Александр Охотин
Маг Данилка

Глава 1
Самый первый день

   Было раннее утро. Из-за леса, что за клюквенным болотом, вставало летнее солнце. Оно отражалось в каждой капельке росы, в мокрых от прошедшего дождя листьях. Утренний туман быстро таял. Лишь над самим болотом оставалось маленькое облачко, но и оно рассеется через несколько минут.
   В Камышовке начинался новый день. Этот день будет похож на другие дни, но в то же время он будет особенным. Этот день приготовил много неожиданного и загадочного тем, кого он застал в Камышовке. А особенен этот день тем, что это самый первый день. До этого дня вообще ничего не было.
//-- * * * --//
   Солнечный луч проник сквозь занавески на маленьком оконце деревенского домика Овсянниковых. Данилкина бабушка проснулась. Она огляделась вокруг: «Что это? – подумала она. – Почему я здесь? Ведь сейчас зима, мы должны быть в городе». Но она ясно видела, что находится в своём деревенском домике в Камышовке, мало того, за окном самое настоящее лето.
   Да, в окно светило летнее солнце, а за окном ветер раскачивал зелёные ветви берёзы, что растёт возле дома. Бабушка прекрасно знала, что сейчас тридцатое декабря, что они собирались поехать в гости к Можайским, а завтра нужно наряжать ёлку. «Стоп, какое же это тридцатое? – вспомнила она. – У Можайских мы уже были, значит – тридцать первое…».
   Мысли путались, их долго не удавалось собрать воедино, вспомнить, что было в тот день. Но постепенно, хоть и с трудом, картина событий стала проясняться: «Так, мы были у Можайских. Было поздно, поэтому мы заказали такси. Но как мы доехали?»
   Что-то крутилось в памяти, но всё время ускользало. Удалось вспомнить, как приехала машина, как сели в такси. Она села на заднее сиденье, вместе с дочерью Наташей, Данилкиной мамой. Муж, Данилкин дедушка, сел рядом с шофёром. Поехали…
   Дальше была пустота, провал в памяти. Но прошло несколько минут, и память стала постепенно заполнять эту пустоту. Бабушка вспомнила, как проехали улицу Ульянова. Она вспомнила, как ехали по спуску к мосту. Потом…
   Это был шок. Это было подобно вспышке молнии, подобно удару грома средь ясного неба: «Я же умерла!!!».
   Нет, она погибла не сразу, не во время аварии.
   Но кроме неё погибли все, кто ехал в такси.
   Потом была машина скорой помощи и последнее, что она услышала: «Всё, мы опоздали». – Это были слова доктора. Затем не стало ничего…
   Она встала, и оглядела комнату. На кровати возле печки она увидела мужа. Это было невозможно. Бабушка не понимала что происходит: «Он же погиб в той аварии. Как такое может быть? И почему мне так легко?»
   Да, было легко, будто не было высокого давления, не болело сердце, да и вообще ничего не болело. Казалось что ей не пятьдесят семь лет, а лет тридцать, не более. Да и Ваня выглядит неестественно молодо, будто ему двадцать пять, а не шестьдесят лет.
   Мысли снова запутались в лабиринте событий: «Ваня погиб… И Наташа, доченька моя… А я? Я ведь тоже умерла в машине, в скорой… А может всё приснилось? Может, не было никакой аварии, не было зимы? Значит, и Новый Год ещё не скоро?»
   В общем, ситуация могла свести с ума. В голову приходили самые сумасшедшие мысли: «Почему Ваня стал молодым? – крутилось в голове. – Ужас! Я поняла… Мне всё приснилось! Приснилась целая жизнь! На самом деле, мы только что поженились! Нет, не может быть!»
   Она подошла к зеркалу, висевшему у двери, взглянула на своё отражение… – из зеркала на неё смотрела её далёкая молодость. Не веря глазам, она провела ладонью по лицу – нет, это её отражение, её лицо. «Значит, это правда… Мы действительно только что поженились. Нет у нас никакой дочки Наташи, её погибшего мужа Егора.
   Нет внука Данилки. Всё, всё приснилось. О боже! Как же теперь жить без них?.. Ужас! Просто Ужас! Как могла присниться такая долгая жизнь?!»
   Бабушка опустилась на табуретку. Она снова оглядела всё вокруг: «Приснилось? Но откуда тогда этот дом? Ведь когда мы поженились, его не было. Его потом Наташин муж построил – Егор…»
   Дедушка проснулся от шума. Увидев, где он находится, и как помолодела Галя, он тоже удивился:
   – Галя?! Это ты?! Не может быть… Нельзя просто так взять, и помолодеть. Я как врач это утверждаю: это не-воз-мож-но… И вообще, что происходит?! Как мы тут оказались?! Ведь сейчас зима! И… он тоже всё вспомнил…
   На самом деле, эти события, происходили позже. Нет, не в конце истории, которую я хочу вам сейчас рассказать, но и не в начале. А начиналась эта история за четыре года до только что описанных событий.

Глава 2
Бой с Танат Угробелло Первый бой

   Уже несколько дней подряд в Тартанаре был переполох. Дело в том, что резиденты Тьмы на Земле обнаружили неожиданную угрозу силам Зла. В Тартанаре об этом только и говорили в последнее время.
   Сатан Дьявонелло – царь Тартанара – устроил грандиозный разнос начальнику разведки Вульфонсу Тигерелло. Сатан был в ярости. Казалось, что от ярости даже шерсть на его морде стала краснее обычного, что даже его шикарные ветвистые, как у оленя, рога налились кровью. Сатан отчитывал Вульфонса за то, что тот «прохлопал ушами» момент появления опасности. Ведь шесть лет назад устранить угрозу не представляло никакого труда, не то что теперь.
   – Ты понимаешь, Вульфонс, чем это грозит?! – орал Сатан.
   – Понимаю, Ваше Величество, – смиренно отвечал один из самых почётных злодеев Тартанара.
   – Тогда скажи мне: что теперь с этим делать?!
   – Но, Ваше Величество, можно прямо сейчас уничтожить этого щенка.
   – Вульфонс, ты прикидываешься дураком, или ты и вправду дурак?! Ты что, не знаешь, с каким риском это сопряжено? Танат подвергает себя смертельной опасности, отправляясь в Реальность.
   – Танат Угробелло?! Смертельной опасности?! Как такое возможно, Ваше Величество? Как Смерть может подвергнуться смертельной же опасности?
   – Да, Вульфонс, может! Она сильно рискует, потому что в Магрибе узнали о наших планах!
   – В Магрибе?! Это ужасно. Значит, ничего нельзя сделать…
   – Может быть, и есть ещё шанс.
   – Тогда повелите мне, Ваше Величество, искупить свою вину и самому исправить ошибку.
   – Нет, не повелю! Потому что ты, Вульфонс, болван! Ты всё только испортишь, а это последний шанс! Если не получится сейчас, то после уже ничего нельзя будет сделать! Вот если бы ты и твои подчинённые лучше исполняли свои прямые обязанности, не было бы и таких казусов! А смерть – это работа Танат. Она, кстати, в отличие от тебя, со своей миссией справляется великолепно! В общем, есть ещё шанс, потому что я сумел заблокировать канал телепортации между Магрибом и Реальностью.
   – Ваше Величество! Я преклоняюсь перед Вами!
   Вы гений, Ваше Величество! Этого до Вас никому ещё не удавалось…
   – Да, я гений! Но не надо лести, Тигерелло! Не люблю этого! И не думай, что лесть облегчит твою вину. Если с Танат что-нибудь случится, то повинен в этом будешь ты!
   – Но, Ваше Величество, какой же теперь риск, если канал закрыт?
   – Нет, ты не болван, ты идиот! Разве ты не понимаешь, что маги его снова откроют, и это произойдёт не позднее, чем к утру?! А если Аладдин ибн Хасан попадёт в Реальность раньше Танат, ей несдобровать. От него пощады не будет. Так вот Тигерелло, если с Танат Угробелло что-нибудь случиться, это будет для тебя смертным приговором! Ведь не кто иной, как ты прохлопал ушами рождение этого щенка!
//-- * * * --//
   Обитатели Тартанара были не людьми. В магозоологии их биологический вид назывался «рогоносец парнокопытный». Великие Маги Магриба, расположенного в скрытом от людей пространстве Земли – в Шамбале, были гораздо могущественнее посланников Вселенского Зла, но они не знали, где расположен Тартанар. Если бы они обнаружили его координаты, Тартанару давно пришёл бы конец. Тогда и Великая Эпоха Созидания началась бы на Земле намного раньше.
   Но вернёмся к событиям. Итак, Сатан был обеспокоен обнаруженной угрозой. А угрозой, как это ни странно, был наш друг Данилка Овсянников, которому, к тому времени, исполнилось всего-то шесть лет. Дело в том, что у Данилки были необычайные магические способности. Сам он этого, конечно, ещё не знал, как и не знал никто из нас, но об этом узнали в Магрибе.
   Сатан и его приближённые понимали, что если Овсянникова примут на учёбу в Академию Магии, тартанарцы получат ещё одного грозного врага. Одного только Аладдина ибн Хасана хватило, чтобы Сатан навсегда потерял покой. Сатана трясло и корчило, когда он вспоминал встречу с Великим Магом. Царь Тартанара еле спас тогда свою шкуру. А ведь Данилка может стать покруче и ректора Академии Магии Абдурахмана ибн Хоттаба, и даже самого Аладдина.
   Итак, Танат отправлялась в Реальность. Она редко покидала Та рта нар, потому что могла умертвлять людей на расстоянии. Но теперь был особый случай. Насланная на Данилку хворь никак не может добить его.
   С мальчишкой Танат справиться – не проблема. Главное, не нарваться на Аладдина. Поэтому ей надо торопиться. Ведь если Аладдин ибн Хасан – учитель боевой Магии – окажется в Реальности раньше Танат, шансов спастись у неё будет не так уж и много.
   Мы тогда ещё ничего не знали ни о Тартанаре, ни о его обитателях, ни о том, что кто-то из них прибудет на Землю. Но мы знали, что Данилка скоро умрёт. Мы это от взрослых слышали. Даже Данилкин дедушка, который был одним из лучших докторов города, ничем уже не мог помочь. Но то, что случилось той ночью, сорвало планы Сатана и надежды тартанарцев.
   Это случилось на исходе ночи. Данилке стало совсем плохо и к нему вызвали скорую помощь. Врач из скорой сказала, что шансов дожить до утра у Данилки нет. Она ещё сказала, что остались, может быть, считанные минуты.
   Дедушка и сам это понимал: он ведь тоже доктор. Тётенька врач сделала укол – так, на всякий случай, а вдруг поможет – и скорая уехала.
   То, что случилось спустя несколько минут после этого, не поддавалось никакому разумному объяснению. А происходило вот что. Как только скорая уехала, Данилка слез с постели и вышел в гостиную. Он остановился посреди комнаты и будто стал с кем-то ругаться. Точнее не с кем-то, а с пустым местом. Он стоял, грозился кого-то сжечь, или что-то в этом роде.
   Все растерялись, не понимали, что происходит, не понимали, как у Данилки хватило сил встать и куда-то пойти. Ведь он уже два дня не мог даже приподняться. Потом была та ослепительная вспышка и оглушительный громовой раскат, разбудивший всех жильцов дома. Через комнату пронёсся и исчез чудовищный огненный вихрь.
   Все почувствовали нестерпимый жар от этого пламени, а Данилка моментально выздоровел. Всё это Данилкина бабушка моей маме рассказывала – я слышал.
   В общем, никто не мог понять, что же это было. О том, что на самом деле произошло в ту ночь, мы только потом узнали. Нам об этом рассказал Аладдин ибн Хасан. Да-да, тот самый Аладдин, учитель Боевой Магии из Магриба.
   Оказывается, Данилка слышал всё, что говорила в другой комнате тётенька врач. Она говорила шёпотом, но Данилка услышал, благодаря магическим способностям. Услышав тот разговор, он понял, что уже не увидит утреннего солнышка, которое так любил, что эта ночь – последнее, что он видит в жизни.
   Стало очень страшно. Неужели сейчас этот Мир пропадёт для него? И он пропадёт для этого Мира. Этот Мир будет жить дальше. Как и прежде его друзья будут играть во дворе… без него. А через год они без него пойдут в школу, в первый класс. А его уже не будет в этом радостном солнечном Мире – не будет уже никогда.
//-- * * * --//
   Страшная тощая старуха выплыла из глубин невидимого людям пространства. Она остановилась в гостиной на границе суперпространства и Реальности. Старуха была настолько тощей, что её лицо было похоже на череп, обтянутый белой кожей. Она была в чёрном балахоне с капюшоном, закрывающем её коротенькие рожки. В руках у неё была коса. Это была обычная на вид коса. Такими косами в Камышовке косят траву, заготавливая на зиму сено.
   Никто кроме Данилки эту старуху не видел. Это и понятно: только он мог видеть то, что находится в скрытых измерениях. Ни мама, ни дедушка, даже бабушка не могли увидеть Танат Угробелло.
   Танат произнесла:
   – Вот и всё, щенок! Теперь ты не сможешь причинить вреда Тартанару! Тебе конец!
   Данилка сначала ужасно испугался, но потом что-то с ним произошло. Он не понял, что это было. Казалось, что ему помогает какая-то неведомая сила. В общем, Данилка разозлился. Страх прошёл, вытесненный этой злостью.
   Злость была на всё: на эту старуху, на судьбу, даже на себя самого. Это была не просто злость – это была бешеная ярость. От этой ярости напряглось, загудело невидимое простым людям, скрытое пространство. В тех, видимых только Данилке, измерениях до предела сжалось поле супергравитации. Чудовищная энергия, готовая вырваться оттуда застыла в невидимых измерениях. Эта энергия ждала только мысленного приказа Данилки. Она готова была, крушить всё, что встретится на пути.
   «Да неужели я должен бояться этой гадюки?! – со злостью подумал Данилка. – Ну, нет. Сейчас она у меня получит! Я ей такое сделаю, тако-о-ое! Будет знать, как со мной связываться!».
   Как только пришла злость, ушла слабость.
   Вернее, какая-та могучая внутренняя сила, вытолкнула хворь вон – вытолкнула навсегда. Не открывая глаз, Данилка вылез из постели и вышел в гостиную. Он грозно двинулся прямо на старуху. Он услышал, как удивлённо ахнула бабушка, услышал, как что-то сказала мама. А потом он услышал… чужой голос. Голос звучал из другого пространства. Это был голос незнакомого мужчины, завораживающий и очень убедительный:
   – Даниил, не бойся её! Ты обладаешь Магической Силой! Ты сможешь победить эту тварь. Ты сможешь сжечь, испепелить это исчадие Тартанара. Но знай: это твой последний шанс.
   Данилка остановился посреди комнаты. Он стоял с закрытыми глазами: так было проще, потому что скрытые от людей измерения он видел не глазами, он созерцал их особым, внутренним зрением.
   Танат, от неожиданности, попятилась назад. Она чуть не выронила косу.
   – Ты чего?! Ты чего?! – удивлённо, даже испуганно, закричала она, пятясь назад.
   – А ничего! – со злостью ответил Данилка. – Уходи, или я сожгу тебя!
   – Ты?! Меня?! – как-то фальшиво засмеялась злодейка.
   – Да, я! – Данилка освободил немного энергии и ударил ей в рукоять косы. Рукоять переломилась. Танат в ужасе отскочила на несколько метров, бросив, то, что осталось от косы. Данилка снова услышал голос:
   – Молодец, Даниил! Не бойся! Бей её! Видишь?
   Она сама тебя боится, и не зря. Она знает, что ты сильнее. Освободи силу, не держи её там, только осторожно. Всю силу направь туда, где ты видишь эту старую клячу с косой.
   – Уже без косы, – ответил Данилка и… отпустил энергию.
   Он это умел – давно. Только раньше и сила была поменьше, и цель была мирной… раньше, но теперь. Огненный ураган вместе с пеплом, оставшимся от Танат, проломил защитный энергетический барьер Тартанара. Океан огня ворвался туда, круша и сжигая всё на своём пути. Таких страшных разрушений Тартанар ещё не знал.
//-- * * * --//
   Данилка открыл глаза. Его мама, бабушка и дедушка ещё не пришли в себя после ослепительной вспышки и оглушительного раската грома, а теперь они увидели ещё и это:
   Данилкины глаза светились зловещим кроваво-красным светом; его светлые русые волосы трепетали на ветру, которого, на самом деле, не было.
   Через несколько секунд Данилкины глаза приняли привычный небесно-голубой цвет. И цвет лица у него стал не бледным, как в последнее время, а обычным, как раньше, до болезни. Единственное, чего пока не было, так это его привычной «солнечной» улыбки. Ни слова не говоря, он ушёл в свою комнату, залез в постель, укрылся одеялом и вскоре заснул.
//-- * * * --//
   В тот день в Тартанаре был объявлен траур. Тёмную память Танат Угробелло почтили минутой молчания. Потом Сатан Дьявонелло открыл внеочередной пленарный шабаш Центрального Комитета Кошмарной Партии Заслуженных Злодеев (ЦК КПЗЗ). На шабаше избирали Другую Смерть. После выступлений и прений прошло голосование. Другой Смертью единогласно была избранна Навь – супруга Люцияра Погромилло.
   Через несколько дней Сатану стало известно, что Аладдин ибн Хасан всё-таки проник в реальность раньше Танат. Он прошёл туда, минуя заблокированный портальный канал. Это он помог Данилке победить Танат.
   Начальника разведки Вульфонса Тигерелло приговорили к смерти. Навь с радостью привела приговор в исполнение. Ещё бы, не с радостью.
   Ведь должность начальника разведки давно уже мечтал занять её муж Люцияр.

Глава 3
Аладдин ибн Хасан Первое сентября

   Прошло больше года после чудесного выздоровления Овсянникова. Было только начало сентября, и погода стояла всё ещё по-летнему тёплая. Нас в первом «А» было четверо. Это я не про весь класс, а про нашу компанию. То есть четверо – это: Вадик Музыкантов и Данилка Овсянников из первого подъезда; Игорь Сорокин из нашего второго подъезда; ну и я, Сашка Мережкин.
   Домой из школы мы возвращались, как правило, все вместе. Вот и в тот день мы шли после уроков всей нашей компанией. Когда до дома оставалось совсем ничего, всё и произошло. Короче, Овсянников неожиданно остановился и, уставившись на пустое место, прошептал:
   – Ой, смотрите: что это?
   – Где, – не понял я.
   – Вон там, – он показал рукой в сторону нашего дома.
   Мы, от неожиданности, застыли на месте. Нет, там, куда показывал Овсянников, мы ничего кроме нашего дома не увидели. Зато мы увидели кое-что другое: Данилкина рука наполовину пропала, провалилась в ничто, в том направлении, куда он показывал. А Данилка говорит:
   – Подождите меня, я пойду, посмотрю поближе, – делает шаг и… совсем исчезает.
   Мы стоим, разинув рты. Стоим и не верим в то, что произошло на наших глазах. Ждём. Чего ждём, мы и сами не знаем. Вдруг Овсянников совсем пропал, навсегда? Что мы тогда его родным скажем? Но спустя некоторое время он появился. Он просто вышел из ниоткуда.
   – Ты где был? – спрашивает Музыкантов. А Овсянников:
   – В Магрибе. Это город такой. Там живут маги. Может, я у них учиться буду. Только вы никому не рассказывайте.
   Ну, мы просто обалдели. Мы, конечно, ни о каком Магрибе не знали и в магов каких-то там не очень-то поверили, но и рассказывать об этом происшествии никому не стали. Зачем рассказывать? Всё равно ведь не поверят, а то ещё и за психов примут. Мы только потом, когда прошёл целый год, узнали, что Овсянников за эти пять минут побывал в другом Мире – в городе Магрибе. А дело было так…
   Данилка увидел впереди высоченную стену с воротами. Точнее не впереди, а в том направлении, которое обычные люди не видят. Ворота оказались открытыми, а за ними был виден незнакомый город.
   Раньше в те измерения Данилка пройти не мог: туда что-то не пускало. Хотя идти-то там всё равно было некуда, потому что там была пустота Но это раньше, а теперь там проходила дорожка, точнее мостик, по которому можно было подойти к воротам.
   Данилке стало интересно: что там за воротами? Он решил пойти и посмотреть. Ну и пошёл. Мы сразу же перестали его видеть. А Данилка подошёл к воротам и увидел за ними сказочной красоты город. Ему открылось захватывающее зрелище: огромная площадь; белые скалы вдали вокруг площади и среди скал дивной красоты дома и башни; сказочные замки. Всё было освещено необычным, волшебным, светом. От увиденного, просто захватывало дух.
   Данилка шагнул за ворота и услышал знакомый голос:
   – Заходи, Даниил, я тебя жду.
   Данилка не испугался, не удивился даже. Обернувшись на голос, он увидел мужчину в странном одеянии. Мужчина был молод. Хотя это не так, это Данилка подумал, что мужчина молодой. Он только потом узнал, что Аладдину несколько сотен лет.
   На мужчине был халат из синей материи. Халат спускался почти до самых пят и был расшит золотистыми узорами. На голове чалма, украшенная золотой эмблемой с непонятным рисунком.
   – Ты узнал меня? – спросил мужчина знакомым голосом.
   – Узнал, только я вас никогда раньше не видел. Я вас только слышал – во сне, когда болел. И ещё, я не знаю, как вас зовут.
   – Меня зовут Аладдин ибн Хасан. По-вашему – Аладдин Хасанович. Я буду преподавать у вас предмет, который называется «Боевая Магия».
   – В нашей школе?!
   – Нет, в другой – в Магрибской Академии Обеих Магий.
   – Но я же учусь в школе. Я же не в Академии учусь.
   – Это так, но я предлагаю тебе большее, чем школа. Подумай, Даниил. Поверь, тебе лучше учиться у нас, в Академии.
   – Я не хочу учиться в академии. Я хочу учиться в школе и получать пятерки.
   – Это не проблема. В школе у тебя тоже будут пятёрки. Зато в Академии ты научишься тому, чему не научишься в школе. Этому не научат даже в самом лучшем вашем институте. Ты научишься Магии. Ты ведь мечтал стать волшебником?
   – Да, а откуда Вы знаете?
   – Я многое знаю, потому что я Великий Маг. Так вот, Даниил, чтобы стать волшебником, надо учиться в нашей Академии. Так что решай. Ты хочешь научиться магии?
   – Ещё бы! Конечно, хочу. Но как же мама? А ещё бабушка с дедушкой?
   – Я поговорю с ними. Они отпустят тебя учиться сюда, в Магриб.
   – А если не отпустят?
   – Отпустят, не сомневайся. Я Великий Маг и умею воздействовать на решения людей. Ну а остальные ни о чём не догадаются. Чтобы никто ничего не заподозрил, в вашем Мире останется твой дубль – это такой робот. Его никто не сможет отличить от тебя. Он будет ходить за тебя в школу, пока ты будешь учиться у нас.
   – Но ведь это же обман, это нечестно!
   – Не волнуйся, это не обман, а хитрость. Обман – это когда хитростью делается что-то плохое, что приносит беды, вред другим людям. А эта хитрость никому не принесёт вреда. Она принесёт пользу, и не только тебе. Ты только скажи: ты хочешь научиться магии?
   – А если я, потом, захочу домой, в школу?
   – Никто этому не воспротивится. Захочешь – вернёшься. Ты сможешь возвращаться домой хоть каждый день, но я не советую этого делать.
   – А почему?
   – Потому что переход через грань отнимает много сил. Пока не подрастёшь и не окрепнешь, для тебя это будет слишком трудно. Ты просто скажи, хочешь или нет стать магом.
   – Конечно, хочу, – ответил Данилка.
   На этом они и расстались. Овсянников снова вернулся в наше пространство и появился перед нами.

Глава 4
Дядя Федя съел медведя

   Подходил к концу наш первый учебный год.
   Скоро летние каникулы. Мы, как всегда, ходили в школу и из школы всей компанией. «Данилка» тоже ходил вместе с нами, и мы даже не догадывались, что он ненастоящий. Мы даже списывали у него домашние задания. В общем, мы не могли отличить робота он настоящего Овсянникова.
   Единственной странностью Овсянникова было то, что он перестал появляться во дворе. Он ходил только в школу и из школы. Мы его спрашивали, почему он не выходит во двор, а он отвечал, что ему лень, или что некогда, ну и всё в таком духе. Он каждый раз «придумывал» новую причину, чтоб остаться дома.
   В начале мая всё изменилось: Овсянников стал прежним. Он снова стал выходить во двор, играть с нами, приходить к нам домой. Вы, конечно, догадались, что это вернулся из Магриба настоящий Данилка. Он уже окончил первый класс магической школы при Магрибской Академии Обеих Магий, вот и вернулся.
   У нас во дворе, да и не только во дворе, сразу же стали происходить удивительные, загадочные вещи. В общем-то, они и раньше происходили, но теперь это было покруче, особенно то, что творилось на проспекте Кирова. Ну, что там творилось, я как-нибудь потом расскажу.
   Так вот, первое загадочное происшествие было с нашим дворником. Он в ту историю вляпался из-за своего злобного характера. И не только он, а ещё его жена Марья Павловна. Мы её звали «Марьпална» – так быстрее произносилось.
   Так вот, дворник – пьяница и дебошир дядя Федя – частенько гонялся за нами с метлой, а то ещё и с чем потяжелее. Почему гонялся? Да просто так, из-за злобности. Ненавидел он нас. Хотя он не только нас ненавидел. Он всех ненавидел, вот только с взрослыми он редко задирался, потому что боялся. Особенно он боялся моего старшего брата Борю и Данилкиного дедушку дядю Ваню. Это после того, как Боря его «спустил с лестницы» а дядя Ваня сильно поколотил за устроенный в подъезде дебош.
   Марья Павловна, которая и сама была не лучше дяди Феди, тоже побаивалась Борю и дядю Ваню. Но больше всего она боялась Данилкину бабушку, тётю Галю. Тётю Галю она до ужаса боялась, кстати, не только она. Ещё бы! Тётя Галя умела такие скандалы закатывать – слабо не покажется. В общем, свяжешься с ней – себе же хуже сделаешь, будь ты хоть трижды скандалист.
   Ну а мы тоже не упускали случая поприкалываться над дворником. Как только дворник начнёт нас гонять, мы и давай его дразнить. Кричим ему: «Дядя Федя съел медведя!», а он бегает за нами с сигаретой в зубах, а поймать не может.
   Кстати, без сигареты мы его вообще никогда не видели. Нам казалось, что сигарета – это часть его организма, как рука или нога. А дымил дядя Федя – зверски. Его постоянно окутывало облако вонючего табачного дыма. Из-за этого у него прозвище было – дымодрил. А мой старший брат называл его породистым курилопитеком. Он его вслух так называл, чтобы дядя Федя тоже слышал.
   Ну, так вот, однажды утром, это уже в конце мая было, я позвал Овсянникова во двор. Он вышел.
   Я ему предложил сыграть в футбол.
   – Какой же это футбол? – говорит Данилка. – Для футбола двоих мало. Только вратарей должно быть двое, а ещё нападающие, защитники…
   – А мы пока просто так потренируемся, – сказал я, – будем по очереди друг другу голы бить.
   – Ну ладно, – говорит, – только ты первый бей.
   Ну, я и пробил – Овсянников поймал мяч. Тут как раз дворник из подъёзда выходит – «выпимши». Видит, что Данилка с мячом стоит, и давай орать:
   – Я вам, щенкам, дозволял мячи гонять в моём дворе?!
   – А чё, – говорю, – твоё «дозволение» нужно спрашивать?
   – А ты мне не тычь! Это мой двор! Я тутова хозяин! Значится, без моего на то дозволения тута никто шагу ступить не магёт, – и прямо к нам, шатаясь.
   Дядя Федя больше всего Данилку ненавидел. Хотя, не только его. Он вообще больше всего Овсянниковых ненавидел, но дядю Ваню он боялся, а Данилку нет. Зря, как оказалось, не боялся.
   Так вот, дворник сразу к Данилке «порулил». По кривой траектории, но вышел, добрался-таки, и хвать его за шиворот. В общем, схватил он его и правую ногу назад отвёл, чтобы пинка дать, и… застыл в этом положении. Я ещё слышал, как Овсянников перед этим что-то непонятное произнёс. В общем, сказал он что-то, будто на иностранном языке, и дворник застыл как изваяние.
   В общем, это была ещё та картина: пьяный дворник стоит как вкопанный, стоит в такой нелепой позе, в которой устоять невозможно.
   Ведь на все предметы, в том числе и на дворников, действует земное притяжение. А раз оно действует, то эти предметы, и дворники в том числе, должны из такого положения падать лицом вниз. Дядя Федя не падал.
   Колорита добавляло и его чудное одеяние, над которым всё мы прикалывались. Представьте себе: погода почти летняя, на улице сухо, а на дяде Феде зимние валенки с галошами и грязные зимние брюки. Но это только ниже пояса он по-зимнему оделся, а вот выше пояса была майка, не знавшая стирки с античных времён. Да, ещё кепка фасона позапрошлого века плюс вечная сигарета в зубах. Представили? Ну и как оно вам?
   Так вот, он стоял в этом своём прикиде, сильно наклонившись вперёд, как бы в падении, на носке левой ноги. Правая нога была отведена назад – для пинка. Изо рта традиционно торчала сигарета, а густое сизое облако дыма неподвижно застыло в воздухе.
   Из подъезда выбежала Марья Павловна. Она подбежала к супругу и стала истошно орать:
   – Ах ты ба-тюш-ки-и-и! Что же это тако-о-ое-е-е! Что это моего ненаглядного так скуко-о-ожило-о-о?! Го-о-осподи-и-и! Помоги да избавь от напасти иродово-о-ой!
   Из дома стали выходить жильцы. Никто не понимал, что происходит. Советовали вызвать милицию, скорую помощь, пожарных, МЧС.
   Вскоре во дворе собралась нехилая толпа. Там были и жильцы соседнего дома. Окна того дома тоже смотрят на наш двор, вот люди и увидели, что у нас происходит что-то странное.
   В общем, всем было интересно посмотреть на чудо. Только малявкам Лизке и Лариске не до этого было: у них было очень важное дело в песочнице, что напротив нашего подъезда. Они там «пекли калачики» из песка.
   Итак, дядя Федя застыл в нелепой позе, а Данилка чуть слышно сказал:
   – Так ему, гаду, и надо, – потом ещё что-то непонятное пробурчал под нос, и к Марье Павловне:
   – Марьпална, – говорит, – чтобы дядя Федя ожил, надо сказать дразнилку «Дядя Федя съел медведя».
   Марья Павловна разразилась страшной бранью, а Данилка говорит ей:
   – Марьпална я не дразнюсь. Правда, это поможет. Вот, смотрите, – и он произнёс дразнилку. Дядю Федю тут же отпустил «столбняк», и он упал в пыль. Поднявшись, он хотел было выругаться, но снова «остолбенел». Он застыл уже в другой, но тоже в смешной позе. А Данилка говорит:
   – Марьпална, надо много раз сказать эту дразнилку, тогда дядя Федя совсем оживёт.
   В этот раз Марья Павловна не ругалась. Она взглянула на застывшую фигуру мужа и нерешительно произнесла:
   – Дядя Федя съел медведя.
   Дядя Федя снова «отошёл от столбняка» и успел сделать несколько шагов, после чего снова застыл на месте…
//-- * * * --//
   Мы со злорадством наблюдали за этим «цирком». Марья Павловна истошно выкрикивала дразнилку и толкала дядю Федю к подъезду. За этим с хохотом наблюдали ребята, которые тоже вышли во двор. Кроме нас с Данилкой, там были уже Вадим с сестренкой Галей, мой младший братик Витька, Игорь Сорокин. Даже малявки Лизка и Лариска перестали копаться в песочнице. Они, на время, отставили неотложные песочные дела и просто захлёбывались от смеха, наблюдая за происходящим.
   Дразнилка, истошно выкрикиваемая «Марьпалной», ещё долго была слышна из их квартиры на первом этаже. Потом у дяди Феди закончился последний «столбняк», и у них в квартире произошла драка. Это потому, что Марью Павловну зациклило на дразнилке, и она никак не могла остановиться, а дядя Федя просто зверел от этих слов.
   Вызвали наряд милиции, чтоб утихомирить дворника. Приехавшие по вызову милиционеры вызвали скорую помощь из «психушки». В общем, Марью Павловну увезли в «дурку», а дядю Федю в отделение милиции.
   А на следующий день, это было воскресенье, мы пошли с Овсянниковыми в цирк. Там, в цирке, такое было! В общем, расскажу всё по порядку.

Глава 5
В цирке

   Итак, утром, как и договаривались, мы, то есть я с мамой и Витькой, зашли за Овсянниковыми. Они уже закончили завтрак, и только Данилка ещё сидел за столом и доедал свою порцию гречневой каши. Вот уж чего он терпеть не мог, так это гречку. А вот его бабушка обожала всё гречневое. И не только бабушка, а ещё мама и дедушка. Вот только мама с дедушкой кроме гречки ели и другую пищу, а бабушка ничего другого не ела.
   Данилка нам рассказывал, что бабушка вообще ничего, кроме «гречневой пищи» не ест, он говорил, что бабушка даже пирожки делает из гречневой муки, а начинка в них – гречневая каша. В общем, получалось, что только Данилке «гречневая пища» не нравилась. Но в этот раз он поедал кашу с таким аппетитом, будто это было мороженое или ещё что-то вкуснющее.
   Итак, мы вышли из подъезда. В это время к дому подъехала машина. Оказалось, что это привезли из «дурки» Марью Павловну.
   – Марьпална, – крикнул Данилка, когда та выходила из машины, – а правда, что дядя Федя медведями питается?
   Марья Павловна что-то зло пробурчала под нос, а бабушка прикрикнула на Данилку:
   – Перестань грубить! Это ещё что такое?! Как ты себя ведёшь?! Так вести себя неприлично, а юродивых обижать – вообще грех.
   Марья Павловна как закричит:
   – Ты сама юродивая! И муж твой юродивый! И дочь, и внук! И твоя мать была Юродивой и отец…
   Эх, жаль, что мы в цирк торопились. Если бы не это… В общем, Данилкина бабушка нашла бы, что ответить, она ведь профи по скандалам. В общем, тётя Галя махнула на это рукой, и мы пошли дальше. Мы долго слышали позади, как оставшаяся у подъезда Марья Павловна продолжала истошным голосом перечислять «юродивых родственников» Данилкиной бабушки.
   По дороге моя мама о чём-то болтала с тётей Галей, а мы с Данилкой и Витькой шли впереди и обсуждали свои дела. Я спросил:
   – Данилюк, ты что, гречку теперь тоже любишь?
   А он:
   – He-а. Это такая гадость, что есть невозможно.
   – А чего ж ты её с таким аппетитом хавал. Я же видел, что ты кашу чуть вместе с тарелкой не съел.
   – А это, если не знаешь, и не каша совсем.
   – Не каша?! А что?
   – А я её во рту во всякую вкуснятину переделываю.
   – Как это?!
   – Просто. Для этого даже заклинания не нужны. Просто, вот подумаешь, ну и она и превращается в то, что подумал.
   – Ну, ты и выдумывать!
   – Ничего и не выдумывать. Я, если не знаешь, могу что хочешь переделать во что угодно.
   Он поднял с земли обломок кленовой ветки и говорит:
   – Вот смотри.
   – Ну, ветка, – говорю. – И чего?
   Ветка, неожиданно, превратилась в красивую белую розу:
   – А теперь? -
   – Ничего себе фокус! – удивился я, и спрашиваю: – Как ты это делаешь?
   Я и правда тогда подумал, что это фокус, потому что Данилка нам и раньше фокусы показывал, то есть мы думали, что это фокусы. Это я потом узнал, что это не фокусы были. А вот в цирке… В цирке один фокусник, точно, фокусы показывал – допоказывался.
   В общем, пока выступали акробаты, жонглеры, клоуны, всё хорошо было, а вот когда на арену вышел «факир из Индии Брахм Ришабхаскандха», уф, даже не выговоришь сразу. Если бы я это слово из «программки» не выписал, то и не запомнил бы. Так вот, как только он вышел на арену всё и началось. Сначала Данилка со злостью прошептал:
   – Божественный предводитель обезьян… Вырядился, гад, под мага.
   Я удивился:
   – Почему предводитель обезьян? – спрашиваю. – И при чём тут «божественный»?
   – При том, если не знаешь, что Ришабхаскандха (надо же, без запинки выговорил) на индийском языке – это такая обезьяна. Она у обезьян… ну… как полководец, что ли. А Брахма – это у них бог, сотворивший Вселенную. А этого гада зовут Фролов – фамилия у него такая, а имя – Вася.
   – Почему гада? – удивился я.
   – А потому что он всех обманывает.
   – Данил! Тихо! Сиди и смотри! – шёпотом прикрикнула тётя Галя. Да-да, она и шёпотом кричать умеет, такая вот удивительная у него бабушка.
   – А чё он обманывает?! – крикнул Данилка уже так, что слышно было на весь цирк.
   – Данил! Веди себя прилично! – повторила бабушка.
   – Пусть сначала этот дядька прилично себя ведёт! Пусть врать перестанет, что из Индии! Сам из Москвы, а врёт, что из Индии! И обманывает всех! Он никакие и не чудеса делает, а жульничает! Хочешь, я всем расскажу, куда он кубик спрятал?!
   В общем, кричал он уже на весь цирк. Среди зрителей послышались смешки. «Факир» тоже услышал. Ну и говорит:
   – Ну, и куда я, по-твоему, кубик спрятал? Выйди сюда, мальчик, найди его.
   Это была роковая ошибка Василия Фролова – молодого артиста московского цирка. Ну, сначала ничего такого уж плохого не было: Данилка просто выбежал на арену, и кубик сразу же оказался у него в руке.
   – Ну что, врун, видал?! – крикнул Овсянников.
   «Факир» растерялся. Он не понимал, как кубик оказался у какого-то мальчишки, который просто выбежал на арену.
   – А ещё я могу сделать так, что он по-настоящему пропадёт! – продолжал кричать Данилка. И… кубик исчез.
   – Я вообще, если не знаешь, могу сделать так, чтобы всё что ты спрятал, пропало по-настоящему – не унимался Данилка.
   А вот дальше было то ещё кино. В общем, Фролов так растерялся, что совсем, как говорят, голову потерял. В общем, сделал он непростительную глупость:
   – Да ну! – говорит. – Ну-ка, покажи мне, как всё это пропадёт, – и распахивает свой халат, демонстрируя зрителям все свои секреты.
   Он тут же понял, что сделал глупость, но было поздно. Зрители увидели все потайные карманчики, крючочки, верёвочки с развешанными на них атрибутами. Бабушка теперь уже по-настоящему кричала, громко:
   – Данил, перестань, вернись на место, немедленно, – но её голос утонул в хохоте зрителей.
   Данилка, сделав одно движение рукой, отправил в небытиё все факирские атрибуты. Но вот если бы только атрибуты… В общем, ошибочка вышла – настоящий конфуз. Этого не только мы, но и Овсянников не ожидал: исчезло почти всё, что было одето на фокуснике.
   Фокусник стоял на арене в одних трусах. Белые такие трусы. Они ему явно велики были – чуть с него не слетели на пол. Он их руками придерживал, чтобы не слетели. Зрители разразились таким хохотом, сквозь который уже никто ничего не слышал. Не слышали, как ведущий программы что-то орал Фролову; не слышали, как тётя Галя кричала внуку, чтобы он прекратил «издеваться над человеком»…
   А Данилка вовсе и не хотел над ним издеваться. Он и сам растерялся, увидев, что наделал. Он, видимо, попытался вернуть одежду, но снова что-то сделал не так. Вместо одежды на шее фокуснике оказалось ожерелье из каких-то африканских побрякушек, вокруг пояса – юбочка из пальмовых листьев, головной убор из разноцветных птичьих перьев. Короче, если не считать тех белых трусов, он стал похож на «вождя племени юмба-мумба» с остова «Чунга-Чанга».
   Но если бы этим всё и закончилось, было бы лишь полбеды. Но было продолжение «спектакля» и самым ужасным было то, что Фролов, неожиданно, взлетел под самый купол цирка. Он повис там, ухватившись руками за какую-то верёвку, и стал орать: «спасите!». Зрители хохотали. Этот «номер» затмил все предыдущие выступления клоунов, гимнастов и акробатов.
   Фролов висел, вцепившись в верёвку, и орал. Зрители падали с мест от смеха. Достать Фролова без пожарной лестницы было невозможно, а Фролов вряд ли мог долго так продержаться.
   Я видел, что Данилка, сначала, очень испугался, а вот потом было такое! В общем, опомнившись, он и сам стремительно взлетел вверх под самый купол. Оказавшись рядом с Фроловым, он ухватил его за руку. Смех прекратился и перешёл в бурные аплодисменты, а Данилка крикнул Фролову:
   – Отпусти верёвку и полетели вниз!
   – Не-е-ет! Я бою-у-у-сь! – завизжал Фролов на весь цирк, и зрители опять разразились хохотом.
   Дальнейший разговор Овсянникова с фокусником заглушил хохот и аплодисменты зрителей. Данилка взглянул на верёвку, и мне показалось, а может и не показалось, как его глаза ярко вспыхнули алым светом. Может, конечно, это был всего лишь отблеск от огня, сжигающего верёвку.
   В общем, верёвка сгорела и Данилка с фокусником плавно «приаренился». Фролов бегом побежал за кулисы. Цирк вновь разразился хохотом и аплодисментами…
//-- * * * --//
   До конца представления Данилка был мрачным и почти не смотрел на выступления артистов. Он, видимо, переживал из-за того, что доставил Фролову столько неприятностей. Когда представление закончилось, и мы направились к выходу, к нам подбежал запыхавшийся директор цирка:
   – Извините, можно вас на одну минуточку? Я хотел бы предложить вам выгодный контракт. Всего два выступления в день, и половина выручки ваша.
   Данилкины дедушка и бабушка растерялись. По правде говоря, все мы растерялись – все, кроме Данилки. Были моменты, когда он не стеснялся в выражениях. Вот и в тот раз… директор пошёл туда, наверное, куда его и послал Овсянников, ну а мы пошли домой.
   Бабушка опять стала объяснять внуку, что нельзя так разговаривать с людьми. Внук ответил, что с дураками можно. Он сказал ещё, что это для их же, дураков, пользы.
   А дядю Ваню волновало вовсе не то, как внук разговаривает с «всякими разными типами». Его другое волновало: он никак не мог понять, что же такое произошло в цирке. Нет, он не забыл, конечно, что его внук учится в какой-то там Академии Магии. Но к этой академии, как и к самой магии, он относился скептически. В общем, в колдовство дядя Ваня не очень-то верил, а случившееся в цирке, иначе как колдовством объяснить было непросто.
   Возвращаясь из цирка, мы увидели сидящую на скамейке Марью Павловну. Она что-то шептала. Я прислушался и услышал знакомую дразнилку: «Дядя Федя съел медведя». Данилка тоже услышал и крикнул:
   – Марьпална, если твой Федька будет жрать только буженину, то через месяц медведей придётся записать в «Красную книгу».
   – Ах ты, ирод! – заорала Марья Павловна. – Гореть тебе в Геенне огненной! Супостат анчихристовый! Паршивлец поганый! Хулюган! Идиёт прядурчитай! Чтоб тебя перекосило и скрючило!
   – Это, если не знаешь, тебя и твоего медведоеда от водки скорее скрючит, – ответил Данилка.
   На этот раз бабушка ничего Данилке не сказала. Она поняла, что «перевоспитать» внука уже невозможно.

