Джеймс Хедли Чейз
Цветок орхидеи

   JAMES HADLEY CHASE
   The flesh of the orchid
   A Novel

Глава 1

   Откуда-то из глубины здания, заглушая шум ветра, который сотрясал стены и оконные стекла, сквозь обитые войлоком стены долетели истошные женские крики. Жуткие вопли издавал скорее человек, лишенный рассудка, нежели существо, испытывающее боль или страх. Приглушенный крик достигал высшей точки, затем постепенно замирал, переходя в безумное хныканье от жалости к себе и угрызений совести.
   Молодая привлекательная медсестра несла поднос с ужином по широкому коридору, тянувшемуся вдоль всего здания. Она остановилась у одной из дверей и поставила поднос на белый эмалированный стол у стены.
   В этот момент из-за угла появился коренастый мужчина. Заметив сестру, он похотливо улыбнулся, блеснув двумя золотыми зубами, однако лицо его скривилось в кислой гримасе, когда женщина со второго этажа снова принялась истошно кричать.
   – От этих воплей меня пробирает дрожь, – бросил мужчина, неуклюжей походкой приблизившись к сестре. – Дал бы ей хорошенько, тогда хоть орала бы не напрасно.
   – А! Это из десятой палаты, – пояснила сестра и кокетливо поправила золотистые вьющиеся волосы, обрамлявшие ее хорошенькое личико под накрахмаленным чепчиком. – Она всегда так ведет себя во время грозы. Пора переводить ее в звуконепроницаемую палату.
   – Ей следует всадить укол, – заметил мужчина. – Она действует мне на нервы. Знай я, что здесь такое творится, никогда не согласился бы на эту работу.
   – Джо, да не заводись ты так. – Сестра безрадостно усмехнулась. – Не забывай, что это психиатрическая лечебница. Чего же ты ждал от работы в этом заведении?
   – Только не этого, – ответил Джо, качая головой. – Здесь все действует мне на нервы. Сегодня утром умалишенная из пятнадцатой палаты чуть не выцарапала мне глаза. Ты слышала об этом?
   – А кто же не слышал? – Сестра снова рассмеялась. – Говорят, ты дрожал как осиновый лист.
   – Я не сумел придумать другой уловки, чтобы выклянчить у доктора Треверса рюмку бренди, – признался Джо, широко улыбаясь. – Но этот болван сунул мне под нос salvolatile [1 - Нюхательная соль. (Здесь и далее примеч. пер.)]. – Последнее слово далось Джо с трудом, и он выглядел глуповато, пытаясь правильно выговорить его. Потом он на мгновение задумался и добавил: – Только прислушайся к этому ветру. Здесь и так жутко, а тут еще ветер стонет, точно заблудшая душа.
   – Это ты в книге вычитал, – поддела сестра. – А мне нравится, как завывает ветер.
   – Тогда наслаждайся, – резко ответил Джо.
   Вопли сумасшедшей женщины вдруг перешли в раскаты пронзительного безрадостного смеха, жуткого, протяжного, размеренного: среди бушующей грозы в этом смехе сквозило нечто потустороннее, вселяющее страх.
   – Может быть, тебе и этот хохот нравится? – поинтересовался Джо. Он стиснул зубы, в его взгляде читалась тревога.
   – К этому привыкаешь, – безразлично ответила сестра. – Душевнобольные все равно что дети: обожают самовыражаться.
   – Тогда с ней все в порядке, – заметил Джо. – Она, должно быть, гордится собой.
   Наступила пауза, затем сестра спросила:
   – Ты уже сдал дежурство?
   Джо посмотрел на нее с дружелюбной усмешкой.
   – Это приглашение? – спросил он, придвигаясь ближе.
   Сестра рассмеялась.
   – Ах, Джо, боюсь, что нет. Мне нужно разнести еще восемь ужинов, – посетовала она. – На это уйдет не меньше часа.
   – К черту все это! – воскликнул Джо. – Я иду спать. Сэм уже лег. Нам вставать в четыре утра. К тому же у меня нет охоты слушать вопли этой помешанной. Сыт по горло.
   – Ладно, отправляйся спать, – сказала сестра, вскинув голову. – Я без компании не останусь. Мы с доктором Треверсом перекинемся в джин-рамми [2 - Джин-рамми – разновидность карточной игры под общим названием рамми.].
   Джо ехидно улыбнулся:
   – Для него, пожалуй, нет ничего важнее игры в карты. У доктора Треверса ты не научишься ничему новому. Он столь же неинтересен, как его стетоскоп.
   – Знаю… Доктор Треверс не такой оригинал, как ты, Джо.
   Джо потянул носом и взглянул на поднос с ужином, стоявший на столе.
   – А их тут неплохо кормят, правда? – сказал он и взял веточку сельдерея из стеклянной вазочки на подносе. – Пока не пришел сюда, я думал, что им бросают сырое мясо через железные решетки.
   Джо откусил сельдерея и стал жевать его.
   – Эй, оставь в покое ужин моей больной! – негодующе воскликнула сестра. – Веди себя как следует. Здесь так не принято.
   – А я уже принял, – честно признался Джо. – Ох, как вкусно. К тому же больная не хватится веточки сельдерея, ведь она только и думает, что о своих миллионах.
   – Вот как. Значит, ты уже слышал об этом?
   Джо поедал ее глазами.
   – Я знаю почти все. Я подсматривал в замочную скважину, пока доктор Треверс трепался по телефону. Шесть миллионов долларов. Разве не такую сумму оставил ей Блэндиш? – Джо сложил губы, будто собираясь свистнуть. – Подумать только! Шесть миллионов зеленых.
   Сестра вздохнула. Она думала об этом весь день.
   – Что ж, кое-кому безумно везет, – заметила она, прислонилась к стене и внимательно изучала Джо. Он обладал какой-то животной привлекательностью.
   – Как она выглядит? – спросил Джо, указав стеблем сельдерея на дверь. – Я много слышал о ней. Сэм говорит, что дамочка в самом соку. Это правда?
   – Видела я девиц и похуже, – уклончиво ответила сестра. – Джо, она не в твоем вкусе.
   – Это ты так считаешь, – ухмыляясь, сказал Джо. – Если пилюлю подсластить шестью миллионами долларов, то и лошадь миссис Астор [3 - Миссис Астор – первая женщина – член британского парламента (1879–1964), увлекавшаяся скачками.] придется мне по вкусу. Я бы уже завтра женился на этой девице, если бы она позволила мне запустить руку в свой кошелек. Пожалуй, ты могла бы уговорить ее и тогда стала бы подружкой невесты.
   – Джо, ты вряд ли захочешь обзавестись такой женой, – захихикала сестра. – Тебе пришлось бы опасаться сомкнуть глаза. Она только и думает, как кого-либо прикончить.
   – Разве такая мысль не приходит в голову большинству женщин? – возразил Джо. – Если она столь хороша, как утверждает Сэм, я и не подумаю закрывать глаза. Ради таких денег я бы рискнул. Пожалуй, я сумел бы с ней справиться. Мой взгляд обладает гипнотической силой. – Он похлопал сестру по бедру. – Скоро я тебя загипнотизирую.
   – Меня вряд ли придется гипнотизировать, – ответила сестра, рассмеявшись. – Джо, ты это хорошо знаешь.
   – Да, это правда, – подтвердил Джо.
   Сестра взяла поднос.
   – Мне пора идти. Так я увижу тебя сегодня вечером? – Она лукаво взглянула на него. – Неужели ты станешь впустую тратить время, валяясь в постели?
   Джо оглядел ее с головы до ног, прикидывая, что сулит ему заманчивое свидание, и многозначительно улыбнулся.
   – Хорошо. Встретимся в восемь часов, – предложил он. – Но не заставляй меня ждать. Можно пойти в гараж и посидеть в машине. Если будет нечем заняться, я научу тебя водить… возможно, даже позволю поиграть с рычагом переключения передач. – Джо хитро подмигнул. – Это куда интереснее, чем играть в джин-рамми. – Крепыш Джо, шаркая ногами, удалился по коридору, думая о своем, он оставался безразличным к достигнутой победе.
   Сестра посмотрела ему вслед, вздохнула, нащупала ключ, висевший на тонкой цепочке, прикрепленной к поясу. Женщина со второго этажа снова стала пронзительно кричать. Похоже, она обрела новый источник вдохновения, ибо ее вопли уже заглушали шум дождя, обрушившегося на стены психиатрической больницы. Ветер, замирая перед новым порывом, свистел в дымовых трубах. Где-то в глубине здания громко хлопнула дверь.
   Отперев дверь, сестра вошла в просто обставленную палату. У окна стоял железный стол, напротив двери – кресло. Оба предмета мебели были привинчены к полу. Высоко под потолком висела голая лампочка, забранная проволочной сеткой. Толстые стены помещения были обиты мягким войлоком голубоватого оттенка. У дальней от двери стены стояла кровать, на которой виднелись очертания фигуры женщины, по-видимому спавшей.
   Размышляя о Джо, сестра немного рассеянно поставила поднос на стол и подошла к кровати.
   – Просыпайтесь, – решительно приказала она. – В это время не положено спать. Вставайте же, я принесла ужин.
   Пациентка даже не шевельнулась. Сестра нахмурилась – ей вдруг почему-то стало тревожно.
   – Вставайте! – вновь скомандовала она и толкнула фигуру, лежавшую под одеялом. Однако рука сестры утонула в чем-то мягком, и она догадалась, что под одеялом никого нет. От волнения у нее мурашки пробежали по телу. Она сдернула покрывало и едва успела разглядеть подушку и свернутое одеяло в том месте, где должна была лежать больная, как стальные пальцы рук, высунувшихся из-под кровати, сомкнулись вокруг ее щиколоток и с силой рванули.
   Сестра оцепенела от страха и не успела закричать. Она отчаянно пыталась устоять на ногах, но не смогла и рухнула навзничь, ударившись спиной и головой о пол, застланный ковром. Оглушенная, она мгновение лежала неподвижно, затем осознала, что беспомощна, оставшись наедине с опасной душевнобольной, и изо всех сил пыталась подняться. Тут она разглядела, что над ней, точно тень, навис расплывчатый силуэт, и тихо заскулила от страха. Ноги и руки не слушались ее. Вдруг поднос с посудой, наполненной едой, обрушился ей на голову.

   Женщина на втором этаже снова зашлась от хохота. Смех ее напоминал безрадостный вой гиены.
   Джо приподнял плечи, будто ожидая, что его ударят по затылку, и почти бегом преодолел темный коридор, затем спустился по лестнице в цокольный этаж. Он обрадовался, когда добрался до спальни, которую делил с Сэмом Гарлендом, шофером доктора Треверса. Не сняв рубашки и брюк, Сэм лежал под одеялом на небольшой койке. Его широкое добродушное лицо было обращено к потолку, глаза закрыты, руки аккуратно сложены на груди.
   – Ну и ночь, – сказал он, когда вошел Джо. – Уже давно ничего подобного не было.
   – К тому же эта ночь вселяет страх, – подтвердил Джо, подошел к камину и опустился в кресло. – Наверху какая-то баба смеется и истошно орет. Она действует мне на нервы. Я невольно представляю, будто меня заперли с ней в одной палате.
   – Я слышал ее. А что, если она вырвется на свободу и явится сюда, пока мы спим? – спросил Гарленд, сдерживая улыбку. – Джо, ты когда-нибудь задумывался о такой возможности? Она может пробраться сюда среди ночи с кухонным ножом в руках и перерезать нам, спящим, глотки. Вот уж тогда она посмеется от всей души, а?
   – Заткнись! – ответил Джо и невольно вздрогнул. – Чего ты добиваешься? Чтобы я умер от страха?
   – Когда-то одна дамочка устроила такое, – врал Гарленд, опустив голову на подушку с несвежей наволочкой. – Она проникла в одно из помещений для сестер, вооружившись бритвой. Безумную обнаружили в тот момент, когда она гоняла по коридору голову сестры, точно бейсбольный мяч. Это случилось за несколько месяцев до того, как ты пришел сюда. Могу спорить, что на собеседовании от тебя скрыли этот прискорбный факт.
   – Ты врешь, – сердито сказал Джо. – Помолчи! Говорю тебе, сегодня мои нервы натянуты, точно струны.
   – Я говорю тебе чистую правду. – Гарленд широко улыбнулся и снова закрыл глаза. – Не стоит волноваться. У тебя неплохая работа, если относиться к ней спокойно.
   – Мне везет, – сказал Джо, почесывая в затылке. – В восемь часов у меня свидание с белокурой сестрой с первого этажа. Правда, боюсь, что в темноте у меня с ней ничего толкового не получится.
   – Я знаю, о ком ты говоришь, – презрительно заметил Гарленд. – Эта сестра назначает свидания всем новым сотрудникам. Она так себе.
   – Зато на заднем сиденье машины еще как входит во вкус, – возразил Джо. – Пару дней назад я уже провел генеральную репетицию. Эта бабенка горячая штучка.
   – Это ее беда, – ответил Гарленд. – Чересчур горяча.
   Но Джо уже не слушал его. Он подался вперед и уставился на дверь.
   – Какая муха тебя укусила? – недоуменно спросил Гарленд.
   – За дверью кто-то есть, – прошептал Джо.
   – Может, это мышь или твоя белокурая пассия, которой стало невтерпеж, – с ухмылкой заметил Гарленд. – Что особенного, если там кто-то ходит?
   Однако тревожный взгляд Джо напугал Гарленда. Он сел и тоже стал прислушиваться.
   За дверью скрипнула половица, затем еще одна. Кто-то приближался, осторожно скользя вдоль коридора и придерживаясь рукой за стену.
   – Может, это Борис Карлофф [4 - Карлофф Борис – английский киноактер (1887–1969), игравший в фильмах ужасов.], – пошутил Гарленд, однако улыбка застыла на его губах. – Ну и жуть. Проверь, Джо. Посмотри, кто там.
   – Посмотри сам, – прошептал Джо. – Я и за сто долларов не выйду отсюда.
   Оба остались на месте.
   Чья-то рука скользнула по двери, снова заскрипела половица, затем послышались торопливые шаги. Оба мужчины вскочили. С Гарленда слетело одеяло, а Джо опрокинул кресло. Спустя мгновение хлопнула задняя дверь, и в коридор ворвалась мощная струя холодного воздуха.
   – Кто это был? – испуганно спросил Джо.
   – Ну и болван же ты! Кто-то просто вышел на улицу, – проворчал Гарленд и снова сел на постель. – Что с тобой? Ты нервируешь меня.
   Судорожным движением Джо пригладил волосы.
   – Сегодня я весь дрожу от страха, – ответил Джо. – Та баба орет во все горло. А тут еще гроза… – Он вновь прислушался, не спуская глаз с двери.
   – Не паникуй, – отрывисто сказал Гарленд, – а то и сам угодишь в палату, обитую войлоком.
   – Послушай! – перебил его Джо. – Слышишь? Это собака.
   Где-то в саду заунывно выла собака. Ветер подхватил и унес ее вой.
   – Почему бы собаке не выть, если ей хочется? – с тревогой спросил Гарленд.
   – Только не так, – ответил Джо. Его лицо окаменело. – Собака воет так, когда до смерти напугана. Кто-то там нагнал на нее страху.
   Оба прислушивались к скорбному собачьему вою. Гарленд невольно вздрогнул.
   – Ты завел меня. Придется встать, – сердито сказал он, поднялся и посмотрел через окно в дождливую темную ночь. – Ничего не видно. Может, нам выйти и наподдать собаке, чтобы перестала выть.
   – Только не я, – взмолился Джо и снова сел. – Ни за какие деньги не выйду в такой мрак.
   Новый звук – пронзительный звон колокола – заставил его вскочить.
   – Тревога! – крикнул Гарленд, хватая плащ. – Шевелись, Джо. Скорее наверх. Кто-то сбежал!
   – Тревога? – тупо переспросил Джо. Он чувствовал, как по его спине пробежал холод и достиг корней волос на голове.
   – Одна из помешанных вырвалась на свободу! – заорал Гарленд и мимо Джо устремился к двери. – Нравится тебе или нет, но придется идти в эту темень.
   – Выходит, мы слышали шаги помешанной. Это она сбежала. Вот почему выла собака, – заключил Джо, оставаясь на месте.
   Но Гарленд уже бежал вдоль коридора, и Джо, боясь остаться в одиночестве, неуверенно последовал за ним. Сквозь мощные порывы ветра и шум дождя снова послышался вой собаки.

   Шериф Кэмп стряхнул воду с широкополой шляпы и вслед за медсестрой прошел в кабинет доктора Треверса.
   – Доктор, я слышал, у вас происшествие, – сказал он, пожимая руку высокому, угловатому человеку, вышедшему ему навстречу. – Сбежала одна из ваших пациенток, да?
   Треверс кивнул. Его глубоко посаженные глаза излучали тревогу.
   – Пока мы тут разговариваем, мои люди уже разыскивают ее, – заверил он, – но мы рады любой помощи… Эта больная чрезвычайно опасна.
   Шериф Кэмп подергал усы, пожелтевшие от табачного дыма. Его бесцветные глаза смотрели со страхом.
   – Это правда? – спросил он, растягивая слова.
   – Я оказался в весьма щекотливом положении, – продолжал Треверс. – Если это известие попадет на полосы газет, мне грозит разорение. Сбежала одна из тех пациенток, кого я не имею права упустить.
   – Доктор, я помогу, если сумею, – заверил Кэмп и сел. – Можете положиться на меня.
   – Знаю, – ответил Треверс, расхаживая по кабинету. Затем он резко заговорил снова: – Эта пациентка – наследница Джона Блэндиша. Это вам что-нибудь говорит?
   Кэмп нахмурился:
   – Джон Блэндиш? Это имя мне знакомо. Вы имеете в виду миллионера, дочь которого похитили лет двадцать назад?
   – Совершенно верно. Мы должны вернуть ее, прежде чем кто-либо узнает, что она совершила побег. Только вспомните, какая шумиха поднялась после того, как в прошлом году скончался Джон Блэндиш. Если о побеге узнают, все начнется снова, и тогда можно закрывать мое заведение.
   – Не волнуйтесь, доктор, – спокойно сказал Кэмп. – Мы вернем ее. – Он подергал усы и продолжил: – Говорите, она наследница Блэндиша? О чем он только думал, когда завещал деньги сумасшедшей? Не вижу в этом никакой логики.
   – Она приходилась ему незаконной внучкой, – сказал Треверс, понизив голос. – Но это строго между нами.
   – Можете рассказать мне об этом еще раз? – спросил Кэмп, сев прямо.
   – Дочь Блэндиша похитил ненормальный, маниакальный убийца, – после некоторых колебаний заговорил Треверс. – Дочь вызволили лишь после того, как она пробыла в его руках несколько месяцев. Вы, наверно, помните, что она покончила с собой… Выбросилась из окна и умерла от полученных травм.
   – Да, я знаю об этом, – нетерпеливо подтвердил Кэмп.
   – А вот кое-что, чего вы не знаете: она умерла не сразу. Прежде родила дочку. Пришлось сделать кесарево сечение, которое дочь Блэндиша не пережила. И еще один факт, который вам неизвестен: отцом девочки был ее похититель – Гриссом.
   Кэмп надул щеки.
   – Эта девочка выросла и стала вашей пациенткой? Вы это имеете в виду?
   Треверс кивнул.
   – Эта девочка по имени Кэрол – вылитая мать. Блэндиш не выносил ее присутствия. Кэрол воспитали приемные родители. Блэндиш никогда не общался с ней, но она ни в чем не нуждалась. Из-за того обстоятельства, что ее отец был слабоумным, Кэрол находилась под наблюдением врачей, но в первые восемь лет ее жизни не было никаких признаков того, что психические отклонения достались ей в наследство от отца. Однако за ней все время наблюдали. В десять лет она перестала общаться с другими детьми, замкнулась, стала проявлять буйный нрав. Блэндишу сообщили об этом, и он нанял сестру-психиатра, которая следила за девочкой. Ее нрав становился все буйнее, и вскоре выяснилось, что к ней нельзя подпускать физически более слабых детей. Когда Кэрол исполнилось девятнадцать лет, потребовалось подвергнуть ее медицинскому освидетельствованию. Последние три года она является моей пациенткой.
   – Насколько она опасна? – спросил Кэмп.
   – Трудно сказать, – пожал плечами Треверс. – Она все время находилась под наблюдением опытных специалистов, способных защитить себя. Мне не хочется, чтобы вы считали, будто она все время буйствует и представляет опасность, – отнюдь нет. В действительности она большую часть времени ведет себя как очень милая и добродушная девочка. Месяцами у нее не наблюдается никаких отклонений, и кажется жестокостью держать ее под замком. Однако она способна без предупреждения напасть на любого, кто окажется рядом. У нее странная разновидность душевной болезни: одна из форм шизофрении. – Заметив на лице Кэмпа озадаченное выражение, доктор продолжил: – Раздвоение личности, если хотите: феномен доктора Джекила и мистера Хайда [5 - Доктор Джекил и мистер Хайд – герой одноименного романа Р. Стивенсона, проявлявший то хорошие, то дурные качества.]. Создается впечатление, будто в ее сознании есть некие шторы, которые неожиданно опускаются, после чего она становится душевнобольной, одержимой мыслью об убийстве. Как я уже говорил, беда заключается в том, что никак нельзя предугадать, когда она на кого-либо набросится. Все происходит неожиданно, и она может в ярости напасть на кого угодно, проявляя завидную силу. Стоит ей только потерять контроль над собой, как она становится опасным противником любому мужчине.
   – Она уже убила кого-нибудь? – спросил Кэмп, дергая усы.
   – Нет, но имели место два неприятных случая, после чего врачи признали ее невменяемой. В последний раз она случайно увидела парня, избивавшего собаку. Она любит животных и, прежде чем сестра успела что-либо предпринять, набросилась на этого парня и ногтями исполосовала ему лицо. У нее очень сильные руки, и этот парень ослеп на один глаз. Лишь с большим трудом сестре вместе с прохожими удалось оторвать ее от того парня. Не оставалось никаких сомнений, что она убила бы его, если бы ей никто не помешал. Пострадавший возбудил иск, и Кэрол признали невменяемой. Дело замяли, хотя этот случай обошелся Блэндишу в изрядную сумму. – Треверс пригладил волосы. – Но теперь она на свободе и ничего не подозревающий человек, оказавшись на ее пути, может подвергнуться серьезной опасности.
   – Нечего сказать, радужная перспектива, – заметил Кэмп. – Охотиться за ней во время такой ненастной погоды будет нелегко.
   – Ее надо разыскать быстро и без лишней шумихи, – предупредил Треверс. – Возможно, вы уже слышали, что завещание Блэндиша только что признано законным, а оговоренным в нем состоянием предстоит управлять опекунам. Состояние превышает шесть миллионов долларов. Но если станет известно, что она сбежала и бродит по окрестностям, какой-нибудь недобросовестный тип может попытаться похитить ее и завладеть этими деньгами.
   – Но если назначены опекуны, то деньги в надежных руках, разве не так?
   – Не совсем. В нашем штате имеется закон, касающийся невменяемых граждан. Если невменяемый гражданин совершает побег из психиатрической лечебницы и пробудет на свободе две недели, требуется новое врачебное освидетельствование, прежде чем его можно снова водворить туда. Насколько мне также известно, одно из условий завещания Блэндиша гласит, что, если эта девушка выйдет отсюда и не будет снова признана невменяемой, она обретет полное право распоряжаться своими деньгами, а опекунство автоматически потеряет силу. Видите ли, Блэндиш считал, что девушка излечима. Вот почему он внес в завещание такое условие. Думаю, он пожалел, что снял с себя всякую ответственность за нее, когда та была еще ребенком, и решил таким образом искупить вину.
   – Значит, если ее не найдут в течение двух недель, то вы лишитесь права снова водворить ее в лечебницу?
   – Такое право сохранится за мной только в том случае, если судья издаст приказ о ее задержании, а два врача, не опираясь на прежние заключения о состоянии здоровья девушки, подтвердят, что она невменяема. Девушка должна дать повод для медицинского освидетельствования, однако такая процедура станет невозможной, если она окажется в другом штате.
   – Похоже, нам следует поторопиться, – заключил Кэмп. – При ней были какие-нибудь деньги?
   – Вряд ли, насколько мне известно. Я думаю, что денег у нее нет.
   – У вас найдется ее фотография?
   – Сомневаюсь, что она вообще имеется.
   – Тогда опишите пациентку, – предложил Кэмп, доставая из кармана потрепанную записную книжку.
   – Точно описать ее будет непросто. – Треверс нахмурился. – Дайте подумать… Я бы сказал, что ростом она примерно пять футов и пять дюймов. У нее рыжие волосы и большие зеленые глаза. Она необычайно красива. У нее хорошая фигура, она грациозна. У нее имеется характерная привычка смотреть на вас из-под ресниц, что придает ее лицу расчетливое и крайне неприятное выражение. Правая сторона рта подвержена нервному тику – это единственное внешнее проявление умственного расстройства.
   Кэмп что-то пробурчал и быстро записал в своей книжке.
   – Есть какие-нибудь особые приметы?
   – На левом запястье у нее неровный шрам длиной два дюйма, – ответил Треверс. – Шрам появился, когда Кэрол в приступе гнева пыталась вскрыть себе вены. Это случилось после того, как ее поместили сюда. Самое приметное в ней – волосы. Они не красно-коричневые, а огненно-рыжие. Я таких волос никогда не видел. Весьма необычные и привлекательные.
   – Как она была одета, когда сбежала?
   – Из палаты исчезли темно-синее платье и прочные туфли на низком каблуке. Мой шофер говорит, что пропал его плащ, висевший за дверью в коридоре. Пожалуй, можно предположить, что она забрала с собой эти предметы одежды.
   Кэмп встал:
   – Хорошо, теперь приступим к делу. Я оповещу патрульную службу штата и прикажу вести наблюдение за всеми дорогами. Организую поисковую группу и прикажу прочесать холмы. Не волнуйтесь, доктор, мы найдем ее.
   Однако, пока доктор прислушивался к шуму отъезжавшей машины шерифа, у него возникло предчувствие, что Кэрол не найдут.

   Грузовик медленно остановился перед кафе «Энди». Ден Бернс устало выбрался из кабины и тяжело побрел через лужи, наклонив голову, чтобы защититься от сильного ветра и проливного дождя. Он толкнул дверь, сквозь густой табачный дым пробрался к столу, который стоял поодаль от горячей печи. Ему не хотелось слишком расслабляться. Ден собирался даже отправиться в туалет и плеснуть себе в лицо ледяной воды.
   К нему подошел Энди, рослый, толстый, шумливый парень. Он вытер жирные руки о грязный фартук, который словно прилип к его расплывшемуся животу.
   – Привет, Ден, – сказал он. – Рад снова видеть тебя. Сынок, ты совсем выдохся. Ты ведь сегодня больше не сядешь за руль, правда? Почти все ребята проведут ночь здесь. И для тебя найдется место.
   – Мне придется ехать, – ответил Ден. – У меня нет выбора. – Лицо Дена одеревенело от усталости, веки слипались. – Энди, принеси мне чашку кофе, и быстрей. Завтра я должен быть в Оуквилле [6 - Оуквилл – город в штате Коннектикут.].
   – Ты с ума сошел, – недовольно пробурчал Энди.
   Он ушел и почти тут же вернулся с кофе.
   – Вы, водители грузовиков, все с ума посходили. Почему бы тебе хотя бы не вздремнуть в кабине? Спорю, ты не спал уже несколько дней.
   – Думаешь, мне это нравится? – проворчал Ден. – Что же мне, черт подери, еще делать при таких расценках на перевозки? К тому же я уже два с половиной месяца не плачу за грузовик. Энди, я не хочу лишиться грузовика.
   – Будь осторожен. Ты неважно выглядишь. Боюсь, не сможешь перевалить через гору в таком тяжелом грузовике.
   – Прекрати! – резко одернул его Ден. – Еще накличешь на меня беду. Говорю тебе, я должен ехать. – Он отхлебнул горячего кофе и вздохнул. – У меня пятьсот ящиков с грейпфрутами, а эта чертова штука начинает гнить еще в дороге. Энди, мне надо вовремя доставить ящики. Только тогда я получу деньги.
   Энди недовольно пробурчал:
   – Ну, раз дело обстоит так… Как поживают Конни с малышом? Думаю, в следующий раз ты возьмешь их с собой. Мне бы хотелось снова с ними увидеться.
   – У них все в порядке. – Лицо Дена озарилось. – Энди, я не могу взять их с собой. Дорога слишком трудна. Мне все время приходится спешить. – Он допил кофе. – Мне бы хоть ночь провести в собственной постели. Я уже так давно не был дома.
   – Лучше побывай. Если будешь редко видеться со своим малышом, он подобьет тебе глаз, если ты поцелуешь Конни.
   – Тут ты прав, – согласился Ден, встал и поднял воротник куртки. – От этого чертова дождя у меня начинается резкая боль в животе. Только взгляни, как льет.
   – Дождь сегодня не перестанет, – сказал Энди. – Береги себя, сынок.
   – Обязательно. Что ж, пока. Встретимся, если мне удастся получить груз.
   – Ты его получишь, – весело заверил Энди и предупредил: – Гляди в оба, когда поедешь через гору. – Он забрал деньги, которые Ден бросил на стол. – Пока.
   После горячего кофе в кабине казалось холодно, и Ден чувствовал себя бодрее. Он дал полный газ, выехал на дорогу, и грузовик с ревом устремился в дождливую ночь.
   В стороне от шоссе Ден увидел освещенные окна психиатрической лечебницы Гленвью [7 - Гленвью – город на северо-востоке штата Иллинойс.]. Он поморщил вздернутый нос, на лице его появилась тревожная гримаса. При виде этого места его пробила дрожь. Всякий раз, когда Ден проезжал мимо лечебницы, его посещала одна и та же ужасная мысль: если он не сорвется в канаву, не врежется во что-нибудь, не сгорит в грузовике, то непременно угодит в дурдом. Долгие часы за рулем, монотонный рев мотора, постоянное недосыпание могли со временем свести с ума кого угодно. Ден снова взглянул на оставшиеся позади огни лечебницы. Что ж, туда его вряд ли упекут, ведь это заведение по карману только богатым умалишенным.
   Навстречу дул сильный ветер, дождь барабанил по капоту. Дорога почти скрылась из вида, но Ден продолжил путь, вцепившись в руль с такой силой, что заболели руки.
   Вдруг он подался вперед и уставился в ветровое стекло. Фары грузовика выхватили девушку, стоявшую на обочине шоссе. Казалось, та не обращала внимания на дождь, который обрушился на нее. Увидев грузовик, она нерешительно подняла руку. Свет фар прошелся по промокшей до нитки фигурке.
   Ден машинально нажал на тормоза, задние колеса заскользили. Машина остановилась рядом с девушкой, Ден выглянул из кабины. Свет фар уже не падал на нее, и Ден не мог хорошо рассмотреть ее, но заметил, что на ней нет шляпы, а дождь разметал ее волосы.
   Ден был озадачен и немного напуган.
   – Подвезти вас? – спросил он, стараясь перекричать шум ветра. И распахнул дверцу кабины.
   Девушка продолжала стоять на месте. Ден смутно разглядел ее бледное лицо, почувствовал, как невидимые глаза сверлят его.
   – Я спросил, хотите ли вы, чтобы я вас подвез? – заорал Ден. – Между прочим, что вы здесь делаете? Вы разве не видите, что льет дождь?
   – Да, подвезите меня, – ответила девушка. Ее голос, лишенный эмоций, прозвучал монотонно.
   Ден наклонился, схватил ее за руку, помог подняться в кабину и усадил рядом с собой.
   – Как льет, – сказал Ден. – Не ночь, а черт знает что.
   Он перегнулся через девушку и захлопнул дверцу. При тусклом свете, отбрасываемом приборной доской, он заметил, что она в мужском плаще.
   – Да, это верно, – согласилась девушка.
   – Что и говорить, чертовски дождливая ночь. – Ден почувствовал опасность и не знал, как быть. Он отпустил педаль тормоза. Двигатель взревел, когда Ден переключил скорость, и грузовик снова устремился в ночь.
   Издали долетел слабый звон колокола.
   – Что это такое? – спросил Ден, насторожившись. – Похоже на звон колокола.
   – Это сигнал тревоги в лечебнице, – ответила девушка. – Звон колокола означает, что кому-то удалось сбежать. – Она тихо рассмеялась, ее голос обрел металлические нотки, отчего Дена бросило в дрожь.
   Заунывный звон колокола, разносимый ветром, преследовал их.
   – Вы хотите сказать, что сбежал кто-то из умалишенных? – уточнил испуганный Ден. Он вглядывался в темноту в ожидании, что какой-нибудь перепуганный сумасшедший выскочит из густых придорожных кустов и окажется под колесами грузовика. – Могу поспорить, вы обрадовались, когда я подъехал. Куда держите путь?
   – Никуда, – ответила девушка. Она подалась вперед и посмотрела в ветровое стекло, скрытое стеной дождя. Свет от приборной доски упал на ее тонкие руки, и Ден заметил на левом запястье глубокий белый шрам с неровными краями. «Рядом с артерией, – подумал он. – Должно быть, она тогда натерпелась страху».
   – Никуда? – переспросил он и рассмеялся. – Это чертовски далеко.
   – Я пришла ниоткуда, отправляюсь в никуда, и я никто, – равнодушно произнесла девушка.
   «Она недвусмысленно дает понять, что мне не следует лезть не в свое дело», – подумал Ден и сказал:
   – Я не хотел быть навязчивым. К вашему сведению, я еду в Оуквилл.
   – Сойдет, – безразлично ответила девушка и умолкла.
   Грузовик полз в гору, мотор нагревался, наполняя кабину теплыми испарениями, отчего Дена стало клонить ко сну. Его тело требовало отдыха, сознание притупилось, он ехал, ни о чем не думая, и забыл про девушку, сидящую рядом с ним. Она раскачивалась, как тряпичная кукла, пока грузовик бросало из стороны в сторону.
   За последние четыре дня Ден спал всего шесть часов, и силы его достигли критической отметки. Незаметно для себя Ден перестал сопротивляться сну, упал вперед и ударился головой о руль. Он тут же проснулся, сел прямо, тихо выругал себя. Ден заметил стремительно приближавшуюся обочину: в свете фар показалась трава ярко-зеленого цвета. Он крутанул руль, и грузовик развернулся, недовольно скрипя шинами. Два колеса оказались на траве, но тут же со скрипом вернулись на шоссе. Огромный груз с грейпфрутами, упакованными в ящики, по которым хлестал брезент, задребезжал, стал подрагивать и опасно накренился. Наступил ужасный момент, и Ден подумал, что грузовик перевернется, однако тот держался и продолжал взбираться по извилистой дороге.
   – Вот черт! Простите, – выдохнул Ден. Его сердце громко стучало. – Похоже, я задремал. – Он взглянул на девушку, думая, что она трясется от страха, но та сидела, спокойно и молча глядя в ветровое стекло, будто ничего не случилось. – Разве вы не испугались? – спросил Ден, немного раздраженный таким спокойствием. – Мы чуть не перевернулись.
   – Тогда мы погибли бы, правда? – тихо произнесла девушка. Ден едва расслышал ее слова среди шума ветра, обрушивавшегося на кабину грузовика. – Вы боитесь смерти?
   Ден поморщил вздернутый нос.
   – Нехорошо говорить так, сидя в грузовике. На грузовиках каждый день гибнут ребята, – сказал он и постучал пальцами по деревянной приборной доске.
   Ден притормозил, чтобы сделать резкий поворот на горную дорогу. Он почувствовал напряжение в плечах, пока объезжал выступ скалы.
   – Вот здесь мы поедем вверх, – продолжил Ден и уселся так, чтобы оказаться ближе к рулю. – Будьте осторожны… это не дорога, а черт знает что.
   С одной стороны дороги возвышалась гранитная гора, с другой зиял крутой обрыв, под которым простиралась долина. Ден сбавил скорость. Двигатель ревел, грузовик пополз вверх по крутому склону.
   – Когда преодолеем половину пути, навстречу подует жуткий ветер, – крикнул Ден девушке. Похоже, ветер уже начинал набирать силу, а где-то впереди в долину срывались тяжелые камни, усиливая грохот. – Ветер проносится через долину и разбивается о гору. В прошлом году я тоже проезжал это место, дул такой же сильный ветер, и я застрял.
   Девушка ничего не ответила и даже не взглянула на него.
   «Вот это девочка, – подумал он. – Жаль, что нельзя хорошенько разглядеть ее. У нее и фигура что надо. – Ден зевнул и крепко сжал руль. – «Я никто ниоткуда…» Как забавно она сказала. Может, попала в беду: сбежала из дома?»
   Ден покачал головой и забеспокоился о девушке.
   Однако после следующего крутого поворота он забыл обо всем, кроме грузовика и дороги. Ветер вдруг налетел на грузовик, точно свирепый хищный зверь. Двигатель заглох, грузовик вздрогнул и остановился, будто врезался в кирпичную стену. Дождь обрушился на лобовое стекло, точно струя из пожарного шланга. Сквозь потоки воды, хлеставшие грузовик, ничего нельзя было разглядеть.
   Ругаясь, Ден снова завел двигатель и выжал сцепление. Грузовик рванул вперед, вздрогнул под напором ветра, затем стал сильно раскачиваться. Послышался грохот, когда ящики с грейпфрутами, вырвавшиеся из-под хлопавшего брезента, стали падать на дорогу.
   – О боже! – воскликнул Ден. – Мой груз пропал!
   Ден дал задний ход, и грузовик стал пятиться по наклону, ища убежища от ветра у подножия горы за поворотом.
   Грузовик вильнул, и Ден почувствовал, как колеса отрываются от земли.
   «Мы перевернемся», – подумал он, окоченев от страха. Ему хотелось открыть дверцу кабины и тут же выпрыгнуть из нее, чтобы спастись, но не хватило сил бросить машину и ее груз.
   Грузовик заскользил к краю дороги, и Ден, отчаянно пытаясь остановить его, дал полный газ и, направив машину назад, сделал поворот, проехав задним колесом по самому краю, и достиг безветренного места. Он затормозил грузовик, выключил двигатель, почти не веря, что они остались целы, и откинулся на сиденье. Его колотила дрожь, во рту пересохло.
   – Вот это да, – произнес он, надвинул кепку на затылок, вытер рукавом пот, струившийся по его лбу. – Это уж точно чего-то стоит.
   – Что вы теперь собираетесь делать? – спросила девушка. Она хранила олимпийское спокойствие.
   Ден не смог вымолвить ни слова, он выбрался из кабины и под дождем стал прикидывать размеры понесенного ущерба. По его шее текли ледяные ручейки дождя.
   При свете фар он увидел деревянные ящики, разбросанные по всей дороге. Некоторые из них разбились – под дождем сверкали помятые желтые шарики. Ден подумал, что ему придется ждать до рассвета. Он так расстроился, что ему не хватило сил разозлиться. Иного выхода не оставалось. Ден застрял на горе, потерял груз. Такое уже случилось в прошлом году.
   Промокший до нитки, уставший до смерти, он с трудом забрался в кабину.
   Девушка сидела на его месте за рулем, но он так измотался, что не стал просить ее подвинуться, тяжело опустился на сиденье в другом конце кабины и закрыл глаза.
   Не успел Ден подумать о том, что будет делать завтра, или прикинуть, сколько грейпфрутов погибло, как уснул. Голова упала на грудь, веки налились свинцом.
   Дену приснилось, будто он ведет грузовик. Пока грузовик плавно катил вниз по склону, солнце стояло высоко над горой, дул тихий ветерок. Как здорово ехать вот так. Усталость как рукой сняло. Ден чувствовал себя прекрасно, дал полный газ, и стрелка спидометра, прыгавшая то вперед, то назад, остановилась на семидесяти милях в час. Конни, его жена, и малыш сидели рядом с ним. Они улыбались, восхищаясь тем, как Ден ведет грузовик, а малыш кричал, чтобы он ехал быстрее, перегнал ветер, и казалось, что грузовик летит над дорогой с грациозностью и скоростью ласточки.
   Вдруг сон превратился в кошмар. Руль рассыпался в руках Дена, будто был сделан из бумаги, грузовик высоко подскочил в воздухе, слетел с дороги, перевернулся несколько раз. Ден вздрогнул и проснулся, все еще слыша вопли Конни. Его сердце сковал ледяной страх.
   На мгновение ему показалось, будто грузовик все еще падает, потому что машина раскачивалась, а двигатель ревел. Но тут он догадался, что грузовик с сумасшедшей скоростью несется вниз по склону горы, а фары пронизывают темноту, точно пылающие стрелы.
   Ден, оцепенев от страха, машинально протянул руку к ручному тормозу, а ногой стал искать тормозную педаль. Но рука и нога ничего не нащупали, и тут его вдруг осенило, что не он, а девушка ведет машину.
   Прежде чем сбитый с толку мозг Дена сообразил, что происходит, он расслышал какой-то звук: позади них завыла сирена, какой пользуются полицейские.
   Теперь Ден проснулся, его охватили тревога и гнев.
   – Что ты, черт подери, затеяла? – заорал он на девушку. – Немедленно останови грузовик! Мой груз не закреплен, а полиция гонится за нами. Разве ты не слышишь сирену? Говорю тебе, остановись!
   Девушка не обращала на него никакого внимания, она сидела за рулем, точно каменное изваяние, ее нога медленно вжимала педаль газа в пол, увеличивая скорость, заставляя грузовик ехать все быстрее и быстрее, пока тот не стал опасно раскачиваться. Деревянные ящики под брезентом грохотали и бились друг о друга. Из-под шин вылетали струи воды высотой с кабину.
   – Ты что, свихнулась? – Ден опасался, как бы девушка не потеряла управление, если он коснется ее. – Ты перевернешь машину. Остановись, дурочка!
   Но она не слушала его, и грузовик, преодолевая дождь и ветер, летел в ночи.
   Позади громко выла сирена, и Ден, выглянув из окна кабины, увидел свой длинный виляющий грузовик. Дождь и ветер обрушились ему на голову. Позади них мерцала одинокая фара. Ден догадался, что их преследует полицейский штата на скоростном мотоцикле. Он повернулся к девушке и крикнул:
   – За нами гонится автоинспектор. Он нам сигналит. От него не уйдешь. Останови грузовик, пожалуйста.
   – Я уйду от него, – заявила девушка, перекричав шум двигателя и ветра. И рассмеялась тем же самым металлическим голосом, от которого Дена бросало в дрожь.
   – Не говори глупостей, – сказал Ден, придвигаясь к ней. – Мы разобьемся. На грузовике обогнать полицейского невозможно. Давай же, останавливайся.
   Впереди дорога неожиданно стала расширяться.
   «Вот и все, – подумал Ден. – Коп обгонит грузовик и остановится посреди дороги. Что ж, теперь пусть она берет все на себя. Пусть сама и отдувается. Полицейский не сможет придраться ко мне. Я тут ни при чем. Все эта девушка – сумасшедшая, глупая, безответственная дурочка!»
   Все случилось, как он ожидал. Вдруг послышался рев двигателя, вспыхнул ослепительный свет прожектора и автоинспектор промчался мимо них. На мотоцикле сидел коренастый человек в черном плаще, низко пригнувшись к рулю.
   – Теперь нам придется остановиться! – крикнул Ден. – Он будет ехать посреди дороги, сбавляя скорость. Придется остановиться, иначе ты раздавишь его.
   – Лучше я раздавлю его, – спокойно произнесла девушка.
   Ден посмотрел на нее, и у него вдруг возникло ощущение, что она не шутит.
   – Ты что, белены объелась? – заорал Ден, и душа у него ушла в пятки. Гленвью! Звон колокола, кому-то посчастливилось убежать, странный металлический смех, «я никто ниоткуда». «Лучше я раздавлю его». Она ненормальная! Она сумасшедшая! Коп гонится за ней, чтобы снова упрятать ее в Гленвью!
   Ден отодвинулся от нее, от страха у него сделались большие глаза. Ему следует что-то предпринять. Она убьет копа, убьет его и покончит с собой. Ей все равно, что делать. Если бы только он сумел выключить зажигание! Хватит ли у него смелости на это? А что, если его попытка испугает ее и она сорвется вниз? Тяжело дыша, Ден выглянул в окно кабины. У него громко стучало сердце. Грузовик снова пополз вверх. Слева виднелась деревянная белая ограда, за ней начинался крутой обрыв, внизу вилась дорога, которую они давно проехали. Если девушка свернет налево, им конец, но, если она свернет направо, появится надежда, совсем маленькая, что им посчастливится выбраться из кабины, прежде чем взорвется бензобак.
   Ден заметил, что коп подает им сигнал остановиться. Позади мотоцикла мелькала надпись: «Полиция! Остановитесь!»

   – Детка, ты должна остановиться! – отчаянно закричал Ден. – Ты ему не нужна, ему нужен я. Тебе нечего бояться.
   Девушка тихо рассмеялась, подалась вперед, чтобы рассмотреть мерцавшую надпись. Похоже, она направила грузовик прямо на нее.
   Ден заметил, что коп замедляет скорость. Грузовик постепенно нагонял его. Пятно света от фар застыло на спине полицейского.
   «Вот болван! – подумал Ден. – Коп ведь должен знать, что у нее не все дома. Он должен знать, что она не станет тормозить». Ден высунулся из кабины и стал кричать копу, сидящему на мотоцикле с низко опущенной головой:
   – Не останавливайся! Она собьет тебя, идиот! Убирайся с дороги! Она раздавит тебя!
   Все тщетно – ветер подхватил его слова и унес их с собой. Коп не мог ничего расслышать, все заглушал шум двигателя мотоцикла и ветра. Полицейский продолжал сбавлять скорость, упорно держась середины дороги. Свет фар грузовика устремился на него, от ревущего грузовика до заднего колеса мотоцикла оставалось не более двадцати футов.
   Ден повернулся и отчаянно пытался добраться до замка зажигания, но девушка полоснула его согнутыми пальцами. Ее ногти оставили борозды на щеке Дена, и он отлетел к стальной дверце кабины, когда грузовик вильнул в сторону, проехал по краю поросшей травой обочины, выровнял ход и снова выскочил на дорогу. Ден обхватил лицо руками, сквозь пальцы сочилась кровь, от страха и боли у него по телу бегали мурашки.
   И тут случилось неизбежное. Коп оглянулся через плечо, почувствовав опасность. На секунду Ден заметил лицо в очках, забрызганное грязью, увидел, как коп открыл рот в безмолвном крике. Девушка дала полный газ. Казалось, что грузовик и мотоцикл повисли в воздухе: мотоцикл пытался оторваться, грузовик надвигался с намерением его раздавить. Наконец грузовик с огромной силой налетел на мотоцикл и играючи подбросил его высоко в воздухе.
   Сквозь шум ветра Ден расслышал испуганный вопль копа, грохот, когда мотоцикл врезался в гору, увидел вспышку огня, потом мотоцикл охватили языки пламени. Вдруг Ден заметил черный силуэт, тяжело выползавший на дорогу, прямо в свете фар грузовика.
   – Осторожно! – завопил Ден и закрыл лицо руками. Этого нельзя допустить!
   Коп хотел встать, но грузовик налетел на него. Ближайшее к середине дороги колесо подскочило, затем со стуком опустилось. Заднее колесо наехало на что-то мягкое. После этого перед ними снова оказалась пустая дорога.
   – Ты убила его! – заорал Ден. – Ты, сумасшедшая, безмозглая сука!
   Не раздумывая, он бросился вперед и, увернувшись от ногтей девушки, дотянулся до ключа зажигания. Дену удалось повернуть ключ и схватиться за руль. Он хотел выкрутить его вправо, чтобы направить грузовик на склон горы, но девушка оказалась сильнее его. Грузовик опасно вилял по дороге, пока Ден и девушка пытались завладеть рулем.
   Ден оказался рядом с ней. Он разглядел ее глаза, похожие на фонари за зеленым стеклом. Выругавшись, он пытался ударить девушку, но грузовик вильнул, и его кулак лишь чуть задел ее лицо.
   Девушка со свистом втянула воздух, отпустила руль и набросилась на него. Ее ногти прошлись по глазам Дена, и он почувствовал, что глаза его тонут в горячей крови. Он отшатнулся, завопил от боли и стал кулаками молотить пустоту. Ден ничего не видел, глаза пронзала кошмарная боль.
   Девушка выскользнула из-под руля, ее руки сомкнулись на шее Дена, длинные пальцы впились в его тело.
   Грузовик свернул с дороги и пробил белую деревянную ограду. Фары бесцельно бороздили мрачную пустоту. Камни с грохотом ударялись в крылья грузовика, пока колеса вхолостую вращались над краем дороги, покрытой гравием. Раздался хруст, что-то разорвалось, грузовик на секунду повис в воздухе, затем полетел вниз к окутанной мраком долине.

   Большой «бьюик» на легковом шасси с мерцавшим в утренних лучах солнца капотом легко преодолевал подъем дороги, которая круто шла в гору.
   Стив Ларсон вел машину, его брат Рой развалился на сиденье рядом с ним. Ничто не говорило о том, что эти двое приходятся друг другу братьями. Стив был крупным, мускулистым и светловолосым, с добрым взглядом, вокруг его глаз собирались веселые морщинки. Его кожа загорела и обрела от ветра и солнца яркий красно-коричневый цвет, он выглядел моложе своих тридцати двух лет. На нем были вельветовые брюки и ковбойская клетчатая рубашка, закатанные рукава обнажили крепкие загорелые руки.
   Рой был старше, почти на голову ниже брата. Его тонкие губы нервно подергивались. У него были узкие агатовые глаза. Его движения были резки, судорожны. Он вел себя неуравновешенно, как легковозбудимый человек, нервы которого не выдерживают постоянного напряжения. Его шикарная городская одежда казалась неуместной в этой гористой местности.
   Стив проехал от своей фермы, где разводил лисиц, до вершины Голубой горы, чтобы встретить брата, который прибыл туда из Нью-Йорка на поезде. Братья не виделись уже много лет, и Стив до сих пор гадал, с чего это Рой вдруг решил навестить его, ведь вместе они никогда не уживались, поэтому Стива не удивило угрюмое приветствие Роя при встрече на станции. Первые две мили пути они не произнесли и десяти слов. Похоже, Рой нервничал и все время оглядывался, будто проверяя, нет ли за ними хвоста. Такое поведение стало действовать Стиву на нервы, но, зная, сколь обидчив его брат, он не решился спросить того, в чем дело.
   – Ты неплохо выглядишь, – сказал он, пытаясь завязать разговор. – Надеюсь, в Нью-Йорке дела идут хорошо?
   – Так себе, – проворчал Рой, еще раз обернулся и посмотрел в заднее окно фургона.
   – Что ж, приятно видеть тебя снова после долгих лет, – продолжил Стив, сам не понимая, говорит ли он это искренне или нет. – Почему ты столь неожиданно решил приехать ко мне?
   Если Рой что-то скрывал – а Стив почти не сомневался в этом, – то сейчас можно было ожидать от него откровенности.
   Однако Рой уклонился от прямого ответа.
   – Я подумал, что небольшая перемена места пойдет мне на пользу, – ответил он, поерзав на сиденье. – К тому же летом в Нью-Йорке слишком жарко. – Рой угрюмо смотрел на огромные скалистые вершины, тянувшиеся до горизонта. Куда бы он ни устремил взор, за одними горами поднимались другие, некоторые из них были зубчаты и остры, другие округлы, трещины в скалах заполнял снег, ослепительно блестевший в лучах солнца. – Здесь чертовски тоскливо, правда? – продолжил Рой, невольно оказавшись под впечатлением того, что увидел.
   – Здесь великолепно, – ответил Стив. – После Нью-Йорка тебе покажется тихо. Мой дом расположен в двадцати милях от ближайшего жилища, и мне повезет, если за месяц сюда заглянет хотя бы один гость. В этих местах ты не услышишь ничего, кроме ветра, который гуляет среди листвы.
   – Мне это подходит, – ответил Рой. – Я намерен отдохнуть. – Он снова обернулся и посмотрел в заднее окно. Длинная пустынная дорога, извивавшаяся позади них точно серая лента, похоже, успокоила его. – Да, это место то, что надо. – Рой немного подумал, затем продолжил: – Но мне бы не хотелось остаться здесь навсегда. Как ты можешь жить в полном одиночестве? Разве тебе не хочется перемены?
   – Меня это место устраивает, – ответил Стив. – Конечно, здесь иногда бывает тоскливо, но у меня хватает работы. Мне надо присматривать за доброй сотней лисиц, к тому же я здесь сам себе хозяин.
   Рой пристально и с любопытством взглянул на него.
   – А как здесь с женщинами? – спросил он.
   Лицо Стива напряглось.
   – Я обхожусь без них, – ответил он, смотря вперед. Он знал, как Рой относится к женщинам. Его брат был волокитой. Даже когда они были еще детьми, он сходил с ума от девочек. Стив чувствовал, что брат начнет смеяться над ним.
   – Ты всегда был беспомощным ухажером и не пользовался успехом у прекрасного пола, – рассмеялся Рой, сдвинув шляпу на затылок. – Ты хочешь сказать, что живешь здесь год за годом, не видя ни одной женщины?
   – Кстати, я здесь всего год, и женщины меня не интересуют, – резко ответил Стив. – Мне нравится простая жизнь.
   Рой что-то пробормотал.
   – Жаль, надо было прихватить с собой какую-нибудь девицу. Я-то думал, что у тебя их тут хоть отбавляй. Как ты выходишь из положения – пользуешься дыркой от сучка?
   Впереди дорога разветвлялась.
   – Мы сворачиваем направо, – сказал Стив, меняя тему разговора. – Левая дорога ведет к Оуквиллу, надо лишь перевалить через гору и спуститься в долину. На той дороге оживленное движение. Все грузовики, едущие из Калифорнии, предпочитают дорогу в Оуквилл. По этому пути мы поднимемся в горы.
   – Похоже, там разбился грузовик, – вдруг перебил его Рой и показал рукой.
   Стив посмотрел в ту сторону и нажал на тормоза. «Бьюик» остановился. Он высунулся из окна и взглянул на склон горы. Та поднималась ввысь на две тысячи футов у пересечения с Оуквиллской дорогой.
   Да, там виднелся разбившийся грузовик. Он лежал на боку, застряв между двумя соснами.
   – Какого черта ты остановился? – с раздражением спросил Рой. – Ты что, никогда не видел обломки грузовика?
   – Конечно, видел, – сказал Стив, открыл дверцу и вышел на дорогу. – Я видел слишком много таких грузовиков. Потому-то и хочу осмотреть его. Может быть, в нем лежит какой-нибудь раненый бедолага. Вероятно, после вчерашней грозы никто не заметил его.
   – Ты настоящий человек гор, а? – усмехнулся Рой. – Ладно. Я могу пойти с тобой: не помню, сколько лет не разминал ног.
   Братья добрались до грузовика после крутого подъема через густую траву и обломки камней.
   Стив сбоку подобрался к перевернувшейся кабине и заглянул в нее через разбитое окно, а Рой прислонился к грузовику, чтобы отдышаться. Подъем в гору совсем измотал его.
   – Рой, помоги! – крикнул Стив. – Здесь водитель и девушка. Похоже, они мертвы, но я хочу убедиться в этом. – Он схватил водителя за руку. Та была холодна и окоченела. Стив отпустил ее, состроив гримасу. – Он мертв, это точно. Бедняга.
   – Я ведь говорил тебе, – поморщился Рой. – А теперь давай убираться отсюда. – С того места, где он стоял, была хорошо видна дорога, тянувшаяся на многие мили. На ней не было видно ни одной машины. Дорога была пустынна, она напоминала мерцавшую извилистую ленту, исчезавшую среди гор. Впервые за долгое время Рой почувствовал себя в безопасности.
   Стив коснулся руки девушки, которая лежала рядом с водителем. Рука излучала тепло.
   – Эй, Рой! Она жива. Не уходи. Помоги мне вытащить ее из кабины. Быстрей!
   Ворча что-то себе под нос, Рой поднялся к кабине и заглянул в нее через плечо Стива.
   – Ладно, пусть будет по-твоему, – согласился он, с тревогой взглянув на горную дорогу. – Мы ведь не собираемся торчать здесь целый день.
   Стив осторожно поднял девушку и передал ее Рою через дверцу кабины. Опустив ее рядом с дверцей, Рой заметил мертвого водителя.
   – Боже мой! – испуганно воскликнул он. – Только взгляни на лицо этого парня.
   – Похоже, беднягу исцарапала кошка, – заметил Стив и спешно выбрался из кабины.
   Рой поднял руку девушки.
   – А вот и твоя кошка, – заключил он. – У нее под ногтями кровь и кожа. Знаешь, что я думаю? Водитель приставал к ней, и она исцарапала его. Она добралась до его глаз, и он сорвался вниз. – Рой взглянул на девушку. – А бабенка что надо, правда? – продолжил он. – Спорю, этот волокита думал, что подцепил девицу легкого поведения. Послушай, ведь она настоящая красотка, а? Я не виню этого болвана за то, что он пытался взять ее. А ты?
   – Давай спустим ее вниз, – резко прервал его Стив.
   Вместе они отнесли девушку туда, где росла густая трава. Стив опустился перед ней на колени.
   – У нее страшная рана на затылке, – сказал Стив. – Надо, чтобы ее немедленно осмотрели.
   – Забудь об этом, – ответил Рой со злобной ноткой в голосе. – Оставь ее здесь. С ней ничего не случится. Девка, разъезжающая автостопом, сама позаботится о себе. Еще только не хватало, чтобы эта юбка путалась у нас под ногами. Какой-нибудь парень обнаружит ее и обрадуется этому.
   Стив уставился на него.
   – Мы ни за что не оставим ее здесь, – резко возразил он. – Девушка тяжело ранена.
   – Тогда отнеси ее к дороге и оставь там. Скоро кто-то будет проезжать мимо, – предложил Рой. Его бледное лицо дергалось. – Я не хочу впутываться в это.
   – Ей нужна медицинская помощь, – спокойно произнес Стив. – Здесь ее негде оставить. А это значит, что я отвезу ее к себе домой и вызову доктора Флеминга. Тот подлечит ее. У тебя есть возражения?
   Лицо Роя предвещало бурю, он едва сдерживал гнев.
   – Ты меня не проведешь, – сказал он издевательским тоном. – Ты такой же, как все остальные деревенщины, которые слишком долго живут в горах. Ты – изголодавшийся отшельник. Стоит только увидеть смазливую бабенку, и ты сразу становишься невменяемым.
   Стив вскочил. На мгновение казалось, что он ударит брата, но Стив взял себя в руки и только криво усмехнулся.
   – А ты не очень-то изменился, – сказал он. – Ты не выведешь меня из себя. Почему бы тебе не повзрослеть? Ума у тебя не больше, чем у школьника. – Стив отвернулся и склонился над девушкой. Когда он потрогал ее конечности, проверяя, нет ли переломов, та шевельнулась.
   – Лучше не лапай ее, а раздень, – ухмылялся Рой.
   Стив не обращал на него внимания, хотя его шея покраснела. Он нащупал пульс девушки. Пульс бился ровно, но ее лихорадило.
   – Стив, лучше оставь ее, – продолжал Рой. – Как бы не пришлось пожалеть об этом.
   – Заткнись же, – отрезал Стив и поднял девушку.
   – Ладно, но только не говори, что я не предупреждал тебя, – ответил Рой и равнодушно пожал плечами. – У меня предчувствие, что она причинит нам массу неприятностей. Но это не должно меня волновать. Пусть у тебя болит голова.
   – Лучше волнуйся за себя, – предостерег Стив, прошел мимо брата и стал медленно и осторожно приближаться к фургону.

