Наталья Андреева
Адам ищет Еву, или Сезон дикой охоты

Мы с тобой одной крови

   В новенький, только что отстроенный микрорайон Москвы приехал передвижной зоопарк! Дети с ума сошли от радости! Еще вчера утром все воочию видели, как по пустырю гулял живой верблюд! А сегодня и его, и старого седого волка, и стайку крикливых обезьян, и бегемота (да-да, и бегемот с ними!) – всех их спрятали за стеной из плотно сдвинутых клеток. Туда, на огороженную площадку, с самого утра потянулся народ. Теперь верблюда можно увидеть только за деньги.
   Малышка Алиса крепко держалась одной рукой за маму, другой за папу. В такой толпе не мудрено и потеряться! Раньше Алиса жила в центре, в двухкомнатной квартире, вместе с родителями и бабушкой Любой. Бабушка была очень доброй, тайком кормила Алису конфетами, не дожидаясь обеда, и разрешала ей в отсутствие мамы залезать в заветную шкатулку, где лежали «волшебные вещи»: серьги, броши, браслеты, яркие разноцветные бусы. Однажды Алиса нечаянно разорвала одну такую нить, а бабушка Люба сказала маме, что это сделала она.
   Да, бабушка была очень доброй, но мама и папа почему-то считали, что это не жизнь, а сплошное мучение – из-за квартиры терпеть вздорную старуху. Вроде бы она была отцу Алисы двоюродной теткой, и девочке долго пытались объяснить степень этого родства. Алиса не понимала, как могут быть двоюродные бабушки и почему такую славную старушку называют вздорной?
   И вот наконец свершилось! Папе дали отдельную квартиру в новом микрорайоне! Большую, светлую, пахнущую свежей краской и влажной штукатуркой! А одинокая баба Люба осталась в центре, в старом доме с толстенными стенами, в двух огромных комнатах с высоченными потолками. Алисе было ее очень жалко, но скоро первое сентября, надо собираться в школу, в первый класс. А значит, предстоят приятные хлопоты, за которыми баба Люба забудется, как славная старая добрая сказка.
   Школа тоже новая, Алиса гуляла рядом с ней почти каждый день и внутренне ликовала. Правда, побаивалась немного, ведь она не успела ни с кем познакомиться. А вдруг дети здесь совсем другие, не похожи на тех, которые живут в центре?
   Алиса крутила головой по сторонам, стараясь ничего не пропустить. Ее яркие, синие глаза были широко распахнуты. Как же много здесь детей! Кто-то из них, возможно, и будет с ней сидеть за одной партой. Мама купила девочке медовый петушок на палочке, огромный, янтарного цвета, а папа пообещал мороженое, ее любимое, и шоколадную трубочку.
   Алиса стояла возле клетки с усталым, сонным львом и не спеша облизывала леденец, стараясь продлить удовольствие. На нее то и дело косилась маленькая черноволосая девочка. Алиса долго колебалась, но потом все же предложила:
   – Хочешь? Лизни.
   Девочка вытянула розовый язычок и едва коснулась им леденца. Алиса тут же убрала руку:
   – Хватит. Как тебя зовут?
   – Регина. – У девочки были большие карие глаза, напомнившие Алисе блестящие пуговицы нового маминого пальто, и тонкий, прямой, как спица, носик.
   – А меня Алиса. Сколько тебе лет?
   – Семь. С половиной, – тихо добавила девочка.
   – И мне семь. Ты в какую школу пойдешь? В новую?
   – Да. – Девочка снова посмотрела на леденец. Алиса сначала лизнула сама, потом протянула петушок Регине:
   – На. Сядешь со мной за одну парту?
   – Не знаю. А что скажет учительница?
   Слово «учительница» Регина произнесла с таким трепетом, что в ней уже можно было разглядеть будущую отличницу.
   Алиса посмотрела на сонного льва и хитро прищурилась:
   – Давай его разбудим?
   – Страшно, – покачала головой Регина. – Вдруг он только притворяется спящим?
   – Ты трусиха! – заявила Алиса. – А вот я ничего не боюсь! – Она покосилась на льва: вдруг и в самом деле притворяется? И безразлично сказала: – Ладно, пусть спит. Наверное, он болеет, а больным нужен полный покой, – взрослым голосом сказала Алиса, прямо как мама. – Пойдем смотреть бегемота?
   – Пойдем.
   Девочки побежали к соседней клетке. Родители едва успевали за ними.
   …Через две недели подружки-первоклассницы сидели за одной партой. Регина оказалась гораздо прилежнее Алисы, зато Алиса была хитрее. Недаром с первых же дней в классе ее прозвали Лисой. А грациозную, черноволосую Регину, когда она подросла, окрестили Багирой.
   Все десять школьных лет они были неразлейвода, Лиса и Багира, да и потом оставались близкими подругами. Хотя их взрослая жизнь сложилась совсем по-разному.
   И пришло то время, когда одна стала завидовать другой выедающей душу черной завистью и винить во всех своих бедах. Потому что это несправедливо, когда одним достается все, а другим ничего. Ведь изначально шансы у обеих подруг были равные.

Хищники выходят на тропу войны

//-- Лиса --//
   – Я не дам тебе денег! Ни за что!
   Алиса забилась в угол и оттуда испуганно смотрела на мужа. Тот стоял, сжав кулаки. Желтоватые зубы оскалены, глаза горят, как у волка. Этот на части порвет, не задумываясь. Он выше Алисы чуть ли не на две головы, плечи широченные, мускулы железные. Алисе страшно, но она не устает повторять:
   – Нет, нет, нет!
   – Я убью тебя! Сказал же: дай денег!
   – Сеня, у меня нет столько! Сто тысяч! Где я их возьму?!
   – Я тебе сказал: давай продадим дачу. Она намного больше стоит. Отдадим долг, остальное вложим в бизнес.
   Муж мотался по заграницам за товаром. Алиса знала, что он не брезгует ничем, заказы и у других берет, надрывается, таская тяжеленные сумки, потеет от страха под напряженными взглядами таможенников. Сама же Алиса сидит на точке, карауля покупателей, которых все меньше и меньше. Когда предприятие, на котором работал Арсений, почти закрылось и он попал под сокращение, другого выхода, кроме как заняться торговлей, у него не оставалось.
   Они оформили ИП и радовались, как дети. Хватит работать на дядю! Алиса тут же ушла от работодателя, гордо заявив ему:
   – Теперь я сама хозяйка! Другую дуру поищите!
   Тогда, десять лет назад, перспективы были самые радужные. Наконец-то! Да здравствует свобода! Теперь не надо дожидаться с трепетом зарплаты, гадая, вовремя ее выдадут или задержат?
   Но бизнес не заладился. Сначала все шло хорошо, но потом народ прижался, стал экономить, да и с товаром Сеня не угадывал. И если бы не наследство бабы Любы – двухкомнатная квартира в центре, которую они теперь сдают за хорошие деньги, было бы совсем худо. А так им многие завидуют. Еще бы! Такие деньжищи и без особых хлопот!
   Алиса то и дело слышала:
   – Господи, куда только люди деньги девают?
   Она и сама была в недоумении. Ну, не задерживаются они у Арсения, и все тут! Ведь можно было бы жить если не роскошно, то вполне достойно! Ездить отдыхать в Турцию, как все нормальные люди, по выходным ходить в рестораны, Новый год встречать в пансионате где-нибудь в Сочи. Так нет, у Сеньки замашки миллионера! Только все самое лучшее! Из магазина тащит полные сумки, и все дорогое! Водку он не уважает, подавай ему виски! А к нему хаммон, да итальянский сыр! Икру с крабами! Деньги у мужа улетают в трубу. Умудрился наделать долгов и теперь вынуждает продать дачу!
   «Я его ненавижу!» – подумала Алиса.
   – Это моя дача! Моя! – кричал Арсений. – Чтоб мою больную на всю голову бабку, которая наверняка угодила в ад, черти горячей смолой сто раз на дню поливали! Чтоб ей по уши дерьма нахлебаться! Чтоб ей еще трижды сдохнуть!
   – Сеня, как ты можешь?! – Алиса в ужасе от такого кощунства.
   – Еще как могу! Оставить мне, единственному внуку, дом, а землю – моей жене! Чужому человеку! Кому нужен дом без земли?
   – Она просто не хотела, чтобы ты родину продал, – негромко сказала Алиса. – Там чуть ли не сто лет жили твои предки.
   Да, покойная бабушка Арсения составила весьма странную дарственную. Начудила. Нотариус уж как выводил эти особые условия! Так, чтобы продать усадьбу супруги могли только по взаимному согласию и внука не обидеть. Сердце подсказало старушке, что давно уже не все в порядке между мужем и женой. Раз ребенка до сих пор не родили, значит, собрались разводиться. А в старом доме как не было чужих, так и не будет. По закону земля принадлежит Алисе, и все тут. Из вредности не продаст. А кому нужен старый дом без земли? Выходит, Алисе больше повезло с наследством. Вот и баба Люба незадолго до своей смерти оформила квартиру на нее. Так что она теперь самостоятельная женщина. Обеспеченная.
   Если бы еще муж не был тираном. И не грозился ее убить.
   – Хотя бы половину разреши продать, а? – Арсений сбавил тон и попробовал решить спор с женой миром. – Ведь там аж сорок соток! На доброй половине земли бурьян растет! Зачем тебе все это?
   Он прав, Алисе не нужна эта земля. Она выросла в городе, деревенской жизни отродясь не знала, в земле копаться не любила, если что ей и по душе, так это возиться с цветами. А для этого много земли не надо. Алисе просто хочется насолить мужу. И потом: один раз уступишь, он так и будет давить. Придет время, доберется и до квартиры бабы Любы. А эта квартира кормит их маленькую семью.
   – А я там дом построю! На своих сорока сотках! – выпалила она.
   – Чтоб ты сдохла! Дура! Зачем я только на тебе женился?!
   Это еще не самое худшее из того, что Алиса чуть ли ни ежедневно слышит от супруга. За столько лет брака она уже привыкла к скандалам и все сносила безропотно, только иногда, вот как сейчас, позволила себе стать в позу.
   – Я сказала: не подпишу бумаги!
   Арсений сжал огромные кулаки. Если она будет упрямиться, он сам не знает, что сделает!
   – Я спалю этот дом на хрен! Поняла?
   – Ну и что?
   – Спалю и получу страховку. Как раз на сто тысяч он и застрахован! – Муж заржал.
   – Когда еще тебе ее выплатят? – попробовала образумить его Алиса. – Это долгая процедура, будет экспертиза. А если найдутся свидетели?
   – Я буду осторожен. – Глаза у мужа злые, но взгляд осмысленный. Похоже, что Сенька не шутит.
   – Но ждать так долго! А деньги нужны тебе срочно.
   – Ничего, я найду у кого перехватить. Потом все отдам. Так что? Подпишешь бумаги, или мне дом поджечь?
   – Да поджигай!
   – Упрямая сука! Я тебя сейчас убью…
   Алиса с визгом понеслась на кухню и торопливо закрыла хлипкую дверь на щеколду. Могучему Сеньке ничего не стоит снести эту конструкцию с петель. Но муж, пару раз вяло рванув дверь, почему-то успокоился. Алиса услышала, как он, матерясь, возвращается в комнату. Заскрипел диван, после чего муж на полную громкость включил телевизор. Назло ей. Тут же раздалась стрельба, дикие крики, потом ухнул взрыв. Арсений смотрел только боевики.
   Алиса почувствовала, как по ее щекам текут слезы. Есть ли несчастнее нее женщина на свете? И разве она это заслужила?

   …Ах, мама, мамочка! Если бы ты знала, что пройдут годы и бедный парень из провинции, не прошедший кастинг в твои зятья, найдет применение своим талантам и заработает кучу денег! Ты сказала тогда:
   – Кто он такой, Алисочка? Студент? Ох! И где же учится? В МАДИ? Еще не легче! Кому нынче нужны дорожные инженеры! А сам откуда? Ты шутишь, дочка? В общежитии живет? Да ты сама себя слышишь? Ну, закончит он свой институт, будет инженеришкой, каких много. На работу попробуй без связей устройся, застрянет в каком-нибудь КБ. Квартира вам не светит. Ни снять не на что, ни купить. И где же вы будете жить? И на что? У нас с папой? А дети пойдут? И не уживемся мы, деточка, с твоим мужем. Мы – коренные москвичи, а он провинциал из Мухосранска.
   Алиса громко всхлипнула. Она понимала, что мама кругом права.
   Тогда родители и познакомили ее с Арсением Митрофановым.
   – Вот жених так жених! Не упусти, Алиса! Время-то идет! Парень в армии отслужил, техникум закончил, работает на солидном предприятии, зарплата приличная. И квартира имеется. Правда, однокомнатная, в старом доме, на первом этаже, но поначалу вам хватит. Дом снесут, глядишь, получите двухкомнатную. С доплатой, но мы вам поможем. С ребенком только не спешите. А еще лучше, когда дом запланируют под снос, развестись и получить две квартиры. – Мама мечтательно вздохнула.
   Она настойчиво, изо дня в день, внушала эти мысли дочери, а капля, как известно, камень точит. К тому же Арсений, с которым Алису, что называется, свели, был парнем видным. Высокий, широкоплечий, светловолосый, глаза цвета сосновых поленьев, лежащих в очаге, с прожилками и крапинками, будто с сучками, и в них то и дело пляшут огоньки. Арсений все время шутит и первый же смеется над своими шутками…
   Где ты сейчас, мама, со своими мудрыми советами? Сидишь в будочке вахтера, подрабатываешь к маленькой пенсии, вяжешь очередной шерстяной носочек внуку, которого тебе так и не дождаться, поэтому приходится дарить обновки соседским детям. Глотаешь слезы и смотришь одним глазом в крохотный старый телевизор на чужое счастье. Потому что все, что ты наобещала, не сбылось. Твоя единственная дочь несчастна.
   Алиса со злостью оглядела старые выцветшие обои и желтые разводы на потолке. Будь оно все проклято! И зачем она только послушала родителей?!
   Вот уже пятнадцать лет они с мужем живут все в той же старой однокомнатной квартире на первом этаже. Пятнадцать долгих лет! Арсений ленив. Говорить с ним о ремонте бесполезно. Их потрепанная «Лада» разваливается на глазах. Хотя сказать «их» будет неправильно. Машиной единолично пользуется Арсений, а он предпочитает держать жену в черном теле. У Алисы есть водительские права, но, если бы не лучшая подруга Регина, никогда бы не сидеть ей за рулем. Регина иногда разрешает подруге по доверенности ездить на своем новеньком «Пежо».
   Спрашивать, куда муж девает деньги, бесполезно. Алиса подозревает, что он игрок. Или затыкает дыры в их маленьком бизнесе. Они давно уже работают в убыток, а живут на деньги, которые получают от Алисиного квартиросъемщика. В общем, мрак. Да еще руки стал в последнее время распускать «любимый» муж! Совсем озверел!
   Алиса, глянув в зеркало, принялась рыдать. Господи, во что она превратилась! Сорока еще нет, а фигура далеко не такая стройная, как у лучшей подруги Регины. Живот висит, на бедрах складки. На лице никакой косметики, забыла уже, когда парикмахерскую посещала. А какой хорошенькой она была! Любила наряжаться, нравиться мужчинам, кокетничать напропалую. И звали ее Лисой.
   Все считали ее хитрой. В школе и впрямь была хитрая. И в институте тоже. Ловко списывала под носом у преподавателей, врала, что беременная, когда сдавала зачеты. Но родители ее обхитрили. А она позволила это сделать.
   Теперь все ее мечты только об одном: лечь и уснуть. Отключиться, забыть о проблемах, о муже, о ежедневных с ним скандалах. Во сне время бежит быстрее, быстрее проходит жизнь. Потому что уже давно Алисе хочется, чтобы все это поскорее закончилось.
   Хочет спалить дом? Да пусть! Пусть делает что хочет. Может, в горячке и сам сгорит. Или кто-нибудь поможет. Вместе им давно тесно, не только в этой квартире, но и на земле.
//-- Багира --//
   – Регина, тебе дать еще денег?
   – Зачем, дорогой?
   – Может тебе на хозяйство не хватает?
   – У меня все есть. Впрочем, я подумаю. Дорогой, ты сегодня будешь ужинать дома?
   – Да, скорее всего.
   – Что бы ты хотел на ужин? Я могу приготовить стейк из семги. Рыба не такая калорийная, как мясо, а тебе надо следить за своей фигурой. По-моему, за последний год ты набрал пару лишних килограммов. Дорого-ой? О чем ты думаешь?
   И Регина шутливо ущипнула мужа за висящий над брючным ремнем живот. Какая там пара лишних! Хорошо еще, что Антон – крупный мужчина высокого роста. А не то казался бы толстым. Но говорить ему об этом надо осторожно. К чему создавать у мужчины комплексы?
   Они стоят в прихожей, Регина то и дело косится в зеркало, проверяя, в порядке ли прическа, и не замечает, как муж протягивает ей галстук:
   – Регина? О чем ты думаешь?
   – А? Нет, ни о чем.
   – Завяжи, пожалуйста. Как думаешь, может, мне снова стоит заняться теннисом? Или ходить в бассейн?
   – И теннисом, и в бассейн. В бассейн по выходным ты можешь ходить со мной.
   Регина с удовольствием оглядывает в зеркале свою стройную фигуру. После того как сын уйдет в школу, можно будет пойти в фитнес-клуб. Она, Регина Перовская, постоянный член этого клуба, что стоит сущие гроши: тысяч пять в месяц. Солярий, массаж и услуги косметолога за дополнительную плату, но это для Регины тоже необременительно. Муж столько денег зарабатывает!
   …А как все скверно начиналось! Разве думала когда-нибудь Регина, умница, отличница, что будет простой домохозяйкой? Вовсе нет! Напротив, ей хотелось совершить что-нибудь необыкновенное, учиться, потом работать, потом снова учиться. Аспирантура, кандидатская диссертация, докторская… Так Регина видела свой жизненный путь, когда после школы поступила не куда-нибудь, а в МГУ на филфак. А вскоре один из ее сокурсников-провинциалов привел на университетскую дискотеку своего одноклассника Антона, который тоже учился в Москве. Регина влюбилась в него с первого взгляда, хотя Антону тогда понравилась ее лучшая подруга Алиса. Но той родители нашли обеспеченного жениха, москвича с квартирой, а Тошу отвергли.
   Регина была отчаянно влюблена и приложила все усилия, чтобы утешить парня. Родители ее поддержали: женитесь, будете жить у нас. Антону, видимо, очень уж хотелось стать москвичом, и он женился на Регине. Она чувствовала тогда, что нелюбима, но верила в свои силы. Как, впрочем, и всегда.
   Если приложить усилия, всего можно добиться. И любви тоже. Надо только потерпеть и подождать: рано или поздно муж забудет ее лучшую подругу. И Регина терпела. Старалась, как могла, растапливая лед, забыла и про аспирантуру, и про кандидатскую диссертацию.
   Вскоре после замужества родился Алешка. Ему уже скоро четырнадцать! Как же быстро летит время! Регина с удовольствием оглядела просторный холл, обставленный новой мебелью. Эту огромную квартиру муж купил еще пять лет назад, но евроремонт в ней они смогли сделать только спустя три года. И обставиться так, чтобы было не стыдно.
   Были времена, когда они всей семьей жили на более чем скромную зарплату Антона, который работал младшим научным сотрудником в КБ. Далеко не сразу к мужу пришел успех! И пришел-то он потому, что рядом была чуткая, понимающая Регина.
   Она сидела в декрете с маленьким Алешкой и по-прежнему верила в себя. Муж полюбил ее не вдруг, но все-таки полюбил. Или притерпелся, а привычка, как известно, свыше нам дана, замена счастию она. Да и в чем счастье-то? Для Антона это прежде всего комфорт, и психологический тоже. Поэтому с Региной он счастлив. Она знает это наверняка, потому что у мужа нет любовницы. А ведь с его деньгами иметь ее не проблема.
   Про любовницу она тоже знает наверняка, потому что умная. Вскользь задает Антону вроде бы ничего не значащие вопросы, читает его эсэмэс-переписку, так, чтобы он этого не заподозрил, нанесла визит к частному детективу, но так, чтобы Антон не спросил: куда ты потратила столько денег? Накопила. Не все сразу. Чтобы разрешить проблему, надо потерпеть. Хоть муж и редко проявляет к ней интерес как к женщине, зато между ними доверительные, дружеские отношения. А это куда ценнее.
   Регина нежно поправила мужу галстук и подала ему пиджак. Теперь его намечающаяся полнота почти незаметна. Уверенный в себе, респектабельный мужчина, владелец строительной фирмы.
   – Дорогая, я пошел?
   – Удачи тебе.
   Традиционный поцелуй у порога, пока за мужем не закрылась дверь. Теперь можно заняться сыном. Потом собой. Во всем должен быть порядок, это гарантия успеха.
   – Алексей! Леша, пора вставать! Опоздаешь в школу!
   …Когда она уже заканчивала наносить макияж, раздался телефонный звонок. Регина брезгливо взяла телефон (кто смеет ей мешать?) и услышала, как в трубке рыдает взахлеб ее лучшая подруга.
   – Лиса? Что случилось? Перестань реветь! Лиса!
   – Он грозится меня убить!
   – Кто? Арсений? Вот сволочь! Перестань ты плакать! Мы что-нибудь придумаем… Перестань, Лиса! Слышишь?
   В трубке раздался тихий стон:
   – Я не могу так больше… Я его бою-у-у-усь…
   – Приезжай ко мне. Сегодня же, сейчас. Мы пойдем в фитнес-клуб, я куплю тебе гостевой билет, поплаваем в бассейне, посидим в сауне, зайдем к массажисту. Я все оплачу. Ты успокоишься, все мне расскажешь. И мы вместе что-нибудь придумаем.
   – Хорошо-о-о-о…
   Алиса все еще всхлипывала. Регина дала отбой и невольно вздохнула. Вот и проблема нарисовалась! Но надо обязательно помочь Алисе. Они ведь лучшие подруги!
   …После сауны и массажа они, расслабленные, сидели в баре и пили кофе. Лиса капучино, Багира мятный латте.
   – Должен же быть какой-то выход. Может, тебе с ним развестись? – предложила Регина.
   – Да он меня убьет, как ты не понимаешь! Он же просто бешеный! Я до развода не доживу! Сказал мне: надо продать дачу! Сначала дача, потом он и до квартиры бабы Любы доберется.
   – Послушай, а может, тебе лучше самой ее продать?
   – Чего продать?
   – Квартиру.
   – А зачем?
   – Тогда у тебя будут деньги, огромные деньги. А деньги – это свобода. Ты потихоньку улизнешь от своего Сеньки, и все. И он тебя никогда не найдет. В конце концов, можно даже купить себе новый паспорт. Без штампа о браке. И вообще начать новую жизнь.
   – Но как мне ее продать? Меня же могут обмануть!
   – Я тебе помогу. Все это можно сделать хоть за три дня. Квартира твоей бабушки улетит – только свистни! «Сталинка» в центре! Да ты миллионерша, милая! А ревешь!
   – А если Сенька узнает?
   – А ты уедешь. В какой-нибудь круиз. В Антарктиду. Шучу. Если уж ты решила начать новую жизнь, надо действовать.
   – Да. Я решила. Потому что я так больше не могу! Ты посмотри, во что я превратилась?
   Регина скептически посмотрела на лучшую подругу:
   – Мда-а-а… А ведь у тебя когда-то была отличная фигура! Я тебе даже завидовала.
   – Завидовала? Ты? Мне?
   – Ты гораздо мягче, женственнее. У меня-то фигура почти мальчишеская. Пришлось кое-что предпринять. Да ты знаешь!
   – Сейчас я вешу больше тебя килограммов на пять, – уныло заметила Алиса.
   – На пять! – усмехнулась Регина. – Ты себе льстишь, подруга.
   Алиса метнула в нее злой взгляд. Конечно! Развлекается тут, плавает в бассейне, подставляет спинку молодому массажисту! Знал бы Антон про ее фокусы! Не слишком ли большую свободу предоставил он жене? Но за Алисой тоже водится грешок, а Сенька куда более грозен, чем Антон. Поэтому про фокусы Регины Алиса пока молчит. Это взаимная выгода. Они ведь уже много-много лет хранят секреты друг друга. Еще со школы.
   – И куда мне уехать? – спросила она Регину. – У меня ведь загранпаспорта нет. Сенька не разрешил его сделать. Сказал: зачем тебе? Связал меня по рукам и ногам, садист!
   – Тогда поезжай на наш юг. Есть отличный пансионат, где мы с Антоном когда-то отдыхали. Это, конечно, не заграница, но тебе выбирать не приходится. Там не дешево, поэтому всегда есть свободные места. Скажем так, это вполне приемлемый отдых для низшего среднего класса.
   – Регина, я боюсь! Я одна никогда никуда не ездила!
   – Поедем вместе, на моей машине. Сегодня утром Антон спрашивал, не нужны ли мне деньги. Я, пожалуй, возьму у него пару-тройку тысяч.
   – Рублей? Но этого же ни на что не хватит!
   – Долларов, милая. Забудь ты про рубли.
   – Значит, я поеду на твои деньги?
   – Зачем? Ты к этому времени уже будешь состоятельной женщиной. Ты должна успеть продать квартиру.
   – Мне что, брать эти огромные деньги с собой?!
   – Нет, зачем же, – терпеливо пояснила Регина. И с досадой подумала: ну, какая же она тупая! – Спрячь их пока на даче.
   – Сенька же грозится ее спалить!
   – Пугает, – уверенно сказала Регина. – Что он, дурак? В любом случае, когда я за тобой заеду, ты возьмешь эти деньги, и мы их перепрячем. Я посоветуюсь с Антоном, найду надежный банк. Положим их на твой счет, а лучше в ячейку. Договорились? Потерпи еще несколько дней и тайно готовься к отъезду. Вещи пока можешь перевезти к одной моей хорошей знакомой. У нее же можно будет пожить первое время. Пока не определишься с жильем. Возьми только самое необходимое.
   – А сколько может стоить квартира бабы Любы? – осторожно спросила Алиса.
   – Двухкомнатная сталинка в центре Москвы? Да из нее при желании конфетку можно сделать! Не переживай: покупатели мигом найдутся. Сделаешь себе новые документы, купишь квартиру, да еще и деньги останутся. Будешь жить припеваючи до конца своих дней. Без своего Сеньки. Раз он оказался таким уродом. Он тебя в жизни не найдет. Еще и ребенка родишь. От хорошего мужика.
   – А работу я найду?
   – Да зачем она тебе нужна? Переждешь – и рванешь за границу. Мы все устроим. Глядишь – итальянца какого-нибудь отхватишь или немца. И забудешь своего садиста Сеньку, как страшный сон. Только слушай меня.
   – Ты столько для меня делаешь! – с восторгом сказала Алиса.
   – На то я и лучшая подруга. Ума нет – живи моим. Ведь так?
   – Да. Спасибо тебе, Багира!
   У Алисы словно гора с плеч свалилась! В самом деле, у проблемы есть решение! Надо только все обдумать хорошенько. Как следует обдумать…

   …Регина же вечером готовится к бою. Антона придется на неделю оставить одного, а любимому мужу это не слишком понравится. Придется его убедить, что его жене эта поездка необходима.
   Первым делом Алешку она отправила ночевать к своим родителям. Потом, мурлыкая под нос модную песенку, сделала вечерний макияж и прическу. Мужу ничего объяснять не надо. Внимательно оглядев жену, он лишь спросил:
   – А где Алешка?
   – Поехал ночевать к бабушке.
   – Понятно.
   За столько лет брака эту культурную программу Антон выучил наизусть, благо, что жена следует раз и навсегда установленным правилам. Сначала ужин при свечах, Регина, как всегда, великолепна. Бокал легкого вина, семга под белым соусом, салат по-гречески. «Дорогой, как тебе понравилось?» Потом постель. Регина великолепна. Как всегда. Серия долгих поцелуев в губы, которые становятся все горячее и горячее, ее осторожные руки, которые опускаются все ниже и ниже, незаметно снятая одежда, ее направляющие движения, краткий восторг, чтобы он успел почувствовать себя настоящим мужчиной, страстные стоны, скорее всего, фальшивые, и неизменное: «Дорогой, как тебе понравилось?»
   Когда она вернулась из ванной комнаты, Антон послушно подставил плечо, куда удобно легла аккуратная черноволосая головка жены. Ее стрижка безупречна, волосок к волоску. А ему на ум приходит: «Змея. И голова у нее змеиная». Он с досадой встряхнулся:
   – Теперь поговорим.
   – О чем, дорогой?
   – А о чем бы ты хотела?
   – Об Алисе.
   На мгновение ей кажется, что плечо мужа напряглось. В чем дело? Нет, снова расслабился. И Регина уверенно продолжила:
   – Да, именно об Алисе.
   – А что с ней такое?
   – Ее муж оказался самой настоящей скотиной.
   – Да что ты? – Ей показалось, что он в темноте улыбнулся.
   – Он ей даже угрожает! Хочет убить. Ей нужно уехать из города на какое-то время. Алешка уже взрослый, он отправляется в спортивный лагерь, на юг. Последнее время сын делает успехи в большом теннисе. Я же хочу поехать туда на машине. С Алисой.
   Его плечо расслаблено, Регина уже чувствует полное согласие. Значит, можно продолжать.
   – Дорого-ой? Ты как?
   – Что ж, конечно, поезжай.
   – Мне понадобятся деньги.
   – Хорошо, возьми.
   – Тысячи две-три долларов. А лучше четыре. Да. Мне нужно четыре тысячи долларов.
   – Так много?
   Вот теперь его плечо точно напряглось. Регина в недоумении.
   – Ты же сам спрашивал утром, не нужны ли мне деньги?
   – Я не думал, что речь пойдет о такой большой сумме.
   – Большой? Ты сказал большой? Антоша, у тебя какие-то проблемы?
   – А ты хочешь об этом знать?
   – Я не уверена.
   – Тогда помолчи.
   Она тщательно обдумывает слова мужа. Что ж, этого можно было ожидать. У бизнесмена время от времени случаются проблемы: то менты наедут, то пожарная охрана придет, то конкуренты станут совать палки в колеса, то влиятельный клиент нажалуется в соответствующие инстанции, то соучредители затеют раздел имущества. Но Антон первый раз об этом говорит. И впервые, пусть не напрямую, а вскользь, отказывает в деньгах.
   – Мы можем разориться? – осторожно спросила она.
   – Каждый может.
   – Я могу тебе чем-то помочь?
   – Помнишь, я открыл на твое имя счет в банке года три назад? – спросил он якобы небрежно. – Чтобы в случае чего ни ты, ни сын ни в чем не нуждались.
   – Да. – Она постаралась, чтобы голос не дрогнул. Тогда, три года назад, дела у мужа шли великолепно.
   – Возможно, мне понадобятся деньги. Потом, когда все утрясется, я тебе их верну.
   – А что, собственно, случилось?
   – Будем судиться.
   – Судиться?!
   – Да. Какое-то время фирма будет простаивать. Мне надо платить сотрудникам зарплату, чтобы не разбежались, и каким-то образом держаться на плаву.
   – А какие гарантии, что фирма выживет? – напряженным голосом спросила Регина.
   – Никаких.
   – Антон, я серьезно.
   – И я. Дорогая, ну кто в наше время может заручиться надежными гарантиями? Бизнес разоряется сплошь и рядом. Не я первый, не я последний.
   – Не говори, пожалуйста, банальности, – поморщилась она.
   – Хорошо. Хочешь правду? Мы, скорее всего, ляжем. И ляжем безвозвратно. Надо все начинать сначала. Так что будь умеренна в своих расходах. И я очень надеюсь, что ты не потратила свои деньги.
   – Да.
   – Так я могу на них рассчитывать?
   – Да.
   По спине ползет холодок, будто змея заползла под кружевную сорочку. Регина не может признаться мужу в том, что денег на счету давно уже нет. И не может сказать, куда она их потратила. Она так надеялась, что Антон никогда не вспомнит об этих деньгах! Господи, ну какие же можно придумать расходы, чтобы объяснить отсутствие огромных денег на ее личном счете?! При том, что она живет на всем готовом! Ведь муж всего полтора года назад купил ей новую машину, он же оплачивает все расходы на хозяйство, на ребенка. Все эти школы, секции, туристические путевки.
   – Дорогая, ты в порядке?
   – Да.
   – Так что там с Алисой?
   – Ничего. Абсолютно ничего.
   – Но ты же только что сказала…
   – Пустяки, дорогой! Это сущие пустяки! Мне вполне хватит тысячи долларов.
   – Надеюсь, ты возьмешь ее со своего счета?
   – Конечно, дорогой! Кто бы сомневался! – У нее вырвался нервный смешок.
   – Значит, тебя не будет пару недель в Москве? И Алешки тоже?
   – Да. А его не будет дольше. Он уезжает на месяц.
   – Это хорошо. У меня сейчас начнется тяжелый период в жизни. Лучше, если ни тебя, ни Алешки не будет рядом. А когда вы вернетесь, что-нибудь решится. Ну что, спать?
   – Да, дорогой.
   Спать! Разве тут уснешь?! Регина закрывает глаза, поворачивается на другой бок и замирает. Пусть муж думает, что она спит. Надо все хорошенько обдумать. Из любого положения должен быть выход. Если разговор зайдет о деньгах на ее счету и придется объяснять, куда они делись, это потянет за собой такую цепочку проблем!
   Простит ли ее муж? Вряд ли. Она хорошо изучила Антона за эти годы. Он относится к категории порядочных мужчин, каковых сейчас осталось не так уж много. Хороший семьянин, замечательный отец, безупречный супруг. Прощение, как правило, вещь взаимная. Ты прощаешь, прощают и тебя. А если мужа не в чем упрекнуть? Что ему мешает развестись с Региной после того, как он узнает правду? И какую правду! Имущество они, конечно, поделят, но на что она будет жить? На алименты? А если фирма разорится?
   Нет, этого допустить нельзя. Она по-прежнему верит в Антона. Он выкрутится, непременно выкрутится, и все будет, как прежде. Крепкая семья, внимательный супруг, достаток в доме. Дорогие подарки, поездки за границу, абонемент в фитнес-клуб… Только надо выиграть время.
   Регина прислушалась к дыханию мужа. Неужели почудилось? Он определенно тоже не спит и что-то напряженно обдумывает. Они лежат, повернувшись друг к другу спинами, и думают каждый о своем. И ни один не догадывается о том, почему на душе у другого кошки скребут. Потому что ни один из них не может сказать всю правду.
//-- * * * --//
   С неделю Алиса тайно готовилась к отъезду. Регина охотно помогала ей во всем. Делала все, о чем ее Лиса просила. Одна из подружек Багиры по фитнесу, Ирина, уехала на месяц в санаторий, в Кисловодск, и оставила ключ. За квартирой присмотреть, цветочки полить.
   В эту чужую квартиру Алиса тайком от Сени перевезла некоторые свои вещи. Как и пообещала Регина, c продажей бабушкиной квартиры не возникло проблем. Схватили тут же, едва риелтор, знакомая Багиры, позвонила двум-трем своим знакомым. Алиса была единственной собственницей, прописан в ее собственности никто не был. Не возникло и проблем.
   Все решилось быстро и как нельзя лучше. Покупатель заплатил наличными, обошлись без банка и без посредников, правда, пришлось уступить в цене. Но бедняжке Алисе и это казалось огромными деньгами, она даже не думала, насколько разбогатеют ее покупатели, перепродав эту квартиру.
   Алиса и не предполагала, что такие дела делаются с такой скоростью. Стремительно. Ей бы притормозить сделку, но тут Арсений, сорвавшись, ее избил. И орал при этом:
   – Я не дам тебе развод! И не надейся! Все твое – мое! Плевать мне на дарственную и завещание твоей бабки! Любой суд докажет, что ты всем имуществом разжилась в браке со мной! Ты жила на мои деньги и заплатишь за это!
   Алиса поняла, что беззащитна перед ним, и согласилась на все предложения подруги. Пусть продешевила, зато Сенька останется с носом. Так ему и надо, скотине!
   Наведавшись на дачу, Алиса оставила там сумку с деньгами. Ну вот, кажется, все и готово к побегу!
   В пятницу, в пять часов вечера, когда Арсений уехал по своим непонятным делам, в квартире раздался неожиданный звонок. Алиса была уверена, что это Регина.
   – Алиса?
   – Да.
   – Это Антон.
   – Кто?!
   – Антон.
   – …– У нее не нашлось слов. Они столько лет почти не общались! Алиса даже в квартиру к ним старалась не заходить, чтобы не видеть, что она упустила! Какое счастье! И кому оно в руки приплыло.
   – Я слышал, у тебя какие-то проблемы? – спросил он.
   – Ну и что?
   – Мы не могли бы встретиться?
   – Когда?
   – Сегодня.
   – А Регина?
   – У нее какие-то дела. Должно быть, плавает или играет в теннис. – В голосе Антона явно прозвучала насмешка.
   – Хорошо. Я приеду. Куда?
   – Давай встретимся в том кафе… Ну, ты помнишь. Нашу юность… Метро «Красные ворота»… Мы туда забегали, когда… – Он не договорил.
   – Да. Я помню. – Голос и у нее дрогнул. – А оно еще существует?
   – Там теперь ресторан.
   – Ресторан?
   – Я буду тебя там ждать.
   – Я выезжаю.
   – До встречи.
   Разве Алиса может ему хоть в чем-то отказать? И это вовсе не потому, что он муж ее лучшей подруги. Кто знает, как могла бы сложиться жизнь, прояви она тогда, в юности, твердость? Не послушай она маму, Регина написала бы свою диссертацию и читала бы сейчас лекции студентам, а она, Алиса, ходила бы на фитнес и в бассейн…
   Она, замирая, подошла к зеркалу, нащупывая дрожащей рукой на полочке красную губную помаду, которой пользовалась редко, и, отыскав ее, попробовала накрасить губы. Помада размазалась, словно Алиса была вампиром и вымазалась в свежей крови. Она нервно стерла ее и повторила попытку.
   За столько лет это их первая встреча наедине! Чего ей ожидать?
//-- * * * --//
   На следующий день, в субботу, Арсений решил: пора! Сегодня торговля опять пошла неудачно. Вроде бы, он везет то же, что и все, но у других берут, а у него нет. Или это только кажется, потому что у соседа всегда и земля жирнее, и снег белее? Не дожидаясь вечера, Арсений велел жене: сворачивайся! Закрывай лавочку, все равно никто не идет.
   И, поймав ее удивленный взгляд, поморщился: что за корова! Опустилась, расплылась, а туда же! Женщина! Стала в позу, и все тут.
   Он уже понял, что стерва-жена все равно не уступит. Ее надо наказать. А время сейчас самое подходящее, вот уже с месяц нет дождей, на дворе стоит сушь. Дом старый, поднеси спичку – вспыхнет. Но спичку подносить нельзя, если хочется получить страховку. Надо затопить печку. Наверху, на чердаке, уже давно неисправен дымоход. Если пламя будет достаточно высоким, искра непременно проскочит из него и упадет на пучок соломы, который Арсений предусмотрительно положит рядом. А сам сделает вид, что был пьян, уснул, а потом едва успел в одном белье выскочить на улицу из горящего дома. Деревня на отшибе, пока пожарные приедут, дело будет сделано. Такая сушь стоит!
   Мысленно Арсений уже потирал руки.
   – Чего стоишь? Поехали домой, жрать хочу!
   На ужин жена опять пожарила картошку. С деньгами в последнее время было туго, и это Арсения бесило. Надоело жрать всякое дерьмо и пить тоже. А денежку за квартиру жена зажала, стерва. Она вообще в последнее время изменилась, наверняка что-то затевает. Надо ее опередить.
   Арсению до смерти хотелось выпить, но он знал, что ему ехать. Не хватало еще правами рисковать! Захотелось сорвать злость на жене. Что-то она сегодня подозрительно спокойна!
   А выпить все-таки хочется… Может, одумается?
   – Ты не передумала? – спросил он у Алисы.
   – Ты о чем? – Она невольно вздрогнула. Кажется, жена не в себе. Напряженно прислушивается к каждому звуку в квартире, а на мужа любимого ноль внимания.
   – Подпишешь бумаги на продажу усадьбы?
   – Нет. Не подпишу.
   – Тогда пеняй на себя, сука! А я все равно сделаю по-своему! Сегодня же! Слышишь? Не говори, что я тебя не предупреждал!
   Он вскочил, матюгнулся, опрокинув стакан с квасом, и метнулся в комнату переодеваться.
   Едва за мужем закрылась дверь, Алиса кинулась к телефону.
//-- * * * --//
   Антон ходил по комнате из угла в угол, словно лев в клетке. Сын еще утром уехал поездом в спортивный лагерь, в сопровождении вожатых, жена весь день собирает вещи. То в ближайший супермаркет метнется за какими-то мелочами, до зарезу ей необходимыми, то надраивает квартиру, чтобы после ее отъезда мужу не было лишних хлопот.
   Антон все прикидывал: поговорить с ней сегодня или когда она вернется с юга? Разговор неприятный обоим, но когда-то же его надо начинать.
   Нет, потом. Все равно целых две недели этой женщины рядом не будет. Эх, если бы не Алешка! Но как-нибудь образуется, фирма откроется вновь, и появятся деньги на то, чтобы отправить сына учиться в колледж, в Англию. Давно пора, он уже взрослый мальчик, ему надо получить хорошее образование.
   А с Региной нужно что-то решать. И с Алисой.
   Когда раздался телефонный звонок, Антон невольно вздрогнул. Он услышал, как жена взяла телефон и ответила, но тут же ушла в другую комнату. Голос ее был слышен, но слов Антон не мог разобрать.
   И тут он сделал то, чего еще вчера стыдился бы. На цыпочках подкрался к двери и тихонько ее приоткрыл.
   Да-да, он подслушивал! Потому что с некоторых пор Антон Перовский перестал доверять своей жене.
//-- * * * --//
   Регина разговаривала по телефону в спальне. Вещи были собраны, все решено. Надо покончить с этим сегодня же. Сделать пару важных звонков, подстраховаться на всякий случай. Надо же, какой дрянью оказалась ее лучшая подруга! А она-то думала, что такую дружбу, как у них с Алисой, не предают! Но зависть сильнее дружбы, тут каждый за себя. Господи, как же хорошо, что она, Регина, такая умница!
   Когда она вернулась вчера вечером из клуба, уставшая после долгой тренировки и основательного шведского массажа, Антона дома не оказалось. Она подумала, было, что муж задержался на работе, и позвонила Алисе. Решила обговорить детали их путешествия на юг.
   Но подруга телефон почему-то не брала. Муж тоже. Регина позвонила на всякий случай ему на работу и выяснила у задержавшейся допоздна секретарши, что шеф уехал в пять часов. В пять! На часах было уже восемь вечера.
   И Регина вдруг занервничала, оделась и вышла на улицу, к машине. Ей в голову пришла неожиданная мысль: а что, если муж с Алисой? Она вдруг вспомнила, как дрогнуло у Антона плечо, когда она заговорила с ним об Алисе. Неужели же он в такую минуту помчался к ней?!
   Она прекрасно помнила то кафе. Когда-то, давным-давно, она, обливаясь слезами, следила за тем, как, сблизив головы, сидят за столиком Антон и Алиса. Когда Регина, уже после свадьбы, заговаривала с подругой об Антоне, та делала равнодушное лицо. Муж тоже никак не реагировал на упоминание о лучшей подруге жены, за исключением вчерашнего вечера.
   Алиса избегала к ним заходить, Антон не приглашал ее в гости. Регина сама себе не могла объяснить, почему поехала именно в то кафе. Ревность та еще интуиция! Ведет к цели безошибочно!
   Вчера, без пятнадцати девять, из того самого кафе вышли муж с лучшей подругой. А это что-нибудь да значит! Теперь там ресторан, нет больше огромной прозрачной витрины, окна наглухо завешены шторами, и Регине пришлось долго стоять возле дверей, кусая губы. Войти, не войти? А вдруг они там? Тогда нельзя их спугнуть. Потому что Алиса может много чего наболтать Антону просто из вредности.
   Конечно, она знает далеко не все, только малую часть, но и этого достаточно, чтобы потянулась длинная цепочка грехов. Антон – человек неглупый, ему ничего не стоит выяснить все до конца. Зачем было так доверяться лучшей подруге?
   И Регина дождалась: они появились в дверях. Она тут же нырнула за ближайший киоск, пытаясь по их лицам прочитать свой приговор. И поняла: все эти годы они думали друг о друге. Это было свидание.
   Регина прекрасно изучила мужа и знала, что Антон никогда не принимает скоропалительных решений. Значит, во-первых, не надо говорить мужу, что она видела его с Алисой, во-вторых, необходимо решить проблему с деньгами. Если на ее счету окажется нужная сумма, все обвинения сразу же станут бездоказательными. Что вы такое говорите? Это все клевета, потому что деньги на месте!
   Домой Регина вернулась первой и, прокравшись в спальню, потихоньку открыла тяжеленную дверцу сейфа. Стараясь не дрожать, она достала оттуда пистолет. Маленький дамский пистолет, подаренный ей когда-то мужем, чтобы защищаться. Она – молодая красивая женщина, хорошо одета, в ушах бриллианты, на пальцах тоже, ездит на дорогой машине. Мало ли что? Время сейчас опасное. До сих пор Регине везло, никто не покушался на ее драгоценную жизнь. Пока ей приходилось упражняться только в стрелковом клубе. За четырнадцать лет от скуки и одиночества она переболела и этим увлечением.
   Это было вчера. А сегодня Регина вновь достала из сейфа пистолет.
   И спрятала пистолет в сумочку, вздрогнув от неожиданного звонка. Кто бы это мог быть? Неужели Алиса?
   – Да?
   – Багира? Это я, Лиса.
   – Что-то случилось? – равнодушно спросила она.
   – Да. Сенька, по-моему, окончательно спятил. Кажется, он сегодня хочет спалить дачу.
   – И что?
   – Там сумка с деньгами! Спрятана в подполе, как ты не понимаешь!
   – Ты что, другого места не нашла?!
   – А где?! Дома?! В нашей однокомнатной квартирке? Где у него по всем углам бутылки с выпивкой запрятаны? Чтобы Сенька мог в любой момент наткнуться на мои деньги? Ты же мне сама посоветовала спрятать деньги на даче!
   – Извини, забыла. Надо было давно отвезти сумку с деньгами на квартиру к Ирине, – уже гораздо спокойнее сказала Регина.
   – В чужую квартиру? Ну уж нет! Это мои деньги! Я сейчас еду туда.
   – На дачу?
   – Да. Не будет же Сенька поджигать дом сразу! У него, видно, есть какой-то план. Я хочу успеть забрать деньги.
   – Может, тебя отвезти?
   – Нет, мы только время потеряем. Если я сейчас же рвану на электричку, то буду там уже через час. Здесь близко. Ты к этому времени тоже подъедешь. Если, конечно, пробок на дороге не будет. В это время дня на электричке получается быстрее, чем на машине. Я в любом случае буду там раньше Сеньки и успею забрать деньги.
   – А потом мы сядем в машину и поедем на юг, – решительно сказала Регина.
   – Ночью?!
   – По дороге нам встретятся кемпинги. Переночуем где-нибудь, а завтра уже будем в море купаться. У меня хорошая машина.
   – Я знаю.
   – Значит, скоро увидимся, подруга?
   – Да. Через час.
   – Целую.
   – Целую. Пока.
   Что такое? Крадущиеся шаги в коридоре, или Регине послышалось? Нет, только не Антон! Муж не способен на такие дикие поступки. Регина пошла в соседнюю комнату, где оставила мужа.
   – Дорогой?
   – Да, Регина?
   Он был абсолютно спокоен. Сидел, смотрел телевизор. Лицо у Антона было безмятежное.
   – Я уезжаю, дорогой.
   – Куда?
   – На юг, с Алисой.
   – Как? Уже?
   – Да.
   – Я думал, что вы поедете утром, когда солнышко взойдет. Все так делают.
   – У Алисы изменились обстоятельства.
   Регина внимательно посмотрела на мужа, пытаясь поймать его взгляд. Антон сделал вид, что увлечен фильмом.
   – Что-нибудь интересное идет по телевизору, дорогой?
   – Да. Кино.
   – Так я пошла?
   – Я тебя провожу. До дверей.
   В другое время она бы спросила, что случилось? Откуда это безразличие? Ведь она уезжает на две недели! Но вчера Регина видела достаточно, поэтому вопросов мужу предпочитала не задавать.
   Уже когда она была в дверях, Антон с показной заботой поинтересовался:
   – Ты ничего не забыла? На юге тоже бывает прохладно, ты бы взяла кожаный жакет. Ты ведь склонна к простудным заболеваниям.
   – Я взяла.
   – Удачи тебе, дорогая.
   – И тебе.
   Традиционный поцелуй в прихожей. Регина услышала, как муж запирает за ней дверь. Потом спустилась вниз, к своей машине, почти что новенькому голубому «Пежо». Уже собираясь в нее сесть, Регина подняла голову. В одном из окон ее квартиры отодвинулась занавеска. Антон смотрел, как уезжает на юг его жена. Регина помахала рукой:
   – Пока, дорогой!
   Убедившись, что она уехала, Антон решительными шагами направился в спальню. Кажется, жена гремела дверцей сейфа. Он прекрасно знал, что в нем вместе с деньгами и документами жена хранит пистолет. Так и есть! Коробка, где лежало оружие, пуста! Регина забрала пистолет с собой! Антон уже жалел, что не остановил ее. Не надо было откладывать этот важный разговор.
   Что там Алиса рассказывала о своей даче? Это забавная история с дарственной, когда мужу достается дом, а жене земля вокруг него. У Антона отличная память, он без всякого труда вспомнил название деревни. Все, что касается Алисы, он не забывает. Никогда.

