&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;Александр&nbsp;Шакилов<br>|<br>|&nbsp;&nbsp;Профессионалы<br>&nbsp;-------<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Александр Шакилов<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Профессионалы<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вспомните-ка, в школе в одном классе с вами был, наверное, какой-нибудь особо одаренный малыш? Он лучше всех читал вслух и чаще всех отвечал на уроках, а другие сидели, как истуканы, и ненавидели его от всего сердца? И кого же вы колотили и всячески истязали после уроков, как не этого мальчишку?<br>
&nbsp;Рэй Брэдбери. «451&#186; по Фаренгейту».<br><br><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Игорю Черному, с благодарностью за помощь и поддержку.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пролог<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Квадросистема ласкает уши помесью энка и джи-попа [1 - Энка – вавилонская народная музыка. Джи-поп (J-POP или «Japanese Pop») – японская коммерческая музыка.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Под веселую музыку и умирать легче, правда?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зарево за два квартала. Жаркий пот стекает по лбу, путается в бровях и липнет к ресницам. Ты резко сворачиваешь направо, жалобно визжат покрышки. Черный след – это твой след.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зарево за квартал. Пунцовые, как назло, светофоры – и потому врубаешь мигалку, сирену, вперед. Здесь бы срезать через дворы. Вот черт! Ремонтные работы. Исклеванный ржой асфальтоукладчик врос катками в щебень. Назад!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зарево в глазницах, по зрительным нервам, картинкой в мозг. Едва успеваешь затормозить. Молодой недоделок из племени сиу-дакота перебежал улицу в неположенном месте – обряд, на, посвящение в мужчины, часть Великого Испытания, м-мать! Не убоись, но увернись от Жестяного Скакуна, прирученного бледнолицым самураем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зарево. Мурашки вдоль лопаток строем, колоннами по двое – хаяку! быстрее!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И дребезжит на заднем сиденье пустой огнетушитель, стучит о крышку аптечки. Под крышкой, оранжевой с крестиком, есть пузырек йода, на всякий тот самый случай – и все, остальное излишне, балласт выброшен за борт сразу после того, как ты расписывался в ведомости за эту, очередную, машину.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Предчувствие, нервы, первая дрожь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зарево? Есть контакт, ты уже на месте. Фас, птенчик! Лети, пташка!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Покрышкам опять досталось – стоп, на ручник, приехали. Музыку вырубить и носовым платком стереть со стоек одноразовые динамики-напыление, а то гель скоро засохнет, потом ножом счищать придется.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Где вы были, юноша?! – Не по возрасту резвая бабулька-ниппон суповым набором валится на капот служебной «девятки» и яростно молотит сухонькими кулачками по лобовому стеклу. – Сгорит же все!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не все. – Ты оставляешь ключ в замке зажигания (зажжжигания!) и смачно хлопаешь казенной дверцей, изуродованной гербом-саламандрой. – Все никогда не сгорает… В сторонку, не мешайте. Дайте поработать профи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дым.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Черный.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Копоть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жаль, любители не успели перекрыть газ. Не надо быть экспертом, чтобы понять: пожар начался на восьмом этаже, потом взрывом вынесло кусок стены. В любой момент дом может рухнуть. А тут еще – терпеть нет мочи! – чешется три дня небритый подбородок и горло. Хр-р, х-рр – ковыряешь щетину ногтем, помечая нежную от природы кожу розовыми полосками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Боль в груди невыносима. Кашель, хрипы, кровь на губах. Споткнулся, чуть не упал. Отставить! Работать!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фу-у, отпустило…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А пейзаж вокруг еще тот. Толпа, охи-ахи, ночные рубашки, семейные трусы, кое-кто режет себе волосы, другие спешно совершают обряд мисоги: опрыскивают вытащенные из пожара пожитки водой – типа очищают домашний скарб от злых духов. И зрителей хоть отбавляй. Чужое горе интересней собственного счастья.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Молодой человек… – Бабка семенит следом, поддерживая повязку на животе и хлюпая гэта по лужам. Ее промокшее от слез личико, в общем-то, доброе, хотя она и пытается казаться грозной. – Молодой человек! Молодой…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таких клиентов надо игнорировать. Тогда они замолкают и больше не пристают.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Морду шлакоблоком. Благо, имплантированный в нос моток золотой проволоки, проталкивает жесткий каркас в мимические мышцы, закрепляя на лице хмурую сосредоточенность. Шаг на длину поперечного шпагата.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но бабка все равно забегает перед тобой. Она точно каменная глыба, завернутая в линялую кофточку-кимоно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я буду…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Жаловаться! – кричит кусок базальта в телесного цвета гамашах и с шерстяным платком на пояснице.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Жалуйтесь. Вызов принят сто двадцать одну секунду назад. Согласно Закону о Пожаротушении и профсоюзным нормативам для служб быстрого реагирования у меня еще пятьдесят девять секунд личного времени. Так что не мешайте мне медитировать. – Ты огибаешь живое препятствие, выбираешь относительно безлюдное местечко у переполненных мусорных контейнеров, рядом с трансформаторной будкой. Садишься прямо на асфальт. В груди почти не болит – хорошо-то как!.. Просто посидеть, успокоится, привычно дыша гарью. Расслабиться, подумать о хорошем. Сакура-но хана-га сайтэ имас. Кадзэ сое-сое фуку [2 - Сакура-но хана-га сайтэ имас. Кадзэ соё-соё фуку (вавил.) – Цветут цветы сакуры. Дует лёгкий ветерок.]…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Молодой человек, что вы делаете?! Как можно?! Сгорит же!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот прицепилась, старая кошелка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дрожащими пальцами ты выдергиваешь сигарету из мятой пачки. «Firestarter Light» – настоящий, пожаробезопасный табак со встроенным в угольный фильтр термодатчиком. Принцип простой: если количество теплоты и концентрация кислорода в воздухе в радиусе метра от окурка не соответствует госстандартам Вавилона, включается маячок, наводящий на очаг возгорания цистерны любителей. Тушить окурки – самая работа для романтиков-мечтателей, обожающих лазить по штурмовым лестницам с огнетушителями в зубах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Порыв ветра осыпает мусорные баки искрами-углями. Сорвало кусок пылающего рубероида и швырнуло в «газель» скорой помощи. Плотненькая в нужных местах медсестричка, ойкнув, уронила в грязь упаковку уже не стерильной ваты. Вот ведь корова, прости Будда, дойная! Вымя есть, еще какое, а вот мозги…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жар ощущается метров с шестидесяти. Полыхает не по-детски. Ты клацаешь золотым «ронсоном» и втягиваешь в бронхи табачный дым. Если дом рухнет, зацепит два соседних здания: шестнадцатиэтажку, сестру-близняшку пылающей, и кирпичную девятину-пагоду.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А бабка никак не уймется:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Где брандспойт?! Где вода?! Пена где?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все вокруг люди как люди, пожитки, наспех собранные, сторожат-караулят и на домашний очаг поглядывают:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Слышите, сосед, а из вашей квартиры, по-моему, сильней сверкает.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ага, и правда! Сильней, да. Зато у меня одна комната, а у вас четыре сгорит, да. Вон у вас уже и занавесочки на кухне прихватило. А вы, я помню, месяцок как ремонт закончили, или ошибаюсь, да?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Люди. Нормальные обычные люди. А эта, чтоб ее, вцепилась, как блоха в клок шерсти зооморфа:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нет, я вас спрашиваю: где вода, где пена?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Пена в огнетушителе. Огнетушитель в машине. – Ты плюешь в ладонь и окунаешь оранжевый кончик сигареты в слюну. Вот бы так всегда: раз плюнул и… Ладно, пора уже, время вышло.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Огнетушитель где?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– В маши-нЕ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что?! Шутить изволим?! Я этого так не оставлю! – Взволнованная хрипотца надламывается истеричным визгом: – Не подарю вам, слышите, не подарю!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Оба-сан, не надо, не надо, бабушка! Не волнуйся, тебе нельзя, оба-сан. – Симпатичная девица лет восемнадцати-двадцати обнимает перечницу б/у за плечи. – Не надо, он сделает все, что сможет. Он же…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она хочет сказать «герой»?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А бабка уже чуть ли не рыдает:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Юрико, он подонок! Как твой отец! Посмотри на него, Юрико! Подонок! Сгорит все! Все сгорит! Столько лет… И на телевизор большой копили! И холодильник, и…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Успокойся, оба-сан, тебе нельзя волноваться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ты ловишь взгляд миленькой девчонки. В нем надежда и обожание: такой мужчина, сильный, красивый, спасет, выручит. Нормальный взгляд. И еще немножко вдогонку: вот бы в кино пригласил, темно, романтика, туда-сюда… Бледно-розовые нити тянуться от бровей девушки к твоим ресницам и ниже, оплетают, вяжут и валят на асфальт – судьба, иначе никак, смирись, наслаждайся. И дергает сердечко. А ведь она красотка: черные волосы пышно усыпали плечи, глаза голубые в пол-лица, соски приятно округлой груди едва не протыкают тонкую ночную рубашку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…за руки, под луной…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…первый робкий поцелуй…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…обручальные кольца…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…купить сыну тетрадки в клеточку…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во только взгляд у нее с гипноэффектом: лазерная система через зрачки излучает световые импульсы определенной частоты, измельчающие мозг оппонента в фарш, из которого лепится все, что угодно. Голубые радужки, едва не наползающие на уши, – отличная маскировка. Аниме-мода весьма популярна среди японской молодежи. Твои соотечественники обожают прятать азиатские очи под красивыми, но неправдоподобными голограммами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гипноэффект, да? И под луной поцелуй, и кольца? Ха! Подмигнув, ты треплешь девочку за щечку – мол, увы, номер не удался. И нырнув под ее локоток, ускользаешь от пощечины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Подонок! П-пож!-жар!-рный! – Последнее слово выплескивается из ее пухлых губ, как прокисший бэнто [3 - Бэнто – «еда в коробочке», комплексный обед.] в алюминиевый чан для отходов. – ПРОФЕСССИОНАЛЛ!!!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Толпа молча раздвигается перед тобой. Не глядя под ноги, шлепаешь прямо по лужам. Скоро осень, месяца через два. Редкий дождик не спас город от жары. И снять бы плащ, ты взмок, но он есть символ принадлежности к особой касте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Молодой человек, а нельзя ли быстрее?! – возмущается толпа, но ты слышишь лишь треск огненных зубов и хруст дымных челюстей – мелодию самопожирания. Если задать аксиомой предел биологического существования, вся жизнь приравнивается к уничтожению себя, любимого. Любой пожар яркий тому пример.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Осс, – киваешь Джамалу Судзуки, участковому стрелку-лейтенанту. Ты частенько встречаешься с ним по долгу службы и не только. – Как жизнь?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Яххо. Нормально. – Джамал, сдвигает фуражку козырьком на ухо и поправляет смоляные волосы, прилипшие к влажному виску. У него нет мизинца на правой руке. – А у тебя? Делишки?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Лучше всех, но никто не завидует.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сейчас только работа, ничего личного. Чистое, не омраченное приятельством взаимное равнодушие и пустые фразы ритуала. Ведь дом горит. И огнетушителем здесь не обойтись.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодня Джамал работает в паре со своей любимой СВД [4 - СВД – снайперская винтовка Драгунова.], предназначенной для уничтожения движущихся, открытых и одиночных целей. В частности – фениксов. Бывает, на отстрел пылающих профессионалов он берет антиквариат – испытанную боями Второй мировой СВТешку [5 - СВТ – снайперская самозарядная винтовка системы Токарева.], а то и вовсе старинный французский мушкет. А вообще он никогда не расстается с «глоком», который прячет в кобуре, имплантированной в бедро.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пожар рядом живет, дышит. Ждет тебя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И ты радостно кричишь:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Тадайма! Я вернулся, я дома!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Треск зубов, хруст челюстей – огонь отвечает:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Окаэри насай. Добро пожаловать домой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ты голоден, тебе хочется есть. Отринь суетное и насытишься. Ни друзей, ни привязанностей. Дети – это хлопоты, детей не надо. Ты никому не нужен, тебя никто не любит, тебя ненавидят и боятся, ибо ты – пожарный.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как хлыстом по спине – крик сзади:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Тварь, ну чего ты ждешь?! Ублюдок нэдзуми и кумо! Помесь крысы и паука!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ну, бабка, ну, перечница!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шаг.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шаг.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще шаг.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ресницы заворачиваются кверху и обугливаются. Первый, хе-хе, признак грядущей трансформации.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дым.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Черный.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Копоть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пот горным селем омывает отроги лопаток и перевалы ключиц, увлажняет долину живота. Горячая рубашка липнет, не отодрать, тлеет плащ в подмышках. Ты с сожалением роняешь зажигалку, подаренную мамой на двадцатилетие – ведь поцарапается об асфальт. А иначе расплавится.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Судорогой сводит косые мышцы живота. Ты падаешь на колени. Чуток отпускает, но обольщаться не стоит – дальше будет хуже. Значительно хуже.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это голод. Го-о-о-о-л-лод-ддд!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гарь и пепел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обожженные щеки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Течение воздушных потоков внутри пылающего здание непредсказуемо – из-за резких перепадов давления попробуй угадай, что и как. Язык пламени шаловливо высовывается из губ подъезда и облизывает тебя с головы до ног: волос больше нет, плащ горит, синтетика липнет к эпидермису.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И это больно. Очень больно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но – голод! Голод! Только что ты-пожар попробовал себя-плоть, и это было вкусно. Пальчики ням-ням – и нет больше папиллярных узоров. Сгорел нос – и запахи исчезли. Золотая проволока потекла по обнаженным косточкам челюстей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хр-р-р! Будда, прости чревоугодника. Меню гурмана: дым и копоть, гарь и пепел. Как же всего этого хочется, но нельзя. А еще ты знаешь: сколько ни терпи, а укусишь все же, отхватишь кусок потолще, пожирнее. И потому надо двигаться быстрее. И ничего, что мясо отваливается от костей. Пока есть мышцы – быстрее!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шевелись! Ну же!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Второй этаж.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пузырями краска на стенах – была, ты чувствуешь ее сожженный состав, химию. Обугленные до металла перила раскалены. Пятки остаются на ступеньках – отломались.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Третий этаж. Может, хватит? Пора бы показать себя в пролете окна… Ведь пора? Будда, как не хочется!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оранжевое облако обняло, закружило. Правую руку унесло, шмякнуло о бронированную дверь чьей-то квартиры. Плохо – ты же не левша, очень плохо…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Четвертый. Отпала голова. Уже не больно – так, неприятно чуть-чуть. Слегка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пятый. Все, выше не получится. На четвереньках вползаешь в пылающую квартиру. Вместо легких – ливер жареного пирожка. Горит побелка. Еще чуть-чуть, а не дойти. Ты укладываешься на пол – паркет под тобой вспучивается девятым валом. Ждать недолго.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да все уже, есть трансформация.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вспышкой пламени тебя выносит на балкон.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ты – чистая плазма. Ты – голод. И вокруг столько пищи! Дотянуться до соседней пагоды? Или подмять панельную высотку? Высотка больше, а кирпич вкусней. И не тронуто, не надкушено еще левое крыло этого дома.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Смотрите! Оборотень! Исчадье ада!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Феникс!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Профессионал!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Куда смотрит полиция?! Стреляйте быстрее!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И правда, куда? И кого они, любители, ожидали увидеть в огне? Карлсона или Мери Поппинс? И вообще, vox populi, vox dei [6 - Vox populi, vox dei (вавил.) – Глас народа, глас божий.]. Джамал Судзуки поднимает винтовку, блики от линз прицела, палец мягко давит на спусковой крючок и…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грохот выстрела. И сразу же боль.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А за ней приходит пустота.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И ты привычно умираешь.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Часть 1<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Введение в специальность<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глава 1<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Письмо<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Феникс пятой категории Акира Ода воскрес на третьи сутки после самосожжения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очнулся он, как обычно, в собственной квартире на улице Спокойствия – привязка к заданной точке пространства работала исправно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сухость во рту, зуд кожи – обычные симптомы того, что ты вновь жив.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Натянув трусы и втиснув в майку мускулистый, татуированный и покрытый ожогами торс, Акира побрился. В прихожей обнаружились новые кожаные штаны а-ля ковбой Мальборо, розовая шелковая рубашка и мамин подарок – зажигалка (ее подобрали ребята из группы поддержки, вернули, спасибо). Возле двери стояли десантные ботинки, спецпошив профсоюзной мастерской, доставка бесплатная. Обувь для фениксов делают с допуском на постпожарную усушку пяток.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Захлопнув бронированную несгораемую дверь и выйдя из подъезда, он не обнаружил на стоянке служебное авто с опротивевшими саламандрами на бортах. Ну и ладно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После возвращения из трехсуточного небытия мозг феникса чуток подтормаживал. Высшая нервная система тяжело привыкает к свежему телу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В обозримом небе стрекотал транспортный геликоптер. Две «бабочки» приземлились на крышу соседнего дома и подставили крылья солнцу, чтобы аккумуляторы зарядить. Поймав извозчика, Акира добрался до ближайшей станции дирижаблей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Минут через пятнадцать после того, как гондола заполнилась пассажирами, пилот разжал сцепку, и воздушная маршрутка неспешно протиснулась в зазор между высотками и моноциклетными желобами, Акира выдвинулся к люку с надписью «Выход».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Остановку, пожалуйста! – Он всего лишь хотел покинуть салон на высоте семьсот метров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стюардесса, красотка-мулатка, профессионально улыбнулась:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Счастливо пути!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира шагнул в пустоту, люк за ним захлопнулся. А через миг раскрылся парашют.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многие считают, что девятисекционник лучше планируют, но у феникса другое мнение. Безопасность превыше всего. Кому нужны рекорды среди новостроек и бараков? А классическая «семерочка» никогда не подведет с наполнением, к свалу менее предрасположена и в случае отказа медленнее теряет высоту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Акиры отличный эллиптический купол, тонкие, выверенные по длине стропы управления из прочного микролайна и такие полезные прибамбасы, как съемный слайдер и коллапсируемая вытяжная медуза на шнуре-«kill-line».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поворот – центробежная сила увеличивает нагрузку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Асфальт уже близко и…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Есть! Горизонталь мягко ткнулась в амортизаторы подошв. Феникс активировал опцию «укладка» – и купол мгновенно втянулся в модный в этом сезоне ранец с липучкой и верхним клапаном.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Впереди виднелись желтые ворота храма Каодай, расписанные драконами. За воротами – брусчатка, ведущая к пагоде (на площадке там возвышаются две мраморные статуи – Будда на лошади и Христос), и деревья, гордо именуемые парком. Прогуливаться по тропинкам среди пальм могут только послушники, ибо в парке обитает священный тигр. Здесь не бывает снега и морозов – микроклимат поддерживается магией адептов-служителей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осторожно ступая по скользкой керамической плитке, Акира вошел в храм – в просторный зал с колоннами и алтарем в форме звездного глобуса. Тихо играла музыка, что-то из классики. С образов на феникса взирали Виктор Гюго, Сунь Ятсен и Лев Толстой. Но его заинтересовала лишь старинная христианская икона, на которой был изображен объятый пламенем куст и Богоматерь с младенцем на руках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К нему вышел старец в разноцветном халате, символизирующем единство всех религий. Акира поклонился. Перебирая длинными пальцами «кости» можжевеловых четок, старец едва заметно кивнул в ответ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Отец Но Чон Хен-сан, вы не хуже меня знаете: подсвечники и прочие аксессуары, подразумевающие использование открытого огня… – начал Акира.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но старец – слишком уж нетерпеливо как для служителя культа – его перебил:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Надлежит крепить на негорючие подставки. Да, сын мой, я ознакомлен с «Общими требованиями пожарной безопасности в храмах».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Если так, то вы должны быть в курсе: запас горючих жидкостей для заправки лампад и светильников должно хранить в металлической таре не более суточной нормы в одном молельном помещении. А у вас двадцатилитровых канистр из пластика у алтаря аж семнадцать штук. Так что, выписать штраф на солидную сумму? За несоблюдение?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отец Но Чон Хен-сан – маг и гипнотизер, как и все служители универсального Господа Каодай. Ему ничего не стоит поймать взглядом зрачки собеседника и держать их столько, сколько ему угодно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акире безумно хотелось курить, он проголодался и с удовольствием умял бы сейчас порцию плова или шашлыка, но вместо того, чтобы отправиться в ресторан, он сказал:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нужно еще проверить печное отопление.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да-да-да, ежегодно до начала отопительного сезона проводится проверка… Но, может, просто оформим акт? Молодой человек, не стесняйтесь, это ваша работа. Я все понимаю. И уж накануне Смуты…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старец еще что-то говорил, но феникс его не слушал – соорудив из нахмуренных бровей и морщин на лбу суровое лицо, он пробурчал «последнее китайское предупреждение» и отбыл. Его наверняка уже заждались в депо. Спитфайр – такое прозвище у шефа – тактично не звонит на трубу, но отчет о проделанной работе подразумевался еще три часа назад.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нужны сведения о санкциях к газовому хозяйству, нанесенном ущербе, времени локализации и так далее, и тому подобном.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как бы профи жили без всей это бюрократии?<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтобы проснуться, Юрико прекрасный мачо не нужен. И без слюнявых поцелуев она открыла анабиозник-саркофаг, совмещенный с барокамерой. У спальни этой маловато функций, она давно устарела – заменить бы, апгрейдить. С премии или наследства. Да где ж они, шальные деньги? Где спонсоры-меценаты и миллионеры-поклонники?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отключив Всемирную Конъюнктиву, Юрико врубила обычное зрение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солнечные лучи изо всех сил протискивались меж створок жалюзи, пока она изучила прогноз погоды. Что день грядущий нам готовит – бури, шквалы, замечательную погоду? Ага, ясно, жарко, повышенная влажность – не самый плохой вариант для тех, кто работает на улице. Для Юрико, например.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будильники она не любила, даже терпеть не могла. Да и за что, спрашивается, любить эти дзинь-дзинь-пищалки-побудки? Тем более – в единственный законный выходной! Рано утром! В четырнадцать тридцать!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тело-исходник ощущалось правильно, что приятно. Значит, ситуация под контролем. Расслабляться себе дороже: трать потом часа три, – не меньше! – дабы привести параметры к стандарту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так-с, что там у нас по основным замерам? Юрико приподняла голову над силиконовой подушкой и оценила показания микрометров на талии, бедрах и грудной клетке. Ну, почти попали: по бюсту отклонение в плюс полмиллиметра. Но плюс это не минус, корректировать проще.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За пару минут перед зеркалом она отрегулировала размер молочных желез. Профи есть профи даже в воскресенье.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В квартире было тихо. Бабушка еще спит, она давно на пенсии, ей можно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ноги Юрико сунула в тапочки, набросила халатик и, поправив волосы, отправилась на кухню. Пластиковый стакан малинового йогурта перебрался из холодильника на стол. После подсчета калорий Юрико пришла к выводу, что это не отрава, но пища. Пару взмахов одноразовой ложкой, губы промокнуть салфеткой – и завтрак успешно завершен. Спасибо, не за что, потребляйте еще.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Все возникает из огня, и все в огонь превращается» [7 - Высказывание Гераклита.]. Юрико взглянула на фотолюминесцентный эвакуационный указатель на стене в сорока сантиметрах над полом. По этой стрелочке, стоя на четвереньках, следует ориентироваться в темноте и при сильном задымлении. Она читала об эффекте длительного послесвечения: в ПВХ-пластик, краску и самоклеющуюся пленку добавляют мельчайшие кристаллы сульфида цинка, которые запасают световую энергию, а потом излучают кванты видимого спектра.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обмахиваясь веером, Юрико подошла к окну. С сорок восьмого этажа отличный вид – Вавилон, он же мегаполис Дзию [8 - Дзию (вавил.) – свобода.], во всей красе с электро и пневмокарми, ДВС-авто и грузовиками,. И потоки людей еще – граждан всех мастей и национальностей, любителей и профессионалов, заплывших жиром туристов и тощих диссидентов тоталитарных режимов… Плюс голоса, клаксоны и рекламные голограммы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этот город можно любить и можно ненавидеть. Третьего не дано.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ночью Юрико приснился сон. Вещий, конечно. Во сне она увидела парафиновую свечу, сложенный «елочкой» костер и маленькую лампадку. Свеча обожгла ей пальцы, а лампада погасла, и только костер согрел плутающую во мраке девушку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И это знак, не иначе! Неизбежный суровый фатум довлеет над ней!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но стоит ли на судьбу роптать? Избранник ведь понравился Юрико – позавчера, на пожаре. С ума сойти, настоящий феникс! И симпатичный.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как бы с ним поближе познакомится?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По возможности случайно?<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Блеснув люминофором термостойких сигнальных полос и просыпав на пол металлические пуговицы из комплекта ЗИП, шеф поблагодарил за отличную работу и пожал руку трехпалой перчаткой с теплоизолирующей подкладкой. Пожал от души, по-мужски – так, что Акира почувствовал усиленную «мозоль» наладонной части. Напоследок Спитфайр пообещал «своему лучшему сотруднику» премию в размере месячного оклада и уткнулся в руководство по эксплуатации ТОК-200 [9 - ТОК-200 – комплект теплоотражательной одежды.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все, можно уходить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Акира-сан! – окликнули лейтенанта Оду в коридоре.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, Масами? – Он неторопливо обернулся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Акира-сан, у меня к вам разговор. – Его догнал Масами Орисава, стажер-выпускник пожарной академии, богатырь-самурай. Масами покусывал губу. Красные его глаза так и бегали, игнорируя встречный взгляд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что-то случилось? – Язык Акиры еле ворочался, после воскрешения такое случается. – Чего молчишь?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот. Возьмите, пожалуйста. Ознакомьтесь. – Масами протянул большой, запечатанный свежим сургучом конверт. – Ответьте, если не затруднит, по телефону. Номер я указал. До свидания, Акира-сан.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Спустя полчаса, неторопливо «наслаждаясь» дрянным колумбийским чаем в своем крохотном кабинете, Акира сорвал сургуч и вытащил из конверта лист формата А4, пропущенный через нутро принтера. Буквы не сразу сложились в слова, а те – в предложения, смысл же написанного стал понятен лишь после третьего прочтения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хреново детишки шутят, не смешно.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Понедельник – отвратительный день недели. Эта аксиома не требует доказательств. Но если вы из тех бодрый парней, которые с умилением на роже выскакивают из теплой постели и радостно спешат прямо сейчас в обожаемую контору, то Юрико работает именно для вас.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для вас – и только для вас! – она следит за фигурой, изнуряя себя тренажерами и диетами. Для вас она выглядит бесподобно, обворожительно и прекрасно. Для вас, господа!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И для вас дамы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не первый год Юрико продает свой безупречный внешний вид рекламным компаниям. Она сдает упругое молодое тело в наем, предлагая внутреннюю поверхность бедер для очередной пиар-акции шоколадных батончиков, а интимность обворожительного пупка – для объявлений о вакансиях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Недавно Юрико выиграла в профсоюзную лотерею. Приз – людная точка у метро рядом с продуктовым рынком, над которым возвышается небоскреб пятизвездочной гостиницы, что в паре минут ходьбы от известного на весь Вавилон корейского ресторана «Чосон» и Дворца Спорта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Народу, постоянно барражирующего от метро к гостинице и к рынку, или от «Чосона» к спорткомплексу и к метро, более чем достаточно, чтобы честно заработать, пренебрегая криминалом вроде рекламы порносайтов. Куда приятней платить налоги и чувствовать себя законопослушной гражданкой Города Свободы, чем мгновенно увеличивать грудь на несколько размеров. Плюс секунду на обнажение да еще полсекунды для прописки адреса сайта на возбужденных от гормонального всплеска сосках. И прибавьте возврат в исходное состояние, пока трансформацию не засекли копы. В общем, хорошая точка значительно облегчает жизнь, факт. Хорошее точка – это высокооплачиваемые заказы и никакого мошенничества.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К примеру, сегодня с половины восьмого до восьми Юрико демонстрировала «белым воротничкам» достоинства кофе-концентрата «Блэк Платинум». Мол, сравните ваш низкокачественный суррогат с нашим напитком богов, ароматным афродизиаком, гарантирующим постельное долголетие… В общем, вешать на уши макаронные изделия она умела.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сначала она установила переносной голопроектор в трех шагах от столба с буквой «М» и настроила запуск объемного изображения на определенное свое движение. Стоило ей поднести указательный палец к губам, как у входа в метро возникала чашка величиной с пивную бочку. Из чашки неторопливо отхлебывал нефтеподобную жидкость слащавый гражданин в костюме. Каким образом он смог бы в реале поднять бочку-чашку и потом глотнуть из нее, Юрико не интересовало. Баннер придумала не она, ее задача лишь изобразить на лице восхищение кофейным выбором парня, а потом продемонстрировать страсть и вожделение. Оплата зависела от качества воздействия на потенциальных клиентов и их количества в зоне покрытия баннера.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С восьми до девяти Юрико рекламировала новую школу у-шу – то ли «Снулый карп», то ли «Бодрый богомол». Она трансформировалась в миниатюрную китаянку, одела серенькие брючки и рубашку, нацепила значок с изображением Великого Кормчего. Контроллер подтвердил соответствие роста, веса, разреза глаз заказанному образу, после чего загрузил в мозг Юрико демопрогу особо сложного удара, поскольку приемами ушу она не владела. Первыми, кому пришлось испытать ее пиар, были группа фиджийцев – парней и девушек, одетых в набедренные повязки, юбочки и пояса. Она шагнула к ним навстречу и поклонилась, затем выставила перед грудью пластиковые палочки для еды и неуловимым движением перерубила их купюрой в пять вавилонских долларов. На рубашке у Юрико высветилось название школы, электронный и реальный адреса, номер контактного телефона, номер факса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фиджийцы прошли мимо, не обратив на нее внимания. Сволочи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Контроллер попытку не засчитал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За час, потраченный на «Богомола», она сломала сотню палочек, изодрала в клочья восемнадцать купюр и заработала всемеро меньше, чем за полчаса сотрудничества с «Блэк Платинум». Решено: завтра Юрико пошлет даосов куда подальше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На том ее рабочий день и закончился – сегодняшние контрактные обязательства были исполнены. В понедельник не следует перенапрягаться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В кабине уличного туалета Юрико переоделась и поправила волосы, в которых шевелились мьют-орхидеи, после чего нырнула в метро – так удобней всего было добраться до пожарного депо №9/21.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зайдя в вагон, она кинула себе на живот бегущую строку объявлений: «ВСТУПАЙТЕ В ПРОФСОЮЗ!», «НАШИ ФЕНИКСЫ ВАС БЕРЕГУТ!», «ПОСТОЯННЫМ КЛИЕНТАМ СУПЕРМАРКЕТА «ЗИККУРАТ ЭТЕМЕНАНКИ» СКИДКИ – 5%!!!»<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Правила дуэли между стажером Масами Арисавой и стажером Хисоки Исузой» – так было озаглавлено письмо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На миг лейтенант Ода представил себе обоих парней, лучших выпускников академии: увалень Масами и хрупкий, похожий на девушку красавчик Хисока. Семнадцатилетние оболтусы, не лишенные талантов и обласканные преподавателями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ну-ну.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1) Противники становятся на расстоянии 20 (двадцати) шагов друг от друга и не менее 10 (десяти) шагов от границ поля боя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;2) Вооруженные катанами противники по данному секундантами знаку сближаются, не переступая границы поля боя, и начинают схватку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;3) Если в ходе поединка один из противников роняет оружие, либо оно ломается, либо в случае падения бойца, его противник обязан прервать дуэль по команде секундантов, пока упавший не встанет и не вернет себе оружие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;4) После каждого ранения поединок приостанавливался, секунданты определяют степень тяжести раны и возможность продолжения дуэли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;5) Дуэль ведется до тех пор, пока один из противников не потеряет возможность продолжать бой в результате тяжелого ранения или же летального исхода.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;6) Если в ходе дуэли один из противников отступит за границу поля боя, это будет считаться уклонением от честного поединка – и бой прекратится.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;7) Секунданты являются посредниками во всяком отношении между противниками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;8) Нижеподписавшиеся секунданты обеспечивают выполнение данных правил каждый со своей стороны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;emp1<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;15-го июля … года<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;emp1<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подписано:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира Ода, лейтенант пожарной охраны вольного города Вавилона, феникс пятой категории, член Профсоюза.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамал Судзуки, лейтенант муниципальной полиции вольного города Вавилона, снайпер пятой категории, член Профсоюза.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Позвонив по указанному на конверте номеру, Акира буркнул, что согласен. А разве мог он – офицер! – отказать? Не дожидаясь ответа, отключился и уставился на плакат, висевший на стене: «Пожарная охрана – совокупность созданных в установленном порядке органов управления, сил и средств, в том числе противопожарных формирований, предназначенных для организации предупреждения пожаров и их тушения».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В дверь уверенно, по-хозяйски так, постучали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Разрешите?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот кого Акира меньше всего ожидал увидеть в первый день воскрешения, так это девочку с последнего пожара.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Здравствуйте. – Голубые глаза в пол-лица. Пышная прическа состоит из ярких бантиков, эбонитовых спиц и мьют-орхидей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Присаживайтесь, – выдавил из себя Акира, внезапно смутившись скудности обстановки, состоящей из стола, двух стульев, компьютера и электрочайника. – Чем обязан? Чем могу… э-э?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девушка присела на стул и закинула ногу на ногу:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Можете. Уверенна, вы-то уж точно можете.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ну и как тут не закашляться, подавшись чаем?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Довольная произведенным эффектом она улыбнулась.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вы… У вас вещи сгорели, да? Протокол составить? Для страхового агентства? – Акира честно попытался изобразить сочувствие. Увы, не получилось. Чуть ли не после каждого пожара перед ним заламывают руки и рыдают погорельцы. Сначала, конечно, он всем сочувствовал, а потом привык, зачерствел душой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девчонка провела кончиком языка по губам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира опять закашлялся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вещи целы. – Она пожала плечами. – Протокол не нужен. Мы живем в соседнем доме. Просто бабушка выскочила, а я за ней. В чем была…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Резвая у вас родственница. – Акира покосился на чайник, размышляя, не предложить ли гостье чашечку-другую. – Общительная.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Она очень болезненно переносит всякие катаклизмы, бедствия. – Одна из мьют-орхидей пышной прически дернулась к фениксу. Стебель-удавка мгновенно удлинился, лепестки трансформировались в хищную пасть с множеством мельчайших зубцов. Не добрав чуток до невозмутимого лица Акиры, бутон втянул в себя пролетавшую мимо муху, после чего орхидея вернулась в прическу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира сразу же передумал угощать девушку чаем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он даже не сразу понял, что она задала ему вопрос:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вы ведь феникс? Настоящий?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, такой у меня талант, зарегистрированный Профсоюзом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– С ума сойти! Извините… – На щеках девушки заиграл румянец. – А как это, быть фениксом? Гореть и умирать? Меня, кстати, Юрико зовут.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Лейтенант Акира Ода, можно просто Акира… Фениксом быть почетно. – Беседа все меньше и меньше нравилась Акире. – Реакция горения подразделяется на три вида: собственно горение, взрыв и детонация. Источником зажигания нагреваем горючее вещество до начала его теплового разложения. При этом выделяются пары углерода и водорода, которые соединяются с кислородом воздуха и в результате образуют двуокись углерода и воду, выделяют немало тепла. Еще образуются сажа и угарный газ. Вот и все. И никакой мистики, никаких тайных смыслов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Понятно. – Девушка не выглядела разочарованной. Наоборот – она улыбалась.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира внимательно посмотрел на нее и неожиданно для себя спросил:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Юрико, а вы пьете вермут?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она хитро ему подмигнула:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Только на брудершафт с красивыми мужчинами. Такими, как вы.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глава 2<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дуэль<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Треща и вспыхивая, молнии зла сплетались на поверхности ярко-алого кокона, окружавшего существо, лишь внешне похожее на человека. Это существо – некая субстанция или даже энергия из параллельного мира – сожрало сущность одного очень влиятельного гражданина, всегда одевавшегося в дорогие черные костюмы. В Вавилоне больше власти, чем у этого гражданина, было лишь у Совета Сегунов, да и то не факт…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Существо явилось сюда из самой мерзкой преисподней с одной лишь целью – преумножить боль и страдания людей. Чужими несчастьями оно питалось, жирело от них, получая неимоверное удовольствие. И оно знало, как преуспеть в своих начинаниях. У него почти что получилось, все готово, осталась лишь самая малость!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот только ему, умеющему сплетать из вероятностей узоры, кое-какие петельки не давали покоя, мешали осуществить задуманное.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Голосовые связки мужчины в коконе напряглись, назвав своему верному слуге имена и велев:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Убей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молнии вспыхнули ярче.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слуга поклонился.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Приказ будет исполнен.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Два пива. Феникс платит. Во-от тот молодой человек. Симпатичный парень, да? Холостяк, кстати.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молоденькая барменша – лица не видно под густой вязью декоративных татуировок – не знала, как себя вести с Пузырем: послать куда подальше или погодить пока.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И потому она спросила:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А вы уверены, что тот молодой человек заплатит за вашу выпивку?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я уверен только в собственной эрекции, милочка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дзиро Токусацу по прозвищу Пузырь – метр шестьдесят два на каблуках, залысина, жиденький хвостик на затылке, вылинявшие штаны в пятнах жира – приятностью в общении не отличался. Голос у него был пискливый, как у сторчавшегося зооморфа. А еще он умел «надуваться».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я охрану вызову! – Подумав чуть, барменша решила обидеться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Милочка, нет ничего постоянного в этом лучшем из миров. Единственное, что незыблемо, – за мое пиво всегда платит Акира, – сказав это, Дзиро выпустил на волю своих ручных колибри.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вернее было бы назвать этих пташек височными. Шестисантиметровые колибри обитают в специальных гнездах на висках Пузыря. Когда щелкает себя пальцем между глаз, замыкается имплантированная электрическая сеть, и миниатюрные катапульты вышвыривают пташек из гнезд. И те, согласно прописанной в крохотных мозжечках-процессорах программе, принимаются порхать вокруг головы хозяина. Выглядит это довольно забавно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Барменша так и застыла с открытым ртом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Колибри делают по восемьдесят взмахов крылышками в секунду. Они способны зависнуть на месте и мгновенно дать задний ход. К тому же, пташки ярко окрашены и блестят; их цвет меняется из-за микроструктуры перьев, отражающих световые лучи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира кивнул китаянке – мол, да, я плачу, и та наполнила пенистым напитком кружки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Уймись, дружище, – сказал он Пузырю, – всполосни глотку холодненьким.