Глава 6
Драконовцы

   Почти каждый день мы после школы всей ватагой ходили на холмы. Это недалеко, за озером со странным названием «Птичье». Мы туда вчетвером ходили, то есть я, Вадим, Игорь и Данил. Озеро находится прямо за парком, а парк – сразу за нашей школой. Вообще-то правильнее сказать, что парк протянулся вдоль берега озера, настолько это озеро большое. Оно в длину около трёх километров, да и до другого берега километр будет.
   За озером уже не город. Раньше на холмах была деревня, но банда Миши Шабанова выжила оттуда всех, кто там обитал. Бандитам нужна была та территория, чтобы построить там «городок пьянства». Они уже и название ему придумали – «Разгуляйгород».
   Сначала бандиты пытались выкупать дома за гроши. Не получилось: деревенские не хотели покидать обжитые места. Тогда бандиты стали запугивать жителей деревни, а потом стали совершать разбойные налёты – рейды, как они это называли. Они даже поджигали дома, и ничего им за это не было. Дело в том, что был у них влиятельный покровитель – некто Модест Осипович Свиридов. Кто такой Свиридов, мы тогда не знали, вообще никто не знал. Знали только его имя.
   В общем, житья деревенским не стало. Они вынуждены были покидать свои дома и искать пристанище на стороне. Но бандитам всё равно не удалось завладеть той территорий. Почему, вы скоро узнаете.
   Деревня занимала лишь малую часть холмов. Её, кстати, с берега не видно было. Это потому, что деревня находилась в двух километрах от берега и её закрывали ближние к озеру холмы. Сами холмы раскинулись между рекой Окой и озером на площади в тридцать квадратных километров.
   Кроме разорённой деревни, были на холмах рощицы, луга, овраги, небольшие озерца. Там было хорошо и спокойно вдали от нашего суматошного мира, и мы проводили там почти всё свободное время.
   И вот настали последние дни мая – начало летних каникул. Все мы перешли во второй класс. В первый же день каникул мы отправились на холмы почти с утра, а к полудню вернулись домой. Вернулись мы потому, что Вадим с младшей сестрёнкой Галей и с родителями собирался поехать на два дня на дачу, а мне и Овсянникову нужно было сдать в библиотеку книги.
   Мы, когда подходили к дому, увидел машину «Газель», стоящую около нашего подъезда. На машине была намалёвана эмблема частного охранного агентства «Дракон». Я конечно, удивился: «Чего, – думаю, – им, драконовцам, тут надо?» Чего им было надо, я быстро узнал.
   Вообще, об этом агентстве в городе ходили нехорошие слухи. Хотя, как мы потом узнали, это вовсе и не слухи были. Люди рассказывали, что драконовцы связаны с бандой Шабанова. Ещё рассказывали, что они совершают налёты на разные фирмы, которые не платят бандитам дань. В общем, о них много нехорошего рассказывали.
   Так вот, около нашего подъезда стояла их машина. Она почти загородила проход, и мы с Данилом еле протиснулись, чтобы подойти к подъезду. Я пошёл домой, чтобы взять книги, а Данил остался ждать меня у подъезда.
   Я поднялся на второй этаж и увидел, что дверь нашей квартиры приоткрыта. Из квартиры доносились чужие голоса. Первое, что я услышал, войдя в прихожую, был голос старшего брата:
   – Господа, – говорил Боря, – я всё-таки ещё раз предлагаю вам, пока по-хорошему предлагаю, покинуть пределы нашего жилища.
   Я вошёл в комнату и увидел троих – двух драконовцев и одного дядьку «в штатском». Мама с папой стояли около стола, и вид у них был испуганный.
   – Что значит по-хорошему? – спросил «штатский».
   – Господин чиновник, я всегда говорю прямым текстом, поэтому «по-хорошему» и означает не что иное, как «по-хорошему». И предупреждаю вас: не вынуждайте меня применять силу. Вы, наверное, слышали, чем я занимаюсь в институте? Если слышали, то должны знать, что я кое на что способен.
   «Штатский» на это:
   – Если вы, господин Мережкин, попытаетесь применить силу, мы вас просто скрутим и накостыляем – мало не покажется. К тому же, вы ещё и по закону ответите за сопроти…
   Боря перебил его на полуслове:
   – Господа, если я применю силу, вы будете беззащитнее младенцев, уверяю вас. К тому же вы ещё и по закону ответите. Заметьте, не я, а именно вы.
   – Боря, не надо, ведь посадят в тюрьму, – умоляла мама.
   – Мама, успокойся, – ответил Боря. – Я их самих сейчас куда-нибудь посажу.
   – Не забывайтесь, гражданин Мережкин! Мы при исполнении, – начал «гражданский», – и если вы…
   – Что если мы? – перебил его Боря.
   В разговор вступил один из драконовцев:
   – Василь Васильич, может, хватит с ним цацкаться? Вы же видите, что он издевается.
   Давайте, скрутим его, да доставим куда надо. Там уж решим, что с ним делать. Может, в тюрьму посадим, чтоб другим неповадно было самоуправничать.
   – Зачем в тюрьму? – вступил в разговор второй драконовец. – Лучше на хазу к Яшке Щербатому пристроим. Яшке нужны подневольные чернорабочие. Пусть там до конца, до издыхания вкалывает для нашей общей пользы.
   – Давайте, действуйте, – одобрил это «решение» Василь Васильевич.
   Но «продействовать» драконовцы успели всего один шаг. Они тут же нарвались на Борины кулаки. В общем, я такого ещё не видел, даже в кинобоевиках: всего два коротких удара, и драконовцы как мешки рухнули на пол. А ведь они были на голову выше брата и раза в полтора шире в плечах.
   Пока охранники вставали на ноги, Боря успел повернуться к побледневшему от испуга Василь Васильевичу и сказать ему:
   – Я вижу, вы ничего не поняли! Смотрите, до чего вы мать довели! У неё больное сердце и ей нельзя нервничать. Если с ней что-нибудь случиться, то вам не жить.
   Драконовцы тем временем сумели подняться с пола, но чуть стояли на ногах. Они никак не могли сориентироваться в пространстве: искали пятый угол, как говорят в таких случаях. Но долго искать пятый угол им не пришлось. В общем, Боря ещё что-то сделал, и драконовцы застыли, словно каменные изваяния. Не зря он вместе с другими учёными изучал сверхвозможности человека. Вот он и использовал эту свою «сверхвозможность».
   Один из троих, а именно Василь Васильич, начал что-то осознавать. Осознавал он медленно, но, в конце концов, он понял, что происходит что-то, для него нехорошее. Двое других ничего ещё не осознавали, потому что время для них остановилось. Брат мне однажды уже показывал, как он останавливал время. В общем, картина Репина «Не ждали».
   Василь Васильевич стоял, молча, вылупив глаза. Он был в шоке. А Боря говорит ему:
   – Господин чиновник, у вас есть ещё вопросы, или вы всё поняли?
   Василь Васильич молчал, переводя взгляд то на застывших драконовцев, то на Борю.
   – Ну что ж, – говорит брат, – раз вы молчите, я вправе понимать это, как отказ от «мирного урегулирования» нашего конфликта. Сейчас вы прокатитесь с ветерком. И не забудьте доложить своему главному пахану, что я неуязвим. Ему лучше вообще «забыть» о моём существовании.
   Василь Васильич что-то невразумительно промычал. Он всё ещё не мог отойти от шока. А брат продолжал:
   Вы знаете, что там строится научный центр Академии Наук. Я руководитель научного центра. И вы это всё прекрасно знаете. Вы знаете, что есть постановление правительства о передаче нам той территории. Значит, вы знаете и то, что я не самовольный застройщик.
   Василь Васильич всё-таки оправился от шока и заорал:
   – Плевать нам на правительство! Есть решение суда и постановление Спиркина о вашем аресте! Для нас ЭТО закон, а не какое-то, там, вшивое правительство!
   Не слушая бред, который нёс Василь Васильич, брат продолжал:
   – И если ваш пахан не образумится, то я, на правах самообороны, уничтожу и его, и вас вместе с ним. А теперь отправляйтесь.
   И… они «отправились»: и Василь Васильевич, и драконовцы. Я такого никогда ещё не видел. Неведомая сила кинула всех троих на пол. Они кубарем прокатились мимо меня и выкатились за дверь нашей квартиры. Я вышел следом за ними, чтобы посмотреть, что будет дальше.
   А дальше они кувырком покатились вниз по ступенькам. Они хватались за стойки перил, пытаясь удержаться. Неведомая сила легко отрывала их от стоек. Эта сила несла их вон из подъезда. Я тоже выбежал во двор. Их прокувыркало мимо Данилки, и они влетели внутрь машины. Машину кубарем потащило по тротуару. Она, переворачиваясь с колёс на крышу и обратно, с грохотом скрылась за углом нашего дома.
   Я был поражён тем, что происходит, а Данилка, почему-то, даже не удивился. Он стоял и с привычной солнечной улыбкой смотрел вслед кувыркающемуся железу. Он ещё спросил, с усмешкой:
   – Куда это их отправили?
   – Не знаю, – говорю. – Пошли, посмотрим?
   Мы побежали следом. Около офиса агентства «Дракон» машина взлетела вверх. Она проломила стену на втором этаже и скрылась внутри здания.
   – Ничего себе! – удивился я.
   Странно, что Данил опять не удивился. Он только спросил:
   – Кто это их так сурово?
   – Брат, – говорю я.
   – Витька, что ли?! – вот тут Данилка удивился, – что это они ему сделали-то, что он их так?
   – Да нет, ты чего?! Витька же ещё маленький, он не смог бы. Да и ничего они Витьке не делали.
   Это Боря их «прокатиться» отправил.
   – А-а-а, понятно… А я подумал – Витька.
   – Почему?
   – Да так. Как-то неумело это у дяди Бори получилось, как у первоклассника магической школы.
   Я с удивлением посмотрел на Данилку и подумал: «Что значит неумело? Как ещё это могло получиться?» Я и представить себе такого не смог бы, если бы не видел это собственными глазами. Да и что это ещё за магическая школа такая? О чём это он? Ну, я и спросил:
   – А что, разве это можно ещё умелее сделать?
   – А…, это просто, – как-то пренебрежительно ответил Овсянников. – Я это, если не знаешь, мог бы и лучше сделать.
   Я стоял и смотрел на него, как на ненормального. Как это он «мог бы»? Ну, Брат, понятное дело, может. Он ведь в институте всякими чудесами занимается. В общем, я всё равно ничего на это не ответил: не хватало ещё, из-за этого поссориться. Хотя поссорится с Овсянниковым не так-то и просто. Я вообще не помню, чтобы он на кого-то обиделся и из-за этого поссорился.
   Короче, я подумал, что Данил хвастает. Но оказалось, что он и вправду кое-что умеет. Это я на следующий день узнал. В общем, пришёл он ко мне домой. Родителей и Бори дома не было. Они были на работе. Витьки тоже не было – он гулял во дворе с малышнёй.
   Мы включили телевизор. Скоро должны были начаться мультики, и мы хотели их посмотреть.
   Мультики ещё не начались, а шла передача о происшествиях в городе. Рассказывали, как какого-то дядьку ударило током. Показали палату в больнице, где лежал этот «горе-электрик». Потом какой-то дядька из МЧС внушал зрителям, что нельзя самовольно лезть чинить проводку. Он говорил, что ремонт проводки и электрических приборов должны делать специалисты.
   Я говорю Данилу:
   – Боря всегда всё сам чинит и ни разу его током не ударило.
   А Данилка:
   – Дядя Боря же не лопух какой-нибудь. Он же сам специалист – доктор наук даже. А вообще, ерунда это всё. Я даже за провода могу взяться, и меня током не ударит.
   – Врёшь!
   – He-а, не вру. Вот смотри.
   У нашего телевизора не было задней крышки, потому что Боря его постоянно чинил. Так вот, Данилка подошёл к телевизору сзади, снял какой-то резиновый колпачок. Ну, изображение на экране сразу пропало. Смотрю, и глазам не верю: Данил держит колпачок в руке, и оттуда сыплются искры.
   – Здесь двадцать пять тысяч вольт, – говорит.
   В общем, Овсянников стоит, держится за провод, в котором двадцать пять тысяч вольт, и улыбается. Он вообще часто так улыбается, когда нам что-нибудь необычное показывает. Хотя нет, не только, когда показывает. У него вообще характер такой – улыбчивый.
   Я его спрашиваю:
   – Как ты такое напряжение терпишь?
   – А…, это просто, – говорит. – Хочешь, научу?
   Ну, я, вообще-то, забоялся этому учиться. Тут, пожалуй, сразу убьёт, как только «учиться» начнёшь. А Овсянников кладет мне руку на голову и говорит:
   – Запомни это ощущение.
   И я и вправду что-то почувствовал. Будто внутри у меня что-то изменилось – сила, какая-то непонятная разлилась. В общем, не знаю даже, как вам и объяснить это ощущение. А Данилка убирает руку и говорит:
   – Теперь сам это ощущение вызови. Если получится, ток через тебя не пойдёт.
   Я попробовал вызвать это ощущение.
   Получилось, но дотронуться до того колпачка всё равно боюсь. А Данил тот колпачок неожиданно мне в руку сунул и… ничего не случилось. Главное, я чувствую, что там огромное напряжение, но мне ничего от этого не делается. Я ещё тогда не знал, что мне это скоро пригодится.
   Ну, короче, Данил отобрал у меня «игрушку» и вставил её назад, в телевизор. Экран снова засветился, а там как раз мультики начинались.

Глава 7
Страшный дядька

   На следующий день Овсянников уехал с мамой, бабушкой и дедушкой в деревню, в Камышовку. Они каждое лето туда ездили. У них в Камышовке есть дом, который ещё Данилкин папа построил, когда жив был.
   Папа Данилки был космонавтом-испытателем. Вот он тот дом и построил. Папа потом погиб, испытывая новый космический челнок. Данилке тогда ещё и года не было.
   В общем, Овсянниковы уехали, а вместе с ними уехали Соловьёвы и Захаровы из соседнего, четвёртого дома. Там, в Камышовке с Данилкой, Колей Захаровым и Зоей Соловьёвой такое приключилось! А началось всё с происшествия в электричке. В общем, я вам сейчас всё по порядку расскажу.
   Итак, в путь Овсянниковы отправились рано утром. В прихожую вынесли «багаж»: чемоданы, свёрнутые в рулоны матрасы. Данилка не понимал, зачем всё это надо с собой тащить. Там, в Камышовке, у них всё это уже есть. А чего нет, можно и в магазине купить, на станции. Ну, понятное дело, тащить-то всё дедушка будет – не бабушка же.
   Когда запирали дверь квартиры, Данилка хотел помочь дедушке. Он прошептал заклинание, и весь этот багаж поднялся в воздух и сам поплыл к выходу из подъезда. Бабушка закричала:
   – Данил, ты что, с ума сошёл? Что люди подумают? Ну-ка, прекрати эти свои волшебные штучки. Мало тебе того, что в цирке над человеком покуражился?
   – Ничего я и не куражился. Это случайно получилось, потому что я неправильное заклинание применил.
   – Нечего было вообще к нему с этими твоими заклинаниями лезть. Опусти багаж на место, пока кто-нибудь не увидел.
   – Ну и что, что увидят?
   – Ты людей не знаешь. Такого понарассказывают, что потом хоть из дома не выходи.
   В общем, пришлось вернуть багаж на место. Его дедушка взял – по два чемодана в каждую руку. Мама взяла свёрнутые в рулоны матрасы, а бабушка сумку с продуктами. Отправились в путь.
   Коля со своей бабушкой и Зоя с двумя бабушками ждали Овсянниковых на трамвайной остановке. Доехали до вокзала, купили в кассе вокзала билеты и сели в электричку.
   Данилка, как всегда, устроился около окошка. Он любил во время поездки смотреть в вагонное окно. Там можно было увидеть столько всего интересного: мимо проносятся леса, луга, деревни; когда поезд идёт по мосту, внизу видна река и плывущие по ней пароходы, баржи с грузом. Но в этот раз удовольствие от поездки было испорчено.
   Как только поезд отошёл от перрона, в вагон вошёл странный дядька. Точнее не странный, а страшный. Он был похож на пана Люцика из Данилкиных кошмарных снов: лысина; острая, клинышком, бородка; злые глазки. Ну, похож и похож: что с того?
   Да, не в этом было дело – не в том, что похож. Дело в том, что Данилка сразу почувствовал энергию Зла. Появилось ощущение пронизывающего, леденящего душу страха. Это было, как на уроках, которые вёл Аладдин ибн Хасан. Вот только раньше, на уроках, Данилка легко справлялся с заданиями и подавлял энергию Зла, а теперь не получалось.
   Дядька уселся на сиденье у противоположного окна и косо посмотрел на Овсянниковых. Дядьке, видимо, тоже не понравился Данилкин взгляд. В общем, что-то он почувствовал. Тогда он встал, подошёл к Данилке и, наклонившись к нему, произнёс зловещим голосом:
   – Что, щенок?! Я тебе не нравлюсь?! Ну что ж, я многим не нравлюсь! Только никого из них я не оставляю в живых! Готовься к смерти, щенок!
   – Что вы себе позволяете?! – возмутилась Данилкина бабушка. – Как вам не стыдно пугать ребёнка!
   – Что, мадамочка, и тебе я не нравлюсь? Тогда и ты готовься к геенне огненной, – прошипел дядька.
   Немногочисленные пассажиры электрички стали возмущаться, пригрозили позвать милиционера… Дедушка пугать милиционером не стал. Он встал, взял дядьку за шкирку и вынес его в тамбур. На прощание, он дал ему хорошего пинка. Дядька, от этого пинка, куда-то отлетел, и было слышно, как он обо что-то стукнулся. Дедушка предупредил его:
   – Вернёшься в вагон – зашибу, – и вернулся на место.
   Пассажиры, Данилка, Коля и Зоя с их бабушками были в восторге. А Данилкина бабушка говорит, с укором:
   – Зря ты так, Ваня. Зачем силу применять? Надо было позвать милицию.
   – Знаю я теперешнюю милицию-полицию, – ответил дедушка. – Этому негодяю ничего не будет, а мы же ещё и виноватыми окажемся.
   Дядька, в вагон не вернулся. Он, какое-то время, стоял в тамбуре. Данилка его видел особым внутренним зрением, которое есть только у волшебников и магов. Было нехорошо, тревожно на душе, и Данилка собрался применить заклинание против тёмных сил, но… дядька, неожиданно, сам исчез. Страх тут же прошёл.
//-- * * * --//
   До станции Бобровск доехали за полчаса. От станции до Камышовки ходу было минут двадцать – это если налегке. Но Овсянниковы несли поклажу. Груз был не из лёгких. С багажом они тащились больше часа, несмотря на то, что два чемодана взял у дяди Вани Коля.
   Коля большой, ему тогда уже тринадцать лет было. Так что чемоданы для него не очень-то и тяжёлыми были, вот он и взялся их нести. Данилка тоже мог бы помочь, своим, волшебным способом. Жаль, что бабушка не хотела людей пугать непонятным. Да уж, ей и цирка хватило.
   В общем, до Камышовки кое-как дотащились.
   Шёл уже одиннадцатый час дня.

Глава 8
Страшилка про ягодный остров

   Добравшись до Камышовки, Овсянниковы, Захаровы и Соловьёвы занялись распаковкой поклажи. Овсянниковы, как всегда, на первом этаже расположились. Захаровы и Соловьёвы заняли по комнате на втором этаже. Тётя Галя каждое лето им комнаты на лето сдавала. И правильно: дом-то большой, в два этажа. На втором этаже целых три комнаты – свободные. Почему бы и не пустить туда на лето хороших знакомых.
   Узнав, что приехали Овсянниковы, к ним пришла соседка, тётя Нюра. Это уже в двенадцатом часу дня было. Тётя Нюра и дядя Гриша Молевы, а ещё их сын Женька – ровесник Данилки – жили в доме напротив.
   Встретились, рассказали новости. Как всегда на жизнь друг другу пожаловались. Данилке всегда было смешно, что взрослые из всяких пустяков «трагедию делают». Они, взрослые, сами об этом так говорят. А ещё они это называют «делать из мухи слона».
   Данилка, когда из Магриба вернулся, решил попробовать это сделать, ну, то есть из мухи слона. Не получилось, зато то, что получилось, потом целую неделю пугало прохожих на проспекте Кирова. Данилка потом «это чудище» снова превратил в муху. Он ещё перед мухой извиняться стал. А муха сказала:
   – Пустяки. Мне понравилось пугать людей, – и улетела.
   Муха, конечно, это не на человечьем языке сказала, а на своём, «насекомовом». Но Данил уже понимал язык животных, птиц, насекомых, и мог на этих языках с ними разговаривать. Учеников школы Магии языкам животных учила ведьмочка Элиза. Вот такие дела. Ну ладно, отвлёкся я.
   Ну, так вот, как только пришла тётя Нюра, Данилка сразу у неё спросил дома ли Женька.
   – Нет, он пошёл с ребятами на речку, – сказала тётя Нюра.
   Данилка хотел было тоже туда побежать, но бабушка сказала:
   – Успеешь ещё, и нагуляться, и накупаться! А сейчас надо хозяйство в порядок приводить и скоро обед будет. Вань, достань пакеты с гречкой.
   – Ой, Галя, – в растерянности произнёс дядя Ваня, – я же ту сумку в городе, на кухне забыл…
   – Ва-а-аня! Ты с ума сошёл… Что же ты наделал… Чем же мы теперь питаться будем?..
   – Картошкой, макаронами, хлебом, молоком… – начал перечислять Данилка. А бабушка говорит:
   – Этого-то тут полно, а без гречки-то как прожить.
   – А как другие живут?
   – Да откуда ж я знаю, как они без гречки выживают.
   А тётя Нюра говорит бабушке:
   – Галя, да не убивайся ты так. В магазине, на станции, каких только круп нету. И гречневая, должно быть, есть. Вчера Матвевна покупала, кажись.
   Кто такая «Матвевна», Данилка не знал, да и неинтересно это. Не терпелось поскорее закончить с «приведением хозяйства в порядок», пойти на улицу, встретиться с друзьями из Камышовки.
   Тётя Нюра у Овсянниковых долго не задержалась. Она поговорила с бабушкой о «жизненных невзгодах» и пошла «делать свои дела».
   Пока бабушка готовила обед, разобрали багаж. Когда обед был готов, поели. Потом пришли Женька и Света Гусева. Они Данил с улицы позвали. Данил сразу Женьку узнал – по голосу:
   – Данила, выходи гулять! – крикнул он. – И Данил пулей вылетел на улицу. Коля и Зоя тоже вышли и присоединились к компании.
   – Привет, – говорит Женька, – как житуха?
   – Нормально, – отвечает Данил. – Во второй класс перешёл.
   – Мы тоже, – сказала Света. – Мы с Женей в одном классе учимся. У нас учительницей – Елена Сергеевна.
   – Какая ещё Елена Сергеевна?
   – Ты чего, не знаешь? – удивился Женька.
   – Не-а.
   – Ну, ты даёшь! Мы в прошлом году у них лодку брали.
   – У Демидовых, что ли?
   – Ну. У них. Елена Сергеевна – Васькина мать. Забыл, что ли?
   Нет, Данилка не забыл, конечно, что Васькину маму зовут тётей Леной. Просто он не знал, что она не просто тётя Лена, а Елена Сергеевна. И что учительница она, он тоже не знал. А Васька, кстати, один из Данилкиных друзей. Он, правда, ещё маленький, даже в школу ещё не ходит. Хотя… в этом году пойдёт – в первый класс.
   Ну, в общем, рассказали друг другу новости. Новости – так, ничего особенного. Только вот с ягодным островом не всё в порядке. Это слухи, правда, но как знать. В общем, Света рассказала, что там, за островом, кто-то иногда воет, а то ещё и рычит, да так страшно, что туда даже деревенские мужики боятся ходить. Там, когда это начинается, темно становится, а вода в речке становится красной, как кровь.
   – Вы что, – спросил Данилка, – на нашу полянку теперь не ходите?
   – Что это, ходим, – говорит Женька. – Подумаешь… болтают всякое.
   А Света:
   – Мы сами ничего такого там не слышали и не видели. Это мужики рассказывали.
   – Ты чего? – говорит Женька. – Какие мужики? Дядя Андрей, что ли, мужик?
   – А хоть бы и он. Какая разница?
   – А такая и разница. Тоже мне, мужик… Он же пьяница.
   – Ну и что?
   – А то, – говорит Женька, – что глюки у него от пива и водки. Его же в дурке от глюков лечили. Не долечили, значит.
   В общем, так и решили: болтовня это всё, о чём дядя Андрей болтает, и решили утром пойти туда. Они раньше туда часто ходили, на ту полянку. Играли, купались, переправлялись на ягодный остров – он прямо посреди Камышки. Река там как бы раздваивается на две речки поуже. Эти две речки огибают большущий остров и снова соединяются за ним в одно русло. С низкого берега на остров можно вброд перейти, там глубина лишь по пояс.
   На том острове много ягодных кустарников: лесная малина, ежевика, даже смородина и крыжовник есть. Когда начинают созревать ягоды, друзья ходят туда «питаться». Это Света так называет поедание ягод. Впрочем, питались они и ещё зелёными, несозревшими ягодами. А что, тоже вкусно. Может быть, даже вкуснее чем спелыми.
   Ну, так вот, теперь там «чудище невиданное» завелось, точнее не невиданное, а невидимое, потому что никто его на самом деле не видел… кроме дяди Андрея. Вот Коля и говорит:
   – Враки это всё. Вы что, дядю Андрея не знаете? Забыли, что в прошлом году было?
   И точно было. Вся деревня над этим смеялась – потом, а сначала поверили. Ещё бы не поверить. Ведь дядя Андрей трезвый был, а это с ним редко случалось. Короче, пошёл он в лес. Зачем пошёл, он и сам тогда забыл от испуга. В общем, уходит и через пять минут назад бежит, перепуганный, бледный и трясёт его, как от лихорадки. Орёт:
   – Мужики! Бабы! Там в лесу чудище огнедышащее! Чуть меня не спалило! Еле ноги унёс!
   Народ из домов высыпал, никто ничего не поймёт: какое чудище, откуда оно взялось? Не поверили бы, если бы дядя Андрей, как всегда, пьяным был. Ему, когда он пьяный, всегда что-нибудь мерещилось. Но трезвому-то не могло померещиться. Это так сначала подумали, что не могло. Могло, как оказалось.
   В общем, решили сходить посмотреть, что там за чудище завелось. Пошли человек тридцать мужиков. На всякий случай кто топор, кто лом, а кто и двустволку с собой прихватил – так, на всякий случай. Дядя Андрей позади всех идёт – боится.
   Приходят к молодому ельнику, в котором дядя Андрей чудище встретил… Короче, «чудищем огнедышащим» оказалось сухое старое дерево. Дядя Андрей показывает на него и орёт:
   – Мужики, я же говорил! Бейте, а то он нас всех сожжёт! – и дёру дал такого, что через секунду и след его простыл.
   В общем, в тот день его в больницу отвезли. Оказывается, это у него болезнь такая от водки и пива получилась. «Белая горячка!» называется. Вот про этот случай Коля и вспомнил.
   – Вот и про остров ему тоже привиделось, – говорит Зоя.
   А Данилка:
   – А вы знаете, что слово «привидение» тоже от слова «привиделось» происходит.
   – А при чём тут привидение? – спрашивает Света.
   – А при том, что и привидений некоторые тоже боятся.
   А Женька:
   – Мы-то не некоторые. Пойдёмте туда завтра? Поиграем, искупаемся, а ещё проверим, какое там дяде Андрею привидение привиделось.
   В общем, так и решили пойти туда прямо с утра.

Глава 9
Бой с рогоносцем

   Итак, утром пятеро друзей отправились в путь. Быстро добежав до берега, пошли вдоль него вверх по течению. Шли, перепрыгивая через стволы упавших от прошлогоднего урагана деревьев, через рытвины, через ручейки, текущие из родников.
   Солнце поднималось всё выше и выше. Утренний туман, ещё недавно лежавший в низинах, рассеялся. День обещал быть погожим.
   К девяти утра были уже на полянке на берегу речки Камышки. Эта не очень далеко от деревни, за вторым поворотом речки. Там было хорошо: небольшой песчаный пляж, растущие вокруг полянки молодые берёзки, хвойный лес за ними, трава, цветы… Но только друзья расположились на своей любимой полянке, как произошло что-то страшное.
   Нет, не привиделось это дяде Андрею. Правду он рассказывал. В общем, сначала показалось, будто то ли огромная птица, то ли ещё что-то, мелькнуло за ягодным островом. Оттуда сразу же донёсся страшный завывающий звук. Стало темно. Главное, на небе ни тучки, а темно.
   Данилка почувствовал тот самый леденящий страх, тот, что был в поезде из-за страшного дядьки. Хотя страх почувствовал не только он. Уж на что Зоя с Колей большие, так и они от страха оцепенели.
   Всё вокруг изменилось. Что-то зловещее накрыло лес, речку, полянку. Замокли птицы. Знакомые деревья казались теперь чужими, страшными. Казалось, от них исходит опасность. Вода в речке стала кроваво-красной, будто это не вода, а целая река крови.
   – Смотрите: что это?! – прошептал Женька, показывая на мерцающее и дрожащее тёмно-лиловое марево среди поросли молодых берёзок. Света заплакала, выговаривая сквозь слёзы:
   – Я боюсь, я домой хочу.
   – Давайте вернёмся, – почти шёпотом предложил Женька.
   – Да, надо сматываться, – поддержал их Коля.
   Зоя, от страха, вообще ничего не смогла сказать.
   Но «смотаться», как сказал Коля, не успели. Неведомая сила потащила ребят туда, к тому лиловому колышущемуся нечто. Данилка прокричал заклинание – не помогло. Он понимал, что делает что-то неправильно. Узнать бы, в чём ошибка… хотя… уже поздно, потому что их втянуло в это страшное, трепещущее нечто.
   Было падение в бездну, потом удар о землю, точнее об пол. Все, пятеро, оказались в огромной мрачной комнате. Перед ними стоял тот самый дядька из поезда. Он был таким же, как и в поезде: лысина, черная козлиная бородка. Но, кроме этого, у него на голове были рога. Да-да, рога, самые настоящие рога.
   – Вот и попались, щенки, – сказал он зловещим голосом. – Особенно ты, беленький, – добавил он, обращаясь к Данилу. Это он его из-за цвета волос так назвал – беленьким. Хотя какие же они у него беленькие? Они не беленькие – светло-русые.
   В общем, дядька продолжает:
   – Что ж, готовьтесь к лютой смерти. Я пойду, подумаю, как мне лучше вас убивать. Скоро придумаю для вас что-нибудь новенькое и вернусь.
   Дядька исчез. Данилка огляделся вокруг. Высота комнаты или зала была с пятиэтажный дом – не меньше. Стоял полумрак, так как свет пробивался лишь сквозь маленькие оконца под самым потолком. Стены были так далеко, что терялись в этом сумраке.
   Данилка попытался проникнуть внутренним взором в то, что их окружало – не получалось, не получилось впервые. Как он ни старался, ему так и не удавалось увидеть скрытые измерения. Без этого он не мог определить, куда они попали.
   Хоть страшный дядька и исчез, страх всё равно становился всё сильнее и сильнее. Этот страх не давал нормально думать, от страха путались мысли. Но всё же Данилке удалось сбросить с себя оцепенение. Он поднялся с пола и сказал:
   – Надо попробовать отсюда выйти.
   – Нет проблем, – сказала Зоя дрожащим голосом, – вон дверь, она не заперта.
   И правда, в дальней стене была дверь. Она даже была приоткрыта. Появилась надежда, что удастся убежать. Друзья бегом бросились к спасительному выходу, но то что они там увидели, убило все надежды. Там, за дверью, был совсем незнакомый лес. Он был не просто незнакомым – он был страшным. Скрюченные, уродливые деревья без листьев; серое небо; тени, проносящиеся на фоне страшных чёрных туч; завывающие звуки вокруг – всё это наводило ужас.
   Метрах в ста просматривалось что-то красное. Данил пошёл туда, а друзья следом за ним. Там оказался берег то ли реки, то ли озера, то ли моря. Вода в этом море и правда была кроваво-красного цвета. Над водой стоял густой туман, за которым ничего не было видно.
   Данилка всё-таки смог увидеть внутренним взором, что эта красная жижа окружает их со всех сторон. Что там дальше, за туманом, он увидеть не смог. Посередине этого крошечного острова, на который они так неожиданно попали, стоял тот самый дом, из которого они только что вышли.
   Данил попытался приподнять туман – туман дрогнул. Значит, кое-что всё-таки получалось. Это придало уверенности, и он попытался сделать это снова. Вторая попытка оказалась удачной. Туманная завеса, хоть и сопротивляясь, всё-таки поднялась над водой. Там, впереди, Данил увидел берег. Это был противоположный берег того же самого острова. Вот и всё. Весь Мир, вся Вселенная, замыкалась сама на себя на этом маленьком островке. Дальше острова и этой кроваво-красной воды не было даже пустоты.
   На борьбу с туманом ушло много сил. Данилка так устал, что опустился на землю. Туман снова рухнул вниз и по воде прошлись волны. Друзья были поражены тем, что произошло на их глазах. Первым обрел дар речи Коля:
   – Даня, как ты это сделал, с туманом?
   – Сделал, потому что…
   В общем, пришлось рассказать друзьям всё: как научился делать чудеса, про МАОМ рассказал, про поездку в поезде. Когда вернулись в дом, Данил сказал:
   – Я всё равно придумаю, как нам отсюда сбежать.
   – Не получится, – ответил Коля. – Тут даже бежать некуда.
   – Так не бывает, чтобы некуда. Только я сейчас очень устал и хочу спать.
   Он улёгся прямо на полу около стены, свернувшись «калачиком», и сразу провалился в сон.
//-- * * * --//
   Сон был тревожный. Снились мама, бабушка, дедушка. Все они был очень печальными. Мама говорила: «Куда же ты пропал, Данилка?
   Неужели мы больше не увидимся?»
   Потом снилось, будто он с дедушкой идёт по знакомому лесу, и они собирают грибы, ягоды. Среди зелёной травы на полянках видны прошлогодние опавшие листья, много цветов. Вокруг красота, лето, солнце, но Данилке смертельно грустно.
   Шли они с дедушкой долго, но вдруг Данил понял, что остался совсем один. Стало страшно, и он закричал. В ответ услышал голос дедушки: «Проща-а-й, Дани-и-лка-а! Больше мы не уви-и-идимся. Ты скоро умрё-о-о-шь, и мы будем жить без тебя…
   Неожиданно, сон прервался. Нет не совсем, Данилка не проснулся, но это был уже и не сон. Точнее, в сон ворвалось что-то постороннее. Он услышал женский голос:
   – Внимание, Даниил ибн Егорий ал Овсянников, прошу извинить за прерванный сон, но Вас срочно вызывают по магической связи. Для Вас экстренное сообщение высшей категории важности. Подождите немного и не просыпайтесь, пожалуйста.
   Это было неожиданно и странно: «Что это такое? Какая, ещё, магическая связь?» Потом из темноты выплыло знакомое лицо – это был Аладдин ибн Хасан. Он несколько секунд молчал, а потом заговорил:
   – Я еле отыскал тебя, Даниил. Слушай и запоминай. Место, в котором вы оказались – это островок скрытого пространства пришельцев из Мира Вселенского Зла. Он расположен отдельно отТартанара, поэтому мы его и обнаружили. Этот кластер пространства замкнут сам на себя. Здесь находится владение приближённого Сатана Дьявонелло. Его зовут Люцияр Погромилло. Он не человек. Он особь биологического вида «рогоносец парнокопытный». Он умеет принимать человеческий облик. Ты уже знаешь, что это за вид. Вы проходили это по магозоологии. Теперь я расскажу тебе, почему у тебя почти ничего не получается.
   Аладдин несколько секунд молчал, а потом продолжил:
   – Тебе кажется, что ты утратил Магическую Силу, но это не так. И всё-таки причина в тебе самом – это твой страх. Помнишь, на уроках по основам магии Абдурахман Хоттабыч рассказывал вам про два источника Магической Силы? Я тебе напомню. Магия использует две силы – это сила Добра и сила Зла. Этим силам соответствуют белая и чёрная магия. Маги должны владеть обеими силами, и ты владеешь ими, но ты забыл про силу Зла.
   – Энергия Зла, как ты уже знаешь, может вершить не только зло, но и добро. Всё зависит от того, в чьих руках она находится. Помнишь, как ты справился с Танат Угробелло? Ты применил тогда силу Зла, но применил её для доброго дела.
   Против твоей Магической Силы уже теперь не устоит ни одна тварь из царства тьмы. Не устоит и Люцияр. Но ты должен разозлиться, и тогда вызванная тобой сила Зла вытеснит страх. Тогда ты снова сможешь управлять двумя силами Магии.
   Я сейчас не смогу тебе помочь, потому что у меня уйдёт три дня, чтобы попасть к вам. Люцияр появится скоро, поэтому тебе придётся сразиться с ним самому. И знай, Даниил, что ты сильнее Люцияра. У тебя всё получится.
   Лицо Аладдина исчезло, раздался гудок, похожий на гудок в телефонной трубке. Женский голос произнёс:
   – Абонент отключился. Конец магической связи. Приятных вам сновидений.
   Какие уж теперь сновидения. Данилка проснулся и увидел, что друзья чем-то встревожены. Прислушавшись, он понял, в чём дело: стоял чуть слышный гул, пол под ногами дрожал. Данилка встал и подошёл к ребятам.
   – Похоже, это всё, – сказал Коля, – это конец.
   – Да, это конец… – ответил Данилка, – конец Люцияру. Я уничтожу его.
   Злость наполнила душу, и Данилка почувствовал, как исчезает страх. Он почувствовал, как проясняется внутренний взор, как открываются ему невидимые измерения, как становятся подвластны ему энергии Вселенной, энергии суперпространства.
   – Это ты., щенок, сказал, что мне конец?! – прорычал Люцияр, появляясь из ниоткуда.
   Страха больше не было. Вернувшаяся Сила Магии окончательно уничтожила страх. Страх ушёл навсегда и больше уже никогда не вернётся к Данилке. А в суперпространстве снова копилась чудовищная энергия. Эта энергия ждала мысленного приказа того, кто её породил. Данилка говорит Люцияру:
   – Только попробуй напасть. Учти, плохо будет.
   – Я не знаю, гадёныш, дурак ты, или притворяешься, – прогремел голос Люцияра, – но мне это неинтересно. Ты сейчас будешь подыхать в страшных муках.
   – Хватит пугать! Я тебя не боюсь, если не понял! Лучше сам сдавайся, а то хуже будет!
   – Сдаваться?! Мне?! Могущественному Люцияру Погромилло?!
   – Да! Тебе! А я тебя ну вот ни столечко не боюсь.
   Ну что, щенок?! Может, ты и теперь не боишься?! – прогремел Люцияр, превращаясь в гигантского рогоносца. Данилкины друзья, от страха, сбились в кучку. А Данилка говорит?
   – Ха! Не хватало мне ещё всяких рогоносцев бояться.
   – Как ты смеешь не бояться самого меня, щенок?!
   – Я не щенок, если не знаешь. Наведи глазоньки на резкость, посмотри, кто перед тобой. Разве я похож на щенка? Я тот, кто уничтожил Танат, а не щенок. И тебя я уничтожу, если нападёшь.
   – Ты?! Не ври! – проревел рогоносец. – Преступник, убивший достопочтенную Танат Угробелло, тёмная ей память, владеет магией. Он смог бы справиться и с моими затягивающими чарами. Танат убил Даниил Овсянников. Тебе до него, как червяку до неба.
   – Знаешь что, Люцик, я тебе открою одну тайну. – Какую ещё тайну?
   – А такую, что я и есть тот самый Даниил Овсянников, если не знаешь. Только попробуй напасть!
   Зверь не поверил. Он бросился на Данилку. Данилка даже не шелохнулся, зато его глаза вспыхнули зловещим красным светом. А того, что дальше было, не ожидал никто. Этого не ожидал ни рогоносец, ни ребята. Ослепительная вспышка, запах паленой шерсти, отлетевший к дальней стене зверь – это было ещё то зрелище. Люцияр, пролетев сотню метров, с грохотом врезался в дальнюю стену. От удара всё содрогнулось. С потолка посыпалась каменная крошка.
   Дальше было ещё круче. Данилка… поднялся в воздух и завис под самым потолком. Не прошли даром занятия по боевой Магии, которые вёл Аладдин ибн Хасан. Люцияра сковала неодолимая сила. Он не мог теперь даже шелохнуться. А Данил сообщил Люцияру безрадостную весть:
   – Если не отстанешь, я и тебя обращу в прах, как и вашу Танат Угробелло. Хочешь?
   Данил поднял правую руку и от его ладони на зверя извергся поток ослепительного пламени. От шерсти чудовища пошёл дым, и она загорелась. Зверь взревел от боли.
   – Ну, отвечай! Сдаёшься?!
   – Сдаю-у-усь! Пощади-и-и! – прогремел рогоносец. – Я тебя отпущу-у-у!
   – Я что-то не понял, – говорит Данилка. – Что значит «отпущу» и почему только меня?
   – А кого же ещё-о-о?!
   – Ты не понял? Так вот, если не знаешь, это я могу тебя отпустить или сжечь, а не ты меня. А уйдём мы все и тебя не спросим, вот! И, чтобы ты знал, я друзей не бросаю.
   – Но это же глупо! Каждый сам за себя – это закон! Никакой дружбы не бывает!
   – Это закон Зла. Это у вас каждый сам за себя, а у нас все за всех. Но если ты сдаёшься, я тебя не убью. Я превращу тебя в того противного дядьку, каким ты был в поезде, и отдам дедушке. Я ему всё про тебя скажу. Ну, тебе от него и достанется.
   Люцияр страшно испугался: ведь если эта малявка творит такое, то что же с ним сделает дедушка? Люцияр никак не мог себе представить, что у такого могущественного внука может быть самый обыкновенный, человеческий дедушка.
   – Умоляю! Не надо к дедушке! – взревел рогоносец. – Я отпущу всех, только к дедушке не надо! Я покажу вам дорогу, выведу отсюда! Без меня вы не найдёте путь!
   – Найдём, ещё лучше тебя. Хватит болтать!
   Неведомая сила повалила зверя на пол. Через секунду перед ребятами лежал на полу противный дядька, тот самый, с козлиной бородкой и злобными, но испуганными, поросячьими глазками.
   Друзья не верили своим глазам. Никто из них раньше не смог бы себе и представит того, что теперь происходило у них на глазах. А Данилка говорит:
   – Всё, идёмте домой, а этого, – он показал на Люцияра, – захватим с собой.
   Но друзья теперь со страхом смотрели на Данилку.
   – А чего вы так на меня уставились? – спросил он удивлённо.
   – А что это у тебя глаза такие… страшные? – говорит Зоя. – Светятся.
   И правда, Данилкины глаза горели зелёным светом. Он это понял и «погасил иллюминацию»:
   – Не бойтесь, это от злости. У меня всегда глаза зажигаются, когда я злюсь.
   Данилке стало смешно, и он засмеялся. Засмеялся… и Аладдин Хасанович. Откуда он взялся, никто не понял. На него смотрели с нескрываемым удивлением, а Данилка обиделся. Он понял, что Аладдин ибн Хасан давно уже здесь, и даже не подумал помочь. Аладдин всё понял и сказал:
   – Не обижайся Даниил. Я был в тебе уверен, потому и дал тебе возможность сразиться со зверем самому. Если бы что-то пошло не так, я обязательно помог бы. Но ты справился сам, и твоё могущество многократно возросло. Этот бой сделал тебя сильнее. Ты ещё не представляешь, насколько ты стал сильнее. Скажи: ты и вправду хочешь отдать злодея дедушке?
   – Да, хочу. Чтобы дедушка ему всыпал, как следует.
   – Ты думаешь, он сможет?
   – Конечно. Дедушка знаете, какой сильный! Знаете, как он его в поезде вынес из вагона! Одной рукой!
   – То было в поезде. Там ещё и другие пассажиры были. Нет, Даниил, обычный человек, даже если это твой дедушка, не сможет в одиночку справиться с рогоносцем. Ты справился лишь потому, что ты уже Маг. Да-да, ты Маг, хотя тебе ещё многому надо научиться. Но теперь тебя переведут не во второй класс Магической Школы, а на первый курс Академии. Ты уже готов к этому. Считай, что этот бой был для тебя вступительным экзаменом в Академию.
   Данилка и сам теперь почувствовал, что стал сильнее, что может теперь делать намного больше, чем мог совсем недавно. Но как быть со злодеем? Ведь нельзя же оставить его ненаказанным. Он и спросил об этом Учителя. Аладдин ответил:
   – Ну что ж, мысль о дедушке – интересная. У вас его посадят в тюрьму, а в тюрьме ему не жить. Понимаешь, даже преступники не любят таких злодеев. В общем, забирай его в Реальность, но прежде я заберу у него оставшуюся силу. Пусть он превратится из рогоносца в обычного злодея.
   А вы, ребята, расскажете следователям, что он вас похитил и собирался убить. Скажите, что он вас запер в заброшенном домике лесника около третьего от деревни поворота Камышки. Улики будут.
   Аладдин взглянул на Люцияра. Глаза Аладдина на миг вспыхнули зелёным светом, и из злодея вышел полупрозрачный голубоватый дымок, растаявший в воздухе. После этого Аладдин рассказал ребятам, что они должны говорить следователям. Закончив «инструктаж», он сказал:
   – Даниил, проследи, чтобы дедушка не убил этого… ну, скажем, Кербера Волчаровича Гадюки на. А то ведь и до суда Гадюки н может не дожить. Да, и ещё, свяжи его обычными верёвками.
   – А где взять-то верёвки? – спросил Данилка.
   – Даниил, ты меня разочаровываешь, – Аладдин засмеялся.
   Данилка всё понял, ему тоже стало смешно. Он взглядом сменил путы силового поля на обычную бельевую верёвку. Злодей, потерявший силу, её уже не порвёт.
   – Ты опять забыл про заклинание, – сказал Аладдин. – Это, когда-нибудь, может плохо закончиться.
   – Я просто тороплюсь, поэтому и забываю сказать заклинание.
   – И всё-таки помни, что для тебя это опасно. Пока обошлось, но надо быть осторожнее. Твой организм ещё не готов для того, чтобы использовать магию без заклинаний. Потерпи ещё пару лет, а пока пользуйся заклинаниями.
   – Ладно, – пообещал Данилка, – буду пользоваться.
   – Ну, всё, друзья, я вас покидаю, – сказал Аладдин на прощание. – Даниил сделает всё как надо.
   И Аладдин ибн Хасан исчез, будто его и не было.
//-- * * * --//
   Когда вернулись в деревню, дядя Ваня, и правда, чуть не убил «Гадюкина». Если бы тётя Галя не заступилась, не дожил бы «Кербер Волчарович» до приезда наряда милиции. В общем, это бабушке спасибо, что милиционерам удалось увезти «Гадюкина» живым и… Ой! Надо же! Чуть не сказал «невредимым».
   В общем, досталось Люцияру. Данилка доволен был, что наказал злодея. Вот только жаль, что день зря пропал. Хотя… почему пропал? Не пропал, по крайней мере, для Данилки. Он-то в этот день многому научился, его даже на первый курс Академии приняли. Теперь он не просто ученик Магической Школы, а Маг первой ступени. А ещё он студент первого курса Магрибской Академии Обеих Магии (МАОМ). Но даже если и пропал тот день, то следующий уж точно на славу провели.

