-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Андрей Курков
|
| Тонкая математика страсти
-------
Андрей Курков
Тонкая математика страсти
//-- 1 --//
Прошлое иногда догоняет будущее, и тогда ты понимаешь, что остался где-то во вчерашнем дне, который никак не дотянется до заката солнца.
Мне удалось пройти через все круги «Гербалайфа» и остаться в здравом уме. Наше время уже приобрело название – время потерянных людей. Говорили, что потерявшийся человек может найти себя где угодно – в коммерции, в охранной структуре, в том же «Гербалайфе». Или не найти себя нигде, и тогда впереди только надежда, что кто-то сам тебя найдет.
Мне повезло – удалось разобраться со своей жизнью без посторонней помощи. Теперь я жил и работал дома среди цветов и растений, которые меня и кормили.
Моя «тихая двухкомнатная заводь» располагалась на пятом этаже. Из дому я уходил обычно по двум причинам – или доставить цветы позвонившим клиентам, или чтобы привести домой женщину.
Так и продолжалась моя более или менее сытая, самодовольная жизнь. Я большей частью сидел дома, с любовью ухаживал за цветами и растениями, способными украсить любой интерьер, и ждал телефонных звонков от людей, прочитавших мои регулярные газетные объявления.
Она позвонила вечером, и уже тогда ее бархатный голос и странные вопросы заставили меня призадуматься.
– Какой у вас рост? – спросила она.
– Метр восемьдесят пять, – ошарашенно ответил я.
– А лицо чистое?
– В каком смысле?
– В смысле прыщей, оспы, шрамов…
– Послушайте, лицо у меня, как вы выражаетесь, чистое, но мне кажется, вы ошиблись номером. Я давал объявление о цветах, а не об услугах мужского стриптиза…
– Ну-ну, не обижайтесь, – игриво произнесла она. – Вы-то мне и нужны… Какие у вас цветы? Собственно, меня интересуют не цветы, а растения. У вас что-нибудь редкое есть?
– Есть, но… вы знаете виды растений по-латыни?
– Да, – выдохнула она. – Вы правы, по телефону этого не объяснить. Вы где живете?
Я назвал адрес.
– Я к вам подъеду завтра, часикам к одиннадцати, на кофе. Покажете, что у вас есть.
Опустив трубку, я с облегчением вздохнул. Я был больше чем уверен, что ни завтра, ни в другой день обладательница бархатного голоса не объявится. Это просто издержки профессии, когда работаешь по объявлениям. Обязательно позвонит кто-то то ли из-за одиночества, то ли ради шутки. Их можно понять – люди, дающие объявления, ждут звонков и от каждого звонка ждут чуда. Что им станется от одного пустого разговора или небольшого розыгрыша. Хуже, когда звонят со злым умыслом, когда заказывают три пальмы для интерьера офиса, записывают твой адрес и обещают приехать на следующий день. И никогда не приезжают, а ты сидишь, как идиот, среди трех пальм и не знаешь, куда их теперь девать. Им-то что? Их разве интересует, что ты потратил кучу денег на машину, заплатил за эти пальмы в теплице ботсада, где время от времени покупаешь то, чего у тебя нет. «Усадил» пальмы в красивую терракоту, сделанную знакомым керамистом. Посчитал все затраты, добавил двадцать процентов себе на жизнь и остался в глубоком минусе. Им-то что? Для них твоя маленькая жизнь, ты сам со своим то ли хобби, то ли бизнесом – просто шутка, какое-то недоразумение времен недоразвитого капитализма и коммерческих киосков.
На следующий день я все-таки убрал в квартире, навел порядок на своих подоконниках и на застекленном балконе, превращенном в небольшую оранжерею.
В одиннадцать, как я и ожидал, никто не пришел. Через пятнадцать минут я уже расслабился и стал планировать день.
Собственно, планировать день я бы мог, если б имел уже какие-то заказы. Но пока заказов не было. Последнее мое объявление было напечатано в позавчерашней газете. Следующее выйдет через два дня, в субботу.
