&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;Юрий&nbsp;Корнилов<br>|<br>|&nbsp;&nbsp;Асмодей, или Второе крещение Руси<br>&nbsp;-------<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юрий Корнилов<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Асмодей, или Второе крещение Руси<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;<br>&nbsp;-------<br><br><br><br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;© Юрий Корнилов, 2013<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;© Yury Kornilov, 2013<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Max E-Publishing<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;2252 Keylon Dr.,West Bloomfield, MI 48324<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Телефон +1 (248) 366-8311<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Факс +1 (775) 542-2405<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;http://www.maxepublishing.com<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;http://www.maxepublishing.ru<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Max E-Publishing – торговый знак компании Innovation Systems, Inc.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все права защищены.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ни одна часть этой книги не может быть воспроизведена или передана в какой-либо форме или какими-либо средствами, включая электронные, механические, фотокопирование, запись или другие, без письменного разрешения издателя. За информацией о получении разрешения на перепечатку или цитирование обращайтесь по адресу 001@comcast.net.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уведомление об ответственности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Информация, представленная в этой книге, распространяется без каких-либо изменений, непосредственно в том виде, в котором она была предоставлена для издания. Хотя при подготовке книги приняты все меры предосторожности, издательство Innovation Systems, Inc. (Max E-Publishing) не несет никакой ответственности перед какими-либо частными лицами или организациями в отношении каких-либо потерь или ущерба, вызванного или причиненного, прямо или косвенно, содержанием данной книги.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;ISBN-10: 0988454793<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ISBN-13: 978-0-9884547-9-8<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;От автора<br></h3><img border=0 src="i_001.png">&nbsp;&nbsp;&nbsp;В моей почти полувековой научно-педагогической деятельности необходимо было много, даже очень много читать классиков марксизма-ленинизма, поэтому у меня ещё в Университете возникали определённые сомнения, высказывать которые категорически запрещалось. Да и в детстве моём случилась трагедия, которая долго меня «не отпускала» и только укрепляла мои сомнения. Случилось это весной 1940 года, мне было 12 лет. Жили мы тогда в Сибири, в Иркутске, где неожиданно обнаружилась связь нашей семьи с пропавшим в Гражданской войне моим дедушкой – царским генералом Н.Корниловым. Знал я его только по старинным фотографиям, о которых мне категорически запрещалось кому-либо говорить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отца тут же вызвали в НКВД и строго сказали, что ради благополучия семьи нужно отказаться от «предателя революционной России». Отец не согласился, и вскоре нас вышвырнули из квартиры прямо на улицу. Подобрал нас ничего не испугавшийся папин друг Исай Моисеевич Гершевич, и со всем скарбом поместил нас у себя в дровяном сарае. Помню, как мама тогда говорила: «Чтобы не было хуже, надо молчать». А папа радовался: «Слава богу, не упекли в Магадан». Долго эта детская травма не давала мне спать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я получил гуманитарное образование и вынужден был в работе «исповедовать» марксизм-ленинизм, как евтушенковский «сосед учёный Галилея», который «знал, что вертится земля, но у него была семья». Так мы всю жизнь и провели с чекистской удавкой на шее, истошно крича «слава партии родной». Гуманитарии делали это с особым усердием и буквально расшибали лбы, молясь установленным государством лжекумирам. Молились преступно-цинично, что осуждала даже Библия (Матф., гл. 6, ст. 5). Все мы тогда прямо или косвенно были свидетелями или участниками творящегося зла.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только в 1991 году мы вздохнули свободно, я даже создал свою кафедру Культурологии, где в нашей учебной программе полностью отказались от «людоедской» публицистики марксизма-ленинизма. Тогда я уже чётко понимал, что коммунизм и фашизм – две стороны одной медали (Европа осознала это только в 2010 году).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уйдя на пенсию, я чётко осознал, сколь виноват перед тысячами своих студентов, так и не решившись сказать им правду, которую давно уже знал сам. Тогда у меня стал созревать образ коммунизма, как социальной болезни 20-го века, вылечить которую можно только через Нюрнберг-2. Я снова засел за Ильича – совсем под другим углом зрения, и вскоре попал в Библиотеку им. Тургенева в Париже, где на меня буквально обрушились горы книг, журналов и газет, которые были нам в советское время знакомы только по названиям. Я окунулся в эту «очаровательную бездну», сколь возможно «перелопатил» её, добавил уже свободно изданные у нас архивы и книги – от Троцкого и Керенского до Улама и Ричарда Пайпса. И когда «очнулся» от этой многолетней работы, то увидел совершенно нового Ильича – о котором я и решил поведать своим бывшим студентам. Да и не только им.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Материала было столько, что он меня «давил» и мне нужно было выбрать какой-то ключевой момент, который бы раскрыл принципиальные черты большевизма и его основателя. Я остановился на двух днях большевизма, как их впоследствии называли – «великой революцией великого вождя», которая была началом нового «самого гуманного в мире» государства. И самое интересное оказалось в том, что не было не только никакой «великой революции» – не было революции вообще. Асмодей вновь обвёл всех вокруг пальца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как говорят: начало – всему голова. Прочтите, каким было это начало – и я думаю, Вы поймёте, что после подобного сюжета ожидать от ленинского государства правды и гуманизма было невозможно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так я, каясь перед своими студентами, попытался вписать свою небольшую строчку в огромную «чёрную книгу коммунизма», которую уже не первый год с ужасом и изумлением читает весь цивилизованный мир.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так я отдаю мой долг своим студентам: на этих страницах я ни на йоту не приукрасил, не слукавил – но честно изложил то, что знаю, представив это в форме трагифарса. Насколько удачно это получилось – судить не мне.<br>
<br>&nbsp;Юрий Корнилов<br><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Действующие лица<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Голощёкин Шая – друг Свердлова<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шляпников – большевик, глава Русского Бюро ЦК<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвойский – председатель ВРК Петросовета, большевик<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крупская – жена Ленина<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский – председатель Временного Правительства<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Терещенко – друг Керенского, министр иностранных дел<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полковников – командующий Петроградским округом<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дан, Фёдор Ильич – председатель ВЦИК Советов России, меньшевик<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мартов Юлик, меньшевик<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф – начальник германского Генштаба<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рейхсминистр иностранных дел<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парвус – коммерсант<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шнайдер – председатель Петроградской Думы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гласный Петроградской думы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фофанова Маргарита – хозяйка конспиративной квартиры<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья Эйно – большевик<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миша – близкий помощник Троцкого<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Адъютант Керенского<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солдаты<br>
<br><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Посвящается моим студентам, которым я долгие годы морочил голову «марксистско-ленинским учением».<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Развитое общество начинается с прощания с ложными идолами».<br>
&nbsp;Пайпс Р. «Россия при старом режиме».<br><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Нам нужно когда-нибудь найти новые ценности».<br>
&nbsp;Ницше Ф. «Воля к власти»<br><br><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пролог<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В феврале 1917 года, во время Первой мировой войны, в России произошла революция. Ленин к этому времени уже десять лет был в эмиграции и жил тогда в Швейцарии. Абсолютно неожиданная для него революция заставила его, вместе с другими русскими социал-демократами, искать быстрые пути возвращения на Родину. Ленин очень торопился и готов был на любой путь, хотел даже перелететь линию фронта на аэроплане. А немецкая контрразведка давно уже изучала живущих в эмиграции лидеров русской социал-демократии с целью «возможного их использования».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вскоре после февральской революции в кабинете начальника германского Генштаба генерала Людендорфа состоялась встреча с известным немецким негоциантом Израилем Парвусом – человеком, довольно близким к разведке.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кабинет Людендорфа. Его хозяин и Рейхсминистр иностранных дел беседуют с Парвусом.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Вы утверждаете, господин Парвус, если мы переправим господина Ленина с «товарищами» в Россию, он способен организовать там политический хаос?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парвус: Да, ваше превосходительство.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Но там только что произошла революция?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парвус: Точнее переворот, но войну ведь это не остановило, чего вы так ожидали, а у Ленина, ваше превосходительство, главный девиз: долой империалистическую войну, даешь пролетарскую революцию, которой он бредит двадцать лет. Через два-три месяца, с его напором, хаос Петрограду обеспечен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Откуда такая уверенность?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парвус: Я слишком хорошо знаю этого человека.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Из лидеров русских социалистов Троцкий вам ближе? Ведь именно с ним вы в девятьсот пятом году создали в Петербурге Совет рабочих депутатов, куда Ленина даже не подпустили?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парвус: Троцкий, конечно, умнее, но эти люди – одного поля ягоды и друг друга стоят. Троцкий сейчас в Америке, хорошо там устроен, а Ленин рядом, в Швейцарии, рвётся домой. У него есть преимущество: в России его ждёт партия, небольшая и хромая на обе ноги. А у Троцкого там только кучка троцкистов-«межрайонцев» тысяч на пять. Если он в Россию вернётся и встретит там Ленина, неминуемо возникнет «гремучая смесь» и усилит процесс «брожения» – эти авантюристы друг друга на дух не переносят.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф(министру): Можно помочь Троцкому приехать?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Министр: Думаю, что да. Можно подумать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф(Парвусу): Что за партия у Ленина?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парвус: Точнее, это фракция большевиков-марксистов в партии русских социал-демократов, которую Ленин назвал партией – там собрались мошенники и аферисты с бандитскими замашками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Такое уродство могла создать только Россия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Министр(примиряя): Господин генерал, нам с ними не детей крестить, мы выполняем план Его Величества – революционизируем Россию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф(задумался): Бисмарк называл её страной парадоксов: ни Возрождения, ни Просвещения, ни Реформации – откуда у неё при великом рабстве такое великое искусство…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парвус: Оно, ваше превосходительство, питалось европейским духом, потому больше воспитывало Европу, чем Россию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Да, триста лет Дома Романовых воспитали народ азиатами, которые так и не научились управлять своей безбрежной территорией. И, видимо, никогда не научатся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парвус: Ленин, ваше превосходительство, мне как-то сказал: «Россию может возродить только „второе крещение“, крещение свободой и правдой марксизма».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Сделать марксизм религией? Наивный человек. А вы уверены, господин Парвус, что Ленин со своей фракцией головорезов способен решить столь важную для Рейха задачу?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парвус: Конечно, ваше превосходительство. Этот сильный человек давно не у дел, занимается газетным склочничеством да финансовыми махинациями, за что Плеханов не раз требовал его исключения из ассоциации евросоциалистов. У него колоссальная внутренняя энергия и откровенно диктаторские замашки. Если ему сказать, что он нужен революции, да поманить деньгами – пойдёт на любую авантюру.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Министр: Он, господин генерал, остался один и от отчаяния даже засобирался в Америку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Ясно. Господин Парвус, вы Ленина знали очень близко, даже были с ним в одной партии, он увлекался вашими книгами, говорят, даже не спорил с вами, боясь вашей эрудиции? Что он за человек?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парвус: Человек он умный, но без широты мышления. Писания его агрессивно-примитивны, с неумелыми перепевами Маркса, доходящими до глупости: например, марксов «Призрак коммунизма» из «Коммунистического манифеста», который «бродит по Европе», застилает ему глаза.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: А в быту?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парвус: В быту совершенно свободен от мук совести. Как-то у себя в «Большевистском центре» захотел печатать фальшивые деньги. Уже бумагу в Финляндии закупил. Это возмутило социалистов Европы и они поставили вопрос о его морали. Мировая война спасла его от очередного партийного суда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Хорош «крестник свободы и правды»!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парвус: Ради «крещения марксизмом» он готов задавить любую здравую мысль и оправдать самую низменную цель.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Например?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парвус: Ленину всегда не хватало денег и со своими молодчиками он широко организовывал различные финансовые аферы и бандитские налёты. Для этого у него были специальные люди: «эксы» – экспроприаторы, где особо отличались Сталин в Грузии и Свердлов на Урале.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф(засомневался): Да, личность паршивенькая… Бисмарк был прав, когда предупреждал: хотите убедиться в глупости марксизма, отдайте ему на растерзание маленькую страну. А мы нацелились на огромную Россию. Что там понатворят эти мошенники и бандиты? (Парвусу) Почему вы так уверены, что Ленин примет наше предложение?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парвус: Мы, ваше превосходительство, вытаскиваем его из десятилетнего политического небытия, возвращаем в Россию. Да ещё и деньги даём. Он о таком и мечтать не мог.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Понятно, господин Парвус. Но для денег нужна надёжная финансовая линия, с очень надёжными людьми. Идёт война. Мы с Россией враждебные стороны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парвус: Ваше превосходительство, ваш главный оружейник Крупп покупает запалы к своим снарядам в Англии – у вашего врага, через нейтральные страны. Я, с вашей помощью, торгую с Россией через мою компанию в нейтральной Швеции. Компанию возглавляет друг Ленина – Ганецкий. Он прислал его ко мне в качестве «своих глаз и ушей». Но я его для верности «перекупил». А у Ганецкого в Петрограде обширные связи и свои люди.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф(размышляя): Резонно, господин Парвус. Но Ленин будет знать источник всей операции… и источник денег?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парвус: Ваше превосходительство, для Ильича, как говорят, «деньги не пахнут». И он очень рвётся домой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф(всё понял и решил): Благодарю вас, господин Парвус. Разрешите нам с господином Рейхсминистром обсудить ваше предложение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парвус: Разумеется, ваше превосходительство. Разрешите откланяться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф(не вставая): Всего доброго, господин Парвус (Парвус кланяется и уходит).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Министр: Что скажете, господин генерал?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Оба – мошенники, но выбора у нас нет. Операция рискованная и никто не знает, чем она может закончиться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Министр: Как говорят: игра стоит свеч.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Мне кажется, мы будем играть вслепую. Парвус у нас получал недавно пару миллионов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Министр: Получал, господин генерал – они пошли на февральскую революцию в России. Отчёт утвердил Рейхсканцлер.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф(с сомнением): Не опасно, граф? Деньги даём большие…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Министр: Пойдут траншами: обманет – дальше не получит. Парвус здесь человек жесткий. Да и от нас он полностью зависит: вся его торговля с Россией в наших руках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: А сам Парвус чист на руку?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Министр: Господин генерал, как говорят в России, у этого негоцианта денег куры не клюют. Он необычайно богат. И Россия ему нужна как большой рынок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Хорошо, граф, как я понимаю, вербовать Ленина смысла нет – там уже Парвус поработал. А Троцкого на закваску не прикупим? В качестве «детонатора» к Ильичу?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Министр: По нашим данным, он уже собирается, но прямой связи с ним нет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Хорошо. Осталось определить способ переброски всей ленинской компании.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Министр: Через линию фронта небезопасно, их там человек двадцать пять.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Нет, нет – надо найти что-то совершенно безопасное.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Министр: Если не возражаете, Рейхсканцлер предлагает через Германию в спецвагоне, с двумя дежурными офицерами вашей разведки. Без допуска любых проверяющих: «запломбируем» вагон, так сказать. А дальше северные нейтральные страны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф(секунду подумав): Прекрасно. По территории Германии под охраной Генштаба, а дальше свободное плавание.