-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  Илья Яковлевич Ноябрёв
|
|  Возвращение блудного отца
 -------

   Илья Ноябрёв
   Возвращение блудного отца
   (Что-то вроде комедии)
   В двух действиях


 //-- Персонажи: --// 
   Татьяна Григорьевна (Т. Г.).
   Николай Николаевич (Ник. Ник. – блудный муж).
   Отец.
   Дочь.
   Сын.
   Сестра.
   Муж сестры.
   Лучшая подруга.
   Сосед.
   Гражданин.
   Милиционер.


   Действие первое

 //-- Картина первая --// 

   Квартира Т. Г. – гостиная

   Голос: «СССР. Середина 70-х годов».

   В квартире Татьяны Григорьевны Мищенко идет застолье по случаю ее же дня рождения. Вечер юбилейный: сорок лет – это не шутка.
   За длинным столом сидят самые близкие люди в ее жизни: отец, двое детей – дочь Алена, сын Алеша, родная сестра с мужем, лучшая подруга и сосед, который уже давно ждет, когда же Татьяна Григорьевна захочет проафишировать их более чем дружеские отношения.
   Шумно и весело!
   В дверь звонят.

   Сосед. Я открою… (Идет открывать, все остальные вытягивают шеи – кто пришел?)

   В комнату входит мужчина небольшого роста с чемоданчиком в руке.
   Тихо и печально здоровается с присутствующими.
   Не дожидаясь ответа, оглядывает комнату – как бы прикидывая «откуда начать», и, ничего не говоря, раздвигает посуду на столе. Берет один из стульев. Ставит его на стол.
   Все присутствующие смотрят, как зачарованные.
   Затем сам взбирается на стол, раскрывает чемоданчик, достает толстую бельевую веревку, быстро мастерит петлю, забрасывает другой конец на люстру и… начинает вешаться! Стул под ним качается… Вот-вот он выскочит из-под ног самоубийцы…
   По комнате прокатывается дружное: АХ!!!

   Т. Г. (в тишине). Знакомьтесь! Это Николай Николаевич Мищенко – ваш отец, дети, он же – мой бывший муж, который однажды вышел за хлебом и… отсутствовал семнадцать лет!!!

   Голос Аллы Пугачевой, поющей «Арлекино», неожиданно перекрывается откровенным мужским рыданием – рыдает незваный гость – Николай Николаевич Мищенко!
   Общими усилиями всех присутствующих удается аккуратно стащить его со стола.
   «Отчаянное рыдание» переходит в «тихое всхлипывание».
   Внешне невозмутимой остается только Татьяна Григорьевна.
 //-- Картина вторая --// 

   Квартира Т. Г. – комната отца

   «Гостя» уводят в комнату тестя и с трудом укладывают на диван.
 //-- Картина третья --// 

   Квартира Т. Г. – гостиная

   Все возвращаются в гостиную и ждут объяснений.
   Татьяна Григорьевна подходит к столу, наливает полную рюмку водки и залпом выпивает.

   Отец. Татьяна, что ж ты молчишь? Зачем ты впустила этого проходимца?
   Сосед. Это я впустил…
   Отец. Вы тоже хороши! Впускаете в дом незнакомого человека!
   Сосед. Я думал – он гость!
   Отец. «Гость»! Этого «заморского» гостя следовало спустить с лестницы!
   Муж сестры (тихо). Почему «заморского»? Он что, был в эмиграции?
   Сестра. Да нет! Это у папы, как у бывшего партработника, терминология со времен «холодной войны»!
   Отец. Татьяна, я к тебе обращаюсь!!!
   Т. Г. Папа, умерь свой начальственный пыл! Помнится, до его «похода в хлебный» ты с ним крепко дружил?
   Отец. Это была не дружба – это была… простая мужская солидарность!
   Т. Г. Солидарность в отношении к его теще, то есть к твоей жене?
   Отец. Как ты разговариваешь с отцом?

   Теперь уже отец направляется к столу и опрокидывает стопку водки.
   Лучшая подруга подходит к Татьяне Григорьевне, обнимает ее за плечи – мол, «держись! Я рядом!»

   Дочь. Мама, мы ничего не понимаем! Это наш отец?
   Сын. Ты ведь говорила, что папа пропал без вести на целинных землях, в борьбе за урожай!!!
   Т. Г. Ну да! Ты же слышал – «он пошел за хлебом»!
   Сосед. Не ссорьтесь! Я его впустил – я его и выставлю… Хотите?!

   Все слышат, как в спальне возобновляется рыдание.

   Сестра. Так нельзя! Его нужно хотя бы выслушать!
   Муж сестры. Да, да. Так будет по-человечески!
   Отец. Я категорически против!
   Дочь. Мы – дети хотим послушать рассказ нашего отца!
   Отец. А я категорически против!!!
   Дети (хором). А мы хотим!!!

   Все напряженно ждут решения Т. Г.

   Т. Г. Как хотите, так и делайте!

   Рыдания в соседней комнате затихают.

   Т. Г. Единственное, о чем я прошу, – пусть это будет утром, благо завтра воскресенье. И БЕЗ МЕНЯ!!! А на сегодня – все!!! (сын под шумок выпивает водки) Что ты делаешь?!

   Затемнение
 //-- Картина четвертая --// 

   Квартира Т. Г. – комната отца

   Темно.
   Отец юбилярши входит в свою комнату, на мгновение задержавшись в дверях, демонстративно включив полный свет, хлопнув дверью, громко кашлянув и тихо пукнув.
   Стены комнаты увешаны почетными грамотами разного достоинства, от «райкомовских» до «жэковских», что позволяет отцу вести себя почти «героически».
   Гость лежит ничком и его небольшое тельце все еще сотрясается и всхлипывает.

   Отец (строго). Ты, давай… это… заканчивай… этот цирк!!!

   Тельце послушно затихает.
   Отец раздевается и залазит под одеяло.

   Отец. Спокойной ночи я тебе желать не стану! Не заслужил!!!
   Ник. Ник. (понял, что на сегодня можно остаться, и тоже стал раздеваться, подражая отцу). Ну почему? Почему мы такие злые?
   Отец. А ты чего хотел? Чтобы тебя качали на руках и в ознаменование счастливого возвращения наградили почетной грамотой?! Так, что ли?
   Ник. Ник. Зачем вы так, Григорий Викентьевич?! Ведь видно, что человек не в себе! Можно было проявить обыкновенное сочувствие – налить рюмку водки, я знаю!
   Отец. А медного купоросу не хочешь, гад?!
   Ник. Ник. Узнаю! Узнаю дорогого моему израненному сердцу тестя! А ведь в бытность мою мужем вашей дочери у нас с вами были общие интересы…
   Отец. Ты это на что намекаешь, аглоед?
   Ник. Ник. На «тихий уход» вашей незабвенной супруги – моей тещи!
   Отец. Ты это чего?… Она ж сама полезла… Меня и дома-то не было…
   Ник. Ник. А розеточку ведь накануне вы разобрали… а собрать не успели! Так ведь?
   Отец. Несчастный случай!!! У меня на это и документы имеются!!!
   Ник. Ник. Да я разве вас обвиняю? Я ведь хочу нащупать то, что нас когда-то объединяло! (Ложится в постель.)
   Отец (вскакивает с постели). Ничего нас не объединяло! Ты для меня – классовый враг! Я бы тебя в прошлые годы за то, что ты жену бросил, привлек бы по всей строгости!!! Зараза!!! (Хватается за сердце.)

   Николай Николаевич внимательно смотрит на происходящее, потом, не спеша, набирает из графина воду в рот и отправляет всю влагу прямо в лицо тестю.

   Ник. Ник. Так легче?
   Отец. Легче!
   Ник. Ник. Стесняетесь вы правды, Григорий Викентьевич! Вы ведь меня поддерживали!
   Отец. В чем?
   Ник. Ник. В моем стремлении к свободе!!!
   Отец. Я, что ли, подбивал тебя смыться?
   Ник. Ник. Не подбивали! Но мечтали вместе со мной…
   Отец. Что-о-о?!
   Ник. Ник. (вскакивает с постели – они стоят друг против друга, завернутые в одеяла). Разве не вы, приняв рюмочку, часто пели: «Чому я не сокіл? Чому не літаю?» Что это, как не призыв к побегу?
   Отец. Ну, ты и фармазон!
   Ник. Ник. Я – натура импульсивная и оттого мятущаяся! Мне претит однообразие и застой!
   Отец. А дети – это тоже однообразие?
   Ник. Ник. Дети – это надежда! Ради детей, ради их светлого будущего я и вернулся!!! Хотите – верьте, хотите – нет!
   Отец. Ладно, хватит языком кружева плести! Пора спать – утром разберемся!!!

   Оба синхронно ложатся в постели.
   Через пять минут оба уже спят, весело перекидываясь храпом, под звуки «Концерта для полуночников» на радиостанции «Маяк».
 //-- Картина пятая --// 

   Квартира Т. Г.

   В лунном свете, пробивающемся через занавески, стоит Т. Г. и нервно курит в форточку.
 //-- Картина шестая --// 

   Квартира Т. Г. – гостиная

   Новый день в дом Татьяны Григорьевны приходит вместе с популярной радиопередачей – «С добрым утром».
   К 9.15 в гостиной собираются: дети, отец, сестра и муж ее (чуть не опоздали).
   Т. Г. не видно.
   Все это напоминает ожидание публикой начала спектакля – вот-вот прозвучит третий звонок, откроется занавес и появится главный герой.
   И он появляется!!!
   Внешне он похож на того, что вчера бился в истерике, но… Этот человек кажется выше ростом, голова гордо посажена на узких плечах, а самая большая метаморфоза произошла с глазами – они горят каким-то загадочным светом! Создается впечатление, что этот человек знает что-то такое, чего не знает никто из присутствующих!

