А. Б. Широкорад
Каспий – русское озеро

Глава 1
Откуда взялась Русь?

   История Древней Руси неразрывно связана с Волгой и Каспием. Возможно, кому-то это утверждение покажется странным. Ведь Иван Грозный овладел Астраханью лишь в 1556 г., а к началу его царствования русские земли кончались у Васильсурска, в нескольких десятках километров от Нижнего Новгорода, а оттуда до Астрахани по прямой свыше тысячи верст. Какое отношение Древняя Русь имела к Каспию?
   Самое прямое. Именно два водных пути – с Балтики в Царьград и с Балтики на Каспий – сыграли решающую роль в формировании Древнерусского государства.
   Обратимся к древнейшему летописному источнику – «Повести временных лет». Там говорится, что в лето 6370 [1 - 862 год от Рождества Христова.] от сотворения мира пошли кровавые свары у северных славян. «И не было среди них правды, и встал род на род, и была среди них усобица, и стали воевать сами с собой. И сказали себе: „Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву“. И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью подобно тому, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готладцы, – вот так и эти прозывались. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: „Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами“. И вызвались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли к славянам, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, Трувор, – в Изборске. И от тех варяг прозвалась Русская земля. Новгородцы же – те люди от варяжского рода, а прежде были славяне. Через два года умерли Синеус и брат его Трувор. И овладел всею властью Рюрик и стал раздавать мужам своим города – тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в этих городах – находники, а первые поселенцы в Новгороде – славяне, в Полоцке – кривичи, в Ростове – меря, в Белоозере – весь, в Муроме – мурома, и тем всеми правил Рюрик. И было у него два мужа, не родичи его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город. И спросили: „Чей это городок?“ Тамошние же жители ответили: „Были три брата, Кий, Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их потомки, и платим дань хозарам“. Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали много варяг и стали владеть землею полян. Рюрик же тогда княжил в Новгороде». [2 - Повесть временных лет // Изборник (Сборник произведений литературы Древней Руси) / Сост. Л.А. Дмитриев, Д.С. Лихачев. М.: Художественная литература, 1969. С. 35.]
   Вот так описано становление государственности на Руси в «Повести временных лет». Поскольку, кроме летописи, никаких других данных о призвании Рюрика нет, то по сему поводу отечественные историки уже два столетия ведут жестокую войну между собой. Тех, кто поверил летописи, окрестили норманнистами, а историков, считавших, что призвание варягов – вымысел и князь Рюрик – мифологический персонаж, соответственно, стали звать антинорманнистами.
   Еще в XVIII веке спор историков получил политическую окраску. Несколько немецких историков, состоявших на русской службе, имели неосторожность намекнуть, что вот-де без европейцев русские не смогли создать своего государства. Против них грудью встали «квасные» патриоты. Мы, мол, сами с усами и вашего Рюрика знать не знаем, а история наша начинается со славянских князей Олега и Игоря. Ряд историков, начиная с В.Н. Татищева, придумали Рюрику деда – славянина Гостомысла, жившего то ли в Новгороде, то ли в славянском Поморье. Исторические споры норманистов и антинорманистов не уместятся даже в самый пухлый том, поэтому я изложу наиболее вероятную версию событий.
   Начнем с того, что выясним: а кто такие варяги? У нас принято отождествлять варягов с викингами – скандинавскими разбойниками. В VIII–X веках викинги (норманны) наводили ужас не только на побережье северной Европы, но и на весь средиземноморский бассейн. В IX веке корабли викингов достигли Исландии, а в Х веке – Гренландии и полуострова Лабрадор. Вожди викингов – конунги – захватывали земли в Западной Европе и зачастую оседали там, становились князьями, графами и даже королями.
   Немного в ином качестве викинги появлялись в землях восточных славян за несколько десятилетий до явления туда Рюрика. Набеги на земли славян и грабежи, безусловно, имели место, но не были основным видом деятельности викингов. Здесь они чаще всего выступали в роли купцов и наемников.
   Флотилии норманнских судов (драккаров) легко передвигались вдоль северного побережья Европы и грабили по пути местное население, а затем через Гибралтарский пролив попадали в Средиземное море. Это был очень длинный, но сравнительно легкий путь. А вот пройти «из варяг в греки» по русским рекам и волокам было гораздо короче, но сделать это с боями было трудно, а скорее всего невозможно. Вот и приходилось норманнам ладить с местным населением, особенно в районах волоков. Для славянского населения волок становился промыслом, и жители окрестных поселений углубляли реки, рыли каналы, специально содержали лошадей для волока и др. Естественно, за это норманнам приходилось платить.
   По пути «из варяг в греки» к викингам приставали отряды славян, а затем объединенное славяно-норманнское войско шло в Византию или войной, или наниматься на службу к византийскому императору.
   Поэтому славяне и называли викингов варягами. Варяг – это искаженное норманнское слово «Vaeriniar», а норманны позаимствовали это слово от греческого «φοισεγατοι», означающего «союзники», а точнее – наемные воины-союзники. Замечу, что среди скандинавских племен не было никаких варягов и ни один народ Западной Европы не называл так норманнов. Итак, слово «варяг» отражает специфику славяно-норманнских отношений.

   Волок скандинавского судна
   Разобравшись с варягами, обратимся к личности Рюрика. Ряд историков, включая Б.А. Рыбакова, отождествляют летописного Рюрика с Рёриком Ютландским из семьи мелкого датского конунга, владевшего местечком Дорестад во Фрисландии.
   Полное имя Рюрика Herraud-Hrorekr Ludbrandson Srgnjotr Thruvar (Геррауд-Сокол Людбрандович Победоносный Заслуживающий Доверия). Он происходил из скандинавского рода Скьелдунгов.
   Теперь остается последний вопрос, а какую это «русь» привел Рюрик? В книге «Викинги», изданной в Москве в 1995 г. огромным для нынешнего времени тиражом – 50 тысяч экземпляров, – говорится: «Славяне называли викингов русами, поэтому территория, где расселились русы, получила название Русь (впоследствии – Россия)». [3 - Уингейт Ф., Миллард Э. Викинги. М.: Росмэн, 1995. С. 40.] Мягко выражаясь, это буйная фантазия господ Филиппы Уингейт и Энна Миллард, как, впрочем, и иных иностранных и отечественных историков. [4 - Так, в 1876 г. германский историк Вильгельм Томсен прочитал в Оксфордском университете лекцию «Начало русского государства», где утверждал, что «русь IX века – это шведы».] Дело в том, что в Скандинавии не было не только племени варягов, но и руси. А русью или русами норманнов называли только в Восточной Европе.
   Некоторые историки связывают слово «рос» – «рус» с географической и этнической терминологией Поднепровья, Галиции и Волыни, и утверждают, что именно там существовал народ рос или русь. Но, увы, эта версия не соответствует ни летописям, ни фактам. Автор придерживается мнения тех историков, которые полагают, что слово «русь» близко к финскому слову «routsi», что означает «гребцы», или «плаванье на гребных судах». Отсюда следует, что русью первоначально называлось не какое-то племя, а двигающаяся по воде дружина. Кстати, и византиец Симеон Логофет писал, что слово «рус» – «русь» происходит от слова «корабль».
   Итак, поначалу славяне и византийцы называли русью дружины норманнов и славян, передвигающиеся на гребных судах. Через несколько десятилетий это слово стало ассоциироваться с дружиной киевского князя, а затем – с его владениями и его подданными.
   В IX–XI веках многие десятки отрядов норманнов (варягов) приезжали на Русь, часть из них следовала без остановки по знаменитому пути «из варяг в греки», а часть нанималась на службу к русским князьям. Прослужив какое-то время, часть из них возвращалась в Скандинавию, а многих привлекали полноводные реки, могучие леса, красивые славянские девушки, и они оставались, чтобы вместе с местным населением рубить города и громить врагов. Они-то и стали, не важно в какой пропорции, основой великого народа русского.
   Археологические раскопки подтверждают факт основания варягами ряда городов на Руси. Их ставили на пути «из варяг в греки» и на «Великом Волжском пути» (с Балтики до Каспия). Так, в VIII веке варяги основали город Ладогу (в настоящее время – райцентр Старая Ладога). Согласно скандинавским сказаниям, город Aldeigja (Ладога) был основан самим Одином, позже вошедшим в пантеон скандинавских богов. Археологические раскопки доказывают, что уже в середине VIII века на Земляном городище Ладоги проживало норманнское и славянское население. Дендрологический анализ показал, что самые древние деревья из остатков укреплений были срублены в 753 г. В Ладоге найдены семь кладов, содержавшие 467 серебряных арабских монет, а также 30 монет были найдены порознь. В культурных слоях Ладоги, относящихся к 756–760 гг., обнаружены монеты, отчеканенные в Дамаске в 699–700 гг.
   Следы присутствия варягов найдены и в городе Белоозеро. Речь, понятно, идет о первом городе с этим именем, находившемся недалеко от современного Белозерска, на правом берегу Шексны, рядом с деревней Киснема. Из Белоозера варяги проходили на Волгу и Каспий.
   Был и другой путь с Балтики на Волгу – через Новгород. Из Ильмень-озера варяги выходили в реку Мсту, а у Вышнего Волочка волоком тащили суда в реку Тверцу. Тверца же впадает в Волгу у нынешней Твери.
   О масштабах походов варягов по Волге свидетельствует большое число арабских монет, найденных в Скандинавии. Всего найдено свыше 85 тысяч (!) арабских монет, датированных 800—1015 гг. Большую часть их нашли в Швеции, в особенности на острове Готланд.
   Следы пребывания варягов часто находят на Верхней Волге. Так, клад древних арабских монет (самая ранняя монета датирована 829 г.) был обнаружен в 1879 г. у Богоявленской горы близ Углича. А в ходе раскопок в 90-х годах ХХ века на территории Угличского кремля было найдено захоронение Х века с оружием, амулетами и другими предметами скандинавского происхождения.
   У деревни Тимерево недалеко от Ярославля археологи обнаружили большое варяжское поселение площадью свыше пяти гектаров. Поселение это возникло в конце VIII века, а прекратило свое существование в самом начале XI века. Рядом с поселением обнаружено свыше четырехсот курганов. Любопытно, среди раскопанных курганов есть как норманнские, так и славянские захоронения, а также захоронения племен, близких к угро-финнам. В Тимереве найдено несколько кладов с тысячами арабских монет, самая древняя датирована 867 г. К сожалению, большинство монет расхищено.
   Кроме Тимерева, норманнские поселения и клады арабских монет обнаружены в районе Михайловки, Петровского (рядом с Ярославлем) и в других районах Верхней Волги.
   Много поселений основали варяги и на пути «из варяг в греки». Самым крупным считается так называемое Гнездовское городище. Археологи еще в XIX веке обнаружили большой город у села Гнездово в 12–15 км от современного Смоленска. Гнездовское городище было защищено земляным валом. Рядом расположено свыше двух тысяч курганов с захоронениями в большинстве случаев варяжского типа. Археологи считают, что Гнездовское городище возникло в начале IX века, а с начала Х века жизнь в нем постепенно стала гаснуть. В конце же IX века там проживало 4–5 тысяч жителей, в основном воинов и купцов.
   Согласно «Повести временных лет», князь Олег захватил в 882 г. Смоленск. Однако советские археологи так и не смогли найти в Смоленске культурного слоя IX—Х веков. [5 - Древнерусские княжества X–XIII вв. / Под ред. Л.Г. Бескровного, М.: Наука, 1975. С. 244.] В свою очередь, ни в одной русской летописи не упоминается Гнездовское городище или иной город, расположенный рядом со Смоленском. Это дает основание полагать, что Гнездово и есть древний Смоленск, а в конце Х – начале XI века город был перенесен на другое место. Кстати, перенос города – довольно типичное событие для средневековой Руси. Так, к примеру, на новые места были перенесены Тверь, Белозерск и другие города.
   Варяги, осевшие на Руси, как правило, обрусевали уже во втором поколении. Для нового поколения русский язык становился родным, да и имена у них были славянские. Увы, до нас не дошли семейные предания обрусевших варягов. Но мы можем это понять на многих примерах служилых немцев, шотландцев и других иностранцев в Москве в XVI–XVIII веках. Вот, к примеру, при царе Алексее Михайловиче в Москву приехал служить немец Цыклер, а его сын Иван настолько обрусел, что участвовал в бунте против Петра и его немецких порядков, за что и был казнен царем.
   Есть народы, склонные к быстрой ассимиляции, и наоборот, известны случаи, когда отдельные племена столетиями упорно не желают ассимилироваться с подавляющим большинством местного населения. Обычно такие случаи кончаются серьезными этническими конфликтами, ответственность за которые сейчас стало модно сваливать с больной головы на здоровую, то есть на коренное население, составляющее абсолютное большинство. Норманны же очень быстро ассимилировались, и не только в славянских землях, но и в Англии, Франции, Италии и др.
   Если норманны и превосходили славян в военном искусстве, то в остальном они стояли на более низком уровне развития и быстро перенимали элементы славянской культуры. Норманны в Византии и Западной Европе довольно быстро меняли свою религию на христианство, а в Новгороде и Киеве – на славянских богов. Кстати, пантеоны скандинавских и наших богов были довольно схожи. В договорах с Византией варяжский князь Олег, ближайший сподвижник Рюрика, клянется не скандинавскими богами Одином и Тором, а славянскими Перуном и Велесом.
   Невысокий культурный уровень варягов-норманнов и их быстрая ассимиляция дали мощные козыри в руки историкам-антинорманнистам. С последними можно согласиться в том, что варяги практически не оказали никакого влияния на быт, обычаи, культуру, религию и язык славян. Однако в политике и особенно в военной истории славян варяги сыграли весьма существенную роль.
   Итак, мы выяснили, что русы – это смешанные дружины варягов и славян. Постепенно варяжский элемент уменьшается и к XII веку практически исчезает, а вот название Русь стало обозначать великое государство на востоке Европы.

Глава 2
Великий Волжский путь

   Впервые русы – смешанные отряды славян и варягов – появились на юге Каспийского моря в 880 г. По свидетельству арабского историка Ибн Исфендийара, они напали на город Абаскуна.
   Ибн Исфендийар сообщает и еще о двух походах русов на южное побережье Каспия, состоявшихся в начале Х века. Большинство историков датируют их 909–912 гг. «В этом году в море появилось шестнадцать кораблей, принадлежащих русам, и пошли они в Асаскун, как и во время Хасана [ибн] Зайда Алида, когда русы прибыли в Асаскун и вели войну, а Хасан Зайд отправил войско и всех перебил. В это время, когда появилось шестнадцать кораблей русов, они разрушили и разграбили Абаскун и побережье моря в той стороне, многих мусульман убили и ограбили… В следующем году русы прибыли в большом числе, подожгли Сари и округи Пянджах хазара, увели в плен людей и поспешно удалились в море…». [6 - Древняя Русь в свете зарубежных источников / Под ред. Е.А. Мельниковой, М.: Логос, 2003. С. 223.]
   Затем арабский историк и путешественник ал-Мас’уди (? – 956 гг.) писал, что «после 300 г.х. (912/13 г.) около 500 русских кораблей, каждый из которых вмещал по сотне человек, получили разрешение от хазарского правителя на проход из Черного в Каспийское море. Условием прохода было обещание русов передать правителю Хазарии половину добычи, захваченной ими на Каспии. Выйдя в Каспийское море, русы стали совершать жестокие набеги на страны, лежащие вдоль его южного и западного побережий.
   «…суда русов рассеялись по морю, и их отряды отправились в Гилян, Дейлем, Табаристан, Абескун на гурганском берегу, в область нефтяных источников и в Азербайджан, потому что главный город Азербайджана отстоит от моря всего на три дня пути. Они проливали кровь, захватывали женщин и детей, грабили имущество, снаряжали отряды для набегов, уничтожали и жгли [дома]… При возвращении из набегов они удалялись на острова, расположенные у нефтяных источников и в нескольких милях оттуда» (Мас’уди. Т. II. С. 20–21; Бартольд. 1963. С. 829).
   По словам ал-Мас’уди, действия русов вызвали смятение у прикаспийских народов, дотоле видевших на Каспии одни торговые и рыболовецкие суда. В бассейне Каспия русы оставались «много месяцев», укрываясь на морских островах поблизости от Баку. Хотя на обратном пути русы, как и было обусловлено, послали хазарскому царю половину добычи, они подверглись нападению со стороны проживавших в Хазарии мусульман, которых возмутили грабительские действия русов в исламских областях Прикаспия. К хазарским мусульманам присоединились и проживавшие в Итиле христиане, скорее всего купцы. Правитель Хазарии предупредил русов о готовившемся против них ударе, предотвратить который он якобы не мог. Русы, уцелевшие после битвы с хазарскими мусульманами в низовьях Волги, бежали вверх по реке, но были перебиты буртасами и волжскими булгарами». [7 - Там же. С. 221–222.]
   Подробный рассказ еще об одном походе русов в Прикаспий, состоявшемся в первой половине 40-х годов Х века, сохранился у историка Ибн Мискавейха (?—1030 гг.). Собрав на Днепре флотилию из примерно пятисот однодревок, русы спустились вдоль берегов Тавриды в Черное море. По Керченскому проливу и Азовскому морю они подошли к устью Дона и поднялись вверх по его течению до нынешней станицы Качалинской. Здесь ближе всего сходились две великие реки – Волга и Дон. Русы волоком перетащили свои суда в Волгу и по ней вышли в Каспийское море. Обогнув Апшеронский полуостров и достигнув устья реки Куры, русы поднялись по ней вверх до Ширванского ханства. Здесь дружины русов овладели богатейшим в то время городом Бердаа (Барда).
   Однако вскоре среди русов началась эпидемия какого-то желудочного заболевания, и оставшиеся в живых на ладьях отправились домой.
   Следует заметить, что арабские авторы не указывают, как попали русы на Каспий. Надо полагать, они и сами этого не знали. В любом случае суда русов пришли из низовьев Волги. А вот на Волгу можно было попасть как минимум пятью путями.
   Первый путь – это подняться по Дону до максимального сближения с Волгой (около 70 км, там, где сейчас прорыт канал Волго-Дон) и переволочь свои суда на Волгу.
   Второй путь – подняться по Днепру почти до самых истоков, а там – около 25 км волоком до речки Вазузы, правого притока Волги. А можно было из Вазузы волоком перетащить суда в речку Вязьму, приток Днепра.
   Третий путь – селигерский, через малые реки на Западную Двину и озеро Ильмень (через реку Ловать и ее приток Щебериху).
   Четвертый путь – из Ладожского озера подняться вверх по реке Сяси, а затем по ее притоку Воложбе, после волоком около 18 км до реки Чагоды, а затем по реке Мологе в Волгу.
   Наконец, пятый путь – по реке Свири в Онежское озеро, а затем вверх по реке Вытегре. Волоком перетащить суда около 8 км в реку Ковжу, а дальше через Белое озеро и реку Шексну русы выходили на Волгу.
   Следует заметить, что в те далекие годы реки на Руси была куда полноводнее, чем сейчас. К примеру, до 1917 г. пароходы регулярно ходили от Смоленска верст на 200 вверх по Днепру, а сейчас в Смоленске на Днепре и катера-то не плавают. Наконец, осадка речных судов VIII–XV веков редко превышала 1 м.
   В 864 г. киевский князь Святослав идет в поход на вятичей на Оку. Весной 865 г. Святослав строит на Оке флотилию ладей и спускается в низовья Волги, по пути разорив город Булгар, находившийся немного ниже впадения Камы в Волгу. В дельте Волги русы захватывают хазарский город Итиль и разрушают его. В ходе этого похода Святослав разгромил Хазарский каганат.
   Однако надолго поставить устье Волги под контроль Киева не удалось. В 985 г. сын Святослава князь Владимир предпринимает поход на Волгу, но терпит неудачу.
   Однако перерыв в походах русов на Волгу и Каспий не означал прекращения торговли по Великому Волжскому пути.
   Из Руси через Волгу и Каспий в Персию и далее в Арабский халифат шли меха, рыба, мед, воск, охотничья птица, кожи, кольчуги, франкские мечи (как сделанные на Рейне мечи Ульфберта, так и их русские аналоги с клеймом «Ковал Людота») и т. д. На Русь и далее на запад шли серебро (монеты и слитки), шелк, стекло, драгоценные камни, различные ювелирные украшения, пряности и другие товары. На Великом Волжском пути от устья Волги до устья Невы найдены десятки больших кладов арабских монет VIII–X веков.
   В конце Х века на Средней Волге возникло новое государство – Волжская Булгария. Булгарские купцы вели активную торговлю, их суда добирались до Шексны и Невы.
   С начала XI века русские князья ведут войны с Булгарией, главной целью которых являлся контроль над Великим Волжским путем. Так, в 1120 г. ростовский князь Юрий Долгорукий ходил с судовой ратью на булгар и вернулся «с честью и большим полоном».
   Его сын Андрей Боголюбский вместе с братом Ярославом и сыном Изяславом в 1164 г. с большим войском пошли на булгар. Русы взяли на Каме «славный град Бряхимов» и сожгли еще три города. А «князь болгарский» убежал в «Великий город» (Биляр).
   В 1183 г. великий князь Всеволод Большое Гнездо с большим войском пошел на Булгарию. До устья реки Цивили (чуть ниже современного г. Чебоксары) рать шла на судах, а затем пошла вдоль берега. Русские осадили город Биляр. Там был смертельно ранен стрелой юный племянник Всеволода Изяслав Глебович. На десятый день осады великий князь заключил мир с булгарами и отправился восвояси.
   Булгары тоже не оставались в долгу. В 1219 г. они взяли город Устюг. Летом 1220 г. великий князь Святослав Всеволодович с большим войском на судах приплыл по Волге в Булгарию и пристал к правому берегу ниже устья Камы. Оставив у судов охрану, русское войско двинулось к булгарскому городу Ошель, защищенному двумя высокими дубовыми стенами, между которыми находился вал. Город был взят штурмом и подожжен. Бежать удалось лишь булгарскому купцу с несколькими дружинниками, остальные были перебиты или взяты в плен. Другой отряд русских в это время опустошал берега Камы.
   После этого удачного похода на булгар Юрий Всеволодович решил построить крепость в стратегически важном месте – при впадении Оки в Волгу.
   Лаврентьевская летопись, созданная в Нижнем Новгороде в XIV веке, среди известий за 1221 год содержит запись: «Того же лета великий князь Гюрги, сын Всеволожь, заложи град на усть Оки, и нарече имя ему Новъградъ». Так началась история одного из крупнейших поволжских центров – Нижнего Новгорода.
   В.Н. Татищев в «Истории Российской», написанной в XVIII веке, к этой записи добавил два противоречивых известия: «заложи град от болгор» и «бе бо ту первее град болгорский».
   Булгарские летописи также утверждают, что на этом месте был город Джун-Кала. Трудно сейчас сказать, был ли Джун-Кала целым захвачен князем Юрием, и Нижний Новгород получился расширением и перестройкой его, или булгарский город был разрушен до основания, и на его месте построили новый город. Похоже, что этот вопрос мало интересует отечественных историков. В довольно новой книге В.П. Макарихина «Новгород земли Низовской. Повествование об основателе Нижнего Новгорода великом князе Юрии Всеволодовиче» говорится: «Исследователи-археологи Н.Н. Воронин, И.А. Кирьянов и другие установили, что град-крепость Нижний Новгород был основан на незаселенном месте. Это, естественно, не исключает существования в древности на огромной территории, которую занимает современный город, целого ряда малых поселений как славяно-русских, так и мордовских, а возможно, и булгарских. На крутоярах Дятловых гор имеются следы древних городищ. Одно из них располагалось на Гребешке напротив пойменной Стрелки». [8 - Макарихин В.П. Новгород Земли Низовской. Повествование о великом князе Юрии Всеволодоче. Нижний Новгород: Нижний Новгород, 1994. С. 34.]
   Во взаимоотношениях русских и булгар в XII – начале XIII века есть два интересных момента. Во-первых, русские рати ходят в основном на судах и доплывают по Волге до устья Камы и ниже. Это говорит о хорошо развитом судостроении на северо-востоке Руси.
   Во-вторых, обе стороны обвиняли друг друга в нападениях на купцов в мирные периоды взаимоотношений. Булгары обвиняли русских в нападениях на булгарских купцов на Оке и в верховьях Волги, а русские князья – в обидах своих купцов на Средней Волге. Это косвенно показывает нам огромный товарооборот на Волге и ее притоках и важность его для Руси и Булгарии.
   Замечу, что письменных сведений об объеме торговли на Великом Волжском пути почти нет, а археологические раскопки в Поволжье и на Каспии практически не велись ни в царское, ни в советское время.
   В 30-е годы XIII века и Волжская Булгария, и русские княжества становятся жертвами нашествия монголов. Возникает огромное татаро-монгольское государство – Золотая Орда.
   Как царских, так и советских историков больше всего интересовали войны и вассальные взаимоотношения русских князей по отношению к Орде, а сама по себе история этого государства оставалась в тени. Результатом всего этого стало представление населения СССР о Золотой Орде как о государственном образовании диких кочевников.
   На самом же деле уже к концу XIII века на территории Золотой Орды были выстроены десятки огромных цветущих городов. Сразу после возвращения из похода в Центральную Европу хан Бату приказал простроить первую золотоордынскую столицу (примерно в 120 км от современной Астрахани). По одной из легенд, Бату-хан, выехав на возвышенный берег реки Ахтубы (рукав Волги) в район нынешнего села Селитряного, сказал: «Я не видел степей шире этих, я не видел лугов красивей этих, я не видел воздуха чище этого. Болды! Здесь будем жить!» Якобы от этого и произошло название реки Балда (рукав Волги). «Болды» – достаточно, хорошо, стоп!
   Город получил название Сарай Ал-Махруса, или Сарай-Бату. К началу XV века в Сарай-Бату жило не менее 75 тысяч жителей. Для сравнения: в те же годы население Парижа и Рима не превышало 25–30 тысяч человек. Развалины города сейчас тянутся вдоль левого берега реки Ахтуба более чем на 15 км и занимают площадь свыше 750 гектаров.
   На берегах Ахтубы выросли необыкновенной красоты мечети, медресе, бани, крытые базары, ханакки, [9 - Ханакки – смесь современных кемпинга и гостиницы.] великолепные дома и дворцы, мавзолеи.
   В конце XV века Сарай-Бату был до основания разрушен Тимуром. Это подтверждают и археологи – культурный слой здесь простирается с конца XIII века по XV век. Дальше и внизу, и вверху – пусто.
   Царь Федор Иоаннович в 1588 г. издал указ: ломать «мечети и палаты в Золотой Орде и там делати город Астрахань». На руинах Сарай-Бату в начале XVIII века Петр I велел построить селитряный завод. Но уже к середине XVIII века месторождение селитры иссякло, но основанный там поселок и по сей день носит название Селитряный. Впервые раскопки там были начаты Ф.В. Баллодом и П. Рыковым в 10-х годах ХХ века. Профессор Баллод справедливо назвал Селитряное городище «приволжскими Помпеями». После 1922 г. раскопки огромного города были продолжены. Но советские власти по политическим мотивам не выделяли достаточных средств на раскопки, а после знаменитого постановления 1944 г. раскопки вообще были прекращены и возобновились лишь в начале 1980-х годов.
   Тем не менее были раскопаны огромные дворцы с системами водопроводов, а также с системой обогрева горячим воздухом, идущим по специальным каналам в стенах и полу.
   На расстоянии двух дней пути каравана от Селитряного городища археологи обнаружили остатки большого некрополя – захоронения ханов и ордынской знати. Один из мавзолеев имеет квадратное сечение основания со стороной в 50 м. Есть предположение, что это могила хана Узбека. Но, увы, средства на раскопки этого некрополя да и самого Сарай-Бату отсутствуют.
   Недалеко от Сарай-Бату в конце XIII века на правом берегу Волги на высоком бугре (в 12 км выше современной Астрахани) был построен один из крупнейших городов Золотоордынского государства – Ас-Тархан. Он считался одним из самых значительных международных центров торговли того времени. Сюда приезжали купцы из дальних стран. Активно развивались ремесла, работали гончарные, кузнечные, меднолитейные мастерские. Ас-Тархан был также разрушен воинами Тимура.
   Хан Берке в конце XIII века выстроил еще одну столицу Золотой Орды – Сарай-Берке (Сарай Джедид). Сейчас развалины этого города называют Царевским (Царевым) городищем, которое находится на левом берегу Ахтубы в 55 км от Волгограда. Точных данных о строительстве Сарай-Берке не сохранилось, поэтому ряд исследователей считают, что перенос столицы из Селитряного в Царево городище состоялся при хане Джаннибеке.
   Арабский путешественник и историк Ибн-Баттута, побывавший в Сарай-Берке в 1333 г., так описывает город: «Сарай – один из красивейших городов, достигший чрезвычайной величины, на ровной земле, переполненной людьми, красивыми базарами и широкими улицами. Однажды мы поехали верхом с одним из старейшин его, намереваясь объехать его кругом и узнать объем его. Жили мы в одном конце его и выехали оттуда утром, а доехали до другого конца его только после полудня… и все это сплошной ряд домов, где нет ни пустопорожних мест, ни садов».
   Население Сарай Берке в то время составляло около 100 тысяч человек. В городе находились многочисленные дворцовые мастерские. Многие дома были покрыты изразцами, оборудованы водопроводом и системой отопления. Некоторые районы целиком застраивались зданиями из кирпича. В окрестностях города находились окруженные садами дворцы знати. Со всех сторон света сюда съезжались купцы с товарами. Из Руси и Волжской Булгарии везли меха, моржовый клык, кожи, хлеб, шерсть; из Прибалтики – янтарь; из Европы, Египта и Сирии через генуэзские колонии в Крыму и Тавриде – вино, стекло, сукна, оружие и предметы роскоши; с Кавказа – самшит; из Средней Азии и Китая – хлопок, хлопчатобумажные и шелковые ткани, фарфор; из Аравии – пряности и другие заморские товары. Размеры развалин Сарай-Берке были оценены профессором Ф.В. Баллодом в 48 кв. км.
   Вообще говоря, выделение Царева городища из сплошной цепи золотоордынских поселений между Волгой и Ахтубой условно, поскольку видимых границ нет. Саратовский краевед А. Леопольдов, который одним из первых в XIX веке увидел эти поселения, писал: «…замечательные развалины каменных зданий. Начинаясь подле селения Безродного, или Верхне-Ахтубинского, они тянутся верст на 70. Развалины сии часты, то редки, то обширны и велики, то малы и незначительны, однако везде выказывают кирпич, глину, известь. Далее от с. Пришибы до деревни Колобощины на 15 верст видны развалины почти сплошные и большею частью огромные». Замечу, что село Пришибы при советской власти стало городом Ленинском.
   Царев и окружающие городищи имели «усадебное построение», когда основная часть города состояла из домов-усадеб, стоявших в садах. Первоначально городища стен не имели. Только после 1380 г. археологи начинают осторожно говорить о появлении насыпей («городских стен») вокруг городищ ордынцев. [10 - Автор приносит благодарность археологу Ирине Анатольевне Рябец за интересную информацию о Царевом городище, большая часть которой, к сожалению, не вошла в эту книгу. Тема Царева городища требует отдельной монографии]
   Кроме двух Сараев и Астрахани, на средневековых картах XIV–XV веков по обоим берегам Волги отмечен еще ряд городов и населенных пунктов, посещавшихся итальянскими купцами. На Каталонской карте 1375 г. севернее Сарая на западном берегу Волги обозначен город Barchimen или Baljman, как он назван на карте Фрао Мауро. В обоих случаях речь идет о городе Бельджимане, указанном арабским географом Абудьфида. Развалины Бельджимана находятся у поселка Дубовки Саратовской области. В ходе раскопок в 1915 г. из его развалин извлекли до 15 тыс. пудов костей, 92 воза кирпича, 100 пудов медного лома, 150 пудов железа и 11 пудов свинца.
   Севернее Бельджимана на западном берегу Волги находился город Укек. Сейчас Укек оказался на южной окраине современного Саратова. К настоящему времени часть древнего города, не размытая Волгой, занимает свыше 205 гектаров, а численность населения его оценивается археологами в 9—10 тыс. человек.
   Город Укек был построен в 50-х годах XIII века. В 1333–1334 гг. арабский путешественник Ибн Баттута писал об Укеке: «Мы направились к городу Укаку… городу средней величины, но красивой постройки».
   Большинство жителей Укека исповедовали ислам, однако археологи нашли множество крестиков, каменных и бронзовых иконок, деталей хоросов (паникадил), что указывает на довольно большую прослойку христианского населения.
   Укек, как и другие волжские города Золотой Орды, стал жертвой орд Тимура в 1395 г. Об этом свидетельствуют как письменные источники, так и археологические раскопки. Так, последние монеты, найденные в Укеке, датируются 1395 годом (797 г. по мусульманскому летосчислению). Больше город не восстанавливался.
   На карте Фрао Мауро на восточном берегу Волги отмечены следующие населенные пункты, известные итальянским купцам и, очевидно, имевшие торговое значение: Zotrage, Apacha, Samara. На карте братьев Пицигани (1367 г.) и Каталонской карте того времени, кроме Samara, отмечены следующие города: Bulgar, Carnbdom, Sibir, Tora – Тура-Тюмень. Из указанных городов наиболее известен и наиболее изучен город Булгар, разрушенный в 1236 г. Батыем. Он вскоре был восстановлен и до постройки Сарая являлся временной резиденцией ханов Золотой Орды.
   Как показывают археологические данные, этот когда-то небольшой по размерам город при монголах сильно вырос и к началу XIV века достиг значительного развития и даже пережил блестящую пору расцвета. К этому времени относится постройка в городе Булгаре прекрасных зданий вроде Черной палаты, Малого минарета, «четырехугольника» и других общественных сооружений. При посещении его Ибн Баттутой в 1333 г. город был крупнейшим торговым центром. Булгарские купцы вели крупную торговлю в Поволжье, Сибири и даже на Крайнем Севере.
   О значении города Булгара в системе золотоордынской торговли говорят не только надписи над местными погребениями лиц, прибывших в Булгар из разных стран Востока в XIV веке, но и громадное количество найденных в его развалинах монет из Индии и западных стран, китайских зеркал, керамики из Китая, Херсонеса и др. В большом количестве золотоордынские монеты были найдены не только в развалинах Булгара, но и в соседних с ним районах Поволжья. А.П. Смирнов насчитал 13 больших монетных кладов в ближайших к Булгару районах, в некоторых случаях достигающих 15 тысяч монет. [11 - Смирнов А.П. Волжские булгары. 1951.]
   К концу XIII века достигает расцвета и ряд булгарских городов на реке Каме. Наиболее известен из них город Джукетау (в переводе с татарского «Липовая гора»), расположенный на левом берегу Камы на западной окраине современного города Чистополя. В русских летописях XIII–XIV веков этот город известен как Жукотин, а на западноевропейских картах – как Sacetim.
   Джукетау состоял из цитадели (замка) площадью 5,8 гектара и неукрепленной части – Донауровского и Крутогорского селищ. В золотоордынское время площадь «западного посада» достигала 150 гектаров. Судя по раскопкам, Джукетау неоднократно горел в XIII–XIV веках.
   Города Золотой Орды были в основном административно-торговыми центрами. В каждом из них функционировали и сотни различных ремесленных мастерских. Однако именно торговля способствовала процветанию приволжских городов.
   Ханы Золотой Орды, как, впрочем, и другие монгольские ханы, поощряли торговлю и старались обезопасить водные и караванные пути. Так, итальянец Пеголотти утверждал: «Путь из Таны в Китай вполне безопасен и днем, и ночью; только если купец по дороге туда и обратно умрет, то все его имущество передают государю страны, в которой он умер, и будет взято его чиновниками… но если вместе с ним там окажется его брат или близкий друг, который скажет, что он брат умершего, то ему и будет отдано имущество умершего, и оно, таким образом, будет сохранено».
   Новгородские купцы получали особые грамоты от золотоордынских ханов, позволявшие им свободно торговать по всей Орде.
   С Волги товары шли или караванным путем в Китай и Среднюю Азию, или на запад – в Крым. Кроме того, в XIV–XV веках периодически использовался волок между Доном и Волгой («сухой путь» составлял около 60 км). Так, сохранились сведения о плавании генуэзского купца Лучиано Тариго (Luchino Tarigo), который в 1374 г. вышел на барке из Кафы (Феодосии), поднялся по Дону к Переволоке и там волоком перетащил барку на Волгу. Затем он спустился до Хаджи-Тархана (Астрахани). Тем же путем купцу удалось вернуться в Кафу.
   Об интенсивности товарообмена между Венецией и татарским Крымом свидетельствуют данные о регулярных рейсах венецианских галей (крупных торговых судов) в порты Крыма и в устье Днепра и Дона. Число галей в XIV веке колебалось от двух до двадцати в год. [12 - Подробнее см. Карпов С.П. Путями средневековых мореходов. М.: Восточная литература, 1994.]
   К сожалению, наших историков и археологов практически не интересовали булгарские и золотоордынские торговые и военные суда, тысячи которых плавали по Волге, Каме и Каспийскому морю. Любопытно, что даже в целом интересной 350-страничной книге «Великий Волжский путь» [13 - Великий Волжский путь. Материалы Круглого стола и Международного научного семинара. Казань, 28–29 августа 2000 года, Казань, МастерЛайн, 2001.] нет ни слова о булгарских и золотоордынских судах.
   До нас дошли лишь случайные упоминания о таких судах. Так, арабские писатели называли грузовые суда булгар, плававшие по Волге, просто «большими».
   Исследователь вопроса о русских водных путях и судовом деле в допетровской России профессор Н.П. Загоскин, приведя этот летописный рассказ, делает на основании его вывод о «весьма видной роли», которая «выпала в судьбах русского водоходного дела на долю элемента булгарского и вообще восточномусульманского». «Восточная торговля, – пишет он, – оставила по себе в истории волжского судоходства следы и в некоторых названиях судов, из которых некоторые исчезли вслед за падением мусульманского господства на Волге, другие же пережили это падение, не только сохранившись на Волге, но сделавшись достоянием и других речных бассейнов… К первым принадлежат судовые названия: пабусы, кербати, [14 - По-видимому, поставлены автором в этой группе ошибочно, т. к. упоминаются ниже, во второй группе.] мишаны и бафьты, ко вторым – каюки и кербати [15 - Загоскин Н.П. Русские водные пути и судовое дело в до-Петровской России, Казань, 1909. С. 410–411.] (очевидно, кербасы).
   О торговле русских купцов на Волге и Каспии мы можем судить лишь по обрывочным сведениям из русских и татарских документов. Так, известно, что в 1382 г. золотоордынский хан Тохтамыш, замышляя поход на Москву, приказал схватить на Средней Волге всех русских купцов, резонно полагая, что среди них есть и шпионы Дмитрия Донского.
   Любопытно и знаменитое «Хождение за три моря» тверского купца Афанасия Никитина, совершенное с 1468 по 1475 г. К сожалению, Афанасий мало уделил места плаванию по Волге и Каспию. Думаю, это связано с тем, что русским купцам эти воды были очень хорошо знакомы и не вызывали особого интереса, по сравнению с той же Индией.
   В 1459–1460 гг. от Золотой Орды окончательно отделяется Астраханское ханство. Первым правителем его стал Махмуд (по другим данным Ахмед). Любопытно, что венецианский дипломат Амброджа Контарини, прибывший в Астрахань в апреле 1476 г., писал, что правитель Астрахани отправлял ежегодно своего посла в Москву за поминками (татары считали их данью, а русские – подарками). Конечно, платить дань Астрахани Москве было не резон, а вот выплачивать определенные суммы за охрану своих купцов и товаров, думаю, стоило.
   А другой итальянец, Иосафат Барбаро, писал тремя десятками лет ранее: «Ежегодно люди из Москвы плывут на своих судах в Астрахань за солью». [16 - Великий Волжский путь. С. 283.] Уже тогда из Астрахани вверх по Волге везли черную икру, а взамен сверху поступал столь дефицитный в Астрахани хлеб.
   Помимо всего прочего, Астрахань в XIV–XVI веках была крупным центром работорговли. Посему туда периодически прибывали княжьи дьяки или частные лица с целью выкупа русских пленных. По данным А. Штылько, в XV веке приходили сверху в Астрахань «за солью и рыбой до 500 судов простых, но разнообразных конструкций: паузки, ладьи, учаны, мишаны, бафты, струги». [17 - Штылько А. Волжско-каспийское судоходство в старину. СПб, 1892. С. 11.]

Глава 3
Походы ушкуйников

   В 1242–1338 гг. русские князья признали власть ордынских ханов, покорно платили дань и по первому окрику смиренно ехали в Орду на расправу. Польский историк XVI века Михалон Литвин писал: «Прежде москвитяне были в таком рабстве у заволжских татар, что князь их наряду с прочим раболепием выходил навстречу любому послу императора и ежегодно приходящему в Московию сборщику налогов за стены города и, взяв его коня под уздцы, пеший отводил всадника ко двору. И посол сидел на княжеском троне, а он сам коленопреклоненно слушал послов».
   Православная церковь объявила татар «божьей карой», посланной за грехи русских людей. А можно ли было бороться с божьей карой? Православная церковь молилась и заставляла молиться верующих за здравие «татарского царя».
   Классической характеристикой Руси XIV века стали слова историка В.О. Ключевского: «…во всех русских нравах еще до боли живо было впечатление ужаса, произведенного этим всенародным бедствием и постоянно подновлявшегося многократными местными нашествиями татар. Это было одно из тех народных бедствий, которые приносят не только материальное, но и нравственное разорение, надолго повергая народ в мертвенное оцепенение. Люд беспомощно опускал руки, умы теряли всякую бодрость и упругость и безнадежно отдавались своему прискорбному положению, не находя и не ища никакого выхода. Что еще хуже, ужасом отцов, переживших бурю, заражались дети, родившиеся после нее. Мать пугала неспокойного ребенка лихим татарином; услышав это злое слово, взрослые растерянно бросались бежать, сами не зная куда. Внешняя случайная беда грозила превратиться во внутренний хронический недуг; панический ужас одного поколения мог развиться в народную робость, в черту национального характера».
   Все вышесказанное Ключевским – правда. Правда и то, что писали о татарском иге в советских учебниках. Но, увы, у нас забыли о русской вольнице, не только не склонившейся перед захватчиками, но и сделавшей татар предметом промысла. Я не шучу. Кто бил соболя, кто – белку, а вот ушкуйники жили тем, что били татар.
   Что же это за грозная сила – ушкуйники? Может, народ какой? Да просто мужики новгородские, люди вольные. Слава о новгородской вольнице давно шла по Руси. Былинный герой Василий Буслаев был популярен не меньше богатыря Ильи Муромца.
   Как писал академик Б.А. Рыбаков: «Былинный жанр на новгородском Севере стал жить новой жизнью. Из собственных новгородских дел, достойных былинного воспевания, народ отобрал знаменитые походы новгородских ушкуйников. По историческим документам наиболее известны ушкуйные походы 1360–1370 гг., когда новгородские удальцы с боями проходили по всей Волге и доходили самого Сарая, столицы Золотой Орды. Эти походы и отразились в былинах о Ваське Буслаеве, озорном предводителе новгородской вольницы, не верившем „ни в сон, ни в чох“ и пренебрегавшем как реальной опасностью, так и суеверными предсказаниями…
   …Вторая былина о поездке атамана Василия Буслаева «на богомолье» отражает волжские походы ушкуйников: новгородцы плывут к Каспийскому морю и высаживаются на острове у высокой горы «Сарочинской» (Сары-Тинской – «Цирицынской»), распугивая «заставу корабельную». В одной из поездок Василий Буслаев погибает на «Сарочинской» горе. Возможно, здесь отразились известные нам события 1375 г., когда новгородцы, пройдя на своих ушкуях по всей Волге и по Нижней Каме, побывав и у Сарая, «избиени быша без милости» близ Каспийского моря на островах волжской дельты». [18 - Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества. М.: Наука, 1993. С. 169, 170.]
   С Х века новгородская вольница осваивает русский Север. К середине XIV века на севере границы Новгородский республики перевалили за Уральский хребет. По рекам и морям новгородские молодцы двигались на судах – ушкуях, за что и получили прозвище – ушкуйники. Некоторые лингвисты (например, Фанснер «Этимологический словарь русского языка», М. 1973 г.) считают, что слово «ушкуй» произошло от древневепского слова «лодка». Но более вероятно, что суда были названы по имени полярного медведя – ушкуя. Кстати, это название полярного медведя было у поморов еще в XIX веке. Косвенным аргументом в пользу второй версии служит то, что норманны называли свои боевые суда «морскими волками».
   Часто ушкуи украшались головами медведей. Так, в новгородской былине в описании корабля Соловья Будимировича сказано: «На том было соколе-корабле два медведя белые заморские».
   Впервые об ушкуях упомянуто в шведской хронике Эрика. В 1300 г. шведский флот под командованием маршала Кнутсона вошел в Неву и сжег несколько новгородских ушкуев.
   В 1453 г. московский князь Иван Васильевич путешествовал на ушкуях по Волге от Вязовых гор до Нижнего Новгорода. Последнее упоминание об ушкуях содержится в Псковской летописи под 1473 г. В летописях ушкуи считались более крупными судами, чем ладьи.
   Обычно ушкуи строились из сосны. Киль ушкуя вытесывался из одного ствола и представлял собой брус, поверх которого накладывалась широкая доска, которая служила основанием для поясов наружной обшивки. Она скреплялась с килем деревянными нагелями, концы которых расклинивались. Штевни были прямыми и устанавливались вертикально или с небольшим уклоном наружу, причем форштевень был выше ахтерштевня. Штевни соединялись с килем клинцами, вырезанными из ствола дерева с отходящей под углом толстой ветвью. С наружной обшивкой и первыми шпангоутами штевни соединялись горизонтальными клинцами, причем верхняя кница одновременно служила опорой для палубного настила, а нижняя размещалась на уровне ватерлинии или чуть выше. Шпангоуты состояли из двух-трех «штук» (деталей) – толстых веток естественной погибы, стесанных по поверхности прилегания к обшивке, со слегка снятой кромкой на противоположной стороне. В средней части судна шпангоуты состояли из трех частей, а в оконечностях – из двух.
   Морские ушкуи имели плоскую палубу на носу и корме. Средняя часть судна (около трети длины) оставалась открытой. Грузоподъемность ушкуя составляла 4–4,5 тонны. Речной ушкуй не имел палубы. На внутреннюю обшивку ушкуя опирались 6 или 8 банок для гребцов. Благодаря малой осадке (около 0,5 м) и большого соотношения длины и ширины (5: 1), ушкуй обладал сравнительно большой скоростью. Как морские, так и речные ушкуи несли единственную съемную мачту в центральной части судна. На мачте был один косой или прямой парус. Навесных рулей ушкуи не имели, их заменяли кормовые рулевые весла.
   Ушкуи использовались как военные и торговые суда. Но в историю они вошли как военные корабли новгородской вольницы – ушкуйников.

   Речной ушкуй (Реконструкция А. Широкорада и А. Лютова)
   Походы ушкуйников начались где-то в конце XIII века. Первый же их большой поход датируется 1320 годом во время войны Господина Великого Новгорода со шведами. Дружина Луки Варфоломеевича на морских ушкуях прошла Северной Двиной, вышла в Белое море, а затем в Северный Ледовитый океан и разорила область Финмарнен, расположенную от южного берега Варангер-Фьорда до района города Тромсе.
   В 1323 г. ушкуйники, пройдя тот же путь, напали на соседнюю с Финмарненом северонорвежскую область Халогаланд. Походы ушкуйников внесли свою лепту в войну, и в 1323 г. шведы заключили с Новгородом компромиссный Ореховецкий мир.
   В 1348 г. шведы вновь решили напасть на Новгородскую республику. Король Магнус обманом взял крепость Орешек. В ответ в 1349 г. последовал морской поход ушкуйников на провинцию Халогаланд, в ходе которого был взят сильно укрепленный замок Бьаркей.
   Поход короля Магнуса стал последним из «крестовых походов» шведских рыцарей на земли Великого Новгорода. Затем свыше 100 лет на севере Руси не было серьезных военных действий. Ушкуйники же обратили свои взоры на юго-восток, на Золотую Орду.
   Можно ли представить, что добрые молодцы-ушкуйники повезли бы свою добычу в виде дани в Орду, наперегонки поползли бы к ханскому трону с доносами друг на друга, как это делали те же нижегородские, московские, рязанские и другие князья.
   В жилах новгородцев текла кровь русских и варягов, которым при Олеге и Игоре платил дань Византийский император, а при Святославе покорилась вся Волга и Каспий. И ушкуйники решили впредь не мелочиться с нищими норвежцами, а заставить платить дань… Золотую Орду. Логика проста – раз Орда такая большая – от Днепра до Енисея, да еще и Золотой зовется, значит, у них должны быть деньги, и, видимо, немалые.
   Первый крупный поход на татар ушкуйники предприняли в 1360 г. С боями прошли по Волге до Камского устья, а затем взяли штурмом большой татарский город Жукотин (Джукетау близ современного города Чистополя). Захватив несметные богатства, ушкуйники вернулись назад и начали «пропивать зипуны» в Костроме. Но хан Золотой Орды Хидырбек отправил послов к русским князьям с требованием выдачи ушкуйников. Перетрусившие князья (суздальский, нижегородский и ростовский) тайно подошли к Костроме и с помощью части ее жителей захватили ничего не подозревавших ушкуйников. Князья поспешили выдать ушкуйников на расправу хану. Затмил страх перед татарами князьям не только совесть, но и разум. Ведь такие вещи ушкуйники не спускают. Взяли они и сожгли Нижний Новгород, а Кострому – так стали грабить почти каждый раз, как проплывали мимо.
   Но эти, так сказать, карательные меры не отвлекали ушкуйников от основной задачи – борьбы с Ордой.
   В 1363 г. ушкуйники во главе с воеводами Александром Абакуновичем и Степаном Лепой вышли к реке Оби. Здесь их рать разделилась – одна часть пошла воевать вниз по Оби до самого Ледовитого океана (Студеного моря), а другая пошла гулять по верховьям Оби на стыке границ Золотой Орды, Чагатайского Улуса и Китая. По масштабам их путешествия не уступят и Афанасию Никитину.
   Вернувшись с добычей, ушкуйники не угомонились. В 1366 г. они с тем же воеводой Александром Абакуновичем уже оперируют на среднем течении Волги. Опять летит ханская жалоба московскому князю. Димитрий шлет грозную грамоту в Новгород. А новгородские бояре хитры, отвечают, как ведется на Руси, отпиской – «Ходили люди молодые на Волгу без нашего слова, но гостей (купцов) твоих не грабили, били только басурман». По мнению новгородцев, бить басурман было дело житейское, а насчет своей непричастности бояре слукавили. Действительно, основную массу ушкуйников составляла новгородская голытьба и пришельцы с низу (Смоленск, Ярославль, Тверь), но в большинстве случаев ими руководили опытные новгородские воеводы Осип Варфоломеевич, Василий Федорович, тот же Абакунович и др. Оружием и деньгами ушкуйников снабжали богатые новгородские купцы, причем небезвозмездно – вернувшись, ушкуйники щедро делились добычей.
   Надо отметить, что ушкуйники имели первоклассное вооружение, и не стоит их представлять толпой крестьян в зипунах с топорами да рогатинами. Это были профессиональные бойцы, умело действовавшие как в пешем, так и в конном строю. Ушкуйники имели панцири, чаще всего кольчуги или байраны (боданы), [19 - Кольчуги из плоских, рубленных из стального листа колец.] были и композитные панцири (бахтерец), в которых в кольчужное плетение вплетались стальные пластины. Кстати, ушкуйникам противостояли не воины Чингисхана, не имевшие панцирей, а отборные ханские отряды в тяжелом защитном вооружении. Ушкуйники имели также и традиционный набор наступательного вооружения – копья, мечи, сабли; причем саблям отдавали предпочтение. Из метательного оружия были луки и арбалеты как носимые, так и стационарные (корабельные), стрелявшие тяжелыми стальными стрелами – болтами.
   С 1360 по 1375 г. ушкуйники совершили восемь больших походов на Среднюю Волгу, не считая малых налетов.
   В 1374 г. ушкуйники в третий раз взяли город Болгар (недалеко от Казани), затем пошли вниз и взяли сам Сарай – столицу Золотой Орды.
   В 1375 г. новгородцы на семидесяти ушкуях под началом воевод Прокопа и Смолянина явились под Костромой. Московский воевода Александр Плещеев с пятитысячной ратью вышел им навстречу. У Прокопа было всего полторы тысячи ушкуйников, но он их разделил на две части: с одной вступил в бой с московской ратью, а другую отправил тайно в лес в засаду. Удар этой засады в тыл Плещееву решил дело. Москвичи разбежались, а ушкуйники в очередной раз взяли Кострому. Отдохнув пару недель в Костроме, ушкуйники двинулись вниз по Волге. Уже по традиции они нанесли «визит» в города Болгар и Сарай-Берке. Причем правители Болгара, наученные горьким опытом, откупились большой данью, зато ханская столица Сарай-Берке была взята штурмом и разграблена.
   Паника охватывала татар при одной вести о приближении ушкуйников. Отсутствие серьезного сопротивления и сказочная добыча вскружили головы ушкуйникам. Они двинулись еще дальше к Каспию. Когда ушкуйники подошли к устью Волги, их встретил хан Салгей (внук хана Джаннибека), правивший Хазтороканью (Хаджи-Тарханом), и немедленно заплатил дань, затребованную Прокопом. Там же, в Хазторокани, ушкуйники продали в рабство пленников, взятых в Сарае. В честь ушкуйников хан устроил грандиозный пир. Захмелевшие ушкуйники совсем потеряли бдительность, и в разгар пира на них бросилась толпа вооруженных татар. Так погибли Прокоп, Смолянин и их дружина, лишь немногие удальцы вернулись на Русь. Это было самое большое поражение ушкуйников. Но подробности этой трагедии скорее подчеркивают силу ушкуйников, чем их слабость. Татары даже не попытались одолеть их в открытом бою, Хазторокань была не первым, а очередным городом, где ханы с поклоном предлагали дань, чтобы только оставили их в покое.
   Так как же, скажет читатель, символ веры наших историков – «Куликовская битва переломила хребет Золотой Орде» – неверен? Что ж, выходит, ушкуйники перебили хребет Орде? Увы, реальная история не терпит никаких догм. За два десятилетия ушкуйники убили куда больше татар, чем войско Дмитрия на Куликовом поле. Но в условиях полигамии в Орде за 1380 г. родилось на два порядка больше мальчиков, чем было убито в боях с русскими с 1360 по 1380 год. Так что ни Дмитрий, ни Прокоп физически не могли сломить хребет Золотой Орде.
   Другой вопрос об огромной моральной победе русского народа. Переломили наши молодцы о колено страшный «батог Божий». Не Русь, а Орда Руси стала платить дань.
   Были ли ушкуйники вместе с князем Дмитрием на реке Непрядве в 1380 г.? Скорее всего нет – не любила вольница московских князей. Но зато каждый ратник в московском войске знал, что идет он не на непобедимую Батыеву или Дюденеву рать, а на войско, не сумевшее дважды за десять лет защитить свою столицу.
   Отношение московских князей к ушкуйникам разоблачает миф официальных историков о том, что-де Иван Калита и его потомки действовали в интересах всей Русской земли и мечтали освободить ее от татарского «ига». В этом случае они должны были помогать ушкуйникам хотя бы тайно. Ну а заставит хан бороться с ушкуйниками, так погонялись бы за ними для виду московские воеводы, они и всерьез гонялись, да проку не было. А ведь при надлежащей поддержке ушкуйники могли бы если и не совсем разорить Орду, то, во всяком случае, создать ей такие проблемы, что золотоордынским ханам стало бы совсем не до Руси.
   Но разорение Орды в XIV веке стало бы страшным бедствием для… Москвы. Еще ни один историк не попытался хотя бы приблизительно посчитать, сколько фирма «Калита и K°» содрала в виде дани с Руси, сколько выплатила в Орду и сколько прилипло к рукам жадных московских князей. В любом случае суммы огромные. Зачем ломать батог, возвышающий Москву? Я уж не говорю о том, что успехи ушкуйников возвышали Господин Великий Новгород, на который постоянно, начиная с Ивана Даниловича, покушались московские князья.
   Не следует забывать, что каждый поход ушкуйников на целую навигацию парализовывал судоходство на Волге и соответственно наносил большой ущерб московским купцам и самому князю. Таким образом, злодеи-ушкуйники били господина Калиту по самому больному месту – по калите. [20 - Калита – в Древней Руси кожаная сумка для денег, которую носили на ремне у пояса.]
   Москва не столько по окрику из Орды, сколько по своей инициативе начала борьбу не на жизнь, а на смерть с ушкуйниками. Причем сладить с дружинами ушкуйников московским воеводам было не под силу, и они действовали в стиле современных рэкетиров. Устроят ушкуйники погром в Орде, а москвичи схватят во Владимирской Руси какого-нибудь новгородского боярина или богатого купца и требуют выкуп, а то и пойдут в новгородские земли грабить мирных жителей.
   Вот, к примеру, в 1386 г. Дмитрий Донской решил наказать Новгород за очередные походы ушкуйников на Волгу и Каму, а заодно пополнить свою казну и пошел на Новгород войной. Большая рать подошла к Новгороду и стала грабить окрестности, «много было убытку новгородцам и монашескому чину, – говорит летописец, – кроме того, великокняжеские ратники много волостей повоевали, у купцов много товару пограбили, много мужчин, женщин и детей отослали в Москву». Дело кончилось тем, что новгородцы выплатили Дмитрию 8 тысяч рублей, только чтобы он оставил их в покое.
   Естественно, что такие бандитские меры резко уменьшали, по крайней мере на время, активность ушкуйников.
   Новгород погубила близорукость его бояр и богатых купцов – лучше откупиться, пронесло сегодня, и ладно. Не поняли они простой истины, что если волк узнал дорогу в овчарню, то он не успокоится, пока не перетаскает всех ягнят. Чем платить очередные 8 тысяч Дмитрию, не проще ли было нанять германских или французских ландскнехтов, от одной вести о приближении которых Дмитрий поехал бы по делам не в Кострому, как при Тохтамыше, а драпанул бы до Сарая, а то и до Астрахани. Причем 8 тысяч рублей – это был бы аванс ландскнехтам, а остальное они вместе с ушкуйниками получили бы в Москве. Но история, как говорится, не терпит сослагательного наклонения.
   Тем не менее, несмотря на шантаж московских князей, ушкуйники продолжали свои походы. В 1392 г. они опять взяли Жукотин и Казань. В 1409 г. воевода Анфал повел 250 ушкуев на Волгу и Каму…
   Между тем в начале 70-х годов XIV века опорным пунктом ушкуйников сделался Хлынов [21 - В 1781 г. императрица Екатерина II переименовала Хлынов в Вятку, а в 1934 г. большевики переименовали его в Киров.] – крепость на реке Вятке. Высшая власть в Хлынове принадлежала вечу. В отличие от Новгорода и Пскова хлыновское вече никогда не приглашало к себе служилых князей. Для командования войском вече выбирало атаманов (ватманов). Географическое положение Хлынова облегчало его жителям походы как в Предуралье и за Урал, так и на булгар и Золотую Орду.
   «Малочисленный народ Вятки, – писал Карамзин, – управляемый законами демократии, сделался ужасен своими дерзкими разбоями, не щадя и самих единоплеменников, за то что стяжал себе не особенно почетное название – хлынские воры».
   Надо ли говорить, что золотоордынские ханы мечтали стереть Хлынов с лица земли. В 1391 г. по приказу хана Тохтамыша царевич Бекбут разорил вятские земли и осадил Хлынов. По уходу татар новгородские ушкуйники вместе с устюжанами напали на принадлежавшие татарам булгарские города Казань и Жукотин и разорили их. Следствием этого стало новое нападение на Хлынов со стороны татар.
   Посылаемых на Вятку с ратью московских воевод вятчане старались подкупить добрыми «поминками», давая в то же время крестное целование быть на всей воле московских князей, но это крестное целование им было нипочем – они не раз ему изменяли.
   Поскольку московские воеводы не могли покорить Хлынов, то в дело шли замполиты, простите, московские митрополиты, которые слали в Хлынов грозные послания, где пугали вятичей геенной огненной, бесами и прочей нечистью. Но напугать ушкуйников было непросто.
   Окончательно покончить с Хлыновом Москве удалось лишь в 1489 г., когда Иван III двинул на Вятку 64-тысячное войско под началом воевод Данилы Щени и Григория Морозова. Были в войске и казанские татары под предводительством князя Урака. 16 августа московская сила появилась под Хлыновом. Сопротивляться было невозможно. Вятчане попробовали прибегнуть к прежнему средству – подкупить воевод и заискать их милость. С этой целью они выслали воеводам хорошие поминки. Воеводы эти поминки приняли, но дали лишь день отсрочки штурма города.
   Уже после начала штурма вятичи вступили в переговоры о капитуляции. Это позволило бежать значительной части осажденных. По приказу Ивана III с Хлыновом поступили, как раньше с Новгородом: большая часть жителей была выселена в московские города, а вместо них поселены жители московских городов, а главных «крамольников» казнили.
   1 сентября 1489 г. повезли пленное население Хлынова в московские пределы. Великий князь велел их расселить в Боровске, Алексине и Кременце, где им были даны усадьбы и земли, торговых же людей поселили в Дмитрове.
   Часть вятчан была поселена даже в подмосковной слободе: нынешнее московское Хлыново свидетельствует об этом поселении.
   Так было покончено с последним оплотом ушкуйников. Однако спасшиеся из Хлынова ушкуйники обосновались на Волге в районе современного города Камышина. Как писал в 1915 г. известный историк казачества Е.П. Савельев: «Вот в этих-то местах, согласно памяти народной, выраженной в песне волжско-донской вольницы – „Как пониже-то, братцы, было города Саратова, а повыше-то было города Камышина, протекала Камышинка-река…“ и нужно искать первые становища хлыновцев, бежавших от порабощения московских князей. Торговые караваны давали случай этой вольнице приобретать „зипуны“, а пограничные городки враждебных Москве рязанцев служили местом сбыта добычи, в обмен на которую новгородцы могли получать хлеб и порох.
   Иван III, зная предприимчивый характер этой удалой вольницы, поселившейся за пределами его владений, вблизи окраин враждебного ему княжества Рязанского, зорко следил за движениями этой горстки людей, не пожелавших ему подчиниться. Чтобы предупредить сношения рязанцев с этой вольницей, Иван III напоминал своей сестре, вдовствующей рязанской княгине Агриппине, не пускать ратных людей дальше Рясской переволоки, «а ослушается кто и пойдет самодурью на Дон в молодечество, их бы ты, Агриппина, велела казнити»…
   При движении на Дон с Днепра черкасов, белогородских и старых азовских казаков новгородцы спустились вниз по этой реке до самого Азова, смешались с другими казацкими общинами и таким образом положили основание «Всевеликому Войску Донскому», с его древним вечевым управлением.
   Казаки-новгородцы на Дону – самый предприимчивый, стойкий в своих убеждениях, даже до упрямства, храбрый и домовитый народ. Казаки этого типа высоки на ногах, рослы, с широкой могучей грудью, белым лицом, большим, прямым хрящеватым носом, с круглым и малым подбородком, с круглой головой и высоким лбом. Волосы на голове от темно-русых до черных; на усах и бороде светлее, волнистые. Казаки этого типа идут в гвардию и артиллерию.
   Говор современных новгородцев, в особенности коренных древних поселений, во многом сходен с донским, жителей 1-го и 2-го Донских округов. Как те, так и другие звук «щ» не выговаривают, а заменяют его двойным «ш», например, ишшо, ишшобы, пешшаный, пешшинка, што (что), пишша и пишта (пища) и проч. Вместо «жд» всегда почти употребляют: Рожество, Одежа, надежа (надежда), дож и проч. Вместо «к» всегда «х», в словах: хрешшенье, дохтур и др. Также: скусно, свиток и твиток (цветок), сумлеваться, сусел, укунуться, анагдась, глыбоко, быдто, кружовник, ослобонить, некрут, антиллерия, дака (дай-ка), ухи, польга (польза), слухать, верьх и верьхи (верхом), молонья (молния), женьшина, болесть, ужасть, жисть, скупердяй, панафида (панихида), трухмал, лясы точить, ну те к ляду, сиверка, сивер, исть (есть) и др. Новгородцы лучше, чем москвичи, знали древние сказания о начале Руси и ее славных витязях-богатырях. Язык их деловых бумаг, как и старых донских казаков, чище московского и отличается от последнего как чистотой, так и образностью выражений.
   Новгородцы также занесли на Дон названия: атаман, стан, ватага, ильмень (общее название большого чистого озера) и др.». [22 - Савельев Е.П. Древняя история казачества. М.: Вече, 2002. С. 261.]
   В XIV–XV веках московские летописцы пытались всячески очернить ушкуйников и новгородцев вообще, называли их разбойниками, крамольниками и т. д. А вот потом о деяниях ушкуйников было велено просто забыть. Упоминаний о них нет ни в школьных, ни в университетских учебниках XIX–XX веков. Тот же С.М. Соловьев в своем огромном труде «История России с древнейших времен» отводит ушкуйникам лишь несколько абзацев и без всяких комментариев. Авторы множества романов о временах Дмитрия Донского, как, например, Ю. Лощиц, М. Каратаев, зло и оскорбительно отзываются об ушкуйниках, мол, мешали генеральной и прогрессивной линии товарища Ивана Калиты и его героического внука.
   К началу «перестройки» ушкуйники на Руси были забыты окончательно. Но их никогда не забывали татары. Другой вопрос, что при царе и большевиках писать об этом было нельзя. Но вот с 1991 г. практически ни один труд татарских историков не обходится без проклятий по адресу ушкуйников. Татарские художники рисуют полотна, где изображают схватки их предков со злодеями ушкуйниками. Вот, к примеру, монография Альфреда Хасановича Халикова («Монголы, татары, Золотая Орда и Булгария», Академия наук Татарстана, Казань, 1994). Ох как не нравятся автору «разбойные походы новгородских ушкуйников, например, в 1360, 1366, 1369, 1370, 1371 гг.». «1391–1392 гг. – массированный поход новгородцев и устюжан на Вятку, Каму и Волгу, взятие ими Жукотина и Казани».
   «Грабительские походы русских ушкуйников начиная с 1359 года постоянно снаряжаемые против Булгарского улуса, привели булгарские земли на грань опустошения и разорения. Так, на надгробии 55-летнего Инука, найденном в Булгаре, хотя и невозможно разобрать, от чьей руки он погиб, но вряд ли вызывает сомнение, что это были ушкуйники. Такие камни характерны и для времен Казанского ханства, там прямо указано, что покойник был убит во время „нашествия русских“». [23 - Марсель Ахметзянов, кандидат филологических наук. «Турусы на колесах, или О новых фальсификациях в истории татарского народа» (Журнал «Идель» № 5/1993).]
   На реке Каме татарские археологи обнаружили город Кашан, состоявший из двух городищ. Кто его разрушил? Конечно, ушкуйники в 1391 г., как утверждает тот же Халиков.
   Из трудов казанских историков можно составить длинный список булгарских городищ, уничтоженных русскими в XIV веке.
   Почитаешь казанских историков и видишь, что ушкуйники просто жить не давали миролюбивым труженикам Золотой Орды. Ну что ж, каждый историк волен по-своему оценивать те или иные события. Но почему у наших надутых и важных историков с Воробьевых гор память отшибло в вопросе об ушкуйниках, как, впрочем, и во многом другом?

Глава 4
Взятие Астрахани

   В 1552 г. войска Ивана Грозного штурмом взяли Казань – столицу одноименного царства. Защитники города дрались до последнего и были почти все уничтожены. Сейчас делаются попытки представить Ивана IV захватчиком и ненавистником татарского народа. На самом же деле и сам Иван, и его отец, и дед прилагали все усилия, чтобы Московское государство и казанское ханство объединились мирным путем.
   Причем подобные планы не являлись фантазиями московских владык. Был даже прецедент – Касимовское ханство. В свое время великий князь московский Василий II дал в удел Городок Мещерский царевичу Касиму, сыну казанского хана Улу-Мухаммеда.
   И вот посреди русских земель на реке Оке появились мечети, а сам Городок стал именоваться Касимовом. Замечу, что с тех пор 500 лет русские и татары мирно живут в этом городе.
   С 1487 по 1516 г. на казанском престоле сидел хан Мухаммед-Элим, дружественно настроенный к России. Но, увы, он умер, не оставив наследника.
   С этого времени начинается борьба за казанское наследство между династией касимовских ханов, поддерживаемых Москвой, и крымскими ханами Гиреями, поддерживаемыми Турцией. В конце XII века Крымское ханство стало вассалом Стамбула, а теперь турки хотели взять под контроль и Казанское ханство. Не будем забывать, что турецкие султаны считали себя не только светскими владыками, но и духовными повелителями всех мусульман мира – «тенью Аллаха на земле».
   Над Русью нависла опасность пострашнее батыева нашествия. Последовала целая серия русско-казанских войн: 1521, 1523–1524, 1530, 1536, 1545, 1549 и 1550 годов. Власть в Казани много раз переходила от касимовской династии к Гиреям и обратно. Итогом этих войн стало взятие Казани в 1552 г. и присоединение ханства к России.
   Теперь на Волге оставалось лишь Астраханское ханство. Потерпев поражение в Казани, турецкая дипломатия решила взять реванш в Астрахани и сделать ханство вассалом Порты. Это не могло не беспокоить Ивана IV. А кроме того, астраханские власти перестали обеспечивать безопасность купеческих караванов на Нижней Волге.
   Так, в сентябре 1552 г. около устья реки Иргиз на купеческий караван, в составе которого было и русское посольство Савстана (видимо, грека), было совершено нападение казаков. Любопытно, что атаманами их были князь Василий Мещерский и путивлец Личюга Хромой. Ну, с беглым мещанином из Путивля все ясно. А вот князья Мещерские служили Москве с начала XIV века. Князь Юрий Мещерский – герой Куликовской битвы. Четыре князя Мещерских на 1552 г. служили воеводами в Вятке, Дедилове, Михайлове и Мещере. Мне самому очень интересно узнать, как князь Василий стал атаманом разбойников, но, увы, найти что-либо не удалось.
   В октябре 1553 г. к Ивану Грозному прибыли послы от ногайцев, от мурзы Измаила и других мурз с челобитьем, «чтобы царь пожаловал их, оборонил от астраханского хана Ямгурчея, послал бы рать свою него… а Измаил и другие мурзы будут исполнять государеву волю».
   Весной 1554 г., как сошел лед, 30-тысячное русское войско под начальством князя Юрия Ивановича Пронского-Шемякина поплыло по Волге под Астрахань. Туда же отправились вятские служилые люди под начальством князя Александра Вяземского.
   У Черного острова, вблизи нынешнего Волгограда, князь Вяземский встретился с головным отрядом астраханцев. Татары были быстро разбиты. Пленные показали, что основные силы Ямгурчея стоят в пяти верстах ниже Астрахани. Князь Пронский на судах быстро двинулся на Астрахань, а Вяземскому приказал атаковать войско Ямгурчея. Но татары не стали оборонять город и бежали. Пронский вступил в пустой город, Вяземский также не нашел никого в татарском стане. Сам Ямгурчей ускакал с небольшим отрядом в Азов. Своих жен и детей хан отправил на судах вниз к Каспию. Однако русские гребные суда перехватили царский караван и захватили многочисленное ханское семейство.
   В своем обозе русские воеводы привезли татарам и нового хана – Дербыш-Алея. Ранее Дербыш-Алей самостоятельно правил Астраханью, но затем был свергнут и бежал на Русь, где несколько лет безбедно прожил в Звенигороде.
   Воеводы наловили по окрестностям около трех тысяч прятавшихся там астраханцев (считались только мужчины), привели их в Астрахань и велели быть подданными Дербыш-Алея. Всем окрестным татарам под страхом смерти приказали выдать русских рабов. Так было освобождено несколько тысяч русских людей.
   Князь Пронский обязал нового хана давать московскому государю каждый год по 40 тысяч алтын да по 3 тысячи рыб; «рыболовам русским царским ловить рыбу в Волге от Казани до Астрахани и до самого моря безданно и безъявочно, астраханским же рыболовам ловить с ними вместе безобидно». Если умрет царь Дербыш-Алей, то астраханцы не должны тогда искать себе другого царя, а должны бить челом государю и его детям. Кого им государь на Астрахань пожалует, тот и будет им люб. По утверждении этих условий шертной грамотой воеводы отправились в Москву. Всех астраханских пленников отпустили, взяли с собой только ханских жен с детьми и освобожденных русских невольников.
   Занятие русскими Астрахани происходило на фоне междоусобиц в соседних ногайских Ордах, где мурза Измаил воевал со своим братом Юсуфом и племянниками. Вскоре Измаил убил брата Юсуфа и начал подкапываться под астраханского хана Дербыша. Измаил отправил несколько посланий Ивану IV, где просил его ввести непосредственное царское правление в Астрахани и убрать оттуда нелюбимого Дербыша.
   Доносы Измаила вскоре подтвердились: весной 1556 г. Дербыш соединился с отрядом крымских татар и выбил небольшой русский отряд Мансурова из Астрахани. Мансуров отступил к Переволоке. Из 500 человек у него осталось 308. Иван IV срочно послал по Волге Мансурову 50 казаков, и 500 конных казаков пришли с Дона под командой Ляпуна Филимоновича. Казаки Ляпуна двинулись к Астрахани, Дербыш и компания бежали в Азов к туркам, а русские во второй раз мирно вошли в Астрахань.
   Ногайцы после очередной усобицы помирились без участия русских. Сыновья Юсуфа помирились с дядей Измаилом, убийцей их отца, и заявили о принятии русского подданства. Так устье Волги окончательно закрепилось за Московским государством.
   Первоначально в Стамбуле не придали особого значения присоединению Астрахани к Москве. У султана Сулеймана II хватало забот и в других частях своей обширной империи, и он понадеялся, что крымские татары и ногайцы вытеснят русских из низовий Волги. Лишь в сентябре 1563 г. султан Сулейман II послал гауша (чиновника высокого ранга) к крымскому хану с приказом готовиться в 1564 г. к походу на Астрахань. Намерение султана очень напугало… хана Девлет-Гирея. Крымские ханы меньше всего хотели военного присутствия Турции на Дону и Волге, что неизбежно сделало бы их из полунезависимых правителей бесправными подданными султана. Занятие же отдаленной Астрахани русскими не представляло, по мнению Гиреев, непосредственной угрозы Крыму. Кстати, в этом они были недалеки от истины. Действительно, Астрахань никогда не использовалась как база для похода в Крым.
   В Стамбул из Крыма полетели отписки: этим летом к Астрахани идти нельзя, потому что безводных мест много, а зимой к Астрахани идти – турки стужи не поднимут, к тому же в Крыму голод большой, запасами подняться нельзя.
   На следующий год Девлет-Гирей постарался вовсе отклонить султана от похода на Астрахань. «У меня, – писал он, – верная весть, что московский государь послал в Астрахань 60 000 войска; если Астрахани не возьмем, то бесчестие будет тебе, а не мне; а захочешь с московским воевать, то вели своим людям идти вместе со мною на московские украйны: если которых городов и не возьмем, то по крайней мере землю повоюем и досаду учиним».
   Параллельно Девлет-Гирей бомбардировал посланиями царя Ивана, в которых он подробно рассказывал о намерениях султана и усиленно шантажировал царя. Хан предлагал отдать ему Казань и Астрахань, мотивируя тем, что иначе их заберут турки. Вряд ли хан всерьез надеялся получить их, во всяком случае, с царя можно было содрать огромные поминки (то есть единовременную дань). О Казани и Астрахани царь Иван резонно ответил: «Когда то ведется, чтоб, взявши города, опять отдавать их». [24 - Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М.: Издательство социально-экономической литературы, 1961. Т. III. С. 602.]
   Весной 1569 г. в Кафу (Феодосию) морем прибыло 17-тысячное турецкое войско. Султан отдал приказ кафинскому паше Касиму возглавить войско, идти к Переволоке, каналом соединить Дон с Волгой, а затем взять Астрахань. Вместе с турками в поход двинулся и хан Девлет-Гирей с 50 тысячами всадников. Турецкие суда, везшие тяжелые пушки, плыли по Дону от Азова до Переволоки.
   На одном из судов в числе других пленных, служивших гребцами, находился Семен Мальцев, отправленный из Москвы послом к ногайцам и захваченный турками у Азова. «Каких бед и скорбей ни потерпел я от Кафы до Переволоки! – писал Мальцев. – Жизнь свою на каторге мучил, я государское имя возносил выше великого царя Константина. Шли каторги (суда) до Переволоки пять недель, шли турки с великим страхом и живот свой отчаяли; которые были янычары из христиан, греки и волохи дивились, что государевых людей и козаков на Дону не было; если бы такими реками турки ходили по Фряжской и Венгерской земле, то все были бы побиты, хотя бы козаков было 2000, и они бы нас руками побрали: такие на Дону крепости (природные укрепления, удобные для засад) и мели». [25 - Там же. С. 605.]
   В первой половине августа турки достигли Переволоки и начали рыть канал. Естественно, прорыть его за 2–3 месяца было нереально. В конце концов, паша Касим отдал приказ тащить суда волоком. При этом Девлет-Гирей и его татары вели пораженческую пропаганду среди турок, стращали их суровой зимой и бескормицей, что в общем-то было вполне справедливо. Но тут турок выручили астраханские татары, пригнавшие по Волге необходимое число гребных судов. Используя их, Касим в первой половине сентября подошел к Астрахани, но штурмовать ее не решился. Вместо этого он остановился ниже Астрахани на старом городище, решив там построить крепость и зимовать.
   Но 50-тысячная татарская орда не могла зимовать в Астрахани. Крымские татары никогда не вели длительных осад. Вспомним Шамиля Басаева – «набег – отход, набег – отход». Поэтому Касим был вынужден отпустить татар на зимовку в Крым. Но тут взбунтовались янычары. Мальцев писал: «Пришли турки на пашу с великою бранью, кричали: нам зимовать здесь нельзя, помереть нам с голоду, государь наш всякий запас дал нам на три года. А ты нам из Азова велел взять только на сорок дней корму, астраханским же людям нас прокормить нельзя; янычары все отказали: все с царем крымским прочь идем». [26 - Там же. С. 603.]
   Одновременно из Астрахани русские через пленного подбросили Касиму дезинформацию. Мол, вниз по Волге на помощь Астрахани идет князь Петр Серебряный с 30 тысячами судовой рати, а полем государь под Астрахань отпустил князя Ивана Бельского со 100 тысячами войска. К ним собираются примкнуть ногайцы, а персидский шах, давний враг султана, воспринял поход турок к Астрахани как попытку создания базы для операций против Персии и шлет к Астрахани свои войска. Как видим, «дэза» была весьма убедительна и правдоподобна. Нервы у Касима сдали, и 20 сентября турки зажгли свою деревянную крепость и побежали от Астрахани. В 60 верстах выше Астрахани Касиму встретился гонец от султана Селима II, который требовал, чтобы Касим зимовал под Астраханью, а весной туда прибудет сильное турецкое войско. Увы, остановить бегущее войско грамотой султана не удалось. Мало того, хитрый Девлет-Гирей повел турок в Азов не прежней дорогой вверх по Волге, а там не через Переволоку на Дон и вниз по реке, а через пустынные степи, так называемой Кабардинской дорогой. Из-за отсутствия воды и пищи погибло много турок. Многие говорили, что новый султан Селим несчастлив, раз так неудачно закончился первый поход его войска.
   В 1570 г. Иван Грозный направил дьяка Новосильцева в Стамбул под предлогом поздравления Селима II с восшествием на престол. Дьяк изложил султану русскую версию покорения Казани и Астрахани: «Государь наш за такие их неправды ходил на них ратью, и за их неправды бог над ними так и учинил. А которые казанские люди государю нашему правдою служат, те и теперь в государском жалованьи по своим местам живут, а от веры государь их не отводит, мольбищ их не рушит: вот теперь государь наш посадил в Касимове городке царевича Саип-Булата, мизгити (мечети) и кишени (кладбища) велел устроить, как ведется в бусурманском законе, и ни в чем у него воли государь наш не отнял: а если б государь наш бусурманский закон разорял, то не велел бы Саип-Булат среди своей земли в бусурманском законе устраивать». [27 - Там же.]
   Солидную взятку – «жалованье» – русские послы отвалили султанову фавориту Махмету-паше. Русским дипломатам не удалось добиться признания захвата Астрахани и заключения мира, но от намерения посылать турецкие войска как против Астрахани, так и против России вообще, Селим отказался.

Глава 5
«На Волге быть – ворами слыть»

   В 1558 г. первый астраханский воевода И. Черемисинов перенес Астрахань на противоположный берег Волги. В 12 км ниже по течению он выбрал место, называемое Заячий, или Долгий, бугор, и решил тут строить крепость. Волга, ее приток Кутум, заболоченные протоки и соляное озеро надежно защищали новый город. В том же году на новом месте была построена крепость с земляными валами и деревянными стенами и башнями.
   Москва придавала очень важное значение Астрахани, и в 1582 г. царь Федор Иоаннович повелел построить там каменную крепость с восемью башнями. Через 7 лет, в 1589 г., был построен кремль, но окончательные работы завершились лишь в 1619 г. Строилась крепость из кирпича и извести из развалин золотоордынской столицы Сарай-Бату (Селитренное городище), а также из производившихся на месте строительных материалов.
   С приходом русских в районе Астрахани резко увеличилась добыча соли и рыбы. В этом деле большие льготы давались монастырям. Так, например, по жалованной грамоте Свияжскому Богородицкому монастырю от 25 мая 1584 г. монахам дозволялось иметь на Волге судно и ежегодно нагружать его в Астрахани десятью тысячами пудов соли или рыбы. Видимо, объем вывоза этих продуктов из города другими монастырями – казанским Зилантовым (Илантовым), суздальским Спасо-Евфимиевым, Троице-Сергиевым и другими – был не меньшим.
   Морская торговля Астрахани с Персией и другими странами Каспийского бассейна продолжалась. Бусы, принадлежавшие русским и татарским купцам, ежегодно уходили из Астрахани на юг.
   Каждый год в мае из Нижнего Новгорода в Астрахань выходил так называемый «весенний караван». В его составе были купцы, ехавшие в Астрахань и Персию, а также «государевы люди» и их семьи, отправлявшиеся на места новой службы. Часто к каравану присоединялись посольства, как русские, так и зарубежные. Караван шел под охраной стругов со стрельцами и пушками.
   Суда шли большей частью самосплавом, но иногда употреблялись «гребки» (весла), а при попутном ветре ставились паруса. Для управления пользовались рулем. В наиболее же опасных местах, грозивших увлечь суда в быстрины или водовороты либо посадить их на мель (особенно на крутых поворотах), применяли рысковый якорь, который вывозился к берегу на длинном канате и сдерживал судно на нужной линии движения.
   Путь из Нижнего Новгорода до Астрахани обыкновенно длился 30 дней, но случались и задержки еще на неделю или на две.
   Подход каравана к Астрахани возвещался двумя пушечными выстрелами с командного судна. Заслышав выстрелы, толпы горожан высыпали на берег полюбоваться на красивое зрелище пристающего огромного каравана, на многих судах которого тотчас же открывалась торговля или начиналась выгрузка товаров на берег.
   В конце июля из Астрахани отправлялся обратный караван, называемый «низовым», или «осенним», также в сопровождении стругов со стрельцами. Вверх по Волге суда шли на веслах и парусах, а в опасных местах или при очень быстром течении – и бечевой тягой, проходя за день в среднем не более 15–17 верст. Там, где нельзя было использовать бечевую тягу, практиковали тягу завозом якорей или «подачами», нанимая для этого артели рабочих, доходившие в середине XVII века до 100 и более человек. В этом случае караван проходил за день примерно 3 версты. В результате караван приходил в Нижний Новгород поздней осенью и обычно оставался там на зиму, а товары развозились по местам назначения на санях.
   С разрешения русского правительства торговлей на Волге и Каспии решили заняться и англичане. В 1558 г. англичанин Дженкинсон купил в Астрахани бус, погрузил на него свои товары и отправился к полуострову Мангышлак. Там он перегрузил товары на верблюдов и добрался до Бухары. В следующем году он возвратился, а в 1562 г. приехал опять и на этот раз торговал в Персии. После этого англичане ходили через Каспийское море в 1564, 1565, 1568 и 1569 гг., пытаясь пробиться в Индию, но безуспешно.
   В мае 1572 г. отряд из 150 казаков напал на английский корабль, который возвращался из Персии и стоял на якоре близ устья Волги. Англичане, по их словам, убили и ранили почти треть казаков, но в конце концов сдались. Товары были разграблены, а капитана и команду казаки отпустили в Астрахань. Отправленные в погоню стрельцы на стругах изловили этих казаков и перебили их.
   С начала XVII века по Каспию постоянно рыскали пиратские флотилии волжских и донских казаков. В значительной степени это связано со смутой в Русском государстве – Москве было не до Каспия.
   Так, в 1621 г. у персидских берегов действовали независимо друг от друга две флотилии: атамана Богдана Чернушкина и атамана Тренка Уса.
   В 1622 г. русские послы Иван Кондарёв и дьяк Бормосов проездом в Константинополь оказались на Дону. Послы доносили в Москву, что в казачьих городках они видели «волжских воров»: «…атамана Богдана Чернушкина с товарищами человек с 50, ходят в рубашках тафтяных, в кафтанах бархатных и камчатых, а были они на море и громили персидские суда». [28 - Там же. Кн. V. С. 202.]
   В 1627 г. под нажимом царского правительства Войсковой круг донских казаков постановил: «Впредь и навсегда, чтобы никто с Дону не ходил для воровства на Волгу, а ежели кто объявится на Дону, тому быть казненным смертью». [29 - Смирнов А.А. Морская история казачества. М.: Яуза, Эксмо, 2006. С. 86.]
   Добавлю, что под «воровством» имелось в виду пиратство на Волге и Каспии. Именно с того времени пошла казацкая поговорка: «На Волге быть – ворами слыть».
   В 1631 г. тысяча донских и запорожских казаков встретились в устье Волги с тысячей яицких казаков [30 - О яицких казаках речь пойдет ниже.] и отправились на Каспий «добывать зипуны».
   В 1633–1634 гг. «русские флибустьеры» разоряли районы Баку, Дербента и всей Гилянской провинции. После окончания успешного похода казаки вернулись на Дон и Яик.
   В 1636 г. пятьсот донцов с атаманом Иваном Поленовым учинили нападение на крупный персидский порт Ферахабад, разгромили и сожгли его. На обратном пути Поленов встретил струги другого донского атамана – Ивана Самары. Оба отряда объединились и напали на караван русских купцов, который шел с товарами в Ферахабад. «В утешение» ограбленным купцам казаки говорили, что, мол, там уже некому товары ваши покупать. В дельте Волги атаманы разгромили еще один купеческий караван.
   Тут невольно возникает вопрос: а почему астраханские воеводы пропускали воровских казаков на Каспий? Надо полагать, донские и волжские казаки отлично знали все протоки дельты Волги, что позволяло им миновать Астраханскую крепость. Тем не менее главной причиной была алчность воевод. Не зря в народной песне поется о том, как воевода вымогал у Стеньки Разина дорогую шубу: «Возьми себе шубу, чтоб не было шума». Вот так, без лишнего шума, и ходили в оба конца наши «флибустьеры».
   Естественно, что жалобы персидских купцов и послов астраханские воеводы пропускали мимо ушей. Посему в 1641 г. персидский посол подал царю Михаилу грамоту от шаха Сефи, где говорилось: «С вашей государевой стороны всякие набродные, худые люди безыменные, беглые, собравшись, приходят на гилянские и на мазандеранские места, воюют, людей бьют, грабят, в полон берут, то же делают и над торговыми людьми, которые ходят по морю». [31 - Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. V. С. 228.] Шах призывал царя совместно извести казаков.
   Бояре отвечали послу, что «давно отправлен царский указ воеводам – посылать на казаков ратных людей, побивать их, а взятых в плен казнить; пусть и шах в своей земле этих воров велит ловить и побивать, великий государь за них стоять не будет». [32 - Там же.]
   А разбои казаков на Каспии по-прежнему продолжались. В 1647 г. флотилия казачьих стругов вошла в устье реки Куры и поднялась вверх на несколько десятков верст. Естественно, что все селения на обоих берегах были разграблены.
   В 1649 г. персы опять пожаловались в Москву. На сей раз новый царь Алексей Михайлович возмутился и послал большую судовую рать на Каспий. Лет на пятнадцать на море стало тихо, и купцы начали постепенно забывать о разбоях.
   В 1664 г. персидский шах Аббас II издал указ об освобождении от всех пошлин и поборов русских купцов, приезжавших в Персию, а также о предоставлении им ряда льгот. В свою очередь шах обратился к царю Алексею Михайловичу с просьбой о дозволении Армянской компании, состоявшей из персидских подданных, вести торг и осуществлять транзит шелка и других товаров на территории России. Армяне должны были платить большую пошлину царю, но зато русские должны были гарантировать безопасность людей и товаров. 31 мая 1667 г. царь Алексей Михайлович удовлетворил просьбу шаха и пожаловал Армянской компании соответствующую грамоту.
   «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги». В 1667 г. около двух тысяч донских казаков во главе с выборным атаманом Степаном Тимофеевичем Разиным явились на Волге вблизи Царицына и построили на берегу укрепленный городок. Для начала Стенька ограбил большой караван судов в Астрахани. Царские стрельцы, сопровождавшие караван, сдались без боя. Колодники, которых везли в ссылку в Астрахань, а также несколько десятков гребцов присоединились к казакам. Торговых же людей казаки после пыток перевешали или утопили.
   Так началась карьера славного атамана. Разинцам через протоку Бузан удалось обойти Астрахань и прорваться в Каспий.
   Вскоре казацкие струги дошли до устья реки Яик (Урал). Поднявшись до Яицкого городка (с 1775 г. город Уральск), Разин обманом захватил крепость и перебил стрелецкий гарнизон. Атаман решил сделать Яицкий городок своей операционной базой. Оттуда казаки выходили грабить рыбные промыслы русских купцов в дельте Волги, периодически нападали на соседей калмыков.
   С берегов Яика Разин рассылает «прелестные» письма к казакам на Дон и в Малороссию. Гетман Дорошенко ласково принял посланцев Стеньки, но начинать войну с Москвой не пожелал. Не хотели ссориться с Алексеем Михайловичем и зажиточные казаки на Дону. Лишь 800 человек голытьбы во главе с атаманом Сережей Кривым явились в Яицкий городок.
   Но дальше оставаться в городке Разину становилось опасно. Калмыки объединились и начали бить разбойников казаков, а главное, рано или поздно следовало ждать прихода большого государева войска.
   И вот весной 1668 г. казаки покидают Яицкий городок, спускаются по Яику, а дальше морем идут на юг. Разинцы страшно разорили персидское побережье от Дербента до Баку. Советские историки из кожи вон лезли, доказывая, что Стенька в Персии строго соблюдал классовый подход – грабил только богатых, а бедных, наоборот, защищал. Вот как описывает деяния Разина советский писатель А.Н. Сахаров: «Грозой шли казаки по взморью, врывались в селения, рассыпались с гиканьем и свистом по домам, рубили саблями, били кистенями шаховых солдат, тащили из домов персиянок за длинные черные волосы, хватали ковры, оружие, посуду, ткани, подталкивали пиками к стругам пленных мужчин, на ходу обряжались в дорогие халаты, увешивали шею золотыми и жемчужными ожерельями, напяливали на загрубевшие, негнувшиеся от долгой гребли пальцы дорогие перстни.
   Бедноту Разин строго-настрого наказал не трогать, не грабить и в ясырь не волочь: к бедным избам, к земляным лачугам не подходить, зато богатых купчин, шаховых приказных людей, местных князей, домовитых крестьян шарпай сколько хочешь. А когда грабили казаки невзначай или с умыслом здешних «голых» людей – зверел атаман, кидался с чеканом на обидчика, кричал: «Мы не разбойники и не воры! Мы честные казаки! Зачем же ты, б…й сын, мараешь доброе казацкое имя? Мало тебе купцов и князей, на „голых“ людей руку поднял, забыл, кто ты сам-то есть, ах ты, собака!..»». [33 - Сахаров А.Н. Степан Разин. М.: Молодая гвардия, 1987. С. 107.]
   Увы, казаки грабили и убивали всех подряд. А женщин насиловали, выбирая их, ориентируясь не на социальную принадлежность жертвы, а на ее внешность, и исходя из своих возможностей.
   Между тем у царя с шахом Аббасом II были вполне дружеские отношения, они «дружили» против Оттоманской империи. Узнав о проделках Стеньки, Алексей Михайлович отправил к шаху специального посланца – немца на русской службе полковника Пальмара. В царевой грамоте говорилось, что после заключения в 1667 г. Андрусовского мира с польским королем объявились в понизовых местах разные воровские люди, и против них царь послал свое войско, чтобы побить их и разорить. «И ныне после бою и разоренья достальные воровские люди от устья Волги-реки на Хвалынское море побежали, избывая своей смерти, где бы от наших ратных людей укрытца. А наши царского величества ратные люди за ними вслед неотступно промысл чинят, и чтоб тех воров искоренить и негде б их не было. А вам бы, брату нашему Аббас шахову величеству, своей персидцкой области околь моря Хвалынского велеть остереганье учинить, и таким воровским людям пристани бы никто не давал и с ними не дружился, а побивали бы их везде и смертью уморили без пощады». [34 - Там же. С. 106–107.]
   Весь июнь 1668 г. казаки провели на побережье между Дербентом и Баку, однако ни одной крепости им взять не удалось. Разинцы обошли Дербент, Шемаху и Баку. В июле казаки дошли до Гилянского залива и начали грабить богатую область Мазандеран. От успехов у атамана закружилась голова, и он повел свое воинство на крупный город Решт. Но тут казаки нарвались на войско местного губернатора Будар-хана. Как позже показали свидетели – астраханские купцы Никита Мусорин и Таршка Павлов: «Те воровские казаки приехали под шахов же город Ряш и стали стругами у берега. И ряшский де хан выслал против их шаховых служилых людей з боем, и те де шаховы люди их, воровских казаков, побили с 400 человек. А атаман де Стенька Разин с товарищи говорили шаховым служилым людям, что они хотят быть у шаха в вечном холопстве, и они б с ними не бились». [35 - Там же. С. 110.]
   Действительно, Степан Тимофеевич действовал классически, по «варяжскому рецепту» – получив отпор, нанимался кондотьером на службу.
   Будар-хан согласился, но потребовал, чтобы казаки сдали персам все свои струги и пушки, а им, в свою очередь, будет разрешено отправить посланцев в Исфахан к шаху, который и должен был решить судьбу разинцев. А пока суд да дело, пять дней казаки торговали и пьянствовали в Реште. Согласно преданию, Степан Тимофеевич, будучи сильно во хмелю, затеял драку с горожанами, которая переросла в большое сражение. С трудом казаки пробились к морю и отбили у персидской стражи собственные струги. Выйдя в море, Разин приказал идти вдоль побережья на восток, а затем высадиться на пустынном берегу.
   А шах Аббас II поначалу милостиво принял русских посланцев, но тут, наконец, прибыл полковник Пальмар, и шах понял, с кем он имеет дело. Немедленно разинских посланцев заковали в кандалы, а воеводе Мехмету было приказано с большим войском идти на казаков.
   Приведя в порядок разбитое воинство, Стенька опять двинулся на восток и внезапно напал на небольшой город Фарабат. Он располагался примерно в 400 км восточнее Решта, и местные жители слыхом не слыхивали о Разине. Город был разграблен и сожжен. Затем Разин двинулся к расположенному неподалеку городу Астрабаду, который постигла участь Фарабата.
   Зиму 1668/69 г. разинские казаки провели на полуострове Миян-Кале между Фарабатом и Астрабадом. Пленные персы построили деревянные дома для жилья, а также возвели земляной вал на перешейке, соединяющем полуостров с материком, и казаки поставили там пушки.
   Зимой и ранней весной разинцы периодически совершали налеты на туркменские поселки на юго-восточном берегу Каспия. В одной из стычек с туркменами был убит Сережа Кривой.
   Разорив туркменское побережье, Разин в мае 1669 г. двинулся на запад – в Гилянский залив. Традиционно пограбив побережье, Разин отправился севернее и устроил себе базу на Свином острове недалеко от Баку.
   В июле 1669 г. к Свиному острову подошел персидский флот под началом Менеды-хана. Флот – это сказано слишком громко: у персов было 50 плоскодонных лодок-сандалов.
   Сражение у Свиного острова хорошо описано в донесении секретаря шведского посольства в Персии Кемпфера: «Казаки выскочили на нескольких стругах из-за острова и бросились в открытое море. Персы, увидев это, подумали, что они бегут, хотя на самом деле они сделали это, чтобы лишь заманить их, а поэтому казаки уходили все дальше и притворялись, что не могут управлять своими судами. Это поощрило персов преследовать их с громом труб и барабанов. Хан лично был с ними и поднял флаг на своей бусе. Они также соединили свои бусы цепями, надеясь захватить врага как бы в сети, чтобы никто не убежал. Но это оказалось большим преимуществом для казаков. Так как персы начали стрелять в них, и когда они были достаточно далеко от берега, новый генерал казаков [по сведениям Кампфера, Разин на время боя сдал командование одному из старшин], решив, что теперь уже пора, приказал своему пушкарю, который был очень опытным парнем, стрелять в большое судно с флагом, что он и сделал, нацеливая свою пушку в то место корабля, которое было под водой, где находился порох; ядра были внутри пустые и наполнены нефтью с ватой, и так как выстрел произвел желаемый эффект, то есть взорвал часть бусы и поджег остальную часть, то хан ретировался на другое судно. В этом замешательстве, так как судно, начав тонуть, не только само тонуло, но и потащило за собой другое, казаки подошли ближе, приостановили обстрел, прикрепили свои суда к персидским, у которых были высокие палубы, и казаки убивали персов шестами, к которым были привязаны пушечные ядра; некоторые из персов предпочитали броситься в море, чем попасть в руки врагов. Остальные были убиты казаками, которые ничего не смогли взять с их бусов, кроме пушки». [36 - Там же. С. 126.]
   Менеды-хану удалось уйти с тремя сандалами. Зато в плен попал его сын Шабалда и, возможно, дочь.
   После боя Разин решил вернуться на Дон, так по крайней мере он объявил казакам. Близ дельты Волги казаки нагнали персидский караван судов, шедший в Астрахань. На одном из судов находились и аргамаки – дорогие подарки шаха царю. Надо ли говорить, что караван был ограблен казаками, а уцелевшие при абордаже персы стали пленниками.
   Навстречу Разину астраханский воевода князь Прозоровский отправил второго воеводу князя Семена Львова с 36 стругами, на которых разместились 4000 астраханских стрельцов. Встреча произошла в дельте. Увидев царские струги, казаки повернули в море. Львов гнался за ними двадцать верст, но догнать не смог и послал казакам милостивую царскую грамоту. Тогда Разин вернулся, и начались переговоры.
   К воеводе Львову прибыли двое выборных казаков и говорили: «Все войско бьет челом, чтоб великий государь пожаловал, велел вины их отдать и отпустить на Дон с пожитками, а мы за свои вины рады великому государю служить и головами своими платить, где великий государь укажет; пушки, которые мы взяли на Волге в Судах, в Яицком городке и в шаховой области, отдадим, отдадим в Царицыне».
   Князь Львов велел, чтобы эти двое казаков поклялись за все войско, и с тем поплыл обратно в Астрахань, а за ним плыл Стенька со своим воинством.
   25 августа в Астрахани отмечалось большое торжество. Воевода князь Прозоровский сидел в приказной избе, и туда направился Разин с товарищами. Подойдя к избе, казаки положили бунчук, знамена, сдали пленных персиян и пообещали, что пушки тоже отдадут и русских служилых людей отпустят без задержки. Разин бил челом перед воеводой, чтобы царь велел отпустить их на Дон, а сейчас шестерых выборных казаков отправить в Москву «бить великому государю за вины свои головами своими». Выборные были отправлены.
   Сказать, что разинцы произвели в Астрахани фурор, – это ничего не сказать. Казаки шли по улицам города под восторженные крики жителей. Все они с ног до головы были увешаны золотыми и серебряными украшениями: на пальцах сверкали перстни с драгоценными камнями, такие же бесценные камни украшали шашки, на шеях болтались тяжелые золотые цепи, за поясами торчали пистолеты с золотой насечкой и на боках висели сабли стоимостью в целое состояние.
   Десять дней жили казаки в Астрахани. Сколько было ими пропито тысяч золотых рублей – можно только гадать. Сам Стенька ходил по улицам и бросал в народ золотые монеты. В эти дни пьяный Стенька собственноручно публично утопил в Волге знатную персиянку. Судя по всему, она была дочерью Менеды-хана. Это был сильный популистский жест. Среди астраханцев пошел слух, что утопленная наложница – дочь самого персидского шаха. Голландец на русской службе Л. Фабрициус в своих записках упоминает не только об утоплении принцессы-наложницы, но и о ее младенце – сыне от Разина. По словам Фабрициуса, Разин отдал ребенка на воспитание астраханскому митрополиту и дал ему на это тысячу рублей золотой монетой.
   Кстати, казаки и до Разина, и после него привозили с собой множество полонянок разных национальностей, но их всех чохом называли персиянками. Видимо, с этим связано и название станицы на Дону – Персияновка, недалеко от нынешнего Новочеркасска. Ведь многие из воровских казаков были женаты. Менталитет донских казаков не допускал многоженства, и вот пришлось казакам строить отдельную станицу для «жен выходного дня».
   В Астрахани Разину пришлось отдать воеводе Прозоровскому 13 морских стругов и тяжелые пушки (5 медных и 16 железных), но 20 легких пушек он удержал у себя. «Эти пушки, – сказал атаман, – надобно нам на степи для проходу от крымских, азовских и всяких воинских людей, а как дойдем, то пушечки пришлем тотчас же».
   Сколько Стенька дал «на лапу» князю – история от нас утаила.
   4 сентября 1669 г. струги Разина отправились вверх по Волге. Это было днем окончания персидского похода и начала большой войны с Москвой.
   Персидский поход и гульба в Астрахани произвели огромное впечатление на всю Россию. Разин из обыкновенного «воровского» атамана вдруг превратился в сказочного богатыря, сравнимого с Ильей Муромцем и князем Олегом Вещим. О нем говорили: «Стенька Разин богат приехал, что и невероятно быти мнится: на судах его веревки и канаты все шелковые и паруса также все из материи персидской шелковые учинены». Замечу, то же самое рассказывалось и о ладьях князя Олега, и внесено в летопись. Пошли слухи, что Разин чародей и знается с нечистой силой.
   Деньги и слава создали атаману предпосылки для похода на Москву!

