Борис Бабкин
Золотая трясина

Магаданская область, поселок Ягодное

   «Икарус» остановился у автовокзала.
   – Ну вот и дождались, – сказал кряжистый человек с седой щетиной и открыл дверцу «Нивы». Молодой водитель тоже вышел. – Сиди, Астахов, не контейнер же у нее. Это я сам донесу. Как ее признать-то? Я ж ее видел, когда ей в первый класс идти надо было.
   – Иван Иванович! – окликнули его. Повернувшись, он увидел красивую темноволосую девушку.
   – Маринка?
   – Да! – Девушка подбежала, чмокнула его в щеку.
   – Ну, здорово, Маринка! – Он обнял ее. – Хороша! – Отпустив ее, Иван Иванович отступил на шаг. – Где твои вещи?
   – А вот! – подняла она спортивную сумку и небольшой рюкзак.
   – И все? – удивился Иван Иванович.
   – Все.
   – А ты налегке! – Иван Иванович забрал у нее вещи. – Коли я верно понял, – посмотрел он ей в глаза, – ты ко мне умотала без согласия матери?
   – А что, прогоните?
   – Мне-то чего тебя прогонять, но негоже так поступать с матерью. Ну, это дело ваше, – увидев, что Маринка обиделась, сказал он.

Поселок Штурмовой

   – Ты поглядывай, Санек, – накладывая грунт в лоток, загорелый бородач кивнул влево, – а то нарисуются менты, и сливай воду. А вроде мы на жилу попали. И так уже с полкило есть, да еще…
   – Не тех боишься, дядя! – Раздвинув ветви стланика у подножия сопки, к быстрому ручью вышел коренастый парень с пистолетом.
   Слева появились двое с карабинами.
   – Вы что, братва? – Бородач выронил лоток и попятился. – Мы же только попробовать решили. Если подфартит, понятен хрен, поделимся.
   Коренастый Санек бросился к рюкзаку на камне, возле которого стояли две двустволки. Хлопнул выстрел. Санек упал.
   – Вы чё?! – выхватывая нож, заорал бородач. – Суки! – Он взмахнул ножом. Удар ноги пришелся ему в лоб. Он упал в ручей. Один из парней ухватил его за ноги и вытащил из воды.
   – Ты живой нужен, дядя, – усмехнулся парень с пистолетом.
   Мужик, отплевываясь, перевернулся на живот.
   – Рюкзак сюда, – скомандовал коренастый. – Ну чё, – он пнул мужика в бок, – отдашь сразу или яйца тебе отрезать?
   – Свои побереги, сучонок, – прохрипел мужик и, резко развернувшись, махнул рукой с ножом. Лезвие вспороло коренастому икру, он упал. Бородач бросился к нему. Удар прикладом разбил ему голову.
   – А-а-а! – завизжал, прижимая руку к икре, упавший. – Бинт дайте-е-е.
   – Поройся в рюкзаке, там аптечка есть, – сказал поднявшему рюкзак верзиле второй парень.
   – Да нет ни хрена. И золото у них, похоже, где-то зарыто, пусто.
   – Бинт дайте! – закричал раненый.
   – Нет у них ни хрена! – огрызнулся первый. – Давай этим замотаем. – Он отрезал рукав от рубашки убитого. – Но Лихой нам устроит лихо. Эти же здесь неделю копались. Значит, есть у них золото. А где его искать?
   – Надо было пасти, прежде чем на уши ставить, – высказался верзила.
   – А кто думал, что они дергаться будут? – простонал раненый.
   – Сваливать надо, – вздохнул верзила, – а то сейчас маслята пошли, запросто могут грибники нарисоваться.
   – Точно.
   – Помогите, – промычал раненый.

   – Вот тут мы и живем. – Иван Иванович повернулся к сидящей на заднем сиденье Марине.
   – Большой поселок… И двухэтажные дома есть, а я думала, что золото моют в…
   – Это поселок, – улыбнулся Иван Иванович. – Моют не в поселке.
   – А что это там на озере? – спросила Марина.
   – Драга, золото моет. Походишь со мной, много чего интересного увидишь. Ты грибы собирать любишь?
   – А тут что, и грибы есть? – Водитель и Иван Иванович рассмеялись. – Почему вы смеетесь? – удивилась Марина. – Я думала, Крайний Север, вечная мерзлота, мамонтов иногда находят – и вдруг грибы.
   – Маслята, сыроежки, – улыбнулся Иван Иванович. – И ягоды: брусника и голубика. Да сама все увидишь. Ты надолго?
   – Месяц точно пробуду.
   – Ну, за месяц много чего узнаешь.
   – А ваша жена против не будет? – робко спросила девушка.
   – Не против. Шурка тебя ждет.
   – А как ее по отчеству?
   – Тетя Шура, а меня дядя Ваня, а еще лучше – дедушка, ведь мы с твоим дедом как родные братья были. – Повернувшись, он посмотрел на Марину. – У матери там порядок?
   – Полный… – Марина тяжело вздохнула.

   – Что у вас за праздник, Шура? – спросила полная продавщица. – Шампанское берешь.
   – Внучка приезжает, – улыбнулась женщина лет пятидесяти.
   – Откуда?
   – Из Москвы, – гордо ответила Шура.

Где-то в сопках

   Двое людей стремительно спускались по склону сопки. Бежавший первым молодой мужчина в камуфляже держал дипломат. Бегущий по правую руку от него здоровяк в потертых джинсах и зеленой штормовке, с пистолетом и спортивной сумкой споткнулся и покатился вниз. Задев раскидистый куст стланика, он выпустил ремень сумки и ухватился за колючую ветвь. Первый оглянулся и увидел упавшего товарища.
   – Можно и перекурить. – Он сел на мшистый камень. – Похоже, чисто ушли.
   – Твою мать, – растирая колено, пробормотал здоровяк, – споткнулся. Ништяк, склон не особо крутой, а то бы так и катился, морду разбил бы.
   – Нормально сработали, – вздохнул мужчина в камуфляже. – Главное – никто не видел. Но трупы, наверное, уже нашли.
   – Скорее всего – да… Блин, колено лихо отбил!.. – Здоровяк попробовал встать, но, охнув, осел.
   – Да не ломай уши, хвоста нет, прочесывать здесь не будут. Так что отсидимся. Хавка есть, в распадке ручей, все путем. Правда, комары, ну да хрен с ними, как-нибудь…
   – Мазь у нас есть.
   – Тогда вообще ноу проблем. Давай потихоньку спускаться. Палку дать?
   – Да неудобно с ней.
   – Я тебя поддержу. Дипломат давай в сумку сунем, руку на плечи и потихоньку вниз.
   – Блин, – буркнул здоровяк, – как не вовремя.
   – И такое бывает. – «Камуфляж» сунул дипломат в сумку. – Только с бабой уляжешься, муж пришел, – подмигнул он напарнику. Тот обнял его за плечи и поднялся.
   В руке «камуфляжа» щелкнул выкидной нож. Резкий тычок в область печени и толчок плечом сбили взвывшего от боли здоровяка на землю. Он, дважды перевернувшись, скатился ниже.
   – Извини, приятель, – усмехнулся «камуфляж», – сидеть тут я не намерен! – Он вытащил из-за ремня ТТ с глушителем и дважды выстрелил в напарника. Потом подошел ближе и рассмеялся. – Все удобства!
   В метре от окровавленного парня находился глубокий шурф. «Камуфляж» забрал пистолет, вытащил из бокового кармана штормовки бумажник и стал подталкивать здоровяка к шурфу. – Вот и могила тебе готова! – Он подтащил тело к краю шурфа, потом закурил. – Везет мне в последнее время…
   – Сука!.. – неожиданно простонал напарник.
   – Во! – «Камуфляж» засмеялся. – Я думал, ты жмур. Ладно, добивать не буду.
   – Помнишь, Граф говорил – носите два пистолета…
   – К чему ты это?.. – «Камуфляж» почувствовал тычок в низ живота и успел услышать выстрел. Падая в шурф, он сбил туда и раненого.

Берелех

– Я захожу, – испуганно пробормотал бледный мужчина в соломенной шляпе, – а там лежат двое… – Он кивнул на дверь с буквой «М». – Оба в крови.
– Двое мужчин, – сообщил в рацию старший лейтенант милиции, – теплые еще. Убиты из огнестрельного оружия. Каждому по две пули всадили, в сердце и в лоб. Ни документов, ни денег. Обнаружены двенадцать минут назад в старом туалете.

Сопки

– Да где же вы есть? – зло пробурчал мужчина в накомарнике. Рядом лежал пистолет с глушителем. – Должны уже прийти. Взяли вас, что ли? – Он выругался, потом поднес к глазам бинокль и стал просматривать склон соседней сопки. Взглянул на часы, потом закурил. Сигарету ко рту подносил прямо через сетку накомарника.

Трасса Сусуман – Усть-Нера

   – Менты просто достали! – увидев «уаз» и троих вооруженных автоматами милиционеров, проворчал водитель «КамАЗа». – Чего шарят, сучары позорные?!
   – Снова проверяют? – спросил с лежака напарник.
   – Ну да, – кивнул водитель.

Трасса Сусуман – Ягодное

   – Да не видели мы никого, – заявил молодой мужчина. – А что случилось? Зэки в побег ушли?
   – Счастливой дороги! – Козырнув, старший лейтенант ДПС протянул ему документы.
   – Что такое, Саша? – спросила водителя женщина.
   – Видно, зэков разыскивают, пятый раз останавливают.

Санкт-Петербург

   – Да успокойся ты! – улыбнулся плешивый упитанный мужчина. – Все будет нормально. Груз уже имеется, но если вывозить, то оптом.
   – Слушай, дорогой, – сказал плотный горбоносый мужчина лет тридцати, – я не понимаю, зачем ждать? Есть груз, вези и…
   – Шота, это тебе не грибы сушеные или ягоды. Ты думай, прежде чем говорить.
   – Я, значит, по-твоему, осел? – возмутился Шота. – Вообще-то я плохо говорю по-русски, но думать умею!
   – Вот и думай, прежде чем наезжать, – усмехнулся мускулистый, бритоголовый мужчина.
   – А тебя кто спрашивает?! – Грузин ожег его взглядом.
   – Хватит тебе, – сказал бритоголовый. – Мы все-таки…
   – Тормози, Фантом, – остановил его сидевший в углу блондин в очках. – Давай вести себя интеллигентно.
   – А чего он зубы кажет? – процедил Фантом.
   – Слушайте, – зло заговорил Шота, – я не…
   – Все, все! – улыбнулся блондин. – Хватит, Шота. Не наезжай на него. Надо дело делать…
   – Вот и я про это, – кивнул грузин. – А то ждать чего-то надо!.. Есть товар, так нужно…
   – Да в том-то и дело, что это лишний риск, – перебил его блондин. – Еще лет шесть-семь назад можно было кого-то из летного состава купить, тяжело, но возможно. А сейчас подойти и то страшно. Немало людей погорело. Поэтому мы дожидаемся первых заморозков, чтобы…
   – Погоди, дорогой, – остановил его Шота, – а причем тут заморозки?
   – Извини, дорогой, – улыбнулся блондин. – Но сказать не могу.
   – Не доверяешь?
   – Дело не в доверии.
   – Тогда говори, в чем дело!
   – Представим, что менты товар перехватили, – начал объяснять блондин, – начнутся разборки, как менты могли выйти на дорогу. И наверняка первый вопрос будет: кто сдал? Пойми это.
   – Понял. До завтра! – Шота направился к двери.
   – А ты умеешь убеждать, Маркиз, – усмехнулся Фантом.
   – Да они мне уже порядком надоели, – ответил Маркиз.

   – Ну что? – спросил по-грузински мужчина.
   – Да все так же, – недовольно ответил Шота. – Будут ждать, пока не начнутся первые заморозки.
   – А при чем здесь заморозки?
   – Не знаю. Маркиз сказал, что весь товар привезут сразу. В общем, надо решать, что делать, Царь не любит ждать.
   – Но видимо, придется. Приезжай, обсудим это.

Москва

   – Она не звонила? – спросила миловидная женщина.
   – Звонила, – кивнул плотный мужчина в темных очках, – но не она.
   – Понятно… – женщина вздохнула. – А ведь все началось из-за тебя…
   – Я люблю тебя и всегда любил, – горячо произнес плотный. – А ты…
   – Хватит, Вадим. Мы уже столько говорили об этом, что больше не хочется. Я хотела, чтобы ты был мне только другом. И ты обещал, но делал все, чтобы…
   – Я умею ждать.
   – Когда звонил Иваныч?
   – В двенадцать. У них уже восемь вечера было. Он ее встретил около автобуса и сразу позвонил. Послушай, Маша, – мужчина сделал к ней шаг, – но почему…
   – Вадим Константинович, – раздался мужской голос, – вас вызывает покупатель из Астрахани.
   – Иду, – буркнул он и посмотрел в глаза Марии. – И все-таки надежда умирает последней. Я люблю тебя, запомни это. Больше я не стану ничего говорить, но если когда-нибудь тебе вдруг понадобится помощь, обращайся. Впрочем, я сам пойму, когда у тебя что-то случится, и помогу. – Он вышел.
   – Я очень надеюсь, что ничего такого не произойдет, – прошептала Маша.
   – С вас причитается, Мария Ивановна! – В кабинет вошел немолодой мужчина. – Вовремя я его отправил на переговоры, – он улыбнулся, – сам позвонил в Астрахань.
   – Спасибо, Василий Петрович! – Мария вздохнула. – Он мне действительно надоел. Знаете, я чего-то боюсь. Ощущение опасности. Не пойму почему.
   – А чего тут непонятного, Мария Ивановна? С дочерью у вас нелады, расстались вы не так, как положено…
   – Наверное, вы правы. Хотя вообще-то мы не расставались. Она сама уехала, поставила меня перед фактом. Вы извините, что я все это…
   – Да не извиняйтесь, я ж тоже сына имею. А вы женщина, без отца дочь растите. И мне, конечно, не положено говорить такое, но я все скажу. Зря вы, Мария Ивановна, с Воропаевым сошлись.
   – Да не сходилась я с ним, он этого хочет. Я ему не раз заявляла: не будем мы вместе никогда… Извините, Василий, я не должна была этого говорить.
   – Выговориться порой необходимо, – улыбнулся он. – А если вы боитесь, что я кому-нибудь расскажу, то не волнуйтесь, никто не узнает.
   – Спасибо, Василий Петрович. – Действительно, вроде полегче стало. Распорядитесь насчет машины…
   – Я вас сам отвезу.

   – Погоди, – бурчал идущий к машине Вадим, – скоро по-другому запоешь. Прибежишь и ноги будешь целовать! Станешь ты моей…
   – Эй, – раздался голос сзади, – банкир, ты чего друзей не замечаешь?
   – Извини, Артур! – Вадим шагнул к рослому мужчине в камуфляже. – Настроение не то. Почему ты в походном?
   – Только что вернулся. А у тебя настроение в градусе кипения. Что случилось? Дела хреново идут или на личном фронте проблемы?
   – И то, и другое.
   – С Веркой поссорился?
   – Да с ней постоянная напряженка. То одно, то другое. Я уже подумываю, не расстаться ли с ней.
   – Пока я бы тебе не советовал. Отец ее, Павел Игоревич, будет очень недоволен, а злить Академика не советую. Тем более ты ему наобещал кое-что, а результата ноль. Ты сначала сделай то, что обещал, а уж потом и с Веркой можешь порвать. К тому же и ее понять можно. Она думала, ты крутой банкир, а ты вроде как клерк.
   – Скоро все будет как надо. Самое большее через месяц я буду иметь все.
   – Вот тогда и Верунчик с тобой вась-вась будет. Таким лярвам, как Верунчик, бабки нужны, она же привыкла жить, ни в чем себе не отказывая. А ты только обещал ей все, а на деле она у мамки бабки берет. Хорошо еще, Академик не знает, иначе тобой уже его Орангутан занялся бы.
   – Да все хорошо будет.
   – Я тебе как приятель говорю – не дури, Вадик, хапай все, что можешь и под крыло к Академику. Подфартило тебе. И чего в тебе Верка нашла? Не будь идиотом, а если что-нибудь нужно, говори. Я на твоей стороне и помогу, если что.
   – Да все у меня и так получится, – самоуверенно повторил Вадим.

   – С вами можно работать! – Худощавый мужчина в очках поцеловал руку Марии. – Неудобно спрашивать, но как вы всего этого добились?
   – Немного поработала, – смущенно улыбнулась она, – учительницей, потом школа, в которой я преподавала, закрылась. Я уехала в Москву. Молодая была, дочь родила в семнадцать. Вскружило мне голову, ну и… – Она махнула рукой. – Папа с мамой погибли, когда мне шестнадцать было. Дядя помог, вернее, не дядя, а папин друг, он на Колыме живет. Вот он и предложил мне торговать мехами. Брат тоже подключился, вот и получилось все. Правда, Леонид Владимирович, иногда думаю, может, бросить все и вернуться в школу. Встретила недавно тех, с кем… – Не договорив, она вздохнула. – Извините. Я заметила, как только у меня что-то случится, я почему-то начинаю откровенничать с малознакомыми людьми. И легче становится. Извините…
   – А все просто, Маша, – улыбнулся Леонид. – Когда мне бывает плохо, ну, например, в отношениях с женой, детьми, я сажусь в электричку, и там обязательно находится человек, который меня выслушает. Я вас понимаю. И если позволите, спрошу: что у вас случилось?
   – Дочь улетела на Колыму к другу моего отца. Я его уже лет десять не видела. А сейчас мы договорились там… – Маша замолчала.
   – Понимаю. Это уже профессиональное – ничего о своих поставщиках. Я не в обиде. Спасибо вам за разговор и за остальное. Меня устраивают наши торговые операции. Позвольте дать вам совет: никому, как бы вам плохо ни было, не говорите о поставщике.

   – Отлично! – Положив телефон, Вадим потер ладони и откинулся на спинку кресла. – Ну вот, скоро увидим, как ты запоешь, недотрога! Молодец Бублик, классный вариант подкинул! Надо выпить за удачу! – Он протянул руку к стоящей на столе бутылке водки.

   – Да надоело, папка, – сердито заявила миловидная молодая женщина. – Он только обещает, а на деле ничего не может. Все потом да подожди немного. В общем…
   – И чего же ты молчала? – недовольно спросил седобородый человек в очках. – Ты, Вера, нашла себе принца на старой «восьмерке», а теперь прибежала к папе. И что я должен делать? Дать ему полмиллиона на раскрутку? – Он усмехнулся. – Или сделать киллером? Кстати, сейчас киллеры очень неплохие деньги имеют. Может, и твоего Вадика пристроить?
   – Перестань, папа. Я пытаюсь объяснить тебе, что мне не очень хорошо с ним. Кроме того, насколько я поняла, у него есть женщина. Однажды в постели он назвал меня Машей, представляешь?!
   – Я бы, наверное, убил сразу.
   – А я хотела, когда он уснул, по голове его утюгом ударить. Но не стала. Подумала, что за это же запросто могут…
   – А как он объяснил?
   – Сказал, что вспомнил свою первую жену, пьян был, поэтому и ляпнул. Он действительно был пьяный.
   – Что ты от меня-то хочешь? Я же говорил, что он ничего тебе не даст. А ты одно толковала: люблю его. Если хочешь, я его отдам Ибрагиму, и все дела, Орангутан его так отделает, что…
   – Не надо. Поговори с ним и припугни.
   – Погоди, дочь, я не пойму, как любви помогает страх. Ты уж реши, нужен он тебе… или ты его для коллекции имеешь. Если для коллекции, то зря, таким экспонатом гордиться не придется. Таких, как Вадик, пруд пруди. В общем, я так и не понял, зачем ты этот разговор начала. Что Вадик трепло, никто и звать его никак, я тебе не раз говорил. В общем, думай как взрослая, а не как девчонка. Или уходи, или терпи, если любишь.
   – Люблю, папа. Но так жить тоже не хочу. Он все говорит, что очень скоро у него будут и дело, и деньги.
   – Тогда не гони лошадей, доченька. Интересно, какое дело он имеет в виду? Насколько я знаю, всем делом руководит баба какая-то…
   «И вроде он к ней клинья подбивает, – подумал отец. – Ее, кажется, Машей зовут. Но женой она не его была. А кстати, как его женушку-то звали? – Он нахмурился. – Кажись, тоже Машкой».
   – Я на дачу поеду, пап, – сказала дочь.
//-- * * * --//
   – А вам пора бы уже и охрану нанимать, – проговорил Леонид. – Все-таки ваше предприятие развивается, и деньги немалые имеются. Так что, Мария Ивановна, придется…
   – Вот как будет пятьдесят миллионов на счету, – улыбнулась Мария, – подумаю об этом. А сейчас, если честно, денег жалко, да и не привыкну я к тому, что будут меня охранять.
   – До поры до времени все нормально, а потом как накатит лихо, поздно будет…
   – И все-таки пока обойдусь.
   – А дочь ваша, значит, к другу вашего отца уехала?
   – Да. Он же и мне с Данилой помог на ноги встать. Пушнину он поставлял, а мы продавали на рынке. Неудобно было сначала, я как-то стеснялась торговаться. Знакомые подойдут, я им почти за полцены отдавала. Данила посмотрел на такое безобразие и выгнал меня. И правильно сделал! – Маша улыбнулась.
   – Моя Тоня тоже первое время торговала. Но сейчас стала опытным коммерсантом… Ну ладно! – Леонид поднялся. – Спасибо вам за все и за то, что вы такая, отдельное спасибо.
   – Какая? – удивилась Маша.
   – Честная и надежная.

   – Ты все понял? – спросил Академик.
   – Конечно, Павел Игоревич. Я все узнаю и доложу.
   – Запомни, Пуаро, мне нужны не просто слова, а то, во что я поверил бы.
   – Я это сразу понял, – ответил невысокий худощавый мужчина.

Магаданская область, Штурмовой

   – Что?! – Крепкий, коротко остриженный молодой человек вскочил со стула. – Как ничего? Да я вас…
   – Погоди, Лихой, – остановил его черноусый плотный мужчина в камуфляже. – Спокойно разжуйте, что там было. Кто лапу Соленому вспорол?
   – Да мужик этот, – хмуро проговорил верзила. – Один к двустволке дернулся, мы его сразу угрохали. А второй с пером на Соленого полез. Тот его в ручей уложил и стал жути гнать. А тот, как ниндзя, крутнулся и ножом Соленому достал. Здорово порезал… сука.
   – Что с тем храбрецом?
   – Его Оленевод прикладом огрел, тот дуба двинул.
   – Двинул!.. – Лихой скрипнул зубами. – Они уже месяца полтора лазают по старым участкам. Наверняка золотишко у них есть. Точнее, было. И где теперь искать?
   – Если бы его Оленевод не уделал, – испуганно проговорил верзила, – он бы точняком Соленого…
   – И хрен с ним! – заорал Лихой. – Таких, как Соленый, море и маленький котлован. А золото надо было брать. Вот пошлю вас искать и, пока не найдете, не возвращайтесь.
   – Да ты чё, Лихой, – в один голос закричали Оленевод и верзила, – мы-то при каких? Если бы Соленый приказал искать, мы бы землю рыли. А он как баба визжать начал. Сейчас грибы пошли и ягода, народ ходит по сопкам. Запросто мог услышать кто-нибудь.
   – Ладно. Сдерните! – Лихой кивнул на дверь.
   Парни поспешно вышли.
   – Зря ты, Лихой, так с парнями себя ведешь, – произнес усатый. – Ты сам недавно из грязи в князи вылез, а уже и голос прорезался, и пальчики веером держишь. А по жизни ты простой баклан. Ну, завалил пару чертей за бабки. А пулять-то где научился? Когда погоны носил. Сейчас, конечно, уже не то время, но погоны западло…
   – Шах, – перебил его Лихой, – армию не тронь. Я не шпалы таскал, а воевал.
   – Эх, Лихой, – усмехнулся Шах, – никак ты жизни этой не поймешь. Тебе приподняться дали, потому что Зубатого упрятали, а здесь бугор нужен. Чтоб присматривал за делами и за пропажу или запал ответ перед Седым держал. Понял? Не блатуй и на парней зубы не скаль. А вот с Соленым разберись, пора его на пенсию провожать.
   – Я по мокрухе не пойду! – Лихой понял, что имеет в виду Шах.
   – Прикажет Седой, так и маму родную… – Договорить ему не дал удар в подбородок. Лязгнув зубами, Шах упал в угол. Двое парней выхватили пистолеты и замерли.
   – Бросьте пушки, придурки, – посоветовал им один из держащих их под прицелом небритых мужиков. – Пулю слопает тот, кто дернется.
   – Запомни, Шах, – сказал Лихой, – за маманю свою я любому голову отпилю тупой ножовкой! – Он вышел. Двое, пятясь задом, держа под стволами карабинов охрану Шаха, выбросили свои карабины в открытое окно и неторопливо пошли по улице. Парни, подхватив пистолеты, бросились к двери.
   – Сидеть, мать вашу! – процедил Шах. – Тут менты сейчас. Я с Лихим сам разберусь.

   – А здорово тут у вас, – улыбаясь, проговорила вошедшая в комнату Марина. – Воздух какой-то другой. И вообще…
   – Ты где была? – спросил, выходя из ванной, Иван Иванович.
   – Бегала она, – улыбаясь, ответила выглянувшая из кухни Шура. – Марина, умывайся и завтракать иди.

Ягодное

   – Да это влегкую можно сделать, – усмехнулся крепкий парень. – У меня там, кстати, знакомые есть. Вот с ними и перетереть.
   – Это самим делать надо, – возразил плешивый мужчина. Он протянул руки в боксерских перчатках. Молодая женщина сняла с него перчатки и стала разбинтовывать ладони. – С Седым разговаривал, Поляк? – Плешивый посмотрел на курившего трубку вислоусого мужика.
   – Да никак не удается договориться о встрече, – недовольно ответил тот. – Седой сейчас занят. Но мне Жук помочь обещал.
   – Надо с Седым переговорить, а то, похоже, скоро война начнется. Парни Шаха вообще оборзели. Наших уже дважды на уши ставили. Парни говорили, что работают на Могилу, а им плевать. Ништяк до бойни не дошло. Но мужики заявили, что больше грамма не отдадут. Я Шаху звонил и предъявил ему сто двадцать пять граммов. А он…
   – Шах отморозок, – сказал Поляк, – и блатует потому, что у него крыша есть, кто-то в Магадане в управлении. Участковый прижал приятеля Шаха с пушниной, но через пару дней отскочил. Кто крыша, неизвестно, но, сто пудов, есть. Поэтому и борзеет Шах. У меня среди его битков дятел имеется. Так вот, ходит слух, что Шах большую партию хочет на материк гнать. Как, никто не знает, но то, что партия собирается, точно.
   – Поэтому он и перестал продавать. Мне Купчина базарил, что Шах уже месяц ни грамма не предложил. И цену ему хорошую давали, а он отказался.
   – Скорее всего оптовика с вывозом нашел. Видно, богатенький Буратино этот покупатель, раз Шах перестал торговать. Хотя оптом всегда дешевле было, а если покупатель еще и вывоз на себя берет, то вообще…
   – А это зависит от того, кому золото нужно. Если не для продажи в центре, а, например, цеховики берут, они и платят ништяк. В основном цеховики оптом и берут. Правда, с ними дело иметь стремно: малейший прокол – и завалят. Помнишь Угуру? Тот продал по хорошей цене около ста килограммов, а там кто-то запалился. И как раз из тех, кто договорился с Угуру. Через пару дней Угуру пропал. На следующий год среди десяти подснежников его опознали.
   – Как это среди подснежников? – спросил худощавый мужчина в очках.
   – Так трупы называют, которые после таяния снега находят, – объяснил Поляк. – Если Шах угрожает, то это ништяк…
   – Значит, надо подставить его, – усмехнулся плешивый. – Неужели сидеть и молчать, пока он наших работяг обирает? Хрен ему на рыло. Еще раз кто-то скажет, что его шакалы хоть грамм возьмут, я ему такое устрою, и крыша хрен поможет. На Шаха армяне зуб имеют. Вот и столкнуть бы его с ними еще разок, тогда хана Шаху.
   – Послушайте, мужики, – сказал очкарик, – а что, если взять проходнушку на Бурхале? Там трое на Армена Капуряна пашут. Вот их и треснуть, а базарок пустить, будто парни Шаха их отделали. И все. Надо, чтобы Капурян узнал, это я на себя возьму.
   – Это мысль. Как думаешь, Штурман? – спросил плешивого Поляк.
   – Вряд ли. Ведь это беспредел, и наши на такое не пойдут, хотя бы потому, что с работягами армянина многие в хороших. Да и слуху не поверят. Не будет Шах на территорию армян влезать. Там, кстати, менты куплены. Надо что-то другое мыслить. С Седым бы поговорить, он беспредел враз тормозит. И спрашивает жестко. Седой Кургана под ножи азикам отдал. Но Седой тоже иногда загуливает. В том году его парнишки погуляли в Сусуманском районе. А под конец загула в Берелехе какого-то делового обули. Разборка была, помнишь?
   – Но Седой не при делах оказался, – усмехнулся Поляк. – Он не любит, когда про это вспоминают. И не стоит об этом при его людях толковать.
   – Я ему самому об этом в глаза говорил, – заявил Штурман. – С Седым так и так говорить придется, иначе будет война с Шахом, значит, вмешаются менты, и кончится все очень плохо. А этого не хотелось бы. В общем, надо как можно быстрее выходить на Седого.
   – Я могу помочь, – проговорил очкарик. – Я знаю его любовницу, Маргариту Петровну Сизову. В прошлом году я был ее адвокатом.
   – А что? – посмотрел на Штурмана Поляк. – Пусть Вячик пошуршит. Он, в конце концов, тоже в деле, пусть хоть чем-то помогает.
   – Я сейчас позвоню Маргарите Петровне, договорюсь о встрече, – Вячеслав вытащил сотовый, – и поеду в Магадан.
   – Звони, – кивнул Штурман.

Сусуман

   – Слышь, Барон, – сказал крепкий седой мужчина, – ты не кружи вокруг да около, ведь не просто так ты не ко мне приехал, а сюда пригласил. Я не гордый, вот и нарисовался. А ты что-то…
   – Понимаешь, Седой, – вздохнул полный мужчина в дорогом костюме, – тут дела вот какие. В Усть-Нере завалили двоих питерских и взяли приличные бабки. Питерские очень желают…
   – Ты, похоже, попутал рамсы. Я тебе что, частный детектив?
   – Не гони гусей, Седой. Общак взял, и бабки на Омчак Питерскому Жоре шли. Или ты думаешь…
   – Извини. Но я слышал, что этих двоих за наркоту вроде бы уделали, и бабки были…
   – Менты так базарят, – перебил его Барон. – И еще какая-то падла подпевает. В натуре же бабки шли на Омчак…
   – Понятно. Но странно, почему мне никто ничего не говорил. Криковой недавно ксиву прислал, и там ни хрена про это…
   – Питерский не хочет хай поднимать.
   – Я перетру про гастролеров кое с кем. Но если ты что-то кружанул, Барон, то, сам понимаешь…
   – Ты думай, прежде чем говорить, – сдержанно посоветовал Барон.
   – Да я почему-то про этот грев не знаю ни хрена. Но узнаю и перетру кое с кем. В общем, постараюсь выяснить.

Берелех

   – Снова появился леший-то, – перекрестившись, проговорила одна из сидящих на скамейке у подъезда пожилых женщин. – Ходит как тень, чистый призрак, прости Господи.
   – Точно говоришь, – согласилась соседка. – И чего только про него не говорят люди. Вроде бы он в тюрьме сидел за убийство женщины, вроде как жены.
   – И милиционера, говорят, прибил в тайге, – вмешалась третья. – Только он здесь появился, а про него никто ничего не знает. И баб к себе не водит, и друзей у него нет. Бобыль бобылем. Вообще никого не замечает. Участковый, капитан Морозюк, тот, конечно, что-то о нем знал, но молчал. Тоже, как волк, все один был, так и помер наедине с собой. Его через три дня нашли, сердце остановилось. И с этим так же будет.
   – Тихо, девки, – быстро проговорила первая. – Идет призрак-то.
   Из подъезда вышел худощавый подтянутый бородач в потрепанном камуфляже. Он медленно прошел мимо замерших женщин.
   – Видели? – прошептала первая. – И не посмотрел даже. А идет, и шагов не слыхать.
   – Прям зверюга какой-то, – пробормотала вторая.

   Худощавый бородач вошел в магазин.
   – Ой, девочки, – кокетливо заговорила полная продавщица, – наш покупатель пришел. Хороший мужчина, – призывно улыбаясь, посмотрела она на подошедшего. – Здравствуйте, Андрей, долго вас не было.
   – Как всегда, – негромко произнес бородач. – Три блока «Парламента», ящик пива и пельменей две пачки. – Он положил на прилавок деньги. – А я пока газет куплю.
   – Он импотент, наверное, – усмехнулась рыжеватая женщина.
   – Да какая разница? – откликнулась полная. – Зато денег у него полно. И дома почти не бывает.

   – Волчара появился, – к подполковнику милиции зашел оперативник, – видели его сегодня. Может, нагрянуть и взять его за карабин? Разрешения у него точно нет.
   – Тогда надо больше половины населения брать, – усмехнулся подполковник, – здесь разрешения почти никто не имеет. Он ни в чем замечен не был. А что в тайге добывает пушнину, дело его. Ты, Денов, не дави на него. Участковый, капитан Гуреев, все знает о своих жителях. Не тронь этого ниндзю.

   – Вона он идет, – сказала одна из старушек.
   Коренастый капитан милиции повернулся и увидел подходящего бородача.
   – Я к тебе, – сообщил он. Бородач посмотрел на него и, не проронив ни слова, зашел в подъезд. Милиционер двинулся за ним.

   – Видать, не чист он, – пробурчала первая, – а то…
   – Да что вы, как вороны над падалью, раскаркались, – недовольно заговорила молчавшая до этого пожилая женщина. – Каркаете да каркаете. А забыли, как он один за твою внучку заступился? – Она посмотрела на первую. – Трое парней Альку твою в машину затолкали бы и увезли. А он отбил девчонку. Ну вас, бабы, – она поднялась, – все вам про кого-то талдычить надо. А что другие пьют да в милицию попадают или жен бьют, как те, из третьего дома, вам вроде и наплевать. – Она направилась к подъезду.

   – Ну что, Андрей Волков, – капитан уселся на стул, – как дела? – Бородач, поставив сумку с покупками на стол, вытащил из кармана конверт и бросил его милиционеру на колени. Тот открыл его и вытащил несколько сотенных евро. Пересчитав, кивнул. – Дыши свободно, ниндзя. Правда, на тебя угрозыск что-то взъелся. Ничего конкретного у них нет, но все-таки будь поосторожнее. – Он поднялся. – Надолго в цивилизацию?
   – Завтра уйду. Футбол сегодня.
   – Фанат, что ли? – Милиционер рассмеялся.
   – Болельщик, – поправил его Андрей.
   – В общем, Волков, будь поосторожнее. Что-то на тебя мужики из угро злы. Хотя, может, Кралин решил тебя подоить. Если будут прессовать, обращайся. Но учти, никому про то, что нам…
   – Уйди, – попросил Андрей, – хочу отдохнуть.
   – Приятного отдыха! – Участковый вышел. Волков закрыл за ним дверь и щелкнул замком.
   – Благодетели, – криво улыбнулся он. Прозвучал вызов сотового. – Да? – Он поднес телефон к уху.
   – Я жду! – послышался игривый женский голос.
   – А может, сегодня не стоит? – спросил Андрей. – Я только пришел и…
   – Через час жду, – перебила его женщина.
   – Хорошо, – обреченно согласился Волков и отключил телефон. – Послать бы тебя по-русски, – пробормотал он, – но нельзя, папаша твой кучу неприятностей устроит. Еще пара лет, и покину я эти края.

   – Ты куда собираешься, Инга? – спросил плотный, высокий мужчина.
   – На свидание, пап, – отозвалась красивая брюнетка.
   – Снова твой дикарь вышел из сопок? – Отец усмехнулся. – Смотри, Костя узнает, он его…
   – Я боюсь не Костю, – рассмеялась дочь, – а того, что дикарь с ним может сделать.
   – Ну, это ты зря. Константин имеет черный пояс по карате, мастер спорта по боевому самбо.
   – А вот объясни, папа, как может быть у боевого самбо звание мастер спорта?
   – Ну, если по этому виду спорта проводятся соревнования, значит, существуют и разряды.
   – Понятно… Ну ладно, я поехала.
   – К себе? Или…
   – Или, – улыбнулась она.
   – Правильно, это намного безопаснее.
   – Для кого?
   – Знаешь, Инга, зря ты на два фронта играешь. Костя рано или поздно узнает про ваши встречи, и быть беде. Игнат Павлович тоже беспокоится. У меня такое чувство, что он что-то пронюхал, ведь все-таки бывший мент…
   – Папа, – дочь вернулась в кабинет, – скорее всего я Косте все расскажу и попрошу меня оставить. Мне интересно с этим Волчарой. Он немногословен, но в остальном ему равных нет.
   – Ну что тебе этот Волчара… или ниндзя, как его зовут, может дать? И прошлое у него темное. Никто толком про него ничего не знает. Появился лет десять назад и сразу повел себя странно. Ни с кем не знакомился и не…
   – Папа, – перебила дочь, – я познакомилась с ним…
   – Год назад, – вздохнул отец. – Он спас тебя…
   – Семь месяцев назад, – поправила Инга, – он спас меня от шатуна. А твой каратист с черным поясом бежал как трус.
   – Инга, Константин услышал твой крик и помчался к тебе на помощь. У него сломались лыжи, и он по пояс провалился в снег.
   – Я знаю версию Кости. Но спас меня Андрей.
   – Поэтому я не трогаю его. И очень надеюсь, что ты поймешь…
   – Папа, ведь тебе, собственно, все равно, кто такой Андрей, просто ты не хочешь потерять партнера в лице Костиного отца. Игнат Павлович тебе нужен, и только поэтому ты…
   – Перестань! – строго перебил ее отец. – Ты себе слишком много позволять стала, доченька. Надеюсь, ты не обсуждаешь дела своего отца с дикарем?
   – Разумеется, нет. Пока нет.
   – А вот это уже слишком! Пойми, Инга, я все делаю ради тебя и твоих будущих детей. Да, я не всегда поступаю по закону, но я делаю все это ради…
   – Не забудь упомянуть Светлану Рафаиловну, – улыбнулась Инга. – Ей тоже…
   – Светлана всего лишь партнер по бизнесу.
   – Ну конечно! – Дочь рассмеялась. – Ладно, папа, – она поцеловала его, – поеду я.
   – Звони. Все-таки мне спокойнее будет. – Инга вышла. – Да, – он вздохнул, – я уж думал, внук будет, а она ни в какую замуж не хочет. Хотя, конечно, Костя тот еще кот, и Инга знает, что у него полно любовниц. Меня, понятное дело, такой зять не устроил бы, но отец его… – Он вздохнул…
   – Петр Антонович, – послышался женский голос, – к вам Светлана Рафаиловна.
   – Проводите ее в гостиную. Я переоденусь. Предложите ей чего-нибудь прохладительного.

   Женщина лет сорока села в кресло и достала сигарету. Плотная немолодая горничная вопросительно смотрела на нее.
   – Принеси кофе. – Гостья правильно поняла ее взгляд. – Ты, кстати, варишь очень хороший кофе! – Она улыбнулась. Горничная ушла. – Да, – вздохнула женщина, – что-то у нас в последнее время начались провалы. Надо что-то делать. А тут еще гонца питерского убили, двадцать пять тысяч долларов забрали. И никто ничего не знает.
   – Здравствуй, Светлана, – появился отец Инги.
   – Добрый день, Петр. – Поцеловав ей руку, он сел в кресло напротив. – Удалось выяснить хоть что-то?
   – Пока нет.
   – А ты вроде говорила…
   – Я начала действовать. Думаю, удастся выяснить…
   – Странно. Мы не нашли никакого выхода ни на кого, а ты вдруг…
   – Я женщина, мне легче просить о помощи. А вы этого не умеете.
   – Может, ты и права. Но знаешь, Светлана, помощь – это одно, а…
   – Главное – найти тех, кто это сделал, – перебила она. – А уж дальше…
   – Согласен.
   – Где твоя принцесса?
   – Думаю, ты видела, как она уезжала.
   – Верно. Тогда спрошу: куда она отправилась?
   – А почему тебя это стало интересовать?
   – Мне сообщили, что пришел ниндзя.
   – И давно ты знаешь о встречах моей дочери с Волковым?
   – Узнала неделю назад. И мне кажется, Константин тоже узнал об этом. Недавно мы встретились на заправке, и он туманно намекнул, что Инга неверна ему. Я попыталась уточнить, однако ясного ответа не получила. Но он знает о ее увлечении.
   – Это не неожиданность. Мы и так на виду, а наш населенный пункт не столица.
   – Тебя это немного огорчило?
   – И не немного. Ты же понимаешь, сейчас предстоит прибыльная операция, и, зная Игната, я опасаюсь, что он…
   – Ты прав, он может принять это как личное оскорбление. Гладин любит своего сына и все, что против Кости, принимает как личное оскорбление.
   – Но Инга не жена Косте, их отношения наших дел не касаются. Я готов к тому, что Игнат постарается…
   – Послушай, Петя, – перебила Светлана, – неужели нельзя повлиять на ситуацию? А потом мы сможем отодвинуть и Гладина, и остальных. Шесть месяцев нам необходимы для установления прочных отношений с партнерами. Конечно, можно и сейчас, но тогда мы не выйдем на Пашу. А Турция – это…
   – Да знаю я, поэтому и терплю Игната. Но если уж дело пойдет…
   – Послушай, Петр, постарайся объяснить это дочери. Пусть она немного потерпит. Ну, в конце концов, пусть уедет куда-нибудь. Пойми, мы не можем потерять Турцию.
   – Подожди, Светик, почему я должен…
   – Я уже объяснила почему. Сами мы не сможем выйти на Пашу. Неужели ты этого не понимаешь?
   – А ты не понимаешь, что я не могу использовать дочь ради дела. Она уже взрослый человек и сама выбирает, что ей делать и с кем встречаться.
   – Если она уже взрослая, тем более ей можно все рассказать. В конце концов, пусть съездит, например, на Кипр.
   – Никуда ехать Инга не хочет, я уже предлагал. Что касается дела, то если Гладин решит делать все сам, то фонарь ему в руки. Посмотрим, что получится. Теперь о Турции. Я уверен, что мы сами сможем решить вопрос о партнерстве. У меня есть знакомые в Москве, один из них ювелир, он что-то говорил о Турции. Так что все можно будет сделать самим. Что касается времени, то турок явится через полгода, а продать свою партию мы сможем и сами. Я подумал и успокоился. Теперь о наших питерских партнерах. Не знаю, как тебе удалось привлечь кого-то к этому делу, но здесь нужно быть очень осторожными. Иначе все может плохо кончиться. Питерские уже намекают на то, что предъявят нам, и мы будем вынуждены им выплачивать…
   – Черта с два! Если уж и будут претензии, то как раз к Костику, он должен был обеспечить встречу Питерского в Берелехе и не смог. Значит, все претензии к нему. Но я надеюсь, что мне помогут найти того, кто на самом деле пошел на это.

Омчак

   – Слышь, начальник, – сказал седой плотный мужчина лет пятидесяти с небольшим, – ты бы жевал открытым текстом, чего надо. А то порожняк гоняешь. Ты все-таки кум со стажем.
   – Вот что, Питерский, – проговорил подполковник, начальник оперативной части колонии, – тебе грев богатый пришел. Твоего гонца в Берелехе сделали и…
   – А ты, похоже, гриппом болеешь. Или думаешь…
   – Ты же вор в законе, Питерский, – перебил его начальник оперчасти, – неужели допустишь, чтобы бойня началась?
   – Каждый получает то, что заслуживает. А ты, начальник, чего хотел услышать? Чтобы я подписался под порожняком? В общем, разговор окончен. – Питерский шагнул к двери.
//-- * * * --//
   – Питерский не при делах, – сообщил по телефону подполковник, – как я и предполагал. Не понимаю, для чего вам понадобился этот спектакль?
   – Спасибо за помощь, – усмехнулся в ответ абонент. – Теперь подключи своих дятлов, понятно?

   – Похоже, все тронулись, – сказал сидящий на одноярусной койке Питерский. – Седой тоже крышей сдвинулся. Не ждал я никакого общака. Тем более в таком размере. Маляву Хвое накатай, пусть разберется, что там за базар пустили, кто и на кой хрен.

Санкт-Петербург

   – Я не знаю, кто там воду мутит, – заявил Шота, – но нашего человека убили, и пропали деньги, которые он собрал с бригад. Мы потеряли все деньги! А нам нужно рассчитываться с людьми и покупать станки для…
   – Закрой рот! – резко прервал его невысокий грузин. – Тебе сколько раз надо говорить? – посмотрел он на длинноволосого парня. – Не лезь в дела сам. Вот что, Ираклий, если не найдут бабки, ты возместишь всю сумму в течение двух месяцев. Понял?
   – Но, Бесо, – испуганно забормотал тот, – я…
   – Ты меня понял? – перебил его Бесо.
   – Понял, Бесо. – Ираклий покорно кивнул.
   – Бесо, – в комнату вошел полный грузин, – тут непонятка какая-то. Питерский звонил Кудрявому. Вроде бы какой-то общак в Берелехе кто-то хапнул, а не наши бабки. Что делать?
   – Подожди. При каком тут Питерский и грев? Что за парашу ты тискаешь? – спросил Бесо.
   – А ты поговори с Кудрявым, – усмехнулся вошедший, – и поймешь, о чем я говорю.

   – Да, – пробормотал Маркиз, – похоже, грузины здорово погорели. Оказывается, кто-то их бабки взял. Поэтому Шота и торопится с грузом. Я не мог понять, почему такая спешка. А теперь понял. Ну и хорошо, что обули грузин! – Он усмехнулся. – Мы можем груз и раньше принять, но тогда цена вырастет, – подмигнул он Фантому.
   – Ну, я только за, – кивнул тот. – А Повар куда-то уехал.
   – Да здесь я! – усмехнулся, входя в комнату полный. – Было желание скататься к брату, но мне Кудрявый неожиданно кое-что поведал. У грузин большие неприятности будут. Их там кинули на приличные бабки, кто-то их поверенного пришил, и кто-то пустил парашу, что бабки те Питерскому Жоре шли. Прикиньте, как Питерский психанет. Там ведь бабок немерено…
   – Бесо приехал, – сказал Маркиз. – Значит, дело в натуре очень серьезное. И тут разговор был, что боевики подтягиваются. Тогда нам ловить вообще нечего будет.
   – Да хлопнуть их всех, пока перевес на нашей стороне, – предложил Фантом.
   – Менты впрягутся, – возразил Маркиз, – и тогда все кончится и для них, и для нас. С Бесо можно разговаривать, он нормальный мужик и с понятием.
   – Тогда и займись этим, – сказал Повар.
   – Что делать и чем заниматься, я сам знаю! – отрезал Маркиз.
   – Надо торопиться с разговором, – напомнил Фантом.
   – Заткнись! – посоветовал Маркиз. – Ты свои дела делай, и тогда меньше проблем будет. Впрочем, вот что еще: хочешь мира – готовься к войне.
   – Понял, – кивнул Фантом.
   – А что у нас со столичными партнерами? – поинтересовался Маркиз.

Москва

   – Как ты тут? – спросил крепкий молодой мужчина.
   – Да потихоньку, – ответила Маша. – Можно сказать, все идет хорошо. Правда, дома неприятности.
   – Что случилось?
   – Марина уехала в Магаданскую область.
   – С чего это она вдруг?
   – Да так, – отмахнулась Маша.
   – Понятно. Значит, снова этот…
   – Не лезь ты в это, Данила. Марина решила, что у нас…
   – Понял. Я этому…
   – Хватит, – остановила его Мария. – Ведь не хотела говорить, знала, что ты заведешься. Но обещай мне…
   – Да я бы все равно узнал. Я спросил бы с этого Воропаева за все.
   – Хватит, Данила, – остановила его, войдя, красивая женщина. – Ты меня извини, Маша, но дыма без огня не бывает. Надо твердо решать, будешь ты с Вадимом или…
   – Да ты соображаешь, о чем говоришь, Алла? – усмехнулась Мария. – Неужели я давала повод так думать?
   – Дыма без огня не бывает, – повторила Алла.
   – Хватит ерунду-то пороть, – остановил ее Данила. – Что ты мелешь? Получается, моя жена верит тому, что болтают о моей сестре. Вот уж не думал…
   – Я говорю то, что болтают многие. Ты, может, скажешь, что не спала с…
   – Хватит! – крикнула Мария. – Вот что я тебе скажу, Алла, кажется, я понимаю, почему Марина уехала. Ты ей небось такого наговорила…
   – Никому ничего я не говорила! – Алла стремительно поднялась. – Ты забыла, что Маринке уже не десять лет, когда ты могла свободно…
   Сильная пощечина откинула ее голову вправо. Взвизгнув, она бросилась на Машу.
   – Стоять! – Данила оттолкнул ее. – Зря, сестра.
   – Пошли вон оба! – крикнула Маша. – Я больше не хочу видеть ни ее, ни тебя! – Она вышла из комнаты.
   – Пойдем, – зло сказала Алла, – или я за себя не ручаюсь.
   – Если узнаю, что ты Маринке наплела, разговор другой будет. Понятно? – рыкнул Данила.
   – Конечно, милый, – усмехнулась Алла.
   Данила подтолкнул ее к двери.
   – Руки не распускай! – разозлилась она.
   – Извини, – буркнул Данила. – Поехали домой.
   – Я больше не переступлю ее порог.
   – Даже если захочешь, так не получится. Машка тебя не пустит.
   – Но, я надеюсь, бизнес останется нашим?
   – Тебя только это волнует? А то, что я сестру, наверное, потерял, тебя не трогает?..

   – Вот, значит, какие разговоры ходят, – вздохнула Мария. – Вполне возможно, Марина и услышала. Но почему я должна перед кем-то оправдываться? Надеюсь, Марина все поймет, когда вернется и мы поговорим… А сейчас не звонит… И даже причину не сказала. Иван Иванович и Александра Ефимовна говорят, что она очень хорошая девчонка. Конечно, моя Маринка самая лучшая и красивая девочка в мире.

   – Ты бы позвонил ее матери, – рослый парень в кимоно открыл дверь, – а то…
   – Да со мной все нормально, – недовольно остановил его стройный, коротко стриженный блондин. – Просто дома нелады. Мать с отцом что-то никак не поделят. Жили-жили, а теперь, похоже, разводиться собираются. Я в армию осенью уйду и не знаю, как Наташка с ними останется, ей-то всего четырнадцать. Денег бы заработать и поступить в юридический институт. Туда, говорят, не за знания поступаешь, только платить надо тысяч двести пятьдесят. А где такие деньги взять, ума не приложу. Придется в армию идти, а там видно будет. Может, и по контракту останусь, а потом в военное училище поступлю. Я очень хотел журналистом стать, но скорее всего военным буду.
   – А меня в МГИМО родичи сунут, – сказал первый, – в институт международных отношений. А на то, что предки кусаются, не обращай внимания. Говорят, любовь после трех месяцев семейной жизни проходит. Но разводятся в основном молодые. Конечно, бывает, и старики, те, кому под сорок или даже под пятьдесят, расходятся, но это в основном из-за молодых любовниц мужа. Вскружит голову эффектная молодуха, да и жена растолстела…
   – Моя мама выглядит отлично. А вы, Семен, с Лидкой разбежались?
   – Не то чтоб совсем расстались, но держимся на расстоянии. Однако сойдемся, а сейчас я паузу выдерживаю. Лидка первой, конечно, не подойдет. А ты про свою зря…
   – Хорош, – остановил его блондин.
   Переодевшись, они взяли спортивные сумки и вышли из раздевалки.
   – Ты, Толик, успехи делаешь, – позавидовал Семен. – Кореец тебя в пример ставит. Я вот лично занимаюсь, чтобы уметь защищаться…
   – А я занимаюсь для того, чтобы стать мастером. Возможно, буду этим зарабатывать на жизнь в боях без правил. Может, не получится с институтом, с армией тоже не выйдет, как я хочу, но сидеть на шее у стариков тоже не буду. В общем, в жизни все пригодится, а умение драться особенно. Сейчас жизнь требует быть постоянно готовым ко всему.
   – А ты действительно готов, как раньше говорили, к труду и обороне?
   – Знаешь, Сэм, я и к нападению готов. Понял я сейчас одно: без денег жить не получается.
   – Погоди… – Семен остановился. – Ты что, налет на банк устроить готов?
   – И на это тоже. В общем, хватит, а то договоримся.
   – Братан твой Виталий где?
   – Миротворец сейчас в Осетии, кажется. У него тоже проблема с невестой. Молчит. Просил зайти к ней, но я даже обещать не стал.

   – Послушайте, Викентий Адамович, – сказал плотный мужчина, – неужели вы не понимаете, что вам это выгодно? Вы поможете доставить товар вместе со своим и за это еще получите приличную сумму.
   – Вот что, Мон, – поморщился немолодой мужчина, – я уже начинаю жалеть, что сделал тебя своим доверенным в этом бизнесе. Ответь мне так, чтобы я мог понять: зачем ты кому-то говорил обо мне? Ты понимаешь, черт тебя подери, что ты поставил под…
   – Напрасно вы сердитесь, Викентий Адамович, – перебил его плотный. – Я не называл имен и вообще ничего о вас не говорил. Только обещал узнать у одного человека, который может помочь с этим. И все.
   – Слушай меня внимательно, – процедил Викентий Адамович, – забудь все, что ты обо мне знаешь, понял? И еще: если я где-то что-то услышу, ты сразу же сдохнешь. И твой сын, и твоя жена. Ты понял меня, Монов?
   – Да хватит на меня жути гнать! Я такими, как ты, в Вятлаге питался. И мой тебе совет: не делай из меня дурака. Я обещал, значит, ты должен помочь.
   – Ну, если ты обещал, – с трудом сдерживаясь, процедил Викентий Адамович, – тогда сведешь меня с теми, кому ты обещал. Надеюсь, ты еще ничего конкретного не говорил.
   – Конечно, нет. Да вы не волнуйтесь, все будет ништяк. Когда и где встретимся?
   – Я позвоню тебе через час, – посмотрев свои записи, сказал Викентий Адамович.
   – Пап! – послышался голос Семена. – А мама где?
   – Уехала в банк. Ты иди, – сказал Мону Викентий Адамович, – я позвоню. Найду окно в своем графике и встречусь с твоим знакомым. Но он должен быть один.

   – Виталия в Южную Осетию направили, – сообщила мать вошедшему на кухню Толику.
   – Значит, скоро домой приедет, – улыбнулся сын, – а я на замену пойду.
   – Да не хотелось бы, чтоб ты в армию шел. Сейчас там такое творится…
   – Со мной все будет хорошо, – поцеловал ее Анатолий. – Что поесть можно?
   – Умойся, сейчас борщ будет готов. А ты не ездил…
   – Нет, – сразу понял сын, о чем спрашивает мать. – На тренировке был, а сейчас решил позаниматься. Может, все-таки удастся без денег поступить.

   – Послушай, Вадик, – строго произнес Павел Игоревич, – ты совсем заврался. А ведь не мальчик давно. Ты и Веру в постели уже другим именем называешь. Кстати, жену твою, с которой ты прожил три месяца, не Машей зовут. А Маша – это твоя хозяйка, ты ей помогаешь мехами торговать, за поставку отвечаешь. Я из своей Веры дуру делать не позволю. Запомни, Вадик, если такое повторится, тобой займутся мои люди. Понял?
   – Понял, Павел Игоревич, – вздохнул Вадим. – Я тогда пьяный был и вспомнил эту стерву Иванову. Она, сучка, уже по ночам мне снится.
   – Надеюсь, ты не врешь. А что ты о каких-то деньгах говоришь? Строишь планы? Жениться на моей дочери надеешься?
   – Скоро я дело в свои руки возьму. Машка – учительница, – презрительно произнес Вадим, – а не бизнесвумен.
   – Ну-ну, – кивнул Академик. – И как скоро это произойдем?
   – Надеюсь, что в начале августа все будет у меня.
   – Ну гляди, Воропаев, подожду я немного. Но если ты снова обманешь, уходи от моей дочери.

   – Да все путем, – сообщил по телефону Монов. – Через часик будь готов ехать со мной. Все… – Вздрогнув всем телом, он опустил руку с телефоном и пошатнулся. Пальцы разжались, телефон ударился об асфальт. Монов упал на спину. Длинноволосый парень схватил телефон и запрыгнул в тронувшуюся «десятку», машина рванулась вперед. Стоящие у соседнего подъезда женщины посмотрели вслед машине и продолжили разговор.
   – Помогите! – раздался громкий голос вышедшего из подъезда пожилого мужчины. – Славка ранен, у него из спины нож торчит!

   – Телефон у нас, – сообщил парень. – Мон готов.

   – Твою мать! – разбив сотовый об пол, заорал полный плешивый мужчина. – Чего он мозги пудрит? Найти этого Мона и ко мне!

   – Мон убит, – сообщил капитан милиции, – нож под лопатку всадили.
   – Женщины видели, что какая-то машина рванула, – сказал подошедший оперативник. – Ловко кто-то сработал, точно в сердце перо всадил и ушел. Видно, в машине его ждали. Неужели никто внимания на машину не обратил? – посмотрел он на подошедшего сотрудника оперативной группы. – Походите по квартирам, может, кто что и заметил.

   – Молодец, Сынок! – Сутулый здоровяк похлопал по плечу убийцу Мона. – Ловко у тебя это выходит. Уже третий на твою пику попадает. Молодец! А это точно его мобила? – Он подбросил на ладони сотовый.
   – Точно, – кивнул Сынок.

   – Да уехала она, – сказала по телефону Мария, – на Колыму. Я не знаю, сможешь ли ты туда дозвониться. Запиши номер телефона тех, у кого она остановилась, их зовут Иван Иванович и Александра Ефимовна. Я позвоню им и скажу, что ты можешь позвонить.

   – Ну что там у вас? – спросил по телефону Вадим. Выслушав, кивнул. – Надеюсь на вас. Когда все будет готово, позвони.
   – Ты с кем говоришь? – строго спросила вошедшая Вера.
   – Ну, пока, парни, – посмотрев на нее, проговорил Вадим.
   – Пусть мне хоть слово скажут! – Она протянула руку.
   – Поздоровайтесь с моей дамой, – усмехнувшись, попросил Вадим и протянул ей телефон.
   – Привет, крошка! – услышала она.
   – Держи! – Вера вернула телефон Вадиму.

   – А ты кто такой? – спросил по телефону плешивый.
   – Кент Мона, – ответил абонент. – Мы с ним добазарились, что он встретится с человеком. Тот стрелку забил, заинтересовался базаром Мона. А Мона хлопнули. Должок за ним карточный был, ну и получили. Я поэтому и звоню. Как насчет…
   – Вот что, – перебил его плешивый, – встречаемся на трассе «Дон». Там есть мотель «Рургадза». Вот там и буду ждать через час. Понял?
   – Хорошо, тот мужик приедет. Надеюсь, беспредела не будет?
   – Не будет, – усмехнулся плешивый, – он нам живой нужен.