На улице светило солнце, словно приглашало прогуляться, погреться под его лучами. И хоть это «приглашение» было явно не по адресу, я решил в этот день изменить своим привычкам и посмотреть на окружающий мир с высоты человеческого роста в один метр восемьдесят пять сантиметров, а не с высоты привычного пятого этажа.
Одевшись, я взялся за ручку двери, как вдруг в ухо ударила резкая трель звонка.
Открыв дверь, я увидел перед собой красивую, довольно высокую изящную женщину в ярко-красном плаще и таком же берете. Она была почти моего роста.
– Вы что, решили меня не дожидаться? – удивленно спросила она вместо приветствия, критически окинув взглядом мою старенькую осеннюю куртку.
Потом сняла с головы берет, и на ее плечи легким шелком упали длинные каштановые волосы.
– Здравствуйте, – я отступил назад в коридор.
Она зашла, сняла плащ, оставшись в полустрогом бордовом костюме деловой женщины – короткая узкая юбка выше колен и того же цвета обтягивающий тонкую фигуру жакетик.
– Где у вас вешалка? – она осмотрелась и остановила взгляд на мне.
Я вдруг сам почувствовал себя вешалкой. Взял у нее из рук плащ, повесил его на плечики в шкаф, стоявший тут же, в коридоре.
– Ну, где ваши растения? – она сама открыла дверь в комнату и, сделав шаг внутрь, оглянулась на меня, словно это я был гостем, а она хозяйкой.
Поспешно сбросив свою куртку и, в отличие от нее, разувшись, я догнал гостью.
Она уже подходила к подоконнику в первой комнате. Казалось, я ей был не нужен.
Я остановился и терпеливо ждал, пока она насмотрится на занимавшие подоконник растения. Потом, должно быть, у нее возникнет вопрос. Типа: «А эта штука с длинными листьями сколько стоит?»
За те несколько месяцев, что я жил среди растений и цветов, я уже научился различать несколько категорий клиентов. Эта красивая дама со свободной волной каштановых волос, которые она время от времени подбирала тыльными сторонами ладоней и мягко отбрасывала назад, за плечи, казалось, принадлежала к категории недавно разбогатевших домохозяек. Хотя бордовый костюм и намекал на ее деловитость, скорее всего это было доказательством соединения вкуса и решительного характера, чем вида деятельности или вообще доказательством самой деятельности.
Она вдруг обернулась, оборвав мои размышления. Ну вот, подумал я, вопрос созрел.
– Вы кофе не сварите?
Улыбка, сопроводившая этот вопрос, меня обезоружила. Мне ничего не оставалось, как выйти из комнаты и направиться в кухню.
Вернувшись минут через пять с подносом, я застал ее уже сидевшей в кресле. Она предварительно придвинула к креслу журнальный столик, так что мне ничего не оставалось делать, как поставить перед ней чашечку кофе.
Усевшись рядом на диван со своим кофе, я посмотрел на нее. Должно быть, взгляд мой был довольно вопросительный, потому что она снова улыбнулась. Посмотрела мне в глаза каким-то глубоким, сосредоточенным взглядом.
– У вас что, пальм нет?
– Здесь нет… Постойте, есть парочка маленьких на балконе… – я заговорил сбивчиво и поэтому сам себя заставил замолчать. Нельзя же вести себя так смущенно в собственной квартире только потому, что незнакомая красивая дама ведет себя в ней же как хозяйка.
– Хорошо, я после кофе посмотрю, – она кивнула и поднесла чашечку ко рту.
Чашечки были из китайского белого фарфора. Дешевый, но симпатичный кофейный сервиз, подаренный мне год назад коллегами по «Гербалайфу».
Я обратил внимание, как она сначала прислоняла верхний край чашечки к своей нижней губе, потом медленно опрокидывала ее. И так же медленно сначала возвращала ее в горизонтальное положение. Потом отводила от губы, и на чашечке оставался не очень яркий отпечаток помады.
– Ревлон, – произнесла она мягко.
Я вопросительно посмотрел ей в глаза.
Она повернула чашечку отпечатком ко мне и кивнула на него.
Стало ясно, что она внимательно следила за моим взглядом.
