Мари Грей
Истории, от которых ты станешь совсем пунцовым

Раньше я была дурой

   Раньше я была дурой. Нет, правда, полной дурой! Все мои жизненные интересы сводились к одному: нравиться. Такие, как я, приводят в ярость даже самых умеренных феминисток. Я начинала оживать, только когда замечала желание во взгляде мужчины – и не важно, кого именно. Все остальное время проходило бессмысленно, я чувствовала себя никому не нужной тряпкой, мрачнела и теряла всякую ориентацию. Если мне не удавалось вызвать хоть секундную заинтересованность в мужском взгляде, я казалась себе ничтожеством, бездарью, серой мышью.
   Я понимала, что это неверная позиция. Абсолютно мерзкая! Я даже пыталась избавиться от своей зависимости – перепробовала все, вплоть до многомесячной терапии. Но когда, в конце концов, поняла, что это ни к чему не приведет, решила, что хватит тратить деньги.
   При этом у меня вовсе не было предрасположенности становиться такой дурой. Мои родители были интеллигентными людьми, оба имели престижную высокооплачиваемую профессию. Инженер и адвокат – согласитесь, не так уж плохо! Я и сама была довольно способной девочкой, без проблем поступила в университет. Ленивой – да, но способной. Я хоть и мало занималась, но достигла значительных успехов. Но так как от меня требовались лишь минимальные усилия, я и не собиралась менять своих привычек. По крайней мере, я умела экономить свои силы.
   Только одно ускользало из-под моего контроля. Не знаю уж, в какой точно момент, но мне пришлось признать, что никакие мои успехи – ни личные, ни учебные – не имели значения, если я не видела в глазах других – в первую очередь, мужчин – восхищения и желания, которые мне были просто необходимы, чтобы почувствовать себя оцененной по достоинству. И я старалась, чтобы вокруг меня всегда кружились эти искорки внимания, которыми я с такой жадностью подпитывалась. Без особого труда мне удалось составить впечатляющую свиту из молодых людей, причем весьма способных и привлекательных, которые умели проявить ко мне интерес и тем самым привести в столь необходимое мне состояние упоения. Возможно, это способствовало моему падению.
   Должна сказать, что все же я была весьма талантлива. Не будучи особенно красивой, я всегда умела так подчеркнуть некоторые черты – в особенности, глаза, – что мужчины увивались вокруг меня, будто я была каким-то изысканным плодом или трофеем. Мой инстинкт показал мне их чувствительные струны, и я умело на них играла… Завистливые взгляды, которые бросали на меня другие девушки, когда я выходила на охоту, были достаточно красноречивы.
   Однако радоваться мне тоже было нечему. Соблазнить мужчину – не такой уж это и выдающийся подвиг… Это вам не ядерная физика! И прилагаемое усилие при обольщении прямо пропорционально тому эффекту, которого хочешь достичь. В моем случае, так как я искала не мужа, а просто аксессуар, чтобы потешить собственное самолюбие и подпитать тщеславие, чаще всего было достаточно просто не скрывать собственную отзывчивость и привлечь к ней мужское внимание. Совращение стало для меня простенькой игрой, потому что разум мужчины обычно переселяется в низ живота, стоит ему встретить существо другого пола, которое хоть раз пересечет взглядом пряжку его ремня.
   Я часто думала о той волшебной доле секунды, той крошечной частичке времени, когда некто, на ком я останавливала свой выбор, понимал, что вот-вот окажется у меня в руках… или в ногах. Его мозг тут же начинал рисовать сладострастные картинки, и он осознавал, что если все сделает правильно, то я, возможно, соглашусь на горячие поцелуи, прижмусь грудью к его телу, прикоснусь, вся влажная, лобком к его бедру, дотронусь тугими бедрами до его напряженного члена… А потом, может быть, мои умелые руки сожмут его ягодицы и я скользну накрашенными губами по его подрагивающему пенису. У меня перехватит дыхание, и я начну, порхая языком, облизывать его, жадно посасывать, пока у мужчины не задрожат колени и он не запросит пощады. В тот же момент прозрения он поймет, что я, чревоугодница, позволю ему кончить мне в рот и с удовлетворением сытой кошки буду смаковать обильный нектар его наслаждения…
   Да, момент такого постижения казался мне просто волшебным, а вспышка, которая загорается в эту секунду в глазах партнера – вознаграждением. Инстинкт хищника, живущий в каждом мужчине, внезапно берет верх, полностью подавляя обычный порядок мыслей. Прежде чем крохотная колеблющаяся вуаль приличия снова скроет низменные позывы, я ясно замечала эту нравственную наготу. Как я любила этот божественный миг! Осознание, что я заставляю их на мгновение терять человеческий облик, возбуждало меня больше всего на свете.
   На втором месте после этого для меня стоял тот момент, когда во время минета отвердевший член любовника упирается мне в небо, и я едва не задыхаюсь, а сильные мужские руки тем временем хватают меня за волосы и направляют мою голову так, как ему хочется. Я обожала доставлять удовольствие, чувствовать, как у меня во рту бьется, дрожит и трепещет вершинка этой замечательной плоти. Тогда я посасывала все медленнее, но зато более страстно. Затем снова увеличивала темп, обволакивала возбужденный член слюной, согревала его нежностью, и иногда на короткое мгновение передавала инициативу рукам: они отрывались от его бедер и ласкали набухшую мошонку.
   Порой, когда мне хотелось вызвать у своей жертвы особенно сильную реакцию, я использовала эту ложную передышку, чтобы позволить своему дерзкому пальчику скромно затеряться между его ягодиц и заставить его, таким образом, издать необыкновенно томное рычание. Мужчина в эту минуту становился жертвой самого волнующего парадокса, какой только может быть: он одновременно крайне уязвим, так как зависел от движений моего языка, малейшего прикосновения зубов или самого нежного движения моего дерзкого пальца – и при этом почти неоспоримо всемогущ, потому что я превращалась в послушную невольницу, которая, преклонив колени, доставляла ему удовольствие.
   Да, мужчины во время миньета восхитительны! Минет – это не та тяжелая работа, которую проделывает безропотная супруга или пресыщенная подружка. Мужчины заслуживают настоящего минета.
   Чтобы сделать мои подвиги еще более зрелищными, а значит, и преумножить те самые искорки вожделения в ранее угрюмых глазах, я довольно долго развлекалась, «собирая» непривыкших к этому мужчин. Великие скромники, для которых доверие является пороком, – «невостребованный товар», на который такие женщины, как я, обычно не обращают внимания. Но мне нравилось без остановки ласкать их, только чтобы увидеть, как первоначальное недоверие сменяется полной увлеченностью мной; в этом было особое удовлетворение.
   Некоторые не могли поверить, что это не розыгрыш, и требовали объяснить, чего я от них добиваюсь, одним словом разрушая все тонкости игры, которая казалась мне такой увлекательной. Таким не часто удавалось отдаться своим плотским склонностям, ну разве только на короткий момент. Но и они уступали мне и позволяли увлечь себя нежными касаниями в крепкие сети. Впрочем, поддавшись один раз моменту страсти, они нередко становились более раскованными, чем все остальные.
   Я любила предаваться этому в модном баре, где духота способствует медленному и утонченному разоблачению тел. Я выбирала самого одинокого парня, у которого было больше всех шансов провести ночь, лаская самого себя, короче, самого жалкого. Я проходила мимо него, понемногу опутывая своей паутиной, но осторожно, так, чтобы не спугнуть… Удивительно, как бывает развит инстинкт самосохранения у мужчины, который считает себя жертвой злой шутки!
   Постепенно мое приближение становилось все более заметным. Я наслаждалась смятением своей жертвы, когда, сделав вокруг нее еще несколько кругов, как сокол-охотник, смотрела ей прямо в глаза и спрашивала без обиняков: «Хочешь меня?»
   В ответ обычно слышалось сдавленное, но все же отчетливое «да». Если жертва была с другом, мне надо было постараться избежать ревности. Так что иногда я оказывалась в интересных ситуациях… И тогда довольствовалась тем, что нежилась на облаках блаженства, наслаждаясь сознанием своей такой открытой и явной соблазнительности.
   Сколько членов я перепробовала! Обрезанных и нет, солоноватых и сладковатых, всех форм и размеров, которые только можно представить. Мужчины с сочными пенисами казались более внимательными ко мне, чем другие, в их затуманенных взорах горела похоть, с ними я могла безнаказанно окунаться в почти осязаемое удовольствие. Некоторые даже верили, что они безумно влюблены и наделяли меня ореолом чуть ли не божества…
   А мне просто нравилось становиться на несколько часов женщиной, о которой мечтают мужчины. Я щедро раздавала им ласки, которых они не посмели бы ожидать ни от кого, кроме меня, делала великолепный минет столько раз, сколько они просили, позволяла пользоваться каждой частичкой своего тела. Однако было одно требование. Одно-единственное: они должны были страстно желать меня, всем своим существом чувствовать, что минуты, проведенные со мной – это пожалованный мной недолговечный дар, а не наоборот. Ни в коем случае не наоборот!
   Раньше я была дурой. Я искренне верила, что такой способ растраты молодости стоит всех других. Я говорила себе, что однажды увяну, растолстею и больше не смогу, вероятно, участвовать в этой славной игре. Я говорила себе, что надо пользоваться своим телом, пока оно свежо и красиво…
   Раньше я была дурой. Мне было достаточно видеть их желание, околдовывать их. Мне больше ничего не нужно было. Боже! Сколько поколений подростков занимались такой же ерундой? Верить, что единственная цель женщин – казаться желанной, что это действительно самое главное, что этому надо посвятить всю себя без остатка, любой ценой, ни о чем больше не думая, ничего больше не требуя!..
   Раньше я была дурой. Теперь я на многое смотрю иначе. Мои ценности полностью изменились. О! Я по-прежнему люблю соблазнять мужчин, видеть в их глазах пляшущие огоньки желания, любоваться, как они ходят, широко расставляя ноги, потому что им мешает слишком напряженный член. На самом деле я больше, чем когда бы то ни было, ценю их скользящий по моему телу взгляд, реакцию их тела, когда они понимают, наконец, что их ждет, и собственную предвкушающую улыбку.
   Раньше я была дурой. Теперь я все поняла. Я по-прежнему нуждаюсь в их внимании. Мне необходимо быть в их глазах богиней. Я этого заслуживаю. На самом деле то, что я делаю сейчас, не так уж сильно отличается от моих действий в то время, когда я была дурой. Я их соблазняю, я им угождаю, со мной они сходят с ума от желания и предчувствия удовольствия.
   Раньше я была дурой. Я делала это бесплатно. Теперь я все поняла. Это приносит мне двести долларов.
   Каждый раз…

Весенняя лихорадка

   Наконец-то наступила весна! Как же она припозднилась! Но теперь светило солнце, воздух уже был напоен ароматом робких молодых цветов, щебетом птиц… И я, как и вся природа, переживала этой весной возрождение. Должно быть, в прошлой жизни я была тюльпаном или крокусом! С первых теплых дней во мне прибывают жизненные силы. Хочется обновления, свежести и коренных перемен. Предыдущие годы я пользовалась этой лихорадкой, чтобы переехать, сменить стиль, прическу, любовника… Но в этом году все получилось иначе. Моя традиция нарушилась. Я впервые почувствовала не только обычную возбужденность, но и что-то вроде меланхолии, неясной тоски.
   Однако налицо были и все симптомы ежегодного волнения: я торопилась стать одной из первых клиенток открытых кафе и насладиться охлажденным пивом. Я почти с детским восхищением любовалась манящими мужскими телами, которые так долго были скрыты от моих глаз толстыми свитерами. Выставленные напоказ бицепсы, обнаженные ноги, как у велосипедистов, круглые упругие ягодицы. Постепенно темнеющая от загара кожа делает зубы еще белее, улыбки – еще ярче. Мужественные лица, украшенные темными стеклами очков, скрывают в себе неуловимую тайну взгляда: голубое сияние? ореховое лукавство? нефритовая вкрадчивость? эбеновая загадка? Каждую без исключения весну меня терзает жажда подобных открытий.
   Но в этом году я смутно понимала, что что-то не так. Мужчины были так же привлекательны, как и раньше, но их очарование вдруг показалось мне эфемерным, и я, не задерживаясь, переключалась с прекрасного брюнета на еще более великолепного блондина. Потом бросала и того… Словно искала кого-то особенного, не зная точно, кого именно, даже не будучи знакома с ним. Я рассказала об этом Жюли, моей постоянной наперснице, и она заинтересовалась проблемой. Иногда моей подруге нравится перевоплощаться в психолога, и она развлекается тем, что ищет потайной смысл действий и влечений, так как уверена, будто наши мысли всегда выдают нечто секретное, тайное.
   – Твой случай очень прост. Ничего необычного. Все предельно очевидно!
   – Ах вот как? Тогда, прошу, просвети меня хоть немного…
   Она утверждала, будто речь идет всего лишь о насущной потребности, которая слишком глубоко запрятана. Мне недостаточно просто положить в постель красивое мужское тело, которое можно было бы с легкостью заменить другим. Мне нужно выйти замуж. Эти слова вызвали во мне дрожь, я даже почувствовала спазм в груди. Выйти замуж? Мне?
   Когда первая реакция прошла, я вынуждена была признать, что, конечно, наслаждалась короткими интрижками без последствий, но все же никогда бы не обменяла на них что-то более значительное. Но что теперь? Прекрасный принц? Это совсем не в моем духе! Мне гораздо больше нравился стиль «Горячий Жеребец»… Внезапно я все поняла. Моя цель очень проста: Горячий Принц. То есть подойдет и Прекрасный Жеребец, но это все же мелко. Определение «Горячий Принц» казалось мне намного более благородным. Этот мужчина был бы одновременно и соблазнителем, в котором я так нуждалась, и стеной, на которую можно опереться, и чувственным любовником, который умеет взволновать, и джентльменом, который может при необходимости защитить. Вот так. Очень просто, правда? Однако и я представить себе не могла, где и при каких обстоятельствах такого встретить. Пришло время отправиться в крестовый поход, на поиски моей «нежной и трепетной половинки». Ужасно.
   Но все эти рассуждения показались мне слишком сложными для великолепного майского вечера. Если Горячий Принц и существует, мои причитания и раздумья о нем никак не заставят его соткаться передо мной из воздуха. В самый неожиданный момент мы с ним просто столкнемся нос к носу. Между тем, ничто не мешало мне наслаждаться весной, которая, возможно, несколько подправит планы Судьбы… Зачем сопротивляться ее соблазнам в ожидании главной встречи? Если я пообщаюсь с как можно большим количеством потенциальных Принцев, мои шансы отыскать среди них лучшего только возрастут, разве нет? Значит, надо снова стать собой, вспомнить тягу к новому и держать глаза широко открытыми. В конце концов, единственное, что мне угрожает, это поддаться безобидной мимолетной слабости, восхитительному в своей незначительности флирту…
   Я вновь уступила весеннему феномену со всеми его возможностями и от одного глотка пива забыла о своей меланхолии. Я буду строить глазки и очаровательно улыбаться. Я буду чувствовать себя желанной и получать от этого удовольствие. Буду, потому что у меня пока есть время. Ведь когда найдется мой Горячий Принц, я не смогу заниматься всем этим вволю.
//-- * * * --//
   Через несколько дней я поняла, что ничего не достигла. Я так и не нашла своего человека среди мужской части фауны тех мест, где обычно бывала. Тогда я решила посетить какие-нибудь другие «резервации», надеясь найти ту, где водились особи, обладающие всеми требуемыми качествами. Мой прелестный Адонис, очевидно, где-то прячется, и я надеялась его отыскать.
   Побродив несколько вечеров по самым оживленным улицам города, я нашла наконец дискотеку в стиле латино, которая, казалось, дарила заманчивые возможности, по крайней мере, на первый взгляд. Множество красивых мужчин выходили на танцпол, порхали от партнерши к партнерше и были один обольстительнее другого. Как они были прекрасны! Я с вожделением наблюдала за их гибкими плавными движениями и с радостью замечала, как останавливаются на мне их томные взгляды. Но особенно меня потряс шарм латиноамериканских танцев, который усиливал мои переживания. Взоры мужчин были необыкновенны: они так смотрели на женщину, что та чувствовала себя исключительной, несравнимой по очарованию ни с кем другим.
   Я приходила туда и погружалась в какой-то транс, минутную растерянность. Я опрокидывалась в мир, где… вокруг меня танцевало множество легких тел, они понемногу обступали меня, неумолимо окружали и сжимали вокруг меня свое кольцо. Я отступала к колонкам и ощущала себя пленницей, единственной женщиной в этом море тестостерона. Они напирали, их жадные руки ныряли мне под одежду, накрывали мое тело волной ласк, одновременно заботливых и нежных, диких и назойливых. И я оставалась там, не пытаясь ускользнуть, разомкнув эти объятия. Они тешили меня, я смаковала каждое прикосновение…
   Крепко прижимаясь к моим бедрам, животу, ягодицам, полчища твердых налитых жезлов пытались вырваться из слишком тесных брюк. Посмеют ли они освободиться и тем самым оказать мне честь? Я надеялась увидеть их без одежды, во всем разнообразии размеров. От одной мысли об этом у меня текли слюнки. Ласки становились все более дерзкими, несколько пальцев пробралось мне между ног, другие тискали груди; требовательные руки ощупывали, рты облизывали. Я задыхалась от удовольствия, как если бы ждала такого поворота событий или заранее предвидела его. И в миг, когда с меня срывали одежду, а сама я разводила ноги, предвкушая продолжение… я всегда возвращалась к действительности. Какая жалость! Я пыталась продлить свои мечтания, хотя бы из любопытства, но ничего не получалось. Как будто что-то лопалось во мне в самый интересный момент. Может, это был сигнал, дающий понять, что мои фантазии никак не связаны с реальностью?
   Какими прекрасными любовниками они могли бы стать! Однако напомнив себе, что отныне ищу больше, чем просто хороших любовников, я решила испробовать другие пути. Я не настолько доверяла этим донжуанам, чтобы серьезно влюбиться. А слушая сплетни, которые свободно передавались в клубе, поняла, что мужчины там были прекрасными партнерами-однодневками, но никудышными возлюбленными… по крайней мере, для меня, которая искала – все более активно – нечто более стабильное, более исключительное. О, они безо всякого сомнения были Горячими. Но Принцами ли? Я отнюдь не была в этом уверена…
//-- * * * --//
   Чем больше проходило дней, тем сложнее было продолжать мой Поиск. Среди подруг я окончательно получила статус «холостячки, которая ищет родственную душу». Одна из прочих, из очень-очень многих. Пополнила собой статистику. Каждая давала мне советы: бюро знакомств, объявления, Интернет, вечеринки для неженатых и т. д. Ничто из этого меня не привлекало.
   «Может быть, осенью, – говорила я себе, – если мои летние розыски окажутся абсолютно бесполезными…»
   Будучи оптимисткой по натуре, я оставалась убеждена, что рано или поздно Принц войдет в мою жизнь, хотя, по правде сказать, уверенность начинала убывать. Кто он? Где я найду его?
   «Ладно, – уверяла я себя, чтобы приободриться, – мы с ним встретимся, когда я буду меньше всего этого ожидать».
//-- * * * --//
   Однажды в середине июня, закончив рабочий день раньше, чем обычно, и погрустив немного, что так и не достигла результата в сердечных делах, я решила прогуляться по живописному парку в нескольких кварталах от моего дома. Я еще не была там с тех пор, как установилась хорошая погода, но часто вспоминала дивные вечера, когда расслаблялась на скамейке в тени ив, рассматривая прохожих. Этот маленький парк был великолепен и отлично убран: обилие цветов, чудный фонтан и уютная беседка придавали ансамблю дух старой Европы. Однако в тот раз я увидела, что, возможно, из-за поздней весны цветы еще не были посажены, а фонтан не работал. Да, поздняя весна не проходит бесследно.
   Потом я увидела их. Человек двадцать мужчин, почти все с обнаженными торсами, приводили в порядок газон, вырывали старые растения, вскапывали новые клумбы и засыпали старые. Двадцать великолепных, вспотевших от работы тел, большинство из которых принадлежали милым молодым весельчакам, таким красивым, что захватывало дух. Они и сами не ведали еще о своей привлекательности и не умели ею злоупотреблять. Эти мальчики едва вышли из подросткового возраста, у них впереди было еще много лет, чтобы стать пресыщенными пузатыми мужиками. Впрочем, я заметила среди них и других: сильных, мужественных, загорелых, с бугристыми мышцами. Как они были хороши! Были и взрослые мужчины, те держались чуть в стороне с планами в руках и показались мне не менее соблазнительными, чем их юные коллеги. Может быть, немного грубые, может, им не хватало легкости и элегантности, но зато какие мужественные!..
   Оказавшись перед этим неожиданным оазисом потенциальных Горячих Принцев, я не могла думать ни о чем другом, как только найти подходящее место, чтобы за ними наблюдать. Вход в парк был закрыт, я направилась к открытому кафе на другой стороне улицы и села там, надев предварительно темные очки. Я делала вид, что читаю, а сама неторопливо рассматривала их одного за другим.
   У каждого была своя изюминка. Например, у блондина – внушительные бицепсы, какие я так люблю ощущать при объятии. Брюнет лет сорока выглядел как начальник, лидер. Юноша с длинными темными волосами удивительно улыбался, а у стоящего невдалеке шатена были потрясающие ягодицы. Все эти прелести, сведенные в одном месте, заставили меня потерять голову, и я окунулась в фантазии, которые даже мне самой показались несколько фривольными…
   Я шагала по заваленному всевозможным садовым инструментом тротуару, огибая парк, где суетились эти мужчины. В воздухе царил удушающий зной, но они энергично работали, скинув рубашки, так что потные тела блестели на солнце. Полинявшие шорты облегали крепкие бедра и пенисы, которым, казалось, было тесно под одеждой. На мне был надет крошечный сарафан, одна из тех вещей, которые очень удобны, особенно в жару, но ничего не прикрывают. По мере моего приближения мужчинам все труднее было сосредоточиться на работе. Их взгляды были полны вожделения, языки уже облизывали пересохшие губы. Ветер-насмешник ворвался мне под подол сарафана, нахально задрал его, еще больше открывая внимательным взорам мое тело, и я вдруг очень захотела пить, ужасно, невыносимо! Мое тело боролось с жарой, призывая меня удовлетворить жажду. Но, разумеется, у меня с собой не было никакой воды. Почувствовав это, один из рабочих протянул мне шланг для полива, из которого текла прохладная струя, и я была ему бесконечно признательна. Я пила жадно, и свежая влага текла по моему подбородку, горлу, лифу. Они прекратили дела и увлекли меня к маленькой ажурной беседке. В знак благодарности за восхитительную воду, которая вернула меня к жизни, а может, просто чтобы принять то пожертвование, то подношение, которое они были готовы сделать мне как богине (а я стала для них богиней, благодаря их же собственному желанию!), я подняла мешающий теперь сарафан и подарила им свое тело. Сколько человек рассматривало меня в тот момент – десять? двадцать? – я не знала, да и не хотела знать численность своей необычной свиты; это было неважно, а вся сцена казалась мне исключительно естественной. Наконец ко мне приблизился первый мой апостол. Так грешник подходит к алтарю: он опустился на колени и воздел ко мне большие грязные руки. Его жесткие пальцы устремились к моим шелковым складочкам. Всю меня пронзил шок, когда его грубая рука без предупреждения ворвалась в лоно, а потом вынырнула назад, увлажненная моим секретом. Он показал ее присутствующим, и все, будто восприняв этот жест как сигнал, бросились ко мне. Один схватил меня за руки, второй за ноги. Чьи-то ладони мяли мои уже обнаженные груди, другие трепали по попе. Губами, шеей, ушами я чувствовала прикосновения мужских языков. Когда в меня стремительно проник первый член, столь же неудержимый, сколь и огромный, мне хватило сил только чтобы еще сильнее развести бедра. Я была лишь тряпичной куклой, объектом поклонения, которому возносили хвалу похлопываниями и поцелуями, то быстрыми и проникающими вглубь, то нежными и почти церемонными. Я закрыла глаза, предпочитая просто предаваться ласкам, не обращая внимания ни на внешность своих поклонников, ни на степень их возбуждения, ни на запах их кожи. Все запахи для меня смешались, тела тоже. Через мгновение они почувствовали, что я утомилась, и стали более аккуратными, чуткими, заботливыми. Струи их наслаждения затопляли меня, я купалась в их восторге, к которому, впрочем, примешивался и мой. Еще один ушел в мои глубины и на какое-то время затерялся там, потом еще и еще. Сколько часов прошло? Сколько поклонников подарило мне себя? Я не считала, я не думала об этом. Я просто была. А чем, собственно, я была? Не важно…
   Меня шокировали эти картинки, а еще больше – эффект, который они на меня произвели. Так вот, значит, чем закончилась бы история на дискотеке после первых прикосновений? О-ля-ля!.. Я захлопнула книгу, выпила полный до краев стакан пива, чтобы освежить мысли, и, стараясь ни о чем не думать, покинула это «вдохновляющее» место.
   Я рассказала о своих фантазиях Жюли. Для меня было очевидно, что они свидетельствуют о весенней лихорадке, о моем желании попробовать все развлечения и полностью насладиться положением свободной женщины. О том, что, в конце концов, меня еще рано окольцовывать. Но Жюли решила, что это тревожный сигнал. Что на самом деле мне придется найти не просто компаньона, а идеального мужчину, который воплотит в себе все лучшие черты. Я влюблюсь в него и останусь ему верна. Я очень смутно представляла себе такого, но она стояла на своем и только так объясняла мое «раздвоение».
   Я провела несколько дней, заново прокручивая в голове свои мечтания и стараясь понять их истинный смысл. В моменты отдыха я меняла кое-какие детали, мысленно переносила действие то к себе домой, где ласкала сама себя при открытых занавесках, так что вечерний ветерок освежал мое обнаженное тело, то в бар, где в моем воспламененном мозгу толпа танцующих овладевала моим телом и душой… Я позволяла музыке захватить меня, и это несколько снимало напряжение. Но чем больше я раздумывала, тем сильнее склонялась к трактовке Жюли. И теперь уже бессознательно рисовала себе Принца, который, как отважный рыцарь, освободит меня от постыдных идей и увезет в край неизведанного наслаждения… где мы будем жить долго и счастливо. Аминь.
   Потом в течение почти двух недель я каждый день возвращалась в милый парк понаблюдать за своими мужчинами. Я была убеждена, что мой Горячий Принц скрывается среди них и скоро предстанет передо мной. Он появится внезапно, но мы сразу узнаем друг друга и мгновенно влюбимся…
   Я отдавала себе отчет, что такое развитие было бы самым наивным, детским и упрощенным, но все же слепо верила в него и надеялась, что в один прекрасный день так и случится. Не может же быть, что мне суждено скитаться всю жизнь одной; должен же быть кто-то, кто мне предназначен, и, вероятно, он ближе, чем я думаю. Я встречу его в самый неожиданный момент.
   Именно так и произошло.
//-- * * * --//
   Фантазии превратились в наваждение. Не проходило дня (кроме, может быть, тех, когда шел проливной дождь и мои садовники не могли работать), чтобы я не наведывалась к парку. Между тем, симпатичный брюнет, тот самый, который казался главным в команде, посылал мне все более выразительные улыбки…
   И вот однажды мечты начали сбываться. Декорации до такой степени совпадали, что мне на короткое мгновение показалось, будто я сошла с ума.
   Был первый день невероятной жары, и я радовалась, что смогла наконец надеть свое самое легкое летнее платье. Я изменила обычный маршрут, чтобы по пути к «моему» кафе пройти вдоль всего парка. Но, повернув за угол, обнаружила, что проход – и тротуар, и даже проезжая часть – завален кучами земли, гравия, садовым инструментом и поливальными шлангами. Вдруг прямо передо мной колонка выпустила мощную струю, почти затопив противоположную сторону улицы. Этот водный поток неожиданно пробудил во мне жажду, и она сразу стала нестерпимой. Я мучилась, представляя себе ледяное пиво, такое холодное, что стакан покрывается инеем, и прикидывала, как удобнее добраться до цели моего пути. Мне не терпелось занять наблюдательный пост… Кто знает, может, мои работяги захотят освежиться в этой бурной струе и будут плескаться у меня на глазах, как при замедленной съемке?
   Я приготовилась пересечь загроможденный тротуар, чтобы перейти на другую сторону, минуя разлив. Жара становилась тягостной, и мужчины работали, скинув рубашки, так что потные тела блестели на солнце. Полинявшие шорты облегали крепкие бедра и пенисы, которым, казалось, было тесно под одеждой. Мой сарафанчик прилип к телу, даже такая легкая ткань создавала неудобства. Сердце колотилось так сильно, что садовники, казалось, услышали его стук из глубины парка, даже несмотря на шум инструментов. Темные очки позволяли мне незаметно следить за эффектом от моего появления. Некоторые обернулись, остальные, по крайней мере, оторвались от дел; их взгляды задержались на моей хрупкой фигуре, пока я старалась как можно изящнее пересечь участок, усеянный землей, гравием и инструментами. Я радовалась их полным вожделения взглядам, которые застывали на моих пересохших губах. Ветер-насмешник ворвался мне под платье, нахально задрал его, еще больше открывая внимательным взорам мое тело, и я вдруг очень захотела пить, ужасно, невыносимо! Мое тело боролось с жарой, призывая меня удовлетворить жажду. Но, разумеется, у меня с собой не было никакой воды. Скорее бы пива, хотя бы пива… «Посмею ли я зайти еще дальше и прожить мечту, которая так удивительно смешивается с реальностью?» – украдкой спрашивала я себя. Мне ужасно этого хотелось; я умирала от желания увидеть, что может произойти… почувствовать на своей коже холодную воду, бьющую из колонки, которая заставила бы все тело затрепетать, а соски напрячься. Мужчины поторопились бы выключить воду, чтобы я задрожала от предвкушения и истекла еще более сладостной влагой… Что будет, если я отдамся им в маленькой беседке, прислонившись спиной к иве? Сколько членов могли бы проникнуть в меня, сколько рук, сколько пальцев терпеливо ждали бы своей очереди, чтобы доставить мне удовольствие? Сколько? Сколько?..
   С головой погрузившись в свои грезы и закрыв на мгновение глаза, я не заметила брошенные в траве грабли. Моя нога опустилась как раз на металлическую их оконечность, древко ударило меня по лицу – как в нелепой комедии – и разбило мне нос. От боли я опустилась на землю и отключилась.
//-- * * * --//
   Когда я пришла в себя, мысли мои были спутаны. Меня одолевали теперь не мечты о мужчинах, а совсем другие чувства: ужас, жалость к себе, неловкость и особенно стыд. Только боль заставляла его немного отступить. Хорошо, что я упала в обморок, иначе унизительность моего положения была бы еще сильнее. Я бы просто умерла на месте.
   Несмотря ни на что, я дешево отделалась. Да, наверняка был сломан нос, имелись отеки, расцарапанные щеки и лоб. Из-за падения на затылке разрасталась огромная шишка, которая требовала внимательного медицинского осмотра. Волновала и потеря сознания. К тому же, пытаясь смягчить падение, я вывихнула запястье и поранила локоть. Но все это было неважно.
   Потому что санитар, Принц, который выкрал меня и теперь мчал в больницу на большой ярко-желтой «лошади», был хорош собой, не женат и – как мне показалось – исключительно горяч. Я всегда знала, что встречу его!