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Министр: Кстати, в Стокгольме Парвус предложил для всей компании организовать приём у мэра, а в газете дать материал на первой полосе: «торжественное возвращение на родину вождя русской революции», с портретом Ленина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Раздувайте этого «вождя» хоть до Папы Римского. Чем больше, тем лучше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Министр: Тогда, с вашего разрешения, я докладываю Рейхсканцлеру, и он немедленно идёт к Его Величеству.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Начнём, граф, «крещение России марксистской правдой».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Министр: Его Величество давно ждёт вашего решения… (с усмешкой, но не желая обидеть Кайзера): Ленин будет в России к Пасхе и Его Величество предложил послать с ним пасхальные подарки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Передайте Его Величеству, что мы посылаем в Россию великолепный пасхальный подарок: «попа» в запломбированном вагоне вместе с его присными, для «марксистского крещения Руси». Я дам вам, граф, в Петрограде свою лучшую агентуру.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Министр: Спасибо, генерал, Его Величество будет доволен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Будем надеяться. А теперь, граф, как принято у военных, дадим нашей операции кодовое название. Ваше предложение?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Министр(подумав): Мы засылаем в Россию злую силу, несущую бедствия. Получается – Асмодей?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Прекрасно получается. Если план удастся, этот Асмодей загонит Россию в тупик.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Министр: А может, и развалит её.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Мне хватит, если он развалит Восточный фронт. Денег Генштаб не пожалеет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Министр: Рейхсканцлер того же мнения, и Его Величество поддерживает.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Людендорф: Итак, начинаем операцию «Асмодей»!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Министр: Как говорят русские: лиха беда начало!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Картина 1<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так в разгар Первой мировой войны, 4 апреля 1917 года, Ленин с товарищами возвращается в революционный Петроград. Троцкий приезжает месяцем позже. И уже через три месяца, в июле, Ленин организует в городе вооруженный мятеж, подавленный Керенским. Испугавшись разгрома, а больше документов о немецких деньгах, оказавшихся в руках правительства, Ленин прячется в подполье. Его же соратники, отсидев два месяца в тюрьме, вместе с Троцким начали плести хитрый антиправительственный заговор. Ленин тайно возвращается в Питер только через три месяца, в самом начале октября, ничего не подозревая о происходящем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Петроград. Конспиративная квартира большевиков, где собирается ЦК на своё очередное заседание. Бодро входит Свердлов с картой города, разворачивает её на столе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов(рассуждает): Итак, что мы имеем на 20 октября? Мы имеем «что Троцкий прописал»: главное, сказал Лев Давыдович, столица – она решает всё. Надо незаметно «обволакивать» её нашими людьми с винтовочками, забирая «под себя» без всяких революций, и получить власть на Съезде Советов как приз на гонках. Это надо же такое придумать! (шутливо): И не «дерьгайтесь», господин Керенский! Пулемётики у нас на случай почищены. Кровушки мы не хотим: до войны с Ильичём нахлебались – деньжата для партии добывали. «Мокруха» наша просыхать не успевала. Ладно (свёртывает на столе карту и берёт из шкафа папку), тут всё в порядке, посмотрим, что сегодня будет на ЦК. Старик ни хрена слушать не хочет – ему восстание подавай, а у нас Съезд через пять дней.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая(входя): Здорово, Яша!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов(обрадовано): Шая, дружище, здорово (обнимаются). Припозднился ты, однако?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая: В чём вопрос, Яша: твоё дело шил – делегатов на Съезд ковырял. Чего вы опять тут без Хозяина раздухарились?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Власть, Шая, на кону. Власть!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая: Предупреждаю: Урал голодный – на штыки не пойдёт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Шая, зачем штыки, когда есть Лев Давыдович Троцкий, практичный, как у Сары рукомойник. Это же «аидишен копф»! Когда мы в сентябре вместе с Троцким из «Крестов» вышли, на выборах в Петросовет проскочили, а его избрали Председателем, собрал он всех наших и говорит: «Люди, революция сегодня – полная балда. Ильич наш ещё прячется – давайте-ка на Съезде Советов, а он у нас через месяц, сварганим в городе маленький партийный переворотик». Вот ты и «ковырял» для нас уральских пацанов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая: Без Старика переворот? Да вы чё, Яша, умом рехнулись? Он приедет – головы вам поотворачивает…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Приехал пару недель назад. Неделю по тайным хазам ныкался – никто не знал, где Хозяин ночует. А как появился, так Лёвушку за жабры: «Все вы тут прохвосты – о революции совсем забыли. Занялись каким-то дерьмом!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая: А чё вы хотели услышать? Он революцией ушиблен навсегда. А тут ещё и Троцкий. Он его всегда крестил «политической проституткой». И что это вдруг он так его полюбил: принимает в партию прямо на Съезде, когда тот в «Крестах» сидит, да ещё и в ЦК запихивает?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Понимаешь, Шая, когда Троцкий в мае из Америки вернулся, Старик его быстренько «обжал». А тот не дурак – всё вкурил: Старик у бЕков Хозяин: старое боевое знамя – чего трепыхаться, коль опоздал. А уже в августе, когда шел наш Съезд, я привёз Старику в Разлив, где он скрывался, список членов ЦК на утверждение, и он мне тогда сказал – Троцкого не только в партию, но и в ЦК протащить обязательно – в России такую голову лучше иметь при себе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая(с усмешкой): Яша, но как старый член ЦК я заявляю – Съезд по Уставу избирает ЦК, а вот в партию принимать права не имеет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Когда Старику надо, у него свое право. Вспомни, как он тебя в Праге, в двенадцатом году, даже на Конференции, где и было-то всего двадцать человек, спокойненько запихал в ЦК. Да и меня заодно, никогда в глаза не видя. Для Старика, Шая, Устав – это записная книжечка. С личными пометками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая: Да за эту «книжечку» они всю жизнь, как два голодных кобеля за кость. И ты всегда за Стариком «ходил». Он тебя как «свою карту» на Первом Съезде Советов даже во Всероссийский ЦИК толкнул?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Шая, играть надо, как карта ляжет – Старик у нас всё в бегах и ситуацию из газет читает – не понимает, что сегодня народ на все революции и партии положил с прибором, ему Советы всякие подавай. А Старик нам всё цидули слал. Из Финляндии вот писал (достаёт листок из папки и читает): «У вас там Керенский в Александринском театре проводит Демократическое совещание – вы будете предателями и негодяями, если не окружите театр и не арестуете эту свору вместе с правительством». А своры этой, Шая, в театре тысячи полторы. Бред какой-то! У нас же в руках Петросовет во главе с Троцким, а это хорошая маза взять власть на Съезде. Да и везуха нам вдруг пошла…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая: Какая?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Из-за чего, думаешь, Троцкий засуетился? ЦИК во главе с Даном, наша «Звёздная палата», против Съезда заартачилась: война, не время. А Лев Давыдович удила-то закусил: не созовёте по закону, будет решение Питерского и Московского Советов. Ах, так! – взвилась «Палата»: так пусть ваш Петросовет и занимается его подготовкой! Троцкому это, как масло по душе. А тут, надо же, ещё и слухи поползли, что Керенский хочет сдать Питер немцам. Слухи были тупые, но Троцкому в масть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая: Это почему?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: А потому что меньшевички, эти сраные мЕки, в штаны наложили: засуетились да строго затребовали немедленно создать в Петросовете «Комитет обороны города» и передать ему Красную Гвардию да вооруженных рабочих для охраны порядка перед Съездом. Вот тут-то Лев Давыдович и обул этих «ермолаев» пару раз.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая: Не вкурил…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: И никто сначала ни черта не понял, а Давыдыч, пока нет Старика, вводит в этот Комитет Военку нашего ЦК и называет всю эту бодягу Военно-революционный комитет Петросовета, ВРК. Понимаешь, кто теперь власть на Съезде будет брать?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая: Петросовет…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Многопартийный, Шая, Петросовет, а мы, беки, при такой игре, спрятаны в нём под надёжной советской крышей. А во главе этого ВРК Троцкий ставит нашего Колю Подвойского, и начинает Коля по решению Петросовета, потихоньку, незаметно, с винтовочкой в руках «обволакивать» наш город. Сегодня он почти у нас в руках. И люди думают – идёт организация охраны порядка перед Съездом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая: Старик вас пришибёт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Как видишь, не пришиб, да и поздно уже! Пять дней до Съезда – Троцкого уже не свернуть, да и Старик всё по хазам прячется, на улице почти не бывает, но ходит в сутане, бритый, в парике. На носу днём и ночью синие очки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая(ошалело): Почему синие?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: А чёрт его знает. Конспирация, видно, такая.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая(с сомнением): У вас всё готово, а я-то тебе здесь зачем?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Головняк есть, Шая. Письма Хозяина, которые сжечь не успели…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая: Обалдеть: жгли письма Старика!? А он-то знает?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Донесли. Но я кое-что уберёг и хочу, чтобы ты надёжно спрятал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая(с ехидцей): Хочешь «сыграть на потом»?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Хочу, чтобы их здесь не замотали. Всякое бывает…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая: Понял, Яша, Урал – могила.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Вот тебе папка (подаёт). Билет на завтра как член ЦИКа я тебе выпишу. Переночуешь у меня. Вот ключи (подаёт), сначала занеси папку, а потом гуляй. Я буду чёрт знает когда – через пару часов ЦК. Деньги у тебя есть?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая: Хочешь отслюнявить от жалования ЦИКа, куда тебя Старик запихал?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: А это как угодно, можно и от партии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая(вспомнил, заинтересованно): Яша, а как думаешь, Ильич германца на деньжата крутанул?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Думаю, что да: иначе бы так не темнил да и не прятался. Да и форсОцов у нас «гуляй – не хочу»! Правда, Старик с Троцким свои капиталы слили в одну кубышку и из неё платят нам жалование.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая(понимающе): Ты смотри, «кака беда»! И как жалуют?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Прапор, Шая, получает в месяц 60 рубликов, а наш член ЦК 1000, а то и больше. Вот тебе 500 и валяй развлекаться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая(удивлённо): Ни хрена уха?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов(довольный): Для милого дружка…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая(рад) … «така» серёжка из ушка. А вон на тебе ещё «кака серёжка» (щупает куртку на Яше). Кожа – настоящая.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Эту «серёжку» царь для армии пошил, да надеть не успел. Вот и дали членам ЦИКа. Шая, хватит трепаться, греби домой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шая: Понял, Яша, ауфвидерзейн – исчезаю. (Ушел. Свердлов разворачивает карту).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Что-то было ещё! (вспоминает). Да, Кронверк выдал ещё (ищет бумажку). Ага, вот она: 5000 винтовок, 1000 наганов и патронов по хорошей порции. А ещё Серпуховский арсенал обещал (ищет бумажку. Входит Шляпников).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шляпников: Твой Шая приехал?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Обстановку на Урале докладывал: выступать не хотят. Оголодали. Съезда ждут. (Нашел записку). Вот она, Серпухов – неплохо. Итого получается… (записывает).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шляпников: Керенский с фронта вернётся – всех вас снова в «Кресты».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: А это мы, Саша, ещё будем посмотреть…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шляпников: Как не смотри, а Ильичу с вашим Съездом вы все нервы вымотали. Весь извёлся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Это не Съезд, Саша, это, как мы посчитали, у него шестая революция с крючка срывается.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шляпников(огрызаясь): Вы уже, кажется, до ручки договорились!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов(спокойно): Саша, а ты прикинь? Первая в девятьсот пятом. Троцкий с Парвусом создают Петросовет, а Ильича к нему близко не подпускают, потому что появился он в России к шапошному разбору, когда царь уже амнистию объявил. Революцию подавили, Троцкий с Парвусом добровольно пошли в «Кресты» и в Сибирь. А Ильич рванул в Европу, так 10 лет там и просидел. Там же у него второй облом. В пятнадцатом году, додуматься надо, загорелся поднять революцию в Швейцарии: убеждал там социалистов, что маленькая страна может всколыхнуть всю Европу. Даже программу им сочинил, в их партию вступил, стал двупартийцем, а когда понял, что ничего не получается, от отчаяния в Америку засобирался. Ну, а третья, наша февральская, которую он элементарно в Европе просрал, а потом удивлялся: как же это так получилось. Без него.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шляпников(скептически): Ну, ты и фантазёр!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Никак нет. Несёмся дальше – к четвёртому облому. Ты помнишь, что Ильич под общий смех провозгласил на Первом Съезде Советов? «Мы такая партия – власть брать!» И рванули мы с ним через месяц, в июле, но Керенский нам по морде надавал, а Ильич снова в подполье рухнул. До сего времени сидит. Или что-то не так?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шляпников: Всё на Ильича хочешь повесить?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: А кто у нас голова? Он так и пятую хотел в Финляндии быстренько через пару месяцев сварганить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шляпников: Ну, знаешь, Яша! Какая революция в Финляндии? Там недавно прошли выборы в Центральный Совет депутатов. А Ильич там просто жил в подполье…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Жил, Саша, да не просто. Выборы выиграли, как ты знаешь, наши, а главой этого Совета избрали Смилгу. Так Ильич его, после избрания, изнасиловал по полной выкладке: скакать, не ждать! Даёшь быстро революцию! А тот его нежно на хрен послал. Спроси Смилгу. И вот сегодня – шестая попытка! А тут Троцкий со своим Съездом Советов. Вот и психует наш двупартиец – снова проиграть боится.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шляпников: А для чего, Яша, по твоему, Ильич партию создавал? Власть брать или в бирюльки играть?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Так вот с властью-то, Саша, революции у «партии нового типа» никак не получается. А что создавал Ильич, так нам Троцкий рассказывал: мечтал он о партии железной и всепослушной, о партии «сухого террора»: сказала она, что чёрное это белое – чтобы ни одна душа не прекословила. Так до сего дня и хромаем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шляпников: Троцкистская басня, достойная этого аморального типа…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: О морали Ильича ты лучше помолчи. Одну «моральную басню» он как-то даже рассказал на одном из судов европейских социалистов: если, говорит, в партии раскол, то лидер в политической борьбе освобождается от всяких моральных ограничений. У девяти судей мозги расплавились. Его друг Юлик Мартов назвал его за это политическим шарлатаном.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шляпников: Но это не даёт вам право отвергать сегодня революционный план Ильича.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Саша, в июле «по его плану» мы уже попытались, и что? Мы в «Кресты», а Ильич в бега. Недавно появился и опять: «даёшь пролетарское восстание»! А мы тут совсем по другому мекаем…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шляпников: Против Ильича! Как быстро вы стали правоверными троцкистами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Слушай, прекрати свой трёп: как ты знаешь, Сталин на дыбы вставал, но Ильич Троцкого и в партию, и в ЦК всё-таки «продавил». Хотя ни того, ни другого на Съезде не было. (Входит взволнованный Троцкий).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Всё воздух сотрясаете. Дошли слухи, что три дня назад Керенский предложил правительству арестовать ВРК и нас заодно. Но что-то там не задалось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шляпников(больше себе): Вот и допрыгались.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Яша, надо подумать об охране Смольного. Пару броневичков во двор, морячки, рабочие. Пушки-то наши на крыльце не стреляют. (Входит Сталин).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Хорошо, Лев Давыдович.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин: ЦК опять не будет – москвичей нет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шляпников: Всё равно Ильич вас додавит – не в первый раз!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Александр Гаврилович, давайте делом заниматься. Яша, что нового к ЦК есть?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов(развёртывает карту на столе): Серпуховцы обещают к Съезду десяток броневиков и два отряда тысяч по пять.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Это хорошо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Наши рассредоточены по городу. Уже почти все на местах. Петропавловская крепость, после вашей «беседы», сама объявила боевую готовность. Там Кронверк вооружил ещё пятьдесят тысяч рабочих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Ясно, а что у Керенского?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Данные Подвойского на сегодня: казаков три полка, три школы прапорщиков. Бронедивизион. Все они по центру. Усилена охрана Госбанка и Зимнего дворца. Сколько людей в Зимнем, Подвойский пока не знает. Там весь второй этаж – лазарет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Хорошо. На ЦК доложишь. Пока всё вполне терпимо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин: Лев Давыдович, зря мы в Штаб округа с переговорами полезли. Полковников опять ответил, что выгонит наших комиссаров, если не отзовём.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Коба, это наша единственная возможность тянуть время до Съезда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шляпников: Да милиция уже три дня город шерстит – Керенский понял, что ВРК с вашим «обволакиванием» незаметно захватывает город. Завтра он вас арестует (входят Каменев и Зиновьев) и конец вашей игре со Съездом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев: Саша, ты всё каркаешь? ЦК будет или опять…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин(подтрунивая): А для вас какая радость? Старика трясёт от вашей писанины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев: Сор из избы вынесли?