   Ферма для разведения серебристых лисиц находилась в долине, окруженной пиками вершины Голубой горы, на высоте восьми тысяч футов над уровнем моря. Туда можно было добраться по грунтовой дороге, которая петляла среди больших валунов и сосен на протяжении пяти миль и кончалась у жилища Стива, расположенного рядом с озером, бледно-голубой полосой воды, изобиловавшей радужной форелью.
   Г од назад Стив решил бросить работу страхового агента и заняться разведением лисиц. Он накопил деньги, обнаружил вершину Голубой горы, купил землю и переселился туда. Ферма только создавалась, но Стив надеялся, что ему скоро будет по карману нанять работников. Самое худшее здесь – полное одиночество. Кроме собаки, ему было не с кем словом перемолвиться. Когда Рой назвал его отшельником, он был не далек от истины.
   Приезд Роя мог все изменить, однако Стив тут же понял, что брат станет для него скорее обузой, нежели деловым партнером. Он уже стал жалеть о том, что брат приехал к нему.
   Рой недовольно осмотрел жилище брата, затем неуклюжей походкой ушел на озеро, не сказав Стиву ни слова. Он даже не помог внести потерявшую сознание девушку в дом.
   Но как только Стив исчез из поля зрения Роя, тот вернулся назад тем же путем и подбежал к «бьюику». Он украдкой взглянул на дом, затем поднял капот, выдернул провода зажигания и сунул их в карман. Закрыв капот, Рой спокойно направился к просторной веранде.
   Он слышал, что Стив ходит где-то в доме, и незаметно проскользнул в жилую комнату, сразу оглядел ее, подошел к пирамиде с оружием, которая находилась за дверью с железным засовом и висячим замком. Рой запер замок и опустил ключ в карман.
   Тут в комнату вошел Стив.
   – Уложил свою девку в постель? – насмешливо спросил Рой.
   – Прекрати, – отрезал Стив. – Рой, мне это не нравится. Пора с этим кончать. Черт возьми!
   Рой посмотрел на него и ухмыльнулся.
   – Как жаль. – Он достал сигарету и закурил.
   – Понять не могу, что с тобой не так, – сказал Стив. – В чем дело? Ты ведешь себя странно с того момента, как мы встретились.
   – Мне обидно это слышать, – ответил Рой. – Я таков, каков есть.
   Стив пожал плечами.
   – Я еду к доктору Флемингу, – заявил он. – Это займет добрых два часа. Прошу тебя, присмотри за девушкой. Думаю, у нее сотрясение мозга, но она придет в себя, когда я вернусь. Проследи, чтобы ей было удобно.
   – Я уж точно прекрасно проведу время, – ухмылялся Рой. – Что же мне делать? Держать ее за руку и обмахивать шляпой?
   – Перестань, Рой. – Стив с трудом держал себя в руках. – Я попрошу доктора, чтобы он приехал на своей машине, тогда мы увезем ее отсюда. Но пока она здесь, ты мог бы и помочь.
   – Конечно, я помогу, – заверил Рой. – Ты поезжай. А я буду развлекать ее. Бабам это нравится.
   Стив сурово взглянул на него и вышел.
   Рой наблюдал, как брат сел в фургон и попытался завести двигатель. Он широко улыбнулся.
   Рой все еще стоял, прислонившись к двери веранды, когда разъяренный Стив быстро взбежал по ступеням.
   – Ты приложил руку к фургону, – резко сказал Стив и встал перед братом.
   – Верно, – ухмыльнулся тот. – Ну и что из этого?
   Стив еле сдерживался.
   – Ты забрал головку переключателя акселератора. Лучше верни ее, Рой. Я не шучу.
   – Я оставлю ее при себе. Я ведь предлагал тебе бросить эту юбку. Разве не так? Теперь она повисла на тебе. Никто сюда не приедет, пока я здесь, и никто не уедет отсюда без моего разрешения.
   Стив сжал кулаки:
   – Слушай, Рой. Я не знаю, что ты затеял, но тебе это так просто не сойдет с рук. Отдавай переключатель, или я сам заберу его. Мне не хочется круто обойтись с тобой, но я больше не намерен терпеть твои выходки.
   – Да что ты говоришь? – сказал Рой и отступил назад. – Тогда как ты посмотришь вот на это? – Вдруг в руке Роя появился пистолет: противный автоматический пистолет 38-го калибра, с тупым носом. – Твое мнение еще не изменилось? – спросил он и прицелился в грудь брата.
   Стив попятился, стиснув зубы.
   – Ты что, с ума сошел? – спросил он. – Убери оружие.
   – Тебе пора поумнеть, – ответил Рой низким голосом. – Давай говорить прямо: всадить в тебя пулю мне не труднее, чем раздавить жука. К черту родственные отношения. Для меня ты просто еще один тупой провинциал. Один неверный шаг, и ты получишь пулю. – Рой попятился, подтянулся на балконной перекладине, небрежно держа в руке пистолет. – Теперь тебя вполне можно просветить. Я попал в переделку. Вот почему я здесь. Эта дыра точно создана для укрытия. Никому даже в голову не придет искать меня здесь. И не нужно звать сюда никакого доктора Флеминга. Он потом разболтает своим проклятым больным, что видел меня здесь. Вот такие дела, и тебе придется смириться с этим. Ты и эта юбка останетесь здесь до тех пор, пока я не уеду. И не вздумай шутить со мной. Я знаю, как обращаться с этой штукой. Более проворные ребята убедились в этом.
   Стив оправился от первого испуга, но никак не мог поверить, что брат говорит серьезно. Как Рой может быть столь черствым?
   – Это ведь безумие, Рой, – сказал он. – Я должен показать девушку врачу. Будь разумным. Отдай мне головку переключателя и выпусти меня отсюда.
   – Ты все еще строишь из себя дурака? – Рой ухмыльнулся. – Послушай меня. Я состоял в банде Малыша Берни. Это тебе о чем-нибудь говорит?
   Стив читал о Малыше Берни: он представлял собой нечто вроде современного варианта Диллинджера [8 - Диллинджер – известный американский грабитель банков и убийца (1902–1934).].
   – Что ты хочешь сказать? – спросил он. – Малыш Берни – убийца… его разыскивает полиция. Что, черт возьми, нашло на тебя?
   Рой рассмеялся.
   – Последний год я грабил банки, – ответил он. – Нажил много денег. Я охранял Берни. Он неплохо платил. Все шло хорошо.
   – Значит, вот в чем дело, – с отвращением сказал потрясенный Стив. – Мне следовало догадаться, что ты спутаешься с какой-нибудь бандой. Рой, ты всегда был слабовольным придурком.
   Рой спрятал пистолет в кобуру под мышкой.
   – У меня все шло хорошо, – ответил он. – Возможно, я сейчас попал в беду, но это продлится недолго, затем я потрачу отложенные деньги. Я не такой деревенщина, как ты, схоронивший себя в этой дыре, где нет другой компании, кроме лисиц. Я умею жить.
   Стив начал медленно приближаться к нему.
   – Тебе лучше отдать мне пистолет, – тихо произнес он.
   Рой широко улыбнулся. Его рука молниеносно выхватила пистолет из кобуры, и тут же вспыхнуло пламя. Резкий хлопок выстрела эхом отдался на озере. Что-то просвистело мимо уха Стива.
   – Я столь же легко мог бы продырявить твой глупый череп, – сказал Рой. – И я это сделаю, если тебе вздумается сморозить какую-нибудь глупость. Ну вот, теперь ты знаешь, что случилось со мной.
   Рой повернулся и проскользнул в гостиную, встряхнул пальцы, чтобы избавиться от усталости, затем опустился в мягкое кресло и раздраженно простонал.
   Стив нерешительно стоял под солнцем. Теперь стало понятно, что Рой не шутит, но Стив думал не о себе, а о девушке, лежавшей на его кровати без сознания. Надо что-то немедленно предпринять, раз о докторе Флеминге придется забыть. Стив обрадовался, что у него есть аптечка первой помощи и он знает, как ею пользоваться.
   Когда Стив проходил через гостиную, Рой протянул:
   – Я запер твое допотопное оружие. Отныне здесь стрелять буду только я.
   Стив ничего не ответил и прошел в спальню, где лежала девушка. Он осмотрел рану на ее затылке, затем принес аптечку, чашу с водой и полотенца. Стив уже закреплял последнюю безопасную булавку, когда девушка едва слышно вздохнула и открыла глаза.
   – Привет, – сказал Стив и улыбнулся ей. – Тебе уже лучше?
   Она уставилась на него и потрогала рукой голову.
   – У меня болит голова, – ответила она. – Что произошло? Где я?
   – Я нашел тебя на горной дороге. Твой грузовик попал в аварию. Ничего страшного. Ты поранила голову, но не очень сильно.
   – Грузовик? – пробормотала она с озадаченным видом. – Какой грузовик? Я ничего не помню… – Девушка попыталась сесть, но Стив осторожно вернул ее в прежнее положение. – Я ничего не помню. Я не в состоянии думать. Что-то случилось с моей головой!
   – Все в порядке, – успокаивал ее Стив. – Я вернусь. Постарайся уснуть. С тобой все будет в порядке, если ты немного поспишь.
   – Но я не знаю, что со мной произошло! – воскликнула девушка, беря его за руку. – Мне страшно. Я не знаю, кто я. Такое ощущение, будто я оказалась пленницей во сне незнакомого человека.
   – Все обойдется благополучно, – обнадежил ее Стив. – Тебе надо отдохнуть и не волноваться. Проснувшись, ты все вспомнишь и почувствуешь себя лучше.
   Девушка закрыла глаза.
   – Ты добр, – тихо произнесла она. – Не уходи. Останься со мной.
   – Я буду рядом, – пообещал Стив. – Ты только не волнуйся.
   Какое-то время девушка лежала неподвижно, затем ее тело обмякло, и она снова погрузилась в беспамятство.
   В другой комнате Рой сидел в кресле с задумчивым выражением лица. Если бы не эта юбка, он мог бы остаться здесь и все скрыть от брата, однако теперь ему придется смотреть в оба. Стив был крутым парнем, и если он застанет Роя врасплох, то ему крышка. Рой вскочил от неожиданного шороха и тут же схватился за пистолет. Виляя хвостом, вошла крупная дворняга и обнюхала ногу Роя.
   – Вот дрянь, – произнес Рой, глупо улыбаясь. – Ты до смерти напугала меня. Что за мерзкая тварь.
   Рой с раздражением оттолкнул собаку ногой и наблюдал, как та засеменила по коридору, в поисках хозяина.
   Когда собака заглянула в дверь, Стив раздумывал, как справиться с другой трудностью. Он решил, что нельзя оставить девушку лежать на постели просто так. Стив не решился раздеть ее, но иного выхода не оставалось. Женщина, которую он знал, жила по другую сторону горы, в тридцати милях отсюда, и ее было невозможно привести сюда.
   После появления собаки Стив почувствовал, как его покинуло гнетущее напряжение.
   – Привет, Спот, – сказал он. – Ты явился в щекотливый момент.
   Однако собака заскулила, ощетинилась и попятилась к двери.
   – Приятель, какая муха тебя укусила? – спросил Стив, ничего не понимая. Собака смотрела только на девушку, лежавшую на постели. Пятясь, она вышла из комнаты, затем тихо завыла и выскочила на улицу.
   «Похоже, мы все становимся подозрительными», – подумал Стив, подошел к комоду, разыскал свою лучшую пижаму и белый костюм из шелка. Он укоротил рукава, подшил края. Таким же образом он поступил с брюками. Стив приложил укороченный костюм к девушке и решил, что он ей придется впору.
   «Что ж, приступим», – мысленно сказал он, надеясь, что девушка не придет в сознание. Он начал расстегивать ее платье. В одном из рукавов Стив обнаружил носовой платок, в углу которого было вышито имя Кэрол. Он вертел платок в руке. Кэрол. Кто эта Кэрол? Кто она? Откуда? Возможно ли, что она потеряла память и не ведает, что с ней случилось? Не знает, кто она? Стив взглянул на девушку. «Она прелестна, – подумал он. – И не из тех, кто путешествует автостопом. За всем этим скрывается какая-то тайна».
   Стив снял с девушки туфли, затем осторожно приподнял ее, начал тянуть платье вверх и снял его через голову. Обнажилась простая одежда из одного предмета, под которым он разглядел чудесные очертания тела, будто она была обнаженной.
   Какое-то время Стив смотрел на нее. У него встал ком в горле. Глядя на такую красоту и беспомощность, он изумился и ощутил жалость к этой девушке. Видя ее в таком состоянии, Стив перестал смущаться. Возникло ощущение, будто перед ним не живая женщина, а произведение искусства.
   Он не расслышал, как вошел Рой, и не знал, что тот тоже пристально, жадными глазами разглядывает полуобнаженную девушку, лежащую на постели.
   Стив приподнял девушку, собираясь надеть на нее пижаму.
   – Не спеши, – попросил Рой. – Мне хочется еще немного поглазеть. Ничего себе. Черт подери, она даже лучше, чем я думал.
   Стив тут же опустил девушку и повернулся к брату.
   – Убирайся отсюда! – сердито сказал он.
   – Эй, полегче, – огрызнулся Рой, широко улыбаясь и не сводя глаз с девушки. – С какой стати тебе должно доставаться все? Я готов поделиться с тобой. Это вполне по моей части.
   Стив двинулся к брату, гневно сверкая глазами.
   – Убирайся, – приказал он. – И больше сюда не заходи.
   Рой стоял в нерешительности, затем пожал плечами.
   – Ладно, – сказал он и рассмеялся. – Можешь наслаждаться ею до тех пор, пока она не выздоровеет, затем настанет моя очередь. Я умею располагать к себе женщин. Она не выцарапает мне глаза. Мне известно, как укротить такую дикую кошку, как она. Ты, деревенщина, только подожди и не думай, что тебе удастся остановить меня. Я от души повеселюсь с этой красавицей. – Улыбаясь, Рой тихо вышел и направился к веранде.

Глава 2

   Прошла неделя.
   Для Стива это было нелегкое время, ему пришлось трудиться изо всех сил, разрываясь между фермой, приготовлением еды и уходом за Кэрол. Рой не собирался помогать и большую часть времени проводил сидя на высокой скале, откуда была видна дорога, и напряженно вглядывался в пустынную долину.
   Стив догадался, что брат чего-то смертельно боится, и решил, что в его дурном настроении частично виноваты страх и расстроенные нервы. Такой вывод казался верным, так как уже четвертый день ничего не случилось. Рой стал менее нервным и враждебным и в конце концов перестал наблюдать за дорогой. К исходу недели он стал почти дружелюбным, насколько позволяла его ехидная и эгоистичная натура. Но Рой все еще стоял на том, чтобы Стив оставался на вершине Голубой горы, пока он не уедет отсюда. Стиву пришлось смириться с таким положением.
   Теперь, когда комната Стива осталась за Кэрол, братья делили другую оставшуюся спальню. Стив еще раз убедился, что брат не перестал нервничать. Рой почти не спал, он ворочался ночи напролет. А если и засыпал, то вскакивал при малейшем шорохе.
   Однако Кэрол быстро поправлялась. Девушке было очень плохо первые два дня пребывания здесь, и Стиву все время приходилось оставаться с ней. Но когда прошла лихорадка, рана начала заживать и Кэрол быстро набиралась сил.
   Однако после аварии у нее случился провал в памяти. Кэрол не помнила, что произошло, не знала, что такое Гленвью и кто она сама. Она по-детски полностью доверяла Стиву. Со временем беспомощность девушки привела к тому, что были отброшены условности, свойственные отношениям мужчины и женщины. Между ними возникли странные и близкие отношения, поразившие Стива, пробудившие в Кэрол глубокую привязанность к нему, которая быстро переросла в любовь.
   Стив всегда робел перед женщинами. Пока Кэрол была больна и беспомощна, он относился к ней, как к сестре (если бы у него была сестра), заботился о ней бесстрастно и не испытывал никаких чувств, кроме смущения. Но когда девушка выздоровела и недвусмысленно дала понять, что влюблена в него, Стив не знал, как поступить в такой ситуации.
   Как только Кэрол смогла подняться с постели, она стала беспомощно ходить за Стивом, куда бы тот ни шел, и радовалась только тогда, когда он был вместе с ней. Стив стал стержнем, вокруг которого теперь вращалась ее жизнь.
   Не ведая о психическом заболевании девушки, Стив полагал, что после травмы головы она не только лишилась памяти, но также каким-то необъяснимым образом впала в детство, стала думать и вести себя как малое дитя. Стив подумал, что и речи быть не может о том, чтобы ответить взаимностью на ее любовь или воспользоваться ею. Поэтому он держал свои чувства к ней в узде и считал, что эта любовь является лишь странным психическим отклонением, которое пройдет, когда девушка снова обретет память.
   Рой же быстро сообразил, что девушка может стать легкой добычей, и не переставал думать о ней. Хотя Кэрол не обращала на него внимания, поскольку все ее мысли были заняты Стивом, Рой не сомневался, что при удобном случае он сможет вынудить ее отдаться ему. Однажды утром, слоняясь у озера, Рой заметил, что девушка идет по тропинке среди сосен. Стив оказался занят дома, его здесь не было, и Рой воспользовался случаем и решил овладеть ею. Он преградил девушке путь.
   – Привет, – сказал Рой, пожирая ее глазами. Кэрол вся сияла при слабом свете солнца, от красоты девушки у Роя вскипела кровь.
   – Где ты была?
   – Я кормила лисиц, – ответила Кэрол монотонно и небрежно. – Я ищу Стива, – продолжила она и добавила: – Ты преградил мне путь. Пожалуйста, отойди в сторону.
   – Но я хочу поговорить с тобой. – Рой приблизился к ней. – Нам пора познакомиться.
   – Я должна найти Стива, – повторила девушка и хотела обойти его, но Рой остановил ее.
   – Бог с ним, со Стивом. Давай же, будь паинькой. Ты мне нравишься, детка. Я мог бы устроить тебе роскошную любовь. – Рой схватил Кэрол и привлек к себе. Она стояла, не сопротивляясь и не проявляя никакого интереса, а лишь смотрела в сторону дома. Рой обхватил ее и не отпускал, он почувствовал прикосновение ее мягких волос к своему лицу. Рой будто держал манекен, но почти не ощущал ее апатии. Он уже три недели провел без женщины, а это было слишком долго. Рою было все равно, сколь безразлична женщина, если только ее можно лапать.
   – Пожалуйста, отпусти меня, – серьезно заговорила Кэрол. – Мне нужно найти Стива.
   – Он никуда не убежит, – ответил Рой охрипшим голосом, повернул Кэрол и притянул ее к себе. Он заглянул в ее пустые прозрачные глаза, затем впился губами в ее уста. Губы Кэрол были жесткими и упругими, руки безжизненно висели вдоль тела. Она не сопротивлялась, но и не уступала.
   Кровь застучала в голове Роя, пока его руки блуждали по телу девушки. Он еще крепче привлек Кэрол к себе и уже не отпускал.
   Вдруг чьи-то руки рванули Роя назад. Выругавшись, он отпустил Кэрол и увидел гневное лицо Стива. Не успел Рой дотянуться до пистолета, как получил удар в челюсть и тяжело рухнул на землю. Оглушенный, он лежал на сосновых иголках.
   – Посмей сделать так еще раз, и я сверну тебе шею, – ровным голосом произнес Стив, обнял Кэрол и увел ее. – Идем, – сказал он. – Вернемся в дом.
   – Почему ты ударил его? – спросила Кэрол, шагая рядом со Стивом. – Мне было все равно.
   – Я не хотел, чтобы он пугал тебя, – пожал плечами Стив и недоуменно взглянул на нее.
   – Я не испугалась. Но он мне не нравится, – сказала Кэрол. – Если ты не хочешь, чтобы он снова со мной так поступил, я ему этого не позволю. Я ведь не знала, что ты так хочешь.
   – Нет, – ответил Стив, пораженный такой логикой. – Я не хочу, чтобы он снова так поступил.
   Рой смотрел им вслед, затем медленно поднялся. Он был в столь приподнятом настроении после того, как Кэрол не оказала сопротивления, что совсем забыл об ударе, нанесенном ему Стивом. Он целовал ее! Добиться этого оказалось не труднее, чем отнять у ребенка конфетку. Если бы Стив не лез не в свое дело… она ведь легкодоступная женщина!
   В ту ночь, когда Рой уже лежал в постели, Стив, заперев дом, вошел в спальню. Рой весь день не попадался на глаза, однако сейчас, оказавшись лицом к лицу со Стивом, он решил взять инициативу в свои руки, пока брат не дал ему по физиономии.
   – Ты осторожнее с кулаками, великовозрастный деревенщина, – предостерег он, сердито хмурясь. – Только посмей еще раз сделать подобное, и будешь вытаскивать пулю из брюха.
   – Тогда держись подальше от девушки, – ответил Стив, садясь на край постели. – Разве ты не видишь, что она не совсем в своем уме? С ней что-то произошло, когда она ударилась головой. Она как ребенок, Рой, так что отвяжись от нее. Какое удовольствие волочиться за девушкой с умственным расстройством?
   – Да что ты говоришь? – ухмылялся Рой. – Ночью все кошки серы, в своем уме они или нет. Для меня она просто женщина, а я люблю женщин.
   – Отвяжись, иначе нам не избежать выяснения отношений, – сказал Стив с угрюмым выражением лица. – Я не посмотрю на то, что ты мой брат.
   – Тешишь себя надеждами, – усмехнулся Рой. – Что помешает мне пришить тебя? Пройдет не один месяц, пока тебя здесь найдут, а к тому времени я буду уже далеко. Так что не зарывайся. Здесь я могу делать что захочу, и чем скорее ты поймешь это, тем лучше.
   Стив сбросил туфли и начал раздеваться.
   – Еще раз повторяю. Держись подальше от Кэрол.
   – Я ей нравлюсь. Разве она не позволила мне целовать себя? Ты что, хочешь вбить мне в голову, что такой потрясающей девушке не нравится, когда ее целуют? Если бы ты не встрял, мы бы отлично провели время.
   – Я больше повторять не стану, – тихо пригрозил Стив. – Если мне придется достать тебя, я это сделаю, есть у тебя пистолет или нет.
   Оба долго смотрели друг на друга. Рой первым отвел взгляд.
   – Ладно, черт с тобой, – сказал он и перевернулся на другой бок.
   Стив лег в постель.
   – Чего ты боишься? – резко спросил он. – Кто тебя ищет?
   Рой резко обернулся и сел в постели.
   – Заткнись. Я никого не боюсь.
   – Нет, боишься. Ты все время дергаешься. От кого ты прячешься… от полиции?
   Рой вытащил противный тупоносый автоматический пистолет.
   – Я продырявлю тебя, если ты не заткнешься! – рявкнул он. Лицо брата побелело и задергалось. – Почему только я раньше не пришил тебя…
   – Потому что ты боишься остаться один, – спокойно ответил Стив. – Тебе хочется, чтобы я стоял за твоей спиной, когда происходит то, чего ты боишься.
   Голова Роя снова упала на подушку, он убрал пистолет с глаз долой под одеяло.
   – У тебя плохо с головой, – сказал он и выключил свет. – Сам не понимаешь, что несешь. Я хочу спать.
   Но Рой не спал. Он просто лежал несколько часов, прислушиваясь к тяжелому дыханию Стива, смотрел в открытое окно и видел, как луна освещает высокие сосны.
   Стояла тихая ночь. Легкий ветерок трепал листья, вода тихо плескалась о мол.
   Рой думал о Кэрол и прикидывал, удастся ли ему выскользнуть из спальни, не разбудив брата. Если он сумеет пройти в ее комнату, остальное будет просто. Рой не сомневался в этом. Мысль о том, что он снова сможет заключить Кэрол в свои объятия, вдруг побудила его к действию. Рой приподнялся, взглянул на Стива. Но в это мгновение его внимание привлекло какое-то движение за окном. Все страстные помыслы тут же испарились, и Рой сел в постели. Его сердце громко забилось.
   За открытым окном мелькнула чья-то тень – она тихо скользнула мимо, и Рой не успел разглядеть ее.
   Роя охватил страх, он лежал в постели, точно прикованный, и не спускал глаз с окна.
   На веранде послышались легкие шаги, затем они раздались снова. Заскрипела половица. Шаги приближались.
   Рой ухватился за Стива и стал трясти его изо всех сил.
   Стив тут же проснулся, сел в постели, почувствовав, как пальцы Роя судорожно впиваются ему в руку.
   Он уставился на побелевшее лицо брата и сразу понял, что что-то стряслось.
   – Что случилось? – спросил он, стараясь говорить тихо.
   – У дома кто-то ходит, – ответил Рой. Его голос дрожал. – Послушай. Слышишь?
   Где-то у озера жалобно завыл Спот. Тихий лай эхом отдался среди деревьев на противоположном берегу.
   Стив спустил ноги на пол и застыл, когда снова заметил тень за окном. Он подался вперед.
   – Болван, это ведь Кэрол, – сказал Стив. – Возьми себя в руки.
   Рой со свистом выдохнул сквозь стиснутые зубы.
   – Кэрол? Что она там делает? Ты не ошибся?
   – Я вижу ее, – ответил Стив и подкрался к окну.
   Немного поколебавшись, Рой пошел за ним. Кэрол босыми ногами расхаживала по веранде. На ней была укороченная Стивом пижама.
   – Будь она проклята, – тихо прошептал Рой. – Она до смерти напугала меня. Что она там делает?
   – Тихо, – шепотом сказал Стив. – Возможно, она ходит во сне.
   Рой что-то пробурчал. Он уже оправился от страха. У него кровь разыгралась при виде босоногой Кэрол, которая разгуливала в белой шелковой пижаме с распущенными рыжими волосами, ниспадавшими ей на плечи.
   – Она настоящая красотка, а? – спросил Рой, громко выражая свои мысли. – Какая у нее фигура!
   Стив сделал нетерпеливый жест. Он ничего не понимал и задавался вопросом, почему девушка там расхаживает.
   Вдруг Кэрол остановилась, посмотрела в их сторону, будто чувствуя, что за ней наблюдают. Лунный свет выхватил из темноты ее лицо, и братья заметили перемену в его выражении, что испугало обоих. Лицо казалось напряженным, его черты исказились и придавали ему хитрое, как у дикого животного, выражение. Одна сторона лица дергалась в нервном тике, а пустые глаза напоминали кусочки стекла. Стив едва узнал ее. В его голову закрались сомнения.
   Спот жалобно выл, спрятавшись в глубине двора. Кэрол резко повернулась и взглянула в ту сторону. Ее движения были быстры и гибки, как у дикой кошки, и предвещали опасность. Когда Спот заскулил снова, она исчезла в окне своей комнаты.
   – Что ты, черт подери, думаешь об этом? – с тревогой спросил Рой. – Ты видел, как она только что смотрела? Ты видел выражение ее лица?
   – Да, – с тревогой ответил Стив. – Я лучше выясню, что она делает. Думаю, у нее началась лихорадка.
   – Смотри, как бы она не выцарапала тебе глаза, – предостерег Рой и натужно рассмеялся. – Такая, как мы ее сейчас видели, она способна на все.
   Стив натянул халат, взял фонарь и пошел к Кэрол. Он осторожно открыл дверь.
   Кэрол лежала в постели с закрытыми глазами, луна освещала ее лицо. Девушка была прелестна и так же безмятежна, как всегда. Когда Стив позвал ее, она не шевельнулась.
   Он какое-то время стоял и смотрел на Кэрол, затем осторожно затворил дверь и вернулся в спальню.
   В ту ночь он спал так же плохо, как и Рой.
//-- * * * --//
   Во дворе психиатрической лечебницы Гленвью Сэм Гарленд и Джо чистили машину скорой помощи.
   – Не поднимай голову, – предостерег Сэм, продолжая тереть машину, – сюда идет тот репортер.
   Джо открыл в улыбке два золотых зуба:
   – Этот парень мне нравится. Он настойчив. Как думаешь, нам удастся выманить у него несколько долларов?
   – Прекрасная мысль, – ответил Сэм, отошел подальше и стал любоваться сверкающими хромовыми фарами.
   Фил Магарт, худощавый, высокий, небрежно одетый мужчина, неторопливо подошел к ним. Он уже неделю околачивался здесь, пытаясь раздобыть хоть какую-нибудь стоящую информацию о пациентке, которая сбежала из лечебницы, но, кроме короткого бесполезного заявления доктора Треверса и резкого окрика шерифа Кэмпа «Убирайтесь отсюда к черту!», у него ничего не было.
   Магарт, местный репортер, а также специальный корреспондент ряда газет Среднего Запада, обладал нюхом на новости и не сомневался, что за этим происшествием скрывается сенсация, стоит только добраться до фактов. Безуспешно испытав все возможности разузнать что-нибудь, он решил выяснить, что можно вытянуть из Гарленда и Джо.
   – Привет, ребята, – сказал он и эффектно прислонился к капоту машины скорой помощи. – Уже поймали эту беглянку?
   – Нас спрашивать бесполезно, – отрезал Гарленд и снова стал драить машину. – Мы лишь наемные рабочие, верно, Джо?
   – Верно, – согласился Джо, подмигнув Магарту.
   – А я думал, вам, ребята, что-то известно, – сказал Магарт, позвякивая мелочью в кармане. – Например, кто эта бабенка. Вам будет интересно узнать, что у меня накопилось много неизрасходованных казенных средств из-за того, что это дело не продвигается ни на шаг.
   С лиц Гарленда и Джо тут же сошло безразличное выражение.
   – А как много мы получим? – осторожно спросил Гарленд.
   – Возможно, «много» не совсем точное слово. Лучше сказать, что на это дело выделен «пухлый» счет. Если вам что-либо известно, не бойтесь раскрыть свои прелестные ротики.
   – Мы и не боимся, – ответил Гарленд, с опаской поглядывая через плечо. – Джо, сто долларов пойдет?
   – Более или менее, – кивнул Джо, потирая руки в предвкушении большого вознаграждения. – По сто долларов каждому из нас.
   Магарт поморщился:
   – Пожалуй, я прощупаю ту белокурую сестру. Судя по темным кругам под ее глазами, за две сотни долларов она не только выложит все, но и сама отдастся.
   У Гарленда вытянулось лицо.
   – Он прав, – согласился он.
   – Но тогда ты свихнешься, – серьезно заметил Джо. – Я уже прощупывал ее. Это все равно что бороться с медведем.
   – А мне такие женщины нравятся, – простодушно ответил Магарт. – Еще с младых ногтей я ловко управляюсь с бойкими женщинами. На этот счет вам нечего беспокоиться. – Он надвинул шляпу на лоб и искоса посмотрел на Гарленда. – А вот если бы мы сошлись на ста долларах, я бы согласился. Я всегда готов идти на жертвы.
   Гарленд и Джо переглянулись.
   – Ладно, – согласился Гарленд. – По рукам.
   – За такие деньги вы должны выдать мне нечто стоящее, – предупредил Магарт.
   – Это не только стоящая новость – это сенсация, – заверил Гарленд. – Она просится на первую полосу газеты огромными буквами.
   – Это круче Пёрл-Харбора, – заметил Джо.
   – Круче атомной бомбы, – добавил Гарленд, стараясь перещеголять своего приятеля.
   Магарт достал пачку банкнот и отделил от нее пять бумажек по двадцать долларов.
   – Я прихватил деньги, догадываясь, что вы расколетесь, – сказал он, размахивая бумажками. – Выкладывайте.
   – Речь идет о наследнице Джона Блэндиша, – произнес Сэм, хватая бумажки. – Как тебе это нравится?
   Магарт отступил назад.
   – Что ты имеешь в виду? – спросил он с металлом в голосе. – Что это значит?
   – То, что сказал, – ответил Сэм. – Ты разве не слышал о Джоне Блэндише? Так вот у того парня была дочь, которую похитили…

   Следующим утром Стив и Кэрол завтракали одни. Рой рано ушел ловить форель. Отсутствие брата подняло Стиву настроение.
   – Ты хорошо спала прошлой ночью? – как бы невзначай спросил Стив, наливая кофе.
   – Я видела сны, – ответила она. – Я всегда вижу сны.
   – Ты ночью не вставала? – Стив улыбнулся ей. – Мне показалось, что кто-то ходил по дому. Возможно, мне это тоже приснилось.
   – Нет, нет, – сказала девушка и коснулась висков тонкими пальцами. – Но что-то действительно случилось. Я не могу припомнить. Мне страшно. – Кэрол коснулась его руки. – Не знаю, что бы я делала без тебя. С тобой я чувствую себя в полной безопасности.
   Стив тревожно улыбнулся и погладил ее руку.
   – Ты поправишься, – сказал он. – Кэрол, что тебе приснилось? Может быть, твои сны помогут больше узнать о твоем прошлом.
   – Я ничего не помню. Кажется, я все время вижу один и тот же сон. Я вижу какую-то медсестру. Не знаю, что она делает, но это одна и та же сестра. У нее ужасный взгляд, она склоняется надо мной. Во сне меня охватывает такой страх, что я просыпаюсь, мое сердце громко стучит, а темнота пугает меня.
   Весь день Стив тревожился о девушке и продолжал беспокоиться, когда после наступления темноты вернулся Рой.
   До отхода ко сну Рой молчал и пребывал в угрюмом настроении, он все время не спускал глаз с Кэрол. Рой уже лежал в постели, когда, заперев все двери, в спальню вошел Стив. Он притворился спящим.
   Стив взглянул на него, пожал плечами и лег. Ему надоело угрюмое настроение брата. Стиву не терпелось избавиться от него, снова обрести мир и покой.
   Спустя какое-то время Рой сел, тихо позвал Стива и, не получив ответа, осторожно откинул одеяло. Он трясся от волнения и желания. Рой целый день размышлял о Кэрол, разжигая свою страсть, и решил, что навестит ее, когда Стив заснет. Кэрол ведь тогда позволила поцеловать себя, не сопротивлялась. Все должно получиться, надо только выйти из комнаты, не разбудив Стива. Он тихо выскользнул из постели.
   Стив шевельнулся во сне, и Рой застыл, напрягся и уже собрался вернуться в постель, но Стив не проснулся. Осторожно ступая, Рой покинул спальню, затворил дверь и стоял, прислушиваясь.
   Комната Кэрол находилась в конце коридора. В доме стояла тишина, только ветер шелестел листьями за окном да вода плескалась о мол.
   Рой тихо крался по коридору, у двери комнаты Кэрол он замер и прислушался, ничего не услышал, повернул ручку и вошел.
   Он увидел Кэрол, лежавшую в постели, ее руки были неприкрыты, волосы рассыпались на подушке. Луна освещала красивое лицо девушки. Когда Рой вошел, она открыла глаза. Похоже, Кэрол не испугалась. Она широко раскрыла глаза и серьезно смотрела на него.
   – Привет, детка, – сказал Рой. Язык еле ворочался у него во рту, а все тело горело как в огне. – Я пришел составить тебе компанию.
   Кэрол ничего не ответила, но следила за Роем, глядя ему прямо в глаза.
   – Ты ведь не боишься меня, правда? – спросил Рой. От красоты девушки его бросало в дрожь.
   – Нет, не боюсь, – спокойно ответила Кэрол. – Я знала, что ты сегодня придешь. Я видела тебя во сне.
   Рой вздрогнул.
   – Ты хочешь сказать, что ждала меня? – спросил он, садясь на кровать рядом с ней.
   Кэрол серьезно смотрела на него.
   – Я весь вечер чувствовала твой взгляд на себе. Куда бы я ни шла, ты следил за мной. Я чувствовала, что ты придешь.
   Рой широко улыбнулся.
   – Я тоже весь день думал о тебе, – признался он и коснулся руки Кэрол. Ее рука была теплой и безжизненной. Девушка не пыталась отдернуть руку. – Мне снова хотелось поцеловать тебя.
   – Стив не хочет, чтобы ты так поступал.
   – Стив ничего не узнает. Он спит. Тебе ведь понравилось, а?
   Рой приблизился к ней и коснулся рукой ее груди. Она даже не вздрогнула, только рассеянно смотрела на него.
   – Расстегни это, – велел Рой и коснулся пуговиц шелковой пижамы. – Давай же, Кэрол, чего ты ждешь. Я не сделаю тебе больно.
   К его удивлению, девушка машинально расстегнула пуговицы пижамы, и Рой коснулся ее обнаженного тела.
   – Детка, ты красива, – сказал он. – Твоя кожа точно фарфор. – И руки Роя жадно накрыли ее груди.
   Девушка смотрела пустыми, застывшими глазами и, казалось, почти не слушала, что говорил Рой.
   Рой взял девушку за плечи и приподнял ее. Та вдруг тихо рассмеялась, металлические нотки в ее голосе напугали Роя.
   – Что тут смешного? – раздраженно спросил Рой и жадно впился в ее губы.
   Какое-то время девушка неподвижно лежала в его объятиях, затем ее руки, точно стальные ленты, обвили шею Роя, а зубы впились в его губы.

   Стива точно вырвали из крепкого сна. Он сел в постели и огляделся. На его лице появился испуг и недоумение.
   «Что же меня разбудило? – подумал он, взглянув на кровать Роя, которая стояла в самой темной стороне комнаты. Стиву показалось, что он увидел очертания тела Роя, затем он посмотрел в окно. – Неужели Кэрол снова покинула свою комнату? Может быть, я так неожиданно проснулся именно поэтому?»
   Стив выбрался из постели и подошел к окну. На веранде никого не было. Он заметил Спота, лежащего во дворе. Собака смотрела в сторону дома, но не издавала ни звука.
   Стив покачал головой, зевнул и вернулся в постель.
   «Мне, должно быть, все это приснилось», – подумал он, затем смутное подозрение побудило его подойти к постели Роя: брата там не оказалось. Стив тут же подумал о Кэрол и побежал к двери.
   Дикий крик боли расколол тишину в доме. На мгновение воцарилась тишина, затем надрывистый голос позвал:
   – Стив! Быстро! Помоги мне!
   Волосы на голове Стива поднялись дыбом. Он распахнул дверь и выскочил в коридор.
   Навстречу ему шел Рой, скорчившись от боли и держась за лицо. Сквозь его пальцы струилась кровь и капала на пол.
   – Что стряслось? – выдавил Стив и застыл на месте.
   – Мои глаза! – рыдал Рой. – Она ослепила меня! Помоги мне! Бога ради, сделай что-нибудь!
   Стив схватил брата за плечи.
   – Что ты ей сделал? – громко спросил он, оттолкнул стонущего брата в сторону и вбежал в комнату Кэрол. Девушки там не оказалось. Стив подбежал к окну и резко остановился.
   Кэрол стояла на верхней ступеньке веранды и смотрела в его сторону. Девушка была обнажена до пояса, при лунном свете глаза ее сверкали, как у кошки.
   Стив застыл на месте. Он никогда не видел более дикого и прекрасного создания, чем то, которое сейчас предстало перед его взором. В холодном свете луны рыжие волосы девушки сверкали, точно чеканная бронза, белая атласная кожа казалась холодной в тени, отбрасываемой стеной дома, изгиб груди, напряженная, грозная поза, свойственная дикой кошке, вытянутые руки, точно две когтистые лапы, испугали Стива, но в то же время странным образом взволновали.
   Она обернулась и сбежала по ступенькам во двор.
   – Кэрол! – закричал Стив, бросившись за ней. – Кэрол, вернись.
   Но девушка уже растворилась в сосновом лесу. Она убежала с невероятной быстротой.
   Не зная, как поступить, Стив застыл в нерешительности, но тут раздались стоны Роя, и он вернулся в дом.
   – Возьми себя в руки, – раздраженно сказал Стив. – С тобой не могло случиться ничего страшного.
   – Будь ты проклят, она ослепила меня! – отчаянно завопил Рой и отнял руки с лица.
   Стив отшатнулся, его пронзили страх и холод.
   Глаза Роя заплыли кровью. Глубокие следы ногтей прочертили его лоб, глаза и щеки. Брат был на грани потери сознания, он бессильно прислонился к стене, стонал и дрожал всем телом.
   – Спаси мои глаза, – молил он. – Не дай мне ослепнуть. Не бросай меня, Стив. Она вернется. Она сумасшедшая… убийца… посмотри, что она сделала со мной.
   Стив взял его за руку и почти волоком затащил в спальню.
   – Прекрати истерику, – отрывисто сказал Стив и помог несчастному сесть на постель. – Я поставлю тебя на ноги. Только не волнуйся. – Он выбежал из спальни за коробкой с медикаментами и схватил чайник, стоявший на плите.
   – Не оставляй меня! – заскулил Рой. – Я ничего не вижу! Она вернется!
   – Ладно, ладно, – крикнул Стив из кухни. Он и сам расстроился.
   Вскоре Стив вернулся в спальню.
   – Я уже здесь. Давай я промою тебе глаза. Похоже, ты не видишь, потому что они сильно кровоточат.
   – Я ослеп! Я знаю, что потерял зрение, – стонал Рой. – Не отходи от меня, Стив. Они преследуют меня… убьют меня, если найдут. Сейчас я беспомощен. Я не смогу защитить себя.
   – Кто тебя преследует? – резко спросил Стив, наливая в миску теплую воду.
   – Салливаны, – ответил Рой, безуспешно пытаясь поймать руку Стива. – Тебе это имя ничего не говорит. Их никто не знает. Они действуют тайно… они профессиональные убийцы. Их нанял Малыш Берни, чтобы убрать меня.
   – Здесь они тебя не найдут, – заверил Стив. – Здесь ты в безопасности. Я промою тебе глаза. Будет немного больно.
   – Не трогай меня! – закричал Рой, испуганно подаваясь назад. – Я не выдержу новой боли.
   Стив ждал.
   – Что ты сделал с ней? – спросил Стив, когда Рой немного успокоился.
   – Ничего! – простонал Рой. – Кэрол хотела, чтобы я пришел к ней. Она так и сказала. Кэрол позволила мне целовать себя. После этого я уже не мог от нее оторваться. Она сильна. Она схватила меня за шею. Вцепилась зубами мне в губы. Это был ад кромешный… ее глаза сверкали, как фонари. Я отбивался от нее, а когда вырвался, она полоснула меня ногтями. Казалось, будто тигр ударил меня лапой. Она сумасшедшая… она дикий зверь.
   – Кэрол испугалась, – сказал Стив, оцепенев от ужаса. – Я ведь просил тебя оставить ее в покое.
   – Что же мне делать… если сюда нагрянут Салливаны? Стив! Ты ведь не дашь им убить меня? – Рой сел в постели, стал судорожно искать что-то под подушкой. – Вот, возьми мой пистолет. Только стреляй без предупреждения… ты сразу узнаешь их.
   – Перестань паниковать, – раздраженно одернул брата Стив. – Здесь ты в безопасности…
   – Ты их не знаешь. Это профессиональные убийцы. Они не остановятся, ведь их наняли для того, чтобы они убивали. Они не перестанут искать меня. Малыш Берни хорошо им заплатил. Они найдут меня. Я знаю, что они до меня доберутся.
   – Зачем им это? – спросил Стив. – К чему им убивать тебя? Какое ты имеешь отношение к ним?
   Рой схватил свой плащ.
   – Мы с Берни ограбили банк. Я сбежал, прихватив добычу. Берни все время надувал меня, и я захотел поквитаться с ним. Двадцать тысяч долларов. Я спрятал их в надежном месте. И тогда Берни нанял Салливанов. Он знает, что они прикончат меня, и они это сделают!
   – Здесь тебя не найдут, – повторил Стив. – Они с таким же успехом могли бы искать тебя на Луне.
   – Они найдут меня, – стонал Рой. – Держи пистолет под рукой. Стреляй без предупреждения… они похожи на двух черных воронов… вот как они выглядят… два черных ворона.
   – Приляг. Я смою кровь, – сказал Стив, заставив брата снова опустить голову на подушку. – Лежи спокойно.
   Рой завопил, когда Стив прикоснулся к его глазам влажным тампоном.

   Два черных ворона.
   Такое описание точно подходило Салливанам. В черных, плотно прилегавших пальто, черных широкополых шляпах, черных брюках и остроносых черных туфлях эта парочка производила зловещее впечатление. Короткая толстая шея каждого из них была повязана черным шелковым платком.
   Несколько лет назад они исполняли главный номер в бродячем цирке, в афишах оба значились братьями Салливан. Но братьями они не были. Их настоящие имена – Макс Теза и Фрэнк Курт. Они метали ножи и демонстрировали трюки с меткой стрельбой. Завершая свой номер, они бросали покрытые фосфором ножи в девушку, которая стояла у доски, обтянутой черным бархатом. На сцене царил мрак, зрители видели лишь летавшие ножи, которые постепенно очерчивали фигуру девушки, врезаясь в доску на расстоянии дюйма от трясущейся бедняжки. Это был сенсационный номер, братья Салливан могли бы выступать с ним еще много лет, если бы им не надоели цирк и девушка.
   В действительности девушка стала причиной того, что им расхотелось выполнять этот номер. Эта смазливая крошка была довольно уступчивой, но не могла привыкнуть к тому, как Салливаны обращались с ней после выступлений на сцене. К тому же девушка влюбилась в клоуна, что также усложнило ей жизнь.
   Салливаны хотели сменить партнершу по цирковому номеру, но за деньги, которые они обещали, не удалось найти девушку, которая охотно подставляла бы себя под летящие ножи и ублажала братьев в свободное время. Цирк братьям опостылел, и оба заявили, что хотят уйти, но хозяин отказался прервать их контракт. Он рассудил, что цирк держится на их выступлении, и был прав.
   Однажды во время выступления Макс нашел выход из положения – он умышленно метнул нож в шею девушки и пригвоздил ту к доске. Это положило конец выступлениям Салливанов – они избавились от девушки, и контракт был разорван. Макс дивился, как ему раньше в голову не пришло столь простое решение.
   Именно Макс и подал идею стать профессиональными убийцами. Смерть влекла его. Макс полагал, что, отняв чью-либо жизнь, он становится подобным Богу, ему нравилось считать себя выше остальных, не таким, как другие люди. К тому же ему хотелось получать большие деньги. Он был сыт по горло теми грошами, которые им платили в цирке.
   Макс считал, что найдутся сотни мужчин и женщин, которые жаждут избавиться от кого-нибудь. Профессиональный убийца станет благом для общества. Поскольку вряд ли удастся обнаружить какой-либо мотив, у убийцы появится отличный шанс избежать задержания, а если убийство тщательно спланировать и осуществить, и речи быть не может, чтобы их нашли. Фрэнк приветствовал такую идею. Макс знал, что лучшего партнера ему нечего и желать. И оба пустили слух, что берутся за любое убийство за три тысячи долларов плюс сто долларов на еженедельные расходы. Даже Салливаны поразились, сколь быстро эта затея стала привлекательной в определенных кругах общества и как много заказов начало поступать.
   Оба разъезжали по всей стране на большом черном «паккарде-клиппере» – два черных ворона сеяли смерть тихо и скрытно, но так и не были пойманы. Полиция ничего не знала о них. Иногда намеченная жертва узнавала, что ее разыскивают Салливаны, и залегала на дно. Салливанам было совершенно безразлично, придется ли им разыскивать жертву, или нужно просто подъехать к ее дому и выстрелить, когда та откроет дверь. Им было вполне достаточно заполучить фотографию, имя и последний адрес жертвы. Обнаружение жертвы являлось частью их работы. Потребности Салливанов оказались весьма скромны. Ста долларов, которые оба брали на еженедельные расходы, вполне хватало. К трехтысячному гонорару они не прикасались, откладывали его на то время, когда уйдут на покой. Макс и Фрэнк были страстными любителями птиц и собирались начать собственное крупное дело, после того как накопят достаточный для этого капитал.
   Малыш Берни связался с ними через день после ограбления банка, когда Рой удрал, прихватив с собой добычу. Салливаны взялись убрать Роя за пять тысяч долларов. Они сообразили, что Малыш Берни не стал бы обращаться к ним, если бы дело было пустяковым и не требовало много времени. Ведь Малыш Берни был крупной шишкой и располагал не одним наемником, готовым взять на себя это убийство. На всякий случай Салливаны запросили повышенный гонорар.
   Самое трудное, конечно, было найти Роя. Его предупредили, что Салливаны охотятся за ним. Он тут же перестал захаживать в излюбленные места. После наведения справок выяснилось, что Рой покинул Нью-Йорк и так хорошо замел следы, что они оборвались на станции Пенсильвания. Снова напасть на его след казалось безнадежным делом, тупиком.
   Но только не Салливанам. Оба были опытными охотниками за людьми. Они понимали, что жертву можно обнаружить быстро, если знать ее привычки, место жительства родственников или подружки, если таковая имеется. Собрав все эти данные, остается лишь запастись терпением: рано или поздно жертва найдется.
   Салливаны без труда выяснили, что у Роя есть брат, который год назад работал страховым агентом в Канзас-Сити. Они не пожалели времени на поездку в Канзас-Сити и там узнали, что Стив Ларсон бросил страховой бизнес и, похоже, занялся разведением лисиц, но никто не знал, где он поселился.
   Целую неделю Салливаны просидели в гостиничном номере, по очереди обзванивая все магазины, продающие оборудование для ферм, где разводили лисиц, в данном округе и за его пределами, и спрашивали адрес Стива Ларсона. Говоря по телефону, они выдавали себя за юрисконсультов солидной фирмы и утверждали, будто Ларсону полагается крупное наследство и им необходимо срочно связаться с ним. После множества звонков терпение Салливанов в конце концов было вознаграждено. Одна фирма в Боннер-Спринге [9 - Боннер-Спринге – город на северо-востоке штата Канзас.] когда-то поставила Ларсону оборудование и охотно назвала его адрес. Салливаны только этого и ждали.
   Три дня спустя большой черный «паккард-клиппер» тихо въехал в Пойнт-Бриз, небольшой городок, расположенный в долине, милях в двадцати от Вершины голубой горы.
   Салливаны поставили машину у питейного заведения, вышли из нее и заглянули в пустынный бар. Они так привыкли к выходу на цирковую арену, что, не догадываясь об этом, шагали совершенно одинаково – каждый тем же коротким шагом, так же размахивая руками. Макс и Фрэнк походили на две тени. Черная одежда и необычная походка тут же привлекали к себе внимание. Люди смотрели им вслед, ощущая нервозность, будто их напугали, будто они видели призраков.
   Поскольку во время выступлений в цирке обоих считали братьями, они старались выглядеть одинаковыми, и такая привычка привилась. Оба носили тонкие, точно нарисованные черные усы, их прически почти ничем не отличались. Но на этом сходство заканчивалось. Ростом Макс вышел на пару дюймов короче Фрэнка. У него было маленькое лицо и плотно сжатые губы. Фрэнк отличался полным телом и впечатлительностью. Его нос изгибался крючком, рот приоткрывался. Он имел привычку облизывать губы кончиком языка, прежде чем что-либо сказать. Живые глаза Фрэнка вращались, точно стеклянные шарики.
   Салливаны придвинули к бару два стула с высокими спинками, сели, опустили руки в перчатках на стойку.
   Бармен оглядел их и, хотя оба показались ему опасной и мерзкой парочкой, улыбнулся, ибо всячески старался избегать неприятностей.
   – Что будете заказывать, джентльмены? – спросил бармен и вытер стойку перед ними.
   – Два лимонада, – ответил Макс. Его голос прозвучал пронзительно, тихо и певуче, как у канарейки.
   Бармен, сохраняя беспристрастное лицо, подал им лимонад. Когда он собирался отойти, Макс остановил его, подняв согнутый палец.
   – Что нового в этом городке? – Он отхлебнул лимонада и безжизненными глазами взглянул на бармена. – Расскажи нам. Мы не здешние.
   – Сейчас в городке большая суматоха. – Бармену не терпелось поделиться злободневной темой. – Завтра о нас будут читать на первых полосах всех газет округа. Я только что узнал об этом от одного репортера. Он вычитал мне всю эту историю прямо из своей записной книжки.
   – И что же здесь такого произошло? – поинтересовался Макс, приподняв брови.
   – Помешанная сбежала из психиатрической лечебницы Гленвью, – рассказывал бармен. – Только сейчас просочилась информация, что ей в наследство достались шесть миллионов долларов.
   – И где находится эта психиатрическая лечебница? – поинтересовался Макс.
   – Туда ехать через гору, пять миль отсюда по дороге в Оуквилл. Эта бабенка приехала сюда на попутном грузовике. Примерно в миле отсюда нашли обломки этого грузовика. Говорят, что она убила водителя.
   – А ее нашли? – спросил Фрэнк, отхлебнул лимонада, затем вытер губы тыльной стороной руки в перчатке.
   – Кажется, не нашли. Ее все еще ищут. Утром сюда нагрянули копы. Никогда не видел такого множества полицейских.
   У Макса заблестели глаза.
   – А как могло получиться, что у этой сумасшедшей оказались такие огромные деньги?
   – Они достались ей от Джона Блэндиша, мясного короля. Возможно, вы помните похищение в семье Блэндиш? Беглянка приходится ему внучкой. Она единственная наследница всего состояния семьи.
   – Припоминаю, – ответил Фрэнк. – Похоже, это случилось лет двадцать назад.
   – Совершенно верно, – подтвердил бармен. – Похититель стал отцом беглянки. У него с головой что-то было не в порядке. У дочери то же самое. Если беглянку не разыщут в течение двух недель, то ее нельзя будет вернуть в лечебницу. Таков закон штата. Тогда она получит наследство и станет единолично им пользоваться. Вот почему весь город взбудоражен. Всем хочется зацапать эту бабенку.
   Салливаны допили лимонад.
   – Она действительно сумасшедшая… она опасна? – спросил Макс.
   Бармен энергично закивал:
   – Еще бы… она настоящая убийца.
   – Как она выглядит, если мы вдруг столкнемся с ней?
   – Говорят, она рыжая и настоящая красотка, от нее глаз не оторвешь. На левой руке у нее шрам.
   – Мы узнаем ее, – сказал Фрэнк. Он положил на стойку долларовую бумажку. – Здесь поблизости нет какой-нибудь фермы, где разводят лисиц? – как бы мимоходом спросил он.
   Бармен отсчитал ему сдачу.
   – Есть. Ферма серебристых лисиц Ларсона на вершине Голубой горы.
   – Это далеко?
   – Добрых двадцать миль отсюда.
   Макс взглянул на часы. Они показывали 9.30.
   – Нас интересуют лисицы, – серьезно пояснил он. – Пожалуй, стоит взглянуть на них. Он их продает?
   – Думаю, что да, – ответил удивленный бармен. Оба не были похожи на людей, занимающихся пушистыми зверями.
   Посетители кивнули и уже собрались двинуться к выходу, но снова обернулись.
   – Этот парень там один? – тихо спросил Макс.
   – Вы хотите знать, заправляет ли он фермой в одиночку? Разумеется, но сейчас к нему кто-то приехал. Неделю назад я видел, как они оба проезжали через это место.
   Лица Салливанов оставались непроницаемыми.
   – Пока, – попрощался Фрэнк.
   Оба вышли из бара и сели в «паккард-клиппер».
   Фил Магарт стоял прислонившись к дереву и наблюдал за отъезжавшей машиной. Он задумчиво потянул себя за нос, сдвинул шляпу на затылок и неспешно вошел в бар, который только что покинули Салливаны.
   – Привет, Том, – сказал он, пододвинул стул и устало опустился на него. – Пора нагулять аппетит рюмкой виски.
   – Привет, мистер Магарт. – Бармен широко улыбнулся. – Есть еще какие-либо новости о помешанной?
   – Ни звука. – Магарт налил себе из черной бутылки, которую бармен поставил перед ним.
   – Я рассказал этим двум парням вашу историю. Вы видели их? Ту парочку в черном?
   – Да.
   Бармен задумался и почесал в затылке.
   – Неприятная парочка. Они говорили, будто торгуют мехами.
   – Неужели? – Магарту стало интересно. – Они совсем не похожи на торговцев мехами, правда? Я встречал их раньше. По правде говоря, за два года я видел их трижды, и каждый раз кого-то неожиданно убивали. Вам это о чем-то говорит?
   Бармен уставился на него:
   – Что вы имеете в виду, мистер Магарт?
   – Не знаю, – честно признался репортер. – Такую парочку, как эта, не скоро забудешь, а? Когда-нибудь слышали о братьях Салливан?
   – Вряд ли.
   – Возможно, что их вовсе нет, однако повсюду поговаривают, что Салливаны профессиональные убийцы. Они наведываются к какому-либо парню, после чего тот сразу отдает концы. Не знаю, Салливаны ли эти двое. – Магарт высказывал свои мысли вслух. – Чего они хотели?
   – Они расспрашивали о Стиве Ларсоне, – ответил обеспокоенный бармен. – Интересовались, живет ли он один.
   – Тот фермер, разводящий лисиц? – поинтересовался Магарт. – Там, на Вершине голубой горы?
   – Да, речь шла о нем. Хороший парень. Покупает у меня виски. Приезжает сюда раз в месяц. Я видел его неделю назад, но он не заглянул ко мне. Он проехал мимо с каким-то типом.
   – Правда? И эта парочка интересовалась им?
   Бармен согласно кивнул.
   – А вы не думаете…
   Магарт прервал его небрежным жестом.
   – Я никогда не думаю, – ответил он. – Я выясняю, а когда мне удается что-то разузнать, сажусь за пишущую машинку и строчу всякую чепуху, которую вы читаете за завтраком. Адская жизнь, правда? – Магарт уже направился к двери, затем обернулся. – Том, надеюсь, мне не следует напоминать, что этот разговор должен остаться между нами.