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Милочка, нам бы еще сухариков с женьшенем и беконом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды Акира и Пузырь здорово перебрали. Дело было на четвертый день после крупного пожара, в котором сгорел целый квартал пагод. В спасательных работах задействовали сразу семерых фениксов. Восстав из пепла, Акира кое-как побрился и двинул в ближайший бар, чтобы восстановить потерю жидкости организмом. От пожаров, знаете ли, сушит. После пятой кружки светлого ему захотелось душевного общения, он позвонил Дзиро. Тот, понятно, не отказался поддержать друга в трудную минуту. Короче говоря, выпили много. Точнее – очень много. И Пузырь сказал: «А хочешь, я тебе глобус покажу?» Раздевшись под музыку «X-Japan», он покраснел. И посинел. Затем покрылся зелеными пятнами. Благородный пивной животик его колыхнулся мелкой рябью. Дзиро шумно втянул воздух ртом, еще, еще… Не выдыхая, он аккумулировал газ в легких, насыщал им все ткани. И тело его стало меняться: на спине вырос горб, бедра расширились, ноги распухли, превратившись в подобие сарделек. Официантки дружно лишилась чувств, когда Дзиро окончательно округлился, став шаром, или, если хотите, сферой: сфинктеры сжаты, рот закрыт, большие пальцы закупорили ноздри. Это была замкнутая система, автономная. Как выяснилось, Пузырь в таком состоянии мог пару недель пробыть…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Случилось это пару лет назад.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А сейчас не помешало бы заглянуть в сортир, что Акира и сделал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Покачиваясь, он долго искал змейку на кожаных штанах, а нащупал почему-то пуговицы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Слышь, Дзиро, а я с девушкой познакомился. Красивая. Я с ее бабкой на пожаре поругался, и она пришла в депо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Бабка?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Девушка! Договорились встретиться, выпить вермута.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ну-ну.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– На брудершафт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А-а!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У норы метро они долго обнимались, уверяя друг друга в верности до гроба или хотя бы до следующего воскрешения Акиры. Пузырь все порывался облапить товарища ниже спины, но феникс уворачивался. Да, любви достоин лишь товарищ по оружию, ибо женщины отвлекают от постижения дзен, но это не для феникса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Напоследок Дзиро, оскорбленный в лучших чувствах, разоткровенничался:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А я вот тоже познакомился. Недавно. В баре.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да ладно тебе, хватит заливать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– С двумя отличными парнями. Из ваших, кстати. Так они из-за меня чуть не подрались.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Размышляя о предстоящей встрече с Юрико, Акира пропустил заявление друга мимо ушей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А зря.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Здорово! Тебя Спитфайр искал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это обычная беседа двух профессионалов в коридоре депо №9/21. Остановились, скрестили ладони, похлопали друг дружку по плечам – и дальше побежали по делам: бумаги надо подписать, поставить печати. В общем, не работа, а сплошная бюрократия без романтики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спитфайру, то есть Нику Юсуповичу Спирасу, начальнику пожарного депо, тушить пламя запретили доктора, обосновав это тем, что ресурс исчерпался, он рискует не воскреснуть. За подчиненных Спитфайр горой: выбивает в мэрии служебные квартиры для стажеров и ругается с любителями, что путаются под ногами в сезон огненных штормов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Положение обязывает его выглядеть солидно. Люди весьма своеобразно представляют, как должен выглядеть пожарный. Они считают, что настоящий феникс – это внушительный мужчина при амуниции, с огнетушителем ОП-4 в мускулистых руках и огромным топором в кобуре на ППС [10 - ППС – пояс пожарный спасательный.]. А еще народу нравятся всякие комбинезоны с капюшонами и обзорными иллюминаторами. И чтоб кислородный изолирующий противогаз был и радиостанция. Вот Спитфайр и парится в любительской «фуфайке» совместного производства Du Pont de Nemour и ВНИИ полимерных волокон, сшитой из брезента «мокрого прядения», кевлара, терлона и армоса. И чтобы полностью соответствовать образу, он не имеет права стянуть с себя даже теплоизоляционную подкладку – тройную, прессованную. Адские муки терпит Ник Юсупович: жарко ему и потно в ста одежках с застежками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Заходи. Пива хочешь? – У него всегда есть ледяное пиво: семнадцать сортов темного и светлого, каждой твари по паре, в смысле каждого сорта по две бутылочки. Другой алкоголь ветеран-феникс категорически не признает.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Здравствуйте, Ник Юсупович. Конечно, буду. То есть хочу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Присаживайся. – Начальство нырнуло в холодильную камеру. – Есть у меня тут отличное чешское пивко.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На столе возникли две запотевшие бутылки, открывалка, высокие узкие стаканы и креветочные стики. Черт побери, с шефом всегда приятно общаться, в кабинет к нему идешь как на праздник. И это не шутка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Два жука-скарабея выскользнули из-под каски Спитфайра, уцепились лапками за уши и, немного повисев, скатились по его плечам и рукам. Задержавшись на кистях, жуки ощупали профессиональные татуировки и рубцы от ожогов, после чего спрыгнули на столешницу и, кувыркнувшись, – обман зрения! – выдернули из пустоты шарики навоза.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Губами обхватив сигару, Спитфайр с умилением наблюдал за возней любимцев Scarabaeus. Лоб его наморщился, выдавая предельную концентрацию – и кончик сигары вспыхнул, потянуло ароматным дымком. Не зря шефа называют Спитфайром – Акира не знает никого, кто бы столь красиво и быстро управлял своим огнем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кирюша, мне хотелось бы обсудить с тобой несколько важных вопросов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Конечно, Ник Юсупович, всегда готов! – Акира терпеть не может, когда его называют Кирюшей. И вдвойне неприятно такое услышать от шефа, который отлично знает, что его подчиненным нравится, а что нет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кирюша, ты работаешь в нашем депо уже…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Шесть лет, Ник Юсупович. Сразу после академии сюда. Практику тут проходил и остался. Вы же меня рекомендовали, я в этом кабинете контракт подписывал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Шесть лет. Летит времечко… Пей пиво, пей… – Поднявшись из-за стола и шагнув к окну, шеф уставился на улицу. Второй этаж, все отлично просматривается: ДВС-авто, народу в это время маловато…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот только почему он нервно теребит самозатягивающуюся пряжку ППС?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спирас обернулся к Акире:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– В храм Каодай заглядываешь?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Конечно. Мой ведь участок. Беседы воспитательные с настоятелем провожу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Креветочные стики закончились слишком быстро. С упаковки лейтенанту Оде клешнями грозило нечто монстрообразное. Типа художник так увидел креветку?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Шесть лет – это срок. «Душа – Богу, сердце – женщине, долг – Отечеству, честь – никому» [11 - Слова Л. Корнилова.], да, Кирюша? – Спитфайр внимательно наблюдал за подчиненным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лицо Акиры окаменело, шевельнулись лишь губы:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Красиво сказано.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кирюша, до меня дошли слухи, что между нашими стажерами состоится дуэль. – Спирас затушил сигару о подоконник. – Ты что-нибудь знаешь об этом?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Впервые слышу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И вроде бы ты, Кирюша, один из секундантов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Клевета, попытка очернить мое честное имя и незапятнанную… э-э…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кирюша, ты ж мне как сын. Не ввязывайся в это, не время сейчас отношения выяснять. Тяжело, напряжение растет – чувствуешь? – нельзя нам сейчас между собой кусаться, силы скоро понадобятся, каждый профессионал на счету будет… Ладно, пиво допивай и свободен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира с облегчением вскочил. Он уже почти успел уйти, когда шеф произнес бросил ему в спину:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вавилон ратифицировал международные договоры, касаемые дуэлей. Самый приятный вариант для участника – двадцать лет в криогенке. В случае ранений, увечий и так далее – даже вслух говорить не хочу… Кирюша, зачем тебе лишние проблемы?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира обернулся. Спитфайр как раз извлек из вышитого жемчугом чехла четырехфутовую курительную трубку-кисэруа. Ковырнув пальцем в кожаном кисете, он зацепил щепотку табака и аккуратно воткнул в чашку-гамбуки. Мундштук коснулся начальственных губ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И не забудь получить новую машину: номера зарегистрируй, за бензин распишись… Ну, ты в курсе процедуры. И езжай домой, Кирюша, отдыхай.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дверь захлопнулась за лейтенантом Одой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шеф в курсе всех раскладов, кто-то донес о предстоящей дуэли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто-то донес…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто?!<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Телефон завибрировал, через десять секунд врубится звук.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выпроставшись из-под одеяла, рука потянулась к телефону, вспухла оранжевыми жилками татуировка «лапа жадности» – и трубка сама впрыгнула в ладонь Акиры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Слушаю.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Акира Ода, бульвар Умиротворения, восемнадцать. Триста секунд. Подтверждение вызова?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Есть подтверждение!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Феникс вздохнул. Он ведь договорился о встрече с красивой девушкой, и вот – вызывают, есть работа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если тебе двадцать три года, а в семнадцать тебя инициировали огнем, то одеться за две секунды не проблема. Главное – правильно напрячь живот и распределить энергию-ци по пуговичкам, змейкам и рукавам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первой, как всегда, успела любимая футболка с портретом Че Гевары на алом фоне. Термостойкие носки и кожаные брюки поймали Акиру у балкона, чуть обогнав ботинки с высокими берцами. Плащ игриво ударил по плечам, шнурки завязались.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И феникс шагнул с балкона вниз.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Едва не зацепившись за тарелку спутниковой антенны, он расставил руки – буквой «Т». Струи теплого воздуха устремились от него к асфальту, притормозив падение. И все же удар получился ощутимый. Боль пронзила стопы, несмотря на усиленные амортизаторы ботинок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пока феникс бежал к стоянке, завелся мотор его новой служебной тачки, дверца услужливо открылась. Все тело Акиры зудело – слишком много татуировок активировано одновременно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он плюхнулся на сидушку. Взвизгнули, стираясь об асфальт, покрышки, завыла сирена.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В салоне авто приятно пахло хвойным освежителем воздуха.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Следя за дорогой, он вкачал в себя «бодрость» – игла привычно нашла вену, поршень шприца, имплантированного в руку, выплеснул в кровь пять кубиков мощного стимулятора. Слишком много энергии потрачено на одевание и прочие спецэффекты. Того, что осталось, может не хватить на трансформацию. До выхода на точку пожара нужно успеть восстановиться…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот он уже на месте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Здорово, Джамал!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Акира! Привет, дорогой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лейтенант Судзуки хреново выглядел. Похоже, он несколько дней никого не убивал, и теперь его глаза почти полностью заросли желтоватыми катарактами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что-то мы зачастили встречаться, ха-ха! – Акира хохотнул. Мол, не грусти, дружище, скоро пальнешь в меня, и полегчает. – Так что, работаем?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ответ снайпер легонько ткнул феникса в грудь стволом ВСК-94 [12 - ВСК-94 – бесшумный снайперский комплекс.]. Руки его дрожали от желания поскорее прихлопнуть хоть кого-нибудь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подмигнув ему, Акира двинул к пылающему дому.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вскоре он стал огненным облаком, очертаниями напоминающим одновременно человека, птицу и саламандру. Стараясь к минимуму свести вред зданию, сквозь мусоропровод он сочился вверх, к крыше, чтобы позволить стрелку безошибочно поразить эпицентр пожара.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Четверть часа назад любители-пожарные эвакуировали жильцов, что весьма облегчило Акире работу. В доме тридцать этажей. На двадцать шестом он услышал тихий плач, полный отчаяния и ожидания чего-то неизвестного, но страшного.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Плакал пятилетий мальчик, не ведающий, что такое смерть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Четыре этажа, всего четыре этажа до крыши, где не надо будет сдерживать голод, и сладостная боль оборвется небытием…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда Акира расплавил крышку мусоропровода, двадцать шестой этаж пылал. Горело все: стены, побелка потолков, перила. Трескался от жара бетон. В том аду комфортно могло быть лишь фениксу не ниже пятой категории. Любитель в КЗА-1 [13 - КЗА-1 – защитный аварийный комплект; обеспечивает комплексную защиту от воздействия открытого пламени, теплового излучения и действия токсичных газообразных веществ.] прожил бы тут с полуминуты, большее любителю не под силу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вот пацан оказался способен на подобные чудеса!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его не нашли, когда эвакуировали жителей. Странно. Почему так? Спасатели вышибли дверь и, быстро обследовав квартиру, двинули дальше. Квартир-то в доме немало. А ребенок, испугавшись криков и суеты, спрятался под широкой родительской кроватью. А потом стало жарко, дымно и нечем дышать. И огонь. Много огня. И пацан заплакал, а феникс услышал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Могло так случиться? Да запросто.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это было самое тяжелое испытание в жизни Акиры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Видеть перед собой человеческого детеныша – и сдерживать голод, вжимать его в самый дальний угол души. И надо бы наверх, чтобы спасти дом и спастись самому, погибнув от снайперского серебра. Но – мальчик в огне, живой, вытащить его, вынести к людям, вернуть родителям…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выбирай, феникс.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Принимай решение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Иди за мной. Не трону. Помогу. – Акира не мог разговаривать. У активированного феникса не было тела, а значит, не было ни голосовых связок, ни легких.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но он мог выжигать буквы на бетонной стене.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот только малыш то ли из-за слез ничего не видел, то ли не умел читать. Пришлось жечь потолок и пол, пытаясь производить определенный шум – звуки, похожие на человеческую речь. Что-то даже получилось, но… Ребенок плакал, бронхи его наполнялись дымом. Когда он всхлипывал и выдыхал, дым выплескивался из носа и рта. Пацан давно должен был обуглиться, но на лице его даже слезы не высыхали!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира протянул «руку» – огненный факел – и поднял малыша с пылающего паркета, и подтолкнул к выходу из квартиры. Он «дыханием» разводил в стороны жар, выискивал в закутках бесчисленных квартир невыгоревший кислород и гнал спасительный газ к маленькому тельцу. Важно было уберечь ребенка от ожогов, – чтобы ни единого волдыря! – и потому он охладил «руку» до едва приметного тления и откусил искры от «ладони».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он пожертвовал «конечность» собственному голоду.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обезумевший от жажды смерти Джамал Судзуки кроме обычных «летучих мышей» активировал вообще все свои татуировки и расстрелял пять магазинов серебра. Пули свирепо кусали дым в надежде погасить пламя, которое едва не перекинулось на соседние здания. У Джамала остался последний патрон. Из-за катаракт он почти ослеп и лишь притворялся, что наблюдает в прицел за крышей. Шевеля губами, он беззвучно ругался по-русски и по-японски, костерил всех и вся. А еще он молился Христу, всем Буддам, Кришне, поминал Аллаха, обещал жертвенных баранов Ваалу – и кто-то из богов услышал его.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Феникс – раскаленный шар, огненное облако – выбрался из подъезда. А перед живым пламенем, спотыкаясь и плача, бежал мальчик.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамал Судзуки и дневной семикратный коллиматорный прицел ПКС-07 срослись в одно целое. Время замедлилось. Уняв дрожь пальцев, плавно спусковой крючок на себя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И процесс пошел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отвод пороховых газов из канала ствола. Поворот затвора против часовой стрелки. Боевые упоры – три штуки – заходят в вырезы ствольной коробки. Газовый поршень и толкатель беспокоят затворную раму: подвинься, подруга… Тяжелая девятимиллиметровая пуля – последняя! – отрывается от гильзы СП-5 с дозвуковой скоростью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Серебро должно затушить пламя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Должно!..<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Телевизор шептал новости – звук почти на минимуме. Юрико смотрела на экран. Там мелькали какие-то люди, пейзажи…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира не позвонил. А ведь обещал. Может, принял ее за дешевую шлюшку?! Зря она вела себя столь вызывающе. Зря-зря-зря! И попробуй теперь доказать отличному парню, фениксу-красавцу, что она сохранила непорочность для него, для настоящего Избранника!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Диктор шевелил губами, что-то говорил. Она сделала погромче: «…э-элых две недели провела в заточении профессиональная гетера Таис Галустян. Из-за внутреннего дисбаланса госпожа Галустян отправлена на лечение в комфортабельный санаторий. Наш телеканал и Профсоюз Вавилона выражают соболезнование коллегам и родственникам Таис…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они называют это «внутренним дисбалансом». Гетеру, удовлетворявшую самые безумные и похотливые фантазии, лишили любимого дела аж на четырнадцать суток. Ударницу эротического труда – профи! – обрекли на воздержание. Чтобы восстановиться, ей нужно будет перетрахать половину Вавилона. Бесплатно. Исключительно в лечебных целях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира не позвонил.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зря, все зря…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Второй день Юрико не выходит из дому. И второй день подряд бабушка ругает ее за это.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико закрыла глаза. Быть может, сон принесет умиротворение?.. Она почувствовала пушистое тепло на своем лице, горячий носик ткнулся в щеку, шершавый язычок влажно лизнул… Вырвавшись из-под век, бледно-розовые нити метнулись к подоконнику, пролезли в форточку, и вот они уже на проспекте… Нити оплели город паутиной, они искали суженого Юрико.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Есть! Нашли! Здесь он стоял, это его следы. Образ феникса нарисовался снизу вверх – сначала появились его стопы, потом – сильные мужские икры, упругие ягодицы… А потом иллюзия, не успев воплотиться окончательно, исчезла.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акиры больше не было.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико – дрожащая, испуганная – вынырнула из забытья и осторожно сняла с лица довольно урчащего зооморфа Степашку. Это он навеял видения, это он, мягкий пушистик, выполнил просьбу хозяйки и и теперь ластится, просит, чтобы погладили, почесали за длинными белыми ушами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всхлипнув, Юрико обняла нежного зверька, дорогую трансгенную игрушку, подаренную отцом на шестнадцатилетие. Щекой провела по белой шерстке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Степашка зажмурился и зевнул. А потом высвободился и, смешно покачивая длинным хвостом, поковылял под стол. У него там гнездо, сооруженное из старой бабушкиной шубы и давно немодных, чуть ли не довоенных, платьев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А Юрико сжала кулачки. Она отказывалась верить в утрату.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вернулся оттуда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оттолкнувшись от простыни татуировками лопаток, Акира вскочил с кровати – и едва не упал. Мышцы не адаптировались еще к нервной системе. Ну, или наоборот.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умывшись, он долго разглядывал себя в зеркале. Найди пять отличий: каким ты был раньше и какой сейчас.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Распечатал пакет с новым комплектом служебной одежды – и решил на работу не ехать. Два пожара подряд, он заслужил отдых. Спитфайр подождет. Подумаешь, отчет! Акира вытащил аккумулятор из мобильника. А вот так! Никого нет дома! Пусть думают, что он еще не воскрес. В сердцах сыпанул в чашку растворимого кофе «Блэк Планинум», – больше, чем надо – залил кипятком из электрочайника и сунул сигарету в губы. Самое время полистать новостные сайты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ага, есть. «На двадцать четвертом году жизни при исполнении служебных обязанностей погиб великолепный специалист, феникс пятой категории Акира Ода. Профсоюз и администрация пожарного депо №9/21, коллеги и друзья скорбят об утрате и, надеясь на его очередное воскрешение, выражают соболезнование родственникам». Портрет, как всегда, ужасный. В гроб краше кладут.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этот пожар был у Акиры юбилейным, пятидесятым. А такие события принято праздновать в кругу друзей. Чтобы все пели и танцевали, морды по пьяни били и занимались любовью с гейшами… От делать нечего он заглянул на форум объявлений. «Мария Кончитта, потомственная курандерос [14 - Курандерос (вавил.) – целительница.] тотемного столба Волка Lax Gibuu, с помощью эль нагваль и эль тональ [15 - Эль нагваль, эль тональ (вавил.) – соответственно: недоступное восприятию и доступное разуму.] снимет порчу, сглаз, излечит бесплодие, подкорректирует карму, принесет требу Велесу, ритуалы традиционные, 100%-ое качество, оплата по факту». И черно-белое фото: женщина лет тридцати, оригинальная шляпка из медвежьей шкуры, сушеная тыква-трещотка, вся обвешана амулетами, взгляд наигранно-пронзительный.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дешевка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды Акира пообщался с шаманом из «Белого Ульгена». Тот был обычным мужичонкой в костюмчике и оленьих мокасинах. От него безбожно разило потом. Закинув в рот один за другим десяток листьев Psychotria viridis, мужичонка заказал бокал темного. Слишком много бета-карболинов. Серотонин и норадреналин медленнее окисляются. А значит, продолжительнее действие моноаминов… Короче говоря, глюки мужичонке были обеспечены конкретнейшие – с трансом и общением с духами. Слишком много дряни слопал, а потом пивком запил… Для настоящего шамана внешний антураж лишь дань традициям коренных народов Сибири и Севера. Но если публика требует, имеет, наверное, смысл предложением потакать спросу. Ведь далеко не каждому везет работать в солидной конторе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глотнув кофе, приторного от витаминных добавок и антидепрессантов, Акира вновь потянулся за пачкой любимых «Firestarter Light». Экран счетчика-фиксатора на картонке высветил сообщение о вреде никотина и о том, что выдача сигарет временно заблокирована. Мол, вы слишком много курите. Открыть намертво закупоренную пачку не удалось. Ох уж этот прогресс! И Минздрав заодно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Взгляд упал на мобильник – и феникс тут же вспомнил, что обещал позвонить Юрико.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Э-э, день добрый. Это Акира. Я… Я очень перед вами виноват. Встретимся?.. Да прямо сейчас. Знаете оружейку «Добрая пуля»? Да-да, возле аптеки искусственных органов!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Последние слова он произнес уже на улице, за миг до того, как ему перегородили дорогу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Покачивая жгутами дрэдов, парнишка, что-то лепетал на ямайской помеси креоля и русского могучего. Ни хрена не понятно. Наверное, «траву» продать хочет. Но если буркнуть, что, мол, парень, отвали – проклянет. Из парафина в ближайшей подворотне сделает куклу-феникса и проткнет ее иголкой, а потом честному профи из-за вербальных недоразумений целый день поносом маяться. Магия вуду – штука сильная.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Улыбнувшись как можно вежливее, Акира покачал головой, намекая, что его любимый наркотик – это пиво. И текила. И водка. И вермут. И…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лицо растамана вмиг стало злым, он призвал в свидетели Барона Самеди, Джа и Святого Боба Марли. Обиделся-таки. Ну и хрен с ним, от расстройства желудка в любой аптеке таблеток полно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира бесцеремонно отодвинул ямайца. Надо потом руки помыть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он не любил опаздывать. Мама всегда говорила: «Не опаздывай, сынок. Выйди раньше – за час, за два даже, но не опаздывай». Да и Юрико может обидеться. Акира ведь попросил ее не задерживаться. Вот пошлет его после этого кое-куда – и будет права!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На проспекте он окунулся в самую гущу пешеходного трафика, на которым, словно издеваясь, неспешно парили дирижабли и шмыгали от небоскреба к небоскребу дельтапланы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Итак, чтобы успеть вовремя, надо поймать барражирующего в поисках клиента извозчика, а это задача не из легких. У всех извозчиков есть одна неприятная особенность: выпучив глаза, забыв обо всем на свете, они бегут себе и бегут, ни на кого не обращая внимания. И за день пробегает так до четырехсот километров при средней скорости сорок кэмэ в час!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Представьте себе неопрятного мужчину ростом два с половиной метра. Мужчину, роняющего на бегу хлопья вспененного пота. Мужчину с густой промокшей шевелюрой, спадающей грязно-светлыми кудрями до ягодиц. Представили? А теперь добавьте к портрету облегающие штанишки до колен и рунную вязь зеленоватых татуировок на поджаром мускулистом торсе. Добавили? Замечательно! И борода. Как же без нее? Где вы видели извозчика без густой поросли на лице? Борода имеет существенное значение: завитая в косички она служит упряжью, с помощью которой пассажир регулирует направление и скорость движения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира смотрит по сторонам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Взгляд его выхватывает из разношерстной толпы парочку ланао, филиппинских мусульман-суннитов. Он в простеньких штанах, широкой рубахе и жакете, на голове несуразно торчит тюрбан. Она в узкой кофте и соронге, завернута в джабул – такой длинный шарф. Черненые зубы у обоих подпилены. Не извозчики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Толпа движется, напирает. Разноцветные лица, палитра причесок, ассортимент разрезов глаз. На проезжей части тоже пестро: ДВС-авто, пневмоавто, рикши, мотоциклы, мотороллеры… На асфальтовом островке безопасности в набедренных повязках и бамбуковых узких «платках» танцуют «заклание буйвола» кту дриу, горные кхмеры. Их тела и лица покрыты рисунками, а передние зубы, – веяния моды? – как у ланао, подпилены. Кхмеры тоже не извозчики, а жаль…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вдруг зашелестело. Толпа раздвинулась, образовав эдакую асфальтовую тропу в скоплении тел. Дураков нет, лучше посторониться, чтоб быть целее.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из-за угла – метров двести юго-восточнее – показалась мощная фигура. Мачта над горизонтом черепов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Извозчик! Ну наконец-то!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Встать у него на пути, не убоятся. Не отпрыгнуть в сплоченную локтями биомассу граждан!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акире повезло: извозчик его заметил, извернулся в последний момент. Заваливаясь на бок, кувыркнулся, плюхнулся на спину. Удар смягчила густая шевелюра. Благодаря особой смазке волос он скользнул по асфальту – метров пять проехал, пока не уперся макушкой в основание рекламного щита.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Встал на колени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В полный рост.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И двинул к фениксу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Имя? – Голос Акиры дрогнул.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А если бы туша вовремя не затормозила?!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Слейпнир. Петр. – Ни намека на одышку, в голубых глазах любопытство.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Профессиональный статус? Категория? – Ну какое фениксу дело? Бежал себе человек, по требованию остановился, а ему тут допрос учиняют. – Статус? Категория? Не слышу!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Извозчик-иноходец, третья.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А чего не пятая? – Совсем неприличный вопрос. За такое и по морде не грех получить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но иноходец драться и не подумал:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Правила нарушаю часто. Гаишники тормозят, штрафуют.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Лихач. Ну и отлично. Я опаздываю. За срочность доплачу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Считай, уже на месте. Кинь монетку мне в рот и садись.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Зачем это?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да так, мало ли. Без аванса не работаю.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это «мало ли» Акире не понравилось. Он схватил Петра за удила-косички и, резво вскочив на спину, обнял грудную клетку извозчика ногами. Чужие, волосатые тиски-руки надежно, без люфтов, зафиксировали его лодыжки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поехали!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;До боли сжать кулаки, до судорог в мышцах, но не отпускать удила, когда тело извозчика взмывает над зазевавшимся гражданином, которому хватило ума встать на пути профессионального бегуна. Ы-ы-ыыыкх! Воздух долой из легких. Встречный поток швырнул в лицо Акире брызги слюны иноходца третьей категории. Асфальт резко провалился. Лица прохожих смазались в одно большое любопытное пятно. А насмерть перепуганный бедолага обхватил ладонями голову, колени его поджались.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ы-ы-ыыыкх! Руки Петра Слейпнира отпустили щиколотки феникса, тело пассажира оторвалось от спины и взлетело параллельно тротуару.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кулаки не разжимать! Нет радости в том, чтобы шмякнуться метров с пяти на группу китайских рабочих, размахивающих красными флажками и бумажными иконами с профилем Мао. Падать на тех, у которых в руках иконы, – по меньшей мере святотатство.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ы-ы-ыыыкх! Слейпнир расставил руки, волосатая кожа полопалась, сквозь язвы проклюнулись полоски-жгуты сухожилий. Кожа растянулась, сползла с предплечий, цепляясь за жгуты. И готово – крылья летучей мыши! Благодаря им извозчик перемахнул через еще одного придурка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перекресток.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мамаша с коляской.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Две пьяные школьницы обнялись у троллейбусной остановки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стая кынсы обсела труп зооморфа. Куда смотрит санитарная служба?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грузчик с поддоном лавашей только-только отошел от грузовика-«хлебницы»…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бег.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прыжки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ы-ы-ыыыкх!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот уже рядом тот самый оружейный магазин напротив аптеки. Стоп! Мучения феникса близки к завершению – как мало нужно для счастья!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С трудом разжав кулаки, Акира щедро расплатился с извозчиком и шагнул к Юрико. Он развел руками. Мол, виноват, опоздал, каюсь. Больше такого не повторится.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Здравствуйте, Юрико.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Легкий кивок в ответ. Улыбка на губах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не смог раньше позвонить – работа, пожары, знаете ли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ничего страшного. Уже ничего страшного… Я… Я рада, очень… Прогуляемся? Отличная погода…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разговор не клеился. Что-то нужно было срочно предпринять.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И феникс брякнул первое, что подвернулось на язык:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Юрико, а я ребенка спас, из огня вытащил. Там все так горело, а он – маленький такой – плакал, а я… э-э…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он смутился. Не хватало еще, чтобы она приняла его за хвастуна.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да что вы говорите?! Акира-сан, вы же настоящий герой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да уж, герой… – Брови нахмурены, морщины четче, рожа кислая – вот как выглядит смущенный феникс. – Э-э… Юрико, а вы смотрели последний блокбастер этого… как его… ну, известного режиссера?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они прогуливались по роще черных берез, среди мрачных стволов, изуродованных памятными царапинами складных ножей: «Хасим любит Ольгу», «Здесь был Сэм», «Кто хочет бесплатного труляля, звоните по номеру…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разговаривали мало, больше молчали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Набрели на колонну, направляющуюся к центральной агоре района для проведения образцово-показательной казни. Да, лишать жизни сограждан, пусть даже преступников, негуманно, но…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Барабанная дробь. За пешим ударником шагал взвод ярунов-галдовников. Следом, изнывая от медлительности, плелись двое извозчиков, запряженных в телегу, на которой в сером арестантском халате сидел африканец лет сорока с небольшим. На груди у него висела фанерная табличка, где алым было выведено «За поджог». Рядом с телегой чуть ли не пританцовывал от радости палач-профи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Юрико, не сочтите, но… – Акира решился: – Я очень хочу пригласить вас к себе в гости.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Может, все-таки выпьем на брудершафт? – предложила она. – И перейдем на ты?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свечи – пижон! – Акира зажег пальцем. Хотел произвести впечатление на гостью. И своего добился: голограммы-глазища Юрико еще больше расширились, хотя куда уж больше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Настоянное на травах вино вкушали из пиал, разрисованных драконами-тацу. Более подходящей случаю посуды в квартире феникса не оказалось. Не из чайника же им было пить или из тарелок?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дрожащей рукой феникс наполнил «фужеры». Он чувствовал, как жар расползается от живота к пунцовым от волнения ушам и отвердевшему паху. Профсоюзные татуировки зудели и чесались – романтика еще та.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кампай! [16 - Кампай! (вавил.) – До дна!] – провозгласил он очень оригинальный тост, и сладкий поцелуй смазанных помадой губ закрыл ему рот, намекая, что разговоры излишни, есть иной способ общения между мальчиками и девочками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Остренький язычок скользнул по зубам Акиры и обиженно остановился. Ну же, милый, пусти, что ты?! Пустил. Прикосновение к небу – вкусовые рецепторы, грибовидные сосочки… И тут Юрико выпорхнула из объятий Акиры и рассмеялась звонко, игриво. Искусительница! Он поймал верткое тело, прижал к себе. Ладонь его зарылась в завитки пышных волос. Растрепать сложную прическу, рассыпать локоны, наплевав на шипящих мьют-орхидей. Шаловливые – огнеопасные! – пальцы двинули вдоль позвонков, задержались на пояснице, бесстыдно задрали легкое платьице и нырнули под резинку трусиков… И целовать при этом глаза, окунаясь в голограммы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чуть отстранившись, она спросила хрипло, едва слышно:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Хочешь, я стану блондинкой? Это нетрудно. Я сейчас… С большой грудью, да?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не надо, не хочу… Глаза. Увидеть твои глаза настоящие хочу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико почесала носик – и аниме-голограмма исчезла.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ресницы у нее оказались самые обычные – длинные. Брови черные, красивые. И…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сгорая от нетерпения, Акира справился-таки с пуговками платья, снял, стащил с девушки одежду. Коснулся груди – осторожно, опасаясь случайно сконцентрировать жар и сделать больно. И направленным тепловым потоком погасил половину свечей, погрузив комнату в уютный полумрак.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ее ноготки царапали грудь феникса, путались в густой поросли. Зубки покусывали горло. Обвив поясницу, лодыжки притягивали, заставляли прижаться. Кое-как он стянул штаны. Главное теперь – не останавливаться, дышать, хрипеть, шептать ласковые слова и слушать ответные стоны и просьбы – и так целую вечность!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ритм. Ритм. Резче! Жестче! И одновременно – мягче…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Целовать лицо, трогать губами мочки ушей, приподнять и уложить…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ритм.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все это точно пожар.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но у феникса есть огнетушитель, способный загасить пламя. Вот только еще рано.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ритм.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все! Плеснула пена!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Упасть осторожно, не раздавить. Горячая. Дышит, всхлипывает.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Может, еще вермута? – Слизнула пот с верхней губы. – На брудершафт? Очень хочется.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утро. Хорошо-то как. Великолепно даже!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира угощает Юрико растворимым кофе, а потом пешком провожает несколько кварталов. Ему очень не хочется с ней расставаться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оказывается, Юрико закрепила свой моноцикл в одной из сот у оружейного магазина «Добрая пуля», где феникс назначил свидание. Соты видны издалека. Они нависают над тротуаром, образуя массивное подобие арки, в десятках мест проколотое рельсами-желобами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юная красавица лихо управляется с «вешалкой» – сложной системой механизмов для оптимального складирования скоростных моноциклов. Вдавливает кнопку активации, чуть поворачивает рычажок гидравлических усилителей, задает с клавиатуры оптимальный угол выхода – и створки над головами влюбленных раскрываются, раздатчик аккуратно выталкивает моноцикл на волю. Скользнув единственным колесом по желобу, он подкатывается к идеальным ножкам Юрико.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Пока! – Она прячет аниме-голограммы под бронестеклами защитных очков и натягивает на ладони трехпалые перчатки. Затем, оседлав свой фиолетовый «Буто», нежно целует феникса в губы. Туфельки ее тут же прихватываются присосками к обтекателю, разъемы перчаток совпадают с портами сенсоров руля, локти и голени укладываются в специальные пазы. Зазоры между телом и моноциклом заполняются вязким гелем, чтобы максимально снизить потери скорости из-за сопротивления воздуха.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Юрико, я позвоню. Обязательно позвоню! – Акира достает мобильник из кармана плаща.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девушка смеется:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не сейчас. Давай завтра. Вечером?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да-да. Конечно. – Феникс заметно краснеет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Взрыкивает движок – и «Буто» взмывает к ближайшему высотному перекрестку. Мгновение – и он бесследно растворяется в сети подвесных дорог.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я обязательно позвоню. – Телефон в руке Акиры вибрирует, на дисплее высвечивается имя абонента: «Джамал Судзуки».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Моси-моси? [17 - Моси-моси? (вавил.) – Алло?] – говорит феникс.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Акира, привет, – напрягаются динамики. – Не забыл?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нет. О чем?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Значит, забыл. У нас сегодня дуэль. В смысле, мы приглашены. Давай, не опаздывай.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Акиры амнезия, не иначе! Как он мог забыть?.. До места встречи стажеров и секундантов добираться через полгорода, а времени в обрез!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Четыреста семьдесят метров в минуту – в кабинке лифта феникс взлетает на крышу ближайшего небоскреба, где арендует дельтаплан. Сопла исторгают потоки раскаленного газа, толкая его под крыльями к зеленой зоне между жилым районом и танковым заводом. Успешная посадка. Бодрая походка. У него еще восемь минут в запасе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ровно в девять тридцать оба стажера на месте, четко по расписанию. Секунданты тоже здесь. Решили обойтись без врача. Специалист-хирург, пусть даже любитель, – это роскошь, а не средство оздоровления. Да и надежных, проверенных в ситуациях медиков никто из присутствующих не знает.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полянка, притаившаяся среди деревьев, и есть грядущее поле боя, ограниченное разметкой, – линиями, насыпанными меловым порошком. Секунданты снаружи, бойцы внутри.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бойцы, кстати, нервничают. Курят и пьют сакэ не чашечками, но стаканами. Торопясь жить, они полноценно используют последние десять минут перед дуэлью. Обманчиво женственный Хисока Исузу дует второй косяк подряд. Масами Арисава роняет пустую бутылку. Акира глотает пиво прямо из термоса Джамала Судзуки, второго секунданта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кланяемся, господа, кланяемся! – Дурным голосом орет старина Джамал, ему явно нехорошо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;От неожиданности Акиру передергивает. Парни тоже вздрагивают. На их лицах вымученные – храбрые? – улыбки. Кланяются. Раз секундант сказал, надо исполнять, даже если секунданта, явившегося на дуэль с конкретного бодуна, тошнит на траву.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Может, помиритесь? А, стажеры?! – Акира вытаскивает из кармана сигареты. – Ну, чего вы, а?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Исключено. – Не спеша, без суеты, стажеры обнажаются по пояс.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нет. – Снимают рубахи, под которыми бугрятся скользкие от пота мускулы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Происходящее – не шутка. Скоро начнется реальная схватка на смерть. А ведь Спитфайр предупреждал, угрожал даже… Что вообще Акира здесь делает?! Надо остановить это безумие, помешать кровопролитию!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На коже дуэлянтов проступают татуировки-заклятья: против ожогов, против угарного газа, для смелости войти в пламя… У Акиры тоже есть такие рисунки. У всех профи не тела, а прямо разукрашки. Он рассматривает тату дуэлянтов. Знаки Общего Профсоюза у обоих, как положено, возле пупка. «Огненная саламандра» феникса на предплечье. «Белый огнетушитель» на кроваво-красном фоне-прямоугольнике – левая грудь… А крохотной круглой наколки, как у Хисоки над правым соском, у Акиры нет. Как-то не нуждался он пока в заклятье для увеличения размеров мужской силы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рисунки вспухают и гаснут дотлевшими фитилями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ребятки, карманы-то выверните. – Джамал отбирает у феникса термос. – Чего замешкались? Давайте уже – раньше на кладбище отвезем одного из вас!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стажеры вроде как обижаются на такие речи – недобро зыркают из-под длинных челок. Пусты карманы, чего их выворачивать? Понятно, что порядок такой, часть ритуала, но неприятно. Что вообще за намеки и подозрения?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Готовы? – вопрошает Джамал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Так точно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ну так к барьеру, господа стажеры!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кровожадно сверкают заточки катан.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сейчас мальчишки продемонстрируют чудеса воинской доблести. Высокий мощный Масами Арисава натрое перерубит пролетающую мимо стрекозу, а легкий и стройный Хисоки Исузу незаметным взмахом лезвия из дерева – да вон того клена – сделает коробок спичек.