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин(ирония): Непорядок, Хозяина не слушаете. Обнажили разногласия в ЦК.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев: А ты, Коба, не балагурь, когда-нибудь надо сказать правду.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин: Если Старик придёт, посмотрим, что вы запоёте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев: Мы запоём, а ты-то подтянешь? (Входит Ленин в сутане, парике и синих очках).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(снимая очки): Здравствуйте, товарищи (все здороваются).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(с улыбкой): Владимир Ильич, вас хоть сейчас в костёл.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(серьёзно): Меня всё ещё хотят посадить за мифические немецкие деньги.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев(как бы между делом, мирно): Развейте этот миф, Владимир Ильич.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(в том же тоне): Григорий, перестаньте ёрничать – я всё объяснял уже десять раз.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев(наступает): Вы не объясняли, Владимир Ильич, а отговаривались.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(настораживается): Это как же, Георгий, прикажете понимать?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев: Очень просто. Вы написали, что ни от Парвуса, ни от Ганецкого никаких немецких денег не получали, а Ганецкого вообще не знаете. Но мы же с вами из Цюриха посылали ему в Стокгольм телеграмму: просили денег на переезд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(злится): А это обязательно знать всем?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев: Это звучит (ищет слово) аморально. Ведь Ганецкий – член нашего ЦК? И рекомендовали его туда вы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев: Пока вы не скажете правды, мрачная тень лжи будет висеть над партией.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(растерялся, опешил и пошел в атаку): Что такое моя тень, как вы изволили выразится, рядом с тенью вашего чудовищного предательства? Вы, два члена ЦК, решили «порезвиться» в меньшевистской газетёнке и с лёгкостью мысли необыкновенной выдали Керенскому решение ЦК о восстании, которое мы приняли 10 октября (бросает на стол газету). Вот документ вашего предательства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев(очень спокойно): Владимир Ильич, вы передёргиваете факты. Мы написали только о наших разногласиях, а на ЦК голосовали только «вопрос о восстании», а не его дату.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(раздраженно): Неправда: я предлагал точную дату восстания.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев: Предлагали, 15 октября – так она получила всего два голоса, включая ваш.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Но когда голосовалось общее решение о восстании, вы проголосовали за восстание?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев: Владимир Ильич, будем точными и честными: когда дата вашего восстания провалилась, вы тут же предложили проголосовать за «восстание в перспективе». И получили три голоса, включая ваш.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев: А большинство получило предложение Льва Давыдовича: брать власть на Съезде Советов мирным путём. Шесть голосов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: В протоколе окончательное решение не Съезд, а необходимость восстания. И за это проголосовало десять человек из одиннадцати. Чего вы крутите?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев: Протоколы наши, Владимир Ильич, бывают очень забавными.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев: Владимир Ильич, когда ваши два предложения провалились, вы опять заговорили о «необходимости восстания» в перспективе, чего никто не отрицал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев: Так что Керенскому нам выдавать было нечего. Просто вам не нравится наша оппозиция.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев: А через два дня выяснилось, что москвичи не приехали на ЦК не случайно: вы их просто не пригласили, зная, что все девятеро – за Съезд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев: Как видите, пятнадцать из двадцати одного члена ЦК были за Съезд Советов. Кроме того, мы опросили все Райкомы: тринадцать из девятнадцати заявили о неготовности к восстанию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев: Владимир Ильич, как видите, ваше предложение не проходит нигде.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(раздражаясь): Лев Борисович, ЦК меня не понимает, но меня понял городской партактив, где за восстание проголосовало большинство. Я не знаю, кого и как вы там опрашивали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев: Владимир Ильич, остановитесь, не было партактива.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: А что же это было?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев: Мне даже неудобно вам об этом говорить. Вы собрали 40 человек из восьми райкомов и назвали партактивом. Сломав их через колено, вы с трудом получила двадцать один голос. Но вам снова не повезло: там случайно оказались пятеро членов ЦК, голосовавших за Съезд. Они категорически потребовали в телеграфном порядке созвать пленум ЦК и спросить его о восстании. Но вы задавили это предложение своим авторитетом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев: Некрасивая картина получается.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев(хочет примириться): Полгода назад в России, без нас, уже сделали революцию. Она принесла нам демократию…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Вы неприкрытые оппортунисты! Радуетесь демократии, где два волка и ягненок голосуют меню обеда – это не истина для революционера. И тем более для народа. Народ хочет народное самодержавие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев: Это, простите, что ещё за оксюморон?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(злится): Я вижу, вы вообще не понимаете, что произошло в России в феврале этого года. Не понимаете, что Россия бросила вызов всему земному шару! Не понимаете, что Россия вырвалась из векового рабства и стала самой свободной страной в Европе!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин: Это как же так вдруг?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: А так, Коба, что Россия своей революцией отменила все привычные законы общественного развития и поднялась выше человеческой цивилизации. Теперь никакой европейский закон ей не писан. Неужели вы такие тупые? (Отчаянно и зло машет рукой).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин(больше про себя, но Ленин услышал): До такого Господь не умудрил.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Значит, вы не понимаете, что революция в России стала возможной только потому, что капитализм вошел в свою последнюю стадию и дышит на ладан. И мы нашей первой социалистической революцией придавим его окончательно и откроем миру дорогу в коммунизм. Вот в чём гвоздь!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев(спокойно): Владимир Ильич, революции в России в ближайшее время явно не предвидится, а у нас уже есть Съезд, который через пять дней проголосует за переход всей власти к Советам без баррикад и стрельбы. Это и будет наш последний гвоздь в гроб российского двоевластия. Что вас тут не устраивает?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Не торопитесь, Лев Борисович. Съезд это толпа, а толпа девка капризная, особенно в крестьянской России.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(осторожно): Наша толпа, Владимир Ильич, тщательно отбиралась в нужных Советах…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: И прекрасно! Значит, у нас будет народная поддержка. Надо немедленно выступать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Владимир Ильич, у нас другой план: уже неделю малыми отрядами мы заходим в казённые ключевые здания, устанавливаем там контроль. И оставляем своих людей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(злится): Которых оттуда в любой момент могут вышвырнуть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов(очень мягко): Не могут, Владимир Ильич, у нас полномочия от Дана и его «Звёздной палаты»: мы охраняем город от возможных провокаций перед Съездом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(наступательно): Вы полагаете, что Дан и Керенский идиоты и отдадут вам власть? Да в городе полно вооруженных казаков, сам сейчас видел, патрули на каждом квартале. Броневики у Зимнего. Керенский готовится прихлопнуть вас на Съезде. Надо его опередить – немедленно выступить. Восстание делает людей свободными.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев: И варварами. Гильотина французской революции работала не уставая, а люди из кожи казнённых выделывали дамские сумочки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Да поймите вы, у революции есть право на варварство. У неё вообще есть все права.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев: У нашей «нации рабов сверху донизу», как говорил ваш любимый Чернышевский, какие могут быть права?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(зло): Вы – ослы! Он говорил о любви к Родине. Это его тоска об отсутствии революционных масс.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(примирительно): Это, Владимир Ильич, его тоска о рабской русской душе, которая даже помыслить не могла, что в Англии двести лет назад рабочие, отдыхая в пивных, создавали организации для защиты своих прав.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(наступает): Пивные вы теоретики! Может, хватит учить меня политграмоте? Я знаю, что пролетариат наш дикий и неорганизованный. Знаю, что в партии семьдесят процентов не думает, а только запоминают слова. Но, если кризис назрел, надо действовать. Скакать! Не ждать! В Германии уже восстал военный флот и ждёт нашей поддержки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин(очень спокойно): Уже не ждёт. Бунт на трёх кораблях раздавлен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: А зачинщиков в мешок и за борт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев(примирительно): Владимир Ильич, восстание нельзя назначить…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(резко перебивая): Нет, можно, если его руководители пользуются авторитетом и умело его готовят.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев: Владимир Ильич, в рабской России сегодня восставать некому…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Да плевать мне на Россию! Я коммунист, космополит, и безродный пролетариат мне дороже этой дикой территории (в отчаянии): Нет партии! Всё прахом пустили! (про себя): Сволочи!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев: Владимир Ильич, прахом пустили именно вы в двенадцатом году, в Праге. Если начало было таким удручающим, другого результата и быть не может.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(резко и дерзко): Вы чудовище, Лев Борисович! В Праге было наше прекрасное начало: мы создали свою партию и отмежевались от всех социал-предателей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев: В Праге был откровенный подлог.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(зло): Лев Борисович, вы думаете, что говорите?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев: Думаю, Владимир Ильич. После революции пятого года вы семь лет упорно раскалывали русскую социал-демократию. Вас хватали за руку, приглашали на партийные суды. Вы извинялись, каялись и соглашались, но в Праге в двенадцатом году всё-таки осуществили свою вожделенную мечту – раскололи партию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шляпников(Свердлову): Яша, Ильича же удар хватит.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Наболело. Когда-нибудь это должно было случиться. Иди-ка, посмотри лучше, как ЦК собирается (Шляпников уходит).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Вы, Лев Борисович, отчаянный демагог! Это была финальная точка борьбы с оппортунизмом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев: Не точка, а клякса. Со всей Европы и России в Прагу вы с трудом собрали двадцать делегатов, неизвестно где и как «избранных». Назвали этот междусобойчик Съездом и провозгласили новую партию. За что Плеханов да и другие члены ЦК назвали вас раскольником и авантюристом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев: Вы осуществили давнюю мечту царской Охранки: раскололи российскую социал-демократию, что у неё не получалось десять лет. А вас в Европе стали называть: Ильич-раскольник.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Да где же предел вашему бесстыдству! Мы создали партию коммунистов, партию нового типа, а вы! (от злости не может говорить).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев: Коммунисты, Владимир Ильич, в ваших руках оказались партией незаконной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(в гневе): Не нравится партия коммунистов – создавайте свою и валяйте к чёртовой матери.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев: У нас есть партия, хоть и больная, есть наши товарищи…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Нет у вас партии – и товарищей у вас нет. И я вам больше не товарищ. Вы предатели и штрейкбрехеры. Мы сегодня же вышвырнем вас из партии, как интеллигентское говно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев: Я не желаю выслушивать ваши оскорбления. Не признаю вашего решения: подаю в отставку и обращаюсь к пленуму ЦК.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Да хоть к Господу Богу! (Нервно надевает парик).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменев: Прощайте (уходит).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зиновьев: Владимир Ильич, так вы можете потерять партию. Прощайте (уходит).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Я требую (нервно срывая парик) сих господ немедленно исключить из партии. Сейчас же, на ЦК.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин: У ЦК, Владимир Ильич, нет таких полномочий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: У ЦК есть полномочия защищать партию от предателей и клеветников! Отставку Каменева принять. Зиновьева из ЦК вывести к чёртовой матери. И не защищайте, пожалуйста, этих штрейкбрехеров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин: Я защищаю своих товарищей от недопустимого тона вашей критики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Они подняли руку на партию. С предателями никаких соплей!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин(робко с издёвкой): Когда разоблачили вашего любимца, «выдающегося рабочего-лидера», провокатора Малиновского – вы его даже перед судом оправдали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Там были другие обстоятельства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин(упрямо): Там был наш депутат в Госдуме и одновременно платный агент царской охранки, которому вы писали речи, а он их редактировал в Департаменте полиции.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(злится): У вас, Коба, арифметический подход к высшей математике: провокатор может быть партии где-то полезным, а предатель нигде и никогда. И хватит словоблудия. На повестке дня восстание. Забудьте ваш Съезд. Поиграли и хватит. Немедленно ставьте вопрос о восстании на Петросовете, готовьте захват стратегических объектов. Штурмуем Зимний и арестовываем правительство. Вот наш план.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин: Владимир Ильич, у ЦК другое решение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Плевать я хотел на ЦК и его решения – это ваши бредни! А Керенский настороже. Ничего больше не хочу слышать. Всё! Завтра начинаем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Владимир Ильич, я вам обещаю, если на Съезде что не заладится – мы выступим. Город практически в наших руках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Никаких «если»! Сейчас же принимаем решение на ЦК. Давайте начинать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин: Но вы же ЦК не верите? (Входит Шляпников).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шляпников: Москвичи не приехали – к Съезду готовятся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(срывается): Архивеликолепно! Лев Давыдович, наш ЦК на вольных хлебах? Жалование у всех немалое! Или их «забыли» пригласить? Как меня три раза? Завтра же, хоть ночью – соберите мне весь ЦК. Вопрос один, о немедленном вооруженном восстании. Всё! И чтоб завтра в «Правде» была моя статья о мерзости этих членов ЦК (подаёт), и без всяких купюр.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин: Для публикации статьи о членах ЦК, Владимир Ильич, нужно специальное его решение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(вышел из себя): Что, опять сжечь задумали? Только попробуйте! Или вы делаете, что я требую, или я завтра же иду к рабочим, объявляю вас раскольниками и поднимаю их на штурм Зимнего.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин: Владимир Ильич, есть мнение членов ЦК и вам надо подчиниться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Оппортунистам и предателям? А может, мне лучше развязать вам руки и выйти из ЦК?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин: Это мы уже слышали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов(примирительно): Владимир Ильич, мы хотим, чтобы вы нас поняли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Я вас понимаю гораздо лучше, чем вы полагаете. Больше мне нечего вам сказать (надевает парик, очки, ищет шляпу): Теперь я понимаю, почему вы не пускали меня в Россию. Перестарались товарищи-господа. Шутить изволите? Не получится! (Надевает шляпу). Партию я вам не отдам (ушел).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов(от неловкости): Ночью – синие очки… (пауза растерянности): ЦК завтра не собрать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Главное, не пускать его в Смольный…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шляпников: Сам придёт… да ещё с рабочими…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин: Какие у него рабочие? Он их только на митингах и видел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шляпников: Зачем вы разбудили в нём зверя?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(хочет сбросить неприятный груз): Ладно, друзья, через пять дней или грудь в крестах, или голова в кустах! (Очень твёрдо): Яша, информацию от Подвойского требовать утром и вечером. Пропуска в Смольный менять каждый день.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сталин(спокойно): А со статьёй что делать?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Опубликовать и отнести ему: это хоть немного его успокоит.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Картина 2<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Правительство, и тем более «Звёздная палата», Съезду Советов серьёзного значения сначала не придавали, потому что власть Советов считалась искусственной, созданной случайно по примеру девятьсот пятого года. И только за день до Съезда, двадцать четвертого октября, в «верхах» поняли, что Троцкий не шутит.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зимний дворец. Кабинет Керенского.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский(нервничает): Ленин в бегах, а большевички, эти беспонятливые беки опять куролесят. Мало я их в июле потрепал – пожалел! А они не поняли. И до сих пор не понимают, что перед ними государство. Сила! (Входит Терещенко, очень обеспокоен).