   Веки Роя так опухли, что пока нельзя было сказать, серьезно ли пострадали его глаза. Стив остановил кровотечение и, работая быстро, сделал для брата все, что было в его силах.
   – Я иду искать Кэрол, – сказал он, оказав брату первую помощь. – Я не могу…
   Но Рой прервал его.
   – Нет! – закричал он, вскакивая. – Ты не можешь оставить меня в таком положении. А что, если она прячется у дома и только ждет, когда ты выйдешь ее искать. Именно это ей и надо… она хочет прикончить меня! Она маньячка.
   – Заткнись же! – крикнул разъяренный Стив. – Я иду. И перестань скулить.
   – Стив, не будь дураком, – выдавил Рой, протягивая руку к Стиву. – Она опасна… она убьет тебя – расцарапает тебя так же, как меня.
   Стив посмотрел в окно на лунную ночь. Ему не хотелось выходить, но он не мог допустить, чтобы Кэрол одна блуждала среди ночи. Он должен попытаться найти ее. Стив вспомнил изуродованные глаза водителя грузовика, вспомнил по-звериному хищное лицо Кэрол, когда та прошлой ночью расхаживала по веранде. Он взглянул на несчастного, рыдавшего брата, который умолял, чтобы его не оставляли одного, и волна ледяного холода пробежала по его телу. А что, если она опасная… умалишенная? А что, если после травмы головы с ней что-то стряслось? Но это невозможно. Сумасшедшими рождаются. От удара по голове человек не страдает манией убийства. Ее напугали до потери разума. Вот в чем объяснение. Сначала ее домогался водитель грузовика, затем Рой. Что ж, они получили по заслугам. Если только он сам не испугает ее, все обойдется.
   – Рой, я пошел, – сказал Стив и вложил пистолет в руку брата. – Держи его. Если она действительно вернется, стреляй в потолок. Я далеко не уйду.
   Стив с трудом оделся, не обращая внимания на возражения брата.
   – Ты больше не вернешься, – стонал Рой. – Я знаю, что ты не вернешься. Она подкараулит тебя.
   Ты не знаешь, как она сильна. Стив, она убьет тебя. Что тогда будет со мной? Я беспомощен! Я ничего не вижу! – Голос Роя становился все громче. Он сел в постели. – Я ослеп! Останься со мной, Стив! Не оставляй меня!
   – Ну заткнись же! – воскликнул раздраженный Стив. – Ты сам во всем виноват и получил по заслугам. Так что перестань жаловаться.
   Стив схватил фонарь и вышел во двор. Кругом было тихо. Луна стояла высоко над соснами. Те отбрасывали густые тени.
   Спота нигде не было, и Стиву стало как-то не по себе. Он дошел до озера, постоял на берегу, прислушиваясь. Пытался разглядеть хотя бы что-то среди темного леса. «Она ушла этим путем, – подумал Стив, испытывая тревогу. – Может быть, она прячется там и следит за мной?»
   Стив шел по тропинке вдоль озера. Неожиданный шум со стороны ближайшего дерева заставил его резко остановиться. Его сердце глухо застучало. Из сосновых веток шумно выпорхнула птица и улетела через озеро. Стив сделал резкий вдох. Он даже не представлял, насколько взвинчен. Его нервы никуда не годились.
   Дальше тропинка удалялась от озера и, петляя, уходила в лес. Здесь было темно, и Стив снова остановился, не решаясь покинуть освещенный луной участок тропинки и углубиться в мрачный лес, стоявший перед ним.
   – Кэрол! – громко позвал он. – Это Стив. Где ты, Кэрол?
   Над озером поплыло слабое эхо его голоса.
   Где ты, Кэрол?
   Эхо звучало жутко, точно голос без тела, насмехаясь над ним.
   Стив пошел дальше, и вокруг него сомкнулась темнота. Сейчас он ничего не видел и включил фонарь. Яркий луч осветил узкую тропинку. Казалось, что ветви сосен над головой угрожающе тянутся к нему. Стив шагал дальше, временами останавливаясь, чтобы прислушаться. Вдруг он почувствовал, что рядом кто-то есть, что за ним наблюдают. Он быстро обернулся и посветил фонарем вокруг себя. Луч света выхватывал кусты и деревья, но Стив никого не увидел.
   – Кэрол, ты здесь? – позвал он. Голос у него немного дрожал. – Это Стив. Кэрол, ты мне нужна.
   Позади Стива из кустов вынырнула темная фигура и стала тихо подкрадываться к нему.
   Рядом со Стивом громко хрустнула сухая ветка. Он направил луч фонаря в ту сторону и затаил дыхание. Яркий луч фонаря выхватил человека в черном, державшего в руке тяжелый пистолет 45-го калибра.
   – Руки вверх, Ларсон, – тихо приказал Макс.
   Две руки ощупали сзади карманы Стива. Стив оглянулся, и по его спине пополз холод, когда он увидел второго человека в черном. Это был Фрэнк.
   «Два черных ворона: Салливаны!» – подумал Стив, и у него пересохло в горле.
   – Кто вы? – сурово спросил он, через силу стараясь сдерживать волнение в голосе.
   – Заткнись, – ответил Макс, ткнув дулом пистолета 45-го калибра Стиву в ребра. – Здесь мы задаем вопросы. Кто эта Кэрол? И что ты здесь делаешь?
   – Моя подруга, она гостит у меня, – резко ответил Стив. – Я искал ее.
   Макс и Фрэнк переглянулись.
   – Рой в доме? – тихо спросил Макс.
   Стив думал, что ответить. Врать не было смысла. Им оставалось лишь войти в дом и все выяснить.
   – Да, – ответил Стив.
   – Фрэнк, следи за этим парнем, – приказал Макс. – Я займусь Роем.
   – А девушка?
   – Если она не появится, ничего страшного. А если найдется, мы позаботимся о ней, – ответил Макс. – Лучше не отпускай его от себя. И смотри, чтобы он ничего не выкинул. Похоже, этот парень не промах.
   Макс направился к дому.
   Фрэнк подтолкнул Стива пистолетом.
   – Шевелись, – приказал он, – и не вздумай что-либо выкинуть. Мне известны все трюки. И не пытайся кричать, когда мы подойдем к дому. Ты только зря расстанешься с жизнью.
   Стив пошел следом за Максом. Он почти не сомневался, что эти двое убьют и его, после того как расправятся с Роем. Но он не тревожился о себе. Стив думал о Кэрол. Что будет с ней? Стив удивился, обнаружив, что у него вдруг сдавило в горле, когда он вспомнил о девушке. Он решил, что в любом случае та не должна попасть в руки этой парочки.
   – Ребята, вы не можете оставить нас в покое? – спросил он. – Мы вам ничего плохого не сделали.
   – Замолчи, – оборвал Фрэнк. – Не осложняй себе жизнь. Ты нас не интересуешь. Мы пришли за Роем.
   – Но что он вам сделал? – поинтересовался Стив. – Если вам нужны деньги, у меня их вполне достаточно. Не убивайте его.
   – У нас есть свои деньги, – ответил Фрэнк. – Если мы берем у кого-то деньги, то отрабатываем их. Таково уж наше ремесло.
   По его тону стало совершенно ясно, что все решено, и Стив понял, что просить за брата бесполезно. Он шел вперед, чувствуя, что к горлу подступает тошнота. У Стива возникло ощущение, будто он переживает кошмар наяву.
   На дороге, ведущей к дому, он заметил большой черный «паккард». Автомобиль был развернут в другую сторону, его длинный капот указывал на долину.
   «Если бы только удалось добраться до него, – подумал Стив, – я бы отделался от этой парочки, но я уже ничем не смогу помочь Рою».
   Стив ничего не мог сделать для Роя. Через открытое двустворчатое окно Макс уже заметил Роя, который лежал на постели, судорожно сжимая в руке пистолет.
   Точно тень, Макс поднялся по ступенькам веранды, бесшумно ступая по деревянным доскам резиновыми подошвами.
   Рой все время напряженно прислушивался, страх подползал к его горлу. Он так напряг слух, что у него заболела голова. Рой ожидал, что в любую минуту из ночи сюда может явиться Кэрол и прикончить его. Он забыл про Салливанов. Сейчас Рой уверовал, что эта парочка здесь его не найдет. Он считал, что раз Салливаны не обнаружили его раньше, то уже не доберутся до него, ведь оба ворона всегда действовали быстро.
   Рой думал, как скоро Стив вернется и вернется ли вообще. Боль в глазах притупилась. От жалости к себе и страха ему стало плохо.
   Макс бесшумно прошел в комнату, заметил пистолет в руке Роя и криво усмехнулся. Он тихо подкрался к постели. Прикончить Роя прямо сейчас ничего не стоило. Но это было бы слишком просто. Максу надоели легкие убийства. Смерть без мучений навевала тоску. Ему нравилось вносить в убийство что-то новое, по капле выжимать удовольствие из самого процесса.
   Рой простонал, опустил пистолет и обхватил руками раскалывавшуюся голову. Макс забрал пистолет, засунул его в задний карман брюк. Он выжидал, следя за слепым Роем. Максу хотелось узнать, что тот станет делать, обнаружив исчезновение пистолета.
   Спустя мгновение Рой опустил руку точно на то место, где оставил пушку. Затем он что-то тихо пробормотал и стал шарить рукой по кровати. Сначала его движения были осознанны. Рой подумал, что пистолет ускользнул по одеялу. Однако, не нащупав ничего, кроме постельного белья, он стал лихорадочно рыться в постели, затем сел, опираясь на обе руки. По его лицу катились капли пота.
   Макс тихо поднял стул, бесшумно поставил его у постели и сел. Ему стало забавно с такого близкого от Роя расстояния следить за тем, как его жертву охватывает страх, зная при этом, что та не догадывается о его присутствии.
   – Наверно, он упал на пол, – пробормотал Рой про себя, перегнулся через край кровати и стал слепо шарить по узкому коврику.
   Макс продолжал сидеть, опустив руки в перчатках на колени, уткнув подбородок в черный шейный платок, он не шевелился и ждал со спокойным, полным любопытства выражением лица. Пальцы Роя наткнулись на острый нос ботинка Макса, его рука двинулась дальше и застыла. Рука вернулась назад, теперь медленно, нерешительно. Она снова коснулась острого носа ботинка, поднялась вверх и нащупала потертый отворот брюк. Рой вздрогнул. Он выдохнул воздух сквозь стиснутые зубы, точно сжатый пар.
   Кто-то сидел у его постели!
   Рой отдернул руку и прижался к стене.
   – Кто тут? – прохрипел он. Его голос напоминал человеческий не больше, чем щебет, издаваемый попугаем.
   – Салливаны, – тихо откликнулся Макс.
   Рой долго сидел прижавшись к стене, едва дыша, пот пропитал повязку, наложенную на его глаза.
   – Стив! – вдруг закричал Рой истошным голосом. – Быстро, Стив! Спаси меня!
   – Он тебе не поможет, – ответил Макс, положив ногу на ногу. – Стив в руках Фрэнка. Тебя уже никто не спасет. Мы явились сюда покончить с тобой.
   – Не станете же вы убивать слепого человека, – молил Рой. – Я ослеп! Посмотрите на меня. Со мной все кончено… разве вы не видите, что мне конец? Я уже ни на что не гожусь.
   Макс уставился на повязку, скрывавшую глаза Роя.
   – Сними эту тряпку, – приказал он. – Я не верю, что ты ослеп.
   – Но я ослеп, – твердил Рой, сопровождая слова ударами сжатых в кулаки рук. – Я не могу снять это… из глаз польется кровь.
   Макс ухмыльнулся, протянул руку, просунул пальцы под повязку и рванул ее на себя.
   – Пусть льется, – сказал он.
   Рой закричал от боли.
   – Веселишься! – крикнул с веранды Фрэнк.
   Раскрыв рот, Макс уставился на то, что осталось от глаз Роя.
   – Эй, Фрэнк, – позвал он. – Ты только взгляни на рожу этого болвана. Ему выцарапали глаза.
   – Это здорово, – апатично отозвался Фрэнк. – Нас избавили от подобной необходимости.
   – Тебе стоит взглянуть на него, – настаивал Макс. – Какое приятное зрелище, – глумливо рассмеялся он.
   – Что-то не хочется, – отозвался Фрэнк. – Нам с моим приятелем и тут хорошо.
   – Что ж, он точно угодил в переплет, – сказал Макс и похлопал Роя по плечу. – Старик, как это случилось?
   Рой ухватился за руку в перчатке, но Макс оттолкнул его.
   – Это она сделала. Она умалишенная, и… она ничего не соображает.
   – Кто это? – спросил Макс, его неподвижные глаза ожили и свирепо уставились на Роя.
   – Эта девица… Кэрол… мы обнаружили ее на горной дороге. Там произошла авария… Стив выходил ее… и она набросилась на меня.
   Макс подался вперед:
   – Как она выглядит?
   – Она рыжая, – выдохнул Рой. Его лицо превратилось в блестевшую от крови маску: кровь попала ему в рот и окрасила зубы. Он не походил на человека. Когда Рой заговорил, его кровь брызнула в лицо Макса.
   Макс тихо вздохнул, вытер лицо тыльной стороны руки в перчатке и вышел на веранду.
   – Вижу, ты не торопишься? – спросил удивленный Фрэнк. – Что ты задумал?
   – Все дело в этой помешанной с шестью миллионами, – резко ответил Макс. – Той, о ком нам говорил бармен. Она здесь.
   Фрэнк неожиданно расхохотался.
   – Нам чертовски везет, – сказал он и ткнул Стива пистолетом. – Приятель, если бы ты только знал, какие мы счастливые ребята. Где она? Где ты ее спрятал?
   – Не понимаю, о чем вы говорите, – ответил напуганный Стив.
   – Нет, понимаешь. Эта рыжая… Кэрол. Разве ее не так зовут? Где она?
   – Она убежала. Я искал ее, когда вы приехали.
   – Это она так исцарапала Роя? – спросил Макс.
   Стив кивнул.
   – Но она не сумасшедшая. Ее испугали.
   – Ладно. Значит, она не сумасшедшая, – сказал Макс и подмигнул Фрэнку. – Но лучше разыскать ее. – Он взглянул на далекие горы по ту сторону озера. – Шесть миллионов долларов – огромные деньги. Из-за них стоит порыскать среди тех горных вершин.
   – Разумеется, – согласился Фрэнк, – но дело прежде всего. Как быть с этим придурком?
   – Ты прав. Я не забыл про него. Мы его сейчас прикончим. Как мы это сделаем?
   – Малыш Берни просил, чтобы мы сделали это красиво и медленно, – ответил Фрэнк. – Берни хотел, чтобы он помучился. Можно утопить его в озере… тогда все спишут на несчастный случай.
   Макс покачал головой.
   – Ты больше ничего не способен придумать, – сказал он. – Ты всегда промокаешь, когда топишь кого-нибудь. Когда ты только возьмешься за ум? Помнишь ту юбку, к которой мы нагрянули, когда она принимала ванну? Это ты придумал: устроил наводнение в этой чертовой ванной, испортил хороший потолок, а я простудился. Я проболел целую неделю. Больше не хочу видеть никаких утопленников.
   – Я забыл об этом, – виновато признался Фрэнк. – А что, если вскрыть ему вены? Пусть умрет от потери крови.
   – Для него это слишком легкая смерть. К тому же останется много следов. Я подумал, что неплохо провести здесь несколько дней, после того как мы избавимся от этих двоих. Мне здесь нравится. Нельзя же перевернуть здесь все вверх дном.
   – Ты собираешься держать здесь эту рыжую, пока не пройдет две недели. Ты этого хочешь? – спросил Фрэнк.
   – Вот именно. Мы присмотрим за ней… и за ее миллионами.
   Фрэнк напряг мозги, пытаясь что-то придумать.
   – Мы могли бы окунуть его голову в ведро с черной патокой. Тогда он медленно задохнется, – наконец сказал Фрэнк, вопросительно глядя на Стива. – Приятель, у тебя есть черная патока?
   Стив покачал головой. Краем глаза он заметил, что Рой крадется вдоль веранды.
   – Почему бы вам не дать ему шанс? – громко спросил Стив. – Что он вам сделал?
   Рой остановился, прижался к стене дома и повернул голову в их сторону. Салливаны стояли спиной к нему, но Рой этого не знал.
   – Из него можно устроить костер, – предложил Макс, не обращая внимания на Стива.
   – Вот это шикарная мысль, – согласился Фрэнк. – Тогда нам не придется хоронить это ничтожество.
   В это мгновение Рой решил бежать. Он тихо пересек веранду, перемахнул через перила и свалился на землю. Затем он бросился бежать, ничего не видя, дико размахивая руками перед собой.
   Салливаны обернулись и заметили его.
   – Держись левой стороны, Рой! – крикнул Стив, видя, что брат бежит к озеру.
   Рой свернул в сторону и побежал к сосновому лесу.
   – Что он, по-твоему, собирается делать? – спросил Макс и рассмеялся. Он поднял пистолет.
   Стив хотел помешать ему, но Фрэнк ткнул его в ребра пистолетом, и у него перехватило дыхание.
   Раздался резкий хлопок, сверкнула вспышка, и Рой упал лицом вниз. Он лежал некоторое время, затем стал ползти по земле, волоча за собой неподвижную левую ногу.
   – Теперь я прикончу его навсегда.
   Макс спустился по ступеням веранды во двор. Он догнал Роя, нанес тому сильный удар ногой и направился к «паккарду».
   – Через минуту ты кое-что увидишь, – сказал Фрэнк Стиву. – У него котелок варит. Он парень со вкусом… ты ничего подобного еще не видел.
   Рой продолжал отчаянно ползти в сторону озера. Он оставлял за собой тонкий след крови на песчаной почве.
   Макс дошел до «паккарда», вытащил из багажника канистру с бензином и направился к Рою.
   Рой слышал его приближение и закричал, он пополз быстрее и завалился на один бок.
   – Не трогайте меня, – простонал Рой, когда к нему подошел Макс. – Оставьте меня в покое… бога ради, оставьте меня в покое!..
   – Малыш Берни надеется, что ты будешь гореть в аду, – сказал Макс, поливая бензином дрожавшее тело Роя.
   – Нет! – завопил Рой, когда бензин намочил ему голову. – Вы не можете так поступить со мной! Стив! Помоги мне! Нет… нет… нет!..
   Макс порылся в кармане, достал спичку и чиркнул ею о ботинок.
   – Вот так, старик, – сказал он и рассмеялся.
   – Ты когда-либо видел, как кто-либо горит? – спросил Фрэнк у Стива. – Даже мертвый он будет прыгать и дергаться… как цыпленок, когда тому отрубают голову. Пару недель назад мы сожгли одного типа. Этот болван вспыхнул как факел, вбежал к себе в дом и поджег его… сгорели его жена и дети. – Фрэнк покачал головой. – Только взгляни на это, – продолжил он, вдруг заволновавшись. – Вот это я называю пожаром. Он сейчас здорово горит, а? Смотри, как он сорвется с места… они всегда бегут. Вот так! Что я говорил тебе? Следи за ним!
   Стив закрыл глаза и закрыл руками уши.

   Что-то произошло в голове Кэрол. Будто раздался оглушительный треск, и ее мозг полностью перевернулся! И тут же мрачный мир снов, не отпускавший ее, вдруг ожил. Смутные цвета и едва различимые звуки обрели яркость и ожили, точно кто-то на экране отрегулировал фильм, оказавшийся вне фокуса. Возникло ощущение, будто она глотнула свежего воздуха, после того как нырнула в глубокую зеленую и безмолвную воду.
   Кэрол подумала, будто ей приснилось, что она находится в сосновом лесу, но теперь поняла, что пришла сюда во сне. Ей казалось, что это единственное объяснение. Она удивилась, что воспринимает свое пробуждение так спокойно, и оглянулась в поисках ориентира, следуя которому сможет вернуться домой. Сквозь деревья Кэрол заметила мерцавшее в лунном свете озеро и направилась к нему по узкой тропинке, протоптанной оленями. Сухая трава хлестала ее по ногам.
   Идя по тропинке, Кэрол старалась припомнить, какой сон видела, прежде чем проснулась. Она смутно помнила, что видела во сне, как к ней пришел Рой, но все это всплывало в ее памяти очень смутно. Кэрол показалось, будто она услышала треск в голове именно в тот момент, когда Рой вошел в ее комнату. Она не была уверена в этом, но знала, что совсем недавно какая-то завеса или нечто подобное опустились внутри ее головы. Такое случалось и раньше, но Кэрол не помнила, когда именно. Думая об этом, она припомнила комнату с голубыми, обитыми войлоком стенами, в которой горела электрическая лампочка под проволочной сеткой. Наверное, это произошло во сне, ибо там оказалась сестра. Сестра со страшными глазами, она ничего не говорила, ничего не делала, только пристально смотрела на нее и показывала пальцем. Кэрол знала, что она видела много подобных снов, хотя и не помнила их отчетливо. Она видела множество раздвоенных фигур, лиц и комнат.
   Кэрол не понимала, зачем пришла в этот сосновый лес, и, к своему ужасу, обнаружила, что она наполовину голая. Она не знала, заметил ли Стив ее отсутствие и ищет ли он ее. Ей страшно захотелось вернуться в дом и найти пижаму, которая исчезла столь таинственно. Кэрол испытала странную нежность и смущение, подумав, что Стив найдет ее в таком виде. Ей хотелось рассказать ему о шумах в голове. Эти шумы беспокоили ее. Стив понял бы, что могло случиться, он сумел бы все объяснить.
   Кэрол заметила Салливанов как раз в тот момент, когда шла по тропинке со стороны озера. Оба стояли у воды, смотрели в противоположную от нее сторону и разговаривали. При лунном свете она разглядела лишь их черные, точно вырезанные резкие силуэты, но этого было достаточно.
   Кэрол не знала, кто эти люди, но они напугали ее… как напугали бы любого, кто в темноте вдруг оказался бы на их пути. Она спряталась за деревом, скрестила руки на груди и наблюдала, как они торопливо и молча углубились в лес, прошли мимо нее по тропинке, петлявшей вдоль озера.
   Кэрол заметила их бледные жестокие лица. Казалось, эти лица были вырезаны из жира холодной баранины. Она вздрогнула, инстинктивно догадавшись, что оба опасны и предвещают несчастье. Кэрол стало плохо, когда она вдруг вспомнила Стива. Она забеспокоилась, не сделали ли эти двое ему чего-либо дурного.
   Когда оба исчезли, Кэрол побежала к дому. Ее сердце билось так стремительно, что ей показалось, будто по ее телу стучат молотком.
   Перебежав через двор, она наткнулась на останки Роя: они дергались и от жары изогнулись дугой. Она видела что-то обгоревшее, сморщенное, лишь по очертаниям напоминавшее человеческое тело. Для нее этот обгоревший безымянный объект стал лишь еще одним нереальным образом из мира снов. Кэрол мельком взглянула на него, полагая, что он существует лишь в ее воображении. Ей хотелось скорее добраться до освещенного дома и убедиться, что Стив в безопасности.
   Кэрол взбежала по ступеням, остановилась в дверях и заглянула в освещенную гостиную.
   В тусклом свете она разглядела опрокинутую настольную лампу и Стива, который лежал на полу. Он был связан по рукам и ногам. Заметив Кэрол, Стив хотел сесть.
   Кэрол резко остановилась, забыв, что она наполовину обнажена, и с ужасом в глазах уставилась на веревки, которыми он был связан. Видя Кэрол такой: дикой, красивой, с блестящей, гладкой, точно перламутр, кожей, Стив осознал, как сильно любит ее. Он догадался, что полюбил Кэрол в то мгновение, когда обнаружил ее лежавшей в обломках грузовика, что он больше не будет сдерживать свои чувства к ней, что она единственная женщина, которую он сможет полюбить.
   – Кэрол! – сказал он. – Быстро, дорогая. Освободи меня.
   Кэрол подбежала к нему, опустилась на колени и обняла его.
   – Ты ушибся? – спросила она, приблизив свое лицо к его лицу. – Скажи мне, что тебе не больно.
   – Все в порядке, только развяжи меня быстрей. Детка, нам грозит большая опасность.
   – Дорогой Стив, – произнесла она и коснулась губами его щеки. – Я так перепугалась.
   – Все в порядке, – заверил он Кэрол, – только развяжи меня.
   Кэрол потянула за веревки, но те были слишком крепко завязаны. Она побежала на кухню и схватила нож. На обратном пути Кэрол подобрала пиджак Стива, надела его и застегнула.
   – Быстрей, Кэрол, – торопил Стив, когда она подбежала к нему. – Они вернутся.
   Кэрол разрезала веревки. Стив с трудом поднялся, потер руки и улыбнулся ей.
   – Все будет хорошо, – сказал он. – Однако нам следует спешить. Быстрей!
   Кэрол подошла к Стиву и обвила его шею руками.
   – Я люблю тебя, Стив. Я так испугалась, увидев тех двоих. Я подумала… не знаю, что бы я делала без тебя…
   Стив привлек ее к себе и поцеловал.
   Мгновение оба стояли неподвижно, их уста слились, затем он нежно отстранил ее.
   – Детка, я люблю тебя с самого начала, – сказал он. – Но нельзя терять времени. Нам пора уходить отсюда. Одевайся, только быстрее.
   Кэрол побежала в свою комнату. Стив вышел на веранду и оглядел двор. Салливанов не было видно. Стив стоял, ожидая Кэрол. Скоро она вышла к нему. На ней было шерстяное платье. Подойдя к Стиву, она взглянула на него спокойным доверчивым взглядом.
   – Нам нужно забрать их машину, – сказал Стив. – Держись в тени и беги…
   Оба сбежали по ступеням веранды и понеслись через двор. В конце дороги они заметили очертания большого «паккарда».
   – У нас все получится, – пообещал Стив, обнял Кэрол и потянул ее за собой через открытое пространство, освещенное луной.
   В это мгновение из леса вышли Салливаны и заметили, как они бегут через двор.
   Макс закричал.
   – Кэрол, быстрей! – выдавил Стив, тяжело дыша. – Ты умеешь водить машину?
   – Да, – ответила она, – но мы поедем вместе. Я тебя не оставлю.
   – Я с тобой, но ты иди первой. Я постараюсь задержать их. Заведи двигатель. Детка, беги со всех ног!
   – Стойте! – крикнул Макс, в его голосе прозвучала резкая, угрожающая нотка.
   Стив остановился и обернулся.
   Салливаны бросились к нему. Стив услышал, что Кэрол завела двигатель, и со всех ног побежал к машине.
   Макс выстрелил, упершись в бедро.
   Стив пошатнулся, споткнулся, но добрался до открытой дверцы машины. Макс выстрелил еще раз.
   – Детка, я ранен! – выдохнул он и упал лицом вниз на колени Кэрол.
   Руку Кэрол обагрила кровь Стива.
   Обезумев от страха, она усадила его прямо. Заметив, что оба Салливана пересекают двор и быстро приближаются, Кэрол дала полный газ, выжала сцепление, и машина рванула вперед.
   Макс остановился, поднял пистолет, но Фрэнк схватил его за руку.
   – Не спеши, – сказал он. – Не стреляй в нее… а то потеряем шесть миллионов долларов.
   – Но она ведь уйдет, – возразил Макс, недовольно пожимая плечами.
   – Мы ее найдем снова, – заверил его Фрэнк. – Мы всегда всех находим. Ради нее стоит немного попотеть… ради нее, ради ее денег.
   Оба видели, как вспыхнули стоп-сигналы «паккарда» на горной дороге, ведущей к долине.

Глава 3

   К северу от Пойнт-Бриза, среди низких холмов у подножия горной цепи, расположились владения богачей.
   Фил Магарт лихо ехал на потрепанном «кадиллаке», изношенные шины скрипнули, когда он свернул на длинную извилистую дорогу, ведущую к просторному дому Веды Баннинг, который был построен в испанском стиле, с белыми стенами и красной черепичной крышей.
   В Пойнт-Бризе о Веде ходили дурные слухи, но вопреки этому ее любили. Она жила весело, была богата, толково управляла апельсиновой плантацией в пять сотен акров. Веда была безумно влюблена в Магарта. Ей хотелось выйти замуж за него.
   Остановив «кадиллак» у изысканно украшенной парадной двери, он взглянул на часы. Стрелки показывали 3.50 утра. Магарт открыл дверцу и вышел на террасу, выложенную белым кафелем. Дом был погружен в темноту, но Магарт знал, где спит Веда. Он быстро миновал благоухавший цветами внутренний дворик, преодолел четыре ступеньки, оказался на веранде и остановился перед раскрытой двустворчатой дверью.
   – Ты не спишь? – произнес он, заглянул в темную комнату, где ему едва удалось разглядеть красивую кровать, в которой спала Веда.
   В комнате стояла тишина, он вошел, сел на кровать и засунул руку под одеяло. В кровати вдруг кто-то зашевелился, раздался приглушенный крик. Веда села и включила свет.
   – Ради бога! – воскликнула она. Ее голова снова упала на подушку. – Это уж слишком… как ты смеешь являться сюда в такой час?
   – Что слишком? – спросил Магарт, широко улыбнувшись Веде. – Ты всегда говоришь, что рада видеть меня… ну вот, я здесь. Радуйся.
   Веда с трудом села в постели, потянулась, зевнула. Магарт любовался ее роскошной фигурой.
   – Ты выглядишь шикарно. Так и хочется съесть тебя. Однако возникли неожиданные обстоятельства. Эта штучка, которую ты называешь мозгами, уже проснулась?
   – Иногда я задумываюсь, что такого нашла в тебе, – сказала Веда, взяла с соседнего столика зеркальце с ручкой и стала внимательно разглядывать себя. У нее были зелено-голубые глаза, густые ресницы, золотисто-коричневые волосы с завивающимися кончиками, ниспадавшие на плечи. Волосы напоминали полированную медь. Веда была красива, и знала это. Ей было лет двадцать шесть, а если и меньше, то ненамного. – Уж я никак не похожа на пугало, – заметила она, снова зевнула и опустила голову на подушку. На ней была ночная рубашка из крепдешина, с черными кружевами и низким вырезом. – Фил, ты просто ужас, – продолжила она. – Ты мог бы разбудить меня нежнее. У меня сразу появляются синяки.
   – Тебе нечего беспокоиться, их все равно никто не увидит. – Магарт широко улыбнулся, встал и подошел к буфету. Он достал бутылку канадского ржаного виски и стакан. – Солнышко мое, запасы иссякают. Тебе лучше пополнить их.
   – Хорошо, – ответила Веда, наблюдая за ним и думая, какой он соблазнительный. – Упрямец, лучше дай мне сигарету.
   Магарт вернулся к Веде, неся бутылку, протянул ей сигарету, отхлебнул виски и закурил сам.
   – Мне подвернулось нечто стоящее, – заявил он, садясь на постель рядом с ней. – Я мог бы крупно разбогатеть, если провернуть дельце как следует. Тогда я мог бы жениться на тебе. Поэтому слушай внимательно.
   Веда глядела на него поверх одеяла.
   – Я слышу это так часто, что могла бы подыграть тебе на флейте, – скептически откликнулась она.
   – Но я говорю серьезно, – возразил Магарт. – Я охочусь за этой девицей Блэндиш.
   – Что-что? – спросила Веда, села в постели и сердито уставилась на него.
   – Только не рви на себе ночную рубашку, – тут же предостерег ее Магарт. – Речь идет всего лишь о деле. Через шесть дней, считая с завтрашнего утра, она получает право на крупное наследство… Если ее не поймают раньше. Сначала я подумал, что поступлю умно, если помогу разыскать ее и напишу об этом отчет живого свидетеля для своего агентства новостей. Однако теперь я придумал более ловкий ход. Я собираюсь помочь ей ускользнуть от погони и получить свои деньги. Если мне это удастся, она ведь будет мне благодарна, верно? Тогда я окажусь в выигрышном положении. Славной американской публике захочется узнать, как эта девушка поступит со своим наследством… шестью миллионами долларов! И я окажусь на коне, описывая все это. Я собираюсь привести ее сюда. Затем, когда деньги окажутся в наших руках, мы позаботимся о ней, купим ей машину, дом, одежду. Фотограф запечатлеет все это на пленке. Поучится здорово! Я предоставлю своему агентству эксклюзивную информацию. Я сам определю сумму своего гонорара.
   Веда закрыла глаза.
   – Я так и думала, – устало сказала она. – Из всех твоих безумных идей это самая глупая. Моя лапочка, эта девушка не в своем уме. Ты забыл об этом? Она опасна. Она может убить нас. Думаешь, я хочу, чтобы меня убили?
   Магарт фыркнул.
   – Неужели из-за таких пустяков ты помешаешь мне заработать немного денег? – с упреком в голосе спросил он. – К тому же я смогу укротить ее. Ты разве не помнишь, что я провел два часа в клетке орангутанга, чтобы написать сенсационную историю.
   – Между прочим, в клетке орангутанга не оказалось, так что думаю, что у тебя вряд ли есть повод для такой храбрости, – возразила Веда.
   – Ладно, бог с ним, – раздраженно сказал Магарт. – Но это о чем-то говорит. Как бы то ни было, я не испугаюсь какой-то девушки. Еще с тех пор, как я был малышом…
   – Знаю… знаю. Все это я уже слышала. Но это совсем другое дело…
   – Нет, ты не права. Я говорил с медсестрой этой девушки. Оказывается, она очаровательная малышка! У нее такие крутые формы, какие выделывает аттракцион «американские горки» на Кони-Айленде.
   – Ты мне как-то говорил, что тебя тошнит от горок, – холодно заметила Веда.
   Магарт поедал ее глазами.
   – Все зависит от того, как долго на них кататься, – ответил он.
   Веда пнула его ногой, спрятанной под одеялом.
   – Ладно, что же сказала эта медсестра?
   – Она сказала, что Кэрол страдает раздвоением личности. С ней время от времени случаются припадки. Сейчас они случаются реже. Она месяцами может быть приятной, нормальной девочкой, с ней лишь следует быть начеку. – Магарт вздохнул. – Следить за милой нормальной девочкой как раз по моей части.
   Веда снова пнула его.
   – Ты гад, – откровенно сказала она.
   – Не прерывай меня, – строго выговорил ей Магарт. – Один из опекунов, старая гнида с лицом похожим на выжатый лимон, по имени Гартман, явился в психиатрическую лечебницу. Сестра говорила, что он чуть с ума не сошел, узнав, что Кэрол удалось бежать. Гартман почуял, что может лишиться статуса опекуна, а шесть миллионов долларов выскользнут из его жирных коротких пальцев. – Магарт отпил еще глоток виски. – Я тебе скажу еще кое-что. Я думаю, что эта девушка не представляет такой опасности, как пытаются изобразить. Похоже, ее вовсе не следует подвергать медицинскому освидетельствованию. Наверно, ее упрятали в дурдом, чтобы Гартман мог наложить лапу на эти шесть миллионов.
   – Не пори чушь, – резко возразила Веда. – Джон Блэндиш сам распорядился, чтобы ее туда упрятали… три или четыре года назад.
   – Блэндиш ничего не знал о ней. Она была ему безразлична. Гартман занимался делами Блэндиша. Девушку заперли в дурдоме, потому что она набросилась на какого-то болвана, который избивал собаку. Разве ты пощадила бы болвана, издевающегося над собакой?
   Веда уставилась на него:
   – Но она опасна. Разве ты не знаешь, что она сделала с тем несчастным водителем грузовика. Вероятно, тот лишь хотел помочь ей.
   Магарт неодобрительно махнул рукой.
   – Она защищала свою честь, – весело возразил он. – Может быть, ты не знаешь, что это значит, но позволь заметить, некоторые девушки относятся к таким вещам серьезно.
   – Ладно, – вздохнула Веда. У нее не было настроения спорить. – Как тебе угодно. Однако ты ее еще не нашел.
   Магарт постучал по своему носу.
   – Но скоро найду. Я выяснил, где она прячется эти последние дни. Я только что оттуда.
   – Ради бога, перестань, – простонала Веда и добавила: – Пожалуй, немного виски мне не помешает. Мои нервы больше не выдерживают.
   – Об этом и речи быть не может. Я не стану тратить виски на тебя. Просто лежи и слушай. Сегодня вечером я видел пару ребят, которые ехали на большом черном «паккарде». Они расспрашивали о Стиве Ларсоне, который разводит лисиц на Вершине голубой горы.
   – Я видела его, – радостно заговорила Веда. – Он большой, светловолосый, привлекательный. Мое сердце тут же затрепетало.
   – Тебя он не должен волновать, – недовольно возразил Магарт. – Наверно, до того как ты успела появиться на свет, твою мать перепугал какой-то мужчина. У тебя в голове одни мужики. Позволь мне договорить, ладно?
   – Что ж, я ведь не умру, если выслушаю тебя, – сказала Веда и снова закрыла глаза.
   – Те двое спрашивали о Ларсоне, и я узнал их. Похоже, это были братья Салливан – профессиональные убийцы.
   – Что ты говоришь? – удивилась Веда, широко раскрыла глаза и уставилась на него.
   – Если хочешь избавиться от кого-либо, свяжись с братьями Салливан, дай им немного денег, а все остальное они сделают сами. И это не сказки, – заверил Магарт. – Во всяком случае, я подумал, что все разнюхал, и отправился к Ларсону. В его доме никого не оказалось. Дом покинули. Горел свет, двери были распахнуты настежь, фургон «бьюик» стоял в гараже, а собака, перепуганная до смерти, спряталась в своей конуре. Я прошелся по дому и обнаружил вот это. – Магарт бросил на постель какой-то носовой платок. – Могу спорить, что он принадлежит Кэрол Блэндиш. Взгляни, в углу значится ее имя. И еще кое-что: я нашел плащ, который носил шофер доктора Треверса. Кэрол прихватила его, когда сбежала из Гленвью.
   Веде явно не терпелось узнать, что было дальше.
   – Но что все это дает тебе?
   Магарт почесал в затылке.
   – Если бы я знал, – ответил он, – но это уже кое-что. Ларсон прятал ее на ферме для разведения лисиц. Те двое – Салливаны, если это действительно они, – выкурили их оттуда. Вот в чем дело. Они где-то скитаются. Возможно, Салливаны преследуют их. Не знаю. Если я доберусь до девушки раньше других, то приведу ее сюда. Никому не придет в голову искать ее здесь. Если же не найду ее, тогда мне не повезло, и наша свадьба не приблизится ни на день.
   Веда привлекла его к себе и обняла за шею.
   – Не думай так, Фил, – тихо сказала она, покусывая мочку его уха. – Я отдам тебе все свои деньги, и мы заживем счастливо до конца наших дней.
   Магарт оттолкнул ее и встал.
   – Возможно, я и гад, но даже у гада есть гордость, – ответил он и стал расстегивать воротник и развязывать галстук. – Подумай, как на меня будут смотреть, если я скажу, что женился ради денег? Не выйдет. А теперь подвинься. До рассвета мне надо немного вздремнуть. А если я говорю, что хочу отдохнуть, то не шучу.

   Кэрол вцепилась в руль «паккарда» и через ветровое стекло следила за ярким пятном света от фар автомобиля, который быстро ехал впереди и освещал извилистую горную дорогу.
   Казалось, что у нее остановилось сердце, мозг оцепенел от потрясения и страха. При свете приборной доски Кэрол вгляделась в бледное лицо Стива, который лежал на полу с закрытыми глазами. Ей хотелось остановить машину, однако мысль о Салливанах заставила ее ехать вперед. Кэрол решила остановиться, когда будет уверена, что Салливанам не догнать их, и молилась лишь о том, чтобы успеть вовремя чем-то помочь Стиву.
   Узкая извилистая дорога не позволяла увеличить скорость, но Кэрол ехала так быстро, как могла, лихо срезая углы, преодолевая выбоины и ямы, думая лишь о том, как быстрее оторваться от Салливанов.
   Несколько минут спустя Кэрол выехала на автомагистраль между штатами, и «паккард» понесся вперед на предельной скорости. Примерно через милю она сбросила скорость и стала высматривать место, где можно было бы остановиться. Впереди Кэрол заметила поляну, за которой находилась заброшенная стоянка лесозаготовителей. Она свернула с автострады, поехала по ухабистой колее к ряду полуразрушенных лачуг, в которых когда-то обитали лесорубы.
   Удалившись от магистрали, Кэрол остановила «паккард». Она склонилась над Стивом.
   – Мне надо сохранить спокойствие, – твердила она себе. – Я должна держать себя в руках. – Мысль о том, что Стив умер или же смертельно ранен, наполнила девушку таким страхом, что она задрожала всем телом. У нее стучали зубы. – Стив, дорогой, – произнесла она, коснувшись рукой его лица. – Что с тобой? Скажи мне. Тебе очень больно?
   Стив не шевельнулся. Когда Кэрол приподняла его голову, та казалась тяжелой и безжизненной.
   Кэрол долго сидела неподвижно, сжав кулаки, сдерживая крик, который подступал к горлу. Она открыла дверцу, вышла, ступила на сосновые иголки, держась за машину. Ей казалось, что с ней случится обморок. Сердце билось так быстро, что она стала задыхаться. Кэрол с трудом обошла машину, открыла дверцу и, придерживая Стива, начала вытаскивать его из машины. Он был тяжел, но ей удалось вытащить его на мягкие сосновые иголки. Она отрегулировала фару, включила ее и затаила дыхание, заметив кровь на плаще Стива. Кэрол подскочила к нему, распахнула плащ и увидела пропитанную кровью рубашку.
   Она положила руку ему на сердце и чуть не разрыдалась от радости. Стив был жив! Но если никто не поможет, он может умереть – истечь кровью. Надо остановить кровотечение.
   Кэрол вернулась в «паккард». На полу задней части машины она обнаружила два чемодана. Судорожно открыла один из них и нашла там рубашки, носовые платки. Кэрол принялась разрывать их на повязки.
   – Кэрол! – едва слышно позвал Стив.
   Она тихо вскрикнула и побежала к нему. Он моргал от яркого света фары, но не шевелился. Его глаза казались тусклыми и безжизненными.
   – Мой дорогой, – произнесла Кэрол и упала на колени рядом с ним. – Что же мне делать? Тебе больно? Я не могу остановить кровотечение.
   – Не волнуйся, детка, – пробормотал Стив, и лицо его исказилось от боли. – Мне очень плохо, Кэрол. Болит где-то в груди.
   На мгновение она потеряла власть над собой и безудержно разрыдалась, закрыв лицо руками.
   «Что же мне делать? – думала она, находясь на грани истерики. – Он не должен умереть… Я не вынесу, если он умрет… а я единственная, кто может спасти его…»
   – Успокойся, детка, – выдохнул Стив. – Не бойся. Я знаю, что ты чувствуешь. Но держи себя в руках. Попробуй остановить кровотечение.
   – Да… – Кэрол смахнула слезы и прикусила губу. – Дорогой, я остановлю кровотечение. Боже мой, только… я чувствую себя такой беспомощной.
   Она побежала к машине за самодельными перевязками, вернулась и расстегнула Стиву рубашку. Кэрол стало плохо от вида запекшейся крови и пропитанной ею ткани, однако страх, что она может потерять Стива, придал ей силы. Но когда Кэрол расстегнула рубашку Стива и заметила два маленьких черных отверстия в его груди, из которых сочилась кровь, у нее потемнело в глазах, она сгорбилась и села, обхватила голову руками и задрожала всем телом.
   – Ничего не бойся, – сказал Стив, с трудом приподнял голову и посмотрел на раны. Он сжал губы… все оказалось хуже, чем он ожидал. По его ногам пополз холод, а боль, точно раскаленные провода, кольнула в грудь. – Кэрол! Постарайся, милая. Останови кровотечение.
   – Я не могу ничего поделать! – закричала она. – Мне нужна помощь. Куда мне поехать, Стив? Куда мне отвести тебя?
   Стив лежал неподвижно и пытался собраться с мыслями. У него возникло ощущение, будто ему вскрыли грудь, а соленый ветер обрушился на обнаженную плоть и нервы.
   – Доктор Флеминг, – с трудом выдавил он. Кэрол едва расслышала его шепот. – Прямо по дороге до Пойнт-Бриза, второй поворот налево. Небольшой домик стоит особняком рядом с дорогой. – Стив пытался одолеть надвигавшуюся слабость, это ему удалось, и он продолжил: – Это добрых двадцать миль отсюда, надо ехать все время прямо.
   – Но двадцать миль… – Кэрол сжала руки в кулаки. – Это займет слишком много времени.
   – Поблизости больше никого нет… – ответил Стив, и его сознание помутилось от боли, нахлынувшей на него, точно морская волна.
   – Я поеду, – обещала Кэрол, – но сначала сделаю все, что смогу. – Затем она подумала: «Я должна взять его с собой. Конечно же. Не могу же я бросить его здесь. Мне не надо было вытаскивать его из машины». Кэрол склонилась над Стивом. – Дорогой, мы поедем вместе, – сказала она. – Если ты немного поможешь мне, я втащу тебя в машину.
   – Лучше не надо, – ответил Стив. Он почувствовал вкус крови во рту. – У меня небольшое внутреннее кровотечение. Меня лучше сейчас не трогать. – По подбородку Стива заструилась кровь, он пытался отвернуться, чтобы не пугать Кэрол.
   У Кэрол от слез перехватило в горле.
   – Хорошо, мой дорогой, – сказала она. – Я быстро вернусь. – Она стала накладывать носовые платки на раны. – Стив, если что-то случится… я хотела сказать… дорогой, я тебя так люблю. Я хочу, чтобы ты знал это. У меня никого нет, кроме тебя, я так испугана и одинока… не оставляй меня.
   Стив улыбнулся через силу и погладил ее по руке.
   – Я тебя не оставлю… обещаю… только возвращайся скорей…
   Однако, когда она приподняла Стива, чтобы снять с него пальто, его лицо вдруг пожелтело, он вскрикнул, вцепился пальцами ей в руку, затем снова потерял сознание.
   Кэрол лихорадочно стала привязывать носовые платки к ранам. Затем побежала к машине, нашла плед, свернула рубашки и пижамы в подушку и сделала все, чтобы Стиву было удобно.
   Ей не хотелось оставлять его, но иного выхода не было. Кэрол склонилась над ним, коснулась устами его губ, затем, в последний раз оглянувшись, села в машину.
   Она не очень точно запомнила, как надо добираться до Пойнт-Бриза. Кэрол быстро ехала вперед, думая лишь о том, как привести доктора Флеминга к Стиву. Широкая дорога была великолепна, Кэрол слышала лишь шум ветра, пока машина неслась вперед. В столь раннюю предрассветную пору – стрелки показывали уже третий час – на дороге никого не было, стрелка спидометра почти все время держалась на восьмидесяти милях. Один раз, делая поворот, Кэрол чуть не столкнулась с другой машиной (это был Магарт, направлявшийся к дому Ларсона), но все случилось так быстро, что она едва заметила встречную машину. Она подъехала к Пойнт-Бризу, когда часы пробили половину третьего. Она проделала весь путь меньше чем за полчаса.
   Кэрол легко нашла дом доктора Флеминга и остановила «паккард» возле него. Она пробежала по садовой тропинке и принялась громко колотить в парадную дверь. Кэрол стучала до тех пор, пока дверь не открыли.
   В дверях показалась женщина средних лет, с неприветливым лицом, испещренным морщинами, и растрепанными волосами. На ней был грязновато-коричневый халат, который та придерживала на груди рукой, похожей на лапу с когтями.
   – Ну и шум вы подняли, – гневно сказала женщина. – Что вы себе позволяете?
   – Прошу вас, – начала Кэрол, пытаясь говорить ровным голосом, – мне нужен доктор. Одному человеку очень плохо… он ранен… где доктор?
   Женщина запустила костлявые пальцы в спутавшиеся, немытые седые волосы.
   – Вы зря сюда приехали, – ответила она, собираясь захлопнуть дверь. – Доктор заболел. Колотят в дверь и колотят. Да кто вы такая?
   – Но пострадал человек, – сказала Кэрол, заламывая руки. – Он умирает. Пожалуйста, разрешите мне встретиться с доктором. Я приехала на машине… это недалеко.
   – Ничем не могу помочь, – ответила женщина. Лицо у нее покраснело от злости. – Доктор – старый человек, он простудился. Он никуда не поедет в такой час. Вам следует обратиться к другому врачу.
   – Но человек умирает от кровотечения. Как вы не понимаете? Доктор Флеминг поедет, только скажите ему. Человек истекает кровью, – Кэрол заплакала, – а я его очень люблю.
   – Уходите, – резко приказала женщина. – Мы вам не сможем помочь. Обращайтесь в другое место.
   Кэрол сдерживала нарастающий страх.
   – Но куда мне обратиться? – спросила она, сжимая кулаки. – Осталось мало времени… он истекает кровью.
   – В Уолтонвилле есть больница, а в Истлейке живет доктор Кобер. Он поедет с вами. Он еврей. Евреи всегда принимают вызовы.
   – Понятно, – сказала Кэрол. – Я поеду к нему. Где этот Истлейк? Как мне туда добраться?
   Женщина уставилась на зазубренный шрам на левой руке Кэрол, затем быстро отвела взгляд.
   – Это в пяти милях отсюда, – ответила она. – Я покажу вам это место на карте… может, вам лучше войти в дом.
   – Только быстрее, пожалуйста, – торопила Кэрол. – Мне не надо было оставлять его. Он тяжело ранен.
   – Входите, входите, – сказала женщина. – Я не смогу показать вам, если вы будете стоять в темноте. Давайте я включу свет.
   Женщина отвернулась, и темный узкий коридор залил ослепительный свет голой лампочки, висящей под потолком.
   Кэрол стояла у входной двери и посмотрела на женщину, когда та обернулась.
   – Какие у вас чудесные волосы! – воскликнула женщина, ее маленькие глазки сверкали от волнения. – Наверно, мне следует уговорить доктора поехать с вами. Входите, входите. Он мог бы поехать… он чувствует себя не очень хорошо. Я подниму его, если вы подождете здесь.
   Кэрол испугалась, заметив, что лицо женщины вдруг обрело хитрое выражение, а сама она вдруг стала выказывать притворное дружелюбие. Но у Кэрол не осталось выхода. Надо было спасать Стива. Поэтому она прошла следом за женщиной в небольшую приемную, в которой стояли три стула, круглый стол. На столе лежали старые потрепанные газеты и журналы. В комнате царила атмосфера упадка и запустения.
   – Я сообщу ему, дорогая, – сказала женщина. – Присядьте. Он скоро придет.
   – Прошу вас, быстрей, – умоляла Кэрол. – У него сильное кровотечение.
   – Я быстро, – пообещала женщина, подошла к двери, оглянулась на Кэрол и вышла. В глазах женщины появилось выражение, от которого по спине Кэрол пробежала холодная дрожь. Кэрол прислушивалась, как женщина торопливо поднимается по лестнице, и инстинктивно почувствовала, что угодила в ловушку… что эта женщина желает ей зла.
   Кэрол тихо приоткрыла дверь.
   – Приехала та сумасшедшая из Гленвью. – Она услышала голос женщины. – Она ждет внизу.
   – Что? Говори громче, – заговорил сердитый мужской голос. – Почему ты все время шепчешь? Кто приехал из Гленвью?
   – Та сумасшедшая… Кэрол Блэндиш… та, которую разыскивают… спустись вниз и поговори с ней… Я позвоню шерифу, – говорила женщина. – И поторапливайся.
   – Но она ведь опасна, – ответил мужчина с жалобной ноткой в голосе. – Сама говори с ней. Я слишком стар. У меня нет желания с ней связываться. Я хочу только полежать в постели.
   – Спускайся вниз! – сердито приказала женщина. – Ты же знаешь, что не в состоянии говорить по телефону. Тому, кто ее схватит, полагается вознаграждение в пять тысяч долларов. Старый дурак, разве ты не хочешь получить деньги?
   Наступило долгое молчание, затем мужчина заговорил:
   – Да, я забыл об этом. Наверно, мне лучше спуститься.
   Кэрол закрыла глаза. Она подумала, что все это ей приснилось. Похоже, это еще один из тех ужасных снов, которые начинались столь загадочно. Только на этот раз сон казался отчетливей, чем прежде. Возможно, Стив вовсе не ранен. Возможно, та парочка в черном ей тоже приснилась и она неожиданно проснется в своей постели с громко стучащим сердцем, испуганная, но в полной безопасности.
   Та сумасшедшая… Кэрол Блэндиш… та, которую разыскивают…
   Кэрол вздрогнула, силой воли заставила себя проснуться, медленно открыла глаза, моля Бога, чтобы она оказалась в постели, в безопасности, однако увидела убогую маленькую комнатку, которая показалась слишком уж настоящей, чтобы могла ей присниться. Кэрол попятилась назад, с ужасом уставившись на дверь, прислушиваясь к шаркающим шагам на лестнице.
   Где-то в глубине комнаты раздался пронзительный звон: телефон!
   Спускайся вниз и поговори с ней… я позвоню шерифу… тому, кто ее задержит, полагается вознаграждение в пять тысяч долларов.
   Кошмар это или нет, Кэрол пора уносить ноги из этого дома. Эти люди желают ей зла. Они не помогут Стиву. Они постараются задержать ее здесь, разлучить со Стивом, и тогда он умрет.
   Но Кэрол так перепугалась, что не могла шевельнуться, она сжалась в углу, сердце громко стучало, одна щека стала дергаться в нервном тике.
   Дверь медленно отворилась, и в комнату устало вошел полный мужчина с лысой головой, поникший, с большим крючковатым носом и вислыми, пожелтевшими от табака усами. Однако именно его глаза вселили в Кэрол безудержный страх. Слепой правый глаз напоминал грязный желтый шарик из глины, он смотрел неподвижно под косым углом, но Кэрол показалось, что его взор каким-то образом проникает ей прямо в мозг.
   На старике был шерстяной халат с заляпанными едой лацканами. В том месте, где халат приоткрывался, она заметила застиранное теплое нижнее белье.
   «Уходи! – безмолвно приказывала она себе. – Проснись! Не подходи ко мне!»
   Старик закрыл дверь и прислонился к ней своим огромным телом. Из кармана халата он достал носовой платок и вытер свой левый глаз, который слезился. Желтый сгусток на его правом глазу продолжал смотреть на Кэрол, гипнотизируя ее.
   – Я слышал, у вас случилась беда, – произнес он дрожащим, жалобным голосом. – Чего вы от меня хотите?
   Кэрол еще больше вжалась в угол.
   – Вы врач?
   – Да, – ответил старик. – Я доктор Флеминг. – Он провел носовым платком по своим вискам. По его лицу струились мелкие капли пота.
   Кэрол подумала, что он ужасен. Его нельзя вести к Стиву. Ему нельзя доверять.
   – Я сделала ошибку, – быстро сказала она. – Вы мне не нужны. Мне не следовало приезжать сюда…
   Флеминг съежился. Кэрол поняла, что старик очень испугался, от его страха ей стало совсем не по себе.
   – Не спешите вы так, – с мольбой в голосе заговорил старик. – Я стар, но я хороший врач. Вас пугает мой глаз? Ничего страшного, это сгусток. Я все время собираюсь удалить его, но у меня никогда не бывает свободного времени. – Его морщинистые руки двигались то вверх, то вниз по халату и напоминали выцветших пауков. Резкий электрический свет выхватил черные волосы на его пальцах. – Но это не мешает мне работать. Мой второй глаз… но садитесь же. Вы должны рассказать мне, что случилось…
   Кэрол покачала головой.
   – Нет! – ответила она. – Я ухожу. Мне не следовало беспокоить вас. Спасибо, что вы спустились ко мне… – Ее голос осекся, затем стал чуть громче. – Вы ничем не сможете помочь.
   Очень медленно она оттолкнулась от стены, нерешительно шагнула к нему.
   – Вам лучше остаться, – сказал Флеминг. – Мы хотим, чтобы вы остались. – Старик прижался своим массивным телом к двери, его лицо задергалось от страха. – Выпейте кофе. Моя жена… от кофе вам станет лучше. – Флеминг протянул к ней своих выцветших пауков, умоляя Кэрол вести себя тихо и больше не пугать его.
   Кэрол затаила дыхание, затем неожиданно истошно завопила. Она почувствовала, что в легких не хватает воздуха, нечем дышать, а диафрагма продолжает сжиматься. Крик получился тонким и тихим.
   Такой звук обычно издает кролик, оказавшийся в ловушке.
   – Не надо, прошу вас, – сказал Флеминг. – Все в порядке. Мы добрые люди… мы просто хотим, чтобы с вами ничего плохого не случилось…
   По ту сторону двери кто-то тихо царапнул, старик вдруг обмяк, его лицо стало белым как мел. Он отошел от двери. Вошла его жена.
   – В чем дело? – спросила она и взглянула на Кэрол. – Почему бы вам не сесть? Мой муж… – Она уставилась на старика. – Ты поедешь с ней. Кто-то заболел.
   – Да, да, – ответил Флеминг и неожиданно сел на жесткий стул. – Она передумала. – Доктор поднес руку к горлу. – Марта, мой покой нарушен, – продолжил он. – Мне не следовало спускаться вниз. Может быть, немного бренди…
   – Помолчи, – резко прервала его жена. – Ты думаешь только о себе.
   – Мне пора идти, – заговорила Кэрол. Она уже подошла к столу, на ее лице от страха застыла гримаса. – Мне не следовало беспокоить вас так рано.
   – Но доктор сейчас оденется, – торопливо сообщила женщина. – Он вас не заставит ждать. Ваш друг болен, правда? Человек, которого вы любите?
   У Кэрол сердце екнуло.
   – Ну да, – ответила она. – О чем я только думаю? – Она коснулась виска. – Да… он истекает кровью. Но почему доктор сидит здесь? Почему он ничего не делает?
   – Поторапливайся. – Женщина обратилась к Флемингу. – Одевайся. Я приготовлю барышне кофе.
   Флеминг продолжал сидеть. Он сгорбился, дышал тяжело, как астматик.
   – Пусть она уходит, – вдруг сказал он. – Я обойдусь без этих денег. Мне нужен покой. Я уже стар. Пусть она уходит, пока что-нибудь не случилось. Ты разве не знаешь, что она сделала с тем водителем грузовика…
   – Поднимайся наверх, старый дурак, – сердито прервала его женщина. – Сам не понимаешь, что несешь.
   – Не беспокойте его, – заговорила Кэрол. – Я ухожу… Правда, мне пора уходить. – Она осторожно, но решительно двинулась вперед, не спуская глаз с женщины. Та стала пятиться.
   Флеминг обхватил руками свое большое обвислое лицо. Женщина заколебалась, но струсила и прижалась к стене. Ее жесткие глаза горели от гнева и страха.
   – Вам лучше остаться, – сказала она. – Мы знаем, кто вы. Вы не сможете уйти.
   Кэрол открыла дверь.
   – Не знаю, что вы затеяли, – произнесла она, повернувшись к ним лицом. – Я думала, что вы поможете мне.
   Кэрол быстро обернулась и побежала к выходу, но дверь была заперта. Она резко обернулась и заметила, что женщина стоит в дверях приемной и наблюдает за ней.
   – Откройте эту дверь, – приказала Кэрол, ее лицо превратилось в маленькую маску свинцового цвета.
   – Все в порядке, – ответила женщина. – Почему бы вам не посидеть здесь. Я приготовлю вам кофе…
   Кэрол пробежала мимо женщины вдоль коридора, дернула за ручку другой двери, которая должна была, как она думала, выходить в сад за домом. Эта дверь тоже была заперта.
   Флеминг подошел к жене и встал позади нее.
   Оказавшись в ловушке между двумя дверями, Кэрол застыла на месте, ее голова отказывалась соображать.
   – Вот видите? – тихо сказала женщина. – Вам не уйти. Сюда придут ваши друзья. Вам остается только ждать.
   Тут Кэрол заметила еще одну дверь – маленькую, наполовину скрытую занавеской. Эта дверь находилась примерно в ярде от того места, где она стояла.
   Не спуская глаз с парочки, торчавшей в дверях, Кэрол осторожно приблизилась к двери, затем ухватилась за ручку. Дверь открылась. В этот миг женщина бросилась к ней.
   Кэрол вскрикнула, подалась назад и подняла руки, защищаясь от женщины. Женщина толкнула ее, и Кэрол показалось, что пол уходит из-под ее ног. Она поняла, что падает.

   Шериф Кэмп лежал на небольшой раскладушке, растянувшись на спине. Его низкий, скрежещущий храп разносился по всей комнате. Он не расслышал, как в главной конторе окружной тюрьмы резко зазвонил телефон, не расслышал он также, как выругался Джордж Стаум, его заместитель, вставая из-за стола.
   Через минуту-две дверь с грохотом растворилась, и Стаум стал трясти шерифа, пока тот не проснулся.
   – Эй, эй, эй, – проворчал Кэмп, отбросив руку Стаума. – Дайте человеку поспать.
   – Ее нашли! – взволнованно сообщил Стаум. Его круглое жирное лицо нависло над Кэмпом, точно круг голландского сыра. – Ее поймали! – Он так волновался, что с трудом произносил слова.
   – Кого поймали? – спросил Кэмп, еще не совсем проснувшись, затем вскочил и ухватился за Стаума. – Ты имеешь в виду… ее? Кто поймал ее?
   – Доктор Флеминг… только что звонила миссис Флеминг…
   – Вот черт! – Кэмп торопливо натягивал брюки. – Флеминг! Этот старый шарлатан! Пять тысяч зеленых! Надо же! Он за всю жизнь палец о палец не ударил и вдруг нашел ее.
   – Миссис Флеминг просит приехать скорей, – тараторил Стаум, вытаращив глаза. – Она страшно боится, как бы чего не вышло.
   – Я не могу быстрей, – проворчал Кэмп, надевая ремень с тяжелым револьвером. – Позвони Гартману. Пригласи репортеров. Я кое-что выжму из этого! Флеминг! Бог ты мой! Могу спорить, она сама приплыла ему в руки.
   Стаум вбежал в контору.
   – Хотите, я поеду с вами? – крикнул он через плечо.
   – Нет. Делай то, что я тебе скажу. Сначала дозвонись до Гартмана и репортеров, затем как можно быстрее поезжай туда. Я хочу, чтобы там был фотограф. Если я и не получу те пять тысяч долларов, хотя бы мой портрет появится во всех газетах, – сказал Кэмп, схватил шляпу и выбежал из помещения.

   Саймон Гартман не мог уснуть. Зажав сигару в мелких острых зубах, он сидел в большом мягком кресле в гостиничном номере люкс, на столике рядом с ним стояла рюмка виски.
   Гартман был крепко сбитым коротышкой. Из-за морщин на худом желтом лице он выглядел старше своих пятидесяти пяти лет. Его глаза смотрели холодно и задумчиво, уголки тонких губ поникли. Хотя было уже без нескольких минут три часа утра, ему не спалось. Уже много лет Гартман спал мало и урывками.
   Гартман был старшим партнером адвокатской конторы «Саймон Гартман и Ричардс», которая когда-то пользовалась не меньшей репутацией, чем любая крупная нью-йоркская фирма. Однако после ухода Ричардса на пенсию контора развалилась. Гартман, азартный игрок, не устоял перед соблазном и запускал лапу в деньги своих подопечных, чтобы играть на бирже. Недавно он затеял рискованные операции с ценными бумагами, которые ему не принадлежали, что привело к катастрофе.
   Гартман был на грани краха, как вдруг скончался Джон Блэндиш. Тогда создали опекунский совет имени Блэндиша. Гартману подвернулся шанс, какой бывает раз в жизни, и он не упустил его. Опекунами назначили его и Ричардса, а поскольку последний не проявлял интереса к делу, советом полностью заправлял Гартман.
   Гартман пережил шок, узнав о бегстве Кэрол. Он знал, что если ее не поймают в течение двух недель, то она предъявит свои права на деньги… вернее, на то, что от них осталось. Даже за столь короткое время Гартман успел наложить руки на немалую часть наследства Блэндиша.
   Эту девушку надо разыскать! Если ее не найдут, он разорится. А Гартман и в мыслях не допускал подобного исхода. Он лично руководил поисками. Шериф – дурак. Доктор Треверс – безответствен. Полиция – хуже некуда. Но Гартман встряхнул их всех. Он пообещал вознаграждение в пять тысяч долларов тому, кто схватит девушку. Теперь в Пойнт-Бризе все были заняты ее поиском.
   Его глаза остановились на календаре, висевшем на стене. Осталось всего шесть дней! Что ж, за шесть дней многое может случиться… многое обязательно должно случиться!
   Гартман потянулся за рюмкой с виски, когда пронзительно затрещал телефон. Он застыл, его глаза вдруг застлала пелена. Затем он спокойно, без лишней спешки взял трубку:
   – Что случилось?
   – Она в наших руках! – взволнованно прокричал Стаум на другом конце провода. – Шериф велел мне сообщить вам об этом.
   – Не орите, я не глухой, – холодно произнес Гартман, но его лицо озарилось. Он сразу помолодел. – Где она?
   – Доктор Флеминг поймал ее. Шериф прямо сейчас едет к нему. Он просит вас тоже приехать.
   – Обязательно буду там, – согласился Гартман. – Где живет доктор Флеминг?
   Стаум продиктовал адрес.
   – Хорошо. Я немедленно выезжаю, – сказал Гартман и повесил трубку.
   На мгновение он взглянул на себя в зеркало, висевшее над каминной полкой, и состроил подобие улыбки.
   «Самый темный час наступает перед рассветом, – подумал он. – Банально, но верно».
   Гартман раздвинул шторы и взглянул на опустевшую главную улицу. Точно лента, над крышами тянулась полоса света и исчезала за далекими горами. Небо обрело сероватый оттенок, звезды тускнели. Скоро рассветет.
   Гартман взял шляпу, накинул пальто – в этот час на улице холодно – и быстро направился к выходу.
   Ожидая лифт, чтобы спуститься вниз, он тихо напевал.