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Увы, обошлось без тамэси-гири [18 - Тамэси-гири (вавил.) – тест на владение настоящим, не учебным мечом.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Камаэ-стойки. Напряженные лица. Противники вооружены си-синто, точными копиями мечей эпохи Мэйдзи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– К барьеру, господа стажеры! – орет Джамал. – К бою!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первый удар – семэн-ути. Плечи расслаблены. Стойка тюдан-но-камаэ. Спина прямая. В одно движение стажер Арисава ведет мечом, – видит из-под левого кулака личико Исузы – шаг вперед, руки выпрямляются – лезвие страстно желает поцеловать врага в губы или хотя бы сделать шиацу [19 - Шиацу (вавил.) – массаж лица.]. И дожать рукоять кистями – это важно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мэн-суриагэ-мэн. Хисока отступает с левой пятки и отводит катану Масами влево-вверх. И выпад с правой ноги, и ответ в голову.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нуки-вадза. Арисава уворачивается – и котэ-ути, меч вдоль меча, в запястье.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отступление, котэ-нуки-мэн, всего шаг назад, и меч взмывает над головой. Клинок Масами Арисавы режет пустоту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И все это за доли секунды, которые Акире кажутся вечностью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Удар. Удар. Еще удар.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Звон. Сталь. Мимо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мечом вниз, прямо-вверх, атака в бок, назад, широко отставив локти, мощно, крепко. Это Масами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из среднего положения кончиком, чуть-чуть – но сильно! – отвести лезвие врага вправо. Это Хисока.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ритм. Дыхание. Мышцы расслаблены. Жажды крови нет, надежды тоже. Есть звон стали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грудь Масами окрасилась алым. Царапина, ерунда. Татуировки в секторе, помеченном острием, мгновенно погасли, выцвели, а с ними ушла из тела частичка врожденного таланта – способность воскресать, умение чувствовать точку возврата в самом свирепом пожаре или?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ай! – кричит раненный Массами. Хитер. Хочет вывести из равновесия врага, обнадеженного маленькой победой. Потому и корчит из себя смиренного поражением.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И Хисока поддается на уловку. Нидан-вадза, двойной удар – первый в «молоко», второй, смертельный – в притягательно открытую шею Хисоки. Выдох.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все, Акира закрывает глаза. Бой закончен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как? Откуда? Что вообще?!.. Феникс удивлен и чуть ли не обижен. Метровую катану Арисавы встречает вакидзаси хрупкого, как девушка, Исузы. Имплантированный в предплечья короткий меч раздвигает плоть и, ускоренный хрящевой пружинной, выпрыгивает из тела прямо в ладонь, спасая хозяина от верной гибели.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это явное нарушение дуэльного кодекса! Второй меч – где это видано?! Возмутительно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хисока Исузу должен был умереть. Он обманул секундантов, воспользовавшись запрещенным приемом. Наверняка у него в запасе есть еще пара грязных трюков, и он…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сближение. Лицо в лицо. На мгновение маски беспристрастности исчезают, обнажая ненависть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Масами плечом бьет Хисоку в грудь, отбрасывая противника к белой ограничительной линии. Откуда у него столько сил?! Что происходит? Акира ничего не может понять.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хисока бодро вскакивает, будто не сломали ему только что ребра. Похоже, он по самые уши накачан стимуляторами, что тоже нарушение. Теперь вон двумя пальцами вращает меч. И шаг вперед, и удар – попытка раскроить врагу череп.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ответный выпад в солнечное сплетение-суйгэцу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рубящий удар в левый бок от подмышки до пупка достигает цели.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира отворачивается.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нечестный был бой, неправильный. Неужели молодежь считает, что ветхозаветные принципы бусидо нужны лишь дедушкам-маразматикам и романтикам-мечтателям? Подумаешь, спрятал второй меч в руке. И ничего страшного, что подбадривал себя допингами – здесь не Олимпийские игры, не дисквалифицируют…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамал давится пивом. Акира моргает. Щипает себя за ухо. Почему нет крови? Ведь малыш Исуза только что чуть ли не пополам рассек великана Арисаву. Так где же?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Феникс кривится. Неприятно это, когда татуировки зудят и чешутся. Волна энергии тронула листья над головой снайпера и прижала к земле траву у ног Акиры. Погасло и вспыхнуло солнце. Замертво упала отдыхавшая на цветке пчела. Дернулось веко.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это все из-за магии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот потому-то Масами цел и невредим. Он заранее озаботился достойным прикрытием, и оружейники –профи нарисовали ему нужные орнаменты на коже и подшили к запястьям и лодыжкам «броню». И стоило клинку Исузы коснуться Арисавы, на том вмиг выросли доспехи. Обычной же катаной серьезную нанозащиту не разрубить. Хотя, конечно, не очень-то она похожа на серьезную…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Стоп! – орет Джамал. – Бой окончен!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Никакой на то реакции. У одного стажера из-за непомерной дозы стимуляторов мозги выключило, а второй сквозь груду магического нано небось ни звука снаружи не слышит.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Стоп! Мечи в ножны!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Куда там. Сближение. Осторожно, мягко – правой ногой вперед, левую подтянуть следом. Исуза уходит в защиту, отбивает меч врага вправо. Ути-отоси-вадза – клинок Масами отлетает вниз. До-ути-отоси-мэн – вправо-вниз. И ответный семэн-ути Исузы достигает цели, вновь не причинив Масами вреда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это игра в одни ворота. Не дуэль, а убийство.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Пока не поздно, их надо остановить. – Феникс почувствовал опасность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;День сменился полумраком, вязкой серостью, в которой тяжело дышалось. Зашумело в кронах деревьев – и вмиг осыпались листья, обнажив ветви. Падая, листья сложились в комья, те же слиплись в мускулистых демонов, что неспешно спустились на землю. На их клыках пузырилась гнойно-зеленая слюна. Причудливо изогнутые рога запросто могли проткнуть человека.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что здесь понадобилось этим тварям, жителям Ада-Дзигоку?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамал выхватил из бедренной кобуры-импланта любимый Глок, заряженный серебряными пулями, но стрелять пока что не спешил. Акира напряг плечи, спину и живот, концентрируя жар, чтобы в нужный момент выбросить его из себя. Правда, сомнительно, что огонь поможет против адских созданий, но…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Теперь понятно, почему меч Хисоки не мог причинить вреда Масами. Дело не в спортивных – а то и вовсе декоративных – доспехах, которые имплантируют, чтобы тренироваться. Заклятье оказалось иного рода. Колдун без лицензии – вроде той Марии Кончитты, потомственной курандерос – за умеренную плату наделил стажера Масами Арисаву особым талантом. А именно – поразительнейшей регенерацией. И теперь отрубленные части его тела тотчас прирастают и будут прирастать, пока не закончится действие магии. Вот только у магии той есть один побочный эффект.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Эффект» этот топтался нынче в центре поля боя. Когти демонов срывали дерн. Смрадное дыхание вырывалось из слюнявых глоток, тряслись гривы на уродливых черепах, и едва не сползали с могучих чресл повязки из тигровых шкур.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вскрикнув, Масами опустился перед демонами на колени – поприветствовал своих защитников. Глаза его загорелись желтым светом – мертвым, могильным. Вырвавшись из-под век, лучи указали на Хисоку. И демоны тут же повернулись к нему и раскрыли пасти. Пронзительный визг повалил секундантов на землю. А вот Хисока лишь слегка склонил голову. Это ж сколько он закачал в себя химии, что адская магия его не взяла?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За спиной Хисоки сам собой образовался туман, эдакое марево. И в том мареве что-то было, что-то шевелилось, сливаясь в сгустки и распадаясь дымкой. Нечто изо всех сил пыталось войти в мир людей, почтить своим присутствием славный Вавилон.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вскочив с колен, Масами вновь атаковал противника. Так и замелькало острие-киссаки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Мечи в ножны! – привстав на локтях, взревел снайпер, чем привлек внимание демонов. – Дуэль окончена!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хрустнув широкой шеей, демон-рогач двинул к секундантам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наму Амида-буцу! Наму Амида-буцу! Наму… Перевернувшись на живот, Акиры сам не заметил, как начал молиться. Вот-вот придется использовать заготовленный жар, и напарник снимет пистолет с предохранителя. Главное – верно направить поток огня. И пусть Джамал не промажет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не доходя считанных шагов до профи, демон остановился – будто уткнулся в невидимую преграду – и обиженно зарычал. Его не пускала дальше граница поля боя, очерченная меловым порошком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Феникс нервно хохотнул. Джамал подмигнул ему – мол, мы еще покажем этим тварям, где кальмары зимуют!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ткнувшись раз-другой в преграду, клыкастая морда демона вдруг исказилась, и спутанные космы втянулись в плоть, а могучие мышцы исчезли. Взамен же оттопырились молочные железы, раздвинулись бедра, заструились по плечам и спине блестящие волосы. Миг – и у меловой черты застыло вовсе не ужасное порождение ада, но великолепная девушка. Локоны касались упругих ягодиц, ярко-зеленые глаза томно глядели на секундантов, призывая подойти ближе, обнять, поцеловать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И обаянию ее нельзя было противиться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Встав на четвереньки, Акира пополз к белой границе. Джамал схватил его за лодыжку – не пустил, потащил обратно. Он сам собрался с искусительницей сплестись телами. Не говоря ни слова, профи сцепились, чуть ли не зубами метя друг дружке в глотку, разве что глаза не выцарапывая.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот тогда-то Хисока и взлетел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Именно так – взлетел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Видать, надоело ему уклоняться от выпадов Арисавы, вот и взвился над поляной, оттолкнувшись от дерна тепловыми потоками. Все еще сопровождаемый странным живым туманом он тратил жизненную энергию на малоэффективные фокусы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зато секунданты отвлеклись на него – и наваждение исчезло: вместо красавицы опять возник уродливый демон. Феникса при этом затрясло от нестерпимого зуда татуировок по всему телу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С Масами же происходило что-то непонятное. Не замечая Хисоку у себя над головой, он атаковал тень однокашника. Саюмэн-ути, меч опустился под углом сорок пять градусов, сила равномерно потекла по рукам. До-ути – из-под кулаков он увидел призрачное лицо противника. Правая нога вперед, удар тоже справа. Катана рассекла воздух. Да это же магия теней в действии! Хисока Исузу тоже озаботился поддержкой потусторонних сил – и заставил врага сражаться с темным своим воплощением!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Демоны недовольно всхрапнули. Им надоела схватка. Поддавшись посулам магов, в этот мир они явились за человечиной, иное им не интересно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чудище, едва не совратившее профи, воспарило над землей и потянулось к Хисоке, грозя когтями нанести увечья. Но за миг до того, как демон подрал бы стажера, туман за его спиной превратился в троицу приведений-юрэй.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот кто помогал дуэлянту – неприкаянные души умерших насильственной смертью!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вместо лиц у них полупрозрачные шары, похожие на хлипкое желе. Судя по очертаниям, сущности эти при жизни были юными девами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамал Судзуки прошептал:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Духи зла, окунитесь в омут крови и тоски, заберите свое и верните наше, и простите глупых, но помогите мудрым!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Феникс подхватил:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Наму Амида-буцу! Наму Амида-буцу! Наму…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрэй метнулись к демонам. Тьма накрыла поляну, скрыв поле боя от секундантов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вдруг из-за деревьев, яростно сигналя, выскочил красно-белый АП 4000-80 [20 - АП 4000-80 – автомобиль порошкового тушения на базе КамАЗа 4310.]. Такие тачки в почете у огнеборцев-любителей – на красивой большой машине ведь можно кататься по городу и снимать девочек. Но не более того. Пожар, для локализации которого нужны четыре тонны порошка, выстреливаемого из лафетного ствола по восемьдесят кэгэ в секунду, тушить им все равно не доверят, вызовут феникса, а то и двоих… Ну и какого пенагенератора господа брандмайоры забыли в зарослях сирени? Неужто кто-то рядом окурок на тропинку уронил? Или просто приспичило, и они нашли укромное местечко?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наехав колесом на пенек, пожарное авто затормозило у разметки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сразу как-то посветлело, что ли. Тьма рассеялась. А вместе с ней демоны и привидения сгинули.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хисока рухнул на примятую в схватке траву. С Масами сползли тренировочные доспехи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Действие магии закончилось. Что-то очень сильное выдавило с поляны все зло.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неужели это…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Распахнулась водительская дверь АП. На подножку встали два сапога сорок седьмого размера с ударозащитным носком и резинотканевой надставкой, ребристыми усилителями и противоскользящей подошвой, антипрокольной стелькой и теплоизолирующим чулком. Обувь Ника Спираса трудно перепутать с простенькими кедами Джамала, к примеру.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Короче говоря, явление феникса народу. Начальство вездесуще, нигде от него не спрятаться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Настроен Спитфайр был воинственно. Приближаясь к дуэлянтам, он размахивал над шлемом раритетным бердышом и действующей моделью рогатины. На груди его тряслась медаль, на которой был изображен усатый мужчина со спасенным из огня ребенком на руках  [21 - Медаль «За отвагу на пожаре» учреждена 31 октября 1957 г. Председателем Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошиловым.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– На хлеб и воду! Месяц без дежурств и сигарет! Вы у меня попьете пива! Месяц! Под арест!!! – орал Спитфайр. – Дуэлянты, м-мать вашу! Я вам покажу, как мечами махать!!!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вмиг позабыв о демонах и прочей мистике, Акира и Джамал вытянулись по стойке смирно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Стажеров жду в депо через час. И не опаздывать! А с вами, господа… – Ник Юсупович повернулся к лейтенантам. – С вами будет отдельный, крайне неприятный разговор. Завтра.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глава 3<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиккурат<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Чужие, они не наши какие-то. Больно наглые. Чо кривишься? Наглые-наглые. Кафе свои понастроили, травят народ дрянью, лягушками паскудными. Вот ты, Орестовна, пробовала лягушек? Ужас какая дрянь – жрешь ее, а она из-под майонеза кетчупом квакает. Жалостливо так: ква, ква.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты, Петровна, свисти, да не пересвистывай. Нормальные хлопцы, Чужие-то. Моя онучка, Марьяшка, за Чужого-то выскочила и довольна и не нарадуется…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот ведь заладили бабки на лавочке у подъезда. И не спится им? Дал же Будда соседок – очевидно, чтобы смирять гордыню фениксу и ради ниспослания душевных испытаний и адских мук.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ведь еще предстоит разнос от начальства…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира сунул голову под подушку, а сверху еще одеяло натянул. Не помогло. Как назло, бабки пуще прежнего кричать принялись. Что ж это творится в лучшем из миров, раз пенсионерки обсуждают проблемы межгалактических отношений?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он открыл окно:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Орестовна, Петровна, имейте совесть, дайте поспать трудовому народу!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Тише, Акирчик. Чо кричишь-то? Всех на ноги поднимешь. Тише, спал бы еще. Рано, поди, на работу-то собираться, – это Орестовна.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А тут и Петровна, высморкавшись в носовик, прогнусавила:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Акирчик, это ты – трудовой народ? И в инкубаторах горбатился, эмбрионы высиживал?! И в гидропонные колхозы тебя высылали на рис за трудодни? А гражданство и пищевые карточки ты в солдатских борделях отрабатывал? А…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира закрыл окно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кое-как заснул.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полумрак. Мерцают огоньки парафиновых свечей, пыхают смрадом ароматические палочки. Пол покрыт бамбуковыми татами – квадратами со стороной в полтора метра. Это приемная Спираса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чертовски хочется курить. Грядут неприятности. Вряд ли начальство простит Акиру.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Минут сорок уже он ловил сочувствующие взгляды секретарши шефа Нэлии, томной девицы, обожающей смущать мужчин глубокими декольте, и наконец, опустив очи доле, поинтересовался:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Сильно?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Очень сильно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он задумчиво почесал затылок с намеком на перегруженность лобных долей, сосредоточенных на решении глобальных проблем современности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И Будда терпит лишь до трех раз [22 - Вавилонская пословица.], а Ник Юсупович не Будда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да уж… – вздохнул Акира так, что затрепетало пламя свечей. – И Конфуцию не всегда везло [23 - Вавилонская пословица.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поправив бюстгальтер на внушительной груди, секретарша сочувственно кивнула. Нэлия – профессионалка высшей категории. Она из тех женщин, о которых говорят: «Красавица – это меч, подрубающий жизнь». И еще недавно феникс отдал бы многое за то, чтоб его срубили этой длиннокосой катаной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но не сейчас.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь есть Юрико.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Охрана профсоюзной поликлиники придирчиво изучила удостоверение феникса. Морща лбы, пятнистые от рождения ребятки – боевые клоны – минут пятнадцать пялились в монитор, выискивая некого Акиру Оду в реестрах и проверяя, есть ли заявка на прием, и посещение какого именно врача назначено этому субъекту, скрестившему руки на груди.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кстати, насчет клонов. Технологию ускоренного выращивания бойцов Вавилону подарили Чужие. Этим пушечным мясом, клонами то есть, буквально закидывали американцев и русских. Выстраивали на подступах к городу завалы из напичканных минами-сюрпризами тел, подкладывая обвешанных гранатами бойцов под траки неприятельских киботанков. Вавилону уж очень досаждала американская авиация, бомбившая непокорный мегаполис. И тогда в небо поднялись тысячи камикадзе, специально рожденные, чтобы убивать и быть убитыми. Покрытые антирадарным напылением крохотные воздушные шары с условно восьмилетними малышами в пластиковых корзинах достигли стратосферы. На спине у юных шахидов взрослые дяди закрепили портативные ракетные двигатели, способные две минуты держать в воздухе легкие детские тела. На животы детям надели ранцы с гексогеном. Каково это – висеть под крохотной сферой почти в космосе и ждать, когда рядом или под тобой пролетит американский бомбер, который надо уничтожить? Поправив ладошкой намордник дыхательного аппарата, выпрыгнуть из корзины, врубить движок и, догнав Б-520, оторвать ему взрывом крыло или хвостовое оперение. И самому, конечно, при этом погибнуть. Так умереть почетней, чем просто замерзнуть или дождаться, когда закончится кислород в баллонах. Или промазать по бомберу и с многокилометровой высоты рухнуть на проспект, а то и протаранить небоскреб…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот Акира в обычном кабинете обычной поликлиники для профи. Вокруг все белое, все сверкает – особенно скальпели и еще какие-то штуковины – и пахнет лекарствами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Молодой человек, вы работаете фениксом? Почетная специальность, архиважная, да-с.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Спасибо, доктор. – Нечасто Акира слышит подобное в свой адрес. Обычно его называют оборотнем и подонком, сволочью и мутантом. И это в лучшем случае. Так что похвала главврача профсоюзной поликлиники ему как бальзам на душу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не за что, молодой человек, не за что. – Старенький знахарь улыбнулся, продемонстрировав акульи импланты. – Специальность у вас замечательная, а вот анализы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что с ними?! – встревожился феникс.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Оставляют желать лучшего, да-с. – У главврача подбородок выскоблен до красноты. Он вообще весь такой опрятный и стерильный, что ни один микроб к нему не пристанет, а если сдуру и прицепиться, то тут же сдохнет от аспирина, которым накрахмален халат.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира тут потому, что шеф на него сильно обиделся. Даже не угостил пивом у себя в кабинете. И кричал, и ногами топал так, что едва не проломил пол. Обещал уволить и отправить на каторжные работы или на расчистку городской канализации. Акира молчал и смиренно вздыхал. Чуть успокоившись, Спитфайр велел лейтенанту Оде медосмотр Акиру пройти медосмотр. Мол, ты, Кирюша, неадекватен стал, как бы чего не случилось, подлечись маленько.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Судя по вашей флюорографии, молодой человек, и количеству сахара в крови, у вас совершенно запушенный случай трудоголизма. В последней стадии, да-с. И не спорьте со мной. Посмотрите лучше в зеркало. И спите вы плохо, я уверен. И курите много. Вам постоянно хочется сгореть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что вы, доктор, я…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вам, молодой человек, нравится процесс воскрешения. А это не есть норма, это выходит за рамки ваших служебных обязанностей… И не спорьте со мной! Вам надо отлежаться у нас в стационаре: попить таблеточек, процедурки всякие, электромассажик, кислородные коктейли, клизмы натощак…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Натощак?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Конечно, натощак. А вы предпочитаете иначе?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира решил не спорить с главврачом. Слишком уж много в того кабинете странного вида блестящих штуковин, навевающих ассоциации с пыточными инструментами инквизиции. Еще одного надругательства над его организмом фениксу не выдержать. Он же пойдет в разнос и спалит вообще эту богадельню вместе с клонами и коновалами, мнящими себя врачами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Диагностический кабинет, где Акира побывал перед тем, как попал на прием к главврачу, еще долго будет сниться ему в кошмарах. Кто бы мог подумать, что хозяйка кабинета, миловидная женщина лет тридцати, окажется профессиональным органом-диагностом? Сначала она обследовала опорно-двигательную систему лейтенанта Оды, для чего хитрым приемом дзюдо завалила его на прокрустово ложе специальной конструкции – с зажимами и тисками. Череп Акиры дамочка закрепила эластичными, но крепкими обручами, конечности и туловище – вязким гелем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И началось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Включив музыку, она обнажилась. Совсем. Кружевное нижнее белье Акире понравилось, стриптиз тоже, а вот прочее… Он взвыл от боли, когда диагност нащупала его спину и впилась ногтями в позвоночник так, что в глазах потемнело. Свободная ее рука трансформировалась в самый настоящий позвоночный столб. Тридцать три позвонка образовались после того, как кровеносные сосуды, кожа, дельтовидная, двуглавая, трехглавая и мышцы предплечья с шумом впитались в кости, которые под воздействием остеобластов тоже изменились, создав точную копию оси, наполненной спинным мозгом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В процессе трансформации диагноста феникс кричал и дергался. Но ложе цепко держало его, ополоумевшего от изощренной пытки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ай-я-яй, я же забыла о наркозе. Непозволительная оплошность… – запричитала диагност, но и только. – Нет, вы только посмотрите! Это же…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее последовали термины, коробящие слух среднестатистического гражданина. Акира разобрал лишь слово «патология», повторявшееся слишком часто.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А потом место привлекательной головки мучительницы занял его череп со всеми костями мозгового и лицевого отделов. Потом были ребра, бедренная кость и двадцать шесть косточек стопы, мышцы лица, наружные косые мышцы живота, плечевой сустав, локтевой, коленный… Легкие – правый бронх, верхняя доля, горизонтальная борозда, средняя доля, косая борозда, нижняя доля, и это не считая гортани и трахеи. Никогда Акире так тяжело не дышалось… Органы пищеварения. Он и подумать не мог, что так неаппетитно выглядит изнутри. Сердце. Почки. Печень – у-у, а с пивом пора завязывать…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ходячий труп, – одеваясь, подытожила диагност. – Кто вы по специальности?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Феникс пятой категории.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А-а, тогда понятно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Последующее он помнил смутно. Его били молотком по колену, просили наклониться и раздвинуть ягодицы, заставляли не дышать, а потом хлопали по щекам и совали под нос нашатырь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Над ним так не издевались еще никогда в жизни. Спитфайр жестоко наказал лейтенанта Оду.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Молодой человек, вы не успеваете восстановить то немногое от человека, – как вы называете «любительское» – что в вас есть. Попросту выжигаете из себя хомо сапиенса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира разглядывал рисунок линолеума на полу кабинета. Курить хотелось неимоверно. Тяжелый выдался денек…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я выписываю вам направление. – Старикашка, божий одуванчик, хитро прищурился.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Доктор, а может, не надо? Я профессионал, и это ко многому обязывает. Таких, как я, очень мало, а работы много. Больше некому, понимаете? Если не мы, то кто будет спасать людей? Любители небоскреб не потушат, нефтехранилище тоже. А диагноз – это ерунда, доктор. Я справлюсь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выйдя из поликлиники, он по совету врача решил отдохнуть. Позвонить Юрико? Нет, не сегодня. Незачем грузить девочку проблемами профи. Для этого есть друзья. Он набрал номер Пузыря, но тот пребывал вне зоны покрытия. А вот Джамал ответил сразу и по существу:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– По пиву? Как раз разговор есть. Серьезный. Серьезнее некуда.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Час пик, многокилометровые заторы на дорогах. Огромные очереди к остановкам маршрутных дирижаблей и прокатным пунктам дельтапланов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Скопления патрульных геликоптеров в воздухе – стаи перелетных птиц из алюминия и бронеплит. И как еще ни одна винтокрылая машина не зацепила огромный рекламный плакат, поднятый на полукилометровую высоту с помощью аэростатов? Из прикрепленных к оболочкам баллонов распылили аэрозоль. Мириады капелек мгновенно затвердели, превратившись в тончайшую, но невероятно прочную ткань. Дистанционно активированные молекулярные капсулы выдавили краситель, образуя на поверхности ткани логотип католической церкви – крест и меч – и рекламный слоган «Вера, Папа, Инквизиция».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико устала.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слишком много заказов взяла с трансформациями пятой категории, включающими изменения пола и видовой принадлежности. Утром она целых полчаса была симпатичной лайкой, обожающей собачьи консервы. Такая работа хорошо оплачивается, однако теперь болит живот, набитый синтетической говядиной, перетертой с желе из куриных костей. Половину этой дряни Юрико сожгла при следующих трансформациях, и все же неделя рисовой диеты ей обеспечена.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;До подвесной стоянки моноциклов всего ничего, но на пути толпа, внимающая молоденькому пастору. Тот как раз тряс искусственной сединой, напрягал «дутые» бицепсы и демонстрировал ямочки на щеках, доводя домохозяек до экстаза. Юрико на глаз прикинула степень гипновоздействия. Обычная массовая галлюцинация, наведенная с расчетом вызвать сексуальное желание. А проповедь, в которой скрыты нужные пастору установки, воспринимается толпой на подсознательном уровне, инсталлируется прямо в мозг. Мол, настанет Смута, и придут Господни Крочифери [24 - Крочифери (вавил.) – крестоносцы.] в зеленых и голубых беретах и разрушат до фундамента мерзостный Вавилон, рассадник греха и скверны – камня на камне, чтобы духу даже не было, а вот номер счета, на который нужно перевести пожертвования…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это было уже тысячи раз. Зевнув, Юрико погладила лепестки мьют-орхидей в своей прическе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кое-как продравшись через толпу и получив моноцикл, она поспешила домой. Стальные желоба подвесных дорог, перекрестки, вспышки рекламных голограмм. Юрико летела над городом – мимо красных фонарей борделей, жестяных контейнеров гетто и массивных коробок супермаркетов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот она дома.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бабушка, как обычно в это время, на тренировке – на старости лет она увлеклась искусством Морихэя Уэсибы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Медленно, с удовольствием раздеться. Минут на пятнадцать спрятаться в душе: контрастные струи воды, теплый воздух фена. Чтобы расслабиться после работы, налила в чашку-теко подогретого до сорока градусов сакэ из керамической бутылочки-токкури. Как легко стало, как приятно! Воистину дрожжи и пропаренный рис способны творить чудеса!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Степашка, иди ко мне. – Юрико легла в саркофаг и закрыла глаза. Зооморф взобрался к ней на грудь. – Начали?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он утвердительно заурчал. Глаза его прижались к расширенным зрачкам Юрико. Мех щекотал лицо. Расслабиться, долгий вдох, короткий выдох, пульс замедляется, температура тела ниже. И никаких мухоморов и дурмана. Никакой химии и плясок под бубны. Гадание по ладони и кофейной гуще? Современные девушки предпочитают узнавать судьбу с помощью сверхсложных генных технологий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Холодно. Вокруг ночь. И ничего кроме страха и темноты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но вот все озаряет вспышка – так начинается погружение в потусторонний мир, в прослойку между реальностью людей и обиталищем богов и нечисти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…шелест змеиной чешуи знамен, сиплые команды, барабанный бой – издалека, пульсом вен, сердцем вжимаясь в ребра в поисках защиты и укрытия…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…смутные тени – ближе, четче, мимо – растворяются, колышутся миражами…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…дымка, поземка. Обломком ножа, арматурным прутом – горящая сакура…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…кто здесь?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…зачем здесь?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перед глазами Юриком волос, длинный. И шелковая нить. На шею девушки ложится удавка из колючей проволоки, царапает, кусает. И слышатся голоса, они умоляют и плачут. И кровь везде. Много крови. Лужи, озера, и даже капли дождя алые, и хрустит венозный лед под шпильками каблуков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С криком Юрико сбрасывает удавку. Вокруг нее бушует пожар, мечутся горящие люди. Она почти физически чувствует их боль, но ее-то языки пламени не обжигают… И вот уже обугленные тела неподвижны, и ветер вздымает тучи пепла, переносит с места на место. Юрико бредет, стараясь не наступать на останки людей…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;От этого всего вянут орхидеи в волосах. Она замечает брошенный кем-то моноцикл, садится на него и срывается прочь. А сзади ее догоняет барабанный грохот и топот тысяч сапог. И тени скользят рядом, и кто-то радостно, но мерзко хохочет. Так смеется зло. На пути Юрико встают два мертвеца. Юрико знает, чтор эти люди мертвы, но не может различить их лиц. Моноцикл ее останавливается сам собой. Девушка тяжело дышит. Мертвецы приближаются, она уже чует смрад тлена. Они тянут к ней руки. Юрико кричит, ен силах сдвинуться с места. И тут рядом с мертвецами возникает Акира. И они исчезают, словно их и не было. И феникс удаляется, становится расплывчатым.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Акира, а как же я?! Стой!!!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не слышит.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Соскочив с моноцикла, – получилось! – Юрико бросается следом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вспышка бьет по глазам, заставляет отвернуться и…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Приподнявшись на локтях, Юрико моргает, глядя по сторонам. Она вновь в своей комнате. Соединение со Степашкой разорвалось, ее выкинуло обратно в родную реальность. Ах, как же не вовремя!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Морфик жалобно скулит – знает, что принес плохие вести, чувствует отчаяние хозяйки, ее ужас и недоумение. Длинные белые уши его прижаты к пушистым бокам, глаза закрыты. Он дрожит.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что это было? – шепчет Юрико. – Почему?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Степашка не знает ответа, он всего лишь проводник между реальностями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выбравшись из саркофага, Юрико – ее шатает – бредет к двери, ногой цепляет и переворачивает миску с молоком, излюбленным лакомством зооморфа, но даже не замечает этого. Она вообще ничего не чувствует. Ее можно бить, жечь каленым железом – не обратит внимания. Ведь надо спасти Избранника, предупредить о грядущем. В том, что ее видения ничего хорошего не предвещают, Юрико абсолютно уверена.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И времени мало.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она берется за ручку двери, тянет на себя, но… Не открывается! Ее заперли! Юрико дергается всем телом, лицо ее страшно искажается от напряжения, пальцы побелели на дверной ручке – и никак вообще! Ни на миллиметр! Ну что же это?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она бьется молодым упругим телом в пластик двери, рыдает и кричит:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Пусти! Откройся! Ну пусти же!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дверь не пускает. Юрико вертит головой в поисках выхода. Окно. Можно выбить стекло. Швырнуть что-нибудь, разнести вдребезги. Затем выбраться на карниз – подумаешь, сорок восьмой этаж! – и пройти по узкой полосе бетона до балкона, а оттуда залезть в соседнюю комнату.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она уверена, что сможет. Схватив стул, Юрико замахивается, но…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стул становится вдруг неимоверно тяжелым, весом в тонну, в две, в три. Ей не удержать такую тяжесть, не то что швырнуть в окно. Стул с грохотом падает на пол. Девушку трясет. Она видит перед собой паутину, которой еще секунду назад не было. Сеть, сплетенная из красных нитей, натянулась в пролете рамы, заменив собой стекло.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Степашка заунывно воет. Юрико по максимуму активирует татуировки-обереги. Тело ее светится голубыми рисунками-узорами, древними символами и знаками силы. От такого напора добра любое зло должно исчезнуть, рассыпаться в прах или хотя бы убраться подальше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шаг вперед. Татуировки неимоверно зудят. Напрягая живот, Юрико выплескивает из себя волнами светлую энергию, ведь надо сорвать с окна колдовскую паутину и выбраться из комнаты-ловушки. Шаг. Еще.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Красные нити утолщаются. И если есть сеть, то где-то рядом должен быть и сам паук!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слабея с каждым шагом, Юрико бессильно опускается на колени:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Паук, ты где? Покажись, тварь! Посмотри мне в лицо!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ее призыв не остается без ответа – кумо выходит из тьмы. Юрико узнает его по описаниям из старинных легенд: огромный монстр-арахнид, такой большой, что он цепляет потолок хитином головогруди. Восемь длинных лап его покрыты бурой шерстью. Они щупают воздух комнаты сегментами сочленений и острыми лезвиями-шипами. Напрягаются могучие мышцы, толстое овальное брюхо волочится по полу, марая его клейкой слизью. Слизь тут же высыхает, превращаясь в красную нить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В комнате пахнет озоном. Мерцает свет торшера.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико пытается встать с коленей, но страшная чужая сила давит на нее. Руки бессильно повисают, даже пальцы не шевелятся. Зато внизу живота продолжает копиться светлая мощь, которую нет возможности использовать против паука-оборотня – она направляется ладонями, а руки отказали, не слушаются!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когти тянутся к девушке. Шипы уже рядом. С мокрых хелицер паука капает едкая дымящаяся слюна. Свет мерцающей люстры бликует от черного хитина. Кумо нависает над Юрико, чуть приседает – хрустят сегменты-сочленения нижних лап. Он хочет откусить ей голову. Вот и все.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но она не сдается, напрягается из всех сил и…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тело не слушается, не принадлежит ей больше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Степашка, бесстрашный зооморф, бросается к пауку и впивается маленькими, не приспособленными для того зубками, в твердую лапу. С тем же успехом можно ударить кулаком в бетонный столб. И все же кумо на миг отвлекается от Юрико. Едва заметное движение лапой – Степашка взвивается в воздух и ударяется о стену. Упав на пол, жалобно скуля, он ползет к своему убежищу под столом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всего на миг кумо потерял контроль над Юрико.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На долю секунды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но ей этого хватило. Она подняла руки перед грудью, наведя ладони на головогрудь монстра, и вся сила, что скопилась в животе, выплеснула из нее – и опрокинула кумо на спину. Длинные лапы паука смешно задергались, сшибая все, до чего дотягивались: со стены сорвали картину в стиле школы Ямато-э, сбили цитру-кото со стола… Юрико взобралась на поверженного арахнида. Татуировки ее горели предельно ярко, отражаясь в алых зрачках кумо. Острые когти паука скользили по ее коже, не оставив следа. Это сила против силы, добро против зла.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Предупредив о новой опасности, из-под стола жалобно запищал Степашка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще один демон, рогатый и вооруженный булавой сплошь в шипах, выбирался из тьмы позади Юрико. Он просочился через перекрытие и упал с потолка. Взмах булавы – и шипы, прорвавшись сквозь защиту татуировок, все же тронули затылок девушки, смочив алым ее роскошные локоны. Юрико упала и замерла. Татуировки погасли. Лишь шевелились на голове помятые мьют-орхидеи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Убил? – Безобразное туловище кумо медленно трансформировалось в стройную женскую фигуру. В человеческом обличье паук оказался самкой, выглядевшей весьма соблазнительно: длинные черные волосы, тяжелые налитые груди, плоский живот, курчавый треугольник лобка. – Убил?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нет. Успокоил. Чуть, – прорычал демон, качнув рогами. Глядя на кумо, он облизнулся – язык-змея, выскользнув из клыкастой пасти, смочил косматые брови, липкая слюна потекла по уродливой морде: – Не убил, нет. Красивая. И как мы. Почти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нет. Она – не хэнгэекай. Я сама сейчас ее… – Человеческими пальцы паучихи удлинились в разы, ногти выросли в кинжалы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Идем. Туда. Будем вместе. Я так хочу! – Рогач обнял подругу мощными мускулистыми лапами. Сладострастный рев вырвался из его пасти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слившись в экстазе, демоны нырнули во мрак, из которого вышли. Паутина на окне рассыпалась в пыль.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико все так же лежала без сознания. Степашка подобрался к ней и заскулил.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– В одна тысяча шестьсот неважно каком году в Великом лондонском пожаре пострадали от силы десять человек. – Внимательно глядя на Акиру, Джамал Судзуки ждал хоть какой-то реакции.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Чудеса случаются. – Феникс поднес ко рту кружку с лагером.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он уже заметил, что старина Джамал нервничает. А ведь для снайпера это несвойственно. Он пьет водку, и пальцы его то и дело барабанят по стойке бара.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Помнишь, три дня назад пожары на северо-востоке Вавилона? В локализации были задействованы одиннадцать фениксов различной категории.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ого. Серьезно. – Пиво Акире вдруг показалось кислым. Он поставил кружку и отодвинул.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Более чем. Мигель из группы контроля ПЕРО [25 - ПЕРО – пожаро и взрывоопасные объекты; предприятия, на которых производятся, хранятся, транспортируются взрывоопасные продукты или продукты, приобретающие при определенных условиях способность к возгоранию или взрыву.], Серега из команды Реваза, два стажера-желторотика – наши, кстати, красавцы – Масами и Хисока. Спитфайр решал тогда, гнать их или погодить, в нагрузку кинул, вроде как на практику. А еще – Сигурд, Димыч, Джексон-младший…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не тяни кынсы за хвост, – перебил снайпера Акира.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамал закинул в рот пригоршню соленого арахиса, прожевал:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты Серегу давно видел?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Три дня назад и видел. Накануне. За пару часов до его дежурства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот и я в тот день… Активированный Серега это, поверь мне, нечто. Ты и рядом не приседал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира наморщил лоб.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не обижайся. Тебе, чтобы разгореться, секунд десять надо. И это хорошо для стрелка. А Серега вспыхивает сразу… – Джамал замолчал, плеснул в стакан еще водки. – Не нравится мне с ним работать. Уж слишком он… Боюсь не успеть. – Снайпер опрокинул содержимое стакана в глотку, занюхал рукавом. – Три дня назад он загорелся, не успев выбраться из служебной тачки. Та взорвалась… В отчете я этого не упомянул, зачем парню послужной список портить, но… Короче, Серега не воскрес после этого. И Сигурд тоже. – Джамал поднял на Акиру тяжелый взгляд. – И Мигель. И Джексон-младший. Все вообще!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У феникса внутри похолодело. И за шиворот будто льда засыпали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что?! Все одиннадцать?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да. – Джамал уставился на стакан у себя в руке. – Только стажеры вернулись оттуда. Понял, да? Никто из крутых профи, а желторотики – запросто! Видать, не зря с нечистью знаются!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Задумавшись, Акира не заметил, как опорожнил кружку. Дуэль, демоны, пожары без возврата… Просто совпало так? Интуиция подсказывала ему, что нет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамал вновь наполнил свой стакан, выпил и предложил Акире:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Помянем ребят?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не чокаясь:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кампай! Пусть будет пухом небытие!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Снайпер быстро опьянел, принялся рассказывать о семейной жизни:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Развод… Я ж ей говорил, дуре: «Я люблю тебя». А она заладила: я на тебя, ворошиловского стрелка, в суд подам или съем вообще… Но ведь мужчине иногда нужна свобода, согласен?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Завибрировал телефон в кармане. Это шеф изволит беспокоить:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кирюша, как настроение?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ник Юсупович, отлично!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А раз так, Кирюшенька, выходи завтра на работу. Ночная смена твоя. Хватит уже отдыхать.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Охае годзаймас! Доброе утро! Бадерого ранку! Гуд монинг! – задребезжали динамики будильника. Тупой девайс не различает времени суток. На часах 18:45. Самое время подниматься на дежурство.