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Терещенко: Саша, что происходит? В госучреждениях сидят какие-то вооруженные люди? Зачем они там?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Охраняют перед Съездом порядок в городе. Это люди ВРК Петросовета.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Терещенко: А тебе не кажется, что Троцкий обнаглел? Одной рукой охраняет, хотя я не уверен, а другой? Митинги по всему городу и везде голосуют резолюции против правительства? Их газеты кричат об этом на каждом углу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Миша, успокойся, я уже сегодня закрыл две их газеты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Саша, закрывать надо не газеты, а Троцкого, этого большевистского неофита – и срочно. Говорят, и Ленин уже в городе. Они же нас взорвут!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Миша, пусть прокричатся, они уже охрипли от своего истошного крика. А Ильича, если появится, на этот раз я надолго упеку в «Кресты». И конец его марксятине.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Терещенко(не унимается): Саша, делать это надо было три месяца назад, когда ты разгромил его восстание, когда нашел в их брошенном доме в кабинете Ильича записки о подготовке восстания, телеграммы о немецких деньгах, а в огромном подвале – склад оружия и продуктов. Да ещё с десяток подобных в городе. Но ты упустил его, запретил даже разоружить мятежников! И уехал на фронт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Половине мятежников я устроил суд и засадил в «Кресты». А Ленин сбежал, потому что трус. Никто, кроме него, не сбежал. Мне докладывали, что Троцкий чуть ли не сам пришел в «Кресты».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Терещенко: Два месяца они отсидели. И что? Дохлая партия беков в апреле, разгромленная в июле, сегодня митингует на всех углах, забрасывает город, да и губернию десятками газет на всех языках. Откуда у них столько газет – это же огромные деньги?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Откуда деньги Ленина – известно, но как он их получает?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Терещенко: Как и Троцкий. Я случайно узнал – банк «Варбург» вдруг открыл счет «для предприятия господина Троцкого». И этот приблудившийся большевичок, злейший враг Ленина, сегодня хозяйничает в Питере!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Миша, не увлекайся, Петросовет Троцкого – это мелкая сошка, главное – Центральный исполком, «Звёздная палата» во главе с Даном, а он у меня на «крючке». Когда Троцкого избрали Председателем, Дан буквально «раздел» Петросовет, отобрал даже пишмашинку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Терещенко: Но он вскоре прекрасно «оделся», может за деньги «Варбурга»?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Миша, не волнуйся – Советы, эта наша вторая, случайно созданная власть, скоро сама отомрёт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Терещенко: Я не понимаю твоего благодушия. Люди уже голосуют за Советы и за большевиков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Миша, это бессознательный большевизм масс, порождённый голодом, войной и ненавистью к правительству.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Терещенко(гнёт своё): Саша, газеты уже месяц трещат: большевики идут! А ведь они прячутся в Петросовете за Троцким.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Миша, неделю назад, на правительстве я предложил вам арестовать Троцкого и его ВРК. Что вы запели? У нас демократия! Их народ избирал!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Терещенко: Неделю назад они так не наглели. Сегодня у Петросовета уже Красная гвардия, тысяч тридцать, не меньше, вооруженных рабочих. Гарнизон в его сторону смотрит.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Миша, я это тоже понял и принимаю меры. (Входит Полковников). Вот человек, который всё успокоит парой Гвардейских полков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полковников: Добрый вечер, господа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Терещенко(успокоенно): Слава Богу! Рад вас видеть, господин полковник. Александр Фёдорович, я поехал дальше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Правительство, Михаил Петрович, завтра – там всё обсудим.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Терещенко: Да, да. Счастливо, господа (ушел).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полковников: Что за срочность, Александр Фёдорович?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Пётр Кириллович, Штаб округа ведёт переговоры с Троцким? В гарнизоне гуляют мятежные листовки?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полковников: Листовки я приказал изъять, а Троцкого пытаюсь убедить не присылать комиссаров Петросовета в гарнизон, хватит комиссаров правительства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский(меняя тон): Пётр Кириллович, кончайте переговоры. Стяните из пригорода войска, если понадобится. Удвойте патрули, разведите мосты. Возьмите под охрану стратегические объекты города. Смольный блокировать и отключить все телефоны. ВРК и верхушку Петросовета арестовать немедленно. А Троцкого, эту вторую власть в Питере, ко мне «на беседу».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полковников: Александр Фёдорович, завтра в Смольном открытие Съезда, может возникнуть скандал. Это всё-таки вторая власть в стране.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Это власть только контрольная. Поэтому Смольный надо очистить от большевиков. Других не трогайте. (Смягчая): Вполне возможно, там появится господин Ленин – вы можете отличиться и арестовать его. После этого включайте телефоны и снимайте блокаду. Усилить бдительность. Вы отвечаете головой. Выполняйте, господин полковник.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полковников: Слушаюсь, господин Председатель (щёлкает каблуками и уходит).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский(нервничает, собирается с мыслями. Хватается за сердце. Пьёт лекарство): Сдаёт сердечко.(Берёт со стола какую-то бумагу. Смотрит, злится): Ещё одни переговоры. Как мне надоели эти никчёмные и беспомощные Советы! (Входит дежурный).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дежурный: Председатель Центрального Исполкома Советов России господин Дан.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский(нервно): Председатель ЦИКа Советов России, избранный на Первом Всероссийском Съезде Советов – Чхеидзе – сбежал домой, в Грузию, а Дан – исполняющий должность сей паршивой и бесполезной власти в нашем Двоевластии. Зовите. (Дежурный уходит, входит Дан. Керенский сразу наступает): Фёдор Ильич, я понимаю, у нас двоевластие. По вашей просьбе, по просьбе всей «Звёздной палаты» я создал Республиканский Предпарламент в помощь правительству в критической ситуации. (Язвительно): Вы мне очень помогли, подали резолюцию вашего Предпарламента, по которой нам хоть завтра в отставку. А власть в стране отдать вам? Это и есть результат вашего пятичасового совещания? Мне от вас была нужна только одна резолюция: моральная поддержка! Вы, наша вторая, советская власть в России – поддержите меня – и я задушу эту крикливую большевистскую банду, как в июле.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дан: Поздно. «Крикливая банда», Александр Фёдорович, давно перешла всякие границы, поэтому мы предлагаем вам сегодня же ночью расклеить по городу афиши: «Правительство начинает переговоры о мире». Этим мы выбьем перед Съездом почву из-под ног Троцкого.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Россия не может предать своих военных союзников. Да, будет вам известно, у нас союзнический договор. Или вы хотите обрушить Восточный фронт? А в Зимнем дворце открыть рабочий кабинет генерала Людендорфа? Где ваш патриотизм, господин Председатель ВЦИКа России?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дан: Зачем столько пафоса, Александр Фёдорович? У вас нет выбора: если сегодня вы не объявите перемирия, завтра власть на Съезде захватит Троцкий. Помогите нам, мы уже начали переговоры: вчера Каменев мне обещал, что они завтра же распустят ВРК.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский(не оставляя своего тона): Фёдор Ильич, сколько раз я вам говорил: не верьте большевикам, никогда не верьте. Но вы всё-таки совершили грубейшую ошибку и поручили им подготовку Съезда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дан: Съезд готовил многопартийный Петросовет, а не большевики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Под руководством большевика-неофита Троцкого. Эта птаха оказалась посерьёзнее Ильича. Я уже принял решение. И на этот раз я им шею сломаю, и через год все забудут, кто такие большевики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дан: Александр Фёдорович, хватит благодушия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский(раздраженно): Перестаньте меня учить. Моё правительство достаточно компетентно и не нуждается в советах. Народ поддерживает меня, я с честью несу его многовековое знамя…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дан: Александр Фёдорович, оставьте ваши амбиции, не превращайте вы народ в стадо. Это же застарелая вековая болезнь русских правительств. На всех митингах сегодня народ несёт и кричит большевистские лозунги. Оставьте вы ваш квасной патриотизм.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский(укоряя): Вы отрицаете любовь к Родине? Отрицаете патриотизм?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дан: Я отрицаю, Александр Фёдорович, глупость, которая часто скрывается за этим громким и пустым лозунгом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Весьма оригинально. Глава Советской власти в России – не патриот.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дан: Смею вам заметить, Александр Фёдорович, что патриотическое чувство предпочтения государства или народа я полагаю безнравственным и даже глупым. Потому что сие предпочтение часто становится последним прибежищем негодяя, а главное – способно активно порождать злодейства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Вы говорите даже не чудовищные, а идиотские глупости.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дан: Эти глупости ещё в прошлом веке говорил Лев Толстой. Не послушаем мудрого старика – лет через сто снова рухнем со своим квасным патриотизмом и никакие трескучие лозунги нам не помогут.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Ваша демагогия меня восхищает.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дан: А меня ваше легкомыслие. Вы же плетётесь непонятной дорогой и непонятно куда. Вы не знаете, кого встретите на этой дороге: то ли Линкольна со свободой, то ли Кромвеля с кровавым топором. Вот и доигрались до большевиков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Мне плевать на вашу идиотскую философию. Я принял решение – завтра увидите результат. Республику я сберегу! И Советам её не отдам!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дан: Закроете Съезд?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Керенский: Нет. Закрою большевиков. И навсегда!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Картина 3<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий быстро продвигался в своём плане переворота, а Ленин, пребывая в подполье, да ещё и под «домашним арестом» ЦК, метался в четырёх стенах, получая самую скудную информацию из Смольного.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конспиративная квартира Маргариты Фофановой. В комнате Ленин, вымотанный и очень беспокойный.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Рита что-то запропастилась, что там у них? Заперли, как скворца в клетке. Вот идиотская ситуация! (Нервно ходит) Опять о парике забыл (надевает, берёт газету, читает) «Забастовка в Турине». Мировая революция надвигается, а мы всё в дурака играем. А если наплевать на все страхи и явиться в Смольный? (Подходит к окну. С опаской смотрит на улицу). От окон надо подальше… но можно и по водосточной трубе (стоит и что-то соображает). Да нет… четвёртый этаж… (Ходит, размышляет, парик мешает, снимает его) Спеленали меня, сволочи! (Хватается за голову). Н-е-е-т, только не сейчас… не сейчас… спокойнее… спокойнее…(боль уходит). Попробую ещё раз втемяшить этим недоноскам (садится за стол и пишет). Дорогие товарищи…нет, к чёрту «дорогие» (рвёт листок, пишет). «Товарищи, ждать больше нельзя». (Слышит кто-то пришел, надел парик. Встал, прислушался). Рита, вы? (Голос: «да, Константин Петрович, сейчас, разденусь». Снимает парик. Пишет дальше). «Главное, не ждать Съезда, брать власть сегодня же вечером. Крайний срок – ночью». (Входит Рита). Ну, что в Смольном?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фофанова(подавая бумаги): Вот, решение ЦК.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Давайте, давайте (читает и удивляется): Постойте, постойте, а где решение о восстании?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фофанова: Троцкий сказал, чтобы вы не волновались – дело уже началось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: А я, значит, вне дела? (Злится) Архимудро! Эти «багдадские» ослы боятся, что я порушу все их идиотские планы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фофанова(заинтересованно): Я слышала, Свердлов говорил Каменеву о каком-то чемодане, который остаётся на месте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: И этот штрейкбрехер ещё там?! Какие прохвосты. Что вы там увидели? Конкретно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фофанова: Солдаты с матросами по коридорам… мусор и грязь. Во дворе броневики, на крыльце пушки, на окнах пулемёты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: А в городе?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фофанова: Тихо. В ресторанах музыка, театр в огнях, по Невскому гуляют. Но на улицах казачьи патрули, солдаты с винтовками, да рабочие с винтовками и наганами. Я забежала в наш штаб узнать, что в районе, а там в карты играют. Я на трамвай да домой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Какой момент ударить! (Зло): Сколько ещё меня здесь будут мурыжить? Где Коба, ему поручено меня охранять и держать связь?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фофанова: В Смольном его нет. Говорят, он у Алилуевых, там дочка…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Это не тот грузин. Ограбить банк, завалить пару-другую жандармов – это ему что высморкаться. А лирика не для него. (Больше себе). – Бестия, опять строит свои «комбинации». Чёрт его забери.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фофанова: Вла… Константин Петрович, они вас берегут.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Не берегут, Рита, а боятся. Я попрошу вас снова сходить в Смольный с письмом (передаёт. И очень резко): И скажите им, если сейчас же не пришлют броневик и не вывезут «чемодан» из этой клетки с яйцами и чаем, он сам уйдёт. (Звонок): Это за мной – из Смольного.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фофанова: Сейчас посмотрю (уходит).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Очухались, наконец-то! (Прислушивается. Входит Крупская) Надюша? А я думал – из Смольного.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крупская: Володя, как мне тебя успокоить?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Никак, Надюша, никак, надо немедленно в Смольный, вправлять мозги этим прохвостам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крупская: Володя, успокойся, прошу тебя. Давай подождём Риту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Надюша, ждать больше нельзя! О, господи… (поперхнулся).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крупская: Володя, успокойся, я приготовлю лекарство, чай поставлю (ушла).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(с «тяжелым» горлом): Я не могу больше… власть надо брать сегодня же. (Хватается за голову. В отчаянии ходит по комнате. Входит Рахья).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: У меня ключ, Владимир Ильич, на всякий случай…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(увидел его): Эйно, вы за мной?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Мне поручено вас охранять. Сталин куда-то пропал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Что у вас там делается?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Сегодня ночью Керенский закрыл две наши газеты: сожгли весь тираж, документы изъяли, караул выставили.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(с укоризной): Вот ваше «обволакивание»!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Да нет, Лев Давыдович послал роту латышей и всё заработало.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Думаете, Керенский успокоится?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: А куда ему деваться: казаки от него бегут, солдаты переходят на сторону ВРК.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(оживился): Им надо помочь – написать листовку, позвать к себе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Лев Давыдович целый декрет написал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Что за декрет? (Входит Крупская с лекарством).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крупская: Володя, вот, выпей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Надюша! Подожди, тут такое…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крупская: Не упрямься (Ленин пьёт): Вот и хорошо, пойду чай посмотрю (уходит).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Декрет, Владимир Ильич, от имени ВРК (достаёт из кармана).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Давайте, давайте (читает). «Ночью враг народа Керенский и его правительство предприняли попытку контрреволюционного переворота. ВРК Петросовета возглавил сопротивление вылазкам заговорщиков. Мы вынуждены защищать революцию от кучки заговорщиков. Председатель ВРК Подвойский».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Листовка пошла по городу и по полкам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(оживился): Это прекрасно. Теперь – скакать, не стоять! Если восстание началось, промедление смерти подобно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Владимир Ильич, это не восстание: мы потихоньку «обволакиваем» город под себя. Лев Давыдович сегодня объявил план действий и распределил обязанности между членами ЦК, запретил им покидать Смольный.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: А мне запретили покидать эту квартиру? Категорически не согласен!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Вас берегут, Владимир Ильич.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Я не хрустальная ваза… это чёрт знает, что такое.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья(переводит разговор): Лев Давыдович затеял интересную игру с Керенским. Он хотел после ремонта увести в море «Аврору» на испытания. Но мы её перехватили, и стоит красавица на Неве жерлами на Зимний.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: На Зимний дворец? Архимудро. Это, Эйно, будет наша ударная сила.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: У неё, Владимир Ильич, снаряды только холостые, для пробы. А вот Балтика прислала нам два корабля с полным боевым снаряжением.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(оживляется): Архивеликолепно. Это будут наши главные калибры против Зимнего.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Они пришли Съезд охранять и никуда вмешиваться не хотят.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Там разберёмся. Эйно, мы идём, немедленно. Ещё можно успеть сегодня гробануть эту власть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Владимир Ильич, Керенский уже ничего не может: выключил в Смольном телефоны, так два наших комиссара со взводом солдат их включили и сидят на телефонке. Теперь мы даже прослушиваем все разговоры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: И вы ещё думаете? Идём, идём сейчас же!