– Я обычно знаю, чего хочу, – заговорила она, улыбаясь. – Я могу не знать, как оно называется… Вы знаете, в Германии я видела в цветочных магазинах такие как бы обрубки пальм, которые пускают новые ростки. Толщиной, может, в пару сантиметров…
– Многие пальмы можно так разводить… Чаще всего это – Аккра. У нее острые длинные листья…
– Вот-вот, – она кивнула. – Такая мне и нужна.
– А какого размера?
– Мне надо четыре штучки, в высоту вот такие, – она опустила ладонь на уровень кофейного столика.
Я сразу прикинул, где их можно взять и во сколько это обойдется.
– В каких вазонах? Или в деревянных бочонках?
– В вазонах, конечно.
– Ну это… – я помедлил для солидности, – долларов сто десять – сто двадцать.
– Хорошо. Только мне нужно с доставкой в определенный день…
– Тогда плюс транспортные услуги. Это же в городе?
– Да, в центре. Только важно, чтобы все четыре пальмы были доставлены одновременно.
– Когда?
– Суббота, восемнадцатого сентября, в семь тридцать вечера.
– А когда вам будет удобно расплатиться? – спросил я.
Она снова улыбнулась, раскрыла сумочку и протянула мне сто пятьдесят долларов.
– Этого хватит?
Я кивнул.
Потом она достала из сумочки блокнот и ручку. Написала адрес, по которому надо было доставить растения.
– Это квартира или офис? – поинтересовался я.
– Квартира. Только, пожалуйста, когда будете туда ехать, побрейтесь, оденьтесь поприличнее, у вас есть хороший галстук, костюм?
Ее вопрос вызвал у меня странный смешок – последний раз мне говорили о необходимости надевать костюм и галстук на инструктажах «Гербалайфа».
– И еще, – добавила она. – Надушитесь обязательно. Вы пользуетесь мужскими духами?
– Я что, голубой?
Она неодобрительно покачала головой.
– Голубые пользуются дамскими духами, а я вас спрашиваю о мужских… Ладно. Я вам еще позвоню. Подайте мне плащ!
Закрыв за ней дверь, я вздохнул с давно забытым облегчением. Самому было удивительно, что такая красивая эффектная дама вызвала у меня скорее раздражение и недобрый скептицизм, чем хоть малейшее мужское желание. Даже мой утренний порыв прогуляться под солнечными лучами оказалось подавленным ею, хотя солнце все еще продолжало светить.
Я сварил себе еще кофе, сделал маленький бутербродец с сыром. Сам сел в кресло, где недавно сидела она. Взгляд мой упал на ее чашку. Я взял ее в руки, поднес к глазам, рассмотрел слабый отпечаток губной помады. Он был больше похож на отпечаток большого пальца, который предварительно сунули в подушечку с красной краской. А ведь я даже не заметил, что у нее толстые губы. Да нет, не толстые они…
Я еще разок внимательно осмотрел отпечаток. Уловил носом терпкий сладковатый запах каких-то духов. Хорошо, что взгляд мой в этот момент упал на две зеленые бумажки, а то кто его знает, куда бы завело меня мое настроение.
Отставив ее чашку в сторону, на другой край столика, я съел свой маленький бутербродец, запил его кофейком и, спрятав доллары в бумажник, вышел на балкон.
Солнечные лучи придавали листьям растений какой-то неземной ярко-изумрудный цвет. Я взял большой пульверизатор и прошелся им по зеленым обитателям моей оранжереи. Мельчайшие капельки воды оседали на листья, сам воздух увлажнился, потяжелел. Над растениями зависла маленькая радуга.
//-- 2 --//
В пятницу утром меня вытащил из душа звонок в дверь. Закутанный в белое махровое полотенце, я приоткрыл дверь и увидел в проеме курьера, молодого парня, в одной руке державшего мотоциклетный шлем, в другой – небольшой мягкий пакет.