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ха!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ха – это зубы по-вавилонски. В смысле – надо почистить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Плеснуть на лицо ледяной водой из-под крана, содрать с подбородка щетину. Без аппетита ковырнуть палочками рисовую вермишель – и прочь из квартиры, только скрипнула дверь подъезда, давно не смазывали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кынсы лениво ковырялись в мусорном баке. Фернандо, инвалид-сапер, дымил на лавочке у подъезда. Акира подошел, присел рядом и закурил неизменные «Firestarter Light».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ну ты буржуй, – инвалид с уважением покосился на пачку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А то… – Приступ кашля, выжигающего грудь изнутри, заставил феникса замолчать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бывший сапер с пониманием двинул его кулаком по спине:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Рак небось? Легкие?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира кивнул.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И стадия третья?.. Ничего. – Фернандо затушил окурок о лавку. – В пожаре заживет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сплюнув ком кровавой мокроты на асфальт, феникс растер лужицу каблуком:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Mens sana in corpore sana [26 - Mens sana in corpore sana (вавил.) – В здоровом теле здоровый дух.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Точно! – обрадовался сапер. – У меня в холодильнике пятьсот капель томятся! Может, нагрянешь? Для поправки здоровья?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Извини, сосед, спешу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сев за руль служебного авто, Акира почувствовал себя чуть лучше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вечерело.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Феникс кружил по городу, хаотично меняя маршрут и подумывая о том, чтобы засесть в уютном барчике, созвонившись с Пузырем. Или Юрико пригласить на свидание? Нет, все же первый вариант предпочтительней. Чтобы сжечь казенный бензин и чуть-чуть обкатать новую тачку, он решил проехать еще пяток кварталов – не спеша, разглядывая нимфеток на променаде и проституток-зооморфов на работе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот он, Вавилон. Мегаполис профессионалов и любителей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перекрестки, «зебры», светофоры. Вывески парикмахерских и соляриев, витрины специализированных магазинов и палатки с прохладительными напитками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девушки в шортах и бикини, в сарафанах и комбинезонах. Длинноволосые, лысые, татуированные, белокожие, кареглазые. Спрятавшие личика под чачваны и бесстыдно обнажившие соски, проколотые пирсингом. Разные, много, на любой вкус и цвет. Мужчин, впрочем, тоже хватает.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только в Городе Свободы обитают фениксы. Ведь здесь последний оплот ненасилия, веротерпимости и отсутствия расовых предрассудков. Цунэмару-твердыня. Сиро-кэнго, оборонительный замок. Каждый может приехать сюда, получить гражданство и даже новое имя. Здесь никому нет дела до твоего прошлого, здесь всем интересно твое настоящее – хороший ли ты человек, можно ли к тебе повернуться спиной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Служебное авто неспешно двигалось в крайнем правом ряду.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Феникс смотрел на улыбки горцев-синьмун, наряженных в тайские шмотки. А вот пятеро странных парней из замкнутой эндогамной общины парси, потомков персов-зороастрийцев. Парси – ростовщики. И дерут, кстати, знатный процент за услуги. Правда, это не мешает им заигрывать с мулатками с Кубы, торгующими вареными креветками в бумажных пакетах. Лет двадцать назад община парси подала в суд на мэрию Вавилона потому, что ей запретили хоронить своих умерших в башнях молчания, для чего община даже приобрела партию настоящих грифов, которые, согласно церемонии, должны были расклевывать – утилизировать! – трупы. То есть поначалу мэрия дала добро, но грифы отказались жрать священную мертвечину, им больше нравилось харчеваться в мусорных контейнерах. На том проект «башен» и прикрыли. Самое интересное, что смертность в общине сразу сократилась, достигнув абсолютного нуля. Никто из парси не хотел умирать нечисто. За все эти годы муниципалитет не зафиксировал ни единого летального исхода среди ростовщиков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира свернул на «обеденную стоянку» у забегаловки-шатра. Перекинувшись парой слов с подбежавшим продавцом, купил порцию горячих пампушек и пластиковую мисочку ледяной сметаны. Вполне себе ужин – окунай чесночные булки в сметану, да уплетай за обе щеки, слушая беседу в соседней дорогущей тачке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А ху бох? [27 - А ху бох? (вавил.) – Что ты говоришь?]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Аса хог деха… [28 - Аса хог деха (вавил.) – Прошу тебя.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Похоже, хозяин машины пригласил прокатиться даму сердца из соседнего тейпа. Вот только катанием дело не ограничилось – знойный мачо вовсю намекал подруге, что не прочь заняться с ней сексом за тонированными стеклами. Увы, молодому человеку ничего не обломилось. Девушка дала ему разве что понять: сначала пусть женится, а потом уже трогает за интимные места, но не наоборот.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;От трапезы феникса отвлек зуммер вызова. Его словно током ударило. Пальцы сами собой разжались, и на джинсовые колени перевернулась пластиковая миска – повезло, уже пустая.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вызов означал, что есть работа для профи. Наконец-то!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Затрещал встроенный в приборную панель динамик:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ода, ваш квадрат! Дружбы Народов, восемьдесят восемь. Супермаркет «Зиккурат Этеменанки». Возгорание шестой степени. Расчетное время выдвижение на позицию – сто двадцать секунд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Сколько?! – Взревел движок, тачка, стирая покрышки, сорвалась с места.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Акира, очень надо успеть. Дело серьезное. Подтверждение вызова?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Есть подтверждение! – Ремни безопасности оплели феникса от бедер до подмышек, компенсируя рывки на поворотах и «лежачих полицейских».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акиру била дрожь. Он знал, – чувствовал – что на сей раз его ждет серьезный огонь. От голода, который не уймешь пампушками, разболелся живот. И самое паскудное, что времени у него всего ничего. А тут еще прямо по курсу остановился трамвай, из которых посыпал народ. А слева, перегородив собой дорогу, остановился здоровенный грузовик. Ничего не оставалось делать, как, отчаянно сигналя, рвануть сквозь толпу между прозрачным пластиком остановки и общественным транспортом. Люди кричали, ругались, кто-то ударил ногой по заднему крылу… Слава Будде, никого не задел, проскочил.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сто двадцать секунд! Похоже, делишки серьезней некуда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ступенчатая глыба супермаркета «Зиккурат Этеменанки» была видна издалека. На крыше супермаркета располагается в тени финиковых пальм и тамарисков дорогой – класса «otium cum dignitate [29 - Otium cum dignitate (вавил.) – Достойный досуг.]» – ресторан «Мардук». Вот только пальмы с ресторанам наверняка уже охвачены огнем…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Педаль газа утонула по максимуму. Надрывалась мигалка-сирена. Тише едешь, дальше будешь – это не про фениксов Вавилона. Сто двадцать секунд? У «Зиккурата» надо быть уже сейчас, а то и пять минут назад!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не снижая скорости, Акира вывел на лобовое стекло план супермаркета и карту прилегающего района, задав двухсекундное обновление по динамическим характеристикам пожара. Замелькали столбцы чисел: расстояния до, вероятности на, скорость ветра сейчас, горючесть использованных при строительства материалов по отдельности и в совокупности, возможные последствия работы любителей-пожарных… Пять бригад уже на месте, заливают водой первый этаж. Ур-роды! Нет чтобы вовремя сообщить в Профсоюз!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;До соседних высоток огонь не достанет, не должен перекинуться – далеко, около сотни метров. Да и пирамида «Зиккурата», если что, просядет вершиной внутрь. К тому же, на пути огня парковка (нынче пустая), боулинг (закрыт на ремонт), бильярд (да хрен с ним, с бильярдом!) и заправка (бензин, керосин, электролит, водород).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заправка?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;М-мать! От заправки до ближайшей семидесятиэтажной башни доплюнуть можно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перекресток, красный. Проскочил в сантиметре от бампера микроавтобуса, водитель которого вдавил клаксон. Впереди, запрещая обгон, завиляла из стороны в сторону малиновая «амфибия». В таких тачках по городу обычно раскатывают мальчишки-пуэрториканцы. Веселится молодежь, грохочет музыка. Акира легонько боднул «амфибию» в зад, намекая, чтобы не баловали, уступили дорогу. Так эти придурки заплевали машину феникса из телескопических сарбаканов отравленными стрелками. С десяток их сбросили с лобового стекла дворники, но одна влетела-таки в салон и вонзилась в кресло над плечом Акиры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эх, задать бы малышне трепку! Но времени нет совершенно. Будда с ними, с недоумками! Закашлявшись, он швырнул авто на встречку – и едва не сшиб растерявшегося из-за такого маневра рикшу вместе с пассажирами. М-мать! Руль на себя и резко вправо, в зазор, ведущий к тротуару. Успел, никто не врезался в подставленный бок. Посетители шарахнулась прочь, когда авто развернулось в полуметре от стеклопакета пиццерии «Тистэчка дядька Йвана» [30 - «Тистэчка дядька Йвана» (вавил.) – «Пирожки дядюшки Ивана»; сеть ресторанов быстрого питания.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шагреневая оплетка руля срослась с ладонями. Протектор черными полосами пометил асфальт. Выскочил на проезжую часть. И – м-мать! – чуть не сбил иноходца, успевшего высоко подпрыгнуть, – служебная тачка промчалась под ним.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Проспект. Степенные потоки электрокаров, мотороллеров, скейтбордов, велосипедов, рикшамобилей и ДВС-авто. Этого обогнать, здесь вклиниться и подрезать! Вверху недовольно стрекотал полицейский геликоптер. Луч его сканера небось именно сейчас считывает параметры слишком резвого авто, бортовой компьютер делает запрос в центральную базу данных и через секунду получит ответ. Сообразив, что имеют дело с фениксом, копы должны бы оказать содействие, организовать коридор. Но пусть хоть не мешают, не отвлекают шумом сдвоенных винтов и демонстрацией пусковых установок НУР!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Словно прочтя мысли Акиры, винтокрылая машина резко набрала высоту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С панели управления он задал параметры для расчета вероятности воспламенения заправки. Ответные столбцы цифр и текст не предвещали ничего хорошего. Если заправка вспыхнет, – а это неизбежно – огонь зацепит башню. Обрушившись, та завалит две соседние высотки… В итоге может быть разрушен чуть ли не весь район, и на этом пожар не остановится, у него есть все шансы захватить огромные площади города и…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зона массовых и сплошных пожаров, так это называется. Огненный шторм.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прогноз, мягко говоря, неутешительный.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– База, вызывает лейтенант Ода. Прием.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Лейтенант Ода, база, прием.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– База, по заказу вероятность А. Нужна подмога, прием.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Лейтенант Ода, продержитесь, никого рядом, нет помощи, прием.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Эй, кто там на связи, твою за ногу, я сам хрен справлюсь! Ты, мудак, это четко осознаешь?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ода, база осознает четко, до связи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Щелчок – и тишина в динамиках, база отключилась. Это означает, что никто Акире не поможет. Судьба всего Вавилона на кону, а он один тут! И куда все подевались?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Внезапно Акира вспомнил разговор с Джамалом. Одиннадцать фениксов не воскресли, вот куда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Больше некому спасать город. Только на него вся надежда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Натужно взревел движок. Здесь свернуть, проскочить через дворы, хоть и не по прямой, зато быстрее будет. Повезло: ни одной юной мамаши с коляской на проезжей части. Мимо мусорных баков, доверху забитых. Запрыгнуть на бордюр, снести бампером урну – от удара с крыши слетела мигалка – и вынырнуть на большую дорогу напротив районного морга. Поворот налево – и до финишной прямой метров двести, не больше. Неужели успеет?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Твою мечту! Наплодили ур-родов! Всех коммунальников на кол!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рано обрадовался, впереди пробка. Потому как дорожные работы. Назад! И удар. Ремень безопасности впился в грудь. Да что ж такое?! Служебная тачка задом протаранила полицейскую киботанкетку, незаметно подкравшуюся сзади. У-у, только этого не хватало сейчас. Пока начнут выяснять, пока… А ведь было у феникса всего сто двадцать секунд, а сейчас и того меньше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не дожидаясь, пока копы откроют люки и выберутся наружу, он развернул свою тачку и выехал на тротуар. Зевак, что спешили поглазеть на пожар, тут было немеряно. И это хорошо – полиция вдогонку стрелять не будет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дым стелился по асфальту, трещало пламя. Феникс притормозил у ограждения, выставленного пожарными-любителями. Толпа недовольно загудела, попробуй еще протолкайся через нее.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сто двадцать секунд на исходе. Заказ и контрольное время исполнения под угрозой срыва, ритуал уже нарушен. Он открыл дверцу, но выйти не успел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Водитель транспортного средства номер один два семь восемь девять вэ а, покиньте салон! – Копы, оказывается, преследовали его и вот догнали и высыпали из киботанкетки с автоматами в руках. – В случае неповиновение, будет открыт огонь на поражение!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И таки откроют, можно не сомневаться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Небось ухмыляются сейчас под забралами своих черных шлемов, ур-роды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Выйти из машины! Руки за голову! Медленно! Иначе огонь на поражение!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Огонь на поражение, угу. Огонь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Казалось бы, проще простого – выйти и объяснить, что, мол, так и так, я феникс, очень спешу на пожар, последствия которого могут быть ужасающими. И преданно посмотреть добрым служителям закона в симпатичные забрала, и…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Патрульный геликоптер, разобравшись, что к чему, оставил его в покое. А эти… Почему преследовали? Ведь тоже копы… Что-то тут не так.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…три дня назад он загорелся, не успев выбраться из служебной тачки…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Выйти из машины!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И Акира вышел – вспышкой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Долю секунды спустя, пробив заднее стекло, разрывные пули исколошматили салон, развалили водительское сидение, но было поздно, ибо человека там уже не было, а фениксу обычные пули не могут причинить вреда. Зато зевакам у ограждения досталось неслабо: с десяток человек упало без движения, раненые кричали, зажимая пулевые отверстия. А тут еще Акира зацепил толпу своим жаром. На тех, кто был ближе к нему, загорелась одежда, вспыхнули волосы. В суете он не успел ослабить тепловое излучение, а еще пытался удержать пули, что пролетали сквозь него и врезались в толпу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пока он здесь, копы не перестанут стрелять.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Аккуратно феникс проскользнул меж локтей и щиколоток. Граждане и ахнуть не успели, а пламя оказалось уже по ту сторону заграждения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Собственного ресурса-топлива хватит ненадолго. А значит, по пути к супермаркету нельзя быть брезгливым. Глотая кислород, Акира жадно слизывал с асфальта мусор: обертки от мороженого и шоколадных батончиков, сигаретные окурки и пустые пачки, банановую кожуру и надкушенный пирожок в маслянистом полиэтиленовом пакете.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Площадь перед супермаркетом в дыму. Справа – многоквартирная башня, слева – заправка. А впереди множество бесполезных людей. Бесполезных вещей еще больше: карабины, топоры с диэлектрическими рукоятками, ломы, багры, лопаты и, конечно, ведра конусные. А еще – лестницы-штурмовки, трехколенные лестницы, мотки термостойких пожарных веревок… Мало? Вот, пожалуйста: рукава напорные, огнетушители углекислотные, стволы ручные… Бардак!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ситуация вот-вот выйдет из-под контроля, а тут под огнем путаются придурки в ШПР [31 - ШПР – шлем пожарного радиофицированный.], считающие, что они способны уговорить Везувий не губить Помпею. И спецтехники нагнали. Там, где профессионал обойдется лишь патрульной тачкой, любители загромоздили проезд автоцистернами и специальными машинами ПНС-110 и АГТ-1, да наставили подъемников… И довольны. Шумят теперь, кричат и бегают. Да и хрен с ними, Акира без замедления ринулся бы в пожар, но надо найти снайпера. Гореть без стрелка – это не выход.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где же он, чтоб его?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вот, сидит в позе «лотос» на канализационном люке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты опоздал. – Джамал Судзуи покачал головой. Его винтовка снята с предохранителя, с прицела убраны крышечки, патрон в стволе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Сколько?» – прошипел ты, как мог, пламенем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Снайпер понял тебя без слов:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Почти пятнадцать секунд. – Он сделал вид, что смотрит на часы. Глаза его опять затянуло катарактами. Давно никого не убивал. Бедняга, да он держится из последних сил, а ведь еще недавно выглядел вполне нормально…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамал двинул стволом – мол, я с удовольствием полюбезничаю с тобой, дружище, но потом. А пока что будь добр, топай к супермаркету, а я тебя там пристрелю.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кое-кто из любителей читает, что профи – не профи вовсе, а мутанты дефективные. И кастрировать их всех нужно. Чтобы генофонд Вавилона не портили. А еще лучше – мордой к стенке и мотыгой по затылку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глядя на Джамала сейчас, Акире кажется, что не такое уж это спорное утверждение. Насчет мотыги.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира прошипел:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Не скучай без меня!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И поспешил к бушующему пожару.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С каждым последующим шагом его все больше охватывало чувство радости на грани с блаженством. Он возвращался в родную стихию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стекла трех нижних этажей вынесло взрывом. Трескаясь, хрустят под «ногами» осколки. Покореженные ударной волной самоходные тележки для покупок похожи на дохлых рыб, всплывших кверху пузом, – желтые поддоны перевернуты, колесики еще вращаются, пытаясь найти горизонтальную опору и следовать заданным курсом. Возле тележек и под ними горят товары – литровые тетрапаки витаминизированных соков, тюбики зубной пасты, пачки чипсов… Акира переступил через закопченный сигаретный шкаф «Наркотобакко Вавилон Компани», в котором тлели целые блоки кокасодержащих сигарет, затем обогнул огромную, величиной с минивэн, игрушку – действующую копию поезда-монорельса. Дорогущий, с возможностью ментального управления состав сам выехал из пылающего здания, едва сработала его собственная система безопасности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все, дальше – пламя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девять торговых уровней супермаркета, везде пожар. Горят стены, пол, пивные банки и стеллажи с кошачьим кормом, принадлежности для садово-гидропонных работ и бытовая техника, кожаные пиджаки и галогеновые светильники, дешевые имитации скульптур эпохи Возрождения тоже горят, пылает даже бетон…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пожар свирепствует, пожирает все вокруг.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И фениксу тоже хочется насытиться, его мучает голод. Акира уже не человек, но еще не слился с пожаром, не стал его душой и телом. Да, он может поймать струю пламени, брошенную случайным перепадом давления в сторону заправки, и, шутки ради, швырнуть искру в автоцистерну. Но он не пожар еще, не хозяин. Просто гость. Здесь его терпят, ему даже рады, но…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Голод. Надо утолить голод.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тогда, возможно, Акира сумеет подчинить пожар.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Проверив силы, он пощупал не потревоженную еще пламенем обивку представительского лимузина в автосалоне на втором этаже. Заодно слизнул пожарную сигнализацию с потолка – хватит уже, отзвонилась.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это момент неимоверной силы, безграничной свободы и болезненного искушения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ведь рядом столько пищи – и многоквартирная башня, и заправка. А за ограждением у супермаркета ждет огня сочная органика, и придурки-любители издалека пшикают на феникса-пожар из алюминиевых воздушно-пенных стволов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Играючи, он метнулся наверх и выжег весь девятый этаж – испепелил мебельный отдел и отдел парфюмерии. Акира никогда не наносил вред чьей-либо собственности. Все пять лет учебы в академии ему вдалбливали, что «пожарная безопасность есть состояние защищенности личности, имущества, общества и государства от пожаров», а «пожар есть неконтролируемое горение, причиняющее материальный ущерб, вред жизни и здоровью граждан, интересам общества и государства». Но ведь разок попробовать можно, да?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потому что голод.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Го-олллааааа…ад.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И пепел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вдруг он почувствовал, ощутил движение, трепет, боль и…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нельзя!!!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Можно!!!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ИДИ!!!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;НЕТ!!!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он закрыл «глаза», ему не нравилось смотреть на извивающихся в пламени людей. Людей, которых он сжигал-ел. Тела. Жирные и костлявые, мужские и женские. Много тел в небольшом помещении – в отделе ювелирных изделий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Феникс никогда раньше не утолял голод.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И уж тем более не ел человечину.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;НЕТ!!! НЕЛЬЗЯ!!!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все закончилось слишком быстро, Акира даже не успел насладиться вкусом. Он заставил себя выбраться на крыш. Там – спасибо Джамалу – он глотнул серебряную пулю.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И умер.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ему не привыкать.<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Часть 2<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Экзамен на профпригодность<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глава 4<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Беглец<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заламывая руки, госпожа Хэйкэ ждала «скорую помощь», а потом, когда команда органов-медиков явилась четко через две с половиной минуты, возмущалась и грозила подать в суд, ведь умения и таланта первого из них не хватило, чтобы помочь ее внучке. И еще трое квалифицированных профи не смогли привести Юрико в сознание. Они по очереди подключались к ее нервной системе – и впадали в кому.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После четвертой попытки реанимации госпожу Хэйкэ вместе с внучкой отвезли в профсоюзную больницу. Уложив на «прокрустово ложе», Юрико подсоединили к электронной диагностической системе и аппаратам жизнеобеспечения. Врачи попытались искусственно активировать ее татуировку «здоровье-регенерация». Увы, безрезультатно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сутки госпожа Хэйкэ не спала и столько же не отходила от внучки – шептала старинные заклинания и чудодейственные хайку:<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старый пруд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прыгнула в воду лягушка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всплеск в тишине [32 - Хайку Басё.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но Юрико ничто не могло разбудить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Престарелый главврач, ковыряя ухо-стетоскоп ногтем-ланцетом, уговаривал госпожу Хэйкэ поехать домой, выспаться, все равно она ничем помочь не сможет:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Зачем понапрасну волноваться? Покушайте, поспите и сделайте хорошую клизму. Очень способствует очищению кармы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Покинуть палату внучки госпожа Хэйкэ отказалась наотрез, как и звонить отцу Юрико. Она, мягко говоря, недолюбливала супруга покойной дочери. Будучи в молодости очень красивой женщиной, госпожа Хэйкэ вышла замуж за знатного самурая. А вот зять не то что знатным, вообще не был воином.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Недовольно бурча себе поднос, эскулап удалился. Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, госпожа Хэйкэ принялась складывать фигурки из рисовой бумаги – оригами помогали ей отвлечься.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поэтому, когда внучка, наконец, очнулась, она корпела над «кошечкой-нэко». «Дракончик-рю» и «карп-кой» – пришлось выдрать из амбулаторной книги пару листов – чинно стояли рядом с дисплеем, отражающем кривую сердцебиения Юрико.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Оба-сан, где я? – испуганно моргая, спросила внучка. Она не могла пошевелить даже мизинцем, не говоря уже о том, чтобы приподнять голову – «прокрустово ложе» ее крепко держало. – Что с ним?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– С кем? – Госпожа Хэйкэ нажала на копку вызова медперсонала.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Примчавшиеся люди в белых халатах засуетились над «ложем». Внучку что-то спрашивали, а потом, услышав очередной ответ, о чем-то спорили, яростно при этом размахивая руками. Госпожа Хэйэкэ не очень-то во все это вникала. Главное, что Юрико пришла в себя. И ничего, что внучка причитала и умоляла отпустить ее, ведь ей очень-очень надо. Врачи заверили ее, что, конечно, отпустят, здесь никого насильно не держат, они же медики, а не вивисекторы. И вот это уже никуда не годилось. Госпожа Хэйэкэ возмутилась – мол, что же вы, ребенку плохо, сутки без сознания, чуть глаза открыла, а уже выписывать собрались, любители недоделанные. Она пообещала подать в суд на весь медперсонал. Или навести порчу. Комплексную. Чтобы мало не показалось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Престарелый мужчина с ланцетами вместо ногтей отвел госопожу Хэйкэ в сторону и объяснил, что никто никого выписывать не собирается. Девочка в шоке, причина ее состояния не установлена, необходима госпитализация до выяснения, но надо же ее успокоить, чтобы не случился рецидив. Перечить ей в таком возбужденном состоянии излишне и не безвредно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Госпожа Хэйкэ снисходительно потрепала доктора за обвислую щеку и вернулась к внучке:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Милая, ты больна, тебе нужен покой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Это не обсуждается.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зная бабушку, Юрко даже не подумала перечить. Расскажи она о кумо, та тотчас потребует приставить к любимой внучке взвод охраны и не позволит отойти от нее ни на шаг.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико попросила привезти мобильный телефон, который остался дома:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Оба-сан, мне надо позвонить по работе. Начальство предупредить. Да, оба-сан?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но бабушка не успела ответить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не волнуйтесь, мы все уладим. – Тонкие губы главврача скривились в улыбке. – Телефон вам не понадобиться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Лучше уж я сама. – То ли гипновзгляд Юрико в принципе не действовал на него, то ли лазерная система сломалась и больше не способна была излучать через зрачки световые импульсы нужной частоты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не спорь с… э-э… – бабушка замялась, вспоминая имя эскулапа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Джино Паскаль к ваших услугам, – главврач галантно поклонился.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико едва не расплакалась. Чтобы не заметили блеснувших на глазах слез, прикрыла ладонью зевок – намекнула, что устала и хочет спать, сама же принялась тайком осматривать помещение. Дверь, над дверью часы, напротив окно, рядом с койкой, в которую с помощью магии и сноровки медсестер превратилось «прокрустово ложе», стоит тумбочка, еще есть кресло, в кресле бабушка…. Негусто.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сунув под койку классическую «утку» и пожелав скорейшего выздоровления, многочисленный медперсонал оставил Юрико в покое. Досаждать ей продолжали лишь бабушка и доктор Паскаль.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Джино, мне можно вас так называть? – Она кокетливо опустила ресницы. – Надеюсь, пребывание в вашей замечательной клинике для меня не будет лишено хотя бы минимума комфорта?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Конечно-конечно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Мне нужны самые элементарные вещи, без которых не обойтись ни одной современной девушке: зеркало, телевизор, ваза для цветов с цветами, электромассажер, линзы для подключения… И так далее, по мелочам… Я составлю список.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Главврач ковырнул ланцетом в ухе. Похоже, минимум комфорта он представлял себе несколько иначе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Собственно, из всего названного Юрико требовался лишь телевизор, остальное она назвала для отвода глаз. Хотя, зеркало, конечно, тоже не помешало бы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира… Что с тобой, Избранник? Она загрустила, вспомнив тревожное знамение. Не смогла помочь любому, не предупредила…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полчаса пятнистые клоны-санитары спустя принесли часть ее «минимума». Телевизор в том числе. Бабушка как-то сразу заскучала и собралась за кефиром. После сильных треволнений она всегда пьет кефир.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я в ближайший супермаркет. – Она потянулась за своей косметичкой на тумбочке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Но ведь кефир можно и в ларьке купить у больницы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Всеми ларьками владеют якудзы. А мы для них катаги [33 - Катаги (вавил.) – лох.], а не клиенты. – Подтянув шаровары, бабушка обула гэта и повертелась чуток у голографического зеркала-триптиха, а потом, уже за дверью, строго-настрого предупредила клонов, чтобы те внимательней следили за любимой внучкой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ответ пятнистые санитары – Юрико это отчетливо слышала – щелкнули каблуками. Мол, рады стараться, так точно, будет исполнено, мэм. Она невесело хихикнула: беспокоятся, охраняют. Сволочи. Только мешают.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глядя в окно, она задумалась. Надо предупредить Акиру о грозящей опасности, если еще не поздно. Но как?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первый вариант – выбраться из поликлиники – она отбросила как практически неосуществимый. Из палаты ее не выпустят клоны. Значит, надо добыть свой телефон, в него забит номер Акиры – и просто позвонить. Всего-то.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«По щучьему велению, по моему хотению – окажись трубка у меня в руке!» – от безысходности Юрико прикусила нижнюю губу. Может, все-таки сбежать? Подумаешь, двенадцатый этаж… Стало совсем грустно. Она прижалась лицом к стеклу. За окном, на кабеле, переброшенном от одного корпуса поликлиники к другому, сидела «бабочка» – то ли аккумуляторы заряжала, то ли просто отдыхала. Хорошо ей, летит куда пожелает… Как и все профессионалы, Юрико с пренебрежением относилась к «чешуекрылым» гражданам Вавилона. Рожденный ползать летать не должен, он обязан занять соразмерную его талантам нишу. Девяносто девять и девять десятых процентов граждан так и поступали, но оставалась еще десятая процента – «бабочки», тихие бунтовщики, нарушители миропорядка. Те, кто отказался вступить в Профсоюз.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наблюдая за «бабочкой» на кабеле, Юрико залюбовалась размеренностью ее движений и красотой брюшного сегмента, переливами красок на крыльях и блестящим фасеточным намордником… Внезапно ее осенило: а что, если «бабочка» принесет телефон?! Именно доставкой срочной почты многие «бабочки» зарабатывают на свои дорогие девайсы и вообще на жизнь. Подозвать ее, сообщить адрес и код замка, рассказать, где лежит трубка и…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но звать нельзя, ибо клоны-охранники услышат. Да и толстое стекло небось звуконепроницаемое, и ничем его не разбить, да и шумное это дело. И не открывается, рама вмурована в стену. И?.. Визуальные знаки и сигналы. Надо махать руками и подпрыгивать – как-нибудь обратить на себя внимание. Что Юрико и сделала.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К счастью «бабочка» заметила потенциального клиента, спиной назад свалилась с кабеля, «свечой» нырнула к асфальту, метрах в десяти от тротуара развернула крылья – и взмыла!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кажется, ее полетный костюм называется «мертвая голова»: черная расцветка, на груди белесый череп с костями. «Мертвая голова» у «бабочек» все равно, что пятая категория у профессионалов. То есть высший класс, лучше некуда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И отлично, с компетентными людьми работать приятнее.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Голова» зависла у окна. Крылья из-за бешенной скорости взмахов превратились в эдакие призрачные полусферы, что требует, конечно, серьезных затрат энергии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Единственная связь с внешним миром – отдушина вентиляции в верхнем углу окна. Подкатив кресло и встав на него, Юрико обнаружила, что пластиковую решетку можно снять, вывернув шурупы. Вот только чем их?.. Не ногтями же… И ладно, не жалко маникюра, да только сломает зря. Она осмотрела палату. Вдруг в углу завалялась отвертка? Случайно?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чудеса случаются! Бабушка забыла на тумбочке косметичку. Юрико спрыгнула с кресла. Пилка для ногтей – это лучше отвертки, это универсальный инструмент.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Бабочка», зависнув у окна боевым геликоптером, терпеливо ждала.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Есть! Получилось! Решетка отделилась от окна, в лицо пахнуло ветерком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А теперь по существу – негромко, но и не шепотом:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Улица Акутагавы Рюноскэ, пятнадцать, квартира триста два. Сорок восьмой этаж. Код замка: Лисичка нижнее подчеривание профи четыре семь. Найти и доставить мобильник. Сиреневый полимерный корпус, надпись на крышке «Юрико от папы».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Оплата? – из-под фасеточного намордника прошелестел синтезированный голос.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот об этом она и не подумала. Плохо, очень плохо. У Юрико не было наличных… А что если в кредит?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На том и договорились.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ровно через двадцать три минуты и пятнадцать секунд – время засекла по часам над дверью – она получила бандероль через вентиляционное отверстие. Дрожащим пальцем пролистав список последних вызовов, нашла номер феникса. Вызов, задрожал колокольчик на экране. Ну же, ну!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абонент вне зоны или не отвечает.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще раз.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Результат тот же.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико без сил опустилась в кресло. Плохо. Очень плохо. Поздно?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…пожар, боль, обугленные тела…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не зная зачем, включила телевизор, тиснув пальцем сенсор пульта. Новостной канал. Красотка-дикторша шевелила тяжелыми силиконовыми губами: «Известно число жертв пожара в супермаркете «Зиккурат Этеменанки». Погибло сто девяносто шесть человек, двести сорок получили ожоги различной степени тяжести. Общественность шокирована безобразной работой пожарной охраны. И где, спрашивается, были хваленые фениксы, когда в огне гибли люди?!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико закрыла глаза.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обычно Акира рад гостям. Но не сегодня.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодня ему плохо: тошнит, болят суставы, голова трещит, глаза налились кровью. И это все нетипично для воскрешения. А тут еще в дверь звонят настойчиво. Даже слишком настойчиво. До неприличия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так же паршиво ему было с полгода назад, когда он после посиделок в баре заглянул в скифскую баню. Если выпил много текилы, не стоит дышать обугленными семенами конопли в грязном шалаше из войлока и кожи и жевать Аmanita muskaria [34 - Аmanita muskaria (вавил.) – мухомор.], чисто символически, по три штуки…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Встать!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кого это принесло в такую рань?! В шестнадцать сорок пять по Вавилону?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во рту Сахара, а в холодильнике вроде было полкило лагера, холодненького, с пузырьками… Будда, сделай так, чтобы бутылка оказалась на месте! Материализовалась, выросла, телепортировалась, завелась, как моль, но чтоб была!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Звонок в дверь. Ну сколько можно?! Разве непонятно – никого нет дома?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он сполз с кровати. Балансируя попеременно то на одной, то на другой ноге, натянул затасканные спортивки, почесался в паху.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опять звонок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Черт!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В прихожей вешалку перекосило под тяжестью новенького (в целлофане) плаща и прочей обычной амуниции. Из зеркала на феникса глянула отвратительная рожа – перекошенная, запухшая. Н-да, впервые у Акиры такое воскрешение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Видимо, устав звонить, в дверь постучали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кто? – выдавил из себя Акира, щелкнув замком и посторонившись.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– «Кольт» в манто. – На пороге возник какой-то мужчина в сиреневом костюме, в сандалиях и с пожарным шлемом на черепе. У странного гражданина в руке был подозрительный черный чемоданчик. Короче говоря, Акира не сразу признал начальство. Это ж Спитфайр в гости пожаловал! В штатское наряженный, шлем не считается.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Входите, Ник Юсупович! – запоздало пригласил радушный хозяин.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Воскрес? – хмуро буркнул шеф, прошествовав на кухню.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Так точно. – Акира просеменил следом. – Воистину воскрес!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что? – не понял юмора Спитфайр. – Ну и как там?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира пожал плечами:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Как обычно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И ничего подозрительного, нетипичного? – Спитфайр прищурился.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ничего. – Мысленно благодаря Будду за снисхождение, Акира достал из холодильника бутылку пива. – Хотите?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Угощение к его радости Спитфайр проигнорировал. Зато поставил чемоданчик на стол и вытащил из кармана пиджака колоду карт, такую потертую и замасленную, что различить рисунок на рубашках не представлялось возможным. Татуировкой у крестца Акира почувствовал холодок, исходящий от колоды. Без магии тут не обошлось. Вот только добрая та магия это или злая, он никак не мог разобрать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не обращая внимание на хмыканье подчиненного, шеф ловко перетасовал колоду. На запястье у него при этом выделились три круга-татуировки, а таких рисунков Акира не видел ни в одном реестре Профсоюза.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я-ку-са! Черт, я так и знал! – выругался Ник Юсупович, вытащив из замусоленной колоды три карты, как это обычно делают при игре в ойте-кабу [35 - Ойтё-кабу (вавил.) – карточная игра.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выпала самая отвратительная комбинация из всех возможных: восьмерка, девятка и тройка – в сумме-то двадцать, а вот по очкам – полнейший ноль, проигрыш. Правда, на сленге шулеров-бакуто «я-ку-са» имеет еще одно, совсем иное значение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ник Юсупович, я хотел бы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кирюша, не сейчас. Собирайся. Быстро.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Превозмогая боль во всем теле, Акира оделся – вещи в порядке строгой очередности сами нанизались на тело. Только шнурки отказались завязываться. Пришлось сесть и, как в детстве, на бантик… Заметив бессилие подчиненного, Спитфайр покачал головой, но промолчал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А что вообще случилось? – Со стыда Акира принялся слишком уж усердно проверять парашют. Открыл верхний клапан запаски, осмотрел шпильку зачековки – вставлена ли в петлю хотя бы на половину. Подергал тросик привода… – Почему такая спешка?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прижимая чемоданчик к груди, Спитфайр ответил уже в подъезде:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А ты что, ничего не помнишь? Последний пожар?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Почему, не помню? – Холодок пробежал по спине. – Конечно, помню. Пожар как пожар. Сложный, но в меру. Я поволновался чуток, но вроде справился… Ведь порядок, да?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это же был просто сон. Плохой сон, кошмар.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Тела. Вкусные, жирные и костлявые, мужские и женские. Много тел…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вышли из подъезда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Стой. – Спитфайр одернул Акиру, сразу же направившегося к «утконосу» шефа, мощной, сплошь хромированной тачке на воздушной подушке. – Стой, говорю!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лейтенант Ода с недоумением посмотрел на него.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спитфайр вновь покачал головой и вздохнул.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кирюша, будь у тебя было чуть больше выслуги лет и мозгов, ты бы заметил. Левое крыло «утконоса». Видишь?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Угу, – проследив за начальственным взглядом, буркнул Акира. – Крыло как крыло. Блестит.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Пару минут назад на него напылили пять миллиграммов наногексогена – пленка не успела еще высохнуть. Остальное тоже есть: и ударно-взрывной микромеханизм и приемник-передатчик, чтобы подорвать на солидном расстоянии. Если что, шарахнет знатно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Наногексоген? А как вы… – Лейтенант Ода почесал затылок. – Сигнализация сработала? Вряд ли… А значит… Как?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Качать головой и вздыхать у шефа уже вошло в привычку:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кюрюша, мы пешком прогуляемся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мимо фениксов промчался «Харли Девидсон» с удлиненным задним багажником и крокодиловой кожей кресел. Им управлял здоровенный рыжебородый детина в бандане и клепаной косухе, на спине эмблема «Hell’s Angel». Американец, значит. Решил отдохнуть здесь от мирской суеты. Торговля героином – дело прибыльное, но хлопотное, и если федералы прихватили почти, то… Вавилону же без разницы, кем ты был в прошлой жизни. Вавилон любит своих граждан и не выдает властям других государств.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молча прошли целый квартал, потом еще один, и еще… За огороженной рабицей баскетбольной площадкой с табличкой «Только для зооморфов» свернули в подворотню. Остановились. Акира окинул окрестности взглядом. Безлюдно, мрачно. Мусор, грязь, граффити на стенах. Но Спираса это нисколько не смущало. Он уселся прямо на загаженный асфальт, открыл чемоданчик. Там у него лежал простенький ноутбук, чуть ли не игрушка для детей дошкольного возраста – слабенький проц и едва живой от рождения аккумулятор.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кирюша, подойди-ка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Брезгливо сплюнув на рекламу прокладок, нарисованную водостойкой краской на тротуаре, Акира подошел и взглянул из-за спины шефа на экран. А потом даже наклонился – так его заинтересовало увиденное. С экрана ему ослепительно улыбалась Юрико. Девушка прижимала к груди странного зооморфа – слишком большого и белого, чтобы чистить засорившуюся канализацию в муниципальных зданиях, и слишком маленького, чтобы полноценно ублажать извращенцев. О боевом применении таких вот с виду добродушных зверьков думать не хотелось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но – Юрико?! Откуда ее портрет у Спитфайра?