дороги и неудобны в городской квартире. Они громко кричат и всячески хулиганят. Другое дело маленький волнистый попугайчик. Они бывают зеленого или голубого оттенка. Наш был голубой. Мы узнали, что волнистые попугайчики тоже разговаривают, как и большие, но говорят только самцы. Самцы отличаются от самок цветом роговицы – у самок над клювом нечто светло-коричневое, а у самцов темно-синее. Мы взяли самца, конечно.
   По приезду домой, в спокойной обстановке мы поняли, что клетка нехороша. Даже учитывая, что клетку можно не закрывать, она всё равно была слишком маленькой. Наш попугай первое время стеснялся, но вылетал потихоньку, знакомился с квартирой и с нами. А мы его сразу начали учить говорить. Назвали мы его Парамоном (из пьесы Булгакова «Бег», шедшей в тот день по ТВ).
   Примерно через неделю, уже не на Птичке, а в магазине, мы купили ему новую большую клетку с удобной кормушкой и купалкой. На удивление, попугаю купалка понравилась больше кормушки и даже игрушки с колокольчиком. После нескольких моционов с разбрызгиванием воды произошло чудо – наш попугай поменял пол. Я еще на Птичке заметил, что в клетках слишком много самцов – эти подлецы красят им роговицы в синий цвет!
   Ну и что ж? Судьба. Стала у нас жить попугаиха с именем Парамоша. Она принимала живейшее участие в жизни общества. Садилась с нами за стол, помогала мне бриться, садясь мне на плечо или прямо на голову и выщипывая лишние волоски. И говорить пыталась, только это получалось у неё не слишком вразумительно.
   Так что, собаку я себе взял со второй попытки и без всяких Птичьих рынков и без газет, и без охотобщества. Это произошло как-то само собой, просто поинтересовались у соседей по дачному поселку и получили щенка. Мы с ними не общались до этого, видели, но не общались. Видели в основном собаку, крупного ирландского сеттера. И в тот раз я приметил сначала пса, причём, издалека еще и заговорил с женой на свою любимую тему. Дескать, день рождения у меня скоро и лучшим подарком бы для меня был бы щеночек какого-нибудь спаниеля. Жена мне, как всегда, возразила, что мы не знаем, как это делается и где его искать не понятно. Всегда этот аргумент срабатывал, лень побеждала, но в этот раз дело было простое, даже делать ничего не пришлось, просто подождать, пока оно само к нам подойдёт.
   Витя с Олей и с ними большой рыжий пёс шли к автомобильной стоянке, рядом с которой мы стояли. Они нам обрадовались ну просто как родным. Оно и понятно, сбагрить вот так сразу алиментного щенка не каждый раз удается. Но мы тогда были совсем не в курсе всех этих околособачьих дел. Потом-то мы познали всю эту кучу глупостей и гадостей, сопровождающих собачий бизнес. Но какой бизнес без греха?
   Тот раз мы очень мило поболтали минут пятнадцать. Ольге вполне хватило этого времени, чтобы убедить мою жену в том, что собака в доме это очень хорошо, просто замечательно и, что лучшая в мире порода собак – это ирландский сеттер. В результате этого разговора я и поехал на следующий день на улицу Космонавта Волкова и привез на дачу это чудо в обувной коробке.
   Кинг поскулил только первую ночь, а за следующий день полностью освоился в доме. Нам во многом повезло с первой собакой: и тем, что взяли его без хлопот, и тем, что прожил он у нас первый месяц на даче, без ковров и прочих домашних предметов, что могут пострадать от наличия в доме маленького щенка. Когда мы его перевезли в Москву, ему уже исполнилось три месяца, и он уже получил прививки, поэтому стал делать все свои дела на улице, как порядочный взрослый пёс.
   Наши заводчики оказались очень активными и потихоньку вовлекли нас во все собачьи мероприятия: выставки, собрания, испытания. Я не планировал выходить с собакой в поле до осени – до открытия охотничьего сезона, но уже в мае мы всей семьёй жили в Белоомуте на специальной базе для натаски легавых собак.

12. Собачий омут

   Это было нечто! Песня из бардовского репертуара. Поскольку я был с женой и двумя детьми, о том, чтобы жить в общей казарме с мужиками, не могло быть и речи. Я купил тогда большую палатку с предбанником (или холлом, как было написано в инструкции). Мы разместились в этой палатке и чувствовали себя распрекрасно.
   Вот там, в Белоомуте, я волей-неволей и вошел в курс собачьего бизнеса. Многочисленные гуру этого дела, так называемые эксперты-кинологи, кормились исключительно за счет своих щенков и натаски их для получения полевых дипломов. Это была идейно завуалированная система вымогательства денег с лопоухих вновь прибывающих в эту систему граждан. Как чиновнику глубоко плевать на порученный ему участок работы, так и этим экспертам была по полному барабану чистота породы собак, о которой они так пеклись на словах. Вязки давались только своим или за деньги, то же было и с баллами на полевых испытаниях.
   Не знаю, как для других, но для меня тогда размер таких выплат был смехотворно мал. Я, в сравнении с этими экспертами, был минирокфеллером. Они это знали и ждали от меня хоть слабенького, но золотого дождя – не дождались. Я не хотел давать им лишних денег из принципа.
   Первое время мы бодро ходили в поля вместе со всеми и по инструкциям пытались учить свою собаку охотничьим навыкам. Чуть позже я понял, что всё это полная ерунда и нужно только для того, чтобы глупые начинающие собаководы убедились в тщете своих усилий и невозможности самостоятельно натаскать собаку. Поля, разрешенные к натаске, были совсем пустыми – птиц там не было, а без запаха птицы собака напрочь не понимает, чего от неё хотят. Собаки быстро устают от нервных команд и своих хозяев, зачем-то таскающих их на длинной веревке то в одну сторону, то в другую. Хозяева злятся, собаки тупят. И те и другие не знают, что им делать пока не догадаются заплатить добрым и опытным экспертам. Они их натаскают и обучат быстро и качественно.
   Никогда не отдавайте своих собак в чужие руки! Натасканная «экспертом» собака никогда уже не найдет с вами полного взаимопонимания на охоте. Отдать собаку эксперту для натаски – это всё равно, что отдать невесту на первую ночь более опытному мужчине.
   Но, как же быть? В Белоомуте поля, заселенные дупелями, были отведены для полевых испытаний и закрыты, а остальные совершенно не пригодны для натаски. Надо искать! На третий или четвертый день, я посадил своего пса в машину и поехал искать другие угодья. У меня была новенькая Нива с широкими колесами, какие редко кто тогда имел, и я мог ездить по полям куда захочу. Первый опыт оказался не очень удачным – я нашел уток в полевых канавах и мой пёс с азартом начал их гонять, что было полным безобразием. Первая же утка, взлетев, кувыркнулась в воздухе, как подбитая и упала вниз. Пёс радостно бросился за ней, но она тут же взлетела, изображая смертельную рану и трепыхая то одним крылом, то другим. Даже я поверил, что она вот-вот упадет. Да что я? Станиславский бы не удержался сказать: «Верю»! А пёс мой, еще совсем щенок разве мог не поверить?
   В общем, убежал мой пёс бог знает куда, не слыша моих истошных криков и свистков, вернувшись, был всячески обруган и с позором посажен на заднее сиденье. А вечером, за ужином, ко мне подсел один из экспертов, некий Гламов, ответственный за селекцию ирландцев.
   – Андрей, ты далеко ездил сегодня?
   – А что?
   – Тут, вообще-то, не везде можно… – он сказал это шепотом и поглядывая по сторонам, мол, разговор конфиденциальный.
   – Я смотрел карту…
   – Ты меня не понял, если хочешь, я завтра покажу тебе хорошее место, только никому…
   – О чем речь! Могила.
   Дело в том, что этот эксперт был инвалидом – больная нога не позволяла ему далеко ходить, а он взял уже в натаску молодую сучку. На следующий день мы с ним приехали на очень интересную большую поляну. Часть её была подболочена, остальное покрыто невысокой майской травкой. Вокруг труднопроходимый лес. Было яркое солнечное утро, болото слегка парило. В наличии дичи тут сомневаться не приходилось. Коростели трещали со всех сторон. Я уже знал тогда этот звук похожий на отзыв расчески, когда по её зубьям проводят линейкой.
   Мы разошлись в стороны. Гламов со своей сучкой шел правее, чистым лугом, а я ближе к болоту. Впрочем, про Гламова, я тут же забыл. Через тридцать-сорок шагов из под носа моего пса вырвалась птица. Кинг не сорвался за ней, а присел на зад от удивления и обернулся ко мне, как бы спрашивая: «Что это было»? Да он теперь и не мог убежать за птицей, я его держал на хорде – длинной капроновой ленте.
   Это был не коростель – это был дупель. Насиженное им за ночь место видимо излучало сладчайший для собаки запах. Кинг уткнулся в это место и так всасывал этот дух, что казалось засосет ноздрями всю траву. Я стоял рядом и терпеливо ждал. Нанюхавшись он как одурел, начал метаться из стороны в сторону, ища еще такого же запаха. Я задержал его, чтобы успокоить. Я что-то говорил ему, гладил его и чувствовал рукой сильную нервную дрожь. Удерживать его на месте дольше не имело смысла и я предоставил Кингу свободу (в пределах длины хорды). И что? Он сам, без всяких принуждений, пошел дальше совершенно правильными галсами, синусоидой или, как это называют собачники, «челноком».
   Вторую птицу он так же спихнул носом, но по третьей уже сделал стойку. Теперь уже меня била нервная дрожь.
   Стойка легавой! Это мечта охотника. Это поэзия без слов, одними чувствами. Это сама жизнь в её, пусть не очень гуманных, проявлениях. Это одновременная, обоюдная страсть собаки и человека. С тех пор прошло уже много лет, Кинг лежит под большим камнем недалеко от моего дома, но даже сейчас уже с другим псом, выходя в поле и видя стойку, я чувствую учащенные удары сердца, распирающие грудь, и спешу встать рядом… дело даже не в выстреле, тем более не в добыче. Попробую это объяснить несколько позже.
   Кинг стоял в классической стойке. Голова вытянута вперед, правая передняя лапа полусогнута, хвост прямой. Он весь был как натянутая струна, щенячьи стати перестали бросаться в глаза – это был серьёзный пёс на охоте, на главном деле своей жизни!
   – Пиль! – нас учили командовать по-английски, ведь и собака-то ирландская, островная, но пёс эту команду пропустил мимо ушей.
   Хорошие собаки, вообще, переходя на обоняние, немного теряют слух. Чтобы быть услышанным нужно либо резко свиснуть, либо уж предоставить право собаке действовать самостоятельно, но снимать со стойки всё же нужно командой.
   – Вперёд! Мать твою…
   Пара шагов вперёд и я крепко держу хорду, но Кинг и не думает бежать, он провожает взглядом резко хлопочущую крыльями птицу и оборачивается ко мне.
   – Что? И всё?
   – Пока всё. Стрелять нам пока не разрешают, – это я объясняю ему наши действия.
   Многие думают, что с собакой разговаривать бесполезно и глубоко не правы. Собаке, как и человеку, хочется понимать, что она делает.
   Вот и вся натаска, собственно. Для хорошей охоты нужно пробудить в собаке охотничью страсть и сделать её послушной. А для обучения послушанию вовсе не надо выезжать в поле, да и поздно уже заниматься этим на натаске. Это дело нужно начинать сразу, как только привезли щенка домой и лучше без излишней строгости. То есть, строгость безусловно нужна, но главное с этим не переборщить, в этом случае пёс начнет вас бояться, а он должен не бояться, а уважать. Нужно играть с ним, разговаривать, требуя при этом выполнения определенных правил. Впрочем, и тут вмешиваются судьбоносные факторы. Не всё в наших силах.
   Кинг получил первый свой полевой диплом, когда ему еще не было года. Полевые испытания собак это же игра, в общем-то, и меня всегда удивляла поразительная серьёзность экспертов при этом мероприятии. Выглядело это так:
   Я веду Кинга на коротком поводке по слегка кочковатому с невысокой травой полю. Сзади слышу от одного из судей суровую команду остановиться. Останавливаюсь и оглядываюсь назад. За моей спиной стоят двое мужчин и одна женщина с очень серьёзными лицами. Я пытаюсь пошутить, но натыкаюсь на стену полного непонимания. Только что у машины мы вполне спокойно разговаривали, шутили, а тут я слышу деревянный голос одного из мужчин:
   – Мы начинаем испытания ирландского сеттера по кличке Кинг…
   Мне показалось, что это звучало примерно как: «Вы приговариваетесь к расстрелу, но… можем заменить эту меру на полевые испытания…».
   – Пускайте собаку, – это уже женщина.
   Я отцепляю карабин с ошейника. Кинг сначала садиться на попу и смотрит мне в глаза, только что тащил меня за собой, что я еле его удерживал, а тут сел и сидит.
   – Что сел – пошли, сказали же.
   Кинг легко бросается вправо, ловит ветер и бежит передо мной красивым челноком с амплитудой метров пятьдесят. Мы идем на слабый ветерок, набегающий то сильней, то тише. При очередном порыве ветра Кинг резко тормозит и чуть приседает на месте, потом сторожко начинает двигаться прямо на ветер и вдруг застывает в картинной стойке. Я медленно иду к нему. Слышу, что судьи занервничали.
   – Ну что же… быстрей… сорвет, – они думают, что мне не слышно.
   Оказывается они тоже люди, но я умышленно не спешу. Подошел, скомандовал. Птица ушла, Кинг за ней не побежал. Хорошо.
   – А теперь по перемещенной птице.
   Это еще проще. Дупель далеко не уходит от места посадки. Но сработали мы его чуть хуже, Кинг прошел слишком близко, чуть не спугнул.
   Мне наивному судьи запретили подходить к себе – совещание. По окончанию совещания подозвали. После объявления баллов и поздравления с дипломом судьи по очереди высказали свои замечания и пожелания начинающему собаководу. Последней взяла слово женщина.
   – Хорошо… всё вроде хорошо, Собака воспитанная, послушная, только вот хозяину надо подтянуться…
   – Что такое? – я с придурковатым видом смотрю на неё.
   – Посерьёзней надо быть… и вот еще… команда «Пошел, мать твою…» как-то не очень соответствует духу испытаний, следующий раз используйте, пожалуйста, команду «Пиль».

13. Охота пуще неволи

   Первый выход на охоту с Кингом у меня случился где-то в районе Солнечногорска. Витя, хозяин папаши моего пса повез нас на военную охотничью базу. Был жаркий день в самом начале августа. Хоть я много раз убеждался в обратном, но всё равно от военной базы непроизвольно ждешь какой-то повышенной дисциплины, порядка. Этот раз не был исключением. В том смысле, что опять убедил в обратном.
   Егерь нас не ждал. Охота открылась только блатная – с легавыми собаками, до общего открытия было еще две недели и егерь, не смотря на дневное время, спал вдребезги пьяный. Об этом нам сообщил Витя, выйдя с базы. Мы приехали на двух машинах: три собаки и три с половиной охотника. В том смысле, что мы с Витей и своими псами были сами по себе, а Света, сроду не бравшая в руки ружья, для огневой поддержки своей собаки взяла моего приятеля Акимыча.
   То, что егерь оказался недееспособным, нас даже обрадовало – никто мешать не будет, а куда идти, Витя знал. Но радость оказалась преждевременной, пока мы расчехляли ружья, этот деятель проснулся и всё-таки поплелся за нами. Хуже того – он прилепился ко мне. Всю жизнь не люблю общаться с пьяными, даже если сам выпивши. Егерь шел у меня за спиной и что-то бубнил. Хорошо хоть оружия с собой не взял. Но всё равно, я иногда вынужден был останавливаться и отвечать ему, хотя речь его была мало понятной.
   Мои заводчики, пользуясь свободой, ушли вперед. Кинга я не отпускал далеко, думая, что еще не добрались до места. И вдруг мой пёс не больше десятка шагов передо мной резко крутанул вправо и застыл в мертвой стойке. Не может быть! Только что здесь прошли люди и две опытнейших собаки: заслуженная сука Керри и вообще чемпион породы Тиль.
   Может не может, но скинул ружьё с плеча и подошел к Кингу и послал его вперёд. С двух-трех метров от собачьего носа из-под маленького кустика с неожиданно громким хлопаньем крыльев вылетел красавец тетерев. Не знаю, как кому, но мне тетерев кажется самой красивой птицей в нашей местах. Этого я рассмотрел во всех подробностях и лирообразный хвост и красное пятно бровей у клюва. В те поры я посещал еще стенд и привык довольно точно стрелять по мелким тарелочкам, а в такую большую цель промахнуться невозможно, но я всё же не стал нажимать на спуск, повел стволом за улетающей птицей и опустил ружьё. Не знаю, как Кинг, но я чувствовал себя довольно погано. Сзади подошел егерь и громко икнув спросил:
   – Ну… и что ты не стал стрелять?
   – Тетерев, лицензия же нужна…
   – Да? Какая на хер лицензия?
   Я ничего не ответил, но он понял всё по моему взгляду.
   – А-а-а… меня постеснялся? Ну, ты иди… я тут посижу, отдохну… – но сесть у него не получилось, сразу лег, подняв грязный палец вверх, он всё же добавил, – Нельзя обижать собачку! – и тут же захрапел.
   Тетеревов мне больше не попадалось, но я не расстраивался, потому что на первой охоте важна не добыча, а правильная постановка собаки на выстрел, которого пес может испугаться, ну и мало ли еще какие неожиданности могут быть. Я вышел на широкое поле, поросшее довольно высокой, уже подсохшей травой с жесткими будыльями. Собаку стало почти не видно.
   Первого дупеля Кинг нашел почти сразу. Птица после выстрела упала мёртво метрах в двадцати. Я заметил место падения и, как учили кинологи, задержал собаку на месте, успокоил и потом только пустил искать и Кинг ничего не нашел! Более того, я сам истоптал замеченное место с тем же результатом.
   Вторую птицу я сбил уже ближе и пса не задерживал. Эффект тот же. На третий раз, опять оставшись с пустыми руками, я сел на траву и задумался. Что делать? А псу эти мои проблемы были до лампочки – он же привык к тому, что нужно только поднять птицу, а дальше, хоть трава не расти. Кстати о траве, мне нужно было кровь с носу показать Кингу сбитую птицу, чтобы он начал понимать цель охоты, а в этой высокой траве она исчезает бесследно.
   Дальняя сторона поля была скошена, и я отправился туда. Там бродили мои заводчики с Акимычем. Подойдя к ним, я поинтересовался их успехами, хотя не слышал с их стороны ни одного выстрела.
   – Нету птицы, – с какой-то злобой ответил Витя, – а ты что там стрелял?
   – Сбил три штуки, а найти не могу.
   – Стрелять нужно лучше…
   – Это я-то стрелять не умею? – нервы у меня тоже были близки к срыву и мы сцепились во взаимных оскорблениях.
   – Хватит ругаться, петухи, – попыталась примерить нас подходившая к нам Света, – Вы на собак-то хоть посмотрите!
   Я нехотя обернулся на своего пса.
   – Да он в стойке!
   – Какая стойка? Нету здесь птицы, – Витя продолжал противоречить по инерции. В этот момент, пробегавший мимо Кинга Тиль, резко повернулся и стал рядом, – Ого! Точно!
   Мы быстро подошли к собакам. Я так и не понял, кто дал команду, но тут же выстрелил. После неудачных поисков в высокой траве и гнусных обвинений в неумении стрелять, я не мог ждать больше нескольких долей секунды. Вылетевшая совсем близко птица, буквально лопнула в воздухе красным шариком.
   – Ты что делаешь? Охотник хренов!
   – А что я виноват?…
   – А кто виноват? Почему из-под Тиля птицу бьёшь?
   – Я стрелял из-под Кинга…
   Мы не сразу заметили, что обе собаки продолжают стоять в стойке. Тут уж и приторможенный Акимыч присоединился. Я сбил обе птицы очень далеко, стреляя уже после промахов Вити с Акимычем. Я тогда стрелял очень уверенно после тренировок на круглом стенде.
   – Ну и кто из нас стрелять не умеет?
   – Посылай Кинга искать, добыча ваша, – Витя был строгим приверженцем правил.
   – Вот это фигли-мигли… устрой нам, Витенька, мастер-класс, покажи, как работает чемпион породы, – я улегся на травку сам и положил рядом Кинга.
   Вы будете смеяться, но чемпион породы ничего не нашел, хоть и в скошенной траве. И Кинг чуть позже не нашел. Нашла толстая тюлипутя Керри. С тремя собаками мы тщательно облазили весь этот кусочек поля. После того, как я дал понюхать Кингу еще теплого дупеля, он нашел останки первой птицы: голову с длинным клювом и кусок ноги.
   Вот такая получилась дурацкая первая охота с легавой собакой. Оно собственно, чаще всего так и бывает. Правильные охоты можно по пальцам пересчитать. Буквально минут через пятнадцать после этого я и со стрельбой оскандалился. Сделал четыре или даже пять выстрелов подряд по шумовому дупелю, но так и не попал. Света с Акимычем, шедшие рядом со мной, легли на землю, боясь, что я в азарте попаду в них. Я тогда еще не чувствовал большой разницы между дупелем и стендовой тарелочкой, не понимал, что в птицу, которой не судьба сегодня умереть попасть невозможно.

14. Косач

   Когда я это начал понимать, написал такой вот рассказ для одного охотничьего журнала:

   КОСАЧ
   И всё-таки в охоте есть что-то фатальное…
   Два дня назад на этом бочажке я взял двух кряковых. С утра обшарил со своим ирландцем ирригационные канавы – они тянутся по всей пойме вдоль реки и кое-где заполнены водой, в меру закрытой камышом. До конца сентября, а иногда и позже там держатся местовые утки. Охота не больно добычливая, но и без выстрела никогда не останешься. Кроме кряковых и чирков можно найти дупелей и бекасов. На сухих местах держатся перепелки. С благородным ирландским сеттером даже стыдно отказываться от красной птицы и лазить по канавам за утками, но, во-первых: дупелей здесь, всё же, слишком мало; а во-вторых: сеттер у меня многопольный и уже можно не бояться его испортить. Он легко, после сильно пахнущих уток, переходит к поиску бекасов или перепелов.
   Так вот, позавчера я прошел километра три канавами, дал два бездарнейших промаха и, когда солнце было уже достаточно высоко, не таясь, подошел к этому бочагу. Прикуривая, каким-то боковым зрением я заметил выплывающих из камышей уток. Сигарета выпала у меня изо рта, но я всё же успел снять с плеча ружьё и первый раз выстрелил по сидячей. Вторым выстрелом я достал взлетающую влево кряковушку. Вправо без выстрела ушла стайка чирков.
   Насмотревшись на это изобилие, в этот раз я прямиком направился сюда. Еще только светало. Я шел осторожно, придерживая собаку рядом с собой. Пес, понимая важность момента, ступал крадучись, и всё время поглядывал на меня. Он старался даже дышать потише, но это у него плохо получалось: как только он забывался, язык вываливался на сторону пасть открывалась, и оттуда с частым дыханием вырывался пар. Правда, он тут же спохватывался, захлопывал пасть и снова принимал озабоченный вид.
   Таким порядком мы добрались с ним до кустов тальника, за которыми открывался вид на воду. Оставалось сделать несколько осторожных шагов. Я, подняв ружьё и вытянув шею, двинулся вперед… но тут я наткнулся на брошенный в кустах велосипед и вместо желанных уток увидел кепку деда Василия из соседней деревни. Тут же послышался его скрипучий голос:
   Андрей, ты что ль?
   Я, – кинув ружьё на плечо, я перебрался через насыпь к деду Василию.
   А я думаю, кто это топает так.
   Сумка о бок бьет.
   Так ты её придерживай – далеко слышно.
   Мы присели на сухую корягу и закурили. Хоть я и злился на деда за то, что он меня опередил, но с фальшивым равнодушием спросил у него:
   Никого не поднял?
   Не-а, пусто…
   А я позавчера тут двух кряковых взял, – думал хоть этим его уесть, но он тут же отпарировал:
   Да я тут уже штук десять набил с открытия, а в прошлую осень гуся – вон там сидел. Я высунулся, смотрю – гусь. Я ему порсь, порсь из двух стволов – смотрю, упал. Я туда… хорошо хоть перезарядил – у меня тройка была. Подбегаю на тот берег, а он уж на крыло становится… я еще порсь! Успокоился голубчик.
   Что ж ты дед, одной дичью питаешься, а не толстеешь совсем?
   Сухощавый дед Василий рассмеялся.
   Я ноне на рыбалку приехал, – еще когда подходил, я заметил на дедовом велосипеде привязанные удочки и несколько телевизоров, – Бабка моя рыбку любит. Тсс, тише… слышь? Тетерева гуркуют.
   Голуби это, – я нарочно подзадорил деда.
   Ты меня поучи, поучи… я уж тут лет сорок охочусь. Тетерева это. Молодой ты еще, а знаешь, сколь их раньше тут было? Да что говорить… слышь? Знаешь где они? Возле торфяного карьера. Ты с собачкой, сходил бы…
   А ты что ж?
   Да к ведь, без собаки то…
   Они и с собакой не подпустят – осень, поздно.
   Хорошая у тебя собачка, как её зовут-то?
   Сколько лет запомнить не можешь? Кинг его зовут.
   А? Да… Ких, Ких, иди ко мне… пойдешь за тетеревами-то?
   Нет, наверное…
   И все же я пошел, оправдывая себя тем, что на торфянике утки бывают и, что дальнюю канаву проверю, но шел я в надежде подобраться к тетеревам. Мало того, что тетерев достаточно большая и очень вкусная птица, но главное – он изумительно красив. Тетерев занимает в наших северных краях нишу, в которой на юге находятся фазан, павлин и т. п. Исключительно красивая дичь. Можно считать, что тетерев уступает им в красоте, но это не однозначно, я, например, уверен, что северная красота суровей, но и благородней, даже интеллигентней что ли, чем аляповатая красота юга.
   Дойдя до торфяного карьера, я пустил Кинга. В золотых лучах только что поднявшегося солнца огненно красный ирландец сразу пошел на широкий поиск. Сбивая росу с травы, он рыл носом – при полном отсутствии ветра он пытался работать низом. Я любовался своим псом, но его хватило ненадолго. Довольно скоро диапазон поиска стал уменьшаться и через некоторое время Кинг уже плелся рядом со мной, лишь изредка изображая работу.
   Я решил остановиться, чтобы дождаться ветра. Ждать пришлось недолго. Я не докурил еще сигарету до половины, как дым, до того поднимавшийся вверх, заметно потянулся в сторону реки. Пёс сразу, прекратив кататься по траве, поднялся: пошел на потяжку, правда, через несколько шагов он потерял запах, но, метнувшись в сторону, почти тут же восстановил направление. Я шел за ним. Метров через тридцать в каком-то чертополохе Кинг замер в стойке. За много лет я хорошо изучил свою собаку: когда ему скучно, он может сделать стойку по жаворонку или по мышке, по кому угодно. Но эти стойки разные: если это дурь, какая-нибудь, то неподвижной остается только голова, все остальное ходит ходуном; если это дичь, хоть и малая, например перепелка, то он весь неподвижен, но хвост всё же болтается из-за презрения к размерам, наверное. Сейчас он стоял мертво… как на картине: вытянутый в струнку от носа до кончика хвоста, он был неподвижен, как восковая фигура и только чуть согнутая правая передняя лапа слегка дрожала. Подходя ближе, я вцепился в ружьё и от волнения давил на предохранитель и никак не мог понять в каком положении он находится. О том чтобы оторвать взгляд от собаки и посмотреть на ружьё не могло быть и речи. Всё-таки убедившись, что всё в порядке я послал пса вперед. Он не двигался.
   Вперед! Черт тебя… что стоишь!
   Только после этого пёс сделал шаг… но ничего не произошло. Когда мы с Кингом, успокоившись, прошли вперед, обнаружили свежую тетеревиную сидку. Трава была широко вытоптана и, на этой полянке, в большом количестве лежал, еще паривший, тетеревиный помет.
   Кинг сразу метнулся по сторонам и опять потянул верхом в сторону канавы. Я почти бежал за ним. Когда мы добежали до канавы, я увидел, что метрах в двухстах от нас из канавы вылетел тетерев. Хитрый косач обманул нас: почуяв нас рядом, он добежал до канавы и улетел низом, поднявшись вверх лишь на очень почтительном расстоянии.
   Следующее утро тоже не принесло успеха. Чтобы не переходить пешком весь луг, я по-темному приехал на машине на другой его конец и сразу оказался возле торфяного карьера. В этот день был первый утренник: луговая трава вся была покрыта толстым слоем инея и казалась слоем снега, пейзаж сразу стал зимним и тоскливым. К тому же, был сильный туман. Всё утро я бродил в тумане, слушая тетеревов. Единственным моим достижением в то утро было то, что я сузил район поисков. Существует сказка, что глупые тетерева всё время ночуют в одном и том же месте и есть прилетают в одно и то же место. Может это и правда, при условии, что их никто не тревожит, да и то, с точностью до нескольких километров. Конечно же, первым делом я посетил вчерашнюю сидку и там, конечно же, никого не оказалось, но тетерева гуркали со всех сторон. Туман сильно искажал направление звука, но мне удалось выяснить, что основная тетеревиная стая сидит за рекой, совершенно недостижимая для меня, но на этой стороне отзываются косачи где-то между двумя большими канавами. Найти машину в тумане мне удалось с трудом. Домой я вернулся усталый и злой.
   Вечером я долго не мог уснуть. Лишь только я закрывал глаза, из-под носа собаки вылетал черныш. Я дергал руками, как бы поднимая ружьё, упираясь то в подушку, то в одеяло. В общем, черт те что. И ночью продолжалось в том же духе, но в нужное время я уже был на ногах. В доме все спали. Я потихоньку собрался и вышел из дому, чуть было не забыв Кинга. Но как выяснилось, он внимательно наблюдал за мной и протиснулся в дверь, когда я уже собирался её закрывать.
   На луг мы отправились кратчайшей дорогой. Был легкий ветерок, очень легкий, который был не в состоянии разогнать туман. Заморозок ночью тоже был. Дорога хрустела. С вечера я наметил место, где я буду ждать и слушать. Когда мы туда пришли, едва заметно начинало светать.
   Ждать пришлось долго. Утро погодой не отличалось от вчерашнего. Всё было так же, но тетерева молчали. Стоя на месте, я начал мерзнуть. Хотелось курить, но я терпел. Кинг тоже нервничал, он всячески пытался мне показать, что мы зря теряем время, что надо идти искать. Он присаживался на секунду, опять вскакивал, поддавал меня носом и пытался заглянуть в глаза.
   Наконец, за рекой послышались голоса тетеревов. Этот звук, похожий на голубиное воркование, показался мне сладчайшей музыкой. Тетерева на некоторое время смолкли. Я молился, чтобы они начали снова и, чтоб кто-нибудь ответил им с этой стороны реки. Не бог весть какое желание, только услышать. День был выходной и, видимо, кто-то бродил по той стороне, пугая тетеревов. В это утро они только один раз еще подали голос, но! Но им ответил с этой стороны старый черныш: «Чуф». Я сначала подумал, что мне почудилось, но прокрутив звуки в голове еще и еще раз, я поверил. Я засек его!
   Наметив ориентиром одинокий, еле видный в тумане куст, сдерживая, по мере возможности страсть собаки, потихоньку двинулся вперед. Я очень рассчитывал на то, что в тумане косач подпустит нас близко, а может быть даже выдержит стойку, но ружьё все же держал в руках, готовый мгновенно выстрелить. Я не могу выразить словами, каким разочарованием был для меня вид большой канавы. Я стоял возле неё и не мог понять, где я ошибся: то ли неправильно определил направление, то ли отклонился в сторону. Что было делать? Пройти кругом на исходную точку? Это было рискованно, потому что этой исходной точки я мог и не найти, да и муторно это – идти бы пришлось по очень неровному участку луга. В конце концов, я уговорил себя на ленивый вариант: пустить пса в широкий поиск по краю канавы. Правда, ему идти придется по ветру, потеряв при этом все преимущества легавой собаки. Но в этом варианте был большой плюс – если косач не взлетит сразу, то на обратном пути он точно попадет в зону поиска, причем, с наветренной стороны. И я пошел.
   Кинг отбежал далеко и я не мешал ему, потому что… впрочем, через секунду я вообще забыл о нем.
   Тут я позволю себе сделать небольшое отступление. Кто имел счастье охотиться со своей подружейной собакой, тот знает, что это такое… я нарочно избегаю слова «иметь» собаку – скорее это собака имеет вас. Обучение собаки, или так называемая «натаска» – это истинное мучение. Пробовали вы когда – ни будь поводить пса на «корде»? Или выработать у щенка легавой стойку?… Сидеть!!! Лежать!!! Ко мне!!! Даун!!! Еще нужно выяснить кто тут Даун – ты сам или пес. Выучить собаку спортивным приемам (не считая взяток «специалистам») свихнуться легче. Это всё равно что выучить ребенка не имеющего слуха игре на скрипке. Но в любой работе есть всегда главное и второстепенное. Главное в натаске охотничьей собаки – это выработать послушание. Главное, чтобы собака по свистку ли, по жесту… по любым другим сигналам, выполняла бы вашу волю, понимала бы что сама по себе она не в состоянии поймать птицу… ну, или зверя… без вашего ружья, без хозяина… без Бога!!! Но это-то никогда и не получается… Самый раззолотой пес, когда ему в нюх попадает некий волшебный запах, теряет голову, на губах появляется пена, уши затыкаются сами собой, и собака не слыша и не видя более ничего кроме своей цели пошла и пошла, и пошла… сто метров от вас, сто пятьдесят, двести…
   Но в данном случае меня это не тревожило. У любой монеты есть аверс и реверс. В ста с небольшим шагах от меня, потревоженный собакой, взлетел тетерев. В тумане его было еле видно, а меня он, судя по всему, совсем не видел, потому что взлетев, он повернул прямо на меня. Я стоял, не шевелясь, а может даже, и не дыша. Ружьё было у меня в руках. Лишь бы он не увидел меня раньше времени. Ну, лети сюда, родной, лети!
   Я вскинул ружьё. Тетерев, наконец, заметил меня, но было уже поздно. Он сделал ту же самую глупость, какую делают в такую минуту почти все птицы, он стал поворачивать, снизив скорость и подставив мне левый бок.
   Выстрел раскатился по лугу громом победного оркестра, правда, для тетерева скорее похоронного: он сложил крылья и упал почти к моим ногам.
   Кинг уже был тут, он сделал стойку по мертвому, но, вопреки обыкновению, даже не попытался потормошить косача. Видимо и он тоже был зачарован красотой этой птицы.
   Это был старый, крупный косач. Его лирообразный хвост был по-живому приподнят жесткой травой, ярко-красные брови сияли на глубоко черных перьях. Он как будто спал и лишь испачканный кровью клюв говорил о том, что он уже не проснется.
   Я теперь мог расслабиться и покурить.
   Косач еле поместился в мой ягдташ. Я уложил его аккуратно, чтобы не помять по дороге и выложить его дома, таким же красивым, как он лежал здесь на траве. Я огляделся. Туман рассеялся, ярко светило солнце, трава была изумрудно зеленой, как летом. Я шел домой и думал, что не нужны нам ихние фазаны, у нас особый путь.
   Утиный бочажок я обошел стороной. Издали я увидел сухощавую фигуру деда Василия на том же месте, где я оставил его два дня назад. Мне не хотелось к нему подходить. Я был как сосуд, наполненный счастьем, и боялся его расплескать, размениваясь на праздный разговор. Дед похлопал в ладоши, значит, не смотря на туман, он всё видел с горки. Я, сняв шляпу, раскланялся, но подходить не стал.
   Не подумайте, что так подробно говоря об охоте, я отвлекаюсь от главной темы книги. Это все та же тема, только при взгляде немного с другой стороны.