   Ник. Ник. (увидев, что Т. Г. нет). Могу ли я рассчитывать на чашечку кофе в этом, не чужом мне, доме?
   Дочь. Да! Садитесь, пожалуйста!
   Ник. Ник. Спасибо! (Садится на стул в самом центре стола.) Но почему же – на вы?
   Дочь (смутившись). Просто… мы еще не привыкли…
   Ник. Ник. А где же Татьяна?
   Сестра. Она дышит свежим воздухом.
   Ник. Ник. Ну, что ж – это полезно!!! Я, например, долго не могу находиться в помещении – меня тянет на простор!
   Отец (язвит). Уже однажды потянуло!
   Ник. Ник. (отвечает на колкость). На самом деле все просто: у меня клаустрофобия – боязнь замкнутого пространства.
   Муж сестры (как бы подтверждая – дает экспертную оценку). Да, я читал в журнале «Наука и жизнь» – это тяжелое психическое заболевание, характерное для капиталистических стран!
   Дочь. А оно лечится?
   Ник. Ник. Нет! (Все печалятся.) Но я нашел выход!!!

   С этими словами Ник. Ник. достает из кармана крошечный перочинный ножик.

   Сын. Для чего это?
   Ник. Ник. Если я окажусь в замкнутом пространстве, из которого не будет выхода, например, лифт застрянет, и мое отчаяние достигнет предела – я всегда смогу убить себя!!!

   Теперь глаза загораются у всех присутствующих.

   Ник. Ник. громко отхлебывает кофе.
   Сын. А мама сказала нам, что ты пропал без вести!
   Ник. Ник. Ваша мама, дети, чистый и возвышенный человек! Она пыталась создать достойный образ отца в глазах маленьких детей, которым трудно объяснить правду!!!
   Сын. А в чем же правда, папа?
   Ник. Ник. (после долгой паузы – с умильной улыбкой на лице). Узнаю! Узнаю, в этой твоей тяге к истине, себя в молодые годы! Это приятно, сынок!!! Мне бы хотелось, чтобы и твой сын так же докапывался до главного в жизни! Молодец!!!
   Дочь. Так где же ты был, папа?

   Гость резко замолкает, наклоняет голову и… в чашку кофе падает крупная мужская слеза.
   Он отхлебывает из этой же чашки, собирает остаток душевных сил и обводит печальным взглядом присутствующих.

   Ник. Ник. Это тайна! И тайна эта – принадлежит не мне!!!
   Дочь. Как это?
   Ник. Ник. Друзья мои, вы многого не знаете!!! Пока!!! Но я верю, наступит день, когда по указанию сверху падет завеса недосказанности, и я смогу, глядя прямо и честно в ваши глаза, открыть все до конца!!!

   Окружающим становится стыдно за свою глупость и настырность и Ник. Ник. получает добавку кофе и сахара.
 //-- Картина седьмая --// 

   Квартира Т. Г. – гостиная

   Открывается входная дверь и со «свежего воздуха» возвращается Т. Г.

   Т. Г. (озирая присутствующих). Ну, что?! Сеанс массового гипноза в самом разгаре? Закройте рты! Я вижу, Николай, ты квалиф-ф-фикацию не потерял!

   Ник. Ник. поспешно встает…
   Т. Г. подходит к столу, наливает себе чаю и садится на свободный дальний стул.

   Т. Г. Продолжай, продолжай!!!

   Гость аккуратно складывает салфетку.

   Ник. Ник. Большое спасибо! Всем! Я сыт!!!

   Ник. Ник. идет в комнату Григория Викентьевича.

   Сестра (когда дверь за Ник. Ник. закрывается). Ты, как всегда, в своем репертуаре!
   Муж сестры. Он показался нам довольно искренним…
   Сын. Мы так ничего и не узнали!
   Дочь. Да!
   Т. Г. Нет! Вы так ничего и не поняли! В его речах нет ни слова правды! Великий сказочник! Ганс Христиан Андерсен!!!
   Муж сестры (шепотом). Я не понял: он, что, все-таки иностранец?
   Т. Г. Наберитесь терпения – он себя еще покажет!!!

   Все набираются терпения и пьют чай.
 //-- Картина восьмая --// 

   Квартира Т. Г. – комната отца

   Ник. Ник. мечется по комнате в поисках съестного, пробуя на вкус листья вазона на подоконнике, кожаный ремень и т. д.
   В дверь комнаты даже не стучатся, а скребутся.
   Затем дверь приоткрывается. В проеме появляется голова сестры Т. Г.

   Сестра. Можно?… Николай, это я… Лариса… Вы ведь меня помните? Я – Татьянина сестра!
   Ник. Ник. О! Конечно! Заходите, я не заразный! Хотя некоторые так смотрят на меня, будто…
   Сестра. Ну что вы, что вы! Я на секунду. Папа с ребятами пошел прогуляться, Татьяна возится на кухне – скоро снова будем садиться за стол. Вот я и подумала – они могут вас не пригласить… А вы ведь, наверно, проголодались?
   Ник. Ник. Наверно?!
   Сестра. Вот я и принесла вам, на всякий случай… Кушайте!

   (Далее, на протяжении всей сцены, она за ним ухаживает и кормит, как ребенка.)

   Ник. Ник. Нет!
   Сестра. Нет?
   Ник. Ник. Нет! Что бы они ни говорили о нашей молодежи, а светлое начало в вас крепче, чем у них… У этих… (И он показал на дверь.)
   Сестра. Это я – молодежь? Ну, спасибо! Николай, со времени нашей последней встречи прошло 17 лет, вы забыли?
   Ник. Ник. Я все прекрасно помню – просто вы нисколько не изменились! (Страстно ест.)
   Сестра. Я ведь уже давно замужем! Правда, детей пока нет!
   Ник. Ник. Правильно! (С набитым ртом.) Не надо торопиться! А вдруг еще что-то изменится?
   Сестра. Боже! Вы это заметили?
   Ник. Ник. Да! А что? (Иоткусил большой кусок пирога.)
   Сестра. У нас с мужем не все так гладко, как кажется… Мы много разговариваем… Спорим… Мечтаем… У нас общие взгляды на международное положение… Но… Чего-то не хватает…
   Ник. Ник. И вы страдаете, дитя мое? (Кусок рыбки.)
   Сестра. Боже! Как вы меня понимаете! Я ведь, втайне, мечтала о другом! Антон – не совсем мой тип!
   Ник. Ник. А кто же ваш тип? (Маслинка.)
   Сестра. Вы!!!

   От неожиданности Ник. Ник. засовывает в рот большую ветку петрушки.

   Сестра. Когда вы появились в нашем доме, я ведь была подростком – неуклюжим гадким утенком! Вы согласны?
   Ник. Ник. (Оценка тела.) Нет, ну какой же вы утенок, тем более гадкий?
   Сестра. Я ведь тогда на вас заглядывалась…
   Ник. Ник. Да-а-а? (Еще веточка петрушки.)
   Сестра. Можете себе представить! Я даже могу признаться вам, что привлекало меня больше всего!
   Ник. Ник. Что-о-о? (Веточка петрушки.)
   Сестра. Только не смейтесь – ваша грудь! Вернее, волосы на вашей груди!!!

   Николай Николаевич немеет… Он, глядя на сестру, шарит по тарелке… А еда закончилась.
 //-- Картина девятая --// 

   Квартира Т. Г. – гостиная

   За столом сидят все те же, что и накануне вечером.
   По телевизору вокально-инструментальный ансамбль «Песняры» исполняет «Косив Ясь конюшину».

   Т. Г. Дорогие мои и близкие, продолжим!!!

   Ее призыв не вызывает отклика у присутствующих.

   Т. Г. Ладно! Вы хотите, чтобы я его позвала? Хорошо! Но пеняйте на себя!!!

   Она оборачивается к соседу.

   Т. Г. Пригласи «гостя», Дмитрий!

   Николай Николаевич входит, сопровождаемый соседом, как почетным караулом.
   И снова это другой человек: стремительная походка, широко раскинутые руки и главное! – обворожительная улыбка, типа – «Люби меня, как я тебя!» Он, что называется, не с пустыми руками – маленький, аккуратно упакованный в газетную страницу пакетик несется вместе с ним!

   Ник. Ник. Добрый вечер!!! Большое спасибо за понимание! Я поздравляю тебя, Татьяна, с юбилеем! И, зная твою тайную любовь к антиквариату, я хочу сделать тебе подарок! Вот! Прими!!!

   Он протягивает сверток Т. Г.

   Т. Г. нехотя берет подарок и кладет на комод.
   Ник. Ник. Нет, ты открой! Открой!
   Т. Г. разворачивает подарок, а Николай Николаевич тем временем комментирует.
   Ник. Ник. Почему я говорю – «антиквариат»? Эта вещь, прежде чем попасть в твои руки, побывала в руках самой королевы Елизаветы Второй, английской!
   Т. Г. наконец разворачивает бумагу и взглядам присутствующих предстает обыкновенная пачка от сигарет «Мальборо»! Причем, пустая!
   Ник. Ник. Эта редкость досталась мне при довольно романтических обстоятельствах, вот там – на обратной стороне, можно рассмотреть надпись… Ты потом сама прочитаешь!..
   Т. Г. Щедро!!!
   Ник. Ник. Я знал, что ты оценишь!

   Раздаются неслаженные аплодисменты.

   Т. Г. Ладно! Не будем о грустном! Так на чем мы вчера остановились?
   Подруга. Я! Я еще не говорила!
   Т. Г. Давай, подруга! Хвали меня, хвали!!!

   Все подняли бокалы.
   «Песняры» запели «Александрину».