Акела промахнулся

//-- Волк --//
   Он стоял и смотрел на догорающий дом своих предков. Вот и все, дело сделано. Пожарные не слишком спешат, как он и рассчитывал. Уже сбежалась вся деревня, охают, переживают. Кто-то попытался организовать живую цепь и передавать из ближайшего колодца ведра с водой. Но все быстро поняли: бесполезно.
   Еще бы! Он ведь нарочно отнес на чердак канистру бензина, полил старую солому, чтоб уж наверняка. Полчаса назад он выбежал из дома в одних трусах и майке. От него резко пахло спиртным. Пожарных вызывал кто-то из соседей, Арсений же притворился, что пьян в стельку и только сейчас начал от страха трезветь.
   Его дом стоял на краю деревни, слегка на отшибе, но ошалевший сосед с выпученными глазами орал как ненормальный, агитируя народ копать канаву, чтобы пламя не перекинулось на его участок. Мужика почти никто не поддержал. Арсений с усмешкой смотрел на соседа. Вот куркуль! Так тебе и надо! Попрыгай теперь!
   – Милай, как же ты жив-то остался? – разохалась сердобольная старушка. Ее дом был напротив, на другой стороне улицы, и старушка понимала, что огню ни за что не перебраться через посыпанную гравием дорогу.
   – А хорошо горит, а? – Мужик в грязной джинсовой куртке, прибежавший с другого конца деревни, не отрываясь, смотрел на бушующее пламя.
   «Гори, гори ясно, чтобы не погасло!» – мысленно подбадривал пламя Арсений. Ему было весело. Ну что, Лиса-Алиса, съела Колобка? Теперь разберемся, кто в доме хозяин. Все проблемы будут решены. Вот так и надо – одним махом!
   Наконец на краю деревни раздался вой пожарных сирен. Приехали, милые! Аж на двух машинах! Ну, давайте.
   Пожарные скоренько развернули шланги, кто-то из них потрусил к колодцу. Арсений с удовлетворением услышал грохот, с которым обрушилась сгоревшая крыша.
   – Ух! – дружно застонали столпившиеся у пожарища жители деревни.
   – Забор, забор тушите! – истерично завопил сосед. – Мой дом спасайте! Караул! Люди, что ж вы стоите?!
   Пламя остервенело накинулось на сухую траву. Штакетник вспыхнул, словно коробок спичек.
   – Машка! – то ли взвизгнул, то ли всхлипнул сосед. – Выноси имущество! Люди! Христом Богом прошу! Спасайте добро!
   Народ, очнувшись, дружно кинулся к соседнему дому. Куркуль-сосед прежде никого дальше калитки не пускал, а теперь, вишь, люди ему понадобились! Арсений никуда не побежал и сделал вид, что удручен горем. Его никто и не трогал, только сердобольная старушка поинтересовалась:
   – Милай, дом-то у тебя застрахован?
   – Застрахован, бабушка, застрахован.
   – А бумаги? Не в доме ли остались?
   – Нет, бабушка, в квартире они, в Москве.
   – Ну, слава Господу нашему, Создателю всемогущему! – торопливо перекрестилась старушка. – Надо бы и мне бумаги сыну отдать. А на сколь застраховал?
   – На сто тысяч.
   – Ох, милай! Разве за эти деньги новый дом-то нынче построишь? А какой дом был! Бревнышко к бревнышку, на дубовых пнях, нынче так не строят!
   Знала бы ты, старая, как долго Арсений уговаривал страховщицу и на эту сумму. Хмурая женщина долго отказывалась страховать строение. Мол, дом старый, двор почти развалился. Уговорил-таки, ссылаясь на новый сарай и баню. Баня тоже горит, это хорошо. Значит, стопроцентное возмещение ущерба, раз все сгорело дотла.
   – Я, бабушка, два года страховку платил исправно. И бабка моя всю жизнь платила.
   – Значит, с большой скидкой застраховал, – тут же сделала вывод соседка. – Теперь-то вся деревня побежит к страховщикам, а то были такие, что нос воротили.
   Вот так Арсений завербовал клиентуру для страховой компании. Надо бы взять с них проценты. Он усмехнулся, и усмешка его была похожа на волчий оскал.
   Где-то через час все было кончено, пожарные уже не спеша, растаскивали дымящиеся бревна. На пепелище одиноко торчала печная труба. Пожарные честно отрабатывали свой хлеб, ликвидируя очаг возгорания и спасая от огня деревню. Сосед Арсения перевел дух: пламя было остановлено у самого его забора. Хорошо, что тот был из металлической сетки, а не из деревянного штакетника.
   Арсений побрел к машине, которую предусмотрительно оставил на шоссе. Не дай бог, пострадала бы от пожара. Машина ему нужна, хотя и сломалась опять в дороге, пока он сюда добирался. Потом он объяснит эксперту, что к дому не подъехал, потому что спустило колесо. Да и кто будет разбираться? Арсений стал копаться в машине, ища верхнюю одежду. Предусмотрительно он оставил здесь спортивный костюм. Не в трусах же домой ехать?
   Мебели в старом доме было немного, жалеть нечего. Да и какая мебель? Бабкин старый комод, да сундук, да шкаф на подпорках, плюс древний, как мир, продавленный диван. Иконы Арсений давно уже снял и увез их в московскую квартиру. Словом, удачно обтяпал дельце.
   Когда Арсений вернулся, он заметил у пепелища странную суету. Пожарные косились на него, как на преступника, а их начальник звонил по мобильному телефону, и лицо у него было серьезное.
   – Что случилось? – сунулся, было, к нему Арсений.
   – Да. Ждем. Свидетели есть. – Мужик, насупив брови, дал отбой. Видно было, что дело важное.
   – Хотите узнать, как загорелось, что ли? – суетливо спросил у него Арсений. – Приехал, выпил с устатку, затопил печь, лег вздремнуть, оно и вспыхнуло.
   – Значит, вы хозяин.
   – Ну, я.
   – Так-так.
   Арсений уже понял, что случилось что-то непредвиденное. Даже старушка-соседка испуганно примолкла. Пока он ходил к машине, ситуация в корне поменялась. Арсений напрягся: неужто заподозрили поджог?
   – Да что случилось-то? – нервно спросил он.
   – Милиция разберется, – сурово сказал начальник приехавшей бригады. – Уже выехали. Вы задержитесь, пожалуйста, гражданин.
   – А чего мне тут задерживаться в одних трусах?
   – Милиция разберется, – упрямо повторил мужик.
   – Милай, да у тебя же в подполе убиенного нашли! – не выдержала старушка-соседка. Ее сердобольность как ветром сдуло. – Али убиенную.
   – Чего? – опешил Арсений.
   – У вас в подполе найдено сильно обгоревшее тело, – хмуро сказал пожарный.
   – Бред какой-то! Откуда оно там? Тело-то?
   – Милиция разберется.
   Вот этого он никак не ожидал!
   – Да где тело-то?! Что вы несете?!
   Арсений уже понял: надо кричать и возмущаться как можно громче. Иначе не поверят. Для него самого это шок.
   Он кинулся к пепелищу. Ему никто не мешал. Мужики приехали пожар тушить, они не в свое дело не полезут. Арсений, испачкавшись в саже, перемахнул через огромные обугленные бревна. Он помнил, что метрах в полутора от печки были две широкие половые доски, прикрывающие лаз в подпол. Этот подпол был неудобный, с низким потолком, там высокому Арсению можно было примоститься либо на коленях, либо согнувшись в три погибели. Поэтому подполом он не пользовался. Темно, пыльно, тесно.
   Деревянные струганые доски пола прогорели насквозь и провалились. От них остались одни головешки. Арсений споткнулся обо что-то, ушиб ногу и взвыл. Потом нагнулся над лазом и тут же отшатнулся. Там, на дне неглубокой ямы, лежало что-то жуткое. Арсений почувствовал запах горелого мяса, и к горлу подступила тошнота. Мама дорогая!
   Отовсюду веяло жаром, Арсений начал задыхаться. Задымились его ботинки.
   – И куда, дурак, полез? – переглянулись пожарные.
   Задыхаясь и кашляя, Арсений шарахнулся прочь. Его мутило. Что бы это такое могло быть? Там, в яме? Неужели это может быть похоже на человеческое тело?
   Он почувствовал липкий страх. Какое отвратительное зрелище! Мертвяк на мешках с картошкой! Выходит, в его доме человек сгорел?! Арсений не сразу понял, что крепко влип. Он попытался успокоиться и прийти в себя. Главное, не говорить правду и не признаваться, что он сам поджег дом. Еще можно выкрутиться. Их с женой не было в этом доме целую зиму. Мало ли кто мог сюда залезть? Какие-нибудь бомжи вскрыли дом, залезли в подпол за соленьями, потом подрались, один другого стукнул по голове и тело закрыл в подполе. Это просто трагическая случайность. Стечение обстоятельств. Он, Арсений Митрофанов, здесь ни при чем. Все можно объяснить.
   Когда приехала милиция, он уже более или менее пришел в себя. Двое оперативников и следователь не спеша стали осматривать место происшествия. Судмедэксперт с ленцой, поскольку уже было темно, взялся за дело, засверкала вспышка фотоаппарата.
   Один из оперативников направился к Арсению. Лицо у него было суровое.
   – Значит, это вы хозяин дома?
   – Да. Я.
   Старлей принюхался:
   – Пили?
   – Ну, было.
   – По какой причине начался пожар?
   – Я это… того… Затопил печь, выпил и уснул. – Он пытался выставить себя туповатым деревенским мужиком, любителем спиртного.
   – А вы не знаете, что нельзя, затопив печь, тем более в таком старом доме, ложиться спать? Помереть, однако, можно? А? – «Шутит, что ли?» – напрягся Арсений.
   – Так я ж выпил. И отрубился, – замялся Арсений. – Кто ж знал?
   – Кто в подполе?
   – А я почем знаю?
   – Как это вы не знаете? Дом ведь ваш.
   – Да мало ли кто мог в него влезть! Я что, здесь круглый год живу? У соседей спросите.
   – У соседей мы спросим обязательно. Мы все у них спросим, не сомневайтесь, – оскалился старлей, который больше не шутил.
   И тут его окликнул судмедэксперт. Арсений, которого оставили одного, увидел, как они втроем, вместе со следователем, о чем-то переговариваются. Незаметно для Арсения его взяли в клещи двое ментов. Он, нервничая, стал переминаться с ноги на ногу и прислушиваться к разговору. Что они там копаются? И о чем говорят?
   Наконец следователь и старший лейтенант подошли к Арсению.
   – Гражданин Митрофанов? – Следователь порылся в папке и достал оттуда какой-то бланк. Потом обернулся: где бы присесть?
   – Да идем в машину, – потянул его за рукав старлей.
   Арсений понуро побрел за ними к милицейскому «уазику». Они со следователем обосновались на переднем сиденье, старлей пристроился сзади.
   – Итак, продолжим, – сказал Арсению следователь, расписав ручку, которая отказывалась заполнять протокол.
   – Спрашивайте. – Арсений сглотнул комок.
   – Имя, отчество, год рождения, где прописаны?
   – А, собственно…
   – Очень вас попрошу отвечать на заданные вопросы. А самому вопросов не задавать. Это понятно?
   – Да.
   Арсений перечислил свои анкетные данные. Записав все это, следователь кивнул старлею:
   – Вася, давай. А вы, гражданин Митрофанов, смотрите внимательнее.
   Арсений всем корпусом развернулся назад, к старшему лейтенанту.
   Тот аккуратно развернул целлофан, а потом бумажное полотенце.
   – Вы узнаете эти вещи? – напряженно спросил следователь.
   Арсений тупо посмотрел на цепочку с крестиком и обручальное кольцо.
   – Нет.
   – А это?
   Еще одно колечко, перстенек с зеленым камушком. У него что-то щелкнуло в голове. Шкатулка, седенькая интеллигентная старушка… «Подарок тебе, внучка, от всей души». Алиса в свадебном платье… А у нее на пальце…
   – Кажется, это… Нет! Не может быть!
   – Вещи вашей жены, так?
   – Но откуда они здесь…
   – Оказались? Эти вещи были на трупе. Так, значится, в подполе ваша жена? То есть, ее труп. Так, гражданин Митрофанов?
   – Нет! Не может быть!
   – А где ваша жена?
   – Моя жена… Алиса, она дома.
   – Вы в этом уверены?
   – А где же ей быть… ее возьми?!
   – Звоните. И прекратите материться.
   Следователь протянул Арсению мобильник. Он дрожащим пальцем тыкал в кнопки, пытаясь набрать номер телефона жены.
   – Вам помочь? – участливо спросил следователь.
   – Нет!
   Наконец, Арсений справился с телефоном. Раздались долгие гудки. Он ждал, следователь тоже терпеливо ждал. Вот сейчас в трубке раздастся голос Алисы. Вот сейчас…
   Никогда еще Арсений так не мечтал услышать голос своей жены! Разве что в первый месяц после свадьбы. В их медовый месяц. Главное, чтобы они этого не поняли.
   – Ну, что? – поинтересовался следователь.
   – Может, она в гости пошла?
   – Куда? К кому? Адрес, телефон?
   – К подруге. У нее есть лучшая подруга, зовут Регина.
   – Звоните.
   – Да что я, помню ее номер?!
   – Что, гражданин Митрофанов, никогда не искали свою жену у ее лучшей подруги? Не было повода?
   – Я устал… – простонал он. – У меня дом только что сгорел, вы что, не видите?
   – Надо еще будет выяснить, по какой причине он сгорел.
   – Что вы хотите этим сказать?
   – А вы отнюдь не простачок, каковым прикидываетесь. Сдается мне, вы очень умный и хитрый человек. Только вот и мы не дураки.
   – Я не понимаю, на что вы намекаете?!
   – Вас придется задержать, гражданин Митрофанов. Пока лишь на трое суток. Но я уверен, что, как только этот срок истечет, вам будет предъявлено обвинение.
   – Обвинение в чем?
   – В том, что вы, гражданин Митрофанов, убили свою жену. И похоже, что это было тщательно спланированное, преднамеренное убийство. Пятнашка вам светит, Митрофанов. А вы думали ее имуществом поживиться. Не выйдет.
   – Я убил свою… Да неправда это! Зачем мне было ее убивать?
   – А вот это мы скоро выясним.
//-- Птичий двор --//
   Из показаний жителей деревни Большие Выселки:

   «… – Жили они плохо. Только приедут, и первым делом давай ругаться. Дом на отшибе, а чуть ли не полдеревни слышит, как они брешут. Ор стоит! Больше всего «дура» да «убью». Сенька, Варварин внук, в их породу пошел. Они все были алкаши. Варвара-то под старость из ума стала выживать. Взяла, да и оформила дом на внука, а землю на Алиску, жену его. Сеньке, алкашу, назло. Он, понятное дело, усадьбу продать хотел. И больше уж сюда не ездить.
   – Что так?
   – Так, со всеми же переругался! Один у него куркуль, другая жмотиха. А сами квартиру в Москве сдают, деньги лопатой гребут. Кто, спрашивается, куркуль? Злой он, будто зверь, Сенька-то. Алиска дом продавать не хотела. Вот они и брехали каждый раз. Видать, из-за дома.
   – Получается, что Арсений Митрофанов постоянно угрожал своей жене, так?
   – Так.
   – Он сильно пил?
   – Ну, не сказать, чтоб очень уж шибко. Как все.
   – А как все пьют?
   – Вы спросите тоже, гражданин следователь! Опосля работы рюмочку-другую принять – это святое. А уж по выходным можно и бутылку-другую оприходовать. Одно скажу: как Сенька выпьет, так бешеный делается.
   – А почему же вы его тогда алкашом назвали?
   – Так и бабка его, Варвара, Сеньку алкашом звала. По привычке, выходит.
   – Они вчера приехали вместе?
   – Вроде поврозь. Ее я не видал, брехать не буду, видал только, что Сенька бросил машину на дороге и шел к дому один, пехом, и в руках что-то тяжелое тащил.
   – Что именно тащил?
   – Так далеко он был, гражданин следователь! Где мой дом, а где его!»

   «– …канистру с бензином.
   – Вы уверены, что в руках у Арсения Митрофанова была именно канистра с бензином?
   – Да. Уверен. Конечно, в ней мог быть и не бензин, а, допустим, вода. Но это вряд ли. Зачем ему привозить с собой воду, когда рядом с домом колодец?
   – Логично. Ну, а хозяйку вы видели?
   – Алису? Нет, не видел. Я был на огороде, вышел к колодцу за водой и увидел Арсения. Он как раз подходил к своему дому…»

   «… – Милай, дак она ж раньше приехала! На лектричке.
   – Вы уверены, бабушка?
   – Я ж напротив их живу! У меня, милай, давление, не больно-то на огороде расстараешься, да и вязать врачи запрещают. Вот и сижу целыми днями у окошечка, все сына высматриваю. Да за деревенскими наблюдаю. Кто куда пошел, да зачем пошел. Все про всех знаю, кто с кем дружбу водит, а кто, как кошка с собакой, все время цапается.
   – Значит, вы видели, как Алиса Владиславовна приехала сюда на электричке? И почему именно на электричке?
   – Как же, видала. Бывают и у богатеев свои причуды. Она пешком со станции шла.
   – А с чего вы взяли, что Митрофановы богатеи? Дом у них старый, давно ремонта требует, машина не иномарка.
   – Да они ж квартиру в Москве сдают! Все знают, вся деревня. Не работают, как положено, а бешеные тыщи огребают!
   – Давайте, бабушка, уточним: когда Алиса Владиславовна сюда приехала?
   – Часиков этак в пять.
   – В пять?
   – На пятичасовой лектричке. Приехала, головой покрутила, и в дом. Затаилась как мышь.
   – Почему же затаилась?
   – Так, кто приезжает, первым делом в огород. Али печь затопляют.
   – В такую жару?
   – Милай, газ-то к нам все никак не проведут! Бывает, и на печке готовят. Лектричество-то, оно нынче дорогое, а дрова за порогом растут. Вон, лес через дорогу. Бери да топи, коли не лень пройтись.
   – Может, хозяйка и затопила печь?
   – Милай, дымка-то над крышей не было! Я ж не слепая! Глуховата, это есть, но вдаль хорошо вижу. Прошло, может, полчасика, а может, поболе, и подъезжает к дому красивая машина.
   – Машина? Какая машина?
   – Иномарка. Говорю же: красивая, голубая. Чисто небо. Выходит из нее баба. Молодая, вся из себя интересная, очки на ей черные, сама черная, куртка красная. Видать, что богатая. Выходит – и прямиком в дом, к Алиске, значит. И сызнова тишина.
   – Долго женщина, которая приехала на голубой иномарке, была в доме у Митрофановых?
   – Может, с полчасика, может, и поболе. Я, милай, на часы-то не больно смотрю. День прошел, и слава богу. Мне торопиться некуда. На тот свет всегда успею.
   – Ладно, бабуля, помирать-то! Глаз у вас зоркий. Значит, к Алисе Владиславовне приехала богатая брюнетка в красной куртке? Приехала на голубой иномарке, пробыла в доме полчаса и после этого уехала. Так?
   – Уехала. Ко мне соседка на минутку забежала, постояли мы, поболтали с полчасика, а может, и поболе.
   – Где постояли?
   – Да на огороде моем! Потом Верка вспомнила, что борщ поставила вариться, и я ее до калитки проводила. Глядим – в голубой машине сызнова черноволосая баба. В красной куртке. Уже уезжает.
   – А хозяйка после этого из дома выходила?
   – Вот чего не видала, милай, того не видала. Пошла я на дальний огород, кабачки глянуть, что сноха посадила, обратно вернулась, глядь – Сенька от шоссе топает. В руках канистра. Машину свою на шоссе зачем-то бросил. Ну, думаю, сейчас будет у них склока! Если порознь приехали, значит, сызнова побрехали. Жди теперича дыма коромыслом!
   – Вы слышали, как они ругались?
   – Так Верка борщ-то выключила и сызнова ко мне вернулась. Кабачки-то мои не взошли. Ни один, ты подумай только! А Верка жменю огурчиков принесла, что выращивает в парнике аж с апреля.
   – Огурцы созрели в начале июня?! Подумать только!
   – Да какие огурцы! Рассаду она мне принесла, милай. Заместо кабачков. Пошли мы с ней эти огурцы в гряду повтыкать. Поэтому боле ничего не слыхала и ничего не знаю. Врать не буду.
   – Долго вы их втыкали? То есть, сажали?
   – Может, полчасика, а может, и поболе.
   – Да вроде огурцов-то немного было?
   – Так, Марьяна приехала, соседка моя, что слева! Мы с ней зиму не виделись. Слышим с Веркой, как кто-то кричит через забор. Ну, мы и постояли маленько с Марьяной.
   – Понятно. А у Митрофановых дальше что было?
   – А ничего не было. Дальше, милай, был пожар. Может, часик прошел, а может, и поболе, как Сенька приехал. И загорелось у них.
   – Но ведь из дома выбежал один хозяин. Почему никто не забеспокоился, где же хозяйка?
   – Как где? Если нет, значит, уехала. Первый раз, что ли? Как побрехают они, так Алиска тут же бегом на лектричку.
   – Но ведь никто не видел, как она уходила!
   – Дела ведь все делают, милай! Лето на дворе. Где уж тут друг за другом следить! А когда загорелось, до того ли было? Сенька-то про жену ни слова не сказал. Как не было ее.
   – Что ж, спасибо вам, бабушка! Ваши показания очень ценны для следствия.
   – Не за что, милай. А что Сенька Алиску прибил, так того и ожидать следовало».

   «… – Был еще мужчина.
   – Какой мужчина?
   – Не здешний, это точно. Никогда его раньше не видел. Мне одного столба не хватило, чтобы сетку сзади натянуть, на участке нашем, вот я и взял топор и пошел в лес. Как раз за Варварин дом. Он ведь крайний.
   – То есть, за тот дом, который теперь принадлежит Арсению Митрофанову? Вернее, принадлежал, поскольку он теперь сгорел? Правильно?
   – Да. Все правильно. Пока я был в лесу, дом и загорелся. И иду со столбом, то есть, со срубленной мною елью, смотрю: сзади, с торца, стоит подозрительный мужик и смотрит на пожар. Все бегут, суетятся, вся деревня, а этот никуда не бежит. Просто стоит у самого леса и смотрит, как горит. Хотя одет хорошо, видно, что богатый и не бандит какой-нибудь.
   – Он приехал на электричке?
   – Машину я не видел. Мужика видел, а вот, на чем он приехал, не скажу. Он глянул на меня и отчего-то заторопился. Тут же ушел».
   «… – «БМВ» темно-синего цвета. Номера московские.
   – Где вы ее видели?
   – Как где? На обочине. Я шел с электрички, а она там стоит. Пустая.
   – Кто в нее сел?
   – Не знаю. Машина была на сигнализации, в ней никого не было».

   «– …синяя иномарка. Я шла с электрички, задержалась немного, расписание переписывала. Смотрю: меня обгоняет машина. Никогда раньше ее не видела. Понимаете, я, как замуж вышла, так постоянно сюда езжу, к свекрови, всех в округе знаю. Поэтому, увидев иномарку, я сразу подумала: не местный. Но мужчина, что сидел за рулем, был очень вежливый. Притормозил и спросил: «Это деревня Большие Выселки»?» Я сказала: «Да, Большие Выселки». Тогда он спрашивает: «А крайний дом принадлежит Митрофановым?» Я не сразу поняла, какой именно дом он имеет в виду. В деревне ведь дома по обе стороны улицы, значит, четыре края. Тогда он говорит: «Тот дом, который завещан хозяину, а земля – хозяйке». Ну, тут я сразу поняла, что он имеет в виду Варварин дом. Мы так и зовем его в деревне: Варварин дом. Я и показала дорогу. А что, я не так что-то сделала?
   – Все так. Значит, водитель синей «БМВ» искал Митрофановых? Алису или Арсения?
   – Он ничего больше не спросил. Сказал: «Спасибо большое», – захлопнул дверцу и уехал. Очень воспитанный.
   – А во сколько это было?
   – Дайте вспомнить… Не смотрела я на часы. Электричка пришла в половине пятого. Ну, минут десять я переписывала расписание. Отошла я недалеко от платформы, метров пятьсот.
   – Значит, было около шести, плюс-минус пятнадцать минут. Интересно получается! А другой свидетель утверждает, что мужчина стоял, смотрел на пожар. Выходит, он пробыл в деревне около двух часов!
   – Я его больше не видела.
   – Что ж, спасибо вам большое.
   – Не за что.
   – Да, а про Митрофановых вы что скажете?
   – А что сказать? Арсений – неприятный мужчина. Самый настоящий хам. К Алисе я до недавнего времени относилась хорошо. Считала ее женщиной вежливой, воспитанной. А примерно с неделю назад я приехала к свекрови и встретила Алису на платформе, она, оказывается, ехала в другом вагоне. Я думала поболтать от скуки, пока в деревню идем, так Алиса отвернулась, будто со мной не знакома. Даже идти со мной вместе не захотела, хотя нам в одну сторону! Не знаю, куда она спряталась, но в деревню я шла одна. Меня это поразило. Какие тут могут быть тайны? Хотя… Что странно, в руках у нее была одна-единственная сумка. Небольшая, легкая, хотя и набитая, но чем-то типа бумаги. Может, там были документы? Но сразу видно, что в сумке не продукты. Скажите на милость, как можно ехать в деревню с такой сумкой, ведь магазинов-то у нас нет? Разве что Алиса хотела вернуться в Москву на ближайшей электричке».
//-- Кольца питона --//
   Арсений нервно рванул ворот рубашки, да так, что отлетела пуговица. Душно-то как! Кажется, стены здесь давят, а воздух спертый. На волю хочется, сил нет, и чего только ради этого не сделаешь! Напротив него сидел следователь, на вид мальчишка еще совсем, и смотрел на Арсения почти что ласково, а меж тем бумагу-то к нему подпихивал:
   – Ну что, Арсений Петрович? Напишем чистосердечное признание?
   – Признание в чем?
   – Да, бросьте! Вы убили свою жену.
   – Да я даже не знал, что она там, в доме!
   – Правильно, не знали. Когда туда приехали. Хотите, я расскажу вам, как дело было? А вам останется только со мной согласиться.
   – Нет.
   – Да вы сначала послушайте. – Следователь был одет в безликий серый костюм, а вот галстук был очень уж яркий, пижонский, и Арсений невольно уперся взглядом в его узел, в это алое пятно на белой рубашке. Словно кровавая клякса. Во рту пересохло, и Арсений с огромным трудом еще раз выдавил из себя:
   – Нет.
   – Зря вы так, Арсений Петрович, – ласково сказал следователь. – Сами себе срок увеличиваете. Признались бы, и дело с концом.
   Арсений наконец оторвал взгляд от кровавой кляксы и посмотрел своему мучителю в лицо. Следователь, молодой еще, видать, только-только со студенческой скамьи, все время улыбался. Этакий рубаха-парень. Но Арсений чувствовал, что улыбка недобрая. А уж слова!
   – Вы требовали у жены денег. Так? Так. А денег у нее не было. И вы решили получить страховку за дом, чтобы отдать долги. У вас ведь большие долги, Арсений Петрович. По ресторанам ходите, любите выпить, хорошо покушать, привыкли дорого одеваться, иногда посещаете казино, а фортуна вас не балует. И не разыгрывайте из себя простачка. Как говорил Станиславский: не верю! И вот с вас потребовали отдать сто тысяч. А если откажетесь – жестоко избить. Выхода у вас не было. Вы приехали в деревню, чтобы поджечь дом. Взяли канистру с бензином и отправились осуществлять свой план. Приходите – а в доме жена. Приехала, чтобы этого не допустить. Пока вы в своей машине стояли в пробке, Алиса Владиславовна села в электричку и прибыла на дачу раньше вас. И тут вы взбесились. Сначала была ссора, потом драка. Вы неоднократно ударили жену по голове. Вот заключение эксперта. Читайте.
   Арсений придвинул к себе бумагу. Буквы плыли перед глазами, их все время заслоняло алое пятно галстука. Арсений попытался прочитать заключение, но потом оттолкнул от себя документ:
   – Ни слова не понимаю. Все термины какие-то нерусские.
   – Хорошо, я поясню. Здесь написано, что в черепе у жертвы имеются характерные проломы. От удара тупым тяжелым предметом.
   – На нее упали горящие доски. Допустим, она задохнулась, а потом получила удар по голове.
   – А, дурачка из себя разыгрываете! Хорошо соображаете, Арсений Петрович! Жаль, не в нужном направлении. Все дело в том, что, во-первых, женщина умерла от нескольких ударов по голове, один из них в висок. А уже потом ее тело основательно обгорело. Во-вторых, в подполе нашли ломик. Откуда бы ему там взяться? А в-третьих, подпол большей частью земляной, и гореть там особо нечему. Да еще вода на полу. Тело не могло до такой степени обуглиться, это вам понятно? Эксперт утверждает, что его местоположение и степень обугленности таковы, что в случае простого пожара наверху оно не могло подвергнуться такому сильному действию огня. Следовательно, тело жертвы предварительно хорошенько облили бензином. Когда вы шли к дому, в руках у вас была канистра. На этот счет есть показания свидетеля. – Следователь стал листать документы в папке.
   – Хорошо, черт с вами, – хрипло сказал Арсений. – Признаю: я поджог дом. Но я не знал, что в подполе находится труп Алисы! Клянусь вам! Я просто хотел получить страховку!
   – Ага! Значит, жена вам согласие на продажу дома с участком не дала! И приехала, чтобы помешать поджогу. Постепенно мы начинаем добираться до истины. Вы выпили со злости, как обычно, пришли в бешенство и ударили жену по голове. Ломиком. Дом сгорел дотла, так что идентифицировать орудие убийства не представляется возможным, скрывать не стану. Отпечатков на нем нет, частиц, годных для экспертизы, тоже, все уничтожил огонь. Ваша жена от удара по голове скончалась, и тут вы испугались. Решили скрыть следы преступления, уничтожить все улики, затащили ее тело в подпол, облили бензином из канистры и подожгли. Чтобы никто не смог опознать труп. Но вы, во-первых, очень уж торопились, а во-вторых, готовились совсем к другому, поэтому допустили массу ошибок. Оставили на теле ее золотые украшения, не учли состояние сырого подпола. Да?
   – Нет.
   – Хорошо. Зайдем с другого конца. Допустим, кто-то до вас убил Алису Владиславовну, затащил ее тело в подпол и облил бензином. Тогда почему не поджег? Иначе, зачем было обливать тело? И как же вы тогда, войдя в дом, не почувствовали запаха бензина?
   – Ведь у меня в руках была канистра, как вы не понимаете! И как я мог догадаться, что случилось с моей женой, если я сам тащил в дом бензин, будь он проклят! Я, конечно, подумал, что пахнет от меня.
   – Допустим, вы говорите правду. Значит, в доме не было следов постороннего? Следов борьбы, например?
   – Я ничего не заметил.
   – Значит, ваше внимание ничего не привлекло? И что вы сделали?
   – Выпил для храбрости, затопил печь, полез на чердак с канистрой бензина, облил солому и поджег. Потом подождал немного, вылил на себя остатки водки из бутылки, чтобы пахло посильнее, и выбежал из дома.
   – Значит, вылили на себя водку. Так и запишем. А почему не в себя, Арсений Петрович? Ведь, согласно показаниям свидетелей, выпить вы любите.
   – Не лезла.
   – Это понятно. Вид трупа «любимой» жены не способствует принятию горячительных напитков, тут же все лезет обратно.
   – Нет! Я не видел никакого трупа!
   – Когда вы ехали, не обратили внимания на голубую иномарку?
   – Нет, не помню.
   – А темно-синий «БМВ» не встретился по дороге?
   – Не помню.
   – Как выглядит лучшая подруга вашей жены?
   – Регина? Невысокая стройная брюнетка, эффектная, одевается дорого, модно.
   – Какая у нее машина?
   – Кажется, «Пежо 206». Ярко-голубого цвета. Видел мельком. Она иногда давала машину Алисе.
   – Давала машину вашей жене? Значит, у Алисы Владиславовны была доверенность?
   – Кажется, была. Когда Регина была занята, Алиса ездила за продуктами с ее списком… Послушайте, я не лез в ее дела! Они были лучшими подругами с детства. Учились в одном классе, жили в одном дворе. Когда вы меня отпустите?
   – Против вас слишком уж много улик, Арсений Петрович. Даже если учесть, что огонь уничтожил все следы. Вам лучше написать чистосердечное признание. Быстрее дело дойдет до суда. Раньше сядете – раньше выйдете.
   – Я не хочу никакого суда! Я только дом поджег, понимаете?! Свой собственный дом! Я признаю это! Но я ничего больше не делал, понимаете вы?! Я ее не убивал!!!
//-- Лев --//
   Он до сих пор видел перед собой языки пламени, облизывающие крышу, и не мог отделаться от мысли, что допустил роковую ошибку. Зачем было туда возвращаться?
   Он вспомнил, как сегодня, да и вчера чуть ли не каждые полчаса набирал номер мобильного телефона жены, но слышал только одно: «Абонент временно недоступен». Ее телефон отключен. Почему? Она не должна была этого делать! Регина, ты обязана мне ответить!..