   Большой пустой грузовик с грохотом остановился перед открытым всю ночь кафе, которое было расположено близ товарной железнодорожной станции Пойнт-Бриза.
   – Дальше нам не по пути, – сказал водитель. – Это место подойдет?
   – Конечно, – кивнул Фрэнк. – Спасибо.
   – Не за что, – ответил водитель и выехал через большие деревянные ворота станции.
   – Нам повезло, что он подвез нас, – сказал Фрэнк и зевнул. – Ноги больше не держат меня.
   – Заткнись! – рявкнул Макс и зашагал к кафе чрез дорогу.
   Фрэнк состроил гримасу и последовал за ним.
   Потеря «паккарда» сказалась на настроении Макса, тогда как Фрэнк отнесся к этому философски. Вещи и удобства для него почти ничего не значили. Его слабостью были женщины. Его патологически мрачный ум был редко занят чем-либо, кроме женщин, поэтому он предоставлял Максу возможность строить планы, организовывать их осуществление и заниматься рутинными делами.
   Оба устроились на стульях с высокой спинкой и заказали кофе. Девушка, обслуживавшая их, не отличалась красотой, но у нее была хорошая фигура. Фрэнку не терпелось обсудить ее фигуру с Максом, но он знал, что тот не в настроении. Женщины Макса не волновали, он смотрел на них так же, как на еду, – как на необходимое зло. Они его не интересовали, не имели для него никакого значения.
   Девушка немного испугалась Салливанов. Обслужив их, она поспешила на кухню, оставив их одних. В кафе больше никого не было.
   – Если бы только знать, что я убил его, – задумчиво произнес Макс. – Уверен, я дважды попал ему в грудь, но он большой и крепкий парень. Надо было целиться в голову.
   – Бог с ним, – отмахнулся Фрэнк. – Больше всего меня беспокоит эта девушка. Она потрясающа! Такие рыжие волосы…
   Макс набросился на него:
   – Стив ведь видел, что произошло. Он – единственный свидетель, которого мы упустили. Если Стив жив, он может разнести наш бизнес в пух и прах.
   Фрэнк не подумал об этом.
   – Нам лучше найти его, – заключил он. – Но где искать?
   – Мне надо немного поспать, – проворчал Макс. – Черт! Мы не можем пахать все время… мы не железные. Где тут найти койку?
   – Спросим ее… она, наверно, знает, – сказал Фрэнк и указал большим пальцем на дверь кухни.
   – Точно, – согласился Макс, допил кофе, соскользнул со стула и пошел на кухню.
   Девушка сидела за столом и разговаривала с поваром-негром. Оба уставились на Макса, затем негр опустил глаза.
   – Где тут можно переночевать? – спросил Макс, разглядывая девушку.
   – За углом гостиница, рядом с тюрьмой, – ответила девушка. – Ее нельзя не заметить.
   – Хорошо. – Макс бросил на стол пару пяти-центовых монет. – А где тут больница?
   – Здесь нет больниц. Ближайшая находится в Уолтонвилле, это в пяти милях отсюда.
   Макс проворчал что-то, вышел и кивком велел Фрэнку следовать за ним.
   – Давай поскорей выметаться отсюда. Мне хочется спать.
   Они шли по безлюдной дороге. Стрелки больших часов станции показывали три.
   – Здесь, рядом с тюрьмой, есть гостиница, – сообщил Макс.
   – Очень удобно, – откликнулся Фрэнк и захихикал.
   – Вот именно, – подтвердил Макс, когда оба свернули за угол, затем вдруг остановился и схватил Фрэнка за руку. – Что тут, черт возьми, происходит?
   Оба попятились, когда шериф Кэмп сломя голову сбежал со ступенек тюрьмы. Они видели, как он открыл деревянные двери гаража, примыкающего к зданию тюрьмы. Шериф действовал как человек, у которого времени осталось в обрез. Спустя мгновение потрепанный «форд» выскочил из гаража и понесся по дороге.
   – Шериф торопится, – заметил Фрэнк, надвинул шляпу на лоб и прищурился.
   – Что-то затевается, – предположил Макс. – Идем посмотрим.
   – А мне показалось, что ты хотел спать, – проворчал Фрэнк.
   – Идем посмотрим, – повторил Макс.
   Оба пошли по дороге, размахивая руками. По пружинистой походке можно было предположить, что они обрели новые силы.
//-- * * * --//
   Зазвонил телефон на ночном столике.
   – Пусть звонит, – сонно пробормотала Веда. – Это один из моих дружков, которого замучила совесть.
   Магарт простонал и сел в кровати.
   – Я приехал сюда, чтобы обрести немного мира и покоя, – пожаловался он. – Неужели ты и меня должна впутывать в свои амурные дела? Где твое благоразумие?
   – Дорогой, не ворчи, – попросила Веда. – Он скоро устанет и вернется в постель.
   Магарт протер глаза.
   – Перестань трещать, – резко сказал он. – Возможно, это мне звонят. – И он схватил трубку.
   – Но ведь никому не известно, что ты здесь… по крайней мере, я надеюсь на это, – с тревогой в голосе заметила Веда.
   – Мой шеф знает все, – пробормотал Магарт, поднося трубку к уху. – Алло?
   – Это ты, Магарт?
   Магарт узнал голос шефа.
   – Похоже, что это я, – ответил он, зевая. – В любом случае этот голос похож на мой.
   – Наверно, ты в постели с той женщиной?
   – С кем же мне еще быть в постели… с кобылой?
   – Тогда вылезай из постели, развратный тип. Поймали эту девушку – Блэндиш!
   – Поймали… кого? – воскликнул Магарт.
   – Только что звонили от шерифа. Ее заперли в подвале доктора Флеминга. Поезжай туда и прихвати с собой фотоаппарат. Кэмп не станет ничего предпринимать, пока ты не явишься. Старый ублюдок хочет, чтобы его засняли в тот момент, когда он схватит девушку. Там и Гартман. Честно признаться, там собрались все болваны города, кроме тебя. Так что пошевеливайся.
   – Я уже еду, – ответил Магарт, бросил трубку и соскочил с кровати. – Чертовы придурки! – взорвался он. – Они нашли ее! Нашли в тот момент, когда я кручу любовь. Так мне и надо! – Он с трудом натянул рубашку. – Что мне теперь, черт возьми, делать? Бог ты мой! Какое невезение!
   – Дорогой, успокойся, – сказала Веда, забираясь под одеяла. – Возможно, все это к лучшему.
   – К лучшему! – фыркнул Магарт, надевая плащ. – Если ее снова упрячут в психушку, мне не о чем будет писать. Мне надо ее как-нибудь освободить. – Он побежал к двери.
   – Но, дорогой, – крикнула Веда ему вдогонку, – будь же благоразумным! Ты забыл надеть брюки.

   В узком коридоре между парадной и задней дверями в доме доктора Флеминга набилось много народу. Доктор Флеминг с женой стоял посреди лестницы. Саймон Гартман торчал в дверях приемной. Магарт, вооружившись фотоаппаратом со вспышкой, прислонился к задней двери. Два копа охраняли вход в дом. Шериф Кэмп и Джордж Стаум стояли лицом к двери, ведущей в подвал.
   – Хорошо, ребята, – сказал Кэмп. – Будьте рядом. Не забывайте, что она опасна. – Он бросил хитрый взгляд на Магарта: – Щелкни меня, когда я буду выводить ее.
   – Вы еще не вывели ее, – напомнил ему Магарт. – Может, это она выведет вас. Вам бы очень пригодились трезубец и сеть.
   Кэмп пропустил его слова мимо ушей и постучал в дверь подвала.
   – Мы знаем, что ты там! – крикнул он. – Именем закона, выходи.
   Сжавшись, Кэрол отступила в глубь темного подвала. Придя в себя после падения по лестнице, она тут же сообразила, что угодила в ловушку. Ощупав стены подвала, Кэрол поняла, что из него нет иного выхода, кроме как через дверь. Если бы не тревога о Стиве, который беспомощно лежал в лесу, Кэрол сдалась бы, однако любовь придала ей силы, и она твердила себе, что выберется отсюда, вернется к Стиву и никто ее не остановит.
   Пошарив кругом несколько минут, она обнаружила переключатель и включила свет. Подвал был маленьким и сырым, набитым хламом, однако в нем оказался блок предохранителей и главный выключатель света. Среди хлама она нашла ржавую кочергу, подняла ее и взвесила в руке. Когда Кэмп распахнул дверь, Кэрол спряталась под ступенями, ведущими вниз, положила руку на выключатель и стала ждать. Кэмп всматривался в темноту, но не заметил ее.
   – Выходи! – крикнул Кэмп. От волнения кровь прилила к его лицу. – Это место окружено.
   Из подвала не послышалось ни звука, ни шороха.
   – Будьте же мужчиной и выведите ее, – подстрекал его Магарт. – Мы устроим вам приличные похороны. – Говоря так, Магарт ломал голову над тем, как спасти Кэрол, но пока не смог ничего придумать.
   – Ну, выходи же, – уговаривал Кэмп. Он не слишком обрадовался тому, что ему придется иметь дело с опасной умалишенной. Он оглянулся через плечо на Гартмана: – Как вы думаете, мне надо спуститься туда и вытащить ее?
   – Естественно, – резко ответил Гартман. – Однако не слишком давайте волю рукам. Я не потерплю, чтобы с ней плохо обращались.
   Магарт мрачно рассмеялся.
   – Как это забавно, – заметил он. – Шериф, не обращайте внимания на то, как она будет обращаться с вами.
   Джордж Стаум попятился, когда Кэмп поманил его к себе.
   – Только не я, – твердо сказал он. – Я боюсь помешанных. Я не стану спускаться в этот темный подвал. Вспомните, что она сделала с водителем грузовика.
   – Вообще-то этим должны заниматься сотрудники психиатрической лечебницы, – заключил Кэмп, отступая еще дальше. – Кто-нибудь догадался пригласить их?
   – Нет, – весело ответил Магарт. – Шериф, я иду с вами, мне не страшно. Вы спускайтесь первым. Я последую за вами.
   Кэмп глубоко вздохнул.
   – Ладно, пошли, – сказал он, нерешительно шагнул к подвалу и заглянул в кромешную тьму. – Может, у кого-то найдется фонарь? – с надеждой спросил он.
   Фонаря ни у кого не оказалось, и Гартман с раздражением велел Кэмпу выполнять свой долг.
   Едва шериф, пригибаясь, преодолел низкую дверь, Кэрол сразу выключила свет в доме, схватила шерифа за руки и рванула к себе.
   Кэмп дико заорал и полетел вниз.
   Магарт тут же сообразил, что произошло, и решил поднять как можно больше паники. Он издал душераздирающий крик, кинулся на Джорджа Стаума и отбросил того к двоим полицейским штата, которые приближались в темноте.
   – Осторожно! – заорал Магарт. – Она среди нас.
   Стаум потерял голову, стал молотить руками вокруг себя, отправил одного из полицейских в нокдаун и пытался спастись, взбежав вверх по лестнице. Второй полицейский бил направо и налево своей дубинкой, но никого не задел. Магарт продолжал орать. Надолго воцарились смятение и паника.
   Для Кэрол этого было достаточно. Она выбралась в коридор, услышала крики и шум борьбы у парадного входа, открыла заднюю дверь и выскользнула в сад.
   Магарт заметил Кэрол и последовал за ней.
   Не раздумывая, девушка побежала по садовой тропинке, свернула налево и услышала позади себя топот ног Магарта. Кэрол ускорила шаг, и казалось, будто она парит над землей. Как Магарт ни старался, ему не удалось догнать ее.
   Но Магарт продолжал бежать, не переставая думать, сколько времени удастся выгадать, прежде чем их станет преследовать шериф.
   Кэрол летела к густым зарослям, которые показались в нескольких сотнях ярдов впереди. За зарослями шла главная дорога, ведущая в Пойнт-Бриз, но Кэрол не знала об этом. Она подумала, что сможет спрятаться, когда окажется в зарослях, и ускорила бег. От уверенности в себе Кэрол потеряла бдительность. Ее нога зацепила толстый корень дерева, и она растянулась на земле, перекувырнулась, стала задыхаться.
   Мгновение Кэрол лежала, ничего не соображая, затем хотела встать. Тут Магарт склонился над ней.
   Оба уставились друг на друга.
   – Все в порядке, – сказал Магарт. – Ничего не бойся. Я хочу выручить тебя. Это я помог тебе бежать. Не бойся меня.
   Хотя Кэрол отстранилась от него, что-то в этом человеке вызывало доверие.
   – Кто вы такой? Что вам от меня надо? – тяжело дыша, спросила она.
   – Я Фил Магарт… журналист. А ты Кэрол Блэндиш, верно?
   – Я не знаю, – ответила Кэрол, обхватив голову. – Не знаю, кто я. Я попала в аварию… потеряла память. – Она села и вцепилась в его руку. – Помогите мне! Это Стив… он тяжело ранен… поедемте со мной?
   Магарт нахмурился:
   – Стив Ларсон? Ты его имеешь в виду?
   – Ну да. Вы знаете его?
   – Конечно. Мы хорошие друзья. Что случилось? Те двое парней в черном?..
   Кэрол вздрогнула:
   – Да. Они стреляли в него. Я поехала к доктору Флемингу. Наверно, он сумасшедший. Меня заперли в подвале…
   Магарт уставился на нее.
   Неужели это Кэрол Блэндиш? Она казалась вполне нормальной. Никаких признаков сумасшествия. Он схватил ее левую руку. Да, на ней был шрам. А что, если она и в самом деле лишилась памяти?
   – Ты хочешь сказать, что и вправду не знаешь, кто ты? – спросил он.
   – Нет… но прошу вас, если хотите помочь мне, нельзя терять времени. Стив серьезно ранен. Вы поедете со мной? Вы мне поможете?
   – Конечно, – сказал Магарт и помог девушке встать. – Где он?
   – Это вверх по горной дороге. На стоянке лесорубов. Я оставила его там.
   – Я знаю это место. – Магарт посмотрел направо и налево. – Скоро рассветает. Тебя не должны увидеть. Я схожу за машиной. А ты лучше подожди здесь. Иди к тому лесу. За ним находится главная дорога. Из леса ты меня увидишь. Не высовывайся, пока я не вернусь. Мне нужно не больше десяти минут. Ты подождешь меня?
   – Да, – ответила Кэрол. Она почувствовала, что может доверять этому человеку. – Пожалуйста, только быстрей. Мне так страшно… у него ужасное кровотечение.
   – Не волнуйся, – приободрил ее Магарт. – Мы быстро поставим его на ноги. Спрячься и жди меня. – Он погладил ее по руке и побежал к дому Флеминга.
   Оставшись одна, Кэрол вдруг забеспокоилась. Смутный рассвет, холодная мгла, поднимавшаяся с земли, безмолвный темный лес на фоне неба создавали угрожающую атмосферу.
   Направляясь к лесу, Кэрол почувствовала опасность. У нее громко застучало сердце.
   Она пожалела, что не пошла с Магартом. Ей показалось, что нет ничего хуже, чем оставаться в этом темном, безмолвном лесу. Кэрол собралась с духом и пошла дальше. Скоро сквозь деревья она увидела главную дорогу.
   «Именно там я должна встретить Магарта», – твердила она себе и, преодолевая странное ощущение опасности, направилась через лес в сторону опушки.
   Вдруг Кэрол остановилась. Впереди что-то шевельнулось. Она затаила дыхание и стала наблюдать. Из-за ствола большого дерева медленно появились поля мужской шляпы. Кэрол оцепенела, застыла на месте, у нее не хватило сил ни шевельнуться, ни моргнуть.
   Мужчина в черном пальто и черной широкополой шляпе вышел из-за дерева и встал прямо напротив нее. Это был Макс.
   – Ты-то мне и нужна, – тихо произнес он. – Только без шума.
   На мгновение Кэрол уставилась на него, ее сердце охватил ледяной холод, затем, издав от страха тонкий, жалобный крик, она обернулась и побежала, не глядя под ноги, в противоположную сторону. Но тут перед ней возник Фрэнк. Кэрол резко остановилась. Фрэнк улыбнулся и приподнял шляпу.
   Кэрол окаменела. Оба Салливана могли расслышать, как громко стучит ее сердце.
   – Без глупостей, – предостерег Макс и стал медленно приближаться к ней.
   – О боже! – вскрикнула Кэрол, пятясь. – Не трогайте меня… – Она почувствовала, что сжимается от страха. Ее лицо стало бледным, как у призрака. – Пожалуйста, уходите… Я жду одного человека. Он вернется в любой момент… вы не должны оставаться…
   – Успокойся, дитя, – сказал Макс, протягивая к ней руку. – Не волнуйся. Мы ищем тебя. Мы твои рыцари в сверкающих доспехах.
   Кэрол отступила на шаг, затем развернулась и бросилась к Фрэнку. Тот следил за ней с застывшей на лице улыбкой. Он выбросил руки перед собой и преградил ей дорогу.
   Кэрол снова развернулась и застыла на месте.
   – Где Ларсон? – спросил Макс. – Нам он тоже нужен.
   – Не знаю, – ответила Кэрол. – Я ничего не знаю.
   – Ты скажешь, – тихо произнес Макс. – Мы умеем развязать язык девушкам. Где он?
   – Оставьте меня в покое… – Кэрол стала дико озираться и вдруг истошно заорала.
   Фрэнк подскочил к Кэрол, запустил короткие жирные пальцы ей в волосы и рванул ее к себе.
   – Двинь ей хорошенько, – сказал он Максу.
   Макс подошел к Кэрол. Она заметила, как он поднял кулак, закрылась руками, защищая себя, и снова истошно завопила. Макс прижал ее руки к бокам, затем, сжав четыре костлявых пальца, нанес ей удар в челюсть.

Глава 4

   Магарт вышел на залитую солнцем веранду, сел, вытянул длинные ноги и закрыл глаза.
   – Пинта черного кофе с бренди вернет мне силы, – сказал он, подавляя зевоту, – но больше всего мне хочется поспать. Скоро мне предстоит встреча с шерифом.
   – Дорогой, ты получишь свой кофе, – пообещала Веда. – Но ты не уедешь отсюда, пока кое-что не объяснишь мне. Конечно, это будет тебе по силам, раз ты превратил мой дом в лазарет. Я понимаю, у тебя найдутся свои соображения, но мне кажется, я имею право знать, что происходит.
   Магарт открыл один глаз и широко улыбнулся. Он подумал, что Веда очень мило выглядит в платье абрикосового цвета. Он погладил Веду по руке.
   – Девушку заперли в подвале доктора Флеминга, – коротко ответил Магарт. – Когда Кэмп хотел вытащить ее оттуда, она выключила свет в доме, а я предпринял то, что называется отвлекающим маневром, и ей удалось бежать. Я побежал за ней, догнал и подружился с ней. Я сказал, что приеду за ней на машине и мы отправимся к тому месту, где она оставила Ларсона. Я пошел за машиной. А когда вернулся, ее там уже не было. Я подобрал Ларсона и привез его сюда. Доктор Кобер скажет нам, что думает о его состоянии, когда осмотрит.
   – Но почему ты не отвез этого беднягу в больницу? К чему было привозить его сюда?
   – Потому что ему грозит опасность, – терпеливо объяснял Магарт. – Ты ведь не знаешь, что представляют собой эти два бандита.
   – Какие два бандита? – спросила изумленная Веда.
   – Салливаны. Они профессиональные убийцы. Если хотя бы половина из того, что я слышал о них, правда, они совершили десятки убийств и ни разу не оставили ни следов, ни свидетелей. Однако на этот раз они совершили ошибку. Ларсон видел, как они убили его брата. Он успел рассказать мне об этом, прежде чем потерял сознание. Когда он даст показания, Салливанов отправят на электрический стул. Они постараются убрать Стива и первым делом начнут искать его в больнице. Нам придется скрывать его до тех пор, пока он не поправится и сможет дать показания.
   Веда кивнула.
   – Но ты не боишься, что эти двое найдут его здесь?
   – Нисколько. Ты с Ларсоном никак не связана. С какой стати они будут искать его здесь?
   – Что ж, это хорошо, – согласилась Веда. – А теперь расскажи мне о той девушке – Блэндиш. Что с ней произошло?
   – Не знаю, – признался Магарт с тревогой. – Либо она не поверила мне, либо… – Он покачал головой. – Когда я приехал к доктору Флемингу, у его дома стоял большой черный «паккард». Я так спешил пройти в дом, что не придал этому значения. Но когда вернулся за своей машиной, «паккард» исчез. Не понимаю, что могло случиться. Возможно, Кэрол перехватили Салливаны.
   – Лапочка, не засели ли эти Салливаны в твоей голове? – спросила Веда. – Не могут же они быть везде в одно и то же время.
   – Как раз они-то и способны на это, – ответил Магарт. – Придется рассказать Кэмпу. На всякий случай нам здесь потребуется защита. Да поможет Бог этой девочке, если Салливаны добрались до нее.
   – Но ты не рассказал, как она выглядит, – напомнила Веда с простительным любопытством. – Ты действительно разговаривал с ней?
   – Конечно. Она такая же нормальная, как и ты, – ответил Магарт. – Ничего не понимаю. Она чудесная девушка и явно без ума от Стива. Она из тех, кто влюбляется только раз в жизни и до конца хранит верность возлюбленному.
   – Я тоже такая, – тихо призналась Веда. – Только осел, в которого я влюблена, не знает этого.
   – Давай не будем говорить об ослах, – торопливо сказал Магарт. – Это робкие создания и не любят, когда их обсуждают.
   – Я заметила, что ночью они не столь уж робки, – тихо произнесла Веда.
   В этот момент вошел доктор Кобер.
   – Он в тяжелом состоянии, – отрывисто заговорил доктор. – На волосок от смерти. Следующие три дня покажут, удастся ли ему выкарабкаться. Все же его лучше отвести в больницу.
   – Там опасно, – возразил Магарт. – Доктор, я сейчас встречаюсь с шерифом. Эти ребята снова постараются добраться до него. Вот почему его следует оставить здесь. Мисс Баннинг оплатит все расходы, так что не жалейте денег. Вы сможете побыть рядом с ним?
   – Это исключено, – ответил Кобер. – Но я буду приезжать два раза в день. Сестра Дейвис знает, что делать. Пока мы вряд ли сможем много сделать для него. Все зависит от выносливости организма. А он вынослив. Он потерял много крови. Магарт, мне придется доложить об этом.
   – Я поеду с вами, – вызвался Магарт, вставая. – Только дайте мне две минуты. Я выпью чашку кофе, – сказал он, когда появилась служанка с подносом. – Я мигом вернусь.
   – Я жду вас в машине, – сказал Кобер и попрощался с Ведой.
   – Дорогой, скоро ты здесь почувствуешь себя как дома, правда? – спросила Веда, когда Кобер вышел. – Если у тебя найдутся еще какие-нибудь друзья, которым понадобятся свободные комнаты…
   Магарт пил кофе мелкими глотками и обнимал Веду рукой за талию.
   – Солнышко мое, не сердись, – сказал он. – Когда опасность минует, твой портрет напечатают в газете, и все будут считать тебя героиней. К тому же, если все пойдет как задумано, я со своими друзьями поселюсь здесь навсегда. Тебе ведь это понравится, разве не так?
//-- * * * --//
   Шериф Кэмп сидел в своей пыльной маленькой конторе, водрузив ноги на стол и зажав погасшую сигару в зубах.
   Саймон Гартман только что ушел. Между ними состоялся нелегкий разговор. Гартман обвинил Магарта в том, что тот устроил бегство Кэрол. Он также обвинил Кэмпа в некомпетентности и намекнул, что обратится в вышестоящую инстанцию. Кэмп забеспокоился. Теперь у него осталось всего шесть дней, в течение которых надо было найти Кэрол, а он понятия не имел, где ее искать.
   Кэмп сердито буркнул, когда вошел Магарт.
   – Вы мне нужны, – сказал шериф, шумно опустив ноги на пол. – Вы тот парень, кто способствовал бегству этой проклятой девчонки.
   Магарт придвинул стул и плюхнулся на него.
   – Я это сделал не преднамеренно, – признался он, закуривая сигарету, – хотя, возможно, я на миг потерял голову. Однако вы, ребята, тоже не проявили расторопность. Так что не придирайтесь ко мне.
   – Я имею право придираться, – угрюмо продолжал Кэмп. – Здесь был Гартман и учинил мне разнос. Он жаждет вашей крови.
   – Вы не задумались, почему он так поступает? – невозмутимо спросил Магарт. – Он до смерти перепугался, что девушка начнет распоряжаться своими деньгами. Сидеть на шести миллионах весьма соблазнительно. Могу спорить, что он уже наложил лапу на деньги опекунского совета и опасается, как бы ему не устроили ревизию. Вам такая мысль не приходила в голову?
   Кэмп вылупил глаза от удивления:
   – Это очень серьезное обвинение.
   – Знаю, но я рассказываю об этом только вам. Может быть, я ошибаюсь. Но думаю, что все же прав. Мой шеф исследует подноготную Гартмана, и мы будем сообщать вам о результатах. Однако есть кое-что важнее. Вы никогда не слышали о братьях Салливан?
   – Конечно, но все это сказки. Салливанов нет в природе. Они служат удобным прикрытием, когда не удается раскрыть очередное убийство.
   – Не обманывайте себя, – сказал Магарт, пододвигая свой стул к столу. – Они не только существуют – они здесь. Вчера вечером они убили брата Стива Ларсона, стреляли в Ларсона и тяжело ранили его. Теперь оба заметают следы.
   – Я не знал, что у Ларсона есть брат, – признался Кэмп и сел прямо.
   – Если бы вы знали все, то, наверно, стали бы президентом, – ответил Магарт. – У Ларсона есть, точнее, был брат, мелкий гангстер, который не поладил с Малышом Берни. Чтобы расквитаться с ним, наняли Салливанов. Рой скрывался на Вершине голубой горы, однако Салливаны выследили его. И еще кое-что. За неделю до того, как к Стиву Ларсону нагрянули Салливаны, он обнаружил Кэрол Блэндиш в разбитом грузовике и отвез ее к себе. Все это время она жила у него.
   – Что? – заорал Кэмп и вскочил на ноги.
   – Следите за давлением крови, – предостерег Магарт и широко улыбнулся, видя удивленное выражение лица Кэмпа. – Ларсон понятия не имел, кто эта девушка. Рой не позволял ему оставлять ферму, и он никак не мог знать, что эта девушка сбежала. Очевидно, она ударилась головой, что привело к потере памяти. Девушка сама не знает, кто она.
   – Откуда вы, черт подери, узнали все это? – спросил Кэмп, снова опустившись в кресло.
   – Я нашел Ларсона и разговаривал с ним. Салливаны нагрянули к нему вчера, убили Роя и хотели забрать мисс Блэндиш с собой. Однако Ларсону удалось обмануть Салливанов и вместе с девушкой скрыться на их же машине. Только братья ранили его, когда он уезжал. Девушка оставила Стива на стоянке лесорубов и хотела привести к нему доктора Флеминга. Миссис Флеминг узнала ее, а все остальное вам известно. Я отвез Ларсона к мисс Баннинг. Он в тяжелом состоянии. Ему так плохо, что он просто не сможет сделать заявление. Но когда он поправится, у нас окажется достаточно улик, чтобы отправить Салливанов на электрический стул… если, конечно, мы схватим их. Только подумайте, что это значит. Эта пара совершала убийства почти в каждом штате. Если поймать их, мы с вами окажемся на первых полосах газет и в центре внимания общественности. Тогда вам угрозы Гартмана нипочем.
   – Бог ты мой! – воскликнул Кэмп, поднял свой пропитанный потом стетсон [10 - Стетсон – широкополая фетровая шляпа с высокой тульей, иначе называемая ковбойской шляпой.] и почесал в затылке. – А что случилось с этой девушкой?
   – Похоже, Салливаны перехватили ее, – ответил Магарт и далее рассказал Кэмпу о своей встрече с Кэрол, о том, что та не оказалась в условленном месте, когда он вернулся к ней на машине. – Салливаны разъезжают на большом черном «паккарде-клиппере». – Магарт взял полоску бумаги и нацарапал на ней регистрационный номер машины. – Вы сможете устроить облаву на них? Вы убьете сразу двух птиц. И еще одно. Я хочу, чтобы дом мисс Баннинг находился под охраной. Не думаю, что Салливаны сумеют обнаружить Ларсона, но, если им это удастся, они нагрянут туда. Нам нельзя рисковать.
   Кэмп вскочил.
   – Ладно, Магарт, – согласился он. – Предоставьте это мне. Я все устрою. Я немедленно пошлю туда Стаума и пару помощников. И устрою полицейскую облаву на Салливанов.

   «Паккард-клиппер» прыгал по ухабистой узкой проселочной дороге, которая удалялась от автострады между штатами и вела в густые джунгли тростника, вереска и кипариса.
   Полуденное солнце стояло высоко над головой. Салливаны расстегнули пальто и сидели в машине плечом к плечу. Машину вел Макс.
   Позади них, на полу, под пледом лежала Кэрол. От удушливой жары она почти потеряла сознание. Ее руки и ноги были крепко связаны, рот закрывала широкая липкая лента.
   Салливаны отъехали от Пойнт-Бриза на много миль. Они ехали на север, направляясь к открытому Хлопковому поясу [11 - Хлопковый пояс – штаты Алабама, Джорджия и Миссисипи.], и избегали небольших городков. Салливаны проделывали большие крюки, чтобы избежать задержания. После восьми часов бешеной езды они приближались к своей цели.
   За это время Макс не проронил ни слова. Он все время думал о Стиве Ларсоне. Если Ларсону позволить выступить на суде, им конец. Макс не сомневался в меткости своей стрельбы и был уверен, что Стив опасно, если не смертельно, ранен. Он не скоро начнет давать свидетельские показания. Вряд ли Стив сможет что-либо сказать в предстоящие две недели. Необходимо всячески помешать тому, чтобы Стив указал на них во время процедуры опознания. Свидетельские заявления и алиби можно подправить, но нет ничего опаснее процедуры опознания в присутствии заслуживающего доверия очевидца. Надо только спрятать девушку в надежном месте, потом можно вернуться и прикончить его. Это единственный надежный выход.
   Дорога – если ее можно было так назвать – круто пошла вверх. Спустя мгновение на фоне осеннего неба над неровной кромкой деревьев показался скелет дома.
   В этом густо заросшем диком месте, на расстоянии многих миль от ближайшего города и в миле от автомагистрали, никто бы не подумал обнаружить какое-либо здание. Не говоря уже о старом доме плантации, большом и разрушенном. У него-то и остановили свой «паккард» Салливаны. Дом окружала широкая веранда.
   В ограждении веранды отсутствовала едва ли не каждая третья стойка, деревянное здание выцвело под напором дождя и солнечных лучей, воздействию которых оно подвергалось долгие холодные зимы и жаркие лета. Справа, позади здания простирался возделанный участок земли, выделявшийся на фоне запущенных окрестностей и густой листвы. Посреди нестриженых кипарисовых рощ за выживание боролись несколько яблоневых и сливовых деревьев. Красные яблоки напоминали маленькие шарики, какими украшают рождественскую елку.
   Перед домом с десяток цыплят копошились в песке, они с писком разбежались, когда во дворе остановился «паккард».
   Едва Салливаны покинули машину, из темной прихожей показался мужчина, вышел на солнце и остановился на ступеньке деревянного крыльца.
   Этот мужчина лет шестидесяти был высок, прям, с «куриной» грудью и худым обветренным лицом. Его щеки покрывала густая щетина, седые волосы были гладко зачесаны назад и покрыты помадой с резким запахом. Он носил грязные широкие рабочие брюки. Ноги были босые. Выглядел мужчина странно. По внешнему виду его можно было принять за бродягу, человека, который не познал ни успеха, ни богатства и загубил жизнь, возможно не по собственной вине. Но, взглянув на его лицо, поймав колючий взгляд, можно было сказать, что прежде он кое-что собой представлял… имел власть. В действительности так и было.
   Текс Шерилл заправлял на манеже бродячего цирка, в котором в свое время выступали Салливаны. Шерилл вызывал общее восхищение. Он был красивым, лихим, эффектным. Между ним и Салливанами обнаружилось кое-что общее, особенно стремление к личной свободе, нежелание считаться с чужим мнением. Когда Салливаны ушли из цирка, Шерилл скучал по ним и завидовал им. Ему надоело разъезжать по стране, вести однообразную жизнь. Ему хотелось бросить все это, зажить самостоятельно. Он проработал в цирке еще шесть месяцев, затем ушел из него. Сейчас Шерилл оборудовал незаконное винокуренное заведение и производил особенно крепкий самогон, который продавал в близлежащих окрестностях, зарабатывая достаточно, чтобы содержать дом и наслаждаться желанной свободой.
   Салливаны прослышали, что Шерилл ушел из цирка, и разыскали его. Они решили, что такое место, как старый дом на плантации, может стать превосходным укрытием, если дела примут для них неблагоприятный оборот. Салливаны преподнесли эту идею Шериллу как деловое предложение, и тот охотно согласился, при условии, что они щедро вознаградят его. Что оба и сделали.
   Поэтому Салливаны отправились к старому дому на плантации, решив, что это отличное место, где можно прятать Кэрол, пока не пройдет шесть дней. Тогда они с помощью девушки заполучат ее наследство. В этом отличном месте ее можно оставить, пока оба будут охотиться на Ларсона. Текс Шерилл проследит, чтобы она не убежала. Тот делал все, за что брался, с беспощадной пунктуальностью.
   – Привет, ребята, – сказал Шерилл, прислонился к перилам веранды и с подозрением разглядывал Салливанов. – Что вас занесло сюда?
   Не отвечая, Макс открыл заднюю дверцу «паккарда», схватил Кэрол и вытащил ее на солнечный свет.
   Шерилл оцепенел.
   – Что это такое… похищение? – спросил он, отошел от опоры, сунул пальцы за веревку, крепко повязанную вокруг его пояса.
   – Нет, – ответил Макс, подхватил Кэрол и понес ее вверх по ступеням. – Где мисс Лолли?
   – Где-то в саду. – Шерилл преградил Максу дорогу в дом. – Макс, я не занимаюсь похищениями. За это грозит смертный приговор.
   – Это не похищение, – резко возразил Макс. – Позволь мне опустить ее на пол, затем мы сможем поговорить.
   – Только не в доме, – твердо сказал Шерилл. – Усади ее в том кресле. По-моему, дело пахнет похищением.
   Макс опустил Кэрол на старое, прогнившее плетеное кресло, которое годами стояло на крыльце и подвергалось напору всех стихий природы. Оно жалобно заскрипело под весом Кэрол, а когда девушка пыталась сесть прямо, Макс ткнул ее рукой в лицо и вернул в прежнее положение. Он сделал это с такой силой, что кресло накренилось, Кэрол растянулась на пыльных досках веранды, а кресло свалилось на нее.
   – Последи за ней. – Макс обратился к Фрэнку, когда тот приблизился к ступеням, затем взял Шерилла за руку и уединился с ним в конце веранды.
   Фрэнк поставил кресло на место, поднял Кэрол и снова усадил ее.
   – Веди себя тихо, крошка. Я твой закадычный друг. Макс не любит девочек, но я их обожаю. Я прослежу, чтобы с тобой ничего плохого не случилось. – Он снял шляпу, провел небольшой расческой по своим жирным волосам и подмигнул девушке. Понизив голос, Фрэнк продолжил: – Тебе хотелось бы стать моей девушкой? Только мы ничего не скажем Максу.
   – Кто она? – спросил Шерилл. – Ради бога, Макс, если ты собираешься впутать меня в похищение…
   – Помолчи, – прервал его Макс, злобно глядя на него. – Я ведь плачу тебе за это место хорошие деньги, разве не так? Так вот, я решил воспользоваться им. Это не похищение. Она сбежала из психиатрической лечебницы. Мы защищаем ее от нее самой. Разве это похищение, а?
   Шерилл отвел взгляд. Он нервно переминался на босых ногах, царапая пол веранды жесткими, как кожа, подошвами.
   – Ты хочешь сказать… что это та самая Блэндиш?
   На лице Макса появилась холодная, свирепая, недобрая улыбка.
   – Значит, ты уже слышал об этом?
   – А кто не слышал? Я читаю газеты. Что вы собираетесь с ней делать?
   – А ты как думаешь? Через неделю она получит наследство в шесть миллионов долларов. Конечно, если ее не поймают. Она станет благодарить нас, разве не так?
   Шерилл оглянулся:
   – Со связанными руками и ногами? Полагаю, она будет чертовски благодарна.
   – Она тронутая, – терпеливо объяснил Макс. – Она ни о чем не вспомнит. Сумасшедшие не лучше животных. Пока их кормишь, они благодарны. – Он стащил перчатки и размял затекшие пальцы. – Ее можно подбить на что угодно. Она поддается внушению.
   – Думаю, ты плохо знаешь сумасшедших. – Шерилл перегнулся через перила и сплюнул. – Ладно, дело ваше. Что мне с этого причитается?
   – Тебе причитается четверть от всего, что мы получим.
   – Это может оказаться либо слишком много, либо вовсе ничего, – с тревогой заметил Шерилл. – Макс, не надо было привозить ее сюда. От нее у нас будут одни только неприятности.
   – Заткнись же, – оборвал его Макс, засунул перчатки в карман и бросил недовольный взгляд на заросшие окрестности.
   Шерилл пожал плечами.
   – Говорят, она опасна, – заметил он. – Только и думает, как пришить кого-нибудь.
   Макс рассмеялся:
   – Не говори глупостей. Ты ведь входил в клетку со львом. Вы с мисс Лолли справитесь с ней.
   Лицо Шерилла напряглось.
   – Не знаю, захочет ли мисс Лолли заниматься этим, – с сомнением произнес он. – В последнее время она ведет себя странно. Похоже, она сама сходит с ума.
   – С ней все было в порядке, когда мы приезжали сюда в последний раз, – безразлично заметил Макс. – Что с ней?
   – Похоже, нервы, – ответил Шерилл, пожимая плечами. – С ней не так просто жить вместе.
   – Тогда черт с ней, – раздраженно отмахнулся Макс. – У тебя найдется комната, где можно запереть эту девушку? Надежное место?
   – Наверху есть комната. На окне решетка. Можете воспользоваться ею.
   – Ладно, тогда запрем ее там. Мне надо вернуться в Пойнт-Бриз.
   – Вы не останетесь? – спросил удивленный Шерилл.
   – У меня дела, надо кое-что закончить, – ответил Макс и на мгновение обнажил острые белые зубы. – Вернусь через пару дней.
   Макс прошелся вдоль веранды вместе с Шерилл ом.
   – Сними с нее эту ленту, – сказал он Фрэнку.
   Фрэнк сидел на полу у ног Кэрол, его голова покоилась на подлокотнике кресла. На его губах играла ухмылка, по глазам было видно, что его мысли витают где-то далеко, но он встал, как только подошел Макс, и, взявшись за край ленты, так резко ее дернул, что голова Кэрол мотнулась вправо.
   Кэрол тихо простонала от боли и взглянула на Салливанов.
   – Ладно, а теперь говори, – приказал Макс. – Где Ларсон? Где ты его оставила?
   – Я вам не скажу, – произнесла Кэрол хриплым голосом. – Я вам ничего не скажу… можете делать со мной что хотите.
   Макс улыбнулся.
   – Ты заговоришь, – ласково сказал он. – Вот увидишь. – Он повернулся к Шериллу: – Давай отведем ее наверх. Там я займусь ею.
   Услышав позади тихие шаги, все тут же обернулись. Какая-то женщина, или существо, одетое как женщина, подошла к ним: это был урод со странной, пугающей, но вызывающей жалость внешностью. Она – это все-таки была женщина, несмотря на длинную бороду, – была одета в пыльный черный костюм, который вышел из моды как минимум лет десять назад. На босые ноги женщина надела мужские ботинки, они не были завязаны, и шнурки мотались из стороны в сторону, когда она ходила. Нижнюю часть ее худого, бледного лица скрывала роскошная борода, которая росла мягкими, шелковистыми волнами и чуть не доходила до пояса.
   Хотя мисс Лолли уже исполнилось сорок пять лет, в ее бороде не было ни единой седой волосинки. Еще совсем недавно на нее с нездоровым интересом поглядывали тысячи людей во многих странах мира, пока она сидела в маленькой будке бродячего цирка, ставшего ей домом почти на всю ее одинокую жизнь.
   Мисс Лолли нерешительно приближалась к ним, а ее глаза, наверное самые печальные в мире, неотрывно смотрели на Кэрол.
   Воцарилась напряженная тишина, затем сонный осенний день потряс крик Кэрол.
   Фрэнк захихикал.
   – Она не оценила твою красоту, – сказал он мисс Лолли.
   Та попятилась, на ее худых щеках появились два едва заметных красных пятна.
   – Пошли, – раздраженно торопил Макс. – Отведем девчонку наверх. – Он наклонился и разрезал веревку, которой были связаны ноги Кэрол, и одним рывком поднял ее.
   Мисс Лолли наблюдала, как они волокут упиравшуюся девушку в дом, прислушивалась к шарканью ног, поднимавшихся по лестнице.
   Кэрол закричала, когда ее тащили по широкому темному коридору.
   Мисс Лолли вздрогнула. Она не выносила насилия. Она быстро прошла в большую, похожую на амбар кухню. Моя овощи, которые сама собрала, мисс Лолли лихорадочно размышляла. «Эта девушка красива, – подумала она, никогда не видевшая подобной красоты. – Какие волосы, какие глаза…» Мисс Лолли мысленно вздрогнула, вспомнив неподдельный ужас на лице Кэрол, когда та заметила ее. Однако она не испытывала ни гнева, ни ненависти к этой девушке. Стоит ли удивляться, что такую красавицу охватил страх и отвращение при виде мисс Лолли.
   «Уродка», – с горечью подумала она, на ее глазах выступили две слезинки и упали в грязную воду среди картофеля. «Почему Салливаны привезли эту девушку сюда?» – недоумевала она. Мисс Лолли боялась Салливанов… ненавидела их. Они были жестоки, злобны, опасны. Они смеялись над ней.
   Дверь на кухню отворилась, и вошел Шерилл. Он остановился в нерешительности, уставился на мисс Лолли, в его глазах появился тревожный блеск.
   – Кто она? – спросила мисс Лолли, наливая воду в миску.
   – Та самая Блэндиш, – ответил Шерилл. – Та, о которой ты читала сегодня утром.
   Мисс Лолли выронила миску, та с грохотом упала в раковину. Она взглянула на Шерилла:
   – Ты имеешь в виду ту умалишенную бедняжку? Ту юную леди, которую повсюду ищут?
   – Да.
   – Что эти ребята собираются делать с ней? – спросила мисс Лолли, стиснув ладони и широко раскрыв глаза от ужаса. – Их нельзя подпускать… к девушке, за которой нужен уход. Она не должна оставаться в их руках… ей нужен добрый человек, тот, кто знает…
   Старый дом вдруг потряс полный боли крик. Мисс Лолли страшно побледнела и шагнула вперед. Шерилл сердито уставился на свои босые ноги и чуть пригладил зализанные волосы.
   Снова раздался крик – он проник сквозь потолок, точно удар хлыста. От этого крика у мисс Лолли кровь стыла в жилах.
   – Что они с ней делают? – спросила она и пошла к двери, но Шерилл схватил ее за худую руку и удержал.
   – Оставайся на месте, – приказал он. – Не будь дурой. Не лезь в дела Салливанов.
   – Но я не могу допустить, чтобы ей причиняли боль, – ответила мисс Лолли, быстро перебирая пальцами свою мягкую, шелковистую бороду. – Я не могу позволить, чтобы кто-то страдал…
   – Замолчи! – прикрикнул на нее Шерилл.
   – Нет! Прошу… больше не надо!.. – кричала Кэрол. Ее голос отскакивал от деревянных стен верхней комнаты, вибрировал, и казалось, что каждая доска дома шепчет произнесенные ею слова.
   – Выйди в сад, – приказал Шерилл. – Убирайся отсюда!
   Он схватил мисс Лолли и вытолкал ее через заднюю дверь в залитый солнцем двор.
   – Идем, – сказал Шерилл, не отпуская ее руку. – Мы не должны ничего слышать. Чем меньше мы знаем, тем лучше, если этих двоих ублюдков схватят.
   Мисс Лолли шла рядом с ним, она поднесла к глазам грязный носовой платок, ее голова безвольно болталась.
   – Такая красивая, – бормотала она про себя. – Нам, бедным девочкам, не миновать неприятностей… мы всегда попадаем в беду.
   Они пробыли в саду некоторое время, затем увидели, как из дома выходят Салливаны. Те сняли свои черные костюмы и пальто. Теперь они напоминали гробовщиков в отпуске. Каждый из них надел светлосерый костюм, жемчужно-серую мягкую шляпу и коричневые ботинки.
   Когда Шерилл направился к ним, Фрэнк забрался в «паккард» и поехал к амбару, расположенному позади дома.
   Макс сел на последней ступеньке крыльца. Когда он наклонился к зажженной спичке, стало заметно, что на лице его застыло суровое и жестокое выражение.
   – Уезжаете? – спросил Шерилл.
   – Да, – ответил Макс. Он приложил к потному лицу свежий, чистый носовой платок. – Он находится на заброшенной стоянке лесорубов на Вершине голубой горы. Ехать далеко.
   Шерилл не спросил, кто находится на стоянке лесорубов. Он был не так глуп, чтобы задавать вопросы. Шерилл переминался с ноги на ногу на горячем песке. Слышался только шорох песка.
   – Значит, она заговорила? – спросил Шерилл. Его глаза смотрели украдкой, смущенно.
   – У них всегда развязываются языки, – ответил Макс усталым, монотонным голосом. – Они так и не научатся ничему дельному.
   Со стороны амбара раздался тихий звук мощного двигателя, спустя мгновение из-за угла вынырнул большой темно-синий «бьюик» и остановился перед Максом.
   Фрэнк выглянул из окна.
   – Все готово, – сообщил он.
   Шерилл взглянул на новые костюмы Салливанов, на другую машину. Его брови взмыли вверх.
   – Ребята, вы идете на опасное дело?
   – Возвращаемся к месту, где мы уже были, – сказал Макс, забираясь в машину. – Мы дважды не устраиваем один и тот же спектакль.
   Даже без черных костюмов эта парочка источала холод и угрозу.
   – Вы надолго? – спросил Шерилл.
   – На два, может быть, три дня. Не больше, – ответил Макс. – Мы вернемся быстрее, если он еще там, на что, похоже, мало надежды.
   – Вот почему она заговорила, – сердито заметил Фрэнк. – Спорю, она заговорила именно поэтому. На это у нее вполне хватило ума.
   – Все равно мы поедем туда. – Макс надвинул на лоб шляпу. – Да, Шерилл…
   – Что еще?
   – Следи за ней. А когда я говорю «следи»… я не шучу. Если ее здесь не окажется, когда мы вернемся, вам тоже лучше исчезнуть отсюда.
   – Она будет здесь, – пообещал Шерилл.
   – Проследи за этим, – наказал Макс. – Поехали, – бросил он Фрэнку.
   Фрэнк перегнулся через Макса и пристально взглянул на Шерилла.
   – Следи за ней, Текс, – предостерег он. – Мне эта бабенка нравится… я расстроюсь, если не смогу узнать ее поближе. У меня на нее имеются определенные виды.
   – Пошевеливай свой зад! – рявкнул Макс. – У тебя чересчур много определенных видов на целую кучу женщин.
   – Такое невозможно. – Фрэнк захихикал и лихо понесся по ухабистой песчаной сельской дороге.
   Мисс Лолли тихо поднялась наверх, вошла в свою маленькую, аккуратную спальню. Ее била дрожь, и ей пришлось присесть на кровать, пока она не почувствовала в себе силы приблизиться к туалетному столику. Несколько минут мисс Лолли расчесывала волосы и бороду. Затем надела чулки и туфли. Она нашла щетку для одежды и старательно отчистила от пыли свой старенький костюм.
   Когда мисс Лолли вышла из спальни, Шерилл стоял на верхней лестничной площадке.
   – Куда это ты собралась? – грубо спросил он.
   – Я хочу проведать ее, – твердо ответила мисс Лолли. – Ей нужна женская забота.
   – Неужели ты считаешь себя женщиной, старое пугало? – сердито проворчал Шерилл. – Ты только испугаешь ее.
   Мисс Лолли вздрогнула.
   – Я проведаю ее, – повторила она и направилась к следующему маршу лестницы.
   – Бог с тобой, проведай, – согласился Шерилл. – Только без глупостей. Ты ведь слышала, что говорил Макс.
   – Я ничего не сделаю, – торопливо пообещала мисс Лолли. – Я лишь хочу сказать ей доброе слово… Если эта бедняжка помешалась, как утверждают, доброе слово обрадует ее.
   Шерилл достал из кармана ключ и протянул его мисс Лолли.
   – Потом запри ее, – резко наказал он. – Мне пора возвращаться к работе. – И он спустился по лестнице, шлепая по доскам босыми ногами.
   Спустя мгновение мисс Лолли с трепетом в сердце открыла дверь комнаты, где находилась Кэрол, и вошла.
   Небольшая комната нагрелась от солнца, которое нещадно прокаливало жестяную крышу. В раме окна, выходившего на так называемый фруктовый сад, были зацементированы два ржавых железных бруска. Голые половицы покрылись пылью. Из мебели в комнате были раскладушка, старое кресло-качалка, умывальник и эмалированный таз с водой, на поверхности которой плавала тонкая пленка пыли.
   Кэрол лежала на постели, вытянув вдоль тела руки, выпрямив ноги, точно изваяние на древней гробнице. Ее ничего не выражающие глаза напоминали дыры, вырезанные на простыне.
   Хотя Кэрол слышала, как повернулся ключ в замке и скрипнула дверная ручка, она не подняла головы. Она смотрела прямо перед собой на паутину, которая гирляндой висела на противоположной стене и медленно колыхалась на сквозняке. Но от звука открывающейся двери ее губы округлились в крике, хотя с уст не слетело ни звука, так как она совсем выбилась из сил.
   – Это я, – сказала мисс Лолли, робко стоя в дверях. – Это мисс Лолли…
   Кэрол вздрогнула, медленно повернула голову, увидела перед собой жалкую уродину, смущенную, испуганную, смахивающую с ресниц слезы сочувствия, перебиравшую бороду костлявыми пальцами.
   – Уходите, пожалуйста, – попросила Кэрол и безудержно разрыдалась, закрыв лицо руками.
   Мисс Лолли, стоя на месте, оглянулась на лестницу и прислушалась. В старом доме было тихо. Она расслышала, как Шерилл в саду пилит дрова. Издали вдруг донесся резкий лай собаки.
   – Я не хотела пугать тебя, моя дорогая, – заговорила мисс Лолли и мечтательно добавила: – Я человек, правда. Я когда-то работала в цирке вместе с ними… с Максом и Фрэнком.
   – Я вас не боюсь, – сказала Кэрол, – только… мне надо побыть одной… хотя бы какое-то время…
   – Наверно, тебе хочется немного кофе… или чая? – спросила мисс Лолли. – Мне так жаль тебя… мы, девушки… во всем виноваты мужчины, разве не так? Мы всегда жертвуем собой ради мужчин. У меня были любовники… ты не поверишь… Они не должны были привозить тебя сюда… такую милую девушку, как ты…
   Кэрол вдруг села.
   – Кто вы? – громко спросила она. – Что вам нужно от меня?
   Мисс Лолли захлопала глазами и попятилась.
   – Я мисс Лолли… ты слишком молода и не слышала обо мне. Я Лолли Медоус… знаменитая бородатая леди. Я актриса, это правда… только актрисе приходится нести свой крест. Мне от тебя ничего не надо… я лишь хочу быть доброй. Я знаю, что такое доброта… Когда я услышала твой крик, увидела, как ты прелестна… я подумала, что должна помочь тебе. Я не смогу много сделать, но мы, девушки… если мы не поможем друг другу в беде…
   Кэрол опустилась на постель.
   – Я сказала им, где он, – простонала Кэрол. – Я думала, что ничто не заставит меня выдать его, но мне не хватило храбрости… Я сказала им, и они поехали за ним… а я так люблю его.
   Мисс Лолли подошла к ней ближе.
   – Ты не должна тревожиться, – успокаивала она. – Я слышала их… они сомневаются, что застанут его там. Я принесу тебе чашку чаю.
   – Помогите мне бежать отсюда, – сказала Кэрол, сев в постели. – Пожалуйста, помогите мне выбраться отсюда. Не позволяйте им держать меня здесь. Мне обязательно надо вернуться к Стиву. Они ранили его. Я оставила его в лесу, а они собираются его добить.
   Глаза мисс Лолли выдавали страх.
   – О! Я ни во что не вмешиваюсь, – поспешно призналась она. – Мне хочется, чтобы тебе здесь было удобно. Я хочу сделать для тебя все, что смогу. Но я ни во что не вмешиваюсь. Я не смогу помочь тебе уйти отсюда… тогда я вмешалась бы…
   – Надеюсь, вы меня понимаете, – сказала Кэрол. – Вы только что говорили, что у вас были любовники. Вы должны понимать, что значит любить кого-то, быть ему нужной. Я сказала им, где искать его. Я не хотела выдавать его. – Она спрятала лицо в руках. – Вы не знаете, что они делали со мной.
   Мисс Лолли вытерла глаза.
   – Ах, бедняжка, – посочувствовала она. – Мне хотелось бы помочь тебе. Я ничего не знала. Ты так сильно любишь его? – Мисс Лолли глянула через плечо. – Но мне нельзя стоять здесь и разговаривать… я принесу тебе чай. Когда выпьешь чашку чаю, тебе станет лучше… До автострады долгий путь. – Мисс Лолли без всякого вступления сменила тему разговора. – На вешалке в коридоре найдешь деньги… – Мисс Лолли вышла, затворила дверь и сбежала вниз по лестнице.
   Кэрол лежала неподвижно, уставившись на пол. Тут ее сердце неожиданно екнуло. Она не расслышала, чтобы мисс Лолли запирала дверь. Очень осторожно Кэрол выбралась из кровати. Она едва стояла на ногах, расстояние между кроватью и дверью, казалось, росло, пока она с трудом ступала по половицам. Она взялась за медную дверную ручку, повернула ее и потянула на себя. Дверь отворилась. На мгновение Кэрол застыла на месте, всматриваясь в грязный коридор, почти не веря, что путь к свободе открыт.
   Кэрол тихо вышла на лестничную площадку, посмотрела вниз на темную прихожую, до которой оставалось три лестничных марша. Она слышала, как кто-то пилит дрова в саду, как гремит посуда на кухне. Это были знакомые домашние звуки, вселявшие в нее надежду среди кошмарного ужаса.
   Кэрол подошла к лестнице и, затаив дыхание, стала осторожно, с дрожью в сердце спускаться вниз.

   В одной из разрушенных лачуг заброшенной стоянки лесорубов близ Вершины голубой горы жил старый мужчина, известный как Старик Хемфри. Это был полоумный старик, нищий и грязный. Он обладал поразительной властью над птицами. Он вел себя тише воды и выбрал стоянку лесорубов для жилья, потому что сюда никто не заглядывал. Он страшно перепугался, когда на опушке появилась Кэрол за рулем большого сверкающего «паккарда», оставила там Стива и сломя голову умчалась за доктором Флемингом.
   Старик Хемфри с крайней осторожностью подошел к Ларсону, затем вернулся в свою лачугу и ждал, как развернутся события. Незаметно для себя он уснул и внезапно проснулся, когда подъехал Фил Магарт на обшарпанном «кадиллаке».
   Старик Хемфри знал Магарта. Несколько месяцев назад тот пытался убедить Старика Хемфри продемонстрировать свое умение обращаться с птицами. Видя, что подъезжает Магарт, он подумал, что тот снова собирается приставать к нему. Старику стало легче, когда он увидел, что Магарт несет раненого Стива в свою машину и снова уезжает.
   Старик Хемфри подумал, что больше не увидит здесь непрошеных гостей, однако вечером следующего дня, когда он сидел перед огнем в своей лачуге и готовил ужин, дверь открылась и вошли Салливаны.
   Салливаны не думали, что застанут Стива Ларсона на поляне стоянки. Это было бы все равно что надеяться на чудо. Однако, придерживаясь своей тактики, они выслеживали жертву с того места, где та была в последний раз.
   Салливаны заметили дым, идущий из трубы лачуги Старика Хемфри, переглянулись и тихо подошли к небольшому полуразрушенному строению.
   – Привет, папаша, – сказал Фрэнк и ногой захлопнул дверь.
   Старик Хемфри склонился над огнем. Его морщинистое старческое лицо задергалось от страха. Он тонкими грязными пальцами схватил за ручку сковороду, шипевшую на огне, с такой силой, что сквозь грязную кожу пальцев проступили белые костяшки.
   Макс прислонился к камину и закурил сигарету. Свет от спички отразился в его глазах. Эти глаза напоминали сверкавшие кусочки стекла, они были черными и ничего не выражали.
   – Поговори ты с ним, – обратился он к Фрэнку.
   Фрэнк сел на перевернутую коробку рядом со Стариком Хемфри, снял шляпу и причесал волосы. Он улыбнулся, от этой улыбки в колотящееся сердце старика прокрался ледяной холод. Фрэнк спрятал расческу, собрав оставшиеся на ней волосы.
   – Мы ищем одного парня, – заговорил он. – Больного парня. Куда он подевался?
   – Я ничего не знаю ни о каком парне, – жалобно ответил Старик Хемфри. – Я только хочу, чтобы меня оставили в покое.
   Макс раздраженно шевельнулся, но Фрэнк продолжал улыбаться.
   – Говори же, папаша, – ласково сказал он. – Ты ведь все знаешь. Мы не шутим. Не осложняй жизнь. Что тебе до него?
   Старик Хемфри ничего не ответил. Он втянул голову в плечи, точно ожидая удара, и задумчиво посмотрел на варево в сковороде. От страха он ничего не видел.
   Фрэнк легонько коснулся ногой его лодыжки.
   – Говори же, папаша, – повторил он. В его голос вкралась приветливая нотка. – Что случилось с тем больным парнем?
   – Я не видел никакого больного парня, – ответил Старик Хемфри. – Я не лезу в чужие дела.
   Макс неожиданно выхватил сковородку из рук старика и швырнул ее в противоположную стену.
   Фрэнк захихикал.
   – Что случилось с тем больным парнем? – снова спросил он.
   Старик Хемфри уставился на сковородку, лежавшую в углу, на еду, которая сползала по деревянной стене на пол, и вцепился в свою бороду.
   – Его увез тот газетчик, – ответил он визгливым голосом. – Больше я ничего не знаю.
   – Какой газетчик? – спросил Макс.
   – Магарт, – промямлил Старик Хемфри. – Он и раньше приставал ко мне. Все пристают ко мне. Почему нельзя оставить меня в покое?
   Фрэнк встал.
   – Больше тебя никто не станет беспокоить, – тихим голосом успокоил он старика и направился к двери.
   Старик Хемфри повернулся, его грязные порванные ботинки скользнули по грязному полу, он ухватился за свое изодранное пальто.
   – Закрой глаза, – приказал Макс. – Нам не хочется, чтобы ты видел, как мы уходим.
   – Мистер, я не буду смотреть, – ответил Старик Хемфри.
   – Закрой глаза, – тихо повторил Макс.
   Грязные сморщенные веки закрылись, точно две ставни заброшенного дома.
   Макс выхватил пистолет из кобуры, прикрепленной к плечу, чуть коснулся стволом лба Старика Хемфри и спустил курок.

   Посреди широкой лестницы, на площадке, ведущей к последнему маршу, стояли старые высокие часы.
   Когда Кэрол осторожно прошла мимо них, часы громко зажужжали и стали отбивать время.
   На мгновение Кэрол застыла на месте и увидела, как она сама покидает свое тело, несется вниз по лестнице, разворачивается и снова бегом возвращается в свое тело. Потрясенная, Кэрол тут же поняла, что слышит лишь бой старых часов, и прислонилась к скрипучим перилам, почувствовав дурноту от неожиданного видения. Кэрол стала спускаться по лестнице к темной прихожей и двери, ведущей во двор.
   Она добралась до прихожей, на мгновение остановилась и прислушалась.
   Мисс Лолли наливала кипяток в чайник. Она ставила на поднос чашку, блюдце, сахарницу и кувшин с молоком.
   Кэрол отлично расслышала все это, и знала, что примерно через минуту мисс Лолли появится в прихожей с подносом в руках.
   Дверь прихожей была приоткрыта, через нее в дом проникало тепло от разогретого солнцем сада и, точно невидимой лентой, обвило руки и ноги Кэрол.
   Она быстро прошла мимо большой дубовой напольной вешалки с зеркалом, на которой лежала грязная десятидолларовая бумажка. «На вешалке найдешь деньги», – говорила мисс Лолли. Кэрол забрала бумажку. В ее дрожащих пальцах она казалась сухой и хрупкой. Кэрол крепко сжала бумажку в руке, не веря, что та настоящая, и направилась к выходу.
   Кэрол открыла дверь, та громко заскрипела, отчего нервы у нее напряглись, точно проволока. Она оглянулась через плечо.
   Мисс Лолли следила за ней, стоя в дверях кухни. Она плакала. Слезы струились по ее худому лицу и сверкали в бороде, точно кусочки льда. В руках мисс Лолли держала чайный поднос, посуда на нем чуть позвякивала, потому что у нее тряслись руки.
   Женщины смотрели друг на друга, сочувствие и страх сократили пропасть между ними, затем Кэрол выбежала на веранду, закрыла за собой входную дверь и уже не видела ликующее и полное боли выражение лица мисс Лолли.
   Неподалеку пила со скрежетом впивалась в дерево, нарушая тишину. Кэрол остановилась, чтобы оглядеться. Она увидела заросшую травой тропу, которая шла от дома к белым деревянным воротам. За воротами начиналась сельская дорога, песчаная и ухабистая. Она уходила в заросли кипариса и вереска. «До автострады долгий путь», – сказала мисс Лолли.
   Звон пилы вдруг прервался, залитый жарким солнцем дом на плантации погрузился в тишину. Кэрол быстро и настороженно прошла через веранду к четырем прогнившим деревянным ступеням, за которыми начиналась тропинка. Тут она снова остановилась и прислушалась.
   Кэрол не расслышала, как Шерилл вынырнул из-за угла дома. Его босые ноги ступали бесшумно по мягкому горячему песку. Однако она почувствовала присутствие Шерилла, когда тот подошел к крыльцу и уставился на нее злыми, испуганными глазами, будто сам не поверил в то, что увидел.
   Позади этого высокого, прямого мужчины простиралась сельская дорога, ведшая к свободе.
   – Вернись в свою комнату, – резко скомандовал он.
   Кэрол быстро посмотрела направо и налево. Ее окружали полусгнившие перила веранды, преграждая дорогу. Пути к отступлению не было: за ее спиной зияла темная прихожая, и оттуда бежать некуда. Свобода ждала впереди, за этим сердитым напуганным мужчиной, который встал на ее пути.
   – Не трогайте меня, – сердито сказала Кэрол. – Я ухожу… вы не имеете права удерживать меня.
   – Ты никуда не пойдешь, – отрезал Шерилл. – Возвращайся в свою комнату. Я не хочу обижать тебя… но придется, если ты ослушаешься.
   Кэрол съежилась при мысли, что ей снова причинят боль, но не сдвинулась с места… Шерилл стал медленно приближаться к ней.
   – Возвращайся в комнату, – повторил он и схватил ее за руку.
   Тут Кэрол ударила его. Ее кулак угодил Шериллу в скулу и лишь испугал его, не причинив боли. И тогда Кэрол бросилась на него, нанося удары ногами и руками.
   Шерилл крепко обхватил Кэрол большими, крепкими руками, прижал к себе, не давая развернуться. Кэрол, почти теряя сознание, перестала сопротивляться, и Шерилл затащил ее в прихожую. Тут он остановился и уставился на мисс Лолли, которая преградила ему путь, сжимая в руках двустволку.
   – Опусти ее на пол, – твердым голосом приказала она. – Текс, прошу тебя, опусти ее. Ты делаешь ей больно.
   – Убирайся с дороги! – рявкнул Шерилл. – Ты тоже спятила? Слушай, что тебе говорят!
   Вдруг Кэрол сжалась, точно пружина, и вырвалась из его рук. Она ударилась о стену, зашаталась и чуть не упала. Мисс Лолли приставила двустволку к груди Шерилла.
   – Не вынуждай меня стрелять в тебя, – умоляла она, смотря на него безумными глазами. – Пусть уходит. Мы не должны удерживать ее. Мы не имеем права держать ее здесь.
   Шерилл выругал ее, но не шевельнулся, когда Кэрол проскользнула мимо него и сломя голову побежала в сторону белых деревянных ворот.
   – Ты понимаешь, что наделала? – спросил Шерилл. – Ты, старая сентиментальная дура. Мне не следовало доверять тебе. – Он подошел к двери и посмотрел Кэрол вслед. Та бежала со всех ног. Шерилл не поверил, что по неровной земле можно бежать так легко и быстро. Шерилл понимал, что догнать ее не осталось никаких надежд.
   Тут Шерилл вспомнил о собаке и, не глядя на мисс Лолли, сбежал по деревянным ступеням, направляясь к собачьей конуре за домом.
   Кэрол неслась по сельской дороге. Точно стены в лабиринте, ее по обе стороны окружали густые заросли деревьев, кустов и травы. На бегу Кэрол все время прислушивалась, но не услышала погони. Она замедлила шаг, только когда оказалась на приличном расстоянии от старого дома на плантации. Тяжело дыша, чувствуя боль в боку, она перешла на шаг.
   Кэрол не имела понятия, как далеко отсюда до Пойнт-Бриза. Она догадывалась, что это не близко, так как долго пролежала на полу быстро ехавшего «паккарда». Однако сейчас у нее были деньги. Правда, не очень много, но их хватило бы на поездку, надо только добраться до автобусной остановки или железнодорожной станции.
   Кэрол обрадовалась, поняв, что Салливаны не намного опередили ее. Конечно, они ехали на машине, но найдут Стива не очень скоро. Кэрол была уверена, что Магарт не мог оставить Стива в том лесу. Если повезет, она приедет в Пойнт-Бриз раньше, чем Салливаны обнаружат его. Больше Кэрол ничего не желала.
   Вдруг Кэрол напряглась, ее сердце затрепетало, она оглянулась через плечо. Недалеко раздался лай собаки. Она тут же снова бросилась бежать.
   Если тот мужчина пустил собаку по ее следу… Кэрол снова посмотрела на извилистую, узкую сельскую дорогу, окаймленную живой изгородью. От собаки нет смысла прятаться. Кэрол резко остановилась, стала отчаянно озираться в поисках какой-нибудь палки… оружия, которым можно было бы защитить себя.
   Спустя мгновение Кэрол заметила собаку. Та быстро неслась по узкой дороге. Это было крупное черное животное с головой похожей на лопату, короткой шерстью и длинным хвостом. Глаза собаки напоминали крошечные угольки.
   Кэрол затаила дыхание, когда заметила, как это черное чудовище приближается к ней. Кэрол была беспомощна. Возникло ощущение, будто ей приснился кошмар. Кэрол застыла на месте, горячее солнце припекало спину, длинная и тонкая тень девушки, точно оружие, острием указывала на собаку.
   Заметив Кэрол, собака перешла на шаг, таивший в себе угрозу. Ее морда почти уткнулась в землю, неподвижный хвост вытянулся в одну линию со спиной и головой.
   Кэрол почти не дышала. Она уставилась на собаку и стояла неподвижно, точно каменное изваяние.
   Собака замедлила шаг и зарычала, обнажив два крупных клыка. Вдруг шерсть на спине собаки встала дыбом, она остановилась, припала к земле, раздумывая, прыгнуть на жертву или нет.
   Понимая, что осталась лишь одна возможность спастись, Кэрол силой воли приказала собаке не двигаться с места. Она пыталась заглянуть в мозг собаки. Теперь, когда Кэрол удалось остановить животное, она очень медленно направилась к нему. Собака попятилась. Все это напоминало мультфильм, который крутят в обратном направлении.
   Целую минуту Кэрол и собака смотрели друг на друга, затем хвост собаки начал терять упругость и опускался, точно флаг на сдающемся корабле. Лишившись храбрости, она издала низкий вой, развернулась и бросилась бежать по узкой дороге. Кэрол устремилась в противоположном направлении.