Глава 10
Как Васька научился летать

   Следующим утром за Данилкой, Колей и Зоей зашли Света, Женька и Васька Демидов. Они предложили покататься на лодке.
   – С Васиными родителями мы договорилась, – сообщила Света.
   Никто не отказал себе в удовольствии покататься. Решили не откладывать лодочную прогулку.
   Взяли немного продуктов, чтобы можно было в пути перекусить, и помчались к Демидовым за вёслами. Получив вёсла, отправились к речке.
   Лодка стояла на воде у берега и была пристегнута цепью к столбику, вбитому у самой кромки воды. Васька по-хозяйски открыл ключом замок и освободил цепь. Друзья залезли в лодку и, оттолкнувшись веслами от берега, поплыли вверх по течению.
   Гребли по очереди: каждому хотелось «посидеть на вёслах». Лодка хоть и большая, но шла легко. Ещё бы. Такая лодка в деревне одна. Её построил Евгений Сергеевич, Васькин папа. Он ведь бывший инженер-судостроитель. Это он, только когда в деревню жить переехал, стал на тракторе работать, а раньше на заводе работал.
   Вот осталась позади Камышовка, начался лес. Вокруг была завораживающая красота. Легко дышалось свежим речным воздухом, приятно пригревало утреннее солнце.
   Речка Камышка вообще очень красивая. Пока плыли, на пути попадались целые заросли кувшинок. Цветки кувшинок торчали из воды на толстых зелёных стеблях. Они возвышались над широкими, лежащими на воде листьями растений. Встречались и белые водяные лилии, а вдоль берегов попадались целые камышовые джунгли.
   Камыши росли повсюду. Их было много.
   Наверное, и речку потому так назвали – «Камышка», а деревню уже по названию речки наименовали. А что? Правильно назвали, не то что озеро Птичье. Вот озеро по недоразумению Птичьим назвали. Там, на том озере, птиц не больше чем в других местах, а может и меньше. Ну ладно, озеро далеко, а Камышка вот она.
   Итак, Камышовка осталась позади, а впереди показался поворот направо, а там, уже за следующим поворотом, находится ягодный остров. До него доплыли за пятнадцать минут. Обогнули его по правому руслу, где поглубже, и поплыли дальше, к третьему повороту.
   Когда оставили позади ягодный остров, Зою сменил на вёслах Коля. Васька освободил место на корме Женьке и отдал ему рулевое весло. Поплыли дальше. И вот уже следующий поворот реки – третий от деревни. Там и причалили к противоположному от деревни берегу.
   Когда вылезли из лодки на прибрежный песок, было уже жарко, поэтому сняли рубашки и прочее «зимнее обмундирование» и полезли в воду.
   – А давайте наперегонки! – крикнул Васька.
   – Ага, – говорит Женька, – с тобой только и гоняться.
   А Коля:
   – А что, давайте посоревнуемся. От этого берега до того и обратно.
   А Васька-то очень хорошо плавал, хоть и самый младший из всей компании. Вот Света говорит:
   – Давайте, только Вася всё равно всех обгонит. Он даже дядю Андрея обгонял.
   – Пьяницу? – спросил Данилка.
   – Вот и не пьяницу. Он, когда с нами наперегонки плавал, уже первый раз вылеченный был.
   Света всегда обижалась, когда дядю Андрея кто-нибудь называл пьяницей или ещё каким-нибудь плохим словом. Еще бы, всё-таки, её родной дядя – мамин брат.
   – Да ладно вам на дядю Андрея наезжать, – говорит Коля. – Давайте, правда, наперегонки.
   В воду бросились на счёт «три». Васька сразу впереди оказался, но его потом чуть не обогнала Зоя. Зоя тоже хорошо плавала. Данилка сначала отставал от Коли и Жени, но потом нагнал их и Зою, и перегнал даже. Он и сам удивился. Мало того, так он понял, что догоняет Ваську. Когда он с ним поравнялся, Васька крикнул:
   – Всё равно… не… обго… нишь!
   – Обгоню! – крикнул в ответ Данилка. И… обогнал. Он слышал позади себя, как Васька, тяжело дыша, пытается догнать его, но у него не получается.
   В общем, Данилка приплыл «к финишу» первым, а Васька вторым.
   – Вылезли на берег и уселись на горячий от солнца песок.
   Васька говорит, обиженно:
   – Я всё равно тебя обгоню. Вот только вот отдохну, и сразу обгоню.
   А Данилка вдруг засомневался, что он честно победил. А вдруг тут всё дело в Магии. Вдруг он, сам того не желая, с помощью магии себе помог? Жалко Ваську. Васька-то честно плыл, без всякой магии. Хотя, может и Данилка тоже, но как знать… В общем, он решил, что в следующий раз нарочно поддастся – ну, чтобы Ваську не обижать.
   Но Васька быстро забыл проигрыш. Спрашивает:
   – Даня, а ты можешь во-о-он на то дерево залезть? – и показывает на высокую берёзу, что на пригорке растёт.
   Да уж, Васька спросит, так спросит. Он такие вопросы задаёт – не всякий найдётся что ответить. Вот и Данилка не понимал, откуда у Васьки такие странные мысли берутся. Ну, например, о том, чтобы на берёзу залезть. Он и спрашивает:
   – А зачем на неё лезть?
   – Ну, это… ну я просто так спросил. Не сможешь? А я смогу.
   – И я смогу, только зачем?
   А Коля Ваське:
   – Ну залезешь, и дальше что?
   – Не знаю, – говорит Васька.
   А Света:
   – Зато я знаю. Залезешь, а слезть не сможешь. Вон, твоя мама жаловалась. Говорила, что ты на крышу залез и лестницу уронил, и как слезть не знал. А лестница тяжёлая, мама её не смогла поставить, а папа в городе был, да и другие мужики на работе.
   – Ага, точно, – говорит Женька. – Если бы дядя Андрей не шёл мимо и не увидел, так бы и сидел там до утра.
   – Ну и что? – говорит Васька. – Ну и сидел бы. А мог бы и просто спрыгнуть.
   – Ага, и сразу в больницу – к костоправу, ноги чинить.
   Зоя говорит:
   – Да хватит вам. Пристали к маленькому.
   А Света:
   – Никто к нему не приставал. Только ты ведь его не знаешь. Вот взял бы он сейчас, да залез бы на дерево, и снимай его оттуда, как хочешь.
   А Васька говорит:
   – Я туда и не собирался лезть. А если полез бы, то и назад сумел бы.
   – Как кошка? – спросил Коля.
   – Да, как кошка, – отвечает Васька.
   – А ты знаешь, что кошка только наверх залезать умеет, а назад у неё не получается.
   – Неправда, получается. Наш Мурзик знаешь, как по деревьям лазит!
   – Ага, – сказала Света. – Помню, как вашего Мурзика с дерева снимали, когда он туда за птицами полез.
   – Так это давно было. Он тогда котёнком был. Слушайте: а правда, птицам хорошо?
   – А тебе плохо? – спрашивает Женька.
   – Хорошо. Только птицам всё равно лучше. Они вот летать умеют, а я нет – со вздохом отвечает Васька.
   – Ну и что? – спросил Данилка.
   – Спрашиваешь. Везёт им. Куда захотят, туда и летают.
   – А ты что, хочешь тоже, как птица, летать?
   – Ещё бы, – с грустью отвечает Васька.
   – Так давай, полетаем.
   – Ага, полетаешь тут, как же. Были бы крылья. А так, без крыльев, как полетишь-то?
   – А, это просто. Только одень футболку, а то наверху холодно.
   Васька натянул на себя свою оранжевую футболку с изображенными на ней «кряконавтами» (Васька так называл утят в скафандрах, изображённых на футболке).
   Данилка тоже одел свою жёлтую футболку.
   – А теперь дай руку, – говорит. И…
   В общем, это было необычное зрелище. Они легко оторвались от земли и поднялись ввысь. Минут пять летели, взявшись за руки, над рекой, над лесом. Они то поднимались выше, то снова опускались вниз. Это было удивительно. В общем, было как в сказке.
   Налетавшись, Данилка и Васька спустились вниз. Васька был в восторге.
   – А я хочу сам научиться летать, – сказал он.
   – Это трудно, – говорит Данилка, – я знаешь, сколько учился, и то у меня не сразу получилось.
   – Но ведь получилось?
   – Получилось.
   – А почему у меня не получится?
   – Получится… может быть. Только этому знаешь, как долго учиться придётся.
   – А вот я вот прямо вот сейчас! Я вот как вот возьму, да как научусь!
   Васька разбежался, подпрыгнул и… Вот этого Данилка не ожидал. Васька полетел. Он поднялся над деревьями, пронесся над речкой, вернулся. Потом поднялся ещё выше и долго парил в вышине. Когда он опустился на землю, весь сияющий и счастливый, Данилка сказал:
   – Ничего себе! Как это у тебя получилось? С первого раза.
   – А вот и не с первого. Я ещё раньше пробовал, но у меня не получалось. Я и на крышу тогда залез, чтобы попробовать. Лестницу я нарочно уронил, чтобы по-простому нельзя было слезть.
   – Это ты зря сделал.
   – Почему?
   – Так, если не знаешь, нельзя учиться летать, потому что если ещё не летал, можешь разбиться. Хорошо, что не попробовал.
   – А как же тогда пробовать?
   – А вот как сегодня. Надо научиться, сначала, с земли взлетать. А с высоты можно, только когда уже умеешь летать. И то это можно только когда очень хорошо летать научишься, когда каждый раз будет получаться взлетать.
   Неожиданно раздался женский голос:
   – Даниил ибн Егорий ал Овсянников, Вас вызывают по магической связи.
   – Это услышали все. Голос звучал из окружающего пространства. Данилка удивился: «Кому это я понадобился?». Он ответил – тоже вслух, что означало режим громкой связи:
   – Я слушаю.
   – Одну минуточку. Соединяю.
   – Потом голос Аладдина:
   – Даниил, я только что пролетал над Камышкой и видел, как ты научил левитации своего друга. Ты молодец! Я восхищён!
   – Но Аладдин Хасанович, это ведь не я, это он сам научился.
   – Не совсем. У Базилио большие способности к Магии, как и у тебя. Но без тебя он не научился бы летать. Ты передал ему часть своего умения. Так иногда бывает, но только у Великих Магов. Я думаю, что ты тоже станешь Великим Магом.
   – Великим Магом?!
   – Ну да, Великим Магом. А почему бы и нет? Ты первый, кому присвоена степень Мага первой ступени в столь юном возрасте. Будет очень хорошо, если все вы научитесь магии. У твоих друзей тоже есть способности – я это проверил. У вас хорошая, дружная компания. Вы можете принести много Добра, а чем больше будет на Земле Добра, тем больше шансов у человечества выжить. Я поздравляю тебя и Базилио.
   – Спасибо, Аладдин Хасанович, – поблагодарил Данилка учителя.
   – Это тебе спасибо, Даниил. Если у твоих друзей что-нибудь получится, то мы примем их в нашу Академию. Ну ладно, Даниил, до свидания, я отключаюсь.
   – До свидания, Аладдин Хасанович.
   – Конец Магической Связи, – произнесла оператор. – Приятной вам лодочной прогулки.
   Все были удивлены: полёт Данилки и Васьки, Магическая Связь, Аладдин… – всё это было настолько необычным, что казалось нереальным. А Данилка говорит:
   – А давайте и правда, устроим на нашей полянке свою школу магии. Слышали, что Аладдин Хасанович сказал?
   В общем, хоть друзья и сомневались, что что-то из этого получиться, всё равно решили попробовать. Начать решили с утра на следующий день.

Глава 11
Камышовская школа Магии

   Как только утром собрались на полянке, Васька спросил у Данилки:
   – Дань, а кто это – Аладдин? Из кино про волшебную лампу, что ли?
   – He-а, не из кино, – отвечает Данилка. – Это наоборот, в кино его вставили. Только там всё наврали. На самом деле никакой волшебной лампы с джином у Аладдина не было. Зачем ему какой-то джин, если он и сам маг. Тем колдуном, который в кино назвался дядей Аладдина, был Сатан Дьявонелло. Которые кино снимали, что-то об этом слышали, но ничего не поняли и всё перепутали.
   – А кто это такой – Дьявонелло? – спросила Света.
   – Он главный в Тартанаре. Царь Тартанара, в общем.
   – А Та рта нар что такое? – это уже Женька спросил.
   – Да, правда, расскажи, – попросила Света.
   Ну и все стали наперебой просить Данилку, чтоб он рассказал про Тартанар. Пришлось рассказать всё, что Данилка про него знал:
   – Тартанар, – говорит он, – это другой Мир, в котором прячутся посланцы Вселенского зла. Они делают так, чтобы на Земле прирастало зло, а добро постепенно пропадало. Из-за этого на Земле появляются бандиты, просто злые и нехорошие люди. А ещё из-за этого на Земле происходят войны…
   В общем, я не буду здесь приводить всё, что он рассказывал, потому что на это много времени потребуется.
   Рассказав о Тартанаре и его обитателях, Данилка начал первый урок Магии. Приспособили под скамейку ствол упавшего от прошлогоднего урагана дерева, уселись, и урок начался:
   «Сначала, я расскажу, что такое магия, – начал Данилка. – Магия, если не знаете, не какая-то там небывальщина. Магия не противоречит законам природы и науке. Небывальщиной магию считают те, которые не знают, что это такое. В древности люди посчитали бы чудом радио или телевизор. А обычный автомобиль посчитали бы страшным чудищем. Они это доказывали бы даже тем, кто этот автомобиль изобрёл и сделал, говорили бы, что те инженеры и рабочие ничего не понимают, что они по глупости считают, что автомобиль не чудище. Вот и Магию люди считают небывальщиной, потому что ничего о ней не знают.
   На самом деле маг использует законы природы, но многое, что известно магам, пока неизвестно науке. Но главное в том, что Маг может действовать на вещи не только с помощью рук или разных инструментов. Он может делать это с помощью своего разума, даже ни к чему не прикасаясь. Поэтому возможностей у магов и волшебников больше, чем у людей, использующих технику. Ведь многих устройств ещё просто не придумали, а разум – это универсальный инструмент. Главное, что его и придумывать не надо, потому что он уже давно придуман».
   В общем, рассказывал Данилка, как самый настоящий учитель. Было очень интересно. Данилка рассказал друзьям о силе Добра и силе Зла. Он рассказал о заклинаниях, которые нужны, чтобы настроить свой разум на нужный режим. А то ведь многие считают, что в сказках с помощью заклинаний обращаются к каким-то там духам. Так вот, ерунда это всё про духов. Ну, он много о чём рассказывал.
   Потом устроили перерыв, чтобы отдохнуть, поплескаться в речке, побегать. Пообедали, немного отдохнули и продолжили учёбу. Перешли к практическим занятиям. Данилка положил на пенёк принесённый с собой кирпич.
   – Сейчас я заставлю этот кирпич двигаться, как захочу, – сказал он, и взглядом поднял кирпич.
   Это было необыкновенно. Данилка не прикасался к кирпичу, но кирпич выделывал в воздухе немыслимые фигуры «высшего пилотажа». Это продолжалось около двух минут. Опустив кирпич на пенёк, Данилка сказал:
   – То, что я показал, делается усилием воли. Чтобы это получилось, нужно настроиться на особое состояние. Надо почувствовать предметы, которыми хочешь управлять, как часть своего тела – ну, как руки или ноги. Вы тогда сможете ими управлять, как захотите. Теперь скажите заклинание, но так, чтобы заставить себя принять заложенную в заклинании команду. Для телекинеза заклинание звучит так…
   Уже к концу первого дня учёбы кое-что стало получаться. У кого-то получалось лучше, у кого-то хуже. Зоя к концу урока могла только чуть-чуть сдвигать с места лежащий на пеньке кирпич. Женьке и Свете удавалось даже поднять его в воздух – ненадолго, правда. Коля сумел только один раз сдвинуть кирпич, но и это было неплохо первого раза.
   А вот Васька снова всех удивил. К концу урока он так ловко управлял кирпичом, что ему мог позавидовать фокусник из цирка, например, тот самый Вася Фролов. Ну, цирк Вася устроил – дома. В общем, родители не могли понять, что происходит: то чашка с чаем падает из папиных рук и не проливается, то у мамы из-под рук уплывает тарелка с картошкой. Родители были в полном недоумении. Они, конечно же, не догадывались, что всё это устраивает их сын. Вот так. Была уже какая-то «польза» от урока.
   На этом я закончу рассказ о приключениях Овсянникова и его друзей в Камышовке. Скажу лишь, что его друзья добились кое-каких успехов в овладении Магией. Причём самые большие успехи были у Васьки. К концу лета он умел почти всё, что умел Данилка.
   А у нас в городе, тем временем, произошли такие события – мало не показалось, особенно нашей семье.

Глава 12
Заколдованные холмы

   После того как Боря «с треском» выпроводил Василь Васильича и драконовцев, они от нас на время отстали, не очень надолго, правда. Так как Данилка уехал в деревню, нас в нашей компании осталось только трое, то есть, я, Игорь и Вадим. Мы почти всё время проводили на холмах. Вчетвером нам, конечно, интереснее было, но что поделаешь. С нами, правда, ещё мой младший братик Витька увязываться стал, но от этого радости не прибавилось, скорее, наоборот.
   Витька – он очень вредный тогда был… и хитрый к тому же. Ну же мы с ним и намучились.
   Мы часто бывали в разрушенной деревне. От домов там остались лишь развалины, но один полуразрушенный дом притягивал нас к себе как магнитом. Наверное, тот двухэтажный дом раньше был похож на сказочный терем. Но и разрушенный он казался нам чем-то волшебным, хотя от него оставался лишь первый этаж и остаток покосившихся стен второго этажа.
   Нам очень хотелось заглянуть внутрь дома, но это было невозможно: на окнах первого этажа были прочные ставни, дверь была намертво придавлена упавшим деревом, до почти разрушенного второго этажа без лестницы было не добраться. Мы ещё не знали тогда, чем для нас станет этот дом, сколько всего у нас будет с ним связано. Мы даже представить себе не могли, что в конце лета увидим этот дом совершенно целым. Но до этого ещё далеко, так что об этом я расскажу, когда придёт время, потерпите немного и вы всё узнаете.
   Так вот, однажды, когда я вернулся домой, Бори дома не оказалось. Я спросил маму, где он. Мама сказала:
   – Боря пока редко будет дома появляться.
   – Почему, – спросил я.
   – Это государственная тайна. Даже я не знаю, где он теперь работает.
   Я, конечно, расстроился, но не это было самой плохой новостью. Вот на следующий день меня… то есть всех нас, ждал настоящий «облом». В общем, отправились мы как всегда на холмы, вчетвером (Витька тоже с нами был). Идём и ещё издали видим: там, за озером, стоит бетонный забор, протянувшийся на все три километра вдоль берега. И когда только его успели поставить? Ведь всего-то ночь прошла.
   Подходим ближе, и видим, что проход на холмы всё-таки остался. Он был между старым амбаром и заброшенным, с окнами без стёкол, старым кирпичным домом из красного кирпича. Мы хотели там пройти, но там такое получилось… В общем, в это трудно поверить, но дойти удавалось лишь до середины стены дома, а потом… Потом мы, непонятно как, снова оказывались снаружи, перед проходом. Главное, мы даже не успевали заметить, как переносились назад, настолько быстро это происходило. Нам даже интересно стало, и мы много раз повторяли «аттракцион» с перемещением.
   Мы удивились, конечно, и расстроились. Больше, наверное, удивились, хотя и расстроились тоже. После нескольких попыток преодолеть проход, Вадим предложил пойти поискать, нет ли ещё прохода к холмам. Да и вообще, должен же забор где-нибудь закончиться. Мы пошли. Прошли мы с километр, а может и больше. Игорь первым заметил, что впереди забор заканчивается. Мы припустились туда, но и там нас ждал облом. Оказалось, что это не конец забора, а его угол. Дальше забор поворачивал в сторону дальнего леса и тянулся, наверное, до него на все пять километров.
   – Ясно, – сказал Вадим, – забором загородили все холмы. Это бандиты сделали.
   – Точно, – говорит Игорь, – бандиты. Они, наверно уже казино и рестораны строить начали.
   Что делать будем? – спрашивает Вадим. А Игорь говорит:
   – А что сделаешь, если забор вокруг.
   А я говорю: – Давайте через него перелезем.
   – Ага, – говорит Игорь, – как же, перелезешь через него. Ты Витьку-то что, перекинешь, что ли?
   А Витька:
   – Я и сам перелезу.
   Вадим ему:
   – Ага, перелезешь, только нам тебя туда затаскивать и спускать надо будет.
   Да, и правда, с Витькой мы туда не залезем.
   Тогда я предложил просто попробовать туда перелезть. Ну и попробовал. Вадим с Игорем меня подсадили, и я спрыгнул на ту сторону. Вот ведь дурень, не подумал, как назад полезу. Но обошлось. Назад лезть не надо было. Само получилось, так же, как у прохода. В общем, спрыгнул я туда… и снова снаружи оказался, рядом с ребятами. В общем, всё то же самое: что-то непонятное возвращало нас назад, туда, откуда мы пытались попасть на холмы. Вот такие дела. А я-то думал, чудес на свете не бывает.
   В общем, попасть на территорию холмов стало невозможно. Оставалась доступной только полоса метров в сто между забором и берегом озера. Ладно, хоть это осталось. А через несколько дней, по городу поползли слухи. Говорили, что на холмах аномальная зона, что холмы заколдованные.
   Мы сначала и правда, подумали, что забор поставили строители, нанятые бандитами. Но оказалось, что ни строители, ни бандиты, тут вообще ни при чём. Строители, к тому же, колдовать не умеют, а бандиты, кстати, колдовать тоже не умеют, а холмы точно – заколдованными стали. Ну а бандиты, как мы потом увидели, на холмы и сами попасть не могли.
   Как только появился забор, за озером стало происходить что-то странное. По ночам, когда становилось темно, над холмами стало возникать свечение. Это было похоже на полярное сияние. Откуда в наших краях могло взяться полярное сияние? Да неоткуда было ему взяться, но оно было. А однажды случилось такое!
   Это уже в конце июля было. День стоял жаркий. Мы все – я с Витькой, Игорь и Вадим – на озере были. Купались, загорали, играли на берегу в волейбол с другими отдыхавшими. Вот тут-то всё и произошло. Не знаю, как другие, а я чуть не ослеп, когда над холмами полыхнуло. В небо ударил столб света. Да-да, именно столб толщиной метров десять. Всё вокруг от этого света стало казаться совершенно белым, а тени от предметов – чёрными. Люди испугались, и стали спешно покидать берег. Некоторые даже вещи бросили, убегая. Мы остались, потому что любопытство пересилило страх.
   Столб света продержался недолго. Свет сначала ослаб, а потом совсем пропал, зато небо над холмами стало плавно менять цвета. Цвета менялись от ярко-желтого до призрачно-фиолетового. Потом по небу потянулись яркие цветные полоски. Эти полоски сворачивались в замысловатые завитки, сливались между собой, образуя захватывающие дух разноцветные переливы и узоры.
   – Ух ты… – с восторгом прошептал Игорь.
   – Красотища! – сказал Вадик. А Витька смотрел на эту иллюминацию молча и восторженно.
   Сияние постепенно растекалось по небу всё шире и шире. Оно уже было почти над нами, когда внезапно всё прекратилось. Небо снова стало по-летнему голубым. На небе по-прежнему сияло летнее солнце, хотя после такого светового шоу мне, какое-то время, казалось, что вокруг темно.
   Через минуту после того, как сияние погасло, мы услышали сирену. По дальнему берегу в сторону прохода на территорию холмов на всём газу неслись пожарные машины. Мы бегом помчались туда, чтобы посмотреть, что там горит. Мы, понятное дело, пожарных не догнали и прибежали туда, когда всё самое интересное почти закончилось. Всё, да не всё.
   Нет, никакого пожара там не было. Всё там было, как обычно: свежий воздух, наполненный ароматами трав; растущие вдоль забора полынь, крапива, огромные лопухи. Но два чуда мы всё-таки увидели. Ну, первое чудо нам уже было знакомо – на себе попробовали, а вот второе…
   В общем, около прохода между домом и амбаром стояли пожарные машины. Около машин о чём-то возбуждённо разговаривали пожарные. Вид у них был очень озадаченный. Мы подошли поближе и услышали их разговор:
   – Какой смысл туда прорываться? Там же ничего не горит? – говорил один из пожарных.
   – Тогда что это было? – спрашивал другой.
   – А я что, больше других знаю?
   – Но проверить всё равно надо, было же что-то.
   – Да тут даже запаха дыма нет. Да и сколько можно пробовать. И вообще, сам посуди, чему там гореть. Там же одни развалины и ни одной живой души.
   – Слушайте, давайте я на своей машине попробую – с разгона.
   – Ну, ты ещё не пробовал, попробуй.
   Вот это и было то, первое чудо – то, которого мы ожидали. В общем, шофёр, вызвавшийся попробовать, сел за руль и на огромной скорости направил машину в проход. Машина скрылась в проёме и… тут же оказалась снаружи, откуда и «стартовала».
   Шофёр вылез из кабины с растерянным видом.
   – Ну, как, – спросил водителя один из пожарных, – убедился?
   – Да, чёрт возьми, столько живу на свете, а такого не встречал. Что это?
   – Аномальная зона. Про такие места ещё по телеку рассказывали.
   – Про эту тоже говорят, что она заколдованная, – сказал ещё один пожарный.
   Болтали они ещё минуты две. А потом… Вот тут-то и произошло второе «чудо». Да уж, мы этого не ожидали. Вторым чудом был… мой брат Боря. В общем, вышел он с какой-то пожилой дамой из прохода между амбаром и домом. Они подошли к пожарным и стали с ними разговаривать. Боря протянул пожарным какие-то бумаги. Один из них – главный, наверное – взял их и стал читать. Прочитал, вернул Боре. Они ещё о чём-то поговорили, после чего пожарные сели в машины и поехали прочь.
   Мы всё это время стояли немного в стороне, и Боря нас не сразу заметил, а когда заметил, удивился:
   – Саша? Ты… то есть вы что тут делаете?
   – Мы гуляем с ребятами. Мы видели, как тут всё светилось.
   – Понятно. Вы это… ну… никому не рассказывайте, что меня видели. Ладно?
   – Не расскажем, – пообещал я. – А что ты тут делаешь?
   – Это государственная тайна… пока. Потом узнаешь… все узнают, только не сейчас.
   – А ты что, там, на холмах, теперь живёшь?
   – На холмах. Только не живу, а работаю. Вот закончим строить, и я домой приду. Пока некогда работы много, а времени мало.
   – А как ты туда проходишь? Мыс ребятами пробовали, но у нас не получилось.
   – И не получится, можете не пробовать. Только у тех, кто тут работает, получится. Ладно, Сань, нам некогда, мы пошли.
   И они пошли. Мы стояли и смотрели, как они беспрепятственно прошли на территорию и скрылись за углом дома.

Глава 13
Бандиты пытаются прорваться

   И всё-таки я кое-что узнал о холмах.
   Оказывается, там теперь новый институт Академии Наук, точнее, целый научный центр, которым руководит мой брат. Научный центр был основан год назад и всё ещё строился. Учёные и сделали так, чтобы на их территорию не могли пройти бандиты. А бандиты пробовали силой завладеть холмами, хоть и знали, что вся та территория давно принадлежит институту. Вот почему к нам Василь Васильич с драконовцами приходил. За бандитов заступался кто-то очень влиятельный, поэтому им всё сходило с рук.
   После того, как холмы огородили бетонным забором, мы не раз наблюдали за попытками бандитов проникнуть туда. Это, если бы вы видели, то ещё кино было.
   Сначала бандиты пробовали пройти туда своим ходом, то есть пешком. Они приехали на машинах и направились в проход большой группой. Шли нагло, вразвалочку, как и подобает «хозяевам жизни». Ну, что получилось, можно не рассказывать. Они сделали несколько попыток и уехали прочь.
   Через день они пробовали прорваться туда с разбега – результат тот же. Мы наблюдали за их многочисленными забегами. Они по-всякому пробовали: по двое, по трое, все вместе, с разной скоростью, с левой стороны, с правой, пригнувшись. Они только спиной вперёд бежать не пробовали. Поняв, что так ничего не получится, они решили прибегнуть к помощи техники.
   В общем, чебрез день они приехали на «крутой иномарке». Их было пятеро. Двое сидели спереди, трое – сзади. У них ещё автоматы были. Машина разогналась прямо от берега озера. Набрав бешеную скорость, она скрылась в проёме и тут же оказалась снаружи, перед проходом. Так как машина не потеряла скорость, она снова влетела в проём, потом ещё и ещё. Водитель, наверное, потерял ориентацию и не смог сразу остановиться. Машина несколько раз влетала на территорию холмов, а потом врезалась в бетонный забор.
   От удара переднюю часть машины сплющило, но это ещё не всё было. Машину что-то отбросило от забора. Она, пролетев метров десять, снесла попавшееся на пути дерево и только поэтому не улетела в озеро.
   Из машины вылезли четверо. Они выволокли оттуда пятого – водителя. У него, у пятого, похоже, были перебиты ноги. Встать на ноги, во всяком случае, он не мог. Бандиты позвонили по сотовому, за ними приехали сообщники и увезли их.
   Потом они пытались ломать забор. К забору пригнали автокран. Только вместо крюка у него был подвешен на тросе тяжёлый железный шар для ломки стен. Этим шаром с размаху ударяют в то, что хотят сломать, и оно рушится. Мы уже представляли себе, что из этой затеи получится, потому что пробовали бросать в забор камни. То есть один раз попробовали и больше не рисковали. Так вот, камень отлетел назад с удесятерённой скоростью, как пуля. Бандиты этого не знали.
   Итак, мы устроились поудобнее на пригорке около озера и приготовились смотреть «кино». Но то, что получилось, превзошло все наши самые грандиозные ожидания. В общем, первая серия началась и тут же закончилась. Второй серии не последовало.
   Получилось вот что. Кран разогнал шар и без того уже до немалой скорости. Шар, ударившись о забор, отскочил назад «со скоростью космической ракеты». Отскочив, он полетел прямо в озеро… вместе с машиной.
   Представляете? Автокран только до берега протащило метров сто, не меньше. В воду он улетел ещё метров на пятьдесят.
   Мы испугались. Мы думали, что крановщик утонет вместе с машиной. Не утонул, выбрался. Взглянув на него, на его мокрый, обалделый вид, мы не удержались от смеха. А он обиделся и стал на нас кричать:
   – А ну, убирайтесь отсюда! Нечего вам тут делать! Видите, люди работают! Нечего тут крутиться!
   Мы, конечно, никуда не убрались, а «работу» «людям» пришлось прекратить.
   Только через два дня кран вытащили из воды на берег. Говорят, что начальство «устроило крановщику увольнение по статье». Жаль его, конечно, но правильно, потому что нечего бандитам помогать.
   Потом бандиты пробовали штурмовать забор. Понатаскали лестниц, всякого альпинистского снаряжения. Мы часа два сидели на пригорке и со смехом наблюдали за «клоунадой». Чего они только ни вытворяли. Лезли по лестницам, по канатам, спрыгивали за забор, а потом, оказавшись снаружи, повторяли попытки. Они пробовали прыгать туда боком, задом. Пробовали даже закидывать туда друг друга – результат был всё тот же.
   За полчаса они так выдохлись, что следующие полчаса без сил лежали на траве. Потом, отдохнув, перешли ко второй серии. Притащили откуда-то тягачом огромные качели и установили их в нескольких метрах от забора. Установив качели, они стали по очереди вставать на перекладину, раскачиваться и прыгать с качелей за забор. Результат, как вы уже догадались, был тот же самый.
   Потом они, почему-то, подумали, что втроём преодолеть забор реальнее, чем одному. В общем, те трое, что одновременно прыгнули с качелей, немного не рассчитали и полетели прямо на забор. Помните историю с автокраном? Ну так вот, озеро они почти перелетели. Они плюхнулись в него почти у самого берега со стороны парка. Хорошо ещё, что дно там песчаное. В общем, и ушиблись не очень сильно, и искупались.
   Поняв, что у них ничего не получится, бандиты собрали вещи, сели в машины и укатили прочь.