Расписавшись за получение, я оставил пакет на полу в коридоре и вернулся под душ. Тут мне пришло в голову, что в пакете может быть что-то срочное, ведь иначе никто бы не посылал курьера прямо ко мне домой. Наскоро вытершись, я пришел на кухню и вытащил из пакета коробку французских мужских духов «Paco Rabanne», темно-зеленый галстук, по которому бегали маленькие синие микки-маусы, и записку: «Заранее благодарна, до завтра. Алина».
Несколько озадаченный, я заварил себе чаю, выкурил сигарету.
Что-то меня завтра ждало по адресу, написанному на бумажке? Казалось, в этом было бы глупо сомневаться. Я попробовал представить себе возможное развитие событий. Ясно, что дело не закончится доставкой этих четырех пальм. И тот ее вопрос по поводу чистоты моего лица… А теперь еще галстук и духи. Она меня явно подстраивает под свой вкус. Если она замужем, значит, муж где-то далеко, а если не замужем… Дальше фантазировать можно было только в одном направлении – я ей подхожу. Может быть, даже нравлюсь. Я попробовал по памяти «переодеть» Алину во что-нибудь менее деловое. Примерил на нее легкое платье, потом джинсы в обтяжку и футболку на размер меньше, чем нужно, чтобы зависла она над оголившимся пупком. Дальше этого я себе ничего не позволил. Понюхал духи – ничего, хоть я и не разбираюсь в парфюмерии. Прикинул галстук.
Вечером погладил рубашку, нашел старый костюм, привел его в порядок и вывесил на плечиках на балконе, решив, что влажный оранжерейный воздух придаст ему свежести.
//-- 3 --//
Вечером в субботу мы с приятелем-керамистом остановили на улице красный «форд-транзит» и, сговорившись о цене, привезли на нем пальмы по указанному адресу.
– Ты уверен, что это здесь? – спросил меня приятель, оглядывая массивный дореволюционный одноподъездный дом с мощными деревянными дверьми и переговорно-кодовым устройством.
– Тут так написано, – я показал ему записку.
– Крутой клиент… – сказал он.
– Клиентка, – поправил я его. Потом нажал кнопку нужной квартиры.
После двух длинных гудков дверной замок щелкнул. Я толкнул дверь – она открылась.
– Поможешь дотащить их до квартиры – и ты свободен! – игриво предупредил я приятеля.
Настроение у меня действительно было игривое. Кроме четырех пальм, я нес в сумке бутылку хорошего шампанского, а в нагрудном кармане пиджака лежали три презервативчика. Джентльменский набор.
Установив терракотовые вазоны с пальмами сбоку от тяжелой дубовой двери, мой приятель откланялся, пожелав мне хорошего вечера. Его шаги отстучали четыре лестничных пролета, и после того, как дверь парадного мягко щелкнула замком, я нажал на кнопку звонка.
Долго ждать не пришлось. Сначала посмотрели в глазок. Потом дверь открылась, и на меня вопросительно уставился парень лет тридцати крепкого сложения в джинсах и рубашке-ковбойке.
– Извините, это квартира семь? – спросил я, вынимая из кармана пиджака записку с адресом.
– Ну?
Я сглотнул слюну. Кажется, смысл этого вечера действительно состоял только из доставки пальм.
– Мне заказали доставить сюда растения, пальмы…
– Сейчас! – Парень пошел куда-то по длинному широкому коридору. Из глубины квартиры доносилась музыка.
Я придвинул пальмы прямо к дверному проему, чтобы больше мне никаких вопросов не задавали. Конечно, жалко было неоправдавшихся фантазий, но: сам фантазировал – сам и виноват. Надо быть реалистом!
Парень вернулся к двери в сопровождении высокого статного мужчины лет пятидесяти с элегантной проседью в коротко остриженных волосах. Он был в дорогом костюме, из нагрудного карманчика кокетливо торчал носовой платок. По мере того как он приближался к двери, на его лице затухала спокойная самоуверенная улыбка. Остановился он передо мной уже совершенно серьезный, и взгляд его стал таким же вопросительным, как и у парня.
– Что это? – спросил он, кивнув на пальмы.
– Заказали доставить, – проговорил я, протягивая хозяину квартиры записку с его адресом.
Он посмотрел на парня в джинсах.
– Ты проверил его?