Глава 6
Как царь Алексей флот строил

   Если честно говорить, то первый большой корабль для Каспия построили не русские, а голштинцы. В 1634 г. шлезвиг-голштинский герцог Фридрих III пожелал завести у себя торговлю персидским шелком и обратился к царю Михаилу с просьбой о разрешении ему провоза товаров по русским владениям. В Москву от герцога прибыло специальное посольство, в составе которого был Олеарий, оставивший известное описание путешествия в Московию и Персию. Посольство радушно приняли в Москве, и царь не только дал согласие на пропуск товаров, но и разрешил построить в Нижнем Новгороде 10 военных кораблей для первой экспедиции в Персию.
   При этом бояре поставили условие: «…лес покупати им у наших людей вольною торговлею, а плотников к тому корабельному делу, к их корабельным мастерам на прибавку, наймовать наших подданных охочих людей, а наем им платити по договору с ними вольною торговлею, а первое – от тех плотников корабельного мастерства не скрывать». [37 - Шубин И.А. Волга и волжское судоходство. М.: Транспечать, 1927. С. 92.]
   И вот в начале января 1635 г. в Нижний Новгород прибыли голштинские мастера – немец из Любека Кордес, швед Иостен и еще трое неизвестного происхождения, названные в деле посольского приказа Зелер, Стирпомяс и Крону. Руководить постройкой должен был Hans Btrek, сын немца, жившего в Немецкой слободе в Москве, посему в русских документах он числился Иваном Бережитским. Было нанято и 50 русских плотников.
   Из-за ряда организационных и технических проблем вместо десяти кораблей летом 1635 г. построили только один, названный в честь голштинского герцога «Фридрих» («Friderik»).
   Чтобы пройти многочисленные волжские мели и перекаты, корабль построили плоскодонным длиной 120 футов (36,6 м), шириной 40 футов (12,2 м), высотой 13 футов (3,96 м), из которых осадка 7 футов (2,13 м). Корабль имел три мачты – две для прямых парусов и бизань для носового паруса.
   «Фридрих» мог ходить на веслах. На каждой из 12 пар весел сидело по два гребца. Корабль был покрыт сплошной палубой и имел целый ряд помещений – в трюме для служилых и рабочих людей и шесть кают в кормовой рубке для старших чинов голштинского посольства.
   Кроме корабля, в Нижнем Новгороде были построены и большие шлюпки. Капитаном «Фридриха» назначили немца Кордеса.
   Корабль вышел из Нижнего со 125 пассажирами на борту, из которых 78 человек были членами посольства и немецкие купцы, 12 человек иностранных морских офицеров и матросов, 30 человек (3 офицера и 27 нижних чинов) охраны из находившихся на русской службе шотландцев и 5 русских плотников. Корабль был нагружен различными товарами для Персии и «на случай нападения разбойников» снабжен двумя десятками пушек малого калибра.
   «Фридрих» покинул Нижний 30 июля 1635 г., то есть в самый разгар «меженного» мелководья. Да еще зачем-то взяли лоцмана, 8 лет не плававшего по Волге. В итоге на первом же плесе – между Нижним и устьем Камы – корабль 8 раз садился на мель. Лишь вечером 13 августа, на 14-й день пути, экспедиция достигла Казани.
   18 августа прошли Тетюши. К вечеру на пустынном берегу путешественники заметили около 70 конных казаков. По сему поводу Кордес приказал провести артиллерийские учения с боевой стрельбой. Казаки скрылись и более не показывались. Тем не менее по ночам прислуга стояла у заряженных пушек. А в устье реки Усы шотландцы чуть было не обстреляли из пушек стрелецкие посты, приняв их костры за казацкие.
   За Переволокой (между Доном и Волгой) путешественники нагнали караван из 16 больших и 6 малых судов. Это было русское посольство, следовавшее в Персию, а также восточныее купцы и стрельцы для охраны. «Радости путников не было границ: они приветствовали встречу и выстрелами из всех своих пушек, и веселой музыкой трех бывших на корабле трубачей, и громкими радостными кликами. Отныне страх перед казаками, грозным призраком стоявший все время путешествия по Волге, исчезал». [38 - Там же. С. 68.] Теперь «Фридрих» и стрелецкие струги могли отбить любое нападение.
   Участник экспедиции Олеарий писал, что после Черного Яра вдали от берега «не видать уже ни одного деревца, и везде только сухая, погорелая почва и степь». [39 - Там же.] Земледелие здесь невозможно, поэтому единственным занятием жителей, не имевших ни домов, ни селений, являлись разбои. Путешественники на каждом шагу слышали о «подвигах» этих «героев», но теперь уже не так их боялись, как в начале плавания. Так, 7 сентября они встретили большую барку, разграбленную казаками. Это судно вышло из Астрахани 3 недели назад, и члены его экипажа уже 4 дня ничего не ели, поскольку разбойники не только выгрузили все товары, но и забрали все продовольствие. Голштинцы дали им мешок сухарей. А через несколько верст, у острова Насоновского, путникам рассказали, что в узком и кривом водовороте между островом и прибрежной горой, носившей то же название, что и остров, несколько лет назад казаки устроили засаду. Мимо на стругах проплывал отряд стрельцов, посланный на поимку этих самых казаков. А казаки неожиданно выскочили из засады и напали на отряд, перебив при этом несколько сотен стрельцов.
   8 сентября при проходе мимо мыса Поповицкая Юрка (позже на этом месте возникло селение Попоевцкое) путешественники узнали, что место это получило название в честь сына одного русского священника (поповича), ставшего казачьим атаманом и собиравшего здесь свою шайку.
   9 сентября «Фридрих» пристал к Черному Яру. Местные жители рассказали, что городок этот построен 9 лет назад на месте «страшного убийства и грабежа», учиненного четырьмя сотнями казаков над сильно растянувшимся торговым караваном с полуторатысячной «командой». И пока подоспела ушедшая далеко вперед охрана, казаки перебили половину «команды».
   Сами участники экспедиции неоднократно видели скрывавшихся в прибрежных кустах казаков, по которым стреляли не только из ружей, но и из пушек.
   В полдень 15 сентября, через полтора месяца тревожного и тяжелого плавания, «Фридрих» бросил якорь на астраханском рейде.
   В Астрахани, как и на всем пути от Нижнего Новгорода, корабль голштинцев был предметом всеобщего любопытства. Персидские мореходы, прибывшие на своих судах, находили его слишком длинным для безопасного плавания в Каспийском море и советовали укоротить мачты, но Кордес проигнорировал их мнение.
   10 октября «Фридрих» покинул Астрахань. Пройдя всего одну милю, путешественники вынуждены были бросить якорь и простоять на одном месте двое суток, так как сильный ветер не позволял идти дальше. 12 и 13 октября из-за ветра и мелководья пришлось тащить корабль на якорях, продвигаясь по миле в день. 14 сентября при попутном ветре пошли вперед «довольно быстро» и заночевали в 15 верстах от взморья, «где Волга заперта частоколом или тыном от вторжения рыщущих по морю казаков и охраняется постоянно сотнею стрельцов». 15 октября «Фридрих» подошел к самому выходу на взморье, в 12 милях от Астрахани. Здесь было множество небольших, поросших тростником холмов и островов, обтекая которые Волга и впадала в море, причем создавалось впечатление, что это целый ряд отдельных рек или рукавов. На протяжении 6 миль здесь шла сплошная тина, а воды над ней было не более 1,2–1,5 м, самое большее 1,7 м. Корабль часто садился на мель, вяз в тине, так что за 7 дней, пока ветер дул к морю, «после очень хлопотливого перетягивания корабля то туда, то сюда», удалось пройти не более 4 миль.
   Самыми трудными днями выдались 18 и 19 октября. 18-го «Фридрих» наехал на мель, и команде потребовалось 5 часов непрерывной работы, чтобы перебраться через нее. Но дальше путешественники обнаружили еще большую мель, не глубже 1,2 м. Пришлось с таким же трудом тащить судно обратно на прежнее место. А за ночь при поднявшемся северо-западном ветре судно «совершенно обсохло» и глубоко засело в ил. Пришлось выгружать весь груз и якоря в специально для этого захваченную татарскую шюту (барку) и корабельную шлюпку. «Весь экипаж не с человеческой, но с лошадиной, тяжкой работой трудился, не пивши, не евши целый день, усиливаясь сдвинуть корабль с места, однако он решительно не трогался». [40 - Там же. С. 70.] В конце концов работы пришлось прекратить. К тому же спустился такой густой туман, что путники «едва могли видеть что-либо на расстоянии длины корабля». Корабль стоял совершенно беспомощный, и казаки могли напасть на него, подплыв на своих легких и мелководных лодках. Вдруг голштинцы с борта заметили какую-то «русскую барку» и со страху пальнули в нее из пушки. Ядро в цель не попало, но с барки очень здорово обматерили немцев. Олеарий всего не понял, но записал, что послышалась «резкая брань».
   21 октября, к вечеру, вода начала прибывать, но на следующий день с моря поднялась сильная буря (моряна), так что корабль простоял на якоре еще целых 5 дней, пока буря не утихла.
   27 октября, когда ветер немного стих, голштинцы снова загрузили корабль и отпустили татарскую шюту. Но едва «Фридрих» прошел милю, как снова завяз в тине. Пришлось вернуть отпущенных татар. Только к утру 28 октября корабль оказался на чистой воде и в тот же день, после 18 дней невероятных трудов и усилий, вышел в открытое море.
   Здесь я умышленно подробно дал пересказ Олеария, чтобы показать, с какими трудностями сталкивались древние мореходы на Нижней Волге и в ее дельте.
   «Фридрих» взял курс на юг и через две недели пришел к принадлежащему России городу Теркам, а оттуда направился к Дербенту. Ветер сначала был попутный, но вскоре переменился, а в ночь на 12 ноября стал настолько крепким, что путешественники, не имевшие ни надежного лоцмана, ни верной карты, не решились нести паруса в темную ночь в незнакомом море и закрепили их, отдавшись на волю ветра. Две русские лодки, находившиеся при корабле, на бакштове (одна для промеров, другая для выгрузок), затонули. Та же участь постигла и корабельную шлюпку.
   Вскоре открылась сильная течь. Волнами сломало рулевые петли. Матросы вынуждены были снять руль. Кордес приказал бросить якорь, но это не помогло, волны разбивали корабль. В конце концов было решено обрубить якорный канат. Корабль, уже начавший разрушаться, будучи плоскодонным и не имевший киля, плотно сел на мель метрах в 60 от берега. Один из матросов, обвязавшись веревкой, кинулся за борт, доплыл до берега и с помощью сбежавшихся местных жителей подтянул корабль еще ближе. Всем находившимся на «Фридрихе» удалось спастись, а корабль был разбит волнами. Произошло это 14 ноября у Низабата, на берегу Дагестана.
   Так погиб первый большой военный корабль на Каспии. Пусть он шел под голштинским флагом, но был построен на русской земле руками русских плотников. А голштинский флаг через столетие станет государственным флагом Российской империи.
   Через 30 лет, 19 июня 1667 г., царь Алексей Михайлович издал указ о строительстве кораблей для Каспия. Общее руководство строительством было возложено на боярина Афанасия Ордин-Нащокина.
   Нащокин начал с того, что с помощью проживавшего в Москве «голландского гостя» Фана Сведена выписал из-за границы корабельных мастеров, а также все необходимые для кораблестроения и мореходства инструменты и материалы. Фан Сведен получил широкие полномочия и грамоты самого царя и отправился в Антверпен, Амстердам и Лондон. Оттуда он привез 25 мастеров во главе со своим дальним родственником, шотландцем Давидом Бутлером, ставшим сразу же душой всего дела.
   Строительство судов началось 14 ноября 1667 г. в селе Дединове. [41 - Оно же Дедиово и Дедилово.] Село это являлось личной собственностью царя – дворцовым селом, и находилось на левом берегу Оки в 25 верстах ниже Коломны.
   26 мая следующего года на воду были спущены трехмачтовый корабль, яхта и два шлюпа. Осенью 1668 г. корабль получил название «Орел». Длина его составляла 80 футов (24,4 м), ширина 21 фут (6,4 м) и осадка около 5 футов (1,5 м). О размерах других судов данных не сохранилось. Корабль предполагалось вооружить восемнадцатью 6-фунтовыми пушками и четырьмя 3-фунтовыми пушками. На яхте предполагалось установить две 6-фунтовые пушки, а на шлюпах – по одной. Фактически же было прислано пять 6-фунтовых, одна 5-фунтовая, две 4-фунтовые, одиннадцать 3-фунтовых и три 2-фунтовые, то есть всего 22 пушки.
   Общая стоимость постройки всех судов составила 9021 рубль, из которых около 6500 рублей пошло на жалованье иностранцам, и только 2521 рубль пошел на оплату и всех материалов, и русских рабочих, которые получали по 2 алтына в день на готовых харчах.
   Вся небольшая эскадра из четырех судов под командованием Бутлера вышла из Дединова вниз по Оке 7 мая 1699 г. Как видим, «Орел» отправился раньше, чем «Фридрих», когда вода стояла выше, тем не менее и он часто садился на мель.
   В августе, после трехмесячного плавания, флотилия прибыла в Астрахань, где и зазимовала, ожидая инструкций из Москвы о дальнейшем движении в Персию. За зиму Бутлер построил в Астрахани еще 24-весельную галеру по образцу венецианских «каторг». Галера эта предназначалась для действий против начавших бунтовать казаков. Но в июне 1670 г. Астрахань была взята Степаном Разиным, и «Орел» сожжен вместе с другими судами экспедиции Бутлера, кроме одного шлюпа, на котором бежала часть мастеров-иностранцев.
   Сам Бутлер вместе с лекарем Термундом и парусным мастером Стрюйсом уехал из Астрахани на струге вдоль западного побережья Каспийского моря, попал в плен сначала в Персию, где прожил 10 лет, а потом на Кавказское побережье, где был продан в рабство и вскоре убит. Стрюйс и Термунд в конце концов спаслись и возвратились на родину.
   Первая попытка России обзавестись флотом на Каспии, да и военными кораблями вообще, закончилась неудачей. Для создания флота нужны были более энергичные люди и значительно больше денег.

Глава 7
Казаки на Яике и Тереке

   В 1571 г. хан Девлет-Гирей сжег Москву. Вместе с крымскими татарами в походе участвовали и ногайцы из Большой Орды. У Ивана Грозного, занятого войной на западе, не было сил для похода на ногайцев, но с подачи царских воевод волжские казаки в начале 1572 г. совершили набег на ногайцев и разгромили их столицу город Сарайчик.
   Замечу, что Сарайчик (Сарайджук) был очень большим и богатым городом во времена Золотой Орды, но его основательно разрушило в 1395 г. войско Тимура, и к XVI веку город в значительной степени утратил былое величие. Сарайчик располагался на правом берегу реки Яик в 50 верстах выше современного города Гурьева.
   В 1577 г. отряд стрельцов под началом стольника Мурашкина разгромил «воровское гнездо» волжских казаков. Часть казаков вместе с атаманом Ермаком Тимофеевичем подалась к купцам Строгановым, другие с атаманом Андреем двинулись на Терек, а третьи под началом атамана Нечая вновь разгромили Сарайчик.
   Ногайский хан Урус жаловался русскому послу: «Приходили деи государевы казаки сего лета и Сарайчик воевали и сожгли, не только что людей живых секли, и мертвых из земли вынимали и гробы их разоряли. И нам то стало за великую досаду». [42 - Скрынников Р.Г. Сибирская экспедиция Ермака. Новосибирск: Наука, 1986. С. 140–141.]
   В 1585 г. атаман Матвей Мещеряк вывел 700 казаков на реку Яик в район устья реки Илек и на острове Кош-Яик построил городок. Не прошло и полгода, как к Яицкому городку пожаловал ногайский хан Урус с большим войском. Ногайцы приступили «к городку с приметом, а хотели, приметав лес, да городок зажечь: тут же де было нагай двести человек с рушницами…». Во время длительной осады бдительность кочевников притупилась, и казаки в ходе внезапной вылазки разгромили ногайский отряд с огнестрельным оружием, «захватав все рушницы». Воодушевленные победой, казаки бросились на основные силы ногайцев и обратили их в бегство. Сильный дождь не позволил последним быстро уйти из-под крепости и, как описывают схватку дьячки Посольского приказа, казаки «пришли на них тиском и… побили».
   Яик привлек казаков обилием рыбы и тучными пастбищами, расстилавшимися по его берегам. Рыболовство и скотоводство стали основными промыслами казаков, утвердившихся на Яике.
   Яицкое казачество утвердилось «кругом», то есть общим собранием всех казаков, собиравшихся для этого в Яицком городке.
   Первоначально яицкие казаки были вольными, но Москва их считала своими русскими людьми, и вот 9 июля 1591 г. царь Федор Иоаннович приказал собрать 500 лучших казаков и идти им в Астрахань, где они должны были соединиться с тысячью волжских казаков и побить «непослушника царского» какого-то туземного князька «шамхала Тарковского». Понятно, что указ исходил от конюшенного боярина Годунова, а слабоумный Федя лишь подписал его.
   В Смутное время яицкое казачество было предоставлено самому себе. В 1605 г. татарская орда разорила Яицкий городок, но казаки быстро отстроили его вновь.
   Весной 1614 г. атаман Заруцкий бежал из Астрахани вместе с Мариной Мнишек и ее сыном царевичем Иваном, не дожидаясь подхода царских войск. Поначалу он хотел прорваться по Ахтубе мимо Царицына вверх по Волге, но потом ушел вниз и объявился на Яике в Медвежьем городке, где стал пленником местного казачьего атамана Уса.
   Князь Одоевский в Астрахани узнал о появлении Заруцкого на Яике и 6 июня 1614 г. отправил туда на стругах стрелецких голов Пальчикова и Онучина с отрядом стрельцов. Стрелецкий отряд 24 июня осадил Медвежий городок. Атаман Ус с товарищами осознали безнадежность сопротивления, и на следующий день городок сдался. Казаки били челом, целовали крест государю Михаилу Федоровичу и выдали Заруцкого с Мариной, Иваном и чернецом Николаем. В тот же день всю компанию под конвоем отправили в Астрахань.
   В память о пребывании Заруцкого и Мнишек на Яике осталось название четырехбугрового острова на реке – Маринкин Яр, оно сохранялось еще в советское время.
   Михаил Романов оценил услугу казаков, и в 1615 г. Яицкому войску была пожалована царская грамота на владение рекой Яик.
   В 1622 г. казаки перенесли свою столицу с острова Кош-Яик (Голубое городище) ниже по течению на 50 верст, к устью реки Чаган. Новый город получил название Яик (Яицкий городок). Казаки жили военной добычей, получали жалованье из Москвы, владели большими рыбными промыслами и занимались скотоводством. После 1622 г. часть яицких казаков основала Илецкий и Сакмарский городки, где казаки занялись земледелием и продажей лесоматериалов.
   В 1640 г. купец Гурий Назаров построил острог в устье реки Яик, получивший название Гурьев городок. [43 - В ряде источников утверждается, что основал город купец Михаил Гурьев. На самом деле дети Гурия Назарова, Михаил, Иван и Андрей Гурьевы, продолжили дело отца в освоении устья Яика.] Позже он стал называться Гурьевом.
   Следует заметить, что Гурий действовал на свой страх и риск, подобно тем же Строгановым в XV–XVI веках. Он собрал «частную армию» из волжских казаков и беглых крестьян. На Волге им был построен деревянный острог, который затем был разобран и водой перевезен в устье Яика. Мало того, Гурий Назаров перегородил основное русло реки большим учугом, то есть заграждением из бревен и веток, мешавшим белугам, севрюгам, осетрам и шипам идти вверх по Яику на нерест. Рыба была вынуждена идти в малые рукава дельты Яика, где отлавливалась людьми Гурия.
   Казаки же яицкие прос…, пардон, проспали постройку городка. Добыча казаками рыбы сократилась. Это привело к ряду нападений казаков на Гурьев городок и периодическим уничтожениям учуга. В свою очередь Гурий пожаловался в Москву и, видимо, раздал большие взятки. Деньги сделали свое дело, и Гурию было пожаловано устье Яика в бессрочное владение. Купец же за это обязался построить в Гурьеве городке каменную крепость.
   В 1667 г. яицкие казаки под началом Васьки Касимова разгромили Гурьев и ушли «добывать зипуны» на Каспий. На южном берегу Каспия они были разбиты персидским войском. После этого большая часть пленных казаков приняла ислам и была поселена шахом в городе Шемахе.
   Яицкое казачество дифференцированно отнеслось к воинству Степана Разина. Значительная часть выступила против и за это поплатилась головами, но голытьба с удовольствием примкнула к знаменитому атаману.
   Любопытно описание Гурьева городка, данное И.К. Кириловым в 20-х годах XVIII века: «За Астраханью же по левую сторону по Каспийскому морю городок Гурьев Яицкий, каменный четырехугольный, с 8-ю башнями, в него одни ворота, стоит при реке Яике по астраханскую сторону от моря верстах в 3-х. В том городе церковь деревянная. Жилья в городе большая часть ссылочных, а за городом никакого жилья нет.
   Под городом учюг, в котором ловят осетров и белуг и делают икру армянскую, клей и везигу на [стол. – А.Ш.] императорское величество, и множество оного товару высылается в Астрахань на судах морем, а из Астрахани на судах же привозятся хлебные запасы, понеже пашни при том городке нет. Все место степное, и хотя времянно кочуют калмыки, однако ж в отлучку их опасное от набегов караколпацких. Под городом Яик река шириною сажен на 30, только глубока и имеется перевоз. По той реке сенных покосов множество, а лес мелкий дровяной, и того не довольно, и затем крупный лес на строении привозятся из Астрахани». [44 - Кирилов И.К. Цветущее состояние Всероссийского государства. М.: Наука, 1977. С. 234.]
   Следует заметить, что при Петре I Гурьев был «взят в казну», и там разместился царский гарнизон. Как будет сказано ниже, Петр завел на Каспии военную флотилию, а в устье Яика были направлены брандвахтенные суда. Эти меры в основном прекратили самовольные походы яицких казаков на Каспий. Так и хочется применить политнекорректный термин «пиратство».
   Императрице Анне Иоанновне надоели донесения о набегах на Поволжье киргизов и каракалпаков, и она приняла к рассмотрению проект астраханского губернатора В.Н. Татищева о размещении на реке Яик регулярных войск для создания барьера на пути разбойных орд.
   Яицкие казаки всполошились и просили императрицу не допускать на Яик лиц неказачьего сословия и обязались своими силами создать защитные линии на Яике и оборонять его. Татищев согласился с казаками и уговорил Анну не посылать туда регулярных войск.
   Так возникли крепости Калмыковская и Кулагина, которые, в свою очередь, положили начало форпостам Нижнеяицкой линии – целой цепи укрепленных поселений, чьи передовые казачьи пикеты находились на левой стороне Яика. Между Гурьевом и Кулагиным городком размещались следующие форпосты: Сарайчиков, Яманхалинский, Баксаев, Тополевский, Зеленый Колок; между городками Кулагинский и Калмыков – форпосты Гребенщиков, Кош-Яик, Харькин, Красный Яр; между Калмыковым и Яицким городками – Котельный, Антонов, Каменные Орешки (позже переименованный в Каленовский), Сахаров, Мергунев, Сундаев, Кожахаров, Бударин, Кош-Яик, Чаганский.
   На всех форпостах имелись высокие маяки, обвязанные камышом или сухой травой. При появлении шаек калмыков они поджигались один за другим, и уже через несколько часов по всей линии было известно о готовящемся нападении. Каждый форпост имел команду не менее ста человек, укрепления и пушку, а крепость – две пушки. В перечисленных выше форпостах казаки обязаны были постоянно содержать «два полка в одном комплекте», то есть вместе со старшинами 1016 человек.
   Севернее Яицкого городка были построены форпосты Заживный (в 7 верстах от Илецка), Кинделинский (25 верстами дальше), Иртецкий (в 25 верстах), Январцев (в 18 верстах), Рубежный (в 25 верстах), Гниловский (в 22 верстах).
   В награду за труды по борьбе с разбойными ордами императрица Елизавета Петровна 23 апреля 1743 г. выдала Яицкому войску особую грамоту, в которой жаловала его отворением Гурьевского учуга на 8 сажен с каждой стороны для прохода рыбы из моря вверх по Яику, «дабы через то казаки в службы Ея Величества являлись исправны».
   Любопытно, что в 1741 г. Татищев писал о Яике: «Сия река за самую рыбную во всем государстве почитается».
   До 1723 г. атаманов Яицкого войска выбирал казачий круг, а затем они стали назначаться императорским указом.
   В 1773 г. подавляющее большинство яицких казаков приняли участие в восстании Емельяна Пугачева, однако сам Яицкий городок самозванцу взять не удалось.
   15 января 1775 г. Екатерина II издала указ «по просьбе оставшихся верными казаков»: «…для совершеннаго забвения, бывшаго в прошлом году вероломнаго происшествия на Яике, войско это впредь именовать Уральским, реку Яик – Уралом и г. Яик – Уральском».
   Увы, сейчас хан Назар-бай, большой друг российских президентов, переименовал русский город Гурьев в Атырау, а реку Урал – в Джаик.
   Но мы ушли далеко вперед, и теперь вновь вернемся к казакам в XVI век. Как уже говорилось, атаман Андрей увел отряд волжских казаков на Терек. А по другой версии терские казаки ведут свое происхождение от рязанских казаков. В 1520 г. Рязанское княжество было присоединено к Москве. Московские наместники лишили рязанцев ряда вольностей и привилегий, и те подались на Терек.
   Так или иначе, но к концу XVI века на побережье Каспийского моря в районе устья Терека уже жило несколько тысяч казаков.
   В 1588 г. на Тереке появились и регулярные русские войска. Они основали крепость Терский городок. Его периодически называли то Терк, то Терки. К концу века регулярные войска были выведены из Терка.
   Терское казачество приняло активное участие в Великой смуте. В 1605 г. оно даже выставило собственного претендента на престол – царевича Петра. Он якобы был сыном царя Федора Иоанновича, но Борис Годунов подменил его девочкой Федосьей, которая умерла в возрасте двух лет, опять же не без помощи Бориса. По приказу царя Василия Шуйского царевич Петр был повешен, но терцы продолжали бузить, каждый раз ставя не на ту лошадку. Последний раз они сглупили в 1613 г., поддержав атамана Заруцкого, Марину Мнишек и «воренка» Ивана.
   По окончании Смуты терские казаки занялись пиратством и торговлей. 17 августа 1668 г. город Терк был полностью разрушен землетрясением, часть города ушла под воду.
   Тем не менее город вскоре был отстроен заново на другом месте. К 1689 г. в городе было 39 пушек. В 1723 г. город был вновь подтоплен, а через два года его жителей переселили в крепость Святой Крест, на месте же города построили редут. К 1730 г. в редуте было 19 чугунных пушек калибра от 1 до 8 фунтов и одна мортира.
   К этому времени на службе («на жалованье») числились 500 терских казаков. По данным И.К. Кирилова «между Шедрина и Червленого городков, по другую сторону речки Терки есть колодези нефтяные, однако ж на оных промыслу нефтяного не бывает. Подле тех колодезей горячей колодезь, в котором столь горяча вода, что сырое мясо варит; из сего колодезя в отводных ямах водою пользуют от болезней люди. Другой кислой колодезь, в котором вода весьма кисла. По обеим сторонам реки Терки лесу довольно мелкого торновник, и егда на котором родятся ягоды наподобие фиг, шелковица и тальник. У гребенских казаков родится пшеница, ячмень и другой яровой, а ржи не сеют. Также имеют шолковые малые заводы, которой шолк добротою против персицкого ниже». [45 - Там же. С. 233–234.]

Глава 8
Персидский поход Петра

   Царь Петр, занятый войной со шведами, никогда не забывал и о Каспийском море. По его указу для Каспия в Казани постоянно строились различные суда: с 1701 г. – каты, с 1715 г. – бригантины, с 1716 г. – шхуны и шнявы, с 1719 г. – гукоры, с 1722 г. – гекботы и т. д.
   Это были небольшие парусные или парусно-гребные суда, вооруженные пушками малого калибра (от 1 до 8 фунтов). Они больше предназначались для перевозок войск и грузов, чем для боевых действий. И это было вполне оправдано из-за мелководья на Волге и из-за отсутствия боевых кораблей у вероятного противника на Каспии.
   В 1714 г. до Петра Великого дошли слухи, что на берегах реки Амударьи найдены богатейшие «золотые россыпи» и что хивинский хан решил скрыть это от русских и приказал отвести воды Амударьи от Каспийского к Аральскому морю. Насколько верны были эти слухи, у современных ученых нет единого мнения. Клондайка на Амударье явно нет и не было. А вот по крайней мере один из рукавов Амударьи в XIV–XVII веках соединялся с Каспийским морем. Его появление некоторые историки связывают с разрушением монголами многочисленных плотин на Амударье.
   Так или иначе, но Петр заинтересовался Средней Азией.
   В начале 1716 г. в Астрахань был отправлен князь Александр Бекович-Черкасский, бывший уже прежде на Каспийском море и описавший часть его берегов.
   К этому времени в Астрахани находилось несколько десятков небольших морских грузовых судов – котов и шмаков. Посадив на них около шести тысяч солдат, драгун и купцов, Бекович в сентябре 1716 г. вышел из Астрахани на Каспий. Через несколько дней он пристал к берегу Тюб-Караганского залива.
   Там Бекович приказал построить крепость Святого Петра, а сам двинулся дальше и основал Красноводские укрепления у одноименной косы. Там же Бековичу показалось, что он нашел и старое русло Амударьи, когда она впадала в Каспийское море. На Красноводской косе Бекович оставил гарнизон, в который вошли Астраханский и Азовский пехотные полки. Командовать постройкой крепости было поручено полковнику фон дер Видену.
   На обратном пути в конце ноября 1716 г. Бекович зашел в Тюб-Караганский залив. Крепость там строилась, но около 700 солдат были больны, а русское кладбище насчитывало уже 120 могил – климат давал себя знать.
   20 февраля 1717 г. Бекович вернулся в Астрахань. А через два месяца он двинулся в Хиву сухим путем. С Бековичем шли 600 драгун и около 3 тысяч иррегулярной конницы – яицких и гребенских казаков, татар и др.
   Вскоре всякая связь с отрядом Бековича была утеряна. Лишь в октябре 1717 г. в Астрахань прибежал яицкий казак татарин Ахметев, бывший в этом отряде. Он показал, что хивинцы перебили отряд Бековича.
   Что же касается двух крепостей на берегах Каспия, основанных Бековичем, то 3 октября 1717 г. полковник фон дер Виден приказал эвакуировать Красноводскую крепость из-за болезней и высокой смертности солдат. На тринадцати судах гарнизон отправился в Астрахань. По пути флотилию настигла буря, и погибло около 400 человек. Примерно тогда же была эвакуирована и крепость Святого Петра.
   30 августа 1721 г. в городе Ништадте был заключен долгожданный мир со Швецией. Сенат и Синод поднесли царю титул «Отца отечества Всероссийского Императора и Петра Великого. Петр недолго церемонился и принял их». [46 - А.С. Пушкин. История Петра / Полное собрание сочинений в десяти томах. М.: Издательство Академии наук СССР, 1958. Т. IX. С. 413.]
   Петр решил, что императору не подобает долго сидеть дома, и надумал начать войну с Персией. Позже подобострастные царские и советские историки напишут, что он-де боялся захвата прикаспийских земель турками, что он хотел защитить русских купцов в Персии и т. д. На самом же деле особых оснований начинать захват этих территорий у Османской империи не было. Наоборот, разгром русскими войсками персидского шаха мог привести к распаду страны. И вот тогда-то турки и могли захватить большую часть территории Персии.
   Нападения на русских купцов были следствием нестабильности в стране, которая могла только усилиться с началом войны.
   Еще в 1715 г. в Персию отправилось посольство Артемия Петровича Волынского. Фактически это была разведывательная миссия. 8 июля 1717 г. Волынский доносил канцлеру Г.И. Головкину, что шах Гуссейн и его вельможи довели страну «до ручки»: «…свои дела идут у них беспутно, как попалось на ум, так и делают безо всякого рассуждения; от этого так свое государство разорили, что, думаю, и Александр Великий в бытность свою не мог войною так разорить. Думаю, что сия корона к последнему разорению приходит, если не обновится другим шахом; не только от неприятелей, и от своих бунтовщиков оборониться не могут…»
   По возвращении из Персии Волынский был назначен астраханским губернатором и уже в этом качестве вступил в переговоры с картилийским [47 - Область в Грузии.] царем Вахтангом VI. Последний был рад вступить в союз против шаха.
   Поводом к вторжению русских в Персию стали действия лезгинского князька Дауд-бека и казы-кумыцкого князька Суркая. 21 июля 1721 г. Дауд-бек и Суркай подошли к городу Шемахе, 7 августа взяли город и стали грабить и жечь богатые дома. Русские купцы, обнадеженные завоевателями, что их грабить не будут, оставались спокойны. Однако вечером того же дня около четырех тысяч вооруженных лезгин и кумыков напали на русские лавки в гостином дворе, приказчиков разогнали саблями, а некоторых и побили, товаров же разграбили на 500 тысяч рублей. Один только Матвей Григорьев Евреинов – богатейший в России купец – понес убытки на 170 тысяч рублей и вконец разорился.
   Волынский немедленно отписал царю: «Мое слабое мнение доношу по намерению вашему к начинанию, законнее сего уже нельзя и быть причины: первое, что изволите вступить за свое; второе не против персиян, но против неприятелей их и своих; к тому ж и персиянам можно предлагать (ежели они бы стали протестовать), что ежели они заплатят ваши убытки, то ваше величество паки их отдать можете (т. е. завоеванное), и так можно пред всем светом показать, что вы изволите иметь истинную к тому причину. Также мнится мне, что ранее изволите начать, то лучше и труда будет меньше».
   В декабре 1721 г. Петр отвечал Волынскому: «Письмо твое получил, в котором пишите о деле Дауд-бека и что ныне самый случай о том, что вам приказано предуготовлять. На оное ваше мнение ответствую, что сего случая не пропустить зело то изрядно, и мы уже довольную часть войска к Волге маршировать велели на квартиры, отколь весною пойдут в Астрахань. Что же пишите о принце грузинском, оного и прочих христиан, ежели кто к сему делу желателен будет, обнадеживайте, но чтоб до прибытия наших войск ничего не зачинали (по обыкновенной дерзости тех народов), а тогда поступали бы с совету». [48 - Цит. по: Соловьев С.М. Сочинения в восемнадцати книгах. М.: Мысль, 1993. Кн. IX. С. 364–365.]
   15 мая 1722 г. царь отслужил молебен в Успенском соборе Кремля, под пушечную пальбу сел на «москворецкий струг» и отплыл вниз по Москве-реке в Астрахань. Струг этот представлял собой довольно крупное гребное судно длиной 42,7 м и шириной 6,7 м. Через каждые 60 верст струг причаливал к берегу, где его ждала новая смена гребцов. 17 мая Петр был уже в Коломне, 30 мая – в Нижнем Новгороде, а 19 июня – в Астрахани.
   2 июля Петр отправил в Грузию князя Бобриса Туркестанова с предписанием для царя Вахтанга VI: «Напасть на лезгинцев в их земле и дать о том нам знать в Астрахань, к Теркам или Дербенту, где будем, и ждать приказа, куда быть. Когда пойдет на соединение, то бы заказал под смертною казнию не грабить, не разорять, не обижать». [49 - Пушкин А.С. История Петра / Полное собрание сочинений. Т. IX. С. 424–425.]
   18 июля из Астрахани вышла целая армада судов. У персов не было военных кораблей специальной постройки, поэтому армаду конвоировали всего восемь военных судов Каспийской флотилии, самыми сильными из которых были три шнявы – «Астрахань», «Святая Екатерина» и «Святой Александр».
   Двадцать две тысячи пехотинцев были посажены на двести островных лодок и 45 ластовых судов. [50 - Ластовые суда – грузовые суда средних размеров.] Формально командовал армадой генерал-адмирал Федор Матвеевич Апраксин, но фактически распоряжался всем сам царь.
   Сухим путем в Персию пошла конница. В ее составе было 9 тысяч регулярной кавалерии, 20 тысяч донских и малороссийских казаков, а также 30 тысяч татар. В некоторых изданиях говорится и о калмыцкой коннице. На самом деле участие ее в операции планировалось, но собрались калмыки только после окончания похода.
   27 июля 1722 г., в день Гангутской победы, русские войска высадились на берег в Агразанском заливе. Первым ступил на берег Петр. Из-за мелководья шлюпки не могли причалить, тогда царь встал на широкую доску, и четыре гребца перенесли его на берег.
   Дождавшись подхода кавалерии, Петр двинулся к Дербенту. Город сдался без боя. 23 августа за версту от города царя встретил дербентский наиб (наместник), пал на колени и поднес два серебряных ключа от городских ворот.
   Петр в письме к Сенату так описывал свой поход: «Мы от Астрахани шли морем до Терека, а от Терека до Аграхани, отколь послали универсалы, а там, выбрався на землю, дожидались долго кавалерии, которая несказанный труд в своем марше имела от безводицы и худых переправ… Потом когда приближались к сему городу [Дербенту], то наиб сего города встретил нас и ключ поднес от ворот. Правда, что сии люди нелицемерною любовию приняли и так нам рады, как бы своих из осады выручили. Из Бакы такие же письма имеем, как из сего города (Дербента) прежде приходу имели, того ради и гварнизон туда отправим, и тако в сих краях с помощию божию фут получили, [51 - То есть встали твердою ногою.] чем вас поздравляем».
   В Дербенте русским досталось 230 пушек.
   Петр произвел наиба в генерал-майоры и назначил командиром персидской ланд-милиции (то есть иррегулярных войск).
   По приказу императора недалеко от стен Дербента были выстроены форты Милукенти и Аргабугаме.
   Заняв Дербент, Петр намеревался двинуться к конечной цели своего похода – городу Шемахе. На пути из Дербента русские войска должны были соединиться с армией Вахтанга VI, сосредоточенной в Гяндже и состоявшей из грузинских и армянских войск.
   29 августа на Каспии разыгрался шторм. Двенадцать ластовых судов с продовольствием для армии, стоявшие на открытом рейде Дербента, были выброшены на берег. Большая часть продовольствия погибла – мука подмокла и т. д. Другой отряд из тридцати транспортных судов, шедший в Баку, почти весь погиб у острова Чечень.
   Петр хорошо запомнил голод во время Прутского похода и счел за лучшее ретироваться. В Дербенте был оставлен русский гарнизон под командованием полковника Юнгера, а остальные части двинулись на север.
   4 октября 1722 г. Петр прибыл в Астрахань, а 6 ноября он отправляет в Гилянь (провинцию Ирана на побережье Каспия) четырнадцать судов с двумя батальонами пехоты под командованием полковника Шипова. Непосредственно судовым отрядом командовал капитан-лейтенант Соймонов. Получив приказ занять Решт, Шипов спросил у царя: «Довольно ли двух батальонов?» Петр ответил: «Стенька Разин с пятьюстами казаками персиян не боялся, а у тебя два батальона регулярного войска!»
   Русские суда, воспользовавшись сильным попутным ветром, в конце ноября подошли к городу Решту и заняли его.
   В марте 1723 г. Соймонов с частью отряда ушел к устью реки Куры. Воспользовавшись этим, местные персы попытались выбить русских из Решта, но благодаря грамотным действиям полковника Шипова персы были разбиты. Большую роль в этом сыграл огонь судовой артиллерии, заставивший замолчать персидскую батарею. Судами командовал капитан-лейтенант Золотарев.
   28 мая 1723 г. морем в район Решта прибыло пополнение – два батальона пехоты при 24 пушках под командованием полковника Левашова. Теперь русские прочно удерживали район Энзели – Решт.
   Чтобы получить «сухопутную коммуникацию» между русскими войсками в Дербенте и Реште, Петр решил занять город Баку и прилегающую часть побережья. Царь приказал генерал-майору Михаилу Афанасьевичу Матюшкину: «Идтить к Баке как наискорее и тщиться оный город, с помощию божиею конечно, достать, понеже ключ всему нашему делу оный, а когда бог даст, то оный подкрепить сколько мочно и дожидаться новых гекботов с провиантом и артиллериею, которой быть в городе и с людьми. Велено послать 1000 человек, но ежели нужда будет, то прибавить сколько надобно и беречь сие место паче всего, понеже для него все делаем. Всех принимать в подданство, которые хотят, тех, чья земля пришла к Каспийскому морю». [52 - Соловьев С.М. Сочинения. Кн. IX. С. 372.]
   В июле 1723 г. двадцать русских судов появились перед Баку. Матюшкин отправил в город письмо, где утверждал, что он пришел защищать Баку от мятежников, действовавших против персидского шаха. Но местные власти отвечали, что они верные подданные шаха и четыре года отбиваются от мятежника Сауда, так что не нуждаются ни в чьей помощи и защите.
   Тогда Матюшкин приказал высадить десант. Атака персидской конницы, стремившейся помешать высадке, захлебнулась под огнем судовой артиллерии. У стен Баку русские выстроили две осадные батареи. 22 июля началась бомбардировка города, в которой, помимо осадных батарей, приняли участие и семь гекботов [53 - Гекбот – трехмачтовое парусное судно длиной 30,5 м и шириной 8,2 м. Обычно гекботы использовались как транспорты, но в этой экспедиции они действовали в качестве бомбардирских кораблей.] с тяжелыми мортирами. Семидневная бомбардировка подействовала на персов, и 28 июля Баку сдался.
   Русские батальоны вступили в город с распущенными знаменами и барабанным боем. В Баку было взято 80 пушек. Начальник гарнизона и его 700 подчиненных попросились на русскую службу. Матюшкин удовлетворил их просьбу.
   Вслед за Баку русские войска высадились в устье Куры и заняли прилегающий район побережья.
   Петр произвел Матюшкина в генерал-лейтенанты. 17 сентября царь писал новому генерал-лейтенанту: «Поздравляю со всеми провинциями, по берегу Каспийского моря лежащими, понеже посол персидский оные уступил».

   Присоединение к России закаспийских земель
   Договор был подписан в Петербурге 12 сентября 1723 г. и состоял из следующих главных статей:
   1. Его императорское величество всероссийский обещает его шахову величеству Тахмасибе добрую и постоянную свою дружбу и высокомонаршеское свое сильное вспоможение против всех его бунтовщиков и для усмирения оных и содержания его Шахова величества на персидском престоле изволит, как скоро токмо возможно, потребное число войск в Персидское государство послать, и против тех бунтовщиков действовать, и все возможное учинить, дабы оных ниспровергнуть и его шахово величество при спокойном владении Персидского государства оставить.
   2. А насупротив того его шахово величество уступает императорскому величеству всероссийскому в вечное владение города Дербень, Баку со всеми к ним принадлежащими и по Каспийскому морю лежащими землями и местами, такожде и провинции: Гилянь, Мазандеран и Астрабат, дабы оными содержать войско, которое его императорское величество к его шахову величеству против его бунтовщиков в помочь посылает, не требуя за то денег.
   Петр уже хозяйничал в уступленных областях. В мае 1724 г. он писал Матюшкину: «1) крепость Св. Креста доделать по указу, в Дербенте цитадель сделать к морю и гавань делать; …3) Гилянь уже овладена, надлежит Мазандераном также овладеть и укрепить, а в Астрабатской пристани ежели нужно делать крепость, для того работных людей, которые определены на Куру, употребить в вышеписанные дела; 4) Баку укрепить; 5) о Куре разведать, до которых мест можно судами мелкими идти, чтоб подлинно верно было; 6) сахар освидетельствовать и прислать несколько, также и фруктов сухих; 7) о меди также подлинное свидетельство учинить, для того взять человека, который пробы умеет делать; 8) белой нефти выслать тысячу пуд или сколько возможно; 9) цитроны, сваря в сахаре, прислать; одним словом, как владение, так сборы всякие денежные и всякую экономию в полное состояние привесть стараться всячески, что армян призывать и других христиан, если есть, в Гилянь и Мазандеран и ожилять (поселять), а басурман зело тихим образом, чтоб не узнали, сколько возможно убавлять, а именно турецкого закона (суннитов). Также, когда осмотрится, дал бы знать, сколько возможно там русской нации на первый раз поселить. О Куре подлинного известия не имеем: иные говорят, что пороги, а ныне приезжал грузинец сказывает, что от самой Ганжи до моря порогов нет, но выше Ганжи пороги; об этом, как о главном деле, надлежит осведомиться, и, кажется, лучше нельзя, как посылкою для какого-нибудь дела в Тифлис к паше. Сие писано, не зная тех сторон, для того дается на ваше рассуждение: что лучше – то делайте, только чтоб сии уступленные провинции, особливо Гилянь и Мазандеран, в полное владение и безопасность приведены были». [54 - Соловьев С.М. Сочинения. Кн. IX. С. 374–375.]
   Для ратификации договора, заключенного в Петербурге Измаил-беем, в Персию отправились Преображенского полка унтер-лейтенант князь Борис Мещерский и секретарь Аврамов. В апреле 1724 г. они въехали в персидские владения. На послов напала вооруженная толпа, однако охрана сумела разогнать бунтовщиков. Шах Тахмас Кули-Хан милостиво принял Мещерского, но уклонился от ратификации договора.
   Тем не менее для удержания прикаспийских областей, отнятых у персов, требовались большие силы. Так, в 1729 г. там дислоцировалось 17 пехотных и 7 конных полков. Кроме того, имелись иррегулярные конные отряды из грузин, армян и горных черкесов.
   Несмотря на смерть Петра I, русские войска не ушли с южного побережья Каспия. Алексашка Меншиков, правивший от имени Екатерины I, приказал генерал-лейтенанту Матюшкину вновь двинуться в Персию. В 1725 г. русские войска заняли Астрабад и Торку. После этого шах был вынужден ратифицировать договор 1723 года.
   В 1733–1734 гг. русские войска были введены в Речь Посполитую в связи с попыткой Станислава Лещинского овладеть польским престолом. Оттоманская империя сама претендовала на польские земли и начала подготовку к войне с Россией. Правительство Анны Иоанновны решило вступить в союз с Персией против Турции.
   Персы к этому времени находились в состоянии войны с Турцией. Русское правительство ради войны с турками решило пожертвовать прикаспийскими землями. Русский посол князь С.Д. Голицын 16 декабря 1734 г. объявил Тахмасу Кули-Хану, что императрица Анна Иоанновна, «имея полную надежду на скорое очищение Персии от неприятелей, согласна… возвратить ему остававшиеся в русском владении персидские города под тем условием, что города эти никогда не будут отданы в неприятельские руки… Кулы-хан так обрадовался, что изменился в лице и объявил, что готов все сделать, чтоб отблагодарить императрицу за такую милость пусть императрица располагает им как своим последним слугою, и, обратясь к стороне Генжи, крикнул: „Горе вам! Не только вы все, но и сам ваш султан погибнет от персидской сабли, если бог продолжит мою жизнь“». [55 - Там же. Кн. Х. С. 387.]
   В 1735–1739 гг. русские войска оставили южное побережье Каспия, а также Баку и Дербент.
   Персидский поход был последним и далеко не самым удачным походом Петра Великого. Баку, Дербент, Энзели и Решт могли быть заняты небольшими десантными отрядами, что позже и произошло. Однако удержать территории на юге Каспийского моря было крайне сложно, поэтому решение, принятое Анной Иоанновной, можно считать единственно верным.
   Следствием персидского похода Петра стало создание регулярного флота на Каспии. В ноябре 1722 г. царь издал указ об учреждении в Астрахани военного порта. Замечу, что ряд историков утверждают, что этим же указом Петр основал там и Адмиралтейство. На самом же деле в Астрахани в 1722 г. была построена верфь, а Адмиралтейство по-прежнему находилось в Казани. И только в 1827 г. его перенесли в Астрахань.
   Позже ноябрь 1722 г. был официально объявлен временем основания Каспийской военной флотилии и отмечается до сих пор.
   К 1730 г. в составе флотилии было 21 судно (гекботы, гукоры и т. д.), а в «добавку ж 9 оных имеются на мели», 6 ботов больших, 30 ботов ординарных. На тех судах «обреталось» 1047 морских служителей. А на верфи числилось 186 мастеров и рабочих.

Гекбот «Астрахань» (1723 г.) Рис. А. Карелова

Чертеж и план верхней палубы гекбота «Астрахань»

Глава 9
Борьба за Закавказье

   С XV века Кавказ и Закавказье представляли собой арену борьбы между Турцией и Персией. Каждая война сопровождалась грабежами и массовыми убийствами местного населения. Особенно страдали христиане – грузины и армяне. Поэтому правители грузинских и армянских княжеств еще со времен царя Михаила Романова обращались к России за помощью и просились в подданство. Однако русские войска появились на Кавказе лишь в царствование Екатерины Великой.
   В 1800 г. в Тегеран (с 1786 г. столица Персии) прибыл с секретной миссией капитан Джон Малькольм. В январе 1801 г. он от имени британской короны подписал договор с шахом. Персы обещали начать войну с Афганистаном, если его правитель совершит нападение на Индию, и впредь не пропускать французов в Персию. В договоре также говорилось, что если французская армия высадится в зоне Персидского залива, то «оба договаривающихся государства будут действовать совместно, чтобы изгнать и истребить французские войска».
   На самом же деле сей договор был направлен против России.
   Вспомним, что после блестящих побед Суворова в Италии и Ушакова в Средиземном море Англия и Австрия заняли антирусскую позицию. И это при том, что именно они втянули Россию в войну с Францией. Император Павел был взбешен. И в этот момент Первый консул Французской республики, еще формально находившейся в состоянии войны с Россией, отправляет Павлу послание с предложением союза. Император ответил консулу согласием.
   Наполеон Бонапарт вернулся к своей любимой идее – походу на Индию. На сей раз уже не только с французскими, но и с русскими войсками. Но взбалмошный Павел опередил Бонапарта. 12 января 1801 г. император отправил атаману Войска Донского генералу Орлову 1-му несколько рескриптов. В них предписывалось немедленно поднять казачьи полки и двинуть их к Оренбургу, а оттуда прямым путем в Индию, чтобы «поразить неприятеля в его сердце». Отряд Орлова насчитывал 22 507 человек при 12 пушках и 12 единорогах.
   Британский кабинет зорко следил за контактами царя и Первого консула. Английский посол сэр Уитворт через свою любовницу Жеребцову (урожденную Зубову) установил связи с высокопоставленными противниками Павла.
   Одной из контрмер англичан было заключение договора с Персией, а второй мерой – покушение на русского императора. В ночь на 12 марта 1801 г. Павел I был убит гвардейскими офицерами в своей спальне в Михайловском замке.
   Одним из первых распоряжений нового императора Александра I была отмена индийского похода. Фельдъегерь из Петербурга догнал войска лишь 23 марта. К этому времени казаки уже прошли 700 верст и находились в киргизских степях.
   Итак, русско-персидская война в 1801 г. была предотвращена. Однако британские офицеры-инструкторы так и остались в армии шаха, продолжало поступать и оружие.
   В 1805 г. персидские войска вторглись в Грузию. Шах Баба-хан поклялся «выгнать из Грузии, вырезать и истребить всех русских до последнего человека». [56 - Керсновский А.А. История русской армии. В 4 т. М.: Голос, 1999. Т. 1. С. 209.] У генерала Цицианова было всего 8 тысяч человек, да и то разбросанных по всему Закавказью. А только главные силы персов – армия наследного принца Аббас-Мирзы – насчитывали 40 тысяч человек. Эта армия двинулась на Тифлис. Но на речке Аскерами персы встретили отряд полковника Карягина в составе 17-го полка и Тифлисских мушкетеров. С 24 июня по 7 июля они отбивали атаки 20 тысяч персов, а потом прорвались сквозь их кольцо, перевезя по телам убитых и раненых обе свои пушки. У Карягина было 493 человека, а после боя в строю оставалось не более 150. Отряд закрепился на татарском кладбище в урочище Карагач, откуда, страдая от жажды и отбивая атаки, совершал смелые вылазки. В ночь на 28 июня отряду Карягина внезапной атакой удалось овладеть замком Шах-Булах, где они держались десять дней до ночи на 8 июля, когда скрытно вышли оттуда, незамеченные противником. Вполне допускаю, что персов было куда меньше, чем 20 тысяч, но Карягин, безусловно, молодец.
   С началом навигации 1805 г. в Астрахани была сформирована эскадра из фрегата, четырех галиотов, яхты и шкоута под командованием капитан-лейтенанта Ф.Ф. Веселаго. На суда эскадры был посажен десант под командованием генерал-майора И.И. Завалишина (около 800 человек при трех пушках).
   23 июня 1805 г. эскадра подошла к персидскому порту Энзели. Три галиота под огнем персов высадили десант. Персы, не приняв боя, бежали. Однако попытка Завалишина овладеть городом Решт провалилась, и десантный отряд был принят на суда.
   Русская эскадра отправилась в Баку. После безуспешных переговоров о сдаче города был высажен десант, а суда начали бомбардировку, на которую крепость отвечала огнем своей артиллерии. Русский десант, преодолев упорное сопротивление бакинцев, овладел господствующими над крепостью высотами, на которые, за неимением лошадей, орудия пришлось втаскивать людям. Бомбардировка крепости продолжалась, при этом две мортиры разорвались, а снаряды оставшихся четырех 12-фунтовых пушек не приносили серьезных повреждений трехаршинным массивным стенам Бакинской крепости. Поэтому, когда пришло известие о приближении на помощь Баку войска кубинского хана, русский десант возвратился на суда.
   Тем временем Цицианов сумел собрать войска и 28 июля 1805 г. при Загаме (в двух переходах от Елизаветполя) разбил войско Аббас-Мирзы, и персидская армия в беспорядке бежала.
   Князь Цицианов приказал Завалишину вновь осадить Баку и сам двинулся к нему на помощь с 1050 пехотинцами, 332 кавказскими казаками и конными татарами при 10 орудиях. Подойдя к Баку, Цицианов потребовал у бакинского хана Гуссейн-Кули присягнуть русскому царю, в противном случае угрожая взять крепость штурмом. 8 февраля 1806 г. Гуссейн-Кули согласился встретиться с Цициановым, но во время переговоров приближенные хана убили Цицианова и открыли огонь из крепости по русским. Завалишин не решился на штурм и отступил.
   В сентябре 1806 г. русские войска под командованием генерала Булгакова вновь двинулись на Баку. Местный хан Гуссейн-Кули бежал в Персию, а 3 ноября город сдался и присягнул русским. Бакинское, а затем и Кубинское ханства были объявлены русскими провинциями и, таким образом, к концу 1806 г. русское владычество было утверждено на всем побережье Каспийского моря до устьев Куры. К тому же времени была окончательно присоединена к Грузии (имеется в виду русская Грузия) Джаро-Белоканская область.
   На место князя Цицианова был назначен граф Гудович, которому пришлось со слабыми силами вести войну на два фронта – против Персии и против Турции (с которой к тому времени началась война), и одновременно поддерживать порядок в только что усмиренной стране.
   В течение 1806 г. были заняты Куба, Баку и весь Дагестан, а персидские войска, попытавшиеся снова наступать, разбиты у Каракапета.
   В 1807 г. Гудович воспользовался несогласованностью действий противников и заключил с персами перемирие. Теперь остался один противник – турки. Гудович двинул войска одновременно по трем направлениям – на Карс, Поти и Ахалкалаки, но нигде не добился успеха. Тогда турецкий Юсуф-паша с 20-тысячным войском перешел в наступление. Но Гудович успел собрать свои силы и 18 июня на реке Арпачае разбил турок.
   Кампания 1808 г. была менее удачной. Гудович осадил Эривань, занятую персами, но безуспешно.
   В 1809 г. главнокомандующим был назначен генерал Тормасов. В эту кампанию боевые действия велись в основном на черноморском побережье. С персами шли безрезультатные переговоры, а турки постепенно вытеснялись из Закавказья.
   В 1810 г. отряд маркиза Паулуччи разбил турок под Ахалкалаками. Русские овладели турецкой крепостью Поти, а в июле 1810 г. после бомбардировки с суши и с моря сдался Сухум.
   В конце 1811 г. с турками было заключено перемирие, а в мае следующего года – Бухарестский мир. Но с Персией война продолжалась.
   19 октября 1812 г. генерал Котляревский дерзкой атакой разбил персидскую армию при малой крепости Асландуз.
   9 августа 1812 г. персидское войско под командованием сердара Эмир-хана, при котором состояли английские инструкторы во главе с майором Гарриссом, завладело крепостью Ленкорань. (Забавно – Наполеон шел на Москву, а офицеры союзной Англии воевали в Ленкорани!)
   Русское командование решило отбить Ленкорань. 17 декабря 1812 г. генерал Котляревский с двухтысячным отрядом выступил из Ах-Оглана и после тяжелого похода в стужу и метель через Муганскую степь 26 декабря подошел к Ленкорани.
   В ночь на 1 января 1813 г. русские пошли на штурм крепости. С моря Ленкорань обстреливали корвет, бомбардирский корабль, люггер и шкоут Каспийской флотилии.
   Как написано в «Военной энциклопедии»: «В результате оказалось почти поголовное истребление гарнизона: сам Садык-хан и более 2500 персиян пали на стенах и внутри крепости, остальные погибли в речке и в море, пленных же не было. Трофеями были: 2 знамени, 8 английских орудий и большие запасы пороха, снарядов и провианта. Но и мы потеряли убитыми и ранеными 41 офицера и 909 нижних чинов, то есть более половины отряда, причем в некоторых частях потери достигали 75 %. Извлеченный из-под груды трупов Котляровский, с вытекшим правым глазом, с раздробленной верхней челюстью и с простреленной ногой, все же остался живым и за свой беспримерный подвиг был пожалован орденом Святого Георгия 2 степени». [57 - Военная энциклопедия / Под ред. К.И. Величко, В.Ф. Новицкого, А.В. Фон-Шварца и др.: В 18 т., Петербург, 1911–1915. Т. XIV. С. 579.]
   12 октября 1813 г. в урочище Гюлистан на реке Зейве Россия и Персия подписали трактат (Гюлистанский мир). Россия окончательно приобрела ханства Карабахское, Ганжинское, Ширванское, Шикинское, Дербентское, Кубинское, Бакинское, часть Талышского, Дагестан, Грузию, Имеретию, Гурию, Мингрелию и Абхазию.
   Кроме того, Персия отказывалась держать военный флот на Каспийском море. «В рассуждении же военных судов, то как прежде войны, так равно во время мира и всегда российский военный флаг один существовал на Каспийском море, то в сем уважении и теперь предоставляется ему одному прежнее право с тем, что кроме российской державы никакая другая держава не может иметь на Каспийском море военного флага». [58 - Под стягом России. Сборник архивных документов / Сост., примеч. А.А. Сазонова, Г.Н. Герасимовой, О.А. Глушковой, С.Н. Кистерева. М.: Русская книга, 1992. С. 304.]
   Однако Гюлистанский мир не способствовал установлению добрососедских отношений между Россией и Персией. Персы не желали мириться с потерей вассальных закавказских ханств, и пограничные инциденты случались довольно часто.
   Весной 1826 г. в Персии одержала верх воинственная партия наследника престола Аббас-Мирзы. Российский посланник в Тегеране князь Меньшиков был арестован, и 16 июля персидские войска перешли Аракс. Главные силы Аббас-Мирзы (40 тыс. человек) вторглись в Карабахское ханство.
   Русские были вынуждены отступить к Гумрам (Александрополю) и оставить Елизаветполь. Но персидские войска были задержаны у крепости Шуши. Ее маленький гарнизон под командованием полковника Реута геройски отражал все атаки во много раз превосходившего противника. У Реута было всего 2000 егерей из его 42-го полка и ширванцев.
   3 сентября авангард Действовавшего корпуса (3 тыс. человек) под начальством князя Мадатова разбил при Шамхоре 15-тысячную армию персов и 5 сентября занял Елизаветполь.
   Основные силы персидской армии подошли к Елизаветполю. 13 сентября генерал от инфантерии Н.Ф. Паскевич атаковал их и наголову разбил. Против 35 тысяч персов (из них 15 тысяч регулярной пехоты) при 24 орудиях у русских было 10 319 бойцов, тоже при 24 орудиях. Потери персов составили 2000 человек убитыми, а 1019 человек с четырьмя знаменами и четырьмя орудиями попали в плен. Остальные разбежались. Русские потеряли 295 человек.
   Сражение под Елизаветполем решило исход кампании. Крепость Шуша после 47-дневной обороны была деблокирована, а в октябре 1826 г. вся территория империи очищена от персов.
   К началу кампании 1827 г. Николай I отозвал с Кавказа генерала А.П. Ермолова, который был главнокомандующим русскими войсками на Кавказе с 1816 г. Император подозревал кавказского героя в связях с декабристами, и, замечу, не без оснований. Фактически Ермолов был отстранен от дел еще в начале 1826 г. А теперь вся власть в Кавказском регионе принадлежала Паскевичу.
   В мае 1827 г. Паскевич стянул войска к Эчмиадзину и в июне выступил оттуда на город Аббас-Абад, выслав 20-ю дивизию генерала Красовского блокировать Эривань.
   Аббас-Абад был взят 7 июля, но под Эриванью дела складывались хуже некуда. Солдат и офицеров 20-й дивизии косила лихорадка, и в строю оставалось не более 4000 человек. Красовский снял осаду и отвел дивизию на Ашатаракские высоты. Аббас-Мирза с тридцатитысячным войском двинулся за ним. Он не решился атаковать сильную русскую позицию в лоб, обошел ее и стал между Красовским и Эчмиадзином. Тогда Красовский 16 августа пошел в атаку на Аббас-Мирзу, с огромными потерями пробился сквозь его войско и прикрыл Эчмиадзин. Русские потеряли при этом 24 офицера и 1130 нижних чинов. Это были самые большие потери за все войны с Персией.
   Обеспечив войска провиантом, Паскевич приступил к решительным действиям. 19 сентября 1827 г. он взял сильно укрепленный Сердар-Аббас, 23 сентября подошел к Эривани и 1 октября штурмом овладел ею. Трофеи составили 48 орудий и 4 знамени. В плен взято около 3 тысяч человек, среди которых и комендант крепости Гуссан-хан.
   Местность вокруг Сердар-Аббаса не позволяла обложить крепость со всех сторон. Тогда Паскевич подверг ее сильной бомбардировке, вынудившей остатки гарнизона бежать. Из полуторатысячного гарнизона 650 персов были перебиты и 100 взяты в плен. Русским достались 14 орудий.
   За всю осаду русские потеряли не более 100 человек. За отличие при штурме Эривани 7-й карабинерский полк стал называться Эриванским, а Паскевич был возведен в графское достоинство и награжден орденом Святого Георгия 2-й степени.
   Взятие Эривани нанесло Персии окончательный удар. В октябре 1827 г. русским покорилась вся ее северо-западная часть. 14 октября был взят Тавриз, и 21 октября персы запросили мира.
   Мирные переговоры длились около четырех месяцев, и 13 февраля 1828 г. в Туркманчае ровно в полночь был подписан мир. Этот момент предложил персидский астролог, как наиболее благоприятный для прочного мира. И астролог не ошибся – с тех пор Россия больше не воевала с Персией.
   По Туркманчайскому миру Персия уступала России ханства Нахичеванское и Эриванское и выплачивала 20 миллионов рублей контрибуции, а также закреплялась статья Гюлистанского договора о запрещении Персии держать военные суда на Каспии.

Глава 10
Дела железнодорожные

   В Крымскую войну 1853–1855 гг. Россия осталась без союзников. Эта фраза стала аксиомой для отечественных историков. Увы, мало кто знает, что нашим союзником тогда была Персия.
   До 1747 г. персидские шахи владели территорией Афганистана и с тех пор не оставляли мысли вернуть ее назад.
   В 1837 г. Мохаммед шах Каджар (1834–1848) осадил Герат, но из-за ультиматума Англии осенью 1838 г. был вынужден снять осаду.
   В начале 1856 г. Насер ад-Дин шах (1848–1896 гг.) решил ввязаться в феодальную распрю в Афганистане между Дост-Мохаммед-ханом и Мохаммед Юсуфом, вновь осадил и на сей раз захватил Герат.
   Англия немедленно объявила войну Персии, оккупировала ряд пунктов персидского залива (Мохаммеру, Бушир), направила свою флотилию вверх по Каруну до Ахваза и таким образом перерезала все южно-персидские торговые пути. По Парижскому договору 1857 г. Персия обязалась эвакуировать территорию Афганистана (к которой был отнесен и Герат) и признала его полную независимость. Кроме того, персидское правительство согласилось в случае каких-либо столкновений с афганцами обращаться к Англии.
   Можно лишь удивляться глупости наших дипломатов и военных, которые не помогли шаху оружием и войсками. Выход персидских и русских войск к границам Индии мог ускорить большое восстание сипаев, которое, как известно, началось в 1857 г.
   С 60-х гг. XIX века Персия становится ареной англо-русского соперничества. В 1863 г. шах предоставил Англии концессию на телеграфную линию от Занекина на персидско-турецкой границе через Тегеран до Бендер-Бушира на берегу Персидского залива. От этого пункта был проложен подводный кабель в Индию. В 1867 г. английское правительство получило согласие России и Пруссии на сооружение через их территории телеграфной линии в Индию. В 1870 г. англичане получили от шаха концессию на продолжение этой линии индоевропейского телеграфа от русской границы по персидской территории. Несмотря на то что телеграфная линия сооружалась в Персии английской компанией за счет персидской казны, эксплуатация телеграфа была предоставлена компании, то есть англичанам. Телеграфные конторы пользовались в Персии правом экстерриториальности. Охрана телеграфных линий, особенно в кочевых районах Южной Персии, давала возможность английскому правительству и его колониальным властям в Индии находить предлоги для вмешательства в дела Персии, что усиливало позиции Англии в этой стране.
   Россия также проявила большую заинтересованность в персидских делах. Как уже говорилось, торговля с персами велась с древнейших времен. А вот несколько примеров из XIX столетия. В 1832 г. шуйский купец Степан Посылин ввез в Тавриз на 900 тыс. рублей ситцев, миткаля и сахара. Однако общий русский баланс оставался пассивным. Так, в 1834 г. всего было ввезено товаров в Персию из России на 2 млн. рублей, а вывезено приблизительно на 5 млн. рублей.
   Сильно вредила русской торговле конкуренция со стороны англичан. Последние, помимо использования старинной караванной дороги Трапезунд—Тавриз, широко пользовались транзитом товаров через Закавказье, на которое долго не распространялся русский протекционный тариф 1827 года. Ежегодно из Трапезунда отправлялось в Персию товаров на 5 млн. рублей.
   В 1872 г. британский олигарх Ю. Рейтер (владелец всемирно известного телеграфного агентства, носящего его имя) обратился к персидскому правительству с просьбой предоставить ему концессию небывалого объема, и тогда Рейтер занял бы монопольное положение в важнейших отраслях экономики страны. Первый министр (садр-азама) мирза Хусейн-хан активно содействовал Рейтеру, а Хусейн-хану помогал персидский посланник в Англии Муксин-хан. До сих пор в деле с выдачей концессий Рейтеру осталось много белых пятен. Русские дипломаты располагали сведениями, что англичане выплатили Хусейн-хану 60 тыс. туманов, а Муксин-хану – 30 тысяч. Еще два персидских сановника получили более скромные взятки – по 4 тыс. туманов. Важную роль сыграла и поддержка английского правительства и его миссии в Тегеране.
   Персидское правительство, согласно договору, разрешило британскому олигарху Рейтеру основать в Лондоне компанию для осуществления на территории Персии «общественно полезных работ, являющихся целью данной концессии». Этой компании предоставлялось на 70 лет «исключительное» право на сооружение железной дороги от Каспийского моря до Персидского залива, а также таких веток от этой дороги, какие сам концессионер сочтет необходимыми, включая соединение с железными дорогами других стран «в сторону Европы или Индии». Это условие договора предоставляло Рейтеру практически полную монополию на строительство железных дорог в Персии.
   Но этим не исчерпывались привилегии концессии. Рейтеру и его возможным компаньонам на 70 лет предоставлялось «полное и исключительное» право эксплуатировать на всей территории Персии каменноугольные шахты, железорудные, медные, свинцовые и нефтяные разработки, а также «все прочие шахты по их [концессионеров] усмотрению». Персидское же правительство должно было ежегодно получать 20 % чистого дохода от железных дорог концессионера и 15 % от его шахт и рудников.
   Еще Рейтеру предоставлялось «исключительное право» на проведение на всей территории Персии оросительных работ, включая «изменение течения рек, строительство плотин, рытье колодцев, каналов и водоемов. А в результате концессионер получал право свободно распоряжаться всеми землями, которые после подведения к ним воды станут пригодными для земледелия. Он же и устанавливал, но с согласия персидского правительства, „продажную цену воды“. Российский МИД по поводу этой статьи договора констатировал: „Вопросы ирригации являются, как известно, жизненно важными на Востоке. Власть, передаваемая таким образом в руки английских капиталистов, неизбежно будет огромной“. [59 - История дипломатии. Т. II. Дипломатия в новое время 1871–1914. Автор тома В.М. Хвостов. М.: Государственное издательство политической литературы, 1963. С. 79.]
   Также Рейтеру предоставлялось «исключительное и полное право» на эксплуатацию всех государственных лесов Персии. А персидское правительство гарантировало Рейтеру на весь вложенный им капитал годовой доход в размере 5 % плюс 2 % на амортизацию, что обеспечивалось доходами от шахт, вод, лесов и таможен Персии. Гарантия эта вступала в силу после завершения Рейтером строительства железной дороги от Решта на берегу Каспия до Исфахана. Для обеспечения концессионеру необходимых для такой гарантии доходов ему на правах аренды сроком на 25 лет предоставлялось управление всеми персидскими таможнями.
   Если же персидское правительство пожелало выдать кому-либо привилегию на учреждение банка, то Рейтер имел бы предпочтительное право на ее приобретение перед всеми другими соискателями. Такое же предпочтительное право ему предоставлялось на предприятия по снабжению газом, мощению улиц, благоустройству Тегерана, на дорожные работы, устройство почты, телеграфа, мельниц, фабрик и заводов.
   Этот чудовищно кабельный договор был подписан 25 июля 1872 г. и ратифицирован шахом. Однако персидское правительство, прекрасно понимая всю одиозность сего договора, долго держало его в секрете. Ведь если бы концессия Рейтера была реализована, то Персия превратилась бы в настоящую колонию Англии, и вся экономика страны попала бы в руки английского капитала.
   Концессия вызвала недовольство среди персов и возмущение в Петербурге. Весной 1873 г. шах Насер ад-Дин отправился в путешествие по Европе и в мае прибыл в Петербург. Канцлер Горчаков при встрече заявил шаху, что русское правительство «очень поразил» ратифицированный им концессионный договор, который сильно скомпрометировал шаха и уронил его достоинство в глазах русского правительства. Горчаков дал понять Насер ад-Дину, что в случае сохранения концессионного договора в силе у Персии возникнут осложнения в отношениях с Россией.
   Шах был сильно напуган и обещал Горчакову расторгнуть договор с Рейтером, что и сделал, воспользовавшись тем, что Рейтер не успел развернуть железнодорожное строительство в установленный контрактом 15-месячный срок. За это время Рейтер только соорудил земляную насыпь длиной около 2 км, однако организовал торжественную церемонию открытия работ, на которую ни шах, ни другие представители персидского правительства демонстративно не явились.
   23 октября 1873 г. мирза Хусейн-хан по приказу шаха известил Рейтера о расторжении концессии, а 28 октября об этом было объявлено всему персидскому народу через многотиражную газету «Иран». Насер ад-Дин поспешил сообщить русскому посланнику, что он отказался перенести срок начала работ: «Рейтер не выполнил обещания, я аннулирую контракт и прошу телеграфировать князю Горчакову, что я выполнил свое обещание и надеюсь, что он со своей стороны будет содействовать поддержанию дружбы и хороших отношений между Россией и Персией». [60 - Там же. С. 81.]
   Теперь русское правительство попыталось взять в свои руки строительство железных дорог в Персии. Вопрос этот обсуждался 1 января 1874 г. (20 декабря 1873 г.) на Особом совещании под председательством канцлера Горчакова. Было признано «весьма желательным и полезным во всех отношениях» провести железную дорогу от Тифлиса до Тавриза. Участники совещания исходили из того, что персидское правительство гарантирует 6–7% годовых на действительную стоимость отрезка дороги, пролегающего по персидской территории, а русское правительство приобретет выпущенные облигации, то есть обеспечит потребный капитал. Обеспечением гарантии послужили сборы персидской таможни на реке Аракс, «которая может быть слита с нашею и образовать международные таможенные учреждения на границе».
   Делу придали вид частного предприятия, возглавляемого отставным военным инженером генералом Фалькенгагеном. Русский посланник должен был поддержать его ходатайство перед шахом и подчеркнуть разницу с концессией Рейтера: «Не имея широких размеров последней, оно [предприятие Фалькенгагена] тем не менее направлено к развитию промышленности и торговли Персии; оно не захватывает, подобно предприятию Рейтера, монополии всех отраслей промышленности и торговли страны и не вторгается в область правительственных учреждений». [61 - Там же. С. 82.]
   Если бы удалось осуществить этот проект, то объемы русской торговли в северной Персии стали бы преобладающими, а стратегические позиции России усилились бы. Но осенью 1874 г. шах отклонил предложение Фалькенгагена. Русский посланник объяснил этот отказ «опасением персиян полного русского влияния в [Персидском] Азербайджане». Однако срыв проекта Рейтера уже был крупным успехом русского правительства в Персии.
   Между тем сама Россия интенсивно строила железные дороги в Закавказье. Так, в 1872 г. была введена в строй железная дорога Поти – Тифлис длиной в 309 верст, а в 1883 г. эту дорогу продолжили на восток до Баку и дотянули ветку до Батума. В 1900 г. Баку было соединено железной дорогой с Дербентом и Петровском (с 1922 г. Махачкала). Сам же Петровск с 1894 г. был связан через Владикавказ и Минеральные Воды с Новороссийском, Ростовом и всей имперской сетью железных дорог.
   Одновременно с присоединением Туркмении к России приступили к строительству Закаспийской железной дороги. К 4 октября 1880 г. железнодорожный путь был уложен от Красноводска до Мулла-Кары, на протяжении 22,5 версты, а к началу января 1881 г. – уже до 115-й версты. В 1885 г. железная дорога достигла Ашхабада, в 1886 г. – Чарджуй, а в 1888 г. – Самарканда. Кстати, тут стоит заметить, что в начале ХХ века подавляющее большинство русских стратегических железных дорог были казенными, то есть принадлежали государству.
   Интересно, что русское правительство, поддерживая интересы своих товаропроизводителей, в 1883 г. закрыло транзит для иностранных товаров по Закавказской железной дороге. А в 1885 г. был заключен договор с шахом Насер ад-Дином, согласно которому ни одна иностранная держава не могла получить железнодорожную концессию в Персии до тех пор, пока Россия не приступит к сооружению железных дорог.
   Русское правительство не спешило создавать в Персии железнодорожные сети, а пока ограничилось постройкой шоссейной дороги Решт – Тегеран, закончив ее к 1900 г. В том же году запрет на строительство железных дорог западными странами был продлен еще на 10 лет. В 1900–1912 гг. были построены шоссейные дороги Энзели – Решт, Казвин – Хамадан и Джульфа – Тавриз.
   В начале ХХ века русские инженеры вели изыскательские работы с целью постройки железной дороги протяженностью 345 верст от станции Алят Закаспийской железной дороги берегом Каспийского моря до Решта, а от Решта – к Тегерану. Но к 1914 г. этот проект так и остался на бумаге.
   В итоге к началу Первой мировой войны в Персии вообще не было железных дорог, если не считать шестиверстной узкоколейной линии трамвайного типа от Тегерана до пригородной мечети Шах Абдул-Азим.

Глава 11
Нефть, нефть, нефть!

   Первый в мире нефтеперерабатывающий завод был построен в 1823 г. в России в районе города Моздок крепостными крестьянами братьями Василием, Герасимом и Макаром Дубиниными. В Америке лишь десять лет спустя были проведены первые опыты по перегонке нефти. Но, несмотря на это, в те годы освещение даже столицы России Петербурга осуществлялось американским продуктом, называвшимся сначала фотонафтилем или фотогеном. Замечу, что именно в связи с этим возникло и русское название светлого топлива – «керосин»: в то время фотонафтиль продавался в Петербурге в лавке американца Самуэля Кера, на вывеске которой было написано: «Кер и сын». Нетрудно догадаться, что население предпочло это более звучное название.
   История производства русского керосина связана с именем Василия Александровича Кокорева. Он родился в 1817 г. в старообрядческой семье вологодского купца, владевшего солеварней. В 1837 г. Василий отправляется в Петербург на заработки. Там за несколько лет торговли вином он нажил огромный капитал. В середине XIX века Кокорев создал Московский торговый дом. Позднее на базе Московского торгового дома было создано Закаспийское торговое товарищество. Товарищество, получившее весьма ощутимые государственные субсидии, развернуло торговлю со Средней Азией и Персией.
   По делам Закаспийского товарищества Кокореву приходилось часто бывать в Баку. Однажды его внимание привлекло указание члена-корреспондента Петербургской Академии наук известного немецкого химика Юстуса Либиха – одного из создателей агрохимии – о выходах на поверхность земли нефти и возможном ее использовании. В окрестностях Баку было множество выходов «кира» – пропитанной нефтью земли, который «армянские татары» использовали для покрытия плоских кровель своих домов.
   По проекту Либиха в 1857 г. Кокорев построил в 17 верстах от Баку в местечке Сураханы завод по перегонке «кира». Завод возвели по соседству с древним храмом огнепоклонников, и работал он на даровом топливе – природном газе, который также выходил из земли в этом месте. «Сураханский огонь» был использован для нагрева перегонных реторт, с помощью которых из «кира» извлекался фотонафтиль (керосин). По совету магистра химии Московского университета Вильгельма Эйхлера Кокорев приступил к перегонке колодезной нефти, добываемой бурением в местечке Балаханы (также в окрестностях Баку).
   Столкнувшись с огромными издержками производства, Кокорев пригласил для консультации молодого доцента Петербургского университета Дмитрия Менделеева. Будущему великому русскому химику были даны Кокоревым самые широкие полномочия. Менделеев имел право не только осмотреть все дело, но и решить: можно ли его сделать более выгодным или же лучше прикрыть «керосиновую лавочку».
   Менделеев предложил ввести круглосуточную перегонку нефти, освоить производство эмалированных бочек, организовать нефтеналивную морскую перевозку, проложить нефтетрубопровод от завода к берегу моря. Фактически Менделеев сформулировал в виде идей, а Кокорев реализовал на практике прообраз современной нефтяной промышленности.
   Еще со времен персидского владычества кустарная добыча нефти в районе Баку велась по системе откупов, выдаваемых властями. В 1872 г. русское правительство ввело новые «Правила». Нефтеносные участки земли передавались в частные руки с публичных торгов за единовременную плату. Был разрешен беспрепятственный поиск нефти на всех свободных казенных землях Кавказа «лицам всех состояний – как русским подданным, так и иностранцам». За пользование отводами промышленник обязан был платить арендную плату по 10 рублей за одну десятину. Предельный срок аренды был определен в 24 года.
   На керосиновое производство «Правилами 1872 года» был установлен акцизный налог, исчисляемый с объема перегонных кубов.
   В декабре 1872 г. в три этапа прошли торги по обозначенным нефтеносным участкам. И финансовые результаты декабрьских торгов 1872 г. превзошли все ожидания Министерства финансов. За 51 год, пока нефтяные промыслы Апшеронского полуострова находились в «откупном и казенном содержании», государство получило совокупный доход в размере 5966 тыс. рублей. А первые торги позволили казне сразу получить сумму в размере 2 980 307 рублей. [62 - * Першке С. и Першке Л. Русская нефтяная промышленность, ее развитие и современное положение в статистических данных. Тифлис. 1913. С. 13] Не менее впечатляющими были результаты первого года после отмены откупной системы на Апшеронском полуострове, когда произошел существенный рост объемов нефтедобычи. В 1873 г. было добыто 3952 тыс. пудов нефти, то есть за один год достигнут существенный рост в 2,6 раза по сравнению с 1872 г.. [63 - Там же.]
   А осенью 1876 г. в добычу нефти включился крупный петербургский заводчик Роберт Нобель. За 25 тысяч рублей он приобрел у «Тифлисского товарищества» небольшой керосиновый завод в Черном городе (промышленно-заводской район Баку), перестроил завод по своему плану и начал производить опыты с целью улучшения техники перегонки нефти и очистки получаемого керосина. Роберт Нобель проработал в Баку до осени 1876 г., но тяжело заболел и уехал на лечение, а руководить производством в Баку прибыл его брат Людвиг.
   Роберт приобрел завод и нефтеносный участок в Балаханах (вблизи Баку) при финансовой поддержке младших братьев Людвига и Альфреда, так как Роберт вернулся в Россию совсем без денег. В письме от 31 октября 1875 г. Людвиг сообщает Альфреду: «Роберт вернулся в Баку из поездки на восточное побережье, обнаружив замечательные залежи нафты… И тебе, и мне удалось добиться независимости, надо помочь и Роберту наладить свое дело». [64 - Цит. по: Тютюнник В.Н. Чернов А.С. Династия Нобелей и развитие нефтяного дела в России во второй половине XIX – ХХ веке // Во славу российской нефти: Материалы научно-исторической конференции «Роль частного предпринимательства в развитии нефтяной промышленности России во второй половине XIX века», 28 февраля 2006 г. М.: ЗАО «Мосиздатинвест», 2006. С. 53.]
   В 1879 г. Людвиг, сменивший заболевшего Роберта, выступает инициатором основания товарищества на паях под фирмою «Братья Нобель и K°» с основным капиталом в 3 млн. рублей. В проекте устава говорилось: «Учредители Товарищества Людвиг Нобель в Санкт-Петербурге, Роберт Нобель в Баку, Альфред Нобель в Париже и гвардии полковник Петр Бильдерлинг».
   «Товарищество…» совершенно по-новому подошло как к добыче нефти, так и к ее переработке, транспортировке и продаже. Вместо дешевых земляных ям для хранения нефти фирма построила резервуары. Известные русские инженеры В.Г. Шухов и А.В. Бари, с которыми сотрудничали Нобели, впервые в России построили клепаные резервуары, первый трубопровод, усовершенствовали оборудование для производства керосина. «Товарищество…» наладило производство танкеров и железнодорожных цистерн, а также построило собственные склады.
   Добыча нефти стремительно росла:
   Таблица 1

   Таким образом, за 17 лет, прошедших после отмены откупа, добыча увеличилась в 135 раз, а за 26 лет – в 606 раз. Доля России в мировом промышленном производстве нефти в 1881–1885 гг. составляла уже 3,4 %.
   В 70-е гг. XIX века основным экспортным направлением для российских нефти и нефтепродуктов была Персия. Так, в 1880 г. туда из Баку вывезли 179,69 тыс. пудов нефти и нефтепродуктов, включая 57,9 тыс. пудов керосина, 53,96 тыс. пудов нефтяных остатков, 67,8 тыс. пудов сырой нефти.
   В Европе русский керосин в небольших объемах появился впервые в 1882 г. Это была первая попытка выхода российских нефтепродуктов на европейский рынок.
   В 1884 г. из порта Батум было вывезено за границу 3 745 653 пуда нефти и нефтепродуктов, в том числе 2 753 157 пудов керосина, 634 616 пудов смазочных масел, 352 450 пудов нефтяных остатков и 5430 пудов сырой нефти. Из Баку в Персию было вывезено 180,1 тыс. пудов нефти и нефтепродуктов, включая 116,7 тыс. пудов керосина, 8,39 тыс. пудов нефтяных остатков, 55,1 тыс. пудов сырой нефти. В том же году в порты Одесса, Севастополь, Керчь и Херсон было доставлено 1 741 544 пуда нефти и нефтепродуктов, включая 1 528 544 пуда керосина.
   Бакинские нефтепромышленники 31 октября 1886 г. писали Главноначальствующему гражданской частью на Кавказе князю А.М. Дондукову-Корсакову: «Бакинская нефтяная промышленность достигла такой степени развития, что без затруднения могла бы снабжать осветительным и смазочным материалами не только всю Россию, но и большую часть Европы в потребном для них количестве». [65 - Цит. по: Василенко А.Б. Геополитические аспекты нефтяной политики США и Российской империи во второй половине XIX века // Во славу российской нефти. С. 18.]
   В 1890 г. России поставила на экспорт 41 млн. пудов керосина, в том числе на европейский рынок – 28,7 млн. пудов. А из США было поставлено 523 295 тыс. галлонов керосина, из которых в Европу – 343 078 тыс. галлонов. Таким образом, российский экспорт составлял уже 41,1 % от американского. А по европейскому рынку это соотношение достигло 43,9 %.
   В 1866 г. полковник в отставке Александр Шпаковский изобрел первую паровую форсунку для сжигания мазута. Позже многие российские изобретатели предлагали более эффективные конструкции, что привело к широкому использованию нефтетоплива. Изобретение и широкое распространение нефтяной форсунки имело огромное значение в развитии техники, а главное – теперь не уничтожалось огромное количество мазута.
   В конце 80-х годов XIX века в качестве эксперимента две миноноски Балтийского флота – «Лук» и «Сова» – были переведены с угля на мазут. В 1899–1900 гг. на мазут перевели первый крупный корабль – черноморский броненосец «Ростислав», которым командовал великий князь Александр Михайлович.
   Автомобильный бум вызвал резкое увеличение спроса на бензин. В 1886 г. в мире было всего 4 автомобиля, к 1900 г. – свыше 10 тысяч, а через 10 лет – уже 10 миллионов. Кроме автомобилей, бензиновые двигатели в начале ХХ века ставились на моторные катера, аэропланы, а также использовались в генераторах электроустановок, например в мобильных радиостанциях.
   Несколько меньшее, чем бензиновые, но все же значительное распространение получили и двигатели, работавшие на керосине. Так, к примеру, до перехода на дизели керосиновыми двигателями оснащались подводные лодки России, Германии, Англии и ряда других стран. А главное, с ростом благосостояния городских обывателей и крестьян керосиновые лампы постепенно освещали всю Россию, задолго до «лампочки Ильича».
   Стоимость нефти стремительно падала. Если в 1873 г. цена за пуд составляла 45 копеек, то уже в следующем году – 2 копейки.
   В конце концов добыча нефти в России превысила американскую. Так, в 1889 г. в США (в Пенсильвании) было добыто 4 млн. баррелей, а в Баку – 16,7 млн. баррелей. В 1901 г. бакинский нефтяной район давал 95 % общеимперской добычи нефти; в этот год добыча нефти в России распределялась следующим образом: 667,1 млн. пудов из Бакинской губернии и около 34,7 млн. пудов из Терской области. Число рабочих, занятых на нефтяных промыслах Российской империи, увеличилось от 7 тыс. в 1894 г. до 27 тыс. в 1904 г., из которых 24,5 тыс. трудились в бакинском нефтяном районе. В 1904 г. в России было 150 нефтеперерабатывающих заводов, из них 72 находились в Баку.
   В 1899–1901 гг. Баку, дав более половины всей мировой добычи нефти, вывел Россию на первое место, оставив позади такие страны, как США, Аргентина, Перу и др. Бакинский керосин полностью вытеснил американский сначала из русских городов, а затем и из зарубежных.
   В 1877 г. было завершено строительство первого в России нефтепровода между промыслами поселка Сабунчи и заводами Черного города. К 1890 г. в бакинском нефтяном районе было проложено 25 нефтепроводных линий длиной около 286 км, по которым перекачивалось до 1,5 млн. пудов нефти в сутки с промыслов на заводы.
   В начале ХХ века был построен транскавказский нефтепровод Баку – Батум. Теперь с батумского нефтяного терминала морские танкеры везли нефть в страны средиземноморского бассейна.
   В 1909–1913 гг. добыча нефти в России составляла в среднем 9,3 млн. тонн.

Глава 12
Судоходство на рубеже веков

   Советская пропаганда выработала иммунитет к громким фразам типа «Россия – родина радио», что вызывает у нас ассоциацию с фразой «Россия – родина слонов». Тем не менее Россия была действительно величайшей речной державой мира.
   1 ноября 1851 г. в 11 ч. 15 мин. отбыл первый поезд из Санкт-Петербурга и через 21 ч. 45 мин. прибыл в Москву. А к этому времени на Волге, Неве, Днепре и других реках уже плавали многие десятки пароходов. Объемы перевозок по железным дорогам и рекам в России сравнялись лишь в самом начале ХХ века. При этом следует заметить, что государство с 1816 г. – времени появления первых пароходов в Волжском бассейне – до 1900 г. не вложило ни копейки в субсидирование волжского судоходства и даже не пыталось страховать или как-либо премировать купцов. Зато огромные средства были вложены в железнодорожный транспорт, и 80 % железных дорог принадлежало государству, включая все основные магистрали.
   К 1913 г. в стране (без Финляндии) имелось 68,3 тыс. верст железных дорог и 40,1 тыс. верст судоходных путей, к которым надо добавить еще 123,7 тыс. верст рек, где проводились сплав грузов и движение малых судов.
   К 1906 г. только на реках Европейской России ходило 3897 пароходов, из которых 461 были пассажирскими и товаро-пассажирскими.
   В конце XIX – начале ХХ века русские реки были полноводнее, и регулярное судоходство имелось там, где сейчас могут пройти лишь байдарки с туристами. Так, по Волге промышленные перевозки начинались с Селигеровского моста и шли до самого устья на протяжении 3159 верст. Правда, на участке Ржев – Селижарово ходили лишь малые суда, но от Ржева на Тверь и далее ходили буксирные и пассажирские пароходы. А из Твери уже в начале 70-х годов XIX века только общество «Самолет» ежедневно отправляло вниз по Волге 12 пассажирских пароходов: 6 – до Нижнего Новгорода, 2 – до Саратова, 2 – до Царицына и 2 – до Астрахани. Сейчас в Тверь эпизодически заходят большие экскурсионные теплоходы из Москвы да два местных речных трамвайчика выгуливают экскурсантов по ближним окрестностям города.
   Русские купцы на свой страх и риск осваивали и самые малые реки. Вот, к примеру, взял купец Попов да и пустил в 1874 г. грузопассажирские пароходы по реке Суре от Алатыря вниз до Волги. Начальство отреагировало лишь в 1883 г., то есть через 9 лет, когда Попов получил запрос из Казанского округа путей сообщения – по чьему разрешению открыто на Суре пароходство. Попов отвечал, что на основании статьи 82 двенадцатого тома Свода законов Российской империи «право судоходства по рекам предоставляется всем российским подданным без различия», река Сура судоходна с древних времен – прежде по ней ходили на веслах, бичевой и под парусами, ныне же додумались до пара, а он перенял эту выдумку. Попов добавил, что он платит налоги и даже «берет патенты на пароходные буфеты». Тяжба Попова и K° против МПС тянулась до начала ХХ века, когда в Алатырь пришла железная дорога и пароходство разорилось.
   Какими же были русские речные пассажирские пароходы XIX века? Начну с того, что к 1917 г. подавляющее большинство речных пассажирских, товаро-пассажирских и буксирных пароходов были колесными. В ряде книг по судостроению содержится утверждение, что преобладание «колесников» на реках было связано с технической отсталостью России, косностью и инертностью наших судовладельцев. Попробуем разобраться.
   Речные пароходы, построенные в 20—50-х годах XIX века, оснащались колесами с закрепленными на патроне спицами и двумя ободами на концах, между которыми располагались плицы, служившие гребным устройством. Плицы крепились к радиально расположенным спицам.
   При полной осадке загруженного парохода для уменьшения ударов плиц о поверхность воды стали применять перемещаемые плицы, которые устанавливались на спицах в зависимости от осадки судна. Это облегчало работу колес, улучшало упор, повышало скорость хода, но требовало больших затрат времени и труда.
   В 1830 г. появились колеса с поворачивающимися плицами, изобретенные Галловеем. Позже их стали называть колесами Моргана, по имени владельца американской фирмы, организовавшей их производство. Сначала применялись плоские стальные плицы, а с начала ХХ века – вогнутые, которые улучшили работу колес, повысив их упор.
   Коэффициент полезного действия колес за период их развития с конца XIX века по начало ХХ века вырос весьма значительно: с 0,30—0,35 до 0,70—0,75.
   Гребной винт как судовой движитель был предложен в 1793 г. французским математиком Проктоном, но лишь пройдя длинный путь эволюции, винт доказал свои преимущества на испытаниях, проведенных британским адмиралтейством в 1849 г. Соревновались морские пароходы с одинаковыми мощностями машин (400 индикаторных л. с.) и примерно одинаковые по размеру, но имевшие разные движители: «Базилиск» – колеса, а «Нигер» – винт. Связанные толстым стальным тросом, пароходы двинулись в противоположных направлениях. Более высокую тяговую мощность показал винтовой «Нигер», который в течение часа буксировал «Базилиск» со скоростью 1,466 узла.
   Однако винтовой пароход победил только на море. А на нашей великой Волге-матушке, изобиловавшей мелями и перекатами, главной была маневренность, а не скорость. Замечу, что современные винтовые пассажирские суда имеют множество подруливающих приспособлений, а колесное судно могло поворачиваться даже вокруг своей оси без всяких хитрых устройств.
   В конце 1881 г. купец А.А. Зевеке отправил своего сына в США посмотреть на диковинку – заднеколесный пароход на реке Амазонке. Американская новинка понравилась, и компания Зевеке решила с ее помощью разорить всех конкурентов на Волге. Сказано – сделано, и уже зимой 1881/82 г. в Нижнем Новгороде построили первый в России заднеколесный пароход «Амазонка». (Каковы темпы постройки!)
   Это было большое трехпалубное судно длиной 58 м, шириной 11 м, плоскодонное и чрезвычайно легкое. Порожняя «Амазонка» имела осадку всего 0,71 м, а с полной нагрузкой (393 т грузов и 400 пассажиров) – 1,2 м. Скорость парохода вниз по течению при полной осадке составляла 20 км/ч.
   Малый вес и малую стоимость судна по сравнению с обычными колесными пароходами обеспечило применение легкого деревянного корпуса, носовая часть которого имела ложкообразные очертания.
   Весь трюм и значительная часть палубы были отведены под груз. Пассажирские помещения всех трех классов располагались в верхнем (3-м) этаже, над которым (ближе к носу) высоко поднимались две сравнительно узкие трубы, из-за которых волгари прозвали новые суда «козами».
   Котлы и двухцилиндровая машина были поставлены прямо на палубе: котлы – в носу, а машина – в корме. Тем самым вся средняя часть судна освобождалась для груза, а оконечности его предохранялись от провисания.
   За кормой располагалось большое гребное колесо с двумя шатунами и (из-за трудности управления заднеколесным судном) четыре соединенные между собой руля, приводимые в действие двумя румпелями.
   Расположение колес сзади, а не с боков, позволяло уменьшить осадку, а главное, резко уменьшить сопротивление воды.
   В июле 1887 г. Зевеке умер, оставив наследникам капитал в миллион рублей и 13 больших заднеколесных пароходов, обслуживавших две пассажирские линии: Рыбинск – Нижний Новгород и Нижний Новгород – Астрахань.
   В последние годы жизни Альфонс Зевеке вел смертельную борьбу с железными дорогами. Для привлечения пассажиров он ввел ряд льгот: увеличенные скидки на обратные билеты – в 1-м классе до 25 % и во 2-м классе до 20 %; введение для туристов, по соглашению с железными дорогами, круговых железнодорожно-водных билетов; бесплатный провоз в городах пассажирского багажа от железнодорожной станции к пристани.
   Пассажиры 1-го и 2-го класса на пароходах Зевеке получали роскошно обставленные каюты, прекрасные буфеты, хорошо подобранные библиотеки и даже рояли в салонах. Пассажиры этих классов имели право попросить капитана причалить к любой пристани вне расписания, а при отсутствии причала с парохода спускалась шлюпка, доставлявшая пассажира на берег.
   Кроме судов Зевеке, на Волге были построены еще 4 заднеколесных парохода – «Россия» (купца Петелина), «Брильянт», «Жемчужина» и «Яхонт» (компании «Дружина»).
   Однако вскоре выяснилось, что обрезная форма кормы «заднеколесников» образует сзади водоворот и снижает КПД. Резко ухудшалась управляемость судов, так как «боевая» вода из-под колес не попадала на рули, которые к тому же подвергались действию струй кормовых водоворотов.
   В результате «заднеколесники» проиграли битву за Волгу пароходам с боковыми колесами.
   Следует заметить, что пароходы с боковыми колесами непрерывно совершенствовались. Первые речные пароходы имели паровые машины однократного расширения с низким давлением. Однако с годами давление пара все увеличивалось.
   В 1846 г. на пароходе «Волга», а в 1848 г. на пароходах «Геркулес» и «Самсон» установили машины голландского производства с двойным расширением пара, их часто называли системой «компаунд». Цилиндры высокого и низкого давления в машинах «Геркулеса» и «Самсона» располагались с разных сторон гребного вала и соединялись паровой трубой, служившей ресивером. Применение «компаунда» позволило в 1,5 раза сократить расход топлива при той же мощности.
   А в 1888 г. на днепровском пароходе «Царь» и волжском пароходе «Рязань» были установлены машины тройного расширения. На них имелся один цилиндр высокого давления, из которого отработанный пар поступал в цилиндр среднего давления, а оттуда – в два цилиндра низкого давления. С введением машин тройного расширения расход топлива снизился вдвое.
   Топливом для подавляющего большинства русских речных пароходов служили… дрова. Лишь в отдельных местах, например на Дону, частично использовался уголь. Так, в 70-х годах XIX века в топках пароходов только на Волге ежегодно сжигалось 3,2 млн. кубометров дров, в результате чего леса у берегов интенсивно вырубались. В начале 80-х годов на Волге стали частично использовать мазут. Дело в том, что цены на мазут были предельно низкие – 1,5 копейки за пуд, поскольку тогда он считался бесполезным отходом при переработке нефти.
   В 1897 г. германский инженер Рудольф Дизель изготовил первый образец своего двигателя внутреннего сгорания. Он имел массу конструктивных недостатков, но обратил на себя внимание нефтепромышленника и судовладельца Э.Л. Нобеля. Тот первым оценил возможность применения дизеля на Волге с учетом крайне низких цен на мазут.
   Нобель получил «привилегию» на производство дизель-моторов, которое и освоил на своем заводе в Петербурге (ныне завод «Русский дизель»). Через 2 года Нобель продал «привилегию» и другим заводам: Коломенскому, Николаевскому и Нижегородскому (ныне завод «Двигатель Революции»).
   В 1898 г. инженеры завода «Л. Нобель» создали первые двигатели сложного компрессорного типа, способные работать не на керосине, а на сырой нефти.
   В 1903 г. на Сормовском заводе на танкеры «Сармат» и «Вандал» были поставлены дизели. Танкеры строились для фирмы «Нобель» и предназначались для перевозок 820 т нефти между Рыбинском и Петербургом по Мариинской водной системе. Три трехцилиндровые четырехтактные компрессорные дизели мощностью по 120 л. с. работали на три винта и позволяли судну развивать скорость до 13 км/ч в стоячей воде. Это были первые в мире дизельные суда. Любопытно, что в Европе (даже в Германии!) дизели стали именовать «русскими двигателями».
   По сравнению с паровым двигателем дизель давал экономию от 60 % до 300 %. Для дизеля требовалось существенно меньшее по габаритам машинное отделение. Дизель можно было запустить за несколько минут, а на разведение паров тратилось шесть и более часов. Это было крайне важным для речных судов – частые остановки, длительный простой в шлюзах и т. д. Наконец, для дизеля не требовалось кочегаров, чей изнурительный труд достаточно хорошо оплачивался.
   Однако у дизелей «Сармата» и «Вандала» был и весьма существенный недостаток – они не имели реверса, то есть заднего хода! Естественно, такое судно было никому не нужно. И тогда Нобель придумал оригинальную идею: на вал дизеля посадили генератор, который давал ток электромоторам, вращавшим винты. Это обеспечило плавное изменение скорости хода как вперед, так и назад, и уникальную маневренность, но зато терялось около 15 % мощности дизелей и увеличивалась стоимость силовой установки. Таким образом, «Вандал» и «Сармат» были не только первыми в мире теплоходами, но и дизель-электроходами.
   В 1907 г. инженеры завода Нобеля К.В. Хагелин и Р.А. Корейво создали систему фрикционных муфт и шестерен, которая легко давала реверс дизельным установкам. В 1908 г. первые реверсивные дизели завода Нобеля были установлены на подводной лодке «Минога» на Балтике и на серии волжских буксиров – «Беломор», «Киргиз» и «Карел» (кстати, именно эти суда впервые стали именоваться в России теплоходами). В следующем году в строй вошли морские дизельные танкеры «Дело» и «Русь», предназначенные для Каспия.
   К 1911 г. по Волге уже ходили три десятка теплоходов. В этом году были построены и два первых в мире пассажирских теплохода: колесный «Урал» с дизелем в 900 л. с. и винтовой «Бородино» в 1200 л. с.
   Конструкция «Урала» оказалась неудачной. Механизм передачи от дизеля к колесам постоянно ломался. Поэтому в дальнейшем русские судостроители предпочитали строить винтовые теплоходы.
   Пароходное общество «Кавказ и Меркурий», оставшись вполне довольным постройкой «Бородина», заказало Коломенскому заводу по его типу еще 13 пассажирских теплоходов длиной 90 м, шириной 9,75 м и осадкой 3,2 м и мощностью машин по 1200 индикаторных л. с., с контрактной средней скоростью 22 версты в час (23,5 км/ч). Стоимость каждого теплохода составляла свыше 390 тыс. рублей. Планировалось обслуживать этими судами ежедневную линию Нижний Новгород – Астрахань.
   Уже в следующем, 1912 году на Волгу поступили 4 новых теплохода: «Двенадцатый год», «Кутузов», «Багратион» и «Цесаревич Алексей».
   В 1913 г. на линию вышел «Царьград»; в 1914 г. – «Петроград» и «Царь Михаил»; в 1915 г. – «Король Альберт» и «Великий князь Николай Николаевич», а в 1917 г. – «Вадим Аршаулов».
   На этих теплоходах каюты 1-го и 2-го класса имели роскошную отделку из карельской березы. Для нужд пассажиров были «ванные комнаты» и даже специальная темная комната, где фотографы-любители могли проявлять свои пленки и пластины.
   Теплоходы типа «Бородино» долго ходили по Волге и перевезли сотни тысяч пассажиров. В 1918–1920 и 1941–1943 гг. они перевозили войска и раненых, а также использовались в качестве штабных судов.
   Естественно, что в советское время все теплоходы были переименованы. Так, «Бородино» с 1918 г. стал «Товарищем Раскольниковым», а с 1939 г. «Микояном» и находился в эксплуатации до 1997 г. Сейчас его корпус находится в Казани.
   «Двенадцатый год» стал «Семнадцатым годом» и сгорел в Астрахани в 1978 г. вместе с теплоходом «25 октября» (бывший «Царь Михаил»). «Петроград» был переименован в «Фридрих Адлер», а затем в «Парижскую коммуну» и в 1999 г. сгорел в Белом городке. Остальные суда погибли еще раньше. Неизвестна лишь судьба после 1989 г. «Урицкого» (бывшего «Царьграда»).
   От себя замечу, что прекрасные волжские пароходы и теплоходы, которых к 70-м годам ХХ века оставалось более двадцати, можно было сохранить и реставрировать. Сейчас они приносили бы огромные доходы в турбизнесе. Один из последних волжских пассажирских пароходов, «Спартак» (бывший «Великая княжна Татьяна Николаевна»), снялся в художественном фильме «Жестокий романс». В 1991 г. пароход списали, дальнейшая судьба корпуса неизвестна.
   От речных судов мы перейдем к морским. В 1867 г. главная база Каспийской военной флотилии была переведена из Астрахани в Баку, а территория военного порта в Астрахани вместе с механическим заводом и тринадцатью мастерскими передана пароходному обществу «Кавказ и Меркурий».
   У современного читателя передача большой части военного имущества частной фирме автоматически ассоциируется с жульничествами 1992 – начала 2000-х гг. Однако тогда имела место вполне продуманная акция, имевшая важное военно-политическое значение. Поэтому о пароходном обществе «Кавказ и Меркурий» стоит сказать особо.
   В 1848 г. купцы В.В. Скрипицын и Н.А. Жеребцов основали пароходное общество «Меркурий» с основным капиталом в 750 тыс. рублей. Первоначально пароходы этого общества плавали по Волге и Каме. Было открыто регулярное грузо-пассажирское сообщение на линии Рыбинск – Астрахань.
   В начале 1856 г. статский советник Н.А. Новосельский при поддержке наместника Кавказа князя Барятинского основал пароходное общество «Кавказ» для плавания по Каспийскому морю. А уже 25 апреля того же года произошло слияние обоих обществ в одну компанию «Кавказ и Меркурий».
   Когда Маккензи, британский консул в Реште и Энзели, узнал о создании русского акционерного общества «Кавказ», он в своих депешах в Форин Оффис настаивал на немедленных превентивных действиях в Средней Азии. Маккензи призывал «любой ценой» взять под английский контроль Решт-Энзелийский порт. Занятие этого порта позволило бы Британской империи утвердиться на всем Каспийском море. «Обладая этим орудием, мы легко овладели бы торговлей всей Средней Азии», – писал Маккензи.
   Британский консул указывал на особую важность открытия торгово-политического агентства в Астрахани: «Присутствие британского ока в Астрахани будет необходимым условием перевеса торгового баланса в нашу пользу» и «существенным шагом нашей торговли и политики на Востоке».
   Однако еще в 30-х годах XIX века Николай I заявил: «У англичан нет никаких торговых интересов на Каспийском море, и заведение их консульств в этой стране не имело бы иной цели, кроме заведения интриг». Александр II также отказал англичанам, но в более мягкой форме.
   С XVIII века почтовое сообщение на Каспии велось исключительно военными судами. Естественно, это было неудобно флотилии и дорого обходилось казне. А теперь по уставу общества «Кавказ и Меркурий» оно обязывалось построить в течение двух лет не менее 15 пароходов и содержать почтовое сообщение на Каспийском море, а также перевозить по указанным в уставе ценам казенные грузы разного рода. За это общество получало ежегодную субсидию от казны – 34 тыс. рублей и некоторые льготы и привилегии, в том числе бесплатный отвод земель на побережье Волги и Каспия, право покупки казенных пароходов и др.
   Общество «Кавказ и Меркурий» быстро добилось коммерческого успеха на Волге и выдвинулось в первый ряд пароходных предприятий, постепенно приобретая, благодаря установленным связям с правительственными кругами, некоторые преимущества. Так, ему была передана по особому контракту с казной перевозка по Волге и Каспию войск, почты, различных казенных материалов и пр.
   Теперь становится понятно, почему власти сделали столь щедрый подарок компании в виде астраханского порта. Были и другие подарки. Например, в 1860 г. Каспийская военная флотилия передала обществу железный пароход «Ленкорань».
   На Волге существовало множество пароходных компаний, но ни одна из них не получала от правительства ни копейки, что ставило их в невыгодное положение. Дело в том, что конкуренты пароходов – железные дороги – получали большие субсидии от властей. Исключение составляло общество «Кавказ и Меркурий». За содержание пароходных сообщений и перевозку почты ему выплачивалось особое «помильное вознаграждение», а в 1884 г. – еще и ежегодная выплата в размере 300 тыс. рублей. В результате «Кавказ и Меркурий» стал почти монополистом в перевозках на Каспии, хотя туда прорвались и другие пароходства. В отличие от остальных морей, морскими перевозками на Каспии могли заниматься только подданные Российской империи. К 1888 г. только к Астраханскому порту было приписано 90 частных пароходов и 1152 парусных судна. По числу приписанных пароходов Астрахань была на втором месте в империи после Одессы, а по парусникам – на первом.
   У внимательного читателя уже возник вопрос: а как перевозили нефть по Каспию и Волге? С незапамятных времен ее возили на судах в герметичных бочках. Естественно, стоимость бочек была высока, да и погрузка-выгрузка их стоила недешево.
   С укупоркой и перегрузкой перевозка нефти от Астрахани до Нижнего расценивалась до 30 копеек с пуда, не считая доставки до Астрахани и стоимости самих бочек (12–14 руб. за штуку). К началу 80-х годов XIX века вместе с начавшимся увеличением добычи нефти был найден способ более удобной и дешевой ее перевозки.
   В 1873 г. братья Николай и Дмитрий Ивановичи Артемьевы, занимавшиеся перевозкой нефти из Баку в Астрахань обычным в то время способом – в бочках на парусных шхунах, впервые устроили, в виде опыта, в трюме кусовой лодки «Александр» особые ящики для налива нефти. Стенки ящиков и борта лодки имели воздушный промежуток, предохранявший лодки от затопления в случае нарушения обшивки. Выгрузка нефти из ящиков производилась ручным насосом. Опыт оказался удачным. В том же году Артемьевы построили баржу с такими же приспособлениями для перевозки нефти с астраханского взморья до Царицына, а в следующем, 1874 году подобная баржа была отправлена ими с нефтью уже до Нижнего Новгорода. Вскоре на новшество Артемьевых обратила внимание крупнейшая нефтепромышленная фирма «Товарищество Бр. Нобель».
   В 1876 г. Людвиг Нобель заказал на заводе «Мотала» (Швеция) первую в мире наливную шхуну «Зороастр», которая в 1878 г. и прибыла по Мариинской системе и Волге на Каспий. Для транспортировки керосина по Волге Людвиг Нобель приспособил сначала деревянные баржи с поставленными в их трюмах круглыми железными цистернами емкостью в 32 тыс. пудов. В 1881 г. им были построены два специальных наливных парохода – «Калмык» и «Татарин», грузоподъемностью каждый от 40 до 50 тыс. пудов с наливом керосина уже прямо в трюмы судов, разделенные железными переборками на ряд отсеков. Мазут также стали перевозить наливом – по Каспийскому морю в шхунах, а по Волге – в деревянных баржах.
   В конце XIX века большинство наливных барж на Волге были деревянными, но уже строились и железные. Строительство железных барж тормозила их более высокая стоимость, в 3–5 раз выше, чем деревянных. Первая перепись волжских судов в 1884 г. показала следующее: из 5896 барж общей грузоподъемностью 2988,9 млн. тонн лишь 32 металлические. Интересно, что первую металлическую баржу в США построили только в 1891 г.
   С 1900 по 1906 г. в России было построено 195 железных барж грузоподъемностью в среднем каждой баржи 450 тыс. пудов. Инициаторами их строительства выступили крупные фирмы, перевозящие в основном нефть, такие как «Товарищество Бр. Нобель», «Восточное общество» и др. Помимо того что крупные компании, в отличие от мелких, имели в своем распоряжении свободные средства на замену деревянного флота железным, в решении этой проблемы была и прямая экономическая выгода, поскольку перевозка нефти в железной барже большей вместимости обходилась почти в пять раз дешевле, чем в деревянной. При этом срок службы деревянных барж обычно составлял 8—15 навигаций, а железных – до 30 навигаций.
   Кроме того, нефть просачивалась из деревянных барж, несмотря на все ухищрения судостроителей. В результате поверхность Волги на всем ее протяжении от Нижнего Новгорода до Астрахани в период навигации покрывалась тонкой мазутной пленкой. И в 1904 г. был принят закон об обязательной замене деревянных наливных судов железными. Согласно этому закону, предполагалось заменить более тысячи деревянных барж. Однако и к 1917 г. по Волге плавали деревянные баржи. Да что в 1917 г. В 1923 г. в нефтефлоте Волги находилось еще 259 деревянных барж, из которых в рабочем состоянии только 63.
   С 1880 г. интенсивно развивается и морской флот на Каспии. Для него в Нижнем Новгороде, Перми, Петербурге, Гельсингфорсе и Або строятся современные товаро-пассажирские и наливные суда (наливные шхуны). При этом суда, построенные в Петербурге и на финских верфях, проходили на Волгу по Мариинской системе каналов, а в некоторых случаях доставлялись в Астрахань и Баку в разобранном виде.
   В 1888 г. на Каспии был введен в строй первый большой пассажирский пароход «Император Александр III». В 1887 г. вошла в строй первая наливная шхуна «Тегеран» вместимостью 327 т нефти и т. д.
   Таблица 2
   Данные типовых наливных судов на Каспии [66 - История отечественного судостроения. В 5 т. / Под ред. И.П. Спасского. СПб.: Судостроение, 1996. Т. II Паровое и металлическое судостроение во второй половине XIX в. С. 466.** (В таблице) Регистровая вместимость судна – объем внутренних помещений торгового судна, исчисляемый в регистровых тоннах (1 рт = 100 куб. футам = 2,83 куб. м). Различают полную (валовую), или брутто– регистровую вместимость (брт), и чистую, или нетто-регистровую вместимость (нрт). В полную вместимость входят объемы всех судовых помещений, в т. ч. и помещения палубных надстроек, за исключением междудонного пространства и помещений, занятых вспомогательными механизмами, воздушными и световыми шахтами. Брутто-регистровая вместимость служит одним из показателей размеров судна.]