Драгоценная плоть

   Посвящаю Жозе…

   Ах, как мягки ее губы! Они каждый раз восхищают меня. Скользят по моей шее, щекочут мне уши, как прелестные пунцовые бабочки. От ее маленьких полных рук я теряю голову. А ее груди? Один их вид доставляет мне огромное наслаждение. Я только смотрю, а все мое существо жаждет коснуться их. Да, все мое существо, но один орган – более других… Он напоминает о себе каждый раз, когда я думаю о ней. Я знаю Дафну только несколько недель, но у меня есть предчувствие, почти уверенность, что это женщина всей моей жизни. О, друзья, конечно, смеются надо мной… В конце концов, мне только двадцать пять лет. Они полагают, что это всего лишь очередное увлечение, случайная возлюбленная, огонь, который вскоре погаснет. Но я уверен, что это не так, что с ней все будет по-другому.
   Прежде всего, она сама другая. Абсолютно не похожа на прочих девушек, которых я любил. Конечно, она очень красива, хотя ее подруги Сильвия и Жанни привлекают к себе больше внимания, когда мы гуляем все вместе, как в вечер нашего знакомства. Но они кажутся мне простушками, крикливыми, худосочными… И потом, меня опьяняет нежность ее кожи, волнует податливость тела. Мне хочется ласкать ее, нежить, защищать. Мне следовало бы жить во времена Ренуара. Тогда знали толк в женщинах! Все они были кругленькими, гибкими, мягкими; можно было наслаждаться изгибами их тел, божественными, колдовской белизны выпуклостями, чувственными контурами, которые скрывались от взгляда под одеждами замысловатых фасонов… Ангельские бархатистые тела, к которым нельзя было и мечтать прикоснуться. Такие, как Дафна. Женщина, которая сейчас приникла ко мне, поглаживая теплыми бедрами уже твердеющий столбик моей плоти, пока я обнимал ее великолепную пышную грудь, приподнимая то один, то другой холмик и в восхищении чувствуя пальцами, как напрягаются вишневые сосочки. Контраст с белоснежной кожей зачаровывал, и мне не терпелось облизать их, жадно обводя языком.
   Я поднял ей юбку и пытался снять трусики, чтобы обнажить очаровательные округлости ее попки и добраться до сладкой, как мед, щелки между ног. Эта шалунья делала вид, будто хочет помешать мне: она извивалась, ерзала, отворачивалась… А, может быть, это чтобы сесть на стол? Ее длинная юбка задралась до самых бедер, Дафна уселась передо мной, и ангельски улыбнулась. Я гладил ее кожу, а мой член наливался от предвкушения райского блаженства. Она выгнулась, так что наши сокровенные места встретились и опалили друг друга жаром страсти и восторга. Ее груди покачивались, наполовину прикрытые блузкой, я помог им освободиться от сковывающих пут и в который раз восхитился их несравненной формой. Все внутри меня бушевало… Мне безумно захотелось немедленно овладеть ею, взять ее сильно, грубо, дабы услышать, как она застонет от моей нежной расправы. Я снял ее со стола, чтобы отнести в спальню и там продемонстрировать весь свой пыл.
   Сев в ногах кровати и избавившись, наконец, от лишней одежды, Дафна нежилась и терлась об меня, как прелестная кошечка. Потом просунула колено мне между ног, и приникла к моему горячему телу. Она прижалась бугорком Венеры к моему болезненно напряженному члену, позволила моим рукам стиснуть ее чудные бедра, такие… ее великолепные бедра, такие… такие… такие КОСТЛЯВЫЕ!
   В шоке, даже не подумав о том, что делаю, я оттолкнул ее. Она удивилась, не зная, волноваться ли ей или обижаться на мою грубость. Я не хотел торопиться. Глубоко вздохнул, пытаясь унять сумасшедшее сердцебиение и дрожание рук. Рук, которые убедились в неизбежности беды, неизменно преследующей меня, стоит только мне влюбиться: она похудела. Как все остальные. Все! А ведь меня всегда привлекали именно чувственные складки! Но после нескольких недель свиданий я неминуемо слышал что-то вроде: «Мне так хорошо с тобой! Ты – та самая мотивация, которой мне так не хватало, чтобы соблюдать режим. Спасибо, милый!» Так окончились четыре мои последние связи. И я вынужден был признать, что с Дафной все идет к тому же. Это при том, что она казалась мне совсем другой, никогда не комплексовала из-за своего телосложения, не говорила, что мечтает изменить себя. Я думал, ей действительно хорошо в ее формах!
   Вдруг я испугался и как можно заботливей спросил:
   – Дафна, ты не больна?
   – Больна? Вовсе нет, как раз наоборот! Я никогда так хорошо себя не чувствовала. Ну, может быть, немного устала… А почему ты спрашиваешь?
   – Да так! Просто мне показалось, что ты похудела за последнее время… Твои бедра…
   Вот, сейчас я услышу. То же объяснение, что и от всех предыдущих.
   – А, ты заметил…
   Ну разумеется! Я заметил. И улыбка, которая осветила ее лицо, меня совсем не утешила. Я был раздосадован и разочарован, хоть и старался не допустить этого.
   Тут на помощь мне пришел телефонный звонок. Струсив, но не желая ее обидеть, я был рад воспользоваться хорошим предлогом, чтобы исчезнуть. Положил трубку, пробормотал какие-то невразумительные извинения, что-то о неотложном деле и скрылся в ванной, чтобы одеться.
   – Я позвоню тебе попозже, договорились? Жаль, что так вышло… Но это не может ждать, понимаешь?
   – Конечно, до скорого… Ты ведь помнишь о наших планах?
   Я понял, что мне не удалось ее провести. Однако она слишком отличалась от других женщин, которых я знал. Более понимающая, даже более мудрая. Да, наши планы… Она пригласила меня на ужин, чтобы опробовать новые кулинарные рецепты. В этот момент меня охватило еще большее отчаяние. Я предположил, что она хочет начать правильно питаться, чтобы поддерживать здоровье и худеть. Никаких сомнений! Поддерживать здоровье – тут я ничего не имею против… Мое разочарование было таким сильным, что мне требовалось побыть одному, подумать. Что теперь делать?
   Я вспомнил нашу первую встречу. Она танцевала, грациозная и трогательная, под оглушительные звуки музыки. Я сразу же был покорен. Такая белая кожа, округлые руки, поднятые над головой, грудь…
   Увидев, что я замер в восхищении, приятели начали расспросы:
   – Э, Матье! Кого это ты заприметил? Вон та блондинка?
   Я покачал головой.
   – Тогда девчонка с красными волосами и проколотой бровью? Да, она, пожалуй, миленькая…
   Тот же отрицающий жест
   – Нет? Но не толстуха же!
   Толстуха! Она совсем не была толстухой! Куда там! Друзья мгновенно стали мне неинтересны. Они ничего не понимали! Посчастливилось ли им хоть раз дотронуться до такого прекрасного тела? Прижимались ли они когда-нибудь к столь же мягкой груди?
   Дафна скромно улыбнулась мне, и я подошел к ней. Мои друзья затерялись в толпе. Тем лучше!
   Я танцевал с Дафной, ее подруги понемногу отступили, освободив мне место. Должно быть, они расценили мой интерес как неопасный, достаточно искренний, чтобы позволить нам познакомиться поближе. Уже через мгновение мне захотелось поговорить с ней. Я увлек ее в бар, где мы попытались пообщаться… но безуспешно. Тогда мы ушли в соседний зал, более спокойный, и там я влюбился. Меня в ней привлекало все.
   Она работает с детьми и научилась у них искренним улыбкам и сказочному воображению, которое всегда выручает в сложных ситуациях. Она красива, хоть и завидует иногда подругам с тонким станом и чеканными чертами лица. Все в ней прекрасно. Ее аромат нежен, как весенний ветерок, и чудесно гармонирует со сладостью ее кожи.
   Когда мы занимаемся любовью, она становится феей. Лежа у нее за спиной и слившись с ней телом, я каждый раз думаю, что эта женщина – воплощенная нежность. Не перестаю удивляться, почему ее кожа все время приводит меня в трепет… Она такая бархатистая, шелковая, теплая, как мех… Ее волосы – это перья, которые меня щекочут. А ее пальцы! Ее волшебные пальцы, охватывающие мой член, умеют доставить настоящее удовольствие! Сначала она окольцовывает его большим и указательным пальцами, сжимает, потом расслабляет руку. Затем присоединяются и другие пальчики, пробегая по моему пенису, как по флейте, похлопывая, сдавливая, слегка царапая. Иногда она берет во вторую ладонь мои яички и потряхивает, раскачивает их, забавляется тем, что разделяет и сравнивает этих братьев-близнецов. Ее пальцы, а иногда и горячие губы сжимают мое естество, проходят вдоль набухшего стержня, ласкают головку, как будто это сладкое лакомство. Сжимают, нежат ее, язык слизывает несколько выступивших капель. Потом ее сказочные руки охватывают ее необыкновенные белые груди, раздвигают их и пропускают между ними мой трепещущий член. Она как будто танцует с ним, поймав в свой шелковый капкан и передвигаясь вверх-вниз, вверх-вниз, все быстрее и быстрее. Потрясающе!
   Опустив голову, Дафна нежно щекочет, покусывает, обнимает языком мой твердый пенис. Она знает, что эта ласка взрывает все у меня внутри, понимает, что я догадываюсь, как другой рукой она поглаживает себя между ног, по влажным створкам раковины, на которых выступают капельки блаженства. Я едва замечаю эту упоительную бездну, скорее, именно угадываю ее, прекрасную и неумолимую. Столь прекрасную, что я начинаю дрожать и чувствую, как все больше увеличивается, разбухает и едва не гудит мой член. Пышная грудь Дафны сжимает его, а потом, замедлив свои движения, отпускает. Я вздыхаю, представив на короткое мгновение ее округлые ягодицы, а моя неутомимая любовница вновь, на этот раз своими покрытыми пушком бедрами, захватывает пенис и заставляет его медленно погрузиться в свое лоно. Несколько движений вглубь и наружу, и я чувствую, как мягкая пещерка моей возлюбленной заполняется влагой, увлажнив заодно и меня. Ее попка трется о низ моего живота, а грудь колышется от прикосновений моих рук, которые испытывают сущее наслаждение, хоть и не способны объять всю подаренную им плоть. Затем она вновь пленяет меня ложбинкой между грудей и так старается, что теперь, орошая ее прелестное лицо, кончаю я…
   Эти мысли взволновали меня. Неужели все кончено? Неужели мне суждено наблюдать, как моя обожаемая Дафна растает, будто снег под лучами солнца, иссохнет и уплотнится, так что мое вожделение пропадет? Или мне стоит бороться, объяснять, что эта перемена в ней, это ее уменьшение мне неприятно, что я люблю ее именно такой, какова она есть?
   Даже вернувшись к себе, я все еще не нашел ответ на этот вопрос. Сердце подсказывало мне быть искренним. Но как это нелегко! Мне так не хотелось ее обидеть… Но разве мог я оставаться равнодушным к приглашению на приготовленный ею ужин, хоть, вероятно, и умеренный?
//-- * * * --//
   Я ошибся. Передо мной – переполненная тарелка с жареной в жиру уткой, от одного запаха которой текут слюнки. На первое Дафна подала обильно сдобренный чесночным маслом слоеный пирог с горячей козьим сыром, а в качестве гарнира к утке – запеченную в сметане картошку, просто исходящую соком. Через несколько минут я увидел еще и десерт – профитроли и другие сласти. Я был смущен.
   – Что-то не так? – удивилась она.
   – Нет-нет, но я не ожидал…
   – Тебе нравится?
   – Очень, особенно приятно видеть, с каким аппетитом ты ешь!
   – Да… Сегодня был такой трудный день, что я не успела нормально пообедать. Но обещаю тебе, этого больше не повторится! Честное слово, с помощью кулинарных курсов мне удастся держать себя в рамках. Кстати, я поняла, что благодаря тебе похудела на пять килограммов, представляешь! Правда, этим вечером, похоже, два из них вернутся на место. Однако…
   – Однако – что?
   – Ладно, скажу! Я надеюсь, что ты тоже наберешь несколько кило, а то ты стал такой худенький…