Парень отрицательно мотнул головой и тут же получил легкий молниеносный удар по подбородку. Но хозяин явно не собирался причинить ему боль. Парень виновато кивнул, подошел ко мне, прошелся своими ладонями по моему телу, под пиджаком, по карманам брюк.
– Чистый, – сказал он, обернувшись.
Хозяин кивнул на пальмы.
Парень на моих глазах выдернул одну за другой пальмы из вазонов, потом вывернул землю на лестничную площадку.
– Шутка, что ли? – произнес вслух хозяин и пожевал в раздумье губами. Потом попристальнее всмотрелся в записку с адресом.
Парень тем временем взял в руки мою спортивную сумку, раскрыл, вытащил оттуда бутылку шампанского и посмотрел на хозяина.
– Ты что, в гости шел? – спросил меня хозяин.
Я кивнул, растерянно глядя на рассыпанную у ног землю.
– Ну да, – сам себе произнес мужчина. – У меня же, черт возьми, день рождения. Сорок семь лет. Кто-то решил подарить мне пальмы… Воткни их обратно в горшки! – кивнул он парню в джинсах. Потом посмотрел на меня. – Проходите! Я вас не могу, конечно, пригласить за стол, вы там все равно никого не знаете. Но вас накормят. На кухне, ты слышишь, Ваня?
Парень кивнул. Он ладонями сгребал землю с мраморного пола лестничной клетки и засыпал ее обратно в вазоны.
Я прошел за хозяином в просторную кухню. Уселся за круглый стол. Осмотрелся.
– Сейчас что-нибудь принесут, подождите! – сказал хозяин.
Первое, что мне принесли, так это четыре пальмы. Принес их Ваня, поставил под окном. Потом он поставил на стол передо мной большое блюдо с салатом и несколькими кусками ветчины.
– Приятного аппетита, – сказал он, внимательно рассматривая мой галстук.
Потом, помедлив, вышел.
Я принялся за салат – дурацкая ситуация, в которую я попал с этими пальмами, только усилила мой аппетит.
Когда я разделывался со вторым куском ветчины, зашел хозяин. Молча подошел, посмотрел на мой галстук, потом поднял глаза повыше, на мое лицо. Вид его был немного озадаченный.
Вдруг он наклонился ко мне чуть ближе и словно принюхался.
– «Пако Рабанн»? – спросил он, глядя на меня в упор.
Я кивнул.
Он недобро улыбнулся. Позвал Ваню. Приказал ему вывернуть мои карманы. Ванины руки выложили из моих карманов все, что там было, включая записку, сопровождавшую духи и галстук, и, конечно, три презервативчика.
Прочитав записку, хозяин расхохотался, но в его смехе не было радости.
– Алина? – почти выкрикнул он. – Алина! Ну она дает!!!
Потом он взял в руки презервативы.
– Ты что, СПИДа боишься?.. Ты вообще куда шел? Пальмы притащил! Почему четыре? Почему не три?
Я пожал плечами.
– Она заказала четыре.
– Ну дает! – выдохнул он, но я не понял, кто из нас «ну давал!»: я или Алина. – Так ты к ней шел, вот по этому адресу? – сквозь хохот спрашивал он, тыча мне в лицо ее записку. – Ну и подарочек ко дню рождения!.. Ваня, принеси его бутылку, пусть выпьет за мое здоровье!
Кто он ему был: охранник или слуга – я не знал, но Ваня быстро исполнил приказ, открыл бутылку, оглянулся на хозяина.
– Давай, из горла пей! За мое здоровье!
Ваня протянул мне бутылку. Я понял, что события приобретают характер драмы. Лишь бы обошлось без трагедии, подумал я.
Взял бутылку в руки, поднес толстое горлышко ко рту. Глянул с надеждой на хозяина, думал, вдруг он скажет, что пошутил. Но он не шутил. Он внимательно смотрел на меня.
– С днем рождения! – сказал я негромко и присосался к бутылке.
Первые несколько глотков прошли нормально, но потом все во мне забулькало, загазовало, только из ушей, казалось, не выходили с шипением пузырьки. А из носа – так почти что пена пивная лилась.