   – Главное, не ошибись, – предупредил Викентий Адамович, – лишний шум не нужен.
   – Да все будет правильно, – ответил сутулый верзила. – Я Сынка туда послал со шкурой одной. Он поймет, кто там будет.
   – Сам туда отправляйся – сказал Викентий Адамович. – Надеюсь, больше никто об этом не знает. И вот что, узнай, кто это, и мне нужен кто-то из его окружения. Конечно, маловероятно, что он кому-то что-то сказал, но чем черт не шутит.
   – Все сделаю, Викентий Адамович, – заверил сутулый.

Придорожное кафе на трассе «Дон»

   – Привет, дорогой! – Черноволосый молодой мужчина похлопал по плечу плешивого. – Пить что будешь?
   – Коньяк, – ответил, усаживаясь за столик, тот.

   – Вон тот. – Сынок кивнул на окно в углу. – Он приехал на встречу. Я слышал, как он хозяину говорил…
   – Понятно, – буркнул сутулый. – На выходе он ваш. Его и всех, кто с ним.
   – Сделаем, – сказал долговязый парень. – Правда, уйти будет трудно.
   – Слышь, Горб, – проговорил сидящий за рулем «ауди» худой молодой мужчина в очках, – можно сделать все без жертв.
   – Как? – взглянул на него сутулый.
   – Да просто. Как в Пензе, помнишь?
   – Получится? – Горб посмотрел на два джипа и «мерседес» плешивого и его охраны.
   – Обижаешь! – засмеялся худой.
   – Работай, – кивнул Горб.

   – Да сколько ждать можно? – зло спросил по телефону плешивый.
   – Поговорим в Москве, – хмыкнули в ответ. – В баре на Петровке. – Телефон отключился.
   – Ты нужен мне, сучара, – процедил плешивый.
   – Может, девочек, Шар? – спросил подошедший хозяин.
   – Не до них сейчас, – отказался плешивый. – Тем более твои истасканные.
   – Обижаешь, Шар, здесь свежие собраны, и медицина…
   – Потом как-нибудь, – отмахнулся, выходя, Шар. Впереди шли трое крепких парней. За ним еще трое. Водители джипов и «мерседеса» стояли у машин.

   – Ну и что? – спросил Горб.
   – Как учили, – послышался голос худого. – Правда, Сынка водила товарнул. Тот закурить попросил, ну и получил.
   – Понятно. Не забудь снять взрыв.
   – Лишать себя удовольствия? Да ни за что! Кстати, вот и они, сейчас услышишь. – И тут же раздался короткий взрыв.
   – Слышал! – засмеялся Горб. – Ты, как всегда, на высоте, Тол.

   – Что? – Академик вскочил, швырнул сотовый в стену и выругался.

Магаданская область, Штурмовой

   – Вот это да! – Александра Ефимовна присела перед двумя полными грибов ведрами. Подняв голову, посмотрела на улыбавшуюся Марину. – Как ты смогла?
   – Повезло. Меня баба Груня с собой взяла.
   – Понятно! – Александра Ефимовна улыбнулась. – Значит, ты хороший человек, если баба Груня тебя по своим грибным местам повела. Она к людям придирчиво относится. Вот Иван-то удивится, он говорит, что баба Груня как была бандеровкой, так ею и осталась. Ее во Львове в сорок пятом как пособницу бандеровцев арестовали и на Колыму отправили. Ей пятнадцать было. Она освободилась, кажется, в пятьдесят первом, да так здесь и осталась. Раньше здесь было много бывших заключенных. Старики вообще в основном бывшие зэки.
   – Мне она показалась милой и приветливой женщиной, – сказала Марина.
   – Странно, но все равно хорошо, вон сколько грибов принесла.
   – Мы с мамой в Тамбовскую область ездили и там грибы собирали. Там маслята тоже есть, но таких сыроежек я не видела.
   – Привет женщинам, – вошел Иван Иванович. – Ого! – увидел он ведра. – Это когда ж ты успела? – спросил он жену.
   – Это не я, а Маринка с бабой Груней ходила.
   – Хорош заливать-то! Чтобы Павловская кого-то…
   – Честное слово, я с ней ходила, – не дала договорить ему Марина.
   – Мать моя женщина, – пробормотал Иван Иванович. – Вот это дела! В жизни не поверил бы…
   – Да я только из подъезда вышла, – сказала Марина, – пожилая женщина выходит и тоже с ведром. Я ее спросила, где можно грибов набрать. Она предложила идти с ней. Вот и все.
   – Тебе надо работать в разведке, – улыбнулся Иван Иванович. – Эта бандеровка сразу тебе поверила. Неужели что-то рассказывала?
   – Что была в отряде, точнее, в каком-то УПА. Ой! – Марина закрыла рот ладошкой. – Украинская повстанческая армия, а еще бандеровцами их называли, они с фашистами против нас воевали. Еще говорила, что Павловских больше не будет. Сын ее не может, как она сказала, детей делать, – смущенно пробормотала Марина.
   – Мы об этом не от нее узнали, – удивился Иван Иванович. – Ты, часом, гипнозом не владеешь?
   – Нет! – Марина засмеялась.

   – Проверили все вокруг, – сообщил парень в шляпе с накомарником, – нет золота. Мы все тщательно…
   – Хорош. Но не могли они просто так неделю там копаться. Значит, было золото, шло. Только бы менты не нашли их, – сказал Шах. – А где Лихой?
   – В Ягодное укатил. У него маман приболела.
   – Вот сука, – пробормотал Шах.
   – Шах, – вмешался бритый мужик в болотных сапогах, – не базарь так про Лихого. Парни его уважают. Понял?
   – Понял, Болото, – отозвался Шах.
   – Вот и правильно. А насчет золотишка этих копателей… зря ты парнишек туда посылаешь. Во-первых, не для того прячут, чтоб вот так запросто найти можно было. А во-вторых, если трупы найдут, то поймут, кто их сделал. Твоих там увидят и въедут, кто чего искал. Наверняка кто-то видел там тех мужиков. Кстати, – взглянул он на парня, – жратва у них была?
   – Да нет, мы еще удивились.
   – Значит, к ним кто-то из поселка ходил, – уверенно проговорил Болото. – Больше туда не суйтесь.
   – Понятно? – спросил парня Шах. Тот, улыбаясь, кивнул.
   – Все, – сказал Болото. – Иди. – Парень вышел. – Кстати, Ахмет, – выдержав паузу, Болото посмотрел на Шаха, – хозяин тобой недоволен. Что-то у тебя дела не идут. Да и на Лихого ты зря наехал. Или законником себя возомнил? Зря. Ты отморозок по жизни и по понятиям – и спрашивать с тебя так и будут. Понял?
   – Да я все делаю, что хозяин просит, – недовольно ответил Шах. – И товар отправили, и на Сенокосном одного под несчастный случай подвели…
   – Ты ничего про гоп-стоп в Берелехе не слышал?
   – Вроде каких-то двоих там за приличные бабки кинули. И замочили, кажется.
   – От кого слышал?
   – От Генки-водилы. Он ездил в Сусуман и попал там под гребенку. Менты всех подряд шерстили. Ништяк, у него с собой ничего не было.
   – Точно, двоих повязали там, у них две «дуры» с собой были, ну и загребли их. Минимум по пятере ухватят. Если еще за «дурами» нет ничего. Узнать бы, кто тех двоих сделал. Правда, там тоже непонятка какая-то. Базар был, что покупатели прикатили, а им вместо золота по пуле всадили. Базарок пошел, что это был якутский общак. А еще базарят, что на Омчак Питерскому грев шел. Или даже откупать Питерского хотели. Бабки там немалые. Седой тоже начал искать этих двоих. Но не поймешь, чьи бабки и кого обули. Седой докопается. Правда, непонятно, чего он так уцепился за это. Впрочем, дело его. Ты доберешь к концу месяца нужный вес?
   – Без проблем, – ответил Шах.

   – А девчонка, внучка Ивановых, очень хорошая, – улыбнулась пожилая женщина с резкими чертами лица. – И приветливая, и добрая. Угостила меня фруктами и шоколадку дала. Маринкой ее зовут. Я-то надеялась, что ты мне внучку или внука подаришь, – взглянула она на сидящего за столом небритого мужчину лет сорока. – А ты… – Она махнула рукой. – Поначалу я на твою Ритку грешила, да ты сам…
   – Хорош, мать, – остановил ее сын. – Что ж теперь поделаешь? Если бы жили в центре, можно было бы взять ребенка. Хотя там нищими были бы. Знаешь, мать, я уже смирился. Раньше не по себе было, а сейчас вроде ничего страшного. А ты как? Может, тебе лекарство какое надо? Я в Магадан собираюсь, повезу мясо, рыбу и немного мехов. Так если что надо, говори, я привезу.
   – Да ничего не надо. Я сейчас телевизор смотрю. И даже думала, может, назад на Украину податься? Там же сейчас мои соратники героями стали. И Степка Бандера – национальный герой. Но вспомню, как наши хлопцы вырезали хутора, которые русских солдат кормили, и не хочется. Как я в глаза их родственникам смотреть буду? – вздохнула она. – Да и на Украине, того и гляди, гражданская война начнется, все власть никак не поделят. Верно говорили: панове ссорятся, а у холопов чубы трещат. Так что решила – здесь умирать буду.

   – Виталик! – радостно воскликнула по телефону Марина. – А я несколько раз пыталась позвонить…
   – Ты почему из Москвы уехала? И матери не звонишь? Совсем ты что-то…
   – Послушай, Виталий, это тебя не касается. Я рада, что ты позвонил, но в наши с мамой дела не лезь.
   – Как это – не лезь? Я люблю тебя, и, между прочим, если ты не забыла, собираюсь на тебе жениться. А ты говоришь – не лезь.
   – Вернись домой, все объясню. Ничего страшного, просто мне кое о чем сказали, и я не решилась сразу спрашивать маму, правда ли это. Но обязательно все выясню.
   – Может, расскажешь мне, что произошло?
   – Это не телефонный разговор.
   – Ну ладно. Как ты там?
   – Все нормально. А ты как? Я по телевизору видела, что там какие-то провокации…
   – Все нормально. В ноябре буду дома. Ну ладно, до свидания и целую. Я люблю тебя!..
   Связь прервалась.
   – Алло! – закричала Марина. – Алло! – Поняв, что связи нет, положила трубку.
   – Парень твой? – спросил Иван Иванович.
   – Да, – кивнула Марина. – Можно сказать, муж. Да нет, – увидев, как Иван Иванович посмотрел на жену, торопливо забормотала она, – я не спала с ним, он говорит, что поженимся мы с ним… – Она покраснела.
   – Это хорошо, – кивнул Иван Иванович. – Хотя, может, только пока он в армии, так и говорит. А то ведь сейчас…
   – Виталик любит меня, – ответила Марина. – И мы обязательно станем мужем и женой.
   – Очень хорошо! – воскликнула Александра Ефимовна и недовольно посмотрела на мужа. – Главное в любви – вера. Вера позволяет прощать кое-какие мелочи и споры разрешает. Если вера друг в дружку есть, то и семья будет крепкая. А он где сейчас?
   – В Южной Осетии, миротворец. Говорит, что там спокойно, а по телевизору вчера говорили, что там провокации и против населения Осетии, и против миротворцев. Страшно, наверное… – Девушка вздохнула.
   – Да там этот Мишка Саакашвили, – пробормотал Иван Иванович, – шестерка американская, того и гляди с войной кинется. Не понимает дурак, ему ж враз зубы повыбивают. Америке и НАТО он как шел, так и ехал. Те, кто политику держит, сами никогда в драку не полезут.
   – Хватит, политик, – улыбаясь, остановила мужа Александра Ефимовна.
   – А что, я неправду говорю? Начнет этот придурок какую-нибудь провокацию, и наши пацаны на себя удар примут.
   – Перестань! – увидев погрустневшую Марину, одернула его жена.
   Иван Иванович подошел к девушке.
   – Да все нормально будет. Кто сейчас на Россию замахнуться посмеет. Медведев же заявил, что своих в обиду не дадим. Так что не волнуйся, вернется твой, как его зовут-то?
   – Виталий, – сердито напомнила ему жена. – Он же тебе по телефону назывался.
   – Да запамятовал я.
   – А я про маму подумала. Надо, наверное, позвонить ей, объяснить, почему я уехала. Может, и неправда это.
   – Конечно, – согласилась Александра Ефимовна, – надо было сразу все узнать, а уж потом и…
   – Правильно сделала, – подмигнул удивленной жене Иван Иванович. – А так бы и не приехала. Выяснить потом все можно, а сейчас она у нас, и раньше чем через месяц я ее не отпущу.
   Марина засмеялась.
   – Конечно, хорошо, что ты приехала, – сказала Александра Ефимовна. – Но лучше было бы, если бы с согласия мамы. Хорошая она у тебя. А вот у нас… – Тяжело вздохнув, Александра Ефимовна вышла.
   – Почему она заплакала? – тихо спросила Марина.
   – У нас сын погиб, – ответил Иван Иванович. – Ему и трех месяцев не было. В больницу поехали, мы тогда в Хабаровском крае жили, ну и в аварию попали. Сынок наш… – Не договорив, он отвернулся.
   – Извините! – Всхлипнув, Марина выскочила из комнаты.
   – Да ничего, – пробормотал он, – сердце уже не так щемит. А сначала ой как плохо было. – В дверь позвонили. – Кто там? – Иван Иванович вышел в прихожую.
   – Да это я, – пробормотал знакомый голос, – Лешка Павловский. Твоей внучке гостинец принес, за маманю мою. Уж больно девка ей понравилась.
   – Привет! – Иван Иванович открыл дверь и пожал руку Павловскому.
   – Как дела, Иваныч?
   – Да потихоньку. А у тебя как?
   – Нормально. Мясо хорошо берут, рыбу тоже. Да и меха потихоньку расходятся.
   – А что ты Марине-то принес?
   – Воротник и шапку.
   – Маринка! – позвал Иванов. – Поди-ка сюда!
   – Здравствуйте! – Марина вышла в прихожую.
   – Ты чё, старый черт, человека у дверей-то держишь? – В прихожую вышла Александра Ефимовна.
   – Ой, действительно, проходи, Леха, сейчас и остограммимся. Тут у нас коньячок имеется французский, дочь моя передала, мать ее, – кивнул он на Марину.
   – А вы и тетю Груню позовите, – попросила Марина. – Шампанское тоже еще есть.
   – Я позвоню, – сказала Александра Ефимовна.

   – Да все нормально, – сообщил по телефону Болото, – запала нет. И трупы пока не нашли, да и не найдут, наверное. Ну а подснежники если найдут, то нам уже все равно будет. До весны, я надеюсь, мы отсюда умотаем. А вот насчет товара дела не очень удачные. Не получается у Шаха. И с Лихим он на ножах, строит из себя…
   – А ты на кой хрен там? Разрули ситуацию. Товар должен быть, ты знаешь – ни на грамм не меньше. Если будет меньше, чем надо, ты с Шахом пойдешь ставить на уши золотоприемный пункт или тачку, которая золото перевозит. Понял?
   – Понял, – кивнул Болото.

   – Не будет сколько надо, – усмехнулся Поляк. – Тогда пусть на ура идут на…
   – Не гони гусей, – сказал Штурман. – Надо быть аккуратнее и не делать глупостей. Никаких жмуров и прочих делов на ура, пусть Камень отвезет бабки и пусть скупают у тех, кто нелегально золотишко моет. Понял?
   – Да понял я.
   – Привет! – В комнату вошел адвокат. – Седой сейчас в Сусумане. Я говорил по телефону с Маргаритой, она сказала, что Седой там что-то разруливает. Скорее всего про два трупа, у которых бабки приличные взяли. Так что Седому сейчас некогда.
   – Да он и не нужен, – сказал Штурман. – У него там сейчас Болото. Выходит, мы на одного человека работаем. И Шах под нами ходить должен. Он решил самостоятельность проявить, вот так и вышло. Но Болото ему доступно объяснил. Думаю, Шах все поймет.
   – Хорошо, – проговорил адвокат. – Я перезвоню Маргарите и скажу, что все разрешилось и без Седого.
   – Ты вот что лучше скажи… Седой на кого работает? – спросил Штурман.
   – Никого об этом так не спрашивай, – предупредил адвокат, – запросто можешь под гусеницы бульдозера попасть. Седой – козырный фраер.
   – Он уже в законе, – усмехнулся Поляк. – Ты, похоже, боишься Седого, а сам с его телкой вась-вась. Если Седой узнает?
   – Да ты что говоришь? – возмутился адвокат. – Я с Маргаритой…
   – Да слышали твой с ней базарок, ты же в кафе с ней чирикал по мобиле. И слышали, как ты ей там поцелуи посылал! – Поляк засмеялся.
   – Да хорош тебе, Поляк, – адвокат оглянулся, – я же…
   – Поэтому не блатуй, – усмехнулся Штурман. – А она, в натуре, ничего телка?
   – Красивая… – Адвокат вздохнул.
   – А в постели как? – спросил Поляк.
   – Тебе с ней, один хрен, не спать. Похоже, на Седого ей есть чем давить. – Штурман посмотрел на адвоката. – Не виляй, а говори как есть. Мы в это не полезем, а ты можешь неплохо заработать. Надо выяснить, на кого Седой работает. То, что он законник и в шестерках ни у кого ходить не будет, понятно. Но Седой в последнее время явно на золото глаз положил. Значит, нашел или покупателя, или кого-то, кто продать может.
   – Этого я не знаю и знать не хочу, – ответил адвокат. – Уж пусть он узнает, что я с Маргаритой трахался, чем в его дела лезть. За бабу он не пришибет. Да и вообще, пожалуй, ничего…
   – Узнать сможешь? – перебил Штурман.
   – Седой ни на кого не работает, – помолчав, сказал адвокат. – А покупатель у него из Японии. Больше ничего не знаю. Я об этом случайно узнал, Маргарита с кем-то говорила по телефону и упоминала Японию. И о золоте кое-что говорила, вот и все.
   – Ну что ж… – Штурман взглянул на Поляка. – Ты все узнаешь и сообщишь нам. Понял?
   – Да не буду я ничего узнавать, – ответил адвокат.
   – …кое-что говорила, – услышал он свой голос. Посмотрел на выключившего магнитофон Поляка.
   – Понял, Яшенька? – улыбнулся Штурман. – Это попадет к Седому, и подумай сам, что с тобой будет. На нас стрелку перевести не сможешь, мы скажем, что ты предложил купить информацию о Седом. Мы согласились, чтобы ты не пошел к кому-то другому, и записали твой рассказ. Седой нам поверит. Поэтому давай проще, ты узнаешь о покупателе Седого и сообщишь нам. Мы выплачиваем тебе сто тысяч и процент от продажи партии золота. Вот так! Пока! – Он кивнул на дверь. – Запомни, Штейн, не вздумай слинять. Седой тебя из-под земли достанет, да и мы тоже не пальцем деланны! – Он засмеялся.
   – Ну вы и гады, – пробормотал адвокат.
   – За гадов можно было и спросить, но не будем мы тебе ничего предъявлять. Ты нам нужен, Яшенька. – Поляк хмыкнул.
   – Ну вы и гады, – повторил адвокат. – Сколько я для вас сделал!.. И тебя вытащил…
   – А ты за свое «сделал» получал прилично… Пойми, мы же тебя не за горло берем. Но нам очень нужна информация о Седом. На Колыме он может многое, очень многое, а мы решили – хорош прозябать в этом краю вечной мерзлоты, пора переезжать на материк, в центр России. И ты с нами. Там откроем пару магазинов, банк у нас уже есть в Воронеже. И ты станешь нашим партнером. Ты же классный адвокат, это очень пригодится. Нам нужна информация о Седом, – повторил Штурман. – Не бойся, Яшка, никто ничего о тебе не узнает. А ты получишь прилично и с нами уедешь.
   – Вот что я вам скажу, – заявил адвокат. – Я все узнаю, и вы мне заплатите. Но если вы меня подставите, я вас тоже сдам. Ментам, – уточнил он. – И не советую меня убивать, потому что я подстраховался, спрятал кое-какую информацию о ваших делах в надежное место. В случае моей гибели менты все найдут. Конечно, вы можете меня пытать, – увидев, как переглянулись Штурман и Поляк, предположил он. – Но не советую это делать. Тогда менты появятся у вас гораздо скорее, чем вы что-то узнаете от меня. Да и не скажу я вам ничего.
   – Ну вот видишь, – заметил Штурман, – тем более тебе бояться нечего. Кстати, о том, чтобы убрать тебя, мы и не думали, ты нам живой нужен. И я не забыл, как ты два раза меня от сроков спас. Я не из тех, кто такое забывает.
   – Надеюсь, – вздохнул Яков, – что ты не забыл…
   – Да хорош тебе, – остановил его Штурман. – Я же тебе говорю, это выгодное дело. Ведь мы не ментам Седого сдавать будем. Когда все выясним, предложим ему дело, и он согласится. Пойми наконец, что это шанс вырваться отсюда. У Седого есть дорога на материк.
   – Послушай, – сказал Яков, – я постоянно слышу, что центр России называют материком. А почему? Ведь Магаданская область не остров.
   – Раньше сюда зэков доставляли пароходами, – объяснил Штурман. – Вот и говорили – если в Россию, значит, на материк.
   – Ну так ты поможешь? – спросил Поляк.
   – А у меня есть возможность отказаться? – улыбнулся Штейн.
   Все рассмеялись.

Сусуман

   – Значит, вот как? – усмехнулся Седой. – Зря ты со мной так. Хотя что ни делается, все к лучшему. Главное, теперь все получится. – Он взглянул на телефон. Протянул руку, но взял пачку сигарет. – Краб, – негромко позвал он. В комнату вошел невысокий длиннорукий мужчина, – пошли кого-нибудь за Бароном. Пусть сообщат, кое-что удалось выяснить.
   – Понял! – Усмехнувшись, Краб вышел.

   – Значит, так, – недовольно заявил по телефону мужчина, – я кое-что слышал, но думал…
   – Да они довольно давно встречаются, – перебил лысый атлет. – Так что, Игнат Павлович, вы аккуратно сообщите Косте, когда он появится. Я поэтому и решил предупредить вас.
   – Спасибо, Марат, ты поступил правильно.

   – Все сделаю, Игнат Павлович, – сказал невысокий молодой мужчина.
   – И чем быстрее, тем лучше, – процедил плотный мужчина с седыми усами.
   – Не знаю, зачем вам это, Игнат Павлович, – пожал тот плечами. – Я могу вам все рассказать прямо сейчас. Волчару знают все. Простите, я как-то не сразу понял, за что…
   – Мне нужно знать его прошлое, – перебил Игнат Павлович, – вот о чем я говорю.
   – Понятно. Об этом я не подумал. Но я все сделаю, то есть постараюсь. Выясню, откуда он, и пошлю туда своего человека.
   – Мне нужно знать это как можно скорее.

   – Марова! – окликнула проходившую мимо джипа Ингу молодая женщина. Остановившись, та усмехнулась.
   – Нового хахаля нашла, Нелли? Машина твоя или еще не отработала?
   – Костя звонил, – Нелли улыбнулась в ответ, – о тебе спрашивал. Я пока ему ничего говорить не стала, но…
   – И зря.
   – Тебя пожалела. Ведь Костя или парнишек к тебе пришлет, или сам морду изуродует. Костя же ревнив, как Отелло, вот я и тебя пожалела.
   – Не надо, Нелли, – ответила Инна и пошла дальше.
   – Он моим будет! – крикнула Нелли.
   – Он мне не нужен, – прозвучало в ответ.

   – Опачки, – усмехнулся Седой, – вот и товарищи пожаловали! «Дуры» где? – посмотрел он на стоящего у двери парня.
   – Здесь чисто, – ответил тот.
   – Скажи всем, пусть не тормозят. – Парень выскочил из комнаты. – Ну, не дергается братва, – пробормотал Седой. – Зачем ломать-то? – Милиционеры и люди в штатском у дома били пятерых парней и, завернув им руки за спины, надевали наручники. Седой набрал номер на телефоне. – Давай ко мне, – быстро проговорил он. – Меня сейчас, кажется, загребут.
   – Руки в гору! – Ногой распахнув дверь, милиционер направил на Седого пистолет. За ним ворвались еще трое.
   – Да хорош вам в «Улицы разбитых фонарей» играть, – усмехнулся Седой. Первый подсечкой сбил его с ног и заломил правую руку за спину. – Сучара!.. – прошипел Седой.
   – Отставить! – скомандовал вошедший худощавый мужчина в штатском.
   – При нем ничего нет, – отпустив Седого, доложил омоновец.
   – А ты между ног не щупал, – усмехнулся, поднимаясь, Седой. – На тебя вполне мог подняться.
   – Не груби, Седой, – сказал оперативник, – можешь и на кулак нарваться.
   – Беспредел голимый, начальник. Это ты будешь объяснять прокурору в областной. Ты же знаешь, что голяк у меня вытащишь, а своих гончих посылаешь меня щупать. Ты кайф от этого ловишь?
   – Договоришься, Седой! – рассмеялся опер.
   Омоновцы в это время тщательно обыскивали комнату.
   – Под матрацем пара пачек презервативов, – сообщил Седой, – могу поделиться.
   – Заткнись! – замахнулся на него омоновец.
   – Замахнулся, так бей, сучонок! – Седой увидел в окно, как парней тащили к милицейскому «рафику», и покачал головой. – Поехали, ментяра, – шагнул он к двери. – Чего понты-то ломать? – Сильный удар в живот заставил его согнуться.
   – Отставить! – рявкнул оперативник.
   – Избиение задержанного, – входя в комнату, проговорил интеллигентного вида мужчина в золотых очках. – Ваша фамилия, боец? – спросил он ударившего.
   – Хорош тебе, Берман, – остановил его Седой. – Щенок укусил без команды, к нему претензий нет. А вот с теми, кто их сюда направил, решать надо. Или по-киношному зажили – вор должен сидеть в тюрьме? Но если что-то найдете, то сразу на отпечатки пальцев проверяете. Я знаю, что у меня…
   – Поехали, – кивнул на дверь опер, – поговорим.
   – А могу я узнать причину задержания Тополева Александра Михайловича? – обратился к оперу Берман.
   – В райотделе вам все объяснят, – хмуро ответил тот.
   – Надеюсь, вы не станете отрицать, что ваш сотрудник…
   – Ладно, Берман, – остановил его Седой, – тебя полоскать стали бы, ты бы тоже врезал. Хотя ты вряд ли. – Он усмехнулся. – А ты, – посмотрел он на ударившего его омоновца, – если на такое реагируешь, из ментуры уходи. Если задержанный оскорбляет тебя – терпи. Ты закон. Да и не по-мужицки это – бить того, кто тебе ответить не может. Хотя среди ментов мужиков и нет.

   – Вызывали? – Волков открыл дверь кабинета.
   – А ты кто такой? – спросил сидящий за столом старший лейтенант.
   – Волков это, – сказал капитан. – Заходи.
   – А мы вроде как не пили на рыбалке вместе, – ответил Андрей.
   – Проходите, – язвительно повторил капитан.
   – Вот… – Андрей положил на стол повестку. – В райотдел, а зачем?
   – Обычно спрашивают – за что? – усмехнулся капитан.
   – Зачем попусту спрашивать, – спокойно проговорил Андрей, – меня вызывать не за что. – Он сел.
   – А мы просто так не вызываем, – сказал капитан. – Где ты был двадцать пятого?
   – Двадцать пятого? – пробормотал Андрей. – В тайге. А что?
   – Кто это может подтвердить?
   – Двадцать пятого, – задумчиво протянул Андрей. – Метеоточка на Серой. Точно. Двадцать четвертого я был у них. У меня сигареты промокли, я у них купил пять пачек. Ночевал там. Ушел в девять утра. Свяжитесь с Потаповыми.
   – Свяжемся. А теперь ответь – оружие у тебя есть?
   – А как же без оружия, я живу охотой.
   – Сейчас поедем к тебе, покажешь свое ружье. – Капитан встал.
   – Поехали, – кивнул Волков. Капитан первым пошел к двери. Андрей увидел в окно, как в милицейский «уазик» садились еще двое. Он усмехнулся про себя.

Берелех

   – Да там уже наши люди, – доложил по телефону полный майор милиции. – Только зря вы это затеяли, товарищ полковник, ничего не получится, он…
   – За незаконное хранение оружия ему грозит пять лет как минимум, – услышал он ответ. – Кроме того, наверняка имеется пушнина, а это браконьерство. И золотишко небось есть. Найдем!..
   – Да ничего вы не найдете, – положив трубку, пробормотал майор. – А с чего это вдруг такой пресс?
//-- * * * --//
   – И ради этого вы меня сюда тащили? – спросил Седой. – Да не знаю я ничего. Неужели ты думаешь, что если бы знал, сказал бы? – засмеялся он. – По-моему, ты головой немного приболел, начальник. Знаешь, я вор, а не барыга и с золотом делов не имею, не мое это! – Он поднялся. – Я свободен?
   – Конечно, – кивнул подполковник милиции. – Однако…
   – Давай без советов, мент, – остановил его Седой.
   – Вы свободны, Тополев, – кивнул вошедший в кабинет майор.
   – Александр Михайлович, – в кабинет ворвался адвокат, – надеюсь, здесь вас не трогали?
   – Меня вообще не трогали, – ответил Седой.
   – Пойдемте, Александр Михайлович.
   – Если бы менты не хапали меня периодически, – выходя, усмехнулся Седой, – то забыл бы я, как меня звать-величать. А чего им надо?
   – Я узнаю чуть позже, – ответил Берман.
   – Надеюсь. Не хотелось бы, чтобы это был донос кого-то из знакомых. Хотя не похоже. Но зачем ментам меня дергать понадобилось? И обыск делали так, для понтов. Странно.

Берелех

   – Опачки, – усмехнулся оперативник в штатском, – карабин. Незаконное хранение нарезного огнестрельного оружия. Так что, Волков, похоже, приплыл ты в тихую гавань… – Ну, нож – ладно, а вот карабин…
   – Во внутреннем кармане ветровки удостоверение, – проговорил Андрей, – и разрешение.
   Оперативник вытащил из кармана охотничий билет с вложенным в него талоном.
   – Карабин записан, – сличив с записью в билете номер оружия, кивнул оперативник. – И талон на разрешение по…
   – А почему ты молчал? – зло спросил лысый оперативник.
   – Думал, вы знаете, – ответил Андрей. – Я сразу, как приехал…
   – Уходим, – буркнул старший группы.
   – В чем дело? – В комнату вошла Инга.
   – Они уже уходят, – улыбнулся Андрей.
   – Значит, папа вас нанял, – процедила Инга. – Ну, я ему устрою.
   – Да нет, – ответил Волков, – это просто проверка разрешения на нарезное оружие. Сейчас по всей России такое проходит.
   – А я уверена, что их прислал отец, – заявила Инга.
   – Зачем ты приехала?
   – Во-первых, соскучилась. А во-вторых, мне позвонили и сказали, что тебя забрала милиция.
   – Инга, я уже говорил – тебе нет места в моей жизни. Друзьями быть не получается, а быть твоим мужчиной не хочу. Ты красивая, умная, но мне ты не нужна. Я тебе не раз говорил об этом. Уходи и больше не приходи.
   – Я же не тащу тебя в постель и не заставляю на мне жениться. Мне просто интересно с тобой, и все. Не прогоняй меня, пожалуйста. Постарайся понять. Ты один видишь во мне просто человека, а не дочь Марова. Я хочу стать твоим другом. Соблазнять не буду, просто стану встречать тебя из твоей тайги, и все. И никому ничего о тебе говорить не буду. Знаешь, Волчара, я избалованная девочка, но умею ждать. И обещаю к тебе не приставать. Просто иногда мы будем ходить с тобой…
   – Инга, – вздохнул Андрей. – Я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной. И тебе уже не семнадцать…
   – Я помню, что мне тридцать три. Но попробуй меня понять. Мне очень одиноко, те, кто ищет моей дружбы или благосклонности, стремятся таким образом приблизиться к моему отцу, чье прозвище – Петр Великий.
   – Знаю. И не понимаю – зачем, на кой я тебе? Ну, нечаянно спас тебя, и что? Да, я мужик и иногда хочется женщины, тогда я плачу проституткам. Пойми меня правильно. Один раз в жизни я говорил «люблю», но больше этого делать не собираюсь. Меня устраивает моя жизнь, в ней нет места женщине.
   – Что же тебе сделала какая-то стерва?
   – Никто мне ничего не делал.
   – Андрей, – Инга подошла к нему, – я хочу быть тебе другом. И все, – вздохнула она. – Признаюсь, что не без надежды стать твоей женщиной. И еще. Если я встречу мужчину, который мне понравится, я немедленно выйду за него замуж. И последнее: что бы ты сейчас ни сказал, я тебя не оставлю.
   – Тогда, похоже, у меня нет выбора, – вздохнул Андрей.
   – Ругаться бесполезно, – улыбнулась Инга.
   – Договорились. Но малейшая провокация, и я уйду в тайгу.
   – О’кей, – засмеялась Инга.
//-- * * * --//
   – Подожди, – удивился майор милиции, – откуда у него разрешение?
   – Из Хабаровска, – ответил капитан. – Он был в бригаде по отстрелу волков. Мы не имеем права его…
   – Да понятно, – недовольно проворчал майор.
   – Он у нас и на учет встал.
   – А ты можешь объяснить так, чтоб я понял, кому так нужно, чтобы Волкова на уши ставили?
   – Гладину, – вздохнул майор. – Волчара с Ингой встречается.
   – Да он ее пару раз принародно отшивал, а она к нему как банный лист…
   – Неужели бабу нельзя отшить? – Майор усмехнулся.
   – Ее отошьешь! – засмеялся капитан.
   – Слышь, Гришин, а ты вроде как об этом Волкове беспокоишься. С чего бы это?
   – Да просто нормальный он мужик, не понимаю я, какого хрена его прессовать решили.
   – Да для его же блага. Скоро вернется Костя, а он, ты знаешь, своего не упустит.
   – Своего? Ну, это ты загнул. Чтобы Ингу получить в собственность, надо…
   – Я понял, что ты вроде как выполняешь заказ Петра Великого или Свирепого.
   – И ни того, и ни другого, – ответил капитан. – Начальство приказало. Представляю, каково им сейчас. И полковнику Зорину, и подполковнику Птицыну. Ведь они с Гладиным старые знакомые. Он наверняка купил их. Проверили Волчару, и хорошо. А то на него хотели повесить тех двоих, которых в Берелехе грохнули. Мешает он кому-то. Вот ты, Маркин, мужик неплохой, не беспредельничаешь и на лапу не берешь, а…
   – Вот в том-то и дело, что «а»… – Майор вздохнул. – С этими трупами такой переполох подняли, будто на кого-то из правительства покушение было. Питер тоже на ушах стоит. И делов-то – двоих убили и при них была приличная сумма в евро. Это подстегнуло всех. И на Омчак кто-то ездил. Говорили, что это Питерскому грев шел. Но на такой грев запросто можно и волю себе купить.

   – Послушай, Седой, – в комнату стремительно вошел Барон, – ты, похоже, начинаешь…
   – А ты уже кончил, – перебил его Седой. – Чей заказ ты исполнял?
   – Не понял? – растерянно проговорил Барон.
   – Да все ты понял. Ты же в курсе, что бабки, которые были у двоих из Питера, не в зону Питерскому шли. Кстати, откуда ты знал, что у них бабки в евро, да и сумму точно назвал?
   – Питерские звонили… – Барон облизнул пересохшие губы.
   – Кто? – спросил вышедший из соседней комнаты невысокий пожилой мужчина в строгом костюме.
   – Интеллигент… – Увидев его, Барон растерялся.
   – Кто тебе дал заказ найти гастролеров? – спросил тот.
   – А вы, – посмотрел на Седого Барон, – вы, собственно…
   – В Хабаровск через неделю приезжай, – перебил его Интеллигент. – Там с братвой поговоришь и все объяснишь.

   – Понятно, – кивнула Нелли. – Значит… – Потом выслушала абонента. – Ладно, все так и будет.
//-- * * * --//
   – Значит, Хабаровск, – сказал полковник милиции. – Понятно. А я думал, что он был судим, а документы подделал. Выходит, не так. И где же он был до того, как появился в Хабаровске? Стреляет отлично, дерется тоже. Видно, что мужик прошел подготовку. Но ни на один праздник по родам войск не ходит. Подолгу живет в тайге. Знакомых, кроме Инги Маровой, нет. Великий почему-то не особо на это реагирует. То, что он дочь любит и для нее готов на все, известно, но на ее встречи с Волковым не реагирует. Хотя, может, дома вставляет ей. А вот когда приедет Костик, жди беды, он тот еще зверь, и дело кончится кровью, Волков ничего и никого не боится. И за себя постоять может. В общем, кончат его.
   – Как бы он кого не кончил, – усмехнулся районный прокурор. – Волков – вылитый Рэмбо. Как за девчонку, помнишь, отделал троих?.. А ребята не хилые, постоянно тренируются, и их многие побаиваются. Что-что, а драться они все мастера. Но Волков довольно легко их успокоил.
   – Надо что-то предпринимать.
   – Знаешь, Зорин, я с удовольствием посажу Константина, а то он совсем распоясался. И отец ничего с ним поделать не может, поэтому и отправил его в Хабаровск. Или куда Костя Гладин уехал?
   – Да вроде в Иркутск к брату. А там кто его знает. Он же оленеводов чуть не поубивал. Те из Якутии зашли на территорию его зверофермы, он там пытается белок разводить. – Полковник усмехнулся. – Ну, Константин, давай этих оленеводов окучивать. Изуродовал троих, но адвокат доказал самооборону, и якуты под этим подписались. Вот и минула Костю законная кара. Купили оленеводов и запугали. Так и получилось, что Костя на свободе остался. А папаня поспешил его спровадить, пока все не уляжется. Костя Волкову за Ингу предъявит. Да без предъявления башку разобьет. Надежды на то, что отец его остановит, нет. В общем, как говорят, нет худа без добра. Убьет Костя Волкова – и сядет. А если тот его, тоже неплохо. Сам знаешь, всему хорошему рано или поздно приходит конец, и до Игната Павловича Гладина все равно доберутся. Если Константина посадят…
   – Его папаша будет у нас в руках, – продолжил фразу прокурора полковник.
   – Но мы ведь у него уже в руках. И Власов копается, мой помощник, мать его! Боюсь, докопается…
   – Да хватит тебе, Изов, – сказал полковник. – Меня Гладышев вообще грозится под суд отдать. И служба собственной безопасности вовсю копает под меня. Но пока ничего найти не могут. Да я и не боюсь этого расследования… конечно, при условии, что Гладин будет молчать. А если посадить его сына, он наверняка заявит…
   – Нет, мы получим назад все, что о нас он собрал. Мы ему сына, а он нам все, что на нас есть. Как тебе этот расклад, Зорин?
   – Думаешь, получится?
   – Конечно! – засмеялся Изов. – Поэтому ничего и не надо делать, когда вернется Константин. А если Волков его убьет, и это хорошо. Игнат Павлович попросит нас отдать ему убийцу сына, и снова мы поменяем…
   – Ты так говоришь, будто нам все позволено.
   – А что, разве нет? Мы пока здесь можем все и, кстати, делаем почти все. Есть честные сотрудники и их, к сожалению, большинство, и начальник райотдела полковник Музин среди них. Кстати, он уже посадил троих. И моего друга Васнецова тоже. Не успел он его на тот свет отправить. И киллера нанял, но его вычислили, а он сдал Васнецова с потрохами. Надеюсь, до нас Лузин добраться не сумеет. Надо будет остановиться. Но пока жив Гладин и у него есть документы на нас, не получится. И убрать его нельзя – найдут бумаги о нас, и конец.

Берелех

   – Да, – провожая взглядом подходившую к машине Ингу, пробормотал Волков, – что-то не верится мне в вашу дружбу, мадам. Не из тех женщин ты, чтобы просто быть рядом. Ты же привыкла добиваться своего. Отшивать ее грубо тоже нельзя, папаша обидится, и чем это закончится, неизвестно. А тут еще Костенька, колымский Отелло. Говорить с ним бесполезно, слов вообще не понимает. Подожди, Андрюха, а не этого ли хочет Инга? Точнее, ее папаша? Вполне может быть. Нет, мне это не нужно. Наверное, нужно уезжать отсюда. То есть сбежать… Так все и подумают. А мне здесь очень нравится, и дела неплохо идут, и с якутами в нормальных отношениях. Черт побрал бы эту Ингу! Не могла себе другой объект выбрать. Тогда мимо я пройти не мог, порвал бы ее шатун. А Костя не очень торопился, лыжи специально сломал. Надлом был не в снегу, а под изгибом. Я заметил, но говорить об этом не стал. А он тогда вместо благодарности меня предупредил: «Эта девочка моя, и, не дай Бог, дорогу перейдешь». – Андрей засмеялся. – Поэтому, наверное, я и не выгнал ее, когда она с коньяком приехала меня благодарить. А надо было. Я думал, действительно благодарить пришла. А она сразу на шею и стала в любви объясняться. Я пытался ее образумить, вывел на улицу и объяснил, что женат и очень люблю жену. Через три дня она снова явилась. В общем, надо было ее матом наладить, но папаша ее своих бойцов прислал бы, мол, я его доченьку обидел. Короче, уйду в тайгу и там до снега побуду. А потом отдых себе устрою, на материк уеду. Все, Андрюха, колымчанином ты стал, на материк собрался. Хотя Ингу жалко. Чувствуется, что не хватает ей ни любви родительской, ни человеческих отношений. И Костя ей не нужен. Она его, кажется, даже боится. Но мне-то это все зачем нужно? Все, завтра ухожу. Сегодня куплю все, что надо, и пойду. Якуты просили батарейки к приемнику принести.

   Вильнув, джип на скорости опрокинулся, сбил километровый столбик, с грохотом несколько раз перевернулся и скатился в ложбину между сопками.

   – Все, – доложил по телефону узкоглазый мужчина. – Клиент на месте, – усмехнулся он.

   – Во! – высунувшись в открытое окно машины, закричал мальчик лет пятнадцати. – Там кто-то улетел, папа!
   – Где? – притормаживая, спросил сидящий за рулем мужчина.
   – Да там! – указал мальчик.
//-- * * * --//
   – Какого черта? – прорычал лежащий на кровати молодой мускулистый мужчина. – У меня выходной!
   – Хватит, Жаров, – перебил его насмешливый голос в телефонной трубке. – Перенеси свидание с очередной дамой на неделю. У нас три трупа.
   – Да плевал я на все трупы, у меня выходной!
   – Барона угрохали и нашего козырного Валета. Так что прикинь, что может начаться.
   – Как всегда, не вовремя, – вздохнул Жаров. – Где и как?
   – Недалеко от Большевика. Водителю всадили пулю между глаз из снайперской винтовки.
   – А почему решили, что из снайперской?
   – Винтовку нашли. Сейчас же у киллеров стало модным бросать оружие.
   – Понятно.
   – Женька, – недовольно заговорила лежащая на кровати рыжеволосая женщина, – а как же…
   – Извини, дорогая, жена приехала, я должен бежать и поцеловать ее и троих детишек.
   – Но ты говорил, что не женат.
   – Обманывал, – улыбнулся он и вышел. – За номер я заплатил…
   Женщина запустила подушкой в дверь.

   – Вот, значит, как, – вздохнул помощник прокурора Изов. – Представляете, что может начаться? Убиты вор в законе из Якутска и наш Валет. Наверняка якутские будут искать крайнего. А крайним может оказаться Седой, он встречался с Бароном. И еще кто-то был. Говорили недолго и, видать, чем-то Барона обидели. Он вышел разъяренный и что-то зло говорил по телефону. Узнать надо, кто с Седым был.
   – Интеллигент, – проговорил вошедший в кабинет Жаров. – Но ни Интеллигент, ни Седой на это не пошли бы. Видно, кто-то нанял Барона для поисков тех, кто завалил двоих питерских с бабками. А вор в законе не должен…
   – Это версия или истина?
   – Истина, – уверенно ответил Жаров.
   – Капитан, а не слишком ли вы самоуверенны?
   – Я сыщик и знаю, что говорю. Барона убрал тот, кто боялся, что Барон расскажет о нанимателе. А деньги, судя по всему, шли кому-то за золото. Поэтому Барона и убрали. Это основная версия. Надеюсь, вы разрешите мне доложить начальнику уголовного розыска…
   – Извините, капитан, до свидания, Широков! – Изов подал руку майору милиции, кивнул Жарову и вышел.
   – Хреново ты кончишь, Женька, – сказал майор. – Разве так с прокурором разговаривают? Ну и что думаешь?
   – То, что думаю, уже сказал.
   – Что нашел?
   – Мотоциклиста видели. Мотоцикл какой-то японский. Мотоциклист ловко по сопке ушел в сторону Аяна.
   – Ты звонил туда?
   – Не было там мотоциклиста. Видно, где-то мотоцикл оставил, а скорее всего его машина вместе с мотоциклом забрала.
   – Может, убрали?
   – Нет. Киллера убирать сейчас смысла нет. Надо искать людей, которым Барон мог что-то сообщить. Седой и Интеллигент не в счет, они не спрашивали, а он им ничего объяснять не стал. Разговор был короткий, и, я думаю, Седой и Интеллигент просто сообщили место и время сходняка. А там бы Барон колонулся. Но зря его убрали. Неужели воры бы нам…
   – Барон мог кому-то шепнуть, – перебил майор, – а это не нужно тому, кто за деньгами стоит. Вот Барона и грохнули. Мертвые молчат. Как думаешь, предъява от якутских нашим будет?
   – Нет. Ведь с Бароном Валет был. Значит, будут считать, что разошлись мирно. Думаю, это не последние покойники, трупы будут и в Якутске. Кто-то из шестерок Барона запросто пулю или нож получит. Ведь если убирают Барона, то запросто могут думать, что он кому-то шепнул насчет того, кому доверял.
   – Понял. Надо звонить Решетову. Он мужик нормальный и, если будет информация, поделится. Он наверняка шестерок и просто близких Барону знает. Их тоже могут убрать. А значит, надо предупредить Решетова.

Якутск

   – Барона убрали, – процедил пожилой мужчина. – Говорил я ему – зря ты подписался на это. Во-первых, нельзя вору на кого-то работать, во-вторых, уберут рано или поздно. Там, видно, большие бабки крутились, и понятно, что за золото отдать должны были. А может, наоборот, получили. Кто-то поживился. А Барона, сто пудов, убрали те, кто просил его тех фраеров найти. Но дело в том… – Кашлянув, он выругался.
   – Ты чё, Баржа? – удивился плотный мужчина в очках.
   – Да дело в том, что теперь и нас могут на прицел взять. Наверняка подумают, что Барон нам что-то рассказал. А он, в натуре, хвастал: бабок скоро будет мешок. Я ему базарил – мертвому бабки не нужны. Мы-то вообще можем не за хрен на тот свет отправиться. А я еще хочу чемпионат Европы по футболу посмотреть. На зоне я и начал футбол смотреть. Там на каждую игру ставили. И мне несколько раз крупно подфартило. С тех пор, чтоб лохом не быть, и зырю футбол, увлекся. Очень хочется посмотреть чемпионат Европы не на зоне, а уж тем более не в гробу. Там, наверное, и телевидения нет! – Барон усмехнулся.
   – Ты в натуре думаешь, нас кончить могут? – нервно спросил бритоголовый мужчина.
   – Запросто, – кивнул Баржа. – Свидетелей обычно убирают. Скорее всего те бабки, за которые двоих замочили, за золотишко расчет был. Ну и прикинь, если выйдут на это дело, кому лапти сплетут?.. Но никто не хочет в лапы ментов попасть, вот и начали валить. Так что, мужики, надо на дно ложиться, запросто могут нас мочкануть.

   – Понятно, – заявил по телефону подполковник милиции. – Имеется информация, что Барон говорил – он может деньги хорошие получить. Мы проработали пару версий, не клеится. Он же вором стал недавно, да и не очень понятно, как это все получилось. Но, говорят, все было как положено. Сейчас, сам знаешь, Павел, в центре покупают себе корону, Барон, кажется, коронован. А его окружение мы проработаем. Так что если что-то по делу всплывет, узнаешь.
   – Благодарю, Валентин Петрович, – проговорил Широков.
   – Это тебе спасибо, Максим, – улыбнулся подполковник.

Санкт-Петербург

   – Барона замочили, – сообщил вошедший Фантом. – Похоже, Седой что-то пронюхал. Интеллигент на Колыме объявился. И они с Седым выдернули Барона. В общем, пришлось его…
   – Да не надо было к нему обращаться, – сказал Маркиз. – Шота звонил, они согласны ждать до заморозков. Так что все путем. Этот вопрос уладили. Но как найти тех, кто наших парней завалил и деньги забрал?
   – Пока лучше не искать. Батя говорит, иначе и менты могут на нас выйти. А те, кто бабки взял, найдутся. Думаю, те, кому мы встретить поручили, проболтались.
   – Пока от них ничего нет, но рано или поздно все выяснится.
   – Да лучше бы сейчас все узнать, – процедил молчавший до того худощавый загорелый мужчина, – а то снова бабки собирать, а сумма все-таки приличная.
   – Да как сейчас наедешь, – пробормотал Маркиз.
   – Может, Интеллигент что-нибудь выяснит, – сказал Фантом.
   – Вряд ли, – возразил загорелый, – ему светиться на Колыме не в жилу.
   – Но поехал ведь, – произнес Маркиз.
   – И зря. Менты его сразу срисуют. Впрочем, он не фраер и знает, что делает.
   – Слышь, Путник, – обратился к загорелому Фантом, – а в натуре на Колыме вечная мерзлота?
   – В натуре, – кивнул тот.
   – А как же там золото моют?
   – Взрывают, делают вскрышу, бульдозеры грунт поднимают. Вообще работы полно. В котлованы драги пускают.
   – А ты что, – спросил Фантома Маркиз, – собрался золотишко мыть?
   – Да ну на хрен! – усмехнулся Фантом. – Я тепло люблю, а там, говорят…
   – Там хоть и морозы под пятьдесят, – перебил его Путник, – но легче переносятся, климат сухой. Народ там хороший. Как сейчас, не знаю, уже почти двенадцать лет там не был. Я сидел там, потом два года в мехцехе работал слесарем, технику ремонтировал. Потом потихоньку золото стал таскать, но вскоре почувствовал, что попаду, и уехал. Знакомые там остались, лихие ребята, крутые, как сейчас говорят. С этого я и начал заниматься золотом. Конечно, и запалы были, троих за пять лет потерял. И посадили пятерых. Но последние три года Бог милует. А вообще-то придется завязывать, жадность фраера губит. Взял, ну и тормози. Так нет, опять фарт испытывают, золотая трясина. А не отпускает, потом запал и срок. Так что в этом году последний раз сделаем и завязываем.
   – А на кой завязывать, если все нормально идет? – пожал плечами Фантом.
   – Менты сейчас научились работать, купить мало кого можно, кого попало не хапают, по полгода, а то и больше разрабатывают. Сейчас, если возьмут с ходу, а у того, кого взяли, бабки есть хорошие, адвокат отмажет. Так что они долго готовят захват, чтобы наверняка клиент сел. – Путник усмехнулся. – Поэтому я и решил: это дело последнее, завязываю – и вам советую. Куда-нибудь в глушь отправиться и дело свое начать, пусть небольшое. Только так сейчас надо поступить. Главное, чтоб видели, откуда бабки идут. Так что я решил – хватит судьбу испытывать. Получим товар, сдадим и разбегаемся. И еще одно – если кто-то попадется ментам, не дай Бог еще кого-нибудь потянуть, найду и завалю сразу.
   – Слышь, Путник, – усмехнулся Маркиз, – а ты вроде и блатной, а частенько Бога вспоминаешь. Веришь, что ли?
   – Знаешь, Маркиз, – Путник вздохнул, – я тоже все балдел от разных там вер. И над бабкой своей в детстве посмеивался, когда она на коленях перед доской поклоны била и бормотала. А когда в побег ушел от ментов, попал крепко, понял, что хана, и вспомнил бабку свою, ее слова. Какой бы лихой человек ни был, придет худо – он к Богу обратится. Так и вышло, вспомнил я Бога. Правда, с матом, но попросил. И хрен его знает, случайность или еще что, но мимо охотники шли. А до этого никого там не видел трое суток. Я и в монастырь пробовал, но не взяли. Поп, глаза умные, поговорил и просто посоветовал: себя, говорит, найди в этой жизни, а потом решение принимай, как дальше тебе быть. Так я и сделал. И решил – денег себе сделаю и торможу. И место уже нашел, дом купил. Поэтому в последний раз дело – и на дно ложусь.
   – А я бабки получу и на курорт куда-нибудь отправлюсь, – мечтательно проговорил Фантом. – Хоть почувствую себя человеком. Давно мечтаю. А насчет дела я даже не знаю, с чего начать. Да на кой хрен пахать? Если бабки будут, живи и в ус не дуй! А ты, Маркиз, что думаешь?
   – Пока не решил. Но что рисковать не буду, точно. Путник верно говорит: жадность фраера погубит. Поэтому главное – не попасть сейчас. Но деньги надо будет во что-то вкладывать. В общем, главное сейчас – все без запала сделать. А там видно будет. Но одно точно знаю – из Питера не уеду. Я родился здесь и буду здесь до конца. Люблю я этот город. Ну может, не в Питере, а в области открою автомастерскую или еще что, но из Питера не уеду.

   – Что там? – спросил гладко выбритый пожилой грузин.
   – Да пока так же, – ответил Шота. – Но я не особо верю Фантому, мне кажется, он…
   – Русские говорят: кажется – крестись. Главный там не Фантом и даже не Маркиз, а Интеллигент. И есть еще кто-то, тот, кто все это сумел наладить. Кто-то у них здесь есть из Магаданской области… Что там у Бесо?
   – Он уехал в Москву. Мы с ним вчера виделись и говорили о деле. Не нравится мне Бесо. Извини, Царь, но я скажу: Бесо что-то свое хочет получить. Он…
   – А ты поумнел, Шота. Мне тоже в последнее время непонятен Бесо. Но это дело мое, разберусь. А вот что там в Сусумане случилось? Убили Барона и какого-то козырного из колымских. Хотя Барона все равно это ждало. Питерского он подставил, а Питерский такого не простит. Но кто-то убрал Барона, значит, он на кого-то работал, деньги искал. И мне бы хотелось знать, кто деньги взял. Что людей убили, это вина убитых, знали, куда и зачем едут. А вот деньги найти бы надо. Наши там как? – спросил Царев, посмотрев на полную черноволосую женщину.
   – Трое сидят и трое уже в зоне, – недовольно ответила та. – Это Саакашвили намутил, начал с Россией скандалы.
   – То ли еще будет, так Пугачева пела еще в Советском Союзе. Сейчас, конечно, воли больше, но могут убить только за то, что ты грузин. Значит, надо подключать кого-то на Колыме, чтобы помогли найти участок, где эти деляги золото моют. Вывозить золото они будут или через Якутию, хотя это и опасно, или через тайгу, это скорее всего. Вот там бы и перехватить их. Но для этого надо знать, когда они будут переправлять золото. А будут именно так, через тайгу.
   – Но их же первый мент остановит – убивать его?
   – Нужно достать какие-нибудь документы, например, геологической партии. Или найти мента купленного. И надо узнать, откуда они пойдут, перехватить и с золотом можно уходить в Турцию. Поэтому найди человека среди людей Маркиза, за ценой не стой, все окупится. Золото, когда его много, может многое. Ты понял меня, Шота?
   – Да, Царь. Все сделаю. У меня на примете есть человек, который давно уже настроен против Маркиза и который знает о Колыме и о тамошних делах.
   – Что этот человек говорит о деньгах, которые кто-то забрал в Берелехе?
   – Об этом никому не известно, а все остальное я узнаю.
   – Надеюсь. Но помни, Шота, мужчина должен выполнить обещание.
   – Я всегда выполняю свои обещания, – ответил Шота.
//-- * * * --//
   – Царь приехал, – сообщил по телефону Ираклий. – И Шота у него. Кажется мне, они что-то задумали. С Маркизом Шота не встречался. Интеллигента в Питере нет, он улетел в Якутск.
   – Понял, – ответил ему Бесо. – Значит, Царь в Питере решил лично поучаствовать. Ну что ж, вольному воля, спасенному рай.
   – Не понял.
   – Поймешь. В общем, узнай у Маркиза, что с золотом. И что удалось узнать о тех, кто забрал деньги. Скажи, что у меня есть возможность выйти на заказчика, но я должен знать, кто должен был встречать курьеров. Понятно?
   – Да вряд ли он ответит.
   – Пусть мне позвонит, – сказал Бесо.

Москва

   – Да у меня времени нет, – недовольно буркнул в телефон Вадим. – Я обещал…
   – Послушай, Воропай, – перебил его мужчина, – значит, убивать надо, а завалить мы можем хоть сейчас.
   – Когда это будет?
   – Полагаю, через неделю. Кое-что удалось узнать, так что через неделю мы вполне можем управиться…
   – Давай так: неделя – последний срок. Если нет, я найду других.
   – А ты думаешь, это так просто? Зря…
   – Если дело будет сделано через неделю, получите пятьдесят тысяч евро, помимо выкупа.
   – Так бы сразу и говорил. Годится. Через неделю все будет сделано.
//-- * * * --//
   – Да не знаю я ничего, – сказал Артур, – кроме одного: Вадик все мечтает уложить в постель свою давнюю любовь, которая на него хрен забила. И, как я понял, этим он хочет поправить свое материальное положение.
   – Вот, значит, как? – гневно проговорила Вера. – Выходит, она будет ему платить за то, что он…
   – Насколько я понял, она его терпеть не может и его настойчивость тоже. Объясни мне так, чтобы я понял, на кой хрен ты за ним так гоняешься? Что, пятиюродный дядя оставил ему огромное состояние в Штатах? Это полная чепуха. Или он незаменим в постели? Я не пойму, что ты в нем нашла?
   – Тебе действительно не понять. Но Вадим мне нужен. И знаю, для чего. Ты прав в одном: никакой любви нет, но он кое-что может сделать для меня.
   – А я не могу? По крайней мере у меня возможностей больше.
   – Кроме него, этого не сделает никто.
   «Значит, что-то твой папаня задумал, – подумал Артур. – Но что ему может быть нужно от этого придурка? Не пойму я ни хрена!.. А вот ты бы мне очень пригодилась, – посмотрел он вслед идущей к машине Вере. – Но зачем Академику этот придурок? Верка чего-то не договаривает. А может, она забеременела от Вадика? Вот это скорее всего. Хотя тогда отец заставил бы ее сделать аборт. А вообще-то нет. Верка уже не девочка, а Академик мечтает стать дедом. Что-то я ни хрена не пойму. Надо выяснить, в чем дело. А как это сделать? Погоди-ка, Вадик в последнее время поет о том, что скоро станет богатым и у него будет свое дело. Нет, Павел Игоревич не даст ему ни копейки. Но Вадик вполне уверен в том, что разбогатеет. Как? И еще заведет свое дело. Интересно, но ничего не понятно. Надо будет встретиться с Вадиком, подпоить его прилично, пару девочек не из путан. Он Хлестаков тот еще, в их присутствии язычок развяжет. Точно, так и нужно сделать».