   Шерилл неуверенно шел по раскаленной дороге, и вдруг мимо него пронеслась собака. Он остановился и посмотрел ей вслед. Его лицо покрылось мертвенной бледностью. Тут Шерилл окончательно понял, что Кэрол убежала и ему не удастся вернуть ее.
   Он стоял какое-то время, ничего не соображая. «Если ее здесь не окажется, когда мы вернемся, вам тоже лучше исчезнуть отсюда», – сказал Макс. Салливаны не тратят слов на пустые угрозы. Он медленно возвратился к старому дому на плантации, открыл деревянные ворота и тяжело ступил на садовую тропинку.
   Мисс Лолли сидела в плетеном кресле с деревянным, испуганным выражением лица. Она украдкой взглянула на Шерилла, но тот ничего не сказал, прошел мимо нее в дом. Шерилл пробыл там какое-то время, но мисс Лолли продолжала сидеть на солнце и ждать. Она ни о чем не жалела. Она чувствовала, что в некотором роде оправдала свою трагическую жизнь, отпустив Кэрол.
   Шерилл вышел на веранду. На нем был темносерый клетчатый костюм, мексиканские сапоги и белая ковбойская шляпа. Мисс Лолли помнила эту шляпу – много лет назад Шерилл пришел в цирк и этот головной убор привлек ее внимание. Она помнила, каким молодым и лихим он выглядел в этой шляпе. Но теперь, когда его лицо побледнело и стало одутловатым, ничто в нем не напоминало того молодого мужчину, который когда-то взволновал ее сердце.
   Шерилл бросил на землю две сумки, подошел к деревянным ступеням и остановился.
   – Тебе лучше собрать вещи, – сказал он, не глядя на нее. – Нам надо уходить отсюда. – Он пошел по тропинке, обогнул дом и направился к амбару. Он передвигался медленно, будто сапоги жали ему ноги.
   Мисс Лолли продолжала сидеть в кресле. Она пальцами перебирала бороду, ее глаза светились от непролитых слез.
   На верхней площадке лестницы часы пробили половину часа. Эти часы путешествовали в фургоне вместе с мисс Лолли все время, пока она выступала в цирке. Остальная мебель в доме тоже принадлежала ей. Каждый предмет был связан с ее жизнью.
   Крупная темно-красная бабочка влетела на веранду и опустилась на перила рядом с мисс Лолли. Она посмотрела на бабочку, та медленно махала крылышками вверх и вниз, затем взлетела и исчезла в неподвижном воздухе, горячем и благоухающем.
   Эта бабочка напомнила ей Кэрол. «Красоту нельзя держать в тюрьме, – подумала она. – Я поступила правильно. Я знаю, что сделала все правильно».
   К фасаду дома подъехал Шерилл на большом фургоне «форд». Он выключил двигатель, покинул фургон и подошел к ступеням.
   – Тебе придется помочь мне, – сказал он, все еще не глядя на мисс Лолли. – В фургон войдут почти все вещи.
   – Я остаюсь, – спокойно ответила мисс Лолли. – Это мой дом.
   – Я знаю, – нетерпеливо перебил Шерилл. – Так вот, сейчас ты разрушила его. Идем, и перестань пороть околесицу. Нам пора уносить ноги… ты ведь знаешь этих ребят…
   – Поезжай один, – отмахнулась мисс Лолли, думая о бабочке. – Я останусь, даже если мне суждено провести здесь хотя бы день или два. Здесь я была счастлива.
   Шерилл пристально посмотрел на нее и устало пожал плечами.
   – Пусть будет по-твоему, – согласился он. – Если тебе так хочется. Тогда мне пора.
   Мисс Лолли подняла голову.
   – Текс, я поступила правильно, – тихо произнесла она. – Мы бы совершили зло…
   – Да, ты поступила правильно, – сказал Шерилл, сдаваясь. – Пока, Лолли.
   – Прощай, Текс, удачи тебе.
   Мисс Лолли смотрела, как Шерилл бросил сумки в фургон и забрался в кабину.
   – Они говорили, что вернутся через два или три дня, – напомнил Шерилл, включая двигатель.
   – Времени вполне достаточно, – ответила Лолли.

   Кэрол была уже в двадцати пяти милях от Пойнт-Бриза, когда удача, казалось, изменила ей. До сих пор она приближалась к тому месту, где оставила Стива, на разных машинах и по разным дорогам, однако наступила ночь, и, похоже, водители, охотно останавливавшиеся прежде, стали избегать ее.
   Они не хотели навлечь на себя неприятности, подбирая диковатого вида девушку, которая отчаянно махала им, когда те на предельной скорости неслись сквозь ночь. Они подсадили бы мужчину, но не девушку. Водители, проезжавшие мимо Кэрол, направлялись домой. Им не надо было неприятностей или приключений. Один или два водителя заколебались и сбавили скорость, им хотелось выяснить, красива ли она, нельзя ли развлечься с ней, но этот отрезок дороги не был освещен, и они, вероятно, решили, что Кэрол уродливая старуха. Поэтому водители не остановились, а прибавили газа и мчались мимо, вдруг ощутив себя добродетелями.
   Кэрол устала. А сначала казалось, что все идет так хорошо.
   На автостраде один водитель грузовика подсадил ее, вел себя прилично и поделился с ней своими обильными съестными запасами, весело рассказывал о своих приключениях в избранной им узкой специальности. Он высадил Кэрол на перекрестке, показал ей, в какую сторону следует идти, и пожелал удачи.
   Какой-то коммивояжер подобрал ее спустя несколько минут после того, как грузовик исчез в облаке пыли. Нет, он не ехал в сторону Пойнт-Бриза, но обещал высадить ее у Кэмпвилла, который ей по дороге.
   Коммивояжер проявил больше любопытства, чем водитель грузовика, и стал задавать вопросы. Почему она путешествует на попутных машинах? Не сбежала ли она из дома? Знает ли она, что на нее приятно смотреть? Может быть, ему лучше отвезти ее домой? Но Кэрол уклонилась от всех вопросов и повернула разговор так, что ему пришлось рассказывать о себе.
   У Кэмпвилла он дал ей пять долларов.
   – Детка, они тебе пригодятся, – сказал он, открывая ей дверцу. – Не надо благодарности. Я неплохо зарабатываю. И если хочу, чтобы у тебя были деньги, почему бы мне не дать их? Пока. Желаю удачи.
   В небольшом ресторанчике, расположенном на главной улице, она узнала, что Салливаны уже побывали здесь. Они заходили выпить по чашке кофе. Это было четыре часа назад. Новость ободрила ее. Кэрол закончила трапезу, вышла на улицу и остановила автобус, идущий в Кинстон, что оказалось ей по пути.
   В Кинстоне Кэрол пришлось ждать около часа, пока не подошел другой автобус. Ей сказали, что Кинстон находится в сорока пяти милях от Пойнт-Бриза. С ним нет прямого сообщения. Ей придется сделать пересадку у Медвежьего озера. Там полтора часа надо будет дожидаться другого автобуса.
   Услышав этот разговор, молодой человек в синем костюме и в испачканной серой шляпе сообщил, что он едет в Пойнт-Бриз и с радостью подвезет ее. Кэрол села к нему. Когда машина выехала из Кинстона, стали сгущаться сумерки.
   Молодой человек ехал очень быстро, ничего не говорил, курил одну сигарету за другой. Он рулил одной рукой и, ловко маневрируя среди машин, резко нажимая на тормоза и скрипя колесами, лихо проезжал через перекрестки.
   Он напугал Кэрол своим молчанием и косыми взглядами больше, чем лихой ездой.
   Когда машина оказалась на пустынной местности, он надавил на тормоз, съехал с дороги на траву. Затем выбросил сигарету и схватил Кэрол.
   Парень оказался очень сильным, его опытные руки легко справились с ней. Он продолжал целовать Кэрол, та отбивалась. Пока они боролись, парень не проронил ни слова, а у Кэрол даже не хватило сил закричать.
   Похоже, он точно знал, что ему нужно от Кэрол, и добился своего. Затем оттолкнул Кэрол от себя и закурил сигарету. Во время борьбы с его головы слетела шляпа и длинные, как у девушки, волосы закрыли лицо. Вскинув голову, он отбросил их назад.
   Когда Кэрол открыла дверцу и, шатаясь, ступила на траву, он даже не взглянул на нее и быстро уехал. Красный огонек сигареты был похож на издевательски скривленный в ухмылке рот.
   Кэрол так оцепенела, что даже не дрожала и с трудом держалась на ногах. Она склонилась над битым стеклом и гравием, лежавшим вдоль дороги. Над горой повис призрачный туман. Прошел час, пока Кэрол набралась достаточно смелости и стала махать рукой проезжающим машинам. Однако ни одна из них не остановилась.
   В платье Кэрол зияла большая дыра, один чулок сполз с ноги. Она плакала. Она действительно выглядела странно, и водители пугались ее.
   Спустя какое-то время Кэрол перестала голосовать и пошла вдоль дороги. Стемнело, на дороге не было ни души, ночной воздух становился холодным. Но Кэрол упрямо шла вперед, думая о Стиве, мысленно представляя, что Салливаны уже добрались до Пойнт-Бриза.
   Вдруг Кэрол услышала скрип тормозов, и спустя мгновение что-то вроде фургона – в темноте она не смогла хорошо его разглядеть – подъехало к ней. Водитель включил фару и направил ее луч на Кэрол.
   Она устала и чувствовала себя так плохо, что не насторожилась, когда раздался удивленный голос.
   – Эй, там! – крикнул кто-то из темноты. – Похоже, ты не станешь возражать, если я подброшу тебя.
   Кэрол согласилась. Ей было все равно, что с ней произойдет, лишь бы поскорей добраться до Пойнт-Бриза.
   Водитель выскочил из кабины и подошел к ней. Кэрол заметила, что на нем белый халат.
   – Похоже, сегодня у меня счастливый день, – сказал он взволнованным голосом, рассмеялся и ловко схватил Кэрол, не причинив ей боли. Кэрол оказалась беспомощна.
   Водитель быстро подвел ее к задней части фургона.
   – Там, внутри, лежит еще одна тронутая, но она связана, – сообщил он. – Смотрите только не подеритесь.
   Кэрол не знала, что этот человек Сэм Гарленд из психиатрической лечебницы Гленвью, которого отправили в Кинстон забрать пациентку. Кэрол подумала, что он пьян, и начала громко кричать.
   – Не утруждай себя, – приветливо сказал Гарленд, отпер дверцу и втолкнул Кэрол в тускло освещенную машину скорой помощи. Он захлопнул дверцу, вернулся к кабине, забрался в нее и поехал.
   Кэрол присела и тут же застыла от ужаса.
   На носилках лежала женщина невзрачной внешности. Густые черные волосы жидкими колечками доходили ей до плеч. На нее надели смирительную рубашку, а ноги привязали к носилкам.
   Женщина взглянула на Кэрол маленькими глазками, которые безумно сверкали.

Глава 5

   Тревога нависла над Пойнт-Бризом, будто тонкий слой пыли. Салливаны почувствовали это, пока ехали по главной улице. И дело не в том, что там не на что было посмотреть. Пойнт-Бриз погрузился в темноту, если не считать освещенных баров, ночного кафе и аптеки. Но везде ощущалась настороженность: чувствовалось, что она просачивается сквозь стены неосвещенных домов и повисает в прохладном ночном воздухе.
   Салливаны задумались над тем, что это могло бы значить, но не проронили ни слова. Они допускали возможность, что им это лишь померещилось.
   Салливаны очень устали после поездки от старого дома на плантации. Оба даже не вздремнули в течение двадцати четырех часов, и, хотя им не требовалось много сна, сейчас им не терпелось скорее лечь.
   Фрэнк, сидевший за рулем «бьюика», свернул с главной улицы и поехал в сторону тюрьмы и гостиницы. Он замедлил скорость до предела, когда увидел небольшую группу мужчин, стоявших у тюрьмы.
   Макс машинально потянулся к кобуре, висевшей у него под мышкой, и насторожился, но мужчины лишь проводили их машину взглядом, снова подняли голову и стали смотреть на верхний этаж тюрьмы.
   – Что тут происходит? – спросил Фрэнк.
   – Ничего такого, о чем нам стоило бы волноваться, – ответил Макс. – Где-то сзади должен быть гараж. Уберем машину с глаз, затем можно будет вернуться сюда.
   Они нашли гараж гостиницы, поставили машину и тем же путем вернулись к парадному входу. Оба старались держаться в тени, но мужчины столь внимательно наблюдали за тюрьмой, что вряд ли обратили бы на них внимание.
   Клерк за столом администратора, бледный маленький человечек с усами, которые казались нарисованными углем над его верхней губой, дал Максу ручку и подвинул к нему регистрационную книгу.
   – Двухместный номер? – спросил клерк. – Или два одноместных?
   – Двухместный, – ответил Макс и расписался в книге.
   Фрэнк взял ручку, прочитал вымышленное имя, которое нацарапал Макс, и списал его.
   – Завтра утром в половине десятого принесите в номер кофе и горячие булочки, – распорядился Макс. – И газеты тоже.
   Клерк записал его заказ на листе бумаги и коснулся звонка. Коридорным оказался тощий мужчина с мешками под глазами. Глядя на его шляпу без полей, можно было подумать, что он собирается на бал-маскарад. Коридорный забрал сумку из свиной кожи и первым направился к небольшому лифту с ручным управлением.
   Пока лифт со скрипом поднимался вверх, царившую в гостинице тишину нарушил приглушенный звук молотков.
   – Сооружают эшафот, – пояснил коридорный, и его рыбьи глаза неожиданно загорелись от волнения.
   – Какой еще эшафот? – спросил Фрэнк, хотя обо всем догадался.
   – Для смертной казни через повешение, разумеется, – ответил коридорный, остановил лифт и отодвинул предохранительную решетку. – Вы разве ничего не слышали?
   Салливаны настороженно взглянули на него, затем вышли из лифта в коридор.
   Мимо них прошла девушка в шелковом пеньюаре и небесно-голубой пижаме, неся клеенчатый пакет для туалетных принадлежностей и полотенце. В ее губах, которым она карандашом придала резкие очертания лука Купидона, торчала сигарета. Девушка взглянула на Салливанов, и ее глаза весело блеснули.
   Она поймала взгляд Фрэнка, но Макс даже не заметил ее.
   – Какое еще повешение? – Фрэнк обратился к коридорному.
   – Где наш номер? – вмешался в разговор Макс. – Идем, покажи нашу комнату.
   Коридорный повел их дальше, отпер дверь, толкнул ее и включил свет. Это была одна из обычных комнат, какими располагают подобные гостинцы, обставленная исходя скорее из соображений экономии, нежели удобства клиентов. В такой комнате вряд ли кому вздумается задержаться слишком долго.
   – Какое еще повешение? – Фрэнк повторил свой вопрос, закрывая дверь.
   Коридорный вытер руки о брюки. Он напоминал человека, который принес радостную весть.
   – Повесят уолтонвиллского убийцу, – ответил он. – Разве вы о нем не читали? За один вечер он пришил трех баб, затем сдался полиции. Надеюсь, завтра после девяти часов он уже не убьет ни одной бабы.
   – Убирайся, – приказал Макс, не глядя на него.
   Коридорный потрясенно уставился на него.
   – Я только рассказал вам, мистер… – заговорил он.
   – Убирайся! – прошипел Макс.
   Коридорный быстро направился к двери, помедлил и оглянулся на Салливанов. Те смотрели на него молча, пристально, настороженно. В них было нечто такое, что испугало его. У коридорного возникло ощущение, будто он сбился с пути в темноте и неожиданно очутился на кладбище.
   Когда он ушел, Макс взял сумку и бросил ее на кровать.
   Фрэнк все еще неподвижно стоял посреди комнаты. Приглушенный стук молотков полностью завладел его вниманием.
   – Интересно, что чувствуешь, когда тебя вешают, – неожиданно сказал он. – Когда тебя казнят на виду у всех.
   – Я не думаю об этом, – ответил Макс и на долю секунды перестал распаковывать сумку.
   – Сидеть за решеткой, слышать стук молотков, знать, что тебя ждет, чувствовать, что по коридору идут за тобой, а ты ничего не можешь сделать, – тихо проговорил Фрэнк. – Точно зверь в клетке.
   Макс немного помолчал и стал раздеваться.
   – Макс, ведь такое может произойти и с нами, – заметил Фрэнк, на его одутловатом лице проступили капли пота.
   – Ложись спать, – приказал Макс.
   Оба не проронили ни слова, пока не легли. Макс выключил свет. Из темноты раздался его голос:
   – Интересно, где искать этого Магарта. Наверно, обнаружить его будет легко. А вот найти место, где он прячет Ларсона, и узнать, рассказал ли тот что-либо, будет потруднее.
   Фрэнк ничего не ответил: он все еще прислушивался к глухому стуку молотков.
   – Как ты думаешь, сколько еще они будут вот так стучать? – спросил он.
   Макс, ничего не упускавший из виду, заметил легкую дрожь в голосе Фрэнка.
   – Пока не закончат работу, – ответил он. – Давай спать.
   Но Фрэнк не мог спать. Он лежал, слушал стук молотков. Стук действовал ему на нервы. Легкое, ровное дыхание Макса тоже действовало ему на нервы.
   – Подумать только, разве можно спать, когда творится такое, – сердито проворчал Фрэнк. Он злился, потому что нервы его не были столь крепки, как у Макса, и его терзал страх.
   Спустя некоторое время стук прекратился, но Фрэнку все равно не спалось. Вскоре раздался страшный грохот, Фрэнк вскочил и включил свет.
   – Что это было? – спросил он. Его нервы напряглись до предела.
   Макс перешел от сна к бодрствованию так же быстро, как зажглась электрическая лампочка.
   – Они проверяют люк, – спокойно ответил он.
   – Верно, – согласился Фрэнк. – Я не подумал об этом. – Он выключил свет.
   Теперь уже не спали оба Салливана. Фрэнк думал об убийце, приговоренном к смерти, его мысли вернулись в прошлое. Лица мужчин и женщин, в убийстве которых он принимал участие, выплывали из темноты, окружали его, надвигались на него со всех сторон.
   Макс не спал, потому что размышлял о Фрэнке. Он уже некоторое время наблюдал за ним. Хотя по внешнему виду Фрэнка ничего не было заметно, Макс заподозрил, что тот теряет присутствие духа. Он прикидывал, сколько еще времени пройдет до тех пор, когда Фрэнк станет для него бесполезным. Эта мысль беспокоила его, ибо он знал Фрэнка уже давно. Вместе они метали ножи еще школьниками.
   В конце концов оба заснули и проснулись в половине девятого утра, когда горничная принесла кофе с булочками. Также она принесла с собой атмосферу едва сдерживаемого напряжения. Сейчас оно чувствовалось отчетливее, чем прошлым вечером, но на Макса все это никак не повлияло. Он сел в постели, налил кофе, передал чашку Фрэнку. Тот поставил ее на соседний столик.
   – Скоро они придут за ним, – произнес Фрэнк, выдавая тем самым, что казнь все еще не выходит у него из головы.
   – Булочки почти остыли, – проворчал Макс, встал с постели и прошел в ванную.
   Он как раз закончил бриться, когда опустили люк. Грохот не произвел на него никакого впечатления. С беспристрастным лицом Макс продолжал чистить бритву. Едва опустился люк, в окно ванной комнаты влетел громкий гул. Макс высунулся наружу и заметил огромную толпу, собравшуюся возле тюрьмы.
   «Стервятники», – подумал он и плюнул из окна, вдруг почувствовав страшную ненависть к этим людям и их нездоровому любопытству.
   Когда Макс вышел в спальню, Фрэнк не сказал ни слова. Он все еще лежал в постели, его подушка потемнела от пота. Пот струился по его лицу, блестевшему в лучах солнца.
   Оба ничего не сказали друг другу. Макс заметил, что Фрэнк не прикоснулся к кофе и булочкам.
   Пока Макс одевался, слышалось лишь шарканье ног толпы. Люди стали расходиться по домам. Фрэнк уставился в потолок, прислушивался к шарканью ног, и его пот обильно орошал подушку.
   – Я скоро вернусь, – предупредил Макс, стоя у двери. – Тебе лучше подождать меня здесь.
   Фрэнк не доверял своему голосу, поэтому ничего не сказал, а Макс и не ожидал от него никаких слов.

   – Есть новости? – спросил Магарт, открыв дверь конторы шерифа и входя в небольшое мрачное помещение.
   Кэмп поднял голову.
   – Я только что вернулся с казни, – ответил он. На его красном, как кирпич, лице все еще оставался слабый зеленоватый оттенок. Он видел первую казнь за пять лет, и это зрелище лишило его душевного равновесия. Шериф состроил гримасу и продолжил: – Мне доложили, что «паккард-клиппер», который мы разыскиваем, заметили в Кинстоне вчера в полдень. Он направлялся в Кэмпвилл. Больше ничего не известно. Той девушки нет и следа. Шериф Кэмпвилла настороже. Мы узнаем, если еще что-то случится.
   Магарт сел на край письменного стола.
   – Интересно, удалось ли Салливанам схватить эту девушку, – сказал Магарт. Его глаза смотрели с тревогой. – Странно, если они уедут отсюда. Готов спорить, что они постараются разделаться с Ларсоном. Конечно, если девушка попала в руки Салливанов, те могли увезти ее в такое место, куда нам и в голову не придет заглянуть. После этого они вернутся сюда за Ларсоном. Не прочесать ли нам окрестности Кэмпвилла?
   – Этим уже занимаются, – ответил Кэмп. – К тому же мы наблюдаем за всеми дорогами, которые ведут в Пойнт-Бриз, на тот случай, если они решат проскользнуть сюда на своем «паккарде».
   – Это хорошо, – одобрительно произнес Магарт. – Мы вряд ли сможем предпринять что-либо еще. Я еду к мисс Баннинг проверить, как у них там идут дела. Я только что виделся с доктором Кобером. Он считает, что Ларсон может выкарабкаться, но день-два его нельзя беспокоить. Я послал юного Райли на ферму присмотреть за лисицами.
   – Снова приходил Гартман, – сообщил Кэмп, состроив кислую мину.
   – Я так и думал, – усмехнулся Магарт. – Я уже говорил, что мы изучаем подноготную Гартмана. И только что получили доклад. Он играет на бирже, изрядно продулся, однако ему всегда удается найти достаточно денег, чтобы рассчитаться с долгами. Но Гартман продолжает залезать в новые долги. Никто не знает, откуда он берет деньги, но я догадываюсь. Наверно, было бы неплохо, если бы эту девушку не нашли до следующей недели. Если она получит право распоряжаться своими деньгами, можно будет провести тщательное расследование. Думаю, тогда мы накопаем достаточно улик, чтобы надолго упрятать Гартмана за решетку.
   – Вы, газетчики, всех подозреваете, – сказал Кэмп, дергая усы. – Как бы то ни было, эта девушка опасна. Нам следует разыскать ее как можно быстрее.
   – Я в этом сомневаюсь, – возразил Магарт. – Я разговаривал с ней, и она показалась мне вполне нормальной.
   – Доктор Треверс мне все объяснил, – сказал Кэмп. – У нее раздвоение личности. Она может вести себя нормально не одну неделю, пока с ней не случится приступ. Тогда она становится крайне опасной.
   – Мне трудно представить это, – упрямо гнул свое Магарт. – Я разговаривал с ней, а вы нет. – Он пожал плечами и слез со стола. – Я поеду. Позвоните мне, если что-то прояснится. Можете звонить по домашнему телефону мисс Баннинг. Я пробуду там все утро.
   Когда Магарт сбежал по лестнице тюрьмы, Джедсон, владелец большой станции технического обслуживания, находившейся поблизости, окликнул его по имени и перешел улицу, чтобы поговорить с ним.
   Макс, стоявший на ступенях гостиницы, услышал, как Джедсон окликает Магарта, и поспешно скользнул за большую колонну, поддерживающую крыльцо гостиницы. Он видел, как Магарт о чем-то переговорил с Джедсоном, затем сел в потрепанный «кадиллак» и уехал.
   Джедсон направился к гостинице, Макс неторопливо сошел по ступеням ему навстречу.
   – Это был газетчик Магарт? – спросил Макс, когда Джедсон поравнялся с ним.
   Джедсон остановился, взглянул на Макса и кивнул.
   – Верно, мистер, – ответил он, собираясь идти дальше.
   – Как же мне не везет, – изобразил огорчение Макс. – У меня к нему дело. Я в этом городе впервые. Не знаете, куда он направился?
   Джедсон покачал головой.
   – Если дело срочное, можете позвонить ему.
   – Спасибо, приятель, – поблагодарил Макс. – Дело очень срочное. А кто такая мисс Баннинг?
   – Она управляет большой апельсиновой плантацией на Грасс-Хилл, – ответил Джедсон, но, сообразив, что слишком много болтает, резко взглянул на Макса.
   – Грасс-Хилл? – переспросил Макс и улыбнулся, обнажив острые белые зубы. – Спасибо.
   Джедсон видел, что Макс быстро вошел в гостиницу и взбежал по лестнице. Он приподнял шляпу и почесал в затылке.
   – Интересно, кто это такой? – спросил Джедсон самого себя.

   Пока Салливаны пытались уснуть в номере гостиницы, Сэм Гарленд ехал на машине скорой помощи по автостраде в сторону Пойнт-Бриза. Он был взволнован и ликовал. Когда фары машины выхватили Кэрол, бредущую по пустынной дороге, и Сэм Гарленд заметил ее рыжие волосы, он машинально нажал на тормоза. «Разве в этом округе найдется еще одна девушка с подобными волосами? – спросил он себя. – Это должна быть Кэрол Блэндиш». Направив на нее луч фары, Гарленд сразу узнал ее. Девушка была в синяках и ссадинах, она страшно устала, но это была она.
   Даже сейчас, когда Кэрол оказалась запертой в машине скорой помощи, он с трудом верил своему счастью. Никто еще не обращался за вознаграждением в пять тысяч долларов, значит, эти деньги причитаются ему. Пять тысяч долларов ему никак не помешают.
   Вдруг Гарленд подумал, что лучше было бы привязать Кэрол к носилкам. Никогда не знаешь, какой трюк может выкинуть умалишенная. Гарленд два года проработал медбратом в психбольнице, затем ему это надоело, и он стал шофером доктора Треверса и водителем машины скорой помощи. Гарленд знал, как обращаться с опасными больными, и не боялся их. Он подумал, не остановиться ли, чтобы связать Кэрол, но продолжил путь. Раз в машине тихо, Гарленд решил не тратить время зря и как можно скорее добраться до Гленвью. Гарленду не терпелось взглянуть на лицо Джо, когда тот узнает, что он вернулся с беглянкой.
   Но ему было не дано знать, что две женщины внутри машины скорой помощи тихо переговариваются.
   Умалишенная, ехавшая вместе с Кэрол, – ее звали Хэтти Саммерс, – провела в психиатрической лечебнице уже много лет. Сначала она казалась довольно безобидной, однако в последнее время стала одержима мыслью об убийстве. Было решено перевести ее из Кинстона в Гленвью, где лучше знали, как следует обращаться с опасными больными.
   Едва взглянув на Хэтти Саммерс, Кэрол поняла, что ее заперли вместе с сумасшедшей, и у нее кровь застыла в жилах.
   – Значит, они и тебя схватили, – прошептала Хэтти и расхохоталась. – Подобрали на дороге, верно? Вот это я понимаю, это шикарно. Они узнали тебя сразу, стоило им только взглянуть на тебя.
   Кэрол отодвинулась подальше от горевших безумием маленьких глаз. Казалось, их взгляд проникал ей прямо в душу. И снова у Кэрол возникло ощущение, будто она спит и видит все происходящее во сне.
   – Тебя отправят в Гленвью, – продолжила Хэтти, – и упрячут под замок. Я слышала о Гленвью. Я тоже еду туда, потому что медсестры в Кинстоне боялись меня. – Она подняла голову и добавила: – Они не зря меня опасаются. – Хэтти рассмеялась и продолжала: – В Гленвью хорошо, но мне осточертело сидеть взаперти. Мне хочется быть свободной и делать то, что пожелаю. Эта смирительная рубашка не позволяет мне жить с размахом.
   Гленвью!
   Это название задело какую-то дремавшую струну в памяти Кэрол, перед ее глазами возникла мрачная комната с голубыми стенами и сестрой, которая смотрела на нее и показывала пальцем, но ничего не говорила.
   – Я должна вырваться отсюда, – сказала Кэрол. – Мне надо вырваться отсюда, пока ничего не случилось…
   Кэрол подбежала к дверце и хотела открыть ее, но ее пальцы скользнули по гладкой поверхности и не нашли за что уцепиться.
   – Тебе не дадут вырваться, – заговорила Хэтти, нервно хихикая. – Ты такая же сумасшедшая, как я. Ты не сможешь ничем помочь себе. Может, споем?
   – Я не сумасшедшая! – закричала Кэрол, обернулась и прислонилась спиной к двери. – Не говори так.
   – Нет, ты сумасшедшая, – глумилась Хэтти. – Я это знаю. Ты умная. Ты можешь скрыть сумасшествие от большинства людей, но меня не проведешь. Я тебя раскусила.
   – Заткнись же, – оборвала ее Кэрол и закрыла лицо руками.
   – Нет, ты сумасшедшая, – стояла на своем Хэтти. – Можешь называть себя как хочешь, но ты такая же сумасшедшая, как и я. Я никогда не ошибаюсь.
   – Я не такая, как ты, – возразила Кэрол. Ей показалось, будто ледяные пальцы схватили ее за сердце.
   «Неужели я сумасшедшая? – спросила она себя. – Неужели этим объясняются странные вещи, которые творятся со мной? Неужели все это бред воспаленного мозга? Неужели именно поэтому мне не удалось вспомнить, кто я такая? Неужели этим объясняется странный трескучий звук, возникающий в моей голове, после чего все видится как в потерявшем фокус кинофильме?»
   – Теперь ты не так уверена в себе, верно? – спросила Хэтти, пристально наблюдая за Кэрол. – Ладно, не теряй надежду. Я не хотела расстраивать тебя. Мы можем положиться друг на друга.
   – Да перестань ты разговаривать со мной! – не выдержала Кэрол и стала колотить по дверце машины скорой помощи.
   – Тише, ты, дурочка, – быстро заговорила Хэтти, и ее язык замелькал во рту, точно у змеи. – Не стоит притворяться. Он не выпустит тебя, пока не приедет в Гленвью, а тогда будет уже слишком поздно. Хочешь вырваться отсюда?
   Кэрол взглянула на нее через плечо:
   – Я обязательно должна вырваться…
   – Вместе у нас это может получиться. Этот парень сообразителен, но слишком уверен в себе. Тебе придется снять с меня смирительную рубашку.
   – Ни за что! – воскликнула Кэрол и отпрянула.
   – Неужели ты испугалась меня? – спросила Хэтти и рассмеялась. – Мы с тобой из одного теста. Мы не причиним друг другу зла. Тебе нечего бояться.
   Кэрол поежилась:
   – Пожалуйста, не говори так. Я не сумасшедшая. Дурно говорить, что я сумасшедшая.
   – Не мучай себя, – успокоила ее Хэтти. – Если хочешь вырваться отсюда, расстегни эти ремни. Не мешкай. Мы уже подъезжаем к Гленвью. Если тебя запрут в лечебницу, ты уже никогда не выйдешь оттуда.
   Кэрол настороженно приблизилась к Хэтти, остановилась и уставилась на нее.
   – А если я развяжу тебя, как мы выйдем отсюда? – спросила она и вздрогнула, когда заметила хитрый огонек в маленьких глазках Хэтти.
   – Вызволи меня из смирительной рубашки, – прошептала Хэтти, – затем начни орать и колотить в дверцу машины. Он войдет проверить, в чем дело. В его обязанности входит следить за тем, что происходит. Пока он займется тобой, я наброшусь на него. Вдвоем мы легко его одолеем.
   Сэм Гарленд был уже в миле от Пойнт-Бриза, когда услышал стук и вопли внутри фургона скорой помощи. Он сердито посмотрел в темноту и после некоторых колебаний затормозил машину. Он опасался, как бы Кэрол не поранила себя. Гарленд хотел передать ее доктору Треверсу в хорошем состоянии, чтобы не возникло никаких сомнений, что он заслужил награду в пять тысяч долларов.
   Гарленд выскочил из кабины и, тихо ругаясь, в темноте подошел к задней дверце, отпер ее и заглянул в тускло освещенное нутро машины.
   Кэрол бросалась на дальнюю стену, ее вопли наполняли ограниченное пространство.
   Гарленд быстро посмотрел на Хэтти Саммерс. Та поглядела на него из-под одеяла, взволнованно захихикала. Казалось, она не представляет никакой опасности. Он вошел, прикрыл дверь, но не захлопнул ее, схватил Кэрол и заломил ей руки за спину.
   – Спокойно, – сказал он. – Приляг, детка. Ты переволновалась.
   Кэрол пришла в ужас, ощутив беспомощность в его умелых руках, и, хотя она отчаянно сопротивлялась, Гарленд прижал ее к носилкам, висевшим на стене напротив Хэтти.
   – Отпустите! – крикнула Кэрол, тяжело дыша. – Уберите руки.
   – Все в порядке, детка, – успокаивал ее Гарленд. – Не стоит заводиться. Приляг. Я сделаю так, чтобы тебе было удобно.
   Одной сильной рукой он схватил запястья Кэрол, быстро нагнулся, взял ее под колени, поднял и опустил на носилки.
   В этот момент Хэтти сбросила одеяло и села.
   Предчувствие подсказало Гарленду о грозящей опасности, и он глянул через плечо. Хэтти уже спустила ноги на пол.
   Все еще держа запястья Кэрол, он повернулся лицом к Хэтти.
   – Будь хорошей девочкой и оставайся на месте, – тихо приказал он.
   Гарленд не испугался, но понимал, что ему надо быстро выходить отсюда.
   Справиться с двумя женщинами не было никакой надежды.
   – Ложись на носилки, – скомандовал он, отпустил руки Кэрол и бросился к дверце.
   В тесном пространстве было трудно двигаться, к тому же Хэтти уже встала. Она поймала руку Гарленда, развернула его и, весело смеясь, мгновенно вцепилась ему в горло.
   Кэрол не без труда поднялась с носилок, хотела проскочить к дверце мимо Гарленда, но тот отпихнул ее назад и, ругаясь, вырвался из мертвой хватки Хэтти.
   Едва Гарленд высвободился, Кэрол схватила его за руку и повисла на нем. Сверкая глазами, Хэтти бросилась на Гарленда. Он отшатнулся под напором ее тела и тяжело ударился спиной о носилки. Потерял равновесие и упал. Крича от возбуждения, Хэтти снова вцепилась ему в глотку.
   Гарленд не потерял самообладания. Он прижал подбородок к груди и, держа голову неподвижно, со всей силы ударил Хэтти кулаком. Отбросив женщину от себя, он развернулся, толчком распахнул заднюю дверцу и выскочил на дорогу.
   Кэрол спрыгнула следом за ним и бросилась бежать. Но не успела она сделать и двух шагов, как Гарленд поймал ее за лодыжку. Она стала падать лицом вперед, увлекая за собой Гарленда. Он тяжело приземлился на гудронированную дорогу. Кэрол начала задыхаться.
   Хэтти выпрыгнула из машины, когда Гарленд пытался встать. Она бросилась на него и ударила в грудь ногой. Он перевернулся, откатился в сторону и, ругаясь, с трудом поднялся на ноги.
   Ему было наплевать, если Хэтти сбежит, но нужно было сделать все, чтобы не упустить Кэрол. Для него она олицетворяла пять тысяч долларов, а такая сумма на дороге не валяется. Гарленд подумал, что легко справится с Кэрол, если позволит Хэтти сбежать, но он ошибся. Хэтти жаждала его крови.
   Когда Гарленд снова оттолкнул ее и побежал за Кэрол, Хэтти остановилась на мгновение и онемевшими пальцами стала шарить в придорожной траве в поисках камня. Вскоре она обнаружила тяжелый обломок. Тем временем Гарленд поймал Кэрол и тащил ее назад к машине.
   Кэрол отчаянно сопротивлялась и кричала, но у нее не хватило сил вырваться из его рук. Когда Гарленд распахнул дверцу, Кэрол от отчаяния вдруг затихла.
   Хэтти дождалась, пока Гарленд поднимет Кэрол, подбежала к нему на цыпочках и со всех сил ударила камнем по голове. Когда Гарленд упал, она стала методично бить его по шее острым камнем.

   Был полдень, жаркое солнце заливало золотистую плантацию и большой дом, стоявший на холме.
   Заместитель шерифа Стаум сидел на белой террасе, сдвинув шляпу на затылок. Изо рта у него торчала сигарета. «Вот это настоящая жизнь, – твердил он себе. – Охранять такое место, как Грасс-Хилл, – раз плюнуть, особенно когда рядом красивая и гостеприимная хозяйка, Веда Баннинг». И дело не только в этом: заняться было нечем, кроме как праздно сидеть с оружием в руках и загорать. Какая приятная и роскошная жизнь. Сэму всегда хотелось вкусить такой жизни. Его задача заключалась в том, чтобы не упустить появление Салливанов, но он ведь знал, что их нет в природе. Однако раз Кэмп считал, что они существуют, и хотел, чтобы Стаум без дела торчал на солнце, это его устраивало. Стаум надеялся, что Кэмп и впредь будет верить в выдумку о Салливанах, тогда он сможет остаться здесь на всю жизнь.
   «Кто бы мог подумать, что такой толковый парень, как Магарт, поверит в эту чушь о Салливанах, – размышлял Стаум, вытягивая свои короткие ноги и качая головой. – Это лишь говорит о том, что даже умный парень иногда совершает ошибки».
   Стаум не стал бы так спокойно греться на солнце, если бы знал, что Салливаны затаились в высокой траве ярдах в ста от него и лежат там уже полчаса. Их бледные лица напряжены, глаза следят за всем, что происходит в большом доме.
   – Думаю, он в доме, – сказал Макс, едва шевеля тонкими губами. – Если его там нет, то зачем выставили охрану?
   – Что ты собираешься делать? – с тревогой спросил Фрэнк. Солнце жгло ему спину, и его мучила жажда.
   – Останемся и будем наблюдать, – ответил Макс. – Я хочу узнать, сколько здесь сейчас охранников.

   В большом прохладном доме Магарт лениво развалился на небольшом диване, с высоким стаканом в руке. Веда, только что вернувшаяся из сарая, где упаковывали фрукты, приветливо улыбнулась ему.
   – Вот ты где, – сказала она, подойдя ближе. – Я не ожидала увидеть тебя сегодня утром. Тебе ничего не надо?
   – Пожалуй, долей еще виски, – попросил Магарт, передавая ей стакан. – Я решил заглянуть и проверить, как дела у пациента. Сестра Дейвис говорит, что ночью он хорошо спал.
   – Ему лучше, – сказала Веда и плеснула виски в стакан Магарта. – Об этой девушке Блэндиш ничего не слышно?
   – Ни о ней, ни о Салливанах ничего не слышно.
   – Джордж Стаум не верит, что Салливаны существуют. – Веда села рядом с Магартом.
   – Он ни во что не верит. Зато поверит, если они заявятся сюда. Но я надеюсь, что этого не произойдет.
   В прихожей зазвонил телефон, а спустя мгновение рядом с Магартом зажужжала трубка, когда служанка переключила звонок на ближайший аппарат.
   – Это звонят тебе, драгоценный мой, – сказала Веда, передавая Магарту трубку.
   На проводе был шериф Кэмп.
   Магарт слушал его низкий ворчливый голос и кивал.
   – Хорошо… сейчас же приеду. Спасибо, шериф, – сказал он и повесил трубку.
   – Что случилось? – спросила Веда. – Всегда убегаешь как раз в тот момент, когда я считаю, что ты принадлежишь мне.
   – Сбежала еще одна сумасшедшая, – с отвращением сообщил Магарт. – Вчера вечером ее перевозили из Кинстона в Гленвью, но ей как-то удалось высвободиться, убить сопровождающего из лечебницы, и теперь ее разыскивают. Они думают, что мне захочется написать об этом. У меня нет никакого желания, но должен же я зарабатывать на жизнь. – Магарт встал. – Вечером я вернусь, если не буду слишком занят, – продолжил он. – Думаю, ты не возражаешь?
   – Думаю, что нет, – ответила Веда, взяла Магарта под руку и вышла вместе с ним на террасу.
   – Наслаждаетесь жизнью? – спросил Магарт у Стаума.
   Стаум открыл один глаз и кивнул:
   – Еще бы. Здесь так хорошо.
   – Только не засните. Ваша обязанность – не упустить Салливанов. Вам понятно?
   – Конечно, – ответил Стаум и рассмеялся. – Я буду подстерегать их.
   – Вы ведь не думаете, что они действительно нагрянут сюда? – спросила Веда, когда Магарт садился в машину.
   – Не думаю, однако осторожность не помешает, – ответил Стаум. – Иначе мы были бы идиотами.
   – Похоже, сейчас их в нашем округе нет. Пока, солнышко мое. До вечера.
   Салливаны наблюдали за тем, как он уезжает.
   – А она смазливая бабенка, – заметил Фрэнк, рассматривая в полевой бинокль Веду, пока та шла по террасе. – Могу поспорить, не надо быть гигантом, чтобы уложить ее в постель.
   Макс достал бутылку лимонада, сорвал колпачок и стал пить из горла.
   – И не думай о ней, – сказал он, передавая Фрэнку бутылку. – Твоя голова забита женщинами.
   – Надо же о чем-то думать, – угрюмо откликнулся Фрэнк. – Ты намерен убить того парня?
   – Если он там, – тихо ответил Макс. – Придется убрать его, если только тебе не хочется сидеть за решеткой и слушать, как для тебя сооружают эшафот.
   Лицо Фрэнка передернулось.
   – После чего нам лучше бросить это занятие, – тихо заключил он. – До сих пор нам везет, к тому же у нас есть деньги. Пора кончать с этим.
   Макс незаметно улыбнулся.
   Он уже давно ждал, когда Фрэнк произнесет такие слова.
   – Мы еще не готовы к этому, – ответил он.
   – А я готов, – возразил Фрэнк.
   Наступило долгое молчание.
   – Я организовал это дело. Я сказал, когда мы начнем, и я решу, когда пора кончать, – тихо проговорил Макс.
   Фрэнк ничего не сказал. Он посмотрел в сторону заместителя шерифа, который спал, откинувшись в шезлонге, и лицо его снова задергалось.
   – Пока еще не время бросать дело, – добавил Макс.

   Магарт, тихо что-то насвистывая, быстро мчался по холмистой дороге к Пойнт-Бризу. Ему вдруг пришло в голову, что, назначив себя управляющим апельсиновой плантацией Веды, он мог бы жить в ее доме, все время быть рядом с ней и к тому же пользоваться свободой. Его не беспокоило то, что он ничего не понимает в выращивании апельсинов. Веда знала свое дело и могла бы проследить за этим. А он разъезжал бы на большой белой лошади и подгонял рабочих. Такое занятие было ему по вкусу. Магарт не знал, благосклонно ли отнесется к этому Веда, но решил, что она не станет возражать.
   Если найти Кэрол Блэндиш и пристроить ее, можно сообщить Веде о своих планах. Однако сначала надо разыскать эту девушку. Кэрол Блэндиш уже девять дней как на свободе, осталось всего пять дней, и тогда она сможет заявить о своих правах на свободу и на свои деньги. Магарт широко улыбнулся, вспомнив Гартмана: сейчас тот уже скрежещет зубами.
   Вдруг он ударил по тормозам, машину занесло через дорогу, она остановилась в опасной близости к канаве.
   Магарт сидел, глядя перед собой, и не верил своим глазам. Затем, тихо вскрикнув, он открыл дверцу машины и побежал навстречу Кэрол, которая, пошатываясь, шла к нему. Ее платье порвалось, волосы растрепались, лицо осунулось от усталости.
   Магарт подхватил Кэрол, когда та покачнулась и стала падать.
   – Все в порядке, детка, – сказал он, поднимая Кэрол. – Не надо ничего говорить. Теперь ты в безопасности. Только не волнуйся.
   – Стив… Стив… – бормотала она. – Где он? С ним все в порядке? Пожалуйста, скажите мне…
   – С ним все в порядке, – ответил Магарт, усаживая ее в машину. – Конечно, он болен, но вне опасности. Я отвезу тебя к нему прямо сейчас.
   Кэрол заплакала.
   – Я не думала, что снова увижу его, – сказала она, и ее голова упала на мягкую спинку сиденья. – Все так ужасно, я потеряла надежду увидеть его.
   Магарт развернул машину и на большой скорости поехал обратно к Грасс-Хилл.

   В тот же день около часу поймали Хэтти Саммерс, когда та выходила из бара на окраине Пойнт-Бриза.
   Ей очень нравился неразбавленный ром, и она поддалась своей прихоти, тратя деньги, которые обнаружила в карманах мертвого Сэма Гарленда. Несколько часов Хэтти провела на свободе, пропуская одну рюмку за другой и обзаводясь новыми знакомыми, благодаря деньгам Гарленда.
   Когда ее окружили, она пребывала в дружелюбном и мирном расположении духа. Хэтти продемонстрировала пришедшей в ужас толпе окровавленный камень, которым раздробила голову Гарленда. Ей очень нравилось быть в центре внимания.
   Доктор Треверс и два санитара в белых халатах забрали ее и быстро отвели в ожидавшую машину скорой помощи. Там, за закрытыми дверями, они ловко надели на нее смирительную рубашку.
   Шериф Кэмп, присутствовавший при захвате Хэтти, оглядывался, напрасно ища глазами Магарта.
   – Этого типа никогда не бывает на месте, – пожаловался он одному из своих заместителей. – Я хотел, чтобы меня сфотографировали при задержании этой женщины. Где только, черт подери, этого бездельника носит?
   Доктор Треверс выбрался из машины скорой помощи и поспешил к Кэмпу. Его глаза светились от волнения.
   – Моя пациентка утверждает, что Гарленд подобрал Кэрол Блэндиш в нескольких милях от Пойнт-Бриза. И она убила бедного Гарленда, чтобы помочь Кэрол сбежать, – сообщил он.
   Кэмп захлопал глазами:
   – Она соображает, что говорит?
   – Она дала точное описание внешности Кэрол Блэндиш. Похоже, та девушка вернулась в Пойнт-Бриз.
   Кэмп приподнял промокшую от пота ковбойскую шляпу и почесал затылок.
   – Я займусь этим прямо сейчас, – пообещал шериф, но, когда он собрался уходить, подъехал Саймон Гартман на сверкающем «кадиллаке».
   – Вот и мистер Гартман, – сказал Треверс, и его лицо помрачнело. – Шериф, вы его знаете?
   – Я знаю его, – проворчал Кэмп и вместе с Треверсом стал ждать, пока тот подойдет к ним.
   – Я слышал, что поймали какую-то сумасшедшую, – резко заговорил Гартман. – Это Кэрол?
   – Нет, мистер Гартман, – ответил Треверс. – Это еще одна из моих пациенток.
   – Похоже, вы только и знаете, что выпускать на волю своих умалишенных, – проскрежетал Гартман, его лицо напряглось от разочарования. – Когда вы наконец найдете мою подопечную?
   – Мы только что получили известие, что она вернулась в Пойнт-Бриз, – сообщил Треверс. – Шериф организует новую поисковую группу.
   Гартман презрительно взглянул на Кэмпа. Сдерживая гнев, он вертел в руках пару кожаных перчаток. Кэмп всегда чувствовал себя неуютно в присутствии Гартмана. Его английский костюм и высокомерное поведение раздражали шерифа.
   – До сих пор ваши поисковые группы показали себя исключительно с худшей стороны, – заметил Гартман, затем вдруг спросил: – Где Стив Ларсон? От него есть какие-нибудь известия?
   Кэмпу удалось придать безучастное выражение лицу.
   – Наверное, находится в больнице Уолтонвил-ла, – ответил он. – А что?
   – От миссис Флеминг мне удалось узнать, что Кэрол, похоже, влюбилась в него. Возможно, она постарается его найти. Вам лучше выставить охрану у больницы на тот случай, если она там появится.
   – Думаю, это можно сделать, – ответил Кэмп, спокойно поглаживая усы.
   – Тогда займитесь этим! – рявкнул Гартман. – Эту девушку надо было разыскать уже давно. Заставьте своих людей работать. Вы должны найти ее до конца недели, иначе я сделаю все, чтобы это дело стало последним из тех, которые вы проваливаете! – Он резко повернулся к доктору Треверсу: – Идемте, доктор. Мне надо поговорить с вами.
   Кэмп проводил их взглядом и подмигнул своему заместителю.
   – Он совсем взбесился, а? – задумчиво сказал шериф. – Наверно, мне лучше поговорить с этим несносным Магартом.
   – Хотите, я поеду в больницу Уолтонвилла? – спросил заместитель.
   Кэмп покачал головой.
   – Нет. Мне почему-то кажется, что Ларсона там нет, – ответил шериф, снова подмигнул и затем широким, неторопливым шагом направился в свой кабинет.

   – Она просто прелесть, – сказала Веда, входя в большую комнату, по которой Магарт расхаживал взад и вперед. – Она видела Стива. Он спал, однако как чудесно было выражение глаз Кэрол, когда она глядела на него. Я лишь надеюсь, что буду глядеть на тебя так же, если ты когда-либо заболеешь.
   – Я тоже, – усмехнулся Магарт. – Надеюсь, я заболею не слишком тяжело, иначе не смогу оценить твой взгляд. С ней все в порядке?
   – Кэрол пережила ужасное время, но думаю, после полноценного отдыха с ней все будет хорошо. – Веда села на подлокотник мягкого кресла. – Дорогой, налей мне выпить, все эти тревоги расшатали мне нервы.
   – Что она сейчас делает? – спросил Магарт, готовя коктейль с сухим мартини. Смешивая напитки, он всегда успокаивался.
   – Принимает ванну, – ответила Веда. – Как ты думаешь, может, показать ее доктору Коберу? Он пропишет ей какое-нибудь снотворное.
   – Снотворное Кэрол не понадобится, – возразил Магарт, неся Веде коктейль. – Я не хочу, чтобы медсестры или врачи притрагивались к ней. Они могут напугать ее, и тогда с ней случится очередной припадок. После трех лет, проведенных в лечебнице, она, похоже, боится любого, кто носит белый халат.
   – Я совершенно уверена, что Кэрол в своем уме, – сказала Веда. – Поговорив с ней, я такого же мнения, что и ты. Кэрол такая же нормальная, как я. Она такое прелестное дитя.
   Магарт пробурчал что-то невнятное.
   – Все же хорошо бы не спускать с нее глаз, – заметил он. – Но я согласен. Трудно представить, что она может быть опасной.
   Веда посмотрела на него поверх края стакана.
   – Ты что-то скрываешь от меня, – сказала она. – Что именно?
   – Кэрол рассказала, что Салливаны вчера направлялись в Пойнт-Бриз. Они собираются прикончить Ларсона. Чтобы он не заговорил, – спокойно поведал Магарт. – Не понимаю, как им удалось проскользнуть сквозь кордон Кэмпа. Мы не перестаем искать их, все дороги находятся под наблюдением.
   – Откуда же им знать, что он здесь? – спросила Веда. – Ты ведь беспокоишься не из-за этого, правда?
   – Да, я беспокоюсь, хотя и не верю, что они придут сюда, – ответил Магарт и приготовил себе виски с содовой водой и льдом. – Однако эту парочку не следует недооценивать. – Он отпил глоток и поставил стакан на стол рядом с собой. – Возможно, у меня тоже расшатались нервы. И все же надо поговорить со Стаумом. Ему и его ребятам придется рассказать мне, что они собираются делать.
   Зазвонил телефон.
   – Это, наверно, тебя, – предположила Веда. – Похоже, в этом округе всем известно, что мы с тобой живем в грехе.
   – Могу спорить, что они позеленели от зависти. – Магарт, широко улыбаясь, взял трубку.
   Звонил шериф.
   – Почему вы не приехали сюда, когда я просил вас? – укоризненно проговорил Кэмп. – Я все подготовил, вам оставалось только сделать хорошую фотографию.
   – У меня более важные дела, чем тратить фотопластинки на вашу физиономию, – ответил Магарт. – Что нового?
   – Мне сообщили, что Кэрол Блэндиш вернулась в город. – И Кэмп рассказал Магарту, что Треверс узнал от Хэтти Саммерс. – Гартман полагает, что она постарается разыскать Ларсона.
   – И как вы поступите?
   – Мы снова прочесываем этот район. Я решил предупредить вас на тот случай, если она появится в Грасс-Хилл.
   – Я знаю, что делать.
   – Вам еще нужны мои помощники?
   – Еще бы. Им придется задержаться здесь, пока Ларсон не поправится в такой степени, чтобы дать показания.
   – Ладно, – ответил Кэмп. – Мне и так трудно работать, но, похоже, никого не волнует, как идут дела у такого старика, как я.
   – Меня уж точно не волнует, – усмехнулся Магарт и повесил трубку.
   – Что ему надо? – спросила Веда, допивая коктейль. – Надеюсь, больше ничего не стряслось?
   – Нет. Похоже, ему понравился мой голос, – ответил Магарт и встал. – Может, тебе лучше взглянуть, как там дела у Кэрол. Я хочу переговорить со Стаумом.
   Салливаны из своего укрытия видели, как Магарт выходит на террасу и садится рядом с заместителем шерифа.
   Макс теперь не сомневался, что Стив в этом доме. Он был почти уверен, в какой именно комнате тот находится, поскольку временами замечал сестру, мелькавшую за окном второго этажа.
   Однако Макс не заметил, как Магарт приехал вместе с Кэрол, хотя внимательно следил за домом. Магарт позаботился о том, чтобы ни Стаум, ни два его охранника не догадались о присутствии Кэрол, и провел ее в дом через заднюю дверь, совершив длинный крюк к плантации по почти заброшенной сельской дороге.
   – Как только стемнеет, приступим к делу, – сказал Макс и растянулся в высокой траве. – Мы легко справимся с охранниками.
   – Ты хочешь сказать, что мы убьем их? – спросил Фрэнк.
   – Зависит от обстоятельств, – ответил Макс. – Придется сработать чисто. Если совершим ошибку, то это будет наша последняя затея.
   – Пойдем куда-нибудь поесть, – предложил Фрэнк. – Мне надоело следить за этой дырой.