Таблица 3
Данные типовых товаро-пассажирских и почтово-пассажирских судов на Каспии

   В навигацию 1902 г. на Каспии плавало 47 почтово-пассажирских и товаро-пассажирских пароходов, 96 товарных и наливных пароходов и свыше 400 парусных товарных и наливных судов.
   К 1914 г. торговый флот увеличился по тоннажу и получил новые более совершенные суда. Число почтово-пассажирских пароходов достигло 12, а вместимость их составляла 4015 брт. Соответственно товаро-пассажирских судов было 54, а их вместимость – 21 тыс. брт товарных судов было 24 вместимостью 7431 брт, танкеров (наливных шхун) – 112 вместимостью 74,5 тыс. брт. Нужды коммерческого флота на Каспии обеспечивали 50 буксирных, спасательных и ледокольных судов. Итого на Каспии плавали 252 парохода и теплохода общей вместимостью 111 тыс. брт. Следует заметить, что среди них было очень много старых судов: 50 судов прослужили свыше 30 лет и 65 судов – от 20 до 30 лет.
   Кроме того, на Каспии плавали 556 товаро-пассажирских и наливных парусных судов. Средняя вместимость их составляла 200 брт.
   Таблица 4
   Грузооборот важнейших каспийских портов (тыс. т)

   В морской торговле Каспийского моря первое место занимала нефть, затем – сахар, лес, спички, сундуки, фарфор, мануфактурные товары, соль, рис, хлопок, рыба, фрукты, коконы, ковры, шелк, шерсть.
   Несколько слов стоит сказать и о рыболовстве. Практически все рыбные промыслы на Каспии принадлежали подданным Российской империи. В 1893 г. предприимчивые армяне – братья Лианозовы сумели получить от правительства Персии рыболовную концессию, дававшую им права на добычу осетров в южной части Каспийского моря. В прошлом у берегов Персии не было интенсивного рыболовства, отчасти из-за того, что море там более глубокое и более опасное, чем в северной части. Впрочем, в числе причин были и местные традиции. Жителями южного берега Каспия были мусульмане-шииты – персы и азербайджанцы. Многие из них считали осетров и их икру нечистой пищей. Некоторые из местных рыбаков отказывались даже прикасаться к осетрам. Братьям Лианозовым пришлось набрать русскую команду для работы на своих судах. Однако икра была хуже, чем в районе Астрахани. Одна из причин заключалась в том, что икру брали у незрелых осетров в открытом море, а не у идущих на нерест в реки. Но благодаря проникновению Лианозовых в персидские воды увеличивалась зона промысла и рос общий вылов осетров в Каспийском море.
   Неограниченный лов осетровых рыб привел к существенному снижению их популяции к 1917 г. Но тут грянула Гражданская война, а осетрам – «мать родна». Отлов рыбы в несколько раз уменьшился, и популяция к 1921 г. восстановилась.
   В завершение следует рассказать о Каспийской военной флотилии. Как уже говорилось, ее главная база в 1867 г. была перенесена из Астрахани в Баку. А еще раньше, в 1842 г., ее оперативную базу (станцию) перенесли с острова Сара близ Ленкорани на персидский остров Ашур-Аде в юго-восточном углу Каспийского моря. На острове базировали два стационера (вооруженные пушками паровые шхуны), а гарнизон острова составлял 130 человек при двух пушках.
   К 1828 г. в состав флотилии входили 14 боевых судов, 2 парохода и 6 парусных транспортных судов. К концу 60-х гг. XIX века пароходы вытеснили парусные суда.
   Говоря о военных судах на Каспии, следует отметить интересную деталь. На Балтике, Черном море и других корабли, как правило, в мирное и в военное время несли одинаковое вооружение. Но на Каспии во второй половине XIX века обстановка была достаточно мирная, а вот море неоднократно показывало свой свирепый нрав. Поэтому суда Каспийской флотилии в те годы имели вооружение военного времени и вооружение мирного времени. Тяжелые пушки в мирное время хранились в арсенале, а суда флотилии плавали с легким вооружением. Так, к примеру, три однотипные паровые винтовые шхуны типа «Персиянин», построенные в 1858–1859 гг. в Нижнем Новгороде, в мирное время в 1860–1870 гг. плавали с четырьмя 6-фунтовыми и одной 1-фунтовой гладкоствольными пушками, а в военное время на них было положено ставить одну 30-фунтовую пушку № 1 [67 - В 50-х – 60-х годах XIX века в России крупнокалиберные гладкоствольные пушки имели номера 1–4. Самым длинным и соответственно имевшим лучшую баллистику давался № 1.] и четыре 24-фунтовые каронады. В середине 70-х годов XIX века гладкоствольные пушки «мирного времени» на всех трех шхунах заменили на четыре 4-фунтовые нарезные пушки обр. 1867 г. Эти шхуны использовались в качестве стационеров на острове Ашур-Аде.
   Самыми сильными по огневой мощи во второй половине XIX века на Каспии были паровые канонерские лодки. С 3 июня по 20 августа 1862 г. по Мариинской системе с Балтики были переведены две канонерки – «Пищаль» и «Секира». Эти лодки были построены в 1856 г. в Петербурге. Водоизмещение их составляло 180 т, паровая машина имела мощность 80 номинальных лошадиных сил. [68 - Номинальная л. с. – это расчетная мощность машины. Она у первых пароходов была близка к фактической, или, как ее тогда называли, индикаторной, но по мере совершенствования машин все больше расходилась с ней.] Канонерки имели на вооружении гладкоствольные орудия: одну 60-фунтовую пушку № 1 и две 24-фунтовые каронады. Однако деревянные корпуса обеих лодок оказались слишком слабыми для плавания по Каспию и 22 марта 1869 г. их сдали в порт.
   Летом 1862 г. по Мариинской системе перешла еще одна канонерская лодка, «Тюлень», построенная в 1860 г. в Гавре. Ее водоизмещение составляло 215 т, машина мощностью 40 номинальных л. с. позволяла развивать скорость 9 узлов. Вооружена канонерка была одной 60-фунтовой пушкой № 1 и двумя 4-фунтовыми нарезными пушками, заряжаемыми с дула. В 1877 г. лодка прошла капитальный ремонт в Баку и прослужила до 1892 г.
   Еще две канонерки были построены на Каме в 1865–1866 гг. Они получили названия первых канонерок, сданных к порту: «Пищаль» и «Секира». В боевой состав Каспийской флотилии их ввели в 1872 г. Водоизмещение лодок составляло 328 т и 346 т соответственно, машина мощностью 70 номинальных л. с. В 1875–1877 гг. обе лодки перевели с угля на мазут. Вооружение лодок состояло из одной 6-дюймовой, двух 9-фунтовых и двух 4-фунтовых пушек обр. 1867 г. Обе лодки были сданы к порту в 1899–1900 гг.

Разрез и план верхней палубы канонерских лодок «Секира» и «Пищаль»

Канонерская лодка «Секира». Поперечный разрез по котельной

   Схема парусного вооружения канонерских лодок «Секира» и «Пищаль»
   К середине 1906 г. в составе Каспийской флотилии осталось всего три вооруженных парохода – «Астрабад», «Геок-Тепе» и «Красноводск». Поэтому в 1908–1910 гг. в Петербурге были построены две канонерские лодки нового типа – «Карс» и «Ардаган». Их водоизмещение составляло 625 т. Два дизеля по 760 л. с. позволяли развивать скорость 14,5 узла, дальность плавания составляла 3100 миль. Вооружение состояло из двух 120/45-мм и четырех 75/50-мм пушек системы Кане. Вообще говоря, по проекту они должны были иметь более мощные орудия, но из-за «экономии» Военное ведомство решило поставить пушки обр. 1891 г. Позже крепость их корпуса позволила установить более мощное артиллерийское вооружение. С 28 апреля по 7 июля 1911 г. обе лодки перешли из Петербурга в Баку.
   Для таможенной службы на Каспии использовался крейсер пограничной стражи «Часовой». Слово «крейсер» не должно вводить нас в заблуждение: его водоизмещение равнялось всего 230 т, машина мощностью в 300 л. с. позволяла развивать скорость 11 узлов, дальность плавания составляла 1500 миль. Вооружение крейсера состояло из одной 4-фунтовой пушки обр. 1867 г. Крейсер был построен в Бьернеборге (Финляндия) в 1874–1875 гг. Затем его по Мариинской системе перевели на Каспий. Там он патрулировал восточное побережье от Красноводска до залива Гассан-Кум – устья реки Атрек, то есть сухопутной границы России. Там он не только ловил суда контрабандистов, но и не раз пресекал работорговлю. В начале 1898 г. «Часовой» был обращен в гидрографическое судно.

   Канонерская лодка «Карс»
   В начале ХХ века в строй было введено новое пограничное судно – яхта «Кречет» водоизмещением 30 т, с дизельным двигателем в 150 л. с.
   Каспийской флотилии не пришлось непосредственно участвовать в боевых действиях. Однако в 1880–1881 гг. флотилия обеспечивала действия русских войск в Туркмении и строительство Закаспийской железной дороги. Руководил перевозками капитан 2 ранга С.О. Макаров, герой Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Макаров, помимо военных судов, мобилизовал все пароходы общества «Кавказ и Меркурий», а также свыше ста частных парусных шхун. Только за навигацию 1880 г. для нужд Закаспийской железной дороги было доставлено свыше 40 тыс. т грузов.
   Обычная же служба флотилии сводилась к охране рыболовных промыслов и ловле туркменских лодок, промышлявших пиратством. Помимо того, ее суда несли «стационерную службу» в Энзели и других персидских портах. Сам вид вооруженных русских судов заставлял персов относиться с почтением к русским подданным.

Глава 13
Русско-британская колония

   К 70-м гг. XIX века русско-персидские отношения заметно улучшились. Россия была важным торговым партнером Персии, а главное, стратегическим союзником против ее извечного врага – Турции.
   В ходе войны 1877–1878 гг. Персия оказала определенную помощь русской Кавказской армии. В 1879 г. русское влияние в Тегеране значительно возросло в результате создания персидской казачьей бригады под командованием русских офицеров.
   Дело в том, что Персия до 1914 г. не имела регулярной армии, разумеется, по европейским понятиям. У шаха была стража из нескольких сотен человек. В военное время сельские общины должны были выставлять ополчение. До двухсот тысяч всадников должны были выставлять вожди кочевых племен, номинально подчинявшиеся шаху.
   Персия в силу Гюлистанского договора с Россией (1813 г.) не имела права содержать военные суда на Каспии. Но этот запрет в принципе и не был нужен. На юге Персия не имела никаких ограничений, но ее флот в Персидском заливе состоял только из одного парохода, купленного в Пруссии в 1855 г. и совмещавшего функции флагмана персидского флота и яхты шаха.
   Русские офицеры сформировали первую в истории Персии регулярную часть – казачью бригаду. В ее состав вошли четыре конных полка двухбатальонного состава, пехотный батальон и две четырехорудийные батареи. Штатная численность бригады составила 1750 человек. Бригада подчинялась лично шаху и быстро стала важной опорой его власти.
   Завоевание Россией Средней Азии, и в частности Туркестана, привело к дальнейшему укреплению стратегических позиций России у северных рубежей Персии. Русское влияние доминировало во всех северных провинциях страны: в Персидском Азербайджане, Гиляне и Мазендеране. Утверждение России в Туркмении значительно усилило русское влияние в Хорасане, прекратились набеги туркменских феодалов на эту провинцию, и была проведена четкая граница. 9 декабря 1881 г. в Тегеране была подписана конвенция о разграничении между русскими и персидскими владениями к востоку от Каспийского моря. Персы, находившиеся в рабстве у туркменских ханов, вернулись на родину.
   Русские власти завербовывали в свои агенты ханов и вождей племен Хорасана. Для этого все средства шли в ход: подкуп, запугивание, поддержка и протекция, скупка земли и феодальных прав. Центром такого рода деятельности в Хорасане стал Ашхабад – резиденция администрации вновь созданной Закаспийской области. Затем таким центром стал Мешхед, где в 1889 г. было учреждено русское генеральное консульство.
   Экспансия России в Хорасане способствовала получению концессий на строительство шоссейной дороги от Ашхабада до Кучана. Дорога была закончена в 1882 г. и обеспечила связь русских владений с Мешхедом. Русская торговля вытесняла из Хорасана английскую. В северных провинциях, а затем и во всей Персии стали преобладать русские товары. Персия стала важным рынком для русской текстильной, сахарной и нефтяной отраслей промышленности.
   С середины 50-х гг. XIX века все побережье Персии от Астары до Горгана было занято русскими рыбными промыслами. В 1908 г. «Товарищество Южно-Каспийских рыболовных промыслов Г.С. Лианозова» было крупнейшим промышленным предприятием на территории Персии, принадлежавшим русским промышленникам. В «Товариществе…» работало около 800 человек – российских подданных, и более трех тысяч персиян. Сумма инвестиций «Товарищества…» в годы Первой мировой войны составляла 9 млн. рублей.
   1 мая 1896 г. во время церемонии празднования пятидесятилетия царствования Насер ад-Дина шах был убит. Убийца – Мирза-Реза Кермани – был духовным последователем видного мусульманского политического деятеля Сейида Джамал ад-Дина Асадабади (Афгани). На престол вступил сын убитого хана Мозаффар ад-Дин.
   В начале 1902 г. британский бизнесмен Вильям Нокс д’Арси получил у шаха концессию на добычу нефти. Статья 6 концессионного соглашения гласила, что д’Арси получает монопольное право разрабатывать и эксплуатировать месторождения нефти, газа, асфальта и битума по всей территории Персии в течение 60 лет. Не распространялась концессия только на пять северных областей и провинций: Иранский Азербайджан, [69 - В те годы Бакинская губерния официально не считалась Азербайджаном.] Гилян, Мазендеран, Астрабад и Хорасан. Эти территории были исключены из соглашения по требованию русского посланника.
   После нескольких лет неудачных поисков нефти англичанами 26 мая 1908 г. в районе Месджеде-Солеймана (Майдане-Нафтун) из скважины глубиной около 340 м забил нефтяной фонтан. С этого момента и началась промышленная добыча нефти в Персии.
   14 апреля 1909 г. в Лондоне была учреждена Англо-персидская нефтяная компания (АПНК), эксплуатирующая нефтяные месторождения в концессионной зоне. Первоначальный капитал компании составлял 2 млн. фунтов стерлингов, большая часть этой суммы принадлежала компании «Бирма ойл компани». АПНК скупила все акции ранее действовавших в Персии английских компаний и стала единственным обладателем концессионных прав, в свое время полученных д’Арси.
   Добыча нефти в Персии принесла огромные доходы как британскому правительству, так и частным компаниям. Впоследствии Уинстон Черчилль с удовольствием отмечал, что доходы эти в целом «оказались более чем достаточны не только для оплаты топлива, потребляемого кораблями адмиралтейства, но и для строительства большого британского военно-морского флота, причем без единого пенни, полученного от налогоплательщиков». [70 - Цит. по: Алиев С.М. История Ирана. ХХ век. М.: ИВ РАН-Крафт+,2004. С. 57.]
   В середине XIX века англичане построили большую военно-морскую базу и сильную береговую крепость в Адене, на юге Аравийского полуострова. С тех пор британские военные суда постоянно дежурили в Персидском заливе. Английские корабли, базировавшиеся на Адене, имели возможность в любой момент быстро доставить на южное побережье Персии англо-индийские войска из Бомбея и Карачи.
   В британских правительственных кругах давно вынашивалась идея о разделе Персии между Россией и Англией. В 1892 г. вышла книга лорда Керзона «Персия и персидский вопрос», которая стала для британских колонизаторов как бы библией по персидским делам. В своей монографии лорд издевательски отзывался как о России, так и о русском народе. Замечу, что это тот самый Джордж Натаниел Керзон (1859–1925 гг.), который в мае 1923 г. предъявил знаменитый ультиматум советской республике. В своей книге Керзон выдвинул идею раздела Персии с Российской империей. Заявив, что Россия вот-вот захватит северные провинции, Керзон продолжал: «Через всю Персию может быть проведена линия от Сеистана на востоке, через Керман и Йезд на Исфахан и далее на запад на Буруджир, Хамадан и Керманшах, к югу от которой никакое враждебное политическое влияние не может быть терпимо». [71 - Curzon G.N. Persia and the Persian question. London, 1892. Т. II. С. 621.]
   Пытаясь изобразить из себя защитников Персии, англичане не только желали ее раздела, но и поощряли внутри страны центробежные силы в лице феодалов южных племен – бахтиар, кашкайцев, белуджей и др.
   Если с Россией у Персии торговля была взаимовыгодной, то с Англией баланс складывался в пользу последней. Англичане видели в развитии англо-персидской торговли и в британских капиталовложениях не только экономические выгоды, но и укрепление своего политического влияния в Персии.
   Одновременно с усилением влияния России в северной Персии в южной укреплялось господство Англии. В Тегеране обе державы с переменным успехом вели борьбу за влияние на шаха и его правительство. Но в целом в конце XIX века чаша весов склонялась в пользу России.
   При этом следует заметить, что, обратив особое внимание на северные провинции Персии, ни русское правительство, ни русские промышленники не забывали о юге страны и о Персидском заливе. Так, в конце XIX века «Русское общество пароходства и торговли» учредило регулярную грузо-пассажирскую линию Одесса – порты Персидского залива, на которой работали только русские пароходы.
   В самом конце XIX века в Персидский залив стали захаживать и русские боевые корабли. К примеру, в середине ноября 1901 г. в Персидский залив вошел новый русский крейсер «Варяг» по пути на Дальний Восток. («По пути» – это писалось в отчетах Морского ведомства, а реально – это крюк в четыре тысячи верст в одну сторону.) «Варяг» посетил большинство портов залива и в том числе простоял три дня в персидском порту Бендер-Аббас. Четырехтрубный красавец крейсер произвел крайне благоприятное действие на местных шейхов и шахских чиновников.
   Главной целью политики России в Персии считалось постепенное подчинение последней «своему господствующему влиянию, без нарушения, однако, как внешних признаков ее самостоятельности, так и внутреннего ее строя». [72 - Красный архив, 1935. Т. 2/3 (69/70). С. 13.]
   В августе 1905 г. в Петербурге прошли переговоры с шахом и его премьер-министром. Русские дипломаты сформулировали персам условия финансовой помощи их стране, которая могла привести Персию к односторонней экономической зависимости от России и ограничить права шахского правительства в ряде важных вопросов. Но переговоры эти закончились безрезультатно.
   После поражения России в войне с Японией и последовавшей затем первой русской революции персидское правительство решило отказаться от идеи прорусской ориентации своей страны.
   В конце 1905 г. в Персии начались антишахские выступления. Их возглавило духовенство. Поводом для этих выступлений послужил инцидент, происшедший в Тегеране 12 декабря 1905 г. В этот день правитель города приказал наказать нескольких богатых купцов, отказавшихся снизить цену на импортный сахар. К купцам применили традиционное для Персии тех лет наказание – их били по пяткам. А на следующее утро в знак протеста против такого надругательства в Тегеране не открылись ни одна торговая лавка и ни одна производственная мастерская.
   9 сентября 1906 г. шах Мозаффар ад-Дин утвердил положение о выборах от сословий в меджлис, и в декабре того же года в Тегеране начал работу меджлис первого созыва. К концу 1906 г. был утвержден Основной закон Персидского шахства – в стране объявлялась конституционная монархия. Согласно статье 16 Конституции, все основные законы, «необходимые для укрепления основ государства и высочайшей власти, а также для ведения дел в стране и устройства правительственных учреждений», должны были быть одобрены меджлисом. В Конституции говорилось, что персидские газеты «могут печатать ход всех прений меджлиса, но при условии – не изменять и не извращать смысла». Теперь правительство не имело права без согласования с меджлисом раздавать концессии и разрешать учреждение частных компаний. Статья 25 гласила, что соглашения о государственных займах, как внутренних, так и внешних, должны были заключаться «с ведома и одобрения меджлиса».
   А 8 января 1907 г., вскоре после ратификации Конституции, скончался шах Мозаффар ад-Дин. Новым шахом стал его сын Мохаммед-Али, бывший при жизни отца правителем Иранского Азербайджана.
   Однако антишахские выступления продолжались. В конце мая 1908 г. Тегеран находился в основном под контролем оппозиции. Шахский дворец опустел – большая часть вельмож разбежалась по домам.
   Ранним утром 22 мая 1908 г. по улицам Тегерана галопом промчались подразделения казачьей бригады – два кавалерийских полка и батарея конных пушек. Часть войск окружила здание меджлиса, а другая часть – шахский дворец.
   Из ворот дворца вылетела карета, сопровождаемая русскими офицерами. Через полчаса она влетела на территорию казарм казачьей бригады. Лишь тут Мохаммед-Али сумел пересилить страх. Он вышел из казармы и важно заявил: «Мои предки завоевали себе престол силой оружия, и я мечом моим буду его оборонять. Если надо, я стану во главе моей верной бригады… чтобы победить или умереть». [73 - Цит. по: Стрелянов П.Н. (Калабухов). Неизвестный поход. Казаки в Персии в 1909–1914 гг. М.: Рейтар, 2001. С. 9.] А 9 июня шах объявил в Тегеране военное положение и временно назначил генерал-полковника Ляхова генерал-губернатором, с подчинением ему всех войск и полиции.
   На следующий день казаки навели порядок в занятом повстанцами Тегеране. Артиллеристы открыли огонь по зданию меджлиса, и уже через несколько часов восстание было подавлено.
   По приказу шаха были повешены оратор-проповедник Малек оль-Мотекаллимин, редактор газеты «Рух оль-Кодс» Султан оль-Улема, издатель газеты «Суре Эсрафиль» Мирза Джехангир-хан и многие другие. Известный ваиз Сейид Джамал, бежавший из Тегерана 23 июня, вскоре был пойман и задушен в тюрьме города Боруджерд. Многие депутаты меджлиса нашли пристанище на территории посольств иностранных государств, воспользовавшись правом «беста» (убежища). Богословов муджтахидов Аболлу Бехбехани и Мохаммеда Табатабаи выслали из столицы, одного – в Кербелу, а другого – в свое имение в Хорасане.
   Шах приказал временно распустить меджлис и энджомены. [74 - Энджомен – орган местной власти, городского или областного управления в Персии.] Многие газеты были закрыты, в Тегеране введено осадное положение. В других персидских городах энджомены были вообще разогнаны, а губернаторами областей и провинций были учреждены верные шаху сановники.
   8 февраля 1909 г. в центре провинции Гилян городе Реште вспыхнуло антиправительственное восстание. На помощь персидским оппозиционерам прибыли профессиональные кавказские революционеры, многие из которых состояли в рядах РСДРП. Они-то и сыграли основную роль в подготовке и дальнейшем развитии восстания. Особо отличились грузинские революционеры. В ходе восстания к его участникам присоединились многие проживавшие в Реште азербайджанские тюрки, в основном торговцы и ремесленники, а также местные армяне. Среди восставших был и либеральный деятель Сардар Мохи со своими приближенными.
   Между правительственными войсками и повстанцами завязались перестрелки, в ходе которых погибли 56 солдат, губернатор Гиляна, два чиновника, персидский казак-охранник и многие другие.
   На следующий день бывший шахский сановник Сепахдар был провозглашен правителем Гиляна и предводителем восставших, хотя кавказские революционеры не очень одобряли его кандидатуру.
   Через несколько дней рештские повстанцы победили сторонников правительства и в городе Казвине. Там к восставшим присоединилась группа крестьян. Предводители конфедерации бахтиарских племен Сардар Асад и Самсам ос-Салтане предложили конституционалистам Гиляна и Казвина объединиться и двинуться на Тегеран. 3 июля их объединенные силы вошли в столицу, и после нескольких стычек со сторонниками шаха Тегеран оказался полностью в руках восставших. Мохаммед-Али-шах со своими приближенными укрылся в летней резиденции российской дипмиссии в предместье Тегерана Зергенде.
   Высший совет, в который вошли каджарский принц, депутаты разогнанного меджлиса, бывшие министры, религиозные авторитеты, крупные купцы и саррафы (менялы), принял решение о низложении Мохаммед-Али-шаха, а новым шахом был провозглашен его двенадцатилетний сын Ахмед. Регентом стал предводитель царствующего племени каджар, либерально настроенный Мирза Али-Реза-хан Азуд оль-Мольк.
   Свержение шаха в известной степени устраивало Лондон, но совершенно не устраивало Петербург. В северные районы Персии были введены небольшие отряды русских войск. Еще летом 1907 г. по Мариинской водной системе с Балтики перешли на Каспий миноносцы «Пылкий» и «Пронзительный». Их появление у персидских берегов произвело фурор. П. Стрелянов писал: «В 1907 году, на Энзелийском рейде, появился русский миноносец и стал на якорь. На другой день, утром, был день тезоименитства Государыни Императрицы. Командир миноносца произвел установленный салют. При первых выстрелах Энзели опустело. Жители бросились в погреба, часть их поспешно, в лодках и пешком, направились по дороге к Решту». [75 - Стрелянов П.Н. (Калабухов). Неизвестный поход. Казаки в Персии в 1909–1914 гг. С. 13.]
   Русские войска заняли города Тебриз, Решт и Энзели. В марте 1912 г. генерал-майор Редько штурмом взял Мешхед. Британские войска, в свою очередь, заняли Бушир, Шираз и несколько других городов Южной Персии.
   Буржуазное правительство, пришедшее к власти в результате свержения шаха, пригласило в 1911 г. в Тегеран группу американских финансистов во главе с Морганом Шустером. Последний был назначен главным казначеем Персии, нечто типа министра финансов. Шустер потребовал себе огромных полномочий. Он настоял, чтобы без его визы правительственными органами не производилось никаких бюджетных расходов. Шустер создал даже свою жандармерию, якобы для взимания налогов и обеспечения других бюджетных поступлений. Таким образом, американский банкир стал в Персии чем-то вроде финансового диктатора, под дудку которого плясало персидское правительство.
   Шустер попытался назначить начальником финансовой жандармерии враждебно настроенного по отношению к России английского офицера Стокса, но русское правительство повело борьбу против этой кандидатуры.
   Решающий конфликт Шустера с русским правительством возник по внешне пустяковому поводу. Персидское правительство конфисковало имущество брата свергнутого шаха. Шустер направил в его имение своих жандармов. Но их опередил местный русский генеральный консул. Он заявил жандармам, что владелец поместья является должником русского Учетно-ссудного банка, и поэтому его имущество не может отойти персидскому правительству, а пойдет в счет погашения долга русскому банку. И русский консул с помощью казаков своего конвоя не допустил жандармов к имуществу брата Мохаммеда-Али. На следующий день к шустеровским жандармам подошло подкрепление, и они силой выгнали казачью охрану из имения. При этом двое русских консульских служащих были обстреляны жандармами.
   5 ноября 1911 г. русское правительство потребовало через своего посланника удовлетворения за нанесенное консульству оскорбление. В случае отказа оно грозило выслать войска на персидскую границу. Требование было удовлетворено. Тогда русское правительство с согласия Англии 29 ноября направило персидскому правительству ультиматум с требованием удаления Шустера с его поста. Шахское правительство с радостью бы уволило Шустера, но тот успел сколотить в меджлисе свою группировку, которая воспрепятствовала его увольнению. В ответ русский отряд из Решта через Казвин двинулся на Тегеран. Перепуганные персидские правители уволили Шустера.
   24 декабря 1911 г. персидское правительство и регент, опираясь на бахтиар, разогнали меджлис, а затем и все демократические организации. Персидская революция была окончательно подавлена. Монархия и феодальное землевладение уцелели в Персии при прямой поддержке России и Англии.
   20 марта 1912 г. персидское правительство официально признало русско-английское соглашение 1907 г. о разделе Персии на сферы влияния.
   Согласно этому соглашению, подписанному 18 (31) августа 1907 г. в Петербурге, сферой интересов условно обозначалась территория в Персии к северу от линии Касре – Ширин – Исфахан – Иезд – Хакк и до точки стыка русской, персидской и афганской границ. В эту зону Англия не должна была вступать и домогаться там политического, экономического, торгового, транспортного и других видов влияния и преимуществ. Сферой английских интересов определялась область в Персии к югу от линии, идущей от афганской границы через Газик – Бирдженд – Керман и оканчивающейся в Бендер-Аббасе, в которую Россия не должна была вступать и домогаться там каких бы то ни было интересов.
   Территория между этими линиями объявлялась временно нейтральной, где стороны должны действовать только по предварительной договоренности.
   Реализация соглашения 1907 г. в 1912 г., естественно, не привела к идиллии в отношениях русских и британцев в Персии. Так, большим «камнем преткновения» стала деятельность «Англо-Персидской компании» в нейтральной зоне. Тем не менее после 1912 г. англичане стали проявлять куда меньше агрессивности, чем раньше. Их уже мало волновало, что русские войска стоят в Казвине в нескольких дневных переходах от Тегерана.
   Между тем русские войска не только боролись в Персии с левыми экстремистами и просто бандитами, но и обеспечивали территориальную неприкосновенность Персии. Турецкое правительство, воспользовавшись анархией, царившей в Персии, ввело войска в ее западные области. Русские войска получили приказ вытеснить турок, по возможности не доводя дело до войны.
   К январю 1912 г. турки заняли проходы на перевалах между Хоем и Дильманом и полосу к западу от караванного пути Хой—Урмия. Всего на западе Персии дислоцировалось 6000 турецких пехотинцев при 12 скорострельных пушках и пулеметная рота.
   Председатель Совета Министров В.Н. Коковцев писал наместнику на Кавказе графу И.В. Воронцову-Дашкову: «В ответ на состоявшееся усиление турецких войск в Урмийском районе… а равно с целью произвести известное давление на Порту… считаю желательным спешно усилить наши отряды в Хое и Урмии и наши посты по дорогам.
   …представляется желательным произвести передвижение наших войск с таким расчетом, чтобы окружить турецкие посты… и тем принудить их удалиться…». [76 - Там же. С. 33.]
   Весной 1912 г. русские войска начали вытеснять турок из западных областей Персии. Делалось это следующим образом: «В течение двух месяцев наши отряды произвели ряд совершенно одинаковых экспедиций, в которых, как писал генерал Масловский (тогда начальник штаба одного из отрядов), «к намеченному отряду турок направлялся внезапно и скрытно отряд из трех родов оружия, силою значительно больше турецкого. Отряд выступал вечером, с расчетом подойти к туркам до рассвета. При приближении к турецкой заставе или отряду наш отряд выделял из себя заставу, сильнейшую турецкой, и направлял ее обходом с задачей отрезать туркам путь отступления в пределы Турции. Заняв удобный для наблюдения и обороны пункт, эта наша застава водружала на видном месте русский флаг. То же делал и остальной отряд, расположившийся перед фронтом турок. С наступлением утра пробуждавшаяся турецкая часть, к своему изумлению и испугу, обнаруживала один, а потом и другой русские отряды.
   При первой экспедиции турецки начальник, выйдя с белым флагом в сопровождении нескольких человек, в энергичных выражениях потребовал объяснения, на каком основании русские войска выставили свои заставы и отряды на их территории. На это Начальник русского отряда спокойно ответил, что территория не турецкая, а персидская, и раз турки выставили свои отряды и заставы, то то же будут делать и русские. При этом турецкому офицеру было объяснено, что впредь наши заставы никого не будут пропускать из Турции, то есть ни подкрепления, ни снабжения. Турецкий офицер удалился и после короткого размышления увел свой отряд на соседний турецкий пост…
   После этого случая турецкие части почти всегда, очевидно, получив инструкции из Турции, уже ничего не спрашивали, а, завидев утром русские войска, снимались и уходили кружным путем в Турцию.
   Таким образом, мирным путем, без дипломатических осложнений, одной угрозой, наши части к концу июня 1912 года очистили весь западный Азербайджан от турецких войск»». [77 - Там же. С. 33–34.]
   Русские войска заняли Хой, Дильман и Урмию, а также торговые пути между этими городами, что сильно подорвало влияние турок в захваченной ими полосе.
   По мере стабилизации ситуации в Персии начался постепенный вывод русских войск.
   К началу Первой мировой войны в северных районах Персии по-прежнему было дислоцировано несколько тысяч русских войск, в основном казаков. Но, несмотря на это, 1 ноября 1914 г. был обнародован фирман шаха Ахмеда о нейтралитете Персии, и одновременно опубликована инструкция правителям областей и провинций, в которой шах призывал их строго придерживаться нейтралитета во взаимоотношениях с представителями воюющих держав.
   Однако и Россия, и Англия, и Турция фактически игнорировали нейтралитет Персии. Так, с конца сентября 1914 г. Англия расширяла свое военное присутствие в зоне Персидского залива и в Персии. 10 октября 1914 г. британские войска, нарушив персидский суверенитет, оккупировали остров Абадан и персидское побережье реки Шатт-эль-Араб. А еще раньше англо-индийские войска захватили форт Фао в Месопотамии. В Бушире высадился британский пехотный батальон. Свои действия британское правительство объясняло необходимостью охранять нефтепромыслы и предприятия АПНК.
   Англичане планировали после окончания войны отторгнуть от Персии ее южные и даже центральные районы. Для реализации своего плана они стали добиваться пересмотра условий англо-русского договора 1907 г. 27 февраля (12 марта) 1915 г. русскому министру иностранных дел был вручен английский меморандум, в котором среди прочего говорилось, что британский министр иностранных дел Э. Грэй предлагает пересмотреть «касающуюся Персии часть англо-русского соглашения 1907 года в смысле признания нынешней нейтральной сферы как сферы английской». 20 марта русское правительство дало согласие на изменение сфер влияния на Среднем Востоке. Теперь «нейтральная зона» в Персии, как она была определена в соглашении 1907 года, отходила Англии, а России в случае успешного окончания войны и удовлетворения территориальных претензий Англии и Франции предоставлялось право установить свой контроль над Стамбулом и черноморскими проливами.
   С началом войны русские части, находившиеся в Персии, выдвинулись на персидско-турецкую границу, защищая город Джульфу и другие районы Азербайджана. В конце 1914 г. турецко-курдские отряды ударом с юга захватили Тебриз, откуда они собирались наступать на Баку. Но 30 января 1915 г. русские войска выбили их из города.
   Осенью 1915 г. в дополнение к русским войскам, сражавшимся на турецкой границе, из Туркестана в восточную Персию вошел конный отряд из тысячи казаков при четырех пушках, получивший наименование по месту своего назначения – Хоросанский. Этот отряд задержал и арестовал в Хоросане германско-турецкие банды, следовавшие к афгано-персидской границе, и установил совместно с английским отрядом, достигшим Сенетана, подвижную завесу от Каспийского моря до Индийского океана.
   Германский консул занял отрядом, составленным из представителей сочувствующих Германии группировок, города Керманшах и Кянгевер.
   Тогда из войск Кавказской армии был сформирован кавалерийский корпус генерала от кавалерии Н.Н. Баратова в составе трех батальонов, 39 сотен и 20 пушек. Корпус Баратова был перевезен из Баку по Каспийскому морю и 30 октября высажен в порту Энзели.
   Между тем в городе Керманшахе собрались отряды персидской жандармерии и наемников. В начале декабря они заняли город Хамадан.
   Для противодействия им корпус Баратова 6 декабря выступил из Казвина и, выделив часть сил на направление между Хамаданом и Тегераном с целью прикрыть Тегеран и действовать далее на Кашан и Исфахан, с остальными направился к Хамадану. В нескольких стычках прогерманские формирования были рассеяны. 16 декабря русскими был занят Хамадан, а затем – Доулетабад. После этого русское командование предложило англичанам направить хотя бы небольшой отряд в промежуток между русским корпусом Баратова и английскими войсками, действующими в Месопотамии.
   В 1916 г. персидскому корпусу Баратова было приказано начать наступление с целью не допустить переброску турецких войск из Месопотамии (после разгрома англичан) к Эрзеруму.
   Генерал Баратов начал наступление в январе. Он повел его в западном направлении, к Багдаду, а часть сил направил на юг. В январе – феврале экспедиционным корпусом была занята линия Кянгевер – Доулетабад – Султанабад. В течение февраля и марта русские войска продвинулись до Биджара, Керманшаха и Кашана и, наконец, 20 марта заняли Исфахан – важный узел дорог. В Исфахане был ликвидирован германский пропагандистский центр, ставивший своей задачей взбунтовать многочисленное и воинственное кочевое племя бахтиар и устроить резню русских и англичан в ряде городов.
   Тяжелое положение английского корпуса, осажденного в Кут-эль-Амара, заставило английское правительство просить содействия русских наступлением на Багдад. Поэтому экспедиционный корпус Баратова возобновил свое наступление в западном направлении. В апреле русскими войсками был занят Керинд, в мае – Касриширин, и таким образом русские войска, тесня отступающие турецкие отряды, подошли на багдадском направлении к турецкой границе, причем для связи с англичанами была выслана сотня в Ставку англичан в Зорбатия. Эта сотня, прибыв 22 мая в английскую Ставку, доказала возможность для англичан направить свои войска для совместного действия с русскими. Однако английское командование по-прежнему не желало непосредственно взаимодействовать с русской армией.
   Успехи Баратова серьезно обеспокоили германского фельдмаршала фон дер Гольца, командовавшего Шестой турецкой армией, которая в составе 20 тысяч человек находилась в 150 км южнее Багдада у Кут-эль-Амара, и он решил нанести поражение русским. Пленение англичан в Кут-эль-Амара позволило туркам предпринять наступление против Баратова большей частью своих сил (15 тысяч штыков 13-го корпуса), оставив южнее Кут-эль-Амара лишь 8 тысяч штыков против англичан, силы которых составляли до 25 тысяч человек. 13-му корпусу были приданы германская артиллерия, пулеметы и средства радиосвязи.
   Наступление турок против Баратова началось 2 июля 1916 г. Хотя корпус Баратова к этому времени был усилен и насчитывал в своем составе до 13 батальонов и дружин, 65 эскадронов и сотен (10 016 штыков и 7392 сабли), 35 орудий, ему уже в середине июля пришлось оставить Ханекин. 15 июля турки заняли Керманшах, а 10 августа – Хамадан, восточнее которого русские остановили дальнейшее продвижение противника.
   4 апреля 1917 г. конный корпус генерала Баратова занял Ханекин. В направлении Кызыл-Рабат была выслана казачья сотня, соединившаяся там с английскими войсками. Помимо этого, связь со штабом английского командующего в Месопотамии Моода была установлена по радио. Периодически туда направлялись штабные офицеры.
   Генерал Баратов счел целесообразным приостановить продвижение своих частей в Месопотамии. Нездоровый тропический климат Месопотамии, когда заболеваемость малярией в некоторых частях достигала 80 % личного состава, вынудила отвести в мае части корпуса в более благоприятные по климатическим условиям горные районы Персии. Для наблюдения за турками и для связи с англичанами были оставлены только две сотни.

Глава 14
Как Каспий стал английским озером

   Февральская революция в России поставила крест на наступательных планах русского командования. С лета 1917 г. начался развал Кавказской армии. Пехотные части самовольно покидали позиции и отправлялись в тыл. Казачьи части организованно уходили на Кубань и Терек. После Октябрьской революции развал армии резко усиливается.
   2 (15) ноября 1917 г. Бакинский Совет рабочих и солдатских депутатов взял власть в городе и образовал первую в Закавказье Советскую республику. 25 апреля 1918 г. Бакинский Совет создал «орган пролетарской диктатуры» в Азербайджане – Совет народных комиссаров (СНК) под руководством С.Г. Шаумяна.
   15 (28) ноября 1917 г. меньшевиками, эсерами, дашнаками и мусаватистами в Тифлисе создается Закавказский комиссариат. Фактически это было националистическое правительство Закавказья (Азербайджана, Армении и Грузии). Закавказский комиссариат приступил к разоружению пробольшевистски настроенных частей Кавказской армии.
   5 (18) декабря 1917 г. в городке Эрзинджан в Анатолии было подписано перемирие между русскими и турками. При этом турецкое командование обязалось заставить курдов выполнять договор. В случае враждебных действий курдов русские войска имели право поступать с ними как с разбойниками.
   3 марта 1918 г. Советская России была вынуждена заключить с Германией «препохабнейший» Брестский мир. Статья 4 мирного договора гласила: «Россия сделает все, что в ее силах, чтобы обеспечить скорый вывод войск из западных провинций Анатолии и их возвращение Турции. Ардаган, Карс и Батум будут незамедлительно освобождены от российских войск». В этом договоре Армения ни разу не упоминалась.
   Закавказский сейм не признал Брестский договор и направил на имя Совнаркома в Петроград телеграмму, извещавшую, что «он не признает Брестский мир, так как Закавказье никогда не признавало большевистской власти и Совета народных комиссаров». Турция, основываясь на статьях Брестского договора, предъявила ультиматум Закавказскому сейму о немедленном очищении Карса, Батума и Ардагана. В этих условиях 14 марта 1918 г. в Трабзоне открылась мирная конференция между Турцией и Закавказьем.
   В феврале 1918 г. Закавказский сейм принял решение сформировать Грузинский, Армянский, Мусульманский и Русский корпуса, а также Греческую дивизию. Однако это решение осталось на бумаге. Грузинский корпус вообще не был создан, мусульманские отряды перешли на сторону турок. В Закавказье оказалось множество русских офицеров, гимназистов, казаков и т. д., которые хотели и могли воевать с турками. Но сейм позже запретил создание Русского корпуса. Единственной боеспособной частью стал Армянский корпус. Причем его ударной силой стал отряд Андраника Сасунского, сформированный в начале 1918 г. в Александрополе.
   Во время трабзонских переговоров военные действия продолжались. Русских солдат к этому времени в Карской области практически не осталось, а фронт держали 20–30 тысяч армянских добровольцев под командованием генерала Назарбекяна.
   Силы были не равны, и 30 января турки заняли Эрзинджан, 4 февраля – Байбурт, 8 февраля – Мемахатун, 29 февраля – Эрзерум, а в марте ими была занята вся турецкая территория, оккупированная русскими в Первую мировую войну.
   И тут председатель Закавказского правительства А. Чхенкели отдал приказ генералу Назарбекову отступать.
   15 апреля турецкие войска без боя заняли Батум, а 25 апреля – Карс. Армянские войска могли удерживать самую мощную на Ближнем Востоке крепость как минимум несколько месяцев. Но из-за преступного приказа они покинули Карс. Туркам досталось около 600 исправных русских орудий, десятки тысяч винтовок, десятки автомобилей, склады, забитые боеприпасами и обмундированием. В Карсе турки устроили массовые грабежи среди мирного населения и резню армян.
   Однако 24 мая 1918 г. у Сардарапата армянская армия наносит поражение туркам и спасает свою столицу Ереван. Решающую роль в разгроме турок сыграл генерал Андраник Сасунский.
   Любопытно, что продвижению турецких войск на Кавказе препятствовала… Германия. В планы немцев не входило уступать бакинскую нефть и чиатурский марганец Турции.
   Вспомним, что 29 апреля 1918 г. немцы заняли Севастополь. Русский Черноморский флот частично был затоплен у Новороссийска, а большей частью захвачен немцами в своей главной базе. Черное море с этого момента стало германско-турецким озером.
   15 мая в порт Поти прибыли германские транспорты, с которых высадился десант.
   27 апреля 1918 г. Германия принудила Турцию заключить секретное соглашение в Константинополе о разделе сфер влияния. Турции отводилась юго-западная часть Грузии и почти вся Армения, а остальная часть Закавказья доставалась Германии.
   Лоскутная Закавказская демократическая федеративная республика (ЗДФР) 8 июня 1918 г. официально прекратила свое существование. 8 июня образовалась Грузинская республика, 9 июня – Азербайджанская республика и 10 июня – Армянская республика.
   4 июня 1918 г. в Батуме Турция подписала с Армянской и Грузинской республиками договоры «о мире и дружбе», по которым к Турции, кроме Карской, Ардаганской и Батумской областей, отходили: от Грузии Ахалкалакский уезд и часть Ахалцихского уезда; от Армении Сурмалинский уезд и части Александропольского, Шарурского, Эчмиадзинского и Эриванского уездов. Турецкие войска получили право беспрепятственных железнодорожных перевозок.
   28 мая правительство Грузии было признано Германией, и в Поти подписали шесть договоров, по которым Германия получала монопольное право на эксплуатацию экономических ресурсов Грузии, а порт Поти и железная дорога поступали под контроль германского командования.
   10 июня германские войска вошли в Тифлис, к 15 июня там их было уже около 5 тысяч. Германские гарнизоны разместились в Кутаиси, Гори, Сигнахе, Самтреди, Новосенаки, Очамчире и в других населенных пунктах. В Поти дислоцировались войска с артиллерией (свыше 10 тысяч человек). Всего в Грузии германских войск было (включая военнопленных и мобилизованных немецких колонистов) около 30 тысяч человек. Командовал ими генерал-майор Ф. Кресс фон Крессенштейн.
   Германские интервенты взяли под контроль почту, телеграф, банки, военные и финансовые ведомства. К грузинской армии были прикреплены германские инструкторы.
   По договорам с грузинским правительством от 12 июля Германия получала в эксплуатацию Чиатурские марганцевые рудники на 30 лет, порт Поти – на 60 лет, железную дорогу Шорапан – Чиатура – Сачхере – на 40 лет.
   С мая по сентябрь 1918 г. германские интервенты вывезли из Грузии на 30 млн. марок меди, табака, хлеба, чая, фруктов, вина и другой продукции, в том числе 31 тонну марганца, 360 тонн шерсти, 40 350 штук овечьих шкур.
   31 октября (13 ноября) 1917 г. Бакинский Совет рабочих и солдатских депутатов первым в Закавказье вынес постановление о переходе всей полноты власти к Совету. 2 (15) ноября вся власть в Баку перешла к Совету. 30 марта (нов. ст.) 1918 г. мусаватисты подняли в Баку вооруженный мятеж против Совета. Три дня в Баку шли бои. На стороне Совета действовала и Каспийская флотилия.
   Ситуация в Баку в значительной степени определяла личный состав Каспийской флотилии. Как уже говорилось, части русской армии, находившиеся к 1 января 1917 г. на территориях Турции и Персии, а также в Закавказье, отправились домой – в Центральную Россию. А вот у значительной части моряков Каспийской флотилии семьи и родные жили в Баку, благодаря чему флотилия в 1917–1918 гг. сохранила относительную боеспособность.
   К началу 1918 г. в Баку находились канонерские лодки «Ардаган», «Карс», посыльные суда «Астрабад», «Геок-Тепе», «Аракс», вооруженный буксир «Красноводск» и несколько катеров.
   Канонерки «Карс» и «Ардаган» были вполне современными боевыми кораблями. Они построены в 1908–1910 гг. в Петербурге и по Мариинской системе в 1911 г. перешли на Волгу, а оттуда – на Каспий. Стандартное водоизмещение канонерок составляло 675 т. Длина 61,75 м, ширина 8,53 м, осадка 2,62 м. Два дизеля мощностью по 672,5 л. с. каждый обеспечивали скорость 14,5 узла. Дальность плавания 11-узловым ходом составляла 3000 миль. Первоначальное вооружение состояло из двух 120/45-мм и двух 75/50-мм пушек. В июне 1916 г. часть вооружения сняли и отправили на Черноморский флот. В результате к январю 1918 г. на каждой канонерской лодке было по одной 120-мм и по две 75-мм пушки.
   Посыльное судно «Астрабад» было построено в 1900–1901 гг. в Сормове. Водоизмещение 326 т. Длина 38,5 м, ширина 6,7 м, осадка 2,5 м. Две паровые машины мощностью по 250 л. с. позволяли развивать скорость 12 узлов. Дальность плавания 9-узловым ходом 720 миль. Вооружение к 1918 г. состояло из четырех 47-мм пушек Гочкиса.
   Посыльное судно «Аракс» было построено в 1900–1901 гг. в Сормове. Водоизмещение 740 т. Длина 53,6 м, ширина 8,8 м, осадка 3,5 м. Одна паровая машина мощностью 800 л. с. Скорость 12,5 узла. Дальность плавания 9,5-узловым ходом 1500 миль. Вооружение состояло из четырех 47-мм пушек Гочкиса.
   Посыльное судно «Геок-Тепе» (колесное) построено в 1882–1883 гг. в Воткинске. Водоизмещение 1100 т. Длина 72,7 м, ширина 11,0 м, осадка 2,5 м. Машина мощностью 860 л. с. Скорость 11,5 узла. Дальность плавания 8-узловым ходом 2000 миль. Вооружение состояло из четырех 47-мм пушек Гочкиса.
   Вооруженный буксир «Красноводск» построен в 1904 г. на Воткинском заводе. Водоизмещение 150 т. Длина 32,1 м, ширина 5,5 м, осадка 1,8 м. Машина мощностью 250 л. с. Скорость 9 узлов. Вооружение: две 75/50-мм пушки.
   Весной 1917 г. контроль над Каспийской флотилией оказался в руках Центрокаспия (Центрального комитета Каспийской военной флотилии). Первоначально там заправляли эсеры и меньшевики, а с марта 1918 г. – большевики.
   В мае 1918 г. 13 тысяч турок при 40 орудиях вместе с 5 тысячами мусаватистов при 10 орудиях двинулись на Баку. Столицу Азербайджана обороняли пробольшевистские силы Совнаркома (18 тысяч человек, 19 орудий, 3 бронепоезда). В июне 1918 г. из Советской России в Баку прибыли 4 броневика, 13 самолетов, а в следующем месяце – 800 человек при 6 орудиях. Однако моральный дух защитников Бакинской коммуны был весьма слаб. 20 июля турки без боя заняли Шемаху. Сравнительно небольшая большевистская прослойка в Баку оказалась в сложной ситуации. С одной стороны, у большевиков не хватало сил для отражения турецкого наступления, а с другой – они формально не имели права сражаться с немцами в силу Брестского мира. Большинству же населения Баку не улыбалось увидеть турок на улицах города. Поэтому Бакинский Совет принял решение позвать на помощь английские войска, которые к тому времени уже находились на севере Персии.
   31 июля Совет Народных Комиссаров сложил свои полномочия. Власть в Баку перешла в руки правоэсеровско-меньшевистско-дашнакского блока, сформировавшего 1 августа правительство «Диктатуры Центрокаспия и Президиума Временного Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов».
   К тому времени англичане заняли южное побережье Каспийского моря и приступили к формированию военной флотилии в персидском порту Энзели. Командовал английскими морскими силами командор Норрис. Задача создания флотилии на Каспии для англичан облегчалась наличием британской военной флотилии на реке Тигр. Перевезти на Каспий канонерские лодки они, естественно, не могли, зато сняли с них морские орудия калибра 152, 120, 102, 76 и 47 мм.
   Англичане захватили в Энзели несколько русских торговых судов и приступили к их вооружению. Команды поначалу были смешанные – русская вольнонаемная команда и английские расчеты орудий. Командовали всеми судами английские офицеры, на второстепенные должности брали и русских морских офицеров.
   Первым англичане вооружили пароход «Австралия» и переименовали его в «Вентюр». Пароход был построен в 1899 г. Вместимость 1275 брт, длина 75,5 м, ширина 9,8 м, осадка 4,0 м. Скорость 11 узлов. Вооружение: три 102-мм английские морские пушки, три пулемета. Основания для 102-мм пушек англичане сделали из береговых бензиновых баков, перерезанных пополам. В результате получилась довольно удачная конструкция.
   Забавно, что англичане решили не переименовывать русский пароход «Президент Крюгер». (Товаро пассажирское судно, построенное в 1902 г. на Воткинском заводе, 2172 т, 87,2 м х 10,2 м х 4,0 м, 1100 л. с., 2 винта, 10 узлов).
   Судно было названо в честь президента буров Крюгера, заклятого врага англичан. Тем не менее командор Норрис разместил на «Крюгере» свой штаб, а в беседах с русскими офицерами говорил, что ему особенно приятно держать свой флаг на русском пароходе, названном в честь врага Англии, и на этом пароходе помогать России.
   4 августа в Баку высадился британский отряд, прибывший на военном транспорте из Энзели.
   После перехода власти к «Диктатуре Центрокаспия» оставшиеся верные советской власти подразделения были стянуты на Петровскую площадь в Баку, превращенную большевиками в военный лагерь. Войска же «Диктатуры Центрокаспия», состоящие в основном из армянских национальных частей, с каждым днем теряли свою боеспособность, усиливались дезертирство и мародерство. Ввиду того, что шансов на успешный политический или военный контрпереворот, изгнание англичан и удержание фронта практически не было, общегородская партийная конференция большевиков, состоявшаяся 12 августа, приняла решение эвакуировать остатки советских войск в Астрахань.
   18 августа 1918 г. главнокомандующий британскими войсками генерал Денстервиль и штаб командора Норриса на пароходах «Президент Крюгер» и «Орел» отправились в Баку. Перед выходом на «Крюгере» англичане поставили четыре 102-мм сухопутные пушки.
   Уже при подходе к Баку был слышен отдаленный гул артиллерийской стрельбы. Город был обложен войсками турецкого генерала Нури-паши. В это время суда бывшей царской Каспийской флотилии обстреливали турецкие войска в районе Петровска. Только канонерка «Ардаган» стояла в Баку и лишь изредка выходила обстреливать турецкие позиции.
   15 сентября 1918 г. турецко-мусаватистские войска почти без боя заняли Баку. Англичане и руководство «Центрокаспия» бежали на судах Каспийской флотилии сначала в Петровск, а затем в Энзели. Турки и местные татары три дня грабили Баку, при этом было убито около 30 тысяч мирных жителей.
   Однако песенка османов была спета. После захвата 15 сентября Баку советское правительство разорвало Брестский договор в части, касающейся Турции.
   19 октября турецкий кабинет министров во главе с великим визирем Талаат-пашой, военным визирем Энвер-пашой и морским министром Джемаль-пашой ушел в отставку в полном составе. Новое турецкое правительство обратилось к Антанте с просьбой о перемирии.
   27 октября начались мирные переговоры с Антантой. Они проходили в порту Мудрос на острове Лемнос. Вел переговоры командующий британским Средиземноморским флотом вице-адмирал С. Калторп. 30 октября 1918 г. в Мудросе на борту английского броненосца «Агамемнон» была подписана капитуляция Турции. Формально она имела вид перемирия.
   В первой статье предусматривалось открытие Черноморских проливов для Антанты. Суда Антанты могли свободно проходить в обе стороны и выходить в Черное море. По статьям 6, 9 и 12 все военно-экономические и стратегические центры страны подлежали оккупации Антантой. В статье 5 предусматривалась демобилизация всей турецкой армии, а контингент, могущий обеспечить хотя бы как факт суверенитет Турции, подлежал особому определению.
   Антанта отказалась признавать какие-либо государственные образования, созданные с участием турок на Кавказе.
   По Мудросскому перемирию Турция вывела свои войска из Закавказья, а мусаватистское правительство драпануло в Ганджу. 17 ноября 1918 г. в Баку опять вошли англичане во главе с генералом В. Томсоном, объявившим себя военным губернатором Баку. Ф.П. Коккерель был назначен комиссаром полиции союзных держав в Баку, майор Браун стал управляющим транспортом Каспийского флота. Общая численность союзных войск в Баку составила 5 тысяч солдат.
   При вступлении войск в Баку генерал Томсон, заметив, что на пристани вместе с флагами Англии, США, Франции, Италии вывешен и флаг Азербайджанской Демократической Республики, приказал тотчас же его убрать.
   Приказом генерала Томсона в Баку вводилось военное положение до того момента, когда «гражданская власть окажется настолько сильной, чтобы освободить войска от ответственности за поддержание общественного порядка». С введением в Баку военного положения английское командование фактически всю административную власть в городе и в Бакинской губернии брало в свои руки. Вся судебная и исполнительная власть оказалась сосредоточенной в руках генерала Томсона. 29 ноября 1918 г. все торговые суда Каспийского флота перешли в распоряжение английского командования. За девять месяцев, с декабря 1918 г. по август 1919 г., англичанами было вывезено из Баку до 30 млн. пудов нефти на сумму в 113,5 млн. рублей.
   Командующий британскими военно-морскими силами командор Норрис уехал в Хамадан (Персия). Командующим стал капитан Вашингтон. Англичане продолжали лихорадочно создавать свою флотилию.
   О действиях англичан хорошо рассказал Н.Н. Лишин: [78 - Лишин Николай Николаевич родился в 1893 г., окончил Морской корпус, мичман Балтийского флота. В эмиграции Лишин написал книгу «На Каспийском море год белой борьбы», изданную «Морским журналом» в Праге в 1938 г. Здесь и далее автор цитирует Лишина по этому изданию.] «Среди беспрерывно прибывавших новых войск было много цветных из Индии. Среди них был отряд гуркосов, с их характерными кривыми ножами, которыми, как рассказывали, они мастерски пользовались в рукопашном бою. Формирующаяся армия получила название „Норперфорс“ („Норс Першиан Форсиз“) – Северо-Персидской Силы.
   Вооружение пароходов в Энзели приходило к концу, и нас, русских морских офицеров, «прикомандированных к Королевскому Флоту», как мы официально назывались, стали расписывать по кораблям. Был октябрь 1918-го года. Меня назначили на «Алла Верды», пароход водоизмещением что-то около 1800 тонн. Вооружение – два четырехдюймовых [102-мм] орудия, привезенных из Багдада. Ход около десяти узлов. Плохие котлы, хорошая машина. Наименьшая осадка на ровный киль – 8 футов [2,44 м]. На корабле был установлен беспроволочный телеграф. Русская команда состояла из капитана, коммерческого моряка, фактически исполнявшего теперь обязанности штурмана и заведовавшего русской командой, его помощника, механика, боцмана, рулевых, машинистов, кочегаров и коков (поваров). Всего русской штатской команды было 22 человека. Британский экипаж состоял из «коменданта», т. е. фактически командира, Г. Сноу, лейтенанта Р.Н.Р. (то есть «Роял Нэвль Резерв»); старшего офицера, обязанности которого изображал С.Х. Уиндзор, Уоррант Оффисер Р.Н. (т. е., по-нашему, кондуктор действительной службы); комендоров, матросов, машинистов, кочегаров, сигнальщиков и радиотелеграфистов. Всего англичан было: один офицер запаса, один кондуктор и 30 нижних чинов. Таким образом, по назначению на «Алла Верды» я оказался единственным кадровым офицером на корабле. «Алла Верды» стоял под Андреевским флагом». [79 - Лишин Н.Н. На Каспийском море год белой борьбы. Прага: Морской журнал, 1938. С. 37–38.]
   Первый выход «Алла Верды» состоялся 22 октября 1918 г. Она направилась в Ленкорань для встречи с крейсером «Эммануэль Нобель» – ранее наливной пароход (так тогда назывались на Каспии танкеры), построенный в Коломне в 1909 г.: 3800 т; 116 м Ч 14,2 м Ч 4,6 м; два дизеля по 1400 л. с. давали ход 10 узлов. На тот момент был вооружен одним 120-мм и двумя 102-мм английскими орудиями.
   «К вечеру пришли в Ленкорань, – пишет далее Лишин. – Не успели мы стать на якорь, как к нам подошла шлюпка с солдатами, членами местного „солдатского комитета“, чтобы узнать, кто мы такие и зачем пришли. Солдаты были сильно удивлены, что на „Алла Верды“ оказалось столько вольного народа в невиданных формах, и что пароход оказался вооруженным морскими орудиями. Ленкораньские солдаты имели распущенный, неопрятный вид.
   Наутро мы вышли в море вместе с «Нобелем» и начали с ним маневрировать. Выяснилось, что «Нобель» менее поворотлив и хуже ходит. После маневров расстались с «Нобелем» и пошли одни на восток пятиузловым ходом. Понемногу стало свежеть, приближался шторм. «Алла Верды» держался на волне довольно прилично. Всю ночь провели в море, приучая русскую команду к условиям походной жизни на военном корабле. К утру разразился довольно сильный шторм. Мы повернули обратно на Ленкорань. «Алла Верды» тяжело плюхался в провалы между волн и иногда дрожал всем корпусом.
   У Куринского Камня встретили «Нобель». Он, по видимости, несколько лучше нашего выносил шторм. Зайдя за остров Сара, где было тише, мы стали на якорь.
   На рейде стояло на якоре два парохода, занятых погрузкою. Я отправился узнать, кто они такие и чем и для кого грузятся. Оказалось, что оба парохода были посланы сюда Бичераховым из Петровска, и что они грузятся мукой для его отряда и для населения города. Мне сообщили на пароходах, что весь Бичераховский отряд расположен на подступах к Петровску и защищает его от наступающих со стороны Баку войск Нури-паши». [80 - Там же. С. 40–41.]
   Вечером 3 ноября «Президент Крюгер» под флагом капитана Вашингтона, «Азия» и «Алла Верды» вышли из Энзели и направились в центральную часть моря.
   Замечу, что крейсер «Азия» был вооружен англичанами в Красноводске. Его вместимость 1300 брт. Машина мощностью 920 л. с. давала ход 12 узлов. Вооружение: одна 120-мм и одна 75-мм пушки.
   4 ноября в 17 часов эскадра пришла на линию Красноводск – Баку, где встретила «Нобель» и «Вентюр», пришедшие из Красноводска. Здесь было назначено с ними рандеву. Построившись в две кильватерные колонны, корабли легли на курс несколько восточнее Петровска. По пути британские офицеры провели ряд учений. Утром 6 ноября эскадра пришла в порт Петровск.
   В это же время казаки есаула Л.Ф. Бичерахова защищали город от мусаватистов. В Петровске находился пароход «Лейтенант Шмидт» (бывший «Гаджи-Гаджи» вместимостью 1392 брт, машина 1000 л. с.; вооружен четырьмя 102/60-мм пушками).
   С «Президента Крюгера» к командующему турецко-мусаватистскими силами послали делегацию, состоявшую из одного русского, одного английского и одного французского офицеров. Делегация потребовала у Нури-паши объяснений, на каком основании он позволяет себе продолжать со своими турецкими войсками войну против одной из союзниц – России, раз Турция сдалась союзникам «на милость победителя». Нури-паша ответил, что он хотя и турецкоподданный, но и он, и его войска состоят на службе у Азербайджанского правительства и никакого отношения к Турции не имеют. Переговоры ни к какому результату не привели. Англичане решили с Нури-пашой не связываться и убрались восвояси.
   8 ноября «Нобель» и «Алла Верды» пришли в Красноводск. Там они увидели странное зрелище. Небольшой пароход «Пир-Алаги» носился по Красноводскому рейду и грозил обстрелять берег из своей 37-мм пушки и двух пулеметов. Оказывается, этот пароход был вооружен Бичераховым, а команда его вместе с капитаном – в стельку пьяны.
   В Красноводске находился главный английский инженер О’Догерти. Он попросил прибывшие британские корабли урезонить команду «Пир-Алаги», что и было выполнено без стрельбы и даже без членовредительства. О’Догерти [81 - Судя по всему, сей инженер имел и чин в британской разведке.] назначил лейтенанта Ротаста [82 - Ротаст Петр Михайлович родился в 1892 г., окончил Морской корпус в 1914 г.] командовать «Пир-Алаги». Туда же был назначен один английский офицер-пулеметчик и смешанная русско-английская команда. «Пир-Алаги» наскоро отремонтировали и отправили в крейсерство вдоль восточного берега Каспийского моря, на юг от Красноводска.
   Вскоре в Красноводске инженер О’Догерти вооружил пароход «Слава». Это была наливная шхуна, построенная в 1903 г. в Нижнем Новгороде. Вместимость ее 1690 брт, длина 82,5 м, ширина 11 м, осадка 4,3 м. Две машины компаунд общей мощностью 1500 л. с. позволяли развивать ход 9 узлов. В 1918 г. на пароходе установили одно 120-мм и одно 75-мм английские орудия.
   Вечером 10 ноября в Петровске кто-то поджег стоявший у стенки пароход «Адмирал Корнилов», на котором находился «морской штаб» Бичерахова, состоявший почти исключительно из матросов. Пароход сгорел, «штаб» спасся.
   Весь день 15 ноября в Энзели шли приготовления к походу на Баку. Пароходы, груженные войсками, по мере готовности выходили из гавани на Энзелийский рейд и становились на якорь на заранее предназначенных для них местах. «Вентюр» и «Алла Верды» тоже вышли на рейд и стали на якорь.
   В этот день из Баку вернулась делегация, ведшая переговоры с Нури-пашой.
   Весь английский сухопутный штаб погрузился на пароход «Орел», а генерал Томсон обосновался на «Крюгере». Погода стояла великолепная, море было совершенно спокойным, что очень способствовало приготовлениям.
   В 7 ч. 30 мин. 16 ноября, при полном штиле, все стоявшие на рейде пароходы, построившись в две кильватерные колонны, двинулись в поход. Левую колонну вел «Вентюр», за которым шло девять пароходов. Правая колонна также состояла из девяти пароходов. Во главе обеих колонн шел «Президент Крюгер». Ход судов составлял 7–8 узлов.
   Утром эскадра встретилась со «Славой», шедшим из Красноводска в Энзели, чтобы принять английскую команду.
   К ночи задул сильный северный ветер, и на следующее утро транспорты обеих колонн оказались в разброде. Некоторые пароходы так отстали, что скрылись за горизонтом. Около 11 часов утра с эскадры увидели Баку и застопорили машины. Ветер стих.
   Когда все пароходы собрались, «Президент Крюгер» поднял сигнал: «Второй колонне вступить в кильватер первой», и после этого поднял французский, английский и американский флаги. На корме корабля по-прежнему развевался Андреевский флаг. Медленно развернувшись, «Крюгер» пошел на Баку, а за ним строем в одну кильватерную колонну вытянулась стройная линия пароходов. Корабли Бичерахова, идя отдельной кильватерной колонной, расцветились флагами. Освещенная ярким солнцем, процессия кораблей медленно и торжественно приближалась к городу.
   Весь длинный и широкий городской бульвар-набережная был забит народом. Все крыши близлежащих домов, все окна и балконы были усеяны людьми. Бросалось в глаза огромное количество азербайджанских женщин в национальных костюмах. По мере приближения кораблей эти женщины скрывались с набережной в близлежащие улицы. Стали заметны разрушения, которым подвергся город.
   Около 2 часов дня все вооруженные пароходы, как английские, так и Бичерахова, стали на якорь в трех кабельтовых от берега. «Крюгер», «Орел» и все транспорты с войсками ошвартовались к пристаням и по сигналу прекратили пары в одном из двух котлов.
   Еще днем подошли «Азия» и «Слава», а к вечеру пришел «Нобель», так что в Баку собрались все корабли.
   Утром 17 ноября войска Бичерахова стали высаживаться на набережную Баку. А в 2 часа дня «Крюгер» поднял сигнал: «В городе начался грабеж. Никого не пускать на берег». Оказывается, бичераховские части начали грабежи и погромы, особенно отличились армянские подразделения.
   19 ноября в Баку высадились англичане и навели относительный порядок, несколько бичераховцев, уличенных в грабеже, были расстреляны на месте.
   В октябре 1918 г. Бичерахов послал шесть пароходов к бухте Старо-Теречной («Николай», «Бунин», «Москва», «Россаул», «Александр» и «Бомбак»). Там они бесследно исчезли. (На самом же деле пароходы захватили вооруженные суда большевиков.) Бичерахов послал на поиски исчезнувших пароходов два вооруженных парохода – «Центрокаспий» и «Орленок». Оба парохода вернулись, ничего не найдя, и Бичерахов их опять послал в район Ново-Теречной конвоировать четыре невооруженных парохода, шедшие в Петровск с запасом пресной воды. На этот раз суда Бичерахова напоролись на три большевистских вооруженных парохода, сопровождаемых несколькими быстроходными катерами.
   Тут придется сделать маленькое отступление и рассказать, откуда взялись красные суда. 9 ноября в 9 ч. 30 мин. отряд Астрахано-Каспийской военной флотилии в составе пароходов «Припять», «Каспий», «Коммунист» и «Вега» вышли к Брянской косе, чтобы уничтожить там радиостанцию белых. 10 ноября в 7 ч. 45 мин. суда начали обстрел радиостанции, предполагаемого места батареи и помещения штаба. Стрельба продолжалась до 9 ч. 25 мин.
   За все время операции у Брянской косы и после нее радиостанция белых не работала, и красные решили, что она уничтожена. В 22 часа 10 ноября командир отряда В.А. Кукель отослал пароход «Вега» в Астрахань, поскольку из-за неисправности нефтяных цистерн у нее осталось топлива лишь на сутки.
   В 23 ч. 50 мин. отряд в составе «Каспия», «Припяти» и «Коммуниста» пошел к Старо-Теречной. 11 ноября в 10 часов утра красные заметили на траверзе маяка Чечень пять судов, и Кукель попытался отрезать их от моря. В 10 ч. 20 мин. «Каспий» открыл огонь по головному кораблю противника. Вскоре в машину «Орленка» попал снаряд, и пароход лишился хода. Почти одновременно один из снарядов «Центрокаспия» попал в машинное отделение «Припяти». Вскоре в «Припять» попал еще один снаряд. «Каспий» прикрыл «Припять», а «Коммунист» взял ее на буксир. Отряд красных начал отход.
   «Центрокаспий» стал преследовать красных, но делал это не спеша, так как дистанция между ними постоянно увеличивалась. В 11 ч. 15 мин. Кукель приказал прекратить огонь из-за «явных недолетов». Через 10 минут прекратил огонь и «Центрокаспий», а затем повернул назад к «Орленку».
   Любопытно, что Кукель даже не знал, с кем он сражался. В своем рапорте он писал: «По приметам, замеченным военными моряками, плававшими в бывшей Каспийской флотилии, предполагаю неприятельские корабли: „Геок-Тепе“ (новый), „Гаджи Гаджи“ и „Аветик“, другие же вооруженные шхуны неизвестны». [83 - ЦГАВМФ. Ф. р-562. Оп. 1. Д. 125.]
   В ноябре 1918 г. к генералу Томсону явилась делегация дагестанцев из Петровска, заверившая его, что дагестанцы желают охранять Дагестан от «нашествия большевиков». Делегация просила у англичан помощи, а также признания их самостоятельной территориальной единицей – Дагестанской республикой. Генерал Томсон немедленно ответил, что готов признать их самостоятельность и независимость от России, но временно, до мирной конференции.
   После капитуляции Турции в Черное море вошли британские эскадры. Теперь интервенты получили возможность перебрасывать войска по железной дороге из Батума в Баку. Всего в Баку прибыло 45 тысяч англичан. Официально было объявлено, что они прибыли для борьбы с большевиками и оказания поддержки русским белым частям. Но ни в какую борьбу с большевиками эти части так и не вступили. Стратегическое расположение этих сил в точности совпало с линией нефтепровода Баку – Батум.
   Кроме того, англичане приступили к переброске по железной дороге шести торпедных катеров, так называемых «Си-Эм-Би» – «Коутс Мотор Боутс», то есть «прибрежные моторные лодки».
   27 ноября 1918 г. Бичерахов объявил, что его «морские силы» переходят в ведение Уфимского Временного правительства. Командующими этими силами назначался ротмистр Воскресенский.
   В конце ноября английские крейсера «Нобель», «Вентюр», «Слава» и «Азия» патрулировали в северной части Каспийского моря. Красных судов ими замечено не было.
   В начале декабря 1918 г. в Красноводск прибыл новый британский крейсер «Зороастр», только что вооруженный в Энзели. Это был танкер, построенный в 1911 г. в Коломне. Длина его составляла 82,5 м, ширина 10,3 м, осадка 4,6 м. Два дизеля общей мощностью 1200 л. с. позволяли развивать скорость 10,5 узла. Вооружение состояло из двух 120-мм английских морских пушек.
   5 декабря «Зороастр» был послан в крейсерство в северную часть Каспия. В тот же день из Красноводска вышли к острову Чечень «Алла Верды» и «Биби Эйбат», по пути они должны были соединиться с «Зороастром». Мичман Лишин, находившийся на «Алла Верды», хорошо описал нравы капитанов торгового флота: «Всех нас, морских офицеров, поражали казавшиеся нам недопустимыми навигационные привычки наших „штурманов“, коммерческих капитанов пароходов. Им нельзя было отказать в хорошем знании Каспийского моря, но нам казалось совершенно неразумным относиться с беспечностью к поправке компаса, к определению места, даже к самой прокладке (нанесению на карту пути корабля). Между тем именно такое странное отношение мы видели у большинства капитанов. Они не считали нужным вести прокладку („нечего пачкать карту“), определять свое место хотя бы по береговым предметам (на „Алла Верды“ даже не было пеленгатора), и совершенно не заботились о поправке компаса. Все наши рассуждения о том, что если коммерческие капитаны считают все это уместным в коммерческом плавании, то в военном подобные методы совершенно недопустимы и могут привести к тяжелым последствиям, – вызывали у капитанов только раздражение. В конце концов мы прекратили эти разговоры, чтобы не ухудшать отношений, тем более что ответственность за навигационную часть лежала на коммерческих капитанах…
   …Всю ночь мы шли с потушенными огнями, имея в кильватере «Биби Эйбат». Наутро должен был открыться остров Чечень. Пришло утро, а острова не было видно. Некоторое время продолжали идти тем же курсом, но остров не открывался. Тогда началось блуждание по разным глубинам в поисках острова. Запросили у «Биби Эйбат» его место. Он показал его что-то в двадцати милях от предполагаемого нашего. Наш коммерческий капитан обозлился до крайности и стал награждать своими нелестными эпитетами ветер и течение, которые, мол, сбили его с курса. Мы уже несколько привыкли к тому, что ветер и течение были заклятыми врагами нашего бравого капитана и что «Алла Верды» часто сносило, но где же все-таки был остров Чечень? Сноу начал сердиться и стал отпускать ядовитые замечания в том духе, что если «Алла Верды» может «сносить» до такой степени, то остается предположить, что наш пароход вообще предпочитает ходить боком.
   Блуждая в поисках острова и не зная, где мы находимся, что усложнялось туманным горизонтом и сеткой дождя, мы наткнулись на какое-то небольшое суденышко, которое, завидя нас, стало поспешно уходить. Не было сомнений в принадлежности этого парохода к большевикам.
   Из наших кораблей здесь мог быть только «Зороастр», это же суденышко на него похоже не было. Почти одновременно открылся остров, принятый капитаном за Чечень и оказавшийся впоследствии Тюленьим островом. Благодаря этой ошибке, думая, что нас и большевика разделяет Чеченский риф, мы не пошли его преследовать напрямик, а стали обходить несуществующий риф, т. е. на самом деле, глубокую воду. Большевицкий пароход скрылся. Обойдя чистую воду, мы разделились с «Биби Эйбат», чтобы найти и атаковать скрывшегося большевика, но его больше не нашли. Когда стемнело, увидали судно, стоявшее на огнях. Подойдя к нему (мы шли без огней), выяснили, что это «Зороастр», у которого оказалась неисправность в машине. «Биби Эйбат» мы потеряли из виду: он шел, как и мы, без огней. Беспечность «Зороастра» нас поразила: представлялось совершенно невероятным, чтобы военный корабль находился в зоне возможного столкновения с неприятелем, неся все навигационные огни и имея все свои иллюминаторы ярко освещенными. Это была вина английского «коменданта» «Зороастра», вина совершенно непростительная и просто невероятная для морского офицера…
   …К счастью, большевиков, очевидно, поблизости не было. Отойдя от «Зороастра», мы в течение часа крейсировали на северо-восток и обратно, пока «Зороастр» чинил машину, а затем, как только «Зороастр» стал способен двигаться, мы стали ему в кильватер, как старшему. «Зороастр» лег на курс, который мы приняли как ведущий в Петровск. Велик был переполох, когда, идя этим курсом, мы благополучно пришли к острову Чечень. Тут-то и выяснилось, что наш бравый капитан, запутавшись благодаря неизвестной поправке компаса, обходил чистую воду, полагая, что обходит Чеченский риф, из-за чего мы не смогли уничтожить большевицкий пароход.
   Мы стали на якорь и всю ночь держали офицерскую вахту. Стояли без огней. «Зороастр» продолжал свое штатское поведение, стоял с огнями. Впоследствии выяснилось, что и офицерской вахты на нем не было.
   «Алла Верды» держал оба котла под парами.
   «Биби Эйбат» куда-то пропал. Мы сообщили ему по радио свое место, но ответа получить не могли, так как на «Биби Эйбат» имелась только приемная радиостанция и отправлять телеграммы они не могли.
   Ночью погода прояснилась. Стало очень холодно. Сменившись с вахты в 4 часа утра 8 декабря, лег спать. Спать пришлось недолго: незадолго после рассвета, когда горизонт еще не был чист, с юго-востока показались два большевицких корабля, – один немного больше, другой меньше «Алла Верды». Немедленно была дана боевая тревога, и мы начали сниматься с якоря». [84 - Лишин Н.Н. На Каспийском море год белой борьбы. С. 68–72.]
   Англичане не знали, что красные крейсера «Коломна» (вооружение: четыре 100-мм орудия) и «Макаров I» (два 100-мм орудия) в сопровождении вооруженного парохода «Севск» (две 75-мм пушки) под командой временно исполняющего должность командующего Астрахано-Каспийской военной флотилией Кронберга 2 декабря в 13 часов вышли из Астрахани для сопровождения десанта, предполагаемого к высадке в заливе Старо-Теречной.
   К двенадцатифутовому рейду [85 - Подробнее об этом рейде будет рассказано в главе «Разгром Красного флота».] отряд подошел к ночи на 4 декабря, причем некоторые транспорты с десантом и пароход «Макаров I» из-за выгона воды сели на мель при выходе из Волги.
   4 декабря в 23 часа по условленному сигналу весь отряд снялся с якоря и вышел в море, взяв курс западнее острова Тюлений. Всю ночь шли без огней и наутро 5 декабря, пройдя Тюлений, из-за тумана стали на якорь. В 11 часов, как только туман рассеялся, отряд снялся с якоря и продолжил поход по назначению, куда и подошел в тот же день около 13 часов. Не доходя пристани, на которую предполагалась высадка, отряд встретила шлюпка, на которой был поднят белый флаг и находилась делегация от местного населения. Делегаты объяснили, где именно находится пристань, нужная красным, после чего, пройдя еще 5 миль, суда остановились и стали на якорь: первая колонна – вблизи берега, а вторая – мористее, для охраны десанта с моря. Из-за бестолковости военморов высадка десанта затянулась до ночи на 8 декабря.
   7 декабря в 22 часа Кронберг вышел на крейсере «Коломна» в сопровождении «Макарова I» в направлении Петровска. Обогнув маяк Чечень и идя курсом на северо-восток, около 2 часов ночи с кораблей отряда увидели в полном освещении два парохода, шедших контркурсами в направлении залива Старо-Теречного. Предположив, что это пароходы белых, Кронберг повернул за ними. Пароходы, не заметив отряда красных, встали на якорь у маяка Чечень в полном освещении, а «Коломна» и «Макаров I» стали крейсировать в ожидании рассвета, чтобы на рассвете опознать прибывшие пароходы и решить, как действовать дальше.
   Согласно рапорту Кронберга: «Как только начался рассвет и стал виден их контур, местными военными моряками были опознаны пароходы, оказавшиеся неприятельскими: „Юпитер“ и „Галилей“, почему в 6 ч. 45 мин. с расстояния 62,5 кабельтова был открыт огонь и начался бой. Имея большое преимущество хода, „Галилей“ и „Юпитер“, снявшись с якоря и отстреливаясь, преследуемые в течение 1 часа нашим отрядом, взяв курс на северо-восток, огибая остров Чечень, скрылись, имея курс… [курс не указан]». [86 - ЦГАС. Ф. 108. Оп. 1. Д. 109.]
   А теперь стоит послушать Лишина: «В 6 ч. 40 мин. большой корабль открыл по нас огонь, дав сразу довольно значительный перелет. Наша русская команда узнала в этом пароходе „Коломну“. Совершенно неожиданно для нас Сноу приказал поднять на корме британский флаг вместо Андреевского. Развернувшись, мы тоже открыли огонь, но наши снаряды дали значительный недолет. „Зороастр“ продолжал стоять на якоре, и на нем началась беготня, когда мы уже успели дать несколько выстрелов.
   Первое время огонь «Коломны», стрелявшей четырехорудийными залпами, был сосредоточен по «Алла Верды». По осколкам, засыпавшим палубу, и по всплескам можно было определить, что «Коломна» вооружена нашими великолепными новыми 4-дюймовыми орудиями в 55 калибров, Обуховского завода. Большие всплески разрывов и черный дым, конечно, сильно облегчали «Коломне» пристрелку, и вскоре ее снаряды стали ложиться у самого нашего борта, обдавая нас каскадами воды и засыпая осколками. Два снаряда легли в расстоянии нескольких футов от борта. Одного такого снаряда, попавшего в нас у ватерлинии, было бы достаточно для «Алла Верды», но за все время боя ни один снаряд не дал в нас прямого попадания. Второй пароход тоже открыл стрельбу, но стрелял значительно хуже. На нем, судя по разрывам, были 75-миллиметровые орудия. Принимая свои близкие разрывы, вероятно, за попадания, «Коломна» перенесла свой огонь на беспомощный «Зороастр», который открыл совершенно беспорядочную стрельбу, стоя на якоре. С якоря он снялся только через 15 минут после начала боя. «Коломна» сразу же накрыла «Зороастр», и вода вокруг него закипела. Один из первых снарядов «Коломны» попал в борт «Зороастра», по счастью, довольно высоко, под самым мостиком. На мгновение мостик затянуло черным дымом. Всего в «Зороастр» попало три снаряда, но все значительно выше ватерлинии и вдали от жизненных механизмов корабля. Второй большевицкий пароход продолжал стрелять по нам, но плохо.
   «Алла Верды» ходил между островом и берегом, сосредоточив огонь на «Коломне». Вначале наша стрельба производила жалкое и обидное впечатление. Пристрелка велась не залпами, как принято у нас, а одним носовым орудием. После команды: «фаэр» (огонь) орудие еще продолжало наводить, а не стреляло немедленно. Была масса осечек, вначале почти половина, к концу боя около одной трети. Наши снаряды давали небольшой всплеск, почти без дыму, еле видный, что крайне затрудняло пристрелку. Наши снаряды вначале ложились беспорядочно, плохо по целику, бессистемно по прицелу, и давали почти исключительно недолеты. К моменту, когда «Зороастр» снялся с якоря, наша стрельба стала лучше.
   В начале боя дистанция сблизилась до 35-ти кабельтовых, но вскоре «Коломна» ее увеличила до 45—50-ти кабельтовых, что для наших орудий являлось пределом, так как они могли стрелять не больше, чем на 10 000 ярдов. «Алла Верды» выпустил за все время боя из двух своих орудий всего 49 снарядов, в то время как «Коломна» по одному «Алла Верды» выпустила раза в четыре больше.
   Когда «Зороастр» стал стрелять приличнее, его снаряды стали ложиться в непосредственной близости от второго, меньшего большевицкого корабля. Всплески от 4,7-дюймовых снарядов «Зороастра» были значительно внушительнее всплесков снарядов «Алла Верды». Повернувшись кормой, второй большевицкий корабль прошел около полумили и затем спрятался за «Коломной». Больше участия в бое он не принимал. К концу боя дистанция опять уменьшилась, и тогда наша стрельба по «Коломне» дала несколько накрытий. С «Алла Верды» виден был огромный клуб белого дыма и пара, мгновенно поднявшийся на «Коломне». Сноу считал, что это было наше попадание, и написал впоследствии об этом в своем рапорте.
   Около 7 часов 40 минут на горизонте за неприятельскими кораблями показалось еще четыре корабля. По сигналу «Зороастра» в 8 часов 5 мин. мы вступили ему в кильватер и легли на курс северо-восток. Бой окончился в 8.15. Мы вновь подняли Андреевский флаг». [87 - Лишин Н.Н. На Каспийском море год белой борьбы. С. 72–74.]
   Замеченные белыми четыре корабля оказались эсминцем «Деятельный» и вооруженными пароходами «Севск», «Вега» и «Володарский». При таком превосходстве в силах красные могли бы легко покончить с двумя кораблями англичан. Замечу, что вскоре к красным подошел и эсминец «Расторопный». Однако героические военморы были столь напуганы, что не рискнули преследовать неприятеля, а на всех парах кинулись к 12-футовому рейду, а оттуда – в Астрахань. При этом колесный пароход «Финн», ранее перевозивший десант, сел на мель. Снимать его не стали, а Кронберг приказал «Севску» расстрелять его из орудий.
   Английские суда получили в бою серьезные повреждения. Весь «Алла Верды» был засыпан осколками, парусина на мостике порвана, перебиты сигнальные фалы и проволоки радио. Как ни странно, но раненых на пароходе не было. Однако «Алла Верды» гораздо более пострадал из-за стрельбы собственных орудий: от сильнейшего сотрясения корпуса корабля сорвались двери, треснули переборки кают, разбились зеркала, все иллюминаторы и посуда. Переборка каюты старшего механика вывалилась совсем. На корабле царил сплошной хаос.
   «Поведение русской команды, никогда не бывшей в бою, было безукоризненно, – пишет Лишин. – Молодцами вели себя вахтенные в машине и кочегарке. Зато наш повар-армянин при первых выстрелах забился в кубрик и, забыв все свои обязанности по тревоге, как входящего в трюмно-пожарный дивизион, плакал и выл со страху истошным голосом». [88 - Там же. С. 75.]
   «Зороастр» также получил значительные повреждения. Один человек был ранен, ему оторвало обе ноги, и он вскоре умер. Убитых не было.
   После боя и до вечера «Алла Верды» и «Зороастр» курсировали у северо-западного побережья острова Чечень. Вечером к юго-востоку от острова Чечень к ним подошел крейсер «Президент Крюгер» под флагом Вашингтона. На следующий день, 9 декабря, к ним присоединился крейсер «Нобель». Очень любопытная запись Лишина: «Утром 11-го декабря мы все стали на якорь у Сулака, вдали от берега. Сноу отправился на „Крюгер“ и вернулся оттуда с довольно неожиданными новостями: оказалось, что при опросе рыбаков выяснилось, что во время нашего боя 8-го декабря под берегом, вне нашей видимости, стояло на якоре два миноносца Девятого Дивизиона Балтийского флота. Эти миноносцы были проведены из Балтики на Волгу для защиты Казани от чехословаков, а затем прошли в Каспий и вошли в состав большевицких морских сил Каспийского моря. Рыбаки говорили, что оба миноносца умышленно не принимали участия в бою, так как команды их не ладят с большевиками. На сторону „белых“ переходить тоже не хотели, и потому держали себя нейтрально. Хороши были бы мы, если бы они вступили в бой». [89 - Там же. С. 76.]
   Как уже говорилось, поведение эсминцев в ходе боя было довольно странным. Так что версия рыбаков, видимо, верна.
   Днем 11 декабря к отряду белых присоединились крейсера «Азия» и «Слава». «Зороастр» сдал свои оставшиеся снаряды «Крюгеру» и вместе с ним ушел в Баку. Перед этим Вашингтон поднял флаг на «Славе». В 17 часов отряд в составе пяти кораблей снялся с якоря и во главе со «Славой» пошел на восток. В 23 часа отряд лег на курс острова Чечень. Ночью с кораблей заметили какие-то быстро идущие силуэты, и отряд изменил курс, чтобы сблизиться с ними. Но малый ход кораблей не позволил этого сделать, и силуэты вскоре скрылись.
   Около 11 часов утра 12 декабря отряд подошел к острову Тюленьему. «Слава» и «Нобель» наткнулись на песчаную банку, но довольно быстро самостоятельно снялись с нее. Прокрейсировав весь день в районе Тюленьего острова и не встретив красных кораблей, отряд к ночи лег на курс Форт-Александровский. 13 декабря отряд обошел берег у Форт-Александровского, но и здесь не обнаружил красных кораблей.
   Лишин писал: «От острова Чечень мы ушли крейсировать, а утром 15-го декабря стали на якорь у Сулака. Сноу отправился на „Славу“ и привез оттуда новости: из Черного моря посланы в Баку шестидюймовые орудия с английской эскадры и новые британские моряки, все кадровые. Сноу сообщил С.Н.О., что у нас на „Алла Верды“ дело с провизией обстоит неважно: осталось всего несколько баранов и очень мало муки. Кормить баранов нечем, и уже несколько дней как несчастные животные оглашают пароход своим жалобным блеянием. С.Н.О. сказал на это, что пока он нам ничем помочь не может. На „Алла Верды“ пришлось сократить пайки.
   В 17 часов снялись с якоря и строем в одну кильватерную колонну пошли на восток. В 24 часа легли обратно на Сулак, а утром пошли на о. Чечень. Старший механик стал опасаться за наши котлы: они были в очень скверном состоянии. После боя выяснилось, что нагар и сажа в котлах пообвалились, и старичок «Алла Верды» взбодрился благодаря этому на целых 12 узлов на полном ходу, чего с ним, наверное, много лет не бывало.
   Дойдя до о. Чечень и вновь никого не встретив, мы опять легли на восток, а затем на Сулак. Наконец, 17 декабря в 4 часа утра нас отпустили на Баку. Погода испортилась, стало сильно задувать, шел снег и дождь. Днем шторм достиг 10-ти баллов, и всю ночь нас мотало немилосердно». [90 - Там же. С. 80–81.]
   Днем 18 декабря при затихающем шторме «Алла Верды» вошел в Бакинскую гавань, а на следующий день встал в док для ремонта.
   В Баку было неспокойно. Периодически вспыхивали волнения рабочих, распространялись листовки антибританского содержания. Оккупационные власти боялись прибегать к жестким мерам.
   Генерал Томсон не придумал ничего умнее, чем признать независимость Азербайджанской республики, и на этот раз без всяких упоминаний о временности этого признания. Это еще более разозлило все русское и армянское население города. Ранее, в первые дни пребывания в Баку, Томсон заявлял, что не признает «Азербайджанского правительства», сформированного при Нури-паше и заключившего союз с Турцией, поскольку это правительство состояло из представителей лишь одной из местных национальностей, и что если бы он вообще мог признать какую бы то ни было самостоятельность, то только временно, «до мирной конференции» и до созыва Российского Учредительного собрания.
   Тогда азербайджанцы – единственная из всех национальностей, населявших Баку, в которых существовал дух местечкового патриотизма и сепаратизма, попытались создать коалиционное правительство. Они обратились к армянам, но те наотрез отказались, мотивируя свой отказ тем, что программа азербайджанцев им не подходит, и что они вообще не намерены отделяться от России. Предвидя такой же ответ и от русских, азербайджанцы не стали даже вступать в контакт с Русским Национальным комитетом, объединявшим русское население Баку. Вместо этого азербайджанцы нашли каких-то двух по виду русских людей и предложили им по министерскому портфелю из самых неважных в организуемом ими правительстве. Эти «русские» согласились. Но кто они были такие на самом деле, чем занимались, установить так и не удалось. Фамилии их ни о чем не говорили, да и вообще могли быть вымышленными. Эти махинации азербайджанцев никто всерьез не принимал, и все считали, что их попытка добиться признания такого смехотворного «коалиционного правительства» обречена на неудачу.
   Однако генерал Томсон признал это «правительство» и выпустил прокламацию к населению Баку и области, в которой заявил, что признанное им правительство считает единственным, имеющим всю полноту власти в пределах Азербайджана, и что он будет поддерживать это правительство всеми мерами, находящимися в его распоряжении.
   29 декабря крейсера «Слава», «Вентюр» и «Азия» уничтожили артиллерийским огнем склады большевиков в Старо-Теречной, потопили несколько груженых барж и захватили красное госпитальное судно с персоналом, ранеными и здоровыми. Госпитальное судно отвели в Петровск, большевиков посадили в тюрьму, а медицинский персонал, чрезвычайно довольный, что удалось избавиться от красных, отпустили на все четыре стороны. Здоровыми были те, которые специально остались на госпитальном судне, чтобы вырваться от красных, в то время как настоящие большевики, начиная от комиссаров, сбежали на берег при приближении английских кораблей. На захваченных баржах не было ни одного человека, так что вся операция прошла без кровопролития.
   Любопытно, что просоветская пресса обвинила англичан в потоплении госпиталя с тысячью раненых, а также барж с еще тысячью раненых. Позже число утопленных раненых астраханские газеты довели до трех тысяч.
   В конце декабря 1918 г. на канонерских лодках «Карс» и «Ардаган» команды решили арестовать своих офицеров и идти в Астрахань к красным. Часть офицеров с канонерок, а также некоторые офицеры с других русских вооруженных кораблей успели бежать в город, остальные же были арестованы. Благодаря вмешательству Бичерахова и Томсона их удалось спасти, и они съехали с кораблей в город. Корабли остались без офицеров.
   Вскоре выяснилось, что негативное отношение к офицерам имело место только на «Карсе» и «Ардагане». На остальных же кораблях команды упросили своих офицеров к ним вернуться. Матросы же с «Карса» и «Ардагана» грозились расправиться с этими офицерами, и тогда команды других кораблей выставили у трапов пулеметы и заявили, что не позволят «клёшникам» «Карса» и «Ардагана» арестовывать их офицеров.
   Оставшись без офицеров, команды «Карса» и «Ардагана» медлили с уходом в Астрахань, хотя им никто в этом не препятствовал. Шли дни, а канонерки оставались в Баку. Среди их команд начался раскол. Матросы, имевшие семьи в Баку, уходили к женам, а молодые матросы настаивали на скорейшем отходе в Астрахань. Споры и ссоры на канонерках продолжались до середины февраля 1919 г.
   К концу 1918 г. в Баку прибыли первые три английских торпедных катера. В качестве плавбазы для всех шести британских торпедных катеров выбрали самое большое каспийское судно «Волга». Это был бывший танкер «Алейдар Усейнов», построенный в 1905 г. в Сормове. (Данные «Алейдара Усейнова» приведены в таблице 2.) «Волгу» планировали вооружить 152-мм британскими пушками. Любопытно, что в архивных документах и мемуарах это судно фигурирует как под старым, так и под новым названием.
   Русские офицеры предложили укомплектовать торпедные катера русскими командами, но англичане категорически отказались.
   В начале 1919 г. англичане обзавелись гидроавиацией. Первая партия гидросамолетов под командованием Д. Норриса отправилась на грузовиках из Багдада 27 июля 1918 г. и прибыла в Энзели 6 августа. Далее людей и технику погрузили на флагманский корабль «Президент Крюгер». Вторая партия прибыла в Энзели в сентябре и проследовала тем же маршрутом в Петровск, где было решено организовать базу гидросамолетов. Подразделение для службы в России формировалось на базе 266-й эскадрильи 62-го крыла Королевских Воздушных Сил Великобритании и 437-го отряда. В дальнейшем для переброски самолетов англичане пользовались железной дорогой Батум – Баку.
   В качестве носителей гидросамолетов (гидрокрейсеров) англичане приспособили товаро-пассажирские суда «Орленок» (вместимость 1406 брт, две 102-мм пушки) и «Алейдар Усейнов» («Волга». Вооружение: одна 76-мм (12-фунтовая) английская пушка). На каждом судне базировалось по два гидросамолета.
   В апреле 1919 г. начались пробные полеты гидросамолетов «Шорт». Сразу же возникла серьезная проблема. Оказалось, что пониженная степень солености вод Каспийского моря отрицательно влияет на плавучесть гидропланов – в более пресной воде поплавки «Шортов» погружались заметно глубже. Это, в свою очередь, пагубно сказывалось на взлетных характеристиках машин. Срочно на Мальту был послан заказ на новые воздушные винты с меньшим шагом, обеспечивающие большую тягу при более низких оборотах мотора «Маори». Лишь после установки таких винтов самолеты смогли нормально подниматься в воздух.
   13 января 1919 г. из Петровска к острову Чечень вышли британские суда «Вентюр», «Слава» и «Алла Верды». На следующее утро отряд подошел к косе Брянской, где был замечен под берегом небольшой пароход. Вскоре от него отошла шлюпка с вооруженными людьми, которая быстро достигла берега, люди выскочили из шлюпки и бросились бежать. Оказалось, что это был пароход красных «Амассия», а бежавшие люди – его команда. За несколько недель до этого «Амассия» с разрешения английского командования вышла из Энзели в Астрахань с грузом провизии для астраханской персидской колонии. Но в Волгу она войти не смогла из-за льда и была захвачена красными, которые всю провизию реквизировали, а сам пароход стали использовать в своих целях.
   На «Амассию» посадили британского офицера и пять матросов, которые довели ее в Петровск.
   «Вентюр», «Слава» и «Алла Верды» простояли у острова Чечень до 17 января. Позже мичман Лишин вспоминал: «За это время с „Вентюра“ и „Славы“ отправили на остров небольшой десант, который осмотрел остров и ничего не нашел, кроме одного русского полковника с женой, и вернулся, забрав их с собой. Оказалось, что полковнику с женой удалось бежать от большевиков. Их впоследствии высадили в Петровске. На „Вентюр“ пригреб на шлюпке с острова какой-то человек, которого тоже взяли с собой. Он оказался нашим шпионом, побывавшим в Астрахани и во многих районах расположения большевицких сил.
   Во время этой якорной стоянки к нам на «Алла Верды» пришел на шлюпке доктор Коккайн с «Вентюра». Он рассказывал, что посылка «Амассии» из Энзели в Астрахань не была единичным случаем, но что еще до нее был послан пароход «Николай» тоже с провизией для персидской колонии в Астрахани и тоже с разрешения англичан. Этот пароход успел пройти к городу еще до льда и, конечно, немедленно был захвачен большевиками.
   17-го утром мы снялись с якоря и прошли к Старо-Теречной. У пристани стояли две баржи и маленький волжский пароходик. Мы почему-то не обратили на них никакого внимания. Вид у берега был унылый и печальный благодаря развалинам разбитых и сожженных 29-го декабря складов. В надвигающемся тумане мы ушли к Чеченю, а вечером направились в Петровск.
   На этот раз мы пробыли в Петровске довольно долго, до 25-го января, так что механики имели возможность повозиться с котлами, которые вновь стали причинять им заботы. Мне удалось поговорить с нашим шпионом, привезенным «Вентюром» с острова Чечень. Он рассказал, что большевики сильны и прекрасно снабжены боевыми материалами. Красноармейские части состоят, главным образом, из рабочих латышей и наемных китайцев, которым платят очень большие деньги. Дисциплина строгая. Большевикам доставляют неприятности матросы кораблей, прибывших из Балтики: отказываются участвовать в гражданской войне и не желают драться против союзников. Большевики не применяют к ним репрессий, надеясь, что с началом весенней кампании матросы перестанут артачиться…
   …Особенно интересны были его сведения о ночи, предшествовавшей нашему бою 8-го декабря. Он был в это время на острове Чечень. Оказалось, что большевицкие транспорты с войсками, придя ночью в район о. Чечень, стали на якорь невдалеке от «Зороастра», не неся никаких огней. Перед рассветом они произвели высадку войск у Старо-Теречной. Высадку не закончили, так как начавшийся бой между нами и их конвоирами заставил их отойти из опасения быть застигнутыми. Ночью к «Зороастру» приблизился один из двух миноносцев, но, решив, что военное судно никогда не станет стоять освещенным в районе возможной встречи с неприятелем, не пустил его ко дну, а отошел под берег и стал на якорь. Во время нашего боя на о. Чечень находился начальник большевицкой морской контрразведки, матрос Черноморского флота. Очевидно, такой же блестящий зевака, как наш бравый комендант «Зороастра»». [91 - Там же. С. 99—102.]
   27 января 1919 г. английские корабли перехватили близкую работу какой-то радиостанции (запеленговать ее англичане не додумались). Возникло предположение, что в море вышло хотя бы одно красное судно, хотя можно было догадаться, что это невозможно, поскольку в устье Волги стоит крепкий лед. Тем не менее в тот же день из Петровска вышли на перехват «Зороастр», «Вентюр» и «Алла Верды». До 1 февраля они ходили по замерзающему Каспию, невзирая на шторма и снежную пургу. Проблуждав у острова Чечень, из-за непогоды и плотной сетки снега иногда теряя друг друга из виду, корабли не обнаружили ничего интересного и вернулись в Петровск, где простояли 12 дней.
   Во время стоянки в Петровске русская часть команды «Зороастра» потребовала повысить им жалованье. Британское командование отказало, и тогда команда начала шуметь и скандалить. В конце концов, все русские матросы «Зороастра» потребовали расчета, сошли на берег и направились на другие британские пароходы «снимать команду», однако ничего не добились, русские команды с других пароходов их попросту прогоняли. Потолкавшись некоторое время в городе, матросы с «Зороастра» уехали в Баку. Позже они просились обратно на «Зороастр», но их не взяли, так как пароход, выведенный на время из строя из-за некомплекта команды, был укомплектован исключительно английскими матросами.
   12 февраля «Алла Верды» был послан на север. Лишин писал: «Мы вышли из Петровска в 16 часов при довольно спокойной морозной погоде. К вечеру начало сильно задувать, и к ночи разыгрался свирепый шторм с северо-запада. Утром при все усиливающемся шторме подошли к кромке сплошного льда. Остров Чечень был весь во льду. Мы пошли вдоль льда. Волна у ледяного массива была мелкая, и нас не качало больше, но зато ветер был настолько силен, что мы шли под постоянным креном в 8 градусов. Наш русский капитан стал уверять Сноу, что идти дальше вдоль льда не имеет никакого смысла, так как лед всюду будет иметь один и тот же вид. Капитан уговаривал Сноу идти обратно в Петровск, пока шторм не достиг полной силы. Сноу заупрямился, и только днем, когда ветер достиг 11-ти баллов и рвал так, что надо было держаться за что-нибудь, чтобы не быть сбитым с ног, Сноу решил повернуть на Петровск. Отойдя от границы льда, мы вскоре попали в гигантскую волну, и несчастный „Алла Верды“ стало бросать, как щепку. Нас заливало, и вода на палубе и повсюду, куда она попадала, немедленно замерзала. Через короткое время корабль обледенел совершенно, на палубе было свыше фута сплошного льда. При огромных размахах качки (на моей вахте крен достигал 32 градусов на борт), при сильнейших и внезапных бросках, которым подвергался корабль, передвижение по палубе было делом сложным, и благополучное достижение цели несколько проблематичным. В кают-компании и в каютах был сплошной хаос.
   Вечером лопнул штуртрос, и нас поставило лагом. Стало намного хуже. Проработали в отчаянных условиях, заливаемые водой, обледенелые, ежеминутно рискуя сорваться, около часу. Работали, за одним исключением, только русские во главе с капитаном, показавшим чудеса бесстрашия. Из англичан помогал только один матрос, но помогал самоотверженно. Наконец, исправили штуртрос и совершенно изможденные сползли вниз по своим помещениям. Через пять минут штуртрос лопнул опять. Стемнело, и работать стало еще трудней. В это же время приполз на мостик старший механик и сообщил, что котлы сильно текут, кочегарки наполняются солью и невозможно держать удовлетворительное давление пара. Наше плавание превращалось в бедствование. Однако штуртрос исправили вторично, с котлами уже ничего, конечно, нельзя было поделать: оставалось надеяться, что дотянут…
   …С большим трудом вошли мы утром в Петровский порт. Корабль снаружи представлял из себя какое-то привидение: весь покрытый льдом, сидящий значительно глубже обычного, с разбитыми надстройками». [92 - Там же. С. 108–110.]
   Главной новостью дня в Петровске было известие о подчинении дагестанцев требованиям генерала Деникина, согласно которым «Горская республика» стала считаться районом действий Добровольческой армии, а местное правительство стало считаться временным, до созыва Российского Учредительного собрания.
   Днем 15 февраля в Петровск пришел «Президент Крюгер» с коммодором Норрисом, принявшим на себя командование флотилией вместо Вашингтона, который временно остался при Норрисе. «Крюгер» перевооружили: теперь на нем были четыре английские морские 102-мм пушки нового типа Mk.9 и одна 75-мм пушка. Впоследствии выяснилось, что эти английские 102-мм пушки хуже русских 102/60-мм пушек.
   «Алла Верды» был осмотрен комиссией, нашедшей, что корабль к плаванию не пригоден. Решили его разоружить и передать владельцам и исключили из списков флотилии.
   В феврале 1919 г. Деникин назначил своим представителем в Баку генерала Эрдели, [93 - Эрдели Иван Георгиевич, родился в 1870 г., генерал от кавалерии. С 16 апреля 1919 г. – Главнокомандующий и командующий войсками Терско-Дагестанского края (Северного Кавказа).] поручив ему привести все русские силы к подчинению командованию Добровольческой армии. Однако англичане под разными предлогами оттягивали передачу судов деникинцам.

Глава 15
Разгром Красного флота

   Говоря о боевых действиях на севере Каспийского моря, стоит сказать несколько слов об особенностях выхода судов из Волги в Каспий. Северная часть Каспия (между устьем реки Терек и полуостровом Мангышлак) очень мелкая, максимальная глубина там не превышала 6 сажен (12,8 м). Речь, понятно, идет не о 2007-м, а о 1918 г. Часто в местах с глубиной 6 футов (1,82 м) по всему горизонту не видно земли. Северная часть Каспия ближе к Астрахани замерзала в ноябре и до середины марта была покрыта сплошным льдом.
   Прошу извинения у читателя за скучные сведения из отечественной географии, но приводить их приходится, поскольку у большинства наших маститых историков-маринистов, в том числе у уважаемого С.С. Бережного, боевые корабли приходят с Балтики в Астрахань в декабре, январе и феврале. Аналогичные чудеса происходят и в других флотилиях.
   Морские суда, в мирное время шедшие к Астрахани, обычно подходили к так называемому 12-футовому рейду (12 футов – 3,65 м), находившемуся на параллели поселка Лагань [94 - Лагань – поселок на одноименном острове] в 14 км к востоку. Там морские суда притыкались носом к отмели и начинали перегрузку товаров на мелкосидящие колесные речные пароходы или баржи.
   При большом или среднем уровне воды корабли с осадкой в 10 футов могли по очень узкому каналу, всего в несколько саженей шириной и длиной до 25 миль, под проводкой лоцмана войти в Волгу. Понятно, что в военное время условия плавания были совершенно другими. Красные сняли часть бакенов, а оставшиеся переставили. Даже если бы канал был найден и обвехован, то о маневрировании в нем не могло быть и речи. А если корабль сел бы в канале на мель, то он сразу же превратился бы в неподвижную мишень. При падении же воды, зависящей преимущественно от северо-западных ветров, и при наличии течения корабль мог быть окончательно потерян. Все это привело к тому, что дальше 12-футового рейда глубокосидящие корабли белых при наличии Красного флота не продвигались. Даже стоянка на этом рейде была не всегда возможна, так как при северо-западных ветрах уровень воды очень быстро падал, и корабли могли сесть на мель на рейде. Англичане никогда не подходили ближе чем на 20 миль к 12-футовому рейду, чтобы под килем оставалось хотя бы 2–3 фута воды.
   Астраханские большевики задавили поборами купечество и ремесленников, национализировали рыбацкие лодки и снасти, а 20 февраля 1918 г. упразднили Астраханское казачье войско. В результате 10 марта 1919 г. в городе вновь началось восстание. Повстанцы захватили несколько кварталов и склад саперного батальона. По приказу С.М. Кирова эсминцы «Москвитянин» и «Финн» открыли по городу огонь из 102/60-мм орудий. Было разрушено несколько церквей. К вечеру 12 марта восстание удалось подавить.
   На 15 февраля 1919 г. личный состав Астрахано-Каспийской флотилии составлял 2900 моряков и около 630 вольнонаемных. Корабельный состав подразделялся на три отряда: Северный речной отряд, Южный речной отряд и Морской отряд. Северный отряд действовал выше Царицына совместно с частями 10-й армии. Южный речной отряд вместе с частями 11-й армии оборонял Волгу на участке Царицын – Астрахань. Морской отряд вел боевые действия против английской и белогвардейской флотилий Каспийского моря.
   24 апреля 1919 г. Ленин телеграфировал на имя Реввоенсовета Отдельной 11-й армии: «Обсудите непременно:
   первое – нельзя ли ускорить взятие Петровска для вывоза нефти из Грозного;
   второе – нельзя ли завоевать устье Урала и Гурьева для взятия оттуда нефти, нужда в нефти отчаянная. Все стремления направьте к быстрейшему получению нефти». [95 - Ленин В.И. Сочинения. Издание 4-е. Т. 35. С. 317.]
   25 апреля красные узнали, что противник морем подвозит к Гурьеву снаряды и продовольствие для уральских войск. Реввоенсовет республики потребовал от командования энергичных мер для прекращения связи противника с Гурьевом.