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Владимир Ильич, дайте им закончить последний бросок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: На Зимний дворец?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Нет, на город. Сегодня Лев Давыдович разослал по городу небольшие отряды для захвата крупных госучреждений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Почему небольшие? Так это не делается, на месте надо закрепиться, удержаться, товарищ Эйно. Немедленно в Смольный, чтобы они не наделали глупостей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья(решился): Владимир Ильич, ЦК решил…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(жестко): Что решил этот… ЦК, я знаю. Держать меня под замком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;(Входит Крупская с чаем).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крупская: Вот вам чай (расставляет чашки).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Надюша, какой сейчас чай?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крупская(настойчиво): Тебе надо прогреть горло, не упрямься.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Хорошо, Надюша, хорошо (наливает себе чай).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крупская: И Эйно не помешает.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: И Эйно нальём (наливает другую чашку).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крупская: Вот и согреетесь. Эйно, успокойте вы его (уходит).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Что может быть глупее этого решения? Это не ЦК, а сборище дегенератов – и плевать я хотел на их решения. Собираемся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья(осторожно): Яков Михайлович сказал в целях безопасности задержать вас на квартире.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Так и сказал?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья(растерянно): Да… по решению ЦК.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Вот подлецы, вот прохвосты. К чёрту все сантименты. Идём.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья(попытка остановить): Владимир Ильич, в городе неспокойно. Час поздний. Матросов в трамвае встретил с «Меткого» и «Верного»: странные какие-то, говорят как-то не так, с акцентом. Винтовки немецкие. Хотел заговорить с ними, так офицер сказал, чтоб не приставал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Что тут странного?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: А то, Владимир Ильич. Оба эти эсминца спокон века стоят в Кронштадте, откуда винтовочки-то немецкие?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Да мало ли откуда – братишки всё могут. Вы лучше подумайте, как нам в Смольный пробраться. Броневичок за мной присылать не желают, а во дворе стоит, и не один. Рита мне говорила. Пойдём «на своих двоих».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Владимир Ильич, у меня старые пропуска.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Да у вас там проходной двор, Рита мне рассказала.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Владимир Ильич, если вас узнают юнкера…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Растерзают? А мы спрячемся: кепочка, паричок и повязочка на скулы. Давайте-ка маскироваться. (Ленин ищет, чем повязаться. Попадается парик, надевает). Так, начинаем. Власть, Эйно, надо брать быстро и решительно, сегодня же. И тогда я уже не государственный преступник, а глава правительства (входит Крупская). Вот, нашел. (К Эйно). Завязывайте, но чтоб рот был открыт. (Садится на стул. Эйно приспосабливает повязку).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крупская(поняла): Володя, может, лучше остаться? Опасно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Волков бояться… Иди домой, Надюша. (Поправляет повязку) Так, прекрасно и сверху кепочку. Где кепочка?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крупская: Сейчас принесу (ушла).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Очки (надевает).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Зачем очки? На улице и так темно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: В таких делах очки всегда к месту. (Входит Крупская с кепкой, подаёт Ленину). Спасибо, Надюша (надевает). Дай-ка мне зеркальце, Надюша (Крупская берёт с комода зеркало. Ленин смотрится). Превосходно: вроде учитель грамматики. Товарищ Эйно? Ни одна собака не узнает.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья(внимательно рассмотрев): Нет, не узнает.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Тогда в путь. А у вас оружие есть?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Револьвер.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: А у меня Вальтер. Отстреляемся. Давайте пальто.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Сейчас (уходит)<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Надюша, не беспокойся…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крупская: Прошу тебя, Володя. Я буду волноваться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(целует её): Надюша, иначе нельзя, это моя шестая попытка. Эта революция будет моей. Иди домой (входит Рахья). Давайте пальто (надевает).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крупская: Володя, вот, возьми два порошка, через три часа…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(берёт порошки и целует её): Надюша, хорошо, хорошо. Иди домой, ложись спать, а завтра проснёшься в новом государстве рабочих и крестьян. Правда, товарищ Эйно?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Правда, Владимир Ильич.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крупская(умоляюще): Сядем на дорожку, Володя?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(с укором): Надюша…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крупская: Примета есть… на удачу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Хорошо, хорошо, сядем (садятся).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крупская: Помолчим.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Тоже примета?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крупская: Ну, прошу тебя. (Молчат): Ну, с Богом. (Встают).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Надежда Константиновна, вы в Бога верите?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Какой Бог, так, к слову. Пошли. Бог не выдаст – свинья не съест.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья: Боитесь, Владимир Ильич?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Страха нет – беспокойство: все под Богом ходим. Тьфу, ты. Ладно, пошли, нет минутку. Я записку оставлю (ехидно): если кто за мной броневичок пришлёт, так чтоб утёрлись (пишет и говорит). «Ушел туда, куда вы отчаянно не хотели меня пускать». Точка. Теперь всё, пошли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рахья (с лёгкой усмешкой) С Богом?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: С нашим Богом, товарищ Рахья. Мы дадим России второе крещение духом Маркса и человеческой любви. Оружие к бою (каждый поудобней укладывает пистолет). До свидания, Надюша. (Уходят)<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крупская: Что его там ждёт? Неужели опять не получится? Он этого не переживёт. Это действительно у него шестая попытка.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Картина 4<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это был первый путь Ленина в Смольный, и прошел он его без приключений. Только у главного подъезда скопилась изрядная масса возбуждённых людей с разными пропусками, которые менялись сегодня каждые два часа. Разгорячённая толпа отчаянно давила на охрану – и очередным напором, прорвав её, бурным потоком с гиком и воем вломилась в вестибюль, вместе со сдавленным в ней «вождём пролетарской революции».<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Комната в Смольном. Штаб переворота. На стене карта города с отметками. Троцкий в широкой кофте с галстуком, какую носили тогда художники, и Свердлов с Подвойским в «коже». Уточняют обстановку в городе.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(смотрит на карту): Мирный вариант, кажется, трещит по всем швам: нас раскусили. Хорошо, хоть казаков не натравили.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов(шутливо): Этих у нас ни солдатики, ни рабочие не жалуют: те мимо скачут, а наши уже драпают. Вчера у Зимнего, как мальчишек, разогнали два отряда: матросиков да красногвардейцев. Вояки у нас, Лев Давыдович, бздиловатые (осёкся).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(осуждающе): Ой, Яша! Да и организация у нас не приведи Господь. Никак не могу «нарисовать» всю картину. Воевать не хочется, но, кажется, придётся. Что у нас в резерве, Коля?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвойский: К утру корабли с десантом придут. Там тысяч десять.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Ещё полторы по жестянке (осёкся), по железке едут. Тоже завтра будут.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Если Керенский с казаками не договорится, можно легко вздохнуть. Что с «Авророй», Коля?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвойский: Половина экипажа наши, капитана арестовали – сопротивляется. Уломаем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Как получится, передай по их радио, это очень важно. Пиши (Троцкий диктует, Подвойский записывает): «Всем частям у входа в Петроград задерживать контрреволюционные колонны и в случае необходимости применять силу». Подпись твоя. Далее. Керенский наверняка потянет войска из пригорода. Готовь, Коля, силу. Нас, кажется, поняли на последней минуте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвойский(с радостью): Лев Давыдович, мы давно готовы, «Воззвание» ВРК я уже запустил.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Кстати, сколько фамилий ВРК даёт на Съезд – под мандаты?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвойский: Сотню. Рабочие с Выборгской.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Инструктаж прошли?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвойский: Да, всё они понимают. (Неожиданно): Лев Давыдович, у всех какая-то нервная лихорадка – дать бы грамм по сто?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Дать можно, взять негде. На захваченных складах этого добра нет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Коля, они как в Зимний ворвутся – в подвалы кинутся. Не остановишь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвойский: Да знаю, Лев Давыдович. Я на «Аврору» (уходит).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Яша, как со Съездом?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Запустил ещё сотню наших, для верности – дал им мандаты от Сибири. И ещё всей нашей фракции из Городской Думы. (Играя): Всё, Лев Давыдович, просчитано как в аптеке на весах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Не зря Ильич говорил, что ты гений организации. (Входят городской голова Шнайдер и гласный Городской Думы).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шнайдер: Здравствуйте, господа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Здравствуйте, господин Городской голова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шнайдер: Лев Давыдович, зачем такой официоз, мы пришли поговорить по душам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Мы к вашим услугам, Рафаил Петрович.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шнайдер: Лев Давыдович, ваши красногвардейцы на телеграфе и телефонной станции. Солдаты на Балтийском вокзале, моряки на Невском…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гласный: Во дворе Смольного броневики, вооруженные рабочие с солдатами и матросами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шнайдер: Смольный похож на военный лагерь. С Балтики пришли два военных корабля. Снова мятеж, как пишут газеты?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Газеты, Рафаил Петрович, не ведают, что творят. Петросовет, как вы знаете, по поручению «Звёздной палаты», охраняет город от возможных провокаций перед Съездом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шнайдер(спокойно): В городе, Лев Давыдович, появилось недвусмысленное «Воззвание» от Военно-революционного комитета Петросовета.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гласный: Предлагается свергать правительство?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Мы предлагаем не правительство свергать, а защитить Съезд от не в меру горячих голов, которые пытаются его сорвать. Керенский приказал арестовать Петросовет и его ВРК – вы полагаете, это не угроза Съезду? Мы вынуждены были обратится за помощью к гарнизону, который поддерживает Съезд, избранный российским народом. Это всего лишь наша превентивная мера.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шнайдер: А вы не могли бы завтра всё это объяснить на заседании Городской Думы?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Завтра, после Съезда, я к вашим услугам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гласный: Но вы хотите поставить на Съезде вопрос о власти?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Для этого Съезд и собирается. При нашем двоевластии он изберёт свой новый ЦИК Советов России. Свою власть в нашем двоевластии. Это задача Съезда, это его право.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шнайдер: Но вчера, Лев Давыдович, в День Петросовета на всех митингах вы заявляли о переходе (подчёркивая) всей власти в руки Совета?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Это заявляли рабочие и солдаты, недовольные властью правительства Керенского – они хотят больше власти Советам. Народ имеет на это право. А мы хотим только того, чтобы Съезд прошел без эксцессов и делегаты со всей России могли бы спокойно высказать волю народа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гласный: Мне кажется, что здесь всё не так просто…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: В таких случаях крестятся, господин гласный.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шнайдер: Хорошо, господа, хорошо! Лев Давыдович, не хотел бы я разочароваться в ваших словах, и хочу видеть вас, после Съезда, на трибуне Городской думы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Я к вашим услугам, Рафаил Петрович.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шнайдер: Разрешите откланяться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Всего наилучшего (Шнайдер и гласный уходят).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Засуетилась Дума, почуяла.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Да, все уже почуяли. Если Керенский ничего не выкинет и Старик не помешает…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Далеко добираться – испугается.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Когда «пахнет властью», он звереет, как голодный лев. (Входит Фофанова).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Что-то случилось, Рита?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фофанова: Владимир Ильич очень нервничает. Вот вам письмо (передает Троцкому).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(читает): Да… да… всё понял (передаёт Свердлову): Та же песня. Рита, успокойте его, скажите – всё идёт по плану.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Передайте Владимиру Ильичу, пусть не волнуется и бережёт себя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фофанова: Он хочет, чтобы за ним прислали броневик.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Рита, Керенский пошел в атаку – приказал арестовать ВРК и Петросовет. Зачем ему рисковать? Тем более, что Керенский снова приказал его арестовать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фофанова: Ругается он, мечется… Коба три дня не появлялся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Этот где-то опять «комбинирует». Ждёт, куда весы качнутся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов(Рите): Утром на ЦК не явился. И вообще пропал куда-то. Мы вместо него послали Эйно. На улицу лучше не выходить. Патрулей полно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Квартира у вас надёжная.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фофанова: Он в Смольный хочет пешком идти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Скажите, завтра к Съезду мы его на броневичке привезём.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фофанова: Вас бы на моё место. Ладно, я пошла. До свиданья.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: До свидания, Рита. У вас очень важное задание (Рита уходит). Сейчас его сюда… всё же кувырком пойдёт. Всех в кулак собрать не могу. Если придётся воевать, что из этого получится, не знаю…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Солдатики наши Керенского терпеть не могут, а за ружьишко хвататься не спешат.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Морячки к Съезду придут. Эти понадёжнее.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов(машет рукой): Если братва разгуляется, гаси свет и лезь в подполье (входит Дан).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дан(с иронией): Вы прекрасно охраняете Съезд, господа заговорщики. Это что за «Воззвание» ВРК? «Боевая готовность гарнизона». Воевать собрались? А наши переговоры? Каменев обещал…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Фёдор Ильич, какие переговоры? Мы перехватили телефон Штаба округа: Керенский ночью приказал арестовать Петросовет и ВРК.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дан: Лев Давыдович, с огнём играете: «Воззвание» ваше к бунту, а Съезд для вас ширма заговора, куда вы собрали непонятно кого.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Мы, Фёдор Ильич, приглашали все Советы, но откликнулись только желающие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дан(всё больше раздражается): Лев Давыдович, из девятисот больших Советов вы пригласили только триста, а о малых вообще забыли. И всего девятнадцать крестьянских, а их у нас и не сосчитать. А теперь вы тайно блокировали город, и завтра под дулами винтовок открываете Съезд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Винтовки, Фёдор Ильич, у нас направлены в сторону Керенского и его нервных советников.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дан: Лев Давыдович, оставьте вашу риторику. Я требую, чтобы вы немедленно, сейчас же остановили вашу авантюру – или я собираю ЦИК, мы раскрываем ваши махинации и объявляем Съезд незаконным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Фёдор Ильич, мне нечего останавливать, я выполняю только решение вашей «Звёздной палаты».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дан: Вы переусердствовали, Лев Давыдович. Вы оказались прекрасным ленинским неофитом: мы договорились, что вы распускаете ВРК, Каменев на переговорах это подтвердил…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Каменев, Фёдор Ильич, абсолютно прав, распускаем после Съезда. Сделать это сейчас – значит отдать Съезд на растерзание Керенскому, а это контрреволюционный переворот.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дан: Вы, Лев Давыдович, величайший демагог. Вы даже превзошли своего лидера.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Фёдор Ильич, Керенский замахнулся на Съезд, на власть Советов в России! А у нас двоевластие. Или вы этого не понимаете?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дан: Я понимаю, что июль вас ничему не научил. Вы хорошо прижились в ленинском болоте. Я вам больше не верю и щадить не буду. Или вы закрываете ВРК или я закрываю ваш Съезд (ушел).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Кажется, начинается. Съезд положено открывать ему. А там ещё Юлик Мартов…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Лев Давыдович, Дан опоздал: всё у нас в руках. В зале будет половина наших людей – они не позволят. А Мартова, может, попробовать… подкатиться к нему… «пощупать»…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Яша, Мартов в таких вопросах железный. Это я согласился к Старику в пристяжные, а Юлик в чужой упряжке не ходит. Юлик и Ильич, Яша, гениальная пара, и, если бы не дрянной характер Старика, у нас была бы партия посильнее германской.