15. Удачи и неудачи

   Я описал тогда реально бывший со мной случай. Типичен он тем, что всё моя настырность и умственные усилия были тщетны, успех пришел сам собой, когда я уже плюнул на это дело и предоставил событиям возможность развиваться своим чередом.
   Еще более характерный случай охотничьей удачи произошел на том же бочажке, что описан в этом рассказе, примерно в такое же время года – уже поздней осенью. Осторожно подойдя, я оглядывал воду на предмет обнаружения уток и вдруг, за камышом мелькнула гусиная голова. Я никогда еще не стрелял диких гусей и очень обрадовался, разволновался, естественно, приготовил ружьё и стал ждать, когда опять высунется голова. Из-за камыша на гладь бочажка шли волны, было понятно, что гусь там и, видимо не один.
   Я всё-таки дождался второго появления головы над камышом и тут же выстрелил два раза. Три крупных птицы ушли низом, прячась за камышом, но в кого-то я попал.
   Достреливать не пришлось. Когда я подошел вплотную, прямо у камыша лежали две большие птицы, один серый другой белый. Я не думал, что гуси бывают настолько большими – еле донес их до машины. Вы не поверите, но только уже дома, доставая этих птиц из машины, я понял, что это не гуси, а лебеди. Где-то глубоко в душе я человек законопослушный и не стал бы стрелять лебедей, хотя и знаю на сколько, на самом деле, вредные эти красивые птицы. Лебеди за лето уничтожают массу гусиных и утиных гнезд с яйцами или птенцами, не позволяя никому селиться рядом с собой.
   Лебедей не стреляют у нас не только за их красоту. На следующий день я убедился в правоте рассказов о еще одной стороне их жизни. Приехав опять туда в пойму, я увидел летающих низко и жалобно кричащих трех лебедей. Не меньше недели они не хотели улетать – всё искали своих родичей. Зверски относясь ко всем для них чужим, они привязываются друг к другу очень сильно и потеря любимого для лебедя огромная трагедия.
   Это была семья из пяти птиц: двое белых – родители, а трое серых их дети-первогодки. Получается, что я убил одного из родителей и одного лебеденка. Я привык видеть лебедей с хохолками на головах. Если б у этих были хохолки или как-то еще я понял бы, что это лебеди, я не стал бы стрелять. Да и мясо лебединое оказалось жестким, сухим и не вкусным. Мы с женой, правда, разделали мясо на куски, убрали в холодильник и всю зиму кормили им приходящих периодически гостей – экзотика.
   Еще один случай странной охотничьей удачи был у меня совсем недалеко от того же места. На краю хлебного поля я поднял куропатку и промазал. Куропатка ушла через ручей и села в островок сорной травы на той стороне. Лезть в эти заросли мне не очень хотелось, но и куропатку упускать тоже. Я перешел на ту сторону ручья, дослал в ствол патрон с самой мелкой дробью семеркой и вошел в этот колючий островок. Кинг бежал челноком передо мной, тоже медленно преодолевая колючие ветки. Вдруг он замер и что-то метнулось от него в сторону. Чисто автоматически я вскинул ружьё и выстрелил. До сих пор не понимаю, как и зачем я это сделал.
   В десятке метров я обнаружил убитого мной крупного лисовина. Удивительно. Вот так вот, случайным выстрелом мелкой дроби? Непонятно, но факт. Лиса мне совершенно была не нужна. Вокруг нашей деревни лис много, но я их никогда не стрелял. Шкура мне не нужна, да и стоит она сейчас копейки, а мясо лисы у нас не едят.
   Кстати лисье мясо я тогда попробовал. Жалко было выбрасывать. Взял «только филей» и сварил его для собаки. Запах был настолько вкусным, что я не удержался и отъел кусочек. Очень вкусно, я вас уверяю. Потом только я узнал, что этих лис англичане трескают за обе щеки. А у нас почему-то выбрасывают. «Слишком много кушать» в том смысле, что зажрались.
   Случаев неудачных на охоте гораздо больше. Я приведу здесь только один, но очень характерный.
   Я тогда искал себе новое место для весенней тяги вальдшнепов. В тот вечер прошел по просеке до большой поляны. С середины такой поляны можно видеть далеко и сориентироваться, где лучше встать завтра. Крутился весь вечер, глядя по всем сторонам, но так ничего и не увидел. Не став дожидаться, пока совсем стемнеет, тронулся в сторону дома. Уже на самом краю поляны услышал сзади свист утиных крыльев, хорошо знакомый каждому охотнику. Резко повернувшись, сорвал с плеча ружьё и тут же увидел пару кряковых уток, низко летящих прямо на меня.
   Утки тоже меня увидели и начали резко тормозить. Такой маневр еще глупее, чем поворот над охотником. Они выставляют вперед растопыренные лапы и усиленно машут крыльями, чтобы остановиться в воздухе. Именно так поступила эта парочка. Когда они уже совсем почти остановились передо мной, я выстрелил в селезня, который был справа… и промахнулся. Это было настолько удивительно для меня, что я даже опустил ружьё, позволив уткам развить свой маневр. Они повернули на девяносто градусов и стали опять набирать скорость. Я опять вскинул ружьё и выстрелил второй раз. Селезень будто взорвался. На том месте, где он был, в воздухе образовалось облачко из перьев. Я опять опустил ружьё теперь уже совершенно уверенный в удаче. Но из этого перьевого облака селезень выскочил и, не снижая скорости, улетел вслед за своей подругой, как ни в чем не бывало. Я долго провожал их глазами, постепенно становящихся черными точками на красном фоне заката. Перья повисели немного в воздухе на том же месте и стали опускаться вниз. Вдруг, как это часто бывает весенними вечерами, резко дунул ветерок и сразу опять затих, и эти перья опустились прямо на меня. Так я и вернулся домой пустой, озадаченный и в перьях, которые не смог до конца отряхнуть в лесу.
   Во всех этих случаях ничего необычного нет. Разумных доказательств даже из тысячи таких рассказов вывести не получится, но когда это случается с тобой постоянно, из года в год, постепенно начинаешь чувствовать закономерность. Не понимать, а именно чувствовать, что обрезать волосок, на котором висит жизнь любого живого существа «может лишь тот, кто подвесил», как говорил булгаковский Иешуа.

16. Настоящие звери

   С более крупными, чем птицы, объектами охоты у меня еще более запутанные отношения. В первой книге я рассказывал, как однажды ночью на студенческой «картошке» встретился с крупным кабаном и как после этого мы с ним бежали в разные стороны. Таких встреч у меня было еще несколько. Самая «плотная» встреча случилась в охотхозяйстве Анино, куда друзья привезли меня стрелять рябчиков, которых там, якобы, было пруд пруди.
   Рябчика я там ни одного так и не увидел, но на старой вырубке, пробираясь через низкий плотный кустарник наткнулся на здоровенного секача. Наткнулся, в буквальном смысле этого слова. Я чуть было не ударил его коленкой – остановился не более чем в полуметре от его бока, а кабан продолжал спокойно что-то жрать, не обращая на меня никакого внимания. Чуть погодя, обернулся и замер, глядя мне прямо в глаза. В отличие от первого случая, у меня в руках было ружьё, полуавтомат, с не менее чем тремя патронами в магазине. То что в патронах была мелкая дробь не имеет никакого значения – метров пять эта дробь летит в пластиковом стаканчике и ничем не хуже пули.
   Всё это я понимал, понимал и то, что нет лицензии, но и не стрелять вроде бы нельзя – он же сейчас обернётся и порежет меня своими клыками в капусту. Я держал палец на спусковом крючке, но не стрелял. Даже когда он всё-таки обернулся. Я не знаю, сколько времени мы с кабаном стояли вот так, глядя друг на друга и не шевелясь. Это очень странное состояние, самое странное, что гладя ему в глаза, я не чувствовал его диким зверем и теперь уж совсем не мог выстрелить. Закончилось это стояние, когда из кустов вылез Коля, здоровенный малый из нашей компании.
   – Во! Кабан! – и ведь тоже не схватился за ружьё.
   Только после этого почти вскрика кабан отвернулся от меня, рванул вперед и сразу исчез в густом кустарнике. Егерь потом ругал нас:
   – Печеночки бы сейчас поели, эх вы… – егерь сильно болел после того, как у него в обходе за месяц до нашего приезда застрелили охотника на облавной охоте. Он сам прожил потом всего ничего.
   В этом случае для меня было удивительно всё, все обстоятельства. Почему кабан, очень осторожный зверь, подпустил меня в упор? За своего принял? Но почему тогда, уже увидев меня, не убежал сразу или не стал защищаться нападая? И почему я не стал стрелять? Нету ответа, кроме одного, совершенно иррационального… надеюсь, вы понимаете какого.
   Еще один кабан набежал на меня сам пару лет назад в моей любимой пойме Дубны. Я шел по тропинке вдоль речки, не отпуская от себя своего пса Канта. Он бежит в этом случае слева от меня. Я сказал: бежит, потому что он действительно умудряется бежать за мной, когда я медленно иду. Он суетится, мыкается, пытаясь выбежать вперед, но, только высовывая нос, опять прячется за меня, справедливо опасаясь получить по носу.
   И вдруг я вижу, навстречу нам по той же тропинке бежит то ли волк, то ли очень крупная собака. Останавливаюсь. Мой боевой курцхаар замирает возле моей ноги. По мере приближения зверя различаю большие уши и… это же кабан! Сую в патронник крупную картечь и замираю. Пёс тоже не шевелится.
   Кабан бежал по тропике, весело и беззаботно поглядывая по сторонам, и заметил нас только метров с десяти и тоже встал, замерев. Вы можете себе представить удивление на кабаньем лице? Я не могу назвать это ни мордой, ни рылом, в крайнем случае, физиономией. В эту удивленную физиономию просто невозможно было выстрелить! Это было вполне осмысленное лицо живого существа. Так мы все трое простояли, удивленно разглядывая друг друга не меньше десяти секунд, после чего кабан спокойно и не спеша нырнул влево в кусты, переплыл речку и исчез на том берегу, а мы с Кантом продолжили свой путь.
   И всё это происходит со мной, не смотря на то, что вопрос правомерности выстрела во внезапно появившуюся крупную дичь я для себя решил давным-давно. Это было на этой же речке Дубне еще в восьмидесятых годах. Я тогда стоял на вечерней утиной охоте и вдруг на той стороне речки из кустов показывается голова оленя. Какой точно это был олень? не знаю, я в них не разбираюсь. Патроны с крупной картечью я тут же вставил в стволы. У меня тогда была горизонтальная тульская двустволка. Но стрелять я не решался. Выстрел верный – Дубна в самом широком месте больше двадцати метров не бывает. Меня мучила законность вопроса, отсутствие лицензии, браконьерство и т. п.
   Решил я этот вопрос достаточно просто. Действительно, организовывать специальную охоту на лицензированного зверя не хорошо, это браконьерство. Пускай так, но когда зверь случайно вдруг выходит на тебя и подставляется? Это же бывает, может быть, только раз в жизни! Во всяком случае, очень редко. Почему не стрелять? Можно стрелять. В общем, этот вопрос я для себя решил и никогда больше к нему не возвращался.
   Олень попил воды из речки, но не уходил, а продолжал стоять на месте. Я поднял ружьё, прицелился, но тут рядом с моим оленем появилась еще одна голова – самка, жена оленя. Ну и что делать? У меня в стволах картечь, я же не смогу выстрелить так, чтобы не положить обоих сразу. Они так долго стояли нос у носа, как Ленин и Сталин на медали «За Победу над Германией». Я опустил ружьё и даже шумнул, чтобы они скрылись с глаз моих и не соблазняли напрасно.
   Я тогда же решил для себя второй вопрос. Верней вторую сторону вопроса о браконьерстве. Я никогда не буду стрелять в животное, если не смогу его унести с собой и съесть, если мне оно не нужно. Что получается? Ну, застрелил бы я оленя, сплавал бы на ту сторону, даже не сплавал, а перешел – там достаточно мелко, разделал бы прямо здесь… а зачем мне два оленя? Одного-то много, а двоих я и не унесу.
   Вопрос-то я решил, но при этом почти всегда принимаю решение не стрелять. Почему? Не знаю. Дело тут даже не в законности. Была у меня, например, одна возможность совершенно законного убийства лося. Это было в начале девяностых годов. Я тогда был акционером одного крупного военного предприятия. У завода были свои угодья с охотбазами, и зимой меня, естественно, пригласили на охоту.
   Мы выехали из города по-темному на военном трехосном КамАЗе с теплым кунгом, печку в нём водитель затопил еще с вечера. Компания была столь же тёплая – по большей части члены совета директоров завода.
   Я ленив и не люблю рано вставать, и только благодаря именно этому своему увлечению – охоте я обязан самыми лучшими, самыми красивыми часами в своей жизни. Тихие улочки Тулы, освещенные мягким контровым светом только поднимающегося над старыми одноэтажными домиками и мелькающего в листве деревьев Солнца – это голубиная охота пуще неволи, когда мы с двоюродным братом Юркой торопились к открытию рынка с голубиными садками в руках. То же Солнце, переливающееся в капельках росы на паутине, совсем не видной днем, а в утренние часы украшающей стену камыша хрустальным блеском. Это летняя охота «по перу».
   То утро было не менее красиво, хотя была зима. Я выпрыгнул из кунга на свой «номер», когда только еще светало. КамАЗ пошел дальше расставлять стрелков и загонщиков. Через минуту-другую стало совсем тихо. Я выбрал себе место поудобней и осмотрелся. Это был так называемый строевой бор. Прямые гладкие стволы сосен вокруг меня располагались на приличном расстоянии друг от друга и создавали впечатление огромного колонного зала. Сосны почти не мешали обзору, через них было видно достаточно далеко. Метрах в двухстах впереди начинался лес более густой, с подлеском. Этот подлесок был весь покрыт инеем. Нельзя было не залюбоваться этой картинной зимней сказкой. Только еще занимающийся зимний день окрашивал снег и иней на деревьях каким-то синеватым цветом, с каждой минутой светлеющим.
   Ветра не было совсем или его не было только здесь, в лесу, не знаю, но благодаря этому микроскопический иней не только лежал на ветках деревьев, но и присутствовал в воздухе, медленно оседая вниз и придавая даже воздуху некоторую рельефность. Представляете? И всё это еще и слегка голубоватого оттенка. Сказка, одно слово.
   И вот, эту сказку стали нарушать крики загонщиков, потом я увидел какое-то шевеление в подлеске – иней с кустов стал осыпаться будто сам собой и тут же на поляне передо мной метрах в трехстах появились два крупных лося. Они никуда не спешили. Потревоженные криками людей они просто отошли подальше и остановились, топчась на месте и поворачиваясь, как будто беседуя. И в этот момент погремело два выстрела. Пули прошли мимо, а лоси сорвались с места и легко, будто плывя по снегу, устремились прямо на меня.
   Лоси меня не видели, я был скрыт от них толстым сосновым стволом. Они прошли от меня не более чем в пяти метрах. Я прекрасно рассмотрел их и мог спокойно положить обоих или хотя бы одного из них, но стрелять не стал, даже ружья не поднял. Почему??? Пожалел? Нет. Нисколько я их не жалел. Второй выстрел запрещен по правилам? Да, но плевать я хотел на эти правила, тем более тогда, в девяностые, в моём-то тогдашнем положении? фигня всё это. Смешно.
   Высказать своё «фи» вслух никто не решился, но я видел, как на меня поглядывают. Когда подъехал КамАЗ и подошли остальные охотники все смотрели лосиные следы и видели всего в нескольких шагах от следа вытоптанную мной площадку. Я не помню, что я им тогда сказал, да это и неважно. Наверно сослался на правила охоты.

   Это я рассказывал случаи, когда я сам отказывался стрелять или мазал неоправданно. Но бывают случаи технической невозможности выстрела, всякого рода осечки и прочее.
   Наиболее памятный в этом отношении случай был однажды весной. Весенняя тяга вальдшнепа вообще моя самая любимая охота. Хочется, конечно, пострелять весной гусей и селезней, но я специально на эти охоты не хожу. Ну, если только кто-то поставит шалаш, принесет подсадную утку и привезет меня на место. Да и то, в эти же дни я всё время хожу на вечернюю тягу, ложусь поздно и вставать не свет не заря ради уток? Ну их на фиг. Пусть лучше сами налетят. Это иногда случается. Почти каждую весну с тяги я приношу с собой хоть одного гуся или селезня. Честно признаюсь, иногда и утку, хотя жалко будущий выводок гробить. Но так уж получается. Не нарочно же.
   На весеннюю утиную охоту по сознательному плану я согласился только один раз. Это было, когда я еще только собирался строить дом в деревне. Мне нужно было подписать какие-то бумаги в сельсовете, и Кубанец под это дело соблазнил меня весенней охотой. Мы постояли вечер на краю леса на тяге, а утром нас ждал шалаш в пойме Дубны.
   Мы засиделись за поздним ужином. Вставать утром (практически еще ночью) оказалось тяжело, но мы встали. Преодолевая головную боль и легкое головокружение, я довез Кубанца с Акимычем прямо до обреза вешней воды, где окончательно посадил машину в луже. Кубанец упрятал нас с Акимычем в шалаш, высадил из корзины подсадную утку, а сам ушел домой пешком досыпать.
   Акимыч заснул, как только сел в шалаш, а я держался еще минут десять-пятнадцать. Проснулся я уже по-светлому от громкого возгласа Акимыча.
   – Ты что ж делаешь, гад….
   Я увидел, что прямо по воде к нашей подсадной утке подбирается какой-то мужичок из местных.
   – А… это подсадная у вас… ну, извиняйте, – и быстро удалился.
   Мы с Акимычем встряхнулись. Солнце уже поднялось немного над горизонтом и даже начало потихоньку пригревать. Наша подсадная, сидя на воде, занималась своими делами, чистила пёрышки, крякать и звать селезней она и не собиралась. Да и некого было звать-то, за полчаса, что мы просидели вертя головами в разные стороны, нигде не пролетело ни одной птицы. А утка наша, как потом выяснилось, была с яйцом, селезень её в тот момент был на дух не нужен.
   Через полчаса мы выбрались из шалаша, забрали подсадную в корзину и подались в сторону утопленной машины. Между рекой и залитой поймой возвышалась насыпь, по которой мы и пошли. Вдруг Акимыч ойкнул и присел.
   – Утки!!!
   – Где? – ни одной летящей утки я не видел.
   – Да, вон же, на воде… – Акимыч показал рукой.
   Действительно, немного впереди справа на воде сидело с десяток уток. Акимыч чуть ли не ползком сразу двинулся в обход со стороны реки. Я остался на месте, спрятавшись за куст, чтобы стрелять по взлетевшим. Не сказать, чтобы до этих уток было близко, но Акимыча я хорошо видел черным силуэтом в лучах восходящего солнца. Вот он присел на колено возле самого края насыпи, прицелился и дважды выстрелил, бах, бах! Утки, не смотря на явное попадание в двух из них, даже не подумали взлетать. Но из-под насыпи раздался громкий мат:
   – Да, ядрит твою… сколько ж можно!?!
   Таким образом выяснилось, что Акимыч расстрелял резиновые чучела еще одного охотника. Он, конечно, извинился, но еще долго мы слышали матерные причитания в наши спины. Единственной удачей в тот день оказалось то, что одновременно с нашим подходом к машине, туда же подъехал Кубанец с трактором.
   Одним словом, не хожу я специально на весеннюю стрельбу уток и гусей, ну её…
   Я, собственно, хотел рассказать совсем другой случай. Я тогда шел в одиночку на тягу. Шел мимо деревни по полю от своего дома в дальний угол леса, который у нас почему-то называют Лисовкой. Обычно я хожу по околице, но в тот год поле было довольно твердым, и я пошел полем, так несколько короче, не надо делать крюк возле хутора.
   В тот раз, немного не доходя этого самого хутора, я увидел приближающуюся ко мне стаю гусей, остановился и замер на месте. Многие неопытные охотники, увидев такое, садятся или даже ложатся, чтобы не бросаться в глаза птицам – это глупости, это даже хуже, потому что птицы как раз по резкому движению сразу заметят охотника. Лучше уж замереть в том положении, в котором тебя застали, авось за дерево сойдешь.
   Но гуси меня все же заметили. Стая шла низко и, как будто, медленно – погода была пасмурная, гуси при низких облаках и летают низко. Не сошел я за дерево, стая стала уклоняться от курса в сторону хутора, но тут из бани одного из наших деревенских охотничков выскочила орава голых мужиков и с гиканьем бросилась в пруд купаться. Гуси мгновенно вернулись на прежний курс. Видно решили, что непонятный пень в поле лучше этой орущей толпы и, мягко выражаясь, ошиблись. Эти пьяницы из бани им бы ничего не сделали, а у меня в руках было прекрасное иностранное помповое ружьё с магазином на семь патронов.
   Стая налетела на меня так, что лучше и мечтать нельзя: чуть сбоку на высоте около пятнадцати метров. Первым же выстрелом я сбил одного гуся и готов был стрелять еще и еще, но первая же гильза на вылете встала поперёк и заклинила патронник. Никогда до этого у меня такого не случалось ни с этим ружьём, ни с этими патронами. Мне оставалось только облизнуться и проводить глазами улетающую стаю. Один гусь тоже хорошо. Но я мог бы взять еще, как минимум, двоих?
   Значит нельзя. Остальным не судьба была умирать в этот день. Вы как хотите, можете делать из этого любые выводы. Да, конечно, ничего необычного, бывает, но я-то точно знаю, что так оно и есть.

17. Другая сигнальная система

   Я немного увлёкся. Но это понятно – некоторые случаи на охоте очень интересны сами по себе, но я сейчас начал разговор не столько об охоте, сколько о животных вообще и в частности о собаках, прежде всего о своей первой собаке – ирландском сеттере Кинге.
   Это был изумительный пёс, очень интеллигентный в поведении, но способный в любую минуту и показать зубы. Злобность считается дефектом для сеттеров, но он её проявлял только в те моменты, которые считал критическими. Он спокойно клал на землю в московском дворе ротвейлеров и ризеншнауцеров. Драке с собаками он научился еще в щенячьем возрасте на цэковских дачах. Там жила одна старая черная лайка, которая долго обижала его, еще совсем щенка, и он научился, в конце концов, её побеждать. То ли её приём перенял, то ли сам придумал.
   Обычно собаки, при встрече с неприятелем, замирают на месте или даже ложатся, дыбят шерсть, скалятся. Кинг этого не делал, он прикидывался, что не видит противника, а продолжает скромно заниматься другими делами, но в момент, когда противник с разбегу пытался его застать врасплох и ударить, он чуть-чуть отскакивал в сторону и тут же прыгал на него сверху, хватал его зубами за загривок и прижимал к земле.
   Опасность людей он тоже определял по каким-то своим критериям. Он, например, не любил пьяных на улице, но не по запаху, нет, он, скорей всего, чувствовал агрессивность человека напрямую. Иначе он бы злился на наших гостей во время праздников, но этого никогда не было. Или ко мне менял бы отношение после выпитой мной рюмочки. Нет же. А вот тракториста, залезшего к нам на участок, тогда еще только обозначенного столбиками, покусал, хотя тот стоял рядом со мной и извинялся, вроде бы. Тракторист при этом полез погладить собачку. А я его предупредил – не надо. Пришлось бинты с йодом давать. Жена еле могла удерживать Кинга на поводке на прогулках в Москве, когда мимо проходил пьяный или просто, кто-то с косым взглядом.
   Жалко, что с собаками нельзя поговорить напрямую, а ведь они всё время что-то хотят сказать, верней говорят, но мы не слышим. Человек считает себя венцом творения, но главная запирулька здесь в том, что животные слышат нас, а мы их нет. Вот, что самое главное! В процессе долгого общения с животными я сделал для себя неоспоримый вывод, даже открытие – животные общаются между собой напрямую, без слов, телепатически, если хотите. Пытаются так же общаться и с нами, но мы этого не понимаем, не слышим. Их лай, рычание, карканье, блеяние – это только способ привлечь внимание – основное, образное и смысловое общение от нас скрыто!
   Но, давайте по порядку.
   Кинг сразу признал меня за главного. Говорят, что собаки оценивают и распределяют всех по иерархии в стае. То есть весь свой круг общения рассматривают как стаю и назначают себе в ней начальников и подчиненных. Пусть так, хотя это тоже всего лишь гипотеза. Сколько бы мы не старались, мы не можем посмотреть на мир глазами собаки. Есть один единственный инструмент для исследования этого вопроса – любовь. Только настоящая любовь к своим животным и искренний интерес к ним могут приоткрыть эту завесу.
   Согласитесь, ведь нельзя определить ценность книги, взвешивая её много раз, потом исследуя, порезав на куски, окуная листы в кислоту или щелочь и прочими подобными действиями. Ценность книги можно определить, только прочитав её внимательно и попытавшись понять, почувствовать душу автора и смысл содержания текста. Понятно, по-моему, что ценность книги лежит вне её физического и химического состава. Смысл не материален. Почему же тогда Павлов для изучения сознания собак кромсал и резал этих собак тысячами? Я не говорю уже о совершенно ненужной, бессмысленной жестокости, пусть это остается на совести ученых, но главное, что это путь в тупик!
   Нет, дорогие мои, для изучения сознания кого бы то ни было есть только любовь и искренний интерес. Давайте попробуем продвинуться в этом направлении.
   Первое и самое главное, с чего, мне кажется, нужно начать это определиться в том, а есть ли у собак сознание вообще? Или может у них одни инстинкты? Может быть, правы церковники, вместе с живодёром Павловым, что считают их неполноценными?
   Опять же, что такое сознание? Нужно сначала в этом определиться. Берем Большую Советскую Энциклопедию и читаем:
   «Сознание, одно из основных понятий философии, социологии и психологии, обозначающее способность идеального воспроизведения действительности, а также специфические механизмы и формы такого воспроизведения на разных его уровнях».
   Вы хоть что-нибудь поняли? Я – нет. Полезу в интернет, возьму что-нибудь из материалов средней школы. Вот, например:
   «Существенное отличие человека как вида от животных состоит в его способности мыслить – понимать окружающие его явления, предвидеть их возможные изменения и на этой основе планировать свои действия, направлять их к достижению заранее просчитанного результата. Все это вместе взятое связано со сферой человеческого сознания.
   Познать, описать, определить сознание очень трудно, поскольку оно не существует как отдельный предмет или как вещь. Но все дано человеку благодаря сознанию».
   Сказано туманно, расплывчато, но уже кое-что можно понять. Откроем еще Викепедию. Читаем:
   «Сознание – состояние психической жизни человека, выражающееся в субъективной переживаемости событий внешнего мира и жизни самого индивида, а также в отчёте об этих событиях.
   Термин сознание является трудным для определения, поскольку данное слово используется и понимается в широком спектре направлений. Сознание может включать мысли, восприятия, воображение и самосознание и пр. В разное время оно может выступать как тип ментального состояния, как способ восприятия, как способ взаимоотношений с другими. Оно может быть описано как точка зрения, как Я. Многие философы рассматривают сознание как самую важную вещь в мире. С другой стороны, многие ученые склонны рассматривать это слово как слишком расплывчатое по значению для того, чтобы его использовать».
   Вот в чем дело. Ученые никак не могут даже дать определения сознанию. Давайте заглянем в толковые словари, может там, что есть? Даль на эту тему молчит. А вот Ушаков поместил статью. Приведу её полностью:
   «Сознание, я, мн. нет, ср. 1. Действие и состояние по глаг. сознать-сознавать в 1 знач. 2. Действие по глаг. сознаться-сознаваться в 1 знач. 3. Мысль, чувство, ощущение. 4. Способность мыслить и рассуждать…»
   Вот оно! в четвертом пункте: Сознание это способность мыслить, рассуждать… и многоточие, потому что Ушакову не до этого, ему нужно еще тысячи слов объяснять, но и этого достаточно, на этом можно базироваться. Почему Ушакову удалось так легко, походя дать определение тому, что остальные считают неясным и туманным? Потому что он не пытается обосновать исключительность человека в этом мире, а подходит к вопросу с точки зрения простой логики.
   Оказывается, всё просто, можно только дополнить многоточие из предыдущих туманных и непонятных определений. Итак:
   Сознание – это способность мыслить, рассуждать, воспринимать действительность и собственное «я», переживать, страдать, планировать свои действия, направлять их к достижению заранее просчитанного результата.
   Обладают ли этой способностью животные? или только человек? Безусловно, обладают! Для того чтобы это понять, совсем не обязательно резать собак, достаточно просто понаблюдать за ними.

   Первый раз я задумался о наличии и качестве сознания у животных, когда наблюдал за спящим псом. Кинг со щенячьего возраста был привередлив на счет выбора места для отдыха. Обычно он долго ходил по комнатам, выбирая место, где бы улечься. Видно уже было по нему, что хочет спать пес, но крепится. Он мог заснуть, сидя у ног и глядя на меня. Глаза у него закрывались, он начинал падать на сторону и тут же просыпался, потом уже шел искать себе место. Он редко ложился на диване или в кресле, чаще на полу. Когда найдет по каким-то одному ему известным признакам это самое лучшее место, начинает крутиться волчком, чтобы занять еще и правильное направление. Ему для этого нужно было дать оборотов десять-пятнадцать. В какой-то момент он падал на пол, громыхнув костями, но не всегда удовлетворялся, мог повторить эту операцию несколько раз. Но удовлетворившись, в конце концов, он мгновенно засыпал. Чаще всего он спал на правом боку.
   Он никогда не храпел во сне, но часто ворчал и тихонько взлаивал то радостно, то тревожно. Ноги его при этом слегка шевелились, как если бы он бежал во сне. Во время одного из таких наблюдений за псом я вдруг понял – он же видит сны! Казалось бы, что тут такого, что вдруг я так всполошился? Ну, как же? ведь именно наличие образных снов напрямую говорит о наличии полноценного сознания. Он ведь воспроизводит во сне реальную жизнь, переживает какие-то события, которых на самом деле с ним не происходит в данную минуту. Это же абстракция – абстрактное мышление, если так можно выразиться.
   После этого маленького открытия я стал наблюдать за другими его действиями уже с этой точки зрения. Интересно, например, общение собаки. Причем, общение с людьми не характерно, оно может показаться не очень умным. О причинах этого я уже упоминал – мы говорим с животными на разных языках. Случайные встречи на улице тоже мало о чем говорят. Мы видим, в основном, характерные телодвижения, которые ученые приписывают инстинктам. Виляние хвостом или поднятие шерсти дыбом и прочее. Основное общение остается от нас скрытым. Гораздо интереснее понаблюдать общение длительное.
   Акимыч, глядя на меня, взял себе щенка ирландца. Щенок был сводным братом моего Кинга на год моложе. Щенок оказался хулиганистым, и я предложил его звать пиратом – Дрейком. Когда он был еще совсем щенком, Акимыч с семьей уехал в деревню на свадьбу и оставил Дрейка у нас. Кинг поворчал немного, но сразу занялся его воспитанием.
   Кинг интересно относился к еде. Сейчас мой пёс Кант съедает всё, что не положи. Если что, срыгивает излишки на улице, а Кинг какое-то время лежал в нескольких метрах от миски, потом степенно вставал, подходил ближе, нюхал пищу, выедал мясо и отходил от миски, а всё остальное подбирал позже. В то время как у нас гостил Дрейк, мисок стало естественно две. Клали в них примерно поровну. Дрейк сразу бросался к миске и начинал жадно есть. Кинг лежал в сторонке и наблюдал. Щенку еды нужно много, поэтому, доев своё, Дрейк принимался за кинговское. Тот спокойно позволял это делать, хотя нахальный Дрейк выедал самое вкусное – мясо. Но это еще не так интересно – интересно стало через год, когда ситуация повторилась. Акимыч опять куда-то уехал и оставил нам уже вполне сформировавшегося пса.
   Те же две миски. Дрейк по привычке опрометью летит жрать, как только положили. Но возле самой миски он натыкается на Кинга, который грозно рыкнув, отбрасывает его назад, съедает всё из своей миски и ополовинивает дрейковскую. И так всю неделю – возврат долгов. Дрейк воспринимал это всё как должное. Как вы думаете, понимали они, что делают? И о чем это говорит? Не только о совершенно сознательном планировании своих действий, но и о хорошей памяти. То, что животные обладают хорошей памятью, вряд ли у кого вызывает сомнение, только и её ученые пытаются свести на уровень чисто инстинктивного поведения. Я недавно заехал к одному приятелю, у которого не был несколько лет.
   Во дворе меня встретила крупная овчарка. Мало того, что она меня узнала, она принесла мячик, которым я играл с ней в последний свой приход. Я взял этот мячик в руки, но собака ушла по делам и играть не стала. Зачем же она принесла мячик? Она просто захотела подчеркнуть, что помнит и меня и как мы с ней играли в прошлый раз.
   Кстати поведение Кинга с едой было не просто возвратом старых долгов – это была часть воспитательного процесса. В тот раз он научил Дрейка приемам коллективного боя и даже сексуальному поведению.
   В один из дней я стоял с соседом, Кубанцем, на его строящемся доме. Дом был уже подведен под крышу, и нам хорошо была видна оттуда вся улица. А по улице шествовала собачья свадьба. Впереди текущая сучка с независимым видом, а за ней все деревенские кобели клином. Когда на улицу вышли Кинг с Дрейком, кобели резко поотстали – наших все уже хорошо знали и связываться не рисковали. Сучка почтительно подняла хвост. Кинг понюхал сам и дал понюхать Дрейку. По праву сильного он мог бы тут же приступить к делу, но уступил очередь младшему товарищу. Дрейк попытался что-то изобразить, но у него ничего не получилось. Кингу пришлось показывать, как это делается. Всё это производилось настолько серьёзно, что мы с Кубанцем чуть не попадали с лесов на землю от смеха.
   Кинг умер жаркой осенью 2002 года, так и не дождавшись открытия своей любимой охоты. Тогда везде были пожары. Трава вся выгорела от жары. На темно-красное Солнце в сплошной дымке можно было смотреть без всякой боли в глазах. Картина была жуткая, на самом деле – апокалипсис какой-то. Кинг лежал в доме на своем коврике и печально смотрел на меня, не отрываясь. У него несколько дней как отнялись ноги, и он знал, что умирает. Умер он, как и жил, очень интеллигентно, избавив меня от наблюдения за агонией. Меня на минутку позвали на улицу, и я вышел не более чем на минуту, ну две. Когда вернулся, он был уже мертв. Мы с женой похоронили его рядом с домом у дороги. Положили на его могиле большой круглый камень, и я отсалютовал на прощанье из своего охотничьего ружья.
   Кстати, отношение животных к смерти несколько странное. Они, как и люди, в принципе боятся смерти, но до какого-то предела. Наступает момент, когда они чувствуют неизбежность смерти и покоряются ей. Особенно это касается диких животных. Охотники знают разницу между прогулкой по лесу просто так, за грибами, скажем, и собственно охотой, когда в руках оружие. Даже если ружьё за спиной и даже в чехле, лес вокруг затихает – живность разбегается и прячется – они чувствуют опасность. Но сплошь и рядом бывают случаи, когда дичь выходит прямо на охотника, что чем-то похоже на самоубийство.
   Наиболее типичным в этом отношении мне запомнился случай с одним домашним бараном. Мы привезли его из соседней деревни в багажнике со спутанными ногами. Мы были с Олегом, тогда еще бухгалтером на моей фирме, на его южной даче в Калужской области. Там тихо, неплохая охота, да и просто я люблю пожить недельку в старом деревянном доме с русской печкой. Охотничьих трофеев у нас было не густо, а свежего мяса привезти домой было нужно.
   Подъезда прямо к дому не было – мы оставляли машину за небольшой речкой. Баран заупрямился сразу, как только мы вытащили его из машины. Резать его в этот вечер мы не собирались – просто вели в овин, а он ни в какую. Мостик узенький, еле перебрались с ним на ту сторону. На следующее утро нужно было зарезать его, разделать и ехать домой. Мы с Олегом шли в овин с тяжелым сердцем – опять сейчас начнется эта волынка. Да и резаки из нас… А ничего не началось. Баран весело выбежал на лужок перед домом, встал и сам подставил горло под нож. Как это называется? Странно это всё.