Трудный выбор

   Посвящаю Синди и Жан-Люку

   Я не влюблена… по крайней мере, пока. Возможно, поддамся Жереми, раз он так явно этого хочет. Правда: с ним я почти готова измениться, исследовать какие-нибудь более спокойные пути… Я говорю «почти», потому что прежде чем встретить его, я и не начинала отношений, которые хоть в чем-то меня ограничивали.
   Мне повезло иметь несколько хороших друзей – или любовников, – с которыми я могла проводить ночи, когда одной было грустно или просто скучно. Некоторые из них мне особенно дороги, как тот, что совершенно непредвиденно занял важное место с моей жизни. Хоть мне и не требуется, чтобы он все время был рядом, моя привязанность к нему крепнет день ото дня. Это одновременно возбуждает и пугает… Возбуждает, потому что он стал мне уже очень дорог, а пугает, потому что, если сейчас я его потеряю, мне будет трудно обходиться без него или найти ему замену. Я бы повсюду искала его, он стал бы высшим эталоном для всех моих привязанностей, именно с ним я бы сравнивала всех остальных, как бывших, так и будущих. Он замечательный!
   Его зовут Фузуоку; я не знаю, означает ли что-нибудь его имя, но это совершенно неважно. Он вошел в мою жизнь неожиданно. Обычно я предпочитаю высоких здоровяков, но он соблазнил меня, несмотря на свои типично азиатские размеры (он родом из Китая) и довольно невыразительную внешность. Однако познакомившись с ним поближе, я обнаружила в нем многочисленные необычные умения. Он так оригинален, так непохож на других! Сколько поз! Слишком много, чтобы их описывать. Сколько нежности, тонкости, сдержанности! Он никогда не привлекает к себе внимания, не шумит, не нервничает. Но зато умеет исполнить любое мое желание, любую прихоть. Я могу поделиться с ним всеми своими фантазиями, даже самыми дерзкими – и непременно буду удовлетворена. С тех пор, как наши отношения получили интимный оттенок (а это произошло довольно быстро, несмотря на мои колебания из-за его миниатюрности), его незаметность нравится мне еще больше. Не то чтобы я стеснялась его, вовсе нет! Мне всего лишь не хотелось бы афишировать сложную и ни на что не похожую природу нашей связи. Некоторые могут нас не понять. Я знаю, что у нас нет «будущего»; честно говоря, его привлекательность держится только на новизне. Такие увлечения никогда не продолжаются слишком долго! Это жизнь, незыблемый цикл явлений – и правильно. Но в настоящий момент я чувствую себя с ним, как в раю. Никто из моих прежних любовников – и Жереми, с которым я встречаюсь сейчас, тоже – не был способен так умело подстраиваться под мои потребности и тем более под мое изменчивое настроение. Он может быть поочередно нежным и ласковым, неудержимым и грубым, медлительным и внимательным или торопливым и требовательным, в зависимости от того, что я хочу. И всегда именно в нужный момент…
   Но я знаю, что рано или поздно брошу это развлечение. Прелесть новизны неминуемо зачахнет и тогда… Тогда я стану довольствоваться Жереми.
   Жереми с его ласкающими руками, бархатным взглядом. Таким щедрым, спокойным, уверенным в себе. Жереми принадлежит к тому типу мужчин, которыми можно гордиться и которых стоит ценить. Не так уж и мало, верно? Но сейчас я не вижу необходимости рассказывать ему о существовании Фузу. Он разглядит в этом только угрозу его эго, принижение его как самца. Он такой гордец! Жереми хорошо сложен, плюс – он прекрасный любовник, поэтому уверен, что мне должно хватать его одного. Он, конечно, забеспокоился бы, узнав, какое сильное, несравненное удовольствие способен доставить мне Фузу.
   Например, как-то вечером в машине… Я возвращалась с представления новой танцевальной труппы. Выступление прошло «на ура», актеры были безукоризненны и невероятно чувственны. Проникновенная музыка, двусмысленные движения и стройные тела танцовщиц привели меня в возбуждение, столь же сильное, сколь неожиданное. Сев в машину, я еще раз порадовалась, что рядом есть Фузу. Подумать только, что вначале я не хотела брать его с собой на этот вечер! Я чувствовала, что у меня нет ни сил, ни желания ждать возвращения домой, чтобы насладиться ласками, которые он мне так щедро дарил. Он же ждал малейшего моего жеста, чтобы вступить в игру; продолжая вести машину, я позволила ему награждать меня незаметными касаниями. Я слегка развела ноги, чтобы он помог мне расслабиться. Он начал медленно, почти церемонно поглаживать меня через шелковое белье. Его палец пульсировал в сладострастном танце, пока я не почувствовала, как моя мякоть покрывается частыми крошечными капельками. Меня охватил приятный жар, похожий на тот, что перетекает, когда я возбуждена, с живота на бедра, раздвигает и напрягает от предвкушения мои половые губки. Потом он незаметно скользнул мне в трусики, обнажив мое увлажненное от наслаждения местечко и пощекотав его несколько мгновений. Моя отзывчивость на ласки придала ему смелости. Я почувствовала, как увеличился, почти раскрылся мой бутон, как потекло ручьем удовольствие, когда он увеличил темп. Каким образом удается ему все во мне перевернуть? Во мне, которой раньше всегда требовалось ощутить внутри твердый-твердый член, заполняющий меня до предела? Признаться, я была немного напугана. Фузу лишь слегка касался меня, но это вызывало настоящий экстаз. Придется пересмотреть свои взгляды на наслаждение…
   Автомобилисты, рядом с которыми я остановилась на светофоре, не замечали в моем поведении ничего странного: Фузу как всегда был очень осторожен, а мне удавалось следить за дорогой. Я обожаю это ощущение предельной сосредоточенности. Как сохранить ясную голову, когда тело становится жертвой самых сладких, самых опустошительных восторгов?
   Вскоре я заметила небольшую улочку, которая, казалось, вела к лесу. Едва свернув туда с магистрали, я припарковалась на обочине. Сняла, наконец, такую неудобную юбку и сдвинулась немного в сторону, чтобы Фузу было удобнее и чтобы он мог до дна проникнуть в меня со своей обычной легкостью и мастерством. Он полностью погрузился в мое разгоряченное тело и безжалостно заставлял его трепетать. Входил и выходил, насыщая непревзойденным удовольствием каждую клеточку моего существа. Как будто во всех порах моей кожи, от живота до коленей, прятались дополнительные нервные окончания, сверхчувствительные рецепторы, которые преумножали глубину и восхитительную нежность каждого прикосновения. Я колотила ногами по приборной панели, упивалась своим счастьем, удовольствие смешивалось со смущением…
   У меня мелькнула было мысль о Жереми, но я не испытала ни малейшего чувства вины, хоть мне и не терпелось встретиться с ним на следующий день… И когда он спросил, как прошел предыдущий вечер, я собиралась уж было все рассказать, но вовремя удержалась.
//-- * * * --//
   Еще раз я воспользовалась мастерством Фузу несколько дней спустя, на скучнейшем приеме, который моя подруга давала по случаю повышения по службе своего мужа. Я там почти никого не знала, разговоры были невыносимы… Я взяла туда Фузу без всякой задней мысли и была бесконечно признательна ему, почувствовав, едва подали суп, его необыкновенное прикосновение, незаметное другим гостям из-за длинной льняной скатерти, которая покрывала стол. Мне более или менее удавалось делать вид, будто я заинтересована разговором с нагоняющим тоску соседом. Божественные касания украдкой достигли самого потайного участка моего тела, и в течение всего обеда он дразнил, ласкал, гладил меня так, что почти целый час я балансировала на грани оргазма. Я старалась не выдать себя и только в подходящие моменты разговора произнесла несколько раз «о!» и «ах!» Это стоило мне огромных усилий. Я чувствовала, что вся вспотела, боялась, как бы на платье не появилось случайное пятно, но все же наслаждалась этой сладкой пыткой. Безрассудный Фузу старательно поглаживал меня, проходил по моим пламенным губкам, безнаказанно потирал их… Время от времени он позволял мне короткие секунды отдыха, чтобы я могла перевести дыхание. Потом нежности возобновлялись, усиливались, убыстрялись; мне казалось, что мое тело колышется слишком явно, чтобы это оставалось незаметным… Сосед заинтересованно посмотрел на меня, и я поняла, что бессознательно потерлась о его бедро своим, когда еще больше раздвинула ноги, стараясь угодить Фузу. Неужели он воспринял это как аванс? Мое положение становилось нестерпимым. От волнения у меня закружилась голова, нервы вибрировали, как старая стена от ветра, колени задрожали оттого, что нельзя было развести их еще шире и тем самым открыть дорогу более свободному завоеванию. Едва закончился обед и был проглочен последний кусочек десерта, мы поспешно спрятались в ванной. Там его ласки, на этот раз почти грубые и болезненные, довели меня до высшего блаженства. Я снова подумала о Жереми; надо было уговорить его пойти со мной. На минутку я загрустила, а потом поняла, что придется найти способ сохранить лучший из двух миров…
//-- * * * --//
   Но и после того дня, несмотря на дистанцию, которую я безуспешно пыталась установить между нами, Фузу не переставал удивлять меня как своей нежностью, так и умением доставить радость в те моменты, когда я меньше всего ожидала этого приятного сюрприза. Так, однажды он появился в ресторане, где я работаю, во время моего обеденного перерыва. В маленьком закутке для персонала он вновь вызвал у меня трепет внизу живота. Я вспоминаю и эпизод, произошедший как-то во второй половине дня в поезде, когда я ехала к своей сестре. Меня окружали пассажиры, но под его натиском я сдалась. Мое плотное пальто обеспечивало хоть минимальное приличие. Ничто не могло помешать ему продемонстрировать свое несравненное волшебство. Так он насиловал меня в кино, в ресторане, в баре, у всех на виду… Ну или почти у всех. Даже в раздевалке спортзала! И бессчетное количество раз он почти равнодушно прикасался ко мне, с нежностью и теплом трогал, ласкал дома, в спокойной обстановке, пока я смотрела кино… Позже, в постели, его заботы становились более настойчивыми, более требовательными. Сладостными. Восхитительно невыносимыми. И каждый раз без исключения он соблазнял, удовлетворял меня, приводил в восторг. И никогда не просил ничего взамен!
   Жереми, напротив, немного нетерпелив, несмотря на все его достоинства. Он хочет, чтобы я чаще была с ним… Просит, чтобы я оставалась у него на ночь. Думаю, я кажусь ему слишком независимой. И все же нельзя, чтобы я ему разонравилась.
   Я готова на все, чтобы объяснить ситуацию Жереми. Хочу, чтобы он увидел меня в истинном свете. Мы не сможем построить крепкие отношения, если будем скрытничать и лгать! Если он не согласится выделить Фузу место в моей жизни и постели, тем хуже для него самого. Придется мне найти кого-то более понимающего. Будет, конечно, жаль, но мне кажется немыслимым и совершенно ненужным отказываться сейчас от Фузу. Я обожаю его! Я все чаще и чаще хочу его, причем во все более необычных местах. Сколько еще времени он пробудет со мной? Сколько дней, недель или месяцев пройдет, прежде чем нас разлучат однообразие или пресыщенность? Возможно, по мере развития моих отношений с Жереми связь с Фузу потеряет часть своей привлекательности. Кто знает? Может быть, мне удастся найти равновесие, которое удовлетворит каждого в нашем союзе. Это было бы просто идеально. Две редкие жемчужины. Почему я должна выбирать между ними? В конце концов, они дополняют друг друга. Как они непохожи! Один дарит мне стабильность и любовь, другой – страсть и новизну. Жереми более сильный и привлекательный; благодаря его вниманию, я чувствую свою значительность, чуть ли не высокочтимость. Он горячий, сексуальный, и редкая женщина не оборачивается ему вслед. Но он начисто лишен тонкости и изящества Фузу, такого миниатюрного, скромного, почти невинного. Но отныне я верю пословице: «Мал золотник да дорог»!
   Такой маленький, но насколько действенный! Это, в своем роде, лучший партнер, какой у меня когда-либо был. И уж точно самый маленький… Едва 10 сантиметров! Впрочем, как раз благодаря этому я могу всегда держать его при себе: он легко помещается в мою сумочку. Мой Фузу фиолетовый, но я знаю, что бывают и синие, и бирюзовые, и, наверное, желтые. Их окрестили «самыми маленькими вибраторами в мире»… Как всегда скромно, как это характерно для азиатов! Made in China. Китайцы так изобретательны!

Хорошие манеры

   Два месяца я ждал этого момента. Восемь долгих недель я томился без Стефани, прелестной женщины, которую мне было запрещено беспокоить все это время, хоть я и разделил с ней свою судьбу. Подумать только, мы живем вместе! Что бы со мной было, если бы сложилось по-другому? Не хочу и думать об этом!
   Как бы там ни было, я с радостью поддержал ее желание возобновить учебу и принял тот факт, что, желая как можно лучше подготовиться к повергающим ее в ужас экзаменам, она стала совершенно неспособна к нормальному общению. Даже самые страстные мои ласки оставляли ее безучастной… А два часа в день, когда ей нужно было сделать паузу и поднять свой хорошенький носик от книг, полностью принадлежали ее дочери – шестилетней малышке, которая очень быстро завоевала мое расположение своей ласковостью и невероятным обаянием.
   Наши отношения со Стефани достигли такого уровня, что мне хотелось жить с ней, вернее, с ними, долгие годы; и я был готов на эту ничтожную жертву, на этот маленький перерыв, лишь бы любимая могла расти профессионально. Это, по-моему, было меньшее, что я мог сделать в благодарность за нее саму…
   Но все же это сложно – целых два месяца воздержания, когда связи едва год, когда страсть еще сильна… Эти два месяца тянулись просто бесконечно.
   Я смотрел, как она была прекрасна, несмотря на синие круги под глазами, я вдыхал ее аромат, который так любил, я ложился рядом с ней, стараясь сдерживать свое желание, те считанные разы, когда она не засыпала, утомленная, на тахте с книгой в руках. Я невыносимо хотел ее, буквально до боли, но крепился и хвалил себя за это. Старые добрые способы наслаждения позволяли мне хоть немного снять напряжение, но и от них пришлось отказаться, так как они только разжигали, а не удовлетворяли меня. Я прилежно пытался думать о другом, использовал все возможные приемы.
   Но вот воздержание, наконец, приблизилось к концу. Стефани только что сдала последний экзамен. Я согласился дать ей еще три дня, чтобы она смогла отоспаться от всей души, а к долгожданной субботе – мы обвели этот день в календаре на кухне как дату возобновления наших отношений, как сокровенный праздник – к субботе я был готов на все… Она дала мне понять, что устроит для нас нечто необыкновенное. Я заранее трепетал, с радостью предвкушая взаимные услады. Мне бы хватило и обычной ночи любви, без особенных ухищрений и огня! Но, зная ее, я готовился к совсем другому. Потому что больше всех других качеств и особенностей женщины, которую я выбрал себе в подруги, меня сводила с ума та легкость, с какой ей удавалось меня удивить, особенно в постели. И всегда с изяществом… Изящество так важно для нее! Она выросла в более обеспеченной и светской среде, чем я, и забавлялась моим «социальным» воспитанием и обучением меня «хорошим манерам», которые привила ей ее буржуазная семья. Я поддавался. Правда, не настолько, чтобы ее родственники с их непомерным снобизмом приняли меня, простого механика, но все же поддавался…
   Однако, и к счастью, мое «воспитание» на этом не заканчивалось. Ей нравилось показывать мне в постели такие штуки, о которых я и не догадывался, будучи не слишком темпераментным по натуре. Она значительно расширила мои сексуальные горизонты, и это еще мягко сказано…
   Короче, Стефани была первой знакомой мне женщиной, которая умела меня удивить – как в жизни, так и в постели… Или в других местах. Особенно в других…
   Свободная, абсолютно свободная, в полном смысле этого слова, то есть не подчиняющаяся никаким запретам, никаким условностям, естественным или навязанным… Она непринужденно чувствовала себя в своем теле и умела им пользоваться. И никогда не смущалась, к моей огромной радости. С ней я познал невероятное блаженство, она обладала таким неуемным любопытством, что все время была готова открывать новые грани наслаждения, новые пути к удовольствию, не скупясь ни на траты, ни на безрассудство.
   К этому самому вечеру «возрождения отношений» она обещала мне нечто новенькое и «незабываемое», намекнув только, что чем-то подобным мы уже пользовались в наших пикантных играх. Учитывая, что за год мы перепробовали значительное число сценариев и реализовали массу фантазий, этот намек мне мало что давал. Я достаточно хорошо знал ее и понимал, что бесполезно пытаться угадать ее намерения.
   Это только разжигало мое воображение, и несколько дней я ни о чем другом не мог думать. Я смотрел на нее спящую и грезил. Я поджидал ее в душе и мечтал. Я подавал ей обед и томился. Но старательно избегал задавать вопросы, догадываясь, что она все равно бесцеремонно оборвет их и ничего не расскажет.
   Наконец наступила суббота, и она вручила мне лист, на котором были написаны четкие указания, которые мне следовало точно выполнить. Я открыл было рот, чтобы первый раз за неделю задать ей вопрос, но она прижала к моим губам свой тоненький пальчик и повторила, что я должен беспрекословно и не колеблясь делать все, что она попросит. За это я буду вознагражден сверх самых моих сумасшедших надежд… Сама же она ушла, чтобы сделать какие-то таинственные покупки и «другие приготовления». Предупредила, что вернется ровно к шестнадцати часам и что мне надо быть в форме к этому времени. В форме – то есть именно таким, каким она хочет меня видеть…
   Итак, я «готовился» согласно указаниям. Для начала пришлось переставить мебель в гостиной, чтобы достать нашу маленькую наклонную скамеечку для развлечений, на которой нужно было встретить Стефани. Я весь вспотел, пока делал это, но не ослушался. Затем я должен был выбрать порнофильм и посмотреть его в одиночестве, ожидая возвращения моей возлюбленной. Я нашел довольно тяжелый, как она и просила. Ее собственный слова были: «…очень, очень жесткое порно, мой дорогой. Я хочу, чтобы ты был в лучшем виде, когда я вернусь!»
   Выполнив эти задания, я собрал вещи Матильды, за которой в три часа должна была прийти моя дорогая, всегда такая «милая», теща. С трудом понимаю, что за удовольствие малышка могла получить, переночевав у такой мегеры, хотя, в общем-то, знал, что желчные замечания и высокомерный голос та предназначает только мне одному.
   Мать Стефани как всегда пренебрежительно смерила меня с головы до ног, будто в очередной раз удивляясь, что могла найти во мне ее дочь, и, уходя, с издевкой спросила: «Вы, по крайней мере, не забыли положить девочке пижаму?»
   Нет! Я не забыл пижаму! Зять не такой идиот!
   Наконец, закрыв за ней дверь, я пристегнулся ремнями к наклонной скамеечке и включил видеомагнитофон, терпеливо ожидая возвращения своей подруги.
//-- * * * --//
   Я почувствовал озноб. Мне казалось, что я провел привязанным несколько часов, тогда как прошло лишь около двадцати минут. Нет, мне не было неудобно; свободной рукой я мог регулировать громкость телевизора или поднести к губам стакан пива, если бы захотел пить… Однако Стефани категорически запретила мне ласкать себя.
   «В любом случае, – успокаивал я себя, – она вот-вот придет».
   В конце концов, целью ожидания было дать мне возбудиться в томлении: что же милая для меня припасла… Такого рода прелюдия перед нашими забавами была мне хорошо знакома. Кожаные ремни, стягивающие запястья и лодыжки, не раз уже использовались на мне или на Стефани… Иногда я закреплял ее в более соблазнительной позе, чаще всего зафиксировав колени и локти. Тогда она придумывала привлекательные «костюмы», как, например, мой любимый вариант – ее школьная форма. Было так забавно видеть ее с маленькими косичками, конфетно-розовой помадой на губах и белыми сандалиями на ногах – они должны были бы подчеркнуть ее «чистоту», но в сочетании с позой подчеркивали порок. Она поигрывала великолепными ягодицами, так что я едва не сходил с ума от вожделения. Прогибала спину, и я видел ее манящее обнаженное тело под строгими складками юбки в клетку.
   Мне нравилось ее немного поистязать, если у самого хватало сил хоть недолго сопротивляться соблазну наброситься на нее и моментально ею овладеть. Как и я, она любила покраснение своей белой кожи после небольшой порки… Я лизал, ласкал, пощипывал ее, сначала медленно, потом все более и более жадно. Я вводил меж ее разведенных ног сразу несколько пальцев и трепал ее крутые бедра. Я раззадоривал ее, щекотал, кусал, пока она не начинала просить пощады или не истекала волнующей рекой.
   Но в тот день я сам был жертвой, ожидающей своего истязателя, и довольствовался пассивной ролью. Единственным моим развлечением являлся эротический фильм, самый откровенный в нашей коллекции, и я следил за парами, которые предавались разнообразным извращением на маленьком экране.
   Несмотря на возбуждение от ожидания и на горячие картинки, которые сменялись у меня перед глазами, я опять возвращался к своим мыслям. Что на этот раз выдумала Стефани, чтобы удивить меня? Может быть, она принесет одну или несколько новых «игрушек», вроде тех, которыми часто безнаказанно пытала, терзала, мучила меня? Я воображал набор таинственных вибраторов, ароматических масел, странных приспособлений… А вдруг она купит, наконец, какой-нибудь реалистично сделанный фаллоимитатор? Она сможет радостно использовать его во всех ложбинках своего тела и достичь высшего блаженства, в то время как я, бесполезный и беспомощный, почувствую, что мой собственный агрегат раздулся до предела и едва не лопается… Возможно, она закрепит имитатор специальным ремнем на талии и таким волшебным образом превратится в гермафродита, чтобы дать мне испытать неизведанные ранее удовольствия, в которых сливаются боль и наслаждение, насилие и согласие, бунт и подчинение. Она будет расхаживать перед зеркалом, любуясь своим странным видом… Или же… Я заговариваюсь, наверное, но почему нет?..
   Мы несколько раз говорили о том, чтобы пригласить кого-нибудь третьего поучаствовать в наших развлечениях, или даже другую пару, чтобы исследовать новые пути. Неужели момент настал, неужели сегодняшний вечер и есть то самое «когда-нибудь», с наступлением которого мы собирались распахнуть свои двери чужакам?
   При мысли об этой более чем заманчивой перспективе мой член вздыбился, а взгляд прилип к экрану, на котором высокая блондинка жадно лизала внушительный стержень коренастого брюнета. Между ее бедер виднелась блестящая плоть, заполненная огромным пластмассовым пенисом, которым ловко управляла темноволосая шатенка. Она делала это с таким мастерством! Я был в восторге от того, как умело двигались руки женщины, пока мужчина – другой! – погружал губы в ее лоно. Эта сцена возбудила меня до предела, и я едва сдерживал свою свободную руку, которая тянулась на помощь моему естеству, чтобы облегчить его страдания. Почти нечеловеческим усилием мне удалось ее смирить, и я вновь стал ждать скорого прихода Стефани. Я хотел, чтобы она полностью воспользовалась моим состоянием или, по крайней мере, поприсутствовала бы при головокружительном оргазме, которого я должен был достигнуть через несколько мгновений. Ей оставалось бы лишь подставить ротик в нужное место…
   Взгляд мой снова упал на телевизор. Блондинка спрятала теперь лицо между бедер брюнетки и сладострастно работала языком, а один из мужчин брутальными движениями входил в нее сзади, для удобства удерживая за бедра. Второй тем временем мастурбировал надо ртом брюнетки, которая иногда коротко целовала его. Камера приблизилась к губам блондинки, и я зачарованно смотрел, как она облизывала и посасывала прелести своей компаньонки, безо всякой нежности ощупывала его пальцами с длинными, покрытыми лаком ногтями, а потом беспощадно скользнула внутрь.
   Что я сказал бы, явись Стефани со столь же дружной парочкой? Разрешил бы я ей вытворять с другой женщиной то, созерцанием чего наслаждался сейчас? Согласился бы видеть, как ее заполняет чужой пенис? Как она извивается от прикосновения чужих пальцев, чужого языка? А она сама позволила ли бы себе все эти непристойности? Готова ли была бы предстать передо мной в таком виде?
   Жар, разгоревшийся внизу моего живота, привел меня в замешательство. На кончике моего члена заблестела капля, он еще больше набух, готовясь выпустить обильную струю; по всей его длине, казалось, пробежал электрический разряд. Молнии пронзили мое тело, задрожали колени, я был в тот момент лишь скоплением наэлектризованных клеток, магнитным полем. Мои неприкаянные руки дергались, в горле пересохло, дыхание стало прерывистым. Но я снова не позволил свободной руке прийти на выручку своему телу, чтобы снять перенапряжение. Я думал о лице Стефани, о ее сияющих в момент блаженства глазах. Я мечтал о ее мягких ладонях, о шелковистой коже ее лица, которым она прижалась бы к моему животу и груди, о ее ноготках, легонько царапающих меня. Ах, почему он задерживалась?..
   Я очень отчетливо видел, как напряглась от упоения раковина брюнетки. Блондинка наслаждалась плодами своей умелой работы: губки и живот ее любовницы беспрерывно дрожали. Хотя я и не сомневался, что ласки могут возыметь над женщиной именно такой эффект, надо признать, что мне никогда не доводилось видеть подобного оргазма – ни в порнофильме, ни в жизни… Какая прекрасная актриса! Потом, после короткой паузы, девушки сменили позы; блондинка присела над лицом своей подруги, а один из мужчин схватил ее, подойдя сзади, и начал мять ее груди. Второй тип встал над брюнеткой, и бал продолжился, причем обе женщины замечательно изображали экстаз.
   Наконец я пресытился этим зрелищем настойчиво выставленной напоказ обнаженной плоти.
   Прошло еще много времени, прежде чем появилась Стефани. Я задыхался от нетерпения, к тому же было крайне любопытно увидеть сюрприз, который она мне приготовила.
   И вот я услышал, как открылась дверь. Она здесь! То есть, кто-то здесь, потому что шаги были не такими легкими, как у Стефани. Но тогда кто? Женщина, никаких сомнений. Она двигалась лишь немного тяжелее моей любимой, и ее каблуки тихонько стучали по паркету.
   Я прислушался. Довольно смущенные и колеблющиеся шаги приближались… Значит, момент настал?
   Я затаил дыхание, сердце бешено стучало и при этом как будто замерло. Где же тогда Стефани? Или она решила дать нам познакомиться, прежде чем присоединиться самой?
   Я прикрыл глаза и попытался представить, как выглядит со стороны мужчина, вытянутый, как я сейчас. Незнакомка, должно быть, скоро уже увидит меня, посмотрит на мои привязанные к скамье ноги, лихорадочно дрожащий член, закрепленную за головой руку… Другой рукой я вцепился в телевизионный пульт, чтобы не дать себе прикасаться к твердому столбику. Надеюсь, я покажусь женщине аппетитным, как образчик мужского подчинения…
   Я почувствовал, что желание буквально сочится, капля за каплей, с кончика моего пениса, и еще сильнее сжал ягодицы и немного раздвинул бедра, стараясь выставить свой фаллос во всей красе. Я крепко зажмурился – не знаю, из застенчивости или из скромности – и не открывал глаз, пока шаги не замерли на пороге, поэтому не сразу смог оценить сюрприз.
   Раздался шум, и меня это смутило. Опять входная дверь? Торопливые шаги? Я раскрыл наконец глаза и первое, что увидел, была Стефани. Ее пальто распахнулось, под ним белело обнаженное тело, украшенное поясом с огромным фаллоимитатором. Она стояла с открытым ртом, мертвенно-бледная, но с горящими щеками. Я оторопел и не мог ни сказать, ни сделать хоть что-нибудь. Потом я отчетливо услышал, как она сглотнула и пробормотала: «Мама? Что ты здесь делаешь?»
   Идиот-зять не забыл пижаму. Идиот-зять забыл положить плюшевого мишку!