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Красивая? – охрипшим почему-то голосом спросил шеф. – Нравится?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вообще-то на подобные вопросы не принято отвечать, потому что мужчины их не задают. Но все же, помедлив чуть, Акира кивнул:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да. Очень. Но откуда у вас?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нет времени. Потом объясню… Плавать умеешь, а, поджигатель супермаркетов? – Спирас снял с себя шлем и, дождавшись кивка подчиненного, швырнул подальше. – Так чего стоишь, как светофор на перекрестке? Ныряй давай!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нырять? Куда?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А вот туда, – Ник Юсупович указал на канализационный люк. – Помоги мне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поднатужившись, вместе они подняли тяжелую крышку. Акира нерешительно заглянул в колодец. Ржавая вертикальная лестница, – метров десять – а дальше темно. Прямо-таки дорога в ад, и добрыми намерениями оттуда не пахнет, ароматы там иные.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нырять? – переспросил Ода.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спирас кивнул и внезапно разозлился, аж кулаки сжал:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Делай, что старшие говорят.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира чуть отступил от него:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ник Юсупович, я не совсем пони…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты воскрес через сутки, – оборвал его Спитфайр.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты не ослышался. Ты воскрес слишком рано. Понял?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Н-нет…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ладно, исповедоваться потом будешь… У тебя копы на хвосте. В розыске ты, и статья тебе светит серьезная. Так что ты в бегах теперь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я не совсем…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не перебивай! – рявкнул Спирас. – Мальчишка! Ныряй, я сказал!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обескураженный тем, что поведал шеф, Акира подчинился. А что ему оставалось делать? Идти, сдаваться властям? Кстати, а в чем его обвиняют? И почему он воскрес так рано? И что вообще, черт побери, происходит?! То демоны на дуэли, то странный мальчик на пожаре, то заминированное авто… Стараясь не запачкать кожаные брюки и плащ, он полез по шахте вниз.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сверху рыкнуло:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Шевели поршнями!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поглубже вдохнув, лейтенант Ода прыгнул в темноту. Мгновение спустя он приземлился на полу первого уровня канализации Вавилона.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Куда теперь? – задрав голову, спросил он у Спираса, который явно не собирался последовать за своим сотрудником.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Еще ниже. Рядом шахта. На тридцатом уровне свернешь направо и до упора. А там по обстоятельствам и согласно моему плану. Деньги есть? Отлично. Доплывешь до станции маршрутных дирижаблей, билет у тебя во внутреннем кармане плаща. Прыгнешь, спрячешься в Гаражах. Там скажешь: «Узбек просил помочь». Не высовывайся, я сам тебя найду, только копы поуспокоятся. Вопросы есть?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вопросов к шефу было так много, что Акира немного растерялся и брякнул первое, что подвернулось на язык:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ник Юсупович, а зачем вам ноутбук?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Письмо сопроводительное отправить, чтобы тебя, Кирюша, как положено, встретили, не обидели. Гаражники мобильную связь не признают. Все, давай, береги себя! – Голова Спитфайра больше не торчала в проеме.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Легко сказать – береги себя. Ну и вонь тут! Как бы ни вырубиться, надышавшись испарений всяких и газов из преисподней города Свободы. Феникс на всякий случай активировал татуировку «воздух», благодаря которой он дышал в пожаре, перед тем, как сгореть, и стянул с ее помощью к лицу уже отфильтрованный кислород. Выставив перед собой растопыренные пальцы, воспользовался «кошачьими глазами», а то еще оступится, свернет шею на радость местным крысам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отмахиваясь от подковоносов, порхающих вокруг, спускался с полчаса, прежде чем услышал плеск волн. Где-то рядом была вода, много воды. Это как раз и есть тридцатый уровень, Акира точно отсчитал, без ошибок. Вообще-то у всех фениксов есть чувство высоты. Ведь надо в пожаре ориентироваться – на каком ты этаже, сколько пролетов до крыши осталось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тут было светло – галогенные лампы гудели на стенах, и потому он загасил «кошачьи глаза». Зачем тратить энергию-ци без необходимости? Меланхолично вращали лопастями громадные вентиляторы, с округлого бетонного потолка капал конденсат. Следуя указаниями Спираса, Акира свернул направо и вскоре уперся в бронированную дверь. Налег плечом – скрипнули петли, оказалось не заперто. А за дверью…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот откуда доносился плеск волн. Он уставился на бурлящий поток, подсвеченный прожекторами. Да тут же целая канализационная река! И даже берег выложен гранитом, и стены…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У берега реки нечистот покачивалась на волнах гондола. Левый борт ее был сантиметров на двадцать шире правого, из-за чего всю конструкцию ощутимо кренило. Нос плавсредства венчало железное навершие. В самой же гондоле на надувном матрасе, чуть прикрывшись лоскутным одеялом, спал мужчина в трико, шароварах и в элегантной шляпке, украшенной воробьиными перьями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спитфайр ясно выразился: на тридцатом уровне доплыть до ближайшей станции маршрутных дирижаблей. Что ж, приказы начальства не обсуждаются, приказы выполняются, и потому, хоть перевозчик Акире сразу не понравился, он громко прокашлялся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ну и? – Гондольер перевернулся на другой бок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– То есть? – Феникс скрестил руки на груди. Он терпеть не мог хамов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Мое имя Пьетро Дандоло. Плыть будем или улыбаться? – Гондольер не соизволил даже открыть глаз.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира нахмурился:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И плыть, и улыбаться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Тогда прошу на борт «Донны Розы». Оплата вперед. – Мужчина в шляпе с подозрением уставился на потенциального клиента. – Всего-то тридцать монет полмили.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Сколько?! – возмутился феникс, но все же дал задаток.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Получив деньги, гондольер вмиг проснулся и стал куда приветливей. Он выдал пассажиру тяжелый регенеративный противогаз – мол, в пути пригодится. Дабы не заострять внимание на своих особых возможностях, Акира натянул резиновую, присыпанную тальком маску на голову. Сам-то перевозчик даже не подумал защитить органы дыхания. Небось уже приспособился дышать аммиаком и сероводородом – вживил в легкие фильтр или еще какой девайс. Профессиональных татуировок у него Акира не заметил.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отчалили.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даже не будучи профи Пьетро Дандоло ловко управлял гондолой с помощью единственного весла.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вскоре русло «реки» резко расширилось, соединившись с нескольких боковыми коридорами. Причем из притока по левому борту выплыл вапоретто, меленький прогулочный пароходик. А через минуту мимо гондолы, разбрызгивая миазмы, промчался водный мотоцикл, управляемый рыжебородым молодчиком, показавшимся фениксу знакомым, где-то его уже видел…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Проникшись расположением к клиенту, Дандоло что-то вдохновенно рассказывал, но Акира не очень-то прислушивался, улавливал лишь обрывки фраз:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Одна мастерская всего… Три года вручную собирали, девять пород деревьев, двести восемьдесят деталей. Я заплатил за «Донну Розу» тридцать тысяч, и моя детка того стоит…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Донну Розу» догнала и теперь параллельно двигалась свадебная процессия из двадцати гондол – Акира специально посчитал. Естественно, жених, невеста и гости-нахлебники были в противогазах. Причем невеста накинула фату поверх зеленой резиновой маски. Будда, какими же ненормальными надо быть, чтобы отмечать бракосочетание в канализации?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хорошо, что феникса не укачивало – гондола шла зигзагом, выравнивая курс после очередного гребка Пьетро. Весло мерно двигалось относительно уключины. Голос гондольера убаюкивал:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я очень сильно верю в Святого Марка, довольно сильно в Бога и совсем не верю в Папу!.. Любая принцесса не прочь была окрутить меня и затянуть по венец!.. Спецкурсы – целых девять месяцев мучений, а потом экзамены по истории города, иностранным языкам и управлению лодкой…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Веки Акиры сомкнулись сами собой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Достичь сатори. Жизнь профессионала – всего лишь медленное течение реки. Невзгоды и неудачи – лишь небольшие валуны, через которые неспешно перекатывается поток. Водовороты, подводные течения, буруны? Все проходит, все… И зудят, чешутся татуировки…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мощный удар в борт едва не опрокинул лодку. Выпав, феникс сразу ушел под «воду». Он сразу же всплыл и, сорвав с себя шлем-маску, огляделся. Что случилось?! Что, черт возьми, произошло?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вытаращив от испуга глаза, Пьетро барахтался поблизости. И вдруг, пробулькав что-то невнятно, он исчез в водовороте. Утонул?! Феникс метнулся было за ним, но куда там…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это магия. Акира чувствовал ее всем своим существом. Черная магия, злая.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто посмел напасть на профи?! Не иначе седзе, демон глубины, больше никто не выживет в сточных водах Вавилона.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К сожалению, он оказался прав.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из гейзера взбурливших фекалий выпрыгнул рыжеволосый монстр размером с крупного мужчину. Растопырив крылья-плавники, взвился он к потолку канала и вцепился перепончатыми лапами в балку прожектора, и повис бугристой, покрытой космами головой вниз. Лягушачьи его глаза уставились на барахтающегося внизу феникса. Ярко-зеленая чешуйчатая кожа и две пары тонких конечностей сплошь в ершистых гребнях не добавляли монстру привлекательности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нечисть в нечистотах, хе-хе, вот кто такой седзе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако не до смеха.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несмотря на свою огненную сущность, Акира умел плавать и частенько посещал профсоюзный бассейн. Но плескаться с демоном глубин ему пока что не доводилось. Седзе – тварь опасная. Не зря за голову таких демонов до сих пор платят значительные вознаграждения, а колдунов, вызывающих седзе из преисподних болот, топят в нужниках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оттолкнувшись от балки, демон рухнул на Акиру. Точнее – рухнул бы, если б не промазал. Он мягко, без всплеска, нырнул в миазмы в паре метров от феникса и через миг под «водой» схватил его за ноги и потащил вниз. За долю секунды до погружения Акира успел глотнуть отравленного испарениями воздуха. Это дало ему немного времени на то, чтобы сконцентрироваться. Вспухли на коже татуировки. От живота к солнечному сплетению и обратно потекло живительное тепло. От диафрагмы – к плечам, от дельтовидных мышц – к предплечьям и пальцам. Акира сжал руку в локте – и шприц-имплант вкачал в вену порцию «бодрости».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тотчас все тело точно обожгло.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Раскаленными своими пальцами феникс коснулся перепончатых лап чудовища, вцепившихся в его лодыжки. Вскипела канализационная дрянь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ошпаренный и обожженный седзе отпустил Акиру, но Акира не отпустил седзе. Ладони феникса скользнули по морде демона, сжались на горле. Не надо душить, надо просто вкачать жар в адскую плоть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Демон задергался, увлекая противника на дно. А воздуха в легких уже не хватало, хотелось открыть рот, чтобы восполнить пустоту. Одно радовало и внушало надежду – шея седзе под пальцами Акиры горела даже под «водой». Но лишь когда раскаленные ладони встретились, отделив голову демона от туловища, лодыжки профессионала освободились, и он смог всплыть на поверхность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;От усталости едва плюхая руками по жиже, Акира подгреб к «Донне Розе» и, взобравшись в нее, немного отдышался.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Теперь ему предстояло одиночное плавание по канализации Вавилона.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И кто знает, какие твари его поджидают впереди?<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из-за стресса страдает высшая нервная система. Страдают нейроны со всеми их дендритами, перикарионами, тригерными областями, аксонами, миелиновыми оболочками и ядрами шванновской клетки. Ах ничего особенного, подумаешь? А еще ведь есть перехваты Ранвье и эффекторные нервные окончания! Аматэрасу о-миками [36 - Аматэрасу о-миками (вавил.) – «Великая богиня, освещающая землю»; богиня Солнца; верховное божество синтоизма.], как все сложно! Разобраться с собственными нейронами, извините, это вам не суси прожевать! Это покруче будет…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миниатюрная подводная лодка производства корпорации «Нанотек» вместе с физраствором выдавилась сквозь пластиковую иглу желатинового шприца и отправилась в долгий путь по кровеносным сосудам. Истинно немецкое качество, на совесть сработанный гребной винт и фреза для чистки холестериновых бляшек. Двигатель неспешно пережигает кислород эритроцитов. Надо заботиться о своем здоровье. Особенно после сильных треволнений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опустевший шприц упал в утилизатор. Госпожа Хэйкэ частенько проводила профилактику артерий и вен – сгиб левого локтя пестрел ранками от укусов иглы. Слава Великой Матери, вдова могла себе позволить новейшие достижения нанотехнологий. Да, это недешево, но ведь хорошее самочувствие стоит неизмеримо дороже.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К слову, она немного изменила свои первоначальные планы. Супермаркет с кефиром никуда не денутся, а вот соревнования гончих носорогов бывают лишь в строго определенное время в конкретные дни. Сегодня, например. Сейчас.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мимо госпожи Хэйкэ, вульгарно покачивая бедрами, прошла крупная женщина с роскошной косой до ягодиц. Не прошла даже, а пробежала – очень спешила, боялась опоздать. Ипподром ведь рядом. Вот туда она и направлялась, сквозь толпу проталкиваясь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Госпожа Хэйкэ тоже очень любит скачки. Потому-то она и прогулялась вдоль бамбуковой рощи по улице имени Сорока Семи Ронинов за дамой с косой и присоединилась к очереди в кассу. Пока ждала, разглядывала народ. Приметила двух молоденьких красавчиков-японцев. Семнадцатилетние – не старше! – парни: один высокий и крепкий, второй немного женственный, но все же натурал. Госпожа Хэйкэ обратила внимание, как он проводил взглядом девицу, щеголяющую обнаженной грудью, точнее ее полным отсутствием. О Великая Мать Аматэрасу, что за мода, что за нравы?! Вот раньше…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отстояв пять минут в очереди, госпожа Хэйкэ купила билет – кассир легонечко пришлепнул ей на щеку голограмму, перевел дыхание и заученно, не вникая в смысл, пробубнил:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– На входе вас проверят сканером. Не сопротивляйтесь. Не пытайтесь пронести на ипподром складные сарбаканы, огнестрельное, холодное и…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Госпожа Хэйкэ уже ушла от окошка кассира, а тот все еще воспроизводил запись предупреждений – видать, как загрузил текстовку с начала рабочего дня в проигрыватель голосовых связок, так и треплется без умолку:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Неуважительное отношение к работникам ипподрома и представителям силовых структур Вавилона будет расцениваться как терроризм и…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подставив щеку влажно-холодному рыльцу сканера, госпожа Хэйкэ улыбнулась пятнистым охранникам-клонам. Она обожала военных, – красивых, здоровенных – пусть даже и не совсем людей, лишь бы в форме и с погонами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лифт поднял ее на уровень арены.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь вдова известного самурая остановила лоточника и купила судок салата из сурими и маринованных баклажанов, пиццу-окономияки и жареного кальмара на палочке. А потом, подумав чуть, заказала еще порцию яичницы-тамагояки. И свиную котлетку-тонкацу. И, конечно, жареного цыпленка-якитори. Как же без цыпленка? Без него же не прием пищи вовсе, а напрочь испорченный аппетит!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нагруженная промасленными пакетами госпожа Хэйкэ заняла место согласно билету.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вы не знаете, где здесь делают ставки? – вежливо поинтересовалась она у соседа справа, немолодого уже мужчины-европейца c карманным игровым компьютером на коленях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Везде, – буркнул тот, даже не соизволив взглянуть на госпожу Хэйкэ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вдова хмыкнула и, заметив маклера, высокого, лысого парня, подозвала его. Трибуны как раз пришли в восторг: разразились криками, аплодисментами, замелькали бумажные флажки, посыпалось конфетти. Соседи слева, рослые кенийцы-покоты со страусиновыми перьями в волосах, на радостях обняли своих лысых женщин, у которых не хватало по два передних зуба. Покоты дружно чокнулись пластиковыми бутылочками со свежей козьей кровью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Скачки – это праздник, это всеобщая надежда на выигрыш. Но только самые доверчивые граждане тратятся и неизменно проигрывают. Госпожа Хэйкэ не катаги, она поставила совсем чуть-чуть на Великого Кормчего, ей понравилась кличка носорога. Хиленького тапира так не назовут. И дикобраза не назовут, и жирафа тоже. Великий Кормчий – это мощь и сила.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это победа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ковбои-жокеи, сплошь индейцы-дакота, выгнали животных на площадку, тыча электрическими стрекалами в толстые, почти лишенные волос шкуры. Звери бодро двигали трехпалыми массивными ногами, а если замедлялись – разряды впивались восьмитонным скакунам аккурат под хвосты с кисточками длинных волос.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хлопок выстрела – ракета взмыла, рассыпая зеленые искры – старт! Но животные даже не пошевелились. Что им до всего этого? Разве есть повод напрягать тучные организмы?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бухая костяшками кулаков в бубны и позвякивая многочисленными амулетами, дакота принялись пританцовывать, подпрыгивать и трясти шапками из волчьих голов. Так они призывали Маниту на помощь. И вот один носорог нервно дернулся. Представьте себе огромную тварь, – высотой в холке не менее четырех метров и длиной метров десять – которая вдруг подпрыгивает на месте! А ведь носорогам прыгать не положено самой природой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Взревев, чудовище побежало, ломая разметочные шесты дорожек пятью кошмарными рогами, произрастающими на носу и переносице. Передний рог в треть длины тела! На спине у монстра закреплена табличка с номером – «7». Да это же Великий Кормчий! Не зря госпожа Хэйкэ потратила свои денежки!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тотализатор – весьма приятное изобретение! Привстав, вдова зааплодировала.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И точно сглазила.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Великий Кормчий влетел передними ногами в замаскированную «охотничью» яму, споткнулся и…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вдова смиренно опустила очи доле, и так же смиренно заскрежетала зубами. Будда дал, Будда взял.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пока Великий Кормчий бессильно дергался, пытаясь выбраться из ловушки, остальные носороги наконец-то соизволили растрясти жирок – заунывные песнопения и пляски индейцев могут достать кого угодно: надо спасаться бегством, иначе сдохнешь от скуки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Госпожа Хэйкэ презрительно отвернулась от беговой дорожки и случайно вновь обратила внимание на парочку красавчиков из очереди за билетами. Только их было уже не двое, а трое. К парням присоединился еще один, постарше, лет двадцати трех, неприятный какой-то. Он сразу не понравился госпоже Хэйкэ. Особенно – улыбочка ослепительно-белых резцов в растяжке слишком алых губ да слащавое личико, эдакий масляный блин с крапинками черных икринок-глаз, ну и рыхлое, чуть полноватое тело, которым в неурожайный год побрезговал бы даже людоед-маори.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Трибуны ворвались криками. Это Великий Кормчий, всеобщий любимец, фаворит скачек, выбрался-таки из ловушки и побежал. Точнее – похромал. Трибуны разочарованно затихли. Не видать Великому победы как своего крестца. Потеряв интерес к забегу, госпожа Хэйкэ пробиралась сквозь толпу, расталкивая острыми локтями особо буйных болельщиков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крики, конфетти… Госпожу Хэйкэ тошнило от этих людей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ее занимали сейчас исключительно мальчики-красавчики и их товарищ. Она моргнула особым образом: контактные линзы с трехкратным увеличением выскочили из-под век, легли поверх зрачков. Вдова желает рассмотреть все до единого прыщика на личиках ребят. Ба, да ведь они профессионалы! Под кожей тонкая вязь татуировок, незаметная, если не приглядеться. Но угадать профессию тяжело, ежели умелец одет не по форме своего цеха. Кто эти ребятки? Органы на отдыхе? Саперы, зализывающие раны после очередной мины? Мойщики стекол, на ладошках-присосках заползающие на верхние этажи небоскребов?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Или того хуже – пожарные?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Точно – фениксы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Взмах ресничками, перенастройка режима видения. Под одеждами у парней Знаки Общего Профсоюза, как положено, у пупка. Это нормально, это правильно. А вот и «огненные саламандры» фениксов на предплечьях. Не ошиблась, значит. А ведь госпожа Хэйкэ терпеть не может пожарных…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;О чем-то оживленно беседуют. Ублюдки!.. Она перевела взгляд на третьего, слащавого и рыхлого, с залысиной и жиденьким хвостиком на затылке. Когда он повернулся спиной к ней, она заметила размытую татуировка – не профсоюзную, а просто рисунок. Неужели драконы, отличительный знак якудзы?! А видно плохо потому, что на него наращен слой искусственной кожи для маскировки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разговаривают. О чем? Госпожа Хэйкэ навострила ушки. В прямом смысле. То есть, напрягая мышцы, направила ушные раковины на троицу. Включились имплантированные в барабанные перепонки микрофоны. Она ущипнула себя за мочку, настраивая громкость. Фильтр посторонних шумов работал удовлетворительно. Теперь можно посчитать пульс парней и услышать, как переговариваются сперматозоиды в их яичках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прорываясь сквозь оглушительный рев толпы, голоса звучали так:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ваш-шшш-у-у м-мммать!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Дзиро-сан, мы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Молчать! Два идиота!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– …хотели как лучше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Сначала пацана, теперь феникса?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Дзиро-сан…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Дважды облажались! ДВАЖДЫ!!!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Трижды, Дзиро-сан. Мы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– ИДИОТЫ!!!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Последний рык можно было услышать даже без специальной настройки ушных раковин, потому как молодой человек по имени Дзиро – тот самый третий – уж очень напряг свои модернизированные голосовые связки. Над ним основательно поработали биоинженеры. У вдовы на подобных чудиков глаз наметан. Этот Дзиро из тех любителей, что страдают комплексом неполноценности и потому придумывают себе всякие «профессии», не занесенные в реестры Профсоюза, эдакие ненастоящие таланты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Закончился первый этап скачек. Комментатор объявил победителя. Толпа аплодировала стоя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А госпожа Хэйкэ уже двигалась к выходу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она опять немного изменила свои планы.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Буракумины-мусорщики, парни лет двадцати, ругались у своего пахучего «лимузина». Девушку не поделили. Я с ней первый познакомился. Нет, я с ней первый. Она мне первому дала. Нет, мне дала, а потом еще дала, а потом так дала, что так тебе никто не даст!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Запахло дуэлью или хотя бы дракой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще и как запахло. От Акира сейчас так несло тухлятиной, что даже буракумины обернулись.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Чего уставились?! – нахмурился феникс.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парни отвели глаза. Мол, прости, господин, обознались, за своего приняли, за неприкасаемого.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оставив гондолу у первого же причала, Акира поднялся наверх – к людям и солнцу. Тридцать уровней пешком – это не шутка. На спуск в подземелье он затратил куда меньше времени и сил. А тут еще буракумины!.. Настроение окончательно испортилось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И занесло его совсем не туда, куда нужно – станция маршрутных дирижаблей в двух кварталах юго-западней.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Говорят, если долго сидеть у реки, можно увидеть, как мимо проплывет труп твоего врага. Увы, у Акиры нет такой возможности. К тому же, его раздражала вонь канализации, пропитавшая одежду.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он двинул в нужном направлении, избегая скоплений народа и вообще стараясь держаться как можно дальше от людей. И все же его проводила презрительным взглядом парочка венесуэльских индейцев-варао, в языке которых нет слова «спасибо». Так, бедолаги, и живут неблагодарные. Лейтенант Ода обошел стоянку рикш, прошмыгнул мимо костела и детского сада и свернул в неприметный переулок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Благоухая, как испуганный скунс, он привлекает внимание. И, в конце концов, им заинтересуется полиция. Спирас сказал, что Акира в розыске, и потому должен незаметно выбраться из центра города подземными и надземными путями. Вот только как остаться незаметным в толпе, если от тебя несет, как от мусорного бака, переполненного протухшими на жаре помоями?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Эй, узкоглазый! Тебе, косой, говорю! Стой, я сказал! Ты чо обосрался?! Чо от тебя так штыняет?! – Феникса окликнул парень, прибалт или немец, в кожаной куртке, шароварах и сталеварских ботинках с железными носками. Череп этого молодца лет семнадцати аж блестел – волосяные сумки были вытравлены кислотой и выжжены лазером. На щеках красовались любительские татуировки – простенькие свастики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ага, все понятно. Акиру окликнул представитель редкого исчезающего вида – типичный скинхед вульгарис. В Вавилоне такие не приживаются. Не то место для погани.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Стой, узкоглазый!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Феникс остановился. Пламя, вспыхнувшее в груди, сбило дыхание. Жар клубился в нем, сворачиваясь в огненный кокон, накапливаясь. Вытянуть руку и приласкать огнем глупого расиста? Или плюнуть ему в лицо сгустком кипящей слюны, чтобы захлебнулся собственным криком?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пожалуй, не стоит.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Молодой человек, вы заблуждаетесь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Чо?! Чо ты там вякаешь, обезьяна?! – Кажется, у скина сейчас кровь пойдет носом, так покраснел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вам только кажется, что мои глаза узкие – из-за того, что у меня, как у всех азиатов, есть монголоидная складка верхнего века. Но на самом деле глазница у представителей моей расы больше, чем у европейцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Чо?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– По поводу косоглазия, я бы тоже вам объяснил, но, вижу, вы не нуждаетесь в познании истины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Чо?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акире надоело ломать комедию. Захотелось спустить пар, нервы в последнее время ни к черту. И все же пересилил себя. Нельзя привлекать внимание. А переулок-то, как нарочно, безлюдный…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Шел бы ты, дурачок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Чо ты сказал?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Феникс продавил сквозь зубы:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Синдзимаэ [37 - Синдзимаэ (вавил.) – убирайся к черту.]! И чтоб я тебя больше не видел!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Звон, свист – кетецу-согэ, цепочка с вращающейся гирькой на одном конце и обоюдоострым лезвием на другом, пролетела опасно близко от глаз Акиры, который уклонился в последний момент. Ему лишь до крови острием расцарапало ухо. Скин действовал на редкость умело, и бил наверняка. Лишь профессиональная реакция помогла фениксу остаться на ногах, а не упасть в лужу из собственных эритроцитов и мозгов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Второй раз подонок ударить не успел – Акира выплеснул жар через указательный палец правой руки, лучом направив энергию в переносицу врага. К запаху помойки примешалась вонь горелого мяса, тело шлепнулось на асфальт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Феникса затрясло.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он только что убил человека. Впервые в жизни. Да, это была самооборона, все честно, но…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как-то слишком уж напирал покойный. Что-то тут не так… Заставив себя склониться над телом, Акира нашарил в кармане скина пластиковое удостоверение личности и сертификат мастера будзюцу. И даже категория ябусамэ открыта. Интересно, где нынче обучают искусству конной стрельбы из лука? Даже в Японии не осталось подобных мастеров, а травяные луга для выпас лошадей давно заросли бамбуком или исчезли под фундаментами корпоративных небоскребов… Ну ничего себе! Открыта категория дзюдзюцу! Оказывается, скин был настоящим буси-магом. Остальное по мелочам: выписка из школьного табеля – отличные оценки по кэндо за владение боккэном и синаем, третий дан Сетокан карате-до, посещение факультатива по айкидо, кобудзюцу, шесты, посохи, веера, сюрикэны… Впечатляет. И по-японски покойный, если верить данным, разговаривал на специфическом диалекте кансай-бэн – следовательно, язык учил в бомбоубежищах радиоактивного Киото…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира нащупал портмоне в заднем кармане шаровар, вытащил из него толстую пачку купюр и спрятал во внутренний карман плаща – деньги скину больше ни к чему, а кое-кто в бегах и еще неизвестно, какие предстоят траты. Судя по всему, покойник лишь изображал из себя скинхеда, но на самом деле он был высококлассным синоби, или же, попросту говоря, ниндзя. А если так, то…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но кому понадобилось натравливать наемного убийцу на лейтенанта Оду, самого обычного феникса?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рокот мощного движка заставил его обернуться. У въезда в переулок показалась патрульная киботанкетка. В лучшем случае слуги закона спеленают того, кто в розыске, смирительной марлей с прожилками искусственных мышц, которыми можно управлять на расстоянии, сокращая их так, что у пленника не останется ни единой целой косточки. Или же полиция откроет по нему огонь на поражение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А тут еще труп…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира сорвался с места.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он вне закона.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он – беглец.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глава 5<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Совет директоров<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамал Судзуи не выспался. Всю ночь проворочался в полудреме.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из крана на кухне капало. Встать бы, закрыть… Соседи за стеной приступили к эротическим процедурам. Подушку на голову.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С Сильвией, красоткой-маори, он познакомился в ирландском пабе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У стойки бара слегка нетрезвый лейтенант Судзуки, совершив безумный крен с разворотом на пятке, выплеснул на девушку целый бокал портера. Случайно, он не хотел. А потом под хохот друзей, таких же, как он, участковых снайперов, посыпал темнокожую симпатягу креветками, приправленными укропом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Креветки Сильвии понравились. Укроп – нет. О чем она и сообщила похохатывающему Джамалу. И добавила: «Мальчик, я тебя съем».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Коллеги сразу как-то посерьезнели, а вот он намека не понял, зато вслух оценил половые признаки девушки, заявив, что бюст его не впечатлил. Вот тогда-то Сильвия и откусила ему мизинец правой руки, тщательно прожевала и проглотила. Оказалось, она – профессиональный каннибал, служительница культа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спустя месяц Джамал и Сильвия сыграли свадьбу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот теперь, после трех лет совместной жизни душа в душу, супруга собрала вещи и ушла, оставив на столе записку: «Не ищи, не вернусь. Я с девочками в Инкубаторах. Целую, удачи».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ну какого черта ее понесло в Инкубаторы, а?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заставив себя оторвать зад от кровати, он отправился на кухню, закрутил-таки кран и закурил. Пепельница была переполнена обугленными сигаретными фильтрами. На табло трех пачек мигали предупреждения Минздрава и выдавалось сообщение о блокировке доступа. Но если профи хочется подымить, он покупает сразу блок и дышит никотином сколько считает нужным, и плевать ему на то, что заблокировалась уже четвертая пачка – есть еще пятая, шестая, седьмая…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Инкубаторы! Ну почему Инкубаторы?!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамалу Судзуки, снайперу пятой категории, опять хочется курить.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бильярд, боулинг и номера для тех, кому нравится ужинать при свечах, сауна-релаксатор и столы для тайского массажа, два банкетных зала, бар и ресторан – это известный на весь Вавилон клуб «New York Nights». Обслуживание тут на уровне, кухня приличная. Хозяин, «лицо чужой национальности», гарцует у входа, приветливо скалясь многослойными зубами-терками. Почему-то Чужие считают свои кровожадные улыбки дико обаятельными.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А еще они обладают технологиями, неизмеримо опередившими земные. Возможно, и в парфюмерии гости планеты обскакали человечество?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Здравствуйте. – Лейтенант Ода чуть поклонился Чужому.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Чем я могу помочь фениксу? – Демонстрируя уважением, инопланетник сплел верхние щупальца в особый узел. Чужие безошибочно угадывают таланты профессионалов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что Акире всегда нравилось в них, так это неиссякаемое чувство такта и готовность выслушать страждущего. Чужие финансируют почти все сиротские приюты Вавилона и общежития для недавно прибывших иммигрантов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Мне бы запах нейтрализовать, – феникс с надеждой уставился на Чужого.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Пройдемте, – щупальце указало на подсобку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чего там только не было. Пылесос, холодильник, портативный утилизатор биоотходов, ассортимент моющих средств, ящик крысиного яда и огнетушитель… Огнетушитель – это правильно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Раздвинув завалы пластиковых тарелок и связки поролоновых губок, инопланетник извлек из-под кучи хлама старую микроволновку, в которой обнаружился прозрачный пузырек с фиолетовыми таблетками. Открыв холодильник, он достал из него банку пива, откупорил и протолкнул в отверстие таблетку. Результатом тому была бурная реакция, фиолетовая пена плеснула на щупальца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Прошу вас, господин феникс!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира с сомнением посмотрел на предложенную банку:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вы уверены, что одной таблетки хватит?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, конечно. Не стоит беспокоиться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зажмурившись, Акира влил себе в глотку содержимое жестянки – и его тут же кинуло в дрожь, кровь прилила к голове, в глазах все принялось двоиться. Пот заструится по лицу профессионала, по спине, по груди текли соленые реки, промокли носки… Но главное – его пот пах жасмином.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И секунды не прошло, как ему полегчало.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И все? – прохрипел он, отдуваясь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Все. – Чужий вновь продемонстрировал свой зубастый оскал<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сложив ладони перед грудью, Акира согнулся в поклоне чуть ли не вдвое:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Спасибо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Инопланетник проводил его к выходу:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Всегда вам рады, господин феникс.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;От «господина феникса» теперь пахло приятно и сладко. Он пообещал себе обязательно пригласить Юрико в «New York Nights» на романтический ужин, после которого он, конечно же, оставит солидные чаевые.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;До остановки маршрутных дирижаблей лейтенант Ода добрался без происшествий. Полицейский геликоптер, щупая сканирующим лучом прохожих, пролетел стороной. Патрульная киботанкетка промчалась мимо. Граждане не обращали на феникса ни малейшего внимания.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Минут через пятнадцать он поднялся на борт дирижабля, еще через десять был в воздухе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Постоянные пассажиры маршрутных цеппелинов волей-неволей вынуждены постоянно таскать с собой парашют. У Акиры он в ранце, аккуратно пристегнутом к плащу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Девушка! Де-ву-шка! – С парашютом на спине неудобно сидеть на офисном стуле, но в дирижабле предусмотрены в креслах специальные выемки для «горбов». – Девушка, здравствуйте! – Феникс наконец высвободил ранец из ловушки-выемки и, потревожив соседа-индуса, поднялся. – Девушка!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я вас внимательно слушаю, – красотка-бортпроводница соизволила обратить на него внимание.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Мне бы выйти над Гаражами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Где?! – Глаза красотки округлились.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Над Гаражами, – послушно повторил Акира.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бортпроводница моргнула:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Молодой человек, вы в своем уме?!<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;По улице важно шествовал мати-буге, городской судья. С пяти сторон его окружали грозные телохранители. Навстречу же им шагали воинствующие монахи-ямабуси. Пути двух группировок вот-вот пересекутся, что-то случится. Но госпоже Хэйкэ не до того. Ну махнут пару раз посохами, ну проткнут кого-то мечом – и что? Это всего лишь проза жизни. Или стихи смерти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На выходе вдова мило улыбнулась пятнистой охране ипподрома.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ее весьма заинтересовали молодые фениксы и гнусный якудза, скрывающий сточасовую татуировку под слоем искусственной кожи. Что может быть общего у профи и уголовника с комплексом неполноценности? Что-то тут определенно не так! Но что?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Госпожа Хэйкэ чувствует что-то недоброе… Ей не нужен зооморф, вроде того, что подарил внучке негодяй-зять, чтобы видеть сокрытое. Ей ни к чему новомодные штучки. По вибрации воздуха и движениям толпы она определяет, что грядет Смута. Вскоре на Вавилон обрушатся боль и страдания!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если бы вдова верила в христианского бога, перекрестилась бы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фениксы и якудза… Она терпеть не может пожарных и ненавидит криминал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На ходу поковырявшись в сумочке, она не нашла косметичку. Зато, как обычно, обнаружила два бумажных конверта, которые неизменно таскала с собой уже несколько десятков лет, телефонная карточка тоже на месте – вдова не признавала мобильную связь. Ближайшая кабинка напротив ипподрома, с тонированными стеклами и вроде как со звукоизоляцией, была занята – из нее доносились визгливые крики, и потому вдова остановилась у палатки, торгующей порнософтом. Продавщица, высокая, длинношеяя самка-зооморф, неодобрительно зыркнула на нее. Госпожа Хэйкэ отвела взгляд, она всегда сочувствовала бесправным зоо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мимо прошли двое в саронгах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из кабинки выскочила пунцовая от гнева блондинка, под блузой ее колыхнулся необъятный бюст, зацокали каблуки по тротуару. Госпожа Хэйкэ позавидовала осиной талии девчонки, у нее в молодости была такая же.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но все же она не спешила занять освободившееся место.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отойдя чуть от палатки, госпожа Хэйкэ по-особому прищурилась, взмахами ресниц настроив линзы на магический спектр, и прошептала соответствующую мантру, после чего «взглянула» на небо – толстые красные тросы и трубы, извиваясь, оплели небоскребы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они живые, они размножаются. Пару дней назад она видела, как десяток тросов накинулись на толстую трубу, проткнувшую две стоэтажные башни. Тросы мгновенно оплели ее. Труба качалась, тросы вибрировали. А под ними, на тротуаре, творилось черт знает – двое транссексуалов устроили разборки. И пощечинами дело не ограничилось, пролилась кровь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Странно, что кроме нее никто не заметил этого. Куда вообще смотрят шаманы из «Белого Ульгена»?! Они ведь должны были ощутить прорыв черной силы из преисподней. Некромантия – конечно, не их профиль, но все-таки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У госпожи Хэйкэ закружилась голова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она опустила голову – и увидела на асфальте странный узор, эдакую радужную вязь. Значит, зло не только в небе, но и под ногами – цепляется за каблуки, желая опрокинуть, уронить, да чтобы с переломом и сотрясением мозга. И проколотые колеса, и растянутые связки иноходцев, и мусор, который сколько ни мети, все на месте – из-за него.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И странная троица с ипподрома как-то причастна к этому.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К обочине бесшумно подрулил дорогой, разукрашенный драконами пневмокар. Из него вышел солидный мужчина – в руке трость, в зубах сигара. На теле фрачный бронежилет, вместо левого уха – мобильник.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девушки-зооморфы, похожие на кузнечиков, остановились у палатки с порнософтом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Над головой госпожи Хэйкэ промелькнул моноцикл.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поток автомобилей рванул с места, дождавшись зеленого…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Город жил, не подозревая о смертельной опасности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она вошла в телефонную кабинке, прикрыла за собой дверцу. Трубка сама скользнула в руку. Прежде всего вдова побеспокоила главврача профсоюзной поликлиники:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Джино, здравствуйте. Я хотела бы справиться о здоровье моей внучки Юрико.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Девочка спит, состояние стабильное, все в порядке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Спасибо, доктор. – Госпожа Хэйкэ нравится, когда медики говорят «состояние стабильное». Это звучит убедительно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стабильное… Она смаковала слово, катала языком по небу – и чуть не упустила юных фениксов и якудзу. Троица как раз покинула ипподром и отправилась к станции метро.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вдова отправилась следом.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бортпроводница долго отказывалась выпустить Акиру.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Туда нельзя! – утверждала она.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Меня ждут, у меня важная деловая встреча! – Феникс давно заметил: на девушек безотказно действует словосочетание «деловая встреча».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Увы, нынче не тот случай.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Присядьте, успокойтесь. – Хрупкая с виду, она легким движением руки швырнула его в кресло. Парашютный ранец точно вошел в паз.