   …На следующий день после пожара, случившегося в деревне Большие Выселки, в квартире Перовских раздался звонок.
   – Антон Валентинович?
   – Да.
   – Вас из милиции беспокоят, дознаватель Лиховских Юрий Иванович из …кого РОВД.
   – Какое-какое РОВД? Не расслышал?
   Дознаватель действительно говорил очень уж тихо. Не сказать вкрадчиво.
   – Вам не знаком этот район Московской области? Ни разу не приходилось у нас бывать?
   – Я бизнесмен, поэтому постоянно в разъездах, – сухо сказал он. – Мне везде приходилось бывать.
   – Очень хорошо, значит, вас не затруднит к нам в РОВД подъехать. Ко мне в кабинет. У нас тут возникло несколько вопросов.
   – Каких еще вопросов?
   – Антон Валентинович, где сейчас ваша жена?
   – Регина? Уехала с подругой на юг.
   – С какой подругой?
   – С Алисой.
   – Когда уехала?
   – Вчера.
   – Вы в этом уверены?
   – Конечно.
   – Она вам звонила?
   – Нет еще.
   – А вы ей?
   – Пока телефон Регины не отвечает. – Он старался говорить спокойно. Жена на юге вместе со своей лучшей подругой, все хорошо, просто замечательно, небо синее, солнце желтое, море голубое. Или какое? Да какое угодно! Его жены здесь нет! Она там, на море! – А что, собственно, случилось?
   – Понимаете, в машине уехала только одна женщина. А вторая… Дело в том, что в деревне Большие Выселки нами вчера был обнаружен сильно обгоревший женский труп. И похоже, что это Алиса Владиславовна Митрофанова.
   – Что вы сказали?!
   У него аж в горле пересохло. В деревне Большие Выселки найден женский труп! Нет, этого просто не может быть! Он прекрасно помнил, как горел дом, как бегали вокруг люди. И точно знал, что в это время машина голубого цвета уже мчалась по трассе Дон в сторону Краснодара. И вот вам, пожалуйста: найден сильно обгоревший труп! А почему они решили, что это Алиса?
   – А почему… – Он откашлялся и попытался справиться с собой. – Почему вы звоните мне?
   – Потому что на месте преступления видели машину вашей жены, «Пежо 206» голубого цвета.
   – А почему вы решили, что это машина моей жены? Мало ли в Москве таких автомобилей!
   – Потому что вашу жену тоже там видели. Она выходила из машины и была в доме в то время, когда там находилась Алиса Владиславовна. Вполне возможно, что она последней видела убитую. Не считая убийцы, разумеется. Естественно, у нас к Регине Викторовне есть вопросы, как к важной свидетельнице.
   – А я-то чем могу вам помочь?
   – Вы можете с ней связаться, вам, как мужу, она ответит. И потом… Короче, вы не могли бы приехать?
   – Не знаю. У меня много дел. Я владелец строительной фирмы, если вы в курсе.
   – Ну, что мне вас, повесткой вызывать? Или посылать к вам оперов, чтобы под белы ручки привели? На работе прикажете вас отлавливать или где?
   – Хорошо. Я приеду. Скажите только куда.
   – Записывайте.
   – Я запомню. У меня отличная память. – Он молча слушал, как дознаватель объясняет ему дорогу в местную милицию, мечтая только о том, чтобы эта пауза продлилась как можно дольше.
   – …Антон Валентинович?
   – Да?
   – Как только ваша жена объявится, скажите ей, чтобы связалась со мной. Всего пара вопросов.
   – Хорошо.
   Он положил трубку и с облегчением вздохнул. Потом подошел к бару и достал бутылку виски. Никогда в жизни ему еще не было так плохо. Даже когда он понял, что фирма на грани банкротства. Хорошо, что Алешка этого не видит. Своего отца в таком подавленном состоянии. Сын сейчас на юге, в спортивном лагере, и лучше бы он не знал, что в это время происходит дома. Главное – выиграть время.
   Антон уже выпил две рюмки виски и немного расслабился. Надо выспаться, а завтра к нему обязательно вернутся силы. И способность здраво рассуждать. А сейчас…
   Незатейливая мелодия резанула слух. Последнее время он стал ненавидеть мобильные телефоны. С ними нигде нет ни минуты покоя. Может, не брать трубку? Но он быстро справился с собой и потянулся к телефону. Глянул на определитель и обомлел: наконец-то! Регина!
   – Да!
   – Дорогой?
   – Да, я слушаю!
   Ее голос был глухой и хриплый. Он его даже не узнал. Только интонацию, с которой жена обычно тянула: «Дорого-ой!»
   – Дорогой, мне тебя плохо слышно.
   – И мне тебя. Ты где сейчас?
   – На юге.
   – Где?
   – Недалеко от Анапы.
   – Одна?
   – Знаешь, Алиса не смогла поехать.
   – Почему?
   – Арсений.
   Она говорила отрывисто, делая долгие паузы.
   – Регина?
   – Да?
   – В Больших Выселках нашли труп.
   Она молчала. Антон осторожно сказал:
   – Следователь сказал, что это труп Алисы. Он тебя хочет допросить. Хотя бы по телефону. Ты как?
   – Не знаю.
   – Что у тебя с голосом?
   – Продуло в машине. Я вся больная. Ты ведь знаешь, у меня слабое горло.
   – Да. Знаю. Регина?
   Долгий, надсадный кашель. Да она и в самом деле простужена!
   – Дорогой… Извини… Не могу говорить… Горло…
   – И что ты будешь делать? – глупо спросил он.
   – Вернусь. Домой.
   – Что мне сказать в милиции?
   – Ничего.
   – Регина?
   – Горло очень болит.
   – Может, тебе пока здесь не появляться?
   – Может быть. Все, дорогой. Пока.
   – Ре…
   Что это с ней такое? И чем она так напугана? Простужена, подавлена, растеряна. Несвойственная жене неуверенность в себе поразила Антона. Это могло быть, только если Регина не в своей тарелке. И почему она так странно говорила?
   Боится, что телефон могут прослушивать! Но распечатка звонков на его мобильник не сегодня-завтра ляжет на стол к следователю. Если все так серьезно. Должно быть, она совсем потеряла голову. Это паника, самая настоящая паника. Но ведь это Арсений поджег дом. Он убил Алису, потому что давно хотел ее убить. Иначе и быть не могло.
//-- В клетке --//
   Антон старался держать себя в руках. В кабинете у дознавателя было сыро и мрачно. Это был полуподвал с решетками на окнах. Цокольный этаж старого жилого дома, похоже, еще дореволюционного. Нашли же местечко! Еще вчера Антон четко прояснил для себя, что следует говорить, а чего не стоит. Надо расставить все точки над i и дать милиции все козыри, чтобы они могли посадить за убийство Арсения. Ясен день. Муж убил свою жену из-за денег. Поэтому Антон был спокоен и старался отвечать на вопросы следователя без всяких эмоций:
   – Понимаете, я встречался с Алисой накануне этого страшного дня.
   Вот так. Корректно и немного торжественно. И побольше патетики: «страшный день», «ужасная жестокость», «какое большое горе».
   – Встречались? Зачем?
   – Видите ли, у нас в юности был роман. Первая любовь, романтические воспоминания. Я сохранил к Алисе нежные чувства. Нет, не любовь, поймите меня правильно. Она предпочла мне Арсения, я полюбил Регину. Мы с Алисой никогда больше не заговаривали о наших чувствах. Всем известно, что первая любовь крайне редко заканчивается удачным браком. Я все это говорю к тому, что мне была небезразлична судьба Алисы. Когда жена сказала, что Арсений угрожает ее убить…
   – Ваша жена сказала, что подруга жаловалась ей на мужа? Якобы он угрожал убить ее?
   – Да. Именно так. Причем неоднократно угрожал. Я хотел узнать у Алисы, не могу ли я ей чем-нибудь помочь.
   – Узнали?
   – Да. Мы посидели в ресторане, за бокалом вина, с нежностью вспомнили прошлое. Ни к чему не обязывающий разговор. Она сказала, что справится сама, потому что уже нашла решение проблемы.
   – Какое решение? – Следователь всем корпусом подался вперед.
   – Кажется, она собралась уйти от мужа.
   – Митрофанов дал бы ей развод?
   – Вряд ли. Стал бы угрожать, преследовать. Поэтому Алиса все решила сделать тайно. Продала квартиру…
   – Какую квартиру? – Он аж подпрыгнул.
   – Бабушкину квартиру в центре Москвы, сталинку с прекрасным видом из окон.
   – Такая квартира должна неимоверно дорого стоить.
   – Да. Я не приценивался, но триста тысяч долларов, это минимум.
   – Ох ты! – Следователь не удержался и присвистнул. «Молодой еще, – подумал Антон. – Не умеет держать себя в руках». И спокойно продолжил:
   – Но Алиса была непрактичной, я уверен, что она продешевила. Хорошо, если хоть половину взяла от названной мною суммы. Думаю, она хотела переждать какое-то время, пока Арсений перебесится.
   – И куда она дела деньги?
   – Не поймите меня неправильно… Я слышал это от жены…
   – Что именно?
   – Алиса спрятала их на даче. В подполе.
   – В том самом, где ее нашли мертвой?
   – Откуда я знаю, где ее нашли?
   – Вам виднее, знаете или нет.
   И мальчишка хитро прищурился. Антон решил его слегка осадить:
   – Я согласился оказать вам любезность, приехал сам, не стал ждать повестки, прятаться. Я готов даже выступить на суде свидетелем против Арсения, потому что, повторяю: я сохранил нежные чувства к Алисе.
   – Разве она не умерла?
   – Не понял?
   – Вы говорите о ней в настоящем времени.
   – Простите, я еще не привык к тому, что ее нет.
   – Допустим. А сами-то вы что там делали?
   – Где? – слегка оторопел Антон.
   – В деревне Большие Выселки?
   – Я… В деревне…
   Ну, конечно! Он же неоднократно спрашивал дорогу, спрашивал, где дом Митрофановых! Потом, тот мужик с еловым столбом… Который смотрел на его машину подозрительно. Чужак! Бессмысленно отпираться:
   – Да, я там был. Отчего-то заволновался, мне вдруг стало тревожно за Алису. Она позвонила вечером, накануне трагедии, они с моей женой о чем-то говорили. Потом Регина вышла из спальни и взволнованно сказала, что Арсений хочет поджечь дом, Алиса поехала туда, чтобы помешать ему. Мол, Регина ее там, в Больших Выселках, захватит, и они поедут на юг.
   – А вы-то зачем поехали следом за женой?
   – Заволновался, я же вам говорю. Сами подумайте: молодые женщины, обе невысокие, слабые, против здоровенного нетрезвого мужика.
   – Допустим. Вы, конечно, когда приехали в деревню, вмешались в ссору…
   – Что вы! Я долго искал эти Большие Выселки, очень долго. Я никогда раньше не был в тех краях и знал дорогу приблизительно, и то потому, что у меня отличная память. Можно сказать, уникальная, что всегда помогало мне вести бизнес. Алиса как-то обмолвилась о завещании бабушки супруга и упомянула название деревни. Но оказалось, что там есть Большие Выселки-1 и Большие Выселки-2, дачный поселок. Так вот, я сначала заехал туда, на дачи. Никаких Митрофановых в крайних домах, естественно, не было. Тогда я поехал в деревню.
   – Во сколько это было?
   – Около шести, – спокойно сказал Антон. – Я подъехал к деревне, спросил у женщины из местных о Митрофановых, она объяснила, где находится их дом. Машины моей жены там уже не было. Потом я на всякий случай справился о жене у одного из местных жителей. Он сказал, что да, ее машина в деревне была, но женщина быстро уехала. Я хотел, было, зайти в дом, но тут увидел Арсения. Моя машина стояла за кустами, он ее не видел, а сам я к нему подходить не стал.
   – Почему?
   – Мы почти не знакомы. Но я видел его фото. Регина показывала.
   – Дальше?
   – Дальше я просто уехал.
   – А почему вернулись?
   Они и это знают! Поистине, от людей нигде не скрыться! Теперь точно: мужик со столбом. Видел, как Антон смотрел на пожар.
   – Сам не знаю, почему я вернулся.
   – А все-таки?
   – Видите ли… Тот деревенский житель сказал, что в голубой машине, когда она уезжала, была только одна женщина. Брюнетка в черных очках. Я точно знал, что Регина должна была уехать на юг вместе с Алисой. Подумал, было, что товарищ ошибся. Машина проехала очень быстро, как он мне объяснил. Я ехал и думал, почему они вдруг рассорились… Почему Регина поехала на юг одна? А потом вернулся, решил все-таки войти в дом. Узнать, почему не поехала вторая женщина.
   – Вошли?
   – Нет. Никуда я не входил. Увидел, что дом горит, к нему бегут люди, и, естественно, передумал.
   – Почему?
   – Разве можно войти в горящий дом?
   – Но попытаться-то узнать, где вторая дама, вы могли!
   – Зачем?
   – Вы ведь сохранили к ней нежные чувства, – с иронией сказал следователь.
   Антон сделал вид, что иронию не уловил, и спокойно сказал:
   – Наверное, Алиса не осталась бы в горящем доме, если бы была жива. Поймите, там и так было много людей. Я бы ничем не смог ей помочь. Поэтому уехал.
   – А по какой причине вас вдруг посетили криминальные мысли? Антон Валентинович?
   – Посетили, и все.
   – Жена вам не звонила?
   – Нет.
   – А все-таки?
   – Нет, не звонила, – твердо сказал он.
   – Что ж, пока у меня к вам больше вопросов нет. Можете быть свободны.
   Антон с усмешкой смотрел, как он подписывает пропуск.
   Видимо, они работают не так уж оперативно и про звонок с мобильного телефона Регины ничего не знают.
   Минут через пять Антон оказался на улице, на свободе. Теперь можно было перевести дух. Улик против Арсения у них достаточно. Митрофанов все равно сядет, ему же надо теперь спасти хотя бы одну женщину, если уж он не сумел уберечь от беды обеих.
   Если в голубой машине уехала его жена, он ее найдет, и заставит оформить развод. В обмен на свои показания, которые спасут ее от тюрьмы.
   А если это была Алиса…
   Его сердце забилось. Что ж, тогда он, напротив, сделает предложение. Потому что сегодня он далеко не все сказал следователю.
//-- За красными флажками --//
   Арсений так и ждал, что всплывет эта тема: деньги. Теперь у него должно быть много денег, потому что Алиса умерла. Квартира в центре Москвы теперь будет принадлежать ему. Ради этого можно вытерпеть многое. Главное – держаться. Держаться и выкручиваться изо всех сил. Это же такой капитал! Через полгода он вступит в права наследования, и тогда…
   Сердце сладко замирало. Ух, что тогда!
   Можно по-прежнему сдавать эту замечательную квартиру, но делать это не так, как делала покойная дуреха-жена. Надо еще разобраться, почему она так мало брала с квартирантов. Уж не завела ли она интрижку за спиной у супруга? Может, она ее любовнику сдавала?
   Раньше он предпочитал в квартирные дела жены не вмешиваться, только пользовался этими деньгами. Старался вытянуть у Алисы все, до копеечки, где лестью, а где угрозами. Но теперь все деньги его.
   Поэтому в кабинете у следователя Арсений держался нагло. Ничего, как-нибудь выкрутится. В крайнем случае, убийство спишут на состояние аффекта, если нанять хорошего адвоката. Жена на него тоже орала во время ссоры, а можно сказать, что и замахнулась. И что в руке у нее был нож. За деньги все можно доказать. Он был пьян, себя не помнил, Алиса его провоцировала.
   … – Так что, Арсений Петрович?
   – Я был пьян, ничего не помню.
   – Вы, наверное, думаете, что вам теперь достанется квартира в центре Москвы? – вкрадчиво сказал следователь.
   – Ничего я не думаю.
   – Что за такие деньги можно и потерпеть.
   – Какие такие деньги, – проворчал он. – Я в ее дела не лез.
   – Не из-за квартиры ли вы убили свою жену?
   – Я никого не убивал. Пьян был, – упрямо гнул он свое.
   – Я догадываюсь, что вы хотите все представить как непреднамеренное убийство в состоянии аффекта. Но если вы рассчитывали получить в наследство квартиру жены, значит, хорошенько все обдумали. Так, Арсений Петрович? Только вы просчитались. Квартиру-то Алиса Владиславовна незадолго до своей смерти продала.
   – То есть… К-ка-ак это, продала? – Голос у него сорвался.
   – Так и продала. Втайне от вас.
   – За сколько? – хрипло спросил Арсений.
   – Есть информация, что за сто пятьдесят тысяч долларов. Алиса Владиславовна неимоверно продешевила, но, видимо, ей срочно нужны были деньги, причем наличные. И чтобы все было быстро. Она была готова сделать за срочность солидную скидку.
   – Да она рехнулась!
   – Возможно. Но что сделано, то сделано. Аннулировать сделку будет непросто.
   – Вот кретинка! И где же эти деньги? – уставился он на следователя.
   – Муж ее подруги, Регины, говорит, что деньги были спрятаны в подполе вашего дома. В Больших Выселках.
   – В подполе… – У него опять пропал голос.
   – Да. Вспомните-ка, что там лежало?
   Он напрягся:
   – Банки с огурцами. Кадка стояла. Деревянная. Бабка Варвара в ней капусту квасила… Еще ящик. С опилками.
   – Как вы думаете, куда ваша жена могла спрятать деньги?
   – Откуда я знаю? У дураков и логика такая же. Дурацкая. Может, закопала?
   – Нет, Арсений Петрович. Мы там все тщательно обыскали. В подполе не копали, это стопроцентно.
   – Тогда… Этого не может быть!!
   – Чего?
   – Что ж, в ящик?! Эта дура положила деньги в ящик, в опилки?!
   Он застонал. Вот же дура! Задешево продала квартиру, да еще и деньги в деревне спрятала! Нет, чтобы в банковскую ячейку положить! Или дома оставить, в Москве! В ящик! С опилками!!!
   Он готов был ее убить, да вспомнил, что Алиса уже мертва.
   Арсений оценил свое положение. Сто тысяч долга, поджог, в котором он признался, значит, никакой страховки. Квартиру Алиска продала. Сто пятьдесят тысяч долларов! Гора денег! И все это было в их подполе! И он сам, своими руками эти деньги спалил!
   – Кошмар… – простонал Арсений.
   – Похоже, что деньги-то сгорели, гражданин Митрофанов! – понял его скулеж следователь.
   Он ясно услышал в голосе этого щенка издевку. А деньги-то сгорели! И труп на тебе висит! И тут Арсений понял, что уже наговорил себе на срок, а если адвокату платить нечем, то срок этот может быть огромным.
   Арсений рухнул на пол, стал кататься по нему и выть, как зверь. Нервы у него сдали. Следователь вызвал конвой, но пока Арсению крутили руки и надевали на него наручники, следователь сумел разобрать, что именно обвиняемый выл:
   – Су-у-ука! Что же ты со мной сделала! Как же ты меня кинула!! Убил бы тебя… Ненавижу… Су-у-у-ка!!!

По следу Багиры

//-- Звериное чутье --//
   Антон понадеялся, что все плохое уже позади. Пройдет не так уж много времени, и все наладится, жизнь войдет в привычную колею. Время лечит и не такие раны. Мысль о том, что Алисы больше нет, уже не будет вызывать такую звериную тоску. Алисы нет, зато есть Регина. С которой надо разобраться.
   Ее телефон по-прежнему не отвечал, но его это мало волновало. Она прекрасно знает, что делает.
   Регина обязательно выйдет на связь, у них сын, они должны подумать, как жить дальше, даже если жить отныне будут врозь.
   …Эти странные звонки начались в среду вечером. Антон был измотан проблемами на работе, он сидел в кресле перед телевизором, выключив звук. Тупо смотрел на экран, не понимая, что там происходит. Да и зачем ему это понимать?
   Только что он позвонил сыну, выполнив отцовский долг, узнал, что у Алешки все в полном порядке. Купается, загорает, тренируется. Мама пока не объявлялась.
   И тут вдруг зазвонил домашний телефон. Антон удивился. А почему не на мобильный? Первым делом он подумал, что этот звонок связан с работой. Возможно, дело сдвинулось и ему спешат об этом сообщить. Он посмотрел на определитель: что за странный номер? Похоже, межгород. Неужели Регина? Звонит из отеля или из бара, чтобы лишний раз не рисковать. Она ведь умная. Умная и осторожная. Антон снял трубку и, собираясь с мыслями, медленно произнес:
   – Да. Говорите.
   Пауза.
   – Я слушаю. Говорите, – повторил он.
   В трубке было молчание.
   – Или вы будете говорить, или я вешаю трубку.
   – Ты убил свою жену.
   – Что?!
   Гудки.
   Он посидел, обдумывая неожиданный звонок. Голос был мужской, но, похоже, измененный. Низкий, глухой, словно с того света. Через носовой платок, что ли, парень говорил? И что бы это могло означать? Антон поначалу не забеспокоился. Не стоит придавать значение всякому бреду.
   Он убил жену! Смешно! Да за что ему убивать Регину? Но на следующий день, придя с работы, Антон то и дело косился на телефон. Когда раздался звонок, он посмотрел на определитель и осторожно, словно бабочку ловил, которая могла в любой момент упорхнуть, снял трубку:
   – Говорите.
   – Ты убил.
   – Жену? – спросил он с иронией.
   – Да.
   – Это все?
   – Сто пятьдесят тысяч долларов.
   – Что?
   – Деньги.
   – А иначе?
   – Сядешь.
   – Откуда вы звоните?
   – С юга.
   – Вот как? С юга? Вы там, случайно, не встретились с моей женой? На юге? – развеселился он.
   – Ты ее убил.
   – Не выйдет, юноша. У меня крепкие нервы. Поищите другой способ разбогатеть.
   На этот раз Антон сам положил трубку. В этот вечер парень больше не звонил, ждал следующего. В одно и то же время, с точностью до минуты, шантажист сообщал о своих требованиях. Это было похоже на психическую атаку. Но смысла ее Антон понять пока не мог. Никто ведь не видел Регину мертвой. И почему такая сумма? Сто пятьдесят тысяч долларов, не больше и не меньше. Что ж, все любят круглые числа, и шантажисты тоже.
   Когда раздался очередной звонок, он, как обычно, сказал:
   – Говорите.
   – Тебе осталось гулять на свободе пару дней.
   – Да ты что!
   – Или готовь деньги. Они у тебя есть.
   – Никого я не убивал. И платить не собираюсь.
   – Посмотрим.
   Антону хотелось бы знать, откуда идут эти звонки? Что это за юг, с которого звонит шантажист? Юг большой.
   Он достал справочник, нашел код города. Возможно, что звонили с заправочной станции. Почему оттуда? Если с Региной на юге что-то случилось, при чем здесь он, ее муж? Который остался в Москве. Он снова и снова набирал номер Регины и слышал все тоже: «Абонент временно недоступен… Абонент временно недоступен. Абонент временно…»
   И тогда он решил сам позвонить следователю. Сидеть и дожидаться атаки – хуже всего. Если у милиции на него что есть, пусть выложат карты на стол. Где же визитка этого Лиховских, куда он ее засунул?
   Визитка нашлась в одном из карманов пиджака. Антон никогда не думал, что сам будет искать следователя. Не поздно ли звонить? Он усмехнулся: правду узнать никогда не поздно. К тому же Юрий Иванович сам дал ему домашний телефон.
   – Лиховских слушает.
   – Здравствуйте. Это Перовский Антон Валентинович вас беспокоит в столь поздний час.
   – Очень хорошо, что вы сами позвонили! Я уж собирался вас к нам вызывать, Антон Валентинович.
   Голос у следователя был жизнерадостный, но Антону стало не по себе.
   – А в чем, собственно, дело? – нервничая, спросил он.
   – Ваша жена так и не объявилась?
   – Нет, не объявилась.
   – Очень жаль. У меня к ней все больше и больше вопросов.
   – У меня тоже, – не удержался он.
   – Вот как? А что за вопросы?
   – Не хотелось бы по телефону. Я могу завтра к вам подъехать?
   – Конечно, Антон Валентинович! Дело-то какое интересное получается! Сплошные загадки! И чем дальше, тем больше.
   «Щенок, – со злостью подумал он. Развлекается мальчишка, в детектива играет. Вот почему у таких щенков есть право вторгаться в чью-то частную жизнь? И делать какие-то намеки. Интересно ему!»
   Он уже хотел дать отбой, но мальчишка-следователь вдруг спросил:
   – Антон Валентинович?
   – Да, я слушаю.
   – А почему вы все-таки вернулись в Большие Выселки в тот вечер, когда погибла Алиса Владиславовна?
   – Вам этого не понять.
   – Я попробую.
   Он молчал.
   – Вы подумайте над ответом. Я жду. – И следователь сам дал отбой.
   Почему он вернулся? В машине ведь была только одна женщина. Он ехал домой, и вдруг с горечью подумал, что это не та женщина. Которая ему нужна и которую он оправдает в любом случае. И он в панике повернул обратно.
   …Эту ночь он почти не спал. Завтра тяжелый день. И на работе не все ладно, начинаются суды, да и с вечерними звонками надо разобраться. Пусть шантажист не думает, что он испугался. Не так-то просто обвинить человека в убийстве при полном отсутствии доказательств.
   … – Проходите, Антон Валентинович!
   Кроме отвратительного голоса у мальчишки был дурной вкус: он носил слишком уж яркие галстуки.
   – Я сам к вам приехал, – напомнил он. Мол, я не виновен, мне бояться нечего.
   – Это хорошо.
   – Потому что у меня дома каждый вечер раздаются странные звонки.
   – Вот как? – Следователь сразу насторожился. – И что за звонки?
   – Меня обвиняют в убийстве жены. Требуют деньги.
   – А вы уверены, что она жива?
   – Конечно.
   – Откуда такая уверенность?
   – Дело в том, что Регина мне звонила. – Все равно ведь узнают, если уже не получили распечатку звонков на его мобильник.
   – Откуда она вам звонила?
   – С юга.
   – А конкретно? Юг, он большой.
   – Сказала, что из-под Анапы.
   – А мне сдается, что звонок был из того же пансионата, откуда вас домогается этот загадочный шантажист. Он, похоже, знает только номер вашего домашнего телефона. Но со своего мобильника вам домой не звонит. Причин много: нет роуминга, проблемы с сотовой связью. А самая верная: не хочет светиться. Поэтому он бегает от телефона к телефону. Отель, бар, заправка… Пансионат называется «Звездный», и он не под Анапой, а возле Джубги, километрах в десяти, если следовать вдоль побережья. Я по карте посмотрел.
   – Откуда вы все это знаете? – хрипло спросил Антон.
   – Ваша жена нам до зарезу нужна. Как важная свидетельница. К сожалению, у меня пока нет доказательств ее причастности к убийству. И мне не дают командировку. Начальство говорит, я на юг хочу за казенный счет прокатиться, на солнышке погреться, в море искупаться, – неожиданно разоткровенничался щенок. – А классно было бы! Но мы – провинция, у нас с бюджетом туго. А тут командировка на море! Опера тоже туда рвутся, а мне не светит. Я тут без году неделя. И улик пока маловато.
   – Каких улик?
   – Таких. – Антон готов был его убить за этот взгляд. Шерлок Холмс малолетний! Строит из себя! – Между прочим, загадочная она, женщина Регина Викторовна Перовская.
   – Что в ней такого загадочного? Жена, мать, домохозяйка. Ни дня не работала. Вышла замуж, родила ребенка. Вся ее жизнь, как на ладони.
   – Не скажи́те. Например, такой фактик. Чуть больше года назад Регина Викторовна чинила новенькую машину, «Пежо 206». Мы навели справки. Машина из салона, на гарантии, а ваша жена не обратилась в сервис-центр, где ее покупала, нашла частника, заплатила большие деньги.
   – Ну и что?
   – Вам это не кажется странным?
   – Может, она хотела побыстрее починить машину? Не хотела меня расстраивать.
   – Очень не хотела, – подтвердил следователь. – Этот мастер-умелец живет в вашем же доме. Мы опрашивали соседей и чисто случайно на него наткнулись. Мужик тут же заявил, что он ни в чем не виноват, просто хотел подработать. Загнал машину к себе в гараж и там, на месте, все сделал. Золотые руки у человека, вот, телефончик взял. Авось пригодится. Хотя машины у меня пока нет, – с сожалением заметил следователь.
   – А зачем вы опрашивали моих соседей?
   – Как же, Антон Валентинович? Ведь женщину убили!
   – И при чем здесь моя жена?
   – Она исчезла. А почему?
   – Моя жена просто отдыхает на юге, – отчеканил он. – Это никому не запрещается. Как только она вернется, сразу же даст показания. Но прерывать ее отдых из-за того, что в какой-то деревне нашли обгоревший труп, это, это, это… Неразумно, – нашел он, наконец, подходящее слово. – Она ведь проехала полторы тысячи километров! Простудилась, устала. Может, у нее температура поднялась! И что ж, мчаться обратно сломя голову? Чтобы рассказать о том, как ее подруга испугалась мужа и отказалась ехать вместе с ней на юг?
   – На машине вашей жены была кровь.
   – Какая кровь?! Когда?!
   – Когда она ее чинила у частника, вместо того чтобы обратится в сервис-центр. Крыло было помято, а на нем следы крови. Она плохо вымыла машину. Должно быть, очень испугалась, нервничала. И мастер это заметил. Его бы привлечь к уголовной ответственности, но сначала неплохо было бы найти вашу супругу. Кстати, как у нее со зрением?
   – Небольшая близорукость.
   – Вот видите!
   – Она могла сбить собаку.
   – Метр в холке? Очень может быть. У нас по дорогам гуляют огромные пятнистые доги. Или сенбернары, – развеселился вдруг следователь.
   – Вы хотите сказать, что Регина сбила человека? Какая чушь! Это же невозможно скрыть! И потом, она бы мне сказала, попросила денег.
   – А своих у нее не было? Какой-нибудь счет.
   – Своих…
   Он тут же вспомнил о банковском счете жены. Он открыл его на имя Регины, но с правом докладывать любые суммы и получать по нему информацию. Значит, можно наведаться в банк и посмотреть остаток.
   – Так что, Антон Валентинович? Вспомнили?
   – У нее был счет в банке на крупную сумму. Около ста тысяч долларов. За три года набежали проценты.
   – В каком банке?
   Он подумал с полминуты, якобы вспоминая, и назвал банк. Все равно ведь найдут. И какое это имеет значение? Тайна вклада есть тайна вклада. Дадут ли санкцию на ее разглашение Юрию Ивановичу Лиховских? Нужен веский довод. Подумаешь, кровь на машине! А где потерпевший? А заявление? Вдруг и в самом деле собака.
   Следователь сидел напротив и что-то торопливо записывал.
   – Как вы говорите, называется этот пансионат? – спросил Антон.
   – Что? – Щенок поднял голову от своих записей. Антон со злостью заметил веснушки на носу и длинные пшеничные ресницы. Пинкертон, мать его! Сопли вытри!
   – Откуда звонят ко мне домой?
   – «Звездный», десять километров от Джубги по побережью. Частный пансионат… Отдохнуть собрались?
   – У меня дела в Москве.
   – Я в курсе. А ведь и вам нужны сейчас деньги, Антон Валентинович. Я справлялся.
   – Это мои проблемы. – «А глубоко они копают», – с досадой подумал он.
   – Я удивляюсь, как все замкнулось на этих деньгах! Всем они нужны. Господину Митрофанову нужны, вашей жене нужны, вам нужны. И звонившему из пансионата парню. Так нужны вашей компании эти деньги, что они просто не имели права сгореть! Так где же они, Антон Валентинович?
   – Понятия не имею. И с чего вы взяли, что они так уж до зарезу нужны моей жене? У Регины все есть, она ни в чем не нуждается. И в крайнем случае она могла попросить денег у меня.
   – А вы проверьте ее счет.
   – Спасибо за совет, – сухо сказал он. – Ко мне вопросы закончились?
   – Если вы ничего не знаете про аварию, то закончились.
   – Первый раз об этом сегодня услышал.
   – Скажите, а если бы вы узнали про свою жену нечто плохое, стали бы вы ее с таким рвением защищать? Или вы уже все знаете? И подготовились? Как-никак, она вам жена, у вас сын.
   – Моя супруга – идеальная женщина, – отчеканил он. – Мы прожили вместе четырнадцать лет, я прекрасно знаю, на что способна Регина, а на что нет. И ничто не изменит моего мнения о ней.
   – Очень на это надеюсь. Тем не менее до встречи, Антон Валентинович.
   – Всего вам хорошего.
   Вечером он снова сидел перед телевизором, выключив звук, и думал о том, что сказал следователь. Оказывается, у Регины есть тайны. И какие тайны! Он опять набрал ее номер. И вновь: «Абонент временно недоступен». Антон разозлился. Да включи ты телефон!
   «Ну, пожалуйста, включи!» – взмолился он.
   И в этот момент в квартире раздался звонок. Антон посмотрел на часы: как всегда точен.
   – Говорите.
   – Ты надумал что-нибудь?
   – Я не собираюсь платить.
   – Тогда увидимся в кабинете у следователя.
   – Кто вы?
   – Какая разница?
   – Я просто хочу знать, с чего вы взяли, что Регина мертва?
   – А где она? Ты знаешь?
   – Она на юге. Отдыхает.
   – А ты попробуй, поищи ее. И милиция пусть поищет.
   В трубке были гудки. Он какое-то время сидел, держа в руке молчащую телефонную трубку. Что вообще происходит?
   Антон прошел в спальню и, нервничая, долго искал в ящиках шкафа-купе и прикроватных тумб ключ от сейфа. Потом вспомнил, что сунул его под одну из лежащих на столе книг в тот день, когда искал пистолет Регины.
   Он достал ключ, отпер сейф и с полчаса перебирал лежащие в нем бумаги. Никакой сберегательной книжки на имя жены в сейфе не было. Перепрятала? Но куда? И зачем перепрятала? Не было в сейфе и денег. Видимо, перед отъездом Регина выгребла все подчистую.
   Пришлось на следующий день наведаться в банк и сообщить о потере сберкнижки. Антон объяснил, что хотел бы доложить на счет деньги, жена в отъезде, а сберкнижка утеряна. И поэтому нельзя ли как-нибудь решить возникшую проблему? Он знал, что если человек хочет расстаться с деньгами, то проблем для этого не существует. Вот отдавать деньги будут со скрипом, проверять и перепроверять и цепляться за любую мелочь, чтобы затормозить процесс, а берут их всегда с улыбкой.
   Его паспортные данные были в компьютере, подпись тоже засвидетельствована по всем правилам. Девушка долго изучала его документы, потом с некоторым напряжением спросила:
   – Какую сумму вы хотели бы положить?
   – Пару тысяч долларов, если все будет в порядке.
   – То есть?
   – Если сегодня вы выдадите мне дубликат сберкнижки.
   – Этот счет оформлен на вашу жену. Если она потеряла сберкнижку, пусть сама придет и получит дубликат. Вы имеете право только докладывать деньги. Но не снимать. Хотя снимать-то, собственно, и нечего. На счету осталось сто двадцать долларов.
   Он сделал вид, что все в порядке, так и должно быть.
   – Сумму снимали сразу или по частям?
   – По частям. Разве жена вас не информировала?
   – Все в порядке, – пробормотал он. – Знаете, я, пожалуй, зайду завтра. Или поговорю с женой. Вдруг она вспомнит, куда задевала эту книжку?
   – Хорошо. – Девушка была недовольна. Как же! Клиент отнял столько времени, и чем закончилось!
   Он улыбался. Всего хорошего, наилучших пожеланий. Как только Антон пришел домой, он сделал звонок своему партнеру по бизнесу. Поговорили о делах, потом о погоде, о жаре, об отсутствии дождей, о том, что в Москве становится невыносимо.
   – Я хочу уехать на пару дней, – сказал он.
   – Куда?
   – На юг.
   – С семьей?
   – Они уже там, на юге. Алешка в спортивном лагере, Регина в частном пансионате.
   – А почему не за границей?
   – Проблемы, сам знаешь. Да и лагерь, куда поехал сын, хороший.
   – Все наладится, – сказал любимую мантру партнер.
   – Переживешь, если несколько дней меня не будет в Москве?
   – Сказать по правде, не знаю. Проблемы серьезные. Но ты и в самом деле не в себе, по голосу чувствую. Съезди, развейся. Все равно эти несколько дней ничего не решают. Вот потом будет битва. Одним судом не обойдемся, будет и второй, и третий. Так что ты готовься, набирайся сил. Загорай, купайся. Я тоже грешным делом в Турцию собрался. Пока в тюрьму не сел, – он нервно рассмеялся, – надо бы хлебнуть пол-литра свободы. Хотя перед смертью не надышишься. Ха-ха!
   – Если что-то срочное, звони.
   – Да и ты держи руку на пульсе. Ты ведь на машине поедешь?
   – Да.
   – Тогда осторожнее, не гони. Ты мне нужен. Вдвоем, авось, и выстоим.
   – Непременно. Удачи!
   – Тебе тоже.
   Он дал отбой и перевел дух. Завтра можно отправиться в путь.
   Он еще помнил, как в первый раз ездил с женой на юг. Помнил и все последующие их поездки. На наш юг они ездили трижды, прежде чем стали выбирать для отдыха заграницу.
   Регина была консервативна. По принципу: от добра добра не ищут. Останавливаться на ночлег предпочитала всегда в одном и том же месте, перекусывать по пути в одних и тех же кафе, заливать бензин на одних и тех же заправках. «Раз и навсегда установленный порядок продлевает жизнь», – любила говорить жена. Регине казалось, что, поддерживая установленный порядок, она поддерживает саму жизнь, разгадав секрет бессмертия. Раз сегодня, завтра и послезавтра одно и то же, изо дня в день, значит, так будет и всегда.
   Антон посмеивался над этим, но предпочитал не возражать. У нее своя епархия: дом, хозяйство, ребенок, у него своя – деньги.
   Оказалось, что все это миф. Была у жены и тайная жизнь. Интересно, а там тоже идеальный порядок? Или порядок у нее был только для мужа? Чтобы не путаться?
   – Я должен ее найти, – вслух сказал он. – Не то меня и в самом деле обвинят в ее убийстве. Люди не исчезают бесследно.
   Он хотел во что бы то ни стало доказать, что женщина, в смерти которой его обвиняют, на самом деле жива. На ночь она останавливается все в тех же кемпингах и все в тех же кафе обедает днем. Ее там недавно видели. Антон хотел собрать все доказательства ее существования. И после этого не будет никаких звонков, и никто уже больше не скажет: «Ты убил свою жену».
//-- Заповедными тропами --//
   Антон хотел выехать часов в семь, чтобы выспаться перед дальней дорогой. Но не получилось, потому что раньше полуночи уснуть он так и не смог, а уже в три часа ночи открыл глаза и почувствовал, что оставшееся до утра время промучается впустую. Уснуть ему так и не удастся. Снотворного, как и прочих таблеток, Антон не признавал, поэтому мучился бессонницей, которая пришла, как только на работе начались проблемы, словно послушный мальчик, наказанный за серьезную провинность. Накосячил – терпи.
   Он выпил две чашки крепчайшего кофе, наскоро запихал в спортивную сумку кое-какую одежду и спустился в гараж за машиной. Уже без пятнадцати четыре он сидел за рулем и утешал себя тем, что на дорогах сейчас пусто. А поспать можно и днем, в каком-нибудь мотеле.
   Июньский рассвет был стремителен, как сигнальная ракета, и так же ярок. Минут через сорок Антон уже по светлому съехал с Кольцевой дороги на трассу Дон и помчался в сторону Ростова. Впервые этот долгий путь на наш юг он проделал вместе с Алешкой и Региной. Тогда еще и машина у них была старенькая, и денег в обрез, и долгое путешествие в никуда, потому что отель они так и не забронировали, и это пугало привыкшую к порядку Регину.
   Антон усмехнулся, вспомнив, как жена то и дело подсчитывала наличные, гадая, правильно ли информировали ее знакомые насчет тамошних цен. Теперь Регина уехала на юг одна, на собственной иномарке, имея в кармане крупную сумму в долларах. Антон почему-то был уверен, что у нее с собой большие деньги. И что она очень рискует. В ее положении надо бы гнать без остановки. Хотя кемпинг, где они все время останавливались на ночлег, надежно охраняется. Это ведь семейный бизнес, а репутация, как известно, дороже всего. В кемпинге Регине ничто не угрожает, там она на сто процентов и остановилась на ночлег.
   Он рассчитывал, что приедет туда рано, часам к пяти, даже если не будет гнать с такой скоростью. Надо успокоиться и взять за среднее километров сто пятьдесят. Это до Оки, пока дорога хорошая, а потом сотню, не больше. Трасса загружена, на юг караваном идут фуры, мчатся курортники, мечтающие поскорее окунуться в море. Надо быть острожным, идя на обгон. Сколько уж на этой трассе народу побилось, мечтая о юге!
   Дорога немного сняла с него напряжение. Это было здорово: ехать и ни о чем не думать, только ехать. Если бы еще забыть о цели путешествия.
   Почему отключен ее мобильник? Почему шантажист обвиняет его в смерти Регины? Ведь был же этот звонок с юга! Антон говорил со своей женой, она была жива. Откуда она все-таки звонила? Сказала, что из-под Анапы, но это ложь. Эта женщина может быть где угодно. Кем бы она ни была, он должен ее найти. Лишь бы она поехала именно на юг.
   Он протянул руку и нашарил в бардачке атлас автомобильных дорог России. Надо будет отмечать крестиками всякое упоминание о красивой брюнетке на голубом «Пежо». Не такое уж частое это явление даже на оживленной трассе. На юг таким способом ездят либо одинокие мужики, искатели приключений, либо влюбленные парочки, либо семьи. А для красивой одиночки-женщины это опасно. Да еще с такими деньгами! Что же заставило ее так рисковать?
   Километров через двести будет первое кафе, где они всегда останавливались на «пип-стоп». Традиция. Бутерброды в дорогу Регина предпочитала брать из дома, но Алешке на трассе покупала всякие приятные мелочи: чипсы, «Колу», мороженое. Ровно через двести километров она говорила мужу: «Тормози. Надо выйти, размяться».
   На этот раз Регины рядом не было, но он, увидев знакомые березки и аккуратный домик, покрытый малиновой черепицей, машинально затормозил. Было восемь утра, но мангал уже дымился. Туристы, кто ночевал в машинах возле кафе, собирались позавтракать, чтобы снова отправиться в путь. Антон вспомнил, что не ужинал и можно было бы перекусить.
   Он вылез из машины и, разминая затекшие плечи, не спеша, направился в кафе. Грузная женщина, зевая, делала подсчеты на видавшем виды калькуляторе.
   – Доброе утро, – поздоровался он.
   – И вам всего хорошего. Что будете заказывать? Вот меню.
   – Порцию шашлыка и бутылку минеральной воды, – заказал он, не глядя в меню. Регина всегда так делала.
   Женщина кивнула и, зевнув, выписала счет. Антон пригляделся к ней, прикидывая, как она реагирует на красивых одиноких брюнеток за рулем иномарки? Настолько, чтобы запомнить, или мало ли вас тут таких?
   – Здесь будете кушать? – доброжелательно спросила женщина.
   – На улице.
   – Коля! Еще порцию шашлыка! – крикнула она.
   Паренек внушал Антону больше надежды. Он крутится здесь постоянно, разглядывая проезжающих. Молодой, смазливый, нагловатый. Одинокая красавица на дорогой иномарке пила здесь кофе. Кто ж не мечтает устроить свою судьбу? «А не одиноко ли тебе, девица? Не одиноко ли тебе, красная?»
   – Парень, не уделишь мне минуту внимания? – решился он.
   – Ну, чего?
   – Ты без выходных работаешь?
   – Как придется, – буркнул паренек.
   – Моя жена неделю назад ехала на юг по этой трассе. Потом звонила, жаловалась, что ее обсчитали в кафе. Одинокая женщина, такая красивая, но такая беззащитная. Как тебе не стыдно?
   – Чего-о?! Ма! – заорал он.
   – Что такое? – выбежала на крик хозяйка.
   – Иди сюда, ма!
   Она примчалась на зов, как разъяренная тигрица. Антон аж попятился: порвет! Сынок-переросток, обиженно сопя, заныл:
   – Ма, клиент недоволен. Жалуется, что обсчитываем.
   – Может, моя жена говорила вовсе не о вас, – смягчил ситуацию Антон. – Я не уточнял, в каком именно кафе ее обсчитали.
   Женщина бросила на него внимательный взгляд, и гораздо дольше смотрела на его машину. Потом горячо кинулась на защиту своего бизнеса:
   – Да мы на этой трассе десять лет людей кормим! Нас все знают! И дальнобойщики останавливаются, и семейные, и местные заезжают. Мы своей репутацией дорожим!
   – Молодая красивая женщина, брюнетка. В красной кожаной куртке. Голубая машина. «Пежо 206». – Антон с надеждой посмотрел на хозяйку придорожного кафе: – Яркая женщина, запоминающаяся. Вся такая холеная. Видно, что при деньгах. И одна.
   Хозяйка наморщила лоб.
   – Ну, как же, ма! – встрепенулся вдруг парень. – «Пежо 206»! Дамская машинка! Я, ма, тебе рассказывал! Дамочка была такая нервная, все никак не решалась из тачки своей выходить! Я потому ее и запомнил. Тут как раз мужики останавливались, дальнобойщики. Стемнело уже, вот они заночевать и остановились. Так они бы ее и не тронули. Такая телка им не по зубам. Они больше по плечевым, – хмыкнул он. – А эта, сразу видать, порядочная. Она еще сотню мне сунула и попросила принести бутылку минеральной воды. А из тачки так и не вылезла.
   – Какой именно воды? – напряженно спросил Антон.
   – «Боржоми» в пол-литровой стеклянной бутылке. Именно в стеклянной.
   Другую Регина и не признавала. Когда появились деньги, она перестала экономить и покупала то, что считала нужным. Хорошо, что «Эвиан» не попросила.
   – Она что-нибудь ела? – уточнил Антон.
   – Да, но свое. Похоже, брезгует дамочка кафешками. Культурная. Как будто мы из собачатины шашлык делаем! Из машины она так и не вышла. Вроде, симпатичная, но в черных очках. В них все симпатичные. Да, на чай мне дала! Мало кто дает, а эта дала. Я еще ей говорю: «Куда же вы, на ночь глядя?» А она все на дальнобойщиков косилась.
   «Регина косилась на дальнобойщиков?! Так на нее не похоже! Она раньше вообще «людей второго сорта» не замечала! Что ей какие-то водилы! А что приставать будут, так моя жена за словом в карман не полезет. Здесь что-то не то…»
   – Так и не осталась, – продолжал тараторить парнишка, видимо, в надежде на чаевые. Его мать успокоилась и опять начала зевать. – Уехала. И из машины не вышла, – в который раз повторил он.
   Антон прикинул: неужели она ехала всю ночь? Побоялась ночевать на трассе.
   – А вы говорите, обсчитали! – закончил свою речь Коля. – Да она и не покупала ничего! Только бутылку воды!
   – Да, я понял, – кивнул Антон. – Я, похоже, ошибся.
   – Сейчас шашлычок будет. Свинина еще вчера бегала. Пальчики оближете!
   Антон дал парню сотню. Пока несли шашлык, он разложил на столе дорожный атлас, достал авторучку и поставил первый крестик. Написал: «Суббота, вечер».
   Хозяйка сама принесла тарелки, старательно расставила их на столе и все выравнивала их, чтобы стояли в ряд, аккуратно раскладывала салфетки, хлеб. Репутация важнее всего. Как же! Клиент пожаловался! Антон не выдержал:
   – Спасибо большое. Мне все очень нравится.
   Потом на всякий случай спросил:
   – А обратно она не проезжала?
   – Нет, не видела. – Женщина с сожалением покачала головой. – Да и не вспомнила бы я эту женщину, если б не Колька. Тот все заглядывается на красивых да одиноких. Особенно, если богатые.
   – Так я и думал, – удовлетворенно кивнул Антон. – И вот еще что. Если вас об этой женщине будет спрашивать милиция…
   – Милиция? Почему милиция?
   Хозяйка сразу заволновалась и засуетилась.
   – Да вы не волнуйтесь так, – успокоил ее Антон. – Просто скажите им то же, что и мне. Да, проезжала. Остановилась, купила бутылку минеральной воды. Из машины не вышла. Взяла воду и уехала.
   – Но почему вдруг милиция? Ее ищут, да?
   – Может быть, и не спросят. Это я на всякий случай. Спасибо вам большое за шашлык. Очень вкусно!
   Вскоре он уехал, оставив их в легком недоумении. Во всяком случае, в активе у него алиби номер раз. Пусть попробуют доказать, что это была не Регина. Маленькие неувязочки в поведении женщины не в счет. Это можно списать на волнение и пережитый стресс. Хотя не мешало бы иметь документальное подтверждение, что это именно Регина. Кто-то же должен был видеть ее права или паспорт? Надо ехать дальше. Надо искать.