18. Как кошка с собакой

   Сейчас у меня живут два милых обормота: пёс Кант и кошка Дуська. Кант совсем не такой, каким был Кинг, гораздо более нетерпелив и импульсивен, поэтому кажется глупее, но при этом беспредельно добрый. От своей доброты и открытости часто страдал от других собак, но к семи годам от роду научился-таки давать сдачи и быть осторожнее в общении. Он очень любит гулять со мной и весь день следит за моими действиями. Утром помогает надеть тапочки и наблюдает за моим завтраком из большой комнаты. Сам он утром не ест – ему в это время нужно выяснить план на день. Если я после завтрака иду к компьютеру, он тяжело вздыхает и уходит на второй этаж. Если начинаю одеваться, то ему нужно понять – во что? Он высовывает из-за двери спальни только нос с глазами и опять же тяжело вздыхает и уходит, если я беру повседневные брюки, но если только прикоснусь к камуфляжу, он врывается в спальню и начинает радостно скакать вокруг меня. А уж если достану ключи от оружейного сейфа, это будет скулеж и нытьё, пока не выйдем из дома.
   Причем спрятаться от него невозможно. Ему не обязательно видеть всё своими глазами. Иногда, чтобы избавить себя от лишней суеты с его стороны, я закрываю за собой дверь. Но стоит только прикоснуться к чему-то связанному с охотой, он тут же начинает вопить и царапаться в дверь. Третий глаз? Возможно, утверждать не берусь, но чем это еще можно объяснить? Кант иногда пропускает мой приезд домой. Кинг никогда не пропускал и даже более того. Минут за десять он извещал всех домашних об этом событии, после чего садился у двери в Москве или у ворот в деревне и уже не двигался с места до моего появления. В это время я еще ехал в машине достаточно далеко от дома, как он узнавал об этом? Загадка.
   Кошка совсем другое дело. Эта всеми способами пытается изображать независимость, но как только утром проснусь и, еще не шевелясь, только приоткрою глаз, чтобы посмотреть на часы, она тут же перебирается с дальнего угла кровати в ногах под правую руку и начинает громко урчать. Пес, правда, тоже подходит поздравить с добрым утром. Они немного ревниво относятся друг к другу, но живут более чем мирно. Я ни разу не видел, чтобы они серьёзно поссорились. На улице они имитируют драки, но это не более чем игра. Чаще всего Кант налетает во дворе на Дуську, которая всегда, почему-то, к этому готова. И тут два варианта: либо она опрометью убегает от него, как от чужой собаки и вскакивает на забор или на дерево, либо подпрыгивает на месте и бьет его лапой по морде. Впрочем, иногда она сама, спрятавшись в кустах, нападает на пробегающего мимо Канта, тогда он уже сознательно загоняет её на забор или дерево. Но еще раз говорю, это не более чем игра.
   К утренней еде они относятся довольно равнодушно, но вечером… они знают положенный час. В это время я их обоих не интересую, они внимательно следят за моей женой. Стоит ей за чем-нибудь сходить на кухню, они уже тут как тут. Начинают толпиться там и толкаться, как Паниковский с Шурой Балагановым. Помните: «А ты кто такой… а ты»? Зато когда уже поедят и успокоятся, начинается идиллия. Кант ложится животом кверху возле телевизора. Дуська сначала вылизывается сама, потом вылизывает Канта, а он балдеет, как таракан за теплой печкой. Правда на этом еда не заканчивается. Дело в том, что кошка никогда не доедает своё до конца, а Канту это терпеть почти невозможно. За доедание из её миски он неоднократно получал от меня по шее, поэтому откладывает это до ночи. Когда мы уже выключаем у себя свет, он потихоньку прокрадывается на кухню и совершает это преступление. Он прекрасно понимает, что это преступление, но победить себя чаще всего не может.
   Миска маленькая для его огромного языка и сильно гремит, передвигаясь по полу. Я иногда выхожу из спальни и включаю свет. Он тут же поджимает хвост и убегает к себе под стол.
   Не так давно я заснул у телевизора в большой комнате. Жена телевизор выключила и ушла. Я проснулся от тишины в доме, приоткрыл глаза и увидел Канта, крадущегося к дуськиной миске. С дивана видна вся кухня. Шевелиться мне еще было лень и я просто наблюдал за тем, что он будет делать. Стараясь не греметь когтями по ламинату, Кант подошел к миске и стал её гипнотизировать. Коротенький хвост его, похожий на сосиску, то задирался вверх, то поджимался вниз, отражая его сомнения. И что вы думаете? в конце концов, победила совесть. Он тяжело вздохнул и поплелся обратно в комнату.
   Ну, и какие из этого можно сделать выводы? Мало того, что он полностью «осознает и планирует заранее свою деятельность, мыслит и переживает», у него еще и есть совесть! А это понятие уже гораздо более широкое. Не всем людям доступно.
   А что означает громкое «урмур» моей кошки Дуськи, когда я её запускаю домой с улицы? Когда ей нужно погулять она подходит ко мне и говорит: «Мяу», указывая при этом на дверь. Это обычное дело, имея определенное желание, кошка мяучит, чтобы привлечь внимание к своим потребностям, всё это понятно и не удивительно. Но как ей вернуться обратно? Кант стучит лапами в дверь. У него лапы большие – его слышно. А кошке что делать? Сейчас вот зима, на улице холодно. Она забирается на подоконник снаружи и ходит по нему, дожидаясь, пока её заметят. Я подхожу к окну, говорю ей, что пошел открывать и иду к двери. В этом случае кошка, входя в дом, обязательно громко говорит «урмур»! Что это? Ей ведь не нужно привлекать моё внимание к выполнению каких-либо желаний. Она уже дома, всё хорошо. А ведь кошка говорит «спасибо»! Кошка испытывает чувство благодарности и выражает его в звуке, чтобы и мне от этого стало приятно.
   Так обладают животные сознанием?
   Все компоненты сознания, перечисленные в определении, у животных имеются. У них нет только одного, по сравнению с людьми – речи. Но еще большой вопрос, плохо это или хорошо.
   Кто-то может сказать, что всё, о чем я здесь говорил, относится только к домашним животным. Они, дескать, от людей набрались и подражают им. Но последите за дикими животными, за их поведением, и вы увидите то же самое. Благодаря удачному расположению моего дома, я всю зиму наблюдаю у себя под окнами лисью семейку. Егерь ругает меня за то, что я их не стреляю, а я не хочу этого делать. Наблюдать за ними мне гораздо интересней. Егеря считают, что лисы уничтожают тетеревиные гнезда, может быть, не знаю, но я вижу, что питаются они в основном мышами. Знаете, как лиса это делает зимой?
   Зима в этом году солнечная. Рыжая лисья шерсть прямо пылает на чистом снегу. Лиса просто идет по снегу, почему-то совсем не проваливаясь. Кант пару раз пытался догнать лису – я его специально выпускал за калитку, но он проваливается по самый живот, а лиса бежит «по морю аки посуху». Так вот, лиса медленно идет по глубокому снегу и вдруг замирает в стойке, очень похожей на стойку легавой собаки, даже правая передняя лапа подогнута. И вдруг прыгает резко вперёд и вверх, переворачивается в воздухе и втыкается головой в снег. Я бы не сказал, что всё время выныривает с мышью в зубах, но довольно часто. Я думаю, что тонкого слуха и нюха для такой охоты не достаточно. Я тоже слышу в лесу запах грибов, особенно маслят и ориентируюсь по этому запаху, но этого слишком мало и не точно для того, чтобы прыгнуть на эти грибы вниз головой. Слух, конечно, дает гораздо более точный ориентир, но полуметровый слой снега не может не искажать направление. Скорей всего тут опять не обходится без «третьего глаза».

   В мае под крышей моего сарая селятся ласточки. Они возвращаются каждый год, не смотря на обиды со стороны Дуськи. Трясогузки заселяются туда же недели на две раньше. Вы можете у меня спросить, как я определяю, что это те же птицы, что и в прошлом году? Я не смогу этого объяснить, но знаю, что это так. В первый же день они подлетают здороваться. Вокруг много ласточек и трясогузок, но «чужие» ведут себя иначе, а эти специально показывают себя, хвастаются тем, что они отдохнули на юге и вот опять вернулись. Иногда, прежде чем окончательно выйти во двор, я некоторое время стою на веранде. Двор пуст, никого. Все по делам. Но вот я вышел. Тут же появляется одна из трясогузок и садится на теннисный стол. Почему-то трясогузки очень любят смотреть, как мы с женой играем в пинг-понг. Они садятся совсем рядом, на крыше веранды и внимательно следят за шариком, водя головами то в одну, то в другую сторону. В перерывах что-то чирикают между собой, но, как только шарик опять в игре, снова замолкают и внимательно следят за игрой.
   Когда во дворе появляется Дуська, все наши птахи начинают ябедничать на неё. Особенно выразительны ласточки. Сначала они пролетают возле меня, едва не касаясь плеча или головы, чтобы заметил наверняка, потом сразу нападают на кошку. Та увертывается или, перевернувшись на спину, отбивается от них лапами. Я, конечно, высказываю кошке свои соображения на этот счет, что, мол, нехорошо нападать на «своих» птичек, но она уходит от меня куда-нибудь за сарай, вальяжно задрав хвост и делая вид, что её этот разговор не касается.
   А охотница она отчаянная. Мыши само собой, а птицы само собой. Она иногда даже увязывается со мной на охоту. Ходит, правда, немного в стороне, но наблюдает очень внимательно. Однажды, после такой охоты, она стала носить домой коростелей. Принесет и положит возле двери – ты же вроде стрелял их в поле? Как я ей теперь могу объяснить, где свои птицы, где чужие?
   Трясогузки почти всегда провожают меня, когда я уезжаю из дома. Выезжая из ворот, я вижу хоть одну из них прямо в колее дорожки. Она сидит и ждет, пока я подъеду в упор, потом отлетает и садится метрах в десяти дальше. Потом снова вылетает прямо из-под колес и садится опять на дорогу, хотя дорога делает здесь крутой поворот. И так продолжается, пока я не выйду напрямую и не наберу скорость.
   Все животные вообще любят играть. Когда им скучно они развлекаются точно так же, как люди. Читал как-то заметку про ворон в Кремле. Они там, видишь ли, позолоту портят на куполах. А это не только в Кремле – это любимое занятие ворон, я это видел неоднократно. Вороны собираются обществом, садятся на церковный крест и по одной съезжают на хвосте и лапах по скользкой луковице вниз, пока их не подкинет вверх на изгибе кровли. Общество наблюдает и комментирует, а эта ворона возвращается на крест и занимает очередь на следующий спуск. Для ворон это что-то вроде американских горок. Иногда они это делают на простых крышах, главное чтобы она была покруче и с трамплином.
   Так есть у животных сознание или нет? Вопрос не совсем корректный. Правильней спрашивать о наличии души, а не сознания. Тогда всё встает на свои места. Конечно есть, безусловно есть! Животные устроены точно так же, как и мы. Они имеют физическое тело, энергетическое тело и душу.
   Большинство эзотерических религий придерживаются идеи иерархического роста души, то есть, если уж ты достиг уровня человека, то обратного пути нет. Человек якобы выше животного, а еще выше ангелы и боги. Душа по этой теории проходит некую эволюцию от амебы до человека и дальше. Как выясняется, это не совсем верно. Еще раз возвращаясь к первым книгам, напомню рассказ Ларисы о том, что она между жизнями прилетала в Москву в виде комара. Именно это, в свое время, мне казалось самым сомнительным в её рассказе, но теперь я понимаю, что это более чем реально.
   Мы запутаны в сетях научных теорий и нам очень тяжело представить себе, что комар может видеть мир точно таким же, каким его видит человек, ведь у него и глаза устроены совсем по-другому и уши, а уж то, что он может понимать происходящее, анализировать… это уж вообще, ни в какие ворота… И тем не менее, так оно и есть на самом деле. Душа универсальна. Она может придти в этот мир в любом теле. Как это происходит, а главное, зачем? – это тайна за семью печатями, но это так и есть.
   Если вернуться к понятиям науки, в частности физики, то мы имеем дело с чем-то похожим на корпускулярно-волновой дуализм. Нечто огромное, даже необъятное, что мы называем Навью, Нагвалем или Дао, как некий океан с волновыми движениями, в нашем случае проявляет корпускулярные свойства. Наши души, как фотоны света проникают в этот физический мир, в Явь, являясь вполне самостоятельными частицами Нави, неведомого и необъятного океана. Но, в то же время, сколь бы самостоятельными мы не были, мы обязаны подчиняться основному волновому движению Нави. Для этого мы вступаем в этот мир всегда в точно определенное место матрицы. Имея полную свободу осознания действительности, мы полностью ограничены возможностями того тела, в котором находимся и линией его судьбы. Вы понимаете меня? По-другому этот мир, где всё физически взаимосвязано, существовать не может.
   Получается такая штука – тело, верней тела, как физическое, так и энергетическое служат ограничителями физического воздействия на этот мир. Именно особенностями тела определяются возможности любого существа. Размер и быстродействие мозга, это тоже особенности тела. У комара одни возможности, у птицы другие, у кошки третьи, у человека четвертые, но самое интересное в том, что никаких преимуществ никому это не дает. Никаких причин гордиться человеку наличием у него речи нет. Вместо речи животные имеют постоянно действующий «третий глаз», гораздо более совершенный механизм получения информации. У животных из-за отсутствия речи нет необходимости гонять информацию из аналоговой формы в цифровую и обратно, поэтому и решения они принимают гораздо быстрее.
   Не зря ведь говорится, что «мысль высказанная есть ложь». Именно речь и есть аппарат лжи. Именно благодаря наличию речи человек путается в любой мысли и заблуждается в трех соснах. А животным всё просто и ясно. Для них вся информация нужна и полезна. Это человек за жизнь накапливает массу никому не нужной и пустой шелухи, при этом уважительно величая её наукой. Век живи, век учись и дураком помрешь! Когда мы будем говорить о конкретных способах достижения счастья, я еще вернусь к этому, ну а сейчас мы говорим о животных.
   Больше всего меня умиляют антропоморфические рассуждения биологов о том, чего они знать не могут никоим образом. О том, как киты эволюционировали в слонов или как орлы видят мышей из поднебесья, или как гуси в полете ориентируются по звездам. Это как в фантастических романах люди раньше на Луну летали на воздушных шарах или на ядрах из пушки. В отличие от ученых, писатели хотя бы не претендуют на изложение истины. Выдумка она и есть выдумка. А что интересно делать гусям при высокой облачности? они же заблудятся, звезд-то не видно. Или им нужно сидеть, ждать добро от метеоцентра? Ученые, к сожалению, не могут понять, что у гусей нет цифровой информации, она им не нужна. Они просто знают, куда им нужно лететь, без всяких звезд и досужих рассуждений. Это называется «прямым знанием». Это сродни тому, что люди называют интуицией, только наш «разум» с его цифровой системой мешает поверить своей интуиции, а гусям ничего не мешает, они взлетают в небо и летят туда, куда им нужно, хоть в ясную погоду, хоть в дождь и туман.

19. Дурные привычки рыб и грибов

   Никто и никогда не видел подтверждений теории эволюции. Нам показывают разных ископаемых и говорят, что вот этот более приспособлен к жизни на суше, а вот этот меньше – это, дескать, работа эволюции и естественного отбора. Но это же не одно животное и они даже не родственники – это совсем другое животное. Если слона заставить всю жизнь жить в воде у него не отрастут плавники, а у кита ни при каких обстоятельствах не появится хобот, извините. Но, в то же время, нельзя сказать, что теория эволюции полностью лишена смысла. Какая-то взаимосвязь между всеми видами жизни существует.
   У меня, например, складывается такое впечатление, что некоторые виды живых существ сделаны как будто бы в конструкторской лаборатории: хвощи, папоротники и грибы в одной, а, скажем, горох с акациями в другой. Такое впечатление, что кенгуру и заяц созданы разными лабораториями, получившими одно и то же задание. Они очень похожи, но почему-то у кенгуру есть сумка, а у зайца её нет – эдакая причуда конструктора.
   Что общего, казалось бы, между горохом и акацией? Горох – трава, а акация дерево, но посмотрите на цветок – это же как фирменный знак. Причем особо интересно, что из всех цветков такой формы потом образуется стручок с горошинами, а не колосок и не ягода. Или вот, папоротник трава, а гриб вообще непонятно что, но у них почему-то одинаковая система размножения, сильно отличающаяся от других. Я никак не могу отделаться от впечатления, что это всё делалось по чьему-то заказу разными фирмами.
   Причем, общая, так сказать, генеральная форма того или иного вида определяется не физическими законами, а внутренней подоплекой – энергетическим дублем. Каждое существо в отдельности имеет индивидуальные особенности, внешние отличия и различный характер, но качества, определяющие вид, как таковой, заложены с другой стороны, со стороны Нави. И именно это заставляет половые клетки сливаться особым образом и подсказывает, как располагаться молекулам и клеткам в организме. Иными словами, где-то в Нави имеется разработанный кем-то эталон – модель данного вида, идеальная модель, если хотите, которая ограничивает возможности естественного или искусственного отбора. Лошадь может скрещиваться с ишаком, волк с лисой или собакой, но кошка с собакой уже не смогут – запрет.
   Можно искусственным отбором вывести голую кошку, голубя, похожего на павлина, яблоко величиной с арбуз, но как только эксперименты закончатся, и эти гибриды будут предоставлены сами себе, своему естественному размножению, они возвращаются к первоначальному виду – к эталону. Собаки, вырождаясь из гончих и пуделей, становятся дикими рыжими собаками, яблоки становятся мелкой дичкой. Дарвин в первой главе своей известной книги подтверждает это, рассказывая о своих опытах с голубями, правда, не желает делать из этого должных выводов.
   Хотите скабрезность из эволюционных гипотез? Думаю, что можно, эта книга предназначена для взрослого читателя. Я узнал, что такое минет, когда мне было лет тринадцать из книжки с картинками, принесенной в школу одним из учеников. В частности там была цветная фотография древней египетской фрески. На ней был изображен человек, похожий на генерального фараона. Типичный фараон, как и положено, в высокой шапке, изображенный в профиль. Рядом с ним стояла на коленях совершенно голая женщина и держала его сильно возбужденный член у себя во рту. Комментарии одноклассников были весьма наивными, но дело не в них, а в том, что я с тех пор долго не мог понять, почему этот, казалось бы, противоестественный способ удовлетворения сексуальных потребностей так распространен в мире и даже в древней истории? То, что мужчины получают при этом удовольствие, понятно, но и многие женщины заканчивают это развлечение оргазмом. В чем причина?
   Однажды я понял это. Оказывается, это как-то связано с эволюцией. Все знают, что человеческий зародыш в начальном периоде похож на рыбку, и видно, что-то в нас осталось от рыб. В океане есть довольно распространенный вид рыб, для которых этот способ секса главный и единственный. Самка этой рыбы мечет икру не в белый свет как в копеечку, а собирает её в рот. Потом она подплывает к самцу, чему тот несказанно счастлив, и делает ему минет, самым обыкновенным способом, как у людей. Икра оплодотворяется и превращается в рыбок тут же, во рту самки. Вот, а мы думаем, что это противоестественно.
   Всё в этом мире странно взаимосвязано.
   Если уж я начал скабрезности, то давайте еще поговорим о грибах. О простых грибах подосиновиках, подберезовиках, подопятах… Ученые в сомнениях по их поводу, они не относят их ни к животным, ни к растениям. Изучают их конечно, но как-то неубедительно. Всяческая плесень и микозы, которые мы таскаем на себе всю жизнь, это ведь тоже грибы. Есть всякого рода классификации их, но нет ни одной стройной теории. А знаете почему? потому что грибы большей своей частью находятся на обратной стороне, на нефизической. Того, что мы можем увидеть или пощупать недостаточно для полноценного изучения.
   Энергетическое тело человека в обычном состоянии почти полностью соответствует физическому телу человека, энергетическое тело собаки, соответствует физическому телу собаки, а у гриба оно больше и сложнее. То что мы в быту считаем грибом, это ведь не гриб, а… я потом скажу вам, что это. В физическом смысле гриб это тонкая хлипкая паутинообразная сеточка под землей – то, что мы обычно называем грибницей. По общему представлению о растениях мы считаем грибницу, как бы корнями гриба, но это не корни, а сам гриб, его физическое тело. Он самодостаточен, в принципе. Откуда он появляется в земле? Мы этого не знаем. Не знают и всезнайки-ученые.
   Я вчера выбросил на помойку недельный батон хлеба. Его случайно положили не в тот шкаф, не в продуктовый, и забыли. Я его нашел вчера, увидел плесень на батоне и выбросил. Скажите мне, откуда взялась плесень в платяном шкафу, в запаянном полиэтиленовом пакете, пусть даже на хлебе? Полиэтилен подозревать в сохранении плесени невозможно, он для жизни совершенно непригоден. Сохранилось что-то в муке еще с того времени, когда она была зерном? Но это тоже невозможно, хотя бы только из-за температуры в печке, где этот батон выпекали. Грибы не терпят высокой температуры. Трихомоноз, например, погибает при 40 градусах, его и лечат иногда, повышая человеку температуру искусственно. А в хлебной печке никак не меньше двухсот градусов. Откуда же тогда взялись плесневые грибы?
   А откуда взялись моховики в поле возле нашей деревни? Десятки и десятки лет на этом месте выращивали хлеб, перепахивали по два раза в год, а тут, с наступлением благостных капиталистических времен пахать перестали. И вот, через два-три года на этом месте появились моховики. Леса здесь нет лет пятьдесят. В ближайшем лесу таких грибов нет. Ветром занесло? Откуда? И что, собственно, могло занести сюда ветром?
   Настал момент сказать, что собой представляет красивый боровик или подосиновик. Посмотрите непредвзято на молоденький подосиновик с еще нераскрывшейся шляпкой. На что он похож? Только не врите самому (или самой) себе, это он и есть – это фаллос, половой член гриба. И функции у него точно такие же, как у любого мужского пениса (кроме писания). В определенное время, у гриба это раз в год, его половой член резко увеличивается в размерах, высовывается из-под земли и, в конечном счете, выбрасывает сперму, простите, споры. Это не только звучит похоже, но это и по сути то же самое. Эксгибиционизм в действии. После этого акта орган опадает, сморщивается и исчезает.
   Может ли споры надуть ветром в поле? наверное может, но это несколько сродни тем случаям, когда некоторым девушкам ребёночков ветром надувает. Для того чтобы начал развиваться плод мы с вами прекрасно знаем, что должны быть оба родителя вместе. Если рота солдат изольет своё семя на какой-то кусок земли, это же не значит, что там начнут расти дети. Обязательно нужно женское лоно. А где оно у гриба? Господь его ведает. Вот у папоротника оно есть, и удивительно похоже по внешнему виду на обыкновенное, женское, хоть и очень маленькое. Споры туда попадают с дождевой водой. Грибы другое дело, их фаллосы растут тут и там, мы их отрываем у них и едим потом со сметаной, а где лоно? и как появляются дети?
   Вот это и есть самое странное в грибах. Они появляются вдруг там, где им нравится, где им кажется удобней жить, как бы сами по себе. Занимаются сексом непонятно с кем. А происходит это, потому что они «не от мира сего», потому что большая их часть на другой стороне, вне материальности.

20. Разум и чувства растений

   Людской секс интимен, он не предназначен для внешних глаз, а вот растения и грибы выставляют его напоказ, и мы любуемся им. Мы только не отдаем себе отчета в своих действиях, не задумываемся, не обращаем ни на что внимания. Нам некогда, мы же исключительные существа на этом свете, цари природы. Мы дарим своим любимым цветы просто так, без задней мысли, а если вдуматься? что такое цветок? Самые наивно-невинные недотроги с радостью принимают цветы в подарок, а ведь это намек, в какой-то степени. Цветы это открытые наружу половые органы растения в момент оргазма. А вы говорите, что гриб не половой член, а что такое пестики и тычинки хорошо видные в цветке? Вы учили ботанику в школе? Цветок это символ любви и секса, их квинтэссенция.
   Я плохой ботаник и небольшой знаток растений, поэтому передам слово о них человеку, когда-то с большой любовью пытавшемуся вникнуть в тонкости этого вопроса. В предисловии я приводил цитату о цветах из Владимира Солоухина. Вот, что он говорит далее:
   «У растения во время любви поднимается температура. В особенности это происходит у тех растений, которые цветут пышными крупными цветами. У Виктории-регии, у магнолии, например. В белых, бело-розовых брачных одеждах, величественные, роскошно раскрывшиеся навстречу неизбежному и самому главному, одурманивающие воздух вокруг себя крепкими ароматами, эти царицы, эти Клеопатры, эти жрицы любви распаляются настолько, что температура внутри цветка получается на целых девять градусов выше температуры окружающего воздуха или температуры того же цветка, но только в спокойном состоянии.
   Но и у самого скромного цветочка, у любого из наших луговых, лесных, полевых цветов все равно наступает возбуждение, сопровождающееся повышенной температурой, пусть и не такое бурное, как у тропических красавиц.
   Выражение насчет любви у растений звучит на непривычный слух вульгарно, как метафора либо поэтическая вольность. Существует даже термин – антропоморфизм. То есть приписывание животным и растениям человеческих свойств и человеческих чувств.
   Однако дело не в антропоморфизме, но в истинной сути происходящего».
   Я не могу ограничиться здесь маленькой цитатой. То, что пишет Солоухин по этому поводу настолько интересно, что давайте читать дальше. Владимир Алексеевич просит удалиться детей до 16 лет и продолжает сравнение любви цветов с человеческой любовью:
   «Скаканье на тройках, тайное венчание в ночной сельской церкви; игры двух подвижных существ в теплой морской воде; утонченное ароматное цветенье ночной фиалки. Это все еще как будто далеко одно от другого. Но все равно дело сквозь любовную шелуху должно идти к двум клеткам, и чем ближе оно к ним будет подвигаться, тем общее, однороднее, похожее будет становиться любовь. А все эти тройки, игры, благоухания останутся позади, осыпятся сами собой. У цветка это произойдет весьма наглядно, когда осыпятся лепестки, в других случаях не так уж буквально и зримо. Дело закончится прикосновением, соединением и слиянием.
   Причем, как утверждает К. А. Тимирязев, „сущность этого явления, химизм этого процесса для нас почти неизвестен“. „Почти“ употреблено ученым из осторожности. Зато все ученые сходятся на том, что каков бы ни был этот процесс, в нем нет никакой принципиальной разницы.
   Но если это так – а это так, – то нет и никакого иносказания, никакого антропоморфизма в том, что мы употребляем слово „любовь“ применительно к растению, к цветку. Напротив, может быть, нужно идти в приписывании качеств и свойств от цветка к человеку. Да мы так и делаем на каждом шагу, отнюдь не называя это фитоморфизмом. Такого и слова-то не существует в человеческом языке. Сейчас оно впервые появилось написанным на бумаге».
   Здесь он имеет в виду выражения типа: «она расцвела от любви» или «молодо-зелено».
   «Но все же, пока дети еще не вбежали, хочется задать самому себе один вопрос, на который пока никто не ответил. Если бы я был ботаником и поскольку уже есть электрические приборы, улавливающие и записывающие импульсы растений, в частности боль, то я употребил бы все усилия, чтобы на этот вопрос получить ответ. Есть ли у растений оргазм и в какой момент он возникает? Когда цветок принимает пчелу? Когда пыльца расстается с тычинкой? Когда пыльца попадает на пестик? Когда она прорастает сквозь пестик? Когда она сливается с яйцеклеткой? Когда лопается мужской орган, выбрасывая сперматозоиды? Когда сперматозоиды находят горлышко женского органа? Когда проникают в него?…
   Между тем где-то должна существовать та манящая, призывная стадия, которая вложена природой, как надежный саморегулятор, во всякий организм, дабы он, несмотря ни на какие препятствия, стремился породить подобный себе организм. Может быть, это самое гениальное изобретение природы, после которого она может позволить себе иногда вздремнуть на диване или в глубоком кресле: все равно живые творенья теперь ничем уж не остановишь, оргазм вмонтирован в них и делает свое дело. Нет никаких сомнений, что он присутствует всюду, где есть то, что мы называем половым размножением, включая и папоротник, и подсолнух, и василек, поскольку, как мы знаем, в течение этого процесса у них, у рыбы, у бегемота и гомо сапиенс нет никакой принципиальной разницы».
   Однако Солоухин говорит не только о любви растений, а гораздо шире.
   «У растения во время любви поднимается температура. Наука, конечно, объясняет это как может. Она говорит, что в цветах появляется усиленная химическая деятельность. Они жадно поглощают кислород, выдыхая углекислоту, и это-то усиленное дыхание и сопровождается заметным повышением температуры всего цветка, в особенности тычинок.
   Во-первых, говоря об учащенном и усиленном дыхании, не проще было бы сказать, что цветок возбужден. Во-вторых, объяснение правильное, но разве полное?
   Оно очень характерно для нас, людей. Именно в такой степени мы объясняем большинство явлений, в суть которых проникнуть пока не удается. Естественно, что при учащенном дыхании, при возбуждении организм разогревается. Но дыхание-то почему становится чаще и глубже – вот вопрос?
   Можно вспомнить и еще подобные же объяснения подобных не совсем изученных явлений природы. Общеизвестно, что листья мимозы, если до них дотронуться, мгновенно складываются. Почему?… Можно найти и прочитать подробное описание этого механизма, очень сложного и очень точного. Но все же после тщательного исследования наука устами добросовестного Тимирязева заключает: „Итак, в конечном анализе причина занимающего нас явления сводится к быстрому выталкиванию воды из переполненных ею тонкостенных клеточек раздражительной ткани, вследствие чего эта ткань так же быстро утрачивает свое напряжение. Но почему же раздражением имеет следствие выталкивания воды и какие силы заставляют клеточку переполняться водой? На этот вопрос мы пока еще не в состоянии дать ответа…“
   Общеизвестно, что одуванчик закрывает свой цветок в пасмурную погоду и перед вечером. Почему? Очень просто.
   Не трудно убедиться, что это зависит от действия света и темноты.
   Объяснить все подобного рода явления мы можем неравномерным ростом и напряжением тканей верхней и нижней или наружной и внутренней части движущегося органа. Мы видели, например, что свет задерживает рост, следовательно, под его влиянием наружные части будут задержаны в росте, внутренние их обгонят и будут стремиться выгнуться наружу, цветок раскроется; по теперь большему освещению будут подвергаться эти внутренние или верхние части; наружные (или нижние), затененные в свою очередь, опередят их в росте, цветок закроется.
   Получается все очень складно, за исключением мелочи. Если дело только в росте тканей и в воздействии на них света и тени, то почему же одуванчик то закрывается, то открывается, а рядом цветущие цветы: василек, ромашка, земляника, не поддаются разъясненной нам механике и держатся открытыми в самые темные ночи и холодные росы?
   Будем ли мы чистосердечно признаваться, что „мы пока еще не в состоянии дать ответа“, или будем изощряться, но не можем допустить одного, а именно, что растение способно чувствовать и на самом деле чувствует, коль скоро оно отвечает на внешние раздражители. И уж конечно, язык наш не повернется произнести, что растение может быть разумно».
   Прошу заметить, что это не я, а Солоухин заговорил о разуме растений и даже до него говорили.
   «Способные на дерзкие эксперименты и обобщения, мы не осмеливаемся, однако, произнести те два слова, которые поэт и мыслитель (М.Метерлинк) осмелился сделать заглавием своей замечательной книги – „Разум цветов“.
   Но разум предполагает мозг, а не чувствительность, наличие нервов или хотя бы нервных клеток. Ни того, ни другого у растений как будто нет.
   Действительно, как бы ни были таинственны и удивительны процессы, происходящие в человеке (мы говорим сейчас лишь о биологических процессах, а не о психической, не о духовной жизни человека и не об абстрактном мышлении), как бы ни было удивительным поведение любого четвероногого или пернатого, а невежество всегда может найти себе лазейку в объяснении этого поведения и сослаться на мозг.
   Да, есть пульт управления, есть верховная инстанция, которая всем руководит. По бесчисленным проводам бегут в этот центр разные сигналы и донесения, а обратно бегут распоряжения, приказы, сигналы, предписания к действию. Сложно, очень сложно, подчас непостижимо, но все же очевидна и понятна хотя бы схема. А тут? Никакого мозга даже в зародышевом состоянии, ничего, напоминающего мозговой центр у растения нет, а между тем им что-то руководит, определяя пропорции веществ, сроки, характер поведения.
   Ну что же, представим себе человека (пресловутого марсианина, что ли?), у которого понятие о музыке обязательно связано со струной. Вне струны он не может представить себе музыкального звука. И вот ему в руки дают предмет. Он вертит этот предмет в руках так и сяк и наконец возвращает его нам, говоря, что никакой музыки тут быть не может, потому что нет струны.
   А между тем в руки ему давалась флейта – прекрасный музыкальный инструмент.
   Не в таком ли положении находимся мы по отношению к растениям. Если нет мозга, если нет нервных путей, значит, не может быть ни чувствительности, ни разума. А между тем растение живет, осуществляет сложные химические процессы, строит само себя, заботится о продлении вида, о потомстве, путешествует, завоевывает пространство, осуществляет грандиозную, основополагающую для всей жизни на земле задачу фотосинтеза, то есть превращение солнечного света в органическое вещество, и, наконец, оно чувствительно в самом вульгарном смысле этого слова, если реагирует на свет, на температуру, на влажность и даже – иногда – на прикосновение, не говоря уж о том, что в момент любовного акта начинает дышать чаще и глубже. Струны нет, а флейта поет».
   Как сказано, а? Прекрасно сказано! Очень поэтично, не смотря на пошлое слово «фотосинтез». Дальше еще интересней:
   «… профессор, академик из Новосибирского академгородка рассказывал моей знакомой москвичке Галине Ильиничне Балиной (указываю ее девичью фамилию во избежание досужих читательских писем, обращающихся обычно за разъяснением подробностей).
   – Не удивляйтесь, – говорил академик, – мы проводим многочисленные опыты, и все они говорят об одном: у растений есть память. Они умеют накапливать и долгое время хранить впечатления. Одного человека мы заставили несколько дней подряд мучить и истязать куст герани. Он щипал ее, обрывал листья, колол иглой, делал надрезы, капал на живую ткань кислоту, подносил к листьям зажженную спичку, подрезал корешки… Другой человек бережно ухаживал за тем же кустом герани: поливал, рыхлил землю, опрыскивал свежей водой, подвязывал отяжелевшие ветки, лечил ожоги и раны.
   Потом мы подсоединили к растению электрические приборы, которые фиксировали бы и записывали бы на бумагу импульсы растения и смену этих импульсов. Что же вы думаете? Как только „мучитель“ приближался к растению, стрелка прибора начинала бесноваться. Растение не просто „нервничало“, оно боялось, оно пребывало в ужасе, оно негодовало, и, если бы его воля, оно либо выбросилось бы в окно, либо бросилось на мучителя.
   Но стоило ему уйти, а на его место прийти доброму человеку, как кустик герани умиротворялся, его импульсы затухали, стрелка прибора чертила плавные и, можно сказать, ласковые линии.
   – Теперь я понимаю, почему зацвела моя герань! – воскликнула другая добрая женщина, услышав об этих опытах. – Дело в том, что я на все лето уезжала из Москвы. Ухаживать за своими цветами поручила соседке. Она и ухаживала, и поливала их время от времени, выставив за окно. То ли кустик герани далековато стоял – не дотянуться, то ли соседка махнула на него рукой по той причине, что он захирел в первый же летний месяц и было видно, что не жилец, но даже и тогда, когда неожиданно выпал ранний снег, соседка не убрала его в тепло.
   Однако хозяйка, возвратясь домой после длительных летних странствий, пожалела герань. Тем более что у нее с этим цветком было связано что-то личное и лирическое. Она взяла его в комнату, оборвала сухие листочки, полила, обласкала. И вот полузасохшее, безнадежно больное растеньице на третий уже день выбросило алый цветок. А как, скажите, оно еще могло приветствовать свою добрую хозяйку и ее возвращение, как еще могло отблагодарить за любовь и за ласку, за спасение жизни?
   Конечно, ничего не зная о столь чудесных опытах, о которых тут было вскользь рассказано, можно смело говорить, что цветенье этой гераньки – совпадение и случайность. Но зная об этих опытах, зная о них, можно, пожалуй, рассказать и о том отправном случае, с которого начался разговор между Галиной Ильиничной Балиной и профессором из Новосибирского академгородка, то есть, вернее, с которого их разговор перешел на цветы.
   Галина Ильинична была в гостях у своих дальних родственников и осталась там ночевать. Ее положили в небольшой уютной комнате. Она почитала немного перед сном, а потом погасила свет. Она уже засыпала. Уже сознание ее находилось на той зыбкой грани между явью и сном, когда, как видно, ворота его (сознания) наиболее беззащитны, не заперты, распахнуты. Вдруг безотчетный ужас охватил Галину Ильиничну. С криком выбежала она из комнаты к людям. Она не могла ничего объяснить, но зубы все еще стучали о край стакана, а сама она вздрагивала и всхлипывала.
   Ночевала она вместе с хозяйкой, а утром ей признались, что в той маленькой уютной комнате, где ее положили сначала, две недели тому назад удавилась сестра хозяйки, пятидесятилетняя женщина…
   Ну вот и дошли до мистики, до загробной жизни, до привидений и духов.
   Так сказал бы, пожалуй, всякий рядовой, считающий про себя, что все он знает, то есть невежественный человек. Однако профессор из Академгородка, выслушав Галину Ильиничну, вдруг серьезно спросил:
   – Скажите, а не было ли в той комнате цветов?
   – Там, где я легла спать?
   – Да. Где на вас напала смертельная тоска и смертельный ужас.
   – Там… там было много цветов.
   – Тогда не надо удивляться. Дело в том, что цветы концентрируют в себе настроение людей, живущих с ними вместе, их психическое состояние. Мало того, что концентрируют, сохраняют очень долгое время. Мало того, что сохраняют, способны, как вы сами убедились, передавать это настроение другим людям.
   – Но это… так непривычно. Это же сверхъестественно.
   – Напротив, очень даже естественно. Если плохое или хорошее настроение может передаться от одного человека к другому, почему же оно не может передаться цветку. Ведь он живой, не менее чем мы с вами.
   После этого-то профессор и рассказал о тех опытах с „мучителем“ и „доброжелателем“, которые, какими бы ни показались фантастичными, есть уже достояние науки».