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что вы себе позволяете?! – возмутился Акира. – Да я на вас в суд подам!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Последняя фраза оказалась чудодейственной – девушка молча проводила его к выходу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наклейка над люком сообщала: «Место для удара головой». Своеобразное чувство юмора. Акира шагнул в пустоту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парашют раскрылся. Жаль, разметка внизу отсутствовала, а падать неизвестно куда – занятие малоприятное. Потоки воздуха холодили лицо, над головой трепетал купол.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Приземлился феникс на крыше одного из тысяч гаражей. Вечерело. Он аккуратно собрал парашют в ранец и спрыгнул на дорогу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Говорят, периметр Гаражей охраняют волки, кречеты и сколопендры. Вроде бы днем кречеты сверху наводят волков на нарушителей границ, а уж ночью сколопендры впрыскивают парализующий яд в тела контрабандистов и шпионов мэрии. Но есть и другие, не менее фантастические версии. Мол, никакие кречеты Гаражи не охраняют. Все дело в модифицированных цаплях. Одна Eurypyga helias способна заклевать любого. Да и волком диверсанта не испугаешь, тут харизматичней зверь нужен – к примеру, средиземноморский тюлень-монах или нечто непонятное, но страшно зовущееся – скажем, южноафриканский узкорот…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тихо, темно. Прожекторы периметра километром левее. Акира закурил и, почесав затылок, задумался.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как все просто у Спитфайра получается – появись, спрячься. А где конкретно прятаться, кого просить о помощи, как вообще общаться с аборигенами, которые, по слухам, нелюдимы и кровожадны?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многоярусные хранилища для ДВС-авто тут построили за много лет до войны. Потом, во время Нефтяного Кризиса, ДВС-авто практически исчезли из Вавилона – из-за безумной дороговизны топлива. Гаражи опустели, здесь поселились зооморфы. Безобидных зоо выжили колумбийцы, наладившие тут производство какого-то новомодного драгса. А когда копы разогнали мужчин из Боготы, и в Гаражи перекочевала вся шушера города Свободы, отбросы общества. Здесь нет закона, нет власти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Смачно затянувшись, Акира закашлялся, когда сзади спросили:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Огоньку не найдется? А табачком богаты?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Похоже, это первый контакт с аборигенами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он не успел ни обернуться, ни ответить. Литой по руке бронзовый кастет ударил его в затылок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И стало очень-очень темно.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ник Юсупович готовил плов. Он не был голоден настолько, что запросто обходился без пищи неделями. Но ему нравится сам процесс. Пища – это жизнь. А быть живым приятно даже мертвецу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дома он позволяет себе расслабиться, снимает «маску» – смывает толстый слой грима, после чего отключает голограммы, проецирующих на тело естественный цвет кожи, мышцы и волосы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В его квартире нет зеркал – он терпеть не может свое отражение. Да уж, подчиненные шефа таким никогда не видели. Незачем молодым профи знать, что их босс – живой мертвец.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтобы приготовить плов, сначала нужно определиться с ингредиентами. Красный неочищенный рис-девзира, курдючный жир, баранина, репчатый лук, желтая морковь, и специи: зира, кашныч, шафран, барбарис и базилик-райхон – все есть. Ник Юсупович промыл казан горячей водой и поставил на плиту, огонь на максимум.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Доктора запрещали ему тушить пожары: ресурс исчерпался, рискуете остаться в небытии, так что займитесь административной работой. И навалилось: бумажки, печати, связь с общественностью, приемы в мэрии…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Задымилось масло в казане. Значит, пора добавить нарезанный кольцами лук. И помешивать минут пять-десять – пока на кольцах не образуется золотистая корочка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Главврач профсоюзной поликлиники предупреждал его, что любой потушенный пожар может стать для него последним. Спитфайр попросту сгорит и не воскреснет. В ответ звучали шутки и просьбы подписать обходной лист…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мясо нарезать кубиками. Жарить на сильном огне. Добавить соломку-морковь. Залить все кипятком. Получится зирвак. Уже получился.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спирас уверял начальство, что он в полном порядке, а небольшие нервные срывы, неумение и нежелание ладить с коллегами – это ерунда, просто черная полоса в жизни. И начальство не увольняло его, не лишало татуировок и звания. Его жалели: все-таки умерла жена, на руках осталась кроха-девочка, которая обязательно вырастет красоткой, сводящей с ума юношей. Уже выросла, уже сводит. Одного такого Ник Юсупович сегодня чуть ли не пинками затолкнул в канализацию Вавилона…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Две ложки соли, специи. Засыпать промытый в трех водах рис. Добавить кипятка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Десять лет назад он умер и не воскрес. Тело вернулось в мир, позабыв там душу. Старейшины из Профсоюза нашли его разлагающуюся плоть ровно через три дня после пожара. Седенький врач, ковырнув ланцетом ухо, подписал свидетельство о смерти, а потом, после короткой беседы со старейшинами, порвал бумагу, а клочки сжег. Тигр бережет свою шкуру, человек – имя. Имя свое Ник Юсупович сохранил, а лучше бы шкуру, но, видать, не судьба…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уменьшить огонь и собрать рис шумовкой в центре казана, накрыть тарелкой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Трое суток молитвословий-норито и сложных ритуалов-мацури – лучше шаманы «Белого Ульгена» били в бубны, кушали мухоморы и плясали над трупом Спитфайра. И вернули-таки в истекающее гноем тело блудную душу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потушить огонь. Крышку не снимать, пусть казан постоит минут пятнадцать. И только потом аккуратно, но тщательно перемешать шумовкой плов, поднимая со дна мясо и морковь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Душа вернулась, всхлипнуло тело, открылись глаза – и это было больно, очень больно. Шаманы бились в конвульсиях, роняя хлопья пены. Профи тайных мистерий отлично справились со своей задачей…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Теперь выложить плов на широкое плоское блюдо, украшенное восточным орнаментом. Посыпать его зернами граната и горьким от перца салатом из тонко нарезанных помидоров и лука. И можно кушать руками, ни в коем случае не вилкой. И пить охлажденную водку. Когда-то Спитфайр пил водку, сейчас он позволяет себе только пиво. И зеленый чай без сахара.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мертвеца подняли, поставили на ноги. Мертвецу объяснили, что он умер, но еще нужен Профсоюзу. Он должен жить – передвигаться и говорить, курить и любить женщин. Но главное – быть похожим на человека. Старейшины очистили тело Спитфайра от гнили, воткнули в его плоть голопроекторы, обмазали гримом синюшные конечности. Ему сказали, что теперь он – Посредник. Он – между мирами. А еще он – Защитник. Когда наступит Смута, Спитфайр поможет тому, кто спасет Вавилон от Зла…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Плов готов. Вкусный жирный плов. Ник Юсупович доволен. Он беспощадно вывалил содержимое казана в утилизатор.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С дочерью пришлось расстаться. Мол, нервный срыв – слишком похожа на покойницу-мать, доктора запретили видеться. Спитфайр понимал: так надо, незачем травмировать ребенка. Юрико будет лучше с тещей, женщиной суровой, но справедливой. Госпожа Хэйкэ зятя прокляла…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утилизатор натужно запыхтел, переваривая рис и баранину. Ник Юсупович открыл папку с документами: фотографии, справки, свидетельства, результаты многочисленных анализов. Безымянный ребенок, необычный мальчик, которого лейтенант Акира Ода вытащил из пожара. Сегодня мальчик умер. Он должен был сгореть, но остался жив, а судьбу нельзя обмануть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мальчик был ненастоящим.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Клон он и на Марсе клон. К тому же отвратительного качества, изначально нежизнеспособное существо, одноразовая игрушка с определенным набором опций. Вместо мозгов – программа безусловных рефлексов и конкретные указания: куда пойти, что сделать. Кстати, о рефлексах – жевать и глотать пищу малыш не умел. Совсем! Его сделали не для жизни, а для смерти. Шахиды-камикадзе долго не живут, их не надо кормить. Психосканеры просветили череп малыша и четко определили его задачу: поджечь здание и сгореть самому. Здание-то он поджег, а вот сам не сгорел – биоинженеры перестарались, создали клона, способного контролировать пламя; просто лишняя запятая в программе запланированных мутаций. И все же те, кто сотворил мальчика-поджигателя, не лишены таланта, это несомненно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утилизатор затих. Ник Юсупович поставил на плиту чайник. Пора привести себя в порядок. Врубилась голограмма, отвечающая за прическу. Виртуальные волосы зашевелились, по щекам сбежали два крупных жука-скарабея. Ник Юсупович отложил папку и аккуратно перенес скарабеев на столешницу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Игры с жуками его забавляли. Он останавливал их и переворачивал на черные спины палочками-хаси. Жукам это не нравилось – в знак протеста они поднимались на задние лапки. Спитфайр с умилением наблюдал, за насекомыми. Но мысли неизменно возвращались к мальчику-клону. Мальчик, сам того не желая, помог многое прояснить. Теперь известно, откуда ждать удара. Ник Юсупович Спирас, начальник пожарного депо №9/21, сегодня узнал, что случится и когда это закончится.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За трое суток маленький камикадзе сильно похудел. Внутривенное кормление не помогло – мальчик умер от истощения. Спустя два часа кожа трупа истончилась, лопнули кровеносные сосуды, кости размякли, и все его тело превратилось в вонючий студень. Белесую едкую массу санитары слили в утилизатор морга, туда же отправились и оригиналы всех документов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Копии заключения экспертов есть только у Спитфайра.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В метро троица арендовала четырехместный вагон класса «люкс». Расплачивался, понятно, якудза. Откуда у молодых фениксов – небось еще стажеров – лишняя наличность? Они и в общем вагоне прокатились бы, а вот для якудзы толкаться с катаги западло, подельники не оценят, не положено.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Госпожа Хэйкэ купила жетон во второй класс. В вагоне она плюхнулась в свободную гель-камеру и закрыла крышку, изнутри задав с панели управления станцию назначения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стравив радиоактивный пар, состав тронулся, натужно загудела турбина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вдова отменила заказ – крышка, чмокнув уплотнениями, плавно откатилась. Она выбралась из камеры и, держась за поручни, прошла к переходнику между вагонами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтобы попасть в первый класс, надо доплатить. Не проблема.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В первом классе все то же, что во втором, но есть два отличия: пассажирам предоставляются гигиенические разъемы (вдруг в пути захочется пи-пи) и доступ в виртуальную реальность. Госпожа Хэйкэ никогда не понимала смысла вирта. Что за радость – жить в придуманном мире? Другое дело Всемирная Конъюнктива, с помощью специальных линз позволяющая подключаться к любому источника видеосигнала. В том числе – прежде всего! – видеть глазами другого человека. Кто-то, подключившись к Конъюнктиве, смотрит тобой, а ты используешь его зрачки. Кому-то интересен быт Вавилона, а вдове нравилось наблюдать горные пейзажи, особенно заснеженный Тибет. Она обожает лохматых яков, медленно бредущих по узким тропам. У внучки тоже есть парочка конъюнктива-линз – подарок зятя, чтоб ему пусто было.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из первого класса в вагон-люкс не добраться – между ними нет переходника. Надавив мизинцами на веки, Кицунэ-годзэн настроила Конъюнктиву. Размяв мочки, отладила микрофоны, встроенные в уши.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Есть картинка и звук – спасибо крохотной камере наблюдения в люксе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троица расселась в кожаных креслах. Напряженные позы фениксов не излучали обычной для всех профи уверенности. Выслушивая нотации якудзы, парни чувствовали себя виноватыми – смотрели в пол, застеленный бухарскими коврами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пухленький якудза туда-сюда мерил шагами крохотный вагон.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Движения якудзы насторожили вдову. Что-то не так. Ритм шагов? Отмашка руками? Задранный под определенным – точно выверенным углом – подбородок? Или все дело в бедрах? Якудза вилял ими словно шлюха из Красного квартала. Он преднамеренно оттопыривал зад. Прямо-таки извращенец, пародирующий женские замашки. Но пародирующий с какой-то целью…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Масами?! – Толстячок-якудза сладострастно изогнулся. Поясница его изломалась под неимоверным углом. – Масами?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я! – На бесхитростном лице высокого увальня застыло выражение собачьей преданности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Хисока?! – облизнул губы якудза.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я! – всхлипнул похожий на девушку красавчик.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И уже оба феникса – в унисон – застонали от восхищения:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кавайи! [38 - Кавайи! (вавил.) – Какая прелесть! (употребляется по отношению к девушкам, детям и очень красивым парням).] Кавайи!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Госпожу Хэйкэ передернуло от омерзения. Извращенцы! Хотя… Может, все дело в ритме шагов якудзы? Его отмашки руками – отбивка тактов, какой-то размер, а то и незатейливая, но въедливая мелодия, пусть и беззвучная – не хочешь, а напеваешь ее. А якудза дирижирует.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кавайи!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Задран подбородок. Играют скулы, блестят глаза.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да, якудза не обернется прекрасной девушкой, от одного вида которой в сердцах фениксов вспыхнет любовь. Нет у него такой возможности. Но ему вполне под силу приворожить парней, заставить их любить свою пышную плоть и подчиняться жирным телесам. Это обычная приворотная магия. Магия зла.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Масами!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, Дзиро-сан?! – Высокий феникс сполз с кресла, встал на колени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Масами, зачем ты затеял дуэль?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Похоже, разговор, начатый на ипподроме, не закончен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Дзиро-сан, я не мог терпеть! Вы, Дзиро-сан, и он… – Масами кивнул на коллегу. – Ему больше внимания, ласки… Вы и он!.. А я?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты ревновал?! – это не голос человека, это змеиное шипение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, сэнсэй… Но не только! Я должен был проверить, на что годятся Акира Ода и его дружок-снайпер! Я знаю, сэнсэй, я слишком много взял на себя, но…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чисто выбритое лицо якудзы побагровело:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Чего замолчал, тикусемо [39 - Тикусёмо (вавил.) – сукин сын.]?! Киитэ итэ кудасай! Ватаси-ва сэнсэй дэс! Аната-ва сэйто дэс! [40 - Киитэ итэ кудасай! Ватаси-ва сэнсэй дэс! Аната-ва сэйто дэс! (вавил.) – Слушайте, пожалуйста! Я – учитель. Вы – ученики.] И никак иначе! Я приказал – вы сделали! Я подумал – вы готовы служить! И никак иначе! Я сказал! Я!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Торопливо, перебивая друг дружку, фениксы принялись оправдываться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но якудза их не слышал:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А мальчик? Клон-камикадзе? Не проследили! Почему он не сгорел! Вы должны были проследить, проконтролировать его, вы… А девчонка почему до сих пор жива?! Почему демоны вернулись без ее головы?! Я хотел посмотреть, какого цвета у нее глаза! Настоящие глаза, без голограмм!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У внучки тоже есть голограммы… Дернув себя за уши, Кицунэ-годзэн усилила звук до максимума. Теперь чужие голоса грохотали так, будто в ее голове работали одновременно три отбойных молотка. Вдова дважды моргнула – и картинка приобрела изумительную четкость.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Дзиро-сан, вы же знаете, демоны неуправляемы, заклятья на них почти не действуют. Мы… – Худенький красавчик ел якудзу глазами. – Вы нас учили, но мы… И кумо вроде как не смог убить девчонку, потому что она – хэнгэекай, оборотень, родня ему! Мы пытались, мы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Идиоты! Как можно было все испортить?! Ну как?! Обычная ведь девчонка, трансформер-маркетолог, ходячая реклама!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После этих слов якудзы госпожа Хэйкэ едва сдержалась, чтобы не дернуть стоп-кран, а потом под шумок пробраться в вагон-люкс и решить проблему раз и навсегда. Но если убрать людей, создающих неприятности, это еще не гарантирует, что исчезнут и сами неприятности. Госпожа Хэйкэ заскрежетала зубами. Ждать. Смотреть, слушать и запоминать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вы! – прорычал тигром Дзиро-якудза. Под складками жира скрывался серьезный боец, опасный и сильный. – Вы должны убить девчонку и найти ее дружка, а потом и его убить! Убить так, чтобы он не воскрес! – Говоря это, якудза сбросил с себя одежду, и, обнаженный, начал надуваться. В прямом смысле. Он часто и глубоко вдыхал в себя воздух, и тело его округлилось, как воздушный шар. Как глобус.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Преисполненные восторга фениксы касались его руками, трогали, ласкали. От сферы метнулись к парням тонкие красные нити. Зло опутало сердца профессионалов, зло пронзило насквозь их тела, оно управляло их желаниями и самой жизнью. Теперь госпожа Хэйкэ видит, что вместо фениксов остались лишь оболочки, наполненные скверной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дело дрянь. Не зря троица сразу привлекла ее внимание.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Им нужна Юрико. Нельзя позволить им причинить вред внучке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вагон трясло. Это же не люкс с виброкомпенсаторами, здесь пассажиры путешествую в гель-камерах, надежно предохраняющих тела от толчков и ударов. Если что, никто не погибнет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вдова не курит, – вредная отвратительная привычка! – но зажигалка, презент от зятя, у нее есть. На всякий – вот такой, как сейчас – случай.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Огонь обычной зажигалки не поджег бы стену вагона. Но зятек постарался, вложил в подарок часть своей силы-таланта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так что первый пожар – а сколько их будет? – на совести госпожи Хэйкэ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это она начала войну.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Он?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вроде. Сильно вы его?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Как обычно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Крепкий парень, раз живой еще.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Голоса – прокуренные, хриплые – звучали рядом, над Акирой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прокуренные… Сигарету просили и огня, а дальше темнота. Гоп-стоп? Не похоже.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он открыл глаза – и яркий свет тут же заставил его зажмуриться. Подташнивало. Обнаружив, что руки у него связаны, лейтенант Ода с трудом перевернулся набок и… ну, вы понимаете. Сотрясение мозга все-таки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хорошо – просто отлично! – его приняли в Гаражах. Могли убить, но ведь не убили.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Повезло еще, – Акира понял это из разговора хриплых голосов – что письмо от Спитфайра нашло адресата. Но адресат не успел оповестить гаражное население о визите гостя. Потому табачок и по темечку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Водки дайте. Стакан. – Глаза привыкли свету. Да и фонарь от лица убрали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А закусить икоркой? – дыша перегаром, ехидно поинтересовался мужчина из племени шошон-ивитем. Индейцы почти все циники. Конкретно этот щеголял в головном уборе из перьев кынсы и в моноциклетной куртке с цветами банды-фратрии Койота, с которой лучше не связываться. – Для бледнолицых «огненной воды» завсегда не жалко, пусть травятся. Гаррис, чуток плесни гостю.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Чуток» Акиру впечатлил. «Чуток» – это полный бизоний рог.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– От Узбека привет, – шумно выдохнул феникс, опорожнив поднесенный ко рту сосуд. От желудка разливалось приятное тепло, тошнота сгинула, голова перестала болеть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Благодарю, – опять пахнуло спиртом. – И как он там?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Жив-здоров, – осоловело улыбнулся Акира.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Жив, говоришь? Смешной ты малый. Очень смешной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А потом феникса оставили одного. Руки не развязали. Настоящий профи сам от веревок освободится. А что на бетонном полу валяется, так у феникса душа горячая – она тело обогреет, спасет от переохлаждения. Тем более летом. Тем более в подвале. В общем, веревки Акира сразу пережег. При индейце не хотел этого делать. Только-только в Гаражах, с людьми нормально пообщаться не успел – и сразу свое превосходство показывать? Он сел в углу подвала и заснул…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А потом его разбудили, похлопав по плечу. Шошон разбудил. Поздоровался за руку – крепкая у него ладошка оказалась. Захотел бы сломать Акире пальцы – враз бы справился. И обжегся бы, конечно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Узбек просил тебя спрятать. Так что за подвал не серчай, это самое надежное место – сканеры ментовских геликоптеров через бетон не берут. Отлежался, полегчало? – И он повел Акиру на поверхность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только тогда феникс сумел оценить, насколько глубоко его спрятали – метров на тридцать под землю. Наверху же ему в нос шибануло ароматами жареного мяса, специй и коровьего навоза. Пестрые куры выскакивали из-под колес мотороллеров, проезжающих мимо. Неподалеку музыканты лабали безумную помесь из этнических мелодий и гитарно-диджейских запилов. На крышах гаражей колосились гидропонные грядки. Акира слыхал, что тут есть даже собственные храм Каодай.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они неспешно двинули по местному «проспекту». В клетках, выставленных из гаражей, ругались модифицированные попугаи. Тут и там пацанята-громкоговорители, разевая рты до ушей, зазывают клиентов в магазинчики, торгующие современным софтом и свиной вырезкой, копченой рыбой и бамбуковыми татами. У пацанят отличные легкие, эти дети – настоящие профессионалы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Среди гаражников вообще очень много профи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вскоре Акира познакомился с трапперами Гаррисом и Гитой. Именно Гаррис попросил у феникса закурить, прежде чем вырубил. Он долго извинялся и просил зла не держать. Его жена Гита была низенькой хрупкой девушкой, которую он называл не иначе как «май бьютифул гелфрэнд». У Гарриса и Гиты общий бизнес – они ставят ловушки и силки на любую живность от тараканов до хомо сапиенсов. Их обычно нанимают владельцы потерявшихся – очень дорогих! – экзотических животных.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Так и так, моя доченька страдает без любимого крокодильчика Мурзика, вы уж помогите, – похохатывая, начал очередную байку Гаррис, типичный ковбой в широкополой шляпе, клетчатой рубашке, сапожищах и с двумя электрошокерами в кобурах на ремне. – А я спрашиваю: «Большой ли у вас крокодильчик?» Фото, когда в последний раз видели, особые приметы, привычки, рацион… Сначала он фото принес. Я как глянул, так мне и поплохело. Аллигатор трехметровый. И девочка рядом, годков пять… Папашу я, конечно, вызвездил по полной, но Мурзика нашел. Поймал петелькой. – Гаррис продемонстрировал мгновенную трансформацию: ладонь его превратилась в широкую мясистую петлю из мышц. – А у жены моей другая специализация. Она потерявшихся мужиков завлекает. Мразь, обычно, всякую, алиментщиков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира покосился на Гиту, по самые пятки завернутую в сари.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Невзрачная, ничем не примечательная девушка улыбнулась ему – и он понял, что безумно хочет ее, обожает ее редкие черные волосы, стянутые в хвостик. Обнял бы, прижался лицом к маленькой груди и нежно целовал худую шею… Акира шагнул к ней – и наваждение исчезло.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Покачнулся, но устоял:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что это было?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гита в ответ лишь рассмеялась. Такой сильного приворота Акира еще не испытывал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я – дипломированный суккуб, – пояснила жена Гарриса. – Пятая категория.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Феникс заметил, как Гаррис смотрит на супругу – с обожанием. Это любовь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико… Позвонить бы ей, но аккумулятор мобильника разрядился…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И тут задребезжал телефон Гарриса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Траппер поднес трубку к уху и отключился, сказав лишь:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Пока глухо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Затем пояснил:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– В последнее время у нас много заказов от японской диаспоры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И обняв Гиту, добавил.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот, у одного чудика жена сбежала. Просит найти.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;На поверхности царила суета. Пожарные-любители толпились у своих красных машин, не зная, чем заняться: то ли рукава растягивать, то ли за огнетушители хвататься. Дилетанты!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Запачканное копотью лицо госпожа Хэйкэ умыла минералкой, купленной в ларьке. Хорошая вода, холодная. Чуток соленая, с пузырьками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На нее не обращали внимания, будто вовсе не она выскочила из горящего состава с той самой зажигалкой руках. У любителей были дела поважнее. Собравшись у громадной буквы «М», они голосовали. Кто за то, чтобы спуститься вниз, и потушить пожар? А кто против?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«За» почти единогласно. Надо же, чудеса случаются…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– У вас сигаретки не будет? – обратился к вдове мальчик лет восьми. Пробор в черных волосах. На виске, точно рана, разъем… Госпожа Хэйэкэ в последний раз видела такие разъемы много лет назад – у детишек-шахидов, что должны были сбивать собой бомбардировщики союзников. Эта дырка в черепе – под нейроприемник, передающий команды с земли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не курю.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мальчиков-шахидов специально выращивали худенькими и низкого роста, чтобы весу никакого, чтобы воздушные шары были меньшего размера – и дешевле, и менее заметны. И кормить таких клонов не надо – у них попросту отсутствовал глотательный рефлекс.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Малыш неторопливо двинул по улице и остановился у ларька, похожего на гигантскую сигаретную пачку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Госпоже Хэйкэ хотелось бы верить, что это обычный ребенок. Но разъем, разъем!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неужели невинные жертвы на нейроуправлении, одноразовые солдаты Вавилона, вернулись из небытия?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вдова выкинула пустую бутылку из-под минералки в утилизатор.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Должно быть, ее уже разыскивает полиция. В вагоне было множество видеокамер, и они в подробностях зафиксировали поджог. С помощью этих записей несложно смоделировать трехмерный портрет преступника. Портрет буйно помешанной пенсионерки, которая, вместо того, чтобы лузгать семена подсолнечника у подъезда, совершает теракты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Пожар в метро!», «Теща начальника пожарного депо №9/21 подкидывает зятю работы!», «Семейный подряд! Поджигательница и феникс в одной упряжке!» – госпожа Хэйкэ явственно представила заголовки статей в вирт-газетенках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;М-да, в больницу к Юрико нельзя. Домой тоже. Но домой надо. И в больницу тоже. Вопрос: что делать?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если не знаешь, как быть, просто сделай шаг вперед. Вдова всегда следовала этому принципу. Подойдя к бровке, она подняла руку. Через минуту возле нее притормозил невзрачный «уно». А еще каких-то тридцать лет назад перед госпожой Хэйкэ припарковалась бы пара лимузинов, и водители передрались бы за право подвезти ее.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С лязгом открылась дверца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вам куда? – За рулем сидел доктор Джино, у которого вместо пальцев ланцеты, а вместо ушей стетоскопы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Улыбнувшись, она протиснулась в салон автомобильчика. В тесноте, но не в обиде.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Словно прочитав ее мысли, доктор виновато развел руками:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Это не машина, это нарушение прав человека. Так куда едем?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Домой. – Допотопный навигатор ДВС-авто высветил карту города. Госпожа Хэйкэ ткнула пальцем в бежевый сектор района Оока Сехай. На экране крупнее обозначились знакомые улицы. Пометить нужную, вновь увеличение, теперь выделить дом. – Сюда, пожалуйста. Улица Акутагавы Рюноскэ, корпус сто сорок семь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Движок вычихнул через выхлопную трубу клубы черного дыма…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вдова не видела, как у громадной буквы «М» приземлился легкий белый геликоптер. И уж тем более она не видела, как на борт геликоптера поднялся толстячок-якудза.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дзиро выпрыгнул из вертушки метрах в трех над посадочной площадкой. За весь полет пилоты не проронили ни слова. Это плохой знак.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За низкими деревьями – тополями и кленами – притаилась усадьба. Дзиро Пузырю как раз туда и надо, там его ждут<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пройди мимо сада, пруда с островами, соединенными мостиками, сквозь невидимые лучи сканеров, под прицелами охранных систем – и увидишь покрытую кипарисовой корой крышу усадьбы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крыша нависает над ступенями, ведущими в главный зал. К залу открытыми переходами прилепились павильоны и пристройки. Спеша мимо пруда, Дзиро краем взгляда заметил сооруженный прямо на воде павильон для музыкальных представлений. Он уже опаздывал, на груди его возникла красная точка – лазерный луч точно прилип.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтобы хоть немного перевести дыхание, Дзиро остановился у дверей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Болели обожженные руки. Кто бы мог подумать, что в метро случится пожар? Из-за него Дзиро опоздал на встречу с Советом Директоров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он чувствовал, что ему целятся в затылок. Бамс! – и нет Дзиро Токусацу. Впрочем, его это ничуть не волновало. Куда больше нервировало то, что надо разуться. Традиции, мать их. Войти в главный зал можно только босиком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вошел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Деревянный пол тут был устлан татами. На циновках лежали шелковые подушки, расшитые драконами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его встретили напряженной тишиной, и он понял, что при самом благоприятном раскладе обряд юбицумэ ему обеспечен – он лишится фаланги мизинца, без вариантов. Мол, теперь он не сможет так же твердо, как прежде, держать карты и меч.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фаланга – ерунда. А вот если Совету не понравятся новости Дзиро, то…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он заставляет себя не думать о сэппуку. Этот культ жертвоприношения презренных айнов просто глуп. В конце концов, Дзиро не самурай, он даже не потомственный якудза. Но куда денешься, если начальство прикажет? Сбежать, пока не поздно? Смешно. Он до сих пор чувствует лазерную метку на затылке. Бамс.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все здесь. Все-все-все. Война кланов давно в прошлом, распри забыты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На татами чинно восседает наделенный самурайскими правами оябун, «управляющий рынками». На коленях у босса покоятся два меча-досу. Рядом с оябуном – вакагасира, его заместитель. И сайко комон, старший советник. А еще со-хомбуте, глава штаб-квартиры, и фуку-хомбуте, личный помощник.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лучшие люди, элита Вавилона. Братки-кедай.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…наркотики и нелегальное букмекерство на ипподроме…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Также в главном зале присутствуют пятеро кумите, за каждым из которых стоит до двух тысяч «подотчетных штыков». Пузырь удивлен. Зачем столько народа? Они бы еще своих секретарей и бухгалтеров притащили. Вместе с бойцами-гурэнтай.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…рэкет…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кстати, насчет бойцов. Дзиро смотрит на ряды бригадиров-сятэй. Уж этих-то точно не следовало приглашать на серьезное сборище.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…выбивание долгов…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даже одна «старшая сестренка» присутствует, женушка одного из кумите, отдыхающего нынче на нарах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…шантаж…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все они – клан Ямагути-гуми, перебравшийся в Вавилон из Кобе после американских бомбардировок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…незаконная торговля современным композитным оружием-тяка…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Короткие стрижки, черные костюмы, черные галстуки и белые рубашки. На глазах темные очки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дзиро вспомнил вдруг, как его принимали в клан – он просто выпил с боссом сакэ из одной чашечки. Что означало: отныне оябун и молодой, но напористый гурэнтай – одна семья, отец и сын, старший и младший братья.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поклонившись, он собрался было подробно доложить о приготовлениях, и о том, что можно начинать. Не упомянет лишь о неудачах продажных сацу [41 - Сацу (вавил.) – лягавые, менты.], упустивших феникса, и о стажерах-профи, не сумевших убить того в пожаре. Заодно промолчит о провале синоби, который должен был подорвать начальника пожарного депо №9/21, но сам погиб от руки Акиры Оды. Зато Пузырь готов поведать об успехах в Инкубаторах…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он не успел и рта открыть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оябун посмотрел ему в глаза:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Молчи. Действуй.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дзиро Токусацу еще раз поклонился и двинул прочь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он знал: теперь за ним будут непрерывно следить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И ни приведи Будда, ему вновь облажаться.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;На затертом половичке едва читалось: «Добро пожаловать!».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Скрипнули петли тяжелой металлической двери. Автоматически зажегся свет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Феникс вошел, то есть добро пожаловал. Стены гаража изнутри были утеплены матрасами. К матрасам пришили лоскуты шелка, кусочки винилискожи, носовые платки, фартуки и детские платьица. Акира заметил пару дорогих – ручной работы! – рушников. Все эти тряпки соединялись между собой разноцветной леской, серебристыми и ржавыми цепочками, нитками, прозрачным скотчем и полосками папиросной бумаги, изрисованной иероглифами и латинскими буквами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шошон сказал:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Обживайся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Спасибо, – Акира поблагодарил его за отдельную «квартирку», и он отбыл.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Интересно, кому и зачем понадобилось засыпать пол осколками стекла? Причем равномерным слоем. Здесь и перегоревшие неоновые лампы, и витрины магазинов, и даже хрустальные вазы. Кое-где из крошева торчали горлышки пивных бутылок. В общем, разуваться феникс передумал, за порогом обувь не оставил.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тут и там на битом стекле валялись книги и игрушки. Он легонько пнул плюшевого медвежонка, сжимающего сердечко с надписью «I love you» и поднял книгу – раритетное издание одного из первых аниме-романов на русском языке. Дорогая вещь. И вот так просто валяется…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лег на матрас, лежавший в углу, закрыл глаза.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И воспоминания обожгли его.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…почувствовал, ощутил движение, трепет, боль и…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…ему не нравилось смотреть на извивающихся в пламени людей. Людей, которых он сжигал-ел. Тела. Вкусные, жирные и костлявые, мужские и женские. Много тел в небольшом помещении…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вскочил. Сердце бешено колотилось в груди. Неужели он, лейтенант Ода, феникс пятой категории, профи по рождению, сжег людей, сожрал их, не подавился?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этого он не помнил, но все о том говорило. Вот почему за ним охотится полиция.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он схватился за голову и застонал. Так плохо, так мерзко и тоскливо Акире никогда еще не было.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Вина феникса, убившего погорельца ничуть не меньше, того, кто предал Вольный Город Вавилон. Близкие друзья опального феникса, члены его семьи – даже самые дальние родственники – должны быть уничтожены, разрублены на куски до корней и волокон. Вина феникса только поднявшего руку-огонь на погорельца, даже если он не убил его, является точно такой же» [42 - «Указ из тысячи статей», пункт №153.].<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глава 6<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Инкубаторы<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он не мог найти себе места. Все его раздражало, даже новая прическа, по последней моде сверкающая серебристыми прядями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В парикмахерской, куда Джамал заглянул, работали только Чужие. Он хотел даже уйти, но остался. Потому что Сильвия сказала недавно: «Постригись хотя бы. И вообще – на кого ты стал похож?» Так и сказала: «На кого…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пока Чужой копался в его волосах, ствол «глока» упирался в зеленое брюхо – Джамал понятия не имел, где у инопланетника жизненно важные органы, поэтому ткнул наугад.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А потом он, то и дело приглаживая новую прическу, пришел домой, запер дверь и задернул шторы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но не так-то просто скрыться от собственных мыслей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Инкубаторы, думал он. Ну почему Инкубаторы?!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамалу Судзуки, снайперу пятой категории, безумно хотелось курить. Ему было больно, на глазах комки вонючей слизи и катаракты. Срочно нужно кого-нибудь убить, – в ближайшие несколько часов – иначе зрение вообще не восстановится. Есть такое понятие – «точка возврата», он уже где-то рядом с ней.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Курить вредно. Он швырнул зажигалку в форточку и позвонил трапперу, которого нанял позавчера.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– По моему вопросу новости есть? – вроде как беззаботно спросил. Через трубку трудно рассмотреть желваки на скулах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Голосом наемника-траппера в ответ прозвучало:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Пока глухо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Хреново работаете, денег не получите. – Джамал отключился.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Глок» сам выпрыгнул из бедренной кобуры и активировался в руке, опознав отпечатки пальцев хозяина. Ладонь ощутила его приятное тепло – проанализировав температуру окружающей среды и температуру тела стрелка, пистолет сам подогревает-охлаждает свою поверхность до комфортного оптимума. Загнать патрон в ствол. Пуля, конечно, серебряная, сердечник осиновый. Как и во всем магазине. Да, такой боекомплект не копейки стоит, но у профессиональных снайперов очень даже солидная зарплата.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще пяток магазинов он сунул в карманы куртки – пригодятся, ведь кое-кто собрался посетить Инкубаторы и кое с кем поговорить, выяснить отношения. Ему так хочется сказать: «Давай начнем сначала».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он соскучился.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ему никак без законной супруги. Ведь кто-то должен стирать ему носки и готовить ужин. Да и в постели стало одиноко.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если это не любовь, то что?<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Позвонить, предупредить Акиру!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико едва не плакала. И бабушка куда-то пропала…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пару часов назад внизу, у входа в больницу, стреляли, потом приезжала полиция. А сейчас за окном темно. Пальчики сжали трубку, еще вызов – может, сейчас повезет. Чуть вздрогнула анимашка-колокольчик на экране – и все, абонент вне зоны, не отвечает.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это плохо. Это очень плохо. Хуже некуда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После блока рекламы по телевизору пустили новости: пожар в метро; подростки-пуэрториканцы обстреляли из сарбаканов патрульную киботанкетку; домой вернувшаяся после лечения гетера Таис Галустян, была зверски убита, свидетели утверждают, что подозреваемый в преступлении был очень похож на боевого клона-камикадзе…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Надоела палата. Четыре стены, дверь закрыта. На крики и стук охрана не реагировала. Юрико чувствовала себя паршиво. Ей нужно работать, организм профи требует контактных телефонов, завязших в голосовых связках, и слоганов, пропечатанных бегущей строкой на животе. Ее трясло от желания рассказать гражданам Вавилона о высококачественных прокладках, втягивающих до пятидесяти литров жидкости, не проходите мимо, сейчас значительные скидки для больных раком груди. У вас рак? Вам необходимо воспользоваться нашим предложением! Вы не больны? Очень жаль. Но до окончания акции еще немало времени, и, возможно, вам повезет…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Великая Мать Аматэрасу, как же Юрико соскучилась по клиентам и своей точке у метро! Ей хочется «ламинировать растяжку [43 - «Ламинировать растяжку» (жаргон профессиональных маркетологов Вавилона) – то же, что и пудрить мозги или вешать лапшу на уши.]» и гулять у щитов наружной рекламы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За дверью послышались резкие голоса. Так не говорят, так отдают приказы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вдруг погас свет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без электричества стало неуютно.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мертвец Ник Юсупович Спирас забавлялся игрой с жуками-скарабеями. Палочки-хаси испачкались ядом со жвал – раздражаясь, жуки готовы на все, лишь бы отомстить обидчику, и потому они встают на задние лапки и кусают. А учитывая, что скарабеи Ника Юсуповича не совсем обычные…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;От их укуса простой смертный окочурится секунд за десять в страшных корчах. Но не так уж часто жуки убивают людей. Точнее – Спирас еще ни разу не использовал хитиновых синоби.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он прочел усыпляющую мантру – и скарабеи застыли на бегу, прилипнув к своим окатышам навоза, нашпигованным мелинитом [44 - Мелинит – взрывчатое вещество.]. После этого Ник Юсупович спрятал насекомых в дырах на висках своего черепа, осторожно сунув их в свой мозг, законсервированный мощными заклинаниями реаниматоров-шаманов. Именно оттуда жуки и черпают трупный яд, закачивая жвала смертельной отравой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Каждое яблоко мечтает найти своего Ньютона и набить ему шишку» – дымясь черными буквами, эти слова проступили на столешнице. Типичная шутка профессионала, у любителей иное чувство юмора. Ник Юсупович вновь сконцентрировал жар в кончике указательного пальца – и чуть ниже задымилась новая хохма: «Саламандра любит кипяток. Она мочится кипятком. Саламандра зверь крутой».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Н-да, сутки отдыха даже для мертвого профи не проходят даром. Давно пора успокоиться, отдать тело огню, а душу – предкам. Давно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В тишину кухни ворвался бравурный марш. Спирас всегда любил марши, вот и установил такую мелодию на мобильнике.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Где он? Выходил на связь? Что с ним? – Трубка прилипла присоской к уху и повисла, требуя немедленного ответа, а потом, чуть помолчав, добавила: – Он сбежал. Ему было видение. – В телефонном голосе было полно страха вперемешку с раскаянием и готовностью понести любое наказание.