   Обстановка в районе Астрахани весной 1919 г.
   Ленин, получив сведения о свободном сообщении интервентов с уральскими белыми войсками, телеграфировал Реввоенсовету 11-й армии: «„Ардаган“ и „Карс“ из Баку прошли в Гурьев безнаказанно… Это возмутительно и заставляет даже подозревать либо измену, либо злостный саботаж. Требуем от Вас строжайшего контроля…». [96 - Ленин В.И. Военная переписка (1917–1920). М. Воениздат, 1956. С. 58.]
   Откуда Ильич взял, что мирно стоявшие в Баку «Карс» и «Ардаган» ходили в Гурьев – можно только гадать. Но малые суда действительно ходили по этому маршруту. Так, пароходы «Эдисон» (1802 брт) и «Самед Ага» (1474 брт) с экипажами прибыли с первым эшелоном деникинцев и перебросили из Петровска в Гурьев военные грузы, в том числе броневики. Старшим командиром в рейс пошел капитан 2 ранга Пышнов. На обратном пути, идя вне видимости берегов и обнаружив на горизонте дымы, он не изменил курса, чем ввел в заблуждение красные миноносцы, посчитавшие, в свою очередь, что видят английские военные суда. Это стало известно белым от захваченных впоследствии в плен красных матросов.
   20 апреля корабли красной флотилии вышли на Астраханский рейд. Несмотря на усиленную подготовку к кампании, сразу же выявилось множество технических и организационных недостатков. Радиосвязь и воздушная разведка из-за устаревшей материальной части и слабой подготовки летчиков работали плохо. Сказывались некомплект специалистов, малая практика в плавании и ведении учебных стрельб.
   Замечу, что англичане не догадались или не захотели заминировать 12-футовый рейд, чтобы лишить красных возможности выходить в Каспийское море. «Просвещенные мореплаватели» лишь устроили с начала апреля 1919 г. дежурство своих судов у острова Чечень. 19 апреля крейсер «Азия» вступил в перестрелку с красным пароходом, а 23 апреля аналогичная стычка произошла у крейсера «Вентюр». В обоих случаях пароходы Астрахано-Каспийской флотилии быстро уходили из зоны огня, а англичане их не преследовали.
   В ночь на 29 апреля Астрахано-Каспийская флотилия начала боевые действия. Речной отряд флотилии в составе вооруженных пароходов «Каспий» (флаг командира отряда), «Коммунист», «Спартаковец» и «Адлер» вышел в море с целью захватить Форт-Александровский. Через рыбаков и по радио гарнизону форта красные предъявили следующий ультиматум: «Перед вами стоят моряки Советской России. Пришли к вам не как к врагам, а как к оторванным сынам свободной России, и предлагаем вам, во избежание всяких неприятностей для вас, прекратить всякое сношение по радио и передать местному населению, что нами не будет причинено никакого вреда, если с их стороны не будет сопротивления. В противном случае будет открыт огонь, и вы объявлены будете врагами Советской России». Вскоре был получен ответ: «Никакого сопротивления вам оказано не будет. Выслана делегация от Форт-Александровского и степного населения».
   Десантный отряд, высаженный под командованием командира и комиссара корабля «Спартаковец», разоружил гарнизон и занял форт. Белое командование скрылось.
   Овладев фортом, красные моряки немедленно приступили к организации маневренной базы. Днем корабли стояли на якоре без специального охранения, а ночью на подходах к стоянке выставлялись дозоры. Дозорная служба и близкая разведка велись ежедневно, что служило для предупреждения внезапного появления противника.
   Так как белые и интервенты еще не знали о захвате Форт-Александровского, то его радиостанция продолжала получать радиограммы из Баку и Петровска, дававшие красным ценные сведения об оперативной обстановке и намерениях противника. В числе прочих была перехвачена радиограмма о том, что на судне «Лейла» из Петровска в Гурьев направляется делегация во главе с генералом Гришиным-Алмазовым.
   Пассажирский пароход «Лейла» (200 л. с., 12 узлов), несмотря на войну, принадлежал частному владельцу и не был вооружен. До Форт-Александровского «Лейлу» конвоировали «Президент Крюгер» и «Вентюр». Не доходя 20 миль до форта, командор Норрис заявил, что «Лейла» может идти дальше самостоятельно, «так как ей никакой опасности больше не угрожает». [97 - Лишин Н.Н. На Каспийском море год белой борьбы. С. 163.]
   5 мая в 12 ч. 35 мин. эсминец «Карл Либкнехт» перехватил «Лейлу». Генерал Гришин-Алмазов и его адъютант застрелились, а остальные члены делегации были взяты в плен. К большевикам попали важные оперативные документы Деникина. Пароход был включен в состав Астрахано-Каспийской флотилии и 11 июля 1919 г. переименован в «Товарищ Петров».
   Из-за отсутствия грамотных офицеров и полнейшей расхлябанности команд два выхода Астрахано-Каспийской флотилии в мае 1919 г. оказались неудачными. Поход отряда судов к Петровску с целью его обстрела сорвался из-за неполадок в машинах эсминца «Москвитянин» и крейсера «Ильич».

   Крейсер «Ильич» (бывший «Бамбак»). (Рис. А. Карелова)
   На 18 мая 1919 г. был назначен набег на остров Чечень. Согласно плану, одна группа в составе миноносцев «Дельный», «Деятельный» и «Расторопный» с катерами-истребителями должна была идти прямым курсом на остров Чечень с расчетом быть на параллели Чеченя в 3 часа ночи. Задачей группы была атака на суда, находившиеся у Чеченя, и обстрел радиостанции, бензинового бака и батареи. По окончании атаки группа должна была идти на соединение с главными силами, а «Дельный» – остаться наблюдать за дальнейшими действиями противника. Вторая группа, состоявшая из миноносцев «Яков Свердлов», «Карл Либкнехт» и бригады крейсеров, обеспечивала набег, а на рассвете, получив сведения от миноносцев первой группы, должна была нанести удар всеми силами по флоту противника, вышедшему из базы, и занять остров. Подводная лодка «Макрель» занимала боевую позицию у острова Кулалы возле восточного побережья Каспия.
   Между тем англичане, получив известие о взятии большевиками Форт-Александровского, решили провести воздушную разведку. 13 мая, погрузив на борт два «Шорта» (№ 9080 и № 9082), «Алейдар Усейнов» отплыл к острову Чечень, куда прибыл к вечеру того же дня. На следующий день на воду был спущен № 9080 с экипажем в составе капитана Садлера и лейтенанта Кингема. Их разведывательный полет вдоль северного побережья, длившийся 3,5 часа, не принес результатов – противника обнаружить не удалось. Соответственно не нашлось подходящих целей и для взятых с собой бомб (по одной в 230, 100 и 65 фунтов). Летчики лишь обстреляли из турельного пулемета «льюис» несколько деревень на побережье.

   Бой эсминца «Карл Либкнехт» с белой флотилией (Рис. А. Карелова)
   В 16 часов «Алейдар Усейнов», подняв на борт гидросамолет, вернувшийся из разведки, отплыл от острова Чечень и на рассвете следующего дня взял курс на остров Кулалы, чтобы встретиться с остальными кораблями английской флотилии.
   15 мая при приближении к Форт-Александровскому в море были замечены корабли большевиков, выходящие из гавани. Британская флотилия, в состав которой входили также вооруженные деникинские пароходы, устремилась навстречу противнику, который, бросив две баржи, поспешно скрылся в гавани. Эти баржи были уничтожены пушечным огнем с кораблей «Президент Крюгер» и «Эмиль Нобель». Сильное волнение на море и дождь не позволили использовать авиацию в последующие два дня.
   В 5 часов утра 17 мая англичане все-таки попытались поднять в воздух свои самолеты. Однако при спуске на воду «Шорта» № 9080 из-за сильной качки были повреждены о борт корабля правая законцовка крыла и поплавок. «Шорт» № 9082 спустили удачно, но машина не смогла взлететь из-за сильного волнения. Во время подъема она также получила повреждения.
   «Алейдар Усейнов» в сопровождении корабля «Эммануил Нобель» направился в Петровск и прибыл туда утром 18 мая. Здесь поврежденный «Шорт» № 9082 отправили на берег для серьезного ремонта, вместо него на борт был взят № 9079. Ремонт № 9080 удалось осуществить своими силами, и к вечеру 18 мая «гидрокрейсер» вновь вышел из Петровска под охраной «Эммануила Нобеле». Оба корабля присоединились к основным силам флотилии в 20 милях от острова Чечень.
   По данным красных, поход к Чеченю был запланирован на 18 часов 18 мая, но за час до намеченного срока в районе базы появился английский самолет. Пришлось несколько задержаться, чтобы не дать разведке противника обнаружить выход кораблей.
   Тут по сравнению с британскими данными о полетах самолетов какая-то нестыковка.
   Далее, дабы сохранить колорит эпохи, процитирую доклад начштаба Астрахано-Каспийской флотилии М.Н. Попова в Реввоенсовет 11-й армии: «Операция под островом Чечень 18 и 19 мая не удалась, так как миноносцы, придя на Чечень, встретили сильный туман, который помешал их дальнейшей работе. Бригада крейсеров, подходя на рассвете 18 мая к Чеченю, не имея никаких сведений о результатах разведки, не могла идти дальше под Чечень. Радиотелеграммы, благодаря малоопытности телеграфистов, были совершенно перевраны. Эсминец „Дельный“ на все вызовы не отвечал. Было решено операцию отложить на 20 мая и произвести ее от 12-футового рейда. В исполнение этого решения бригада крейсеров повернула к 12-футовому рейду, по радио указав миноносцам место рандеву на 12-футовом рейде. Подошедшие миноносцы „Деятельный“ и „Расторопный“ шли на правом траверзе, миноносец „Карл Либкнехт“ – там же, но несколько мористее. Через час эсминец „Деятельный“ попросил взять его на буксир, так как вода в котлах у него начала вскипать. Это через 19 час. похода 12-узловым ходом. Было дано радио в Астрахань о высылке угольного транспорта „Пирогов“ на 12-футовый рейд и угольной баржи с базы острова Оранжерейного. В 17 час. пришли на 12-футовый рейд и стали на якорь. В ночь на 20 мая задул ветер от северо-запада и начался сгон воды. Транспорт „Пирогов“ и баржа не смогли самостоятельно пройти канал и шли на буксирах, бригада кораблей меняла место. В ночь на 21 мая подошла угольная баржа, и эсминцы приступили к погрузке угля. Кроме того, „Карл Либкнехт“ перебирал подшипники, так как в них набился песок; эсминец „Расторопный“ перебирал донки, а на крейсере „III Интернационал“ вытачивали шток поршня; оба эти миноносца рассчитывали быть готовыми к 16 час. 21 мая». [98 - ЦГАВМФ. Ф. р-342. Оп. 1. Д. 379.]
   Соответственно, председатель Реввоенсовета 11-й армии К.А. Мехоношин доложил Ленину: «Положение во флотилии следующее:
   1. Износившиеся механизмы миноносцев в связи с большими отложениями солей, растворенных в каспийской воде, работают весьма неисправно… Вследствие особых качеств каспийской воды, опреснители на миноносцах работать не могут, а запаса пресной воды для котлов хватает лишь на 20 час., чем в значительной степени ограничиваются размеры операции…
   …Две подводные лодки удалось поставить на боевую линию лишь через две недели после выхода в море, так как необходимо было отрегулировать аппарат, проделываются опыты погружения; для дальних пробегов лодки по состоянию механизмов не годятся и несут лишь охранную службу по линии Форт-Александровский – остров Чечень; катера-истребители могут ходить лишь при спокойном состоянии моря, небольшая зыбь уже заливает их, кроме того, приспособленные для бензина двигатели неисправно работают на газолине. Имеющая крайне важное значение воздушная разведка вследствие отсутствия бензина невозможна…
   2. Единственный способ связи – радио вследствие сильного недостатка радиотелеграфистов находится в самом ужасном состоянии, телеграммы не расшифровываются, далеко не всегда удается передача; срочное донесение при такой связи в управление флота во время операций почти невозможно. Все сухопутные радиостанции нами закрыты, а личный состав передан флоту. Необходимо срочно выслать радиоспециалистов…
   Командный состав на кораблях весьма слаб, в штабе флотилии не хватает специалистов, а т. Сакс один не может справиться, несмотря на большую энергию и умение – чувствуется растерянность». [99 - ЦГАВМФ. Ф. р-55. Оп. 1. Д. 35.]
   15 мая с 12-футового рейда в Форт-Александровский вышли транспорт «Алекбер» с шаландой «Усейн Абат» на буксире и транспорт «Баку» со шхуной «Дербент» под конвоем эсминца «Яков Свердлов». В 17 милях от Форт-Александровского конвой встретил «Президента Крюгера» и «Вентюр» (Лишин утверждает, что это было в 40 милях от Александровского). Немедленно шаланда «Усейн Абат» и шхуна «Дербент» были брошены, а транспорты «Алекбер» и «Баку» с эсминцем «Яков Свердлов» укрылись в Тюб-Караганском заливе. Брошенные суда, груженные 35 тыс. пудов угля и 250 саженями дров, англичане потопили артиллерийским огнем, предварительно сняв с них команды и документы. Риторический вопрос – неужели советский эсминец не мог снять людей с судов, чтобы не оставлять их на расправу белым? Чтобы оправдать свою трусость, военморы донесли о шести английских кораблях. А может, в глазах троилось? Любопытно, что Лишин, находившийся на «Крюгере», даже не упоминает об эсминце, видимо, красные драпанули, лишь увидев дымы на горизонте.
   А теперь перейдем к самому большому сражению на Каспии в ходе Гражданской войны – к бою в Тюб-Караганском заливе.
   К 18 мая 1919 г. в Тюб-Караганском заливе были сосредоточены следующие силы Астрахано-Каспийской флотилии: бригада крейсеров – «III Интернационал», «Красное Знамя», «Ильич», «Пролетарий»; отряд минных судов – эсминцы «Карл Либкнехт», «Москвитянин», «Яков Свердлов», «Дельный», «Деятельный», «Расторопный»; речной отряд – «Каспий», заградитель «Демосфен»; дивизион подводных лодок – «Макрель», «Минога», их база пароход «Ревель»; дивизион катеров-истребителей – «Смелый», «Счастливый», «Пылкий», «Беспокойный», «Жуткий», «Дерзкий», «Пронзительный», плавучая батарея № 2, вооруженная 152-мм орудиями; отряд транспортов – «Баку» (угольщик, на нем флаг начальника отряда), «Мехти» (мастерская), «Алекбер» (снаряды), «Туман» (снаряды), «Мартын» (минный); гидрографические суда – «Красноводск», «Николай Зубов», «Терек»; вспомогательные суда – «Бакинец», «Ряжск», «Крейсер», «Лейла», «Гельма»; водяная баржа «Рюрик»; продовольственные базы – «Зороастр», баржа № 2, угольная шаланда «Рыбачка». В форту находился десант в 400 красноармейцев.
   На 12-футовом рейде стояли плавбатарея № 1, вооруженная 152-мм орудиями, вспомогательное судно «Игнатий», дозорное судно «Воля».
   18 мая бригада крейсеров под флагом командующего флотом на «III Интернационале», отряд минных судов, за исключением эсминца «Москвитянин», оставленного из-за повреждения механизмов, и шесть катеров-истребителей вышли из Тюб-Караганского залива для операции под островом Чечень. Как уже говорилось, операция провалилась.
   На рассвете 20 мая с гидрокрейсера «Алейдар Усейнов», находившегося в 20 милях от Форт-Александровского, на воду был спущен «Шорт-184» № 9080 с экипажем из пилота 2-го лейтенанта Томпсона и наблюдателя лейтенанта Бикнелла. Летчики выполнили разведывательный полет над фортом и сбросили на плавбатарею № 2 и эсминец «Москвитянин» по одной 230-, 100– и 60-фунтовой бомбе с высоты 2500 футов (914 м), однако прямых попаданий замечено не было. Несмотря на сильный зенитный огонь, самолет вернулся без повреждений. Данные разведки подтвердили наличие в гавани кораблей красных.
   Следующими стартовали 2-й лейтенант Моррисон и лейтенант Пратт на «Шорте» № 9079. Однако во время взлета на высоте 200 футов при выполнении виража внезапно «обрезал» мотор. Самолет упал в воду. Летчикам удалось выбраться из кабины и удержаться на полузатонувшем «Шорте» до подхода катера, команда которого доставила их на «Усейнов». Бомбить пристань и корабли красных вновь отправились Садлер с Кингемом на «Шорте» № 9080, но из-за перебоев в работе мотора экипаж возвратился, не выполнив задания. Выяснилось, что примесь воды в бензине вызвала плохую работу карбюратора.
   К этому времени на рейде Форт-Александровского оставались следующие корабли красных: «Каспий» (флаг начальника отряда), эсминец «Москвитянин», заградитель «Демосфен», подводные лодки «Минога» и «Макрель» с их базой пароходом «Ревель», шесть катеров-истребителей, возвратившихся из рейда, плавбатарея № 2, транспорты «Баку» (флаг начальника отряда транспортов), «Мехти», «Алекбер», «Туман», «Мартын», вспомогательные суда «Бакинец», «Ряжск», «Крейсер», «Лейла», «Гельма», водяная баржа «Рюрик», продбаза «Зороастр», баржа № 2, шхуна «Рыбачка» с углем.
   20 мая из Петровска вышел отряд английских судов в составе «Президента Крюгера», «Вентюра», «Азии», «Эммануила Нобеля», «Славы», «Зороастра», «Биби Эйбата» и «Виндзора Кастла». Отряд, шедший кильватерной колонной, на рассвете подошел к Форт-Александровскому.

   Эсминец «Москвитянин»
   Любопытно, что в своем отчете от 30 мая 1919 г. командующий Астрахано-Каспийской флотилией С.Е. Сакс говорит о двух неприятельских эскадрах: «21 мая в 12 ч. 30 мин. на западе показались 6 неприятельских кораблей в строе кильватера курсом северо-восток, причем на горизонте видна была вторая эскадра в 5 кораблей, шедших по направлению к северу мористее первой эскадры. В первой эскадре, направляющейся к Тюб-Караганскому заливу, были замечены следующие суда: „Президент Крюгер“, „Вентюр“, „Воткинский завод“, „Слава“, „Гаджи Гаджи“ и „Азия“». [100 - ЦГАВМФ. Ф. р-342. Оп. 1. Д. 379.]
   Мичман Лишин находился на флагманском корабле «Президент Крюгер». «Утро было совершенно ясное и тихое, – вспоминает Лишин. – Только вдали держался легкий туман, постепенно рассеивающийся. По мере нашего приближения к форту стали вырисовываться высокие берега слева от нас. Высота берега над водой достигала здесь около 12-ти сажен. Не успели мы еще подойти до предела видимости городка в глубине бухты, как из-под высокого берега к нам понеслось три большевицких вооруженных катера…
   Поведение большевицких катеров сразу показало, что ими командовали не офицеры. Идя без всякого строя, вразброд, они не решились подойти даже на свой собственный пушечный выстрел, и когда они открыли беспорядочную стрельбу по нам, снаряды их дали большие недолеты. Катера крутились между нами и берегом, то приближаясь к нам, то удаляясь, то поворачивая прямо на нас, то идя параллельным курсом. При этом они все время меняли свои скорости. Мы же продолжали идти все тем же строем и курсом, постепенно сближаясь с высоким берегом. На огонь катеров мы не отвечали.
   Вдруг на кромке высокого берега, ясно вырисовавшись на фоне неба, показалась игрушечная по виду благодаря дальности расстояния полевая батарея, несущаяся карьером. Ясно было видно, как батарея развернулась, построилась, и вскоре море вокруг нас стало пестриться разрывами – то совсем близкими, то далекими.
   Большевицкие катера, дав полный ход, направились в форт, идя под берегом.
   Через некоторое время мы увидели справа по носу, кабельтовых в пятидесяти, низко лежащий на воде длинный силуэт, оказавшийся вооруженной четырьмя шестидюймовыми орудиями баржей, стоящей на якорях. Эта плавучая батарея при нашем приближении открыла огонь, и ее снаряды, не дав в «Крюгер», шедший головным, ни одного попадания, ложились, однако, хорошо, обдавая нас каскадами воды и осколков. Баржа стреляла вдоль всей кильватерной колонны наших кораблей. Наконец, «Крюгер», а за ним и все наши корабли открыли бортовой огонь по полевой батарее на высоком берегу, а затем «Крюгер» открыл огонь и по барже. Начался бой». [101 - Лишин Н.Н. На Каспийском море год белой борьбы. С. 166–168.]
   Сразу уточню: Лишину показалось, что на барже четыре 152-мм пушки. На самом деле плавбатарея № 2 (бывшая наливная баржа «Святополк» длиной 105,7 м, шириной 17,2 и с осадкой 2,4 м) несла только две 152/45-мм пушки Кане.
   Версия же Сакса существенно отличается от повествования Лишина: «В 13 час. 15 мин. „Москвитянин“, а затем и заградитель „Демосфен“ снялись с якоря и, выйдя из бухты на траверз Верхнего Тюб-Караганского маяка, эсминец „Москвитянин“ открыл огонь по неприятелю, а потом, после поворота эскадры противника на юг, когда эскадра вторично появилась, открыл огонь и „Демосфен“. Маневрируя между нордовыми вехами и самим входом в бухту, „Москвитянин“ и „Демосфен“ отстреливались от неприятеля, а подлодка „Макрель“ и три истребителя вышли в море.
   Неприятель открыл огонь в 14 ч. 20 мин. с дистанции более 70 кабельтовых пятью кораблями, так как шестой корабль отделился от эскадры и скрылся на юге. По наблюдению, произведенному с марса эсминца «Москвитянин», было замечено, что после второго выстрела миноносца, когда корабли неприятеля повернули все на юг и почти скрылись за горизонтом, один из кораблей подошел к другому как бы для оказания помощи и в дальнейшем уже принимали участие в бою только пять кораблей». [102 - ЦГАВМФ. Ф. р-342. Оп. 1. Д. 379.]
   Судя по всему, «Москвитянин» и «Демосфен» пытались прорваться, а не вступить в бой. Из донесения командира заградителя «Демосфен» Р. Фреймана следует, что «расстояние до противника было с лишком 70 кабельтовых» (12,8 км), после чего оба корабля повернули назад. «Москвитянин» подошел к Соляной пристани, и вся его команда бежала на берег. «Не находя удобного места, где приставать и стрелять по неприятелю, стали носом к „Ревелю“ и продолжали стрелять по неприятелю, который шел кильватерным строем, держа курс бухты. Неприятельский снаряд попал в „Ревель“ и сейчас же последовал сильный пожар. Орудия „Демосфена“ были расстреляны чуть не докрасна. Подошел на „Крейсере“ начальник отряда и приказал стрелять по „Каспию“, по-видимому, чтобы потопить его. С кормового орудия было дано 4 выстрела, но попаданий не было, благодаря расстрелянной пушке». [103 - Из донесения Р. Фреймана. ЦГАВМФ. Ф. р-562. Оп. 2. Д. 507.]
   Около 15 часов «Ревель» и «Демосфен» запылали, а их команды также оказались на берегу.
   В 14 ч. 25 мин. английский снаряд попал в плавбатарею № 2 и вызвал на ней пожар. Следующий снаряд уничтожил баржу.
   Вновь перехожу к версии Лишина: «Мы продолжали идти тем же строем, не меняя скорости (около семи узлов), в направлении Форт-Александровского. Вскоре полевая батарея на высоком берегу получила несколько эффективных попаданий, снялась и переменила место. Вновь пристрелявшись, она дала попадание в „Крюгер“: снаряд разорвался в ванной каюте, разворотил все помещение, прилегающий коридор, повредил переборку моей каюты, разнес в щепы трап на мостик (с мостика я, кстати, за мгновение перед этим спустился по этому самому трапу, чтобы проверить действие брандспойтов, работавших на полную уже по боевой тревоге), и перебил брандспойт, проходивший по палубе вдоль кают. Благодаря тому, что этот брандспойт был перебит, вода из перебитого места немедленно хлынула в место взрыва, и пожара не последовало. У нас был один легкораненый. Больше попаданий в „Крюгер“ за все время боя не было, что можно объяснить только очень плохой стрельбой большевиков.
   Несколько позже попадания в «Крюгер», шедший третьим или четвертым «Эммануил Нобель» внезапно рыскнул в стороны и застопорил ход; в него попал шестидюймовый снаряд с баржи. Вслед за этим «Нобель» получил еще второе шестидюймовое попадание. Мы несколько замедлили ход, но «Нобель» скоро оправился и вошел в строй. Наш курс оставался тем же.
   Теперь уже ясно стали видны строения в глубине бухты и суда, стоящие грудой у пристаней. Отдельных кораблей не было возможности разобрать. Эти корабли долгое время безмолвствовали, но когда они открыли огонь, стрельба их была беспорядочной. От стенки они так и не отошли.
   Впоследствии оказалось, что еще некоторые наши корабли получили попадания, но эти попадания иначе, как бессистемными, назвать было нельзя. Море вблизи и вдали от наших кораблей кипело разрывами, но ясно было, что большевики не способны корректировать своей стрельбы, так как одновременно стреляли их орудия из трех разных направлений, по разным целям, и одни мешали пристрелке других. Никакой согласованности или общего управления огнем не было.
   Огонь «Крюгера» был перенесен в кучу кораблей у берега. Наши попадания были ясно видны. Разрывы наших снарядов подымались в этой куче один за другим. Скорострельность английских орудий «Крюгера» была прекрасной, и прислуга работала как часовой механизм. Остальные корабли не имели возможности открыть огонь по куче большевицких кораблей, так как эти последние были у нас прямо на носу, а наши корабли шли за «Крюгером» в кильватерной линии. Их единственным объектом (второстепенным по обстановке боя) могла в этой стадии быть только полевая батарея и она была вскоре уничтожена.
   На линии между кучей судов в глубине бухты и баржей – плавучей батареей, находившейся теперь еще более справа от нас, несколько вдали от материка, стоял на якоре какой-то пароход. В бинокль была ясно видна беготня на нем. Орудий на нем не было видно, и огня он не открывал. Впоследствии мы узнали, что этот пароход был гружен пятьюдесятью минами заграждения.
   В расстоянии кабельтовых 30-ти от кучи кораблей в глубине бухты «Крюгер» изменил курс на 90 градусов вправо. Остальные корабли, оставаясь в кильватере, тоже сделали поворот. Теперь все корабли могли уже работать бортовым огнем по главным целям и, повинуясь указаниям крюгеровского артиллериста, стали забрасывать большевицкие корабли снарядами. Стрельба оказалась действительной: то здесь, то там в куче большевицких кораблей стали вспыхивать пожары, вспыхнул пожар и на пароходе, груженном минами заграждения, на который перенес свой огонь «Крюгер». В баржу уже раньше попало несколько крюгеровских снарядов. Теперь ей пришлось плохо: она только кое-как отвечала одним орудием, но через короткое время прекратила огонь совсем. В бинокль было ясно видно, что она сильно скренилась и осела.
   Идя тем же строем и ходом, мы постепенно стали удаляться и, наконец, вышли из боя.
   На «Крюгере» оставалось около 50-ти снарядов, приблизительно такое же количество оставалось на каждом из других наших кораблей. [104 - Всего в бою 21 мая флотилия выпустила 792 снаряда по Форт-Александровскому. – Примеч. автора.]
   На горизонте показалась «Волга», шедшая к нам. Вскоре она вошла в строй, но ее торпедные катера не были спущены на воду и не были отправлены в Форт-Александровский доканчивать разрушение, хотя погода для катеров была идеальная и вполне допускала их использование в благоприятных для их действий условиях. Возможно, конечно, что командор полагал, что произведенные нами разрушения достаточно полные. Если так, то уже следующий день показал ошибочность подобного предположения.
   Вдали маячил еще высокий берег, остальное сливалось в полоску. Вдруг в сторону Форт-Александровского поднялся колоссальный белый столб, раз в пять превышающий высоту берега. Глухо донесся звук страшного взрыва, подобного которому ни в каких боях не приходилось слышать: это пароход с минными заграждениями взлетел на воздух.
   Адмирал Колчак во время этой части моего доклада ему 13 июля 1919-го года в его кабинете в Омске забросал меня вопросами: «Почему командор в первой части боя, до поворота, шел кильватерной колонной, а не развернутым строем? Почему ушли, имея возможность закончить бой как следует? Ведь большевики еще отвечали, а вы не могли быть уверены, что вами нанесено решительное поражение. Почему не послали „Си-Эм-Би“? Почему „Волга“ с шестидюймовыми орудиями и полным запасом снарядов не была использована хотя бы в последней стадии боя?»…
   …Отойдя от Форт-Александровского миль на двадцать, наша флотилия перестроилась в две кильватерные колонны. Начались сигнальные доклады о полученных повреждениях, об убитых и раненых. «Нобель» получил повреждение машины, но не существенное, и смог быстро его исправить. Остальные его повреждения, как и полученные другими кораблями, не затрагивали жизненных частей и были надводными. Убитых и раненых было немного. К сожалению, я не отметил количества, но оно, во всяком случае, не превышало пятнадцати человек. Никто из офицеров не пострадал…
   …В середине дня, идя курсом на Петровск, наша флотилия остановилась для погребения убитых. Грустная, торжественная и величественная церемония. По ее окончании флотилия разделилась: поврежденные корабли, кроме «Крюгера», пошли на Петровск и Баку, другие были отправлены к о. Чечень, а «Крюгер» и «Вентюр», вступивший нам в кильватер, пошли крейсировать в район Форт-Александровского, на юг от него, вне видимости берегов». [105 - Лишин Н.Н. На Каспийском море год белой борьбы. С. 168–173.]
   Возвращаюсь к отчету Сакса: «От пожара „Ревеля“ и „Демосфена“ произошел взрыв транспорта „Туман“, стоявшего рядом с „Ревелем“, и сгорело посыльное судно „Гельма“, а также обгорела подлодка „Минога“. Подлодка „Минога“ была, однако, вскоре выведена из пожара с помощью буксира.
   Около 18 час. неприятель, уже бывший на траверзе Верхнего Тюб-Караганского маяка и обстреливавший транспорты с 30–40 кабельтовых, совершенно неожиданно повернул и стал уходить из бухты в море. Командир «Миноги» в своем донесении высказывает предположение, что отход неприятеля вызван обнаружением им перископа «Макрели»». [106 - ЦГАВМФ. Ф. р-342. Оп. 1. Д. 379.] Позже советские историки начали расписывать подвиг «Макрели», обратившей в бегство английскую эскадру.
   Уже после отхода эскадры (то есть, по версии Сакса, после 18 часов) прилетел неприятельский аэроплан. А по английским данным летчики Садлер и Кингем вылетели в 15 ч. 15 мин. и вернулись к «Алейдару Усейнову» через 2 ч. 40 мин. «Шорт» сделал несколько кругов над гаванью, летчики сбросили бомбы и обстреляли корабли и город из пулемета, после чего произвели фотографирование горящих кораблей и построек. Приняв № 9080 на борт, «Усейнов» ушел к югу на ночную стоянку.
   День 22 мая стал самым результативным для английских летчиков. В этот день три экипажа совершили пять налетов на порт Форт-Александровского. Первыми взлетели Моррисон и Пратт в 5 ч. 30 мин., но их бомбардировка была безрезультатной. Вылетевшие через два часа Томпсон и Бикнелл заявили об одном попадании в торпедный катер. Третьими в 9 ч. 30 мин. вылетели Садлер и Кингем, полет этот чуть было не сорвался. Перегруженный бомбами (по одной 230-, 100– и 65-фунтовой и две 16-фунтовки) «Шорт» никак не мог поднять хвост из воды. Пришлось вернуться и уменьшить нагрузку. Теперь самолет нес одну 230-фунтовую и четыре 16-фунтовые бомбы. «Шорт» № 9080 наконец взлетел в 10 ч. 45 мин. и удачно сбросил 230-фунтовку на крупный корабль, стоявший у причала. Затем Садлер и Кингем снизились до 2500 футов и сбросили 16-фунтовые бомбы, потопив несколько рыбацких лодок. Они также обстреляли из пулемета транспортные суда. Сделав фотографии, летчик заметил, что давление масла падает, к тому же пулемет «Льюис» заело. Садлер взял курс на свой гидрокрейсер и благополучно вернулся к нему. Четвертый и пятый вылеты Морриса и Пратта на «Шорте» № 9080 в 14 ч. 45 мин. и Томпсона и Бикнелла в 16 ч. 30 мин. особых успехов не принесли. Садлер и Кингем попытались подняться еще раз в 18 часов, но надвигавшийся туман заставил их вернуться.
   После ухода англичан красные военморы стали возвращаться на покинутые суда. Транспорты, стоявшие вблизи горевших судов, были отведены на середину бухты и поставлены на якорь. После этого на «Москвитянине» для обсуждения дальнейшего плана действий собрался военный совет. Военморы решили оставить Форт-Александровский, «Красноводску» и «Тереку» взять на буксир по одной подводной лодке, а отряду транспортов взять на буксир катера-истребители. Береговой десант и команды с погибших кораблей решили рассадить по транспортам, «кто где приспособится», и всем идти ночью на 12-футовый рейд.
   Однако с выставленного на горе наблюдательного поста при заходе солнца заметили английские суда: пять на западе от бухты, три к востоку от острова Кулалы и два – к западу от Кулалы. Так как береговой десант (400 человек) не мог быть рассажен по транспортам ранее 2 часов ночи, начальник речного отряда решил отложить поход на сутки, посчитав недостаточным для прорыва трех часов темноты при наличии кораблей противника вокруг бухты.
   В ночь с 21 на 22 мая из бухты на 12-футовый рейд вышли только подлодка «Макрель», транспорт «Алекбер» с катером-истребителем на буксире и еще четыре катера-истребителя. В назначенное место этот караван прибыл в 15 ч. 30 мин., 22 мая, взяв от Тюб-Караганского мыса на восток около 40 миль, причем в море с судов заметили пять силуэтов неприятельских кораблей.
   С утра 22 мая красные начали подготовку к уходу из Форт-Александровского. Матросы починили кое-как поврежденные котлы на «Каспии», а командиры сделали все распоряжения к прибытию и посадке на суда десанта.
   В 7 часов утра в небе появился английский аэроплан, сбросивший три бомбы на «Мехти», «Москвитянина» и «Каспий», стоявшие у стенки, но попаданий не добился. В течение всего дня было еще 5 налетов гидропланов, причем каждый раз англичане сбрасывали по три бомбы, целясь в те же суда. Во время четвертого налета при разрыве бомб, упавших за кормой «Москвитянина», миноносец скрылся под водой, остались видны только концы труб и мачты.
   В 8 часов вечера 22 мая началась посадка на суда десанта и команд с погибших кораблей. С наступлением темноты, в 21 ч. 30 мин. вышла на 12-футовый рейд подлодка «Минога». В 23 ч. 40 мин. «Миногу» накрыл густой туман, рассеявшийся только около полудня следующего дня. Подлодка шла вслепую, определив свое место лишь по глубинам на Средне-Жемчужной банке, однако около 14 часов 23 мая благополучно прибыла на 12-футовый рейд.
   В 23 часа 22 мая все суда с исправными машинами снялись с якоря и покинули бухту Форт-Александровского. Выйдя на траверз мыса Тюб-Караганского, суда повернули на запад, придя на траверз острова Святого, легли на север, затем повернули на северо-запад, оставив северную оконечность острова Кулалы в 30 милях, и 24 мая в 8 часов утра благополучно прибыли на 12-футовый рейд.
   Из Тюб-Караганского залива удалось вывести «Каспий» (флаг начальника речного отряда), подводные лодки «Миногу» и «Макрель», транспорты «Баку» (флаг начальника отряда транспортов), «Алекбер», «Мехти», «Мартын», пять катеров-истребителей, гидрографические суда «Красноводск», «Николай Зубов», «Терек», вспомогательные суда «Бакинец», «Ряжск», «Крейсер» и «Лейла».

   Подводная лодка «Минога»
   23 мая эсминцы «Финн» и «Эмир Бухарский» вышли в море на разведку и встретили крейсер «Президент Крюгер». Началась перестрелка, показавшая превосходство русских 102/60-мм пушек над английскими 102-мм пушками Mk.9 – англичане не доставали до эсминцев. Однако красные военморы стреляли «в белый свет как в копеечку». Как только на горизонте показалась «Волга», эсминцы быстро ретировались в Астрахань.
   Эту главу вполне можно было назвать «Бой в Тюб-Караганском заливе как зеркало русской Гражданской войны». Документы обеих сторон опровергают миф советской пропаганды о героических революционных матросах. Ведь если бы красные выставили боевое охранение на подступах к Форт-Александровскому, они могли бы заранее развернуть свою эскадру в открытом море и если не уничтожить, то нанести серьезный урон английской эскадре. Увы, «клёшники» проспали противника, а потом драпанули на берег.
   Однако и англичане имели возможность полностью уничтожить суда большевиков, но не сделали этого из политических соображений. «Владычице морей» нужна была не победа Деникина, а продолжение Гражданской войны и дальнейший распад государства Российского.

Глава 16
Флибустьеры Кости Шуберта

   24 мая 1919 г. командующий Астрахано-Каспийской флотилией Сакс приказал судам флотилии втянуться в Волгу. Все суда, за исключением подводной лодки «Макрель», крейсеров «III Интернационал», «Пролетарий» и эсминца «Яков Свердлов», 28 мая вышли на рейд Астрахани. Остальные суда, войдя в канал, из-за низкого уровня воды пройти не смогли.
   29 мая [107 - По советским данным 27 мая.] британские гидросамолеты с гидрокрейсера «Алейдар Усейнов» провели четыре вылета на бомбардировку красных судов в дельте Волги. «В ночь на 28 мая подлодка „Макрель“ была атакована лайбой, выпустившей безрезультатно мину Уайтхеда [торпеду]. 28 мая суда продолжали стоять в канале, ожидая моряны. 29 мая все суда благополучно прибыли на рейд г. Астрахани». [108 - ЦГАВМФ. Ф. р-342. Оп. 1. Д. 379.]
   Таким образом, Астрахано-Каспийская флотилия полностью устранилась от боевых действий на Каспийском море. Возникает только вопрос, а откуда взялась лайба с торпедой? Или это очередная фантазия военморов?
   Поскольку англичане категорически отказались предоставить деникинцам паровые суда, то капитан 1 ранга Сергеев решил создать на Каспии… парусный флот! Приказом № 138 по Каспийской флотилии (пока еще не существующей) от 14 мая 1919 г. Сергеев назначил К. Шуберта начальником «Экспедиции особого назначения». В «экспедиции» состояли парусные рыбачьи шхуны, называемые на Каспии рыбницами. Морские рыбницы представляли собой парусные деревянные суда длиной от 11,4 до 17 м и шириной от 4,7 до 5,7 м. На них не только ловили рыбу, но и производили ее немедленный засол.
   Всего у Шуберта имелось девять двухмачтовых рыбниц, из них семь вооруженных и две транспортные. Экипажи рыбниц наполовину состояли из азербайджанцев, наполовину из каспийских рыбаков, были два-три кондуктора флота, несколько старых матросов военного флота, юнкера и гимназисты. О том, что большевики допекли рыбаков разного рода реквизициями, я уже упоминал. Экипаж шхуны состоял в среднем из 12 человек, а во всем отряде было около сотни. Люди были вооружены винтовками и ручными гранатами, главным же вооружением являлись семь пулеметов разных систем.
   Паруса и такелаж судов были приведены в образцовое состояние. Компасные картушки имели самое примитивное устройство: вырезаны из картона и надеты на булавку. Ночью они освещались свечой в фонаре. Лагов не было, а лоты заменялись длинными фуштоками, которыми в случае надобности и нащупывалось дно. Шуберт располагал лишь единственной общей картой Каспийского моря.

   Рыбница. Реконструкция А.Е. Лютова
   Лучшими навигационными инструментами были глаза и память рыбаков, с детства плававших в этих водах. Шуберт писал: «Эти отличные люди были здесь как у себя дома. Ночью и в свежую погоду они разбирались отлично.
   Вообще можно сказать, что они удивительно счастливо совмещали в себе качества дисциплинированных солдат и отличных моряков. Высокие, стройные, русые бородачи, нередко старообрядцы, эти люди были прекрасными образцами чистой славянской расы. Большинство их отбывало в свое время воинскую повинность в гвардейских и гренадерских полках, откуда они вынесли прекрасную выправку, дисциплину и преданность Царю и России. Эти качества в соединении с привычкой к морю, зоркостью, бесстрашием и лихой расторопностью создали бесподобный военно-морской личный состав, оказавший мне незаменимые услуги в моем необычайном парусном плавании. Мы с ними сошлись отлично, и верили они мне безгранично…
   Для сигнализации во время плавания у меня был всего один комплект сигнальных флагов, на остальных шхунах имелись лишь ответные вымпела. Для взаимных переговоров мы широко пользовались семафором. Пищу мы варили в котелках на баке, что было далеко не безопасно в пожарном отношении. Для ночного освещения на каждой шхуне было по одному ручному свечному фонарю. В качестве противопожарных средств имелось два ведра, а допотопная шхунпомпа исполняла обязанности водоотливной системы. На каждой шхуне двое старших офицеров помещались в небольшой убогой каютке на корме впереди рулевого; остальные люди ютились в носовом и среднем трюмах по способности. Одеты мы все были довольно неказисто, но ношение старых царских погон строго соблюдалось. Впрочем, благодаря теплому летнему времени большинство путешествовали совершенно нагишом, вследствие чего загорели ужасно. На случай штилевой погоды имелось по две пары весел. В каюте водилось неимоверное количество блох, а когда по мере продвижения на север мы въехали в необозримые камыши бесчисленных приволжских рукавов, к ним присоединились тучи комаров, что нас сильно мучило в течение всего похода». [109 - Шуберт К.К. Русский отряд парусных судов на Каспийском море // Флот в белой борьбе / Сост. С.В. Вроков. М.: Центрполиграф, 2002. С. 347–348.]
   15 мая 1919 г. состоялся первый выход отряда парусных судов из Петровска. На следующий день отряд подошел к острову Чечень. На маяке острова белые установили наблюдательный пост. Хлеба было мало, зато осетрины и черной икры – в избытке. Шуберт писал: «В дальнейшем эти лакомства нам успели осточертеть».
   В ночь на 30 мая отряд снялся с якоря и направился к бухте Березяк. Ночью отряд подвергся нападению красного парохода, вооруженного артиллерией. Шуберт приказал подпустить его поближе, а потом со всех рыбниц был открыт ружейно-пулеметный огонь. Пароход отошел. В отряде было двое раненых.
   Позже Шуберт от пленных узнал подробности боя. После поражения у Форт-Александровского суда большевиков не рисковали выходить в открытое море, но в пределах так называемого 9-футового рейда (2,74 м) творили, что хотели. Они постоянно грабили рыбачьи флотилии, возвращавшиеся домой с лова осетрины, для чего в море высылался сторожевой вооруженный пароход. Такие флотилии, состоявшие обычно из десятка шхун одной компании, выбирали старосту, который определял место лова, заботился об общей безопасности, делил пойманную рыбу. Обычай этот походил на существующий на рыболовных флотилиях Немецкого моря, во время ловли сельдей на Доггербанке. В случае удачного лова на шхуне старосты поднимался белый флажок.
   В ночь боя отряда Шуберта с большевиками был выслан колесный волжский пароход «Елизавета» (построен в 1887 г. в Швеции, 22,7 х 6,7 х 0,7 м; 100 л. с.; 10,3 узла), вооруженный одной 47-мм пушкой и двумя пулеметами. Он стоял с застопоренной машиной мили на три севернее бухты Березяки.
   На пароходе с большим удовольствием заметили флотилию рыбацких шхун и при свете луны различили даже на передней развевающийся белый флаг – брейд-вымпел Шуберта. Тотчас же был дан холостой выстрел, по которому шхуны должны были убирать паруса и покорно ожидать своего ограбления. Большевики сильно удивились, когда увидели, что их выстрел не произвел никакого действия, и шхуны продолжали идти дальше. Тогда с парохода начали обстреливать отряд, стараясь бить по головной рыбнице. Когда белые открыли огонь, то первым же выстрелом по «Елизавете» был подбит пулемет и убит пулеметчик. Военморы со страху решили, что это англичане, и быстро ретировались подобру-поздорову.
   Вскоре Шуберту удалось установить связь с генералом Д.П. Драценко, командиром 1-й конной дивизии, наступавшей на Астрахань. Драценко прислал в отряд две 76-мм горные пушки обр. 1909 г. и офицера-артиллериста. Среди рыбаков нашлись плотники, которые на двух самых крупных рыбницах (№ 6 и № 7) сделали на баке прочные настилы, и на них были поставлены пушки. Чтобы во время качки они не скатились за борт, под лафетные колеса подбили клинья, кроме того, лафеты обмотали вокруг средней части запасными якорными канатами, которые затем пропустили в дыру, просверленную в палубе, и закрепили в трюме. Так как колесные лафеты таким образом при стрельбе лишались возможности откатываться, то вся пушка после выстрела подпрыгивала на месте, и, чтобы не продавить палубу, цепям была дана некоторая слабина. Учебные стрельбы в море дали положительные результаты.
   От Драценко Шуберт узнал о существовании флотилии штабс-капитана Склянина. Он родился в Астрахани в семье рыбака и хорошо знал дельту. Склянин набрал отряд рыбаков и на рыбницах начал воевать с большевиками. Действовал он очень лихо, но всегда избегал белого начальства, за что Шуберт прозвал его «зеленым».
   Шуберт решил высадить десант у села Лагань. 11 июля отряд вышел по направлению к Лагани. Внезапно на горизонте показался пароход. Белые начали готовиться к бою. Но с парохода просигналили: «Пароход взят у большевиков и послан в ваше распоряжение. Мичман Скорописов». Оказалось, что пароход действительно был взят белой конницей недалеко от Лагани. Большая часть людей была пересажена на этот пароход, а рыбницы взяты на буксир и потянулись за ним в виде длинного хвоста. Оркестр поместился на мостике, отряд расцветился флагами и в таком виде, при стечении всех жителей Лагани, к вечеру вошел в канал и встал у села около плавучей пристани.
   Вскоре отряд Шуберта захватил у красных еще два небольших парохода, парусно-моторную шхуну и три моторных катера.
   Большевики, естественно, узнали о «белом парусном флоте». Астраханские газеты запестрели статьями о «деревянном флоте». Одни газеты бахвалились и изрыгали обычные насмешки и ругательства, другие, наоборот, ставили белый отряд в пример красным войскам и писали, что «деревянным флотом управляют железные люди».
   От многочисленных перебежчиков белое командование отлично знало о ситуации в Астрахани. Командующий Астрахано-Каспийской флотилией Сакс был смещен, а вместо него командующим назначен недавно вернувшийся из английского плена Ф.Ф. Раскольников. [110 - Раскольников Федор Федорович (настоящая фамилия Ильин) родился в 1892 г. В 1915–1917 гг. учился в Отдельных Гардемаринских классах (военного времени). В 1918 г. Ф.Ф. Раскольников командовал Волжской флотилией. Осенью 1918 г. отправился на Балтику, где стал командиром отряда особого назначения. 28 декабря 1918 г. сдался англичанам на эсминце «Спартак». Обменян Троцким на группу английских офицеров. В 1938 г., будучи полпредом в Болгарии, стал невозвращенцем. В августе 1939 г. в связи с психическим заболеванием был помещен в частную психиатрическую клинику в Ницце, где и умер 12 сентября того же года при таинственных обстоятельствах.] Вместе с ним прибыла целая группа офицеров царского флота – капитан 2 ранга В.М. Альтфатер, капитан 2 ранга В.А. Унковский, георгиевский кавалер и преподаватель артиллерийского класса в Кронштадте, бывший флагманский артиллерист Черноморской минной бригады старший лейтенант В.Б. Ловенецкий и гвардейского экипажа старший лейтенант Г.П. фон Рейер и т. д. Шуберт пришел в ярость, узнав, что вместе с ними прибыл и его двоюродный брат, мичман А.А. Сиденснер, сын полного адмирала Сиденснера. Мичман командовал у красных отрядом катеров-истребителей.
   11 июня 1919 г. Раскольников отправил телеграмму в Москву в Реввоенсовет Е.А. Беренсу: «Принял флотилию в расстроенном состоянии. До моего приезда все четыре подводные лодки вместе с четырьмя миноносцами – „Прыткий“, „Прочный“, „Ретивый“ и „Туркменец Ставропольский“ – были отправлены вверх по Волге для ремонта, срок которого определяется для подводных лодок один месяц и для миноносцев два месяца. Три других миноносца – „Дельный“, „Деятельный“ и „Расторопный“ – стоят в ремонте в Астрахани, неспособные двигаться. Срок их готовности исчисляется три недели. В итоге из основного ядра флотилии – мореходных миноносцев – я могу располагать сейчас только двумя: „Яков Свердлов“ и „Карл Либкнехт“. При таком состоянии сил действия флота в Каспийском море в данный момент абсолютно невозможны. Задания, которые сейчас могут быть поставлены флотилии, сводятся к обороне дельты Волги, к обеспечению левого фланга 10-й армии и к воспрепятствованию прорыва Волги в районе между Царицыном и Астраханью. Принимаются экстренные меры для приведения всей флотилии в состояние боевой готовности. Комфлот Раскольников». [111 - ЦГАВМФ. Ф. р-562. Оп. 2. Д. 11.]
   А пока Раскольников будет приводить флотилию в порядок, мы вернемся к парусному отряду Шуберта. Он придумал довольно оригинальный план: «Помериться с большевиками силами в открытом бою я пока не смел и думать. Располагая несколькими миноносцами 2-го и 3-го ранга, переправленными к Астрахани из Балтики, враг был настолько сильнее меня, с моими жалкими шхунами и несколькими захваченными пароходами, что при первой же схватке от нас полетели бы перья. Меня только удивляло, почему красные до сих пор не выходят в море для активных операций, и я приписывал это недостаткам их личного состава. Мой отряд спасало мелководье, на котором не могло быть места более глубоко сидящим миноносцам. Я решил поэтому не входить в достаточно глубокий Волжский фарватер, а продолжать действовать на мелководье и, если возможно, бесчисленными побочными мелкими рукавами осуществить обход неприятеля с севера. Зная, что красные суда стоят в реке, в разных местах ошвартовавшись к берегу, я полагал возможным захватить их с сухого пути с помощью высаженного десанта и при содействии жителей местных сел. Я хотел таким путем получить в свои руки хотя бы один миноносец, чтобы наши силы немножко сравнялись. В этом случае я не сомневался в дальнейших успехах. Поэтому я наметил своей ближайшей целью село Воскресенское.
   В своем тысячелетнем течении Волга вынесла в Каспий обширную низкую косу – целый полуостров, посреди которого и протекал ее главный судоходный рукав. Эта коса образовала с северо-западным матерым берегом большой залив, на берегу которого расположились четыре богатых рыбачьих села. На южной оконечности косы стоял высокий маяк Четырехбугорный с белым проблесковым огнем. Непосредственно к нему примыкало с севера село того же имени. Еще выше лежало деревня Вахрамеева. Далее, на северном берегу залива, на так называемой Бирючьей косе, расположилось село Рынок. Выходя на юг к морю, оно упиралось другой северной стороной в один из побочных рукавов Волги. Наконец, на западном берегу залива находилось село Воскресенское. Моей задачей было укрепиться в этих селах и, захватив маяк, установить оттуда наблюдение за устьями Волги, стараясь одновременно привлечь на свою сторону население и искать обходных каналов для выхода к реке мимо главного ее фарватера». [112 - Шуберт К.К. Русский отряд парусных судов на Каспийском море // Флот в белой борьбе. С. 361–362.]
   14 июня Шуберт послал вперед обе рыбницы, вооруженные пушками. Они должны были провести разведку и связаться с партизанами штабс-капитана Склянина. На следующий день вошли в канал (на протоке Волги) основные силы отряда. Шуберт держал свой флаг на пароходе «Екатерина», имея на буксире две рыбницы. За ним шел пароход «Ретвизан», тоже с двумя рыбницами.
   При подходе к селу Воскресенскому отряд был встречен колокольным звоном и трехцветными русскими флагами. После того как суда отряда пришвартовались у пристани Воскресенского, Шуберт получил доклад командиров пушечных рыбниц. Прибыв в Воскресенское, обе рыбницы двинулись на веслах вдоль самого берега к селу Рынок. Им удалось благополучно передать на берег ящики с ружьями и патронами, а также связаться со Скляниным.
   В это время были замечены подходящие с моря три красных парохода. Обе рыбницы подтянулись вплотную к берегу и изготовились к стрельбе. Между тем пароходы, подойдя, насколько им позволяла осадка, стали на якорь и, обстреляв село, стали свозить десант, видимо, желая покончить с отрядом Склянина. На две безобидные рыбницы красные не обратили никакого внимания. Как только десант стал приближаться к берегу, обе рыбницы открыли огонь из пушек. Эффект был поразительный, ибо пушек большевики не ожидали. Шлюпки с десантом повернули и под дружным огнем с берега и с рыбниц устремились обратно к своим пароходам. Красные больше не пытались высадить десант. Десантники спешно погрузились на пароходы, те снялись с якоря и ушли в море.
   5 июля Шуберт получил сведения, что у Четырехбугорного маяка на фарватере у острова стоят красные миноносцы «Деятельный» и «Расторопный», и решил их захватить. План захвата состоял в следующем: в местный рыбачий поселок острова должны были доставить при помощи рыбаков большое количество спирта. Жители поселка обещались устроить пирушку с танцами и обильным возлиянием. В это время рыбницы с переодетыми офицерами и матросами Шуберта, вооруженными ручными гранатами и пистолетами, должны были врасплох захватить миноносцы, перебив оставшихся на них большевиков. Для выполнения этого плана был сформирован специальный отряд из офицеров и специалистов-матросов для увода миноносцев, стоявших под парами.
   Все было готово к началу операции, но осуществить ее не удалось, так как в конце дня два английских гидросамолета спугнули миноносцы, они ушли и более не возвратились.
   Тем временем группа генерала Драценко не только не получила подкрепления, но даже на много дней потеряла связь с командованием Добровольческой армии. Число же красных частей, защищавших Астрахань, постоянно увеличивалось. В результате генералу Драценко пришлось отступить, при этом его Ширванский полк перебил офицеров и перешел на сторону красных.
   Отряду Шуберта тоже пришлось покинуть Воскресенское и отойти к Лагани. 10 июля пароход «Ретвизан» был отправлен в Петровск за топливом и боеприпасами.
   27 июля несколько красных пароходов приблизились к Лагани. Силы были неравны, и Шуберт решил отступить. Белых выручили местные жители, указавшие очень извилистый и мелкий побочный канал, который, проходя через густые заросли высокого камыша, выводил в море значительно южнее села. Там смогли пройти рыбницы, моторный катер и даже парусно-моторная шхуна. Пароход «Екатерина» попытался пробиться сквозь строй красных судов, но был вынужден вернуться. «Екатерина» была сожжена вместе с пароходом «Сыновья». [113 - Любопытно, что в справочнике С.С. Бережного «Корабли и вспомогательные суда советского военно-морского флота (1917–1927)» (М.: Воениздат. 1981) утверждается, что пароход «Екатерина» с 24 июля 1919 г. входил в состав Астрахано-Каспийской флотилии, а с 31 июля 1919 г. – в состав Волжско-Каспийской флотилии, 12 июня 1920 г. разоружен и возвращен Обводу Волжского бассейна. О пребывании у белых нет ни слова (с. 311–312). Пароход «Сыновья» 10 июля 1919 г. захвачен у белых в Лагани и в 1920 г. разоружен и возвращен Астраханскому Рупводу.] Команды обоих пароходов ушли каналом на рыбницах.
   30 июля отряд парусных и моторных судов капитана Шуберта закончил свой поход в Петровске. А как же с той рыбницей, которая пыталась торпедировать подводную лодку «Макрель»? Увы, я не нашел данных о том, что на белых рыбницах устанавливались торпеды. Ну а о партизанах штабс-капитана Склянина и говорить не приходится. Так что торпеда пригрезилась испуганным военморам.
   А вот у красных военный инженер В.Л. Бжезинский [114 - В.Л. Бжезинский позже стал известным кораблестроителем. Репрессирован в 1937 г.] предложил применить против крупных кораблей противника торпеды, приспособив для этого парусные рыбачьи лодки. Торпеда должна была прикрепляться к днищу и с близкой дистанции выпускаться по цели. Предложение было принято. Торпедами оснастили три рыбницы. Из них в море вышла только одна. Небольшую диверсионную группу – команду судна возглавил военный моряк коммунист Михаил Костин. Для отвода глаз команда переоделась в рыбацкую одежду и взяла с собой мальчугана лет восьми. Легкий ветерок забрал паруса, и рыбница стала удаляться от берега.
   Когда рыбница вышла на 12-футовый рейд, Михаил Костин заметил стоявший на якоре крейсер и решил атаковать его. Рыбница, изменив курс, пошла на сближение. В это время ее заметили с другого крейсера и приказали подойти для проверки. Осмотр прошел благополучно, белый офицер разрешил отходить. Но в этот момент мальчик вдруг громко спросил: «Отчего же не пустили мину?» Рыбницу немедленно обыскали и обнаружили под килем торпеду. «Рыбаков» доставили в Петровск в контрразведку и после допроса повесили, а мальчика выпороли и отпустили.
   Более успешно красные использовали рыбницы для контрабанды нефти из Баку. Мусаватистское правительство было не прочь продавать нефть большевикам даже официально, но боялось как англичан, так и Добрармию. Тогда бакинские коммунисты закупили у частных владельцев свыше десятка рыбниц. Нефть, бензин и различные масла покупались у частных фирм и доставлялись в больших бидонах на пристань в Черном городе в Баку. Там добычу грузили на рыбницы, которые затем уходили в море. «Капитаны» рыбниц имели «липовые» документы, что груз-де предназначен для Персии. Однако после того как берега Азербайджана исчезали за горизонтом, рыбницы поворачивали на север, в Астрахань.
   Плотной блокады Астрахани ни при англичанах, ни позже при белых не было, и большинство рыбниц доходили до цели. Вот как проходил один из таких рейсов. Из Баку вышли две рыбницы, груженные бензином. Одну из них возглавлял матрос Каспийской флотилии К. Аринцев, в состав ее экипажа входили В. Пожаров, Н. Кузнецов и Ф. Исаев. [115 - Исаев Федор Константинович – член партии с 1918 г., бывший моряк торгового флота. В 1919 г., находясь в подполье, состоял членом морского экспедиционного отряда. Позднее служил помощником командира катера Реввоенсовета 11-й армии. Награжден орденом Ленина. Умер в 1981 г.] На другой рыбнице старшим был П. Седых – тоже матрос-каспиец, с ним шли моряки торгового флота П. Черепанов, И. Исаков и М. Судайкин.
   Миновав остров Нарген, рыбницы направились в Астрахань. Аринцев пересек Каспий и пошел вдоль менее опасного восточного туркменского побережья. Седых же избрал короткий путь – вдоль западного побережья, но здесь чаще встречались корабли противника.
   Путь рыбницы Аринцева был долгим и трудным. Сначала она попала в полосу туманов и едва не разбилась о скалы. Затем наступило безветрие, и в течение суток лодка проходила не более 5–6 миль. А потом разыгрался сильный шторм, длившийся несколько суток. Волны заливали лодку, все промокли и продрогли, а отогреться было негде, так как в каюте и трюмах скопились ядовитые пары бензина. Темной ночью рыбнице удалось пересечь самую опасную зону – северную часть Каспия. Ценный груз был доставлен в Астрахань только на двадцатый день.
   А судьба команды второй рыбницы сложилась трагически. У острова Чечень лодку перехватили белые. Седых, Черепанов и Исаков были расстреляны.
   Из Астрахани в Баку большевики переправляли агитаторов, листовки и деньги. Так, например, в октябре 1919 г. из Астрахани в Баку на рыбнице был переправлен известный террорист Камо (С.А. Тер-Петросян) с большой суммой денег и оружием. Другой видный бакинский большевик, Буниат Сардаров, был захвачен белыми у острова Чечень и после допроса утоплен.
   Всего в 1919 г. большевикам удалось на рыбницах вывезти в Астрахань более 20 тысяч пудов бензина и 3 тысячи пудов смазочных материалов. Азербайджанские власти об этом знали, но смотрели сквозь пальцы.

Глава 17
Андреевский флаг над Каспием

30 июня 1919 г. войска Добровольческой армии взяли Царицын. Таким образом, Волга была перерезана. На следующий день приказом Реввоенсовета республики произошло объединение Астрахано-Каспийской и Волжской военной флотилий в одну Волжско-Каспийскую флотилию. Командовать объединенной флотилией был назначен тот же Раскольников. Боевые действия флотилии в районе Царицына выходят за рамки, тут же пойдет речь об обороне дельты Волги. [116 - О действиях в районе Царицына подробно рассказано в моей книге «Великая речная война. 1918–1920» (М.: Вече, 2006).]
17 июня 1919 г. Раскольников издает приказ об организации обороны дельты Волги: «Район, заключенный между слиянием рек Бузан и Волга с направлением на юго-запад до Лагани, линия берега дельты Волги от Лагани до поселка Ганюшкина и от последнего с направлением на Красный Яр от реки Бузан – составляет район обороны дельты реки Волги.

   Обстановка в районе Астрахани летом 1919 г.
   В целях рациональной постановки дела обороны дельты реки Волги приказываю:
   1) сформировать дивизион сторожевых судов из 18 рыбниц, разбив его на 4 группы. В первых двух по 5 рыбниц, а в третьей и четвертой группах по 4 рыбницы. Нумерация рыбниц идет от № 1 до 18. К означенному дивизиону придать 4 мелкосидящих парохода [ «Казбек», «Орлик», «Ялта» и «Мария». – А.Ш.]. Начальником дивизиона сторожевых судов назначается военный моряк Воронов, с прямым подчинением начальнику обороны дельты реки Волги т. Поплевину…
   2) из 20 штук мелкосидящих пароходов, получаемых из Областьрыба, сформировать дивизион дозорных судов, разбить означенный дивизион на 4 группы, присвоив каждому пароходу свой порядковый номер…
   Главному артиллеристу флотилии означенный дивизион вооружить пулеметами и мелкокалиберной артиллерией по указанию начальника штаба. Суда означенных дивизионов зачисляются в 4-й ранг судов». [117 - Военные моряки в борьбе за власть Советов в Азербайджане и Прикаспии. 1918–1920 гг. Баку, 1971. С. 142–143.]
   Рассказ о боевых действиях в дельте Волги начну с действий авиации. 8 июня 1919 г. гидрокрейсер «Алейдар Усейнов» вернулся в Петровск. Скорость его снизилась до 5 узлов, что было признано недостаточным для боевого корабля, и 11 июля британское командование приняло решение о переводе самолетов на «Орленок». 17 июля в 7 часов утра корабль впервые вышел из Петровска с двумя «Шортами» (№ 9078 и № 9081) на борту для проверочных стрельб бортовых орудий, однако проблемы с машиной заставили его уже через 3 часа вернуться в порт. Неисправность удалось устранить сравнительно быстро, и спустя несколько часов «Орленок» взял курс на Чечень, куда прибыл вечером того же дня.
   18 июля авиатранспорт подошел к острову Тюлений, где в 17 ч. 50 мин. на воду были спущены оба «Шорта». На № 9078 взлетели капитан Садлер и лейтенант Теартон-Джонс, на № 9081 – лейтенанты Мак-Куи и Уэйк. Во время разведывательного полета летчики не нашли подходящих целей для атаки и повернули обратно. Недооценив силу встречного ветра и потеряв из вида остров Тюлений, экипажи попытались до наступления темноты достичь острова Чечень. Однако около 20 ч. 30 мин. стемнело и летчики совершили посадку у берега в районе Криновки. Здесь они нашли приют в домике местного рыбака.
   «Орленок» был замечен на следующее утро в 4 часа, и с ним установили связь при помощи сигнального фонаря. После этого авиаторы запустили моторы и «порулили домой». Оба «блудных» самолета благополучно вернулись на борт корабля, который взял курс на остров Тюлений. 20 июля «Орленок» отправился к Форт-Александровскому и в 14 часов следующего дня бросил якорь в 20 милях к северо-западу от гавани, чтобы спустить на воду самолеты. Оба «Шорта» взлетели при сильной волне и взяли курс на остров Долгий, чтобы найти корабли красных, о которых было сообщено по телеграфу. Ничего не обнаружив в заданном районе, англичане повернули на юг вдоль туркестанского берега и в 16 ч. 40 мин. вернулись к «Орленку».
   Утром 21 июля Садлер и Тартон-Джонс взлетели на «Шорте» № 9078 и совместно с двумя катерами вновь вели разведку у острова Долгий. Противника обнаружить не удалось. Во время приводнения сильной волной был поврежден правый поплавок одного гидросамолета. Вечером того же дня «Орленок» взял курс на остров Тюлений, куда прибыл 24 июля в 19 часов. На следующее утро в 5 ч. 30 мин. оба самолета, взяв на борт по одной 100-фунтовой и по две 65-фунтовые бомбы каждый, полетели к маяку Лагань через дельту Волги. Не обнаружив противника, они тем не менее попали под обстрел над одной из деревень в районе маяка. Садлер и Тартон-Джонс на «Шорте» № 9078 заметили и атаковали вооруженный буксир. Команда судна открыла огонь из пулеметов, когда самолет был на высоте около 800 футов. Очередь прошла через левую нижнюю плоскость, задев топливный насос и главный бензопровод. Садлер тут же развернул поврежденный самолет на юго-восток. Однако через 20 минут мотор остановился, и англичанам пришлось совершить вынужденную посадку.
   Увидев, что произошло с товарищами, лейтенанты Мак-Куи и Уэйк поспешили к «Орленку» за помощью. Два моторных катера вскоре прибыли к месту приводнения № 9078 и отбуксировали подбитый самолет к кораблю. «Шорт» был поднят на борт в 14 ч. 30 мин., и вечером того же дня «Орленок» ушел на Петровск, куда прибыл вечером на следующие сутки.
   27 июля гидрокрейсер вышел в Гурьев, имея на борту два «Шорта» и четырех офицеров 266-й эскадрильи во главе с командиром флайта (подразделение типа эскадрильи) «А» капитаном Билни, а также обслуживающий персонал. Целью экспедиции являлось устье реки Урал, где планировалось передать оба гидросамолета белогвардейским летчикам. Однако из русских пилотов лишь капитан Егоров выразил желание летать на «Шорте» и смог освоить новый самолет.
   Получив инструкции от британцев и потратив двое суток на пробные полеты, на третий день Егоров решил самостоятельно вылететь на бомбометание. Крепить бомбы под крылом на держателях русские наотрез отказались, чем немало удивили англичан. Наблюдатель взял бомбы в кабину, привычно положив их на колени. Так наши авиаторы делали всю войну, летая с русскими боеприпасами. Понадеялись ли Егоров и его напарник на русский «авось» или просто не ознакомились с английской системой бомб, так и осталось неизвестным. Вскоре после взлета бомбы взорвались, в клочья разнеся самолет с несчастным экипажем. На этом освоение русскими новой английской техники закончилось. Желающих летать на оставшемся гидросамолете не нашлось.
   «Орленок» вернулся в Петровск 31 июля 1919 г. С 1 по 26 августа он участвовал в боевых действиях с одним самолетом на борту. 8 августа совместно с другими кораблями гидрокрейсер был задействован в операции по изгнанию большевиков из Ашурада, что на юго-востоке Каспия (так называемое Ленкоранское восстание). Были захвачены 4 корабля и 6 барж красных, а также две сотни пленных и много оружия. Остаток августа корабль провел, конвоируя захваченные у местных большевиков суда в Петровск.
   А теперь перейдем к действиям советской авиации. 23 июня 1919 г. два гидросамолета М-9 вылетели на бомбежку деревни Михайловки. Самолет с летчиком Башкиным и авиамехаником Трофимовым при взлете скользнул на крыло и с высоты 50 м, перейдя в штопор с работающим мотором, врезался в воду. Башкин погиб, а Трофимов был тяжело ранен. Второй самолет сел рядом на воду для оказания помощи. Таким образом, налет не состоялся.
   24 июня летчик Полозенко и авиамеханик Шурыгин на М-9 с высоты 900 м производили разведку и бомбометание у деревни Михайловка. Было сброшено четыре 26-фунтовые бомбы, одна из которых якобы повредила взлетающий аэроплан белых.
   25 июня в 20 ч. 30 мин. гидросамолет М-9 с летчиком Михау и летчиком-наблюдателем Калининым вылетел в ночной полет на Лагань и сбросил на село четыре 25-фунтовые бомбы. Загорелся один дом. В 0 ч. 20 мин. гидросамолет в полной темноте вернулся на базу у села Оранжерейного.
   27 июня летчик Полозенко и механик Шурыгин летали бомбить Михайловское, обнаружили белую батарею и сбросили на нее четыре 24-фунтовые бомбы. На следующий день они повторно летали в Михайловское. Была сделана попытка корректировки огня красных батарей, но из-за незнания сигналов она сорвалась. Сбросили традиционно четыре 24-фунтовые бомбы.
   30 июня тот же экипаж сбросил на село Воскресенское три 24-фунтовые и две однопудовые бомбы. Во время бомбометания был ранен белый летчик, присланный к Шуберту, чтобы пилотировать захваченный у красных гидросамолет. Тогда гардемарин Загорский и мичман Цветков обратились к капитану 2 ранга Шуберту с просьбой разрешить им отправиться на гидросамолете в Петровск. Оба утверждали, что летали раньше на аэропланах, скорей всего врали. Шуберт писал: «Мне надо было во что бы то ни стало поскорее сообщить обо всем случившемся начальнику флотилии, и я скрепя сердце разрешил им лететь. Надо было видеть, какие фокусы выделывали эти сумасшедшие, бешено носясь по камышам, пока им не удалось как-то оторваться от земли. Они счастливо долетели до Петровска, и англичане, осмотревшие потом нашу убогую машину, не могли понять, как они не разбились». [118 - Шуберт К.К. Русский отряд парусных судов на Каспийском море // Флот в белой борьбе. С. 367.]
   15 августа летчик Полозенко и механик Шурыгин, взяв на борт М-9 семь полупудовых бомб, отправились в очередной полет. В районе Яндыковки ими была обнаружена неприятельская кавалерия, на которую и сбросили шесть бомб. Еще одну бомбу сбросили на мост по дороге из Яндыковки в Промысловую. Посадка М-9 прошла благополучно. Полет продолжался 3 ч. 15 мин. на средней высоте 1500 м.
   16 августа в 20 часов тот же экипаж вновь полетел к Яндыковке. Было сброшено две 24-фунтовые, шесть 10-фунтовых и две однопудовые бомбы. Время полета составило 3 ч. 45 мин.
   Тот же экипаж в 7 часов утра 18 августа вылетел на разведку, долетев до 10-футового рейда, а затем пришлось сесть на воду из-за неполадки мотора. Заменили свечи и полетели обратно.
   Между тем летом 1919 г. британский парламент принял решение о выводе английских войск из России. 21 июля 1919 г. командор Норрис отправил командующему деникинской флотилией Сергееву письмо: «Я могу уведомить вас, что я получил приказ о том, что британский Каспийский флот в скором времени будет ликвидирован. Я получил указания предложить вам любое из находящихся под моим командованием судов, какое вы пожелаете.
   Те суда, которые вы не пожелаете принять, будут разоружены и будут переданы их владельцам.
   Далее, 12 быстроходных катеров с минами Уайтхеда [торпедами], с плавучими минами и пулеметами будут переданы в ваше распоряжение, когда британская флотилия будет ликвидирована.
   Вооружение тех судов, которые вам не понадобятся, будет также передано в распоряжение русских властей, представляемых вами…
   …Я прошу вас подтвердить наш разговор сегодня утром в том, что суда, которые вам потребуются, суть следующие пять в следующем порядке:
   1. «Азия».
   2. «Биби-Эйбат».
   3. «Виндзор Кастл» («Лейтенант Шмидт»)
   4. «Дублин Кастл» («Юпитер»).
   5. «Орленок».
   Кроме того, я буду просить вашего подтверждения, что вам не понадобятся другие суда, для того чтобы я мог предпринять шаги к их разоружению.
   Я с большой готовностью окажу вам всяческое содействие в объяснении механизмов орудий, прожекторов, установок беспроволочного телеграфа и т. д. Я просил бы вас послать переводчиков с людьми, которых вы пошлете для изучения». [119 - Военные моряки в борьбе за власть Советов в Азербайджане и Прикаспии. 1918–1920 гг. С. 153–154.]
   Еще до передачи англичанами судов деникинцам удалось с помощью подкупа потихоньку вывести из Баку два колесных парохода – «Араг» и «Кизил-Агач». На «Кизил-Агаче» из-за его ветхого корпуса нельзя было установить орудия, и он стал служить как транспорт для подвоза муки в непосредственный тыл армии и для вывоза раненых. На «Араге» при содействии англичан установили две 75-мм пушки и зачислили его в класс канонерских лодок. (Пароход «Араг» был построен в 1894 г. в Англии. Водоизмещение 250 т. Длина 43,9 м, ширина 7,3 м, осадка 1,8 м. Машина компаунд мощностью 350 л. с., скорость 11 узлов.)
   14 июля 1919 г. под брейд-вымпелом начальника флотилии «Араг», выкрашенный в шаровой цвет, вышел в море. На следующий день он стал на якорь в виду Березяка, Сергеев съехал на берег для личного свидания с генералом Драценко.
   16 июля на рассвете «Араг» под командованием лейтенанта Н.А. Мацылева снялся с якоря и вышел на разведку в район 12-футового рейда. Море было мертво. Лишь недалеко от острова Четырехбугорного на горизонте показались два дымка, а затем и корпуса небольших пароходов. Видимо, красные ничего не знали о появлении вооруженных судов у белых и подпустили «Араг» кабельтовых на 30. «Араг», подняв стеньговые флаги, открыл огонь, после чего оба парохода развернулись и полным ходом бросились в устье Волги. На выстрелы «Арага» они отвечали из своих кормовых пушек. Дойдя до устья Волги, Мацылев повернул на Лагань, где у входа в канал, ничего не подозревая, покачивался на якоре дозорный колесный пароход красных. Лишь после открытия стрельбы с «Арага» красные поняли свою ошибку и, сделав с десяток безрезультатных выстрелов, поспешили скрыться за мысом в Лагани, в это время занятой красными. Вернувшись в Березяк, «Араг» принял командующего и вышел на юг к острову Чечень, где по-прежнему стояла английская эскадра.
   Вскоре в Петровске началась передача деникинцам британских судов. Первыми были переданы торпедные катера. С 21 по 30 июля англичане передали катера № 1, № 2, № 3, № 4, № 5, № 6, № 7 и № 10, а несколько позже – и № 8, № 9, № 11 и № 12. Водоизмещение катеров СМВ [120 - СМВ – Coast Motor Boat (береговая моторная лодка, так англичане «для конспирации» именовали свои торпедные катера).] составляло около 9 т. Длина 11 м, ширина 1,8 м, осадка 0,7 м. Вооружение катера состояло из одной 45-мм торпеды и пулемета «Льюис». Торпеда выстреливалась из желобкового торпедного аппарата назад, после выстрела катер отворачивал, а торпеда шла вперед. Получив катера, их новые команды энергично занялись изучением СМВ – выходили в море, стреляли торпедами, производили эволюции.

   Английский торпедный катер «40-футовый Си-Эм-Би» (СМВ) фирмы «Торникрофт»
   25 июля на английский крейсер «Азия» прибыли русские морские офицеры и нижние чины, состоявшие в основном из астраханских рыбаков, бежавших от большевиков. «Азия» раньше была танкером вместимостью 1330 брт. Паровая машина в 920 л. с. позволяла развивать ход 12 узлов. Два винта. Вооружение: четыре английские 102-мм пушки с дальностью стрельбы 50 кабельтовых (9150 м). Корабль был снабжен прожектором, дальномером, переговорными трубами и радиотелеграфом. Машина находилась в исправности, но котлы и питательные трубопроводы текли.
   Англичане познакомили новых хозяев с конструкцией своих пушек и, выйдя в море, произвели практическую и боевую стрельбу. 26 июля они покинули корабль. Командиром «Азии» был назначен капитан 2 ранга Б.М. Пышнов.
   27 июля вышли из Баку колесные пароходы «Надежда» и «Ленкоранец». Они были в буквальном смысле выкрадены оттуда наспециализировавшимся по этой части прапорщиком Н.М. Пузанковым – он же привел и пароходы «Араг» и «Кизил-Агач». На «Надежде» немедленно приступили к установке двух 102-мм пушек и одного 40-мм зенитного автомата Виккерса. (Водоизмещение «Надежды» 250 т. Длина 43,9 м, ширина 7,3 м, осадка 1,8 м. Машина компаунд мощностью 350 л. с. Скорость 10 узлов.) Командиром «Надежды» был назначен лейтенант Р.Э. Вирен.
   28 июля англичане передали русским базу торпедных катеров – большой наливной пароход (танкер) «Кама». Его вместимость составляла 1642 брт, скорость хода 10 узлов, вооружение: одна 75-мм пушка и один 40-мм зенитный автомат Виккерса. На «Каму» белые немедленно подняли катера-истребители № 1 и № 2. «Каму» и дивизион торпедных катеров (12 единиц) получил в командование лейтенант Э.И. Страутинг, ранее командовавший эсминцем «Беспокойный» на Черноморском флоте.
   По готовности кораблей сухопутным и морским командованием было решено, высадив при поддержке судовой артиллерии десант, овладеть Лаганью.
   27 июля крейсер «Азия», посыльное судно «Доброволец» (осадка 2,3 м; вооружение: одна 75-мм английская пушка) и транспорт «Кизил-Агач» с десантом вышли на операцию. У Березяков к ним присоединился «Араг». Огибая отмели и банки, отряд шел в 20–30 милях от берега, с расчетом подойти к Лагани с северо-востока. Одновременно с высадкой десанта с больших кораблей на Лагань должна была быть произведена атака партизанским отрядом из астраханских рыбаков под командой штабс-капитана Склянина. Партизаны шли на рыбницах под самым берегом, имея в качестве охраны катер «Ретвизан» с пулеметами. Приведу отрывок из дневника участника этой экспедиции:
   «19 (31) июля нашему „Ретвизану“ выпала почетная роль буксировать подчалки (парусные шлюпки), числом около тридцати. Невольно возникло сомнение, справится ли он с этой задачей, имея машину 18 НР.
   Вышли из Березняка в 6 вечера. Идем, как и ожидалось, черепашьим ходом. В 7 ч. 30 мин. Склянин, организатор всего похода, заметил на горизонте дым и сразу же просил командира «удариться в черни» (на астраханском жаргоне – мелководье), считая, что показался большевик. Вблизи опознали «Крепыша» (буксирный пароход). После 12 ч. ночи ветер настолько засвежел, что «Ретвизан» почти не двигался вперед.
   Полагая, что мы уже недалеко от Лагани и находимся со стороны Мангута, Склянин приказал встать на якорь. Каждый сделался несколько расторопнее и внимательнее. Шапошников забеспокоился о пулемете. К рассвету надвинулся сильный туман. Где мы находимся? Команда приуныла, предчувствуя что-то неладное.
   «Вчера ветер не пущал, сегодня туман не пущает», – роптали слабые. Вскоре потянуло с моря и туман начал рассеиваться… в море показались силуэты неизвестных судов. Кто-то радостно кричит: «Араг!», я отлично знаю, что это «Араг».
   Но сомнение закрадывается у многих и вопрос: свои ли? – мелькает и сверлит мозг.
   – Странно что-то он маневрирует, – замечает кто-то.
   – Эх, запустил бы хоть одну!.. Послушали… – тоскливо вырывается у астраханца партизана.
   Да, хочется, чтобы скорее ухнуло орудие, тогда отпадут все сомнения. Ведь большевики уже видят нас с вышки. Я стараюсь верить, что эти темные силуэты – свои. Остановили шедший с севера подчалок, и старик рыбак сообщил, что среди красных в Лагани большое смятение. В 6 ч. 30 мин. дали ход. Склянинцы взобрались на мачты рыбниц, и уверенность, что в море крейсируют «Араг» и «Азия», все растет.
   Команда повеселела. В 8 ч. 20 мин. вернулся подчалок с разведчиками, и окончательно установлено, что корабли в море – наши. С «Арага» на подчалке нам прислали фельдшера с медикаментами. В 8 ч. 40 мин. первые подчалки высадили десант. Идут в воде, рассыпавшись цепью. Настроение серьезное, вдумчивое. Из Лагани пока не стреляют. «Крепыш» первым входит в Мангутский канал, за ним движемся мы, имея 15 подчалков на буксире. На горизонте «Араг», «Кизил-Агач» и еле-еле видна «Азия». [ «Азия» не могла подойти близко из-за осадки. – А.Ш.] Пролетели два наших аэроплана. Хочется верить, что все продумано и действия частей согласованы.
   Цепи вышли на берег. Около 11 ч. проходим мимо промыслов. Большевистская застава, бывшая здесь, бежала. Показались какие-то всадники. «Крепыш» обстрелял их – они скрылись… В 11 ч. 15 мин. мы вошли в Лагань. В селе началась сильнейшая ружейная стрельба. Заработал пулемет с «Крепыша». А вот с севера показался в канале «Араг», и с него блеснули первые вспышки. На гребне холма, где только что была видна перебежка красных цепей, взметнулись столбы бурого дыма. Залп лег очень удачно. Далее снаряды «Арага» рвутся у вышки с красным флагом, а несколько угодили в промысел. В 11 ч. 45 мин. «Араг» в канале у самой Лагани! «Крепыш», выйдя на открытое место, стреляет как бешеный из своего пулемета. Несомненно одно, что Никифоров хочет отличиться. Снаряды с «Арага» легли около склянинских цепей, и среди них поднялась паника. В полдень «Крепыш» вернулся к нам, от «Арага» отделился подчалок. Стрельба затихла, и распространился слух, что Лагань взята. В 12 ч. 35 мин. снова заработал в селе пулемет, и немедленно грохнули пушки «Арага»». [121 - Шуберт К.К. Каспийская военная флотилия 1918–1919 годов // Флот в белой борьбе. С. 384–386.]
   Село и весь остров были заняты партизанами и десантом, красные перебиты или взяты в плен, лишь немногим удалось уйти на лодках.
   Лишь только на «Араге» отдали якорь, что было явной неосмотрительностью командира, как его обдало столбом воды. Через полминуты вновь раздался звук лопающегося снаряда, и вновь поднялся столб воды с землей. Стали срочно сниматься с якоря, осматривая горизонт, но ничего не было видно. Осколками от следующего снаряда на «Араге» была разбита шлюпка.
   На тревожные свистки с канонерки десант бросился к шлюпке и отвалил от берега, а «Араг» все никак не мог сняться с якоря. Пришлось расклепать канат и бросить буй. С трудом выбравшись из канала на глубокую воду, белые тут только заметили, что со стороны берега, на его фоне, на буксире колесного парохода медленно движется баржа. Это была плавбатарея № 4, и она стреляла по «Арагу» из своих 152-мм пушек, идя на глубине 3 фута на расстоянии 6 миль от него. Несмотря на то что плавбатарея красных заставила канонерку покинуть Лагань и затем перенесла огонь на село Лагань, операция «Арага» прошла успешно – остров был взят, и линия фронта Астраханской группы вновь была близка к Волге.
   С крейсера «Азия» заметили плавбатарею красных и пошли выручать «Араг». Плавбатарея с 70 кабельтовых открыла огонь по «Азии», держа ее все время в накрытии. Дойдя до предельной глубины, когда винты уже заработали в иле, «Азия» повернула и дала по плавбатарее несколько залпов с большим недолетом. Из-за сотрясения корпуса течь в котлах и трубопроводе настолько усилилась, что из-под обстрела «Азии» пришлось выходить трехузловым ходом. Однако ни одного попадания в нее не было.
   Из-под Лагани отряд пошел к острову Тюленьему, где «Азия» занялась починкой поврежденного трубопровода. «Кизил-Агач» ушел в Березяк и высадил там десант. Через двое суток «Азия» вышла на север в район 12-футового рейда для крейсирования в ожидании прихода «Европы» со 152-мм артиллерией. Что же касается «Арага», то он ушел в Петровск чинить поврежденное красными колесо. Заодно белые заменили на «Араге» две 75-мм пушки на две 102-мм – урок боя с плавбатареей не прошел даром.
   Крейсер «Европа» был принят от англичан 30 июля. Первоначально это был колесный пароход «Юпитер», построенный в 1897 г. в Англии, водоизмещением 3500 т, вместимостью 1582 брт. Длина его составляла 83,8 м, ширина 9,75 м, осадка 4,4 м. Две машины компаунд общей мощностью 1250 л. с. позволяли развивать ход 10,5 узла. Англичане переименовали пароход в «Дублин Кастл» и вооружили двумя 152-мм морскими пушками старого типа и одной 75-мм пушкой.
   В конце августа 1919 г. гидрокрейсеры «Орленок» и «Алейдар Усейнов» были переданы в Петровске белым вместе с гидросамолетами «Шорт». «Усейнова» белые переименовали в «Волгу».
   13 августа белые закончили переоборудование канонерской лодки «Надежда», и она вышла в свой первый боевой поход. 15 августа «Европа», «Надежда» и «Доброволец» подошли к 12-футовому рейду. К этому времени обстановка у Лагани сильно изменилась. Назначенный для связи со штабом генерала Драценко старший лейтенант Ноинский доносил: «Почти ежедневно с севера к Лагани подходят суда красных в составе до четырех, но никогда не менее двух вымпелов и бомбардируют поселок. Прошу защиты со стороны флотилии».
   Канонерка «Надежда» пошла к Лагани на разведку. Уже в виду острова был замечен дозорный пароход красных, вооруженный двумя пушками. На дистанции 50 кабельтовых (9,15 км) началась артиллерийская дуэль. «Надежда», выпустила девяносто 102-мм снарядов. Снаряды обоих судов ложились в основном с недолетами. В конце концов, суда сблизились до 35 кабельтовых (6,4 км). По данным артиллеристов «Надежды», на красном пароходе была сбита мачта, выведено из строя одно орудие, корабль получил крен и выбросился на песчаную банку. Команда бежала на шлюпке. Командир «Надежды» хотел подойти к противнику, но на горизонте были замечены четыре красных судна, и «Надежда» отошла на более глубокое место под прикрытие пушек «Европы».
   20 августа «Европа» и «Надежда» отконвоировали к Лагани транспорт «Кизил-Агач» с деникинскими войсками. На буксире транспорта шло пять рыбниц. «Кизил-Агач» не мог подойти к берегу, поэтому пассажиры перегрузились на рыбницы. На горизонте показались пять красных судов, но близко к белым судам они подходить не рискнули.
   После окончания высадки с «Кизил-Агача» «Надежда» попыталась атаковать красные суда. Два красных парохода начали отвечать артиллерийским огнем. Но когда орудия «Надежды» дали накрытие, красный отряд повернул назад на север. «Надежда» попыталась их преследовать, но, увидев подходившую плавбатарею со 152-мм пушками, капитан Р.Э. Вирен приказал отойти под прикрытие «Европы».
   На следующий день генерал Драценко снова вызвал к Лагани корабли. Село сильно пострадало от артиллерийского огня красной флотилии. Драценко телеграммой приказал «потонуть, но не покидать больше Лагани». К вечеру 21 августа «Европа» и «Надежда» подошли к острову, причем появились они уже после заката солнца в темной, западной части горизонта. Три корабля красных, стоявших прямо у входа в канал, заметили белые суда лишь тогда, когда горизонт осветился залпом 102-мм пушек. Красные суда бросились наутек в канал и ушли.
   23 августа к отряду белых судов пришел из Петровска перевооруженный «Араг». На следующий день все три судна двинулись на север. В устье Волги они встретили два красных дозорных колесных парохода, которые после первого же накрытия отошли вверх по реке. Следуя за ними, «Араг» и «Надежда» достигли широты деревни Вахромеевой (миль 10–15 от устья) и таким образом позволили сухопутным частям занять остров Четырехбугорный.
   На следующий день генерал Драценко приказал судам подняться верст на сорок вверх по Волге и там уничтожить батарею красных. От деревни Вахромеевой до указанного места можно было пройти только узким и извилистым фарватером, на котором все знаки были сняты. Рыбаки категорически отказались вести такой корабль, как «Надежда». Тут нужен был опытный лоцман. Кроме того, в 8 верстах от цели похода находилась вся красная флотилия.
   28 августа «Надежда» и «Араг» у острова Четырехбугорного имели бой с судами Волжско-Каспийской флотилии. Приведу выдержку из вахтенного журнала «Надежды»:
   «10.25. В канале появились два парохода. Боевая тревога. „Арагу“ семафор: „Держитесь в море и наблюдайте за боковыми каналами“.
   11.05. Расстояние по дальномеру 10 500 ярдов [122 - Дальномеры были британские и выдавали расстояние в ярдах.] (9,6 км). Красные открыли огонь, недолеты пять кабельтовых. Идем на сближение.
   11.10. Расстояние 9500 ярдов (8,7 км). Открыли огонь из кормового орудия.
   11.12. Слева показался третий пароход.
   11.15. Красный пароход в накрытии, уходит вверх. Беглый огонь.
   11.16. Расстояние уменьшается – девять тысяч ярдов. На максимальном угле возвышения открыли огонь из носового орудия.
   11.17. Повреждение в машине. Нет хода. Развернуло течением и сносит на банки. Кормовое орудие в мертвом угле. Носовое не может стрелять, так как створится со штагом фок-мачты и кат-балки. Семафор «Арагу»: «Имею повреждения в машине, вступите в бой».
   11.19. Мы в накрытии. «Араг» идет полным ходом.
   11.21. Залпы красных недолеты один-полтора кабельтова.
   11.30. «Араг» подошел и открыл огонь по красным.
   11.32. Исправили повреждение. Дали малый ход. Открыли огонь из обоих орудий.
   11.35. Красные уходят к Норду. Кормовое орудие не накатывается.
   11.37. Кормовое орудие исправили и открыли огонь.
   11.38. Заклинился замок носового орудия.
   11.40. Расстояние увеличилось до 10 тысяч ярдов. Красные прекратили огонь.
   11.41. «Дробь» [123 - Сигнал прекращения огня.] кормовому орудию. Дали ход и пошли на сближение.
   11.42. Справа показался четвертый пароход и слева виден дым пятого.
   11.44. Открыли огонь из кормового орудия.
   11.47. Кормовое орудие не накатывается. Красные маневрируют на фарватер к норду от деревни Вахромеевой.
   11.50. Исправили носовое орудие и на дистанции девять тысяч ярдов открыли огонь.
   11.56. Носовое орудие дает недолеты. «Дробь».
   11.57. Расстояние увеличивается. Исправили кормовое орудие и открыли огонь.
   12.00. Расстояние по дальномеру 10 200 ярдов (9,1 км). Прекратили огонь.
   21.01. Семафор «Арагу»: «Имею неисправными обе пушки и повреждение в машине. Следовать за мною».
   12.08. Легли на обратный курс по каналу.
   12.30. Отбой боевой тревоги. Выпущено из носового орудия 34 снаряда, из кормового – 65 снарядов».
   Оставив «Араг» в районе Лагани, «Надежда» отправилась в Петровск пополнять запас снарядов и устранить неполадки в орудиях и машине. В море она встретила «Дмитрия Донского» [124 - Крейсер «Дмитрий Донской» – бывший наливной теплоход «Эммануил Нобель», построен в 1909 г. в Коломне. Водоизмещение 3800 т. Длина 116 м, ширина 14,2 м, осадка 4,6 м. Два дизеля общей мощностью 2800 л. с. Скорость 10 узлов. Вооружение: три 152-мм, одна 102-мм английская пушка, один 40-мм автомат Виккерса.] под командой капитана 2 ранга Бушена. В Петровске носовое орудие заменили английской 102-мм пушкой нового типа с дальностью стрельбы 68 кабельтовых.
   Минный заградитель красных «Фридрих Энгельс» (до 17 апреля 1919 г. колесный буксир «Кирсанов») выставил в конце августа – начале сентября несколько минных заграждений в районе 12-футового рейда. Первой их жертвой стала канонерка «Араг». 8 сентября 1919 г. «Араг» подорвался на мине в районе Лагани, погибли прапорщик А. Подлуцкий и три матроса.
   После потери «Арага» белые не имели ни одного мелкосидящего судна для защиты Лагани. Этим воспользовались суда Волжско-Каспийской флотилии, которые стали регулярно обстреливать остров. Три 76-мм полевые пушки обр. 1902 г., установленные на острове, не могли принести существенного вреда красным.
   Лишь 22 сентября к белым прибыла мелкосидящая канонерка «Опыт» – бывший наливной винтовой пароход, построенный в 1883 г. в Або. Водоизмещение 474 т. Длина 46 м, ширина 8,7 м, осадка 1,83 м. Машина компаунд мощностью 240 л. с. Скорость 8,5 узла. Вооружение: две 75-мм английские пушки.
   Со второй половины сентября красные стали проявлять большую активность. У них появилась вторая плавбатарея, а гидросамолеты М-9 начали регулярно дважды в день бомбить белые суда, стоявшие у 12-футового рейда. Правда, потерь от воздушных налетов у белых не было, но на нервы команд самолеты М-9, безусловно, действовали.
   28 сентября пять пароходов и две плавбатареи Волжско-Каспийской флотилии вышли к 12-футовому рейду. Навстречу им двинулся отряд капитана 2 ранга Пышнова в составе «Дмитрия Донского», «Славы» и «Америки». Стрельба началась на дистанции 85 кабельтовых (15,5 км), у красных огонь вели лишь плавбатареи. Снаряды красных ложились рядом с судами белых, но попаданий не было. Когда дистанция уменьшилась до 65 кабельтовых (11,9 км), 152-мм снаряд «Дмитрия Донского» угодил в плавбатарею. На ней возник пожар, и суда Волжско-Каспийской флотилии немедленно повернули обратно.
   30 сентября канонерка «Надежда» провела бой с красным пароходом типа «Редедя князь Касожский», вооруженным тремя 102/60-мм пушками. Скорее всего это был теплоход «Альтфатер» (до 18 июля 1919 г. «Петроний»). Перестрелка началась на дистанции 11,4 км. Бой продолжался 65 минут, минимальная дистанция составила 9,1 км. Попаданий и повреждений на «Надежде» не было. «Альтфатер» ушел в Волгу.
   5 октября суда Волжско-Каспийской флотилии снова вышли к 12-футовому рейду. Навстречу им вышли «Надежда» и «Опыт». На широте Лагани «Надежда» попала на минное заграждение, взорвалась и затонула. Вся команда была спасена шлюпками с «Опыта». Раненых было двое, оба тяжело – капитан 1 ранга Марков, прибывший незадолго до похода на канонерку для изучения театра войны и знакомства с отрядом, и командир лейтенант Вирен.
   «Надежде» не повезло, так как в тот же день «Америка» захватила парусник красных, где среди прочих документов была и карта минных заграждений. «Америка» вышла в крейсерство к Форт-Александровскому и на рассвете в районе 12-футового рейда обнаружила на горизонте парусник, который старший лейтенант Ваксмут решил осмотреть. Когда «Америка» подошла к борту парусника, вся команда еще спала. Поначалу обыск ничего не дал, только вид одного из рыбаков показался подозрительным. При повторном и более тщательном осмотре под килем был обнаружен торпедный аппарат с торпедой, готовой к выстрелу. Рыбаки, за исключением одного, были расстреляны. Это и была уже известная нам «торпедная» рыбница.
   В ночь на 28 сентября у выхода из морского канала мелкосидящий винтовой пароход белых выставил минное заграждение. Однако вскоре выяснилось, что минный унтер-офицер, участвовавший в минной постановке, успел обезвредить мины. Унтер угодил в контрразведку и был расстрелян.
   Любопытно, что штаб Деникина занялся посылкой на Каспийское море в виде наказания воинских чинов и мобилизованных граждан. Первая партия прибывших, состоявшая преимущественно из господ в офицерских погонах, была по настоянию командиров судов почти полностью отправлена начальником флотилии обратно в Севастополь. Тем не менее типам, подобным этому унтеру, все же удавалось просочиться на флотилию.
   Весь октябрь 1919 г. Волжско-Каспийская флотилия по-прежнему была заперта в дельте Волги. В первых числах ноября на 12-футовый рейд белые прибуксировали свою первую плавбатарею «Которость» (длина 86,8 м, ширина 11,1 м, осадка 1,8 м), вооруженную в Петровске двумя 130/55-мм орудиями. Однако жилье для команды на плавбатарее было в совершенно неудовлетворительном состоянии. А тут наступили холода, и уже в ноябре половина личного состава плавбатареи была тяжело больна, вскоре от воспаления легких умер ее командир, бывший командир «Арага» мичман Г.А. Сукин.
   Механизмы крейсера «Азия» уже в начале октября 1919 г. вышли из строя, и он ушел на ремонт в Петровск. Начали барахлить дизели «Дмитрия Донского», и он стал давать не более 6 узлов.
   Возможно, внимательный читатель обратил внимание на отсутствие на 12-футовом рейде белого флагмана крейсера «Президент Крюгер». Куда же он делся? А он выполнял весьма деликатную миссию. Сергеев, к тому времени произведенный Деникиным в контр-адмиралы, периодически ездил на «Крюгере» в Баку для переговоров с мусаватистским правительством. Любопытно, что и туда, и обратно флагман ходил перегруженный товарами, не предназначавшимися для Добровольческой армии или Каспийской флотилии.
   В октябре к 12-футовому рейду прибыл гидрокрейсер «Волга». После нескольких вылетов моторы гидросамолетов вышли из строя, и, проведя всего неделю на 12-футовом рейде, гидрокрейсер ушел обратно в Петровск.
   В ноябре на 12-футовом рейде находилась плавбаза торпедных катеров «Кама». 14 ноября командир «Камы» лейтенант Страутинг на двух торпедных катерах вышел на поиск столь досаждавших белым плавбатарей. Пройдя 12 миль по Волжскому каналу, всего примерно в сорока милях от 12-футового рейда, в 14 часов Страутинг обнаружил три баржи и шесть паровых судов красных, стоявшие на якоре напротив деревни Вахрамеева. Военморы, заметив мчавшиеся на них торпедные катера, открыли сильный огонь. Примерно в 16 кабельтовых от красных судов у одного из катеров заглох мотор. Другой катер с дистанции 4,5 кабельтовых выпустил торпеду, которая попала в корму плавбатареи. Команда плавбатареи немедленно стала прыгать в воду. Позже советские историки Кузьмин и K° будут писать, что «экипаж принял энергичные меры по сохранению плавучести» и т. д. На самом деле плавбатарея № 4 (бывшая баржа «Гермоген») села на грунт, благо она стояла на мелком месте.
   Любопытно, что в оперативной сводке Волжско-Каспийской флотилии от 17 ноября 1919 г. говорится: «Морской отряд. 14 ноября днем суда отряда были атакованы двумя истребителями противника, которые, подойдя в тумане на расстояние 6 кабельтовых, под обстрелом судовой артиллерии, выпустили мины в батарею № 4 и в „Альтфатера“. Две мины прошли мимо „Альтфатера“, причем одна из них попала под руль плавучей батареи № 4 и взорвалась». [125 - ЦГАВМФ. Ф. р-1. Оп. 3. Д. 27.]
   Выпустив торпеду, лейтенант Страутинг под пулеметным и артиллерийским огнем красных судов подошел к застопорившемуся торпедному катеру, взял его на буксир и привел на 12-футовый рейд.
   В первой половине ноября 1919 г. красная 9-я армия начала наступление на отряды Уральской армии генерала В.С. Толстова. Волжско-Каспийская флотилия получила приказ поддержать огнем наступление и высадить десант моряков у села Ганюшкино, примерно в 100 км восточнее Астрахани.
   9 ноября с наступлением темноты в море вышли три группы судов. Говоря «море», я формально прав, но глубина там (на 1913 г.) составляла всего 1,25 сажени, то есть 2,67 м, и лишь кое-где 1,5 сажени – 3,2 м. Понятно, что красные использовали только мелкосидящие суда, зато не приходилось опасаться белых крейсеров.
   В первую группу вошли плавбатарея «Сережа» (четыре 102/60-мм и одна 75/50-мм пушки) и пароход «Сыновья», буксировавший ее. Плавбатарея была отбуксирована к деревне Сафоновке. 9—10 ноября плавбатарея вела огонь по Сафоновке, которую 11 ноября заняли части 9-й армии.
   Вторая группа – дозорные суда «Екатерина» и «Татарин», вооруженные пулеметами, – под командованием Шурышкина двинулась на село Утеры (Синее Морцо) с целью перерезать белым путь отступления, если они попытаются отступить из Сафоновки в Ганюшкино водой.
   Третья группа – две плавбатареи (по одному 76-мм орудию на каждой) и пароход «Смотритель» (2 пулемета) – под командой начдива сторожевых судов Ткаченко двинулась для бомбардировки Сафоновки и левого фланга белых.
   Любопытно, что Раскольников 6 ноября приказал командовать третьим отрядом товарищу Рейснер (Лариса Рейснер – сожительница Раскольникова), но военморы Ляльку послали довольно далеко, и в донесении от 11 ноября в этой должности фигурирует уже «т. Ткаченко». Суда третьего отряда приблизились к Ганюшкино на дистанцию 4–5 кабельтовых и начали обстрел села. Однако высадить десант из 380 военморов под командованием товарища Коптева не удалось. Подул сильный северный ветер, и начался спад воды, десантные суда не смогли близко подойти к берегу, а военморы отказались лезть в холодную воду. Пришлось идти обратно.
   Больше суда Волжско-Каспийской флотилии в районе села Ганюшкино не показывались. Само же село было занято сухопутными частями 9-й армии лишь 29 ноября.
   В декабре 1919 г. части Уральской армии, отступавшие к Гурьеву, с трудом отбивались от красных. Пароход «Слава», посланный вывезти из Гурьева войска, застрял во льдах. Только через четверо суток команде, подрывая и рубя перед собой лед, удалось вывести «Славу» на чистую воду.
   Поскольку после ледостава белая флотилия не сможет больше поддерживать огнем и доставлять боеприпасы и продовольствие защитникам Лагани, 18 ноября остров был эвакуирован белыми.
   На этом и закончилась кампания 1919 года на Каспийском море.

