-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Владимир Дэс
|
| Экспонат
-------
Владимир Дэс
Экспонат
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Желания бывают обычные и тайные.
Обычные и высказывают обычно – вслух. Тайные – мысленно, тихо. А если вслух, то в закрытой комнате. Как правило, стоя на коленях и с обращением к кому-то таинственному, непонятному.
Исполнения обычных желаний редко кто ждет, а вот тайных – жаждут все: ну когда же, ну скоро ли?
Маленькие, на первый взгляд обыкновенные, случайности происходили со мной с самого раннего возраста.
Еще нетвердо переступая своими пухленькими детскими ножками, я что-то себе пожелал, еще очень не определенно, и меня тут же поставили в ясельках старшим по распределению ночных горшочков в так называемые часы пик. И я почувствовал, пока еще интуитивно, что это как раз то, чего желал.
Мой детский мозг это накрепко запомнил.
А дальше пошло-поехало: в детском садике я уже руководил парком игрушечных автомобилей, в школе был старшим открывальщиком дверей в школьную столовую, в институте дирижировал циркуляцией шпаргалок.
С возрастом я осознал эту закономерность между тайными своими пожеланиями и легкостью, с какой достигались вожделенные цели.
Справедливости ради надо сказать, что я желал себе очень многого, подбрасывая судьбе целый букет тайных желаний. Но фортуна чудила и исполняла только одно, зато, как выяснилось, жизненно важное желание.
Так, при распределении в институте меня единственного направили в номерной НИИ, что в одном закрытом городе, а там поставили маленьким начальником. И первое, что я увидел на своем рабочем месте, был стул, точнее, табурет. Все остальные работали у станков и конвейеров стоя, а я сидел, пусть на плохоньком табурете, но сидел.
Год шел за годом; из маленького начальника, сидевшего на простом табурете, я постепенно стал вырастать в руководителя покрупнее. Соответственно становились комфортабельнее и мое начальственные седалища.
Самодельный табурет сменился фабричным стулом, затем стулом с мягким сиденьем. И очень мне запомнилось в моей карьере, когда я пересел в свое первое кресло.
Вместе с сиденьем менялась и вся остальная чиновничья атрибутика. Появились персональные машины, угодливые секретарши, съедобные продукты, спецбольницы, импортные одежды, и все в соответствии с рангом кресла.
Чем лучше кресло, тем чернее машина и симпатичнее секретарша. Чем оно мягче, тем съедобнее продукты и безопаснее медицинское обслуживание.
Сам я, конечно, давно заметил эту закономерность и давно уже желал себе не что-то абстрактное, а именно кресло: побольше, помягче, поантикварнее, посолиднее.
Желал и получал такие кресла.
Традиционно, как и все его коллеги, я на всякий случай крепко держался за него руками. Вокруг слишком часты и наглядны были примеры, когда кто-либо из его собратьев по счастью, вздумав почесаться или, хуже того, поработать, отмыкал руки от подлокотников и моментально выбивался из кресла, а освободившееся место занимал другой, более цепкий.
Но наступили дни смутные и малоприятные.
Один за одним стали вылетать из кресел такие цепкие, что, казалось, никакой ураган не в силах вырвать их оттуда. Исчезали даже такие «артисты», которые умудрялись держаться за кресло не только руками, но даже ногами и зубами.
Вот и под моим задом вздрогнуло – раз, другой. Я перепугался, но неведомая сила хоть и с трудом, но все же удержала меня в кресле.
И тогда я начал с жаром молиться той неведомой силе, желая себе уже не нового кресла, а хотя бы удержаться в нынешнем. Губы его все шептали: «…ну сделай, ну помоги, я на все согласен». Так я вымаливал, выпрашивал, выплакивал свое кресло. У кого? У бога, у черта, у судьбы? Да у кого угодно.
Лишь бы помогло. И вот я вдруг стал замечать некие физиологические изменения в своем теле, а точнее, в средней его части, на своем, извиняюсь, заду.
Там появились шишки в виде плотных почек.
Дальше – больше: от почек пошли отросточки.
Инстинктивно я почувствовал – это спасение.
И вот однажды, когда вопрос о снятии меня с кресла был фактически решен, брюки с треском лопнули, тело моментально и намертво срослось с креслом.
Вначале я даже испугался, но вскоре до меня дошел тонкий смысл такого необычного положения: раз теперь я един со своим креслом и его невозможно отлучить от меня, значит, я так в нем и останусь, а раз я в нем останусь, значит, снять меня с этой должности будет невозможно.
О таком повороте я и не мечтал.
Радости не было границ.
Наверху же, когда узнали, что я врос в кресло, очень удивились. Слышали, что люди горят на работе, но что-бы врастали – такого еще не бывало.
Пригласили врачей, собрали президиум… Что делать?
Загадка природы. Подумали, посовещались и пока оставили меня на прежнем месте.
А я, отдышавшись и первый раз за долгие годы вытерев пот со лба, покрепче ухватился еще дрожащими руками за кресло.
Так, на всякий случай.