   …Километров через сто он подъехал к заправочной станции. «ТНК». Регина почему-то предпочитала именно «ТНК». Она любила сочетание белого и синего цветов, хотя ей не шло ни то, ни другое. Вот Алисе необыкновенно шел голубой цвет. И белый. У нее были золотые волосы и синие глаза. Синие, как небо… Нет, васильки. Много лет назад он тонул в этих васильках, словно бежал по ржаному полю и вдруг споткнулся, увидев васильковое море цветов. И упал среди них, думая: умру, но не встану.
   Антон невольно скрипнул зубами. К черту воспоминания!
   Он подъехал к бензоколонке, над которой висела табличка с синими цифрами «95». Если Регина заливала бензин, то только «95». К машине Антона метнулся мужик в униформе, проворно схватил шланг и начал отвинчивать крышку бензобака, поскольку клиент не торопился вылезать. «Буржуй недорезанный, – понял Антон по выразительному взгляду мужика. – Но буржуй с деньгами».
   Всем нужны чаевые.
   Он все-таки вылез и стал разминать ноги.
   – Сколько вам бензину заливать? – угрюмо спросил мужик. Надежда на чаевые таяла.
   – Двадцать литров. Я сейчас оплачу.
   Он не спеша рассчитывался в кассе, приглядываясь к заправщику, а вернувшись, негромко позвал:
   – Мужик!
   – Что вам? – откликнулся тот.
   – У меня любимая девушка потерялась.
   – Понимаю. – Он оглядел Антона с ног до головы и еле заметно усмехнулся. «Что, богатые тоже плачут?» – понял эту усмешку Антон. Но ему было все равно, что подумает о нем какой-то мужик на заправке где-то между Каширой и Воронежем. Он тут останется навсегда с этой своей усмешкой.
   – Может быть, вы ее вспомните. Яркая брюнетка в красной куртке. На голубой «Пежо 206». Очень красивая.
   – Машина?
   – Девушка. Проезжала здесь неделю назад.
   – Неделю назад! – присвистнул мужик. – Да вы знаете, сколько здесь таких проезжает!
   – Представляю. Девушка приметная. Брюнетка, куртка красная, машина голубая. Я ее очень люблю.
   – Машину?
   – Девушку.
   – Бывает. Нет, не помню такую, – с сожалением сказал заправщик.
   – Что ж, понимаю.
   Для мужика, который большую часть жизни проводит на этой заправке, машины имеют особые приметы, а люди нет. Он замечает треснутое лобовое стекло на дорогой иномарке, заляпанный грязью крутой джип, новенькую импортную резину на старых «Жигулях». Он живет машинами, заправляя их и попутно разглядывая. Мечтая. Эх, мне бы такую. А я бы ее мыл…
   Что ему красавица на голубой иномарке? Антон все-таки дал ему чаевые. Мужик сунул деньги в карман и вздохнул:
   – Вот бабы! От хороших мужиков сбегают! И чего им надо? Небось и тачка у нее дареная. На девку плюньте, а машину заявите в угон. Обе сразу найдутся.
   – Что ж, спасибо за совет.
   Он сел в «БМВ» и медленно вырулил с заправки. А мужик-то не дурак! Почему милиция не заявила в розыск машину, если им так уж нужна Регина? Как там сказал следователь Лиховских? Улик пока маловато? И не будет у них больше улик. Уж он-то, Антон Перовский, постарается.
   Дорога плохая, да и ехать было скучновато. Сильно не разгонишься, а по сторонам глазеть – интереса мало. Чем дальше, тем меньше лесов, в основном поля, поля, поля… Единственное развлечение – стихийные рынки вдоль трассы. Как деревенька у дороги, так на обочине расселись пестро одетые бабы, выставив перед собой ведра с картошкой, банки с соленьями, пучки зелени на импровизированных прилавках. И непременное кафе с именем хозяйки на вывеске: «Валентина», «Наташа», «Ольга», «Татьяна»… Приветливые женщины сидят за столиками на открытых верандах или прямо на улице, поглядывают на дымящиеся мангалы…
   Антон притормозил возле торгующих женщин и выглянул в окно:
   – Не проезжала ли здесь неделю назад молодая, красивая брюнетка?
   – А мы разве не красивые?
   – Аль не молодые?
   Во взгляде кокетство и глубокая, как омут, тоска.
   Может, и проезжала, да они не ее ждали. Надо ведь устраивать свою судьбу. Не успеешь оглянуться, как придет осень, следом за ней зима, и поток машин на южной трассе с каждым пасмурным, дождливым днем будет редеть. До нового летнего сезона. И так же, как машины по трассе, пролетит их молодость.
   Антон невольно притормозил. «У Ивана». Деревянный домик, избушка на курьих ножках, стилизованная под старину. Мужики тоже не теряются. Не судьбу устраивают, так бизнес делают. Может, Иван обратил внимание на одинокую красивую женщину?
   – Да здесь столько народу каждый день проезжает!
   Антон с сожалением посмотрел на карту, где поставлен один-единственный крестик. Должно же ему повезти еще разок?
   Уже после Воронежа он заехал в придорожное кафе по имени «Анжелика». Регина «открыла» его во время их третьего путешествия. С виду кафе было неказистым, несмотря на заграничное имя: крохотный деревянный домик, к которому прилепился облезлый железный вагончик. В нем была пара коек для желающих остановиться на ночлег. На улице под выцветшими зонтами пылились столы. Но не все то золото, что блестит. Именно в таких вот неприметных кафешках отлично и недорого кормят, и внутри чисто.
   Антон даже припомнил саму «маркизу ангелов», хозяйку этого маленького кафе, симпатичную стройную шатенку. Похоже, у нее был денежный, но женатый покровитель, который помог ей открыть бизнес и присматривал, чтобы красотку не обидели.
   У нее была такая фигура, что Регина предпочла сама принести поднос из кафе и накрыть на стол, лишь бы хозяйка не маячила перед мужем. Жена Антона умела обходить подводные камни супружеской жизни, тратя минимум слов. Но Антон все равно запомнил красотку. Такую девушку достаточно увидеть однажды, чтобы не забыть никогда.
   Он припарковал машину в тени деревьев и, откинув тюлевую занавеску, зашел в прохладное помещение кафе. «Маркиза ангелов», повязав клетчатый передник вокруг узкой талии, помешивала деревянной ложкой варево в огромном котле, из которого торчала говяжья нога. Аппетитно пахло чесноком. Желудок подсказал Антону, что харчо здесь изумительное.
   – Добрый день, – поздоровался он.
   Хозяйка оглянулась на посетителя и тут же начала развязывать передник. Под ним оказалась умопомрачительная мини-юбка, ножки не утратили своей стройности с тех пор, как Антон в последний раз их видел. Высокая грудь обтянута синим трикотажем. И глаза у хозяйки такие яркие, что он тут же вспомнил Алису.
   Девушка улыбнулась:
   – Проходите, пожалуйста. Меню на стойке.
   – Спасибо, я его уже читал.
   – Читали? Да вы только что вошли!
   – А я ваш постоянный клиент.
   Она удивленно округлила яркие глаза. Само собой, не вспомнила. Антон попытался наладить контакт:
   – Мы проезжали здесь с женой и сыном два года назад.
   – С женой? – Маркиза сразу же потеряла к нему женский интерес. Но коммерческий интерес остался. – Мы очень рады, что вам у нас понравилось.
   «Мы» – это еще две особы женского пола: одна постарше маркизы, другая совсем еще девчонка. Мужского персонала в кафе не наблюдалось, но должен же кто-то присматривать за такими красотками!
   – Что будете кушать? – улыбнулась хозяйка.
   – Ваше изумительное харчо. И шашлык.
   – Почему же вы теперь один путешествуете? – поинтересовалась маркиза, щелкая калькулятором.
   Антон давно уже сложил цифры в уме, но терпеливо ждал счет, с удовольствием разглядывая ее красивое лицо. Нет, не деревенское, будто и впрямь маркиза. Носик тоненький, аккуратный, миндалевидные глаза, губы, как с фото в глянце. Пухлые, чувственные.
   Он мысленно усмехнулся. Еще скажи, что щеки – персики, а загар похож на поджаренную корочку пшеничного батона. Как пахнет, зараза, это харчо!
   – Почему один? – переспросил он. – Так уж получилось.
   В кафе зашел новый посетитель, и Антон решил подождать свой заказ на улице. Женщина постарше маркизы проворно накрыла на стол и тут же принесла харчо. Он ел со вкусом, не спеша. Чутье подсказывало Антону, что именно здесь и найдет его удача. И вот она: шашлык ему принесла сама маркиза.
   – Это вас зовут Анжеликой? – спросил он.
   Девушка поймала мяч на лету, видно, проезжающие мужчины часто проявляли к ней интерес:
   – А что, так непохоже?
   – Похоже. Я сразу подумал, что Анжелика – это именно вы.
   Она рассмеялась:
   – Вообще-то, я Маша. Мария. Ну, откуда у нас в Подсобном хозяйстве Анжелики?
   – В Подсобном хозяйстве?
   – Наша деревня так называется. Видите, какая дыра, даже названия подходящего не нашлось. Не Ольховка, не Сосновка, а просто: Подсобное хозяйство.
   – Хорошее название. Может, вы присядете? – Он взглядом указал на свободный стул.
   – Присяду. – Она смахнула пыль с сиденья и грациозно на него приземлилась. – Вы ведь не просто так спросили. Вы что, жену ищете?
   – А почему вы так спросили? – насторожился он.
   – Не похожи вы на всех остальных проезжающих. Я не первый год на трассе, всякого навидалась. Вы не просто едете на юг отдыхать, вы что-то ищете. Или кого-то.
   – Допустим. Но почему именно жену?
   – Ну, женщину. По глазам видно, что все остальные вам не нужны. На меня многие внимание обращают. Говорят, что красивая.
   – Очень, – согласился Антон.
   – А вот если я вам предложу на ночку-другую здесь задержаться, вы ведь откажетесь.
   – А если вдруг соглашусь?
   – Тогда я…
   – Машка! – крикнула, откинув тюлевую занавеску пацанка. – Иди сюда! Спросить чего хотела.
   – Погоди, Танька! – отмахнулась маркиза.
   – Ты, Мария, смотри!
   Маркиза ангелов с досадой нахмурилась.
   – Соглядатай? – сообразил он.
   – Покровителя моего опасается. А я, может, другого уже нашла.
   – Так быстро? – усмехнулся он.
   – А здесь трасса. Мы люди, к скоростям привычные. Татьяна, да уйди ты, наконец!
   – Ладно, пустой это разговор, – сказал Антон, когда пацанка, фыркнув, исчезла за тюлевой занавеской. – Да, я ищу свою жену. Уже неделю от нее нет никаких вестей. Она уехала в прошлую субботу. Один раз позвонила, якобы с юга, и все.
   – Какая она?
   – Красивая брюнетка в красной куртке, в дорогих солнцезащитных очках. Возможно, что она была здесь ночью.
   – Мы работаем круглосуточно.
   – У нее голубая машина, «Пежо»… иномарка.
   – Ночью, говорите? В черных очках? Да, была такая.
   – Это точно? – Он сразу заволновался. – Или вы просто хотите меня обнадежить?
   – Вы что ее, сильно любите?
   – Не в этом дело.
   – Не в любви? Ну, вы даете!
   Он сразу поскучнел. Красивая, но недалекая. Жизнь рядом с трассой пролетает быстро, а весь смысл ее – в любви.
   – Мы прожили вместе четырнадцать лет, – терпеливо прояснил он. – Хотя вам-то это зачем? Если каждый проезжающий будет вам изливать свою душу, ни на что другое времени не останется.
   – А ты не каждый.
   Неожиданно и резко маркиза перешла на ты. Антон посмотрел на нее с удивлением.
   – Чего тут только не насмотришься, на трассе-то! – охотно пояснила она. – А порядочных мужиков по пальцам пересчитать. Да и те везут своих баб на курорты, а в глазах тоска. Словно повинность отбывают. Но отбывают ведь. Почему ты с ней не развелся, раз не любишь? Почему ищешь теперь?
   – Это трудно объяснить. Так она была здесь или нет?
   – Была, – сказала хозяйка кафе, как отрезала. – Брюнетка в черных очках, в красной кожаной куртке, на дорогой машине. Ночью. Как только съехала с трассы, тут же нацепила очки, в них и спала. Она не хотела вылезать из машины, хотя было видно, что очень устала. Нервничала, не в себе была. Словно бежала от кого-то. Как загнанная лошадь. Она мне сказала: «Я тут часик подремлю?» Я предложила койку в вагончике, но она отказалась. Из машины так и не вышла.
   – Она покупала что-нибудь?
   – Сигареты.
   – Какие?
   – «Вог» с ментолом.
   «Вог» с ментолом. Регина берегла здоровье и курила редко, только когда сильно нервничала. И только эти сигареты. Значит, припекло. Но с другой стороны, она ведь плохо видела в темноте после того, как недавно сделала лазерную коррекцию зрения. Солнцезащитные очки ночью? Да она же ничего в них не видела! Опять неувязка.
   Хотя… Она ведь надела их, когда остановилась возле кафе. А ехала без очков.
   – Это все? – спросил Антон у маркизы.
   – Да, потом она попросила две чашки кофе. Покрепче. И на чай дала. Я ее запомнила, потому что она не была похожа на отдыхающую. Те едут на курорт, как на праздник. Чтобы себя показать. А эту всю колотило. Она как будто от кого-то убегала. Лицо прятала. И машина ей была не в радость, и шмотки дорогие.
   – С чего ты это взяла? – пробормотал Антон.
   – Если баба обеспеченная, да еще и красивая, так она всю себя обязательно покажет: вот она я какая! Непременно покрасуется и перед мужиками, и перед другими бабами. Смотрите, мол, любуйтесь, а вы, неудачницы, завидуйте.
   – А ты злая.
   – Я здесь живу. На трассе. Да, есть у меня мужик. Женатый. Денег заработаю – ребенка рожу.
   – От него?
   – Нет. Хочешь, от тебя?
   – А если я не знаю, когда еще раз здесь проеду?
   – Ничего, я подожду.
   Да она просто над ним смеется. У Антона даже аппетит пропал. Да с чего ему ей верить? Все мечтают устроить свою судьбу. Богатый мужчина, на дорогой машине, номера московские. И жена от него сбежала. Самое время пожалеть. Авось, и обломится что-то.
   – Анжелика, то есть, Маша, если тебя милиция будет спрашивать об этой женщине, ты сможешь повторить то же самое, что и мне сказала?
   – Милиция? Она что, убила кого-нибудь?
   Он вздрогнул. Да, трасса-матушка! Здесь не живут – летят, не рассуждают – сразу приговор выносят. В бесконечном потоке машин эта молодая женщина безошибочно определяла изгоев. Тех, что спасались бегством. Мария-Анжелика коллекционировала трагедии, которые прятались в салонах дорогих машин. Чтобы не жалеть себя.
   – Убила? – напряженно переспросил Антон. – С чего ты это взяла? Пока она только важная свидетельница.
   – Что ж. Если надо, я все расскажу и милиции. Тем более что ничего и не было. Остановилась, поспала в машине, выпила кофе и поехала дальше.
   – Главное, что она здесь была. Сколько я тебе должен?
   – Счет на столе.
   Он положил поверх счета крупную купюру. К «Анжелике» заруливали две огромные фуры. Потом, постепенно замедляя ход, словно раздумывая, повернула и темно-синяя «Ауди».
   – Клиенты к тебе. – Он встал.
   Она посмотрела на деньги.
   – Много даешь. И за что? За разговор? Такое чувство, что покупаешь. Тогда мало.
   – Плохо расстаемся, – поморщился Антон. – Пойми, я тебя не покупаю. Мне действительно надо ехать. И у меня сейчас не жизнь, а сплошная проблема. И дома, и на работе. Я не знаю, когда все это закончится и чем именно. Поэтому не могу ничего обещать.
   – Я и не против. Телефончик только запиши.
   – Мария! – вновь высунулась из-за занавески ее юная компаньонка.
   – Иду! – Она взяла салфетку, достала из кармана ручку и черкнула номер телефона. Отдавая ему салфетку, спросила: – Как хоть тебя зовут?
   – Антон.
   – Вот и познакомились. Счастливо тебе, Антон! Иду я, Танька, не ори!
   Она так и не оглянулась. А он, не глядя, метнул в урну скомканную салфетку с написанным на ней телефоном.
   Сев в машину, он первым делом достал атлас и поставил в нем еще один крестик. Написал: «Она здесь ночевала». Теперь до кемпинга нет смысла спрашивать про Регину. Двести километров можно пролететь без остановки.
//-- Улей --//
   Разговор с Марией-Анжеликой немного задержал его в пути, поэтому к кемпингу Антон подъехал не к пяти часам, как планировал, а к половине седьмого. К тому же последние километров семьдесят дорога была просто отвратительная, несколько фур собрали за собой длиннющий шлейф из легковых автомобилей, а встречный поток был такой плотный, что обгонять фуры становилось опасно. Антон терпел, как и все, тащился со скоростью пятьдесят километров в час и использовал паузу, чтобы как следует поразмыслить.
   Женщина на голубом «Пежо» переночевала в машине, возле кафе «Анжелика». Есть ли смысл заезжать в кемпинг? Интуиция подсказывала Антону, что смысл в этом есть. Она подремала всего-то пару часов, но это ни от усталости не избавило, ни нервного напряжения не сняло. Ей наверняка хотелось лечь в постель и выспаться как следует. А в кемпинге надежная охрана. До моря осталась треть пути. Но эту треть еще надо проехать.
   Он увидел вдали элеватор. Это был вроде как маяк. Вскоре по левую руку появится длинный серый забор с огромными воротами. Никто и не подумает, что за ними – настоящая гостиница, где есть двух-, трех– и даже четырехместные номера, теплый душ и накрахмаленное постельное белье, а в уютном круглосуточном кафе имеется телевизор со спутниковой антенной, которая ловит все программы.
   К полуночи в гостинице не остается свободных номеров и душа приходится дожидаться долго. Но сегодня, в половине седьмого, Антон здесь первый. Только на огороженной площадке уже стоят две фуры. Но дальнобойщики предпочитают ночевать в кабинах своих машин. И денег лишних не потратишь, и товар будет целее.
   Хозяин уже ждал гостей на ночлег. Глава семейного бизнеса был невысок ростом, кряжист и плечист. Лицо загорелое, до черноты, так что возраст хозяина кемпинга определялся с трудом. С первым клиентом здесь начинался рабочий день, и до утра, пока все не разъедутся. Спят они здесь днем. Вот такая жизнь. Это трасса.
   – Пожалуйста, сюда! Проезжайте!
   – Я один, – сразу предупредил Антон. – Но я знаю, что у вас есть маленький двухместный номер. Сколько на этот раз?
   – Триста пятьдесят.
   – Устраивает.
   – Вот и лады! – радушно улыбнулся хозяин.
   Во дворе, куда въехал Антон, было уютно и много зелени.
   – Пожалуйста, паркуйтесь у самого крайнего столба. Скоро здесь будет много народу, – предупредил хозяин.
   – Я знаю.
   – Кафе работает круглосуточно. Ключ в номере на столе. Душ и туалет жена сейчас покажет.
   – Не надо, я все знаю. Не в первый раз у вас останавливаюсь.
   Хозяин прямо расцвел. Все любят постоянных клиентов. Это – репутация.
   Номер был крохотный: комнатка три на три метра, где с трудом поместились две койки, журнальный столик да пара стульев. Антон с удовлетворением отметил на кровати комплект чистого постельного белья и полотенце. Первым делом надо в душ, а то потом не прорвешься.
   Когда он уже причесывал перед зеркалом в холле влажные волосы, во двор въехали сразу три машины. Ну, вот и началось!
   – Мама, я есть хочу!
   – Папа, папа, смотри, какая киска!
   – Я тараканов бою-у-у-усь!
   – Это, Коленька, просто жук.
   – Нет, это таракан!
   – Разве ты не видишь у него крылышки? Он же летает!
   – Летающий таракан! А-а-а-а!
   Детский рев, увещевания измотанной дорогой мамаши, отрывистые команды папы, капитана этого дальнего путешествия:
   – Колька первым идет в душ. Оля, заправляй постели, я спать хочу.
   – Может быть, мы сначала поужинаем?
   Хорошая идея! Антон направился в кафе и занял выжидательную позицию за одним из столиков. Обслуживающего персонала здесь хватало: хозяин кемпинга, его жена, сынок-официант, буфетчица, она же повариха, охранники… С кем бы из них переговорить в первую очередь?
   – Что будете заказывать?
   Он не был голоден, но сидеть здесь просто так неудобно. Скоро все столики будут заняты, и хозяева станут на него коситься. На стол перед Антоном легло меню.
   – Бутылку водки. И две рюмки, – велел он.
   – А закусить что?
   – Все равно. Давайте салат из овощей, лаваш. Что там у вас еще?
   – Шашлык пожарить?
   Свинина уже поперек горла стояла, и он сказал:
   – Не надо. Пожарьте омлет. И нарезку сделайте. Сыр, колбаса.
   Мало ли, с кем придется пить? Посиделки за щедро накрытым столом располагают к откровенности. Давай, фортуна, не подведи! Он огляделся. Нет, хозяйку звать за стол нельзя. Здесь все строго, а она – замужняя женщина. Антон терпеливо ждал, когда официант принесет нарезку. А пока смотрел телевизор. Все хорошо, только звук включен. Он уже отвык от озвученных программ. Это мешало ему сосредоточиться.
   – Кушайте на здоровье. – Перед Антоном появилась тарелка с овощным салатом и нарезка. – Сейчас будете рассчитываться?
   – Да.
   А цены на спиртное здесь, как в московском ресторане!
   – Не прояснишь один момент? – спросил он у парня.
   – Какие-то проблемы? – напрягся тот.
   – Присядь на пару минут. – Он кивнул на пустой стул.
   – Нарезка не нравится? Все свежее, местного производства. Или цена? Так ведь трасса. – Официант хитро прищурился. – Может, главного позвать?
   – А что, есть еще и главный?
   – А как же! Если какие-то претензии к обслуживанию или к ценам, это к начальству.
   – Крыша, что ли?
   – Вроде того.
   – Нет у меня никаких претензий. Я только спросить хотел. Меня интересует женщина на голубом «Пежо», номера московские, проезжала здесь неделю назад, возможно, останавливалась на ночлег. Красивая молодая женщина, брюнетка в модных солнцезащитных очках. Одета в красную куртку. Что это с тобой? Эй, парень?
   Официант аж рот разинул. Будто привидение увидел. Антон сразу напрягся:
   – Я что-то не то спросил?
   – Бывает же!
   – Что бывает?
   – Такое совпадение!
   – Она что, была здесь?
   – Нет. Но неделю назад здесь заночевал парнишка, так тот сначала тоже спросил, не приехала ли брюнетка на голубом «Пежо» с московскими номерами, а потом ждал ее всю ночь. И еще полдня ждал.
   – Какой парнишка? – осипшим голосом спросил Антон. И не смог с собой справиться, потому что наконец-то напал на след. Он привстал, схватил официанта за грудки и как следует встряхнул: – Что он конкретно спросил?! Как он выглядел, этот парень?!
   – Да ты что, мужик?! Отпусти-и…
   Выглянувшая из кухни повариха ойкнула и отпрянула за занавеску, откуда принялась кричать:
   – Ахмет, Ахмет!
   Антон тут же отпустил официанта:
   – Извини, парень. Все в порядке.
   В кафе влетел запыхавшийся смуглый брюнет:
   – Что случилось? Где драка?
   – Все в порядке, – улыбнулся ему Антон. – Я погорячился.
   – Пьяный, что ли? Э?
   Он торопливо достал портмоне и протянул официанту деньги:
   – Это тебе. Компенсация за причиненный ущерб. Присядь, я тебя прошу.
   И еще раз улыбнулся разъяренному Ахмету:
   – Иди по своим делам. Разобрались.
   Когда Ахмет исчез, Антон примирительно сказал слегка помятому официанту:
   – Водки хочешь?
   – Если только за компанию, – замялся тот. Но не отказался. Антон с трудом залил в себя рюмку водки и невольно сморщился. Пить не хотелось. Но в одиночку официант пить не будет. Антон посмотрел, как лихо парень опрокинул рюмку и тут же налил ему вторую со словами:
   – Мне завтра рано вставать и долго ехать, а ты пей, не стесняйся.
   Парень выпил и потянулся за колбасой. Закусив, спросил:
   – А кто она такая, эта дамочка? Чего вы ее все здесь ждете?
   «Вы»! Антон снова почувствовал прилив бешенства. Может, это была другая женщина? Не Регина? Спокойнее.
   – Расскажи мне все подробно, – попросил он у официанта. – Что за парень? Когда приехал?
   – Вечером, в субботу. Раньше всех приехал, вот как ты. И тут же: «Где брюнетка на голубом “Пежо”»? Я говорю: «Не было никого, ты первый». А он: «Я подожду».
   – Какой он из себя?
   – Молодой еще, буфетчица сказала, что смазливый. По мне, так все равно, а она все «красавчик» да «красавчик». Улыбалась ему.
   «Убью!» – подумал он.
   – «Форд» у него, красный. «Форд Скорпио». Я почему запомнил: он здесь почти сутки отирался. Все разъехались еще сранья, как и положено туристам, а он остался. А как приехал, первым делом снял двухместный номер, вот как ты. Хотя тоже приехал один. Видать, ждал свою брюнетку.
   «Теперь точно убью».
   – Он блондин, брюнет?
   – Кажись, светленький.
   – Возраст?
   – Что я, разглядывал его? У буфетчицы спроси. Или у хозяйки. Он бабам понравился.
   – Что именно делал этот парень?
   – Я ж тебе сказал: ждал свою брюнетку до полуночи. Заказал шашлык. Не пил вроде. Все сидел на улице, на ворота смотрел. В двенадцать лег спать, а дверь в номер так и не запер. Утром первым делом пошел к моей жене: «Не приехала ли Регина?»
   Регина!!!
   – И что?
   – Как будто сам не разглядел, что никакой голубой машины во дворе нет! Соня! – Официант обернулся к женщине, маячившей теперь за барной стойкой. – Подойди к нам, Сонечка! Сейчас у нее спросим. Я еще рюмочку выпью?
   – Пей.
   Антон не выдержал, налил и себе. Неужели Регина с самого начала планировала поездку на юг вместе с любовником? Значит, они договорились встретиться в этом кемпинге. Уже тогда жена исключила из своих планов на отдых Алису, потому что Алиса была бы им помехой.
   Он выпил, закусил омлетом, который наконец принесли, и даже не понял, что он пересолен. Но и когда понял, Антону было все равно, что он ест.
   Соня наконец подошла и с укоризной посмотрела на официанта:
   – Опять с постояльцами пьешь? Ну, чего тебе надо?
   – Вот, клиент тоже брюнеткой интересуется. Помнишь того парнишку, который здесь почти сутки торчал? Светленький такой?
   – Валера?
   – Что, и познакомиться успели?
   – Да он все переживал об этой своей Регине. Почему, мол, не приехала? Все сокрушался. Где она да что с ней?
   – Любовь, что ли, у них? – нетрезво усмехнулся официант. Водка его забрала.
   Антон снова потянулся к бутылке. Надо добить. На душе была тоска.
   – Мужик, тебе же рано утром ехать! – напомнил ему официант, который сам непрочь был допить водку.
   – Да, я помню, – машинально откликнулся он и пить не стал.
   Расклеился, будто не мужик. Жена изменила. Жизнь на этом не кончается. Наоборот, становится весьма интересной. Возможно, что звонивший ему домой шантажист и есть этот Валера. Который не дождался в кемпинге Регину и решил потрепать нервы ее мужу. Рогатому мужу.
   – Мужик, ты в порядке? – с опаской спросил официант. Видать, на лице у Антона вновь было написано: убью!
   Он задумался. Есть ли смысл ехать дальше? Для начала надо выспаться. Утро вечера мудренее. Он посмотрел на растерзанный стол и спросил:
   – Я расплатился?
   – Расплатился. Эй, ты куда? Водка ж еще есть!
   – Спать.
   Перед глазами все поплыло. Усталость, долгая дорога, жара, три рюмки водки… Ему вдруг стало плохо. Не из-за водки. Из-за жены. В мозгу образовалась карусель. Бегали по кругу серые в яблоках лошадки: когда, сколько раз, с одним или были еще? Машинально он сжал и разжал кулаки. И снова в его голове молнией пронеслось: «Убью!»
   Он вышел из кафе, глотнул свежего воздуха и почти пришел в себя. Только внутри словно лопнуло что-то. Та струна, которая удерживала его ненависть к Регине и не позволяла ему сорваться. Антон никогда ее не любил. И сейчас признался себе в этом, потому что наконец-то нашелся повод. Оказывается, вот уже много лет он просто искал повод, чтобы возненавидеть жену открыто.
   Он добрел до гостиницы и в холле, перед зеркалом, задержался. Посмотрел на себя с усмешкой. Рогоносец! Ко всему прочему еще и рогоносец. Пусть он никогда не любил Регину, но как представил себе, что кто-то другой трогал ее тело, по-хозяйски обнимал, быть может, обсуждал с его женой, как у нее все это происходит с мужем, сравнивал размеры… Она ведь его жена! Жена! Для порядочного человека, ни разу не изменившего и не предавшего, думать об этом невыносимо!
   Когда он вернулся в номер, то первым делом достал атлас и нарисовал на карте еще один жирный крест. Поселок, возле которого находится этот кемпинг. Рядом написал: «Развелся». Дальнейшее уже не имело значения. Завтра он встанет и поедет дальше, на юг, но поедет уже человеком прозревшим, свободным от супружеских обязательств. Он найдет брюнетку на голубом «Пежо», кто бы она ни была, найдет этого Валеру, найдет доказательства своей невиновности. Раз Валера звонил из пансионата «Звездный», значит, он все-таки туда доехал. Доедет и он, Антон. Но завтра. А сейчас спать. Уже двенадцатый час. А вставать рано.
   Все комнаты в гостинице были заняты, тонкие перегородки пропускали любой звук, и казалось, что это пчелы вернулись на ночь в свой улей и теперь гудят, гудят, гудят… Обмениваются впечатлениями.
   – Бу-бу-бу. Бу-бу-бу.
   Это за стенкой. Женский голос. Назойливая баба никак не оставит в покое свою вторую половину. И чего ей неймется?
   – Бу-бу-бу. Бу-бу-бу.
   Антон уже начал засыпать под это равномерное гудение, когда мужик за стенкой сорвался. Гостиницу сотряс его вопль:
   – Не ори, люди спят!!!
   Тут же во всех комнатах раздался громкий хохот. И долго еще никто не мог успокоиться. Кроме назойливой бабы, которая, похоже, уснула.
//-- Капкан --//
   Проснулся он, когда на улице уже было совсем светло. Глянул на часы: половина седьмого! А вчера он собирался выехать в пять! Зато выспался. Голова слегка гудела, но это скоро пройдет. Две чашки крепкого кофе, и…
   И вдруг он вспомнил: Регина! Что-то такое вчера случилось, из-за чего он психанул. Он тут же вспомнил: столик в кафе, водка, разговорившийся после двух рюмок официант, пышногрудая Софья, ее рассказ о светловолосом красавчике, который почти сутки дожидался здесь, в этой комнате, Регину. Подумать только, в этой же комнате, потому что в гостинице больше нет двухместных номеров! Антон мгновенно вскочил и встряхнулся. Кофе! Срочно!
   Хозяин, который давно уже был на ногах, понимающе глянул на его помятое лицо. Легковых машин во дворе уже не было. Одни путешественники торопились на юг и время зря терять не хотели, другие, отдохнувшие, возвращались домой и тоже, естественно, спешили.
   Минут через двадцать Антон уже был в пути. Он гнал в сторону Ростова, прикидывая, что часов через семь доберется до побережья. Может, и раньше, потому что начинается хорошая дорога.
   Он думал о любовнике своей жены. И тут вдруг вспомнил недавнюю встречу с Алисой. В ресторане они пробыли долго, не один час, и успели поговорить о многом, но поначалу она все время делала намеки. Теперь-то Антон их понял! Алиса хотела его предупредить, что у Регины есть любовник. А он все упирался, играл в благородство. Говорил, что женщину, с которой прожил столько лет, можно простить. Хотя бы ради сына. Что бы она ни сделала. Тогда он еще не думал об измене, а только о деньгах, которые Регина, возможно, потратила. А Алиса все не решалась сказать правду.
   Она намекала, что у Регины есть тайны, интересовалась, не хочет ли он узнать подробности? Но Антон решил сначала поговорить с женой. Пусть лучше он узнает это от нее, чем от кого-нибудь другого. Он надеялся, что Регина тут же все опровергнет. Найдет доказательства своей невиновности, и вот уже Алиса сама окажется виноватой.
   Она могла оболгать жену из зависти. Алиса и ее мама просчитались. Не того мужчину выбрали. Антон не хотел верить сплетням. Но теперь пришлось.
   Он узнал имя, приблизительный возраст любовника жены и то, что Валера смазливый блондин, который ездит на красном «Форде».
   А ведь он был ей верен, хоть и не любил. Каждый раз в присутствии Алисы, что бывало крайне редко, потому что она старалась к ним не заходить, Антон прилюдно начинал демонстрировать свою любовь к жене, обнимать ее, нашептывать что-то на ушко. Алиса наверняка думала, что в этот момент он говорит Регине нежности. Антон же в это время с загадочным видом шептал жене:
   – Передай мне, пожалуйста, салат, дорогая.
   Или:
   – Ты же знаешь, я не люблю жирное. Не клади мне отбивную.
   Его будто раздирало доказать женщине, которая его отвергла, что у него все замечательно. Они с Региной счастливы в браке. Но потом он не выдержал и все-таки позвал Алису в их кафе.
   Позвать-то позвал, но первым делом начал рассказывать о том, какая Регина замечательная жена и мать, умница, великолепная хозяйка, как понимает мужа и умеет ему угодить. И зачем он это говорил?!
   …Серый «Мерседес» с зажженными фарами вылетел ему в лоб из-за фуры. Антон едва успел затормозить, но его вынесло на обочину. Шумахер, мать его! Жить надоело! Он тоже хорош! Задумался, распереживался. Да не стоит она того.
   Антон стоял на обочине и смотрел на тормозной след. Надо успокоиться. Сам во всем виноват. Надо было бороться за Алису с самого начала. Но почему она только сейчас рассказала ему правду о своем муже? О том, какая у нее тяжелая жизнь? Ей надо было с самого начала попросить у него помощи, а не откладывать на долгих четырнадцать лет!
   …И вновь дорога. После Ростова ехать стало спокойнее. Узкоколейка кончилась, дорога стала широкой, комфортной для езды. Антон даже не заметил, как доехал до поворота на Краснодар. Дальше почти по прямой – километров двести. Ехать комфортно, солнце не слепит, потому что по обеим сторонам дороги – высокие тополя.
   Сколько же воспоминаний связано у него с этой дорогой! Скоро будет то самое кафе, где они обедали во время второй поездки на юг. Антон задержался у машины вместе с Алешкой, и Регина пошла туда одна. Когда появились муж и сын, около нее уже крутился какой-то типчик. Регина звонко смеялась над ревнующим мужем:
   – Он всего-навсего сказал мне пару комплиментов. Без всякой задней мысли.
   – Почему ты его слушала?
   – Я не слушала. Ты ведь знаешь, я не люблю комплименты.
   – Почему? Все женщины их любят.
   – Я не все, – отрезала Регина. – Женщине следует родиться либо красивой, либо умной. Иначе два этих качества вступают в противоречие. Если делают комплимент моей внешности, обижается умная женщина: «Я вам не какая-нибудь самка!» Если хвалят мой ум, тут же обижается красавица: «Что, больше и похвалить нечего?»
   Антон с безразличным лицом проехал мимо памятного кафе.
   Дорога все время шла вверх, но это был еще не горный серпантин, а просто череда длинных, плавных подъемов. Он сбавил скорость, привыкая к такой езде. Некоторое время уйдет на адаптацию. Еще километров пятьдесят, и машина выползет на побережье. А там начнется череда поселков, где на каждом доме объявление: «Сдаются комнаты».
   Он увидел море и, как всегда, поначалу не поверил, что это оно. Мелькнуло справа что-то синее, потом исчезло. Потом замелькало сильнее, пока не слилось в одну сплошную полосу, до горизонта. Запахло влажным песком и водорослями после того, как Антон открыл окно. Захотелось подышать морем, настроиться на него.
   И тут же начались курортные поселки. Он ехал, не обращая внимания на объявления о сдаче жилья. У него была конечная цель: пансионат «Звездный». Поэтому на красный «Форд» Антон обратил внимание только тогда, когда тот уже свернул на одну из узеньких улочек. Антон машинально отметил, что у «Форда» московские номера и в машине сидят двое. И что у мужчины светлые волосы, а женщина брюнетка.
   Он был сосредоточен на дороге, в горах, да еще при таком оживленном трафике опасно, поэтому не сразу сообразил, что это может быть та самая машина. И только когда «Форд» уже исчез из виду, Антон очнулся: блондин и брюнетка. «Пежо» мог остаться у отеля, где они остановились. Жена не очень любила водить машину в горах.
   Он тут же решил развернуться, но дорога была слишком уж узкой, а поток встречных бесконечен. Ему пришлось проехать еще километра два вперед, потом свернуть на рынок. Только там Антон смог, наконец, развернуться и поехать обратно, до того самого поворота, где видел красный «Форд». Это могли быть и не они. Мало ли на юге таких машин с московскими номерами! Но проверить не мешает.
   Вот и поворот. Он притормозил, свернул на ту же улочку и медленно поехал вдоль домов. Надежды мало, что это именно они. Регина никогда не будет жить в частном секторе, она предпочитает пансионаты. Если только это вообще Регина…
   Антон увидел красный «Форд» возле небольшого кирпичного домика. На высоком заборе висело объявление: «Продается домашнее вино». И тут же надпись помельче: «Недорого, отличное качество!» Ах, вот оно что! Винца им попить захотелось!
   Он кое-как притулился в своем «БМВ» на узкой обочине, вышел из машины и направился к «Форду». И тут только понял, что не определился еще, как ему поступить. Сразу бить любовнику морду? Устроить сцену жене? Где? В доме? Или дождаться, пока они выйдут?
   Первым делом он осмотрел красную машину. Не новая, но ухоженная, в салоне лежат какие-то вещи. Они это или не они? Регина с ее любовником. Антон зачем-то нагнулся, заглянул под машину, распрямившись, потрогал горячий капот. Не на сигнализации. Воров не боятся? Он оглянулся: из-за соседнего забора за ним наблюдала какая-то женщина. Антон снова принялся ходить вокруг машины. И вдруг внезапно остановился…
   Ему показалось, что в салоне на сиденье лежит красная куртка. Кожаная. Антон прилип к стеклу. Да, в машине лежит куртка. И сумка. Кажется, именно такую сумку Регина несла с собой, когда уезжала на юг!
   Надо успокоиться. Теперь-то они никуда не денутся. Он отошел от машины и попытался заглянуть через забор. Здесь, на юге, заборы были глухие, из камней, намертво прилепленных друг к другу. Антон даже подпрыгнул, держась руками за край забора. Там были деревья, и за ними ничего не видно. Он прикинул. Войти, что ли? Вот сейчас, через минуту-другую, он застукает жену с ее любовником. Что она, интересно, скажет? «Это мой друг»? Или «попутчик»? Как будет выкручиваться?
   Антон вернулся к своей машине, сел и захлопнул дверцу. Надо все хорошенько обдумать. Он же разумный человек. Которому есть что терять. Все надо делать цивилизованно. Сейчас Регина выйдет и сразу узнает машину мужа. Не может не узнать.
   И тут калитка открылась. Из нее вышел светловолосый парень в солнцезащитных очках, одет он был в одни только шорты и до пояса голый. Антон почувствовал, как к горлу подступила тошнота. Раньше он нормально реагировал на голые торсы. А тут вдруг замутило. Невольно он напрягся: почему парень один? Где женщина, которая с ним ехала?
   Парень меж тем торопился, лицо у него было взволнованное. Антон ждал женщину, но она так и не появилась. Незнакомец сел в машину и стал разворачиваться. Минута, и «Форд» поехал по направлению к трассе. Антон колебался недолго. Куда денется женщина, если она без машины? Будет ждать здесь своего кавалера. Значит, надо ехать за ним. Это даже хорошо, что они разделились.
   Сначала Антон разберется с ним. Догонит, посигналит, заставит остановиться, прижаться к обочине, потом они выйдут и выяснят отношения. Почему начались эти загадочные телефонные звонки в квартиру Перовских, какие у этих двоих планы и почему молчит мобильник Регины? А дальше будет видно. Еще несколько минут, и все прояснится. А с ней Антон разберется потом. Это гораздо сложнее, потому что она все-таки женщина. И ударить ее будет непросто. А надо бы изметелить ее так, чтобы она поняла, как испахала всю его душу. И как ему больно.
   И Антон поехал вслед за красным «Фордом» к шоссе. Тот мелькнул впереди, метрах в двадцати. А мальчишка-то резвый! Лихо рулит по горам! Впереди был небольшой подъемчик, а за ним крутой спуск. И опасный поворот. Антон подумал, что парень очень уж лихо заложил вираж и пошел на этот спуск. А внизу совсем уж разогнался. Встречная машина даже моргнула. Мол, с ума, что ли, сошел? А красный «Форд» и не собирается тормозить! Господи! Ты что творишь?!
   Антон немного видел за свою жизнь аварий. И всего две со смертельным исходом, но трупы уже были накрыты брезентом, когда он проезжал мимо. А тут все случилось на его глазах.
   Красный «Форд» не вписался в крутой поворот и вылетел с трассы, словно выпущенный из пушки снаряд. Скорость его на спуске была слишком уж высока. А тут обрыв, камни… Это горы.
   Сверху хорошо было видно, как красная машина упала вниз с большой высоты, пару раз кувыркнулась и замерла. Он слышал скрежет железа о камни, звон разбитого стекла. Его аж пот прошиб. А вот визга тормозов он не слышал. Водитель «Форда» летел, словно не догадываясь о том, что происходит, и не контролируя ситуацию. Тормоза были неисправны? Парень не похож на самоубийцу.
   На обочине уже стали притормаживать машины. Высунувшись из окон, их водители смотрели на страшную аварию. Антон тоже подъехал и услышал, как мужик на старой черной «Волге» вызывает «скорую».
   – Надо бы к нему спуститься, – неуверенно сказал кто-то.
   И тут все словно очнулись. Первые несколько минут у всех был шок. Так стремительно все случилось!
   – И в милицию надо позвонить!
   – Может, они еще живы?
   Они?! Нет, парень был один, Антон это видел. И он вряд ли выжил. Такая высота! Но не мешало бы знать это наверняка. Вниз вместе с добровольцами Антон спускаться не стал. Не хотел светиться. Стоял, смотрел и ждал. Что они скажут?
   «Скорая» приехала быстро. И вообще, Антону показалось, что прошли считанные минуты с тех пор, как он выехал вслед за «Фордом» на шоссе. И вдруг он услышал:
   – Водитель мертв. – И посмотрел на часы.
   Прошло уже сорок минут.
   – Надо же, такой молодой!
   – Документы при нем?
   – Да, имеются. И деньги, много денег.
   – Я видел. Доллары. В пачках с резинками, некоторые порвались. И все купюры по сто баксов.
   – Точно! Я тоже видел! Сумка на переднем сиденье лежала, она разорвалась при падении, и деньги рассыпались. Я в машину заглянул, мама родная – повсюду деньги! Кровь и деньги! Парень-то весь купюрами облеплен! Даже на лбу сто баксов! И кровищи!
   Но упавшую в пропасть машину уже оцепила милиция. Деньги в разбитой машине произвели фурор. Про сумму никто не знал, говорили только, что много. Не одна тысяча и не две. Подробности передавали из уст в уста, и милиционеры стали покрикивать:
   – Нечего тут глазеть! Расходитесь!
   Но народ не уходил. По стоящей на обочине толпе гулял шепоток:
   – Такие деньжищи…
   – Никогда столько не видел…
   Антон понял, что ловить здесь больше нечего. Парень мертв, при нем были деньги. Теперь надо бы подумать о женщине. На какое-то мгновение он почувствовал злорадство. А вдруг Регина любила этого мальчишку? Теперь его больше нет. Разбилась ее любовь, не вписавшись в крутой поворот.
   – Вы видели, как все это случилось? – услышал вдруг он и невольно вздрогнул:
   – Что?
   Рядом стоял усатый гаишник:
   – Ваши документы, пожалуйста. Сержант Галадзе.
   Гаишник, козырнув, протянул руку и повторил:
   – Ваши права.
   – Я ничего не видел! – сказал Антон. – А права… они в машине.
   – То есть, как это? – Гаишник опустил руку. – А говорят, вы первый приехали!
   – Кто говорит?
   Антон обернулся. Пассажиры аж двух машин видели, как его «БМВ» ехала следом за красным «Фордом». Надо же, какая неудача! А почему, собственно, неудача? Антон еще не мог адекватно оценить ситуацию, но у него вдруг появилось ощущение, что на его ноге захлопнулся капкан. Надо было сразу же уехать, а не ждать, когда «скорая» установит смерть мальчишки!
   – Послушайте, сержант Галадзе, мне надо ехать, – просительно сказал он. – Меня ждут. Женщина. Вы же понимаете?
   – Понимаю. Отдыхающий, как не понять. Давайте документы, я все запишу. Фамилию, имя, номер машины. Потом вас вызовут в участок для дачи показаний. Вы надолго у нас задержитесь? – Сержант посмотрел на номер машины: московский.
   – Нет, я скоро уезжаю. Возможно, что сегодня.
   – Ничего, мы проверим.
   Он уже записывал номер машины. Антон понял, что терять больше нечего и полез за документами. Не хватало еще сбежать и тем самым навлечь на себя подозрение.
   – Где собирались остановиться? – деловито спросил Галадзе.
   – Я же сказал, что уже уезжаю!
   – Не надо так нервничать. Парень разбился насмерть. Небось тоже отдыхать приехал. Неужели так трудно рассказать, как все случилось? И минутки не найдется? – подозрительно спросил сержант.
   – Хорошо. Пансионат «Звездный». Но сейчас я тороплюсь.
   – Всего хорошего. Не буду вас больше задерживать. Но телефончик продиктуйте.
   Сержант отдал ему документы и вновь козырнул. Антон вынужден был продиктовать на протокол свой номер телефона. Отделавшись от настырного Галадзе, он тут же сел в машину, развернулся и поехал туда, где осталась женщина. Только потом он сообразил, что сержант местный и наверняка знает, что пансионат «Звездный» находится в противоположной стороне. Ну и черт с ним!
   На шоссе уже образовалась пробка. В неповоротливых автобусах парились от жары пассажиры. Мокрый от пота гаишник вручную регулировал движение. Антон с трудом прорвался через пробку, потеряв еще минут сорок, нашел знакомый поворот и прибавил газу. Вот и тот самый дом, каменный глухой забор, на котором висит объявление: «Продается домашнее вино». На этот раз Антон без колебаний открыл калитку и вошел. Внутри был маленький уютный дворик, под навесом – длинный деревянный стол, на котором расставлена посуда.
   – Ты за вином, дорогой? Проходи, гостем будешь!
   Усатый мужчина восточной наружности налил в стакан густое и темное, словно венозная кровь, вино и протянул его Антону:
   – Угощайся, дорогой! Попробуй сначала это, потом другое дам. Какое захочешь, такое налью! Хочешь, это бери, хочешь, в погреб спустимся, из бочки налью! Пей, дорогой! Угощайся!
   – Где она?
   – Кто?
   – Женщина?
   – Какая женщина, дорогой? У меня одна только женщина, жена моя! Дочерей всех замуж выдал давно! Опоздал, дорогой! – рассмеялся хозяин.
   Но Антону было не до шуток:
   – Сюда приехала женщина. С парнем, смазливым блондином. Красивая брюнетка лет тридцати, в солнцезащитных очках. Они приехали с час назад. Может, больше. Вдвоем. Зачем? Она здесь комнату снимает?
   – Вином торгуем, дорогой, комнат не сдаем.
   – Где она?
   – Да ты что, дорогой?
   Потом ему было стыдно за свое поведение. Но в этот момент он не справился с нервами, ворвался в чужой дом, вихрем пронесся по комнатам. Даже в подвал хотел заглянуть. Спасибо, что хозяин не позвонил ни в милицию, ни в психушку. Это было похоже на солнечный удар. Ожог и головокружение. Очнулся Антон уже под навесом, на деревянной лавке. Он полулежал на ней и слушал, как хозяин объясняет ситуацию своей жене:
   – Перегрелся парень на солнце. Бывает. Ты холодного вина принеси. Из погреба.
   – Я не буду пить… – простонал он.
   – Почему, дорогой?
   – Я за рулем… Но она была здесь… Женщина…
   – Была, – кивнул хозяин. – Я сначала не понял, про кого ты говоришь. Много народу ко мне приходит. Такого вина нигде больше не найдешь! А брюнетка была. Ох, красавица! За вином приехали. Она и парень, блондинчик. Сначала пришел он. Понятное дело, мужчина! Кто женщину за вином посылает? Она в машине осталась. Минут десять прошло, мы в погреб спускались, вдруг она приходит. Отзывает его в сторонку и что-то на ухо шепчет. Долго говорит. Потом вдруг ей плохо. Бледная совсем. Перегрелась, видать, как и ты, на солнце. На лавочку села. «Я, – говорит, – если еще туда-сюда по горам проеду, умру, надо отдышаться, в тенечке посидеть». А он: «Тогда я один съезжу. Не оставлять же паспорт в пансионате».
   – Паспорт?
   – Ну да. Паспорт. Забыли, должно быть. «Ты, – говорит парень, – меня здесь подожди, Регина. Привезу документ, и дальше поедем».
   – А она что?
   – Она, дорогой, сказала: «Только поторопись!» Такая женщина ждать не будет! Красавица!
   – А дальше?
   – Дальше? Он уехал, слышно было, как завелась машина, а она посидела минут десять на лавочке, потом деньги достала.
   – Деньги?
   – За вино. Купили они десятилитровую канистру. Четыреста рублей дала. А потом говорит: «Я бы поела что-нибудь. Здесь кафе поблизости есть?» Я ей, само собой, говорю: «Какое кафе, дорогая? Накормим, напоим и спать уложим!» А она: «Нет, я вас обременять не хочу. И мне надо воздухом подышать». Здесь воздух плохой, да? В моем дворе? – с обидой сказал хозяин.
   – Хороший. И она ушла?
   – Да. Ушла, дорогой. Вот жду. И канистра стоит.
   – Сколько же времени прошло? Ах да! Больше часа! А где тут кафе?
   – Одно на этой стороне, через дом, другое напротив. Ты куда, дорогой? А вино?
   – Потом.
   Он торопливо вышел из калитки и сел в машину. Развернулся с трудом и вновь доехал по узкой улочке до поворота на шоссе. Сначала Антон зашел в то кафе, что поближе. Разумеется, никакой брюнетки там не было. Антон уже понял, что не будет ее и в другом кафе, на противоположной стороне улицы. Но на всякий случай зашел и туда.
   – Что вы хотели? – тут же метнулась к нему молоденькая услужливая официантка.
   – Стакан сока.
   – И все?
   – Сделайте на вынос пару бутербродов с рыбой.
   Есть ему не хотелось. Он сел за столик у окна и стал внимательно рассматривать улицу. Не мелькнет ли в толпе загорелых курортников знакомое лицо? Вдруг она еще ждет своего Валеру?
   – Пожалуйста. Ваши бутерброды. И счет.
   Расплачиваясь, Антон на всякий случай спросил:
   – Сюда не заходила с час назад молодая красивая брюнетка в черных очках?
   – К нам так много женщин заходит! – рассмеялась официантка.
   – Она была одна. Без спутника.
   – Нет, не заходила. Постойте-ка. Кажется, я видела ее на автобусной остановке. Если только это она.
   – На остановке? На какой остановке?
   – Она проходила мимо, заглянула к нам в окно. Я и обратила на нее внимание. Чего в окна-то глазеть? Хочешь кушать – заходи. На другой стороне улицы автобусная остановка. Я местных всех знаю, а эта приезжая. Молодая, интересная, одета хорошо. По столичной моде. Такие дамочки в автобусах не ездят. Поэтому я и вышла на улицу. Любопытно стало. Автобус подошел, все в него сели, а она осталась.
   – И что здесь странного?
   – Ну, как же! Здесь только один рейсовый автобус ходит! Она же осталась сидеть на скамейке!
   – Долго сидела?
   – Не знаю. Я потом еще раз на улицу вышла – а ее уже нет.
   – Может, она села в следующий автобус?
   – Тут слух прошел, что на шоссе ужасная авария. Может, она передумала ехать? Там, говорят, огромная пробка!
   – Значит, она ждала этого известия. Об аварии. Слухи в курортном поселке распространяются быстро. А потом только она села в автобус. Когда ей сказали, что разбилась красная машина. Интересно только, в какой?
   – Тут еще «Икарусы» проезжают. Те, что экскурсии возят. Геленджик, Туапсе, Анапа. И еще экспрессы, которые идут без остановки. Из одного крупного курортного города в другой. Может, она на один из них села?
   – И куда же она поехала? В Геленджик, в Туапсе, или в Анапу?
   – А я-то откуда знаю!
   – И никто не знает. Ладно, и на том спасибо! Вы мне очень помогли, девушка.
   Взяв ненужный сверток с бутербродами, он вышел из кафе. Значит, женщина уехала в неизвестном направлении. Туда, где есть железнодорожный вокзал. Вот и гадай теперь, куда именно она подалась! Подумать только, они были друг от друга так близко! И тогда, в доме торговца домашним вином, и в автомобильной пробке! Не исключено, что Регина смотрела на него из окна экспресса. На него и на лежащий на камнях красный «Форд». Ну, почему он поехал за этим «Фордом»?! Надо было заняться женщиной, а не парнем!
   Дурак! Кретин! Спятил от ревности! Проворонил ее! Теперь ищи ветра в поле!
   Он сел в машину, решив все-таки ехать в «Звездный». Вполне возможно, что она и в самом деле забыла в пансионате паспорт и вернулась туда, чтобы его забрать. В любом случае они там были вместе с Валерой, оттуда шли загадочные звонки в квартиру Перовских, и надо бы этот момент прояснить.
   Антону хотелось узнать подробности.