   Подруга. Подруге всегда тяжело говорить, особенно, если подруга собирается говорить правду! Правду без прикрас! Прямо в глаза!!!
   Т. Г. Ты меня пугаешь, подруга!
   Подруга. Не перебивай! Ты, Татьяна, – человек не хороший! Ты – человек ве-ли-ко-леп-ный! Я горжусь тем, что ты выбрала именно меня себе в подруги! Да, да! Выбрала!!! (Обращаясь к окружающим.) Она ведь лишь бы с кем дружить не станет! Танюша – человек принципиальный и потому требовательный! К себе и окружающим!!!
   Отец. Иногда чересчур!
   Сосед. Но это ее не портит!
   Дети (вместе). Не портит, не портит!
   Подруга. Так вот! Я хочу выпить за то, чтобы ее окружение было всегда достойно ее дружбы и уважения!!! Надеюсь, меня поняли все?! (И она выпила залпом.)

   Вся компания дружно осушает свои бокалы. Один Николай Николаевич молча ставит рюмку на стол.

   Т. Г. А ты что же, Николай, за меня не пьешь?
   Ник. Ник. Здесь намекают на мой неопределенный статус…
   Подруга. Ну почему же «намекают»?
   Сестра. А это – уже хамство!
   Муж сестры. Откровенное!!!
   Сосед. Друзья мои, не ссорьтесь! Я тоже еще не говорил! Разрешите?
   Отец. Валяй!

   Все освежают содержимое бокалов.

   Сосед. Татьяна Григорьевна! Танечка! Танюша! Надеюсь, я имею право так говорить?

   Он смотрит прямо в глаза Т. Г., ища одобрения. Все переводят взгляды с соседа на Т. Г. – «о чем это он?»

   Т. Г. Говори!
   Сосед. Я думаю, что настало время кардинально изменить личную жизнь нашей юбилярши!!!
   Отец. Каким же это образом?
   Сосед. А вот каким! Я намереваюсь сейчас… здесь… в присутствии родных и близких…
   Отец. Ну! Не тяни! Выпить хочется!
   Сосед. Сделать предложение!!!
   Отец. Кому?!
   Сестра. Ты что не понял, папа? Татьяне!!!
   Муж сестры. Это – финиш!!!

   Компания, не мигая, смотрит на Т. Г.

   Ник. Ник. (громко стонет). Какая низость! Какая боль!!! А-а-а!!! Он, как раненный на дуэли поэт, держась почему-то за живот, волоча ноги, плетется в комнату Григория Викентьевича, монотонно повторяя: – При живом-то муже!!! При живом-то муже!!! Стыд-то какой!!!
 //-- Картина десятая --// 

   Квартира Т. Г. – гостиная

   Отец. И что все это значит?
   Т. Г. Это значит, что мне сделали предложение и теперь я должна ответить: да или нет!!!
   Сосед. Совершенно верно!
   Т. Г. Не скрою – я приятно удивлена!
   Отец. Ничего приятного в этом нет! Это что: ты уйдешь или он придет? А?!
   Сосед. Конечно же, уйдет она! У меня же квартира!
   Т. Г. Погоди! (Отцу.) А какое это имеет значение?
   Отец. Большое! Если уйдешь ты, то кто будет вести хозяйство? А если придет он, то только его тут и не хватало!!!
   Т. Г. Папа, ты боишься уплотнения? Не бойся – он будет спать со мной!
   Отец. Да?! А этот – «возвратившийся», что ж, так и будет спать со мной?
   Т. Г. Никто его сюда не звал! Пусть катится туда, где он шлялся все эти годы!
   Сестра. Это жестоко!!! Он – отец твоих детей!!!
   Муж сестры. И просто неординарный человек!
   Т. Г. Дети уже взрослые – пусть сами скажут: нужен он им или нет!!! Ну, говорите!
   Дочь. Дмитрий Ильич хороший, но…
   Т. Г. Но?!
   Дочь. Он не заменит нам отца!
   Т. Г. Сын, а ты что ж молчишь?
   Сын. А что я могу сказать? У меня все еще трудный возраст! Я нуждаюсь в советах человека, который много повидал!
   Т. Г. Боже мой! Что у вас с головами? Да он же все врет! Он наврет с три короба и снова смоется! Что вы тогда скажете, мои дорогие?!
   Сестра (мужу). Нам пора! До свидания!
   Муж сестры. Да! Обстановка становится невыносимой…

   Все начинают собираться.
   В надежде на поддержку, Т. Г. оглядывает присутствующих – народ безмолвствует!

   Т. Г. Ну что ж, низкий вам всем поклон! Хорош юбилей получился!!!
   Сосед. Танюша!.. Так да или нет?!

   Т. Г. лишь устало машет рукой.

   Отец (глядя на дверь, за которой находится Ник. Ник.). Проходимец все-таки будет спать со мной?
 //-- Картина одиннадцатая --// 

   Квартира Т. Г. – гостиная

   Голос: «Прошла неделя».

   День.
   Посередине гостиной стоит большое кресло, в нем, развалившись, сидит Николай Николаевич. Ноги его покоятся на столе. Рука машинально шарит в тарелке, находит там маленькие баранки и отправляет их в «топку» рта.
   Сам же он целиком поглощен зрелищем, захватившим его без остатка: по телевизору показывают «Приключения неуловимых». Одного из героев фильма ведут на расстрел…
   Гремит дверной звонок.
   От неожиданности Николай Николаевич чуть не валится с кресла.
   Он вскакивает на ноги, стремительно ставит тарелку на стол и выключает телевизор.
   Осторожно открывает входную дверь.
   На пороге стоит лучшая подруга Т. Г.

   Подруга. Не могу поверить своему счастью – мне открыл сам Николай Второй!
   Ник. Ник. Почему Второй?
   Подруга. Первым был муж Татьяны!
   Ник. Ник. Какой такой муж?
   Подруга. Который исчез семнадцать лет назад.
   Ник. Ник. (с издевкой.) Остроумно!!!.. Никого нет дома!
   Подруга. А с кем же я разговариваю?
   Ник. Ник. Вы же меня за человека не считаете!
   Подруга. Человек – это тот, кто поступает по-человечески! Ну, сбежали! Скатертью дорожка! Но какого хрена вы приперлись?!
   Ник. Ник. (после большой паузы). Вообще-то я не люблю, когда женщины выражаются, но вы принадлежите к той категории, которой это к лицу!
   Подруга. Это что – комплимент?
   Ник. Ник. Как будет угодно! Но знайте – я не щедр на комплименты!
   Подруга. А на что же вы щедры? На пустые пачки от сигарет?

   Николай Николаевич смотрит на лучшую подругу, как бы оценивая, можно ли доверить ей «страшную тайну».

   Ник. Ник. Я могу быть сказочно щедрым, но… смотря для кого…
   Подруга. Ну, допустим… для меня!
   Ник. Ник. Для тебя… да!!!
   Подруга. А мы – на ты?

   Ник. Ник. делает осторожный шаг в сторону подруги и переходит на шепот.

   Ник. Ник. Я ведь тогда – в первый день – на тебя запал!
   Подруга. Да-а-а?
   Ник. Ник. Да, да! Вот – подумал я – та, в которой бушуют настоящие страсти, безуспешно загоняемые глубоко внутрь ее существа, готовые в любой момент вырваться наружу и смести все, что попадется на пути!!! Разве я не прав-в-в? Это то, что я тщетно искал в Татьяне!
   Подруга. Хитрец! Вы хотите… вбить клин… в наши с Татьяной отношения?
   Ник. Ник. Глупая… Я… хочу…

   Слышится скрежет ключа – кто-то открывает входную дверь.
   В мгновение ока лучшая подруга и Ник. Ник. оказываются в разных концах комнаты.
   На пороге появляется раскрасневшийся сын Алеша.

   Ник. Ник. Здравствуй, сынок!
   Сын. Здрасте!

   Сын Алеша, не глядя на лучшую подругу, направляется в свою комнату.

   Сын. Отец, мне надо с тобой поговорить!
   Подруга (засуетилась). Мне пора! Зайду в другой раз! Прощайте!
   Ник. Ник. До свидания!!!

   Николай Николаевич глядит в зеркало, придает своим волосам форму – «отец в авторитете» и направляется в комнату сына.
   Алеша стоит у окна и, не мигая, смотрит вдаль.

   Ник. Ник. Сын мой, я весь – внимание!
   Сын. Я хочу уйти из дому!
   Ник. Ник. Куда?
   Сын. Мне все равно! Надоело жить, как они!!!
   Ник. Ник. Правильно ли я понимаю тебя: под словом «они» подразумеваются домочадцы?
   Сын. Да! Мама с ее вечными «тебе еще рано»; дед с желанием сдать меня в армию на перевоспитание; сестра – дура с претензиями!
   Ник. Ник. Ты строг в своих оценках, сын мой! Строг, но справедлив!
   Сын. Ты ведь тоже не выдержал?
   Ник. Ник. Я педагогично промолчу! Вернее, я не стану молчать… я поведаю тебе поучительную историю, которая случилась давным-давно, когда лет мне было немного, а любопытства хоть отбавляй! Да будет тебе известно: рос я у бабушки с дедушкой… И вот однажды…
 //-- Картина двенадцатая --// 

   Квартира Т. Г. – комната Т. Г.

   Ночь.
   Т. Г. слышит какую-то возню в прихожей.
   Она быстро накидывает халат и на цыпочках выходит из своей комнаты.
 //-- Картина тринадцатая --// 

   Квартира Т. Г. – прихожая

   Алеша, с рюкзаком за плечами, осторожно берется за дверную ручку и тут… вспыхивает свет.