   – Значит, вот так? – проговорил Павел Игоревич. – И как ты думаешь это сделать?
   – Проблемы особой не вижу, – ответил Викентий Адамович. – Мон убит и твой плешивый тоже.
   – Подожди. Так это ты отправил их на тот свет?
   – Да. Выбора не было. Он обо мне мог узнать, а допустить этого было нельзя.
   – Твою мать!.. А я думал, это грузины постарались.
   – Насчет грузин ты подумал правильно, только не потому, что они его убили. Он подставил бы тебя грузинам. Ты знаешь, что Бесо в Москве и встречался с Шахом? Поэтому я убил Мона и убрал Шара.
   – А почему я узнаю об этом последним? Может, ты еще кого-то приговорил? И вообще, Кеша, ты что-то на себя многое брать стал. Не забыл, что…
   – Я сделал то, что нужно. И не зови меня Кешей.
   – Ты для меня всегда будешь Кешей. Вот что я тебе скажу, Кеша, решения принимаешь не ты, и чтобы больше подобного не было. Что касается Мона, то мне доложили, что ты просил его найти тебе человека, который смог бы вывезти золото из Магаданской области. А когда понял, что я об этом узнаю, решил убрать Мона и того, с кем он договорился. А ты, кстати, знаешь, кого ты убрал?
   – А мне все равно.
   – Зря ты так наплевательски относишься к тем, кого убил. Ты убил человека Царя. Слышал о таком?
   – Царя? – испугался Викентий.
   – Царя. И теперь молись, чтобы не докопались, кто хлопнул Шара. И не рассказывай никому о своем подвиге. И вот что еще: если я где-то, что-то услышу об этом, то сам отрежу тебе голову и отдам Царю.
   – Я думал, что какой-то идиот решил…
   – Думать ты, как я понял, не умеешь, а посему уезжай куда-нибудь недели на две. Когда будешь нужен, позову. Наверняка сейчас начнут искать убийцу Шара, и кто-то из его окружения вспомнит Мона. А что Мон был твоим человеком, узнать труда не составит. Чтоб сегодня вечером тебя не было в Москве. Когда доберешься до места, позвони. Но больше никому не звони. Нужен будешь, я вызову. Свободен.
   – Человек Царя, – пробормотал, вставая, Викентий.
   – Кто еще знал, о чем ты просил Мона?
   – Больше никто.
   – Иди, Дубин. Хотя подожди… Кто убирал Шара?
   – Горб, Сынок и Тол.
   – Ты им доверяешь?
   – Да.
   – Возьми их с собой, тебе спокойнее будет, а они никому не разболтают.

   – Она в Магаданской области, – сообщил Толику брат. – Мне Мария Ивановна сказала. Я разговаривал с Мариной, они с матерью поссорились. Что-то Маринка узнала и, ничего не объясняя, уехала к деду. В общем, она там устроилась неплохо. Со стариками, у которых она живет, я говорил, нормальные люди.
   – А ты как там? – спросил Толик.
   – Нормально. Через четыре месяца домой. А может, и пораньше. Мне тут нравится. Осетины относятся к нам хорошо, народ отличный. Маме скажи, чтобы не волновалась. Как она там?
   – Да все как и прежде. Отец не пьет, работает на такси. Я готовлюсь к армии. Хотел поступать, но…
   – Понятно, – перебил брат. – Маме скажи: все у меня нормально. И с Маринкой тоже, как прежде. Приеду, устроюсь на работу и женюсь. Так что мама скоро бабушкой станет! – Он засмеялся.

   – Подожди, – причитала Мария Ивановна по телефону, – может, все-таки объяснишь, почему ты так внезапно уехала? Я могу узнать причину?
   – Пока нет, мама, – ответила Марина. – Наверное, я поступила глупо, но говорить по телефону о причине отъезда я не хочу. Прости меня, мама, я не могла иначе. Вернусь и все объясню, ты меня поймешь.
   – Хорошо, если так, – вздохнула Маша. – Звонил Виталик.
   – Спасибо, что дала ему номер. Он звонил и, кстати, был недоволен, что я вдруг от тебя уехала. Он прав, прости меня. Приеду и все расскажу. Как ты там?
   – А как ты думаешь, каково может быть матери, от которой уехала дочь?
   – Ну прости, мама.
   «Слава Богу, что хоть извинилась», – подумала Маша.
   – Ты надолго там останешься? – спросила она. – Может быть, мешаешь…
   – Да что ты говоришь, Мария, – послышался голос Ивана Ивановича. – Маринка нам в радость. Ты уж извини ее. Нам неизвестно, почему она уехала. А нам с ней хорошо. Если можно, пусть побудет, сколько возможно, до школы или до института. Я что-то не понял, где она учится, а расспрашивать…
   – Она будет учиться в Институте иностранных языков. Только поступила. Неужели не похвасталась?
   – Да что-то говорила, но я не понял, а переспрашивать не стал. В общем, от Шуры тебе привет большой, да и Даниле тоже. Он что-то не звонит уже год. Что у него там?
   – Да все хорошо, – ответила Маша.

   – Не знаю я, – сказала Даниле жена, – но мне это не очень нравится.
   – Алка, – усмехнулся он, – это довольно большие деньги, но никакого риска, никакой работы, понимаешь? Просто нам будут платить, и Машка останется довольна. Груз ей оплачивать не придется. И нам за товар тоже платить не надо. Выгода очевидна. А если, предположим, сумеют на нас выйти, то мы ни при чем, будет виноват…
   – Все равно страшно, – вздохнула Алла.
   – Все будет нормально! – Данила поцеловал ее.

   – Кто был в кафе? – спросил Бесо.
   – Мало народу было, – растерянно ответил хозяин. – Я предложил Шару…
   – За ними кто-нибудь уезжал?
   – Нет, никто за его машинами не уезжал. Я не видел ничего подозрительного… Он кого-то ждал, звонил и довольно зло спрашивал, долго ли ждать. Кажется, ему назначили встречу в Москве, говорили про Петровку. Шар переспросил и сразу уехал. А через десять минут я узнал, что машина взорвалась и Шар погиб.
   – Кто же его взорвал? – спросил худой смуглый мужчина.
   – Я это пытаюсь выяснить, – процедил Бесо. – Шар многое знал, он нашел какого-то поставщика. Позвонил и сказал, что у него с ним встреча. А вот с кем, мы не узнаем. С кем у него были стычки?
   – Только со скинхедами, – ответил мордатый грузин. – Они его племянника избили.
   – Взрывать – не почерк скинхедов, – сказал Бесо. – Это связано с делом, я уверен. Странно, зачем убивать Шара? Кому он помешал? Непонятно.
   – Узнал что-то, – неуверенно предположил хозяин кафе, – и подумали, что…
   – С кем у него была назначена встреча? – спросил Бесо. – Вот что надо узнавать. Расспросите всех его людей, жену, дочь, в общем, всех, с кем он говорил в последнее время. Может, кто-то что-то вспомнит.
   – Но запросто можно и на ментов нарваться, – проговорил худой. – Они тоже опрашивают всех знакомых.
   – Есть среди них купленные?
   – Из этих служб нет.
   – Почему? Неужели все менты стали честными и никого нельзя купить? А что вы делали и куда тратили деньги, которые выделялись на это?
   – Да были менты, но потом троих повязали, была охота на оборотней. А те, кто в ДПС или ГИБДД, ничего не знают. Кому-то новому предлагать опасно, особенно после того, как Саакашвили начал со Штатами дружить и в НАТО рваться. В общем, сейчас ничего не получается с подкупом ментов. Тех, кто у нас был, замели. Времена настали не в нашу пользу. Слышал, воров наших вяжут и в Грузию отправляют. Если нас цепанут, и мы этапом в Грузию пойдем.
   – Я сам скоро отсюда уеду. Скорей бы, надоело мне здесь. В общем, не забудь: как только что-то узнаете, сразу сообщайте мне.

   – Дела становятся все хуже и хуже, – бормотал Павел Игоревич. – Черт возьми, неужели ничего не выйдет? Почему-то я все больше склоняюсь к мысли, что так оно и будет. Провал за провалом. С одной стороны, убийство Шара – потеря агента, который сообщил мне, зачем в Москву приехал Бесо. С другой – он запросто мог бы сдать меня. Ну а если бы Мон встретился с ним, то Бесо точно уже все знал бы. Так что Викентий молодец. Но и мне надо быть осторожнее, Викентий запросто может убить человека. Мона убил и Шара взорвал. Вот так партнер у меня!.. Надо все узнать у Горба и Сынка. А кто этот Тол? У Кешки свои люди появились… – Он взял сотовый и набрал номер.
   – Ибрагим, – проговорил Академик, – найди Горба и Сынка, а также выясни, кто такой Тол.
   – Сделаю, – послышался ответ. – Хотя подождите, Тол – двоюродный брат Горба. Он воевал в Чечне и умеет обращаться со взрывчаткой. Помните, заказ на…
   – Ясно. А я не мог понять, кто это. Но все равно найди Горба и узнай, почему он не сообщил мне.
   – Я и сам могу объяснить. Наверняка Жубин сказал, что это ваш приказ.
   – Все равно найди, и пусть он приедет ко мне.
   – Иду искать.
   – Раб, – отключив телефон, усмехнулся Академик. – Я спас его от пожизненного, определил в дурдом, а через полгода он был у меня. Правда, об этом знали только врачи и я. Хотя выписался он официально. – Академик рассмеялся. – Теперь у меня есть сильный, жесткий раб. Он мне еще не раз понадобится.
   – Папа, – позвала его дочь, – ты где?
   – Работаю. – Сев за стол, Академик склонился над бумагами. – Что случилось?
   – Мне нужны деньги. – Вера вошла в кабинет. – Хочу съездить в Вильнюс на концерт…
   – Сколько надо? – Он открыл сейф. – Ты поедешь одна?
   – Конечно. Неужели ты думаешь, что я буду делать из Вадика альфонса?
   – Очень хорошо, что ты начинаешь понимать его истинную сущность.

   – Все, – сообщил Данила. – Я поговорил с Аллой, она согласна. Так что…
   – Встретимся вечером в моем ресторане, – усмехнулся абонент.

Магаданская область, Сусуман

   – Да я же вам говорю, – сказала плотная женщина в потрепанных джинсах, – я видела…
   – Хорош, Лисина, – остановил ее старший лейтенант милиции. – Зачем вы ее приволокли? – недовольно спросил он двух милиционеров.
   – Да она там в драку с такой же чувырлой ввязалась, – усмехнулся старший сержант. – Не поделили территорию для сбора бутылок.
   – Моя там территория, – заявили Лисина, – она мне по наследству от Рябого досталась.
   – Все, – махнул рукой старлей, – сдернула отсюда, а то вшей напустишь.
   – Ушла, начальник, – закивала бомжиха. – А вообще-то знаешь, что я видела в Берелехе?
   – Сгинь или в курятник суну! – заорал старлей.
   – Ухожу! – Лисина направилась к двери.
   – Погоди, – остановил ее вошедший Жаров, – что ты видела?
   – Капитан, – окликнул его подполковник Птицын, – ко мне давай, тут кое-что есть.
   – Ты где обитаешь? – спросил Лисину капитан.
   – В Берелехе, около аэропорта.
   – Найду. – Жаров направился к подполковнику.
   – Ты мне отстегнешь прилично, – довольно пробормотала Лисина.

   – Ты где находишься? – спросил по телефону Игнат Павлович.
   – В Хабаровске, – ответил мужской голос. – Сейчас в Биробиджан поедем, там встреча с одним деловым. Приеду с результатом.
   – А когда думаешь домой?
   – Дня через четыре. А ты как там, батя?
   – Нормально. Вот что, Костя, перед тем, как приедешь, позвони из Хабаровска. Поручение тебе будет. Там делов на несколько минут. Понял?
   – Звякну, батя. Как там Инга? Соскучилась, наверное?
   – Я ее не вижу. В общем, не забудь, позвони.
   – Не забуду. А что там по делу в Берелехе? Вышли на кого-нибудь?
   – Ты же знаешь, как работает наша милиция. Мы скорее найдем. Кстати, тут многое непонятно, приедешь, поговорим. Да, ты слышал про Барона?
   – Конечно. Валета жаль. А Барон…
   – В общем, не забудь позвонить перед вылетом.
   – Да не забуду. Что же за дело такое? Ну пока, батя. Привет Инге.
   – Обязательно передам, – проворчал Игнат Павлович и отключил телефон. – Быть беде, – вздохнул он. – Хоть бы она уехала куда-нибудь на время. Этот Волчара в тайгу умотает, но Косте тут же передадут. А он в этом деле недоумок, прибьет ведь дуру!.. Значит, война с Маровым да и Костю посадят. Это не просто какую-то шлюху отоварить. Надо встретиться с Ингой и поговорить. Денег даже дам. Пускай куда хошь едет. Хотя ведь Костя к Марову пойдет. Вот дела невеселые… – Игнат Павлович достал кисет и трубку. – Не курил неделю, а тут без этого не обойтись. И Светлана что-то мутит. Ну, Маров понимает, что дело может кончиться кровью, но ничего не делает. Неужели думает, что Костя мой все так оставит? Сын считает: что мое, то мое. Я этому его с детства учил. Но может быть, я уговорю его не дурить. Подумаешь, баба к другому ушла. Ну и хрен с ней, мало их, что ли? Костя поймет. Ну а с Волковым разобраться можно и потом. Много людей уходят в тайгу и не возвращаются.

   – Я считаю, что зря ты Барона приговорил, – вздохнула темноволосая женщина лет сорока. – Он бы…
   – Ты в своем уме? – усмехнулся Интеллигент. – Ты этого Седому не ляпни. Я, например, спокойно отношусь к женской глупости, а Седой не тот человек.
   – Подожди, Леня, Барон обратился к Седому, чтобы тот благодаря своему авторитету помог найти…
   – Хватит, – недовольно остановил ее Леонид. – Я повторяю: не вздумай ляпнуть Седому. Барона убрали те, кто заказал ему поиски отморозков, которые убили питерских. Барон был связан с Питером, но перевел стрелку на Питерского. Мол, ему шел грев. Так что все разборки еще впереди. А что касается Барона, то сейчас этим занимается братва и заказчика найдут. А ты какого хрена заявилась?
   – По Валерию соскучилась. Кстати, где он?
   – Скоро будет. А ты, Маргарита, что-то мутишь и не просто так прикатила.
   – Не буду спорить, говори и думай что хочешь. Я уверена, Валера будет рад моему приезду.

   – Да ты что, Седой? – испуганно проговорил Шах. – Никакого беспредела нет. Просто не всегда эти старатели делиться хотят. Вот и…
   – А это как называется? – перебил Седой. – Мужики на себя пашут, а ты с них стружку снимаешь. Зачем? И мочишь их. Это полный беспредел. Вот что я тебе скажу, Шах: если еще раз узнаю, выдернем тебя на сходняк – и предъявят за беспредел. Понял?
   – Да все это базар, Седой.
   – Надеюсь, что так. Но если выясню, что занимаешься этим, Шах, тебе хана. Кстати, не твои ли шакалы питерских в Берелехе положили? – Седой пристально посмотрел Шаху в глаза.
   – Да ты что, Седой! Это же…
   – Пошутил! – Седой засмеялся. – Ты, Шах, с какого хрена на Лихого наехал? Погонами ему тычешь. Не забыл, что сам был погонником? Да и вообще, кто ты есть, чтобы кому-то что-то предъявлять? Ты никто и звать тебя никак. Я в последний раз с тобой базарю. Еще раз, и все, беспредела здесь не будет, понятно?
   – Понятно.
   – Свободен! – Седой кивнул на дверь. Шах вылетел из комнаты. – Придурок, – пробормотал Седой.
   – А что с Лихим? – спросил узкоглазый мужчина.
   – Да ничего. Он ни при каких. А вот насчет Болота есть вопросы.
   – Что, Седой? – не расслышав, спросил узкоглазый.
   – Слышь, Якут, что ты думаешь о Болоте?
   – Болотин – темный тип. Он по масти вроде как один на льдине, ломом подпоясанный. Беспредела за ним не замечали. На зоне мужиком жил, но, понятное дело, себя в обиду никому не давал. Ментам не кланялся. Уважали его мужики. Но базарок идет, что он подельника замочил из-за бабок. И появился он неожиданно, да и Интеллигент тоже. Кстати, оба питерские. Болото знаком с Маркизом и Штурмана знает. Штурман летуном был на гражданке. Подставили его, можно сказать, ну и влепили червонец. Оттянул полностью. Вышел и остался на Колыме, был старателем.
   – Мне про Болото интересно. Не мог он тех двоих питерских положить? Там бабки большие были. Хотя только говорят, что большие, а может, и не было ни хрена. Тогда зачем искать? Ты, Якут, как думаешь, кто мог уболтать Барона в эту хренотень влезть?
   – Барон всегда жилой был, он все заначку собирал. Тот, кто эту заначку найдет, богатым фраерком станет. И кликуху он получил за это. Тот, кто его хорошо знал, подписал Барона к этому делу и пообещал бабки, вот и все. Я думаю, что это кто-то в Сусумане. Но не те, кто бабки должен был взять. А почему все думают, что бабки привезли? Если питерские, то на кой хрен им это надо? Они же золото берут здесь, у своих людишек. Два прибора у них стоят, есть что-то вроде артели. Так что о покупке базара быть не может. Питерские не дураки, рисковать не стали бы. У них там Путник у руля, а он, ты в курсе, тот еще фраер. И завалит, не задумываясь, и рисковать не будет. Так что это вообще непонятно. И почему решили, что у них были бабки? Ну, пропали у них вещи, и что?
   – Бумажники у них забрали, но билеты бросили там. И вот что еще интересно: на кой хрен они потопали в старый туалет? Если только прилетели с бабками, то почему пошли в туалет на улице? Вот, блин, у ментов теперь волокита. Ведь на все эти вопросы надо ответ дать. Найти бы этих гастролеров. Хотя почему решили, что гастролеры? Про Барона все равно спрашивать надо, а это в один узелок завязано. Давай уговорим пузырек?
   – Запросто! – хмыкнул Якут.

   – Ушел он, – остановила Ингу пожилая женщина в резиновых сапогах. Рядом стояли два ведра с грибами. – Утречком собрался и ушел.
   – Значит, ушел, – вздохнула Инга. – Спасибо.
   – А ты, молодка, зазря к нему ходишь, – вдруг проговорила пожилая. – Андрей на женщин сильно обиженный, не будет он ни с кем. Поначалу мы на него ругались – мол, вот непутевый, все при нем есть, а проституток водит, прости Господи. А потом его знакомый приезжал. Андрей как раз в тайге был. Он и рассказал нам про него. Ну, не то чтоб прямо его биографию, но понятно, что виновная в том, что он один, женщина какая-то и что Андрей не будет никогда ни с одной жить. Не знаю точно, что уж там произошло у него с той женщиной, но другу Андрея поверили мы. Ну, ясно, что Андрей военным был, воевал где-то. Мы уж как только не выпытывали у того мужика об Андрее, но так ничего толком и не вызнали. А про войну почему мы думаем, так ведь тот мужик, возрастом такой же, как Андрей, несколько раз его старлеем называл, то есть старшим лейтенантом. Вот и додумались мы, что Андрей воевал. У того мужика шрам на руке, вот тут, – коснулась она своей кисти. – Как будто что-то круглое и горячее прикладывали. А Матрена Рукина заявила, что от пули это. У ее Сашки тоже такой шрам, его ранили в Афгане. Так что не ходи ты к Андрею, не тереби ты ему душу-то. И еще, говорят, плохо кончатся для него твои посещения. Ведь ты невеста Кости Гладина. Гладины звери завсегда были. А Костя всех переплюнул. Наверное, знаешь, у него была учителка по английскому, так она с кем-то на Талой, там курорт, познакомилась. Говорят, и мужик тот пропал, и учителку не нашли. Ушла по ягоду и пропала. Вот так-то люди говорят. А люди говорить просто так не станут. Ты бы уж…
   – Спасибо за информацию, – улыбнулась Инга, – и за предупреждение. Но я люблю Андрея, и он будет со мной счастлив. – Она пошла к машине.
   – Ну, дело твое, молодка, – провожая ее взглядом, вздохнула женщина. – Только очень плохо кончится это. Любит она… А он-то как к тебе относится? Ведь даже ни разу не ночевала у него. Один раз он тебя при всех прогонял. Ох и девки нынче пошли, ни стыда ни совести. Говорит мужик – уйди, а ты все ходишь. Быть беде, однако.
//-- * * * --//
   «Интересно, кто же это приезжал к Андрею? – заводя машину, думала Инга. – А что воевал Андрюша, я это поняла, хоть и не говорил он. Будет он моим. Что касается Кости, то я не учителка английского и меня он пальцем не тронет, да и Андрея тоже. В конце концов, я ему не жена, и нам не пятнадцать лет. Да и папа предупредит и Игната Павловича, и Костю. Костя не дурак, не полезет на рожон. Да я сама его предупрежу. Андрей будет моим».

Где-то в сопках

   Кряжистый седобородый мужчина, сидя перед бездымным костром, помешивал что-то в закопченном чугунке. Зачерпнув варева, попробовал.
   – Соли маловато, – проворчал он и усмехнулся. – Да не прячься ты, Волчара. Ты только через скалы пришел, куропатки там поднялись. Я знал еще двадцать минут назад, что вот-вот появишься.
   – Тебе, дядька Федот, только в разведке служить, – подходя, улыбнулся Андрей.
   – А я всегда как разведчик живу. Здесь ведь постоянная война. При коммунистах легче было, закона больше, да и бандиты не особо тут водились. Бывало, конечно, но чтоб за просто так убивали, нет. А сейчас сколько хошь. Увидишь людей на сопках и таишься. Ведь молодцы часто просто, чтоб размяться, начинали бить-колотить. А уж когда сезон начинается, караул кричать надобно, боишься подходить к местам, где золото моют. И по зиме тоже запросто можно пулю получить. Меховщики, мать их, не столько за зверем гоняются, сколько за тем, кто с мехами возвращается. А ты вот ни черта не боишься. Вроде не дурак и молод еще, и здоровья полно, чтоб жить, а как будто смерти ищешь. Может, объяснишь, что за причина?
   – А с чего ты, дядька Федот, взял, что я смерти ищу?
   – Да примеров сколько хошь. А то, что с невестой Костьки связался, по-другому и не подумаешь. Ну, спас ты ее, и что теперь, жениться надо? Ведь убьют тебя. Костька этот – чистый зверь. И папаня его тоже. А ты как будто не знаешь. Наладил бы по-хорошему эту фифочку и жил спокойно. Такая баба только для постели и хороша. Ничего делать не умеет, да и не будет она с тобой, поиграется и бросит, а ты…
   – Я ей уже не раз говорил, – перебил Андрей, – а она все твердит: люблю, другом твоим буду, и все. Ты же знаешь, что я…
   – Да ничего я про тебя не знаю. Только что мужик ты надежный, не бросишь в любом несчастье. И мой тебе совет, Волчара, – наладь ты ее по-настоящему, а если боишься обидеть, то уезжай куда-нибудь на время. Ну хошь у меня поживи. Хотя это не дело, тогда Костик точно начнет тебя искать. Можно было бы, конечно, и на Чукотку умотать, у меня там родственники имеются, но ведь не будешь ты…
   – Знаешь, дядька Федот, не делай из мухи слона. У меня с этой Ингой ничего не было. И я ему об этом скажу. Поверит или нет, дело его. Я же видел его, когда Ингу шатун подмял. Ну, здоров, ну, фаланги набиты – и что? Там-то он испугался. А патроны израсходовал. И лыжи он сам поломал, когда понял, что шатун готов. А так бы смылся наверняка. В общем, ничего у меня с ней не было и быть не могло, да и не будет. Надеюсь, она поймет и сама все объяснит этому Косте.
   – А я знаю, что наоборот все будет. Ну какая баба, тем более из так называемых новых русских, сознается, что ее послали на хрен? Да ни в жизнь не скажет, а наговорит, что ты ее любишь, а может, даже объявит, что забрюхатела от тебя, ты вот о чем думай. И Костик с тобой говорить не станет. Была она у тебя, значит, надо тебе навалять. А уж это он умеет, видал я, как он двоих мужиков колотил. Страшное зрелище, я тебе скажу.
   – Да хватит тебе, дядька Федот! – рассмеялся Андрей. – Давай о чем-нибудь другом поговорим. Куда пойдем?
   – А чего ты хочешь добыть? Может, на волков, тогда надо в Якутию идти. Если, к примеру…
   – Сейчас добывать нечего. Просто места присмотреть да пройтись, как бы отдохнуть. Я с собой пару бутылочек коньяка взял, ничего коньяк, московский. Давай как туристы…
   – Отвык я от праздных прогулок. Да и вообще тайга не любит туристов, от них только беды. Все пожары, которые полыхают в Сибири, да и у нас, от туристов. Уж коли у тебя такое желание имеется, пойдем проверим мои заимки. А то в том году в яму провалился, лыжи поломал. В общем, думал, конец мне. Ну и пополз к заимке у Гнилого ручья. А когда дошел, чуть от злости не помер. Мало того, что забрали спички, соль, чай, сахар, так еще и разворотили мою заимку. И на кой, спрашивается? Бог видит, никогда я в людей не стрелял на поражение. Пугал бывало, пару раз даже по ногам стрелял, ну так, слегка оцарапал. Напали, и выхода не было. А тут, ей-богу, прости Господи, перестрелял бы всех без разбора, кто виноват, а кто нет. Вот пойдем и посмотришь. Мало ли что бывает в жизни. Вдруг пригодятся. Да и разные там захоронки самого нужного в тайге. Так что тут заночуем и утречком тронемся. А ответь, – улыбнулся Федот, – ты ушел от греха подальше?
   – Да я и не думал об этом.
   – Ну-ка, давай твой коньяк! – Федот потер ладони. – Попробуем.

Ягодное

   – Что скажешь? – спросил Штурман.
   – Да ничего, – процедил Шах. – Это ты Седому накапал?
   – Я, – поднялся со стула в углу Болото.
   – А ты кто такой? – зло спросил Шах.
   – Тебе лучше не знать, – невозмутимо ответил Болото. – Те, кто узнает, обычно плохо себя чувствуют. Ты чем-то недоволен? – Он подошел к растерявшемуся Шаху.
   – Да нет, я же ничего…
   – Сдерни по-шустрому, – посоветовал Штурман, – или тебя огорчат сильно.
   Шах взглянул на него и быстро вышел.
   – А что, – усмехнулся Болото, – все знают, где вы обитаете?
   – Все из нашего круга, – туманно ответил Поляк.
   – Из нашего круга, – усмехнулся Болото, – слова-то какие. И этот из вашего круга? – кивнул он на дверь.
   – Я говорил о братве, – недовольно буркнул Поляк.
   – Ладно, хрен со всем этим. Сейчас надо воспользоваться моментом и выдоить Шаха по полной программе. Кто у него за пахана?
   – Да кто-то из Магадана, – ответил Поляк. – Есть базарок, что мент какой-то. И подтверждение этому имеется. А тебе на кой это понадобилось?
   – Надо золото Шаха забрать, – сказал Болото, – и парнишек его к себе перетащить. С Шахом, можно сказать, кончено. Раз Седой его поддернул, значит, ему конец. От него все побегут, когда узнают, что его Седой подтягивал на разборку. И это еще не конец, сейчас все, кто имеет криминальное настоящее, так или иначе повязаны с золотом. И все стараются работать честно: не лезть в чужой район, не переманивать специалистов, а тем более не бомбить и не убивать. Конечно, за исключением тех, кто пытается снять золото с территории…
   – Знаем мы это, – кивнул Поляк. – Но Шах в последнее время один. Был у него кто-то наездом, но уехал. Вот узнать бы, кто мент, было бы классно.
   – И чего же классного? – усмехнулся Болото. – Ты бы пошел к нему и сказал, мол, мы знаем, что ты прикрываешь Шаха. И что дальше? Тебя по дороге из Магадана завалили бы. Надо Шаха давить, пусть золото отдает. Соберите парней…
   – А ты надолго приехал? – спросил Штурман. – Или завтра уедешь, а мы останемся? Ведь если вдруг исчезнем, наши семьи остаются здесь. Понял? Так что не лезь с советами, а тем более с требованиями. Мы, понятное дело, не козырные…
   – Погоди, – остановил его Болото. – Ты на меня…
   – Он верно тебе говорит, – вмешался Поляк. – Мы живем тут вместе с семьями. А ты приехал-уехал, и все дела. Вот что, больше никаких дел. Приехал, забрал товар, и все. И вообще мы решили, – посмотрел он на Штурмана, – будем сдавать все государству. Конечно, денег меньше, но зато и сыты, и нос в табаке, а главное, государство нас защищать будет.
   Штурман удивленно уставился на него.
   – Вы в натуре так решили? – спросил Болото.
   – Да, – кивнул Штурман. – Правда, пока только думаем, но скорее всего так и будет, надоело бояться ментов, бандитов и отморозков разных. Да и мужики уже давно желают заняться законным бизнесом. Говорят, будем работать больше, пусть получать меньше, но жить без страха. К тому же сейчас платят неплохо. Государство помогает и защищает.
   Во время его монолога Поляк удивленно посматривал на него.
   – Да вы что, – заорал Болото, – тронулись головами?! Вы понимаете, что вас просто уничтожат?
   – Вот что, – шагнул к нему Штурман, – ты на кого жути гонишь? – После резкого удара в подбородок Болото упал.
   – Маманя родная! – Поляк удивленно посмотрел на Штурмана, – вот это ударчик! Ты, часом, не Чак Норрис?
   – Мастер спорта по боксу. Правда, давно не выступаю, но форму поддерживаю.
   – Так это твоя груша висит?
   – Моя. А ты, Серега, действительно…
   – А ты? – усмехнулся Поляк. – Надоело жить в страхе. Когда у дома ночью машина остановится, я потом покрываюсь. Даже Наташка заметила. Я собирался тебе сказать, что, наверное, перестану…
   – Во, блин. Я тебе то же самое сказать хотел, но не знал, как ты это примешь. Мои мужики тоже… – Услышав протяжный стон, все посмотрели на мотнувшего головой Болото. – А удар у тебя отработан, – засмеялся Поляк. – Ну, как себя чувствуешь? – спросил Болото.
   – С вами разберутся! – Болото потрогал припухший подбородок. – Ты хоть понимаешь, кого ударил?
   – Человека, который стал мне угрожать. Мы вам ничего не должны, и наше дело, как быть дальше. Хочу предупредить: если вздумаете затеять что-то против нас или наших семей, мы вас сдадим. У нас есть что сказать и показать. А сейчас уходи! Ты понял?!
   Болото, играя желваками, взял свой рюкзак, ожег присутствующих взглядом и грохнул дверью.

   – Сука, – прошептал Шах, – я тебя, паскуда, на куски порву! Падло гребаное!..
   Водитель посмотрел в зеркальце на перекошенное яростью лицо Шаха.

   – Ну, я вам, суки, устрою! – бормотал, быстро идя по улице, Болото. Он вытащил сотовый, нажал вызов. Но, вздрогнув, выронил телефон и упал лицом вниз. На его светлой рубашке расплывалось кровавое пятно.

   – Труп на Рабочей, – сообщил на бегу оперативник, – огнестрел.
   – Вот и отдохнули, – проворчал плечистый рыжеватый оперативник.
//-- * * * --//
   – Как думаешь, – спросил Поляк, – что будет делать Болото?
   – А почему его Болотом зовут? – поинтересовался Штурман.
   – Фамилия его Болотин, и с зоны через болото он уходил. Вот и прозвали его так… Но что он делать будет?
   – Нам-то пока ничем не смогут навредить. Он в Питер будет звонить. А вот оттуда могут бойцов прислать. Но я готов и к труду, и к обороне, у меня десятизарядка двенадцатого калибра и шестнадцатого двустволка. Картечью встречу, если припрутся. А пацана с женой я к теще отправлю. И ты куда-нибудь своих…
   – Мои на материке уже полтора месяца.
   – Сегодня домой заскочу, своей скажу, чтобы уезжала, и отправляемся на участок. Мужикам сообщим, что работаем по закону. И надо будет насчет лицензии заехать.
   – Есть лицензия, – засмеялся Поляк. – Ты что-то с памятью не дружишь.
   – Да как-то неожиданно все!.. – Штурман усмехнулся.
   – А Шах что будет делать?
   – Да ничего. Кто он есть-то? А у нас неожиданно все получилось.
   Поляк улыбнувшись, хотел что-то сказать, но тут в окно постучали. Он метнулся к шкафу и вытащил патронташ и двустволку, бросил их Штурману. Тот зарядил два патрона. Поляк с обрезом охотничьего карабина прыгнул к двери. Штурман направил стволы на окно.
   – Да это я, – услышал Поляк приглушенный голос, – Санек Курский.
   – Чего тебе? – держа обрез направленным на дверь, спросил Поляк.
   – У тебя мужик вчера был, – послышался ответ. – Так его завалили на Рабочей, под лопатку пулю всадили.
   – Что? – открыв дверь, спросил Поляк. – Во, блин, – увидев обрез и человека с ружьем, удивленно пробормотал он и неуверенно шагнул вперед.
   – Я говорю, мужика, который у тебя был, на Рабочей хлопнули. Под лопатку пулю всадили. Менты там сейчас. Рядом с ним мобила валяется.
   Штурман и Поляк переглянулись.
   – Значит, он куда-то звонил, – сказал Поляк. – Интересно – кому?
   – Да какая разница? – усмехнулся Штурман. – Главное, уже ничего не скажет. Давай коньячку, – подмигнул он Курскому, – за упокой души убиенного.
   – Как поп заговорил! – усмехнулся Поляк.
   – Может, водяры нальете? А то коньяк как-то… – пробормотал Курский.
   – Пузырь твой! – Штурман сунул ему бутылку. – А сейчас по сто… по двести, – увидев взгляд Санька, засмеялся он. – За Болото, в аду его место.
   – Серега, – спросил Санек, – а чего это вы веселитесь? Я думал, он кент ваш…
   – Того, кто его завалил, не нашли? – спросил Штурман.
   – Я как узнаю чего, вам цынкану, – пообещал Санек.
//-- * * * --//
   – Слышь, Пуля, – сказал по телефону длинноволосый парень, – эта у нас. Я видел ее недавно, сто пудов – она.
   – Понял, сделаю, – усмехнулся собеседник.

   – Большой поселок и красивый. Я сюда на автобусе из Магадана приехала, – сообщила Ивану Ивановичу Марина.
   – Вы в кафе идите, а я быстренько получу деньги и зайду за вами, – сказал жене Иван Иванович.
   – А я здесь подожду, – кивнул водитель «Нивы».
   – Пойдем с нами, – предложила Александра Ефимовна. – Кофе попьешь или, может, поешь чего.
   – Иди. Денег не берешь, так хоть кофе или чего захочешь, – сказал водителю Иван Иванович.

   – А ничего телочка, – усмехнулся длинноволосый.
   – Ништяк смотрится, – согласился мускулистый брюнет.
   – Меня больше прельщает сумма, – хмыкнул здоровяк.
   – Меньше базарьте! – К ним внезапно подошел плотный высокий мужчина.
   Рядом остановился смуглый амбал:
   – Да все нормально, Козырь.
   – Меньше базаров, – недовольно повторил тот. – И не ходите стаей.
   – Зря ты вообще устроил слежку, – спокойно проговорил лысый коренастый мужчина лет сорока. – Здесь все равно ничего не выйдет. Не играй в сыщиков, Славик.
   – Да мы случайно встретились, – виновато ответил Козырь.
   – Расход, – приказал лысый.

Штурмовой

   – Ты чего такой? – спросил седоусый мужчина.
   – Да так, – отмахнулся Шах.
   – Не машись, парень, а то и обидеться могу. Что произошло?
   – Да так, Вадим Константинович, – вздохнул Шах. – Наехал на меня один. Но мы его… – Он усмехнулся. – Мне звонил Русик. С ним разобрались…
   – Погодь, малый. Это не его два часа назад застрелили на Рабочей?
   – Да не знаю я где, – усмехнулся Шах. – Но похоже…
   – Сучонок, ты что делаешь, беспредельщик безмозговый? – Седоусый хлестко ударил Шаха по лицу.
   – Ты чё? – вскакивая, заорал тот.
   – Ты знаешь, кого завалил, сучонок? Отморозок ты, сука позорная! Хана тебе, паренек, Болота тебе не простят. Кузнец! Дай эту хренотень позвонить!
   Крепкий молодой мужчина протянул ему мобильник.
   – Надави, чтоб базарить можно было.
   – Кому? – спросил крепкий.
   – Ты иди погуляй, – кивнул Шаху Вадим Константинович. Тот, перепуганно оглядываясь, отошел метров на двадцать. Увидел, как седоусый взял телефон и начал говорить.
   «Оказывается, этот чертило блатной, – думал Шах. – Во, блин, попал. И на хрен я хлестанулся? – Он вздохнул. – Может, сдернуть? Но куда?»
//-- * * * --//
   – Сучонок! – Вадим Константинович посмотрел на Кузнеца и кивнул. Тот взял телефон и направился к двухэтажному дому. – Подь сюда! – махнул Шаху Вадим Константинович. Шах быстро подошел. – Вот что – сейчас поедешь с Кузнецом, сдай ему золотишко. И уезжай по-шустрому. Придурок, на кой ты…
   – Да я к Поляку зашел, а потом…
   – Исчезни! Деньги тебе дадут, уезжай и не светись тут хотя бы годик. Есть где отсидеться?
   – Есть.
   – Покатили! – крикнул Кузнец. Из гаража выехала «нива-шевроле». Кузнец устроился рядом с водителем.
   – Ты его потом в Ягодное отвези, – громко проговорил Вадим Константинович. – А лучше в Синегорье, там самолетом до Магадана и дальше, куда пожелает. И не забудь бабки ему отдать! – крикнул он Кузнецу.
   – Так, может, сразу ко мне заехать? – испуганно заговорил Шах. – Я документы возьму и…
   – Ты давай сейчас иди, но вещи не бери, чтоб не поняли, что ты уезжаешь. Мамане, конечно, шепни, что на недельку-другую с кентами укатишь. Понял?
   – Понял! – Шах побежал от дома. Раздался шум дизеля. Мимо, громыхая гусеницами, проехал бульдозер и остановился.
   – Константиныч! – Из кабины высунулся небритый мужик. – Как дела?
   – Все путем. А ты почему с полигона самоходом идешь?
   – Профилактика.
   – Как съемка прошла?
   – Прилично. А ты чего расселся, как турецкий султан в ожидании письма от запорожцев?
   – Уж больно ты грамотный, – усмехнулся Вадим Константинович. – Давай грохочи дальше.

   – Надолго? – недовольно спросила пожилая женщина.
   – Да недели на две, – ответил, укладывая в бумажник деньги, Шах. – Приятели предложили отдохнуть.
   – Позвони хоть, – попросила мать.

   – Да с ним кранты, – сказал по телефону Вадим Константинович. – И золотишко возьмем. А кого вместо него ставить?
   – Лихого, – ответили ему.
   – Понял.
   – И еще, Пан, поаккуратнее с Шахом, ни к чему, чтобы он…
   – Да его и убирать не надо было.
   – Он где-нибудь кому-нибудь проболтался бы, а потом обязательно начал бы искать защиту. Так что все правильно ты сделал. Только проследи, чтобы не нашли его.
   – Об этом не волнуйся.

   – Здесь девять килограммов восемьсот двадцать граммов, – сказал Кузнецу Шах. Тот достал из-под камня отрезок широкой алюминиевой трубы со сплющенными концами и взвесил в руках.
   – Точно?
   – Сукой буду! – Шах чиркнул себя по горлу.
   – А ты и так сука, – усмехнулся Кузнец и кулаком отправил Шаха в нокаут.
   Водитель ногой столкнул упавшего в углубление под валуном.
   – Ништяк! – Кузнец улыбнулся. – И не видать ни хрена, и могила готова. Камешками еще надо засыпать. Вот тут подкопай, галька осыплется, и не найдут его.

Магадан

   – Что ты от меня хочешь? – спросил по телефону высокий мужчина с выколотыми на груди тремя богатырями.
   – Ты должен все подчистить, – услышал он, – потому что дело выходит из-под контроля. А осень уже вот она, и мы можем…
   – А почему твои шавки не подчищают? Им-то легче…
   – Ты, Кабан, не блатуй, тебе в первую очередь надо опасаться. И в зоне узнают о твоем…
   – Ништяк, – недовольно перебил Кабан. – Но ты что-то не то городишь. То базаришь, что золото вот-вот надо отдавать, то говоришь, что подчищать надо. А кто же золото…
   – Они не при делах, – перебил его абонент. – А с теми, у кого золото будем брать, потом закончим.
   – Понял. Завтра все сделаем.
   – Смотри, Кабан, как бы поздно не было.
   – Не бойся, все будет ништяк! А ты, похоже, нервничать начал… – Отключив телефон, пробормотал Кабан. – Но меня-то ты хрен кончишь, я тебя в капкане держу. Хотя ты, сучара позорная, тоже петлю на моей шее держишь… – Он вздохнул и набрал номер.
   – Слушаю, – отозвался мужской голос.
   – Работа есть. Бери двоих и приезжай. И не бухать. Работа в Ягодном.

   – Все будет, как договорились, – улыбнулась Маргарита, – волноваться у вас нет причин, Якамура.
   – Надеюсь, это действительно так, – проговорил невысокий худощавый японец.
   – А вы прилично говорите по-русски, – улыбнулась она. – Учились русскому в…
   – Где господин Седой? – перебил японец.
   – В делах. Он все контролирует лично, чтобы не было никаких неожиданностей.
   – Значит, он настоящий бизнесмен.
   – Конечно! – взяв бокал с шампанским, улыбнулась Маргарита. – Он всегда выполняет свои обещания.

   – В натуре они все каратисты? – отпив пива, спросил крепкий молодой мужчина.
   – Да ну на хрен, – усмехнулся здоровяк. – Карате в Японии появилось, вот и думают, что все они къякают. Самбо у нас изобрели, но не все русские самбисты.
   – Тише ты, Гром! – Крепкий покосился в сторону сидящих неподалеку Маргариту и Японца.
   – Успокойся, Молоток, в кабаке на это внимания не обращают. Давай вмажем за успех нашего дела! – Он поднял рюмку с водкой.
   – А Маргарита ништяк смотрится, я бы с ней…
   – Седой услышит, тебе отрезание сделают! – фыркнул Молоток. – Не обрезание, а именно отрезание!
   Гром расхохотался.
//-- * * * --//
   – Какие невоспитанные люди… – Якамура покосился в сторону столика, за которым сидели Гром и Молоток.
   – Не забывайте, что вы в Магадане, столице золотого края и лагерей, – улыбнулась Маргарита. – А уголовники и старатели не относятся к приличному обществу. Они, видно, заработали право на некоторую вольность поведения.
   – А какова ваша профессия, Маргарита?
   – Стоматолог. У меня небольшая лечебница. А почему вы спросили?
   – Пытаюсь понять, что может связывать интересную интеллигентную женщину с таким гангстером, как Седой.
   – Любовь.
   – И вы думаете, я вам поверю? Я видел ваши глаза, когда…
   – Давайте прекратим этот разговор.
   – А что вы скажете, – помолчав, спросил Якамура, – если я предложу вам поехать в Японию, где у вас будет все, что нужно для жизни красивой, образованной женщине?
   – Вы неудачно шутите, Якамура, – холодно улыбнулась Маргарита.
   – Я не шучу. Понимаю, что предложение неожиданное, поэтому не спешите с ответом, я подожду три дня. И запомните: я говорю вполне серьезно. Я не предлагаю вам стать моей женой, у меня прекрасная жена и маленький сын. Но вы можете изменить свою жизнь. Кстати, в Японии русской женщине можно очень удачно выйти замуж. Подумайте, Маргарита. Через три дня я повторю вопрос. Потому что, если вы согласитесь, вам будет прислан из Японии вызов и вы быстро сможете уехать. Там вас встретят, и у вас начнется новая, интересная жизнь. Конечно, в первое время все для вас будете непривычно, но я познакомлю вас со своими русскими друзьями, и они помогут вам освоиться. – Японец поцеловал Маргарите руку.
   – Хорошо, – глядя японцу в глаза, прошептала она. – Я подумаю и отвечу вам через три дня.

   – А чего он ей руку-то лижет? – спросил Молоток.
   – Хрен его знает, – ответил Гром. – Японцы вроде как руки женщинам не целуют. Хотя, может, и целуют. Я таких япошек до этого только в кино видел.

Москва

   – Слушай, – зло заявил по телефону Вадим, – мне надоело ждать! Время уходит и…
   – Еще немного, и все будет сделано, – перебил его мужской голос. – Ведь это не так просто. Насколько я понял, ты хочешь вариант…
   – Я хочу, чтобы ты сделал то, что обещал.
   – Послушай, все уже почти готово. Дело осталось за малым. А я вижу, тебе прямо не терпится. Но подожди еще пару дней, и все будет сделано. Кстати, я могу узнать причину?
   – А причина проста – она стоит пятьдесят тысяч евро. Или тебе не нужны деньги?
   – Понял и все сделаю. Ты же в прошлый раз говорил, что еще можешь подождать?
   – Да, но не больше недели.
//-- * * * --//
   – Зачем тебе это надо? – спросил Павел Игоревич.
   – Если позволите, я задам тот же вопрос, – улыбнулся Артур.
   – А ты тот еще тип! – рассмеялся Павел Игоревич. – Но мне нужны умные и верные люди. Ты, насколько я знаю, любишь все делать сам на сам.
   – Ну и выражения у вас, доктор наук Перов, – усмехнулся Артур.
   – Ладно тебе. Но знаешь, Артур, я тебе не доверяю. Понимаешь, ты…
   – Но меня прислал Виталий Андреевич, – перебил Артур. – Или вы не доверяете и ему?
   – Ворин, я сегодня должен говорить с Виталием и сразу после разговора созвонюсь с тобой.
   – Не понимаю, чего вы боитесь? Я же вам назвал…
   – Ибрагим, – негромко позвал Перов, – проводите господина!
   Артур услышал за спиной шаги. Обернувшись, увидел здоровенного мужика с волосатой грудью.
   – Все, – он вскочил, – ухожу. Позвоните, пожалуйста, Павел Игоревич, Виталию Андреевичу, и все будет хорошо…
   – Тебе помочь? – пробасил амбал.
   – Уже ушел! – Обойдя его, Артур выскочил из кабинета. Павел откинулся на спинку кресла.
   – Мне все это перестает нравиться. Виталий что-то мудрит. Или пытается выйти на товар сам? Но у него есть цель, и непонятно, почему он там ничего не делает.
   – Что происходит, папа? – В кабинет вошла Вера.
   – Мысли вслух. Ну, как дела?
   – Немного лучше, чем были.
   – А я ждал тебя гораздо позже.
   – Да я передумала и была в Питере. А получается, правильно сделала. Концерт не состоялся, потому что все организовали мошенники. Выходит, я оказалась умной девочкой.
   «Девочкой, – хмуро подумал Перов. – Уже тридцать два, а все девочка. Замуж давно пора и внуков мне. Хотя мне они особенно не нужны». Он усмехнулся.
   – Ты чему улыбаешься?
   – Не надоело тебе в девочках ходить? – неожиданно для дочери спросил Перов. – Все-таки ты взрослая женщина, а ведешь себя, как неразумная школьница. Концерт Мадонны, какие-то странные друзья. Ты наркотики еще не употребляешь?
   – Что с тобой, папа? – Вера удивленно посмотрела на него.
   – Извини, Вера, просто неприятности по работе. Прости, но мне нужно побыть одному. Кстати, Верунчик, а почему ты не выйдешь замуж? Все-таки уже пора бы завести семью. Мужа, детей. Неужели у тебя нет порядочного, умеющего зарабатывать мужика? Пусть ненадолго, но все-таки стать женой. Твой муженек потом обеспечивал бы тебя.
   – А я ни в чем не нуждаюсь! – Вера холодно улыбнулась. – Или ты уже…
   – Да по мне делай что хочешь. Но поверь мне, пройдет немного времени, ты постареешь, потолстеешь и тогда сама будешь платить мужикам. Кстати, сейчас многие так зарабатывают. И ждет тебя именно это. А теперь представь: меня не стало, и все мои счета арестует государство. Что тогда ты будешь делать? Как думаешь жить? Работать ты не сможешь. Ты хоть помнишь, какой институт заканчивала? Пойдешь на панель? Там такие сейчас не в моде, на них спроса нет. Ты представь, что меня не стало, а у тебя ничего нет. А сейчас оставь меня.
   Пораженная услышанным, Вера не отрываясь смотрела на отца. Таким она его не видела и подобного не слышала.
   – Уйди, Верка! – заорал Перов. Вера, испуганно вздрогнув, выскочила из кабинета. – Почему Виталий не звонит? Пришел этот Артур и начал говорить о делах. Интересно… Он многое знает, поэтому и ушел живым. Неужели Виталик действительно его прислал? Артур был связан с Профессором. Когда его убили, Артур уехал и вернулся недавно. Ездил в Питер. В Питер… Значит, мог видеть Виталия. Но почему тот молчит? Надо позвонить и все выяснить. Хотя нет, Виталий должен позвонить сам. Почему не звонит? Надо немедленно узнавать об Артуре.

   – Он натравил на меня своего Орангутана, – пожаловался по телефону Артур. – И я ушел, чтобы не лишить его верного телохранителя. Почему ты не звонил ему?
   – Чтобы узнать его реакцию, – усмехнулся Путник. – Кажется, пока с ним можно иметь дело. Ну а как насчет…
   – Все получилось, – улыбнулся Артур.
   – А как мы выйдем на них?
   – Я свяжусь со своими людьми, на них выйдут те, кто доставит нам товар.
   – Ты действительно гений! – засмеялся Путник.
   – На Колыме все будет нормально?
   – Конечно. И мы получим намного больше, чем должны были. Я сегодня приеду и поговорю с Академиком. Втроем мы все решим.
   – А как же Жубин?
   – Он нам не помеха, а наоборот. Громоотвод нужен, так безопаснее. В общем, приеду, мы все обсудим.

   – Отец сошел с ума, – шептала Вера. – Господи, как он мог сказать такое? Что с ним произошло? – Она заплакала. Зазвенел телефон. Подняв голову, Вера посмотрела на него, махнула рукой и снова уткнулась в подушку.

   – Как она там? – хмуро спросил горничную Перов.
   – Плачет, – ответила та.
   – Хорошо, значит, все-таки достал я ее. Может, поймет, что прав я. Почему я вдруг себя хоронить начал? Предчувствие, наверное. Может, бросить все к чертовой матери и уехать куда-нибудь, пока не вмешалась милиция? Хотя что это даст? Если все всплывет, найдут где угодно. Сейчас милиция сотрудничает с Интерполом. Периодически из-за границы возвращают тех, кому удалось выбраться из России. А почему я должен уезжать за границу? Россия большая, можно в провинции неплохо устроиться. Но надо сделать так, чтобы никто об этом не знал. Иначе меня сразу убьют. Деньги у меня имеются, хватит надолго. Документы я приготовил. Решено, я скроюсь. Оставлю Вере денег, машину, квартиру и дачу, пусть живет как хочет. Да, вызываю нотариуса и все переписываю на дочь.

   – Слушай внимательно, – процедил Бесо. – Мне нужно знать, кто убил Шара. Мне нужно знать все, что знал он. Ты меня понял?
   – Но я ничего не знаю, – испуганно отозвался худощавый мужчина в очках. – Кроме того, что он говорил с каким-то Моном. Да, – он судорожно сглотнул, – Мон был у него.
   – Кто такой этот Мон? – встряхнул его Бесо.
   – Не знаю. Он пришел и…
   – А кто может знать?
   – Лудов. Шар с ним обо всем говорил.
   Бесо отшвырнул его к стене.
   – Молись, если веришь, Богу, чтобы это было так. Иначе тебя ждет ад при жизни. Привезите Лудова, – приказал он стоящему у двери парню.
   Тот кивнул и вышел.
   – А ты знаешь Лудова? – спросил Бесо рослого грузина.
   – Видел пару раз. Он скупщик драгоценностей. Шар имел с ним дела. Лудов может знать, кто такой Мон.

   – Подожди, – удивилась Маша, – ты хочешь сам заняться доставкой? За свои деньги? С чего это вдруг? – Маша посмотрела брату в глаза.
   – Хочется что-то сделать самому, – вздохнул Данила. – А то все ты да ты. Что-то должен делать и я.
   – Хорошо, я позвоню…
   – Я все сделаю сам, – перебил брат. – И если получится, то ты будешь гордиться младшим братом. Знаешь, о чем я больше всего мечтаю?
   – Знаю… – Маша грустно улыбнулась. – Но этого не будет никогда. Подожди, а как же Алла? Она наверняка будет против.
   – Я ее уговорю, точнее, уже уговорил.
   – Вот как? – опять удивилась Маша. – Не ожидала, если говорить честно, ведь Алла всегда была недовольна…
   – Она поняла, что ты делаешь для нас гораздо больше, чем мы для тебя. Как там Марина? Домой собирается?
   – Пока нет. Я очень хочу узнать, почему она уехала, из-за чего или из-за кого. И если в этом кто-то виноват, не знаю, что я с этим человеком сделаю.
   – Я почему-то думаю, что это Вадим. Он в последнее время не давал ей прохода. Я ее спрашивал, не отшить ли его. Марина смеялась… я, говорит, сама могу кого хочешь отшить…
   – Если это Вадим, то что такого он мог сказать Марине?
   – Не знаю и даже предположить не могу. Представляю, что ты испытала.
   – Да, не думала я, что такое случится.
   – Успокойся, она приедет, и мы все узнаем. И если в этом виноват Вадим, я ему морду набью.
   – Да, больше некому.
   – Но пока мы не знаем.
   – Но что он мог сказать Марине, чтобы она улетела в Магадан? – Маша вздохнула.

   – Привет! – Бесо шагнул навстречу невысокому, сутулому мужчине, вошедшему в кафе в сопровождении троих парней.
   – Извините, – невысокий испуганно отступил назад, – что все это значит? Вы кто?
   – Ты знал Шарова, Лудов? – спросил Бесо.
   – Почему знал? Кто вы?
   – Кто такой Мон? – спросил Бесо.
   – Монов Антон. А в чем дело?
   – Где найти этого Монова?
   – Адрес я не знаю, а номер телефона у меня записан. Сейчас…
   – Позвони ему и назначь встречу, – сказал Бесо.
   – Извините, но кто вы такой, и почему я должен…
   – Звони, – усмехнувшись, посоветовал рослый парень, – и не будет неприятностей.
   – Понял! – Лудов вытащил сотовый. – А куда его приглашать?
   – Нам все равно, где его брать, – усмехнулся рослый.
   – Подождите, вы из милиции? – Громкий смех был ответом Лудову. Привет, Мон, – сказал он, – мне нужно с тобой встретиться.
   – Сейчас не могу, – послышался ответ. – Я не в Москве. Приеду завтра, может, послезавтра. А в чем дело?
   – Хотел отдать тебе деньги.
   – Я приеду завтра и вечером буду у тебя.
   – Подъезжай к восьми ко мне, поедем в одно кафе, там будет человек, который заинтересовался твоим предложением.
   – В натуре? Я обязательно завтра буду. Сегодня не могу, выпил, а ехать…
   – А ты где?
   – В Тамбове. Завтра прикачу. А кто этот человек?
   – Приедешь, все узнаешь. В восемь жду.
   – А ты умеешь говорить, – улыбнулся Бесо, – молодец. А что хочет Мон?
   – Он знает человека, который собирается переправить товар с Колымы.
   – Кто этот человек?
   – Не знаю. Мон был у меня, и я свел его с Шаровым. Я знал, что Петр занимается этим. Он несколько раз говорил мне о каком-то Бесо, будто, мол, тот…
   – Значит, кто-то сделал мне хорошее, – усмехнулся Бесо. – А ты много знаешь, но, надеюсь, не будешь делать глупостей.
   – Я сделаю все, что ты скажешь.

   – Представляю морду этого умника, – усмехнулся Вадим. – Скорее бы все произошло! – Он вздохнул. – Тогда я буду на коне, и со мной все будут считаться.

Санкт-Петербург

   – Ты когда приедешь? – спросил Ираклий.
   – Где Шота? – задал встречный вопрос Бесо.
   – Здесь, в Питере. А почему ты спросил?
   – Ему придется лететь в Магадан, там не все ясно.
   – Ты ему сам скажи. Не думаю, что он будет в восторге.
   – Пусть позвонит мне, жду.
   – Скажу, – усмехнулся Ираклий. – Шота не любит, когда от него чего-то требуют. Похоже, сцепятся мои земляки, и я не могу это предотвратить.

   – Послушай, – сказал Шота, – мне надоели ваши игры. Давай решать вопрос: да или нет?
   – Послушай, Шота, – усмехнулся Путник, – по-моему, все уже решено и не стоит…
   – С кем решено?
   – Бесо и Маркиз так решили. Надеюсь, ты знаешь. Или у вас в этом вопросе разногласия?
   – Слушай, ты, – произнес Шота с внезапно проявившимся акцентом, – не лез бы ты туда…
   – Почему, когда ты наезжаешь, начинаешь говорить с акцентом? И не забывай золотое правило, – не грубить партнеру. Плохо кончишь, Шота.
   – Ты меня пугать вздумал?!
   – Просто напоминаю правило деловых переговоров. И последнее: с тобой больше никаких дел. Понял?
   – Да я тебя! – Шота рванулся к нему и тут же замер. В руке Путника был пистолет.
   – Пристрелю сразу, – пригрозил Путник, – и тебя закопают в траншее под фундамент. Запомни, что я сказал: с тобой больше никаких переговоров. – Сунув пистолет в карман, он пошел к выходу. Шота затравленно оглянулся. На него внимательно смотрели трое сидящих за столом парней. Бармен взбивал коктейль.
   – Открывай, Гриша! – крикнула дородная официантка. Шота, скрипнув зубами, сделал шаг к выходу.
   – Не спеши, генацвале, – окликнули его. – Посиди, кофе выпей за счет заведения. Второго такого приглашения не будет.
   Повернувшись, Шота ожег взглядом двоих молодых мужчин, предложивших ему не спешить, потом засмеялся и сел за столик. В кафе стали входить посетители. В кармане у Шота проиграл вызов сотового. Он вытащил телефон.
   – Да?
   – Бесо просил тебя позвонить, – услышал он голос Ираклия.
   – А он сам не может?
   – Я сказал то, что просил передать Бесо.
   Шота, скрипнув зубами, отключил телефон.
   – Ваш кофе, – молодая официантка поставила перед ним чашку, – без сахара.
   – Спасибо, милая. Хорошо, что без сахара.
   – Не за что, – улыбнулась девушка.
   Допив кофе, Шота встал и посмотрел на двоих.
   – Не споткнитесь на пороге, – улыбнулся один.
   Шота быстро вышел.