21. Объекты и субъекты

   Нам тяжело признать растения живыми из-за их вопиющей непохожести на нас самих. Ну ладно собака или кошка – усы, лапы, хвост, а в остальном похожи. Они так же едят, пьют, бегают по делам, только вот не говорят и не пишут. Рыб уже сложнее признать похожими – они живут совсем по-другому, даже дышат иначе и не видят нас в упор из своей воды. А уж растения совсем иные. Главным различием нам кажется их неподвижность, привязанность к определенному клочку земли. Но ведь это различие весьма относительно, как всё в этом мире. Если вдуматься, мы ведь не меньше привязаны к своему дому, к работе и другим самым различным обстоятельствам жизни, которые держат нас и не отпускают от себя. А растения в свою очередь не всегда неподвижны, они тоже иногда переезжают с места на место, в горшках из города на дачу, на льдинах в половодье… а перекати-поле? а саженцы с рынка в сад или из леса в палисадник? а вьюны, вроде хмеля?
   Ну и потом, попробуйте представить себя травинкой на лужайке. Разве в жизни травинки всё статично и неподвижно? Здесь же то холодно, то жарко от прямых лучей солнца; то заливает землю дождем, то засуха, то ураганный ветер. Приятные и радостные события также чередуются с неприятными и даже трагическими. Представьте, что на вас наступил ботинок гуляющего по лугу пусть даже ребенка, разве не трагедия? А соседи вокруг? переплелись своими корнями с вашими и загораживают солнце. Хорошо еще, если соседи хорошие, а ведь разные попадаются, репейники там всякие. А мыши, насекомые или коровы? А покосы?
   Если вы потратите время на то, чтобы как следует представить себе эту жизнь хотя бы в течение года с его сменой сезонов, то поймете, что жизнь растения ничуть не менее разнообразна, чем жизнь других существ, в частности человека. Поймете, что растению так же необходимы и востребованы любовь и власть, азарт и любопытство. Растения точно так же испытывают страх и радость, голод и холод, дружбу и ненависть. В общем, всё тоже самое.
   Еще раз обращаю внимание на то, что это не я назвал растения живыми существами, чувствующими и мыслящими, а очень уважаемый мной писатель Владимир Алексеевич Солоухин написал об этом в своей книге «Трава», опираясь на свои личные наблюдения и авторитет Тимирязева, Метерлинка, безымянного профессора из Новосибирского академгородка и др.
   Пытаясь анализировать события более чем странные с точки зрения обыкновенного человека, он опять, как и в случае, процитированном мной в предисловии, приходит к тупику. Вот почитайте:
   «Еще один последний вопрос: обладает ли растение сознанием? Но на этот вопрос мы ответим вопросом же: обладают ли им все животные? Если мы не откажем в нем всем животным, то почему же откажем в нем растению? А если мы откажем в нем простейшему животному, то, скажите, где же, на какой ступени органической лестницы лежит этот порог сознания? Где та грань, за которой объект становится субъектом? Как выбраться из этой дилеммы? Не допустить ли, что сознание разлито в природе, что оно глухо тлеет в низших существах и только яркой искрой вспыхивает в разуме человека? Или, лучше, не остановиться ли там, где порывается руководящая нить положительного знания, на том рубеже, за которым расстилается вечно влекущий в свою заманчивую даль, вечно убегающий от пытливого взора беспредельный простор умозрения?»
   Допущение о разуме, разлитом в природе у него от Метерлинка. Солоухин приводит здесь его мнение несколько пренебрежительно, явно давая понять нам, что это не ответ на вопрос, но и сам ответа не дает. Он и не мог дать ответа, по той причине, о которой я уже говорил. С одной только материалистической стороны, со стороны хобота и хвоста нельзя на этот вопрос ответить. Еще раз повторю главную закавыку, смущающую не только Солоухина, но и подавляющее большинство людей, считающих себя знающими и понимающими всё на свете:
   «Никакого мозга даже в зародышевом состоянии, ничего, напоминающего мозговой центр у растения нет, а между тем им что-то руководит, определяя пропорции веществ, сроки, характер поведения…
   Но разум предполагает мозг, а не чувствительность, наличие нервов или хотя бы нервных клеток. Ни того, ни другого у растений как будто нет».
   Тупик? Нет ответа на вопрос?
   С точки зрения хобота и хвоста, да, тупик. Человеку же, понимающему, что сознание это не свойство материи, а нечто самостоятельное – обратная сторона медали, ответить на этот вопрос очень легко. Для него, по большему счету, даже вопроса этого не существует. Он понимает, что для возникновения сознания никакой «мозг» не нужен. Но даже люди, не понимающие этого, но просто добросовестно и правдиво смотрящие на жизнь, непроизвольно чувствуют это. Обратите внимание на то, в какой момент женщина почувствовала ужас от общения с растениями:
   «Она уже засыпала. Уже сознание ее находилось на той зыбкой грани между явью и сном, когда, как видно, ворота его (сознания) наиболее беззащитны, не заперты, распахнуты…»
   Не знаю, как на ваш взгляд, но именно эта деталь для меня делает рассказ этой женщины несомненно правдивым. Это правда, в «нормальном» состоянии бодрствования наш разум мешает нам общаться с другими «чужеродными» сознаниями напрямую, он дает нам видеть только материальную сторону бытия, но в моменты полусна или медитаций всё становится открытым и достижимым. Но даже в «нормальном» состоянии мы иногда испытываем смутное чувство осознания чего-то невидимого, интуитивные порывы, которым, к сожалению, не всегда придаем должное значение. Но всё же иногда придаем. Вот и Солоухин:
   «Придя после этих разговоров домой, сказал жене и дочерям:
   – Знаете что? Или ухаживайте за цветами как следует, или лучше в доме их не держать.
   – Мы и так за ними ухаживаем. Поливаем, пересаживаем, все как следует, – ответила мне жена.
   – Надо ухаживать за ними еще лучше. Надо подходить к ним не между делом и в спешке, а с любовью, надо их ласкать и жалеть, надо подходить к ним в хорошем настроении. Дело в том… короче говоря, дело в том, что они живые!»
   На этой оптимистической ноте можно было бы и закончить разговор о разуме растений, но мы, всё же, не до конца ответили на поставленный вопрос, а где же грань сознания? «Где та грань, за которой объект становится субъектом?»
   Хорошо. Все живые существа, включая самые малые растения, мы можем считать живыми, обладающими индивидуальным сознанием, а, к примеру, бактерии? или, хуже того, вирусы? Как быть с ними? Не буду врать, не знаю. Скорей всего, здесь мы имеем дело с неким сознательным организмом, состоящим из бактерий или вирусов. Но это уже сфера догадок и гипотез.
   Некоторые люди убеждены, что и совсем уж явно неживые предметы обладают сознанием. Например, иконы, драгоценные камни, всякого рода амулеты. Разве у вас самих никогда не появлялось такого ощущения? Не появлялось такого чувства, что холодильники, пылесосы, стиральные машины иногда начинают жить какой-то своей жизнью? Я лично чаще всего замечаю это за автомобилями.
   Я за свою жизнь поменял около тридцати машин и не могу не заметить, например, некоторых дефектов, просто преследующих меня в разных машинах. Я не буду говорить о крупных неполадках или слишком распространенных, таких как трещины на лобовом стекле, гораздо более показательны мелочи. Что должен думать человек, если у него на всех автомобилях, независимо от того, новые они или старые скрипит правая задняя дверца? Сколько её не смазывай – не проходит. Очень давно один приятель мне подарил передний стабилизатор для Москвича. Мне он был совсем не нужен, но с тех пор на всех машинах у меня проблемы с передним стабилизатором. Недавно я опять поменял машину. Это был прекрасный кроссовер, но некоторые его особенности меня начали раздражать. Стук в переднем стабилизаторе само собой, после трех ремонтов я так и не смог от него избавиться, но почему-то больше всего меня раздражал ремень безопасности. За семь лет эксплуатации он поизносился, стал очень медленно сматываться и из-за этого попадать под закрывающуюся дверцу. И что вы думаете? На совершенно новой машине у меня опять ремень иногда не дает закрыть дверь!
   Но это примеры «контра», есть еще масса примеров «про». Вы не замечали, что когда вам не хочется куда-то ехать, машина начинает барахлить. У меня был ряд случаев, когда машина просто не заводилась без каких-либо причин, пока я не опоздаю окончательно, куда мне ехать не хотелось, а на следующий день без всякого ремонта вела себя просто прекрасно, без всяких проблем. Одним словом, автомобили чувствуют настроение хозяина? Это очень странно, но не заметить этого невозможно.
   Единственное, что я могу сказать по этому поводу: машины и другие, более простые предметы, с которыми мы постоянно имеем дело, имеют энергетические дубли, способные сохранять и накапливать эмоциональные заряды и, наверное, отдавать их в случае чего. Вы не обращали внимания на странное влияние на нас артефактов? Непонятное волнение охватывает душу, когда держишь в руках какую-нибудь затертую старинную монету или костяной ножичек для разрезания страниц. Объяснить это словами не получится.
   Точно так же верующие люди чувствуют энергию старых намоленных икон и амулетов, даже обугленных костей называемых мощами. Не смотря на это, вряд ли их следует считать живыми. Это больше похоже на зеркало с возможностью усиления или ослабления изображения.
   Но и всё же, языческие воззрения об одухотворенности отдельных вещей, водных источников, реликтовых лесов, вулканов и морей никак нельзя считать пустым вымыслом. Дом, в котором прожили несколько поколений людей, нельзя считать совсем уж неодушевленным. Душевно чуткие люди это чувствуют, не каким-нибудь физическим органом, а прямо душой непосредственно.
   Так где же эта грань одушевленности? Вряд ли мы найдём эту грань умозрительно. Да, скорей всего, её и нет. И стоит ли её искать?
   Мы всё время ищем бога и придаем ему те или иные человеческие черты. А вот это уже и есть антропоморфизм, причем, в самой его бестолковой форме. На самом деле, мы имеем дело не с богом, а с некоей безличной, совсем не персонифицированной силой, называемой в разные времена и в разных местах: Дао, Нагваль, Навь или как-то по-другому. В конце концов, название не имеет никакого значения. Главное чувствовать эту силу и сознавать, что все мы являемся её малой частью и действовать в соответствии с этим осознанием.
   Вот теперь я в основном сказал всё, что хотел по общим вопросам. Давайте перейдем к конкретике.

Часть вторая

1. Гуманоцентризм

   В первой части мы с вами поговорили о некоторых своеобразных моментах в устройстве этого мира. Эти моменты скрыты от обычного взгляда и, для того чтобы их разглядеть, нужно иметь или откровение божье, или некий инструмент, позволяющий видеть сокрытое от глаз. Причем этот инструмент нужно иметь при себе всегда, чтобы каждое событие, даже самое мелкое, сразу преломлять под нужным углом и видеть его в истинном свете.
   Подавляющее большинство людей считают таким инструментом науку. Казалось бы, это правильно. Наука призвана изучать жизнь. Она это и делает, но, к сожалению, чересчур односторонне. Наука изучает только физическую сторону мира, материальную. Я уже неоднократно говорил, что такой подход по-настоящему пригоден только для совершенствования техники и всяческой «аппаратуры». С помощью науки можно придумать компьютеры, сделать самолеты и ракеты, но для изучения мироустройства наука непригодна – она дает ложные, односторонние представления о мире. Поэтому опора большинства людей на науку в этой области ошибочна. Это путь в тупик.
   С искусством дело обстоит еще хуже. Большинство людей просто не принимают методы искусства всерьёз. Исследования жизни методами искусства выглядят для большинства, как заведомые сказки. Дело усугубляет еще и пристрастие писателей к вымышленным персонажам. Например, роман Толстого «Война и мир» – это же серьёзнейшее философское исследование жизни, но таковым совсем не воспринимается – видится людям, как длинная сказочка о любви Болконского к Наташе Ростовой. А даже в самом хорошем фильме Бондарчука по этому роману, мысли Толстого выхолащиваются окончательно, мир не виден, остается одна война.
   С религиями примерно то же самое. Есть, конечно, религиозные фанатики, принимающие догмы за чистую монету, но, во-первых, таких людей подавляющее меньшинство – основная масса людей предпочитает держать пальцы крестиком в кармане; а во-вторых, сами методы основных религиозных конфессий непригодны для более или менее образованного человека. Такому человеку смешно даже думать о том, что битьё лбом о церковный пол может помочь ему что-либо улучшить в своей жизни.
   Получается, что нет универсального инструмента для изучения жизни? Почему нет? есть, только он кажется немного более громоздким, чем хотелось бы. Но это дело привычки – он наоборот проще и быстрее. Я лично смотрю на вещи объемно, с трех разных позиций одновременно:
   каждую новость в области науки я преломляю под углом зрения искусства и религии, и оно становится для меня на свое место, а не остается там, куда его преподносят люди, заинтересованные в рекламе этого «открытия». Со временем это начинает происходить автоматически. Попробуйте так поступать, поверьте мне, это очень интересно.
   У меня, например, даже есть некоторые признаки, по которым я определяю для себя необходимость такого действия и его успешный результат. Когда возникает необходимость всестороннего исследования вопроса, и я еще даже сам не понял какого именно, на меня вдруг нападает какая-то странная, беспричинная тревога. Чем важней для меня предмет, тем тревога сильнее, прямо-таки всеобъемлющая тоска. А когда процесс завершен, решение найдено, накатывает волна восторга, даже слезы могут потечь из глаз. Что-то в этом духе называют вдохновением.
   Объемный взгляд на вещи необходим, прежде всего потому, что, чем дальше развивается наука и техника, тем более становится очевидным тот факт, что это развитие и всяческое улучшение и повышение уровня жизни людей совсем даже не приводят к улучшению главной внутренней потребности человека – не делают его счастливее, скорей даже наоборот. Я думаю, что основная причина этому в перевернутости наших представлений о мире, в подмене понятий, в неправильной расстановке акцентов. Это происходит потому, что мы путаем главное и неглавное, неправильно расставляем приоритеты.
   Я долго мучился этими несоответствиями, пока не пришел к своей философии гуманоцентризма с триединым взглядом на вещи.
   Я получал образование в советское время. Тогда наука имела еще большую идеологическую направленность, чем сейчас. Сейчас хоть делают вид, что существуют разные взгляды, а тогда не скрывали, что марксистско-ленинская теория есть единственно правильная точка зрения. На самом деле сейчас она тоже одна и гораздо хуже, чем марксистско-ленинская, но я уже говорил, что все теории стоят одна другой. Посмотрите, например, гегелевские законы диалектики, заложенные в основу старой теории – они ведь почти бесспорны и носят некоторым образом всеобщий характер. Возьмите хотя бы закон единства и борьбы противоположностей, он же говорит о всемирном дуализме, разве не так?
   Все теории и правы и неправы одновременно, и пробраться через эти дебри слов очень непросто. Противоречия разных теорий иногда доходят до смешного. Почему, например, наше русское православие отрицает Ветхий завет? Не верите, что отрицает? С одной стороны, вроде бы, и не может отрицать и явным образом не отрицает, но попробуйте купить в магазине Библию. Это не так просто, как кажется. Библия в России не издается! И не издавалась никогда. Нонсенс, казалось бы. Ведь идеи Христа возникли на основе иудаизма и без него не могут быть сколько-нибудь понятными, так же, как буддизм не может быть понят без знания основ индуизма, без представлений о Сансаре. Тем не менее, факт остается фактом.
   В семидесятых годах я достал себе Библию американского производства, напечатанную на русском языке в Калифорнии, и прочитал её от корки до корки. Это была моя первая попытка избавиться от одностороннего взгляда на мир. Надо признаться, не много она мне дала. Эта книга хороша, чтобы понять психологию и быт еврейского народа двухтысячелетней давности, но ничего «божественного», приоткрывающего завесу тайн бытия, я там не обнаружил. Мне понравилась только одна книжка из всех, представленных в Библии – «Книга Экклезиаста». Но мудрость Соломона в ней тоже не божественного происхождения. Это мудрость старого, много видевшего на своём веку человека.
   Самиздатовской эзотерики тогда было мало. Полет фантазии советского человека больше был направлен на летающие тарелки и разных инопланетян. В большом ходу были лекции Ажажи по уфологии. В то же время, тогда издавались и были доступны в продаже книги об индийской йоге, аутотренинге и прочем, могущем открыть глаза на нечто вполне серьёзное, но они тогда не воспринимались в истинном своём значении из-за ограниченности нашего мировоззрения.
   Искусство всегда было для меня непонятной, но очень притягательной силой. Я рассказывал в первой книжке, как еще совсем мальчиком бросал дома портфель после школы, ехал в музей и бродил там до его закрытия. Я мог поехать в Третьяковку, в Пушкинский, в Исторический. Странное увлечение для ребенка, но мне это доставляло огромное удовольствие. В семидесятые я стал собирать слайды с картинами известных художников. Покупал почти всё, что попадалось, но особо нравились мне Гойя, Ренуар, Врубель, Поленов, некоторые еще, но больше всех Рерих и Чурлёнис. Я говорю сейчас об этом, чтобы отметить одну странную особенность человека – его внутренний вектор поисков почему-то не меняется с годами. Меняются пристрастия и вкусы, но вектор интересов остается прежним, как будто он заложен от рождения, особенно это касается искусства. Такое впечатление, что я всю жизнь искал ответ на мучивший меня вопрос и обращал внимание лишь на то, что могло дать на этот вопрос ответ.
   Я говорил уже, что перечитываю «Войну и мир» каждый год, но значение этого романа начал понимать только с пятого-шестого раза. С художественной литературой вообще интересно. Иной раз читаешь книжку популярнейшего автора, вроде бы, очень интересно, завлекательно, оторваться не можешь, а закончил читать, такое ощущение, что зря потратил время – пустота. В то же время такие писатели, как Чехов, Толстой, Булгаков наоборот, не всегда понимаются с первого раза, до них, наверное, нужно дорасти, накопить личного опыта, чтобы понять. Что интересно – европейских авторов такого масштаба я для себя не нашел, может быть, в какой-то степени близки к этому, Флобер и Хемингуэй. Одно время в этом списке у меня был Сомерсет Моэм, но недавно я взялся перечитывать его мемуары и не дочитал, бросил на половине. Я думаю, он меня извинит. Он сам, по собственному признанию, не перечитал ни одной книжки во второй раз.
   Поэзия – другое дело, тут не надо ждать, она сразу ложится на душу и так там и остается. Для меня так же не требует расшифровки живопись и музыка.
   Впрочем, искусство, независимо от жанров, нужно накапливать в себе. Оно, прямо по Гегелю, накапливаясь в душе, переходит из количества в качество, совершает качественный скачок и заставляет в какой-то момент посмотреть на жизнь по-иному. Короче говоря, без колыбельной песни матери человек никогда не узнает, что такое совесть и внутренняя доброта. Только, когда эти вещи появятся в душе, сразу начинаешь понимать их нехватку, внутреннюю неудовлетворенность. Опять нужно искать и накапливать.
   Наука, приобретенная в школе и в институте, тоже никогда не удовлетворяла меня. Я всегда искал чего-нибудь новенького. Особенно это касается философии. Не знаю, как другим, но мне просто не живется спокойно, когда я не имею целостной картины мироздания и своего места в нём. При всём, при этом, европейская философия не доставила мне никакого удовольствия, читать эти книги скучно и выводы из них какие-то мизерные. Единственное исключение – Платон. Вот он-то меня поразил удивительной современностью, живостью изложения и игрой ума. Благодаря этому впечатлению, я ударился в историю. Читал всё, что только можно было достать. Не поверите, я тогда прочитал по очереди многотомники Карамзина, Соловьева и Ключевского, хорошо еще, что они идут по возрастающей, в смысле интересности. В парткабинете фабрики нашел старое издание «Истории древнего Рима» – тоже освоил полностью, ну, много еще чего было, Бгахават Гита и прочая, и прочая, и прочая.
   До русской эзотерики я дошел только к концу восьмидесятых. Прочитал мадам Блаватскую в дореволюционном издании, с ятями, Николая Рериха и разные комментарии к ним. В начале девяностых мне попался трехтомник Клизовского под названием «Основы миропонимания новой эпохи». Вот после этого у меня в голове образовалась твердая философская теория, которая меня наконец удовлетворила.
   На мой взгляд, всем теоретикам эзотерики, которых я тогда прочитал самым внимательнейшим образом, не хватает одного – источника сведений. Всё кажется правильным и понятным, но не понятно только откуда они это всё взяли, кто им дал эти сведения? И всё-таки эта теория стала моей господствующей философией на целых тринадцать лет. Я довольно подробно описал её в предыдущей книге.
   Эту философию мне пришлось поменять только в 2008 году, когда я побывал «там» и установил для себя «источник сведений». Говорят, Блаватская тоже имела подобный опыт, но сама она об этом молчит.
   Когда я узнал, наконец… я боюсь называть это «истиной», но что узнал, то узнал… тогда довольно быстро у меня сформировалась новая философия, которую я вкратце попытался изложить письменно. Но я ведь не бросил читать и других авторов. Думается, не нужно говорить о том, что теперь я смотрю на мир совсем другими глазами, чем раньше, и то, что мне казалось вполне приемлемым «до того», теперь иногда кажется бредом сивой кобылы. Это касается, прежде всего, ряда основных философских и религиозных теорий.
   И знаете, что интересно, из относительно современных философов устоял в моих глазах только граф Лев Николаевич Толстой, причем не только устоял, но даже и вырос. А что касается всего остального, то тут получается обратное зеркало – чем древнее теория, тем она правильней. Самой древней из известных мне выглядит теория древних толтеков, изложенная Кастанедой. Она же выглядит и наиболее трезвой позицией. Это не значит, что я во всём с ней согласен, я уже говорил об этом, но она базируется на «иной» реальности, которая действительно существует. Другое дело, выводы, какие она делает, не всегда хороши, а главное, не очень логичны.
   Совсем недавно я впервые столкнулся с древнекитайскими текстами и здорово очарован ими. Даосизм – это просто прелесть, что такое. Платон, по-прежнему приятен. Некоторые буддистские тексты впечатляют, но дальше… чем ближе к нашему времени, тем дальше от реальности и здравого смысла.
   С течением времени даосизм вырождается в конфуцианство, монастырский буддизм в современные его популистские формы. Даже идеи Христа, в целом правильные и добрые, искажены церковью до своей противоположности.
   Не хочешь, а поверишь индусам в том, что мы сейчас живём в эпоху Кали-юги. Тёмную эпоху лжи и подмены духовных интересов человека материальными потребностями. Нынешний духовный кризис напрямую об этом говорит. Такого, как сейчас, убожества духовной жизни никогда в обозримой истории не было и долго это продолжаться не может. Единственное, что радует, это то, что календарь Майя составлен до 2012 года, дальше, по их мнению, одна эпоха меняется другой. Глядишь, через некоторое время вздохнём свободней.

2. Как лечить несчастье?