   Кэрол проснулась, когда уже смеркалось. Вздрогнув, она села, чувствуя непонятный страх. С минуту она не могла припомнить, где находится, и пустыми испуганными глазами разглядывала роскошно обставленную комнату. Вдруг она все вспомнила и сразу подумала о Стиве. Девушка со вздохом облегчения опустилась на большую удобную кровать.
   Для Стива делали все возможное. Сейчас его здоровью ничто не угрожало, однако он сильно ослабел. Кэрол надеялась, что Стив узнает ее, когда увидит в следующий раз, и она своим присутствием поможет ему выздороветь.
   Кэрол продолжала лежать, стараясь обрести душевное спокойствие, но страх не отпускал ее. Она предчувствовала опасность. «Но здесь нам ничто не угрожает», – пыталась она убедить себя. Магарт говорил, что Салливаны не смогут найти Стива или ее в этом большом уютном доме. Он также сказал, что дом охраняется днем и ночью. Однако Кэрол так боялась Салливанов, что была склонна наделить их сверхъестественными способностями.
   Кэрол какое-то время лежала, наблюдая, как сумерки переходят во мрак, затем вдруг встала с постели, надела халат, который одолжила ей Веда, и подошла к окну.
   Вдали перед ней простиралась большая апельсиновая плантация. Кроны деревьев обретали темные расплывчатые очертания, золотистые фрукты растворились в сумерках. Под ней находилась широкая терраса, на которой она увидела охранника, шагавшего взад и вперед с винтовкой на плече. С террасы вниз к саду вели ступени и большие лужайки, тянувшиеся до возвышенности, за которой, в свою очередь, начинался спуск в направлении плантации.
   Кэрол стояла у окна, в ее сердце закрадывался страх, она всматривалась в темноту, не сомневаясь, что должно случиться что-то плохое.
   Дверь отворилась, и вошла Веда.
   – А, ты уже встала? – сказала она, заметив Кэрол у окна. – Мне включить свет или тебе лучше без него?
   – Пожалуйста, не надо, – попросила Кэрол, всматриваясь в надвигавшуюся темноту.
   – Ты чего-то боишься? – тихо спросила Веда и подошла к Кэрол.
   – Там затаилась опасность, – ответила Кэрол, стоя неподвижно, словно статуя.
   – Мне позвать Фила? – Веда вдруг встревожилась. – Попросим, чтобы он отправился посмотреть… – Она умолкла, когда Кэрол схватила ее за руку.
   – Смотри! – воскликнула она и вздрогнула. – Ты видела? Там, возле деревьев.
   Веда всматривалась в темноту. Она не заметила никакого движения, не расслышала ни звука, даже ветер притих.
   – Там ничего нет, – попыталась успокоить ее Веда. – Спустимся вниз. Там лучше.
   – Они там… Салливаны… я уверена, что они там! – воскликнула Кэрол.
   – Я предупрежу Фила, – произнесла Веда как можно спокойнее. – Одевайся. Я подобрала тебе одежду. Думаю, она подойдет. Одевайся, а я разыщу Фила. – Она погладила Кэрол по руке, ободряя ее, затем торопливо вышла и с лестничной площадки позвала Фила.
   Магарт вышел из гостиной и взглянул на Веду:
   – Что-нибудь случилось?
   – Да. Кэрол думает, что Салливаны уже здесь. – В голосе Веды послышалась легкая дрожь.
   Магарт взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступени.
   – Почему она так думает? – резко спросил он.
   – Она утверждает, что заметила их. Не знаю, так ли это. Я ничего не видела… но девушка страшно напугана.
   – Я поговорю с охраной. Пусть Кэрол одевается. Приведи ее сюда, в гостиную, – отрывисто сказал Магарт и сбежал вниз искать Стаума.
   В сгустившемся мраке Салливаны, точно две черные тени, тихо двинулись по направлению к дому.
   Магарт нашел Стаума на кухне. Тот только что поужинал и откинулся на стуле с довольным, сонным выражением лица. Служанка Мэри собиралась уходить домой, она надевала шляпу и пальто и разговаривала со Стаумом.
   Стаум удивился, когда Магарт открыл дверь и вошел.
   – Я вам нужен? – спросил он, поднимаясь.
   – Да. – Магарт кивком указал на дверь.
   Стаум вышел в коридор следом за ним.
   – Ваши ребята на местах? – спросил Магарт.
   – Конечно, – ответил Стаум и нахмурился. – Что случилось?
   – Что-то может случиться. Я хочу вместе с вами обойти дом.
   – Ради бога! – взорвался Стаум. – Я только что поужинал. Почему бы вам хотя бы чуточку не успокоиться? Вы точно на иголках сидите. Если вас все еще беспокоят Салливаны, вы напрасно отнимаете время у меня и у себя. Я ведь все время твержу вам, что Салливанов нет в природе. Они всего лишь призраки, которыми пугают детей.
   – Если вы не хотите серьезно заняться делом, я позвоню шерифу и попрошу заменить вас, – заявил вдруг разозлившийся Магарт.
   Лицо Стаума покраснело, в его глазах сверкнул недобрый огонь.
   – Никто не выставит меня на посмешище! Возможно, Кэмп спятил, но я в своем уме. Говорю вам, нет никаких Салливанов. Человек вроде вас не должен быть столь глупым, чтобы верить подобным сказкам.
   – Если вы так считаете, то чем скорее вы уйдете отсюда, тем лучше, – резко осадил его Магарт.
   – Я не подчиняюсь приказам газетного репортера, – огрызнулся Стаум, хотя ему стало немного не по себе. – Пока я здесь распоряжаюсь, никто не будет мне приказывать.
   Магарт прошел мимо него к телефону.
   – Посмотрим, что на это скажет шериф, – ответил он и взял трубку. Он мгновение постоял, прижав трубку к уху, затем нахмурился. – Похоже, телефон отключен, – сообщил он, потряс трубку, подождал с минуту, затем задумчиво повесил ее. – Теперь, я думаю…
   – Не стесняйтесь, договаривайте, – с ухмылкой сказал Стаум. – Вы думаете, что Салливаны перерезали провода.
   – Вполне возможно, – ответил Магарт, чувствуя, как его тело вдруг напряглось. – Стаум, мне нужно оружие, – отрывисто сказал он. – Если вы не хотите выполнять свои обязанности, это сделаю я.
   – Кто вам сказал, что я не хочу выполнять свои обязанности? – вспылил Стаум. – Осторожнее в выражениях. Оружия от меня вы не получите. У вас нет разрешения.
   Магарт сдерживал нараставший гнев.
   – Это препирательство ни к чему не приведет, – заключил он. – Только что мисс Баннинг видела двоих мужчин на территории плантации. Они напугали ее. Возможно, они не Салливаны, но мы хотя бы можем выйти и проверить, кто там.
   – Почему вы раньше об этом не сказали? – спросил Стаум и направился к выходу. – Если сюда пробрались какие-то ребята, я ими займусь, – немного подумав, заверил он. – Думаете, телефонные провода перерезали?
   – Похоже на то, – с тревогой в голосе произнес Магарт. Он вышел на террасу следом за Стаумом.
   Одинокий охранник по имени Мейсон прислонился к стене с сигаретой в зубах, беспечно держа ружье под мышкой. Он не курил, а от скуки лишь перекатывал сигарету во рту.
   – Привет, Джордж, – сказал он, заприметив Стаума. – Когда я смогу поужинать?
   – Поужинаешь, когда я разрешу, – проворчал Стаум. – Никого не заметил?
   – Вы имеете в виду Салливанов? – спросил Мейсон. – Ха-ха! Нет, думаю, Салливаны еще не приходили.
   – Хозяйка дома утверждает, что видела двоих мужчин на плантации, – продолжал Стаум. – Ты смотришь в оба?
   – Конечно, – откликнулся охранник. – Я ничего не заметил. Может быть, хозяйке померещилось?
   – Да, похоже на то, – зло согласился Стаум и взглянул на Магарта. – Вы довольны?
   – Нет, – ответил Магарт. – Этот парень уже почти спал. Говорю вам, на плантации заметили двоих мужчин. – Он похлопал Мейсона по груди. – Приятель, держи ухо востро. Ты играешь с огнем.
   – Он считает, что Салливаны собираются нанести нам дружеский визит, – пояснил Стаум.
   – Это просто ужасно, – откликнулся Мейсон, ухмыляясь. – Надеюсь, они потерпят, пока я поужинаю.
   Магарт пожал плечами, давая понять, что дальше говорить бесполезно, и пошел прочь. Стаум последовал за ним.
   – Где другой охранник? – спросил Магарт.
   – За домом. Хотите и его проверить?
   – Обязательно, – ответил Магарт. Теперь ему стало немного страшно. Если Стаум упорно не хочет верить в то, что назревает беда, может произойти что угодно.
   В это время с другой стороны дома уже кое-что происходило. Все случилось так быстро и бесшумно, что Магарт и Стаум ничего не заподозрили, обходя дом в темноте.
   Салливаны добрались до террасы. Макс держал длинный стальной прут, на конце которого висела петля из струны для пианино. Мгновение оба глядели на ничего не подозревавшего стража, охранявшего заднюю часть дома. Охранник, свесив ноги, сидел на перилах террасы. Оружие лежало рядом с ним. Страж что-то тихо напевал и время от времени поглядывал на светящийся циферблат своих часов. Ему тоже не терпелось поужинать.
   Макс коснулся руки Фрэнка. Оба точно знали, что надо делать. Фрэнк остался на месте, спокойно держа в руке тяжелый пистолет 45-го калибра, а Макс подкрадывался к стражу. Резиновые подошвы его обуви бесшумно касались белых каменных плит террасы. Он поднял стальной прут, точно флаг во время шествия. Макс остановился в нескольких ярдах от охранника.
   Петля из струны пианино взмыла в воздух, стала медленно опускаться и оказалась примерно в одном футе от головы охранника. Макс раздвинул петлю так, чтобы та не задела широкие поля шляпы охранника. Затем быстрым движением, точно змея, наносящая удар, он резко опустил петлю и потянул за конец струны. В то же время Фрэнк, точно безмолвная грозная тень, бросился вперед и забрал ружье охранника.
   Охранник, которого душила обхватившая его шею струна, не смог издать ни звука. Его потащили назад, он дрыгал ногами, пытался ухватиться за струну, которая врезалась в податливую кожу его шеи. Он бился секунд десять, затем его тело обмякло, изо рта хлынула кровь.
   Макс освободил петлю, а Фрэнк осторожно снял струну с шеи задушенного охранника. Не теряя времени, Макс сложил стержень так, что его длина сократилась почти до двух футов. Он помог Фрэнку отнести охранника в темный сад. Там они бросили его позади грядки с капустой.
   Спустя мгновение Магарт и Стаум свернули за угол и пошли вдоль задней террасы.
   – Я не вижу его, – резко сказал Магарт. – Похоже, он ушел спать или еще куда-нибудь.
   – Он где-то здесь, – отрезал Стаум. – Не мог же он покинуть пост без моего разрешения. – Он громко крикнул: – Эй, О’Брайен! Где же ты, черт подери?
   Оба ждали в темноте. Они не расслышали ни звука, ни движения. Тем временем Салливаны, точно тени, проскользнули к фасаду дома и стали приближаться к Мейсону, который опустил ружье, чтобы было удобно прикурить очередную сигарету.
   – Ничего себе охранники, – сердито проворчал Магарт. – Я устрою скандал, когда увижу шерифа.
   Стаум забеспокоился.
   – Он должен быть здесь, – пробормотал он, дошел до конца террасы и снова крикнул: – О’Брайен! Черт бы тебя побрал!
   – Наверно, мы найдем его на кухне, – зло поддел Магарт.
   Он резко повернулся и пошел назад той же дорогой.
   Салливаны едва успели унести Мейсона. Они не успели только прихватить ружье и шляпу охранника, которая свалилась с его головы во время предсмертной агонии.
   – Похоже, Мейсон тоже смылся, – заметил Магарт, не увидев огня горящей сигареты. – Эй, страж? Ты там? – позвал он, повысив голос.
   Стаум подошел к нему.
   – Что это за шутки? – рявкнул он. – Проверяете, не оставил ли Мейсон свой пост? Моим людям хорошо известно, что такое дисциплина.
   – Может, вы еще что-нибудь придумаете? – спросил Магарт и почувствовал, что у него на затылке волосы встали дыбом. – Я его тут не вижу. Слышите? Почему умолкли сверчки?
   Стаум достал мощный фонарь и направил луч вдоль террасы.
   Оба застыли на месте, заметив шляпу и ружье, лежавшие на белых каменных плитах.
   – Мейсон! – крикнул Стаум и шагнул вперед. В его голос неожиданно вкралась тревожная нотка.
   – Выключите фонарь, – сказал Магарт и подобрал ружье Мейсона. – Пошли в дом! Быстро!
   Стаума не пришлось упрашивать. Никто из них не проронил ни звука, пока Магарт не закрыл входную дверь на засов.
   – Что с ними произошло? – спросил потрясенный Стаум.
   – Я же говорил вам, что Салливаны здесь… нужны еще какие-нибудь доказательства? – спросил Магарт, протиснулся мимо раскрывшего рот заместителя шерифа, пробежал на кухню, но там никого не было. Он запер заднюю дверь на ключ и на засов, затем вернулся в прихожую. – Оставайтесь здесь и смотрите в оба, – приказал он Стауму. – Я поднимусь наверх. Они пришли за Ларсоном, но они его не получат. Вы – первая линия обороны. Смотрите, как бы они и до вас не добрались. – Магарт оставил Стаума, на лице которого сейчас читался испуг, и побежал наверх по лестнице.
   Веда встретила его на лестничной площадке.
   – Все в порядке? – спросила она и вцепилась в его руку, заметив выражение его глаз. – Что случилось?
   – Много всего, – тихо ответил Магарт. – Салливаны там, это точно. Они расправились с двумя охранниками. Остались Стаум, я, ты, Кэрол и медсестра. Они перерезали телефонные провода, так что мы лишены надежды на помощь, если только…
   – Я пойду, – тут же вызвалась Веда. – Я смогу пройти через плантацию и позвать надсмотрщика и его людей.
   Магарт обнял ее.
   – Это здорово, – похвалил он, – но только не сейчас. Мы не можем рисковать. Если Салливаны схватят тебя, мы погибли. Лучше подождем, пока они не задумают проникнуть в дом. Вот тогда ты сможешь выйти через заднюю дверь.
   – Тогда будет уже слишком поздно, – возразила Веда. – Я пройду через плантацию минут за десять. Мне лучше идти прямо сейчас.
   – Ты никуда не пойдешь, пока я не выясню, где они, – твердо сказал Магарт. – Где Кэрол?
   – Она у Стива.
   – Хорошо. Будем держаться ближе к Стиву. Они пришли за ним. Если Салливаны проникнут в дом, то лишь ради того, чтобы добраться до его комнаты.
   – Вы же не собираетесь оставить меня здесь одного? – раздался снизу жалобный голос Стаума.
   – Почему бы нет? – отозвался Магарт. – Салливаны всего лишь призраки, которыми пугают детей. Вы не забыли? Вы же не ребенок, верно? – Магарт взял Веду за руку, и оба быстро направились по коридору к комнате Стива.
   Они нашли, что Кэрол выглядит очень мило в простом льняном платье Веды. Она сидела рядом со Стивом. Сестра Дейвис, высокая седовласая женщина, шила возле окна.
   Кэрол быстро подняла голову, когда Магарт и Веда вошли, и тут же сделала им знак молчать.
   Стив, побледневший и осунувшийся, открыл глаза, когда Магарт тихо подошел к нему.
   – Привет, отпетый бездельник, – сказал Магарт, улыбаясь. – Нашел свою девушку, а?
   Стив кивнул.
   – Благодаря тебе, Фил, – ответил он и взял руку Кэрол. – Когда я вижу ее, мне становится лучше.
   – Мистеру Ларсону не следует говорить, – предупредила сестра Дейвис, неодобрительно качнув головой в сторону Магарта. – Он еще очень слаб.
   – Хорошо, – согласился Магарт, отошел и поманил за собой Кэрол.
   – Я скоро вернусь, – сказала она Стиву, погладила его по руке и вышла в коридор вместе с Магартом и Ведой.
   – Послушай, детка, – торопливо заговорил Магарт, – ты оказалась права. Салливаны там, за домом, и они уже расправились с двоими охранниками. Оставайся со Стивом. Я буду рядом, за дверью. Стаум сторожит лестницу. Салливаны могут прийти сюда, только поднявшись по лестнице, так что запри дверь и ничего не бойся. До Стива им не добраться.
   Лицо Кэрол побледнело, но взгляд был решительным.
   – Нет, – подтвердила она. – Они не доберутся до него.
   – Ты прелестное дитя, – похвалил Магарт. – Возвращайся к Стиву, а остальным займусь я сам. – Он легко подтолкнул Кэрол к комнате Стива и повернулся к Веде. – Вот и все, что мы можем сделать, – продолжил он. – Следующий ход за ними.
   – Фил, я пойду, – сказала Веда. – Я знаю каждый дюйм дороги. Глупо ждать, когда они сделают первый шаг. Нам нужна помощь.
   – Давай лучше пойду я, – вызвался Магарт, приглаживая волосы. – Мне не хочется, чтобы ты выходила из дома.
   – Я пошла. Хватит спорить. Идем, проводишь меня.
   Салливаны только этого и ждали. Фрэнк затаился в тени у задней двери, Макс прислонился к стене примерно в футе от входной двери. Торопиться им было некуда. Оба знали, что жилища рабочих находятся на другой стороне плантации, а Магарт мог поднять тревогу и заручиться помощью, лишь отправив кого-нибудь туда.
   – Попробуем выйти через заднюю дверь, – сказал Магарт, – но я пойду первым и проверю, не затаился ли там кто-либо. Затем беги, Веда. Беги со всех ног.
   – Я побегу, – обещала она, спускаясь по лестнице вместе с ним.
   – Мисс Баннинг пойдет за помощью, – сообщил Магарт Стауму. Тот прислонился к стене, его жирное лицо блестело от пота. – Вы оставайтесь на месте. Я скоро вернусь.
   – Думаете, ей это удастся? – спросил Стаум.
   – У нее все получится, – заверил Магарт, но сам не очень верил в это.
   Магарт вместе с Ведой прошли на кухню. Магарт не включил свет, и оба в темноте ощупью приблизились к окну.
   – Отойди в сторону, а то тебя могут увидеть, – прошептал Магарт и посмотрел в окно, проверяя, нет ли кого-нибудь на темной террасе. Он стоял на месте несколько минут, но не заметил ничего тревожного.
   Фрэнк, стоя между опорами перил, заметил, что Магарт смотрит в окно, ухмыльнулся, отступил назад и стал ждать.
   Магарт открыл заднюю дверь, вышел на террасу, посмотрел вверх и вниз. Он подошел к перилам, едва совладав со своими нервами, и встал почти рядом с притаившимся Фрэнком. Убедившись, что никого нет, Магарт вернулся назад и поманил Веду к себе.
   – Все в порядке, – прошептал он ей на ухо. – Похоже, они на другой стороне дома. Беги, детка. Старайся не шуметь. – Он обнял и поцеловал Веду, затем проводил ее взглядом – она быстро и тихо спустилась по ступеням и растворилась в темноте.

   В большом доме стояла тишина. Медсестра оставила Кэрол наблюдать за Стивом и ушла в соседнюю комнату.
   Магарт сидел на верхней ступеньке лестницы, держа ружье на коленях. Стаум устроился на нижней ступеньке. Прихожая, лестница и лестничные площадки были ярко освещены. Стрелки больших часов в прихожей показывали десять минут двенадцатого. После ухода Веды прошло четверть часа. Магарт с надеждой думал, что пройдет еще немного времени, и к ним придет помощь. Тогда они не станут отсиживаться в доме, ожидая нападения Салливанов, а выйдут на улицу и устроят на них охоту.
   Лежа в постели, Стив открыл глаза. Он спал и, отдохнув, улыбнулся Кэрол и взял ее руку.
   – Я так много думал о тебе, – заговорил он. – Все время, пока я болел, ты не выходила у меня из головы. Кэрол, ты ведь знаешь, что я тебя люблю, правда? Мне почти нечего предложить тебе… у меня есть только ферма. Здесь, наверху, так хорошо, и через некоторое время…
   – Я думаю, тебе не следует говорить. – Кэрол прервала Стива, наклонилась и поцеловала его. – Дорогой, ты должен отдыхать. Я хочу, чтобы ты быстрее выздоровел.
   – Я чувствую себя хорошо, – твердо произнес Стив. – Мне стало намного лучше. Мне хочется поговорить. Кэрол, нам нужно узнать, кто ты. Надо узнать, почему ты оказалась в том грузовике… куда ты ехала…
   Кэрол пронзил страх.
   – Нет, – возразила она. – Пожалуйста, не говори об этом. Мне страшно… Я боюсь узнать, кто я. Та женщина говорила, что я сумасшедшая. – Кэрол соскользнула со стула, обвила шею Стива руками и прижала его голову к своей груди. – Ты думаешь, я сумасшедшая? Не поэтому ли мне неизвестно, кто я? Меня это сильно пугает. Стив, если… я не смогу выйти за тебя замуж.
   – Что за глупости. Ты не сумасшедшая, – успокоил ее Стив. – Ты сильно ударилась головой. Подобная травма излечима. Я в этом не сомневаюсь. Тогда к тебе вернется память. Кэрол, ты не должна тревожиться об этом.
   Прильнув к Стиву, Кэрол вспомнила о Салливанах, затаившихся в темноте, и вздрогнула.
   – Детка, чего ты боишься? – спросил Стив. – Все получится хорошо. Как только я поправлюсь, мы чудесно проведем время… мы вдвоем. Я обо всем подумал. Я только об этом думал, пока ждал тебя.
   Кэрол еще крепче прижала Стива к себе, чтобы он не заметил ее слез.

   – Позвоните им еще раз, – нетерпеливо сказал Кэмп телефонистке. – Я знаю, что дома кто-то должен быть. – Он бросил взгляд на своего помощника, худого, упрямого мужчину, которого все звали Лофти [12 - В переводе с английского это имя означает «Упрямый», «Высокомерный».]. – Она говорит, что телефон не отвечает.
   – Могу спорить, она набирает не тот номер, – ответил Лофти и метко сплюнул в плевательницу. – Вы же знаете, каковы эти бабы. За ними нужен глаз да глаз.
   Спустя некоторое время телефонистка сообщила, что линия вышла из строя.
   – Проверьте линию и доложите нам о результате, – отрезал Кэмп и повесил трубку. У него был озабоченный вид.
   – Думаете, что-то не так? – спросил Лофти, закуривая сигарету. Он искоса взглянул на Кэмпа сквозь завесу дыма.
   – Не знаю, – с тревогой ответил Кэмп. – Джордж не слишком умен. У него не хватает изобретательности. Я велел ему звонить мне каждые два часа, а он не выполнил мой приказ. Эти Салливаны… – Он осекся и подергал свои усы.
   – Мне бы не хотелось, чтобы что-то стряслось с мисс Баннинг, – заметил Лофти. – Она шикарная баба. Может, нам съездить к ней?
   – Это далеко, – ответил Кэмп, – и уже поздно. Я не горю…
   Зазвонил телефон.
   Кэмп выслушал телефонистку, проворчал что-то и повесил трубку.
   – Она говорит, что линия испорчена.
   Лофти потянулся за кобурой револьвера.
   – Поехали, – сказал он, резко посмотрел на Кэмпа.
   – Думаю, ты прав, – ответил Кэмп, встал, взял ружье со стойки позади письменного стола. – Похоже, там что-то стряслось.

   Стояла безлунная ночь. Пока Веда неслась по узкой тропе к плантации, ей казалось, будто она в темном туннеле, уходящем на многие мили под землю.
   Она остановилась на мгновение, оглянулась на освещенные окна дома и вдруг заметила темную фигуру, подкрадывавшуюся к ней, точно призрак.
   Веда была не робкого десятка. Но похоже, на секунду-две и ее сердце замерло. Она тихо вскрикнула, обернулась и без оглядки побежала по тропинке.
   Не успела Веда преодолеть и несколько ярдов, как Фрэнк настиг ее. Короткими жирными пальцами он вцепился ей в плечо и развернул к себе. Веда видела лишь смутные очертания его тела. Она почувствовала запах масла для волос. Веда так испугалась, что не смогла даже крикнуть и стояла неподвижно, не спуская глаз с угрожающей фигуры.
   Фрэнк протянул руку, левой рукой коснулся ее лица, затем так быстро, что она ничего не заметила, ударил ее по голове резиновым шлангом, который держал в правой руке.

   Джордж Стаум встал и потянулся. Ему не хватало смелости оставаться одному в большой прихожей, слишком уж он был напуган. Незаметное, тихое исчезновение охранников лишило его присутствия духа, и он опасался, что Салливаны в любой миг могут проникнуть к нему сквозь стены.
   Скользкие от пота пальцы Стаума вцепились в ружье с такой силой, что у него заболели руки. Он все время озирался, ему было не по себе.
   Стаум слышал, как Магарт ходит наверху по лестничной площадке, и не раз собирался окликнуть того. Стаум сейчас пожалел, что его выбрали для этой работы. Он отдал бы свое месячное жалованье, лишь бы перенестись в безопасную контору шерифа.
   В гостиной Макс, находясь в нескольких футах от Стаума, следил за ним сквозь щель чуть приоткрытой двери. В конце темного коридора Фрэнк прижался к стене и медленно подкрадывался к нему.
   Стаум почувствовал опасность. У него возникло ощущение, будто воздух сгущается вокруг него. Он стоял неподвижно, прислушивался, его лицо исказилось от страха.
   Услышав легкий шорох, похожий на царапанье мыши, он дернул головой и взглянул на коридор. Фрэнк добрался до коробки с предохранительными пробками, рычаг главного переключателя скрипнул, когда он надавил на него.
   – Кто там? – прохрипел Стаум и двинулся вперед.
   Вдруг весь дом погрузился во тьму.
   Магарт подбежал к лестнице и остановился.
   – Стаум! – крикнул он. – С вами все в порядке?
   – Здесь, рядом со мной кто-то есть, – заскулил Стаум. – Быстро! Спускайтесь сюда!..
   Магарт не шелохнулся.
   Вдруг послышался полный испуга вздох Стаума. Затем из темноты раздался жуткий хрип живого существа, которое душат струной от пианино.
   Магарт ничем не мог помочь Стауму. Он хотел предупредить Кэрол о том, что происходит, но не решился покинуть верхнюю площадку лестницы. Именно по этой лестнице придется взбираться Салливанам, если те захотят добраться до Стива. Лестницу нельзя было оставить без присмотра ни на миг. Магарт опустился на четвереньки, выставил перед собой ружье и ждал, с отчаянием думая, что он остался последней преградой между Салливанами и намеченной ими жертвой.
   Кэрол и Стив разговаривали, когда погас свет. Догадываясь, что это означает, Кэрол чуть не упала в обморок. Только мысль о том, что она должна оберегать Стива, придавала ей смелости. Стив хранил спокойствие.
   – Наверно, пробка перегорела, – предположил он. – Не волнуйся. Ее скоро заменят.
   Тут Кэрол поняла, что должна сказать ему правду.
   – Дорогой, это не пробка. Это Салливаны. Они проникли в дом.
   – И ты все время знала об этом? – спросил Стив и коснулся ее волос. – Я чувствовал, что тебя что-то пугает. Магарт там?
   – Да. И еще там заместитель шерифа, – ответила Кэрол, стараясь подавить дрожь в голосе. – Стив, мне так страшно…
   – Подойди к двери и взгляни, что там происходит, – сказал Стив. – Позови Магарта.
   Внизу, в гостиной, закрылась дверь. Макс разговаривал с Фрэнком. Оба замерли в тени, точно две черные колонны.
   – Этот газетчик караулит верхнюю площадку лестницы, – говорил Макс. – Отвлеки его. Я зайду с тыла. Я залезу на крышу и возьму его сзади. А ты пошуми хорошенько, чтобы отвлечь его.
   Кэрол отперла дверь спальни и немного приоткрыла ее.
   – Магарт, вы там? – шепотом спросила она.
   – Оставайся на месте, – тихо предупредил Магарт. – Салливаны где-то в прихожей. Они разделались со Стаумом.
   Кэрол почувствовала, как у нее сжалось сердце.
   – Значит… вы один?
   – Обо мне не беспокойся, – ответил Магарт. – Я постою за себя. Запри дверь.
   – Не подпускайте их к себе, – молила Кэрол.
   – Хорошо, – угрюмо пообещал Магарт. – Веда ушла за помощью. Вы оба не высовывайтесь.
   Он напрягся, услышав в прихожей какой-то слабый звук, и стал вглядываться в темноту. Магарт подался вперед и ждал. Он слышал лишь унылое тиканье часов.
   С улицы Макс забрался на низкую крышу, поднялся наверх по дымовой трубе так легко, будто это была лестница, зацепился за подоконник, находившийся в футе от его головы. Он обрел равновесие и подтянулся вверх на руках.
   Кэрол ощупью вернулась к Стиву. Он вздрогнул, когда Кэрол коснулась его, но успокоился, почувствовав запах ее волос.
   – Магарт там совсем один, – сообщила Кэрол, беря Стива за руку. – Но он говорит, что Салливаны не смогут пробраться сюда.
   – Я не позволю ему лезть в драку из-за меня, – сказал Стив и сбросил одеяло.
   – Не надо! – отчаянно молила Кэрол. – Не вставай, дорогой, ты болен… пожалуйста, не вставай…
   Стив свесил ноги с постели, ухватился за ее руку и поднялся.
   – Я не стану отлеживаться здесь… они пришли за мной… я это знаю.
   Стив привлек Кэрол к себе:
   – Кэрол, если со мной что-то случится, не забывай, что я люблю тебя. Ты самое прелестное, самое дорогое существо в моей жизни…
   – Стив, дорогой, – произнесла Кэрол, не отпуская его. – Пожалуйста, останься со мной… не выходи отсюда… они только этого дожидаются…
   – Кэрол, скажи, что ты любишь меня.
   – Конечно, я люблю тебя. – Она всхлипнула. – Ты не должен выходить туда. Ты сыграешь им на руку.
   Магарт, припавший к лестничной площадке и всматривавшийся в темноту, так и не догадался, кто его ударил. Макс подкрался к нему, заметив очертания его головы на фоне темной шахты лестницы, и нанес удар, прежде чем Магарт успел обернуться и защитить себя. Когда его тело обмякло, Макс достал фонарь и посигналил Фрэнку. Тот быстро взбежал по лестнице.

   Потрепанный «Форд-У8» стремительно выехал из Пойнт-Бриза и понесся по горной дороге. Лофти сидел за рулем, от волнения у него блестели глаза. У Пойнт-Бриза он срезал угол на двух колесах, вывел машину на середину дороги, тут же укротил руль, затем дал полный газ.
   – Эй! – пролепетал Кэмп, охваченный ужасом. – Осторожней. Мне хочется прибыть на место целым и невредимым.
   – Я не желаю, чтобы с мисс Баннинг что-то стряслось, – ответил Лофти и промчался мимо шедшего навстречу грузовика, чуть не задев его крыло. – Шериф, нам надо быстрей добраться туда. Положитесь на меня. По этим дорогам я еду с закрытыми глазами.
   Кэмп вцепился во что-то мертвой хваткой.
   – Лофти, машина не выдержит такой езды, – выдохнул он. – Она развалится, если так гнать ее.
   – Очень жаль, – угрюмо ответил Лофти. – Шериф, тогда вам придется завести новую машину. Мы скоро будем на месте.
   Кэмп закрыл глаза и простонал.
   – Машина перегреется, – лихорадочно пробормотал он. – Она точно перегреется.
   – Пусть перегревается, – ответил Лофти, не отпуская педаль газа. – Вперед, кусок бесполезного железа! – заорал он, склоняясь к рулю. – Покажи, на что ты способен!
//-- * * * --//
   У Кэрол неожиданно отказали ноги. Она вяло опустилась на кровать. Темная комната душила ее. Вдруг в ее голове, похоже, начало происходить что-то необычное. Казалось, что ее мозг то расширяется, то сжимается, будто он дышал. Она ухватилась за виски. Кэрол почти не заметила, что Стив отошел от нее и ощупью пробирается к двери. Он ступал медленно. Каждый шаг давался ему с огромным трудом. Стив передвигался, точно преодолевая сильный встречный ветер.
   – Стив… – жалобно прошептала Кэрол. – Не оставляй меня.
   Но он уже подошел к двери, нащупал замок и отпер ее.
   За ней стояли Салливаны и ждали. Мощный белый луч фонаря Макса застыл на груди Стива. Какое-то мгновение ничего не происходило, никто не сдвинулся с места, затем Стив напрягся, поднял руки и занял стойку борца. Это был жест отчаянной храбрости.
   – Получай, Ларсон, – тихо произнес Макс.
   Темную комнату озарила красная злорадная вспышка, затем еще одна и еще одна. От выстрелов задребезжали окна.
   Стив шагнул вперед, вслепую нанес удар кулаком и стал падать. Макс выстрелил еще раз.
   Хлопок пистолета совпал с неожиданным громким щелчком в голове Кэрол.
   Долю секунды все, что двигалось в комнате, – падающий Стив, пистолет в руке Макса, дрожавший луч фонаря – неожиданно застыло. Долю секунды эта сцена напоминала фотографию, затем снова пришла в движение, но для Кэрол все изменилось. Все оказалось не в фокусе, очертания почти безмолвно расплылись.
   Страх покидал Кэрол, точно сползающий плащ. Она встала, начала красться вдоль стены, незаметно скользя в сторону Салливанов, которые склонились над телом Стива.
   Макс опытной рукой коснулся груди Стива.
   – С ним все кончено, – заключил он и выпрямился. – Уходим отсюда.
   Фрэнк вздрогнул и сказал:
   – Макс, это наше последнее дело. С меня хватит. Я потерял вкус к смерти.
   – Уходим отсюда, – повторил Макс, пропустив его слова мимо ушей.
   Снаружи ночную тишину нарушил рев двигателя машины и визг тормозов, когда Лофти остановил машину перед домом.
   – Через заднюю дверь, – сказал Макс и быстро зашагал по коридору.
   Пока Фрэнк шел за ним, из мрака возникла незримая рука и схватила его выше локтя. Наступил ужасный миг, Фрэнк подумал, что Ларсон снова ожил, и обернулся. У него от ужаса пересохло во рту.
   Фрэнк ничего не заметил, кроме мрачной стены темноты, но расслышал, как кто-то дышит рядом с ним. Пальцы, напоминавшие когти, вонзились ему в руку.
   – Макс! – пронзительно заорал Фрэнк, бросился вперед, резко выбросил кулак и стал молотить воздух, теряя равновесие.
   Холодные пальцы легко и быстро, точно дуновение ветерка, скользнули по его лицу. Прикосновение казалось столь легким, будто на его лицо опустилась паутина. Фрэнк отшатнулся, страх парализовал его.
   – Идем, – с верхней площадки лестницы раздался нетерпеливый голос Макса.
   – Здесь кто-то есть, – с дрожью в голосе откликнулся Фрэнк и ощупью сдвинулся с места.
   – Скорее, болван! – резко выпалил Макс и застыл на месте, услышав душераздирающий крик Фрэнка.
   Даже железные нервы Макса дрогнули, он в ужасе застыл. Что-то скользнуло мимо и легко задело его, он инстинктивно отскочил назад. Согнутые пальцы содрали кожу с его шеи. Макс выстрелил наугад. Хлопок эхом отдался во всем доме. Он услышал шаги, легко сбегавшие по лестнице. Не целясь он стал непрерывно стрелять. Его охватывал страх. В прихожей раздался ответный выстрел, когда Кэмп и Лофти ворвались в дом через парадную дверь.
   Макс быстро обернулся, наткнулся на Фрэнка и схватил его. Тот снова стал кричать. Не колеблясь Макс взял пистолет удобнее и стволом ударил Фрэнка по лицу. Он наклонился, перебросил Фрэнка через плечо и побежал по коридору.
   Он добежал до окна, опустил Фрэнка на наклонную крышу и сам вылез через окно.
   Фрэнк лежал на черепице почти без сознания.
   – Я ослеп! – простонал он. – Мои глаза… она выцарапала мне глаза!..

Глава 6

   Пасмурным безветренным днем, спустя месяц после гибели Стива Ларсона, на подъездной дорожке показался обшарпанный «кадиллак» и остановился перед парадной дверью дома на Грасс-Хилл.
   Веда, уже с полчаса караулившая у окна, быстро вышла на террасу и побежала навстречу Магарту, выходившему из машины.
   – Привет, милая, – сказал он, привлек ее к себе и поцеловал. – Я все устроил для нее. Пришлось немного попотеть.
   Магарт взял Веду под руку, и оба направились к дому.
   – Как она?
   – Также, – грустно ответила Веда. – Фил, трудно поверить, что это та самая девушка. Она ожесточилась и стала какой-то странной. Она пугает меня.
   – Это плохо. Она все еще сидит, погруженная в свои мысли, и ничего не делает? – спросил Магарт, снимая шляпу и плащ, и вошел в гостиную вслед за Ведой.
   – Да. Мне не удается ничем заинтересовать ее. Я хотела спрятать от нее газеты, однако она нашла их. Кэрол уже знает, кто она. Фил, это ужасно. Прочитав газеты, она заперлась в своей комнате. Я слышала, как она часами расхаживала взад и вперед. Я пыталась убедить ее, что мне можно довериться, но она явно желает остаться наедине. Поэтому мне не хватает смелости беспокоить ее.
   – Рано или поздно она бы все узнала, но плохо то, что она узнала это из газет. Мои коллеги не выбирают выражений, – сказал Магарт, хмурясь. – Ладно, пока я для нее все устроил. Теперь она хозяйка своих денег. Кэрол получит около четырех миллионов долларов, что не так плохо. Гартман уже стал единолично распоряжаться ее деньгами, но мы вовремя сумели спасти большую их часть. Ей повезло, что мы вмешались как раз в это время.
   – О нем что-либо известно?
   – Гартман смылся. Он понял, что игра окончена, когда мы начали расследование. За ним охотятся федеральные агенты. Могу спорить, что к этому времени Гартман уже покинул страну. Что ж, я лучше поднимусь наверх и проведаю ее.
   – Теперь, когда Кэрол обрела свободу и деньги, я чувствую, что она покинет нас, – заметила Веда. – Я лишь надеюсь, что она уйдет не сразу. Ты не уговоришь ее остаться с нами еще какое-то время? Она пока не готова вести самостоятельную жизнь. У нее нет друзей, ей некуда идти. Фил, поговори с ней строже.
   – Сделаю все, что смогу, но я не имею права удерживать ее. Ты ведь знаешь, она теперь свободна и может поступать, как ей захочется.
   – Хорошо, но постарайся. Я бы страшно волновалась, думая о том, что она осталась одна со всеми этими деньгами, а поблизости нет никого, кто мог бы дать ей совет.
   – Посмотрим, что можно сделать, – пообещал Магарт. – Доктор Кобер уже был у нее?
   – Лишь несколько минут. Он тревожится за Кэрол и подозревает, что после той аварии у нее сдавлены кости, но она не позволила ему осмотреть себя. Доктор Треверс тоже приезжал сюда, но я не разрешила ему встретиться с ней. Он заявил, что не несет никакой ответственности за то, что может случиться, если отпустить ее. Я ответила ему, что не верю, будто Кэрол опасна. Фил, однако, мне действительно кажется, что она ведет себя немного странно. Сейчас она нисколько не похожа на ту девочку, что я видела в первый раз.
   – Я поднимаюсь наверх.
   Магарт застал Кэрол одну в большой тихой комнате. Она сидела у окна и не обернулась, когда он вошел. От нее веяло холодным спокойствием, от которого Магарту стало не по себе. Он пододвинул к ней стул, сел и с деланой веселостью сказал:
   – Кэрол, у меня для тебя хорошие новости. Теперь ты богатая молодая женщина.
   Она вздрогнула, услышав его голос, и обернулась. Ее большие зеленые глаза машинально уставились на него.
   – Я не слышала, как вы вошли, – ответила Кэрол монотонным жестким голосом. – Вы говорили про хорошие новости?
   Магарт бросил на нее быстрый испытующий взгляд. Неподвижное бледное лицо и ледяная пустота в ее глазах озадачили и обеспокоили его.
   – Да, очень хорошие новости. Ты теперь можешь распоряжаться деньгами. Я привез все документы. Не хочешь взглянуть на них вместе со мной?
   Кэрол покачала головой.
   – Нет, не хочу, – решительно ответила она, умолкла, затем спросила: – Вы говорите, что я богата? Сколько у меня денег?
   – Четыре миллиона долларов. Это огромная сумма.
   Кэрол поджала губы.
   – Да, – согласилась она, сцепила тонкие пальцы и уставилась в окно. Ее глаза смотрели грустно, задумчиво. Кэрол оставалась столь спокойной и безмолвной, что Магарт решил тихо спросить:
   – Ты довольна?
   – Я читала про себя в газетах, – неожиданно ответила Кэрол. – Ничего приятного.
   – Послушай, Кэрол, ты не должна верить всему, что пишут в газетах… – заговорил Магарт, однако она жестом заставила его умолкнуть.
   – Я узнала кое-что о себе, – заговорила она, все еще глядя в окно. – Я умалишенная. Для меня эта новость стала неожиданностью. Я также прихожусь дочерью полоумному, одержимому мыслью об убийстве. Это он довел мою мать до смерти. Я провела три года в психиатрической лечебнице и, если бы не законы этого штата, снова оказалась бы там. – Вдруг Кэрол сжала руки в кулаки. – Я опасна. Меня называют рыжей, одержимой манией убийства. Газеты пишут о моей любви к Стиву и утверждают, что я так бы и не вышла замуж за него, если бы он остался жив. Журналисты называют это трагическим любовным романом умалишенной… – Кэрол осеклась, прикусила губу. Костяшки ее пальцев побелели.
   – Кэрол, прошу тебя, – сказал Магарт. – Не терзай себя.
   – Но вы говорите, что принесли мне хорошие новости… что я стою четыре миллиона долларов. И вы спрашиваете меня, довольна ли я. Да, я довольна. Я очень, очень довольна. – Кэрол рассмеялась горьким, холодным смехом, от которого у Магарта по спине пробежала дрожь.
   – Ты не должна так думать, – твердо сказал он. – Это ни к чему не приведет. Мы с Ведой желаем помочь тебе…
   Кэрол повернулась к Магарту и взяла его руку.
   – Разве вы не боитесь, что я могу сделать с вами что-то дурное? – спросила она. – Говорят, я опасна… как и мой отец. Знаете, что там пишут о моем отце? Вот эта газета. Я вам прочитаю это место. – Кэрол взяла помятую и неровно сложенную газету, лежавшую на полу рядом с ней. – Вот что тут пишут:
   «Слим Гриссом был убийцей: он родился умственно недоразвитым, еще в детстве он нажил неприятности из-за пристрастия к жестокости. Школьный учитель поймал его на том, что он ржавыми ножницами резал на куски живого котенка. Его исключили из школы. В пятнадцать лет он похитил маленькую девочку. Ее нашли через неделю, почти обезумевшую от страха. Девочка стала жертвой особо жестокого изнасилования. Но Гриссома так и не поймали, ибо его мать, порочная Ма Гриссом, тайком вывезла его из города.
   Ма Гриссом сделала из своего сына гангстера. Сначала он совершал ошибки и часто попадал в тюрьму на короткие сроки, однако Ма Гриссом терпеливо дожидалась его освобождения и продолжала натаскивать. Он научился не делать ошибок и связался с опасной бандой, занимавшейся ограблением банков. Слим Гриссом медленно пробирался вверх, прибегая к простому способу – он убивал всех, кто осмеливался возражать ему, до тех пор пока банда наконец не покорилась ему и не признала своим главарем. В американской уголовной истории не встречалось более злостного, опасного, полоумного преступника, чем Слим Гриссом…»
   – Хватит, – резко прервал ее Магарт. – Я больше не желаю слушать это. Кэрол, будь же разумной. Что все это даст тебе?
   Кэрол бросила газету и вздрогнула:
   – Он ведь был моим отцом… В моих жилах течет его кровь. Вы говорите о том, что поможете мне. Как вы можете помочь мне? Как мне вообще можно помочь, если у меня такая наследственность? – Она встала и начала расхаживать по комнате. – Нет… пожалуйста, не говорите ничего. Я знаю, вы желаете мне добра. Я очень благодарна вам обоим. Однако сейчас… – Кэрол умолкла и взглянула на него из-под ресниц. В этом молчании таилась холодная угроза, испугавшая Магарта. – Теперь мне надо побыть одной. Наверно, я так же опасна, как мой отец. Думаете, я хочу подвергнуть опасности жизнь таких людей, как вы и Веда?
   – Кэрол, все это глупости, – резко сказал Магарт. – Ты с нами уже больше месяца, и ничего плохого не случилось. Дело лишь осложнится, если ты…
   – Я все решила. – Кэрол прервала его. – Завтра я покину вас. Но прежде чем уехать, я хочу, чтобы вы кое-что сделали.
   – Но тебе не надо уезжать… во всяком случае, не сейчас, – возразил Магарт. – Ты все еще не пришла в себя от шока…
   В раздражении Кэрол быстро и сердито взмахнула рукой, правая сторона ее лица начала дергаться.
   – Я все продумала, и никто меня не остановит, – заявила она. В ее голосе появилась странная скрипучая нотка. – Я здесь строила планы целый месяц. Я уехала бы раньше, если бы у меня были деньги. Теперь я готова это сделать.
   Магарт понял, что спорить с ней бесполезно. Кэрол была неумолима, и, глядя на нее, он стал догадываться, что доктор Треверс не без основания утверждал, что она опасна.
   – Но куда ты поедешь? – спросил он. – У тебя нет друзей, кроме Веды и меня. У тебя нет дома. Ты ведь не можешь уехать просто так.
   Кэрол снова сделала сердитый, нетерпеливый жест:
   – Мы напрасно теряем время. Вы возьмете на себя мои дела? Я ничего не понимаю в деньгах, да и не хочу ничего знать о них. Я говорила с юристом. Он считает, что я должна назначить человека, который будет следить за моими расходами и представлять мои интересы. Мой дедушка создал ряд предприятий, которые теперь перешли в мои руки. Вы готовы представлять мои интересы?
   Магарт был поражен.
   – Я с радостью сделаю все, что смогу, – пообещал он, – но у меня есть своя работа…
   – Вам хорошо заплатят. С юристом я уже все обговорила, – продолжила Кэрол тем же холодным, беспристрастным голосом. – Вы можете отказаться от работы в газете. Вы с Ведой сможете пожениться. Вы же хотите жениться на ней, разве не так?
   – Думаю, что да, – ответил Магарт и пригладил волосы. Такой поворот в разговоре смутил его. Ему не нравилось, что обсуждают интимные подробности его жизни.
   – В таком случае вы зайдете к моему юристу? Поговорите с ним? Ему известны все детали.
   Магарт на мгновение задумался, затем кивнул.
   – Договорились, – сказал он и спросил: – А ты чем собираешься заниматься?
   – Когда мне можно будет получить сколько-нибудь денег? – отрывисто спросила она, не отвечая на его вопрос.
   – Как только пожелаешь… можно прямо сейчас, если тебе нужны деньги.
   – Да, лучше сейчас. Мне нужны две тысячи долларов. Прошу вас устроить так, чтобы я могла снимать со счета наличные в любом конце страны без предварительного уведомления. Я хочу, чтобы вы приобрели мне машину и доставили ее сюда завтра утром. Отправляйтесь к юристу, привезите мне на подпись необходимые бумаги, чтобы вам можно было немедленно заняться моими делами. Вы сами можете назначить себе жалованье. Я хочу уехать отсюда завтра утром.
   – Не лучше ли тебе подождать немного? – спросил Магарт. – Ты ведь останешься совсем одна…
   Вдруг щеки Кэрол вспыхнули, точно у нее началась лихорадка.
   – Пожалуйста, делайте то, что я говорю, иначе мне придется найти кого-нибудь другого, – сказала она, повысив голос. – Куда я еду и что намерена делать – мое дело.
   Магарт пожал плечами.
   – Хорошо, – грустно согласился он и встал. – Я все сделаю.
   Кэрол коснулась его руки, и на мгновение ее взгляд смягчился.
   – Вы очень добры, – тихо сказала она. – Не подумайте, что я неблагодарна. Не знаю, что бы я стала делать без вас и Веды. Надеюсь, вы оба будете очень счастливы.
   – Все в порядке, – ответил Магарт и с трудом улыбнулся. – Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Мне хочется, чтобы ты еще раз все обдумала. Мы с Ведой желаем, чтобы ты осталась у нас. Не знаю, что ты задумала, но предчувствую, что из этого ничего хорошего не получится.
   – Я все решила, – тихо произнесла Кэрол и отвернулась. – А сейчас оставьте меня одну, пожалуйста. И передайте Веде, что завтра утром я уезжаю. Сегодня я не хочу больше никого видеть.
   Магарт сделал последнюю попытку.
   – Кэрол, ты не хочешь довериться мне? – спросил он с мольбой в голосе. – Я мог бы помочь тебе. Почему ты собираешься действовать в одиночку, когда у тебя есть двое друзей, готовых сделать для тебя все? Скажи, что ты намерена предпринять, и я помогу тебе.
   Кэрол покачала головой.
   – Мне никто не поможет. То, что я задумала, смогу сделать только я в одиночку. А теперь, пожалуйста, оставьте меня.
   – Хорошо, – вздохнул Магарт, признавая свое поражение, и направился к двери.
   Когда он вышел, Кэрол подошла к окну и села. Какое-то время она оставалась неподвижной, прижав сжатые в кулаки руки к вискам.
   – Где бы ты ни был, Стив, мой дорогой, люби меня, – тихо произнесла Кэрол. – Я так одинока и напугана, но я разыщу их. Они не уйдут от меня. Они заплатят за то, что сделали с тобой. Я обойдусь с ними так же беспощадно и жестоко, как они с нами. В моей жизни не осталось другой цели, кроме как отомстить им.
   Кэрол все еще сидела у окна, когда бледный осенний свет угас и пошел дождь, который собирался весь день.

   Дождь шел и на следующий день. Грязные серые облака, низко повисшие над холмами, образовали полосы тумана, от которого день стал пасмурным. Угасающие лучи солнца проглядывали через почерневшие ветви деревьев.
   Черный закрытый «крайслер» с запачканными грязью крыльями поднимался по круто идущей вверх сельской дороге, ведущей к старой плантации, на которой совсем недавно жил Текс Шерилл.
   Кэрол остановила машину перед разваливавшимся крыльцом, вышла, постояла немного и оглядела темное здание, пытаясь обнаружить в нем признаки жизни. Сквозь темные клетчатые занавески пробивался слабый свет.
   Дождь грустно капал со свеса крыши на деревянное крыльцо и издавал тихий шорох, похожий на шепот. Белый фасад дома оставался в темноте, и Кэрол не знала, есть ли в нем кто-либо.
   Кэрол поднялась по деревянным ступеням и дернула за ручку двери. Та оказалась запертой. Она несколько раз постучала по твердой панели и услышала легкие шаги по ту сторону двери. Кэрол стала стучать сильней. По другую сторону почтового ящика раздался голос мисс Лолли:
   – Кто там?
   – Кэрол Блэндиш. Я хочу поговорить с вами.
   Она услышала, как мисс Лолли затаила дыхание, затем дверь приоткрылась на длину цепочки.
   – Почему ты вернулась? – раздался из темноты голос мисс Лолли. – Я сильно рисковала, отпустив тебя.
   – Я приехала сюда, потому что хочу кое-что узнать, – ответила Кэрол, прислонившись к дверному косяку и говоря в узкую щель.
   – Но тебе нельзя входить сюда, – сказала мисс Лолли. – Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Не беспокой меня.
   – Вы уже однажды помогли мне. Я надеялась, что вы и сейчас поможете. Я разыскиваю Салливанов.
   Мисс Лолли резко вздохнула.
   – Что тебе от них надо? Они охотятся на тебя, дурочка. Оставь их в покое!
   – Они убили дорогого мне человека, – сказала Кэрол твердым, монотонным голосом. – Думаете, после этого я могу оставить их в покое?
   Наступила тишина.
   – Месть? – спросила мисс Лолли. В ее интонации появилась новая, напряженная нотка. – Ты этого хочешь?
   – Мне надо найти их, – стояла на своем Кэрол. – И рассчитаться с ними.
   Цепочка заскрипела, и дверь отворилась.
   – Входи, – прозвучал из темноты голос мисс Лолли. – Я осталась здесь одна. Мистер Шерилл уехал сразу после твоего бегства.
   Кэрол проследовала за ней вдоль длинного темного коридора в заднюю комнату, где на столе ярко горела лампа. Комнату заполняла старая, убогая мебель, по ней было трудно ходить, не задев что-либо из вещей.
   Мисс Лолли держалась в тени. Кэрол заметила, что та разглядывает ее большими печальными глазами. Шею она повязала белым платком, скрывая бороду.
   – Садись, – пригласила мисс Лолли. – Значит, ты разыскиваешь их? Будь я моложе, сделала бы то же самое.
   Кэрол распахнула свой легкий плащ, сняла плотно сидевшую шляпку. Быстрым движением головы она распустила волосы.
   – Вы знаете, где они? – спросила она и села на продавленный стул.
   – Но что ты сможешь сделать, если найдешь их? – произнесла мисс Лолли с ноткой отчаяния в голосе. – Что я смогла бы сделать с ними? Они так хитры, так проворны, так сильны. С ними никто не справится.
   Кэрол повернулась к ней, и какое-то мгновение обе женщины смотрели друг на друга. Мисс Лолли испугалась, увидев жесткое, полное горечи выражение лица Кэрол и ледяные глаза.
   – Я рассчитаюсь с ними, – тихо проговорила Кэрол. – Им не поможет ни хитрость, ни проворность, ни сила. Я рассчитаюсь с ними, даже если на это уйдет вся моя жизнь. Я живу только ради этого.
   Мисс Лолли кивнула и коснулась пальцами платка на шее.
   – Я тоже так думаю, – согласилась она, в ее глазах появились две слезинки и упали ей на руку. – Видишь, Макс срезал мою бороду.
   Кэрол не шелохнулась, выражение ее лица не изменилось.
   – Почему он это сделал? – спросила она.
   – Потому что я отпустила тебя, – ответила мисс Лолли, сложив ладони. – Лучше бы они убили меня. Я тщеславная женщина, моя дорогая: тебе это может показаться ужасным, но я любила свою бороду. Она у меня уже давно.
   – Расскажите мне, что случилось.
   Мисс Лолли придвинула стул, снова поправила платок на шее и села. Она с надеждой протянула Кэрол руку, но та отодвинулась, храня холодное и суровое лицо.
   – Расскажите мне, – повторила она.
   – Салливаны вернулись через два дня после того, как ты убежала. Фрэнк остался в машине, а Макс вошел в дом. Я немного испугалась. Я села на то место, где сейчас сидишь ты, и ждала, как он поступит со мной. Похоже, он уже знал, что ты сбежала, ибо не спрашивал о тебе. Макс поинтересовался, где Шерилл, и я ответила, что он уехал отсюда. Макс стоял и долго глядел на меня. Затем он спросил, почему я не уехала вместе с ним, и я ответила, что мне некуда ехать. – Мисс Лолли стала возиться со своим платком и после долгого молчания заговорила снова: – Он ударил меня по голове, а когда я пришла в сознание, их уже не было. Макс отрезал мою бороду. Ты помнишь ее? – Она грустно взглянула на Кэрол. – Это была очень красивая борода. Макс сжег ее. Он – сатана, – добавила мисс Лолли, повысив голос. – Макс знал, что так причинит мне самую сильную боль.
   – А Фрэнк? – спросила Кэрол.
   – Он все время просидел в машине, – ответила мисс Лолли с растерянным видом. – Не знаю, почему Фрэнк не вышел, ведь он жесток и обычно не остается в стороне, когда кому-то причиняют боль. Но он не покинул машину.
   Кэрол улыбнулась. Взглянув на нее, мисс Лолли почувствовала, что по ее спине пробежал холод.
   – Фрэнк остался в машине, потому что ослеп, – сообщила Кэрол. – Я выцарапала ему глаза, после того как он убил Стива.
   Мисс Лолли застыла на месте. Она удивилась, почувствовав жалость к Фрэнку.
   – Ослеп? Я бы никому не пожелала ослепнуть, – сказала она. – Это ужасно.
   Кэрол сделала нетерпеливый жест.
   – Где они? – спросила она. В ее голосе прозвучала резкая нота. – Если знаете, скажите, но не отнимайте у меня время. С каждой минутой, которую я провожу здесь, они уходят от меня все дальше. Где они?
   Мисс Лолли отстранилась, ее встревожил ядовитый взгляд зеленых глаз Кэрол.
   – Не знаю, – ответила она, – но наверху у Салливанов была комната, в которой они хранили свои вещи. Уезжая, оба забрали все, кроме фотографии, которая застряла среди половиц. Она может кое-что подсказать тебе.
   – Где она? – выразила нетерпение Кэрол.
   – Здесь. Я разглядывала ее, когда ты постучала. – Мисс Лолли выдвинула ящик, достала фотографию и положила ее на стол под белый свет лампы.
   С фотографии смотрела женщина с черными волосами, расчесанными на пробор. Белый широкий пробор был отчетливо виден. Ее лицо оказалось любопытным: немного грубоватое, мясистое, с полными губами, широкими глазами. В нем чувствовалось что-то магнетическое, что-то безгранично развратное, что-то дурное. Этого не могла скрыть напускная маска утонченности. Под бесстыдно скудным купальным костюмом взору предстала фигура, от которой любой мужчина мог сойти с ума. Внизу фотографии размашистым почерком было нацарапано: «Дорогому Фрэнку от Линды».
   Не изменившись в лице, Кэрол перевернула фотографию и прочитала имя фотографа, выбитое на оборотной стороне: «Кэннет Карр, Санто-Рио, Мейн-стрит, 397».
   Кэрол снова перевернула фотографию и стала разглядывать лицо молодой женщины. Мисс Лолли пристально следила за ней.
   – Она из тех женщин, каких мужчины так просто не забывают, – заметила она, подалась вперед и посмотрела через плечо Кэрол. – Она порочна, но привлекательна. Мужчины снова и снова возвращаются к таким женщинам. Разыщи ее, и тогда, думаю, ты найдешь Фрэнка.
   – Да, – согласилась Кэрол. – Пожалуй, вы правы.
   Кэрол повернулась и вышла не попрощавшись.
//-- * * * --//
   Санто-Рио – небольшой городок на побережье Тихого океана. Курорт для миллионеров. В нем не было никаких отраслей производства, если только не называть этим словом любой вид роскошных удовольствий. Эта отрасль в Санто-Рио процветала. Большая часть населения зарабатывала себе на хлеб, принимая богатых гостей, которые круглый год тысячами прибывали в Санто-Рио. Однако городу не давали развернуться его размеры – он имел форму выброшенного на мель кита. В сферах, связанных с азартными играми, гонками, яхтами, танцами, обычными и необычными видами плотских утех, в ночных клубах, театрах, кино и тому подобном находили себе место те, кому не хватало сообразительности, чтобы встать на ноги и заняться нелегальным делом.
   Сообразительные – а Эдди Риган был одним из первых – устроили себе хорошую жизнь, занимаясь шантажом, мошенничеством, сутенерством и другими неприглядными делами, приносившими легкие деньги.
   Эдди Риган был высокий, смазливый, себе на уме парень. У него были черные вьющиеся волосы, загорелое лицо, снежно-белые ровные зубы, искрившиеся голубые глаза, перед которыми не могли устоять богатые пожилые женщины, приезжавшие в Санто-Рио, чтобы оттянуться по полной программе, возможно, в последний раз.
   Эдди заколачивал приличные деньги, выступая партнером по танцам этих пожилых женщин, а временами пополнял свой доход, шантажируя их, когда те по глупости (что случалось с ними чаще всего) выдавали ему секреты, которые ни за что не стали бы раскрывать перед своими мужьями.
   Заниматься любовью с пожилыми дамами Эдди не считал приятным времяпровождением, но ему хватило ума сообразить, что его таланты годятся только для этого. Так что, будучи в самом соку, он в свободное от «работы» время развлекался с одной юной красавицей.
   Его настоящей пассией была Линда Ли, запечатленная на фотографии, отсутствие которой не заметили Салливаны, когда собирали вещи и навсегда покинули дом на старой плантации.
   Эдди встретил Линду случайно. Однажды днем он валялся на пляже, выискивая какую-нибудь пожилую даму, которая томилась от одиночества, как вдруг заметил Линду, вышедшую из моря позагорать. У Линды была фигура, которая лучше всего смотрелась во влажном купальнике. Во всяком случае, так подумал Эдди, а он был знатоком в подобных делах. Он тут же забыл о пожилых дамах и полностью переключился на умопомрачительный бюст, приближавшийся к нему.
   Эдди раньше ничего подобного не встречал, а за свою долгую жизнь, богатую амурными приключениями, он видел много женщин, радующих глаза. Не колеблясь ни минуты, он решил, что с таким бюстом следует обязательно познакомиться. Как только его черноволосая владелица уселась на пляжное одеяло и подставила себя под жаркие лучи солнца, Эдди пересек полосу песка, разделявшую их, и уселся рядом с ней.
   Линда искренне обрадовалась его обществу. Возможно, этому как-то способствовало симпатичное лицо Эдди, загорелая широкая грудь, но, как бы там ни было, она благосклонно восприняла его ухаживания, и уже через минуту оба вели себя как старые знакомые. А через час стали любовниками. Эдди любил таких женщин: приятных, изысканных, сообразительных и уступчивых.
   Эдди был циником и не сомневался, что к концу недели устанет от прелестей Линды, как у него уже случалось с другими молодыми женщинами, также отличавшимися сообразительностью и уступчивостью. Однако он обнаружил, что думает о Линде и днем и ночью, пренебрегает своей «работой», лишь бы побыть с ней, и даже упустил золотую возможность извлечь выгоду из небольшого шантажа лишь ради того, чтобы отправиться с ней в дорогой ночной клуб и произвести на нее впечатление.
   Их связь длилась уже три месяца, и, что касается Эдди, он сейчас жаждал ее так же страстно, как и в первый день. Он был даже готов закрепить права собственника на Линду. Раньше он избегал подобного шага, считая это не только излишним, но и угрожающим для личной свободы.
   Однако у Линды не было желания расставаться со своей независимостью и свободой. Встречаться с Эдди каждый день и две-три ночи в качестве любовницы – одно дело, но видеть в нем своего повелителя и хозяина – совсем другое, уже не говоря о том, что он станет постоянно жить у нее.
   Так что Эдди держали в узде и не позволяли ему делать все, что ему, возможно, хотелось. Он был озадачен роскошью, в какой жила Линда. У нее была очаровательная небольшая вилла с собственным пляжем и крохотным тропическим садом, за которым ухаживал садовник-негр, добивавшийся в своем деле изумительных результатов. Вилла притаилась в тихом, уединенном месте на побережье.
   Уютная вилла была обставлена с шиком. Повар-негр готовил отличную еду. Должно быть, на ее содержание требовались немалые деньги. Откуда они берутся? Откуда берутся средства, на которые Линда покупает самую модную одежду, самую модную обувь, самые модные шляпы в Санто-Рио? Откуда взялись деньги на сверкавший голубой «роуд-мастер-бьюик», на котором Линда разъезжала по городу, отправлялась за город, когда у нее возникало такое желание?
   Линда обставила все так, будто получила наследство от богатого дяди, сколотившего состояние на нефти. Но Эдди был слишком умен, чтобы принять такое объяснение за чистую монету, хотя и сделал вид, что поверил ей. Просто Линда была не из тех, у кого водится дядя, занимающийся добычей нефти.
   Очевидное объяснение даже не пришло ему в голову. Он верил, что Линда любит только его. Эдди решил, что Линда нашла какое-то новое нелегальное дело, которое позволяло вести роскошную жизнь, и ему очень захотелось узнать, чем именно она занимается.
   Однако очевидное объяснение и было ответом. У Линды имелся любовник, который был без ума от нее. Он создал для нее эти роскошные условия, хотя и редко видел ее, поскольку дела требовали, чтобы он разъезжал по всей стране. Но любовник ни на мгновение не забывал о ней. Даже развлекаясь с другими женщинами, он постоянно воображал, что держит Линду в своих объятиях.
   Линда была вполне довольна, что этот мужчина снабжал ее деньгами, устроил ей роскошную жизнь и требовал от нее так мало. Она считала его скучным и ужасно сластолюбивым (что было правдой), но слишком полезным, чтобы можно было порвать с ним. То обстоятельство, что он так редко приезжал к ней на виллу (за этот год он навещал ее четыре или пять раз), компенсировало все, что ей приходилось выносить за время его визитов. Он был щедр и богат и, по ее мнению, безобиден, однако тут она серьезно заблуждалась. Но ведь Линда никогда не слышала о братьях Салливан, а если бы и слышала, то ни за что бы не поверила, что этот толстолицый мужчина, которого она называла Фрэнком, и был одним из братьев, вселявших страх. Линда стала бы вести себя не столь беззаботно и была бы более верна ему, если бы знала об этом обстоятельстве.
   Она встречалась с Максом один или два раза и невзлюбила его. Это был единственный из известных ей мужчин, не обративший на ее красоту никакого внимания, не взглянувший второй раз на ее сладострастную фантастическую фигуру.
   Макс напугал ее. Его сверкавшие глаза были неподвижны, как у змеи, а Линда страшно боялась этих тварей.
   Можно также усомниться, увлекся бы Эдди Линдой, если бы знал, что она приходится любовницей одному из братьев Салливан. Эдди был немало наслышан о Салливанах, хотя и никогда не видел ни одного из них. Однако даже того, что Эдди слышал о них, оказалось бы вполне достаточно, чтобы охладить его пыл к Линде, если бы он узнал правду в самом начале своего бурного ухаживания за ней. Однако сейчас Эдди зашел уже слишком далеко, и, возможно, даже угроза, исходившая от Салливанов, не удержала бы его.
   В этот жаркий солнечный день Эдди ехал по Океанскому бульвару в своем открытом родстере кремово-алого цвета (прощальном подарке за молчание от одной пожилой дамы) и чувствовал, что у него все складывается хорошо.
   Эдди шикарно выглядел в плотно прилегавшей белой майке и безупречно белых брюках из шерстяной фланели. Его крупные, мускулистые руки цвета красного дерева были обнажены, большие гладкие ладони покоились на руле кремового цвета, тщательно ухоженные ногти блестели на солнце.
   Эдди ехал, широко улыбаясь, потому что чрезвычайно гордился своими крупными белыми зубами и не видел причин скрывать их. Не одно женское сердце охватывал трепет, когда он проезжал мимо, не одна женская головка поворачивалась ему вслед. Эдди знал, какое потрясающее впечатление он производит, и был доволен.
   Он приехал на виллу Линды около 3.30 и застал ее работающей в саду, в котором растения всевозможных оттенков посрамили бы цветное кино. На Линде были белые парусиновые брюки, красно-белые сандалии на босу ногу с открытыми пальцами, ногти которых были покрыты алым лаком, алый лифчик, который, если говорить откровенно, должен бы быть на размер больше, чтобы скрыть то, что следовало скрыть, но Эдди не нашел в нем ничего предосудительного. На хорошеньком носике Линды сидели солнцезащитные очки в красной роговой оправе, стекла которых были размером с пончик.
   Когда Линда ходила, все изгибы ее тела приходили в движение, гладкие бедра под брюками переливались, точно расплавленный металл.
   Как только она повернулась, чтобы поздороваться с Эдди, тот выпрыгнул из машины и помчался к ней, пересек лужайку и перемахнул через клумбу с легкостью атлета.
   – Я не знала, приедешь ли ты, – сказала Линда своим хорошо поставленным глубоким, тягучим голосом. – Я подумала, как здорово было бы пойти искупаться.
   Однако у Эдди были другие планы. Он взглянул на длинный коридор, ведущий в спальню.
   – Еще рано, – твердо возразил он, коснулся ее ладони своими загорелыми пальцами, затем скользнул по ее руке к плечам и шее. – К шести часам вода будет великолепна. Подождем до шести.
   Линда сомлела от его прикосновения. Никто из мужчин, кого она встречала, не возбуждал ее так сильно. Казалось, от его пальцев в ее тело переходят электрические заряды.
   – Тогда идем в дом попить чаю, – предложила Линда, взяв его под руку. – Хочешь чаю?
   Эдди подумал, что любой повод сгодится, лишь бы заманить ее в дом. Оба вместе неторопливо вошли в прохладную, защищенную от солнца гостиную, откуда через раздвижные стеклянные двери открывался вид на сад.
   Линда сняла солнцезащитные очки и, издав довольный возглас, бросилась на обитый замшей диван. Она подняла свои красивые загорелые руки над головой и с обворожительной улыбкой взглянула на Эдди. В жизни Линда выглядела старше, чем на фотографии, забытой в старом доме на плантации. Ее глаза были жестче, а губы не так склонны улыбаться, хотя она и улыбалась Эдди. Но ведь Эдди был у нее в милости, и он это знал.
   – Позвони в колокольчик, дорогой, – сказала Линда, закрывая глаза. – Нам принесут чай. Я просила приготовить тебе эти вкусные маленькие сэндвичи, которые тебе так нравятся. Помнишь?
   Но в данный момент вкусные маленькие сэндвичи Эдди совсем не интересовали. Пока он стоял рядом с этим роскошным существом, ему вдруг стало трудно дышать. Кровь стучала в ушах, сердце ускорило свой бег. Эдди знал, чего хотел, но только не вкусных маленьких сэндвичей.
   – Думаю, мы обойдемся без чая, – сказал Эдди, наклонился, взял ее на руки, пересек большую комнату и быстро направился к двери.
   Линда любила жизненные блага и поняла, что может остаться без чая, если не предпримет отвлекающий маневр, поэтому начала отбиваться ногами и сопротивляться, но Эдди не зря наращивал мышцы. Он продолжил путь и, не испытывая особых затруднений, поднялся по лестнице, открыл ногой дверь роскошной, чрезмерно украшенной спальни Линды и опустил ее на кровать. Линда все еще сопротивлялась.
   – Эдди, ну что это такое, – выпалила она, отдышавшись. – Никогда не встречала такого противного мужчину. Нет! Не смей прикасаться ко мне! Не всегда будет так, как тебе хочется. На этот раз я не шучу! Мы тут же возвращаемся в гостиную, попьем чаю, затем искупаемся…
   Эдди задернул бело-голубые занавески на окнах, не обращая ни малейшего внимания на слова Линды. Убедившись, что комната погрузилась в сумерки, что создавало более интимную атмосферу, Эдди вернулся к постели, не дав Линде встать.
   – Всему свое время, – твердо сказал он. – Чай и купание будут потом. – Он заключил Линду в объятия, намереваясь подавить ее сопротивление поцелуями. Эдди по своему опыту знал, что таким подходом он добьется ее полной капитуляции.
   Но в этот день Линда заупрямилась и не собиралась уступать грубым и настойчивым ухаживаниям Эдди. Линде стало надоедать, что Эдди обращается с ней как со своей законной собственностью. Дикари время от времени устраивали ее, но частое общение с ними слишком действовало на нервы. Когда Эдди с уверенным блеском в глазах схватил ее, она дала ему громкую затрещину.
   – Я сказала «нет»! – сердито произнесла она.
   Секунду Эдди смотрел на Линду, все еще держа ее за плечи, приблизив к ней свое лицо, но в его глазах уже не было прежней уверенности: они смотрели с гневом, чуть злобно, однако желание в них нисколько не угасло.
   – Значит, тебе хочется помериться силами, да? – спросил Эдди. – Если ты этого хочешь, то я как раз тот парень, который тебе нужен.
   Линда торопливо соскочила с постели и бросилась к двери. Она уже боролась с Эдди в начале их бурных отношений, а на следующее утро обнаружила, что ее тело не только покрылось некрасивыми синяками, но также почувствовала, что из нее выжали все соки. У Линды не было желания снова пройти через это.
   Эдди выбросил свою длинную руку, схватил Линду и одним рывком уложил на постель. Линда подпрыгнула на матрасе. Эдди прижал ее руки и легко укусил за шею, отчего она вздрогнула.
   – Перестань, дорогой, – умоляла Линда, обнаружив, что сопротивление бесполезно. – Пожалуйста, дорогой, отпусти меня. Не смей бить меня… ты же знаешь, что у меня будут синяки. Эдди! Ты не должен… Ай! Ах ты, дрянь. Ай! Ай! Эдди, перестань же! Слуги услышат!
   Несколько мгновений спустя Линда сдалась. У нее на коже проступили синяки, все тело болело.
   – Эдди, ты дьявол, – сказала Линда, тяжело дыша, и вонзила ногти в его упругие, гладкие плечи. – Ты сделал мне больно… ты наставил мне синяков… но, черт бы тебя побрал, мне было хорошо.
   Эдди широко улыбнулся, зарылся пальцами в ее густые волосы, нащупал ее маленький череп. В волосах Линды он почувствовал запах кокоса.
   Линда привлекла его к себе и впилась поцелуем в его губы.
   В комнате воцарилась долгая тишина, пока оба отдавались вихрю страстей. Стрелки маленьких часов у кровати двигались вперед, белый циферблат не ведал, что творится в сумеречной комнате. Вечернее солнце медленно зашло за дом, его лучи отразились на бело-голубых занавесках.
   Эдди проснулся первым. Он пошевелил головой, с удовольствием размял свои крепкие руки, вздохнул и открыл глаза. Вдруг его начало выворачивать наизнанку и сердце на секунду перестало биться. В изножье постели сидел какой-то мужчина и следил за ним.
   Целую минуту Эдди смотрел на непрошеного гостя, все еще думая, что он спит и видит сон. Этот мужчина вышел из кошмара – он был весь в черном, бледное, худое, твердое как гранит лицо нависло над Эдди, точно привидение из пьесы ужасов.
   Эдди вцепился в Линду, та вздрогнула и проснулась. От ужаса она лишилась дара речи, ибо тут же узнала человека в черном. Страх так парализовал Линду, что она не смогла шевельнуться, чтобы прикрыть свою наготу. Линда лежала неподвижно, точно статуя, ее сердце еле билось.
   – Скажи своему грошовому сутенеру, чтобы он проваливал отсюда, – тихо произнес Макс. – Мне надо поговорить с тобой.
   Голос Макса разорвал гипнотические чары, связывавшие Линду и Эдди.
   Линда вскрикнула от ужаса и схватила большую подушку, чтобы прикрыть себя. Эдди выругался и сел, его глаза горели от смущения и гнева, большие руки сжались в кулаки. Но это было все, на что он был способен.
   Сверкнула сталь, в руке Макса появился нож. Он подался вперед и с невероятной ловкостью провел кончиком лезвия по лицу, шее, груди и животу Эдди. Возникло ощущение, будто перо коснулось тела Эдди, но на том месте, по которому скользнул кончик ножа, тут же показался тонкий след крови.
   При виде ножа и следа крови гнев и храбрость Эдди улетучились, точно из дырявой банки.
   Эдди был достаточно крут, когда дело касалось пожилых богатых женщин или когда он боролся с Линдой, однако от прикосновения холодного лезвия ему сделалось дурно.
   – Не трогайте меня! – выдохнул Эдди, его загорелое лицо стало мутновато-белым. – Я ухожу… только не трогайте меня этим ножом.
   – Проваливай! – сказал Макс, уставившись на Эдди мертвыми глазами.
   – Сейчас, – пролепетал Эдди, слез с постели, наспех оделся. Он забыл о Линде и даже не взглянул на нее. Эдди думал лишь о том, как поскорее убежать от этого опасного бандита, но замешкался. – Я ухожу… только не нервничайте.
   Макс подался вперед и вытер кровь, оставшуюся на ноже, о бедро Линды. При этом он взглянул на нее и презрительно скривил тонкие губы.
   Линда вздрогнула, но не шевельнулась. Нож вселял в нее ужас.
   – Эдди, не оставляй меня, – заскулила Линда, но тот уже выходил из дома. За ним громко захлопнулась дверь.
   Макс поднялся, убрал нож и взял шелковый халат, перекинутый через кресло. Он бросил его Линде.
   – Надень это, шлюха, – приказал он.
   Совсем растерявшись, Линда дрожащими руками надела халат. Этот ужасный человек уж точно расскажет Фрэнку обо всем. Как тогда поступит Фрэнк? Вышвырнет ее отсюда? Неужели ей снова придется работать актрисой на выходах? Лишиться всей этой роскоши, свободы, машины и красивой одежды? Ей стало так плохо, что, надев халат, она тяжело опустилась на постель.
   Макс прислонился к стене. Он надвинул шляпу на лоб, закурил сигарету и взглянул на нее поверх пламени спички.
   – Значит, ты берешь у Фрэнка деньги и обманываешь его, – с презрением сказал он. – Я предостерегал его, но он падок на таких сук, как ты. Так вот, отныне все будет по-другому. Отныне ты сама будешь зарабатывать на себя.
   Линда вздрогнула.
   – Не говорите ему, – молила она, теснее запахивая халат. – Больше такого не случится. Обещаю. Фрэнк любит меня. К чему портить ему жизнь?
   Макс выдохнул через нос длинную струю табачного дыма.
   – Ты чертовски права – такого больше не случится, – подтвердил он. – И я не стану портить ему жизнь и промолчу. Я не вижу смысла расстраивать его правдой.
   Линда уставилась на Макса, пытаясь совладать со своими дрожавшими руками и ногами.
   – Я не верю вам, – сказала она. – Я вижу, что вы задумали недоброе. Вы не стали бы говорить так спокойно…
   – Заткнись! – Макс прервал ее. – На этот раз Фрэнк вернулся домой навсегда. И ты останешься с ним, будешь делать все, что он скажет, спать с ним, если он того захочет, водить его гулять, читать ему. Ты все время будешь рядом с ним, чтобы помогать ему. Ты станешь его глазами.
   Линда подумала, что Макс спятил.
   – Что вы хотите сказать… его глазами? У него ведь есть собственные глаза, разве не так?
   Макс выдавил улыбку. Он подошел к Линде, схватил ее за волосы и потянул ее голову назад. Она не пыталась высвободиться, а только смотрела на него. От страха у нее потемнело в глазах.
   – Если попытаешься выкинуть что-нибудь, я пришью тебя, – пригрозил Макс. – Я никогда не предупреждаю дважды. Если ты сбежишь или изменишь ему, я найду тебя, где бы ты ни скрывалась, и кислотой выжгу его имя на твоем лице. – Макс отпустил ее, поднял руку и наотмашь ударил по лицу. Линда рухнула на постель. – Не знаю, что Фрэнк нашел в такой гулящей твари, как ты, но он всегда был простофилей. Что ж, ты ему нужна, и он получит тебя: у него больше ничего не осталось.
   Когда Макс направился к выходу, Линда села и коснулась своего лица. Макс открыл дверь, вышел на лестничную площадку. Линда услышала, как он зовет:
   – Фрэнк, она ждет тебя.
   Линда продолжала сидеть на кровати, она застыла на месте, глядела на открытую дверь, с ужасом прислушивалась к медленным, шаркающим шагам на лестнице.
   Тут вошел Фрэнк, его невидящие глаза скрывали темные очки. Держа в руке трость, он направился к постели. Он еще не привык пользоваться тростью и размахивал ею, точно дирижерской палочкой.
   Слепыми глазами Фрэнк смотрел поверх головы Линды. На его бледном жирном лице отражались затаенные желания, жалость к себе, безудержная животная страсть.
   – Привет, Линда, душечка! – сказал он, пытаясь коснуться ее рукой. – Папочка вернулся домой.