   – В общем, никаких дел с Шота, – предупредил Путник. – Я уезжаю в столицу.
   – Ты надолго? – спросил Фантом.
   – Посмотрю, как там дела.

   – Ты где? – раздраженно спросил по телефону Шота.
   – В Москве, – ответил Бесо. – Как дела?
   – Нормально. Все, как договаривались.
   – Точно?
   – Почему ты спрашиваешь?
   – Просто уточняю. А почему ты нервничаешь?
   – В Магадане происходит что-то непонятное. Я не могу дозвониться до Шаха и не знаю, что делать. Может, ты позвонишь в Магадан?
   – Завтра ты вылетаешь туда, тебя встретят. – Телефон отключился.
   – Что?! – воскликнул Шота. – Я в Магадан?! Ты… – И, поняв, что на него оборачиваются прохожие, а телефон отключен, пробормотал проклятие.

Магадан

   – Ну что скажете? – спросил Седой.
   – А что говорить? – пожал плечами Гром. – Встречалась Маргарита с этим узкоглазым. Он такой вежливый, руку ей целовал. А она ему лыбилась. О чем базарили, не слышали. Сели-то рядом, но музыка мешала. Ничего не разобрали.
   – Сколько раз они встречались?
   – Три, – ответил Молоток. – В кабаке дважды были и один раз просто почирикали около банка.
   – Понятно, – кивнул Седой. – Короче, вот что – найдите парнишек, хорошо стреляющих, ясно? К Осипу обратитесь. Хотя я сам с ним поговорю. Что-то мне этот самурай не нравится, мутит что-то, сука узкоглазая. А чего хочет на самом деле, не пойму. В общем, посмотрим. Мы не валенком деланные, и узкоглазому бросить нас не получится. Ясно?
   – Думаешь, бросить нас хочет? – спросил Молоток. – А Маргарита, выходит, с ним вместе?
   – Да она-то не при делах, – ответил Седой. – Ее с этим самураем Глобус свел. Если что, с него спрашивать буду. Но что-то не нравится мне это. Шах исчез. Что-то непонятное началось. И япошка этот, самурай хренов, только с Марго в последнее время разговаривает. Правда, Маргарита, понятное дело, своя чува, но не нравится мне этот Якамура, мать его. С Глобусом базарил, он говорит, что все путем, с этим япошкой можно делать дело. В общем, посмотрим. Грев в зоны ушел?
   – Конечно, – кивнул Гром. – Карась сам проследил.
   – Ништяк! – Седой посмотрел на часы. – В общем, найдите бойцов, чувствую, они нам понадобятся.

Ягодное

   – Нашел я адрес, – кивнул коротко стриженный парень. – Все будет просто, соседей нет. Через два дома кто-то живет, но…
   – А он дома? – перебил Кабан.
   – Да есть кто-то, но не другие же там торчат.
   – Тоже верно. А сейчас скатаемся в одно место. Правда, тачку надо…
   – Я с Кудрей поговорю, он подъедет.
   – Шустрее, – поторопил парня Кабан.

   – Ох и не нравится мне это, – стоя у окна, проговорил Штурман. – Тут какой-то волосатик крутился, будто вынюхивал что-то. И на твою хибару поглядывал.
   – Да хватит тебе, – сказал Поляк. – Все путем. Просто я купил кое-что, надо отметить событие. Мужики обрадовались. Правда, девять человек ушли, но это мелочи. Собственно, все получилось. И Болото – труп. Думаю, это дело нужно отметить.
   – А чего парнишка тут выглядывал? Что-то не по себе мне… – Штурман взял двустволку и взвел курки. Поляк усмехнувшись, положил на стол обрез, достал из шкафа одностволку шестнадцатого калибра и зарядил.
   – Ты бы сходил к себе и взял свой арсенал. На два ружья и карабин у тебя разрешение есть, так что давай…
   – Верно говоришь, – согласился Штурман, – пойду.

   – Один вышел, – сообщил в мобильник невысокий парень. – А хозяин дома.
   – Уходите, – послышался ответ. – Хотя нет, ведите того, кто ушел.
//-- * * * --//
   – Хорошо, что уехали, – сев на табуретку у окна, вздохнул Поляк, – а то Штурман заразил меня тревогой.

   Штурман подошел к угловой двери дома барачного типа.
   – Привет, Леха, – кивнул ему куривший у соседней двери пожилой мужчина. – Ты где пропадал?
   – Работал, – ответил Штурман. – А ты снова перебрал?
   – Чуток, – вздохнул пожилой. – У тебя ничего для облегчения страданий не имеется?
   – Найдем.
   – А ну-ка домой! – сердито проговорила, выглянув из двери, пожилая женщина. – Снова нажрешься. Он уже неделю не просыхает.
   – Да вот те крест, Пелагея, опохмелюсь и больше ни-ни!

   – Кажется, Леха был прав, – увидев идущих к дому четверых людей, сказал Поляк. Он взвел курки на обоих ружьях и передернул затвор обреза.
   – Милиция! – послышался голос одного из подходивших. – Старший лейтенант Зимин.
   – Твою мать! – Поляк сунул обрез под подушку, ружье положил под кровать, двустволку повесил на гвоздь в углу. – А чего ради? – открывая дверь, спросил он. – Я что-то не… – Сильный удар в живот согнул его, и он упал. Трое вошли в дом, четвертый остался на улице.
   – Поляков, – пнув ногой пытавшегося подняться Сергея, усмехнулся представившийся милиционером бандит, – что же ты такой доверчивый? – Он пнул Полякова ногой. – Нам плевать и на тебя, и на твоего приятеля, бывшего летуна, но вы были на полигонах и сказали, что теперь будете все золото сдавать государству. Нам плевать и на это, дураками вымощена дорога в бедность. Но то золото, которое собрали, нужно отдать нам. Ты понял? – Бандит за волосы приподнял голову застонавшего Сергея.
   – Да иди ты, сука!.. – промычал тот.
   – Зря ты так, Поляков. Ты сейчас же поедешь с нами и возьмешь золото. Все золото, которое собирали для нас, ты выдашь нам. Тогда останешься жив.
   – Убей, сука, – проговорил Сергей, – а туда сунетесь, вам мужики устроят веселую жизнь!
   Бандит стал бить его ногами. Закрывая руками голову, Сергей подкатился к кровати.
   – Куда же ты, Поляков? – Бандит засмеялся и схватил его за ногу. Удар каблуком в лоб отбросил его назад.
   Один из обыскивающих комнату бандитов бросился к кровати. Раздался выстрел, кучный заряд картечи попал ему в лицо. Третий, выхватив пистолет, выпустил в живот Полякову всю обойму.
   – Уходим! – закричал первый бандит. – Валькина возьмите! – крикнул он стоящему у двери парню. Тот заскочил в дом и увидел подельника с разорванным картечью лицом и выбитым глазом.
   – Мешок ему на голову и в машину! – приказал лжемилиционер.

   – Там стреляли! – Невысокий мужчина выбежал на проезжую часть. «Уазик» ДПС завернул к нему.
//-- * * * --//
   – Да шевелитесь вы! – стоя у подъехавшего джипа, торопил подельников главарь. Двое тащили убитого.
   – Стоять! – раздался окрик.
   Лжемилиционер вскинул руку с пистолетом. Ударила автоматная очередь. Застучали пистолетные выстрелы.

   – Вот это да! – Штурман остановился. – Что случилось? – спросил он бежавшего с той стороны Курского.
   – Поляка угрохали на хрен! А менты там положили троих! Они Поляка тащили. Вся морда у Сереги в крови была. Я мимо шел и видел. К тебе бежал сказать.
   – Ну и ну… – ошеломленно прошептал Штурман.
   – У тебя вмазать есть? – спросил Семка.
   – Пошли, – кивнул Штурман.

   – Похоже, какие-то разборки между золотоскупщиками начались, – сообщил полковник милиции. – Убит Болото, а теперь Поляк. Он успел одного картечью угостить, остальных положил наряд ДПС. Хорошо, что у лейтенанта Ларина автомат был.
   – Кто убит, – спросил прокурор района, – установили?
   – Орин и Кавунов, наши бывшие сотрудники. Орин уволен с полгода, а Кавунов восемь месяцев назад. Орин убит Поляковым. Кавунова тащили к машине. Его убили наши, но они действовали правильно. Бандиты открыли огонь, и сотрудники ДПС ответным огнем их уничтожили.
   – Понятно, Павлов, – сказал прокурор. – Надо связи Орина и Кавунова проверять. Их не было в Ягодном, необходимо выяснить, где они находились. Ты меня понял, Николай Владимирович?
   – Конечно. Как вспомню, что год назад я с ними…
   – Если бы можно было заглянуть в душу каждому, а так… вон помнишь, два года назад на Чукотке разоблачили…
   – Дорожный патруль! – Прокурор засмеялся. – Молодец девчонка, сюрприз для оборотня устроила на всю страну. А ты займись связями Кавунова и Орина.
   – Немедленно, – кивнул полковник.

   – Значит, только этот бывший летун остался? – спросил по телефону Кабан. – Понятно. Его мы…
   – Не торопись, – ответил абонент. – Золота у них около двадцати килограммов. Это наше золото, и его нужно взять. Ясно?
   – Но мужики на приборах не отдадут просто так.
   – Запомни, Кабан, мне нужно золото. Если не возьмешь, сдохнешь! – Телефон отключился.
   – Ну, это мы еще посмотрим, – усмехнулся Кабан. – Хотя почему бы и не взять? Золото сейчас дорожает. В общем, цапнем Штурмана, он возьмет золотишко и отдаст нам. Короче, давай назад в Ягодное, – приказал он водителю.

Штурмовой

   – Привет, Иваныч! – крикнул из остановившейся машины Вадим Константинович. – Куда собрались? Если в Ягодное, то садитесь.
   – Благодарю, – хмуро отозвался Иванов. – Мы с Валеркой договорились.
   – А со мной-то быстрее и удобнее.
   – Да езжай ты, ради Бога, – недовольно проговорил Иван Иванович.
   – Зря ты так. – Вадим Константинович тронул машину.
   – Он плохой человек? – спросила Марина.
   – Сволочь. На людском горе наживался. Когда началась неразбериха в начале девяностых, предприниматели появились, бизнес и прочее, он начал создавать артели. А договоры рабочие или еще какие бумаги никто не подписывал. Приехали омоновцы, и все кончилось. А золотишка немало намыли. И куда оно ушло, никто так и не знает. А Вадим Константинович, мать его в душу, через два года снова появился и артель создал старательскую, а то дело так и закончилось, не начавшись. Тем, кто вкалывал весь сезон, объяснили, что они незаконно золото мыли, а за это в тюрьму сажают. Ну, понятное дело, выплатили им малость, и все. А он две машины купил и технику новую. Сейчас вроде как законно моет, золото ворует. Видать, кто-то его покрывает, и этот кто-то высоко сидит или погоны с большими звездами имеет. Тут некоторые с лотками ходят, наудачу золотишко моют. Много не намоешь, но хоть что-то. И разрешение надобно иметь, есть – моешь, и тебе бумажку дают, что разрешено в этот сезон мыть, и место указано. Многие не там моют, где указанно, а там, где идет золото. Конечно, если поймают, взгреют. Ну там… штраф или еще что. Но понимают, что все равно государству сдаст, а не продаст металл. А Вадим бригаду специальную создал. Они ловят таких мужиков и обирают. Мужику что делать? Бежать жаловаться, но ведь не имеешь права там мыть. Вот такие, девочка, дела.
   – А вы золото не моете?
   – И не пробовал ни разу, не тянет меня на эти дела. Золото затягивает как трясина. Тут поверье такое есть: чужое золото – к беде. Не дай Бог, если найдешь где-то спрятанное золото и себе заберешь. Кто-то украл, а ты у него свистнул. Вот и получается, что только беду переводишь и на того, кто прятал, и на себя накличешь. Ведь сколько народу сгинуло в этой золотой трясине. Каждый думает, что ему повезет, а везение очень редко приходит. Конечно, вот этому супостату, мать его, повезло, и виной тому время. В девяностые сколько золота с Колымы ушло, только Господу Богу известно, ежели он, конечно, есть. А сколько народу погибло, а еще больше в тюрьму попало. В общем, край, понятное дело, золотой, но опасный. При Союзе было вроде и ничего, и зарплата поболе, чем на материке, и отпуск больше. И снабжение было очень хорошее. Тушенка и сгущенка, почитай, не выводились. На пенсию раньше выходили, и пенсия была больше, могли колымчане квартиру себе купить. Вот так было, а сейчас… В общем, жить можно было. Не то, что теперь. Сейчас ведь в основном артели моют, вот и получается, что государству вроде как начхать. Правда, сейчас Медведев за это дело взялся. Оттянул он тех, кто у руля золотодобычи стоит, мол, если не можете или не хотите – идите коров разводить. И вроде как налаживается жизнь потихоньку. Только вот такие, как Вадим, настроение портят. Сейчас народ хуже стал, чем раньше. А ведь тут в основном бывшие зэки работали. Ну и те, кто за длинным рублем на Колыму приезжал. Я-то, к примеру, никогда не уеду отсюда, мы с Шуркой так решили: здесь будем лежать, как мамонты, в вечной мерзлоте. А ты почему про золото спросила?
   – Да просто так.
   – Понятен перец, как это – быть на Колыме, а золотишка не увидеть. Организую я тебе экскурсию. И как добывают, покажу. Есть у меня тут приятель, мы с ним много лет дружим. Федоров Федька. Все смеялись: ты, мол, Иван Иванов, а ты Федор Федоров. И я Иван Иванович, а он Федор Федорович. Удружили нам в детском доме. А он с сынами, двое у него, золото моет. Недалеко от нас, километров двадцать. Вот Валерка будет свободен дня четыре-пять, съездим, там и посмотришь, как золотишко добывается и как оно выглядит. А выглядит оно, конечно, не так, как в ювелирном магазине. В общем, сама увидишь.
   – Как здорово! – обрадовалась Марина. – Я увижу, как золото добывают! – Она поцеловала Ивана Ивановича.
   – Ну, это ты зря, конечно, – покосившись на стоящих у магазина женщин, улыбнулся он. – А вот и Валерка подкатывает.
   – А мы зачем едем? – спросила Марина.
   – Я за деньгами, а ты вроде как сопровождающая, а то взбредет мне, черту старому, и потрачу деньги. Пару раз бывало. Однажды пять тысяч уделал – и не помню куда. Точнее, помню. Как раз появились все эти «сникерсы» и им подобные. Мы раньше не видали таких. Я сдуру и набрал пару мешков. Шура надо мной смеялась, а потом в детский сад отнесла, она няней там работала. И в магазине продавцом была, когда мы с ней встретились, и в кочегарке, и на съемке работала, золото снимала с приборов. В общем, в жизни ей ничего легко не давалось. А вот детей у нас так больше и не получилось, – грустно проговорил Иван Иванович. – Как погиб наш маленький, так и все. Но Машутка молодец, а тебе особое спасибо.

   – Да вы зря приехали, – сказал Вадим Константинович. – Я свое слово держу, будет золото, как и обещал. Осталось немного добрать. А туда-сюда разъезжать, я бы вам не советовал. Заприметят, и милиция может вами заинтересоваться. Так что когда все приготовим, тогда и…
   – А ты не учи нас, как и что делать, – усмехнулся коренастый бородач. – Сейчас вроде как контроль, а то вдруг что-то не так или помощь нужна? Ну, там, убрать кого или припугнуть. Ведь народ сейчас по-хорошему не понимает. А мы умеем объяснять очень даже доходчиво.
   – Да это я и сам могу. Меня здесь все понимают, и против никто ничего не говорит, а тем более не делает.
   – А ты, Бурченко, смелый человек, – заметил бородач. – Ведь в девяносто первом ты сколько народу кинул за бабки и не побоялся вернуться.
   – Кого бояться? К тому же там все было по закону. Работали они без разрешения, поэтому пусть скажут спасибо, что дело не завели и еще денег дали. На дураках воду возят.
   – Повезло тебе, что мужиков настоящих там не было.
   – Время не то было, чтобы разборки кто-то устраивал. А зачем ты это вспомнил?
   – Да просто так. Ты нас не попытаешься бросить?
   – Мы партнеры. И вообще я не понимаю, к чему этот вопрос. Или у вас появились сомнения?
   – Если бы появились, ты уже был бы трупом.
   – Я отдаю должное твоей смелости. Приехать ко мне и угрожать – верх наглости. Но у меня сегодня хорошее настроение, поэтому ты будешь здоров.
   – Что ты сказал? – шагнул к нему бородач. И остановился. Из джипа на него направили пистолеты водитель и сидящий сзади человек. Водитель «ауди» бородача выхватил пистолет и замер. На него из зарослей были направлены стволы двух карабинов.
   – Я готов к неожиданностям, – сказал Бурченко. – А вам я не завидую. Сейчас я позвоню Призраку и…
   – Да хорош тебе, Бурченко, – остановил его бородач. – Ну, извини.
   – А ты мне ответь, на кой хрен приехали?
   – Посмотреть на тебя, потому что разговоров о тебе много.
   – На будущее совет дам – обращаться ко мне по имени-отчеству и на вы. Иначе обижусь. – Бурченко сел за руль «нивы-шевроле» и сказал водителю и бородачу: – Дергаться минут пять не советую, вас могут неправильно понять и убьют.
   Машина рванулась с места.
   – Сука, – пробормотал бородач.
   – На кой хрен ты завел его? – недовольно спросил водитель.
   – Я думал, он просто фраерок.
   – А он оказался круче тебя! – хохотнул водитель. – Теперь еще и Призрак нас…
   – Подожди, Бур, – перебил бородач, – а кто такой этот Призрак?
   – Что-нибудь полегче спроси. Это можно было узнать у Павлюченко, но он наотрез отказывается говорить об этом. Да какая разница, раз нам платят за работу. Предупреждают, если менты что-то затевают. Меня это пока устраивает. Если что-то мне будет не в жилу, исчезну, и все дела. Так что кто он и что он, мне все равно.
   – Ты прав. Кажется, эти суки ушли. – Бородач кивнул на заросли.
   – Точно! – Бур завел машину. – Поехали.
   – Мне кажется, этот Бурченко что-то затеял, – пробормотал бородач, – потому что он с нами…
   – Да хорош тебе, Куст, покатили. А то сейчас еще кто-нибудь нарисуется. И менты вполне могут появиться.

   – Похоже, там что-то не складывается, – бормотал Бурченко. – И трупы как грибы после дождя растут. Ну и ладно! – Он остановил машину и пересел назад. – Скоро Шах понадобится. Только бы мать его не начала поиск. Впрочем, ничего опасного нет. Пока нет. Но я могу не успеть, Призрак, наверное, поймет, что дело пахнет керосином и в любое время все может загореться. Тогда он попытается убрать меня. Надо быть готовым к этому, а Полину и Майку отправить на курорт, куда пожелают. Альбертик уже взрослый и может постоять за себя.
   – Вадим Константинович, – сказал водитель, – телефон звонит.
   Бурченко схватил мобильник.
   – Ты слышал про Ягодное? – прозвучал вопрос.
   – Пока нет. А что там произошло?
   – Провал! Орин и Кавунов, придурки хреновы, все испортили. Ведь они должны были…
   – Что произошло с командой Орина?
   – Слава Богу, убиты. Я решил подстраховаться. А как дела у тебя?
   – Зачем приезжали Бур и Куст?
   – Они что, были у тебя? Хотя, извини, раз ты спросил, значит, были. Не знаю, но узнаю. Я вижу, ты этим недоволен.
   – Переживу. А ты не опасаешься, что могут, проверяя связи Орина и Кавунова, выйти на тебя?
   – Скорее этого надо опасаться тебе.
   – Сейчас нет. Когда на них завели дело, признаюсь, мне было не по себе. Но у обоих хватило ума промолчать. Что будем делать?
   – Я сообщил тебе, чтобы ты был в курсе дела. А так все по-прежнему. Скорее всего придется подчистить тыл.
   – Не понял. Уж не приказ ли это?
   – Я ответил на твой вопрос. Надеюсь, понимаешь, что оставлять по-прежнему нельзя. Чисткой займутся мои люди. Кстати, что с Шахом? Маманя его тебя не беспокоит?
   – Он уехал с друзьями.
   – А ты, Пан, тот еще зверь. В общем, надо встретиться и все решить. Дела в последнее время идут очень плохо. Кстати, приезжает представитель Бесо. Шота Шенгели. Я узнал об этом от своих людей в Москве. Едет он, как я понял, по делу питерских. Они, видно, что-то пообещали, и Бесо решил послать проверяющего. Я через своего человека знаю, что дела у них идут очень неплохо. Правда, есть трения с местными дельцами. У них, как я понял, что-то между собой не срастается, а тут еще убийство питерских. Только я не пойму, зачем они привозили деньги.
   – Я тоже не раз об этом думал, что-то не сходится. А кто нанял Седого?
   – Наняли Барона, а он попытался через Седого выйти на исполнителей и заказчика. Но я не пойму, зачем питерские прислали людей с деньгами? И сусуманская милиция ничего не может сделать. Я было подумал, что ты в этом участвовал, но потом понял, что ты на такое не пойдешь. Хотя связь с Питером у тебя есть. А ты молчал об этом. Почему?
   – Но ты ведь тоже не все говоришь. А откуда ты узнал про Питер? И когда?
   – Благодаря твоему сыну Альберту. Правда, он не пытался подставить тебя, но не умеет держать язык за зубами. Это когда-нибудь его погубит.
   – Предупреждаю, Призрак, не испытывай…
   – Перестань, Пан, я сказал об этом для того, чтобы ты поговорил с сыном, вот и все. Надеюсь, наши сыновья продолжат наше дело и будут компаньонами в законном, разумеется, бизнесе. Я не хотел бы, чтоб мой Владислав пошел по моему пути. И ты такого Альберту не желаешь.
   – К сожалению, Альберт сам влез в это.
   – Понимаю. Мой Владислав тоже рвется в дело, но пока мне удается удерживать его. Но, боюсь, он выйдет из-под контроля, тогда я буду вынужден ввести его в дело, а не хотелось бы.
   – Где сейчас Альберт?
   – В Хабаровске. И мой там. Пытаются договориться с Папой. Согласись, это лучше, чем если бы они были здесь. А ты, я слышал, хочешь отправить своих женщин на отдых. – Пан удивленно приоткрыл рот. – Да не подумай, что у меня среди твоих людей есть стукачок. Моя Люся разговаривала с Полиной, она и сообщила ей о твоем предложении, и знаешь, я понял, что ты боишься.
   – Положим, если бы я боялся, то уже исчез бы. Просто в свете этих убийств я решил, что будет лучше, если жена и дочь будут подальше. А кстати, как получилось, что Орин и Кавунов подставились?
   – Да все было не так задумано. Убрать Полякова и Штурмана должны были посланные мной люди. Когда они убили бы одного, а второй, испугавшись, отдал бы им золото, а вместо денег получил бы пулю, тогда Кавунов и Орин должны были убрать и их. А вышло не так, они решили сделать все сами, результат ты знаешь. Я вот почему звоню: предлагаю привезти все золото в одно место, а потом искать канал переправки на материк. Думаю, будет лучше собрать золото в твоем хранилище.
   – Как ты хочешь это сделать? – облизнув губы, спросил удивленный неожиданным предложением Бурченко.
   – С Эльгена, Верхнего Ат-Уряха, Хатыннаха и Таскана через пару дней тебе привезут килограммов сорок пять золота, то есть основной груз, и приедут мои люди. Надеюсь, ты понимаешь, что это не недоверие, а…
   – Конечно, – поспешно согласился Бурченко, – если ты считаешь, что так будет…
   – А как считаешь ты? – перебил его Призрак.
   – Мое убежище надежное, о нем знают двое, поэтому я не опасаюсь.
   – Знаю. Вот я и подумал, что будет лучше, если большая часть золота будет у тебя в хранилище. Кстати, там ближе к тому месту, откуда я собираюсь отправить всю партию.
   – А что с питерскими и с грузинами?
   – А ты подумай!.. – усмехнулся Призрак.

Сусуман

   – Где сейчас Волков? – спросил Петр Антонович.
   – Где-то в тайге, – вздохнула Инга. – По крайней мере мне так сказала соседка, а еще она сказала, что Андрей скорее всего был военным, к нему приезжал друг, и из их разговора женщина поняла это. И еще, судя по всему, Андрея когда-то очень обидела женщина, поэтому он и не хочет общаться со мной. Я, кажется, поняла, что шансов у меня нет.
   – Ты действительно влюблена в этого охотника? – спросил отец.
   – Знаешь, папа, мне было просто интересно. Я не встречала мужчину, который устоял бы передо мной. А он ко мне совершенно равнодушен. Меня это бесит, и я дала себе слово, что он станет моим. Но увы, он не обращает на меня внимания.
   – Черт возьми, Инга, – сердито проговорил отец, – тебе уже за тридцать, а ты ведешь себя, как…
   – Я веду себя, как оскорбленная женщина, – перебила Инга, – и я сделаю все…
   – Дура! – возмутился Петр Антонович. – Какая же ты дура! Вот что я тебе скажу: или ты будешь вести себя нормально, или я тебя лишу всего, к чему ты привыкла. Я из-за тебя потерял партнера, появится Константин, и будут приятности. Тебя, видите ли, не трахнули. Может, он импотент?
   – Нет, отец, после моих визитов он вызывал проституток.
   – Да черт тебя подери! Хватит нести ерунду. Хватит! – Отец встряхнул ее за плечи.
   – Перестань! – Испуганно взвизгнув, Инга отскочила.
   – Убирайся! Видеть тебя не желаю! Вон!
   Инга выскочила из кабинета и столкнулась со Светланой Рафаиловной.
   – Что с тобой? – удивилась она, но ответом на ее вопрос был рев Петра Антоновича.
   – Дура!

   Подходя к кабинету Марова, Светлана услышала звон бьющейся посуды.
   – Петр! – остановившись, крикнула она. – Можно мне войти?
   – Кто это? – громко поинтересовался Маров.
   – Я, Андреева.
   – А-а-а, заходи. – Подойдя к двери, Андреева заглянула в кабинет и увидела на полу осколки графина и чашек. – Позови Зинку, – увидев ее, попросил Маров, – пусть приберет.
   – Я сама. – Светлана принесла веник, взяла со стола газету и стала сметать на нее осколки.
   – Умеешь, – удивился Маров.
   – Я недавно стала богатой. Что здесь произошло? Я тебя таким никогда не видела. И Инга вылетела, как…
   – Представляешь, что я узнал? Инге, оказывается…
   – Тише. Где у тебя коньяк?

   – Что? – удивленно спросил Жаров.
   – Убили бомжиху, – сказал старший лейтенант. – Она у нас недавно была, ее за драку задержали.
   – Когда? Я ее искал в тот же день, но…
   – В тот день ее и убили, эксперт говорит.
   – Вот оно как? Интересно получается! Полковник Музин здесь?
   – Он в Магадан на совещание уехал, а Широков тут.
   – Я к нему. – Жаров вышел из кабинета.

   – Все понятно, – сказал по телефону Гладин. – Ты как, Костя?
   – Я-то в порядке, – послышался голос сына, – а вот Инге и ее хахалю спокойствия не обещаю. Променяла меня на какого-то…
   – Приедешь – поговорим, – остановил его отец. – Главное сейчас – договориться с Папой. Кстати, там есть еще кто-нибудь?
   – Конечно. Деляги из Ягодного и один из Магадана. Но я понял, что они вроде как заодно. Правда, у того, кто из Магадана, охрана, как у президента, и ребята толк в этом понимают. Мне кажется, не получится у меня договориться с Папой. Я, конечно, попробую, но не думаю, что будет толк. Давай я вернусь…
   – Сначала узнай ответ Папы, а уж потом будем решать. Нам нужен выход на Хабаровск, неужели ты этого не понимаешь? Попробуй договориться с Папой. Если нет, то найди кого-нибудь. У тебя же там полно знакомых.
   – Ладно, я попробую. Но возможно, им нужна будет кое-какая помощь.
   – Погоди, ты говоришь так, будто уже…
   – Я намекнул тут одному деловому, – перебил сын, – он сказал, что можно, но я должен…
   – Стой! Тогда почему ты молчал?
   – Да только потому, что просьба довольно необычная.
   – Вот что, поговори с Папой и получи ответ – да или нет? Если нет, заключай договор со своим знакомым. Мы сделаем все, что он хочет, даже если он попросит убить губернатора.
   – Понял. Завтра встреча с Папой, и я узнаю, что делать.

   – Значит, она хотела что-то сообщить, – сказал Широков. – Кто-то услышал об этом, и ее убили. Выходит, у нас есть…
   – Точно, – кивнул Жаров. – Черт, меня тогда позвал Птицын.
   – Знаю. А кто слышал, как она…
   – Да многие.
   – Понятно, – майор вздохнул, – что ничего не понятно. Значит, скорее всего кто-то из наших стуканул.
   – А почему стуканул? Ему гораздо легче было ее увезти и убить.
   – Ты прав. Постарайся проследить ее путь из отделения. Спрашивай, может, кто-то ее запомнил, личность она знаменитая.
   – Разрешите идти?
   – Давай вперед, и пусть тебе улыбнется Фортуна, эта дама в последнее время нас не жалует.

   – Что ты теперь будешь делать? – спросила Светлана.
   – Попрошу прощения, накуплю подарков, – проворчал Маров. – Но я не понимаю ее, красивая, умная, богатая, а перед каким-то…
   – Инга просто не привыкла к тому, что на нее не обращают внимания. Вот и результат. Но это ваши семейные дела, а я пришла…
   – Света, может, ты с ней поговоришь? Объясни ей, что женщина так себя не ведет. Может, хоть в разговоре с тобой она вспомнит, что ей не пятнадцать лет.
   – Ладно, поговорю. А сейчас о деле. Костя в Хабаровске пытается заручиться согласием Папы на транспортировку золота через Хабаровский край. Ты же знаешь, Папа это может.
   – У Кости ничего не выйдет. Ведь он не умеет договариваться. А с Папой нужно говорить вежливо, даже заискивающе. Тогда может быть результат. А Костя этого не умеет, и результат может получиться обратным… Папа станет нашим врагом и перекроет нам кислород. Всех людей, которые вывозят золото через Якутию, он знает и закроет им дорогу. Вот к чему приведут переговоры Кости с Папой.
   – Что же мы будем делать?
   – Не знаю, кто дал Косте такие полномочия. Как только я узнаю, что переговоры провалились, сразу полечу в Хабаровск и объясню Папе, кто есть кто и что мы с тобой не имеем к этому отношения. Думаю, Папа меня поймет. Хотя будет лучше, если мы полетим вместе, но не раньше, чем узнаем результаты.
   – Я согласна.
   – Отлично. Надеюсь, люди Папы угрохают Костю.

   – Как он мог так на меня орать? – сквозь слезы бормотала Инга. – Я же его дочь. А ведь он прав, я веду себя как девчонка. Но он мог бы и по-другому мне объяснить. Хотя по-другому я бы, наверное, не поняла. – Она закурила. – Мне действительно пора замуж. Но вот вопрос: за кого? Все видят во мне дочь Академика, которая поможет устроить жизнь. Сколько я выслушала пылких признаний в любви! Наверное, потому и решила, что Андрей должен быть моим. И если бы он переспал со мной, я бы скорее всего ушла от него. Ну, может, не сразу, но ушла. Я все делала, чтобы доказать Косте, что я вольна распоряжаться собой. Надо будет попросить у папы прощения. С Костей я не останусь, уеду куда-нибудь. Но с Андреем увижусь обязательно.

   – Конечно, все подчистили, – сообщил по телефону худощавый молодой мужчина. – Тут, оказывается, свидетель был, точнее, свидетельница. Но сейчас она уже никому ничего не скажет. А у тебя как дела? – Выслушав ответ, усмехнулся. – Да помню я. И все уже готово. Тем более… – Он замолчал, слушая. – Ништяк, ждем.

Где-то в тайге

– Рыболов хренов, – проворчал лежащий в березняке дядька Федот. – И наладить его грех, нам-то тоже рыбешки охота. Хариус идет, а он, мать его, видал, что делает? – Лежащий рядом Андрей, улыбаясь, смотрел на сидящего в речке медведя. Зверь ударил лапой по воде и выбросил на берег рыбину. – Некоторые специально дожидаются, пока поболее рыбы, и пугают мишку. А есть такие, что и убивают. Умельцы, мать их! Но ждать, пока он наловит, охоты нету. Пошли-ка отсюда, пока он нас не унюхал.

Якутск

   – Думаю, Папа не даст «добро» сусуманским, – сказал невысокий плешивый мужчина. – Он не очень-то любит, когда пытаются его использовать. А Председатель, есть там такой, Гладин Игнат, он дважды через людей Папы переправлял золотишко, но платил очень мало. Поэтому Папа гонца Гладина на хрен пошлет. А если гонец вякнет что, Папа его в фундаменте закатает, там уже парочка точно есть. Сейчас на Колыме творится хрен разберешь что. Какая-то разборка непонятная.
   – А нам-то что до этого? – пожал плечами вислоусый, пожилой мужик в болотных сапогах. – Вот Болото там грохнули, кто – разобраться нужно было бы, что за отморозки загуливают.
   – Болото, он и есть болото, – пренебрежительно заметил рослый парень. – То, что вы с ним кентами были, никого не колышет. Надо – разбирайся сам. А вот что двоих питерских положили, так это непонятно кто. Барон заказ получил от кого-то, чтоб найти, он к Седому обратился, а тут выяснилось, что…
   – Получается, Барона Седой приговорил? – спросил плешивый.
   – Седой на это не пойдет, – ответил парень. – На сходняк Барона выдернуть хотели, а его сразу завалили, чтоб он не шепнул чего. Но кто-то питерских сделал и за бабки бросил. Скорее всего из-за бабок и замочили.
   – А на кой хрен им столько бабок нужно было? – спросил вислоусый. – Если они золото там моют? Наверное, кто-то им предложил какой-то товар, они прикатили, а их сделали и порожняк пустили, что, мол, Питерскому на Омчак грев шел. Такого грева не бывает. В общем, ждем, что Папа цынканет.

Магадан

   Шота вышел из аэропорта и закурил.
   – Шота? – спросил бледный худощавый парень.
   – А ты кто? – поинтересовался грузин.
   – Игла. Поехали! – Бледный кивнул на джип.

   – Грузина встретили, – сообщил в сотовый молодой мужчина в очках. – Игла и еще какой-то. Отъезжают на джипе. Номер…
   – Запиши, – перебил его Призрак. – Пусть Танкист проводит. Мне надо знать, куда его отвезут.

   – А ты, Игла, знаешь, что за дела? – спросил Шота. – Почему с товаром проблема?
   – Накрыли нас, – недовольно ответил тот. – Месяц назад навел кто-то. Но не менты. Пятерых наших положили и выгребли почти девятнадцать килограммов с граммами. Съемку с промприбора сделали. И кто, выяснить не можем.
   – Значит, золота нет вообще?
   – Есть, конечно, но меньше, чем вы заказывали. Мы, конечно, постараемся добрать, но сейчас менты начали трясти всех подряд. В общем, дела неважные.
   – Понятно. А где наши люди?
   – В Коепке, туда и едем. Давид там старший. Всего пять человек.
   – А что с питерскими?
   – Что? – не понял Игла.
   – С питерскими, – повторил грузин.
   – Ааа, с питерскими. Там тоже напряг, их неплохо кто-то долбанул. По крайней мере мы так слышали.
   – Слышали или долбанули? – зло спросил Шота.
   – Слушай, ты, – повернулся к нему сидящий впереди здоровяк, – приедешь к своим, у них и спрашивай. Понял?
   – Ты!.. – Подавшись вперед, Шота ухватил его за воротник и рывком потянул к себе. Здоровяк попытался вдохнуть. Игла, усмехнувшись, вытащил пачку сигарет.
   – Задушишь, разговора не будет, – прикурив, проговорил он.
   Шота отпустил здоровяка и сел.
   – Сучара, – прохрипел, растирая горло, здоровяк. – Я…
   – Заткнись, Дог, – посоветовал Игла. Здоровяк замолчал.

   – Они на Сплавную ушли, – услышал мужчина в очках. – Я меняюсь с Гаврошем.
   – Надо узнать, к кому они едут, – сказал очкарик.

Сплавная

   – Сюда! – Игла кивнул на большой дом.
   Шота направился к крыльцу.
   – Гамарджоба, генацвале! – вышел навстречу высокий грузин. Они обнялись.
//-- * * * --//
   – Грузин у Валуевых, – докладывал по телефону парень. – Муж и жена, двое детей. Мальчик двенадцати лет и девчонка, примерно шестнадцатилетняя. Ни он, ни она не судимы. Он таксист, она поселковый фельдшер. Это все, что удалось выяснить.
   – Дальше я все сам узнаю – сказал Призрак.

   – Значит, все плохо, Давид? – недовольно проговорил Шота.
   – Почти, – кивнул плотный. – Арестованы пятеро наших. Двое уже осуждены, получили по десять лет, трое под следствием. Молчат. Хотя мы были готовы уйти. Менты научились работать. Сейчас по золотоносным местам ездят мобильные, хорошо вооруженные группы. Кроме того, частые проверки на дорогах. Жители нередко доносят ментам о тех, кто моет, по их мнению, незаконно. Есть наши земляки в старательских артелях, но к ним лучше не обращаться насчет покупки золота, запросто могут сдать. Сейчас с золотом очень строго. В артелях платят хорошо, и рисковать никто не будет. Вот так обстоят дела. И похоже, дальше будет еще хуже. В этот раз мы еще что-то сможем сделать, но я решил – все, я выхожу из этих дел.
   – Вот как? – сказал Шота. – Но ведь не сейчас?
   – Это дело я доведу до конца.
   – А сможешь?
   – Конечно. Завтра встреча с одним дельцом, можно неплохую партию поймать. Поедем со мной, сам все увидишь, да и разговаривать будешь. Как там Бесо?
   – Бесо стал на себя брать лишнее. Советоваться вообще перестал.
   – Хватит! Бесо говорил, что ты пытаешься все под себя подмять. Не стоит, Шота, работаем вместе, а все это начал Бесо. Давай не будем шептаться в его отсутствие. Говорить надо, глядя в глаза человеку, конечно, если ты мужчина. – Он усмехнулся.
   – А у тебя есть сомнения?! – Шота вскочил.
   – Успокойся, – посоветовал ему сидящий на диване небритый грузин лет пятидесяти. – Дато верно говорит, ты пришел по делу, а ведешь себя, как… – Замолчав, он вышел.
   – А кто это? – Шота проводил его взглядом.
   – Миха Черный. Слышал?
   – Это Черный? – удивился Шота. Дато кивнул. Шота уставился на дверь. О Михе он много слышал. Черный, так звали его за привычку носить черную одежду, уже пять лет был в розыске за убийство двух милиционеров, которые остановили машину, а Миха был пьян и расстрелял патрульных, забрал у них оружие и скрылся.
   – А ты не боишься, что его узнают? – спросил Шота.
   – Он здесь уже пять лет, а когда все закончится, вернется в Грузию. Отношения Грузии и России все хуже и хуже, а это сказывается и на нас. К тому же сейчас берут очень немногие, но берут все больше и больше. Поэтому еще месяц – и уйдем с золотом.
   – Ладно. Извините, нервничаю.
   – Все будет нормально.
   – А хозяева надежны?
   – Вполне, они в деле.
   – А Игла и Дог?
   – Работают на меня, – ответил Дато.

   – Значит, Валуевы, – сказал капитан милиции. – Претензий к ним нет. Остап – таксист, жена его, Наталья, – поселковый фельдшер. Дети есть – сын Саша и дочь Таня.
   – Слушай, Петров, – усмехнулся рослый мужчина, – нам не биография их нужна, а знать, о чем там говорят. Ты понял, что надо сделать?
   – Конечно. Сделаю. Я часто захожу к тем, кто сдает квартиру.
   – Это нужно сделать сегодня.
   – Хорошо, сегодня же обойду дома.

   – Сколько их там? – спросил Призрак по телефону.
   – Пока неизвестно, – ответил плотный молодой мужчина в камуфляже. – Но подключаем Петрова.
   – Ему доверять нельзя, он наверняка куплен и скажет грузинам, что ими кто-то интересуется, и они попытаются уйти.
   – Возьмем.
   – Мне не нужны боевики, мне нужен результат. Это значит, что необходимо выяснить, где они хранят золото. Понятно?
   – Так точно. Тогда можно захватить кого-то из них и…
   – Это провал всей спланированной акции, – перебил Призрак. – Вот что, надо выяснить у Петрова все, что он о них знает, установить круглосуточное наблюдение и быть готовыми группе наблюдения и группе захвата.
   – Понял.
   – Смотрите, Гурович, ответственность на вас. И не забудьте выбить информацию у Петрова.
   – Но исчезновение участкового не пройдет незамеченным, делом займутся оперативники.
   – Главное, чтобы его не нашли.
   – А может, пусть он все сделает, а потом посмотрим?..
   – Под вашу ответственность.
//-- * * * --//
   – Послушай, мент, – сказал Черный, – ты вообще приборзел. Тебе же только что…
   – Зови Дато, – прошептал Петров.
   – Что? – не понял Черный.
   – Дато зови, – повторил капитан.

   – Твою мать, сучара, – процедил светловолосый парень с наушником. – Петров сейчас все им выложит, – быстро проговорил он в мобильник.

   – Группы Гавроша и Танкиста на объект, – приказал Гурович. – Желательно не стрелять. В случае появления милиции в бой не вступать.
   – А я им не дамся, – услышал он в переговорном устройстве. – На мне…
   – Гаврош прав, – услышал Гурович другой голос, – так что лучше милиции не появляться.

   – Ты про что говоришь? Какое прослушивание? – спросил Дато.
   – Да вот… – Участковый вытащил из кармана коробочку и протянул Дато.
   – Как это понимать? – спросил он.
   – Прослушка это! – выкрикнул капитан. – Мне приказали поставить у вас «жучки».
   – Что случилось? – В комнату вошел Шота.
   – Ты – сука! – Дато плюнул Шота в лицо и ударил его в подбородок. Шота упал. Выхватив пистолет с глушителем, Дато дважды выстрелил в Шота. – Уходим! – крикнул он.
   Дверь распахнулась. Двое в камуфляже и масках начали стрелять из пистолетов с глушителями. В комнаты через выбитые окна запрыгнули еще четверо. Один из грузин успел выстрелить из ТТ. Дато выстрелом уложил одного и метнулся к окну. Он успел ногой разбить стекло, но, получив две пули, упал. Черный с пулями в груди лежал на полу.

   – Хозяев нет, – сообщили Гуровичу. – Пятеро убитых, двое раненых и одного взяли невредимым. У нас один убит и двое ранены.
   – Ждите хозяйку, – решил Гурович. – Трупы в ванную, остальных допросить. Выстрелы кто-нибудь слышал?
   – Нет, – ответили ему. – Хозяйка в Атку уехала к родителям, а хозяин где-то работает.
   – Хозяина дождаться, – приказал Гурович. – Узнать, где хозяйка. Если кто-то что-то видел или слышал, уничтожишь.

Магадан

   – Кто там? – спросила полная женщина средних лет.
   – Коллеги вашего мужа, – донеслось в ответ.
   – Покажите удостоверения.
   – Зинаида Васильевна, – рассмеялся стоящий за дверью подтянутый мужчина, – я в восторге от вашей бдительности. – Он поднес к глазку раскрытое удостоверение.
   – Заходите! – Хозяйка открыла дверь.
   – Хочу вам сказать, – мужчина протянул ей конверт, – что ваш муж сейчас занят и его не будет несколько суток.
   – Где же он? – Женщина усмехнулась. – Снова с путанами?..
   – Откройте конверт, – предложил мужчина. Открыв, она ахнула и осторожно вытащила пачку евро. – И он привезет в два раза больше. Вы понимаете, что такое афишировать нельзя?
   – Да-да, – поспешно согласилась женщина, – я понимаю. Спасибо вам большое. Вы-то знаете, сколько получают участковые.
   – До свидания, – усмехнулся мужчина. – И не забудьте: ваш муж уехал к заболевшей маме.

   – Да иди ты, сука! – простонал Дог. – Не знаю я ничего.
   Русоволосый парень усмехнулся:
   – Говорят, рану прижигать надо, чтобы заражения не было. – Он поднес к ране на бедре Дога раскаленный утюг.
   – Не надо! – закричал привязанный к батарее Дог. – Я не знаю ничего! Не на… – Он завизжал.
   – Зря вы его, – проговорил лежащий в углу Игла с забинтованной головой. – Он, в натуре, ничего не знает. Встретить, отвезти, вот и все его обязанности. Я тоже не знаю, но могу сказать, куда приблизительно отвозили золото.
   – Куда? – Верзила в камуфляже пнул Иглу в бок.
   – А так разговоры не ведутся! – Игла усмехнулся. – Вы мне дозу дайте и бабок сто тысяч наших, деревянных. Я патриот и не буду настаивать на миллионе евро. Сто тысяч для вас…
   – Говори! – Верзила опять его ударил.
   – Стой! – сказал невысокий мужчина. – Получишь все, что просишь. Показываешь место и получаешь двести тысяч. Посидишь у нас пару суток, потом выходишь живой, а нас уже не будет. Где?
   – Ширнуться дай, – вздохнул Игла, – а то кумар начинается.
   – Уколи его, – приказал верзиле невысокий.

   – Золото у тебя? – спросил по телефону худощавый мужчина с седыми висками.
   – Да, – ответил Бурченко. – Привезли ночью. Сейчас оно на месте.
   – Предупреждаю, Вадим, если что-то пойдет не так, ты умрешь, а вместе с тобой твои женщины.
   – Ну зачем ты так, Призрак? Мы же партнеры.
   – Благовещенск, улица Железнодорожная, двадцать три, квартира сто десять. Там живет сестра твоей Полины, и она с дочерью там. Надеюсь, ты понял, что я не шучу. Через неделю груз заберут, и мы уходим с этой Колымы. Ты тоже?
   – Зачем ты узнал адрес?! – Бурченко сорвался на крик. – Я тебя…
   – Не делай ошибок, Пан, иначе умрешь, к тому же из-за тебя погибнут твои женщины. И еще. Твой сын мутит воду, мягко говоря. Папа очень им недоволен. Зачем ты его послал в Хабаровск?
   – Но ты так велел. А в чем дело?
   – Твой сын не участвует в переговорах, он ходит по ресторанам. Кстати, на какие деньги он пьет? Надеюсь, не на те, что должен передать Папе? Если на те, то сам понимаешь…
   – Перестань, я вчера разговаривал с ним, он заявил, что все в порядке.
   – Советую тебе все хорошенько узнать. И если все так, как доложили мне, сам займись своим сыном. Разумеется, вернешь все деньги. Договор с Папой должен быть подписан. Ты все понял?
   – Абсолютно.
   – Да не отчаивайся ты, Вадим! Отчаиваться в тюремной камере будешь. Кстати, долго ты не просидишь, тебя убьют сразу по прибытии в любую из колоний, если тебя не убью я. Но мне этого не хотелось бы. Немедленно звони своему сынку, пусть делает то, что должен. Если не тратил деньги, пошли ему столько, сколько требуется. – Призрак отключил телефон.
   – Зря ты отправил ему золото, – вздохнула симпатичная женщина, – он постарается…
   – Нет, – ответил Призрак. – Там есть мои люди, и мне немедленно сообщат, даже если он только попытается. К нему я отправил лишь потому, что другого места, увы, нет. Ты это прекрасно знаешь. К сожалению, по всей видимости, мы сможем забрать только это золото, и то при условии, что эти два придурка – наш Владислав и Альберт Пана сумеют договориться с Папой, иначе…
   – Перестань, Эдуард. У тебя есть вариант, а договором с Папой ты просто…
   – Знаешь, я всегда боялся красивых и умных женщин, однако женился именно на такой.
   – Я заставила тебя жениться на мне. И вот что я тебе скажу, Эд, не вздумай убить сына. Это будет самой большой ошибкой в твоей жизни. Если наш сын погибнет, я сделаю все, чтобы государство, которому ты служишь, избавилось от тебя.
   – Неужто ты думаешь, что я готов пожертвовать сыном?
   – Уверена, что да, поэтому приняла меры. Мой адвокат в случае смерти Владислава вскроет папку, которую я ему отдала. Ну а дальше он знает, что делать.
   – А если Владислав погибнет случайно?
   – Тогда я остановлю адвоката. Но ты должен знать, что, если с Владиславом что-то произойдет по твоей вине, тебе конец.
   – Материнская любовь, – усмехнулся Призрак. – А ответь мне: Владислав мой сын?
   – Эд, ты же делал анализы ДНК, когда ему было…
   – Черт, тебе и это известно?
   – Я знаю о тебе все, милый. И о твоем романе с Валерией Пакрушевой тоже. Но я на все закрывала глаза. Ты делал вид, что любишь меня, хотя изменял постоянно. Жизнь моя была прекрасна, не считая того, что мне приходилось мириться с твоими амурными похождениями. Денег у нас всегда было предостаточно, и я могла позволить себе все, что хотела. Твоя работа в ФСБ, а потом в таможне заставляла всех наших знакомых уважать, точнее, бояться тебя. И я смирилась с твоими изменами. Но я очень боялась, что сын будет твоей копией. К сожалению, он стал еще хуже, чем ты, но он мой сын, и если по твоей вине он погибнет, погибнешь и ты. Ты застрелишься в случае провала, в тюрьму ты не пойдешь. И я очень довольна, как ни странно это звучит, что у нас нет внука. Иначе был бы третий монстр в человеческом обличье. Сколько жизней ты загубил, полковник Прозин! Первые годы, когда я поняла, что ты стал заниматься золотом, я жила в постоянном страхе. Не за тебя, я боялась за себя. Представляла, как я буду жить, когда станет известно, что муж – оборотень. Я очень боялась, что меня будут преследовать родственники тех, кого убили по твоему распоряжению, и родственники тех, кто убивал и грабил. Ведь это ты виноват в том, что крепкие, сильные, обученные государством…
   – Нет, милая, – спокойно возразил Призрак, – эти люди стали не нужны, а я обеспечил им сносное существование, правда, им приходится рисковать жизнью и свободой, но оно того стоит.
   – Вот значит, как ты набирал себе команду? Неужели все так легко?..
   – Ну почему легко? Главное – затянуть, воспользоваться тем, что болеет мать, а если болен ребенок, то тем более удача. А преступив однажды закон и получив за это приличную сумму, второй раз идти на преступление гораздо легче. И знаешь, мне будет жаль расставаться с некоторыми из них. Они верят мне, ведь благодаря мне они могут стать богатыми. Но такая жизнь не должна продолжаться долго, необходимо вовремя остановиться, чтобы потом жить в свое удовольствие, не думая о завтрашнем дне. Очень рискованно играть в подобные игры с законом.
   – Но вы все служите государству и обворовываете его. Получается, что вы хуже воров. Они не скрывают, что они воры, а вы тайно вредите государству, прикрываясь погонами и высокими должностями. Что будет, если наш сын станет таким же, как ты?
   – Я всегда боялся, что Владислав пойдет по моему пути. И делал все, чтобы этого не произошло. Но он предпочел институту армию, а теперь чувствую – Владислав рано или поздно совершит преступление. Его занятие карате и стрельбой из пистолета, любовь к деньгам – все это рано или поздно сделает его преступником, и я подумал, что лучше, если я сам буду его контролировать.
   – Ты законченный негодяй, Эд! Не забудь, что я тебе сказала! – Людмила вышла из комнаты.
   – Разве такое забудешь? – пробормотал Призрак. – А ведь она не шутит. Зря я отправил золото Пану. Хотя ведь по-другому было нельзя поступить.
   Раздался вызов мобильника, и он поднес телефон к уху.
   – С грузинами покончено, – сообщил звонивший. – Где золото, узнаем вечером, Игла обещал показать.
   – Отлично. Жду доклада. Пока не будет результата, не звоните.

Хабаровск

   – Погоди-ка, парнишка, – сказал невысокий седой мужчина. – Значится, говоришь, дело того стоит? Но мне-то какая выгода от этого будет? Или ты решил мной, старым дурнем, попользоваться? – Он подмигнул стоявшему перед ним крепкому молодому мужчине. – Нехорошо, ой, как нехорошо. Выходит, ты моих людей в войну втравишь, а ответ мне держать. Или ты выгоду для меня в этом видишь?
   – Папа, – улыбнулся тот. – Я предлагаю тебе, извините, вам связь со столицей. Вы же понимаете, что сейчас без…
   – Погодь, умник, – остановил его Папа, – получается, я столько годов без этой самой столицы обходился, а оказывается, без нее мне и жить-то нельзя. Как ты думаешь, Хан? – Он взглянул на узкоглазого здоровяка. – Выходит, мы с тобой вроде как придурки без столицы жили, а он нам глаза открыть хочет. Послушай, парнишка, я уже говорил твоим хозяевам, что все просто, ну как в метро. Ты был в метро-то? – Молодой кивнул. – Так вот, там перед лесенкой, которая вниз тебя везет, вроде как калитка с двумя створками. Кинул монетку, иди. А ежели нет, по ногам шибанет. Вот и у меня так. Ежели кинешь монетку, проходи хоть так, хоть с сумкой. А ты меня завтраками кормишь. Не выйдет так, парнишка. Деньги давай, и ноги целы будут. Я же сколько раз говорил: Папа, конечно, человек добрый, но за все надобно платить. Сейчас же мы капитализм строим. При социализме люди добрее были, а сейчас деньги, пожалуй…
   – Деньги всегда были главной составляющей жизни, – улыбнулся молодой. – И… – Сильный удар по колену заставил его упасть.
   – Не люблю, когда стариков перебивают, – невозмутимо заметил Папа, – им жить-то немного осталось, выговориться охота. У тебя вся жизнь впереди, а торопиться – негоже это, мил человек. Ну, чё разлегся-то? Этого я тоже не люблю. Лодыри и слабаки недостойны жить на этом свете.
   Молодой, морщась, встал и злобно покосился на узкоглазого.
   – А ты зазря так на Хана зыркаешь, – сказал Папа. – Хан тебя одним пальцем поломать может, но пока не станет. Ты мне вот что скажи, тебя послали договариваться, а деньги, значится, забыли дать. Или думали, что я твою болтовню выслушаю, и все? А ведь ты гулял тут очень весело. Деньги, наверное, потратил в казино да на баб. И теперь мне туточки говоришь, что мне хорошо будет, ежели я помогу тебе груз с Колымы вытащить. Ты вот что мне скажи – от кого ты заявился?
   – Я сам решаю свои вопросы, – ответил молодой.
   – Понятно дело, – усмехнулся Папа. – Самостоятельный, значится. А деньги где? – Он подался вперед. – И не бреши, что ты сам на меня вышел, иначе я могу подумать, что ты казачок засланный, и порешить тебя запросто могу. На кого работаешь, щенок?
   – Я не щенок. И никто меня не посылал. Спроси Лапу, он тебе все…
   – Это ж какой нахал!
   Хан ударил гостя кулаком в область печени. Тот снова упал.
   – Ну, зачем так сильно, он мне покамест живой нужен. А ты, Варька, – Папа взглянул на молодую женщину, сидящую в углу комнаты с книгой, – пошли кого за Лапой. Пусть он нам поведает, кто такой этот нахал.
   Женщина вышла.
   – А почему ты сам не сообщишь, что ты за фрукт? – спросил Папа.
   – Да потому, – ответил тот. – Что я ни сказал бы, ты не поверишь.
   – Тоже верно. А ты, выходит, не такой дурень, как можно подумать. Иди, а я с другим умником поговорю.

   – Да все будет нормально, – сказал по телефону рослый брюнет. – Сейчас я решу все вопросы.
   – Тебя ждут. – Крепкий парень в камуфляже открыл дверь. Брюнет вошел.
   – Подойди, парнишка, – кивнул Папа. Тот, посмотрев на сидящего на стуле первого гостя, прошел вперед и остановился перед Папой, сидящим в кресле, похожем на трон. – Что надобно, парнишка?
   – То же, что и всем, – ответил брюнет, – ваша помощь, Папа. В сентябре мне нужно будет доставить груз до железной дороги.
   – Понятно, – кивнул Папа. – А раньше ты пользовался услугами моих людей?
   – Пользовался, но не сам.
   – Цену знаешь?
   – Да.
   – И где ж деньги?
   – Переведут на ваш счет половину, если вы согласитесь, а остальное, когда груз будет на станции.
   – Вона как. Это что-то новенькое. Как ты думаешь, Профессор? – спросил он сидящего рядом худого мужчину в очках.
   – Это обычное правило деловых партнеров, – кивнул тот. – Я приветствую подобную практику.
   – Ну что же, – усмехнулся Папа, – я согласный. Но ежели обманешь, мил человек, плохо тебе будет. В общем, вот с Профессором и договаривайся. Как, на какие счета перевод делать.
   – Вот что еще, – заговорил брюнет. – Извините, что перебиваю, но этот человек мой партнер. – Он кивнул на первого посетителя. – То есть не мой, а его отец партнер моего отца.
   – Да ну? – удивился Папа. – И кто ж твой папашка?
   – Пан, – ответил брюнет.
   – Вадима помню, – кивнул Папа. – Значит, Пан с кем-то в деле. И кто же его папашка? – посмотрел он на первого. – А то он неразговорчивый какой-то.
   – Я могу сообщить, почему он молчит, – ответил сын Бурченко.
   – А тебя-то как звать-величать?
   – Папа, – вздохнул Альберт, – я его понимаю и хочу попросить вас остаться с нами наедине. Почему, вы поймете.
   – А у меня секретов от моих людей нет.
   – Я скажу, кто мой отец, – сказал первый, – но наедине.
   – Вона как? – Папа усмехнулся. – Ну, так тому и быть. Сэм…
   – Звали, Папа? – В кабинет вошел плотный длиннорукий человек.
   – Лапа, – Папа кивнул на державшегося за печень первого гостя, – этот человечек заявил, что ты вроде как стукачом стал и про меня кому ни попадя глаголешь. А что ты про него мне сообщишь?
   – Знакомый мой, – ответил Лапа.
   – Знать, папанька его служивый, – усмехнулся Папа. – Ладно, выйдите на время, – приказал он. Все, кроме Хана, вышли. – Этот азиат верный пес, – кивнул на него Папа. – Я ему даже больше, чем себе, иногда верю.
   – Я Прозин Владислав Эдуардович, – сказал первый. – Назван в честь деда. Отец – Эдуард Владимирович.
   – Погоди, мил человек, – удивился Папа. – Эдька Прозин твой папаня? Во, едрена лапоть, чудеса! А я думал, помер давно твой папанька или в тюрьме сидит. А он, значится, живой еще и золотишком промышляет. Правильно ты попросил людишек выйти. – Он посмотрел на Бурченко. – А получается, что Пан и Прозин вместе воровать начали. Ай да новость! Помнишь майора, который помог нам с тобой в Китай сбечь? – посмотрел он на Хана. – Документы нам с тобой сделал. Правда, мы ему и деньжат немерено отвалили. А он, выходит, сейчас еще и золотом промышляет. Я, грешным делом, хотел тебя к двум лошадкам привязать, и порвали бы тебя несговорчивого. А ты, выходит, за батяню своего переживаешь. Понятен хрен. Батяня – святое для настоящего мужика. Ты, получается, настоящий. Ну, тогда ладно. Но вот что я вам обоим скажу: я на золото никогда не имел видов и иметь не стану. Золото – это беда, трясина, и рано или поздно погубит оно того, кто на нем деньгу делает. Это я точно знаю. Мой батяня в лагерях сгинул из-за желтого металла, и потому решил я никогда с золотом делов не иметь. А что касается ваших папаш, то я вот что скажу: я их обоих знаю и никогда бы ни с одним, ни с другим делов не стал иметь. Но один раз так и быть помогу. Понятное дело не за спасибо, и цену подниму маленько. Сейчас кризис мировой, и получается, что надобно о себе думать. К тому же разговоры идут, что какая-то реформа сызнова с рублем станется, поэтому я и буду получать с ваших папаней в евро. И цена такова будет: пятьдесят тысяч, и ваших людей с грузом доставят в Комсомольск-на-Амуре. Оплата так, как ты сказал, – посмотрел он на Альберта. – Как имя твое?
   – Альберт.
   – А меня зовут Влад, – улыбнулся Прозин. – Владислав. Я уже говорил…
   – Ты уж извиняй меня старого. Ладно, значится, все мы друг другу поведали, и цену я назвал. Понятно?
   – Конечно, – кивнул Владислав. – Но мне кажется, вы по старой памяти загнули цену.
   – Знаешь что, парнишка, например, наркотики я вообще не пропускаю, ни за какую цену. Золото, может, и идет, но я не хочу знать, что в грузе имеется. Но батяня твой предатель, государство его научило, чтоб добро свое стеречь, а он ворует. И кто знает, куда это золото пойдет. Может, врагам родины нашей. Поэтому и цена для вас выше. Если не согласны, сами идите. Мои ни помогать, ни мешать не будут, вот мое слово, а что делать, пусть решают ваши папашки. Кстати, на Колыме убивать начали. И ведь из-за золота мочат. Золото людей губит, так говорили в старину и правы были. Местные жители на Колыме никогда золото не брали. И правильно делали. Я себе зарок дал – никогда с золотом делов не иметь! Ну а тут уж вроде как знакомые они, подмогну. Ну и цена выше будет. А ежели нет, пусть сами пробуют, мешать не стану. Мои хунхузы черта лысого выведут и что угодно вынесут. В общем, вот мое слово, а уж вам решать, будете платить или нет.