Логово

//-- Цепочка следов --//
   В пансионате «Звездный» они с Региной и Алешкой останавливались все три раза, когда приезжали на юг. Первый раз еще на стареньких «Жигулях», второй – четыре года назад, когда дела Антона резко пошли в гору и они уже купили свою квартиру, а в третий – позапрошлым летом, когда он стал человеком солидным, состоятельным и мог позволить себе отдых в по-настоящему шикарном месте.
   За границу Регина ехать отказалась. Сказала, что соскучилась по нашему югу. Что любит дорогу, приключения и не выносит многочасовое томление в самолете. И вообще боится летать. Антон любил рулить, дорога его успокаивала, и спорить с женой он не стал.
   Поехали они в «Звездный» больше по инерции, причем оба понимали, что это в последний раз. В их жизни наступило время заграничных вояжей, престижных курортов и дорогих отелей, по системе «все включено». Зимой они были в Таиланде, а на Новый год запланировали Мальдивы.
   Эта поездка была данью их неспокойной молодости, своего рода черта, которую они подводили под отчаянной борьбой за место под солнцем. Они победили, но еще не вполне успели этой победой насладиться. Или не представляли, как это делается.
   Трехместный номер, где они остановились, представлял собой просторную комнату с небольшой прихожей и раздельным санузлом. Льющаяся из-под крана вода никогда не бывала горячей, но в жару это не напрягало. После пляжа и прогулки под палящим южным солнцем хотелось смыть прилипший к телу песок именно прохладной пресной водой.
   Из столовой, которая располагалась на обвитой виноградной лозой террасе, открывался чарующий вид. С одной стороны на море, с другой – на горы. Антон готов был сидеть здесь часами и просто ничего не делать. А не тащиться по графику жены на пляж, потом с пляжа, потом на экскурсию.
   Регина обожала культурно развиваться, как она это называла. Если на стенде в столовой вывешивали расписание экскурсий, она непременно должна была в нем отметиться. После завтрака все цепочкой тянулись на пляж, и жена пристраивалась в эту муравьиную тропу, прихватив с собой пестрый зонт, покрывало, полотенце, сына и мужа. Все положенные атрибуты пляжной курортной жизни.
   Антон, чья сила воли таяла под жарким солнцем, покорно тащился за женой на пляж, высиживал там три часа, под конец жутко страдая от голода и с тоской провожая глазами каждого разносчика чебуреков и пиццы. Увидев это, Регина безапелляционно заявляла:
   – Неизвестно, из чего все это приготовлено! На пляже нельзя покупать еду, дорогой, запомни это!
   Он готов был ее убить. А теперь жалел, что и в самом деле не убил. Уже бы отмучился. Как быстро эта женщина сломала его волю! Не вызвав любви к себе, сумела полностью подчинить.
   Он с усмешкой вспоминал подробности их вояжей. Прежде чем ехать на юг, Регина обязательно консультировалась у всех своих знакомых и составляла так называемый проект отдыха, где все было расписано по пунктам. Зануда!
   Она посещала стоматолога дважды в год при абсолютно здоровых зубах, для профилактики кариеса, регулярно сдавала кровь на сахар, делала маммографию, реагировала на любую рекламу. Это модно, и это обязательно надо купить. Регина была так предсказуема. Теперь Антон в голову взять не мог, как она могла изменить ему с мальчишкой и поставить под угрозу свое материальное благополучие? А как же стоматолог? Абонемент в фитнес-клуб? Новая шуба, которую жена уже приглядела? Это просто не укладывалось у него в голове!
   Едва увидев ворота пансионата, он вспомнил все это и помрачнел. Вспомнил, как они жили последние годы.
   Отдыхали за границей, набивали холодильник дорогой едой, которую не успевали съедать, покупали новую одежду, не заботясь о том, что старая надоела, будучи ни разу не надеванной. В гардеробе сплошь висели вещи с ценниками, а Регина все покупала и покупала. Казалось, она все никак не могла насытиться.
   И в тот самый момент, когда уже не надо было думать о вещах, они задумались, наконец, о себе и своих отношениях. Выяснилась интересная вещь: их больше не объединяло ничего, кроме денег. И того, что можно было на них купить.
   Вечерами они сидели в разных комнатах, и должно было случиться что-то невероятное, чтобы все собрались вместе, как раньше, хотя бы за ужином, и просто поговорили.
   О чем? Раньше Регина планировала бюджет, экономила, выкраивала деньги и живо обсуждала это с мужем. Теперь обсуждать было нечего. Все есть. Планов больше не было, не складывался и разговор.
   И когда он в конце мая спросил:
   – Где бы вы хотели отдохнуть этим летом?
   Жена и сын ответили в один голос:
   – Поедем в «Звездный».
   Что они хотели реанимировать? Любовь? Распавшуюся семью? Даже Алешка понял, что мама с папой теперь чужие.
   Непонятно было, помогла им эта поездка или Регина просто затаилась. Их отношения вновь стали ровными, сидение вечерами в разных комнатах уже не угнетало, осенью они поехали в Испанию, зимой в Париж, в начале мая на Кипр. Он утешился работой, а Регина…
   Антон, чертыхнувшись, назвал себя дураком. Она-то чем могла утешиться? Как и всякая женщина: новой любовью. То есть, как всякая неработающая скучающая женщина. Обеспеченная женщина. Сытость, как правило, сопровождается скукой, а скука – жаждой приключений.
   Он успел подумать об этом, пока ждал, когда поднимется полосатый шлагбаум. Хозяин пансионата, кавказец, одетый в белую рубашку и белые брюки, сошел с крыльца, внимательно наблюдая, как на его территорию заезжает дорогая иномарка. И смекнул, что клиент состоятельный. Но Антон знал, что, по его меркам, здесь дешево, поэтому, не глядя на хозяина, бросил:
   – Я один, но сниму трехместный номер. На три дня.
   – Тысячу. В день.
   – Хорошо.
   – Что-то мне знакомо твое лицо…
   Он уже не слушал: перед одним из корпусов стояла голубая «Пежо». Антон сказал себе: «Спокойнее. Она уже никуда отсюда не денется, я этого просто не допущу».
   – …не в первый раз приезжаете?
   – Именно, – рассеянно откликнулся он. Потом уставился на хозяина: – Где женщина, которая приехала на этой машине?
   – Женщина? Уехала. Сегодня утром.
   – Надолго?
   – Насовсем.
   – Как насовсем? А машина?
   – Моя теперь машина.
   – То есть? Она что, вам ее продала?
   – Вообще-то не она, а парень, с которым она уехала. Он предложил купить машину, он же брал деньги. Хотя документы на машину были на имя Регины.
   – Регины?
   – Ну да. И парень называл ее Региной. Красивое имя. И редкое, как не запомнить!
   – А как она ее вам продала?
   – То есть?
   – Вы что, к нотариусу ходили?
   – Мне выдали генеральную доверенность. У меня брат двоюродный в Москве. Вот, поеду зимой, с учета машину сниму, здесь поставлю. Потому денег дал меньше, чем она стоит. Хлопот много, но брат поможет. В ГАИ тоже люди есть.
   – Сколько вы заплатили за машину?
   – А почему вы спрашиваете? Моя машина, и все. Кому какое дело, за сколько я ее купил?
   – Потому что это моя жена.
   Взгляд у хозяина пансионата был такой выразительный, что Антон аж зубами скрипнул. Все прекрасно понимают, что он рогоносец! Любовник его жены продал ее машину!
   – Она что, не имела права ее продавать? – прищурился хозян.
   – Имела. Автомобиль был оформлен на нее.
   – Правильно. Я документы видел.
   – Можно мне взглянуть на доверенность?
   Хозяин посмотрел на него с сомнением. Антон достал бумажник:
   – Вот мой паспорт. Читайте.
   – Бухгалтеру отдадите. Мне-то он зачем?
   – Я хочу доказать, что я ее муж. Вот здесь написано, когда, где и с кем зарегистрирован брак.
   Кавказец нехотя взял паспорт, полистал:
   – Ну и что?
   – Покажите мне доверенность.
   – Хорошо. Зайдете потом. Бумаги у меня в кабинете, в сейфе. Номер-то будете снимать?
   – Буду.
   Он получил ключ от номера и отнес туда свою сумку. Потом поднялся на второй этаж, в бухгалтерию. Толстая женщина в круглых очках протянула ему бумаги:
   – Платите и заполняйте.
   Пока он разбирался с анкетой, поинтересовался у женщины:
   – Сюда неделю назад приехала моя жена. То есть, она оставляла паспорт на имя Регины Викторовны Перовской. Было такое?
   – Да, была такая постоялица. Сегодня утром уехала. Я прекрасно помню, как она заселялась, потому что женщина приехала простуженной и сутки лежала в номере. Сказала, что у нее высокая температура. Она отдала мне деньги, паспорт и попросила все заполнить.
   – И вы сами заполнили бумаги?
   – Зачем мне было больную беспокоить? Она только расписалась.
   – Покажите, пожалуйста, ее анкету.
   – Зачем?
   – Я хотел бы убедиться, что это моя жена.
   Бухгалтерша поколебалась, но потом все-таки достала папку с квитанциями и зашелестела бумагами. Затем подвинула папку к нему. Он внимательно посмотрел анкету. Да, все данные списаны с паспорта Регины. Какие могут быть сомнения? Подпись тоже, похоже, ее, только не слишком уверенная.
   – А сильно она простудилась? – спросил Антон.
   – Я же говорю: сутки в номере лежала. В столовую не ходила, хотя сразу же оплатила все. Трехместный номер на десять дней, питание на одного человека. Да вы же видите!
   – Скажите, она жила в номере одна?
   – То есть?
   – Парень, что недавно был здесь. Блондин.
   – А, Валера! – расплылась в улыбке женщина. – Такой общительный мальчик! И симпатичный!
   – Он жил с ней в одном номере? – Антон замер.
   – Валера снял отдельный номер. Но ночевал у нее. Ой! – Она испуганно зажала ладонью рот. – Вы же муж! А я не люблю сплетничать…
   Антон достал бумажник. Бухгалтерша сразу напряглась:
   – А вы не… того…
   – Ему уже хуже не будет. Он умер.
   – Ой! – Женщина опять зажала ладонью рот. Теперь от ужаса. – Как же так?!
   – Авария. Должно быть, вы уже слышали: сегодня иномарка не вписалась в поворот. Водитель погиб.
   – Так это был Валера! Молоденький какой! Как жалко-то!
   – Так что можете рассказывать смело. Вот деньги.
   Она придвинула к себе купюру, колеблясь: взять, не взять? И вздохнула:
   – А что рассказывать-то? Нечего рассказывать. За всеми разве уследишь! Знаю только, что приехали они поврозь. Сначала женщина. Она сразу же в номере заперлась. Никуда не выходила. Он приехал, когда уже стемнело. О чем-то долго говорил с хозяином и все показывал на ее машину. Потом поднялся ко мне, оплатил отдельный номер. Нет, сначала спросил, на сколько дней оплатила номер эта Регина.
   – Почему же отдельный?
   – Это им видней! А нам прибыльней.
   – Да, цены у вас значительно выросли по сравнению с позапрошлым годом. Хотя и деньги теперь другие.
   – Что правда, то правда. Недешево теперь у нас. Правда, его номер был двухместный.
   – А разве такие есть?
   – Да, теперь есть, в том новом корпусе, что к этому сезону построили. Специально для парочек. Ваши окна как раз на него и выходят.
   – То есть, окна моего трехместного номера хорошо видны из того двухместного, что снял Валера?
   – Должно быть, так.
   – Он оплатил номер, занес туда свои вещи и сразу же пошел к ней?
   – Да откуда же я знаю! Стемнело уже! И разве нам положено следить за отдыхающими? Хозяин четко сказал: не сплетничать и никого не беспокоить. Это их дело, как себя вести, а мы на этом деньги зарабатываем. Разумеется, на многое глаза закрываем. Здесь по ночам чего только не бывает! Одно слово: курорт. Знаю только, что следующим вечером они уже везде ходили вместе.
   – Она так быстро выздоровела?
   – Да, поправилась, постриглась, потом загорела.
   – Постриглась? Что, в парикмахерскую ездила?
   – Зачем же. Этот Валера ведь парикмахер, – таинственным голосом сказала бухгалтерша. – Хороший мастер, как мне сказали. Одна дама из отдыхающих оказалась его знакомой из Москвы. Поистине, мир тесен! Она тут же попросила Валеру ее подстричь. Знаете, он и инструменты всегда возил с собой. Дорожный такой набор, я видела.
   – Где эта дама?
   – Уехала. Дней пять назад.
   – Адрес не подскажете?
   Он достал еще одну купюру. И женщина старательно выписала из бухгалтерской книги данные московской знакомой Валеры. Антон сунул бумажку в карман: авось пригодится! Значит, они могли познакомиться в парикмахерской, этот смазливый Валера и его жена. Регина завела роман с дамским мастером? Что за чушь! Абсолютно не в ее стиле! Впрочем, в последнее время он уже совсем запутался, что было в стиле его жены, а что нет. Всему, в конце концов, можно было найти объяснение.
   – У меня последний вопрос: как выглядела эта женщина?
   – Ваша жена? Вы хотите узнать, как выглядела ваша жена?!
   – Я хочу быть уверенным в том, что это именно моя жена.
   – А как же паспорт?
   – И все-таки: как она выглядела?
   – Невысокого роста брюнетка, довольно-таки стройная.
   – Довольно-таки? Моя жена была женщиной худощавой.
   Почему у него вырвалось «была»?
   – Да они здесь все одинаковые! Сомлевшие от жары, в черных очках и поначалу все красные, как раки.
   – Регина была красной, как рак?!
   Он удивленно поднял брови. Никогда его жена не позволила бы солнцу сжечь ее великолепную кожу! Только не она! Бухгалтерша на мгновение задумалась:
   – Нет, эта, вроде, не была. Но все равно, в платке.
   – То есть?
   – Обвязываются платком как-то по-модному. Через шею. Погодите… Не платок, парео. Вот как это называется. У этой было шелковое парео. С красными цветами. И шляпа на голове. Огромная соломенная шляпа.
   «Ну, это уже больше похоже на Регину! Особенно шляпа!» – подумал он, пока бухгалтерша рассказывала дальше:
   – Что женщина не полная, сразу заметно, но насчет какой-то особой стройности вам, мужчинам, виднее. Я ее не разглядывала. Помню только, что платок был необыкновенный. Сразу видно, что дорогой.
   Да, был такой у жены. Парео с огромными красными цветами. Типа маков. Но ведь он сам видел в красном «Форде» ее сумку с вещами! Откуда же сомнения? Да оттуда, что это не может быть Регина! Не может, и все тут! И он продолжил терзать бухгалтершу:
   – Зачем же она постриглась?
   – Как же! Хотела хорошо выглядеть. Такой симпатичный молодой человек с ней был! Ой, простите!
   – Ничего. У нее всегда было каре.
   – Это вот так? – Бухгалтерша чиркнула рукой чуть ниже уха. – Так и было сначала. А потом, вроде, чуть по-другому. Но волосы черные. И очки.
   – Волосы и очки. И платок. А помада какого цвета?
   – Красная, конечно!
   – Почему «конечно»?
   – О, это яркая женщина! Когда она поправилась, словно расцвела. Тогда-то я ее и разглядела как следует. Особенно платок.
   Надо было взять из дома фотографию Регины! Он все еще не хотел верить в то, что это была она, искал малейшую зацепку. Может, это ошибка? И с Валерой была вовсе не его жена? Хотя в паспорте ведь была фотография.
   – Она не забывала у вас сегодня свой паспорт?
   – Паспорт? Нет, что вы! Сегодня утром Валера пошел заводить машину, а она поднялась и взяла документы. И свой паспорт, и его.
   – Это была ее фотография?
   – Конечно, на фото была тоже брюнетка с каре, но уже без очков. Ну не просить же мне каждого, кто приходит, снять очки? Я же не милиция! И потом, она была в шляпе. Что, мне и шляпу попросить снять? Да и что мне за дело до ее паспорта? Здесь их вон сколько! Смотрите!
   И бухгалтерша демонстративно выдвинула ящик стола. Да, отдыхающих сейчас полно. И запоминаются только детали: черные волосы, черные очки, красная помада, красный платок. Но зачем Регине скрываться, зачем менять прическу? А потом вдруг резко привлекать к себе внимание яркими вещами? Разве что для любовника она так вырядилась. Очень хотелось ему нравиться. Да, бухгалтерша права: здесь люди меняются каждое мгновение, как разноцветные стеклышки в калейдоскопе. Одни приезжают, другие уезжают, надолго никто не задерживается. Это не санаторий, где отдыхают и лечатся месяц, а частный пансионат. И работы у обслуживающего персонала хватает. Хорошо, что хоть эти детали бухгалтерша запомнила.
   – Спасибо и на том.
   – Что, разведетесь теперь? – Она смотрела на него с интересом. – Надо сказать, что у нас это редкость.
   – В каком смысле?
   – Когда мужья ищут своих жен. Как правило, если отпускают женщину одну на юг, закрывают на все глаза.
   – Я ее не отпускал, – вырвалось у Антона. – То есть, отпускал с подругой. И с тем условием, что она заедет к сыну в спортивный лагерь. А она от подруги избавилась, про сына забыла.
   – И давно вы женаты?
   – Четырнадцать лет.
   Она еле заметно усмехнулась.
   А его вдруг осенило: неужели вся размеренная распланированная жизнь Регины преследовала только одну цель? Ей всегда надо было знать, как себя вести. При муже, разумеется. Отсюда и штампы. Она не могла позволить себе ошибиться, сказать или сделать что-нибудь не то. Это был робот. Но только для мужа. А без него?
   Пока он спускался вниз, во дворе появился хозяин пансионата.
   – Вы хотели видеть доверенность? Пожалуйста.
   Антон развернул бумагу, внимательно ее прочитал. Документ был оформлен по всем правилам. Текст печатный. Подпись очень похожа на подпись его жены. И теперь она гораздо увереннее, чем в только что просмотренных им платежных документах.
   – Все в порядке? – настороженно спросил хозяин пансионата.
   – Да. За сколько же вы купили машину?
   – За десять тысяч долларов.
   – Неплохо! – усмехнулся Антон, вспомнив, сколько выложил сам. Ведь автомобиль укомплектован всем, чем только можно: кондиционер, гидроусилитель руля, сиденья с подогревом, АБС, коробка-автомат. И так далее, и тому подобное. Даже если учесть, что машина полуторагодовалой давности и успела побывать в небольшой аварии, сумма, за которую ее продала эта женщина, явно занижена. У «Пежо» даже гарантия не кончилась. И он повторил: – Совсем неплохо!
   – Мне еще с учета ее снимать, – напомнил хозяин.
   – Интересно, зачем это ей так срочно понадобились деньги?
   – Всякое бывает, – уклончиво сказал его собеседник.
   – А о чем это вы с Валерой так долго разговаривали, когда он приехал?
   – Мария наболтала?
   – Я имею право знать подробности о жизни своей жены? Ведь это я за все плачу!
   – На вашем месте я бы развелся.
   – А я не совета у вас прошу, а интересуюсь, о чем вас спрашивал этот… молодой человек.
   – Об этой женщине. Не узнавала ли про него, когда сюда приехала. Кажется, они договорились встретиться в каком-то кемпинге. А если не получится, то здесь, в пансионате.
   – Встретиться в кемпинге ей помешали обстоятельства.
   Он нахмурился, вспомнив эти обстоятельства: обгоревший женский труп в деревне Большие Выселки. Значит, Регина избавилась от приметной машины. Мудро. Причем организовывал продажу машины молодой человек, он же взял с покупателя деньги. Вдвойне мудро. Она нигде не засветилась, только расписалась в генеральной доверенности. Потом Антон вспомнил о звонках:
   – Кажется, он каждый день отсюда звонил.
   – Кто?
   – Валера. Этот парикмахер недоделанный! – Растущее раздражение невозможно было удержать никакими силами!
   – Да, было такое, – согласился хозяин пансионата. – Я несколько раз видел, как он покупает телефонную карту.
   – А женщины в тот момент рядом с ним не было?
   – Не припомню. Я ни за кем не слежу.
   Он хотел сказать: «Устроили здесь притон!» Но сдержался. Ведь три раза сюда приезжал, и все было прекрасно!
   – Вы ужинать-то собираетесь? – напомнил хозяин. – Отдыхающие уже в столовую идут.
   Действительно, народ прямо с пляжа, с зонтами и с сумками, тянулся по лестнице вверх, на второй этаж, где находилась столовая. Купальники на некоторых женщинах были еще влажными: в таком климате одежда плохо сохла. Антон вдруг вспомнил: «Господи, а ведь здесь еще и море есть!» И ему сразу стало грустно. Он понял, что хозяин пансионата просто хочет побыстрее от него отделаться. В самом деле, кавказец-то здесь при чем? Подвернулась по сходной цене хорошая машина, почему он должен был отказываться?
   – Да, пора ужинать, – сказал Антон. – Вы извините, что я на вас насел.
   – Ничего. Как говорится, клиент всегда прав. А насчет машины, если хотите, можем договориться. Если вас так задело, что я ее купил.
   – Нет, все в порядке.
   Мысль, что он может получить обратно машину Регины, была Антону невыносима. На память, что ли? На память о жене у него рога!
   Он даже не думал, что способен так ревновать. До черноты в глазах, до потери сознания. Это было похоже на состояние аффекта: аффект от ревности. В таком состоянии мужики, бывает, и убивают. Антон был близок к этому. Оставалось найти жертву.
   Итак, женщина уехала отсюда на автобусе, в столицу она вернется поездом или самолетом. Скорее всего, поездом, чтобы не регистрироваться в аэропорту. Она явно скрывается и постарается не оставлять лишних следов. А на вокзале курортного города затеряться проще всего. Куда же она теперь отправится? В Москву, конечно! Значит, и ему надо туда.
   Отдыхающие все тянулись цепочкой в столовую. Антон глянул на часы: начало восьмого. Должно быть, сын уже вернулся с тренировки, и самое время ему позвонить. Заодно поинтересоваться, не навещала ли его мать. Хотя когда же она успела? Тут такие события, где уж подумать о собственном ребенке! Тем более что парень уже взрослый и вполне самостоятельный.
   – Да?
   – Алеша? Это папа. Как ты там?
   – Нормально.
   – Как кормят?
   – Хорошо.
   – Плаваешь?
   – Да. И плаваю, и в теннис играю. У меня все в порядке, папа.
   Ну, и так далее, в том же духе. Короткий вопрос – короткий ответ. Сын вырос. Под конец Антон поинтересовался:
   – Мама не приезжала?
   – Мама? Нет.
   – И не звонила?
   – Знаешь, па, и не звонила. Правда, были какие-то странные звонки. Говорю: «Алло», а в трубке молчат. Может, у нее что-то со связью?
   – Может быть.
   – Пап, меня ребята ждут. Ты маме скажи, что у меня все нормально.
   – Хорошо.
   – Ну, пока!
   Все хорошо, все в порядке. Надо вести себя как можно естественней. Мальчик вырос, он это переживет, он справится.
   Антон поднялся в столовую, нашел свободное местечко. Только присев за стол, он почувствовал, как сильно устал. Если она едет поездом, то будет дома только через сутки-двое. И то если повезет с билетом. Значит, и ему можно задержаться в «Звездном» на три дня. Отдохнуть, собраться с мыслями. Он внимательно оглядел сидевших в столовой курортников, поскольку официантка не спешила. Девочка была совсем еще юная, неопытная и обслуживала гостей по странной схеме: сначала носила все блюда на один столик, только потом, полностью обслужив его, на другой. Антон сидел за крайним, и получилось так, что пришедшие после него и севшие за первый, вновь освободившийся, столик люди уже ели, а он еще нет.
   – Девушка, а к нам, когда подойдете? – гневно воскликнула сидевшая по соседству дама.
   – Вы только подумайте! – поддержала ее подруга. – Как отвратительно у них тут все организовано! И это за такие деньги!
   – Вы здесь первый день? – язвительно поинтересовалась расположившаяся за первым столиком особа средних лет в цветастом халате. Они с дочкой заняли столик на четыре персоны, и сразу было видно, что никого рядом не потерпят.
   – И что с того? – насторожилась соседка Антона.
   – Надо требовать. А то до ночи просидите. Вот мы уже научились. – И она громко крикнула на весь зал: – Эй, девушка! Вам говорю! Нам компот когда принесете?
   Глянув на сбившуюся с ног, мокрую от жары девчонку, Антон вдруг сам захотел принести даме компот.
   – Надо уважать чужой труд, – негромко сказал он.
   – А чужой отдых? – язвительно поинтересовалась особа в халате. И тут же добавила: – Сразу видно непробивного мужика.
   Антон невольно услышал, как она еле слышно сказала на ухо дочке: «Сразу видно, что лох. Никогда не выходи за такого замуж, ничего у тебя не будет. Такой семью не обеспечит, так и будет сидеть, молчать». И тут же на весь зал завопила:
   – Миша! Где ж ты ходишь? Остывает все! Миша!
   Огромный, пузатый, похожий на племенного быка, Миша вальяжно шел через весь зал к своему семейству. Антон оценил его с первого взгляда: шестерка. В лучшем случае шофер у своего босса, ездит на хорошей иномарке, но в рабочее время. Здесь же, на отдыхе, изображает из себя крутого. На плече синяя наколка, скорее всего, фальшивая, на шее желтая цепь, не факт, что золотая. Денег же в кармане – на десять дней отдыха и обратную дорогу, впритык. Но шуму производит столько, что впору так вести себя директору солидной фирмы. А таковые, напротив, ведут себя тихо, скромно, если уж довелось попасть в такое место, где публика не из их круга. Тишина и покой – вот истинная ценность.
   Когда шумное семейство ушло, Антон получил и свой ужин. Пришедшие позже всех две симпатичные молодые девушки косились в его сторону и явно не прочь были познакомиться. Он машинально оглянулся, словно ища взглядом жену. Регина в таких случаях всегда была начеку. Тут же обращала его внимание на недостатки фигуры окружающих женщин, выискивать которые была мастерица. Свои собственные жена умело маскировала. Антон даже не помнил, что там было не в порядке с ее фигурой. Кажется, Регина жаловалась раньше на узкие, мальчишеские бедра, но в последнее время она вроде бы и в бедрах налилась.
   Он забыл, какая она, его жена! За несколько дней! Потому что ему было все равно, какая у нее фигура. А вот то, что она наставила ему рога – нет. Она его не то что унизила, втоптала в грязь! Его мужское достоинтство. Тут уж он точно лох!
   Одна из девиц перегнулась через спинку стула:
   – У вас соли не будет?
   – Пожалуйста.
   Протянув солонку, он лениво отметил, что такая же и на столе у девушек. Понятно: кадрят. Он же лох, непробивной мужик, чего им интересоваться? Девица же, взяв солонку и не получив ожидаемой реплики, пошла в атаку сама:
   – Вы с Москвы?
   – Откуда вы знаете?
   – Номера на машине московские. Я в этом разбираюсь, – кокетливо улыбнулась девушка. И тут же сообщила: – Мы тоже из столицы. Значит, земляки.
   «С Москвы!» – усмехнулся он.
   – Что ж, – пожал плечами он. – Москва большая.
   – А вы один отдыхаете?
   – Да.
   – И мы с подругой без кавалеров.
   – Я заметил.
   – А после ужина какие планы?
   – На море, должно быть, пойду, – равнодушно сказал он.
   – Здешний ресторан лучше.
   – Какой ресторан? – Кажется, он говорил о море.
   – В этой столовой ночью ресторан. Отлично готовят и музыка хорошая. А на пляже вечером холодно. Нам там уже надоело.
   Девица рассуждала так, как будто он уже пригласил в ресторан и ее, и подругу.
   – А вы здесь давно? – поинтересовался Антон все так же безразлично.
   – Уже с неделю.
   С неделю!
   – Хорошо, после прогулки на море посидим здесь, – улыбнулся он. – Я за вами зайду.
   – Двести одиннадцатый номер, – тут же сказала девица. – Меня зовут Олей, а подругу Милой.
   – Антон.
   Он допил компот и покинул столовую. Спускаясь, вспомнил, что в машине, на переднем сиденье, остался атлас, разрисованный крестиками. Надо бы сделать пометки. Он отключил сигнализацию, открыл дверцу и залез в салон. Пока он копался в машине, с третьего этажа спустилось семейство племенного быка Миши. Его крикливая жена, раскрыв рот, смотрела, как Антон вылезает из дорогой иномарки. И номера на машине московские.
   – Вы что, москвич? – тут же поинтересовалась она.
   Ему сразу захотелось съязвить.
   – Ну, типа с Москвы.
   И почему он никогда не носил обручального кольца? Женщина так и впилась в него взглядом, и Антон попытался спрятать за спину правую руку.
   – А мы из Краснодара. Ваша машина?
   – Хозяина фирмы.
   Антону была противна ее неприкрытая жадность. Мечтает дочку пристроить, а тут одинокий мужик на хорошей машине, москвич. Девушка была хорошенькая, но такая теща в приданое кого хочешь отпугнет. Он с благодарностью вспомнил вдруг родителей Регины, людей деликатных и никогда не вмешивающихся в их с женой дела. Меж тем дама все пыталась навести мосты:
   – А вы кто?
   – Человек. Просто человек. – Антон повернулся к ней спиной и пошел прочь.
   – Хам! – сказала дочке женщина. – Идем отсюда, надо еще сувениры купить.
   Вот ведь достали! А ведь надо вести вечером в ресторан этих Оле-Мил! Но они могут что-то рассказать об интересующей его паре. Валере и Регине. Он хотел знать подробности.
   «А здесь ведь еще и море есть!» – развеселился вдруг он, надевая плавки.

   …Он вошел в это море, когда уже совсем стемнело. Песок на пляже давно остыл, волны бились о берег, словно в лихорадке, отсчитывая с шипением и брызгами удары пульса. Метрах в двадцати от воды тянулась вдоль всего побережья ярко освещенная полоса небольших ресторанчиков, открытых кафе, баров и танцплощадок. Там с наступлением сумерек было много людей, которых тоже лихорадило. Они летели на яркий свет, как бабочки на огонь, сжигали накопленные за зиму деньги, пили, ели, плясали, крутили романы.
   Здесь же, у самой воды, и дальше, до горизонта, было темно. Кто-то светил с берега одиноким фонариком, но узкая полоса света терялась в волнах, и темнота вокруг нее казалась еще гуще. Антон долго шел туда, в темноту, где не было людей и громкой музыки. И только когда дно стало уходить из-под ног и пришлось поплыть, он почти успокоился. Вода все заберет.
   Потом он сидел на берегу, на коряге, в гордом одиночестве и ни о чем не думал. Из темноты то и дело появлялись слившиеся воедино мужчина и женщина, которые брели вдоль кромки воды. Потом они ныряли обратно в темноту, и Антон слышал звуки поцелуев. Он не завидовал им. Просто не мог понять, почему другие могут, и у них это получается само собой, легко и просто, а для него превращается в неразрешимую проблему?
   Зачем ему так надо найти именно Регину? А может, Алису? Его не интересуют ни Мила с Олей, ни смазливая девчонка с ее визгливой мамашей. Он хочет найти именно ту женщину, которая уехала из деревни Большие Выселки на голубой «Пежо». И он ее найдет!