   Следующие две недели превратились для Линды в кошмар. Она никогда не забудет их, пока будет жива. Линда без передышки выполняла бесконечные просьбы Фрэнка. Когда Фрэнк не занимался с ней грубой, отвратительной любовью, он требовал, чтобы ему читали, возили по городу на машине, немедленно выполняли его прихоти. Слепота лишь усугубила его буйный нрав, и он срывал злобу на ней. Теперь, когда он больше не видел красоту Линды, она быстро теряла свое влияние на него. Фрэнк не разрешал ей покупать одежду (раньше Линда почти каждый день пополняла свой и так огромный гардероб). «Носи то, что у тебя есть, – ворчал он. – Я все равно не вижу тебя в новой одежде. Какого черта она нужна?» Более того, Фрэнк не выпускал деньги из своих рук и стал жадным. Он урезал расходы, оставляя Линду без гроша.
   Фрэнк довел Линду до отчаяния, она боялась оставить его, понимая, что Макс способен выполнить свою угрозу. Линда не могла уединиться, не могла отойти ни на шаг, чтобы не услышать стук его трости и жалобный голос, спрашивавший, где она.
   Ей не терпелось снова увидеть Эдди, она изливала ему свои страдания в длинных и истеричных письмах.
   Эдди тоже страдал. Он понял, что без ума от Линды, только после того, как они расстались. Теперь, когда Эдди не осмеливался приближаться к вилле, у него стало часто меняться настроение, он плохо спал и все время думал о прелестях Линды. Страдало его незаконное дело, и, следовательно, доходы были уже не те.
   Однажды, недели две после неожиданного появления Макса в спальне Линды, Эдди сидел в аптеке, выжидая время, когда можно будет позвонить одной из своих пожилых клиенток. Вдруг он заметил, как вошла какая-то девушка и села на стуле недалеко от него.
   Клиентов не было, Эдди и эта девушка оказались здесь единственными. Скорее по привычке, чем из-за любопытства, Эдди оглядел девушку. Она была плохо, но аккуратно одета. Из-под безвкусной маленькой шляпки выбивалась копна черных как смоль волос. Девушка носила роговые очки и, несмотря на отсутствие макияжа, оказалась привлекательной. Однако Эдди видел столько красивых и пленительных женщин, что такой бедно одетый, неутонченный объект не заинтересовал его. Он все же заметил, что, несмотря на плохую одежду, у девушки была поразительно хорошенькая фигура. Ее длинные, стройные ноги на мгновение привлекли внимание Эдди, затем он снова принялся читать газету.
   Он услышал, как девушка заговорила с сатураторщиком [13 - Сатураторщик – продавец газированной воды, бутербродов и т. п.], маленьким лысым парнем по имени Эндрюс, с которым Эдди был на дружеской ноге.
   – Я ищу временную работу, – говорила девушка спокойным, приятным голосом. – Вы, случайно, не знаете, кому по вечерам может понадобиться собеседница или няня, присматривающая за детьми?
   Эндрюс, охотно помогавший другим, когда это было в его силах, вытер прилавок, наморщил лоб и задумался.
   – Ничего не приходит в голову, – наконец признался он. – У большинства жителей этого города нет детей, и они вряд ли нуждаются в собеседниках. Это веселый маленький городок, вы меня понимаете.
   – В любом городе есть дети.
   – Это не любой город.
   – У меня есть работа, – объяснила девушка, помешивая кофе, – но там не очень много платят, и я подумала, что неплохо бы подработать по вечерам.
   – Да, я понимаю, – ответил Эндрюс и почесал в затылке. – Ну, я таких людей не припоминаю, но, если что-нибудь узнаю, дам вам знать.
   – Правда? – спросила девушка, оживившись. – Я была бы вам очень благодарна. Меня зовут Мэри Прентис. Можно я вам запишу? Я живу на Ист-стрит.
   Эндрюс нашел карандаш и бумагу. Девушка стала быстро писать адрес.
   – Если бы нашелся слепой человек, которому нужен собеседник, – заговорила девушка, продолжая писать. – Я прошла подготовку по уходу за незрячими людьми…
   – Понимаю, но в Санто-Рио не так много слепых людей. Я не знаю ни одного, – ответил Эндрюс. – Но буду иметь вас в виду.
   Эдди проводил девушку взглядом, надвинул шляпу на красивый лоб и стал раздумывать над тем, что вдруг пришло ему на ум. С растущим волнением он решил, что эта мысль снизошла на него с небес.
   – Энди, дай мне имя и адрес этой барышни, – сказал Эдди, соскальзывая со стула. – Я знаю одного слепого парня, который истосковался по женскому обществу.

   В одиннадцать часов того же вечера Эдди встретился с Линдой, ждавшей его в заранее условленное время в четверти мили от виллы.
   Когда миновали первые страстные мгновения встречи, Эдди усадил ее рядом с собой на песке и, не отпуская, начал говорить:
   – А теперь выслушай меня, голубушка. Тот наркотик, который я прислал тебе, усыпит его не надолго, но времени как раз хватит, чтобы рассказать о том, что я задумал.
   – Я уже давно жду тебя, чтобы услышать это, – ответила Линда, сложив ладони. – Не будь я уверена, что ты что-то придумал, пожалуй, наложила бы на себя руки.
   Эдди издавал сочувственные возгласы, хотя не меньше Линды знал, что она не пойдет на столь решительный шаг.
   – Для нас обоих наступило ужасное время, – начал Эдди, – хотя то, что я скажу, не полное избавление, но так можно будет смягчить нашу участь. Я нашел девушку, которой нужна работа компаньонки. Ты должна убедить Фрэнка, что временные перемены могут пойти ему на пользу – я имею в виду перемену общества. Уговори его нанять эту девушку, чтобы она приходила два или три вечера в неделю почитать ему.
   Линда отвернулась, ее глаза предвещали бурю.
   – И это ты называешь хорошей мыслью? – спросила она. – Что это мне даст? Думаешь, он отпустит меня, даже если у него появится собеседница?
   Эдди улыбнулся ей.
   – Вот тут ты ошибаешься, голубушка, – ответил он. – Ты забываешь об одном – этот тип слеп. Он не видит твою красоту, и его интерес ослабеет, если только ты не будешь напоминать о себе, что ты, разумеется, не станешь делать. Рано или поздно ему захочется услышать другой голос, иметь рядом с собой другую девушку, как бы он ни был помешан на тебе в данный момент. Я говорил с той девушкой. У нее хороший голос, хотя она ничего собой не представляет. Однако важно то, что у нее роскошная фигура. (Не такая, как у тебя, дорогая, но довольно приятная.) Я намекнул, что ей, возможно, придется быть не только компаньонкой для этого типа, но за это ей хорошо заплатят. Она и глазом не моргнула. Могу спорить, что Фрэнку весьма скоро захочется остаться с ней наедине. Из того, что ты мне рассказывала о нем, напрашивается вывод, что ему покажется мало сидеть и слушать, как эта девушка читает ему каждый вечер. Фрэнку захочется приударить за ней, а ты будешь только мешать. Скоро он предложит тебе прогуляться, сходить в кино или что-то в этом роде. После долгих уговоров ты согласишься. – Эдди привлек Линду к себе. – А я буду ждать тебя прямо здесь всякий раз, когда тебе удастся уйти. Только не прерывай меня. Дай мне договорить. Потребуется время, но иного выхода нет. Нам не нужно, чтобы этот Макс лез не в свое дело. Он пугает меня. А я не из пугливых, – добавил Эдди, не желая, чтобы Линда считала его трусом. – Но когда орудуют ножом так, как он, мне становится страшно. Страх еще не прошел. Когда Фрэнк станет делать то, что мы задумали, можно будет найти ему любое количество девиц, которые не откажутся забавлять его. Это влетит в копеечку, но сейчас я зарабатываю вполне достаточно. Заполучить тебя хотя бы на день стоит любых денег. Через месяц, если поведешь себя правильно, не будешь подпускать его к себе, станешь рычать и огрызаться, он будет рад избавиться от тебя. Тогда мы с тобой сможем смыться из этого городка, не рассердив Макса. Ну, что скажешь?
   Линда задумалась. Она была достаточно глупа, но мысль о том, чтобы ввести в дом соперницу, ей пришлась не по душе. В ней проснулся инстинкт собаки на сене. Линда не могла примириться с мыслью о том, что другая женщина станет наслаждаться ее роскошной виллой. Но если она хотела избавиться от Фрэнка, это был единственный логический выход, если только не…
   – Чтобы он сдох, – процедила Линда сквозь зубы. – Хорошо, если кто-то навсегда избавил бы меня от него. Разве это не самый удобный выход? Он мог бы легко свалиться с лестницы или выпить что-то не то.
   – Можешь не занимать свою хорошенькую головку подобными мыслями, – твердо возразил Эдди. – Если бы не Макс, все это можно было бы устроить, но, если с Фрэнком что-то произойдет, Макс догадается, где ему следует искать виновника. Я не пойду на такой риск ради тебя или кого-нибудь еще.
   И Линда неохотно согласилась пойти на то, что задумал Эдди. К ее удивлению, все вышло именно так, как Эдди предсказывал.
   Линда тщательно готовилась целую неделю, затем намекнула Фрэнку, что ему, возможно, захочется, чтобы читал кто-то другой, и описала Мэри Прентис (которую еще не видела) столь яркими красками, что Фрэнк тут же проглотил наживку.
   Последнюю неделю Линда была раздражительна и вспыльчива, избегала шаловливых рук Фрэнка, рычала и обрывала его, следуя совету Эдди. Наконец Фрэнку надоел ее истеричный голос. Находящаяся рядом с Фрэнком целый день, Линда казалась ему уже не столь желанной. Мысль о том, что в доме появится другая женщина, понравилась ему.
   Мэри Прентис пришла следующим вечером, и Линда считала своим кровным делом встретить ее у ворот, чтобы иметь возможность поговорить с ней до того, как та познакомится с Фрэнком.
   Линда была приятно удивлена, когда увидела убого одетую женщину, ступавшую по узкой тропинке пляжа. Она тешила себя мыслью, что это не опасная соперница. Если бы только Фрэнк мог видеть ее, он сразу потерял бы к ней интерес. Линде стало смешно, что Фрэнк завелся, полагая, что его новая собеседница окажется столь же очаровательной, как она сама.
   «Этого жирного болвана хватил бы удар, если бы он увидел ее», – злобно подумала Линда.
   Мэри Прентис и в самом деле удалось придать себе очень неказистый вид, хотя было заметно, что ее большие зеленые глаза очень красивы. Однако неряшливая одежда, отсутствие макияжа и ужасная прическа, похоже, свели на нет эффект, произведенный ее глазами.
   Линда была немного озадачена, заметив, как Мэри Прентис побледнела, когда ее представили Фрэнку. На мгновение ей показалось, что с этой девушкой случится обморок, но та, похоже, взяла себя в руки, а Линда, все еще ни о чем не догадываясь, оставила обоих наедине.
   Когда девушка ушла, Линда тут же заметила в Фрэнке перемену. Он повеселел, стал менее раздражительным и не скрывал своей радости.
   Следующую неделю мисс Мэри Прентис приходила каждый вечер после ужина почитать Фрэнку.
   Линда все время находилась рядом. Она наблюдала за Фрэнком, заметила его растущее беспокойство, отсутствие интереса к книгам, которые мисс Мэри Прентис выбирала для чтения. Девушка вела себя столь беспристрастно, будто была медсестрой. Как только Фрэнк собирался дать волю рукам, Линда резко спрашивала, не нужно ли ему что-либо. Фрэнк сразу убирал руки, а его жирное похотливое лицо мрачнело от досады.
   Через неделю предсказание Эдди сбылось.
   – Я тут подумал, – отрывисто заговорил Фрэнк однажды, – что ты мало бываешь на воздухе. Не очень здорово, что ты сидишь здесь каждый вечер, когда есть человек, который может мне почитать. Сходи в кино сегодня вечером. Перемена обстановки пойдет тебе на пользу.
   В тот вечер, когда девушка, называвшая себя Мэри Прентис, как обычно пришла почитать Фрэнку, она застала его одного.
   – Разве мисс Ли сегодня нет дома? – тихо спросила она, пододвинула стул и выбрала книгу для чтения.
   – Нет, – улыбнулся Фрэнк. – Мне хотелось побыть с тобой некоторое время… наедине. Ты догадываешься почему, не так ли?
   – Пожалуй, – ответила Мэри Прентис и положила книгу на колени.
   – Иди сюда, – сказал Фрэнк, и вдруг кровь бросилась ему в лицо.
   Мэри Прентис стояла рядом со стулом, на котором сидел Фрэнк, и не сопротивлялась, когда его рука начала блуждать по ее телу. На лице девушки появилось напряженное презрение и ужас, но она продолжала стоять на месте, закрыв глаза и сжав губы. Ей казалось, будто по ее обнаженному телу ползает грязный, отвратительный паук с противными волосатыми лапами.
   Вдруг она отшатнулась и оказалась на недосягаемом для рук Фрэнка расстоянии.
   – Прошу вас, не надо, – резко сказала она. – Не здесь. У меня есть свои правила чести. Не в том же доме. Я подумала о мисс Ли.
   Фрэнк едва верил своим ушам.
   – Она тут при чем? – хрипло спросил он.
   – Это ее дом, – тихо ответила Мэри Прентис, следя за Фрэнком с отчаянным напряжением, будто стараясь прочитать, о чем тот думает. – Однако у меня…
   Девушка осеклась и тихо вздохнула.
   – Не говори глупостей, – сказал Фрэнк и встал со стула. – Это и мой дом тоже. Черт с ней. Что от Линды хорошего, кроме того, что она тратит мои деньги? Иди сюда. Я хочу тебя.
   – Нет, – твердо ответила Мэри Прентис, – но если вы поедете со мной, тогда совсем другое дело. Тогда меня не станут мучить угрызения совести, как в этом доме…
   – Ладно, – согласился Фрэнк и рассмеялся. – Я уже давно никуда не выхожу. Идем. Линда вернется только к полночи. Где ты живешь?
   – На Ист-стрит, – ответила девушка, и ее зеленые глаза загорелись. – У меня есть машина. Это близко.
   Фрэнк схватил Мэри Прентис и пытался найти ее лицо своими губами. Девушка на мгновение чуть не потеряла власть над собой, однако отшатнулась, вздрогнула и, не выдавая безумный страх, охвативший ее, сказала:
   – Не сейчас… скоро, но не сейчас.
   – Ладно, тогда поехали. – Фрэнк раздраженно торопил ее. Он не привык, чтобы женщины ставили ему условия. Он ухватился за руку девушки и позволил ей вывести себя из дома.
   Они прошли по узкой тропинке пляжа. Мэри Прентис усадила Фрэнка в закрытый черный «крайслер», припаркованный в тени так, чтобы его не заметили из виллы.
   – Разве тебе по карману такая машина, как эта? – с подозрением спросил Фрэнк, потрогав материал, которым было обтянуто сиденье, опробовав пружины и проверив пространство для ног.
   – Я взяла эту машину напрокат, – ответила Мэри Прентис тем же холодным, монотонным голосом, включила зажигание и быстро повела машину в сторону озаренного огнями города. Окно было чуть приоткрыто, и ветер трепал ей волосы.
   – Как жаль, что я не вижу! – вдруг прорычал Фрэнк. – Ты не знаешь, каково сидеть в машине, ничего не видя и не зная, куда направляешься. – Он задумался на мгновение. – Тогда ощущаешь полную беспомощность.
   – Правда? – спросила девушка, сжимая руль, пока не побелели костяшки ее пальцев.
   Фрэнк провел рукой по ее ноге.
   – Езжай быстрее, дорогая, – торопил он. – Ты увидишь, какой я хороший любовник. – Затем Фрэнк поинтересовался, понизив голос: – Ты опытная?
   Мэри Прентис вздрогнула и отодвинулась от него.
   – Сами увидите, – пообещала она. – Скоро все узнаете.
   Мэри Прентис быстро ехала по Океанскому бульвару, затем остановилась на главной улице под уличным фонарем. Мимо неслись машины, везя людей в театр, на тротуарах толпился народ.
   – Почему ты остановилась? – нетерпеливо спросил Фрэнк, прислушиваясь к гулу машин и разговорам пешеходов. – Мы уже приехали?
   – Да, наше путешествие подошло к концу, – подтвердила она.
   В ее голосе прозвучала резкая нота, от которой Фрэнк дернул головой и уставился на нее незрячими глазами.
   – В чем дело? – Фрэнк протянул руку и схватил ее за запястье. – Если ты собираешься увильнуть… никому не удастся шутить со мной… – Фрэнк осекся, когда его чувствительные пальцы нащупали неровный шрам на руке девушки. – Что это? – резко спросил он, и в его памяти что-то шевельнулось.
   – Шрам, – ответила она, пристально глядя на него. – Я порезалась.
   Память Фрэнка вернулась в прошлое. Тут он вспомнил, что видел такой шрам на руке Кэрол Блэндиш, и замер. Сильно развитое чувство опасности шептало ему, что пора спасаться, однако оно потонуло в страстном желании овладеть ею. К чему думать о Кэрол Блэндиш? Она далеко отсюда. Однако в душу Фрэнка закралась тревога и неожиданно холодным грузом навалилась на него. Он молчал какое-то время, затем стал говорить.
   – Однажды я знал девушку, у которой был такой шрам, – пробормотал он. Его лицо напряглось. – Она сошла с ума. Будь она проклята! Она ослепила меня своими когтями.
   – Я знаю, – тихо отозвалась Кэрол и выдернула свою руку, – а теперь я убью тебя.
   Тело Фрэнка охватил ледяной холод.
   – Кто ты? – спросил он дрожащим голосом и пытался нащупать ручку дверцы.
   – Ты знаешь, кто я, – ответила она. – Я долго ждала этого случая. Сначала ты, потом Макс. – Ее пальцы сжали руку Фрэнка стальной хваткой.
   Фрэнком овладел безумный страх. Если бы Фрэнк видел ее, убедился, что девушка не целится в него из пистолета, был уверен, что через секунду не получит пулю в лоб, тогда он действовал бы по-другому, именно так, как ожидала Кэрол. Однако удушающий мрак, давивший на Фрэнка, сознание того, что он оказался в машине, точно в ловушке, с опасной, мстительной женщиной, парализовали его. Фрэнк думал лишь о том, как сбежать от нее, скрыться в толпе, где она не сможет настигнуть его.
   Фрэнк вырвал руку, распахнул дверцу машины и, шатаясь, выбрался из нее. Как только его ноги коснулись земли, он бросился бежать.
   Кэрол захлопнула дверцу, ухватилась за руль, подалась вперед и следила за темной фигурой, которая, не разбирая дороги, мчалась навстречу надвигавшимся фарам автомобилей.
   – Смотри, Стив, – произнесла она, задыхаясь от рыданий. – Вот он. Я передаю его тебе.
   Фрэнк слышал вокруг себя крики и скрип тормозов. Он с трудом бежал, выбросив руки перед собой.
   Его укутывал столь густой мрак, что он почти чувствовал его. Фрэнк расслышал свой крик.
   Несшиеся навстречу машины отчаянно пытались объехать его. Они сворачивали в сторону, сталкивались. Женщины пронзительно визжали. Полицейский свистел.
   Из перекрестка вдруг выскочил кремово-алый автомобиль с открытым верхом и помчался по дороге. У Эдди, который был немного навеселе и вел машину, положив руку на плечо Линды, не осталось ни одного шанса, чтобы объехать Фрэнка. На долю секунды он заметил перед собой лицо Фрэнка. Яркий свет фар выхватил вспотевшую, перекошенную от ужаса физиономию. Эдди услышал крик Линды «Это Фрэнк!» и свернул в сторону, нажав на тормоза. Крыло машины задело Фрэнка, сбило его с ног и бросило под колеса встречного грузовика, ехавшего на большой скорости.
   В возникшей суматохе никто не обратил внимания на черный закрытый «крайслер», отъехавший от тротуара и тихо растворившийся в темноте.

   Макс шел за медсестрой вдоль выстланного резиновой дорожкой коридора больницы Уолтонвилла. Его лицо ничего не выражало, заостренный нос побелел.
   Сестра жестом пригласила его подождать, вошла в палату и закрыла за собой дверь.
   Макс прислонился к стене, засунул руки в карманы. Его лицо выражало скуку, ему хотелось закурить, но здесь курить было запрещено.
   Вскоре в дверях показалась сестра и поманила его рукой.
   – Только две минуты, – предостерегла она. – Его увечья очень серьезны.
   – Он умирает?
   – Да.
   – Тогда почему так и не сказать? Думаете, я заплачу? – раздраженно спросил Макс.
   Он вошел в палату и взглянул на Фрэнка. Жирное лицо пожелтело, губы посинели. Похоже, он еле дышал. Даже сейчас в сердце Макса не появилось ни малейшей жалости к своему старому напарнику.
   – Я пришел, – резко произнес Макс, желая поскорее уйти.
   Фрэнк хотел что-то сказать, и Максу пришлось наклониться, чтобы расслышать его запинающуюся речь. Делал он это неохотно, потому что изо рта Фрэнка дурно пахло.
   – Это была Кэрол Блэндиш, – выдохнул Фрэнк. – Она сказала, что я первый, потом будешь ты. Я узнал ее по шраму на руке.
   Макс выпрямился.
   – Ты всегда был падок на женщин, жирный болван, – злобно сказал он. – Ты сам напросился на это. – Затем добавил: – Ей не добраться до меня. Я не такой слабак, как ты.
   Вдруг дыхание Фрэнка перешло в скрежещущий хрип. Макс посмотрел на него и пожал плечами.
   – Пока, простофиля, – сказал он.
   Вошла сестра, быстро взглянула на Фрэнка, затем накрыла его лицо простыней.
   Макс разглядывал ее. Сестра была молода и привлекательна. Макс похлопал мертвого Фрэнка по плечу.
   – Вот за этой ты уж точно не успеешь приударить, – заключил он, надвинул шляпу на лоб и вышел.

Глава 7

   На лице Макса появилось удовлетворенное, почти веселое выражение, когда он спускался по широкой лестнице, ведущей к выходу. Вдруг он понял, что стал в два раза богаче, чем до того как вошел в больницу. Фрэнка сейчас и вспоминать не стоило.
   Никто из Салливанов не держал в банке крупных сумм. Оба понимали, что полиция может без труда выйти на их след по банковскому счету, поэтому они хранили деньги там, где их можно было легко достать. Деньги охранял отец Макса. Теперь, когда Фрэнк мертв, его доля автоматически перейдет к Максу. Об этом никто не знал, кроме отца Макса, но он не в счет. А это означало, что Макс сможет уйти на покой, бросить заказные убийства и завести магазин по продаже птиц, к чему он всегда стремился. Эта мысль ему нравилась.
   Макс остановился у черного «паккарда-клиппера», закурил и выбросил спичку в сточную канаву. На мгновение он задумался о Кэрол. Фрэнк говорил: «Сначала я, затем ты». Не оставалось никаких сомнений, что это она подстроила гибель Фрэнка. Макс поговорил с Линдой, услышал про загадочную Мэри Прентис и смекнул, что к чему. Под Мэри Прентис скрывалась Кэрол Блэндиш. Она во что бы то ни стало решила отомстить. Но Фрэнк всегда был падок на женщин. Любая женщина могла бы запросто сбить его с толку. С Максом все обстояло иначе. Женщины для него ничего не значили. Если Кэрол Блэндиш попытается сыграть с ним одну из своих шуток, она пожалеет об этом. Макс разделается с ней столь же беспощадно, как с любым, кто становился на его пути.
   Макс был столь уверен в своей способности постоять за себя, что выбросил Кэрол из головы. Ему казалось, что об этом больше и думать не стоит. Нет, со смертью Фрэнка все приключения подошли к концу. Братья Салливан тоже перестали существовать. Макс Геза собирался переквалифицироваться из наемного убийцы в торговца птицами. Интересно посмотреть, что из этого получится.
   Макс бросил недокуренную сигарету на улицу, надвинул мягкую шляпу на лоб и открыл дверцу машины. Тут он застыл и от недоумения хмуро сдвинул узкие брови.
   На переднем сиденье прямо под рулем лежала великолепная алая орхидея.
   Макс уставился на цветок с беспристрастным лицом, но в его глазах мелькнула тревога. Он взял орхидею, повертел ее в пальцах, рассматривая со всех сторон. Не мог же кто-то просто так бросить столь дорогой цветок в его машину. Или это сделали умышленно? «Неужели за этим что-то скрывается?» – спросил он себя. Его мозг всегда искал опасность. Макс оглядел улицу, не заметил ничего подозрительного и пожал плечами.
   Он бросил орхидею в сточную канаву, сел в машину, завел двигатель, но не включил передачу. Макс сидел, уставившись в ветровое стекло, и размышлял. Ему не нравились загадки; хотя этот случай нельзя было назвать таинственным, но все же какое-то странное ощущение оставалось. Когда-то они с Фрэнком вешали на дверной молоток намеченных жертв маленьких черных воронов из шерсти. Однажды или дважды это избавило их от лишних хлопот, так как тот, кто нашел шерстяных воронов, застрелился. Но это был дешевый театральный трюк, и Макс скоро перестал им пользоваться. Предупредительные сигналы казались ему неуместными. «А что, если алая орхидея и есть предупредительный сигнал?» – спросил он себя. Если так, то тому, кто бросил цветок в его машину, лучше поостеречься. Макс не понимал таких шуток. Он подергал свой тонкий, острый нос, вышел из машины и подобрал цветок. Немного помедлив, Макс засунул его в петлицу. Затем он включил передачу и уехал.

   На холме, откуда открывался великолепный вид на гавань и залив, стоял двухэтажный сосновый дом, окруженный дикой местностью, где росли пальмы и цвели кустарники. Это место было забытым, открытым всем ветрам, убогим и одиноким. На деревянных воротах висела дощечка, на которой было написано: «Козикот». Макс так и не потрудился снять эту дощечку, хотя каждый раз, когда приезжал сюда, ухмылялся.
   Это деревянное сооружение было его домом. Макс здесь бывал редко, однако приятно, когда есть место, где можно хранить немногие личные вещи и деньги. Здесь также жил Исми Геза, его стареющий отец. Исми проработал клоуном в цирке сорок из своих шестидесяти пяти лет. Он все еще напоминал клоуна, когда один неторопливо шагал к дому по садовой тропинке. Исми сгорбился, облысел и выглядел печальным. От постоянного наложения дешевого грима, неизбежного атрибута цирковой профессии, его кожа стала рябой и грубой, точно наждачная бумага. Исми немного приволакивал левую ногу. Нога стала отказывать после того, как у него случился удар, поставивший точку в его цирковой карьере. Своим круглым, мясистым, печальным лицом Исми не был похож на сына, да он и не хотел бы напоминать его.
   Он боялся Макса так же, как боялся его матери. Макс пошел в мать и внешностью и характером. Исми не любил жестокость. Он был простым, миролюбивым существом и чувствовал себя непринужденно, лишь оставаясь наедине с собой.
   Исми уже собрался войти в дом, как услышал гул подъезжавшей машины. Он остановился, глянул через плечо. В его глазах появилась тревога. Ни одна машина не проезжала по этой уединенной дороге вот уже более трех месяцев. Гул двигателя испугал его. Облако пыли скрывало приближавшуюся машину, отчего та казалась демоном, взбирающимся на холм.
   Черный «паккард-клиппер» остановился у ворот, из него вышел Макс. Он стоял засунув руки в карманы пальто, нахлобучив шляпу на лоб, с красной орхидеей в петлице. Его поза источала решимость и угрозу. Исми пристально смотрел на него. Подобные визиты, которые Макс наносил без предупреждения, вселяли в него страх. Исми не знал, чего от них ждать, как Макс будет обращаться с ним.
   Макс бросил взгляд на дощечку, висевшую на воротах, затем, пожав плечами, толкнул ворота и зашагал по садовой тропинке.
   Исми сразу заметил орхидею и уставился на нее, чувствуя, что вот-вот произойдет какая-то неприятность и тогда прервется его тихая, небогатая событиями жизнь. Макс никогда раньше не носил цветов в петлице. «Нет сомнений, – подумал старик, – что-то случилось, иначе с чего бы это мой сын стал носить цветок».
   Когда Макс подошел к ступеням, ведущим в дом, отец и сын уставились друг на друга.
   – Фрэнк мертв, – кратко сообщил Макс. – Его задавил грузовик.
   Хотя Исми на дух не выносил Фрэнка, он был потрясен. Он сам бывал на волосок от смерти и испытывал дурные предчувствия, когда ее упоминали.
   – Надеюсь, он не мучился, – нашелся он что сказать.
   – Грузовик раздавил ему грудную клетку, он хрипел целых два часа, – сказал Макс и понюхал орхидею. – Сам можешь сделать выводы.
   Тут старик смутно догадался, что могла означать смерть Фрэнка.
   – Значит, на этом все закончится? – с нетерпением спросил он. Старик знал, что Макс и Фрэнк и есть братья Салливан. Макс, когда он описывал отцу убийства, которые оба совершили, забавлялся, наблюдая, как старик вежливо слушал и едва скрывал ужас.
   – Да, – ответил Макс, – теперь его деньги стали моими. Мы договорились, что, если один из нас умрет, его деньги перейдут к другому. Я богат.
   Исми нервно потер лысину:
   – А что будет со мной?
   – Не знаю, – безразлично ответил Макс. – Мне было некогда думать о тебе. Твоими маленькими проблемами я займусь потом.
   Он поднялся по ступеням и встал напротив старика. Оба были одинакового роста, даже при том, что Исми сутулился.
   – Я займусь делом, – продолжил он. – Если найду для тебя какую-нибудь работу, сможешь заняться ею. Если нет, можешь оставаться здесь. Тебе хочется остаться здесь?
   – Мне здесь нравится, – закивал Исми, – но, если я могу быть тебе полезным, конечно…
   Макс прислонился к деревянной опоре веранды.
   – Ты дряхлеешь, – тихо проговорил он. – Твоя голова плохо соображает. Тебя не удивляет, почему Фрэнк попал под колеса грузовика?
   Исми задумался и сразу понял, что ему следовало выразить удивление. Он встревожился, поняв, что Макс сказал правду. Он дряхлел, его мозг плохо соображал.
   – Я не подумал об этом. – Исми украдкой взглянул на Макса. – Да, наверное, что-то случилось. Мне следовало догадаться об этом сразу, когда ты сообщил эту весть.
   Макс рассказал ему о Рое Ларсоне, как им пришлось убить Стива Ларсона, чтобы тот не заговорил, как Кэрол ослепила Фрэнка, как выследила его и подстроила его гибель в Санто-Рио.
   Исми молча стоял под жарким солнцем, опустив глаза, скрестив испещренные венами руки на груди, и слушал.
   Макс говорил кратко и тихо.
   – Перед самой смертью Фрэнк предупредил меня, что я стану следующей жертвой, – завершил он свой рассказ. – Она здесь, в городе. Что ты думаешь об этом?
   – Лучше бы ты мне ничего не рассказывал, – ответил Исми и вошел в дом.
   Макс скривил тонкие губы, пожал плечами и вернулся к машине. Он забрал два чемодана и вошел в дом, поднялся по лестнице, выстланной пыльными коврами, в свою комнату, ногой открыл дверь и поставил оба чемодана на пол.
   Это была большая, скудно обставленная комната с видом на далекую гавань. Комната казалась необжитой и холодной, что могло дурно подействовать на кого угодно, только не на Макса: подобные мелочи для него ничего не значили.
   Мгновение он постоял у двери и прислушивался, затем закрыл и запер ее. Подошел к большому старомодному гардеробу, открыл его и отодвинул какую-то панель в полу. Из хитроумно замаскированного тайника он вытащил два кожаных портфеля. С полчаса Макс занимался тем, что пересчитывал сложенные в стопки пяти– и десятидолларовые бумажки: в каждой стопке, перевязанной и снабженной этикеткой, было по сто долларов. Закончив считать, он снова убрал деньги в тайник и захлопнул гардероб. «Я богат», – сказал он про себя. Макс был волен делать, что ему нравилось, и, хотя его лицо ничего не выражало, глаза загорелись от сдержанного волнения.
   Спускаясь вниз, Макс услышал, что зазвонил телефон, остановился и прислушивался к голосу отца, снявшего трубку.
   Спустя мгновение Исми вышел в коридор и взглянул на Макса, стоявшего на лестнице.
   – Звонят насчет похорон Фрэнка, – сообщил он со странным выражением лица. – Наверно, тебе лучше поговорить с ними.
   – «С ними»? С кем? – раздраженно огрызнулся Макс.
   – Звонят из похоронного бюро. Спрашивают насчет цветов.
   – Какое мне дело? – ответил Макс и спустился с лестницы. – Скажи, чтобы похоронили его, как считают нужным. Я не хочу, чтобы меня беспокоили. Я дал им деньги. Чего еще им надо?
   – Ты хочешь, чтобы цветы положили на могилу? – произнес Исми, не глядя на сына.
   Макс задумался.
   – Какие цветы? – спросил он тихим голосом.
   – Орхидеи… алые орхидеи. Они считают, что эти цветы не очень подходят для похорон.
   Макс вытащил сигарету изо рта и на мгновение посмотрел на горящий конец. Макс знал, что отец хочет сказать еще что-то, и видел по его лицу, что он боится говорить.
   – Продолжай, – резко сказал Макс.
   – Они говорят, что в цветах была открытка, – пробормотал Исми и снова умолк.
   – И что написано на этой открытке? – спросил Макс.
   – «От Кэрол Блэндиш и Стива Ларсона», – ответил Исми.
   Макс выбросил сигарету в сад и двинулся к выходу. Его лицо стало задумчивым. Дойдя до двери, он обернулся.
   – Передай им, что меня это не интересует, – отрезал он, вышел из дома и спустился по ступеням к «паккарду». Со стороны скал близ пирса повеяло соленым воздухом.
   Он незаметно оглядел сад, посмотрел вниз на залив. В позе Макса чувствовалось кошачье спокойствие и настороженность, его глаза сверкали.
   Кругом царила тишина, однако он не мог отделаться от ощущения, что за ним следят. У Макса было неспокойно на душе, он разозлился не на шутку. Он вытащил орхидею из петлицы, медленно разорвал ее на мелкие кусочки и разбросал их по песчаной тропинке. Затем забрался в «паккард» и поехал в гараж, стоявший за домом.
//-- * * * --//
   – Завтра я уезжаю, – сообщил Макс, пока Исми после ужина убирал со стола. – Пожалуй, я поселюсь в Чикаго. Там один парень продает свое дело, и, если цена устроит, я куплю его. Последний раз, когда я приезжал туда, у него было сто видов разных птиц. А над магазином расположены неплохие жилые помещения. Если хочешь, можешь переехать туда и заняться домашним хозяйством.
   Исми сложил штабелями посуду на подносе.
   – Мне что-то не хочется снова жить в городе, – сказал он, немного подумав. – Ничего, если я останусь здесь?
   Макс зевнул и вытянул ноги перед камином.
   – Как тебе угодно, – ответил он, подумав, что сейчас, возможно, в самый раз отделаться от старика. Он дряхлеет и скоро станет обузой, а у Макса не было желания возиться с ним.
   – Тогда я, пожалуй, останусь здесь, – сказал Исми, взял поднос и уже собирался направиться к двери, как где-то в саду уныло завыла собака. Поднявшийся ветер унес ее вой в сторону залива.
   Макс через плечо оглянулся на дверь и тоже стал прислушиваться.
   – Что это она воет? – раздраженно спросил он.
   Исми покачал головой и унес поднос на кухню. Пока старик мыл посуду, он слышал непрерывный вой. Исми никогда прежде не слышал, чтобы собака так выла. Отложив посуду, он вышел в сад.
   Луна плыла высоко над соснами, ее желтое лицо время от времени скрывали легкие облака. Ветер шелестел листьями в кустарнике, в саду слышалось множество приглушенных звуков.
   Исми прошелся по тропинке до конуры. Услышав его приближение, собака перестала выть и заскулила.
   – В чем дело? – спросил Исми, наклонился и заглянул в темную конуру. Он едва разглядел собаку, которая сжалась на полу. Исми зажег спичку. Крохотное пламя выхватило собаку – шерсть на ее спине стояла дыбом, в глазах светился безумный страх.
   Исми вдруг стало неспокойно, он выпрямился и оглянулся через плечо на темное пространство. Ему показалось, будто он заметил какое-то движение близ дома. Исми стал наблюдать. Собака заскулила снова. На Исми надвигалась масса мрачных теней, и он с тревогой твердил себе, что ему все это лишь померещилось. Но он ждал, надеясь, что снова заметит какое-то движение. Несколько минут спустя Исми перестал ждать и вернулся в дом. Он почувствовал облегчение, когда закрыл дверь на задвижку.
   Макс все еще сидел развалясь у камина, когда старик вошел в гостиную. Макс ничего не сказал и даже не поднял голову. В комнате надолго воцарилась тишина. Только ветер со стоном носился вокруг дома и едва слышно скулила собака. Но Исми сидел, чувствуя напряжение, и прислушивался. Спустя какое-то время ему показалось, что над головой кто-то ходит. Исми быстро взглянул на Макса, но по лицу сына не было заметно, слышал ли он что-то, и старик не решился заговорить.
   Где-то в доме скрипнула половица, затем раздался шорох, похожий на царапанье. Если бы Исми внимательно не слушал, он бы не расслышал его.
   Исми быстро поднял голову и встретил взгляд Макса. Тот тоже прислушивался.
   – Ты слышал? – спросил Макс, ерзая на стуле.
   – Похоже на то, – неуверенно ответил Исми. – В ветреную погоду этот старый дом издает разные звуки.
   Макс поднял руку, и оба снова стали слушать.
   Время шло, но они ничего не услышали. Ветер стих, и наступила столь оглушительная тишина, что Макс слышал слабое сопение Исми.
   Макс раздраженно развел руками.
   – Черт подери, что со мной происходит? – сердито пробормотал он, наклонился, собираясь поднять кочергу и помешать дрова в камине, но Исми подал знак, останавливая его.
   На этот раз оба расслышали легкие шаги. Макс с каменным лицом засунул руку в карман пальто и вытащил пистолет.
   – Оставайся здесь, – прошептал он и тихо направился к двери. Он двигался словно тень. Прежде чем открыть дверь, Макс выключил освещение.
   В темном коридоре Макс остановился и стал слушать. Он ничего не расслышал и начал тихо подниматься по лестнице. Макс не верил, что кто-то мог пробраться в дом, однако осторожность не помешает. Дом был старый, ветер мог разыграть с ним шутку. Сухие гнилые доски могли скрипеть сами по себе, но он решил все проверить.
   Макс поднялся на верхнюю площадку лестницы, остановился и снова прислушивался, затем включил свет и быстро зашагал к своей комнате, распахнул дверь и вошел. Комната была пуста, и, похоже, все стояло на прежних местах. Приближаясь к гардеробу, он снова услышал вой собаки и подбежал к окну. Мгновение Макс ничего не видел, затем сквозь облака вынырнула луна и тусклым светом озарила сад. Ему показалось, что внизу мелькнула какая-то тень.
   Макс пристально смотрел, однако в это мгновение облака снова скрыли луну.
   Макс вернулся к гардеробу, и вдруг его охватил страх. Он открыл гардероб. Одного взгляда было достаточно – тайник был открыт и все его деньги исчезли.
   Макс уставился на открытый тайник, парализованный от неожиданного удара. Казалось, что его дыхание переходит в рев. Кровь ударила ему в голову. Макс почувствовал головокружение и приближение обморока.
   Макс медленно, как старик, приблизился к тайнику, стал шарить похолодевшими руками. Он нащупал что-то мягкое, поднял и, пока нес к свету, уже догадался, что это такое. Тут Макс издал неожиданный хриплый крик и, как дикое животное, охваченное болью, швырнул орхидею на пол, стал топтать ее ногами и бить себя кулаками по голове в безудержной ярости.
   Исми застал Макса, когда тот катался по полу в припадке, его лицо было расцарапано и кровоточило, на губах выступила белая пена.

   Гостиница «Палм-Бэй» отличалась от других огромной неоновой вывеской, которая была заметна практически из любой точки Санто-Рио. Из-за этой вывески посетители города, прибывавшие вечером, все время принимали «Палм-Бэй» за отель люкс или как минимум за гостиницу высокого класса.
   Днем эта беспорядочно раскинувшаяся четырехэтажная кирпичная гостиница представала в своем истинном облике – третьесортным, грязным и пользующимся дурной славой заведением. Однако ночью ее убожество скрывалось за сверкающей неоновой вывеской, манившей излишне доверчивых посетителей. Разумеется, клиенты не задерживались здесь дольше одного дня, но даже при таких постояльцах можно было удержать гостиницу на плаву, если их много и если с них брать непомерную плату.
   В «Палм-Бэй» жили также постоянные клиенты. Они представляли низшие слои общества Санто-Рио, но время от времени оплачивали свои счета. Благодаря этим клиентам и отработанным способам вымогательства денег у постояльцев, останавливавшихся на одну ночь, гостиница не бедствовала, несмотря на то что ей приходилось сталкиваться с конкуренцией самых эксклюзивных и роскошных отелей.
   Когда Эдди Риган, как и многие другие гости, впервые прибыл в Санто-Рио, он обманулся неоновой вывеской «Палм-Бэй» и снял комнату. Очень скоро Эдди обнаружил, что это третьесортный отель, однако в то время он сам был третьесортным, а потому и остался. К тому времени, когда Эдди преуспел, он так привык к «Палм-Бэй», что решил обосновать здесь свою постоянную штаб-квартиру, снял один из немногих номеров люкс и обставил его на выручку за первый шантаж. Этот номер превратили в оазис роскоши по сравнению с другими меблированными комнатами. Эдди тут же стали считать звездным постояльцем, и руководство относилось к нему должным образом.
   В этот вечер, спустя полчаса после того, как Макс обнаружил исчезновение своих сбережений, Эдди сидел в пыльном затхлом баре, прихлебывал шотландский виски и чувствовал себя одиноким.
   Все в гостинице знали, что он непосредственный виновник гибели Фрэнка. Все также знали, что Фрэнк обеспечил Линду роскошной жизнью и что Эдди тайком спит с ней. Персонал и постояльцы «Палм-Бэй» знали друг о друге почти все, а Эдди знал, что о нем им известно все.
   Им даже было известно, что в полиции гадают над тем, убрал ли Эдди Фрэнка умышленно или нет. Окружной прокурор чувствовал, что жюри присяжных вряд ли поверит версии, будто Эдди удалось прибыть на место в тот самый момент, когда Фрэнк, не разбирая дороги, бежал по улице. Но сам окружной прокурор был готов поверить, что все возможно, когда дело касается такого ловкого типа, как Эдди. Мотив был очевиден, однако улики неубедительны.
   Ни Линда, ни Эдди не рассказали окружному прокурору о Мэри Прентис. Оба понимали, что, если упомянуть эту таинственную молодую женщину, полиция тут же может несправедливо заподозрить, что они действовали в сговоре с ней. Когда Линду допрашивал окружной прокурор, та сообщила, что Фрэнк посоветовал ей пойти в кино. Она согласилась («Весьма неохотно», – заверяла она окружного прокурора со слезами на глазах) и оставила его одного.
   Направляясь к центру города, она встретила Эдди, и, вполне естественно, тот составил ей компанию. Нет, Линда понятия не имела, почему Фрэнк отправился в город. Она даже не могла сказать, как он туда добрался. Линда неплохо выдержала пристрастный допрос, а когда ей задавали неудобные вопросы относительно ее отношений с Эдди, она устраивала такую шумную истерику, что окружной прокурор был рад поскорее избавиться от нее.
   Смерть Фрэнка создала щекотливую проблему, и окружной прокурор все еще ломал голову над ней.
   Эдди решил, что Линде и ему самому будет разумнее держаться подальше друг от друга, пока к ним не угаснет интерес полиции. Обоим стало понятно, что они больше не смогут жить в Санто-Рио. Линда была занята тем, что укладывала свою одежду и отбирала лучшую мебель, чтобы можно было поскорей уехать, когда полиция сообщит, что они оправданы. Им придется нанять фургон и уехать с наступлением темноты.
   Эдди был потрясен, узнав, что Фрэнк не оставил Линде никаких денег. До самой смерти Фрэнка Эдди наслаждался прелестями Линды совершенно бесплатно. Теперь ему придется содержать не только себя, но также Линду. А расточительные пристрастия Линды уже вселяли в него ужас.
   Пока Эдди неторопливо хлебал двойной виски с содовой, он размышлял о том, что неплохо бы заработать больше денег, и в конце концов пришел к выводу, что, если не найдет способ, как этого добиться, жизнь для него станет трудной. Несмотря на то что Эдди сильно напрягал мозги, он так ничего не придумал. Вдруг он недовольно проворчал, подтолкнул пустой стакан к бармену и закурил сигарету.
   Наполняя стакан, бармен тихо сказал:
   – Взгляни на тот цветок, который только что вошел.
   Эдди обернулся, сидя на стуле, и окинул взглядом фойе главного входа. Он заметил девушку, направлявшуюся к дежурному администратору, и тихо присвистнул.
   Девушка была высока, стройна и прелестна, ее голову украшали потрясающие рыжие волосы, каких Эдди никогда не видел. Она была одета в черное с головы до ног. В черном длинном плаще, застегнутом на шее золотой цепочкой, она привлекала внимание и почему-то пугала. Девушка была без шляпы, единственным цветным пятном на ее одежде оказалась алая орхидея, прикрепленная к плащу.
   – Бад, постой-постой, – сказал Эдди. – Этим стоит заняться. – Он соскользнул со стула и тихо подошел к двери бара, откуда было видно фойе и стол дежурного администратора.
   Гэс, дежурный администратор, худой, с резкими чертами лица и бегающими глазами мужчина, подмигнул Эдди, пока девушка расписывалась в регистрационной книге. В ответ Эдди тоже подмигнул ему.
   Коридорный, возникший словно по мановению волшебной палочки, взял чемодан девушки и с явным удовольствием повел ее к старому лифту. Эдди заметил, что девушка несет два кожаных портфеля, и от безделья задался вопросом, что в них лежит.
   Эдди хорошо рассмотрел девушку, пока та направлялась к лифту. Она была бледна, шла апатично, и у Эдди вдруг возникло ощущение, будто он уже где-то встречал ее. Это озадачило его, ибо он не сомневался, что запомнил бы эти волосы, если бы раньше видел их. Несмотря на все, первое ощущение не исчезло.
   Когда девушка исчезла в лифте, Эдди подошел к столу дежурного администратора.
   – Гэс, кто эта шикарная рыжая девица? – спросил он.
   Обнажив грязные манжеты рубашки, Гэс пригладил свои редеющие волосы.
   – Она записалась под именем Кэрол Блэндиш, – ответил он, заглядывая в регистрационную книгу. – Девочка – пальчики оближешь, а? Все точно станут пялиться на нее. – Гэс покачал головой и вздохнул. – Эта большая неоновая вывеска – самая блестящая идея, какая нам пришла в голову. Могу спорить, она бы не зашла сюда, если бы не эта вывеска. Спорю, больше одного дня она здесь не пробудет.
   – Кэрол Блэндиш, – повторил Эдди, хмуря лоб. – Где же я раньше слышал это имя?
   – Откуда мне знать. Ты его уже слышал?
   Эдди уставился на Гэса, и его голубые глаза вдруг сделались круглыми.
   – О боже! – воскликнул он. – Это та дама, о которой писали газеты… та наследница. Она стоит не один миллион! Ты ведь читал о ней, а?
   – Я такие вещи не читаю, – ответил Гэс, качая головой. – Меня интересует только колонка спорта. Что ты имеешь в виду, говоря, что она наследница?
   – Это правда. Она наследница миллионного состояния. К тому же считают, что она сумасшедшая.
   – Это ничего не значит, – с презрением сказал Гэс. – Люди здесь ведут себя так, что, думаю, половину жителей города можно считать сумасшедшими, к тому же ни у кого из них нет миллионов. – Гэс задумался на мгновение и добавил: – У нее роскошная фигура, а? Только вообрази, какие услады она сулит.
   – Что она, черт подери, здесь делает? – спросил Эдди, приглаживая волосы. – На такой птице можно поживиться! Вот это я называю делом и удовольствием. – Он вдруг щелкнул пальцами. – Гэс, в каком она номере? Я займусь ею. Такой шанс подворачивается раз в жизни.
   – Она в 247-м номере, – услужливо сообщил Гэс. – Если тебе понадобится, у меня есть универсальный ключ.
   Эдди покачал головой.
   – Обойдемся без этого. Все должно быть сделано законно. Так, чтобы комар носа не подточил. Впервые в жизни мне подвернулась настоящая красавица. Я выжму из нее все!
   – Получишь удовольствие после тех старых серых кобыл, с которыми ты возишься, – сказал Гэс и вздохнул. – Приятель, я тебе завидую.
   – Да, – ухмыльнулся Эдди, поправляя галстук. – Провалиться мне на этом месте, если я сам себе не завидую.