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ник Юсупович катнул палочки-хаси по столешнице, те упали на пол:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Он вспомнил?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да. В том-то и дело, что да! – Голос в трубке принадлежал одному из шаманов, воскресивших Спираса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я же просил…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глупый старик-шошон в моноциклетной куртке слишком много пьет. Пожалуй, слишком много для того, чтобы ему доверять столь серьезные дела.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я виноват, я приму кару, я…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ник Юсупович знал, что индеец ненавидит телефоны. В них вроде бы обитают духи, что захватывают в плен голоса людей, а то и полностью перевирают сказанное. Другое дело – Сеть…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не о том думаешь. Отправь Гарриса и Гиту на поиски Избранника. Пусть вернут его в Гаражи. Пусть даже спеленают, если будет брыкаться. Они это умеют.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, Узбек, мальчишку уже ищут. – Голос замолк, ожидая дальнейших указаний.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но вместо этого в сотый раз уже, наверное, Спирас спросил:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Смуты точно не избежать? А, Мудрый Койот?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нет ответа. Разговор прерван вызывающей стороной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ник Юсупович откинулся на стуле.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где может быть Избранник? Куда выведет тропа его судьбы? Он достал из стола колоду засаленных карт. Пока тасовал ее и, закрыв глаза, бросал простенькую комбинацию, по всему его телу вспыхивали татуировки, усиленные шаманами «Белого Ульгена». Карты тоже от них. Лишь мертвец способен четко рассмотреть судьбу кого бы то ни было, а уж Избранника и подавно. Иногда Нику Юсуповичу кажется, что он жил и умер только для того, чтобы тасовать эту чертову колоду.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он открыл глаза. Выпали три карты: яйцо, птенец и смерть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что бы это значило? Со смертью все понятно, этот знак всегда толкуется однозначно, а вот яйцо и птенец… Спирас задумался. Инкубаторы?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вещи – комбинезон, шлем, трубка с кисетом – догнали его уже в воздухе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Позади остался звон разбитого оконного стекла.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Внизу ждали полста этажей и асфальт.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пока «уно» крался мимо светофоров, госпожа Хэйкэ и доктор Джино беседовали о том, о сем: о непомерно возросших ценах на нефть и опий, о ресторанчиках в центре Вавилона и пандемиях в Юго-Восточной Азии… Вдова поймала себя на мысли о том, что ей хочется, чтобы дорога не кончалась и разговор длился если не вечно, то хотя бы подольше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она рассмеялась над очередной шуткой Джино и…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Страсть накатила внезапно, мощно, перекрыв дыхание, не давая ни малейшего шанса сдержаться. Госпожа Хэйкэ поцеловала своего спутника в губы. Прямо как в юности, много лет назад…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И тут машина остановилась у дома с указателем: «Улица имени Акутагавы Рюноскэ, 147». Приехали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Поднимемся ко мне? – Она положила ладонь Джино на грудь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Обязательно, – ответил он, мягко улыбнувшись. – Но не сегодня. Не будем спешить. Я подожду здесь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прежде чем выйти из «уно», вдова внимательно осмотрела окрестности. Копы, похоже, еще не успели ее вычислить. Что ж, им хуже. Надо спешить. Скоростной лифт швырнул ее на сорок восьмой этаж, дверь, квартира.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Надо взять кое-что необходимое. В больнице ее уже точно будут ждать. Да и кто навещает больных без пары-тройки единиц автоматического оружия и без десятка-другого противопехотных гранат? Госпожа Хэйкэ невесело усмехнулась. Огнемет тоже не помешает… Она обозревала содержимое кладовки, о существовании которой внучка не подозревала. Тут есть на что посмотреть. Огнестрельные игрушки и пневматические, яды для стрел и арбалетные болты, пластиковые сарбаканы и финские ножи, упаковки сюрикенов и длиннющий меч-нодати в чехле, веер-тэссэн… Госпожа Хэйкэ задумчиво взглянула на подвешенный на бамбуковых распорках доспех о-ерой. Может, переодеться?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вдова – жена самурая! – сняла с ореховой подставки маслянисто-черный «узи» – это для Юрико. «Ингрем» себе. И патронов – обеим.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И не забыть зооморфа внучки.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;После всего, что произошло, Акира понял: он больше не профессионал, он хуже любителя, он…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Тела. Вкусные, жирные и костлявые, мужские и женские. Много тел в небольшом помещении…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вырваться из Гаражей оказалось делом несложным. Акира, к тому же, подозревал, что Спитфайр не просто так определил его на постой к индейцу-шошону. Что задумал Ник Юсупович? Зачем ему надо было выручать опального феникса? Почему он спас убийцу от трибунала?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Метит в мэры?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Собирается подать заявку на вступление в Совет Сегунов?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вместо вступительного взноса хочет преподнести свихнувшегося профессионала?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слишком много вопросов и совсем нет ответов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несомненно одно: Акира нужен шефу для каких-то темных делишек-махинаций. Или наоборот – не нужен? Ведь в подземелье феникса пытался убить демон глубин. Что если демона подослал Спитфайр?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира покинул территорию Гаражей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Доехать до ближайшей станции маршрутных дирижаблей – не проблема. Выстоять очередь в кассу, купить билет, долететь до Госпрома. Там подняться крышу, к пункту проката дельтапланов и…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И что?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ему некуда идти-бежать. Везде отыщут.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А раз так, он решил вернуться домой.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Со времен войны здесь так ничего и не построили, а на пустующие помещения никто не позарился. Здесь не селились даже бомжи. Снести же «памятник истории» у Совета Сегунов руки не поднимались, реставрировать тоже как-то… стыдно, что ли? Опять же излишняя трата фондов… Да и лучше забыть вообще, как Вавилон добыл свободу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Забыть – и никогда не вспоминать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ничего не видно. Из глаз приходится вычищать слизь, морщась от боли и прикладываясь к бутылке текилы, которую Джамал прихватил с собой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А тут еще он споткнулся о кусок бетонной плиты и упал. Подниматься не хотелось. Он просто лежал и ждал. Чего? А с моря погоды, как говорят вавилонские гондольеры. Пора признать: он, снайпер пятой категории, напился так, что из М-16 в упор не попадет в ростовую мишень. Ха-ха, ну и пусть!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Сильвия! Сильви-йа-й-а-а-а-а! Любимая!!!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тишина в ответ. Только посвистывает ветер в проломах стен и переплетении силовых кабелей и дикого винограда. Тут обитают лишь крысы и гекконы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мрачное место эти Инкубаторы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не так уж давно тысячи суррогатных матерей жили здесь и плодили солдат в специальных камерах, оборудованных аппаратами жизнеобеспечения и ускорителями созревание плода. Это был круглосуточный конвейер по производству младенцев…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Последние глотки обожгли горло. Пустая бутылка врезалась в бетон, блеснули осколки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Сильвия! Сильви-йа-й-а-а-а-а! Любимая!!!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ни хрена не видно. Джамал коснулся правого бедра, в руку скользнул теплый пластик «глока». Важно восстановить зрение. А значит, срочно надо кого-то убить. Все равно кого.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Эй, кто-нибудь есть тут?! Эй!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В лабиринте заброшенных строений легко потеряться. Строители гарантировали, что корпусы устоят даже при попадании мегатонной бомбы, но при этом нагромождены они в полнейшем беспорядке – когда закладывали Инкубаторы, не было времени создавать архитектурные ансамбли, в те дни защитники Вавилона умирали на баррикадах по сотне тысяч за сутки…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слишком мало выпивки, подумал лейтенанта Судзуки. И зажигалка не работает. Сюда бы Акиру-феникса, тот бы мигом костерок устроил… Холодно. Пар изо рта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пошарив рядом, он нашел пару ржавых гвоздей и пластиковую гильзу от газового снаряда. А вот спичек нет. Почему тут не положили для снайпера коробок со спичками? Безобразие!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сквозь пьяную дурь пробивалась тревога, заставила встать сначала на колени, а потом на ноги. Надо уходить отсюда, Джамала охватило дурное предчувствие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жаль, далеко уйти не удалось. Мощный удар – боль! – сшиб его на строительный мусор. Сверху навалилось нечто тяжелое. Лишь долю секунды спустя Джамал понял, что его свалила здоровенная бабища весом пару центнеров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она подмяла его под себя огромным животом и безразмерной грудью:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Попался, голубок?! Девочки, я вам мужчину поймала!<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;После того, как в палате погасло электричество, ночь Юрико провела в темноте. Фонари за окном тоже не горели. В свете луны и звезд можно было рассмотреть только фары пневмокаров и ДВС-авто – к пропускнику поликлиники постоянно привозили больных. Или раненых?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потом Юрико заснула, а когда открыла глаза, у пропускника было пусто. И вообще никого не было на улице. Вавилон будто бы разом вымер.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С полчаса она простояла у окна – и не увидела в небе ни единого дирижабля или дельтаплана. Моноциклы не мчались по желобам над тротуарами. Погасли даже рекламные голограммы, а ведь напротив поликлиники висела громадная развертка «Нанотека», у которой автономный источник питания…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что происходит?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Телевизор не работал, дверь все еще была заперта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико сидела тихо. Интуиция подсказывала ей, что не стоит привлекать внимания.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В коридоре что-то непонятное творилось. Она слышала выстрелы. Потом кто-то громко хохотал. А когда заскрипел пол под чьими-то ногами у самой двери, Юрико спряталась под койку и едва не расплакалась. Но – обошлось, к ней никто не заглянул. И вообще она сильная, никаких слез!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Телефон Акиры не отвечал. И если б только он. Трубка будто умерла – ни звука, даже сигнала вызова нет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И тут в коридоре опять послышались шаги, и хриплый голос… И что-то гулко упало…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хрустнул ключ в допотопном замке, ручка двери медленно опустилась. Внутри у Юрико все обмерло, но она сжала кулаки, решив сражаться за свою жизнь до конца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дверь отворилась. На пороге возникла фигура, от которой шло странное свечение…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да это же бабушка!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На руках и лице оба-сан пылали активированные татуировки. Юрико аж залюбовалась голубыми и желтыми линиями «когтя тигра» – с детства обожала смотреть на пульсирующие штрихи на ее щеках. Внучка частенько доводила бабушку до бешенства, чтобы лишний раз насладится зрелищем внезапно проступивших на лице рисунков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оба-сан поднесла палец к губам:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Тс-с!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но Юрико все равно не удержалась от вопроса:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Бабушка, что происходит?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ничего особенного. Просто Смута. – Кряхтя, оба-сан затащила в палату труп пятнистого санитара. – Или военный переворот. Как тебе больше нравится.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девушка с ужасом уставилась на алую лужу, что сразу натекла из-под тела.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ну что ты, внученька? Это всего лишь заговорщик. – Бабушка левой рукой погладила волосы Юрико, в правой она держала распахнутый веер-тэссэн, спицы которого были испачканы кровью. – Не волнуйся, мы все исправим, все будет хорошо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Мы, оба-сан?! Мы исправим?!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, мы. А кто ж еще? – искренне удивилась бабушка, будто внучка сморозила глупость, и вытерла веер о простыню.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ведь она не шутит, поняла Юрико.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но как две женщины могут помешать вооруженным заговорщикам?!<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира разглядывал пассажиров трамвая, что вез его домой. Все зашли на предыдущей остановке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перед ним сел сухонький босой индус в тюрбане и набедренной повязке – вылитый йог.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Правее развалился на сидушке байкер в клепаной косухе с эмблемой «Hell’s Angel». С каких это пор мотоциклисты ездят в трамваях?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще дальше от феникса – буракумины-мусорщики в примечательных комбезах, двое, лет двадцати с небольшим. Спорят о чем-то, громко спорят. Судя по обрывкам фраз, девушку не поделили. Хм… Уже виделись недавно. Тесен Вавилон.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Позади покачивал дрэдами в такт вагону парнишка под кайфом. Обычный джанки-растаман. Он то смеялся, то ковырял грязным пальцем в приплюснутом африканском носу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот с него-то, с джанки этого, все и началось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Помянув Святого Боба Марли, он поднялся и, шатаясь, прошел мимо Акиры. Вновь сел джанки уже рядом с босым йогом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Это он. – Толстые губы растамана растянула улыбка. – Он!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Разве? – Индус, похоже, знаком с ним. Или же поддержал беседу из вежливости. Лицо у индуса точно кусок мрамора. Он – сама невозмутимость.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Верняк, брат. Это он сразился с демоном глубин и победил, – растаман махнул в сторону Акиры. Браслеты на его запястье хищно звякнули.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что-то во всем этом было неправильное. Если йог и растаман знакомы, почему сразу не сели вместе? И почему теперь оба слишком уж внимательно разглядывают Акиру?! И вообще – откуда растаман знает о его приключениях в канализации?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Он убил, брат, говорю тебе, он!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Такой невзрачный?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Он, брат, точно говорю тебе. И братья подтвердят. Да, братья? – растаман повернулся к буракуминам-мусорщикам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, – прошелестели оранжевые комбинезоны неприкасаемых. – Он убил. Он – феникс, враг.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И тогда индус – ни одна мышца не дрогнула на лице – спросил у своей шайки (в том, что они заодно Акира уже ничуть не сомневался):<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Сразимся с ним?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ответ ему дружно проревели:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Сразимся!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бред какой-то. О чем эти безумцы толкуют?! Что вообще… Акира оглянулся в поисках стоп-крана или еще чего подобного, ему срочно нужно сойти. Кататься в одном вагоне с пациентами психиатрической лечебницы – занятие слишком экстремальное даже для феникса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но разве бывают у психов такие глаза, что источают мертвый, ненатуральный свет? Акира замер. Лучи уперлись ему в грудь, он почувствовал толчок и резкую боль. Его зазнобило, затрясло всего.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Яркая, как взрыв сверхновой, вспышка ослепила. Тотчас активировались «кошачьи глаза», и он увидел, что полуголый индус – на самом деле не человек вовсе, а кумо, огромный паук-оборотень, головогрудь которого «затылком» упиралась в потолок вагона. А там, где сидели буракумины, что-то происходило, нечто аморфное шевелилось, пытаясь пронзить защиту реальности и войти в мир людей – и вот уже вместо двоих неприкасаемых в вагоне появилась троица приведений-юрэй.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все вокруг стало каким-то нечетким, вязким, краски поблекли. Стало тяжело дышать. Место байкера занял внушительный мускулистый монстр с клыками-кинжалами, торчащими изо рта, и ветвистыми рогами на массивном черепе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Растман? Нет его, есть второй рогатый демон-они. Его когти царапают пол вагона, трясется грива, набедренная повязка из тигровой шкуры едва держится на чреслах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот, значит, как? Мало было подослать синоби и демона глубин?! Внезапно фениксу стало весело. Надо же, как его уважают и боятся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Добро пожаловать, жители Ада-Дзигоку! – рявкнул он во всю мощь своих легких. – Милости просим!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Восемь покрытых бурой шерстью лап с шипами-лезвиями хрустели сочленениями сегментов. Толстое брюхо кумо волочилось по вагону, марая пол слизью, которая тут же застывала, превращаясь в красную нить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вспыхнув, татуировки Акиры обожгли кожу. Жар наполнил собой его живот, в кишки будто засыпали углей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Трамвая ускорился, и вагон теперь неимоверно трясло.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Цепляясь лапами за поручни и скаля косматую морду, демон-они неспешно двинул к Акире. От его спутанной шерсти несло тухлятиной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Казалось, живот феникса вот-вот лопнет, и скопившийся жар выплеснется наружу, испепеляя все на своем пути.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полупрозрачные лица юрэй, похожие на желе, постоянно меняли очертания. Мало того – на тех лицах собственной жизнью жили глаза, ресницы, нос, губы… Они вспухали нарывами на худых руках, на ногах, вскакивая чирьями на полупрозрачных подбородках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира стиснул зубы. Тысячи тонн углей сгоревших зданий, расплавленного пластика и треснувшего бетона, километры рубероида и смрад паленой стекловаты, тома библиотек, переполненные холодильники и шкафы с одеждой… – все это и еще многое ощущал он в себе. Все это хранилось в нем до сего момента, ведь каждый феникс – аккумулятор, а каждый пожар, затушенный им, – это еще один рубец на его душе, еще одна свеча, которая там будет гореть до самого его последнего вздоха. Выплеснуть жар – все равно, что выдавить гной из свища.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У только-только воскреснувшего феникса есть отсрочка: день, два, три, пять. А потом он будет харкать легкими и мечтать о пожаре, вспоминая серебро, проколовшее плазму, и осиновые опилки, сгоревшие вмиг, без дыма.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Трамвай резко затормозил. Акиру швырнуло вперед, на спинку сидения перед ним.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Двери со скрежетом распахнулись. Феникс взглянул в окно – и увидел противоракетные ангары.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Инкубаторы. Но ведь сюда даже рельсы не проложены!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все дело в магии, не иначе.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамала подняли и потащили, предварительно обыскав и связав его.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спасибо, не роняли без надобности и пинали не слишком часто.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из-за катаракт он ничего не мог разобрать – кто его пленил, куда ведут? Зрение сейчас не помешало бы. Поэтому он сильно-сильно зажмурился, активировав «летучие мыши», набитые на внутренней поверхности век. В глазах у него как бы включился прибор ночного видения, появилась монохромная серая картинка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его конвоировали совсем еще девчонки лет шестнадцати-семнадцати, вооруженные ножами в ножнах не поясных ремнях. Все из секты амазонок, их легко узнать по ампутированным молочным железам и выбритым вискам с любительскими татуировками. Амазонки ненавидят мужчин, только за то, что те мужчины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вообще вокруг было много людей. Кто бы мог подумать, что в заброшенных Инкубаторах соберется столько народу! На фоне серых ангаров застыли ряды молодых парней в военной форме с нашивками, погонами и закатанными по локти рукавами. Все парни были одного роста. Все – на одно лицо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Боевые клоны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамал громко сглотнул.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Слышь, голубок, ты б черепом не вертел. А то отвертится череп-то, – пригрозила необхватная женщина, сбившая его с ног. Она, профессионалка, настоящая женщина – грузная, с широкими бедрами и огромной грудью – командовала амазонками. Ее коса была трижды обернута вокруг черепа. Но главное – ее татуировки. Такие рисунки можно встретить лишь в книгах по истории Профсоюза – это Знаки Матери Полка! Она из тех, кто всю войну плодил солдат для армии Вавилона. Все ее дети мертвы, а она жива.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но как?.. Матери полков давно умерли из-за нехватки кальция, сердечно-сосудистистых заболеваний и необратимого нарушения обмена веществ. Все они страдали от лишнего веса. Многие покончили жизнь самоубийством – одинокие, никому не нужные после войны… Но одна выжила. И клоны. Слишком много клонов. Неужели она тайком плодила новых бойцов?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Снайпер опустил голову. Весь хмель выветрился, оставив лишь неприятный привкус во рту. Думай, Джамал, думай! Сопоставляй факты, анализируй информацию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Жена моя у вас, – как бы между прочим сказал он.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ответ послышался довольный смешок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Была твоя, стала наша. Не скучай, голубок, скоро мы тебе заменим женушку, удовлетворим твои естественные потребности!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тащили его вроде недолго, но попытка запомнить дорогу закончилась неудачей. Слишком уж запутанным оказался лабиринт заброшенных строений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Это незаконно. Все, что здесь происходит незаконно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– О чем ты, голубок?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Боевые клоны. Их же здесь сотни.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Тысячи, голубок, десятки тысяч.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Но зачем?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Смута, голубок. Ничего не поделаешь. Пора менять мир.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мимо с ревом промчала колонна бронетранспортеров и армейских грузовиков, тащивших полевые кухни. Тут клоны, получали оружие. Там – обмундирование. Все это было слишком серьезно для одной профессионалки, даже роди она столько бойцов. Размах действа, творившегося вокруг, поражал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конвоиры остановились. Джамал повис у них на руках, резонно полагая, что лучше бы по максимуму измотать амазонок, но его тут же уронили. Он упал на колени и набок и уставился на ворота ангара, к которым потопала одна из его мучительниц. Створки поползли в стороны. Его вновь подняли… Внутри снайпера вместе с конвоирами опрыскали вонючей дезинфицирующей жидкостью, переодели в белый халат, на руки натянули резиновые перчатки, на голову – шапочку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тут было светло, чисто, стерильно даже, все блестело. Вот как, должно быть, выглядели Инкубаторы во время войны. Джамалу больше не запрещали вертеть головой, но «летучие мыши» погасли, надолго их не хватило, а сквозь катаракты не особо что-то увидишь… Его провели мимо сотен капсул, где точно сардины в масле, стояли законсервированные в геле молодые и не очень женщины, не только амазонки, но все обязательно обнаженные. А потом он почувствовал Сильвию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И метнулся к ней, позабыв о том, что его держат.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Сильвия!!!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жена смотрела на Джамала сквозь толщу геля и сверхпрочного пластика. Гель в глазах, гель в волосах, гель везде. Ноги широко разведены, руки за спиной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Твоя? – Мать Полка цепко схватила пленника за пах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Моя! Отпустите!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Тебя?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ее!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она рассмеялась и сжала пальцы сильнее. Он взвыл от боли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Тише, голубок, тише. У тебя нет детей. – Неужели профессиональная роженица определила это тактильно? Джамал не исключал такой возможности. – И у жены твоей нет. Потому она и пришла к нам. У нас все беременеют. – Затем, убрав руку, она рявкнула своим подчиненным: – Девочки, на стол его! Сделаем из этого голубка многодетного папашу!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пока его волокли и укладывали на крестообразный лежак, опутанный проводами и силиконовыми прокладками, он лихорадочно соображал, что же делать, как спастись самому и спасти Сильвию. Руки затекли. Даже если их развяжут, он не сумеет выхватить из бедра «глок», чтобы перебить психованных сучек. К тому же зрение… Пока что он не боец. Надо выждать, не суетиться, и уж тогда… Главное, все будет по Закону, ведь самооборона. Он убьет их всех – и боль отпустит, и зрение восстановится.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Путы на руках ему разрезали, но свободу он обрел лишь на миг – эластичные захваты лежака зафиксировали его конечности и тело так, что он не мог даже пошевелиться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прозвучала новая команда:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Разденьте голубка!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Амазонки споро срезали с Джамала одежду. Ножом ему разжали челюсти и воткнули в рот резиновый кляп.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Прибор!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К паху снайпера приспособили пугающего вида куб, в торец которого ввинтили тонкий прозрачный шланг. Из-под потолка опустился хирургический станок, навис над распростертым телом. Из станка выдвинулись десятки игл и одновременно впились в Джамала. И через миг уже можно было ослабить захваты, ибо мышцы его онемели.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Стимуляция!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Куб завибрировал. Снайпер почувствовал, как кровь приливает к самому мужскому из органов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Волна тепла ударила в мозг, поджаривая нейроны, истребляя клетки гипофиза, уничтожая мозжечок и требуя все больше и больше эндорфинов. Джамалу чудились женские прелести, акробатические позы, сплетения тел… На лбу выступил пот.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Максимум, мать вашу!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он испытал неземное наслаждение. Это было словно… Вспышка и взрыв? Ручей, река, водопад, бушующий океан?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Врубай отбор! Анестезию и подкормку! Выжмите его досуха!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Огромная – великолепная! – грудь нависла над Джамалом, и он услышал:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Сегодня ты станешь папашей, голубок. Я тебе это обещаю.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Позади остались больница и десятки пятнистых трупов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бабушка будто помолодела лет на двадцать, с удивлением заметила Юрико, бочком протиснувшись в древнюю ДВС-развалюху. Кажется, это убожество называется «уно».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В салоне кроме доктора Джино Паскаля обнаружился целый арсенал: бандольеры с магазинами, парочка тяжелых пулеметов, гранаты, пистолеты, портативный огнемет…. Решив ничему не удивляться, – с детства она привыкла к увлечению оба-сан всем, что калечит и убивает – Юрико подвинула попкой гранатомет, тем самым отвоевав краешек обтянутого дерматином сиденья. Рядом, на груде смертельного металла и пластика, свернулся калачиком Степашка – значит, бабушка заезжала домой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Держи, – оба-сан протянула ей «узи», себе на колени она положила «ингрем».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Доброй ночи, Юрико. Как ты себя чувствуешь? – Седенький главврач ковырнул ногтем-ланцетом в ухе, и «уно» удивительно резво рванул с места.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На улицах было слишком мало машин, и людей совсем не видно. Она набрала еще раз Акиру, мечтая услышать хотя бы «Абонент не отвечает или находится вне зоны…» Увы, трубка была мертва. Юрико опустила стекло и выкинула телефон.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ехали довольно долго. А потом, когда остановились, оба-сан вдруг чмокнула доктора Джино в морщинистую щеку и попросила его не беспокоиться. Он помог выгрузить арсенал, а потом долго-долго не соглашался уезжать. И все же бабушка уговорила его, пообещав, что как только все наладится, она пригласит его на ужин. Стравливая выхлоп и громыхая, развалюха доктора укатила в ночь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико осмотрелась.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кучи ржавого металла, грязь, лужи, отбросы… Похоже, они где-то на окраине мегаполиса Дзию. Сюда не летают дирижабли, не ездят такси и рикши, и дельтаплан до этих мест напрокат не сдадут. Слишком уж близко Соляные Копи, еще лет сорок назад бывшие плодородным черноземом, с которого собирали по три урожая за год, полностью обеспечивая Вавилон злаками и овощами. А потом кто-то очень умный решил, что добывать из недр соль значительно выгодней. А перед самой войной уже другой умник выкупил шахты и сделал там хранилище радиоактивных отходов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Это лишь официальная версия, – возразила оба-сан, выслушав недоумение Юрико по поводу того, что они забыли в этой зараженной зоне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бабушка рассказала, что третий умник, вытолкав взашей второго со всем его радиоактивным мусором, глубоко под землей, в бывших копях, спрятал секретную лабораторию. И бабушка Юрико, госпожа Хэйкэ, в той лаборатории работала над проектом «Мэкэникэл Файт».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нам нужно одеться соответственно, – сказала оба-сан.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико задумчиво уставилась на кучу оружия:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Пулемет будет тебе к лицу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бабушка фыркнула и закатила глаза. Потом вытащила из сумочки какой-то потрепанный конверт, вскрыла и высыпала из него серый порошок прямо под ноги Юрико – на сигаретные окурки, арматуру, торчащую из земли, пивные банки, пластиковые бутылки и прочий мусор. Затем туда же уронила сам конверт – и началась бурная реакция: жестянки расплавились, вспухли пузырями окурки, арматура, раскалившись, потекла тонкой проволокой, которая сплелась в остов. Пластик прилип к этой сетке, натянувшись полупрозрачной кожицей. Отдельные проволочки дотянулись до кучу ржавого металла, тотчас покрасневшей от жара, другие нырнули в затхлое болотце справа, от которого тут же повалил пар…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Минута-другая – и, как фасоль на гидропонной грядке, у ног Юриков вырос… противорадиационный скафандр. Шлем, дыхательный аппарат, модуль контроля, рукава, штанины, аккумуляторная батарея и перчатки. И вокруг – в радиусе десяти метров – не осталось мусора, никаких вообще железяк. Все пережевали-трансформировали щупальца-проволочки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Это очень дорогое оборудование, нанотехнология. – Бабушка помогла Юрико облачиться в скафандр и только после этого распечатала второй конверт. – Я знала, что когда-нибудь начнется Смута, и оно пригодится.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через пару минут она тоже «оделась соответственно».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Оба-сан, а что дальше?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Прогуляемся. – Бабушка повесила на плечо «ингрем», на грудь – бандольеры, прихватила огнемет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Куда? – Выкинув из подсумка запасной регенеративный блок противогаза, Юрико сунула вместе него Степашку, который поместился просто идеально, будто под морфа этот подсумок и сшили, то есть нанотехнологически произвели из окурков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– К «Тэнсукаку» [45 - Тэнсукаку (вавил.) – страж неба.] пойдем. – Бабушка сняла «ингрем» с предохранителя.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мутная слизь капала с хелицер кумо на пол вагона и дымилась.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С противным скрежетом паук двинул по проходу между рядами сидений – шипы на верхних его лапах вспарывали крышу, как консервный нож – банку со шпротами. Визг изодранного в клочья металла был просто невыносим, Акира зажал уши ладонями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но кумо уже надоело портить общественный транспорт. Остановившись, он чуть присел – и зазвенело разбитое стекло. Арахноид средними лапами случайно выдавил пару окон, посыпались осколки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Феникс оценивающе взглянул на монстра. Все бы ничего, и не с такими справлялся, – вспомнить тех же синоби и тварь из канализации – если бы не демоны-они с приведениями. Слишком их много…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что ж, придется расправиться со всей нечистью разом, решил он. Только бы жара хватило.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Огненный вихрь из его живота метнулся вверх, перетек в руки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Феникс выставил ладони перед собой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И пламя заполнило собой вагон.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что может быть хуже бесконечного страдания? Только удовольствие, которому нет конца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамал не чувствовал времени, не ощущал себя. Он не понимал, где он, что случилось и почему. Его корчило от судорог и тошнило – организм пытался выдавить из себя хоть немного вколотой дряни. Сердце слишком быстро качало кровь и в любой момент могло отказать. Снайпера использовали по максимуму, выжимали досуха.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Татуировки его давно погасли, спрятались глубоко под кожей. Препараты, неимоверно ускоряющие обмен веществ, постоянно впрыскивались в кровь через иглы, которые чуть ли не срослись с венами. Очередную капсулу с афродизиаками только что зарядили в куб. Взамен же насос со свистом забрал из тела профи семенную жидкость. «Сегодня ты станешь папашей, голубок», – звучало в его голове.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А потом все закончилось – будто оборвали приятный сон на самом интересном месте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Краски мгновенно выцвели. Галлюцинации, в которых Джамал соблазнял красоток в будуарах гаремов, на песчаных пляжах, в душевых кабинках, на медвежьих шкурах и при свечах, утратили притягательную реальность. Тут, в мире людей, его ждали лишь проблемы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Никого вокруг. Темно и тихо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Эй, есть тут кто?.. – хотел крикнуть, но он едва разлепил губы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зато неожиданно для себя шевельнул рукой. Неужели захваты его больше не держат? Он попытался перевернуться со спины на живот и свалился с лежака, больно обо что-то ударившись коленом. Пол был холодным. Несколько секунд Джамалу понадобилось на то, что активировать «летучие мыши», да и те врубились в лучшем случае на четверть. И все же он увидел, что едва не разбил коленную чашечку о куб со шлангом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Эй! – крикнул-таки Джамал. – Эй!!!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Никто не отозвался.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глава 7<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сакэ<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;То, что осталось от вагона, либо расплавилось, либо горело, либо вот-вот займется. В относительной целости сохранился лишь та часть, где находился Акира.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Покрытый ожогами как обычный человек, феникс валялся на полу и слишком уж отстранено думал о том, хватит ли ему сил выбраться из огня. Для регенерации нужно много энергии. Очень много. И потому последняя доза «бодрости» всосалась в кровь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умением врачевания он не обладал, не его специализация. Но если он хочет выжить, придется как-то исцелить себя, вспомнить курс первой помощи… Надо хорошенько представить, как раны затягиваются, сконцентрироваться на этом, и тогда, быть может…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слава Будде, с образным мышлением у Акиры полный порядок. Отползая на локтях от расплавленного сидения, он запросто вообразил, как от него отслаивается горячая обугленная кожа, – это происходило на самом деле, что там представлять – а взамен нарастает молодая, розовая, безволосая еще – вот с этим сложнее…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он вывалился из вагона.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Попытался встать – не получилось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тогда на четвереньках пополз прочь, к Инкубаторам. У него чистая кожа, никаких ожогов, ничего не болит, ожогов нет, все заросло, все в порядке… Его татуировки светятся белым и голубым, а это цвета созидания, а не багрянец скорой трансформации…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Метров через двадцать он вспомнил о банде демонов. Неужели у него получилось избавиться от всех разом?! А заодно он чуть не угробил себя, не рассчитал силенки, выброс жара получился слишком уж мощный, это впервые у него, не проявлял он раньше подобных способностей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сел. Едва не завалился на бок – так ослабел. Посмотрел на руки в прорехах того немного, что осталось от одежды – нормальная кожа, розовая, как и хотел, и совсем без волос, что напрасно, надо было активней думать о волосах, девушки ведь любят, когда мужчина похож на обезьяну. Ничего, в следующий раз…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Акира-сан? – услышал он знакомый голос.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кто здесь?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стемнело. И отблески горящего вагона ничуть не помогали сориентироваться. Чтобы хоть что-то увидеть, лейтенант Ода активировал «кошачьи глаза».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Это мы, Акира-сан.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зачесались татуировки под молодой кожей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из темноты появились две фигуры. Ба, это же стажеры – слегка женственный Хисока Исузу и мощный Масами Арисава. Кого никак не ожидал увидеть нынче Акира, так это недавних дуэлянтов, едва не угробивших себя и секундантов посредством магии… Будда, а ведь они пользовались помощью демонов-они и приведений-юрэй!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вы?! Оба?! Здесь?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, Акира-сан, мы! – рассмеялся Хисока.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Мы пришли за вами, Акира-сан! – хохотнул Масами. – Мы соскучились!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Парни, я что-то не очень понимаю…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Расправив руки, стажеры взлетели над землей. Ничего не скажешь, умеют они красиво держаться в восходящих потоках подогретого воздуха.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот только зачем приземляться на то, что осталось от крыши трамвая?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И зачем бить своим жаром в Акиру?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его сознание погасло задутой свечой.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дребезжа, вагонетки спешили опрокинуть свой угольный груз в топку. Подшипники давно пора заменить или хотя бы смазать… Пока Акира был без сознания, его, похоже, принесли в местную котельную или типа того. Инкубаторы ведь автономны, потому электричество и тепло для своих нужд вырабатывали – и вырабатывают до сих пор – сами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очнувшись, феникс первым делом сказал:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Привет, Дзиро. Как дела, дружище?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь рядом с ним, лежащим, стоял Дзиро Токузацу по прозвищу Пузырь. Просто ночь сюрпризов и нежданных встреч.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Здравствуй, феникс. – Пузырь почему-то был обнажен по пояс. Повернувшись к фениксу спиной, он продемонстрировал сточасовую драконью татуировка якудзы. – Ты уже знаком с моими парнями? Это Масами, а это Арисава.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот как? Акира заскрежетал зубами. Значит, это Дзиро, лучший друг, – бандит?! А еще он руководил юными ублюдками?.. Интересно, чем он прельстил мальчишек? «Лицензией» на поджог гетто? Безнаказанностью огненных завтраков в притонах зооморфов? Или аппетитными жертвами в родильных домах? Что еще могла предложить организованная преступность?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира попытался встать, дернулся, еще раз… Его даже не пытались связать. Незачем – все равно пережжет путы. Стажеры держали его своей молодой силой. И он ничего не мог поделать, никак не мог сконцентрировать жар в животе, так ослаб. Если одному фениксу, пусть даже и пятой категории, противодействуют двое перспективных профи, то опыт уступит юному напору.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Держите его! – Потревоженные колибри взвились над головой Дзиро.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юноши преданно кивнули ему, вытянувшись по стойке смирно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глядя на них, летенант Ода понял: их рвение вызвано магией, зло овладело телами стажеров, они не ведают что творят. Но почему он раньше не чувствовал магии Пузыря?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Увы, Акира знал ответ на этот вопрос.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все из-за круговорота жидкостей в природе. Точнее – из-за бытового алкоголизма, которым грешат все профи. Акира ни разу не видел Дзиро будучи трезвым, а после изрядной дозы спиртного феникс не чувствовал чужой магии, проверено. Не потому ли Спитфайр при встрече всегда угощал его пивом? Неужто тоже хотел притупить «нюх» молодого лейтенанта?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Выберусь из этой передряги – брошу пить!» – пообещал себе Акира.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И выкрикнул:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я всегда знал, что ты данкон [46 - Данкон (вавил.) – половой член.]! Тебе говорю, Пузырь, тебе! Чего смотришь?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дзиро Токусацу нахмурился.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мудрые люди говорят, что нужно вывести противника из состояния душевного спокойствия. Особенно если не знаешь, что от него ожидать. Акира не знал, зачем он нужен Пузырю, почему тот использует именно стажеров, и – главное! – почему от человека, которого феникс считал другом и отличным парнем разит гнилью?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что ты здесь делаешь, Пузырь?! Твое место в Красном квартале, среди проституток-зооморфов!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что?! – Вот теперь Дзиро по-настоящему взбезился.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Испуганные колибри вернулись в гнезда.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сказать, что бабушка не предупредила Юрико о том, что они отправятся в соляные пещеры, было бы неправдой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Юрико, – улыбнулась она любимой внучке, – нам нужно спуститься в копи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вот то, что там давно обосновалась колония кынсы, оба-сан как-то упустила.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первая атака была внезапной и потому самой страшной. Монстры нагрянули сразу отовсюду: сверху, снизу, сзади и по фронту. Они вмиг облепили скафандры. Для секунды – и разодрали многослойный противорадиационный пластик. А значит, Юрико терять больше нечего. Или ее загрызут злобные чудовища, или же она сдохнет от лучевой болезни. Однако альтернатива еще та, не правда ли?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кынсы было слишком много – значительно больше, чем пуль, вылетающих из автоматов двух женщин. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы плотный клубок крыльев, клыков и когтей распался на отдельные нити мертвой плоти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Равновесие в движении, вот настоящая проблема, – меняя магазин, Юрико по внутренней связи услышала бабушку. – Изначально андроиды должны были касаться горизонтали хотя бы одной конечностью. Эта методика называлась «Zero Moment Point».