Хозяин снова захохотал, потом поднял руку, достал свой кокетливый носовой платочек из нагрудного кармана, и я вдруг заметил, что правая рука у него какая-то усеченная: только два пальца, большой и указательный. Трех пальцев не было.
«Почему четыре? Почему не три?» – прозвучал в моей голове его вопрос. Я, казалось, начинал что-то понимать. «Шутка?» Он сказал, что это шутка… В таком случае я оказывался в роли шута, которого здорово подставили.
Одновременно думать и пить шампанское из горлышка мне приходилось в первый раз. Кроме этого, я еще следил за выражением лица именинника. Казалось, он понемногу успокаивался.
Когда я поставил дрожащими руками на стол пустую бутылку, он обернулся к Ване и попросил его принести мне сладкого.
Как только Ваня ушел, хозяин наклонился ко мне.
– Она что, сказала, что здесь будет? Да? – спрашивал он.
– Там же в записке «до завтра»… – ответил я, все еще икая и вытирая под носом.
– Неужели придет?
На это я уже не ответил, тем более, что он вроде самого себя спрашивал.
– Ладно, придет, еще раз отпразднуем. Иди в ванную и хорошенько отмойся! – он показал покалеченной рукой на розовую дверь в коридоре.
Я зашел в ванную, закрылся. Дернул шнурок, свисавший с потолка. Включился яркий свет.
Теперь я почувствовал себя в безопасности. Можно было не спеша обдумать ситуацию.
Горячая вода с шумным напором побежала в ванну. Я медленно разделся, осмотрелся по сторонам, глянул в зеркало.
В глаза бросился точно такой же, как и у меня, флакончик мужских духов, стоявший на полочке над умывальником.
«Ну и шуточка! – я покачал головой. – Она что, больная на голову?»
В ванне я расслабился. Закружилась голова, словно пузырьки от шампанского попали в кровеносные сосуды. Совершенно не хотелось думать о происходившем. Как ни странно, хотелось еще шампанского, только не из горлышка, а из бокала.
Я не знаю, сколько времени продолжалось мое плавание. Я, может быть, даже подремал немного. Но стук в дверь прогнал мою расслабленность, заставил напрячься.
– Я сейчас! – крикнул я, выбираясь из ванны.
Одевшись, я вышел в коридор. Там никого не было.
Потом заглянул на кухню и застыл, как парализованный. На спинке стула поверх моего пиджака лежал яркокрасный плащ Алины. Ее берет лежал на столе.
Откуда-то с другого конца коридора послышался приглушенный женский смех.
Я прошел в направлении смеха и остановился перед двойной дверью.
– Ты, конечно, редкая стерва и садистка, но не дура! Придумать такое… – голос именниника был наполнен пьяной усталостью. – И этого идиота прислала… Мы его тут чуть не отправили…
– А я думала, что отправите…
По спине побежали мурашки. Я застыл, вжался ступнями в паркетный пол.
– Ну давай! – из-за двери раздался звон двух бокалов.
Этот звон «разморозил» мое оцепенение, и я попятился на носках назад, к кухне.
«Что я здесь делаю? Идиот! Надо бежать, бежать и как можно быстрее…» – думал я.
Дрожащими руками я открыл первую внутреннюю дверь, замер на мгновение, вслушиваясь в ночную жизнь этой квартиры. Потом отпер и тяжелые железные двери. Вышел на площадку, прикрыл их и сначала медленно, а потом уже прыгая через ступеньки, побежал вниз.
//-- 4 --//
Домой я пришел замерзший, в мокрой от холодного пота рубашке, с этим идиотским галстуком. Было часов пять утра.
Приняв горячую ванну – уже вторую за эту ночь, – я улегся на диван и накрылся с головой тяжелым ватным одеялом.
Проснулся около двух. За окном светило солнце. Умываясь, глянул на себя в зеркало – ужаснулся. Я еще никогда, кажется, не был таким бледным и осунувшимся.
«Нет, надо быть умнее, и губы не раскатывать на каждую красавицу!»