Глава 14
Гражданин Ментура, вы арестованы

   Были уже первые числа августа, когда к нам снова нагрянули драконовцы. Ясное дело, что явились они не сами по себе, а с тем самым Василь Васильичем. Мама с папой в это время были дома, Витька где-то во дворе гулял, а Бори дома не было.
   Так вот, неожиданно, вылетела входная дверь. Нет, не сама вылетела, это драконовцы её выбили. Их четверо было, и ещё Василь Васильич в придачу. У драконовцев в руках были какие-то штуковины, точнее, непонятные приборы. Я потом на себе испытал, что это за приборы такие. Это они учли прошлую неудачу и думали этими штуковинами Борю «обезвредить». Боря, правда, потом говорил нам, что у них всё равно ничего не вышло бы. Но Бори дома не было и они принялись за нас.
   Василь Васильич стал требовать, чтобы мы рассказали, «где скрывается Борис Мережкин, уклоняясь от уголовной ответственности». Мама и папа ничего не знали. Да и знали бы – не сказали. Тогда драконовцы стали угрожать, что убьют нас, если не скажем.
   Я ужас, как испугался, да и родители тоже. Я на негнущихся от страха ногах подошёл к окну. Посмотрев в окно, я вообще чуть от страха не умер: во дворе стояло не меньше сотни драконовцев в самых настоящих железных доспехах. Они были вооружены и стояли напротив подъезда с оружием наизготовку. В общем, всё было очень плохо.
   Из первого подъезда во двор вышли Марья Павловна и дядя Федя. Марья Павловна сразу же показала свою «лояльность», приняв, наверное, драконовцев за милиционеров или спецназ:
   – Наконец-то пришли за супостатами анчихристовыми. Давно пора их в тюрьму пасодить, аль ваще казнить.
   – Давно пора, – поддержал эту мысль дядя Федя.
   Драконовцы на это не отреагировали. Марье Павловне с дядей Федей сразу стало неинтересно, и они и пошли по своим делам.
   Я не заметил, как сзади ко мне подскочил драконовец. Он схватил меня за руку и оттащил от окна, заорав:
   – Ещё сунешься к окну, щенок, пристрелю! Нечего подавать знаки сообщникам!
   – Я не подаю, я просто смотрю, – сказал я.
   – А тебе, щенку, незачем смотреть! Мы всё равно вас тут всех положим, если не узнаем, где твой братец скрывается.
   – Вы хоть ребёнка-то не трожьте, сволочи! – закричал папа.
   – Кто сволочи? – спросил Василь Васильич. – Это мы, что ли сволочи? А ну-ка покажи ему, Андрюша, кто из нас сволочи, – обратился он к тому типу, который меня от окна оттащил.
   Тот оставил меня, подошёл к отцу и ударил его ногой в живот. Отец согнулся и, застонав от боли, рухнул на пол.
   – Что вы творите, гады?! – закричала мама.
   – Кто гады? – говорит Василь Васильич.
   – Вы все гады!
   – Ну-ка, – сказал Василь Васильич «Андрюше», – покажи и этой заразе, кто тут гады.
   – Без проблем, гражданин начальник, – сказал «Андрюша» и, взяв в руки резиновую дубинку, направился к маме.
   Не знаю, откуда у меня сила взялась, и смелость. Хотя нет, не смелость это была, а отчаяние. Я, схватил стоявшую в углу швабру и, подбежав к «Андрюше» сзади, с криком «не трогайте маму, убью!», что есть силы треснул ему шваброй по голове.
   Ручка швабры переломилась. «Андрюша», повернувшись в мою сторону, грохнулся «пятой точкой» на пол. Он сидел на полу, схватившись за голову и «мыча» от боли, и через секунду потерял сознание. А ко мне бежали трое, которые до этого стояли у двери. Они направили на меня те странные приборы, и я почувствовал, будто у меня в голове взорвалась бомба. Перед глазами поплыли разноцветные круги, и наступила темнота.
//-- * * * --//
   Когда я очнулся, вокруг было довольно темно. Болела голова и тошнило. Я огляделся и увидел, что нахожусь в помещении без окон. Хотя нет, окно было, но под потолком и с решёткой. Я сразу подумал, что это подвал. Так потом и оказалось.
   Мне стало так горько от безысходности, оттого, что я оказался в этом подвале. Даже не страшно, а именно горько. Я, к тому же, не знал, что с мамой, с папой и с Витькой.
   Не знаю, сколько прошло времени. Слёзы закончились, стало, почему-то, так спокойно, как будто ничего и не случилось. Точнее, не спокойно, а безразлично.
   В противоположной от окна стене была дверь – железная. Я встал, подошёл к двери, толкнул её, потом попробовал потянуть на себя – дверь была заперта.
   Я сел на пол, прислонившись к стене. Так было легче. Голова, правда, продолжала болеть, но не так сильно тошнило. Но всё равно надо было что-то делать. Но что? Мысли путались: «Окно. Если долезть до окна, можно попробовать сломать решётку, разбить стекло и вылезти наружу.
   Решётка-то «на соплях» держится, с одной стороны только к стене нормально приделана. Но как до неё достать?».
   Я стал внимательно изучать обстановку: «Ага, вон там, в углу кирпичи, только хватит ли? Мало, но можно попробовать».
   Я встал и принялся за работу. Пришлось повозиться. Эх, если бы голова не болела. Но ничего, постепенно куча в углу уменьшалась, а под окном росла кирпичная подставка. Подставка получилась шаткая, но залезть на неё удалось.
   Я легко достал до решётки. Подставка получилась даже выше, чем я ожидал. Кирпичи шатались под ногами, но не рассыпались. Я взялся руками за решётку, потянул. Решётка скрипнула, но осталась на месте. Всё-таки приделана она была крепче, чем мне поначалу показалось.
   Я попробовал качать решётку взад-вперёд – стало получаться. Правый край решётки с каждым разом всё больше отходил от стены. Ещё немного и… кирпичи под ногами рассыпались. Я упал и ударился головой об пол. В голове загудело, перед глазами поплыли разноцветные круги. Голова заболела ещё сильней. К горлу подступила тошнота.
   «Ладно, торопиться некуда. Надо немного посидеть, чтобы голова прошла. Нет, лучше полежать». Я растянулся на бетонном полу, и так лежал, может десять минут, может двадцать. Боль немного утихла, но не совсем. Хорошо хоть этот противный гул в голове пропал. Надо было снова сложить кирпичи и доломать решётку.
   Теперь на изготовление подставки времени ушло больше, зато кирпичи под ногами не шатались. Я снова принялся за дело. Решётка, хоть и медленно, но поддавалась. Не знаю, сколько я с ней провозился, но она всё-таки отлетела и упала на бетонный пол, издав металлический звон.
   Я немного передохнул и принёс обломок кирпича из угла, где оставалась ещё небольшая кучка. Я снова залез на подставку и запустил этот обломок в стекло. Стекло разлетелось вдребезги. С улицы повеяло свежестью и запахом лета. От свежего воздуха голова болеть стала меньше и тошнота почти прошла. Остатки стёкол я осторожно вынул из рамы руками.
   Всё, теперь осталось подтянуться, вылезти в окно – и я на свободе. А потом на холмы, за помощью, к Боре. Я тогда даже не подумал, как туда пройду, как найду там брата. Главное было – выбраться.
   Я взялся за края рамы двумя руками, подтянулся – не тут-то было. Оказывается, не так это просто. Чтобы вылезти наружу, надо бы во что-нибудь упереться ногами. Но во что? Хотя… всё равно поздно: я услышал звук отпираемого замка и увидел, как открылась дверь. Я, от неожиданности, свалился с кирпичей на пол.
   В проёме открывшейся двери я увидел ЕГО. Ну же и противный вид был у вошедшего. Вы видели когда-нибудь гориллу? Так вот, я видел – в зоопарке. Вот он и похож был на гориллу, только страшнее и в человеческой одежде. Страшнее того дядьки я никого раньше не видел. Он сразу заметил сложенные под окном кирпичи, отсутствие решётки и стекла в окне.
   – Ах ты сволочь! – заорал он. – Сбежать хотел?! Убил бы я тебя, щенка, если бы ты живьём пахану не нужен был! Давай, пошли!
   Он схватил меня за шиворот и волоком потащил из подвала на второй этаж. Там он втолкнул меня в какую-то комнату. В комнате за большим столом сидел упитанный тип с оплывшим жиром лицом и пухлыми, будто надутыми, щеками. Он назвался следователем.
   – Ну, как, понравилось в подвальчике? – спросил он сюсюкающим голосом.
   – Нет, не понравилось, – признался я.
   – Ну, тогда мы найдём общенький язычочек. Надеюсь, мы поладим, и ты будешь покладистее своихеньких родителечков.
   – Что с папой и с мамой? – спросил я.
   – Папочка твой здесеньки, только в другом подвальчике. А твоя мамочка оказалась слишком слабенькой, и её пришлось отправить в больничечку, в реаниматочку, ещё из вашенькой квартироньки.
   Меня просто бесила его сюсюкающая речь. А когда я узнал, что мама в реанимации, я заорал на этого свиноподобного типа. Я и сам чуть не оглох от своего крика:
   – Это всё из-за вас, гадов! Что вы к нам привязались?! Чего вам от нас надо?!
   – Ну, ну, ну, потише! Не гады мы, а просто исполняем свой должочек. Вот и ты будь умненьким мальчиком и исполни свой должочек. Расскажи, где скрывается твой старшенький братичек Боречек.
   – А я откуда знаю?! Он что, мне говорил, что ли?!
   А знал бы – всё равно вам, фашистам, ничего не сказал бы!
   – А вот врать нехорошо.
   – А я и не вру!
   – Ну, ладненько, поступим по-другому. Сейчасенько спрашивать сновенько будем твоевоенького папеньку, а чтобы он говорил правдочку, больненько будем делать тебе.
   Надоест мучиться – сам расскажешь что знаешь.
   – Ну-каньки, – обратился он к горилообразному дядьке, – приведите-ка сюда Мережечкина старшенького. И специалистики по пыточкам тоже пусть сюда топают.
   Через пять минут в комнату втолкнули отца, а следом ввалились два бритых налысо амбала – каждый под два метра ростом. У них были настолько противные и тупые лица, что и не описать словами. Отец был, поникший, сильно постаревший. Увидев меня, он сказал:
   – Вы хоть ребёнка то не мучили бы. Что вы, совсем нелюди, что ли?
   – А вот нелюди мы, или нет, это сейчас от вас господинчик Мережечкин, зависит. Скажете правдочку – ничего вашенькому сыночечку не сделаем, а если нет, то уж не обессудьте.
   – Я же сказал, что не знаю. Что же мне теперь придумать, что ли? Так вы всё равно проверите, и снова то же самое начнётся.
   – Ну и ладненько, – сказал следователь. И, обращаясь к амбалам:
   – Давайте подключайте младшенького.
   Амбалы выкатили откуда-то из-за перегородки кресло на колёсиках. К креслу тянулись провода. «Неужели это электрический стул?!» – подумал я в ужасе. Я от кого-то из друзей слышал, что в Америке для пыток и для казни использую такую штуку. Да, было очень похоже. И правда, зачем ещё нужны провода? Я не знал, что теперь делать, но тут я вспомнил. Короче, вот тут-то мне и пригодилось то, чему меня Овсянников научил.
   Итак, я вспомнил, как Данилка научил меня останавливать ток. «Вот, – думаю, – и теперь получилось бы. Тогда и бояться нечего». Я попробовал вызвать то чувство, как тогда было, – похоже, получилось.
   Меня затолкали в кресло и железными скобами, к которым шли провода, пристегнули руки. Такими же скобами пристегнули к креслу и ноги. Отец что-то кричал и вырывался, но его крепко держал горилообразный тип.
   – Ну как господинчик Мережечкин, будете говорить, где Борисонька? – услышал я голос следователя.
   – Ну я же сказал, что не знаю! – простонал отец. – Отпустите сына, умоляю!
   – Это неправильненький ответичек, – сказал следователь, и, обращаясь амбалам:
   – Да вайте-ка пока сто вольтиков на пять секундочек.
   Один из амбалов подошёл к электрощиту, от которого к креслу шли провода. Он что-то повернул и щёлкнул выключателем. Получилось! – ток через меня не пошёл, хоть я и почувствовал, что в скобах появилось напряжение. Я сидел совершенно спокойно и, улыбаясь, смотрел на следователя.
   – В чём дело?! Почему не работает?! – заорал он на моих палачей.
   – Работает, – сказал я, – только почему так мало? Включите ещё, пожалуйста.
   Следователь заорал на амбалов и приказал повысить напряжение до двухсот вольт, а я сказал, что мало, что пусть повысят хотя бы до тысячи.
   – Хватит с тебя пока и этого! А то подохнешь раньше времени! Как я тогда из твоего папаши показания выбивать буду?! И перестань улыбиться, щенок!
   – А чего из него выбивать, – сказал я. – Он же всё равно ничего не знает. И вообще, почему это мне не «улыбиться», если мне так нравится электричество.
   – Включай ток! – заорал следователь палачам.
   Из его речи пропали сюсюкающие нотки. Он теперь орал, «как пьяный извозчик». Амбал снова что-то покрутил и включил ток. Мне снова удалось его остановить. Не думал я, что мне Данилкина наука пригодится. Спасибо ему, что научил. Я опять «блаженно» заулыбался.
   А мне и правда, нравилось. Мне нравилось смотреть на обескураженное лицо следователя на то, как его поросячья физиономия всё больше багровеет, наливается кровью.
   – Прибавьте напряжение, – «умолял» я. – Ну что вам жалко, что ли?
   – Прибавьте напряжение! – орал следователь. – Заставьте этого гадёныша корчиться.
   И они прибавили, потом прибавили ещё, и ещё.
   – Давайте самое большое напряжение! – следователь был весь красный от злости. – Поджарьте этого гадёныша!
   Отец тупо смотрел на происходящее, не понимая, что происходит.
   – Всё больше не можем прибавить, – сказал амбал, – девять тысяч вольт – слона убить может.
   – Так почему эту сволочь не убивает?!
   – А потому, что я не сволочь, – сказал я. – Это ты сволочь, а у меня невосприимчивость к электричеству. – И кто только меня за язык тянул?
   – Ах, так?! – заорал следователь, брызгая слюной.
   – Мразь! Сволочь! Подлец! Сразу сказать не мог, что у тебя невосприимчивость?! Я столько времени из-за тебя угробил! У тебя, значит, невосприимчивость?! А у младшего, надеюсь, нет невосприимчивости?!
   Я испугался. Понял, что зря это сказал, но решил исправить положение:
   – У нас в семье у всех невосприимчивость, – говорю.
   Но следователь не слушал, а может, слушал, да не поверил. Он схватил телефонную трубку и заорал:
   – Немедленно тащите сюда Мережкина младшего. Потом он повернулся к амбалам и приказал: – А этого сюда на стул – пусть посмотрит, как из его братца жаркое делают! Давайте самое высокое напряжение!
   – Умоляю, не надо, что вы, гады, делаете?! Фашисты! – кричал отец…
   В кабинет втолкнули Витьку. Витька ревел. Его запихали в кресло и пристегнули. Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я вырвался и бросился туда к электрическому стулу. Я успел отодрать провода почти одновременно с тем, как амбал включил ток. Провода икрились у меня в руках. Я хотел ткнуть ими в того гада, который стоял у щитка. Не успел, потому что он отскочил в самый дальний угол комнаты. Второй амбал стал лихорадочно доставать пистолет из кобуры, а я бросился к нему. Он тоже отпрыгнул подальше… и выронил пистолет.
//-- * * * --//
   Следователь стоял бледный, и его колотила дрожь. Отец стоял с пистолетом, направленным на него. Я стоял, держа в руках провода с огромным напряжением. Слышался треск разрядов и с проводов сыпались искры. Не знаю, почему я их не бросил. Может, боялся, что от них загорится пол. Хотя… пол у моих ног и так уже загорелся от искр. Амбалы и горилообразный стояли, прижавшись к стенам.
   – Ну, ты, фашистская морда! Немедленно освободи ребёнка! – приказал ему отец тоном, не предвещающим ничего хорошего.
   – Да-да, конечненько, господинчик Мережечкин, я сейчасеньки – неестественно тоненьким голоском пищал следователь. Обходя меня на почтительном расстоянии, он стал пробираться к Витьке, но тут…
   Дверь кабинета вылетела с оглушительным треском. Она не просто вылетела, а разлетелась на отдельные доски. В проём ввалился… Боря, а с ним с десяток вооруженных людей. Те, что с оружием, были в черной одежде, на головах шлемы. Они быстро положили на пол амбалов и горилообразного типа. Я успел прочитать на форме ворвавшихся в комнату людей надписи: «Спецназ ФСБ».
   Боря, тем временем, подскочил к следователю и, схватив его за грудки, выволок на середину комнаты. Он от души съездил кулачищем по его поросячьей физиономии. Тот, несмотря на свою массу, пролетел через всю комнату, сбив по пути письменный стол со всем его содержимым. Стол переломился посередине. Да, удар у Бори тот ещё.
   Следователь сидел среди обломков и выплёвывал в ладони выбитые зубы. Один из спецназовцев – наверное, главный – говорит следователю:
   – Гражданин Ментура, вы арестованы. Вам вменяется в вину серия преступлений против граждан Российской Федерации, пытки, убийства и связь с криминальными группировками. Это постановление генерального прокурора Российской Федерации. Извольте следовать с нами.
   В это время ещё один спецназовец шёл в мою сторону, точнее к Витьке, чтобы освободить его. Он чуть не наткнулся на провода, которые были у меня в руках.
   – Осторожно! – закричал я. – У меня в проводах девять тысяч вольт! Надо выключить ток!
   Спецназовец остановился. Он, видимо, только сейчас замелил, что провода у меня в руках искрятся.
   – Саша, соедини провода вместе, – говорит Боря.
   Я соединил их и услышал оглушительный хлопок – это взорвался щиток, от которого шли провода. Из щитка пошёл дым и там что-то ярко полыхнуло. Напряжение в проводах пропало, и я бросил их на пол.
   Спецназовец освободил Витьку, а Боря, подойдя ко мне, говорит:
   – Я не могу понять: как ты держал эти провода? Они же оголённые.
   – Это меня Данилка научил, – говорю, – ток останавливать. Он тоже так умеет.
   – Да? Странно. Так значит, он и в самом деле что-то такое умеет? Помнишь, ты мне рассказывал? Это когда я драконовских боевиков из дома выпроводил. Он сказал, что у меня плохо получилось, а он лучше может.
   – Не знаю. Наверно, он хвастался. А вот с электричеством он умеет, я видел.
   – Ну и я видел. Да, странно это. И тот случай с породистым курилопитеком (это он про дворника дядю Федю). Может это правда, что… Ладно, давайте все домой.
   – А как мама? – спрашиваю.
   – Она в больнице, но ей уже лучше. Через неделю будет дома.
//-- * * * --//
   Когда мы подошли к нашему дому, увидели Марью Павловну. Вид у неё, как всегда, был злющий. Она сидела на лавочке около первого подъезда и бубнила себе под нос. Я прислушался и услышал, что она повторяет знакомую уже фразу: «Дядя Федя съел медведя». Она теперь безостановочно бубнит эти слова. В «дурке» её не долечили, по ходу.
   Когда Марья Павловна увидела нас, она перестала бормотать, а со злостью прошипела:
   – Что это?! Неужто вас, анчихристов, отпустили?! Вот времечко-то пришло. Отпускають всех, заместо таво, чтоба казнить.
   А Боря и говорит ей:
   – Отпустили, Маруся. Поняли, что мы не злодеи, вот и отпустили. Сказали, что вместо нас, туда заберут тебя и Федора. Нельзя, говорят, чтоб бандитская каталажка без злодеев оставалась, вы как раз им и подходите.

Глава 15
Дом на холмах

   Маму выписали из больницы через неделю, а ещё через день вернулся из деревни Данилка. Вместе с Данилкой приехали и Коля с Зоей. Мы им рассказали, про забор вокруг холмов, про то, что туда теперь невозможно попасть. Данилка сказал, что ерунда, что попасть можно куда угодно.
   И вот теперь начинается самое захватывающее: мы узнали, что Овсянников владеет магией. Это казалось невероятным. Я только тогда и понял, что в цирке, когда мы ходили туда с Овсянниковыми, Данилка устроил совсем и не фокус – это была самая настоящая магия.
   Через день после приезда Данилки Коли и Зои мы отправились к озеру большой компанией. Мы все туда пошли: я с Витькой, Данилка, Игорь, Вадик, Коля и Зоя. Хоть Коля и Зоя были намного старше нас, с ними всё равно было интересно. Они нам потом столько всего рассказали. Кстати, и о том, что в Камышовке приключилось, мы тоже узнали от них.
   И вот приходим на дальний берег озера, к тому самому забору. Данилка останавливается, глядит на забор и говорит:
   – Ничего себе! Это кто же такое сделать сумел?! Это знаете, сколько всего знать надо, чего даже учёные не знают!
   – Скажешь тоже, – возразил Вадик. – Чтобы забор поставить, для этого мало чего надо знать, а вот как сделали, что туда попасть нельзя, непонятно.
   – Ерунда, – говорит Данилка, – на самом деле попасть туда, если не знаешь, что раз плюнуть. Интересно, только, кто такое сделал?
   – Это Боря сделал, – говорю. – Боря и другие учёные. Они там работают. Туда знаешь, как шабановцы рвались! Только у них ничего не вышло.
   – У них и не выйдет, – говорит Данилка, – они же тупые. А у нас получится.
   – Да уж, – говорю, – получится, как же… Мы уже пробовали, у нас не получилось.
   – Потому что неправильно пробовали. Так ни у кого не получится. Так только пройдешь немного, и сразу же тебя назад вернёт.
   – А ты откуда знаешь? – удивился Игорь.
   – А чего тут знать то? По тензору кривизны пространства-времени не видно, что ли?
   Я вообще обалдел, как и все, кроме Коли и Зои. Того, что сказал Данилка, никто из нас не понял, но это было очень «по-научному».
   – Ну, ты даё-о-ошь! – говорит Вадик. – Я и слов-то таких не знаю. А Зоя усмехнулась и говорит:
   – Данил не только слова знает. Он ещё и умеет кое-что.
   – Точно, – подтвердил Коля.
   – А что такого-то, – говорит Данилка. – Я ещё всего не знаю. Вот, когда выучусь, всё знать буду. Мне и Аладдин Хасанович так сказал.
   – Кто – кто-о-о?! – спросил Вадик.
   – Это один учитель магии из Магриба.
   Ну вот, опять этот Магриб. Второй раз уже это слышу.
   – Какая ещё магия? – спрашиваю. – Что это за Магриб такой.
   – Обычной магии, то есть не обычной, а учитель боевой Магии. Я потом расскажу, – пообещал Овсянников. – Пошли, что ли?
   – Куда, – не понял Игорь. Ну и я не понял. Тоже спрашиваю, куда идти-то. А он говорит:
   – На холмы.
   – Думаешь, если проход, то туда пройти удастся?
   – говорит Игорь.
   – Запросто, если не знаешь.
   – Да? А ты попробуй.
   – А чего пробовать-то? Вот, смотрите, – и Данилка… свободно прошёл туда, а потом обратно. Мы, обалдев, смотрели на это явление и не верили глазам. Бандиты с техникой туда пройти не могут, пожарные на машинах не проехали, а Овсянников взял, да и прошёл – без техники, без машин.
   – Ну что, идёмте? – спрашивает.
   – А мы так не можем, – говорит Вадим.
   – Сможете, если со мной пойдёте. Ну? Идёмте, что ли?
   И мы пошли.
//-- * * * --//
   Мы снова, как и прежде, гоняли по холмам, резвились, играли. Потом пришли к развалинам деревни – к тому полуразрушенному двухэтажному дому, о котором я уже рассказывал.
   – Вот бы этот дом был целым, – мечтательно произнёс Игорь. – Можно было бы в нём устроить штаб.
   А Вадик:
   – Можно и так, в сломанном доме, штаб устроить. Так даже интереснее. Вот только попасть бы туда.
   – Нет, в сломанном нельзя, – возразил Коля. – Дом может обвалиться и нас завалит брёвнами.
   – Я его сейчас починю, – сказал Данилка.
   – Как это? – удивился Коля.
   – Просто, если не знаешь. Думаешь, я только ломать умею?
   – Ну, попробуй.
   И Данилка «попробовал». В общем, я такое увидел! Тако-о-ое! Мы все просто обалдели, и было от чего. Всё пришло в движение. Стены стали выпрямляться, выравниваться – сами по себе. Появились оконные рамы, а в рамах стёкла. Откуда-то сверху спустилась и встала на место крыша. Развалины на наших глазах превращались в дом. Через пять минут перед нами стоял сказочный терем с резными ставнями на окнах, с узорчатыми наличниками.
   Мы во все глаза смотрели на чудо. Первым дар речи обрёл Коля. Он спросил Данилку:
   – Данила, ты сам придумал, каким будет дом?
   – Ничего я не придумывал, – говорит Овсянников.
   – Этот дом, если не знаешь, таким раньше был, когда его построили.
   – А как ты это узнал?
   – Просто. Он мне рассказал.
   – Кто, дом?! Как это? – не понял Коля. И мы тоже не поняли.
   – Это чего? Дом живой, что ли, чтобы рассказывать? – удивился я.
   – А как же? Конечно живой, раз у него есть душа.
   – Душа?! У дома?! – это уже Зоя сказала.
   – А как же. Любой дом, если не знаешь, имеет душу. В этом доме жили добрые люди. И построили его добрые. У домов, которые построили плохие люди, плохая аура, а у этого аура хорошая, светлая.
   – Да, я теперь это чувствую, – сказала Зоя.
   – И я, – признался Коля.
   Кстати, я тоже что-то почувствовал. Это трудно объяснить словами, но что-то было. А Зоя говорит:
   – Данил, когда ты учил нас магии, ты ничего не рассказывал о душе дома.
   Я слушал их разговор и недоумевал: «Неужели это и правда – магия? То, что произошло с домом… Точно, магия. Как это по-другому объяснить? А в школе нам говорили, что такого не бывает, что всё это сказки. Обманывали, значит?»
   А Данилка говорит Зое:
   – Я рассказывал о квантовых полях в материях?
   – Рассказывал, – отвечает Зоя.
   – А душа – она и есть те самые поля. Эти поля делают каждый предмет самим собой, единственным среди одинаковых. Но настоящей душой эти поля становятся лишь тогда, когда в них остается капелька души, которую дают им люди. Когда человек что-то создаёт с удовольствием, то говорят, что он вкладывает в это душу. Вы ведь такое слышали?
   – Так это же образно говорят, – сказал Коля.
   – Говорят образно, но это, если не знаете, и на самом деле происходит. В каждой вещи, которую создают люди, остаётся капелька их души. Вот и в доме тоже есть такая капелька.
   – И, дом всё помнит? – спрашивает Коля.
   – Конечно помнит. Он помнит всех кто тут жил. Даже их мысли запомнил, даже сны. Я его расспросил, и он мне всё рассказал.
   – Как это рассказал? – спрашиваю. – Я не слышал, как ты… то есть вы с домом разговаривали.
   – А я мысленно разговаривал. Дом тоже. Он вообще только мысленно разговаривать умеет. У него же нет языка. Теперь в доме поселилась радость. Он зовёт нас.
   Я теперь тоже это чувствовал. Я увидел, с какой любовью вырезался каждый завиток в наличниках, подгонялось бревнышко к бревнышку и вообще, сколько души было в это вложено. Здесь раньше жили люди. Тут был их очаг. И всё это безжалостно разорили бандиты.
   Мы открыли дверь и вошли в сени. Там стоял мягкий полумрак. На первом этаже, в гостиной, из окна падал солнечный свет. Он освещал дощатый стол, скамью, стулья. Всё это создавало ощущение тепла и уюта. Только вот стулья были опрокинуты. Мы поставили стулья на место, навели порядок.
   Видно, люди покидали этот дом в спешке и бросили много вещей. Осталась даже рамка с фотографиями на стене. В одну рамку под стекло было вставлено множество фотографий. Так часто делают в деревнях. Фотографии были и цветные и чёрно-белые, разного размера.
   Рамка с фотографиями висела криво – съехала набок. Вадик поправил рамку. С фотографий смотрели на нас те, кто когда-то жил в этом доме, их родственники, которые жили ещё раньше, и те, которые, может быть, давно умерли и никогда не видели этого дома. Нам казалось, что все они смотрят на нас с тихой грустью и с благодарностью.
   Теперь я по-настоящему чувствовал, что дом живой, что он нам рад. Мы шли, аккуратно ступая по полу, по ступенькам. Шли тихо, стараясь не причинить дому лишнего беспокойства. Это был теперь не просто дом, а Дом с большой буквы, как будто Дом – это его имя. И правда, раз он живой то не может он быть без имени. Было как в доброй волшебной сказке. Мы разговаривали с Домом – каждый о своём.
   Мы обошли все комнаты и поднялись на чердак. В чердачное окно хорошо были видны окрестности. Сверху мы увидели почти всю деревню, вернее то, что от неё осталось. Видели старое кирпичное здание в конце деревни. Часть здания будто была отстроена заново. Я догадался, что там и работают учёные и мой брат.
   Неожиданно на улице послышались голоса. Мы спустились с чердака на второй этаж и посмотрели в окно. Около дома стояли трое мужчин. Они о чём-то возбуждённо разговаривали. Мы прислушались:
   – Не понимаю, всего час назад были руины, – говорил один из них.
   – Да уж, – отвечал второй, – мы сами чудеса творим, но чтобы такое…
   – Давай я Борису позвоню, – сказал третий, – пусть он подойдёт. Может хоть у него какие-нибудь здравые мысли появятся.
   – Давай звони. Это надо исследовать. Чёрт знает что, ведь этого не может быть.
   – Не может. Но, заметь, и галлюцинаций сразу у троих тоже быть не может.
   – Если это не наведённая галлюцинация.
   – Кто здесь наводить может? Если, только, мы сами или Борис.
   – Давай зайдём и посмотрим, что там делается, – предложил первый из мужчин.
   Мы находились на втором этаже, но хорошо слышали их разговор. Это потому, что мы немного приоткрыли окно. Так вот, второй из них возразил:
   – Нет, без Бори не пойдём, пусть он решает. – А третий уже набрал номер и разговаривал с Борей:
   – Боря, это я, Савельев. Слушай, тут такое творится – не поверишь! Помнишь разрушенный дом – номер сто один?
   – Так вот, он час назад был разрушенным, а теперь стоит, как новенький.
   – Да нет, какие шутки?! Мы тут втроём, я с Аркадием и Валерой. Не до шуток нам.
   – Да нет, не пили мы. Что ты о нас такое думаешь?
   – Ну подойди, посмотри сам, если не веришь. Надо же с этой чертовщиной разобраться.
   – Ладно, ждём.
   Я понял, что незаметно отсюда нам не уйти. Это все поняли.
   – Во, влипли, – прошептал Игорь.
   – А чё такого мы сделали? – сказал Вадик. – Вот если бы сломали чего, тогда другое дело, а мы наоборот – починили.
   – Нет, надо сматываться, – сказал Коля.
   – Смотаться не проблема, – говорит Данилка. – Только зачем сматываться? Пусть сами объяснят, что тут происходит, почему они от всех отгородились.
   А я говорю:
   – Боря мой брат. Чего его бояться-то?
   А Данилка:
   – А я и не боюсь, хоть он мне и не брат.
   Боря подошёл минут через десять. Он долго, не веря глазам, смотрел на представшее взору чудо. Боря и те трое о чём-то совещались.
   – Идёмте, – позвал нас Данилка, спускаясь по ступенькам на первый этаж.
   Мы пошли за ним. Спустились, вышли в сени, открыли дверь. Дверь заскрипела, и те четверо посмотрели в нашу сторону.
   – Боря, это мы! – крикнул я брату.
   – Это мы-ы-ы! – крикнул Витька, а Боря буквально потерял дар речи, другие тоже. Они смотрели на нас, как на привидения. Боря, немного придя в себя, чуть не заикаясь, еле выдавил из себя:
   – Саша, вы… к-как сюда… попали?.. И… что тут делаете?
   – Мы, – говорю, – через проход около амбара прошли.
   – Но это невозможно! Не-воз-мож-но! Валера, что там с защитой? Она что, не работает?
   – Не знаю, Боря. С утра работала. Не могло же пространство само развернуться.
   В разговор вмешался Данилка:
   – Дядя Боря, вы не волнуйтесь, всё там работает. Никто, кроме нас, там не пройдёт. Это я их провёл. Без меня они не прошли бы.
   – Даня, чтобы пройти сюда, нужен вот такой ключ.
   И Боря снял с шеи шнурок, точнее цепочку, на которой болталось что-то вроде медальона.
   – Дядь Борь, – говорит Данилка, – у нас ключа нет. Так ведь?
   – Знаю, что нет. Где бы вы его взяли?
   – Значит, мы не прошли сюда? Нас тут нет? Правильно?
   – Кошмар! Вы же здесь, значит прошли, – потом говорит Валере:
   – Валер, надо срочно проверить. Вдруг свёртка пространства у прохода пропала.
   – Вы что, дядь Борь? – говорит Данилка. – О чём вы? Пространство, если не знаете, не может развернуться само собой, тем более в одном месте. Ведь тогда тензор кривизны пространства-времени будет иметь сингулярность. Это же невозможно. А если бы всё пространство вокруг вас развернулось, знаете, как тряхнуло бы. Вас бы всех гравитационной волной на метр подкинуло.
   Все четверо, обалдев, уставились на Овсянникова, как на заморское чудо. Они стояли, смотрели, «хлопали глазами». Потом Боря, придя в себя, говорит:
   – Данил, ты откуда всё это взял? Это же институтская физика, даже больше, чем институтская. В первом классе, насколько я знаю, вообще никакой физики не проходят. А того, что мы тут сделали, даже большинство учёных не знает.
   – При чём тут класс, и учёные? Просто я это без всяких учёных знаю.
   – Но это невозможно! Хотя, похоже, что знаешь… Нет, это странно, если не сказать большего… Я даже не знаю… Ну, ладно, но как ты прошёл… как вы все прошли без ключа? Это-то уж точно – невозможно.
   – Это вам нужен ключ, а я и так пройду. Я даже могу двигаться в суперпространстве, могу выходить в его объём, и мне ничего от этого не сделается. Я, если не знаете, могу, с помощью нуль-телепортации, вообще куда угодно пройти.
   Я это уже сто раз делал. А у вас пройти – раз плюнуть. И их я провёл, и дом этот тоже я починил, таким, как он был раньше.
   Борис что-то промычал невразумительное, потом сел на лежащее рядом бревно и, обхватив руками голову, сидел так не меньше минуты. Он всё ещё не верил в реальность происходящего. Мне его даже жалко стало. Не только мне, но и Витьке. Витька подошёл к нему, погладил по голове и сказал:
   – Боря, бедненький. Это Данилка сделал, правда.
   Посидев так несколько минут, Боря встал и говорит:
   – Вот что, лазутчики, надо бы мне с вами переговорить кое о чём в спокойной обстановке. Точнее не со всеми, а с тобой, Даня. Давайте-ка к нам на кафедру на полчасика. Побеседуем.
   – С превеликим удовольствием, – сказал Овсянников, – но с условием.
   – С каким условием?
   – Вы нам тоже расскажете, для чего вы замкнули пространство. И вообще, почему защиту вы сделали так по-глупому.
   – Почему по-глупому? – удивился Боря. Мне даже показалось, что он обиделся.
   – А потому, – ответил Данилка, – что направили вектор времени вдоль периметра. Это знаете, сколько энергии даром пропадает! А могли бы её для пользы применить. Да и вообще всё это можно было спрятать, чтоб никто вообще увидеть не смог.
   – Ладно, давай на кафедре всё обсудим.
//-- * * * --//
   Оказалось, что старое кирпичное здание в три этажа, которое мы с чердака видели, и правда есть тот самый институт, в котором Боря директором работает. Точнее, не весь институт, а только первый корпус, который успели немного отстроить. Со временем здесь собирались построить целый посёлок – научный городок.
   Здание оказалось очень большим, но тоже местами разрушенным. Отстроить успели ещё не всё, и в дальнем конце здания работали строители. В уже отремонтированной части находились лаборатории института.
   Переговоры прошли успешно. Боря, в принципе, не возражал против наших походов на холмы. Было только одно условие: чтобы мы не приводили за собой «бандитские хвосты». Данилка поставил своё условие: он сказал, что тот дом, который он починил, теперь наш. Боря и с этим спорить не стал, только сказал, чтобы мы не разводили в доме костры. Данилка на это ответил:
   – Дядь Борь, мы же не пациенты из дурки, чтобы в деревянном доме на деревянном полу разжигать огонь.
   В общем, все вопросы разрешили с выгодой для обеих сторон.
   После переговоров мы вместе с Борей пошли к выходу. Данилка провёл нас через проход и сказал, чтобы мы его подождали. Мы остались ждать, а он снова прошёл внутрь.
   – Ну что, дядя Боря, видели? – спросил он.
   – Феноменально!
   – Не феноменально, а магически. А теперь идёмте, я вам покажу, как это можно по-другому сделать.
   Они вышли с территории и остановились рядом с нами. Данилка что-то сказал на непонятном, даже странном, языке и… всё исчезло. Ну, не то чтобы всё, а забор исчез – вместе с холмами. Представляете? Тридцать квадратных километров исчезли, будто их и не было. Остался только проход между амбаром и красным кирпичным домом. Но там, если посмотреть в проход, были всё те же холмы и забор. То есть, через проход холмы видно, а снаружи их нет.
   Мы обошли здание и амбар. С другой стороны не было ничего особенного. Был только амбар и кирпичное здание, а ещё примыкающий к ним лес. Этот лес только что был в пяти километрах от озера, за территорией холмов, и вдруг оказался совсем рядом. Со стороны леса через проход были видны лишь озеро и парк за ним. Холмов оттуда видно не было.
   Теперь получалось, будто кусок территории, на которой находится исследовательский центр, сжался, исчез снаружи, но остался прежним внутри. Холмы были видны через промежуток между домом и амбаром, если смотреть со стороны озера. Освободившееся снаружи место заняло то, что раньше находилось в пяти километрах от озера.
   – Как это получается? – удивился Боря.
   – Просто, – ответил Данилка. – И почему вы сами до этого не додумались? Я замкнул направляющую вектора времени через суперпространство, вот и освободилась часть нашего пространства в ортогональной по отношению к вектору времени плоскости.
   Я вообще, как говорится, «припух». Я вообще не понимал, о чём говорил Овсянников: какая-тот направляющая какого-то вектора, время при чём-то, ортогональная плоскость… я и слов-то таких раньше не слышал. Но это я не понимал, а Боря понял:
   – Ты гений! – говорит.
   – Не гений, а маг – начинающий. Меня только что перевели на первый курс Академии Магии. Вот когда выучусь, и не такое ещё смогу.
   – Данил, после сегодняшних чудес, я во всё готов поверить – и в магию, и в эту академию.
   – Дядь Борь, ладно, леший с ней, с академией. Скажите: так всё и оставить, или вернуть, как было?
   – Да, пожалуй… так лучше. Давай пока оставим.
   – Дядь Борь, а можно ещё ворота поставить. Ну, между амбаром и домом. Тогда холмов вообще не будет видно. А бандиты будут думать, что холмы просто исчезли.
   – С бандитами мы разберёмся – не проблема. Но о воротах надо подумать. Кстати, а наши брелки теперь не перестанут работать?
   – Не перестанут, я всё рассчитал.
   В это время у Бори зазвонил сотовый телефон. Боря вынул его и сказал, что слушает. Потом лицо у него стало белое, как вата.
   – Когда это случилось?
   – Скорую вызвали?
   – Ну, и что они говорят?

Глава 16
Исцеление

   Когда Боря разговаривал по мобильнику, я сразу подумал: «Что-то случилось с мамой». Она ведь сильно сдала после того, как нас стали преследовать бандиты и Василь Васильич. В последнее время мама чувствовала себя не очень хорошо. И точно:
   – Саша, бежим домой! Скорее! Маме плохо! – сказал Боря.
   Мы помчались домой. Вместе с нами побежали и все остальные.
   – Постойте! – крикнул Данилка. – Остановитесь, я вас сейчас порталом перенесу – быстрее будет…
   В квартире мы оказались мгновенно – только что были на холмах, и вот уже дома. Мама лежала на койке вся бледная, даже серая, и тяжело дышала. Папа сидел рядом. Он выглядел ещё более постаревшим. Он был теперь весь седой и выглядел лет на восемьдесят.
   – Папа, давай скорее к Овсянниковым, к Ивану, – сказал брат. – Он-то настоящий врач, не то, что эти современные недоучки.
   – Я сам, – сказал Данилка и побежал за дедом.
   Через пять минут Данилкин дедушка был у нас. Он выслушивал мамино сердце через старинный стетоскоп – такая деревянная трубочка, типа дудки, такими доктора давно уже не пользуются. Выслушав мамино сердце, дядя Ваня встал и позвал папу и Бориса в коридор. Я слышал их разговор. Данилкин дедушка говорил:
   – Слишком поздно. Боюсь, что ещё час – не больше. На всякий случай вот рецепт. Давайте бегом в аптеку, и ко мне, я сделаю укол. Попробуем, хотя навряд ли.
//-- * * * --//
   Укол не помог. Маме становилось всё хуже и хуже. Я сидел на скамейке около подъезда и ревел. Подошёл Данилка и спросил:
   – Не помогло, что ли?
   – Нет, – сквозь слёзы выдавил я. – Мама всё равно умрет… наверно, прямо сейчас, а может уже и умерла…
   – Ну-ка, пошли, – решительно сказал Данилка и потянул меня домой.
   Когда мы вошли, мама лежала с открытыми глазами. У неё по щекам текли слёзы. Она плакала, беззвучно так. Отец сидел рядом, понурый и поседевший.
   – Дядя Лёша, скорее, пустите меня! – крикнул Данилка.
   Отец не понимал, он продолжал сидеть, тупо уставившись на нас. Тогда Данилка что-то опять сотворил, и отец, вместе со стулом, отъехал от кровати. Данилка сел на край и сказал:
   – Ну, как вы, тётя Клава?
   Мама посмотрела на него.
   – А, это ты, Данилушка. Всё, помираю я. Добила меня судьба-злодейка.
   – Тётя Клава, вы не умрёте. Дайте руки.
   И Данилка решительно взял маму за руки. А потом мы увидели ещё одно чудо – третье за этот день. Мы, оцепенев, смотрели на происходящее. Вокруг Данилки и мамы светился розовый ореол, как нимб над головами святых на иконах. Было слышно потрескивание, как от электрических разрядов. От Данилки и от мамы иногда сыпались искры. Мама лежала совершенно неподвижно, даже не дышала и, светилась розовым светом.
   Всё закончилось внезапно. Данилка встал.
   – Всё можете вставать, тётя Клава, – сказал он маме. – Вы здоровы.
   Мама поднялась. Странно, только что она была такая бледная, а теперь у неё был нормальный цвет лица. И… никакой седины, никаких морщин.
   – Что это было? – спросила она. – Я как будто заново родилась.
   – Считайте, что ничего не было. Забудьте и никому не рассказывайте, – ответил Данилка. Потом говорит папе:
   – Дядя Лёш, Вы тоже плохо выглядите. Давайте я и вам помогу.
   Отец уже оправился от шока и говорит:
   – А мне-то что помогать? Я вроде бы, не хвораю.
   – Вы очень сильно устали и постарели. Я всё исправлю.
   – Правда, Лёша, – сказала мама, – ты ведь совсем седой стал. Только я боюсь, как бы Данилушка себе не навредил. Ведь экстрасенсы, я слыхала, много энергии тратят. А вдруг у него энергия закончится, что тогда?
   А Данилка говорит:
   – Те экстрасенсы, о которых вы говорите, ничего не тратят, если не знаете. Они только денежки с лохов получают. А я не экстрасенс. Ну, что, будем лечиться, дядь Лёш?
   – Ну, давай, попробуем, если ничего тебе от этого не сделается.
   И они попробовали. Отец утверждал после этого, что он как будто на тридцать лет помолодел. И действительно помолодел, даже не на тридцать, а больше. Лицо разгладилось, приняло бодрый, здоровый вид. Пропала седина. Он перестал сутулиться. А вот насчёт энергии мама как чувствовала.
   Данилка неожиданно заторопился. Он сказал, что ему срочно надо идти домой. Боря, взглянув на него, заподозрил неладное. Подозрение к делу не пришьёшь, но он всё-таки спросил:
   – Данил, всё в порядке?
   – А чего может быть не в порядке-то? – сделав удивленный вид, спросил он и, не дождавшись ответа, стрелой вылетел из квартиры. Через секунду мы услышали, как в подъезде что-то с грохотом упало.
   Выйдя на лестничную площадку, мы увидели, что Овсянников лежит на лестничной площадке на полпути к первому этажу. Вид у него был ужасно бледный. Казалось даже, что он не дышит. Борис в два прыжка преодолел лестничный пролёт. Подхватив Данилку на руки, он бегом вернулся в комнату и уложил его на мою кровать.
   Овсянников всё-таки дышал, но был ужасно бледен. Меня собрались послать за его дедушкой, но Данилка вдруг открыл глаза, и лицо у него приняло нормальный, здоровый цвет.
   Он встал и сказал, что он сам виноват. Он сказал:
   – Мне тыщу раз говорили, что в моём возрасте без заклинаний колдовать опасно. Только у меня и без заклинаний получается. А на заклинания время тратить жалко. Зря вы за мной побежали. Я всё равно через пару минут очухался бы.
   Мама всё равно настаивала, что нужно хотя бы рассказать это Данилкиной родне, но он опять что-то наколдовал, внушил, что этого делать не надо. А мне он просто сказал, чтобы я никому ничего не рассказывал.