   – Подожди, – сказал загорелый лысый здоровяк, – я что-то тебя не пойму. Получается, вроде ты и не хочешь.
   – Да знаешь, – ответил темноволосый атлет, – не хочется быть шестеркой даже у своего отца. А получается, что так и должно быть. Я уже не раз просился в долю партнером. И я бы что-то делал. В конце концов, у меня есть люди, которые помогли бы мне устроить и полигон, и умеющих людей дали бы. А пахан ни в какую. Вот и выходит, что я ни на что не годен, а все батя да батя. Короче, я решил – пусть сам все и делает. А я в столицу переберусь. И знаю, чем заниматься буду. Дело тоже довольно прибыльное, и ничего криминального нет. Партнер надежный.
   – А не бросит он тебя? – спросил загорелый.
   – Не бросит, он у меня на крючке будет и никуда не денется. Все просчитано, и все получится.
   – Ну, смотри, Костя. Я столичным не особо доверяю. Крученые они, как поросячий хвост.
   – Я решил, что с тобой это надежнее и быстрее получится, ведь у тебя и на Колыме…
   – Да там все уже готово, но не мешало бы задаток дать, а то сам знаешь, словам сейчас веры нет.
   – Сколько надо?
   – Десять процентов от суммы.
   – Годится.
   – А ты домой что-то не торопишься.
   – Знаешь, Гришка, я прикидываю, как там кое-что выхватить. Можно неплохо на золоте взять, но батя меня близко к делам не подпускает. А я сейчас один вариантик обдумываю. И вроде как должно получиться. А заодно и то, что мы с тобой…
   – На меня в этом особо не рассчитывай, я против подобных дел. А насчет того, что помочь тебе вывезти груз, попробовать можно, но нет стопроцентной уверенности, что получится. Прежде всего нужны как минимум пятеро хорошо вооруженных крепких людей. В это время в тайге полно разных отморозков, значит, и мобильные группы из СОБРа и ОМОНа. А с этими ребятами лучше не связываться. В общем, повторяю: не менее пяти подготовленных к нашим условиям парней. И не забудь, что идти не десять километров и даже не сто, а почти пятьсот. Нужны резиновые лодки, по дороге можно будет прикупить лошадей. Если повезет, и вертушку можно поймать. В тайгу в это время богатых людей высаживают на охоту и просто дурака повалять. На них тоже нарываться нельзя, охрана перебьет сразу. Проводника нужно хорошего брать. Я скажу, к кому обратиться.
   – Григорий, а по дороге…
   – Ну, во-первых, это только называется дорога, – перебил Григорий. – Стоит пройти дождю – и привет, джипы садятся. Во-вторых, менты на всех постах проверяют. И шмонают тщательно. Особенно на подходе к Якутску, там вообще караул. Понимают, что золото везти могут. И палится прилично народу. Самое надежное – выходить по тайге. Конечно, расстояние приличное, но не все же время пехом топать, по рекам, а иногда оленеводы с собой берут. К тому же по сопкам в основном своим ходом двигаться придется, но почти наверняка дойдешь и груз доставишь. Еще нужно нести оружие, жратву. Конечно, лучше, если груз большой, нужно с Папой договариваться, но он берет прилично. Правда, шакалов у него почти не бывает. У него с ментами увязано, и маршруты его люди знают.
   – Мне с ним не договориться, да и смысла нет. Я рассчитываю вынести около двадцати пяти килограммов. Я на тебя рассчитывал. Двадцать пять тысяч евро сразу и десять процентов от реализации золота. Как тебе такой расклад?
   – Нормально, конечно, но я на такие дела не подписываюсь, золотом обычно занимается ФСБ. А мне в поле их зрения попадать не хочется. Если прихватят с золотишком, то минимум червонец, а максимум пожизненное, потому что такой вес на лоток не намоешь. Да и если брать будут, наверняка ты попытаешься оторваться и начнешь стрелять. Мало кому удавалось уйти от группы СОБРа или ОМОНа. Они специальную подготовку проходят и не будут уговаривать поднять руки, а постреляют, и все дела. Пройти, конечно, можно, но я уже сказал, что на такое не подписываюсь. Сведу тебя с человеком, он этим занимается. Правда, условия оплаты у него свои – двадцать тысяч на месте доставки и десять сразу. У него есть и люди охраны, и носильщики. Если хочешь, сведу. Короче, помочь только этим могу, и то лишь потому, что ты мне в свое время…
   – А я на тебя рассчитывал, – перебил его Константин. – Выходит, зря. А кто тот, о ком ты говоришь?
   – Силантий Медведев. Его отец этим при коммунистах занимался. Силантий в Чечне воевал, прапорщик ВДВ. Ранили его, а он воспользовался этим и закосил под дурака. Оказывается, он в Чечне большие деньги взял. А когда вернулся, хотел бизнесом заняться, но не получилось. Он в Хабаровске двух ментов поломал крепко. Посадили бы, если б не откупился. Вот так и вернулся к отцовским делам. Уже пару лет водит караваны с севера Якутии и Колымы. За это время его люди убили двоих сотрудников милиции. Силантия объявили в розыск, но полгода назад розыск был прекращен в связи с его якобы гибелью.
   – Понял. Но кроме того, понял, что это опасно. Он запросто может убить и забрать…
   – Такое бывало. По крайней мере разговоры об этом ходят. Но не думаю, что Силантий сейчас пойдет на это, он хочет уйти из России. Пообещай ему надежную ксиву, Силантий для тебя сделает все, что угодно. Ты ведь сможешь, а я уже говорил с ним.
   – Документы сделать я могу – паспорт, военный, водительские права.
   – Он поможет тебе выйти с грузом, на месте ты и отдашь ему документы. Так пойдет?
   – Почему ты сразу не сказал?
   – Я не велел! – Из соседней комнаты вышел бородатый амбал. – Ты должен был узнать все про меня, а уж потом…
   – Лихо! – Константин усмехнулся.
   – Я Силантий Медведев. Ты действительно сможешь сделать документы?
   – Да. Прописка в Якутске. Нужны твои фотографии.
   – Будут, – кивнул Силантий. – Когда?
   – Завтра. И надо будет уточнить…
   – Завтра и уточним, – перебил Медведев.

Магаданская область, Сусуман

   – Ничего по убийству бомжихи нет, – сообщил рыжеватый оперативник. – Никто ничего не видел. Сначала пытаются вспомнить, но как только узнают, что бомжиха, сразу разговор прекращается. В общем, ничего не узнал.
   – Понятно, – кивнул начальник уголовного розыска. – А у тебя что? – посмотрел он на майора милиции.
   – Ничего конкретного, тех, кого мы разрабатываем, там не было.
   – Хреново, – вздохнул Широков. – А точно, что те, кто там находился, не интересуют службу собственной безопасности?
   – Хитер ты, майор! – фыркнул начальник службы собственной безопасности. – Ладно, шепну по секрету, но предупреждаю, – он оглядел находившихся в кабинете, – если где-то всплывет…
   – Отсюда ничего не выйдет, – заверил Широков.
   – Подполковник Птицын в разработке. Правда, пока все туманно. Помнишь нападение на почтовую машину около Беличана?
   – И что?
   – Да дело в том, – вздохнул начальник ССБ, – что подозреваемым был Махновец.
   – Нестор Шумейко. Из-за имени и получил кличку Махновец. Убит…
   – Вот именно, – перебил его майор ССБ. – А знали об интересе к нему двое – твой заместитель, капитан Зайцев, и подполковник Птицын. Ты в отпуске был. Вот и получается, что кто-то из двоих мог сообщить подельнику Махновца.
   – Понятно, – вздохнул Широков. – Зайцев не мог, он тогда в Магадан улетел. И что теперь?
   – Да это просто предположение, пока ничем не подтвержденное, но хотелось бы…
   – Слушай, Гладков, – перебил его Широков, – а кому хотелось бы? Я уверен, что бомжиху убили по наводке кого-то из наших. Тьфу ты! – Он выругался. – Ведь ходит кто-то среди нас, мы ему руку жмем.
   – Найдем, – пробормотал Гладков.
   – Вот жизнь настала! – Широков вздохнул. – Похоже, скоро, чтобы ловить бандюков, придется каждому в одиночку дела вести. Хорошо еще, что среди силовиков нет этих самых оборотней.

   – Интересно, – раздраженно произнес, войдя в кабинет, Петр Антонович, – почему Костя не был у Папы? Или Гладин что-то свое придумал? Тогда почему мы ничего не знаем?! Может, ты что-то знаешь?
   – Откуда и что я могу знать? – недовольно посмотрела на него Светлана. – Мне уже дважды звонили из Москвы, а я не могу сказать, когда мы будем отправлять груз. А почему ты не хочешь отправлять тем же каналом…
   – Нельзя, – остановил ее Маров. – Троих арестовали месяц назад. Не по нашему делу, но под следствием они. Остальные скрываются. Разве Гладин тебе не говорил?
   – Нет. Но я поняла – что-то случилось. Не так же просто он Костю в Хабаровск послал. Знаешь, Петр, страх во мне живет. Как только кто-то в дверь звонит, сердце сжимается. Петр, я больше не занимаюсь этим, я больше не хочу бояться. У меня дочери пятнадцать лет, и я не хочу, чтобы с ней что-то случилось. Да и не хочу в тюрьму, я не выживу там!
   – Перестань, Светлана, дела неплохо идут. Золото есть, и партию мы отправим.
   – Но ты сам только что говорил о том, что не понимаешь, почему Константин не сумел договориться с Папой.
   – Думаю, он просто не был у Папы, это меня и насторожило. Может, ты знаешь что-нибудь. А с другой стороны, это даже лучше, потому что…
   – Неужели ты не понимаешь?! Я боюсь и прекращаю все дела, связанные с золотом, я больше не участвую в этом. И запомни вот что – если ты попытаешься заставить меня, я пойду в милицию. По крайней мере мне дадут меньше, чем дали бы всем…
   – Не глупи! С чего это вдруг ты начала паниковать? У нас все нормально, и для твоего страха нет причин. Только представь, какие деньги ты потеряешь. Давай уж дойдем до финиша, а там видно будет. Я плохо знаю твоих…
   – Я скажу им, что дела с ними будешь иметь ты, – перебила Светлана. – Сделаю это сегодня же, а сейчас уходи и больше не приходи, Петр. Мои покупатели выйдут на тебя сами. Мое золото не мое, а твое, поэтому делай с ним все, что пожелаешь. Я в этом больше не участвую, – повторила она. – Уходи, Маров.
   – Ну, как знаешь… – Он повернулся к двери. – Только зря, ой, зря! О дочери бы подумала…
   – Я как раз о ней и думаю, – перебила она его, – и о себе тоже. Да уходи ты! – закричала Светлана.
   – Уже ушел. – Он закрыл за собой дверь. – А это нехорошо, – пробормотал Маров. – И надо же, перед самой отправкой. Твою мать! – Он скрипнул зубами. – А она запросто может пойти в милицию. Хотя вряд ли. Но рисковать нельзя. Надо что-то делать. – Обернувшись, он посмотрел вверх и увидел, как от окна на втором этаже отошла Светлана. – Надо что-то делать…

   – Здравствуйте! – остановила Инга пожилую женщину.
   – Здравствуй. Это ты. Не пришел еще Андрей, – опередила она вопрос Инги. – А ты, видать, ничего не поняла. Я же тебе говорила, что…
   – Я все помню, – улыбнулась Инга. – И просто хочу сказать вам спасибо за тот разговор. Если вам что-то нужно, я помогу.
   – Вот как? – усмехнулась женщина. – А с чего это ты такая добренькая?
   – Вы помогли мне понять, что мои отношения с Андреем не имеют будущего. Так что еще раз спасибо.

   – А что ты там делал?! – крикнул в телефон Игнат Павлович. – Тебя послали туда…
   – Не получилось, – послышался голос Кости. – Просто не вышло. Я пытался, честное слово, пытался, но Папа не тот человек, с которым можно договориться. Кроме того, есть основания думать, что на него вышли менты. По крайней мере так говорят мои знакомые. Ты ведь понимаешь, что я не мог рисковать. Да и ведет он себя…
   – Вот в том-то и дело, – раздраженно заявил отец, – что ты смотришь на людей свысока, а Папа намного выше всех и…
   – Даже тебя? – насмешливо перебил его сын. Игнат Павлович, поперхнувшись, кашлянул. – Почему молчишь?
   – Не знаю, что сказать… Когда приедешь?
   – Дня через два-три. Как Инга?
   – Все по-прежнему. Волчара в тайге. Хочу предупредить заранее: этот чертов охотник ни при чем. Как только ты уехал, Инга начала его преследовать. Думаю, она хочет отблагодарить его за свое спасение.
   – Ладно, приеду и разберусь.
   – А вот этого не надо. Ведь это для тебя обернется тюрьмой или войной с Маровым.
   – В общем, приеду – поговорим. А что там слышно об убийцах питерских? Нашли?
   – Да кто их найдет!.. Седой пытается, но убили Барона.
   – Знаю… В общем, скоро увидимся. До встречи, батя!

   – Да чего эти мусора поганые могут? – усмехнулся коренастый молодой мужчина. – Тишина полная. Хотя тут вот что было – бичиху завалили, она вроде хотела ментам стукнуть про кого-то, кто мог питерских убить. А ее замочили.
   – Значит, бичиха?.. – задумчиво произнес Седой. – Вот что, Рука, перебазарь со всеми бичами, кто был знаком с ней.
   – Личина ее фамилия, кажись. Я перетру с бичами. А ты когда…
   – Пока никак, – ответил Седой. – Тут кто-то грузин положил, менты на братву наезжают. В общем, пока не могу. А ты, если что выяснишь, звони.

   – Значит, говоришь, золото пошло? – спросил по телефону Маров. – Отлично. А как менты?
   – Да пока все нормально, – ответил абонент. – Мы ведь работаем по разрешению, а рядом мужики нашли жилу, и потихоньку подмываем. А что в Магадане случилось? Говорят, там грузин положили, менты на ушах стоят. Около Хатыннаха артель работает, в основном грузины. Так у них паника, вооружились они и сгрудились. Ты слышал?
   – Нет. Я не скинхед, но давно говорил, что Россия, тем более золотая, для русских или по крайней мере для россиян.
   – Да они нормальные мужики, всегда помогут, если что-то случится. В общем, мы довольны, что именно они работают по соседству. Кроме того, они не торгуют золотом.
   – Все, Сизый. За золотом я пришлю машину дня через три. Хотя было бы лучше, если бы вы сами привезли…
   – Нет, на это мы не подписывались. Сейчас на трассе шмоны постоянные. Да и не хотим мы быть перевозчиками, никто не хочет. Мы тут переговорили между собой и решили, что, если ты продолжишь это дело, мы уйдем от тебя. Опасным становится это занятие. Конечно, бабки хорошие идут, но в зоне они не понадобятся. Последний сезон мы с тобой, это все решили. Медведев был в Магадане и говорил со всеми насчет золота. В общем, скоро все будет налаживаться и жизнь полегчает. Рисковать нет желания.
   – Ладно, – усмехнулся Маров. – Приеду и поговорим.

Ягодное

   – Да не знаю я ничего, – сказал Штурман. – Мы с…
   Два выстрела из пистолета свалили его на пол.
   – Зря ты так, Горец, – покачал головой невысокий плотный мужчина. – Надо было потолковать с ним, он наверняка что-то знает. А теперь, похоже, он ничего не скажет.
   – А что он мог сказать? Давно пора всех их валить. И тогда бы…
   – Напрасно, ну да что теперь сделаешь?.. Надо прошмонать хатенку. Может, где-то и золотишко у него лежит. Давай-ка…
   Сильный удар топориком для рубки мяса раскроил ему голову.
   – Вот теперь то, что надо! – Горец вложил топорик в руку Штурмана, а пистолет в руку невысокого. Сняв перчатки, сунул их в сумку и вышел.

   – Кое-что выясняется. – В кабинет начальника уголовного розыска вошел оперативник. – Парин и Кавунов были в Магадане у рецидивиста по кличке Гора, Горина Василия, трижды судимого. По масти он козырной фраер. Но от него и воры и остальной блат-комитет стараются держаться подальше. Гора полный отморозок, для него убить человека – раз плюнуть. Он был исполнителем у…
   – Значит, надо брать, – сказал подполковник. – Есть информация, что Гора в Ягодном. Наши гаишники остановили машину, а в ней Гора.
   – Убийство на Курской, – сообщил вошедший полковник. – Убиты Штурман, Ледов его фамилия, и Горин.
   – Гора?! – в один голос воскликнули милиционеры.

   – Ты чего нарисовался? – недовольно спросил адвокат вошедшего Лихого.
   – Ты, кажется, не рад встрече, – усмехнулся тот. – Ништяк устроился, Яшка! – Он осмотрел кабинет. – Базарок идет, что ты со шкурой Седого трахаешься. А я думал, порожняк это. – Он достал из бара бутылку водки и сделал несколько глотков из горлышка.
   – Чего надо? – спросил Яков.
   – Хочу кое о чем узнать. – Лихой с бутылкой сел в кресло. – Ты навел на Поляка?
   – С чего ты взял?
   – Ты был с ними, но вдруг отпрыгнул. А через пару дней Поляка сделали. Я уверен, что и Штурману дышать немного осталось. Что скажешь, адвокат? – Лихой снова отпил водки.
   – А тебе что за дело? Или ты…
   – Они были моими партнерами. С Шахом перетерли, и тот вроде как отпрыгнул, а потом вообще свалил куда-то. Так что, Яшенька, ты должен мне популярно разжевать, кто сделал Поляка.
   – Я не могу. Да, кое-что я знаю, но…
   – Зря, Яшка. Если Седой узнает о твоем романе с Маргаритой, у тебя будут большие неприятности. Седой, понятное дело, в законе, сам он тебе и слова не скажет, а под пресс пустит. Понял?
   – Да базар это…
   – А это? – Лихой положил на стол три фотографии. Яков взял снимок, шумно выдохнул и побледнел.
   – Откуда у тебя это? – шепотом спросил он.
   – Человечек один дал. И кое-что знать он желает. Понял?
   – Что?
   – С кем Седой дело имеет? Кому он товар готовит?
   – А тебе это зачем?
   – Ты отвечай, а не спрашивай. Или сегодня эти фотки Седой увидит, тогда готовься к кастрации.
   – Не знаю я ничего.
   – Ништяк. Тогда Седой увидит это. – Лихой кивнул на фотографии. – Оставь себе, – он шагнул к двери, – полюбуйся напоследок. У нас есть что показать Седому. – Он вышел.
   – Показывай, – вздохнул адвокат. – Поляк и Штурман тоже хотели узнать про дело Седого, а теперь Поляку уже ничего не надо, да и Штурману тоже, наверное. Сучка не захочет, кобель не наскочит, – пробормотал он. – Так Седой говорит, он с Маргариты спросит, а меня только облает. Показывай, а я ему скажу про твой интерес.

   – Ничего он не сказал, – сообщил по телефону Лихой. – Я говорил, что ничего не узнаю. И на фотографии, как я понял, ему плевать. Кстати, новость слышал? Тачка с Громом и Молотком с перевала ушла вниз. Оба трупы.
   – Знаю, – ответил Бурченко. – Возвращайся. Будь осторожнее, могут и убрать.
   – А чего ж ты меня послал?
   – Думал, ты сумеешь его уговорить.
   – Ладно, я домой еду. Потом поговорим. Ты, кстати…
   – Приедешь, все решим, – не дал продолжить ему Бурченко.

   – Понял, – кивнул Горец, – работаю.

   – Мы готовы, – сказал по телефону длинноволосый парень. – Но ты говорил, что твои знакомые…
   – Вся компания на нарах, – недовольно перебил его мужчина. – Они по пьянке какую-то бабу решили хором отодрать, а тут менты, ну и повязали всех. Так что теперь надежда на вас, Кудрявый.
   – Все сделаем. Я перетру с пацанами, они сто пудов подпишутся.

Штурмовой

   – Надолго вы? – спросила Александра Ефимовна.
   – Нет, – ответил Иван Иванович. – Федор говорит, приедем, ну разумеется, за встречу понемногу примем, а утречком на Речную поедем. Там он и покажет Маринке, как золотишко моют. Да и золото тоже увидит, съемка будет. Вернется в Москву, будет своим подругам рассказывать. Да? – спросил он улыбающуюся девушку.
   – Да! – засмеялась она. – Даже не верится.
   – Чужое золото до добра не доводит, – сказала тетя Шура. – Со старых времен люди знают – золото губит человека, это трясина. А сколько за это золото народу погибло, один Господь знает, наверное. Ведь по весне подснежники где только не находят.
   – А при чем тут подснежники? – спросила Марина.
   – Подснежниками называют найденных после таяния снега убитых.
   – Ну ладно, поехали! – Иван Иванович поднялся.
   – Мне звоните, – напомнила Александра Ефимовна.

   – Да вот и она, – мужчина лет сорока кивнул на идущую за Иваном Ивановичем девушку. – Маринкой зовут. Ивановы говорят – внучка погостить приехала.
   – Понятно, – фыркнул коротко остриженный блондин за рулем. – Куда это они?
   – А я откуда знаю? Они в Ягодное частенько катаются. Старый-то охотник, пушнину в столицу отправляет. Вот и ездит бабки получать. Он и зайцев, и куропатку бьет. На всем сейчас деньги делать можно. Живет не бедно.
   – Закрой рот, – сказал блондин, – а то на попутках поедешь.

   Лихой на японском мотоцикле обогнал «КамАЗ» и начал спускаться с перевала.
   – Куда жмет придурок, – проворчал водитель «КамАЗа», – улетит на… – Он непроизвольно нажал на педаль тормоза.
   Мотоцикл на скорости мчался к повороту и, оторвавшись от дороги, взмыл в воздух. Пролетев пару метров, перевернулся в воздухе и вместе с мотоциклистом рухнул вниз.
   – Ни хрена себе! – Водитель остановил «КамАЗ». – Самоубийство, что ли?
   Неподалеку остановилась «десятка».

   – Очень красиво, – усмехнулся Горец. – Главное – вовремя всадить пулю в затылок! – Он рассмеялся, перевел оптический прицел винтовки на стоявших на краю дороги троих людей и, пригнувшись, пошел вниз по склону.

Восток

– Да я только слышал, а толком не знаю, – сообщил по телефону плотный плешивый мужчина. – Там сейчас менты разбираются, и Седой тоже пытается что-то выяснить. Их прямо в доме положили. Хозяйку по дороге хлопнули и хозяина тоже. Он частник, ну и…
– Узнай, кто убил! – прорычал Бесо.

Москва

   – Кто? – завопил Бесо. – Кто мог убить? Кто?! – Он швырнул на пол мобильник. – Я найду этих шакалов и заставлю их жрать собственное дерьмо! Так, Игла. Где Игла? – Он посмотрел на разбитый телефон и ударил кулаком в стену. – Телефон мне!

   – Куда уехали? – спросила Маша.
   – Да к другу Ивана, – ответила Александра Ефимовна, – к Федору Федорову. Мой-то Иван Иванович Иванов, а тот Федор Федорович Федоров. Они в детском доме были, так и дружат до сих пор. Да не волнуйся, Маша, Федька мужик надежный. Маринка уж больно хотела увидеть золото и как его моют. Быть на Колыме и не увидеть этого – невозможно. Вот и решил Иван показать ей, как это делается.
   – Представляю, как она будет хвастаться, – улыбнулась Маша. – А она ничего не говорила, почему так неожиданно…
   – Нет, Машенька, – перебила ее тетя Шура. – Я несколько раз у нее ненароком пыталась узнать, но не получается. Не говорит вообще ничего. Ну а прямо спрашивать неудобно. Но на тебя, Мария, она зла не держит. Поначалу обида у нее была, а сейчас часто тебя по-доброму вспоминает. А у тебя там все нормально?
   – Да, все нормально. Как Маринка перенесла разницу во времени?
   – Хорошо. – Маша поняла, что Александра Ефимовна улыбается. – Ночью спит, а днем как и все. И постоянно удивляется. Сопкам, растениям. Особенно ей стланик нравится. Да, грибы она собирала уже три раза и ягод два ведра принесла. Славная девочка, добрая, ласковая. Хорошо, что она приехала. Конечно, то, что без твоего разрешения, плохо. А так мы с Иваном очень довольны. И Марина всем нравится. У нас тут есть одна бывшая бандеровка, ей уже под восемьдесят, ни с кем не общается. А с Маринкой даже по грибы ходила и в гости к нам с сыном приходила. Маринка – чудесная девочка.
   – Я знаю.
   – Иван тебе партию меха собирает.
   – Скажите, тетя Шура, а Данила вам не звонил? Он мне говорил, что сам хочет партию переправить.
   – Не слыхала такого. Может, Иван знает. Вот что, Мария, я ему позвоню, узнаю, и если Данила звонил, я перезвоню. Но я бы знала о таком. А почему он так решил?
   – Как я поняла, сам хочет все сделать. Вы позвоните Ивану Ивановичу и узнайте у него.
   – Немедля позвоню. Да они и сами вот-вот позвонят.
   – Буду ждать.
   – Позвоню обязательно, как только узнаю от Ивана.

   – Шота убит? – опешил Ираклий.
   – И Дато, – процедил Бесо. – Всех положили. Я найду этих шакалов и… – Он выругался. – Но кто мог убить их?
   – Может, питерские? – осторожно предположил коренастый грузин. – Насколько я знаю, у Шота с ними был конфликт.
   – Едем в Питер, – решил Бесо. – Гиви, собери парней. И позвони Вахтангу, пусть приготовится.

   – Понятно, – сказал по телефону Академик. – Кто их убил?
   – Это хотят узнать многие, – ответил абонент. – Ясно одно – работали профи.
   – Послушай, похоже, в Москве тоже начнутся разборки. Но меня это не волнует. Я связался с тобой вот почему: у грузин там немало золота. Не думаю, что те, кто их перебил…
   – Но где это золото, никто не знает. Кого-то убийцы увели с собой. Вполне возможно, того, кто знает, где золото.
   – Не думаю. Грузины никому не доверяли.
   – Но убийцы могли увезти кого-то из грузин.
   – Никто им не скажет. Подумай: у тебя нет выхода на того, кто мог бы знать?..
   – Игла, наркоман и наемный убийца. Он был с ними, но его трупа нет. Я постараюсь выяснить, где он, возможно, что-то узнаю.
   – Когда найдешь Иглу, позвони, – сказал Академик.

   – Послушай, – вздохнул Данила, – отправка партии уже скоро, а вы молчите. Что мне делать?
   – Приезжай сегодня, – услышал он в ответ, – поговорим. Тут кое-что изменилось. Возможно, тебе самому придется лететь в Магадан.
   – Это исключено.
   – В общем, приезжай и все решим. Поверь, в любом случае ты внакладе не останешься.
   – Куда?
   – За тобой приедут. Я позвоню и сообщу тебе номер машины. Извини, но…
   – Понятно! – усмехнулся Данила.
   – Кому ты звонил? – В комнату вошла Алла.
   – Да насчет груза. Ведь скоро отправка…
   – Надо поговорить с ними. Ты знаешь, кто…
   – Знаю. Сегодня поеду разговаривать. Кстати, не мешало бы узнать, что за груз будет, а то, может, что-то запрещенное.
   – Поедешь и все узнаешь.
   – Верно.
   – А ты Машке говорил об этом?
   – Да, говорил. Она удивилась, но возражать не стала.
   – Спрашивала, как ты будешь это делать?
   – Нет. Я их предупредил, что когда партия будет готова, нужно положить туда меха.
//-- * * * --//
   – Звонил этот придурок, – сообщил по телефону Артур, – интересовался…
   – Ты знаешь, что ему сказать, – ответил Викентий Адамович.
   – Да я-то знаю, но ведь и баба его в курсе. Я через нее и вышел на него.
   – Все, – отрезал Жубин, – разговор закончен! – Телефон отключился.
   – Понятно, – усмехнулся Артур. – Похоже, сейчас все перестраховываются. Нагнал кто-то жути после убийства грузин. Интересно, кто на это пошел? Или очень крутой, или идиот. Скорее всего второе.

   – Да пока ничего не ясно, – недовольно пробурчал Вадим. – Время уходит, и я уже думаю, не самому ли туда скататься. Упустить такой шанс я не могу.
   – А стоит это того? – спросил мужчина.
   – Еще как стоит.
   – Вадик, я могу тебе помочь, но втемную я не играю. Ты сегодня занырни, просветишь меня темного, чем это тебе выгодно, обсудим все хорошенько, я прикину, может, и мне это выгодно, тогда запросто могу помочь. Есть у меня в тех краях тезка, крутой мужик. В общем, приезжай.
   – Уже еду, – поспешно проговорил Воропаев.

Санкт-Петербург

   – Мне кажется, они ни при чем, – сказал по телефону невысокий грузин с седыми усами. – Путник и Фантом сами в шоке. Хотя знаешь, тут кое-кто говорит, что питерские вполне могли подумать, что кто-то из людей Дато положил в Берелехе двоих питерских, которые с бабками туда приехали. Вызывал их кто-то. Но я в это не верю. Во-первых, говорят, работали профи, а у питерских там никого нет. Во-вторых, на Дато они не полезли бы. Скорее всего просто выпасли Шота, когда он прилетел, и сработали. Кстати, там пропал Игла, шестерка Дато. Он по мокрухе работал на Дато. Наркоман, но стреляет отлично. Его нет среди убитых, и никто его больше не видел. Я вот что хочу спросить: Дато мог сказать ему, где находится золото?
   – Дато никому об этом не говорил, – недовольно ответил Бесо. – Поэтому я и хочу кого-нибудь туда послать. Никто ничего не знает о золоте. И я не думаю, что Дато мог доверить это наркоману. Его и давить не надо. Подожди, пока кумар придет, да он маму родную продаст.
   – Вот и я так думаю. Но кто-то должен знать. А вот кто? Однако искать надо в любом случае. Правда, я даже предположить не могу… А что с теми, кто работал на проходнушках?
   – На чем? – не понял Бесо.
   – Ну это такие самодельные короба с ковриками, золото ими моют. Промприборы слишком заметны, а проходнушки…
   – Понял. Но сейчас я не знаю, где эти работяги. Я вообще ничего не знал о делах Дато, где и кто работал, понятия не имею.
   – А те, кто перевозил, они должны знать, откуда брали золото.
   – Его привозил Дато со своими парнями. Дато очень осторожно работал.
   – А сейчас мы упустили золото и потеряли очень много денег. Надо найти золото. Конечно, если его уже не нашли другие, – пробормотал седоусый.
   – Что ты сказал, Царь? – не расслышал Бесо.
   – Да так. Но как нам найти наше?
   – Я только об этом и думаю. А вариантов у меня нет.
   – У меня тоже.
   – Что делать будем? – помолчав, спросил Бесо.
   – Я поговорю с одним человеком, у него неплохие связи на Колыме, и он сможет помочь, если, конечно, согласится.
   – А что питерские говорят?
   – Да как я и думал – сочувствуют. Хотя я им не верю. У них самих проблем выше крыши. Но в том, что они не причастны к нападению на Дато и его людей, я уверен.

   – Думаю, сейчас это опасно, – вздохнул Маркиз.
   – Сами виноваты, – усмехнулся Фантом, – расчувствовались, их и сделали. Мне вот что в башку вошло – золотишко-то где лежит? Вот бы найти…
   – Как ты это себе представляешь, если сами грузины не знают ни хрена?
   – Поговорим с Грузчиком, он же в прошлом году брал у Дато золотишко.
   – Он брал золото в Магадане. Неужели ты думаешь, что Дато стал бы отдавать золото на том месте, где он хранит свой запас? Дато никогда не засветил бы это место. Но кто их уложил? Обнаглели грузины, вот и нарвались. Они же забывают, что в России живут, а не у себя в горах.
   – Ладно, – буркнул молчавший до того Путник, – хорош. Нам бы свое вытащить. И предупреждаю: о грузинах вообще ничего не базарить. Нам нужно вытаскивать свой товар. Похоже, это будет трудновато сделать. Сейчас менты на уши всех подряд ставят. Дато с его парнями, думаю, за золото завалили. А вышли через Шота, он туда прилетел, его и вели до хаты Дато. Значит, кто-то знал, что едет Шота. Я бы на месте Бесо и Царя искал того, кто крутится с ними. Наверняка за Шота пошли, а он привел их к Дато. Кто-то это ништяк продумал, но нам только хуже. Да и не только нам, всем, кто попытается вывезти золото, стоит хорошо подумать.
   – Все у нас получится, – уверенно проговорил Фантом. – Бурченко уверяет, что у него все под контролем.
   – Бурченко в последнее время изменился, – сказал Маркиз, – и не в лучшую сторону. Что-то он мутит. По крайней мере мне так кажется. Он звонил и базарил, что…
   – Пан все сделает, как надо, – перебил Путник. – Он мне обязан, и я кое-что знаю, можно сказать, за горло держу. В случае чего враз дыхалку перекрою.
   – Тогда к чему базар нужен? – спросил Фантом.
   – Да хотелось бы знать, что вы думаете, – ответил Путник.
   – Надо подержать золотишко до морозов, – предложил Маркиз, – а то не нравится мне эта канитель. Сначала наших валят и за бабки нас бросают. А тут и грузинам бойню устроили.
   – Исключено, – возразил Путник. – Я спросил совета у Пана. Он же там все знает. Я базарил с Воробьем, он говорит, все к Папе обращаются. Есть такой в Хабаровске. Он золотишко или какой другой груз до железки доставляет. Конечно, и накладки бывают, но очень редко. Вот я и подумал: может, и нам…
   – Мы сумеем свой товар вывезти, – перебил его Маркиз. – Через пару недель надо груз в Магадан доставлять. Долго, правда, идет, но зато надежно, ни разу запала не было.
   – Грузчику звонить? – спросил Фантом.
   – Пока нет. Слышь, Виталий Андреевич, – обратился к Путнику Маркиз, а что насчет наших бабок, которые у Черепа и Заводного были? Так ни хрена и не узнаем?
   – Слетай на Колыму, – усмехнулся Путник, – может, и найдешь. Пытаются найти парни. Но похоже, ни хрена не получится. Череп базарил, что кто-то ему золото предложил с доставкой, он и купился. А кто – неизвестно. Я всех, кто с ним в контакте был, опросил, никто ничего не знает. Сухой может знать, с кем его братан насчет золота толковал. Но вот что интересно: Сухой вроде не особо расстроился, что его братика хлопнули. В общем, дождемся и переговорим. Но ведь он и на хрен нас послать может. Бабки, скажет, наши, так что вы вообще не при делах. Сухой сам на это не пойдет, он Черепа уважал и благодарен ему был.
   – И в тюрьму по малолетке Сухой из-за брата попал, – напомнил Маркиз. – Малолетке меньше дают, вот Сухой и взял на себя гоп-стоп, на котором Череп погорел. Адвокат все устроил, и дали младшему Черепанову треху вместо червонца, который мог получить Череп. Вышел Черепанов-младший уже Сухим. Но не думаю…
   – Надо о товаре думать, а не о бабках Черепа, – перебил его Путник. – Ништяк еще менты на нас не вышли. Ведь все думают, что Череп с Заводным от нас поехали. А Череп для себя эту поездку организовал. Конечно, узнать, кто их завалил, не помешало бы, бабки там большие. Но с другой стороны, лезть в это не стоит, менты узнают.
   – Питерский ксиву прислал, – сообщил вошедший невысокий плешивый мужчина. – Претензии имеет. Сейчас братва будет искать, кто под него мину подложил. Ведь базарок был, что вроде как грев Питерскому шел.
   – Барон порожняк гнал, – сказал Путник. – Интеллигент и Седой с ним базарили. И в тот же день его завалили и какого-то колымского из блатных. Это дело, один хрен, будут раскручивать. Узнать бы, кто вызывал Черепа, и все стало бы ясно – кто вызвал, тот и завалил. Скорее всего какой-то знакомый Черепа. Он не подписался бы, если бы не был уверен в том, кто его вызывал. А вот кто? Остается надеяться, что Сухой знает что-то.
   – Да на кой нам все эти разборы-переборы? – вмешался плешивый. – К вам претензий нет, так чего голову ломать. Пусть Сухой и разбирается. Сейчас главное – золотишко выхватить, вот о чем думать надо.
   Зазвонил телефон.
   – Кто бы это мог быть? – Маркиз подошел к телефону. Посмотрел на определитель номера. – Хрен знает кто. Не показывает…
   – Да сними ты трубку, – сказал Путник.

Магадан

   – По вашим парням никто ни хрена не знает, – сказал по телефону небритый молодой мужчина. – А насчет грузин базар идет, что там Игла замешан. Он навел или что-то вроде того. Ментам вообще ничего не известно. Мой человек там, он ничего не знает. И про Иглу не…
   – Что за Игла? – перебил его Маркиз. – По масти он кто?
   – Да просто наркота. Воевал в Чечне, снайпером был, шмаляет ништяк. Базар был, что он на Дато по заказу пару раз работал. Но это так, просто базар. Хотя Иглу никто не видел с того дня, когда нашли трупы Дато и его парнишек. Сработали чисто. Я вот почему звоню, похоже, дядя приболел и не сможет помочь в стройке, у него вроде как ангина. В общем, пока точно не знаю, но, похоже, дядя помочь не сможет.
   – А ты что думаешь, в натуре болен или понты ломает?
   – Говорит, что ангина. Его приятель точно в больничке. Я собираюсь к его братану скатать, там узнаю все. Потому что он тоже что-то в молчанку играет. А ведь обещал помочь бабками.
   – Когда поедешь?
   – Завтра выходной у меня, вот и прокачусь.
   – Сразу позвони, понял?
   – Ладно.
   – Ну ты, Степан, артист, да и только! – усмехнулся пожилой мужчина. Ангина – это означает, что менты на хвост упали? Заражает – значит, кто-то сдает. А в больничке приятель – кого-то хапнули мусора. Кого взяли?
   – Мишку Боцмана. По крайней мере мне так цынканули. Вот я и хочу к Пану съездить, может, подскажет, что и как. А ты чего не поднимешься никак?
   – Да дел-то нет никаких, вот и отлеживаю бока. Когда к Пану поедешь?
   – Завтра. Надо уже готовить груз к отправке.
   – Грузчик, не знаю почему, но не верю я Пану. Крутит он что-то. Я видел его парня в Магадане с одним сукиным сыном. Так что я на твоем месте поостерегся бы…
   – Пан работает с питерскими, а я работаю на них, поэтому и поеду к Пану.
   – Смотри, племяш. Говорю тебе, точно видел я парнишку, который у Пана кем-то вроде порученца, а он был с этой гнидой.
   – Может, скажешь, с кем конкретно?
   – Тебе, Степан, лучше не знать этого, чтоб жить дольше, потому что те, кто знает о нем, долго не живут.
   – А ты?
   – Я редкое исключение… А может, этот сукин сын думает, что всех там положили. Я жду, чтобы кое-кто признался, тогда и сделаю то, что нужно. Ради этого я и живу. Убить его я не сумел бы… В общем, я знаю, что сделаю. А с Паном не советую связываться, будет только хуже.
   – Да мне-то плевать и на Пана, и на его связи, поеду я. А ты что-то загадками говоришь, дядя Семен. Если знаешь, что Бурченко с гадом встречается, то почему молчал?
   – Я тебе сейчас говорю. Дело твое, конечно. Просто я тебе сказал, что знаю, чтоб потом не было разных там…
   – Может, назовешь этого гада?
   – Пока не могу.
   – Тогда и разговора нет.

   – Значит, нет, – сказал по телефону Призрак. – Другого я и не ожидал. С одной стороны, это и хорошо, а с другой…
   – Там кто-то из Сусумана был, – сообщил сын, – но даже не пытался встретиться с Папой. Как я понял, Папе это не понравилось, и он поручил своему телохранителю, Хану, узнать, кто помогает этому сусуманскому. В общем…
   – Сусуманский. Кто же это? Наверное, Гладин. Что ты знаешь о сусуманском? Как зовут или…
   – Я только слышал, что Папе об этом говорили… Как там мама?
   – Как всегда. Все за тебя волнуется и на меня пытается воздействовать. Кстати, тебе с ней надо поговорить, она пытается меня шантажировать, и, как я понял, это не просто слова, а вполне серьезная угроза моей свободе и…
   – Да брось, отец, она просто пугает.
   – Не просто. Когда ты появишься?
   – Завтра буду в Магадане, поэтому хочу узнать – зачем тебе нужен Папа?
   – А вот это уже не твоего ума дело. Ты выполнил то, что я тебе поручил. Возвращайся.
   – Понял.
   – До встречи! – Отец отключил телефон и тут же набрал номер.
   – Привет, Эдуард Владиславович, – ответил мужчина. – Все отлично, большое вам спасибо.
   – Да не за что. Не торопись, Антонов, все это нужно…
   – Понял, сделаю как надо, – перебил мужчина. – А вам, Эдуард Владиславович, огромное спасибо. Но дело в том, что на записи…
   – Не торопись, Антонов, я тебе скажу, когда это нужно сделать.
   – Понял, Эдуард Владиславович.
   – Владик звонил? – спросила вошедшая жена.
   – Завтра будет дома. Кстати, я ему пожаловался на жену-шантажистку. – Призрак улыбнулся. – Правда, Владик, как я понял, не поверил.
   – Я ему все объясню.
   – Надеюсь, ты не наделаешь глупостей.
   – Глупости делаешь ты! – отрезала Людмила и ушла.
   – Ну почему именно сейчас? – вздохнул Прозин. – Ведь все очень скоро кончится, и все были бы довольны. А тут… – Он выругался. Раздался вызов мобильника. – Нашли? – спросил он.
   – Почти. Что-то крутит этот наркоман. Но кое-что мы взяли. Восемь килограммов у нас. Наркоман говорит, что основной груз собран и находится…
   – Вот что, Егерь, – перебил абонента Призрак. – Не дай Бог, он от вас уйдет. Я собственноручно закопаю каждого из вас. Ты меня понял? И еще, делай все, что хочешь, но основная партия должна быть у нас. Ясно?
   – Конечно. Все будет нормально, просто у него ломка началась.
   – В общем, у вас сутки, – предупредил Прозин.

Клепка

   – Как ты? – спросил Гаврош.
   – Да ништяк вроде, – вздохнув, улыбнулся Игла. – Я знаю, зачем я вам нужен. Короче, через часик поедем, – опередил он открывшего рот Гавроша, – и покажу вам место. Там точно золотишко есть. Только это, – он улыбнулся, – пожрать бы чего, а то я…
   – А наркоманы еще и едят? – усмехнулся бритоголовый здоровяк.
   – Да, бывает и хаваем. А тебе что, куска хлеба жалко? А я думал…
   – Сейчас принесут, – кивнул Гаврош. – У тебя час времени, чтобы прийти в себя и все вспомнить. Понял?
   – А чего тут непонятного-то? – усмехнулся Игла. – В общем, через часик покатим.

   – Не верю я ему ни хрена, – вздохнул рыжий молодой мужчина в камуфляже, – крутит он.
   – Но восемь килограммов мы взяли, – напомнил стройный блондин. – И почему бы ему не показать нам еще место?
   – А я не верю, – повторил рыжий.
   – Через час все узнаем, – сказал, войдя, Гаврош. – Он жрать хочет.
   – Наркоманы тоже люди, – засмеялся блондин.

Сусуман

   – Наконец-то! – Отец обнял вошедшего Константина. – А ты изменился, – отступив на шаг, улыбнулся он.
   – Думаю, что делать, – ответил Константин. – Папа отказался нам помочь. Похоже, не получится у нас…
   – Да не гони ты гусей на пруд, – усмехнулся отец. – Я на помощь Папы и не рассчитывал особо-то. И если бы Папа согласился, я бы не принял на его помощи.
   – Погоди, батя, а зачем тогда ты меня посылал к нему?
   – Не я тебя послал к Папе, а Светка и Маров. А я не возражал. То, что Папа отказался, хорошо, потому что он вот-вот попадет под ментов, – чувствую. У меня в УВД Хабаровского края есть знакомый. На Папу кто-то наводит ОБОП. Он за последний год совсем обнаглел и попал на ментовский глаз. По крайней мере на него уже дело завели и пасут его. Вот так-то, сынок.
   – Погоди, отец, получается, ты меня подставил? И под Папу, и под ментов подвел. А я-то думал…
   – Да хватит тебе! С Папой ты даже не виделся. Кому ты лапшу вешаешь? Это смешно. Но с другой стороны, надо понимать – ты что-то затеваешь против меня. Или у тебя есть другое объяснение?
   – Погоди, отец, значит, меня там пасли?
   – Дурак, как такое в голову могло прийти? У меня среди людей Папы есть человечек, вот он мне и шепнул, что не было тебя у Папы. И что ты какую-то игру затеваешь. А что ты затеваешь, для меня непонятно. Чего ты хочешь? С кем ты в Хабаровске встречался и зачем?
   – Ну во-первых, против тебя я ничего не предпринимаю. Во-вторых, я могу иметь свои дела. Надеюсь, ты не будешь против?..
   – Щенок! Своими делами станешь заниматься, когда будешь что-то иметь. Сейчас надо выждать какое-то время. Кроме того, надо будет организовать артель и работать. По-настоящему и в согласии с законом. Сейчас за все эти дела власти берутся очень плотно. В Магадане Медведев был и имел обстоятельную беседу с теми, кто занимается золотом. Это раз. Во-вторых, кризис, нефть падает в цене, и только золото будет дорожать. Понятно тебе? А ты хочешь чем-то своим заняться. Позволю себе спросить, что же ты такое придумал?
   – Да просто попросили помочь и предложили заняться вполне законным и выгодным бизнесом – мехами.
   – Чем? Мехами? – Отец расхохотался.
   – Ты чего, отец? – обиделся Константин. – Выслушай, а потом смеяться будешь. Меня попросили…
   – Вот что, сынок, мехами сейчас занимаются все, кому не лень. Точнее, те, кто может их достать. И прежде всего загляни в любой магазин и увидишь, что мехов полно, а покупателей нет.
   – Те, кто мне предложил, – возразил сын, – зарабатывают очень приличные бабки. Они отправляют меха в Европу, я буду жить в Москве и работать с ними.
   – Вот как? Зачем же ты им нужен? Или думают, что ты их мехами забросаешь? Тогда на кой ляд ты им в Москве нужен? Что-то ты темнишь, сынок.
   – Да я тебе сказал, как будет. Но кое-что надо сделать. Это уже я сам…
   – Погоди. Сам с усам. Сейчас нужно дело делать, а не чепухой заниматься. Кстати, что ты должен сделать, чтоб в Москву попасть? Просто так туда не берут. Может, убрать кого надобно?
   – Послушай, отец, я знаю, что делаю. И когда я буду в Москве и выйду на Германию и Францию, то сам прикинь, какие возможности откроются.
   – Вот что, умник, слушай меня очень внимательно: будешь делать только то, что я тебе поручать стану. Никаких дел с мехами и москвичами. Сейчас нам нужно получить золото и надежно его спрятать. Все, что есть. Продадим только красноярским, потому как они сами за ним приедут. А как вывозить будут, это нас не касается. Ты поедешь в Усть-Неру и поговоришь с Медведко, он тебя ждет. И не вздумай отказаться. Едешь завтра с утречка. Сегодня сидишь дома и никуда не идешь. Понятно?
   – Погоди, отец, я хотел сегодня…
   – Я тебе сказал – никуда. Завтра в шесть поедешь в Усть-Неру к Медведко. Зачем, он тебе там объяснит. Понятно?
   – Слушай, отец, я, кажется, тебя понимаю. Боишься, что я Инге и этому охотнику башки посворачиваю? Не бойся, не трону я ни ее, ни его. Таких, как эта сучка, полно и намного лучше есть. А этот охотник вообще не виноват. Пришла телка, кто же от дармовщинки откажется. Тем более выглядит она классно. Неужели ты думаешь, я буду из-за нее разборки устраивать?
   – Я так и думал.
   – За кого ты меня принимаешь, отец?
   – Слава тебе Господи, – облегченно выдохнул Игнат Павлович. – Ты стал мужчиной, сын.
   – Так завтра мне не ехать к Медведко?
   – Ехать надо, дело очень серьезное и выгодное. Так что придется поехать. И желательно побыть сегодня дома, нам есть о чем поговорить. Ты помнишь тех двоих из Питера?
   – И что?
   – Да тут чуть было свидетель не объявился. В Берелехе бомжиха одна хотела ментам что-то сообщить. И видно, что-то серьезное. Кто-то ее угрохал, скорее всего из-за того, что она хотела сообщить.
   – А почему ты говоришь об этом мне?
   – Этим сейчас занимаются многие. Ты про это ничего не знаешь?
   – Я? Да о чем ты спрашиваешь?!
   – К тому я это спросил, что кто-то позвонил Черепу, это один из тех, кого убили, и предложил золото. И Череп с приятелем прилетел. Бабки они взяли у кого-то здесь. Из-за денег их и убили. А почему я тебя спросил… я тут у тебя в столе нашел листок из записной книжки, там был записан номер телефона Черепа. Как ты это объяснишь?
   – Почему ты роешься в моих вещах?
   – Да потому, что мне говорили: ты звонил Черепу.
   – Кто тебе сказал?
   – Слава Богу, не менты. Так что ты скажешь? Твоя работа – эти из Питера?
   – Да ты что! – Константин вскочил. – О чем ты говоришь? – Неужели…
   – Ты знал Черепа?
   – Да. И брата его Сухого знаю. Череп мне позвонил и сказал, чтобы я попробовал найти хотя бы килограмма два золота, желательно в слитках. Но я через пару дней позвонил и сказал, что не могу ему помочь. Вот и все. Неужели ты подумал…
   – Понятно, почему ты вызвался ехать к Папе. А почему не рассказал мне?
   – Но ты запретил мне с кем бы то ни было говорить о золоте.
   – Дай-то Бог, чтобы это было так.
   – Что-то ты начал Бога вспоминать, – усмехнулся сын. – Раньше…
   – Да я и раньше обращался к Господу, ты не замечал. Знаешь, Костя, я давно понял, что одинок в этом мире. Все продается и все покупается. Я доверял Марову, Светлане, но понял, что они работают только на себя. Кроме того, я решил на время прекратить все дела, потому что сейчас это становится очень опасным. Если бы дело было только в законе, я бы продолжал, но сейчас началась война, настоящая война. В Магадане перебили Дато с его командой… Сейчас пытаются выяснить, кто убил, и думают друг на друга. Кроме того, убийство этих двоих из Питера. А тут еще убивают бомжиху. Я понял, что не ты убил питерских, тебя тут не было. И все-таки я почему-то…
   – Я тебе сказал, – перебил сын, – почему говорил с Черепом. Получается, что ты во мне видишь человека, который может убить из-за…
   – Буду с тобой откровенен, я допускал это.
   – Значит, мне надо ехать с утра к Медведко. А зачем?
   – Он тебе сообщит о покупателях из Красноярска.
   – И все?
   – Для меня это очень важно, – ответил отец.

   – Понятно, – вздохнул Маров. – Значит, надо ожидать неприятностей. Так, Ловкий, – он взглянул на мускулистого парня, – привези Ингу. Если она не захочет, привезите ее силой. Выполняйте.
   – Может, лучше оставить у Инги Петровны тройку парней? – предложил Ловкий. – А то силой нехорошо как-то…
   – Съезди и предложи ей на несколько дней приехать ко мне, – изменил решение Маров.

   – И что? – усмехнулась Инга. – Мне-то что до этого? Я не жена ему и что хочу, то и делаю. С кем хочу, с тем и встречаюсь. Так что, Светлана Рафаиловна, не надо на меня давить.
   – Перестань, – вздохнула Светлана. – Я только предупредила тебя. Все знают, каков Костя, и я уверена, что для тебя было бы лучше некоторое время побыть у отца. Или по крайней мере не отказываться от охраны.
   – Я буду жить так же, как и жила. В конце концов, существует милиция.
   – Не строй из себя дурочку, тебе это не идет. У меня такое впечатление, что ты хочешь, чтобы Константин к тебе пришел. Неужели надеешься на охотника? Но ведь он тебе ясно дал понять, что ты ему безразлична. И к тому же не думаю, что он прибежит из тайги спасать тебя.
   – Почему бы и нет?
   – А ты глупее, чем я думала! – фыркнула Светлана и направилась к двери.
   – Да не приедет Костя! – закричала Инга. – Он же не дурак и понимает, что его посадят!
   – А ты думаешь, он сам тебя убьет. – Светлана остановилась. – Он придет, поговорит и уйдет. А потом заявятся его придурки. Не будь дурой, Инга. Костя не из тех, кто прощает. Он упивается своей безнаказанностью, и все это знают. Да ты и сама это понимаешь. Ты же знаешь, что твой отец занимается золотом. Я знаю, что плохо кончу, как, впрочем, и твой отец, и отец Константина. О нем самом я не говорю. Поезжай к отцу, побудь у него некоторое время. Костя обязательно приедет к тебе. И в доме отца ты сможешь все объяснить ему. Возможно, тогда все и закончится благополучно. Послушай моего совета, и я отвезу тебя к отцу.

   – Никого не нашли, – сказал рослый оперативник. – Ни мы, ни они, – посмотрел он на двоих стоявших у двери кабинета бомжей. Фыркнул и, скрывая от них улыбку, отвернулся.
   – В следующий раз ищите других актеров, – недовольно проговорил небритый мужчина в потрепанной грязной одежде. Они пьют все, что горит. Я точно язву заработал. А не пить – значит, не свой. Я теперь до Нового года не пью.
   – А я хочу в ванну, – вздохнул второй. – Потом холодного пива и хороших сигарет.
   – Напишите, что узнали, и вас отвезут по домам, – распорядился Широков.
   – Я видел там двоих, – сказал первый переодетый бомжем оперативник. – Они меня не узнали. Пошли мыться, – кивнул он второму.
   – Похоже, действительно никто ничего не знает, – вздохнул начальник уголовного розыска. – Но это только убеждает в том, что среди нас есть крыса, но кто?
   – Меня, конечно, занимает этот вопрос, – усмехнулся Жаров. – Но если мы выясним, что она хотела нам сказать, то выйдем на убийцу, он, видно, из местных. А тогда и оборотня выясним.
   – А как мы на убийцу выйдем? – хмуро спросил Широков. – Надежда была на внедрение оперов из Якутска в бомжи. Но сам видишь, ничего не получилось.
   – А тут еще неприятность может быть – сказал майор. – Гладин приехал. Константин наглый, как танк. И есть опасение, что он устроит разборку с Маровой и Волковым.
   – Насчет Маровой сомневаюсь, – покачал головой рослый оперативник. – Петр Антонович ему не позволит выяснять отношения с дочерью. Что касается Волкова, то мы можем поиметь неприятности, но иного толка – Волк уделает Костю.
   – Костик один не пойдет, – вмешался Жаров. – И тут действительно могут быть трупы. Волчара наверняка…
   – И хрен с ними! – перебил его плотный брюнет в штатском. – Я буду доволен, если Волков Костика положит, а с ним и парочку его шестерок. Волков проблем не создаст, возьмем его, и все дела. Зато Костика больше не будет.
   – Ну и мысли у тебя, Урюпин, – проворчал Широков.
   – А что? – усмехнулся тот. – Никто к нам не обращался. Мы результат узнаем, тогда и вмешаемся. Волков в бега не подастся, а Костик уже достал. И знаем, что он охотников обирает, а доказать не можем, никто заявлений не пишет.
   – Мы виноваты, – сказал Широков. – Запугал он здесь всех, вот никто против него и не пишет заявлений, и свидетелей не найти. Давай-ка, Жаров, ты через своего стукача узнай, что по поводу Инги и Волкова говорят в Костином окружении.
   – Понял. Но пора бы выделять денежку на стукачей, а то сейчас за бесплатно и…
   – Не прибедняйся, – засмеялся майор.
   – Да вам-то смешно, – вздохнул Евгений, – а мне не очень. Информация для всех, а плачу я.

Берелех

   – Привет, Матвеев, – остановил небритого мужика старший лейтенант милиции.
   – Здоровеньки булы, – усмехнулся он. – Чего это ты, товарищ участковый, со мной вдруг здороваешься? Люди могут подумать, что я в дятлы записался.
   – Хватит, Матвеев, – строго остановил его старлей. – У меня разговор к тебе имеется. Ты же в тайге сейчас?
   – Разрешение на все имеется. – Матвеев полез в карман.
   – Да я вот что тебе хочу сказать. Как увидишь Федота или Волкова, скажи, что Костя Гладин вернулся. Понимаешь, к чему я?
   – Опачки! Значит, интересовался Костик? Скажу, коли увижу. А Ингу-то он не пришиб еще?