   Т. Г. И куда же это мы собрались?
   Сын. Туда, где со мной будут обращаться, как со взрослым!
   Т. Г. Это как?
   Сын. Вот папа мне рассказывал, как он в моем возрасте убежал от дедушки с бабушкой. Сперва было страшно! Кто только не встречался на его пути… Мелкие и крупные проходимцы! Однажды он даже нарвался на настоящую аферистку – хитрую и коварную…
   Т. Г. Рыжую, с зелеными глазами?!
   Сын. А откуда ты знаешь?
   Т. Г. Глупый! Он поведал тебе судьбу Колобка!!!
   Сын. Как это?
   Т. Г. Иди спать, горе ты мое! (Отвешивает подзатыльник.)

   Т. Г. гасит свет.
 //-- Картина четырнадцатая --// 

   Квартира Дмитрия – около двери

   Той же ночью.
   Т. Г. долго звонит в дверь соседа, переминаясь с ноги на ногу от холода.
   Наконец слышится его сонный голос.

   Сосед. Кто там?

   Дверь открывается и вместе с ней открывается рот соседа – Т. Г. в такую пору, в одной рубашке…

   Сосед. Что случилось?! На тебя напали? Ограбили?
   Т. Г. Да! Меня грабят!!! Каждый день!!! Впусти меня – я околела!
   Сосед. Да, да! Проходи!
 //-- Картина пятнадцатая --// 

   Квартира Дмитрия – спальня

   Т. Г. не входит – она влетает в комнату и просто ныряет под одеяло.
   Сосед, не веря своим глазам, долго смотрит на дрожащую Т. Г., затем осторожно подходит к кровати и… тоже ныряет.

   Сосед. Что же все-таки произошло, Танюша?
   Т. Г. (плачет). Я не знаю, что мне делать! Из-за этого негодяя моя жизнь пошла кувырком! Все рушится! Я только и успеваю ловить что-то падающее… Иначе везде будут сплошные «дребезги»!
   Сосед. Я бы вступился… но кто я в вашем доме? Мне практически все отказали!
   Т. Г. Не говори ерунды! Просто надо пережить это нашествие! Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь!
   Сосед. Я уже и не знаю…
   Т. Г. Убери руку! Сейчас не до этого!!!
   Сосед. Вот видишь?!
   Т. Г. Не вижу, а чувствую…
   Сосед. Чувствуешь?
   Т. Г. Чувствую…
   Сосед. Чувствуешь?
   Т. Г. Чувствую… Чувствую…

   Свободной рукой Дмитрий гасит свет…
   Из радиоприемника льется задушевная песня: «Александрына, пришла пора кохать…»
 //-- Картина шестнадцатая --// 

   Квартира Т. Г. – комната тестя

   Ник. Ник. в комнате один. Он на цыпочках подходит к шкафу. Открывает скрипящую дверцу. Шарит в самом углу шкафа. Достает початую «четвертинку». Делает большой глоток прямо из горла. Вкусно причмокивает. Прячет бутылку в «тайник». Как фокусник, достает из рукава сигарету и медленно, со вкусом, вставляет ее себе в губы…
   В дверь стучат.
   От неожиданности он начинает метаться по комнате, ища, куда спрятать сигарету.
   В дверь стучат настойчиво. Слышится голос Т. Г.

   Т. Г. Николай, мне нужно с тобой поговорить!!!
   Ник. Ник., не найдя ничего лучшего, сует сигарету целиком в рот.

   Дверь распахивается и в комнату влетает Т. Г.
   Ник. Ник. забивается в угол.

   Т. Г. Кончай мутить народ!!! Иначе я тебя уничтожу!!! Ты меня хорошо слышишь?

   Ник. Ник. молча кивает головой, жуя сигарету.

   Т. Г. Когда 17 лет назад ты сбежал, я подумала: ну что ж – не я первая, не я последняя… Мне было тяжело… Очень тяжело… Но я собрала все силы… И шагнула в неизвестность… Каждый день я говорила себе: ничего, однажды он вернется и увидит, на что способна брошенная, хрупкая женщина… Потом, в пылу борьбы за выживание, я о тебе забыла… Напрочь… И вот ты нарисовался…

   Ник. Ник. как раз проглатывает остаток сигареты.

   Т. Г. Прекрати есть, когда с тобой разговаривают!!!

   Ник. Ник. давится: его рука тянется к бутылке с водой.

   Т. Г. Нет, это невозможно – ты просто издеваешься… Так вот, блудный отец, я объявляю тебе войну – священную и беспощадную!!! Или ты, или я!!! Я не дам тебе, твоими грязными, липкими руками, разрушить то, к чему ты не имеешь никакого отношения!

   Ник. Ник. на фразу о липких руках резко прячет их в карманы брюк.

   Т. Г. И еще… Я снимаю тебя с довольствия… Кормить тебя «просто так» я не собираюсь. У нас, в народном хозяйстве, не хватает людей, а на тебе пахать можно!!!

   Т. Г. грохает дверью и уходит.
   В наступившей тишине Ник. Ник. громко икает.
 //-- Картина семнадцатая --// 

   Квартира Т. Г. – гостиная

   Вечер.
   По телевизору показывают программу «Спокойной ночи, малыши».
   Диктор Центрального телевидения Валентина Леоньтьева – тетя Валя – рассказывает сказку.
   В гостиной сидит отец и читает газету. Появляется Ник. Ник.
   Потоптавшись на месте, он тихо приближается к обеденному столу, на котором пока ничего нет, кроме хлебницы, солонки, перечницы и баночки с горчицей.
   Отец периодически отрывается от газеты и бросает насмешливые взгляды в сторону Ник. Ник.
   В промежутках между «молниями» тестя Ник. Ник. успевает украдкой стащить кусок хлеба. В это время отец в очередной раз поворачивается к Ник. Ник.
   Ник. Ник. быстро прикрывает хлеб рукой. Оба смотрят друг на друга, не мигая.

   Отец. Не терпится?
   Ник. Ник. Да нет! Просто я люблю начать с чего-нибудь оригинального.
   Отец. Это ты про тот кусок хлеба, что стащил только что?
   Ник. Ник. Н-н-нет! Это я об одном старинном индийском рецепте!
   Отец. Это что ж за рецепт такой диковинный?
   Ник. Ник. (доставая теперь уже «легальный» хлеб). За время моих долгих странствий я неоднократно возвращался к этому простому и питательному блюду.

   Ник. Ник. отворачивается от отца.
   Берет хлеб, сдабривает его слоем горчицы, затем солью, затем перцем…
   Отец пытается подсмотреть.

   Ник. Ник. Минута… и деликатес готов! Теперь, не торопясь, кусочек за кусочком поглощаем эту прелесть – этот сгусток восточной мудрости из далекой Бенгалии. Эту «прану» – «энергию» на санскрите!

   Начинает с причмокиванием есть.

   Отец. Ты так аппетитно лопаешь… А ну, дай попробовать…

   Ник. Ник. отрезает кусочек бутерброда и бережно, как святыню, передает отцу.

   Ник. Ник. Настоящий индийский бутерброд под названием – «Рассвет над Гангом»!!!

   Отец, вдохновленный увиденным и услышанным, готовый получить несказанное удовольствие, засовывает весь кусок целиком в рот.
   Дальше… он ахает, глаза его расширяются, из них брызжут слезы, а рот становится похожим на громадную воронку, оставленную снарядом страшной разрушительной силы. И как следствие – он заходится кашлем.
   Испуганный Ник. Ник. дует прямо в рот тестю, пытаясь погасить «пожар».
   Свидетелями этой сцены становятся Т. Г. и дочь, вошедшие из кухни с тарелками и супницей.
   Т. Г. роняет тарелки на пол. Дочь чудом удерживает супницу.

   Т. Г. (бросаясь к отцу) Папа!!! Что он с тобой сделал?!

   На шум бьющейся посуды из своей комнаты выбегает сын.
   Пока общими усилиями отца приводят в чувство, Ник. Ник. виновато собирает с пола осколки.

   Ник. Ник. Я ничего дурного не предполагал… Я только хотел приобщить его к прекрасному…
   Т. Г. (Ник. Ник.) Вредитель!!!
 //-- Картина восемнадцатая --// 

   Квартира Т. Г. – кухня

   На кухне Ник. Ник. и дочь.
   Она моет посуду, вернее те немногие предметы, что от нее остались. Он тщательно вытирает (временами он выуживает с тарелок косточки и зажаренные шкурки от мяса и отправляет их в рот).

   Ник. Ник. Видит Бог, я пытаюсь созидать, но постоянно сталкиваюсь с непониманием и отрицанием всего, что исходит от меня. И вот результат… (Указывает на остатки посуды.) Я несомненно компенсирую потери, которые случились помимо моей воли… Завтра я отправляюсь искать работу! Я думаю, что настоящий мужчина – это кормилец!!! И он должен заботиться о хлебе насущном для родных и близких, даже если он натура творческая! Когда ты станешь совсем взрослой, и рядом с тобой появится мужчина…

   Дочь. А рядом со мной уже есть…
   Ник. Ник. Кто? Мужчина?

   Дочь молча кивает.
   Ник. Ник. осторожно прикрывает кухонную дверь и на цыпочках подходит вплотную к дочери.

   Ник. Ник. (шепотом). Позволь полюбопытствовать, а сколько лет этому мужчине?
   Дочь. Уже девятнадцать!
   Ник. Ник. Так он – еще юноша…
   Дочь. Вообще-то, у нас вполне взрослые отношения… Ну, ты понимаешь?
   Ник. Ник. Это-то я понимаю! Но… Поверь моему опыту: рядом с молодой женщиной должен располагаться зрелый, авантажный мужчина…
   Дочь. И где его взять?
   Ник. Ник. Оглянись вокруг… Присмотрись… Может, подходящая кандидатура где-то рядом… На соседней лестничной площадке… Мама же нашла…
   Дочь. Да, Дмитрий неплох…
   Ник. Ник. Зачем же… при мне? Больно ведь!!!
   Дочь. Извини!
   Ник. Ник. Ничего! Ты ведь не со зла! Приятно, что ты доверяешь мне свое самое сокровенное… А я тебе взамен много полезных советов могу дать…

   Из гостиной доносятся громкие голоса.
   Ник. Ник. роняет тарелку.