Глава 17
Пространственная аномалия

   Лето подходило к концу. Середина августа. Скоро в школу – во второй класс. Все оставшиеся до сентября дни мы проводили на холмах. Теперь там у нас был Дом. Чем там занимались? Да всего и не перечислишь: соорудили на поляне стадион и играли на нём в футбол; просто ходили по рощицам, лугам, открывая для себя новые места; ходили на озерцо в берёзовой роще, что недалеко от деревни, рыбачили там и купались. В общем, дела обычные.
   Чтобы передохнуть, возвращались в Дом.
   Обедали там, иногда даже ужинали. Овсянников что-то там такое сделал, что в доме появилось электричество. В общем, пищу мы готовили и разогревали на электроплитке. Мы даже ночевали в Доме. Для этого мы принесли туда матрасы, постельное бельё, соорудили самодельные кровати. Родители сначала волновались, но когда Боря рассказал им что да как, успокоились.
   Кстати, самодельные кровати получились не хуже, чем в магазине продаются. Это Коля их сделал. Он, оказывается, не хуже столяра умеет делать мебель.
   Боря всё удивлялся: он никак не мог понять, откуда в Доме взялось электричество. Данилка что-то объяснял ему, и Боря, похоже, понял, хоть и не сразу. Ну а мы так и не поняли. Ведь к дому даже провода не подходили. Да и откуда бы их провели, если на улице стояли только покосившиеся электрические столбы без проводов. В общем, электричество у нас было и всё было прекрасно.
   Но однажды наш поход на холмы сорвался. Было только семь часов утра. Мы собирались завтракать. Неожиданно за окном послышался звук подъехавшей машины. Я подошёл и посмотрел в окно. Около подъезда остановился УАЗик защитного цвета, как у военных. И точно, это были военные. Из машины вышли генерал и полковник. Я слышал, как они бегом поднялись по лестнице. Я ещё удивился: «К кому это они?». Оказалось – к нам. Они постучали в дверь, и папа пошёл открывать.
   Я выглянул в коридор. Генерал, даже не поздоровавшись, чуть не заикаясь, начал говорить прямо с порога:
   – Господин Мережкин, извините за ранний визит, но нам необходимо срочно встретиться с Борисом Алексеевичем. Только он может нас спасти. Ситуация чрезвычайно серьёзная.
   – Вы же знаете, что он тут не живёт! – раздражённо ответил отец. – Спасайтесь сами!
   – Господин Мережкин, дело не в нас. Произошло ЧП городского масштаба, а может, и планетарного. Если никто нам не поможет, город погибнет через несколько суток. Поймите, помочь может только ваш сын. Мы вызвали самых лучших специалистов, но они ничего не могут понять. К вам нас направили из Академии Наук. Сказали, что в этом только Борис Алексеевич разбирается.
   – Ну и где я вам его возьму? Он тут вообще редко появляется.
   – Но у вас, наверное, есть номер его телефона!
   – Ладно, я ему сейчас позвоню. – Папа набрал номер:
   – Боря, тут к тебе пришли военные, у них что-то случилось. Они хотят с тобой поговорить.
   – Хорошо, я им передаю телефон.
   Телефон взял генерал. Он поздоровался с Борей и стал описывать ситуацию. Я мало что понял из разговора, но почувствовал, что дело и правда – «труба». В общем, в воинской части, которая расположена неподалёку от нас, решили испытать какое-то новое оружие. Ну, короче, испытали. На том месте, куда стреляли, появилось что-то такое, что всё в себя засасывает. Скоро оно начнет засасывать крайние дома улицы Лесной.
   Я слышал, как Боря орал на генерала. Он обзывал его и остальных военных тупыми ослами, солдафонами и ещё всякими словами, которые не принято произносить в приличном обществе. Генерал был весь красный, то ли от злости, то ли от стыда. Несмотря на это он продолжал разговаривать очень любезно…
//-- * * * --//
   Боря приехал минут через двадцать, на машине с фургоном. С ним приехало ещё человек десять. Боря довольно грубо велел военным показать, куда ехать. Военные сели в свою машину и поехали, а Боря с сотрудниками поехал за ними следом. Короче, они двинулись в сторону улицы Лесной.
   Я побежал следом за машиной. Конечно, я её не догнал. Но улица Лесная – последняя улица нашего района, да и вообще города. Машины не могли уехать дальше. И точно: когда я прибежал туда, машины стояли метрах в ста от крайних домов.
   Там уже собралась большая толпа зевак. Все смотрели на неизвестно откуда взявшееся нечто. А это нечто методично пожирало территорию луга, даже не луга, а того, что от него осталось. А осталось от него совсем уже ничего.
   Ещё вчера от улицы Лесной до леса, в котором располагалась воинская часть особого назначения, было километров пять, не меньше. Там у них был полигон, на котором постоянно что-то испытывали. Так вот, полигон и то, что осталось от леса, было теперь не в пяти километрах, а совсем рядом.
   Между остатками леса и улицей раздувался призрачный полупрозрачный шар, наполовину ушедший в землю. В этот шар, медленно вползал луг. Мне даже показалось, что и улица и я, вместе с ней, в общем, всё медленно движется туда же. Я потом узнал, что так оно и было.
   Всё что достигало границы шара, пропадало в нём. Он затягивал в себя окружающую территорию вместе с тем, что на ней находилось. Боря и ещё несколько человек стояли очень близко к этому странному непонятно что. Они что-то там делали с какими-то приборами.
   Потом Боря подошёл к стоящим чуть поодаль военным, и стал им что-то говорить. Военные что-то отвечали. Издали не было слышно, о чём они говорили, поэтому я пробился сквозь толпу зевак, чтобы подойти поближе.
   Прислушавшись, я различил отдельные фразы. Боря требовал, чтобы срочно эвакуировали улицы Лесную, Кленовую и нашу. Он пытался объяснить, что раньше, чем за сутки он сделать ничего не сможет, если сможет вообще. Генерал отвечал, что эвакуация нежелательна, потому что может вызвать панику.
   Боря мельком взглянул на собравшуюся толпу и увидел меня. Он быстро подошёл ко мне и стал на меня кричать. Он сказал, что я всегда сую свой нос, куда не следует, и велел мне сию же минуту убираться домой. Я обиделся и пошёл прочь, но тут же услышал:
   – Саня, постой!
   Я не остановился, но Боря меня догнал:
   – Саня, беги скорее к Овсянниковым. Скажи Данилу, чтобы он немедленно шёл, сюда. Расскажи ему, что видел. Мне кажется, он знает, что с этим делать. Это связано с пространственной аномалией. Так ему и скажи. Запомнил?
   – Ну, запомнил. Пространственная аномалия.
   – Вот, и скажи ему так: «пространственная аномалия второго рода», или «медленная чёрная дыра». Запомнил?
   – Запомнил.
   – Тогда скорее, не медли. Это, возможно, угрожает существованию всей планеты.
   Услыхав про угрозу существования, я не на шутку испугался. Когда Данилкина бабушка открыла мне дверь, я, видимо был очень возбуждённым. Поэтому она тут же спросила:
   – Саша?! Что случилось?!
   – Да так, – говорю, – ничего. Позовите Данила.
   – Он ещё не завтракал. Я как раз гречневую кашу готовлю. Зайди попозже.
   – Тетя Галя, нельзя попозже. Там без него никак не справятся. Боря просил, чтобы он срочно бежал на Лесную.
   – И что же это за дела такие, что без Данила не обойдутся?
   За спиной тети Гали показался Данилка. Он, видимо, только что проснулся. Я это понял потому, что он был в одних трусах, да и вид у него был заспанный.
   – Саня, чё случилось? – спросил он сонным голосом.
   – Дань, Боря там, на Лесной. Он просил, чтобы я срочно за тобой сбегал. У них там пространственная аномалия второго рода.
   С Данилки сразу слетела сонливость. Он даже побледнел.
   – Что-о?! Чёрная дыра?!
   – Да, Боря так и сказал: «медленная чёрная дыра». – Но Данилка уже меня не слушал. Он бросился в комнату, схватил со стула одежду и вылетел на лестничную площадку. Бабушка закричала вслед:
   – Куда ты, не позавтракав?! Что, не нагуляешься, что ли, за день?!
   – Ба! Не до завтрака теперь! Мы все погибнуть можем.
   Мы выбежали на улицу. Данилка на ходу натягивал шорты и майку. Сандалии он продолжал держать в руках. Прибежали туда, и видим: шар уже совсем близко к домам, а зевак оттеснило назад оцепление из милиционеров и солдат.
   Данилка остановился, нацепил сандалии и бросился сквозь оцепление. Его попытались задержать – не получилось. Оцепление разорвалось, будто само собой, несколько солдат отлетело метра на три. Вслед ему кричали:
   – Мальчик! Туда нельзя! Вернись, немедленно!
   – Пропустите его! – крикнул Боря, хотя он и сам уже «пропустился», а я, воспользовавшись случаем, тоже «пропустился» и побежал следом за Овсянниковым.
   Мы подбежали к Боре и его сотрудникам. Рядом был генерал и ещё какие-то военные. Генерал взглянул на Данилку, на меня, и говорит Боре:
   – Вы что, издеваетесь, господин Мережкин?! Это и есть те самые «специалисты»?!
   – Который «тот самый», тут один. Другого на всей планете не найдёте, – ответил Боря. – А второй сегодня получит от меня взбучку, – и он «очень недвусмысленно» посмотрел на меня.
   Потом, обращаясь уже к Овсянникову, спрашивает:
   – Дань, тут можно что-нибудь сделать?
   – Можно, – отвечает Данилка, – только я сначала хочу увидать того, кто это натворил.
   – На кой леший он тебе сдался, чтобы на него смотреть?
   – Я, дядь Борь, никогда не видел идиотов. Слышал про них, но вживую не видел. Очень посмотреть охота, как они выглядят.
   – Тогда нет проблем. Вот они, любуйся, – Боря показал на военных. И Овсянников тут же выдал «историческую фразу»:
   – Я всегда знал, что у солдафонов мозги находятся ниже спины, но такой дури я от них не ожидал. Где Бал о?!
   Генерал побагровел от злости, но ничего на это не сказал.
   – Что ещё за Бало? – спросил Боря.
   – То, во что они из позитронной пушки шмальнули. Это шарик такой, у него оболочка из нейтрида, серая такая.
   Борис повернулся к генералу.
   – Господин генерал, вы слышали вопрос? Где этот шарик?
   – Откуда вы знаете про объект?! И про позитронную пушку?! – еле сдерживая раздражение, спросил генерал. – Это военная тайна!
   – По результату вижу, – ответил Данилка.
   – Зачем вам объект?!
   – А затем, если не знаете. Во-первых, без него ничего не получится. Во-вторых, он не ваш – его просто потеряли, а в-третьих, оставлять такие вещи у идиотов нельзя.
   Генерал ещё больше побагровел. Казалось, он сейчас лопнет от злости:
   – Этот объект секретный! Гражданским его видеть не положено!
   – Я, если не знаете, про это ваше «секретное» больше вас, идиотов, знаю. Но как хотите. Пусть остаётся всё как есть. Или сейчас Бало, или завтра Армагеддон. Людей, я спасу, телепортирую их из города. А вы как хотите. Чёрная дыра не остановится, пока не наберёт критическую массу. А критическая масса для неё – это город и то, что вокруг. Кстати, и ваша воинская часть находится в зоне поражения. Так что решайте, времени почти не осталось.
   Один из военных что-то шепнул генералу. Генерал поморщился и задумался. Немного подумав, он сказал одному из военных:
   – Пусть доставят объект.
   – Только пусть поторопятся, – предупредил Данилка. – Времени и так уже почти не осталось. Ещё пятнадцать минут, и будет поздно…
//-- * * * --//
   «Объект» привезли через пять минут: воинская часть-то теперь стала рядом, пешком десять минут идти. В общем, привезли его и отдали Данилке. Это был шарик раза в три больше теннисного. Он был темно серебристого, почти серого цвета. Овсянников взял его в правую руку, а левой рукой погладил его и сказал:
   – Не бойся, никто тебя больше не обидит. Я тебя верну домой к твоему другу.
   Я увидел, как шарик засветился, будто отвечал Данилке. А Данилка сказал ему:
   – Не надо, я сам всё поправлю. Отправляйся домой. Там по тебе тоскуют, думают, что ты совсем потерялся. Я тебе помогу попасть на твою планету.
   С этими словами он положил шарик на ладонь, вытянул руку вперёд, шарик благодарно помигал разными цветами и… исчез, как будто его и не было. С генералом чуть не случился обморок. Как ему теперь отчитываться за исчезнувший «секретный объект»?
   – Ну, ладно, – сказал Данилка, – пора приступать к делу.
   Он подошёл к «чёрной дыре», подпрыгнул и… взлетел в воздух, повиснув прямо над серединой того шара. Я просто обалдел, как и все вокруг, кроме генерала. До генерала не дошло, что происходит что-то странное: ну летает человек, что за невидаль. Но через две или три секунды Данилка нырнул прямо туда, внутрь этого страшного нечто, и исчез. По толпе и оцеплению прокатился испуганный возглас.
   Сразу же наступила напряжённая тишина. Даже генерал и военные растерялись. Это не потому, что они за Данилку сильно переживали. Хотя может, и переживали, только не генерал.
   Генерал, скорее всего, из-за другого переживал: как бы ему отвечать не пришлось.
   Боря тоже стоял до смерти напуганный. Он не знал, что теперь делать. Он ожидал всего, чего угодно, только не этого. Я тоже подумал, что Данилке конец, что его поглотила чёрная дыра.
   Но чёрная дыра вдруг вздрогнула, сжалась в точку… и исчезла.
   Из того места, где только что был этот полупрозрачный шар, медленно выползала пропавшая недавно часть луга. Выползала вместе с травой, кустарником и цветами, исчезнувшей частью леса. Я почувствовал, что улица Лесная вместе с нами отъехала метров на двести назад – туда, где она и должна быть. Лес и полигон тоже отъехали на свое законное место, в пяти километрах от Лесной.
   У нас за спиной раздался Данилкин голос:
   – Дядя Боря, вы домой-то пойдёте?
   Боря вздрогнул и повернулся на голос. Овсянников стоял рядом. Боря еле обрёл дар речи.
   – Ты что?! Ты же меня напугал до смерти! Я чуть с ума не сошёл!
   – А чёго?! – удивился Овсянников.
   – Как это чёго?! Все думали, что тебя эта штука заглотила!
   – Меня?! Заглотила?! Это как? Да мы, если не знаете, в Академии Магии с чёрными дырами и не такое проделывали.
   Боря посмотрел на толпу зевак и оцепление.
   Люди волновались. Тогда Борис громко крикнул, чтобы слышали все:
   – Товарищи! Господа! Не волнуйтесь, он здесь! Всё в порядке!
   Он подхватил Данилку и поднял его над собой, но Данилка каким-то непостижимым способом вывернулся и оказался на земле.
//-- * * * --//
   Страсти постепенно улеглись, даже толпа начала расходиться.
   – Генерал, можно снимать оцепление, – сказал Боря.
   – Нет! – закричал Данилка. – Пока нельзя! Здесь ещё опасно! Если туда кто-нибудь сунется, сразу исчезнет! Я потом всё поправлю. У меня сейчас сил не хватит. Мне поесть надо и отдохнуть.
   – Так снимать оцепление или нет? – спросил генерал.
   – Вы же слышали, что сказал специалист, – ответил Боря. – Пока нельзя. Данил пошли домой, поешь, отдохнёшь. Потом подумаем, как быть. Ты, вообще-то, сможешь обезвредить это полностью?
   – Дядя Боря, вообще-то работы тут – раз плюнуть. Только… в общем, я опять всё без заклинаний сделал. Поэтому…. Потому что без заклинаний… В общем, я сейчас не смогу – сил совсем нет. Я, наверное, и до дома-то сейчас не дойду.
   – Ну, ты и… Тебя же предупреждали! Ты же сам мне это говорил! Трудно, что ли заклинание сказать?!
   – Дядь Борь, его можно не говорить – можно просто подумать. Но я всегда забываю, потому что у меня и так получается.
   – Ладно, подожди здесь, я машину подгоню.
   Данилка опустился на траву, а Боря пошёл к машине. Вид у Овсянникова действительно был неважный. Подошёл генерал.
   – Извините, а когда Вы сможете полностью дезактивировать местность? – обратился он к Данилке.
   – Сегодня, когда силы восстановятся. Я с утра ничего не ел. Я как проснулся, за мной сразу пришли, и я сразу сюда.
   – Тогда я распоряжусь, чтобы сюда доставили полевую кухню.
   Я видел, что Данилке не терпится сказать в ответ что-то очень грубое. Но в этот раз он сдержался. Наверное, ему жаль стало генерала. Ведь генералу тоже пришлось немало поволноваться. Да и сказанул генерал, хоть и глупость, но был очень вежлив. Поэтому Данилка вежливо отказался:
   – Спасибо, не надо. Всё равно не поможет. Мне надо полежать часа два, чтобы силы восстановить.
   – Хорошо, будем Вас ждать. Только не торопитесь. Лучше отдохните, как следует. Хоть до вечера, хоть до завтра. Берегите здоровье: нам солдаты здоровые нужны.
   Генерал отошёл к своим, а Овсянников сказал мне тихо, чтобы генерал не слышал:
   – Те «вояки», похоже, нормальные люди, а у генерала мозги точно, где я и говорил.
//-- * * * --//
   Когда мы подъехали к дому, Овсянников спал. Дома у него никого не было, да это и к лучшему. Боря отнёс его к нам и уложил на диван. Дома были мама и Витька. Папа был на работе. Мама стала торопливо готовить еду. Минут через десять Данилка проснулся.
   Мы уселись за стол. За завтраком, хотя по времени это, скорее, был обед, я спросил у Овсянникова, что такое Бало.
   – Это вроде амулета, – ответил он. – Он охраняет от всяких бед, и во всём помогает. Только амулеты, на самом деле, ни от чего не охраняют, а это охраняет. Это даже и не амулет – это друг.
   С ним даже разговаривать можно. Дядь Борь, а как он к ним попал?
   – Точно не могу сказать. Слышал из разговоров, что около станции «Мир-2» нашли. Его на челноке «Русь-14» на Землю доставили.
   – Ничего себе! А как он туда попал? Ну… туда, где станция летает?
   – Они, думаешь, знают? Ты же сам сказал, где у них мозги – удачно, кстати, сказал, я не додумался бы до такого определения.
   – Это я про того генерала сказал. А у космонавтов мозги всегда на нужном месте. Таких как генерал, не берут в космонавты.
   – Вы, давайте, ешьте, – сказала мама. – Потом наговоритесь про мозги и про космонавтов с генералами.
   Во время этого завтрака-обеда, Данилка съел большущую тарелку окрошки и умял три порции макарон с тремя котлетами. Боря с опаской наблюдал за этим «пиршеством». Когда Данилка наелся, Боря спросил:
   – Ты сейчас сможешь туда поехать, чтобы всё закончить, или тебе отлежаться надо после обеда?
   – Лучше «или», а то дядю Федю жалко.
   – А при чём тут этот породистый курилопитек?
   – А при том: пузо лопнет – ему придётся убирать нечистоты.
   Боря чуть усмехнулся, а я чуть не лёг от смеха. А Боря говорит:
   – Ты тогда ложись на диван и отдыхай. Я сейчас подушку принесу.
   – Только вы им скажите, чтобы они охрану оставили, пока… пока… нет не тот… а потом… Да этот жук тоже красивый… как майский…
   – Ладно, – ответил Боря. – А что ещё за жук?
   Но Данилка не слышал. Эту галиматью он произнёс уже во сне. Боря подсунул ему под голову подушку. И тут:
   – Санёк! Выходи! – Это меня позвал со двора Игорь.

Глава 18
Планета кентавров

   Игорь был не один. С ним был Вадик.
   – Ты где был? – спросил Вадик. – Мы же собирались сегодня на холмы. И Данила нет дома. Его бабушка сказала, что он с утра с тобой куда-то убежал. Представляешь? Говорит: «Даже гречневой каши не поел, а он её так любит – обожает просто».
   Я прыснул от смеха, потому что все мы знали, как Данилка «обожает» эту гречневую кашу. Короче, Вадик говорит:
   – Коля с Зоей ушли куда-то с родителями. Они сказали, что если не хотим идти, то они ждать не будут.
   Мне пришлось рассказать о сегодняшнем происшествии, и мы решили сходить к тому месту. Приходим туда и видим: солдаты, которых оставили охранять аномальное место, просто сидят на траве, на каких-то кирпичах, брёвнышках, одни о чём-то болтают, другие играют в карты. В общем, им всё по барабану.
   Они и нас не сразу заметили, а когда заметили, было уже поздно.
   Нет, мы не пошли прямо на то место. Мы просто рядом стояли, но очень близко. Я рассказывал Игорю и Вадиму, что и как тут происходило.
   Когда нас заметили и трое солдат побежали к нам, мы испугались и бросились наутёк… прямо через то место…
   Мы не поняли, что произошло. Даже испугались не сразу. Так же светило солнце, зеленела трава, но не было бежавших к нам солдат, не было улицы Лесной – ничего этого не было. Зато далеко справа от нас был лес, а слева, метрах в ста, широченная река. Непонятно было, откуда взялась река, куда исчезло всё остальное.
   До нас не сразу дошло, что мы оказались в совершенно незнакомом месте. Когда мы это поняли, пришёл страх. В общем, мы не знали, где мы и куда нам идти.
   Игорь чуть не заревел и говорит:
   – Это ты, Сашка, виноват! Ты зачем нас сюда притащил?
   – А чё я? говорю. – Вы сами побежали, куда нельзя. Я уже за вами, как – дурак.
   – А ты и есть дурак! Что нам теперь делать?!
   – Дорогу искать, – уверенно сказал Вадим. – Здесь должны же быть люди где-нибудь. Встретим кого-нибудь, спросим, где милиция, и в милиции расскажем, что заблудились.
   – Да?! А ты найди сначала дорогу и встреть своего «кого-нибудь», а потом говори, – хныкал Игорь. – Может тут близко совсем никто не живёт, и что тогда?
   – Ну и найду! – говорит Вадик. – А ты можешь здесь оставаться – хоть навсегда!
   – Перестаньте ссориться, – сказал я им. – Нам сейчас только ссоры и не хватало. Надо что-то делать.
   – А чего делать-то? – не унимался Игорь. – Можно подумать, ты знаешь, чего делать.
   – Уж точно, не нюни распускать, – говорит Вадик.
   – Надо искать дорогу. Дорога куда-нибудь выведет.
   – А ты что, знаешь, где её искать эту твою дорогу?! – говорит.
   – Давайте пойдём по берегу, тогда хоть не заблудимся. Может быть, до какой-нибудь пристани дойдем. А там где пристань, там и люди.
   Это казалось правильным решением: идти по берегу и искать пристань. Ну, мы и пошли. Шли долго. Никакой пристани не было. Не было и пароходов. Даже простой рыбачьей лодки, и той не было. Мы проголодались и не знали, что нам делать. Так ведь можно и от голода умереть.
   Часа через два пути впереди показался лес.
   – Давайте дойдём до леса и поищем что-нибудь съедобное, – предложил Вадик. – Может, там грибы какие-нибудь найдём, или ягоды.
   А я говорю:
   – Ты грибы сырые, что ли, есть собрался?
   – Если сыроежки, можно и сырые.
   – Ничего там нет, – сказал Игорь.
   – Почему, – спросил я.
   – А ты что, не видишь, что здесь даже насекомых нет… и птиц. И трава тут неправильная. Значит и грибов с ягодами тут тоже может не быть.
   Только теперь я понял, что Игорь прав. Не было ни птиц, ни мух, ни бабочек, даже мошкары не было. А трава. Я такой травы никогда не видел. Каждая травинка была похожа на маленькую пальмочку с длинными узкими зубчатыми листочками. Но главное – трава была неправильного цвета. Нет, она была зелёная, но зелень была неправильная, с розоватым отливом. Я стал рассматривать траву. Всего я обнаружил три разновидности «травинок». Все они были зубчатыми и «неправильно-зелёного» цвета.
   Когда добрались до леса, сил идти дальше не было. Мы уже еле тащились. Решили зайти в лес и поискать что-нибудь съедобное. Вот там, в лесу, я заподозрил совсем неладное. Дело в том, что таких деревьев я никогда не видел. Я чувствовал, что и Вадик с Игорем стали что-то подозревать. Хотя нет, Игорь это первым понял, а мы уж потом.
   «Еду» мы нашли. Это были заросли кустарника. Листья на кустах были необычные: Они были крупные, как у фикуса, но зубчатые по краям и такого же «неправильного» цвета, как и трава. Стволы были тёмно-зелёные, а на ветках были плоды – созревшие. Плоды по форме напоминали яблоки. Они были зеленоватого, с розовым отливом, цвета. Вадим сразу предложил подкрепиться, но Игорь запротестовал:
   – Ты чего? А вдруг они ядовитые? Ты разве не знаешь, что бывают ядовитые растения? Волчьи ягоды, например.
   – Но это же не ягоды, так что они не могут быть волчьими, – возразил Вадим.
   – Почему это не могут? Вдруг это волчьи яблоки?
   – А мы сначала немного попробуем и узнаем, ядовитые они или нет.
   – Это как мы узнаем-то? Останемся живыми, или нет? Так что ли?
   – Мы на вкус определим. И вообще, от ядовитого не обязательно умирают. Надо попробовать чуть-чуть и посмотреть на самочувствие. Если будет всё в порядке, значит не ядовитые, а съедобные.
   – Вот ты и пробуй, а мы посмотрим, – сказал Игорь.
   – И попробую.
   Вадик сорвал один плод и «попробовал». Потом он «попробовал» ещё и ещё. Мы не могли безучастно смотреть на то, как Вадик аппетитно «пробует». Я тоже стал «пробовать», а глядя на меня, и Игорь.
   Плоды были очень вкусными. Мякоть, по вкусу напоминала что-то среднее между сочной дыней и мандарином. Голод мы утолили быстро, жажду тоже, потому что плоды были очень сочными, но…
   Первым «отрубился» Вадик. Правильно, ведь он начал есть первым. В общем, он, неожиданно, повалился на землю. Мы пытались его разбудить, но он вообще ни на что не реагировал. Мы подумали, что Вадик умер, и сильно испугались. Но долго пугаться не пришлось, потому что, мы отключились следом за ним. Я почувствовал, что куда-то проваливаюсь, и всё, дальше ничего не помню.
   Сколько мы пробыли в отключке, сказать трудно. Когда я очнулся, вокруг было совершенно темно. Игорь и Вадик уже не спали. Они сидели, прислонившись к толстому стволу дерева, сидели молча. Где-то наверху сквозь кроны просвечивала луна, поэтому было достаточно светло.
   – Проснулся? – спросил Игорь.
   – Ага.
   – Что будем делать-то?
   – Надо дождаться утра, – говорю я.
   – И идти дальше, – поддержал меня Вадик.
   Вдруг в чаще леса послышались завывающие звуки. Мы испугались. Несколько секунд мы были в оцепенении, а потом, не сговариваясь, бросились к берегу, прямо сквозь кустарник, напролом.
   Мы остановились почти в воде и с ужасом слушали завывания, к которым вскоре добавились новые звуки: потрескивания, щелчки, рычание. Тогда мы бросились прочь вдоль берега – подальше от леса.
   – Тут и сожрать могут! – испугано крикнул Игорь.
   – Не-а, – ответил Вадик. – Сюда они не сунуться. Это, наверно, лесные звери. Главное самим в лес не заходить.
   – А вдруг они не только лесные, но и береговые? – засомневался Игорь.
   – Так не бывает, – сказал Вадик. – Звери могут быть или лесными, или береговыми, а чтобы они были и теми и другим, так не бывает.
   И действительно, из леса так никто и не вышел. Мы сидели на мокрой траве, и тут Игорь заметил ЭТО. Да-да, Луна была неправильная, как и вообще всё вокруг. Она была окружена голубоватой оболочкой, да и сама была слегка голубоватой. На Луне не было привычных пятен, точнее были, только другие и расплывчатые, как в тумане. Теперь окончательно стало ясно, что мы не на Земле…
   Я не заметил, как уснул. Когда я проснулся, было уже светло. Солнце поднялось из-за леса. Игорь и Вадик ещё спали, развалившись на влажной траве. Я их разбудил. Нельзя было терять время. Надо идти дальше. Хотя теперь было непонятно, зачем вообще куда-то идти на чужой необитаемой планете.
   Снова хотелось есть, но после вчерашнего приключения мы больше не рисковали. К полудню мы вышли из леса и увидели горы, точнее, скалы. Они были из беловатого не то камня, не то плотной земли. На скалах, кое-где, росла редкая растительность: трава, странные деревья.
   Когда до скал оставалось метров сто, мы увидели… дорогу. Это была даже не совсем дорога. Скорее, это было похоже на широкую тропу. Она лишь немного напоминала деревенскую дорогу, потому что не было там колеи от шин, телег и другого транспорта. Дорога выходила из леса вдали оттого места, где мы из него вышли. Дальше она тянулась вдоль подножья скал. Появилась призрачная надежда, что это всё-таки Земля, и что мы сможем встретить людей.
   Мы пошли по дороге. Справа были скалы, слева метрах в ста – всё та же широченная река. В скалах мы увидели странные дыры. Точнее, не дыры, а как бы входы в пещеры. Несмотря на голод, любопытство взяло верх. В общем, Вадик предложил «исследовать» одну из пещер. Игорь, правда, был против. Он говорил:
   – Вдруг там какие-нибудь звери прячутся, или бандиты?
   Но мы его уговорили. Вадик сказал, что бандиты – тоже люди, и что у них тоже можно спросить, как найти милицию.
   – Ага, – говорит Вадик, – а если ограбят?
   – А чего нас грабить? У нас же ничего с собой нету.
   В общем, уговорил.
   Пещера оказалась не очень длинной. Она постепенно сужалась и заканчивалась стеной. В стене было отверстие диаметром не больше полуметра.
   Мы друг за другом пролезли в отверстие и оказались в небольшом замкнутом пространстве. Размер каменной «комнаты» был примерно пять на пять метров. Не найдя больше ничего интересного мы решили продолжить путь. Ведь если судить по солнцу, время уже перевалило за полдень. Нам, правда, показалось, что времени прошло гораздо больше. Я думал, это из-за голода. Мы тогда и не подумали, что на другой планете сутки не обязаны равняться земным суткам.
   Мы вылезли из пещеры и двинулись дальше, но пройдя несколько шагов, остановились от неожиданности. В нашу сторону по дороге неслись всадники на конях – так нам сначала показалось. Но когда мы разглядели, что это за «всадники», так перепугались, что даже не сразу пустились наутек.
   Кентавры, увидев нас, тоже остановились. Они были похожи на тех, что изображены в книжке «Легенды древней Греции», только шерсть у них была не только на «лошадином» теле, но и на «человечьих» туловищах, руках и лицах.
   Мы стояли, боясь даже пошевелиться, «чудовища» тоже стояли. Они были от нас метрах в ста – не больше. Они издавали странные звуки. Казалось, что они переговаривались между собой. Потом одно из «чудовищ» двинулось в нашу сторону. Вот тогда-то мы и драпанули. Побежали прямо в ту пещеру, не сговариваясь.
   Через минуту кентавр появился в проходе. Он остановился и стал издавать непонятные звуки и делать жесты руками. Мы стояли, прижавшись к дальней стене пещеры, и дрожали от страха. Кентавр двинулся к нам. Мы, отталкивая друг друга, сиганули в ту самую дыру в стене и оказались отрезанными от Мира.
   – Что теперь делать? – шёпотом спросил Игорь, чуть ли не со слезами. Я и Вадик тоже были не на шутку напуганы. Что нам делать, никто из нас не знал.
   – Здесь он нас не достанет… наверное, – высказал надежду Вадик. – Не будет же он тут вечно стоять. Уйдёт когда-нибудь.
   – А если не уйдёт? Мы что, так и будем сидеть здесь вечно? – спросил я.
   – Нет, вечно не получится, – «успокоил» Вадик. – Мы тут от голода помрём.
   В это время в дыру просунулась голова кентавра. Он смотрел на нас большущими глазами. Его морда была похожа на обезьянью, но показалась нам гораздо страшнее. Мы одним прыжком отскочили к дальней стене нашей «тюрьмы», в которую сами же себя и заточили. Кентавр ещё некоторое время разглядывал нас, а потом его морда пропала и мы услышали удаляющийся топот.
   – Он ушёл? – спросил я.
   – Не знаю, – ответил Вадик. А Игорь говорит:
   – Они у выхода нас караулят. Ждут, когда мы выйдем, чтобы поймать и слопать.
   – А что же делать? – спрашиваю, а Вадик говорит:
   – Надо немного подождать.
   И мы ждали. Дождались, короче. Минут через пятнадцать снова послышался топот. Я осторожно выглянул в дыру и увидел двух кентавров. Один был такой же огромный и страшный, как и тот, прежний. А может это он и был. Второй был какой-то очень мелкий, даже ниже нас. Тот, который большой, остановился у входа в пещеру, а мелкий пошёл к нашей «темнице», он что-то нёс в руках. Я сразу отскочил от проёма к ребятам и сказал им:
   – Они снова сюда идут, один здоровый, а второй какой-то мелкий и что-то несёт, наверно, взрывчатку. Они стену взрывать будут, чтобы до нас добраться.
   Сначала в отверстие просунулась маленькая головка, с блестящими, даже, как мне показалось, любопытными глазками. Глазки нас некоторое время разглядывали, будто изучали. Потом мордочка что-то пропищала и убралась, а в отверстие просунулась рука, держащая какой-то мешочек. Мешочек упал недалеко от лаза. Мы забились в самый дальний угол нашего убежища и приготовились к самому худшему.
   – Всё! сейчас бабахнет, – захныкал Игорь.
   Мы сидели, сжавшись в комочки. Мы и правда думали, что сейчас всё взорвётся. Не взорвалось. Мы сидели и смотрели, то на лаз в стене, то на свёрток. Потом Вадик, осмелев, подошёл и выглянул в отверстие.
   – Их там нет, они ушли, – сказал он нам шёпотом.
   – Может, попробуем сбежать? – предложил я.
   – А если они там караулят? – сказал Игорь.
   – А давайте посмотрим, что они к нам забросили, – предложил Вадик.
   – Да, а если оно взорвётся? – засомневался Игорь. А я сказал:
   – Хуже всё равно не будет. Мы всё равно отсюда никогда не выберемся.
   Да, теперь не было сомнений в том, мы не на Земле, а на другой планете. В общем, я тоже сказал, что надо посмотреть, что в мешке, а Игорь говорит:
   – Вот ты сам и посмотри, раз такой смелый.
   Я не стал смотреть – посмотрел Вадик.
   Это был мешок из ткани. Я такой ткани раньше не видел. Она была толстая, прочная, но очень мягкая. Но самое главное было то, что внутри была еда.
   – А вдруг это нельзя есть? – засомневался Игорь.
   – Вдруг опять как там, в лесу, получится?
   – Ну и что? – возразил Вадик. – Мы же там живые остались. Есть то всё равно что-то надо. Думаешь, лучше от голода умереть?
   Плоды были похожи на крупные бананы, только цвет у кожуры был розовый. Их много было – килограмма три, наверное, или даже больше. И пахло от них так, что мы не смогли устоять. Мы стали с жадностью поглощать плоды, и… ничего не случилось. Мы не уснули, не потеряли сознание, зато наелись. Вот только очень хотелось пить, а воды не было.
   Начало темнеть, это мы поняли потому, что пробивающийся через вход в пещеру свет начал становиться всё слабее и слабее. Снова послышался знакомый топот. Опять прискакали те два кентавра. Маленький кентавр снова заглянул в дыру, а потом бросил в неё ещё один мешочек. Потом он снова заглянул и протянул руки, в которых держал что-то очень похожее на кувшин, только кувшин был деревянный, как будто выточенный из куска дерева.
   Кентавр стоял и держал кувшин. Он что-то пищал, своим тоненьким голоском. Нам показалось, что этот писк похож на незнакомую нам речь. Я, осмелев, подошёл и взялся руками за кувшин. Кентавр сразу же отпустил его и исчез из лаза. Я видел, что он стоит рядом и не уходит, а позади него стоит большой кентавр.
   Я заглянул в кувшин – там была вода. Мы сразу набросились на воду. За один присест вылакали почти половину. Вадик сказал, что надо оставить воду на утро. Ведь неизвестно, что будет дальше, выберемся ли мы отсюда. Я снова выглянул в дыру – кентавров не было. Снаружи было совсем темно. У нас в пещере вообще ничего не стало видно, и мы завалились спать.
//-- * * * --//
   Когда мы проснулись, снаружи было светло. Я выглянул из нашего убежища. С той стороны лежал ещё один мешок и стоял ещё один кувшин.
   Я сообщил об этом ребятам. Они тоже посмотрели, а Игорь сказал:
   – Они нас выманивают, чтобы поймать и слопать.
   А я, теперь уже, сомневался, что они хотят нас «слопать». Да и внешность кентавров мне теперь не казалась такой уж страшной. А мелкий, так вообще казался теперь симпатичным. Я поделился своими соображениями с ребятами. Игорь сказал, что точно слопать хотят, потому и выманивают, а Вадик предложил:
   – Сань, попробуй вылезти. Может, там никого и нет. А если этот мелкий, то с ним просто справиться. По башке раз треснуть – и всё.
   – А почему я?
   – Так ты же сам сказал, что они не будут нас есть. – А вдруг?
   – Ну, ты то одно говоришь, то другое. Не поймёшь тебя. Ладно, давай я полезу.
   И он полез. Никто его не «слопал», никто на нас не набросился. У входа в пещеру тоже никого не было. Мы выбрались из пещеры и позавтракали. Фрукты были уже другие, но тоже, каких мы никогда не видели. Они были такие вкусные, что съесть их можно было сколько угодно. И вода в кувшине тоже была очень вкусная – не то, что наша, городская, кипячённая из-под крана.
   – Надо оставить кувшины снаружи, – сказал Вадик. Пусть они их возьмут, а то, может, у них такие кувшины дорого стоят.
   – А чего ты о них так беспокоишься? – спросил Игорь. – Ты же сам говорил, что они нас сожрать хотят.
   – Я? Говорил? Это не я, это ты говорил. А вообще кто их знает, чего они хотят.
   – Уж точно не слопать, – сказал я. Стали бы они нам еду таскать. Они просто разломали бы этот проход и достали бы нас, а они не ломают.
   – Они нас специально откармливают, чтобы мы жирнее стали, – сказал Игорь.
   В это время на дороге снова появились кентавры: два больших и один мелкий. Кентавры остановились, увидев нас. Тот кентавр, что немного поменьше самого крупного, наклонил голову к мелкому и что-то ему «сказал». Мелкий пошёл в нашу сторону. Он шёл медленно, видимо, чтобы нас не спугнуть. Два других остались на месте.
   Нас было трое, поэтому мы не очень-то и боялись. В случае чего, мы с мелким кентавром справимся. Кентавр подошёл к нам и остановился. Он что-то пропищал, и его обезьянья мордочка вдруг расплылась в улыбке. Теперь-то уж мы точно его не боялись, мы стояли и улыбались друг другу.
   Потом Игорь сбегал в наше убежище и принёс оттуда пустые мешки и кувшины. Он протянул их кентавру. Кентавр снова заулыбался и взял их.
   Мы и не заметили, как рядом оказались большие кентавры. Когда мы их увидели, так испугались, что даже не помню, как оказались в нашем убежище.
   Ближе к вечеру снова пришёл мелкий кентавр. Он опять принес нам еду и воду. Теперь мы его не боялись и вылезли из убежища. Мы взяли всё, что он принёс, – прямо у него из рук взяли. Кентавр стоял рядом, вид у него, как мне показалось, был немного печальный. Мы поужинали. Кентавр стоял рядом. Мы тоже протянули ему фрукты. Он взял только один фрукт и ел его очень медленно.
   Был уже вечер. Солнце опускалось к горизонту и отражалось в реке яркой желто-оранжевой дорожкой. Мы стояли и смотрели на закат. Было очень красиво. Кентавр стоял рядом и тоже смотрел, то на реку и солнце, то на нас. Потом он пошёл, наверное, домой. Он что-то пищал нам и делал какие-то знаки руками, будто приглашал нас идти с ним. Мы побоялись. Кентавр постоял немного, и с огорчённым вздохом поскакал прочь.
//-- * * * --//
   Проснувшись на следующий день, мы снова обнаружили мешочек с едой и кувшин. Кентавров не было. Мы уже перестали бояться здешних «чудовищ», поэтому вылезли из пещеры и уселись завтракать прямо на траве.
   – Смотрите, что это?! – вдруг закричал Игорь, показывая рукой туда, откуда приходили кентавры.
   Смотрю и вижу: в небе полыхает ярко светящийся розовым цветом шар. Какое-то время шар, замедляя скорость, двигался в сторону леса, а потом стал быстро снижаться и скрылся за ним.
   – Что это такое? – спросил я Вадика, как будто у него были ответы на все вопросы.
   – А я знаю? – ответил он. – Может НЛО? И вообще, знаете что, хватит нам бояться чудовищ. Надо же всё равно что-то делать.
   – Надо, я хочу домой, – согласился Игорь.
   – А что делать то? – спросил я.
   – Перестать бояться кентавров, – сказал Вадик. – Они совсем и не чудовища. Зачем бы этот мелкий стал приносить нам еду, если бы он был чудовищем? А раз он не чудовище, то и большие тоже не чудовища.
   – Не знаю, – сказал я. – У нас, у людей, большие, иногда, бывают чудовищами.
   – Ага, точно, – поддержал меня Игорь. – И не только большие.
   – То у людей, а это кентавры, – ответил Вадик.
   – Ну и что ты хочешь делать? – спрашивает Игорь.
   – Надо пойти к кентаврам и всё им рассказать. Может они придумают, что делать.
   – Да? А как ты собираешься им рассказать? Ты что, их язык знаешь?
   – Язык придётся выучить.
   – Это они наш язык раньше выучат, – говорит Игорь. – Вон, моя сеструха, и в школе английский язык учила и в институте. А толку?
   – А может я способный, – говорит Вадик, – может, я быстро выучу.
   – Ага, ты сначала словарь достань, русско-кентавровский, – съязвил я.
   И всё-таки мы решили идти «сдаваться» кентаврам. А они легки на помине – уже сами к нам идут, и не одни…
   Овсянников и мелкий кентавр шли позади всех и… да-да, они разговаривали! Мы не слышали, но видели. А вот возглавляли шествие два больших кентавра и… Коля, Зоя и Боря. Это было настолько неожиданно, что я не сразу поверил в то, что увидел. Мы стояли и смотрели на приближающуюся процессию. Боря ещё издали погрозил мне кулаком.
   Когда они были совсем близко, я понял, что Овсянников и вправду разговаривает с кентаврами – на их языке. Он издавал, такие же, как и они, свистящие, шипящие, щёлкающие звуки. Улыбчивый «мелкий» кентавр тоже что-то ему «говорил». А ещё Данилка «работал переводчиком» между Борисом и двумя большими кентаврами.
   Когда они подошли, Боря сразу стал на меня кричать:
   – Ты что, забыл, что сказал Данил про то место?! Какого чёрта вас туда понесло?!
   А я говорю:
   – Я не хотел туда заходить, просто мы испугались, когда к нам солдаты побежали.
   Данилка тоже взглянул на меня не очень дружелюбно. Обычно улыбчивый, он глядел на меня очень угрюмо, даже со злостью. В общем, он сказал:
   – Оказывается, не только солдафоны думают тем местом, которым сидят. Некоторые второклассники тоже этим местом думают.
   Я сразу понял, каких второклассников он имеет в виду.
   – Ну чего ты… – обиделся я. – Мало того, что Борька наезжает, так и ты… туда же.
   Тогда в разговор вмешалась Зоя:
   – А как на тебя не наезжать?! Ты знаешь, что Данил не спал трое суток, чтобы найти вас, засранцев?!
   – А почему это мы засранцы? – обиделся я.
   – Хотя бы потому, – сказал Данилка, – что она вам еду и воду каждый день носила, а вы даже спасибо не сказали.
   «Она?! – подумал я. – Вот так штука!». У меня и в мыслях не было, что мелкий кентавр – девчонка. А мы ещё собирались по башке ей треснуть «в случае чего». Это я про себя подумал, а сам сказал:
   – А как я скажу спасибо, если я их язык не знаю, а они не знают наш?
   И тут я такое услышал, такое! В общем-то, фраза, как фраза, но всё дело в том, кто её произнёс. Короче «она»… говорит обычным девчоночьим голосом:
   – Теперь знают, меня Данилка научил. – А «спасибо» я на любом языке поняла бы.
   Тут съехидничал Игорь:
   – Ну, что я говорил? Я же сказал, что они наш язык раньше выучат.
   – Это потому, – сказал Боря, – что учитель толковый, и ученица тоже. Не то что вы, оболтусы. Скажи спасибо Данилу, что он вас разыскал.
   – Это ещё что! – сказал Овсянников. – Пусть радуются, что они в такой Мир попали. А могли бы попасть и в другой, где нет воздуха, например. Или туда, где атмосфера ядовитая, или где один огонь. А то и вообще в космосе могли оказаться.
   Мы попрощались с кентаврами и собрались в путь домой – на Землю. Данилка что пробубнил, и нас окутало светящейся розовым светом полупрозрачной оболочкой. Так вот что за НЛО мы видели.
   Овсянников ещё что-то произнёс, и мы помчались сквозь нечто. Я не мог понять, где мы летим. Какие-то всполохи, тени на фоне призрачно светящейся бездны, что-то похожее на молнии.
   Не было ни верха, ни низа. Было столько измерений пространства, что не описать словами. Это длилось долго – минут пятнадцать.
   Закончилось всё внезапно: мы оказались… прямо в квартире Овсянниковых, в центре гостиной. Окутывающая нас оболочка словно испарилась, а на нас, с обалделым видом смотрели трое: Данилкины мама, бабушка и дедушка.