Где-то в сопках

   – Не надоело? – прикурив от тлеющей ветки, спросил Федот.
   – Нет, – ответил лежащий на траве Волков. – Знаешь, дядька, хорошо тут, а главное – людей нет. Ну, ты не в счет, тебе можно все сказать и быть уверенным, что…
   – Обижен ты людьми крепко, – задумчиво произнес Федот.
   – Ну не то, чтобы обижен, а веры никому нет. И не могу я сейчас…
   – Все забыть не можешь?
   – Да хочешь, не хочешь, а вспоминается. Все у меня нормально…
   – Э, паря, нормально у мужика, когда жена есть и детишки папой зовут. Вот тогда нормально. Я ж не всегда бобылем был. И баба была, и дочь. Бабу Варькой звали, а дочь Настена…
   Федот, жадно затянувшись, замолчал. Андрей удивленно смотрел на него.
   – Да, – заметив удивление Андрея, вздохнул Федот. – Я, понятное дело, в тайге был, охотился. Но не так надолго, как сейчас, в тайгу уходил, домой тянуло. Придешь, а там все чисто, тепло, и баба вокруг тебя хлопочет. И доченька вьется – папа пришел. А потом в одночасье как отрубило. Мы в Хабаровском крае жили, почти на границе с Якутией. Поселок махонький, но школа имелась. Я на рыбалке был, там хорошо рыбка шла. А в то время какие-то бандиты беглые изнасильничали и бабу мою, и дочь. Я об этом узнал через сутки. А бандюки те мента подстрелили и в тайгу ушли. У них какой-то якут был провожатым. Пятеро их было. В общем, солдаты ВВ, милиция – все за ними пошли, но не смогли их достать. Я, как узнал, пришел, и знаешь, Андрюха, все во мне разом окаменело. Я ни говорить не мог, ни пить, ни есть. Ничего не мог. Меня уж было в дурдом отправлять хотели. А я в тайгу ушел и достал этих тварей через неделю. Но их всего трое было. Остальные ушли раньше. Двоих я сразу положил, одного подранком сделал. Очень хотелось узнать, кто те свалившие, чтоб найти их потом. Но не успел, вертолет с солдатами прилетел. Они бегут и кричат: живой он нужен! Я у него полбашки отстрелил. Ну меня под арест – самосуд я, видите ли, устроил. В общем, судили меня, но дали условно. Вот с тех пор я из тайги почти и не вылезаю, не могу быть в поселке, где люди живут. Особенно вечером, когда свет в окнах горит, вспоминаю, как мы втроем… В общем, вот такая у меня беда была. Вроде как мы с тобой на белый свет обиженные, но причины разные. Меня все бирюком зовут, мол, постоянно один. А ты меня чем-то задел. Мечта у тебя имеется? – неожиданно спросил он.
   – Нет, – ответил Андрей. – Прожил день – и хорошо.
   – Бабу мою и дочь убили двадцать два года назад, – хмуро проговорил Бирюк. – А я каждый день мечтаю найти тех двоих, которые ушли. Да так и помру я с мечтой этой.
   – Ну а хоть что-то знаешь о тех двоих?
   – А те на кой это надобно?
   – В жизни всякое бывает. Вдруг встречу или услышу? Живого встречу – убью. Узнаю, что мертвый, на могиле нужду справлю. Им-то наверное, если живы, уже…
   – Одному сорок три. По имени-фамилии не знаю, а дразнили его Матерый. Молод был, а делов понаделал. Якута-проводника. Самураем дразнили. У него меч такой короткий был, и нож он ловко кидал. Ему-то, ежели живой, поболее будет. В то время около тридцати было. Раз уж рассказал тебе и ты вроде как проникся, то, ежели вдруг попадутся, кончи их, Волчара. Понятное дело, это тюрьмой пахнет, но ведь не всегда ловят.
   – Я тебе слово даю: если попадутся – убью! Родственников или детей не трону, а их…
   – Признаюсь тебе, ежели бы нашел, сразу бы я их семьи под корень вывел. Три года мечтал про это, потом понял, что родня-то ихняя ни при чем. И каждый день мечтаю, чтоб хотя бы один из тех встретился мне.
   – А почему ты фамилии не узнал?
   – Потому, чтоб родню ихнюю не извести. Клички помню и не забуду никогда.
   – Почему ты на Колыму пришел?
   – Матерого и Самурая искать. Ведь в основном тут зэки бывшие оседали. Самурай в Якутию вряд ли пошел бы, а на Колыму запросто. Якутия – вот она! – Федот кивнул вправо. – Может, их и нет в живых уже. Но сколько они трупов понаделали! А в те времена стреляли таких гадов. Это теперь им пожизненное дают. Хотя ежели бы мне предложили выбрать, что для этих двоих, я бы выбрал пожизненное, пусть живут и мучаются. Ведь в тюрьме человек сидит и постоянно думает, что выйдет, на что-то надеется, что-то планирует на будущее. А тут сидишь и надежды на то, что выйдешь, никакой. Это пострашнее расстрела будет.
   – Верно, – вздохнул Волков. – Я для себя давно решил, если вдруг, в жизни ведь всякое бывает, дело тюрьмой запахнет, лучше себе пулю в висок пущу, но сидеть не буду.
   – Правильно. Но лучше до такого не доходить.

Ягодное

   – Кто же это Лихого хлопнул? – спросил помощник прокурора. – И за что, интересно… Похоже на заказное. И вообще что-то в последнее время всех этих старателей, тех, кто незаконно золото моет, убивать начали. В Магадане грузин перебили. У нас Поляка, Штурмана, а сейчас Лихого. Ну Болото, может, и не из-за золота убрали. И никаких следов нет, уцепиться не за что.
   – Лихого ждали на перевале, – сообщил капитан милиции. – И очень удачно уложили. Он пулю поймал и с перевала вниз улетел. Вызвали гаишников, пока те приехали, пока то да се, время ушло. Через полтора часа мы узнали, что Лихов убит, а не сам улетел. Грамотно кто-то сработал. И даже винтовку не оставил. Бил из СВД. Место нашли, где убийца лежал, судя по всему, недолго. А вот как ушел с перевала, непонятно. Машину или мотоцикл никто так и не заметил.
   – Похоже, скоро еще один висяк будет, – проговорил вошедший майор. – Татьяна Степановна Шахова подала заявление о пропаже сына. Он сказал, что уезжает с приятелями на озеро Джека Лондона. А вчера приятели вернулись без него. Значит, Шаха завалили. И снова не успели мы его отработать. А ведь могли взять, но в УВД не позволили. Мол, нужен он, и ничего не объяснили. А Шахов много чего мог выложить.
   – Хватит, Апин, – вздохнул подполковник, – не сыпь соль на рану. А что валить начали причастных к золоту, говорит только об одном: уйдет с Колымы крупная партия. Скорее всего и Шах, и Поляков, и Штурман что-то об этом знали, вот и убирают свидетелей. А грузин кто перебил, загадка. Сработали специалисты.
   – Да, – согласился штатский. – Кто-то стоит над всем этим. Отдельный вопрос – убийство двух питерских в Берелехе… И вот что еще, подполковник, в Магаданском УВД есть кто-то, кто помогает этому воротиле. А воротила играет в последний раз и по крупному, поэтому и бьют всех. Кстати, что нам известно о Седом?
   – У нас он не появился, – ответил подполковник. – Его адвокат найден мертвым с пулей в затылке. Раздет до трусов. Похоже, кто-то из наркоманов убил и обобрал. А может, комедию разыграли. В общем, похоже, убирают всех, кто что-то может знать. К сожалению, Магадан с нами информацией не делится, но давят, требуют найти всех убийц и не допустить вывоза золота из района. Вот такие дела.
   – А кто в районе основной поставщик золота? – спросил штатский.
   – Бурченко Вадим Константинович, – ответил подполковник. – Но ФСБ запретила нам разрабатывать его. Нам попадалась мелкота, связанная с Паном, это кличка Бурченко, но ФСБ тут же забирала их. Несколько раз отлавливали курьеров с грузом, но это выхода на Бурченко не давало. Я знаю, что даже пытались наблюдение за ним устанавливать, но и это ничего не дало, не подкопаешься под Пана, чист во всех отношениях, а информация о его делах с золотом поступает почти постоянно. Однако при проверке оказывается, что криминала нет.
   – Понятно, – кивнул штатский. – Что удалось установить по вашим бывшим, которые убиты?
   – Ничего существенного. К сожалению, нам ничего не удалось узнать о том, что они делали в Магадане и с кем общались.
   – Ну что же… Будем работать по Бурченко. Но в основном меня интересует не он, а его сын.

   – Кто этот штатский? – спросил дежурного капитана майор милиции.
   – Без понятия, – ответил тот. – Просто приехал, и все. Его встретил помощник прокурора. В общем, понятно одно – не просто опер.

Штурмовой

   – Твою мать! – зло проговорил Бурченко. – Как они не вовремя появились, эти друзья-приятели. Где Кузнец?
   – Проверяет участки, – ответил горбоносый человек.
   – Осторожность и еще раз осторожность, сейчас это основное правило.
   – Понял, – кивнул горбоносый.
   – Все должно получиться. Да, Султан, вот-вот должен приехать Альберт. Встретишь его. Что-то опасаюсь я. В последнее время только и слышишь – там убили, там пристрелили. В Ягодном уже трупов пять-шесть. Лихого завалили. В общем, поехал бы ты в Ягодное.
   – Но Альберта нужно встречать.
   – Ты его в Ягодном к себе посадишь. На моей машине поезжай, она бронированная.

Речная

   – Ну, сегодня будем смотреть, как золото добывают, – сказал Марине седобородый мужчина.
   – Я увижу золото? – спросила она.
   – Увидишь, – засмеялся Иван Иванович. – Покажем мы ей золотишко-то? – спросил он седобородого.
   – Конечно. Если обещал – сделаю.
   – Вот такой он, Федоров! – Иван Иванович улыбнулся. – Мы с ним с детского дома вместе. Где только не были и чего только не видали. И женились в одно время и в одно время потеряли…
   – Давай не будем, – вздохнул Федоров. – Сейчас пообедаем и поедем. Ефросинья, – позвал он, – обедать когда будем?
   – Идите! – отозвался женский голос. – Готово уже. Выпивать будете?
   – Я за рулем, – ответил Федоров. – Мы на Речную-вторую поедем. Ну, пошли пообедаем.

   – Мы уже на месте, – сообщил в мобильный рослый парень, – только подъехали. Сейчас Хранитель подойдет. – Он замолчал, слушая, потом сказал: – Понял, все будет как надо. – Отключил телефон. – Короче, вот что, – обратился он к троим крепким парням, стоящим возле «Нивы», – проверьте все вокруг, чтоб никого не было. Работайте!
   Парни передернули затворы пистолетов с глушителями и разошлись. Рослый тоже вытащил пистолет с глушителем и передернул затвор. Посмотрел на «Ниву» и усмехнулся:
   – Твою мать, здесь, наверное, на миллион деревянных, если не больше, а я… – Он выругался. – А почему бы не забрать все и не свалить? Тогда я погулял бы… – вздохнул он. – Хотя я только на словах все могу, а на деле… Продать-то его не смогу.
   – Кому и что ты продавать собрался, Крутой? – насмешливо спросил подошедший крепкий мужчина со снайперской винтовкой.
   – Привет, Хранитель!.. – Парень вздрогнул. – Я тут просто…
   – Да слышал я твое «просто»! – усмехнулся Хранитель. Резкий удар прикладом раздробил Крутому затылок, и он упал. – Парней тоже, – приказал Хранитель худощавому человеку в камуфляже.
   – Один местный, – сказал подошедший к Хранителю плотный мужчина в камуфляже. – Может быть…
   – Отправьте их, – передумал Хранитель. – Скажите, что Крутой с нами остается.
   – Понял, – кивнул убийца и исчез в зарослях.
   – Перегружайте, – распорядился Хранитель. – Этого вниз к скалам. Найдите свидетеля, что Крутой сам упал. И потолкуй с фельдшером, пусть подтвердит, что голову он разбил при падении.
   – Будет сделано, – кивнул плотный.
   Открыв багажник «Нивы», четверо людей в камуфляже вытащили два ящика и понесли их вверх по склону.
//-- * * * --//
   – Вот это промприбор, – кивнул направо Федоров. – Видишь, бульдозер толкает грунт, а там его промывают мощной струей, понимаешь? Грунт в основном вымывается, а немного земли вместе с золотом падает вниз на ленту элеватора. На ней такие коврики, и все это…
   – Да она не собирается здесь работать, – рассмеялся Иван Иванович. – Путь посмотрит, а потом ты ей золото покажешь, как обещал.
   – Покажу! – Федоров взглянул на часы. – Через полчаса съемка будет, вот и посмотрит.
   – Спасибо вам, Федор Федорович, – улыбнулась Марина.
   – Да не за что вроде, – усмехнулся Федоров.
   – Привет, Федоров! – К ним подошел плотный мужчина в болотных сапогах. – Ты чего заявился?
   – Да вот внучку приятеля привез. – Федоров пожал ему руку. – Захотела посмотреть, как золото добывается. Будет что рассказать подругам.
   – Добрый день! – Плотный протянул руку Иванову. – Капитан Сапин, – представился он, – участковый.
   – Иванов Иван Иванович.
   – Ааа, – протянул участковый. – Вы, значит, детдомовский друг Федорыча? Приятно познакомиться. А внучка ваша красивая девушка, – посмотрел он на смущенную Марину. – Откуда она?
   – Из Москвы, – ответил Иван Иванович.
   – Здрасте, – из зарослей вышел стройный лейтенант милиции. – Я стажер участкового инспектора Федин Александр Викторович.
   – Стажер – это как понимать? – спросил Федоров. – И что-то я не пойму – участковый у нас Филин.
   – Теперь я, – улыбнулся Сапин. – Познакомлюсь с окрестностями, потом и с жителями.
   – А куда ж Филин подевался? – спросил Иван Иванович.
   – Не знаю, – ответил Сапин. – Я вот приехал и участок принимаю, ну а стажер со мной. А вот насчет посмотреть на золото… – Он, вздохнув, покачал головой. – Вроде не положено. Даже не знаю…
   – Да брось ты, капитан, – сказал Федоров. – Девчонка только взглянет.
   – Ну ладно, – согласился Сапин. – С охраной договоритесь…
   – Да все нормально, капитан! – подошел к ним рыжебородый верзила. – Мы чё, Федорыча не знаем? Да и Иваныч знаком нам всем. Пошли, красавица, покажу тебе золотишко на ковриках, а потом и так увидишь. Будет самородок, подержать дам.
   – Правда? – обрадовалась Марина.
   – Пойдем! – засмеялся рыжебородый.
   – Ты, Лис, на третий съезди, – посоветовал Федоров. – Там вроде из-за насосной встали.
   – Съемку сделаем, сразу поеду, – кивнул рыжебородый.
   – Мы тут подождем, – сказал Федоров.

   – Все на месте, – сообщил в мобильник Хранитель. – Когда будет другая партия?
   – А не много ли ты хочешь знать? – послышался насмешливый голос Пана. – Когда будет, тогда и примешь. И вот что еще, привлеки всех своих для усиления охраны. Никто не должен даже близко подойти к месту. Ты меня понял?
   – Да я-то уже давно все понял. А вот ты никак не поймешь, что не стоило сюда подвозить товар.
   – Поздно об этом говорить. Осталось немного, скоро груз уйдет. Еще дня три, ну, может, четыре. И надо сделать все, чтобы никто ничего не…
   – Все будет как надо, – перебил Хранитель. – Да, я Крутого убрал.
   – Черт с ним! Скоро всем твоим помощникам настанет конец.
   – Ошибаешься, Вадим. Никого из них ты никого не тронешь, это мое условие.
   – Но ты понимаешь, что это в первую очередь нужно тебе?
   – Я верю всем, кто со мной.
   – Ну ладно, Семеныч, – ответил Пан.

   – А знаете, – удивилась Марина, – золото какое-то мертвое, совсем не такое, каким мы видим его в магазинах.
   – Верно говоришь, красавица, – ответил рыжебородый. – Мертвое золото, потому что много людей смерть приняли в золотой трясине. И сколько еще примут…
   – Не надо, Лис, – попросил Федоров, – а то подумает девушка, что тут на каждом шагу убивают. Работают люди, как и везде, в магазины ходят, в школы. Ну, понятное дело, работа тяжелая, да и жизнь здесь гораздо труднее, чем на материке.
   – Ты, Федорыч, как будто о прошлых временах рассказываешь. Да, при коммунистах, что там ни говорили бы, ценили золотодобытчиков. И условия были, и продукты в магазинах такие, что в Москве не найдешь. А сейчас… те же школы возьми, и так…
   – Хватит, этот разговор не для нее, – Иванов кивнул на Марину, – не надо ей такого слышать. Сейчас вроде дела на лад пошли. Медведев был и задал перца нашим господам. Мне понравилось, как он сказал: не можете тут золото мыть, идите животноводство поднимать. Вот еще научились бы не давать золото воровать, вообще красота была бы. И как только вывозят?! Недавно передали по телевизору – в Липецке «КамАЗ» с золотом взяли, килограмм десять в баке было. Вот до чего доходит!.. Я сколько лет на Колыме, а на золото хрен как забил сразу, так и до сих пор не интересуюсь. В основном сюда и едут, чтоб заработать, да и раньше за этим же ехали. И платили хорошо, и на пенсию раньше выходили, и пенсия дай Бог каждому. Да и сейчас неплохо. Только не все работать едут. Точнее, за этим вроде все приезжают, но ломает Колыма многих. Морозы, работа тяжелая. А сколько артелей развалилось…
   – Хватит, Ванька, – сказал Федоров. – Каждый про это знает, и говорим, наверное, постоянно про все эти дела. Ты лучше ответь: что думаешь делать? Ведь придет время, когда не то что в сопки за лисой, но и в магазин за хлебом выйти не сможешь, и что тогда?..
   – Мы их к себе заберем, – заявила Марина. – И на Новый год они уже у нас будут.
   Мужчины переглянулись.
   – Вот те и хрен, – пробормотал Иванов. – Все уже за нас без нас решили. Я-то не собирался никуда, а ты с чего это вдруг решила?..
   – Мама сказала, что уговорит вас, и Александра Ефимовна тоже согласна.
   – Вот даже как, без меня меня женили. Ежели откровенно, уже давно на пенсию вышли, хотим уехать отсель, только некуда. А тут, значится, без меня эту проблему решили.
   – Ну, вот видишь, – улыбнулся Федоров. – Значит, твой однофамилец отплатил добром за то, что ты ему жизнь спас. А мы с Ефросиньей тут помирать будем.

   – Извините, – строго проговорила плотная женщина, – почему нельзя? Мы решили посмотреть вон на те скалы, мы туристы, прилетели…
   – Да по мне хоть космонавты, – усмехнулся рослый молодой мужчина в камуфляже с СКС в руках. – Туда нельзя. Идите в ту сторону, – кивнул он вправо, – там тоже есть скалы.
   – Но говорят, что в этих камнях был…
   – Да валите отсюда, – процедил мужчина с карабином.
   – Как вы смеете так разговаривать? – возмутилась женщина. – Я не…
   – Перестань, Ира! – Бородач в очках потянул ее за руку. – Говорят, нельзя – значит, нельзя.
   – Но я хочу увидеть эти скалы, – недовольно фыркнула она. – И никто помешать мне не сможет.
   – А почему нельзя? – шагнул вперед один из двоих крепких парней. – Здесь что, военный объект? – насмешливо спросил он. – Или частная собственность? Нам сказали, что…
   – Хватит, Митя, – остановила его девушка. – Пойдемте отсюда, Ирина Павловна.
   – Я пойду на скалы, – заявила Ирина.
   – Пойдем, и все, – усмехнулся второй парень, – пусть попробуют нас остановить! – Он сделал шаг вперед. «Камуфляж» направил на него ствол.
   – Еще раз дернешься, – зло проговорил он, – положу!
   Парень, ногой отбив карабин, продолжая кружиться, пяткой ударил мужика по голове. Тот скатился по склону и застрял в кустах стланика.
   – Ну вот и все, – самодовольно заявил парень. – А это, – он поднял карабин, – пригодится. Пойдемте.
   – Давайте вернемся, – попросила девушка. – Не один же он тут такой. Пойдемте назад.
   – Успокойся, Светка, – сказал второй парень, вытаскивая из спортивной сумки разобранное двуствольное ружье и патронташ. – И вам советую, Константин Антонович, так надежнее и безопаснее. Говорили ведь, что в сопках разные деятели лазают и народ пугают.

   – Сучара, – процедил, с трудом выбираясь из кустов, мужик. – Ну, я вам, блин, устрою прогулку, сучары поганые! – Он вытащил из кармана куртки переговорное устройство, щелкнул кнопкой.
   – Что у тебя, Гниль? – спросил мужской голос.
   – Вверх к скалам прошли две телки и три фраерка. Мой ствол забрали и два ружьишка у них. Один каратэк, сука, – он сплюнул, – меня лихо, падла, уложил.
   – Куда идут? – спросил мужчина.
   – Так я ж говорю – вверх, к скалам.

   – Интересно, почему он нас не пускал? – спросил первый парень.
   – Да просто повыпендриваться решил, – усмехнулся второй. – Увидел бы ружья у нас и не появился бы.
   – А я боюсь, – проговорила девушка, озираясь. – Надо назад возвращаться. Дождемся автобуса и уедем.
   – Я приехала увидеть лагерь в скалах, – сказала Ирина. – И увижу.
   Они вышли на большую поляну.
   – Может, отдохнем? – предложил мужчина.
   И тут на них из кустов бросились люди с ножами.
   – Девку не убивать, – предупредил кто-то.
   Только мужчина успел бросить в одного нападающего рюкзак, как удар ножом распорол ему левое плечо. Взвизгнув, он бросился вниз и нарвался на приклад, который разбил ему лоб.

   – А где девчонка? – спросил Иван Иванович.
   – Маринка! – крикнул Федоров.
   – Да ведь только что была здесь! – Лис бросился к будке мониторщика. Федоров и Иванов поспешили за ним.
   – Вы чего всполошились? – спросила женщина, которая привезла рабочим обед. – Девчонка поговорила с Васькой и в сопки ушла.

   – Она спросила про грибы, – сообщил длинноволосый небритый мужик. – И пошла на Глухую. Я там вчера набрал порядочно.
   Лис рванулся в сторону леса, куда указал мониторщик. Иван Иванович и Федоров были уже у зарослей.

   «Вот удивятся Иван Иванович и Александра Ефимовна! – думала Марина. – Сколько здесь грибов!» – Она с энтузиазмом срезала маслята.

   – Вот свежая срезка грибов, – услышал Иван Иванович голос Лиса.
   – И тут есть, – отозвался Федоров.
   – Она, видимо, пошла в распадок, – предположил Лис. – Только бы на Скальную не отправилась, там, говорят…
   – Говорят, что в Москве кур доят, – перебил его Федоров, – а в Питере кошки яйца несут. Пошли быстрее, – поторопил он Иванова. – Она точно на Скальную пошла.

   – А я не заблужусь? – Остановившись, Марина посмотрела по сторонам. – Нет, с сопок видно далеко вокруг, заблудиться нельзя. Вон поселок видно, а вот еще грибы… – Марина заметила рядом множество маслят.

   – Точно на Скальную ушла, – недовольно пробурчал Федоров.
   – Маринка! – крикнул Иванов.
   – А вот кричать не надо, – остановил его Федор. – Тут где-то, говорят, медведь раненый ходит.
   – Да хватит тебе, что ты чушь порешь? Маринка! – снова крикнул Иванов.

   Марина услышала, что ее зовут. Она хотела крикнуть в ответ, но замерла, увидев двоих мужчин с карабинами за плечами, тащивших женщину с заклеенным скотчем ртом. Испуганно вздрогнув, девушка распласталась на земле.
   – Остальных куда? – услышала она голос и увидела ноги в солдатских ботинках.
   – Да вы что? – крикнул мужчина. – Не знаете куда?
   – Маринка! – в отдалении слышался голос Иванова.
   – Кто там орет? – спросил кто-то из бандитов.
   – Да какая-то деваха в сопки ушла, – отозвался другой. – Грибы вроде собирает.
   – Как бы сюда не приперлись.
   Бледная Марина лежала неподвижно.
   – На той неделе двоих грохнули, – фыркнул кто-то. – И сейчас четверых. Но эти по ксивам из Хабаровска. И бабок у них навалом. Туристы, мать их за ногу! – усмехнулся мужчина.
   – Видать, новые русские. Один парнишка неплохо ногами машет, Гнилого лихо уложил.
   – Маринка! – Голос Иванова стал слышнее.
   – Сюда топают, – недовольно проговорил первый. – Пошустрее тащите эту туристку, я пойду навстречу и поверну этого заботливого папашу.
   – А если кто-то из наших?
   – Тащите шкуру, – процеди первый, – там разберемся, кто кого ищет. Темный, пошли со мной.
   – Запомни, – предупредил мужик с редкой бороденкой, – мы просто так по сопкам ходим. Крик услышали, вот и идем. А девку какую-то… это точно деваха была?
   – Да, из Штормового приехали к Федорычу. Приятель его Иванов с внучкой.
   – Понятно, – отозвался редкобородый. – Пошли, Темный.
   Марина, затаив дыхание, слушала разговор.
   – А если мы на нее выйдем?
   – Смотря где, – отозвался редкобородый. – Если у скалы, придется под несчастный случай делать.

   – Видно, она назад ушла, – попытался остановить друга Федор. – Неужели крик не услышала бы? Пошли к прибору, позвоним моей жене, узнаем…
   – Да она бы мимо нас пошла, – сказал Иванов. – Что-то ты темнишь, Федька… Ежели с Маринкой что-то случится, я тебе башку прострелю. Говорили мне, что ты с Хранителем связался, но не верил я. Вот что, Федька, отдайте Маринку. Мы отсюда уедем, и все.
   – Да я что, спрятал ее что ли? Найдется твоя Маринка, а вот о Хранителе ты зря говоришь.
   – Маринка! – снова закричал Иванов.
   – Чего глотку рвешь? – насмешливо спросил, выходя из кустов, редкобородый. – Не видели мы тут никого. А там, – он, обернувшись, махнул рукой, – какая-то деваха к полигону пошла.
   – Точно? – спросил Иванов.
   – А ты, Иваныч, – усмехнулся редкобородый, – не признал, что ль? Я ж Гошка Слесарь.
   – Да вот в том-то и дело, – вздохнул Иванов, – что признал. Ведь ты тот еще гад. Да и твой приятель тоже гнида, – посмотрел он на рябого мужика.
   – А ты за базар отвечаешь? – шагнул к нему тот.
   – Тормози, Темный, – остановил его Слесарь. – А ты, Иваныч, за языком-то следи. Ништяк мы знакомые с тобой, а то и нарваться могешь на неприятности.
   – Вот что я тебе скажу, – сдержанно проговорил Иванов, – если внучки моей не будет, я вас кастрирую.
   – Давай его в шурф сунем, – сказал Слесарю Темный, – а то уж больно блатует дед не по делу.
   – Простим по пенсионному возрасту, – усмехнулся Слесарь. – Короче, дед, зуб даю, нет ее там. И мой те совет – топай отсюда потихоньку. Если найдем мы девчонку, приведем, зуб даю.
   – Пойдем, Иван, – вздохнул Федор. – Если не будет Маринки на полигоне, Ефросинье позвоним. А не найдем ее и там, так Сапину позвоним, пускай мужиков подымает. Найдем.
//-- * * * --//
   Марина, пригнувшись, стремительно бежала вниз по склону.
   – Ты чего несешься, – поймал ее выскочивший из-за кустов Сапин, – будто кто за тобой гонится? Дед твой волнуется.
   – Товарищ участковый, – оглядываясь, пробормотала Марина, – там бандиты. Какую-то женщину тащили и говорили, что убили четверых. Про какую-то скалу говорили и про…
   – Какие еще бандиты? Кого убили? Что ты сказки рассказываешь? Насмотрелась в Москве ужастиков, вот тебе и мерещится всякая ерунда, – усмехнулся Сапин.
   – Но они говорили про какого-то Хранителя и про…
   – Погодь, – остановил ее участковый. – Сейчас все узнаем. – Он достал мобильник.
   – Девушка у них, – вспомнила Марина. – И про меня они между собой говорили. Знают, что мы с Иваном Ивановичем к Федорову приехали.
   – Вот как? – участковый оглянулся. – А где же ты видела, как кого-то тащили?
   – Там, выше. Я как раз на полянке присела грибы срезать, а тут…
   – Понятно. – Сапин набрал номер. – Что там у вас? – спросил он. Слушая, покосился на Марину. Та смотрела в ту сторону, откуда бежала.
   – Там какой-то мужик с Темным, – вспомнила она, – пошли на голос Ивана Ивановича. Я боюсь, они с ним что-нибудь сделают.
   – Понял, – кивнул Сапин. – Ну что же, – он отключил телефон, – зря ты панику подняла, это спецоперация, понимаешь? Сотрудники ФСБ пытаются выйти на банду, занимающуюся незаконной добычей золота. А то, что ты видела и слышала, – инсценировка. Вот что, сейчас мы найдем твоего деда и не скажем ему ни слова. Иначе вся операция будет провалена, а преступники уйдут от наказания. Поэтому я и заменил участкового. Надеюсь, ты все поняла…
   – А девушка? – спросила Марина.
   – Она действительно туристка из Хабаровска. И сотрудники ФСБ, чтобы им поверили, сымитировали убийство и похищение. Ясно? Но никому об этом ни слова. Дня через три-четыре я заеду к тебе со старшим группы, и ты все поймешь. Если кто-то узнает, операция провалится, и ты станешь сообщницей преступников, невольной соучастницей.
   – Значит, вот как? – вздохнула Марина. – А я была уверена, что это…
   – Все нормально, – улыбнулся Сапин. – Тебя заметили, поэтому и говорили о тебе, чтобы ты поняла, что тебя ищут.
   – Вам я верю, но не знаю, что теперь делать. Ведь дедушка меня ищет.
   – Скажи, что зашла далеко. Мы с тобой встретились случайно, вот и все… – Сапин посмотрел на часы. – Ну, пойдем потихоньку, а то, наверное, Иван Иванович с Федоровым уже панику подняли.

Штурмовой

   – Да вы что?! – закричал по телефону Бурченко. – Совсем безмозглые! Нельзя ее отпускать! Вы понимаете, что она расскажет деду, и он все поймет! Их надо…
   – А ты не подумал о том, – перебил его Хранитель, – что после убийства Ивановых туда сразу нагрянут менты? И что кто-то вспомнит и о хабаровчанах, которые ушли на скалу? Так и не вспомнит о них никто? Ну были, ну ходили на скалу и ушли дальше. Нельзя там сейчас никому пропадать. Я говорю о тех, кого будут искать на Скальной сопке. Тогда наверняка выйдут на меня. И что делать? Драться до последнего патрона? Мне и моим людям это не нужно. Как только узнаю, что начали прочесывать Скальную, я со своими орлами ухожу. Мы сумеем уйти, а твое добро пусть государству достается. Мне кажется, менты поймут, что это золото. Надеюсь, ты понял, что нельзя пока девчонку трогать, никак нельзя.
   – Вообще-то ты прав, – помолчав, согласился Бурченко. – Но и оставлять ее…
   – Ну, это уже твоя забота. Но нельзя допустить, чтобы она сейчас пропала, те, кто будет ее искать, найдут трупы…
   – Но надеюсь, она ничего не расскажет.
   – Какого черта ее вообще пустили на Скальную сопку? Я обеспечиваю охрану территории, а на сопку попадают все, кто хочет. Даже какие-то туристы из Хабаровска.
   – А ты уверен, что это туристы? – Молчание длилось минуту. – Почему молчишь? – ехидно спросил Пан.
   – Я узнаю, кто они на самом деле, – сказал Хранитель, и телефон отключился.
   – Привет, батя! – В комнату вошел Альберт.
   – Как доехал? – повернулся к нему отец.
   – Нормально. Почему ты такой взвинченный?
   – Да тут эта москвичка, едри ее душу, нос сунула на Скальную сопку, а там как раз разбирались с туристами. Если бы не Сапа, могло быть плохо.
   – Но она все равно кому-нибудь…
   – Не успеет. А как у тебя дела?
   – Так себе. Прежде всего Папа тебя знает.
   – Погоди. Этого не может быть. Я ведь только один из дельцов, точнее, просто человек, который желает вывезти с Колымы энное количество золота.
   – Он знает и тебя, и Призрака. Мне это почему-то очень не понравилось.
   – Что именно?
   – Его поведение и то, как он говорил о тебе. А про Призрака вообще… С нас он потребовал цену вдвое большую, чем с остальных.
   – Значит, согласился? – с улыбкой уточнил Бурченко.
   – Ну да, – удивленный его реакцией, кивнул Альберт. – А чем ты доволен?
   – Получится у нас все, сын. Значит, Призрак был прав. Теперь я спокоен.
   – Я что-то не пойму тебя.
   – А тебе и понимать не надо. Главное дело ты сделал. Теперь все получится.
   – Вадим Константинович, – вошел Султан. – Телефон.
   – Давай! – Бурченко протянул руку.

   – А в чем дело, товарищ майор? – спросил Федин.
   – Тебя это не касается, стажер, – пренебрежительно отмахнулся тот. – Где они живут? – посмотрел он на Сапина.
   – Вон в той двухэтажке, – показал тот.
   Майор кивнул троим милиционерам, двое из них были с автоматами.
   – Он охотник и стреляет отлично. Зарегистрированы карабины «Тайга» и «Белка». Вполне может быть еще оружие. При попытке сопротивления – огонь на поражение.

   – А я уже перепугалась! – причитала, прижимая Марину к себе, Александра Ефимовна. – Прямо не знала, что делать.
   – Да ведь ты ее сейчас задавишь, – усмехнулся Иван Иванович. – Неужели ты подумать могла, что я без нее вернусь? – Он выругался.
   – Ты чего лаешься-то? – сердито спросила жена.
   – Да Федька… гад ползучий!.. Верно говорят, пока дело до серьезного не дойдет, не узнаешь человека.
   В дверь постучали, потом длинно прозвенел звонок.
   – Это кого еще принесло? – удивился Иван Иванович.
   Поцеловав Марину, Александра Ефимовна пошла в прихожую.
   – Кто там? – спросила она.
   – Ваш новый участковый, – послышался мужской голос. – Сапин.
   – А у нас, – повернувшись, Иванова взглянула на мужа, – участковый…
   – Новый это, – сказал Иван Иванович. – Зачем приперся? – недовольно спросил он. – Может, сто граммов за то, что тебя, Марина, нашел?
   В прихожей вскрикнула Александра Ефимовна.
   – Прячься! – шепнул Иван Иванович, бросаясь к висящему на стене карабину. Марина закатилась под кровать.
   – Стоять! – Вбежав в комнату, старший сержант направил на схватившего карабин Иванова автомат. Ворвавшийся следом прапорщик пригнул ствол автомата в руках сержанта.
   – Не тронь деда, – сказал он. – Милиция мы.
   – А чего ж бабу мою орать заставляете? – убрав руку от оружия, недовольно спросил Иван Иванович. В комнату вошел майор. Следом за ним Сапин. Милиционер, придерживая руку, вел Александру Ефимовну.
   – Что ты ее как бомжиху тащишь? – рванулся к нему Иванов.
   – Спокойно, Иван Иванович, – преградил ему путь Сапин. – Где ваша гостья?
   – Ушла гулять, – ответил Иванов. – Дело молодое, вот и пошла. Наверное, похвастаться хочет, что золото видела. А чего тебе от нее надобно?
   – Вещи ваши где? – спросил майор.
   – Какие вещи? – удивился Иванов.
   – Какие были с вами на полигоне.
   – А чего там у нас было? – усмехнулся Иван Иванович. – Термос с чаем, ну грибов малехо Маринка собрала. Да ты же ее…
   – Где ее сумочка? – перебил майор. Марина хотела было вылезти, но замерла.
   – Да вот же! – послышался голос Сапина. – Точно! – Он открыл сумочку и вытащил целлофановый пакет. – Грамм сто с небольшим, – усмехнулся он.
   – Чего там? – шагнул к нему Иванов.
   – А ты не знаешь? – насмешливо спросил тот.
   – Да что ты там нашел? – Иванов протянул руку к пакету.
   – Золото! – Сапин высыпал на лежащую на столе газету золотой песок. – Похоже, понравилось твоей внучке золотишко-то! – рассмеялся он.
   – Что ты говоришь? – закричал Иванов. – Неужели ты думаешь…
   – А тут и думать не надо, – насмешливо перебил его майор. – Сумочка ее?
   – Подложил кто-то, – вмешалась Александра Ефимовна. – Ведь…
   – Последний раз спрашиваю, – резко перебил ее майор, – где девчонка?
   – На улице! – крикнул Иванов. – Но вы…
   – Ты что делаешь?! – выкрикнула Иванова.
   Грохнул выстрел карабина. Дважды ударили пистолеты.
   – Гад! – Александра Ефимовна схватила ножницы. Снова выстрелил пистолет.
   – Стоять! – направив автомат на забежавшего в комнату рослого мужика в майке, заорал сержант.
   – Я военврач, – отмахнувшись, тот подскочил к лежащему прапорщику с раной в груди.
   – Наташа! – крикнул он. – Давай мою сумку и вызывай «скорую»! Тут трое раненых!
   Майор, сунув пистолет в кобуру, выразительно посмотрел на Сапина. Тот ногой отодвинул карабин от лежащего Иванова. Зажимая рот ладонями, за большим чемоданом под кроватью молча плакала Марина.
   – Подключи своих и найди девчонку, – приказал майор.
   Сапин вышел.
   – Вы все поняли? – спросил майор двух автоматчиков.
   – Так точно, – в один голос отозвались милиционеры.
   – Выйдите, – потребовал военврач. – Раненым нужны помощь и свежий воздух. Да откройте окно, – сказал он майору. Тот, сжав челюсти, вышел. Автоматчики последовали за ним.
   В комнату, оттолкнув пытавшегося остановить ее майора, вошла молодая женщина с санитарной сумкой.
   – Это моя жена, – сказал майору военврач, – хирург. Оперировала в Чечне во время боя.
   – Что здесь произошло? – спросила женщина.
   – Наташа, осмотри женщину, потом мужчину. Прапорщик жив, но рана тяжелая. «Скорую» вызвала?
   – Конечно, – ответила Наташа.

   Возле двери квартиры толпились люди.
   – Что там? – подступила к майору тетя Груня.
   – Отвали, – процедил тот.
   – Слушай меня, – шагнул к нему ее сын, – ты говоришь с пожилой женщиной.
   – Так, – Сапин развел руки, – разошлись все, – требовательно проговорил он.
   По лестнице поднимались двое мужчин и женщина в белых халатах.
   – Надо оперативную группу вызывать, – шепнул на ухо Сапину стажер.
   – Не лезь, лейтенант. Да разойдитесь вы! – закричал Сапин.

   Марина, кусая губы, старалась не шевелиться. Покрывало на кровати почти касалось пола, и она ничего не видела.

   – Где же она? – зло спросил майор.
   – Может, выстрелы услышала? – предположил Сапин.
   – И куда она подалась?
   – Надо думать, что нам делать, – вздохнул Сапин.
   – Как наш? – спросил майор вышедшего военврача.
   – Тяжелое ранение, – ответил тот. – Все трое ранены, можно сказать, смертельно. Не люблю я этот диагноз, но что есть, то есть. Нужны еще четверо мужчин, чтобы донести раненых до машины.
   – Мы связались с Ягодным, – сказала врач «скорой помощи». – Высылают вертолет.
   – Да за что же их так? – приложив руки к груди, вздохнула Павловская.
   – Где девчонка? – спросил Алексей.
   – Действительно, – опомнилась она. – Маринка-то где? Она же вроде…
   – Тише, мам, – остановил ее сын.
   – Нет ее нигде, – сказал молодой мужчина.
   – Надо квартиру осмотреть, – распорядился майор.
   – Если вы девчонку Ивановых ищете, – проговорил поднимавшийся по лестнице невысокий мужчина, – то она в машину села на трассе около остановки.
   – Какая машина? – спросил майор.
   – А черт ее знает. Легковушка какая-то, я в них не разбираюсь совсем.
   – Догнать! – рявкнул майор и побежал вниз.
   – Что-то тут не так, – сказал Алексей. – Мама моя родная, и Иваныча и тетю Шуру положили. Во, блин, дела! А ты на кой хрен про Маринку-то сказал? – зло спросил он.
   – В квартиру никого не впускать! – послышался приказ майора.
   – Понял, товарищ майор, – отозвался стажер.
   – Заберите девку, – сказал Алексею невысокий и, охнув, осел, схватившись за перила.
   – Чего? – уставился на него Алексей.
   – Маринка в квартире, – прошептал невысокий. Алексей бросился в открытую дверь квартиры Ивановых. Тетя Груня поспешно спустилась к стонущему невысокому.
   – Давай помогу, Игорь, – подставила она плечо. И, охнув, замерла.
   – Пропустите, – подошел к ним стажер.
   – Помоги, парень, – промычал Игорь, – ногу подвернул. И тетка Груня спину сорвала. Помоги.
   – Давайте! – Федин положил его руку себе на плечи.

   – Маринка, – зайдя в комнату, прошептал Алексей, – ты где есть-то?
   – Дядя Алеша! – Из-за отодвинутой шторы появилась бледная Марина. – Они сказали, что я…
   – За мной! – Алексей схватил ее за руку и потащил к двери.
   – Быстрее! – услышал он голос матери и втащил перепуганную Марину в открытую дверь соседнй квартиры. Мать, присев, прижалась спиной к двери квартиры, куда стажер завел Игоря.
   – Кто держит дверь? – послышался голос стажера.
   – Да я, миленький, – сказала тетя Груня. – Сейчас отползу, – увидев, что сын завел Марину в квартиру.
   – Давай помогу, – остановился стажер.
   – Спасибочки те, сынку, но у тебя ж приказ. Сейчас сын выйдет, он спал.
   – Но я его видел на лестнице, – вспомнил Федин.
   – Но я тогда еще цельная была, – улыбнулась Павловская.
   – Мам, ты где? – вышел Алексей. – Что с тобой? – Он бросился к матери.
   – Помогать Романову стала, и в спину вступило чтой-то, – вздохнула тетя Груня.

Перевал на дороге Хатыннах – Восток

   – Что вам надо? – выглянул из джипа мордатый водитель.
   – Где девчонка, – подошел к машине сержант милиции, – которую в Штурмовом брал?
   – На перекрестке высадил, – ответил водитель. – На Хатыннах она ехала.
   – Девчонка на Хатыннах, – сообщил по рации сержант.
   – Давай туда! – приказал майор.

Хатыннах

   – Понял, Степаныч, – усмехнулся мордатый парень, – все сделаем. – Он отключил телефон. – Короче, так, мужики, – сказал он троим парням. – Девчонка в такой одежде, – кивнул он на девушку в джинсах и голубой майке, – на Мылгу уехала с тобой, – подмигнул он плотному крепышу. – А ты давай туда и где-нибудь курканись. Пережди пару часов и назад. Если тормознут, скажешь, что она на дороге сошла. И вроде назад машину поймала.
   – Рейсовый автобус, – кивнул парень. – Ну, я поехал.
   – Ты меня довези до поворота, – улыбнулась девушка, – а то вдруг спросят?..
   – Почему дядя Игорь помогает этой чувихе? – поинтересовался парень в очках.
   – Он всегда против ментов, – усмехнулся мордатый. – А тут вроде знакомые его.

Штурмовой

   – Что теперь делать? – спросил Алексей и посмотрел на Марину.
   – Да, – вздохнула Павловская, – попала ты, девонька, крепко. А ты видела, как Иваныч в милиционера стрелял?
   – Нет, – сквозь слезы ответила Марина, – только слышала. А его убили?
   – Увозили живых, – ответил Алексей. – Но мента точно из карабина продырявили. Только что-то не верится мне, что Иваныч в мента пальнул. Даже если шарахнул он, то Ефимовну на кой хрен подстрелили?
   – Ножницами кого-то ударить хотела, – ответила мать.
   – Да, – всхлипнула Марина, – я слышала, как ножницы упали, когда выстрелили. Но откуда золото в моей сумочке оказалось? Я не брала. Иван Иванович тоже…
   – Так, – перебила ее тетя Груня, – а ну-ка вспоминай, как все было.
   – Сумочка у Федоровых была, я ее не брала с собой.
   – Но Фроська не могла золото подложить, – сказала Павловская. – Федор тоже не мог. А как же золото попало в сумочку?
   – Кто-то сунул. Может, сами менты. Но на кой хрен это нужно было? Если кто-то сунул золотишко, то с ведома ментов. Ладно, гадать – дело пустое. Надо решать, что с Маринкой делать. Держать ее здесь нельзя, заявятся эти суки. Мне показалось, что все устроили для того, чтоб Маринку хапнуть. Впрочем, гадать можно долго, но надо думать, что с ней делать. А почему Романов помог? И как он узнал, что ты дома?
   – Когда вынесли всех, – всхлипнула девушка, – я из-под кровати вылезла и к окну, посмотреть, куда дедушку и бабушку понесли. А тут как раз Игорь Степанович идет. Увидел меня и рукой машет, я поняла и за штору встала.
   Зазвонил телефон. Тетя Груня сняла трубку.
   – Вот что, тетка Груня, – услышала она голос Романова, – девчонка пусть пока у вас побудет, ее ищут везде. И похоже, в розыск объявят. Я потом приду за мазью какой-нибудь. И тогда думать будем, что с ней делать.
   – Жаль девчонку-то, – вздохнула тетя Груня.
   – Видать, что-то знает она, уж больно все как-то не по-ментовски. В общем, минут через десять я зайду.

   – Игорь, – недовольно заговорила стройная женщина с короткой стрижкой, – зачем тебе это надо? Она преступница, и Иванов ранил милиционера, а возможно, и убил. А Александра Ефимовна чуть было не ударила…
   – Вот что, – Романов тяжело посмотрел на нее, – закрой рот и не лезь. Все это бред собачий, только идиот может поверить в то, что девчонка украла золото. Это раз. Второе – почему не вызвали оперативную группу, криминалистов? И заметь, разыскивают девчонку не так, как обычно ловят преступников. Все дело в том, что она что-то узнала или увидела. И не верю я в то, что Иваныч стрелял в милиционера. А Александра Ефимовна вполне могла схватиться за что угодно, когда увидела, что ее мужа подстрелили. Конечно, тебе этого не понять. – Он усмехнулся. – Ты на веру приняла все, в чем меня обвиняли, хотя я был не виновен. Впрочем, сейчас говорить об этом не стоит, а если ты помешаешь мне спасти девочку, я тебя выгоню и немедленно разведусь.
   Женщина заплакала.
   – Прости меня, – сквозь слезы проговорила она. – Тогда я очень испугалась.
   – Эта тема закрыта. А сейчас не мешай мне. Никому ни слова об этом.

   – Что там происходит? – спросил военврач вошедшую жену.
   – Непонятно, – ответила она. – Раненых положили в реанимацию. Операцию будут делать в Ягодном. Состояние тяжелое, если бы не ты, Саша, они все умерли бы от потери крови. Я как-то по-другому представляла действия милиции в подобных случаях. Почему не вызвали оперативную группу и криминалистов?
   – Вот она, твоя любовь к детективам, – подошел к ней Александр. – И это называется – приехали твою родину проведать. А как мама?
   – Я звонила, говорят, ей лучше стало.
   – Что-то тут непонятное происходит. Девчонку ищут, а она была под кроватью.
   – Что? – удивилась Наташа.
   – Я присел возле прапорщика и увидел ее ноги. Она дальше к стене отползала. Там еще чемодан какой-то большой был…
   – Саша, прошу тебя, ничего не затевай, маме и брату моему здесь жить, у мамы сердце больное…
   – Да-да. – Александр поцеловал жену. – Конечно. Но я считаю, что девчонке необходимо помочь. Как я понял, она из Москвы, а ее мать состоятельный человек. Сейчас звонить в Москву не следует. А вот помочь девушке выбраться отсюда нужно. Думаю, девушка что-то знает, а очень влиятельные люди не хотят, чтобы она кому-то об этом рассказала. Поэтому ей и подложили в сумочку золото. Скорее всего сами милиционеры. Из этого следует, что здесь она правды не добьется, а вот если доберется до Москвы, то вполне сможет. Конечно, и в Магаданской области есть честные милиционеры, но нам нельзя вмешиваться, а ей опасно пытаться добраться до таких.
   – Тогда можно попросить Невидимку довести девочку до Якутска, а оттуда она улетит. Невидимка…
   – А что, отличная мысль. Надо будет вечером позвонить ему. Хотя знаешь, Наташа, он здорово изменился, не думаю…
   – Он солдат и обязательно поможет. Но ты уверен, что это будет правильно?
   – А что думаешь ты?
   – Меня насторожило поведение милиционеров, не верю я, что девочка могла взять золото. Но я боюсь за маму.
   – Никто ничего не узнает.
   – Подожди, ведь мы не знаем, где она.
   – Она в квартире Павловской. Я видел, как Алексей выводил ее туда в то время, когда Романов и баба Груня разыгрывали спектакль на лестнице. На их счастье, в квартиру вернулся стажер, а не майор или кто-то из его людей. Кстати, новый участковый мне совсем не понравился.
   – Мне тоже он показался неприятным. И если бы не мама с братом, я бы попыталась привлечь к этому делу кого-то из областной прокуратуры или даже ФСБ.
   – Мы не можем этого сделать.
   – Надо встретиться с девочкой.
   – И Павловским нужно объяснить, что мы не враги.
   – Враги, – вздохнула Наташа. – В Чечне было очевидно, кто друг, а кто враг. А здесь мы пытаемся спасти девушку от милиции, которая обязана ее защищать. Господи, как все изменилось! Почему, Саша? Ведь вроде даже лучше стали жить.
   – А многим хочется еще лучше, поэтому преступлений стало больше.
   – Иди к Павловским, – сказала Наташа. – А то мало ли что…
   – Ты права. Но лучше сначала позвонить и предупредить.

   – Привет, – кивнул, входя, Романов. – Где она?
   – В спальне, – ответил Алексей, – плачет, боится, что деда с бабкой убили. Как думаешь, живы они?
   – Без понятия. Надо что-то придумывать, чтобы вытащить ее отсюда. Вот ситуация! Кому ни скажи, что девчонка золото в сумку сунула, никто не поверит, а ее в этом обвиняют. И все как-то странно, не было ни оперативно-следственной группы, ни криминалистов.
   – Почему же нет? – недовольно проговорила стоящая у окна Павловская. – Вот они, голуби сизокрылые, точнее, воронье. Слетелись. Я вот чего опасаюсь, как бы не начали по квартирам ходить с обысками.
   – Думаю, не пойдут, – сказал Романов. – Они Маринку сейчас около Мылги ловят. Но вот что странно: почему они только что появились? Впрочем, для нас это даже лучше.
   Зазвонил телефон. Тетя Груня сняла трубку.
   – Да?
   – Добрый день, – заговорил мужской голос. – Это ваш сосед снизу, Соколов Александр. Я зять Анны Павловны Терентьевой. Мы с Наташей…
   – Ну и что? – сухо спросила Павловская.
   – Марина у вас, – сказал Соколов. – И мы с Наташей хотели бы ей помочь. Нужна и ваша помощь. Поверьте, мы на стороне девушки. Я сейчас к вам поднимусь.
   – Никого у нас нету, – ответила Павловская.
   – Приходи! – Алексей наклонился к трубке и посмотрел на мать. – Он правильный мужик, вместе с женой в Чечне был. И я с ним говорил несколько раз. Нормальный мужик и баба у него ништяк.

Ягодное

   – Да, – хирург снял перчатки, – ну и денек. Но вроде все хорошо, по крайней мере пока. Все трое живы. Замечательно, что там нашелся человек, сумевший профессионально наложить повязку и остановить кровь.
   – Как они? – вошел в кабинет полный мужчина в наброшенном на плечи белом халате.
   – Они после операции, – не поворачиваясь, ответил хирург. – А вы как я понял, из…
   – Они будут жить? – перебил вошедший.
   – Сейчас у них стабильно тяжелое состояние, – сообщил врач. – И вам нужно благодарить того, кто оказал первую помощь за то, что они еще живы.
   – У палат будет выставлена охрана. – Полный вышел.
   – И это вместо благодарности, – усмехнулся хирург.

   – Почему Зацепин так поздно сообщил о происшествии? – спросил прокурор района. – К тому же применено оружие, ранен сотрудник милиции. И кстати, как там оказался майор Зацепин с вооруженными сотрудниками?
   – Поступил сигнал от участкового Сапина, – ответил подполковник милиции. – Двое вооруженных людей были замечены на сопке около старой подстанции. Оказалось, что это охотники из Таскана. А тут сообщили о том, что у Ивановых имеется похищенное золото. Информация оказалась верной. А что касается вызова, то майор Зацепин пытался найти внучку Ивановых. И этим он занимается до сих пор, поскольку девушка пропала. Ее разыскивают сейчас все, кого Сапину удалось привлечь.
   – Она разыскивается как подозреваемая? – спросил прокурор.
   – После вооруженного сопротивления ее деда девушка, видимо, испугавшись, убежала. Ее ищут.
   – Пусть Зацепин напишет подробный рапорт, – сказал прокурор.

   – Что ты там натворил?! – зло спросил по телефону подполковник милиции. – И что теперь прикажешь делать?! Какого черта вообще это нужно было затевать? А если уж начал, надо было сразу вызывать…
   – Да тут вмешались военврач с женой и все испортили. А вот куда делась девчонка, понятия не имею. Получается, что она уехала на Мылгу. Но какого черта ей там делать? И все было бы хорошо, если бы она оказалась дома. А к тому же никто не думал, что…
   – Надо было думать, – резко прервал его подполковник. – В общем, объявлен ее розыск, она считается пропавшей без вести. Но будет лучше, если ее найдут твои люди. Кстати, почему Пан ничего не…
   – Его парни ищут ее, – перебил майор. – Но куда она могла подеваться? Так быстро исчезла из поселка, мать ее! Сначала на джипе доехала до перекрестка на Хатыннах, а потом поехала с мотоциклистом на Мылгу. В паре километров от Хатыннаха остановила мотоцикл и пересела в автобус. Больше ее никто не видел. Кстати, что говорит водитель автобуса?
   – Никакой девчонки по дороге он не подбирал.
   – Как не подбирал? – растерялся майор.
   – Да вот так! В общем, езжай, а ребята Пана пусть роют землю и найдут ее. Ты Сапину веришь?
   – Если бы не верил, не послал бы его. А вот стажер, похоже, честный малый, надо его убирать от Сапина.
   – В общем, уезжай. А я позвоню Пану, пусть его люди занимаются этой шкурой.
   – А Сапину что делать?
   – Пусть со своими помощниками продолжает поиск. Девчонку надо найти. Надо было ее на сопках…
   – Нельзя было. Начались бы поиски.
   – Тоже верно. Но сейчас ее надо найти раньше, чем…
   – Звони Пану, – сказал Зацепин.
   – Сапин пусть шарит везде, где можно и где нельзя. Она где-то рядом. Вполне может быть в поселке. Обойдите всех знакомых Ивановых.

Штурмовой

   – Он согласился, – сказала Наташа.
   – Вот и отлично, – улыбнулся Александр. – А вывезет ее Алексей.
   – Запросто, – кивнул тот. – А ксивы у тебя с собой? – спросил он заплаканную Марину.
   – Что? – не поняла она.
   – Документы. – Тетя Груня сердито взглянула на сына.
   – Нет, – ответила Марина. – Они в кармане плаща, он в шкафу висит.
   – Надо забрать, – сказал Алексей. – Я гляну, там этот ментенок или ушел. Замок открыть сумею и возьму кси… – он, поперхнувшись, посмотрел на мать, – паспорт. Там только паспорт или…
   – Паспорт и деньги в конверте.
   – Много?
   – Да ты чего, черт кудлатый? – напустилась на него мать.
   – Да просто так, – засмеялся он, – чтоб настроение ей приподнять. В общем, я пошел.
   – Я первый, – остановил его Романов.
   – А что с дедушкой? – спросила Марина. – И с бабушкой? Они живы?
   – Живы, – успокоил ее врач. – Ранения, конечно, тяжелые, но надежда есть. С женщиной полегче, но она потеряла много крови. С милиционером дело хуже. Как я понял, в него стреляли из карабина.
   – Менты по квартирам ходят! – В комнату влетел Алексей.
   – Господи! – Тетя Груня перекрестилась.
   – Бутылку на стол, – скомандовала Наташа. – Отмечаем нашу встречу. До этого было некогда, мама моя в больнице, а сейчас ей лучше…
   – Помоги, девонька, – попросила ее Павловская.
   – А ты под кровать, – сказал Марине Романов. – И что бы ни говорили, что бы ни произошло, не вылезай.
   – Я эту квартиру проверил, – послышался голос стажера. – Здесь компания собралась. Спрошу, может, видели Иванову.
   Раздался звонок в дверь.
   – Похоже, ментенок не такое уж дерьмо. – Алексей пошел открывать. Вернулся вместе со стажером.
   – Извините, – смущенно проговорил он.
   – Может, выпьешь? – предложил Алексей.
   Оглянувшись на дверь, стажер вытащил из кармана паспорт и, положив на стол, накрыл его салфеткой.
   – Я пойду, – негромко произнес он. – Девушку ищут, не хотелось, чтобы она попала к ним.
   – Привет, хозяйка! – В комнату вошел длинноволосый здоровяк. – Бухаете? – подмигнул он Алексею. – Может, и нам нальешь?
   – Чего надо? – сдержанно спросил Алексей.
   – Девку не видел? – спросил вошедший вторым Кузнец.
   – Вчера видел, – ответил Алексей. – Или позавчера…
   – Слышь, Казак, – усмехнулся Кузнец, – можешь хорошие бабки срубить, найди шкуру.
   – Заметано, – кивнул Алексей.
   Незваные гости вышли. Стажер тоже ушел. Александр приподнял салфетку и взял паспорт.
   – Паспорт Марины Ивановой, – сообщил он.
   – А деньги забрал, сука, – усмехнулся Алексей.
   – А почему тебя Казаком зовут? – строго спросила его мать.
   – Я ведь в Украине потомок запорожских казаков, вот и Казак. Ментенок паспорт принес, видать, понимает, что дело неладно.
   – Ночью уходить надо, – проговорил Романов.
   – Ночью нельзя, – возразил Алексей. – Шакалы Пана тоже ее ищут. Мы с утра пойдем, – сказал он взволновавшейся Марине. – Точнее, даже поедем.
   – Куда же ты поедешь? – спросил Романов. – Менты все перекроют.
   – А мы на старый котлован, – сказал Алексей. – На уток сейчас как раз охота началась. Это почти тридцать километров в сопки. Ну а дальше видно будет. Надо сразу договориться с вашим невидимым, где встретимся, я дальше дороги не знаю.
   – Дойдешь до трассы? – спросил Александр. – Вот смотри. – Он показал на карте. – Я этих мест тоже не знаю, но, надеюсь, по карте…
   – Да кто их рисовал? – пренебрежительно отмахнулся Алексей. – Куда надо, туда и выведу я ее и в обиду, пока живой, не дам.
   – С тобой еще Пашка и Клин пойдут, – решил Романов.
   – А вот этого не надо, – возразил Алексей. – Пан знает, кто с кем ходит, и в курсе, что Казак всегда один дела делает. В общем, доведу я девчонку туда, куда скажет ваш невидимый. Но надо, чтоб я его видеть мог.