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(входя): Добрый вечер, господа хорошие!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(опешил): Владимир Ильич?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(мстительно): Не ждали? Понимаю и сочувствую, но…(снимает повязку и кепку. Вбегает Эйно).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эйно: Владимир Ильич, – я же просил у окна стоять.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Дан на меня уставился, как кот на сало, и я пошел… искать Кобу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Кобы в Смольном нет: опять что-то «конструирует».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эйно: Владимир Ильич, раздевайтесь, давайте вещички (Ленин раздевается, Рахья уносит пальто, шарф и кепку в другую комнату).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(язвительно): Скажите мне, уважаемые (снимает очки, кладёт в карман пиджака), почему вы, не спросясь, решили превратить меня в чемодан без ручки?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(оправдываясь): Керенский, Владимир Ильич, снова выписал ордер на ваш арест.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Знаю, знаю! Однако, какие вы заботливые! О восстании вы так же позаботились? Надо немедленно начинать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Владимир Ильич, мы уже начали…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(начинает раздражаться): Что вы начали? Город гуляет. В театре огни, в ресторанах музыка, на улицах народу полно – революцию так не делают.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: У нас, Владимир Ильич, не революция, а обыкновенный переворот.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(с иронией): Я понимаю, революция вам не по зубам. Решили заняться мелочёвкой, каким – то непонятным и секретным «обволакиванием» города. Вы пропустили мимо ушей все мои указания. Вы забыли Маркса и занялись заговором. Вы не революционеры, вы типичные заговорщики-бланкисты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Владимир Ильич, мы действовали по обстоятельствам. Неожиданно «выплыл» Съезд. И под его прикрытием, не привлекая внимания, и по возможности договариваясь, мы захватили почти весь город. Почти все госучреждения под нашим контролем. Вчера завершили операцию: Подвойский перерезал все пути входа в город. У нас сорок тысяч красногвардейцев и пятьдесят тысяч вооруженных рабочих. Два полка гарнизона.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Опять анархисты?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Июльские друзья, Владимир Ильич. Гарнизон за Съезд, но держит стойкий нейтралитет. Это наше спасение: двести тысяч солдат на нас не пойдут.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: По железной дороге ночью прибывают моряки, тысячи полторы. А утром пять судов с большим десантом на борту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(заинтересованно): Большой – это сколько?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Сколько прорвётся. По флоту приказ: всех, кто покидает боевые позиции, топить. Смилга рассчитывает тысяч на пять.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(настаивает на своём): Смилга ваш – кисель. А где же план восстания?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: У нас другой план: мы «обволакивали» город и готовили Съезд, который передаст нам власть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(настаивает): Забудьте вы свой Съезд. Это тёмная карта. Власть будем брать немедленно. Для города сил хватит.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Сейчас баррикады, Владимир Ильич, могут всё разрушить. Гарнизону это не понравится. Поймите, Керенский растерян: отдал приказ нас арестовать, но никто не является.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: И прекрасно! Этим надо немедленно воспользоваться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Мы уже воспользовались. Протащили в Штаб округа своих людей и теперь знаем их приказы, пароли на телеграфные и телефонные переговоры. Сегодня было два перехвата по Северному фронту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(с недоверием): И что перехватили?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Полковников доносил в штаб фронта, что положение в Петрограде угрожающее, идёт тихий и планомерный захват города. А второй: командующий фронтом отказал Керенскому в войсках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Значит, боятся нечего. Да плюньте вы на этот Съезд! Завтра подойдёт подмога. Надо начинать. Единственная опасность – войска в пригороде.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Они блокированы. Позавчера из Петергофа и Гатчины Керенский вызвал юнкеров. Подвойский послал Пулемётный полк и перекрыл ветку на Гатчину и дорогу на Питер. Керенский в бешенстве: злобы много, а силы нет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Это уже на что-то похоже.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Фактически мы уже хозяева в городе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(оживился): Прекрасно, теперь нужен решающий удар: брать Зимний и арестовывать правительство. Пока оно там, мы не можем объявить своё. Надо немедленно выступать!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Владимир Ильич, именно сейчас нужна особая осторожность. У нас в руках только фасад власти, охраняемый нашими караулами. В правительственные здания мы только что вошли. Военные школы и училища, Адмиралтейство, Штаб округа – всё это ещё не наше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: У Керенского ещё три полка гарнизонных казаков, но в чём-то они не договорились. Видно, гарнизон не может простить ему арест генерала Корнилова. А ещё в городе тысяч пятнадцать офицеров, Керенский вооружил их, а мы на Невском скупали у них пистолеты – они больше пьянствуют.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Если гарнизон нейтрален, всяко получается – мы сильнее! Или вы решили ждать, когда Керенский прикажет вас арестовать?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Уже приказал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Так чего же нам ждать? У нас есть повод выступить: Керенский объявил об аресте Петросовета! Расцениваем это как покушение на народный Съезд, на российскую власть Советов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Владимир Ильич, Петросовет обещал на всех митингах, что никакого восстания большевиков не будет. Мы только охраняем порядок перед Съездом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(неожиданно мирно): Лев Давыдович, что обещал Петросовет – сейчас совершенно неважно. Поймите, Съезд будет нас слушать, если мы придём туда с властью в руках. Кто знает, куда может колебнуться толпа этих говнюков? Вождями её мы ведь никогда не были, да и едва ли будем – связь у нас всегда была примитивно-лозунговая. Нужна только сила.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Владимир Ильич, в переворотах всё решает столица. Мы сумели незаметно навязать Петрограду обыкновенный партийный заговор. Маркс, не помню где, писал: «трус тот, кто при известных обстоятельствах откажется от заговора». Нам осталось утром открыть Съезд и получить власть над всей Россией.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(резко): Да ваш Съезд – это Панургово стадо!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Проблем, Владимир Ильич, не будет: мандаты у нужных людей, кому хорошо заплатили, кому из подвалов сухим пайком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(начинает раздражаться): Яша, пять дней назад на Северный Съезд Советов мы вообще позвали только своих, и как вы там всё просрали? Почему эти говнюки должны пойти за нами? Поймите вы главное. В революционное время мало воли большинства – надо оказаться сильнее в решающий момент. А у нас столько силы! Со Средних веков вооруженное меньшинство навязывает свою волю большинству.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Здесь подготовка посерьёзнее (за дверью слышится, кто-то бежит. Ленин быстро надевает парик и очки. Вбегает Миша). Не бойтесь, это мой Миша (Ленин снял очки).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миша: Лев Давыдович, Ижора прислала семнадцать броневиков с полным боекомплектом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(ошарашен): Семнадцать?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миша (оправдываясь): Во дворе стоят.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Десять Подвойскому, остальные на месте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миша: Ещё отряд пришел Сестрорецкого завода, шестьсот человек и второй на подходе. Все при оружии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Всех Подвойскому. Пусть держит мосты и усиливает патрули и караулы. Только без всяких штучек.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миша: Понял, Лев Давыдович. (Ушел)<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Лев Давыдович, и вы ещё думаете? Нужно штурмовать Зимний сейчас же, не ожидая морячков. Арест правительства решит всё.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(начинает напрягаться): Владимир Ильич, мы не знаем, сколько там защитников! Может возникнуть бойня. Мы арестуем правительство завтра по решению Съезда, ВРК исполнит это мгновенно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Лев Давыдович, могу ждать только до прихода моряков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(говорит остро): Владимир Ильич, очень прошу: не путайте нам карты. Положение наше… связь паршивая, общей картины добиться не могу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(в том же тоне): Поэтому восстание радикальнее и быстрее. Ударить и дело с концом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(очень сурово): Владимир Ильич, нас никто не поддержит. Мы опирались не на ружья, а на митинговые лозунги, на Съезд. Нас обзовут предателями и узурпаторами власти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Я понимаю… восстание не готово, но у вас такая сила…пока будем сопли на кулак мотать… Не в ту сторону ваш план. Надо скакать, не ждать. Вот в чём гвоздь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов(примирительно): Владимир Ильич, потерпите ночку. Может, стрелять вообще не придётся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Не знаю, не знаю… (Обозлился, ходит, что-то соображает): Да, да, наверное, можно и так, но это же…(опять ходит, а потом неожиданно). А телефонисток вы кормили? (Троцкий и Свердлов пытаются понять).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов(нашелся): Накормим, Владимир Ильич, обязательно накормим. У нас есть солдатские кухни, а на складах хорошие продукты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Это хорошо, девушек надо кормить, работа у них нервная.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(обрадован): Вы согласны?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(после паузы): Съезд – шанс больно шаткий (с сомнением), но… можно и попробовать… да и Маркс говорил…(рассуждая) угадать случай… удобный и точный…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Удобнее и точнее Съезда, Владимир Ильич, сегодня ничего быть не может.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(больше про себя): Да… наверное… Да и плана у меня никакого нет… и людей нет… а партия-то есть… один только марксов «призрак коммунизма»… да и тот Европа в прошлом веке похоронила… (Ходит по комнате, начинает что-то понимать). Водить за нос противника – дело святое. (Подходит к карте на стене, внимательно смотрит. Троцкий и Свердлов настороженно за ним наблюдают). Кажется, что-то получается (зашагал по комнате, думает, потирает руки. И вдруг неожиданно): Хо – ро – шо-о-о-о! Обмануть врага и оставить его в дураках – это самое разлюбезное дело.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(обрадовано): Владимир Ильич, мы выиграем – не сомневайтесь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(почти соглашаясь): Конечно, можно и так. Лишь бы взять власть. (Немного подумал). Держитесь, господин Керенский, скоро мы вам двинем под самый дых! (Вдруг хватается за голову). Нет…нет… Только не сейчас… (ищет по карманам порошки, не находит. Машет рукой). Куда-то задевал. Голова трещит!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов(растерянно): Владимир Ильич, я вам устрою здесь походный отдых – отдохнёте к Съезду, ночь впереди.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Яша, быстро… (Свердлов уходит). Владимир Ильич, отдохнёте – ночь предстоит трудная.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(мечтая): А что, Лев Давыдович, может, завтра у нас будет своё правительство?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Завтра не уверен… ещё могут явиться непрошеные визитёры. Давайте постучим по дереву (стучат).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Если б я верил в Бога, я бы сейчас пошел в церковь и поставил огромную свечку (входит Свердлов, с ним трое, несут матрацы одеяла и подушки).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Вот сюда, товарищи, расстелите (разложив два матраца и всё остальное, незаметно уходят).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(что-то придумал): Яша, вот что, дайте сейчас же телеграф по всем частям гарнизона. Пишите (диктует, а Свердлов записывает): «Враги революции ночью перешли в наступление. Точка. ВРК от имени Петросовета руководит отпором натиску заговорщиков. Точка». Подпись Подвойского. Отправить немедленно. И ещё, оцепите Смольный броневиками, что стоят во дворе. На случай «визита» полковника Полковникова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Хорошо (уходит).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(осторожно): Лев Давыдович, а кто «перешел в наступление»?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Никто, Владимир Ильич, тактический ход: некому уже переходить – упустил Керенский власть. Можно сказать, она на мостовой валяется.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(не унимается): Так давайте подберём! Ударим по Зимнему! Морячки завтра подойдут.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Не готовились мы к удару. У нас, Владимир Ильич, впереди тревожная ночь – нас тоже могут штурмовать. Давайте отдохнём.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Давайте, если получится. (Укладываются на полу, на матрацах).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Если Керенский нас ночью не арестует – ему конец.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Ваши бы слова, да Богу в уши (лежат, думают). Лев Давыдович, а как это вам удалось так незаметно весь город «обволочить»?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(сонным голосом): Керенский у нас идиот в квадрате.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Ну, спите, спите. Отдыхайте. (Молчат. Потом про себя): Если завтра не возьмём власть, мне снова светит эмиграция.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Картина 5<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ночь на 25 октября прошла спокойно. Троцкий продолжал «обволакивать» город. Но утром Ленин неожиданно предпринял мощную атаку на своих. Он придумал, как можно всё-таки захватить власть до Съезда.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Та же комната. Раннее утро. Ленин, Троцкий и Свердлов обсуждают по карте обстановку в городе.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Вокзалы наши. Почта и телеграф тоже.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: А Госбанк? Нельзя повторять ошибок парижских коммунаров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Взят в два часа ночи, когда вы спали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Очень хорошо, деньги нам понадобятся немедленно. Но, главное – Зимний, что вы канителитесь?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Там юнкера засели. Подвойский ведёт переговоры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Этому бы только разговаривать! Отряд матросов да батальон солдат, и Зимний наш.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Пробовали – солдатики от выстрелов разбегаются.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Аники-воины!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Они у нас души деревенские, рабские…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: И подленькие. Быстренько сообразили – за хорошую мзду прячут у себя в казармах офицеров от «злых» солдат. Для перепуганных горожан мзда уменьшается.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: А корни эти растут ещё с татаро-монгольского ига. Сломало оно нам хребет. И началось наше туземно-монгольское воспитание. Отсюда и наше вечное российское беззаконие, где власть – бог и царь, а ты – тварь смердящая. Так самолюбие у нас и кастрировали, и говорить на равных с властью мы так и не научились.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Не построить нам с такими социализма.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Чего-нибудь построим, но всё равно поезд наш никогда не пойдёт, как немецкий. Тысячелетняя культура не та.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Вы не верите в российский социализм, Лев Давыдович?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Я не верю в социализм, построенный рабами. Особенно там, где церковь православная свои тощие мозги приложила: смирение и покаяние, бунтовщика на кол, а все радости за гробовой доской.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: А кто прикончил империю в России? Кто сбросил царизм? В тринадцатом году как дружно пели славу трёхсотлетию Дома Романовых, а через четыре года – где этот Дом? (Телефонный звонок. Троцкий берёт трубку).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Да, Троцкий… не стреляли – это прекрасно. И никого пальцем не трогать, недовольных изолировать… а разговор один: защита Съезда от контрреволюции (кладёт трубку). Адмиралтейство взяли (отмечает на карте).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Зимний, Лев Давыдович, совсем рядом. Расстрелять бы этот гадюшник.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Там на втором этаже лазарет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин (про себя): Гуманисты хрЕновы. (Телефон. Ленин берёт трубку). Да…. Да, да, это я….. как видите…. Какой устав пришел, куда? Ничего не понимаю, передаю трубку Льву Давыдовичу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(берёт трубку. Ленину): Это морячки пришли (в трубку): Троцкий… это Владимир Ильич, он не в курсе… Понял. Швартуйтесь и весь десант в распоряжение Подвойского. Боевая готовность…счастливо (кладёт трубку).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Это уже, дорогие мои, пошло наше время. Не упустить момент! (Очень оживился): Лев Давыдович, пулемёты начищены, морячки прибыли, город в наших руках. Скакать, не ждать! (И вдруг неожиданно): А вы знаете что? Сейчас самое время объявить о низложении правительства. И никто не пикнет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов(крайне удивлён): Владимир Ильич, как это? А права-то у нас…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Права, Яша, конечно, нет, а желание есть и даже очень большое. Надо только чётко продумать логическую линейку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(спокойно, смущаясь): Владимир Ильич, простите, но вы предлагаете что-то… (ищет слово) неприличное.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Лев Давыдович, почему неприличное? Наша логика предельно проста: Керенский перед Съездом приказал арестовать Петросовет?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Приказал. Ну и что?