Ревность

   Этим утром я проснулась от раздражающего карканья какой-то особенно недовольной вороны. Я не против, конечно, чтобы моим будильником были звуки природы, но эта какофония доводила меня до зубовного скрежета. Обычно по своему пробуждению я сужу о том, как сложится день, и в этот раз подобное начало не сулило ничего хорошего. Едва ворона улетела (может быть, кто-то воплотил мои мечты и пристрелил ее?), я почувствовала, как в мое неясное сознание понемногу возвращается хорошее настроение.
   Тем лучше. Сон ушел, и мне совсем не хотелось быть угрюмой. Не сегодня. Была суббота, прогноз обещал отличную погоду, и, немного раздвинув занавески, я с радостным волнением убедилась, что так оно и есть. Высокое безоблачное небо, легкий-легкий ветерок. Идеальный день для долгой прогулки на роликах, которую мы с Эриком запланировали.
   Я потрясла тихо похрапывающего Эрика; утренний шум, который взбесил меня, ничуть не помешал его крепкому сну. Я нежно прошептала ему на ухо, что хорошо бы встать, если мы не хотим пропустить лучшие минуты дня. Моя нежность вызвала только невнятное бормотание, потом он повернулся ко мне спиной, но я успела расслышать:
   – Не сейчас… Я поздно вернулся. Очень поздно… Устал… Отстань. Увидимся позже, ладно?
   Нет, совсем не «ладно»! Он снова вернулся «слишком поздно», чтобы побыть со мной этим утром и заняться нашим любимым делом!
   Опять в одиночестве… Разочарованная, я сделала вид, что оттолкнула его, думая этим рассмешить, но безуспешно. Он заворчал еще громче, и я решила вставать одна, а потом заставить его искупить свою вину.
   Я спустилась на кухню, чтобы сварить кофе, с сожалением понимая, что любимый обманывает мои ожидания уже третью неделю. Да, я знаю, как важна для него работа. Я знаю, что он – часть «команды», а эта «команда» любит посидеть в баре в центре города. Пиво, говорят, укрепляет отношения… Я искренне старалась быть понимающей, но все это меня уже порядком достало.
   И потом, к моему стыду, у меня снова всплыло отвратительное крохотное сомнение. И как всегда, оно приняло черты Надин. Ведь в этой самой «команде» есть еще и Надин. Красивая, незамужняя, ей нет еще и тридцати. Я прекрасно осознавала, что это не должно меня волновать, но, к сожалению, после трех пятниц подряд, когда Эрик возвращался за полночь, Надин начинала меня здорово раздражать. Причем совсем не так, как она, должно быть, раздражала Эрика и других мужчин «команды»! Очередной отказ сделал меня жертвой гнусного чувства, которое рано или поздно охватывает любую влюбленную женщину: Ревность.
   Да… мадам Р. собственной персоной. Столь же отвратительная, сколь и неконтролируемая. И просто невыносимая. Некоторое время я размышляла, не изменяет ли мне Эрик. Скорее всего, даже если это и так, я никогда об этом не узнаю. По крайней мере, пока он сам того не захочет. Иными словами, мне уготована роль идиотки, которая ни о чем не догадывается, жалкой жертвы, которая не может подготовиться к неизбежному. Все его друзья, наверное, в курсе и даже обеспечивают ему необходимое алиби. Ох, такая картина заставила меня закипеть! Даже учитывая боль, какую вызвала бы сама измена, меня больше, наверное, ранило бы то, что я выглядела бы беспечной индюшкой, всеобщим посмешищем, чем просто обманутой женщиной. Какой ужас!
   Я поняла, что мое чересчур богатое воображение снова сыграло со мной злую шутку. Мне так легко представить любой сценарий и любые обстоятельства! Короче, я сделала над собой усилие, чтобы не позволить этим ни на чем не основанным измышлениям испортить мне день. Я молода, в прекрасной форме и эту форму сохраню. Ладно! Если Эрик хочет весь выходной проваляться в постели, это его право. Но я не собираюсь ждать его с утра до вечера, да еще и узнать потом, что он не соизволит ко мне присоединиться. Лучше уж воспользуюсь прекрасной погодой. Я проглотила кофе, легко позавтракала, приготовила себе небольшой полдник и, уложив в рюкзак, отправилась на машине на недавно открытую велотрассу, которую мы договаривались исследовать.
   Место оказалось чудесным. Маршрут в обе стороны составлял почти тридцать километров по асфальтированной дороге, которая тянулась вдоль реки, пересекала великолепные парки и тенистые рощицы. Я зашнуровала ролики и сразу поехала довольно быстро, чтобы оставить далеко за спиной все свои глупые и ничтожные подозрения.
   Чистое счастье: поочередные скольжения маленьких колесиков по новому асфальту, еще нежаркое утро и приближающееся к зениту солнце… Впрочем, свежесть скоро уступила место долгожданному зною. Я не могла налюбоваться пейзажем. Кто-то катался на велосипеде, кто-то на роликах, кто-то просто гулял, но все наслаждались этим деньком – самым замечательным с начала сезона. Народу было мало, это меня удивило. Я пересекла первый парк, восхищаясь бликами солнца на воде… и торсами игроков в фрисби, которые рассыпались по огромной площадке. Это была веселая компания из дюжины подвижных молодых людей и одной или двух девушек. Я ускорила шаг, подстраиваясь под ритм рока, играющего у меня в плеере, и заинтересовалась симпатичным блондином, который в эту минуту красиво взял пас.
   Передо мной уже выросла рощица, но мои мысли против воли обратились назад, к группе молодых людей, мимо которых я только что проехала, особенно к блондину. Великолепное тело. Длинные влажные пряди волос выскользнули из хвостика и развевались по ветру, другие прилипли к вспотевшим вискам. Плоский живот, мускулистые ноги, идеальные плечи…
   Может быть, это недавний приступ ревности породил во мне такие фривольные мысли? У меня перед глазами стояло только это соблазнительное тело, я видела, как оно прижимается ко мне, практически чувствовала прикосновения чужой руки, вкус томных поцелуев… Чувство вины было, наверное, не к месту, я сама ему удивилась, но пожалела о своей утренней вспышке и даже простила Эрика за то, что он опять подвел меня. Может, стоило вызвать его ревность, рассказав, как разглядывала красивые загорелые тела? Последнее время мои мысли больше, чем обычно, заняты сексом, несмотря на волнения из-за Эрика. Или как раз благодаря им? Я не хотела рассказывать ему о своих необычных приливах сексуальности, думая, что они станут темой бесконечных шуток. Похоже, этот прекрасный июньский день давал мне отличную возможность «исповедаться». Было бы желание с той и с другой стороны – и все возможно. Я вдруг заторопилась увидеть Эрика… и обещала себе забыть о существовании Надин, по крайней мере, на время. Потом, как будто для того, чтобы окончательно улучшить мне настроение, меня обогнала компания моего блондина с хвостиком на затылке. Теперь все они были на роликах, но двигались гораздо быстрее меня. Любуясь смуглой спиной моего Адониса с волосами цвета пшеницы, я снова начала гадать, как бы он выглядел обнаженный, когда его загорелое тело подрагивало бы от моих ласк. Какой у него пенис? Длинный и тонкий или толстый и короткий? Длинный и толстый или маленький и тщедушный?
   «Гадкая девчонка!» – сделала я выговор сама себе с озорной улыбкой. Может, я бессознательно пыталась дать сдачи Эрику? Око за око или что-то вроде того? Нет никого более опасного, чем готовая мстить женщина, даже если справедливость мести не доказана!
   Я достигла пятикилометровой отметки и, как и собиралась, остановилась перекусить. Благоустроенная дорога привела к огромному парку с многочисленными тенистыми уголками, который спускался к самой реке. На песчаном берегу стояло несколько столов и навесов. Я села на скамейку, с наслаждением сняла ролики и заметила, что группа молодежи тоже была здесь. Двое расстилали одеяло, еще один распределял разложенные по рюкзакам съестные припасы. Однако я нигде не видела своего прекрасного блондина. Где он? Он не мог уйти далеко. Тут же забыв об этом, я застегнула сандалии, которые вытащила из рюкзака, и направилась к одному из свободных столиков у воды, где достала свой полдник, восхищаясь красотой и расположением этого ни на что не похожего места. Я каталась на роликах уже больше восьми лет, но до сих пор не встречала такого пленительного уголка.
   Я уже приготовилась с аппетитом откусить кусок сандвича, когда услышала что-то вроде икания, а вслед за тем приглушенные перешептывания. Не успела я определить, откуда они доносятся, как раздались более отчетливые хрипы. Я нерешительно прожевала булку, пытаясь понять, откуда исходят звуки. Может, кому-то плохо? Что-то заставило меня в этом усомниться, вероятно, какая-то интуиция… Поэтому я только громко спросила: «Тут кто-то есть? Все в порядке?» Полное впечатление, что дело было в другом. В рощице у меня за спиной происходило, по всей видимости, что-то приятное. Стало ясно, что кто-то испытывает «страдания», при которых я помочь не смогу.
   Одышка стала громче и ритмичнее, хоть ее и пытались сдержать. Ветки хрустели, листья шуршали. Второй голос, более низкий, гортанный, присоединился к первому. Я со своим сандвичем почувствовала себя лишней. Тем не менее я продолжала жадно прислушиваться, это было сильнее меня. И к собственному изумлению поняла, что крайне возбудилась: судя по голосам, там, в кустах, двое занимались тем, о чем с некоторых пор мне оставалось только мечтать. И я мысленно присоединилась к ним. Я легко могла представить себе, что там происходит, как будто и вправду наблюдала. Распущенные волосы моего молодого блондина так и плясали влажными прядями вокруг милого лица, а его сильное тело прижимало к земле рыжеволосую красотку, которую я заметила раньше. Я без труда воображала напряженное тело юноши, его член, беспощадно врывающийся в лоно партнерши, их губы, сливающиеся во влажных поцелуях, ритмично раскачивающиеся груди партнерши и ее маленькие белые руки, захватившие выпуклые ягодицы того, кто показался мне совершенством. Тот в ответ кусал ее соски, плечи, шею, руки… Его зубы покусывали, терзали, едва не разрывали ее тонкую кожу, так что подружки долго будут потом подтрунивать над ней, пряча в глубине глаз зависть. Рыженькой не нравилось такое обхождение, но она терпела его и сама подставляла ненасытному рту свою шею, грудь и живот. Боль, впрочем, была очень острой, как и боль в животе, когда туда вошел пенис, слишком большой, чтобы ее узкий таз мог с наслаждением принять его. Чтобы чужеродная плоть внутри нее напряглась еще больше, девушка начала легонько растирать мужские сосочки, обвив одновременно ногами узкую талию своего друга и подтянув его за волосы к своему лицу, чтобы утонуть в его синем взгляде… Она все больше хотела его.
   Эти мысли окончательно возбудили меня. Я позволила своим фантазиям завладеть моим рассудком и имела, скорее всего, довольно забавный вид, пока сидела за столом одна, полуприкрыв глаза и замерев, не донеся до рта сандвич с ветчиной и сыром, будто чего-то ждала. Но ничто не смогло бы вывести меня из того состояния, в котором я находилась. Все их ощущения, все эмоции проникали в меня: как трава покалывает нежные девичьи ягодицы, как ветки царапают колени молодого человека. А комары в начале июня, должно быть, просто невыносимы… Но пару это, видимо, не беспокоило. Даже жара, которая, наверное, была под сенью деревьев особенно удушливой и влажной, не уменьшала их возбуждения. Воображение подсказывало мне, что они ждали этого момента очень долго, слишком долго, так долго, что не могли больше сдерживаться. Они оставили свою компанию и скрылись в рощице, наскоро раздели друг друга, сняв, впрочем, только главное из боязни, что их застукают. Они еще не были влюблены до беспамятства, но это непременно произойдет, если позволят обстоятельства и время. Они и знакомы-то были недавно…
   Вдруг сценарии, которые так легко рождались в моей голове, начали меня раздражать. «Что мне по-настоящему известно о них? Да ничего! – кипятилась я. – Совершенно ничего». Удивившись сперва собственной злости, я поняла через некоторое время, что просто ревную. Эта ревность была направлена не против девушки, которая наслаждалась молодым блондином или кем бы там ни было, вовсе нет. Я завидовала их состоянию лихорадочного возбуждения, той страсти, которая в последнее время угасла между мной и Эриком. «Что же в действительности происходит между нами?» – спрашивала я себя. У меня было предчувствие, что на этот раз причиной служат не только мои домыслы. Все эти дни Эрик был красив и очень сдержан, по правде сказать, даже почти холоден. Уверял, что сильно занят на работе, и поначалу я верила. А сейчас растерялась. Я не знала, как вернуть то совсем недавнее время, когда мы были влюблены, чтобы все встало на свои места.
   Вдруг у меня появилась идея. Я еще немного послушала своих голубков, до предела насытилась их «вибрациями», потом собрала свои вещи и решила сделать все, лишь бы вновь пережить вздохи и перебои в дыхании, и тоже, наконец, погрузиться в почти постыдную чувственность. Возможно, чтобы возродить очарование отношений, достаточно будет лишь разыграть возвращение страсти? Возможно, это все, что нам требуется для нового витка влечения друг к другу? Такое, какого у меня не было уже тысячу лет. Любопытно посмотреть, как Эрик будет сопротивляться этому.
   Придя домой, я увидела записку, в которой Эрик сообщал, что ушел за покупками. Я была разочарована, но не растерялась. Воспользовалась его отсутствием, чтобы понежиться в душе. Мой мозг по-прежнему переполняли откровенные мечтания: я представляла себе шевелящиеся кусты, слившиеся тела, приглушенные стоны.
   Когда, спустя примерно полчаса, вернулся Эрик, он увидел меня томно возлежащей с прикрытыми глазами на диване в гостиной в одном легком пеньюаре. Я вся трепетала, проникая рукой к горячему устью между ног. Его реакция оказалась такой, какую я и ожидала… Он сразу угадал мои желания и кусал, щипал, царапал меня. Я показалась ему неистовой, жаждущей, готовой ко всему. Что ж, он все правильно понял! Я решила отвести его на следующий день на место моих недавних фантазий. Кто знает, свидетелями каких еще чувственных приключений нам суждено стать?
//-- * * * --//
   В воскресенье стояла такая же прекрасная погода, как накануне, и мне не стоило никакого труда уговорить Эрика отправиться со мной на новую трассу, с которой я уже ознакомилась без него. Я надела шорты, которые будет легче всего снять, на случай, если, узнав, какие переживания я испытала на этом месте, мой милый захочет исследовать заросли. Я с радостью заметила, что и он пренебрег бельем… С отсутствующим видом я провела его рукой у себя под шортами, и его глаза загорелись. Он попытался было удержать меня дома, но я твердо решила заставить нас обоих подняться по головокружительной лестнице желания, совершить бурный подъем к прикосновениям и ласкам, которые так жестоко покинули нас в последнее время. С каким легким сердцем я шла на это! Хотя, может быть, все это ни к чему? Может быть, у меня просто разыгралось воображение, и я заблуждаюсь со своими сомнениями и подозрениями? Как хотела бы я не опасаться никакой Надин! Но в любом случае мне хотелось наполнить каждую минуту этого дня флюидами возвращенного влечения. Меня восхищали сладострастные взгляды, которые Эрик бросал на мои бедра и ягодицы, напрягавшиеся при каждом шаге. У меня пробегали мурашки по позвоночнику всякий раз, когда я представляла себе его сильный столбик, свободный от всяких пут и раскачивающийся в ритме ходьбы под широкими шортами. Я догадывалась, что он уже наполовину готов и находится в том состоянии, которое я так люблю изменять, превращая неявное возбуждение в страстный призыв. Я обожаю ощущать, как под моими пальцами растет напряжение и твердость. Возможно, если все сложится удачно, я тоже, в свою очередь, смогу скользнуть пальцами под притягивающие меня шорты и освободить бедного мальчика из его нейлоновой клетки…
   Когда мы добрались до парка, я увлекла Эрика за «свой» столик у края воды, в надежде, хоть и не веря в это всерьез, еще раз застать здесь тайных любовников. К сожалению, в рощице никого не было. Однако чтобы разочаровать меня, требовалось нечто большее. Медленно выкладывая на стол еду, я обрисовала Эрику сцену, при которой присутствовала накануне. Хоть я и не знала наверняка ни что за люди были героями моей эротической зарисовки, ни как они выглядели, но все же подробно описала их своему внимательному слушателю, добавив детали, которые, я знала, ему понравятся. Так, девушка получила внушительную грудь и длинные волосы… Еще ближе придвигаясь к Эрику, я кокетливо рассказала ему, что слышала все: от чувственного прерывистого дыхания до хриплых постанываний, от хруста веточек под весом любовников до глухих ударов их бедер друг о друга. Эти люди были настоящими жертвами собственного сладострастного неистовства. Взглянув на тонкую ткань шортов любимого и убедившись, что ожидаемый эффект достигнут, я утащила Эрика под душистые ветви большого куста.
   Воздух был свеж и благоухал чем-то сладким, тонким, совершенно мне неизвестным. Мы с Эриком сняли только шорты и смотрели друг на друга так, что, по-моему, в этом взгляде вместилась вся нежность и все вожделение мира. Я нерешительно села на холодную траву, а мой друг склонился надо мной и аккуратно уложил так, чтобы мне было удобно. Встав на колени между моих разведенных ног, он минутку полюбовался мной, а потом послюнил пальцы и ласково, как драгоценность, погладил мое тело. Чтобы добиться мгновенной реакции и дать мне истечь, призывая в свою сокровищницу его естество, он раздвинул языком мои половые губки, еще больше поднял мне бедра, отодвинул мешающие ветви и рывком погрузился в меня, пронзая мои недра своим мощным клинком.
   Эрик довольно долго пробыл во мне, я чувствовала, как трепещет наша плоть. Очень скоро, подражая позе рыжеволосой девушки из моей фантазии, я охватила ногами талию любимого и принялась теребить его соски, покусывать шею, пока он грубо терся плечом о мое лицо. От ковра из веток и листьев у меня заболела спина, но это было прекрасно. Солнечные лучи пробивались сквозь ветви деревьев и на короткие мгновения согревали наши тела, и это было прекрасно. Наш пот смешивался, заливал глаза, сообщал влажной коже соленый привкус, и это было прекрасно. Член Эрика напрягся еще сильнее, я укусила своего любовника, а он укусил меня – и это было прекрасно. Потом, ощутив себя на краю пропасти, он подарил мне такие ласки, против которых, знал, я не смогу устоять, и наши тела затрепетали одновременно. И сильно. И это было прекрасно. По-настоящему, действительно, неподражаемо прекрасно.
//-- * * * --//
   Казалось, началось истинное волшебство, и мои страхи понемногу рассеивались… Но тут наступил четверг. Не знаю уж, почему я решила, что команда больше не причинит нам беспокойства, но когда Эрик поцеловал меня на прощанье и опять ушел в бар со своими коллегами, я погрустнела. Не оставалась ли я до сих пор в плену своих мыслей? Не было ли все это для Эрика способом успокоить меня и тем самым развязать себе руки, едва я отвернусь? Мои тревоги возвратились еще более сильными, чем на прошлой неделе. Но – вот сюрприз! – в субботу он встал, чтобы совершить со мной нашу прогулку, хотя за ночь едва успел сомкнуть глаза. Почувствовал мою обиду? Понял, что я сомневаюсь в нем, что, несмотря на все его заверения, я по-прежнему предугадываю свою незавидную роль обманутой жены?
   Несмотря на облачную погоду, Эрик проявил почти подозрительный энтузиазм и с увлечением катался в хорошем уверенном темпе. В парке он сам увлек меня в «нашу» рощицу. Однако все прошло очень быстро, как-то рассеянно, и мы оба остались не удовлетворены. Думаю, душой мы были не там… Как он, так и я, надо признаться. Было тепло, и, в отличие от прошлого раза, меня гораздо больше донимали комары. Эрику, я чувствовала, тоже было неудобно. Вот и все наше «неожиданное» сближение… Короче, в понедельник вечером он объявил мне об очередной встрече с «командой».
   Это было уже слишком! Довольно я была наивной! Тем вечером я прождала его до двух часов. Если мои унизительные подозрения справедливы, я сумею выявить сквозь запах сигаретного дыма и одеколона предательский аромат женских духов. Я вытянулась на кровати и несколько часов подряд пыталась отогнать ненавистный образ другой женщины, обнимающей Эрика. Наконец около трех я заснула, так ничего и не выяснив. Он к тому времени еще не вернулся.
   Во вторник, как и следовало ожидать, я встала в отвратительном настроении. Увидев, что Эрик лежит рядом, вытянувшись во весь рост, я на короткое мгновение возненавидела его, так сильно было мое отчаяние. По какому праву он мучает меня?
   Усталая, разочарованная, неудовлетворенная, я потащилась в ванную и включила душ. Я была подавлена и не сразу заметила, что царапаю собственную промежность. Боже мой, какой ужас! Я постаралась успокоиться и внимательно исследовала себя, пытаясь понять, что же вызвало такой зуд. Мои пальцы нащупали бесчисленные меленькие прыщички, которые невыносимо чесались. Я еще раз взглянула на Эрика и заметила, что он тоже царапает свою плоть, даже во сне. Уравнение в моем мозгу решилось мгновенно: этот подлец страдал тем же, чем и я! Не только я была дурой, которую так легко обмануть, но и он оказался непроходимым идиотом, что не предохранялся! Да еще и меня залил своей грязью!
   Я была просто убита. Вот, значит, чем закончились совместно прожитые годы, наши общие планы и мечты? Вот каким путем получила я подтверждение всем сомнениям, которые одолевали меня на протяжении последних недель… Что меня ранило сильнее: неверность или ее доказательство? Как он мог быть таким идиотом? Таким неуважительным, таким неосторожным?
   Я видела, как рьяно Эрик расчесывает себя. Открыв глаза, он бросил на меня затуманенный взгляд. Мне показалось, что в нем отразилась смесь гнева и жестокого разочарования. Хорошенькое дело! Это он – он! – сердит и разочарован! Я хотела попросить его все мне рассказать, объяснить, но почувствовала себя не в силах сделать это. Да еще этот устремленный на меня взгляд… Пришла моя очередь злиться, но я решила попридержать свои чувства. Если между нами сейчас пронесется буря, опустошения будут ужасны. Мы уставились друг на друга, как фаянсовые собачки, гадая, кто первый разразится обвинениями и начнет очернять другого. Потом он недобро бросил:
   – Вот как! У тебя, похоже, те же проблемы! Тебе мало показалось просто подхватить заразу, надо было и со мной поделиться?
   Последовала чудовищная сцена. Он кричал, что я отдаюсь первому встречному, даже не думая о предохранении, о том, чтобы защитить его. Говорил, что не позволит обмануть себя новыми сексуальными фантазиями, которыми я с ним «делилась». В бешенстве твердил, что я, наверное, не теряла времени, пока он вынужден был работать с коллегами. Я отвечала, что он, очевидно, очень хорошо «поработал» с Надин… Короче, мы обвинили друг друга в самых низких поступках.
   В конце концов, поняв, что масштаб беды полностью выбил меня из колеи, я решила на время скрыться. В слезах, вся дрожа, я вышла из квартиры и прошлась немного по близлежащему парку. Так как и думать нельзя было, чтобы в таком состоянии идти на работу, я немедленно отправилась в клинику, тем более что это казалось куда более срочным. Мне было так стыдно, что я едва осмелилась поднять глаза от журнала, опасаясь, что кто-нибудь прочтет почти проступившие у меня на лбу огненные слова: ОБМАНУТАЯ ЖЕНА. Войдя в кабинет, я испытала огромное облегчение от того, что врач был мне не знаком. Вкратце я описала ему свой случай; он попросил снять брюки и трусы, внимательно осмотрел и с насмешливой улыбкой заключил:
   – На мой взгляд, это всего лишь крапива… Вам помогут компрессы и кортизоновая мазь… И вашему другу тоже!
   Теперь, отправляясь на прогулку, мы всегда берем с собой небольшую подстилку. Никогда не знаешь, что за рощица попадется по дороге…