   Дочь. Опять началось!
   Ник. Ник. Звери!!!
 //-- Картина девятнадцатая --// 

   Квартира Т. Г. – гостиная

   Прерванный обедом скандал возобновляется с новой силой.
   Ник. Ник. и дочь входят в гостиную на словах Т. Г.

   Т. Г. (отцу). Как же я, по-твоему, должна поступить?!
   Отец. Я не знаю, но спать с ним я больше не буду! Боюсь!!!
   Ник. Ник. (пробует пошутить). Не бойтесь! Вы не в моем вкусе!
   Отец. Вот видишь?! Видишь?! По нем дурдом плачет!!!
   Т. Г. (отцу). Что ты предлагаешь?
   Отец. Пусть спит с детьми…
   Т. Г. Только через мой труп!!! Ты представляешь, чем он будет пичкать их головы в тиши ночей?!
   Отец. Он может лечь прямо здесь!!! Не барин!
   Ник. Ник. И вы, папа, с вашей «генеральской» аденомой и энурезом будете по десять раз на ночь шаркать в уборную мимо меня?!
   Отец. Гад!!! (Т. Г.) Тогда остается тебе, Татьяна, взять его к себе! А что? Вы же официально все еще муж и жена?!

   На мгновение воцаряется тишина.
   Отец, дочь, сын и сам Ник. Ник. смотрят на Т. Г.

   Т. Г. Ляжет на кухне!!! Все!!!
   Отец. Хана всему, что в холодильнике!!!
 //-- Картина двадцатая --// 

   Квартира Т. Г. – кухня

   Ник. Ник. раскладывает матрас прямо на полу кухни.
   Рядом на кухонном стульчике сидят дочь и сын.

   Ник. Ник. Все правильно… Настоящий мужчина, дети мои, не может жить за счет других – более слабых… Именно поэтому я и отправляюсь на поиски достойной для человека моего уровня работы… впрочем, об этом я уже говорил…
   Дочь. Нужно что-то подложить под голову!
   Ник. Ник. Книги!
   Сын. Возьму у дедушки в комнате.
   Ник. Ник. Молодец!

   Сын убегает и через минуту возвращается с двумя связками книг.

   Ник. Ник. Что ты принес, сын мой? (берет в руки первую стопку, читает название) «Ленин»!.. «Великий мечтатель»… Под голову! (берет вторую стопку) «Сталин»!.. «Культ личности»… Подлец! В ноги!

   Постель готова. Ник. Ник. укладывается.

   Ник. Ник. Ступайте, дети, спать! Наступает комендантский час, введенный вашей матерью! Нарушив его, вы рискуете на своих хрупких плечах ощутить всю тяжесть военного режима! Спокойной ночи!
   Дочь. Свет гасить?

   В ответ слышится храп.
 //-- Картина двадцать первая --// 

   Квартира Т. Г. – прихожая

   Под покровом ночи Т. Г. тихо, стараясь никого не разбудить, незаметно прошмыгивает к соседу. Через маленькую щелочку приоткрытой кухонной двери за ней следит «строгий глаз» Ник. Ник.

   Затемнение.


   Действие второе

 //-- Картина двадцать вторая --// 

   Квартира Т. Г. – гостиная

   Голос: «Прошел месяц».

   Вечер.
   В гостиной сидят отец, сестра и муж сестры.

   Сестра (нервно ходит по комнате). Старый партизан!.. Это Татьянина установка – ничего не рассказывать?
   Отец. Просто нечем хвастаться!
   Сестра. А просто поделиться новостями?
   Отец. Вот Татьяна придет – пусть делится!
   Муж сестры. Я не понимаю, мы ведь – родные вам люди… Члены семьи… Мы хотим знать…
   Отец. «Член семьи», что ты хочешь знать?
   Муж сестры. Я понимаю вашу иронию… И не буду вступать в дискуссию «О значении родственных связей»… Допускаю, я еще не настолько близок вам… Но Лариса! Она ведь ваша родная дочь?
   Сестра (резко). Папа, что у вас тут происходит?!
   Отец. Наш дорогой гость…

   Слышится звук открывающейся входной двери.
   Все умолкают.
   Входит Т. Г.

   Т. Г. О! Привет! Давно не виделись! Потерпите пару минут! Сейчас чай будем пить!
   Муж сестры. Добрый вечер, Татьяна!

   Муж сестры помогает Т. Г. снять верхнюю одежду. Т. Г. выкладывает на стол покупки.

   Т. Г. Я как чувствовала – купила тортик! Какой-то новый появился: называется «Семейная идиллия»! Ха!

   Никто из присутствующих не улыбнулся.

   Т. Г. (обведя комнату взглядом). Играем в «молчанку»? «Кошка сдохла, хвост облез. Кто промолвит, тот и съест»… Ха, ха!

   Никакого реагажа.

   Т. Г. (отцу). Что ты им уже успел наговорить?
   Отец. Ничего! Вон, пусть Лариска скажет… Велела не говорить, я и не говорю…
   Т. Г. Молодец! Хвалю!!!
   Сестра. Татьяна, что за тон?! Перед тобой отец?!
   Т. Г. А как иначе? У нас ведь теперь – осадное положение!!!
   Муж сестры. Извините, Татьяна, а в связи с чем?
   Т. Г. Ну, вы же хлопотали о судьбе «одного милого человечка»… А он оказался диверсантом!
   Муж сестры (сестре). О ком это она?
   Сестра. Конечно, о Николае Николаевиче! И что же он такого наделал? Пустил под откос поезд? Или что?!
   Отец. И не спрашивай…
   Т. Г. Нет, почему же! Пусть спрашивает!!! Есть о чем поведать!!!
   Отец (машет рукой). Ну, как хочешь!
   Сестра. Я слушаю!
   Муж сестры. Мы слушаем!!!
   Т. Г. Так вот: ваш протеже…

   Во входную дверь звонят.
   Т. Г. идет открывать и через мгновение возвращается.
   Все смотрят на проем двери. Слышится возня в передней.
   В гостиную медленно и загадочно вплывает Николай Николаевич. В руке он держит бумажный пакет.

   Ник. Ник. Добрый вечер!!!
   Муж сестры. Добрый, добрый, Николай Николаевич!

   Муж сестры стремительно подходит к пришедшему и крепко пожимает ему руку.
   Ник. Ник., в свою очередь, целует руку сестре. Сестра зарделась.
   Воспользовавшись легким замешательством, Ник. Ник. обнимает Т. Г.
   Поворачивается к отцу.

   Ник. Ник. И вам добрый вечер, папа! А где же дети? Ах, да! Они ведь грызут гранит науки! (Ко всем.) Согласитесь, друзья мои, жизнь так сложна и быстротечна, что нам, простым смертным, остается лишь тихо радоваться каждому дню… Наслаждаться каждой минуткой доброго общения, теплых отношений и уважения ко всем без исключения… Разве я не прав?
   Муж сестры. Очень… Очень правы!!! Как говорится: умно, точно, остро!!!
   Ник. Ник. (ставя на стол пакет.) Вот, по старинному обычаю… Из первой зарплаты… Наша промышленность выпустила совершенно новый вид торта под очень символичным названием…
   Муж сестры. «Семейная идиллия»?!
   Ник. Ник. (судивлением.) Совершенно верно!
   Сестра. А вы пошли на работу, Николай?
   Ник. Ник. Да!!! Хватит бездействовать!!! Человек, наделенный стремлением к совершенству, не может жить в ладу со своей совестью, если не приносит посильную пользу!!!
   Муж сестры. «Человек, наделенный стремлением к совершенству», – это сказано сильно!!!
   Т. Г. Ладно! Хватит говорильней заниматься – торт стынет!!!

   В наступившей паузе все невольно улыбаются – каждый своему.
 //-- Картина двадцать третья --// 

   Квартира Т. Г. – гостиная

   Заканчивается большое семейное чаепитие.
   К компании присоединились дети. Все в умиротворении едят торт. Лишь одна Т. Г. напряжена – она ждет подвоха.

   Ник. Ник. (поет). «Виноградную косточку в землю зарою…» Нужно чаще собираться вот так, запросто, по-родственному… Надеюсь никто не против?!
   Отец. Только если без кулинарных сюрпризов…
   Ник. Ник. Папа, я же раскаялся?…
   Муж сестры. А мы вот – безоговорочно за! Это сближает!!!
   Ник. Ник. А что скажут детки-котлетки?
   Сын (с полным ртом). Если по два торта в вечер…
   Отец. По два торта – никакой зарплаты не хватит…
   Сестра (с раздражением). Папа!
   Отец. А я что? Я за правду стою!

   Все смотрят на Т. Г.
   Та встает и начинает собирать посуду.

   Ник. Ник. (с сарказмом). Все ясно – «пожар идет по плану»!

   Муж сестры громко хмыкает.

   Ник. Ник. Ну что ж? Время позднее, мне завтра рано на работу… Да и вам, друзья мои, пора!!! Пора!!!
   Сестра. Николай, вы не уделите мне минуточку внимания? Мне нужно с вами кое о чем пошептаться…
   Ник. Ник. Мои уши к вашим услугам!

   Сестра увлекает Ник. Ник. в угол прихожей.

   Сестра (подчеркнуто громко). Я пишу реферат о народных традициях и обычаях… А вы, как человек много повидавший… В общем, не согласитесь ли вы мне по-родственному помочь?

   Говоря все это, она сует в руку Ник. Ник. маленькую бумажку.

   Сестра (шепотом). Позвоните мне!!!