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Как что? У нас страной управляют Временное правительство и Советы, а это значит налицо попытка ареста части законной власти России: её Совета. Поэтому Петросовет, защищая завоевания революции, пресекает попытку совершить государственный переворот и берёт власть, чтобы передать её Съезду. Вот в чём гвоздь! Красиво?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Владимир Ильич, простите, это безумие. Через четыре часа Съезд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(раздражается): Да срать я хотел на ваш Съезд. Толпа никогда ничего не решает, толпа только слушает и орёт. А там будут Дан, Мартов, Чернов и прочая шваль. Юлик умён – подомнёт Съезд, а нам дулю покажет. Опередим всех, пусть и не совсем законно… но…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Вернее, совсем незаконно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Риск, Лев Давыдович – благородное дело. (Решительно): Яша, вы можете срочно собрать Петросовет? Экстренно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов(оторопело): Обе секции? Это же больше тысячи…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Нам нужен только «условный» рабоче-солдатский кворум. Человек триста-четыреста. Сколько их тут по коридорам да окрест шатается? Делегатов Съезда тащите. Тащите всех, кого ни попадя! Нужна живая масса. Толпа!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(не соглашаясь): Владимир Ильич, получится какой-то «коридорный» Петросовет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Получится, Лев Давыдович, то, как мы это «обзовём». (Наступает): И на ваше сборище говнюков мы придём не только с властью в руках, но и с оправдывающим нас лозунгом: Петросовет выполнил задачу, поставленную перед ним «Звёздной палатой» – ликвидировал попытку ночного контрреволюционного переворота Керенского. И ни Дану, ни Мартову, ни всей сволоте не о чем будет тявкать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Владимир Ильич, они же все члены Совета и могут сейчас быть в Смольном. Они же нас распнут, порвут в клочья! Нас раскроют…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Когда власть на кону, Лев Давыдович, жизнь подсказывает свои рецепты. Нужно сделать последний шаг, и именно сейчас.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(решился): Владимир Ильич, это же неприкрытая афера.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Ну и что? Мы страхуемся от глупостей Съезда, который может колебнуться в любую сторону…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов(отчаянно): Не может, Владимир Ильич, у нас всё в руках, я в балбеса не играю (осёкся).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(спасая Свердлова): Съезд в наших руках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: А Петросовет тем более. Яша, идите и собирайте его быстро, а мы пока накатаем первый декрет о власти. Яша, к делу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(с тяжелой душой): Владимир Ильич, Подвойский стягивает силы для штурма Зимнего и начнёт его вечером, если они не сдадутся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(перебивает): И прекрасно! А мы к этому времени свою власть оформим. Идите, Яша, идите. Собирайте людей. Ничего не хочу больше слушать. И не злите меня!!! Яша, идите, идите, мне нужен Совет, «полцарства за Совет». (Свердлов растерянно смотрит на Троцкого, тот не реагирует, даже отвернулся. Свердлов уходит). Лев Давыдович, момент архипрекрасный. Мы мирно берём власть и тут же её застолбим. Давайте напишем «Воззвание к народу».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Владимир Ильич, это безумие! Что мы можем написать?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Как что? Рабоче-крестьянская революция победила. Временное правительство низложено.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(возмущён): Владимир Ильич, я ничего не понимаю – какая революция?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Есть, конечно, «некоторые неточности», но это не суть важно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Владимир Ильич, о чём вы говорите?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(спокойно): О взятии власти, Лев Давыдович. Так и напишем (пишет): «Власть перешла в руки органа Петросовета – Военно-революционного комитета, стоящего во главе петроградского пролетариата и гарнизона». Звучит убедительно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(возмущён): Владимир Ильич, это же что-то невообразимое!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Ну и что? А кто там будет разбираться? Ваша съездовская толпа? (Намекая). Ваш Съезд, Лев Давыдович, тоже ведь «игрушка» не из праведных.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Но не до такой же степени!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Когда стоит вопрос о власти, Лев Давыдович, мораль есть величина, равная статистической ошибке. А может, и того меньше. Поэтому наше «Воззвание» мы красиво завершим (пишет) «Да здравствует социалистическая революция»!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(вынуждено смиряясь): Социалистическая? Напишите хоть – рабочих, солдат и крестьян.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Согласен. И подпись: «ВРК Петросовета». С таким «докУментом», утверждённым Петросоветом, мы спокойно пойдём на Съезд: власть в наших руках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(ещё сопротивляется): Владимир Ильич, подобную цидулю спокойно мог состряпать и Крестьянский Совет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Конечно, мог, но не состряпал же?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(умоляюще): Владимир Ильич, давайте остановим эту немыслимую авантюру.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Да не переживайте вы, Лев Давыдович, всё это мы красиво обставим: комар носу не подточит!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(нервничает): Нас распнут, нас повесят…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Лев Давыдович, толпа нам будет кричать ура и «в воздух чепчики бросать». Представляете, вы открываете Петросовет и «поджигаете» зал: Временное правительство низложено! А я за вами раздуваю огонь, что-нибудь вроде: революция рабочих и крестьян, о которой столько лет мечтали большевики, нет, лучше народы России – свершилась. Толпа всё стрескает и запоёт Интернационал. Они спели, а мы получили власть. (Шум за дверью. Ленин надевает парик и очки. Прислушивается. Снимает очки). Чего шумят? (В дверь заглядывает солдат).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солдат(Троцкого не видит. Ленину): Почтеннейший, скажи мил человек, где тут Совет собирают, совсем запутался.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Вам Петросовет нужен?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солдат: Он самый, я солдатской секции. Говорят, власть решать будут.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: А вы «за»?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солдат – Да не знаю я, там скажут: Дан али Троцкий. Керенский все печёнки проел, холера его забери.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Вот и голосуйте за Троцкого.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солдат: Да кто их разберёт, говорят ишшо и Ленин объявился. Тоже хочет власть забрать. Никакого сладу с ними: с февраля куролесят.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Вот сейчас на Совете всё сами и решите.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солдат: Как решать, когда Троцкий ишшо секции не собирал. И сразу кличут Совет. Чё как с цепи сорвались? Гонят всех, кто по коридорам бродит: и делегатов, и всяких разных.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Не всех, а только членов Совета.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солдат: Да леший их забери…<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Картина 6<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так, протащив свою авантюру, Ленин объявил о взятии власти, а принятое обращение «К гражданам России» тут же пустил листовками по городу. «Звёздная палата» это сборище назвала «троцкистской авантюрой», о чём разбросала по городу листовку. Ленина это не смутило, и Съезд Советов он открывать не спешил – ждал захвата Зимнего дворца.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В той же комнате Троцкий и Ленин, вскоре после случившегося.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: На душе неспокойно, Владимир Ильич. Загудел город: эти беки всех надули и захватили власть. А мы ведь обещали…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Да, бросьте вы переживать, Лев Давыдович, мы сделали важнейший шаг в сторону вашего Съезда. Это колебнёт его в нашу сторону.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Шаг-то больно похабный, Владимир Ильич.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Лев Давыдович, мне что, объяснять вам, что политика дело грязное и в белых перчатках не делается? Вспомните Чернышевского…(Энергично входит Свердлов).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Никто не понимает, чья теперь власть. Прячутся по домам. Ворота запирают, магазины с лавками закрывают. Говорят, Троцкий – обманщик. Обещал, что беки власть брать не будут, а сами? Ленин, говорят, приедет – задницу ему надерёт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Они же ни черта не поняли. Им надо вдолбить – не большевики взяли власть, а многопартийный Петросовет. Надо пустить новую листовку. Пусть не путают божий дар с яичницей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(ему грустно): Листовка тут не поможет. Сотворили мы беду, Владимир Ильич. Как объяснять будем?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(ободряюще): Всё очень просто, Лев Давыдович: Петросовет взял власть, остановил государственный переворот Керенского.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Никто нашей чехарды не понял. (Признаётся): А себя мы обнаружили.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов(обречённо): Отменит Дан Съезд. И нам кранты…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(строго): Яша, взялся за гуж… У нас появился тактический козырь для Съезда, теперь важно его по умному «отыграть». (Входит Миша и солдат с большими настольными часами).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миша: Лев Давыдович, вот солдат несёт из Зимнего – вроде золотые.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(взбодрился): Из Зимнего? Как туда попали?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солдат: С Миллионной лазим, там подъезд открыт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Да вы поставьте часы на стол.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солдат(ставит): Там всё одно разобьют – винный погреб нашли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: И в вас не стреляют?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солдат: Нет. Юнкера пьяных солдат боятся. Те глаза залили: вазы прикладами, меблю штыками. На лестнице сортир учинили – всё обоссали. Один опился, шторой обернулся и храпит на царском полу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Сколько их там?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солдат: Не знаю, душ триста, да ишшо матросы с «Авроры»: в драку лезут, в потолок из револьвертов палят, бутылки у солдат отбирают.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(командует): Лев Давыдович, воспользоваться открытым подъездом и ударить. Иначе они там всё разгромят. Разгул надо остановить: расстреливать на месте. Где Подвойский? Что он себе думает?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Миша, кто подъезд открыл?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миша: Не знаю, Лев Давыдович. Обороны там никакой, иногда юнкера постреливают.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: А в городе как?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миша: Да по-разному. Одни кричат – «Долой Троцкого», другие – «Да здравствует советская власть». Листовок много всяких.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солдат: Драки на углах. Говорят, Ленин от германцев опять вернулся и Троцкого заарестует, чтоб не врал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Кто вам такую глупость сказал? Я – Ленин, вот Троцкий, мы вместе. А власть взяли не большевики, беки, как вы их зовёте, она им не нужна. Власть взял Петросовет. И отдаст её Съезду Советов. Он и решит, кому её отдать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солдат(безнадёжно): А, кто вас разберёт… Казаки-то вон от Зимнего ускакали. Сказали насовсем. Чё там теперь будет?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миша: Подвойский арестовал начальника обороны Зимнего, генерала БагратУни. Тот из дворца шел… и отпустил.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Это что за идиотство? Лев Давыдович, он нам всё испортит.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Хорошо, Владимир Ильич, разберёмся. Миша, узнай, можно ли с Миллионной завести отряд человек в триста и свяжись с Подвойским. Иди быстро.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миша: Хорошо, Лев Давыдович. Пошли, солдат (уходят).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Ну, что скажите, дорогие мои? Скакать! Не ждать! Входим с Миллионной, арестовываем Керенского с его бандой и тогда уже с настоящей властью в руках открываем Съезд. Пока правительство не арестовано, Съезд нам не нужен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(оценивая ситуацию): Теперь осталось одно – назвался груздем… вертись, как лещ на сковородке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;(Входит Мартов. Ленин его заметил, держится победителем).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Юлик, здравствуй, рад тебя видеть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мартов: Я думал, ты уже со стыда сгорел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Ты о чём?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мартов: О чём? Ваша пламенная, свалившаяся с неба, рабоче-солдатская революция низложила Временное правительство. Это что? Сон Поприщина в мартобря?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Юлик, ты не горячись. Петросовет ликвидировал заговор и взял власть, чтобы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мартов(перебивая): А кто его уполномочил? Ты, что ли? Вас палками бить мало (грозит своей тростью). Кто дал вам право решать за Съезд?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(решительно): Это решило восстание петроградских рабочих и солдат.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мартов: Оно тебе приснилось? Вы же потеряли всякий стыд. Вы послушайте, что говорят? Здесь, в Смольном! Будили даже спящих, не совсем трезвых рабочих и солдат, сували в зубы по сотне и отправляли «голосовать за Троцкого».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Юлик, зачем слушать пьяную чепуху?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мартов(твёрдо): Володя, я не сомневаюсь: эта авантюра – твоя проделка. Лёва на такое откровенное бесстыдство не способен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(игриво) – «Диалектик ты мой, обаятельный», всё проповедуешь свою занудную мораль, не надоело?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мартов: Володя, это у тебя, политического распутника, вместо морали обстоятельства, а у людей… (Ленин перебивает)<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Я тебе, Юлик, двадцать лет повторяю, что у революции своя мораль: всё, что ей на пользу, то и морально.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мартов: Что я тебе, Володя, могу сказать? Достоевского ты не любишь, но прочти хотя бы «Бесов», как в зеркало заглянешь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(злится) – «Я глупостей не чтец, а пуще образцовых».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мартов: Ты хоть понимаешь, что втянул Лёву и его Петросовет в уголовное преступление? Почему он тебе сдался, никак понять не могу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Юлик, хватит нравоучений! Да, я играю, и ты играешь. Все в политике играют, и не в белых перчатках. И правда хороша ко времени, иначе бывает – «честно, да неуместно».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мартов: Володя, твоя «правда» во все времена разваливала нашу партию, грабила банки и убивала людей. Мавзолея тебе не поставят, не жди: у тебя лживая и кровавая Голгофа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(пафосно): Могучий зверь на малые дела! Ты что, пришел учить нас православной жизни?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мартов: Я пришел взглянуть на зарвавшихся аферистов, чтобы понять, они окончательно сошли с ума или с ними о чём-то ещё можно говорить на Съезде.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: На Съезде разговор будет предельно прост: мы приходим и отдаём ему власть, а он уже будет решать…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мартов(перебивая): Володя, какую власть? Ты о чём?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Съезд – это Панургово стадо, толпа, которая всегда идёт за тем, кто больше обещает. Твой любимый Достоевский, этот вор и взяточник с лицом подвижника, точно подметил – рабство извратило душу русского народа, и он привык жрать, срать, а потом спать. Чем я и воспользуюсь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мартов: A ум-то у тебя оказался «клубный» – смесь игорного с трактирным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Я, Юлик, понимаю твой скрежет зубовный. И готов тебя извинить: ты, со своей моралью, оказался политическим младенцем. Всё хочешь прыгнуть «выше леса стоячего». Увы, твои огромные достоинства не для жизни в современном обществе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мартов: Мне жалко тебя, Володя. За двадцать лет ты стал моральным уродом. Если когда-нибудь ты проберёшься к управлению обществом, ты сделаешь его калекой. (Машет рукой). Прощай. Лёва, пора открывать Съезд. Там я с вас шкуру спущу. Бесстыдники! Асмодеи. (Уходит).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Я его таким ещё не видел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Его можно понять – мы натворили…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(не хочет рассуждать): Лев Давыдович, вы отбивались прекрасно. Это наш главный гвоздь на Съезде. (Выстрел пушки. Ленин забеспокоился) Что это такое?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Наверное, сигнал к штурму Зимнего.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Начали, наверно. (Слышится дальний гул зала. Временами он стихает и возникает снова).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Съезд загудел – выстрел услышали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Лев Давыдович, открытие потянем до взятия Зимнего…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Владимир Ильич, больше нельзя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Лев Давыдович, не торопитесь, у нас есть только хилое решение Петросовета. Оно сработает, если арестовано правительство. Тут Юлик может крепко нас зацепить. Кто знает, куда Съезд колебнётся? (Орудийный выстрел).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: А это я не знаю, что такое.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Я тоже. Владимир Ильич, надо начинать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Лев Давыдович, нам нужен арест правительства. Подстегните вы Подвойского, отдайте ему все броневики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Подвойского я вызвал, он скоро должен быть. (Вбегает растерянный Миша).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миша: Лев Давыдович, Дан с Мартовым хотят Съезд открывать, Каменев с ними ругается, за вами послал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(звереет): Они хотят нас «отрезать»… вот сволота. Идите быстро.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Владимир Ильич, а вы?