Открытые души

   Юго легко скользнул в меня и полностью заполнил собой. Наконец-то! Я с упоением приняла его, согнув колени и как можно шире разведя бедра…
   – Тебе меня не хватало?
   – Непременно надо спрашивать?.. Я, по-твоему, недостаточно взмокла?
   Не хватало ли мне его! В этот раз ровно так же, как и во все предыдущие. Но как и всегда, мне удалось развеять грусть одиночества… В конце концов, средств для этого предостаточно.
   Как будто прочитав мои мысли, он улыбнулся краешком губ и спросил:
   – А что ты делала, чтобы развеяться?
   – О! Вчера вечером приезжал Ричард… Остался до утра. Я хотела, чтобы он ушел задолго до твоего возвращения…
   – Спасибо. Ты же знаешь, как я не люблю чувствовать на твоей коже запах других мужчин… По крайней мере, когда мы одни… Ладно, и как все прошло? Рассказывай!
   Слегка пошевелив бедрами, он еще сильнее и глубже погрузился в мое тело. Потом приподнял мои ноги, положил мои икры на свои широкие плечи и медленно, заставляя меня замереть в ожидании, покинул мое лоно. Затем так же не спеша, почти церемонно, вновь вошел, стараясь доставить наслаждение, казалось, каждому миллиметру моего тела. При этом глаза у него сверкали, а язык медленно облизал чувственные губы… Юго знал, что это сводит меня с ума!
   Он медленно продвигался внутрь меня, а я все сильнее хотела его, все сильнее и сильнее! Я просто жаждала, чтобы он был еще глубже. Когда, наконец, наши животы соприкоснулись, я немного повернулась и захватила ладонью основание его пениса. Моя рука, точно мягкие, но безжалостные тиски, сжала его плоть.
   Его улыбка приободрила меня, и я начала свою исповедь:
   – О, ты ведь знаешь, с Ричардом все всегда одинаково. Он пришел уже возбужденный, даже брюки спереди натянуты. Я ему открыла, а он меня так грубо толкнул, как будто хотел сказать: «Я знаю, чего ты хочешь, и ты это получишь, но сначала на колени!» Я послушалась и опустилась перед ним на пол. Тогда он схватил меня за волосы и засунул мне в рот – слишком сильно и слишком глубоко, так, что меня едва не вырвало! Но он не обратил внимания на мое сопротивление, еще сильнее надавил мне на голову и еще глубже устремился в горло. Потекла сперма, я ее проглотила, и тогда он вынул член у меня изо рта. Поднял меня на ноги и сорвал блузку. И тут я поняла, что не успела даже закрыть дверь! Представляешь? А если нас видели соседи?
   – И что? Думаешь, я один знаю, какая ты плохая девочка?
   – Нет… нет, конечно, но… мне надо хотя бы сохранять видимость! Мы ведь живем в приличном квартале…
   Тут я посильнее сдавила рукой его член и даже немного пощекотала ноготками твердые яички.
   Он хрипло застонал (как я это люблю!) и пробормотал:
   – Дальше, продолжай!
   – Ну и вот… на самом деле, все произошло очень быстро. Он меня повернул, чуть ли не вытолкнул на лестницу, порвал на мне трусики – помнишь, розовые, твои любимые? – и взял меня прямо там, на ступеньках. Даже не приласкал, просто схватил и сразу же принялся пользовать: без остановки и, главное, без нежности…
   – Он тебе сделал больно?
   – Немного, потому что я еще не совсем была готова его принять, но несколько минут спустя все стало нормально. И к тому же ты знаешь, как я люблю, чтобы меня время от времени насиловали…
   – Ага, как в тот раз, когда он пришел с приятелем… Как, бишь, его звали?
   – Карл… да, Карл…

   Об этом я молчу. Карл – это такая волнующая тема, что одно упоминание о ней приводит меня в трепет. Потому что эти двое, Карл и Ричард, овладели мной так, как никто и никогда этого не делал. Сразу оба, каждый со своей стороны…
   В тот день Ричард заявился, как всегда, без предупреждения, улегся на лестнице (бедные соседи!) и предложил мне его оседлать. Я послушно согласилась, а заметив, что Карл встал у меня за спиной, решила, что он меня только приласкает… Однако почувствовала, как он прижался грудью к моей спине, как поцеловал меня в шею… Потом он навалился на меня всем весом, а его напряженный член попытался проникнуть мне между ягодиц… и ему это удалось, несмотря на мое сопротивление и страх… И тут же пришла сладкая боль, восхитительный огонь…
   Я была не полноправной участницей, а скорее жертвой, заключенной между их горячими телами и властными пенисами, захватанной требовательными руками, окруженной, раздавленной, завоеванной. Не хватало только еще одного члена, который проник бы мне в рот, чтобы уж все мои отверстия оказались заполненными. Но тогда я не смогла бы кричать от наслаждения, как обычно, жадно вдыхая раскаленный воздух и пытаясь хоть немного унять боль, но не уменьшить при этом удовольствие. Эти два чувства так противоречивы и при том так тесно связаны…
   Один член – сзади, другой – спереди, мое тело раскачивается между ними, будто плененное удвоенной адской атакой…
   Кто-то из них укусил меня, я не поняла, кто именно, впрочем, в тот момент мужчины были для меня без имен, просто «тот, что спереди» и «тот, что сзади». Мои груди были истерзаны их беспощадными руками. Меня царапали, тискали, мяли, словно стремились запечатлеть на теле следы моего падения…

   Юго прервал мои воспоминания. Он хотел бы пережить все это со мной, но был вынужден довольствоваться тем немногим, что я ему даю.
   – У тебя смущенный вид. Ты от меня что-то скрываешь? Вернулся Карл? Нет? Надеюсь, ты дождешься того вечера, когда я буду здесь, чтобы вместе предаться подобным развлечениям. Хотел бы я на это посмотреть…
   – Развлечения! Ничего себе! Ты прекрасно знаешь, что у меня не было выбора! И повторяю, все прошло очень быстро, как всегда с Ричардом…
   Юго закрыл глаза, чтобы, как я понимаю, ярче представить себе меня с Ричардом и его неудержимый натиск.
   – А ведь ты так и не рассказал мне, как сам провел остаток вчерашнего вечера… – заметила я.
   – Я? О, поверь, ничего интересного!
   Он все еще был во мне, хотя умерил темп, который, было, ускорился от возбуждения после моего рассказа. Теперь движения Юго были хоть и сильными, но медленными. В этот момент мой любовник казался мне мечтателем, а может быть, он пытался предугадать, какой будет моя реакция на его откровения.
   – Ну, или… Знаешь, одна девушка… Так как было еще рано, я пошел в бар при мотеле, где остановился, и там чисто случайно оказались танцовщицы. Две девушки танцевали вместе. Обе очень красивые, но особенно блондинка. Поверишь, они меня как будто воспламенили!
   – Да уж, не сомневаюсь! И что, ты провел с ними ночь?
   – Да нет! Только с одной из них, с блондинкой. С Синтией… И все время вспоминал, как она выглядела, прижимаясь к телу своей подружки. Их прекрасные груди терлись друг о друга, губы сливались вместе, длинные волосы спутались, руки проворно скользили по шелковистой коже… Рыженькая охватила ладонями ягодицы блондинки, а та ласково гладила талию партнерши, ее плечи и грудь… Я воображал их в постели, на атласных простынях, как они в томном молчании облизывают друг друга, ласкают своими длинными пальчиками или вибраторами всех форм и размеров… И тебя я видел вместе с ними, ты радовалась их маленьким шалостям…
   – Я? Ты знаешь, что я никогда даже не целовалась с женщиной! Хотя, может быть, когда-нибудь… Надо мне в следующий раз пойти с тобой. Уверена, мне больше понравится с мужчиной, но я не прочь получить новый опыт. Это ведь почти приключение! Может быть, ты пригласишь одну из них сюда, пусть присоединится к нам?
   – Хорошо, но только если ты мне пообещаешь пригласить Ричарда… и Карла…
   – Я, пожалуй, предпочту Себастьяна.
   Короткое содрогание члена внутри… Мне вдруг показалось, что он еще больше заполнил меня…
   Я продолжила:
   – Да, он более «послушный», чем Ричард, в смысле более «контролируемый». С ним все будет не так стремительно! Когда мы с ним позавчера занимались любовью, это было…
   – Позавчера? А ты тут не бездельничаешь, как я погляжу!
   – Ну… он оказался поблизости, так что…
   – Понимаю, ты не могла пропустить такую возможность!
   – Да нет же! Ты ведь знаешь, как я ценю Себастьяна. Секс с ним так необычен…
   – Что ты даже мне отказываешь!
   – Но ты слишком большой!
   – А Карл? Он был не слишком большой?
   – Да! Но тут другое… В тот раз я никому не смогла бы отказать! Но вернемся к Себастьяну… Его член намного меньше, чем твой! Но он просто истекает соком от желания, а я это обожаю! Знаешь, я вот о чем подумала… Может быть, надо пригласить Себастьяна, Карла и… другую девушку? Что скажешь?
   Эта идея, кажется, понравилась Юго, потому что он как никогда обильно залил меня, резко перевернул и снова, не колеблясь, устремился в мой шелковый чуланчик, исследуя одновременно пальцами другие глубины моего тела и заставляя меня кричать от удовольствия и боли.
   Наконец Юго крепко схватил меня за бедра и вторгся в новые пределы. Я чувствовала малейшее дрожание его члена, а потом поток его удовольствия еще раз хлынул в мою глубину, откуда в это время навстречу ему уже поднималась неукротимая волна восторга…

Новая жизнь

   Они победили. Моим близким удалось заставить меня покинуть дом, где я была так счастлива. «Пришло время сменить обстановку, начать с чистого листа!» – долго повторяли они мне. Начиная с того момента, когда ушел Жан-Мишель. Я стояла на своем, отговаривалась, что хочу остаться там, среди воспоминаний, и не менять ни привычек, ни окружения, ни соседей. Но мало-помалу эта идея проникала в мое сознание. На самом деле за два года, что я жила одна, мне ужасно надоело следить за домом и всем, что с ним связано. Раньше об этом заботился Жан-Мишель. Я лишь украшала наше жилище, создавала в нем уют, и этого было достаточно…
   Сестра подыскала мне идеальное жилье. От меня требовалось только сходить посмотреть на него, подписать бумаги и все! Об остальном побеспокоились мои братья, и я им очень признательна. Интересно, что подумал бы об этом Жан-Мишель…
   Два года! Уже прошло два года, как он умер. Болезнь сожгла его всего за несколько месяцев, слишком рано, слишком быстро, чтобы я успела смириться с его уходом. Иногда я чувствую себя такой одинокой… И вместе с тем считаю счастьем, что у нас не было детей. Видеть их в таком же горе и пытаться ободрить было бы выше моих сил. Мне было вполне достаточно и собственного траура… И все время, пока траур длился, члены моей семьи искренне твердили мне, что надо продолжать жить, развлекаться, путешествовать, выходить в свет. Как меня это раздражало! Наконец, чтобы сохранить спокойствие, я согласилась последовать их советам.
   Сейчас, глядя со стороны, я должна признать, что они были правы, когда так упорствовали в устройстве моей судьбы. Потому что, испытав шок от потери человека, с которым собиралась пережить еще много счастливых лет, я перестала следить за собой и проводила время в нездоровом одиночестве. Я никуда не ходила, ни в чем не участвовала, не могла отдохнуть. Я отказывалась завязывать новые знакомства и даже поддерживать старые. Понемногу я замкнулась в себе, потеряла связь с «внешним миром», принимала свое страдание как должное и убеждала себя, что меня все устраивает.
   Но однажды утром, в очередной раз опоздав к вывозу мусора, так что мой гараж оказался завален отбросами, я услыхала в голове отчетливый звук, как будто щелканье пальцев гипнотизера, который выводит пациента из забытья. Эффект был тот же. Плотное облако вокруг меня рассеялось, и я спросила сама себя: «Да что же это я делаю? Зачем трачу лучшие годы своей жизни, сожалея о том, чего больше нет, пока столько чудес мира только и ждут меня? Что мне мешает дышать, наконец, свободно?» Да, мне не хватает Жан-Мишеля, каждую минуту, и я ничего не могу с этим поделать. Но я вспомнила, что все еще остаюсь женщиной, и почувствовала, насколько мне необходимо срочно выйти из своего болезненного оцепенения и начать все сначала, пока не поздно. Как внезапно прозревший слепой, я захотела все увидеть, восторгалась светом, в котором купались люди, вещи, целый мир. Это было сказочно!
//-- * * * --//
   Да, жилище мне понравилось. Оно приобрело особую ценность – ценность «новой меня». Я не могла впихнуть туда все вещи, которые у нас были, поэтому взяла только самое необходимое. Так лучше, так проще начать обновление.
   Между моим прежним растительным существованием и теперешним возрождением был один только шаг, и я легко преодолела его. Мне захотелось вдруг познакомиться с соседями, людьми, которые жили так близко и при этом так далеко от меня. Каковы их страсти? Их занятия? Могу ли я разделить с ними досуг? О чем они мечтают?
   Я упивалась этими новыми ощущениями и тем, что вновь открыла для себя столько маленьких радостей. В то же время я понимала, что мое тело тоже требовалось разбудить, вспомнить о его нуждах и желаниях, которые так долго были спрятаны. А катализатором этого аспекта моего «воскрешения» стал Давид Лабель, обаятельный холостяк с последнего этажа…
   Наша милая встреча произошла на той же неделе, когда я переехала. Простого рукопожатия этого привлекательного мужчины оказалось достаточно, чтобы вызвать во мне чудесные чувства. Обольщение, ожидание, надежда (может, и пустая!), явный интерес с его стороны и многое другое… Наконец, у меня возникла уверенность, что рана, нанесенная потерей Жан-Мишеля, зажила… и что мне не хватает только мужского тепла в постели.
   С той первой встречи в лифте в моей голове начали настойчиво появляться едва ли не похотливые мысли. И новая я восприняла их с благодарностью, как будто долго ждала.
   Вздрогнув то ли от возбуждения, то ли от грустных мыслей, я раскрыла картонку, где хранилось самое изящное белье, и достала атласный халатик, завернутый в папиросную бумагу, который пролежал там несколько лет. Медленно надела его, так что ткань нежно скользнула по коже. Дивное ощущение. Я вышла на балкон и подставила свое тело ласкам легкого ветерка, любуясь закатом над городом.
   Перед моим внутренним взором соткалось лицо Давида Лабеля и, не осознавая, что делаю, я принялась поглаживать свои груди, живот, обнаженные бедра. Это первое наслаждение новой меня, этот телесный трепет, который я так долго обуздывала, заполнили меня всю, и я стояла, прикусив изнутри щеку, чтобы никого не побеспокоить. Только потом возникла мысль, не видел ли кто, как я отдаюсь летнему ветру…
//-- * * * --//
   На следующий день после того волшебного вечера я проснулась рано. Я ждала доставки комнатных цветов и потому мгновенно открыла дверь, как только в условленный час раздался звонок. Я была потрясена красотой цветов, и тем сколько жизни и тепла они привнесли в мою новую квартиру. Курьер широко улыбнулся мне, заверил, что день будет солнечным и, еще раз взглянув на меня – восхищенно? – спросил, куда поставить покупку. Я показала. Мгновение затянулось, и мои мысли унеслись не в том направлении.
   «Какие у него ровные и белые зубы, какие волевые мужественные скулы!» – твердила я про себя. Таким плечам мог позавидовать пловец или футболист, им, казалось, было тесно под узкой форменной курткой. Его огромные руки без труда поднимали пышные растения, а смуглый цвет лица волнующе контрастировал с моей кожей… «Как чудесно было бы прикосновение этих ладоней к моим бедрам… Этих губ к моим губам… Как бы он мог согревать дыханием мою шею, облизывать мою грудь – это было бы божественно. Если бы только эти руки обвили меня за талию, я была бы завоевана, побеждена… Как бы мне хотелось увидеть его тело без покрова одежды! Он кажется мне таким мощным и, между тем, таким гибким…»
   Но откуда взялись подобные мысли? С чего это вдруг такая тяжесть внизу живота и между ног? Так ли глубоко было спрятано мое желание, если оно внезапно и легко возродилось, будто извержение вулкана, которое ничем нельзя удержать?
   Эти нелепые и неожиданные для меня самой мысли переросли в вопрос, огромными огненными буквами стоящий у меня перед глазами: «Смогу ли я, применив немного стратегии, затащить этого мужчину в постель?»
   Я тут же пристыдила себя, а потом, усмехнувшись, признала, что вряд ли мне хватит смелости или дерзости соблазнить чужого человека или хотя бы продемонстрировать ему свою доступность. «Хотя, – сказала я себе, – приключение без продолжения, без ожиданий и без условностей было бы, возможно, лучшим способом „растопить лед“ и самым простым средством вернуть мне собственное тело и то удовольствие, которое оно способно испытывать». Впрочем, я отказалась от этой идеи. Молодой курьер прервал мои мысли.
   – Не хватает азалии. Я постараюсь донести ее вам сегодня, в крайнем случае, завтра с самого утра.
   Он рассыпался в извинениях, простился и вышел с ослепительной улыбкой.
   Я хорошо отдохнула, была полна сил и решила немного пройтись, чтобы осмотреть окрестности и расслабиться на берегу реки.
   Воздух был прохладен и свеж. Вдруг теплый низкий голос окликнул меня и отвлек от мечтаний:
   – Луиза Берюбе, не так ли?
   Я вздрогнула, обернулась и оказалась нос к носу с прекрасным Давидом Лабелем.
   – Э… да, именно так…
   – Давид Лабель. Надеюсь, вы меня помните…
   Я заметила в ответ, что помню, конечно, но не каждую минуту. Всему свое время…
   Я попыталась скрыть сладострастные искорки, которые, скорее всего, загорелись в моих глазах. Он действительно был красивым мужчиной, статным и очень элегантным в легком льняном костюме, безукоризненно причесанным, распространяющим вокруг себя аромат лосьона после бритья или дорогой туалетной воды…
   Он с улыбкой взглянул на меня, и его карие глаза засияли.
   Я предложила ему присоединиться ко мне, и по пути он долго расхваливал мне превосходства нашего квартала перед другими. Он обожал художественные галереи и итальянские рестораны… Потом мы бесцельно бродили, болтая о том о сем. Я узнала, что он уже давно живет один, но в этот дом переехал только год назад. Очень скоро мы заговорили как старые друзья. Он был хорошо образован, увлечен архитектурой и очень интересно рассказывал о ней. Прогулка закончилась тем, что уже в лифте – снова в лифте! – Давид пригласил меня сходить на следующий день вместе в его любимую тратторию. Я с радостью согласилась.
//-- * * * --//
   Сон все не шел. Я сходила с ума, как подросток перед первым свиданием. Что надеть на эту встречу? Один Бог знает, как он мне нравился! К тому же, чувство это, по всей видимости, было взаимным. Как долго не рождалось во мне таких эмоций! Мне даже не удалось вспомнить, переживала ли я что-то подобное с Жан-Мишелем, хотя бы в начале наших отношений. Давид был так умен, так образован, происходил из такой хорошей семьи! Но, конечно, больше всего меня возбуждали не его умственные способности… Я без конца представляла себе, как его крепкое тело прижимается к моему, как его чувственные губы скользят по моей коже… В моих фантазиях вырисовывались даже дальнейшие перспективы, причем моей семье они бы, скорее всего, не понравились.
   Тем вечером я думала о его плечах, вспоминала, как его смуглая кожа была не похожа на мою, воображала, с каким наслаждением его руки сжимают меня. Наконец я заснула, но мое подсознание, наверное, было переполнено этими картинками, потому что я увидела такой волнующий сон, каких у меня никогда не было…
   Его белозубая улыбка, его прекрасные глаза были обращены ко мне, его руки пробежали по моему телу, бесстыдно нырнули под одежду и раздели меня. Мы упали на атласные простыни. Его язык обвивался вокруг моего, пробовал на вкус мою шею, грудь. Я трепетала, мои груди напрягались. Его пальцы скользили по моей талии, животу, бедрам… И при этом он был спокоен, медлителен, нежен. Он не хотел, не мог ускорить это соитие. Его твердый член терся о мою ногу, доводя до изнеможения мое лоно. И вот приблизился к моей потайной дверце, растворил ее и коснулся самого ценного…
   Мы по-прежнему не сводили друг с друга глаз. Я вытянулась и покачивалась на нем, радушно принимала в себя, мечтала полностью слиться с ним. Он заполнил меня, как будто даже переполнил. Наши тела равномерно колыхались на бурной волне наслаждения. Неожиданного, непредвиденного наслаждения. Его искусные руки исследовали каждый участок моего тела, вызывая во мне легкую, но все усиливающуюся дрожь. Это восторг! Я истекала. Я растаяла в собственном удовольствии. Он – в своем. Ритм постепенно нарастал. Экстаз усилился. Трение стало более интенсивным, мы закипели. А потом налетела буря. Неконтролируемый ураган! Огромная волна обрушилась на нас, охватила, затопила. И я стала этой волной. Я накатывала, накатывала, накатывала… Поднималась и разбивалась, разлетаясь на тысячи капель.
   Я проснулась в поту, ноги дрожали. Действительно ли это был оргазм или всего лишь сон? Судороги еще сводили низ моего живота, значит, это все-таки произошло в реальности. Что же со мной случилось? Я не узнавала себя, менялась против собственной воли. Но тем лучше!
//-- * * * --//
   Я все еще спала, когда раздался звонок. Я мгновенно вспомнила об азалии, нажала на кнопку, и через несколько мгновений курьер постучал в дверь. Ноги после ночных приключений плохо слушались, и лишь открыв дверь, я поняла, что на мне только крохотная ночная рубашка.
   Тот же соблазнительный молодой человек, что и накануне, стоял передо мной и без стеснения меня рассматривал. Я же не могла понять, раздражает это меня или наоборот, доставляет удовольствие… Однако скромность победила, и пока он ставил цветок на стол, я бросилась надевать пеньюар. Какой у меня, должно быть, был вид! Танцевали ли в его глазах искорки желания или я просто увидела то, что хотела увидеть? Буду надеяться, они мне не почудились, хотя я уже несколько устала от всех этих авансов, от всей той чувственности, что так внезапно расцвела во мне. Осмелюсь ли я воспользоваться ею и подарить себе маленькое приключение? Сумею ли сделать этот шаг и позволить себе один-единственный раз настоящую страсть, которую буду помнить до конца своих дней? Возможно, достаточно лишь сбросить пеньюар и опустить лямочки ночной рубашки, чтобы показать свой интерес. Или если он спешит, то, может быть, назначит мне свидание позже, после работы? Нет. Ожидание убило бы, вероятно, ту каплю смелости, которая у меня была. Однако в мыслях…
   Я сбросила на пол пеньюар, вслед за ним скользнула и шелковая рубашка, которая едва прикрывала мое тело. Я не знала, как зовут этого человека, да и вообще ничего о нем не знала. Был ли он женат? Была ли у него семья? Любовница? Часто ли он оказывал такого рода услуги одиноким клиенткам? Ничто было не важно, кроме жара в его взоре, дрожи, с которой его руки быстро, почти порывисто теребили и тискали меня. Ему надо было торопиться. Резким движением он развернул меня, поднял мне руки и упер мои ладони о стену. Потом расстегнул брюки, облизал пальцы (может быть, так лучше? По крайней мере нет акцента на ноги) и запустил их мне между ног… Но это лишь открыло перед ним глубину моего собственного возбуждения. Дрожа, я развела ноги, почувствовала, как он наклонился, чтобы проложить себе путь вглубь моей трепещущей раковины. Наконец он овладел мной. Его член был довольно внушительных размеров, и боль оказалась сильной. Его руки мяли мои груди и живот, пенис разминал все внутри, устремляясь все дальше, все сильнее. Я целиком была в его власти и вдруг поняла всю мерзость своего положения. Но оно было так по-животному приятно, так неосознанно и так преступно… так неблагоразумно! Я позволила убаюкать себя ритмом его ласк, сконцентрировалась на одном только удовольствии, на реакциях своего тела, изголодавшегося по такого рода прикосновениям. Моя кожа, мои губки, все мое существо настойчиво требовали атаки, потому что для меня это был единственный способ преодолеть одиночество. В этот конкретный момент моей жизни мне не требовалось ни нежности, ни любви. Что бы я стала делать с симпатией и жалостью? Мне нужно было отдаться инстинктивному блаженству, почувствовать риск и получить наказание.
   Именно это и дарил мне незнакомец в новой, еще не обжитой по-настоящему квартире. Он взял меня грубо, торопливо, воспользовался моим телом так, как ему того хотелось… Почувствовав, как его большой палец врывается во второе потайное отверстие моего тела, я не сразу поверила в реальность волны удовольствия, но она была очень, просто невыносимо сильной (и при этом безгранично приятной!), так что едва не раскалывала меня. Я прижалась лбом к стене и начала рукой ласкать, тереть, мучить собственный клитор, который так долго оставался без внимания. В этот момент я полностью раскрылась, блаженство озарило комнату, будто северное сияние, его волны прошли по моему позвоночнику, так что задрожали даже пальцы ног. Он, Незнакомец, почувствовал, вероятно, это бушевание во мне, потому что нестерпимо ускорил темп, а потом покинул меня, окропив мои ягодицы и бедра горячей влагой.
   Несколько мгновений он обнимал меня, переводя дыхание. Затем убрал член, потрепал меня по попе, нежно поцеловал в шею и ушел. Я осталась одна, все еще опираясь о стену, медленно осела на пол и забылась, удовлетворенная и измотанная… Кофе остывал, а сердце успокаивалось…
   Разумеется, ничего этого не могло произойти. Я поскорее поблагодарила за доставку, тщательно придерживая пеньюар, чтобы тот не упал. Однако эти волнующие картинки преследовали меня до самой встречи с Давидом в конце дня.
//-- * * * --//
   Мы неторопливо пили аперитив, сидя рядышком на маленькой террасе итальянского кафе, когда рука Давида легла мне на поясницу. Каждый раз, как только представлялась возможность, он касался пальцами моей талии или бедра, обнимал меня за плечи и ласково гладил мои волосы. Глядя друг другу в глаза, мы отведали замечательной лапши, а после ужина целовались между двумя торшерами. В лифте я даже не пыталась нажать на кнопку моего этажа, позволив Давиду сразу отвезти нас к нему.
   Наша первая ночь любви оказалась похожа на то, что я нафантазировала накануне, только нежнее и тоньше. Чуткость и согласие, страсть то затаенная, то бешеная. Долгие терпеливые ласки, неспешное молчаливое изучение друг друга, сладостное открытие для себя тела партнера, такого же изголодавшегося, как и твое собственное. Тело Давида абсолютно соответствовало моему, его прикосновения заставляли меня стонать от восторга. О, я хотела бы, чтобы он был более нетерпелив, взял меня более грубо, силой, хоть чуть-чуть «наказал» бы. Но все это еще будет, я уверена. Я постараюсь рассказать ему о своих предпочтениях, как он рассказал мне о своих. У нас впереди еще много времени… а его бережность тоже имела свои плюсы, и я наслаждалась ею.
   Наши отношения развивались. Вначале меня сильно расстроило, что Давид намного младше меня. Но хорошенько подумав, я сказала себе, что никого не смущает, когда опытный мужчина увлекается молоденькой. Так почему должно быть по-другому, когда женщина хочет разделить свою жизнь с человеком младше себя? В таком положении были свои преимущества, ведь я могла поделиться опытом, а он – горячностью. Отлично!
   Ах, моя сестра будет в обмороке! Она все время настаивала, чтобы я продолжала жить, развлекаться! Но ни она, ни кто-то другой из моих близких не мог и предположить, что я зайду так далеко. Ладно, будь что будет. Мы с Давидом решили положиться на волю судьбы и упиваться каждым днем, каждым часом. И возраст тут не важен! Пусть судачат соседи, пусть сплетничают кумушки!
   К моей огромной радости, Давид подарил мне кольцо. Я была растрогана, покорена… Я, которая всего несколько месяцев назад была отшельницей, затворницей, и не помышляла вновь обрести счастье, по крайней мере, так скоро…
//-- * * * --//
   Я нашла идеальный повод, чтобы рассказать об этом событии членам моей семьи: пригласила их на вечер в честь дня рождения Давида, к которому долго готовилась. Главное, надо быть неотразимой, я знала, что этим вечером многие позавидуют моему месту рядом с этим желанным холостяком. Да, пусть злословят! В конце концов, не каждый день обитатели дома престарелых могут отметить в один день и начало нового союза, и семидесятипятилетие одного из влюбленных. Как гордо выйду я к ним под руку со своим женихом!