   Ник. Ник. в тон утвердительно кивает.

   Все долго прощаются в дверях.
 //-- Картина двадцать четвертая --// 

   Квартира Т. Г. – прихожая

   Ночь.
   «Зоркий глаз» Ник. Ник. наблюдает сквозь щелочку за тем, как тонкая женская фигурка неслышными шажками пересекает прихожую. Тихо щелкает замок входной двери… Женская фигурка выпархивает из квартиры. Через некоторое время еще одна женская тень пробегает по коридору и скрывается в том же направлении, что и первая. Через пару минут одна из женщин возвращается. В ней не трудно узнать Т. Г.
   Ник. Ник. тихо потирает руки.
 //-- Картина двадцать пятая --// 

   Улицы города

   На улице среди снующих туда-сюда прохожих стоят Т. Г. и ее лучшая подруга.

   Т. Г. Что ж ты не заходишь?
   Подруга. Подруга дорогая, замоталась… Из дома на работу, с работы домой… Ремонт затеяла… Новую жизнь начать хочу… А ремонт, ты же знаешь, – он как война! Его закончить нельзя, его можно только прекратить!!!
   Т. Г. Все равно, найди время – забеги! А? Мне так одиноко! Хочется так много тебе рассказать… Столько всего произошло…
   Подруга. Я с удовольствием… Вот «победю» ремонт и нарисуюсь…
   Т. Г. Нарисуйся, пожалуйста… Мне ведь некому это сказать… Все рушится… Все… Я даже в какой-то момент смирилась… Думаю – черт с ним… Ради детей… Но… Это невозможно выдержать…
   Подруга. Потерпи… Такая наша бабья доля…
   Т. Г. Я терплю… Помог бы кто…
   Подруга. А твой Дмитрий? Что ж он…
   Т. Г. Мы с ним, после того злополучного дня, видимся украдкой… Как девчонка, по ночам, чтобы никто не видел, бегаю к нему… Стыдно…
   Подруга. Так это ж романтика…
   Т. Г. Ага! Вот вчера ночью романтично вышмыгнула из квартиры… Босиком… Звоню к нему, а он не открывает… Я ведь точно знаю, что дома был…
   Подруга. Может, уснул… Не дождался…
   Т. Г. Нет… Мне кажется… Он был не один…
   Подруга. Вот не будешь спать по ночам, еще и не то покажется… Ну, все… Побегу… Мастер должен прийти…
   Т. Г. Ага… Давай беги… А то тоже не дождется и уснет… Они такие – эти мастера…

   Они чмокают друг друга и… подруга убегает.
   Т. Г. медленно и нехотя плетется в сторону дома.
   О чем точно она думает в этот момент, мы не знаем, но мысли ее – невеселы…
 //-- Картина двадцать шестая --// 

   Подъезд дома

   Воскресное утро.
   В дальнем углу двора стоят Ник. Ник. с сыном. Они тайно курят.

   Ник. Ник. Сын мой, запомни: самое унизительное для человека – это когда он вынужден прятаться… Это ненормально… Мы с тобой скрываем свои истинные мысли…
   Сын. И желания!!!
   Ник. Ник. И желания!!! Ты, как всегда, точен!!! Ты зреешь, сын мой, не по дням, а по часам! Запомни: все неприятности в жизни от подавленных в себе желаний! Типичный пример – твой дед!
   Сын. Да!
   Ник. Ник. «Да»?! Не просто «да», а «да» в квадрате! Хотя у него есть смягчающее вину оправдание: он – дитя своей эпохи! Эпохи «Застоя» и «Стагнации». Прости меня за столь непривычный для твоих молодых ушей лексикон!
   Сын. Я эти слова уже где-то слышал. По телевизору…
   Ник. Ник. Возможно… Когда-то где-то я это сказал… И мысль, что называется, ушла в народ… Так бывает… Так вот, твой дед – преступник! Он только на вид такой безобидный… Божий одуванчик… А на самом деле… Он замордовал свою жену, твою бабушку и мою тещу! А она была, в принципе, чуткая и трепетная женщина. Она, кстати, меня понимала. Иногда. Я уже не говорю о том, как он воспитал твою мать? Это ханжеское отношение к жизни. Всем читает мораль, а сама по ночам… Ну, ты догадываешься!..
   Сын. Она считает меня маленьким. И следит за мной.
   Ник. Ник. И за мной тоже! Как мне вести себя в такой ситуации?! Я, например, не вижу ничего предосудительного в том, что ты иногда куришь! Это помогает от нервов!
   Сын. Ты меня понимаешь?
   Ник. Ник. Еще как понимаю! Вообще, мы с тобой духовно очень близки! А эти люди разлучили нас на долгих семнадцать лет!!!
   Сын. А разве ты не сам ушел?
   Ник. Ник. Старичок, я же говорил, ты всего не знаешь.
   Сын. А очень хочется знать. Знать так же много, как ты.
   Ник. Ник. Да-а-а! Я много повидал… И еще повидал бы… Но…
   Сын. А давай сбежим! Вместе! И эти люди уже не смогут нам помешать.
   Ник. Ник. А что? И сбежим. Вот только жирка подкопим.
   Сын. В смысле – продуктами запастись?
   Ник. Ник. Не только. Нужны деньги.
   Сын. А я знаю, где можно взять. Мама хранит их в старой бабушкиной шкатулке.
   Ник. Ник. Да?
   Сын. Возьмем, а потом отдадим. Заработаем и отдадим.
   Ник. Ник. Правильно! Заработаем честным путем и когда-нибудь отдадим! Умница! Я могу тобой гордиться!

   Глаза Ник. Ник. блестят. Сын достает платок и промокает влагу.
   Из окна квартиры слышится голос.

   Т. Г. Сынок, ты где? Иди есть!!!

   Сын и Ник. Ник. вздрагивают и понимающе переглядываются.
 //-- Картина двадцать седьмая --// 

   Квартира Т. Г. – комната детей

   Поздний вечер.
   Лежа в постели, укрывшись с головой одеялом, дочь разговаривает по телефону.

   Дочь. Это нужно сделать завтра. Чего ты боишься? Я не боюсь, а ты боишься. Через «не могу». Все, я сплю. Мы спим!

   Дочь кладет трубку и резко срывает с головы одеяло, чтобы вдохнуть воздуха.
   От неожиданности она вскрикивает…
   Над ее головой нависает голова брата.

   Сын. Ты че там делала?
   Дочь (тяжело дыша). Шпионишь?!
   Сын. Очень надо! Я ждал, когда у тебя воздух кончится…
   Дочь. Здоровый балбес!!! Когда ты повзрослеешь?!
   Сын. Скоро! Скоро ты переменишь обо мне мнение… Вы все перемените…
   Дочь. Пока это произойдет – я от вас съеду.
   Сын. И ты тоже?
   Дочь. Что значит «и ты тоже»? А?! Что ты имел в виду?!
   Сын. Ничего… Давай, набирай воздуха и опять «ныряй»… Дура!!!
   Дочь. Кретин!!!
 //-- Картина двадцать восьмая --// 

   Квартира Т. Г. – гостиная

   Утро.
   В гостиной отец разговаривает по телефону. Остальных не видно.

   Отец. Да нет, уважаемая Галина Степановна, актив домкома на это не пойдет!.. Мы поддерживали вас во всех начинаниях: в конфликте с дворниками, в тяжбах с владельцами автомобилей… Но… Объединиться с ЖЭКом в борьбе против старушек… Ну и что, что они целыми днями сидят у входа… Они на заслуженном отдыхе… Я знаю, я знаю, что они у всех спрашивают: «А к кому вы идете?»… Да, мне говорили, что самую прыткую они посылают проследить, в какую квартиру идут посетители… И что?… Если хотите – это «народный контроль» в действии… Ну?… Я догадываюсь, кто жалуется… Тот лысый?… А пусть не ходит в рабочее время по чужим квартирам… Ах, он тетю проведывает?… Знаем мы эту «тетю» из «Дома моделей»… Пусть скажет спасибо, что жене не сообщаем…

   Кто-то спускает воду в туалете.

   Отец. Мне сейчас некогда! Я вам позже перезвоню!

   В комнату входит Ник. Ник. Он в пижаме. Сладко потягивается.

   Отец. А что ж ты дома, а не на работе? Уже поперли?
   Ник. Ник. Не дождетесь!!! Я сегодня в ночную!

   Ник. Ник. прохаживается по квартире как «полноправный член семейной ячейки». Ходит он медленно, передвигая свое тело осторожно и с достоинством. Останавливается в центре гостиной. Долго и пристально смотрит на отца.

   Ник. Ник. А не пора ли рабочему человеку позавтракать?! А?!
   Отец. Рабочий человек, а что ж ты зарплату в дом не несешь?
   Ник. Ник. Темный вы, папа! Мировой инфляционный процесс съедает доходную часть нашей еще хрупкой экономики… А! Что вам объяснять! Задерживается зарплата!!!
   Отец. Так бы и сказал! Ну, что ж, подождем! Семнадцать лет ждали – подождем еще маленько!!!
   Ник. Ник. Ждите! Ждите ответа!!! Пи-пи-пи!!!

   Ник. Ник. отправляется навстречу холодильнику. Открывает холодильник.

   Глаза загораются плотоядным огоньком.

   Ник. Ник. (глядя внутрь холодильника). «Нас утро встречает холоднокровно…» (Разговаривает сам с собой.) Чего желаете, дорогой Николай Николаевич? Какую-нибудь вкусняшку? Не откажусь!!! Извольте!!!.. Изволяю!!!
 //-- Картина двадцать девятая --// 

   Квартира Т. Г. – прихожая/кухня

   В дверь звонят. Отец идет открывать.
   На пороге стоит гражданин в шляпе и сильно поношенном пальто.