   После того, как я опубликовал первую книгу в интернете, у неё появились читатели, и я стал получать от них письма. Вот тогда я с великим удивлением узнал, что я эзотерик. До этого, я почему-то думал, что пишу про что-то несколько другое. Человеку свойственно всё в жизни классифицировать. Наверное, действительно, мои размышления ближе всего именно к эзотерике, пусть будет так, но всё-таки предупреждаю, что в отличие от подавляющего большинства эзотерических авторов я не буду навязывать читателю своё представление об устройстве мира. Я хочу только дать в его руки инструмент и методику для самостоятельного изучения всего сущего в этом мире. Как «спасение утопающих – дело рук самих утопающих», так и изучение мира, вместе с возможностью быть счастливым в нём – личное дело каждого. Другого не дано.
   Сейчас опять появилось множество людей, претендующих на знание «истины». Эти люди предлагают за определенную плату решить все наши проблемы. Можно ли им верить? Для ответа на этот вопрос существует опять же личный опыт и простая логика.
   Очень многие видели воочию работу гипнотизеров. К нам, в институтский клуб на Донской улице, приезжал, помню, известный гипнотизер и устраивал сеанс развлекательного гипноза. Он вводил некоторых зрителей в состояние транса, выводил их на сцену и командовал ими, как хотел. Приказывал им исполнять на сцене разные роли, поднимать несоразмерные им тяжести. Одного парня положил на спинки двух стульев – на одну спинку парень опирался головой, на другую ступнями и лежал-отдыхал твердый и прямой, как бревно. То есть подопытные на сцене делали то, что в обычной жизни, в здравом уме и твердой памяти не смогли бы сделать даже под страхом смертной казни. О чём это говорит? Это говорит о том, что внефизическое воздействие на человека вполне возможно, более того, оно открывает сверхъестественные возможности. Но нельзя не видеть, что это воздействие не всеобъемлюще, его что-то ограничивает. Ему есть предел.
   Да, гипнотизёры лечат энурез, заикание, алкоголизм, не знаю еще что. Я работал с одним буддистом, который вылечивал щитовидку, геморрой, ревматизм. Бабушка-шептушка мне за пять минут вылечила «сучье вымя», которое мучило меня несколько лет и не поддавалось лечению в поликлинике. Да, всё это возможно, но смогли бы они все вместе отодвинуть чью-либо смерть? Вот в чем вопрос.
   Вот в этом и есть предел, грань, за которую зайти не возможно. Все воздействия на человека ограничиваются его судьбой. Откройте рекламную газету и почитайте раздел колдунов и экстрасенсов. Подавляющее большинство из них пишут в своих объявлениях крупными буквами «ИСПРАВЛЮ КАРМУ!» Я лично с таким рекламодателем никогда и никаких дел иметь не буду, потому что он либо умышленно врет, либо понятия не имеет, о чем говорит. Что такое карма? Индусы представляют себе судьбу каждого человека, компенсацией за действия в предыдущей жизни. То есть, совершил какие-то плохие дела в прошлой жизни – вот тебе мучения в этой; сделал, наоборот, что-то хорошее – получи радость и удовольствия. Я это говорю весьма условно, потому что удовольствия в этой жизни по представлениям индусов могут обернуться мучениями в следующей, у них всё сложно очень. Но главный смысл в том, что карма, то есть судьба, формируется еще до рождения человека и в этой жизни изменена быть не может, ни в коем случае, по определению не может. И тем не менее, грубая ложь проходит, люди верят в этот бред: «Измените мне, пожалуйста, карму!».
   Извините, я немного отвлекся. Итак, мы с вами установили тот факт, что кроме «обычных», научных способов лечения и вообще воздействия на человека есть еще и ненаучные, сверхъестественные способы. И эти способы в тех или иных случаях, работают не менее эффективно, чем научные. Почему я так говорю? Потому что научными способами множество болезней совсем не лечится. Я не говорю про СПИД или рак, – не лечится насморк, грипп, диабет, гипертония и многие другие болезни. И тот и другой способы чем-то ограничены.
   Кроме того, в отличие от научного метода, где самолечение строжайше запрещено, ненаучные варианты располагают вполне эффективными способами самовоздействия, это самогипноз, аутотренинг, различные виды медитаций и трансов, включая молитвы. Но все эти способы и научные и ненаучные очевидно ограничены. И главное ограничение в том, что все они призваны уменьшать физические страдания людей. Только физические, вот в чём дело. А ведь физические страдания занимают не главное место в жизни человека. Гораздо больше страданий и несчастий нам приносят духовные переживания.
   Давайте зайдем теперь с этой стороны. Буддизм предложил людям самый известный способ ухода от духовных страданий – если коротко, то это отказ от страстей и желаний. С этим нельзя не согласиться. Действительно, после длительного обучения и тренировок люди достигают просветления и полного спокойствия. Для этого по всему миру созданы монастыри, кстати, не только буддистские – христиане в монастырях стремятся к тому же самому, хотя это и не предусмотрено их верой. Но нельзя не заметить, что этот способ достижения счастья еще более ограничен, чем то, что мы рассматривали выше.
   Представьте себе, каждому человеку, как только он выйдет из пеленок стригут голову наголо, потом одевают его в желтую хламиду и отправляют в монастырь. Может оно и замечательно, само по себе, но кто будет растить для этих монахов хлеб? одевать и обувать их? рожать детей, в конце концов?! Менее чем за сто лет, мир вымрет. Значит, этот способ безусловно хорош только для очень ограниченного количества людей, отделенных от мира монастырскими стенами. Отдельные личности, пытающиеся применить эти способы в повседневной жизни, просто смешны. Я знавал таких.
   Что же делать? Я считаю, что нужно искать способ, который был бы пригоден для всех людей, без исключения, по крайней мере, для тех, кто сам этого хочет добиться. В этом, собственно, и состоит цель написания мной этой книги.
   Нужно сознаться, что последние годы круг моего общения несколько ограничен, а для того, чтобы что-то предлагать нужно хорошо знать аудиторию, к которой ты обращаешься. С кем я общаюсь последнее время? С дачниками, продавщицами в магазинах, с трактористами, строителями, инженерами, с бизнесменами, чиновниками разных уровней, родственников я не считаю. Все эти люди кажутся мне простыми и понятными, но есть одна неувязочка – большинство из них не читают книжек. К кому я должен обращаться? к ним? но дойдет ли до них эта информация? И тут я выяснил неожиданную для себя вещь. Оказывается, появился новый «класс» людей. Они так и называют себя «креативный класс». Это же те люди, которые читают! А я их совсем не знаю? Непорядок.
   Чтобы этот непорядок ликвидировать, я купил себе приставку безлимитного интернета, создал свой блог и стал общаться с этим самым креативным классом. Сначала меня поразило безудержное хамство этих креативщиков. Оно и понятно – раньше доминировал «хам трамвайный», т. е. человек попавший в общество, где его никто не знает, где можно нахамить и уйти без последствий для себя. Интернет для таких людей просто рай – здесь еще безопаснее в этом отношении, можно спокойно быть «хамом интернетным». Потом я стал разбираться и понял, что в интернете есть ряд тихих уголков, где хамство несколько ограничено.
   В частности, я записался в блог довольно известного сейчас писателя Акунина. Около полугода я писал туда комментарии, затевал дискуссии на довольно рискованные темы. Согласитесь, где еще это сделать, как ни здесь? Я же не затею разговор о добре и зле со встречным соседом дачником или с чиновником в городской администрации. А здесь же креативный класс, мыслящие люди. Я нашел там нескольких приятных собеседников, но в общей массе… не буду говорить, скажу только, что мне стало скучно.
   На самом деле, люди как люди. Они ни чем не отличаются от наших деревенских жителей и, при обсуждении обыденных вещей вполне приятны, но как только речь заходит о духовности, выясняется, что это их совершенно не интересует, или они высказывают что-то несусветное. Я, конечно, понимал, что причина не в них, а во мне. Это у меня взгляд изменен обстоятельствами, а у них все на месте, там, где это положили учителя.
   В этом блоге, как выяснилось, царит дух «европейских жизненных ценностей». Я неоднократно, в разных формах, задавал всем им вопрос – а что из себя представляют эти евроценности? С определениями вообще большие сложности оказались, но всё же я выяснил, что евроценности это христианство плюс ЧСД. Последнее там вообще культ, навязанный автором. ЧСД – это чувство собственного достоинства, то, что оно совсем не соответствует духу христианства, это никого не смущает. Зачем я, собственно, заговорил об этом здесь и сейчас? Затем, что прежде, чем дать ответ, нужно сформулировать вопрос. Прежде, чем выписать рецепт, нужно сначала поставить диагноз.
   Так вот, я берусь утверждать крамольную мысль, что эти евроценности и являются основой и главной причиной несчастий современного человека. Возьмем, хотя бы, ЧСД, что это такое? Казалось бы, замечательная вещь, без него и нельзя никак, без него сплошной мрак, психология раба, которую нужно выдавливать из себя по капле. Без него и человек не человек, а так, одно недоразумение. Но в этом-то и скрыта опасность – ЧСД это сознание превосходства над другими людьми, прежде всего в материальной области. Обратите внимание, что это не уважение достоинства других, а уважение своего достоинства. Я берусь утверждать, что ЧСД это не чувство собственного достоинства, а Чванство, Самовлюбленность и Демагогия. Этим ЧСД сейчас инфицировано подавляющее большинство населения. Вернемся к этому чуть позже.
   Однако моё длительное пребывание в интернете дало мне не только скуку. Я говорил раньше, что первую книгу «Взгляд на жизнь с другой стороны» я писал чисто для себя, для того, чтобы разобраться в сумятице мыслей и как то систематизировать их. Но тут я увидел возможность представить эти мысли на суд пусть небольшого количества читателей. Привел записи немного в порядок и опубликовал в тихом уголке интернета. Я получил 50—60 читателей в месяц и их отзывы, письма в личную почту.
   Вот, например, такое письмо от очень приятной женщины:
   «Здравствуйте! Вот случайно на Вас набрела через ЖЖ Акунина. Я прочитала пятую часть Вашей книги. Предыдущие части не стала читать – сразу перешла к самому для меня интересному:) Наверно, стОит всю книгу прочитать – Вы очень интересно пишете, но уж очень хотелось сразу до выводов добраться:)
   По поводу „дежавю“ и свободы-несвободы – я Вам очень советую почитать книгу Вадима Зеланда „Трансерфинг реальности“. Он там на ту же тему и даже в тех же терминах пишет – управляемые сновидения, матрица, варианты будущего… Но выводы совсем другие делает. Он считает, что свобода выбора есть. По его мнению, во сне мы видим один из возможных вариантов развития событий, и не всегда именно этот вариант сбывается. В общем, у него там целая теория разработана, очень рекомендую ознакомиться.
   И по поводу истории России и язычества я тоже интересуюсь и всё, что нахожу на эти темы, читаю. Тут я с Вашими размышлениями полностью согласна».
   Пока она читала остальные части, у нас с ней завязалась целая переписка. Я не буду приводить её полностью, дам только один из последних моих ответов:
   /…ощущение должно быть такое, как будто знаешь, а не просто веришь…/
   «Вот в этом вся соль. Вы пытаетесь верить, а я ЗНАЮ.
   В своей книге я говорю лишь о том, что было на самом деле и делаю из случившегося чисто логические выводы.
   На той стороне жизни никто Вам не расскажет об устройстве мира – это не Совинформбюро, но само пребывание „там“ говорит очень о многом. Это нужно увидеть самому и отношение к жизни меняется кардинально.
   Я дочитал вчера первую книгу Зеланда и понял двойственность моего отношения к тексту.
   Я еще вчера сказал Вам, что он говорит совершенно правильные вещи и спорить с ним у меня совершенно нет оснований. Меня поразило вчера как раз то, что первый раз в жизни я читаю своего полного единомышленника, а мне это неприятно. Парадокс? Только дочитав книгу до конца, я понял, в чем дело.
   У нас с ним слишком разный подход к одному и тому же. Дело в том, что я писал свою книгу для СЕБЯ САМОГО, а не для читателей. Целью моей было – восстановить мир в собственной душе. Поэтому я был предельно откровенен, как можно быть откровенным только с самим собой. Я не задумывался над тем, поймут ли меня другие люди.
   Можете мне не поверить, уже закончив четвертую часть я совершенно не знал, что будет в пятой (кроме исторической статьи – она была написана раньше) и только поставив последнюю точку, увидел всё в общем виде, успокоился сам и решил выложить книгу в интернет, чтобы узнать мнение других.
   У Зеланда же изначально цель совершенно другая – своей книгой он хочет обучить ЧИТАТЕЛЯ тому, что знает сам. Отсюда, на мой взгляд, излишняя дидактичность в изложении. Он это прекрасно понимает и для привлечения интереса читателя придумал уловку. Многовариантность судьбы у него, как маленький шарик под одним из наперстков. Читая книгу, вы все время показываете на тот или иной наперсток, автор его открывает, а шарика там нет. Игра захватывает, и вы продолжаете читать дальше. Но я не могу этого читать – я вижу, что этот шарик в руках гипнотизера.
   А в остальном я с ним полностью согласен. Более того, я очень рад, что эта информация стала доходить до читателя. Это говорит о том, что в нашей жизни грядут перемены. И еще более того, я теперь уверен в том, что мне нужно публиковать свою книгу практически в том виде, как она есть.
   Моя книга о том же, только рассчитана на другую аудиторию. Я понимаю, что очень немногие, только подготовленные к этому люди, смогут воспринять мою книгу сразу и так, как надо. Но я знаю – человек, воспринявший душой (не разумом) информацию из моей книги обязательно придет к тем же выводам для себя, что и после книг Зеланда. Учитывая, конечно, индивидуальные особенности.
   А еще лучше, если он прочитает всё, что написано об этом (я имею в виду Карлоса Кастанеду, Роберта Монро и др.). От взгляда с разных сторон общая картина только выиграет».
   Перечитал сейчас эти письма еще раз и поместил их сюда, чтобы не повторять мысли, кажущиеся мне верными, еще раз. Ну, а теперь давайте перейдем совсем уж к конкретике.

Охота на самого себя

   Сделать себя счастливым и просто и сложно одновременно. Подсознательно каждый человек знает, что счастье его находится в нём самом, как яйцо в кощеевом сундуке. Каждый может сделать себя счастливым, но не делает этого из лени и нежелания сойти с привычного ритма жизни или из страха узнать о себе чего-то лишнего.
   Действительно, для того, чтобы стать счастливым нужно либо дождаться внешнего чуда, либо самому открыть сундучок и взять оттуда, что нужно, в какой-то степени сломать себя, а вот этого делать никому не хочется. А почему? Потому что мы никак не можем поверить, что несчастными делаем себя мы сами, наши родители, учителя, друзья и знакомые. Мы не можем поверить в то, что всю жизнь нас учат увеличивать свои несчастья, причем делают это с самыми добрыми намерениями.
   Вот, например, что по этому поводу говорит Кастанеда устами своего учителя, которому он дал вымышленное имя – Хуан Матус или просто дон Хуан, под этим именем я его в дальнейшем и буду цитировать.
   «Люди – воспринимающие существа. Однако воспринимаемый ими мир является иллюзией – иллюзией, созданной описанием, которое им внушали с момента, когда они появились на свет.
   Люди говорят нам с момента нашего рождения, что мир такой-то и такой-то и все обстоит так-то и так-то. У нас нет выбора. Мы вынуждены принять, что мир именно таков, каким его нам описывают».
   И действительно. Посмотрите на маленьких детей – они счастливы. Они счастливы, не смотря ни на что, а ведь мы с вами были такими же! И лишь позже, «учась жизни», становились всё несчастней и озабоченней, всё более и более напряженными с каждым годом. Мы начинаем планировать свою жизнь по завышенным меркам и переживать за неудачи, мы начинаем выдумывать возможные несчастья для близких и переживать за них. Да, много чего начинаем делать ненужного.
   А нет бы, остановиться, а? Подумать, откинуть ненужное из своей жизни и стать счастливым? Мы же были детьми, мы знаем, что это такое. Это не так уж и сложно, хоть детство и не возвращается. А что нужно сделать для этого?
   Нужно повернуться лицом к набегающему на нас времени, сделать всесторонний самостоятельный анализ жизни через внешнюю отстраненность от неё. Нужно научиться принимать решения на основе недеяния и интуиции, а также приобрести бесстрашие, гибкость и безжалостность, и уверенно действовать после того как такие решения приняты.
   Вот и всё, собственно. Я понимаю, что это сказано слишком конспективно, слишком сжато и от того слишком непонятно. Давайте разберемся со всем этим по пунктам:

3. Отстраненность от жизни

   Лицом к лицу лица не разглядеть. Я уже ссылался на Есенина чуть раньше – лучше ведь не скажешь по этому поводу.
   Если не отстраниться от жизни и не посмотреть на себя со стороны, ничего разглядеть и понять совершенно невозможно. Это первое и самое главное, что нужно сделать человеку, который хочет стать счастливым.
   Находясь всё время в потоке жизни, мы подобны человеку, затерянному в толпе. Что мы можем видеть при этом? Лица и плечи нескольких человек вокруг нас, кусочек неба вверху, если поднять голову. Мы не можем оценить, велика ли толпа. Мы даже дороги не видим – мы движемся туда, куда влечет нас общий поток. А в это же время на обочине стоят зрители и видят гораздо больше, чем мы. Им видна почти вся толпа, они видят, куда она направляется, кто её ведет и т. п. Кто больше понимает происходящее, мы или зритель? Конечно зритель, в этом нет никаких сомнений.
   Представили себе эту ситуацию? Вы, а вокруг десяток голов и кусочек неба. Все вокруг куда-то идут и вы с ними, ни шагу в сторону. Мысленно встаньте в ряды зрителей. Теперь вы же смотрите на эту толпу со стороны, понимая, куда и зачем она идет, и видите в этой толпе себя же в кепке, зажатого между людьми. Вы в толпе. Вы вне толпы. Еще и еще раз.
   Кстати, в основном на этом принципе построена формула народной мудрости, что человек представляет собой дробь, где в числителе взгляд со стороны, а в знаменателе взгляд изнутри. Со стороны видно гораздо лучше. Попробуйте сами на себя смотреть со стороны и увидите, что в некоторых ситуациях выглядите дурак дураком (ну, или дурой), а в других случаях вполне себе ничего. Но главное – есть вероятность того, что увидите дорогу, по которой идёте.
   Такому взгляду не сложно научиться. Нужно только иметь желание, немного воображения и настойчивость. Это, конечно требует определенных энергетических затрат, но результаты окупят это сторицей.
   Чтобы приучить себя к двойному взгляду на собственную персону нужно всего лишь знать о том, что это возможно, как можно чаще вспоминать об этом и практиковаться. Например, едете в вагоне метро на работу, делать вам совершенно нечего в этот промежуток времени – попробуйте всё время поездки смотреть на себя глазами других пассажиров, вон той девушки, что бросает на вас оценивающие взгляды, либо бабушки, рядом с ней, переживающей за свою сумку на колёсах, но всё же поглядывающей по сторонам. Спускаетесь вниз по эскалатору – посмотрите на себя взглядом мрачного дядьки поднимающегося по встречному маршу. Он вас видит снизу вверх, чуть слева. Он устал и очень критически настроен ко всем. Поставьте на минутку себя на его место и посмотрите его глазами.
   Если вы ездите на работу в машине, то заниматься этими вещами в движении я вам не советую – чревато авариями. Если только в глухой пробке, да и то, увлекшись можно впереди стоящую машину в зад поцеловать. Так что, лучше в метро или автобусе.
   Вот двери открылись, вышли спины, которые вас не видят, а вот вошедший молодой человек с рюкзаком и в черной шапочке, вошел и сразу оглядел всех и вас, в том числе. Каким (или какой) он вас увидел? Одно только вас прошу, оставьте сексуальные наклонности до другого раза, сейчас вы заняты не этим. Хотя, когда научитесь уже легко смотреть на себя со стороны, попробуйте и это – вы увидите, сколь глупое выражение лица у вас будет, когда вы решите очаровать смотрящего на вас.
   Когда приедете на работу, входите в помещение – посмотрите на себя глазами уже сидящих тут сослуживцев. Как вы вошли, поздоровались, улыбка у вас на лице или нет? Какой походкой вы двинулись к своему рабочему месту? Первое время этот посторонний взгляд может помешать вашему естественному поведению, но это только пока не привыкнете к нему.
   Неизбежным следствием такого взгляда станет понимание того, что поговорка: «Вся наша жизнь игра» вовсе не художественная метафора, а жизненная правда. Это действительно игра и не более того. Вы увидите, что вы сами всё время играете, даже не замечая этого. И не только на зрителях, но и в одиночестве.
   Дома, когда вы одни, посадите в кресло или на диван в своей комнате наблюдателя. Теперь уже себя самого. Наблюдайте за собой и можете увидеть свои дурные привычки. Когда вы начнете смеяться над собой, это будет означать, что лёд тронулся, вы начали выздоравливать. А дурных привычек у нас у всех очень много. Чем больше живешь, тем больше их накапливаешь.
   Когда вы разговариваете с кем-то, то тоже поставьте еще одного себя рядом, чуть в стороне, пусть смотрит и слушает. Если ни с того, ни с сего вдруг начнете смеяться посреди серьезного разговора, это ничего – просто вы услышали у себя в речи слова-паразиты и заметили дурацкие непроизвольные жесты – почесывание кончика носа, притоптывание правой ногой или другое что. Это ничего, лучше смеяться самому над собой, чем выглядеть дураком, каким-то иным способом. И вообще, не нужно относиться к жизни слишком серьёзно.
   Если не сразу получается увидеть себя со стороны внутренним взглядом, попробуйте, для начала, останавливаться для бесед с другими людьми рядом с каким-нибудь зеркалом или стеклянной дверью что ли. Но злоупотреблять этим не следует, тренируйте внутренний взгляд.
   Время, необходимое на обучение себя взгляду со стороны, зависит от личных способностей. В среднем, чтобы достичь первых успехов, нужна неделя-другая, но бросать этого занятия не надо, даже когда станет совсем легко. Нужно сделать это привычкой на всю оставшуюся жизнь. Почему? Потому что, глядя на себя со стороны, вы заставляете работать свое энергетическое тело. Это ведь именно оно смотрит со стороны. Тренируясь и практикуя взгляд со стороны, вы начинаете сознательно взаимодействовать со своим вторым «я». Вы даете ему возможность иногда действовать самостоятельно и начинаете объединять физическое с духовным, а это не шуточки – это огромный шаг к познанию самого себя и окружающей вас действительности.
   Этот прием, кроме основного значения имеет много вспомогательных. Например, вы немножко подтянетесь физически, не будете хамить окружающим вас людям ни в транспорте, ни где-нибудь еще – прямо по золотому правилу или категорическому императиву Канта, и не потому, что это хорошо или плохо, а просто смотреть на это со стороны смешно, выглядит это глупо и пошло.
   Кроме того, вы неизбежно заметите, что вам, как и всем остальным людям присуща одна очень скверная черта. Дон Хуан называл её чувством собственной важности.
   Вот, что он говорит по этому поводу:
   «Чувство собственной важности – главнейший и самый могущественный из врагов человека. Его (человека) уязвляют и обижают действия либо посягательства со стороны ближних, и это делает его слабым. Чувство собственной важности заставляет человека всю его жизнь чувствовать себя кем-то или чем-то оскорбленным.
   Пока человек чувствует, что наиболее важное и значительное явление в мире – это его персона, он никогда не сможет по-настоящему ощутить окружающий мир. Точно зашоренная лошадь, он не видит в нем ничего, кроме самого себя.
   Слишком сильное сосредоточение на себе порождает ужасную усталость. Человек в такой позиции глух и слеп ко всему остальному. Эта странная усталость мешает ему искать и видеть чудеса, которые во множестве находился вокруг него. Поэтому кроме проблем у него ничего не остается».
   Вот, какие дела: «главнейший из врагов человека». А вам не кажется, что ЧСД, о котором мы недавно говорили это тоже самое? Кажется или не кажется, всё равно это требует более подробных пояснений.
   Сначала давайте разберемся, что это такое вообще и откуда оно берется. Чувство собственной важности (давайте в дальнейшем его будем называть сокращенно – ЧСВ) это духовное проявление того самого главного смертного греха, о котором мы здесь уже говорили – гордыни.
   Церковь осуждает гордыню всячески, но почему-то не конкретизирует её разновидностей и не говорит, как с этим бороться. Церковь вообще часто противоречит сама себе. Но мы с вами давайте попробуем быть объективными.
   ЧСВ проявление гордыни, а гордыня порождается властью. Мы уже отмечали это с вами в начале книги. Поэтому, чтобы понять причины ЧСВ нужно плясать от разновидностей власти. Наиболее заметная разновидность власти – это власть денег и материальной собственности вообще. В связи с этим, собственники чаще всего бросаются в глаза своей напыщенной важностью. Эксклюзивный автомобиль, часы «Ролекс» на руке и еще ряд подобных безделушек нужны их хозяевам вовсе не по прямому назначению. Это всё не более чем петушиный хвост.
   Нет, ну, действительно, зачем нужны часы, когда мобильник всё время под рукой? Каждая секунда дорога? Ну, во-первых, это неправда, времени у него более чем достаточно – после того, как он сделает вид, что продал вам пять с половиной минут своего драгоценного времени на деловой встрече, он же пойдет в ресторан и полтора часа будет там болтать ни о чем с таким же, как он раздолбаем приятелем. Потом сядет на заднее сиденье своего «Бентли» и шофер повезет его к любовнице. На это ему времени не жалко. Во-вторых, зачем платить так дорого за эксклюзивы, когда серийные модели ничем не хуже? А затем, чтобы показать вам, когда вы сидите у него в кабинете, что он очень важный человек, VIP персона, что у него на руке часы, стоимостью в три ваших годовых зарплаты и вы червяк рядом с ним.
   У вас есть приятели из этого разряда? У меня есть. Я спрашивал у них, зачем им это? Никто правды не говорит – они говорят, что это им нужно для бизнеса, что мол, его без этого не примут в определенных кругах, не поймут. Но это тоже правда, а заключается она в том, что они все такие. Все поражены этой болезнью.
   Но собственность бывает не только материальной, в смысле – товарно-денежной. Например, отношения между мужем и женой того же сорта. Даже без учета материальной составляющей типа квартира-шмотки. Один мой приятель, он фигурирует в прошлой книге под именем Кубанец, несколько лет назад развелся с женой, отдал бывшей жене московскую квартиру и всё, что там положено. Какое-то время жил один, потом нашел себе женщину помоложе себя. К тому времени он уже опять оброс собственностью, в том числе и жильём. У него дача рядом со мной, хочешь не хочешь, мы встречаемся постоянно. В поры своего счастья Кубанец нас с женой часто приглашал в гости, и мы имели возможность наблюдать эту парочку изнутри их дома. Они действительно общались как голубки, почти идиллия, даже взрослые дети им не мешали. Прожили они так года два и решили оформить свои отношения официально. Свадьба широко гулялась в деревне.
   Они развелись меньше чем через месяц. И не просто развелись – они шипели друг на друга, как потревоженные змеи. По очереди они изложили нам свои версии того, как вторая половинка мгновенно изменилась после свадьбы. Какие вскрылись ужасы! Какие подводные камни! А всё дело лишь в том, что печать в паспорте дала каждому из них право собственности на другого. А собственность возбудила власть, которую невозможно удовлетворить и они разошлись в разные стороны, убеждая всех знакомых и себя, в первую очередь, какие они сами хорошие и какой плохой попался супруг. Я рассказал это сейчас не как нечто особенное, а как совершенно типичный случай, я таких знаю много.
   Чванство, порождаемое в людях административными должностями и чинами слишком широко освещено в литературе и всякого рода сценических комедиях и я не хочу останавливаться на нём подробно. Посмотрите еще раз гоголевского «Ревизора», рязановскую «Карнавальную ночь» или интермедии Аркадия Райкина. Я только хочу дополнительно отметить, что эта разновидность собственной важности существует и на более бытовом уровне. В рассуждениях очень многих людей часто вкрадывается вот такое сомнение: «Как же так? Я работаю, работаю, как вол, а за это никакого уважения!» Казалось бы, вполне справедливое требование, но, если присмотреться повнимательнее, то можно увидеть, что требование уважения за что бы то ни было – это способ увеличения собственной важности. Я хороший, а вы плохие, ну, или недостаточно хорошие.
   А вы не задавали себе вопрос, для чего нужны ордена? Для чего они нужны чиновникам это понятно – это ступеньки их карьеры, а для чего дают ордена ученым, писателям, артистам и прочим простым труженикам? Не задумывались? А это нужно для того, чтобы подтащить их к себе, к своей психологии и манере поведения, для того, чтобы сделать простого и независимого человека таким же чиновником. Ну, как же? Есть один орден, нужен второй, третий. У меня орден есть, значит, я хороший человек, важный, а у тебя нет – ты фуфло с помойки. Так что не зря говорил Гоголь: «Над кем смеёмся? Над собой смеёмся!»
   Власть над зрительным залом и читательской аудиторией мы уже обсуждали и видели, что она ничем не лучше остальных и дает ничуть не лучшее ЧСВ. Хотел только выделить из этого несколько особенную важность ученых и попов – их важность базируется на обладании «истиной в последней инстанции», поэтому особенно болезненна. Чем выше взлетишь, тем больнее падать.
   Ну и что? Вы всё еще считаете всё это чувством собственного достоинства? Нет, дорогие мои это всё чувство собственной важности – главный грех и несчастье человечества. Если быть честным в этом вопросе, нужно искать не способы выделиться из всех, а искать свое истинное место в этом мире. А честные поиски в этом направлении неизбежно приведут вас к осознанию равенства всех и вся. Все люди равны, не зависимо от того дурак человек или умный, имеет он ордена или так обошелся. Абсолютно не имеет значение национальность и цвет кожи. Это так не только потому, что мы рождаемся голыми и уходим из этого мира ни с чем, но главное, потому что все наши «достижения» отнюдь не наша заслуга, а следствие тех или иных поворотов судьбы. Все наши победы только иллюзия побед, они не сдвигают этот мир никуда. Все наши успехи иллюзорны, потому что, вместе с причинами их порождающими, возникают из ничего и туда же уходят. Чем же мы можем гордиться?
   Прав был Гоголь, нужно смеяться над самим собой. Чувство собственной важности это болезнь, причем болезнь смешная. Вы сами смеетесь, когда видите это у других. Постарайтесь увидеть и у себя. Главное лекарство от ЧСВ – взгляд со стороны. Если вы научитесь постоянно наблюдать себя со стороны, вы откажетесь от ЧСВ сами. Вас не придется в этом убеждать. Потому что со стороны вы будете смеяться над собой так же, как раньше смеялись над другими.
   Те, кто работают чиновниками, бизнесменами и прочими мэнами, которым очень сложно обойтись без понтов, спросят меня, а как же быть им? А очень просто, на это есть контролируемая глупость. Этот термин, так же как ЧСВ, я тоже взял у дона Хуана. Очень симпатичный термин, лучше придумать трудно, но об этом мы поговорим в других главах, а пока:

4. Взгляд на прошлую жизнь

   Если вы научились смотреть на себя со стороны и избавились от ЧСВ, то вы устранили примерно половину своих бед, но это еще далеко не всё.
   Мудрец сказал: «Не судите, да не судимы будете», и правильно сказал, но это касается суда над другими людьми, себя же нужно судить постоянно. Это совершенно необходимо не для того, чтобы выносить себе приговоры и наказывать, а для того, чтобы понять самого себя, увидеть свой путь по этой жизни.
   Не менее мудрый человек сказал, что ключи от будущего лежат в прошлом. И это действительно так – в истории народов и цивилизаций при добросовестном подходе к предмету всегда можно обнаружить генеральную идею, направление и движущие силы развития данного сообщества людей. Особенно заметны они в начальной стадии и в поворотных точках. Пока мы не поймем эту генеральную идею движения, поступки людей в этом сообществе кажутся нам хаотичными и случайными, а как только мы обнаружим этот невидимый вектор развития, всё встает на свои места. Ни с того ни с сего, мы вдруг понимаем, например, что, как бы не был талантлив Ганнибал, Карфаген не мог одержать победу над Римом в Пунических войнах, потому что само возникновение и существование в своё время Римской империи было необходимо для того, чтобы в XXI веке американские Штаты попытались достичь мирового господства. Для этой же цели возникло христианство и получили бурное развитие наука и техника. Более того, мы можем представить себе, что будет после того, как Америка обломает себе зубы. Всё в мире взаимосвязано и имеет определенный смысл.
   Тоже самое и с отдельным человеком. Хотим мы этого или не хотим, в каждом из нас заложена какая-то стержневая идея, двигающая нас по жизни и заставляющая совершать те или иные поступки. Подавляющее большинство людей не знают этой своей направленности, потому что из одной точки – одного сегодняшнего дня, увидеть этого невозможно. А отдельные воспоминания, которые уже могли бы кое-что подсказать, люди относят на волю случая и не придают им значения. Нет никаких случайностей в нашей жизни – это я вам утверждаю с полной ответственностью. У каждого из нас, как и всего земного народа в целом, есть судьба, с которой бороться бесполезно, но можно понять её, почувствовать и сознательно следовать в её русле.
   Знаете, что сказал Лермонтов по этому поводу в «Герое нашего времени»? «История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она – следствие наблюдений ума зрелого над самим собою и когда она писана без тщеславного желания возбудить участие или удивление». И это правильно.
   Любая судьба интересна по-своему. Для того чтобы получить удовольствие от жизни вовсе не обязательно становиться Крезом или Казановой. Каждый из нас когда-то добровольно выбрал свою судьбу, только мы не помним об этом. При этом выборе каждый из нас считал будущую судьбу достаточно интересной и стоящей того, чтобы её прожить, почему же мы теперь морщим нос и считаем себя несчастными неудачниками? Прежде всего потому, что не видим ничего дальше этого носа. И наша задача состоит в том, чтобы расширить свой взгляд.
   Давайте поставим себя на место нематериальной части себя – нашей бессмертной души. Для неё приход в эту жизнь это, как для нас с вами, поход в кино, в театр или прочтение книги, только интересней, потому что мы сами, как бы, участвуем в действии. Если подойти еще ближе, это похоже на сны – мы в этих снах что-то делаем, участвуем в каких-то событиях, общаемся с другими людьми, переживаем, любим и ненавидим. А потом, просыпаясь, понимаем, что все это был мираж, что все наши беды и радости как бы возникли из ничего и туда же ушли. Когда мы читаем книгу или смотрим фильм, мы же получаем от этого удовольствие? Мы же не будем всё время читать книги только о богатых или о счастливых безмятежных любовниках, в жизни которых ничего другого не происходит, кроме их любви? Это же скучно до невозможности! Так почему же мы этого требуем от жизни? Прежде всего, потому, что мы видим жизнь только из одной точки, из сегодняшнего дня с его трудностями, заботами и массой нерешенных проблем.
   Все проблемы в этой жизни решаются, причем решаются автоматически, как бы сами собой. Не верите? Займитесь изучением своей прошедшей жизни всерьёз и вы увидите это сами.
   Когда я начинал это занятие со своей личной историей, мне казалось, что это будет трудно. На это нужно время и определенные усилия над собой. Это работа и не малая. Но эта работа оказалась настолько интересной, что я бросил многие другие дела, до этого казавшиеся срочными и необходимыми.
   Сначала, конечно, нужно проделать чисто механические действия – нужно подготовить на бумаге или, лучше, в компьютере что-то вроде таблицы:

   Год такой-то
   зима ______
   весна ______
   лето ________
   осень _______
   Год следующий
   зима _________
   весна _________
   лето __________
   осень _________

   Начинать лучше даже не с дня рождения, а с момента зачатия, и закончить текущим годом. Конечно, первые графы долго будут оставаться пустыми, но что вам, жалко места на файле? Но, может быть, вам повезет и вспомните всё, даже то, что было до вашего рождения. У меня это, к сожалению, не получилось, но я описывал случай с Ларисой, которой это удалось.
   Некоторые советуют вспоминать в ретроспективе, то есть начинать воспоминания от текущего дня и углубляться всё дальше и дальше. Логика простая – недавно прошедшее лучше помнишь. Но у меня лично это не получилось – выскочили вперед наиболее яркие воспоминания и я начал с середины и так и заполнял отдельные пятна времени.
   Сначала я сделал таблицу помесячную, потом упростил её до сезонной, потому что точная датировка даже самых ярких событий весьма затруднительна. Даже отнесение того или иного воспоминания к конкретному году у меня иногда вызывает сомнения, но это ничего – потом можно перенести или оставить на месте – ничего страшного. Зато сезон года обычно помнится хорошо. Летом это было или зимой, перепутать трудно.
   Описывать события подробно нет никакой необходимости. Писать нужно как можно короче, но чтобы самому понять потом. Например, в графу «Зима 19… года»:
   – Танцы в школе.
   Потом, на следующий день или позже вы вернётесь к этой записи и дополните:
   – Танцы в школе. Цветомузыка. Ребята с гитарами. Девочки справа у стенки, нарядные с хитрыми прическами.
   Дописывая дополнительные обстоятельства, вы уже потихоньку начинаете видеть этот вечер, вспоминать своё странное волнение в тот день и когда-то, при очередном прочтении своей записи, вдруг не просто вспомните, а будто бы окажетесь опять там, в актовом зале своей школы. Почувствуете себя восьмиклассником, идущим через зал по натертому мастикой паркету, но не через середину зала, а чуть краем и слышите пошлые насмешки мальчишек одноклассников. Подходите к какой-нибудь Тане Н. и чуть развязно от скрываемой робости (мальчишки же засмеют, если что) приглашаете её на танец. Она смеётся, но руку подает, и вы с ней идете на середину зала, куда подтягиваются еще парочки. Вы чувствуете пальцами её голое тело под странным шершавым материалом платья с блестками. Запах сладких духов. Чувствуете прикосновение остреньких, упругих грудок… Ну и так далее.
   Записывать все это не надо. Главное, что вы это вспомнили и никогда больше не забудете. Когда таких воспоминаний накопится достаточно, а их много, очень много, вся жизнь из них состоит, вы начнете понимать, что ваша жизнь была не такой уж скучной, как кажется.
   При вспоминании разных событий проявляются неожиданные эффекты. Что-то казавшееся всегда пустяком, вдруг приобретает огромное значение в воспоминаниях, а другое, что мучило и казалось трагедией, становится пустяком. У меня, например, на лете 1966 года была такая запись:
   – Обидел деда.
   Я ничего больше не дописывал сюда – я и так слишком хорошо помнил всегда этот момент, как будто он произошел только вчера. Тогда был жаркий летний полдень, дед вернулся из города домой в очень хорошем настроении. То ли зарплату получил, то ли еще что. Он разыскал меня в сарае и позвал в дом:
   – Андреяшка! (так он меня называл в хорошем настроении) иди быстрее в дом, я мороженное принес. Иди скорей – растает.
   Это сейчас дети дуют Колу ведрами и считают мороженное простым десертом, а тогда мороженное или ситро были признаком праздника. Во всяком случае, такое случалось не каждый день. Кроме того, это мороженное нужно было еще донести до дома, оно у нас не продавалось на ближайшем углу. От улицы Циолковского деду было ходьбы минут двадцать минимум, и это в жаркий день.
   Я в этот момент был занят естественными надобностями и ответил деду непонятной мне самому и совершенно неоправданной грубостью. Дед, естественно, обиделся. Ненадолго, конечно, но меня это мучило всю жизнь, особенно после его смерти. Я всё помнил изменившееся сразу лицо деда, сразу улетучившуюся из него радость. Но спустя некоторое время, после того как я вписал это событие в общий ряд, оно вдруг перестало меня волновать и вызывать обычный стыд. Почему? Отмолил или понял что-то, неизвестное мне раньше? Понял, конечно, но выразить это понимание словами невозможно.
   Вот такие странные эффекты дает методическое вспоминание прошедшей жизни. Оно дает невыразимое словами знание, которое в свою очередь приносит с собой покой.
   На начальном этапе этой работы первыми бросаются в глаза события, сначала более яркие, потом всякие разные, но за этими событиями не нужно забыть о главном – отразить в этом списке всех встреченных вами в жизни людей. Сначала нужно вписать человека в соответствующую графу по времени, даже без имени – имена вспоминаются не сразу. Получится нечто вроде:
   – Лохматый студент в очках.
   Следующий раз остановитесь на этой записи и попробуйте представить себе этого лохматого студента, приглядеться к нему. Во что он был одет? когда вы первый раз встретились? В какой-то момент он выплывет перед вами совсем как живой, и вы сразу вспомните, как его зовут и те чувства, что он вызывал у вас когда-то.
   Людей желательно вспомнить, если не всех, то как можно больше. Случайных встреч в жизни не бывает, поверьте мне. Пока поверьте, потом, поймёте сами. Каждая новая встреча корректирует ваше мироощущение из-за того, что вы контактируете с каждым человеком не только на физическом уровне, но и на энергетическом. Это почти не заметно, но каждая встреча оставляет некоторый след. При вспоминании этих встреч на чувственном уровне, этот след можно заметить. Особенно это касается постоянных друзей и ближайших родственников, и уж извините, любимых собак и кошек.
   Отдельно можете повспоминать свои сексуальные связи. Только предупреждаю, что это интересно, но не безопасно. Очень уж увлекаться этим не стоит. Если вы еще дорожите своей сексуальной активностью, лучше это делать с осторожностью – секс, как таковой, может в дальнейшем стать вам неприятен, можете стать асексуалом. Есть, конечно, способы потом вернуться в прежнее состояние, но вы сами вряд ли захотите отказаться от полученной свободы.
   Группировать воспоминания можно по самым различным признакам, например, вспомнить все свои походы в общественные бани, в театры, в госучреждения и т. д. и т. п. Поводы к таким воспоминаниям появляются постоянно. Например, вы сидите в очереди к врачу в поликлинике, постарайтесь вспомнить все поликлиники в своей жизни и всех участковых врачей, в том числе и тех, что приходили на дом. Придя вечером домой впишите всё это в свою таблицу.
   Когда записей в таблице будет достаточно много, пустых мест почти не останется, вы начнете замечать в своей уже прожитой жизни определенные тенденции. Я, например, довольно быстро заметил, что жизнь моя делится на явные тринадцатилетние циклы. Как будто я перехожу из одной комнаты в другую в пределах одного дома. Это похоже на кольца спирали. Как будто переходишь из класса в класс и сдаешь экзамены на зрелость. А вообще-то, не смотря на кажущийся рост и многочисленные передвижения в пространстве, жизнь напомнила мне какой-то странный бег на месте, будто бы это не я перемещаюсь по миру, а мир крутится вокруг меня, подставляя то одну, то другую свою сторону. При этом какая-то сторонняя сила подталкивает туда-сюда и ждет моей реакции на это.
   Вы не замечали, что жизнь подбрасывает нам всё время однотипные задачи? в разных видах и формах, но с одинаковым смыслом. Это трудно объяснить, это нужно почувствовать самому и самому же разбираться в этих шарадах. Еще одно невозможно не заметить – то, что мы вроде бы меняясь постоянно физически и умственно, в смысле духовном остаемся совершенно одинаковыми. Есть какая-то неуловимая часть нашего существа, которая совершенно не меняется. Мы даже к старости чувствуем себя молодыми и продолжаем совершать одни и те же ошибки.
   Большинство людей свою жизнь считают особенной, сугубо индивидуальной и не похожей на другие. Это не так, большинство событий в нашей жизни только кажутся особенными, на самом деле все люди проходят жизнь как по перфоленте с дырочками в определенных местах – по определенной программе, общей для всех. Но есть и индивидуальные особенности, безусловно.
   Но, не буду вам мешать и навязывать своё мнение. Делайте свои выводы сами.