   …Вернувшись к себе в номер, он переоделся, причесал еще влажные волосы и, сунув в карман бумажник, пошел искать двести одиннадцатый номер. Уже перед самой дверью он заколебался. Может, не стоит? Информации достаточно, надо ехать в Москву. Но потом все-таки решил довести дело до конца.
   На стук дверь тут же открылась. Это была Оля, та, что понаглее. Она и таскала повсюду Милу, чтобы та поддержала компанию. Одинокие мужчины приезжали сюда редко, в основном парами, рассчитывая также на двух подружек.
   – А ты что, один? – тут же спросила Оля. Антон отметил, что она перестаралась с лаком для волос и переборщила с макияжем. И духи у нее дешевые. Безупречная Регина за годы их брака сумела привить ему хороший вкус к женским нарядам и косметике.
   – Да, я один.
   – Нас же двое!
   – Ничем не могу помочь.
   – Ладно, идем. Авось, кто-нибудь подсядет.
   Антон понял, что его Оля уже ангажировала для себя. А о подруге пусть позаботится случай. Тут он заметил и Милу. Девушка не была красавицей, но впечатление производила приятное: нежная, хрупкая блондиночка с тонкими чертами лица и маленькими руками. На тонких пальчиках было множество затейливых серебряных колечек, длинные округлые ноготки накрашены бесцветным лаком. Ему сразу показалось, что на курорте Мила в первый раз, возможно, поддалась уговорам подруги, но все, что происходит, не по ней. Обе девушки были одеты в модные джинсы и кофточки, только Олина блузка гораздо откровеннее.
   – Ну, идем? – И она энергично взяла Антона под руку.
   Идти им было буквально два шага. Ночью над открытой верандой, где располагалась столовая, висел огромный светящийся шар, обозначающий место беззаботного веселья. Шар вращался, рассыпая вокруг искры неонового света. Играла музыка, которая по мере их приближения становилась все громче. Поднявшись на веранду, Антон сразу же понял, что поговорить им вряд ли удастся. Музыка заглушала все. Он заметил, что дальний столик пуст и повел девушек туда. Возможно, что-то и удастся расслышать.
   Оля сразу же схватила со столика меню и стала терзать подошедшую официантку:
   – А мясо не жесткое? А коктейль можно безо льда? А сколько фруктов во фруктовой корзине? А что за фрукты?
   Антон и Мила молча следили за ее распоряжениями.
   – А пить? Что мы будем пить? – наконец повернулась к ним Оля.
   – У нас есть бар, – улыбнулась дива в сверкающем платье с маленьким блокнотиком в руках, куда записывала заказы. – Вы можете выбрать любые напитки.
   – На твой вкус, – тут же сказал Оле Антон.
   – Так я пойду выберу?
   Он уже успел оценить меню. Цены высокие, особенно на спиртное, но все равно ниже, чем в московских ресторанах. Даже если девица разойдется, он не разорится.
   – Иди, – кивнул Антон. Лишь бы остаться наедине с Милой.
   Как только Оля исчезла в баре, Антон спросил у девушки:
   – Первый раз на юге?
   Он сразу перешел на ты. Девчонка была совсем молоденькая.
   – Да, – кивнула Мила. И тут же спросила: – Мы вас не разорим? Здесь все такое дорогое! Хотите, я с ней поговорю?
   – А она тебя послушает? – усмехнулся Антон. С приятными людьми он, как правило, сближался быстро. То, что Мила озаботилась его финансами, ему понравилось.
   – Она, вообще-то, не такая, – заступилась Мила за подругу, заработав еще одно очко. – Просто говорит, что раз уж завела курортный роман, то надо раскрутить мужика на всю катушку.
   – Я с ней романа не заводил.
   – А зачем вы тогда пригласили нас в ресторан? – удивилась Мила.
   – Вообще-то, я тебя хотел пригласить. Мила, ты мне тоже, пожалуйста, «вы» не говори. А то неудобно получается. Сидим в ресторане, в курортном городке, в двух шагах море.
   – Я вас совсем не знаю. – Похоже, что Мила растерялась. – Вам… Тебе лучше с Ольгой.
   – Я просто хотел поговорить. И мне кажется, что ты меня поймешь. Не она.
   – Поговорить? О чем?
   Из бара показалась довольная собой Оля. Едва она присела, официантка принесла поднос. Тут же грянула музыка. Антон поставил перед собой тарелку, но есть ему не хотелось. Официантка вновь принесла поднос, на этот раз с бутылками.
   – Наливай, – развязно сказала Оля.
   Он подумал: «Может, ее напоить?» Потом в голову пришел другой план. За соседним столиком расположилась компания молодых парней. Они сидели перед батареей пивных бутылок, без всякой закуски, то и дело курили, поглядывая на девиц. Антон налил девушкам и себе, но к вину едва притронулся.
   – Ты что, трезвенник? – усмехнулась Оля и потянулась за сигаретой. – Трезвенник, язвенник. Хи-хи-хи! Ничего, мы тебя полечим!
   С каждой минутой она не нравилась ему все больше и больше.
   В центр зала вышли две пары. Оля докурила, допила вино и тут же встала:
   – Потанцуем?
   Она уже считала его своей собственностью. Антон понял, что после этого вечера будет испытывать к курортным романам еще большее отвращение. Никогда их не заводил, и правильно делал! Но он встал, еле вытерпел один танец, во время которой Оля к нему откровенно прижималась, потом отвел девушку на место. Пора было осуществлять свой план. Он посмотрел на пьяненькую Олю и сказал:
   – Сходи, пожалуйста, в бар, закажи еще бутылку вина. Боюсь, что этого нам будет мало. И возьми то, что подороже, не стесняйся.
   – Ох, ты какой щедрый! – оживилась Оля. – Люблю не жадных мужиков!
   Едва она отошла, Антон тут же направился к парням:
   – Мужики, дело есть. Помогите влюбленному.
   – А в чем дело?
   Он положил на стол несколько купюр:
   – На всех. Развлеките девушку, которая только что пошла в бар. Меня интересует ее подружка.
   Они сразу поняли и дружно захохотали.
   – Будет сделано, командир!
   – Понимаем!
   Парни были местные, но не шпана какая-нибудь, а вполне адекватные, с чувством собственного достоинства. Денег у них не водилось, но богатый приезжий мужик их не покупал, а просил оказать небольшую услугу. И едва Оля вернулась, к их столику тут же подошел один из парней, тот, что посмазливее, и посмотрел на Антона:
   – Разрешите пригласить вашу девушку?
   Он кивнул:
   – Разрешаю.
   Дальше Оля уже не оставалась одна. Как только она возвращалась к столику и, потягивая вино, дожидалась следующего медленного танца, к ней тут же подходил один из парней. Антон получил возможность общаться с Милой, сколько захочется.
   – Ловко вы, – не удержалась она. – То есть, ты.
   – О чем это ты? – Антон сделал непонимающее лицо.
   – Договорился с местными. И Оля довольна.
   Та была уверена, что пользуется ошеломляющим успехом у мужчин. Пила вино, курила, танцевала. Примерно через час Антон подозвал официантку и попросил счет. Усмехнулся, увидев внушительную приписку, заплатил все, что положено, но чаевых не оставил. Оля танцевала с одним из своих кавалеров и громко смеялась. Антон бросил Миле:
   – Нам пора. Пойдем.
   Та слегка напряглась, но все-таки встала. Проходя мимо парней, Антон с чувством сказал:
   – Спасибо, мужики. Я на вас надеюсь, вы уж не бросайте девушку.
   – Не бросим, командир!
   – Хорошая девушка!
   – Твое здоровье! – Они подняли стаканы с пивом.
   Когда они спустились с веранды, Мила тихо спросила:
   – И зачем это все?
   – Пойдем, поговорим. – Он настойчиво взял ее под локоть.
   – Куда?
   – Как куда? К тебе, ко мне.
   – Нет! – Она вдруг стала вырываться.
   – Ты чего?
   – Мне… Я устала. Только не сегодня!
   – Да ты меня не поняла, – сказал он с досадой. – Не бойся, не трону. Пойдем тогда к морю. Просто посидим.
   – Хорошо. К морю пойдем.
   Он нашел ту самую корягу, на которой недавно сидел после купания. Бросил на чуть влажное дерево свой свитер:
   – Садись.
   Девушка присела. Потом вдруг начала оправдываться:
   – Вообще-то, мы не близкие подруги. Так, приятельницы. Оля каждый год ездит на юг, а я в первый раз. Просто у них компания распалась, ее лучшая подруга вышла замуж и поехала с мужем в свадебное путешествие. И Оля предложила мне составить ей компанию. Мы работаем вместе.
   – Где работаете?
   – В магазине. То есть, в супермаркете. Оля сидит за кассой, а я… Я работаю в кулинарии, в отделе, где продают готовые салаты. У нас в ассортименте много салатов, около пятидесяти наименований. Я все знаю. Правда, не каждый день бывают все пятьдесят. Чередуются. Сегодня в ресторане был плохой салат, у нас так не готовят. Они лук не пожарили, прежде чем туда положить.
   Он поморщился, радуясь, что Мила этого в темноте не видит. Обжаренный лук, салаты… Простоватая она. Такую даже обольщать неинтересно. Покажи деньги, и все. Что она хорошего видела в своей кулинарии? Тоже мне! Салатная принцесса!
   – Однако, у вас с Олей не такая уж большая зарплата, – заметил он. – А этот пансионат не из дешевых.
   – Мне родители добавили денег на поездку. А ей… Вообще-то, я учусь. На заочном отделении в институте. Но сейчас очень плохо с работой. Везде требуются только секретари и продавцы. Я хотела в секретари, но у меня и внешность неброская, и с английским не очень. И опыта работы нет. Мама с папой очень хотели, чтобы я поехала с Олей на юг. У нее так одна подруга в прошлом году замуж вышла. За богатого, – простодушно сказала Мила.
   – На охоте, значит. За богатыми женихами.
   – Зачем ты так? И потом: сам-то что делаешь?
   – Я?
   – В первый же вечер: «К тебе, ко мне». А может, не у всех все так просто!
   – Да не надо мне от тебя ничего! – Он даже отодвинулся. – Я просто узнал, что вы здесь уже неделю, и решил спросить про одну женщину.
   – Про какую женщину?
   – Сегодня утром отсюда уехала пара: смазливый блондин и красивая брюнетка. Парня звали Валерой…
   – Брюнетка? Да, была такая. Оля еще ее все время критиковала. То, мол, ноги у нее короткие, то талия жирная. Я этого не заметила. Оля просто злилась из-за этого красавчика, Валеры. Сразу его заметила, еще в первый же день. Молодой, одет модно, на иномарке. А женщина явно старше. Мы приехали сюда почти одновременно. Правда, он на машине, а нам пришлось долго на автобусе добираться. Но Оля зря на него глаз положила. Сразу видно, что парень специализируется на богатых дамочках средних лет.
   – На богатых дамочках?
   – Ну да. Здесь же отдыхала другая пара, муж с женой. Прошел слух, будто мужчина этот – солидный бизнесмен, да и приехал не на чем-нибудь, а на «Мерседесе»! Очень богатый, – простодушно сказала Мила. Антон в темноте улыбнулся. – Снял шикарный четырехместный номер, самый дорогой. Люкс. Да-да, здесь и такие есть! Всего два на весь корпус, но есть. Его жена всегда ходила в столовую в красивом платье, при полном макияже и с бриллиантами в ушах. – Он опять улыбнулся ее наивности. Ха! Бриллианты! Девочка их видела когда-нибудь воочию, а не на картинках и в кино? – И духами от нее пахло! Такими дорогими! С ума сойти!
   Мила тихонько вздохнула. Антон осторожно, чтобы не спугнуть ее, спросил:
   – А дальше?
   – Дальше? Вечером приехал Валера, а утром они с этой богатой дамой случайно столкнулись в столовой. Она аж в лице изменилась! Испугалась, похоже. А он ничего, только улыбнулся.
   – Он был один?
   – Да. Без брюнетки, которой ты интересуешься. Сел за наш столик, так Оля вся расцвела! Как она пыталась его подцепить! А он только отшучивался. И тут входит эта дама. С мужем. Муж прошел вперед, столик занимать, а она замешкалась. И когда проходила мимо нас, Валера тихонько ей шепнул: «Дикая охота».
   – Как-как?
   – «Дикая охота». Я не ослышалась, нет. Только не поняла, что бы это могло значить? Пароль, что ли, какой-то? Странно. Но дама изменилась в лице и тут же ушла из столовой. А на следующий день они с мужем уехали.
   – А когда Валера ее стриг?
   – Стриг? Ах да! В этот же день она подошла, мы как раз втроем сидели под навесом. Ну, там, где мангал. Оля все пыталась закадрить Валеру. И тут подходит эта богатая дама и смотрит на него. Потом убитым голосом говорит: «Здравствуй». А он ей: «Мир тесен». Она еще оглянулась по сторонам, нет ли поблизости мужа, и тихо так говорит: «Зайди в наш номер, подстриги меня». Я поняла, что им просто надо поговорить. Наедине.
   – Постой… А когда же он стал ходить повсюду вместе с брюнеткой?
   – Да в этот же день! Я сама видела, как после обеда он стучался в ее номер. Она приехала больная, как все говорят, на следующий день к завтраку не вышла, к обеду тоже. И он постучался в номер. Я еще слышала, как Валера сказал: «Регина, открой, пожалуйста!»
   – И что?
   – Дверь открылась. Мне показалось, что женщина испугалась. Просто в лице изменилась, как и та дама в столовой. Потом попятилась в номер, и он вошел. Он еще что-то сказал, но я не расслышала. К ужину они уже пришли вместе.
   – А дама на следующий же день уехала?
   – Да. Уехала. Несмотря на оплаченный люкс. Сказали, что заболела. А эти двое стали просто неразлучны. Оля так и шипела: «Нет, ты посмотри! Она же старуха! И путается с мальчишкой!»
   – А ей самой сколько? – невольно усмехнулся Антон.
   – Как и мне, двадцать два. Кстати, они не были похожи на влюбленных.
   – Вот как?
   – Скорее деловые партнеры. Хотя… Может, это они на людях так себя вели?
   Но он уже ухватился за эту спасительную мысль. Может, и не было никакой измены? Регина с Валерой были просто деловыми партнерами.
   – Ты вспомни, пожалуйста, все детали, – попросил он девушку, которая сразу стала для него красавицей. – Для меня это очень важно. Может, он и не ночевал в ее номере? Ведь он же снял для себя отдельный, двухместный!
   – Ночевал, – негромко, но твердо сказала Мила. – И они были любовниками. Если я сказала, что не было впечатления, как от влюбленной пары, то это еще ничего не значит. Ведь ты тоже хотел переночевать у меня. Но разве между нами любовь? Это просто курортный роман. Чтобы было потом, что вспомнить.
   – Но никто ведь не видел, как они целовались!
   – Они везде ходили вместе. И он не обращал внимания на других женщин. Все внимание только ей.
   – Черт возьми! – вырвалось у него.
   – Что с тобой?
   – Ничего. – Он вдруг почувствовал, что очень устал и хочет спать. На сегодня хватит впечатлений, к тому же ночь на дворе. Он вопросительно посмотрел на Милу: – Ты устала?
   – Я? Нет, конечно. Красиво здесь.
   – Давай я тебя провожу к тебе в номер.
   – В номер? – откровенно удивилась Мила. – Что, и это все?
   – В каком смысле все?
   – Ты ведь должен водить меня по ресторанам, подарить цветы, маленькие подарки, потом какой-нибудь значительный, наобещать кучу всего, пока я не соглашусь на секс. Для начала мы бы могли пойти к тебе, выпить шампанского. Потому что в нашем номере наверняка расположилась Ольга с каким-нибудь мужиком. Я почему-то думала, что это будешь ты.
   – У меня на это нет времени, – усмехнулся он. – Водить тебя по ресторанам, дарить подарки и пить шампанское. Деньги есть – времени нет. Чтобы уламывать тебя, – сказал он откровенно. – Интуиция мне подсказывает, что ломаться ты будешь долго. Но не из жадности, как твоя подруга, а от скуки. Давай-ка лучше отправимся баиньки. – Он даже зевнул. – Подумать только, еще сегодня утром я был под Ростовом! То есть, получается, что уже вчера. Второй час ночи.
   – До чего ж смешно! – Мила и в самом деле хихикнула. – Первый в жизни курортный роман, и обломилось! Я тебе что, совсем не нравлюсь?
   – Нравишься, – соврал он. – Только давай об этом завтра поговорим? Ну что, пошли?
   Она неохотно поднялась, взяла с коряги его свитер, бережно отряхнула от прилипших песчинок:
   – Жалко, испачкался. Модный, дорогой небось… Только что же я Оле скажу?
   – Ты это о чем?
   – О нас с тобой. Она ведь на тебя сразу глаз положила. «Это, – говорит, – богатенький Буратино, сразу видно. Наверняка хозяин фирмы, имеет солидный бизнес. Надо его, во что бы то ни стало подцепить».
   – С чего она взяла, что у меня солидный бизнес? – пробормотал Антон.
   – Не знаю. Она ж на кассе сидит, у нее глаз наметанный! Сколько через нее за день людей проходит! Это я среди салатов. Только успевай поворачивайся! Накладывай, взвешивай, ценники наклеивай. Ольга теперь на меня обязательно будет дуться. Эти мальчишки ей ни к чему, она замуж хочет.
   – А ты?
   – Кто ж не хочет? Только я навязываться не умею. Наверное, не надо мне больше на юг ездить.
   Они брели по берегу в сторону пансионата. Вокруг царило беззаботное веселье. В маленьких открытых кафе играла музыка, опьяненные жарой и сладостным бездельем люди собирались встретить здесь, возле пляжа, рассвет.
   – Не хочется спать, – пожаловалась Мила.
   Он откровенно зевнул, взял ее под локоть и настойчиво продолжил свой путь к пансионату. Перед дверью двести одиннадцатого номера вежливо сказал:
   – Спокойной ночи, – и развернулся к девушке спиной. Она отперла дверь, пробормотала:
   – Вроде, никого. – И на этом приятный вечер почти что закончился. Почти что, потому что примерно через час, когда Антон уже забылся глубоким сном, в дверь его номера негромко, но настойчиво постучали.
   Стучали долго, пока он не встал и не побрел, словно лунатик, к двери. Когда Антон открыл ее, он увидел на пороге Милу.
   – Извини, – смущенно сказала она. – Там Оля с молодым человеком. Они меня, конечно, не выгоняют, но смотреть на все это как-то неловко. Они уже и в постель легли! Я не могу бродить одна по пляжу ночью. Мне просто некуда больше пойти.
   Он молча посторонился, пропустил ее в номер и кивнул на свободную кровать:
   – Спи.
   После этих слов Антон упал обратно на смятые, липкие от пота простыни и снова будто провалился в глубокий колодец. Последней его мыслью было: «А ведь еще вчера утром я был под Ростовом!»
//-- Охотник за скальпами --//
   Проснувшись, он первым делом потянулся к мобильнику. Без десяти девять. Хорошо выспался! И тут с соседней кровати раздался сонный женский голос:
   – Сколько времени?
   – Без десяти девять, – машинально ответил он. Потом спохватился: – Мила? Ты еще здесь?
   – Спать очень хочется, – зевнула она. – Ой, а завтрак! Ты займи мне место, ладно? А я быстренько сбегаю в номер, переоденусь. Не смотри, я непричесанная!
   Закрывала она при этом руками лицо, на котором размазалась косметика, а не вылезающую из расстегнутой блузки грудь. Он невольно уставился на маленький, как розовый бутон, сосок. Кровь в голове запульсировала и медленно отлила в низ живота, обдав Антона жаром.
   Мила выскочила из постели и кинулась к дверям. Он услышал, как щелкнул замок, и перевернулся на другой бок. Подумаешь, завтрак! Но больше Антону не удалось забыться, эрекция не давала вновь погрузиться в сонную дрему.
   Он долго стоял под душем, потом надел спортивный костюм и пошел занимать Миле место в столовой. Расположившись за столиком, он отметил заискивающую улыбку Мишиной жены, нашептывающей что-то на ухо хорошенькой дочке, и демонстративно отвернулся. Нет, господа, поздно. Все, что могли, вы уже сказали.
   Оля с Милой появились, когда официантка уже расставила на его столе тарелки с едой на троих и перешла к следующему. Подруги, похоже, были в ссоре, они едва разговаривали. Мила, улыбаясь, сказала ему:
   – Привет!
   Оля промолчала, придвинула к себе тарелку с пельменями, политыми сметаной, и жадно стала есть, капая на футболку сметану. Покончив с пельменями, принялась за омлет. Только добравшись наконец до чая, Оля не удержалась и съязвила:
   – А ты, подруга, оказывается, не промах! Такого мужика подцепила! Хоть бы спасибо сказала за совет!
   – Да не было ничего! – покраснела Мила.
   – Скажи лучше, не будет, в смысле беременности, раз ты догадалась из тумбочки пачку с презервативами прихватить! А ты думаешь, она наивная девочка? – подмигнула Оля Антону. – Это ты лох.
   Он с безразличным видом подцепил на вилку пельмень. Мила принялась неловко оправдываться:
   – Да не знаю я, куда подевались твои презики. Может, ты их сама засунула куда-нибудь и найти не можешь?
   – Ага! Не могу! Это ты все через «не хочу» да «не могу». Или «не так сразу». Правильно, Антон?
   – Перестань! – не удержался он.
   – Вот так вы, дураки, и попадаетесь! Непорядочным порядочным девушкам в мужья. Кстати, Милка, ты презервативы-то верни. Это мое.
   Мила вскочила и бросилась к выходу из столовой. Антон, подумав, пошел за ней. На лестнице он схватил девушку за руку:
   – Погоди, не беги.
   – Пусти! – Мила попыталась вырвать руку. – Что ты теперь обо мне подумаешь?
   – Но ведь ничего же не было, – пробормотал он.
   – Между прочим, люди видели, как я выходила утром из твоего номера!
   Он ее сразу же отпустил. Внутри словно сработал предохранитель. А Оля не так уж и не права! Может, это тактика такая? Одни едут на юг за приключениями, другие за мужьями. Презервативы-то она, направившись к нему, все-таки прихватила!
   «Непорядочная порядочная». Метко!
   – Мила, у меня тут дело. Я потом зайду.
   – Вечером?
   – Да, вечером.
   – Хорошо. – Она удовлетворенно кивнула.
   Под его взглядом Мила спустилась по лестнице и на улице, уже направляясь к главному корпусу, несколько раз оглянулась, словно надеясь, что он пойдет следом.
   Антон же, убедившись, что девушка зашла в соседний корпус, вернулся в столовую. Он сел за столик и, поймав насмешливый Ольгин взгляд, примирительно улыбнулся:
   – Ты извини меня за вчерашнее? О’кей?
   – А, собственно, за что? Я прекрасно провела время!
   – А чего ты тогда так злишься на свою подругу?
   – Она мне не подруга! – резко ответила Оля. – Вот всегда так! Берешь с собой на юг какую-нибудь тетеху, чтобы на ее фоне выглядеть королевой, она потом выходит замуж, а ты остаешься ни с чем! Неужели ты не видишь, что она просто водит тебя за нос? Ей маменька с папенькой строго-настрого велели: «Даем тебе денег, но чтобы привезла мужа! Без жилищных и материальных проблем и с такой зарплатой, чтобы ты с нашей шеи наконец-то слезла».
   – Я женат, – спокойно сказал он.
   – Ну, это ее не остановит. Она прекрасно понимает, что это, может быть, единственный в жизни шанс.
   – Перестань!
   – Скажи, почему ты за нее так уцепился? У нас ведь все могло быть легко и просто. Встретились, переспали, потом разбежались в разные стороны. Юг, море, музыка, танцы. Взаимные удовольствия без взаимных обязательств. Я бы у тебя даже номер телефона не спросила! Если бы сам не оставил.
   Антон ее просто не узнавал. А ведь неглупая оказалась девушка! Гораздо интереснее, чем Мила. И внешне, и в смысле внутреннего содержания, если уж зрить в корень.
   – Я вчера много выпила, – усмехнулась Оля, словно бы подслушала его мысли. – Думала, ты развлекаться приехал и тебе так проще. А тебе что, срочно жену надо поменять? Старая надоела, да?
   – Нет… Послушай, ты ведь близко познакомилась с Валерой?
   – С Валерой? С каким еще Валерой?
   – С тем, что потом закрутил роман с брюнеткой. Яркая такая женщина, лет тридцати с небольшим.
   – А я думала, ей не меньше сорока! – протянула Оля.
   Антон насторожился: Регина всегда выглядела моложе своих лет и очень этим гордилась. Но Оля тут же рассмеялась:
   – Пошутила. Сорок было той, другой. Которую он стриг. Я сразу поняла, откуда у Валерки машина и деньги. Типичный альфонс. К тому же своих любовниц шантажировал.
   – Вот как?
   – А чего бы тогда они его так боялись? Прямо по струнке ходили!
   – Он умер, – негромко сказал Антон.
   – Что ты сказал?!
   – Разбился на машине. Вчера.
   – Какая жалость! Что ни говори, а смотреть на него было приятно! Красавчик. Жалко, – повторила Оля.
   – У вас с ним что-то было?
   – Да где ж ему было найти на меня время! Он не отходил от этой своей Регины! Как подцепил ее, так и не отходил.
   – А разве они не были до этого знакомы? – осторожно спросил Антон.
   – Если честно, я не поняла. Они были странной парой. Он тайком все бегал куда-то звонить, она все время от кого-то пряталась.
   – Пряталась?
   – Да. Один раз сидела здесь, за столиком, Валера подошел сзади и положил ей руки на плечи, так она аж взвилась! Нервная очень. И все время оглядывалась. Она боялась Валеры.
   – Ты в этом уверена?
   – Да. Как же она его боялась! Хотя говорила с ним всегда ласково: «зайчик», «солнышко», «рыбка». Слушать было противно! Сюсюкает, а сама зубами скрипит. А ему, похоже, нужны были только ее деньги. Но он держался изо всех сил. Однажды, когда я его слишком уж откровенно домогалась, шепнул: «Вот, Оленька, разбогатею, тогда повеселимся! Проверну одно дельце, и можно будет приехать сюда с любимой девушкой, а не с богатой старой мадам»…
   Дельце! Он аж вздрогнул. Это, конечно, про шантаж, про сто пятьдесят тысяч долларов, которые парень у него вымогал! Неужели они с Региной были в сговоре? Ситуация то проясняется, то запутывается.
   – …не любил… Эй!
   – Что?
   – Я говорю, что он не любил свою старуху. Просто деньги с нее тянул. У меня на это глаз наметанный, как говорится, рыбак рыбака… А кто он тебе?
   – Валера? Да, собственно, никто. Знакомый.
   – Да он ведь только женщин стрижет! Не мужиков. И не гей. Где ты с ним мог познакомиться, с парихмахером-то?
   Она оказалась проницательной.
   – Пойду, пожалуй. – Антон поднялся.
   – Я могу рассчитывать сегодня ночью на свободный номер? – усмехнулась Оля.
   – Вряд ли.
   – Что так?
   – Боюсь, твоя подруга… приятельница не в моем вкусе.
   – На самом деле я не такая уж и отвязная, как может показаться. И не жадная. Если Милке повезет, я буду рада и на ее свадьбе погулять. Глупостей наговорила, не стоило. Забудь. Мила – хорошая девушка. На таких женятся.
   – Боюсь, мой развод теперь станет большой проблемой. И новая свадьба тоже… Да, если хочешь знать, я пожалел, что увел вчера ночью на пляж не ту подругу.
   На выходе из столовой Антону попался вчерашний парнишка. Из тех, что по очереди танцевали с Ольгой. Он подмигнул Антону и рассмеялся:
   – Что, командир, теперь другую развлекать? А ты крутой мужик! Каждый день тебе новую девушку подавай!
   Он невольно смутился. Да, хорош! То одной мозги пудрит, то другой. И все без серьезных намерений. До постели так и не дошло.
   «Курортник, мать тебя!» – выругался он.
   Но на пляже предпочел забиться в самый дальний уголок. Антону не хотелось наткнуться на подружек, которые наверняка уже помирились и вместе сидят под огромным зонтом, загорают, купаются в море. Он даже обедать не пошел и в самое пекло, когда все спрятались от зноя в своих номерах, опять купался. Зато вода была, как парное молоко. Антону не хотелось из нее вылезать.
   Он словно чувствовал, что море увидит вновь нескоро.