Глава 19
Тревожное предчувствие

   Вот и настали последние дни лета. Послезавтра в школу, и мы решили уйти на холмы на оба дня. Данилка нам сказал, что сегодня и завтра он проведёт нас туда и обратно последний раз. Я удивился:
   – Почему последний?
   – Потому что послезавтра у меня не будет магических способностей.
   Вадик удивился ещё больше, чем я:
   – Разве так бывает, чтобы были способности и вдруг их не стало?
   – Бывает, – сказал Данилка. И Коля тоже сказал, что бывает. А Зоя:
   – Вы не расстраивайтесь. Это только до конца апреля. Осенью и зимой мы с брелками туда ходить будем.
   – Конечно, – согласился Данилка. – Брелки же у Коли с Зоей есть.
   Брелки для прохода на холмы им Боря всё-таки дал. Это его Данилка уговорил. Он сказал, что Коля и Зоя – люди ответственные, что они будут следить за порядком в Доме. Так что брелки есть. Мы туда и без Данилки теперь проходить сможем – по очереди: сначала пройдут Коля с Зоей, потом кто-нибудь из них с двумя брелками пройдёт назад и проведёт следующего. И так, пока все не пройдут.
   – Только вы без меня будете туда ходить – говорит Данилка.
   – Почему? – спрашиваю.
   – Потому что без магических способностей мне там тоскливо будет.
   Я, конечно, удивился: «При чём, – думаю, – способности?». Но я не стал больше к нему приставать с расспросами, потому что увидел, каким он сделался невесёлым. Это с ним редко бывало. Обычно он был жизнерадостным, весёлым, а его улыбка делала его похожим на солнышко. Именно на солнышко, а не на солнце. Это ещё и из-за его светлых русых волос.
   Был уже десятый час, когда мы отправились в путь. Кроме Витьки с нами, из «мелких», была ещё и Галя – сестрёнка Вадима. Мы взяли сумки с продуктами, которые, нам родители приготовили. Данилкина Бабушка нам целый мешочек гречневой крупы дала, а ещё свежих батонов и буханку ржаного хлеба. Моя мама дала нам целый батон колбасы и сыр. Игорь и Вадим тоже с собой прихватили «провизии». В общем, запаслись не на два дня, а на целую неделю.
   Данилка хотел всю гречку по дороге высыпать – Зоя отобрала у него мешочек с крупой и сказала, что из гречки тоже можно что-нибудь вкусненькое приготовить. Моя мама, провожая нас, сказала:
   – Чтоб вы там от Данилушки ни на шаг. Слышите, что я вам говорю? Ни на шаг, чтобы. Потому что из вашей компании только он один думает головой, а не тем, чем к стулу прикладываются.
   Данилка фыркнул, еле сдерживая смех, а потом сказал:
   – Тёть Клава, эти двое без меня никуда не полезут. Я следить буду. А то не хватало ещё их снова разыскать.
   – А вот и нечего их было разыскать и вызволять оттуда. Пускай, и оставались бы с этими… кинотаврами.
   – Кентаврами, – поправил Данилка.
   – Ну, с ними, какая разница. – Да, мама всё ещё сердилась из-за того случая.
   Мы, всей компанией высыпали из подъезда, сильно напугав «Марьпалну». Она всегда пугалась, когда кто-нибудь неожиданно выбегал из подъезда. «Марьпална» была с дядей Федей, и тот сразу полез к нам с кулаками. Но бузы у дворника не получилось, потому что его сразу «притормозил» Коля. Он схватил дворника за воротник и, развернув в другую сторону, сказал: – Дядя Федя, ты всем так уже надоел. Иди, куда шёл и к нам не цепляйся, а то плохо тебе будет, – и, на прощанье, толкнул его так, что тот чуть не упал, отлетев метра на два.
   Мы пошли дальше, а дворник, обалдев от такой неожиданной «наглости», так и остался стоять с открытым ртом и вытаращенными от испуга глазами. Мы впервые увидели его без сигареты в зубах: сигарета просто выпала у него изо рта. Мы услышали:
   – Так, так, правильно, ребятки. А то этот алкаш всех уже извёл. – Это сказала бабушка малявки Лариски. Она сидела на скамейке около песочницы с двумя другими бабушками: с бабушками Лизки и Алёнки. Сами Лизка, Лариска и Алёнка копались в песочнице.
   – Правильно, правильно, – согласились с Ларискиной бабушкой две другие бабушки. Вообще-то, может я и ошибся, то есть может это и не Ларискина бабушка первой заговорила. Я так и не научился их различать, потому что все три бабушки выглядели совершенно одинаково.
   Когда мы, немного отошли от подъезда, бабушки о чём-то зашептались, а Алёнка нравоучильно сообщила:
   – Они опять к своим китавлам поели бес сплосу. Вот их там съедят – будут знать, как маму не слусаца.
   Услышав это, Вадик и Игорёк чуть не упали от смеха, а Данилка сказал с издёвкой:
   – Вот! Слышали, что умные люди говорят? Родителей слушаться надо. Не будете слушаться – кентавры съедят.
   – Сам, что ли, всегда слушаешься? – спрашиваю.
   – Послезавтра начну слушаться, – ответил Данилка, – и действительно, так оно потом и было.
   Когда мы проходили мимо нашей школы, Овсянников остановился. Он с такой грустью посмотрел в сторону школы, что мне его даже жалко стало. Я не понимал, что с ним творится, мы вообще его раньше таким не видели. Он подошёл к двери школы, погладил недавно покрашенную дверь. А потом сказал:
   – Как тут хорошо. Почему многие не понимают, что учиться в школе – это счастье?
   – Будет тебе этого счастья до конца весны, – сказал я.
   – Ага, досыта накушаешься, – поддержал мою «глубокую мысль» Игорь.
   Наверное, мы это зря сказали. Я увидел, что Овсянников помрачнел ещё больше.
   На выходе со школьного двора мы встретили нашу учительницу. Валентина Васильевна, увидев нас, заулыбалась. Мы поздоровались, почти хором:
   – Здрасте, Валентина Васильевна.
   – Здравствуйте, ребята, здравствуйте, – ответила она, а потом спросила:
   – А что это за историю про вас рассказывают? Про Овсянникова и про Мережкина с Сорокиным и Музыкантовым. Будто Овсянников катастрофу устранил на Лесной улице. И Мережкин с Сорокиным и Музыкантовым куда-то пропадали. Кентавры какие-то…
   – Это сплетни, – сказал Данилка. – Скучно бабушкам-пенсионеркам, вот они всякую чепуху и выдумывают.
   – Вот и я так думала. А вы куда собрались? Если не секрет, конечно.
   – На холмы, – ответил я, не задумываясь.
   – Так они же исчезли! Об этом даже по телевиденью сообщали.
   – Ну и что? – спас положение Данилка. – Зато там теперь лес. И река стала близко.
   – А вы не боитесь? А то многие боятся туда ходить. Слухи всякие…
   – А мы слухам не верим, – сказал Вадим. – Вот кто эти слухи придумывает, тот пускай и боится.
   – Вот это правильно, Музыкантов. Ну ладно, мне в школу надо зайти. Не опаздывайте послезавтра.
   – Не опоздаем, – ответили мы хором – все, кроме Данилки.
   Мы пошли дальше. А дальше был парк. Лето всё ещё спорило с наступающей осенью, и погода была ясная, стало немного теплее.
   Народа в парке было немного. Мы прошли по асфальтовой дорожке, по аллее из тополей и берёз. Дальше асфальт заканчивался, тротуар превращался в тропинку, сбегающую по склону к берегу озера. Мы спустились к берегу и пошли вокруг озера.
   А Овсянникова было не узнать. Он становился всё мрачнее и мрачнее. Это после нашего разговора около школы.
   – Чего ты, как не свой сегодня? – спросил я его.
   – Извини, Сань. Что-то настроение испортилось. Даже не знаю отчего. У меня такое, чувство, что я туда иду в последний раз…
   – Почему в последний? – удивился я. – Ведь ты же сам говорил, что весной снова…
   – Да, говорил. Вот только такое чувство, что следующей весны у меня не будет.
   – Как это не будет?! Почему?!
   – Не знаю… Ерунда, конечно, но мне кажется, будто что-то случится.
   Мы пришли к воротам почти в одиннадцать часов дня. Данилка не стал даже открывать их, он провел нас… прямо сквозь ворота. Мы уже ничему не удивлялись, потому что уже много чудес видели. Вообще, это было странное ощущение, когда мы проходили сквозь ворота. Я те ворота ощутил просто как дуновение ветерка, что ли, или лёгкое прикосновение чего-то невесомого, почти бесплотного.
   Мы пришли в Дом, и через час мне на сотовый позвонил Боря. Он спросил, где мы сейчас. Я сказал, что в Доме. Он попросил нас никуда не уходить и сказал, что сейчас подойдёт. Он сказал, что у него есть важное дело. Пришёл он минут через десять и говорит Данилке:
   – Данила, у меня есть просьба, но это, если тебе не будет трудно. Ты можешь помочь нам восстановить некоторые дома? Не сейчас, а в следующее воскресенье.
   – Дядя Боря, Я это могу сделать только сегодня или завтра. Послезавтра у меня не будет магической силы… до весны, а может быть… В общем, давайте я сделаю это сегодня.
   – При чём тут магическая сила? – удивился Боря.
   – В смысле, куда же она денется?
   – Туда и денется… потому…, в общем, меня здесь не будет. Вместо меня тут будет мой двойник-робот. Он будет за меня ходить в школу, а я буду продолжать учиться в Академии Магии. А у робота никакой магической силы нет.
   И для Бори, и для нас это была неожиданная новость.
   – Ладно, Даня, не тогда надо, – сказал Борис. – Сегодня всё равно ничего не получится, нам сначала кое-что самим сделать надо. Да и всё равно, побудь, лучше, с ребятами, а то послезавтра ты их уже не увидишь. – И Боря ушёл.
   Так вот оно что. Теперь нам стало ясно насчёт Данилкиной магической силы. Это что же получается? Это, значит, и в первом классе с нами не Данилка «учился», а робот? Вот откуда были странности в его поведении. Вот это была новость… Настроение теперь и у меня испортилось… Да и у всех остальных тоже радости на лицах поубавилось.
   Мы уже сильно проголодались и решили, что пора подкрепиться. Коля достал из пакетов продукты. Витька сразу же схватил колбасу, которая была в нашей сумке. Я у него колбасу отобрал и сказал, что её просто так не едят, потому что на всех не хватит. Он сделал недовольное лицо и сказал:
   – Тогда, я вообще есть не буду.
   – Ну и не надо, – говорю, – нам больше достанется.
   – Тогда буду, чтобы тебе, вредине, меньше досталось.
   – Сам вредина.
   А Галя ему:
   – Ты вредина, ты!
   – Нет, ты вредина, – ответил ей Витька.
   – Нет, ты…
   – Ну-ка, хватит вам! – прикрикнул на них Вадик. – Вот не возьмём вас с собой больше, если будете обзываться.
   Коля согрел чай, Зоя нарезала батон и колбасу, сделала бутерброды. Ели с аппетитом. Данилка, взглянув на Витьку, говорит:
   – Витёк, ты бутерброд неправильно держишь. У тебя колбаса упадёт.
   – А вот и правильно я его держу, по способу кота Матроскина. Это чтобы колбасой на язык его есть.
   – Зачем это?
   – А ты мультик смотрел?
   – О Простоквашине что ли?
   – Ага.
   – Смотрел, ну и что? Это же там просто для весёлости было про неправильный бутерброд.
   – А вот и не для весёлости, а потому что вкуснее. Ты сам попробуй.
   Мы все попробовали. И правда, колбасой на язык было вкуснее.
//-- * * * --//
   Приблизился вечер, наступила ночь – июньская ночь. Это Данилка так сделал, чтобы тут каждый день было двадцать второе июня, даже зимой. Мы занавесили окна и улеглись спать.
   Незаметно пролетел и следующий день. Нет, не то, чтобы совсем незаметно. Мы неплохо порезвились на холмах и хорошо отдохнули. Просто хотелось, чтобы этот день длился дольше, чтобы он вообще никогда не кончался. Когда мы уходили, Овсянников остановился около ворот и долго смотрел на холмы, будто навсегда с ними прощался.
   – Данил, ты чего? – спросил Коля.
   – Не знаю… Хочу всё запомнить. Может, я это вижу в последний раз…
   – Да ладно тебе изводиться. Этих разов ещё столько будет.
   Не было их больше, «этих разов». Почему не было? Об этом вы узнаете немного позже.

Глава 20
Шобан и компания

   Осень. Начало учебного года. Данилка отправился учиться в МАОМ, а его дубль – в школу. Данилкин дубль пошёл с нами во второй «А». Зоя – в шестой, Коля – в седьмой, но они учились в другой школе – в сто двадцать седьмой.
   Проблемы у нас начались с первых дней учёбы. Это из-за хулигана Гришки Шабанова по прозвищу «Шобан», ну и из-за его дружков. Они учились в восьмом классе, хотя Шобан должен был бы учиться в десятом. Гришка – трижды второгодник. Зато его папаша был очень крутым, то есть бандитом. Его банда держала в страхе весь наш район. Ну, вы это уже знаете, я рассказывал. Это тот самый криминальный авторитет Миша Шабанов.
   Шобан со своей компанией стал к нам приставать, требовать с нас деньги – «налог» за полученные пятёрки и четвёрки. Мало того, они нас ещё и «на счётчик поставили» – каждый день задержки удваивал «долг». В общем, хоть двоечником становись. А что, некоторые нарочно стали всё на тройки делать. Было непонятно, как Шобан узнавал о наших оценках.
   Так вот, стали они приставать и к Данилке, то есть к его дублю. А дубль, видимо, не был запрограммирован для такого случая. В общем, вести себя он стал странно: отвечал что-то невпопад, стал с Шобаном здороваться, вместо того, чтобы от него убегать и прятаться. Шобан и сам поначалу растерялся от такого странного поведения «Овсянникова», но всё равно не отставал от него.
   Вскоре «долг» Данилки вырос до астрономической суммы. Шобан пригрозил дублю, что «прирежет» его, если на следующий день он не отдаст ему деньги – это уже сколько-то там миллионов рублей. Но на следующий день Шобановскому беспределу был положен конец.
   В тот день, когда Шобан пригрозил прирезать «Данилку» произошло то, чего никто из нашей компании не ожидал. Я сделал уроки, поел и вышел во двор: мы с Вадиком, Игорем и нашими друзьями из соседнего дома собирались сыграть в футбол на дворовом стадионе. А чего, погода-то отличная стояла, тепло и сухо было, несмотря на октябрь.
   Короче, выхожу во двор. Там уже все наши были. И тут из первого подъезда… выходит Данилкин дубль. Я обалдел. Ведь дубль никуда кроме школы не выходил: незачем ему, потому что он робот. Но и это ещё не всё. Он подходит к нам и говорит:
   – Здорово, пацаны. Ну что, сыгранём в футбол?
   Я смотрю на него, как на заморское чудо.
   – Привет, – говорю, – Мы в школе уже виделись… кажется.
   А он:
   – Это в школе, а во дворе ещё не виделись, – и усмехнулся.
   Я уже начал думать, что у робота в голове совсем уже микросхемы с транзисторами перемешались – это Боря так про компьютер говорил, когда он начинал глючить. Но я, хоть и знал, что бесполезно, всё равно про Шобана напомнил:
   – Тебя же Шобан прирезать грозился, – говорю. – Может тебе дома отсидеться?
   А он такое ответил, такое! Короче у меня самого в голове чуть короткое замыкание не произошло. Короче, он говорит:
   – Не хватало ещё от какого-то Шобана прятаться. Пусть только сунется. Такое сделаю – мало ему не покажется.
   Я просто «припух» от такого ответа. Это чтобы робот ответил так осмысленно, когда речь о Шобане шла? Раньше он какую-то чепуху нёс в такой ситуации.
   – Ты чего, – Вадим говорит, – он же всех нас один оной рукой прихлопнет, не то, что с дружками.
   – Так он ещё и с дружками? Ничего, не парься, мы ещё посмотрим, кто кого прихлопнет.
   Ну, после этого ответа я совсем растерялся. А Дубль, усмехнулся и говорит:
   – Санёк, это я, Овсянников. Посмотрим завтра, что это за Шобан тут завёлся. В футбол-то будем играть?
   Итак, Данилка вернулся. Он рассказал, что он уже не ученик, не студент, а самый настоящий Маг, причём не просто Маг, а Великий Маг. Он и диплом мне показывал. В дипломе так и написано: «Присвоена квалификация Великого Мага». В общем, Овсяников оказался настолько способным, что окончил Академию Магии досрочно. Он все экзамены сдал экстерном, в том числе и диссертацию Великого Мага защитил – это что-то вроде нашего доктора наук, но круче. Кстати не только он, а ещё его друг из Камышовки – Васька, о котором я уже рассказывал, – он тоже стал Великим Магом. Вот такие дела.
   Ну ладно, теперь о Шобане. Так вот, никакой Шобан в тот день даже и не появлялся. А вот на следующий день в школе такое было! Короче, на второй перемене, когда мы пошли в столовую, Шобан уже караулил Овсянникова около нашего класса. Он был с двумя «довесками» из его же восьмого «Б». «Довески» были помельче Шобана, потому что Шобан был трижды второгодником, а «довески» единожды.
   – А, лошадиная фамилия. Ну что, миллионер, платить будешь, или тебя прирезать? – с издёвкой произнёс Шобан. «Довески» противно хохотнули.
   Я жутко испугался. Овсянников хотел обойти их, но они преградили дорогу.
   – Отстаньте! Чего привязались?! – крикнул им Данилка.
   Хулиганы заржали, как лошади.
   – Вот-вот, – сказал он им, – сами как лошади ржёте, а обзываетесь.
   – Чё ты вякнул, сявка?! – взвыл Шобан.
   – Глухой, что ли? Не расслышал?
   – Ну, всё, ты труп! – и Шобан бросился на Овсянникова с кулаками. А вот дальнейшего я не понял.
   Шобана, неожиданно, что-то резко отклонило в сторону, и он, врезавшись головой в дверь, влетел в наш класс. Мне показалось, что расстояние между Шобановскими дружками на миг увеличилось. Не мешкая, Данилка проскочил между ними и, добежав до поворота коридора, завернул за угол, к учительской.
   Следом за ним погналась вся шпанская троица. Они тоже свернули следом. Я испугался за Овсянникова. Тихонько дойдя до конца коридора, я заглянул за угол. Я надеялся, что Данилка успел добежать до учительской. Точно, в коридоре его не было, а те трое, стояли с очень озадаченным видом.
   – Наверно, в учительскую побежал, гад, – сказал один из Шобановских дружков. – Жаловаться будет.
   – Во, гад… – процедил сквозь зубы Шобан. – Ну ничё. Мы его после уроков поймаем и сделаем.
   – А если наябедничает?
   – Ничё, я своему шнурку скажу, в случае чего. Он тут быстро порядок наведёт, ты же знаешь. Нам-то чё бояться? – Это Шобан родителей так называл, «шнурками».
   Прозвенел звонок. Данилка, неожиданно, появился откуда-то позади шпаны. Я не понял, как он туда попал. Он крикнул Шобану и его дружкам:
   – Эй, переростки, поймайте! – и бросился прочь.
   «Переростки» бросились вдогонку.
   – Шабанов, что происходит? – услышал я позади себя голос завуча. Шпана остановилась.
   – Да не, ничё, мы урок торопимся, – смиренно произнёс Шобан.
   – Это вы то, балбесы, торопитесь? А то я вас не знаю. И, кстати, если мне не изменяет память, ваш класс немного в другой стороне и даже на другом этаже.
//-- * * * --//
   На следующих переменах Овсянников не выходил из класса. Это, наверное, чтобы не попадаться Шобану на глаза. Он сидел за одной партой с Наташкой Родиной. Она рассказала ему, кто такой Шобан. Она сказала, что Шобан в школе самый крутой, что все ученики должны его бояться, потому что и отец у него самый крутой в районе.
   – Посмотрим, кто тут главный, – сказал ей Данилка. – В случае чего «крутых» можно и всмятку сделать.
   После уроков Шобан с дружками уже поджидал Овсянникова. Они во дворе стояли. Мы это через открытую дверь вестибюля увидели. Данилка остановился и сказал нам, чтобы мы шли без него.
   – Ты чего? – Наташка говорит. – Они же отсюда не уйдут, пока тебя не встретят.
   – А мне и не надо, чтоб уходили. Мне, если не знаешь, как раз и надо, чтобы они меня встретили.
   – Они же тебя прирежут, – говорит Вадик. – Лучше пойдём вместе. Они нас пятерых тронуть побоятся… может быть.
   – Не прирежут. Кентавров помнишь? – намекнул Данилка. – Кто вас назад вернул? А та, Санёк, забыл о пространственной аномалии?
   Мы-то с Игорем и Вадимом поняли, о чём речь, а Наташка нет. Она на Данилку как на помешанного смотрела. А Игорь говорит:
   – А при чём тут кентавры?
   – А при том, что дипломы, ничего не умея и не зная, только в нашей стране покупают. А там, знаете где, их просто так не дают. Идите и не мешайте мне со шпаной разбираться.
   Наташка вообще обалдела. Мы ей потом, правда, всё рассказали – Овсянников разрешил. Наташка всё равно не поверила. Ну ладно. Вышли мы из школы, а Данилка в вестибюле остался. Мы там, в школьном дворе, остановились и стоим – так, на всякий случай. А Шобан к нам. Спрашивает:
   – А где лошадиная фамилия?
   – Ушла твоя «фамилия» домой давно, – говорит Наташка.
   – Врёшь! Не выходил он из школы. Мы тут два урока уже его пасём. Говори, а то хуже будет!
   Мы испугались. Школьный двор уже опустел, на помощь позвать некого, а Данилка вдруг из кустов акации, что вдоль забора растёт, выходит. Не знаю, как он там оказался, хотя, правильно, диплом-то Великого Мага он не «за просто так» получил. Короче окликнул он «трёх богатырей»:
   – Эй, переростки! Вы меня, что ли, ждёте? Так я здесь. Попробуйте, догоните! – и, что есть духу, наутёк.
   Шобан с компанией следом. Отстали, но всё равно бегут. Задыхаются: правильно, курить меньше надо. Мы тоже побежали. Ещё издали мы увидели, что Овсянников остановился и спокойно поджидает преследователей – это уже около нашего дома. Те трое были уже в паре метрах от Данилки и… все трое, неожиданно, будто обо что-то споткнулись – все разом. В общем, вписались они «портретами» в асфальт. Лежат; Воют, как волки; размазывают по физиономиям «красные сопли». Данилка разворачивается и, не торопясь, уходит в свой подъезд.
//-- * * * --//
   На следующий день Шобана и его дружков в школе не было, зато было кое-что другое. В общем, в конце последнего урока дверь в класс открыла завуч. Она подозвала к себе Валентину Васильевну. Они о чём-то поговорили. Завуч ушла, а Валентина Васильевна объявила:
   – После уроков не расходимся.
   – Ууу, – недовольно загудел класс.
   – Никаких ууу. Будем обсуждать омерзительный поступок Овсянникова.
   – А чего я сделал? – удивился Данилка. Он действительно ещё не понимал, да и мы все тоже не понимали, что он такого мог натворить – омерзительного.
   – И ты ещё спрашиваешь… – со вздохом говорит Валентина Васильевна. – А ещё отличник, лучший ученик.
   Так вот, когда урок закончился в класс вошёл Пал Палыч – директор. С ним был незнакомый нам дядька. Дядька и директор садятся на приготовленные для них стулья, и директор начинает говорить:
   – Вчера наш ученик Данил Овсянников совершил циничный по жестокости поступок. Он жестоко, как настоящий садист, избил трёх учеников нашей школы: Шабанова, Жиганщина и Васюкина. Он зверски изуродовал им лица, выбил зубы. Здесь присутствует отец Гриши Шабанова Михаил Венедиктович.
   Вот теперь мы поняли, в чём дело. Данилка крикнул:
   – Это я их избил?! Один?! Троих?! Да ещё старшеклассников?! Да они сами ко мне приставали, а потом побежали за мной и «споткнулись»!
   – Овсянников, как ты себя ведёшь? Почему перебиваешь? – возмутилась Валентина Васильевна.
   – Потому, что это ложь! А Шобан…, то есть Гришка, – сам бандит! Он такой же бандит, как и вот этот, его папаша! – он показал на сидящего на стуле Михаила Венедиктовича.
   От этих слов «папаша» побагровел, вскочил со стула, сжал кулаки, и заорал:
   – Ты что, сопляк, из себя возомнил?! Да я от тебя и от твоих родителей могу мокрое место оставить!
   И ничего мне за это не будет! Пусть только попробуют твои предки не заплатить мне неустойку. Я тогда и их, и тебя прикончу, волчара!
   – Только попробуй, дёрнись, – теперь уже спокойно, но с угрозой, ответил Данилка. Он взял ранец и пошёл из класса.
   – Овсянников, вернись! Сядь на место! – Закричал директор, но Данилка не остановился. Проходя мимо остолбеневшего от такой «наглости» «папаши», он сказал ему:
   – Берегись, бандит. Если ты дёрнешься против меня или моих родных, я тебя уничтожу. Понял? Уничтожу вместе с твоей бандой и крышей.
   – Чево-о-о?! Чево ты вякнул?! – заорал «папаша» и бросился к Овсянникову. Данилка сделал лишь одно движение рукой и… В общем, Шабанов промахнулся, точно так же, как вчера его сынуля. Он, по инерции, перелетел через учительский стол и грохнулся за ним.
   – Вот так, – сказал Овсянников и спокойно вышел из класса, а класс чуть не попадал от смеха.
   Директор прокричал Данилке вслед:
   – Завтра без родителей в школу чтоб не приходил!

Глава 21
Воспитательный процесс

   В начале первого урока Овсянникова в классе не было. Я стал волноваться: не случилось ли чего? Ведь мы знали, что Шабанов старший на всё способен. Он никого и ничего не боится, потому что у него есть влиятельные покровители. Ещё летом Шабанова и его бандитов пытались арестовать за попытку захвата научного центра на холмах, но кто-то вмешался, и всех бандитов отпустили, из-за «недоказанности».
   Но Овсянников всё-таки появился – в конце урока. Оказывается, он пришёл в школу чуть раньше обычного. Пришёл, один, без мамы.
   Пошёл он не в класс, а постучался в кабинет директора. Двепалочки – такое прозвище ученики дали Пал Палычу – был на месте.
   – Да-да, входите, – раздалось за дверью. Данилка открыл дверь и вошёл.
   – Овсянников?! – удивился Пал Палыч. – А почему без матери? Я велел прийти с родителями?
   – Мама не придёт. Я ей ничего не сказал и не скажу. Я не хочу, чтобы она волновалась. Я хочу поговорить с вами о вчерашнем.
   Павел Павлович растерялся:
   – Ну, хорошо, Овсянников, давай поговорим. Тем более что вчера ты сбежал, и поговорить не удалось.
   – Удалось. Я вчера всё сказал, что хотел, потому и ушёл, а не сбежал. Я о другом хочу поговорить.
   – Интересно: о чё же?
   – Пал Палыч, это правда, что ваш дедушка воевал с фашистами?
   – Воевал, – немного помедлив, ответив директор.
   – Но какое отношение это имеет к твоему поступку?
   – К моему поступку – никакого. А вот вам разве не обидно, что теперь у нас всем командуют фашисты? Точно такие же, но русские.
   – Не понял. Какие фашисты? Ты что хочешь этим сказать?
   – А то, что вы хотите, чтобы бандита Шабанова я называл хорошим человеком, а не бандитом.
   Разве вы сами не учили нас, что надо быть честными?
   Павел Павлович поднялся со стула и подошёл к окну. Он стоял и смотрел на школьный двор. Данилка ждал. Он чувствовал, что директору сейчас нелегко. Прозвенел звонок, но Данилка остался стоять на месте. Директор вернулся к столу, подвинул туда ещё один стул и сказал:
   – Присядь, Овсянников, – и сел сам.
   Данилка сел за стол напротив директора и стал ждать ответа. Минуту подумав, Пал Палыч заговорил:
   – Ты прав, лицемерить плохо. И то, что Шабанов бандит, – это верно. Но это не повод, чтоб избивать его сына.
   – А кто его избивал за это?
   – Да, конечно. Я вчера не подумал, погорячился. Слишком всё неожиданно вышло. Шабанов просто насел на меня, и я не сообразил, что он несёт бред, что ты никак не мог избить трёх старшеклассников….
   – А если бы мог? Я что, не имею право защищаться?
   – Имеешь, конечно, только в любом случае ты с ними не справился бы. Мне неловко за вчерашнее, и я хочу попросить прощения. Да-да я прошу прощения, потому что был неправ.
   – Пал Палыч, я же не обижаюсь.
   – Спасибо Данил. Я знаю, что зла ты не держишь. Ты по характеру добрый.
   – Я зла не держу, но, если не знаете, добрый я только с добрыми людьми. С бандитами, такими, как Шо… то есть Гришка Шабанов и его дружки, я злой.
   – Данил, ты зря так… насчёт Гриши. То, что он такой, не только его вина, но и его беда. А вот его отец – это действительно… как бы тебе сказать, помягче…
   – Не надо помягче, так и скажите, что мерзавец.
   – Да, пожалуй, мерзавец… Но ещё хуже, что не он один такой. Таких стало много, очень много.
   – Это потому, что им никто не даёт отпор. А когда я дал отпор, то сразу же: «завтра в школу без родителей не приходи».
   – О каком отпоре ты говоришь? Разве ты с ними справишься?
   – Не сомневайтесь, справлюсь. Но не в этом дело. – А в чём тогда?
   – Я о том, что если не останавливать таких как Гришка, зло захватит Землю. Мы все тогда погибнем.
   Пал Палыч долго молчал, глядя в потолок. Потом сказал:
   – Да, ты прав. Зла в нашей стране становится всё больше и больше, да и не только в нашей. Это и в самом деле угрожает гибелью цивилизации. Даже странно слышать такие рассуждения от ученика второго класса… Где и когда ты этому научился?
   – Пал Палыч, этому нельзя научиться. Это зависит от совести. Скажите, если не трудно: что вы думаете о такой покорности бандитам?
   – Ты знаешь, Данил, трудно. Я и сам не знаю, что нам делать. Главное, не сейчас это всё началось.
   Это началось очень давно, может быть, даже на заре человечества. Мне ещё дед говорил, что когда была война, всё было ясно: вот свои, а вот враги. А теперь и свои, и враги – всё перемешалось. Как противостоять таким, как Шабанов, никто не знает. Очень трудно доказать вину бандитов.
   – Потому, что их крышуют? Например, некто Спиркин.
   – А ты откуда о нём знаешь, о Спиркине? И потом, с чего ты взял, что Спиркин…
   – Неважно, я это проверил. Это не слухи.
   – Ну и что ты предлагаешь? Взять ружье и…
   – Нет, ружье пока брать незачем. Но если сейчас не остановить зло, то потом придётся браться за оружие, чтобы освобождать страну от наших же фашистов. Вы помните, как папаша Шобана угрожал мне? А ведь ему и правда ничего не будет… то есть не было бы.
   – Ну, дальше угроз дело не пойдёт…
   – Пойдёт, но у него ничего не получится. Как только он дёрнется, а это уже скоро будет, я уничтожу эту банду.
   От этого заявления у директора чуть не свалились очки.
   – Это, каким же образом? Ты бы хоть подрос немножко…
   – Когда подрасту, будет поздно. А то, что я смогу это сделать, не сомневайтесь. Я не только ученик второго класса, но и… как бы вам это объяснить, чтобы Вы не подумали, что я сумасшедший?
   – Ну, на сумасшедшего ты не похож.
   – Хорошо. Скажите, вы ведь преподаете физику в старших классах?
   – Да. А что?
   – Вы учились в университете?
   – Учился, – ответил Пал Палыч, но при чём тут это…
   – Ваша специальность – «теоретическая физика». Правильно?
   – Да. А откуда ты это узнал? И откуда знаешь, что есть теоретическая физика? Во втором классе никакой физики вообще не проходят, насколько я знаю как директор школы.
   – Не проходят, но я знаю. И не только школьный курс, но и институтский. Я знаю даже то, чего не знают учёные. Я смогу вам это доказать, не прямо сейчас, но скоро.
   Директор вообще со стула чуть не упал, от такого заявления.
   – Ну, Данил, ты меня просто уморил, – сквозь смех кое-как выговорил он.
   – А что тут смешного, Пал Палыч? – спросил Данилка.
   – Ну, не знаю. Ты такое сказал… Учёные не знают, а ученик второго класса знает…
   – Ну хорошо. Если не знаю, то как я сумел дать отпор Шабанову и его дружкам? Они погнались за мной, чтобы побить, ну и нарвались. Я, кстати, к ним даже не притронулся.
   – Вот те раз! Как же ты с ними справился… тем более, не притрагиваясь?
   – А вот в этом всё и дело. Это так же, как и с Гришиным папашей вчера было.
   – А что вчера было?
   – Пал Палыч, вы забыли? Вспомните, как тот бандит перелетел через стол? Как вы думаете, почему?
   – Ну, споткнулся.
   – Нет, он не споткнулся. Это я сделал. Я использовал именно физику. Точнее ту часть физики и не только физики, которую не знают учёные. Я использовал боевую магию.
   Директор чуть не захлебнулся от хохота:
   – Заешь, Данил, – сказал он, отсмеявшись, – магия это не физика, а сказка, в лучшем случае фантастика – ненаучная.
   – Пал Палыч, скоро вы увидите, как с помощью «ненаучной фантастики» я воспитаю Шабанова с дружками. Вы увидите боевую Магию в действии. Этим я владею в совершенстве.
   – Ну, ты и сказочник, Овсянников. Из тебя получился бы выдающийся писатель-фантаст. Ну а с этой шпаной я поговорю. Этих троих пора исключать из школы.
   – Они на меня раньше нарвутся – сами, по своему желанию.
   – Ну ладно, Овсянников, достаточно. Ты рассказываешь очень захватывающе. Мог бы получиться неплохой фантастический рассказ, но давай закончим фантазировать. Иди в класс. Нет, постой, я тебя провожу. А то Валентина Васильевна тебя не пустит.
//-- * * * --//
   Когда Данилка вошёл в класс, все обернулись в его сторону. Во взглядах чувствовалось восхищение. Все уже знали о происшествии, а кое-кто успел его и приукрасить, приплести свои «подробности».
   Директор о чём-то разговаривал в дверях с Валентиной Васильевной. А Наташка Родина шепнула Данилке, когда он сел на место:
   – Я так тобой горжусь. Здорово ты их.
   – Да тихо ты, я же их и пальцем не тронул. Ты же видела, что они сами…
   Вадим тихо шепнул с соседнего ряда:
   – Теперь они к тебе больше не пристанут.
   – Пристанут… ещё один раз, но последний.
   Директор ушёл, Валентина Васильевна вернулась в класс:
   – Ну-ка, тихо, урок ещё не кончился.
   Посмотрела на часы:
   – Хотя нет, скоро звонок. Запишите задание по русскому на завтра…
   На перемене мы все окружили Данилку, что-то говорили, спрашивали. Здесь был не только наш класс. Собрались ученики всех классов первого этажа – с первых по третьи. Трудно было что-либо разобрать в этом гвалте. А Овсянников говорит:
   – Что вы набросились? Не трогал я их. Они сами грохнулись.
   И тут мы услышали голос Шобана:
   – А ну, мелюзга, брысь в стороны! А ты, лошадиная фамилия, иди сюда. Счас мы из тебя калеку делать будем.
   Вид у Шобана и его прихвостней был тот ещё. Колоритнее всех выглядел Шобан: на носу кусок пластыря, не было трёх зубов в верхнем ряду и одного в нижнем. От этого его «добродушная улыбочка» казалась особенно страшной. Он со свитой медленно приближался к нам.
   – Ну! Кому сказано?! Иди сюда!
   – А у самого ноги отсохли после полёта мордой об асфальт? – с явной издёвкой спросил Данилка.
   – Чё ты вякнул, сявка?!
   – А чё, – передразнил Данилка, – одного раза мало было? Ещё хочешь?
   От такой «наглости» Шобан озверел:
   – Ну, всё! Ты труп! Братаны, давай его мочить!
   «Братаны» прыгнули к Овсянникову, пытаясь его схватить. Данилка даже не шелохнулся «Братаны», странным образом, проскочили мимо. Один «братан» грохнулся слева – другой справа. Тот, что слева, шмякнулся головой о подоконник и взвыл от боли.
   – Больно? – «сочувственно» спросил у него Овсянников?
   – Убью! – заорал тот и снова бросился на Данилку.
   Дальше произошло что-то совсем невообразимое – Данилка вытянул вперёд правую руку, ладонью к нападавшему. Нет, он даже не прикоснулся к шобановскому дружку, но того буквально «впечатало» в стену. Мы все от страха сгрудились в нашей половине коридора на случай, если придётся дать дёру. Там как раз запасной выход есть. Вторая половина коридора, где шла разборка мигом опустела. На шум вышла из класса Валентина Васильевна.
   – Что здесь происходит?! Вы опять за старое?! – закричала она.
   – Уйди отсюда, мымра! – взревел Шобан и сам бросился на Данилку.
   Данилка, даже не сошёл с места. Он снова выставил руку вперед ладонью, и неведомая сила сбила Шобана с ног. Валентина Васильевна побежала за директором, но директор уже сам бежал на шум.
   – Шабанов! Ну-ка прекрати немедленно! – кричал он.
   – Уйди отсюда, козёл! – заорал Шобан на директора, поднимаясь с пола. – Если встрянешь, волчара, я своему шнурку скажу, и он для тебя киллера наймёт!
   – Эй, вы! – Крикнул Шобан своим дружкам, – Чё валяетесь-то?! Давайте, заходим с трёх сторон! Хватайте его! Я из этой сявки такое сделаю! Такой фаршмяк будет! Его родная мать не узнает!
   Сообщники вскочили на ноги – один продолжал держаться за голову. Шпана приготовились.
   – Прекратить! – кричал Павел Павлович, но его не слушали. И директор увидел продолжение «фантастики», но уже в исполнении реальных персонажей.
   Все трое бросились разом. Данилка взмыл в воздух под самый потолок. Шпана, все трое, столкнулись вместе. Столкнувшись, они упали на пол. Они растянулись на полу трёхлучевой «звёздочкой» ногами к Овсянникову.
   Данилка опустился в центр этой «звёздочки», поднял вверх руки и… все трое, как по команде, приняли вертикальное положение головами вниз.
   Данилка стал проделывать руками замысловатые движения. Шобана и его дружков стало кидать из стороны в сторону, изгибать, чуть не завязывая узлами. Их ударяло об стены, об пол, таскало по полу по всему коридору, растягивало, сжимало. Шпана орала от боли.
   Давно прозвенел звонок, а «воспитательный процесс» продолжалась. Ученики, Валентина Васильевна и учителя соседних классов, директор – все мы, стояли, вжавшись в почему-то дрожащую стену позади Овсянникова. А впереди продолжался «воспитательный процесс».
   Наконец Данилка угомонился. Шобан и его дружки рухнули на пол и так и лежали, обессиленные.
   – Ну что, хватит? – спросил Овсянников, подойдя к Шобану и поставив ногу ему на спину. – А то могу продолжить. Ну? Что молчишь? Продолжать?
   – Всё, всё, хватит! Я больше не буду! – закричал Шобан.
   – Да, не будешь! – закричал на него директор. – Никто из вас троих больше не будет! Вы здесь больше не учитесь! Выметайтесь! И скажите родителям, чтобы пришли за документами! А все остальные по классам! Овсянников, подойди ко мне в кабинет… не сейчас – минут через десять.
   Мы пошли в классы, а Овсянников остался в коридоре. Ровно через десять минут он постучал в дверь кабинета директора.

Глава 22
Конец банды Шабанова

   Итак, ровно через десять минут Данилка постучал в дверь директорского кабинета.
   – Заходи, Овсянников, – послышалось оттуда.
   Данилка вошёл. Пал Палыч с минуту ходил по кабинету, о чём-то думая. Потом подошёл к столу и сел. Взглянув на Данилку, он спросил:
   – Скажи, Овсянников: это всё правда? Я о том, что ты мне говорил утром? То есть про физику, магию, что ты знаешь больше учёных.
   – Конечно, правда, – ответил Данилка. – Пал Палыч, я всегда говорю только правду. Зачем мне кого-то обманывать?
   – Да, я видел «продолжение фантастики» своими глазами. Я в шоке. Я не знаю, что по этому поводу и думать.
   – Дядя Боря Мережкин, ну тот, что брат Сашки Мережкина, он тоже сначала не поверил.
   – А что, он тоже в курсе? Кстати, я так и не понял, где находится научный центр, которым он руководит. Сначала, я слышал, он тут рядом был, на холмах. Но холмы пропали… тоже, скажу я, странное явление…
   – Пал Палыч, ничего странного там нет. Холмы, если не знаете, никуда не пропали. Это я их от всяких разных спрятал. Меня дядя Боря попросил.
   – В смысле? То есть, каким образом и где?!
   – Да там они, на месте, только пространство там сжато и время замкнуто в кольцо. Там всегда один и тот же день – двадцать второе июня.
   – Это каким же образом?
   – Пал Палыч, дайте листок бумаги и ручку. Я вам на формулах объясню.
   Павел Павлович очень удивился:
   – На формулах?
   – Ну да. Вы же знаете общую теорию относительности? Я напишу, какой вид имеет тензор кривизны пространства-времени в той части Реальности.
   Услышав такое, директор совсем растерялся. Он понял, что ученик второго класса «А» Данил Овсянников и вправду что-то смыслит в теории гравитации. Это было непостижимо. Такого не могло быть, но это было.
   – Ладно, Данил, – сказал директор, – не надо. Я теперь верю, что ты что-то знаешь. Не понимаю только откуда.
   Это быстро можно сделать, но слишком долго объяснять. Извините, конечно. Скажи: то что в коридоре было, как ты это сделал?
   – Это просто… то есть мне просто. То что там было – это боевая Магия.
   – Боевая Магия… Я теперь во всё готов поверить. Но где ты этому научился? И откуда знаешь про тензор кривизны, про теорию относительности?
   – Пал Палыч, о законах природы я знаю всё, что знает наука, и ещё во много раз больше, потому что я учился не в школе, а в другом месте.
   – Но ты был в школе – каждый день. Как же ты мог учиться ещё где-то? Не по ночам же?
   – Нет, Пал Палыч, не по ночам. В школе вы видели не меня, а моего дубля – это робот такой. Его никто не может отличить от меня.
   – Робот? Но это невозможно. Наша техника не может ещё создавать таких совершенных роботов.
   – Наша не может, а там, где я учился, это умеют делать. Вот смотрите. – Данилка взмахнул рукой и… перед глазами изумленного директора возник второй Данилка – дубль.
   – Вот мой дубль, – сказал настоящий Овсянников.
   – Вы можете даже поговорить с ним. Он будет вести себя, как живой. Вот он знает только то, что положено знать ученику второго класса. Можете проверить. Спросите его о чём-нибудь.
   Павел Павлович почувствовал, что ещё немного, и он сойдёт с ума. Он всё-таки взял себя в руки и решил попробовать поговорить с роботом:
   – Овсянников, – обратился он к роботу, – ты слышал что-нибудь о теории относительности?
   – Слышал, Пал Палыч, – ответил робот Данилкиным голосом.
   – Ну и что это такое?
   – Пал Палыч, я же только слышал название, а что такое, не знаю.
   – Ну хорошо. А ты магией владеешь?
   – Магией? Так это, если не знаете, выдумка. Магия только в сказках.
   – Всё ясно. Да, выдумка…
   Потом, обратившись уже к настоящему Данилке, спрашивает:
   – Данил. Где же ты учился?
   Овсянников убрал дубля – дубль просто исчез. Потом, прямо из воздуха, он достал диплом и протянул его директору:
   – Вот посмотрите.
   Директор взял диплом, открыл его, и ему чуть не стало совсем плохо. Сначала он увидел текст, написанный на незнакомом языке, незнакомыми буквами. Потом этот текст, странным образом превратился в текст на русском языке. Там было написано следующее:
   «Настоящий диплом выдан Даниилу ибн Егорию ал Овсянникову. Данный диплом удостоверяет, что Даниил ибн Егорий ал Овсянников с отличием окончил Магрибскую Академию Обеих Магий и успешно защитил диссертацию на звание Великого Мага…».
   Дальше, на вкладыше из двадцати, не меньше, листов шёл длинный список оценок за сданные по разным предметам экзамены. Там были перечислены и предметы, изучаемые в средней школе, и в институтах. Были и совсем экзотические, такие, как: начальные основы магии, ворожба, основы левитации, магозоология… Оценки были только отличные, как и у дубля в школе.
   Прозвенел звонок. Пал Палыч как бы очнулся и вернул диплом Данилке.
   – Данил, – сказал он, – то, что я сегодня увидел, повергло меня в шок. Я только не понимаю, зачем всё это нужно? Дубль, посещение школы – да вообще всё. Зачем, если ты и так всё уже знаешь?
   – Потому что диплом Мага у нас ничего не значит. Чтобы потом устроиться на хорошую работу, нужен школьный аттестат, а то ещё и институтский диплом.
   – Да, пожалуй… Да, бюрократизм непобедим. Ну ладно. Ты, наверное, потратил много сил на «политико-воспитательную работу» в коридоре? Давай-ка я поставлю чай. Попьём чайку, тем более, что мне тоже не мешает немного прийти в себя…
   – Как хотите. Сил я, правда, потратил не так уж и много, но мне всё равно лучше остаться пока здесь.
   – Почему лучше остаться?
   – По моим расчётам через двадцать… нет, уже через семнадцать минут сюда ворвутся бандиты Шабанова.
   – Зачем им сюда врываться? – удивился, даже немного испугался, Павел Павлович. – Что им здесь надо?
   – А вы забыли?
   – Не понимаю.
   – Вы же выгнали его сынулю из школы и велели прийти родителям за документами. Вот родитель и придёт – «за документами». Вся банда сюда заявится. Но вы не бойтесь, Пал Палыч, банде конец.
   – Откуда ты это знаешь?
   – Это тоже Магия. Да не беспокойтесь вы.
   – Как я могу не беспокоиться, после того, что ты мне сообщил?
   – Просто. Да, вы хотели чай согреть, тогда поторопитесь. А то времени мало осталось…
//-- * * * --//
   Пал Палыч и Данилка молча пили чай. Время неумолимо приближалось к развязке.
   – Данил, ты же не убийца, – нарушил молчание директор. – Недопустимо совершать такое зло, тем более, в твоём возрасте. Ты не представляешь, что это значит – убить. Да, они заслуживают кары, но как ты будешь жить с этим – с чувством того, что лишил жизни людей?
   – Пал Палыч, я, если не знаете, никого лишать жизни не собираюсь. Я Шабанова и его банду отправлю к дикарям, в Африку. Пусть живут там, если их не сожрут. Дикари, если их не съедят, может быть, из них людей сделают.
   – Не понимаю… Как в Африку? Как можно их куда-то отправить, тем более, в такую даль?
   – Я смогу. Вы это увидите.
   – А вдруг у тебя не получится? Я думаю, что лучше вызвать милицию.
   – И что вы скажете милиционерам? Что на вас собираются напасть бандиты? Так они вас спросят: «С чего вы это взяли?» Что вы им ответите? А вызывать их, когда бандиты нападут, будет поздно – не успеете. Да и всё равно уже поздно.
   – В каком смысле поздно? – испугался директор.
   – Осталось меньше трёх минут. Они уже на подходе – на проспекте Кирова. Вы не бойтесь, у меня всё получится: диплом Великого Мага просто так никому не дают.
   И точно, бандиты ворвались в рассчитанное Данилкой время. Шабанов увидел Овсянникова, спокойно допивающего чай, и перепуганного директора.
   – А, и щенок здесь! – прорычал главарь. – Спелись, значит, волки позорные?
   Потом директору:
   – Слышь, ты, яйцеголовый, если ты не передумаешь насчёт моего сына, я лично тебя пристрелю! Пристрелю вас обоих – и тебя и щенка! Решай! Считаю до десяти!
   – Не получится, – спокойно ответил Данилка, отпив из кружки очередной глоток чая.
   Шабанов, от неожиданности, разинул рот. Он никак не понимал, почему Данилка не испугался и отвечает так спокойно. Мало того, он ещё с наслаждением пьёт чай, будто издевается.
   – Почему не получится? – растерянно спросил Шабанов.
   – А потому и не получится, если не знаешь. Хотя бы потому, что я не щенок, а твой судья и палач в одном лице.
   – Сейчас увидим, кто из нас палач! – выкрикнул Шабанов. – Братва! Мочим их обоих! Давай, пошли!
   «Братва» бросилась вглубь кабинета… и наткнулась на невидимую преграду. Что-то не пускало их дальше.
   Данилка отпил ещё один глоток чая, зажмурившись от удовольствия, – а чай, и правда, был вкуснющий – с клюквенным вареньем. Отпив глоток, Овсянников сказал бандитам:
   – Слушайте: вы больные на голову? Вы что, не поняли, что я сказал?
   – Что это такое?! – орал Шабанов. – Какого чёрта тут творится?!
   – Тебе этого не понять, да и понимать незачем. Тебе конец – тебе всей твоей банде.
   Допив чай, Данилка поблагодарил директора:
   – Спасибо за чай, Пал Палыч. Очень вкусно было.
   Потом он повернулся к бандитам и говорит Шабанову:
   – Ты помнишь, чмо безмозглое, я тебя предупреждал, чтобы ты со мной не связывался? Я говорил, что уничтожу тебя вместе с бандой?
   Ты не поверил? Что ж, ты сам подписал приговор и себе, и своей банде.
   Глаза Данилки зажглись, как яркие алые прожектора. Бандитов охватил ужас. Они, толкая друг друга, ринулись назад, к двери, но… там уже не было выхода. Точнее он был, но не туда, куда хотелось попасть бандитам. В общем, там была Африка, побережье моря или океана, пальмы, вигвамы, туземцы.
   Бандиты всё равно не остановились, потому что их гнал жуткий страх. Они выбежали туда, на побережье, и за дверью снова появился знакомый школьный коридор.