Долгожданная встреча

   Более семи часов. Семь коротких часов кажутся мне бесконечными, но зато потом я наконец смогу обнять ее. Как мне ее недостает! Я хочу показать ей, как сильно люблю ее, и это совсем не трудно. Я знаю, это счастье, что она позволяет мне любить себя. Впрочем, я тысячу раз доказывал ей мою признательность и продолжаю делать это день за днем. И сейчас она, конечно, понимает, что я, терзаемый желанием и спешащий ее увидеть, едва могу прожить те несколько часов, которые мы должны провести врозь. Каждую секунду мой разум стремится к ней. Я думаю только о ней, о ее аромате, о необыкновенной нежности ее кожи, о том, как она морщит свой милый веснушчатый носик или прикусывает губу, когда думает, о томном взгляде, который она бросает на меня, склонив голову набок. Подумать только, что спустя такое короткое время, четыреста двадцать минут или двадцать пять тысяч двести секунд – вечность, мука! – я смогу зарыться лицом в ее шелковистые волосы, поцеловать ее шею и ушки, запустить руки ей под блузку…
   Будет ли по-прежнему у нее в ушах жемчуг, что я подарил ей на Новый год? Или она наденет золотые колечки, которые мы вместе выбрали на пляже Ямайки? Будут ли ее пышные красновато-коричневые волосы распущены по плечам или скреплены на затылке прелестным шиньоном, из-под которого выбивается несколько очаровательных завитков?
   Я все время мысленно возвращаюсь к нашей последней встрече, а особенно – к тому короткому, как вспышка, моменту, когда солнце показалось из-за облака и осветило ее фигуру. Она была неотразима в атласном костюме цвета спелой пшеницы, который подчеркивал загар, а ее длинные ноги были обуты в простые сандалии. То мгновение казалось мне таким далеким и в то же время таким близким… Горит ли сейчас в ее глазах искорка желания, какая появилась тогда из-за меня? Как она меня встретит? Очень жаль, что я не мог в ту волшебную минуту раздеть ее и взять прямо там, в утренних лучах, среди остатков завтрака! Или увлечь в бассейн, где во время купания она позволила бы мне удовлетворить ее… Стоп! Хватит сожалеть о чем бы то ни было, если это связано с ней! Мне нужно будет публично покаяться, когда я наконец увижу ее снова…
//-- * * * --//
   Более четырех часов. Минуты текут, а мое желание становится таким сильным, что меня вполне можно пожалеть. Уже долгое время я весь напряжен и не смог бы скрыть этого от коллег, но, к счастью, сижу за массивным столом и могу спокойно мечтать о нашей долгожданной встрече этим вечером… Она обещала мне теплый прием, говорила об итальянской еде, которую приготовит с присущей ей сноровкой… Но это, на самом деле, не имеет большого значения. Мне дорога только она, ее тело, которым я хотел бы насытиться.
   Я очень скучаю по ней, и как только мы видимся, страдаю, что не могу крепко обнять ее и отвлечь от приготовления еды, которая, на мой взгляд, только напрасно оттягивает ласки. Я хотел бы избавить ее от одежды, медленно, сдерживая нетерпение, снимать одну вещь за другой, так чтобы окутать наслаждением ее великолепное тело, которое она сама, впрочем, считает далеко не совершенным. Я хотел бы поглаживать ее маленькие груди, целовать их, облизывать, чувствовать, как напрягаются под моим языком ее соски. Мои руки едва ли насытятся ею, дотрагиваясь до каждой клеточки ее тела, восхищаясь каждым изгибом. Став доступной, она особенно неотразима! Я хотел бы потереться отвердевшим членом о ее живот, спрятаться в ее атласных глубинах, таких нежных, обволакивающих, столь приятных! Я проскользну туда, погружусь, затеряюсь там. Я обрету ее на диване в гостиной… или на большом кухонном столе, который послужит нашим пылким телам площадкой для игр. Она шумно вздохнет, чтобы я понял, как ей хорошо. Мои пальцы примутся осторожно искать крошечный уязвимый бутон ее тела, прикосновения к которому окунут ее в волны исступленного блаженства. Я найду его, потереблю немного, покатаю пальцами. Потом мой язык овладеет этой горошинкой, захватит ее, как сокровище, в то время как рука незаметно устремится с теплую норку, исследует изнеженную пещерку, защекочет и ее заполнит собой. Мои губы будут нежить, посасывать, услаждать это шелковое чудо, пока я не почувствую, как их оросит нектар ее удовольствия.
   Потом она пылко схватит меня за волосы, привлечет мое лицо к своему, страстно поцелует, чтобы попробовать на вкус свой собственный секрет, оставшийся на моих губах и языке, еще шире разведет ноги и будет умолять меня погрузиться в нее как можно глубже. Она обовьет мне шею руками, наши дыхания сольются в одно, а тела будут раскачиваться в едином ритме. Потом волнение усилится, перевернет все в нас, мы окажемся затопленными влагой удовлетворения и потрясенно заскользим друг по другу, друг в друге…
//-- * * * --//
   Мне остается только два часа пытки. Я так и не привык быть вдали от нее. Все вокруг удивляются, что даже спустя годы я влюблен в эту женщину. Эта женщина… Это, скорее, часть меня, именно она помогла мне стать тем, кем я стал. Без нее я ничто, или почти ничто. Может быть, я слишком романтичен и неумеренно сентиментален. Но ничего не могу поделать. Это она зародила во мне такие неописуемые чувства…
   Она околдовала меня с первой встречи. Низкий голос, живой ум, остроумные ответы, иногда забавные, а иногда колкие… Но прежде всего голос. Мы оказались в компании друзей, среди которых уже были состоявшиеся пары, и все сочли, что мы созданы друг для друга… Какая проницательность! В течение того вечера я смотрел только на нее, слушал только ее, мое сердце было полностью завоевано. Когда она шепчет мне слова любви, неважно, нежные или грубые, похотливые или слащавые – я таю. А мой член тут же встает по стойке «смирно». А сегодня… что она скажет мне сегодня? Какие слова сумеют одновременно удовлетворить мое нетерпение и распалить уже и без того сильное желание? Что прошепчет ее мягкий волнующий голос, чтобы возбудить мое тело и очаровать душу?
//-- * * * --//
   Наконец-то я свободен! Могу лететь к той, которая заставляет трепетать мое сердце. Какое счастье в очередной раз сознавать, что мне удалось поработать, решить множество вопросов, провести огромное количество встреч, хотя каждую секунду мыслями я был с ней. Неосознанное раздвоение личности или годами выработанный опыт? Как может человек раздвоиться и без всякого труда одновременно заниматься массой дел? Впрочем, теперь это неважно, потому что я уже за рулем, и осталось потерпеть только несколько минут, несколько коротких минут.
   Я приезжаю домой и понимаю, что она уже вернулась. Выхожу, буквально выпрыгиваю из машины, устремляюсь к входной двери и лихорадочно ее распахиваю. Она там, на кухне, готовит лазанью. Я обнимаю ее сзади, целую в шею, туда, где бьется такая притягательная маленькая жилка. На ней все тот же желто-пшеничный костюм, который я так люблю. В ушах золотые колечки. По ее спине пробегает дрожь, мой член твердеет, хотя за время ожидания прошел через все степени возбуждения. Она молча позволяет мне терзать ее груди, сжимать талию, даже немного приподнять юбку, чтобы попытаться проникнуть в трусики… потом, однако, прерывает мои действия, высвобождается и поворачивается ко мне лицом. Смотрит на меня карими глазами, насмешливо улыбается и спрашивает:
   – Ты поздно вышел сегодня утром. Надеюсь, не опоздал?
   – Нет, нет, я пришел вовремя. Не стоило и спешить… Ты была так красива, что мне нужно было на тебя насмотреться!
   – И день прошел хорошо?
   – Да, очень, я думал о тебе иногда…

Суета втроем

Посвящаю Франсу и Мелани

***

   Было утро понедельника. Примерно в одно и то же время к лифту подземного гаража направились три женщины. Мужчина как раз складывал в кабину лифта какие-то коробки, когда появились, увлеченные каждая своими мыслями, Анна, Мариза и Эмилия. Они работали в одном здании, но не были знакомы, только виделись несколько раз при похожих обстоятельствах.
   Анна, все еще раздраженная из-за очередной ссоры с сыном-подростком, который явно предпочитал учебе тренировки в хоккейном клубе, раньше всех заметила привлекательные ягодицы. Парень как раз склонился, как будто прикидывая на глаз вес или содержимое коробок на тележке перед ним.
   «Хм… – подумала она. – Он либо в боксерсах, либо без всего!»
   Ее восхищенный взгляд проследовал от крепких ягодиц к прямой спине и спадающим на плечи смоляным кудрям. Вместе все это выглядело потрясающе. Улыбнувшись, она предложила помочь.
   – Спасибо, но это слишком тяжелое для вас! Вот если бы вы придержали дверь…
   Теплый, низкий голос… Анна очень любила такие. Зеленые глаза, открытая улыбка. Анна вдруг забыла о недавних спорах с сыном, об однообразии своих отношений с мужем и порадовалась, что тщательно проделала весь утренний ритуал: пробежка, легкий завтрак, душ, аккуратный макияж. Она была красива и довольна собой, сегодня более, чем когда бы то ни было… Все маленькие жертвы последних лет принесли наконец свои плоды. Сердце стучало чуть сильнее, чем надо бы, и она поставила сумку, чтобы помочь мужчине.
   Но не успела Анна и шаг ступить, как дверь лифта уже заблокировала Мариза.
   Ее пленили мужественные скулы, загорелая, несмотря на то, что стояла зима, кожа, красивая мощная шея, широкие плечи и одурманивающий аромат… Мариза осознала плачевное состояние, в котором находилась: ей опять не хватило времени надлежащим образом подкраситься, брюки едва намечали фигуру, а конский хвостик на голове выглядел совершенно невыразительно. Она внезапно позавидовала той женщине, которая так любезно предложила ему свою помощь. Ну почему она не удосужилась привести себя в порядок, подчеркнуть красивые миндалевидные глаза, лукавую улыбку? Почему осталась серой мышью, которую никто не замечает?
   Мариза все чаще задавала себе эти вопросы. Недавно она пополнела, да и бесконечная беготня с утра до вечера изматывала. Утром – главное, чтобы дочь успела на школьный автобус, вечером – ужин, домашние задания, мытье, не говоря уж о приготовлении ланча Сабрине на завтра и обо всем остальном… Она и ложилась, и вставала изнуренной. Сегодня пришлось признать, что эта усталость заметна и другим. Прошло то прекрасное время, когда молодость позволяла выйти из дома «как есть» и не смущаться своего вида при приятном знакомстве! Она снова взглянула на ту женщину: уверенность и несколько морщинок на шее выдавали возраст – ей было, наверное, лет сорок, но лицо и тело были так ухожены, что скрадывали патину времени. Женщина казалась моложе, чем сама Мариза, в ее-то тридцать четыре! Просто здорово! Маникюр, хорошая стрижка, стильная одежда… Мариза вздохнула, пообещав себе предпринять хоть какие-то усилия по приведению себя в порядок.
   В этот момент их увидела Эмилия. Она тут же подтянулась, хотя еще несколько секунд назад и представить себе не могла, как пережить этот понедельник – вчерашняя вечеринка затянулась, а начинающийся рабочий день нагонял тоску. Да здравствует молодость! Можно безо всяких проблем протанцевать всю ночь в любимом клубе и прийти на работу, не проспав и двух часов. Столкновение с незнакомцем буквально окрылило Эмилию. Очень, очень хорош! Она задержала взгляд на его сильных руках и чувственных, мягких на вид губах. Он был таким высоким, что девушка, будучи сама среднего роста, почувствовала себя крошечной. Его облегающий свитер подчеркивал мускулистый торс; и от этого захотелось опустить глаза ниже, к талии, потом еще ниже, туда, где пряталось кое-что явно внушительных размеров – даже в состоянии покоя.
   В Эмилии как будто проснулся охотничий инстинкт. «Как хорошо быть незамужней!» – мелькнуло у нее в голове, как всякий раз, когда она попадала под очарование незнакомого мужчины. Особенно такого прекрасного! А те две женщины так старались! Девушка язвительно усмехнулась. Она была абсолютно уверена в своей привлекательности: разбросанные по плечам рыжие волосы, длинные ноги, высокие каблуки, небольшой рост, вызывающие маленькие груди… «У них нет ни малейших шансов!» – решила она и, сняв с плеча сумку, взялась за одну из самых маленьких коробок, чтобы переставить ее в лифт. Потом обратилась к черноволосому красавцу:
   – Вы только что переехали? Мне кажется, мы раньше не встречались?
   Мужчина поднял последнюю коробку, отер пот со лба и ответил, улыбнувшись:
   – Нет, не встречались. Я бы запомнил! Да, только переехали. Сегодня у нашей компании официальное открытие. Держите!
   Он протянул трем уже очарованным им женщинам визитные карточки нового копировально-издательского центра. Там говорилось, что все полиграфические услуги, от простейших до самых современных, предоставляются с утра до вечера, в кратчайшие сроки и с безупречным качеством.
   – Давно пора открыть у нас что-то подобное! – воскликнула Эмилия и пожаловалась, что тратит массу времени, чтобы сделать цветные копии для своего начальства.
   «Надо сказать, что мы как раз собираемся издать новые брошюры для фирмы!» – подумала Анна, пытаясь умерить стук сердца.
   «Стоило хотя бы губы накрасить», – вздохнула про себя Мариза. Она попыталась утешиться мыслью, что у нее еще будет возможность предстать перед незнакомцем в лучшем виде, так как босс недавно просил заказать новые визитки…
   Молодой человек вышел на первом этаже, и каждая из женщин чем-нибудь ему помогла и пожелала успеха, которому, конечно, постарается способствовать. Он поблагодарил их в ответ, подарив каждой взгляд своих нефритовых глаз:
   – Спасибо за помощь и добрые слова. Заходите к нам! Мы предоставляем красавицам десятипроцентную скидку!
   На губах всех троих заиграли улыбки, глаза засияли, и они с сожалением отошли и направились к другому лифту, который должен был их доставить каждую на свой этаж. Чисто случайно они снова очутились в одной кабине.
   Анна заговорила первой:
   – Боксерсы или вообще ничего?
   – Такой божественный аромат! – подхватила Мариза.
   – День начался удачно! – подвела итог Эмилия.
   Женщины посмотрели друг на друга и заговорщически улыбнулись.
   Чтобы последовать за Анной, смотрите здесь, за Эмилией – здесь, за Маризой – здесь.

следуем за Анной

   Весь понедельник Анна провела, выдумывая повод навестить новую фирму на первом этаже. Тот молодой человек, Александр Ламбер, как было написано на его визитке, по-настоящему ее взволновал… Он, конечно, был необыкновенно красив, но дело не только в этом. Ей пришло в голову слово «магнетический», но это все равно было слишком слабое определение. Взгляд, который он ей, «красавице», подарил, позволял думать, что и она произвела должное впечатление. Как это было приятно! Анне самой стало смешно, что она так радуется банальному, ничтожному комплименту, но это было сильнее ее. Льстило и то, что молодой человек, назвавший ее красавицей, по возрасту годился ей в сыновья… Но как бы там ни было, взор его зеленых глаз пронзил ее с такой силой, что она, к собственному стыду, задрожала от желания. Нескольких проведенных рядом с ним минут оказалось достаточно, чтобы возродить в глубине ее тела давно забытые ощущения, разбудить в ней зверя, который, как думал Лоран, ее муж и отец ее сына, исчез уже навсегда. За двадцать лет брака она так и не познала подобного смятения, поэтому сейчас, ни о чем другом уже не думая, сослалась на сломанный ксерокс, чтобы спуститься вниз. Там она задержалась, задав множество вопросов и изучив каталог продукции. Александр показал ей выполненные заказы, но она едва взглянула на них, настолько была покорена самим молодым человеком. Покидая его офис, Анна пыталась успокоиться, убедить себя, что это всего лишь хороший парень, как уйма других, что в нем нет ничего сверхъестественного… Но его образ, его глаза, сияние улыбки неотступно ее преследовали. Она не могла удержаться от того, чтобы представлять себе вкус его сочных губ, нежность кожи, запах волос…
   Вернувшись тем вечером в пустую квартиру и впервые оценив многочисленные тренировки по хоккею, на которые Лоран водил Оливье, она заперлась в комнате, достала из пыльной коробки вибромассажер и торопливо разделась. Анна мечтала об удовольствии, которое ей могли бы доставить нетерпеливые руки Александра, воображала его губы на своем лихорадочно возбужденном теле, представляла себе его торопливые движения. Вытянувшись на кровати, она притрагивалась пальцами к груди, к животу, касалась нежных складочек меж разведенных ног… Ее тело как будто загорелось и предавалось ласкам аппарата, который спустя всего несколько мгновений довел ее до высшего наслаждения.
   С того дня Анна все чаще ускользала с рабочего места на первый этаж. Срочные факсы, цветные копии, рекламные листовки, визитные карточки – в ход шло все. День за днем, а потом и неделя за неделей Александр все больше осознавал свою власть над женщиной и забавлялся, искушая и терзая ее. Простенькие комплименты уступили место утонченным признаниям, которым Анна внимала всем своим существом. Он был свободен, но это лишь усиливало тягость любви. Он уверял, что может полюбить только такую, как она. Анна же была абсолютно не способна скрывать свое вожделение, по крайней мере, от внимательных глаз. И чем больше времени проходило, тем яснее ей становилось, что страсть взаимна, и достаточно одного лишь слова, чтобы она оказалась наконец в его объятьях.
   Она снова вспомнила про вибромассажер, точно зная при этом, что никакая техника не сможет удовлетворять ее слишком долго. Аппарат был нужен, скорее, для того, чтобы сбросить напряжение, которое возникало после каждого, даже самого короткого пребывания рядом с Александром. Но на самом деле Анна хотела чувствовать на себе, внутри себя только его руки, его обнаженное тело, напряженный требовательный член. В мечтах она достигала необыкновенного оргазма, становясь жертвой красавца. Он приходил на смену вибромассажеру и страстно, жестоко обладал ею, заставляя кричать от боли, смешивающейся с удовольствием…
   В действительности при клиентах Александр держался скромно. Впрочем, Анна не однажды встречала у него двух других женщин, с которыми ехала в лифте в самый первый день, то одну, то другую. Молодая рыженькая девушка, которая каждый раз с забавным видом оценивала ее взглядом, и поблекшая брюнетка, расцветающая, казалось, с каждым днем. «Осторожно, она, должно быть, влюблена, раз так меняется», – говорила себе Анна.
   Она с удовольствием констатировала, что как бы много работы у него ни было, Александр при каждой встрече начинал намекать ей о своей страсти весьма недвусмысленными словами или жестами. Одна рука пробегала по бедру, пальцы другой слегка касались груди… Анна сознавала, что с головой погрузилась в свое увлечение, но не верила, что оно может стать опасным. Или все же верила? О! Она даже ощущала легкую вину перед Лораном, своим мужем. Но тем хуже для него! Слишком долго он делал вид, что больше не замечает ее… Осознание того, что она желанна, что она настоящая женщина, да и сама запретность новых отношений приводили ее в восторг. Анна почувствовала себя ожившей и захотела до конца насладиться этим возбуждением. Она, с тревогой следившая, не появляются ли предвестники менопаузы! Она, решившая было, что никогда больше не испытает такого сильного, граничащего с одержимостью влечения! Нет, она не могла отказать себе в этом нежданном счастье. К тому же ситуация была пока под контролем.
   Однако как-то раз Александр позвонил ей после обеда и попросил зайти утвердить образцы каталогов. Он хотел выполнить ее заказ как можно скорее.
   Она спустилась на первый этаж в самом конце рабочего дня. Здание пустело, и Анна оказалась единственной клиенткой копировального центра. Александр отвел ее в комнату за кассой, и она начала просматривать работу. Сам он присоединился к ней несколько минут спустя. Она была очень довольна каталогом, но буквально онемела перед великолепным мужчиной, его волнистыми черными волосами, каскадом спадающими на плечи, белоснежной улыбкой, поразительными глазами, необыкновенным ароматом. Ни слова не говоря, он приблизился и прижался к ней всем телом. Анна наслаждалась, чувствуя бедром его эрекцию. Их взаимное влечение было очень сильным, почти осязаемым. Он поцеловал ее в шею, нежно лизнул в ушко, проник рукой под блузку, чтобы погладить грудь и незаметно просочиться между дрожащих ног, потом шепнул:
   – Надеюсь, ты не слишком торопишься…
   Она трепетала, истекая от желания, сердце ее колотилось. Было так просто удержать его около себя, привлечь, обнять, прямо здесь, в этой комнатке, надежном убежище от посторонних взглядов… Самые сладострастные, самые сумасшедшие мысли закрутились у нее в голове. Но ясность сознания возобладала. Ей надо было идти. Они с Лораном были этим вечером приглашены к друзьям, она и так уже опаздывала, поэтому неохотно отстранилась…
   – После пяти часов я здесь всегда один…
   Он крепко обнял влюбленную женщину и вышел, оставив ее одну. И Анна, к своему удивлению, в первый раз спросила себя не о том, надо ли вообще поддаваться ему (если нет, смотрите продолжение здесь), а когда именно надо поддаться (если надо, смотрите продолжение здесь)…