Глава 18
Баку вновь становится красным

   После разгрома Деникина в Центральной России Кавказский фронт в составе 8-й, 9-й, 10-й, 11-й армий и Первой конной армии произвел перегруппировку и 18 января 1920 г. перешел в наступление на Северном Кавказе.
   Войска советского Закаспийского фронта, двигаясь вдоль железной дороги, 9 июля 1919 г. взяли Ашхабад, а затем достигли побережья Каспия и 6 февраля 1920 г. захватили порт Красноводск. Белые частично эвакуировались на судах, а частично сдались.
   К началу марта 1920 г. почти все суда белой флотилии находились в порту Петровск. Город с суши был блокирован бандами горцев, сдерживаемыми остатками войск генерала Драценко.
   Из всей белой флотилии сохранили боеспособность крейсера «Америка» и «Орленок», канонерки «Князь Пожарский» (бывший колесный пароход «Ленкоранец», водоизмещением 505 т, скорость 10 узлов, две 102/60-мм пушки) и «Меркурий» (895 т, 8 узлов, три 76-мм пушки), а также база торпедных катеров «Кама». У остальных судов были неисправны машины. В Петровске находился и эсминец «Москвитянин», поднятый 10 января 1920 г. у Форт-Александровского. Однако до марта 1920 г. его ввести в строй не удалось.
   По опыту кампании 1919 г. и белые, и красные знали, что господствовать в Каспийском море будет тот, кто первым захватит 12-футовый рейд у Астрахани. У красных было подавляющее преимущество в числе судов и их вооружении, а тактическое преимущество было у белых, поскольку Каспийское море раньше освобождалось ото льда, чем дельта Волги.
   Однако белые упустили время, и 22 марта корабли «Каспий» и «Рошаль», упредив противника, в условиях подвижного льда заняли 12-футовый рейд. Для обороны рейда предусматривалось создание минно-артиллерийской позиции. Было поставлено минное заграждение, которое прикрывалось плавбатареями. 26 марта оборудование позиции на рейде закончилось. Для обороны рейда был сформирован отряд в составе двух плавбатарей, шести канонерских лодок, нескольких заградителей, двух катеров-истребителей, пяти тральщиков и четырех гидросамолетов.
   Белые только в середине марта закончили ремонт крейсера «Дмитрий Донской», после чего он вышел к 12-футовому рейду вместе с минным заградителем «Горчаков» (1500 т, 8 узлов, одна 76-мм пушка). Вслед за ними вышла и канонерка «Князь Пожарский». 29 марта «Дмитрий Донской» встретился с «Князем Пожарским» у Тюленьего острова. 30 марта они подошли к 12-футовому рейду, где должны были встретить «Горчакова». Но вместо него увидели большую эскадру красных.
   В ночь на 31 марта «Князь Пожарский» задел колесом мину. Взрывом колесо было уничтожено и разбит борт. На виду у всего красного флота командир отряда капитан 2 ранга Бушен снял всю команду с «Пожарского» и расстрелял его артиллерийским огнем. По совершенно непонятным причинам суда Волжско-Каспийской флотилии не погнались за «Дмитрием Донским», что же касается «Горчакова», то он тоже по неясным причинам мин не выставил, а в начале апреля оказался в Баку.
   Между тем в Петровске генерал Драценко объявил о самороспуске возглавляемой им войсковой группы. Кавказцы из Апшеронского и Ширвонского полков отправились по домам.
   Команды белых судов в значительной степени были укомплектованы астраханскими рыбаками, которые не хотели уходить ни к Черному морю, ни в Персию. Большая часть их села на рыбницы и отправилась в сторону Астрахани, в надежде укрыться от красных на острове Чечень или в дельте Волги.
   А.П. Ваксмут, командир крейсера «Америка», позже писал: «Чтобы корабли могли двигаться, генерал Драценко дал нам какой-то кавалерийский полк, который и был распределен по кораблям – без лошадей, конечно, но зачем-то со своими седлами. Солдаты первое время нас, моряков, не признавали, не слушались, и была масса недоразумений». [126 - Ваксмут А.П. Конец Каспийской флотилии времени Гражданской войны под командой генерала Деникина // Флот в белой борьбе. С. 398.]
   С вечера 28 марта корабли флотилии начали втягиваться на внешний рейд Петровска. Все чувствовали, что это последний выход из города. На кораблях продолжались ремонтные работы, так, на «Европе» чинили котлы, трубы которых сильно текли. На рассвете 29 марта все суда флотилии, кроме «Президента Крюгера» и двух транспортов, стояли на рейде для посадки последних частей с фронта. Транспорты под угрозой расстрела боевыми судами не отпускались и стояли на якорях. Но все же личному составу порта удалось ночью уйти в Баку на транспорте-мастерской «Киргиз».
   К Петровску подходили части красных, поэтому генерал Драценко выделил зоны огня для кораблей на подступах к городу. Рано утром 29 марта загрохотали пушки «Америки», «Европы», «Африки» и «Славы». Огонь судовой артиллерии позволил сухопутным частям спокойно погрузиться на транспорты. Затем караван транспортных и боевых судов во главе с «Президентом Крюгером» вышел в море. Ваксмут писал: «В порту начались сильные взрывы – это рвались вагоны со снарядами, подожженные при уходе. Этими вагонами были забиты все железнодорожные пути. Взрывы были настолько сильные, что корабли, бывшие милях в трех от порта, вздрагивали всем корпусом. В непосредственной близости к порту необходимо было затопить один пароход во входном канале, что и было сделано несколькими офицерами и матросами с моего корабля, при страшных взрывах и стрельбе красных». [127 - Там же. С. 399.]
   В конце марта Волжско-Каспийская флотилия получила приказ идти в Петровск. Еще до отправления флотилии любопытный инцидент произошел с Л.М. Рейснер. Ляля по своему обычаю занимала лучший купеческий дом в Астрахани. Рейснер, согласно плану, должна была идти в Петровск на транспорте «Курск» вместе с подведомственным ей политсоветом Волжско-Каспийской флотилии. Но Ляля любила экзотику и решила идти на эсминце «Деятельный». В особняк Рейснер был вызван командир эсминца Исаков, которому Ляля капризно заявила:
   «– Вот что, кэптен! Я решила идти в Петровск с вами на миноносце!..
   После взгляда на мою недвусмысленную мину холодно и с издевкой:
   – Или вы боитесь «бабы» на корабле?.. Может быть, вы по понедельникам в море не рискуете выходить?..
   – Ни понедельника, ни тринадцатых чисел и прочих примет не боюсь. Но, во-первых, я не имею разрешения командующего, а во-вторых, скажу откровенно, у нас в гальюне офицерского отсека – одно очко». [128 - Исаков И.С. Каспий, год 1920. М.: Советский писатель, 1973. С. 119.]
   Так и пришлось Ляле идти в Петровск на «Курске».
   2 апреля основные силы Волжско-Каспийской флотилии покинули 12-футовый рейд и двинулись к Петровску, в который уже вступили части красной 11-й армии. Теперь Петровск стал главной базой Волжско-Каспийской флотилии.
   4 апреля в 4 ч. 46 мин. утра эсминец «Карл Либкнехт» (до февраля 1919 г. «Финн») и катер-истребитель «Зоркий» вышли из Петровска. Командовал отрядом сам Федор Раскольников. Позже он напишет в донесении: «„Карл Либкнехт“ под моим флагом вышел из Петровска и в 17 часов подошел к Форт-Александровскому, где вступил в бой с двумя крейсерами противника „Милютин“ и „Опыт“. После упорного двухчасового боя на „Милютине“ была подбита корма и оба крейсера были обращены в бегство. Вследствие наступившей темноты преследовать было невозможно». [129 - Директивы командования фронтов Красной Армии (1917–1922). М.: Воениздат, 1974. С. 307.]
   Это хвастливое донесение стало кочевать из одного советского издания в другое, разве что с 1938 г. из него выкинули фамилию комфлота.
   Бывший мичман И.С. Исаков, командир эсминца «Деятельный», впоследствии адмирал флота Советского Союза, Герой Советского Союза и член-корреспондент Академии наук СССР, несколько иначе описывает этот бой со слов «главарта» Б.П. Гаврилова, бывшего в бою на «Либкнехте»: «Почему-то решено было предварительно, „на всякий случай“, осмотреть Красноводск, хотя для этого было мало угля и теряли время.
   В середине перехода налетела «моряна». Начался шторм. Гаврилову приходилось на эсминцах этого типа ходить в дозор в Балтийское море, но таких кренов он никогда не испытывал. Почти пустые угольные ямы и крутая волна приводили к тому, что эсминец ложился на борт и долго не вставал.
   Вероятно, комфлот из-за недостатка опыта просто недооценивал положения, однако удалось его уговорить отказаться от осмотра Красноводска и идти на норд, к форту… «Милютин» и «Опыт» открылись внезапно в темной части горизонта, уже на дистанции возможной стрельбы. Но на такой стремительной и сильной качке никакой сколько-нибудь приличной стрельбы невозможно было провести. Поэтому-то они и ускользнули!..
   …При этом выяснилось, что так как начштаба В.А. Кукель был артиллеристом, командиру «К. Либкнехта» также и, наконец, комфлоту не меньше хотелось блеснуть искусством ведения огня, то на мостике флагмана все оценки падения снарядов (по всплескам) делались хором. К сожалению, не все оценивали знаки падения одинаково, одни кричали «недолет!», в то время как другие – «перелет!».
   Огонь «Милютина» был тоже беспорядочным, очевидно из-за качки.
   Громкие команды Гаврилова об изменении прицела и целика не обсуждались, но все же рекомендации (под руку) делались…
   В довершение всего после одного из удачных залпов сам комфлот громко воскликнул: «Накрытие!» – а так как через секунду на силуэте «Милютина» обозначился клубок белого дыма, то вслед за комфлотом несколько командиров воскликнули: «Попадание!»
   Комфлот, очевидно предполагая взять противника, что называется, живьем, скомандовал: «Дробь!» – хотя даже в этом случае не должен был сам ввязываться в управление огнем. Так и скрылись во мгле два вражеских корабля, причем один окутался белым дымом или паром.
   Этот своеобразный бой длился более часа (с 17 часов до 18 часов 45 минут), темп стрельбы был очень медленным из-за сильного волнения. О преследовании не могло быть и речи хотя бы только из-за отсутствия угля.
   Альбокринов, лично наблюдавший весь этот бой, совершенно категорично заверил членов клуба, что никакого попадания в «Милютина» не было, а клубок пара, выпущенного нарочито или случайно, был принят за результат накрытия залпом «К. Либкнехта»». [130 - Исаков И.С. Каспий, 1920 год. С. 99—101.]
   Согласно же белому источнику (Р.Э. фон Вирен [131 - Бизертский морской сборник. 1921–1923. Избранные страницы / Сост. В. В. Лобыцын. М.: Согласие, 2003. С. 344.]), эвакуацию Форт-Александровского производили «Орленок» и «Опыт», ни один из этих судов не был крейсером. Оба судна шли порознь. «Орленок» проследовал в Баку на большой дистанции от «Карла Либкнехта», а вот «Опыт», которым командовал мичман военного времени М.И. Никифоров, действительно имел бой с «Карлом Либкнехтом» и «Зорким».
   Канонерка «Опыт», по данным Вирена, была вооружена двумя 76-мм пушками, по другим данным – одной 102-мм и двумя 75-мм пушками. Скорость ее хода 8 узлов. Эсминец «Карл Либкнехт» был вооружен двумя 102/60-мм и одной 37-мм пушками и имел скорость 25 узлов. Вооружение «Зоркого» состояло из одной 47-мм и одной 37-мм пушек, скорость 20 узлов.
   Так что разделаться с «Опытом» два советских корабля могли запросто. Догнать восьмиузловую посудину им было легко даже на крейсерском ходу. Насчет отсутствия угля Гаврилов явно врал, тем более что Раскольников в донесении об этом молчит, а жалуется на наступившую темноту.
   Далее Раскольников в донесении пишет: «Успешный исход боя одного миноносца с двумя крейсерами противника решил судьбу Форт-Александровского, и он на рассвете 5 апреля занят нашими моряками. Взяты в плен генерал Толстов и генерал Бородин, 77 офицеров и 1088 казаков. Ликвидированы последние остатки Уральской армии, отступившие из Гурьева в Форт-Александровский и приготовленные для эвакуации в Энзели. Захвачены большие трофеи, в том числе 24 ящика серебра и около 100 млн. разных денежных знаков, винтовки, пулеметы и большое количество медикаментов. Генералы Толстов и Бородин, а также все ценности высылаются мною в Москву». [132 - Директивы командования фронтов Красной Армии (1917–1922). С. 307.]
   Белый крейсер «Австралия» в феврале – марте 1920 г. занимал позицию у острова Ашур-Аде. В первых числах апреля «Австралия» подошла близко к Петровску, и с крейсера увидели, что там находятся красные войска. В Петровске при виде крейсера началась паника. Однако команда «Австралии» в бой вступать не захотела. И.С. Исаков писал: «Сперва ощущение облегчения: „пронесло“!
   Потом ощущение неловкости или даже позора! Ушел безнаказанно!
   Но он (командир крейсера) дурак. Знай наше положение, мог бы расстрелять нас в гавани, а он удрал». [133 - Исаков И.С. Каспий, 1920 год. С. 84.]
   В море «Австралия» встретилась с посыльным судном «Часовой». Большинство членов команды обоих судов были астраханскими рыбаками, и они решили идти к большевикам и сдаваться. Офицерам дали возможность уйти на парусной лайбе. На «Австралии» остались лишь прапорщик по механической части Вильгельм Гольц, а на «Часовом» – мичман Селезнев. Они-то и привели оба судна 4 апреля [134 - По другим данным это было 5 или 6 мая.] в Красноводск. На берегу суда ждала толпа с оркестром, игравшим «Интернационал».
   «Австралия» была для большевиков ценным призом. Помимо трех 102-мм английских орудий и 1200 снарядов к ним на ее борту имелась трехкиловаттная радиостанция и 15 тыс. пудов нефти (246 кг). Большевики включили крейсер в состав Волжско-Каспийской флотилии, а 20 апреля 1920 г. переименовали в «Бела Кун».
   После занятия Форт-Александровского командование Волжско-Каспийской флотилии решило овладеть операционной базой белых на острове Чечень и выделило для этого отряд кораблей в составе вспомогательных крейсеров «Каспий» и «Пролетарий» и рейдового парохода «Константин Кауфман». Командиром отряда был назначен В.А. Арский (бывший офицер-артиллерист царского флота), комиссаром – И.П. Раквич.
   Замечу, что «Каспий» после боя у Форт-Александровского 25 мая 1919 г. был передан Районному управлению водного транспорта (Райводу). Однако к началу кампании 1920 г. его вновь вооружили, теперь он нес три (по другим данным – две) 102/60-мм и две 75/50-мм пушки.
   Приняв на борт десантников, корабли отряда в 22 часа 8 апреля вышли в море. Вскоре погода испортилась, ветер крепчал с каждым часом, море покрылось седыми гребнями. Наутро, в 8 ч. 30 мин., 9 апреля пароход «Кауфман» не выдержал напора волн и направился к берегу к «мелякам». В течение ночи оба крейсера сильно заливало водой, через люки вода попала и в трюм. Около 8 часов утра на «Каспии» в носовой части разошлись листы наружной обшивки, и хлынувшая вода затопила носовой трюм. Постепенно начали сдавать переборки, и через 1 ч. 45 мин. «Каспий», погрузившись носом, лег на левый борт и перевернулся.
   «Пролетарий» поначалу пытался взять «Каспий» на буксир, но, увы, пришлось спасать людей. Подобрать удалось только 13 человек. Утонули командир отряда В.А. Арский и командир крейсера Е.И. Перетерский (кстати, тоже офицер царского флота), а также 52 человека команды.
   Первая попытка поднять «Каспий» была предпринята уже в 1921 г. астраханским военным портом. Экспедиция под начальством штурмана Годилова нашла ледокол и обследовала его. Он оказался лежащим на 6-саженной глубине почти вверх килем. Эта экспедиция потерпела неудачу. С тех пор никем не отмеченное место гибели корабля было потеряно. Вновь затонувший корабль нашли только в мае 1934 г. Он лежал на дне на расстоянии 130 миль от Астрахани, 86 миль от Махачкалы и 26 миль от острова Чечень. «Каспий» был поднят ЭПРОНом [135 - ЭПРОН – Экспедиция подводных работ особого назначения.] в 1935 г. и отбуксирован в Астрахань к причалу завода имени Карла Маркса для ремонта. «Каспий» прослужил еще долго, его сняли с грузовых перевозок и в 1960 г. передали Астраханской школе мореходного обучения как учебное судно.
   Подобрав людей, «Пролетарий» вернулся в Астрахань, а пароход «Кауфман» 13 апреля высадил десант на остров Чечень, но белых там не оказалось.
   15 апреля эсминец «Карл Либкнехт» под флагом комфлота, эсминец «Дельный», крейсер «Пролетарий» и катер-истребитель «Дерзкий» вышли из Астрахани, конвоируя транспорты с частями и штабом 11-й армии. Все транспорты благополучно пришли в Петровск.
   В тот же день посыльное судно «Крейсер» (построено в 1884 г. в Або; 31,4 м х 4,7 м х 2,0 м; 180 л. с.; 11 узлов; одна 37-мм пушка и один пулемет) отправилось из Астрахани по «особому назначению» перевозить диверсантов в Баку.
   А теперь вернемся к белой флотилии, покинувшей Петровск. На следующий день она пришла в Баку. Суда стали на внешнем рейде недалеко от острова Нарген.
   Адмирал Сергеев созвал всех командиров и объявил, что по его сигналу все суда должны спустить Андреевские флаги и вслед за ним войти в гавань, где азербайджанские власти примут корабли и поставят свою охрану. Все орудия, запасы и имущество будут проданы Азербайджану, а личный состав может остаться на службе у Азербайджана, а кто не хочет, тому будут выданы деньги, и он может уехать куда угодно. Почти все командиры заявили, что такой приказ они исполнять отказываются, что Андреевский флаг ни перед кем не спустят и оружия своего никому не продадут, а уж тем более Азербайджану, который всячески противодействовал Добровольческой армии, а теперь, после ее поражения, сносится с красными, предлагая им добрососедские отношения. Адмирал Сергеев пытался грозить капитанам, но, видя напрасность своих угроз, приказал спустить свой адмиральский флаг и ушел к себе в каюту.
   На следующий день капитаны передали Сергееву перечень условий, при выполнении которых они согласятся войти в Баку. Все укрепления и средства обороны города должны быть переданы белой флотилии, личный состав которой будет продолжать действовать под Андреевским флагом. Однако Сергеев, давно спевшийся с мусаватистами, отклонил предложения капитанов и в помощь себе позвал генерала Драценко, бежавшего из Петровска в Баку. Драценко начал обвинять капитанов в бунте, но его никто не хотел слушать. Тогда Сергеев заявил, что передает командование флотилией капитану 2 ранга Бушену, а сам убывает в Батум и далее жаловаться Врангелю на «бунтовщиков».
   Затем на корабли прибыл какой-то господин, заявивший, что он председатель азербайджанского правительства и согласен на все условия белой флотилии. Капитан 2 ранга Бушен приказал сниматься с якорей. И вот белая флотилия вошла в Баку под Андреевскими флагами. Затем Бушен отправился к премьер-министру, но тот потребовал сдать корабли и оружие и добавил, что адмирал Сергеев стал морским министром Азербайджана. Бушен заявил, что флотилия уйдет в море, на что ему было заявлено, что в этом случае пушки острова Нарген откроют огонь по русским судам. Бушен резонно возразил, что на флотилии пушек тоже хватает.
   Надо заметить, что мусаватистская клика была в довольно сложном положении. С 22 марта в Нагорном Карабахе шли ожесточенные бои с армянскими войсками. Большая часть войск Бакинского правительства действовала в Карабахе. Поэтому мусаватистское правительство нуждалось в белой флотилии, а, с другой стороны, азербайджанское население Баку враждебно относилось к русским, русская же часть жителей города в основном была настроена пробольшевистски. И наконец, Бакинское правительство как огня боялось Красной Армии.
   Во время кратковременной стоянки флотилии в Баку начался массовый уход с кораблей нижних чинов. Кстати, генерал Драценко приказал всем сухопутным частям покинуть корабли и разоружиться в Баку. В такой ситуации командующий флотилией Бушен приказал идти в Энзели.
   Корабли уходили под Андреевскими флагами, в полной боевой готовности (разумеется, с учетом состояния кораблей). В случае встречи с красными судами предполагалось вступить в бой.
   В Энзели белая флотилия встала на внешнем рейде. На корабли прибыли представители английского командования, среди которых лейтенант Крислей, прекрасно говоривший по-русски. Бушен передал, что он хочет интернироваться на следующих условиях: все корабли и вооружение сдаются англичанам, офицерам оставляется их оружие, англичане же должны дать письменное обещание, что они ни в каком случае не выдадут их большевикам. Кроме того, Бушен потребовал, чтобы англичане переправили личный состав флотилии в Крым к Врангелю. Английское командование согласилось на все условия, кроме последнего, пообещав снестись с надлежащими властями, и если будет возможность, то отправить команды в Крым.
   Уже после прибытия в Энзели Бушен получил пакет от генерала Деникина, где было указание после эвакуации из Петровска идти в Энзели и интернироваться у англичан.
   После подписания условий интернирования корабли флотилии вошли во внутреннюю гавань Энзели. Замки орудий были сняты и складированы на берегу. То же проделано и с боеприпасами. Несколько пушек было снято, и англичане установили их на берегу.
   Большинство членов команд остались жить на судах, питаясь запасами, вывезенными из Петровска. Во внутреннюю жизнь флотилии англичане не вмешивались, жизнь на ней текла согласно составленным расписаниям. Производились строевые и шлюпочные учения и военные прогулки.
   Мусаватистское правительство, вступив в союз с Деникиным, имело реальные шансы отстоять Баку и даже получить контроль над Каспием. Однако русофобия, бахвальство и самоуверенность погубили мусаватистов.
   А большевики не дремали. В январе 1920 г. командующим Кавказским фронтом был назначен М.Н. Тухачевский. 17 марта 1920 г. Ленин телеграфировал Реввоенсовету Кавказского фронта: «Взять Баку нам крайне, крайне необходимо. Все усилия направьте на это, причем обязательно в заявлениях быть сугубо дипломатичными и удостовериться максимально в подготовке твердой местной Советской власти. То же относится и к Грузии, хотя к ней относиться советую еще более осторожно».
   Для подготовки операции по захвату Баку в Петровск прибыли командующий фронтом Тухачевский и член Реввоенсовета Орджоникидзе. В ночь на 21 апреля Тухачевский выпустил директиву командованию 11-й армии и Волжско-Каспийской флотилии о наступлении на Баку: «Главные силы Азербайджана заняты на западной границе своего государства. В районе ст. Ялама – Баку, по данным разведки, имеются лишь незначительные азербайджанские силы. В развитие полученных мною директив приказываю:
   1. Командарму 11-й армии 27 апреля сего года перейти границу Азербайджана и стремительным наступлением овладеть территорией Бакинской губернии. Операцию Ялама – Баку закончить в 5-дневный срок. Выслать кавалерийские отряды для захвата Закавказской железной дороги в районе Кюрдамир.
   2. Комфлота Раскольникову ко времени подхода частей 11-й армии к Апшеронскому полуострову произвести в районе ст. Алят десант небольшого отряда, который должен быть выделен распоряжением командарма 11-й армии. Быстрым налетом овладеть в Баку всем наливным флотом, не допустить порчи нефтяных промыслов». [136 - Директивы командования фронтов Красной Армии (1917–1922). Т. III.]
   Вторжение советских войск в Азербайджан производилось по стандартному «большевистскому» сценарию: местный ревком поднимает настоящее или «виртуальное» восстание рабочих и сразу же обращается за помощью к Красной Армии. По этой схеме действовали свыше 50 лет: вторжение в 1956 г. в Венгрию, в 1968 г. в Чехословакию и т. д.
   28 апреля Бакинский ревком обратился за помощью к Совнаркому РСФСР. Однако «помощь» начала оказываться на день раньше (!) – 11-я армия в составе 26-й, 28-й, 32-й стрелковых дивизий и 2-го конного корпуса (всего свыше 30 тыс. человек) вторглась на территорию Азербайджана. [137 - С правовой точки зрения вторжение Красной Армии в Азербайджан имеет много нюансов. С одной стороны, Азербайджан не воевал с РСФСР, а с другой стороны, границы этого государственного образования не были признаны ни одним государством мира, включая Англию. Советская Россия была единственной правопреемницей Российской империи и обладала соответствующими правами по всей территории бывшей империи.]
   Однако 11-й армии и Волжско-Каспийской флотилии практически не пришлось воевать, ибо войну выиграли… четыре бронепоезда.
   26 апреля отряд в составе легких бронепоездов № 61 «III Интернационал», № 209 «Красная Астрахань» и тяжелых (с корабельными пушками) № 55 «Красный Дагестан» [138 - По другим источникам бронепоезд № 55 назывался «Дагестанец».] и № 65 «Тимофей Ульянцев» собрался у разъезда Самур (район Белиджи) на границе Азербайджанской республики.
   Рано утром 27 апреля на поезда погрузили десант в составе двух стрелковых рот, а также руководителей компартии Азербайджана А.И. Микояна, Г.М. Мусабекова и Г.П. Джалебекова. В 10 ч. 05 мин. бронепоезда двинулись в путь.
   Бронепоезда без боя пересекли границу и проехали через Самурский мост. Мусаватисты даже побоялись открыть огонь, лишь сообщили начальству по телефону на станции Ялама. При подходе к Яламе противник пустил паровоз-брандер навстречу красным бронепоездам. Но огнем головного бронепоезда брандер был разбит, а десантная группа сбросила его остатки с путей.
   На станции Ялама трофеями красных стали гаубичная батарея и 500 пленных. В районе станции Худат навстречу красным выдвинулись два мусаватистских бронепоезда, но после короткой артиллерийской дуэли они ретировались. На станции Худат красные бронепоезда захватили пять артиллерийских батарей.
   Наконец бронепоезда достигли узловой железнодорожной станции Баладжары. Оттуда два бронепоезда были отправлены в сторону Гянджи, а два других пошли на Баку. Рано утром два красных бронепоезда ворвались в Баку. Мусаватистская армия капитулировала перед двумя нашими бронепоездами. Эшелон с лидерами мусаватистов и иностранными дипломатами был задержан на пути в Гянджу.
   Лишь 29 апреля к Баку подошла красная конница.
   В ночь на 30 апреля корабли Волжско-Каспийской флотилии начали медленно выходить на рейд Петровска. Комфлота Раскольников держал флаг на эсминце «Карл Либкнехт».
   Флотилия вышла в море, не имея определенного плана действий. Исаков писал: «Места высадки начдив указать не мог, честно признавшись, что сам не знает. Да и комфлот сказал, что место и время десанта – „по обстановке“». [139 - Исаков И.С. Каспий, 1920 год. С. 140.]
   Но драться Волжско-Каспийской флотилии не пришлось. Утром 1 мая Баку встретил корабли красными флагами и оркестром.
   К моменту прихода кораблей Волжско-Каспийской флотилии в Баку находились канонерские лодки «Карс» и «Ардаган», входившие в состав азербайджанского флота, а также ряд судов белой флотилии: крейсер «Пушкин», минный заградитель «Греция», посыльные суда «Астрабад», «Аракс», «Нарген», «Бугаз», «Орел», база траления «Горчаков», госпитальное судно «Алесгерье» и минная баржа «Терек», на которой находилось 200 малых мин «Рыбка» и 47 мин образца 1908 г.
   Любопытно, что с приходом красных бронепоездов в Баку командующий мусаватистским флотом Ч. Ильдрым предъявил правительству ультиматум, потребовав передать власть ревкому. На судах были подняты красные флаги. Что же касается морского министра опереточного флота Сергеева, то сей контр-адмирал вовремя убыл в Тифлис, а оттуда в Батум, прихватив с собой кассу белой флотилии и, видимо, кое-что из министерских фондов.
   На канонерках «Карс» и «Ардаган» стволы оказались до предела расстреляны так, что моряки в шутку называли орудия «гладкоствольными». Вдобавок во время какой-то очередной бакинской бузы с них сняли затворы, которые утопили в бухте. Когда новое начальство стало попрекать старпома «Карса» полным отсутствием на корабле карт и компасов, тот посмотрел на небо и изрек: «Компас там! – И, постучав пальцем по голове, продолжил: – Карта здесь!»
   Самым сильным кораблем мусаватистского флота был крейсер «Пушкин». Это бывший грузо-пассажирский пароход, построенный в 1893 г. в Швеции. Водоизмещение его составляло 1800 т. Длина 74,77 м, ширина 8,37 м, осадка 3,96 м. Две машины компаунд общей мощностью 850 л. с. давали ход 11 узлов. Вооружение состояло из двух 130/55-мм пушек и двух пулеметов. Судно было вооружено белыми зимой 1919/20 г., а затем Сергеев каким-то хитрым способом продал его мусаватистам.
   Не знаю, у кого в Москве, то ли у Ленина, то ли у Троцкого, возникла идея иметь на Каспии целых два флота: Волжско-Каспийскую флотилию и Красный флот Советского Азербайджана. Причем Ф.Ф. Раскольников, по-прежнему командовавший Волжско-Каспийской флотилией, становился по совместительству и командующим азербайджанским флотом. В состав азербайджанского флота были включены суда, находившиеся в Баку к 1 мая 1920 г. Естественно, их переименовали. 19 мая 1920 г. «Карс» и «Ардаган» стали «Лениным» и «Троцким», а 23 мая «Пушкин» стал «Советским Азербайджаном». Понятно, что «Ардаган» пробыл «Троцким» до 1 февраля 1927 г., а потом был переименован в «Красный Азербайджан».
   «Пушкин» уже в конце 1921 г. был сдан Главводу, а «Карс» и «Ардаган» служили долго и лишь 29 декабря 1954 г. были разоружены и обращены в плавказармы.

Канонерская лодка «Красный Азербайджан» (до 1.02.1927 г. «Троцкий», до 19.05.1920 г. «Ардаган»)
Лишь недавно рассекреченные материалы показали, что азербайджанский флот был создан для операции против Персии. Таким образом Ленин и Троцкий хотели создать видимость нейтралитета Москвы.

Глава 19
Энзелийская побудка

   1 мая 1920 г. командующий Морскими Силами Советской России Немитц, [140 - Немитц Александр Васильевич (1879–1967) по происхождению из дворян, контр-адмирал. В августе – декабре 1917 г. командовал Черноморским флотом. С февраля 1920 г. по декабрь 1921 г. командовал всеми морскими силами республики и одновременно был управляющим делами Наркомата по морским делам. Затем на преподавательской работе в военных училищах. В советском флоте имел звание вице-адмирала.] еще не зная о занятии флотилией Баку, дал директиву Раскольникову о захвате персидского порта Энзели: «Очищение Каспия от белогвардейского флота должно быть выполнено во что бы то ни стало. Так как для достижения этой цели потребуется десант на персидской территории, то он и должен быть совершен вами. Вы известите при этом ближайшие персидские власти о том, что десант предпринят военным командованием исключительно для выполнения боевого задания, которое возникло только потому, что Персия не в состоянии разоружить белогвардейские суда в своей гавани и что персидская территория остается для нас неприкосновенной и будет очищена немедленно по выполнении боевого задания. Это извещение должно исходить не от центра, а только от вас». [141 - Директивы командования фронтов Красной Армии (1917–1922). С. 313.]
   Эта директива была согласована с Лениным и Троцким. Нарком иностранных дел Чичерин предложил хитрый ход – считать высадку в Энзели личной инициативой Раскольникова, а в случае осложнений с Англией «повесить на него всех собак», вплоть до объявления его мятежником и пиратом.
   Ситуация с белой флотилией, стоявшей в Энзели, была очень сложной в правовом отношении. С одной стороны, Персия – формально независимое государство, придерживавшееся формального и фактического нейтралитета в Гражданской войне в России. Белые суда, пришедшие в Энзели, были интернированы в полном соответствии с международным правом. К примеру, точно так же были интернированы в китайских портах несколько русских кораблей в 1904–1905 гг., и японцы их не посмели тронуть.
   Но с другой стороны, большинство судов, ушедших в Энзели, раньше были танкерами и они были более чем необходимы для перевозки нефти из Баку в Астрахань. Не было никакой гарантии, что белые суда в нужный момент не будут вооружены и не начнут крейсерские операции на Каспии. Наконец, согласно Туркманчайскому миру (от 10 февраля 1828 г.), Персия вообще не имела права содержать на Каспии военный флот. В начале ХХ века было несколько прецедентов – высадок русских десантов в Энзели. Процитирую «Военную энциклопедию»: «Постоянные волнения и беспорядки в Персии за последние годы заставляли очень часто наших дипломатических представителей обращаться за содействием к Каспийской флотилии; своз десанта в Энзели, в Решт, в район Астрабада и в других пунктах побережья сделался обычным явлением». [142 - Военная энциклопедия. Т. XII. С. 439.]
   14 мая 1920 г. в Баку Раскольников издает совершенно секретный приказ по флотилии: «Оставшиеся в распоряжении противника суда в настоящее время интернированы в бухте Энзели, охраняемой английскими войсками численностью до 2000 чел. Для защиты бухты с моря на берегу, за восточной окраиной города, установлены 6-дюймовые [152-мм] батареи; вход в бухту, кроме того, охраняется плавучей батареей „Коротость“, вооруженной двумя 6-дюймовыми пушками и находящейся у южной оконечности канала.
   С целью не допустить возможности противнику вновь воссоздать боевую силу на море и в корне обеспечить за нами господство на Каспийском море необходимо захватить в свои руки все находящиеся в Энзели плавучие средства.
   Поэтому флоту и десотрядам приказываю произвести операцию захвата вооруженной силой города и бухты Энзели путем высадки десанта и дальнейших комбинированных действий его с боевыми судами по следующему плану: десотряды под прикрытием боевых судов высаживаются в районе Кумаль-Кавру, прерывают сообщения Энзели с Рештом и, продвигаясь вдоль шоссе, стремительным натиском овладевают береговыми укреплениями у Энзели. Одновременно производится бомбардировка этих укреплений с моря, а за 2 часа до момента высадки десанта флотом производится путем обстрела района Качалал-Энзели демонстрация. В то же время кавдивизион, вышедший из Ленкорани и продвигающийся вдоль побережья, подходит к г. Энзели с запада.
   Для высадки в районе Кумаль-Кавру назначаю 1-й, 2-й и 3-й десотряды под командой военмора Кожанова. Для перевозки десанта назначаю пароходы «Березань», «М. Колесников» и «Паризиен». Посадку десанта на суда произвести в г. Баку в день, который будет указан дополнительно. Суда с десантом совершают переход по морю совместно с флотом. По занятии г. Энзели предписываю военмору Кожанову тотчас же принять меры к обороне города со стороны моря и выставить заставы по направлению к г. Решту. В случае получения сведений о движении отрядов Кучук-хана выслать ему поддержку.
   Кавдивизиону выступить из Ленкорани с расчетом перейти границу Персии в момент появления наших судов у Энзели, о чем будет сообщено по радио через крейсер «Пролетарий». Для обеспечения продвижения кавдивизиона распоряжением военмора Кожанова назначается одна рота из состава десотрядов, которая на пароходе «Греция» и под охраной крейсера «Пролетарий» совершает переход вдоль побережья, высаживаясь в случае надобности при столкновениях кавдивизиона с противником в тылу у последнего. Высадка этой роты производится по указанию военмора Калмыкова, назначаемого командующим кавдивизионом и этой ротой. На крейсер же «Пролетарий» возлагается, кроме охраны парохода «Греция», также и поддержка артогнем высадившихся людей.
   Для демонстрации в районе Качалал-Энзели назначаю эсминцы «Дельный», «Деятельный» и «Расторопный». Обстрел упомянутого района произвести по моему особому приказанию. Командование назначенными для демонстрации судами возлагаю на военмора Чирикова.
   Для борьбы с береговыми и плавучими батареями назначаю крейсеры «Роза Люксембург» и «Пушкин» под общим командованием военмора Гаврилова.
   Для прикрытия высадки десанта в районе Кумаль-Кавру назначаю канлодки «Карс» и «Ардаган» и крейсер «Бела Кун», на которые возлагается задача содействовать артогнем продвижению десанта вдоль берега. Командование обеими канлодками возлагаю на военмора Славянского.
   Общее руководство всей операцией оставляю за собой. Буду находиться на эсминце «Карл Либкнехт»». [143 - ЦГАВМФ. Ф. р-1. Оп. 3. Д. 589.]
   Рано утром 18 мая в соответствии с планом Раскольникова флотилия подошла к Энзели. Морякам открылась панорама города и его окрестностей. Предоставлю слово командиру «Деятельного»: «Левее (к востоку) – пологий песчаный пляж от селения Кивру до предместий Казьяна с медленным, ленивым накатом прибоя от очень пологой зыби, почти незаметной для глаза. Вплотную за ним голые и невысокие дюны, через которые параллельно берегу пролегают шоссе и линии проводов на Решт. Единственная дорога то скрывается, то как на ладони. Сейчас пустынна.
   Мы ожидали на подступах к Казьяну увидеть окопы или пулеметные гнезда, занимаемые по тревоге, но за дальностью расстояния рассмотреть их не могли.
   Прямо на юг – после виноградников сплошной парк или лес, сквозь кроны которого выглядывают черепичные крыши или красные стены кирпичных домов. Это Казьян, район учреждений, мастерских и складов, рыболовных и путейских концессий российских фирм и министерств, еще в 1918 году захваченных интервентами и превращенных в военный городок английских войск. В парке Казьяна разбит лагерь для колониальных батальонов сикхов и гурков. Лучшие дома (бывшие Лианозова) занимает штаб и офицеры войск его величества. Тут же главная радиостанция, верхушки мачт которой торчат над деревьями. Со стороны залива Мурдаб должна быть стенка и пристань с посыльными судами и катерами. Где-то здесь же склад бензина и керосина (в бидонах), но местоположение его неизвестно, как неизвестны позиции батарей или других укреплений. Движения не видно.
   Правее (к западу) – отделенный от Казьяна проливом (служащим и входным фарватером), находится город и порт Энзели. Резиденция губернатора провинции Гилян, консульства, портовое управление, таможни, банки, множество контор, жилых домов и лавок, несколько пристаней и стенок с близрасположенными складами и пакгаузами. Большинство судов (больше двадцати) стоит тесно кормой к городской стенке, отдав якоря в заливе. Видны только мачты и трубы. На окраине – склады импортных фирм, также занятые английским снабжением и запасами. Дальше – небольшой сухопутный аэродром, вернее площадка, оборудованная интервентами.
   Все три наблюдаемых приморских участка отделены от гористого хинтерланда низменной болотистой равниной или лиманом Мурдаб, непосредственного фона в глубине они не имеют и потому кажутся расположенными как бы на острове, сзади которого на очень большом удалении начинается гористая местность. Там город Решт и высокие перевалы, выводящие к Тегерану. Это путь оккупантов и завоевателей, но это же и единственный путь их отступления. Где-то под Рештом нависают отряды Мирзы и Кучук-хана». [144 - Исаков И.С. Каспий, год 1920. С. 226–227.]
   Береговые батареи англичан молчали. 18 мая в 7 ч. 15 мин. флотилия была уже в 60 кабельтовых от Энзели. Здесь корабли разделились. Четыре эсминца – «Карл Либкнехт», «Деятельный», «Расторопный» и «Дельный» – повернули на запад для обстрела района Копурчаль, чтобы отвлечь внимание противника от места высадки десанта. Вспомогательный крейсер «Роза Люксембург» в охранении сторожевого катера «Дерзкий» направился к югу для обстрела района Казьяна. Транспорты в сопровождении отряда артиллерийской поддержки (вспомогательный крейсер «Австралия», канонерские лодки «Карс» и «Ардаган», тральщик «Володарский») направились к населенному пункту Кивру для высадки десанта.
   В 7 ч. 19 мин. эсминцы открыли артиллерийский огонь по району Копурчаль. В 7 ч. 25 мин. вспомогательный крейсер «Роза Люксембург» начал артобстрел Казьяна, где находился штаб английских войск. Вскоре после начала артобстрела по радио был направлен ультиматум командующему английскими войсками о сдаче порта Энзели со всеми находящимися там русскими кораблями и имуществом.

   Занятие Волжско-Каспийской флотилией порта Энзели
   Около 8 часов вспомогательный крейсер «Австралия» и канонерки начали артподготовку высадки десанта вблизи Кивру, в 12 км к востоку от Энзели.
   Любопытно, что один из первых 130-мм снарядов крейсера «Роза Люксембург» взорвался в помещении британского штаба. Английские офицеры выпрыгивали из окон буквально в нижнем белье. Просвещенные мореплаватели просто-напросто проспали советскую флотилию. Время в Волжско-Каспийской флотилии и у англичан различалось на 2 часа, и первые выстрелы «Карла Либкнехта» для красных прозвучали в 7 ч. 19 мин. утра, а для англичан в 5 ч. 19 мин. (по второму поясному времени). Кто ж встает в 5 часов утра? Порядочные джентльмены должны еще спать.
   А теперь обратимся к воспоминаниям другой стороны. А. Ваксмут писал: «В одно прекрасное утро мы проснулись от орудийных выстрелов и падения снарядов среди порта и среди наших кораблей. Взобравшись на мачты, мы увидели в море массу кораблей, стрелявших по Энзели. В английском штабе – полная растерянность, ни одна из батарей красным не отвечала. Оказывается, от этих батарей англичане бежали чуть не в одном белье. Через некоторое время мы увидели, как лейтенант Крислей сел на один из наших быстроходных катеров, поднял белый флаг и вышел в море к красным. Мы поняли, что англичане плохая защита, и решили действовать сами, то есть нам надо было уходить. Чем дальше мы уйдем, тем в большей будем безопасности.
   Энзели соединен с Рештом единственной дорогой, идущей по перешейку между озером и морем, а также пароходиками, ходящими между Энзели и Пирбазаром на другом конце озера.
   Мы погрузили на многочисленные шлюпки больных и не могущих идти и кое-какое имущество. Шлюпки пошли прямо через озеро на Пирбазар, а остальные, человек пятьдесят – шестьдесят, забрав с собой каждый что мог, во главе с Бушеном отправились посуху по дороге в Решт. Офицеры (почти все, человек двести) имели револьверы; патронов же было всего штук двенадцать – двадцать на человека.
   Обстрел вскоре прекратился – видимо, парламентер достиг своей цели. Пройдя с полверсты, мы встретили цепи английских войск – говорят, что впереди красные. Бушен выслал вперед английских цепей 12 человек с винтовками искать, нет ли прохода; вернулись и доложили, что действительно дорога занята красными и весь перешеек ими перерезан. Остается единственный путь – через озеро, но средств никаких. К счастью, видим: какие-то два пароходика направляются из Энзели через озеро; на нескольких рыбницах мы выходим им навстречу и силой останавливаем. Оказывается, что англичане отправляют каких-то армян, находящихся на их иждивении; почти все наши садятся на эти пароходы, и мы к вечеру добираемся до Пирбазара. С пароходов ясно виден красный корабль, стоящий по другую сторону перешейка. Почему он в нас не стрелял – неизвестно.
   Всю ночь мы шли из Пирбазара пешком и утром пришли в Решт, где и расположились лагерем в саду и доме русского консульства. На следующий день в Решт вошли и все английские войска, и часть наших, запоздавших и прошедших мимо большевиков вместе с англичанами, переодевшись в английскую форму. Англичане все бросили, все их склады были разграблены персами, уважение к ним было потеряно, и вся ситуация в Персии повернулась так, что мы стали гордиться своими русскими, хоть и нашими врагами». [145 - Ваксмут А.П. Конец Каспийской флотилии времени Гражданской войны под командой генерала Деникина // Флот в белой борьбе. С. 402–403.]
   Комментарии тут, я думаю, совсем излишни!
   Однако, если честно сказать, наши военморы при высадке десанта действовали не самым лучшим способом. «„Володарский“, приткнувшись раза два носом к берегу для разведки глубин, отошел к ближайшему транспорту. После сигнала подошедшего „Карла Либкнехта“, приняв на борт около двух взводов, тральщик начал высаживать бойцов первого броска прямо в воду, на глубинах вполовину человеческого роста, стреляя при этом через их головы из своей носовой 75-мм пушки по ближайшим британским пулеметам.
   В это время транспорты «Березань», «Колесников» и «Паризиен», став на якоря, спустили все свои шлюпки, которые, будучи набиты десантниками до предела, двинулись на веслах к пляжу. Никакого порядка при этом не было. Над всем царил единый, общий порыв – возможно скорее добраться до берега и сцепиться с англичанами раньше других.
   Суматоха и беспорядок увеличились, когда первые шлюпки, с ходу врезавшиеся в берег, были залиты набегавшей с кормы прибойной волной. Для наблюдавших картину высадки с транспортов «накат» казался совершенно безобидным, каким и был на самом деле, но для тех, кто имел только волжский опыт и не умел проходить прибой, отдавая с кормы стоп-анкер, эта волна явилась причиной «криминала». Прибой развернул опустевшие шлюпки лагом, затопил часть из них, перевернул и после нескольких ударов о грунт оставил лежать в песке с расшитыми днищами и уже совершенно непригодными к употреблению.
   Только теперь выяснилось, что в первые шлюпки попрыгали с транспортов главным образом десантники, которые сами же взялись за весла, а те немногие гребцы из команд транспортов, которым удалось попасть на шестерки и вельботы, добравшись до пляжа, не захотели возвращаться и приняли участие в борьбе за береговую полосу. Приняв морскую ванну, они через минуту уже перебежками старались пробиться к шоссейной дороге, совершенно забыв о шлюпках». [146 - Исаков И.С. Каспий, год 1920. С. 241.]
   В итоге большая часть шлюпок и катеров была брошена у берега. Темп высадки резко замедлился. Однако из-за паники у англичан это не имело серьезных последствий.
   В 8 ч. 55 мин. к красным был послан парламентер – лейтенант Крислей на белогвардейском торпедном катере английского производства. Но на крейсере «Австралия» не заметили белого флага и, решив, что это – торпедная атака, [147 - Позже отражение этой торпедной атаки стало изучаться во всех советских трудах по военно-морской истории.] артогнем заставили катер повернуть назад.
   Примерно в 10 часов утра из-за Энзелийского мола выскочил еще один катер. На нем был большой белый флаг. Первым его заметил штурман Арвид Буш и с трудом удержал комендоров эсминца «Деятельный» от открытия огня. Надо ли говорить, что у англичан не положено было по штату иметь белый флаг. Что же они использовали в качестве его – до сих пор не ясно. Очевидцы кардинально расходятся во мнениях. Командир канонерки «Ленин» К.И. Самойлов утверждал, что катер парламентера имел впереди вместо флага прикрепленный белый китель. Б.П. Гаврилов, бывший главарт и один из флагманов флотилии в своих воспоминаниях пишет: «…из гавани выскочил быстроходный катер с громадным белым флагом размером с простыню…» В.А. Снежинский в 1950-х годах утверждал, что «…на носовом флагштоке катера развевались дамские панталоны…»
   Так или иначе, но капитан пехоты Джон Крачлей явился на переговоры, и на несколько часов было заключено перемирие. Однако в 12 ч. 40 мин. красные суда вновь ненадолго открыли огонь. К вечеру был подписан окончательный вариант перемирия.
   Персидский губернатор Энзели на грязном буксирчике подошел к «Карлу Либкнехту» и поднялся на его борт. От имени персидского правительства он приветствовал Красный флот. На улицах Энзели постепенно стали появляться красные флаги.
   В результате занятия Энзели были захвачены большие трофеи: крейсера «Президент Крюгер», «Америка», «Европа», «Африка», «Дмитрий Донской», «Азия», «Слава», «Милютин», «Опыт» и «Меркурий», плавбаза торпедных катеров «Орленок», авиатранспорт «Волга» с четырьмя гидропланами, четыре английских торпедных катера, десять транспортов, свыше 50 орудий, 20 тысяч снарядов, свыше 20 радиостанций, 160 тысяч пудов хлопка, 25 тысяч пудов рельсов, до 8 тысяч пудов меди и другое имущество. [148 - Газета «Известия», 23 мая 1920 г.]
   Захват Энзели вызвал большой шум в британской прессе. Так, 27 мая 1920 г. газета «Таймс» сообщала: «Страна открыта большевизму, весь английский престиж теперь поставлен на карту, захват персидского порта Энзели является громадной угрозой, которая может заронить искру в легковоспламеняющийся материал, рассеянный по всему Среднему Востоку».
   Однако британское правительство не рискнуло вступить в вооруженный конфликт с Советской Россией.
   Захваченные в Энзели суда постепенно стали переводить в Баку. Из сводки штаба Волжско-Каспийской флотилии от 23 мая 1920 г.: «Прибыл в Баку из захваченных в Энзели транспортов противника „Талмуд“ с 60 000 пудов керосина; отправлены из Энзели в Баку (из захваченных) транспорты: „Ага Мелик“ с 15 000 пудов ваты, „Волга“ с двумя гидропланами на борту и „Армения“ с 21 000 пудов хлопка.

Глава 20
Как персы вместо Совнаркома получили нового шаха

   Весьма любопытна реакция советского правительства на взятие Энзели. 23 мая 1920 г. газета «Правда» писала: «Каспийское море – советское море». И в тот же день Наркомат иностранных дел отправил в Тегеран ноту, где утверждалось, что Энзелийская операция была предпринята по инициативе военного командования «без распоряжения» центральной власти и что «о совершившихся в Энзели фактах Российское советское правительство было поставлено в известность лишь после того, как означенная операция была доведена до конца». [149 - Документы внешней политики СССР. М.: Политиздат, 1952. Т. II. С. 542–543.]
   И опять же 23 мая в Энзели на пароходе «Курск» состоялась тайная встреча Раскольникова и Орджоникидзе с Кучек-ханом. Он был довольно интересной фигурой. Настоящее имя его Юнус. Родился он в 1881 г. в окрестностях Решта в семье муллы. Образование получил в Тегеранском медресе. С 1905 г. участвовал в антиханском движении. Осенью 1915 г., после высадки в Энзели частей русского экспедиционного корпуса под командованием генерала Баратова, партизанский отряд Кучек-хана совершал смелые рейды на русские отряды. В конце концов, казаки задали хорошую трепку дженгелийцам Кучек-хана, и те разбежались по домам. С весны 1918 г. Кучек-хан партизанил уже против англичан.
   25 мая 1920 г. в Москве на заседании Политбюро ЦК РКП(б) было принято постановление «убрать русские войска и красный флот из Энзели и других пунктов». Далее в постановлении говорилось: «Оставить в Энзели некоторую часть судов под видом полицейской службы, но под азербайджанским флагом в количестве, необходимом для постоянного содействия Кучек-хану». [150 - Большевистское руководство. Переписка. 1912–1927. М.: РОССПЭН. 1996. С. 130.]
   На основе этого постановления Л.Д. Троцкий написал Раскольникову более крутую директиву: «Оказать всемерное содействие Кучек-хану и вообще освободительному народному движению в Персии оружием, инструкторами, добровольцами, деньгами и прочим, сдав в руки Кучек-хану занимаемую ныне нами территорию… Если для успеха дальнейшей борьбы Кучек-хана необходимо участие военных судов, оставить таковые под флагом Азербайджанской Республики и оказать от ее имени помощь Кучек-хану. Тайно помочь организовать в Персии широкую советскую агитацию». [151 - Там же. С. 129.]
   По просьбе Кучек-хана и с согласия Раскольникова к его отрядам присоединились добровольцы-моряки и «кавказдивизион».
   Войска Кучек-хана двинулись на Решт и заняли его 4 июня 1920 г. Англичане оставили город без боя. На следующий день Кучек-хан провозгласил в Реште Персидскую Советскую Социалистическую республику, а себя и своих приближенных – Советом Народных Комиссаров.
   А между тем 23 июня в Реште состоялся 1-й съезд персидской компартии, созданной на базе леворадикальной партии «Адалет».
   В начале июня 1920 г. Ф.Ф. Раскольников был назначен командующим Балтийским флотом и убыл в Петроград. Временно исполняющим его обязанности был назначен А.А. Соболев.
   Любопытно, что согласно всем советским источникам 1960—1980-х годов, командующим обеими флотилиями был назначен А.К. Векман. Однако и он долго не удержался, и в ноябре – декабре 1920 г. командующим был Э.С. Панцержанский, а с 28 декабря 1920 г. по 8 декабря 1921 г. – некий С.А. Хвицкий. А по найденным мною архивным документам флотилиями на Каспии, по крайней мере до конца 1920 г., командовал врио командующего Соболев.
   Вероятно, перевод Раскольникова на Балтику был связан с изменением отношения политбюро к Кучек-хану. Так или иначе, но руководство персидской компартии рассорилось с Кучек-ханом. В ночь на 31 июля в Реште произошел переворот, в ходе которого было убито несколько десятков сторонников Кучек-хана. Новое правительство Персидской ССР возглавил близкий к коммунистам Эсханулла-хан.
   Москва постоянно колебалась в отношениях между персидскими коммунистами и Кучек-ханом. Не без ее участия коммунисты и Кучек-хан подписали соглашение о сотрудничестве.
   Советское правительство в 1920 г. действовало по принципу институтки: «И невинность соблюсти, и капитал приобрести». Но институткам в политике не место: или нужно было вводить в Персию «ограниченный контингент» войск, или вовсе выводить немногочисленные советские части.
   В результате в августе 1920 г. просоветские силы потерпели большое поражение в Гиляне. Нарком Чичерин получил из Лондона от персидского посланника в Англии Гафар-хана ноту, датированную 7 сентября 1920 г. В ней «с прискорбием» сообщалось, что войска персидского правительства, направленные в Гилян, «чтобы подавить восстание», захватили в плен группу солдат, среди которых обнаружили бойца 244-го полка 28-й дивизии Красной Армии Михаила Шутова из Ставрополя. При допросе он сообщил, что «его полк, состоящий из 800 русских, пришел из Баку на судах и был высажен в Энзели. Комсостав весь русский», командир полка Шонин. В ноте отмечалось, что этот «неприятный инцидент» произошел в то время, когда чрезвычайный посланник персидского правительства «собирается вести переговоры с советским правительством в Москве с целью разрешить все текущие вопросы и установить дружественные отношения между двумя государствами». [152 - Цит. по: Персиц М.А. Застенчивая интервенция. О советском вторжении в Иран и Баку в 1920–1921 гг. М.: Муравей-Гайд, 1999. С. 142.]
   Правительственные войска вели еще год боевые операции против повстанцев, и к началу ноября 1921 г. в Гиляне и других прикаспийских провинциях была восстановлена власть шахского правительства.
   Сам Кучек-хан погиб в ноябре 1920 г. в горах Талыша.
   Советское правительство помогало оружием и личным составом персидским коммунистам и Кучек-хану, а параллельно вело переговоры с тегеранским правительством. В итоге 26 февраля 1921 г. в Москве состоялось официальное подписание советско-персидского договора. В его преамбуле говорилось: «Желая видеть персидский народ независимым, процветающим и свободно распоряжающимся всем своим достоянием, Российское Советское правительство объявляет все трактаты и соглашения, заключенные бывшим царским правительством с Персией и приводившие к умалению прав персидского народа, отмененными и потерявшими всяческую силу». [153 - Цит. по: Алиев С.М. История Ирана. ХХ век. С. 129.]
   По этому договору советское правительство аннулировало все русско-персидские и другие договоры, заключенные царским правительством с третьими державами в ущерб интересам Персии.
   Советское правительство заявило о своем отказе от участия в каких-либо мероприятиях и соглашениях, «приводивших к ослаблению и нарушению суверенитета» Персии, а также добровольно отказалось в пользу Персии от островов Ашур-Аде и других, расположенных в Каспийском море у персидского побережья.
   Статья 8 договора гласила, что советское правительство отказывается «от всяческих прав на займы, предоставленные Персии царским правительством». К 1917 г. сумма этих займов (не считая процентов) составляла 65,5 млн. рублей золотом.
   Советское правительство безвозмездно передавало Персии право на владение шоссейными дорогами Энзели – Тегеран и Казвин – Хамадан, а также на все относящиеся к этим дорогам земли, постройки и инвентарь. Железнодорожные линии Джульфа – Тебриз и Софьян – Урмийское озеро со всеми постройками и имуществом также передавали персам безвозмездно.
   Отдавались и все выстроенные царским правительством телефонные и телеграфные линии, порт Энзели с товарными складами, электростанцией и другими инфраструктурами, а также пристани, товарные склады, пароходы, баржи на Урмийском озере.
   Договор отменял режим капитуляций, которым пользовалась Россия с 30-х гг. XIX века.
   Статья 11 договора разрешала персидскому правительству держать флот на Каспийском море. Персия получала право транзитной торговли через советскую территорию. Такое же право предоставлялось и советскому правительству. Обе стороны предоставляли при этом друг другу права «наиболее благоприятствуемой нации». Но право транзита предоставлялось только в одном направлении – через территорию договаривающихся стран в третьи, но не обратно.
   Следует заметить, что, несмотря на заявления советского правительства о добровольном отказе от всех привилегий царской России в Персии, Чичерин и Карахан в ходе переговоров в Москве упорно добивались сохранения за РСФСР на севере Персии нефтяной и рыбной концессий. До 1917 г. они принадлежали частному русскому капиталу.
   Удалось сохранить только рыболовную концессию, и на ее базе в 1927 г. возникло совместное производственно-коммерческое объединение «Иранрыба», национализированное иранским правительством в 1953 г.
   О нефтяной же концессии вопрос долго оставался открытым, и вот в начале 1950-х годов иранское правительство официально отвергло все права СССР на нефтяную концессию в Иране.
   В ночь на 21 февраля 1921 г. генерал Реза-хан, командующий персидской казачьей дивизией, поднял по тревоге 2500 всадников и двинулся на Тегеран. Рядом с ним были полковник Смит и ряд других британских офицеров. Мятежники без сопротивления вступили в столицу и арестовали правительство.
   Реза-хан фактически стал диктатором в стране. В 1924 г. он уговорил слабовольного и болезненного шаха Ахмеда уехать во Францию.
   31 октября 1925 г. в отсутствие Ахмеда меджлис утвердил законопроект о низложении династии Каджаров. Из 85 депутатов только 5 проголосовали против. Наследник престола Мохаммед Хасан мирза был арестован и выслан из страны. Выборы в Учредительное собрание прошли при непосредственном участии военных властей и полиции, и 6 декабря 1925 г. Учредительное собрание приступило к работе, завершившейся 12 декабря. Из 300 членов 257 проголосовали за избрание Реза-хана наследным шахом Персии. Против было всего 3 голоса.
   Реза-шах принял фамилию Пехлеви и соответственно стал основателем династии Пехлеви. В честь его город Энзели в 1925 г. был переименован в Пехлеви, а старое название возвратили ему в 1980 г. Новый шах не ограничился переименованием городов и в 1935 г. изменил название страны. Теперь Персия стала называться Ираном.

Глава 21
Несостоявшаяся бомбардировка Баку

   1 сентября 1939 г. Германия напала на Польшу, а через два дня Англия и Франция объявили войну Германии, и локальный конфликт превратился в мировую войну. До 1991 г. вину за развязывание мировой войны у нас было принято полностью сваливать на Германию – сказывался синдром июня 1941 г.
   Тем не менее еще 5 мая 1941 г. Сталин, выступая в Кремле перед выпускниками военных академий, сказал: «Действительно ли германская армия непобедима? Нет. В мире нет и не было непобедимых армий. Есть армии лучшие, хорошие и слабые. Германская начала войну и шла в первый период под лозунгом освобождения от гнета Версальского мира. Этот лозунг был популярен, встречал поддержку и сочувствие всех обиженных Версалем. Сейчас обстановка изменилась. Сейчас германская армия идет с другими лозунгами. Она сменила лозунги освобождения от Версаля на захватнические.
   Германская армия не будет иметь успеха под лозунгами захватнической завоевательной войны. Эти лозунги опасные.
   Наполеон I, пока он вел войну под лозунгами освобождения от крепостничества, он встречал поддержку, имел союзников, имел успех.
   Когда Наполеон I перешел к завоевательным войнам, у него нашлось много врагов. И он потерпел поражение». [154 - Россия. ХХ век. Документы. 1941 год. В 2-х кн. / Сост. Л.Е. Решин и др.; под ред. В.П. Наумова. М.: Международный фонд «Демократия», 1998. Кн. 2. С. 160–161.]
   Действительно, до апреля 1940 г. (то есть до начала вторжения в Норвегию) Германия не заняла ни пяди территории, ранее не входившей в состав Германской и Австрийской империй. Соответственно и СССР в 1939–1941 гг. вернул себе лишь территории (и то далеко не все), принадлежавшие ранее Российской империи.
   К сожалению, и у нас, и на Западе принято забывать об агрессивных намерениях малых стран – Польши, Финляндии, Румынии и Венгрии, – имевших территориальные претензии к своим соседям и надеявшихся реализовать их в ходе большой европейской войны.
   Мало кому известно, что Англия начала планировать вторжение в Норвегию за много недель раньше, чем Гитлер. И если немцы оказались там раньше, то не в силу своей агрессивности, а исключительно из-за британского бюрократизма и глупости лордов Адмиралтейства.
   С начала войны британские и французские стратеги решили задушить Германию экономической блокадой. Особую роль в этом, естественно, играла нефть. Основными источниками снабжения Германии нефтью были Румыния и СССР.
   К 1939 г. румынская нефть шла в Германию в основном морем из Констанцы в Гамбург (74,5 % поставок), по Дунаю (21,5 %) или по железной дороге (4 %). С началом войны транспортировка нефти в Гамбург морем стала невозможна, а Италия имела слишком мало танкеров, и их едва хватало для обеспечения нефтью своей страны. Кроме того, из общего тоннажа танкеров на Дунае (220,7 тыс. т) Германия контролировала лишь 45 %. Чтобы привязать к себе Румынию и сократить поставки ее нефти в Германию, Лондон предложил Бухаресту договор о больших закупках нефти.
   Параллельно в Лондоне и Париже начали рассматривать варианты бомбардировки Баку с целью лишить нефти СССР и Германию.
   Теоретическая возможность нападения с воздуха на нефтяные месторождения в Баку впервые была рассмотрена уже в сентябре 1939 г. офицером связи между генштабом и МИДом Франции подполковником Полем де Виллелюмом. 10 октября 1939 г. министр финансов Франции Поль Рейно постарался выяснить, в состоянии ли французские ВВС «подвергнуть бомбардировке из Сирии нефтеразработки и нефтеперерабатывающие заводы на Кавказе»?
   31 октября министр снабжения Англии написал министру иностранных дел: «Если уничтожить русские нефтепромыслы (а все они представляют собой разработки фонтанирующего типа и поэтому могут быть очень легко разрушены), нефти лишится не только Россия, но и любой союзник России, который надеется получить ее у этой страны». [155 - Цит. по: Степанов А. Кавказский вариант // Авиамастер № 1/2003. С. 32.]
   30 ноября 1939 г. началась советско-финская война. Появился прекрасный повод для нападения на СССР, который-де совершил агрессию против «маленького миролюбивого государства».
   31 декабря 1939 г. в Анкару прибыл английский генерал С. Батлер для обсуждения проблем англо-турецкого военного сотрудничества прежде всего против СССР, в частности вопросов об использовании англичанами аэродромов и портов в Восточной Турции.
   15 января генеральный секретарь французского МИДа Леже сообщил американскому послу У. Буллиту, что Даладье предложил направить в Черное море эскадру для блокады советских коммуникаций и бомбардировки Батуми, а также атаковать с воздуха бакинские нефтяные скважины. Причем целью этих операций являлось не только предотвращение поставок нефти из СССР в Германию. Леже заявил: «Франция не станет разрывать дипломатических отношений с Советским Союзом или объявлять ему войну, но она уничтожит Советский Союз – при необходимости – с помощью пушек!». [156 - Там же.]
   24 января начальник генерального штаба Великобритании генерал Э. Айронсайд представил военному кабинету меморандум «Главная стратегия войны», где указывал следующее: «На мой взгляд, мы сможем оказывать эффективную помощь Финляндии лишь в том случае, если атакуем Россию по возможности с большего количества направлений и, что особенно важно, нанесем удар по Баку – району добычи нефти, чтобы вызвать серьезный государственный кризис в России». [157 - Там же.]
   3 февраля французский генштаб дал командующему ВВС Франции в Сирии генералу Ж. Жюно, полагавшему, кстати, что «исход войны решится на Кавказе, а не на Западном фронте», приказ изучить возможность осуществления воздушного нападения на Баку.
   7 февраля проблема подготовки нападения на советские нефтепромыслы обсуждалась на заседании английского военного кабинета, который пришел к выводу, что успешное осуществление этих акций «может основательно парализовать советскую экономику, включая сельское хозяйство». Комитету начальников штабов было дано указание подготовить соответствующий документ.
   Для бомбардировки Баку на Ближний Восток англичане направили несколько эскадрилий новейших бомбардировщиков «Блейнхем» Mk.IV.
   8 марта английский комитет начальников штабов представил правительству доклад под названием «Последствия военных действий против России в 1940 году». В докладе предусматривались три основных направления военных действий: северное (в районах Петсамо, Мурманска и Архангельска), дальневосточное и южное. Наиболее важным считалось южное направление.
   В докладе подчеркивалось, что «наиболее уязвимыми целями на Кавказе являются нефтепромышленные районы в Баку, Грозном и Батуми». Военно-морские силы также могли быть привлечены к нанесению воздушных ударов: «…рейды авианосцев в Черном море с целью бомбардировок нефтеперегонных предприятий нефтехранилищ или портовых сооружений в Батуми и Туапсе будут полезным дополнением к основным воздушным налетам на Кавказский регион и могут привести к временному разрушению русской обороны». [158 - Там же. С. 34.]
   Для начала англичане предприняли серию разведывательных полетов над территорией СССР. Для этого был использован новейший скоростной американский самолет «Локхид-12А», который базировался на аэродроме Хаббания недалеко от Багдада. Самолет был оснащен тремя фотоаппаратами с высокой разрешающей способностью. С высоты 6 км они могли снимать полосу шириной 18,5 км.
   30 марта 1940 г. «Локхид-12А» на высоте 7 км сделал несколько кругов над Баку и прилегающими нефтепромыслами. Через 4 дня «Локхид-12А» произвел разведку районов Батуми и Поти, где находились нефтеперегонные заводы. На этот раз советская зенитная артиллерия дважды открывала огонь. Всего наши зенитчики выпустили тридцать четыре 76-мм снаряда, но попаданий в самолет не было. Погранохрана заявила протест турецкому пограничному комиссару.
   Кстати, обратим внимание на даты разведывательных полетов. Ведь 12 марта 1940 г. был подписан Советско-финский мирный договор. Это еще раз показывает, что при подготовке к нападению на СССР Финляндская война была не причиной, а лишь удобным поводом.
   Однако и советская резидентура в Лондоне не дремала. 20 апреля 1940 г. полпред Майский телеграфировал в Москву: «Немедленно. Из источника, за абсолютную достоверность которого не могу ручаться, но который безусловно заслуживает внимания, я получил следующую информацию: в двадцатых числах марта на аэродроме в Хестоне (Лондон) два бомбовоза последнего американского типа были замаскированы как гражданские самолеты и снабжены фотоаппаратами. Один из этих самолетов вылетел в Ирак, а оттуда, с аэродрома Хаббания, совершил полет в Баку специально для фотографических съемок нефтепромыслов.
   Около 12 апреля названный самолет вернулся в Лондон, привезя с собой удачно сделанные снимки с Баку и района, покрывающего площадь примерно в 100 квадратных миль. По словам команды самолета, полет прошел без особых затруднений, лишь однажды самолет был обстрелян (но без повреждений), когда находился над советской территорией. Самолет имел марку G-AGAR. Второй замаскированный самолет, вопреки первоначальным предположениям, отправлен в Баку не был, так как первый привез вполне достаточный фотографический материал.
   15 апреля эскадрилья бомбовозов вылетела из Хестона (Лондон) в Хаббанию (Ирак). Все это приходится, видимо, рассматривать не в плоскости какого-либо немедленного выступления англичан против нас (общая военно-политическая ситуация сейчас несколько иного порядка), а в плоскости подготовки на случай конфликта с СССР в дальнейшем ходе войны. Майский». [159 - Там же. С. 36.]
   В Москве всерьез восприняли британскую угрозу. В полную боевую готовность была приведена система ПВО Закавказья. Замечу, что всего в ПВО страны к этому времени было три корпуса ПВО – в районах Москвы, Ленинграда и Баку. Батум же прикрывала 8-я бригада ПВО.

   Маршруты английских разведывательных полетов над СССР
   В районе Баку было сосредоточено 420 зенитных пушек калибра 76–85 мм и 60 орудий малого калибра. Забегая вперед, скажу, что к июню 1941 г. в ПВО Баку было 19 радиолокационных станций (13 «Рус-1» и 6 «Рус-2»), а в ПВО Москвы – всего три («Рус-1»).
   Тем не менее Сталин решил не ограничиваться обороной. Где-то в начале февраля 1940 г. советское командование приступило к подготовке ответного удара. Его должны были нанести шесть дальнебомбардировочных полков (всего свыше 350 бомбардировщиков ДБ-3).
   6-й, 42-й и 83-й дальнебомбардировочные полки начали сосредотачиваться на аэродромах Крыма. Еще три полка ДБ-3 должны были действовать с аэродромов в Армении в районе озера Севан.
   Личный состав полков был хорошо подготовлен к нанесению удара. Все полки, кроме 83-го, имели боевой опыт войны в Финляндии. В апреле командиры полков получили полетные задания. Штурманы приступили к прокладке маршрутов.
   Бомбардировщики первой группы начали выполнять пробные полеты. С аэродрома под Евпаторией они летали на запад до берегов Болгарии, а затем кружным путем вдоль берегов Турции выходили на условленную цель на побережье Абхазии и потом тем же путем возвращались в Евпаторию.
   Эскадрильи первой группы, пролетев над Турцией, должны были атаковать британские базы в Ларнаке, Никосии и Фамагусте на Кипре, базу в Хайфе в Палестине и французские военные объекты в Сирии.
   Самолеты второй группы, базировавшиеся в Армении, должны были лететь через Иран и Ирак. В районе Багдада полки расходились в разные стороны на турецкие объекты и на британские базы в Ираке и в Египте.
   Последний самый лакомый кусочек достался 21-му дальнебомбардировочному авиаполку. Две его эскадрильи должны были атаковать британскую эскадру в Александрии, две эскадрильи – сбросить бомбы под Порт-Саидом, а одна эскадрилья должна была разрушить шлюзы Суэцкого канала и парализовать британское судоходство. Стоит добавить, что все английские и французские базы к началу июня 1940 г. жили в режиме мирного времени, и о возможности авианалетов никто и не думал.
   Союзное командование назначило первую бомбардировку Баку на 15 мая 1940 г. Сразу после обнаружения самолетов противника должны были подняться в воздух и бомбардировщики Ильюшина, чтобы устроить англичанам небольшой Пирл-Харбор.
   Однако планам англичан и французов не суждено было сбыться.
   10 мая вермахт начал наступление на Западном фронте. 15 же мая капитулировала голландская армия, а танковый корпус генерала Гота расчленил 2-ю и 9-ю французские армии и двинулся на Сен-Контен. Понятно, что тут бравым союзникам стало не до Баку.
   13 октября 1940 г. Риббентроп в письме к Сталину вежливо поддел его: «…советский нефтяной центр в Баку и нефтепорт в Батуми, несомненно, уже в этом году сделались бы жертвой британских покушений, если бы разгром Франции и изгнание английской армии из Европы не сломили бы английский дух нападения как таковой и не положили бы внезапный конец всем этим махинациям». [160 - Россия. ХХ век. Документы. 1941 год. Кн. I. С. 307.]

Глава 22
Вторжение в Иран

   4 сентября 1939 г. правительство Реза-шаха объявило о нейтралитете Ирана. Причем это заявление полностью соответствовало действительности: шах на самом деле колебался в выборе союзников. Значительная часть чиновников и офицеров были настроены прогермански. Шах испугался за свою власть и нанес по этой группировке превентивный удар.
   В ноябре 1939 г. были арестованы несколько десятков военных и гражданских лиц, подозреваемых в попытке организации государственного переворота. Среди арестованных были курсанты офицерского училища, один выпускник юридического факультета, несколько общественно-политических деятелей. Многие из них имели связи с немцами еще со времен Первой мировой войны. Иранский суд обвинил прогерманские элементы в попытке осуществить действия, направленные против безопасности страны, и в организации антимонархического заговора. Главные обвинения предъявлялись Мохсену Джахансузу. Он перевел на персидский язык книгу Гитлера «Майн кампф» и выпустил ее под другим названием. Суд приговорил Джахансуза к расстрелу, и 23 февраля 1940 г. приговор был приведен в исполнение. Остальные обвиняемые получили различные сроки тюремного заключения, но впоследствии многие из них были амнистированы.
   Германское правительство предпринимало определенные усилия для создания в Иране своей «пятой колонны». Так, 20 ноября 1939 г. мощные радиостанции в Берлине начали передачи на персидском языке. Руководил персидским отделом министерства пропаганды эмигрант Бахрам Шахрох, сын видного иранского политического деятеля, члена парламента от парсов Арбаба Кейхосрова Шахрохи. В Иран были направлены несколько десятков агентов абвера. Тем не менее вероятность того, что Иран вступит в войну на стороне стран оси была близка к нулю.
   В мае 1941 г. англичане ввели войска в Ирак и Сирию. Теперь у британских войск, дислоцированных от Египта до Бирмы, разрыв был лишь в Иране.
   Нападение Гитлера на СССР дало Англии лишний повод для оккупации Ирана, несмотря на то что 26 июня иранский посол в Москве еще раз заявил о нейтралитете своей страны.
   19 июля 1941 г. британское и советское правительства приступили к обсуждению деталей вторжения в Иран. Для дипломатического прикрытия вторжения Великобритания и СССР предприняли ряд совместных дипломатических демаршей 19 июля и 16 августа, потребовав «высылки немцев из Ирана», которых к августу 1941 г. насчитывалось, по советским данным, до 5 тысяч человек. В ответ на эти дипломатические ноты иранское посольство в Москве направило в Наркомат иностранных дел ноту, в которой содержались сведения о количественном составе иностранцев в Иране. Данные были опубликованы в иранской официальной прессе (газета «Эттелат») и сводились к следующему: англичан – 2590; граждан СССР – 390; немцев – 690; итальянцев – 310; швейцарцев – 70; греков – 260; югославов – 140; чехов – 140.
   С другой стороны, в иранских вооруженных силах с 19 августа 1941 г. отменялись все отпуска для военнослужащих, в СМИ появился целый ряд патриотических выступлений уважаемых людей, призывавших «спасать Отечество». Произошла мобилизация 30 тысяч резервистов, и численность армии достигла 200 тысяч человек, а 23 августа было заявлено о высылке всех немцев из страны.
   И действительно, всех немцев за один день вывезли на автобусах в Турцию. Однако присутствие немцев было лишь поводом для нападения. 25 августа 1941 г. премьер-министр Али-Мансуру получил от советского и английского руководства ноты, в которых говорилось, что германские спецслужбы затевают на территории Ирана смуту и беспорядки, а местная власть их в этом поощряет, и союзники вынуждены принять превентивные меры. СССР опирался на договор 1921 года и подчеркивал о полной исключительности немецкой опасности, вопрос территориальной целостности Ирана даже не затрагивался. В эту же ночь началось вторжение.
   Согласно директиве Ставки Верховного главнокомандования Красной Армии № 001197 от 23 августа 1941 г., «…в целях обеспечения Закавказья от диверсий со стороны немцев, работающих под покровительством Иранского правительства, а также для того, чтобы предупредить вылазки иранских войск против наших границ, на основании статьи 6 Советско-иранского договора 1921 года… правительство постановило ввести войска на территорию Ирана». [161 - ЦАМО. Ф. 209. Оп. 1089. Д. 13.] При этом предполагалось развертывание Закавказского фронта за счет формирований Закавказского военного округа (ЗакВО). Командующим фронтом назначается командующий войсками ЗакВО генерал-лейтенант Д.Т. Козлов.
   В составе Закавказского фронта на иранском направлении находились:
   47-я армия в составе 76-й и 63-й горнострелковых дивизий; 236-й стрелковой дивизии; 6-й и 54-й танковых дивизий; 1-й и 23-й (без одного полка) кавалерийских дивизий; 116-го гаубичного артиллерийского полка; 456-го корпусного артиллерийского полка. 47-я армия была развернута в районе Тазакенд, Шахтахты, Чапаевка, Нахичевань. Штаб армии находился в Нахичевани. Общая численность боевых частей армии составляла 37 498 солдат и офицеров. Командующим армии был назначен генерал-майор В.В. Новиков.
   44-я армия в составе 20-й и 77-й горнострелковых дивизий; 17-й кавдивизии; 24-го танкового полка; 36-го и 265-го истребительно-авиационных полков; Каспийской военной флотилии. Район развертывания 44-й армии – Перембель, Нижний Гядук, советская Астара, Ленкорань. Штаб армии размещался в Ленкорани. Общая численность боевых частей армии составляла 30 474 солдат и офицеров (без Каспийской военной флотилии). Командующим армии был назначен генерал-майор А.А. Халдеев.
   Кроме того, в распоряжении фронта находились еще две общевойсковые армии: 45-я численностью 54 853 человека и 46-я численностью 56 492. Их задачей являлось прикрытие границы с Турцией.
   Аналогичные мероприятия были проведены и на среднеазиатской границе между СССР и Ираном. Там на базе войск Среднеазиатского военного округа (САВО) в августе 1941 г. была сформирована 53-я Отдельная армия под командованием генерал-майора С.Г. Трофименко. Видимо, армия эта была сформирована исключительно для Иранского похода, поскольку уже 16 ноября 1941 г. ее расформировали.
   С 22 июня по 24 августа части 44-й и 47-й армий совершили тщательно замаскированный марш-бросок и к вечеру 24 августа заняли исходные позиции вдоль северной границы Ирана. На рассвете 25 августа 44-й и 45-й погранотряды начали выполнение боевой задачи по захвату иранских пограничных застав. К 6 часам утра связь между иранскими погранзаставами была нарушена, что и обеспечило успешное продвижение основных частей 44-й и 47-й армий в глубь Ирана.
   Главный удар наносила 47-я армия, в общем направлении Джульфа, Тебриз (Тавриз) в обход Дарагизского ущелья с запада. 6-я танковая и 1-я кавалерийская дивизии выдвинулись в направлении Нахичевань, Хой. 76-я горнострелковая, 236-я стрелковая, 54-я танковая и 23-я кавалерийская (без одного полка) дивизии наносили удар в направлении Джульфа, а 63-я горнострелковая дивизия и 13-й мотоциклетный полк – в направлении Шахтахты, Мако, Дильман.
   Одновременно с началом военной операции по овладению северной частью Ирана советский посол А.А. Смирнов вместе с английским послом вручили иранскому правительству ноту, содержавшую причины, побудившие СССР ввести свои войска. Для этого послы явились с визитом домой к иранскому министру иностранных дел.
   22 августа 1941 г. пароходства «Каспфлот» и «Касптанкер» получили приказание собрать в Бакинском порту отряд судов, вооруженных зенитными орудиями и пулеметами и подготовленных к перевозке войск. Среди них были пассажирский теплоход-экспресс «Дагестан», сухогрузные суда «Куйбышев», «Осетин», «Баксовет», «Спартак», танкер «Коминтерн». Утром 24 августа началась погрузка личного состава и техники 105-го горнострелкового полка и 563-го артиллерийского дивизиона, а также походного госпиталя. Операцию возглавлял командующий флотилией контр-адмирал Ф.С. Седельников.
   На рассвете 25 августа суда с десантом вышли в море. Их конвоировали канонерские лодки и катера. У острова Куринский Камень (устье реки Куры) капитаны вскрыли пакеты, где указывались пункты назначения каждого судна.
   Уже недалеко от берега, в районе Хеви, над судами неожиданно появился самолет, который, сделав круг, скрылся в горах. Выгрузку пришлось вести в почти необорудованных для этого местах в районе Астары. Было высажено 2500 человек. Однако из-за свежей погоды артиллерийские орудия пришлось оставить на судах (их позже вернули в Баку).
   Обстрел с берега, судя по всему из винтовок, был подавлен тремя залпами орудий канонерских лодок. С.Ф. Эдлинский писал: «Утром 25 августа над берегом появились 12 „юнкерсов“, и сразу же все суда открыли по ним огонь. Беспорядочно сброшенные с большой высоты бомбы не попали в цель». [162 - Эдлинский С.Ф. Каспийский транспортный флот в Великой Отечественной войне Советского Союза 1941–1945 гг. М.: Морской транспорт, 1963. С. 25.] Но это, надо полагать, «охотничьи рассказы».
   В порту Пехлеви нашими войсками был захвачен весь иранский «флот» – яхта шаха и три сторожевых катера. Следует заметить, что катера «Дехноу», «Махсус» и «Шахсевар» оказались в хорошем состоянии – их построили в 1935 г. Катера были перевооружены советскими орудиями (они получили по одной 45-мм пушке 21К и по одному 12,7-мм пулемету ДШК) и включены в состав Каспийской флотилии под названиями СКА № 200, СКА № 201 и СКА № 202.
   В воздухе господствовала советская авиация. Непосредственно в операции по овладению северным Ираном принимало участие 522 самолета, из которых истребителей – 225, ближних бомбардировщиков и разведчиков – 90, дальних бомбардировщиков – 207.
   Председатель иранского парламента заявил, что ВВС РККА бомбили Тебриз, Мешхед, Ардабиль, Решт, Бендер-Пехлеви и другие города. Очевидцы рассказывали о бомбежке летних лагерей тегеранской военной академии в пригороде Тегерана Лараке. Однако советские источники утверждают, что вся боевая работа авиации свелась к ведению разведки и разбрасыванию листовок. Что же касается англичан, то они подтведили, что бомбили иранские части, аэродромы и даже населенные пункты.

   Сторожевой катер № 200 (бывший иранский, до 23.09.1941 г. «Дехноу»)
   В результате к вечеру 26 августа части Закавказского фронта полностью выполнили поставленные задачи, выйдя на линию Хой – Тебриз – Ардабиль. Боеспособность иранских войск оказалась крайне низкой: началась поголовная сдача в плен, планы призыва резервистов были сорваны, поскольку не удалось провести мобилизацию автотранспорта. 26 августа в районах Тебриза и Меку вспыхнули очаги сопротивления, которые были подавлены передовыми отрядами Красной Армии. В этот день 24-я кавдивизия, совершив 70-километровый марш-бросок, к вечеру овладела городом Агарью, а на следующий день из Средней Азии в Иран двинулась 53-я отдельная армия. Это совершенно нарушило планы иранского командования наладить хоть сколько-нибудь скоординированную оборону, так как ряд иранских частей оказывали разрозненное сопротивление.
   53-я армия была разделена на три группировки: на западном направлении действовал 58-й стрелковый корпус генерала М.Ф. Григоровича; по центру – 8-я горнострелковая дивизия полковника Лучинского; восточная группа состояла из 4-го кавалерийского корпуса двухдивизионного состава под командованием генерала Шапкина. У иранцев на этом направлении были 9-я и 10-я пехотные дивизии, которые занимали очень выгодные рубежи обороны в высокогорных районах Мешхеда и Горгана, где высота над уровнем моря местами достигала 2000 м. Однако 10-я дивизия просто разбежалась, а 9-я попыталась оказать сопротивление, но не смогла себя проявить полностью, поскольку именно в этот день в Тегеране произошла смена кабинета министров, и новый премьер Али-Форуги первым делом отдал приказ о прекращении сопротивления, а на следующий день этот приказ одобрила верхняя палата (меджлис) парламента.
   29 августа иранские вооруженные силы капитулировали перед англичанами, а 30 августа – перед Красной Армией. Советские части к этому времени вышли на линию Мехабад – Казвин, а 53-я армия САВО вышла на рубеж Сари – Дамган – Сабзевар и продвинулась за Мешхед. Англичане взяли под свой контроль Хузестан, заняли Керманшах и Хамадан, а также продвинулись к Сенендеджу и в порты Персидского залива.
   Однако Реза-шах решил оборонять Тегеран до последнего, и к городу были стянуты еще не разложившиеся части. 8 сентября было подписано соглашение, которое определило расположение союзнических войск на территории Ирана. Тегеран высылал из страны всех граждан Германии и ее союзников, обязался не препятствовать и оказывать содействие транзиту военных грузов из Англии в Россию, придерживаться строгого нейтралитета, и воздерживаться от шагов, могущих повредить делу борьбы с фашизмом. Соглашение вступило в силу с 9 сентября 1941 г.
   В ходе вторжения в Иран с 25 по 30 августа 1941 г. советские войска потеряли около 50 человек убитыми, свыше 100 человек ранеными и контужеными, около 4 тысяч человек было эвакуировано по болезни, хотя перед началом операции и применялись меры санитарной защиты. С иранской стороны точных сведений о безвозвратных потерях нет, а в плен попало свыше 7 тысяч солдат и офицеров, в том числе и один генерал. Кроме того, было захвачено значительное количество трофейного оружия, боеприпасов, обмундирования, продовольствия, промышленных товаров и сырья.
   16 сентября 1941 г. Реза Пехлеви отрекся от престола в пользу своего сына Мохаммеда Реза, ставшего новым шахом Ирана. Через 11 дней бывший шах покинул Иран.
   В связи с ухудшением положения Красной Армии на фронте в октябре 1941 г. из Ирана были выведены все советские авиационные части, а еще через несколько недель – части 44-й и 47-й армий.

Глава 23
Гитлер идет на Баку

   Руководство Германии при подготовке нападения на СССР одной из главных задач считало захват Бакинских нефтепромыслов. Так, Гитлер 22 августа 1941 г. в записке, адресованной главному командованию сухопутных войск, указывал: «Из соображений политического характера крайне необходимо как можно быстрее выйти в районы, откуда Россия получает нефть, не только для того, чтобы лишить ее этой нефти, а прежде всего для того, чтобы не дать Ирану надежду на возможность получения в ближайшее время практической помощи от немцев в случае сопротивления угрозам со стороны русских и англичан. В свете вышеупомянутой задачи проблема Москвы по своему значению существенно отступает на задний план». [163 - Военно-исторический журнал № 11/1962. С. 86.]
   Позже германский генерал Гюнтер Блюментрит главной причиной «печальных последствий» в битве под Москвой называл «экономическую» позицию Гитлера в его подходе к стратегии войны. Он писал: «Гитлер подходил к войне с чисто экономических позиций. Он хотел завладеть богатой хлебом Украиной, индустриальным Донецким бассейном, а затем и кавказской нефтью». [164 - Роковые решения. Пер. с англ. М.: Воениздат, 1958. С. 75.]
   Командование вермахта еще в июле 1941 г. разработало план наступления германских войск на Кавказ.
   «Цель операции состоит в том, чтобы овладеть кавказскими нефтяными районами и занять к сентябрю 1942 г. перевалы на иранско-иракской границе для дальнейшего продвижения на Багдад.
   Этапы операции:
   Операция может быть проведена в шесть этапов (предположительная продолжительность – ноябрь 1941 г. – сентябрь 1942 г.).
   Этими этапами являются:
   1. Овладение районами стратегического развертывания сил на Северном Кавказе (с ноября 1941 г.).
   2. Развертывание сил для наступления через Кавказ (до конца мая 1942 г.).
   3. Наступление через Кавказ двумя фронтами (июль 1942 г.).
   4. Наступление через Закавказье до Аракса.
   5. Овладение исходными позициями в районе Тебриза и Керманшаха для наступления против иранско-иракской границы.
   6. Наступление с достижением цели операции – овладение пограничными перевалами Ревандуз и Ханаган (4–6 июля – начало сентября 1942 г.).
   К 1-му этапу. Зависит от исхода текущих операций.
   Предпосылкой для 2-го и 3-го этапов (наступление через Кавказ) является выход к Волге зимой 1941 г.». [165 - Совершенно секретно! Только для командования! Документы и мате-]
   Захват Кавказа немцами уже на стадии планирования был осложнен природно-климатическими условиями региона и плохо развитой дорожной сетью. Так, железные дороги связывали Северный Кавказ с Закавказьем лишь с запада по Черноморскому побережью через Туапсе и Батуми и с востока вдоль побережья Каспийского моря от Махачкалы до Баку. В связи с наступлением немцев, перерезавших линию Ростов – Владикавказ, в ударные сроки – с января по август 1942 г. – советские войска построили железную дорогу Астрахань – Червлёная Узловая через Кизляр (длиной 430 км). Благодаря этой линии Астрахань была связана с Баку. А в 1943–1944 гг. была введена в строй 115-километровая ветка Адлер – Сухуми по побережью Черного моря.
   Кроме железных дорог, Северный Кавказ связан с Закавказьем автомобильными и грунтовыми перевальными дорогами. Грунтовые дороги как в равнинной, так и в горной части Кавказа перед войной были развиты слабо. В степной части шоссейных дорог почти не было. Здесь преобладали главным образом грейдерные и наезженные полевые дороги. В зимнее время, в период весенних и осенних распутиц эти дороги становились непроходимыми, что крайне затрудняло действие войск.
   На востоке вдоль побережья Каспийского моря через Дербентские ворота проходит шоссе Махачкала – Дербент – Баку. Эта дорога допускала движение всех родов войск и транспортов. В западной части Главного Кавказского хребта вдоль Черноморского побережья проходит шоссейная дорога Новороссийск – Сухуми.
   Высокогорную часть хребта с севера на юг пересекают три наиболее известные дороги:
   Военно-Грузинская дорога идет через Крестовый перевал от Орджоникидзе до Тбилиси. В зимние месяцы она была обычно закрыта из-за снежных заносов и обвалов, но во время боевых действий функционировала и зимой;
   Военно-Осетинская дорога через Мамисонский перевал соединяет Алагир с Кутаиси;
   Военно-Сухумская дорога соединяет Черкесск (Карачаево-Черкесская автономная область) на Северном Кавказе с Сухуми (центр Абхазской АССР) на Черноморском побережье, проходит через горный курорт Теберду и Клухорский перевал. На южном склоне Кавказского хребта от селения Ажары дорога спускается сначала по ущелью реки Кодори, а затем, отклоняясь к западу, идет к Сухуми. В зимнее время большинство участков дороги вообще непроходимы из-за снежных заносов.
   2 июля 1942 г. немцы захватили Севастополь. После этого германское командование решило наступать на Кавказ, параллельно с наступлением на Сталинград.
   В июле 1942 г. в Виннице стояла сильная жара. 16 июля туда в бункер, носивший зловещее название «Вервольф» («Оборотень». – Нем.) заявился Гитлер. Как писал Пауль Карель: «Стояла такая удушливая жара, что и тень пахучих сосен не приносила облегчения. Даже в ночи воздух продолжал казаться осязаемым – густым и липким. Климат действовал на Гитлера скверно, он по большей части пребывал в раздражении, злился на всех и никому не доверял. Генерал, офицеры и личный состав, ответственный за политические связи в свите Гитлера, все единодушно сходятся на том, что период пребывания на Украине отмечался постоянными трениями и конфликтами». [166 - Карель П. ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ. Книга 1. Гитлер идет на Восток. 1941–1943. М.: ИЗОГРАФУС, ЭКСМО, 2003. С. 442.]
   Теперь мы уже не узнаем, жара ли, упрямство ли фюрера или иные факторы стали причиной принятия ряда роковых для Германии решений.
   Для начала Гитлер отверг предложение фельдмаршала Манштейна использовать 11-ю армию, закаленную в боях под Севастополем, для форсирования Керченского пролива и наступления на Кавказ.
   Фюрера охватила эйфория от успехов летней кампании 1942 г. Он приказал отправить 11-ю армию под Ленинград из крымской жары к ледяным водам Ладожского озера. Гитлер осенью 1942 г. решил одновременно наступать под Ленинградом и на юге. Причем в последнем случае, вопреки всем азам стратегии, наступать в расходящихся направлениях. [167 - Вообще говоря, крах осенней кампании Гитлера связан в первую очередь со Сталинградским сражением.]
   Вдобавок Гитлер резко ослабил 11-ю армию. Ее 42-й корпус должен был форсировать Керченский пролив, 50-я пехотная дивизия – оставаться в Крыму, 22-я дивизия, преобразованная в авиадесантную, была отправлена на остров Крит, где она оставалась в бездействии до конца войны.
   7 июля 1942 г. полоса наступления группы армий «Юг» была разделена. Группе армий «Юг», теперь ставшей группой армий «Б», было приказано наступать на северном участке фронта, в то время как вновь образованная группа армий «А» должна была действовать на южном участке.
   9 июля Гитлер издал приказ, который начинался следующими словами: «Быстрые и громадные успехи на Востоке могут поставить Англию перед альтернативой: или немедленно предпринять крупную десантную операцию для открытия второго фронта, или потерять Советскую Россию как политический и военный фактор. Поэтому с большей вероятностью следует считаться с тем, что вскоре состоится высадка противника в зоне командования Запада». [168 - Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933–1945. М.: Издательство иностранной литературы, 1976. Т. III. С. 93.]
   Этим приказом предписывалось убытие моторизованной дивизии СС «Адольф Гитлер» из состава перешедшей в наступление 1-й танковой армии и моторизованной дивизии СС «Рейх» из группы армий «Центр» на Запад. Далее, командованию армии резерва предписывалось немедленно укомплектовать три пехотные дивизии и перебросить их на Запад, что возможно было сделать лишь в ущерб посылке пополнений на Восток. Наконец, ВВС должны были немедленно перебросить с Востока на Запад две авиагруппы бомбардировочной авиации.
   После разгрома советских войск в большой излучине Дона и южнее Ростова войска группы армий «А» должны были овладеть районами Кубани, Северным Кавказом и затем развивать наступление на Грозный, Махачкалу и Баку, а частью сил – через перевалы Главного Кавказского хребта на Тбилиси. Другая часть войск группы армий «А» должна была наступать вдоль побережья Черного моря с целью захвата баз советского Черноморского флота.
   Для решения поставленных задач группа армий «А» крайне нуждалась в горных дивизиях, но из-за упрямства Гитлера горные дивизии итальянского Альпийского корпуса были отправлены к Сталинграду, где до сих пор никаких гор не имелось.
   Командующим группы армий «А» был назначен фельдмаршал В. Листу. Ему подчинялись 1-я и 4-я танковые армии, 17-я армия, румынская 3-я армия и часть соединений 4-го воздушного флота. По советским данным, в составе группы армий «А» имелось 13 пехотных, 5 танковых, 4 моторизованные и 3 кавалерийские дивизии (167 тыс. человек, 1130 танков, 4540 орудий и минометов).
   К 25 июля группе армий «А» противостояли и Южный и Северо-Кавказский фронты (33 дивизии, 1 танковый корпус, 16 бригад и 3 укрепленных района, итого 516 100 человек).
   25 июля немцы и румыны на ряде участков форсировали Дон и 28 июля захватили Азов.
   28 июля Южный и Северо-Кавказский фронты были объединены в Северо-Кавказский фронт, войска которого под давлением сил противника с упорными боями отходили на юг и юго-восток.
   1-я германская танковая армия наносила главный удар через Сальск на Ставрополь, 17-я армия – из района южнее Ростова на Краснодар. 4-я танковая армия после форсирования Дона 31 июля была повернута с кавказского направления к Сталинграду для поддержки 6-й армии, которая не смогла с ходу захватить город.
   Продолжая развивать наступление на Северном Кавказе, немецкие войска 5 августа овладели Ставрополем. Основные части 1-й танковой армии повернули от Ставрополя на Майкоп – Туапсе, чтобы отрезать пути отхода войскам Северо-Кавказского фронта и совместно с 17-й армией уничтожить их в районе Краснодара и Новороссийска. 6 августа немецкие танковые части захватили Армавир, 10 августа – Белореченскую и 16 августа – Майкоп.
   Войска 17-й немецкой армии и румынского кавалерийского корпуса, наступавшие на Краснодар, сломили сопротивление 18-й армии Северо-Кавказского фронта и захватили военно-морские базы Азовской флотилии Ейск и Приморско-Астраханскую. 12 августа противник занял Краснодар.
   25 августа из-за недостатка топлива германская 16-я пехотная (моторизованная) дивизия была в состоянии направить вперед только небольшой боеспособный отряд – 165-й мотоциклетный батальон с двумя батареями 146-го артиллерийского полка, 3-й батареей 228-го противотанкового дивизиона и взводом других родов войск. К вечеру того же дня отряд прибыл в Дивное. Отсюда в Элисту были отправлены одна мотоциклетная рота и 3-я батарея 228-го противотанкового дивизиона, чтобы сменить там последние части переходившей на Терек 370-й пехотной дивизии.
   Главные силы усиленного 165-го мотоциклетного батальона (боевая группа Ларохе) прибыла в Элисту в 9 ч. 30 мин. 26 августа и стала ожидать прибытия 60-го мотопехотного полка, чтобы потом двинуться на Улан-Эрге. В тот же вечер группа Ларохе в Улан-Эрге сменила 2-й батальон 666-го полка 370-й пехотной дивизии, который тоже отправился маршем на Терек.
   О попытке выхода немцев к Астрахани и Каспийскому морю хорошо рассказал германский историк Вильгельм Тике: «28 августа боевая группа 16-й пехотной (моторизованной) дивизии овладела важнейшим дорожным узлом Яшкуль. Углубившиеся в степь батальоны 60-го мотопехотного полка прямо с марша были направлены обеспечивать охранение по широкому поясу вокруг Элисты. Линия охранения была редкой, созданной из опорных пунктов, занятых усиленными ротами. Десятая рота 60-го полка заняла Чилгир (в 80 км севернее Элисты). Связь со штабом полка в Элисте осуществлялась по сохранившейся телефонной линии Элиста – Сталинград, которую использовали и русские, применяя коды.
   29 августа боевая группа Ларохе продвинулась по дюнам до колодца Утта и приготовилась к атаке, но в следующую ночь русские оставили Утту и отступили. Утта была взята без боя 30 августа. Об Утте в журнале боевых действий 165-го мотоциклетного батальона содержится запись, полная разочарования: «…в Утте 15 саманных хижин, 2 колодца, и больше – ничего». А за 30 августа содержится запись о результатах дальней разведки: «…много оборонительных позиций по дороге Утта – Астрахань. В 45 км западнее Астрахани – противотанковый ров. По показаниям пленных, в Астрахани сильная оборона. Настроение плохое. Движение транспорта…»». [169 - Тике В. Марш на Кавказ. Битва за нефть 1942–1943 гг. М.: Эксмо, 2005. С. 157–158.]

   Район боевых действий 16-й германской пехотной дивизии в Калмыцкой степи
   Тем временем все машины 60-го мотопехотного полка были заправлены, и полк через Утту направился в район Хулхуты, где атаковал оборонительные позиции советских войск. После жестокого боя советские части отступили и заняли оборону на высотах в 5 км восточнее Хулхуты.
   Вильгельм Тике так описывает дальнейшие события: «Началась борьба за важные источники воды. Здесь простой ефрейтор увлекал за собой своих товарищей в решающую атаку на последний участок барханов. Глотки солдат пересохли. Иссушающее солнце застыло над песками. Обер-ефрейтор Кулот пошел в атаку впереди товарищей, и его пример подействовал. В результате атаки через гряду барханов противник был отброшен и захвачен источник воды. С этого момента колодец стал называться „Колодец Кулота“, а обер-ефрейтор Кулот был награжден Рыцарским крестом. Именно этот бой ярко характеризует войну в пустыне, когда колодцы становятся жизненно необходимыми, решающими факторами. Если бы колодец под Хулхутой не захватили, то боевая группа была бы вынуждена отступить к Утте…
   Большой объем задач был отведен наземной разведке. Больше нигде, за исключением Африки, немецкие разведывательные группы не имели такого широкого поля применения, как в Калмыцкой степи. Задачи разведывательным группам ставились чаще всего многодневные. Группа, состоявшая из бронетранспортеров, мотоциклистов, легкой зенитной установки, саперного отделения, отделения обеспечения, включавшего врача, отправлялась в поиск. При его подготовке особое внимание уделялось ввозимому запасу воды и горючего. Командирами разведгрупп назначались опытные обер-лейтенанты, лейтенанты или фельдфебели, привыкшие действовать самостоятельно по принципу: заметить побольше, самому остаться незамеченным и в крупные бои не ввязываться.
   13 сентября 16-я пехотная (моторизованная) дивизия направила четыре группы дальней разведки, которые, кроме разведки противника, должны были провести разведку путей. Разведгруппы двигались по обе стороны от дороги Утта – Астрахань.
   Разведгруппа Шрёдера вскоре после выхода восточнее Утты наткнулась на противника. Лейтенант Шрёдер погиб, переводчик Мареш и фельдфебель Вайсмайер получили ранения. Разведгруппа вернулась, а на следующий день снова вышла в поиск во главе с лейтенантом Ойлером.
   Разведгруппа обер-лейтенанта Готлиба 14 сентября находилась в 40 км от Астрахани, 15 сентября – в 25 км от Волги. С высокого бархана перед разведчиками открывался широкий вид на реку. Местность была труднопроходимой. Из рассказов кочующих калмыков следовало, что поблизости проходит железная дорога Кизляр – Астрахань. Разведывательная задача была выполнена. На обратном пути хитростью русского переводчика удалось захватить в плен советского офицера и его денщика.
   У лейтенанта Ойлера была задача пробраться до Садовской и установить, какие оборонительные сооружения там построены и переправляются ли через Волгу войска противника. 16 сентября Ойлер и два его бронетранспортера находились в 5 км от Садовской. Ойлер установил, что здесь находится сильное предмостное укрепление с противотанковым рвом. Когда немецкие бронетранспортеры были замечены, на позициях возникла нервозная обстановка. Под огнем противника разведгруппа вынуждена была отойти. При этом удалось захватить офицера штаба советского 36-го пулеметного батальона и его посыльного. Обоих русских разведгруппа доставила в Утту.
   Группа дальней разведки лейтенанта Шлипа на второй день достигла железной дороги Кизляр – Астрахань. Шлип сообщал об этом:
   «Издалека мы увидели 50–60 гражданских, работавших на насыпи. Дорога была однопутной, с обеих сторон ее прикрывал песчаный вал. Охрана при нашем появлении сбежала. Гражданские нас по-дружески приветствовали, оказалось, что это – находящиеся на принудительных работах украинцы – старики, женщины и дети. Внезапно на юге показалось облако дыма. Бронетранспортеры быстро заехали в укрытие за бархан. Подошел длинный поезд, который тянули два паровоза. Шесть выстрелов из танковой пушки, и паровозы разнесло на кусочки. Потом обстреляли каждую из цистерн, и вскоре уже полыхал весь нефтяной поезд. Затем в другом месте мы подорвали рельсы, и, когда уже хотели взорвать здание станции, зазвонил телефон. Наш переводчик поднял трубку и представился: „Станция Зензель, начальник. Да, товарищ“, – заверил он. На другом конце провода была Астрахань-товарная. Диспетчер с этой станции интересовался, проследовал ли уже поезд с нефтью из Баку, так как встречный ждет его уже на разъезде Басы. Переводчик попытался убедить начальника станции, чтобы тот отправил встречный. Но тут обман раскрылся, начальник станции Астрахань обругал переводчика страшной бранью. Чуть позже дощатое здание станции Зензель взлетело на воздух».
   Разведгруппа Шлипа пробовала вести разведку в направлении станции Басы, но наткнулась там на противника. Начальник станции Астрахань поднял тревогу. 17 сентября разведгруппа Шлипа в полном составе возвратилась в Утту. Данные разведки подтверждали, что противник в ближайшее время из района Астрахани не предпримет активных действий. Данные о железнодорожной линии Кизляр – Астрахань, построенной Советами за короткое время, подтвердили информацию, полученную ранее от воздушной разведки.
   Действовавшей немного позже разведгруппой 16-й пехотной (моторизованной) дивизии в степи была захвачена колонна противника из шести грузовиков и приведена в Хулхуту. При этом в качестве особого трофея в руки немцев попала русская полевая киноустановка.
   Еще один дальний разведывательный поиск был предпринят по приказу штаба группы армий, чтобы установить, где находится предполагаемый железнодорожный мост через Куму. Вместо целого мотоциклетного батальона, который предполагалось направить для выполнения этой задачи, она была решена мелким подразделением 156-го мотопехотного полка. Предполагаемый мост недавно построенной железной дороги Баку – Астрахань должен был находиться у устья Кумы, в 20 км западнее Каспийского моря. Разведгруппа находилась в пути четыре с половиной дня. То, что она увидела, было поразительно: предполагаемого моста через Куму не существовало! Кума – река пустынная, дотекающая до Каспия только в дождливые годы, 1942 год таким не был. Поэтому русские в своей практично-примитивной манере просто положили рельсы на насыпанную поперек высохшего русла реки дамбу». [170 - Там же. С. 159, 161–163.]
   Как видим, в Калмыцкой степи не было подобия фронта, а действовали отдельные мобильные моторизованные группы. Немцам требовалось лишь несколько танковых и моторизованных батальонов, чтобы выйти к Волге выше Астрахани или перерезать железную дорогу Астрахань – Кизляр. Замечу, что в то время по этой линии шли интенсивные перевозки топлива из Баку и других нефтепромыслов Кавказа. Только с августа по октябрь 1942 г. в Астрахань прошло 16 тысяч цистерн с топливом. В августе эшелоны шли с интервалами в 1200—800 м. Железная дорога не была прикрыта ни сплошным фронтом, ни даже отдельными опорными пунктами советских войск. Правда, для ее защиты были вызваны три дивизиона бронепоездов (итого шесть бронепоездов). Бронепоезда были усилены десантами пехоты на железнодорожных платформах и подвижными отрядами на автомобилях и лошадях. Это было явно недостаточно для 430-километровой дороги. Тем не менее из-за нехватки сил, а главное, просчетов германского командования немцы так и не вышли ни к Каспийскому морю, ни к Нижней Волге.
   25 августа германская 3-я танковая дивизия захватила Моздок, а боевая группа Штольца 13-й танковой дивизии, переданная в состав 40-го танкового корпуса, вышла к Тереку в 30 км восточнее Моздока. 26 августа после ожесточенного боя группа Штольца заняла станцию Ищерскую. Там началось сосредоточение германских войск для форсирования Терека.
   Как писал Тике: «В 3.30 30 августа 1942 года под Ищерской внезапно открыли огонь 75 орудий и 10 реактивных установок и начали сеять за рекой смерть и разрушение. Под мастерским руководством полковника Ульриха 26 немецких батарей обрабатывали районы переправы. Собранная под командованием майора Папе боевая группа 394-го полка с двумя ротами 39-го саперного батальона, подразделениями 52-го саперного батальона и усиленная 906-я команда штурмовых лодок ждала сигнала к началу форсирования.
   В 3.40 огневой вал был перенесен в глубину обороны противника. Капитан фрайгерр фон дер Хайден-Рюнч подал своему 1-му батальону 394-го полка сигнал к атаке.
   Гренадеры 1-го батальона рванулись по кустарнику к берегу и попрыгали в невесть откуда вдруг появившиеся лодки. Взревели моторы. Штурмовые лодки с людьми на борту по бурлящим волнам реки помчались к южному берегу. Когда противник оправился от первого удара, первая волна атакующих была уже на другом берегу.
   Когда вторая волна торопливо занимала места в штурмовых лодках, артиллерия и минометы противника открыли огонь, накрывший место переправы градом снарядов. На северном берегу погибли фрайгерр фон дер Хайден-Рюнч, его адъютант, офицер для поручений и многие другие из штурмового отряда.
   Несмотря на это, штурмовые лодки продолжали ходить с берега на берег. Солдаты мотопехоты, скрючившись, лежали за бортами лодок, над которыми виднелись только стальные шлемы. На носах лодок стояли готовые к бою пулеметы, на кормах у моторов и рулей возились мокрые от пота саперы. Вода вокруг них кипела от разрывов снарядов, уносивших все новые и новые жертвы. Раненый командир 2-й роты 394-го полка обер-лейтенант Дюррхольц упал за борт и исчез навсегда.
   Находившиеся на южном берегу под командой обер-лейтенанта Эггерта солдаты мотопехоты и саперы искусно продолжали атаку и прочно держались за землю. До 5.30 удалось переправиться 1-му батальону 394-го мотопехотного полка и двум саперным ротам 39-го саперного батальона…
   Затем к ним присоединились 3-я и 7-я роты 3-го мотопехотного полка. Из 36 штурмовых лодок, имевшихся к началу атаки, к 7.00 лишь пять оставались неповрежденными. Командир дивизии приказал: «Окопаться и держаться!» Переправившиеся подразделения были слишком слабы, чтобы продолжать наступление на Мундар-Юрт. Потери немцев были велики. Все передовые артиллерийские наблюдатели погибли.
   К полудню огонь артиллерии противника усилился. Звенья русских штурмовиков и бомбардировщиков бомбили переправы. Истребители майора Голлоба атаковали группы вражеских самолетов, но, численно уступая им, не могли прекратить их налеты.
   Тем временем оказалось, что в районе плацдарма у Ищерской навести мост невозможно. И все равно этот плацдарм необходимо было удерживать, поскольку он приковал к себе крупные силы противника. Артиллерию выдвинули на передовые позиции, чтобы она могла лучше отражать повторяющиеся контратаки противника из Мундар-Юрта.
   Во время боев за плацдарм у Ищерской 13-я танковая дивизия наступала на восток и готовилась к захвату плацдарма у Наурской. Из-за нехватки горючего ее полки с опозданием вышли в район сосредоточения. Наурская снова была занята русскими войсками, перешедшими Терек. Первого сентября 126-й мотопехотный полк 23-й танковой дивизии под командованием полковника Боденхаузена снова захватил Наурскую. Во второй половине этого дня в Наурскую продолжали прибывать остальные части 13-й танковой дивизии, готовившиеся на этом участке форсировать Терек. Но задача по форсированию была отменена.
   Второго сентября 111-я пехотная дивизия захватила плацдарм под Моздоком. Главные силы 13-й танковой дивизии было решено перебросить из района Наурской в район севернее Моздока.
   Боевая группа полковника Боденхаузена в составе 126-го мотопехотного полка 23-й танковой дивизии и 43-го мотоциклетного батальона 13-й танковой дивизии продолжила наступление по северному берегу Терека на восток. Один из ее разведывательных дозоров вышел к развилке железных дорог в 25 км северо-восточнее Грозного и выяснил, что войск противника впереди почти нет. Если бы удалось надежно перерезать развилку железных дорог, то сообщение между Кизляром и Астраханью было бы прервано и приток помощи союзников в Сталинград удалось бы прекратить. Но силы немцев были слишком малы, чтобы здесь удержаться. Снова не хватило еще одного, последнего полка. Трудности со снабжением, угроза тыловым коммуникациям и усилившиеся атаки русских вынудили боевую группу фон Боденхаузена отойти. 10 сентября она снова вернулась в Мекенскую, где ее приняли посты охранения 3-й танковой дивизии.
   После того как удалось закрепиться на плацдарме под Моздоком, 4 сентября немецкие подразделения были эвакуированы с плацдарма под Ищерской». [171 - Там же. С. 172–174.]
   Успешно действовала в районе Моздока и дивизия СС «Викинг». Любопытно, что в этой дивизии немцев почти не было. Большинство личного состава были добровольцы из Норвегии, Дании и Швеции. А входивший в дивизию полк «Нордланд» был укомплектован исключительно финнами.
   Утром 26 сентября командир дивизии «Викинг» получил радиограмму от командующего 1-й танковой армией: «Командиру „Викинга“. Вся армия смотрит на Вашу дивизию. Ваша задача – пробить армии путь на Грозный. Жду Вас с Вашим передовым отрядом сегодня вечером в 18.00 у Сагопшина. Подписано: фон Кейст». [172 - Там же. С. 205.]
   Части дивизии немедленно начали наступление на Сагопшин. 28 сентября началось большое танковое сражение за поселки Сагопшин и Малгобек, расположенные в 4–8 км западнее Военно-Грузинской дороги.
   К сожалению, говоря о боевых действиях на Кавказе, приходится в основном цитировать германские источники, так как в книгах советских авторов, увы, слишком много неточностей и искажений. Вот передо мной книга Андрея Антоновича Гречко «Битва за Кавказ». Гречко с апреля по сентябрь 1942 г. командовал 12-й армией, принимавшей активное участие в битве за Кавказ, то есть был в гуще всех событий. Мало того, его книга вышла в 1973 г., а сам Гречко с 1960 г. был первым замом, а в 1967–1976 гг. – министром обороны СССР, и понятно, что в работе над его монографией участвовали лучшие историки Минобороны (если не вообще написали ее целиком). Но, увы, в сей пятисотстраничной книге нет конкретных данных о силах как противника, так и собственных, я уж не говорю о потерях советских войск.
   Из монографии можно выудить лишь отдельные кусочки информации. Так, например, плотность советских противотанковых орудий на Сагопшинском направлении, составлявшую 33 ствола на один километр. Для Северной группы было направлено 100 танков, из которых 69 – Т-34, а 31 танк – Т-70, и т. д. О множестве британских танков Mk.III «Валентайн», участвовавших в битве за Кавказ, наш министр обороны вообще запамятовал. Кстати, пехотный танк «Валентайн» с 65-мм броней был довольно сильной для того времени машиной.
   Так что, рассказывая о Сагопшинском танковом сражении, опять придется вернуться к Тике: «Ночь на 28 сентября боевая группа „Викинг“ провела на большом кукурузном поле. Танки и орудия на самоходных лафетах заняли круговую оборону. По ним вела огонь русская артиллерия. Подошедший полк „Вестланд“ понес первые потери.
   План наступления предусматривал: 1-я рота танкового батальона «Викинг» с главными силами полка «Вестланд» с фронта атакует Сагопшин. 2-я рота танкового батальона «Викинг» обходит Сагопшин с севера и выходит на дорогу Сагопшин – Нижние Ачалуки, перекрывает ее и, в зависимости от обстановки, атакует Сагопшин с тыла.
   Решение о времени начала наступления принимает командир танкового батальона «Викинг», чтобы можно было, используя утренний туман, исключить превосходство Т-34 по дальности стрельбы, так как немецкие танки III и IV типов в этом отношении были слишком уязвимы.
   28 сентября ни свет ни заря пошли в атаку. Под прикрытием тумана танковое наступление активно развивалось. Впереди двигалась 1-я рота танкового батальона, сразу за ней – головная рота полка «Вестланд» под командованием гауптштурмфюрера Харри Виллера, 1-й батальон «Вестланда» справа, 2-й батальон «Вестланда» – слева. На рассвете преодолели первые позиции перед Сагопшином и противотанковый ров. «Вестланд» не отставал. Танки Мюленкампа шли дальше на восток, чтобы штурмовать Сагопшин с фронта и обойти его 2-й танковой ротой.
   Во фронтальной атаке Сагопшина 1-й и 2-й батальоны «Вестланда» были остановлены и залегли. Командир головной роты гауптштурмфюрер Виллер погиб. Затем туман рассеялся. Убийственный огонь ударил со всех сторон по танковой боевой группе и полку «Вестланд». Теперь штурмбаннфюрер Мюленкамп выяснил, что главные силы его танкового батальона находятся в системе русских оборонительных позиций между Малгобеком I и Сагопшином. Вторая танковая рота оберштурмбаннфюрера Флюгеля пробилась в обход слева. С высот Малгобека вела огонь тяжелая артиллерия. С боем танковый батальон начал отходить к северу, чтобы выйти в мертвую зону у гряды высот.
   Тем временем полк «Вестланд», не успев ворваться в Сагопшин, вынужден был отойти из-за атаки советских танков между Сагопшином и Коскемом. Затем выяснилось, что расположенную на террасах деревню с ходу не взять. Танковый батальон «Викинг», увязший в системе русских оборонительных сооружений под Сагопшином, в правый фланг атаковал превосходящие численностью русские танки. Произошло ожесточенное танковое сражение. Более 80 танков Т-34 и М-III [Mk.III «Валентайн». – А.Ш.] атаковали 40 танков батальона «Викинг». Воздух вибрировал от грохота танковых пушек. Особо командовать не приходилось. Каждый выбирал противника себе сам. Вскоре повсюду уже дымили подбитые танки». [173 - Там же. С. 207–209.]