Глава 23
Беда

   Приближался Новый Год, а с ним и зимние каникулы. Чем меньше оставалось времени до праздника, тем с большим нетерпением мы его ждали. На площади напротив дворца культуры появилась огромная наряженная ёлка. Вечером, когда темнело, на ёлке зажигались разноцветные гирлянды. Везде чувствовался дух приближающегося праздника.
   Жаль, что мы не могли ходить в наш Дом на холмах. Дело в том, что Данилка снова уехал, улетел… в общем, не знаю, как назвать такой способ перемещения. Он просто пропадал, будто растворялся в воздухе, или, когда возвращался, появлялся из ниоткуда.
   Короче, Овсянников был в Магрибе, вместе с Великим Магом Васькой. Там, в МАОМ, учились теперь Коля, Зоя и Данилкины друзья из Камышовки Женя и Света. То есть ни Коли, ни Зои, ни Данилки в городе не было, а без них Боря не разрешил нам соваться на холмы.
   Ну и ладно, до весны можно потерпеть. Всё равно почти всё время уходит на школу, на уроки. А темнеет зимой рано. Не очень-то приятно в темноте идти через парк. А до весны всего четыре месяца оставалось. В конце апреля вернутся Данилка, Коля и Зоя, и мы снова будет туда ходит, в наш Дом.
   Эх, если бы Овсянников предвидел, что случится прямо перед Новым Годом. Если бы он это знал, то остался бы в городе и смог бы всё поправить. Он мог вообще не допустить той трагедии, если бы тоже ехал в машине с мамой, бабушкой и дедушкой. Но его не было. В общем, его предчувствие сбылось. Не суждено ему было вернуться этой весной.
   Это случилось тридцатого декабря. Овсянниковы были в гостях у своих знакомых – у Можайских. Засиделись допоздна. Можайские долго уговаривали Овсянниковых переночевать у них, а не ехать через весь город ночью. Но бабушка – она ведь у Данилки упрямая – настояла на своём. Вызвали такси, сели, поехали. На мосту через Оку произошла авария: машина, на которой они ехали, столкнулась с тяжелогружёным КАМАЗом. Погибли все. Данилка остался совсем один…
//-- * * * --//
   Данилка не выходил из спальни. Слёзы давно закончились. Он просто лежал на кровати – уже несколько дней. Нет теперь тех, кто его любил большего всех на свете, кого он любил больше всех на свете. Нет самых дорогих, самых близких людей – нет, и никогда не будет. Всё теперь в прошлом: радость, надежды, планы. Впереди не было ничего, кроме вечной тоски.
   Данилкины друзья тоже не находили себе места. Васька, так вообще всё время находился рядом с другом. После занятий приходили туда и Коля с Зоей, и Света с Женей. Вот и в тот миг они тоже были там.
   Это произошло так неожиданно, что никто не успел ничего понять. Вот тогда-то это и произошло. Данилка, неожиданно, словно очнулся. Его взгляд стал осмысленным, и он сказал:
   – Я знаю, что делать. Я ухожу из Вселенной. Не ищите меня – всё равно не найдёте. Я вернусь нескоро, но обязательно вернусь. Ждите меня, – и он исчез с ослепительной вспышкой и громом, сотрясшим весь Магриб.
   Никто не успел определить, куда он ушёл. Даже Васька, который, несмотря на юный возраст, был одним из самых могущественных магов, не сумел обнаружить след в суперпространстве. Следа, по-видимому, просто не было. Данилка просто исчез.
   В общем, было неизвестно, куда ушёл Овсянников, когда вернётся. Было непонятно, что он подразумевал под словами «я знаю, что делать». Где и что он собирался делать, никто не знал.
   Аладдин Хасанович срочно прибыл к нам, точнее к моим родителям. Он нам подробно рассказал обо всём, что произошло. Он попросил моих родителей временно оформить опеку… над Данилкиным дублем. Он его перепрограммировал, чтобы дубль правильно отвечал на задаваемые ему вопросы. Дубль должен был остаться, чтобы Данилку не посчитали без вести пропавшим. Мои родители согласились, и Аладдин отбыл в Магриб.
   Когда папа с мамой стали оформлять необходимые бумаги, собирать справки, сразу же появилась куча проблем. Начались проверки, комиссии, придирки. Боря сходил в отдел опеки и попечительства и устроил там грандиозный «разнос» Он вообще не любил чинуш, поэтому всегда разговаривал с ними очень жёстко. Кстати, подействовало. Во всяком случае, наезды комиссий прекратились. Но, всё равно, волокита продолжалась.
   Вскоре к нам снова прибыл Аладдин, а вместе с ним Васька. Боря рассказал им, как чиновники тянут с оформлением документов. А Васька и говорит:
   – Аладдин Хасанович, можно, я побеседую с чинушами?
   – Боюсь, Базилио, как бы ты не учинил там разгром, – засомневался Аладдин.
   – Ничего, – ответил на это Васька, – если даже и устрою, так это не смертельно. Жить будут, а в «дурке» их подлечат. Зато после «дурки» на ту работу обратно уже не возьмут.
   – Ладно, давай, действуй лучше ты, а то я и за себя не ручаюсь.
   – Тогда я завтра, как только они на работу придут, устрою им развлекуху.
   И, действительно, устроил: половина состава отдела Опеки и попечительства оказалась в психиатрической больнице, зато все документы были готовы уже на следующий день.

Глава 24
Планета Рай Возвращение великого мага

   Прошло почти два с половиной года с момента исчезновения Данилки. Он всё еще не возвращался. Его пробовали вызывать по Магической связи, но оператор каждый раз отвечала: «Абонент находится вне зоны обслуживания». Я сам это слышал, потому что Боря теперь тоже был абонентом этой сети. Это потому, что Маги Магриба, вместе с учёными научного центра на холмах, тоже участвовали в постройке первого суперпространственного звездолёта.
   Шли последние первые дни мая. Я заканчивал четвёртый класс. Скоро каникулы. Мы с Борей находились в Магрибе. Боря был там по работе, но я тоже уговорил его взять меня с собой. Он сначала отпирался, типа: «тебе учиться ещё весь май. Но я уговорил. Боря сам сходил в школу и договорился с Пал Палычем, чтобы меня раньше отпустили. Я учился почти на одни пятёрки, поэтому Пал Палыч согласился.
   Я очень хотел повидать друзей, которые оканчивали последний курс Академии Магии.
   Поэтому я так и хотел туда попасть. Хотя, конечно, не только поэтому. Кому бы хотелось своими глазами увидеть загадочный Магриб?
   Итак, мы туда прибыли. Нас Васька переправил в одноразовом портале. Коля и Зоя готовились к защите диссертаций Великих Магов. Да-да, они тоже оказались очень способными учениками. Они, как и Данилка с Васькой, окончили учёбу досрочно. Да, кстати, к защите диссертаций готовились и Данилкины друзья из Камышовки Света и Женя. Я там с ними и познакомился.
   Это случилось, когда все мы собрались в шикарной столовой Академии Магии. Мы уже собрались приступить к обеду, но тут послышался лёгкий хлопок. Столовую озарило розовым светом одноразового портала. Мы посмотрели в ту сторону, где медленно таял кокон портала, и увидели мальчишку лет десяти или одиннадцати. У него были светлые русые волосы, голубые глаза. Он стоял и улыбался.
   Мы во все глаза смотрели на «незнакомца» и не могли ничего понять.
   – Здрасте, я вернулся! – весело крикнул мальчишка Данилкиным голосом. Вот тогда-то мы и узнали «незнакомца».
   Такое тут началась – не опишешь словами. Толчея, крики, радость…
   В этот и в следующий день в МАОМ отменили все занятия. Был устроен грандиозный праздник «в честь возвращения Великого Мага Даниила ибн Егория ал Овсянникова». А ещё через день мы собрались в Зале Совета Великих, и Данилка рассказал, что на самом деле произошло почти два с половиной года назад. А произошло вот что.
   Данилка, и правда, смог переместиться за пределы Вселенной. Там, за браной, совсем другое время. Вернее, времени, в нашем понимании, там вообще нет. Оттуда можно видеть и настоящее, и прошлое. Закрыто лишь будущее, потому что оно ещё не свершилось. Зато теперь можно было изъять любой объект из прошлого и переместить его в текущее время. Вот это Данилка и сделал.
   Он сотворил кристалл из материи супергравитации. Изъяв из прошлого всех, кто должен был умереть или погибнуть, в тот или иной момент времени, он поместил их матрицы в кристалл. Изъять из прошлого удалось всех, начиная почти с середины прошлого века. Теперь в кристалле были матрицы и его мамы, бабушки и дедушки. По какой-то странной причине, он не обнаружил в прошлом своего отца. Он потом только узнал, в чём была ошибка, и сумел всё поправить, но это уже отдельная история.
   Итак, кристалл был заполнен. Изъятые из прошлого люди в те же моменты прошлого были замещены безжизненными копиями. Это происходило само по себе в силу законов сохранения материи. Но это была лишь малая часть того, что предстояло сделать. Ведь надо ещё было вернуться во Вселенную и воскресить тех, кто был изъят из прошлого. На это ушло больше двух лет.
   Вообще-то Данилка мог вернуться сразу. Он чувствовал, что смог бы это сделать. Он ощутил в себе силу, которая может действовать вопреки Великим Законам Мироздания. Но ему вдруг показалось, что Вселенная – живое существо. Ему казалось, что нарушив эти законы, он причинит этому существу немыслимую боль. Вот почему он возвращался больше двух Земных лет.
   Он стал осторожно двигаться в сторону Вселенной. Он двигался так, чтобы не нарушить принцип причинности. Ему показалось, что Вселенная поняла это и была ему благодарна. Он ощутил заботу со стороны этого огромного, хотя и далекого ещё Мира. Казалось, что Вселенная подпитывает его энергией, хотя он и сам мог легко добыть её в суперпространстве. Что-то неведомое надолго погружало его в сон. Данилка не сопротивлялся: лучше скоротать время во сне, чем долгие два с половиной года созерцать эту пустоту, в которой нет даже света.
   Спустя два года и три месяца Данилка пересёк границу Вселенной и вошёл в обычное пространство. Оказавшись в пространстве, он ощутил величественную, музыку. Нет, эта музыка не звучала. Она не могла звучать в пустоте. Он её просто ощущал. Это была не просто музыка. Она будто звала куда-то, будто хотела что-то показать.
   Данилка помчался сквозь пространство туда, куда звала Вселенная. Он увидел другое Солнце, увидел планеты этого Солнца. Одна из планет была так похожа на Землю, что захотелось туда. Данилка услышал, или ему показалось, что он услышал. Как будто говорила Вселенная, но это были не слова, а мысли:
   – Данилка, эта планета твоя, ваша. Посели здесь тех, кого ты воскресишь. Пусть они живут здесь вечно и счастливо, без политиков и бандитов, без вражды и войн, без нужды и голода.
   Не осознавая, на самом деле это послание от неведомого Вселенского Разума, или это ему почудилось, он мысленно ответил:
   – Спасибо, я так и сделаю, – и музыка Вселенной зазвучала ещё торжественнее. Казалось, будто Вселенная поняла, что Данилка её услышал, и поняла то, что он ей ответил.
//-- * * * --//
   Планета была прекрасна. Мягкий тёплый климат, чистые озера, реки, моря. Такая же, как и на Земле, флора и фауна. Только нет вредных микробов и вирусов. А ещё нет людей – пока нет. Судя по наклону оси, на планете не бывает резких смен времён года.
   Данилка рассчитал длительность суток и года на новой планете. Год оказался равным трёмстам суткам, а сутки были равны двадцати восьми земным часам. За месяц он облетел всю планету. Он нашёл речку, похожую на Камышку. Два дня потребовалось, чтобы переделать ландшафт и русло речки. Речка стала неотличима от настоящей, земной Камышки.
   Изменив ландшафт, он воссоздал деревню Камышовку, Город Бобровск, станцию и ещё несколько деревень. Так появилась Новая Камышовка – точная копия той, что на Земле. Потом, точно так же, появились на новой планете и другие города и сёла – на это ушёл ещё почти месяц.
   Данилка вернулся в Новую Камышовку, дождался ночи и достал кристалл. На новой Земле появились первые люди – те, кого уже нет на Земле старой. Все они спали в своих домах, ни о чём ещё не подозревая. И тогда Данилка остановил время. Остановил, для того, чтобы запустить его снова, когда придёт срок. Пусть немного подождёт этот Мир, пусть потерпит.
   Всё замерло. Планета остановилась на своей орбите. Воздух, волны, деревья – всё застыло, как на фотографии, всё и все, кроме Данилки. Он зашёл в знакомый бревенчатый домик. В большой комнате на койке спала мама. Он долго смотрел на неё. Ведь он больше двух лет не видел её и мог никогда больше не увидеть.
   В соседней комнате спали бабушка и дедушка – молодые (Данилка сумел исправить гены воскрешённых людей). Он долго смотрел на бабушку с дедушкой – он ведь никогда не видел их молодыми, разве что на старых фотографиях.
   Но… надо было возвращаться на Землю, и Данилка сотворил одноразовый портал. Через час он был уже на Земле, в Магрибе.
//-- * * * --//
   Через несколько дней после возвращения, Зоя, Коля, Света и Женька защитили диссертации и получили дипломы Великов Магов. Данилка отправился с ними в Новую Камышёвку, на планету Рай. Рай – так друзья решили назвать новую Землю. Рай – потому что не будет там ни бандитов, ни политиков. Поэтому не будет ни войн, ни нужды, ни горя. Ещё до отбытия на Рай, Данилка запустил там время. Когда друзья прибудут туда, в Новой Камышёвке как раз наступит утро…
//-- * * * --//
   Было раннее утро. Из-за леса, что за клюквенным болотом, вставало летнее солнце. Оно отражалось в каждой капельке росы, в мокрых от прошедшего дождя листьях. Утренний туман быстро таял. Лишь над самим болотом оставалось маленькое облачко, но и оно рассеется через несколько минут.
   В Камышовке начинался новый день. Этот день будет похож на другие дни, но в то же время он будет особенным. Этот день приготовил много неожиданного и загадочного тем, кого он застал в Камышовке. А особенен этот день тем, что это самый первый день. До этого дня вообще ничего не было…
   Овсянниковы, были в полной растерянности. Нет, они были рады, что живы, но на душе у них было тревожно. Они не понимали, что с ними случилось. Они не знали, где сейчас Данилка. Вообще-то, он должен быть в Магрибе, но это, если зима. Но на дворе – лето. Летом он должен быть в Камышовке. В Камышовке его нет. Значит, он в городе? Почему? В общем, ответов на все эти вопросы не было. Решили поспрашивать соседей, а может, и в город поехать, поискать.
   Вышли из дома, встретили других людей – тех, кого никак нельзя было встретить, потому что они давно умерли. Некоторых Овсянниковы даже не знали. Главное, все они были помолодевшими и тоже были в полной растерянности. Всем казалось, что они сходят с ума. Что же это?
   Может они на том свете? Данилкин дедушка в загробную жизнь не верил, он искал другое, разумное, объяснение происходящему. Искал, но не находил.
   Вскоре, весь народ собрался около бывшего правления колхоза «Прогресс». Хотя странно: почему бывшего? На табличке так и было написано: «Колхоз "Прогресс". Правление». В общем, собрались и долго обсуждали ситуацию. Выдвигали самые невероятные предположения, но так ни к чему и не пришли. Самой вероятной была версия о «Том Свете». Вот только не все в этот самый «Тот Свет» верили. Уж дядя Ваня в него точно – не верил, да и тётя Галя тоже. Решили разойтись по домам и немного посидеть, успокоиться. Договорились собраться чуть позже, чтобы решить, что делать дальше.
   Когда Овсянниковы подошли к своему дому, метрах в десяти от них возник шар, призрачно светящийся розовым светом. Шар коснулся земли и медленно растаял. На месте шара стояли шестеро: четыре мальчишки и две девчонки. Что-то было в них знакомое, но что, Овсянниковы никак не могли понять.
   Младшему было лет восемь или девять, старшему не меньше пятнадцать. Один, лет десяти или чуть старше, был очень похож на Данилку, вот только был заметно старше, и выше.
   – Ну что, бабушка, – заговорил тот, похожий на Данилку, Данилкиным голосом, – ты за меня всё время волновалась, а сама в аварию попала.
   – Данил?! Так это и вправду ты?! – воскликнула бабушка.
   – Конечно я?
   – Данилка, – сказала мама, – но ты же меньше был…
   – Конечно, мам. Да и бабушка с дедушкой два с половиной года назад старше были.
   – Два с половиной года?! – опешил дедушка. – Что же это всё значит? Всё, что здесь творится.
   – А это не Земля. Это другая планета. И Камышовка другая. Эту Камышовку я сам сотворил, точно такую же, как и на Земле. И всё вокруг сделал неотличимым.
   – Но это же невозможно! – сказал дедушка.
   – Почему?
   – Не понимаю. И почему всем кажется, что они умерли или погибли? Мы вот тоже сидели дома и думали, вспоминали… была зима, авария, а потом просыпаемся, видим: лето, все живы, да ещё и помолодели.
   – Это не кажется. Это так и есть: и что умерли, и что помолодели.
   – Но я не понимаю, – сказала мама, – как мы можем быть здесь, если погибли, умерли?
   – Это мы вам сейчас расскажем, – говорит Коля. – Всем расскажем, не только вам. Надо собрать народ, Надо собрать всех, кто тут есть, пока люди с ума не посходили. Зря Данил так рано запустил время – ещё с Земли. Надо было нам самим сюда прибыть, а уж потом время запускать. Хотя… в других городах и странах творится то же самое. Надо много времени, чтобы всем всё объяснить…
//-- * * * --//
   Коля закончил подробный рассказ о том, что происходит. Он пообещал, что со временем будет налажена транспортная связь между Землёй и Раем.
   – Так что ждите своих родственников, – закончил речь Коля. – Живите свободно, без политиков, без преступников, без войн. Если кто-то из вас хочет вернуться на Землю, мы поможем – переправим вас туда, только не всех сразу. А на нашей старой Земле тоже наступит эпоха всеобщего счастья. Начало этому положил Великий Маг Даниил Овсянников. Добро пожаловать в Рай.
   Люди молчали. Всё разъяснилось. Теперь они знали, что впереди счастливая жизнь. Ласково светило Солнце. Стояла такая тишина, что слышно было журчание Камышки. А Великий Маг Данилка, вместе со своими друзьями, мамой, бабушкой и дедушкой готовился в путь на Землю. Они отправлялись туда для строительства постоянного портала и линии магической связи между Землёй и Раем.

Глава 25
Мадам Фрекен Бок

   Итак, Данилка вернулся с воскрешённой им семьёй. Ему очень хотелось отправиться в поход на холмы, в наш Дом. Но на это не было времени, так как он с Колей, Зоей и друзьями из Камышовки был занят строительством постоянного портала на Рай. Надо было торопиться, потому что через две недели будет поздно. Ведь взаимное расположение Земли и Рая постоянно меняется. В общем, если не успеть сейчас, то потом на это потребуется целых три года, поэтому нельзя было терять ни дня. В общем, поход на холмы откладывался почти до конца мая.
   Вход в портал был недалеко от железнодорожного вокзала. Для этого научный центр приобрёл там пустующее здание. Его приобрели будто бы под офис, так как объяснить нашим чинушам, что такое портал, телепортация, планета Рай было бы невозможно. На Рае портал тоже был недалеко от вокзала, но там всё было просто, потому что чиновников там не было.
   Но вот портал был достроен. В тот день Васька, Света и Женька уехали домой, в Камышовку, повидать родителей. Мы, наконец, всей своей компанией собрались в поход на холмы. Но поход сорвался – из-за Марьи Павловны и чиновников из отдела Опеки и попечительства.
   Дело в том, что Овсянниковы – все, кроме Данилки – считались погибшими в аварии. А в те времена главными были не факты, не то, что было на самом деле, а то, что было написано в бумагах, в документах. А Марья Павловна решила этим воспользоваться, чтобы сделать очередную пакость.
   Марья Павловна не могла полноценно жить без пакостей. Если ей долго не удавалось сделать кому-нибудь гадость, у неё ухудшалось здоровье. У неё ухудшалось настроение, повышалось давление, она задыхалась. Сделав очередную гадость, она просто расцветала.
   В общем, Марья Павловна донесла в отдел опеки и попечительства, что «в квартире подопечного Данила Овсянникова проживают посторонние. Её сдаёт за деньги опекунша Клавдия Мережкина, которая ещё и не платит за это налоги».
   Спустя два дня после доноса к нам нагрянула комиссия. Это как раз, когда мы на холмы собрались. Вот почему наш поход сорвался. Данилке пришлось остаться, чтобы укротить «комиссарш» из отдела опеки и попечительства и… бандитов из охранного агентства «Дракон».
   Итак, по доносу Марьи Павловны к нам нагрянула «высокая». Комиссия состояла из «крупнокалиберной» тётеньки породы «Фрекен Бок» и двух тётенек помельче. Те, что помельче, были в старинных очках с тяжёлыми оправами, в одинаковых темно-коричневых платьях школьного фасона начала двадцатого века, в тяжёлых мужских ботинках.
   Когда явилась эта «тяжёловесная», комиссия, Данилка был у нас дома. Мы как раз собирали необходимые для похода вещи. «Фрекен Бок» без всяких вступлений говорит моей маме:
   – На каком основании, в квартире вашего подопечного, проживают посторонние?!
   – Это не посторонние, – пыталась объяснить мама, – это семья Данила. Понимаете, они оказались живы и недавно вернулись. Никакой опеки теперь и не нужно.
   – Ничего не знаю! По документам они погибли в автомобильной аварии! Значит, они не имели права возвращаться и проживать в своей квартире!
   – Имели право, – возразил Данилка.
   – А тебя, ребёнок, не спрашивают, мал ещё, рассуждать, имели или не имели.
   – Ну как же вам доказать? – взмолилась мама. – Неужели вы сами не понимаете, что это они.
   – Мне! Ничего! Доказывать! Не надо! Я не дура! Я и без вас знаю, что это они! Но я лицо официальное! И для меня является фактом только то! Что подтверждается! Документами!
   Подписями! И печатями! Вы, должны, немедленно! Выселить! Посторонних! Иначе, мы прибегнем к помощи милиции!
   – Неужели? – сказал Данилка с усмешкой. – И что же вы скажете милиционерам?
   – Тебя, ребёнок, не спрашивают! Мал ещё рассуж…
   – Знаете что мадам Фрекен Бок, – оборвал её «ребёнок» на полуслове, – уходите-ка отсюда по-хорошему! Дома у себя будете командовать, кому рассуждать, а кому не рассуждать! А я буду рассуждать, хотите вы того, или нет! Для того мне и голова дана, чтобы рассуждать!
   «Мадам Фрекен-Бок» сначала опешила от «такой наглости», а потом как заорёт:
   – Что-о-о?! Так вот какое воспитание вы даёте подопечному! Завтра же, будет, решаться вопрос, об отмене опеки! – заорала «мадам Фрекен Бок» на маму.
   – Это без шансов, если не знаете, – «разочаровал» её Овсянников. – Во-первых, никакого вопроса нет, а во-вторых, чтобы вы знали, если впутаете милицию, или ещё кого-нибудь, то вам придётся решать другие вопросы – личные.
   – Ну ладно! Я сейчас! Узнаете, кто в моей стране хозяин, – грозно крикнула «Фрекен Бок» и направилась к выходу. За ней последовали и мелкие «комиссарши». У порога «мадам» остановилась и сказала Данилке:
   – Ребёнок! Никуда! Не смей! Уходить! Сейчас я вернусь с приставами! И тебя отведут в детский дом!
   – Только вернись, гадюка, – пригрозил ей Данилка.
   «Мадам Фрекен Бок» вся побагровела. Казалось, она сейчас лопнет от злости.
   – Ну, погоди, ребёнок! Не детский дом тебе светит! а колония для малолетних преступников! Я скоро! – И «Фрекен Бок» со злостью хлопнула дверью.
   – Ой, что же теперь будет? – запричитала мама. – Ведь точно, выселят твоих из квартиры, а тебя в детдом сдадут.
   Данилка засмеялся:
   – Сдадут? Меня? Великого Мага? А может ещё и в колонию? Что вы такое говорите, тетя Клава? Вы думаете, что я их гадючную породу укротить не смогу? Смогу, не сомневайтесь. Не думайте об этом. Не таких укрощал, а кое-кого пострашнее.
   – Ну, как же? Ведь на их стороне закон.
   – Это их, волчий, закон – закон бюрократов и взяточников. На нашей стороне правда и мы должны жить по человеческим законам.
   – Ну как же можно, вот так вот, по плохому-то? Неужто добром нельзя всё уладить?
   – Тёть Клава, добром можно уладить только с добрыми людьми, а с плохими уладить можно только по-плохому. Добро должно быть с кулаками, чтобы защищаться от зла. А иначе победит зло.
   До приставов дело не дошло. Охранное агентство «Дракон» было ближе, чем приставы. Да и послали бы её приставы очень далеко, даже дальше, чем её Данилка послал. А в агентстве «Дракон» работал сыночек «мадам инспекторши» – ещё тот тип. Его год назад из тюрьмы выпустили. Вот к нему «Фрекен Бок» и пошла. Явились они не скоро – целых два часа прошло. Но Данилка точно знал, что они придут, поэтому поход на холмы пришлось отменить. Он знал, что они сунутся к ним домой, поэтому тоже домой отправился и меня позвал:
   – Идём, – говорит, – посмотришь, что я им устрою. Это покруче будет, чем дядя Боря с ними сделал.
   И правда, было «покруче». Об этом в новостях не только по местному телевидению рассказывали, но и по центральному. В общем, через два часа к Овсянниковым явились драконовцы – впятером. «Фрекен Бок тоже с ними была. Ясно, что это было устроено с «величайшего благословления» драконовского босса Куролесова. Поэтому и пришли они не сразу: босса дожидались, чтобы разрешение получить.
   – Так, господа Овсянниковы! – начал один из «драконистых». – Так как вы официально считаетесь погибшими, извольте покинуть незаконно занятую жилплощадь!
   – Но у нас же есть свидетели, – говорит Данилкин дедушка.
   – Ничего не знаю! По документам вы погибшие, поэтому вообще не имеете права быть!
   – Так что же нам, покончить жизнь самоубийством?! – заорала на них Данилкина бабушка.
   – Это ваша проблема, как решить проблему, – ответил ей «главный». – Умные люди все проблемы без проблем решают с помощью денег, и все проблемы у них исчезают без проблем. Я думаю, тысяч за двадцать ваша проблема решабельна, и у вас не останется никаких проблем.
   – А Ваша проблема за сколько «решабельна»?! – заорала на него бабушка. – Думаете, я на вас управу не найду?!
   Потом на «мадам Фрекен бок» заорала:
   – Ну-ка, ты, дура расфуфыренная! Что на меня зенки вылупила?!..
   В общем, начинался грандиозный скандал. Тётя Галя была профи по скандалам, поэтому ситуация её даже обрадовала.
   Дядя Ваня тоже был уже «на взводе», и драконовцы могли от него сильно пострадать. Дедушка у Данилки очень сильный и смелый, как мой старший брат. Справиться с драконовцами ему труда не составило бы. Потом можно было бы всей семьёй вернуться в Новую Камышовку, что на планете Рай. Там-то уж их точно никто не достанет. Но пострадать от дедушки драконовцы не успели – пострадали от Данилки.
   – Послушайте! – сказал он. – Вы, прямо сейчас, по-хорошему, уберёте отсюда свои шакальи морды и оставите нас в покое! Или вам по-плохому хочется?! Устрою – мало не покажется!
   – Не лезь в разговор! – заорал на него «главный».
   – Тебя дела взрослых не касаются! – А «мадам Фрекен-Бок»:
   – Ребёнка в приёмник-распределитель, потом в колонию! А эту особу, которая себя за Овсянникову выдает, на улицу, вместе с её хахарем!
   – Значит, по-хорошему не хотите? – сказал Данилка. – Что ж, дело ваше. – И он произнёс заклинание.
   Да, это и правда, круто. Драконовцы катились не беспорядочно, не рывками, как от Бори. Они катились в строгом порядке, плавно, без рывков. Но дело не в этом. Дело в том, что четверых из них скрутило колесом – спиной внутрь. Пятый, которого не скрутило, плыл по воздуху, вытянувшись в струнку и как бы прикрепившись вроде перекладины между четырёх других колёс-драконовцев – два спереди, два сзади. Он, при этом, ещё и руками махал, как птица крыльями.
   Верхом на этом «крылатом квадроцикле», точнее на том пятом, восседала «мадам Фрекен Бок».
   Она вопила истошным голосом:
   – Спасите! Помогите! – но никто её не спасал, да никто и не смог бы, наверное. Неведомая сила намертво припечатала её к «седлу». Седлом, как мы потом узнали, был её сын-бандит.
   Процессия с грохотом скатилась по ступенькам подъезда и выкатилась на улицу. Данилка пошёл следом, замыкая строй, а я пошёл за ним, чтобы посмотреть, что дальше будет. За нами выбежали его дедушка и бабушка.
   Меня удивил, точнее, испугал Данилкин вид. Таким я его никогда раньше не видел. Он был не просто страшный, а зловещ. Глаза ярко светились мертвенно-зелёным светом. Никакой улыбки, от которой он обычно словно светился. Лицо было словно каменное, неподвижное. Бабушка кричала вслед:
   – Данил! Не надо! Оставь их! Что же ты делаешь?! Разве так можно?!
   В ответ из окружающего пространства прогремело:
   – Можно!!! Не мешайте мне карать негодяев!!!
   Это был голос Овсянникова, но такой, что у меня, как говорят, поджилки затряслись. Бабушка и дедушка так и остались стоять в растерянности.
   Я шёл следом за «процессией», но на некотором расстоянии, так как и сам уже Данилку бояться стал. Да-да, стал его бояться, но всё рано, интересно же посмотреть, что будет дальше. А дальше такое было! Такое!
   В общем, драконовцы катились по асфальту к своему офису. Прохожие в испуге останавливались и с ужасом провожали взглядом «квадроцикл» и идущего следом Овсянникова.
   Вот уже и двухэтажное здание «драконцентра» на Кленовой. Сама собой открывается дверь «драконовского» офиса и вся вереница вкатывается внутрь.
   Я останавливаюсь, не решаясь идти дальше, но Данилка оборачивается ко мне и его голос гремит на всю округу:
   – Саня, не бойся. Пошли. Посмотришь кино.
   Я вошёл за ним следом. В вестибюле, отгороженные застеклённой перегородкой, сидели дежурные. Они выскочили оттуда и… остановились. Вы бы видели их глаза. В глазах у них был смертельный ужас. Они стояли как вкопанные, потеряв даже способность говорить. Они даже пикнуть не посмели. Ещё бы! Данилкин облик не предвещал ничего хорошего. Его глаза светились, теперь уже, зловещим кроваво-красным цветом.
   Драконовцы и «наездница» вкатились по лестнице на второй этаж. Потом был коридор, потом дверь в кабинет их босса Куролесова Юрия Гавриловича.
   В кабинете пятеро бандитов встали вверх ногами и волчками закрутились на головах. «Фрекен Бок» взлетела к потолку и, пристроившись к потолочному вентилятору, стала вращаться вместе с ним, продолжая орать «спасите!».
   Кроме Куролесова в кабинете было ещё несколько человек. То, что происходило, вызвало у присутствующих смертельный испуг. Данилка начал говорить без длинных вступлений. Его леденящий душу голос всех поверг в неописуемый ужас – и меня, кстати. Он говорил:
   – Я Великий Маг Даниил Овсянников, проживающий по адресу: «улица Комсомольская, дом пять «А», квартира четыре»! Недавно я воскресил своих погибших маму, бабушку и дедушку. Они будут жить там, где и жили до своей гибели! Там, где живу я! Будет так, как я сказал, хотите вы того или, нет! Я предлагаю вам сделать для моих родных документы: паспорта, прописку – всё, что необходимо, и оставит нас в покое.
   – Простите, – истерично заорал Куролесов, но как я могу сделать вам паспорта. Здесь же не паспортный стол.
   – Здесь нет. Но в паспортном отделе у вас есть свои люди. Они сделали вам кучу фальшивых паспортов, так пусть теперь сделают три настоящих. Я даю вам два дня.
   Присутствующие молча переводили обалделый взгляд то на Данилку, то на волчками крутящихся пятерых сотрудников, то на крутящуюся вместе с вентилятором и орущую «Фрекен Бок». У всех в глазах застыл ужас.
   Данилка продолжал:
   – Для того чтобы вам никто не мешал «работать», я отправлю вас «полетать» на два дня. Спустить вас вниз никто, кроме меня, не сможет. Если через два дня документы будут готовы, я спущу вас на землю, а если нет – отправлю в космос! Учтите, что по прогнозам Гидрометцентра погода в космосе на ближайшие сто миллиардов лет ожидается «весьма прохладной», а вы не только без скафандров, но и без зимней одежды.
   Наступила мёртвая тишина. Даже крутящаяся под потолком «Фрекен Бок» перестала орать. Данилкины глаза приняли обычный, человеческий вид. Я вдруг почувствовал, как зашатался пол, а клёны и дома, за окнами кабинета поплыли вниз. Я понял, что мы летим, и очень сильно испугался. Босс драконовцев испугался не меньше моего. Он завопил:
   – Подождите! Не надо! Давайте договоримся по-хорошему!
   – Договариваться по-хорошему будем через два дня! – ответил Данилка, и, обращаясь к «мадам Фрекен Бок», сказал:
   – А вы, фрау, ступайте и привыкайте к новому образу жизни. Надоест бомжевать – приходите. Если настроение у меня будет хорошее, верну всё, как было, а уж если нет, то не обессудьте. Придется вам доживать свой век на улице.
   Данилка взмахнул рукой, и «Фрекен Бок» исчезла.
   – Пошли, Саня, не будем мешать людям… хм… «работать», – сказал Данилка и потащил меня в коридор, попутно сняв заклятие с вращающихся на головах бандитов. Мы вышли в коридор, там была паника. Спустились на первый этаж. На первом этаже, как и на втором, тоже в ужасе метались «служивые».
   В вестибюле входная дверь была распахнута. Данилка потащил меня за собой к двери. Подойдя туда, я отшатнулся назад. Я понял, на какой мы высоте, и мне стало неописуемо страшно.
   – Как мы отсюда выйдем?! – закричал я.
   – Через дверь, как все нормальные люди, – с усмешкой ответил Овсянников.
   – Я не умею летать! Я же не птица! – кричал я.
   – Ничего, сейчас научишься. – Данилка провёл ладонью над моей головой. Я почувствовал, что страх слетел, смахнулся от этого движения.
   Теперь я без страха смог подойти к двери. Я посмотрел вниз. Там, внизу, была видна вся наша улица, улицы Кирова, Кленовая, Лесная, наша школа. За школой – озеро, парк и проход на заколдованные холмы. Самих холмов видно не было, как будто их не существовало.
   За спиной послышался окрик:
   – Пацаны! Отойдите от двери! Упадёте – разобьётесь! – К нам бежал до смерти перепуганный драконовец. Надо же, и среди этой полууголовной братвы попадались люди, переживающие не только за свою шкуру.
   Данилка крепко взял меня за руку, и я почувствовал, что потерял вес. Я почти завис над полом, и… мы вылетели наружу.
   Когда мы снижались, я увидел огромные толпы людей, которые в полном недоумении смотрели на воспарившее здание охранного агентства «Дракон» и на наш полёт. Мои родители и Данилкина бабушка тоже во все глаза смотрели на это явление. Марья Павловна, показав на нас пальцем, заорала истошным голосом и упала в обморок.
   В общем, наш поход на холмы в тот день не состоялся.