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико едва слышила оба-сан, она молила всех богов Вавилона, чтобы ее оружие не заклинило.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Разработали кинематический привод «Intelligent Servo Actuator» и вестибулярный аппарат, благодаря которому «Тэнсукаку» умеет ходить по ступеням, нестабильным плоскостям и запросто может передвигается по пересеченной местности. – Хохоча оба-сан, швырнула гранату в сложенное из металлолома гнездо кынсы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;От скафандра Юрико остались одни ошметки. Треснувший шлем слетел с головы. У нее закончились патроны. Пока она трансформировала руки в подобие ороговевших ласт, одна из тварей запрыгнула ей на спину и запуталась в распущенных волосах. Точно юла, Юрико раскрутилась вокруг своей оси, и кынсы в ее волосах полетел, как на карусели, и ударился о стену пещеры. Мгновенная смерть. И не было времени выдирать из локонов труп. «Ластами» она сшибала крылатых тварей прямо на лету.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оба-сан, с одобрением поглядывала на внучку:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Наш робот ориентируется в пространстве с помощью пяти тысяч сенсоров, половина из которых ультразвуковые, остальные – инфракрасные!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По лицу Юрико текла кровь. Чужая едкая кровь, зелено-черная, отвратительно пахнущая, вязкая. Оскаленная пасть метнулась к девушке – встретить «ластом»!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Наш «Тэнсукаку» это не какой-то там «Асимо», способный лишь на приемах жать ладошки нуворишам и резать ленточки на презентациях, – прохрипела оба-сан, отодрав зубастую тварь от горла. – Наш боевой робот – это нечто!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Глаза у него – словно красные плоды кагата, а из тела восемь голов, восемь хвостов выходят. А еще на теле мох и криптомерии растут. А длиной он – на восемь долин. На брюхо взглянешь – все кровью сочится…» [47 - Из легенды о похождениях Сусаноо-но Микото.] Бред. Сказка. В копях нет никакого робота. Оба-сан ведет внучку на верную смерть. Радиация или кынсы – выбирай, что больше нравится.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К тому моменту, когда они добрались-таки к хранилищу, Юрико уже люто ненавидела хваленого боевого робота.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кавайи! Кавайи!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тупое обожание может довести до нервного срыва кого угодно, но только не Дзиро Токусацу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Другое дело – оскорбления.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Убейте его! – велел он вопящим от восторга фениксам. – И чтобы не воскрес больше!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мальчишки всегда готовы исполнить любое приказание Дзиро. И потому плащи с шелестом упали на пол котельной. На ладонях стажеров вспыхнули татуировки. Ладони – на пленника.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Здравствуй, мертвец, – прозвучало негромко, но внушительно. Так говорят те, кто привык командовать. – Отзови своих рабов. Разговор есть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На мужчине, посмевшем явиться в Инкубаторы, был комбинезон с низко надвинутым капюшоном. Но все же Дзиро Токусацу, якудза не по рождению, но по смерти, сразу узнал Спитфайра. Оба они, Дзиро и пожарный, не боялись костлявой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пузырь погиб давно и глупо. При жизни он работал учителем географии, у него было безобидное хобби – по вечерам он делал глобусы из папье-маше. Дзиро обожал раскрашивать свои поделки в разные цвета. На полках стояли черно-белый глобус и буро-синий, оранжево-зеленый и розово-серый. А еще – радужный и серебристо-оливковый… Много разных глобусов сделал он. Сесть после трудового дня на циновку и творить очередной шедевр – это же счастье! Свое, никому даром не нужное счастье. Зато никто не позавидует, не отнимет!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А потом…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это случилось в среду. Переходя через дорогу, он засмотрелся на витрину с карликовыми деревьями, ибо трепетно относился к бонсай, – и как-то уж очень неожиданно спортивный пневмокар сбил его насмерть. Колеса буквально расплющили учителя географии…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Рабов отзови. – Из комбинезона Спитфайр достал длиннющую курительную трубку и раскурил ее от указательного пальца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С Дзиро разговаривал мертвец. Такой же мертвец, как и сам Дзиро.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ребятки, погодите пока, – оскалился якудза, и с него сползла маска-голограмма, обжив истинное лицо – гниль и пустоты, какие бывают после того, как над телом похозяйничают кожееды и личинки двукрылых.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стажеры встали на колени, ни на миг не ослабив захвата, – они крепко держали Акиру.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кивнув, мол, все верно, Спитфайр улыбнулся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ну и рожа у мертвого профи! Точно такой же оскал сводил челюсти Дзиро, который точно знал: умирать неприятно даже во второй раз. Тогда, давно, сколько он валялся на асфальте?.. А потом пришел босс и сказал Слово – и Дзиро восстал, а на спине его появилась сточасовая татуировка якудзы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это было давно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А сейчас…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Колибри взвились над его головой. Они – глаза, шпионы и оружие Дзиро. Кружа над хозяином, крохотные птицы то и дело как бы зависали в воздухе – при этом их крылышки делали по восемьдесят взмахов в секунду.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Два жука выскользнули из-под капюшона Спитфайра. Уцепившись лапками за уши мертвеца, они на миг зависли и скатились по комбинезону к кистям, где чуть задержались, чтобы ощупать татуировки и рубцы от ожогов, после чего шлепнулись на пол котельной и точно из пустоты достали шарики навоза.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жуки-scarabaeus внизу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Колибри вверху.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вдруг с потолка котельной свалился молодой кынсы – спикировав, он на лету проглотил одну из пташек Дзиро. Огромная пасть на мгновение ощерилась внушительными желтыми клыками и – хррр! – захлопнулась.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глупо. Смертельно глупо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И секунды не прошло, как монстра буквально разорвало изнутри. Его кровью и останками заляпало якудзу и Спитфайра, окропило юных фениксов. Это колибри – блеснули крылышки – выбрался наружу, не понравилось ему в желудке у хищника. Красивая пташка и не маркая – ни капельки крови на ней.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фениксы выругались. Пожарный и Дзиро даже не пошевелились. Мертвецам смерть не в новинку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;От ненависти, что переполняла их взгляды, у живых случился бы некроз.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что ж, решил Дзиро, так тому и быть, пусть победит сильнейший.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Комбинезон Спитфайра развалился на куски. Синий луч вырвался из груди феникса, исчерпавшего свой ресурс, и, ударив по ногам якудзы, подсек его. Дзиро еще только падал лицом вперед, а тело его уже изломалось в пояснице, пятки запрокинулись к затылку. Сквозь подошвы его кроссовок вмиг проросло нечто похожее на тычинки, присыпанные желтой пыльцой. Крупинки пыльцы набухли и лопнули, выплеснув вонючую дрянь, которая тут же вскипела. Пар заклубился над пятками Дзиро, разделившись на фракции красного, черного и зеленого цвета, которые, не смешиваясь, сплелись в нечто вроде жилы силового кабеля. И тройная жила эта, как хлыст надсмотрщика, щелкнула в воздухе котельной, устремившись к Спитфайру и перехватив синий луч. Извиваясь и шипя, она отклонила энергию феникса от якудзы и опрокинула того на спину.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Две силы – луч и хлыст. Чья возьмет?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Меж тем скарабеи целеустремленно катили свои шарики к якудзе, а колибри атаковали начальника депо, крылышками-бритвами отсекая от него куски мумифицированной плоти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жуки спешили. Приподнявшись на локтях, Спитфайр с умилением наблюдал за любимцами и, казалось, не замечал крохотных пташек, уничтожающих его.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я!.. – закричал он.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Проф-ф-фе-э… – прохрипел горлом, перерезанным крохотными маховыми перьями. – Ээээсс-си…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Погас синий луч, задавленный кабельной жилой, что перевила его от щиколоток до подбородка. Колибри зависли у коленей Спитфайра, который пытался встать. Полетела костная пыль – пташки пилили ему ноги.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жуки все перебирали лапками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поминающего Будду Акиру держали своей силой стажеры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А скарабеи уже у лица Дзиро, который так и не удосужился встать с пола котельной. Черный хитин мелькнул перед его глазами. Шарики навоза… Это последнее, что увидел якудза. Яркая вспышка – взорвались шарики, нашпигованные взрывчаткой, – выжгла ему глаза.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тело Спитфайра сотряс бесшумный хохот – его горло вскрыли своими крыльями колибри, перерезали голосовые связки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А потом голова его отделилась от тела.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дзиро Токусацу больше нет – есть комплект обгоревших конечностей, полголовы, часть туловища.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кавайи! Кавайи! – Отпустив Акиру, стажеры кинулись к останкам своего предводителя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Колибри вернулись в обугленные гнезда, нашли их среди дымящихся обломков хозяйского черепа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кавайи! Кавайи! Дзиро-сан?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Визжали подшипники вагонеток, стажеры причитали над Пузырем, но битва еще не была окончена – синий луч все еще сражался с трехжильным хлыстом, виток за витком отвоевывая тело Спитфайра.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира поднялся. Он был свободен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слишком поздно стажеры поняли, что совершили ошибку, и повернулись к нему. Он увидел на их лицах решимость.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…Убейте его! И чтобы не воскрес больше!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодые фениксы готовы были исполнить любой приказ Дзиро. Даже после его смерти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И потому Акира ушел в пламя.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамал натыкался на столбы, цеплялся за провода – и падал, вставал и опять падал. Выставив перед собой руки, он брел по ангару-инкубатору. Татуировки – в том числе «летучие мыши» – наотрез отказались активироваться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ведь надо как-то найти Сильвию и выбраться из Инкубаторов. Где она?! Как незамеченными проскользнуть мимо армии клонов?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он сел прямо посреди асфальтовой дороги. Над ним сверкали звезды – даже почти ослепнув, он видел их. Хорошая ночь, теплая. Но нельзя терять время. Нельзя! Джамал встал, его шатало. Он похудел килограммов на двадцать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Упал на колени. Сдохнуть бы прямо здесь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рядом послышались крики, кто-то отдавал приказы. Взревели движки, лязгнули траки, металл заскрежетал о металл.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прощай, Сильвия. Прости, любимая… Закрыв глаза, снайпер лег на спину.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И тут он увидел феникса. Точнее – почуял трансформацию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И люто захотелось вогнать кусочек серебра в пожарного. Лишь это желание мешало истощенному професи спокойно умереть. А еще – долг. Коль присягал на верность Вавилону, то это на всю оставшуюся жизнь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Половина огненных штормов происходит из-за снайперов, прозевавших тот самый момент, после которого бессмысленно тратить серебро… Надо остановить феникса. Вот только сил не хватает даже на то, чтобы активировать «летучие мыши», не говоря о том, чтобы нормально прицелиться… И все же он, пытаясь унять дрожь рук, срезал ногтями катаракты и выковырял из-под век гной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А потом вытащил из бедра «глок» и навел на причудливые изгибы пламени. Вот голова с петушиным гребнем, вот длинный хвост, вот взметнулась над покатой крышей когтистая лапа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Важно не допустить дальнейшего распространения огня!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамал замер, перестал дышать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И грохнул выстрел, пахнуло порохом. Пуля проколола пламя. Серебро в полете расплавилось, вспыхнул осиновый сердечник и…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пожар погас.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стало темно.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Мышцы» робота – это множество полых камер, внутри которых ветвятся нитиноловые – никель-титановые – тросы с эффектом памяти. Тросы эти нагреваются электротоком и сокращаются, а после – возвращаются в исходное положение. Это основной принцип движения «Тэнсукаку», если Юрико правильно поняла из курса обучающей программы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подобную технологию в начале двадцать первого века использовали разработчики змей-шпионов типа Snakebot. И никаких тебе управляющих программ с жесткой логикой, движения живого существа практически невозможно воссоздать. Все программное обеспечение «Тэнсукаку» основано на генетических алгоритмах и цифровых «хромосомах». Биты, байты и так далее. Скрещивания и бесконечные мутации подпрограмм – мутации жизнеспособные, без глюков. Банальный цикл: туда, сюда, заново, и опять туда-сюда. И всегда в итоге оптимальное сочетание «хромосом», обеспечивающее максимальный КПД электромеханических ресурсов боевой машины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Туловище» робота состоит из бронированных сегментов со множеством степеней свободы. Предусмотрено около двухсот вариантов трансформации «Тэнсукаку». Так что прямая наводка гаубицы для робота не смертельна: поврежденные сегменты, утратившие функциональность и не подлежащие регенерации, заливаются тройным слоем бронегеля. Все системы дублируются…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из-за этого потока информации мозг Юрико закипает. Откровенно говоря, она не надеялась добраться до подземного хранилища, законсервированного уже много лет, и даже опасалась, что бабушка что-то перепутала, а то и вовсе повредилась рассудком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уничтожив местную популяцию кынсы – расстреляв эскадрильи летающих монстров, взорвав гранатами боковые коридоры подземелья, кишащие тварями, Юрико и оба-сан нашли-таки робота.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Врубив бортовой реактор, они прогнали системы тестовыми программами и прошли ускоренный курс виртуального обучения. И на борту боевого робота поднялись на поверхность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Теперь же огромный андроид двигался к центру Вавилона.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ультразвуковые сенсоры исправно выдавали инфу о расстоянии до стен небоскребов, о заторах впереди и скоплениях техники взбунтовавшихся клонов. Инфракрасные сенсоры передних и боковых панелей обшивки распознавали перепады горизонтали, сигнал шел на голограмму управления Юрико. Оба-сан отключила датчик столкновения, разрешив внучке самой решать, ломать ли броней препятствие или перепрыгивать его.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Оба-сан, откуда ты знала? – Разговор по внутренней связи с помощью ларингофона у горла и затычек-наушников.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что знала, внученька?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что клоны, бунт…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Смута, Юрико. Я чувствую это.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– – А там, в больнице? Санитары…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Враги, внученька. Я убила наших врагов. И теперь мы должны спасти Вавилон.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А у нас получится?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Спроси своего зооморфа. Может, он подскажет что делать?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико наморщила лоб, она так «думает», когда связывается с морфиком. Степашка понял хозяйку с полумысли – из подсумка показалась его озабоченная мордочка. Что-то не то происходит с пушистиком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И все же его совет вполне понятен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Оба-сан, мы должны найти Избранника! Акира! Мы спасем Акиру и тем самым защитим Вавилон!<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лейтенант Акира Ода, феникс пятой категории, был убит в районе Инкубаторов. Воскрес же он не в собственной квартире на улице Спокойствия, а на перекрестке проспектов Хризантем и Восходящего Солнца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Привязка к заданной точке не сработала. Плохо, хуже некуда. Крайне неприятно материализоваться голышом на проезжей части и едва не угодить под киботанкетку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зато симптомы возврата были обычные, а не как в прошлый раз: во рту сухо, чешется кожа. Правда, через пару минут стало тошнить и голова разболелась как с перепоя – Акира понял, что вернулся из небытия слишком рано. Не через трое суток, а максимум спустя три часа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Представьте: ночь на исходе, разметка перекрестка светится фотолюминесцентом, небо сереет. И обнаженный феникс бредет по разделительной полосе. Огни прожекторов освещают его спину, пока он вспоминает, как сжег останки своего начальника и учителя Ника Юсуповича Спираса по прозвищу Спитфайр, а затем испепелил куски плоти Дзиро Токусацу, сразившись с мальчишками-стажерами. Правда, сражением это назвать сложно, ибо два свечных огонька не сравнятся с лесным пожаром, две хрупкие спички вмиг исчезнут в доменной печи – примерно такая была расстановка сил после трансформации Акиры и стажеров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Три феникса сцепились искрами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Две юности против одной молодости…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бой продолжался недолго. Акира вложил в свои пламенные руки всю ненависть и боль, скопившуюся в душе. Слишком часто за весьма короткое время его, привыкшего умирать, пытались убить по-настоящему, безвозвратно. Он смял стажеров двуокисью углерода и сажей, изломал их огненные кости многочисленными детонациями, а потом долго, чуть ли не с наслаждением, истязал поверженных врагов дымом и лучистой энергией. Но главное, прежде чем умереть, он понял, как и откуда в Вавилон проникает зло.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Акиры было видение: кокон, ярко-красный кокон…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После того, как он сжег невинных людей в супермаркете «Зиккурат Этеменанки», стало проще уходить и возвращаться, судить и убивать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…в локализации были задействованы одиннадцать фениксов различной категории…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамал предупреждал, он говорил, что с дуэлянтами что-то нечисто. Ник Юсупович тоже не доверял им.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…два стажера-желторотика – наши, кстати, красавцы – Масами и Хисока. Спитфайр решал тогда, гнать их или погодить, в нагрузку кинул, вроде как на практику…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У одиннадцати проверенных огненными штормами профессионалов одновременно исчерпался ресурс?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…а еще – Сигурд, Димыч, Джексон-младший…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Быть такого не может!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…только стажеры вернулись оттуда. Понял, да? Никто из «стариков», а «желторотики» – запросто!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Там, в пылающей котельной, когда Акира навсегда убивал мальчишек, думать было некогда. Зато теперь есть время пораскинуть извилинами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На улицах совсем нет людей. Рекламные голограммы не раздражают Акиру, их проекторы обесточены. Осколки витрины на асфальте. Оружейный магазин «Добрая пуля» разграблен. И ни полиции, ни зевак! Странно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вскоре он добрел до коптящей небо патрульной киботанкетки. Ее в упор изрешетили из автоматических гранатометов. Рядом лежали два трупа в полицейской форме. Акира снял с одного черный бронированный комбинезон, усиленный искусственными мышцами. Нижним бельем побрезговал. Был всего лишь убийцей, а стал еще и мародером. Не потребовав ни феромонового, ни еще какого пароля, комбинезон приспособился к новому владельцу, став шире в плечах, в талии уже. Просто замечательно, что в казенных вещах не предусмотрена идентификация владельца. В нарукавном кармане обнаружилась пачка любимых «Firestarter Light» и простенькая зажигалка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Куда теперь и что? Демоны, приведения, наемник-синоби… Зачем Дзиро Токусацу понадобилось убивать Акиру?.. Он брел по проспекту, пока не уперся в пятнистую очередь – колонна по двое, равнение в затылок. Тишина, никаких разговоров, клоны вообще народ малообщительный… Клоны?! Откуда столько?! Что происходит?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грохот ботинок – колонна шагнула согласно БУСВВу [48 - БУСВВ – боевой устав сухопутных войск Вавилона.] ровно на восемьдесят сантиметров. И еще. И вновь. Это конвейер, вооруженный штурмовыми винтовками и автоматами, снайперскими винтовками и огнеметами. Все клоны в бронежилетах, у всех фляги с водой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У многих клонов очень знакомые лица, напоминающие Акире… Джамала!<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ревут сервоприводы. Перед лицом маячит голограмма давления масла в суставах и тормозных колодках. Под ресницы лезла бегущая строка координат. Инфракрасное видение проникает в мозг пунцовыми пятнами… От всего этого у Юрико кружится голова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бабушка сказала, что это нормально, пройдет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще в соляных копях она усадила Юрико в приемник-лифт головной кабины, где ее тут же схватили манипуляторы, швырнули наверх сквозь искусственные внутренности робота и втащили в боевое отделение. В локти Юрико впились миниатюрные сверла. Противно вибрирующая протяжка впихнула платиновую проволоку в ее кости, что расползлась по телу, пронзив позвоночник и упершись в затылок. Спина и руки погрузились в вязкий гель кресла механика-водителя, эдакого пентакля. На лицо легла полумаска, реагирующая на мимику, а во рту стало тесно из-за капы управления огнем. Покусывая капу определенным образом, можно активировать пушки на широких плечах робота. Специальный защитный шлем Юрико решила не надевать, чтобы не помять прическу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот прямо курсу выползает здоровенный танк, башня его поворачивается и… Юрико кусает капу – баххх!!! – ее резко вжимает лопатками в пентакль, и это больно. Отдача настолько сильна, что сломались шейные позвонки, о чем вывелось сообщение на сетчатку глаза. Ее должно было парализовать, но гель, затвердев, зафиксировал ее череп. Как же все быстро и нелепо получилось! Ей хочется плакать, но она сдерживает рыдания. Не до того.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Клянусь Великой Матерью, мы попали, внученька! Попали! – Восторгу оба-сан нет предела, и потому Юрико решает, что не стоит ее огорчать, и ничего не говорит о том, что с ней случилось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пальцы ее шевелятся, вызывая нужные картинки. Так, а где у нас интерьер головной кабины?.. Она видит себя. Со всех сторон бронелисты и гелевые компенсаторами. Последние нужны, чтобы не расшибиться, если робот вдруг – случайно! – упадет. Юрико внимательно смотрит на своего зооморфа-прорицателя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зверек возбужден, ему страшно, очень страшно. Он дрожит. Длинные уши опущены, из мягких лапок торчат острые когти, которыми он царапает колени хозяйки до крови. Юрико и не знала даже, что у него есть когти. Розовый пятачок морфика превратился в отвратительное рыло, изо рта торчат желтые клыки. Девушку трясет от омерзения, но она терпит: Степашка не виноват, это зло коробит его тельце.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он очень изменился.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И город не узнать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тут и там пожары, на дорогах полно брошенных ДВС-авто, бамбуковые рощи поломаны, храмы Каодай в руинах…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Давай, внученька, пора, – шепчет оба-сан. Ее ладони намертво примотаны проволокой к сенсорам, реагирующим на малейшее движение. Она мастерски играет мышцами, направляя громадину-робота сквозь лабиринт горящих небоскребов. – Ну давай же, давай! Спроси у него, куда нам теперь? Где искать?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико знает, что надо делать, но… Ей страшно: слишком уж нынешний Степашка не похож на добродушного пушистика, обожающего топленое молоко.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Давай, внученька. Иначе нам не найти Избранника.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико это понимает.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И все же она колеблется.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Открыв глаза, Джамал увидел черноволосую девушку, по пятки завернутую в сари. Девушка отлично улыбалась, и только. Груди у нее почти что нет, и бедра скорее мальчишечьи, чем женские.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но улыбка…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Девушка, как вас зовут? – пролепетал он. – Что вы делаете сегодня вечером?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Порядок, – она сказала это не Джамалу. – Кокетничает – значит, жив.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вручим клиенту жену? – В поле зрения снайпера появился ковбой в широкополой шляпе, клетчатой рубашке и в сапожищах со шпорами. В кобурах на ремне электрошокеры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девушка в сари и ковбой – те самые трапперы, которых он нанял.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вы нашли Сильвию?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да. – Ковбой – его зовут Гаррис, вспомнил Джамал – достал сигареты из кармана рубашки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамал попытался встать. Он обнимет Сильвию, прижмется губами к ее упругой груди, и завалит прямо на асфальт, и грубо, но нежно… Когда пожар погас, он упал, потерял сознание, как это бывает после исполнения профессиональных обязанностей, но уж на супругу ему сил хватит…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Черноволосая девушка рассмеялась:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Половой инстинкт в норме, милочка, не волнуйтесь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Встать не получилось. Но где же Сильвия?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я здесь, родной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это ее голос! Ее любимый голос! А вот и она – такая вся красивая и нежная, изысканная и чувственная. Настоящая профессионалка. Маори. Людоедка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Сильвия, съешь их всех. Пожалуйста… – прошептал Джамал. – Всех. И мы останемся только вдвоем…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Супруга улыбнулась, продемонстрировав заточенные резцы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Трапперы как-то сразу напряглись. Шокеры перекочевали в ладони Гарриса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Он бредит. – Сильвия наклонилась к мужу. – Помогите его поднять.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаррис мгновенно трансформировал ладонь в широкую перевитую венами петлю из кожи и мышц, которую он накинул на шею Джамала, и потянул…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обнявшись, супруги двигались за трапперами. Если бы не петля, снайпер не сделал бы и шага. Слева и справа возвышаются серые стены Инкубаторов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А второй заказ? – после продолжительного молчания, окликнула ковбоя девушка в сари.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Заказчик мертв окончательно. Объект убит временно. Плакали наши деньги, любимая.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пока что им удавалось держаться подальше от пятнистых клонов, которых в Инкубаторах развелось видимо-невидимо, и от грузовиков, подвозивших оружие и обмундирование.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Готовилось что-то серьезное.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Гаррис, что происходит? – Джамала это очень интересовало.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ответ ковбой буркнул:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Военный переворот. Клоны хотят сжечь Вавилон.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Сжечь?! Но зачем?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вопрос остался без ответа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Счет получите, как только обстановка стабилизируется, – сказал траппер. – Предупреждаю: сумма вас впечатлит.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Небо уже серело, когда они выбрались из Инкубаторов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А двоих он потянет? – засомневалась вдруг подруга Гарриса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Потянет. Задаток ведь уплачен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оказалось, трапперы наняли извозчика, громадного бородатого мужика со светло-голубыми глазами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гаррис фамильярно ткнул его кулаком в живот:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Петя, доставь куда скажут. На дорогах неспокойно, так что осторожней.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девушка в сари и ковбой помогли Сильвии и Джамалу взобраться на спину извозчика.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Снайпер с одобрением взглянул на вязь татуировок, покрывающих мускулистый торс иноходца, и деловито ухватился за его бороду, заплетенную в косички, – это чтобы регулировать направление и скорость движения.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наземное движение парализовано, станции дирижаблей и пункты проката дельтапланов захвачены бунтовщиками. Бежать из города? Но как? И куда? По периметру Вавилона – минные поля и пулеметы объединенного российско-американского контингента…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира обходил мусорные завалы и трупы. Судя по количеству тел в полицейского форме, клоны неравнодушны к служителям закона. Ему, наверное, стоит опасаться, ведь на нем ведь форма копа, но…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этой ночью феникс видел, как клоны по команде изнасиловали, а потом пристрелили десяток самочек– зооморфов. Видел, сожгли огнеметами храм Каодай и как пытались взять в плен Чужого, но тот ощетинился иглами, которым позавидовал бы дикобраз, и прошел сквозь строй, оставив после себя раненных и покалеченных… А еще он видел взрывчатку, много аккуратно расфасованных брикетов. Клоны распределяли их между собой…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разве после этого можно бояться хоть чего-то?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не скрываясь, феникс шел вдоль пятнистой колонны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шаг тысяч ног, грохот ботинок, еще шаг.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Куда идут клоны? Почему так медленно?..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через четверть часа Акира добрался-таки до головы колонны, которая упиралась в походно-полевую кухню, у пятисотлитровых баков которой работали, не покладая рук, двое в белых фартуках. Крантики вправо – и прозрачная жидкость плеснула в пластиковый стакан, полный стакан – клону, клон тут же влил его содержимое в глотку. Следующий! И процедура повторилась. И опять…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да это же сакэ, понял Акира. Клонам организованно раздают стаканы с сакэ! Так положено – для храбрости – перед боем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Набравшись наглости, феникс подошел ближе и протянул руку. На него неодобрительно зыркнули – мол, что ж ты строй нарушаешь? – но выпить дали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пересохшее горло смочила теплая «рисовая водка».<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Усадьбу скрывали от посторонних глаз тополя и клены. Здесь было красиво: на большом пруду острова соединялись мостками. Пейзаж портили только прицелы охранных систем и лучи сканеров…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В главном зале усадьбы собралась элита Вавилона, сливки клана Ямагути-гуми: черные костюмы и галстуки, короткие стрижки и белые рубашки. Присутствовала даже суррогатная мать, большая толстая женщина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Собравшиеся смотрели на оябуна, на татами попивающего сакэ из крохотной чашечки. На коленях у него лежали мечи-досу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отставив пустую чашечку, оябун поднял руку. В ладонь ему тут же вложили армейский радиотелефон. На вызов главы клана одновременно откликнулись тысячи радиотелефонов по всему Вавилону.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Начали! – прохрипел оябун в динамик.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И в тот же миг армия клонов атаковала здания корпораций, жилые небоскребы и супермаркеты. За бойцами следовали обвешанные взрывчаткой смертники-шахиды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И прогремели взрывы, обрушились небоскребы и запылали дома.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Клоны подожгли Вавилон.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оябун хищно осклабился. Вокруг него, треща молниями, образовался ярко-алый кокон зла.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вокруг андроида бушевал пожар.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перепады давлений и ветер гнали пламя с бешеной скоростью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Безобразное чешуйчатое чудовище, в которое превратился Степашка, когтистыми лапами обхватило шею Юрико, прижалось слизким брюхом к ее горлу, а змеиным хвостом поддерживало затылок. Ослабь чудовище хватку – и она тут же умрет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пока Юрико выкарабкивалась из ремней и зажимов, системы жизнеобеспечения замазывала белковым клеем дыры от разъемов и извлекала тончайшие платиновые проволочки из костей. А потом последний зажим щелкнул – и она рухнула на бронеплиты внутренней обшивки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Удар был весьма болезненным. Спасибо морфу, не ослабил хватку, хотя его самого основательно ушибло – да так, что закашлялся кровью. Похоже, повреждены внутренние органы. Сколько он протянет?.. Не думать об этом! Не думать!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Давай, внученька, давай! – напутствовала ее оба-сан.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бабушка сама бы бросилась на помощь Избраннику, но… Это долг Юрико, ее судьба. И на судьбу нельзя жаловаться: Избранник мог оказаться прыщавым уродом или противным старикашкой, Акира же настоящий красавчик и великолепно целуется. А еще он – феникс, как папа Юрико. Спасибо Степашка, напророчил ей суженого. А уж Юрико его сама стала величать Избранником, и бабушке о нем рассказала, и отцу… Отец пообещал присмотреть за ее Избранником…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она втиснулась в камеру лифта и через секунду оказалась в пятке «Тэнсукаку», где створки распахнулись. До тротуара было что-то около метра – ерунда, конечно, но с ее шеей…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В лицо пахнуло жаром. Степашка зарычал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико непроизвольно отступила, а потом, закрыв глаза, спрыгнула на асфальт. Пусть горят синим пламенем небоскребы, плавятся моноциклетные желоба и закипает река канализации – она знает: все будет хорошо. Прижав зооморфа к сломанной шее, Юрико побежала через огонь. Степашка приведет ее к Избраннику.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот только дышать нечем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Раскаленный воздух обжигает легкие, и волосы тлеют.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Еще?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не откажусь, спасибо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воздух пахнет гарью даже здесь, под землей. Наверху так вообще ад, там бушуют пожары. Запад Вавилона полыхает одним большим факела. Кто-то шибко умный убил снайпера-профи, прежде чем тот успел нейтрализовать феникса, который вошел в подожженное бунтовщиками нефтехранилище…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ничего, все образуется. На душе стало чуть светлее после очередного глотка. Джамал пил дрянной молдавский бренди из ржавой консервной банки. Вместе с Сильвией и еще кучкой граждан он прятался в подвале многоэтажки на улице Мира. Наверху бесновались клоны, – жгли Вавилон, убивали профи и любителей, а подвале было вполне себе сухо и комфортно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Мы еще посмотрим кто кого!.. – Джамал выплеснул остатки бренди в рот<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Еще? – спросил пожилой мужчина. Кажется, его зовут Джино Паскаль, и он главврач профсоюзной поликлиники.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Спасибо, – кивнул Джамал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они пили вдвоем. Сильвия никогда не любила спиртные напитки. Извозчик, пробежавший под перекрестным огнем полгорода, от ста граммов отказался: «Не положено. Гаишники заставят дыхнуть, права отберут». Когда вспыхнули небоскребы, именно он заметил вход в бомбоубежище…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Еще в подвале отсиживались две маразматички-старушенции. От бренди они отказались – глушили стаканами мутный самогон и подначивали молодого калеку, обкурившегося марихуаны. Парня знатно штырило: то расцветали, то гасли линиями профсоюзные тату инженерных войск, хаотичные узоры которых завораживали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Еще?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джамал кивнул.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тепло потекло от желудка к конечностям.<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эпилог<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда прогремели взрывы и рухнули первые небоскребы, ты понял, что идти тебе некуда. Никто тебя не ждет. Ты – убийца, беглец. Ты должен исчезнуть навсегда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пас руками, татуировки отозвались легким ненавязчивым зудом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сигаретку в зубы. Зажигалкой клацнуть, добыть огонь. Горит, и хорошо. В смысле, хорошо горит-пылает город. Любимый мегаполис грозиться выжечь небеса газовым трубопроводом и топливом заправок, искрами многоэтажек он летит к облакам, углями людских трупов тлеет на проспектах. И хорошо. В смысле, хороший табак всегда настроение повышает.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ты доволен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Твое время пришло.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Огонь – естественная среда обитания фениксов. С детства, с рождения ты жил лишь для этого момента. Это твоя судьба, ничего не поделаешь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тепло. Жар. Горит бензин, горит бетон, сам воздух горит.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ты втягиваешь табачный дым в легкие. Ты – пламя, ты – огонь. Никто не помешает тебе слиться с пожаром, сожрать весь город с его канализационными потрохами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Никто и ничто!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Небытие? Без серебра и осины, ты сам хозяин своего огня!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И потому – дайте огня! Больше огня! Еще больше!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;… тела. Вкусные, жирные и костлявые, мужские и женские. Много тел…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Единожды познавший вкус человечины, что тебе терять?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Вина феникса, убившего погорельца ничуть не меньше, того, кто предал Вольный Город Вавилон. Близкие друзья опального феникса, члены его семьи – даже самые дальние родственники – должны быть уничтожены…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не верьте, когда говорят, что гореть – это подвиг. Вранье! Когда лопается обожженная кожа, тебе больно, очень больно. А потом, когда пробирает углями до костей, и пылаешь точно лужа бензина, ты испытываешь неимоверное блаженство. Но это ничто в сравнении с тем чувством, что охватило тебя при виде Юрико.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девушка, от который ты без ума, бежала через пламя! Она спешила к тебе! Девушка, которую ты любишь, горела свечой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И ты бросился к ней, ты, феникс, швырнул любимой остатки кислорода, только что вытянутые из огня. Пусть дышит, она должна дышать. Ты летел к ней, не касаясь расплавленного асфальта. Ты несся над обугленной кожей Вавилона. Ты должен спасти ее, свою Юрико, и ты…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;…вкусные, жирные и костлявые, мужские и женские…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ты вспомнил.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В «Зиккурате Этеменанки» ты не хотел убивать – тебе толкнули, заставили вкусить плоть людскую. Там были два огня, два феникса. Стажеры! Они вошли в пожар за тобой, они следовали за твоим племенем по уровням супермаркета. Они прятались за горящими стенами, затекали дымом в лопнувшие пивные банки, забирались в микросхемы бытовой техники. Они шли по твоим углям, дожидаясь подходящего момента.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На девятом уровне, когда ты пощупал обивку лимузина и, расслабившись, потерял контроль над своей силой, они обняли тебя, уговаривая вернуть свое, отобрать растраченное – отведать сочного мяса тех, ради кого ты, рискуя ресурсом…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но ты отказался.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И тогда стажеры толкнули тебя на людей!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это неважно сейчас. Главное – Юрико. Еще секунда – и вспыхнут ее волосы, и прекрасное тело превратится в пепел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нет! Ты не позволишь!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь ты – пожар. Ты – огненный шторм, плазма, пожирающая Вавилон. На твоих зубах хрустят кости, покореженные моноциклетные желоба впиваются занозами в язык, факела-небоскребы ты глотаешь за один присест.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И ты спасешь всех, кого еще можно спасти!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сотни тысяч твоих рук отпускают здания Вавилона. Сотни тысяч твоих ног убирают пятки с улиц и проспектов. Миллионы твоих глаз не испепеляют больше одним лишь взглядом… Ты сжимаешься в комок, вбираешь в себя все пламя огненного шторма.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И Юрико – жива! – спешит к тебе, ее стройные ножки касаются в мгновение охлажденного тротуара.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Акира!!! – кричит она.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тебе так хочется ответить ей, но ты вобрал в себя все зло Вавилона, оно кипит внутри, грозит разорвать тебя на клочки. Откроешь рот – случится непоправимое!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отвернувшись от любимой, ты разжимаешь челюсти – и алый поток вырывается из твоих легких, струится над улицами и проспектами, минует вылезших из подвалов и убежищ граждан и через секунду выплескивается на тополя и клены ландшафтного сада, кипятит воду в пруду и поджигает мосты между островами. Поток врывается в усадьбу клана Ямагути-гуми. Вспыхивают черные костюмы и галстуки, короткие стрижки и белые рубашки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А потом пламя врезается в пульсирующий кокон.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вспышка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Взрыв.<br>
&nbsp;//--&nbsp;* * *&nbsp;--//&nbsp;<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поддерживая голову Юрико за подбородок, Акира – уже человек, не огонь – снял с любимой бездыханного зооморфа. Сделал он это с помощью доктора Джино Паскаля, который выбрался из подвала соседнего здания в сопровождении Джамала Судзуки. Снайпер держал перед собой «глок», которым он вовремя потушил разбушевавшегося феникса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сила-ци доктора светло-голубой нитью сшила сломанные кости, срастила треснувшие позвонки Юрико. Быстро и просто. Феникс отпустил ее подбородок и, когда профи тактично удалились, провел ладонью по измазанной копотью щеке девушки:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Хочу пригласить тебя в ресторан. «New York Nights» – отличное местечко. Я знаком с хозяином. Он очень хороший… человек. И вот там-то я уже официально…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Акира запнулся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она даже не пыталась высвободиться из его объятий:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Это что, было предложение руки и сердца?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ага. – Феникс посмотрел на огромного боевого робота, из которого только что выбралась очень знакомая старушка, и поспешно добавил: – Но есть одном условие: твоя бабушка не будет жить с нами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрико рассмеялась.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обнявшись, они смотрели на дымящиеся развалины небоскребов и остовы машин.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сгорая от страсти, Акира зарылся лицом в волосы любимой. Он наслаждался нежным теплом будущей жены.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не жаром, но теплом.<br>
<br><br>