   Германское наступление на Сагопшин и Малгобек в сентябре – октябре 1942 г.
   В ходе упорных боев к 3 октября советским войскам удалось отстоять Сагопшин. Поэтому немцы ввели в бой свежие силы – полк СС «Дойчланд». Тике писал: «5 октября в 5.00 началась атака полка „Германия“ на Малгобек. До растянувшегося по высотам городка предстояло пройти по гористой местности около 6 км. Преодолели заграждения противника. Гренадерам оказывали поддержку 1-я танковая рота танкового батальона „Викинг“. Бой шел за каждую балку в отдельности. Часть гренадеров сидела на танках. Справа от 1-го батальона „Германия“ штурмбаннфюрера Дикмана шел 2-й батальон „Нордланд“ и прикрывал фланг со стороны Сагопшина. Слева от 2-го батальона „Германия“ штурмбаннфюрера Ёрхеля наступал 70-й гренадерский полк полковника Троннира. Во время совещания попаданием русского снаряда было убито и ранено семь офицеров танкового батальона…
   Наступление продолжалось 6 октября в утреннем тумане. Медленно батальоны продвигались вперед и к полудню заняли восточный район Малгобека. Роты прошли еще около километра за его окраину в восточном направлении и перешли к обороне. В 15.00 в руки немцев попали большие Малгобекские нефтяные склады. Нефтеносный район Малгобека поставлял хороший авиационный бензин.
   Пока штурмовые роты окапывались, подтянулись фланги. На южном фланге 2-й батальон «Нордланд» отразил контратаку противника, поддержанную танками. На северном фланге подошел 70-й гренадерский полк.
   Советы заметили грозившую им опасность и спешно перебросили резервы из районов Сагопшина и Эльхотова в район Вознесенской, чтобы остановить наступление «Викинга». Перегруппировки, которые сразу же следовали в качестве реакции противников на происходящее, ясно указывали на их слабость. И та и другая сторона жонглировала последними батальонами.
   В 2.30 7 октября 3-й батальон «Нордланд» был сменен на позиции у Кескема, ее принял 1-й батальон того же полка. В 13.00 3-й батальон «Нордланд» изготовился для наступления в восточном районе Малгобека. В тот день полк «Германия» предпринял попытку продвинуться дальше в направлении Вознесенской (на Военно-Грузинской дороге). Отметки высот здесь были еще выше. За каждую высоту пришлось вести бой. Роты взяли две, затем три высоты, но затем фронт продвижения остановился. Начались ежедневные кровопролитные бои, в ходе которых продвижения вперед или не было совсем, или оно было слишком незначительным». [174 - Там же. С. 220, 221.]
   Дальше Малгобека немцам продвинуться не удалось.
   Не менее драматично развивались события и в западной части Кавказа.
   Части германского 49-го горного корпуса под командованием генерала Конрада упорно продвигались через Кавказский хребет к Черному морю. В книге «Горные стрелки на всех фронтах» Алекс Бухнер приводит ответ одного стрелка на вопрос, с какой целью они совершают свой долгий марш через степи: «Чтобы выйти к Кавказу, повернуть за угол, ударить англичанам в тыл и сказать Роммелю: „Привет, генерал, мы здесь!“».
   97-я и 101-я легкие пехотные дивизии шли через лесной Кавказ к Туапсе, а 1-я и 4-я горные дивизии – к Сухуми. Жаркие бои завязались за Клухорский перевал, расположенный на высоте 2800 м, от которого начиналась старая Сухумская военная дорога. На участке 1-й горнострелковой дивизии майор фон Гиршфельд со 2-м батальном 98-го горнострелкового полка осуществил смелый бросок к самому входу на перевал, который блокировал 815-й батальон 394-й стрелковой дивизии. Взять рубеж с фронтальной атаки было невозможно. Но Гиршфельд показал русским, как умеют воевать в горах немцы. Гиршфельд связал наши части боем по фронту и обошел их по отвесным горным склонам, после чего ударил в тыл. Самая высокая точка Сухумской военной дороги находилась в руках немцев к вечеру 17 августа. Но дальнейшее продвижение немцев замедлилось, и к вечеру 19 августа они были вынуждены остановиться в 10–12 км ниже Клухорского перевала.
   В пропагандистских целях генерал Конрад приказал водрузить имперский красно-черный флаг со свастикой на Эльбрусе. Чтобы никого не обидеть, в восхождении приняли участие солдаты из 1-й и 4-й горных дивизий, которые возглавлял капитан Грот. 21 августа флаг и штандарты обеих дивизий были установлены на вершине Эльбруса на высоте 5600 м.
   Но вернемся к битве за перевалы. Полковник фон Штеттнер с 1-м и 3-м батальонами 91-го горнострелкового полка овладели перевалами Санчаро и Алустаху, расположенными на высоте 2500 и 3000 м. Таким образом, немцы преодолели главный горный хребет, и теперь дорога лежала вниз – к перевалам у подножия и к субтропическим лесам района Сухуми.
   Майор Шульце с 3-м батальоном 91-го горнострелкового полка штурмом взял Бгаларский перевал и оказался непосредственно над лесистыми склонами, резко обрывающимися к прибрежной равнине. Берег – главная цель – находился всего в 20 км. А командир 91-го горнострелкового полка полковник фон Штеттнер находился в долине Бзыби в 30 км от Сухуми. Майор фон Гиршфельд со своими солдатами стоял в долине Клыча, в 40 км от берега.
   97-я пехотная дивизия генерал-майора Руоффа с боями пробилась на расстояние 50 км от Туапсе. В составе этой дивизии сражались бельгийские добровольцы из бригады СС «Валлония» подполковника Люсьена Липпейра.
   В прибрежных кавказских городах царила паника. Советские, партийные власти и часть населения бросились эвакуироваться. Основным средством эвакуации был флот.
   С 19 часов 31 августа из Новороссийска было вывезено 5501 человек гражданского населения, 6520 военнослужащих, из них 1400 раненых; 4255 т продовольствия, 2637 т грузов Черноморского флота, 1288 т грузов Северо-Кавказского фронта, 1967 т заводского оборудования, 195 т прочих грузов. Всего вывезено 12 021 человек и 10 342 т грузов.
   С 16 по 31 августа из Туапсе было вывезено 2394 гражданских лица, 1313 военнослужащих, 7554 т различных грузов и 15 846 т жидкого топлива.
   Советские горе-историки оставили массу «черных дыр» в истории обороны Кавказа. Одна из них – приезд 23 августа в Сухуми члена Государственного Комитета Обороны Л.П. Берия. Как писали за маршала А.А. Гречко безвестные «черные перья»: «Вместо конкретной помощи, в которой нуждались командование и штаб 46-й армии, Берия заменил целый ряд ответственных работников армейского и фронтового аппарата, в том числе и командующего армией генерал-майора В.Ф. Сергацкова». [175 - Гречко А.А. Битва за Кавказ. М.: Воениздат, 1973. С. 161.]
   Иначе оценивает роль Берия знаменитый советский разведчик П.А. Судоплатов: «В августе 1942 года Берия и Меркулов поручили мне экипировать всего за двадцать четыре часа 150 альпинистов для ведения боевых действий на Кавказе. Как только альпинисты были готовы к выполнению боевого задания, Берия приказал мне вместе с ним и Меркуловым несколькими транспортными самолетами вылететь из Москвы на Кавказ. Перелет был очень долгий. В Тбилиси мы летели через Среднюю Азию на „С-47“, самолетах, полученных из Америки по ленд-лизу. Наши операции должны были остановить продвижение немецких войск на Кавказ накануне решающего сражения под Сталинградом. Первую посадку мы сделали в Красноводске, затем в Баку, где полковник Штеменко, начальник кавказского направления Оперативного управления Генштаба, доложил об обстановке. Было решено, что наше специальное подразделение попытается блокировать горные дороги и остановить продвижение частей отборных альпийских стрелков противника.
   Сразу после нас в Тбилиси прибыла группа опытных партизанских командиров и десантников, руководимая одним из моих заместителей, полковником Михаилом Орловым. Они не дали немцам вторгнуться в Кабардино-Балкарию и нанесли им тяжелые потери перед началом готовящегося наступления. В то же время альпинисты взорвали цистерны с нефтью и уничтожили находившиеся в горах моторизованные части немецкой пехоты…
   Наше спецподразделение заминировало нефтяные скважины и буровые вышки в районе Моздока и взорвало их в тот момент, когда к нам приблизились немецкие мотоциклисты. Меркулов и я следили за тем, чтобы взрыв произошел строго по приказу, и присоединились к нашей диверсионной группе, отходившей в горы, в последний момент. Позже мы от нашей дешифровальной группы получили сообщение из Швеции: немцы не смогли использовать нефтяные запасы и скважины Северного Кавказа, на которые очень рассчитывали». [176 - Судоплатов П.А. Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950 годы. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1997. С. 234, 235.]
   Результатом визита Берия стала и директива Ставки № 171096 от 1 сентября 1942 г. Согласно ей Северо-Кавказский и Закавказский фронты объединялись в один Закавказский фронт, а войска Северо-Кавказского фронта преобразовывались в Черноморскую группу войск Закавказского фронта под командованием генерал-полковника Черевиченко. В состав этой группы вошли все войска бывшего Северо-Кавказского фронта, и дополнительно была включена 20-я горнострелковая дивизия.
   Советское командование отовсюду собирало силы и бросало их на перевалы. Так, на Клухорский перевал были направлены резервы: 3-й батальон 815-го полка, учебный батальон 394-й стрелковой дивизии, отряд Сухумского пехотного училища и отряд НКВД. Наступление немцев было остановлено. Но позиционные бои продолжались до января 1943 г., когда немцы сами оставили этот перевал.
   7 сентября немцы отбросили два батальона 344-й стрелковой дивизии и овладели Марухским перевалом. В тот же день на помощь Марухской группе подошли три батальона 155-й и 107-й стрелковых бригад и 2-го Тбилисского пехотного училища. 9 сентября наши части перешли в наступление, но успеха не добились. И тут позиционные бои продолжались до января 1943 г.
   Для отражения наступления немцев, захвативших перевал Санчаро, была создана Санчарская группа войск, куда вошли 307-й полк 61-й стрелковой дивизии, два батальона 155-й и 51-й стрелковых бригад, 25-й пограничный полк НКВД, сводный полк НКВД и отряд 1-го Тбилисского пехотного училища.
   16 октября части Санчарской группы, перегруппировавшись, перешли в наступление и к 20 октября овладели всей группой Санчарских перевалов. Остатки немецких войск отошли на северные склоны Главного Кавказского хребта. С наступлением зимы активные боевые действия на этом направлении прекратились.
   На белореченском направлении выходы со стороны Майкопа через Белореченский перевал к Черноморскому побережью обороняли подразделения 379-го полка 20-й горнострелковой дивизии. Против них вели наступление 207-й полк 97-й немецкой легкой пехотной дивизии и несколько эскадронов конницы. Активные боевые действия начались здесь с конца августа. С 20 по 25 августа шли упорные бои в ущелье восточнее горы Фишта.
   Для усиления нашей группы были выдвинуты 23-й и 33-й погранполки НКВД, которые 25 августа с ходу атаковали противника и, преодолев сопротивление частей 97-й немецкой дивизии, к 10 октября отбросили противника от перевалов Главного Кавказского хребта.
   Разумеется, остановить немцев на перевалах удалось не из-за явления Лаврентия Павловича или стойкости курсантов Тбилисского училища и войск НКВД. Немцам не хватало для последнего рывка «всего нескольких десятков истребителей, полдюжины батальонов и нескольких сотен мулов. Теперь, когда до цели оставались считанные километры, все это отсутствовало». [177 - Карель П. Восточный фронт. Книга 1. С. 461.] Все резервы Гитлер бросил под Сталинград. А 19 ноября 1942 г. войска Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов (всего 1103 тыс. человек, 1463 танка и САУ и 1350 самолетов) перешли в решительное наступление и окружили 6-ю армию Паулюса.
   Таким образом, защитники Сталинграда спасли и Кавказ от гитлеровской оккупации, а Черноморский флот от неминуемой гибели.
   Западные же историки утверждают, что на исход войны повлияли два события, произошедшие в течение ноября 1942 г.: разгром германо-итальянских войск под Эль-Аламейном и высадка англо-американских войск в Северной Африке. На самом же деле эти события не сопоставимы по своему масштабу и значимости со Сталинградской битвой, но они, безусловно, сыграли свою роль в декабрьском приказе Гитлера начать отвод войск группы армий «А» с Северного Кавказа.
   В заключение стоит упомянуть и о планах создания германско-итальянского флота на Каспийском море. Летом 1942 г. германское командование приступило к подготовке переброски смешанного германско-итальянского морского отряда на Каспийское море. Главной базой его должна была стать Махачкала.
   Специально для этого на румынских верфях было построено несколько разборных деревянных минных заградителей со стандартным водоизмещением в 200 т. Их планировалось доставить на Каспий по частям на большегрузных автомобилях. Кроме того, в Махачкале предполагалось собрать 12–20 паромов «Зибель» и 20–25 быстроходных десантных барж.
   Итальянцы должны были на автомобилях привезти из Фороса (Крым) в Махачкалу пять малых торпедных катеров MTSM и пять взрывающихся катеров МТМ.
   1 сентября 1942 г. итальянские моряки из 10-й флотилии MAS перебазировались из Фороса в Ялту. [178 - Подробнее о действиях итальянских катеров и сверхмалых подводных лодок рассказано в моей книге «Битва за Черное море» (М.: АСТ: Транзиткнига, 2005) в главе «Необычайные приключения итальянцев в России».] А 23 сентября моторизованная колонна 10-й флотилии покидает Ялту и через Севастополь и Мелитополь своим ходом прибывает в Мариуполь.
   30 сентября 1942 г. Черчилль в секретном послании предупредил Сталина: «Немцы уже назначили адмирала, которому будут поручены военно-морские операции на Каспийском море. Они избрали Махачкалу в качестве своей главной военно-морской базы. Около 20 судов, включая итальянские подводные лодки, итальянские торпедные катера и тральщики, должны быть доставлены по железной дороге из Мариуполя на Каспий, как только будет открыта линия. Ввиду замерзания Азовского моря подводные лодки будут погружены до окончания строительства железнодорожной линии… Несомненно, Вы уже подготовлены к нападению такого рода. Мне кажется, что там больше значения приобретает план, о котором говорил Вам, усиления нами с американской помощью Ваших военно-воздушных сил на каспийском и кавказском театрах двадцатью британскими и американскими эскадрильями». [179 - Цит. по: Ченнык С. Итальянские морские диверсанты в Крыму (1942 г.) // «Militari Крым» № 2/2005. С. 35.]
   Но побывать на Кавказе итальянским «путешественникам» не удалось. Зиму они провели в Мариуполе, а в марте 1943 г. вернулись на свою базу в солнечной Специи.

Глава 24
Война без войны

   Как уже говорилось, германские войска не дошли несколько километров до Каспийского моря. Тем не менее моряки Каспия внесли огромный вклад в победу в Великой Отечественной войне.
   К 22 июня 1941 г. в составе Каспийской военной флотилии имелось пять канонерских лодок, один сторожевой катер и три торпедных катера, отдельная береговая батарея и 79-я отдельная авиаэскадрилья (11 гидросамолетов МБР-2).
   Основную ударную силу флотилии составляли канонерские лодки «Ленин» (бывшая «Карс»), «Красный Азербайджан» («Ардаган»), «Маркин» («Войсковой»), «Альтфатер» («Туркменец Ставропольский») и «Бакинский рабочий» («Украина»). Главный калибр их состоял из четырех 100—102-мм орудий.
   Главная база флотилии находилась в Баку.
   Резервом флотилии был 1-й Каспийский отряд пограничных судов двухдивизионного состава. 1-й дивизион базировался в Баку. В него входили четыре сторожевых корабля («Атарбеков», «Могилевский», «Соболь» и «Ленинец»), [180 - Сторожевые корабли НКВД «Атарбеков», «Могилевский» и «Соболь» – это бывшие сторожевые корабли Балтийского флота «Куница», «Хорек» и «Соболь», построенные в 1916–1917 гг., а «Ленинец» – бывший буксирный пароход Касптехфлота Наркомстроя.] четыре судна различного класса и Красноводская группа катеров. 2-й дивизион базировался в Порту Ильича и имел шесть катеров МО и один катер КМ.

Канонерская лодка «Альтфатер» (до 31.12.1922 г. «Туркменец Ставропольский», с 4.05.1945 г. «Советский Дагестан»)

   Сторожевой корабль «Атарбеков»
   23 июня 1941 г. 1-й Каспийский отряд погрансудов перешел в подчинение Каспийской военной флотилии и был включен в состав Охраны водного района (ОВР) главной базы флотилии, продолжая нести службу по охране границы.
   Во второй половине 1941 г. в состав флотилии включили новые «большие охотники» проекта 122 «Артиллерист» и «Минер», построенные на заводе № 340 в Зеленодольске.
   В 1938 г. торговые и пассажирские суда на Каспии были сведены в три пароходства: Каспийское государственное морское сухогрузное пароходство («Каспфлот»), Каспийское государственное морское нефтеналивное пароходство («Касптанкер») и Каспийское рейдовое государственное нефтеналивное пароходство («Рейдтанкер»).
   Каспийское сухогрузное пароходство («Каспфлот») на 1 января 1941 г. имело на балансе преимущественно старый флот. Половина судов к началу войны находилась в эксплуатации свыше 30 лет, в их числе были суда постройки 1891 г. Сорок два судна по решению комиссии Наркомморфлота подлежали в 1941 г. списанию на слом, но из-за нападения Германии на Советский Союз их решено было оставить.
   Суда «Каспфлота» были малотоннажными. Из самоходных сухогрузов только шесть имели грузоподъемность от 1000 до 4000 т. Самыми современными были пассажирские теплоходы «Дагестан» и «Туркменистан», построенные в 1932–1934 гг. на Коломенском заводе. Их полное водоизмещение составляло 2950 т, регистровая вместимость 2575 брт. Два дизеля мощностью по 1300 л. с. позволяли развивать ход в 14 узлов. Число каютных пассажиров 1-го класса – 50, 2-го класса – 48, 3-го класса – 186. Кроме того, суда могли принять по 316 палубных пассажиров.
   Малотоннажный сухогрузный флот был, естественно, мелкосидящим. Двадцать одно судно имело осадку 3–4 м. Суда были тихоходные, большинство из них развивало скорость до 10 узлов.
   Существенным отличием «Каспфлота» от других пароходств бассейна являлось то, что к началу войны в его ведении находились все морские порты. Это Бакинский порт (I разряда), Махачкалинский порт (I разряда) с приписными пунктами – Форт-Шевченко и Баутино (Сары-Таш), Красноводский порт (I разряда) с приписными пунктами Гасан-Кули, Куули и Чикишляр, порт Кара-Богаз-Гол с приписным пунктом Бекташ и порт Ленкорань с приписными пунктами Порт Ильича и Азербайджанская Астара. Кроме того, у пароходства имелся ряд морских агентств: Астраханское главное морское агентство с приписным к нему Гурьевским морским агентством, которые располагали местным и рейдовым флотом. Пехлевийское главное морское агентство в Иране с отделениями в Бендер-Шахе, Баболь-Сере и Бендер-Гязи.
   Несколько меньшим по количеству судов, но в 2,5 раза большим по их грузоподъемности было пароходство «Касптанкер». Все суда этого пароходства были наливными. В его составе имелось 9 новейших танкеров типа «Ленин», спущенных на воду в 1927–1935 гг. на заводе «Красное Сормово». Их полное водоизмещение составляло 12 600 т, а регистровая вместимость 6092 брт. Два дизеля МАН мощностью по 1300 л. с. позволяли развивать скорость 11 узлов.

Каспийское море

   Танкер «Ленин»
   Наряду с ними в пароходстве продолжали работать старые танкеры, находившиеся в эксплуатации по 25–30 и более лет и составлявшие более половины его тоннажа. В соответствии с грузоподъемностью танкеры имели осадку 4–7 м. 42 наливных судна развивали скорость 8—12 узлов.
   Каспийское рейдовое пароходство «Рейдтанкер» по количеству судов и их грузоподъемности было самым крупным пароходством бассейна. Но по суммарной мощности судовых машин «Рейдтанкер» значительно уступал «Каспфлоту» и имел мощность машин в 3 раза меньшую, чем суда «Касптанкера». Это объясняется тем, что 91 судно пароходства не имело своего хода. Это были металлические и деревянные баржи, которые и составляли весь тоннаж пароходства. В число остальных судов входили буксировщики, не имевшие грузовых емкостей, и два грузо-пассажирских судна, осуществлявших пассажирские перевозки между портами Астрахань – Гурьев – Баутино.
   Все суда «Рейдтанкера» были малотоннажными: грузоподъемность барж составляла 1000–4000 т. Они имели небольшую осадку, поскольку предназначались для плавания в мелководных районах Северного Каспия, а также в устьях рек Волги и Урала.
   Главное назначение «Рейдтанкера» состояло в том, чтобы принять нефтегрузы с крупнотоннажных танкеров на Астраханском 14-футовом рейде [181 - Поскольку осадка новых судов была немного больше, местом перегрузки с морских судов на речные выбрали более глубокое место: не 12-футовый, а 14-футовый рейд.] и доставить их астраханским перевалочным базам для дальнейшей передачи речным судам пароходства «Волготанкер». «Рейдтанкер» имел свои нефтеагентства на Астраханском рейде (одно из них размещалось на плавучем дебаркадере «Донбасс», имело свой диспетчерский аппарат, радиостанцию и т. д.), в Астраханском порту и на Гурьевском рейде.
   Общее техническое состояние буксирного (самоходного) флота «Рейдтанкера» накануне войны было сравнительно удовлетворительным. Шесть винтовых и шесть колесных теплоходов постройки 1928–1932 гг. находились в хорошем состоянии, основная часть теплоходов и пароходов – в удовлетворительном (лишь котловое хозяйство их нуждалось в некотором ремонте) и только три теплохода – «Волгарь-доброволец» (600 л. с.), «Березина» (600 л. с.) и «Маяковский» (400 л. с.) постройки 1915–1917 гг. нуждались в серьезном ремонте.

   Канонерская лодка «Серго Орджоникидзе»
   В составе несамоходного флота пароходства имелось много старых барж, в том числе 21 баржа постройки 1896–1909 гг. и 31 баржа постройки 1910–1917 гг. К началу навигации 1941 года 21 баржа была капитально отремонтирована и 27 барж требовали капитального ремонта, хотя и находились в эксплуатации. 32 баржи плавали по 8—12 лет без докования, которое по правилам Морского Регистра СССР должно было проводиться через каждые 3 года.
   С началом войны началась перетасовка судов. Часть торговых судов с 22 июня по 9 июля была мобилизована, переоборудована и передана Каспийской военной флотилии (КВФ). Так, 8 августа был мобилизован портовый ледокол Астраханского порта «Серго Орджоникидзе». 2 октября он вошел в состав флотилии в качестве канонерской лодки и стал самым мощным артиллерийским кораблем флотилии (две 130-мм пушки Б-13, четыре 45-мм пушки 21К, одна 37-мм пушка 61К и четыре 12,7-мм пулемета ДШК).
   Два теплохода – «Меридиан» и «Полюс», а также пароход «Экватор», принадлежавшие «Каспфлоту», были мобилизованы и обращены в самоходные зенитные плавбатареи ПЗБ-1, ПЗБ-2 и ПЗБ-3.
   С началом войны возникла срочная необходимость в перевозке грузов и людей (воинских частей, эвакуируемых и т. д.). Естественно, это потребовало перераспределения судов между каспийскими пароходствами и между линиями. «Каспфлот» передал Астраханскому морскому агентству для транспортной работы в северной части Каспия пароходы «Память Ильича», «Каспий» и самоходную шаланду № 6 и получил от Балтийского пароходства теплоход «Пионер». Возникла необходимость в передаче всего Астраханского главного морского агентства «Каспфлота» с приписным агентством в Гурьеве и всем флотом в ведение пароходства «Рейдтанкер», о чем 28 июня 1941 г. было подписано распоряжение Наркомморфлота.
   Директивой начальника Главного Морского Штаба от 30 октября 1941 г. на Каспийскую военную флотилию возлагались обеспечение перевозок воинских и народнохозяйственных грузов, защита их от воздействия авиации противника, подготовка кораблей и частей флотилии к взаимодействию с сухопутными войсками (в районе Астрахани – с 166-м укрепленным районом 28-й армии, в районе Махачкалы – с частями 44-й армии, а впоследствии – с частями 58-й армии), в районе Баку – подготовка к непосредственному участию представителей штаба КВФ и инженерного отдела флотилии в строительстве приморских участков рубежей обороны города, несению стационерной службы в южной части Каспийского моря.
   Наряду с выполнением этих оперативных задач КВФ продолжала подготовку кадров, производила испытания новых образцов оружия и техники для ВМФ и достройку новых судов (подводных лодок, бронекатеров, больших и малых охотников).
   Плавбатареи «Меридиан», «Полюс» и «Экватор» были поставлены на якорь в районе 14-футового рейда, чтобы прикрывать зенитным огнем перегрузку с морских судов на речные.
   Об участии кораблей Каспийской флотилии в десанте у Астары уже говорилось. В портах Пехлеви, Ноушехр и Бендер-Шах начали нести стационерную службу канонерские лодки «Бакинский рабочий», «Красный Азербайджан», «Маркин» и другие корабли.
   С 28 июня по 2 июля 1941 г. суда «Каспфлота» перевезли дивизию из Красноводска в Баку. До августа «Каспфлот» справлялся с перевозками войск, эвакуированных и различных грузов, но затем начал ощущаться острый недостаток в тоннаже. В портах Махачкала и Баку стали скапливаться эвакуируемые грузы и пассажиры. Для исправления этого положения Наркомморфлот приказал использовать под пассажирские перевозки группу танкеров. «Каспфлоту» передали 11 малотоннажных танкеров общей грузоподъемностью 14 010 т. Это были танкеры «Коммуна» (1300 т), «Советская Грузия» (1300 т), «Буденный» (1350 т), «Лейтенант Шмидт» (1370 т), «Горняк» (1300 т), «Луначарский» (1400 т), «На вахте» (1500 т), «Норма» (1400 т), «Меньшиков» (1750 т), «Ф. Губанов» (1300 т) и «Катаяма» (1000 т).
   Однако и этих судов оказалось недостаточно. Пассажиров размещали на палубах, нарушая всякие нормы, но и это не помогало. Тогда пришлось использовать грузовые суда. Людей помещали в трюмы, надстройки, коридоры, на палубы. Суда оборудовались нарами, стеллажами, спасательными принадлежностями, емкостями для пресной воды.

   Зенитная плавбатарея «Меридиан»
   16 октября «Каспфлот» получил задание ГКО перевезти из Баку в Красноводск 82 тысячи человек. Для решения этой задачи в помощь «Каспфлоту» по решению правительства были выделены рыбопромысловые суда.
   Большой поток пассажиров шел не только из Баку, но и из других портов. С 3 по 28 сентября 1941 г. суда Главного морского агентства перевезли из Астрахани в Гурьев 26 175 жителей Поволжья и их имущество весом 5095 т. В первой половине ноября 1941 г. было эвакуировано еще 31 603 человека и 2185 т груза.
   К концу августа 1941 г. в портах Махачкала и Баку оказались заполненными все емкости для хранения нефтепродуктов и сырой нефти. В связи с этим 16 сентября вышло постановление Совнаркома СССР о строительстве ямных нефтехранилищ в Махачкале.
   К сентябрю 1941 г. поток грузов настолько возрос, что к перевозкам пришлось привлечь все транспортные средства бассейна, находившиеся на плаву. Приказом «Каспфлота» от 15 сентября все суда, предназначенные на слом и выведенные из эксплуатации для ремонта, были поставлены к заводским стенкам. Все доки и основные цеха судоремонтных заводов перешли на круглосуточную работу. Первая и вторая смены начали работать сверхурочно.
   Списанные суда одно за другим входили в состав действующего флота. Встал под погрузку находившийся на приколе теплоход «Ветошников», быстро закончился капитально-восстановительный ремонт парохода «Яков Зевин» и теплохода «Тельман», полным ходом шел ремонт пароходов «Закфедерация», «Революция», «Терек», «Революционный Восток», «Пушкин», буксировщика «Вотяк», шаланд № 7 и «Десять лет Октября». В состав действующего флота вошли пароходы «Воровский» и «Орджоникидзе», использовавшиеся до этого с перерывами. Начали работать 12 шаланд «Каспфлота», эксплуатация которых ограничивалась по техническим причинам. Пароход «Советский Азербайджан», использовавшийся несколько лет как деревообделочный цех плавучей механической мастерской «Каспфлота», был восстановлен как несамоходная шаланда. Сняли с прикола и отремонтировали бензозаправщик «Безбожник». Затянувшийся ремонт теплохода «Казахстан» был в основном закончен усилиями нескольких цехов завода имени Парижской коммуны, и 3 октября 1941 г. он вступил в строй как несамоходное судно. Экипаж этого теплохода обязался закончить ремонт двигателей во время навигации. Пароход «Батуми» был в короткий срок отремонтирован мастерскими «Каспфлота» и 23 сентября вошел в эксплуатацию.
   При эксплуатации судов были забыты все нормативы и правила. К примеру, когда теплоход «Азербайджан» заполнял свои танки нефтепродуктами, на поверхности воды оставались лишь верхняя палуба, переходные мостики, корабельные надстройки и мачты. Капитан танкера Калинцев шутил: «Судно загружаем под самую завязку». И действительно, в танках не оставалось свободного объема, трюмы заполнялись под самый подволок. Поэтому в военное время танкер «Азербайджан» в каждый рейс брал до 600 т горючего сверх нормы.
   Но загрузить полностью – это еще полдела. По инициативе работавшего много лет на танкере донкермана Свеколкина вся разгрузка судна производилась на ходу: рейдовые баржи, в которые перекачивалось горючее, подводились к борту судна в открытом море. Освобождаясь от груза, танкер мог продвигаться по мелководью и без задержки доставлять горючее к месту назначения.
   Система перекачки горючего также была перестроена. До войны вначале запускали два мощных насоса, а затем, для окончательной зачистки трюмов, начинали работать менее мощные насосы. Теперь же запускались сразу все четыре насоса, чем ускорялись разгрузка и зачистка судна.
   Сравнительно небольшой порт Махачкала был первым на Каспии, через который перегружалась значительная часть зерна с Украины, Приазовья и Северного Кавказа. К середине октября 1941 г. на площадках Махачкалинского порта накопилось 60 тыс. т зерновых грузов, которые продолжали интенсивно подвозить железнодорожные эшелоны. В связи с этим Государственный Комитет Обороны своим решением от 16 октября 1941 г. обязал «Каспфлот» ежемесячно вывозить из Махачкалы в Красноводск по 50 тыс. т зерна.
   Значительное место в деятельности Каспийского транспортного флота продолжали занимать пассажирские перевозки. Поток пассажиров все возрастал. Люди, спасавшиеся от оккупантов, скапливались в портах Баку, Махачкала и Астрахань. Затем добирались морем до Красноводска и, частично, Гурьева, а оттуда следовали в районы Средней Азии и Казахстана.
   Для того чтобы добиться быстрой разгрузки Махачкалинского порта, нужно было ежедневно отправлять в Красноводск по 5 тысяч человек эвакуированных. Не имея достаточного количества пассажирского и приспособленного для перевозок пассажиров сухогрузного флота, Каспийское пароходство использовало нефтеналивные суда. Крупные танкеры, такие как «ВКП(б)», «А. Жданов» и «Азербайджан» брали на свою палубу по 4500–5000 человек. Люди размещались везде, где можно было присесть. Только сравнительная кратковременность перехода через Каспийское море давала возможность людям перенести столь тяжелое плавание.
   За шесть военных месяцев 1941 года на палубах нефтеналивных судов, совершивших 27 рейсов, было перевезено 102 799 человек. Только один танкер «А. Жданов» за 7 рейсов перевез 33 150 человек.
   Но и этих мер было недостаточно, поэтому часть людей пришлось вывозить по железной дороге в Азербайджан и Грузию.
   Но и добравшимся до Красноводска пассажирам было не легче. К середине ноября 1941 г. там скопилось огромное количество эвакуируемых, в основном женщин, стариков и детей. К концу 1941 г. Красноводский порт ежедневно принимал по 10–12 тысяч пассажиров. К тому же Красноводск испытывал острую нужду в пресной воде. В городе начали вспыхивать инфекционные заболевания, в том числе и сыпной тиф.
   Гурьевское морское агентство также испытывало огромные трудности, связанные с потоком эвакуируемого населения. Морские суда доставляли людей только до Гурьевского рейда, а оттуда пассажиров перевозили в город пять небольших рейдовых пароходов и несколько плашкоутов, которые с трудом справлялись с потоком прибывающих пассажиров.
   Возникли трудности и при перевозке промышленного оборудования из западных районов СССР в Среднюю Азию. В середине октября 1941 г. промышленное оборудование начало массово поступать в Бакинский и Махачкалинский порты, и объем перевозок продолжал возрастать. Так, 31 октября 1941 г. правительство обязало «Каспфлот» перевезти из Махачкалы в Красноводск 250 вагонов нефтяного оборудования, а в конце ноября по решению ГКО начались перевозки оборудования заводов Майкопа и Грозного (общее количество до 15 тысяч вагонов). В декабре было дано задание перевезти из Баку в Красноводск 24 500 т оборудования завода «Ростсельмаш». В числе первых грузов, прибывших в Бакинский порт, оказались станки Харьковского мотоциклетного завода, оборудование Новочеркасского станкостроительного завода, Ростовского паровозоремонтного завода и ряда других предприятий. По решению ГКО Бакинский порт должен был в октябре 1941 г. ежесуточно принимать не менее 100 вагонов.
   Поставки вооружения и стратегических материалов от союзников через Иран еще более осложнили работу морского транспорта на Каспии. В конце октября 1941 г. из портов Ирана начали поступать первые импортные грузы – каучук, медь, свинец, химикаты, джут, которые нужно было срочно доставить в Красноводск и Баку.
   Поскольку судов катастрофически не хватало, ГКО разрешил «Каспфлоту» фрахтовать в Иране лодки – «туркменки», каждая из которых могла перевезти до 70 т грузов. И вот в конце октября 1941 г. в Красноводск и Баку прибыла целая флотилия этих «туркменок».
   Грузовые работы в иранских портах велись исключительно силами судовых команд и советских воинских частей.
   Еще в сентябре 1941 г. советское правительство поручило Наркомморфлоту обеспечить прием портовыми сооружениями в Иране сухогрузных судов «Каспфлота» для переработки импортно-экспортных грузов. При обследовании выяснилось, что в порту Бендер-Шах необходимо заново прорыть морской канал длиной 13 км. Определились также характер и объем работ в портах Ноушехр и Пехлеви. Основное внимание было уделено реконструкции порта Бендер-Шах, куда в конце ноября поступили четыре землесоса.
   К концу 1941 г. дноуглубительные и строительные работы в иранских портах еще не были закончены. К 25 декабря в канале порта Бендер-Шах землеснаряды «Ленкорань» и «Бабушкин» прошли только 400 м, а строительные работы и вовсе не начинались. Строительство канала находилось под угрозой срыва. Это объяснялось в первую очередь тем, что в Наркомморфлоте не было конкретно определено управление, ответственное за выполнение правительственного задания. «Союзднотрест» и «Цуморстрой» остались в стороне. Посланный Наркомморфлотом в Иран специальный уполномоченный по дноуглубительным работам начальник «Касптехфлота» Калишер плохо организовал работы. В декабре землесосы «Ленкорань» и «Бабушкин» простояли по 15 дней из-за отсутствия воды и топлива.
   1 января 1942 г. Совнарком СССР выдал Наркомморфлоту новое распоряжение о строительстве в иранских портах, в котором указывалось, что во всех иранских портах глубины должны быть доведены до 14 футов. Завершить дноуглубительные работы предусматривалось по порту Бендер-Шах к 15 апреля 1942 г. До 15 мая 1942 г. предлагалось реконструировать старые причалы, построить новый деревянный пирс, способный одновременно принимать два крупнотоннажных судна. На пирсе и причалах предстояло проложить подъездные и подкрановые железнодорожные пути. К 1 марта необходимо было привести в порядок пристанское и складское хозяйство. В Ноушехре дноуглубительные работы следовало закончить к 1 февраля 1942 г. К этому же сроку нужно было подготовить причалы для одновременного приема двух судов.
   По мере возрастания грузопотока реконструкция иранских портов принимала более организованный характер, чему способствовало создание специального «Строительного управления на юге Каспия». Общие затраты по строительству к весне 1942 г. составили 11 млн. рублей.
   Особенно сложными были подготовительные работы к погрузке в Бендер-Шахе средних танков. В конце июня 1942 г. здесь началось строительство специального пирса. Но ждать было некогда, и 28-тонные танки начали перегружать с железнодорожных платформ на суда с помощью плавучего крана. Это занимало много времени, и кран в конце концов был выведен из строя.
   Тогда помощник капитана шаланды № 29 Я.Г. Сорокин предложил грузить танки следующим образом. Поставив шаланду к пирсу и закрепив ее наглухо, от железнодорожной платформы через фальшборт выкладывали клетку из шпал, на которую укладывались 8 рельсов, а поверх рельсов – настил из шпал, скрепленных скобами. Палубу шаланды также покрывали шпалами. По этому спуску танки шли своим ходом до назначенного места на шаланде и вставали плотно друг к другу. Шаланда № 29 за 2,5 часа приняла 34 танка и через двое суток выгрузила их в Баку.
   Для прямых поставок по ленд-лизу танков и артиллерийских орудий в Бакинском порту была построена специальная платформа, с которой техника непосредственно грузилась в вагоны и на открытые железнодорожные платформы.
   С началом войны и вводом в 1941 г. 183-километровой железнодорожной ветки Астара – Османлы, соединившей Баку с Астарой, значение портов Порт Ильича и Ленкорань резко возросло. Почти полностью прекратил свою деятельность Карабогазский порт, так как вывоз сульфата был организован через пункт Бекташ, удобно расположенный на берегу моря.
   В ноябре 1941 г. железнодорожная связь Кавказа с центром страны была разорвана, а приближалось время замерзания Северного Каспия. Поэтому нужно было максимально продлить плавание морских судов до Астрахани. Впервые в истории каспийского мореплавания предстояло ввести зимнюю навигацию в ледовых условиях. От этого зависела бесперебойная подача нефтепродуктов на западные фронты и в промышленные центры, а также обеспечение Кавказского фронта боеприпасами.
   Когда в Волго-Каспийском канале и на Астраханском морском рейде встал уже настолько крепкий лед, что одиночные буксиры с баржами не могли передвигаться, сформировался первый ледовый караван из 14 буксиров с баржами, в голове которого встал ледокол «Каспий». В караван вошли теплоходы «Ударник», «Колхозник», «Коммунар», «Металлист», «ВЛКСМ», «Профинтерн», «Урицкий», «Дзержинский», «Кузьмичев», «Х годовщина Октября» и пароходы «Ряжск», «Туркмен», «Биби-Эйбат» и «Бакинец». Вслед за ледоколом шел теплоход «Коммунар», на котором находился штаб ледовой проводки, возглавляемый инженером-механиком пароходства П.Н. Челышевым.
   Каравану предстояло пройти Волго-Каспийский канал, покрытый толстым льдом и торосами. Мороз доходил до 15 градусов. По предложению капитана дальнего плавания Г.А. Мезенцева на колесах нескольких пароходов установили металлические плицы, что значительно помогло разбивать лед. В таких невероятно трудных условиях были проведены четыре каравана.
   Тем не менее тоннажа по-прежнему не хватало. Поэтому инженеры «Каспфлота» изыскивали все новые возможности увеличения провозоспособности судов. Так, в начале войны крупнотоннажные шаланды брали танки только на палубу, а зимой 1941/42 г. люки шаланд были расширены, и танки стали грузить в трюмы – по настилам машины своим ходом шли к переборкам. Стволы танковых пушек мешали полностью использовать трюмные помещения. Тогда моряки прорубили окна в цепные ящики, ввели в них стволы танковых пушек, и танки встали вплотную к переборкам. Теперь каждая шаланда могла брать в один рейс 59 танков.
   Перевозились танки и в трюмах теплоходов «Казахстан», «Микоян», «Баксовет», которые имели большие люки.

   Ледокол «Каспий»
   К открытию на Северном Каспии летней навигации 1942 года в Баку и Махачкале скопилось огромное количество мазута прямой гонки. К 20 марта 1942 г. только в системе Азнефтекомбината накопилось более 6 млн. т горючего, из которых более 4 млн. т хранилось в открытых земляных емкостях. Поэтому происходили большие потери нефти и снижалось ее качество. Расположение хранилищ в промысловых и заводских районах создавало опасность возникновения пожаров и серьезно затрудняло работу нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих предприятий. Подобная ситуация потребовала от морского транспорта самого полного использования транспортного флота для перевозки нефти в навигацию 1942 года.
   Приказом Наркомморфлота «Касптанкеру» были переданы все танкеры, использовавшиеся ранее на перевозках сухих грузов, а также пять водолеев «Каспфлота» – «Свердлов», «Роза Люксембург», «Муравьев», «Чичерин» и «Красная Армения».
   Однако весна 1942 года выдалась поздняя, что сильно задержало открытие навигации на Северном Каспии по сравнению с прошлыми годами. Первая встреча наливных судов «Касптанкера» с судами «Рейдтанкера» на Астраханском морском рейде была назначена на 6 апреля. К этому времени караван судов «Рейдтанкера», вышедший из Астрахани накануне, должен был пройти Волго-Каспийский канал, все еще скованный льдом. Днем 6 апреля шесть груженных нефтепродуктами крупнотоннажных танкеров «Касптанкера» встретились на рейде с 10 судами «Рейдтанкера», каждое из которых вело на буксире по одной большой наливной барже. Вскоре на рейд прибыла группа судов «Рейдтанкера» из Баутино, где они проходили зимний ремонт. 8 апреля с рейда в Астрахань уже были доставлены первые 37 072 т нефтепродуктов.
   Некоторые шкиперы плохо ориентировались в тяжелой гидрометеорологической обстановке на Северном Каспии и в первом же рейсе допустили аварии. На барже «Пута», следовавшей за пароходом «Уральск», сломался руль; баржа № 105 повредила теплоходу «Х лет Октября» корпус в районе машинного отделения и сама получила пробоину сухого пик-трюма.
   Первые же дни навигации показали, что Астраханская контора Главнефтесбыта плохо к ней подготовилась. 8 апреля, по приходе судов в Астрахань, две баржи с бензином простояли целые сутки без выгрузки, а 14 апреля в порту уже стояли пять барж. Из-за отсутствия подготовленных емкостей в портах, особенно в Астрахани, Каспийскому флоту не удалось использовать в мае 1942 г. всю провозоспособность наличного тоннажа, и месячный план был выполнен только на 68,6 %.
   Астрахань была единственным портом, через который в Европейскую Россию шли поставки нефти из Баку и вооружения из Ирана. На случай продвижения немцев и захвата ими Астрахани Совнарком еще 25 декабря 1941 г. принял решение о строительстве резервного Гурьевского морского порта.
   Создание морского порта в Гурьеве имело ряд преимуществ. Так, через этот порт можно было устанавливать непосредственную связь Казахстана с фронтом и прифронтовыми районами, через Гурьев в Казахстан эвакуировались промышленные предприятия и население, что быстро превращало Казахстан в крупную базу оборонной промышленности и снабжения фронта продовольствием. Через Гурьевский порт можно было перевозить нефть с Кавказа на Урал и в Сибирь. В самом городе планировалось строительство нефтезаводов.
   В соответствии с решением Совнаркома Наркомморфлот немедленно поручил Ленморпроекту спроектировать строительство порта, предназначенного для переработки сухих и наливных грузов.
   В конце марта 1942 г. пароходство «Рейдтанкер» рассмотрело предварительный проект строительства порта на острове Большой Пешной вблизи Гурьева, соединенном с морем подходным каналом. Проектом предусматривалось строительство гаваней отдельно для сухогрузов и нефтепродуктов. Порт был огражден от волнения и льда двумя сходящимися молами. Проектировалось строительство двух причалов для светлых и темных нефтепродуктов. Для сухогрузов предусматривалось создание двух причалов длиной 190 м. Проектировалось строительство собственной электростанции. К порту подводилась железнодорожная ветка из Гурьева. Для пропуска судов с осадкой 2,5 м канал требовалось углубить. Общая стоимость строительства порта составляла 32,6 млн. рублей.
   Как только ледовая обстановка на Севере Каспия позволила начать плавание в районе Гурьева, начались дноуглубительные работы на баровой части Урало-Каспийского канала и на строительстве порта. Важно было как можно раньше начать строительство и не задержать пропуск в Гурьев крупных судов, прибывших с эвакуированным населением и оборудованием из Астрахани и Махачкалы.
   С открытием навигации в работе Гурьевского морского агентства «Рейдтанкера» возникло много трудностей. Урало-Каспийский канал имел настолько небольшие глубины и узкий фарватер, что по нему не могли продвигаться даже мелкосидящие суда. После проведения дноуглубительных работ в середине навигации глубины были доведены до 1,2 м. На мелководных участках пришлось установить семафорные посты, при которых дежурили вспомогательные суда, специалисты службы пути и работники морской инспекции.
   Переработка грузов в порту осложнялась отсутствием причалов и механизмов. Имевшиеся в Гурьеве старые причалы на правой городской стороне обмелели в связи с изменением русла реки. Поток грузов пришлось направить на левый берег реки Урал. Здесь в районе понтонного моста был создан грузовой участок, где устанавливалось в одну линию до пяти барж. Сюда вскоре была подведена железнодорожная ветка. В первой половине навигации перевалка грузов шла вручную.
   Следует отметить, что в 1941 г. и первой половине 1942 г. действия военной флотилии и морского транспорта на Каспии проходили без воздействия противника. Одиночные германские самолеты проводили разведку и то преимущественно в северной части моря, над Волго-Каспийским каналом и Астраханским рейдом. Первый германский бомбардировщик появился над устьем Волги в ночь на 20 июня 1942 г.
   В эту ночь катер ПК-77 охранял на Астраханском рейде баржу с боеприпасами и самолетами. В 23 ч. 50 мин. появились самолеты противника, и катер открыл заградительный огонь. На баржу было сброшено шесть бомб, две из которых упали за кормой катера, а четыре – около его носа. Взрывной волной у катера оторвало носовую часть вместе с носовым орудием, и катер начал погружаться в воду. Команда катера, не прекращая вести огонь по германским самолетам, боролась за живучесть своего корабля, и благодаря умелым действиям командира личному составу удалось спасти катер.
   С этого момента началась битва за Каспий.

Глава 25
Каспий объявлен театром военных действий

   8 августа 1942 г. решением Наркомата ВМФ Каспийская военная флотилия (командующий контр-адмирал Ф.С. Седельников) была объявлена действующей. Ее основной задачей являлось обеспечение народнохозяйственных и оперативных воинских перевозок морем. Кроме того, она должна была не допустить высадки десантов, участвовать в противовоздушной обороне западного побережья Каспийского моря и района Астраханского порта.
   Командование люфтваффе давно поняло, что наиболее уязвимое место каспийского флота – Астраханский морской рейд, где производилась перегрузка с морских судов на речные. С начала августа до конца ноября 1942 г., то есть до закрытия навигации, германская авиация совершила более 200 налетов на Астраханский рейд.
   С 4 июня и до закрытия навигации зенитные плавбатареи «Полюс», «Экватор» и «Меридиан» охраняли от налетов авиации противника транспорты на Астраханском рейде. Но этого оказалось мало. Постепенно для обеспечения перевозок Каспийская военная флотилия сосредоточила в Северном Каспии почти весь свой корабельный состав. Транспорты и баржи в порту Астрахань прикрывали дивизион катеров ПВО Астраханской ВМБ и зенитная артиллерия перевозимых войск. На переходе по Волге и Волго-Каспийскому каналу суда прикрывали катера МО и ПВО, а на Астраханском рейде – дивизион зенитных плавбатарей, канонерские лодки и катера МО. Переходы от Астраханского рейда до Махачкалы обеспечивались канонерскими лодками и сторожевыми кораблями. Для прикрытия разгрузки транспортов в Махачкале штаб ВВС Закавказского фронта выделил два полка (43 самолета) истребительной авиации, но в ходе перевозок один полк (20 самолетов) с прикрытия был снят.
   Кроме того, в августе 1942 г. суда «Рейдтанкера» получили от ВМФ несколько десятков зенитных орудий и 121 комендора к ним. К примеру, пароход «Юпитер» водоизмещением 3500 т в 1942 г. был вооружен одной 45-мм пушкой 21К, одной 20-мм пушкой «Эрликон» и одним 12,7-мм пулеметом ДШК.
   В августе 1942 г. суда «Каспфлота» осуществили перевозку в иранский порт Пехлеви польской армии генерала Владислава Андерса. Армия была сформирована в основном из бывших польских военнопленных, захваченных Красной Армией в 1939 г. Большая часть ее офицерского состава была настроена антисоветски и не пожелала сражаться на советско-германском фронте. Поэтому советское правительство приняло решение отправить их через Иран в Англию. Всего в Пехлеви к 1 сентября было доставлено морем 69 917 поляков, из них свыше 41 тысячи военнослужащих.
   Для усиления Северной группы войск Закавказского фронта Каспийская флотилия совместно с транспортами «Рейдтанкера» и «Касптанкера» с 7 августа по 28 сентября 1942 г. осуществляли переброску 10-го и 11-го гвардейских стрелковых корпусов из Астрахани в Махачкалу. Всего было перевезено 102 365 человек, 4264 лошади, 3457 единиц боевой техники, 9913 т грузов.
   С 24 сентября по 16 октября была проведена перевозка из Красноводска через Астраханский рейд в село Оля 4-го кавалерийского корпуса, выделенного для усиления 28-й армии. В перевозке участвовало около тридцати судов «Касптанкера» и «Рейдтанкера». Прикрытие обеспечивали дивизион зенитных плавбатарей, пять сторожевых катеров и шесть катеров ПВО, а также два полка истребительной авиации Среднеазиатского военного округа.
   Перевозку проводили малыми конвоями, чтобы скрыть ее от противника и ускорить оборачиваемость судов. Потерь от воздействия противника не было. Всего суда перевезли 4760 человек, 4680 лошадей, 186 автомашин и множество других грузов.
   Морякам при перевозке войск приходилось бороться как с вражескими бомбардировщиками, так и со стихией. Так, пароход «Красноармеец» под командованием капитана Г.В. Андреева в одном из рейсов из Астрахани в Махачкалу, имея на борту воинскую часть (1200 человек с вооружением и боеприпасами), подвергся 2 августа нападению немецкого бомбардировщика. Находившиеся на судне зенитные орудия открыли по нему огонь. Самолет не решился пикировать, а лишь обстрелял судно с большой высоты.
   В следующем рейсе пароход «Красноармеец» имел на борту воинское подразделение в 1000 человек, 40 т боеприпасов, две автомашины, боевую технику и 10 лошадей. На Астраханском рейде погода стояла хорошая. Но как только пароход вышел в открытое море, подул ветер, вскоре достигший 8 баллов. Начался шторм, к которому рейдовое судно было мало приспособлено. Сильная бортовая качка сопровождалась ударами волн. Вскоре ветер и волны выбили стекла в носовой рубке, и вода начала заливать помещения. Потом сломалась носовая переборка рубки первого класса, сорвалась вентиляционная труба носового трюма. Вода хлынула в машинное отделение. Пароход начал терять остойчивость. Экипаж, работая по пояс в воде, заделывал отверстия вентиляционной трубы и укреплял носовую переборку. Чтобы уменьшить силу ударов волн, пришлось изменить курс судна. Непрестанно работали водоотливные средства. Устранить крен удалось с помощью группы бойцов, которые, по мере надобности, переходили с борта на борт и с носа на корму, благодаря чему пароходу удавалось держаться на ровном киле. Общими усилиями «Красноармеец» был спасен от гибели и доставил воинскую часть в Махачкалу.
   Теплоход «ВЛКСМ» (капитан И.В. Савин) в июне, июле и августе 1942 г. водил из Астрахани в Махачкалу по три баржи одновременно, доставляя на Северо-Кавказский фронт за один рейс до 13 тысяч солдат с оружием. В обратный рейс теплоход брал баржи с нефтепродуктами и эвакуируемыми грузами.
   22 августа теплоходу было приказано доставить с рейда в Астрахань две баржи с авиационным бензином. До этого по Северному Каспию суда не водили по две-три баржи, да еще с таким опасным грузом, как авиационный бензин. Перед выходом в сложный рейс команды всех трех судов собрались на совещание для обсуждения предстоящих трудностей. Моряки приняли решение доставить бензин досрочно и свое обязательство выполнили. Караван прибыл в Астрахань раньше срока на 4 ч. 45 мин. Это была первая проводка в Северном Каспии двух барж с 10,5 тысячи тонн бензина.
   В сентябре 1942 г. в состав Каспийской военной флотилии вошли два больших и пять малых охотников, шесть бронекатеров, зачисленных в Астраханскую ВМБ, а также 66 мобилизованных рыболовецких судов Наркомрыбпрома. К концу года 31 судно из 66 мобилизованных переоборудовали в катера-тральщики.
   В связи с подходом германских войск к Астрахани два звена гидросамолетов МБР-2, входивших в состав КВФ, были переданы в оперативное подчинение командиру Астраханской ВМБ и перебазированы на гидроаэродром Николо-Комаровское. Перед группой ставилась задача разведки дорог прифронтового района, северного побережья Каспийского моря и нанесение бомбовых ударов. С 21 сентября по 3 ноября самолеты совершили 62 боевых вылета, сбросив 206 бомб.
   Вот лишь один пример действия каспийских летчиков. В ночь на 23 октября звено МБР-2 вылетело на бомбежку штаба 16-й германской мотодивизии в районе города Элисты. При бомбардировке города гидросамолет старшего лейтенанта П.И. Заруднева был подбит. Тем не менее летчику удалось приводнить свой самолет в базе. На деревянном корпусе его МБР-2 насчитали 35 пробоин.
   11 ноября 1942 г. в связи с замерзанием гидроаэродрома оперативная группа 79-й авиаэскадрильи была возвращена в Баку.
   24 октября 1942 г. «Каспфлот» понес первые потери в войне. Пароход «Молот» (498 брт) вышел из Баку в Красноводск с грузом карбида кальция и пропал без вести. На судне находилось 18 человек.
   Вечером 26 октября два германских бомбардировщика Хе-111 атаковали наливное судно «Америка» (995 брт), стоявшее на 14-футовом рейде. От попаданий авиабомб на судне возник пожар, а затем произошел взрыв. На помощь «Америке» поспешил теплоход «Ударник» (3110 брт). Этот теплоход одновременно выполнял функции штабного судна, буксира и спасателя. Однако через несколько минут в «Ударник» попала авиационная торпеда. Носовая часть судна по рубку была оторвана, и «Ударник» начал быстро погружаться в воду. Погибло 13 человек, в том числе капитан Н.В. Краснов и заместитель начальника «Рейдтанкера» С.И. Галкин. Двенадцать человек получили ранения.
   Пароход «Америка» тоже затонул. Восемь человек с него спас катер М-14 (типа МО-IV).
   Вечером 29 октября 1942 г. на Волго-Каспийском канале германский самолет потопил шаланду № 21 (850 брт). Погибло 3 члена экипажа и 2 пассажира. Остальные 9 человек были спасены пароходом «Бакинец» и доставлены в Форт-Шевченко.
   30 октября пароход «Коминтерн», принадлежавший «Рейдтанкеру», следовал с рейда по каналу в село Оля в дельте Волги. В районе Искусственного острова он подвергся атакам трех бомбардировщиков Хе-111. Уклоняясь от них, пароход сел на бровку канала и получил прямое попадание бомбы, вызвавшей сильный пожар, в результате которого судно сгорело. Экипаж на шлюпке высадился на берег. Погибло 3 человека. В 1943 г. пароход был восстановлен и только в 1960 г. списан на металлолом.
   7 ноября зенитные плавбатареи «Меридиан», «Экватор» и два катера МО, охраняя 10 транспортов в районе буя Поварского, в течение 40 минут отбили 17 атак девяти самолетов противника. Несмотря на штормовую погоду, затруднявшую ведения огня, наши моряки сбили один самолет и еще два подбили.
   В тот же день в районе буя № 3 плавбатарея «Полюс» охраняла баржу № 9. В 13 ч. 15 мин. их атаковали пять самолетов Ю-88, один из которых был сбит зенитным огнем плавбатареи. Наши суда повреждений не имели.
   15 ноября 1942 г. на Астраханский рейд прибыл танкер «Кулибеков» (1754 брт) с задачей доставить в Красноводск земснаряд СЗ № 14. Кроме земснаряда, «Кулибеков» взял на буксир землеотвозную шаланду, баржу-водянку и баркас «Грузчик». Караван имел сильное прикрытие из кораблей КВФ – плавбатареи «Полюс» и «Экватор», а также большой охотник «Артиллерист». Утром 16 ноября караван снялся с рейда и направился к порту Баутино.
   В 16 ч. 55 мин. в районе банки Жемчужная конвой был атакован четырьмя Ю-88. От близкого разрыва бомбы на «Кулибекове» взорвались котлы, и через 20 минут танкер, перевернувшись, затонул. Большой охотник «Артиллерист» успел снять 43 человека, включая 12 детей. Четыре человека погибли.
   В период оборонительного сражения под Сталинградом и на Кавказе Каспийский торговый флот только с пристаней Астрахани направил в порты, обслуживавшие Северо-Кавказский фронт в августе 1942 г., 61 судно с воинскими частями. В сентябре в этом же направлении совершили переход 82 судна с войсками, в октябре – еще 32 судна. Кроме того, в октябре с Астраханского рейда до села Оля было доставлено несколько судов с кавалерийскими частями.
   За навигацию 1942 г. 46 судов Каспийского торгового флота были атакованы самолетами противника, 14 из этих судов погибли (танкер «Кулибеков», пароходы «Ударник», «Коминтерн» и другие). При этом 57 человек из экипажей судов погибли и 53 получили ранения.
   Каспийская военная флотилия в 1942 г. потерь в судовом составе не имела.
   В навигацию 1942 г. корабли КВФ провели в конвоях 1200 судов и барж (большей частью нефтеналивных), отразили 212 атак авиации противника. При этом было сбито шесть самолетов и подбито четыре.
   На транспортных судах и кораблях КВФ было перевезено 468 тысяч человек, более тысячи танков и бронемашин, 18,5 тысячи лошадей, более 8 тысяч орудий, 4 тысячи автомашин, 200 самолетов и другая техника.
   С мая по октябрь 1942 г. по Каспию было перевезено 6165,7 тыс. т нефтепродуктов. На кораблях и судах КВФ перевезено 25 % общего импорта грузов, поступавших через Персидский залив в Иран. Кроме сопровождения транспортов и ПВО акваторий, корабли флотилии производили боевое траление на подходах к Астрахани.
   В связи с закрытием навигации в Северном Каспии корабли Астраханской ВМБ на Волге были перебазированы. В главную базу флотилии Баку ушли три зенитные плавбатареи, дивизион сторожевых катеров и два дивизиона тральщиков; в порт Гурьев – отряд бронекатеров, дивизион сторожевых катеров и станция безобмоточного размагничивания; в порт Красноводск – дивизион тральщиков и станция безобмоточного размагничивания; в порт Форт-Шевченко – два дивизиона тральщиков.
   В навигацию 1942 года Каспийскому торговому флоту пришлось перевозить и нестандартные грузы. 10 июля нарком морского флота радировал начальнику «Каспфлота»: «Распоряжением правительства перевезти из Баку в Красноводск в течение месяца 100 паровозов и 500 цистерн. Перевозку предлагаю на танкерах и именных баржах. Отобрать причал и оборудовать для приема паровозов. В Красноводске приступить к оборудованию пирса для приема паровозов». [182 - ЦАММФ. Ф. ИК. Оп. 3. Св. 3. Ед. хр. 28 (3901), 1945.]
   Фактически речь шла об эвакуации подвижного железнодорожного состава на случай захвата Кавказа немцами.
   Задача для моряков была достаточно сложной – подлежали вывозу паровозы серий «Серго Орджоникидзе», «Феликс Дзержинский» и «Эхо» каждый весом до 100 тонн. Для этого были переоборудованы четыре большие морские баржи. Перпендикулярно диаметральной плоскости барж укладывались железнодорожные рельсы с таким расчетом, чтобы на каждый отрезок рельс можно было поставить паровоз и рядом, на второй отрезок, тендер. В зависимости от величины баржи на ней устанавливалось от 14 до 18 отрезков пути, что позволяло разместить от семи до девяти паровозов.
   14 августа первые девять паровозов благополучно прибыли в Красноводск. Позже по бортам барж рядом с паровозами стали размещать до восьми самолетов со снятыми крыльями, а между паровозами грузили автомашины и размещали пассажиров.
   За август – сентябрь 1942 г. все паровозы были вывезены из Баку. Затем на баржах началась отправка вагонов с грузами. Четыре баржи за месяц перебрасывали 25 тыс. т груза. Такой высокой провозной способности на Каспийском море никогда еще не было. Кроме того, грузы в вагонах перевозились в полной сохранности, и во много раз удешевлялась перевалка.
   Баржи перевозили громоздкие колонки Батумского нефтеперекачивающего завода, части турбин электростанций, цистерны с кислотами и другие крупногабаритные грузы. На баржах же перевозились и морские катера.
   Из Красноводска груженые вагоны с боеприпасами и вооружением без перегрузки отправлялись в Баку и далее на фронт.
   Паромы и плавучие доки не справлялись с перевозкой подвижного железнодорожного состава. В Средней Азии была большая нужда в железнодорожных цистернах. Расчеты показали, что для перевозки цистерн, скопившихся на Закавказской железной дороге, переоборудованных судов не хватит. Поэтому было решено буксировать цистерны морем.
   На четвертый день после начала работ цистерны были спущены на воду. Работы производились следующим образом: один конец троса подавался на катер, а второй крепился за паровоз. Когда катер спускал цистерны в воду, паровоз их придерживал, чтобы они не разгонялись. Таким образом достигался плавный спуск цистерн на воду. Цистерны крепились друг к другу, после чего катер выводил караван цистерн на рейд и передавал трос морскому буксировщику.
   Первый караван состоял из семи цистерн. Опыт оказался удачным. Но порожние цистерны слишком возвышались над поверхностью и держались неустойчиво. Тогда цистерны стали наполнять нефтью так, чтобы они возвышались над поверхностью только на четверть. Это позволило увеличить караван до 12–14 цистерн.
   В навигацию 1942 г. резко возрос объем перевозок импортных грузов из портов Ирана. Еще 20 марта 1942 г. в телеграмме на имя начальника Каспийского объединенного пароходства нарком морского флота сообщал, что «Каспфлоту» предстоит вывезти из портов Ирана 120 тыс. т грузов. Грузы эти (в основном танки, оборудование, порох, высокооктановый бензин, химикаты, каучук, консервы, трубы, рельсы, листовой и цветной металл) шли в Красноводск и Баку из портов Бендер-Шах, Ноушехр и Пехлеви. По решению ГКО это задание выполняли определенные суда. К примеру, порох перевозил пароход «Осетин», а самоходные баржи-гаражи «Автобус», «Мотоцикл», «Моторист» и «Пилот» [183 - Баржи-гаражи грузоподъемностью 1000 т принадлежали Волжскому пароходству и строились для перевозки автомашин (отсюда и название «гаражи»). Они были переданы «Каспфлоту» в связи с сокращением навигации на Волге.] использовались для перевозки бензина в бочках. Прочие импортные грузы перевозили сухогрузные суда «Полторацк», «Чичерин» и «В. Чкалов».
   1943 год для моряков Каспия начался с радостных вестей. Красная Армия наступала на Дону и Северном Кавказе. В связи с этим 17 января 1943 г. вышло распоряжение ГКО о прекращении эвакуации населения из Закавказья в Красноводск. Из Баку началась реэвакуация населения к месту прежнего жительства и возвращение оборудования в освобожденные от оккупантов районы.
   В кампанию 1943 года, задолго до открытия навигации, германская авиация уже начала вести разведку Волги и Северного Каспия. В апреле – мае немецкие самолеты ставили мины в зоне действия Волжской военной флотилии и частично в границах Астраханской ВМБ, а в июне наносили удары по скоплениям судов и караванов в районе Астраханского рейда и Волго-Каспийского канала. Особенно благоприятные условия для авиации противника создались на Астраханском рейде, через который в период навигации ежемесячно проходило в разных направлениях в среднем более 800 судов, не считая рыболовецких и кораблей военной флотилии. В июне и в июле через рейд проходило до 1200 судов. Поэтому пик налетов германской авиации падает на вторую половину июня. С началом Курской битвы люфтваффе прекратил боевые действия в этом районе.
   Между тем в феврале – марте 1943 г. КВФ разоружила и возвратила прежним владельцам 33 мобилизованных ранее судна, включая канонерскую лодку «Серго Орджоникидзе», которая стала вновь выполнять функции ледокола на Астраханском рейде.
   Однако в связи с интенсивными минными постановками, осуществленными германской авиацией, в мае – июне была проведена мобилизация рыболовецких судов и переоборудование их под тральщики. Из этих судов в июне сформировали 2-й дивизион ОВР главной базы (6 тральщиков), 3-ю бригаду траления Астраханской ВМБ (48 тральщиков) и отряд тральщиков ОХР Махачкалы (6 тральщиков).
   Для усиления противовоздушной обороны в мае 1943 г. был создан отряд катеров, вооруженных пулеметами ДШК, кроме 12 штатных, 7 дополнительных огневых точек на Волго-Каспийском канале с выставлением на них дополнительных постов противоминного наблюдения.
   В апреле 1943 г. для прикрытия Астраханского рейда и Волго-Каспийского канала была сформирована оборона Астраханского рейда. Для организации противоминной обороны этого района сформировали 3-ю бригаду траления и развернули 104 поста противоминного наблюдения, из которых 92 береговых и 12 плавучих.
   Решением ГКО от 9 мая 1943 г. Управление ПВО территории страны обязывалось в районе Астраханского рейда установить шесть четырехорудийных 85-мм батарей и одну 37-мм батарею.
   К 1 июля новые формирования флотилии в основном были созданы. Силы и средства, обеспечивавшие коммуникации в районе Астрахани, состояли из обороны Астраханского рейда, отдельного отряда катеров ПВО, 3-й бригады траления, 19 зенитных пулеметных точек ДШК и двух 37-мм автоматов, расположенных на огневых точках Волго-Каспийского канала, 104 постов противоминного наблюдения, трех зенитных четырехорудийных 85-мм батарей в селах Бахтемир, Сергиевское и Оля, пяти несамоходных плавучих зенитных двухорудийных 85-мм батарей, 18 зенитных пулеметных точек ДШК на берегу Волги от Астрахани до села Оля.
   Зона боевых действий Астраханской ВМБ была разделена на морской и речной боевые районы.
   Кроме Астраханской ВМБ, в состав флотилии входили: дивизион канонерских лодок («Ленин», «Красный Азербайджан», «Маркин», «Бакинский рабочий», «Альтфатер»), дивизион подводных лодок, дивизион зенитных плавбатарей («Полюс», «Меридиан», «Экватор», № 1139, № 1140, «Зюйд»), [184 - Минный заградитель «Зюйд» 17 мая 1943 г. был включен в состав дивизиона плавбатарей. В июне на корпуса давно уже списанных судов «Заря» и «Володарский» установили по четыре 76-мм зенитных и шесть 20-мм автоматических пушек, после чего они были введены в состав КВФ в качестве несамоходных плавбатарей № 1139 и № 1140.] дивизион сторожевых кораблей («Атарбеков», «Могилевский», «Соболь»), дивизион сторожевых катеров типа МО, дивизион сторожевых катеров типа БО («Артиллерист», «Минер», «Торпедист», «Зенитчик», «Боцман»), отряд тральщиков ОХР Махачкалы, Охрана водного района главной базы (дивизион сторожевых катеров, дивизион тральщиков), 79-й отдельный морской разведывательный авиационный отряд, Красноводская ВМБ. Главной базой флотилии был Баку.
   В связи с воссозданием Азовской военной флотилии в начале июня 1943 г. из состава КВФ на Азовское море были переведены шесть бронекатеров и пять катеров типа МО-IV (М-11? М-15) с личным составом и материальной частью.
   Минная опасность весной – летом 1943 г. вызвала перебои в движении транспортов. Вот, к примеру, С.Ф. Эдлинский рассказывает об одном рейсе теплохода «Пионер»: «Вечером 29 апреля теплоход отошел от 45-й пристани Бакинского порта и направился в Сталинград. До Астрахани шли спокойно. В Астрахани на судно сел лоцман Волжской военной флотилии, так как путь лежал по незнакомым местам разлившейся Волги.

   Сторожевой корабль «Могилевский»
   У селения Соляного теплоход был остановлен береговым наблюдательным постом, сообщившим, что авиация врага сбросила недалеко большое количество магнитных мин, на которых подорвался шедший впереди волжский пароход «Сергей Лазо». Такая же участь постигли несколько ранее пароход «Эривань», имевший на борту 750 человек.
   До очистки фарватера тральщиками теплоходу было приказано встать под берег и замаскироваться кустами. Так стояли пять суток. Немецкие самолеты появлялись над Волгой и сбрасывали магнитные мины на парашютах.
   Недалеко от пристани Красноармейск «Пионер» натолкнулся на магнитную мину, но случилось так, что она взорвалась в нескольких метрах за кормой. Сильный взрыв потряс судно, но не вывел его из строя.
   Вскоре открылась панорама города-героя. Весь экипаж вышел на палубу и с восторгом приветствовал легендарную твердыню, прикрывшую Каспий с севера.
   Спокойно стоять у городского причала не давала фашистская авиация. На ночь приходилось отходить на стрежень. И так было в течение всех 5 дней стоянки в городе». [185 - Эдлинский С.Ф. Каспийский транспортный флот в Великой Отечественной войне Советского Союза 1941–1945 гг. С. 161–162.]
   9 мая в 22 ч. 45 мин. бомбардировщик Хе-111 в районе села Зимьяны поставил две мины. На следующий день туда для траления прибыл тральщик ЭТМЩ-26. При выборке трала он подорвался на мине и затонул. Вторая мина была подорвана 14 мая тральщиками ЭТМЩ-32 и ЭМТЩ-18 из 3-го дивизиона тральщиков 3-й бригады траления.
   11 мая в районе села Солодники во время боевого траления фарватера Волги подорвался на немецкой мине и затонул тральщик ЭМТЩ-21.
   В ночь на 18 июня пять Хе-111 бомбили и обстреливали суда на Астраханском рейде и Волго-Каспийском канале. От попадания авиабомб загорелись плаврыбзавод № 8 и нефтеналивная баржа с мазутом «Бинагады». От близких разрывов бомб баржа получила повреждения и затонула носовой частью. Выехавшая на место аварийно-спасательная партия в течение суток ликвидировала аварию. В районе острова Лагань германские самолеты сбросили по рыболовецким судам до 15 бомб, обстреляли из пулеметов сторожевой корабль «Атарбеков» и другие суда. Огонь нашей зенитной артиллерии, как корабельной, так и батарей ПВО, оказался безрезультатным – ни один вражеский самолет не был сбит.
   Утром 18 июня немецкие самолеты начали очередную атаку Астраханского рейда в районе стоянки дебаркадера «Донбасс». В это время на рейде среди других судов находился танкер «Крестьянин», груженный 6 тыс. тонн авиационного бензина. Танкер сразу привлек внимание немцев. Из темной части горизонта в атаку на танкер вышел Хе-111. Команда «Крестьянина» обнаружила самолет на дистанции 7–8 кабельтовых (1,3–1,5 км), а когда дистанция сократилась до 3–4 кабельтовых (0,5–0,7 км), самолет был сбит огнем двух спаренных крупнокалиберных пулеметов «Браунинг» и упал в воду.
   В ночь на 20 июня 14 самолетов Хе-111 поодиночке бомбардировали Астраханский рейд, сбросив в районе рейда 56 бомб, в районе острова Лагань – 44 бомбы, в районе острова Искусственный – 18 бомб. Зенитным огнем кораблей был сбит один самолет противника.
   В районе буя Пожарский сторожевой катер ПК-77 (типа МО-IV) охранял на рейде баржу с самолетами и боеприпасами. Германские бомбардировщики атаковали баржу, но артиллеристы катера открыли заградительный огонь по самолетам, чем не допустили прицельного бомбометания. Сброшенные бомбы разорвались недалеко от катера. От близких разрывов бомб у катера оторвалась носовая часть по 33-й шпангоут и стала погружаться в воду. Но моряки продолжали вести огонь до того момента, пока носовое орудие не ушло под воду. Усилиями экипажа кормовая часть катера осталась на плаву.
   Пять суток вражеская авиация с аэродрома в городе Сталино (Донецк) совершала ночные налеты на Астраханский рейд и Волго-Каспийский канал. Зенитная артиллерия кораблей отразила за это время 16 атак противника. Так, зенитчики плавбатареи «Экватор» отразили 5 атак, сторожевого корабля «Атарбеков» – 2 атаки, катера ПК-77 – две, большого охотника «Артиллерист» – две, канонерской лодки «Маркин» – одну, канонерской лодки «Бакинский рабочий» – одну, катера ПК-76 [186 - Катера ПК-77 и ПК-76 – бывшие деревянные пограничные катера типа МО-IV и МО-III. Различия в их конструкции и размерах небольшие. Вооружение одинаковое: две 45-мм пушки 21К и два 12,7-мм пулемета ДШК.] – одну атаку.
   В отражении налетов германской авиации принимал участие даже землесос «Сормово», который в июне 1943 г. работал в морской части Волго-Каспийского канала. С 18 по 21 июня землесос постоянно подвергался бомбардировке и пулеметному обстрелу германских самолетов. В первую ночь на «Сормово» было сброшено 11 бомб. Судовое 45-мм орудие и два 12,7-мм пулемета ДШК не позволили самолетам противника действовать на небольшой высоте, поэтому все бомбы упали в море, и судну были причинены повреждения только пулеметным огнем. В течение последующих трех суток на землесос было сброшено еще 18 бомб. Все они рвались в непосредственной близости от корпуса судна. Взрывной волной были повреждены главные механизмы, что вывело землесос из строя на 26 дней.
   Последний групповой налет германская авиация совершила в ночь на 27 июня. От 15 до 30 самолетов бомбили Астраханский рейд. Небольшие повреждения получил пароход «Чичерин». Всего в июне немцы произвели 74 налета на Астраханский рейд.

   Большой охотник БО-2 типа «Артиллерист»
   27 июля в шторм у Махачкалы затонул лихтер № 3032, следовавший на буксире парохода «Джапаридзе» из Баку в Астрахань. Экипажу удалось перебраться на буксир.
   В июле – сентябре 1943 г. проводились лишь одиночные атаки самолетов противника. А затем полеты люфтваффе над Каспием вообще прекратились. Тем не менее зенитное вооружение с судов торгового флота сняли лишь в июне 1944 г.
   В списочном составе судов «Каспфлота» в 1943 г. находилось 73 единицы, в том числе 66 рабочих судов, включая возвратившиеся в конце 1943 г. из Каспийской военной флотилии и разоруженные суда «Тельман», «Полюс», «Меридиан» и «Экватор».
   В течение 1943 г. шесть судов «Каспфлота» выбыло из строя. Среди них потерпевшие крупные аварии теплоход «Осетин», пароходы «Орленок» и «Муравьев» и шаланда № 31.
   В связи с новым увеличением поставок по ленд-лизу 16 ноября 1943 г. зенитные плавбатареи «Экватор» (с 31 октября), «Меридиан» (со 2 ноября) и «Полюс» (с 5 ноября) передавались «Каспфлоту» с личным составом и вооружением. Они немедленно были привлечены к перевозке грузов из Ирана.
   В конце декабря была закончена навигация 1943 г. в северной части Каспийского моря. За эту навигацию пароходством «Рейдтанкер» было перевезено 7,5 млн. т нефтепродуктов.
   Всего моряки-каспийцы в 1942–1943 гг. перевезли 21 млн. т нефтепродуктов и почти 3 млн. т других грузов.
   Любопытный момент. Меня коробит, когда на юбилейных фотографиях моряков-черноморцев первый ряд занимают почтенные дамы. Увы, женщин в командах кораблей Черноморского флота отродясь не бывало. А вот на Каспии и Волге было приятное исключение. В состав команд «Каспфлота» в 1941 г. было принято 67 женщин, в 1942 г. – 44 и в 1943 г. – 129. Это были преимущественно жены моряков и выходцы из семей моряков. Для них трудности морской жизни не были новостью, и они смело шли работать матросами, кочегарами и машинистами. В «Каспфлоте» в годы войны дослужились до поста помощника капитана Словохотова и Рапопорт, стали штурманами комсомолки Савицкая, Колодай, Измайлова и Козлова.
   Больше всего женщин служило в «Рейдтанкере». За 1942–1943 гг. пароходство приняло на свои суда 260 женщин на должности рядового состава и 85 женщин на должности командного состава.
   Навигация 1944 г. на Каспии стала почти мирной, хотя суда КВФ еще продолжали контрольные траления. Теперь морякам приходилось бороться лишь с природной стихией. Каспий продолжал показывать свой буйный нрав. Так, во время 7-балльного шторма 12 января 1944 г. погибла шаланда № 19, шедшая на буксире парохода «Лозовский». Шаланда перевозила из порта Бендер-Шах в Баку груз, полученный по ленд-лизу, – 12 танков и трубы для нефтепровода. Погибло 5 человек экипажа.
   Объем перевозок сухих грузов в 1944 г. значительно превышал провозную способность пароходства «Каспфлот». Поэтому решением правительства «Каспфлоту» было передано в аренду значительное количество судов других организаций. К сухогрузным перевозкам привлекалось 18 судов «Касптанкера», 10 судов «Рейдтанкера», 6 судов Наркомречфлота, 5 судов Каспийской военной флотилии, 1 судно Наркомрыбпрома, 2 судна «Касптехфлота». Общая грузоподъемность арендованного флота составляла 36 470 т.

   Сетевой заградитель «Тура», введенный в 1944 г. в состав Каспийской военной флотилии
   Правительственный план перевозок, установленный «Каспфлоту» на 1944 год по тонно-милям в объеме 495,0 млн., был выполнен на 91,3 %. [187 - ЦАММФ. Годовой отчет по основной деятельности «Каспфлота» за 1944 г. Л. 11.]
   Замечу, что и завершение навигации 1944 года проходило в весьма тяжелых условиях. Осенью очень рано начались сильные шторма в районе Астраханского рейда и Махачкалы, которые серьезно помешали нормальному окончанию навигации в Северном Каспии. В конце года в районе Красноводска ударили сильные морозы, и бухта покрылась толстым слоем льда.
   Тем не менее в 1944 г. моряки Каспия перевезли наибольшее количество грузов. Если в 1942 г. перевозки составили 59,1 % к довоенному 1940 г. (в тонно-милях), а в 1943 г. – 91,5 %, то в 1944 г. они составили 102,2 %.
   Как уже говорилось, перевозки импортно-экспортных грузов продолжали расти, и их удельный вес в общей работе Каспийского транспортного флота в 1943 и 1944 гг. занимал весьма значительное место. Грузы эти были крайне разнообразны: высокооктановый бензин, пушки, танки, тягачи, калиброванная сталь, рельсы, разборные понтоны, автопокрышки, карбид, электрокабель, продовольствие, трубы, станки, порох и т. д. За 1943 г. перевозки между советскими и иранскими портами возросли по сравнению с 1942 г. на 339 %.
   Решением ГКО от 16 июня 1943 г. Наркомморфлоту было предложено к сентябрю 1943 г. значительно увеличить переработку грузов через иранские порты. Для выполнения этого задания требовалось расширение портов и их механизация. В Иран выехал замнаркома морского флота Ф.А. Матюшев с бригадой инженеров. Они осмотрели порты Пехлеви, Бендер-Шах и Ноушехр и установили объем работ, составив по ним смету. Общая стоимость работ составила 8331 тыс. реалов.
   Расширением и механизацией иранских портов занялось специально созданное строительное управление Наркомморфлота, и все работы были выполнены в срок.
   Теперь выросшее хозяйство и грузооборот порта Бендер-Шах потребовали обеспечения порта квалифицированными кадрами и хорошей внутренней организации работ. Поэтому решением Совнаркома Наркомморфлот создал 12 ноября 1943 г. Управление морского порта в Бендер-Шахе, подчиненное «Каспфлоту». К марту 1944 г. в Бендер-Шахе были построены здание управления порта, радиостанция, столовая, четыре жилых дома, четыре общежития, амбулатория, баня и магазин, на что было затрачено 14 458 тыс. реалов. Благодаря всем этим мерам порт Бендер-Шах к декабрю 1943 г. увеличил суточную погрузку.
   В ночь с 29 на 30 января 1944 г. порт Бендер-Шах, хранивший на своих складах более 100 тыс. т грузов, чуть не стал жертвой катастрофы. В трюме стоявшей у причала баржи-гаража № 2044 с грузом высокооктанового бензина произошло несколько взрывов, вызвавших пожар. Применение всех противопожарных средств, которыми располагал порт, не дало результатов. Тогда баржу отвели на рейд, где она горела трое суток. Выгорели все надстройки и палуба. Позже комиссия «Каспфлота» установила, что виновником пожара был иранский грузчик, закуривший в трюме, наполненном парами бензина.
   Другие иранские порты находились в ведении «Ирансовтранса», там «Каспфлот» имел лишь своих морагентов по обслуживанию флота.
   В 1944 г. порты увеличили переработку грузов и стали работать лучше, чем в 1943 г. За 10 месяцев 1944 г. было вывезено почти столько же грузов, сколько за 1942 и 1943 гг., вместе взятые.
   В 1944 г. произошли некоторые структурные изменения в составе портов Каспийского моря. Согласно постановлению Совнаркома СССР от 22 июня 1944 г. приписной пункт Бекташ был преобразован в самостоятельный порт, а порт Кара-Богаз-Гол вошел в его состав на правах приписного пункта. Порт Ленкорань и его приписные пункты Порт Ильича и Астара окончательно потеряли свое транспортное значение в связи с проведением железной дороги, связавшей эти пункты с Баку. Поэтому 14 июня 1944 г. приказом Наркомморфлота они были упразднены.
   Роль Каспийской военной флотилии и торгового флота трудно переоценить. Красная Армия воевала на 90 % на бакинском топливе, без которого не мог работать и ВПК СССР. Каспийцы обеспечивали быструю переброску крупных соединений Красной Армии из Средней Азии через Красноводск в Астрахань и Баку. Большая часть ленд-лиза из Ирана перевозилась морем. Наконец, пушки канонерок Каспийской военной флотилии способствовали стабилизации ситуации в Северном Иране.
   Каспий, помимо всего прочего, стал полигоном для отработки новых видов вооружения. Там проходили ходовые испытания и боевую подготовку новые суда, построенные на волжских и иных верфях. Всего за годы войны с Каспия были отправлены на другие флоты и флотилии 277 кораблей и катеров, включая 15 подводных лодок и 64 бронекатера.
   27 апреля 1945 г. за боевые заслуги перед родиной в годы Гражданской и Великой Отечественной войн Каспийская военная флотилия в связи с ее 25-летием была награждена орденом Красного Знамени.
   За годы войны судовой состав КВФ практически не понес боевых потерь, за исключением двух-трех сторожевых катеров. КВФ формально находилась в составе действующих частей с июня 1942 г. по 1 декабря 1943 г. За это время в боях погибло 94 человека, включая 18 офицеров. Небоевые потери составили 216 человек, в том числе 13 офицеров.
   Ущерб, причиненный противником транспортному флоту, портовому хозяйству, судоремонтным заводам и предприятиям Каспийского бассейна, был огромен. Наибольшие потери от ударов германской авиации понес флот пароходства «Рейдтанкер». Стоимость потопленных судов и восстановления поврежденных составила 14 202 240 рублей. Расходы, связанные с эвакуацией судов и заводов, составили 2 790 020 рублей.
   За годы войны погибло 11 крупных и средних теплоходов и пароходов, в том числе «Кулибеков», «Ударник», «Куйбышев», «Осетин», «Молот», «Коминтерн», «Орленок». Серьезные повреждения получили суда «Агамали Оглы», «Профинтерн», «Фридрих Энгельс», «Советская Армения» и другие. Было потоплено и серьезно повреждено более сорока металлических барж.

Глава 26
Даешь единый Азербайджан!

   Напомню читателю, что до 1917 г. Азербайджаном (Адербейджаном) называлась исключительно область на северо-западе Ирана, а к Бакинской губернии России это название не применялось. Приведу характерную цитату из «Военной энциклопедии»: «Из рек Каспийского бассейна имеет значение: Аракс, пограничная между Закавказьем и Адербейджаном…». [188 - Военная энциклопедия. Т. XVIII. С. 381.] «Военная энциклопедия» – это не политическое и не пропагандистское, а объективное справочное издание, четко указывало, что Азербайджан – это исключительно персидская провинция, не имеющая никакого отношения к Закавказью, находившемуся в составе России. Термин «Азербайджан» стал применяться к Бакинской губернии исключительно с 1917 г.
   Иран издавна был многонациональным государством. Стремясь растворить малые народы в массе персов, шахи на протяжении столетий проводили массовые переселения народов. Так, в 20-е годы ХХ века были проведены крупные переселенческие акции. Подсчет числа не персов в Иране умышленно не проводился. «Данные о численности различных народов были впервые косвенно определены переписью 1956 г., когда было учтено число лиц, говорящих на различных „местных“ языках (таких языков оказалось около 80)». [189 - Брук С.И. Население мира. Этно-демографический справочник. М.: Наука, 1981. С. 442.] Согласно переписи 1956 г. в Иране проживало 18,9 млн. человек. Из них 46,2 % персов, 21,7 % азербайджанцев и 9,5 % курдов.
   Любопытно, что с начала ХХ века и по сей день иранские националисты утверждают, что азербайджанцы – это чистые персы, в свое время перешедшие на тюркский язык. Они же считают, что по антропологическому типу азербайджанцы сходны с персами и ничего не имеют общего с турками. По сему поводу «антропологи в штатском» в Кембриджском университете провели обширные исследования, дабы наукообразно подтвердить сие утверждение.
   Однако азербайджанцы по-прежнему считают себя одним народом с населением АзССР. Думаю, что нет нужды доказывать, что к 1941 г. жизненный уровень населения Советского Азербайджана был существенно выше, чем в Иранском Азербайджане. Я уж не говорю об уровне культуры, образования и здравоохранения.
   После ввода советских войск на территорию Северного Ирана у советского руководства возникло два естественных вопроса – использование иранской нефти и возможность создания автономного, а лучше независимого азербайджанского гособразования в Иране.
   Историк С.М. Алиев писал: «Впервые интерес Советского Союза к иранской нефти возник задолго до Второй мировой войны. Еще в 1925 г. советское правительство приобрело у бывшего российского промышленника А. Хаштария долю акций (65 %) иранской нефтяной компании мощных нефтяных скважин возле деревушек Хаджиабад и Хуриан в районе г. Семнана. Достоверных данных об объеме производства указанной компании не существует. Известно, что исходя из нового законодательства, иранские власти оспаривали законность сделки между бывшим российским подданным и правительством СССР. Тяжба по этому вопросу продолжалась почти до середины 50-х годов.
   Л. Элвелл-Саттон, упоминая о ноте советского правительства Ирану от 30 августа 1941 г., подчеркивает, что «Россия вновь вернулась» к нефти, «предложила Ирану помощь в освоении нефтяных ресурсов Кевир-Хуриана»». [190 - Алиев С.М. История Ирана. ХХ век. С. 211.]
   В октябре 1941 г. из Азербайджанской ССР в северные провинции Ирана выехала большая геолого-разведочная группа. Без санкции шахского правительства геологи приступили к поискам нефти и газа. Проведя изыскания, геологи выдали заключение, что по запасам нефти Иранский (Южный) Азербайджан, Гилян, Мазендеран, Астрабад и Северный Хорасан, вместе взятые, не уступают богатейшим месторождениям нефти на юго-западе Ирана, входящего в концессионную зону английской компании АИНК. Любопытно, что до сих пор это утверждение полностью не подтверждается.
   В начале 1944 г. в Иран прибыли представители двух американских нефтяных компаний. Иранский премьер-министр Мохаммед Саед вступил с ними в тайные переговоры. Британское правительство и руководство компании АИНК не желали терпеть конкуренцию янки. Под их давлением Саед 2 сентября 1944 г. принял решение не выдавать иностранным компаниям никаких новых концессий вплоть до окончания войны.
   Советское правительство приняло решение направить в Иран делегацию с официальной задачей изучить состояние Кевир-Хуранской акционерной компании. Однако в иранскую прессу просочилась информация об истинных целях визита делегации. Но первоначальная реакция СМИ Ирана о советских предложениях относительно совместной разработки нефти на севере Ирана была положительной.
   10 сентября 1944 г. в Тегеран прибыла советская правительственная комиссия, возглавляемая замнаркома иностранных дел С. Кавтарадзе. Члены комиссии осмотрели окрестности города Семнана и приступили к выполнению основной части своего визита. Встретившись с председателем иранского правительства, они были приняты шахом. Затем члены комиссии поехали в предполагаемые районы деятельности будущей совместной нефтяной компании.
   Советская комиссия разработала предложения по нефтяной концессии и вручила их иранскому премьеру Саеду. В этом проекте указывались вероятные участки расположения концессионной зоны, условия работы и сроки деятельности предполагаемого советско-иранского предприятия. Проект этот включал в себя 22 статьи, срок его действия составлял 60 лет. Но длившиеся больше месяца переговоры с иранским правительством не дали результатов, и 25 октября советские представители вернулись из Тегерана в Москву. В тот же день в Тебризе и других городах Южного Азербайджана начались митинги и демонстрации против кабинета министров Ирана, возглавляемого Саедом.
   8 ноября 1944 г. премьер Саед подал в отставку. В конце ноября новым премьером стал влиятельный консервативный политик и крупный помещик Мортеза-Коли бек Баят. Однако он не имел определенного мнения насчет выдачи концессий иностранцам. А тем временем, воспользовавшись замешательством в правительстве и ростом национально-патриотических настроений в Иране, представители буржуазии активизировались. Доктор Мохаммед Мосаддык – депутат меджлиса, имевший репутацию патриота, 29 октября выступил в меджлисе, популярно рассказав об истории иранской нефти. Главное внимание он обратил на ущерб, который понесла его страна в политическом и экономическом отношении, сдав огромную часть своей территории в концессию АИНК. Затем Мосаддык вручил меджлису подготовленный им законопроект по нефтяному вопросу, который стал предметом общенациональной дискуссии, и 2 декабря 1944 г. большинство меджлиса поддержали этот проект.
   Закон этот состоял из трех частей. Иранскому правительству запрещалось вести переговоры с иностранными правительствами или частными компаниями об иранской нефти, а также подписывать с ними соглашения о предоставлении концессий. Нарушившим эту статью закона членам правительства грозило тюремное заключение сроком от трех до восьми лет, а также запрет впредь занимать государственные должности.
   Теперь, после принятия подобного закона, для СССР и других концессионеров путь к иранской нефти, казалось бы, был закрыт. Однако советское правительство отступать и не думало. 21 июня 1941 г. Сталин как председатель ГКО подписал специальное секретное постановление о проведении соответствующими учреждениями геолого-разведочных работ в северных провинциях Ирана. Целью работ был поиск нефти и природного газа. Для исполнения этого постановления в Баку при объединении «Азнефть» было создано специальное гидрологическое управление в составе расположенной в районе города Казвина воинской части. Официально это управление занималось гидрогеологией, то есть поисками подземных водных ресурсов, а на самом деле оно искало нефтяные месторождения в Иранском Азербайджане и Гиляне.
   К решению второго вопроса – создание азербайджанского гособразования – советское правительство подходило очень осторожно.
   Уже через 20 дней после вхождения частей Красной Армии в Иран в Южный Азербайджан направили первый отряд работников из Азербайджанской ССР в количестве 500 человек. Их задачей было изучение местной обстановки и распространение советского влияния через пропаганду успехов Советского Азербайджана в литературе, искусстве, экономике и других областях. Вместе с тем секретарь ЦК Компартии Азербайджана Багиров [191 - Багиров Мир Джафар Аббасович (5 сентября 1896 г., Куба Бакинской губернии – 7 мая 1956 г., Баку) – партийный деятель, один из руководителей органов государственной безопасности. Сын крестьянина. В 1932–1933 гг. ответственный инструктор ЦК ВКП(б), председатель Совнаркома АзССР. С 1933 г. занимал пост 1-го секретаря ЦК Компартии Азербайджана и Бакинского горкома партии. С 1934 г. кандидат в члены, в 1939–1953 гг. член ЦК ВКП(б). С 1937 г. депутат Верховного Совета СССР. Был одним из ближайших друзей Берия. После ареста (убийства) Берия Багиров был арестован и «за нарушение социалистической законности» приговорен к смертной казни.] напутствовал советских работников словами: «Помощь Южному Азербайджану должна быть такой, чтобы ни шахское правительство, ни англичане не могли обвинить нас во вмешательстве во внутренние дела Ирана». [192 - Цит. по: Гасанлы Дж. Первая битва холодной войны // «Независимое военное обозрение» за 23 июня 2006 г.]
   Тем не менее уже после первых шагов Советов в Южном Азербайджане иранское правительство было серьезно обеспокоено. Иранский министр иностранных дел Мирза Али хан Cохейли дал секретное указание своим дипломатическим представительствам в зарубежных странах, чтобы они по мере сил противодействовали политике СССР в отношении Ирана, придерживались пробританской линии и серьезно занимались азербайджанской проблемой. Так, в письме иранскому послу в Анкаре глава МИДа писал: «Если дела пойдут так, мы потеряем Азербайджан». [193 - Там же.]
   29 января 1942 г. в Тегеране был подписан союзный договор между СССР, Великобританией и Ираном, гарантировавший территориальную целостность Ирана. В годы Великой Отечественной войны Иран имел для СССР исключительно важное значение как транзитный коридор для перевозки военных грузов, поставляемых по ленд-лизу. Поэтому вопрос о Южном Азербайджане теперь стал второстепенным, и находившиеся там работники из АзССР по указанию Москвы вернулись на родину.
   В начале 1944 г. Сталин вернулся к азербайджанскому вопросу, что было связано с коренными переменами, произошедшими на советско-германском фронте, укреплением международного положения СССР и обострением внутренней обстановки в Иране. 6 марта 1944 г. Совнарком СССР по рекомендации Молотова, обсудив вопрос «Об усилении экономической и культурной помощи населению Южного Азербайджана», принял соответствующие решения. В них речь в основном шла об отправке политработников из Азербайджанской ССР в Иран.
   В декабре 1944 г. в Тегеран прибыл секретарь ЦК Компартии Азербайджана Гасан Гасанов. В беседе с ним советский посол Максимов намекал на то, что из Москвы дано указание «на строительство буржуазно-демократического общества в Южном Азербайджане». Но Гасанов, лучше знакомый с тамошней ситуацией, был не согласен с подобной постановкой вопроса. Он отмечал: «В настоящий момент самым популярным лозунгом азербайджанцев является освобождение от фарсидского ига, построение демократического государства и решение земельного вопроса». [194 - Там же.] Для реализации всего этого Гасанов рекомендовал укрепить народную партию в Южном Азербайджане и ее руководство путем оказания финансовой помощи.
   Замечу, что марксистская партия в Иране была воссоздана сразу после ввода туда советских войск.
   Коммунистическая партия была запрещена в Персии в 1931 г. Но в октябре 1941 г. коммунисты и сочувствующие создали Народную партию Ирана (Хезбе Тудейе). Партия объединяла в своих рядах представителей левой интеллигенции, студенчества, рабочих, ремесленников и крестьян. На I съезде Туде, состоявшемся в августе 1944 г., были приняты Программа и Устав, избраны Центральный Комитет и Контрольная комиссия Туде, учрежден печатный орган ЦК – газета «Рахбар». Программа партии выдвигала задачи ликвидации засилья иностранных монополий, обеспечения демократических свобод, проведения коренных реформ в социальной и экономических областях в интересах трудящихся. К концу 1945 г. Туде насчитывала в своих рядах около 50 тысяч человек. Под ее руководством работали молодежная и женская организации, крестьянский союз и ряд профсоюзов. Любопытно, что одним из лозунгов Туде в 1946 г. был: «Да здравствует Мир Джафар Багиров – отец единого Азербайджана».
   6 июля 1945 г. Политбюро ЦК ВКП(б), посовещавшись, приняло секретное решение «О мерах по организации сепаратистского движения в Южном Азербайджане и в других северных областях Ирана». В этом документе признавалось целесообразным начать подготовку к предоставлению азербайджанским провинциям Ирана широкой национальной автономии. Для руководства национально-освободительным движением в Южном Азербайджане предлагалось создать Азербайджанскую демократическую партию. Исполнение решения поручалось осуществить ЦК КП(б) Азербайджана и Совнаркому АзССР под контролем ряда высших руководителей СССР.
   Для финансирования предстоящих действий Государственный банк СССР выделил специально учрежденному при ЦК КП(б) Азербайджана фонду сумму в иранской валюте, эквивалентную 1 млн. рублей.
   В июле 1945 г., после возвращения Багирова из Москвы, по его заданию тайно в Баку были доставлены член ЦК партии Туде, депутат иранского меджлиса Камбахш, председатель Тебризского провинциального комитета той же партии Падеган, писатель и публицист Шабустари и редактор газеты «Ажир» Пешевари (Джафар-заде принял имя Мир Джафар Пешевари). В ходе совещания стороны договорились, что создаваемой Азербайджанской демократической партией (АДП) будет руководить Пешевари. Об этом Багиров немедленно проинформировал Сталина, Молотова, Берия и Маленкова.
   В августе 1945 г. в Тебриз прибыл советник посольства СССР в Тегеране Ягубов. Он должен был ознакомиться поближе с ситуацией в Южном Азербайджане и ускорить работу по созданию АДП. В конце августа подготовительные мероприятия завершились, и 3 сентября было распространено обращение 80 представителей различных сословий, объявивших о нарождении новой партии.
   Сообщение о создании АДП вызвало серьезную обеспокоенность иранских властных кругов, англичан и американцев. Британский консул в Тебризе Уолл сообщал своему начальству: «Эта партия опаснее просоветской народной партии [Туде]. В новой партии нет богатых людей. Ее программа составлена грамотно… Если эта партия осуществит все идеи, ее будет защищать все азербайджанское население. С этими целями они пойдут далеко». [195 - Там же.]
   А 8 октября 1945 г. ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР приняли решение о дальнейших действиях в Южном Азербайджане, велев выделить оперативных работников для устранения противников движения за автономию северных иранских провинций. Откомандировали 80 наиболее опытных специалистов. Приехавшие в Южный Азербайджан в последней декаде октября из АзССР со специальным заданием Гасан Гасанов, Агаселим Атакишиев (заместитель председателя Наркомата госбезопасности Азербайджана) и Мирза Ибрагимов (нарком просвещения АзССР, писатель), провели четыре совещания с тебризской тройкой (Пешевари, Шабустари, Падеган).
   Чтобы не допустить автономизации Южного Азербайджана, иранское правительство решило задушить его экономической блокадой. Однако ожидаемых результатов это не дало, так как первый заместитель председателя Совнаркома СССР Молотов 4 ноября подписал постановление «О расширении торговли с Иранским Азербайджаном».
   В течение ноября центральные власти Ирана предприняли еще ряд шагов в связи с ситуацией в Южном Азербайджане. Так, военный министр Риязи встретился с советским военным атташе полковником Разиным, 18 ноября замещающий посла СССР Ахад Ягубов был вызван на прием к премьер-министру Хакимюлмюлку, Министерство иностранных дел Ирана представило соответствующую ноту советской дипломатической миссии. Иранское правительство выражало обеспокоенность складывающейся на севере страны обстановкой и извещало о возможном использовании там армии.
   Не дождавшись ответа от Москвы, Тегеран двинул свои войска на Тебриз, но в Шарафабаде их остановили части Красной Армии, выполнявшие приказ начальника Генштаба генерала армии Антонова (в документе предписывалось не допустить какую-либо попытку иранских властей отправить армию в советскую зону).
   Любопытно, что на территории Иранского Азербайджана на 1941 год дислоцировалась 77-я горнострелковая дивизия им. Г.К. Орджоникидзе. Эта дивизия была создана еще в 1921 г. и именовалась Аздивизией. Формировалась она из уроженцев Советского Азербайджана.
   Уже 11 декабря весь Южный Азербайджан находился под контролем АДП. После последних подготовительных мероприятий и согласований с руководством СССР 12 декабря 1945 г. открылась первая сессия Азербайджанского меджлиса. Мирза Али Шабустари стал его председателем, было образовано азербайджанское правительство, премьер-министром которого стал Пешевари.
   Не удалась попытка иранского правительства вынести азербайджанский вопрос на обсуждение совещания министров иностранных дел США, СССР и Великобритании в Москве, проходившего 16–26 декабря. Хотя госсекретарь США Бирнс и министр иностранных дел Великобритании Бевин и попытались повлиять на Сталина и Молотова в связи с иранским вопросом, но безрезультатно. На предложение иранского премьера приехать в Москву и начать прямые переговоры советское правительство даже не отреагировало.
   После встречи со Сталиным на совещании в Москве Бирнс убедился в осложнении азербайджанской проблемы и необходимости ее обсуждения в ООН. 20 декабря он через посла США в СССР довел до американского посла в Тегеране Моррея свои рекомендации иранскому правительству. В них говорилось: «Прошу сказать премьер-министру в неофициальной и конфиденциальной форме: вы рекомендуете, чтобы иранское правительство в скором времени пошло на уступки требованиям, выдвигаемым со стороны азербайджанцев. В особенности считаю правильными их желания по поводу обучения в школах тюркскому языку наряду с фарсидским и создания областных энджоменов (советов) в соответствии с иранской конституцией… Естественно, для предотвращения создания Азербайджаном отдельного государства такие шаги возможны». [196 - Там же.]
   Данные предложения не порадовали иранского премьера. Хакимюлмюлк постарался убедить американцев, что якобы азербайджанский народ никогда не считал тюркский язык своим родным языком. Но политика Хакимюлмюлка, надеявшегося, что на Московском совещании советское правительство под давлением США и Британии даст согласие на немедленный вывод своих войск из Ирана, потерпела полную неудачу.
   В конце ноября 1945 г. Демократическая партия Азербайджана (ДПА) собрала всенародный конгресс Иранского Азербайджана в его главном городе Тебризе. 26 ноября состоялись выборы в Национальный Меджлис Южного Азербайджана, разумеется, принесшие победу ДПА. 12 декабря того же года Пешевари провозглашает «Азербайджанскую Демократическую Республику» и формирует правительство в составе 12 человек, 10 из которых являлись активистами его партии. 5 февраля 1946 г. в новой республике создается своя армия (на базе частей 77-й дивизии). Азербайджанский (тюркский) язык был объявлен государственным. Правительство выпустило собственные деньги, установило контроль над банками и ввело государственную систему торговли. Все чиновники были изгнаны и заменены активистами ДПА.
   Параллельно в Иранском Азербайджане создается курдское гособразование.
   В 30-е годы ХХ века курды в Иране подвергались гонениям, издания на курдском языке запрещались, не разрешалось и ношение национального костюма. Курдские полукочевые племена были принуждены вести оседлый образ жизни. Предводители племен и родов всячески преследовались Реза-шахом. Многие из них были арестованы и казнены, а других ссылали подальше от родных мест. В результате карательных мер, предпринятых правительством, большинство полукочевых курдских племен лишились своего основного источника существования – многочисленных отар овец. Поголовье мелкого рогатого скота резко сократилось, и курды постоянно испытывали нужду и голод.
   После занятия северных и южных областей Ирана войсками союзников курдские земли, граничащие с Азербайджаном, оказались как бы в нейтральной зоне. Однако политические события в Азербайджане и стоявшие рядом советские воинские части оказали свое влияние на обстановку в Северном Курдистане. В 1942 г. в городе Мехабад (бывший Соудж-Булаг) курдские националисты-демократы создали подпольную организацию Комала-и зинава-и Курд (Курдская партия возрождения), в которую вошли представители интеллигенции и средних слоев населения. Племенные вожди и крупные землевладельцы не привлекались в ряды этой партии.
   В 1943 г. на территории Ирака началось очередное восстание курдов под руководством Мустафы Барзани. К началу 1944 г. восставшие контролировали большую часть Южного Курдистана. Начались переговоры между повстанцами и иракскими властями, но, затянувшись на полтора года, так и закончились ничем. В августе 1945 г., предварительно заключив союз с некоторыми представителями курдской племенной знати, в наступление на отряды Барзани перешли 25 тысяч иракских солдат во главе с английским генералом Рентоном. С воздуха наступающих поддерживало более 30 самолетов. К середине сентября 1945 г. восставшие были разгромлены, многие лидеры восстания были казнены. Некоторые из отрядов курдов отступили в Иран, в зону советской оккупации.
   В 1944 г. в Иране Курдскую партию возрождения возглавил популярный курдский религиозный и общественный деятель Кази Мухаммед. Теперь в «Комалу» вошли предводители большинства курдских племен Северного Курдистана. В конце октября 1945 г. «Комала» была преобразована в Курдскую демократическую партию (КДП), и в Мехабаде прошел ее I съезд.
   В отличие от просоциалистической программы Азербайджанской демократической партии, программа Курдской демократической партии носила умеренный национально-демократический характер. Партия требовала предоставления курдам автономии в рамках иранского государства, объявления курдского языка основным языком школьного образования и официальным языком созданной автономии. Также выдвигались предложения об образовании местного парламента, полиции и жандармерии.
   В середине апреля 1945 г. Кази Мухаммед направился в Тебриз, столицу Автономной Республики Азербайджан, где заключил соглашение о сотрудничестве. Две национальные окраины должны были совместными усилиями освободиться от власти иранского шаха.
   В августе 1945 г. Кази Мухаммед сам образовал новую партию, названную Демократической партией Иранского Курдистана (ДПИК) и стал ее председателем. В целях упрочения своего влияния в Мехабаде советское правительство в том же 1945 году провело в Баку переговоры Багирова с делегацией во главе с Кази Мухаммедом. Багиров предложил им автономию в составе Азербайджана. Кази Мухаммед категорически отказался и заявил, что если он и стремится к автономии, то только в составе Ирана.
   Осенью 1945 г. в Мехабад из Ирака прибывает Мустафа Барзани и сразу занимает видное место в ДПИК.
   24 января 1946 г. на центральной площади Мехабада «Чарчыра» («Четырехфакельная») на массовом митинге было провозглашено создание Курдской Республики. Над Мехабадом взвился флаг Курдистана – зелено-бело-красное полотнище с изображением солнца с 21 лучом, символизирующим 21 курдскую провинцию.
   Президентом новой республики был объявлен Кази Мухаммед, сформировавший правительство из членов ДПИК. «Восторженные курды приветствовали национальных лидеров, ликованию народа не было предела, появились вера в то, что, наконец, настали иные времена и, создав свою государственность, мой народ сможет свободно развивать национальную культуру, язык, строить общество, руководствуясь гуманистическими идеалами и демократическими ценностями» – так написал впоследствии о событиях того времени профессор К.И. Мирзоев. [197 - Материалы сайта: http://www.dostani.com/content/view/649/20.]
   Мустафа Барзани играл в этих событиях активнейшую роль. Его «барзанцы» стали ударной военной силой вновь образованной республики, а сам он был назначен главнокомандующим ее армии (формально «милиции», так как Мехабад считал себя лишь автономией в составе Ирана) и получил звание генерала. Впоследствии азербайджанцы, не имевшие собственных боеспособных формирований, также пожелали создать свою армию в союзе с курдами, так что Барзани некоторое время носил титул главнокомандующего объединенной милицией Курдистана и Азербайджана. В этом качестве он участвовал в подавлении четырех мятежей, поднятых против республики курдскими феодалами, инспирированными Тегераном.
   Официально новое государственное образование называлось «Республика Курдистан», руководство которой производилось органом, называемым «Национальным правительством Курдистана». Столицей республики был провозглашен город Мехабад.
   В результате мирных переговоров с новыми властями другой бывшей иранской провинции – Азербайджана, было решено, что контроль Курдской республики распространяется на города Хой, Салмус и Орумьен на севере и Миандоуад на востоке.
   С Азербайджанской республикой был подписан договор о дружбе и сотрудничестве в экономической, военной и области внешней политики. Курдский язык был провозглашен официальным языком и постановлено, что все официальные учреждения обязаны были вести документооборот на курдском языке.
   Первым шагом к демократии стал принятый Основной Закон – Конституция Мехабадской Республики. Создавались экономические, культурно-просветительские, научные, правоохранительные, военные, дипломатические государственные структуры. Большое внимание было уделено структурам образования и медицины. Издавались газеты и журналы на курдском языке: орган курдского правительства и ДПИК газета «Курдистан», журналы «Хавар» и «Агыр», газета для женщин «Халала».
   Жизнь в молодой республике налаживалась, ее первые шаги говорили о том, что к власти пришли грамотные, демократически настроенные лидеры, а не восточные деспоты средневекового образца. По заданию правительства подготовили новые школьные учебники, начались передачи на курдском языке, прокладывались линии связи, заработала почта.
   Произошли и внутриполитические изменения. Так, 16 августа 1946 г. «Комитет Свободы» предложил организациям «Хива», «Шорш» и «Рызгари» объединиться. Предложение было принято, и состоялся съезд, на котором было провозглашено создание Курдской демократической партии, вскоре переименованной в Демократическую партию Иракского Курдистана. Председателем партии был заочно избран Мустафа Барзани. Кстати, в тот же день у Барзани родился сын Масуд, ныне являющийся председателем этой партии. Шах и его приближенные, естественно, предпринимали отчаянные попытки задушить новую республику, но сделать это без вывода советских войск было невозможно.
   19 января 1946 г. премьер-министр дал указание руководителю делегации Ирана на открывающейся первой сессии Генеральной Ассамблеи ООН, послу в Великобритании Тагизаде, добиться включения проблемы Южного Азербайджана в план работы Генеральной Ассамблеи ООН. Любопытно, что вопрос этот был сформулирован так: «О споре Ирана с Советским Союзом».
   В тот же день Тагизаде представил руководству ООН заявление Ирана. 24 января, после ознакомления с этим документом руководитель делегации СССР на Генеральной Ассамблее ООН Вышинский обратился с письмом к председателю Совета Безопасности, в котором отклонил все претензии Тегерана. На следующий день Вышинский выступил на заседании Совета Безопасности с речью аналогичного содержания. В резолюции Совета Безопасности отмечалось, что, учитывая готовность советской и иранской сторон к переговорам, как и то, что они должны начаться в ближайшее время, Совет Безопасности предлагает Москве и Тегерану информировать его о ходе предстоящих бесед, оставляя за собой право требовать все сведения о них.
   В феврале 1946 г., когда уже проводились различные социально-экономические реформы в Азербайджане, премьер-министр Гавам-ас-Салтана сформировал новое правительство в Тегеране. 18 февраля в меджлисе он изложил программу своего кабинета, а также отметил, что отношения с СССР будут строиться в условиях взаимоуважения и взаимодоверия, после чего сразу же получил приглашение из Москвы.
   19 февраля Гавам прибыл в Москву, где до 7 марта вел переговоры со Сталиным и Молотовым. Стороны обсуждали вывод советских войск из Ирана, азербайджанскую проблему и вопросы добычи нефти. По всем трем темам взгляды иранских и советских руководителей сильно расходились, так что продолжавшиеся более двух недель переговоры окончились ничем. Иранский премьер ехал в Москву с большими надеждами, а вернулся в Тегеран с пустыми руками.
   2 марта 1946 г. в соответствии с имевшимися договоренностями истек срок пребывания советских войск в Иране. Но ТАСС сообщало, что СССР выведет свои войска только из Мешхеда, Шехруда и Семнана, а также подчеркивало, что Советская Армия будет оставаться в других районах Ирана.
   Американский консул в Тебризе Россоу в секретном письме от 3 марта 1946 г. госсекретарю Бирнсу сообщал, что имеющаяся здесь советская военная техника приведена в боевую готовность и начала движение в направлении Тегерана, Турции и Ирака, а начиная с 3 марта от границ СССР в Тебриз перебрасываются новые советские части.
   4 марта президент США Трумэн принял госсекретаря Бирнса для обсуждения политики Москвы в Иранском Азербайджане, а 5 марта в связи с этим вопросом Соединенные Штаты направили ноту СССР. Однако 6 марта консул Россоу в секретном рапорте госсекретарю писал: «Советские военные силы продолжают прибывать днем и ночью… генерал армии Баграмян приехал в Тебриз и принял командование над советскими войсками в Азербайджане. Говорят, что генерал Баграмян – специалист по танковой войне… Дорога Тебриз – Тегеран закрыта для невоенного транспорта. Советские войска движутся в направлении Тегерана. Части сравнительно многочисленной азербайджанской армии движутся таким же образом. Из Тебризской оккупационной армии и из России в направлении Махабад – Курдистан посылаются воинские части… Из всего этого становится ясным подготовка советских соединений к крупномасштабным военным операциям». [198 - Цит. по: Гасанлы Дж. Первая битва холодной войны // «Независимое военное обозрение» за 23 июня 2006 г.]
   Американский консул предупреждал Госдепартамент США, что необходимо предпринимать эффективные меры. 7 марта для обсуждения сообщений, полученных из Иранского Азербайджана, было созвано заседание высокопоставленных лиц американского внешнеполитического ведомства с участием приглашенных экспертов. Показывая на карте движение советских войск в направлении юга Ирана, Ирака и Турции, Бирнс, ударяя кулаком о ладонь, восклицал: «Теперь мы вынуждены отдать им оба нефтяных месторождения!»
   Совещание продолжилось и 8 марта, когда было признано, что у США нет достаточных сил для вытеснения СССР из Южного Азербайджана. Поэтому эксперт по Советскому Союзу Чарльз Бохлен предложил, что «кроме пустых угроз для самообороны нет другого лучшего средства». После чего в тот же день в адрес лидеров СССР ушла вторая нота, гораздо грознее предыдущей. Нота заканчивалась словами: «США хотят знать, почему Советы, вместо того чтобы выйти из Ирана, направляют туда дополнительные войска». Правительство США потребовало от Москвы в течение недели раскрыть причины событий, происходящих в Азербайджане.
   Так в результате военных приготовлений СССР в Южном Азербайджане, связанных с этим политических и дипломатических шагов, контрдействий США международная обстановка впервые после окончания Второй мировой войны крайне осложнилась. События в Южном Азербайджане, в особенности публикация угрожающих речей Пешевари, адресованных центральному правительству, вызвали большую обеспокоенность в Иране. Сотни жителей Тегерана продавали свои вещи за бесценок и убегали в южном направлении. Премьер Гавам проводил секретные консультации с посольствами США и Англии по вопросу обращения в Совет Безопасности ООН. Одновременно Багиров на встрече в Джулфе с лидерами национального движения (Пешевари, Шабустари, Джавид) обсуждал вопрос укрепления обороноспособности Южного Азербайджана.
   Новый посол СССР в Иране Иван Садчиков 18 марта 1946 г. прибыл в Тегеран. Он доставил компромиссные предложения советского правительства о выводе советских войск, а также по нефти и Азербайджану. Однако иранское руководство по рекомендации США и Великобритании вновь обратилось в ООН с просьбой рассмотреть советско-иранские отношения. 20 марта премьер-министр Гавам принял советского посла, Садчиков выразил недовольство СССР по поводу обращения Ирана в ООН. Гавам ответил на это, что, если Советский Союз будет вынуждать его пойти на противозаконные действия, он подаст в отставку, но вряд ли новый премьер-министр будет более лоялен к СССР. Такой ответ Ахмеда Гавама давал основание Москве задуматься.
   Обращение Ирана в ООН, холодный тон переговоров с советским послом, продолжение перевозок советских военных грузов в Азербайджан создавали панику в Тегеране. Говорили о бегстве шаха и премьер-министра из столицы. Госсекретарь США Бирнс дал указание американскому послу в Иране, чтобы тот в случае оставления шахом и правительством Тегерана выделил людей для их сопровождения.
   21 марта 1946 г. президент США Трумэн заявил о намерении послать в Иран части морской пехоты. По сведениям ряда западных авторов, одновременно Трумэн пригрозил Сталину сбросить ядерную бомбу на территорию Советского Союза. Следует заметить, что все угрозы США были в значительной степени блефом. Нескольких ядерных бомб было недостаточно для нанесения серьезного ущерба СССР, а носители бомб бомбардировщики Б-29 «Летающая крепость» были весьма уязвимы для средств ПВО. Это позже выяснилось в ходе Корейской войны. В случае же начала войны в 1946 г. янки и их союзники были бы выброшены из Европы максимум за пару недель. Да и Ла-Манш не стал бы серьезным препятствием для советских войск – вспомним Днепр, Керченский пролив и другие примеры форсирования водных преград частями РККА.
   Но по каким-то неизвестным нам причинам Сталин уступил Трумэну. 24 марта 1946 г. правительство СССР заявило о выводе своих войск из Ирана в течение шести недель. Кстати, наши части еще в сентябре 1945 г. были выведены из районов, близких к Тегерану, а 2—26 февраля 1946 г. – с южного побережья Каспийского моря и районов, сопредельных с туркменской границей. И наконец, 9 мая 1946 г. был завершен вывод войск из Иранского Азербайджана.
   Не исключено, что на решение Сталина о выводе войск повлияли уступки правительства Ирана. Так, 4 апреля 1946 г. премьер-министр Гавам согласился на предоставление СССР нефтяных концессий в Иране.
   13 июня 1946 г. в Тебризе делегация тегеранского правительства под предводительством второго лица в кабинете министров Мозаффара Фируза встретилась с лидерами Демократической партии Азербайджана. На встрече был подписан документ, который можно назвать соглашением о разграничении полномочий. Так, в Азербайджане допускалось самоуправление, и три четверти доходов Тегеран обязался тратить на местные нужды. Согласно этому соглашению азербайджанский меджлис стал называться Областной энджомен Азербайджана. Правительственная делегация от имени комитета обязалась подготовить новый демократический проект положения о выборах и направить его на утверждение меджлиса XV созыва. В этом проекте содержался пункт о предоставлении избирательного права женщинам. 13-й пункт соглашения гласил, что правительство обязывалось все права, предоставленные азербайджанцам, распространить и на курдов Азербайджана. В школах и высших учебных заведениях занятия должны были проводиться на персидском и тюркском (азербайджанском) языках. Шахское правительство вроде бы признавало автономию Азербайджана и не мешало проводить реформы.
   Правительство Пешевари открыло азербайджанские школы и первый университет в Тебризе. У помещиков, бежавших в Тегеран от советских войск, изымались земли и передавались безземельным крестьянам. В их пользу перераспределялись и государственные земли.
   А между тем Тегеран готовился к расправе над азербайджанцами и курдами. 30 сентября 1946 г. премьер Гавам сообщил американскому послу в Тегеране Дж. Аллену, что для полного восстановления своего суверенитета Иран нуждается в американских военных поставках и займах, с чем посол был абсолютно согласен. Он принимал во внимание то, что Гавам может противостоять «советскому давлению» только с помощью усиления своего правительства.
   18 октября Гавам получил от Госдепартамента США гарантию поддержки, включавшую обязательство о предоставлении займа, оружия, расширения состава американской миссии в Тегеране и т. д.
   А Гавам тем временем 19 октября снова переформировал свое правительство, в результате чего члены партии Туде и их союзники были сняты со своих министерских должностей.
   Вывод советских войск с территории Ирана предопределил судьбу правительства Пешевари. Накануне вывода войск Багиров позвонил Сталину и сказал: «Если наши войска уйдут, Азербайджанская Республика рухнет». На что Сталин ответил: «Мы должны уйти, так как не можем сопротивляться всему миру. Я сожалею, но наши войска должны быть выведены». [199 - Цит. по: Алиев С.М. История Ирана. ХХ век. С. 226.]
   Сталин, выводя войска, отказался предоставить достаточно вооружения азербайджанцам и курдам. 8 мая 1946 г. Сталин писал Пешевари: «Обстановка не позволит достичь ваших целей. Вы исходите из ленинского положения о том, что надо использовать кризис, как это сделал Ленин в России. Но в Иране нет сейчас такого кризиса, какой был в России в 1917 году. Конечно, если бы советские войска оставались в Иране, для ваших преобразований были б все условия. Но мы не в состоянии оставаться в Иране, так как у нас репутация освободителей многих народов Европы. И если мы не выведем войска, что скажет мир? Англичане в этом случае не уйдут из Египта, Греции, Сирии, Индонезии. Американцы будут находиться в Китае, Исландии, Дании. Поэтому мы с ними договорились о том, что мы уйдем из Ирана, а они из Китая. Вы как революционер должны понять, что мы обязаны вывести войска. Хотя известно, что Гавам – реакционный деятель, тем не менее он провел ряд реформ, встреченных в штыки англофилами. Мы должны использовать внутренние противоречия в Иране, чтобы Гавам сделал шаг в сторону реформ, улучшения положения левых сил. Мы не можем порвать отношения с правительством Гавама. Как мне стало известно, Вы заявили, что мы сперва подняли Вас до небес, а потом столкнули в бездну, опозорили. Если Вы действительно сказали это, то мы удивлены. Что же на самом деле произошло? Мы воспользовались революционным приемом, известным каждому. Используя момент, мы добились того, чтобы правительство Гавама выполнило определенные требования. Но не может быть и речи о позоре для Вас, этого мы никогда бы не допустили. Международная обстановка, ситуация в Иране не позволяют нам действовать свободно. Но если Вы будете вести себя мудро и добьетесь фактической легализации тех уступок, которые были сделаны в отношении Азербайджана, проблема его освобождения разрешится в других условиях, а Вы все равно останетесь одним из пионеров развития демократического движения на Среднем Востоке и для азербайджанцев, и для всех иранцев». [200 - Там же. С. 226–227.]
   В начале декабря 1946 г. шахские войска вторглись в Азербайджанскую область, а 4 декабря они вошли в Тебриз. К этому времени Азербайджанская Республика существовала почти год. Предлогом для подобной акции было обеспечение безопасности кампании по выборам в меджлис, а фактической же целью ставилось подавление демократического движения в Азербайджане и изгнание правительства Пешевари. Вторгшимися войсками командовал американец Норман Шварцкопф, с 1943 г. возглавлявший американскую миссию в Иране, где он занимался реформой иранской жандармерии.
   Следует заметить, что сопротивление азербайджанцев было весьма слабым. Однако шахские войска устроили кровавый погром в Азербайджане. По разным источникам они убили от 14 до 20 тысяч человек от активистов ДПА и до простых крестьян. Пешевари и несколько тысяч его сторонников бежали в Советский Азербайджан. День «освобождения Азербайджана» был объявлен в Иране национальным праздником.
   Участь азербайджанцев разделили и курды. Шахские войска двинулись на Курдистан. Среди мехабадского руководства возникли разногласия относительно плана дальнейших действий: Барзани предложил всему правительству уйти в горы и сражаться до последнего. Однако Кази Мухаммед надеялся решить дело мирным путем, тем более что шах обещал амнистию. В сущности, Кази Мухаммед, при всем своем курдском национализме, всегда оставался лояльным подданным Ирана. Очень порядочный и культурный человек, он, однако, оказался явно не готов к роли национального лидера. Кази Мухаммед решил выйти навстречу иранским войскам и заявить о верности курдов иранскому правительству, о поддержке курдскими демократами целостности и независимости Ирана. Этим своим поступком он надеялся предотвратить или хотя бы уменьшить масштабы кровавой расправы с курдами, что ему частично удалось.
   Барзани же ушел в горы, взяв с собой флаг республики, а Кази Мухаммед и члены правительства остались в Мехабаде. 16 декабря Мехабад был занят иранскими войсками, однако вопреки всем обещаниям члены курдского правительства были арестованы.
   30 марта 1947 г. Кази Мухаммед, его брат Садр Кази и двоюродный брат Сейф Кази (бывший министром обороны республики) были повешены на той самой площади Чарчера, где 14 месяцев назад было провозглашено курдское государство. 15 патриотов – участников движения – были расстреляны по приговору военно-полевого суда.
   После кровавой расправы над азербайджанцами и курдами тегеранское правительство в январе 1947 г. провело выборы в меджлис XV созыва. По данным иранского журнала «Разм», из 122 депутатов меджлиса было 62 крупных помещика, 10 собственников промышленных предприятий, 22 высших чиновника и 28 адвокатов. Но тем не менее впервые в истории страны в меджлис была избрана и достаточно большая группа иранских националистов-демократов (порядка 25 человек).
   Затем шахское правительство во второй раз обмануло Советский Союз, отказавшись реализовать достигнутые в 1946 г. соглашения о нефтяных концессиях.