5. Лицом к времени

   Когда-то у Кастанеды я вычитал странную сентенцию. Он говорит, что обычные люди всегда обращены в прошлое, а шаманы и воины повернуты лицом к набегающему на них времени. Шикарная фраза, только я ничего тут не понял и долго не мог понять, пока не закончил вспоминание своей прошлой жизни. В какой-то момент я вдруг осознал, что я действительно каким-то совершенно непонятным мне образом теперь именно «повернулся лицом к набегающему на меня времени».
   Не сразу, но я понял, в чем дело. Я понял, что мне мешало. Мне всегда казалось, что я больше смотрю в будущее, а не в прошлое. И первый этап систематических вспоминаний только подтверждал это. Мы ведь прошлого почти не помним, так урывки одни. Вроде бы наоборот, мы всё время думаем о будущем. Готовы слушать гадалок всякого рода от цыганок на улице до «научных» прогнозистов. Но! мы боимся этого будущего! Вот в чем дело.
   Не верите? Тогда вопрос: вы хотите знать точную дату вашей смерти? Не спешите с ответом, подумайте, потому что дальше я вас спрошу: не хотите ли вы увидеть подробности этого события? Хотите или нет? Подумав, 99% респондентов ответят, что нет, не хотят. Остальные соврут.
   Смерть это еще полбеды, мы боимся не только смерти, мы боимся всего, что может принести нам неприятности даже мелкие, я не говорю о крупных. Почему ребенок скрывает от взрослых, что разбил тарелку? он боится наказания. Почему мы в шестнадцать лет мнемся и стесняемся признаться в любви понравившейся нам девушке? мы боимся получить отказ. И так всю жизнь. Люди врут, изворачиваются и гадят друг другу в основном потому, что боятся последствий, боятся своего будущего. До того, как произойдет это плохое, мы уже десять раз проиграем его в своем воображении. Мы боимся болезней и аварий, войн и революций, которых еще нет, а может и не будет, мы боимся того, что они могут быть, и заранее прячем голову в песок.
   Так вот, когда я закончил просмотр предыдущей жизни я вдруг понял, что перестал всего этого бояться и повернулся к времени лицом. Я по-прежнему не хочу знать точную дату своей смерти, но уже не потому, что это событие вызывает во мне страх, а потому что мне это совершенно всё равно. Меня это уже просто не интересует. Это уже не имеет для меня никакого значения.
   Если я говорю, что не боюсь чего-то и по мелочам, это не значит, что я хочу себе болезней и прочего, это значит, что я знаю про неизбежность таких событий и приму их такими, какие они есть. Приму и буду преодолевать их последствия, как делал это много раз в жизни. Я просто не собираюсь делать из этого трагедии даже мелкой.
   В этом мире ничего не может произойти настолько важного, что стоило бы об этом беспокоиться. Этот тезис не обязательно воспринимать на уровне аналогового сознания, его легко можно понять простым цифровым разумом. Если то или иное событие произойдет не зависимо от нашей воли, если это событие является одним из звеньев неразрывной цепи исторических событий, то зачем ломать копья и пытаться сделать невозможное? противиться этому событию? Чапаева в конце фильма всё равно убьют, и он утонет в речке. Вы же, когда смотрите фильм, не пытаетесь этого изменить, как бы вам не был симпатичен актер Бабочкин. В жизни, видимо, тоже не следует этого делать. Это один аспект проблемы, но есть и другой – массовое помешательство. О личных помешательствах я уже говорил раньше, оставим их пока в стороне.
   Сейчас, в связи с мировым кризисом, народ свихнулся на политике. В интернете от неё просто деваться некуда. Все, от мала до велика, судят президентов и правительства, протестуют против всего, требуют срочного принятия мер, грозят бунтом. Мнения у всех совершенно разные, но все считают правыми только себя, а всех остальных либо дураками, либо злодеями. С одной стороны, всё это вполне естественно, но с другой – это самый наглядный показатель того, как масса людей делает самих себя несчастными.
   Предположим даже, что на политические события люди могут как-то повлиять, хотя это совершенно нереально, но предположим. Что будет, когда какие-то изменения произойдут? Подавляющая часть населения останется неудовлетворенной, потому что эти люди хотели совсем другого. Но даже те, кто хотел именно этого, всё равно не удовлетворятся, потому что представляли себе его совсем иначе. Понимаете, что происходит? Сейчас люди страдают от своего огромного желания перемен, а чуть позже будут страдать от неудовлетворенности уже произошедшим.
   Я могу понять людей на Западе – они слишком долго жили спокойно, им может быть даже интересно, но мы-то это прошли всего двадцать лет назад и опять готовы наступать на те же грабли? И ведь каждый раз происходит одно и то же. Я читал недавно о семнадцатом годе, о французской революции – точно тоже самое, почти в деталях. И каждый раз никакого удовлетворения людям. Но, спустя некоторое время, каждый раз опять появляется некая бацилла перемен, заражает сразу огромное количество людей и влечет их на баррикады.
   Ученые нам говорят, что это последствия изменений в экономике, что-то вроде того, что уровень развития производительных сил не соответствует сложившимся экономическим отношениям. Это правда, но экономика ведь не существует сама по себе – экономику делают люди, причем не шайка злобных банкиров в Нью-Йорке или в Лондоне, а все люди одновременно. Я думаю, вряд ли кто будет спорить с тем, что люди берутся за оружие по-настоящему только тогда, когда в магазинах пропадает хлеб. Людей на баррикады выгоняет голод. Вроде бы вот она экономика в действии, но проследите за тем, почему пропал хлеб с прилавков? Ничего же не изменилось в Москве 1991 года, Петрограде 1917-го, Париже 1792-го. Экономика точно такая же, как была за год, за два до этого? Почему вдруг всё начало сыпаться? Это очень странно, но так и есть: почему-то за некоторое время до революционного события люди вдруг начинают проявлять экономическую пассивность. Сначала перестают покупать и продавать дома, потом более мелкие предметы обихода, в результате начинается спад в промышленности, строительстве, массовые увольнения и дальше… всё это уже растет как снежный ком и доходит до хлебных прилавков. Причем, вместе с экономической пассивностью в людях растет активность политическая.
   Вот это явление я и называю массовым помешательством. Это момент, когда разные, совсем не знакомые между собой люди вдруг начинают стремиться к одному и тому же действию, совершению одного крупного события. Но ведь мы же с вами знаем, что повлиять на развитие событий никак нельзя, всё будет так, как положено по сценарию, по матрице. Почему же тогда всех, включая и меня, сильно искушенного в этом вопросе, так захватывает этот процесс, вовлекает во всеобщую драчку? Что это? А это некий стимул, вектор общего воздействия, от которого укрыться невозможно, потому что он не действует извне, а возникает внутри нас.
   Впервые я заметил на себе это воздействие в августе 1991 года, когда вместе с толпой смотрел, как грабят ЦК КПСС. Но этот эффект можно заметить не только в то время, когда он сопутствует революционным изменениям в обществе, но и в более легких случаях. Возьмем, к примеру, лазерный диск, вставим в проигрыватель и посмотрим фильм. Посмотрим дома, в одиночку. Ну, фильм, как фильм, ничего особенного. Но тот же фильм в большом зале кинотеатра, согласитесь, производит совсем другое впечатление, гораздо более сильное. Почему? Потому что вы попадает под эффект толпы, вы, не замечая какого либо внешнего воздействия, начинаете испытывать другие, может и не свойственные вам чувства.
   Может показаться, что большое количество людей, собравшихся в одном месте, создают некое энергетическое поле, воздействующее на отдельных его членов, однако, это тоже не совсем так. Посмотрите тот же фильм по телевизору на одном из массовых каналов и поймете, что толпе вовсе не обязательно собираться в одном месте, эффект толпы действует и в этом случае.
   А спорт? Вы знаете, что один из наших лучших министров обороны, маршал Гречко, умер во время хоккейного матча. Наши тогда проиграли чехам. Маршал смотрел матч по телевизору. Вот до какой степени волнения может довести человека желание определенного события или его результата, особенно усиленное эффектом толпы.
   Итак, мы имеем, с одной стороны, равнодушную к нам матрицу с заранее распланированными событиями, которые изменить невозможно, а с другой стороны, себя с невозможностью не реагировать на эти события. Причем реагировать на события мы обязаны, в большинстве случаев, эмоционально и даже страстно. Что делать?
   Есть два варианта. Первый – подобно большинству людей на этом свете не знать о существовании матрицы или Нави, Нагваля, Вселенского Дао и в этом случае уподобиться пьянице, свалившемуся с телеги и не чувствующему при этом боли. А если знаешь, забыть об этом и засунуть голову в песок. Но в этом случае останешься при своих, со всеми страданиями и несчастьями, с боязнью будущего и беззащитностью перед ударами судьбы. И есть еще другой вариант – не принимать события в серьёз и считать свои действия и переживания контролируемой глупостью. В этом варианте вы выводите себя из-под ударов судьбы. Как только вы этому научитесь, все войны и революции, рабочие и семейные неурядицы просто перестанут вас касаться. Вы будете делать то же самое, что и делали, то есть то, что положено вам судьбой и реагировать на это будете эмоционально и страстно, но всё это будет для вас просто смешным и малозначительным. Таким, какое оно и есть на самом деле.
   Принципы контролируемой глупости прекрасно излагаются даосистами, несколько хуже европейскими стоиками или циниками. Но, поскольку уж я взял этот термин у Кастанеды, то и буду опираться здесь на высказывания дона Хуана. Этот индейский шаман называет людей вставших на путь знаний воинами. Значит и мы с вами тоже воины в какой-то степени.
   Дон Хуан говорит:
   «Воин должен прежде всего знать, что его действия бесполезны, но он должен выполнять их, как если бы он не знал об этом. Это то, что шаманы называют контролируемой глупостью».
   И еще:
   «Ничто не имеет особого значения, поэтому воин просто выбирает какой-то поступок и совершает его. Но совершает так, словно это имеет значение. Его контролируемая глупость заставляет его говорить, что его действия очень важны, и поступать соответственно. В то же время он прекрасно понимает, что все это не имеет значения. Так что, прекращая действовать, воин возвращается в состояние покоя и равновесия. Хорошим было его действие или плохим, удалось ли его завершить – до этого ему нет никакого дела».
   И более того:
   «Воин может вообще не совершать никаких поступков. Тогда он ведет себя так, словно эта пассивность реально имеет для него значение. Он прав и в этом случае, потому что и это тоже контролируемая глупость».
   Мы все в этой жизни постоянно играем, но делаем это бессознательно. Я вместе с доном Хуаном предлагаю вам стать актером вполне осмысленно и сознательно, вот и всё.
   Теперь вы понимаете, что такое контролируемая глупость? Если вы к этому моменту научились смотреть на себя со стороны, с этой же точки зрения посмотрели на свою прошедшую жизнь и отказались от чувства собственной важности, то вы прекрасно видите, что наша жизнь в этом мире сплошная комедия. Трагедии здесь нет места – трагедию придумали люди. С пониманием всего этого вам совсем не трудно будет начать практиковать контролируемую глупость в повседневной жизни. А когда это войдет в привычку, вы расстанетесь с ужасами ожидания несчастий в будущем и сможете спокойно повернуться лицом к набегающему на вас времени.
   Всё о чем мы пока говорили в этой главе, касается только событий – неких абстрактных явлений, заставляющих нас реагировать на них, как-то меняться самим и менять линию своего поведения. Но в мире есть нечто гораздо более интересное, чем события – это окружающие нас люди и другие живые существа.
   Мир состоит всего из трех главных составляющих: 1) живых существ, 2) окружающего их материального антуража и 3) событий, происходящих вокруг двух первых. Не трудно заметить, что из этой троицы самым главным нужно считать первое, живые существа; а из живых существ самыми интересными для нас являются люди, потому что они, в отличие от деревьев, бабочек и тараканов, подобны нам с вами.
   В начале своей предпоследней книги, которая называется «Активная сторона бесконечности», Карлос Кастанеда, как и в большинстве случаев непонятно, говорит, что все рассуждения и вычисления ученых зациклены на синтаксисе их родного языка. У него тоже это выделено курсивом. А непонятно это у него потому, что он опять же привязывает это рассуждение к происхождению мира – теории большого взрыва. В моем же последнем рассуждении связь с синтаксисом видна невооруженным глазом.
   Всё в этом мире подобно одно другому. Еще при зарождении языка человек всё знал об устройстве мира и это заложено в синтаксисе, но с увеличением количества слов он запутался в дурацких мудрствованиях. Посмотрите сами: в синтаксисе есть главное – существительное (в нашем случае, живые существа); есть действия этих существительных – глаголы (события); и есть разные обстоятельства (материальный антураж). Согласитесь, что события и антураж не могут существовать сами по себе, они нужны для Существительных и без них просто бессмысленны. Лететь может самолет или птица, плыть может человек или рыба. Без Существительного ничего ни лететь, ни плыть не может – это нонсенс, бессмыслица. То же самое касается и разнообразных обстоятельств. Всё в этом мире происходит с Существительным и без него теряет всяческий смысл. По-моему, это очевидно.
   А что делаем мы? Как мы обыкновенно оцениваем этот мир? С точностью до наоборот. Самым главным мы считаем обстоятельства, то есть материю. На втором месте по значимости для нас идут события и только лишь на третьем, а то и ниже, у нас идет человек, как производное от материи и игрушка в руках событий. Не слишком ли глупо такое рассуждение? Ведь на самом деле, вся вселенная, включая физическое тело самого человека, это лишь материальный антураж, а события – изгибы матрицы, подобные поворотам и спускам на американских (или русских) горках.
   Поменяйте свой взгляд на действительность, переверните его с головы на ноги, и вы увидите, как выглядит этот мир на самом деле.
   Я опять отвлекся, мы же начали разговор о людях, встречающихся на нашем жизненном пути. Но теперь, я думаю, вы не будете возражать против того, что это самое интересное и важное в нашей жизни. И как же мы относимся к этому самому интересному? А плюем на него с колокольни Ивана Великого. Плюем, правда, не всегда, иногда мы их любим, но чаще мы злимся на людей, называем их дураками, быдлом и прочими неприятными эпитетами. Разве я не прав? Если вы уже начали просматривать свою предыдущую жизнь, скажите, многих людей вы там нашли достойными любви и уважения? В процентах от общего числа? включая официантов, таксистов, таджиков-строителей, которые полгода делали ремонт в вашей квартире, соседей и сослуживцев, не понимающих элементарных вещей?
   Я еще раз повторяю, в этой жизни у нас нет ни одной случайной встречи. А мы разбазариваем эти замечательные моменты на самолюбование и беспричинную злость. Давайте попробуем разобраться в этом по пунктам.
   Сначала давайте возьмем какой-нибудь типичный случай общения. Ну, например, зашел к вам сосед (или соседка) попросить соли. Случай стандартный, но вариантов много. Вы ведь можете ему вообще не открыть дверь (шляются тут всякие), можете, продержав за дверью, дать ему, не говоря ни слова, соль, оставшуюся в пачке, не вошедшую в солонку, и на этом закончить общение. Может быть и наоборот – так часто поступают женщины – они усаживают соседку, чуть ли не насильно, пить чай и затягивают беседу настолько, что суп, для которого нужна была соль, уже выкипит. Но возьмем средний вариант: вы пригласили соседа войти и, пока отсыпаете соли в коробочку, спросили у него, как дела.
   Опять же в среднем варианте, сосед не отделался обычным словом «нормально», а начал рассказывать вам более подробно. Вы хороший, добрый человек и внимательно слушаете его. Но вот вдруг, вы услыхали в его речи что-то, что зацепило вас за живое, вы вспомнили что-то своё, похожее на это. Или вы поняли (вам кажется, что поняли), чем помочь этому человеку. С этого момента вы напрочь прекращаете слушать собеседника, а только ждете паузы, чтобы высказать своё. А он всё говорит и говорит – вы начинаете злиться. Чтобы он замолчал, даете ему соль с каким-нибудь комментарием. Сосед удивленно замолкает, и тут уже начинаете говорить вы. Тут уже вас не остановить, пока вы не выскажите всю свою истину в последней инстанции.
   Я не говорю, что каждый раз так оно случается, но то, что это типично, я просто уверен. В большинстве случаев мы не хотим слушать собеседника, а пытаемся навязать ему своё мнение всеми способами, не правда ли? Если вдруг собеседник нас не понимает или не хочет слушаться, мы считаем его дураком набитым или невежей и хамом.
   Я не буду здесь разбирать все особенности человеческого общения – это слишком объемно, места никак не хватит. Я хочу прокомментировать всего несколько особых моментов этой необъятной темы.
   Во-первых, давайте попробуем понять, почему мы в большинстве случаев не слушаем собеседника, если только тема разговора не касается проблемы нам неизвестной, но интересной сама в себе? Почему мы своё мнение ставим выше мнения окружающих? А всё потому же. Здесь опять мы попадаем в главную ловушку для человечества – чувство собственной важности. Это чувство ослепляет и оглушает нас. Благодаря своему ЧСВ мы не воспринимаем львиную долю информации поступающей извне. Причем речь идет не только о цифровой, разумной информации, которой, в общем-то, можно и пренебречь, а об информации чувственной, могущей значительно обогатить нашу душу.
   Во-вторых, ничуть не меньше лишает нас этой информации преувеличение важности других людей. Например, не такая уж редкая фраза: «Да что вы! Он его мизинца не стоит!», кого? Чей мизинец стоит так дорого? Как чей? Гения! Простите, но вы видели когда-нибудь гениев в повседневной жизни? или вы считаете, что вам просто не повезло с ними столкнуться? Уверяю вас, их нет в природе, так же, как нет законченных злодеев и святых подвижников. Все достаточно известные люди от Будды Шакьямуни до Филиппа Киркорова – это, всего лишь, ИЗВЕСТНЫЕ люди, а отнюдь не гениальные. Этим людям судьба отвела заметное место в жизни народов, но без этого нельзя. Кто-то же должен быть символом эпохи и маяком в огромном человеческом море. Но в жизни они такие же люди, как и все. Они, извините, точно так же ходят в туалет по утрам, пьют, едят, бывают скучными и мелочными. Не надо путать ореол известности с самим человеком.
   Задумайтесь немного о такой вот простой вещи: если какую-то книгу прочитали миллионы читателей, значит, её не могло не быть, значит, кто-то её должен был написать. Велика ли заслуга именно этого человека, «автора», что её написал именно он? Если человек назначен почистить сарай он же не гений чистки сараев. Так же и человек, назначенный написать книгу, наверное, тоже не гений.
   И тем не менее, мы воспринимаем информацию от людей, пользующихся тем или иным авторитетом для нас с явно пониженной степенью критичности, как это называют «через розовые очки», хотя далеко не факт, что эта информация чем-то лучше любой другой.
   Нас очень обедняет наша привычка всему и вся давать оценку, сравнивать с неким эталоном и судить людей по соответствию или несоответствию с ним. А кто может быть эталоном? Всякого рода «гении» и мы сами любимые. И получается, что ЧСВ и давление авторитетов заставляют нас злиться на собеседников или наоборот, превозносить их до небес. В основном вот эти два чувства, вместе или в отдельности, заставляют нас относиться к другим людям неадекватно. Но это теще не всё.
   В-третьих, мы всегда преувеличиваем значение разговоров в событийном смысле и недооцениваем их чувственного значения. Иными словами переоцениваем разум и недооцениваем сознание. Какой смысл в чём-то убеждать друг друга, если мы всё равно расходимся каждый со своим мнением? На самом деле, смысловая часть разговора в большинстве случаев не так уж и важна, а именно она часто вызывает нашу озлобленность по отношению к конкретному человеку. Мы сердимся на человека, делаем из него врага из-за того, что он сказал когда-то. Дон Хуан по этому поводу говорил так:
   «Сердиться на людей означает считать их поступки чем-то важным. Настоятельно необходимо избавляться от подобного ощущения. Поступки людей не могут быть настолько важными, чтобы отвести на задний план единственную жизненно важную альтернативу: наши неизменные встречи с бесконечностью».
   Немного высокопарно звучит, но в целом верно. В русской традиции это звучит так: «Всё фигня, в сравнении с мировой революцией».
   Конечно, у каждого из нас должны быть враги – без этого жить не интересно, но это не значит, что нужно себя лишать удовольствия общения с ними.
   И еще один важный момент к рассуждениям о злобе в общении. У подавляющего большинства людей есть вредная привычка злиться на политиков. Это уж совсем бесполезная трата времени и нервов. Решите для себя один раз, что все политики люди несамостоятельные – они мало чем отличаются от актеров – они исполняют роли, положенные им в сценарии и больше ничего. За что на них злиться? Вы же не злитесь на Басилашвили, когда он играет нехорошего человека Самохвалова в «Служебном романе»?

   Я далек от мысли кого-либо поучать, просто хочу, отталкиваясь от этих трех основных моментов, показать вам возможность получить максимум пользы от общения. Рассматривайте это как дружеский совет.
   1. Если вы не хотите встречаться и общаться с человеком, не встречайтесь и не общайтесь. Только ни в коем случае не осуждайте себя за это. Вы делаете в этой жизни только то, что считаете нужным.
   2. Если вы выбрали общение или не можете его избежать, то во время разговора старайтесь поглядывать на себя со стороны и не допускайте проявлений ЧСВ.
   3. Старайтесь всё время помнить, что слова и даже прямые действия не имеют, в принципе, никакого значения. Даже если ваш собеседник чрезвычайно серьёзен, для вас это не более чем контролируемая глупость.
   4. Если тема разговора не важна для последующих совместных действий, можете вообще пропускать слова собеседника мимо ушей, а обращать основное внимание только на интонации. Не забывайте, что когда вы вспоминали свои прошлые общения с людьми, вы упустили именно этот самый главный момент. Интонации говорят о внутреннем «подсознательном» отношении человека к вам. Это гораздо важнее слов.
   5. Отнеситесь к собеседнику с самым искренним интересом. Почувствовав это, он скорей всего, изменит своё отрицательное отношение к вам. Вы сразу почувствуете это по его интонациям, сначала удивленным, потом сочувственным.
   6. Если вы хотите поругаться с человеком – сделайте это, только не под влиянием эмоций, а сознательно, понимая, что это не более чем контролируемая глупость.
   Я, например, таким способом ругаюсь с рабочими. Их нельзя всё время гладить по головке, они хотят чувствовать твердую руку начальника.
   7. В момент общения с человеком не оценивайте его никак и не судите. Если очень хочется, сделаете это потом, когда останетесь в одиночестве.
   Вы же понимаете, что с вами общается не дурак и не гений, а простой, обычный человек, такой же, как вы. Может быть, вы сейчас владеете приемами общения, которые ему не доступны, но это не ваша заслуга и не его вина.
   Кстати о дураках. Кого мы считаем дураками? Тех, кто нас не понимает? А может, это мы недостаточно хорошо изъясняем свои мысли? Или здесь скрыто что-то другое? А вообще, есть ли объективный критерий? Наверное, можно его отыскать. Ну, например, скорость мышления. Что-то вроде быстродействия компьютера – новенький двухъядерный процессор (или сколько там сейчас ядер?) это умный человек, а старенький 286 – дурак совсем. Или нужно копать глубже? Старенький компьютер это еще не дурак, а только тугодум? и нужно говорить о самой возможности решить задачу в принципе? Но это проблемы не «железа», а программирования, в нашем случае – образования и обучения.
   Вопрос не простой. Давайте лучше поговорим об этом подробней в следующей главе.
   8. Все свои эмоции разыгрывайте, будьте артистом, но помните, что выглядеть натурально эта игра будет только тогда, когда она делается не ради себя любимого, а на фоне вашего неподдельного, самого искреннего интереса к этому человеку, к его душе.
   Можно придумать еще массу правил общения, но это нужно делать индивидуально, каждому для себя самого. Эти правила появляются на основе опыта. Этот опыт нужно осваивать не умом, а напрямую сознанием. Потому что человеческое общение это не только физическое произнесение пустых слов, это общение двух частиц неведомого, совсем на другом уровне. В этом и состоит его главный интерес.
   Но и чисто материальные последствия «правильного» общения не заставят себя ждать. В какой-то момент вы осознаете, что люди начали вас любить. Вас начнут уважать на работе, наладится дело с сексуальными партнерами, таджики вместо полугода сделают ремонт за два месяца и без халтуры. Попробуйте, не пожалеете. Но самое главное, вы узнаете массу интересного о людях, а это, может быть, стоит всего остального.

6. Интуиция, как руководство к действию

   Прежде чем говорить об интуиции, я хотел бы напомнить о том, что в прошлой книге описывал случай, когда я получил возможность опытным путём познать двойственность человеческого устройства. Быть может, это кому-то покажется скучным, но я вынужден повторять это еще и еще раз, потому что большинство людей продолжают придерживаться научной точки зрения. Они считают, что сознание это следствие химических процессов в человеческом организме. Другие люди верят, что это не так. Они читали книжки или слышали от кого-то, что существуют астральные тела и другие миры. Я же не верю в это – я совершенно точно знаю, что человек двойственен, что, кроме физического, он имеет не менее реальное второе – энергетическое тело.
   Это энергетическое тело в свою очередь двойственно, но мы это сейчас оставим в стороне. Мы можем себе позволить упростить ситуацию. Учитывая то, что материя это не совсем то, за что её принимают люди, а, согласно формулам Эйнштейна, Дирака, Гейзенберга и некоторым другим, тоже является некоей энергетической категорией, можно сказать, что человек состоит из двух энергетических составляющих, живущих в разных мирах. Судя по всему, правильней говорить не о материи и энергии, а о взаимодействии различных видов энергии.
   При этом нужно учитывать, что эти виды энергии имеют разные параметры и не вполне совместимы друг с другом. В частности, они имеют разные способы и скорость осознания действительности.
   Мы имеем физическое тело, приспособленное только для жизни в постоянно видимом нами мире, который я называю здесь – «Явь», и чисто энергетическое для этого мира тело, живущее в непознаваемом для физического человека мире, в «Нави», по другим источникам это «Нагваль» или «Дао». Эти тела постоянно связаны между собой до тех пор, пока физическое тело не умрет в этом мире. Используя самую элементарную логику, нельзя не прийти к выводу, что главная в этой паре всё-таки Навь, как более постоянная составляющая.
   Но на всем протяжении нашей физической жизни нашим личным «Я» являются оба этих тела в равной мере. Между этими телами идет постоянный внутренний диалог. Мы всё время спорим сами с собой по любому поводу и без повода вовсе. Остановить эту внутреннюю болтовню нам до невозможности трудно, потому что она необходима нам для того, чтобы не сбиться с жизненного пути. Но в то же время, именно внутренний диалог делает нас рабами обстоятельств, формирует наши привычки и в результате делает нас вечно несчастными. Вот что по этому поводу говорит дон Хуан:
   «Именно внутренний диалог прижимает к земле людей в повседневной жизни. Мир для нас такой-то и такой-то или этакий и этакий лишь потому, что мы сами себе говорим о нем, что он такой-то и такой-то или этакий и этакий. Вход в мир шаманов открывается лишь после того, как воин научится останавливать свой внутренний диалог».
   Вот даже как! Остановка внутренней трепотни это путь в мир шаманов! Дорожка к сверхъестественному! Возможно ли это? Может быть не для каждого человека, но вполне возможно. Я уже говорил чуть выше, что наши составляющие – физическое и энергетическое тела имеют разные способы и скорость осознания действительности. Это на самом деле так. Физическое тело мыслит цифровым способом – словами, а энергетическое тело использует аналоговый способ – мыслеобразы. Второй способ гораздо компактней и соответственно гораздо быстрее.
   Разница, как между электроламповой конструкцией и микросхемой, только гораздо больше.
   Однако в прошлой главе мы не договорили о дураках. Мы сравнивали там умственные способности людей с быстродействием и возможностями компьютеров разных лет выпуска. Но ведь на самых старых ламповых ЭВМ решались задачи огромной сложности, поэтому такие рассуждения нас никуда не приведут. Чем больше мы будем колупаться в критериях оценки ума или дурости, тем ближе мы будем подходить к идее равенства всех людей. Но ведь очевидно же, что люди рождаются уже с неравными возможностями, а в процессе жизни еще и усугубляют эту разницу. В чем же дело?
   А дело в том, что мозг, который мы обычно считаем своим мыслительным аппаратом, на самом деле таковым является не вполне. Процесс мышления происходит на чисто энергетическом уровне, а мозг это трансформатор и ограничитель. Он, с одной стороны, трансформирует аналоговую информацию в цифровую и обратно, а с другой – ограничивает возможности данного человека для выполнения задач, предусмотренных его судьбой. Почему-то наша природа не позволяет иметь технику мощнее необходимого уровня.
   Это факт и факт заметный, но, чтобы закончить разговор о дураках, всё же замечу, что дураками мы называем людей вовсе не из-за этого, не из-за ограниченности в способностях, а только лишь по причине своего завышенного ЧСВ. Возможности любого дурака, лапотника и прочих «ничтожеств» так же велики, как и у всех других, потому что ограничение умственных способностей касается только физической составляющей человека. Возможности же энергетического тела любого живого существа практически безграничны, а поэтому равны. Это касается не только людей. Об этом мы уже говорили в первой части книги.
   Давайте вернёмся обратно к внутреннему диалогу. Почему дон Хуан настаивает на остановке внутреннего диалога? И не только он. Потому что внутренняя тишина дает возможность услышать другую часть себя, физическому человеку разрешает послушать энергетического напрямую, без ограничений. Иными словами, любому дураку позволяет на какое-то время поиметь доступ к сокровищнице знаний и информации, к мощнейшему мыслительному аппарату и получить немного странное и слегка размытое знание, в простонародье называемое интуицией.
   А зачем, вроде бы? ведь наше сознание и так беседует с разумом постоянно. Нет, скажу я вам, это разные вещи. Здесь правильней всего применить поговорку: «Каков вопрос, таков ответ». О чем мы спрашиваем своё сознание в постоянном внутреннем диалоге? О ерунде всякой. Такие и ответы получаем. Я вам скажу более того, мы даже не знаем настоящих, нужных нам вопросов, но при наличии внутренней тишины эти вопросы формируются сами собой. А уже на эти вопросы даются ответы.
   Типичный пример – авторское «вдохновение». Большинство авторов не пользуются вдохновением, они даже не знают, что это такое, поэтому большинство стихов, рассказов, романов и получаются серыми, не интересными. Но настоящие мастера говорят нам, что лучшие их произведения написаны именно в состоянии вдохновения. Помните, у Пушкина: «рука к перу, перо к бумаге, мгновенье – и стихи свободно потекут…» но это касается далеко не только стихов. Широко известно, что Менделеев свою таблицу увидел во сне или полусне, потом встал с постели и записал на бумагу. Это тоже вдохновение, приносящее предвидение.
   Это мы всё о высоком, но есть примеры гораздо проще. Вы наверняка замечали, что рабочие, какие-нибудь плотники или штукатуры во время работы включают радио на полную громкость. Они это делают инстинктивно, не понимая природы явления, говорят, что так им веселее и работается лучше. И действительно так лучше – они заглушают свой разум посторонним ничего не значащим звуком и перестают думать о том, что делают. Их руки начинают работать под руководством не разума, а прямого сознания и получается эта работа гораздо лучше и качественней.
   Всё это разновидности интуиции. И во всех случаях, включая «божественное вдохновение», нет ничего божественного. Интуиция – это одно из наших обычных качеств, которым, к сожалению, мы просто не умеем пользоваться. А можно научиться.
   Физическая интуиция проще, та интуиция, что нужна для серьёзных успехов в спорте или физической работе. Там главное выработать РДС, как это называют специалисты – рабочий динамический стереотип, и потом применять его, не думая или думая о чём-нибудь другом. Для меня самый наглядный пример этого – вождение автомобиля. Хороший водитель ведь не думает, что для поворота налево ему нужно включить мигалку, притормозить переключить передачу, повернуть руль… он просто делает это, совмещаясь с машиной, а мысли его далеко. Нам говорят, что мы делаем что-то чисто механически, на инстинктах. Нет, мы перепоручаем эту работу своему энергетическому телу, отключая разум.
   Мне всё-таки ближе решение задач интеллектуальных. Тут всё то же самое, но несколько сложнее. И главная сложность связана с тем, что постоянно, особенно на конечном этапе, нужно давать разумную оценку своим действиям. Полностью отключить разум невозможно – вот в чём сложность. Очень трудно без подключения разума отделить зерна от плевел, как это бывает во сне, знаете? бывает, когда только проснешься, кажется, что только что узнал что-то очень нужное и важное, но, по мере просыпания, вдруг теряешь сначала связующую нить, потом смысл увиденного. Потом и совсем всё растворяется и уходит. Что это было?
   Как происходит процесс интуитивного решения задачи? Сначала вы накапливаете материал, раскладываете его по полочкам, ищите простых решений и не находите их. Потом бросаете даже думать об этом, не получается и не надо, но оставляете в душе стремление к цели и огромное желание добиться успеха. Это обязательно должно быть заложено где-то внутри вашего существа: исходная информация, стремление и непреклонное желание найти решение. И вот, в какой-то момент, во время другой работы, отдыха или во сне посреди ночи вы чувствуете вспышку понимания. Причем, это понимание в первый момент приходит в аналоговом виде, слишком общем и компактном для разума, но вы чувствуете беспричинный восторг и радость до слёз в глазах. Не теряя этого состояния, вы начинаете крутить-вертеть в голове этот огонечек, раздувать его и лелеять. Чуть погодя приходит момент, когда «рука к перу, перо к бумаге…» Вы лихорадочно, как медиум, записываете, как будто под чью-то диктовку…
   И вот тут приходит протрезвление, включается разум, и вы понимаете, что это не совсем то, что вам нужно. Но огонечек в вашей душе уже разросся, вы опять отключаете разум и обращаетесь к нему, потом опять к разуму, и так не один раз. Как водитель, чтобы выехать из грязи качает машину взад-вперед, так и вы, пока не выберетесь на сухое место.
   Собственно вдохновением называют вот тот самый беспричинный восторг и радость возникшую у вас в душе ни с того ни с сего. Иногда это сопровождается даже физической дрожью всего тела или чем-то подобным. Что нужно для того, чтобы достичь этого состояния? Нужно то, о чем я говорил в самом начале: наука, искусство и религия в одном флаконе.
   Наука совершенно необходима. Согласитесь, человек никогда не читавший и не писавший стихов, не слыхавший песен, не сможет сразу вдруг написать про «чудное мгновенье», а чтобы увидеть во сне что-то типа таблицы Менделеева, нужно быть в полном курсе проблем физики и химии.
   Искусство здесь важно, как умение владеть образным восприятием действительности, а религия в своем дословном смысле (ре-лигио – восстановление связи), как способность установить связь со своим вторым «я». Без этих двух составляющих невозможно ни услышать интуитивной информации, ни понять и расшифровать её чувственно-образного вида.
   Это всё необходимые компоненты, но технический ключ к интуиции это, всё-таки, создание внутренней тишины – перерыв во внутреннем диалоге. Вы не пробовали с самим собой немного помолчать? Если пробовали, то знаете, что это не очень легко. Помните, как у ходжи Насреддина? «У тебя всё получится, только не думай об обезьяне». А как не думать-то? если сама постановка задачи тебя заставляет это делать?
   Самый простой способ отключить внутренний диалог – переключить свое внимание на что-то другое. Рабочие переключаются на слушание радио, но этот способ совершенно не пригоден для решения интеллектуальных задач. Вместо радио можно повторять про себя мантры, как это делают буддисты. Монотонное повторение бессмысленных, ничего не значащих для вас слов это то же радио, только не сбивающее с толку.
   Но я всё-таки советую не искать легких путей, а научиться устанавливать полную тишину. Это трудно, но возможно – достигается тренировками. Главное, чтобы желание было. Кроме того, нужно выделить некоторое время для занятий. В это время нужно уединиться в тихой комнате, сесть в удобное кресло или лечь на кровать, расслабиться и замолчать внутренне. Глаза при этом лучше не закрывать, а то получиться совсем другое упражнение, о котором мы поговорим чуть позже.
   Для того, чтобы вас ничто не отвлекало, сосредоточьтесь на своем дыхании. В таких условиях его невозможно не слышать – вот и слушайте. Когда вам удастся добиться внутренней тишины, вы почувствуете себя немного необычно. Изображение перед глазами может поплыть, может появиться ощущение легкости и даже полета, но все это сугубо индивидуально. Таких тренировок много не нужно, когда вы почувствуете и зафиксируете в себе особенность этого состояния, вы можете тренироваться в любом месте и в любое время. Можно даже на ходу или за рулем, впрочем, для последнего нужно быть хорошим водителем, может быть, рисковать не стоит.
   Но в принципе, когда вспомните, тут же и тренируйтесь – это очень полезно. Знающие люди говорят, что состояние внутренней тишины может накапливаться, а это может очень даже пригодиться. Я могу вам сказать, что без умения установить внутреннюю тишину вряд ли возможно испытать в жизни состояние ВТП, если только эпизодически, как бы случайно.
   А ВТП, то есть внетелесное путешествие или приключение это настолько прекрасно, доложу я вам! Я много распространяться на эту тему не буду, отмечу лишь несколько моментов. Мне лично в этом больше всего нравится возможность летать. Летать без помощи каких-либо аппаратов и с любой скоростью – что может быть прекрасней? Но самое завлекательное, конечно, то, что познаешь саму возможность временно по своему произволу отделиться от физического тела и переместиться в другой мир. Поверьте, стоит помучиться с разными упражнениями, чтобы, в конце концов, получить такую возможность.
   А такая возможность всегда рядом с нами. Собственно, учиться нужно не выходить из тела, а осознавать момент выхода и контролировать себя в этом состоянии. Давать здесь подробную инструкцию по выходу из тела не входит в мои планы. Если вас это интересует, почитайте книги Роберта Монро, поройтесь в интернете. Очень неплохая книжка Ричарда Вебстера «Астральные путешествия для начинающих», да мало ли еще книжек и курсов различных. Я не хочу здесь повторять то, что уже много раз сказано другими. Единственно, хочу предупредить, что общих подходов всё равно нет. Всё индивидуально. И еще раз хочу подчеркнуть то, что другие авторы часто пропускают, не знают или оставляют без внимания – пока вы не научитесь уверенно останавливать внутренний речевой поток, у вас ничего не получится. Максимум, чего вы добьётесь – управляемого сна, а разница между управляемым сном и настоящим ВТП, как между изумрудом и зеленым бутылочным стеклом.
   Кстати, один из основных способов выхода из тела начинается с того упражнения, которое я вам рекомендовал для обучения внутренней тишине. Только делается оно с закрытыми глазами.
   Способность отключать внутренний диалог и устанавливать тишину дает возможность не только пользоваться интуицией и практиковать ВТП, но и проводить многие другие опыты на грани человеческих возможностей. Дон Хуан:
   «Ключом к шаманизму является изменение нашей идеи мира. Остановка внутреннего диалога – единственный путь к этому. Все остальное – просто разговоры. Все, что бы вы ни сделали, за исключением остановки внутреннего диалога, ничего не сможет изменить ни в вас самих, ни в вашей идее мира.
   Всегда, когда прекращается внутренний диалог, мир разрушается, и на поверхность выходят незнакомые грани нас самих, как если бы до этого они содержались под усиленной охраной наших слов».