   …А за ужином жизнь преподнесла ему сюрприз. Народ в пансионат все прибывал и прибывал. Теперь даже кормили в две смены. Одни отдыхающие приходили без десяти семь, другие – к половине восьмого и ждали, пока освободятся столики. Антон знал, что Оля с Милой спешить не будут: надо ведь еще красоту после пляжа навести! Значит, в столовую девушки явятся часам к восьми. Поэтому сам Антон пришел рано, занял место и стал ждать, когда официантка принесет поднос с едой.
   – Не занято? – услышал он вдруг.
   Антон поднял голову и обомлел. Следователь Лиховских, собственной персоной! Хотя так сразу и не признаешь. Теперь Лиховских был, как две капли воды, похож на других парней, пришедших в столовую. В шортах, в майке и с красным, распаренным лицом. В таком виде, без костюма, он показался Антону совсем мальчишкой.
   Не дожидаясь ответа, Лиховских плюхнулся рядом:
   – Уф! Жара! В Москве жара, а здесь вообще что-то невероятное творится!
   – Какими судьбами? – выдавил из себя Антон.
   – Все-таки выбил командировочку! – Следователь радовался, как ребенок. – Море, солнце, красивые девушки! Мать честная! Хорошо-то как!
   – На чем же вы приехали?
   – А я самолетом! Подумать только, еще сегодня утром я был в Москве! А тут вдруг море! А я вас на пляже искал! Но там все друг на друга так похожи!
   – Должно быть, вам просто захотелось искупаться. А служба подождет.
   – Да черт с ней, со службой! В точку! Сто лет на море не отдыхал!
   – Однако были же чрезвычайные обстоятельства, которые вас сюда привели? – допытывался он.
   – Ах да! Свидетеля же убили!
   – Какого свидетеля?
   – Валерия Хромова. Только-только я собрался его допросить, а тут хлоп! Труп! Вчера вечером выяснилось. А сегодня я уже тут. На море! Эй, девушка! Официантка! Вот мои талоны на питание! Есть хочется, умираю!
   – Да, хочется, – тускло ответил Антон и дрожащей рукой зацепил ложкой гущу из супа. Все, что происходило, ему ох как не нравилось.
   – А ведь это он вам звонил! Хромов!
   – Я в курсе.
   – Вы тут наделали делов.
   – Дел.
   – Что? Ах да! Конечно, дел! А я на море только в детстве был! Лет двенадцать назад. И вдруг повезло. У этого «Форда» тормозные шланги были перерезаны! Дурак не заметит! Топорная работа! Не то что подрезаны, а просто чик – и все! Без шансов! До первого крутого спуска! А он еще, говорят, на нейтралке обожал с горы съезжать!
   – На нейтралке?
   – Это что? – Следователь пододвинул к себе аппетитно пахнущее блюдо. – Гречка? С мясом? С подливкой? Класс!
   – Послушайте, вы что, меня в чем-то подозреваете?
   – В Москву, похоже, вместе вернемся. Такое выясняется про вашу жену! – взахлеб радовался Лиховских. – Чисто по-человечески я вас, Антон Валентинович, конечно, понимаю… Мать честная, какие здесь девушки! Ух ты! Ведь к нам идут! А?
   Оля с Милой, постояв немного в дверях, заметили Антона и теперь направлялись к их столику. Юрий Иванович Лиховских пригладил взъерошенные волосы. Девушки уже были рядом.
   – А вот и приятель! Наконец-то! – протянула Оля, прищурив ярко накрашенные глаза. – Что-то ты задержался, парень! Пришлось нам вчера ужинать втроем. Одной из нас кавалера не хватило.
   – Это не приятель, – заикнулся, было, Антон. – Это…
   Следователь Лиховских придавил его ногу под столом своей и весело сказал:
   – Здравствуйте, девушки! Извините за задержку! Работа. Меня зовут Юра.
   – Оля.
   – Мила.
   – Конечно же, мой друг про меня ничего не рассказывал. Это из ревности. Боится, что все внимание будет только к моей персоне. Да вы садитесь!
   Антон криво усмехнулся. Садитесь! Знали бы девушки.
   – Вы тоже бизнесмен? – улыбнулась Оля, присаживаясь рядом со следователем.
   – Конечно! Мы с Антон Вал… С Антоном партнеры. В этом, как там его, строительном бизнесе.
   Антон поймал его взгляд. Следователь усиленно ему моргал: мол, подыграй! Такие классные девчонки!
   – Что-то вроде того, – пробормотал он. – Я достаю, он отгружает.
   – Вот-вот, – тут же откликнулся Юрий Иванович. – Ох, и собачья же это работа! Нам, бизнесменам, молоко надо за вредность давать!
   – А самим что, денег на молоко не хватает? – съязвила Оля.
   – Ох, девчонки, и не говорите! – Но следователь Лиховских тут же спохватился: – То есть, это я скромничаю. Денег у нас с другом! До фига! Посидим вечерком в ресторане?
   – А пока спасибо за компанию. – Антон, которому надоел этот треп, поднялся и выразительно посмотрел на Юрия Ивановича: – Пойдем, друг. Нам надо сделать несколько звонков деловым партнерам и спросить, не перевели ли на наш счет обещанные деньги.
   Следователь нехотя поднялся.
   – Так вечером мы вас ждем, мальчики! В двести одиннадцатом номере! – напомнила Оля. – А потом – в ресторан.
   Едва очутившись на лестнице, Антон накинулся на бестолкового мальчишку:
   – Вы что, с ума сошли, товарищ следователь? Мозги на солнце расплавились?
   – Когда еще представится такой случай, – уныло сказал Юрий Иванович. – Хорошие девчонки. И сами склеились.
   – Сколько вам лет?
   – Двадцать шесть. Первое серьезное дело, – признался Лиховских. – И какое дело! Слушай, давай будем на ты, а? Мы же все-таки партнеры по бизнесу. А которая твоя, Оля или Мила?
   – Пойдем, поговорим, – нахмурился Антон. – Хватит дурака валять! Может, ко мне в номер?
   – Не, я к морю хочу. Мне, может, завтра уже улетать. Все бы подозреваемые по югам скрывались! Тогда бы и правосудию жить стало веселей!
   Они перешли через дорогу, спустились на пляж, где сели за один из столиков под огромным красным зонтом с надписями «Кока-Кола». Зонты стояли прямо на песке, до моря – рукой подать, а метрах в пяти от них располагался бар с неплохим ассортиментом алкогольных напитков. Антон принес оттуда по кружке пива. Следователь мечтательно прищурил глаза:
   – Эх, если бы не работа! Холодное! Красота! В такую жару жидкость легче усваивается с небольшим количеством алкоголя… И все-таки кто эта женщина?
   – То есть? – Антон не среагировал на такой быстрый переход и растерялся.
   – У меня до вчерашнего дня была красивая версия убийства в Больших Выселках. Но жизнь, как говорится, опровергает. Ведь не убивал Арсений Митрофанов свою жену! Хотя посадить его за убийство – раз плюнуть. Улик – во! – Лиховских чиркнул ребром ладони по горлу. – Гад он, конечно. Бил ее, говорят. И все свидетели в один голос поют, словно сговорились: «Алису убил Арсений». Но появился один фактик…
   Лиховских сделал несколько жадных глотков, почти осушив кружку с пивом.
   – Еще? – спросил Антон.
   – Можно. – Следователь тыльной стороной ладони смахнул капли пива с по-мальчишески гладкого подбородка. «Молокосос», – со злостью подумал Антон.
   Когда он вернулся с парой пива, то осторожно спросил:
   – А что за фактик?
   – Как выяснилось, удары ломиком были нанесены снизу вверх. – Лиховских рубанул рукой воздух. – Это опровергает мою первоначальную версию. Я после первого же допроса подумал, было, что это ты убил свою жену… Давай уж на ты, а? Поскольку сидим в неофициальной обстановке. И потом: вечером вместе к девочкам на свидание идти. Не будем же мы при них друг другу выкать.
   – Постой. – Антон разволновался: – Какую жену я убил? Алиса не была мне женой.
   – А кто сказал, что убитая непременно Алиса?
   – То есть… То есть как? – Спокойнее, главное, спокойнее. Надо держать себя в руках. – Почему не Алиса?
   – Она вполне могла быть и Региной. Труп-то опознали только по золотым украшениям! И почему-то все сразу решили, что это Алиса Митрофанова. Конечно, все логично: муж напился, поскандалил со своей супругой и тюкнул ее ломиком по голове.
   – Ломиком?
   – В подполе, возле трупа, ломик нашли. Я сразу подумал, что тюкнули именно им, но пожар, опять же. Все улики уничтожены. Да и тело обгорело до неузнаваемости. И тогда я подумал, что убита Регина Перовская, а вовсе не Алиса Митрофанова. А кто убил? Ну, разумеется, муж! Только не муж Алисы, а муж Регины. Раз убита Регина.
   Следователь Лиховских почти допил и вторую кружку пива. Сидел, прищурившись, поглядывал на море и строил свои догадки. Антон посмотрел на него с ненавистью:
   – Я никого не убивал.
   – Все так говорят. Ты любил одну женщину, а жил с другой. Конечно, это сплошь и рядом случается. Но ведь вы виделись с Алисой накануне убийства, в пятницу! Вы могли обо всем договориться!
   – Да, мы виделись, – со злостью сказал Антон. – Сидели в ресторане. Но это был разговор ни о чем! Промучившись столько лет, люди не могут при первой же встрече броситься друг другу в объятия, пойми ты!
   – И все-таки я долго думал, что убитая – это Регина Перовская. Но труп был опознан как Алиса Владиславовна Митрофанова, причем опознан ее мужем. Кому нужны лишние проблемы? Убита гражданка Митрофанова, и точка! Подумать только, у них с подругой даже кровь была одной группы! Первой. И уж конечно, труп как следует облили бензинчиком. Не поскупились. Причем все было рассчитано. Убийца знал, что Арсений собирается поджечь дом. А кто мог это знать? Сама Алиса, Регина и ты. Все. Тут партия в покер, на четверых.
   Антон вконец разозлился. Наглый, зарвавшийся мальчишка! Только теперь Антон почувствовал, какой же здесь невыносимо горячий и влажный воздух и насколько тяжело дышать.
   – Что же ты тогда друга моего изображаешь? – ощерился он. – Приехал, чтобы на меня наручники надеть, так? Ну, надевай! – Он вытянул вперед подрагивающие руки.
   – Да ладно тебе, – примирительно сказал Лиховских. – Я просто хочу докопаться до сути. Понять, кто она, убитая.
   – А в чем суть?
   – В том, что за Алисой Митрофановой не было никаких грехов, кроме одного: она действительно ненавидела своего мужа. Но такой грех, как неудачный брак, случается хоть раз в жизни почти с каждым.
   – Неудачная шутка, – пробормотал Антон.
   – Это потому, что ты влип и знаешь это. Твоя супружница была та еще штучка!
   – Она была просто домохозяйкой!
   – Да ведь ты и сам все знаешь. Скажи уже правду.
   – Что знаю?
   – Про «Дикую охоту».
   Он сразу вспомнил разговор с Милой на пляже. «Валера тихонько шепнул той даме: “Дикая охота”».
   Что бы это могло означать? Пароль, что ли? И вот опять Антон услышал эти слова. И следователь Лиховских заметил, как он вздрогнул. И подмигнул:
   – Значит, я не ошибся! Ты все знаешь! Чисто по-человечески я тебя понимаю. – Он вздохнул и налег на пиво.
   – Если моя жена имела любовника, это еще не повод ее убивать, – резко сказал Антон.
   – Не повод, согласен. Можно просто развестись. Но «Дикая охота»! Любого мужика это могло бы довести до белого каления! Такое не прощают!
   – Я не знаю, что скрывается за этими словами. В курсе только, что Валера сказал их одной приезжей даме.
   – А! Стомашевская! Тогда я начну все по порядку. У тебя богатая эротическая фантазия?
   Антон чуть со стула не упал! Мало того что мальчишка в друзья набивается, так давай ему еще и выкладывай свои эротические фантазии!
   – Я эту тему ни с кем не обсуждаю, – отрезал он.
   – Даже со своей женой?
   – Это мое личное дело. Я никогда не требовал от нее ничего такого, что бы унижало ее достоинство.
   – Тогда поня-атно, – протянул следователь Лиховских. – Есть у меня коллега, следователь прокуратуры по особо важным делам, в возрасте уже дядечка. Лет сорока. – Антон чуть не рассмеялся: в возрасте! – Так он любит подо всякое преступление философскую базу подводить. Мол, ничего из ничего не возникает. Так вот, когда мы с ним обсуждали это дело, он сразу сказал: «Типичный случай». Я у него как у старшего коллеги с большим опытом проконсультировался. У меня-то стажа маловато.
   – У нас с Региной все хорошо, – не удержался Антон. – И не надо под ваши фантазии философскую базу подводить. Арсений с Алисой все время ругались, и то, что он ее убил, неудивительно. Этим должно было закончиться. А мы с Региной прожили вместе много лет и были счастливы. Да, я ее не любил. Вернее, вам этого не понять, потому что любовь тоже бывает разная. Доверять человеку – значит любить. И делать так, чтобы он ни в чем не нуждался – тоже в своем роде любовь. А если сложить две эти любви вместе, получается величина значительная. А страсть в любом случае проходит, если люди прожили вместе больше десяти лет.
   – Где-то в это время все и случается. После десяти лет счастливой супружеской жизни. Особенно если люди рано вступили в брак. Сначала все замечательно, но потом им начинает казаться, что время уходит и многое упущено. Не нагулялись они, а вокруг жизнь кипит. И тут они словно с цепи срываются. А разводиться-то нельзя! Ребенок, достаток, имущество надо делить. Сплошной убыток и нервы. Получается, что, с одной стороны, кровь кипит и хочется приключений, а с другой, жизнь сложилась и менять в ней что-то нет никакого смысла. Ну, все есть, чего только душенька пожелает, а времени свободного остается много. Это я про твою жену.
   – Это тебе твой следователь со стажем растолковал? Так он страдает комплексом неполноценности! Ему просто завидно! Или у него жена с утра до ночи на работе надрывается!
   – Я говорил, что на машине Регины Викторовны была кровь?
   – Да. Говорил. Она, допустим, сбила человека. Ну и что? В милицию с заявлением никто не пришел.
   – Она его не сбивала, – тихо сказал Лиховских. – Он сам под колеса кинулся.
   – Кто?
   – Валерий Хромов. Потому что долго не знал, как к ней подойти. Непробиваемая баба! Богатая, красивая, умная. Такая женщина была бы жемчужиной в их коллекции! Да и сам этот клуб словно был создан для нее! То есть, для таких роскошных женщин, как твоя жена!
   – Какой клуб?
   – «Дикая охота». Но я хотел обо всем по порядку. Это произошло года полтора назад. Валерий Хромов на самом деле был кем-то вроде агента, который вербовал для «Дикой охоты» клиентуру. С одними женщинами ему было просто, ведь он же – дамский мастер. Слово за слово, пара встреч за «чашкой чая», и там уже можно понять, их это клиентка или нет.
   – Что значит, их клиентка?
   – Не скучает ли она. Не готова ли развлечься. А может, хочет, чтобы ее развлекли.
   – Да ты что?! Моя жена не могла этого хотеть!
   – С ней было непросто. Валере даже пришлось разыграть несчастный случай, чтобы войти с ней в контакт, да он перестарался. С самого начала все пошло не так. Травма, которую получил Хромов, оказалась серьезной. И он на свой страх и риск стал шантажировать твою жену. Отойдя от первоначального сценария.
   – Но зачем кидаться под колеса, чтобы познакомиться с женщиной? Это же глупость!
   – А она не шла на контакт. Как опять-таки разъяснил многоопытный коллега, она хотела, но боялась. А вдруг муж узнает?
   Антон скрипнул зубами. Это невыносимо, когда чужие люди обсуждают твою личную жизнь!
   – И что он тебе разъяснил? – зло спросил он у Лиховских.
   – Есть такие бабы, раскрутить которых на любовь особенно сложно. Им, конечно, хочется, потому что скучно. Но они во всем привыкли к порядку. У них все должно быть разложено по полочкам и с гарантией. Валере долго пришлось твою супружницу приручать.
   – Да откуда ты это взял?!
   – Здесь отдыхала одна дама, – загадочно сказал мальчишка. – Я случайно на нее вышел. Когда устанавливал круг знакомых Валерия Хромова, потому что его убили. Дама, с которой я в связи с этим законтактировал, так же как и твоя супруга, оказалась клиенткой Хромова. После того как они столкнулись в столовой, дама поспешила съехать, но я ее отыскал. Они с мужем перебрались в похожий пансионат неподалеку, а на днях вернулись в Москву. Там нам и удалось поговорить. При первом же упоминании Хромова дамочка поплыла и начала мне такое выкладывать! Мол, есть элитный клуб, называется «Дикая охота», для состоятельных граждан. Как мужчин, так и женщин. Есть ведь не только пресыщенные домохозяйки, но и альфонсы, которые тоже томятся в золотых клетках. У клуба «Дикая охота» есть агентура. Проще говоря, сводники. Одним из которых и был Хромов.
   – Чем они занимаются в этом клубе? – напряженно спросил Антон.
   – А я там был?
   – Но тебе ведь все рассказали?
   – Она не могла мне много рассказать. Они там, похоже, и травку покуривают, и коксом балуются. Стриптиз, любовные игры. Расслабляются, одним словом, после того, как скинут оковы брака. Обретают чувство свободы. Догуливают. Отрываются. Все, что угодно. Пока их супруги пашут. Клуб закрытый, туда хрен войдешь. Называется «Дикая охота». И членский взнос в него составляет несколько тысяч долларов в… месяц.
   – Так вот куда она дела деньги!
   – Ну и парню за услуги и молчание. К сожалению, дама не подтвердила мне личность Регины Перовской. Что это именно она была с Хромовым в «Звездном». Но и не опровергла. Сказала: «Я плохо ее знала». И стала меня потихоньку выпроваживать.
   – Выпроваживать?
   – Умоляла ничего не говорить ее мужу. Думаю, что Стомашевская не даст показаний под протокол, – с сожалением сказал Лиховских. – Будет все отрицать. А доказать ничего не возможно. Клуб, как я уже сказал, закрытый, и у них такая крыша, что придавит, если попробуешь войти.
   – Как ты сказал? Стомашевская? – безразлично переспросил Антон.
   – Я тебе устрою очную ставку, – пообещал Лиховских. – Как только доберемся до дома.
   – Алиса, похоже, знала об этом, – сказал он. – О «Дикой охоте». Во время нашей последней встречи она все время на что-то намекала. А я не хотел этого знать. Кстати, я попросил у Регины деньги с ее счета. Она обещала их вернуть.
   – Но тогда получается, что у твоей жены был мотив. Она вполне могла убить свою подругу. И таким образом убить сразу двух зайцев. Подругу, которая из-за безденежья или ревности вполне могла стать шантажисткой, и заодно разжиться деньгами. Ведь это именно Регина помогла продать Митрофановой бабушкину квартиру.
   – Жаль, что Хромов теперь ничего уже не скажет.
   – Потому что ты его убил.
   – Что ты сказал?! – Он чуть не поперхнулся от неожиданности.
   – Свидетелей на самом деле полно. Инспектор ГАИ пробил по базе номер машины, которая неотрывно ехала за «Фордом» до самого места аварии. Ты там засветился, и твои паспортные данные попали в протокол. Опера опросили соседей торговца домашним вином и самого хозяина дома. Поселок взбудоражен убийством, нашлись люди, которые вспомнили красный «Форд». И «БМВ» тоже.
   – Ты же только сегодня приехал, – с тоской сказал Антон. – Откуда тебе все известно?
   – Коллеги поработали. Собрали данные. Когда стало понятно, что это убийство, подключили всех. Ты пойми: это курортный город. Все всех знают. А ты под машину Хромова лазил. Лазил?
   – Да я сам не знаю, зачем туда полез!
   – Но тебя видели за этим занятием. А у «Форда» тормозные шланги были перерезаны. А официантка в кафе? Зачем ты везде ходишь и расспрашиваешь про эту женщину?
   – Я просто ищу свою жену.
   – Жену? А может, не жену? Может, любовницу? Хотя я почти уверен, что это именно Регина Перовская. У нас пока только один человек, который мог бы это стопроцентно подтвердить. Или опровергнуть.
   – Хромов?
   – Да. Но его убили.
   – То есть, если Регина жива, значит, я никого не убивал? Ведь мне не было никакого смысла убивать Алису!
   – А это, между прочим, мысль! Надо ее думать.
   – Да заткнись ты! – не выдержал он, забыв, что перед ним следователь.
   – Ладно, пошутил. После убийства Хромова женщину надо объявлять в розыск. Только кого объявлять?
   – Это Регина. Я проехал полторы тысячи километров и убежден, что это именно Регина. И Валера называл ее Региной.
   – Может, она специально все запутала? Сколько времени? – деловито спросил Лиховских.
   – Одиннадцатый час.
   – Ого! Больше двух часов беседуем! А там, между прочим, девушки ждут!
   – Я хочу вернуться в Москву. Сейчас же.
   – Зачем?
   – Я хочу знать наверняка, что это Регина.
   – А я хочу остаться. Между прочим, это твой единственный шанс остаться на свободе. Доказать, что тормозные шланги перерезала женщина, которая была в машине вместе с Валерой.
   – Она это и сделала. А потом послала его за якобы забытым паспортом.
   – За паспортом?
   – Торговец вином мне это сказал. Спроси еще и у бухгалтера. Она уверяет, что никакого паспорта женщина здесь не забывала. Все было подстроено.
   – И то, что именно тебя в убийстве подозревают? – прищурился следователь Лиховских.
   – Она не могла знать, что я поеду следом! Она же не ясновидящая!
   – Тогда как это объяснить?
   – Мало ли в жизни случайных совпадений?
   – Много. Вот одно из них. Надеюсь, что приятное.
   И Лиховских кивнул на девушек, направляющихся в сторону пляжа. Антон пригляделся: к их столику не спеша подходили Мила и Ольга. Обе при полном параде.
   – Какие девушки! – снова не удержался следователь Лиховских. – Ольга, конечно, эффектная, но Мила мне нравится больше.
   – Почему? – рассеянно спросил занятый своими мыслями Антон.
   – Я блондинок люблю.
   – А я думал, работу, – насмешливо сказал он.
   – Работа подождет. – И Лиховских, вскочив, энергично замахал руками: – Девушки! Мы здесь!
   Ольга завертела головой, потом потянула нерасторопную Милу в нужную сторону. При ходьбе высокие каблуки обеих девушек увязали в песке. Антон иронически поднял бровь: на какие только жертвы не пойдет женщина, идя на охоту за мужчиной!
   – Вот вы где! – радостно сказала Оля, доведя подругу до цели. Дичь на месте, осталось только подбить.
   – Мы же договорились встретиться в номере, – напомнил Антон.
   – Красивые девушки ждать не любят, – улыбнулась Оля. – Мы решили прогуляться.
   – Мы с другом обсуждали проблемы. Бизнес. – И Юрий Иванович сделал важное лицо: – Вы знаете, девушки, что такое большой бизнес?
   – Знаем, – усмехнулась Оля. – Это когда муж дома не ночует, а потом оказывается, что налоговый инспектор тоже женщина.
   – Откуда такие глубокие познания? – Следователь Лиховских, похоже, утвердился в своем выборе и вопросительно посмотрел на Милу: – Может, выпьешь чего-нибудь?
   Та посмотрела на Антона. Он подвинул Оле стул:
   – Садись. Закажи себе что-нибудь.
   Оля улыбнулась и села. Мила опустилась на стул рядом со следователем Лиховских.
   – Так что будете пить? – спросил тот.
   «Платить, конечно, мне, я ведь подозреваемый, – мысленно усмехнулся Антон. – Такая вот форма взятки. Борзыми щенками».
   – Мне красное вино. – Оля с вызовом посмотрела на Антона. Он пожал плечами: хочешь пить – пей. И отправился в бар.
   – А мне, пожалуйста воды, минеральной, – сказала ему в спину Мила.
   «Наш человек», – понял Антон взгляд Лиховских, когда обернулся. Мальчишка еще не опытный и не знает, что есть и плохие хорошие девочки.
   Постепенно темнело, и на пляже собиралась разношерстная публика. Антон брезгливо отпихнул ногой валявшийся на песке использованный шприц. Он взял в баре бутылку сухого красного вина и чистые стаканы. Когда Антон вернулся, Ольга с Лиховских вели оживленную беседу. Следователь с трудом отбивался от сведущей девицы, расспрашивающей о подводных камнях большого бизнеса:
   – Мы с другом, еще когда собирались ехать на юг, договорились: ни слова о работе. На отдыхе надо отдыхать.
   – Как остроумно! – скривилась Оля. – А на работе работать!
   – Я думаю, нам стоит пойти в ресторан, – опуская на стол бутылку вина, заметил Антон. – Здесь полно наркоманов и вообще становится прохладно.
   – Наливайте. – Оля решительно взяла стакан.
   – Мила, а ты? – спросил ее подругу Лиховских.
   – Немножко можно, – жеманно ответила Мила. С некоторых пор Антон наблюдал за ее ужимками с неприязнью.
   Сам он вина едва глотнул. У него уже был план. Его подозревают еще в одном убийстве. Надо действовать. Но для этого надо иметь трезвую голову. Остальные выпили вина, и разговор стал еще оживленнее. Минут через двадцать уже и Лиховских предложил:
   – Давайте пойдем в пансионат. Я слышал, там хороший ресторан. На открытой веранде. И до хаты близко.
   – Ох, ты какой ско-орый! – протянула Оля. – Мила, как? Пойдем в ресторан?
   – Идемте, – поднялся Антон. – Я угощаю.
   – А партнер что, не в доле? – Оля подозрительно посмотрела на Лиховских.
   Антону она нравилась все больше и больше. Умная. И пить умеет. Все, что надо, она видит. В отличие от недалекой Милы.
   – Почему? – Следователь Лиховских демонстративно похлопал по карманам джинсов, словно проверяя наличку. – Я готов!
   Антон, усмехнувшись, подумал, что Лиховских уже накуролесил на служебное расследование. Мальчишку легко будет устранить. И дело поручат более сговорчивому следаку. Которому не нужны проблемы, которые только портят карьеру. «Пусть себе развлекается, да еще при двух свидетелях», – подумал Антон, ведя компанию в ресторан.
   Они вольготно расположились на веранде. Официантка подлетела тут же, едва они присели за один из столиков. Видно помнили о счете на кругленькую сумму, да еще с приписками, который Антон безоговорочно оплатил.
   – Пожалуйста, меню.
   Антон, как и вчера, протянул его Ольге. Та с улыбкой сказала:
   – Почему все я да я? Давай-ка, подружка, распорядись.
   – Да, Мила, – повернулся к блондинке Лиховских. – Заказывай.
   – Да я ж не знаю ничего! – испугалась та.
   – А ты не стесняйся, – ободряюще улыбнулась Оля. – А мы с Антоном пойдем в бар. На этот раз вместе, а то вчера ко мне там приставали мужчины.
   – Нет, этого мы не допустим! – расправил плечи Юрий Иванович Лиховских. – Защитим девушку! Правда, Антон?
   «Как бы отвязаться от этого Лиховских?» – напряженно подумал он. Словно подслушав его мысли, следователь поднялся:
   – Антон, на минуточку. А потом в бар пойдете.
   – В чем дело? – напрягся он.
   Лиховских отозвал его в сторонку, к самому парапету, откуда открывался волшебный вид на море, и шепнул:
   – Слушай, я перенесу к тебе в номер свои вещи?
   – С чего это?
   – А то нехорошо получается: партнеры по бизнесу, друзья, а живем в разных номерах. Вдруг девушки что-то заподозрят?
   – Как же мы будем делить номер? Ведь ты наверняка захочешь со своей девушкой ночь провести?
   – Она не такая! Просто посидим вместе, вина выпьем, поболтаем. В крайнем случае у них тоже есть номер! Поделимся. Ну, так как?
   – Хорошо, – кивнул Антон. Он уже понял, сбежать не удастся. Или придется очень постараться.
   Он протянул Лиховских ключ от своего номера.
   – Так-то лучше. – И Юрий Иванович с удовлетворением положил ключ в свой карман. – Ведь мы до отъезда в Москву не расстанемся? Куда ты – туда и я. У меня еще есть здесь дела, а ты отдыхай.
   «И дожидайся, когда улик у меня будет достаточно, чтобы предъявить тебе обвинение», – понял Антон. «Он меня ни на шаг не отпустит. Улик против меня маловато, оснований задерживать немедленно тоже, но и отпускать нельзя. У меня теперь нет даже ключа от номера. Ловко! Хотя я всегда могу попросить у администратора дубликат. За деньги все можно».
   – А насчет денег… – Следователь демонстративно полез в карман. – Сколько я тебе должен?
   – Потом рассчитаемся. Не бери в голову.
   – Ладно. Сочтемся как-нибудь, – многозначительно сказал Лиховских.
   Он вернулся за столик и извиняющимся тоном что-то сказал Миле. Оля встала, подошла к Антону и потянула его за руку:
   – Идем в бар.
   – Что ты к нему все время цепляешься? – спросил Антон.
   – А то. Он не бизнесмен. Врет все.
   – С чего ты это взяла?
   – У меня глаз наметанный. И я не люблю, когда мужики лапшу на уши вешают. Не все бабы дуры, между прочим.
   – Я это понял.
   – Так кто он?
   – Приятель.
   – А почему он тебя все время сторожит? У него взгляд, как у охотничьей собаки. Ты ему кто?
   – Давай-ка лучше выберем вино. Ты в этом хорошо разбираешься.
   – Я-то разбираюсь. Если что, ты можешь на меня рассчитывать.
   – Спасибо, я учту.
   Когда они вернулись, Лиховских за столиком не было, Мила сидела одна. И вид у нее был грустный.
   – А где Юра? – поинтересовалась Оля.
   – В номер пошел. Сейчас вернется.
   Антон тут же подумал: обыск? Или следователь микрофоны везде устанавливает? Рассчитывает записать очередную откровенную беседу с признаниями. Лиховских и в самом деле вскоре вернулся на веранду и шепнул Антону, словно предупредив:
   – Вещи перенес. А то мало ли что.
   – Я пойду, воздухом подышу. – Антон поднялся.
   – Воздуха и здесь полно, – заметил Лиховских.
   – Я просто постою пять минут на улице. Можно?
   И Антон направился к выходу. Ему захотелось проверить, насколько все серьезно. Он спустился вниз, к мангалу, где смуглый мужик из местных жарил шашлыки. Потом поднял голову: сверху за ним внимательно наблюдал следователь.
   – Гуляем? – услышал он вдруг пронзительный женский голос. Так и есть: мамаша с дочкой прогуливаются по территории пансионата. Не спится, видать, а в ресторан папа не велит.
   – Да. Не спится.
   – Ночи здесь душные. Хорошо, что у меня есть снотворное! А то я бы не уснула. Нервы, знаете ли.
   И она заискивающе поглядела на Антона.
   – А у меня, вот, нет снотворного, – пожаловался он. – Дома забыл. Я тоже ночами не сплю. Работа очень ответственная.
   – А кем вы работаете?
   – Главный бухгалтер, – ляпнул он. И с досадой подумал: «Не мог придумать что-нибудь покруче!»
   – Да разве это не женская работа? – подозрительно спросила мамаша. – Обычно бухгалтерами работают женщины. Как на фирме у моего мужа. Вообще-то, он шофер. – И дама жеманно пожала плечами.
   – Я совмещаю две должности, – нашелся Антон. – Одним словом, правая рука директора. Я и главбух, и финансовый директор. Приходится все время переживать, нервничать.
   – Как я вас понимаю! Кстати, это Женя. – Она подтолкнула вперед хорошенькую дочку.
   – Очень приятно. Антон.
   – А вы не женаты? Один путешествуете.
   – Да. То есть, нет. Одним словом, я не женат. А какое у вас снотворное?
   Она назвала неизвестный ему препарат. Антон вообще предпочитал не пить лекарства. Но тем не менее деланно оживился:
   – Хорошее лекарство! Я тоже его пью! Как жаль, что забыл дома пузырек!
   – Хотите, я вам одолжу? Если бессонница совсем уж замучила? У меня много. Я, знаете ли, страдаю нервным расстройством. Но это по наследству не передается. Женечка, например, здоровая девочка. Я вас оставлю на минутку?
   И дама исчезла. Антон глянул наверх: следователь тоже оставил его ненадолго в покое.
   – Хорошая погода, – промямлил он, разглядывая милое личико Женечки.
   – Да, ничего.
   – Вы учитесь в институте?
   – Да, на втором курсе.
   – А живете с родителями?
   – Да, с мамой.
   «Что-то она долго не возвращается!» – подумал он.
   – А море сегодня было теплое.
   – Да, очень теплое.
   «А что она может сказать, кроме да?» – утомился он подсказывать Жене темы для светской беседы.
   – Первый раз на юге?
   – Нет, мы уже ездили. Но в другое место.
   «Слава богу! Хоть одно нет! А то я уже подумал: пластинку заело!»
   – И где вам больше понравилось?
   – Здесь.
   – Почему?
   – Мама говорит, что здесь лучше.
   – А вот и мама! – Он вздохнул с облегчением.
   А ведь Женечка с Ольгой почти ровесницы! Но какая огромная между ними разница! Одна – оторва, а другая – маменькина дочка. Неизвестно еще, что хуже.
   – Как вы здесь? Не скучаете? – тут же поинтересовалась Женина мама.
   – Нет, нам очень весело, – равнодушно ответила дочка.
   – Я вам отсыпала из пузырька. Десять таблеток хватит?
   Он подумал, что неловко спрашивать ее о дозировке. Но иначе как быть? А вдруг он перестарается?
   – А вы, сколько обычно принимаете?
   – Начинала с одной таблетки. А теперь бывает, что и две.
   – Значит, с двух тоже ничего не случится? То есть, я хотел сказать, что это вполне допустимая доза?
   – Можно и три. Но после этого наступит привыкание.
   «Хватит двух, – понял он. – Я не собираюсь его убивать, на мне и так висит достаточно. Мне просто надо, чтобы он крепко и надолго уснул».
   – Спасибо, – с чувством сказал он щедрой даме. – Меня друг ждет, так что, извините.
   За столиком на веранде было весело. Следователь Лиховских развлекал девушек, рассказывая им анекдоты.
   – Что, знакомых встретил? – спросил он у Антона.
   – Да, постоял, обменялся впечатлениями.
   – Давай, присоединяйся. Хватит филонить. – И Лиховских сам наполнил его бокал.
   И тут заиграла музыка. Медленный танец. Антон тут же встал и посмотрела на Олю:
   – Пойдем, потанцуем?
   На обиженный взгляд Милы он внимания не обратил. Зато Лиховских обрадовался и тут же пригласил другую девушку. Во время танца Оля насмешливо спросила:
   – И с чего такие перемены в настроении? Вчера ты мне сам кавалеров подсовывал.
   – Мне нужна твоя помощь.
   – В каком это смысле?
   – Я срочно должен уехать.
   – И?
   – Этот человек меня не отпустит. Ты не могла бы отвлечь его ненадолго?
   – А зачем?
   – Я ему снотворное в стакан с вином положу. Пусть поспит. А мне срочно уехать надо.
   – Он что, твой кредитор? – насторожилась Оля. – Непохож.
   – Он следователь.
   – Сле…
   – Т-с-с…
   Антон нагнулся к самому ее уху и так тесно прижался, что почувствовал ее тело, молодое, стройное, горячее. Оля сделала ответное движение навстречу и шепнула:
   – А ты ничего.
   – Ты тоже. Жаль, что мне сейчас не до этого.
   – Потанцуем еще? Для вида.
   Они еще теснее прижались друг к другу. Потом Антон негромко, но настойчиво спросил:
   – Так ты мне поможешь?
   – Нам надо в номер пойти. Если он должен заснуть, то не здесь же. Я сейчас все устрою.
   И она устроила. Следователь Лиховских охотно поддержал предложение закончить приятный вечер в номере у мужчин. Счет он проигнорировал, не мешая Антону расплачиваться. И по-деловому попросил вино и фрукты упаковать с собой. Вскоре им принесли пакет, и они покинули веранду. Причем Мила умудрилась несколько раз споткнуться на крутой лестнице. Антон отметил, что пить она не умеет, и быстро набралась на радость Лиховских.
   – Какая знойная ночь! – поддержал Милу под локоть Лиховских. – В такую ночь гулять и гулять!
   – Так, может, лучше погуляем? – пьяненько засмеялась Мила.
   – Мы сначала еще вина выпьем. Черт, где же ключ? Ах, вот он! – И Лиховских извлек из кармана ключ.
   Антон в ответ сжал в кармане кулечек с таблетками. Двух ему хватит. Только бы Ольга не подвела!
   Они вольготно расположились в номере. Лиховских включил по телевизору музыкальный канал. Настало время притушить свет. «Давай!» – выразительно посмотрел Антон на Ольгу.
   – Мне надо поправить макияж, – деликатно сказала Мила и отправилась в ванную комнату. Оля кокетливо посмотрела на Лиховских:
   – А не пора ли нам поменяться партнерами? Как, Юра? Я тебя приглашаю.
   Антон сунул руку в карман, развернул там кулек с таблетками. Стаканы были наполнены почти до краев. Он внимательно следил за Ольгой. Вот-вот вернется ее подруга.
   И тут Ольга прогнулась в руках у Лиховских, почти коснувшись волосами пола. Следователь отвлекся, чтобы удержать пьяную, как он думал, девушку, и Антон незаметно бросил в его стакан две таблетки снотворного. Ольга распрямилась, Юрий Иванович отпустил ее и вытер мокрый от пота лоб:
   – Однако! Такая хрупкая девушка, а такая тяжелая!
   Из ванной комнаты вернулась Мила:
   – А вы уже танцуете! Без меня.
   – Мы уже пьем. – И Ольга первая схватила свой стакан. Подняла его высоко, приглашая присоединиться:
   – Мужчины, давайте выпьем!
   Антон взглядом показал ей на стакан следователя. Девушка тут же взяла его в другую руку:
   – Юра, за наш первый танец! Я наконец почувствовала твои сильные руки! На, держи! Нет-нет, на брудершафт! Умеешь?
   Они зацепились руками. Антон с Милой тоже подняли свои стаканы.
   – До дна, до дна! – подначила Ольга. Потом посмотрела на Антона: – С тобой тоже выпить на брудершафт? А то мне показалось, что ты Юре слегка завидуешь.
   – Конечно!
   Оля пересела и нагнулась к самому его уху:
   – Ну, как я?
   – Умница, – одними губами сказал он и незаметно сунул ей в карман джинсов кулек с оставшимися таблетками:
   – Мне больше не понадобятся. Выкинь незаметно куда-нибудь.
   – Потанцуем?
   – Конечно.
   Юрий Иванович наконец-то занялся Милой. Та все пыталась отстраниться, жеманничала и поглядывала на Антона. Потом они снова пили вино, причем Антон только делал вид, что пьет. Один раз Ольга незаметно вылила из его стакана вино в один из стоящих на подоконнике цветочных горшков.
   – Утром обязательно его похмелю, – шепнула она, кивнув на чахлое растение. – Сразу видно: алкаш.
   Антон рассмеялся, оценив шутку.
   Следователь Лиховских начал коситься на Антона: а не пора ли нам пора?
   – Мне кажется, нам с Антоном пора прогуляться, – сказала Оля.
   – А не рано? – запротестовала Мила. Она весь вечер выглядела немного обиженной.
   – Антон, как? – посмотрела на него Ольга.
   – Согласен. У меня от духоты и вина голова тяжелая. Я мало пью. А тут явный перебор. – И он, показав всем пустой стакан, сделал вид, что сильно пьян.
   – Милка, ты не переживай, мы всего на пять минут. – И Оля насмешливо посмотрела на подругу.
   – Вы там не задерживайтесь, – без энтузиазма сказал следователь Лиховских, всем своим видом показывая: проваливайте и не возвращайтесь. Но потом посмотрел на Милу и добавил: – Через пять минут пойдем искать.
   – Раз, два, три, четыре, пять! – звонко рассмеялась Ольга. – Ну, что можно сделать за пять минут? Только поцеловаться!
   И потащила Антона за дверь.
   – В чем дело? – спросил он в коридоре.
   – Как это в чем? Надо же дать им возможность заснуть.
   – Им?
   – Я на всякий случай подбросила пару таблеток и Милке в стакан.
   – Оля!
   – Что Оля? Надо же мне с ней хоть как-то рассчитаться! За тебя. Кстати, пять минут у нас есть. Пойдем. Ты расскажешь мне о своих проблемах.
   И она потащила его по коридору к двести одиннадцатому номеру.
   – Да зачем ты ей дала снотворное? – недоумевал он.
   – Затем. Она бы ни за что не отстала. Испортила бы нам приятный вечер.
   – Мне ехать надо! – попытался он задержаться на пороге.
   – Все равно они еще не спят. Не будешь же ты дожидаться этого в коридоре? Заходи.
   И он, поняв, что деваться некуда, зашел.
   – Как же тяжело с такими, как ты! – притворно вздохнула Ольга. – Но ведь ты на юг приехал! Так расслабься и получай удовольствие. Вот грузит всех своими проблемами! Не хочу я про них слушать! Я, между прочим, не тебе помогла, а себе.
   И она жадно стала его целовать. Потом потащила к кровати. А его не отпускало. Он думал о том, что только что покушался на жизнь следователя. И это припаяют.
   – Не делай такие жесткие губы, Антон! – злилась Оля. – Тебя что, жена целоваться не учила?
   – Учила. Просто я к тебе еще не привык.
   – Просто ты мало выпил.
   – А надо много?
   – Т-с-с-с!
   – А вдруг они не спят? – Он оторвался от девушки. – Будут стучать.
   – А мы не откроем.
   – А они не уйдут.
   – А мы все равно не откроем. Расстегни.
   Он понял, что Оля просит ее раздеть. И вдруг вспомнил вылезающую из постели Милу и ее маленький розовый сосок. Это ему помогло, больше жалоб у Ольги не было.
   – Для первого раза не так уж и плохо, – рассмеялась она, откинувшись на по– душку.
   Он вытер пот со лба и щек влажной простыней. Антон в первый раз изменил жене и почти ничего не почувствовал. Только усталость. Проблемы не ушли и не отодвинулись куда-нибудь далеко, на несколько месяцев вперед.
   – Я, как только тебя увидела, сразу подумала, что мы с тобой пара, – разоткровенничалась Оля.
   – А мы разве пара?
   – Ну, любовники.
   – Мы с тобой обязательно встретимся в Москве, и тогда… – пробормотал он.
   – Можно и без этого. Не трудись врать.
   – Я тебе оставлю номер телефона.
   – Обойдусь. Ладно, вставай. Они уже наверняка заснули.
   – У тебя уже есть любовник?
   – Разумеется.
   – Один?
   – Ты хочешь очередь занять?
   Он невесело рассмеялся. Сказал:
   – И все же забей мой номер в свой мобильник. Авось пригодится?
   Оля послушно достала из сумочки свой телефон.
   – И как ты меня назовешь? – с любопытством спросил Антон, заглядывая через ее голое плечо в телефон. Ольга была шатенкой, и грудь у нее оказалась тяжелая, плотная, с огромными коричневыми сосками, похожими на печеную картофелину. А ноги очень уж худые.
   – Слоненок, – прочитал он. – О! Да у тебя тут все зашифровано!
   – А ты женат.
   – Считай, что развелся.
   – Такие, как ты, долго отходят, – зевнула Ольга. – Нежный больно. Чувствительный. Прямо как девушка.
   – У тебя, я вижу, большой опыт.
   – Так ты пойдешь к ним в номер, или повторим? – Она потянулась, сбрасывая простыню. Глядя на ее узкие мальчишеские бедра, он невольно вспомнил Регину.
   – Идем. – Он встал.
   Стараясь идти как можно тише, они прошли весь длинный коридор, в котором каждый звук отдавался, словно эхо в глубоком колодце. Антон несколько раз громко постучал в дверь номера, где остались Мила и Лиховских. Ответа не было. Потом Ольга толкнула дверь:
   – Здесь же не заперто!
   И вдруг хихикнула:
   – Как два голубка!
   Мила и мальчишка-следователь уснули на кровати в обнимку, не раздеваясь, в неудобных позах. Голова девушки уперлась в бок мужчины, одна рука свесилась с кровати. Антон поправил руку, положив ее следователю Лиховских на грудь, и удовлетворенно заметил:
   – Крепко спят. Часов десять продрыхнут, не меньше. Пока они придут в себя, пока Юра выяснит, что с ним случилось… До ближайшего аэропорта надо еще добраться. Плюс время в полете, дорога из аэропорта. Словом, у меня есть сутки.
   – Я постараюсь его еще ненадолго задержать, – серьезным голосом сказала Ольга.
   – Как?
   – Мои проблемы.
   – Ну-ка, помоги мне. Надо здесь прибраться. Уничтожить следы преступления. А я пока вещи соберу и заберу с вахты свой паспорт. Хорошо, что здесь сотрудники дежурят круглосуточно.
   – Народ, бывает, приезжает и глубокой ночью.
   Оля оказалась девушкой проворной и хозяйственной. Пока Антон собирал вещи, она прибралась на столе, выбросила использованную пластиковую посуду, заправила свободные кровати, а спящую пару накрыла простыней.
   Антон украдкой покосился на Олю и запустил руку в карман пиджака Лиховских. Там лежала записная книжка. Антон, сделав вид, что это его пиджак, внимательно изучил записи, пока Оля прибиралась в номере.
   Потом он поднялся на второй этаж, в бухгалтерию, где разбудил задремавшую горничную. Та спросонья плохо соображала, поняла только, что отдыхающий собирается немедленно уехать по срочным делам, но денег за оплаченные уже сутки назад не требует, скандала не устраивает.
   – Проверьте номер и верните паспорт, – попросил Антон.
   Зевая, женщина спустилась вниз и заглянула к нему в номер.
   – Это мой друг, – пояснил Антон. – Они с девушкой очень устали.
   – Извините. – Горничная попятилась к двери и через несколько минут принесла Антону паспорт.
   – Пожалуйста.
   – Вы когда сменяетесь? – поинтересовался он.
   – Утром. В восемь часов.
   Значит, Лиховских ее не увидит. Вот и хорошо. Антон сунул женщине крупную купюру:
   – Спасибо за приятный отдых. Все было замечательно. У меня к вам просьба: скажите вашей сменщице, чтобы не будила этих двоих на завтрак. И на обед тоже, если не проснутся. Подруга им все принесет в номер.
   – Как скажете.
   И горничная поднялась наверх, в бухгалтерию, досыпать.
   – У тебя была только одна сумка? – заботливо поинтересовалась Ольга.
   – Да. Главное, это документы. Ну что, все?
   – Все. Пойдем. Я тебя провожу.
   У машины они молча постояли несколько минут. Был уже второй час ночи, но на веранде по-прежнему гремела музыка и слышался заливистый женский смех. Воздух был душный и похож на пыльный черный бархат, плотно прилегающий к телу. Хотелось поскорее все это с себя снять и вернуться в привычный климат и к привычному образу жизни.
   Ольга нарушила молчание первой:
   – Поезжай уже. Теряешь время.
   – А почему ты не спросишь, что я такого натворил? Почему за мной сюда следователь приехал? Вдруг я человека убил?
   – А с чего ты должен со мной откровенничать?
   – Женщины любопытны.
   – Я нет, – отрезала она и сама открыла дверцу машины. – Садись и поезжай.
   – Поцелуемся на прощанье?
   Но поцелуй не получился. Они неловко ткнулись друг другу в губы, словно и не стали недавно любовниками, и он, раздосадованный, полез в машину. Между ними с Ольгой все еще стояла его жена.
   – Ты загляни к ним завтра? Хорошо? – попросил он. – Проверь, как они там.
   – Обязательно.
   Его последней фразой, адресованной Ольге, было банальное:
   – Я тебе позвоню.
   Потом он минут пять ждал, пока охранник поднимет шлагбаум, и наконец выехал в бездонную и черную, как космос, ночь. За каких-то три дня он прожил маленькую жизнь, в которой чего только не было: погоня, приключения, убийство, любовная драма и даже скоротечный курортный роман. Может, за этим и стоит приезжать сюда, на юг?
   А ведь здесь еще и море есть!
//-- Добыча --//
   Он ехал всю ночь без остановки, хотя и понимал, как это опасно. Можно и в аварию угодить. Но, как говорится, кому сгореть, тот не утонет. И когда рассвело, Антон был уже за Ростовом. На указателе, напротив слова «Москва», цифры успели поменяться с четырехзначных на трехзначные.
   Устал он, конечно, неимоверно, и хотелось хотя бы пару часиков вздремнуть. Хорошо было бы заехать в уютный домик «маркизы ангелов», Антон понимал, что до Воронежа не дотянет без остановки. И вряд ли так скоро оттуда уедет.
   – Мне надо спешить, – сказал он сам себе. – Пока не проснулся Лиховских, который наверняка придет в ярость.
   Но через пару часов, не выдержав, он приткнулся на обочину возле заправочной станции и крепко уснул. Проснувшись, он первым делом взглянул на часы и утешил себя:
   – Они еще спят.
   Проезжая мимо кафе «Анжелика», Антон сказал:
   – Они тоже еще спят.
   И проехал мимо. Следователь Лиховских, возможно, уже проснулся и звонит в московскую милицию.
   Антон хотел найти свидетельницу, которая могла бы пролить свет на тайную жизнь его жены. Это сначала должен услышать он, один, без свидетелей.
   Он вдруг вспомнил, как жена, филолог по образованию, рассказывала ему о французском писателе Оноре де Бальзаке. А Антон слушал, потому что надо же было о чем-то говорить. Или молчать. Регина со смехом передала ему содержание повести «Отец Горио». Мол, у каждого есть своя шишка. У папаши Горио это была шишка отцовской любви. Когда речь шла о его дочерях, старик забывал обо всем и был готов продаться в рабство, лишь бы достать мотовкам деньги. В итоге именно дочери свели его в могилу.
   Антон подумал, что его шишка – это ревность. Он долго об этом не знал, точнее, не хотел знать. Потому что чувствовал: как только появится повод для ревности, он слетит с катушек. И безразлично, любил он Регину или нет. Это все шишка. Кому что, а он – патологический ревнивец.
   Адрес свидетельницы он запомнил, листая записную книжку Лиховских. Фамилию тот назвал сам, дальнейшее было делом техники. Стомашевская Валерия Вениаминовна жила почти у Кольцевой. Антону это было по пути.
   Оставшийся путь он не проехал, а пролетел со скоростью около двухсот километров в час. Пару раз его тормознули гаишники, пришлось откупаться. «Что я делаю?! – подумал вдруг он. – Экономлю время, летя на сумасшедшей скорости, а потом теряю все на этих глупых остановках. Это нерационально, как сказала бы Регина. Ну и пусть! Ее больше нет для меня. Умерла. Что хочу, то и делаю».
   Проехав почти половину МКАДа, он свернул на Ленинградское шоссе. Наступил вечер, и вполне возможно, что следователь Лиховских уже тоже был в Москве. Куда он кинется в первую очередь? Лишь бы не встретиться с ним у дверей Стомашевской! И только бы она была дома!
   Лето, жара. Неработающие женщины отдыхают где-нибудь на даче, на лоне природы. Хотя она только что вернулась с юга, и вернулась незапланированно. Интересно, что сказал на это ее супруг?
   Он долго и настойчиво звонил в дверь.
   И вдруг услышал там, за дверью, шаги!
   – Кто там?
   Голос был неуверенный. Напилась что ли? Или наглоталась таблеток? А может, находится под действием наркотиков? Лиховских упоминал кокаин.
   – Валерия Вениаминовна? Откройте, пожалуйста, мне надо с вами поговорить! – предельно вежливо, но настойчиво сказал он.
   – А вы кто?
   – Я муж Регины Перовской. Вы ведь знаете Регину?
   – Уходите! – взвизгнула она.
   – Я только хотел поговорить.
   – Я одна, я буду кричать!
   – Откройте, Валерия Вениаминовна!
   – Нет, я никому не открою!
   – Хорошо. Давайте поговорим через дверь. Я не настаиваю, чтобы вы мне открыли.
   – Что вам надо?
   – Я хочу узнать, что такое «Дикая охота»?
   – А-ах…
   Раздался то ли всхлип, то ли стон. Потом пауза и рыдания. Женщина явно была не в себе.
   – Вы там как? – спросил он. – Может, врача вызвать?
   – Кто вы такой?! Вы из милиции?! Господи, зачем я только призналась!
   – Я не из милиции. Я муж.
   – Муж?!! Прости меня, Дима! Прости!
   – Эй! Я никакой не Дима!
   – Дима, я сама не знаю, как это все получилось. – Она уже не кричала, а вроде как жаловалась.
   Антон приник к двери и даже попытался снаружи заглянуть в глазок. Женщина разговаривала сама с собой или с человеком, которого приняла за своего мужа.
   – Ты не приходишь, не звонишь. К маме уехал. А я жду. Ведь мы же любим друг друга! Мы двадцать лет вместе… И не нужна мне эта квартира! Без тебя не нужна! Что же я буду здесь делать? Одна? Дима? Дальше-то что? Да, я напилась. У меня нет сил, чтобы начинать новую жизнь. И возраст уже не тот. Дочь вышла замуж, и совсем скоро я стану бабушкой. Ба-буш-ка… Господи, молодость прошла! Кому я нужна такая? Надо ведь было встретиться в пансионате с этим мальчишкой! Все, что он говорит, неправда! Я тебе клянусь! Дима!
   – Я не Дима!
   – Нет, ты Дима. Скажи, где ты все это время был? На даче? Или в самом деле у мамы? Я звонила. Твой телефон не отвечает. Ты сменил номер? Зачем? И где же твой ключ? Ты его потерял, да? Или выбросил? Ты его выбросил! И зачем ты тогда приехал?
   – Я только хотел узнать про «Дикую охоту».
   – А-а-а!!! Так ты все знаешь!
   – Ничего я не знаю! Да откройте же, наконец!
   – Нет! Я не хочу об этом говорить!
   – Кто была та женщина, которую вы встретили в пансионате «Звездный»? Регина? Да? Вы можете это подтвердить или нет?
   – Она тебе все рассказала?! Ты видел Регину?! Дима, ты разговаривал с Региной?! Я так и знала!
   – Я не Дима.
   – Значит, ты все знаешь. От нее.
   – Так это была она? Или не она? Вы близко видели эту женщину? Вы с ней разговаривали? Вы ее узнали?
   – Нет! Я так больше не могу!
   – Мне надо знать, кто она. Хотя бы это скажите. Прошу, – взмолился он.
   – Я ничего не знаю! Хватит меня запугивать! Я и так уже на грани нервного срыва! Я так больше не могу! И не звоните!
   Ему послышались шаги. Женщина уходила от двери.
   – Эй! Вы куда?! Господи, вот напилась! На месте Димы я бы тоже отсюда сбежал! Валерия Вемиани… Вениами… Да откройте же! Черт вас возьми!
   И он налег на дверь плечом. Дверь была массивная, крепкая. Антон был уверен, что вряд ли с ней справится. Но, видимо, Валерия Вениаминовна так ждала своего Диму, что закрыла дверь только на один замок, да и тот хлипкий. После нескольких толчков (а масса у Антона была внушительной!) раздался то ли треск, то ли хруст, и Антон ввалился в прихожую, едва успев придержать тяжеленную дверь.
   – Вы где? Эй?
   В квартире было тихо. Он прошелся по коридору, насчитав четыре двери. Две были распахнуты. Повсюду был беспорядок, вещи разбросаны, стоял резкий, неприятный запах. Хозяйки нигде не было видно. Антон заглянул на кухню и невольно поморщился: что за бардак! А квартира меж тем хорошая, огромная, светлая.
   И тут он ее заметил, хозяйку. На застекленной лоджии. Женщина стояла у самого парапета и смотрела вниз. Окно было распахнуто. Жара.
   – Эй! – снова позвал Антон. Потом зачем-то добавил: – Вы же видите, что я не Дима.
   И двинулся вперед. Она обернулась, заметила незнакомого мужчину и, увидев, что тот приближается, жалобно вскрикнула:
   – Дима! Нет! – и, словно защищаясь, вытянула вперед руки.
   Он и сам не сразу понял, что произошло. Но появившийся в квартире Юрий Иванович Лиховских грозно сказал:
   – Руки вверх! Перовский, стой, где стоишь! Не двигайся!
   И кинулся на лоджию. Антон с поднятыми руками отошел, дав ему дорогу, и вытер вспотевший лоб. Ну, вот и все. Еще одна тайна покрыта мраком. На лоджии больше никого нет.
   Лиховских вбежал обратно в комнату и проорал:
   – Она там, внизу!
   – Ну и что? – устало спросил Антон.
   – Одиннадцатый этаж! Небось в лепешку!
   – Иди, проверь, – усмехнулся он.
   – Значит, свидетелей убираем?
   – Спятил? На кой она мне сдалась?
   – Надо бригаду вызывать! Ты себе на пожизненное насобираешь, придурок!
   – Да пошел ты…
   Антон почувствовал, что смертельно устал и хочет спать. Перед глазами все еще тянулась бесконечная серая лента шоссе.
   Следователь Лиховских меж тем терзал телефон:
   – Да! Труп! Приезжайте! Срочно! Ничего еще неизвестно! Сама спрыгнула.
   И тут Антон открыл глаза.
   – Почему ты это сказал?
   Лиховских устало опустился на диван и усмехнулся:
   – Думаешь, я дурак или зверь какой? Я еще никому не сказал, как ты меня кинул. Снотворное подсыпал.
   – Почему? Боишься, коллеги засмеют? Или денег хочешь?
   – Да пошел ты!
   Лиховских тяжело вздохнул и вышел на лоджию. Свесился вниз, разглядывая лежащее внизу тело, потом обернулся к Антону:
   – Что мне сказать? Кто сломал дверь? Ты или я?
   – Она была пьяная в стельку. Ничего не соображала. Приняла меня за какого-то Диму. За мужа, должно быть.
   Лиховских деловито прошелся по комнате. На столе были две пустые бутылки из-под виски и одна наполовину пустая с коньяком, в хрустальной вазочке растаявший лед превратился в лужицу. На одном из ломтиков лимона сидела муха.
   – Мы завязнем в этом деле, если ты будешь молчать, – устало сказал Лиховских. – Пожалуй, я скажу, что сам сломал эту дверь. Когда хозяйка перестала подавать признаки жизни. Все решилось в считаные минуты. Сначала пришел я, а потом ты.
   – Зачем ты это делаешь?
   – Похоже, свидетелей нет, все на даче или на работе.
   – И что же здесь по твоей версии произошло?
   – Первое: не было никакого банкета и девочек там, на юге. Забудь. И никто мне снотворного не подкладывал.
   – Что, задело? – усмехнулся Антон.
   – А то!
   – Боишься, что будет служебное расследование? Ты ведь себя вел непрофессионально. Пил с подозреваемым, позволял ему за себя платить. Если всплывет правда, ты вылетишь с работы с треском, и дело будет доследовать другой. Что тогда делать будешь?
   – Займусь частной практикой. Возьму у тебя денег взаймы, открою детективное агентство, – усмехнулся Лиховских. – Могу взять в долю.
   – Значит, взятку хочешь?
   – Страховку. На случай, если и в самом деле из органов попрут.
   – Как же мы тогда это разрулим?
   – Давай так: я тебя задержал в Москве и сам привез сюда.
   – На моей машине? – скептически спросил он.
   – У меня ведь машины нет. Мы приехали вместе с целью вытрясти всю правду из ценной свидетельницы. Я как следователь, который ведет это дело, и ты как обманутый муж, чья вина пока не доказана. Свидетельница, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения и глубокой депрессии, выбросилась с балкона.
   – Это лоджия.
   – Без разницы, когда внизу одиннадцать этажей. Ну как? Принимается?
   – Допустим. Одна маленькая неувязочка.
   – Какая?
   – У меня нет денег. На моей фирме работает ОБЭП, я не могу изъять из оборота крупную сумму, пока все не утрясется. Так что если это была провокация, то она не прошла.
   – Как это нет денег? – искренне удивился следователь Лиховских. – А сто пятьдесят тысяч долларов? Которые Алиса Митрофанова получила от продажи квартиры?