Глава 27
Падение Мосаддыка

   После расправы над курдами и азербайджанцами влияние СССР на правительство Ирана упало почти до нуля. Взамен постепенно усиливалось влияние США. 20 июня 1947 г. Иран получил от янки кредит на 25 млн. долларов на закупку оружия и военного снаряжения.
   4 февраля 1949 г. корреспондент газеты «Парчам-е ислам», близкой к религиозной экстремистской организации «Федаян-е ислам» («Поборники Ислама»), Насер Фахроран совершил покушение на шаха. Агенты охранки «нашли» у него в кармане членский билет партии Туде, что дало повод для расправы над левыми. Партийные организации были разгромлены, газеты закрыты, многие руководители и активисты Туде брошены в тюрьмы. Тринадцать руководителей Туде заочно приговорили к смертной казни. Партия была вынуждена уйти в подполье.
   Меджлис расширил права шаха. Теперь шах имел право объявлять войну, заключать мир, назначать сенаторов и чиновников, на три месяца задерживать закон, принятый обеими палатами, и передавать его в новое рассмотрение. С согласия сената шах мог досрочно распустить меджлис. Исполнительная власть осуществлялась от имени шаха Советом министров. Кандидатура премьер-министра выдвигалась меджлисом и утверждалась шахом.
   В октябре 1949 г. доктор Мохаммед Мосаддык [201 - Мохаммед Мосаддык (22 мая 1882 г. – 5 марта 1967 г.) – сын богатого помещика. Его мать была внучкой знаменитого каджарского принца Аббас Мирзы, сына Фахт-Али-шаха Каджара. Юрист по образованию, автор ряда работ по мусульманскому праву, финансовым и другим вопросам, Мохаммед Мосаддык в 1921–1924 гг. занимал министерские посты, затем долгие годы был вне большой политики. В июне 1940 г. был арестован по обвинению в антигосударственной деятельности, но в декабре того же года освобожден. Находился под надзором полиции в своем имении Ахмедабад. После отречения Реза-шаха в 1943 г. Мосаддык был избран в меджлис XIV созыва, где стал лидером внефракционной группы депутатов и приобрел широкую популярность своими разоблачениями вернувшегося в Иран в 1943 г. известного англофила Сеида Зии. В 1942–1945 гг. Мосаддык выступал с тезисом о необходимости проведения Ираном курса «пассивного равновесия» во внешней политике, то есть недопущения преобладания в Иране какой-либо великой державы, отказ от участия в противоборстве между великими державами и соблюдение строгого нейтралитета во внешней политике.] основал националистическую партию Национальный фронт. Главным требованием новой партии была национализация Англо-Иранской нефтяной компании (АИНК).
   Компания получила концессию еще в 1933 г. и в течение последующих лет нарушала самые важные статьи соглашений. Так, АИНК в расчетах с иранским правительством не учитывала колебаний цен на золото и не выплачивала Ирану предусмотренную соглашением компенсацию. Послевоенное увеличение английским правительством подоходного налога с АИНК привело к резкому сокращению доходов Ирана от нефти. Система исчисления концессионных платежей Ирану была крайне несправедлива. Не принималось во внимание падение курса фунта стерлингов, и АИНК из года в год выплачивала иранскому правительству все меньшие суммы по отношению к фактической стоимости нефти. В 1933 г. сумма концессионных платежей Ирану относительно общей стоимости добытой нефти составляла 33 %, а в 1947 г. уже 9 %. Иранское правительство считало незаконным продажу нефтепродуктов британскому Адмиралтейству и ВВС, а также американским монополиям по ценам ниже мировых.
   Большой ущерб экономике Ирана нанесло освобождение АИНК от подоходного налога и таможенных пошлин на экспортируемые и импортируемые компанией товары.
   В начале апреля 1950 г. было официально объявлено о победе на выборах в меджлис Национального фронта. 27 июня того же года шах назначил премьер-министром генерала Хаджали Размару. [202 - Хаджали Размара родился в 1901 г. в офицерской семье. Военное образование получил в Тегеране и во Франции (окончил Сен-Сир), в 1937 г. получил звание генерала. Был одним из самых образованных военачальников Ирана. С конца 1947 г., после карательных операций вооруженных сил в Иранском Азербайджане и Северном Курдистане, Размара начал проявлять свои политические амбиции.]
   Выдвинуть Размару на пост премьера шаху посоветовали послы США и Великобритании. Список членов кабинета был составлен при участии американского и английского послов еще до того, как Размаре предложили пост премьера.
   Новый премьер сразу же предпринял ряд внутриполитических и внешнеполитических акций, направленных на усмирение левых и националистов. Так, в октябре 1950 г. было подписано новое торговое соглашение с СССР, что заметно улучшило отношения с Москвой. А американским советникам Размара предложил отправиться на родину, группу же иранских офицеров, находившихся на стажировке в США, он вернул в Иран.
   Вместе с тем Размара вступил в тайные переговоры с АИНК. Но движение за национализацию АИНК ширилось. В конце декабря 1950 г. при обсуждении на заседании меджлиса отчета нефтяной комиссии студенты Тегеранского университета устроили перед зданием парламента митинг. Принятое на митинге решение было зачитано на заседании меджлиса – студенты требовали аннулирования концессии АИНК. 22 декабря «Общество борцов за ислам» и аятолла Кашани организовали митинг в мечети «Шах», на котором потребовали национализации нефтяной промышленности. 24 декабря вновь заволновались студенты, требуя аннулирования соглашения 1933 года. 29 декабря в Тегеране состоялся общенародный митинг, в котором участвовали рабочие, ремесленники, студенты, члены и сторонники партии «Иран» и «Общества борцов за ислам». В результате была принята резолюция, требовавшая прекратить преследования представителей прессы, отменить военное положение и национализировать нефтяную промышленность. В итоге иранское правительство 9 января 1951 г. издало новый закон о печати, а 23 января вышел закон, запрещавший объявление военного положения без предварительной санкции меджлиса.
   В начале 1951 г. иранцам стало известно, что американская нефтяная компания АРАМКО («Арабиен-Америкен ойл компани») и правительство Саудовской Аравии подписали соглашение, предусматривавшее равное распределение прибыли от добытой нефти. Премьер Размара в это время вел переговоры с представителями АИНК и предложил им включить в новое соглашение пункт о равном распределении прибыли. Однако англичане категорически отказались.
   26 января 1951 г. собрались на митинг в мечети «Шах» тысячи тегеранцев, созванных туда аятоллой Кашани. Резолюция, принятая на митинге, содержала требования о национализации нефтяной промышленности. Призывы Кашани поддержали и многие крупные духовные лица Ирана. Аятолла Сейид Мохаммед-Таги – популярный в Иране «мардж’е ат-таклид» [203 - Мардж’е ат-таклид – «источник подражания», «объект для подражания» – так называют высших шиитских авторитетов, отличающихся большим количеством «мутакаллидов», то есть последователей.] и другие муджтахиды издали специальные фетвы, призывавшие верующих иранцев поддержать движение за национализацию.
   Массовые митинги, призывавшие ликвидировать АИНК, вызвали озабоченность британского правительства. 24 января английский посол Френсис Шеперд вручил Размаре ноту МИДа Великобритании, где говорилось, что АИНК и английское правительство готовы к переговорам об увеличении доли Ирана в доходах от добычи нефти до 50 %, но под угрозой национализации они вести их не будут.
   3 марта Размара обнародовал доклад, в котором отвергал национализацию иранской нефти. В докладе говорилось, что, национализировав АИНК, Иран должен будет выплатить компании компенсацию в размере 300–500 млн. фунтов стерлингов. В стране нет достаточного количества научных и технических кадров для управления нефтяной промышленностью. Поэтому премьер предлагал заключить «справедливое соглашение» с АИНК.
   Этот доклад был воспринят общественностью и прессой как защита интересов британской компании. Мосаддык направил в меджлис письмо, в котором называл все доводы Размары необоснованными и утверждал, что Иран способен самостоятельно управлять нефтяной промышленностью и продавать добытую нефть.
   А 7 марта 1951 г. Хаджали Размара был убит членом подпольной исламской организации «Федаян-е ислам».
   На следующий же день нефтяная комиссия меджлиса единогласно приняла решение, одобрявшее предложение Национального фронта о национализации нефтяной промышленности. 15 марта меджлис утвердил решение комиссии и продлил ее полномочия на 2 месяца для выработки предложений по проведению национализации. 20 марта это решение одобрил сенат.
   11 марта 1951 г. премьер-министром стал Хосейн Ала – ярый противник национализации АИНК. 14 марта он издал циркуляр, запрещавший митинги и демонстрации и ввел на два месяца военное положение в Тегеране и в Хузестане. Но, несмотря на грозный циркуляр, уже 16 марта в Тегеране Национальным обществом борьбы против АИНК был организован многотысячный митинг, на котором выдвигались требования национализации нефтяной промышленности юга страны. В ответ на это АИНК прекратила выплату дотаций нефтяникам Бендер-Машура, Агаджари и Нефтесефида. Тогда нефтяники Бендер-Машура 21 марта объявили забастовку. Вскоре их поддержали и нефтяники Агаджари и Нефтесефида. К забастовщикам присоединились и рабочие Месджеде-Солеймана и Абадана.

   Добыча нефти и других полезных ископаемых на территории Ирана в середине 1950-х годов
   26 марта премьер Хосейн Ала ввел в зоне деятельности АИНК военное положение, направив в Абадан и в нефтепромысловые районы войска. Английская эскадра патрулировала в территориальных водах Ирана в Персидском заливе. 29 марта в Абадане войска обстреляли забастовщиков, убив троих рабочих и ранив еще несколько человек. 12 апреля в Бендер-Машуре войска обстреляли мирную демонстрацию рабочих, было убито 13 человек, в том числе трое детей. В тот же день в Абадане от рук правительственных войск погибли 6 рабочих и 13 получили ранения.
   В ответ рабочие Тегерана, Тебриза, Исфахана, Ахваза и ряда других городов в знак солидарности с нефтяниками выступили с протестом против действий властей. 13 апреля по инициативе Народной партии Ирана, демократических профсоюзов, Центрального объединенного совета профсоюзов Ирана и Национального общества борьбы против АИНК в Тегеране состоялся многолюдный митинг. Участники митинга требовали ликвидации АИНК, вывода британской флотилии из зоны нефтяных районов. 22 апреля в Тегеране прошел еще один многотысячный митинг, собравший студентов и учащихся, выражавших свою солидарность с нефтяниками юга и требовавших немедленной ликвидации АИНК.
   Теперь Хосейну Ала ничего не оставалось делать как уйти. 27 апреля 1951 г. он и его кабинет подали в отставку. 28 апреля меджлис единогласно одобрил закон о национализации нефтяной промышленности. Премьер-министром был назначен лидер Национального фронта Мохаммед Мосаддык.
   Закон о национализации нефтяной промышленности предусматривал передачу имущества АИНК в собственность Ирана. Правительство обязывалось под наблюдением специальной комиссии провести ревизию финансового состояния компании. Эта же комиссия должна была разработать устав Иранской национальной нефтяной компании (ИННК) и программу подготовки иранских специалистов по нефти. Законом предусматривалось справедливое рассмотрение претензий ИННК и АИНК под наблюдением смешанной комиссии, которая затем представляла свои предложения сенату и меджлису. Законом предусматривалась и выплата компенсации АИНК.
   Принятие закона о национализации нефтяной промышленности в Иране вызвало бурю возмущения в правящих кругах и СМИ Великобритании, и уже 26 мая 1951 г. Англия обратилась в Международный суд в Гааге с жалобой на действия иранских властей. Но увы, проку от этого суда не было никакого, кроме, разумеется, пропагандистской шумихи. 22 октября 1952 г. Англия разорвала дипломатические отношения с Ираном.
   Англия и США сумели организовать довольно эффективный бойкот иранской нефти, как это видно из приведенной таблицы.
   Таблица 5
   Добыча нефти (млн. т) [204 - Зарубежные страны. Справочник. М.: Государственное издательство политической литературы. 1957. С. 390.]

   Мосаддык поначалу пытался сыграть на разногласиях в вопросах нефтяной политики США и Великобритании. Президент Трумэн в известной степени был готов к переговорам с Ираном. В июле 1951 г. Иран посетил специальный представитель президента Уильям Гарриман. А в октябре Мосаддык сам прибыл в США с официальным визитом и встретился с Трумэном.
   Все изменилось в начале 1953 г., когда Трумэна сменил Дуайт Эйзенхауэр. 23 июня госсекретарь Джон Даллес провел совещание, на которое были приглашены Аллен Даллес, назначенный директором ЦРУ, Уолтер Смит, ставший в новой администрации заместителем госсекретаря, высшие генералы и дипломаты. Вопрос о перевороте в Иране был решен окончательно и бесповоротно. Аллен Даллес имел и свой личный интерес – его юридическая фирма вела дела АИНК. Операции было присвоено кодовое наименование «Аякс». Руководство доверили Кермиту Рузвельту, который уговорил вернуться в Иран бывшего начальника полиции Нью-Джерси, командовавшего шахской гвардией, Нормана Шварцкопфа (кстати, отца командующего американскими войсками во время войны в Персидском заливе). Ему предстояло склонить армию на сторону шаха.
   Летом 1952 г. иранским реакционерам удалось одержать победу. Мосаддык потребовал себе на шесть месяцев чрезвычайные полномочия. Он также добивался поста военного министра и права назначения начальника Генштаба и командующих трех родов войск. Если бы Мосаддык получил пост военного министра, то у него появлялся шанс лишить шаха возможности использовать промонархически настроенных офицеров в противодействии правительству. Однако шах резко отрицательно высказался о притязаниях Мосаддыка и при встрече 16 июля 1952 г. напомнил ему, что должность военного министра по традиции всегда занимал представитель генералитета, кандидатура которого предварительно согласовывалась с шахом. После этого разговора Мосаддык объявил об отставке своего кабинета.
   Новым премьером стал Ахмед Кавам. Он в первом же официальном выступлении обвинил Мосаддыка в преднамеренном ухудшении отношений между Ираном и Англией. «Мосаддык пожертвовал целью во имя средства, и законные притязания к одной компании превратил в источник вражды между двумя народами», – говорил Кавам.
   Новый премьер пригрозил жестокими расправами со всеми участниками движения Мосаддыка, называл их преступниками и обещал в ближайшее время разрешить нефтяной вопрос и восстановить порядок и законность в государстве. Кавам осудил тех, кто, как он говорил, «под предлогом борьбы с красным экстремизмом усилил черную реакцию [намек на шиитское духовенство], нанеся сильный урон свободе. Они свели на нет полувековые усилия, направленные на утверждение конституционного строя. Питая уважение к священному учению ислама, – говорил Кавам, – я вместе с тем добьюсь отделения веры от политики и буду препятствовать распространению фанатизма и ретроградских убеждений». [205 - Цит. по: Алиев С.М. История Ирана. ХХ век. С. 266–267.]
   Заявление Кавама вызвало бурную реакцию по всей стране. Многие иранские города охватили антиправительственные демонстрации, митинги и стачки. 17 июля 28 сторонников Мосаддыка (все депутаты меджлиса) провозгласили воззвание, в котором требовали отставки Кавама и утверждали, что развитие национального движения может быть продолжено только под руководством Мосаддыка.
   19 июля в Тебризе в знак протеста закрылись все лавки и магазины, а в Реште произошли столкновения между полицией и сторонниками Мосаддыка. В Абадане, Керманшахе, Исфахане, Ахвазе и других городах состоялись многолюдные митинги в поддержку бывшего премьера. Восстановить Мосаддыка на своем посту требовали кашкайцы и некоторые полукочевые племена Хузестана. В Исфахане демонстранты совершили нападение на здание американской миссии. А 21 июля в Тегеране состоялись всеобщая забастовка и манифестации, переросшие в восстание, в ходе которого шах вынужден был вывести на улицы армейские части, в том числе и танковые. В этом восстании, впервые в истории страны, активно участвовали и женщины. Опасаясь перехода армии на сторону народа, шах был вынужден отступить. Позже он писал: «Чтобы предотвратить гражданскую войну, я был вынужден 22 июля принять условия Мосаддыка и вновь утвердить его премьер-министром». [206 - Там же. С. 267.]
   Вновь придя к власти, Мосаддык выдвинул тезис: «Экономика без нефти». Суть этого тезиса заключалась в том, чтобы стабилизировать государственный бюджет без доходов от нефти. Поэтому были подготовлены законы и постановления, содействовавшие развитию хозяйственной деятельности страны. Изданные правительством постановления стимулировали развитие частного сектора. Это были законы, поддерживающие экспорт, освобождающие от таможенных сборов импорта машин и оборудования, необходимых для развития промышленности и др. Для расширения экспорта в 1952 г. открылся коммерческий Банк по добыче и экспорту ископаемых, а в 1953 г. – Банк развития экспорта. В июне 1952 г. иранское правительство заключило с американскими фирмами контракт на строительство в Тегеране и Фарсе текстильных фабрик и цементных заводов в Рее и Фарсе. В 1950–1952 г. в Иранском Азербайджане и Хорасане были построены сахарные заводы, увеличившие производство сахара в стране на 14 тыс. т в год. (Всего Иран потреблял 70 тыс. т сахара в год, из которых 15 тыс. т были импортными.)
   Потеряв надежду в смещении Мосаддыка, шах прибег к старому трюку обанкротившихся правителей – угрозе отъезда (вспомним Ивана Грозного, египетского президента Гамаля Насера в 1967 г. и т. д.). 24 февраля 1953 г. шах заявил, что он временно решил покинуть Иран.
   Одновременно промонархические круги, включая часть духовенства, начали кампанию с целью упросить шаха остаться. Любопытно, что Мохаммед Реза в своей книге «Мое служение Родине», изданной в 1961 г., совсем по-иному объясняет свой отъезд. Он пишет, что 28 февраля Мосаддык посоветовал ему на некоторое время уехать из страны: «Я согласился с его предложением, чтобы дать ему свободу рук для исполнения задуманной им политики и, в некоторой степени, находиться вдали от его интриг и подстрекательств». [207 - Там же. С. 281.]
   Государственный переворот в Иране был осуществлен хорошо скоординированными действиями США и Великобритании. Но непосредственно в подготовке и осуществлении этого переворота активно сотрудничали разведки двух великих держав – США и Великобритании. Однако организовал операцию директор ЦРУ Аллен Уэлш Даллес (1893–1969), младший брат госсекретаря США Джона Фостера Даллеса (1888–1959).
   В мае 1953 г. госсекретарь США Джон Даллес отправился с официальным визитом в страны Среднего Востока. В июле 1953 г., находясь в Карачи (Пакистан), он заявил: «Любое иранское правительство, не являющееся коммунистическим, будет для нас лучше нынешнего правительства. Мы считаем невозможным иметь дело с Мосаддыком».
   Аллен Даллес и американский посол в Иране Лой Хендерсон встретились в Женеве с принцессой Ашраф, сводной сестрой шаха. Эта энергичная дама тут же направилась в Иран, чтобы сообщить брату о полной поддержке американцев. Находясь в Швейцарии, Даллес уточнил детали плана государственного переворота в Иране, распределил роли и направил соответствующие директивы представителям ЦРУ в Тегеране.
   На подкуп офицеров и государственных чиновников ЦРУ выделило 19 млн. долларов, которые генерал Шварцкопф реализовал среди сторонников генерала Фазуллы Захеди.
   Шах утром 9 августа подписал фирманы о смещении Мосаддыка и назначении на вакантное место генерала Захеди. Подписанные фирманы агенты ЦРУ принялись размножать среди населения. О начале переворота доложили Мосаддыку, который незамедлительно стянул в столицу лояльные войсковые части. Возникла реальная угроза срыва намеченного плана. К утру 16 августа правительство Мосаддыка объявило о предотвращении военного путча. Узнав об этом, Мохаммед Пехлеви вместе с шахиней Сорайей вынужден был 16 августа покинуть пределы Ирана, вылетев из Рамсара (Гилян) через Багдад в Италию.
   16 августа видные члены мосаддыковского правительства – министр иностранных дел Хоссейн Фатеми, Зиракзаде и другие – в своих выступлениях перед народом обрушились на шаха и представителей рода Пехлеви и придворных кругов, призывая к ликвидации монархии.
   Хоссейн Фатеми был настроен оптимистично, считая свержение Мохаммеда Реза-шаха Пехлеви уже делом свершенным, он, в частности, говорил: «…Сегодня мы восстали и опрокинули позорное учреждение, основы которого были заложены английским полковником (имеется в виду Реза-шах) тридцать два года назад для защиты интересов Великобритании в отношении южной нефти Ирана. Сегодня вы должны протянуть руку помощи отважному сыну нашего отечества доктору Мосаддыку, с тем чтобы заложить основы нового Ирана, Ирана благоустроенного, свободного от иностранных заговоров. Соотечественники, слава Аллаху, что последняя опора английского влияния – бесславный дворец Пехлеви разрушен. Кроме вашей воли, никакая иная воля не была бы в состоянии без всякого кровопролития уничтожить это гнездо интриг и позора». [208 - Материалы сайта: http://livinghistory.ru/lofiversion/index.php/t5945.html.]
   19 августа утром в Тегеране вспыхнуло восстание. Небольшая демонстрация в поддержку шаха вдруг переросла в огромную орущую толпу. Все возрастая, толпа хлынула в центр города, возвещая о своей ненависти к Мосаддыку и о поддержке шаха. Внезапно повсюду появились портреты шаха. Машины зажгли фары, что тоже означало поддержку монарха. Начались столкновения между антимонархистами и сторонниками монархии. К вечеру верные Мосаддыку войска и поддерживавшие правительство тегеранцы были окружены мятежниками и вскоре сдались. Мосаддыку же удалось скрыться. Но уже на следующий день сам премьер вместе с некоторыми членами своего кабинета были обнаружены мятежниками в северной части Тегерана и схвачены.
   Позже американский генерал Стюарт рассказ о роли военной миссии США в перевороте: «Когда кризис наступил и дело шло к коллапсу, мы нарушили обычные порядки. Среди других шагов, предпринятых нами, было немедленное снабжение армии запасными одеялами, обувью, обмундированием, электрогенераторами, медикаментами, что позволило создать условия, в которых они [личный состав армейских подразделений] могли поддержать шаха… Винтовки, которые они держали в руках, грузовики, на которых они проезжали, бронемашины, на которых они курсировали по улицам, средства связи, которые обеспечивали контроль, – все было им предоставлено по программе военной помощи. Если бы не было этой программы, то, вероятно, у властей сейчас там стояло бы правительство, недружественное США». [209 - Цит. по: Алиев С.М. История Ирана. ХХ век. С. 290–291.]
   Надо отметить, что прокоммунистические силы, возглавляемые партией Туде, заняли непоследовательную позицию по отношению к правительству Мосаддыка.
   22 августа шах с большим триумфом вернулся на родину, в Тегеран. На следующий день в шахский дворец был приглашен Кермит Рузвельт, которому монарх официально объявил благодарность, как представителю ЦРУ. Мосаддыка и его ближайших соратников в октябре 1953 г. судил военный трибунал, длившийся 43 дня. Предъявленное Мосаддыку обвинение содержало 14 пунктов: государственная измена, неподчинение шаху, покушение на корону, попытка свержения монархии, намерение провозгласить республику и т. д.
   Наконец, 21 декабря трибунал приговорил Мосаддыка к смертной казни, но шах так и не решился привести этот приговор в исполнение. Наказание смягчили до трех лет тюремного заключения, по истечении которых Мосаддыка сослали под надзор властей в его имение Ахмедабад под Тегераном, где он и умер в марте 1967 г.
   Из ближайших соратников Мосаддыка был казнен лишь Х. Фатеми. После зверских пыток 10 октября 1954 г. он был повешен. Зато активистов Туде расстреливали десятками.
   Новым премьером был назначен отставной генерал Фазулла Захеди.

Глава 28
«Белая революция» шаха

   Сразу же после переворота американский президент Эйзенхауэр заявил о предоставлении новому иранскому правительству срочной безвозмездной ссуды в 45 млн. долларов. Одновременно под эгидой правительства США стали рассматриваться возможные пути разрешения проблемы иранской нефти. Этим занялся советник госсекретаря по нефти Герберт Гувер-младший, и к октябрю 1953 г. он предоставил проект концессионного соглашения по иранской нефти.
   В декабре 1953 г. в Лондоне собрались на совещание представители семи крупнейших англо-американских нефтяных корпораций, которые решили для организации добычи и сбыта иранской нефти создать Международный нефтяной консорциум (МНК).
   После долгих переговоров, в сентябре 1954 г., иранское правительство заключило с Международным нефтяным консорциумом соглашение о добыче и реализации иранской нефти сроком на 25 лет с последующим продлением этого срока еще на 15 лет. Акции консорциума распространялись между «Бритиш петролеум К°» (бывшей АИНК) – 40 %, пятью американскими компаниями: «Сокони Мобил ойл К°», «Стандард ойл оф Нью-Джерси», «Гальф ойл корпорейшн», «Стандард ойл компани оф Калифорниа», «Тексас ойл компани» —40 % (5 % этих акций были приобретены в 1955 г. девятью американскими компаниями, образовавшими единую компанию «Ирикон эйдженси»), англо-голландской «Роял датч шелл» – 14 %, французской «Компани франсэз дю петроль» – 6 %. На основании соглашения с консорциумом были созданы две эксплуатационные компании по добыче и переработке нефти. 12,5 % добытой нефти могло быть реализовано непосредственно Иранской национальной нефтяной компанией, самостоятельная роль которой в нефтяной промышленности Ирана была сведена до минимума.
   В ведении иранского правительства сохранились промыслы в районе Нафтешаха (150 тыс. т нефти ежегодно), обеспечивавшие 10 % потребностей страны. Остальное количество необходимой нефти Иран вынужден был покупать у консорциума.
   Несмотря на установление реакционного режима в Иране, Н.С. Хрущев предпринял ряд шагов к улучшению советско-иранских отношений. Так, в декабре 1954 г. было заключено соглашение по пограничным и финансовым вопросам. В том числе были удовлетворены финансовые претензии Ирана, связанные с периодом Второй мировой войны, а также разрешены некоторые другие вопросы.
   В апреле 1957 г. обе стороны на встрече в Тегеране подписали протоколы о декларации редемаркации советско-иранской границы и соглашение о транзите через территорию Советского Союза.
   В августе 1957 г. СССР и Иран заключили соглашение о совместном использовании ирригационных и энергетических ресурсов пограничных участков рек Аракс и Атрек. В январе 1958 г. было подписано соглашение о железнодорожном сообщении между Москвой и Тегераном.
   Казалось бы, улучшение отношений с СССР дает Ирану возможность вести политику нейтралитета, балансируя между блоками и получая от этого определенные экономические и политические выгоды. Однако шах и его окружение продолжали наращивать объемы военного сотрудничества с США.
   Еще 24 февраля 1955 г. под нажимом американской дипломатии в Багдаде состоялось подписание «Пакта о взаимном сотрудничестве между Ираком и Турцией», получившего название «Багдадский пакт». В принятых документах предусматривалась возможность присоединения к пакту других стран.
   Создание блока сопровождалось заключением двусторонних соглашений стран Востока с США и Великобританией. В 1954 г. было заключено соглашение между Турцией и США, по которому CША получили возможность использовать турецкие военные базы. 19 мая 1954 г. в Карачи состоялось подписание американо-пакистанского соглашения о взаимной помощи и обороне.
   Англия официально присоединилась к Багдадскому пакту, подписав 4 апреля 1955 г. англо-иракское соглашение.
   16 апреля 1955 г. МИД СССР сделал заявление о безопасности на Ближнем и Среднем Востоке, в котором указывалось, что западные державы втягивают страны Востока в военно-политические блоки с целью сохранения своего господства вопреки жизненным интересам народов этих стран. Причиной создания блоков, отмечалось в заявлении, является не «советская угроза», а корыстные интересы западных держав и правительств стран, вступающих в антисоветские пакты.
   23 сентября 1955 г. к Багдадскому пакту присоединился Пакистан, а 3 ноября – Иран. Вступление Ирана в блок было не в последнюю очередь обусловлено получением Ираном от США экономической помощи на сумму около 100 млн. долларов.
   Позже шах напишет, что нейтралитет, которого придерживался Иран в области внешней политики в течение 150 лет, ничего хорошего не принес, и «поэтому необходимо смело избрать свой путь, чтобы, с одной стороны, приобрести себе достойных союзников, а с другой – добиться уважения других государств». [210 - Там же. С. 304.]
   В связи с вступлением Ирана в Багдадский пакт МИД СССР завил, что такая политика правительства Ирана может привести к использованию иранской территории для создания иностранных баз. В ответной ноте МИД Ирана от имени своего правительства заверил Советский Союз, что оно «не предоставит никакому государству права иметь ракетные базы всех видов на территории Ирана». [211 - Цит. по: Симонян Р.Г. Военные блоки империализма. М.: Воениздат, 1976. С. 146.]
   Окончательное оформление блока состоялось 21–22 ноября 1955 г. в Багдаде на учредительной сессии. В его состав вошло пять государств: Ирак, Турция, Великобритания, Пакистан и Иран. США, хотя и являлись одним из главных организаторов Багдадского пакта, сами официально в него не вошли, а сохранили за собой статус наблюдателя.
   Увы, после победы националистической революции в Ираке в июле 1958 г. Багдадский пакт остался без Багдада и стал именоваться СЕНТО (The Central Treaty Organization).
   В 1970-х годах цены на нефть резко возросли. Нефтяной бум и большие поступления валюты на время стабилизировали монархию в Иране. Мохаммед Реза почувствовал себя в седле и приступил к осуществлению так называемой «белой революции».
   Так, весной 1975 г. произошел переход к однопартийной системе. По инициативе шаха была создана Партия возрождения иранской нации (Хозб-е растахиз-е меллат-е Иран). Основными идейно-политическими постулатами этой партии являлись верность «шахиншахскому строю», конституции (хотя сам шах и нарушал ее) и программе «революции шаха и народа». Монархия провозглашалась единственной формой правления, соответствующей «национальным чаяниям» иранского народа. Шах именовался «командующим» и «вождем» иранской нации, а роль «вождя» в общественной жизни страны называлась «решающей». Программа «революции шаха и народа» подразумевала великодержавный персидский шовинизм.
   Мохаммед Реза утверждал, что история иранского государства «в своем величии и самобытности представляет исключение во всеобщей истории». В программе «белой революции» шах писал: «Мы предложили ее [революцию] народу в качестве импортного товара. В течение целых тысячелетий мы сами являлись творцами идей, философии и логики. Для нас было бы недостойно рядиться сегодня в чужие одежды». [212 - Пехлеви М.Р. Белая революция. Париж, 1967. С. 17.]
   24 апреля 1975 г. шах издал указ о включении реформы «расширение собственности в промышленности» в программу «революции шаха и народа». По идее шаха предполагалась массовая продажа трудящимся акций частных и государственных предприятий. Планировалось проводить распродажу поэтапно до октября 1978 г. 49 % акций частных и 99 % акций государственных и других крупных производственных предприятий (капитал каждого из которых составлял 1–1,5 млн. долларов) промышленным и сельскохозяйственным рабочим, крестьянам и представителям других классов. Однако реформа не распространялась на предприятия металлургической, нефтехимической, нефтедобывающей промышленности и на другие ключевые отрасли государственных секторов. (Как не вспомнить «ваучеризацию» в некотором царстве-государстве!)
   К тому времени 54 % иранцев жили ниже порога бедности – их семьи расходовали в год менее 800 долларов. Понятно, что покупать акции им было просто не на что. К тому же мы сейчас хорошо знаем на собственном опыте, как подлинный владелец предприятия обманывает мелких держателей акций.
   Шахские власти, естественно, знали о бедности населения и, чтобы помочь народу приобрести акции промышленных предприятий, были созданы специальные финансово-административные учреждения, обязанные приобретать акции фирм и предприятий, а затем, используя систему кредитов, продавать их рабочим и другим бедным слоям населения. Однако деятельность этих учреждений привела лишь к разворовыванию выделенных средств. В итоге реформа «расширения собственности в промышленности» провалилась.
   При создании Партии единой иранской нации тоже возникли проблемы. Дабы избежать обвинений в проведении аналогий, процитирую С.М. Алиева: «Весьма показательным был провал попытки Мохаммеда Реза Пехлеви создать массовую партию. Несмотря на все формальные признаки существования партии „Растахиз“, она оставалась организацией высокопоставленных чиновников и не пользовалась популярностью среди широкой общественности. Это публично признал даже такой лояльный к шаху политический деятель, как Эбрахим Хадженури. В письме, направленном генеральному секретарю партии „Растахиз“ Дж. Амузегару, Хадженури писал, что абсолютное большинство народа до сих пор не уверено в необходимости существования этой партии. Далее он отмечал, что формальное участие многих деятелей в работе партийных центров проистекает „из почитания директив шаха, который призвал весь иранский народ к участию в ее деятельности“. Да и сам Мохаммед Реза Пехлеви (правда, несколько позже, в разгар революционных событий летом 1978 г.) заявил, что руководство партии „Растахиз“ не сумело выполнить задачу, возложенную на него режимом». [213 - Алиев С.М. История Ирана. ХХ век. С. 400.]
   С треском провалились и другие реформы шаха. Так, в 1962 г. он затеял кампанию по борьбе с неграмотностью, а спустя 14 лет после начала этой кампании более трех миллионов иранских детей школьного возраста не посещали школы. Всего неграмотных в стране насчитывалось 14,2 млн. человек, то есть на 2 миллиона больше, чем в 1965 г.
   Страна остро нуждалась в квалифицированных рабочих, инженерах, врачах, учителях и многих других специалистах. Однако большинство иранцев, получивших высшее образование за границей, не хотели возвращаться на родину, в основном из политических соображений. Поэтому правительство приглашало в Иран иностранных специалистов и квалифицированных рабочих, однако это лишь частично решало проблему. Шах же был против расширения сети высших учебных заведений в стране, считая студенчество нежелательным элементом для режима.
   По тем же причинам опять предоставлю слово Алиеву: «Ограниченное число функционирующих государственных больниц и других учреждений здравоохранения, почти полное отсутствие таковых во многих сельских районах, острая нехватка врачей лишали смысла реформу о защите материнства и младенчества. По этим же причинам правительство обладало ограниченными возможностями для реализации реформы, предусматривавшей улучшение социального обеспечения.
   Что касается борьбы с коррупцией, то эта реформа была, видимо, продиктована стремлением шаха обелить себя и свое окружение в глазах общественности. Казнокрадство, коррупция, взяточничество стали неотъемлемой чертой верхушки бюрократической буржуазии, включая высшие чины армии и полиции. Время от времени шах и его окружение вынуждены были принимать какие-то меры в отношении наиболее объявленных казнокрадов. Иногда шах использовал эти меры, чтобы убрать с политической арены деятелей, в лояльности которых у него возникали сомнения.
   Расширение функций государственного сектора и превращение его в самый мощный экономический организм страны, резкое увеличение доходов от нефти, рост объема импорта, особенно военных закупок в развитых капиталистических странах, сопровождались расширением масштабов финансовых злоупотреблений и коррупции. Вместе с тем закон о борьбе с коррупцией был составлен таким образом, чтобы не мог служить основой для организации эффективной борьбы с этим социальным злом, ибо против коррупции и других злоупотреблений финансово-экономического характера должны были бороться сами представители бюрократической буржуазии, в частности действовавшие под руководством шаха «Организация шахиншахской инспекции» и «шахиншахская комиссия», без всякого участия широкой общественности. Реформа обязывала высокопоставленных чиновников извещать власти о размерах капитала и недвижимой собственности своего семейства. В период пребывания представителя семьи на государственной службе его капитал должен был быть обращен в ценные бумаги или вложен в анонимные компании, указанные правительством. Одним словом, капитал высокопоставленного чиновника должен был находиться под контролем правительства. Подобное «ограничение» отнюдь не закрывало путь к коррупции и другими финансовым злоупотреблениям, тем более что многие представители иранской элиты хранили большую часть своих капиталов в зарубежных банках». [214 - Там же. С. 404–405.]
   Шах проводил и аграрную реформу. В первой половине 1960-х годов площадь землевладения ограничивалась землями одной деревни, а остальные угодья передавались безземельным крестьянам в рассрочку на 15 лет. В середине 1960-х годов был введен максимум землевладения, составлявший 30 гектаров орошаемых и 200 гектаров богарных земель. Хозяйствам, применяющим современные методы сельхозпроизводства, устанавливалась привилегия до 500 гектаров. В начале 1970-х годов государство создавало условия для кооперативного движения и для крупных зерноводческих хозяйств на государственных землях. В целях общекультурного подъема села туда были направлены добровольцы-военнообязанные из Корпусов просвещения и здравоохранения.
   Последствия аграрных преобразований были неоднозначны и противоречивы. Так, в 1960-х годах крестьянское безземелье (60 % крестьян) сменилось крестьянским малоземельем (иного при ограниченности пахотных угодий в Иране и не могло быть), но социальная база шахского режима в деревне за указанное десятилетие резко увеличилась. С другой стороны, раздробленное на мелкие наделы сельское хозяйство в эти годы само стало потреблять большую часть производимой продукции, и в связи с необеспеченностью городов продовольствием Иран был вынужден прибегнуть к импорту сельхозтоваров. Таким образом, уже в 1960-х годах наблюдаются противоположные социальные и экономические последствия аграрных преобразований.
   В 1970-е же годы стало ясно, что темпы аграрных преобразований в стране оказались слишком высокими: на смену феодальному безземелью крестьянства через короткий период малоземелья приходит процесс обезземеливания обуржуазивающейся деревни, земли которой интенсивно переходят в руки деревенской кулацкой верхушки и тех же бывших помещиков (около 30 % деревенского населения). До 41 % крестьянства были вынуждены в 1970-х годах мигрировать в города, не нуждавшиеся в таком количестве рабочей силы, и составили там значительный слой безработных, взрывоопасный в плане социального протеста, традиционно массового в этой стране.
   Период «белой революции» характеризуется быстрыми темпами промышленного роста благодаря политике реформизма, проводимой шахом, и притоку нефтедолларов, особенно с 1973 года. ВНП на душу населения увеличился за 1963–1978 гг. со 100 долларов в год до 1521 доллара. Темпы прироста промышленного производства составляли 8,8 % в год в 1962–1968 гг., 11,5 % – в 1969–1972 гг., 26 % – в 1973–1978 гг. Однако эти блестящие показатели были достигнуты в основном за счет развития сборочного производства, не укрепляющего экономической самостоятельности страны и, что самое существенное, на путях развития капитализма сверху, блокирующего возможности демократического развития капитализма снизу с втягиванием в буржуазно-рыночные отношения основной массы населения.
   Разрыв между сельским хозяйством и другими отраслями экономики все более углублялся. Если в 1973 г. доля сельхозпродукции в ВНП составляла 18,1 %, то к 1977 г. она снизилась до 8 %. Даже без нефти между 1972 г. и 1976 г. доля сельского хозяйства в ВНП упала с 23 % до 15 %. Стоимость закупок импортных продовольственных товаров за тот же период возросла с 32 млн. до 1,5–2 млрд. долларов, а к 1978 г. достигла 2,5 млрд. долларов.
   Позже аятолла Хомейни скажет: «На весь мир шах и его приспешники растрезвонили о своей политике индустриализации, которая, в сущности, была основана на импорте частей и деталей для сборки в стране заграничной техники с использованием дешевой местной рабочей силы. Кому нужны созданные на такой основе сверхсовременные отрасли промышленности…
   …А сколько писала пропаганда шаха о женской эмансипации, являющейся будто бы одним из важнейших компонентов и достижений «белой революции»? Сколько раз нападала на духовенство, которое во время выступлений начала 60-х годов высказывалось против мероприятий шахского режима? Да, женщинам разрешили ходить без чадры, предоставили избирательные права, а мужчин ограничили двумя женами вместо предусмотренных шариатом четырех. И зачем? Чтобы получить дешевую рабочую силу и создать новые гнезда разврата?..» [215 - Агаев С.Л. Иран: рождение республики. М.: Политиздат, 1984. С. 31, 33.]
   Итак, «белая революция» («национальные проекты») не только не создала всенародную поддержку шаху, но и крайне обозлила население. Единственной надеждой и опорой режима стали карательные органы.
   В 1955 г. при помощи американских экспертов и специалистов началось формирование секретных шахских структур. Официально САВАК (шахская секретная служба) был основан в октябре 1957 г. и просуществовал до февраля 1979 г. Сформированный при активной помощи американского ЦРУ, британской службы «Intelligence Service» (Ми-6) и израильскими офицерами из МОССАД, шахская охранка САВАК довольно быстро превратилась в эффективное секретное агентство внутренней безопасности и допроса, первичная цель которой состояла в том, чтобы устранить угрозы шаху. Некоторое влияние на формирование шахской тайной полиции оказали также турецкая MIT и спецслужбы Франции (основатель иранской шахской разведки генерал Теймур Бахтияр окончил в Париже военную академию при Генштабе французской армии).
   Израиль направил в Иран своих спецпредставителей из МОССАД, одним из которых был Яаков Нимроди. Еще до войны за независимость 1948 года Яаков Нимроди вступил в ударно-диверсионный отряд «Пальмах». Затем оказался в израильской военной разведке «Аман», которая в 1955 г. направила 30-летнего полковника в Тегеран в качестве военного атташе.
   Выполняя поручения как «Амана», так и МОССАД, заинтересованного в установлении более тесных связей с Ираном, Нимроди участвовал в становлении шахской секретной службы САВАК. Ему же отводят одну из ключевых ролей в раскручивании курдской проблемы, столь болезненной для всегда враждебного Ирану Ирака.
   По своей сущности шахский САВАК был организацией открыто промонархической направленности, в элитный состав которой входили монархисты ультраправых взглядов. САВАК также представлял собой тайную политическую полицию шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, Министерство госбезопасности, Военную разведку (под начальством генерала Киа), орган разведки и контрразведки в одном лице. Его миссия состояла в том, чтобы защитить шаха; предотвращать деятельность групп, идеология которых противоречила принципам конституции; предотвращать заговоры, которые были направлены против безопасности, и контролировать всю оппозицию, особенно политическую оппозицию. Естественно, под понятием «национальная безопасность» подразумевалась безопасность верховной власти шаха и в целом безопасность существовавшей иранской монархической политической системы.
   Первым директором секретной службы назначен генерал Теймур Бахтияр (родственник второй жены шаха Сорайи Эсфандиари). Спецслужбы США сумели перевербовать главу шахской разведки САВАК. Шах Пехлеви его все-таки уволил в 1961 г. и выгнал из страны: «саваковцы» расправились с опальным генералом несколькими годами позже по прямому приказанию шаха. Организация САВАК с самого начала ее возникновения была под крылом ЦРУ. Вашингтон, как он это делает во всем мире, сквозь пальцы смотрел на пытки, убийства и прочие безобразия САВАК и генерала Бахтияра, пока они служили американским интересам. Как только шах убрал Бахтияра и восстановил свой контроль над САВАК, западная пресса стала оценивать эту службу как злодейскую организацию, о чем годами говорили иранские коммунисты и демократы.
   На освободившийся пост тайной полиции шах назначил генерала Хассана Пакравана.
   10 апреля 1965 г. в Мраморном дворце на жизнь шаха было совершено неудавшееся покушение. В результате перестрелки погибло 12 человек, включая охрану шаха. В Тегеране было введено осадное положение, агентура САВАК развернула активную деятельность по поиску заказчиков. В результате молниеносного расследования через несколько дней стало известно, что охранников подкупили аятоллы. Вскоре были арестованы и уничтожены в саваковских застенках все зачинщики и участники этого преступления.
   Однако меры, принятые по обузданию оппозиций, особенно против исламистов аятоллы Хомейни, не принесли ожидаемых результатов. В 1965 г. специальным указом шаха генерала Пакравана освободили от занимаемой должности и направили послом шахского Ирана в Пакистан. Выдвигалась версия, что основной причиной увольнения Пакравана было то, что его секретная контора вовремя не пресекла попытку убийства шаха.
   Его место занял профессионал в этом деле – генерал Нематолла Нассири, который был одноклассником и другом детства шаха. Мохаммед Реза-шах Пехлеви дал генералу Нассири свободу действия и соответствующие инструкции – восстановить и укрепить охранку САВАК и должным образом служить монарху.
   Генерал Нематолла Нассири идеально справился с поставленной перед ним задачей: была создана довольно сложная и эффективная система тотального сыска и доносительства, которая контролировала все аспекты политической и общественной жизни страны. Например, был установлен Офис цензуры, чтобы контролировать журналистов, литературных деятелей и академиков по всей стране. Кто отступал от официальной линии, к тем САВАК применял соответствующие меры. Один из лидеров, идеологически обосновывавших «белую революцию шаха и народа», Але Ахмад – автор «Западничества», в 1961 г. опубликовал первый вариант своей книги (более точный перевод «Заражение Западом»), которая насторожила придворную элиту. В результате Але Ахмад был взят под надзор «саваковцев». В отчетах САВАК книга «Западничество» отнесена к категории «особо опасных для существующего режима», а ее автор охарактеризован следующим образом: «…этот человек на протяжении всей своей жизни действовал против государственного порядка. Его прозвище в политических кругах – „старый партизан“».
   В это же время полномочия САВАК были расширены в области сбора ценных сведений и нейтрализации противников монархического режима как внутри страны, так и за рубежом. Университеты, профсоюзы и крестьянские организации находились под интенсивным наблюдением агентов САВАК и платных осведомителей. В общественной жизни дела обстояли так же: от приема на работу или государственную службу и вплоть до выдачи паспортов, пенсий и пособий – все контролировал вездесущий САВАК. Вовсе не является вымыслом тот факт, что в Иран невозможно было попасть, не оказавшись в поле зрения сотрудников тайной полиции САВАК.
   Сотрудники и агентура САВАК вели систематическую слежку не только за оппозиционными организациями и деятелями, за инакомыслящими, но фактически и за всеми высокопоставленными государственными служащими, лояльными к шаху политическими деятелями, журналистами, предпринимателями, писателями и т. д. Не полагаясь вначале полностью на САВАК, шах в 1958 г. учредил специальную «шахскую инспекцию», назначив ее руководителем своего друга, генерала Хоссейна Фардуста, товарища по учебе в Швейцарии. Эта секретная организация предоставляла монарху данные относительно «темных сторон» в деятельности иранской элиты.
   Мансур Рафизадех, директор САВАК в Соединенных Штатах Америки в 1970-х годах, утверждал, что телефон генерала Нассири прослушивали агенты САВАК и записывали на диск, а затем непосредственно сообщали шаху об уровне преданности Нассири монархии.
   После свержения шахского режима были опубликованы мемуары генерала Хоссейна Фардуста, в которых он раскрывает особенность правления Мохаммеда Реза Пехлеви, где немалый интерес вызывают данные, которые позволяют вскрыть методы использования получаемых у разведслужб сведений в личных интересах, прежде всего для упрочения своей верховной власти. Генерал Фардуст, например, пишет о том, что, получая от него данные относительно фактов казнокрадства, коррупции и других неблаговидных действий среди представителей высшего эшелона власти, шах на них порою не реагировал. На первых порах у генерала это вызывало удивление, поскольку, как глава шахской инспекции, он вел расследование деятельности определенных лиц или организаций по поручению самого шаха. Но все стало на свое место, когда глава шахской инспекции понял, что подобная информация использовалась шахом для того, чтобы держать свое близкое окружение и всю политическую верхушку в повиновении и постоянном страхе.
   В конце 1970-х годов в Иране сложилась парадоксальная ситуация – налицо имелся быстрый экономический рост, армия и флот страны занимали первое место на Ближнем Востоке, САВАК обеспечивал видимость стабильности и всенародной любви к шаху, а тем не менее режим шел к гибели.

Глава 29
Гибель 2,5-тысячелетней монархии

   18 февраля 1978 г. в городе Тебриз, в центре Иранского Азербайджана, началось антишахское восстание, в котором приняли участие не менее 100 тысяч человек. Полицейские Тебриза отказались стрелять по восставшим. Тогда в город были направлены армейские части, танковые подразделения и боевые вертолеты. В результате сотни людей были убиты и ранены. Однако к лету 1978 г. антиправительственным восстанием были охвачены уже многие города страны. Особенно сильные волнения вспыхнули в Мешхеде, Исфахане и других городах провинции Исфахан.
   4 сентября, в день праздника «фитра», в Тегеране прошли организованные оппозицией мирные демонстрации, заранее согласованные с властями. В этот день впервые исламский религиозный праздник получил политическую окраску. По всей стране в демонстрациях приняли участие более 4 миллионов человек. Самыми популярными лозунгами демонстрантов были: «Аллаху акбар, Хомейни рахбар» («Аллах велик – Хомейни вождь»), «Смерть шаху и империалистам», «Мы требуем исламскую республику». Нетрудно догадаться, что демонстрации управлялись из-за рубежа аятоллой Хомейни.
   Будущий духовный вождь революции Рухолла Мусави Хомейни родился в 1900 г. в Хомейне – небольшом городке к югу от Тегерана, в семье потомственного богослова. Еще в младенчестве он потерял отца, а в 15 лет – и мать. Но родители успели сделать все, чтобы религия стала смыслом жизни юного Хомейни. Даже имя его – Рухолла – по-персидски означает «дух Аллаха». Хомейни учился в религиозных школах Хомейна, затем в «шиитском Ватикане» – священном городе Кума, где и остался жить, преподавая философию, мистику и этику в самом авторитетном учебном заведении Ирана, центре исламских исследований – Файзие.
   В неполные 27 лет Хомейни получил звание муджтахида, то есть ученого богослова, имеющего право практиковать юридические нормы ислама. В 1937 г. он совершил паломничество в Мекку.
   В конце 1950-х годов Хомейни был провозглашен аятоллой («божественным знамением»), а в 1961 г. – великим аятоллой.
   В январе 1963 г. в ответ на проведение в Тегеране по повелению шаха марша эмансипированных женщин Хомейни призвал к свержению монархии вооруженным путем. В ноябре 1964 г. великий аятолла был выслан из Ирана в Анкару. А к 1978 г. Хомейни проживал в Париже.
   6 сентября аятолла Хомейни направил иранцам послание, в котором благодарил армию за то, что она не выступала против демонстрантов ни в Тегеране, ни в других городах, но одновременно Хомейни призывал к усилению давления на династию Пехлеви.
   Шах был вынужден пойти на уступки, и в июне 1978 г. правительство объявило о введении некоторых демократических прав и свобод. Разрешено было и образование партий, но действующих исключительно в «рамках закона».
   Но ситуация в стране продолжала накаляться. Так, 7 сентября полумиллионная толпа тегеранцев направилась к зданию меджлиса. Многие демонстранты облачились в белые саваны, показывая тем самым, что готовы погибнуть в борьбе с шахской диктатурой. Лозунги демонстрантов были те же, что и в день праздника «фитра».
   Реза понял, что от «пряника» надо переходить к «кнуту» и назначил генерала Голам-Али Овейси военным губернатором Тегерана. А 8 сентября с 6 часов утра в столице и еще в одиннадцати городах было введено военное положение. В этот день правительственные войска совершили самое жестокое избиение мирных демонстрантов. Случилось это в пятницу, в день общественной молитвы. Ранним утром на площади Жале, на востоке Тегерана, собралась демонстрация, состоявшая в основном из мелких торговцев и рабочих базара. К 8 часам их окружили армейские части и танки, которые без предупреждения открыли по демонстрантам огонь из автоматического оружия. К месту побоища прибыли и военные вертолеты.
   В бедных районах южного Тегерана начали строиться баррикады, а полицию и солдат встречали выстрелами и бутылками с зажигательной смесью. Но силы были явно не равны. В этот день, 8 сентября, правительственные войска убили более 4,5 тысячи демонстрантов. В последующие дни только на одном кладбище Тегерана – Бехешт-е Захра – было погребено 4290 человек.
   Примечательно, что на этот раз борьбу с шахом возглавило шиитское духовенство. В октябре – ноябре 1978 г. забастовочное движение охватило как государственные, так и частные предприятия. Забастовки были хорошо организованы: они начинались одновременно на всех или почти на всех предприятиях одной отрасли или промышленной группы. Так, рабочие Бехшахрской промышленной группы (сорок производственных объектов) начали бастовать одновременно. Забастовку нефтяников провинции Хузестан поддержали рабочие всех нефтяных и газовых предприятий страны. А поскольку экономика и финансы Ирана к этому времени держались в основном на «нефтяной трубе», то забастовка вела страну к хаосу.
   16 января 1979 г. шах Мохаммед Реза Пехлеви и шахиня Фарад отправились в тегеранский аэропорт Мехрабад. «Я еду в отпуск, – сказал шах провожавшим, – потому что чувствую себя очень усталым». Придерживая под руку закутанную в меха супругу, с коробочкой иранской земли в кармане, шах прошел под Кораном, как принято у мусульман перед началом путешествия, и направился к своему «Боингу-707». «В глазах шахиншаха – царя царей – стояли слезы, когда с верхней ступени трапа он помахал рукой провожавшим и бросил последний взгляд на гору Эльбрус. Затем он прошел к креслу пилота, поднял самолет в воздух, сделал круг над Тегераном и… отправился в политическое небытие». [216 - Там же. С. 287.]
   А уже через две недели, 1 февраля, 80 тысяч жителей страны пришли на небывалое по массовости богослужение. Верующие ожидали посланца Аллаха.
   А в воздухе уже появился лайнер «Боинг-747» авиакомпании «Эр-Франс», летевший из Парижа в Тегеран. На его борту находился великий аятолла со своей свитой из 50 помощников и приближенных, в сопровождении 150 журналистов. С.Л. Агиев писал: «Многие из 35-миллионного населения Ирана ждали его прибытия так, словно на землю спускался шиитский мессия – 12-й имам Махди, таинственно исчезнувший в последней трети IX века и, по преданию, скрытый на небе, чтобы, вернувшись в день Страшного суда, установить среди людей на вечные времена царство истины и справедливости. Сам пассажир „боинга“ – Рухолла Мусави Хомейни – отнюдь не претендовал на столь высокую роль, считая себя лишь помощником, наместником 12-го имама, призванным подготовить народ к тому дню, который будет освящен явлением Махди». [217 - Там же. С. 27.]
   В Мехрабадском аэропорту аятоллу встречало людское море, скандировавшее: «Аллах велик! Шах ушел, имам пришел!» С этого момента Хомейни превратился в главную политическую фигуру страны.
   5 февраля 1979 г. Хомейни объявил о незаконности правительства Ш. Бахтияра и назначил Мехди Базаргана главой временного революционного правительства. Это был тактически верный ход аятоллы. 73-летний Мехди Базарган получил инженерное образование в Париже. В свое время он был сподвижником Мосаддыка и одним из видных деятелей Национального фронта. Шахская охранка четыре раза бросала его в тюрьму. Базарган пользовался поддержкой как либералов, так и левых.
   Одновременно сторонники Хомейни и активисты левых радикалов – «народных моджахедов» и федаинов – приступили к созданию вооруженных отрядов.
   Сторону Хомейни приняли хомафары, то есть технический состав ВВС Ирана, дислоцированных на военно-воздушной базе Довшантапе под Тегераном. Вечером 9 февраля подразделения «бессмертных» (шахской гвардии) атаковали Довшантапе. С полудня 10 февраля на стороне хомафаров выступили федаины, а затем моджахеды, небольшие вооруженные группы членов Народной партии и других революционных организаций.
   Утром 11 февраля восстание охватило все население. Люди разбирали оружие в арсеналах, казармах и полицейских участках. Восставшие захватили главные управления полиции и жандармерии, штаб-квартиру САВАК, тюрьмы, здания меджлиса, радио и телевидение, шахские дворцы. Положение в городе полностью вышло из-под контроля религиозного руководства, которое даже в это время – вечером 10 февраля и утром 11 февраля – продолжало вести переговоры с Бахтияром и военным командованием.
   В 14 часов 11 февраля Высший военный совет заявил о своем нейтралитете в отношении политических событий и отдал приказ всем войскам вернуться в казармы. Это была капитуляция шахских вооруженных сил, последние очаги сопротивления которых подавили к утру 12 февраля.
   Согласно полуофициальным сообщениям, в ходе восстания в Тегеране погибло 654 человека и ранено 2804 человека.
   В результате восстания власть окончательно перешла в руки Хомейни и созданного им Революционного совета. Естественно, что это не могло не вызвать противодействия премьера М. Базаргана и его министров, не желавших исполнять роль «свадебных генералов» при Революционном совете.
   Одним из важных моментов в разногласии правительства при Революционном совете стал вопрос о взаимоотношениях с США. Президент Дж. Картер и Госдепартамент США были крайне недовольны падением шахского режима, но поначалу действовали крайне осторожно. Так, им удалось договориться с новыми иранскими властями об эвакуации остававшихся в Иране 7 тысяч граждан США, а главное, беспрепятственного вывоза американского электронно-разведывательного оборудования, установленного во время шахского режима вдоль советской границы.
   Однако американцы отказались поставить запрашиваемые иранским правительством новые партии вооружения, в том числе эсминцы (а фактически – крейсера-ракетоносцы), заказанные еще при шахе, без приглашения военных советников и экспертов из США.
   В начале октября 1979 г. министр иностранных дел Ирана Ибрагим Язди встретился в США с госсекретарем Сайрусом Вэнсом по вопросам ирано-американских отношений. После переговоров Язди сообщил иранским журналистам, что просил госсекретаря проявить «добрую волю» в вопросе о сотнях соглашений между двумя странами, воздействовав на те американские корпорации, которые, требуя возмещения нанесенного им революцией ущерба, фактически заблокировали иранские финансовые авуары в банках США. Поэтому иранское правительство пыталось доказать общественности Ирана, что давние экономические связи с США не могут быть прерваны, так как денонсация существующих договоров – ввиду неизбежности выплаты больших неустоек и штрафов – принесла бы больше ущерба Ирану, чем его американским контрагентам.
   21 октября администрация США известила иранское правительство, что шаху предоставляется временная виза для госпитализации в Соединенных Штатах, а на следующий день группа Рокфеллера организовала перелет шаха в Нью-Йорк, где его поместили в клинику. Это дало повод сторонникам Хомейни для решительных действий. Они решили одним выстрелом убить двух зайцев – оказать давление на США и убрать правительство Базаргана.
   4 ноября 1979 г. толпа из 400 человек, заявившая, что они члены Организации мусульманских студентов – последователей курса имама Хомейни, напала на дипломатическое представительство США. Сотрудники посольства обратились за помощью к иранской полиции, которая, кстати, в этот день не выставила у посольства свой обычный караульный отряд. Однако просьбы эти остались без ответа. Через пару часов нападавшим удалось смять 13 американских морских пехотинцев, бросавших в толпу гранаты со слезоточивым газом. Посольство было захвачено, а организаторы нападения публично заявили, что эта акция была предпринята в знак протеста против того, что Соединенные Штаты предоставили убежище бывшему иранскому шаху, а также с целью сорвать заговоры американского империализма и международного сионизма против «исламской революции» в Иране. Студенты требовали выдачи шаха для предания его революционному суду.
   До глубокой ночи в районе американского посольства проходили многочисленные митинги и демонстрации, на которых сжигались государственные флаги США и Израиля. Демонстранты скандировали лозунги: «Смерть Картеру и его гостю – свергнутому шаху!», «Долой американский империализм!», «Долой двустороннее ирано-американское военное соглашение!», «Посольство США, гнездо ЦРУ, должно быть закрыто!»
   Иранское телевидение и радио весь день транслировали штурм посольства и последовавшие за ним митинги. В эфир передавались заявления различных религиозных, политических и общественных организаций Ирана в поддержку предпринятой акции, нескончаемый поток телеграмм и посланий от различных групп населения и отдельных граждан.
   Из пропагандистских целей захватчики освободили 14 человек: неграждан США, негров и женщин. В плену студентов осталось 52 человека.
   После захвата посольства Госдепартамент США выразил «озабоченность», на что правительство Базаргана ответило, что «предпримет все усилия для удовлетворительного решения проблемы» и освобождения сотрудников диппредставительства.
   Однако Базарган и его правительство были бессильны что-либо сделать для освобождения заложников, и 6 ноября тегеранское радио передало прошение премьер-министра на имя Хомейни об отставке. Аятолла немедленно удовлетворил просьбу Базаргана, и по радио передали указ Хомейни о принятии отставки и передаче всех государственных дел Исламскому революционному совету, которому поручалась подготовка референдума по «исламской конституции», выборам президента и меджлиса, а также проведение в госаппарате «революционной, решительной чистки». Осуществление этих мероприятий и составило основное содержание «второй революции», победа которой, по словам Хомейни, должна была облагодетельствовать «обитателей хижин, а не дворцов».
   Таким образом, организовав захват посольства, сторонники Хомейни, используя антиамериканские настроения всего населения Ирана, создали новые государственные структуры.
   В декабре 1979 г. состоялся всенародный референдум, одобривший «исламскую конституцию». В январе 1980 г. прошли выборы президента, а в марте – мае того же года был избран парламент. В августе – сентябре было создано новое, постоянное правительство.
   В ответ на захват посольства президент Картер заморозил иранские счета в американских банках, объявил об эмбарго на иранскую нефть (несмотря на энергетический кризис), о разрыве дипломатических отношений с Ираном, введении полного экономического эмбарго против Ирана. Всем иранским дипломатам было предписано покинуть США в течение 24 часов.
   Поскольку на уступки обе стороны идти были явно не намерены, Картер попытался разрешить политический кризис другими средствами. В Иран был направлен американский самолет-разведчик, который незамеченным проник в воздушное пространство Ирана и даже пролетел над Тегераном. 24 апреля 1980 г. началась сверхсекретная операция «Eagle Claw» («Орлиный коготь»), которая неоднократно отрабатывалась на учениях с декабря 1979 г.
   Шесть самолетов С-130 вылетели с авиабазы на острове Масира, принадлежавшем Оману. Одновременно с атомного авианосца «Нимитц», находившегося у берегов Ирана, стартовало шесть больших вертолетов RH-53D, каждый из которых мог поднять 50 человек.
   План спасения заложников был довольно сложным. В первую ночь три С-130 должны были доставить в Иран 118 бойцов спецназа «Дельта». За ними три заправщика С-130 совершают посадку и дозаправляют вертолеты, прилетевшие с «Hимитца». Сразу после дозаправки вертолеты принимают на борт спецназ и доставляют его на окраины Тегерана, где их встречают тайные агенты и сопровождают в безопасное укрытие до следующей ночи.
   На вторую ночь транспортные самолеты и заправщики С-130 вновь отправляются в Иран, к аэропорту Манзари. Сотня рейнджеров захватывает взлетно-посадочные полосы и удерживает их до посадки реактивных транспортно-заправочных самолетов С-141. Три самолета огневой поддержки АС-130 обеспечивают прикрытие рейнджеров в Манзари, поддерживают операцию «Дельты» и подавляют любую попытку противодействия иранских ВВС с авиабазы Мехрабад.
   Группа «Дельта» на шести грузовиках в сопровождении агентов ЦРУ тем временем проникает в Тегеран, берет штурмом посольство, освобождает заложников и на вертолетах эвакуирует их с расположенного рядом футбольного поля в Манзари. Там все пересаживаются на С-141 и вылетают из страны. Позже вертолеты следовало уничтожить.
   При необходимости авианосцы «Нимитц» и «Корал Си», находившиеся в Аравийском море, должны были оказать поддержку своими истребителями F-14A «Томкэт», штурмовиками A-6E «Интрудер» и A-7E «Корсар».
   Первое место посадки было выбрано неудачно. После посадки головного С-130 по песчаной дороге прошел автобус. Его водитель и около 40 пассажиров были задержаны до отлета американцев. Вслед за автобусом подъехала груженная горючим автоцистерна, которую американские спецназовцы решили уничтожить. Вверх взметнулся столб пламени, видный издалека. Кроме того, два вертолета уже были потеряны, а один вернулся на авианосец. Командовавший операцией полковник Бекквит решил прекратить операцию.
   И тут произошла катастрофа. Один из вертолетов после заправки не рассчитал маневр и врезался в «Геркулес» – топливозаправщик. Раздался мощнейший взрыв, и обе машины превратились в факелы. Горело все топливо для операции. Рвались боеприпасы. Началась паника. Расположившейся невдалеке группе коммандос показалось, что это атака иранцев. Они открыли беспорядочный огонь. Вертолетчики, нарушив устав, побросали свои машины и побежали в безопасное место. В кабинах остались секретные карты, шифры, таблицы, новейшее оборудование, тысячи долларов и реалов. Полковники Бекквит и Кайл ничего не могли сделать. Оставалось только одно – быстрее убраться отсюда. Такой приказ последовал. Полковник Бекквит приказал бросить все, загрузиться на «Геркулесы» и ретироваться. Полковники тоже нарушили устав, не ликвидировав оставшиеся вертолеты. Когда янки поднялись в воздух, на земле остались стоять пять вертолетов RH-53D. Операция «Орлиный коготь» обошлась в 150 млн. долларов и восемь погибших летчиков.
   Позже, когда вооруженное вторжение на иранскую территорию стало достоянием гласности, султан Омана заявил протест и расторг договор с США, разрешавший их ВВС и ВМС использовать Масиру для своих нужд.
   6 мая 1980 г. президент Картер приказал объявить в стране траур по восьми «погибшим парням».
   На мой взгляд, операция «Орлиный коготь» была обречена на неудачу при самом благоприятном стечении обстоятельств. Даже если бы отряду «Дельта» удалось прорваться к посольству, то хорошо вооруженные студенты, да и находившиеся неподалеку армейские подразделения оказали бы ожесточенное сопротивление. Бомбардировка с воздуха Тегерана американской авиацией неизбежно привела бы к большим потерям среди мирного населения. Тем не менее уйти бы не удалось ни десантникам, ни заложникам, зато Тегерану пришлось бы пойти на союз с Москвой.
   Теперь янки вновь пришлось переходить с кнута на пряник – начались переговоры с иранскими властями. К концу января 1981 г. иранская делегация под руководством Бахзада Набави в Алжире достигла соглашения с США относительно освобождения 52 американских заложников. Вашингтон разморозил иранские активы на сумму 12 млрд. долларов. Огромная часть этих денег (4 млрд. долларов) пошла на выплаты по искам 330 американских компаний и частных лиц. Иран согласился на возвращение своих долгов различным иностранным банкам (3,7 млрд. долларов). Так что иранское правительство получило «чистыми» только 2,3 млрд. долларов. 52 американских заложника, пережив 444 дня плена, 20 января 1981 г. были освобождены и на «Боинге-727» вылетели из Мехабада на американскую военную базу в ФРГ Висбаден.
   Разрешение кризиса с американскими заложниками еще раз доказывает нам, что политические риторики правительств Ирана и США и их практические действия зачастую лежат в противоположных областях. С начала «исламской революции» в Иране и по сей день все политические и духовные лица с большим усердием проклинают Израиль и даже призывают снести его с лица земли. А под шумок в начале 1980-х гг. Израиль и «революционный» Иран заключили соглашение о поставках запчастей к американскому вооружению и нового военного оборудования в обмен на предоставление выездных виз иранским евреям, выезжающим в Израиль.
   Дальше – больше. В 1985–1986 гг. США заключают секретное соглашение с «гнездом терроризма» Ираном о продаже больших партий суперсовременного вооружения – новейших вариантов зенитных ракет «Хоук», противотанковых ракет «ТОУ» и т. п. Полученные же от этих сделок средства американцы пустили на военную помощь «контрас», воевавших в Никарагуа против законно избранного правительства сандинистов. Самое же любопытное, что перевалочной базой для самолетов, везущих орудие в Иран, был… Израиль. Понятно, что израильские дипломаты и разведчики сыграли самую активную роль в афере «Иран – контрас».
   И сейчас, слушая антиизраильские риторики иранских правителей, сопровождаемые истериками наших либеральных СМИ, не пора ли вспомнить вопрос, который для начала задавали политики Древнего Рима – «Кому выгодно?» (Qui prodest?) А выгодно это Тегерану, Тель-Авиву и Вашингтону – собственное население оболванивать, выбивать деньги на военные нужды, поднимать престиж среди союзников и т. д.
   А вот министр иностранных дел Российской Федерации после очередного всплеска эмоций с глупо-скорбным выражением на лице высказывает «сожаление о позиции Ирана». Нет бы господину Лаврову напомнить басню Крылова «Кот и повар»: хотите, ребята, воюйте на здоровье, а от словесного поноса о «сионизме» и «терроризме» уже всех давно тошнит. Единственной реакцией прессы и соответствующих служб на очередной выпад Ирана против Израиля должно стать усиление поисков тайных контактов между Тегераном, Тель-Авивом и Вашингтоном.

Глава 30
Ирано-иракская война

   Ирано-иракская война 1980–1988 гг. формально находится несколько в стороне от нашей темы. Но это только на первый взгляд. Так, например, «танкерная война» в Персидском заливе вполне может вспыхнуть в XXI веке как в том же месте, так и на Каспии.
   22 сентября 1980 г. иракские войска внезапно напали на территорию Ирана. Иракская авиация бомбардировала Тегеран. На следующий день, 23 сентября, около 150 иранских самолетов атаковали Багдад. По заявлению иракской стороны, их ПВО, в том числе комплексы С-75 и С-125, сбила 67 самолетов противника.
   К этому времени в Ираке находилось около 1200 советских военных специалистов, которые в учебных центрах, соединениях и частях национальных вооруженных сил обучали иракцев владению нашими вооружением и военной техникой.
   А в Исламской Республике Иран находилось всего два советских специалиста. Это было связано в первую очередь с поддержкой Ираном афганских моджахедов. Напомню, что в конце декабря 1979 г. СССР ввел «ограниченный контингент войск» на территорию Афганистана. Правительство Ирана резко осудило эту акцию, а вот иракский президент Саддам Хусейн полностью одобрил ввод войск.
   К началу войны в приграничной зоне с Ираном было дислоцировано около 140 тысяч человек, 1300 танков, 1700 орудий и минометов и 350 боевых самолетов. Ираку же противостояло 70 тысяч человек, 620 танков, 710 орудий и минометов и 150 боевых самолетов, то есть иракские вооруженные силы превосходили иранские по личному составу и танкам – в два раза, по самолетам – в 2,3 раза, по орудиям и минометам – в 2,4 раза.
   Состав флотов приведен в таблице.
   Таблица 6
   Состав иранских и иракских ВМС на начало 1980-х гг.

   Как видно из таблицы, к началу конфликта в ВМС Ирана и Ирака числилось одинаковое количество ракетных катеров. Но три катера «Комбатант 2» еще не были получены Ираном и находились во Франции. На вооружении двенадцати иранских ракетных катеров имелось по четыре пусковые установки противокорабельных ракет (ПКР) П-15 (всего 48 пусковых установок). Иранские ракетные катера имели по четыре пусковые установки ПКР «Гарпун» (всего, без учета трех катеров, 36 пусковых установок). При этом советские ПКР П-15 были единственным образцом ракетного оружия на вооружении ВМС Ирака.
   На вооружении ВМС Ирана имелось также семь ракетно-артиллерийских кораблей основных классов, вооруженных противокорабельными и зенитно-ракетными комплексами американского и итальянского производства. На кораблях ВМС Ирана к началу войны имелось 36 пусковых установок ПКР «Гарпун», четыре пятиконтейнерные пусковые установки ПКР «Си Киллер», одна четырехконтейнерная пусковая установка ПКР «Стандарт» (всего 60 пусковых установок ПКР), а также пять зенитно-ракетных комплексов (ЗРК) «Си Кэт» и один ЗРК «Стандарт». Таким образом, соотношение пусковых установок противокорабельных ракет на надводных кораблях составляло 1,2:1 в пользу Ирана.
   Кроме того, авиация ВМС Ирана имела на вооружении управляемые ракеты американского производства «Мейверик». Надо заметить, что более современные ПКР «Гарпун» (по сравнению с ПКР П-15) имели большую дальность стрельбы – 60 миль против 23 миль у П-15.
   В корабельной артиллерии ВМС Ирана еще больше превосходили ВМС Ирака. Иракские корабли и катера имели на вооружении в основном артустановки калибра 30 и 25 мм, а артиллерийское вооружение иранских кораблей основных классов состояло из 127-мм, 115-мм и 76-мм орудий, ракетные катера имели 76-мм и 40-мм артустановки. Даже иранские патрульные катера типов «Парвин» и «Кейван» были вооружены 40-мм пушками.
   В первый же день войны армия Хусейна вклинилась на 20 км на территорию Ирана, а через 10 дней иранские войска отступили от границы уже на 40 км. Иракцы захватили несколько приграничных городов: Бустан, Мехран, Дехлоран и др. Но к концу ноября 1980 г. иракские войска прекратили наступление. Иракский диктатор надеялся, захватив эти территории, навязать Ирану мир. Но Хомейни был непреклонен, и война продолжалась.
   Анализ боевых действий на суше выходит за рамки работы, и я ограничусь лишь некоторыми деталями этой войны.
   Удары иранской авиации по аэродромам вынудили иракское командование до конца 1980 г. использовать для своей авиации аэродромы арабских стран, поддерживавших Багдад. Так, иракские самолеты действовали с аэродромов Иордании, Саудовской Аравии, Омана, Объединенных Арабских Эмиратов, Северного Йемена и Кувейта. После того как в качестве первого предупреждения ВВС Ирана отбомбились по одному из объектов в Кувейте, и возникла опасность расползания войны в регионе, Ираку пришлось вернуть свою авиацию на свои базы, чтобы не подвергать риску союзников.
   В свою очередь Тегеран, по утверждению Багдада, использовал аэродромы Сирии. Отбомбившись по нефтеперерабатывающему комплексу «Н-3» в районе Эль-Валид и базе бомбардировщиков Ту-22 и Ил-28 и преодолев 810 км со своей приграничной базы Резайя, иранские F-4 садились в Сирии, дозаправлялись и возвращались обратно.
   С марта 1985 г. Иран начал пуски ракет «Скад» по Багдаду. Название «Скад» – натовское, присвоенное советской ракете Р-17 (8К14). Ракета была принята на вооружение в СССР в 1968 г. Стартовый вес ее составлял 5864 кг, а вес боевой части – 989 кг. В Иран ракеты попали через Сирию и КНДР. А в Ирак «Скады» поставлялись напрямую. Ирак с помощью советских, а по другим сведениям, западногерманских специалистов модернизировал «Скад», увеличив его дальность, и с февраля 1988 г. начал обстреливать ими Тегеран.
   Затяжная война источила запасы вооружения обеих сторон, и они начали закупать оружие буквально по всему миру. Иран закупал оружие и запасные части в Китае, КНДР, Швейцарии, Аргентине, Сирии и Ливии. Израиль снабжал по воздуху Тегеран запасными частями к американскому вооружению. Ирак, в свою очередь, закупал оружие во Франции, Испании, Бразилии.
   Нападения Ирака на Иран вызвало явное раздражение в Москве, на что были веские основания: президент Ирака Хусейн начал войну без всяких предварительных консультаций с советским руководством, несмотря на существование советско-иракского договора о дружбе и сотрудничестве от 1972 г. Один из пунктов этого договора определял необходимость подобных консультаций.
   Тем не менее советские военные специалисты не были отозваны из Ирака. Эвакуировали через Сирию лишь их жен и детей. Однако Министерство обороны СССР категорически запретило советским офицерам принимать участие в операциях иракских войск во избежание случаев их пленения. Поставки же советской военной техники в Ирак продолжались, хотя и с некоторыми перерывами.
   Бывший начальник 6-го управления ГИУ ГКЭС (Главного инженерного управления Государственного комитета по экономическим связям) полковник в отставке Василий Долбанов рассказывал: «Поскольку наше управление занималось поставками на экспорт в Ирак автобронетанковой, инженерной и ракетно-артиллерийской техники, то мне не раз приходилось выезжать в эту воюющую страну. На месте я воочию убедился в высоких характеристиках наших ВВТ. [218 - ВВТ – вооружение и военная техника.]
   Так, осенью 1980 г. эскадрильей иракских вертолетов Ми-25 в скоротечном бою на северном направлении был полностью уничтожен иранский танковый батальон на марше. Эффективно использовались Ираком 105-мм и 122-мм гаубицы, 130-мм пушки, 155-мм и 203, 2-мм самоходные гаубицы, БМ-21 «Град», БМП-1 с ПТРК «Малютка».
   Но особую гордость составляли на тот период советские танки. Например, анализ боевых действий сторон показал, что в тех случаях, когда различий в профессиональной подготовке личного состава воевавших армий не было, отечественные машины Т-62 с блеском громили танки производства США М-60, М-48 и английские «Чифтены». Даже иранские офицеры отмечали более высокую климатическую надежность и простоту эксплуатации танков Т-55 и Т-62, захваченных у иракцев, по сравнению с танками американского и английского производства.
   Лучшим же танком был признан Т-72 Нижнетагильского Уралвагонзавода. Так, в январе 1981 г. в долине Хархи в районе Сусенгерд во встречном сражении впервые участвовавшая в боях 3-я президентская иракская бронетанковая бригада с 300 танками
   Т-72 полностью разбила 91-ю королевскую иранскую дивизию на 300 «Чифтенах» и М-60. Иранцы потеряли 214 машин, а иракцы – 50. Один из уцелевших «Чифтенов» с многослойной броней наш Главный военный советник переправил в Союз, за что получил орден «За службу Родине». В районе Касри-Ширин иракский танковый батальон на «семидесятидвойках» в скоротечном бою разгромил танковый батальон иранцев на «Чифтенах», не понеся при этом потерь. В июле 1982 г. в боях северо-восточнее Басры 10-я бригада Ирака ударила во фланг 9-й дивизии Ирана. В результате иранцы оставили на поле боя несколько десятков танков западного производства.
   Один из военных руководителей Ирана, Афзали, был вынужден заявить: «Танк Т-72 имеет такую маневренность и огневую мощь, что английские танки „Чифтены“ не идут ни в какое сравнение с ним. Иран не имеет эффективных средств борьбы с Т-72. После первых же столкновений с Т-72 иранские танкисты, воевавшие и на американских М-60, получили приказ вступать в открытый бой с ними только при численном превосходстве не менее 5:1. Не случайно еще до заключения мира с Багдадом иранское правительство постаралось получить лицензию на производство танков типа Т-72 и позже закупило довольно большую партию этих машин». [219 - Почтарев А. Сражающийся «Вавилон» / «Сын отечества», 24 мая 2003 г.]
   Далее Андрей Почтарев пишет: «К сентябрю 1980 г., к началу ирано-иракской войны, в Багдаде при техническом содействии французских специалистов (до 20 чел.) был построен пятисотмегаваттный ядерный реактор. Он был установлен рядом с уже действовавшим, но менее мощным двухваттным исследовательским советским реактором, в заново отстроенном подземном ядерном центре имени Июльской революции („Сабааташр таммуз“). Фактически каждый из реакторов обладал почти абсолютной степенью автономности, защиты и безопасности, поскольку их разделяла массивная железобетонная перегородка. Первоначально запуск нового реактора, именовавшегося „Озирак“, планировался на июль 1981 г. По оценкам отечественных и западных спецслужб, французский реактор позволил бы Ираку производить до 10 кг оружейного плутония в год и к 1985 г. создать 5 атомных бомб, что обеспечило бы ему статус второй (после Израиля) ядерной державы на Ближнем Востоке. Данное обстоятельство серьезно обеспокоило Тель-Авив – „давнего и заклятого врага“ Багдада.
   Поскольку шла ирано-иракская война, то С. Хусейн, обладая ядерным оружием, мог бы не только диктовать свои условия «сионистскому образованию» в лице Израиля, но и защищать «восточные границы арабской родины» от «агрессии» Хомейни, навязывать соседнему Ирану свою позицию по спорным территориям. Это так же отчетливо осознавали и в Тегеране. Вот почему в течение первых 8 месяцев войны иранцы предприняли 10 попыток разбомбить «Озирак». Но лишь однажды их «Фантомы» частично повредили внешнюю систему его охлаждения, в остальных случаях истребители-бомбардировщики уничтожались плотным зенитно-ракетным огнем иракской ПВО.
   На середину 1981 г. в Ираке имелось 14 бригад ПВО, 1 зенитная ракетная группа и 2 отдельных зенитных ракетных дивизиона. На их вооружении находились 20 ЗРК С-75М, 37 – С-125, 35 «Квадратов» и 4 «Осы». Авиация в своем распоряжении имела более 100 самолетов-перехватчиков, в основном советского производства.
   Тем не менее время «Ч» пробило для «Озирака» 7 июня 1981 г. В тот злопамятный день я находился в одном из дивизионов «Квадрат» в каких-то 300 м от ядерного центра. Нашу группу советских военных специалистов по ЗРК из Ленинградского военного округа в количестве 10 человек перебросили по тревоге в Багдад еще в апреле с ирако-иранской границы (г. Ханакин). Нам была поставлена задача прикрыть «объект» – ядерный центр или, как его еще называли, «бункер в пустыне Тхувайтха» от воздушных налетов противника на малых и средних высотах. Основное внимание при этом уделялось прикрытию восточного, иранского направления.
   Где-то около 18.00 7 июня на мониторе нашей СРЦ (станции разведки и целеуказания) появилась крупная отметка, но… следовавшая с запада. На запрос «свой – чужой» цель не отвечала. Через пару минут экран радара стал белым. Помехи? Активные? Но ведь иранцы доселе никогда не баловались подобными «игрушками»?! Один наш убеленный сединой майор-ленинградец, занимавшийся настройкой индикатора кругового обзора, попросил иракского оператора-наводчика сорвать пломбу и перейти на запасную частоту. Тот обратился за разрешением к своему капитану. Действуя в соответствии с инструкциями, которые он крепко усвоил со времен недавней учебы в Одесском военном училище, офицер бросился к городскому телефону, чтобы получить на это санкцию у оперативного дежурного по штабу ВВС и ПВО Ирака. Пока продолжалась эта чехарда, на моих глазах из-за пальм, буквально касаясь их верхушек, появился тот самый «неопознанный объект» – шестерка F-15, с громадной скоростью пронесшаяся в сторону близрасположенного ядерного центра. По площади центр занимал территорию примерно со стадион с обвалованием высотой около 10 м и двухметровым бетонным забором. Вслед за этим последовал первый глухой взрыв, от которого вздрогнула вся округа. Затем в течение минуты взрывы повторялись. Самолеты же, сделав крутой вираж с удалением до 6 км, поочередно уходили в обратном направлении. Получив «добро» на запасную частоту, наша СРЦ засекла более 10 целей противника. Тут же местные ракетчики выпустили вдогон несколько ракет, но тщетно. Истребители были уже недосягаемы. Стреляли и соседние дивизионы ЗРК С-75 и С-125. И также безрезультатно. Поднятые на перехват иракские истребители попросту не догнали агрессоров. Минут через десять установилась мертвая тишина.
   Только намного позже нам стало известно, что этот налет осуществили израильтяне. Хотя радиостанция Би-би-си передала об этом в тот же вечер. Информацию о бомбежке получили и в КГБ, а в 21.00 того же дня и в МИДе СССР через посла в Багдаде Анатолия Барковского, которого проинформировал министр иностранных дел Ирака Тарик Азиз. Более полными сведениями мы стали располагать только сегодня.
   Уничтожение французского реактора израильтяне спланировали еще в октябре 1980 г., за 8 месяцев до осуществленной операции, получившей кодовое наименование «Вавилон». План начальника генштаба вооруженных сил Израиля Рафаэля Эйтана утвердил лично премьер-министр Менахем Бегин. Он же и первым сообщил принародно в конце июня в ходе своей предвыборной кампании о своей роли «в недавнем уничтожении иракской бомбы».
   Для выполнения боевой задачи были созданы две группы истребителей: ударная – из 6 F-15, несущих по одной девятисоткилограммовой бомбе, и прикрытия – из 8 F-16. Старт – с авиабазы Эйцион, пересечение юга Иордании и северо-восточной части Саудовской Аравии, откуда до Багдада 2,5 часа лета. В целях маскировки самолеты летели в режиме полного радиомолчания, с подвесными топливными баками, на предельно малых высотах (от 40 до 100 м), в плотном строю, чтобы в случае обнаружения казаться на экранах радаров, подобно большому гражданскому лайнеру, одной крупной «точкой». При подходе к иракской столице группа прикрытия и постановки помех уходила вверх с набором высоты до 5 км, а ударные F-15 выполняли бомбардировку реактора с высоты 20 м с интервалом в 15 секунд. При этом бомбы были снабжены тормозными парашютами. Для более точного привода и бомбометания израильская разведка МОССАД завербовала нескольких французов, работавших на реакторе, которые по их заданию установили на нем радиомаяки. Характерно, но израильтяне проделали все крайне осторожно, чтобы не повредить соседний советский реактор и избежать ненужных для них осложнений с Советским Союзом. Операция выполнялась в воскресенье, когда все французские специалисты отдыхали». [220 - Там же.]