   Коридорный опустил чемодан на постель, задернул желтые шторы, скрыв забрызганное дождем грязное окно, с виноватой ухмылкой раскрыл дверь ванной, надавил на постель, будто проверяя пружины, отошел в сторону и с надеждой в глазах протянул правую руку.
   Кэрол почти не замечала его. У нее болела голова, а тело молило об отдыхе. Она апатично подошла к единственному креслу, опустилась в него и бросила портфели у своих ног.
   Коридорный, практичный молодой человек семнадцати лет, с сомнением взглянул на нее. Он пришел к выводу, что девушка так хороша, что ее можно было бы съесть, но решил сделать о ней окончательное суждение после того, как увидит, сколь щедра она на чаевые.
   – Вам еще что-нибудь нужно? – спросил коридорный чуть резковато, поскольку девушка, похоже, забыла о нем. – Если хотите, ужин вам принесут сюда, растопят камин. Камин вам обойдется дорого, но, если хотите, я все устрою.
   Кэрол вздрогнула и взглянула на него так, будто была близорука. Он показался далеким черно-белым смутным изображением, однако его громкий голос резал ей слух.
   – Да, камин, – ответила она, кутаясь в плаще. – И ужин, пожалуйста.
   Коридорный все еще ждал с огорченным выражением лица.
   – Я пришлю официанта, – сказал он. – Или вас устроит ужин из порционных блюд? Он неплохой. Я сам его ем.
   – Да… все сойдет. А теперь, пожалуйста, оставьте меня. – Кэрол прижала руки к вискам.
   – Вам плохо? – с любопытством спросил коридорный. В девушке было что-то странное, и ему было страшновато оставаться наедине с ней. – Я могу вам чем-нибудь помочь?
   Кэрол быстро и раздраженно открыла сумочку и бросила ему долларовую бумажку.
   – Нет! – ответила она. – Оставьте меня одну!
   Коридорный поднял бумажку, взглянул на нее с испуганным выражением лица и вышел. Он обрадовался, когда закрыл за собой дверь.
   – Если вам угодно, – сказал он сам себе, – у этой девушки винтиков не хватает.
   Какое-то время Кэрол сидела неподвижно. Ей стало холодно, резкая, пронизывающая боль в голове пугала ее. Она собиралась покинуть Санто-Рио, после того как завладеет деньгами Макса. Однако, пока Кэрол отъезжала от дома на холме, у нее началась мучительная головная боль. Поскольку дальше ехать не было сил, она решила остановиться в «Палм-Бэй». Кэрол не знала, что это за отель, однако сверкающая неоновая вывеска привлекла ее внимание.
   В этот момент вошел дежурный-негр растопить камин, его появление прервало ход ее мыслей. Пока негр разводил огонь, Кэрол встала и пошла в ванную. В перегретой тусклой ванной комнате с дырявым душем и грязной ванной Кэрол почувствовала приближение обморока, и ей пришлось вцепиться в рейку с полотенцами, чтобы не упасть.
   Кэрол поняла, что умирает с голоду. Она ничего не ела с тех пор, как видела Макса, выходившего из больницы, и следовала за ним до самого дома. Кэрол села на край ванны, держась за голову. Тут она услышала, как вышел носильщик, сильно хлопнув дверью.
   Эдди торчал в коридоре, когда появился официант, толкавший тележку с ужином для Кэрол.
   Эдди поддерживал хорошие отношения с персоналом отеля, а этот официант, Бергстейн, стал его близким приятелем.
   – Это все для номера 247? – спросил он, достал пятидолларовую бумажку и держал ее в пальцах.
   Бергстейн взглянул на бумажку, просиял и ответил утвердительно.
   – Хорошо, приятель, – сказал Эдди, засовывая бумажку в карман Бергстейна. – Купи себе выпить. Я отвезу ужин. Рыжие красотки по моей части.
   – Мистер Риган, у вас, должно быть, их пруд пруди. – Бергстейн плотоядно улыбнулся.
   – Верно, но всегда найдется место для еще одной, – ответил Эдди и поправил свой безупречный смокинг. – Как думаешь, она примет меня за официанта?
   – Вы смотритесь как в кино, – вздохнул Бергстейн. – Как те ребята, которым не надо платить за стирку. – Он с тревогой посмотрел на Эдди и продолжил: – Мистер Риган, администрации это не понравится. Надеюсь, вы не сделаете ничего такого, за что мне придется отвечать?
   – Администрация ничего не узнает, если только ты не проболтаешься, – беспечно ответил Эдди, подкатил тележку к 247-му номеру, постучал, открыл дверь и вошел.
   Он немного испугался, когда увидел Кэрол, сжавшуюся у камина, обхватившую голову руками.
   Эдди подкатил тележку к столу.
   Откашлявшись, он сказал:
   – Ваш ужин, мадам. Хотите, я сервирую его у камина?
   – Пожалуйста, оставьте его там, – ответила Кэрол, не поворачиваясь к нему.
   – Можно я пододвину вам кресло? – Эдди вел себя уже не столь уверенно, как в коридоре.
   – Нет… оставьте меня одну и уходите, – резко сказала Кэрол.
   Тут Эдди заметил два портфеля, лежавшие на полу, и застыл, когда увидел выбитые на них золотые буквы. На одном портфеле он прочитал – «Фрэнк Курт», на другом – «Макс Теза». Он уставился на Кэрол полными испуга глазами. Пока Эдди так смотрел, она шевельнула рукой, и он заметил белый неровный шрам на запястье. Эдди судорожно вздрогнул, догадавшись, что перед ним Мэри Прентис.
   Это открытие так напугало Эдди, что он спешно покинул номер, прежде чем Кэрол успела поднять голову и узнать его. Оказавшись в коридоре, Эдди остановился и задумался. Его глаза светились. Эдди тяжело дышал. «Ну и дела, – подумал он. – Кэрол Блэндиш, миллионерша, выдает себя за Мэри Прентис. Она виновата в смерти Фрэнка и завладела имуществом Фрэнка и Макса. Если извлечь из этого выгоду, вполне можно бросить мое дело и заняться вязанием».
   Когда Кэрол, точно голодный волк, расправилась с ужином, ей стало легче и головная боль понемногу затихла. Сняв плащ, она пододвинула кресло к камину, села и с нескрываемым чувством победительницы стала перебирать в памяти последние дни. Она уже рассчиталась с Фрэнком и была близка к тому, чтобы разделаться с Максом. С того момента, как Макс вышел из больницы, она все время следовала за ним по пятам, а тот ничего не заподозрил. Кэрол даже поднялась следом за ним по лестнице старого деревянного дома и наблюдала за ним сквозь щель в дверях, пока он считал деньги, которые достал из гардероба. Она заметила в жестких глазах Макса большое удовольствие, которое ему доставляли деньги. Кэрол поняла, что если забрать их, то нанесет ему такой же удар, какой он нанес мисс Лолли, срезав той бороду.
   Кэрол решила дать Максу еще несколько дней отсрочки, чтобы он мог погоревать о своей утрате, а затем покончить с ним. Глаза Кэрол лихорадочно загорелись, пока она предвкушала этот миг, а ее длинные белые пальцы сжались, точно когти.
   Тут Кэрол вспомнила о портфелях, лежавших у ее ног. Она подняла один из них, открыла его и с ужасом в глазах посмотрела на аккуратно сложенные деньги. Ей казалось, что каждая бумажка отдает Салливанами, ей казалось, что слабое эхо металлических голосов просачивается сквозь кожаный портфель. Вздрогнув от отвращения, Кэрол отшвырнула от себя портфель. Его содержимое рассыпалось по убогому ковру.
   В это мгновение дверь отворилась и вошел Эдди, уже зная, как поступит в возникшей ситуации. Первые слова, которые Эдди собирался произнести, застряли у него в глотке, когда он заметил на полу стопки долларовых бумажек. Он увидел портфель и сразу понял, что эти деньги являются собственностью Фрэнка и Макса. Эдди также пришел к выводу, что в любом случае деньги Фрэнка сейчас принадлежат Линде, а также ему.
   Кэрол быстро обернулась в кресле, когда услышала, как закрылась дверь, увидела Эдди и узнала его. Она продолжала сидеть. Ее большие зеленые глаза смотрели настороженно.
   Эдди подтолкнул деньги ногой и взглянул на нее.
   – Узнаешь меня? – спросил он и улыбнулся.
   – Убирайся, – тихо приказала Кэрол.
   Эдди, обретший уверенность в себе, спокойно подошел к камину и прислонился к нему.
   – Полиция разыскивает одну даму, которая называет себя Мэри Прентис, – сказал Эдди, достал сигарету и закурил. – Она обвиняется в убийстве. У полиции достаточно улик, чтобы возбудить дело, если найдут ее.
   – Убирайся, – повторила Кэрол, сжав руки в кулаки.
   – Тебя не повесят. Дорогая, тебя упрячут за решетку на двадцать лет. – Эдди взглянул на тлевший конец сигареты, затем на Кэрол и продолжил:
   – Ты ведь знаешь, жизнь в тюрьме не в твоем вкусе. Ты провела срок в психиатрической лечебнице, но в тюрьме с тобой нянчиться не станут. Там нет ни обитых войлоком стен, ни успокаивающих средств, которые позволяют в беспамятстве коротать дни.
   – К чему ты рассказываешь мне все это? – спросила Кэрол и вдруг откинулась в кресле.
   – Послушай, детка, нам нечего скрывать. Не пытайся блефовать. По тому шраму я узнал, что ты Мэри Прентис. Ты та девушка, которая согласилась поработать компаньонкой Фрэнка. Ты брала мои деньги, чтобы развлекать его, ты подстроила его смерть. Не понимаю, зачем ты это сделала, но скоро я все разузнаю. Ты также Кэрол Блэндиш, миллионерша, недавно вышедшая из психиатрической лечебницы Гленвью. Мы с тобой договоримся. Для начала я заберу эти деньги, затем ты вручишь мне удостоверенный чек на полмиллиона долларов, иначе я передам тебя в руки полиции. Ну, что скажешь?
   – Ты мне не нравишься, – ответила Кэрол, и ее рот дернулся. – Тебе лучше уйти.
   – Не спеши, детка, – сказал Эдди и усмехнулся, сверкая своими большими белыми зубами. – Я не уйду, пока ты полностью не расплатишься со мной. Давай же, будь умницей. Я поймал тебя, и тебе уже не ускользнуть.
   Кэрол взглянула на него, ее глаза напоминали два кружочка, выжженные на белой бумаге.
   – Убирайся! – резко приказала она. – И оставь меня в покое.
   – Я дам тебе пару часов на раздумье, – ответил Эдди, немного испугавшись. – Но я заберу эти деньги, пока я здесь. Они не твои.
   Когда Эдди наклонился за деньгами, Кэрол схватила кочергу и хотела изо всех сил ударить его по голове.
   Эдди едва успел припасть к полу. Кочерга прошла мимо его головы, но задела плечо. Боль на мгновение оглушила его.
   Когда Кэрол вскочила, Эдди откатился в сторону и, ругаясь, выбросил ноги и ударил ее ниже колен. Кэрол упала на него. Эдди схватил ее за руки, перевернул на спину и прижал к полу.
   – Вот чертова кошка, – злобно произнес он. – Я отучу тебя от подобных выходок. – Отпустив одну руку Кэрол, он со всего размаху ударил ее по лицу.
   Отпустив ее руку, Эдди совершил ошибку, ибо реакция Кэрол была молниеносной. Эдди не заметил движения ее руки, но инстинктивно дернул головой назад, спасая свои глаза. Кэрол ногтями пропахала четыре глубоких борозды на его лице. Потекла кровь. Прежде чем Эдди успел прийти в себя от первого шока, Кэрол вскочила и стрелой бросилась к двери. Эдди ухватился за ее черное шелковое платье, резко рванул его, платье порвалось, и Кэрол выскользнула из его хватки.
   Она подбежала к двери, прислонилась к ней, держа руки за спиной. Когда Эдди медленно поднялся, он услышал, как ключ повернулся в замке.
   – Этим ты ничего не добьешься, – сказал он, тяжело дыша. Кровь с его лица капала на белую рубашку. – Отопри дверь, или я вздую тебя как следует.
   Кэрол вытащила ключ из замка, нагнулась и просунула его под дверь.
   – Теперь никто из нас не сможет уйти отсюда, – тихо произнесла она.
   – Ты мне заплатишь за это, – пригрозил Эдди. Ему не нравилось ни холодное, злое выражение ее лица, ни горевшие глаза. – Я в три раза сильнее тебя, я спущу с тебя шкуру, если ты что-нибудь выкинешь.
   Кэрол тихо рассмеялась металлическим голосом, отчего нервы Эдди напряглись до предела.
   – Ты боишься меня, – сказала Кэрол, приближаясь к нему.
   – Стой на месте, – резко скомандовал Эдди. Он вспомнил, что о ней писали газеты. Одержима мыслью об убийстве… дикая кошка… опасна.
   Однако Кэрол не остановилась, ее руки безвольно висели вдоль тела, глаза горели.
   – Значит, ты хочешь, чтобы меня упрятали в тюрьму, – с усмешкой сказала Кэрол. – Думаю, из этого ничего не выйдет. Мне не нравится, когда меня сажают под замок.
   Эдди пятился, пока не уперся в стену. Кэрол нанесла удар, когда он еще не был готов отразить его. Ее ногти на волосок прошли мимо его глаз и вспороли щеку. Обезумев от боли, Эдди схватил Кэрол, и какое-то время они боролись, точно звери. Только так Эдди мог уберечь свои глаза от ее ногтей. Всякий раз, когда Эдди хватал ее за руки, Кэрол ускользала и, хотя не добралась до его глаз, царапала и рвала его лицо, пока оно не превратилось в кровавую маску.
   Эдди ударил ее, но Кэрол вцепилась в него. Он схватил Кэрол за руки, завел их ей за спину, повернул ее и бросил на постель. Ее платье разорвалось в клочья. Он не мог удержать Кэрол, его руки соскальзывали с ее гладкого, скользкого молодого тела. Кэрол удалось повернуться к нему и укусить его за руки. Когда Эдди выпустил ее, она согнула колени и ногами отшвырнула его.
   Эдди прыгнул на Кэрол, прежде чем та успела слезть с кровати, и своим телом придавил к матрасу.
   – Я проучу тебя, дикая кошка! – вымолвил он, тяжело дыша, и хотел ударить ее кулаком. Однако руки Кэрол устремились к его глотке, и Эдди едва успел перехватить их. Оба лежали, не сводя глаз друг с друга, собирались с силами, чтобы возобновить схватку.
   Кэрол оказалась сильней, чем он предполагал. Эдди снова почувствовал, что ее холодные пальцы подбираются к его глазам.
   Его охватил панический страх. Эдди отпустил Кэрол, отпрыгнул в сторону и бросился к двери, но обернулся, услышав ее безумный негромкий крик. Кэрол неслась к нему, ее глаза горели, а бледное лицо дергалось. Эдди схватил стул и ударил ее по плечам так, что стул разлетелся на куски.
   Кэрол стала падать, и в это мгновение Эдди изо всех сил ударил ее по затылку. Спинка стула хрустнула. Эдди уставился на ее обмякшее тело, сжимая в руке кусок стула. По лицу Эдди струилась кровь, его охватил страх.
   «Я убил ее!» – подумал он и поледенел.
   Почти минуту он смотрел на Кэрол, лежавшую перед ним. Та была почти обнажена до пояса. Ее лицо побледнело, как воск. Черное платье свисало клочьями, один чулок сполз на лодыжку. По рукам и шее Кэрол текла кровь. От этого зрелища Эдди стало тошнить.
   «Если копы обнаружат ее здесь, – со страхом подумал он, – они распнут меня на кресте! Они не поверят, что я ударил ее, защищая себя».
   Тут он вспомнил Гэса. Тот должен выручить его из столь неприятного положения. Если кто-то и может спасти его, то это Гэс.
   Эдди неуверенно подошел к телефону и, услышав голос Гэса, выдавил:
   – Быстрей поднимайся сюда!
   Затем он плюхнулся на кровать и отвел глаза от неподвижного тела, распростертого на полу. Его охватил ужас.
   Через мгновение Эдди вывел из оцепенения скрип ключа в замке. Когда вошел Гэс, он с трудом встал на ноги.
   Гэс застыл на месте, у него перехватило дыхание.
   – Боже мой! – воскликнул он. Его глаза застыли.
   Затем он вошел в номер и закрыл дверь.
   – Она мертва?
   – Не знаю, – дрожащим голосом ответил Эдди. Он выглядел ужасно – кровь все еще струилась по его лицу, пропитывая воротник и пиджак. – Смотри, что она сделала со мной. Она сумасшедшая! Она набросилась на меня, точно хищный зверь. Если бы я не ударил ее…
   Но Гэс уже не слушал его. Его внимание приковали долларовые бумажки, разбросанные по полу. Он быстро пристально взглянул на Эдди, затем опустился рядом с Кэрол, пощупал ее пульс, приподнял голову, состроил гримасу, обнаружив кровь на своих пальцах. Гэс очень медленно опустил голову Кэрол на пол, вытер пальцы о разодранное платье, встал, проворчав что-то.
   – Она… – начал Эдди, тяжело сглотнул и ждал.
   – Ты размозжил ей череп, – резко сказал Гэс. – Зачем было бить с такой силой, ты, ненормальный ублюдок?
   – Она мертва? – выдавил Эдди. У него подкашивались ноги. Ему пришлось сесть на кровать.
   – Она долго не протянет, – угрюмо ответил Гэс. – Ты проломил ей череп.
   Эдди вздрогнул.
   – Гэс, она бы убила меня, – простонал Эдди. – Мне пришлось ударить ее. Клянусь, она бы убила меня… только посмотри, что она сделала со мной.
   Эдди указал на свое окровавленное лицо.
   – Расскажи это копам, – ответил Гэс. – Сочини более правдоподобную историю, иначе мигом отправишься в газовую камеру. Там будешь страдать от головокружения до тех пор, пока тебя не поджарят.
   – Не надо так!.. – воскликнул Эдди, вскакивая на ноги. – Говорю тебе…
   – Можешь не продолжать, – прервал его Гэс. – Помолчи. Я думаю не о тебе, а о гостинице. Копы закроют нас, если узнают об этом. Разве нельзя остановить это кровотечение? – раздраженно спросил он. – Ты загубишь ковер.
   Эдди вошел в ванную и вернулся, приложив к лицу полотенце.
   – Нам надо убрать ее отсюда, пока она не дала дуба, – с отчаянием в голосе сказал он. – Никто не знает, что она приехала в этот город. Ради бога, Гэс, убери ее отсюда и выбрось где-нибудь.
   – Я? – воскликнул Гэс. – Чтобы мне пришили соучастие? Не смеши меня. Я не так глуп.
   Эдди вцепился в его руку:
   – Гэс, ты сможешь устроить это. Ты не пожалеешь, если сделаешь то, о чем я тебя прошу. Взгляни на эти деньги. Тут больше двадцати тысяч.
   Гэс притворно вздрогнул и сделал вид, будто впервые видит разбросанные по полу деньги.
   – Вы с ней ограбили банк? – спросил он.
   – Они мои, – сказал Эдди. Он был на грани истерики. – Убери ее отсюда, и можешь забрать эти деньги.
   Гэс пригладил свои поредевшие волосы.
   – Да, думаю, это можно устроить, – задумчиво протянул он. – Ты отдаешь мне эти деньги, если я избавлюсь от нее?
   – Да… только убери ее скорее.
   – Я рискну, – сказал Гэс, соображая. Он наклонился и стал подбирать деньги, оттолкнул Кэрол ногой, чтобы добраться до нескольких купюр.
   – Сначала убери ее, – просил Эдди, заламывая руки.
   – Не волнуйся, – ответил Гэс. – Я спущу ее вниз на служебном лифте. В гараже стоит ее машина. Ею вполне можно воспользоваться. Я брошу ее близ больницы, если никого не встречу по дороге. Эдди, тебе лучше исчезнуть из города, – добавил Гэс, запихивая последние купюры в портфель. – Стоит копам увидеть твою физиономию, и они схватят тебя как подозреваемого.
   – Я ухожу, – выдохнул Эдди. – Спасибо, Гэс. Ты настоящий друг.
   – Не думай об этом, – ответил Гэс и закрыл портфель. – Я всегда был неравнодушен к таким ловким ребятам, как ты.
   Эдди нетвердой походкой направился к месту, где за перевернувшимся креслом лежал второй портфель. Когда он подобрал его, Гэс молча сделал три быстрых шага и оказался рядом с ним.
   – Минутку, приятель, – сказал он. – Это я тоже забираю.
   Эдди ощетинился.
   – Это мое, – возразил он, вцепившись в портфель. – Она украла его.
   – Как жаль, – с ухмылкой заметил Гэс. – Напомни, в каком месте мне плакать. Давай его сюда.
   – Он мой, – повторил Эдди слабым голосом. – Гэс, ты ведь не собираешься обобрать меня до нитки? У меня остались только эти деньги. Без денег я ведь не смогу уехать отсюда.
   – Ты разбил мое сердце, – ответил Гэс. – Давай его сюда, если не хочешь, чтобы я вызвал копов.
   Эдди швырнул портфель на пол.
   – Ты отвратительный гад! – закричал он. – Забирай и подавись этими деньгами.
   – И не подумаю. – Гэс подмигнул. – Пока, Эдди. Немедленно исчезни из города. Хотелось бы как можно дольше не видеть твою расцарапанную морду. Когда я вижу ее, мне становится грустно, – сказал Гэс и рассмеялся.
   Едва сдерживаясь, Эдди, шатаясь, почти выбежал из номера.

   Исми Геза ждал в приемной отделения Монтгомери в больнице Санто-Рио. Это была приятная комната – светлая, просторная и хорошо обставленная. Кресло, в котором Исми сидел, успокаивало его, и он, к своему удивлению, подумал, как здорово было бы завести такое кресло у себя в доме.
   Он думал о кресле, потому что боялся думать о Максе. Сына увезли на скорой помощи. Исми не разрешили поехать вместе с ним. Ему пришлось следовать за скорой помощью на «паккарде» Макса. Исми уже много лет не сидел за рулем, а эта поездка забрала все его силы.
   Исми догадался, что с Максом случился удар. Похоже, апоплексия мозга в их семье наследственное явление. Исми самого настиг удар, когда он стал свидетелем, как его старого друга покалечил лев. С Максом случилось то же самое, когда он обнаружил, что лишился денег. Причины были разные, однако исход мог быть один и тот же. Исми надеялся, что этого не произойдет. Он надеялся, что Макс поправится. Исми беспокоила малоподвижная нога. Для столь деятельного и нетерпеливого человека, как Макс, подобное стало бы еще большим испытанием.
   Дверь тихо открылась, и вошла главная медсестра. Она сразу понравилась Исми. У нее было серьезное, доброе лицо. Он подумал, что она разумная женщина, которой можно доверять.
   Исми так боялся услышать то, что сестра скажет, что стоило ей заговорить, как он оглох, и до его ошеломленного мозга дошло лишь несколько разрозненных предложений. Медсестра говорила что-то о кровоизлиянии от разрыва черепно-мозговой артерии… о признаках паралича левой стороны тела… о пассивных рефлексах.
   – Понятно, – сказал Исми, когда сестра умолкла. – Он сильно пострадал? Он умрет?
   Сестре тут же стало ясно, что Исми не понял, о чем она говорила. Она догадалась, что Исми пребывает в страхе. Сестра старалась объяснить все как можно проще.
   – Нет, он не умрет, – спокойно говорила она, – но его может разбить паралич. Он больше не сможет ходить. Пока нельзя сказать ничего определенного. Позднее все прояснится.
   – Ему это не понравится, – печально заметил Исми. – Он не из тех, кто способен терпеть. – Он вертел в руках свою потрепанную фетровую шляпу. – Вы ведь сделаете для него все возможное? Пусть вас не волнуют расходы. Я накопил…
   – Можете побыть с ним несколько минут, – сказала сестра, испытывая неожиданную жалость к Исми. – Не говорите ничего такого, что может встревожить его. Он должен соблюдать полный покой.
   Исми вошел в небольшую опрятную палату. Макс лежал на койке, его голова и плечи были чуть приподняты. Старик едва узнал своего сына. Левая сторона лица Макса потеряла прежние очертания, отчего выглядел он странно, пугающе. Уголок левой губы отвис, и Исми увидел застывший оскал его белых зубов.
   Глаза Макса горели, как два уголька. Они уставились на Исми, когда тот медленно подошел к больничной койке, – ужасные глаза, полные ненависти, гнева и злобы.
   У окна стояла сестра Хеннеки, высокая смуглая девушка с забавным плоским и невыразительным лицом. Сестра подняла голову и с неожиданным интересом взглянула на Исми, когда тот вошел в палату, но не сдвинулась с места и ничего не сказала.
   – Сын, они сделают для тебя все, что смогут, – сказал Исми, как-то беспомощно коснувшись холодного белого перильца койки. – Ты скоро поправишься. Я буду навещать тебя каждый день.
   Макс лишь задумчиво смотрел на него, он не мог говорить, но его глаза горели ненавистью.
   – Сейчас я долго не задержусь, – продолжил Исми, испытывая тревогу и страх. – Уже поздно, но я приду завтра.
   Губы Макса шевельнулись, он пытался что-то сказать, но с его губ не слетело ни звука. Похоже, его тусклые глаза что-то говорили ему.
   – Ты не должен разговаривать, – предупредил Исми. – Мне сказали, что тебе следует соблюдать полный покой. – К своему удивлению, Исми почувствовал, что слеза катится по его мясистой щеке. Он вспомнил Макса маленьким мальчиком. Тогда Исми возлагал на сына большие надежды.
   Губы Макса снова шевельнулись. Они беззвучно говорили «Убирайся отсюда!». Но Исми не догадался, что именно Макс пытался сказать.
   Сестра Хеннеки, наблюдавшая за ними, прочитала движение губ Макса и дала Исми знак, что пора уходить.
   – Я еще приду, – пообещал Исми и пальцем смахнул слезу. – Ни о чем не беспокойся. – Он помедлил и добавил: – Пусть деньги тебя не беспокоят. Денег хватит. Я сберег…
   Сестра Хеннеки взяла его за руку и повела к двери.
   – Сестра, пожалуйста, позаботьтесь о нем, – просил Исми. – Это мой сын.
   Сестра кивнула и отвела взгляд, чтобы Исми не заметил, что она нахмурилась от отвращения. Она почувствовала, что с Максом связано что-то ужасное. Сестра почему-то невзлюбила его. Она испытывала гадливое ощущение, когда касалась его.
   Исми медленно шел вдоль коридора, по обе стороны которого были двери. На каждой двери висела табличка с именем пациента. Исми остановился, чтобы прочитать, что написано на одной из них. Затем он вернулся назад, желая убедиться, что на двери палаты Макса тоже висит табличка. Исми хотел, чтобы сыну доставалось все самое лучшее. Да, на табличке значилось имя его сына. «Как расторопно здесь работают, – подумал он. – Мой мальчик в больнице всего несколько часов, а его имя уже значится на двери».
   Исми услышал шаги и, оглянувшись, заметил высокого молодого человека и хорошенькую девушку, которые шли вдоль коридора. Они остановились у противоположной двери, тихо постучали и вошли.
   Исми понравились эти молодые люди, он следил за ними, пока те не вошли в палату и не закрыли дверь за собой. Снедаемый любопытством, он подошел к двери и посмотрел на табличку. Прочитав имя, Исми вздрогнул и отшатнулся, будто наступил на змею.
//-- * * * --//
   Веда и Магарт смотрели на Кэрол, лежавшую на больничной койке без сознания. Лицо девушки побледнело. Лечащий врач, доктор Кантор, проверял ее пульс.
   – Думаю, я сделал правильно, пригласив вас, – обратился он к Магарту. – Разумеется, я читал о мисс Блэндиш. Узнав, кто она, я вспомнил, что вы назначены управляющим ее делами, и подумал, что вам следует немедленно позвонить.
   Магарт кивнул.
   – Она в тяжелом состоянии?
   – Я бы сказал, что это безнадежный случай, – ответил Кантор, – но по счастливой случайности у нас сейчас находится доктор Крэплиен, самый знаменитый в нашей стране нейрохирург. Он решил прооперировать ее. Доктор Крэплиен полагает, что сумеет ее спасти.
   Веда вцепилась в руку Магарта.
   – Доктор Крэплиен думает, что ее мозг серьезно не пострадал, – продолжил доктор Кантор. – Перелом весьма опасный, конечно, но мы считаем, что мозг не пострадал. Повысилось внутричерепное давление, вероятно из-за травмы, которую она получила в результате аварии грузовика. Если операция пройдет успешно, ее память восстановится до того момента, когда она получила эту травму. – Доктор Кантор многозначительно посмотрел на Магарта. – Это означает, что она не будет помнить ничего о том, что случилось после аварии грузовика.
   На лице Магарта появился испуг.
   – Вы хотите сказать, что она и меня не вспомнит? – спросил он. – К этому будет трудно привыкнуть.
   – Она не будет помнить ничего, что было после аварии грузовика, – ни людей, ни события, – ответил доктор Кантор. – Этот случай очень заинтересовал доктора Крэплиена. Он говорил с доктором Треверсом из психиатрической лечебницы в Гленвью и подробно обсудил с ним историю болезни мисс Блэндиш. Он считает, что причину ее состояния можно объяснить исключительно внутричерепным давлением. В таком случае он сможет избавить ее от приступов сумасшествия.
   – Надеюсь, что ему это удастся. Она столько пережила, – сказала Веда, наклонилась и поцеловала Кэрол в застывшую бледную щеку. – Но возможно ли это?
   Кантор пожал плечами. Стало вполне очевидно, что он настроен скептически.
   – Операция начнется примерно через полчаса, – сообщил он. – Наверно, вы вернетесь после встречи с полицией? Тогда я смогу вам рассказать, как прошла операция.

   Иногда в Санто-Рио появлялись странные гости. Старик Джо, продававший газеты у входа в железнодорожный вокзал, видел их всех. Старик Джо знал все о тех, кто приезжал в Санто-Рио. Он помнил старую даму с тремя персидскими кошками, степенно шествовавшими за ней, миловидную актрису, которая приехала, уже изрядно надравшись, и ударила носильщика по голове бутылкой из-под джина. Он помнил богачей и проходимцев, простаков и злодеев, но обязательно расскажет вам, что самым необычным гостем оказалась мисс Лолли Медоус.
   Мисс Лолли прибыла в Санто-Рио на том же поезде, который доставил Веду и Магарта в этот городок, расположенный на побережье Тихого океана. Чтобы совершить подобное путешествие, от мисс Лолли потребовалась немалая храбрость.
   Мисс Лолли мучила совесть с тех самых пор, как к ней приехала Кэрол и она показала той фотографию Линды Ли. Она чувствовала, что поступила нехорошо, позволив такой юной девушке, как Кэрол, в одиночку гоняться за столь опасными хищными зверями, как Салливаны. Кэрол хотела отомстить им, но мисс Лолли желала того же. Почему же мисс Лолли отпустила ее одну? Почему она хотя бы не вызвалась поехать вместе с ней?
   Проведя два или три дня в подобных раздумьях, мисс Лолли решила отправиться в Санто-Рио и постараться разыскать Кэрол. Это решение было принято не без опасений и страхов, ведь прошло уже много лет с тех пор, как мисс Лолли ездила на поезде, встречалась с незнакомой публикой и испытывала на себе взгляды людей, движимых нездоровым любопытством.
   Старик Джо скажет вам, что он заметил мисс Лолли, как только она вышла из станции в своем убогом черном платье, которое носила уже лет двадцать. На голове у нее была огромная черная шляпа, украшенная искусственной вишней и виноградом. Конечно, эту картину завершала состриженная борода, увидев которую Старик Джо чуть не потерял голову от страха.
   Мисс Лолли встала недалеко от Старика Джо, уставилась на оживленное движение транспорта, большие толпы людей, томных и скудно одетых молодых женщин в пляжных костюмах и пришла в ужас.
   У Старика Джо была добрая душа, и, хотя его смущало то, что его видят разговаривающим с таким странным пугалом, он спросил мисс Лолли, может ли помочь ей чем-нибудь. Мисс Лолли заметила по лицу Джо, что тот желает ей добра, и сообщила, что приехала разыскать Кэрол Блэндиш.
   На мгновение Старик Джо смотрел на мисс Лолли с сомнением. Он решил, что та не в своем уме, но неопасна, и, не говоря ни слова, протянул ей дневную газету, указал на заметку, в которой сообщалось, что знаменитую наследницу обнаружили в ее машине без сознания недалеко от больницы Санто-Рио и что ее немедленно собираются оперировать.
   Мисс Лолли едва хватило времени, чтобы уловить смысл заметки, как, подняв голову, она заметила Исми Гезу, шедшего прихрамывая по другой стороне улицы.
   Мисс Лолли тут же узнала его, хотя не видела больше пятнадцати лет. Она сразу поняла, что там, где Исми, скорее всего следует искать и Макса. Поблагодарив Старика Джо за доброту, она поспешила за Исми, легко догнала того и коснулась его руки.
   Исми смотрел на нее несколько секунд, затем пожал ей руку. Встреча между бородатой женщиной и клоуном цирка чуть не остановила движение и собрала большую толпу. Почувствовав, какой переполох они вызвали, Исми тут же остановил такси, затолкал мисс Лолли в машину и уселся рядом с ней.
   Из толпы послышались одобрительные возгласы, когда такси тронулось с места.

   Макс лежал на койке, его жестокий, извращенный мозг испытывал адские муки и бессильный гнев. «Надо же было такому случиться именно со мной, – думал он. – Меня свалил удар, я беспомощен, парализован на всю жизнь. И во всем виновата Кэрол Блэндиш! Это она убила Фрэнка! Это она забрала наши деньги! Это она сделала из меня беспомощного калеку!» – гневно твердил он про себя, понимая, что сейчас не сможет ничего с ней поделать. Кэрол стала для него недосягаемой.
   Последние восемь часов Макс лежал неподвижно, закрыв глаза, думая о Кэрол. Он чувствовал присутствие медсестры, когда та ходила по палате, но упорно не открывал глаза и не подавал признаков жизни. Максу хотелось остаться одному, наедине со своими мыслями, придумать мщение, которое удовлетворило бы его, но любая ужасная, нечеловеческая кара, которую он изобретал для Кэрол, не устраивала его.
   Макс услышал, что отворилась дверь, и, чуть приоткрыв глаза, заметил, как вошла еще одна медсестра. Он тут же догадался, что это ночная сиделка.
   Макс услышал, как сестра Хеннеки сказала:
   – Слава богу, ты пришла. Меня бросает в дрожь от этого отвратительного типа.
   – Он спит? – спросила пришедшая сестра и захихикала.
   – Да, – ответила сестра Хеннеки. – Он спит уже много часов. Это единственная хорошая черта в нем. Стоит мне только взглянуть на него, как я цепенею от ужаса.
   Макс скорее почувствовал, нежели видел, как вторая сестра приблизилась к нему. Его жесткое, искаженное лицо ничего не выражало, но он внимательно слушал.
   – Меня он не испугает, – решительно заявила вторая сестра. – Хотя он далеко не красавец.
   – Подожди, когда увидишь его глаза, – заметила сестра Хеннеки. – Тогда ты подумаешь иначе. Не удивлюсь, если он кого-то убил. Никогда не встречала таких полных ненависти и злобы глаз. Тебе надо было видеть, как он смотрел на своего бедного старого отца.
   – От твоих слов я вот-вот разрыдаюсь, – ответила сестра по имени Бредфорд и рассмеялась. – Лучше расскажи мне о больной из другой палаты. Правду говорят? Это действительно Кэрол Блэндиш?
   Только приложив огромные усилия, Макс не выдал, что слушает их разговор. Под одеялом его правая рука сжалась в кулак.
   – Да. Та самая наследница. Смотреть на нее одно удовольствие. Никогда не видела столь чудесных волос, – говорила сестра Хеннеки. – История болезни Блэндиш находится в ее палате. Лучше взгляни на нее. Доктор Кантор останется здесь на всю ночь. Операция закончилась удачно. Говорят, доктор Крэплиен просто великолепен. Это значит, что она снова станет нормальным человеком. Жаль, что я не присутствовала на операции, но мне пришлось следить вот за этой тварью. – И она указала рукой в сторону неподвижного, безмолвного Макса.
   – Пойду взглянуть на нее, – сказала сестра Бредфорд. – Ты можешь идти, только утром не опаздывай.
   Обе сестры вышли из палаты. Макс открыл глаза. Он насторожился, расслышал гул голосов за дверью, услышал, как открылась какая-то дверь и сестра Бредфорд сказала: «Как она прелестна!»
   «Значит, Кэрол Блэндиш лежит в палате напротив, в нескольких ярдах от меня, – подумал Макс, и в его голове вспыхнула маленькая красная искорка, предвещавшая чью-то смерть. – Если только я мог бы передвигаться! Если мне только удалось бы добраться до нее! – Макс ухмыльнулся, обнажив зубы. – Однако эта сестра… сначала придется избавиться от нее».
   О чем это он думал? Макс уже строил планы, как будто мог осуществить их. Возможно, ему удастся добиться своего. Макс хотел приподняться на правой руке, однако левая сторона тела была мертва, холодна и слишком тяжела. Макс изо всех сил пытался подняться еще раз. Ему удалось перевернуться на левый бок. Теперь он уже мог видеть пол. Если свалиться с койки, то удастся доползти до двери. Макс снова перевернулся, когда открылась дверь и вошла сестра Бредфорд.
   Она была молода, с золотистыми волосами и большими, немного глупыми глазами.
   – О! Вы уже проснулись, – весело заговорила она. – Я ночная сиделка. Я буду заботиться о том, чтобы вам было удобно.
   Макс закрыл глаза, опасаясь, что та может прочитать в них намерение совершить убийство.
   – Давайте я поправлю постель, – тараторила сестра.
   «Я сделаю это», – приказал себе Макс. Когда эта сестра перестанет путаться под ногами, он доберется до Кэрол Блэндиш даже ценой собственной жизни. Но сначала сестра…
   Когда сестра начала перестилать одеяла и простыню, Макс поднял правую руку и поманил ее к себе.
   – Вам что-нибудь нужно? – спросила сестра, глядя на него настороженно.
   Макс снова поманил ее, хотел заговорить, сестра наклонилась, приблизив лицо к нему, чтобы расслышать, что он бормочет.
   Издав рык, Макс правой рукой схватил сестру за глотку, наклонил ее, высвободил правую ногу из-под одеяла, опустил ее на вырывавшуюся сестру и придавил ту к постели. Сестра оказалась сильней, чем он думал, и удержать ее оказалось нелегко. Она вырывалась двумя руками.
   Макс не выпускал ее, тихо ругался, чувствуя, что его пальцы соскальзывают с ее гладкой шеи. Она царапалась и пыталась отбросить его руку. Макс крепче сдавил ей шею.
   «Она вырвется, – с отчаянием подумал он. – Она начнет кричать!» Полные ужаса глаза сестры уставились на него. Во время борьбы чепчик слетел с ее головы, золотистые волосы разметались по плечам. Максу придется немедленно что-то предпринять. Она уже почти вырвалась. Макс отпустил горло сестры, отвел руку и кулаком ударил по ее лицу, будто забивая гвоздь в дерево.
   Оглушенная, сестра оказывала лишь слабое сопротивление. Его пальцы снова сомкнулись вокруг шеи сестры. Максу показалось, что его плечи отяжелели. Пот катился по его перекошенному лицу. Лицо сестры посинело, невидящие глаза выкатились из орбит. Макс собрал последние силы. Стройное тело сестры все еще извивалось. Одна рука начала машинально и бессильно биться на постели.
   Макс закрыл глаза и напрягся. Рука сестры вдруг перестала биться, ладонь разжалась и сжалась, еще раз сжалась и разжалась. Затем рука безжизненно повисла. Раздался приглушенный хруст, за которым последовал более резкий, и Макс столкнул медсестру с постели на пол.
   Макс лежал тихо. Он дышал отрывисто, содрогаясь. Борьба с сестрой отняла у него почти все силы.
   Он с тревогой и гневом осознал, как ослабел. Однако красная искра, предвещавшая смерть, сверкала в его мозгу и требовала действий. Нельзя было терять время. Кто-то мог войти. Никогда не знаешь, кто войдет, если ты заточен в больнице. Если ему предстоит покончить с Кэрол, то надо действовать немедленно. Однако Макс не шевельнулся, хотя медлить было нельзя. Он чувствовал, будто задыхается. Кровь стучала в голове, его стало тошнить, все поплыло перед глазами.
   Поэтому Макс ждал, сжав правую руку в кулак, впился ногтями во вспотевшую ладонь, пока не стало легче дышать. Ощутив новый прилив сил в своем искалеченном теле, Макс услышал, как кто-то идет по коридору, и его сердце стало скакать, как потревоженный маятник. Однако шаги прошли мимо и затихли.
   Макс подумал, что взвалил на себя почти непосильную задачу. Ему придется ползти по коридору, где любой, кто будет проходить, тут же заметит его и поднимет тревогу. Если бы только у него было оружие! Никто не остановил бы его, если бы в его руках оказалась пушка!
   Однако Макс не собирался отказываться от своего намерения. В любом случае отступать уже было поздно. Он выполнит задуманное.
   Макс сбросил одеяло, медленно подполз к краю постели. Посмотрев вниз, он увидел лицо мертвой медсестры и скривил губы в гримасе. Уродина! Крапчатое посиневшее лицо выглядело ужасно на фоне золотистых волос.
   Макс медленно свесился с койки и достал пол правой рукой, затем стал сползать с матраса. Он рукой отмерял, насколько ему удавалось продвинуться вперед. Но когда за Максом потянулась отнявшаяся нога, он никак не смог удержать ее. Вдруг Макс почувствовал, что падает, и с глухим стуком грохнулся на пол. У него перехватило дыхание, тело пронзила боль, точно добела раскаленная волна, погрузившая его во мрак.
   Макс не знал, как долго он пролежал на полу, но сознание постепенно возвращалось к нему. Он обнаружил, что его голова покоится на волосах медсестры, а правая рука – на ее теле. Макс откатился от нее и пополз к двери по гладкому, блестящему полу.
   К своему удивлению, Макс обнаружил, что быстро продвигается вперед, несмотря на то что ему приходилось подтягивать онемевшую левую руку и левую ногу. Макс дополз до двери, приподнялся, повернул ручку и чуть потянул дверь на себя, затем замер, стараясь отдохнуть. Сейчас Максу стало плохо. Кровь, стучавшая в голове, грозила разорвать какой-нибудь сосуд. Пока он дышал, из его глотки вырывался громкий звук, напоминавший храп. Макс снова стал ждать, понимая, что кто-то точно услышит его, если он выползет в коридор.
   Пока Макс ждал, его мозг постепенно воспламенялся злобным гневом при мысли о том, что он находится так близко от Кэрол и очень скоро наложит на нее руки.
   Собравшись ползти дальше, Макс расслышал, как кто-то приближается, быстро прикрыл дверь и ждал, стараясь задержать дыхание, опасаясь, что его могут обнаружить.
   Макс расслышал в коридоре какой-то шум, осторожно приоткрыл дверь и посмотрел в щель.
   Напротив него стояла какая-то сестра. Она вытаскивала из стенного шкафа простыни. Это была высокая, миловидная девушка. Она что-то тихо напевала. Макс почему-то стал разглядывать множество спустившихся петель на ее чулке. Это было единственное, что в сестре привлекло его внимание. Держа в руках стопку простыней, она ногой закрыла дверь шкафа и быстро ушла вдоль коридора.
   Макс почувствовал, что по его лицу струится пот. Казалось, будто его лицо стало губкой, пропитанной водой. Он чувствовал пот на своих волосах. Макс взглянул на противоположную дверь, стараясь прочитать имя на табличке, но буквы были слишком маленькими. Дальше по коридору находилось еще две двери, и Макс неожиданно занервничал, не зная, в какой палате лежит Кэрол.
   У него не оставалось времени ползать туда и сюда по коридору, ибо он передвигался слишком медленно. Придется заползти в палату напротив и лишь надеяться застать ее там. Он приложил ухо к полу и слушал. Казалось, что в этот момент в огромном здании все замерло. До него дошло жужжание скоростных лифтов, но больше он ничего не расслышал.
   Глубоко вздохнув, Макс толкнул дверь и выполз в коридор.

   – Если бы ты видела его сейчас, – говорил Исми, – ты не стала бы так тревожиться. Знаю, он все время поступал скверно, но только не сейчас. – Исми умолк и грустно покачал головой.
   Мисс Лолли, с неподвижным лицом, продолжала ходить взад и вперед, сложив руки.
   Оба беседовали в убогом гостиничном номере, который Исми снял, чтобы оказаться ближе к Максу. Оба находились здесь уже больше шести часов и почти все время говорили о Максе.
   – Я знаю его лучше, чем ты, – заявила мисс Лолли. – Он твой сын. Ты смотришь на него по-отцовски. Пытаешься выгородить его. – Она коснулась своей срезанной бороды. – Он настоящий злодей. И Фрэнк тоже.
   – Фрэнк мертв, – сказал Исми и перекрестился.
   – Жаль, что его напарник еще жив, – пробормотала мисс Лолли. – Макс представляет угрозу для Кэрол до тех пор, пока дышит. Я своим нутром чувствую это. Исми, я ничего не могу поделать с собой. Я чувствую это.
   – Макс парализован, – настаивал старик. – Ты сама не понимаешь, что говоришь. Ты не видела его. Он даже говорить не может.
   – Это ведь Макс, – ответила мисс Лолли. – Я боюсь. Стоит только подумать, что Кэрол лежит в палате напротив. Исми, это слишком близко. Если он узнает…
   Исми простонал.
   – Ты все время твердишь одно и то же, – разозлился он. – Говорю тебе, он не способен двигаться. Он больше никогда не сможет ходить. Я это знаю. Посмотри, что случилось со мной, а с Максом дело обстоит в двадцать раз хуже.
   Мисс Лолли подошла к своему чемодану, открыла его и вытащила тяжелый нож для метания.
   – С ножом в руках он способен на все, – ответила мисс Лолли, показывая Исми нож. – Я сохранила его. Это один из множества его ножей. То, что он не способен говорить, не помешает ему бросить нож. С ножом он пойдет на что угодно.
   Исми заламывал руки.
   – Ты утомила меня, – простонал он. – Ты твердишь одно и то же. У него нет ножа. У него нет никакого оружия. У него нет ничего… прошу тебя, перестань. С ней ничего не может случиться.
   Мисс Лолли уставилась на него.
   – Я еду в больницу, – заявила она. – Я не могу сидеть сложа руки. Если бы не ты, я уже давно была бы там.
   Исми вскочил:
   – Что ты собираешься делать? Ты же не хочешь рассказать им, кто он и чем он занимался? Ты ведь этого не скажешь?
   – Я должна предупредить их, – твердо ответила мисс Лолли. – Я ему не доверяю.
   Исми взял ее за руки.
   – Не говори им, – умолял он. – Если они узнают, то будут плохо лечить его. Они повесили на двери палаты табличку с его именем и назначили ему сестру. Макс очень болен. Хоть чуточку пожалей его, Лолли. Он ведь мой сын.
   – Меня он не пожалел, – тихо возразила мисс Лолли. – Почему я должна жалеть его?
   – Потому что сейчас он совершенно беспомощен, – ответил Исми. – Иди и взгляни на него сама. Макс не в состоянии сделать ничего дурного. Поэтому он вполне может измениться. Когда он достаточно поправится, я увезу его. Он у меня начнет совсем другую жизнь. Только не говори им ничего.
   – Почему ты завел себе такого сына? – воскликнула мисс Лолли. – Я тебя предупреждала. Почему ты женился на той женщине? Я говорила, что она плохая, и ты очень скоро убедился в этом. Почему ты не слушал меня?
   Исми снова сел.
   – Ты оказалась права, – согласился он. – Жаль, что я не послушался тебя. Лолли, что же мне делать?
   Сейчас у меня нет будущего. У меня мало денег. – Исми прикрыл глаза ладонью. – Деньги скоро иссякнут. Каждый цент уйдет на Макса. Деньги ему сейчас нужны. – Исми стал раскачиваться взад-вперед. – Лолли, я чувствую себя таким старым и бесполезным.
   Пока он говорил, мисс Лолли тихо подошла к двери. Она открыла ее, остановилась и уставилась на клоуна. Тот продолжал ныть.
   – Что с нами будет? – продолжал Исми. – Конечно, ты права. Он дурной человек. Макс будет творить зло, как бы бессилен он ни был, потому что он испорчен до мозга костей.
   Но мисс Лолли уже не слышала его. Она бежала вниз по лестнице и, только добравшись до главного фойе небольшой дешевой гостиницы, заметила, что все еще держит в руке нож для метания, и торопливо спрятала его под плащ.
   Два упитанных коммивояжера с жирными лицами подтолкнули друг друга локтями, когда мисс Лолли появилась в фойе.
   – В такой гостинице можно ждать чего угодно, – сказал один из них другому. – Тут даже бабы носят бороды.
   Однако мисс Лолли не обращала на них внимания, хотя и слышала, что сказал коммивояжер. Она вышла на темную улицу и через минуту остановила проезжавшее мимо такси.
   Мисс Лолли подъехала к больнице Санто-Рио, когда часы пробили одиннадцать.
   Дежурный у ворот взглянул на нее, и на его круглом жирном лице мелькнуло выражение не то отвращения, не то презрения.
   – Время посещений закончилось, – твердо заявил он. – Приходите завтра. Главной сестры нет, а дежурный врач делает обход. Не кивайте мне, это бесполезно. Сейчас вход запрещен. – Дежурный вернулся в свою контору и решительно закрыл дверь перед носом мисс Лолли.
   Она взглянула на огромное здание с тысячами освещенных окон. Где-то в этом здании был Макс, напротив его палаты лежала Кэрол.
   Мисс Лолли чувствовала надвигавшуюся опасность. Она знала Макса. Если ему станет известно, что Кэрол почти рядом, он ни перед чем не остановится, чтобы добраться до нее. Мисс Лолли нахлобучила свою смешную шляпу и тихо, точно блуждающая тень, проскользнула мимо будки швейцара и направилась к главному зданию больницы.

   Макс дополз до двери напротив, остановился на мгновение, приподнялся на руке и прочитал имя на табличке. Горячая волна злорадного возбуждения пробежала по его телу, когда он увидел, что там написано: «Кэрол Блэндиш». Значит, она здесь, за этой дверью. Теперь Кэрол никуда не денется. Макс нащупал ручку, толкнул дверь, прополз в палату и закрыл дверь.
   В палате царила полутьма, над койкой горел лишь ночник голубого цвета. Какое-то время Макс ничего не видел, его ослепил резкий переход из ярко освещенного коридора в тусклую палату. Вскоре Макс стал различать очертания обстановки. Посреди палаты он заметил койку, возле которой стоял белый эмалированный стол и кресло. Но койка приковала все его злонамеренное внимание.
   Макс пополз к ней и остановился, достигнув цели. Это была высокая койка, он мог дотянуться пальцами лишь до края матраса. Приподнявшись на правой руке, он увидел Кэрол, но не смог добраться до нее, так как его левая рука не действовала.
   Кэрол лежала на спине, до подбородка укрытая простыней, голубоватый свет выхватил ее белое как снег лицо. Казалось, будто Кэрол – такая прелестная и спокойная – мертва, однако Макс заметил, как чуть поднималась ее грудь, пока она дышала. Ее голова была в перевязках, только клок красивых рыжих волос выбился среди бинтов.
   Но Макс этого не заметил, он лишь убедился, что существо, которое должен убить, оказалось недосягаемым. Дрожа от ярости, он ухватился за ножку койки и хотел подтянуться, но парализованная левая сторона тела потянула его назад.
   На миг Максу показалось, что его хватит еще один удар. Ему стало невыносимо, что Кэрол все еще вне опасности и до нее не добраться, несмотря на то что он подполз к ней так близко и вынес ради этого страшные мучения. Макс отдыхал, лежа на полу и закрыв глаза, он пытался унять кровь, стучавшую в его голове. Надо хорошенько подумать. Должен же найтись способ, как добраться до нее.
   Наверное, если бы пододвинуть кресло к койке, удалось бы забраться на него и дотянуться до нее. Макс пополз к креслу, когда его постоянно напряженный слух уловил приближавшиеся шаги.
   Макс застыл и напряженно слушал.
   Запыхавшись, мисс Лолли стремительно неслась по коридору. Она была встревожена. Никто не заметил, как она вошла в больницу. Она несколько раз чуть не наскочила на медицинских работников в белых халатах. Мисс Лолли с трудом нашла отделение Монтгомери. Она вспомнила, как Исми говорил, что Макс лежит на третьем этаже. Мисс Лолли взбежала по запасной лестнице, догадываясь, что вряд ли столкнется там с кем-нибудь.
   Добравшись до третьего этажа, она заметила медсестер, которые были чем-то заняты в палатах, выходивших на лестничную площадку. Мисс Лолли пришлось дождаться удобного момента, чтобы проскочить мимо них. Ей это удалось. Теперь она наполовину шла, наполовину бежала вдоль широкого коридора, ища глазами табличку с именем Макса.
   Мисс Лолли решила сначала увидеть его. Если он столь болен и беспомощен, как утверждал Исми, она его не выдаст. Но мисс Лолли знала Макса, она уже давно не верила ему. Исми был наивен и думал хорошо обо всех. Ей казалось маловероятным, что Макс вообще может стать безопасным.
   Увидев имя Макса, она резко остановилась. Вот оно – аккуратно напечатанное на белой табличке. «Только подумать, как они носятся с этой скотиной», – с негодованием подумала она. Мисс Лолли припала ухом к двери, ничего не расслышала и обнаружила, что дрожит всем телом. Она помнила последнюю встречу с Максом, помнила его злобный, холодный и кровожадный взгляд, устремленный на нее. Она помнила, что он нарочно ударил ее, да так быстро, что у нее не было никакой возможности защититься.
   Мисс Лолли инстинктивно ухватилась за рукоятку ножа, который она прятала под плащом, и, повернув ручку, заглянула в палату.
   У мисс Лолли чуть не остановилось сердце, когда она заметила на полу съежившееся тело мертвой сестры. Она обнаружила, что койка пуста, и тут же сообразила, что это значит. Не пришла ли она слишком поздно? Мисс Лолли понимала, что нельзя терять ни секунды, и, взяв себя в руки, метнулась к палате на другой стороне коридора.
   Мисс Лолли уже думала не о себе, а о том, как спасти Кэрол. Распахнув дверь, она нерешительно вошла в полутемную палату.
   Макс, затаившись в темноте, тут же узнал мисс Лолли и чуть не вскрикнул от ярости, когда та вошла почти ощупью. Он знал, что мисс Лолли не заметит его какое-то мгновение, пока ее глаза привыкнут к полутьме. За это время он должен прикончить ее, если решил отомстить Кэрол. Макс пополз к ней, затаив дыхание. Но когда он приблизился к мисс Лолли, она заметила его.
   Мисс Лолли не сразу поняла, что ползет к ней. Она разглядела лишь что-то темное и угрожающее. Тут она догадалась, что это Макс.
   Затаив дыхание от ужаса, она отступила назад и почувствовала, что его рука вцепилась в край ее платья и не выпускает его. Мисс Лолли охватил безумный страх. Наклонившись, она изо всех сил нанесла ему удар ножом.
   Лезвие задело бок Макса, обожгло его плоть и застряло в жестком деревянном полу. На секунду оба смотрели друг на друга, но тут Макс размахнулся и ударил мисс Лолли кулаком по голове. Та рухнула на пол.
   Однако Макс забеспокоился, чувствуя, что по его телу течет кровь. Он заволновался, не задел ли нож артерию. Мисс Лолли нанесла ему безрассудный удар наугад. Макс, будучи мастером своего дела, никогда бы не дал такого промаха. Он был в ее власти, и она могла сразу прикончить его.
   Макс ухватился за рукоятку ножа, и его зубы оскалились. Он почти не почувствовал холодного лезвия ножа, врезавшегося в его тело. Теперь он получил то, что ему было нужно. Старая дура дала ему в руки оружие, которым он владел отлично.
   Но мисс Лолли с такой силой вогнала лезвие в пол, что Макс не смог вытащить нож. Теряя все больше крови, он чувствовал, что силы медленно оставляют его. Вдруг яростно рванув нож на себя, он заметил, что мисс Лолли с трудом поднимается на ноги. «Все идет не так», – отчаянно подумал Макс и заорал на нее, но ни звука не сорвалось с его дергавшихся, перекошенных губ.
   Мисс Лолли уже встала, смешная шляпа сползла набок, а глаза смотрели с безумным страхом. Держась за спинку койки, она встала между ним и лежавшей без сознания безмолвной Кэрол.
   Макс снова ухватился за рукоятку ножа и стал раскачивать ее вперед и назад. Он почувствовал, что нож понемногу поддается, и его страшное лицо осветилось радостью победы.
   – Нет! – тихо произнесла мисс Лолли. – Оставь нож в покое. Убери руки.
   Макс зарычал на нее, продолжая дергать и тянуть нож. Он чувствовал, что нож, будто нехотя, постепенно выходит из пола.
   Мисс Лолли видела его торжествующий взгляд, она знала, что последует, если Макс завладеет ножом. Она стала отчаянно озираться по сторонам, ища, чем можно было бы воспользоваться в качестве оружия. В углу палаты стоял кислородный баллон. Мисс Лолли подскочила к нему, подняла и обернулась.
   В этот момент Макс вытащил нож из пола и, перевернувшись на другой бок, метнул его.
   Мисс Лолли хрипло вскрикнула, подняла баллон, но нож угодил в ее узкую костлявую грудь. Она на мгновение застыла, держа баллон над головой. Из груди мисс Лолли, прикрытой старым черным платьем, торчал нож, ее глаза уже ничего не видели. У нее подкосились ноги, баллон с грохотом упал на пол, чуть не задев Макса. Мисс Лолли свалилась на пол.
   Макс медленно пополз к мисс Лолли и, склонившись над ее телом, плюнул ей в лицо. Он понимал, что она взяла верх над ним. Макс знал, что умрет от потери крови, его уже окутывал холод и сонливость. Макс чувствовал, как истекает кровью, как кровь струится по телу, унося его злой дух.
   «Однако еще остался шанс, – подумал он, – если действовать быстро. Если вытащить нож из тела мисс Лолли, у меня еще хватит сил бросить его». С того места, где он лежал, Кэрол выглядела идеальной целью.
   Макс снова ухватился за рукоятку ножа и потянул за нее. Рукоятка стала скользкой от крови, но ему все-таки удалось вытащить нож из тела мисс Лолли. Но тут он обнаружил, что так ослабел, что едва сможет поднять нож. Макс перевернулся на бок и посмотрел через тусклую комнату.
   Вдруг его память вернулась к тем дням, когда они с Фрэнком выступали в цирке. Кэрол на койке, озаренная голубым светом, напоминала ему другую девушку, которая когда-то стояла у доски и позволяла ему очертить свою фигуру сверкавшими фосфором ножами. Макс припомнил тот раз, когда тщательно прицелился и поразил ее в шею. Тогда получился отличный бросок, ведь все происходило в темноте. Он и тут способен на это, даже сейчас, когда умирал.
   «Это правда», – подумал Макс и собрал остатки сил.
   Кэрол была удобной целью. Макс видел лицо Кэрол над белой простыней, только жаль, что нож стал таким тяжелым. Он с большим трудом поднял его, подержал в руке, затем застыл.
   Максу вдруг показалось, что в палату ворвался холодный воздух, и он заметил чью-то тень. Затем из угла вышла какая-то фигура и поплыла к нему. Хотя лучи солнца струились сквозь раздвинутые занавески, лицо этой фигуры оставалось темным и расплывчатым. Макс никак не смог разглядеть его.
   Макс крепко сжал нож, чувствуя, что волосы на его голове становятся дыбом, а по спине ползет ледяной холод.
   Но там стоял Фрэнк, всего лишь Фрэнк. Он улыбался, сжав губы. Самодовольный толстый Фрэнк в черном пальто, черной шляпе и черных брюках.
   – Ты слишком долго медлил, Макс, – заговорил Фрэнк. – Сейчас у тебя ничего не получится.
   Макс зарычал на него, снова поднял нож, мозг отдал мышцам команду метнуть его. Однако ничего не произошло. Нож стал выскальзывать из его холодеющих пальцев.
   – Старик, дело в том, – прошептал Фрэнк из тени, – что тебе здесь делать больше нечего.
   Нож с грохотом покатился по полу. Рука Макса упала. Он сжал руку в кулак и засунул ее в рукав больничного халата.
   – Поторапливайся, Макс, – раздался настойчивый голос Фрэнка. – Я жду тебя.
   Перед смертью Макс с удовольствием заключил, что не подпортил свою репутацию – он ведь не промахнулся, ибо не метнул нож.
   Спустя некоторое время Кэрол вздохнула и открыла глаза. С того места, где она лежала, перед ней на полу открылась жуткая картина. Кэрол лежала неподвижно, ее разум избавился от прошлого. Она ждала, когда кто-нибудь зайдет к ней.

Джеймс Хедли Чейз Цветок орхидеи