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(резко): Я только после взятия Зимнего.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Владимир Ильич, без вас…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(резко перебивая): Без меня, без меня. Идите быстро. Блокируйте Юлика. Никаких разговоров – вперёд! (Почти выталкивает их. Троцкий, Свердлов и Миша уходят). Вот вахлаки: ни хрена сами не умеют. (Звонок телефона. Берёт трубку). Да, слушаю… и чёрт с ним, с мостом. Все силы на Зимний… какой сигнал? … Да, Смольный… Ульянов-Ленин… нет, товарищ Антонов, никого нет, Съезд начался… и Подвойский не приходил… сигнал уже был, начинайте штурм… какой второй выстрел… не морочьте голову… никаких делегаций, начинайте немедленно, это мой приказ, до свидания (вешает трубку. Вспоминает). Да, второй выстрел был… Ну я с Подвойского штаны сниму… он у меня запляшет… сраные маршалы революции (ходит по комнате, бурчит). Не дай бог и здесь… не дай бог! Я же с ума сойду. (Входит Подвойский).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвойский(удивлён): Владимир Ильич, вы здесь? Съезд же открылся!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Съезд открылся, а вас, Николай Иванович, товарищ Антонов разыскивает: с «Авроры» было два сигнала, вместо одного. Что это означает?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвойский: Морячки, видно, перепились. Вот и бабахнули второй раз.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Надо немедленно брать Зимний.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвойский: Мне сейчас, Владимир Ильич, сообщили, что после выстрелов оттуда ушли последние триста казаков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Довожу до вашего сведения: у них там остались только перепуганные юнкера да бабий батальон. Солдаты уже проникали через Миллионную. Вот вам готовый вход во дворец.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвойский: Закрыли эти ворота. Остаётся старый план.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Нет у вас никакого плана, нет должной разведки и связи. Сейчас Антонов звонил, заговорил о какой-то делегации из Зимнего.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвойский: Зимний готов сдаться. Генерал БагратУни мне сказал – проливать кровь там никто не хочет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Вы отпустили врага, который мог дать полную картину…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвойский(перебивая): Я отпустил не врага, а потерянного и раздавленного человека.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Врагов надо убивать: только мёртвые не возвращаются.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвойский: Таких, Владимир Ильич, не убивают, а жалеют.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(злится): Николай Иванович, мне не нужны ваши слюни, мне нужен Зимний – там Керенский с правительством. Их надо немедленно арестовать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвойский: Владимир Ильич, приказы здесь отдаёт Троцкий, назначенный ЦК руководителем переворота. Вашу роль ЦК определил в подполье.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Вы не хотите выполнять мои распоряжения?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвойский: Решением ЦК председатель ВРК подчинён лично Троцкому, у меня его приказ. И нарушать его я не позволю даже вам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: А вам не кажется, Николай Иванович, что вы забываетесь?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвойский: Владимир Ильич, времени у меня нет. Мне нужен Лев Давыдович для решения вопроса о перемирии с Зимним дворцом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Никакого перемирия. Брать Зимний – немедленно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвойский: Владимир Ильич, не рвите меня на части. Оставьте меня в покое или я подам в отставку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(опешил): В отставку? Сейчас? Да я вас… Да я вас под партийный суд…. я вас расстреляю…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвойский(спокойно): А кто же вам позволит? Что-то часто последнее время вы за наган хватаетесь. (Ушел).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Вояки хреновы. С такими коров пасти, а не власть брать. (Послышался шум из зала). Что там Юлик… если бы Зимний взяли, тогда фиг ему под нос. (Ходит, бубнит, что-то придумывает). Сейчас нужно подсунуть Съезду и проголосовать небольшой, но хитрый документик (садится, пишет). Надо коротенько и ёмко (пишет и складывает листок). Вот это будет дело (входит Свердлов).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Керенского в Зимнем нет, сбежал на фронт…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(досада): Ну вы, деятели – упустили подлеца. А Подвойский мне тут пел… Вот она ваша работа. Что на Съезде?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Кричат истошно: большевики бандиты и политические лицемеры, захватили власть за спиной у Съезда. Орут, что в городе идёт бой и надо идти защищать революцию от большевиков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(возмущается): Кого вы там собрали? Провокаторов и крикунов?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Это фронтовики-окопники, они всех заводят.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Если не можете остановить – пусть проорутся. Но не давайте им распоясаться – перекричите их. Что Юлик?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Сразу же предложил прекратить военные действия, приостановить работу Съезда и начать переговоры со всеми партиями о власти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(категорически): Ни в коем случае. Это наша смерть!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Но его поддержал Луначарский, и все проголосовали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(взревел): Вот дура петая, проститутка паршивая, межрайонная.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Владимир Ильич, не волнуйтесь. Льву Давыдовичу через все крики удалось протащить резолюцию: «восстание народных масс победило». Проголосовало больше половины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(радость через край): Ого! Даже так? Вот это работка! Троцкий – колосс! Троцкий – гений!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Но тут Дан с трибуны объявил Съезд узурпированным большевиками. И сказал, что ВЦИК будет собирать новый.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Фиг им в задницу: как только на Съезде происходит голосование, он юридически узаконен. Молодец Луначарский. Всё прекрасно – бейтесь дальше. Не спускайте с Юлика глаз. Он предельно опасен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Лев Давыдович просил вас прийти. Дебаты пошли резкие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Я пойду, когда арестуем правительство. Передайте Льву Давыдовичу: никаких переговоров, ни с кем. Надо спровоцировать Юлика на уход, разозлите его хорошенько: затопайте, закричите его. Он же больной, видите с палкой ходит.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Владимир Ильич, в нём такая мощная сила.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Его сила, Яша, наша смерть. Знаете что? Есть у них горячий тип, член их ЦК – Хинчук, на деньги страшно падкий. Спровоцируйте его на уход. Это Юлика подсечёт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Тип больно гонористый. К трибуне постоянно рвётся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Прекрасно. Денег не пожалейте. Если Юлика сломим…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Может, вам всё-таки пойти?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Нет, я буду готовить декреты. А Льву Давыдовичу скажите – он гений. И передайте вот это, пусть в удобный момент подсунет залу и проголосует (читает) – «Временное правительство низложено ВРК Петросовета. Всероссийский Съезд Советов берёт власть в свои руки». (Передаёт листок). Проголосуют – это будет последний ход в нашей игре.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Владимир Ильич, мы же уже протащили «восстание победило».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: А это – Съезд отдаёт нам власть!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Хорошо, передам. Но надо же поддержать наших, такая битва там.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Нет, нет, я пойду позже. И никаких переговоров. Буря и натиск. Это наш Рубикон. Скакать, не стоять (Свердлов, расстроенный, ушел). Неужели один Юлик способен… нет, не верю… (нервничает, зачем-то хватается за парик, надевает его, что-то бубнит. Парик мешает, снял его. Слышны пушечные выстрелы. Быстро надел). Давайте, ребятки, бейте – осталось совсем немного. Топить это «Неуважай-корыто». Чёрт с ним, с тамошним лазаретом. (Звонок телефона. Берёт трубку, громкая связь) – Да!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Голос: Петросовет?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Да, Петросовет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Голос: Дежурный по Балтфлоту мичман Тырик. Говорят, вы там власть взяли?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Штурмуем Зимний, товарищ Тырик. Необходима помощь Балтфлота.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Голос: Если нужна, вы толково объясните, а мы послушаем и будем решать. Приказы и дисциплина – это от старого режима.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Что-то я не узнаю красу и гордость революции.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Голос: Эти байки мы уже слышали. А ты-то, кто такой?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Ульянов-Ленин.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Голос: «Обуть» хочешь? Ленин давно в бегах. Видать, у германцев схоронился.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Как видите, я в Питере.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Голос: Я тебя не вижу, но если ты Ленин, где же ты до сих пор шалался?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: А это вам знать не обязательно (кладёт трубку). Нахал, забил башку всякой дрянью. (Ходит, нервничает): Если бы Юлик ушел. Если бы… да кабы… Осточертел мне этот парик. (Срывает с головы и бросает в угол, но, подумав, идёт за ним. Надевает. Входит взволнованный Свердлов). Что опять случилось?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Два офицера бунт подняли, кричат: большевики – провокаторы, совершили переворот. Ленин – немецкий шпион. Их поддержала фронтовая группа. Лев Давыдович и Каменев очень просят прийти и всё им объяснить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(с укором) – Вот, Яша, ваша липовая подготовка Съезда. Он оказался совсем не ваш. Теперь только давить! Объявите, что этих крикунов никто не избирал. Сбейте группку солдат, заплатите, пусть кричат, что это штабные крысы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: У них мандаты окопные. Лев Давыдович с ними воюет и очень просит вас на помощь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Яша, объясни, что для оглашения декретов нужен спокойный Съезд. Эти же меня с пуговицами проглотят. Оседлайте Хинчука, шепните на ухо хорошую мзду. Только не продешевите.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Владимир Ильич, обстановка жуткая, людей, как сельдей в бочке, там ни к кому не подступиться. От табачного дыма ничего не видно, все кричат, телеса разогреты, запашок, доложу я вам…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(отмахиваясь) – А вы постарайтесь. Яша, мы открываем путь мировой революции. Терпите и действуйте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Терпежу уже нет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: А вы терпите наступательно. (Доносится резкий шум из зала). Идите, Яша, и Льву Давыдовичу скажите, что два декрета уже готовы. И заполучите Хинчука.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свердлов: Хорошо, скажу (ушел).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(нервничает, ходит по комнате. Размышляет) – Всё должно получиться, иначе я сойду с ума… Ребятки так славненько всё устроили, город «обволокли», матросиков пригласили, корабли пришли, а я им голову морочил «о Байроне, да о матерьях разных». Вы, товарищ Карл Маркс, что говорили? Россия – жандарм Европы? Задавит все революции? Вот вам и жандарм! (С радостью). Рождается моя Гвардия. Последний шаг: проскочить на Съезде. (В зале какой-то шум). Эти долбаные делегаты могут колебнуться в любую сторону. Воюйте, ребятки. Воюйте! Если Юлик уйдёт, за ним потянутся. (Задумался). Но он же не дурак: уходить с такой козырной картой в руках более чем глупо. Разнесёт он наших! (Задумался). Троцкий! Всё сейчас у него в руках. Если выдержит, цены ему не будет! (Опять шум). Что опять случилось? Голова не выдерживает. (Хватается за голову. Ходит, успокаивая себя). Нет, нет, только не сейчас! Ну, есть же Бог! (Внимательно прислушивается. Открывает дверь, шум усиливается. Слушает, закрывает дверь. Нервно гладит лысину). Что у них там? (Надел парик и очки). Не нравится мне…(резкий шум зала. Хватается за голову). Очень не нравится…мозгов у них не хватит Юлика задавить. (Ходит нервничает. Держится за голову. Входит Троцкий, держится за сердце). Лев Давыдович, провал?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Снимайте маскарад. Зимний сдался ВРК. Правительство арестовано. Юлик ушел в знак протеста. За ним потянулись. Луначарский, под дикий шум, объявил о переходе власти к Советам, а Каменев перерыв.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(с остервенелой радостью забрасывает парик). Архищён – власть наша! Вот это гвоздь! (Пускается в неумелый пляс).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Владимир Ильич, я же говорил… (ему плохо, Ленин заметил).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Лев Давыдович, сердце?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Ничего, сейчас пройдёт (Ленин растерялся, смотрит вокруг).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Лев Давыдович, давайте сюда (помогает) на одеяла. Вот так, полежите спокойно. Врача у вас тут нет?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Есть тут один, большевик.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Нет, нужен врач, а не большевик.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Такого нет. Ничего, отлежусь. Устал – третьи сутки на ногах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Лежите спокойно, вы уже своё сделали. После перерыва объявим наши декреты и наше правительство. (Подсаживается к Троцкому на матрац) Власть наша, Лев Давыдович.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(с усмешкой): – И не по марксистским лекалам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(делает круги рукой у головы): – эс швиндельт! Фантастика какая-то. Ещё вчера ни черта не понимал, дрожал от всякого стука в дверь, а сегодня – на тебе, дорогой, власть… над всей Россией. (Встаёт, ему не сидится).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(размышляя): – Власть, Владимир Ильич, мы получили, но как?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Власть, Лев Давыдович, в белых перчатках не взять. Мы победили, а победа – не позор.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: А не заговорят ли умные историки о наших поганых душах?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Лев Давыдович, история – это дистиллированная сплетня с развесистой клюквой, поэтому, что говорить – научим. Я вам гарантирую, лет через двадцать-тридцать Россия рассчитается с капитализмом по «всем долгам» и вышвырнет его на помойку. За нами пойдёт вся Европа. А Америка будет нам завидовать. (Очень доволен). Сейчас бы пивка пильзенского.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Лучше «Сальватор».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: А, любого. Вы представляете, Лев Давыдович (с особым удовольствием) – теперь марксов призрак коммунизма мы материализуем. Мы – первые в мире!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Призраки, Владимир Ильич, плохо приживаются, а в России тем более. Русской душе, как говорил Герцен, всегда было «легче выносить бремя рабства, чем дар излишней и непонятной свободы».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Лев Давыдович, мы наконец-то за столько веков воспитаем свободного человека, и не будет у нас рабов. У нас будет самая свободная страна в мире. Вот в чём гвоздь! Веками миром управляли денежные мозги и воровские руки. Завтра же я начну ломать эту вековую несправедливость и представлю Съезду правительство совершенно нового качества, с коммунистически честными мозгами и чистыми руками… (пауза) во главе с Троцким.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(опешил): Да вы с ума сошли! Еврей во главе России?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Немцам можно, а евреям нельзя? Сколько их у нас в ЦК? Вам не кажется, Лев Давыдович, что умный русский – почти всегда еврей или человек с еврейской кровью. Да и у меня где-то в недалёких предках еврей затесался.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Да, Лев Толстой говорил: евреев любить трудно, но надо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Вот, даже Толстой за нас! Лев Давыдович, а я возьмусь за партию – «контору» эту надо приводить в чувство, иначе задубеет и пожрёт всех подряд. (Троцкий пытается возразить). И не перечьте мне. Я создам партию ума и совести народа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(надоело спорить): Давайте-ка, Владимир Ильич, двинемся до дому. Отоспаться надо. Завтра утром на Съезд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(сочувственно): А вы способны?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий(с иронией): А мы возьмём машину… с пулемётами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Распрекрасно. Но выйдем всё-таки через чёрный ход (надевает парик).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Зачем? Мы теперь хозяева: нас внизу охрана ждёт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Лев Давыдович, об аресте Временного правительства вам доложили только устно – документа нет. А если какая провокация? Мало ли что…может, охрана-то…(надевает очки). Где тут мой паричок? (Нашел глазами, надевает).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Да не трусьте вы, Владимир Ильич, дело, хоть и коряво, но сделано. Пошли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин: Не коряво, а архивеликолепно. Пошли (Ленин берёт Троцкого под руку и они медленно уходят). Не торопитесь, Лев Давыдович, торопиться нам уже некуда. Маркс и предположить не мог, как просто открывается русский «ларчик».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Троцкий: Только бы не стал он ящиком Пандоры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленин(шутливо): Ну что вы за Асмодей такой! Везде вам мерещится зло!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заключение<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через двадцать лет коммунистическая империя, созданная на ленинских принципах, пафосно назвавшая себя «великий советский народ», встала на ноги и начала с жадностью пожирать «своих детей». Потом она строила грандиозные сооружения, открывала «дорогу в космос», побеждала в войне, но никогда не задумывалась о цене своих побед, воспитывая народ на страхе и лжи. Вот и рухнул этот колосс на глиняных ногах под тяжестью собственного безумия, раскрыв всему миру свою полную несостоятельность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А Ильич, придавленный мавзолеем, уже никогда не поймёт, что это именно он указал путь Сталину и Гитлеру – двум вождям-выродкам ослеплённых и одичавших народов, которые ввергли человечество в катастрофу Второй мировой войны. И только в 21-м веке Европа объявила их братьями-близнецами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хотелось бы верить, что второго такого кровавого крещения, покалечившего целую нацию, в России больше не произойдет.<br>
<br>&nbsp;ОДЕССА. 2012 год<br><br><br><br>