   Всё это хорошо, только тема нашей беседы сейчас касается не шаманизма, а интуиции. Мы от неё несколько отвлеклись. Мы с вами учились останавливать внутренний диалог для подключения и как можно более частого использования интуиции. Причем, не для решения каких-то конкретных задач, а просто для повседневных нужд, именно с той целью, чтобы не лезть через лесные дебри, а пользоваться дорожками, пользоваться своей судьбой, как инструкцией для путешественника по жизни.
   Тут вопрос еще более усложняется. Нет, кое-что достаточно просто, например, вы знаете, как я выбираю колбасу в магазине? Подхожу к прилавку, останавливаю внутренний диалог и тупо смотрю на штакетник из колбасных палок. Глаза сами останавливаются на том, что можно взять, потом беру в руки и убеждаюсь в правильности выбора. Я ошибаюсь не чаще раза в год, и то, если только качество упаковки закроет мне качество самого товара. Но почему я сказал, что вопрос усложняется? Потому что вот эти задачки приходится решать постоянно, на каждом шагу и тут нет времени на подготовительный процесс. Нужно решать сразу и тут же делать выбор.
   Вы мне скажете, что выбор липовый? что мы всё равно сделаем то, что нам суждено? И правильно скажете, но тут есть нюанс. Вам ведь не случайно попала в руки эта книга? Это ведь тоже было вам суждено? Значит, вам суждено научиться делать правильный выбор, если, конечно будет суждено потратить некоторое время на самостоятельную работу по обучению себя ряду обязательных приёмов. Вы меня понимаете?
   Тогда пойдем дальше. Когда я смотрю на колбасу, я же не вижу там скрытой надписи «колбаса качественная» – я вижу некий художественный образ качественной колбасы и чувствую её энергетику. Изложить словами это невозможно, но этому можно научиться, хотя, к сожалению, только на личном опыте. Точно так же я разговариваю со всеми продуктами, товарами или событиями, которые выбираю. Если, конечно, есть возможность выбора. Сложность здесь заключается в расшифровке информации, она ведь поступает в аналоговом виде и никак не трансформируется в слова. Объяснить свой выбор словами я не смогу, хоть убейте.
   Дополнительная сложность возникает в связи с тем, что предложение обычно многовариантно. Объясню опять на товаре. Я одновременно и небрежен и привередлив в одежде. Я давно уже не ношу рубашек с галстуками мне нужны плотные трикотажные майки под горло с рукавами или без них. Мне нужны пиджаки свободного покроя и прочные брюки с накладными карманами. В магазинах это не продается – там продают то, что модно в данный момент, а меня, видите ли, это не устраивает. Поэтому, я одно время приловчился ходить на вещевые рынки – там предложение несколько шире за счет залежалого товара. И вот я иду по такому рынку и рассеянным взглядом смотрю на развешенный товар. И вдруг глаза сами останавливаются на том, что мне нужно. Как это происходит, я не знаю.
   Этой манере я научился когда-то в музеях изобразительного искусства. Конкретно, в питерском Эрмитаже. Согласитесь, нельзя же за один день осмотреть все картины в этом грандиозном музее, хотя некоторые пытаются. А ведь день на это отведен всего один и хочется получить удовольствие, а не пялиться на все известные картины подряд. Так вот я ходил по Эрмитажу и получал удовольствие от общего вида картин, и помещений, в которых они висят, пока меня не останавливало что-то, как будто толчок в грудь. Вот оно. Так я однажды просидел полдня у гойевских «Мах на балконе», потом возле «Адама и Евы» Николя Пуссена. Почему именно эти картины запали в душу? Бог весть. Но душе нужны, видимо, были именно они.
   Так же я хожу по вещевому рынку, пока не наткнусь на то, что мне нужно. Я торгуюсь, в пределах возможного, но беру именно эту вещь. Раньше я начинал сомневаться. Как это так, только вошел на рынок и сразу брать? Пойду еще похожу, может, найду лучше. Фигли-мигли, ни разу не нашел! Всё время возвращался и брал то, что приглядел самым первым. Я понимал, что обнаружил некоторую закономерность, но не верил себе, пока не наткнулся на такое вот высказывание дона Хуана:
   «Особое значение воины всегда придают первому событию из любой серии событий, так как оно является подлинным знаком. Воины рассматривают такое событие как программу или карту того, что должно произойти впоследствии».
   Понимаете? Я ведь только для наглядности взял выбор маек на вещевом рынке. Точно такая же история происходит везде и всегда. При многовариантном выборе правильным оказывается всегда первый, на котором остановился рассеянный взгляд или рассеянное внимание вообще, будь то звук или жребий в шапке. И получается, что событие или вещь, выбранная вами интуитивно таким способом, является знаком судьбы. Хорошим или плохим? это уже второй вопрос, но это ваша дорожка по которой нужно идти. Она будет, во всяком случае, оптимальной.

7. Недеяние

   Беседуя об интуиции, мы, собственно, говорили о методике принятия решений. Та методика, что я вам предложил, может, чем-то схожа с кривой женской логикой, но разве кто-нибудь доказал, что эта логика хуже остальных? И вообще, эта логика может быть не только мужской или женской, на неё накладывают свой отпечаток и возраст, и социальное положение, и национальность, и много что еще.
   У Толстого в «Войне и мире» есть очень интересное рассуждение о национальных особенностях принятия решений. Он изумительно красиво описывает взгляд князя Андрея на немецкого генерала Пфуля, служившего в русской армии во время войны 1812 года:
   «Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо-обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что-нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки».

   Толстой здесь говорит о Пфуле, как о о ярком представителе людей принимающих решения с точки зрения науки или разума. Самое глупое, что можно придумать при принятии решения – действовать по подсказке разума. Это всегда обман. Я неоднократно убеждался в том, что если на той же колбасе написано, что она без сои, это значит, что соя там есть и в очень большом количестве. Это пример сознательного обмана, но главный и самый распространенный обман бессознательный, неумышленный. Нам всегда не хватает информации для принятия решений. Жизнь всегда гораздо сложнее самых сложных рассуждений о ней. Наш народ истинно мудр и говорит по поводу умственных решений: «Загад не бывает богат. Хорошая мысля приходит опосля. Человек предполагает – господь располагает». Это всё об одном и том же – разум при принятии решения всегда обманывает.
   Кроме того народная мудрость нам говорит, что и спешить с принятием решения по возможности не стоит: «Поспешишь – людей насмешишь. Спешка хороша только при ловле блох» и т. д. От европейцев я подобных мудростей не слышал, а вот Восток нас в этом отношении полностью поддерживает. На востоке это называется принципом недеяния.
   Вот, что, например, по этому поводу говорит Лао-цзы:
   «Военное искусство гласит: я не смею первым начинать, я должен ожидать. Я не смею наступать хотя бы на вершок вперед, а отступаю на аршин назад. Это называется действием посредством недеяния, ударом без усилия. В этом случае не будет врага и я могу обходиться без солдат».
   Это высказывание кажется слишком мудреным, поэтому давайте сразу от первоисточников перейдем к толкованиям их. Вот, что по этому поводу говорит энциклопедия Яндекса:
   «У-вэй – (кит. – „не-деяние“) – основная цель и главный метод даосской практики психической саморегуляции, условие постижения Дао. „Недеяние“ означает ненарушение закона естественности… У-вэй это не бездействие, а действие, сообразуемое с законами природы, разумная соизмеримость с естественным ритмом, с постоянно меняющимися условиями. Поэтому мудрый человек предпочитает „недеяние“, то есть делает только то, что требует от него Природа: поддерживает собственную жизнедеятельность, размножается и выполняет ту работу, к которой наиболее приспособлен. Такой человек равнодушен к мирской славе, роскоши и излишествам; он предчувствует неблагоприятные изменения в природе и загодя готовится к ним; он достигает наивысшего совершенства в своей профессии и пользуется уважением окружающих. Однако главное положительное свойство „недеяния“ заключается в том, что оно позволяет постоянно следовать своему Дао…»
   Постоянно следовать своему Дао – это значит слушаться своего энергетического тела, своей души. И тем не менее, как его не называй, по-русски недеяние или по-китайски у-вэй, всё равно на ум приходит русская лень, да и китайская тоже. Может быть, это и не совсем неверно. Не даром же в русском народе отношение к лени неоднозначное. Среди многих ругательств в сторону лени есть и определение: «Лень-матушка». Если это не беспробудная лень, а некоторое чувство сомнения в правильности тех или иных действий, то она может быть вполне продуктивной. Это может быть сигналом нашего внутреннего «я» о нецелесообразности действия, даже предупреждением об опасности. Поэтому и говорят, что если нет уверенности в правильности того, что делаешь, лучше предпочесть бездействие или ожидание. Если уж совсем категорично: «Не уверен – не обгоняй»!
   Но в большинстве своём у-вэй это всё таки активная позиция, что-то вроде бойцовских приёмов с использованием наступательной силы противника.
   Когда мы с вами говорили о технике общения, особо отмечалось, что не следует много говорить самому, лучше слушать оппонента – это тоже у-вэй. Ваш собеседник, не встречая сопротивления, сам выболтает все свои слабые стороны и подставится, так или иначе. Нужно лишь выждать и воспользоваться моментом, если это вам нужно.
   У-вэй – это борьба Запада с Востоком внутри человека. По большому счету, конечно, это борьба между разумом и сознанием. Запад всегда делает ставку на разум, Восток – на сознание. Запад всегда атакует, Восток обороняется, но за кем в результате будет победа? – большой вопрос.
   Да и победы, в историческом плане могут быть лишь временными. Сказать, что Восток лучше Запада это всё равно, что утверждать, что движение маятника влево лучше, чем вправо. Всему свое время и место. Экклезиаст сказал, что «… время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить…» Всё суета в этом мире.
   И всё же разница есть.
   Внутренняя пружина и главный принцип Запада – преклонение перед разумом со всеми его атрибутами: наукой, техническим прогрессом и всяческим ускорением развития. Гетевский Фауст пытается остановить мгновенье и не может. Он европеец, он не может удовлетвориться ничем, ему всегда и всего мало. Для классического же Востока любое мгновенье прекрасно. Его идеал – созерцание красоты мира, покой и нега, вплоть до полного ухода от действительности. Согласитесь разница очень большая.
   Но главная разница в том, что западная психология приносит человеку страдания. И более того, Запад говорит нам, что это хорошо – посмотрите на символ христианства, главной религии Запада. Человек, распятый на кресте – высший идеал и пример для подражания. Страдания для Запада залог будущего благоденствия, как на этом, так и на том свете. А основной объем страданий приносит неудовлетворенность результатом действия, потому что стройные планы, разработанные на основе науки и разума, никогда не сбываются так, как задуманы. Впрочем, страдания могут приносить радость, причем, не только классическим мазохистам. Чем иначе можно объяснить пристрастие людей к постоянному наступанию на одни и те же грабли?
   Употребляя слова Восток-Запад, говорю не о частях света, а о внутренних противоречиях в душе отдельного человека, но это характерно и в более широком смысле – для стран и народов. Посмотрите, что сейчас происходит: Запад за последние столетия разворошил на свою голову восточный муравейник. Запад иначе не может, для разрешения своих кризисов он вынужден расширяться всё больше и больше, пока не лопнет. У него есть фетиш – постоянный рост производительности труда. Многие весьма далекие от производства люди молятся на эту производительность, повторяют глупости о ней, как заклинания. А кому она нужна на самом деле?
   Как тут не вспомнить толстовского Пфуля? Запад «воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина». Рост производительности труда нужен только отдельным капиталистам, для того, чтобы увеличить процент своей прибыли, сократив издержки на оплату живого труда. Уже сейчас вполне очевидно, что сокращение количества работающих людей на фоне увеличения общего числа жителей Земли ведет к неизбежному взрыву. Почему это никого не трогает и ученые продолжают талдычить одно и то же? Непонятно.
   Очень интересное в этом отношении положение в мире занимает Россия. На протяжении всей видимой нам истории она вынуждена метаться между Западом и Востоком. По душе ей ближе Восток, но судьба всё время толкает на запад. Россия подобна главному герою своего эпоса – Илье Муромцу, который 33 года проспал на печи, а потом вдруг осознал своё предназначение и начал бурную деятельность по уничтожению Соловьёв-разбойников и прочих неприятелей. Для русского человека это вполне типично, это наша главная национальная черта – внезапные переходы от лени к бурной деятельности. Это и есть наш у-вэй.
   Вы не задумывались всерьёз о том, почему у нас в стране не удался коммунистический эксперимент? Идеологи с телевизионных экранов постоянно твердят нам о жестокости Сталина, о мнимой несвободе человека и всяческих нарушениях прав личности – это всё фигня на постном масле. Это ложь. Отношения между людьми в СССР были гораздо более свободными и справедливыми, чем в странах Запада. Главная причина неудачи состоит в том, что мы, желая своей восточной справедливости и покоя, попытались осуществить западную, придуманную Марксом, теорию. Мы пытались осуществить неосуществимое – уложить жизнь в прокрустово ложе умозрительной идеи. Постепенно мы перестали видеть в справедливости справедливость и погнались за ложными ценностями. И ценности эти не были нам навязаны вражескими разведками, хотя и это имело место, – они были изначально заложены в теории Маркса. Одна из них это положение о том, что производительность труда при социализме должна выше капиталистической. Но ведь нельзя одновременно обеспечить всех людей работой и сделать их среднюю производительность предельно высокой. Или справедливость, или выкачивание прибыли всеми средствами, одно из двух. По-моему, это очевидно.
   Вместо того чтобы упрямо и тупо пытаться провести в жизнь надуманные научные теории, не правильней ли было творчески осмысливать те достижения, что мы имели, и не спеша двигаться дальше, сообразуясь с представлениями о справедливости и реальными возможностями. Может было бы лучше? Сейчас уже многие начали понимать, что 1991 год был нашим несчастьем и ошибкой.
   Точно тоже самое касается и отдельных людей. Вместо того чтобы выдумывать себе умозрительные цели и настырничать в их выполнении, не лучше ли немного притормаживать с принятием решений? Разумные теории всегда под рукой, но ведут ли они к цели? В большинстве случаев, нет. Правильное решение почти невозможно понять разумом, но можно почувствовать душой, а для этого необходимо некоторое время.
   Русский народ говорит: «Утро вечера мудренее», и это правильно. С найденным уже решением лучше «переспать» ночь. Каким-то таинственным образом во сне наши мысли укладываются в естественные рамки, выявляются недостатки этого решения и даже иногда появляется новое решение, более правильное.
   Вы замечали, что восточные люди никогда не спешат с ответом, они или просто молчат, или говорят на отвлеченные темы, пока не убедятся в правильности своего решения. Благодаря этому людям с западными привычками они иногда кажутся глупыми, бестолковыми. Ну и что? «Цыплят по осени считают». Важно лишь то, кто окажется правым в конечном итоге.
   Это одна сторона медали, но есть и другая. Вы видели когда-нибудь, хотя бы в кино, как каравелла со своей громадой парусов идет против ветра галсами. Но ведь она же использует тот же самый встречный ветер. Это тоже у-вэй.
   Искусство у-вэй состоит в том, чтобы не тратить массу усилий на то, чтобы преодолеть ветер, а в том, чтобы дождаться попутного или использовать боковой, или даже встречный. Как уже говорилось, недеяние не предполагает бездействия, это активная позиция, но оно предполагает наименьшие затраты при набольшем удовольствии от процесса.
   Согласитесь, в этой жизни гораздо лучше быть каравеллой, скользящей по волнам жизненного моря, чем грузовым кораблем с огромным дизелем, тратящим массу горючего и загрязняющим всё вокруг.
   Как научиться этому? Это и просто и очень сложно одновременно. Нас постоянно вводит в заблуждение иллюзия личной свободы, но периодически бывают дни, когда ничего не получается, всё валится из рук – это знак, что вы делаете что-то не то, можете наделать глупостей. Таких знаков много, к ним лучше прислушиваться и не лезть на рожон, а попытаться их осознать, выждать ветерок удачи. Ничего нет хуже вынужденного безделья, но делать что-либо лучше только тогда, когда действие становится неизбежным. Конечно, это не касается повседневных рутинных дел. Наверное, существуют еще какие-то приемы, но я считаю, что они не нужны. Вполне достаточно просто понять это, почувствовать сердцем.
   У-вэй это не победа Востока над Западом, это понимание того, что всё равнозначно, что все наши действия это суета или контролируемая глупость. Хорошо всё то, что хорошо в данный момент времени. Какая разница, в какую сторону сейчас движется маятник? Но, если уж он движется, мы движемся вместе с ним.

8. Бесстрашие и гибкость

   Тем не менее, если вы хотите одерживать победы, то нужно пользоваться для этого наработанными уже человечеством приёмами и принципами. К сожалению, это тоже не западные принципы.
   Сейчас уже доказано наукой, что американские индейцы родом из Азии. Меня мало волнует схожесть генов индейцев, скажем, с эвенками, или другими азиатскими нациями, гораздо интересней схожесть в философских подходах к жизни. Впрочем, такая схожесть характерна для всех древних народов, в том числе и для русского, насколько это можно понять из дошедших до нас отрывочных сведений. Нашим предкам, так же как индейцам или китайцам были близки принципы недеяния, презрения к смерти, вторичность личной выгоды и многое другое. А считать предков глупее себя нынешнего удел людей, мягко выражаясь, не умных.
   Доминирующая сегодня в мире европейская философия очень молода и слишком умозрительна. Это философия Римской империи и конформистского христианства. Это философия временная, уже сейчас изживающая сама себя. Это мировоззрение, построенное на накопительстве и личной выгоде. Победа в этой мировоззренческой системе – это, прежде всего получение личной выгоды.
   А вот, что по этому поводу говорят индейцы в лице дона Хуана:
   «Хотя действия воинов и преследуют скрытую цель, но она не имеет ничего общего с личной выгодой. Обычный человек действует только тогда, когда есть возможность извлечь для себя какую-то пользу. Воины говорят, что они действуют не ради выгоды, но ради духа».
   Это высказывание может показаться слишком высокопарным, но оно вполне понятно. Положительное завершение любого действия и есть победа, вопрос лишь в том, во что конкретно это выливается. Прежде чем стремиться к победе нужно сознательно решить для себя, какой победы вы добиваетесь? Что вы подразумеваете под этим словом?
   Казалось бы, вся наша жизнь состоит из мелких побед и поражений. Ежедневно мы ставим себе некие цели, действуем и в результате или добиваемся успеха, или терпим поражение. Как оценить насколько это хорошо или плохо? А это очень важно, ведь именно мелкие поражения делают нас несчастными, а победы окрыляют. Но ведь некоторые поражения делают нас крепче и приводят в дальнейшем к более крупным победам, а некоторые победы расслабляют и приводят к дальнейшим проигрышам. Например, человек купил новую красивую машину и очень счастлив этой своей победой, но по пути домой разбился вдребезги. Понятно же, что не будь первой победы, с человеком не случилось бы несчастья. Где критерии истинности? Чему радоваться, а от чего плакать?
   А вот тут, лучше вернуться опять к высказыванию дона Хуана. Это вовсе не нравоучение, как может показаться на первый взгляд, это констатация факта. Если человек действует ради выгоды, он проигрывает в любом случае, а если «ради духа», то выигрывает не зависимо от того, победил или проиграл. Это, конечно, неочевидно и требует дополнительных пояснений.
   Прежде всего, непонятно, что скрывается за словами «выгода» и «дух». Неоднозначность понятий здесь усугубляется тройным переводом, но попробуем разобраться. Под выгодой мы обычно понимаем, прежде всего, денежный интерес или материальный вообще, но в данном случае понятие намного шире и сложнее. Чисто материальный интерес иногда может быть вполне духовным, а совершенно нематериальный посыл выливается в элементарную меркантильную выгоду.
   Здесь мы опять имеем дело с очередным дуализмом добра и зла, только более сложным, чем рассмотренные раньше. Мы далеко не всегда можем отследить момент, когда благородный азарт перерастает в примитивную алчность или власть подменяется гордыней, но мы легко различаем эти понятия. Отличить любовь от ненависти очень легко, гораздо сложнее заметить, где бытовая лень может стать недеянием, а еще сложнее отличить выгодность от духовности. А именно в этих точках перехода духовные потребности меняются личной выгодой.
   Когда-то мне показывали в Нью-Йорке ирландскую улочку. Нью-Йорк далеко не идеальный город, в нём более чем помпезные кварталы соседствуют с трущобами, один только Гарлем в центре Манхеттена чего стоит? За красивым фасадом здесь можно увидеть нечто непотребное. Далек этот город от вылизанных европейских городов, но даже здесь было очень удивительно видеть улочку, перенесенную из средневековья в самую гущу современности. На дороге никаких следов асфальта, колодцы вместо водопровода, люди ходят в старинных одеждах, ужинают при свечах, потому что электричество в дома не проведено, даже телефонов нет. Что это? чья-то выгода или высокая духовность?
   Или другой пример в той же Америке – индейские резервации. Люди живут в вигвамах, сторонясь от цивилизации уже совсем, казалось бы, в полной дикости. А это что?
   С любой точки зрения жить в современном мире и не пользоваться его достижениями достаточно глупо. То есть, переночевать в палатке возле реки можно и даже приятно или на сеновале в деревне, или даже в замке, построенном изо льда, но чтобы жить постоянно в таких условиях, нужны веские мотивировки. Наши предки лет триста назад легко обходились без электричества, автомобилей, компьютеров и сотовых телефонов и мы бы легко обошлись, не зная о них, но мы же знаем! Мало того, пользуемся постоянно, и отказ от этих благ требует огромных усилий, значительного самоограничения и ломки себя. Но вот что говорит об этом дон Хуан:
   «Самоограничение – самый худший и самый злостный вид индульгирования. Поступая подобным образом, мы заставляем себя верить, что совершаем нечто значительное, чуть ли не подвиг, а в действительности только еще больше углубляемся в самолюбование, давая пищу самолюбию и чувству собственной важности».
   Индульгирование довольно непонятное слово – это как бы самопрощение, всяческие поблажки самому себе. Остальное вполне понятно, но о чем он здесь говорит? Можно ли оба, приведенных мной примера считать одинаковыми? Стричь всех под одну гребенку? Я думаю, что нет, прежде всего потому, что мы видим значительную разницу в мотивировках. Если в первом случае со средневековой улочкой мы видим чистейшей воды показуху, направленную на привлечение туристов или еще что-нибудь, то во втором, с индейцами, всё иначе. Ведь их никто не удерживает силой в резервации, при этом они совсем недружелюбно относятся к туристам. Они могли бы, казалось, уйти в города, учиться, работать, жить как все. Но они не могут этого сделать. Их мировоззрение и привычки несовместимы с цивилизацией. Они не самоограничиваются, они отмахиваются от цивилизации, как от надоедливой мухи. Поэтому их действия можно считать духовными, а первый пример сильно попахивает «выгодой».
   Но это случаи крайние, даже дикие. Эти люди, как бы, не вписываются в текущий момент времени и развития человеческих отношений. Подавляющее большинство людей на земле живут в соответствии со временем и спокойно пользуются достижениями науки.
   И вообще, разве можно считать желание купить хороший автомобиль или компьютер сколько-нибудь предосудительным? Мне кажется, эти желания сейчас так же естественны, как желание есть, пить или иметь теплую одежду. Однако есть грань, за которой удовлетворение естественных потребностей перерастает в удовлетворение чувства собственной важности, а мы с вами уже убедились, по-моему, что ЧСВ кроме несчастий ничего не приносит.
   Удовлетворение любых естественных потребностей, вплоть до самых причудливых, желания жить в хорошем месте, быстро ездить или даже летать, не может быть «выгодой» – это простая игра в жизнь. Любое приобретение вещей для того, чтобы изменить свою жизнь, расширить свои возможности и горизонты – это действие в сторону духовности, а приобретение ради приобретения или удовлетворения ЧСВ – это попытка извлечь личную выгоду. Такие попытки бесполезны, это путь в тупик. Потому что, преследуя личную выгоду, человек становится рабом самого себя. Раб самого себя гораздо хуже, чем раб кого-то другого. Оплетенный паутиной выгод, человек не может освободиться. Это рабство навеки.
   Мне почему-то кажется, что понятия рабства и личного счастья не очень совместимы. Поэтому каждый должен для себя решить, что лучше, постоянно высвобождаться из оков или закабалять самого себя? действовать «ради духа» или ради «личной выгоды»?
   Мы пока говорили о вещах, о них невозможно не говорить в нашем нынешнем обществе потребления, но ведь приобретением вещей наша деятельность не ограничивается. Например, для того чтобы приобретать вещи, нужно работать. Работа нужна и не только для этого, хотя бы еще для того, чтобы не свихнуться от безделья. Здесь точно та же песня, если работа направлена только на потребление каких-то благ, то она не может принести счастья, она всегда будет скучной и утомительной. Идеально работать для самой работы, чтобы потребление было лишь побочным эффектом деятельности. К сожалению, это не всегда получается, но к этому надо стремиться.
   Еще хуже дело обстоит в межчеловеческой деятельности. Особенно, когда мы сталкиваемся с любовью, мы вдруг начинаем понимать, что в этой жизни от нас самих мало что зависит. Что-то большое и сильно влияющее на нашу жизнь приходит само и заставляет совершать какие-то странные поступки, совсем не согласующиеся с велениями разума. Вспомните свои опыты, особенно первую любовь, перечитайте рассказы Чехова «О любви» или «Даму с собачкой». Вспомните, как в этом рассказе старый ловелас Гуров и молодая дама с собачкой Анна Сергеевна решили поиграться с любовью на курорте в Ялте и потом попали на всю оставшуюся жизнь в безвыходное положение. С любовью мы попадаем в какой-то заколдованный круг, выбраться из которого почти невозможно. Нас бросает от счастья к отчаянию и безысходности, а справиться с этим как будто не представляется возможным.
   На самом деле это всегда обстоит именно так, во всех наших действиях, только в случае с любовью, особенно несчастной любовью это становится предельно очевидным. Против этого есть только один действенный способ борьбы – бесстрашие. Никогда не следует бояться того, чего миновать невозможно. Как говориться в старом анекдоте, нужно расслабиться и получить удовольствие, которое можно найти даже в страданиях.
   Не обязательно всегда помнить, что свободный выбор это только иллюзия выбора, главное быть уверенным в том, что вы действуете «ради духа» и тогда любое действие будет правильным, любое действие будет приносить удовольствие и даже счастье.
   Опять передаю слово дону Хуану:
   «Весь смысл заключается в том, чему именно человек уделяет внимание. Мы либо делаем себя жалкими, либо делаем себя сильными – объем затрачиваемых усилий остается одним и тем же.
   Все пути одинаковы: они ведут в никуда… но у одного есть сердце, а у другого – нет. Один путь делает путешествие по нему радостным: сколько ни странствуешь – ты и твой путь нераздельны. Другой путь заставит тебя проклинать свою жизнь. Один путь дает тебе силы, другой – уничтожает тебя.
   Любой путь – лишь один из миллиона возможных путей. Поэтому воин всегда должен помнить, что путь – это только путь; если он чувствует, что это ему не по душе, он должен оставить его любой ценой. Любой путь – это всего лишь путь, и ничто не помешает воину оставить его, если сделать это велит ему его сердце. Его решение должно быть свободно от страха и честолюбия. На любой путь нужно смотреть прямо и без колебаний. Воин испытывает его столько раз, сколько находит нужным. Затем он задает себе, и только самому себе, один вопрос: имеет ли этот путь сердце?»
   Эти мысли дона Хуана относительны, как и всё в жизни, но очень красивы. Здесь речь идет как раз о бесстрашии и гибкости. После того, как принято решение, никаких сомнений в его правильности быть не должно, но ни в коем случае нельзя пропустить момент, когда проявляется результат действия. Большинство людей, к сожалению, этого момента не замечают, а продолжают действовать в том же направлении, забывая про пресловутые грабли.
   Возьмем, к примеру, ситуацию много раз обыгранную в старом советском кино: девушка хочет стать артисткой. Есть ряд специфических профессий с одной стороны очень престижных, с другой – требующих призвания к этому делу. При этом выявить такое призвание у себя самого чрезвычайно сложно. Более того, и со стороны легко ошибиться, но если такое призвание есть, человек всю жизнь будет счастлив в профессии, будет выходить по вечерам на сцену, произносить свое: «Волобуев, вот ваш меч» или «Кушать подано» и получать общение с залом, совершенно необходимое ему для согласия с жизнью. Если же этого призвания нет, даже имея серьёзные роли, он останется несчастнейшим человеком. Как вовремя свернуть с этого пути?
   Примеров менее судьбоносных можно привести множество. Объяснение в любви, получение кредита в банке, желание съездить в Кисловодск или получить повышение по службе всегда имеют критическую точку, в которой человек вдруг понимает, что это невозможно, не получится это, но продолжает настырно бить в то же место. Вот они грабли! Это неясное чувство несоответствия, которое появилось и пропало, говорит вам о том, что вы уже потерпели поражение, оставьте это, найдите другой путь и встаньте на него. Нужно проявлять гибкость. Твердые принципы на всю жизнь признак лени или тупоумия.
   Впрочем, есть целая наука исследования жизненных путей и способов достижения успеха. У толтеков она называется «сталкингом». Сталкинг – это охота на самого себя. Как любая охота она требует навыков и тренированности. Я ведь не зря так много говорю об охоте, в том числе в первой части книги. Вся наша жизнь – ежедневная охота. Только дичью иногда становимся мы сами.
   Если вы хотите изучить «охоту на самого себя» подробно и овладеть в полном объёме, обращайтесь к другим источникам. Я же приведу здесь принципы сталкинга, взятые из книг Кастанеды, коротко и без комментариев. Считайте воином-сталкером себя, а битвой любое действие.
   Принципы сталкинга:
   «Искусство сталкинга требует обучения мельчайшим деталям маскировки. И обучиться им следует так хорошо, чтобы никто не мог догадаться, что вы маскируетесь. Для этого необходимо быть безжалостным, искусным (ловким), терпеливым и мягким. Но безжалостность не должна быть жестокостью, ловкость – коварством, терпение – равнодушием и мягкость – глупостью.
   Первым принципом искусства сталкинга является то, что воин сам выбирает место для битвы. Воин никогда не вступает в битву, не зная окружающей обстановки.
//-- * * * --//
   Отбрасывать все лишнее – второй принцип искусства сталкинга. Воин ничего не усложняет. Он нацелен на то, чтобы быть простым.
//-- * * * --//
   Всю имеющуюся в его распоряжении сосредоточенность он применяет к решению вопроса о том, вступать или не вступать в битву, так как каждая битва является для него сражением за свою жизнь – это третий принцип искусства сталкинга. Воин должен быть готовым и испытывать желание провести свою последнюю схватку здесь и сейчас. Однако он не делает это беспорядочно.
//-- * * * --//
   Воин расслабляется, отходит от самого себя, ничего не боится. Только тогда силы, которые ведут человеческие существа, откроют воину дорогу и помогут ему. Только тогда. Это и есть четвертый принцип искусства сталкинга.
//-- * * * --//
   Встречаясь с неожиданным и непонятным и не зная, что с этим делать, воин на какое-то время отступает, позволяя своим мыслям бродить бесцельно. Воин занимается чем-то другим. Тут годится все что угодно. Это – пятый принцип искусства сталкинга.
   Шестой принцип искусства сталкинга: воин сжимает время, даже мгновения идут в счет. В битве за собственную жизнь секунда – это вечность, которая может решить исход сражения. Воин нацелен на успех, поэтому он экономит время, не теряя ни мгновения.
//-- * * * --//
   Чтобы применять седьмой принцип искусства сталкинга, необходимо использовать все остальные принципы, – он сводит воедино предыдущие шесть: сталкер никогда не выдвигает себя на первое место. Он всегда выглядывает из-за сцены.
//-- * * * --//
   Применение этих принципов приводит к трем результатам. Первый – сталкер обучается никогда не принимать самого себя всерьез, уметь смеяться над собой. Если он не боится выглядеть дураком, он может одурачить кого угодно. Второй – сталкер приобретает бесконечное терпение. Он никогда не спешит и никогда не волнуется. Третий – сталкер бесконечно расширяет свои способности к импровизациям».