следуем за Эмилией

   Весь день Эмилия сияла. Этот понедельник начался просто отлично, и она уже решила, что Александр Ламбер станет ее следующей жертвой. С самого утра она теребила визитную карточку, которую он вручил ей в лифте. С ней так давно не происходило ничего столь волнующего! Обычно ее канцелярская работа казалась девушке ужасно скучной. Хотя было и несколько преимуществ в том, чтобы работать в бухгалтерской конторе… например, она могла часами бродить по Интернету, потому что ее постоянно просили просмотреть очередной скучный сайт. Но между отчетами и графиками доходов она вполне могла посетить и другие страницы, скажем, более разнообразные. А с момента этой незабываемой встречи она со все возрастающим азартом ждала поручений от своего начальства. Ведь если служба заставит ее каждый день видеться с Александром, завоевание окажется куда более легким и быстрым.
   Да, судя по всему, Александр действительно обратил на нее внимание. Он, конечно, сильно отличался от тех консерваторов, с которыми ей приходилось общаться дни напролет. А какое тело! «Однако, – подумала Эмилия, – такой мужчина может быть и несвободен. Женат? Может, и да, а может, и нет. Подружка?» Чтобы остановить Эмилию, этого было явно недостаточно. Лишь бы на горизонте не оказалось двух или трех детей… Гей? Она это выяснит. И чем скорее, тем лучше. И потом, может быть, этот человек – ее судьба, может быть, именно он вызовет у нее желание выйти замуж, купить домик за городом и родить ребенка? Она мысленно рассмеялась. Ей – родить ребенка! Вот так новость! И что, жить без вечеринок с четверга по воскресенье? Превратиться в беспомощного свидетеля неминуемого увядания собственного тела, стать такой же безликой и незаметной, как женщина, с которой она ехала утром в лифте? Никогда! Это не про нее. В свои двадцать шесть Эмилия все еще с трудом представляла, что и она однажды постареет, что не будет больше сил, да и желания вести ту захватывающую жизнь, которая была ей сейчас так дорога. Она вновь подумала о вчерашней вечеринке и о симпатичном блондине со смеющимися глазами, который все пытался ее подцепить. Хотя Александр… Это мужчина, не мальчик! Одному Богу известно, как ей хотелось его попробовать!
   Ее мысли были прерваны секретаршей, которая как всегда холодным тоном велела сделать цветные копии документов для всех сотрудников фирмы. «Без проблем!» – воскликнула Эмилия, широко улыбнулась озадаченной секретарше, привыкшей, скорее, к вымученному согласию девушки на подобные просьбы, быстро вышла из офиса и направилась к лифтам.
   Александр был один, и Эмилия завязала разговор. Меньше чем за десять минут она ловко выведала, что у него не только нет ни жены, ни подружки, но он вообще только недавно переехал в этот регион и почти никого еще не знает. А жгучий взгляд молодого человека ясно давал понять, что он не голубой. Какая невероятная удача! Улыбаясь и строя глазки, девушка поделилась своими впечатлениями о местных клубах, но не осмелилась предложить сходить туда вместе. Для этого было еще слишком рано. Она заставит его немного помучиться… Это ведь самое интересное во всем приключении, не так ли? Эмилия вышла из копировального центра счастливая и с легким сердцем. Охота началась.
//-- * * * --//
   Как она и предполагала, в последующие недели волей начальства ей пришлось еще не раз встретиться с Александром. С каждым днем она флиртовала все откровеннее и завоевывала все большую территорию. Наконец, в четверг вечером неожиданная случайность позволила сделать серьезный шаг вперед. Гигантский шаг.
   Она провела большую часть вечера в своем любимом клубе «Неон». Заведение было переполнено, ди-джей – гениален, сама Эмилия пользовалась безусловным успехом. Танцуя в центре зала и забыв обо всем, кроме грохота колонок, она едва не проглядела Александра, который без стеснения рассматривал ее и обезоруживающе улыбался. Он стоял рядом с ней, и Эмилия кивнула ему, как только заметила. Казалось, они целую вечность не сводят друг с друга взора. Необычная форма глаз Александра и жар его взгляда совершенно околдовали девушку. Продолжая танцевать, она наблюдала за ним, убеждаясь, что он пришел один, любовалась высокими скулами, мягкими черными кудрями, мужественностью, которая исходила от него, несмотря на почти женственную нежность кошачьих глаз. Музыка оглушала, сердце исступленно билось, остальное сделал выпитый алкоголь, полностью избавив Эмилию от стеснения. Она бросила своих подруг, подошла к Александру и, не говоря ни слова, поцеловала его. Его губы оказались такими же мягкими, как она себе представляла. Он вернул ей поцелуй, и девушка увлекла его в глубь зала, в темный коридор за лестницами.
   Там она оперлась на шершавую стену и притянула его к себе. Снова поцеловала, выдавая языком и губами то желание, какое вызывал у нее молодой человек. Он еще приблизился, прижался к ней всем телом и позволил нежно провести коленкой себе между ног, способствуя возникшему там невероятному напряжению. Его запах сводил ее с ума, вкус его губ опьянял, а руки… Сильные пальцы сжимали ее тонкую талию, ласково мяли ягодицы. Он уложил ее на пол, и Эмилия обняла своими длинными ногами бедра Александра, прижалась низом живота к его неукротимой отвердевшей плоти и затрепетала, увлажнившись от этого прикосновения. Одной рукой Александр удерживал ее в этом положении, а другой захватил маленькую грудь Эмилии и мягко сжал ее, пытаясь одновременно избавить от мешающей блузки. Девушка выгнула спину, ее волосы спутались, и она полностью отдалась объятиям. Она вся горела. Внутри ее тела как будто оказались горячие головни, которые мешали думать. Она чувствовала однако, что все происходит слишком быстро, слишком интенсивно, слишком рано. Но как сопротивляться? И, главное, с какой стати? Множество противоречивых мыслей проносилось в ее распаленном сознании. Во всяком случае, не могут же они заниматься любовью прямо здесь, в темном коридоре. Она остановила себя: «Так. Что я делаю? Что сейчас будет?»
   Александр почувствовал эти колебания, как будто прочел ее мысли, и ослабил напор. Потом прижал Эмилию к себе, и жест был так нежен, так непохож на предыдущее мгновение, что та испугалась, не разонравилась ли она ему. Она воспользовалась передышкой, чтобы привести в порядок мысли и восстановить дыхание.
   – Александр… Что мы будем делать?
   – Тебе решать… Я так сильно… хочу тебя!
   – И я! Но… Может быть, нам надо немного повременить? Мы едва знаем друг друга…
   Однако Эмилии в одинаковой мере хотелось как немедля пригласить его к себе (если ей следует поступить так, смотрите продолжение здесь), чтобы закончить то, что так хорошо начиналось, и ощутить наконец прикосновение его обнаженного тела, так и еще немного помучить молодого человека, чтобы продлить удовольствие от завоевания… ведь она знала, что он уже завоеван (если ей лучше поступить так, смотрите продолжение здесь).

следуем за Маризой

   С момента знакомства две недели назад с Александром Ламбером, молодым человеком из лифта, Мариза намного тщательнее стала следить за собой и радовалась этому. Она никогда не признавалась себе, что очень, даже слишком долго ждала подобного события. Александр как будто разбудил ее, оживил. Да, она устала. Да, ей было намного важнее позаботиться о дочке, Сабрине, чем соблазнить первого встречного. Но все же она была женщиной. Молодой женщиной, на которую когда-то заглядывались. Ей было только тридцать четыре года, и она имела право быть привлекательной. Для себя самой, для того, чтобы смотреть на собственное тело и гордиться им. Филипп, с которым она встречалась уже некоторое время, конечно, заметил перемену в ней, и без конца осыпал комплиментами. Тем не менее, Мариза поймала себя на мысли, что достойна большего. Филипп был очень мил, щедр, но между ними не хватало той искры, той страсти, которую она сполна ощутила с отцом Сабрины. Однако она прекрасно видела, к чему эта страсть привела! Узнав о беременности, он запаниковал и пропал. Мать-одиночка, но вполне самостоятельная, Мариза делала все, что было в ее силах, чтобы подарить Сабрине как можно больше любви и защищенности…
   Она познакомилась с Филиппом незадолго до Рождества и была очень осторожна. Ей импонировало внимание Филиппа, его терпимость к ограничениям, вызванным присутствием дочки. Он, может, был и не слишком хорош внешне, зато обожал Сабрину, и та отвечала ему взаимностью. Он ценил Маризу и заботился о ней, так что она была уже почти готова впустить его в свою жизнь. Но тут появился Александр и, сам того не зная, снова вселил в нее сомнения…
   После эпизода в лифте Мариза подождала несколько дней, прежде чем постучаться в копировальный центр на первом этаже.
   Она хотела быть как можно более привлекательной, как можно тщательнее подготовиться к встрече. Для начала посетила парикмахера. Стрижка стоила целого состояния, но она об этом не жалела. Снова начала регулярно, каждое утро краситься. Это уже много. Когда она увидела наконец Александра, он, казалось, ее не узнал. Потом его лицо просияло, и он воскликнул:
   – А! Это вы! Вы сменили прическу, вам очень идет!
   Мариза покраснела и затрепетала от этого комплимента, как девчонка. Он продолжал:
   – Да, вам очень, очень хорошо. Ваши необыкновенные глаза теперь еще ярче!
   Этого оказалось достаточно, чтобы Мариза решила следить за питанием, заняться спортом и порадовать себя какой-нибудь красивой одеждой. Новая Мариза опять похорошела.
   Она была счастлива, что ее работа позволяет постоянно обращаться к услугам Александра. Он без конца хвалил ее и давал понять, что рад каждой встрече. А однажды пригласил пообедать в недавно открывшийся в здании бар-ресторан. Она согласилась, несмотря на неприятное чувство вины.
   Они замечательно провели целый час, в течение которого Маризе удалось промолчать о своей связи с Филиппом, что, впрочем, не мешало говорить о Сабрине. Александр похвалил ее смелость, решимость и самоотверженность… Перед возвращением в офис он поцеловал ее, украдкой, но жарко, так что весь вечер потом женщина витала в облаках.
   С того дня ситуация развивалась стремительно. Когда она приходила, Александр волнующим взглядом буквально раздевал ее и пользовался малейшей возможностью, чтобы поцеловать, нежно приобняв за талию или за шею, задержавшись рукой на пояснице или на волосах. Как-то вечером, ожидая припозднившегося важного клиента, она прошла в копировальный центр, чтобы сделать срочные копии.
   – Это займет немного времени. Присядь здесь, так будет удобнее, – предложил Александр.
   Он проводил ее за кассу, в маленькую комнатку в глубине помещения. Выбрал нужный аппарат, нажал несколько кнопок и запустил процесс. Потом присоединился к своей гостье…
   – Нужно, по меньшей мере, пятнадцать минут. Можешь подождать здесь…
   Она улыбнулась, и Александр приблизился к ней. Нежно поцеловал, она ответила тем же. Это было так сладостно, что все сомнения Маризы растаяли, как лед под солнечными лучами. Она обняла его, прижалась к нему и наконец ощутила рядом с собой такое желанное тело. Сама удивилась, как ловко ее пальцы пробежали вдоль его мускулистой спины, вокруг талии, легли на широкие плечи, овладели крепкими ягодицами. Ее тело превратилось в сжатую пружину, и это было поразительно и необычно. Где предел ее возбуждения? Где предел его возбуждения? Рука Александра ласкала теперь ее грудь, легонько касалась напряженных сосочков, нежно обнимала ее шею и плечи. Нет, Мариза не собиралась сопротивляться ему, прерывать его действия. Не сейчас…
   Александр осторожно прижал ее к стене и проник рукой ей под юбку. Она развела дрожащие ноги навстречу неотвратимому вторжению и почувствовала, как ее лоно увлажняют капельки удовольствия. Его рука уверенно достигла трусиков, проникла в них и начала волнующим плавным движением поглаживать створки жаждущей наслаждения сокровищницы женского тела. Его ладонь легла на разгоряченную почечку, умело потерла ее, так что его палец оказался в опасной близости от входа в ее лоно. Ей захотелось кричать, когда он устремился в нее. К первому пальцу присоединился второй. Мариза уже желала ощутить внутри огромный член и едва не теряла сознание от возбуждения. А это божественное трение ладони, бесконечные прикосновения, волнующие вторжения… Она чувствовала, как истекает, буквально тает от его необыкновенных ласк. А эти колдовские губы, которые страстно впивались в ее грудь и целовали губы, это великолепные зубы, покусывающие ее, этот ласкающий язык… Женщина не могла больше противиться наслаждению и позволила бушующей волне подхватить и унести себя. Казалось, это длилось бесконечно. Ноги больше не держали ее, она обмякла на руках Александра, и он осторожно усадил ее в кресло. Она задыхалась, сердце бешено стучало… В этот момент копир остановился, и в комнате повисла тишина. Мариза посмотрела на Александра:
   – Мне нужно идти. Я должна отнести копии…
   – Конечно, иди. Но ты ведь вернешься, да?
   – Я… Я не знаю, Александр. Меня ждут дочка с няней…
   – Нам нужно встретиться. Поскорее. Обещай мне подумать об этом.
   Мариза кивнула, привела в порядок одежду, подправила макияж и вышла. Дыхание понемногу успокоилось. Сможет ли она сохранить верность Филиппу в той борьбе, которую вела сама с собой (если да, смотрите продолжение здесь), или сдержит слово, данное в исступлении Александру (если так, смотрите продолжение здесь)?

***

   Дружеская вечеринка в тот день прошла отлично. Анна была рассеяна, о чем-то мечтала, но окружающие объяснили ее состояние усталостью. Они вернулись домой, поужинали. Анна решила, что Лоран, должно быть, присоединится к Оливье, который с увлечением смотрел хоккейный матч, и пошла принять ванну. Муж выглядел разочарованным… Весь вечер он был очень внимателен к ней, засыпал комплиментами по поводу ее новой блузки, ее красоты. Отлично выбрал время! Если бы он только знал, какой трепет вызвали под этой самой блузкой прикосновения Александра! Лоран не хвалил ее уже несколько месяцев. Почему вдруг сегодня? Неужели что-то почувствовал? Или он всегда восхищался женой, только сейчас это стало более заметно? Анне нужно было привести мысли в порядок. Она включила водный массаж, зажгла несколько свечей и погрузилась в нежное тепло. Ее мысли вернулись к Александру и той рискованной ситуации, в которую оказалась втянута… Так больше не может продолжаться! Она мечтала о нем днем и ночью, оживляя в памяти откровения молодого человека. Он утверждал, что его возбуждает одна мысль о ней, что он мечтает о ней так же, как и она о нем… Он без конца повторял ей, как она женственна, мила, что его сводит с ума непреодолимая тяга к опытным женщинам, что он не может быть счастлив ни с кем другим… Как она могла отказать ему? Почему, в самом деле, ей нужно лишать себя этого поклонения? Из-за Лорана, конечно. Лоран… Хоть он не прикасался к ней уже многие месяцы, она не сможет ему изменить, по крайней мере, в реальности…
   Воспоминание о руке Александра под блузкой заставило ее соски выглянуть из воды. Она бессознательно касалась их, ласкала и, закрыв глаза, подробно рисовала себе образ молодого человека, то, как он погружается рядом с ней в шелковистую пену, целует ее груди, кладет руку между ее разведенных ног. Анна жарко, почти болезненно ласкала себя, ее ногти теребили нежную плоть половых губок, пальцы притрагивались к отвердевшим от фантазий соскам.
   Она не слышала, как в ванную вошел Лоран. Он долго смотрел на нее и не смог сдержать слезу, скатившуюся по щеке. От волнения у него сел голос, и он едва прошептал:
   – Что происходит? Кто привел тебя в такое состояние? Неужели ты изменяешь мне?
   Она испуганно взглянула на него и прочла у него в глазах столько противоречивых чувств, что мгновенно забыла Александра. Любовь, разочарование, боль, возбуждение…
   Анна вышла из ванны и обняла мужа, а он страстно поцеловал ее, чего уже так давно не делал, и опустил руку к ее интимному цветку. Она раздела Лорана и чуть ли не силой обхватила пальцами его член. В запотевшем зеркале отражались размытые контуры самым чувственным образом соединившейся пары, покачивающейся в ритме страсти. Анна внимательно посмотрела на мужа, заглянула ему в глаза. Она увидела в них то же желание, то же ожидание, что было и у Александра. Он целовал ее с тем же пылом, но еще и с любовью, мягкостью, пониманием, которые были ему так присущи. Она совершенно не хотела, не могла отказаться от них. Зачем ранить человека, с которым прошло столько лет ее жизни? Зачем предавать доверие, которое он ей оказывал? А при необходимости она могла просто представить себе крепкое тело молодого человека, его сильный пенис, с жаром стремящийся к ней, его восхитительные ласки…
   Она дала себе еще несколько дней на размышление, и за это время в ее семью вернулась весна. Они вновь нашли друг друга, с каждым днем все больше друг друга ценили. Неделю спустя решение было принято. Она отправится к Александру, чтобы сказать ему о прекращении всяких авансов. Он, наверное, будет разочарован, что так и не добился своего. Но что поделаешь?.. (Продолжение смотрите здесь).

***

   Эмилия пригласила Александра к себе. Предыдущие часы прошли так многообещающе! Они быстро доехали до ее маленькой квартирки, она увлекла Александра в спальню, и они продолжили прерванную игру. Эмилия разделась, предоставив груди ласкам Александра, который облизывал, посасывал, кусал ее благодарное тело. Потом они оказались обнаженными на постели, оба горели желанием, и трепещущий член молодого человека будоражил воображение девушки. Эмилия по-кошачьи потянулась, развела длинные ноги и всем своим видом призывала к действию жаркие руки любовника. Тот, казалось, стремился ощупать, потрогать каждый ее мускул, каждую клеточку. Он защекотал ее тысячей поцелуев, скользил над ней, под ней, они катались по уютной кровати. Эмилия не выдержала первая, ее как будто испепелял огонь. Она встала на колени над Александром, так что ее влажное лоно оказалось напротив его мягких губ. Он страстно, почти с жадностью слизывал ее влагу, проникая пальцами в самые недра. Его необузданный член двинулся к горячим похотливым губам Эмилии, она уже приготовилась доставить ему великолепный оргазм, сделала глубокий вдох, но – пффф! Пенис Александра сдулся, как лопнувший воздушный шарик. Эмилия растерялась, принялась бегло ласкать его языком, сладострастно целовать, сжимать губами, в надежде воскресить былую эрекцию. Попытки были продолжительными, наконец Александр смущенно отстранил ее.
   – Я… я не понимаю! Со мной это в первый раз! Я не понимаю!..
   Он сконфуженно поднялся и вышел в туалет. Эмилия не знала, как себя вести, что говорить. Несмотря на разочарование, она совершенно не хотела его обидеть…
   Александр очень долго пробыл в туалете, вышел оттуда уже одетый. Извинился, пытаясь найти причину произошедшего, пробормотал, что, наверное, слишком много выпил. Девушка предложила ему остаться, но он отказался и ушел посреди ночи.
   Эмилия и сама была в полном смятении. Что же все-таки произошло? Александр разочаровал ее… Но если он рассчитывает порвать с ней после этой маленькой неудачи, то здорово ошибается. Она не так-то легко отказывается от своего!
   В течение недели она пыталась закрепить свое положение, выглядеть неотразимой, заверить его, что он ей по-прежнему интересен. Терпение, настойчивость, кокетство, лесть – к концу недели ей удалось уединиться с ним в задней комнате и, таким образом, еще раз убедиться в своем умении обольщать. Она нежно поцеловала его, провела губами по его сильной шее, ключицам, торсу… по его животу. С радостью почувствовала его крепкий член и довольно легко раздела. Медленно облизала огромный бесценный столбик, изучила языком его контуры, насладилась его видом, ощущением притока горячей крови. Однако в самый интересный момент со стороны входной двери послышались голоса, и выглянув, Эмилия увидела двух клиенток – они выбрали весьма неподходящую минуту! Это были те две женщины из лифта, с которыми она столкнулась в день, когда познакомилась с Александром! Высокую блондинку она узнала сразу, но ко второй пришлось приглядеться. Надо же, как она изменилась! Обе выглядели озадаченными, а Эмилия победно улыбнулась им, покидая копировальный центр и оставляя Александра раскрасневшимся и по-прежнему в состоянии эрекции. Она скоро вернется. Очень скоро. (Продолжение смотрите здесь).