Глава 26
Бякиус Барамбуло

   На следующий день поход на холмы снова не удался. Ну не везло Овсянникову. То одно помешает, то другое. В общем, пришёл он к нам с Вадимом и его младшей сестрёнкой Галей. Галя, кстати, перешла во второй класс, она в одном классе с Витькой училась. Так вот, пришли они к нам, и мы только Колю, Игоря и Зою ждали. Но раньше них к нам пожаловала… «мадам Фрекен-Бок».
   Оказалось, что прозвище, которое мы дали той «тяжеловесной» даме, было похоже на её настоящую фамилию. Звали ту особу Гертруда Карловна Фреккенбах. Сначала она заявилась к Овсянниковым, но «ребёнка» дома не оказалось. Это бы ладно, но тётя Галя её ещё и за волосы оттаскала. Дядя Ваня еле уговорил Данилку бабушку прекратить «экзекуцию». В общем, он направил Гертруду Карловну к нам.
   Когда Боря открыл дверь, мы её даже не сразу узнали. Гертруда Карловна стояла на пороге в потрёпанной, извалянной в пыли одежде, с растрёпанными волосами и с выражением безысходного горя на лице. Она даже перестала казаться такой «тяжеловесной».
   – Данил Овсянников у вас? – жалобно спросила она.
   – У нас, – сказал Боря. – А зачем он вам?
   Женщина упала на колени и зарыдала:
   – Он меня сурово наказал, за бюрократизм и вредный характер. Я хочу попросить у него прощения, и попросить, чтобы он вернул всё, как было… если можно… Он сам мне сказал, что если мне надоесть бомжевать, чтобы я пришла. Вот, мне уже надоело и я здесь.
   Данилка услышал разговор и вышел в коридор.
   – Здравствуйте, Гертруда Карловна, – поздоровался он. – Как провели ночь?
   – Плохо. Я сидела на скамейке в парке, замёрзла. Прости меня, пожалуйста. Ты ведь обещал.
   – Обещал, но это если настроение у меня будет хорошее. Ну ладно, только будет одно условие.
   – Я согласна на любые условия, только верни мне мой дом, семью и работу.
   – Верну, но наложу на вас страшное заклятье. У вас всё будет хорошо, пока вы будете поступать по справедливости. Как только вы захотите кому-нибудь из-за бумаг и печатей испортить жизнь, вы снова перестанете официально существовать. Теперь всё. Ступайте. Я только что восстановил. У Вас на работе и дома о Вас вспомнили.
   – Спасибо. Я всё поняла. Я буду теперь доброй и справедливой, хотя для меня это будет очень тяжким бременем.
   Мы все молча наблюдали за этой сценой, а когда Фреккенбах ушла, Боря спросил:
   – Данил, скажи: про заклятье, это правда?
   – Правда, – ответил Данил. – По-другому, Дядь Борь, нельзя. Без заклятья она не перестанет вредить людям. Такие люди не могут не вредить, если им ничего за это не грозит. Это порода такая. У тех, у кого нет совести, должен быть страх.
   Пришли Игорь, Коля и Зоя, мы взяли пакеты с провизией и вышли из дома. Около первого подъезда на скамеечке сидела моя мама, она о чём-то беседовала с Данилкиной бабушкой. Тётя Галя что-то рассказывала маме. Наверное, про то, как к ним Фреккенбах заявилась. Мы уже прошли мимо подъезда и только успели повернуть к школе, как всё и произошло. Да уж, такого страха я никогда не испытывал, даже в кошмарном сне.
   Чудовище, видимо, поджидало, нас, точнее, Данила. Монстр как тень выпорхнул из-под земли и, материализовавшись, встал напротив Данилки. В общем, я чуть в обморок не упал. Да что я? Данилкина бабушка, а уж её-то напугать ещё суметь надо; моя мама; вся наша компания – все словно окаменели от страха. Галя так напугалась, что заплакала.
   В общем, все были не до смерти напуганы. Ещё бы. Представьте себе огромного рогатого зверя, стоящего на двух лапах и чуть ли не достающего рогами до второго этажа нашего дома. А вот Данилка ни капельки не испугался, разлился только. Он так кричать стал на чудовище, что зверь даже попятился от него.
   – Ну, и чего ты добился, что людей напугал?! – со злостью крикнул Овсянников.
   Чудовище ответило леденящим душу голосом:
   – Я не собирался никого пугать, прости меня.
   Меня послал мой босс Сатан Дьявонелло. Меня зовут Бякиус, Бякиус Барамбулло. Сатан хочет договориться с тобой.
   – Со мной?! И о чем же?
   – О количестве Добра и Зла на Земле. Сейчас их поровну, но Добро может ещё возрасти. Сам посуди: прекратилась война в Сомали, а это была наша последняя надежда на возрастание Зла; там же в Африке, прекратилось людоедство, за целый год там никого не съели; бандиты Шабанова, которых ты отправил к дикарям, перевоспитались. И это ещё не всё. Политикам не удаётся развязать новые войны, потому что люди отказываются идти воевать. Солдаты покидают армии стран-агрессоров, бросая оружие. Власти ничего не могут с ними поделать, потому что они объединились и могут теперь дат отпор прежним хозяевам.
   В общем, нам становится всё хуже и хуже.
   – Ну и чего вы от меня хотите?
   – Сатан предлагает оставить достигнутое равенство, паритет между Добром и Злом.
   – А я при чём? Это ему надо со всем человечеством договариваться. Только это без шансов, если не знаешь. Никто больше не заставить творить Зло тех, кто избавился от ваших чар. Победа всё равно за Добром.
   – Но ты можешь это остановить.
   – Я что, злодей?! Сатик от нервных потрясений совсем обезумел?! Я, если не знаешь, на стороне Добра. Вы всё равно от него погибнете. Хотите жить, убирайтесь к себе, на свою планету, в Мир Вселенского Зла. А Землю оставьте в покое.
   – Жаль. Я думал, мы договоримся. Теперь нам не остается ничего, кроме войны.
   – Может, прямо сейчас в войнушку сыграем? Как ты на это смотришь, бяка? Можно ещё Сатика пригласить. Да, кстати, как Навь поживает после смерти мужа? Его ведь зэки в тюрьме прикончили.
   – Тебя за это ненавидит весь Тартанар, – Зарычал Бякиус, – но я не настолько глуп, чтобы нападать на тебя. Я знаю, чем это закончится. Хватит с нас потери Танат и Люцияра. Но мы всё равно найдем способ победить вас. У нас нет другого выхода, пойми.
   – Ну-ну, поищите… выход, а пока брысь отсюда, – сказал Данилка, и взмахнул рукой. Монстр будто испарился.
   Я только теперь заметил, что из окон нашего дома выглядывают испуганные жильцы. Смотрю и вижу картину: в дверях нашего подъезда стоит Марья Павловна, вся белая от страха. С ней её муж – дворник дядя Федя. Дядя Федя тоже хорош, вот только бледности на его лице не видно. Лицо у него всегда одного цвета – «прокуренно-пропитого». Зато его брюки были мокрыми в одном очень характерном месте.
   – Что это за страшилище?! – дрожащим голосом спросила Марья Павловна. В общем, Овсянников нашёл, что ей сказать:
   – Дьявол это. Да ну его к лешему. Он спрашивал у меня, есть ли в наших домах плохие люди. Пристал, как репей. Ну, я рассказал, про кого знал. Завтра он придет и заберёт всех их в ад.
   Короче, Марья Павловна падает в обморок. Да и дядя Федя был не в лучшем виде, у него даже вечная сигарета изо рта выпала, а брюки намокли ещё больше. Видно, они оба понимали, что они плохие люди. В общем, упала «Марьпална» в обморок, а Овсянников спокойно говорит нам:
   – Идёмте, а то уже скоро одиннадцать часов будет, – и мы пошли.
   Мы уже спускались к озеру, когда Данилка вдруг резко остановился, как будто прислушиваясь к чему-то. Мы тоже остановились, не понимая, что это с ним. А он говорит:
   – Идите без меня, мне надо срочно на Планету Кентавров.
   Мы даже не успели ничего спросить. Там, где он только что стоял, никого уже не было. Мы растерялись. Было непонятно, что такого могло случиться, чтобы он так внезапно нас покинул.
   Настроение испортилось. Идти на холмы нам сразу расхотелось. А Коля сказал:
   – Я полечу следом, посмотрю, что там случилось.
   – Я тоже, – сказала Зоя.
   Мы проводили их. Они отошли от нас на несколько шагов и исчезли так же, как и Данил. Мы немного постояли, погрустили, а потом пошли домой.
   Около первого подъезда на лавочке сидели Данилкина бабушка и моя мама. Тётя Галя, увидев нас, спросила:
   – Вы что так быстро вернулись? А Данил где?
   Пришлось всё рассказать.
   – Вот ведь, беспокойный ребёнок, – стала сокрушаться тётя Галя. – Никак ему на месте не сидится.
   – Ну, что ты, Галя, – сказала ей моя мама, – какой же он ребёнок? Вон ведь какой самостоятельный. Где только не был, даже там, куда ни один человек проникнуть не может, а ему что раз чихнуть. А вон, дом-то, в котором охранники работают, всё ещё летает.
   – Да уж. Даже дьявола не испугался.
   – Так дьявол его сам боится, – сказал Вадик, – вы же видели.
   – Да уж, видели мы, как перед ним то страшилище лебезило, – согласилась бабушка. – Он ведь так хотел туда, на эти ваши холмы попасть. Раз вместо этого к кентаврам помчался, значит у них там не иначе, как беда приключилась.
   Что там приключилось, мы узнали только через день, когда Данилка, Коля и Зоя вернулись с Планеты Кентавров. А там и правда случилась беда.
   Так вот, Ююсси – это тот мелкий кентавр-девчонка – попала в беду. На неё напал в лесу страшный хищник. Она сумела вырваться и ускакать от него, но зверь успел её укусить. Укус этого зверя очень ядовит и Ююсси, доскакав до дома, потеряла сознание.
   Местные кентавры-лекари несколько дней пытались спасти беднягу, но у них не получилось. Ююсси умерла как раз в тот момент, когда мы были в парке. Наверное, в последний момент Ююсси вспомнила Данилку и произнесла его имя. Вот этот сигнал Овсянников и почувствовал.
   Прибыв на Планету Кентавров, Данилка долго пытался вливать в безжизненное тело Ююсси живую энергию – тщетно. Но он всё-таки понял, почему у него ничего не получается. Ведь кентавры имеют совсем другие гены, не такие, как человек.
   Всего час ушёл на то, чтобы разобраться в генном коде кентавров. После этого Данилка сам превратился в кентавра и сумел оживить подругу.
   Коля и Зоя лично видели это чудесное превращение. Оказывается, не все маги на такое способны. Ни у Коли, ни у Зои, это ни за что не получилось бы. Этого не мог делать даже ректор Академии Магии Великий Маг Абдурахман ибн Хоттаб. Такие вот дела.

Глава 27
Конь Куролесов

   Итак, Данилка вернулся с Планеты Кентавров.
   Шёл второй, последний день «вознесения драконцентра». Ещё позавчера к Овсянниковым приходили из милиции, точнее, из паспортного стола. Просили срочно принести фотографии для паспортов. Овсянниковы удивились, конечно. Ещё бы: только заявления написали, не отнесли даже никуда, а уже фотографии просят.
   Данилка, когда ему об этом рассказали, сделал вид, что расстроился. Говорит:
   – Жаль. Придётся драконцентр на землю спускать. А я так хотел из драконоидов космонавтов сделать. Но ничего не поделаешь, слово держать надо.
   На нашей и на Кленовой улице постоянно толпились зеваки, разглядывающие висящее под облаками здание. Некоторые рассматривали его в бинокли.
   Когда здание ещё только воспарило, к месту небывалого события сбежались корреспонденты, телевизионщики, работники МЧС и милиции. «Пострадавших» пытались вызволить с помощью вертолёта – не получилось. А ведь Овсянников предупреждал, что не получится. Не поверили, по сотовому телефону подмогу вызывали.
   Мы видели, как над воспарившим зданием завис вертолёт. С вертолёта пытались спустить лестницу, но лестница никак не могла достать до дверей и окон: какая-то сила отталкивала её от здания. Мы с Витькой и Вадиком долго наблюдали за манёврами вертолёта. Это продолжалось больше часа. Потом вертолёт улетел. Поняли, что ничего не получится.
   А на следующий после возвращения с Планеты Кентавров день Мы – я с Витькой, Игорь и Вадик с Галей – пошли, как сказал Овсянников, «за документами». Мы пришли туда, где два дня назад стоял офис охранного агентства. Там снова собралась большая толпа. Вообще, народ там каждый день толпился. Интересно же посмотреть на такую небывальщину. Но в этот раз там снова были люди с телевидения, фотокорреспонденты. Один из них был нам знаком по телепередачам, это был ведущий программы «Вечер трудного дня». Он стоял перед камерой и рассказывал о «развитии событий».
   Оператор снимал воспарившее здание, оставшийся от него котлован, ведущего. Мы подошли и стали слушать. Ведущий телепрограммы рассказывал про аномальные места и аномальные явления. Он рассказывал, что во взлетевшем здании остались люди, что их никак не удается оттуда вызволить.
   Овсянников громко, чтобы все услышали, крикнул:
   – Если они всё сделали правильно, как я им велел то сейчас будут вызволены!
   Все обернулись на голос, а Данилка уже оттолкнулся от земли и стал стремительно подниматься вверх. По толпе прокатился удивленный возглас, и всё притихли. Оператор и фотокорреспонденты спешно стали снимать этот полёт, а Данилка подлетел к входной двери здания и скрылся внутри.
   Прошло две или три минуты, и здание охранного агентства «пошло на посадку». Я понял, что Куролесов «всё сделал правильно». Хотя это уже позавчера было ясно, когда Данилкину родню просили принести фотографии. Впрочем, иначе и быть не могло. Какие из драконовцев космонавты.
   Здание встало на своё место. Дверь распахнулась, и оттуда стали выбегать «служивые». Они тут же прыснули врассыпную, кто куда. Всё это снимали телеоператоры. Последним из двери выполз босс драконовцев Куролесов. Именно выполз, на четвереньках. Данилка сидел на нём верхом и лихо погонял «коняшку».
   Куролесов с наездником пополз к отделению милиции – оно находилось по соседству с охранным агентством. Драконовский босс с Данилкой на спине скрылся внутри милицейского здания – там, где вход в паспортный стол.
   Что творилось на небольшой площади перед отделением милиции и охранным агентством, описать трудно. Операторы снимали всё. Один даже пошёл с видеокамерой следом за Куролесовым.
   Минут через пять Овсянников верхом на «коне» выехал из здания милиции. «Конь» держал в зубах папку. Овсянников за уши направил «коняшку» к ведущему теленовостей. Он притормозил «коня» напротив камеры, сказав волшебное слово «тпрр».
   Наступила тишина, и Данилка начал рассказ. Он рассказал о гибели родных, о полёте за пределы Вселенной. Рассказал он и о планете Рай, о воскрешении родных и других людей. Не оставил без внимания и «мадам Фрекен-Бок». Он рассказал, как она себя вела, как привела драконовцев, как драконовцы намекали на взятку. Потом корреспонденты задавали вопросы – Данилка на них отвечал.
   Всего месяц назад никто бы не поверил в то, что он рассказывал, а теперь верили. Ведь люди уже видели чудеса с воспарившим зданием, с полетом Овсянникова. Ещё до этого видели, как мы с ним вместе вылетали из воспарившего офиса.
   После репортажа Овсянников сказал «волшебное слово» «но-о!» и, ухватив «главного дракона» за уши, направил его к нашему дому. Мы пошли следом. Когда оказались во дворе нашего дома, увидели дядю Ваню и тётю Галю, сидящих на скамейке около подъезда. Была там и тётя Дуся – тоже из их подъезда.
   Тётя Галя о чём-то беседовала с тётей Дусей, а дядя Ваня читал газету «Медицинский вестник». Надо было видеть их лица, когда они увидели, внука верхом на Куролесове.
   – Бабушка, возьми у коняшки документы, – сказал Данилка. Бабушка растерялась.
   – Ба, ну ты чего? Бери, скорее, коняшка ведь устала. Там всё: паспорта, прописка…
   – Вофьмифе фкоее, – заскулила «коняшка», еле выговаривая слова из-за мешавшей говорить папки. – Я вовьфе не мову, я фва вня не ел, у мевя фил меп фпояпь с гофпобимом Даниивом на фпине.
   Папку взял дедушка, который раньше всех пришел в себя. Данилка слез с «коня» и сказал ему:
   – Теперь ступай прочь, Сивка-Бурка. Сделай так, чтобы наши пути больше не пересекались. Ты понял? Отвечай, как я тебя учил, как должны отвечать слуги народа своим господам.
   – Да-да, слушаюсь, мой господин. Больше этого не повториться, господин Овсянников.
   – То-то же. А теперь ступай.
   – Слушаюсь, мой господин! – отрапортовал Куролесов, и спешно удалился восвояси.
   Мы, глядя на это, не смогли удержаться от смеха. Данилкина бабушка стала ворчать что-то вроде того, что зачем же так над людьми издеваться, то, да сё. А Данилка говорит:
   – Это в воспитательных целях.
   А дядя Ваня сказал ей:
   – Да, Галя, нечего ворчать. Всё правильно. Таких типов нужно дрессировать, чтобы они к людям по-человечески относились.
   – И то верно, Галя, – поддержала дедушку тётя Дуся, – так им и надо, этим охранникам, а то совсем уж распустились. Они, говорят, даже кого-то ограбили на прошлой неделе.

Глава 28
Мы снова на заколдованных холмах

   Было воскресенье. Погода стояла не то чтобы совсем плохая, но и не летняя. Это, правда, ненадолго. Овсянников говорил, что с первого июня, то есть через три дня, погода наладится. Он знает что говорит. Предсказывать погоду он может, не то что Гидрометцентр.
   Данилкины друзья-маги были на планете Рай. Они решили опробовать портал. Вместе с ними отправились в путь и другие Маги и Волшебники Земли. После этого они собирались посетить Планету Кентавров.
   Данилка остался на Земле, потому что сильно устал от событий последних дней. Мы решили всё-таки оборвать цепь неудач и совершить, наконец, поход в наш Дом на холмах.
   Итак, наша компания, если не считать Колю и Зою, была в сборе. Ещё Вадик свою сестрёнку Галю прихватил. Она давно с нами просилась. Теперь, казалось бы, нам ничто уже не могло помешать.
   Мы вышли в девять часов утра. Настроение было приподнятое. Мы уходили из прохладного майского утра в солнечный летний день.
   Миновали школу, прошли через парк, вышли к берегу озера. Над озером стоял лёгкий туман. Мы шли вдоль берега, чтобы обогнуть его и выйти к воротам между заброшенным кирпичным домом и старым амбаром.
   Неожиданно мы услышали голос оператора магической связи. Она произнесла:
   – Даниил ибн Егорий, вас срочно вызывают по магической связи.
   Овсянников остановился. Остановились и мы. Голос звучал из ниоткуда, просто из окружающего нас пространства. Магическая Связь работала в режиме общей слышимости. Это для того чтобы все мы знали, о чём идёт речь. Итак, Данилку вызвали, а потом другой голос произнес:
   – О, Даниил, свет очей наших. О, достопочтенные отроки. Извините, что пришлось прервать вашу прогулку, о, достойнейшие из достойных. Великая беда омрачила Великий Магриб, и лишь Даниил ибн Егорий можешь развеять тьму, овладевшую нашими душами.
   – Что случилось, Абдурахман Хоттабыч? – спросил Данилка.
   – Помнишь ведьмочку Алису, что в столовой Академии работает?
   – Конечно, помню. Она такая добрая…
   – Я должен омрачить твою душу и донести до тебя, что её дочка Юленька заболела и умирает. Мы ничего не можем сделать, даже я и Аладдин, о, горе нам! Только ты сможешь спасти её. Мы знаем, что ты это умеешь.
   – Я всё понял, Абдурахман Хоттабыч. Сейчас буду у вас…
   Мы стояли и смотрели на погрустневшего Данилку. Мы всё понимали. Он ведь так хотел попасть на холмы, и каждый раз поход туда срывался. Вот и теперь он должен оставить нас и отправиться в Магриб. Иначе никак нельзя. Иначе там, в Магрибе, случится беда.
   Данилка вынул из кармана сотовый телефон и набрал номер Бориса.
   – Дядя Боря, можно ребята без меня пойдут на холмы? Я обещаю, что они ничего там не натворят.
   – Я должен прямо сейчас отправиться в Магриб. Там случилась беда. А ребята ведь так готовились к этому походу…
   – Я сделаю так, что они смогут пройти туда и обратно. Я сделаю им амулет.
   – Я вам потом всё расскажу, когда вернусь.
   Данилка поднял с земли какой-то прутик и дал его мне. Он сказал:
   – Когда подойдёте к воротам, сломай прутик. Ворота откроются, и вы пройдёте. Пространство запомнит вас, и когда пойдёте назад, пропустит вас обратно.
   – Ладно, сказал я. – А ты когда вернёшься?
   – Не знаю…
   По его щекам потекли крупные слёзы. Он быстро отвернулся и пошёл прочь. Я бросился следом, но… он исчез.
   – Данилка ушёл навсегда, – сказал вдруг Витька, и заревел. Мы его еле успокоили, говорили, что Данилка обязательно вернётся, потому что ему тут нравится.
   – Он не сможет вернуться… никогда, – сквозь слёзы еле выговорил Витька.
//-- * * * --//
   Я, честно говоря, не очень верил, что какой-то там прутик поможет нам преодолеть защиту. Помог. Как только я его переломил, ворота тут же открылись, и мы беспрепятственно прошли внутрь. Перед нами раскинулась сказочная летняя картина: холмы, трава, цветы и солнце. После прохладного утра этот летний день казался раем.
   Мы шли по знакомым тропинкам, перелескам, лугам. В небе носились птицы. «Интересно, как птицы сюда попадают? – размышлял я. – Ведь с высоты увидеть холмы невозможно. Наверное, у птиц есть какое-нибудь особое чувство, как у магов, как у Данилки».
   Деревня встретила нас не одна. Нам навстречу шли несколько парней и девушек из научного центра. Мы поздоровались.
   – Приветствуем вас, – ответил один из них, дядя Семён. – А Данил где?
   – А он в Магрибе, – сказал Игорь.
   – Как же вы прошли-то без него?
   – Данилка провел, – сказал Вадик.
   – Так Игорь же сказал, что Данил в Магрибе. Как же он вас провёл?
   – Он нам прутик дал и сказал, чтобы мы его сломали, чтобы пройти. Мы так и сделали, и всё получилось.
   – Чудеса…
//-- * * * --//
   Мы пришли к Дому. Дом встретил нас, как будто очень по нас соскучился. А может, просто мы соскучились по Дому. Мы снова играли в разные игры, бегали по холмам, возвращались в дом, чтобы перекусить и отдохнуть. Не знаю, как другим, но мне почему-то было тревожно. Я не понимал, откуда эта неясная тревога. Мне казалось, что и Дом о чём-то тревожится.
   Пришёл Боря.
   – Ну как вы тут? – спросил он.
   – Нормально, – сказал я.
   – Норма-а-ально, – «подтвердил» Витька.
   – Когда назад пойдёте, зайдите за мной. Я вас проведу через проход.
   – Не надо, мы сами пройдём.
   – Как это? Неужели кто-то из вас магии научился?
   Я повторил ему Данилкины слова. Боря очень удивился и сказал:
   – Ну-ну, попробуйте. Но если не получится, подойдёте ко мне на кафедру.
   Неожиданно что-то вспыхнуло позади нас. Мы повернулись и увидели Аладдина Хасановича. Мы растерялись. Аладдин поздоровался с нами и с Борей. Потом они с Борей отошли в сторону, и о чём-то тихо разговаривали. Потом Боря сказал нам, что он с Аладдином идёт в научный центр, и чтобы мы не устроили тут пожар.
   Они пошли к выходу, а Витька крикнул:
   – Дядя Аладдин, а Данилка вернётся?
   Аладдин остановился, повернулся к нам и сказал, не скрывая удивления столь странным вопросом:
   – Конечно, вернётся. Только у него сейчас дела есть.
   – А когда он вернётся?
   – Завтра, а может и сегодня.
   – А как дела у Алисы и у Юли? – спросил я.
   – Всё в порядке, Даниил Юлию вылечил. Он это умеет лучше любого доктора.
   – Умеет лучше доктора, – зачем-то повторила слова Аладдина Галя.
   После этого настроение у нас улучшилось. А то, по правде говоря, после Витькиной истерики и у нас что-то неприятное на душе было. Аладдину Хасановичу мы верили. Раз он говорит, что всё будет хорошо, то так оно и будет. Подумаешь, один день, ну пусть два. Но… Данилка не вернулся… Вернее, он вернулся, но до нас уже не дошёл, мы его больше не видели. Мы только слышали все переговоры по магической связи.

Глава 29
Последний бой Данилки

   Этого никто не ожидал. Кто бы мог подумать, что тартанарцы решатся на это. Но они решились. Впрочем, у них всё равно не было выбора. Они всё равно погибли бы от возрастающей силы Добра. Вообще-то выход у них был – убраться на свою планету, в Мир Вселенского Зла. Но, скорее всего, их там не поняли бы и не приняли. В общем, это был акт отчаянья.
   Это случилось двадцать девятого мая, за неделю до Данилкиного дня рождения. Как жаль, что в тот момент на Земле не было никого из Великих Магов кроме Данилки. Они все отправились опробовать портал между Землёй и Раем. Если бы хоть некоторые из них оставались на Рае, они могли бы встретить ворвавшуюся в канал нечисть. Но их и там уже было.
   В общем, весь удар, всю мощь восставшего Тартанара, пришлось принять на себя Данилке.
   Он единственный из Магов, который остался на Земле и мог остановить рогоносцев.
   Данилка вернулся рано утром. Он вышел из суперпространства не около нашего дома, а около вокзала. Это потому, что Овсянников хотел доехать домой на трамвае. Он вообще любил ездить на трамвае, в электричке… Вот в этот момент всё и началось.
   Тартанарцы ворвалась в Реальность. Отряды рогоносцев под предводительством Бякиуса Барамбулло шли колонной, направляясь к вокзалу. Они были до зубов вооружены инопланетной техникой и всё крушили на своём пути. Люди в панике разбегались. Военные, которые пытались отразить нападение, быстро остались без оружия. Вся техника была уничтожена колдовством. Противостоять этому нашествию было некому – некому, кроме Данилки.
   И он дал отпор – беспощадный и сокрушительный. Огненная стена и волна гравитации смела и испепелила шагающие по проспектам полчища рогоносцев вместе с их командиром Барамбулло. После этого Данилка прошёл сквозь энергетический барьер в Тартанар. Он его Тартанар, когда оттуда пытались прорваться в Реальность следующие отряды рогоносцев. В общем, он был первым, кто обнаружил, где спрятан Тартанар.
   Проникнув в Тартанар, он взорвал там пространство. Выход в Реальность для рогоносцев был временно закрыт. После этого он вызвал магическую связь. Так как Боря, тоже был абонентом этой сети, мы с ним слышали все переговоры.
   Первое, что мы услышали, были слова оператора:
   – Внимание всем абонентам Магической Связи.
   Вас срочно вызывает Даниил ибн Егорий ал Овсянников. Связь работает в режиме массового общения.
   Через несколько секунд мы слышали уже все переговоры. Оператор сообщила:
   – Даниил ибн Егорий, связь с Магрибом нарушена, но я продолжаю вызывать.
   – Данил, что случилось? – услышал я голос Коли.
   – Рогоносцы напали на Землю. Они напали все сразу. Я уничтожил тех, что проникли в Реальность, но они продолжают наседать, пытаются снова вырваться из Тартанара. Я уже у них, но я не могу контролировать то, что делается в Реальности.
   – Данил, – услышали мы Васькин голос, – ты нашёл вход в Тартанар?!
   – Да, Вась, нашёл.
   – Я лечу к тебе, я ближе всех. Я буду через семнадцать минут.
   Потом снова Данилкин голос:
   – Внимание всем! Передаю карту Тартанара. Извините, что в формате «jpg». На передачу в несжатом формате мне потребуется очень много времени.
   – Мы с Женей приняли картинку! – кричала Света.
   – Мы тоже возвращаемся, будем через полчаса!
   Потом Васькин голос, – Я тоже принял! Мы все приняли! Постарайся не выпускать их в Реальность.
   – Я стараюсь, я уже обрушил девятнадцатый сектор и взорвал там пространство. Может, они уже и не вырвутся, но лучше, если кто-нибудь подстрахует.
   – Ты сейчас где? – спросил Коля.
   – Сектор восемнадцать по карте, которую я передал. Сектора двадцать один, двадцать и девятнадцать уничтожены. Подождите, они опять полезли в бой, я сейчас.
   Мы услышали страшный грохот вопли и шипения, а спустя несколько минут тишина и голос Данилки:
   – Они отступают в двух направлениях! Я не знаю, что делать! Я не могу теперь покинуть развилку путей. Боюсь, как бы они не прорвались в портал. Если прорвутся, будет катастрофа.
   – В какие сектора они отступают? – спросила Зоя.
   – В первый и в семнадцатый. Восемнадцатый сектор уничтожен.
   – Данилка! – кричал Васька, – Я буду через двенадцать минут! Я войду в третий сектор. Только туда можно попасть из первого и второго. Преследуй тех, что в семнадцатом!
   – Хорошо, семнадцатый сектор пал. Мне надо ещё десять минут, чтобы добраться до нулевого сектора. Если его уничтожить, рогоносцы навсегда будут заперты в Тартанаре.
   – Данилка, я буду через десять минут – кричал Васька.
   – Ладно, Вась, ты, когда прилетишь, оставайся у входа в портал. Похоже, что они пытаются туда прорваться.
   – Хорошо, я буду через девять минут.
   – Вася, они прорвались в портал и движутся на Рай! Давай туда, перехватывай их! ты успеешь?!
   – Только через десять минут, но я стараюсь, я лечу туда.
   – Вася, десять минут – это много. Они через девять минут доберутся до Рая. Внимание всем! Я взорвал пространство впереди, за шестнадцатым сектором и иду в первый…
   Снова визг и грохот рушащегося Тартанара. Сквозь этот грохот ничего не было слышно.
   Потом, постепенно, всё затихло.
   – Надо что-то делать, Данил! – кричал Васька. – Они через шесть минут будут на Рае и там всем придет конец! Я не успеваю, мне надо ещё семь минут! Придумай что-нибудь!
   – Я тоже не успею, но я придумал! – ответил Данилка.
   – Что ты придумал?!
   – То, что спасет Землю и Рай. Больше тридцати килограммов – это страшная энергия. Если направить её в портал, то всю нечисть спалит за секунду. Это единственный выход осталось пять минут.
   – Не смей! Данил! Не надо! – это кричал Коля.
   – Друзья, осталось мало времени, по-другому не получится. У меня уйдет десять минут, чтобы их настигнуть, а времени уже нет. Нельзя допустить, чтобы погиб Рай. Собрать энергию из суперпространства я не успею.
   – Данил, не надо! – кричал по магической связи Васька.
   Мы с Борисом ещё не понимали, о чём идёт речь, что задумал Овсянников и почему все Маги так всполошились. Маги кричали, чтобы Данилка чего-то там не делал. Кричали не только знакомые нам Маги из Данилкиной компании. Кричали другие, взрослые, на разных языках и на русском, но с акцентом. Все были в панике и уговаривали Данилку не делать «этого».
   Данилка не отвечал, слышался только визг и рёв монстров и грохот. Потом наступила тишина.
   Лишь изредка слышались вопли удирающих рогоносцев. Мы снова услышали Данилкин голос:
   – Друзья, я всё подготовил. Расчет закончен. Осталась одна минута, и вы не успеваете.
   – Я буду в канале через две минуты! Не делай этого! – кричал Васька, сквозь слезы.
   – Осталось меньше минуты. Если этого не сделать, то Рай погибнет. Успокойтесь, так надо. Я всё решил. Дядя Боря, друзья, ничего не говорите моим родным. Пусть они думают, что я снова улетел очень далеко и когда-нибудь вернусь. Жаль, я так и не побывал на холмах… в нашем Доме. Сбылось предчувствие…. Всё времени больше нет. Прощайте, друзья!
//-- * * * --//
   – Было настоящее землетрясение, но ни один дом не разрушился. Мы потом узнали, что это благодаря точному расчёту, сделанному нашим погибшим другом Данилом Овсянниковым. Пока это происходило, вы не могли оставаться на одном месте. Нас мотало по полу по всей комнате. Потом нас кинуло к стене и через окно мы увидели, как Солнце медленно двинулось по небу с запада на восток. Потом оно остановилось и медленно вернулось на место, при этом нас бросило уже к другой стене, и всё стихло.
   Мы увидели, как что-то полыхнуло за окном, и где-то далеко на севере в небо вонзился яркий луч, затмивший солнечный свет. Через несколько секунд луч исчез. В наступившей тишине по магической связи были слышны рыдания Васьки и его слова, произносимые сквозь слезы:
   – Я… я их всех… убью, кто там ещё остался!.. Я буду их мучить… долго… Только бы их осталось хоть сколько-нибудь… ну хоть один…
   Их не осталось ни одного. Они все сгорели в том чудовищном огне, в который превратился Данилка. Там сгорело всё. Тартанар превратился в расплавленное и кипящее море лавы. Там было немыслимо изуродовано пространство. Там, где недавно было логово Зла, не стало ничего. Великий Маг и наш друг погиб, унеся за собой в небытиё последнее зло на Земле. Остаток энергии, в которую он превратился, ярким лучом ушёл в космос, чтобы не взорвать Землю.
   Вот и всё, сказка закончилась. Жаль только, что конец этой сказки грустный. Ведь не стало Данилки – нашего весёлого и доброго друга. Хотя… как знать. Может быть, сказка ещё не закончилась? Может быть, есть у этой сказки счастливое продолжение? В общем, скоро мы всё узнаем, только это уже будет не сказка, а быль, но эта быль будет очень похожа на сказку.
   Итак, друзья, не торопитесь закрывать книгу, потому что мой рассказ ещё не закончен, потому что с крахом Тартанара на Земле началась новая эпоха, Великая Эпоха Созидания. Я продолжаю повествование…

Глава 30
Восьмой год Великой Эпохи Созидания. Луч

   Астероид мчался к планете Рай и нёс смерть. Не скоро ещё сучится беда. Есть ещё в запасе десять лет до трагедии. Целых десять лет, но всего десять лет. Он невидим этот смертоносный камень. Невидимым его сотворило Вселенское Зло. Это была месть Вселенского Зла за гибель Тартанара. Это была месть погибшему в том последнем бою со Злом Великому Магу Данилу Овсянникову.
   Неужели через десять лет случится непоправимое? Неужели погибнут люди, воскрешённые Данилкой. Эх, был бы он жив… Если бы он был жив, то непременно уже узнал бы об этом астероиде и не допустил бы беды. Но его нет – уже больше семи лет. Он погиб, превратившись в энергию, уничтожившую Тартанар со всеми его обитателями.
//-- * * * --//
   Световой луч продолжал свой стремительный бег. Он давно уже мчался сквозь космос, и никому во Вселенной не было до него дела. Никому не было интересно, где он родился, закончит ли и где закончит своё путешествие. И это правильно, потому что таких лучей в просторах Вселенной бесчисленное множество. Все они несутся сквозь пространство. Они несутся вперёд просто потому, что так устроено Мироздание. Вот и этот поток света был частью Мироздания.
   Да, он был частью Мироздания, как и мы с вами являемся его частью. Но дело в том, что это был не простой луч. Этот луч был особенным. Это был единственный во Вселенной луч, который имел имя, но этого никто не знал. Если бы луч был живым и узнал это, он бы удивился. Но не может быть живым неживое.
   Уже семь с половиной лет летел этот свет сквозь космос. Он проделал огромный путь, а впереди была бесконечность. Так и суждено ему мчаться вперед, оставляя за собой немыслимые расстояния. Такова его судьба – судьба чудовищной по силе энергии, родившейся на далёкой Земле семь с половиной лет назад.
   Но судьба не всесильна. Судьбой могут управлять Великие, её могут подчинять своей воле сильные духом люди. Они могут менять судьбу по своему усмотрению, потому что они сильнее судьбы. Вот и теперь что-то произошло.
   И правда, случилось что-то странное, противоречащее Великим Законам Мироздания: луч ощутил себя, и в пустоте возникла мысль. Луч и сам понял, что это абсурд. Да, абсурд, но луч чувствовал и мыслил.
   «Кто я? – это была первая мысль, возникшая в холодных просторах космоса. – Странно: я свет? Так не бывает! Как свет может чувствовать и думать? Кстати, откуда я вообще знаю, что такое свет? Почему я вообще что-то знаю? Не может свет знать, не может. Странно, но мне известны законы Мироздания. Кто я?»
   Луч мчался вперёд и продолжал делать новые открытия: «Кажется, я не только знаю законы Мироздания, а могу использовать их, управлять ими. Почему я могу это? И для чего мне это нужно? Ведь я всего лишь световой луч! Вот астероид – он просто камень. Большой тяжёлый, но камень. Ведь он не может чувствовать и мыслить. Он просто несётся в пустоте неизвестно куда. И какое кому до него дело? Хотя… интересно всё-таки узнать, куда он летит. Странно, почему мне это интересно? Разве свету может быть интересно?»
   Луч сумел произвести расчёт. Он не понял, почему у него это получилось, но получилось. Расчёт показал, что через десять лет астероид упадет на планету Рай и там погибнут люди. Это его взволновало. Луч не понимал, почему его это волнует.
   «Упадёт, ну и что? – продолжал он рассуждать. – Погибнут люди? А какое мне до этого дело? И вообще, что такое люди? Хотя нет, люди это не «что», а «кто», но откуда я это знаю? Непонятно: почему учёные на Рае не знают об астероиде? И на Земле не знают. Не знают даже Маги… Стоп! Какие ещё маги?! Откуда я их знаю?!»
   Было так мучительно от этой тревоги. Было мучительно до боли. Эта боль, а ещё тоска о чём-то далёком, потерянном навсегда, одолевала сознание луча. Можно было просто умереть от этой тоски, но умереть может только живой. А луч не живой, он не может даже умереть, и это было ещё большей мукой. Луч продолжал вспоминать:
   «Маги… Так, понятно. Маги – это тоже люди, но они особые. Они могут делать то, что не могут другие. Света, Женя, Васька. Откуда это? Откуда я знаю эти имена? Ах да, они же учились со мной, в МАОМ… Нет, это чушь! Как может луч где-то учиться?! И что такое МАОМ? МАОМ… Ах да, это же сокращение. «М» означает «Магрибская»… Что-то, связанное с Магрибом, но что? Ну да, конечно! Магрибская Академия Обеих Магий! Магриб… Магриб… Магриб… Аладдин… Базилио, то есть Васька… Коля… Зоя… Даниил…
   Последнее имя было словно взрыв, словно жестокий, беспощадный удар:
   «Даниил?! Что за Даниил?! Что же это?! Даниил… Даниил – это тоже имя. Ну да, конечно имя. Даниил – это полностью, или Данил… Но кто же это?! Боль! Какая ужасная боль! Почему мне так больно от этого имени?! Свету не может быть больно! Данил… Данил… а мама называла меня Данилкой… Меня?! Мама?!.. Какая ещё мама?! Что такое мама? Мама… Разве может у луча быть мама?! Нет, не может, но тогда что это… Что это значит?! Что… Так это же моя мама! Я и есть Даниил – Данилка!!! Почему же я здесь?!
   Почему?! Почему я свет?! Ах да, планета Рай… Это связано с планетой Рай… Вспомнил!!! Рай мог погибнуть… Тартанар!!! Я же сам превратился в энергию, чтобы сжечь Тартанар!!!»
   Не суждено было астероиду-убийце долететь до цели. Настал его последний миг. В пространстве возникло гигантское зеркало, от которого отразился луч. От удара луча зеркало испарилось, но лучу удалось изменить направление. Он насквозь пронзил астероид. Немыслимая энергия превратила миллионы тонн камня в раскалённое облако плазмы, вскоре растаявшее в пространстве. На все пространства Вселенной, разнёсся неслышимый звериный вой. Это выло, словно смертельно раненое, Вселенское Зло. Оно выло от бессилия, оттого, что не могло ничего сделать. Оно не могло противостоять этому лучу, потому что он сильнее. Да, он многократно сильнее Вселенского. Вселенскому Злу оставалось только одно – затаиться до поры.
   По всей протяжённости луча прокатилось волна ликования: «Планета Рай спасена! Теперь домой, к друзьям, к маме, к дедушке и бабушке».
   Луч произвёл расчёт, и в пространстве возникло второе зеркало. Луч Данилка отразился от него и помчался к Земле.

Глава 31
Шестнадцатый год Великой Эпохи Созидания. Возвращение

   Настал двадцать шестой день рождения нашего друга Великого Мага Данила Овсянникова. Он не дожил до своего одиннадцатого дня рождения – не дожил всего одну неделю. И вот уже пятнадцать лет нет его с нами.
   Мы пришли к памятнику около школы, в которой когда-то учились. Кроме Натальи, Ивана и Галины Овсянниковых – Данилкиных мамы, дедушки и бабушки – пришли сюда Великие Маги Василий Демидов, Николай и Зоя Захаровы, Евгений и Светлана Молевы. Я тоже был не один. Я пришёл к памятнику с братьями Виктором и Борей, с друзьями Игорем Сорокиным, Вадимом и Галиной Музыкантовыми.
   С Николаем и Зоей Захаровыми был их сын, которого они назвали Данилом в память о погибшем друге, и дочка Надюшка со своей «куклой Катей».
   Вообще, народа возле памятника собралось много. Прибыла даже группа молодых людей с планеты Рай. Они привезли с Рая цветы, которые положили к подножью памятника. Жители Рая считали, что Рай – Данилкина планета. А может так оно и есть? Ведь если бы не он, не было бы Рая, не было бы воскрешённых людей.
   За несколько минут до начала торжества на площади прямо из воздуха возникли пятеро учителей Магрибской Академии Обеих Магий (МАОМ). Двоих мы знали – это были Ректор Академии Абдурахман ибн Хоттаб и учитель боевой Магии Аладдин ибн Хасан, или просто Аладдин Хасанович. Хотя для нас Аладдин Хасанович был просто Аладдином.
   Аладдин сразу заметил нас, и магрибовцы подошли и поздоровались. Никто ещё, даже они, не знали, что произойдёт через считанные минуты, никто ещё не знал, что в это время из далекого космоса к Земле стремительно несётся поток света.
   Я стоял и смотрел на памятник. Он был выполнен так искусно, что казалось, будто это не памятник, а сам Данилка стоит на высоком постаменте. Мне казалось, что вот сейчас он крикнет нам, как когда-то в Магрибе: «Здрасте, я вернулся!», и сойдёт с пьедестала.
   «Ну вот, дофантазировался, – промелькнуло в голове. – Только глюков мне и не хватало перед полётом». Я и правда подумал, что у меня что-то с головой. А ведь только вчера медкомиссия написала в заключении: «физическое и психическое здоровье в норме. К полёту в суперпространство в качестве члена экипажа пригоден». А «Прометей-2» должен стартовать уже через неделю. «Неужели, – думаю, – мне придётся остаться на Земле?»
   Итак, сначала что-то бабахнуло, да так, что я чуть не оглох. Одновременно с этим произошла ослепительная вспышка и наступила полная тишина.
   С памятником происходило то, что трудно было даже вообразить. Именно в памятник ударил луч. Бронза, из которой он был отлит, моментально раскалилась добела и потекла с постамента на землю. Я почувствовал нестерпимый жар, исходящий от памятника. У подножья постамента загорелись принесенные туда цветы, и даже земля. От немыслимого жара постамент раскалился докрасна, по нему пошли трещины и камень начал плавиться, превращаясь в лаву и стекая вниз вместе с металлом. Потом то, что осталось от памятника бесшумно исчезло. На остывающем постаменте стоял мальчишка, очень похожий на памятник, который только что исчез.
   Я его сразу узнал, но подумал, что мне это мерещится.
   – Здрасте, я вернулся! – крикнул Данилка и спрыгнул вниз, будто не было там двухметровой высоты.
   Все смотрели на это чудо, просто обалдев, всё ещё не веря в реальность происходящего. Я только тогда осознал, что всё это происходит на самом деле, когда Данилка спрыгнул с постамента и побежал к нам. Он был таким, каким мы его запомнили пятнадцать лет назад, ему всё ещё было одиннадцать лет. Хотя нет, это не совсем правильно, потому что ему именно в этот день исполнилось одиннадцать, ведь это был его день рождения.
   Конец

Александр Охотин Маг Данилка

Глава 1 Самый первый день

Глава 2 Бой с Танат Угробелло Первый бой

Глава 3 Аладдин ибн Хасан Первое сентября

Глава 4 Дядя Федя съел медведя

Глава 5 В цирке

Глава 6 Драконовцы

Глава 7 Страшный дядька

Глава 8 Страшилка про ягодный остров

Глава 9 Бой с рогоносцем

Глава 10 Как Васька научился летать

Глава 11 Камышовская школа Магии

Глава 12 Заколдованные холмы

Глава 13 Бандиты пытаются прорваться

Глава 14 Гражданин Ментура, вы арестованы

Глава 15 Дом на холмах

Глава 16 Исцеление

Глава 17 Пространственная аномалия

Глава 18 Планета кентавров

Глава 19 Тревожное предчувствие

Глава 20 Шобан и компания

Глава 21 Воспитательный процесс

Глава 22 Конец банды Шабанова

Глава 23 Беда

Глава 24 Планета Рай Возвращение великого мага

Глава 25 Мадам Фрекен Бок

Глава 26 Бякиус Барамбуло

Глава 27 Конь Куролесов

Глава 28 Мы снова на заколдованных холмах

Глава 29 Последний бой Данилки

Глава 30 Восьмой год Великой Эпохи Созидания. Луч

Глава 31 Шестнадцатый год Великой Эпохи Созидания. Возвращение