Глава 31
Танкерная война

   А теперь перейдем к наиболее интересующей нас теме – танкерной войне. Действия против танкеров и нефтеперерабатывающих объектов обе стороны предприняли уже в первые дни войны. С 23 сентября 1980 г. иракские ВВС начали нанесение ударов по иранским военно-морским базам, пунктам базирования, кораблям – в первую очередь нефтеперерабатывающим и нефтеэкспортным. В этот день был атакован и подожжен нефтеперерабатывающий завод в Абадане. 24 сентября проведен первый налет на нефтяной терминал на острове Харк. Иран ответил авианалетом по нефтехимическому комплексу в районе города Басра, а корабли иранских ВМС обстреляли нефтяные сооружения на полуострове Фао, рейдовые причалы Мина-эль-Бакир и Хор-эль-Амая.
   С 24 сентября оба государства были вынуждены прекратить отгрузку нефти на танкеры и приостановить переходы нефтеналивных и иных судов в северной части Персидского залива.
   В конце ноября 1980 г. иракские ВМС неожиданно провели рейд в удаленный от побережья район и захватили несколько иранских платформ нефтедобычи морского месторождения «Ноуруз» (29°32? с.ш.; 49°26 в.д.). При их освобождении 28 ноября произошел морской бой между иранскими и иракскими кораблями, в котором с каждой стороны приняли участие по четыре корабля при поддержке авиации. При этом один из четырех иракских ракетных катеров был потоплен.
   После этой окончившейся неудачей попытки захвата и удержания нефтяных платформ, которые могли быть использованы в качестве передовых пунктов базирования для расширения операционной зоны ударных сил флота в северной части Персидского залива, ВМС Ирака провели набеговую операцию по нарушению коммуникаций на маршруте перехода иранских судов от острова Харк к порту Бендер-Хомейни, атаковав иранские суда и корабли охранения в районе входа в канал Хор-Муса.
   Ирак закупил во Франции свыше 40 противокорабельных ракет «Экзосет» АМ-39. 27 марта и 22 апреля 1984 г. иракская авиация использовала ракеты «Экзосет» южнее острова Харк против танкеров – греческого «Филикон I» дедвейтом [221 - Дедвейт – полная грузоподъемность торгового судна.] 83 тыс. т и панамского «Ровер Стар». В первом случае боеголовка ракеты не сдетонировала, а во втором – судну взрывом были нанесены незначительные повреждения, и, видимо, поэтому, эти эпизоды не привлекли должного внимания.
   25 апреля, иракской ракетой «Экзосет» АМ-39 был поражен саудовский супертанкер «Сафина-аль-Араб» дедвейтом 357 тыс. т. В результате попадания ракеты на судне возник пожар, в море было разлито до 10 тыс. т нефти, а ущерб составил около 20 млн. долларов. Удар был нанесен в 120 милях южнее острова Харк.
   С начала 1984 г. и до 3 июня было зафиксировано 14 пусков ракет «Экзосет» по тринадцати морским целям (по одной цели пущено две ракеты), но только в одном случае получившее повреждение судно затонуло. Это был панамский танкер «Фиделити» дедвейтом 28 тыс. т, атакованный 19 мая 1984 г. самолетом «Супер Этандар» южнее Бушира. По пяти судам удары были нанесены при подходах к порту Бендер-Хомейни с использованием береговых противокорабельных ракетных комплексов, развернутых на платформах иракских рейдовых причалов Мина-аль-Бакир и Хор-эль-Амая в 20 милях от иранского судоходного канала Хор-Муса. Все пять судов не принадлежали Ирану, три из них были либерийскими, один – греческий и один – кипрский.
   Остальные восемь пораженных иракскими ракетами целей, за исключением танкера «Фиделити», были атакованы в районе острова Харк или южнее его. Из них лишь один танкер, «Тебриз», принадлежал Ирану.
   Таким образом, из тринадцати атакованных ракетами «Экзосет» морских целей, включая танкеры в районе острова Харк и балкеры, осуществлявшие доставку грузов в порты Бендер-Хомейни и Бушир, двенадцать принадлежали не участвовавшим в войне странам. Боевая эффективность использования ракет «Экзосет» была низкой из-за конструктивных недостатков взрывателей, в ряде случаев не срабатывавших при попадании в цель.
   Всего в 1984 г. нападениям подверглось 37 гражданских судов, из них 21 танкер, при этом ни один из танкеров потоплен не был. У военных аналитиков большой интерес вызвал тот факт, что точность использовавшихся в войне на море противокорабельных систем значительно превосходила их боевую эффективность. Так, Дэвид Айсби, анализируя на страницах журнала «Джейнс диффенс уикли» результаты иракских налетов на торговые суда, отмечает, что к концу 1984 г. было потоплено лишь четыре судна общим водоизмещением 48 486 т пятью ракетами, из которых по меньшей мере две были ракетами «Экзосет» АМ-39. Серьезные конструктивные повреждения были нанесены 21 судну общим водоизмещением 927 073 т, включая четыре супертанкера водоизмещением более 100 тыс. т. При этом было использовано 24 ракеты и одна авиабомба. Одно судно было поражено ракетой П-15 и одно судно – стоявшая у причала плавказарма ВМС Ирана «Рафаэль» – ракетой советского производства с самолета Ту-16 (видимо, ракетой КСР-2).
   Большинство ракет попадали в центр отражающей поверхности, захваченной радиолокационной головкой самонаведения, то есть под кормовую надстройку, возвышающуюся над палубой. Исключение составляли случаи, когда пуск осуществлялся с носовых курсовых углов. Попадания в район ниже кормовой надстройки, где расположено машинное отделение, приводили, как правило, к пожарам и жертвам среди экипажа.
   Определенный интерес представляет инцидент с американским фрегатом УРО «Старк». 17 мая 1987 г. в 9 ч. 10 мин. фрегат вышел из порта Манама (Бахрейн), где пополнял запасы воды, топлива и продовольствия. В 13 ч. 30 мин. он занял линию дозора и приступил к патрулированию в 65–85 милях северо-восточнее побережья Бахрейна. В 20 часов американский самолет раннего радиолокационного обнаружения Е-3 засек взлет иракского самолета Р-1 «Мираж», который вначале летел на юг, а затем пошел вдоль Персидского залива.
   В 21 ч. 09 мин. с борта «Старка» была передана радиограмма: «Неизвестный самолет – это боевой корабль ВМС США. Ваш курс 78 градусов, дистанция 12 миль. Прошу сообщить ваши намерения». В это же время вахтенный офицер приказал подготовить пусковые установки неуправляемых ракет с противолокационными отражателями и инфракрасными ловушками. Сигнальщик, находившийся на мостике с левого борта корабля, доложил, что он визуально наблюдал на линии горизонта яркую вспышку. На фрегате объявили боевую тревогу. В это же время на самолет повторно передали предупредительную радиограмму.
   В 21 ч. 10 мин., выпустив вторую ракету, «Мираж» резко отвернул влево и, прибавив скорость, ушел в сторону иракской территории. В течение одной-двух минут сигнальщик несколько раз докладывал о приближении ракеты с левого борта фрегата. С главного командного пункта были даны команды: «Поставить пассивные помехи! По ракете огонь!» Но было уже поздно. В это время в левый борт «Старка» в район второй палубы на 110-м шпангоуте попала первая ракета. В борту образовалась пробоина размером 3 х 4,5 м, при этом боевая часть не взорвалась.
   Через 25 секунд почти в то же место, но несколько выше, попала вторая «летающая рыбка». Замечу, что оба попадания были в мертвой зоне зенитного комплекса «Вулкан-Фаланкс», установленного в кормовой части корабля. На сей раз боевая часть разорвалась в матросском кубрике, что привело к большим жертвам. Было убито 37 человек и ранено 21, то есть выбыла из строя треть экипажа. Вообще-то нашли только 35 тел, а два тела бесследно исчезли (сгорели?).
   Зона разрушения достигла ходовой рубки, был разрушен главный командный пункт и смежные помещения. От большого количества воды, принятой в верхние помещения для тушения пожара, остойчивость корабля приблизилась к критической величине (метацентрическая высота сократилась до 13–15 см), появился сильный крен на левый борт.
   Сразу после взрыва команда начала борьбу за живучесть. Вскоре пожар был локализован, а фрегат спрямили путем затопления отсеков, противоположных уже затопленным.
   Находившиеся же неподалеку американские эсминцы DDG 24 «Waddell» и DDG 17 «Gonyngham» отбуксировали «Старк» в близлежащий порт Манона, принадлежавший Бахрейну.
   Любопытен и политический момент инцидента – для Ирака он не имел никаких последствий. Неплохо бы зарубить себе на носу нашим не в меру осторожным адмиралам, что инциденты на море могут привести к началу боевых действий лишь при сильном желании «обиженной» стороны. Так, в 1967 г. израильская авиация сильно повредила американское судно электронной разведки типа «Либерти». И тоже никаких реакций США! А вот несколько дырок диаметром с большой палец в борту американского эсминца, которые якобы были проделаны из автомата северовьетнамского сторожевого катера, причем в территориальных водах ДРВ, привели к началу бомбардировок Северного Вьетнама.
   Но вернемся к войне в Персидском заливе. Осенью 1985 г. ВМС Ирана приступили к досмотру судов в Ормузском проливе с целью изъятия предназначавшихся Ираку грузов, перевозившихся иностранными судами в порты Кувейта и других арабских стран Персидского залива для последующей доставки в Ирак наземным транспортом. Командующий ВМС Ирана Малекзадеган в интервью тегеранской газете «Джомхури-йе ислами» предупредил международные судоходные компании, что каждое судно, заподозренное в перевозке грузов Ираку, будет подвергаться досмотру, а территориальные воды стран Персидского залива не будут гарантировать свободный проход судов, которые, «воспользовавшись безопасностью этих вод, попробовали бы доставить свой груз противнику».
   Иранские корабли останавливали подозреваемое судно и производили проверку судовых документов и накладных на груз. Если удавалось доказать, что груз принадлежит Ираку, то судно сопровождалось в иранские территориальные воды для досмотра и уточнения характера груза, а при необходимости изъятия груза судно отводилось в порт Бендер-Аббас для разгрузки.
   Для задержания иностранных судов корабли ВМС Ирана угрожали применить оружие, даже если судно находилось в терводах Омана, в пределах которых располагалась система разделения движения судов, пользовавшихся правом транзитного прохода через Ормузский пролив. Так, кувейтское судно «Аль-Ваттия» было остановлено в оманских терводах, отконвоировано в порт Бендер-Аббас, разгружено там, а груз конфискован.
   В 1986 г. иранские корабли продолжали досмотры судов в Ормузском проливе. Только в январе – феврале они задержали и досмотрели около 600 иностранных судов, выявив при этом 11 судов с грузом для Ирака, который и был конфискован.
   К концу 1986 г. иранцы перешли от угроз применения оружия к его применению против невооруженных торговых судов. По ночам фрегаты типа «Саам» обстреливали иностранные суда у побережья ОАЭ и Омана в Ормузском проливе. Для доразведки цели, наблюдение за которой начиналось еще в Оманском заливе силами и средствами, привлекаемыми для контроля за судоходством, с корабля по радио уточнялись национальная принадлежность судна, характер груза и порт назначения. После этого судно обстреливалось корабельной артиллерией и противокорабельными ракетами «Си Киллер». Так, 17 октября в 5 милях от оманского берега ракета «Си Киллер» поразила следовавший в Кувейт гонконгский танкер «Файв Брукс», а в ноябре иранские ракеты попали в судно «Огест Стар» и цементовоз «Шаам».
   С 1986 г. в «танкерной войне» начали принимать участие и ВМС Корпуса стражей исламской революции (КСИР), организационно оформленного весной 1987 г. Для решения боевых задач на море морское крыло Корпуса было укомплектовано быстроходными катерами малого водоизмещения (около 100 катеров), сведенными в бригады, которые базировались в Бендер-Аббасе и Бушире. Передовыми пунктами базирования катеров были острова Абу-Муса, Томбе-Бозорг и Сирри в зоне 1-го военно-морского района, остров Фарси и захваченный у Ирака полуостров Фао в зоне 2-го военно-морского района, а также разбросанные по всему Персидскому заливу иранские искусственные сооружения нефтедобычи.
   Катера ВМС КСИР были вооружены стрелковым и тяжелым пехотным оружием как стационарного типа, так и носимым, в основном противотанковым. Как показал последующий ход боевых действий, это оружие оказалось вполне пригодно для использования в специфических условиях войны в Персидском заливе. Также на катерах устанавливались специально изготовленные направляющие реактивных систем залпового огня типа БМ-13 – «мини-катюши», как их окрестили иранцы. Катера вооружались и 106-мм безоткатными орудиями, противотанковыми гранатометами РПГ-7, противотанковыми управляемыми ракетами «ТОУ» американского производства, американскими же зенитно-ракетными комплексами «Стингер», поступавшими в Иран от афганских моджахедов.
   С мая 1987 г. катера КСИР стали использоваться для нарушения морских перевозок южнее и юго-восточнее острова Абу-Муса и западнее и северо-западнее острова Фарси. Катера выходили в море по ночам, что обеспечивало им скрытность и внезапность нападений, поскольку обнаружить такие быстроходные и малоразмерные цели с помощью РЛС было достаточно сложно.
   6 мая катера КСИР атаковали в северной части Персидского залива советский сухогруз «Иван Коротеев».
   В марте 1987 г. командование КСИР Ирана в целях усиления контроля над стратегически важным Ормузским проливом, в северную часть которого с 1986 г. были перемещены основные нефтеэкспортные операции страны, развернуло на островах Кешм, Хенгам, Хормоз и северо-восточном побережье пролива противокорабельные ракетные комплексы «Силкуорм» китайского производства – всего 12 пусковых установок с боекомплектом 40 ракет. Эти комплексы были созданы в Китае на базе советских ПКР П-15 и обладали мощной боевой частью. Такие же комплексы были размещены на полуострове Фао для поражения морских целей в северной части Персидского залива и береговых объектов в Кувейте. Боевые расчеты ракетных комплексов были сведены в два дивизиона – «Сулейман 26» и «Асиф Фао 36».
   Осенью 1987 г. ракеты комплекса «Силкуорм» были применены против торговых судов и береговых объектов. Так, 3 сентября запущенная с полуострова Фао ракета «Силкуорм» упала в двух милях от кувейтского нефтяного комплекса. Через два дня двумя ракетами был нанесен удар по другим кувейтским объектам – порту Мина-Абдаллах и острову Файлака. 15 октября американский танкер под либерийским флагом был поражен иранской ракетой в порту Эш-Шуайба, а на следующий день кувейтский танкер «Си Айсл Сити» под американским флагом загорелся после попадания ракеты в 7 милях от порта Мина-эль-Ахмади.
   В свою очередь иракские ВВС продолжали атаки иранских терминалов и транспортов с иранской нефтью. Для участия в рейдах привлекались многоцелевые истребители «Мираж» F-1, взлетавшие с минимальным запасом топлива и максимальной бомбовой нагрузкой. В ходе выполнения задачи они дважды дозаправлялись в воздухе. Наиболее успешными были два последних налета на суда терминала острова Ларк. 22 декабря 1987 г., используя авиабомбы с лазерной системой наведения, иракские самолеты поразили крупнейший в мире танкер «Сивайз Джайат» водоизмещением 564 739 т и танкер «Уорлд Петробраз» водоизмещением 411 508 т, шедшие под либерийскими флагами. В это же время авиабомбы поразили и нанесли повреждения британским танкерам «Бурман энтерпрайз» и «Бритиш Респект». Однако возникшие в результате попадания бомб пожары были ликвидированы. Только на танкере «Уорлд Петробраз» пожар принял серьезный характер, но в течение девяти часов нефть с него была откачана на другие танкеры.
   14 мая 1988 г. иракские ВВС произвели еще один налет на нефтяной терминал в Ормузском проливе. Вновь пострадал «Сивайз Джайат», и на этот раз настолько серьезно, что танкер было решено не восстанавливать. На испанском танкере «Барселона» в результате взрыва авиабомбы погибло 17 человек. Получили повреждения и британский танкер «Бурман энтерпрайз», кипрский танкер «Аргоси» и иранский танкер «Харк».
   Налеты иракской авиации еще раз показали, что боевые части западных противокорабельных ракет, в том числе «Экзосет», недостаточны для поражения крупнотоннажных торговых судов. Однако возникшие в результате применения оружия пожары могли привести к потере судна. Поэтому для оказания помощи судовым расчетам по борьбе за живучесть руководство иранской судоходной компании привлекло несколько зафрахтованных судов-спасателей, которые включались в состав конвоев и постоянно находились в районах, подвергавшихся налетам.
   Осенью 1987 г. иракская авиация попыталась уничтожить суда-спасатели, обеспечивавшие челночные рейсы танкеров в районе острова Харк. 13 октября иракская ракета поразила спасательное судно «Сальваторе», которое в момент нападения тушило пожар на танкере «Фортуна шип Л». Еще через несколько дней ракета «Экзосет» поразила другое спасательное судно, «Салвива».
   Многие танкеры были атакованы по нескольку раз, но после ремонта они снова возвращались в строй. Иранский танкер «Дена» выдержал шесть ударов, кипрский танкер «Поликон» – пять, иранский танкер «Тебриз» – четыре; либерийский танкер «Медуза», кипрский «Сьюпиер», южнокорейский «Ройал Коломбо», мальтийский «Фри энтерпрайз» и иранский «Ширван» получили по три удара.
   Иранские же атаки были еще менее результативными. Так, 9 июля 1987 г. либерийский танкер «Пеконик» дедвейтом 273 тыс. т в балластном рейсе получил повреждения от попадания 18 реактивных противотанковых гранат, но остался на плаву. Однако в декабре того же года иранские катера в Оманском заливе атаковали и подожгли зарегистрированный в Сингапуре танкер «Норман Атлантик» водоизмещением 85 129 т. Команда покинула судно, а спасательные буксиры не смогли приблизиться к полностью загруженному кувейтской нефтью танкеру, так как вокруг него горела разлившаяся нефть. Танкер выгорел полностью и затонул.
   Всего же с начала «танкерной войны» в 1984 г., по данным страховых компаний, в результате иранских ударов затонуло два судна, не считая «Норман Атлантик». Еще одно судно иранцы уничтожили в декабре 1987 г. Иранский фрегат в Ормузском проливе поразил противокорабельной ракетой «Си Киллер» греческий танкер «Ариадна», шедший с грузом нефти из саудовского порта Рас-Таннура. Танкер получил пробоину диаметром около 30 м, затем произошел взрыв, в результате которого судно переломилось пополам.
   Однако основной целью нападений иранских катеров было не столько уничтожение отдельных судов, сколько создание таких условий на международных судоходных линиях в Персидском заливе, которые бы вынудили судовладельцев и экипажи судов отказаться от их обслуживания. И в этом Иран добился определенного успеха. Так, в порту Хаур-эль-Факкан (ОАЭ) образовалось целое «кладбище» судов, брошенных командами. Моряки отказывались входить в Персидский залив и сбегали на берег. То же коснулось и каботажного судоходства. Так, 2 сентября 1987 г. команда кувейтского судна «Джебель Али», атакованного в этот день иранским катером, отказалась продолжать рейс и потребовала списания на берег.
   Катера ВМС КСИР «Богаммер», построенные в Швеции, действовали на коммуникациях, используя многочисленные передовые пункты базирования, созданные на островах и искусственных сооружениях нефтедобычи в районах оживленных судоходных линий. Катера сводились в тактические группы по 2–4 единицы (иногда до 15 единиц) и применяли методы «свободной охоты» и «засады» на небольшом удалении от своих передовых пунктов базирования.
   Удары по судам наносились в районах западнее островов Сирри, Абу-Муса, районов нефтедобычи «Рашадат», «Салман» и «Носрат» в восточной части Персидского залива, в Ормузском проливе и предпроливных зонах. В качестве средств поражения использовались отдельные направляющие реактивных систем залпового огня («мини-катюши»), безоткатные орудия, противотанковые гранатометы, ПТУРСы и стрелковое оружие. Удары наносились с небольших дистанций, не превышающих 3 кабельтовых.
   Катера ВМС КСИР проводили минные постановки на самых оживленных маршрутах судоходства и в узлах морских коммуникаций.
   В конце марта 1986 г. в Персидском заливе иранские суда обстреляли и задержали советский теплоход «Петр Емцов». После этого СССР начал осуществлять проводку своих судов кораблями ВМФ в Персидском заливе. Корабли 8-й оперативной эскадры ВМФ СССР начали сопровождение и трех зафрахтованных Кувейтом советских танкеров – «Махачкала», «Победа» и «Генерал Тюленев». Для решения этой задачи был сформирован отряд боевых кораблей, который включал, как правило, 4 корабля (по состоянию на январь 1988 г., эсминец «Стойкий», большой противолодочный корабль «Адмирал Трибуц», малый противолодочный корабль «Комсомолец Грузии» и тральщик «Турбинист»).
   Советские корабли не имели баз в заливе и не использовали порты прибрежных стран для пополнения запасов и отдыха личного состава. Тыловое обеспечение кораблей осуществлялось в море от вспомогательных судов ВМФ – танкеров и рефрижераторов. В зоне Персидского залива выполняли задачи экипажи кораблей севастопольских бригад тральщиков и ОВРа, в том числе тральщики «Курский комсомолец», «Снайпер», «Вице-адмирал Жуков», «Зенитчик», «Сигнальщик», «Харьковский комсомолец», «Рулевой», сторожевой корабль «Ладный» и др.
   Особо отличился тральщик «Курский комсомолец». Он провел 14 конвоев из 27 судов, шесть раз тральщик длительное время непосредственно находился в Персидском заливе, проводил суда и ожидал их возвращения на границе территориальных вод Кувейта или у берегов Бахрейна, Эмиратов или Катара. Самое длительное пребывание в отрыве от плавбазы при автономности корабля 15 суток составило 23 суток (с 31 июля по 22 августа), а самой сложной задачей было провождение судов ГИУ ГКЭС. Попросту говоря, это были суда, перевозившие наше оружие в Ирак.
   Всего с 1987 г. по 1990 г. корабли 8-й оперативной эскадры в Персидском и Оманском заливах, не вступая в боевое столкновение с иранскими силами, в 178 конвоях без потерь и повреждений провели 374 торговых судна, в том числе эсминец «Стойкий» провел 86 судов в 44 конвоях, сторожевой корабль «Порывистый» – 67 судов в 30 конвоях, эсминец «Боевой» – 50 судов в 29 конвоях.
   Куда более активное участие в войне в Персидском заливе приняли американцы. В разгар «танкерной войны» для защиты судоходства в район Персидского залива была направлена крупная группировка ВМС США. Обычно она состояла из 20–25 боевых кораблей и судов обеспечения, в том числе многоцелевого авианосца, крейсеров УРО, эсминцев УРО и фрегатов. Все эти корабли вошли в 109-е оперативное соединение.
   Для управления силами, развернутыми в районе Персидского залива, в сентябре 1987 г. было создано объединенное командование ВМС США на Среднем Востоке во главе с контр-адмиралом Д. Бруксом, которому было подчинено и 109-е оперативное соединение (силы США в Персидском заливе). В Аравийском море патрулировали корабли 70-го оперативного соединения (силы США в Аравийском море).
   Организуя защиту морских коммуникаций, американское командование сочетало два метода: конвоирование судов и оборону района судоходства. Для удобства управления силами Персидский залив был разделен на три зоны – северную, центральную и восточную, и за каждой зоной закреплены свои силы. В районе постоянно велась воздушная разведка, осуществлявшаяся палубной авиацией и самолетами системы АВАКС, действовавшими с авиабазы Эр-Рияд (Саудовская Аравия).
   Конвоирование танкеров начиналось в портах погрузки (разгрузки) и велось до выхода их из Персидского залива в Оманский залив. Конвои обычно были небольшими – 2–3 танкера и столько же кораблей охранения. На отдельных участках конвои прикрывались палубной авиацией. Авианосцы с охранением маневрировали в Аравийском море.
   В миноопасных районах организовывалась противоминная оборона, для чего в зону Персидского залива американцы доставили 8 вертолетов-тральщиков RH-53D, 4 катера-тральщика типа MSB и 6 океанских тральщиков типа «Агрессив». В ордер включали по два тральщика, которые располагались на траверзных курсовых углах головного корабля (судна) и производили поиск мин с помощью гидроакустических станций. В наиболее опасных районах осуществлялась проводка судов за тралами. В этом случае тральщики с тралами следовали впереди в сомкнутом строю уступа.
   Тыловое обеспечение ВМС США в Персидском заливе осуществлялось с привлечением специальных плавучих баз, представляющих собой крупнотоннажные баржи-секции. Две такие плавбазы были установлены в 30 милях к западу и к югу от острова Фарси. На каждой из них находились до двухсот морских пехотинцев и обслуживающий персонал, по два вертолета, резервуары с топливом, запасы материальных средств и т. д. Баржи являлись также временными пунктами базирования для тральщиков и катеров подразделений десантно-диверсионных групп.
   Произошло несколько боевых столкновений кораблей американского флота с ВМС Ирана. Так, 22 сентября 1987 г. американский вертолет с фрегата «Джаррет» обстрелял ракетами иранский транспорт «Иран-Алжир», вызвав пожар на корабле, при тушении которого 4 члена экипажа погибли. 19 октября 1987 г. американские эсминцы «Кидд», «Лефтуич», «Янг» и «Хоэл» обстреляли иранские нефтедобывающие платформы, выпустив по ним около тысячи снарядов. Действия эсминцев прикрывали палубные самолеты. 3 июля 1988 г. американский крейсер «Винсеннес» выпустил две зенитные ракеты «Стандарт-2» по пролетавшему мимо на дистанции 17 км пассажирскому иранскому самолету А-300, совершавшему регулярный рейс из Бендер-Аббаса в Дубай. Самолет был сбит, все 298 человек на его борту, включая 117 женщин и детей, погибли. В 1996 г. США согласились выплатить семьям погибших пассажиров компенсацию в 61 млн. долларов, но отказались компенсировать стоимость самого самолета.
   За все время войны подтвержденные потери ВМС Ирана составили: два фрегата типа PF-103 («Миланиян» и «Кахнамуи»), два тральщика: базовый «Симорг» и рейдовый «Харисчи», два ракетных катера типа «Комбатант 2» («Пейкан» и «Джоушан»), один большой патрульный катер типа «Кейван», один катер на воздушной подушке типа ВН-7 и 72 боевых катера водоизмещением менее 50 т (в том числе и катера КСИР). Из вспомогательных судов иранских ВМС за годы войны были уничтожены в море или у причалов танкер «Хормоз», водолей «Ленге», плавказарма «Рафаэль», транспорт «Иран-Алжир», буксир «Бахманшир» и бывшая шахская яхта «Киш».
   Около 70 % всех иранских боевых кораблей и катеров водоизмещением более 50 т были потеряны от действий иракской авиации. Корабли ВМС США нанесли повреждения двум иранским фрегатам – «Саханд» и «Саблан», потопили ракетой катер «Джоушан» и транспорт «Иран-Алжир», а также уничтожили несколько катеров КСИР. Для уничтожения иранских кораблей ВМС США использовали ракетные комплексы «Гарпун», корабельную артиллерию среднего калибра, противокорабельные ракеты и авиабомбы с лазерной системой наведения с самолетов палубной авиации. Против катеров КСИР и транспорта «Иран-Алжир» применялись также огневые средства бортовых вертолетов.
   В течение 8 лет войны Иран потерял в общей сложности 36 % своих кораблей основного класса (вместе с выведенными из строя фрегатами типа «Саам»), 16 % ракетных катеров, 40 % тральщиков, 14 % патрульных катеров водоизмещением более 50 т, около 7 % судов на воздушной подушке, около 30 % вспомогательных судов ВМС (без зафрахтованных).
   Ирак в ходе войны потерял пять ракетных катеров (два «Оса 1» и три «Оса 2») из двенадцати, что составило 40 %; шесть торпедных катеров типа Р6 из двенадцати (50 %); пять патрульных катеров типа РВ-90 из девяти (56 %); один танкодесантный корабль типа «Полночный» из четырех и несколько боевых катеров водоизмещением менее 50 т и вспомогательных судов. Ни одного тральщика иракские ВМС не потеряли, поскольку они мало применялись в ходе войны, так как Иран практически не использовал минные постановки против иракских судов в северной части Персидского залива.
   Иранские береговые батареи, расположенные в районах пролива Хор-Абдаллах, рейдовых причалов Мина-аль-Бакир и Хор-эль-Амая, а также на реке Шатт-аль-Апраб нанесли наибольшие потери иракским кораблям. Один ракетный катер типа «Оса» (проекта 205) был потоплен в районе нефтяной платформы «Ноуруз» (северная часть Персидского залива) при ее освобождении иранскими кораблями в первый период войны.
   Однако в ходе войны иранские ВМС постоянно пополнялись и усиливались. Иран продолжал получать заказанные еще при шахе корабли и суда обеспечения. В 1981 г. Франция передала Ирану три оставшиеся из двенадцати заказанных ракетных катеров типа «Комбатант 2» («Нейзе», «Табарзин» и «Ханджар»), а в 1984 г. из Великобритании прибыл универсальный транспорт снабжения «Харк». В 1985 г. англичане поставили два танкодесантных корабля – «Тонб» и «Лаван». Кроме того, уже в годы войны Иран заказал в Корее три и в Пакистане четыре танкодесантных корабля. Официально они строились для торгового флота и благополучно вошли в состав ВМС Ирана. Таким же образом Иран заказал три танкодесантных корабля в Дании, построенные там по гражданскому проекту. Командование иранских ВМС широко использовало суда, зафрахтованные у иранских судоходных компаний и частных лиц. Они находили применение в качестве патрульных кораблей, для доставки боеприпасов и других грузов, для смены гарнизонов островов и нефтяных сооружений, а также для проведения минных постановок. В состав ВМС были переданы транспорты «Иран-Алжир» и «Иран-Аср», а также малотоннажные суда.
   Как уже говорилось, в начале 1987 г. было создано морское крыло КСИР, что значительно усилило позиции Ирана в Персидском заливе. В Китае и Северной Корее для этих катеров были закуплены береговые противокорабельные ракетные комплексы «Силкуорм». А из Швеции прибыли 50 быстроходных катеров типа «Богаммер».
   Уже в декабре 1980 г. Ирак попытался достигнуть паритета с Ираном в военно-морских вооружениях, и заказал итальянской фирме «Каниери навале риунити» четыре фрегата типа «Лупо», шесть корветов (малых ракетных кораблей) типа «Ассад» и транспорт снабжения типа «Стромболи». Но итальянское правительство из-за войны наложило эмбарго на передачу этих кораблей, построенных в 1982–1985 гг. Несколько лет они простояли в порту Муджиано. Однако и после окончания войны Иран помешал Ираку получить эти корабли, пригрозив пресечь силой любую попытку прохода иракских кораблей через Ормузский пролив. В итоге Ирак так и не получил эти корабли. А с августа 1990 г. решающую роль в их судьбе играл уже новый кризис в Персидском заливе.
   Помимо боевых кораблей, заказанных в Италии, и танкодесантных кораблей, построенных для Ирака в Дании, Ирак в 1983 г. добился поставки из Югославии девяти больших патрульных катеров типа РВ-90 водоизмещением 90 т, вооруженных 40-мм установками «Бофорс» и 22-мм автоматами «Эрликон». Это были самые современные катера в иракских ВМС, они активно использовались в северной части Персидского залива. Пять из них в ходе боевых действий были потеряны. Кроме того, Ирак заказал в Великобритании и получил шесть судов на воздушной подушке типа «Винчестер» SR.N6, построенных в 1981 г. Эти катера доставили морем в иорданский порт Акаба, а оттуда – наземным транспортом в Басру. Однако участие этих катеров в боевых действиях во время ирано-иракской войны не отмечено.
   По данным ООН, с сентября 1980 г. до наступления перемирия (август 1988 г.) в зоне Персидского залива было атаковано и повреждено около 400 судов, суммарный тоннаж которых составил более 30 млн. брт.
   К лету 1988 г. в боевых действиях между Ираном и Ираком сложилась патовая ситуация – на суше шла позиционная война практически вдоль довоенных границ. В такой ситуации в июле 1988 г. обе стороны согласились принять условия резолюции № 598 Совета Безопасности ООН о прекращении огня. На этом все боевые действия закончились.

Глава 32
Военный вектор распада Союза

   В конце 1980-х гг. СССР находился на вершине своего экономического и военного могущества. Советская военная мощь гарантировала безопасность не только стран Варшавского договора, но и десятков стран третьего мира. Риторический вопрос, могли ли США в 1980-х гг. ввести свои войска на территорию Югославии, Ирака или Афганистана? Даже после захвата в Тегеране американского посольства правительство США не рискнуло хотя бы пригрозить Ирану полномасштабной войной, а лишь организовало опереточную террористическую операцию «Орлиный коготь».
   В районе Каспия СССР содержал достаточно мощные сухопутные силы, способные даже без мобилизации наголову разгромить армии Турции и Ирана, вместе взятые.
   К 1990 г. в Закавказье располагалась мощная группировка советских войск, входившая в Закавказский военный округ.
   В состав войск окружного подчинения входил 171-й гвардейский окружной учебный центр (Тбилиси). Учебный центр располагал на 19 ноября 1990 г. 228 танками (32 Т-72, 80 Т-55, 116 Т-54), 148 БМП (138 БМП-1, 10 БРМ-1К), 30 БРТ (4 БТР-80, 24 БТР-70, 2 БТР-60), 24 орудиями Д-30, 24 минометами ПМ-38 и 17 РСЗО БМ-21 «Град».
   4-я общевойсковая армия, базировавшаяся в Азербайджане, включала в себя 3 мотострелковые дивизии (23-ю гвардейскую, 60-ю и 295-ю). На 19 ноября 1990 г. 4-я армия располагала 384 танками (в том числе 309 типа Т-72), 733 БПМ и БТР, 385 орудиями, минометами и РСЗО, 13 боевыми и 10 транспортными вертолетами.
   В Армении была расквартирована 7-я гвардейская общевойсковая армия. В нее входили три мотострелковые дивизии (15-я, 127-я и 164-я). На 19 ноября 1990 г. 7-я армия располагала 258 танками (из которых 246 типа Т-72), 641 БМП и БТР, 357 орудиями, минометами и РСЗО, а также 55 боевыми и 37 транспортными вертолетами.
   В Грузии до 1990 г. находилась 9-я общевойсковая армия, но затем она была переформирована в 31-й армейский корпус. На вторую половину 1991 г. в подчинении управления 31-го корпуса находились 3 мотострелковые дивизии (10-я гвардейская, 145-я и 147-я). На 19 ноября 1990 г. корпус располагал 415 танками (из которых 187 типа Т-72), 696 БМП и БТР, 231 орудиями, минометами и РСЗО, а также 80 транспортными вертолетами.
   На начало 1991 г. в Закавказье функционировали управления четырех укрепленных районов.
   В Грузии в подчинении 31-го армейского корпуса находились:
   – 6-й укрепрайон (управление объединяло 48-й и 54-й отдельные пулеметно-артиллерийские батальоны);
   – 8-й укрепрайон (был обозначен штабом).
   В Армении в подчинении 7-й гвардейской общевойсковой армии находились:
   – 7-й укрепрайон (управление объединяло 69-й и 78-й пулеметно-артиллерийские батальоны);
   – 9-й укрепрайон (управление объединяло 1555-й и 1581-й отдельные пулеметно-артиллерийские батальоны).
   Что произошло с частями Советской Армии в союзных республиках, прекрасно описано в книге В.Н. Баранца «Генштаб без тайн». [222 - Баранец В.Н. Генштаб без тайн. М.: Политбюро, 1999. Цитируется по материалам сайта: http://lib.aldebaran.ru/author/baranec_viktor/baranec_viktor_genshtab_bez_tain.] Полковник Баранец с 1983 г. служил в Генеральном штабе, был экспертом-советником начальника Генштаба, начальником информационно-аналитического отдела, начальником пресс-службы и пресс-секретарем Министерства обороны России.
   «Судьба единых Вооруженных сил была предрешена, – пишет Баранец. – Их стали растаскивать по национальным квартирам с такой быстротой и силой, что Москва еле успевала вертеть головой и панически отдавать приказы командирам соединений и частей не допускать мародерства и насильственной приватизации – „вплоть до применения оружия“.
   Но это уже не помогало: процесс зашел так далеко, что некоторые командиры во избежание вооруженных столкновений своих подчиненных с местными захватчиками специально выводили личный состав на «учения», подальше от военных городков, зная о том, что готовится очередной налет на часть. Такая политика приводила к колоссальным потерям вооружений, но позволяла уберечь солдат и семьи военнослужащих от террора.
   В некоторых республиках разворовывали не то что роты, батальоны или полки, а целые армии, как, например, это было с 19-й отдельной армией ПВО, дислоцировавшейся в Грузии, или 4-й общевойсковой армией в Азербайджане».
   В 1990 г. огромные запасы боеприпасов хранились в Азербайджане. Так, «на стратегическом складе в Килязи было свыше 7200 вагонов, на окружных складах в Агдаме и Насосном – примерно по 1100 вагонов на каждом из дивизионных складов (Гюздек, Гянджа, Ленкорань, Нахичевань) – по 150–200 вагонов боеприпасов. В общей сложности – свыше 11 000 вагонов.
   Чтобы представить, что стоит за этими цифрами, достаточно сказать, что азербайджанской армии хватило бы и 1 тысячи вагонов, чтобы в течение года вести ежедневные боевые действия высокой интенсивности. И если взять теперь все количество боеприпасов и прикинуть, на сколько лет их хватит азербайджанцам, то получится, что их армия не будет испытывать голода в боеприпасах еще по крайней мере лет десять». [223 - Там же.]
   В Средней Азии еще в 1920-е гг. был создан Среднеазиатский военный округ. 9 июля 1945 г. он был разделен на два округа – Туркестанский и Степной. В мае 1946 г. эти округа вновь свели в один Туркестанский военный округ. В 1969 г. в связи с обострением обстановки на советско-китайской границе из Туркестанского военного округа был выделен Среднеазиатский военный округ. С этого момента в состав Туркестанского ВО входила территория Туркменской и Узбекской ССР, а в состав Среднеазиатского ВО – Казахская, Киргизская и Таджикская ССР.
   На 1989 г. на территории Туркестанского ВО дислоцировались формирования оперативно-тактических ракет повышенной дальности: в Каттакургане (под Самаркандом) – полк фронтовых оперативно-тактических ракет «Темп-С» (5 пусковых установок) и в Байрам-Али (под Марами) – бригада армейских оперативно-тактических ракет «Ока» (12 пусковых установок). Эти ракеты были ликвидированы в соответствии с Договором о ракетах средней и меньшей дальности.
   На начало 1990-х гг. основная группировка советских войск в Туркестанском ВО дислоцировалась на территории Туркменской ССР: две мотострелковые дивизии, окружной учебный центр (учебная мотострелковая дивизия), пушечная артиллерийская бригада (72 артсистемы 2А65), реактивный артиллерийский полк (51 реактивная система залпового огня 9П149 «Ураган»), противотанковый артиллерийский полк, инженерно-саперная бригада и другие части.
   На вооружении войск, дислоцированных в Туркменской ССР, состояли: 530 танков Т-72, 589 БМП (из них 288 БМП-2, 250 БПМ-1, 51 БРМ), 543 бронетранспортера (из них 199 БТР-70, 344 БТР-60), 16 самоходных артустановок 2С3 «Акация» (кроме того, в числе орудий были 76 Д-1 и 197 Д-30), 60 реактивных систем залпового огня «Град», 48 противотанковых орудий МТ-12, 22 зенитных орудия С-60, 28 зенитных самоходных установок ЗСУ-23-4 «Шилка», 42 миномета ПМ-38 и другое вооружение.
   На территории Узбекской ССР дислоцировались: мотострелковая дивизия, отдельный парашютно-десантный полк, бригада «спецназа», артиллерийская бригада и два отдельных артиллерийских полка.
   На вооружении войск, дислоцированных в Узбекской ССР, состояли: 179 танков Т-62, 97 машин БМП-1, 106 бронетранспортеров (из них 95 БТР-80 и 11 БТР-70), 110 БМД-1, 70 БТР-Д, 34 самоходные артустановки (из них 18 – 2С1, 16 – 2С3), 54 САУ 2С9 «Нона», 54 орудия Д-30, 36 орудий 2А36, 54 – Д-20, 36 – Д-1, 15 противотанковых орудий МТ-12, 36 минометов (из них 18 – ПМ-38 и 18 – 2С12 «Сани»), 21 РСЗО БМ-21 «Град» и другое вооружение.
   На конец 1991 г. на территории бывшей Узбекской ССР было складировано около двух тысяч танков, 1,2 тысячи боевых бронированных машин и 75 000 артиллерийских систем, выведенных из зоны сокращения вооружений по Договору ОБСЕ в 1989–1990 гг.
   По Ташкентскому соглашению от 15 мая 1992 г. среднеазиатские республики получили из наследства бывшего Союза ССР право на 2260 танков, 3780 боевых бронированных машин и 185 боевых вертолетов (из двух военных округов).
   В 1950—1980-е гг. большую роль продолжала играть Каспийская военная флотилия, хотя она по-прежнему оставалась «золушкой» в составе советского ВМФ в отношении числа и боевой мощи ее кораблей.
   Канонерские лодки, переоборудованные из эсминцев – «добровольцев», [224 - Построенные на собранные пожертвования населением Российской империи в 1904–1905 гг.] «Альтфатер» (с 4 мая 1945 г. «Советский Дагестан»), «Маркин» и «Бакинский рабочий» были исключены из боевого состава флота в 1949 г. А в 1954 г. та же судьба постигла последние канонерки – «Ленин» и «Красный Азербайджан».
   В 1960-х гг. самыми крупными военными судами на Каспии стали сторожевые корабли (СКР) проекта 42, построенные в 1952–1953 гг. Их полное водоизмещение составляло 1684 т, скорость хода 18 узлов, вооружение: четыре 100-мм установки Б-34УСМ, два 37-мм автомата В-11 и три 533-мм торпедных аппарата. Первый СКР «Гриф» по внутренним водным путям с Белого моря перешел на Каспий летом 1965 г., а СКР «Орлан» и «Кречет» соответственно летом 1966 г. и 1968 г. На Каспии им присвоили имена «Советский Азербайджан», «Советский Туркменистан» и «Советский Дагестан».
   В 1977 г. все три сторожевых корабля были выведены из состава флотилии, а взамен по внутренним водным путям в 1977–1979 гг. были переведены три СКР проекта 50, построенные в 1954–1958 гг. Их полное водоизмещение составляло 1184 т, скорость хода 29 узлов, вооружение: три 100-мм установки Б-34УСМ, два 37-мм автомата В-11 и два 533-мм торпедных аппарата. Этим кораблям присвоили названия сторожевых кораблей проекта 42, выведенных из боевого состава. Так, СКР-77 стал «Советским Дагестаном», СКР-51 – «Советским Азербайджаном» и, наконец, СКР «Пантера» – «Советским Туркменистаном». Сторожевые корабли проекта 50 были выведены из боевого состава в 1988–1989 гг.

Сторожевой корабль типа «Советский Азербайджан» проекта 42

   Сторожевой корабль типа «Советский Дагестан» проекта 50
   К 1991 г. суда Каспийской военной флотилии дислоцировались в следующих базах:
   В Баку: 227-й дивизион ОВР; 33-й, 34-й и 250-й дивизионы тральщиков; 93-й дивизион противолодочных кораблей и 613-й дивизион ГИСУ (гидрографических судов).
   Кроме того, в Баку находился учебный дивизион катеров Высшего военно-морского училища им. Кирова.
   В Махачкале: 469-й дивизион ОВР.
   В Каспийске базировались суда экранопланы.
   В Астрахани: 804-й дивизион ОВР, 606-й дивизион ГИСУ.
   В Баутино (Казахстан) базировался 284-й дивизион ОВР.
   В Красноводске (Туркмения) базировался 228-й дивизион ОВР.
   Несколько слов стоит сказать о пограничниках Каспия. С конца 1944 г. морские пограничные части состояли из двух дивизионов сторожевых кораблей. Первый базировался в Баку, а второй – в Красноводске. Структура погранвойск на Каспийском море неоднократно менялась. Так, с апреля 1970 г. они были сведены в 17-ю отдельную бригаду СКР. Базами пограничных судов были Баку, Порт Ильича и Красноводск.
   Здесь следует остановиться на истории морской границы на Каспии. Как уже говорилось, с 1828 г. Персия по Туркманчайскому мирному договору была лишена права иметь на Каспии военные корабли. На торговые и рыболовецкие суда подобный запрет не распространялся, но фактически вся торговля и рыбная ловля в южной части моря велись русскими.
   28 февраля 1921 г. правительство РСФСР подписало договор с Персией, которым отменялись все соглашения, заключенные царским правительством, в том числе и Туркманчайский договор 1828 года, и признавалось право Персии на свободное плавание по Каспию. Каких-либо упоминаний о разграничении вод Каспия в договоре не было.
   27 октября 1931 г. в Тегеране была подписана Конвенция между СССР и Персией о поселении, торговле и мореплавании. В этом документе было установлено, что «на всем протяжении Каспийского моря могут находиться только суда, принадлежащие СССР или Персии», [225 - Цит. по: Мошков Ф.А. Морская пограничная охрана России: от Петра I до наших дней: краткий исторический очерк. М.: Граница, 2003. С. 83.] что делало невозможным регистрацию Персией судов третьих стран.
   27 августа 1935 г. был заключен еще один договор, по которому каждая из сторон соглашалась сохранять за своим собственным флагом рыболовство в своих территориальных водах в пределах 10 миль от берега. Таким образом устанавливался контроль за иранскими судами, приближавшимися к советским берегам.
   В ноябре 1934 г. НКВД направил в Наркомат иностранных дел письмо, в котором предлагал считать за государственную границу на Каспийском море линию, идущую по прямой от селения Гасан-Кули на восточном берегу до селения Астара-чай на западном берегу. Однако предложение это не нашло поддержки, и в ответном письме от 25 декабря того же года министр иностранных дел высказал мнение, что можно в порядке внутренней и не подлежащей распространению инструкции рассматривать упомянутую линию как отделяющую советские воды от персидских.
   В результате 9 января 1935 г. НКВД издал приказ, предписывавший при организации службы судов погранохраны на Каспии исходить из того, что северная его часть, ограниченная с юга линией, соединяющей пункты выхода на побережье сухопутной границы в районе селений Астара и Гасан-Кули, является советской. Задержание персидских судов в пределах советской части Каспия в случае совершения ими каких-либо правонарушений разрешалось производить только в пределах 12-мильной прибрежной зоны. Приказом запрещалось чинить препятствия персидским судам, занимавшимся рыболовством в советской части моря за пределами 10-мильной зоны.
   В 1960—1970-х гг. у советского правительства вызвала серьезную озабоченность недружественная политика шахского режима в Иране. С иранской территории летали американские самолеты-разведчики, вторгавшиеся в воздушное пространство СССР, запускались воздушные шары с разведывательной аппаратурой и контейнерами с материалами антисоветского содержания. А свободное плавание иранских судов в Северном Каспии давало возможность спецслужбам НАТО забрасывать на территорию Советского Союза диверсионно-разведывательные группы. По данным Ф.А. Мошкова, в Каспийском море вели разведку американские сверхмалые подводные лодки.
   В таких условиях советское правительство стало рассматривать вопрос о необходимости закрепления линии Астара – Гасан-Кули в качестве морской границы с Ираном. Так, в нотах Министерства иностранных дел СССР от 14 апреля 1954 г., 22 декабря 1956 г. и 30 июля 1958 г., направленных посольству Ирана в Москве в связи с вторжениями иностранных самолетов в воздушное пространство Советского Союза над акваторией Каспийского моря, линия Астара – Гасан-Кули упоминалась уже как государственная граница. В ноте от 30 июля 1958 г. говорилось, что эта линия признается государственной границей СССР, а ее пересечение расценивается как грубое нарушение американским самолетом советско-иранской границы. В ответ на эту ноту иранское правительство 14 августа 1958 г. заявило, что ему неизвестно о нарушении советско-иранской границы авиацией США. Такой ответ советские дипломаты расценили как косвенное признание иранской стороной наличия границы между Ираном и СССР на Каспийском море.
   3 августа 1975 г. МИД и КГБ СССР предоставили в ЦК КПСС записку о целесообразности разграничения вод Каспийского моря по линии Астара – Гасан-Кули. 1 сентября того же года это предложение было одобрено Политбюро ЦК КПСС. Министерству иностранных дел поручалось изучить возможность постановки перед иранской стороной вопроса об официальном закреплении указанной линии в качестве государственной границы.
   Однако реакция соседа была крайне негативной. 26 февраля 1976 г. советский посол в Тегеране сообщил, что иранский МИД выразил удивление «бытующим мнением» о существовании морской границы на Каспии, поскольку никакого официального документа по этому вопросу не подписывалось. Таким образом, установить морскую границу на Каспии не удалось.
   После распада СССР на берегах Каспийского моря оказалось не два, а целых пять государств: Российская Федерация, Азербайджан, Иран, Туркменистан и Казахстан.
   В начале 1990-х гг. российский МИД выступил против раздела Каспия на национальные участки, за использование его богатств на основе многосторонних соглашений, не ущемляющих права и интересы ни одного из прибрежных государств, за создание региональной организации прикаспийских государств.
   Российские дипломаты исходили из того, что, во-первых, Каспий является внутренним морем, не имеющим выхода в океан, в котором за многие десятилетия сформировался уникальный и наиболее приемлемый для этого региона правовой режим. А во-вторых, международно-правовая ситуация вокруг Каспия после распада СССР принципиально не изменилась. Из этого следовало, что правовой статус Каспия требует минимальной корректировки и в основном должен соответствовать тем принципам, которые определены советско-иранскими договорами 1921 и 1940 гг.
   Однако политика Ельцина в этом вопросе, как, впрочем, и везде, была противоречива и бестолкова. Так, 20 ноября 1993 г. между правительствами Российской Федерации и Азербайджана было подписано соглашение «О сотрудничестве в области разведки и разработки нефтяных и газовых месторождений на территории Азербайджанской Республики». В тексте соглашения говорилось и об «азербайджанском секторе Каспийского моря», который, таким образом, признавался территорией Азербайджана.
   Азербайджан с самого начала очень активно выступал за раздел Каспийского моря на пять секторов, каждый из которых будет представлять территориальные воды соответствующего государства, владеющего данной водной территорией на основе исключительного права. При реализации этого плана самые нефтеносные районы отходили бы к Азербайджану и Казахстану. Поэтому Азербайджан долгое время жестко требовал только секторного раздела Каспия. Правительство Азербайджана объявило прилегающий к его стране участок Каспийского моря (как водное пространство, так и дно) полностью национальным сектором. Это закреплено в Конституции Азербайджана, и теперь сектор активно осваивается.
   В 1970 г. Министерство нефтедобывающей промышленности СССР поделило дно советской части Каспийского моря на секторы, закрепленные за всеми прибрежными республиками. За основу взяли срединную линию. Совместным постановлением Совета министров Азербайджанской ССР и Министерства нефтяной и газовой промышленности от 18 января 1991 г. была уточнена граница между секторами Азербайджанской и Туркменской ССР.
   К 2003 г. Россия, Азербайджан и Казахстан уже практически поделили каспийское дно и заключили соответствующие двусторонние соглашения. Раздел базировался на так называемой срединной линии и не учитывал позицию Ирана, который отстаивал иной принцип деления Каспия. Линия раздела проводилась через точки, равноудаленные от береговой линии. Получившаяся кривая соединялась с берегом перемычками от стыков сухопутных границ. В результате получились национальные сектора, размер которых зависит от длины побережья каждой из прикаспийских стран. В соответствии с этой формулой самый большой сектор будет у Казахстана (30 %), наименьший – у Ирана (около 14 %), России, Азербайджану и Туркмении достается по 18–19 %. Иран же предложил дележ поровну – каждой стране по 20 %.
   Принцип модифицированной срединной линии, предложенный Россией, означает, что границы секторов могут пересматриваться по согласию сторон, исходя из географических и «исторических» факторов. России и Казахстану при разграничении своих секторов это удалось вполне. В середине мая 2002 г. президенты двух стран подписали Протокол к «Соглашению между Российской Федерацией и Республикой Казахстан о разграничении дна северной части Каспийского моря в целях осуществления суверенных прав на недропользование», подписанному 6 июля 1998 г. Протокол содержит географические координаты проведения модифицированной срединной линии. Россия и Казахстан договорились, что будут вместе разрабатывать месторождения, находящиеся на морской границе двух государств.
   Тем не менее деление каспийского дна нельзя считать завершенным. Замечу, к примеру, что побережье Каспия постоянно меняется как в длину, так и в ширину. Так, в 60-х годах ХХ века уровень Каспия понижался. Это было видно по расширению прибрежной полосы и появлению больших новых пляжей. Забили тревогу: надо спасать море. Тогда-то и появились пресловутые проекты переброски северных рек в Волгу. В качестве первоочередной меры решили отсечь от Каспия залив Кара-Богаз-Гол, работавший как огромный мелководный испаритель. Построили плотину, залив отсекли, а Каспийское море все продолжало отступать.
   Пока шло обсуждение причин, пока уточнялись и отвергались проекты переброски рек, время шло, и в 1978 г. с удивлением заметили, что уровень Каспия стал повышаться. Вначале море «съело» пляжи и подтопило только что построенные пансионаты у Махачкалы на низкой равнинной части берега, потом оно придвинулось к железной дороге. Теперь уже надо было не Каспий спасать, а самим спасаться от него. Срочно взорвали плотину, перекрывающую залив Кара-Богаз-Гол. Залив начал испарять воду, но море продолжало подниматься.
   А в 1995 г. подъем воды на Каспии вдруг прекратился. Все стабилизировалось. Однако в 2001 г. море снова показало свой нрав: недалеко от Баку произошло извержение грязевого вулкана, и в 4 км от берега в море родился новый остров в несколько сотен квадратных метров.
   Но вернемся к военно-морским силам на Каспии. В октябре 1992 г. по договоренности с азербайджанским правительством большая часть кораблей и катеров Каспийской военной флотилии и пограничной Бакинской отдельной бригады кораблей были перебазированы в Астрахань. Часть судов и катеров передали новообразованным государствам.
   К началу 2005 г. флот Азербайджана состоял из шести патрульных катеров, трех базовых тральщиков проекта 1265, одного рейдового тральщика проекта 1258 и четырех малых десантных кораблей (два проекта 770МА и два проекта 106К), а также семи вспомогательных судов. Все катера и корабли получены из состава Каспийской военной флотилии, за исключением патрульного катера «Aroz» (АВ25) водоизмещением 170 т, поставленного Турцией.
   Крылатых ракет и торпедных аппаратов суда азербайджанского флота не имеют. Единственный современный катер проекта 10410 вооружен одной 76-мм пушкой АК-176. Остальные имеют на вооружении автоматы калибра не выше 30 мм.
   ВМС Казахстана состоят из девяти патрульных катеров водоизмещением от 170 т до 11 т. Самый большой катер (водоизмещением 170 т) вооружен одной 40-мм установкой «Бофорс», одной 20-мм пушкой и двумя 12,7-мм пулеметами, полученными от Турции. Четыре катера водоизмещением 70 т построены в Германии, и один катер (11 т) получен от США. Все эти катера вооружены автоматами калибра 20—7,62-мм.
   Казахские ВМС базируются на Каспии в портах Актай и Баутино.
   ВМС Туркменистана состоят из одиннадцати патрульных катеров. Один из них, водоизмещением 69 т, вооружен двумя 12,7-мм пулеметами и построен в США. Остальные десять катеров типа «Гриф» водоизмещением 39 т построены в Феодосии и поставлены Украиной.
   Единственная база туркменских ВМС – порт Туркменбаши, бывший Красноводск.
   По-прежнему единственной реальной силой на Каспии является Каспийская военная флотилия. Ее главной ударной силой к 1997 г. была 106-я бригада надводных кораблей, базировавшаяся в Махачкале. В ее составе имелось 10 ракетных катеров, два базовых тральщика проекта 1265, а также 11-я отдельная авиагруппа в составе двух десантных экранопланов проекта 904 «Орленок», экраноплана «Лунь» проекта 903, вооруженного шестью ракетами «Москит» и экраноплана «Спасатель-1». Замечу, что советские экранопланы были первыми в мире и по сей день не имеют себе равных. Однако из-за недостатка финансирования и забвения высокого начальства уже к 2004 г. они были небоеспособны, а летно-технический состав давно разъехался по другим флотам или уволился из ВМФ.
   33-й дивизион сторожевых кораблей базировался в Астрахани в Золотом затоне. В его составе было 11 кораблей и катеров.
   48-й дивизион ОВР базировался в поселке Николо-Комарово.
   Кроме того, в состав флотилии входило несколько десятков судов обеспечения, а также 20 самолетов и 18 вертолетов.
   Летом 2002 г. в Махачкалу прибыл первый (после 1991 г.) новый корабль – СКР «Татарстан». История этого корабля довольно любопытна. В 1988 г. был разработан проект 11660 «Гепард» с мощным противолодочным вооружением. В конце 1988 г. в Зеленодольске был заложен первый корабль этого типа, но позже в связи с «перестройкой» и недостаточным финансированием сдан на лом прямо на стапеле. В такой ситуации Зеленодольское ПКБ доработало проект 11660 и создало экспортный вариант проекта 11661.
   Первый корабль по экспортному проекту был заложен в Зеленодольске в 1993 г. Первоначально планировалось построить серию СКР проекта 11661 для Индии, но позже индусы расторгли контракт. Несколько месяцев заложенный корпус СКР-200 простоял на стапеле, пока правительство Татарстана не выделило средства на его достройку. В итоге корабль получил название «Татарстан» и был введен в состав Каспийской военной флотилии.
   Однотипный корабль СКР-201, заложенный в 1994 г., так и стоит недостроенным в Зеленодольске. По некоторым сведениям ему присвоили название «Дагестан». По плану он должен быть введен в состав Каспийской военной флотилии в 2007 г.
   Полное водоизмещение «Татарстана» составляет 1930 т. Две газотурбинные установки общей мощностью 26 тыс. л. с. позволяют ему развивать ход в 28 узлов. Вооружение: две счетверенные пусковые установки крылатых ракет «Уран» 3М24, спаренная пусковая установка зенитно-ракетного комплекса «Оса-МА», одна 76-мм установка АК-176 и две 30-мм шестиствольные установки А-630М.
   Следует заметить, что ракеты 3М24 ни разу не были испытаны на полную (объявленную) дальность в 130 км. На Черном море этого не позволяют делать украинские власти, а на Каспии боятся стрелять сами наши «политкорректные» адмиралы.
   Для Каспийской военной флотилии на судостроительном заводе «Алмаз» в Петербурге строятся три малых артиллерийских корабля (МАК) проекта 21630 «Буян». Головной МАК «Астрахань» был заложен 30 января 2004 г. и спущен на воду 7 октября 2005 г. 25 февраля 2005 г. состоялась закладка второго корабля – «Каспийск», а 24 марта 2006 г. – третьего – «Махачкала».
   Полное водоизмещение малых артиллерийских кораблей составляет около 600 т. Наибольшая осадка едва превышает 2 м и позволяет действовать в мелководных районах и на реках. Дизельные двигатели дают возможность развивать скорость 26 узлов. Водометные движители не только менее подвержены повреждениям в условиях мелководья, но и придают «Буянам» высокую маневренность, повышают управляемость, снижают шумность и ходовую вибрацию. Автономность корабля – 10 суток, а дальность плавания – 1500 миль. Архитектура «Буяна» отвечает современным требованиям обеспечения малой радиолокационной заметности.
   Вооружение состоит из новой 100-мм артустановки АК-190 с темпом стрельбы 80 выстрелов в минуту. Правда, «новой» ее окрестили наши адмиралы, а на самом деле ее разрабатывали с 1986 г. и причем еще тогда создавали к ней ряд управляемых (корректируемых) снарядов – «Арбалет» и др. Но управляемые снаряды так и не смогли довести.
   На корме МАК установлена пусковая установка А-212, качающаяся часть которой состоит из двух двадцатиствольных пакетов полевой системы залпового огня «Град». Дальность стрельбы штатным снарядом 9М22У – 20 км, но сейчас разработан и снаряд повышенной дальности (свыше 30 км). Недостаток комплекса А-212 на МАК проекта 21630 – ручное заряжание.
   ПВО «Буяна» обеспечивает зенитно-ракетный комплект «Гибка». Фактически это стационарная установка для четырех переносных труб комплекса «Игла». Кроме того, имеются две шестиствольные автоматические 30-мм артустановки АК-306 и два крупнокалиберных 14,5-мм пулемета КПВ, установленных побортно на надстройке за ходовой рубкой для ведения огня по надводным и береговым целям.
   Введение в строй КВФ двух новых судов широко рекламируется средствами пропаганды Российской Федерации как для внутреннего, так и для внешнего пользования. На «Татарстане» не преминул побывать президент Путин.
   В заключение следует заметить, что примерно с 1992 г. азербайджанские дипломаты и СМИ начали кампанию за «демилитаризацию Каспия». В поддержку этого выступил и президент Казахстана Назарбаев. Смысл этой кампании заключается в том, чтобы запретить не только заход в Каспийское море кораблей других стран (причем не только военных), но и всяческую военную деятельность прибрежных государств, кроме пограничной охраны, и даже размещение военных флотов. Эта же позиция была зафиксирована в совместном заявлении членов рабочей группы по правовому статусу Каспия четырех прикаспийских государств, сделанном на втором заседании этой группы 27 сентября 1995 г. в Алма-Ате. Россия в этом заседании не участвовала.
   В очередной раз призывы к демилитаризации Каспия прозвучали в совместном «Заявлении по вопросам Каспийского моря», подписанном президентами Азербайджана и Казахстана во время визита последнего в Баку в сентябре 1996 г.
   Азербайджан и позже неоднократно поддерживал эту позицию. Так, на встрече с первым заместителем министра иностранных дел России Б. Пастуховым, которая состоялась в Баку 27 марта 1998 г., Алиев заявил, что на Каспии нет надобности в военных флотах, которые, в частности, есть только у России и Азербайджана. Он попросил Пастухова считать это заявление официальным и довести его до сведения правительства Российской Федерации. Эту же позицию он подтвердил на встрече с первым заместителем министра иностранных дел Ирана в связи с инцидентом 23 июля 2001 г., о котором будет рассказано позже.
   Какой смысл в идее демилитаризации Каспия? С одной стороны, Россия никогда не пойдет на ликвидацию Каспийской военной флотилии. А с другой стороны, с учетом угрозы международного терроризма, ряда конфликтных ситуаций у прибрежных государств: Азербайджан – Армения, Иран – США и т. д., демилитаризация Каспия создала бы угрозу для всех прикаспийских стран.
   Ларчик открывается просто: кампания «За демилитаризацию Каспия» служит для наших заклятых друзей Алиева и Назарбаева дымовой завесой для прикрытия планов ввода на Каспий кораблей и авиации США и НАТО. Повод – защита нефтепроводов, судоходства, борьба с международным терроризмом и т. д.

Глава 33
Большая нефть и большая политика

   В последние два десятилетия ХХ века выяснилось, что на берегах Каспия и его дне находится гораздо больше нефти и газа, чем считалось раньше. Наибольшие запасы углеводородов находятся в Казахстане, Азербайджане, Узбекистане и Туркмении. Таджикистан и Киргизия имеют ограниченные запасы нефти и газа, которые на данный момент непривлекательны для иностранных инвесторов. Самые крупные месторождения нефти, как и три самых крупных нефтяных проекта, находятся в Казахстане и Азербайджане, а именно месторождения Тенгиз и Карачаганак в Казахстане и месторождение Азери-Чираг-Гюнешли (подводное) в Азербайджане. В каждом проекте участвуют основные западные нефтяные компании в качестве акционеров.
   – Тенгиз: Tengiz Chevroil (50 % – Chevron Texaco, 25 % – Exxon Mobil, 20 % – Казахское правительство);
   – Карачаганак: Консорциум Karachaganak (по 32,5 % Agip и British Gas, 20 % – Texaco, 15 % – LUKoil);
   – Азери-Чираг-Гюнешли: Azerbaijan International Oil Company (акционеры – Unocal, LUKoil, Statoil, ExxonMobil, TPAO, Devon Energy, Itochu, Delta Hess и SOCAR).
   Потенциальные запасы нефти Туркмении в прибрежной зоне на Каспийском море еще не исследованы и не могут разрабатываться из-за споров между Туркменией, Азербайджаном и Ираном по поводу разграничения южной части моря.
   По различным оценкам, месторождения нефти Центральной Азии к 2015 году будут давать приблизительно около 4 миллионов баррелей в день, что примерно эквивалентно сегодняшней ежедневной добыче Ирака и Кувейта, вместе взятых.
   При этом если государственные границы на суше в известной мере не вызывают споров, за исключением конфликта Азербайджана и Армении из-за Нагорного Карабаха, то конфликты из-за морского дна Каспия еще только начинаются.
   Одной из «первых ласточек» стал инцидент 23 июля 2001 г., когда судно «Геофизик-3» начало вести разведку нефтяных месторождений в спорной с Ираном зоне. Замечу, что судно шло под азербайджанским флагом, но фактически принадлежало компании «Бритиш петролеум». Иранский сторожевой корабль потребовал, чтобы «Геофизик-3» убрался восвояси, угрожая открыть огонь на поражение, а по некоторым сведениям, несколько выстрелов все же было сделано.
   Стороны обменялись официальными заявлениями, в которых обвиняли друг друга в незаконных действиях на своей территории. По заявлению азербайджанского правительства, начиная с 23 июня самолеты иранских ВВС неоднократно нарушали воздушное пространство Азербайджана в районе Каспийского моря, а вертолеты иранских пограничников вели интенсивное наблюдение вдоль границ двух стран. Иран же обвинил в нарушении границ азербайджанцев, которые якобы с помощью военного корабля пытались захватить месторождение «Альборз».
   В результате запланированный на осень 2001 г. визит в Тегеран президента Алиева был сорван. Не обошлось и без угроз представителей военных ведомств обеих стран. Разумеется, в конфликт сразу же вмешались США и Турция, приняв сторону Азербайджана. Турция устроила вызывающий демарш: десять истребителей F-5 американского производства сели на азербайджанский аэродром и провели несколько полетов над Баку.
   Следует заметить, что в Прикаспии и на самом дне моря важно не только добыть нефть и газ, но и еще важнее доставить его потребителю, причем с минимальными финансовыми затратами.
   В советское время основным средством транспортировки нефти на Каспии были танкеры. С середины 50-х годов танкерный флот почти весь обновился. В 1954–1956 гг. для Каспия было построено восемь танкеров типа «Олег Кошевой» дедвейтом 4700 т, со скоростью хода 11 узлов и максимальной осадкой 4 м.

Танкер «Олег Кошевой» постройки 1954 г.

   Танкер «Инженер Пустошкин»
   Развитием этого типа стала новая серия из 30 единиц. [226 - Всего было построено 34 единицы, но на Каспии ходило около 30 тан-] Головной танкер получил название «Инженер Пустошкин».
   Кроме того, в 1962 г. на заводе № 112 в Сормове был построен паром «Советский Азербайджан» для линии Баку – Красноводск. Его вместимость – 30 железнодорожных вагонов и 290 пассажиров. Скорость хода 16 узлов. Водоизмещение 5800 т. Всего для этой линии было построено пять паромов.
   В 1971 г. на Астраханском судостроительном заводе был построен головной танкер проекта 1560 «Никифор Рогов». За ним последовали еще четыре однотипных танкера дедвейтом 12 300 т. Эти танкеры могли проходить Волго-Донским каналом.
   В 1976 г. на Херсонском судостроительном заводе построили танкер дедвейтом 25 тыс. т «Командарм Федько» (проекта 1596), а затем еще 16 таких же танкеров.
   В 1979 г. началось строительство новой серии танкеров для Каспийского моря, чтобы заменить ими списываемые танкеры типа «Олег Кошевой» постройки 1950-х годов. Проект 1677М был разработан отделом главного конструктора Волгоградского судостроительного завода (под руководством Н.М. Чемоданова). Головное судно нового проекта, построенное на Волгоградском судостроительном заводе в 1980 г., получило название списанного танкера – «Олег Кошевой».
   Танкеры постройки 1950-х гг. имели одно дно, а новые танкеры имели двойное дно и двойные борта. Корпус разделен на шесть грузовых танков общей вместимостью 5900 кубометров, которые отделены от наружных бортов и днища отсеками чистого балласта, объем которых составляет 2735 кубометров.
   Танкеры проекта 1677М строились до 1989 г. Всего было построено 16 судов этого типа.

   Танкер «Олег Кошевой» постройки 1980 г.
   Все морские танкеры входили в состав Каспийского морского пароходства, главное учреждение которого находилось в Баку. Однако строительство судов и финансирование пароходства велись за счет союзного бюджета, а правительство Азербайджанской ССР к нему никакого отношения не имело.
   С 1987 г. Каспийское морское пароходство и все предприятия, находящиеся в его подчинении, переводятся на самофинансирование и полный хозрасчет. А в 1992 г. Ельцин подарил Каспийское морское пароходство и вообще весь морской каспийский флот Азербайджану. (Небольшая часть судов досталась Туркменистану.)
   И лишь небольшая часть судов, базировавшихся в Астрахани, осталась за Россией. Они вошли в состав Северо-Каспийского морского пароходства (СКМП). Северо-Каспийское морское пароходство до последнего времени являлось крупнейшим предприятием, осуществлявшим на Нижней Волге и Северном Каспии дноуглубительные и гидротехнические работы. В состав пароходства входили судоремонтный завод, паромный комплекс порта Оля, дноуглубительный и торговый флот. С февраля 2004 г. СКМП находилось в состоянии банкротства, а к концу 2005 г. оно фактически прекратило свое существование.
   Зато азербайджанское Каспийское морское пароходство (КМП), пользующееся поддержкой государства, процветает. К 2005 г. в его состав входило 34 танкера и 35 сухогрузов. Средний дедвейт одного корабля составляет 4768 т. Грузы, доставленные в Каспийское море из портов бассейнов Балтийского и Черного моря – Средиземного моря, с переходом через Волжско-Балтийскую и Волго-Донскую мореходные системы, без погрузки-разгрузки отправляются в иранские порты. Корабли Каспийского пароходства, плавающие в бассейне Черного моря, осуществляют перевозку грузов зарубежных арендаторов судов в порты Европы, Ближнего Востока и Северной Африки.
   В 2004 г. танкерный флот КМП перевез 9,335 млн. тонн нефти и нефтепродуктов, что на 5,1 % превысило показатели 2003 г. Общий же объем транспортированных грузов составил 13,208 млн. т. КМП продолжает размещать заказы на производство новых судов главным образом в России. Основным судостроительным заводом для КМП уже на протяжении многих десятилетий остается Сормовское предприятие в Нижнем Новгороде. В 2004 г. там был построен и сдан в эксплуатацию танкер «Президент Гейдар Алиев». Это судно грузоподъемностью в 13,4 тыс. т сейчас по праву считается флагманом торгового флота на Каспии.
   Ранее на службу в КМП поступили новые танкеры «Профессор Азиз Алиев», «Джалил Мамедкулизаде», «Бабек» и «Шоллар». Они построены по новым международным правилам и являются двубортными для предотвращения разливов нефти при столкновениях. До 2007 г. в Нижнем Новгороде планировалось приобрести еще три современных танкера и два сухогруза. К этому времени перевозки нефти увеличатся примерно в два раза (с 2002 г.) – с введением в эксплуатацию новых месторождений на шельфе Каспийского моря и планируемым транзитом казахстанской нефти через нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан.
   Конкурентами КМП являются иранские предприятия: Ирано-Индийская судоходная компания, Судоходные линии Исламской Республики Иран и Национальная иранская танкерная компания. Торговый флот Ирана в 1999 г. насчитывал 138 судов (водоизмещением более 1000 регистровых тонн) общим водоизмещением 3 517 751 регистровых тонн.
   Транспортировка нефти и газа на судах гораздо менее выгодна, чем использование трубопроводов. К осени 2006 г. в районе Каспия действовали или строились следующие нефтепроводы:
   1. Трубопровод Баку – Тбилиси – Джейхан (БТД), пропускной способностью более 1 миллиона баррелей в день, идет от азербайджанского побережья Каспийского моря к средиземноморскому побережью Турции. Его главные акционеры формируют консорциум, который включает British Petroleum, SOCAR, Chevron, Statoil, Total, ENI, Itochu, ConocoкPhillips и ExxonMobil.
   2. «Северный» (Баку – Новороссийск) и «Западный» (Баку – Супса) нефтепроводы, с пропускной способностью от 100 до 115 тысяч баррелей в день соответственно. Они начинаются на азербайджанском побережье Каспийского моря и идут к российскому порту Новороссийск и грузинскому порту на Черном море в Супсе.
   3. Недавно подписано соглашение о маршруте (баржи) между Казахстаном и Азербайджаном по поставкам 10 млн. т (приблизительно 733 млн. баррелей) казахстанской нефти ежегодно для трубопровода БТД.
   4. Российский трубопровод Атырау – Самара, который идет из Атырау в Казахстане к Самаре в России. Его пропускная способность составляет 300 тысяч баррелей в день, но Россия обязалась увеличивать ее вместимость до 500 тысяч.
   5. Казахско-китайский трубопровод, первая часть которого соединяет казахские месторождения нефти Актобе с казахским нефтяным центром Атыптау, который уже готов. Вторая часть, которая еще строится, будет идти от Атасу (Северо-Западный Казахстан) к Алашканоу (Синьцзян, Китай) и будет стоить приблизительно 850 млн. долларов. Начальная пропускная способность составит 200 тысяч баррелей в день, а максимальная – 400 тысяч.
   6. Каспийский Трубопроводный Консорциум (Caspian Pipeline Consortium – CPC), который соединяет казахские нефтяные месторождения с российским портом Новороссийск. Им владеют и управляют западные частные компании и государственные компании России, Казахстана и Омана. Пропускная способность составляет 560 тысяч баррелей в день.
   7. Трубопровод от Чимкента в Казахстане к Чарджоу в Туркмении (через Узбекистан).
   Переходя к газу, следует заметить, что самые большие запасы газа среди центральноазиатских стран на сегодня имеются у Туркмении и Узбекистана, хотя относительно богатые месторождения есть и в Казахстане (особенно на Карачаганаке в Западном Казахстане) и Азербайджане (Шах-Дениз). Возможности центральноазиатских маршрутов транзита газа, которые не контролируются Россией, пока ограничены еще незаконченным трубопроводом БТД от Азербайджана до Турции и коротким трубопроводом Корпедже – Курт-Куй, который идет из Туркмении в Иран. Будущие проекты характеризуются повышенным политическим риском и неблагоприятным инвестиционным климатом.
   Кроме трубопровода Корпедже – Курт-Куй, весь туркменский и узбекский экспорт природного газа контролируется Газпромом, и почти весь туркменский газ экспортируется в Россию через Узбекистан или на Украину через Россию.
   Существующие газопроводы:
   1. Центральная Азия – Центр – трубопровод перекачивает туркменский газ в Россию через Казахстан в систему газопроводов Газпрома, восточная и западная ветви которого имеют пропускную способность 3,53 триллиона кубических футов в год, в будущем есть планы ее увеличения к 2009 году.
   2. Корпедже – Курт-Куй – объединенный проект туркменского и иранского правительств по доставке туркменского газа в Иран. Этот первый нероссийский газопровод в Центральной Азии имеет ежегодную пропускную способность около 300 миллиардов кубических футов.
   3. Ташкент – Бишкек – Алматы – трубопровод, который принадлежит России и транспортирует узбекский газ в Южный Казахстан. Это главный экспортный газопровод Узбекистана, он также используется для поставок газа Кыргызстану. Пропускная способность – приблизительно 777 миллиардов кубических футов.
   Будущие газовые транзитные проекты: Трансафганский трубопровод (ТАФ) и Южнокавказский трубопровод (Баку – Тбилиси – Эрзерум – БТЭ).
   ТАФ предназначен для транспортировки газа из Туркмении через Афганистан до Фазилика – порта на индийско-пакистанской границе. Правительства Туркмении, Афганистана и Пакистана подписали меморандум о намерениях в феврале 2006 г. начать строительство трубопровода, заинтересованность в котором проявляет и Индия. Американские чиновники продвигают ТАФ, который будет переименован в ТАПИ, когда Индия подпишется под меморандумом, отказавшись от идеи альтернативного ирано-индийского трубопровода. Однако нестабильная обстановка в Афганистане и вопросы, касающиеся коммерческой жизнеспособности проекта (запланированная пропускная способность трубопровода 1,1 миллиарда кубических футов), надолго отложили его реализацию.
   БТЭ в настоящее время еще строится. Он будет идти параллельно нефтепроводу БТД от месторождения газа Шах Дениз в Азербайджане к Греции, и будет тогда связан с Nabucco – планируемым газопроводом по транспортировке центральноазиатского и каспийского газа в Грецию, Италию и Австрию. Запланированная пропускная способность БТЭ – 1,5 миллиарда кубических футов – может быть увеличена до 3 миллиардов в 2007 г. Главные акционеры – ВР Statoil, SOCAR, LukAgip, Nico (Иран) и Total.
   Россия через Газпром продолжает получать прибыль как самый крупный потребитель газового экспорта из Центральной Азии. Газпром покупает центральноазиатский газ по низким ценам, которые составляют от одной четверти до одной трети рыночных цен в Европе, а затем перепродает газ по рыночному курсу. В 2003 г. Туркмения подписала соглашение, по которому начнет продавать почти весь свой газ России начиная с 2009 г.
   Однако недавно Китай также проявил интерес к туркменскому газу. 3 апреля 2006 г. лидеры этих двух стран подписали договор, по которому экспортный трубопровод будет построен от Туркмении до Китая, и Китай будет покупать 30 миллиардов кубометров туркменского газа каждый год в течение 30 лет, начиная с 2009 г. На первый взгляд этот китайско-туркменский договор служит хорошим предзнаменованием для иностранных инвестиций в Центральной Азии. Однако есть большие сомнения в том, что Туркмения реально оценила объем своих запасов природного газа. Таким образом, есть предположение, что Туркмения, подписывая договор с Китаем, дважды продала свои запасы газа. Такая вероятность выдвигает на первый план отсутствие прозрачности нефтяных и газовых рынков Центральной Азии.
   Итак, к 2007 г. существует пять маршрутов для нефте– и газопроводов.
   Первый – через Россию и Северный Кавказ.
   Второй – в обход России через Азербайджан и Грузию.
   Третий – через Иран.
   Четвертый – через Казахстан в Китай.
   Пятый – через Афганистан и Пакистан.
   США являются главным спонсором проекта строительства нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан (Турция) в обход территории России. Вариант транзита через Афганистан также был выгоден янки, но боевые действия там препятствуют строительству нефте– и газопроводов. Все остальные варианты транзита не удовлетворяют Вашингтон. Правительство США объявило район Каспия зоной жизненно важных интересов США и всячески старается найти повод для «военного присутствия» на Каспии.

Глава 34
Будут ли янки бомбить Иран, и что при этом делать России

   Основная причина антииранской политики Вашингтона – желание поставить под контроль иранскую нефть. Формально правящие круги Ирана со времен исламской революции продолжают именовать США Сатаной, а Израиль – Малым Сатаной. Но никаких активных действий против них Иран не предпринимал. Исламская Республика Иран вела политику строгого нейтралитета в ходе всех развязанных США войн – против Ирака в 1991 г. и 2003 г. и против Афганистана в 2001 г.
   В 2005 г. президентом Ирана был избран Махмуд Ахмадинежад. Вот краткая биография этого выдающегося деятеля. Он родился в 1335 г. по иранскому календарю (1956 г. – март 1957 г.). В возрасте 19 лет Ахмадинежад получил диплом о среднем образовании и, сдав экзамены, был принят в Тегеранский университет науки и промышленности для обучения по специальности «городское благоустройство». По окончании бакалавриата Ахмадинежад продолжил обучение в магистратуре того же университета и в 1368 г. (1989/90 г.), окончив образование, стал членом научного совета вуза.
   Махмуд Ахмадинежад обладает степенью доктора технических наук по направлению «транспорт и дорожное движение».
   В годы ирано-иракской войны 1980–1988 гг. Ахмадинежад добровольцем пошел в армию и служил в рядах вооруженных сил Исламской Республики Иран.
   В 1990-е гг., прежде чем стать губернатором вновь созданной провинции Ардебиль на северо-западе Ирана, Ахмадинежад четыре года занимал пост заместителя, а затем и префекта городов Маку и Хой.
   В начале 2004 г. Исламский совет Тегерана избрал Махмуда Ахмадинежада мэром иранской столицы.
   Любопытно, что сразу после избрания Ахмадинежада президентом пятеро американцев узнали в нем террориста, который 25 лет назад держал их в заложниках.
   Увидев Ахмадинежада в новостях во время президентской кампании, четверо бывших заложников (Чак Скотт, Дэвид Ройдер, Уильям Догерти и Дон Шарер) списались по электронной почте и обнаружили, что пришли к одному выводу: Ахмадинежад был среди тех, кто захватил посольство. Пятый согласился с ними позже, посмотрев фотографии. «Я могу определенно гарантировать, что он был не просто одним из захватчиков, он присутствовал на моих допросах», – утверждает Ройдер.
   Догерти, который в то время работал на ЦРУ, утверждает, что Ахмадинежад был одним из лидеров банды. Он, в частности, сопровождал представителя Ватикана, который вскоре после начала кризиса предпринял попытку договориться со студентами. «Он был очень жесток, – добавил Шарер. – Был из тех, кто придерживался жесткой линии. Так что вы уже можете делать выводы о том, как будет себя вести их правительство следующие 4–5 лет». [227 - Материалы сайта: http://www.grani.ru/Events/Terror/m.91478.html.]
   Судя по всему, эта «клюква» является продукцией ЦРУ. Далеко не все участники трагедии 25-летней давности согласны с этими пятью американцами. Еще один бывший заложник, полковник авиации в отставке Томас Шефер, сказал, что не узнает в Ахмадинежаде террориста.
   Несколько бывших студентов из числа участников теракта также подтвердили, что избранный президент Ирака не захватывал посольство. То же говорит и его помощник Мейсан Роухани. Недавно в частной беседе Ахмадинежада спросили, участвовал ли он раньше в захватах заложников. Он ответил: «Нет. Я считал, что если мы будем это делать, мир нас проглотит».
   Ахмадинежад в своих официальных выступлениях довольно резко высказывается об Израиле. Каждый раз это вызывает антииранскую истерику в Вашингтоне и Тель-Авиве, а также невнятные бормотания на Смоленской площади в Москве.
   Думаю, что любому психически здоровому человеку ясно: ирано-израильская война в настоящий момент физически невозможна. Зато США и Израиль вполне серьезно грозят Исламской Республике массированными бомбардировками. Повод – работы над ядерным оружием в Иране. Позиция этих стран явно неубедительная. В 2003 г. США напали на Ирак под тем же предлогом, но до сих пор не нашли никаких следов работ там над ядерным или биологическим оружием. А Израиль сам не является участником договора о нераспространении ядерного оружия и отказывается официально признать или опровергнуть факт наличия оного в Армии самообороны Израиля. При этом и евреи, и американцы утверждают, что-де Израиль – «хороший мальчик» и ему положено иметь ядерную бомбу, а Иран – «плохой парень» и ему вообще нельзя иметь никакого оружия, даже обычного.
   Можно только сожалеть, что у нас на Смоленской площади не понимают, что израильское ядерное оружие и его средства доставки намного опаснее для Российской Федерации, чем несколько примитивных ядерных бомб, создаваемых в Иране. По сведениям западных СМИ, к настоящему времени в Израиле изготовлено 100–300 ядерных бомб, а также их средства доставки. Среди последних – баллистические ракеты средней дальности, сверхзвуковые самолеты F-15, которые с помощью воздушных танкеров-заправщиков могут достичь Центрально-Европейской части России.
   Интересно, что еще в 1970-х гг. правительство США заключило с шахом серию контрактов на сумму свыше 20 миллиардов долларов для строительства двадцати атомных реакторов. Понятно, что сейчас в Вашингтоне предпочитают не вспоминать об этих сделках.
   В 1976 г. по договору с Ираном дочерняя организация немецкой компании «Сименс» (Siemens A.G.) – Kraftwerk Union A.G. (KWU) – начала строить атомную электростанцию (АЭС), состоящую из двух легководяных реакторов, в районе портового города Бушир в Персидском заливе. В 1979 г., после того как случилась исламская революция, а затем и захват американского посольства в Иране, Германия прекратила строительство АЭС.
   Россия начала сотрудничество с Ираном в области ядерной энергетики в августе 1992 г. Тогда были подписаны межправительственные соглашения о сотрудничестве в области мирного использования атомной энергии и сооружении атомной электростанции в Иране. Российские специалисты также приняли участие в изучении иранских урановых месторождений, подготовили проект строительства завода по отделению урансодержащей руды от пустой породы.
   В январе 1995 г. глава Минатома РФ Виктор Михайлов, буквально «на крыле самолета», подписал «Протокол переговоров между министром РФ по атомной энергии и вице-президентом Исламской Республики Иран, Президентом Организации по атомной энергии Ирана доктором Р. Амроллахи». Протокол, в частности, предусматривал в шестимесячный срок «провести переговоры по подписанию контракта на строительство центрифужного завода по обогащению урана». После того как этот документ попал в руки американцев, разгорелся скандал, поскольку центрифужная технология обогащения урана позволяет наработать материал для создания ядерного оружия.
   В дальнейшем Россия выразила готовность поставить в Иран атомный реактор на тяжелой воде. Этот реактор также позволял выработать плутоний, который можно было использовать для создания атомной бомбы. Министр Михайлов пресек эту инициативу.
   Американцы ввели санкции против нескольких предприятий ядерного комплекса РФ.
   Кроме России и Германии, с Ираном в области ядерной энергетики в разное время сотрудничали Аргентина (контракт был сорван под давлением США), Венгрия, Чехословакия (изучение месторождений урана), Китай (завод по изготовлению оболочек для ядерного топлива строился, несмотря на давление США). Китайцы также поставили в Иран тяжеловодный ядерный реактор нулевой мощности, непригодный для наработки оружейного плутония.
   В последнее время российский «Атомстройэкспорт» участвует в создании атомной электростанции в Бушире.
   23 декабря 2006 г. Совет Безопасности ООН принял резолюцию о вводе санкций против Ирана. Эти санкции заключаются в запрете на экспорт оборудования для ядерных программ Ирана. По заявлению представителей МИД РФ санкции не должны помешать российско-иранскому сотрудничеству в строительстве АЭС в Бушире.
   Остановят ли принятые санкции работы над ядерным оружием? Весьма маловероятно, и правительство Ирана это косвенно подтвердило. Поэтому возникает весьма важный вопрос: нападут ли США на Иран, и какова в этом случае будет позиция Российской Федерации?
   Сейчас вооруженные силы Исламской Республики Иран являются крупнейшими по численности на Ближнем и Среднем Востоке. Они имеют опыт ведения боевых действий, полученный в ходе ирано-иракской войны 1980–1988 гг.
   На 1 января 2000 г. боевой состав вооруженных сил Ирана насчитывал: 44 дивизии (32 пехотные, три механизированные, семь бронетанковых, одна воздушно-десантная и одна воздушно-штурмовая); 24 отдельные бригады (17 пехотных, две бронетанковые и пять воздушно-десантных); 7 ракетных бригад; 10 артиллерийских групп; 18 групп ПВО и зенитной артиллерии; 8 инженерных бригад (различного назначения); 2 бригады химических войск; 4 бригады армейской авиации; 25 эскадрилий боевой авиации; 14 эскадрилий вспомогательной авиации; шесть бригад кораблей и катеров и две бригады морской пехоты. На вооружении соединений и частей иранской армии имеются: 32 пусковые установки оперативно-тактических ракет; 84 пусковых установок тактических ракет; 30 пусковых установок противокорабельных ракет; 2400 боевых танков; 1800 орудий полевой артиллерии; 700 реактивных систем залпового огня; 4000 минометов; 600 противотанковых ракетных комплексов; 900 безоткатных орудий; 270 самолетов боевой авиации; 375 боевых вертолетов; 164 пусковые установки зенитных управляемых ракет; 1500 орудий зенитной артиллерии; 1700 зенитных ракетных комплексов; 26 надводных боевых кораблей; три подводные лодки и 170 боевых катеров.
   19 августа 2006 г. в Иране были проведены крупномасштабные общевойсковые учения «Удар Зольфакара». В маневрах участвовало 120 тысяч военных, было задействовано 12 дивизий сухопутных войск. В ходе учения были закончены войсковые испытания истребителя-бомбардировщика «Саека» («Молния»). Новая машина представляет собой глубокую модернизацию американского истребителя-бомбардировщика F-18.
   Главнокомандующий армией Исламской Республики Иран дивизионный генерал Атаоллах Салехи заявил, что самолет целиком и полностью спроектирован, произведен и модернизирован специалистами Университета им. Шахида Саттари ВВС армии Ирана. «Ни одна страна не помогала нам в этой области, мы были вынуждены действовать самостоятельно, опираясь на собственные силы и знания», – утверждает главком.
   Далее генерал Салехи заявил, что «истребитель „Саека“ намного мощнее своего американского аналога F-18. Самолет ранее успешно прошел летные испытания, а в ходе учений „Удар Зольфакара“ выполнил боевую стрельбу ракетами класса „воздух – земля“ и бомбометание. По итогам испытаний истребитель „Саека“ принят на вооружение ВВС армии Ирана».
   По сообщениям прессы, в рамках тех же учений были проведены испытания легкого истребителя-бомбардировщика «Азарахш», созданного на базе американского истребителя F-5.
   В ходе маневров успешно прошли испытания новых авиабомб с лазерным наведением, модернизированных управляемых ракет класса «воздух – земля», новой системы противоракетной обороны, модифицированных ракет «Hawk» класса «воздух – воздух» и новых оружейных и противорадарных систем на самолетах F-5.
   Ранее в ходе морской фазы учений состоялись пуски ракет морского базирования «Сакеб» («Пронзающая»). Кроме того, на полигоне близ города Кашан была испытана тактическая ракета «Саека» («Молния») радиусом действия до 250 км.
   Экспорт российского оружия в Иран невелик. Так, в 1990-х гг. туда были поставлены четыре сравнительно современные дизельные подводные лодки проекта 877ЭКМ. В 2004 г. был подписан контракт на поставку зенитно-ракетного комплекса средней дальности «Тор М1».
   Нетрудно догадаться, что показанная в 2006 г. новая «самая скоростная в мире» торпеда иранских ВМС – это советская реактивная торпеда ВА-111 «Шквал». Торпеда «Шквал» имеет стандартные габариты – калибр 533,4 мм и длину 8200 мм, что теоретически позволяет стрелять ею из обычных торпедных аппаратов (возможно, при небольших переделках). Вес торпеды 2700 кг, мощность боеголовки в тротиловом эквиваленте – не менее 210 кг. Эффективная дальность стрельбы торпедой – 7 км. Изюминкой торпеды является ее огромная маршевая скорость – 90—100 м/с.
   Интрига со «Шквалом» заключается лишь в том, кто продал ее Ирану – Россия или Кыргызстан? Ведь испытания «Шквала», как, впрочем, и многих других систем вооружения ВМФ, производились на озере Иссык-Куль.
   В 2001 г. Республика Украина потихоньку продала 18 крылатых ракет Х-55, 6 из которых ушли в Китай, а 12 – в Иран. Сделка была незаконной, поскольку все крылатые ракеты Х-55 Украина должна была вернуть России в счет погашения долга за газ.
   Крылатая ракета воздушного базирования Х-55 аналогична американской крылатой ракете AGM-86B, которая широко применялась для ударов по Югославии, Ираку и Афганистану. Стартовый вес Х-55 – 1250 кг, вес боевой части – 410 кг. Обшивка фюзеляжа, крылья и оперение изготовлены из специальных радиопоглощающих материалов, что делает ракету почти невидимой для радара. Маршевая высота полета 40—110 м. Дальность стрельбы – до 2500 км. Система управления инерциальная (то есть не подвержена помехам), с коррекцией по рельефу местности.
   Иран располагает огромными лайнерами «Боинг-747» и самолетами-заправщиками «Боинг-707», и они при желании могут доставить Х-55 даже к берегам Америки.
   Точное число ракет Х-55, доставленных с Украины в РФ, неизвестно, видимо, их около 500. Почему бы им не попасть в Иран, и пусть янки гадают на кофейной гуще, откуда они прибыли? Тем более что в России сейчас изготавливаются куда более современные ракеты Х-55СМ.
   Москва несколько раз отказывалась продать Ирану зенитный комплекс дальнего действия С-300. Однако в западных СМИ появилась информация о том, что С-300 могут быть получены Ираном от Беларуси. Ее президенту Лукашенко нечего терять в отношениях с Западом, а стоимость этих ЗРК достаточно высока.
   27 октября 2005 г. с космодрома Плесецк ракета «Космос-3М» (11К65М) вывела на орбиту иранский спутник «Сина-1». Спутник был создан в омском ПО «Полет» по заказу иранского Института прикладной механики. Вес спутника 160 кг. На его борту установлены телевизионные камеры, передающие изображение наземных целей с разрешающей способностью 50 м.
   У разведывательных спутников США и РФ разрешающая способность намного выше, но и такой спутник позволяет вести разведку кораблей, аэродромов и других военных объектов. Я уж не говорю о том, что 50 м – это объявленная разрешающая способность. А вдруг в «Полете» «перевыполнили план»?
   Западные военные аналитики считают, что американское нападение на Иран будет развиваться по иракскому сценарию. Действительно, американские самолеты и ракеты могут нанести удар по Ирану со всех сторон – с авиабаз в Ираке, Афганистане, Пакистане, с бывших советских аэродромов в Средней Азии. ВМФ из Персидского залива и Аравийского моря может нанести удар силами авианосной авиации, а также крылатыми ракетами «Томагавк», запущенными с подводных лодок, крейсеров и эсминцев.
   Существующие силы ПВО Ирана не смогут отразить эти удары, и американцам удастся поразить большую часть запланированных объектов. Но на этом сравнения Ирана с Ираком заканчиваются. В Ираке янки удалось подкупить высший командный состав и добиться легкой победы. Поддержка населением Ирака Саддама Хусейна была далеко не полной.
   В Иране же духовенство поддерживает свое правительство, а народ безоговорочно верит духовенству. Среди генералитета, безусловно, могут найтись предатели, но личный состав иранских войск никогда не допустит развала армии, как в Ираке. Нападение на Иран может превратиться в войну Запада с Исламом.
   В колоде американцев есть затасканная «шестерка» – сын свергнутого в 1979 г. шаха Реза Пехлеви. Этот «шах» с 1978 г. живет в Америке, дослужился до полковника ВВС США. Сейчас он живет с женой и тремя дочерьми в штате Мэриленд. В беседе с корреспондентом газеты «Известия» Реза Пехлеви заявил: «Мы призываем иранцев к массовым акциям гражданского неповиновения. А от мирового сообщества требуем ввести санкции – такие, которые накажут режим, но не навредят народу. Например, можно объявить членов правительства Махмуда Ахмадинежада персонами нон грата. Когда режим будет свергнут, мы организуем общенациональный референдум – чтобы иранский народ сам решил, какое политическое будущее для себя хочет. Проведем демократические выборы». [228 - «Известия» от 30 мая 2006 г.]
   Увы, корреспондент забыла спросить: кто такие «мы»? Это, может быть, сам Его Величество говорит о себе во множественном числе, а может, речь идет об армии США, ведь он является ее резервистом? Во всяком случае, речь не идет об иранском народе. Ни в самом Иране, ни среди примерно 3,5 миллиона иранцев, живущих в США, Реза Пехлеви не пользуется популярностью. Зато у американских спецслужб болит голова, что делать в случае войны с этими 3,5 миллиона человек – то ли отправлять их в концлагеря, как людей с примесью японской крови в 1941 г., то ли ждать масштабных терактов.
   Не следует забывать, что Иран имеет огромную сухопутную границу с Ираком и Афганистаном и соответственно может оказать существенную поддержку антиамериканским силам в обеих странах.
   Немедленно возобновится и «танкерная война» на фронте длиной в 1000 км в водах Персидского залива. Причем сейчас иранские морские силы вооружены на порядок лучше, чем в 1980-х гг.
   Какова же должна быть позиция России? Она должна определяться следующими очевидными постулатами.
   Создание атомного оружия в Иране, безусловно, противоречит интересам России, но ядерное оружие Израиля создает куда большую угрозу. Поэтому резонно нашему МИДу выдвинуть предложение о создании безъядерной зоны на Ближнем Востоке, включая Иран и Израиль. В любых высказываниях наших деятелей и СМИ на предмет нераспространения ядерного оружия эти страны должны упоминаться только вместе и рядом.
   Поставка оружия в Иран должна зависеть от степени американской угрозы. С одной стороны, нельзя исключить возникновения в обозримом будущем вооруженного конфликта Российской Федерации с Ираном, например, из-за дна Каспия. С другой стороны, вероятность подобного конфликта на порядок меньше вероятности нападения США на Иран. А победа янки в этой войне неизбежно приведет к созданию на территории Ирана военно-воздушных баз, а на Каспийском море – военно-морских баз США. А это неизбежно будет способствовать полному выдворению России с берегов Каспия.
   Россия может предоставлять Ирану информацию со своих разведывательных спутников «в режиме реального времени», что основательно затруднит действия США. Документально доказать факт такого сотрудничества почти невозможно.
   Большую роль в усовершенствовании ПВО нашего соседа могут сыграть комплексы С-300 «Фаворит» и последние разработки ПЗРК «Игла», обеспечивающие повышенную помехоустойчивость.
   Российская Федерация обладает огромными запасами морских мин. Нужды в таком объеме минных арсеналов нет, и их хранение обходится государству «в копеечку». Все эти запасы легко могут быть выставлены на путях танкеров в Персидском заливе. Почему бы их не продать Ирану?
   Немного истории. В октябре 1950 г. армада американских кораблей как минимум две недели не могла высадить десант в северокорейском порту Вонсан. А там были древние якорные мины контактного действия, поставленные с рыбацких парусных джонок.
   В 1972 г. американская авиация заминировала порт Хайфон. Причем советские и вьетнамские тральные силы в течение многих месяцев не могли разминировать порт Хайфон, и полное очищение порта от мин было произведено только после окончания войны с помощью американцев.
   В 1971 г. индусы поставили заграждение из старых мин у пакистанского порта Читтатонг. После войны индусы сами не смогли очистить подходы к порту, и советское соединение тральных сил с марта 1972 г. по июнь 1974 г., то есть более двух лет, тралило этот район.
   Мины, выставленные ВМФ Египта в 1973 г., в течение почти двух лет тралились чуть ли не всем миром: страны НАТО – у средиземноморских берегов Египта, а советский флот (10 тральщиков и 4 вертолета-тральщика) – в Красном море.
   В ходе войны в Персидском заливе в январе – феврале 1991 г. («Буря в пустыне») американцы и их союзники так и не сумели высадить морской десант на юге Ирака из-за минной опасности. Ирак произвел минирование северной части Персидского залива, особенно на подступах к десантоопасным участкам побережья Кувейта, выставив оценочно 2000 мин шестнадцати различных типов. В тралении этих мин приняли участие морские тральщики и вертолеты-тральщики США, Англии, Бельгии и ФРГ. Всего за январь – февраль 1991 г. ими было вытралено 112 мин, в основном советского производства, типа АМД, КМД «Краб». Тем не менее до конца боевых действий ни одно подразделение союзных войск не было десантировано на берег. Это было крупнейшее поражение ВМФ США в послевоенный период.
   С 1960 г. в СССР были созданы реактивные всплывающие мины с углублением от 40 до 300 м. Причем последние образцы мин-ракет (ПМР-1) обладают способностью самоприцеливания. То есть донная мина обнаруживает и идентифицирует цель, а затем направляет на нее ракету и производит выстрел. Кроме того, создано несколько образцов мин-торпед. Такие мины обнаруживают и идентифицируют цель, а затем выпускают по ней самонаводящуюся торпеду.
   Наконец, в СССР в конце 1970-х гг. были приняты на вооружение самотранспортирующиеся мины. Такие мины предназначены для подводных лодок, но они могут ставиться даже с небольших надводных судов и катеров. Мины созданы на базе 533-мм и 650-мм дальноходных торпед (у первых дальность хода – 17 км, у вторых – 50 км). Самотранспортирующиеся торпеды, выпущенные с катеров, вертолетов, нефтяных платформ или береговых торпедных аппаратов, проходят заданное расстояние и ложатся на грунт, становясь донными минами. Подобные мины идеально подходят для Персидского залива.
   Коктейль из небольшого числа (100–500) современных мин и нескольких тысяч старых мин, изготовленных в 1945–1960 гг., может фактически парализовать судоходство в Персидском заливе. Не стоит забывать, что даже небольшое повышение цен на нефть дает большие барыши российским нефтяным компаниям. А полное прекращение транзита нефти из Персидского залива неизбежно приведет западную экономику к катастрофе.
   Большую помощь Ирану в предвоенный период могут оказать и российские дипломаты, если они решительно заявят о том, что РФ будет защищать любыми средствами свои экономические интересы.
   Так, например, нетрудно догадаться, что боевые действия ВВС и ВМФ США на Каспии могут привести к уничтожению танкеров и нефтяных терминалов и к загрязнению моря. Вспомним хотя бы о том, что на Каспии сосредоточено 80 % мировых запасов осетровых рыб, а главным их экспортером является Россия.
   Почему бы России не заявить, что она не потерпит никаких боевых действий на Каспийском море и не допустит экологической катастрофы? А любое воздушное или морское судно, обнаруженное на Каспийском море и заведомо не принадлежащее прикаспийским государствам, будет уничтожено силами ПВО или Каспийской военной флотилии.
   Соответственно если на Каспии, даже в нейтральных водах, будут обнаружены диверсанты неприбрежных стран, какие-нибудь рейнджеры или «морские котики», то с ними будут поступать как с обычными бандитами и международными террористами.
   А возможность появления американских самолетов и даже военных кораблей на Каспии вполне реальна. Западные СМИ давно сообщают о том, что США договорились с Азербайджаном на случай войны с Ираном. В этом случае Азербайджан предоставит янки свои аэродромы и порты. Оплата – миллионы долларов и санкция на «освобождение» Нагорного Карабаха. Нетрудно представить, что в этом случае в Закавказье начнется большая война.
   Россия любой ценой, даже угрозой начала тотальной войны, должна остановить проникновение США в прикаспийский регион. Уже сейчас РФ занимает позиции на Каспии на уровне владений Ивана Грозного. Уйдя совсем с Каспия, России будет уже негде остановиться, разве что в пределах Московского княжества Ивана Калиты.
   Не следует забывать, что первая линия обороны России, в том числе и на Каспии, лежит на Смоленской площади в Москве. И пока не пролилась кровь, пора бы оттуда убрать невнятно бормочущих дипломатов. Такие могут привести Россию или к гибели, или к войне. Молотов и Громыко не были лишены недостатков, но именно такие люди сейчас нужны в МИДе. Понятно, что и в Кремле должны быть настоящие вожди нации, достойные Ивана III, Ивана Грозного, Петра Великого, Екатерины Великой и Иосифа Сталина.

Список использованной литературы

   Агаев С.Л. Иран: рождение республики. М.: Политиздат, 1984.
   Алиев С.М. История Ирана. ХХ век. М.: ИВ РАН-Крафт+, 2004.
   Баранец В.Н. Генштаб без тайн. М.: Политбюро, 1999.
   Бариев Р.Х. Волжские булгары. История и культура. СПб.: Агат, 2005.
   Бизертский морской сборник. 1921–1923. Избранные страницы / Сост. В.В. Лобыцын. М.: Согласие, 2003.
   Боевая летопись военно-морского флота, 1941–1942 / Авторский коллектив: Г.А. Амон, А.А. Комаров, О.Ю. Кузнецов и др. М.: Военное издательство, 1983.
   Боевая летопись военно-морского флота, 1943 / Авторский коллектив: А.П. Аристов, М.С. Монаков, С.С. Бережной и др. М.: Воениздат, 1993.
   Большевистское руководство. Переписка. 1912–1927. М.: РОССПЭН. 1996.
   Боргезе В. Десятая флотилия. М.: Издательство иностранной литературы, 1957.
   Брук С.И. Население мира. Этно-демографический справочник. М.: Наука, 1981.
   Великий Волжский путь. Материалы Круглого стола и Международного научного семинара. Казань, 28–29 августа 2000 года. Казань: Мастер-Лайн, 2001.
   Висковатов А. Краткий исторический обзор морских походов русских и мореходства их вообще до исхода XVII столетия. М.: Воениздат, 1946.
   Во славу российской нефти: Материалы научно-исторической конференции «Роль частного предпринимательства в развитии нефтяной промышленности России во второй половине XIX века», 28 февраля 2006 г. М.: ЗАО «Мосиздатинвест», 2006.
   Военная энциклопедия / Под ред. К.И. Величко, В.Ф. Новицкого, А.В. Фон-Шварца и др.: В 18 т., Петербург, 1911–1915.
   Военные моряки в борьбе за власть Советов в Азербайджане и Прикаспии. 1918–1920 гг. Баку, 1971.
   Греков Б.Д. Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. М.: Богородский Печатник, 1998.
   Гречко А.А. Битва за Кавказ. М.: Воениздат, 1973.
   Гусейнов В.А. Каспийская нефть. Экономика и геополитика. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002.
   Директивы командования фронтов Красной Армии (1917–1922). Сборник документов в 4 т. М.: Воениздат, 1974.
   Документы внешней политики СССР. М.: Политиздат, 1952
   Доценко В. Флоты в локальных конфликтах второй половины ХХ века. М.: АСТ; СПб: Terra Fantastica, 2001.
   Древнерусские княжества X–XIII вв. / Под ред. Л.Г. Бескровного, М.: Наука, 1975.
   Древняя Русь в свете зарубежных источников / Под ред. Е.А. Мельниковой, М.: Логос, 2003.
   Загоскин Н.П. Русские водные пути и судовое дело в до-Петровской России, Казань, 1909.
   Зайцев И.В. Астраханское ханство. М. Восточная литература, 2004.
   Залесский К.А. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. М.: Вече, 2000.
   Зарубежные страны. Справочник. М.: Государственное издательство политической литературы. 1957.
   Зейналов Р.Э. Военное строительство в Азербайджанской ССР 1920 – июнь 1941 гг. Баку: Элм, 1990.
   Иванов Ю.Г. Старинные крепости России. Смоленск: Русич, 2004
   Игнатьев А.В. Внешняя политика России в 1905–1907 гг. М.: Наука, 1986.
   Изборник (Сборник произведений литературы Древней Руси) / Сост. Л.А. Дмитриев, Д.С. Лихачев. М.: Художественная литература, 1969.
   Исаков И.С. Каспий, год 1920. М.: Советский писатель, 1973.
   История дипломатии. Т. II. Дипломатия в новое время 1871–1914. Автор тома В.М. Хвостов. М.: Государственное издательство политической литературы, 1963.
   История железнодорожного транспорта России и Советского Союза / Под ред. В.Е. Павлова, М.М. Уздина. Т. 2. 1917–1945 гг. СПб.: ОАО «Иван Федоров», 1997.
   История отечественного судостроения. В 5 т. / Под ред. И.П. Спасского. СПб.: Судостроение, 1996.
   Карель П. ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ. КНИГА 1. Гитлер идет на Восток. 1941–1943. М.: ИЗОГРАФУС, ЭКСМО, 2003.
   Карпов С.П. Путями средневековых мореходов. М.: Восточная литература, 1994.
   Керсновский А.А. История русской армии. В 4 т. М.: Голос, 1999.
   Кирилов И.К. Цветущее состояние Всероссийского государства. М.: Наука, 1977.
   Ленин В.И. Военная переписка (1917–1920). М. Воениздат, 1956.
   Ленский А.Г., Цыбин М.М. Советские сухопутные войска в последний год Союза ССР. Справочник. СПб.: В&K, 2001.
   Лишин Н.Н. На Каспийском море год белой борьбы. Прага: Издание Морского журнала, 1938.
   Мавродин В.В. Начало мореходства на Руси. Ленинград, 1950
   Майстер Ю. Восточный фронт. Война на море 1941–1945 гг. М.: Эксмо, 2005.
   Макарихин В.П. Новгород Земли Низовской. Повествование о великом князе Юрии Всеволодоче, Нижний Новгород: Нижний Новгород, 1994.
   Маковский А.А. Радченко Б.М. Каспийская Краснознаменная. М.: Воениздат, 1982.
   Манфред А.З. Наполеон Бонапарт. М.: Мысль, 1973.
   Морской атлас. Т. III. Военно-исторический. Ч. 2. Описания к картам / Под ред. С.Г. Горшкова. М.: Издание Главного Штаба ВМФ, 1966.
   Мошков Ф.А. Морская пограничная охрана России: от Петра I до наших дней: краткий исторический очерк. М.: Граница, 2003.
   Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933–1945. М.: Издательство иностранной литературы, 1976.
   Персиц М.А. Застенчивая интервенция. О советском вторжении в Иран и Бухару в 1920–1921 гг. М.: Издательский Дом «Муравей-Гайд», 1999.
   Першке С. и Першке Л. Русская нефтяная промышленность, ее развитие и современное положение в статистических данных. Тифлис, 1913.
   Пехлеви М.Р. Белая революция. Париж, 1967.
   Под стягом России. Сборник архивных документов / Сост., примеч. А.А. Сазонова, Г.Н. Герасимовой, О.А. Глушковой, С.Н. Кистерева. М.: Русская книга, 1992.
   Политические партии. Справочник / Под ред. В.В. Загладина, Г.А. Киселева. М.: Политиздат, 1981.
   Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в десяти томах. М.: Издательство Академии наук СССР, 1958.
   Роковые решения. Пер. с англ. М.: Воениздат, 1958.
   Россия (СССР) в локальных войнах и военных конфликтах второй половины ХХ века / Под ред. В.А. Золотарева. М.: Кучково поле, Полиграфресурсы, 2000.
   Россия. 1913 год. Статистико-документальный справочник / Ред. – составит. А.М. Анфимов, А.П. Корелин. СПб.: Блиц, 1995.
   Россия. ХХ век. Документы. 1941 год. В 2-х кн. / Сост. Л.Е. Решин и др.; под ред. В.П. Наумова. М.: Международный фонд «Демократия», 1998.
   Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества. М.: Наука, 1993.
   Савельев Е.П. Древняя история казачества. М.: Вече, 2002.
   Сахаров А.Н. Степан Разин. М.: Молодая гвардия, 1987.
   Семенов Л.С. Путешествие Афанасия Никитина. М.: Наука, 1980.
   Симонян Р.Г. Военные блоки империализма. М.: Воениздат, 1976.
   Скрынников Р.Г. Сибирская экспедиция Ермака. Новосибирск: Наука, 1986.
   Славяне и скандинавы / Под ред. Е.А. Мельниковой. М.: Прогресс, 1986.
   Слинкин М.М. Ирано-иракская война 1980–1988 гг. Борьба на море. Симферополь: Таврический национальный университет, 2001.
   Смирнов А.А. Морская история казачества. М.: Яуза, Эксмо, 2006.
   Совершенно секретно! Только для командования! Документы и материалы. М.: Наука, 1967.
   Соловьев С.М. История России с древнейших времен. В 15 кн. М.: Издательство социально-экономической литературы, 1961.
   Соловьев С.М. Сочинения в восемнадцати книгах. М.: Мысль, 1993.
   Стрелянов П.Н. (Калабухов). Неизвестный поход. Казаки в Персии в 1909–1914 гг. М.: Рейтар, 2001.
   Судоплатов П.А. Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950 годы. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1997.
   Тике В. Марш на Кавказ. Битва за нефть 1942–1943 гг. М.: Эксмо, 2005.
   Тьюгендхэт К., Гамильтон А. Нефть. Самый большой бизнес. М.: Прогресс, 1978.
   Уингейт Ф., Миллард Э. Викинги. М.: Росмэн, 1995
   Флот в белой борьбе / Сост. С.В. Вроков. М.: Центрполиграф, 2002.
   Халиков А.Х. Монголы, татары, Золотая Орда и Булгария. Казань, Академия наук Татарстана, 1994.
   Цыбин В.М., Ашанин Е.А. История волжского казачества. Саратов: Приволжское книжное издательство, 2002.
   Широкорад А.Б. Битва за Черное море. М.: АСТ: Транзиткнига, 2005
   Широкорад А.Б. Великая речная война. 1918–1920 гг. М.: Вече, 2006.
   Широкорад А.Б. Огненный меч Российского флота. М.: Яуза, Эксмо, 2004.
   Широкорад А.Б. Россия – Англия: неизвестная война, 1857–1907. М.: АСТ, 2003.
   Широкорад А.Б. Тысячелетняя битва за Царьград. М.: Вече, 2005.
   Широкорад А.Б. Утерянные земли России. От Петра I до Гражданской войны. М.: Вече, 2006.
   Штылько А. Волжско-каспийское судоходство в старину. СПб, 1892.
   Шубин И.А. Волга и волжское судоходство. М.: Транспечать, 1927.
   Эдлинский С.Ф. Каспийский транспортный флот в Великой Отечественной войне Советского Союза 1941–1945 гг. М.: Морской транспорт, 1963.
   Curzon G. N. Persia and the Persian question. London, 1892

А. Б. Широкорад Каспий – русское озеро

Глава 1 Откуда взялась Русь?

Глава 2 Великий Волжский путь

Глава 3 Походы ушкуйников

Глава 4 Взятие Астрахани

Глава 5 «На Волге быть – ворами слыть»

Глава 6 Как царь Алексей флот строил

Глава 7 Казаки на Яике и Тереке

Глава 8 Персидский поход Петра

Глава 9 Борьба за Закавказье

Глава 10 Дела железнодорожные

Глава 11 Нефть, нефть, нефть!

Глава 12 Судоходство на рубеже веков

Глава 13 Русско-британская колония

Глава 14 Как Каспий стал английским озером

Глава 15 Разгром Красного флота

Глава 16 Флибустьеры Кости Шуберта

Глава 17 Андреевский флаг над Каспием

Глава 18 Баку вновь становится красным

Глава 19 Энзелийская побудка

Глава 20 Как персы вместо Совнаркома получили нового шаха

Глава 21 Несостоявшаяся бомбардировка Баку

Глава 22 Вторжение в Иран

Глава 23 Гитлер идет на Баку

Глава 24 Война без войны

Глава 25 Каспий объявлен театром военных действий

Глава 26 Даешь единый Азербайджан!

Глава 27 Падение Мосаддыка

Глава 28 «Белая революция» шаха

Глава 29 Гибель 2,5-тысячелетней монархии

Глава 30 Ирано-иракская война

Глава 31 Танкерная война

Глава 32 Военный вектор распада Союза

Глава 33 Большая нефть и большая политика

Глава 34 Будут ли янки бомбить Иран, и что при этом делать России