9. Безжалостность

   я выделил отдельной главой, хотя она составляет триединство с бесстрашием и гибкостью. Дон Хуан в принципах сталкинга отметил, что «безжалостность не должна быть жестокостью». И не будет – это слишком разные вещи. Тут речь пойдет, в основном, о жалости к самому себе, безжалостность здесь – это трезвая оценка самого себя. Но кроме того, заденем мы с вами, всё-таки, и жалость к другим людям, сострадание и милосердие.
   Сейчас, написав слово «милосердие», я снова вспомнил тот день, когда я первый раз усомнился в нужности подачи милостыни. Это было в начале девяностых годов. Тогда был яркий февральский день, была годовщина смерти матери, и мы ехали на кладбище. Я остановился в пробке перед Проспектом мира со стороны Сущевского вала. Между машинами сновали безногие ребята в инвалидных колясках, изображая из себя воинов-афганцев. Настроение у меня вполне соответствовало случаю, поминки располагают к милосердию – до кладбища оставалось два поворота. Да и вообще, я тогда подавал почти всем, кто просил. В бардачке машины у меня лежала довольно толстая пачка сотенных бумажек – деньги тогда были совсем дешевыми – мягкие синенькие бумажки. Я опустил стекло и подал эту пачку, подъехавшему ко мне «афганцу». Он подержал её секунду в грязной руке и вернул обратно.
   – Такими купюрами мы не берем… сорри… – и поехал дальше, паразит.
   Я бросил в него этой пачкой, но не попал, да и машины тронулись с места, пришлось и мне уезжать, я остался совсем без сатисфакции. Но я задумался на эту тему. Есть у меня такая привычка теоретизировать по странным случаям. Вот, давайте вместе порассуждаем: что заставляет людей подавать милостыню нищим? Какие мотивы существуют? ну, например: жалость к этому человеку, потом – христианские традиции (грехи замолить), что еще? неудобство перед людьми, как же так, я хорошо одет, (еду на хорошей машине) и не дам? стыдно. Ну, в крайнем случае, еще одно соображение: авось и мне подадут в своё время! Больше не знаю мотивировок. При крупных милостынях, правда, есть еще налоговые льготы, но это уж совсем безнравственный предлог для помощи ближнему. А есть ли хоть один нравственный мотив из выше перечисленных? Попробуем исследовать.
   1. Жалость к человеку. Это, казалось бы, самый чистый порыв души из всех перечисленных. Сострадание. Что может быть лучше? Но забудьте на минутку о своём прекраснодушии и задумайтесь, кому вы даете деньги? В моем случае основные деньги шли бандитам и милиции, организовавшим эту точку сбора милостыни. Может быть, какая-то часть малая этим инвалидам, которые никакого отношения к афганской войне, скорей всего не имели, не смотря на форму и ордена. Судя по тому, что один из них отказался от мелочи, живут они тоже далеко не бедно. Вам нужно финансировать всё это мурло? Мне кажется, вряд ли. Вы скажете, что случай я привел слишком явно бандитский, а вот бабушка у магазина? Она без «крыши» её жалко. А вы не пробовали посчитать, сколько она заработает за день? Вам не кажется, что больше чем вы? Всё еще жалко? Если да, то ваше дело, но это еще не самое плохое.
   Пока мы перебирали доводы «от ума», а есть и более глубокие рассуждения. Ну, во-первых, у каждого человека своя судьба, мы с вами уже говорили о том, что ни одна судьба не может быть лучше другой. И ваша судьба ничем не лучше судьбы этой грязной бабушки с клюкой у магазина или на паперти церкви. У вас стабильное положение в обществе, у неё свобода; у вас рабочий стол в чистом офисе у неё денег куры не клюют и не надо смотреть постоянно на часы, ну, и т. д. и т. п. Даже если этого нет, то не нужно забывать, что любые события в жизни человека необходимы и имеют глубокий смысл. Вы что, мните себя способным исправить матрицу человеческих судеб? А во-вторых, будьте честным с самим собой и дойдите до сути. Кого вы жалеете, на самом деле? Вы жалеете себя!
   Суть вопроса скрыта в самом слове «сострадание», для того, чтобы сострадать, нужно поставить себя на его место. Со-страдать, значит страдать вместе с ним и даже вместо него. У людей чувствительных это происходит автоматически, это подготовлено уже книгами, фильмами, воспитанием. Раз… и вы уже представили себя голодным, холодным, согбённым и протягивающим руку. Как не пожалеть себя в таком виде? Как не положить денежку в свою же протянутую руку? Согласитесь, это уже немного меняет дело и смазывает умильность картины. Мы вернемся позже к этому, а пока пойдем дальше.
   2. Христианские традиции построены на идее греха, спасения от грехов. Человек якобы всю свою жизнь делает что-то не то и вредит этим доброму богу, поэтому он должен всё время каяться, замаливать свои грехи и делать добрые поступки в противовес греховным. Подача милостыни один из таких априори добрых поступков.
   Прежде всего, не слишком ли великим вы себя мните, если способны навредить богу? но я не буду пока говорить об идее доброго бога, вопрос в другом. Вопрос классический: а судьи кто? Кто может разделить добро и зло в земной жизни, и кто может судить нас за её пределами? Мне кажется, что я ответил на этот вопрос в первой книге, но повторюсь еще раз. Если вы верите в существование бога всемогущего и всеведущего, то за ваши поступки нести ответственность может только он сам, потому что это он дал вам такую судьбу. Если он подвигает вас на добрые дела, значит на злые толкает он же, иначе какой же он всемогущий и всеведущий? Простая логика говорит об этом.
   И потом, какой же это добрый поступок, если вы совершаете его из корыстных побуждений? Желание откупиться от бога разве это не корысть? Как не крути эту ситуацию, один обман цепляется за другой.
   3. Стыд перед людьми и надежду, получить воздаяние еще при этой жизни можно объединить в один пункт, потому что это одинаковый самообман. Это та же жалость к самому себе только с добавлением ненависти к остальным людям. Вы ведь прекрасно знаете, что ничего вам не зачтется и заранее злитесь на людей за их проектируемую черствость к вам.
   По всем пунктам мы имеем одно и то же – чувство жалости к самому себе и потакание своему чувству собственной важности. Второе мы уже обсуждали отдельно, а первое это то, что дон Хуан называет индульгированием, одним из самых плохих качеств человека.
   Не сложно убедиться в том, что жалость к самому себе лежит в основе осознания себя несчастным. Ни одно событие, сколь бы оно ни было печальным, сделать человека несчастным не может. Несчастным человек делает себя сам, он становится несчастным только тогда, когда начинает себя жалеть. Можно взять любой пример из жизни: две недели не прекращается дождь или в самый неподходящий момент у вас вышла из строя машина, или в лесу сломалась лыжа – все планы летят к черту. Нет, возьмем еще хуже: фирма, на которой вы с удовольствием работали, вдруг разорилась, и вы остались без работы. Само по себе событие нейтрально, и нисколько не зависит от вас лично. Вы пока не осознали его, не испытываете ни малейшего затруднения, только смотрите на результат удивленно, только и всего. Но как только вы начинаете примерять новую ситуацию на себя, сразу начинаете себя жалеть. Надо же! Это только со мной могло случиться, потому что я такой неудачник по жизни ну, и т. д. и т. п. И чем больше вы себя жалеете, тем больше чувствуете себя несчастным.
   Разве не так? А если так, то избавьтесь от этого, сделайте себя счастливым. Не надо себя жалеть. Вы ничуть не менее удачливы, чем все остальные, вы такой же, как все. Из любой ситуации всегда есть выход, рано или поздно он находится. Зачем же тратить силы на бесполезные мучения и самотерзание? Мысль простая, как правда, но до подавляющего большинства людей она не доходит. Более того, это самоистязание люди ставят себе в заслугу, особенно интеллигенты достоевского типа. Они считают, что эти мучения делают их людьми высшего сорта.
   Опять дон Хуан:
   «Обычный человек считает, что индульгировать в сомнениях и колебаниях – это признак чувствительности и духовности. Правда состоит в том, что обычный человек очень далек от того, чтобы быть чувствительным. Он обманывает себя не намеренно, но его маленький разум превращает себя в чудовище или святого, но на самом деле он слишком мал для такой большой формы, какую заполняет чудовище или святой».
   Дон Хуан хороший человек и многое он говорил очень правильно, но в одном я с ним категорически не согласен. Он предлагает всячески бороться с ЧСВ и жалостью к самому себе. Он сам себе противоречит – борьба с чем бы то ни было из числа стойких привычек это то самое «самоограничение», против которого он сам же и выступал. Не надо этого делать. Всё проще. Нужно последовательно пройти все этапы самопознания, изложенные в этой книге, понять и прочувствовать их на собственном опыте, тогда ЧСВ и жалость к себе отвалятся сами собой.
   Когда это произошло со мной, мне показалось, что я сбросил тяжелую ношу, которую до этого нёс, непонятно зачем. И что дополнительно нужно отметить, вместе с жалостью к себе пропадает жалость к другим. Это и не может быть иначе, потому что, повторюсь, жалость к людям базируется на со-страдании и со-чувствии, а если у вас нет чувства жалости к себе, то со-чувтствие не вызовет жалости и к другому. Вместо жалости к людям появляется искренний интерес к ним, что, на мой взгляд, на порядок лучше и честнее фальшивой жалости. В моих сегодняшних представлениях, все формы жалости к людям, особенно милостыня, безнравственны и жестоки по природе своей. Это эгоизм чистейшей воды.
   Вы мне скажете: так что же? не нужно никому помогать? Почему не нужно? Нужно, только не так, как мы это обычно делаем. К примеру, неужели, если у вашего соседа сгорел дом, вы не пустите его переночевать? Пустите, конечно, но представьте себе, что он со всем семейством поселиться у вас до тех пор, пока не отстроится заново. Есть разница? Второе тоже не исключено, но для этого вы должны быть с ним в очень хороших отношениях или брать с него соответствующую плату, а это уже не совсем помощь.
   Мы обязаны помогать друг другу, если хотим чувствовать себя людьми, но делать это нужно не на основе жалости, а совсем по другим мотивам. Во-первых, нужно точно знать, что человеку эта помощь нужна, что вас не дурачат и примут её с благодарностью. Во-вторых, нужно честно и прямо сказать себе, что эта помощь нужна и вам самому, что подав эту помощь, вы доставите себе удовольствие. Есть еще «во-…», но это уже мелочи.
   Теперь, я думаю, понятно, почему безжалостность не имеет ничего общего с жестокостью?

10. Формула счастья

   Мне кажется, что и приблизительная формула счастья, верней способа сделать самого себя счастливым, теперь может стать более понятной. Повторю её еще раз:
   Нужно повернуться лицом к набегающему на нас времени, сделать всесторонний самостоятельный анализ жизни через внешнюю отстраненность от неё. Нужно научиться принимать решения на основе недеяния и интуиции, а также приобрести бесстрашие, гибкость и безжалостность, и уверенно действовать после того как такие решения приняты.
   Не нужно гоняться за мифической Синей птицей, она всего лишь символ случайности, а ничего случайного в жизни нет. Неожиданное бывает, а случайного не существует в природе. Если что-то обрушивается на нас, как снег на голову, это вовсе не значит что это событие случайно, просто мы не умели его предвидеть. Этот снежный ком мы воспринимаем как удачу или как неудачу, в зависимости от нашего внутреннего отношения к нему, хотя само по себе оно всегда нейтрально. Мы ощущаем событие победой или удачей когда оно соответствует нашим желаниям. Ура, можно праздновать! Но, согласитесь, что ощутить праздник можно только в сплошной череде будней, то есть, ощутить себя особо счастливым, можно только постоянно мучаясь! А нужно вам это?
   В обыденной жизни так оно и обстоит. Постоянно мучаясь от разных мелких бед: от неудовлетворенности в любви, в деньгах, в работе, в политике; от самых сложных проблем вплоть до холода и голода, мы считаем счастьем маленькие островки для отдыха от этого. Получив от жизни жалкую подачку, мы считаем, что поймали Птицу Удачи. Но потом ведь опять наступают будни. Опять будем мучиться? А не проще ли решить вопрос кардинально? Расчистить всю площадку сразу? Убрать мучения из своей жизни, тогда ведь и удачи выйдут совсем на другой, более высокий уровень!
   Я ведь предлагаю вам сделать то же самое, что предлагал Будда Шакьямуни, только сделать это, не отказываясь от земных радостей, не заточая себя в добровольную тюрьму. Ведь что такое счастье на самом деле? Это не какая-то абстрактная цель впереди, не стремление к сияющим вершинам, достигая которые, мы испытываем лишь разочарование или вовсе не замечаем этого события. Счастье по простой логике – это отсутствие несчастья. А несчастье – мнимая утрата от неисполненного желания, многократно усиленная жалостью к самому себе. Всё просто. Будда говорил, что устранив желания, мы станем счастливыми. А я лишь добавляю, что устранив желания, не нужно отказываться от жизни. Да и сами желания можно оставить на месте, не нужно только придавать им особого значения. Не нужно относиться к ним серьёзно, а играть в них, как это делают дети – самые счастливые люди в этом мире.
   В наших руках всегда есть возможность выйти из внутреннего плена на свободу, перестать быть рабом самого себя. Дон Хуан говорит, что человек «дрожит при мысли о необходимости свободы. А ведь она рядом, она в кончиках его пальцев». И это правда, обычные люди наперекор всякой логике не хотят выйти из своего же заколдованного круга, предпочитают продолжать мучиться и страдать вместо того, чтобы изменить своё положение и научиться быть свободным и счастливым. Надеюсь, хоть часть моих читателей отойдет от этого правила. Уверен, вы сделаете это. Это в ваших руках. Вы можете изменить судьбу, у вас есть такой шанс – иначе зачем вам попалась в руки эта книжка? Изменить судьбу – это изменить себя, свой взгляд на окружающий мир. Вы узнали, как можно это сделать, значит вам это суждено.
   Обращали внимание на то, как в обыденной жизни происходят повороты вашей судьбы? Вы с разных сторон получаете различную информацию, какие-то знания и даже убеждения, потом серия событий создает вам соответствующее настроение и вы, очертя голову, бросаетесь в омут головой, с полной уверенностью, что вы сами так распорядились собой. На самом деле, сумма полученной вами информации, ваших убеждений и предыдущих событий совершенно точно подводят вас к этому решению. Примерно то же происходит и сейчас. Вы узнали то, что большинству людей не доступно, так действуйте!
   Большинство людей боится учиться чему бы то ни было. Людей пугает кажущаяся сложность того или иного предмета. Человеку, который всю жизнь пахал землю и сеял хлеб, кажется запредельно сложным запуск космического корабля или сборка компьютера, а у «компьютерного гения» весь огород на даче зарос сорняками, потому что он не владеет элементарными аграрными приёмами. Крестьянин смеётся над ним – ну как же? это же так просто – вырастить картошку. На самом деле, любая профессия проста, она только кажется сложной, а сама состоит из пяти-шести основных приёмов, которые нужно изучить, остальное приложится. Остальное, по большей части понты и запудривание мозгов. Космические корабли собирают простые люди, отнюдь не семи пядей во лбу. Вопрос, кто собрал космический корабль? бессмысленен – каждый из участников выполняет свою довольно простую операцию. И так везде.
   Я за свою жизнь поменял массу профессий и уверяю вас, любой профессии очень легко научиться, нужно только иметь желание и интерес. В подавляющем большинстве случаев даже образования специального не нужно, боле того – оно даже мешает. Когда-то я пришел работать на фабрику и никак не мог разобраться в работе чулочных автоматов. Они мне казались настолько сложными, что это ставило меня в тупик. И больше всего меня удивляло то, что я, инженер с высшим образованием, никак не могу в них разобраться, а рабочие в лучшем случае с десятилеткой легко их ремонтируют и налаживают. Я специально напросился в ремонтно-механический цех на месяц поработать слесарем, чтобы изучить оборудование. И знаете, что я там понял? Что вот эта ниточка должна ложиться на вот эту иголочку под углом в тридцать градусов. Всё остальное ерунда. И машина стала для меня простой и понятной.
   Это везде так. Думаете сложно программировать компьютер, строить высотные дома или играть на бирже? Совсем не сложно. Нужно только ниточку найти и потянуть за неё. Не надо мудрствовать. Вон политики и крупные бизнесмены ничего не знают и знать ничего не хотят, а ведь работают и считается, что они управляют государствами. Всё просто. Любая вершина берется. И даже самое сложное в этом мире – матрица судьбы наверняка очень проста, только мы не можем найти ниточку, по которой идем.
   Будущее безусловно предопределено. Выходя завтра ночью в темноте в туалет, мы наступим кошке на хвост и ни мы, ни она не можем этого предотвратить, но никто этим не управляет, это происходит само собой. Самолеты сталкиваются в воздухе, кошки ловят мышек, у деревьев ломаются ветки от снега, активизируются вулканы, высыхают и вновь появляются моря и всё это увязано в одно, то что мы называем историческим процессом. Одно без другого не может произойти. Голова кружится от сложности только попытки всё это представить. Но ниточка есть, её нужно только найти. Найти хотя бы для одного себя.
   Не надо ничего усложнять. Раз всё взаимосвязано и предопределено, то ничто по отдельности не имеет особого значения. Все события, происходящие с нами в этом мире, не имеют никакого значения, и поэтому такие наши кандалы как страх смерти, забота о судьбе близких и своей собственной – это всё лишнее. События нужно воспринимать, как дорожные знаки на шоссе. Судьбу нужно почувствовать сердцем. Как это сделать? как умел, я вам уже рассказал.
   Жизнь это игра. Старайтесь жить легко. Планируйте, не загадывая, тогда не будет горьких разочарований.
   Вы хотели, чтоб вас любили? Вас будут любить, если вы всё это освоите. И сами будете любить других, спокойно и нетребовательно.
   Не нужно только выставлять свои знания напоказ, нужно прятать их от других, потому что нас с вами подавляющее меньшинство. Правильней играть в незнающего. Работать под дурачка.
   В одном только я обязан вас предупредить. После реального освоения всех этих приемов и знаний вы сильно изменитесь, а окружающие вас люди будут продолжать смотреть на вас теми же глазами, что и раньше. Может возникнуть своеобразный эффект «белой вороны». То, что вас перестанут понимать, это мелочи, потому что вы научитесь играть в жизнь и легко справитесь с этим. Гораздо хуже другое – вы перестанете понимать окружающих вас людей. Если есть такая возможность – поменяйте обстановку и окружение, уедьте куда-нибудь к черту на куличики. Начните всё заново, «с чистого листа». Так будет гораздо лучше, но, к сожалению, далеко не у всех есть такая возможность. Но это не обязательно, нужно немного дополнительных усилий и времени… и всё наладится.

Послесловие

   Я постоянно спрашиваю себя: зачем я пишу всё это? Этого вроде бы лучше не знать никому. Мы ведь привыкли жить так, как живем, по принципам того акына: «Что вижу, то пою». Зачем будоражить чужое воображение тем, что скрыто от глаз? чего нельзя пощупать? И не могу ответить себе на этот вопрос.
   Но ведь я-то вижу это! и даже могу пощупать. Поэтому думаю, что и другим людям знать правду нужно, какой бы горькой она не была, тем более что она не такая уж горькая, как кажется на первый взгляд. Может быть эта правда скрыта от людей лишь временно? и теперь пришло время её узнать?
   Может быть, да, а может быть, нет. Впрочем, мои действия оправдывает кастанедовский дон Хуан. Вот почитайте:
   «Неизвестное неизменно присутствует здесь и сейчас, однако оно находится за пределами возможностей нашего нормального осознания. Для обычного человека неизвестное является как бы ненужной, лишней частью его осознания. Таковым оно становится потому, что обычный человек не обладает количеством свободной энергии, достаточным, чтобы отследить и уловить эту часть самого себя.
//-- * * * --//
   Истинная тайна осознания переполняет нас. Эта тайна сочится сквозь все наши поры, мы буквально насквозь пропитаны тьмой и чем-то еще – невыразимым и необъяснимым. И относиться к самим себе по-иному – безумие. Поэтому не следует стараться закрывать глаза на тайну внутри себя, пытаясь втиснуть ее в рамки здравого смысла или чувствуя к себе жалость.
//-- * * * --//
   Мы – люди, и наша судьба, наше предназначение – учиться ради открытия все новых и новых непостижимых миров. Воин, научившийся видеть, узнает, что непознанным мирам нет числа и что все они – здесь, перед нами.
   Любому, кто приступает к учению, приходится выкладываться настолько, насколько он способен, и границы обучения определяются собственными возможностями ученика. Именно поэтому разговоры на тему обучения лишены всякого смысла. Страхи перед знанием – дело обычное; все мы им подвержены, и тут ничего не поделаешь. Однако каким бы устрашающим ни было учение, еще страшней представить себе человека, у которого нет знания.
//-- * * * --//
   Непоколебимое стремление рационального человека твердо придерживаться образа себя – это способ надежно застраховать свое дремучее невежество. Он, например, игнорирует тот факт, что шаманизм – это не заклинания, не магические формулы, не фокус-покус, но свобода восприятия не только повседневного мира, но и любого другого, доступного человеческому существу. Вот где глупость обычного человека наиболее опасна. Он дрожит при мысли о необходимости свободы. А ведь она рядом, она в кончиках его пальцев».
   И мне кажется, что он прав. Вся история человечества, насколько мы её можем проследить через дебри фантазий, нагроможденных учеными, говорит о том, что общество в этом отношении всё время меняется. От почти полного невежества, в котором, например, мы пребываем сейчас, человечество так или иначе переходит к эпохам знаний и духовной свободы, освобождаясь от потребительского безумия времен «золотого тельца». Когда Соломон говорил: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем… это было уже в веках, бывших прежде нас…» он знал, что говорил. Говоря: «Всему свое время, и время всякой вещи под небом» – он имел больше информации о прошлом, чем мы сейчас имеем.
   Сейчас всплывает много отрывочных сведений, подтверждающих мнение Соломона. Мы давно уже знаем, что египетские пирамиды были построены с применением технологий, недоступных даже сегодняшним инженерам, но наших детей продолжают учить, что их построили вручную рабы в качестве надгробий египетских фараонов. А совсем недавно на дне Японского моря обнаружены остатки древнего города, построенного по тем же технологиям и что? Нашли Атлантиду, ура! Да, нет же, тишина и покой. Не вписывается это в ту картину мира, которую нам преподносят. Возвращаясь обратно в Египет, мы можем увидеть на стенах среди иероглифов, вдруг попадающиеся изображения самолетов, вертолетов и подводных лодок, что это? Нам намекают на каких-то инопланетян. Для чего? А для того, чтобы довести эти сведения до уровня абсурда, бессмыслицы, чего-то глупого и смешного, чему и верить-то стыдно. А если кто и поверит, то бог с ним – инопланетяне совсем не противоречат теории непрерывного развития истории. А на самом деле она прерывна и нелинейна!
   А как быть с высокотехнологичными деталями в золотых самородках из сибирской тайги? Когда эти самородки образовывались, тоже инопланетяне прилетали! Вот как просто. Чарльз Дарвин в своей книге «Происхождение видов» сетует на отсутствие подтверждений его теории естественного отбора в палеонтологических раскопках, а вот инопланетяне везде наследили. Надо же! Переходные виды Дарвина должны были миллионы лет существовать на Земле и исчезли бесследно, автор теории это объясняет низкой вероятностью обнаружения их, а инопланетяне якобы прилетели на минутку и везде отметились. Нестыковочка.
   Кстати, книгу Дарвина в своё время я прочитал с удовольствием. Там очень много интересного и правильного, и автор располагает к себе. Если б не расцветший после него «дарвинизм», ему легко можно было бы простить его навязчивую идею естественного отбора – у каждого свои заскоки. Тем более что идея эта не его, а некоего Мальтуса, на которого Дарвин честно ссылается в начале книги. Сейчас дарвинисты делать это стесняются, потому что Мальтус в науке, это все равно, что Гитлер в политике. А ведь дарвинизм и существует, и поддерживается всячески только ради обоснования человеконенавистнической, откровенно несправедливой системы современного распределения богатств в обществе. Ну, как же, если вся жизнь зиждется на отнимании друг у друга последнего куска хлеба, значит и в человеческом обществе это естественно и необходимо.
   Впрочем, вернемся к самому Дарвину. Смотрите, что он пишет о непрерывности истории:
   «Так как все современные формы жизни являются прямыми потомками тех, которые жили задолго до кембрийской эпохи, то мы можем быть уверены, что обычная последовательность поколений не была ни разу прервана и что никогда никакие катаклизмы не опустошали всю землю. Отсюда мы можем с доверием рассчитывать на безопасное и продолжительное будущее».
   Весьма приятно и оптимистично написано, но, как и большинство его пассажей, где он отходит от фактов и пытается доказать свою «теорию», притянуто с потолка или высосано из пальца. И катастрофы были и наследственность весьма сомнительна. Дарвин представлял себе естественную историю следующим образом: В давние времена бог, или Творец, как он его называет, создал Землю и несколько тварей, ну скажем, муху, рыбу и динозавра, а потом, в течение длительной эволюции они сами размножились в огромное количество видов живых существ, летающих, плавающих и ходящих по земле. Главной заводной пружиной такого развития событий является то, что они передрались между собой в борьбе за жизненное пространство. Наивность такого взгляда почти очевидна, но «дарвинистов» это не смущает, они идут дальше, они говорят, что человек, о котором Дарвин умалчивал в своём эпохальном труде, происходит от обезьяны. Это, видимо, для того, чтоб мы совсем уж знали своё место и не рыпались.
   При этом шаг от обезьяны к человеку декларируется как крупный скачок вперед всей эволюции. Я и сам в это верил когда-то. Сомнение у меня зародилось, когда на втором курсе института я писал реферат по философии на тему: «Труд создал человека». Мне поставили за него тройку, и это правильно, больше оно не стоило, потому что, не смотря на трескучие цитаты из Энгельса и прочих, я так и не смог убедить даже самого себя в правильности этой гипотезы. Главная закавыка была в том, что в физическом смысле (оставим разум в покое), в чисто физическом смысле это не совершенствование вида, а деградация. Не говоря о том, что человек гораздо слабее обезьяны соответствующего размера, он еще и совершенно не приспособлен к жизни без одежды, теплого жилья и многого другого, без чего обезьяна легко обходиться.
   Как-нибудь, при удобном случае, разденьтесь догола и попробуйте побегать. Вы сразу поймете, что вам что-то мешает. Мужчинам мешают первичные половые признаки, а женщинам вторичные. Эти признаки болтаются и мешают бежать – их можно укротить только с помощью одежды, а у животных всё это спрятано и совершенно не беспокоит. Есть еще одна мелкая, но очень надоедливая деталь нашей жизни. Вы не замечали, что ни одно животное в добром здравии никогда не пользуется туалетной бумагой? А не задавались вопросом почему? Так у них устроен анус, извините за подробность. При потребности испражниться, он выворачивается, а потом сворачивается и вся грязь остается внутри. Почему этот механизм утрачен человеком? Ответа нет ни от дарвинистов, ни от религиозных деятелей. А это, пусть и пошленькая, но информация к размышлению, как по поводу дарвинизма, так и к теории «доброго бога». И это пример не единственный. Попробуйте заблудиться в сибирской тайге без одежды, оружия и спичек и вы поймете, что никакой «разум» вам не компенсирует их отсутствие. Самые лучшие курсы по выживаемости, может, продлят вам жизнь на несколько дней, а потом…
   Дарвин и это предвидит в своей книге:
   «Естественный отбор никогда не может привести к образованию у существа какой бы то ни было структуры, скорее вредной, чем полезной, потому что естественный отбор действует только на благо каждого существа и через посредство этого блага… Если с течением времени при меняющихся жизненных условиях какая-либо часть сделается вредной, она будет модифицирована, и если этого не произойдет, то исчезнет само существо, как мириады их уже исчезли».
   Вот так вот. И никакого «безопасного и продолжительного будущего». Он в своей книге часто пишет: «если это не так, то вся моя теория будет разрушена». По-моему, я уже достаточно привел для этого примеров, хотя их еще тьмы и тьмы. Чего стоят только забавнейшие рассуждения об инстинктах, которым у Дарвина полностью посвящена восьмая глава книги. Он там пишет:
   «Многие инстинкты столь удивительны, что их развитие, вероятно, покажется читателю трудностью, достаточной для ниспровержения моей теории». Ну, что сказать? Конечно, покажется, и не только покажется, но и действительно достаточно.
   Некоторые могут подумать, что я противник любой науки. Нет же, но я бы очень хотел увидеть науку, занимающуюся делом, а не теоретическим обоснованием всевозможных обманов одних людей другими. Но она никогда такой не будет, пока рассматривает только одну сторону медали, т. е. физическую сторону бытия. Если кто-то не заметил, скажу по секрету, что вот эта книжка тоже научная, во всяком случае, никак не менее чем книжка Дарвина, особенно это касается второй части. Но, во-первых, наука здесь отделена от ученых понтов, а во-вторых, научная методика объединена в одно целое с методами искусства и религии. Надеюсь, от этого она только выиграет.
   Все мы знаем примеры в истории науки, когда ученые не жалели себя ради поисков новых путей её развития. Их пример не может не восхищать, но мы знаем и другое – бездарность, скучность и продажность так называемых ученых.
   Вам не кажется, что в настоящее время научный прогресс замедлился? если не остановился совсем? По крайней мере, люди перестали верить науке и ученым. Особенно это заметно в сравнении с последним всплеском научной активности шестидесятых годов прошлого века. Современная наука ставит ва-банк на чистый разум. Но скажите мне, где все прошлые победы разума? Еще до Римской империи, на которую уповают сейчас, как на свет в окошке, была масса великих цивилизаций. Где они все? От семи чудес света остались только пирамиды, да и то, в полуразобранном состоянии. Факты говорят о том, что человечество уже не раз достигало такого уровня развития техники, как сейчас и даже выше. Почему это забылось и прекратило существование? Всемирные катастрофы природного характера их разрушили или атомные войны, спровоцированные сторонниками теорий естественного отбора?
   А может быть, человечество само отказалось от такого пути развития, поняв, что это путь в тупик? Вот вопрос для науки! Вот чем она должна заниматься. Или это не интересно?
   Мне лично очень интересно, не смотря на то, что я знаю, что наш настоящий дом не здесь, что жизнь здесь это нечто временное, это игра. Но, если уж мы ввязались в эту игру, нужно играть честно, с полной самоотдачей. Иначе зрители заскучают и самим стыдно будет.
   Вот для этого, наверное, я и пишу. Я не открываю ничего нового. Всё это вам уже известно, но таится где-то вне разума. Я хочу только напомнить вам об этих вещах, проакцентировать на них ваше внимание.
   А впрочем, может быть я и не прав?

   Дан Борисов
   2012 год

Дан Борисов Взгляд на жизнь, или Охота на птицу удачи