   Гражданин. Я затрудняюсь…
   Отец. Вы к кому?
   Гражданин. К Николаевичу… Николаю…
   Отец. А кто ж вы ему будете?
   Гражданин. Брат…
   Отец. Брат?!
   Гражданин. Единоутробный…
   Отец. Откуда?!
   Гражданин. Я затрудняюсь…
   Отец (зовет). Николай, ступай сюда!

   В прихожей, дожевывая, появляется Ник. Ник.

   Ник. Ник. В чем дело? Кому я нужен?
   Отец. Вот… К тебе!..

   Молчание. Отец отступает на шаг и теперь со стороны наблюдает за встречей «единоутробных братьев». Молчание затягивается.
   Дальше сцена точь-в-точь повторяет сцену встречи «детей лейтенанта Шмидта».

   Гражданин. Брат!.. Коля-я-я!
   Ник. Ник. Брат Вася!..

   «Братья» долго обнимаются.

   Гражданин. Мама шлет тебе привет…
   Отец. Ты ж, Николай, говорил, что сирота?!
   Ник. Ник. Вы что, не слышите – его мама шлет мне привет!
   Отец. Его?! А он говорил, что вы единоутробные?!
   Ник. Ник. Единоутробные! По отцу!!!

   Ник. Ник, воспользовавшись замешательством, сгребает «брата» в охапку и увлекает на кухню.
   Дверь кухни закрывается и оттуда слышится напряженный шепот, сопровождающийся громкими «ойками» и тихими повизгиваниями.
   Отец на цыпочках подходит к кухонной двери и прикладывает ухо…
   В этот момент дверь распахивается и взору отца предстает умиротворяющая картинка: «братья» сидят у стола и, подперев головы руками, улыбаясь, смотрят друг на друга.

   Ник. Ник. (будто только заметил отца). А-а-а! Григорий Викентьевич?! Проходите… Посидите с нами… Разделите нашу радость…

   Гражданин достает из внутреннего кармана пальто бутылку водки.

   Гражданин. Я… Затрудняюсь…
   Ник. Ник. Не затрудняйся, братка!!! Ставь!!!
 //-- Картина тридцатая --// 

   Квартира Т. Г. – кухня

   У кухонного стола сидят трое: Ник. Ник., гражданин и отец.
   Судя по тому, что появилась вторая бутылка, можно предположить – сидят долго.

   Ник. Ник. А помнишь, брат, как по вечерам мы в каме… в каменном нашем доме, всей семьей играли в… очк…
   Гражданин. Я затрудняюсь…
   Ник. Ник. (отцу). В «дурака»… В простого, но такого уютного и душевного «подкидного дурака»…
   Отец (радостно). Я тоже в перерывах между партсобраниями и партконференциями с моей незабвенной супружницей резался в «дурака»… И, между прочим, всегда выигрывал… А она, моя благоверная, очень на это обижалась и даже по этому поводу у ней случались сердечные припадки…

   Все заходятся мужским солидарным смехом.

   Ник. Ник. А не тряхнуть ли нам стариной? Не сообразить ли пару партеек?! А, други мои?!
   Отец. Да у нас в доме и карт-то давным-давно нету… Ты ж Татьяну знаешь?…

   Ник. Ник., как фокусник, делает несколько замысловатых пассов и показывает на гражданина.
   Гражданин, в свою очередь, опускает руку в карман пальто, которое он так и не снял, и достает колоду потрепанных карт.

   Ник. Ник. Вуаля! Только чур! На интерес!!!
   Гражданин. Я затрудняюсь…
   Ник. Ник. Да мы же в шутку… Вон у тебя шляпа почти новая… У меня небольшая заначка…
   Отец. А говорил, что зарплата задерживается… А?!
   Ник. Ник. Все-то вы замечаете, папа… Вот выиграете и обеспечите семью деньгами… А вот что вы поставите на кон?
   Отец. Не боись! У меня тоже кое-что имеется!
 //-- Картина тридцать первая --// 

   Квартира Т. Г. – кухня

   На кухне дым коромыслом. Судя по горке «денюшек», лежащей рядом с отцом, он выигрывает.
   Там же покоятся шляпа и пальто гражданина.
   Отец вошел в азарт и теперь его не остановить.

   Отец. Старую гвардию голыми руками не возьмешь!!! Тебе – вальты… Тебе – короли… И вам двоим – шестерки на «погоны»!!! А-а-а!!! Ты – банкрот, Никола!!!

   Отец заходится кашлем, перемешанным с хохотом.

   Ник. Ник. Ну, не может одному человеку все время везти!.. Я играю на весь банк!.. Не знаю, как ты, брат, а я рискну самым дорогим… (Глядя прямо в глаза отцу.) Если я сейчас проиграю… То уйду от вас навсегда!!! Вы же этого хотите?!

   На кухне воцаряется тишина. В тишине сморкается гражданин. Отец «наводит резкость» на Ник. Ник.

   Отец. Идет!!!
 //-- Картина тридцать вторая --// 

   Квартира Т. Г. – кухня

   Ник. Ник. И шестерки на «погоны»…
   Отец. Постой!.. Как это?! У меня ж были козыри?! Как это…
   Гражданин. Я затрудняюсь…

   Ник. Ник. тихо сгребает весь банк…
   И вдобавок надевает шляпу на голову «брата»…

   Отец. Аферист!!! Я отыграюсь!!!
   Ник. Ник. Насколько я понимаю, ставить больше нечего?!
   Отец. Кое-что у меня еще есть…

   Отец бежит в свою комнату… и возвращается с альбомом.

   Отец. Вот!!!
   Ник. Ник. Что это?
   Отец. В своем роде – ценные бумаги!!!
   Ник. Ник. А в чем же их ценность, позвольте узнать?
   Отец. Темнота! Это ж марки!!!
   Ник. Ник. Немецкие?
   Отец. Почтовые!!! Коллекция!!! На черный день держал!!!
   Ник. Ник. Коллекция?! Это ж ничего не стоит?!
   Отец. Одни «Колонии» и «Резанные дирижабли» чего стоят!.. Я уже не говорю о «юбилейном блоке» с изображением Владимира Ильича Ленина!!!.
   Ник. Ник. Доверчивый и наивный вы человек, папа! (Показывая марки гражданину.) Что скажешь, брат?
   Гражданин. Я…
   Ник. Ник. Ты затрудняешься! Вот и я тоже!
   Отец. Не дрейфь! Дело верное!!!
   Ник. Ник. Доброта меня погубит… Сдавайте…
 //-- Картина тридцать третья --// 

   Квартира Т. Г. – кухня

   Ник. Ник. деловито, не торопясь, разбирает «выигрыш». Гражданин выпивает. Отец затравленно смотрит на уплывающие ценности.

   Отец (зверея). Коллекцию верни!
   Ник. Ник. Облезете, папа! Все было по-честному? А, братка?!

   «Братка» молча кивает.

   Отец. Коллекцию верни!!!
   Ник. Ник. Отстань, беспринципный старикашка…
   Отец. Верни… А то убью…
   Ник. Ник. Чем?! Почетной грамотой райкома партии?!
   Отец. Сволочь!!!

   Входная дверь открывается и кто-то входит в квартиру. Ник. Ник., отец и гражданин поспешно убирают все следы «милых безобразий».
 //-- Картина тридцать четвертая --// 

   Квартира Т. Г. – гостиная

   Дочь входит в гостиную. Из кухни выползают Ник. Ник. и отец.

   Ник. Ник. Доченька?! А что ты сегодня так рано?
   Дочь (загадочно). На то есть причина…
   Отец. Что-то случилось!
   Дочь. Случилось!
   Ник. Ник. Не томи… Скажи…
   Дочь. Позже!!! Когда все придут!!! Потерпите!!!

   Дочь уходит в свою комнату.

   Отец. Пришла беда – отворяй ворота!
   Ник. Ник. Не каркайте! На «беду» не похоже!
   Отец. С тех пор, как ты тут объявился, что-то «радостей» не видать!!!
   Ник. Ник. Да полно вам, склочный вы старикашка…

   Во входную дверь сперва звонят и тут же начинают стучать.

   Ник. Ник. Начинается!

   Ник. Ник. открывает дверь. Влетает муж сестры. Он бледен и взволнован. Ник. Ник. при виде вошедшего начинает пятиться в направлении гостиной.
   Муж сестры. А Татьяны еще нет?!
   Отец. Скоро должна быть… А что стряслось-то?
   Муж сестры. Вот… (протягивает отцу бумажку). Не знаю, как это понимать…

   Отец разворачивает небольшой клочок бумажки и читает. Ник. Ник., оказавшийся у него за спиной, пытается заглянуть в записку.

   Отец. Белиберда какая-то… «Всю жизнь я мечтала перебирать своими пальцами волосы на его груди… Тебе этого не понять… Прощай…» Что это?
   Муж сестры. Ваша дочь оставила мне эту записку и исчезла…

   В прихожей слышны чьи-то шаги. Все насторожились. Входит Т. Г. с продуктовыми сумками и ставит их на диван.

   Т. Г. Здрасте! Двери настежь… Опять курили… Что тут у нас в «гнездышке» нового стряслось?

   Отец молча указывает на мужа сестры.

   Муж сестры. Может быть, вы, Татьяна, сможете что либо объяснить… Родная сестра все-таки… Я пришел домой… Ее нет… И только вот…

   Муж сестры дрожащей рукой протягивает записку Т. Г. Та читает.

   Т. Г. Узнаю сестрицу родную!!! Все ей романтики не хватало! (Мужу сестры.) Нашла она себе кого-то…
   Муж сестры. Что значит «кого-то»?
   Т. Г. Мужчина у нее появился…
   Муж сестры. Зачем ей мужчина?! Есть же я!!!
   Т. Г. Простите, у вас волосы на груди есть?