Кое-как пришел в себя. Полил свою балконную оранжерею, потом напустил туда водяной пыли из пульверизатора. Мельчайшие капли осели на внутренние стекла балкона и заискрились, пропуская через себя солнечные лучи.
Раздался телефоный звонок.
«Вот хорошо, – подумал я. – Новый заказ! Как раз отвлечет меня от этого приключения!»
– Эй, парень, ты пиджак забыл! – раздался из трубки хриплый усталый голос. – И двери за собой не закрыл…
– Извините, – проговорил я оторопело. Помолчал. Потом добавил: – А пиджак не надо, пусть остается… – И резко опустил трубку.
Некоторое время сидел у телефона, боясь, что сейчас снова перезвонит недавний «именинник», но он не перезвонил.
Прошло две недели. Жизнь выровнялась и подбрасывала время от времени работу: то оформление цветами банкетного зала, то консультации по уходу за зимним садом, другие мелочи, которые соответственно и оплачивались. Но на жизнь этих заработков хватало. Только приятель-керамист печалился среди своей непроданной терракоты, иногда позванивая мне и спрашивая о делах. Но растений пока никто не заказывал, так что оставался он без дохода.
Потом пошли дожди, и сидеть дома стало намного уютнее. На второй день дождей зазвонил телефон – это был заказ на оформление богатой свадьбы. Настроение мое резко поднялось. Сорок больших букетов, отдельно оформление свадебного зала. Я назвал цену – тысяча долларов. Молодой парень на другом конце сказал «хорошо». Еще б не хорошо – закажи они эти цветы через любую крупную фирму, обошлось бы раза в два дороже.
Для одного меня работы было многовато, и я позвал в помощь приятеля-керамиста. Мы объехали на такси несколько базарчиков, закупили несметное количество цветов и вернулись ко мне, чтобы разобрать их на букеты. Целлофана у меня было много, цветных ленточек тоже.
На следующий день, в субботу, мы, как и было заказано, отвезли букеты и корзины с цветами в ресторан «Славянский». Там уже вовсю шла подготовка к свадебному застолью, хотя времени до него оставалось достаточно.
– Может, и нас накормят? – хитровато спросил приятель-керамист.
– Вряд ли.
– Кто из вас оформитель? – раздался за моей спиной резкий металлический голос.
Я обернулся.
Пожилой мужчина-метрдотель с каменным вежливым лицом протянул мне конверт, потом окинул меня критическим взглядом.
– Вам стоит больше обращать внимания на свою одежду, – произнес он несколько напыщенно и отошел.
В конверте лежала пачка купюр по пятьдесят долларов и приглашение на свадьбу, на три часа.
– Вот видишь, – я посмотрел на своего приятеля. – Похоже, что меня накормят. Ну а ты можешь и в другой ресторан сходить! – Я протянул ему два зеленых полтинника.
– Тебе постоянно везет! – вздохнул он. – То дама цветы на дом заказывает, то на свадьбу приглашают.
При упоминании о даме я скривил губы. Было так приятно и легко не помнить о той ночи, но приятель ничего не знал, а мне и не хотелось, чтобы он был в курсе моих злоключений.
Закончив с интерьером зала, мы вышли на улицу. Дождь едва моросил.
Приятель вскочил в остановившийся рядом автобус и оттуда уже помахал рукой – у него были свои дела. А у меня впереди было застолье, и я вспомнил, что сказал метрдотель о моей одежде. В кармане лежали деньги, и я решил присмотреть себе какой-нибудь костюм. Пошел в ближайший магазин.
Через полчаса я уже направлялся домой с большим пакетом, в котором лежала роскошная итальянская двойка темно-изумрудного цвета. Теперь можно было переодеться и без всякого стеснения возвращаться в «Славянский». На богатую свадьбу в богатом костюме.
//-- 5 --//
Свадебное торжество началось несколько необычным образом. Без молодых. Официанты разносили подносы с бокалами и рюмочками. В центре зала стояли два длинных стола с тарталетками и микробутербродами, а дальше, большой буквой «П», ожидали своей очереди уже серьезно сервированные столы. Гости, казалось, и без молодых были рады пообщаться между собой, выпить и закусить. Только время от времени с иголочки одетый распорядитель с блестящими лакированными волосами объявлял, что прибытие молодых ожидается через пятнадцать минут. Потом через десять. Потом через пять…
Наконец обе половинки дверей ресторанного зала по-царски распахнулись, и в возникший проем вошли «молодые». От взгляда на них бокал с шампанским задрожал в моей руке, и я автоматически поднес его ко рту.