***

   После незабываемого эпизода в офисе у Александра Мариза мечтала только об одном – вернуть это невероятное ощущение, изумительную наполненность, какую ей дали познать мужские руки. Она была так поглощена своими мыслями, что не могла ни сконцентрироваться на чем-либо, ни поддерживать разговор. Филипп встретился с ней еще несколько раз, а в четверг вечером попросил позволения провести у нее ночь. Женщина не слишком внимательно слушала его, но согласилась и оказалась с ним в постели. Шелковистые губы Филиппа мягко целовали ее, руки восхитительно, с любовью поглаживали. Мариза закрыла глаза и позволила сладостным ощущениям пленить ее тело. Филипп был так кроток… Хоть и не совсем об этом мечтала Мариза, но чувственные ласки убаюкали ее. Эти нежности так не походили на мощь Александра! Спокойный, уравновешенный Филипп обращался с ее телом так, как если бы оно было хрупкой драгоценностью. Он покрыл всю ее кожу легкими поцелуями, будто осыпал дарами. Александр был абсолютно другим, и Мариза с удивлением осознала, что мысленно заменяет им своего осторожного любовника. Томные поцелуи Филиппа превращались в ее воображении в мягкие покусывания Александра, бережные ладони одного уступали место требовательным и настойчивым рукам другого. Она представляла, как он запускает в нее один палец, потом второй и, наконец, чуть ли не всю кисть. Как он силой проникает в ее лоно, без устали теребит половые губки, потом его великолепный пенис приходит на помощь руке и врывается в ее тело, заставляя ее закричать от изумления и восторга… Мариза впала в неистовство. Она повернула Филиппа и резко оседлала его, двигаясь, как во время безудержной скачки, наслаждаясь непрерывными толчками, жарким трением, пронзающим жжением в глубине живота. Безумный танец пальцев вводил молодую женщину в исступление, она собирала стекающую горячую сперму Филиппа и размазывала ее по его животу. Мариза всецело отдалась своему наслаждению и слишком поздно, только заметив оскорбленный взгляд любовника, осознала, что в момент удовольствия выкрикнула имя Александра…
   Она попыталась найти слова, чтобы извиниться, безуспешно искала успокаивающие фразы. Ей это не удалось. Не говоря ни слова, Филипп поднялся и так же молча оделся, оставив потрясенную, огорченную, раскаивающуюся Маризу лежать на смятых простынях. Она попробовала пойти за ним, но он оттолкнул ее, хоть и мягко, но решительно. Досада сокрушила его. Он ушел.
   Маризу мучили угрызения совести. Как она могла оказаться такой глупой, бесчувственной? Но вместе с тем она была уверена, что это было неизбежно. Александр слишком явно присутствовал в ее мыслях, чтобы случилось по-другому. Возможно, ей надо разобраться сначала с Александром, а уж потом продолжать отношения с Филиппом, если к тому моменту захочется выпрашивать его прощение… Не был ли этот инцидент поводом для отказа ему, который она бессознательно искала? Огорченная причиненной Филиппу болью, но теперь уже освобожденная от чувства вины, по крайней мере, за те действия, которые вот-вот собиралась совершить, Мариза решила завтра же пойти к Александру. В самом конце дня, чтобы их никто не потревожил. Тогда она сможет познать все грани этого мужчины, насытиться его телом, как ей будет угодно. Только после этого она действительно поймет, с кем ей нужно остаться. (Продолжение смотрите здесь).

***

   Следующую неделю Анна чувствовала себя скверно. Александр был слишком хорош собой и превратился для нее в настоящее наваждение. «После пяти часов я здесь всегда один…» – сказал он. Эта фраза неотступно преследовала ее.
   Каждый вечер, ровно в семь часов, она выходила из своего оцепенения и гадала, не сегодня ли решиться предпринять этот шаг. Маленький шажок, который отделяет ее от измены, адюльтера. Распутная женщина или просто удовлетворенная женщина?.. Как стало вдруг просто сделать то, что сама она осуждала несколько месяцев назад! Но неужели она не имеет права позволить себе этот каприз, может быть, последний раз в жизни? Когда еще ей представится такая возможность? Сколько лет ей осталось быть красивой, желанной? Лоран больше не страдал по ней, да и никогда не страдал. Анна не собиралась ни бросать мужа, ни поддерживать долгую связь с молодым человеком, ей всего лишь нужно было попробовать запретный плод. Единожды доставить себе удовольствие, именно себе, себе одной. «После пяти часов», – сказал он. Все возможно, даже легко. Она часто задерживалась на работе, Лоран ни о чем бы и не спросил. Просто выйти из офиса и спуститься на несколько этажей…
   Александр увлек бы ее в дальнюю комнату, медленно, аккуратно снял бы с нее пиджак, пылко при этом обнимая. Потом его желание стало бы невыносимым, он одним мощным движением сорвал бы с нее блузку, так что покатились бы пуговицы… Она воображала, как он овладевает ее грудью, ласкает и жадно покусывает соски. Поднимает ее юбку и нетерпеливо рвет чулки, его пальцы и рот захватывают в плен ее шерстку. Анна затрепетала, представив себе прикосновения языка к самому деликатному участку своего тела, и чуть не застонала от удовольствия, подумав о сказочных поцелуях… Но прежде чем испытать неизбежный ураган эмоций, прежде чем огонь, который сжигал ее чрево в продолжение всего этого бесконечного ожидания, станет нестерпимым, ей нужно опуститься перед ним на колени, признательно облизать столь желанный член, взять его в рот целиком. Он сам диктовал бы темп, заполнял бы ей рот… Потом, не в силах более терпеть, она бы пригласила его в свое дрожащее от волнения ненасытное тело. Александр встал бы у нее за спиной, раздвинул бы ей бедра и резко вошел, стараясь проникнуть как можно глубже. Она бы прижалась к нему насколько могла теснее, чтобы почувствовать всю его мощь и заодно направить его руки. Анна почти физически ощущала, как пальцы молодого человека без остановки исследуют ее бархатистую плоть, пока она не задрожит от наслаждения. Тогда Александр немного ускорился бы в ее влажном кладезе, так что из груди у нее вырвался бы крик боли и восторга, а по ногам потекла бы влага их общего блаженства…
   Раздался телефонный звонок, и Анна вздрогнула. Она с головой погрузилась в свои мечты и только сейчас с изумлением осознала, что сидит у себя в офисе, разведя бедра, и потирает трепещущую плоть. Собственное бесстыдство ее ошеломило. Какое счастье, что кабинет заперт! Нажав на кнопку, она неуверенно ответила на вызов. Секретарь сообщала, что уходит домой. Да, ведь было уже пять часов…
   Анна не стала возвращаться к своим фантазиям. Она торопливо набрала домашний номер телефона и оставила Лорану сообщение, что вернется поздно. Схватила пальто и сумку и закрыла офис. Как автомат, движимая единой мыслью, она направилась к лифтам. Глубоко вздохнула и заметила, что вся дрожит. Было уже половина шестого… (Продолжение смотрите здесь).

***

   Теперь Эмилия чувствовала себя идиоткой. Какая же она идиотка! Разве не этого ей хотелось? И стоило ему явно выказать желание, как она начала ломаться. Он, должно быть, посчитал ее круглой дурой, наверное, она его больше не интересует! Такой мужчина, как он, наверняка, не привык ждать… Хотя в действительности пауза может сыграть ей на руку. Будущее покажет…
   Вернувшись к себе после прощания с Александром и последнего многообещающего поцелуя, Эмилия никак не могла заснуть. Она вспоминала касания мужских рук и вновь ощущала жар, как если бы он дотронулся до нее раскаленным железом. Представляла себе, как член, который показался ей огромным, проникает в нее, мягко и томно скользит в самые глубины ее тела. Она все еще хранила на губах волнующий вкус его теплых поцелуев, невероятную нежность ласкового языка. Эмилия так хотела обладать им, растаять у него в руках! Интуиция и оптимизм подсказывали ей, что партия еще не проиграна. Она попыталась возродить в себе желание, огонь, вызванный прикосновениями Александра. Однако несмотря на свежие еще впечатления от горячей прелюдии, девушка не сумела достичь пика блаженства и заснула, измотанная, неудовлетворенная, только на рассвете. Очень скоро ее поднял отвратительный резкий звук будильника.
   В ту пятницу она шла на работу медленнее, чем обычно. В десять часов начала понемногу приходить в себя, а в половине двенадцатого, когда секретарь попросила сходить в копировальный центр за визитками, весело побежала на первый этаж.
   Александр казался свежим и отдохнувшим. Она искала в его взгляде признаки расположения, а он буквально пожирал ее глазами, и, убедившись, что поблизости никого нет, поцеловал в щечку. Успокоенная Эмилия снова стала собой, кокетливой, довольной жизнью, игриво спрашивающей, как он провел вечер… Александр нежно увлек ее за кассу, в маленькую комнату в глубине помещения… и сразу же обнял. Тут она поняла, как правильно поступила накануне. Очень хорошо, что они немного подождали, это только разожгло желание. Ура! Он страстно целовал ее, скользнул руками ей под свитер, освободил ее груди и сладко ласкал их. Эмилии бесконечно нравилось чувствовать на своей коже его губы, ощущать тупую боль внутри живота и сознавать, что работать не в состоянии… Она предложила ему пообедать вместе, но он вынужден был отказаться. Столько заказов! Девушка проявила понимание и наклонилась, чтобы заняться брюками молодого человека. В этот момент, судя по звукам, появился клиент. Она смутилась, поцеловала Александра и многообещающе улыбнулась:
   – Тогда до скорой встречи…
   Но следующая неделя не оправдала надежд. У Эмилии было много дел, и ей не удавалось спуститься в офис на первом этаже. Она все же планировала увидеть Александра до выходных. Долго обдумывала, как пригласить его, и наконец осмелилась. Хоть она и была уверена, что завоевание состоялось, оставалось предпринять несколько решающих действий. Она должна получить желаемое! К концу дня план был составлен. Эмилия знала, что после пяти Александр свободен, и решилась сделать ему подарок, от которого он не сможет отказаться. (Продолжение смотрите здесь).

***

   С того дня Мариза жила, как в густом тумане. Мог ли Филипп когда-нибудь привести ее в такое состояние? Даже при всем своем желании? Она твердо была уверена, что нет. Он совершенно не вызывал в ней подобного рода эмоций, ему никогда не удавалось заставить ее окунуться в столь сильное безумие. Однако ей по-прежнему казалось, будто она нечестно поступает по отношению к нему, предает его доверие. И потом, она уже и сама не знала, чего хочет! Логика и здравый смысл, которым она привыкла подчиняться, велели забыть Александра, найти спасение в объятьях Филиппа и оценить его по достоинству. Но какой-то настойчивый коварный дьявол подталкивал ее к молодому красавцу, советуя заставить Филиппа немного пострадать. В конце концов она решила взять передышку и хорошенько все обдумать. Филипп, казалось, огорчился, забеспокоился, но ничуть не пал духом. Он все понял… Теперь Мариза больше не чувствовала себя виноватой, вздохнула свободнее и могла поразмыслить о своем будущем.
   Еще целую неделю она провела, решая вопрос, надо ли пригласить Александра к себе, или позвонить ему и самой напроситься в гости, или же просто предоставить событиям идти своим чередом. Последний вариант доставлял ей больше всего хлопот, потому что в ее разгоряченном мозгу все время возникало воспоминание о том удовольствии, которое она получила в дальней комнатке. Она почти постоянно была возбуждена, пристрастилась к мастурбации, думая об экстазе, в который ее способны ввести руки и губы Александра. Они виделись несколько раз в течение недели, и от этих встреч ее желание только сильнее возрастало. Мариза решила найти его ближе к вечеру, в конце дня. Она не хотела, не могла пока пригласить домой чужого мужчину. Сабрина бы не поняла этого. А если девочка застанет их в гостиной или в спальне? Нет, это невозможно. Значит, нужно было встретиться на работе и постараться, чтобы Александр сам позвал ее к себе, что не так уж и сложно. Она предупредила няню и провела следующий день в жгучем нетерпении. Мариза всеми силами сопротивлялась желанию навестить молодого человека в обеденный перерыв и довольствовалась тем, что наблюдала за ним издалека, любуясь его обаянием и легкой походкой.
   «Сегодня вечером», – сказала она себе.
   Эта мысль окончательно помутила ее сознание. Мариза закрылась в туалете и, вызвав в памяти образ Александра, погрузила дрожащие пальцы в горячую ложбинку между ног. Она молча мастурбировала, закрыв глаза и уносясь мыслями в мир, который принадлежал только им с Александром. Она жаждала любой ценой познать еще раз невероятную нежность, болезненное и волнующее заполнение ее тела, бесстыдный захват ее интимных глубин… Мариза вновь и вновь переживала сладость поцелуя груди, шеи, живота. Она воображала, с какой благодарностью примет в свое лоно внушительный член, как вытянется, расслабится, чтобы полностью принять его. Эти мысли докончили дело, и женщина достигла сильнейшего оргазма.
   Когда же она вернулась на рабочее место, на ее лице не отражалось уже никаких эмоций. Наконец часы показали пять. Мариза постаралась не помчаться тотчас же к лифту, сохранить хотя бы видимость спокойствия и уравновешенности. Но едва она собралась выйти, как начальник попросил составить последнее письмо. Она нетерпеливо и слегка раздраженно сделала это, не затратив и десяти минут. Этаж понемногу пустел, одна Мариза ждала лифт, но он все не прибывал. (Продолжение смотрите здесь).

***

   Лифт не появлялся. Анна с тревогой еще раз нажала на кнопку вызова. Ни малейшего движения. «Почему сегодня?» – подумалось ей. Каждый день она поднималась в одной и той же кабине, и все прекрасно работало. Может быть, это знак свыше? Может быть, надо пересмотреть решение, отложить свое радикальное намерение поставить точку? Нет, она должна выйти из этого ада вожделения и смятения, освободиться от постоянного ожидания, похоти и стыда за себя.
   Сейчас или никогда.
   Лифт, наконец, подъехал, и Анна уверенно шагнула внутрь. Она была удивительно спокойна. На этот раз ее даже не раздражала играющая нелепая музыка. Неужели смирилась? Кабина остановилась на двадцать третьем этаже, и вошла женщина, которую Анна не сразу узнала. Однако ее улыбка показалась знакомой… Это оказалась та самая невысокая брюнетка, которую она встретила в то же утро, что и Александра. Как та изменилась! Просто сияла!..
   Доехав до первого этажа, Анна удивилась и расстроилась, увидев, что женщина направляется к копировальному центру. Надо было подождать или перенести свои планы… Но следующая удачная возможность могла представиться нескоро. Решено: она не вернется домой, не повидавшись с ним.
   Они вошли в офис вместе; Анна поспешила сделать вид, будто совершенно не торопится и может подождать, но попутчица, казалось, колебалась. Александра же не было. Через мгновение они расслышали шушуканье, доносящееся из-за двери в глубине помещения. Из комнаты, где Анна так трепетала, где она могла… где, возможно, ей было суждено… Из этой самой комнаты выскочила Эмилия, раскрасневшаяся, с еще более, чем обычно, взъерошенными волосами… и победной улыбкой на губах.
   Это происшествие привело в чувство едва не изменившую супругу. О чем она думала?! Чуть не совершила непоправимую ошибку, в которой раскаивалась бы остаток своих дней! В этот момент она поклялась отдавать всю свою энергию семье. Наверное, она будет волноваться каждый раз, как увидит Александра, по крайней мере, первое время… Придется избегать его, он станет для нее безликим, как тысячи людей, работающих в этом здании. Вероятно, это единственное средство освободиться от влияния, которое он возымел над ней против ее воли.
   Чтобы закрепить счастливую перемену в своей жизни, Анна пригласила Лорана отметить день Святого Валентина в новом ресторане французской кухни недалеко от дома. Дожидаясь, пока он присоединится к ней, чтобы выпить аперитив в баре-ресторане офисного здания, Анна заметила Эмилию в компании молодого блондина. «Надо же, уже нашла замену Александру», – мысленно усмехнулась она. Наконец пришел Лоран с привлекательным мужчиной, которого она не знала, и… Александром. «Что он тут делает?» – мысленно вздрогнула Анна, приветливо и соблазнительно улыбаясь мужу. Они поцеловались, и Лоран повернулся к тому, кого его жена совсем не хотела видеть.
   – Дорогая, нам очень повезло! Это Александр, новый хоккейный тренер Оливье!
   Женщина смогла лишь смущенно кивнуть в ответ. Она с трудом понимала, что происходит вокруг нее, и едва заметила, как к ним присоединилась брюнетка из лифта, за которой следовала рыжеволосая девушка со своим приятелем. (Продолжение смотрите здесь).

***

   Эмилия с радостью вышла с работы. Она должна была встретиться с Александром и предложить ему «официально» сходить куда-нибудь вместе на следующей неделе в день Святого Валентина. Эту идею навеял ей пригласительный билет из бара на первом этаже. Там планировали вечер с «коктейлями для влюбленных». Раньше этот праздник всегда казался ей сентиментальной чушью, но в этом году, напротив, она поняла его очарование… Какая чудная возможность испытать наконец их чувства друг к другу! Нет, она вовсе не собиралась давать ему понять, как сильно на самом деле влюблена… потому что осознание этого пугало ее саму. Она будет действовать потихоньку. Как только Александр закончит рабочий день, они встретятся в баре, поужинают вдвоем, а потом проведут вместе ночь. Это будет началом необыкновенной, захватывающей связи.
   Лифт был переполнен спешащими домой людьми, Эмилия взглянула на них с отсутствующим видом, а внутри вся дрожала. Очутившись на первом этаже, она почти побежала сквозь толпу навстречу Александру, который должен был ее ждать.
   Заметив, что радушного хозяина в офисе нет, она была разочарована. Где же он мог быть? Комната казалась пустой. Она покашляла, скромно постучала, надеясь, что он вот-вот появится, но не получила ответа. Тогда девушка зашла за кассу поискать листок бумаги и ручку, чтобы оставить записку, и заметила, что дверь в дальнюю комнату была приоткрыта. Молча и неслышно ступая, она приблизилась, и, желая приготовить сюрприз, расстегнула несколько пуговок на блузке…
   Что касается сюрприза – сюрприз был. Вначале Эмилия заметила Александра, его мускулистую спину. Он выглядел таким огромным, что его тело почти полностью скрывало собой другое, женское. Были видны только слегка разведенные ноги в черных шелковых чулках. Эмилия проследила за движениями мужских рук, которые обнимали талию незнакомки, мяли ее ягодицы, комкали юбку. Пара ласкала друг друга, не произнося ни слова, ясно было, что их обуревает сильное вожделение. Смущенная, обиженная, Эмилия окаменела на месте, едва дыша от гнева. Потом развернулась и так же тихо, как подходила, побрела домой, размазывая по лицу слезы.
//-- * * * --//
   Несколько дней Эмилия умирала от тоски, разрываясь между неудержимой жаждой мести и желанием забыть все увиденное и вновь встретиться с Александром. Она решила начать все с чистого листа. Легко сказать… Ей просто нужен был кто-то, чтобы развеяться, отвлечься. Она, конечно, не проведет Валентинов день с Александром, пусть так! Но и одна тоже не останется! Она остановилась на молодом блондине со смеющимися глазами, с которым познакомилась в «Неоне» за день до встречи с Александром. Он был интересным, веселым и, возможно, заставит ее забыть все неприятности.
   В день Святого Валентина она порадовалась принятому решению. Молодой поклонник оказался очень мил и был счастлив находиться рядом с ней. Вдруг он поднялся и подвел Эмилию к группе, в которой стоял Александр – Александр и две другие женщины, блондинка и брюнетка, которые смотрели друг на друга несколько озадаченно. Снова они… Эмилия нерешительно подошла к ним.
   – Эмилия, это мой новый сосед, Але…
   – Не утруждайся, мы знакомы, – хмуро перебила она.
   (Продолжение смотрите здесь).

***

   Ожидание показалось вечностью, но в конце концов Мариза вошла в лифт. Там уже ехала одна женщина, и Мариза без труда узнала элегантную блондинку, которой позавидовала в день знакомства с Александром, и мило улыбнулась ей, ничем не выдав сдавившей горло тревоги. Когда кабина остановилась, она была раздражена, увидев, как блондинка направляется в ту же сторону, что и она сама. Ох, нет! Она не желала ждать, пока Александр закончит с другой клиенткой, прежде чем сможет заняться ею. Ей нужно было срочно, немедленно оказаться в его объятиях. Блондинка уверила, что не торопится и вполне может подождать, но тут Мариза заволновалась, заметив, что Александра нет в офисе. Потом она расслышала шушуканье за дальней дверью. За той самой, где она сама чуть не умирала от удовольствия. Той, откуда в следующий миг, победно улыбаясь, выпорхнула Эмилия, причем щеки ее могли сравниться по цвету с шевелюрой, а платье было смято.
   Мариза замерла на мгновение, встретившись глазами с Александром. Он переводил взгляд с нее на блондинку и обратно, и Мариза все поняла. Поняла, что он обладал не только рыжеволосой Эмилией, но и этой блондинкой. И что сама она была очень наивна, когда полагала, будто что-то значит для этого эффектного молодого человека. Она резко развернулась и выбежала, не скрывая своего гнева. Она злилась не на Александра, нет. На саму себя.
   Не поздно ли еще вернуться к Филиппу? Если она попробует все ему объяснить (и если, конечно, он на это согласится), то, может быть, он ее поймет? Мариза позвонила ему, но он отказался встретиться.
   Каждый день после этого она пыталась заставить его выслушать обрывки ее исповеди. Филипп сопротивлялся, но женщина чувствовала, что он тронут и позволит себя умилостивить. Мариза решила воспользоваться приближающимся днем Святого Валентина, чтобы устроить настоящее свидание, снова научиться понимать друг друга и друг другу доверять. Филипп согласился, и она была на седьмом небе от счастья. Он обещал прийти вечером в Валентинов день в бар-ресторан, расположенный в том же здании, что и офис, где она работала. Мариза была так благодарна ему за это, что решила сделать этот вечер незабываемым, чего бы ей это ни стоило.
//-- * * * --//
   У нее было так радостно на сердце от ожидания встречи с Филиппом, что она не сразу заметила, как он изменился. Сбрил усы, сменил очки и прическу. Хорошо одевался, походка стала более уверенной. На него теперь и женщины оборачивались! Какое счастье, что он согласился увидеться с ней, простить ее! Вдруг она заметила рядом с ним Александра… и высокую блондинку из лифта, которая с оторопелым видом брала под руку очень привлекательного мужчину. В голове у нее жужжал рой вопросов, но тут ее заметил Филипп, и его лицо просветлело. Нет, она не позволит Александру испортить им вечер! Филипп поцеловал Маризу и, к ее огромному удивлению, повернулся к Александру и воскликнул:
   – Мариза, позволь наконец представить тебе моего младшего брата, Александра. Я думал, он в Монреале, но представь только, он открыл здесь новое дело, как раз в этом здании! Вот так совпадение, да?
   Она пробормотала что-то невразумительное и посмотрела на блондинку, которая стояла с таким же растерянным и озадаченным видом, как, наверное, и она сама. Чувство замешательства усилилось, когда она увидела рыжеволосую девушку, нерешительно приближающуюся к ним вместе с молодым человеком с веселыми глазами.
   (Продолжение смотрите здесь).

***

   Александр иронично и даже насмешливо улыбался во весь рот. Слишком уверенный в себе, слишком вызывающий. Три вновь объединенные волей случая женщины спрашивали себя, как они раньше не замечали этой его черты. Вероятно, были ослеплены другими гранями молодого человека…
   Потом в бар вошла женщина. Куколка вроде тех, что всегда до предела раздражали Анну, обескураживали Маризу и злили Эмилию. Этакая потенциальная любовница, о какой, очевидно, мечтают многие мужчины: высокая, с до смешного длинными ногами, на головокружительных шпильках, с внушительной грудью, красноречиво свидетельствующей о сказочных возможностях современной пластической хирургии, почти кричащим макияжем, блестящими пухлыми губами, длинными платиновыми волосами и великолепным загаром.
   Недоброжелательная Анна тут же представила себе ее через двадцать лет увядшей и растолстевшей. Мариза с усилием сглотнула, и, приоткрыв рот и изменившись в лице от зависти, проследила, как та направилась к Александру. Эмилия с трудом поборола в себе желание подставить девице ножку, чтобы та свалилась со своих ходулей.
   Женщина спокойно и даже величественно подошла к табурету, на котором ее поджидал довольный Александр. Он был очень горд эффектом, который произвело на присутствующих появление его новой подружки. Поднялся, чтобы поцеловать ее, но та выхватила у него из рук бутылку пива и вылила ему на голову.
   – С днем Святого Валентина, дорогой! – прошипела она и вышла.
   Раздалось несколько смешков и хлопков.
   Анна, Мариза и Эмилия лукаво улыбнулись, взглянули друг на друга, подняли бокалы и выпили за счастливый Валентинов день…

Мари Грей Истории, от которых ты станешь совсем пунцовым