   – Найдите ее, – требовательно приказал Бурченко. – Или вы у себя не можете московскую барышню отыскать? Тогда на кой хрен я вам плачу?
   – Найдем мы ее, – недовольно проговорил плотный, среднего роста мужик. – Я и на Мылгу звякнул братану, и на Восток тоже цынканул. На Хатыннахе в натуре ее видели, по одежке, в какой она была, признали. Но куда делась, хрен ее знает, сучку.
   – Я уверен, она к кому-то из соседей зашла, – вмешался Альберт, – поэтому ее и не видел никто. И документы ее не нашли. Где-то в поселке эта сучка.
   – Ну, даже если так, – сказал Бурченко, – то ей надо будет выбираться из поселка. А значит, скорее всего ее Астахин на своей «Ниве» повезет. В общем, так, в сопках парни Хранителя будут пасти деваху, да и вообще, вдруг она, сучка, сумеет кому-то шепнуть про то, что видела, а вы ищите ее и дорогу на Ягодное перекройте. А я позвоню туда, ее на перевале ждать будут.
   – Надо было ее на сопке мочить, – сказал Альберт.
   – Заткнись! – осадил его отец. – Нельзя было.

   – Ладно, – кивнул Астахин. – Я, один хрен, с утра в Ягодное намылился. Надо узнать, как там Ивановы. Звоню, никто ничего не говорит. Вот и решил с утра туда скатать, да заодно с этими поиграю, – усмехнулся он.

Речная

   – Все понятно? – спросил рослый узкоглазый мужчина.
   – Понятно, – кивнул один из шести парней. – Но она сюда вряд ли сунется.
   – А я вам что, – процедил узкоглазый, – сказал, чтоб вы ее дома к чаю ждали? По сопкам ищите.

   – Зря ты пришел, – сказал лысый старик. – Менты выехали из Ягодного. И вот что, Жора, надо майора этого придурковатого убирать. Ежели его за жабры возьмут, он расколется. Понятно тебе?
   – Понятно, – кивнул Хранитель. – Но надо Пану звонить.
   – Так в чем дело? Или звонилка не работает?
   – Сейчас позвоню.
   – И деваху эту вам найти надобно, а то ежели она к настоящему менту попадет, тому ой как интересны будут ее рассказы. Сапу тоже надобно убирать.
   – Да Сапа пригодится еще, – попытался возразить Хранитель.
   – Он колонется, ежели та деваха все расскажет, тогда конец вам. Что-то вас стали неудачи преследовать. Дело с золотом нередко хреново кончается. Вы уж совсем обнаглели, устроили в скалах склад цельный. Хорошо еще, туда люди не ходят. Тем, кто жил здесь, все там знакомо, а у других интереса нету. Да и побаиваются твоих волков. Но ведь все до поры до времени. Вот хорошо девчушку Сапа сумел прихватить, и поверила она ему. А ежели нет, хана вашему складу. Удумали чего – хранилище затеяли. И мой те совет, Жорка, уходи, покамест время имеется. Ведь ежели менты выйдут на это дело, хана вам всем придет, никто не сможет скрыться. Так что, пока не поздно, возьми золотишка малехо и уходи. Мужик ты молодой, здоровый, со своими волками сумеешь уйти. Ежели девка на настоящих ментов сможет выйти, хана вам. А ты-то знаешь, что Сапа да майоришко этот куплены вами. Ежели их за задницу прихватят, все разложат по полкам. Они же знают, что, если помогут вас накрыть, снисхождение им будет, дадут не двадцать, а помене.
   – А ты как, батя? – спросил Хранитель.
   – Я помру скоро, – вздохнул старик. – Почудил я много по жизни, и ничего хорошего обо мне люди говорить не станут. Думал, сын хоть путевым будет, ан нет. И в этом моя вина. А те мой совет, Жорка, уходи. И золотишко прихвати. Золото завсегда в цене будет. Возьми своих псов верных и уходи. А остальным ни слова, иначе али сами вас порешат, али сдадут ментам. Уходи, Жорка, ничё хорошего тут не будет. Менты вот-вот нагрянут, али друг дружку бить начнете. И не по злобе али жадности, а чтоб никто ничё не мог ментам сообщить. Так и будет, мое слово верное. И мой тебе совет как сыну: не губи девчонку. Нет ее вины, что вы попадетесь. Дело уже к этому шло. Коли начали друг дружку убивать, выходит, конец всему и всем скоро придет. Не бери грех на душу, не тронь девчонку. Я ж тебя никогда ни о чем не просил, а сейчас прошу. Может, и зачтется мне на том свете душа невинная моим словом спасения. Много я душ загубил, потому и мучаюсь, который год сиднем сижу и не помру никак. Все, – старик кивнул на дверь, – уходи, Жорка, и как можно дальше. Паспорт сейчас справить нетрудно. Деньги у тебя имеются, и не дурак ты. Можешь себе жизнь наладить. Золота много не бери, килограммов пять хватит.
   – Ну, прощай, батя. – Хранитель положил ему руку на плечо. – Не знаю, что и как будет, но я все равно скоро вернусь. И все будет нормально.
   – Дурень ты, – пробормотал отец. – Как был дурнем, так им и помрешь. – Он закрыл глаза. Хранитель вышел. Около дверей стояли трое крепких бородачей.
   – Вот что, – пробормотал Хранитель, – уходим завтра. Ты, Сиплый, – посмотрел он на крепкого мужика в кирзовых сапогах с закатанными голенищами, – ночью возьми золото в слитках, десять килограммов и песком десять. Ты, Рубленый, – он взглянул на мужика с глубоким шрамом на левой щеке, – консервов возьми на неделю хода. А ты, Зеленый, оружие приготовь. Все. Про это никому ни полслова.
   – Да мы не скажем никому, – заверил его Сиплый.
   – Поехали, – буркнул Хранитель.

   – Погодь, Фроська, – удивился Федоров, – что ты за хреновину городишь? С чего это вдруг?
   – Зойка Рублина говорила. Ей звонила Тайка-продавщица. Там и стрельба была, и девчонку эту до сих пор ищут. И участковый новый, Сапин, подключил мужиков. И Пан вроде как…
   – Вот, значит, что вышло?.. – Федор вздохнул. – Ну-ка позвони Тайке и порасспрашивай ее. Она любит поболтать, то еще радио.

Магадан

   – Черт бы вас всех подрал там, – произнес Призрак. – Ничего не можете сделать! Ты же говорил, что хранилище…
   – Послушай, Эдик, – недовольно перебил его Бурченко. – Не надо держать меня за шестерку. Кстати, виноват твой человек, майор Зацепин. Убивать ее в сопках Сапину нельзя было. Майору оставалось прийти и забрать ее. Ну а потом при попытке к бегству… А он уложил старика со старухой, и все. Так что наезжай…
   – А ты на кой хрен там сидишь? Я же спрашивал не раз, можно доверять этому?..
   – Да у меня все нормально было, – вздохнул Бурченко. – Пока ты…
   – Ладно, хватит. Извини, Вадим. Как-то все не по-нашему получается. А тут еще эта девчонка. Ведь там собрана вся партия.
   – Я вот что хочу знать: когда и как ты собираешься отправлять золото?
   – Ты узнаешь об этом позже. Не обижайся, но так будет лучше, и вообще, мне кажется, надо забирать все, пока не поздно.
   – Сейчас как раз никак нельзя этого делать. Девчонка может вывести милицию к хранилищу в тот момент, когда мы будем забирать золото.
   – Не думаю.
   – Я считаю, что сейчас нельзя ничего трогать. Кто знает, что там в ментовке думают. А если она уже вышла на кого-то и за скалами наблюдают? То, что видят там людей, объяснимо – охотничья артель готовится к зимнему сезону. Трижды происходили проверки, и все было нормально. Кстати, что говорит Владислав о Папе? Мой оболтус не смог…
   – Слушай, – увидев, что сын ему кивает, усмехнулся Призрак, – ведь девчонка эта не из Москвы. Она Иванова Марина Ивановна, так?
   – А в чем дело? Ты ее знаешь?
   – Да лично не знаком. Но уверен, что она не обратится в милицию. По крайней мере не успеет. И вот что еще. Как это ни странно звучит, но она наш пропуск на вывоз большой партии золота. Поговори с Альбертом, он тебе кое-что расскажет. Девчонку убивать нельзя. Конечно, неважное получилось знакомство с ней, но что поделаешь.
   – Погоди, я ничего не понимаю…
   – Поговори с Альбертом, – повторил Призрак. – Он тебе все объяснит.
   – Хорошо, я сейчас же поговорю с ним. Значит, ее не убивать?
   – Ни в коем случае! – Прозин отключил телефон.
   – Ты про эту сучку говоришь? – спросил Владислав.
   – Про нее.
   – Значит, ты одобряешь?
   – Это шанс вывезти золото. Насколько я знаю, там все будет просто. И учитывая мои связи, все пройдет легко. В следующем году сбудется наша мечта, мы уедем отсюда. Главное, чтобы Пан не напортил. Какое совпадение! Никогда бы не подумал, что твоя глупость привнесет в наше дело изюминку. Я, кстати, не единожды пытался найти лазейку в этом направлении, но, увы, не получилось. А тут неожиданно мой сын, на которого…
   – Значит, бывает и от дураков польза, – самодовольно заметил Владислав.
   – Поговори с мамой, – попросил отец, – а то как бы она не наделала глупостей. Я бы не хотел, чтобы она…
   – Я переговорю с ней вечером, – перебил сын. – А что с золотом грузин?
   – Ничего хорошего. Игла отдал немного, но где основная партия, он, похоже, не знает. Черт с ним! – отмахнулся Призрак. – Конечно, маловато золотишка взяли, но зато с грузинами кончили. Кстати, есть шанс вора в законе тряхнуть и выйти на Японию можно было бы… – Взглянув на сына, отец вздохнул.
   – Что?
   – Уходить надо. Точнее, уходить не самим, а товар переправлять. И весь. Поэтому я и ухватился за твое предложение похитить девчонку и шантажировать ее мать. Хотя в другое время не знаю, что я с тобой сделал бы. А сейчас, если все получится, можно смело говорить: ты спас наше дело. Есть еще два варианта, но очень бы хотелось заполучить именно этот канал, когда золото отправляется в центр, укутанное вполне легальными мехами.
   – И получишь. А с мамой я поговорю вечером. И уверен, все будет о’кей.

   – Знаешь, – вздохнула Маргарита, – у меня такое чувство, что за мной наблюдают. Нет, – покачала она головой, – не эти два придурка, а кто-то другой.
   – Давно у тебя это чувство? – спросил Седой.
   – Дня четыре-пять. И мне кажется, японец тоже что-то чувствует.
   – Не предлагает уехать в Японию? – усмехнулся Седой.
   – Предлагает, причем все настойчивее.
   – Так в чем дело? Уезжай, может, жизнь наладится. Здесь тебе ловить нечего. Ну что ты можешь получить со мной? Кроме приличного срока, ничего. Я мешать не буду, только обещай, что сына Сергеем назовешь. Так отца моего звали. Он, наверное, уже сотню раз в гробу перевернулся. Не думал он, что я так жить буду. Ритка, я знаю, что ты беременна, но дело в том, что я не могу остановиться. Точнее, могу, но не хочу, а тебе это не нужно. Уезжай с япошкой, денег я тебе дам. И за золото половина твоя. Я влез в это дело и почти сразу понял: не мое это, не стоило мне браться за золото. Но выхода уже нет. Поэтому уезжай в Японию. А оттуда можешь куда угодно свалить. Здесь, похоже, вот-вот война начнется, можешь попасть под пресс, а тебе этого не надо.
   – Да ты что! Как же я…
   – Это шанс для тебя начать все по новой. Только ребенка сохрани. Если будет сын, Серегой назови, а дочку – Ниной. Я помогу тебе деньгами.
   – Ты серьезно?
   – Я когда-нибудь шутил? Хотя есть мысль, что япошка может тебя обуть. Но с другой стороны, он не у себя на островах. Да и я тебя подстрахую.
   – Знаешь что? Я понимаю, что семьи у нас никогда не будет. Но я тебя люблю, и, как говорила бабушка, будь что будет.
   – Смотри не пожалей потом. Когда у тебя с ним встреча?
   – Завтра в восемь в «Золотом якоре».
   – Понятно. Ну, значит, будем работать по-настоящему.
   – Как ты думаешь, кто убил грузин?
   – Их из-за золота завалили. Но зря, не возьмут они золото. Игла не знает, где оно. Скоро труп Иглы найдут. Давно пора ему пулю получить, суке. Он же киллером у Дато был, а не понимал, что сел на иглу плотно и конец у него один. А предложение япошки тебе следует принять, потому что в дело вмешался кто-то с большими погонами. Вполне возможно, из бывших, но связи у него имеются, да и волкодавы тоже. С Дато не мальчики были, а их легко сделали. Кто-то из чинов ментовских решил сыграть на себя уже не в первый раз. И кто-то у него в Ягодном есть. Шаха не просто так завалили. Базарок был, что у Шаха крыша есть из Магадана с большими звездочками. А кто-то влез в этот рамс, и его псы Дато сработали. Но зря. А мы будем с япошкой партию доигрывать, – усмехнулся Седой.

   – Думаю, все будет нормально, – сообщил по телефону Якамура. – Тем более переговоры ведет женщина, и я, кажется, сумел ее убедить.
   – Ты хорошо говоришь по-русски, – усмехнулся мужчина, – но плохо знаешь самих русских. Они не всегда ведут себя так, как от них ждешь. А тем более в таком деле. Надеюсь, ты слышал об убийстве грузин. Поверь, Асо, это не просто так. Это начало. Кто-то пытается забрать все. Имей это в виду. Вполне возможно, что этот кто-то – приятель русской.
   – Нет, Седой вор в законе и на такое не пойдет, но и обмана не простит.
   – Главное, чтобы было золото, а там мы сумеем взять свое. Удачи тебе, Якамура.
   – Удача сопутствует смелым.
   – В тех краях говорят – золото затягивает в свою трясину и губит их. Запомни это, Якамура.

   – Что, сука, сумел? – улыбнулся разбитыми губами привязанный к батарее Игла. – Думал, я вам золото отдам? Да хрен вам на рыло, суки! – Он выплюнул кровавый сгусток. – Ищите, суки!.. – Вздрогнув, Игла обвис и уронил голову на грудь.
   – Готов псина, – пнул его один из троих.
   – Он и не знал ничего, – процедил блондин.
   – Поехали, – буркнул Гаврош.

Москва

   – Слышь, начальник, – усмехнулся Бесо, – какого хрена вы…
   – Заткнись! – Омоновец коротко ударил его в живот. – Была бы моя воля, я бы вас всех к стенке и без приговора!..
   – Отставить, Воробьев, – сказал капитан. – В машину его. – Он взглянул на стоящих с поднятыми руками еще пятерых и посмотрел на старшего лейтенанта милиции.
   – Эти прописаны в Москве, – кивнул на двоих крайних тот.
   – Остальных грузим, – приказал капитан.
   – Да в чем дело, дорогой? – удивленно спросил полный грузин.
   – Заткнись! – бросил капитан.
   – Дадут им наши, – кивнул милиционер. – Вот увидите, пошлет президент армию.
   – У меня в Цхинвале дядя живет, – процедил ударивший Бесо омоновец. – Если война начнется, рапорт напишу.
   – А кто здесь останется? – жестко спросил капитан. – У каждого своя война.

   – Господи, – шептала женщина, – помоги, только бы живым вернулся. Раненый пусть, даже инвалид, но живой. Помоги, Господи!..
   – …миротворцы первыми приняли огонь грузинских войск, – говорила диктор с экрана.
   – Ведь олимпиада начинается, – пробормотал лысый мужчина, – а этот Саакашвили, сука, наших пацанов расстреливает.

   – Успокойтесь, Анна, – вздохнула Маша. – Будем надеяться, все скоро закончится. Помогут наши, я в этом уверена.
   – Я как услышала по телевизору, – всхлипнула Анна, – чуть с ума не сошла. Толька в военкомат побежал, говорит, буду проситься туда.
   – Вернется. И Витька приедет живой и здоровый, вот увидите. Все будет хорошо. И на свадьбе у них погуляем, – вытирая слезы, проговорила Маша.
//-- * * * --//
   – Хана грузинам, – улыбнулся Викентий. – Очень хорошо, что в Осетии это началось. Сейчас всех, кто без регистрации, на самолет и в Тбилиси.
   – Извините! – К машине подошел невысокий парень со спортивной сумкой на плече. – Вы Жубин Викентий Адамович?
   – В чем дело? – недовольно спросил сидящий рядом с отцом Семен. – Ты кто?
   – Просили вам передать… – Парень сунул руку в сумку. Чуть слышно хлопнули два выстрела. Викентий Адамович получил пулю в лоб, его сын в рот. Парень неторопливо направился в сторону. Проходя мимо урны, бросил туда пистолет с глушителем.

   – Все отлично! – улыбаясь, проговорил Данила. – Я получу кучу денег.
   Алла, отвернувшись, усмехнулась.

   – Думаю, все будет нормально, – сказал по телефону мужчина. – По крайней мере…
   – Время уходит, – недовольно перебил Вадим.
   – Послушай, это не так просто, как ты думаешь. Объяснять я тебе пока ничего не буду, но готовь бабки, все будет ништяк, не дергайся. Нервные клетки не восстанавливаются.
   – Время уходит, – недовольно повторил Вадим, – и я могу остаться…
   – Да не ссы, Вадик, – усмехнулся абонент. – Все будет пучком. Через два-три дня готовь бабки. За работу нужно платить.
//-- * * * --//
   – Поедете на родину, вам сунут в руки пушки, и вперед, – заявил Бесо пятерым сидящим у стены грузинам. Опустив головы, они молчали. – А ведь, наверное, вы были в ликующей толпе, когда «Революция роз» победила.

Санкт-Петербург

   – Кажется, пока все нормально, – сказал Маркиз.
   – Интеллигент приехал, – сообщил его спутник. – Сейчас появится. Соленый в Питере. Базарят, что будет за Черепа разборку наводить.
   – Для этого надо знать, с кем, – усмехнулся Фантом, – и лететь на Колыму. Или он собирается здесь найти крайних?
   – А где он еще их будет искать? – В комнату вошел Интеллигент. – Скорее всего крайними будете вы, – усмехнулся он.
   – А мы-то при каких тут? – вспылил Фантом. – Он, наверное, знает, кто с Черепом добазаривался. А на Колыме ничего не узнали про…
   – Если бы узнали, – сказал Интеллигент, – мне было бы известно. А Соленый, придурок, может воды намутить.

   – Понятно, – кивнул худой длинноволосый парень. – Значит, решили моими бабками попользоваться? – усмехнулся он. – Зря! Думаешь, на Колыме я тебя не достану? Достану!
   – Соленый, – вошел в комнату невысокий мужчина, – Интеллигент прилетел. Он наверняка…
   – Все потом, – отмахнулся Соленый. – Пару дней отдохну, узнаю, что к чему, а потом и начнем.

Магаданская область, Сусуман

   – Волчара вернулся, – сообщил, войдя в кабинет, лейтенант. – Его видели сегодня на автовокзале.
   – Значит, надо ждать разборок, – сказал Широков. – Гладин в Сусумане, ведет себя спокойно. По крайней мере к Инге не ходил. И вроде никаких разговоров о том, что будет разбираться, не было. Может, зря мы напрягаемся? Костя послал на хрен Ингу, а мы дурака валяем. В общем, хватит этим себя нагружать. Что у нас по Лисиной?
   – Ничего, – ответил Жаров. – Опрошены все, кто ее знал, общался в последнее время. Кроме одного… – Он положил перед начальником лист бумаги. – В день, когда были убиты те двое из Питера, она была на автовокзале, собирала жратву на помойке.
   – Кто видел? – спросил Широков.
   – Двое бомжей. Они говорят, что, когда завизжал кто-то, мол, трупы нашли, Лисину они не видели. Значит, она ушла через гаражи. Следовательно, она что-то видела, иначе не пошла бы через гаражи. Там обычно не ходят.
   – Вопросов все больше, – недовольно произнес майор, – а ответов ноль. Гаражи? – Он нахмурился. – Там обычно ремонтирует машины Хорин. Он мог ее видеть. Ладно, давай к Хорину, попробуем его разговорить. Из-за этого дела мне уже всю плешь проели.
//-- * * * --//
   – Что? – удивленно спросила Инга.
   – Приехал твой охотник, – повторила Светлана. – Я его видела, когда он в такси садился. Знаешь, Инга, я понимаю твой интерес к нему. Он действительно выгодно отличается от знакомых мне людей.
   – Ты стара для него, – усмехнулась Инга. – Но спасибо за новость! – Она отключила телефон. – Я уехала, папа! – громко сообщила она.
   – Не забудь взять охрану, – сказал Петр Антонович. – Парни в гараже, я сейчас им…
   – Пап, не надо никого. Андрей лучше любой охраны. Прошу тебя, ну пожалуйста.
   – Ладно, – нехотя согласился отец, – езжай.

   – Невидимка, – сказал сидящий в инвалидном кресле молодой мужчина, – зачем ты…
   – Да попросили Соколовы, – ответил худощавый молодой мужчина в камуфляже. – Надо девчонку одну вывести, до Якутска доставить. Что-то там произошло, как я понял, милиция ее тоже ищет. Но главное – встретить, дальше проблем не будет.
   – Понятно. Жаль, помочь не могу.
   – Брось, Мишка, я принес тебе кое-что, на кухне оставил. Скажешь матери, пусть разберет. Я поехал.
   – Позвони, – попросил Михаил. – Сам-то я ничего не могу, но прислать…
   – Обязательно, – улыбнулся Невидимка.
   – Ой, – в комнату вошла полная женщина, – Юрий! А я вижу такси стоит. Ты что, сейчас уедешь? А я приготовила…
   – Извините, Нонна Андреевна, – улыбнулся Юрий, – я тороплюсь, но не заехать не мог.
   – Если что, звони, – напомнил Михаил.

   – Да помню я эту бомжиху, – проворчал лысый толстяк. – В тот день грохнули еще кого-то на автовокзале, в старом туалете, кажись. И минуты через три-четыре за ней какие-то трое бежали. Тьфу ты, не трое, а двое выскочили с рюкзаком. А третий вон оттуда их звал, не кричал, а рукой махал. Они к нему подбегли и сели в машину, в «шестерку» белую. А вот номер не видел, слаб глазами. Вот и все.
   – Понятно, – вздохнул Жаров. – А вы не можете составить фотороботы тех троих?
   – Ну, двоих-то я видел, как тебя, а вот третьего нет. Помню только, что высокий, здоровый такой. Я ж говорил, слабы глаза на расстоянии. Двоих могу обрисовать, а вот третьего вряд ли.
   – Поедем в отделение, – попросил Жаров, – поможете составить фотороботы тех двоих.
   – Погодь, а чего их составлять-то? Одного я знаю – Селенов Пашка, он освободился недавно и с Костей Гладиным сошелся. Так что…
   – Мама моя родная, – пробормотал Жаров. – Что же вы раньше-то молчали?
   – А меня спрашивали? Мало ли кто куда бежит?.. И что дальше?
   – Поехали в отдел, – проговорил капитан.
   – Переоденусь и поедем. Я в гараже одежду оставляю. – Мужчина направился к открытым воротам крайнего гаража. – И душ там у меня есть. Что… – Вдруг толстяк упал. Жаров бросился к нему и увидел на левом виске пулевое отверстие. Выхватив пистолет, прыгнул к углу гаража. Выглянул и бросился вперед. Остановился, выругался, вытащил мобильник, постоял мгновение и сунул его обратно. Вновь выругался и пошел к гаражам.
   – Надо оперативку вызывать, – сообразил он. Снова вытащил мобильник. – А эту гниду я лично порешу! – зло пообещал он.

   – Твою мать! – Широков вскочил. – А ты какого…
   – Извини, майор, – перебил его капитан, – я не успел подставить свой висок.
   – Приезжай, – вздохнул Широков. – Значит, говоришь, Селенов? Дождись опергруппу и дуй в отдел.
   – К Селенову заеду, тут рядом.
   – Давай. Там участковый нормальный мужик, в Чечне был. Я его подошлю к тебе… Получается, что крыса среди нас, – отключив телефон, процедил он. – Кто? – вздохнул он. – Кто-то из тех, кто знал, что Жаров поедет к Хорину. Ну, сучара!.. – прохрипел майор.

   – Привет, дорогие! – Пошатываясь, Волков подошел к сидящим на лавочке трем пожилым женщинам. – Я вам к чаю вот тут принес… – Он вытащил из пакета три шоколадки и коробку конфет. – Купил каждой по шоколадке, а с конфетами вместе попьете чайку. Вы же постоянно вместе. Какие тут новости?
   – А ты с какой это радости набрался? – сердито спросила полная седая женщина. – Ведь только появился, а уже…
   – Просто так, – улыбнулся он. – Имею право отдохнуть после тайги. Я решил переехать, в Якутию подамся. Поэтому и пришел рано. А почему напился?.. – вздохнул Андрей. – Вы слышали, в Южной Осетии грузины Цхинвал долбят? А у меня там прапорщик знакомый, Грозный вместе брали. В девяносто первом вместе в плену у чехов были… – Вздохнув, Андрей пошел дальше.
   – Слышали, девки? – сказала одна из женщин. – Воевал Андрей. И в девяностом у чеченов в плену был. Вона как, – вздохнула она.
   – А разве с чеченами в девяностом воевали? – спросила другая.
   – Ну, выходит, где-то в другом месте.

   – Во! – Войдя в комнату, Андрей ухватился за косяк. – А ты что тут делаешь? Давай вали отсюда, мне сегодня никто не нужен! – Он включил телевизор.
   – Но, Андрюша, – поднявшись с кровати в трусиках и лифчике, шагнула к нему Инга, – я хочу тебя, понимаешь?
   – Да сдерни на хрен, не мешай! В Осетии…
   – Да плевать на все! – Инга села ему на колени. – Я хочу тебя, и ты будешь моим. Ну только раз! – Она обняла его. – И больше никогда не появлюсь в твоей жизни. Только раз!
   – Отвали! – Андрей сбросил ее с колен и встал. Покачнувшись, ухватился за угол шкафа. – Когда-то была у меня, – прошептал он, – я думал, на всю жизнь, а получилось один раз. – Он достал из пакета бутылку коньяка. Не удержавшись, упал и врезался головой в дверной косяк. Из-под затылка лежащей на полу Инги расползлось пятно крови.

   – Нет Селенова, – сказал Жаров. – С того дня не было. Что же мы раньше не…
   – А что нам это дало бы? – зло спросил Широков. – Хорин – труп, и Селенов наверняка убит. Утешает одно – не сегодня. Кто-то успел сообщить о твоей поездке к Хорину. Хотелось бы знать – кто?
   – А мне как хочется, – прошептал Жаров. – Я его лично кастрирую. Я его…
   – Как вычислить эту крысу? Я ни на кого даже подумать не могу. А кто-то из наших позвонил и сообщил, что ты едешь к Хорину. Значит, они тоже Хорина видели. Но тогда почему не убрали?
   – Не видели они Хорина, он в машине сидел. Ему пригнал на ремонт «ниву-шевроле» один знакомый. Стекла тонированные, увидеть человека в машине нельзя. А он их видел. И машину, «шестерку» белую, видел, но номер не разглядел.
   – Говорил ты, что у Хорина зрение плохое. Но почему мы его сразу не отработали?
   – Отрабатывали мы гаражи. Птицын туда ездил. Получается, не был он там. Хорин говорит, что никто его не спрашивал, а он значения этому не придал. Мало ли кто откуда и куда бежит.
   – Подполковник Птицын, – пробормотал майор. – Ему Зорин говорил – не езди, пусть молодые работают.
   – И около дежурки, когда Лисину привели, Птицын был.
   – Это еще не факт, но проверить нужно.

   – Успели, – сказал по телефону плотный плешивый мужчина. – А почему раньше не отработали этот вариант? Если бы…
   – Слушай сюда, мент, – насмешливо возразил мужской голос. – Отрабатывать – твое дело. Тебе за кой хрен бабки платят? Ништяк ты цынканул, а то бы, похоже, хана была. Что сказал Хорин мусору?
   – Не знаю. Но к Селенову ездили, а его нет уже…
   – Заиграли бабки, сучары. Но не это волнует, а то, что влипнут где-нибудь и расклад полный дадут. Они же…
   – А ты не думал, – перебил плешивый, – что их уже нет? И что деньги не пропали, а у…
   – Да хорош тебе, ментяра я понял бы, если б он заиграл бабки. Он в ярости вернулся утром, не пришли они. А ему очень хотелось, чтобы вернулись. Так что это не он. Но земля круглая, обязательно встретимся. Ты мне вот что ответь: на тебя не выйдут? А то сдашь нас сразу…
   – Во-первых, на меня не выйдут, во-вторых, мне надо опасаться, что вы меня подставите.
   – Ты должен был еще тогда узнать, что парней видел Хорин.
   – Но на него и сейчас вышли случайно, – сообщил плешивый. – А если бы тогда вы убрали его, было бы гораздо больше вопросов. В общем, работа сделана, и все неплохо. Но я бы хотел получить свою часть денег.

   – Что-то участковый не выходит, – глядя на дверь дома Волкова, сказала седая женщина.
   – Да пьют, наверное, с Андреем, – усмехнулась подруга.
   – Смотрите, – привстав, ахнула третья, – участковый выполз и рукой машет.
   – Чтой-то это, девки? – Седая направилась к домику.
   – Вызывайте милицию, – простонал старший лейтенант подошедшему пожилому мужчине. Там уби… – И, ткнувшись лицом в землю, потерял сознание.
//-- * * * --//
   – Вот это хрен, – прохрипел Волков, упав на траву. – Похоже, кончилось все. Инга мертва, и участкового я не слабо приложил. Влип Волков. – Перевернувшись на спину, он закрыл глаза. Потом нащупал ствол карабина. – В тюрьму я не пойду, – прошептал Андрей. – Не пойду…

   – Я убью его! – закричал Константин. – Сука! – Он сильно ударил кулаком в стену. – Я убью его, – прошептал он.
   – Да хватит тебе, – недовольно проговорил отец. – С чего Волкову убивать Ингу?
   – Он ее толкнул, – поправил его старший лейтенант милиции, – она ударилась затылком об угол железной табуретки. Не знаю, зачем к Волкову зашел участковый. Волков ударил его по голове чем-то тяжелым, прихватил карабин, документы, деньги и вылез в окно. В общем, сейчас он где-то на свободе, вооружен и, как считают, очень опасен. Его ищут.

   – Да чушь все это! – Мужчина с седыми висками посмотрел на сваренную из уголков табуретку. – Допустим, он ее толкнул, но зачем ему бить участкового по голове и убегать? – Он взглянул на полковника милиции. – У меня такое чувство, что здесь все было не так, как можно предположить. Табуретку отправить на экспертизу к Лукановой, – приказал он. – Чем могли ударить Ваева? – Он осмотрелся. – Человек вошел и тут же получил удар по голове. Он не видел, кто его ударил. Но заметил, когда очнулся через пару минут, как Волков вылезает в окно. Ну, это понять можно – не хотел, чтобы видели, как он вышел, и у него появилась фора во времени. Все вроде сходится… – Он посмотрел на валяющуюся деревянную табуретку и подошел к ней. Присев, взглянул на дверь. Надев очки, стал осматривать пол около двери. Снял очки. – Мне нужны собутыльники Волкова, – сказал он. – И я хочу поговорить с женщинами, которые видели его возвращение.
   – Пустите! – послышался крик Марова. – Я хочу видеть этого…
   – Там никого нет, – удерживая его, проговорил милиционер. – Ваша дочь…
   – Найдите мне этого гада! – закричал Маров. – Я сам буду вершить над ним правосудие! И никто не может помешать мне! – Он пошел к открытой верзилой дверце «мерседеса».
   – Знаешь, что интересно, – усмехнулся человек в штатском, – откуда у Марова такие деньги? Имеет вездеход, вертолет, «мерседес», два джипа. Он что, владелец нефтяной компании?
   – Да ладно тебе, Дмитрий Викторович, – вздохнул полковник, – а то ты не знаешь. Он немалые налоги платит. Вкладывает деньги в различные проекты. Помогает больницам, детским домам. И ведь мы знаем, что его деньги в основном нажиты незаконным путем, а вот доказать не можем. Есть в этом наша вина. Попадаются его люди и с золотом, и с оружием, дважды с наркотиками, но доказать…
   – Знаю. Умеет выбирать себе людей Маров, да и Гладин тоже. А вот при каких во всех их делах Андреева?
   – Сведения разные – компаньон, любовница. Иногда прибегает к его помощи. У нее есть артель, оставшаяся от отца, так что, возможно, Андреева продает часть добытого золота через Марова. Но пока ее не удалось ни на чем подловить. Хотя информация есть, работаем.
   – А что имеется по делу убитых в аэропорту? – спросил Дмитрий Викторович.

   – Там работают полковник Зорин и следователь по особо важным Кудрявцев. Не знаю, что там делает Кудрявцев, ведь он приехал по делу об убийстве питерских, но поехал на место преступления и сейчас находится там. Отдал зачем-то железный табурет на экспертизу. И так понятно, что она об этот табурет затылком саданулась. Не верю я, что Волков убил Ингу, а потом врезал по черепу участкового. Если бы он это сделал, то наверняка вызвал бы «скорую», а он умчался через окно. Странно это.
   – Но почему он сбежал? – спросил Дмитрий Викторович. – И где он сейчас?

   Невидимка забрался в кустарник, услышал сзади шум и, падая на руки, выбросил назад ноги. Удар пришелся в живот замахнувшегося топориком парня в лагерной робе. Юрий, перевернувшись на спину, встретил ногами подбежавшего другого зэка. Отбросив его, прыжком поднялся и ногой выбил нож из руки бросившегося на него третьего. Удар толстой палкой по голове сбил его с ног.
   – Стоять! – раздался громкий крик. Простучала автоматная очередь.

   – На пятом километре от Берелеха беглыми зэками совершено нападение на магазин, – сообщил Широков. – Ранена продавщица. Набрать много они не успели. Четверо бежали с «тройки».
   – Взяли всех! – В кабинет вошел мужчина в штатском.
   Широков покачал головой:
   – Перебивать, конечно, нехорошо, но, учитывая, что новость приятная, прощаю. Что по Волкову?
   – Нет его нигде, – вздохнул майор милиции. – Как сквозь землю провалился. Я приказал перекрыть…
   – Отставить, – проговорил вошедший начальник милиции. – Волкова не надо провоцировать. Если виноват, придет сам.
   – Я не понял, товарищ полковник, – сказал лысоватый подполковник.
   – А вам, Птицын, понимать нечего! – отрезал Зорин. – Занимайтесь своим делом. Кстати, как вы объясните, что, оказывается, был свидетель убийства в Берелехе?
   – Но я сделал тогда все, что мог, – ответил подполковник. – Опросил всех, кто что-то мог сказать. К сожалению, Хорин не подошел и ничего мне не сообщил. Я опрашивал всех, но никто ничего не рассказал. И знаете, у меня сложилось мнение, что Хорин причастен к убийству. Почему он…
   – Хватит, – остановил его Зорин, – это уже перебор.
   Широков многозначительно взглянул на Жарова. Капитан кивнул.

   – Где ты? – спросил Михаил.
   – В больнице, – послышался слабый голос Юрия. – По башке получил, беглые напали, я рассчитываю на твою помощь. Твои знакомые смогут довести девушку до Якутска? Возможно, ее ищет милиция. И наверняка люди золотых дельцов. Есть такие знакомые?
   – Охотники и хорошо знающие тайгу есть, но чтобы вот так… Не знаю, согласится ли кто.
   – Понимаю. Нехорошо вышло, – вздохнул Юрий. – Ладно, буду звонить Соколовым.
//-- * * * --//
   – Ты чего, паря? – глядя на лежащего на земле со стволом карабина во рту Волкова, спросил коренастый небритый мужик. Большой палец ноги Андрея лежал на курке.
   – А ты что подумал? – Андрей отвел ствол в сторону.
   – Да что ты кончить себя хочешь.
   – А ты кто есть, чтоб мешать?
   – Да я отлить вышел. Я водитель, в Ягодное продукты везу из Берелеха. А ты чего надумал-то? Нет такой причины для молодого здорового мужика, чтоб себе пулей гланды лечить. Ты брось эту затею, паря. Помоги сначала мне. Два колеса пробил, едрена вошь, а я один.
   – Отливай и пошли! – Андрей надел носок и сунул ногу в кроссовку.
   – Я мигом.
   – А что, – усмехнулся Андрей, – может, в рай попаду за помощь. Хотя самоубийц вроде даже не отпевают.
   – Точно не отпевают, – подтвердил небритый.
   – Во, мысли вслух.
   – А ты что, веришь в Бога? – спросил небритый.
   – Нет.
   – Ну а чего это ради ты дуло в рот сунул?
   – Да чтобы в тюрьму не попасть. Женщину убил и участкового по черепу двинул.
   – Мент-то живой?
   – Вроде да.
   – А баба – жена, что ль?
   – Нет.
   – Меня Васькой зовут, – протянул ему руку водитель.
   – Андрей, – пожал ее Волков.
   – Ну, пошли. Ежели менты, ты в кусты ныряй.
   – Спасибо.
   – Да не за что. Дальше как будешь? Слышь, Андрюха, а я те набрехал, целы колеса-то. Просто ты нормальный мужик и с оружием. А сейчас на трассе шалят частенько. Вот и помоги мне добраться до Ягодного. А уж потом дело твое. Я те, понятное дело, пузырь коньяка поставлю.
   – Поехали, – кивнул Андрей.
   – Вот и чудесно. А то как заказывает Ягодное, вроде и бабки хорошие платят, и на ГАИ хватает, и себе вполне, но пару раз попал я под пиратов трассы, и хошь не хошь, в Бога верить начнешь. – Он забрался в кабину. Андрей сел рядом. – А ты бы всерьез в рот себе пульнул?
   – Да.
   – А я бы не смог. У меня дядька был военный, подполковник – летчик. Рак его хапнул. И он себе пулю в висок из именного всадил. Оно вроде и понятно – от рака не вылечиваются, и семье караул. Я бы, наверное, не смог. А ты совсем было собрался. Да уж лучше отсидеть, по-моему.
   – Я жив благодаря этому болтуну, – не слушая его, негромко забормотал Андрей. – Как-то глупо все это. Не мог я сделать такого. Толкнул Ингу, и она упала. Я тоже вырубился. Перебрал, конечно, здорово. А с чего я взял, что участкового ударил? Это не в моем характере – ни с того ни с сего бить по голове. Так, я все помню отрывочно. Толкнул, она упала, и я обо что-то ударился. А дальше что? Как-то все урывками. И почему в окно вылез? Ведь…
   – Видишь? – толкнул его в плечо водитель. – Собирают мзду. – Андрей увидел «КамАЗ» и два джипа. – Обирают гады. Нередко с ведома ментов. С тобой я себя чувствую спокойно.
   – И часто так бывает? – спросил Андрей.
   – Не так чтобы, но нарваться можно запросто. А ты вот что, тут через десять километров менты обычно стоят и проверяют грузы и документы. У водил, понятное дело, но и у пассажиров тоже. Увидят твою пушку и запросто могут докопаться. Тебе лучше сойти и обойти по сопкам. А я проеду их и там, в низине, дожидаться тебя буду.
   – Можно и так. Только ведь всю жизнь не пробегаешь. Я и так уже сколько лет от памяти пытаюсь убежать. Меняю места, людей, а все равно прошлое держит. Хочется в глаза ей заглянуть и спросить: за что ты меня так, почему? – Андрей вздохнул. – Наверное, так воспитан. Если служить, то верно, воевать так воевать, любить так любить. И думал, что одна она такая, нет таких больше. А получилось, что не было меня почти год, она замуж вышла, родила. Я смерти искал, не убили. Запил, но один человек остановил и в тайгу забрал. Вот так я уже восемь лет по сопкам и лазаю. А тут… Я пытаюсь вспомнить, как было, и не могу. Но знаю, что не мог я сделать этого. Хотя, может, накатило что-то. Грузия на Южную Осетию напала, ночью авиация и «град», танки. Решили себе территорию вернуть. У меня там в миротворцах прапорщик знакомый. Вот и совпало все до кучи. А тут пришел домой пьяный, а там эта сидит. Батя у нее что-то вроде мафиози. А она прилипла как банный лист к заднице. Я ей жизнь спас, шатун ее чуть было не порвал. А тут внаглую лезет: хочу тебя. Оттолкнул я ее, она упала и не шевелится. Я встать хотел, но не удержался и головой обо что-то шарахнулся. И все, как в кино, отрывками вспоминаю. Участковый падает, я лезу в окно, потом что-то пью. Вроде несут меня… – Он помолчал. – Несли меня, кажется. А как я в сопках оказался, не знаю. Видимо, пару часов лежал, потом проснулся. Точно, – кивнул он. – Проснулся я, похмелился и снова уснул. А потом проснулся, вспомнил все и решил, что в тюрьму не пойду. Я так решил. Из госпиталя вышел, куда идти, не знаю, в общем, запил в Ростове. И по пьяному делу троих милиционеров поломал. Что-то в баре с чеченцами началось, а тут менты. Взяли меня. Три месяца под следствием. А я в плену был. Я в Абхазии воевал против грузин. Взяли меня. Три месяца был у них, потом бежал. Потом Чечня. А до нее я везде был, где воевали. Потому что любил я ее, а она…
   – Тяжко ты жил, паря, – сказал Василий. – Но пуля в башку – это не выход. У меня в жизни тоже не все гладко. И в зоне три года был, за бабу за свою заступился. Новые русские в красных пиджаках ее мацать начали, она красивая у меня. А я подъехал и вижу – моя Лизка от троих отбивается. Ну, я и заступился. Они, конечно, разные къякалки знали, но монтировка очень удобная штука. Против лома нет приема! – Василий засмеялся. – В общем, ничего серьезного я им не нанес, но треху общего получил. Поначалу, понятное дело, хоть волком вой. Но главное в тех местах – себя в обиду не давать сразу, и жить можно. Я, конечно, не Чак Норрис и драться особо не умею, но в морду дать смогу. В общем, освободился я и зарок дал – ни за что больше в тюрьму не пойду. Ну, ежели снова Лизку кто заденет или детей, двое у меня, сын, десяти годков, и дочери пятнадцать, то, понятное дело, и убью за них. А ты, паря, успокойся и припомни все. Не похожий ты на убийцу. Но до того, как все припомнишь, ментам не попадайся. Они те враз память вернут. Это они, суки, умеют. Ты вспомни все, а уж потом им попадайся. А пулю в рот – дело нехитрое. Смерть, она дураков любит.

Ягодное

   – Найти ее надо! – слушал злобный голос Бурченко майор Зацепин. – Если она попадет…
   – Ищем, – буркнул майор. – Кстати, у меня из-за этого неприятности. И если прапорщик…
   – А это уже твои проблемы, – перебил его Бурченко. – Девчонку нельзя упустить! Сапин и двое других тебя поддержат. А вот если она попадет, то нам всем хана. Тогда и прапорщику очень даже поверят. В общем, как хочешь, но взять ее надо.
   – Я плотно занялся этим. Она вроде как без вести пропавшая, ну и вопросы к ней насчет золотишка имеются. В общем, как только кто-то ее возьмет, я узнаю сразу. И не доедет она до райотдела. А почему вы ее там взять не могли?
   – Твою мать! – заорал Бурченко. – Ты все испортил! Она у тебя в руках была! А ты! – Он грубо выматерился. – И запомни, – после паузы предупредил он. – Если ее не найдут и она попадет к настоящим ментам, а там даст показания, ты получишь пожизненное. Надеюсь, не забыл…
   – Но и ты не отделаешься малым сроком, – спокойно напомнил майор.
   – Меня еще взять надо, – усмехнулся Бурченко.

   – Значит, в Магадан отправили, – сказал помощник прокурора. – А что Зацепин говорит?
   – Да то же, что и написал, – усмехнулся полковник милиции. – Но не верю я ни одному его слову. Что-то не сходится. Почему он сразу не вызвал оперативную группу?
   – И почему Сапин не сообщил в райотдел? В общем, вопросов много, а ответить на них могут только раненые. Но их состояние тяжелое. Кстати, медицина говорит, если бы не оказавшиеся там военные врачи, все трое умерли бы. Похоже, на это Зацепин и рассчитывал. Но с ним были еще трое. Они, впрочем, поют в лад с ним. Будем надеяться, что прапорщик придет в себя. Да и Ивановы тоже. Девушку не нашли?
   – Нет. Я уже подумываю о том, не убита ли она. Девушка могла что-то видеть в комнате… – Полковник выругался. – Извините, – вздохнул он. – Но как подумаю, что мои… – Не договорив, он махнул рукой.
   – Понимаю. Ну а как у нас с ягоднинскими золотодельцами?
   – Взяли троих. Молчат. Правда, некто Гашин сделал весьма интересное заявление. Мы сейчас информацию проверяем.
   – Помочь не надо?
   – Если понадобится – сообщу.

Магадан

   – Что у вас там происходит? – спросил Призрак.
   – Если спрашиваешь, значит, в курсе! – резко ответил Бурченко. – Твой Зацепин полный идиот! Какого черта ты набираешь…
   – Я беру тех, кого можно на чем-то подловить, – перебил его Призрак. – С девчонкой что?
   – Да ничего хорошего. Как сквозь землю провалилась.
   – Помнишь, что я говорил? – усмехнулся Призрак. – Она нужна живая.
   – Да ее убить, и то хорошо было бы.
   – Ее ищут, никуда она не денется. Но запомни: она нужна живая. Кстати, новость хочу тебе сообщить. Иванов выздоровеет, и бабушка его тоже. А вот с прапорщиком непонятно. Но он и не должен выжить.
   – О чем ты говоришь? – недовольно спросил Бурченко.
   – Подумай, Вадик, – насмешливо посоветовал Призрак. – А девчонку найди. Черт бы вас подрал, не могли взять ее там, на сопке. Ведь в руках все было. Запомни и постарайся понять: девчонка – наш шанс вывезти все безопасно. Понятно?
   – Нет.
   – Найдите ее и узнаешь.

   – Да все будет ништяк, – заверил по телефону Владислав, – успокойся, этим делом заинтересовался отец, а он…
   – Ты что говоришь?! – закричал вошедший отец. – Ты!.. – Он вырвал у сына телефон и бросил на пол. – Идиот! Ты думать умеешь или тебе этого не дано? – Он ухватил Владислава за грудки и рывком поставил его на ноги. – Ну и дал же Бог сына-идиота!..

Штурмовой

   – Что-то уж больно ее ищут все, – вздохнула тетя Груня, – как будто миллион долларов она стоит. С чего бы это вдруг? Помоги Господи Алеше вывести ее. Что это так на нее ополчились-то?

   – Я не знаю, что делать, – растерянно проговорил Александр. – Невидимка в больнице. На него напали беглые из колонии. И что теперь? – Алексей и Марина, наверное, уже на месте. Что делать?!
   – Ну, если они не дождутся Невидимку, – попробовала успокоить его Наташа, – Алексей наверняка приведет ее обратно. Кстати, Саша, ты помнишь, как он говорил: если что-то не то, он ее к своим знакомым на метеоточку отведет. Нужно надеяться, что все будет хорошо. А то, что ее продолжают искать здесь, это даже неплохо. Значит, она сумела пройти незаметно. Вот что я хотела спросить, Саша, – желая отвлечь мужа от мыслей об Алексее и Марине, сказала она, – у меня такое чувство, что я где-то видела Марину. Тебе не кажется?
   – Мне тоже кажется, что она на кого-то похожа. Но сейчас об этом думать некогда. Кажется, мы сделали только хуже.
   – Подожди хоронить их. Помнишь, как говорил капитан разведки, позывной Сирота? Пока не увидите, что я мертв, не хороните. Вот так и сейчас… Я уверена, что все будет хорошо. И знаешь еще что… как только мама вернется, надо забирать ее и улетать. А в Хабаровске мы все расскажем Аверичеву, он поведет дело в нужную сторону.

   – В общем, я тебя внизу жду, – сказал Василий Андрею. – Ты повыше поднимись.
   – Я дойду, – улыбнулся Волков.
   «КамАЗ» двинулся вперед. Волков, посмотрев по сторонам, замер. Прислушался, а потом быстро и беззвучно вошел в заросли.

   – Что-то не видать этого Невидимку! – Алексей посмотрел на часы.
   – Поэтому его и зовут Невидимка, – улыбнулась лежащая рядом Марина.
   «А ты ожила, девонька», – покосившись на нее, подумал Алексей.
//-- * * * --//
   – Зря мы тут ищем, – недовольно проговорил плотный парень в камуфляже. – Отсюда до Штурмового сопками километров семьдесят, если не больше. А она москвичка, да и не пойдет она одна. Вот то, что тачки проверяют, правильно. А мы здесь…
   – Она больших бабок стоит, – перебил его здоровяк. – Ну что там у вас? – спросил он в передатчик.
   – Ничего, – ответили ему. – Короче, тут сообщили, что эта чува ушла с Казаком в сопки. Значит, он вполне может вывести ее на трассу. Так что будьте внимательны, ваш участок удобнее для выхода на трассу. От Штурмового есть дороги до полигонов.
   – Понятно.
   – Ее надо брать живой и невредимой.

   – Ну, вот и архангелы, – остановив «КамАЗ», усмехнулся Василий.
   – Старший сержант Мурин, – козырнув, представился подошедший инспектор ДПС.
   – Держи, служивый! – Василий отдал ему права и техталон.
   – На трассе людей видел? – спросил подошедший старший лейтенант.
   – Конечно, – кивнул Василий.
   – Эту нигде не видел? – Старлей показал ему фотографию молодой красивой девушки.
   – Очень даже ничего.
   – Видел или нет?
   – Нет. Я же под восемьдесят иду, кого увидишь?
   – А этого? – Старлей сунул ему фотографию мужчины.
   «Вот и Андрюха в розыске», – понял Василий, но ответил:
   – Нет.
   – Счастливой дороги, – козырнул старлей и отошел. Сержант вернул права и тоже ушел.
   – Похоже, взялись за тебя, паря, крепко, – пробормотал Василий. – И девку ищут. Она-то что наделала? На вид вообще ангел. Позвоню Андрею, пусть сопками уходит.

   – Тут след, – присев, проговорил невысокий молодой мужчина. – Мужчина, с ним парнишка или девушка. С грузом мужчина. Пошли вправо и вниз.
   – Ништяк, если бы она, – сказал бритоголовый молодой мужчина. – Давай, Сусанин, вперед!

   – Понял, – ответил по телефону Андрей. – Значит, еще кого-то ищут. Это хуже, Василий, – сказал он и чертыхнулся – мобильник, наверное, разрядился. – Идти туда или не идти? Василий сообщил, что видел на сопке людей. Ладно, надо быть осторожнее. Главное – на поражение не бить. Хотя начнут в меня стрелять, я войну вспомню. Нет, стрелять не буду. Лучше, если патронов в стволе не будет. – Он сунул обойму в карман. Присев, стал искать вылетевший патрон. И замер. Потом осторожно лег на землю.
   – Я видела какого-то, – послышался женский голос. – Железо клацнуло, а мужчина какой-то…
   – Тише, – остановил ее мужской голос.
   Андрей услышал вскрик и шум падающих людей.
   – Беги! – крикнул мужчина.
   – Держи сучку! – закричал кто-то.
   – А! – раздался вопль.
   – Беги, Маринка! – крикнул Алексей, отбрасывая от себя парня.
   Андрей приподнялся на руках. Увидел двоих парней, пытавшихся удержать на земле бородача.
   – Где она? – громко крикнул кто-то левее. Двое стали ногами бить лежащего. Из кустов выпрыгнул человек и ударил ногой одного в спину. Волков усмехнулся. Взял карабин за ствол и сильно ударил по ногам бегущего парня. Тот с воплем упал. Андрей бросил карабин в повернувшегося к нему парня и в прыжке ударом головы в грудь сбил его. Алексей ножом ударил третьего. Андрей кулаком отправил в нокаут еще одного.
   – Не стрелять! – раздался приглушенный крик слева.
   Андрей, прыгнув вперед, ногой сбил пытавшегося удержать лежащего на животе человека. Алексей ударом ножа свалил последнего.
   – Уходим! – подхватив карабин, крикнул он. – Вверх и в распадок, там камни.
   Андрей, подхватив карабин, ударил прикладом лежащего парня по голове и ударом ноги в горло убил еще одного. Оглянувшись, побежал за мужчиной и девушкой. Потом, прыгнув влево, сбил присевшего следопыта.
   – Не убивай, – промычал тот, руками закрывая голову.
   – На кого работаете? – Андрей приставил нож к его глазу.
   – На Пана, – испуганно ответил тот. – Девка нужна. Не убивай…
   Андрей посмотрел назад и побежал вверх по сопке.

   – Ни хрена себе! – вытирая кровь с разбитых губ, промычал плотный парень. – Кто это был? Знаешь, Бук, – посмотрел он на сморщившегося от боли в боку парня, – ну ее на хрен, такую охоту. Похоже, у этой сучки в охране ниндзя. Сваливаю. А ты?
   – Помоги, – попросил тот. – Печень сука пробил.
   Плотный, оглянувшись, увидел лежащего с перебитыми ногами парня и усмехнулся. Вытащил нож. Ударил державшегося за печень парня в горло и стал его обыскивать.
   – Руки! – крикнул кто-то. Плотный вскочил. Коротко простучала автоматная очередь.

   – А это что? – Волков остановился.
   – Давай сюда! – крикнул кто-то. Повернувшись, он увидел большие камни и побежал вперед. – Сюда, – позвал его мужчина. Андрей прыгнул между двух больших камней.
   – Нормально, – сказал он. – Здесь действительно можно перекурить… Вы кто?
   – Ты Невидимка? – спросил мужик.
   – Почти, – усмехнулся Андрей. – А ты…
   – Алексей, – протянул тот руку. – А это она… – Мужчина кивнул на сидящую на корточках девушку.
   – Хорошее имя, – улыбнулся Волков.
   – Все, Невидимка, – сказал Павловский, – я свое дело сделал, довел. Правда, под конец чуть не попали.
   – Погоди, – удивился Волков, – а я…
   – Тебе Соколовы звонили? – спросил Павловский. – Звонили. Я довел до того места, где ты нас ждешь. Вот и принимай. В сохранности, точнее, не совсем, – увидев, что Марина держится за плечо, вздохнул он. – Но живая. Уходите…
   – Не спеши, – улыбнулся Волков. – Соколовы… Александр Николаевич и Наталья Антоновна?
   – Конечно, – удивленно посмотрел на него Павловский. – Чего ты мне мозги пудришь? До Якутска доставь ее, а там они тебя встретят, если все нормально будет. Они за мать Натальи боятся.
   – Понятно… – Посмотрев на девушку, Алексей сел рядом и подмигнул Андрею. Тот непонимающе смотрел на него.
   Волков что-то беззвучно сказал и покосился на девушку. Павловский кивнул.
   – Маринка, – позвал Волков. Та повернулась к нему. Он сильно дернул ее руку. Марина от боли на секунду потеряла сознание.
   – Гад! – тут же закричала она, пытаясь ударить Волкова. Он отскочил. Павловский тихо засмеялся. – Гад! – Марина сердито смотрела на Волкова. И тут же пошевелила левым плечом. – Ой, – смутилась она, – простите…
   – Да бывает, – сказал Волков.
   – Ну ладно… – Павловский посмотрел на часы. – Удачи вам и покедова. Может, чего Соколовым передать?
   – Ничего, – ответил Волков.
   – Да! – спохватился Павловский. – Вот номер телефона в Якутске. – Он достал из кармана листок. – Как думаешь, за сколько дней дойдете?
   – Как получится.
   – Пока! – Павловский похлопал его по плечу. – А тебе удачи.
   – Спасибо, дядя Леша, – тихо проговорила Марина. – Как вы думаете, дедушка с бабушкой будут жить?
   – Будут. Ну, – вновь кивнул он.
   – Подожди, – шагнул к нему Волков. – Давай переговорим. Я кое-чего не понял. Может, объяснишь, что случилось и почему ее шарят бандюки и менты?
   – Значит, менты тоже начали? – пробормотал Павловский и закурил. – Тут вот в чем дело-то, – начал объяснять он.

Речная

   – Понял, что я тебе сказал? – спросил Федоров.
   – Да понять-то понял, – вздохнул Хранитель. – Только не по адресу ты пришел. Я как бы кладовщик, не более. Тебе надо это Пану говорить. Да вот чего я не пойму: если ты такой верный друг Иванычу, то на кой хрен подставил его? То есть сначала в болото сунул, а теперь пытаешься вытянуть. Так не бывает, Федор Федорович, одну сторону надобно выбирать, а то и вместе утонуть можно, трясина не отпускает. Здесь, понятное дело, нет болот. А мне приходилось видеть, как люди тонут, жуткое зрелище.
   – Ты мне зубы не заговаривай, – фыркнул Федоров. – Пан где?
   – Дома, наверное. Но не ходил бы ты до него, запросто можешь нарваться на неприятности. У него сын вернулся, а Альберт, сам знаешь, какой дурак. Для него человеку челюсть свернуть удовольствие. Потому как больше ничего он делать не может.
   – Вот что я тебе скажу, – вздохнул Федоров. – Если не выживет Иван и с Маринкой что-то произойдет, я вас всех под статью подведу, слово мое верное. Вы же как говорили, просто попугаем, чтоб Маринка рот не раскрывала. А Ивана и Шурку подстрелили. И не говорили, что Ванька в милиционера пульнул. Он в жизни по человеку не будет стрелять. А уж по милиционеру тем более. В общем, я вас предупредил. Думайте! – Он вышел.
   – Хороший совет, – усмехнулся Хранитель.
   – Золото, как ты велел, взял, – вошел в комнату Сиплый. – И вот что: на трассе Ягодное – Сусуман менты парней Пана положили. Они, видать, меж собой цепанулись, а менты добили остальных.
   – Понятно. Значит, прав ты, батька, – вздохнул Хранитель. – Делу хана приходит, начали зачистку. Так, Сиплый, в ночь уходим. И даже бабе не вякни. Она и без тебя проживет.
   – Понятно.
   – Припасы я приготовил, – вошел Рубленый, – понемногу всего.
   – Табак не забудь, – напомнил Хранитель. – Оружие – и винтовки, и пистолеты. Скажите Зеленому, пусть про снайперскую не забудет. В общем, в ночь уходим. От скал успеем уйти.