«Молодыми» оказались Алина и недавний именинник, за чье здоровье я выпил из горлышка собственную бутылку шампанского.
Гости пошли навстречу с цветами и подарками. Мои цветы уже украшали эту свадьбу, так что я, наоборот, сделал шаг назад.
Чуть позже «молодые» начали обход гостей с хрустальными бокалами в руках. Подарки складывались на пустом столике, стоявшем слева от дверей. Там же стоял уже знакомый мне Ваня, присматривавший, видимо, чтобы ни один из свадебных подарков не упал на паркетный пол.
Звенел хрусталь бокалов, и гости, выстроившиеся полукругом, с нетерпением ожидали, пока пара новобрачных приблизится к ним. Я тоже оказался в этом полукруге, и по мере приближения новобрачных сердце мое замедляло свой ритм.
И вот наступил момент, о которых в романах пишут просто и емко: «они встретились взглядами». Муж бросил на меня кислый незаинтересованный взгляд, но Алина улыбнулась так многозначительно, что я, словно защищаясь, вынес свой бокал навстречу ее бокалу, и зазвеневшая хрустальная трель вобрала в себя мое напряжение.
Потом, после многократных тостов и перемен блюд, были танцы. На один из них Алина пригласила меня. Было это уже не в разгар, а скорее ближе к закату торжества. Играл молодой веснушчатый саксофонист, которого я, казалось, несколько раз до этого видел в подземном переходе у главпочтамта.
– Мы покупаем загородный дом, – шептала она теплом в мое ухо. – Надо будет разбить вокруг него сад, посадить цветы… Я уже и садовника присмотрела. Пристроим ему к дому флигелек с отдельным входом… Ты сегодня не душился?..
Я отрицательно мотнул головой.
– Ну ничего, – продолжила она свой теплый шепот. – Ты знаешь, почему у Марка нет трех пальцев?.. Он сам виноват. Он мне дал руку на отсечение, что у него никогда не будет другой женщины. А я его поймала…
– Так это ты отрезала ему пальцы? – спросил я ошарашенно.
– Отрубила, – поправила она меня с улыбкой.
– А почему четыре пальмы?
– Чтобы помнил, что у него их еще семь осталось…
Я задумался.
– Три отрубленных плюс четыре пальмы получается семь… – прошептала она мне в ухо. – Пойдешь к нам садовником? Марк согласен.
– Я подумаю… – пообещал я, все еще озадаченный странной математической логикой Алины.
– А ты на пианино играешь? – спросила она вдруг.
– В детстве играл.
– Это заметно, – кивнула она.
Мелодия саксофона умолкла. Пары вернулись к столам. Я проводил ее взглядом. Она шла к Марку. Он стоял у столика с подарками и разговаривал с молодой блондинкой.
За окном уже стемнело.
В этот вечер, вернувшись домой, я вытащил по пьянке карту мира и долго рассматривал жирные точки больших городов, представляя, какая в них кипит жизнь. Где-то внутри у меня зависло желание бежать, уехать навсегда, исчезнуть. Я понимал, откуда взялось это желание. Это, видимо, был просто здравый смысл, инстинкт самосохранения, желавший уберечь не только меня, но и мои пальцы от начавшейся странной истории, в которой для начала мне предлагалось место садовника. Но что такое здравый смысл, когда красивая женщина и опасность становятся одним целым? Здравый смысл прячется, как ночной кухонный таракан при внезапной вспышке света. Он уступает место страсти, прекрасно понимая свое бессилие перед нею. Ему остается только пережидать, чтобы потом, как бы все ни кончилось, пробежаться мыслью по сознанию, повторяя извечное: «Я же понимал! Я же знал, что так и будет!» И так оно и будет. Притом всегда.