   Муж сестры отрицательно машет головой.

   Т. Г. Что ж вы хотите!!!

   Муж сестры медленно оседает на диван.

   Муж сестры (бормочет). Какая дикость… Волосы на груди… А как же наши мечты… Наши идеалы… Волосы на груди…

   Отец и Ник. Ник., слившись воедино, так и стоят в углу комнаты, напоминая наказанных пионеров.
 //-- Картина тридцать пятая --// 

   Квартира Т. Г. – кухня

   Гражданин, забытый на кухне, уснул, положив голову на стол.
 //-- Картина тридцать шестая --// 

   Квартира Т. Г. – гостиная

   В гостиную входит дочь. Видит Т. Г.

   Дочь. О! Ты уже пришла… Звонил твой сын… Был не в себе… Я сказала, что тебя еще нет… Я ж не знала…
   Т. Г. А откуда он звонил? Ему давно пора быть дома…
   Дочь. Я ему не сторож…
   Т. Г. Ты становишься маленькой стервой? Хотя я прекрасно понимаю, чья это философия…

   Т. Г. бросает выразительный взгляд на Ник. Ник., выглядывающего из-за спины отца.

   Т. Г. А вы что остолбенели, как два тополя на Плющихе? Опять что-то натворили?!

   Отец и Ник. Ник. мычат что-то невнятное.
   Их спасает звонок во входную дверь.

   Т. Г. Это он!!! (Дочери.) Открой, пожалуйста…

   Дочь идет открывать. Через несколько секунд в гостиную входит сосед. Он в костюме, галстуке. В руках букет и бутылка шампанского. Дочь держится позади него. Т. Г. смущена.

   Т. Г. (смущена). Ты?!
   Сосед. Добрый вечер! Давно я у вас не бывал…
   Т. Г. Как говорится: «Лучше позже, чем никогда!»…
   Сосед. Я, собственно… Вернее, мы…

   Звонит телефон.

   Т. Г. Извини… (Бросается к телефону.) Да, сынок… Отец?… Какой отец?… Ах, да!.. Здесь он, а где ж ему быть, обед же скоро!.. А ты где?… Как уезжаешь?… С кем?… Один?… А куда?… (К присутствующим.) Проверьте кто-нибудь его вещи… И деньги в шкафу… В шкатулке…

   При слове «деньги» Ник. Ник. незаметно хватается за карман. Отец устремляется в детскую.

   Т. Г. Сынок… Я принимаю все твои упреки… Приезжай… Мы все обсудим… Как ты сказал? (Кричит.) Мерзавец!!! Немедленно возвращайся домой!!! (В трубке короткие гудки.) Он бросил трубку…

   Из детской выбегает отец с одним носком в одной руке и пустой шкатулкой в другой.

   Отец. Это – все!

   Т. Г. в растерянности обводит присутствующих взглядом, ища поддержки.

   Т. Г. Сбежал!!!
   Муж сестры. В этой семье все куда-то сбегают…
   Т. Г. Надо что-то делать… Дмитрий!
   Сосед. Я думаю – он вернется!.. Побесится немного и вернется…
   Т. Г. Что ты говоришь?
   Сосед. Я по себе знаю… Тоже в детстве убегал, то на Кубу – спасать Фиделя, то на Северный полюс – искать маму мамонтенка… Но всегда возвращался!..
   Т. Г. То – ты! А у мальчика дурная наследственность… (Она с откровенной ненавистью смотрит на Ник. Ник.) Нет!.. Надо что-то делать… Что вы все стоите?!

   Отец, а за ним и Ник. Ник. начинают метаться по квартире.

   Дочь. Остановитесь!!! (Указывая на соседа.) Выслушайте же человека!!!

   Все останавливаются.

   Т. Г. Извини, Дмитрий! Может, сейчас не время для признаний?
   Сосед. Просто тянуть уже нельзя…
   Т. Г. Ладно!.. Давайте присядем на минуточку… Говори!..

   Т. Г. садится на диван. Все остальные стоят.

   Сосед. Я заранее прошу прощения… Особенно у тебя, Татьяна…
   Т. Г. Я заранее прощаю… Говори же…
   Сосед. Поскольку скоро скрывать уже будет невозможно… Мы решили… Формализовать наши отношения…
   Дочь (соседу). Что ты тянешь кота за хвост…
   Т. Г. (дочери). Что ты себе позволяешь?… Почему со взрослыми на ты?…
   Дочь (не реагируя на мамины слова). Ну, Дима!..
   Т. Г. Дима?!
   Сосед. Видишь ли, с некоторых пор мы настолько сблизились…
   Отец. А-а-а!!! Так вот кто бегал к нему по ночам…
   Т. Г. Постойте!.. Я ничего не понимаю!..
   Отец. А чего тут понимать – снюхались они!!!
   Сосед. Как говорится: «Любовь нечаянно нагрянет!»…
   Дочь. Я в положении… И он на мне женится!!!

   Т. Г. опускает голову на грудь и замирает. Ее рука шарит по дивану, пытаясь что-нибудь нащупать. Через мгновение в сторону Ник. Ник. летит сумка, полная продуктов. На лету содержимое разлетается по комнате. Ник. Ник. не успевает увернуться и, что называется, получает в глаз.

   Ник. Ник. (истошно). За что-о-о?!
   Т. Г. За что-о-о?!

   Т. Г. бросается к Ник. Ник. Ей наперерез устремляются отец, сосед и муж сестры. Все сваливаются в кучу малу.

   Дочь. Что вы делаете?! Мне же нельзя волноваться!!! А-а-а!!!
 //-- Картина тридцать седьмая --// 

   Квартира Т. Г. – кухня/прихожая

   От шума на кухне просыпается гражданин. Он понимает, что пора откланиваться. По дороге он заглядывает в холодильник – там не густо. Он прихватывает лоток с яйцами и спешит к выходу.
   В дверях он сталкивается лицом к лицу с милиционером.

   Гражданин. Менты!!!

   С этими словами гражданин растворяется в воздухе.
 //-- Картина тридцать восьмая --// 

   Квартира Т. Г. – гостиная

   В комнате тем временем продолжается потасовка. Первым вошедшего милиционера замечает отец. Он пытается остановить других участников сражения. Все тяжело дышат.

   Милиционер. Кто из вас будет Николай Николаевич Мищенко?

   Все молча расступаются… и взору милиционера предстает Ник. Ник. в изрядно потрепанном виде, прижимающий к подбитому глазу банку консервов.

   Ник. Ник. Чем обязан?
   Милиционер. Хотелось посмотреть на мужчину, из-за которого столько шума… Две женщины в общественном месте устраивают скандал с рукоприкладством. Их еле разнимают. А когда спрашивают о причине, они обе называют ваше имя и ваш адрес.
   Ник. Ник. Видите ли… Тут какое-то недоразумение…
   Милиционер. Вот и женщины утверждают, что «недоразумение»… Задержанная, входим!

   В комнату входит сестра. Видно, что она побывала в переделке.

   Муж сестры. Мой пупсик, ты вернулась?…
   Сестра (не замечая мужа). Николай, как это понимать?!
   Ник. Ник. А что, собственно…
   Сестра. Ты мне врал?!
   Т. Г. (сестре). Ну, да!.. Как же я сразу не догадалась?! Вот чья грудь тебя так впечатлила?!
   Сестра (Т. Г.). Прекрати читать мне нотации!!! Николай, я жду ответа!!!
   Ник. Ник. Что я должен ответить?
   Сестра. Это правда?!
   Ник. Ник. Что вы пристали?… Отстаньте от меня!!!
   Муж сестры (угрожающе). Как вы… как ты позволяешь себе разговаривать с моей женой?!
   Сестра. Как я могу отстать, когда она утверждает, что наняла тебя!!!

   Сестра указывает на дверь. В комнату входит лучшая подруга. Ее внешний вид не сулит ничего хорошего. Ник. Ник. пытается прикрыться телом отца.

   Подруга. Да, наняла!!!
   Т. Г. Подруга… Так вот какой мастер у тебя работал?!
   Подруга. Ну и что?! Ты обрекла его на голодную смерть… Он искал работу… В отчаянии пришел ко мне… Мы заключили контракт…
   Т. Г. Контракт?! Кем же он у тебя работает?!
   Подруга. МУЖЧИНОЙ!!! Да, да!!! Просто мужчиной!!!

   После этих слов Ник. Ник. расправляет плечи и выходит из укрытия.

   Подруга. Ты – пренебрегла им… Ну как же!.. Понять и простить – это ниже твоего достоинства… (Указывая на сестру.) А эта восторженная дура – заморила его умными разговорами… Вот я и сообразила – вам он ни к чему, а мне в самый раз!!! Я, например, знаю, что с ним делать!!!

   Подруга решительно подходит к Ник. Ник. и на глазах у всех страстно впивается в него поцелуем. Т. Г. закрывает лицо руками. Тело ее сотрясают рыдания.

   Затемнение
 //-- Картина тридцать девятая --// 

   Квартира Т. Г. – гостиная

   Голос отца. (издалека). Татьяна, ну что ж ты… Замечталась?!

   Загорается свет.
   Т. Г. (открывает глаза). На нее смотрят гости, приглашенные на юбилей. Все те же, что были в первой сцене. Все веселые и счастливые.

   Торт.
   Горят свечи.
   Дочь и сын. Мама, дуй!!! Дуй!!!

   Звонок в дверь.

   Отец. Танюша, еще кто-то пришел! Встречай гостя!!!
   Сосед. Я открою…
   Т. Г. (истерически). Не открыва-а-а-а-айте!!!

   Ее крик переходит в песню ВИА «Самоцветы» – «Мы желаем счастья вам!!!»

   Конец

   Киев, 1985 – Хорватия, 2008