Штурмовой

   – Значит, вот как? – сказал Бурченко. – А о чем же ты думал, когда…
   – Но майор твой говорил, что только напугать хочет, – перебил его Федоров. – В общем, ежели прознаю, что кто-то из них помер, в милицию обращусь. Пугать меня не нужно, я пуганый, да и помру скоро. И Фроську мою тоже напугать трудно. Я сказал все, что хотел, а ты думай, Вадим Константинович. – Телефон отключился.
   – Твою мать, – процедил Бурченко. – Осталось три дня, хрен кто чего нашел бы. Но Призрак все про эту Маринку талдычит. Что-то я не пойму ничего. Альберт! – крикнул он. – Ну-ка, пойди сюда!
   – Чего тебе, батя? – вошел тот.
   – Садись. Прозин вроде говорил, что ты знаешь про Маринку эту, внучку Ивановых.
   – Начнем с того, что она им не внучка. Наш Иванов под медведя попал в Сибири где-то, а приятель Иваныча, тоже Иван и фамилия Иванов, спас его. Иваныч потом нашел дочь своего спасителя. Та дочку рано родила и где-то вроде училкой работала. Он ее в Москве нашел. И начал ей работу давать. Она сейчас мехами торгует. В основном поставка из Сибири идет, но раз в год и отсюда отправляется партия. Кроме мехов, рыба и мясо.
   – Понятно. А что? – подумав, кивнул Пан. – Очень даже верное решение. Мясо и рыба в рефрижераторах. Кроме того, у Призрака…
   – Но для этого надо найти девчонку, – перебил его сын. – А предложил это какой-то хахаль Маринкиной мамаши. И еще удалось брата мамани подписать.
   – И чего же ты молчал, сукин ты сын?
   – Погоди, батя, сука – это ты или мамашка моя?
   – Убью, щенок! – Бурченко выхватил из ящика письменного стола пистолет.
   – Ты чего, батя? – Альберт прыгнул в сторону. – Я ж просто…
   Хлопнул выстрел браунинга.
   – Батя, – нырнув под стол, взвыл сын. – Хватит! Я же…
   В кабинет ворвались Султан и еще трое с оружием.
   – По мухам стреляю! – Бурченко бросил пистолет в ящик. – Что слышно насчет девчонки?
   – Ничего нового, – ответил Султан. – Перебили группу…
   – Знаю. Их добили. Кто-то прилично поломал парней, ну а троих добили, потому что там честные объявились. Вот ты, Султан, как думаешь, сумела она выбраться из района или нет?
   – Думаю, да. Дело в том, что Казака в поселке нет. А он этот район знает отлично. Он ее мог довести до трассы. А там девчонку могли встретить. Правда, трудно понять кто, но скорее всего так и было.
   – Погоди. Значит, говоришь, Павловского нет? К Павловским быстро, – приказал он. Двое парней выскочили из кабинета. – Узнайте у Груньки, где сын! – прогремел им вслед голос Пана.

   – Подожди, – удивился Александр, – как ты мог попасть?
   – Неожиданно все, – виновато отозвался Невидимка. – И послать мне некого.
   – Надо было по-другому делать.
   – Смотри-ка, – сказала стоящая у окна Наташа, – Алексей идет.
   – Я перезвоню. – Александр отключил телефон и бросился к окну. Идущий по пешеходной дорожке Павловский, увидев их, кивнул и махнул рукой. Соколовы удивленно уставились друг на друга, а потом бросились к двери и бегом спустились на первый этаж.
   – Все нормально, – улыбнулся Алексей. – Передал, как говорится, с рук на руки.
   – Кому?! – в один голос спросили Соколовы.
   – Как кому? Невидимке.
   – Пойдем к нам, – вздохнул Александр.

   – Значит, уберешь, – заявил Бурченко. – Нам сейчас сюрпризы не нужны.
   – Но почему я? – растерялся Сапин.
   – Слушай сюда, осталось дня два, ну, может, три. И все, мы уходим отсюда с товаром. И ты с нами. Если, конечно, не передумал.
   – Погоди, Вадим Константинович, – вздохнул капитан. – Но ведь я…
   – А у тебя выбор невелик: или ты с нами, или труп. Хотя третий вариант есть – идешь в службу собственной безопасности УВД и даешь признательные показания. Только не забудь про убийство бизнесмена Сашина написать и про расстрел троих диких старателей в Таскане. Помнишь?
   – Но как я убью Федорова? На каком основании? Ведь тогда меня…
   – Придумай что-нибудь, ты ж на мента учился, вроде отличником был. В общем, срок у тебя до утра. И не вздумай исчезнуть, только хуже сделаешь.

   – Да он в больнице лежит! – прорычал Александр. – Понимаешь?
   – Но кто же там был? – пробормотал Павловский. – Ведь он вас по фамилии и по отчеству знает. Я сказал: Соколовы тебе звонили, а он сразу по отчеству. Он говорил – ты Николаевич, а она – Антоновна. Я и вспомнил, что так и есть. Правда, он меня тоже озадачил, стал расспрашивать, что да как с девчонкой. И имени ее не знал. Но я подумал…
   – Ты что-нибудь понимаешь? – спросил жену Александр.
   – Нет. А предположить просто боюсь. Выходит, кто-то из людей этого Бурченко…
   – Да этот мужик так там ломал бандюков, – перебил ее Алексей, – что точно трупы оставил. Если бы не он, Маринку точно захватили бы и меня кончили. Видите харю? – Он показал на опухшее, с синяками и ссадинами лицо. – Досталось мне, мама не балуй. Если бы не этот мужик, хана бы мне и Маринке.
   – Как он выглядит? – спросила Наташа.
   – Да такой высокий. С бородой, не то чтоб бородатый, а просто небритый давно. И тренированный. Спокойный, видно, не первый раз в таких ситуациях. Если бы не он, хана бы нам, – повторил Алексей.
   – Ничего не понимаю, – вздохнула Наташа. – Кто такой, почему вмешался?
   – Он говорил, что его тоже ищут, – сказал Алексей. – И звонил ему водитель какой-то, сообщил, что ищут его и девчонку. Точно, так и говорил. А потом начал спрашивать, что с ней. Может, мне назад смотаться? Меня там вертолет пожарный подхватил. С ними я и вернулся. – Он шагнул к двери.
   – А ты думаешь, они там сидят? – хмуро спросил Александр. – В общем, остается надеяться на чудо. И надо же такому случиться! А откуда он может знать нас по именам и отчествам?
   – Вот на это я и надеюсь, – опять вздохнула Наташа. – Среди наших знакомых подлецов нет.
   – Наташа, – покачал головой Александр, – вспомни…
   – Я очень надеюсь, что в этот раз там оказался порядочный человек.
   – Александр Николаевич! – вслед за звонком закричала женщина. – Наталья Антоновна!
   Соколовы бросились к двери.
   – Что…
   – К Павловской трое парней Бурченко пошли, – торопливо сообщила пожилая женщина. – Оттолкнули ее…
   – Убью! – Алексей рванулся вверх по лестнице. Соколов побежал следом.
//-- * * * --//
   – Он на котлован ушел, – сказала тетя Груня, – за утками.
   – Не бреши, старая, – усмехнулся рыжий парень.
   – Чего надо? – влетел в комнату Алексей.
   – Во блин, – удивился рыжий, – в натуре дома. Ты где был?
   – А ну сдернули отсюда, – процедил Алексей, – в темпе.
   – А ты чё блатуешь-то, Казак? – усмехнулся второй парень. – Или думаешь…
   – Они тебя обидели? – спросил мать Алексей.
   – Нет, – ответила та.
   – А твоя маманя ничего старушка, – ухмыльнулся третий.
   Андрей сильно ударил его кулаком в нос. Его крепко пнули ногой. Алексей упал. Парни бросились к нему.
   – Не троньте! – схватила одного Павловская.
   – Отвали, тетка! – отбросил ее парень.
   Вбежавший Соколов в прыжке ударом ноги в голову уложил его на пол. Крутнувшись, ногой сбил и рыжего. Третьего, ухватив за ногу, свалил Алексей.
   – Лежать! – Вбежавшая в комнату Наташа, выстрелила из пистолета в воздух.
   – Руки за голову, ноги как можно шире! – скомандовал Соколов.
   – Да ты знаешь, на кого наезжаешь? – процедил рыжий.
   – Это ты не знаешь, – пнув его в копчик, усмехнулся Соколов. – Вызывайте милицию, – сказал он Павловской.
   – Саша, – Наташа кивнула на крепкого, – у него пистолет. – За ремень сзади был засунут ТТ.
   – Вызывай, сука, – усмехнулся рыжий, – вас и загребут.
   – Звоните в райотдел, – проговорил Соколов. И кивнул Алексею на ружье. Тот удивленно посмотрел на Наташу. Она усмехнулась. Алексей взял ружье и протянул его Александру.
   – Там картечь, – предупредил он.
   Соколов взвел курки. Павловский взял свой карабин.
   – Просто шумовой эффект, – прошептала ему на ухо Наташа, показав на свой пистолет. – Напугать может, не более.
   – Лихо! – Алексей захохотал. – А ты, Саша, умеешь ногами махать. Занимался?
   – Немного, – улыбнулся Александр.
   – Позвонила, – сказала тетя Груня. – Приедут.
   – Ну, сучары поганые, – процедил рыжий, – заказывайте…
   – Еще слово, – Алексей приставил ствол карабина к его затылку, – пристрелю!

   – Ну, вот и все, – кивнул Федоров. – Ежели убьют, то один хрен правду не узнают. А я-то, черт старый, жизнь прожил, а на такую хренотень поддался. Говорили, мол, просто попугаем девчонку, чтоб не растрезвонила. А вишь, как вышло-то. Прости, Иван, не думал я, что так все будет. Ей-богу, не думал. С ними я давно уже в связке, почти пять лет. А началось глупо. Решил я золотишком себя побаловать. Ну и пошел с лотком на старый отработанный полигон. Бес, видать, попутал. Ведь сколько лет живу тут, кузнецом был, слесарем, сварщиком, на золото хрен забивал. А тут увлекло, и все. Правду люди бают: манит золото и золото губит, в трясину затягивает. Так оно и вышло. Меня парни Пана прихватили с лотком. Намыл граммов сто, наверное. Вот и выбор мне предложили: или с ними, или в милицию сдадут. Понятное дело, выбрал первое. И деньги хорошие пошли. Фроська заметила и возражать стала. Но я ей объяснил: или я буду на них работать за неплохие деньги, или меня в тюрьму посадят. А делов-то немного было – встретить кого-то, кто золото привезет, и забрать. Как уедет, вызывать Хранителя, а тот грузчиков своих пришлет. В скалах лагерь давно был, а сейчас там, не знаю точно где, золото лежит. Много. Скоро забрать должны. А тут еще и из Магадана привезли. Там у Бурченко какой-то напарник есть. И, как я понял, большой начальник он. Золотишко доставляют. Тех, кто туда заходил, больше не видел никто. Вот и Маринка увидела, как кого-то тащили в скалы. Побили туристов из Хабаровска, они Колыму увидеть захотели. Вот и увидели. Трупы остальных где-то около ручья, в распадке. А ко мне Султан, телохранитель и помощник Бурченко, прибег и говорит: видела внучка Ивановых, как вели на скалы девку какую-то. Ее Сапа нашел и ей набрехал, что вроде какая-то операция по задержанию преступников проводится. А сами решили золото ей подложить. Нагрянут наши люди и найдут золото. И все, мол, она молчать будет, по крайней мере ей дед не позволит болтать. А вышло так, как вышло.
   Коротко звякнуло пробитое пулей стекло. Федоров упал.
   – Ты чего, старый? – В комнату заглянула жена. Пуля влетела ей в лоб.

   – Да хрен вам на рыло, – пробормотал Сапин. – Документы у меня нормальные, искать не будут. А если этих возьмут, меня нет смысла сдавать. Потому что я о них много чего знаю. Сейчас в Ягодное к Петровичу, он найдет у меня болячку какую-нибудь и положит. А потом спишусь по состоянию здоровья из милиции и отвалю отсюда. И хрен меня кто найдет! – Он достал из тайника в полу брезентовый кисет, взвесил на руке и улыбнулся. – Полтора килограмма. И еще есть. Так что…
   – Сапин! – раздался голос. – Товарищ капитан, где вы? – В комнату вошел Федин и уставился на лежащий возле сидящего на полу Сапина открытый чемодан, доверху набитый деньгами. Федин перевел взгляд на ладонь капитана со щепоткой золотого песка. – Что это? – просипел он. – Вы, товарищ капитан… – Парень попятился к двери.
   – Стоять, стажер! – скомандовал Сапин и бросился за ним.
   – Товарищи! – увидев двоих в милицейской форме, на бегу закричал Федин. – У него золото…
   – Тише ты, – усмехнулся один. – У кого?
   Выбежавший Сапин, увидев двоих и машущего в его сторону Федина, вздохнул. Милиционеры, старший лейтенант и старший сержант, шли к нему со стажером.

   – Ты что делаешь? – заорал Бурченко. Султан, криво улыбаясь, рукой в перчатке вложил ему в руку охотничий нож.
   – Сожми пальцы, – приказал он. Побагровевшего Бурченко удерживали трое. – Сожми пальцы, господин, – издевательски попросил Султан и схватил Бурченко за яйца. Тот, завизжав, быстро сжал пальцы на рукоятке ножа. – Умница! – улыбнулся Султан и, держа нож за лезвие, бросил его рядом с истекающим кровью Альбертом. – Заткните ему рот и в вертолет тащите!
//-- * * * --//
   – Милицию вызывали? – спросил Зацепин открывшую дверь тетю Груню.
   – Да, – не сводя с него глаз, кивнула она. Майор, отстранив ее, вошел в квартиру. За ним еще двое. Тетя Груня медленно двинулась за ними.
   – Неспокойно в последнее время у вас стало, – улыбнулся, войдя в комнату, Зацепин. – Что тут случилось? – спросил он и увидел троих. Подойдя к рыжему, присел. – Разрешение на ношение оружия имеется? – насмешливо спросил он.
   – Дома оставил, – усмехнулся тот.
   – Понятно. – Майор выпрямился. – Обыщите этих, – приказал он двоим вошедшим за ним. Они стали обыскивать лежащих. – Ружье вам больше не понадобится. – Майор забрал у Соколова двустволку. – И ты, Павловский, поставь карабин.
   Алексей посмотрел на Соколова. Тот кивнул. Павловский поставил карабин в угол. Милиционеры положили на стол три пистолета, изъятые у бандитов.
   – Вот ведь как, – усмехнулся Зацепин. Он поставил ружье, вытащил из кармана резиновые перчатки и надел. Старший лейтенант вытащил носовой платок, обернул им цевье двустволки и резко ударил рыжего в висок. Второй, старший сержант, носком ботинка мощно пнул в висок другого бандита. Майор, усмехнувшись, выстрелил третьему в голову, потом взял один из трех пистолетов. Алексей, прыгнув, сбил с ног старлея. Александр выбил ногой ТТ из руки майора. Старший сержант, отскочив, выхватил пистолет. Его ногой в подбородок пнула Наташа. Майор, отпрыгнув к двери, вскинул свой пистолет. И, падая, нажал на курок.
   – Прости меня, Господи, – поднимая скалку, перекрестилась Павловская. Алексей удерживал пытавшегося сбросить его старлея.
   – В сторону, – приказал Соколов. Алексей, отпустив милиционера, откатился. Удар ногой в живот вырубил старлея. – Вяжите их, – сказал Александр.
   – А ты ловкая девка, – удивленно посмотрела на Наташу Павловская.
   – Муж заставил, – улыбнулась Наташа. – И не жалею, много раз пригодилось.
   – Да что же тут у вас делается? – связывая руки старлея, вздохнул Александр.
   – Недавно вроде и началось, – сказал Алексей, связывая руки старшему сержанту. – Не было такого. А тут, видно, испугалися чего-то, вот и осатанели. А там, похоже, вертолет.
   – Точно, – посмотрел в окно Александр. – Медицина, – увидел он красный крест на борту.
   – Видать, кого-то прихватило, – проговорил Алексей.

   – Сучонок! – Сапин пнул лежащего с разбитой головой стажера. – А вы что тут делаете?
   – Подчищать приехали, – усмехнулся старший лейтенант и выстрелил ему в лоб из пистолета с глушителем. Сняв глушитель, вложил пистолет в ладонь Сапина.
   – Пятый, – раздалось из висевшего на шее переговорного устройства, – возвращайтесь.
   – Пошли, – кивнул он напарнику.

   – Ну ты и гнида! – крикнул Султану Бурченко в наручниках, ноги его были связаны ремнями. – Я тебя из…
   – Закрой свой поганый рот! – Султан несильно ударил его ногой в лоб. – А то я скажу Призраку, что ты оказал сопротивление и тебя пришлось убить. Так что ни слова больше, сука! – Он плюнул в перекошенное яростью лицо Бурченко.
   – Ты убил моего сына, – прохрипел Бурченко. – И я…
   – Да заткнись ты! – На этот раз Султан сильно ударил его в живот.

   – Все сделали, как ты велел, папа, – сообщил по телефону Владислав. – И золота взяли столько, сколько ты…
   – Видели, что брали? – перебил отец.
   – Конечно.
   – Ладно. Вызов был сделан, из Сусумана вылетел вертолет. Но что-то с ним случилось. Да, сын, Бурченко нужно доставить ко мне.

Ягодное

– Срочно перекрыть все дороги! – приказал, стоя у пульта общей связи, полковник милиции. – Проверять все без исключения машины на отрезке дороги Восток – Ягодное.

– В Штурмовой отправлены СОБР и усиленная оперативная группа, – доложил по телефону подполковник милиции. – По полученному сигналу на место предполагаемой посадки выслана усиленная ОМОНом группа быстрого реагирования.

Где-то в сопках

   Вертолет с красными крестами на бортах завис над отработанным полигоном и стал медленно опускаться. Когда до вскрытой бульдозерами площадки осталось метра два, из вертолета стали выпрыгивать пятеро вооруженных людей. Вертолет сел.
   – Глуши! – крикнул Султан. – Где же второй? – недовольно спросил он, взглянув вверх. – Разгружаем. Сейчас…
   – Всем оставаться на местах! – неожиданно прозвучала команда. – Бросить оружие!
   – Ааа! – По-звериному взвыв, Султан полоснул длинной очередью в сторону, откуда, как ему казалось, звучал усиленный мегафоном голос. Остальные, попадав, тоже начали стрелять.
   Вертолет с ревом слегка приподнялся. По нему ударили из гранатомета. Вертолет с развороченным хвостом, опустился на землю и завалился набок.
   – Сука! – увидев выпрыгнувшего Владислава, заорал Султан. – Твой отец шакал нас подставил! – Он выпустил по нему длинную очередь. Пуля снайперской винтовки влетела ему в лоб.
   – Сдаемся! – бросив автоматы, в один голос закричали трое.

Магадан

   – Надеюсь, вы знаете, что делаете, – сказал сидящий в «мерседесе» Прозиной невысокий плотный мужчина в дорогом костюме.
   – Разумеется, – кивнула Людмила. Мужчина вытащил из дипломата кожаную папку.
   – А вы не боитесь? – спросил он.
   Остановившийся рядом мотоциклист бросил в открытое окно «мерседеса» гранату и рванул вперед. Раздался взрыв, и тут же в бензобак ударила зажигательная пуля. Развороченную машину охватило пламя.

   – Все хорошо, – довольно улыбаясь, пробормотал по телефону Призрак. – Надеюсь, наша доблестная милиция и ФСБ будут довольны. Конечно, я понес тяжелую утрату… – Он постарался придать голосу грустную интонацию, но, не выдержав, рассмеялся.
   – А вы страшный человек, Эдуард Владиславович, – вздохнула женщина. – У вас погиб сын, а вы…
   – В это время в машине вместе с адвокатом и документами, которые она собрала против меня, – ответил он, – горит моя жена. Я никогда не любил ее, а что касается сына, то лучше так, чем гнить в тюрьме. Я считаю, если человек посидел в тюрьме – его жизнь сломана, и он уже никогда…
   – Ну, эту тему можно долго обсуждать, – усмехнулась женщина. – Но пока все складывается очень удачно.
   – А что может нам помешать? По крайней мере ее убрали, и мы вполне можем сыграть на этом. И заметьте, уважаемая, выхода на нас нет. Поверьте, мне было нелегко решиться на это. Все-таки Владик мой сын, но из двух зол я выбрал наименьшее. Поэтому все получится.
   – А вы уверены, что это сработает?
   – Абсолютно. Золото в вертолете. Человек из Магадана погиб там же, его мать тоже убита. И это возможное устранение конкурента или даже, если хотите, месть покупателей. Конечно, в последнем акте операции было бы желательно, чтобы девчонка оказалась у нас, но устраивать широкомасштабную операцию по ее отлову нет времени. Тем не менее ее продолжают искать. И если не найдут в течение суток, то потом поступит команда на ее уничтожение. Живая она уже будет не нужна. А у вас, как я понимаю, тоже все получилось?
   – Ну, к сожалению, пока не все, но, можно сказать, дело сделано.
   – Теперь о деле. Товар должен быть доставлен не позднее чем послезавтра. И тут возникли трудности, потому что милиция наверняка будет проверять…
   – Я без особого труда могу переправить в Магадан даже атомную бомбу, если бы такая была. А когда прилетит…
   – Сегодня его встретят. Удача, что Иванов жив и, мало того, пришел в себя. Кстати, обвинение…
   – Знаю. Но было бы хорошо, если бы об этом еще не стало известно…

   – Значит, завтра все будет на месте? – уточнил Седой.
   – Да, – ответил абонент. – И там же сразу получите деньги, но после проверки товара. Надеюсь, вы понимаете, что…
   – Не держи меня за лоха, – усмехнулся Седой. – Я фуфло не двигаю.

   – Вы все поняли? – спросила по телефону Маргарита.
   – Все будет путем, – ответил мужчина.
//-- * * * --//
   – Кто? – прошипел, подняв голову, Призрак. – Кто это сделал? Вот что, Гусев, – он схватил за грудки полковника милиции, – обещай мне, что дашь увидеть эту паскуду, когда возьмешь.
   – Кроме того, – вздохнул полковник, – ваш сын, Эдуард Владиславович, убит около Сенокосного.
   – Я слышал, – глухо ответил Прозин. – И знаешь, полковник, первой мыслью было пустить себе пулю в висок. Зачем жить? Всю свою жизнь я отдал борьбе с преступностью, и стреляли в меня, и резали, и в засадах по неделе сидел. А ради чего? Чтобы узнать, что сын, прикрывшись мной, совершал преступления? Знаешь, Гусев, жить не хочется. Я чувствовал что-то, особенно последние два месяца. Его частые поездки куда-то, его нежелание откровенно поговорить о будущем. Но я не мог даже подумать, что мой сын преступник. Если это возможно, я бы хотел остаться один. Надо это осмыслить. Надеюсь на твое понимание. Не дай Бог никому того, что сейчас испытываю я.

Сусуман

   – Подожди, – глухо проговорил Маров, – ты хочешь сказать, что Ингу убил Константин?
   – Я уверена в этом, – вздохнула Светлана. – Понимаешь, Петр, в тот день я встретила в Берелехе Ингу. И сообщила ей о приезде Волкодава. Она обрадовалась. А я увидела, как за машиной Инги поехали Куст и Берлога. Это…
   – Дальше? – нетерпеливо перебил ее Маров.
   – Не буду утомлять тебя, скажу просто: мне сегодня сообщили, что видели, как Костя и какой-то парень вытаскивали из окна Волкова. Потом вылез Константин. Я сразу поехала к тебе. Вот так, Петр.
   – Значит, Костя, – процедил Маров. – Я так и думал. Не верил я в то, что Ингу убил Волков, не верил, и все.
   – Не знаю, правильно ли я сделала, что сообщила тебе об этом, но молчать не могла.
   – Никто ничего не должен знать о том, что ты рассказала. По крайней мере пока. Волков виноват в том, что отверг мою девочку, и он за это заплатит. Что касается Кости… – Маров выругался.
   – А как же дело? – тихо спросила Светлана. – Ведь мы…
   – Знаешь, Светлана, я всегда был противником насилия. Даже в детстве предпочитал договариваться и избегал драк. В этом бизнесе действовал так же. Но сейчас не могу позволить себе быть слабым. Дело сделаешь ты, я уверен, у тебя это получится. И вот что еще. – Маров открыл сейф. – Тут все наши клиенты, как в России, так и за рубежом. Единственное, о чем я прошу тебя, – поставь моей девочке памятник. И напиши что-нибудь теплое. Это все, о чем я прошу. Хотя нет, еще одно: никому ничего не говори по крайней мере сутки. Точнее, вообще ничего никому. Волков виноват в том, что отверг любовь моей девочки, поэтому пусть косвенно, но виноват в ее гибели, значит, тоже должен умереть. О золоте ты знаешь, у тебя все получится. Но мой тебе совет, Светлана: прекрати это дело. Золото не отпустит, затянет в трясину и погубит, так говорят здесь. Это относится к тем, кто золото ворует, скупает или продает. Сколько людей погибло из-за золота! Я потерял жену, а теперь дочь. Ведь золото испокон веков убивает не только душу, но очень часто и тело.
   – Я тоже так думаю. Но может, ты объяснишь мне, что сейчас задумал?
   – Узнаешь. Только не забудь про памятник.
   – А ты? – Светлана посмотрела ему в глаза. – Ты разве…
   – Все! – Он поцеловал ее в щеку. – Уходи и прощай. Мне было хорошо с тобой. Больше ни слова, уходи.

   – Я так и думал, – кивнул Дмитрий Викторович. – Интересно бы узнать, кто режиссер.

   – Ее надо найти, – заявил по телефону Константин, – очень надо. Скорее всего она сейчас где-то в твоих владениях. И еще: похоже, у нее хорошая охрана.
   – Она нужна живой? – спросил мужчина.
   – Желательно живой.
   – За живую волчицу платят больше.
   – Не вопрос. И еще. В тех местах может быть один человек, труп которого я бы очень хотел увидеть.
   – Кто именно?
   – Волков.
   – К нему и у нас есть претензии.
   – Ну вот и отлично. Я за него тоже заплачу.
   – А что насчет документов?
   – Все будет готово через неделю.

   – Чего тебе? – хмуро спросил старший Гладин.
   – Где твой сын? – Держа руки в карманах плаща, Маров посмотрел на дверь комнаты Константина.
   – Работает. Ведь ты отошел от дел, а у нас…
   – Мне нужен Костя, – перебил Маров.
   – Зачем? – уставился на него Гладин.
   – Хочу услышать от него правду, почему и за что он убил Ингу.
   – С ума сошел?! – Гладин вскочил.
   – Ее убил он, и ты это знаешь. Где он?
   – Убирайся! – крикнул Гладин.
   – Где твой сын? – спокойно повторил Маров.
   – Сизый! – завопил Гладин. – Ко мне! Сейчас тебя выбросят отсюда!..
   – Где Костя?
   В кабинет вошел рослый кудлатый мужчина, за ним еще двое.
   – Выбросьте его! – приказал Гладин.
   Дважды выстрелил пистолет. Кудлатый и шагнувший в кабинет парень, получив по пуле, упали.
   – Ты чего?! – присев за столом, крикнул Гладин.
   – Где Костя? – вытащив из продырявленного кармана пистолет, спросил Маров.
   – В тайге, – сипло ответил Гладин. – Волкова ищет. Послушай, Петр, я тебе все отдам.
   – То, что мне от тебя нужно, я возьму сам. – Шагнув вперед, он направил пистолет на сжавшегося Гладина.
   – Нет! – загораживаясь, крикнул тот. Хлопнул выстрел. Гладин, отдернув простреленную кисть, здоровую ладонь прижал к пробитой щеке. Маров снова нажал на курок. И еще дважды. От двери одновременно выстрелили три пистолета. Маров упал грудью на стол. Вбежавшие в кабинет парни снова выстрелили в него.

Река Сусуман

   – Отдых! – Положив рюкзак и карабин, Андрей лег на спину.
   Марина села.
   – Далеко нам еще идти? – тихо спросила она.
   – Не близко, – ответил Андрей. – Ты ложись, а ноги закинь на рюкзак, расслабься и сетку опусти, здесь комаров тьма, да и оводы есть, и мошка. Полчаса отдыхаем и дальше. Надо до темноты добраться до Лопатки, там переночуем.
   – А вы постоянно в сопках?
   – Помолчи, нет настроения разговаривать.
   Марина обиженно вздохнула.

Якутия, Юриах

   – Они пойдут здесь, – уверенно проговорил плотный морщинистый якут, – потому что менты пасут все дороги, особенно трассу. Так что поведут девку здесь. А вот Волчара может пройти и выше. Кроме того, он запросто мог и на Колыму дернуть. Правда, знакомых у него там нет. Хотя точно этого никто не знает. Но скорее всего он пойдет на юг. В Хабаровском крае он жил, и там у него полно знакомых. Если пропустим, он нам…
   – Да хрен с ним, с Волчарой, – сказал рябой верзила. – Мне ксивы нужны, только поэтому я подписался на эту девку. А Волчара попадется, так кончим. А если нет, хрен с ним, нам шкура нужна. Короче, так: подключай своих хабаровских и парней от границы Колымы и Якутии. По крайней мере пусть охотников и оленеводов поспрашивают, может, видел кто девчонку с парнями. Судя по тому, как отработали парней на трассе, их по крайней мере двое. Война на хрен не упала. Мужиков бьем сразу, девчонка живая нужна, и чтоб на ней ни царапины не было.
   – Слышь, Силантий, – спросил крепкий парень с СВД, – а на кой она так нужна?
   – Закрой рот, – посоветовал Силантий. – И вообще давайте без вопросов.

Сусуман

   – Вот это да! – проговорил Жаров. – Чего не ждали, того не ждали. Оказывается, Маров стреляет классно: что ни выстрел, то в цель. Вот так пацифист!
   – Все они пацифисты до поры до времени, – сказал майор. – Лично я доволен – Гладина шлепнули. А то получалось, что все ему можно.
   – Начальство, – увидев входящего Широкова и подполковника в очках, предупредил Жаров.

   – Понятно, – по телефону сказал полковник ФСБ. – Ничего конкретного у нас… – Он замолчал, слушая. – Есть, – ответил он. – Я здесь как раз из-за этого.

Москва

   – Удачи тебе, братишка! – Артур пожал Даниле руку. – Молодец ты. Не думал я, что тебе удастся. Молоток! Сестра-то как, не выступала?
   – Да нет, только удивилась. Она бы сама полетела, там что-то случилось. Но билет куплен, да и я уже звонил.
   – Отлично! А я думал, что Машка полетит. Тогда ты подвел бы и меня, и сам бы хрен чего получил.
   – Да все нормально. Только Алка сердится, говорит – зачем тебе это надо? В общем, пришлось на место ее поставить. Правда, Вадим что-то выделывается, вроде сам лететь собирался.
   – Он передумал, – улыбнулся Артур.

   – Слушай внимательно, придурок, – фыркнул Орангутан, – если ты еще раз появишься у Машки Ивановой, считай, свое отжил. Понятно?
   – Понятно, – кивнул Вадим, – но не очень, ведь я там работаю.
   – Напиши заявление и получи расчет. Повторять не придется?
   – Оставь его, Ибрагим, – проговорил вошедший Академик. – Слушай, Вадик, меня вот что интересует: кого ты просил похитить Маринку, дочь Марии Ивановны?
   – Я? – деланно удивился Вадим. – Да с чего вы это взяли?
   – Воропаев, когда я спрашиваю, нужно говорить правду. – Ибрагим ткнул Вадима в правое подреберье. Тот, скрючившись, упал.
   – Печень очень чувствительный орган, – сочувственно проговорил Академик. – Бывает, от такого можно и умереть. Ну не сразу, – он взглянул на Орангутана, – но можно и мгновенно. Например…
   – Костя Гладин, – промычал Вадим. – И один из хабаровских, Гришка… – Осторожно вздохнув, он сморщился.
   – А еще?
   – Да я в Ягодном кое-кого знаю, но они куда-то пропали.
   – Он мне больше не нужен, – сказал Академик.
   Ибрагим схватил Вадима за голову и свернул ему шею. Вадим упал.
   – Идиот, – пробормотал Академик. – Я не говорил – убивать. Хотя, может, так даже лучше. Убери это дерьмо.
   Прозвучал вызов сотового. Он посмотрел на номер.
   – Слушаю, – сказал Академик.
   – Брат Черепа начал разборки.
   – Убрать!
   – Папа! – В комнату вошла Вера. – Вадим пропал. Я никак не могу дозвониться до него.
   Академик покосился на закутанный в ковер труп Вадима.
   – Мало ли какие у него дела. В последнее время он довольно часто исчезает. А может быть, сумел к Машке подобраться.
   – Что ты говоришь?! – возмутилась Вера и быстро вышла.
   Посмотрев на Ибрагима, Академик усмехнулся:
   – Знаю я, как дочь выпроводить. А то увидела бы ковер, вопросы начались бы. Хорошо, что она раньше не зашла. Как там твой брат Султан?
   – Погиб он, – невозмутимо ответил Ибрагим.
   – Меня всегда поражало спокойствие, с которым вы сообщаете о гибели своего родственника. Неужели…
   – Оплакивать и скорбить можно по умершим. Об убитых не плачут, за них мстят.
   – Хорошо сказано. Вероятно, месть состоится очень скоро. Как ты смотришь на командировку на Колыму?
   – Судьбу и дорогу воина решает генерал.
   – Прекрасный ответ, – одобрительно произнес Академик.

Санкт-Петербург

   – Да ты что, Сухой? – отступая, зашипел Маркиз.
   – Все очень просто, – усмехнулся тот. – Фантома убили, а вы ничего не сделали. У него были мои деньги. Он спутался с вами, и вы послали его…
   – Да сукой буду, мы не при делах! – воскликнул Маркиз. – Я ему говорил – не езди туда, но ты же знаешь Черепа…
   Чуть слышно хлопнул выстрел. И сразу из открытой двери громко выстрелил пистолет. Сухой, получив пулю в плечо, сумел выстрелить в выскочившего Фантома. С пулей в животе Фантом нажал на курок, пуля ушла в пол, и он упал. Сухой всадил пулю в лежащего с простреленной грудью Маркиза, прижал руку с пистолетом к раненому плечу и направился к двери. Навстречу ему в прихожую вошел Путник. Он замахнулся ножом, но пуля из пистолета Сухого вошла ему в печень. Схватившись за рану, Путник, оставив нож в животе Сухого, осел.
   – Золото нас губит, – прошептал он и потерял сознание.

   – Уезжаем, – сказал идущий по двору Царь, – в Питере нам делать больше нечего.
   – Да, – кивнул высокий грузин. – Сейчас, после атаки наших на Цхинвал, оставаться в России опасно.
   – Бей их! – раздался громкий крик. На Царя и двоих идущих с ним грузин набросились семеро бритоголовых парней в тяжелых ботинках. Схватка была короткой. Грузин быстро опрокинули на землю и стали избивать ногами.

   – Там драка! – дернулся к двери младший сержант милиции.
   – Грузин молотят, – остановил его старший сержант. – Правильно делают, они слышали, как наших миротворцев бьют. Те грузины, что миротворцами были, сбежали за пару часов до нападения и стреляли по нашим. Пошли! – кивнул он.
   – Но ведь убьют их, – оглянулся сержант.
   – И хрен с ними, – отмахнулся старший.

   – Я вышла из лифта, – возбужденно рассказывала женщина, – и вижу – дверь девяносто восьмой открыта, и голова видна. Я думала, пьяный, а потом увидела кровь и вызвала милицию.

   – Сухой, – кивнул коренастый оперативник. – Брата его в Магаданской области убили. А Маркиз и Фантом его приятелями были. Вот, видно, Сухой и пришел разбираться.

   – Да, – вздохнул капитан милиции, – вот и Царя нашли. В розыске он полгода, а тут нате вам, по вызову приехали – и Кукуашвили собственной персоной. Как он, доктор?
   – Переломы ног, ребер, – ответила врач, – голова разбита чем-то тяжелым. В общем, очень неважно. Но жить будет. Одного из тех, кто был с ним, убили, другой в тяжелом состоянии, два ножевых ранения в живот.
   – Стволы у них нашли, – сообщил мужчина в штатском. – «Макаров» у этого, – кивнул он на Царя. – А у тех двоих «тэтэшки».

Москва

   – Я ничего не понимаю! – воскликнула Маша. – Зачем вы меня…
   – Поверьте, Мария Ивановна, – сказал мужчина в штатском, – очень скоро вы все узнаете.
   – Что с Мариной? – уже не в первый раз сердито спросила она. – Почему вы ничего не говорите мне? Что с моей дочерью?
   – Мы очень надеемся, что все будет хорошо.
   – Я могу позвонить? – спросила она. – Меня ждут…
   – Извините, но звонить вам никому не нужно, – мягко перебил ее мужчина. – Все, что нужно знать о вас вашим клиентам и работникам, они уже знают.

   – Мария Ивановна в больнице, – сказала женщина средних лет. – Ничего серьезного, она на обследовании. Но все будет сделано, – заверила она двоих мужчин. – Товар ваш готов, и вы можете его забрать.

Магаданская область

   – Ну и льет, – недовольно пробормотал Андрей. – Давай сюда! – Ухватив Марину за руку, он потащил ее влево. – Здесь пещерка, в ней переждем.
   Марина, дрожа, обхватила себя руками. Вспыхнул луч карманного фонаря.
   – Вы с собой фонарик носите? – стуча зубами, удивилась она.
   – Все свое ношу с собой, – ответил Андрей.
   – Вы очень богатый человек, – насмешливо заметила она.
   – Мне хватает.
   Щелкнула зажигалка, и Марина увидела, как загорелись сложенные веточки. Андрей, сидя у крошечного костерка, стал подкладывать ветки потолще.
   – Раздевайся, – сказал он Марине. – Снимай все. Вот в это закутайся. – Он бросил ей смятую простыню.
   – Как раздеваться?
   – В темпе, иначе простудишься. Полчаса под ливнем на ветру вполне хватит, чтобы заболеть. А мне этого не хочется.
   – Мне тоже, – вздохнула она и начала снимать майку.
   Андрей поставил на камни у костра закопченный чайник.
   – Есть хочешь?
   – Немного.
   – Разденешься – вытрись! – Не поворачиваясь, Волков бросил ей полотенце. – Потом завернись в простыню. Когда завернешься, скажи. Я повешу одежду сушить.
   – Я сама, – поспешно проговорила девушка. – Я…
   – Думаешь, я женских трусиков и лифчиков не видел? – усмехнулся он. – Делай что говорят.
   – Хорошо. – Девушка послушно вытиралась. Неожиданно около входа раздалось легкое покашливание.
   – Ой! – Закрываясь полотенцем, Марина сжалась.
   Андрей прыгнул, загородив ее собой, и вскинул карабин.
   – Да это я, – послышался голос Федота. – Ты какого хрена вход не занавесил? – входя в пещеру, проворчал он. – Огонь из Магадана видно. А тебя, да и ее шарят крепко, люди Силантия тоже ждут. Потому я и пришел. – Повернувшись, он куском брезента закрыл вход в пещеру. – Пора менять, – увидев несколько дыр на полотне, пробормотал Федот. – А ты, пигалица, не боись, – повернулся он к Марине, – мы мужики не блудливые. Погодь-ка, – он всматривался в лицо Марины, – а где ж я тебя, красавицу, видал-то?
   – Дай ты ей в простыню завернуться, – выжимая одежду девушки, усмехнулся Волков.
   – Верно, – отвернувшись, кивнул дядька Федот. Он подвинулся к развешивающему одежду Марины на натянутой проволоке Волкову. – Дело неважнецкое. Надобно пройти к озеру Алысардах, там вертолет ждать будет. И куда надобно, туда и доставит. А там мы ее оставим у…
   – Нет, – ответил Андрей, – я ее в Якутск отведу. И на эту тему больше разговаривать не будем.
   – Лады, – согласился дядька Федот. – Значит, до Якутска и доставят нас. Но тебя шарят люди Марова, да и менты шарят везде. Без нее-то ловчее было бы…
   – Как ты? – не поворачиваясь, спросил Волков.
   – Тепло стало, – ответила Марина. – Но если вам со мной опасно…
   – Заткнись, – посоветовал ей дядька Федот. – Волчара говорит, что до конца доведем, значит, так и будет.
   – Ох, ты и старый лис! – засмеялся Андрей. – Проверял, оставлю я ее или нет. Ты закуталась?
   – Да, – ответила Марина.
   – Подвигайся, есть будем, – повернулся он к ней.
   – А я тебя шоколадом побалую, – подмигнул ей Федот. – Ну хоть руку под топор, – пробормотал он, – чтой-то знакомое в тебе есть, девонька.
   – Ешь, – Андрей поставил на камень миску.
   – А у вас тут хорошо! – Марина села на постеленный на камень ватник.

Сусуман

   – Значит, Гладин добил Ингу Марову, – уверенно проговорил Широков. – И был он не один, нашли следы. Двое прятались в кладовке. И свидетели, трое парней, уверяют, что видели, как в дом к Волкову входили Гладин с каким-то парнем. Они знали, что Волков пьян и что Инга поехала к нему. В общем, когда Волков вошел в дом, они уже были там. У Инги были ключи от дома Волкова, кто-то сделал ключи Гладину. Ну а дальше все просто – Волков приехал, Инга полезла к нему, он ее оттолкнул, а сам, наклонившись к пакету, упал и ударился головой о дверь. Потерял сознание. Инга тоже. Гладин вышел и сильно ударил ее головой о край табурета. Потом и Волкова ударили чем-то тяжелым. Тут появился участковый. Его вырубил парень. И они стали вытаскивать Волкова в окно. Участковый, очнувшись, увидел ноги Волкова и снова потерял сознание. Вот так все было, эксперты доказали. Найдены отпечатки Гладина и его шестерки. Кстати, шестерку задержали, он дает показания. Поэтому Маров и пошел к Гладиным, он хотел…
   – Товарищ майор, – вошел в кабинет Жаров, – на Кудрявой сопке в шурфе найдены двое и рюкзак, в котором дипломат с деньгами. Оба трупы. Очевидно, один выстрелил в другого, а тот даже успел ударить его ножом. В общем, два трупа. И это не все. У одного диктофон с записью разговора между ними и Гладиным. Он навел на Черепанова убийц. Вызвал его с деньгами, обещал золото. В записи есть сведения и о подполковнике Птицыне, имеется фотография, видно, эти двое, точнее, один из них боялся, что его уберут, и сфотографировал Птицына и Гладина, как они встречают убитых. Надо брать Гладина и Птицу. Можно я Птицу в клетку посажу?

   – Все получилось, – довольно улыбаясь, сказала по телефону Светлана. – И теперь я владелица всего. Но я не жадная, это в последний раз. Уеду с Колымы и буду жить в свое удовольствие.
   – Умное решение, – ответил Прозин. – Подробности надеюсь услышать при встрече.
   – А как?
   – Завтра узнаешь. Все просто и безопасно.

Трасса Сусуман – Усть-Нера

– Эх, путь-дорожка, – пел, ведя машину, Василий, – фронтовая, не страшна нам бомбежка любая. – Он нажал на тормоз. – Ну куда тебя хрен несет?! – заорал он. – Так и лбами столкнуться можно. Придурок! Накупили прав вам папани, а мы уворачивайся. Надо отлить… – Он начал останавливать «КамАЗ».

Сопки

   – Воздух какой, – вдохнула Марина.
   – После дождя всегда так, – сказал Федот. – Ты вот что, – он остановился, – присядь и не высовывайся. И еще, – торопливо добавил он, – ежели с нами что-то вдруг случится, беги через сопку. Там недалеко дорога. И кто-нибудь тебя возьмет. Ну а если милиция, то требуй начальника, ему расскажешь все, что видела. Поняла?
   – А вы куда? – спросила Марина.
   – Тсс! – Он пригнул ее к земле.
   Андрей передернул затвор.
   – Вот что, дядя Федот, – тихо заговорил он, – я уведу их. А ты попробуй…
   – Не дури, – остановил его Федот. – Вместе оно веселее будет.
   – Ложись! – Андрей сбил его на землю. – Вертушка!
   – Видать, по ихнюю душу, – услышав выстрелы в распадке, усмехнулся Федот. – Вот и нам пособили менты, так их перетак. Неужто понять нельзя, что ты ни при чем? А уж про девку-то вообще молчу. – Выстрелы начали отдаляться. – К реке пошли, – усмехнулся Федот. – Там им и крышка будет. Ждут их на речке-то. Я, когда вчера до вас добирался, видел, как там засаду ставили. Ну эти, морды у них масками закрыты. Туды бандюков и гонят. – Он начал подниматься, но, осев, замер. Андрей, повернувшись к девушке, прижал палец к губам. Она притихла.
   – Сюда, Самурай! – послышался крик.
   Глаза старика блеснули.
   – Вот и не верь после этого в Бога, – прошептал он.
   Андрей покачал головой:
   – Не надо, ведь здесь Маринка…
   – Уведи ее, – прошептал Федот. – А я за ними пойду. Не могу я такое упустить.
   – Сиди на месте и не рыпайся, – приказал девушке Волков. – Мы быстро.
   – Я один, – попытался остановить его Федот. – Это ж мое…
   – Он не один там, – сказал поползший вперед Волкова.
   – Ну, чисто змей, – пробормотал Федот. – Ползет, а не слышно.

   – Ну да, – вздохнула Марина, – оставайся тут одна. – Она, оглянувшись, подняла камень.

   – Пятеро, значит, – сказал Федот, раздвинув ветви стланика. – Ну и хрен с вами. Придется, выходит, четверых убивать. А у Самурая я спрошу, кто такой Матерый.

   – Похоже, там без боя сдались, – усмехнулся Силантий. – Но мы тут пересидим.
   – Уходить надо, – подал голос якут. – Они позже снова вертолет пошлют, нас наверняка заметят. Или встретим кого-нибудь. Уходить надо.
   – Сейчас… – Силантий повернулся к верхушке сопки.
   – Не шевелиться, – послышался тихий голос. – Кто дернется – труп!
   – Волчара, – усмехнулся Силантий, – ты нас решил один пострелять или… – Он выхватил пистолет. Слева хлопнул выстрел. Пуля пробила ему висок. Андрей выстрелил во вскинувшего карабин парня. Якут вжался в землю. Двое парней подняли руки.
   – Вставай, якутский самурай, – процедил Федот, – мне ты нужен.
   – Федот, – усмехнулся якут, – вот и встретились. Я же знал, что рано или поздно увидимся. Я в тюрьме был, – он поднялся, – потом в Невере жил, боялся возвращаться в Якутию. Кровушки здесь много пролил. И слышал, что ищешь ты Самурая и Матерого. Матерого убили восемь лет назад в зоне. Он фуфло двинул, вот и резанули по сонникам. Ну давай, – он развел руки в стороны, – стреляй. Только, наверное, не сможешь. Первый раз очень трудно человека убить, даже такого, как я. Стреляй, Федот Савельевич. Я твою женушку самолично на тот свет отправил.
   – Замерли, – приказал Федот.
   – Ты брось ствол, – крепкий молодой якут толкнул ствол карабина Федота, – или пристрелю. А ты тоже, – сказал он поднявшемуся Андрею.
   – Пристрели Самурая, – умоляюще проговорил Федот. – Хотя нет!
   – Забери у Волчары ствол, – насмешливо проговорил направивший карабин в спину Федота якут. Второй, чуть моложе, с СКС в руках двинулся к Андрею.
   – Я вас убивать не стану, – сказал Самурай. – Нужны вы мне. Выведите и…
   Позади Федота раздался звук удара и шум падающего тела. Андрей, увидев, что державший на мушке Федота якут упал, ногой отправил в нокаут подошедшего. И, прыгнув, схватил карабин и выстрелил. Один из тех, кто поднял руки, уже схватил винтовку. Пуля вошла ему в лоб. Второго убил Федот. Самурай, пригнувшись, бросился вниз по склону. Федот выстрелил. Самурай рухнул вниз и покатился по склону.
   – Как ты заднего свалил? – удивленно спросил Андрей.
   – А я мыслил, ты свою штучку-дрючку выкинул, – удивился в ответ Федот.
   – Про меня вы совсем забыли! – Из кустов вышла Марина с толстой палкой. – Я за вами шла. А тут увидела его, – кивнула она на застонавшего парня. – Хотела камнем, но побоялась, что услышит. Взяла палку и треснула его по башке.

   – Тут Самурай, Силантий и четверо ихних, – доложил по переговорному устройству собровец. – Эти ушли к дороге. Допросили одного и оставили нам, – усмехнулся он. – Пока все по сценарию, правда, не учли, что они будут атаковать Силантия. Мы проморгали…
   – Зачищайте, капитан, – прозвучал приказ.

   – Вот и дорога, – сказал Андрей. – Сейчас поймаем машину и отправим тебя в Усть-Неру, а там самолет до Якутска.
   – Одна не поеду, – заявила Марина. – Посадите силой – шофера убью. Одна не поеду! – Она села на грунтовую дорогу.
   В сторону Сусумана двигался «Икарус».
   – Отойди, – вздохнул Андрей.
   Автобус остановился у стоявших на обочине Марины, Андрея и Федота.
   – Нам в другую сторону! – крикнул Андрей и вскинул карабин.
   Выскочившие из автобуса шестеро парней направили на них пистолеты.
   – Беги! – загородив собой Марину, заорал Волков. Федот тоже поднял оружие и, выругавшись, опустил.
   – Менты это, – тихо проговорил он. Из автобуса вышла Маша.
   – Мама! Машка! – одновременно крикнули Андрей и Марина. И посмотрели друг на друга. Маша медленно, не сводя глаз с Волкова, шла к ним.
   – Сейчас врежет, – буркнул Федот. Подойдя, женщина влепила сильную пощечину Волкову. Потом ударила по другой щеке. И тут же, заплакав, обхватила его шею. Андрей стоял неподвижно.
   – Да обыми ты ее! – крикнул Федот. Марина стояла неподвижно. – А я думал, ну где я ее видел, – усмехнулся Федот. – Глаза-то Волчарины. И характер тоже. А то, думаю, как это московская девчонка палкой по башке бандюка съездила.

   – Андрей! – Василий увидел Волкова, стоящего в окружении людей в штатском. – Все ж попал ты к бандюкам. Лады, иду на таран! – вдавив педаль газа, заорал он.
   – Васька! – Увидев набирающий скорость «КамАЗ», Андрей бросился навстречу машине. – Свои это!
   «КамАЗ», сбавляя скорость, свернул на уходящую по пологому склону сопки дорогу.

Магадан

   – А ты молодец! – Светлана, улыбаясь, отошла от санитарного вертолета. – Я все думала, как ты груз сюда доставить сможешь.
   – Очень просто, – кивнул Призрак. – А ты как дело устроила?
   – Сообщила Косте о том, что Инга едет к охотнику, дала ему ключ. Мне сделали ключ по слепку Ингиного, ну а дальше все просто. Я рассчитала правильно. Костя не будет убивать Волкова, а сделает его подозреваемым. Так и вышло. Я выждала, когда Костя уйдет в тайгу, и сообщила обо всем Марову. Я знала, что у него есть пистолет и он прекрасно стреляет. Так и вышло. Кстати, Костя застрелился, его брали за убийство питерских. И подполковника Птицына арестовали.
   – Умница! А я тоже сделал все, чтобы спокойно уйти. Конечно, пришлось сыном и женой пожертвовать, но что поделаешь, золото губит не столько нас, сколько тех, кто нам мешает. Сына засекли в Хабаровске у Папы, тот наверняка сдал бы его.
   – Но он и тебя сдаст.
   – Нет, не сможет. Он убит при задержании. Вот… – Он подвинул ей номер «Известий».
   – В Хабаровске ликвидирована банда, занимавшаяся грабежом золотодобытчиков, заказными убийствами и торговлей золотом. Руководил бандой Папинов Александр Сергеевич, известный под кличкой Папа. При задержании он оказал вооруженное сопротивление и был убит… Мне не верится, что Папа мог…
   – Его не могли оставить в живых, он потащил бы за собой кучу дельцов и некоторых сотрудников правоохранительных органов. Ну, – посмотрел он на часы, – скоро погрузка. Поехали в порт.

   Седой, сидя в кресле, смотрел на мертвую Маргариту. Вокруг ее головы расползалась лужа крови. Потом перевел взгляд на сидящего в углу, зажимая рану на бедре, японца. У двери лежали еще трое. У стены, обхватив простреленный живот, сидел Гром. Под окном валялся Молоток с распоротым горлом.
   – Зачем тебе это нужно было? – тихо спросил Якамуру Седой. – Ведь все в натуре было. Вот золото, отдай бабки и расход. А ты своих ниндзя привел. И что? Мои двое, Марго, твои двое. И ты сдохнешь, и я тоже. Зачем тебе это нужно было?
   – Откройте! – Вслед за звонком начали стучать в дверь. – Откройте немедленно!
   – Сейчас! – крикнул Седой. – Уже открываю. А кто там?
   – Седой, – прозвучал ответ, – с тобой говорит полковник Журин. Открой! Ты же не мокрушник. Ты вор в законе! Открывай…
   – Сейчас дикий волк в загоне, – усмехнулся Седой. – Заходи, мусор! – Он дважды выстрелил в Якамуру и сунул ствол себе в рот. – Интересно, больно или нет? – пробормотал он и нажал на курок.
   Выбив дверь, в квартиру ворвались вооруженные люди.

Морской порт

   – Вот и все, – подмигнул Светлане Прозин. – Через месяц в Питере примем груз. Тут меха, рыба, мясо. Молодец Машка Иванова, сумела наладить дело. Каждый август судно доставляет ей в Питер груз. Там же у нее и консервный завод. Некоторую часть пускает в продажу сразу. И шубы в Тамбове шьет, дубленки и прочую меховую одежду. Брат ее клюнул. Правда, девчонка ушла, но пока она в тайге шастает, мы уже все сделаем. Брат Машкин и не знает, что за мясо повезли. А с проверяющим у меня все схвачено. А мы дней через пять самолетом. И прощай, Колыма и Магадан! – Прозин засмеялся.
   К ним подошел капитан.
   – Все готово, Эдуард Владиславович, – сказал он. – Можете грузить. – И тут же отошел.
   – А деньги? – окликнул его Призрак.
   – Стоять! – Их окружили омоновцы.
   Призрак отскочил.
   – Это все она! – ткнул он рукой в сторону Светланы. – Я не имею никакого отношения ни к чему!..
   – Сука ты, Прозин! – подошел к нему мужчина в штатском. – И сына угробил, и жену. Ваш разговор в квартире и у вертолета записан. И твоих пятерых взяли. Гаврош явку с повинной написал. Остальные тоже пишут. Золото Дато нашли. А о тебе еще Хранитель рассказывает. Взяли его, когда он хотел с золотом уйти.
   – Ууу! – взвыл Прозин. – Ненавижу! – вопил он, пытаясь схватить подошедшего за горло. Тот крюком отправил его в нокаут.
   – Большего удовольствия я, пожалуй, и не испытывал, – проговорил штатский.

   – Седой убил японца и застрелился, – доложил генералу полковник милиции. – Там же найдены убитыми…
   – Знаю, – буркнул генерал. – Кто милицию вызвал?
   – Соседка услышала выстрелы. Там были двое парней Седого. Вот они и сумели ответить японцам. Мертвы оба. И японцы все тоже.

   – Он в плену был, – сидя в белом халате около кровати Ивана Ивановича, рассказывала Мария. – На границе Абхазии и Грузии его захватили. Он был в плену, потом вдвоем с каким-то прапорщиком бежал. А Вадим, гад, нашел его в Ростове и показал ему якобы наши с ним свадебные фотографии. И наплел, что Маринка его дочь. Андрей и стал по войнам мотаться. Потом ранили его в Чечне, он уехал на Дальний Восток. Вот так и жил. А я думала…
   – Погоди малехо, – остановил ее Иванов, – а как же фотографии?
   – Фотомонтаж. И Марина из-за этих фотографий уехала. А тут ко мне приходят из ФСБ и говорят: нужна ваша помощь. Оказывается, Алла уговорила Данилу вместе с нашим грузом взять еще чей-то груз. А там оказалось золото… Меня попросили прилететь туда. Вадим хотел, чтобы Маринку похитили, а он вроде бы спас ее. А Артур и Академик решили воспользоваться этим, чтобы самим переправить золото. В общем, вас и Александру Ефимовну завтра самолетом отправят в Москву. Когда вылечитесь, жить будете у меня. И никаких возражений.
   – Во, блин, попал под старость, – пробормотал Иванов. – А как Маринка батю-то приняла?
   – Не отходит от него, – засмеялась Маша. – И требует, чтобы фамилия ее была Волкова.
   – А ты-то как? – уже зная ответ, усмехнулся Иван Иванович.

Через три месяца, Сусуман

   – Видал? – Удивленно качая головой, Василий ходил вокруг нового «КамАЗа». – Мой! Во, блин, – вздохнул он. – И денег еще прислали. Так что все теперь у меня вась-вась будет! – Он обнял подошедшую жену. – Андрюха женился и приглашает в гости. А там свадьба его дочки с парнем, он из госпиталя выписался. Его в Южной Осетии малость подранили. Надо будет Федоту все рассказать.
   – Да он знает, – фыркнул подошедший Жаров. – Передай Волкову, что скоро суд. Призраку пожизненное светит. Ну а Светке, стервозе, минимум червонец… А девушка папой его зовет?
   – Так она его еще у «Икаруса», когда я на таран пошел, папой назвала! – хохотнул Василий. – Я ж попер, думал, спасать надо Андрюху от бандюков, не знал, что это менты, ну то есть ваши. Андрей мне навстречу. А девчонка за ним и кричит: «Папка! Я же только сейчас узнала, что у меня папа есть!» В общем, все у них хорошо. А ведь все из-за золота началось. Не зря говорят – золотая трясина может погубить человека.
   – Точнее не сказать, – кивнул Жаров.

Борис Бабкин Золотая трясина

Магаданская область, поселок Ягодное

Поселок Штурмовой

Где-то в сопках

Берелех

Сопки

Трасса Сусуман – Усть-Нера

Трасса Сусуман – Ягодное

Санкт-Петербург

Москва

Магаданская область, Штурмовой

Ягодное

Сусуман

Берелех

Омчак

Санкт-Петербург

Москва

Придорожное кафе на трассе «Дон»

Магаданская область, Штурмовой

Сусуман

Берелех

Берелех

Берелех

Якутск

Санкт-Петербург

Москва

Магаданская область, Сусуман

Где-то в сопках

Ягодное

Штурмовой

Магадан

Москва

Санкт-Петербург

Магадан

Ягодное

Штурмовой

Сусуман

Где-то в тайге

Якутск

Магадан

Сплавная

Магадан

Хабаровск

Магаданская область, Сусуман

Ягодное

Штурмовой

Восток

Москва

Санкт-Петербург

Магадан

Клепка

Сусуман

Берелех

Где-то в сопках

Ягодное

Штурмовой

Речная

Штурмовой

Перевал на дороге Хатыннах – Восток

Хатыннах

Штурмовой

Ягодное

Штурмовой

Речная

Магадан

Москва

Санкт-Петербург

Магаданская область, Сусуман

Ягодное

Магадан

Штурмовой

Речная

Штурмовой

Ягодное

Где-то в сопках

Магадан

Сусуман

Река Сусуман

Якутия, Юриах

Сусуман

Борис Бабкин
Золотая трясина