   – Разве вы их еще не нашли? – удивился, в свою очередь, и Антон. – В машине Валеры?
   – Откуда знаешь?
   – Я первым подъехал к месту аварии. Мужики, которые приехали следом, спустились вниз, думали, что он еще жив. Они и сказали, что в машине была не одна тысяча долларов. Банкноты разлетелись по всему салону.
   – Там было только десять тысяч, – напряженным голосом сказал Лиховских. – Десять тысяч долларов, деньги, полученные Региной за машину. И все. Никаких ста пятидесяти тысяч.
   – Да? Тогда ничем не могу вам помочь. – Антон честно посмотрел следователю в глаза. – У меня этих денег нет.
   – А у тебя крепкие нервы! На понт не возьмешь!
   – Значит, это была провокация? Так это понимать?
   – Как хочешь, так и понимай. – Юрий Иванович поднялся и прошелся по комнате. – Сейчас коллеги приедут. Из убойного отдела.
   – И что ты им расскажешь?
   – То же, что и тебе. Пусть работают.
   На лестничной клетке и в самом деле послышался топот, потом раздался скрежет открывающейся двери. Оперативники гуртом ввалились в квартиру:
   – Кто в милицию звонил?
   – Я. – Лиховских полез в карман за удостоверением. – Вот мои документы.
   – Из области? А здесь какими судьбами? – Капитан милиции повертел в руках служебное удостоверение Лиховских.
   – Приехал к свидетельнице по делу. А дамочка оказалась нервная. И пьяная вдребадан.
   Капитан оглядел гостиную и потянул носом воздух:
   – Мда-а! Амбре! Значит, так и запишем: в состоянии алкогольного опьянения…
   – И по причине депрессии… – тут же добавил Лиховских.
   – Из-за чего депрессия? – деловито спросил капитан, прилаживаясь писать протокол.
   – Муж от нее ушел. Узнал, что изменяет, и собрал вещички. Гражданка Стомашевская с горя запила. Ну и допилась до глюков. С балкона сиганула. Я свидетель.
   – Понятно! А это кто? – Капитан кивнул на Антона.
   – Еще один свидетель. Мы вместе приехали, – Юрий Иванович посмотрел в потолок, – пытались, так сказать, предотвратить. Долго стучали в дверь, потому как хотели ее в психушку отправить. Уговаривали даже. Не успели вызвать санитаров. Она была невменяемая.
   – Долго уговаривали?
   – Да. Как только она затихла, мы стали ломать дверь.
   – Понятно! А где муж?
   – А кто его знает? Может, на даче, может, у бабы.
   – У мамы, – сказал Антон. – Она сказала: уехал к маме.
   – Откуда сказала? Из-за двери? – спросил капитан. – Или уже здесь, в комнате?
   – Из-за двери.
   – Мужа надо поставить в известность. Мда-а… – Оперуполномоченный еще раз внимательно оглядел беспорядок в комнате. – Труп, как-никак. Отказник, что ли, писать? Мол, криминала нет, значится, и уголовного дела возбуждать не стоит. Так, выходит?
   – Похоже, что так. – Лиховских опять посмотрел в потолок.
   – Ладно. Давайте ваши документы. – Это капитан сказал уже Антону. Он молча полез в карман.
   Пока наверху заполняли протокол, эксперт внизу сделал несколько снимков. Потом капитан из убойного отдела отозвал в сторонку Лиховских:
   – Следователь, на минуточку.
   Они о чем-то долго шептались, Антон не прислушивался. Только когда капитан вновь обратил внимание и на его скромную персону, Антон спросил:
   – Я могу идти? Сутки за рулем, устал очень. Поспать бы.
   – Придется дать подписку о невыезде. – Капитан посмотрел на Лиховских, и тот еле заметно кивнул.
   Антон невольно усмехнулся: благодетель называется! А не подстава ли это?
   – Хорошо, – сказал он. – Я все подпишу. Давайте вашу бумагу.
   В распахнутую дверь квартиры снова вошли какие-то люди. Появилась испуганная старушка и молодой лохматый парень, который никак не мог сообразить, в чем дело. Чего именно от него хотят?
   – Попробуй-ка, найди летом понятых! – пожаловался участковый. – Такое ощущение, что город вымер!
   – Да, жара…
   Потом в квартиру ввалился молоденький лейтенант.
   – Ну, как там, внизу? – спросил у него капитан, старший опергруппы.
   – Алкоголем разит – хоть противогаз надевай. Вскрытие покажет, сколько она выпила, но думаю, что много. Неимоверно много.
   – Что ж, налицо суицид, да еще при двух свидетелях. Один из которых – следователь дознания из области.
   – Повезло, – радостно сказал лейтенант. – Да еще одна гражданка видела, когда из магазина шла, как дамочка ножку через парапет перекидывала.
   – Никто ее не толкал? Рядом никого не было? Что именно говорит свидетельница?
   – Полный ажур. Суицид на почве сильного алкогольного опьянения.
   – Так и запишем. Вы, гражданин Перовский, идите, раз спать очень хочется. Но в ближайшее время мы обязательно вас побеспокоим. – Капитан был предельно вежлив.
   Антон вышел в прихожую. Неужели отпустили? С чего такой царский подарок? Он прислушался.
   Лиховских остался в квартире Стомашевских вместе с капитаном, участковым и понятыми. Проходя мимо журнального столика в холле, Антон заметил россыпь визитных карточек. Он взял одну и прочитал: «Стомашевский Дмитрий Егорович, генеральный директор. Сеть магазинов «Сами с руками». Все для обустройства вашего дома и дачи». Адрес, телефон, факс, e-mail.
   «Сеть – это сколько?» – хмыкнул Антон, вспомнив «Звездный». «Два или три? Сами с руками. Сезонный бизнес. Да, не шикуют Стомашевские. Видать, то, что Мила приняла за бриллианты, на самом деле было качественной бижутерией».
   Визитку он сунул в карман. Потом взглянул на часы: рабочий день давно закончен, в офисе никого нет, и Стомашевского сегодня найти не удастся. Значит, завтра.
   Он и в самом деле смертельно устал и хотел сейчас только одного: спать.
   Интересно все-таки, провоцировал его Лиховских или нет, когда предлагал сделку? И что ему на самом деле надо? После всего, что Антон натворил, его не могли так просто взять и отпустить. На живца, что ли, ловят? Им нужны деньги, сто пятьдесят тысяч долларов. Как главное доказательство. А деньги меж тем исчезли.
   Не хочет ли Лиховских с его помощью добыть эту главную улику?
   Антон вышел из подъезда, стараясь не смотреть на место, обведенное мелом на асфальте. Тело Стомашевской уже увезли в морг. Свидетели почти разошлись, опергруппа еще работала, но как-то вяло.
   И вдруг Антона пробило: женщина, след которой потерялся на автобусной остановке в курортном поселке и которую он ищет, наверняка уже в Москве. А если это жена? И она вернулась домой?
   Поворачивая в замке ключ, он спросил сам себя: «И что будет, если она там?»
   Рука с ключом задрожала, в глазах потемнело. Голова заболела, будто на темечке и впрямь была шишка. Злосчастная шишка ревнивца.
   Он толкнул открывшуюся дверь, вошел в темную прихожую и позвал:
   – Есть кто-нибудь? Регина?
   И потом дрогнувшим голосом, гораздо тише спросил:
   – Алиса?
//-- Ловчий --//
   Тишина… В квартире, похоже, никого. Игра в прятки, оказывается, продолжается!
   Антон тщательно, комнату за комнатой, обследовал всю квартиру. И в самом деле, никого. Значит, она по-прежнему решила скрываться. «Не сменить ли мне замок?» – подумал Антон. Он начинал бояться эту женщину, она уже убила свидетеля. Похоже, у нее нет выхода.
   Она пошла ва-банк. Решила круто изменить свою жизнь. Что ж, у нее появился шанс. Далеко не каждому выпадает такой случай. Регине он выпал.
   «А как же сын?» – спохватился Антон. «Она была плохой женой, хотя маскировалась хорошо. Кто знает? А вдруг она была такой же плохой матерью?»
   Во всяком случае, шишки материнской любви Антон у жены не замечал. И сыну она до сих пор не позвонила.
   Он думал об этом, почти уже засыпая. Почему Регина не позвонила Алешке?
   …Следующие два дня прошли в суете. На работе все наконец-то сдвинулось с мертвой точки, и наметился явный прогресс. Следователь Лиховских пока не беспокоил, и можно было сосредоточиться на подготовке приближающегося судебного процесса. Если постараться, то можно решить все с первого раза, а не добиваться потом пересмотра решения суда, второго заседания, а быть может, и третьего. Подавать апелляцию.
   Партнер обнадежил:
   – Я договорился, прорвемся.
   Антон понял, что надо занести. А как иначе? С деньгами в ближайшее время будет напряженка. Ох, как бы ему пригодились сто пятьдесят штук зеленых!
   Только получив небольшую передышку, он достал визитку Стомашевского и позвонил по указанному на ней номеру.
   – Фирма «Сами с руками». Все для обустройства вашего дома и дачи. Слушаю вас, – буркнула женщина на том конце эфира.
   – Я хотел бы поговорить с Дмитрием Егоровичем.
   – Со Стомашевским? – уточнила женщина, как будто в фирме работал еще какой-то Дмитрий Егорович.
   – С ним.
   – То есть, с хозяином?
   «Какая же она тупая!» – возмутился Антон и, чеканя каждое слово, сказал:
   – Я хочу услышать владельца фирмы Дмитрия Егоровича Стомашевского. У меня к нему важное дело.
   Теперь до нее наконец дошло?!
   – А как вас представить? – поинтересовалась женщина.
   – Перовский Антон Валентинович, владелец фирмы, занимающейся поставками стройматериалов. Мы должны обговорить с Дмитрием Егоровичем условия контракта.
   Она задумалась, потом неуверенно сказала:
   – А его нет на работе.
   – А где он?
   – Вообще-то, в отпуске.
   – Да, но дома его нет. И на даче, – на всякий случай добавил Антон. Чем черт не шутит, вдруг да попал? – Может быть, он отправился еще куда-нибудь отдыхать? Просто я подумал, что момент для этого не слишком подходящий, и Дмитрий Егорович…
   – Что вы хотите сказать? – невежливо перебила его женщина на том конце эфира. – Насчет момента?
   – Я имею в виду трагедию, случившуюся недавно с его женой.
   – Трагедию? Какую трагедию? – У нее даже голос зазвенел.
   – Разве на работе не в курсе? – Антон искренне удивился. – И на похороны не ходили? Ведь ваш хозяин теперь вдовец!
   Инстинкт подсказал Антону, что женщина не просто так интересуется женой Стомашевского, и он с тайным удовольствием подставил Дмитрия Егоровича по полной программе.
   – Ах так! Я не знала… А давно это случилось?
   – Скажите мне, где он, и я вас подробно проинформирую, – таинственным голосом пообещал Антон. – Мы с Дмитрием Егоровичем и в самом деле партнеры по бизнесу, так что хозяину вы не навредите. Я должен срочно его увидеть.
   – Он у меня на даче, – тут же сказала женщина. – Записывайте адрес.
   – Вот это дело! – искренне обрадовался Антон, записывая адрес.
   – Так что там с его женой? – требовательно спросила его собеседница после паузы.
   – Она выбросилась из окна. В состоянии сильного алкогольного опьянения. Основная версия следствия – самоубийство. На почве нервного срыва. Это все, что я знаю.
   – Информация проверенная? – деловито поинтересовалась женщина.
   – На сто процентов.
   – Что ж…
   Он будто услышал свадебный марш Мендельсона, исполняемый специально для Дмитрия Егоровича Стомашевского, и даже немного его пожалел. «Мужик, ты попал. Из похоронной конторы – в ЗАГС. Надеюсь, новая жена, в отличие от старой, будет верной. Хотя все они суки».
   Дав отбой, Антон посмотрел на часы. Сегодня уже ничего интересного здесь, в офисе, не случится, значит, можно навестить обманутого мужа. То есть, теперь уже обманутого вдовца. А что? Проблема решена, и точка. Нет жены, нет проблемы. Вновь свободный человек. И Антон невольно усмехнулся. Завидуешь, что ли?
   …Поселок, куда он добрался, следуя своим записям, находился у черта на куличках. И назывался Мочилово. После того как Антон увидел указатель, и дома стали казаться ему какими-то мрачными, и люди на улице неприветливыми. Мочилово! И надо же было так назвать!
   Антон удивился, что владелец сети магазинов торчит в такой дыре. Ни природного газа, судя по отсутствию на улицах труб, ни централизованного водоснабжения. Мочилово одним словом.
   Номера были не на всех домах, и Антону пришлось долго высчитывать, какой же из них двадцать третий.
   Он какое-то время разглядывал старый неказистый домик. Одноэтажный, синяя краска выцвела до того, что стала белесой, окна были почти вровень с землей, шифер на крыше позеленел от времени. Антон с сомнением покачал головой: неужели ошибся? Но у покосившегося забора стоял новенький «Мерседес».
   И Антон уверенно толкнул калитку.
   – Кто-нибудь есть?
   Никто не откликнулся, но Антон уже заметил, что замка на двери нет.
   – Эй, хозяин? – вновь позвал он. – Дмитрий Егорович?
   И на всякий случай постучал в окно. За пыльным стеклом мелькнуло чье-то лицо. Антон махнул рукой: тут я! Через несколько минут в сенях послышался грохот упавших ведер, потом ругательства, и на крыльце появился мужчина невысокого роста, но с большим животом и огромными залысинами. На вид ему было лет шестьдесят. У него было помятое лицо и красноватые белки глаз.
   – Добрый день, – поздоровался Антон. – Я ищу Дмитрия Егоровича Стомашевского. Это вы?
   – Допустим. Вы из милиции? – сразу же спросил тот.
   – Нет, с чего вы взяли? Мне просто нужно с вами поговорить.
   – На предмет?
   – Это личное.
   – Я вас не знаю.
   – Мы, как бы это сказать… Товарищи по несчастью.
   – У меня последнее время одно несчастье: моя семейная жизнь. Теперь еще и менты зачастили.
   – Аналогично.
   – Тогда прошу. – Хозяин гостеприимно распахнул дверь. Потом с сомнением посмотрел на низкую притолоку и сказал: – Нет, вам сюда не надо. Настасья приедет, уберет. Пойдемте в сад. Минутку.
   Он исчез и вернулся с бутылкой водки и двумя пыльными стаканами.
   – Я за рулем, – сказал Антон.
   – Ничего. Найдем кому отвезти.
   Антон с усмешкой посмотрел, как у покосившегося забора стоят «Мерседес» и «БМВ». На деньги, равняющиеся стоимости этих двух машин, можно было отгрохать в этой дыре хоромы.
   Они прошли в сад. Под старыми яблонями стояла грубо сколоченная самодельная беседка.
   – Прошу, – кивнул Стомашевский.
   Антон расположился на одной из лавочек. Постеленная на столе клеенка потрескалась от времени и была вся изрезана ножом. Сквозь рваные раны выглядывало серое, изъеденное жучком тело старого стола. Дмитрий Егорович сходил в теплицу и принес оттуда с десяток крохотных огурчиков, листья салата и еще какую-то зелень. Огурцы Стомашевский вытер о старые, грязные тренировочные штаны и положил на клеенку, повторив свое:
   – Прошу.
   Потом налил в стаканы водку:
   – Помянем рабу божию Валерию.
   И залпом выпил то, что было в стакане. Антон сделал вид, что пьет.
   – Жена моя умерла, – пояснил Стомашевский.
   – Я знаю. Я там был. В квартире, после того как она… После ее гибели.
   – А кто ты вообще такой? – сообразил наконец Стомашевский.
   – Антон Валентинович Перовский. Бизнесмен.
   – И что тебе надо от меня, Антон Валентинович?
   – Я хотел узнать про «Дикую охоту».
   – И все?
   – Все.
   – Пошел ты…
   С минуту они молчали. Антон сидел, как и раньше, не трогаясь с места. Стомашевский налил еще:
   – Будешь?
   – Нет.
   – Значит, мало тебя ударило.
   – Нормально ударило.
   – У меня жена умерла, понял?
   – А моя человека убила.
   – И что этим бабам неймется? – с чувством сказал вдруг Стомашевский. – Чего моей Лерке не хватало? Я ей в последнее время говорил: «Тебе просто работать надо». Она после замужества дочери места себе не находила, не знала, куда себя деть! И чуть не каждый день ныла: «Дима, жизнь проходит!» Так от того, что ты целыми днями об этом думаешь, она же на месте не остановится! А Лерка, как заведенная, повторяла: «Что я в жизни видела? Ни одного сильного чувства! И одна, целыми днями одна!»
   Стомашевский взялся руками за голову, качнулся из стороны в сторону и застонал. Антон понял, что он пьяный. И пьет уже давно. И ему не шестьдесят, а гораздо меньше.
   – Вы ушли от жены, потому что узнали от Валеры Хромова о посещениях Валерией элитного клуба «Дикая охота»? Так? – в упор спросил он.
   Стомашевский поднял на него мутный взгляд:
   – Чего? Черта с два! Валера, Валера… Она Валерия, он Валера… Да, вспомнил! Это парень, которого мы встретили в пансионате. И чего меня туда понесло, в этот «Звездный»? Молодость захотел вспомнить, дурак. Ты извини, что я тут философствую. Третий день пью. Вроде как в отпуске. Раньше за границу с семьей ездил, а теперь, когда семьи не стало, появилась вот эта подруга. – Дмитрий Егорович кивнул на бутылку водки. – И греет, и веселит, и утешает, да и цена подходящая. Дешевая и доступная, как шлюха, но верная, как любящая жена. Жена-а… Мы в первый раз поехали в тот курортный городок, когда никакого пансионата «Звездный» там и в помине не было. И вот выдали замуж дочку и решили прокатиться по «местам боевой славы». Прокатились! Ни ей, ни мне лучше не стало. А тут еще этот Валера. Я с ним даже не разговаривал. Я и следователю сказал, что…
   – Следователю?
   – Молодой такой парень, мальчишка еще совсем. Но шу-устрый… Первый раз он пришел дня через два после того, как мы вернулись с юга. Сюда приехал, потому что Лера уже умерла, а я не мог видеть вещи, которыми мы вместе пользовались. Ни дома, ни на даче… У того гнусного типа, которого мы встретили в «Звездном», была преотвратительная привычка: когда жена проходила мимо, он ей подмигивал и говорил: «Дикая охота». Лера аж в лице менялась. Один раз я это услышал. Мне вообще-то дважды повторять не надо. Не дурак. Я ушел потому… Потому что сам туда ходил. Понял? И когда подумал, что одной из этих женщин могла быть моя жена… Одна из тех, кого я… С кем я… И как же я мог после этого с ней жить?!
   – То есть… Я ничего не понимаю. Что значит «одной из этих женщин»? Вы что, не видели женщин, которые посещали клуб? Ведь если туда же ходила и ваша жена, как вы могли с ней не встретиться?
   – У тебя богатая эротическая фантазия? – усмехнулся Стомашевский. Совсем как недавно следователь Лиховских. Ведь знал же он подробности от Дмитрия Егоровича! Наверняка! Просто говорить не хотел.
   – Далась вам моя эротическая фантазия, – пробормотал Антон. Потом вспомнил Ольгу и приободрился: – Ну, допустим, богатая!
   – Пари держу, что ни хрена подобного! Может, тебе и не стоит всего этого знать.
   – Я ничего не понимаю… Да что это за клуб?
   – Элитный клуб, где развлекается богатая публика. Но там нет ни проституток, ни мальчиков напрокат. Все, так сказать, варятся в собственном соку, в том обществе, в котором привыкли находиться. У мужчин отдельная зала, у женщин отдельная. Одна в голубых тонах, другая, говорят, в розовых. Пошло, да? А жизнь вообще сплошная пошлость. Мы там не бываем, в розовой комнате. Жену в этот клуб затянул, судя по всему, этот Валера, меня – одна особа, которая долго прикидывалась порядочной.
   – Как же происходит контакт?
   – Слушай, да чего ты пристал? Тебе что, оргии описывать? Вот так всегда: с одной стороны, неприлично, а с другой, интересно, аж жуть. У тебя же на лице все написано! Брезгливость и жадный интерес. Так и должно быть. – Потом Дмитрий Егорович оглянулся, нет ли кого, приблизился к нему вплотную и таинственным голосом зашептал: – Вообще-то, в таких местах все бухают, поэтому видимость, как в тумане. Еще косячок можно закурить. Тогда, напротив, картинка проясняется, но с такими искажениями, будто смотришь на все через толщу морской воды. На дне виден каждый камушек, но когда вынимаешь его, он вдруг оказывается совсем не того размера. И все это вертится, вертится вокруг… Теперь понимаю, откуда взялось слово «вертеп». От того, что все вертится. Сплошная карусель, и никого потом не узнаешь. Все эти маски, грим, парики, это все прошлый век. В наше время такие вещи делаются гораздо проще… Там есть такая ширмочка. Между мужской и дамской половиной. Словом, ты видишь только ее зад. Прелестный обнаженный женский задик. Ну, чего тебе еще?
   – Чтобы такие женщины, как… моя жена… Да этого просто не может быть!
   – Еще как может! На самом деле возбуждает. И их, и нас. Зачем нам знать друг друга в лицо? Мы ведь встречаемся в порядочном обществе, ходим, опять же, в театры, в музеи. Но мы ходим и в «Дикую охоту», будь она неладна!
   – Зачем? – тупо спросил Антон.
   – От скуки, парень. Потому что, как сказала Лера, жизнь мимо проходит. За острыми ощущениями, вот зачем!
   – Но ведь это же извращение!
   – А жизнь – не извращение? Когда ты постепенно превращаешься в развалину, гниешь заживо. Так хоть будет что вспомнить.
   – Если бы я знал это раньше! – Он аж зубами скрипнул. – Любовник! За это еще не убивают! Прав был Юрка! А вот за «Дикую охоту» я бы ее точно прибил!
   – Ты бы лучше выпил.
   – Но как это вообще возможно! – Он все не мог успокоиться. – Это ведь мерзко!
   – А зачем порнографию снимают? Зачем покупают? Зачем пишут книги про это? Зачем в каждом фильме постельная сцена? Потому что иначе никто не проявит интереса. Основной инстинкт, будь он неладен. А когда все есть, ни за что не охота отвечать. Удовольствие без размножения. Классно, когда вообще не знаешь, с кем. Полная безответственность. Поэтому и возникают такие клубы, как «Дикая охота». Не было бы спроса, не было бы и предложения. Ты же бизнесмен! И неужели не интересно хоть раз в жизни попробовать? А? Все мы лицемеры. Никто никогда не признается в сокровенном. Мы пойдет слушать оперу или смотреть балет и будем делать вид, что в полном восторге. Но каждый ночью, в темноте, думает не об опере. А о чем, никогда не признается. Стыдно. А вообще, парень, человек часами может говорить о двух вещах: о себе самом и о сексе. И могу поспорить, что у каждого такого любителя оперы где-нибудь в тайничке запрятана кассета с порнушкой.
   – Зачем же вы тогда от жены ушли? – усмехнулся Антон. – Ну, выяснили, что у обоих богатая эротическая фантазия, так вперед! Никакая «Дикая охота» не нужна!
   – Ты забываешь одну вещь. Там было много мужчин. И почти все они имели мою жену. И твою, кстати, тоже. Напряги воображение.
   Тут до Антона, наконец дошло! Ведь Регина могла и с этим… А они вместе сидят и пьют! Он посмотрел на Стомашевского уже по-другому. Тот отпрянул:
   – Не надо на меня так смотреть! Не я привел твою жену в этот клуб! Она сама пришла! Значит, хотела. Между прочим, это твоя вина. Спорю, что ты ее не любил? А она это чувствовала. Вот и отомстила.
   – Я больше никогда не женюсь! – с отчаянием сказал Антон.
   – Во-во! У меня тоже… Как бы это сказать? Период реабилитации. Сижу, пью, молодость вспоминаю. Ничего, пройдет. Продам все на хрен, квартиру продам, дачу. Фирму продам. Ведь в такой же хибаре когда-то с Леркой жили! Не было ничего. Она все стонала: «Когда же, наконец, мы заживем, как люди?» А когда все появилось, зажили-то, как нелюди. Правильно говорят: деньги портят. И вот жена покончила с собой, а я сижу на даче у секретарши… Что это? Показалось, будто калитка хлопнула? Неужели Настасья вернулась?
   Словно в ответ на его слова раздался пронзительный женский голос. Тот самый, который Антон уже слышал сегодня по телефону:
   – Дима! Ты где? Я приехала! Дима!
   – Хорошая женщина, – кисло заметил господин Стомашевский. – Главное, что жениться не надо.
   Она появилась в саду, уставшая, распаренная от жары. Антон ожидал увидеть сногсшибательную красотку, но перед ним стояла баба лет тридцати пяти-сорока, плотная, потная, с размазавшейся косметикой и стертыми в кровь ногами. Она тут же скинула дешевые шлепанцы и по очереди сунула в бочку с водой босые ноги, сначала одну, потому другую.
   – Уф! Хорошо! А чего закуски не принесли? – Она подошла и скептически оглядела сиротливый стол. – Никак поминаете?
   – Кого? – дрогнувшим голосом спросил Дмитрий Егорович.
   – Ну, как же? Что же ты, Дима, не сказал? Или не похоронили еще?
   – Похороны, Настенька, вчера были. Батюшку так и не уговорили отпеть. Ну, за рабу божию Валерию, царствие ей…
   Он налил водки и поднес ко рту стакан.
   – Поставь, – тихим, но угрожающим голосом сказала Настасья. – Вот ты, значит, как. Я ночи не сплю, выхаживаю его, утешаю. Значит, решил по-тихому жену схоронить. А я-то, дура! Ты что творишь-то? Покупатель сегодня звонил. Фирму решил продать? Я те продам!
   И она, схватив со скамейки грязную тряпку, замахнулась ею на Стомашевского. Тот отшатнулся:
   – Настасья, ты чего?
   – Улизнуть хотел по-тихому! – все больше расходилась Настасья. – Я тебе улизну!
   – Я, пожалуй, пойду. – Антон поднялся.
   – Я гостя провожу, – поднялся было и Стомашевский.
   – Сидеть! – рявкнула Настасья.
   – Настюша, я на минуточку, – заканючил Дмитрий Егорович.
   – Ладно, иди. А я пока на стол накрою, как положено. Помянем.
   Выйдя за ворота, Дмитрий Егорович воровато оглянулся:
   – Погоди. Я сейчас.
   И затрусил в дом. Не было его минут пять, Антон уже махнул было рукой и полез в машину. И тут, наконец, появился запыхавшийся Стомашевский:
   – Ключи-то от машины Настька спрятала! Хотел, было, следом за тобой в город рвануть.
   – Тебе лучше остаться. Кстати, где ты ее отхватил? Бой-баба!
   – Родственник присоветовал. Валерия и сама была родом из деревни. Только в ней ничего деревенского давно уже не осталось. А эта пришла ко мне в офис года три назад. Юбка чуть не до пола, кофтенка в рюшах. Здрасте, я ваша родственница. Двоюродного забора троюродный плетень. Но хваткая оказалась, хотя и туповатая. – Он воровато оглянулся и добавил: – Одно слово: деревня. Ничего, привык, да и Лерке спокойно было. Не любят наши жены молодых смазливых секретарш. А как от жены ушел, подумал: куда теперь деваться? Вспомнил про деревню – и сюда. Теперь Настасья и ключи от машины забрала. Ладно, остаюсь. Куда деваться?
   И Дмитрий Егорович безнадежно махнул рукой.
   – Желаю огромного личного счастья, – с иронией сказал Антон и полез в машину. Повернув ключ в замке зажигания, он опустил стекло и сказал Стомашевскому: – Одно знаю точно: эта тетка ваш элитный клуб посещать не станет. Берегите ее. Только не будите ее эротическую фантазию.
   Стомашевский уныло посмотрел на отъезжающую машину и побрел в сад выяснять отношения с Настасьей.
//-- Нора --//
   Вот уже который день он с опаской входил в свою квартиру. Сколько жена еще может скрываться? Ей же надо как-то налаживать отношения. Они должны поговорить о сыне.
   Прошла уже неделя после того, как она уехала из пансионата «Звездный» в неизвестном направлении. И с тех пор от нее ни слуху, ни духу.
   Зато объявился следователь Лиховских и начал хвастаться своими подвигами:
   – Я теперь абсолютно уверен, что это Регина Перовская убила свою подругу! Наконец все встало на свои места! Она испугалась, что Алиса может ее разоблачить. К тому же у подруги появились большие деньги. Ведь это Регина хлопотала о продаже квартиры! И она знала, что Митрофанов собирается поджечь дачу! Ваша супруга – женщина умная и расчетливая. Подруга позвонила ей, сказала, что едет спасать не столько дом, сколько спрятанные в подполе деньги, Регина тут же поехала в Большие Выселки, предварительно позвонив своему любо…
   – Шантажисту, – перебил Антон.
   – Что?
   – Он ее тоже шантажировал. И из меня хотел вытянуть деньги. На этой почве они и стали сообщниками. Денег много не бывает.
   – Но ведь у нее были деньги! Сто пятьдесят тысяч долларов!
   – Я же сказал: денег много не бывает.
   – Да, все запуталось, – с досадой сказал Лиховских. – Но в живых осталась именно ваша жена. Лично я ставлю на нее.
   – Она молодец. Ловко заманила Хромова в ловушку. Деньги от продажи машины были у него. У Хромова и мысли не возникло, что кто-то может пожертвовать десятью тысячами долларов! А вот если бы она забрала из машины деньги, он бы непременно насторожился.
   – И все-таки, где сто пятьдесят тысяч? Неужели Регина таскает их повсюду с собой?
   – Это вряд ли. Не было при ней этой суммы. Валерий не оставил бы ее одну с такими деньгами.
   – Тогда где они?
   И Лиховских выразительно посмотрел на Антона. Он пожал плечами:
   – Я же ясно сказал: у меня их нет.
   – Нет так нет, – вдруг легко согласился Юрий Иванович. – Кстати, у нас есть еще один шанс узнать наверняка, кто эта женщина. Ирина, у которой Алиса Митрофанова оставляла свои вещи, вернулась из санатория. Можно съездить к ней на квартиру, поговорить. Вдруг и Регина там объявится? Где-то же ей надо жить? Как у тебя со временем?
   – Я поеду.
   Антон решил не упускать ни малейшей возможности, чтобы найти свою жену. Если Регина жива, он ее из-под земли достанет. «Дикую охоту» не прощают.
   В машине следователь Лиховских какое-то время мялся, а потом все-таки спросил:
   – Слушай, там, на юге…
   – Да?
   – Ты и Мила… У вас что-то было?
   – Не понял?
   – Она ведь провела ночь у тебя в номере.
   – Кто тебе это сказал? Ольга?
   – Допустим, она. И еще кое-кто.
   – Значит, ты справки навел?
   – Поинтересовался, – отвел глаза Лиховских.
   – Эх ты, следователь! Проверяешь свои чувства на очной ставке? Да, ночь она у меня в номере провела. Подтверждаю.
   – Мила говорит, что между вами ничего не было.
   – Ты что, с ней встречаешься?
   – Да, встречаюсь.
   – Здесь? В Москве?
   – А где? Они с Ольгой на днях вернулись с юга. Мила мне сама позвонила.
   – Молоток!
   – Нет, ты прямо скажи! Было или не было?
   – Пацан ты еще, Юрка, – не удержался он. – И чего тебя в следаки потянуло?
   – Не твое дело. Ты колись: она у тебя ночевала?
   – Я же тебе сказал, что ничего не было.
   – Ты соврешь – недорого возьмешь.
   – А она?
   – И как я в это вляпался? – с недоумением сказал Лиховских.
   – В самом деле: как? – подначил он.
   – Утром проснулись, она в слезы. Я утешать. Девушка-то хорошая!
   – Хорошая, – кивком подтвердил Антон.
   – Я даже признался ей, что никакой не бизнесмен, а следователь в ментовке. Ничего, прокатило. Телефон дал. Позавчера встречались, вчера тоже. И на сегодня договорились. Пока мороженое в парке едим. Погода хорошая.
   – Мороженое? – Антон едва не расхохотался, вспомнив, как Мила, идя к нему той ночью, прихватила презервативы.
   – А что, собственно, смешного? – обиделся Лиховских. – Ну, еще в кафе зашли.
   – Ты никак жениться собрался?
   – А что, так заметно? – Юрий Иванович нервно поправил галстук. Желто-зеленый, как рыба-попугай.
   – Галстуки сначала выбирать научись, – не удержался он. – Хотя когда я женился, я был еще моложе, чем ты. Но память свежа. У мужчины перед женитьбой вид обреченный, даже если он влюблен. Вот у женщины, напротив, успокоенный.
   – Вот-вот, – кивнул Лиховских. – У нее именно такой вид. Как будто она, что хотела, уже нашла. В ближайшие выходные зван к родителям на ужин. Слушай, как быстро-то все случилось! Чуть больше недели знакомы! Правда, о серьезных отношениях речь еще не идет, но родители… И то, что было между ней и тобой на юге, меня смущает.
   – Слово даю, что ничего не было, – подтвердил Антон. – Мы посидели в ресторане, потом на берегу, слушали шум прибоя. А потом я понял, что устал, проводил ее и уснул в своем номере. Она пришла потому, что у нее в номере расположилась Ольга со своим кавалером. И мы тут же крепко уснули на разных кроватях. Клянусь! И потом, если ты об этом спрашиваешь, значит, ты ее не любишь. Иначе тебе было бы все равно.
   – По тебе видно, как тебе все равно, что твоя жена шлюха!
   Антон дал по тормозам, встал на обочине и заорал:
   – А ну, выметайся!
   – Так я и знал! А, между прочим, я тебе не стал рассказывать, как развлекаются в этой «Дикой охоте», – с обидой заметил Лиховских. – Хотя господин Стомашевский мне много чего спьяну наболтал. Ты сам кинулся подробности выяснять.
   – Послушай, чего ты ко мне привязался? Зачем за собой таскаешь? Если тебе все и так ясно. Ну, посади меня. Повесишь себе медаль на грудь.
   – Я чувствую, что в этом деле что-то не так. Это какая-то головоломка. А вдруг это Алиса? Зачем ты тогда с таким остервенением за ней охотишься?
   – Выйдешь ты из машины или нет?
   – Не выйду. Мне надо ехать к свидетельнице, а на улице жара. У тебя в «БМВ», между прочим, кондиционер.
   – О черт! – Антон повернул ключ в замке зажигания. – Ладно, сиди. Все равно не отвяжешься. Но если ты еще хоть раз посмеешь мне напомнить о «Дикой охоте»…
   – Лучше ты сейчас перебесишься, чем потом, когда найдешь ее, и у нас будет еще один труп, – тихо сказал Лиховских.
   – Значит, ты не исключаешь возможность, что Регина… Что эта женщина может скрываться у своей знакомой? У Ирины?
   – Не исключаю. А где же ей еще быть?
   – Теперь все понятно. Хочешь присутствовать при нежных супружеских объятиях после долгой разлуки.
   – Я просто хочу, чтобы ты при этом руки не слишком сильно сжал. На ее нежной шее.
   И оба замолчали. Минут через десять Лиховских сказал:
   – Кажется, следующий поворот направо наш. Погоди, я с бумажкой сверюсь. Точно, нам сюда. Направо, Антон… Валентинович.
   Это была узкая улочка со старыми пятиэтажными домами. Некоторые из них уже пошли под снос, и когда-то зеленый, уютный дворик, где Антон притормозил, теперь весь был в рытвинах и колдобинах. За натянутой маскировочной сеткой рыли котлован. Что-то ухало, грохотало, дребезжало.
   – Нам сюда, – кивнул Лиховских на старую панельную пятиэтажку.
   – А ты уверен, что она дома?
   – Хозяйка квартиры? Я точно знаю, что она уже вернулась из Кисловодска. На всякий случай: типичная старая дева, синий чулок. То ли кандидат наук, то ли без пяти минут доктор.
   – А это разве не одно и то же? Докторскую не защитила, значит, кандидат.
   – Она преподает в университете. Эту, как там ее… Впрочем, не важно. Взяток принципиально не берет, с коллегами не дружит и не делится. Потому что нечем. В период летней сессии и вступительных экзаменов ее стараются задвигать в отпуск. Путевку на курорт она получила льготную, от работы. Денег у дамочки в обрез, мужчин на ее горизонте не намечается. А меж тем не за горами сорокет.
   – Ты зачем мне это говоришь?
   – А мы с тобой мужики холостые, свободные. Надо обаять. Тебе и карты в руки.
   – Почему это мне?
   – Ты ей по возрасту подходишь, – невозмутимо сказал Лиховских.
   Вот нахальный щенок!
   – Эй, Антон, ты куда? Первый этаж. Налево. Звони.
   Антон надавил на кнопку элекрического звонка. Судя по состоянию двери, денег у хозяйки и впрямь было в обрез. Антон еще никогда не имел дело со старыми девами. Почему-то ему сразу представилась сушеная вобла в очках и синих чулках на тощих, похожих на спички, ногах.
   – Вроде, шаги, – не слишком уверенно сказал Лиховских и покосился на Антона: – Расслабься.
   Какое тут! Едва услышав шаги, Антон тут же почувствовал, как участился пульс. А если это она? Он невольно сжал кулаки.
   – Кто там? – прошелестел за дверью женский голос. Нет, это был не тот голос. Он не мог принадлежать ни Регине, ни Алисе.
   – Откройте, милиция! – требовательно сказал Юрий Иванович Лиховских.
   – Милиция?
   Повисла долгая пауза.
   – Откройте же, Ирина Васильевна!
   – А вы и в самом деле милиция? – подозрительно спросили из-за двери.
   – Нет, маньяки пришли по вашу душу! – рявкнул Лиховских.
   – Если что, у меня в доме злая собака!
   За дверью и впрямь раздалось трусливое тявканье. Дверь приоткрылась на ширину металлической цепочки.
   – Вот мои документы. – Следователь протянул женщине служебное удостоверение. Она же смотрела только на Антона и вдруг, так и не заглянув в документ, широко распахнула дверь:
   – Проходите!
   Мужчины очутились в тесной, темной прихожей, давно уже требующей капитального ремонта. Злая собака – крохотное голое существо на тонких паучьих ножках – жалась к хозяйке и, не переставая ни на секунду, тявкала.
   – Нелли, перестань!
   Женщина была в очках, но ничего общего с сушеной воблой не имела. Напротив, у нее было приятное круглое лицо, пышная грудь и ноги вполне себе. Аппетитные. Смотрела она по-прежнему только на Антона. Он невольно поежился: неужели Лиховских прав? Старая дева положила на него глаз!
   – Мы из милиции, – сердитым голосом привлек ее внимание к своей персоне следователь Лиховских.
   – Почему из милиции? – Наконец-то она заметила и второго мужчину.
   – Гражданка, вы одна в квартире?
   – Конечно! – Она даже слегка обиделась. Лиховских оттеснил ее плечом и ринулся в комнату. Антон задержался в прихожей, женщина тоже.
   – Вы меня не помните? – просительно сказала она.
   Антон вгляделся в ее лицо. Хоть бы лампочку нормальную ввернула! Как в подвале каком-нибудь!
   – Нет, извините.
   Лиховских меж тем мигом обежал крохотную квартирку:
   – И в самом деле, никого нет, – выглянул он в прихожую. – А вы чего там стоите?
   Собака снова принялась противно тявкать.
   – Нелли! Нелли, перестань!
   Женщина схватила дрожащее животное и прижала его к своей пышной груди.
   Все трое прошли в комнату. Здесь все было истертое, потрепанное: и мебель, и обои, и ковер на полу. Старые оконные рамы давно рассохлись и пропускали любой звук, доносящийся с улицы, к тому же форточка была открыта. Там, за окном, по-прежнему что-то непрерывно ухало. Гигантская стройка во дворе гудела, сипела, стонала, и этот неумолкающий стон заполнял крохотную квартирку целиком. К тому же собачонка снова принялась тявкать, как только хозяйка спустила ее на пол. Уханье, тявканье, скрежет…
   Антон покачал головой:
   – Они что ж, круглые сутки работают?
   Бам! Трах-тарарах!
   – Кто? Строители? Да, конечно.
   – Как же вы здесь спите?
   Женщина откровенно удивилась:
   – Знаете, а я не замечаю. И потом, как только будут построены эти дома, наш тоже пойдет под снос. Я получу новую квартиру. Хорошо, что они работают круглые сутки.
   – Я думаю, что…
   Бу-бух! Бам! Тяв-тяв-тяв!
   – Да возьмите же вы ее на руки! – взмолился Лиховских.
   – Да-да, конечно!
   – Ирина Васильевна, у нас к вам пара вопросов.
   Ба-бах!
   – Что? Что вы сказали?
   – Может, форточку попробовать закрыть? – неуверенно спросил Антон.
   – Что? Что ты сказал?
   Бац! У-ух!
   Хозяйка, которая давно уже привыкла разговаривать в таком шуме, все же пошла закрывать форточку.
   – Антон, мне показалось…
   Тяв-тяв-тяв!
   – Нелли! Нелли, перестань!
   – Дурдом, одним словом.
   Как раз в этот момент наступила краткая, почти зловещая тишина. Стройка на мгновение затихла, собака, прижавшись к груди хозяйки, перестала тявкать. И в полной тишине Лиховских произнес эту фразу. Получилось впечатляюще. Хозяйка, ее собачонка и Антон уставились на следователя. Юрий Иванович сконфузился и виновато моргнул длинными ресницами:
   – Извините. Ирина Васильевна, вы знакомы с Региной Перовской?
   – Да, конечно. – Она вновь просительно посмотрела на Антона. – Ведь я еще в прихожей хотела сказать, что…
   Бу-бух! Бам! Трах-тарарах! И все по новой!
   Лиховских чуть не заплакал.
   – Мне придется вызвать вас повесткой к себе. Это далеко.
   – Куда вызвать?
   – В следственную часть! – проорал Лиховских.
   – Не надо меня запугивать!
   – Я не запугиваю, я просто громко говорю, потому что к вашей дурацкой квартире привыкли только вы!
   – Я не виновата, что у меня нет другой! Не все такие богатые, как его жена!
   – Что, что вы сказали?
   – Как его жена! – И она показала на Антона.
   – Значит, вы в курсе, что это муж Регины?
   – Еще бы я не была в курсе! Я бедная женщина и не могла ей отказать! Она попросила ключ на месяц. – Понемногу все начали привыкать к необычному диалогу под шум стройки. – Для своей подруги. Я просила только присмотреть за Нелли. Все оставила: и корм, и наполнитель для кошачьего туалета. Ведь моя Нелли не больше кошки! И что я нашла? Бедное животное было брошено, забыто, едва не умерло с голоду! Я все ей могу простить, только не Нелли!
   И хозяйка, прижав собачонку к пышной груди, принялась ее целовать со словами: «Бедная, несчастная моя крошка!»
   – Значит, вы приехали, в квартире никого нет, а собака брошена на произвол судьбы? Так?
   – Да!
   – А вещи? Вещи, которые здесь оставила подруга Регины?
   – Какие вещи? Ах да! Но здесь почти уже ничего не было!
   – И все-таки?
   Хозяйка неуверенно оглянулась, потом опять опустила собаку на пол. Тут же раздалось противное тявканье. Лиховских напрягся, но ничего не сказал. Ирина Васильевна показала им несколько женских вещей:
   – Вот! Я даже не знаю, что со всем этим делать!
   – Это вещи Регины? – повернулся к Антону Лиховских.
   – Нет. – Он отрицательно покачал головой. – Слишком дешевые.
   – Значит, Алисы. А с Алисой Митрофановой вы были знакомы, Ирина Васильевна?
   – Если это та самая девушка… – Она вновь неуверенно посмотрела на Антона.
   – Что значит, та самая?
   – Ну, которая… Впрочем, не важно. Да, вот еще. Насчет духов. Флакон почти целый. Что мне с ним делать? Я не знаю адреса женщины, которая его здесь забыла, – вздохнула хозяйка. – Это очень дорогие духи. Я один раз воспользовалась. Но только один раз.
   Увидев коробку с духами, Антон сразу напрягся.
   – Что? – заметил это Лиховских.
   – Этими духами пользовалась Регина.
   – Может, у них с Алисой были одни и те же духи?
   – Нет. – Он покачал головой. – Когда мы встречались с Алисой в последний раз, она пахла не «Черутти». Это точно, у меня тонкое обоняние. Если бы Алиса стала пользоваться этими же духами, Регина моментально бы их сменила. Я слишком хорошо знаю… – Он на мгновение осекся, потом продолжил: – У Алисы не было денег на такие дорогие духи. Это не ее. – И он кивнул на коробку.
   – Это еще ни о чем не говорит! – заявил Лиховских. – Вещи принадлежат Алисе, духи – Регине. Одна могла позаимствовать у подруги одежду, другая – духи.
   – И вот еще что. – Ирина Васильевна полезла в шкаф и выудила оттуда белокурый парик. Собачонка затявкала еще злее.
   – Нелли! Нелли, перестань!
   – Что это? – спросил Лиховских.
   – Очень похоже на Алису, – вздрогнул Антон. – То есть, у нее были светлые волосы именно такой длины.
   – И это еще ни о чем не говорит, – вновь повторил следователь Лиховских, пытаясь перекричать собачонку. – Парик могли подбросить.
   – А может, она планировала сюда вернуться? – спросил Антон.
   – После того, что сотворила с Нелли? – усмехнулся следователь. – Это вряд ли. Ее бы здесь на клочки порвали. Кстати, вам вернули ключ, Ирина Васильевна?
   – Нет! Никакого ключа мне не возвращали! И я хотела потребовать объяснений.
   – От кого? – поинтересовался Лиховских.
   – От Регины. И от ее подруги.
   – Боюсь, это невозможно. Одной из них точно нет в живых. Только которой?
   – Как это? Нелли, перестань! Как это, нет в живых?
   – А с чего бы к вам тогда милиция пришла, Ирина Васильевна? В этот ваш дурдом, – и тут вновь внезапно наступила тишина. И слово «дурдом» во второй раз прозвучало так громко, что все смутились. Даже собачонка затихла.
   – Во, квартирка! – восторженно сказал Лиховских. – Может, она того? С заскоками? Заколдованная! Скажешь «дурдом», и тишина! А ну-ка…
   И он трижды громко сказал:
   – Дурдом, дурдом, дурдом.
   Ба-бах! У-ух! Бац! Бум! Трах-тарарах! Тяв-тяв-тяв!
   Все трое, не выдержав, дружно заткнули уши.
   – Сегодня что-то особенно громко, – пожаловалась Ирина Васильевна. – Не думайте, что мне все это нравится.
   – Ладно, значит, ничего нового мы не узнали. – Лиховских теперь хотел только одного: поскорее отсюда удрать. – Кстати, Ирина Васильевна, она что, деньги вам заплатила? За этот месяц?
   – Кто, Регина? Да, дала какую-то сумму. Весьма незначительную. Я ведь собиралась в отпуск. И мне нужны были деньги.
   – Знаете что… Поскольку Реги… Женщины, которую мы ищем, все равно здесь нет, я, пожалуй, зайду к соседям. Вдруг они ее видели? Случайно столкнулись на лестничной клетке. Я отойду на минутку. Оставлю вас одних.
   И он исчез. Антон остался наедине с хозяйкой квартиры. Теперь он был рад, что здесь невозможно нормально разговаривать. Потому что Ирина Васильевна опять спросила:
   – Вы меня не помните?
   – Простите, нет, – повторил он.
   – А ведь мы учились вместе с Региной в университете! В одной группе! Я, правда, не ходила на дискотеки, но зато была на вашей свадьбе!
   Он внимательно пригляделся к женщине. Была на свадьбе? Что ж, может быть. Столько народу пришло! И его сокурсники, и ее.
   – Я даже была в вас немножечко влюблена. – И хозяйка жеманно хихикнула, прижав к груди голую собачонку. – Не понимаю, почему Алиса не вышла за вас замуж! Да-да, Регина иногда со мной делилась. Когда вы еще ухаживали за этой Алисой. А правда, все эти пластические операции не пошли Регине на пользу.
   – Пластические операции? – Он даже перестал слышать весь этот шум за окном. – Какие еще операции?
   – Быть может, это ее тайна… – Но из-за своей давней симпатии к Антону и из-за того, что сделали с Нелли, женщина уже не хотела молчать. – Ведь это Алиса их познакомила. Она сдавала квартиру талантливому пластическому хирургу. Он разрабатывает какую-то уникальную методику. Я не очень в курсе. Работает он в дорогой частной клинике. О! Это что-то особенное! Только для состоятельных дам! Знаете, моя давняя мечта! Помогая Алисе, я грешным делом надеялась, что она замолвит и за меня словечко. Только поэтому, поймите…
   – Насчет Регины, – напомнил Антон.
   – Знаете, она просто помешана на своей внешности! Особенно последний год! – «Еще бы!» – Хотя я считаю, что у нее отличная фигура, предмет моей зависти. И я бы никогда не стала увеличивать объем бедер за счет инъекций силикона. Во-первых, это опасно, а во-вторых…
   – Что вы сказали? – За окном опять завыло и загрохотало. – Зачем ей это надо?
   – Вот и я говорю: зачем? Ладно, она что-то сделала с губами, это не так уж и заметно. И разрез глаз. Хотя эту операцию я вообще не поняла. Но бедра… Она всегда жаловалась, что у нее очень уж узкие бедра и мужчинам это не нравится.
   У Антона перед глазами все поплыло. «Там есть такая ширмочка…» О, черт! Ей же надо было заботиться о привлекательности своего треклятого зада! А он-то наивно думал, что жена просто поправилась! А она тайком тратила его деньги еще и на это! Да будь ты проклята!
   Конечно, все эти изменения происходили постепенно, и он, занятый работой, ничего не замечал. Как всякий женатый не первый год мужчина не замечает стараний жены как-то изменить свою внешность. Привычка, тут уж ничего не поделаешь!
   – Значит, она корректировала фигуру, – пробормотал он, но Ирина Васильевна расслышала.
   – Именно так это и называется: коррекция фигуры! Вот и я об этом давно уже мечтаю! Правда, несколько в другую сторону. – Она жеманно пожала плечами, чмокнув Нелли в мокрый нос, и почти неслышно добавила: – В сторону уменьшения.
   – А где найти этого пластического хирурга?
   – Как где? Я думаю, что это ему Алиса продала квартиру! Кому же еще? Он давно мечтал ее купить, но она не соглашалась. И потом, это же огромные деньги! Даже у такого талантливого хирурга нет средств, чтобы купить эту квартиру.
   – Я думаю, что они договорились.
   И Антон мысленно прикинул. Если женщина решила после убийства скрываться, значит, у нее был какой-то план. И талантливый пластический хирург оказался в нем отнюдь не рядовым звеном. А возможно, что главным. Где-то в записях Регины должен быть адрес квартиры, которую сдавала ее подруга Алиса. А потом продала. Есть еще вариант: следователь Лиховских, который знает все.
   – Мы могли бы как-нибудь встретиться, вспомнить студенческие годы, – продолжала меж тем кокетничать женщина. – Ведь у нас так много общего!
   Слава создателю, вернулся Лиховских!
   – Почти пусто! Ирина Васильевна, мы, пожалуй, поедем.
   – Что ж… Если я ничем больше не могу помочь… Кстати, насчет духов. Я так и не поняла, которая из женщин погибла? И кому я должна их вернуть?
   – Вряд ли вы когда-нибудь увидитесь и с оставшейся в живых, – буркнул Лиховских.
   Хозяйка квартиры посмотрела на Антона:
   – Может, вы передадите духи?
   – Кому? – вздрогнул он. – Нет уж. Оставьте себе.
   – Да? Ну, раз вы разрешаете. – Ирина Васильевна выглядела довольной.
   Она пошла провожать мужчин в прихожую. Здесь было потише, даже Нелли, увидев, что гости наконец уходят, успокоилась и перестала тявкать. Следователь Лиховских вышел из квартиры первым, а Антон, уже шагнув к дверям, почувствовал, как хозяйка сует ему в карман какую-то бумажку:
   – Мой телефон, – шепнула она. – Позвоните.
   Мужчины вновь оказались в растерзанном стройкой дворике. Лиховских заторопился к машине со словами:
   – Не могу больше! У меня в голове все тявкает и гудит!
   – Быть может, это мозги? – задумчиво спросил Антон.
   Только когда они выбрались на проспект, Лиховских перевел дух:
   – Слушай, как здесь классно! Почти тишина!
   – Это одна из самых оживленных улиц Москвы, – усмехнулся Антон.
   – Да мне все сейчас кажется раем! По крайней мере можно нормально разговаривать!
   – Это да. Кстати, что сказали соседи?
   – Да почти ничего не сказали. Она же здесь не жила. Мелькнула пару раз, когда вещи относила. Светловолосая, скромно одетая женщина, на вид лет тридцати пяти. Это была Алиса, на все сто процентов, но и было это до того, как нашли труп в Больших Выселках. Брюнетку никто не видел.
   – Алиса или Регина в светлом парике, – задумчиво сказал Антон. – Ничто так не меняет женщину, как перемена цвета волос и прически.
   – Что?
   – Да так. Я думаю над тем, почему никто не видел брюнетку. Она же забирала вещи!
   – Ну, зашла пару раз, допустим, ночью. Много у нее было вещей? Не думаю.
   – И что ты собираешься делать дальше?
   – Пока не знаю. – Лиховских взглянул на часы. – Черт, у меня же свидание! Опаздываю. Не подкинешь?
   – А где свидание?
   – У метро «Маяковская».
   – Мила живет в центре?!
   – Нет, что ты! Работает поблизости от Маяковки. Мы должны встретиться у метро и поехать к ней домой.
   – Она живет одна, с подругами?
   – С подругой на съемной.
   – А ты?
   – С родителями.
   – Хочешь совет?
   – Допустим.
   – Не женись.
   – От тебя я ничего другого и не ожидал услышать! И потом: кто это говорит о свадьбе? Мы знакомы чуть больше недели!
   – Мы довольно долго сидели тогда с Милой на берегу. Она ищет мужа, Юрий… Иванович.
   – Хотел, было, попросить, чтобы ты нас подвез. До ее дома. Подруга вернется поздно. Если не торопишься, конечно…
   – Не тороплюсь.
   – Но теперь думаю: не стоит. Она почему-то о тебе плохо отзывается.
   – Аналогично, – не остался в долгу Антон.
   – Останови машину. Приехали, – буркнул Лиховских.
   Антон притормозил у метро. Юрий Иванович отчего-то медлил.
   – Возможно, что девушка уже ждет, – напомнил Антон.
   – Ничего не хочешь мне сказать?
   – По поводу? – Антон посмотрел на следователя невинными глазами. Лиховских не может знать, о чем был его разговор с Ириной Васильевной во время его короткого отсутствия. А к пластическому хирургу Антон собирался пойти один. Ему хотелось подтвердить свою догадку. И быть может, найти ту, за которой он уже долго и безуспешно охотится.
   – Она не сказала тебе, где именно вы познакомились? А то ты, видать, забыл. – Антон понял, что речь идет о хозяйке квартиры, где они только что побывали.
   – Может быть, и пыталась, но я в таком шуме не расслышал.
   – Что ж, тогда пока. Я позвоню, если узнаю что-то новое.
   И Лиховских вышел из машины. Хлопнула дверца. Антон уже собирался уезжать, когда заметил нарядно одетую Милу. Она покупала в одном из киосков журнал. Антон задержался и понял, что, Мила тоже его заметила. Ему показалось, что взгляд у нее злой.
   Он еле заметно кивнул, она демонстративно отвернулась.
   – Желаю счастья в личной жизни, – пробормотал Антон, выруливая на дорогу.
//-- Чучельник --//
   Антон нашел нужный адрес в старом блокноте Регины в одном из ящиков секретера. Жена никогда ничего не выбрасывала, даже старые квитанции об оплате за коммунальные услуги. Аккуратно их подшивала и складывала в ящичек. Некоторые хранились там годами. Зачем? Кто бы знал!
   Этот адрес Регина записала в свой блокнот в тот день, когда умерла бабушка Алисы, оставившая подруге в наследство квартиру в центре Москвы. Регина сразу же заинтересовалась этой квартирой, но, побывав там, решила, что она для их семьи маловата. Всего две комнаты, необходимость солидной перепланировки и капитального ремонта. Стоит ли игра свеч? А вид из окна – это всего лишь вид из окна. Регина тогда помогла Алисе с похоронами, потом посоветовала как можно быстрее сдать квартиру.
   Напрягая память, Антон вспомнил, что жена тогда сказала:
   – Алиса такая непрактичная! Она продешевила!
   Эти слова Регина повторяла часто. Алиса, мол, совсем не деловая, вот и из своей собственности не умеет извлечь выгоду. Да еще и деньги отдает Арсению. А потом Регина вдруг замолчала. И о квартире, которую сдавала Алиса, и о квартиранте, и о том, что подруга продешевила, жена Антона больше не говорила.
   И случилось это… Да, возможно, что год назад. В то самое время, когда Регина решила всерьез заняться своей внешностью. Что ж, есть такие недостатки, которые может исправить лишь нож пластического хирурга. Или силиконовые инъекции.
   Антон снова напряг память. Надо было больше внимания обращать на собственную жену! Поистине, самый близорукий мужчина из окружения женщины – ее муж! Если про его жену кто-то скажет: «Какая красавица!» – он долго будет вертеть головой по сторонам в поисках этой красавицы. Вот теперь вспоминай, идиот, какой там был разрез глаз у Регины, когда вы познакомились!
   И тут Антон сообразил: фотографии! Старые фотографии! Они у Регины также были тщательно пронумерованы, рассортированы по годам, месяцам и темам. Антон кинулся смотреть семейные альбомы.
   Привычку Регины усаживать гостей за просмотр семейных фотографий он втайне презирал. Так же, как и ее попытки вести светскую беседу. Антону, выросшему в простой семье, такая церемонность претила. Теперь же он пожалел, что в такие моменты отсиживался у себя в комнате или потихоньку исчезал из дома. Надо было вместе с гостями разглядывать эти чертовы фотографии! А теперь, открыв одно из отделений огромного зеркального шкафа-купе, он замер в недоумении: этого не может быть! Все старые альбомы с фотографиями исчезли, остался только самый последний. Да, вот он, Париж. Фотографии, сделанные этой зимой. А заканчивается все Кипром, майскими праздниками. Зачем она это сделала? Зачем перепрятала старые альбомы? А скорее всего, просто выбросила или сожгла.
   Он задержался на кипрских снимках и внимательно стал разглядывать жену, позирующую на бортике бассейна. Купальник на Регине был черный, закрытый и больше похож на корсет. Поэтому талия казалась неестественно тонкой. А бедра действительно налились. Он даже потрогал пальцем фотографию, как будто мог на ощупь определить, силикон это или нет. В юности такая фигура была у Алисы. Тонкая талия, высокая, крепкая грудь и округлые бедра. Если бы Алиса похудела на несколько килограммов, сразу стало бы понятно, на кого старалась быть похожей Регина.
   На следующий день Антон прямо с работы поехал в центр. День выдался безумный, и, только добравшись по нужному адресу, Антон сообразил, что уже половина десятого. Долгий июньский день лишь чуть-чуть посерел и, словно курьерский поезд, стремился поскорее проскочить ночной перегон и очутиться на станции рассвет.
   Они столкнулись у дверей квартиры, Антон и человек, меньше месяца назад наконец-то ставший ее законным владельцем. Тот самый талантливый пластический хирург, разрабатывающий какую-то суперсовременную методику. Методику чего? Что он там придумал? Вшивать под кожу микросхемы и с их помощью управлять возрастом женщины? Одновременное нажатие нескольких клавиш компьютера – и вот уже кожа натягивается, уменьшая возраст с пятидесяти до сорока. А было бы неплохо!
   Антон невольно поморщился. Может быть, потому, что мужчина был молодой и красивый. И руки его, пытавшиеся справиться с дверным замком, тоже необычайно красивые, слишком маленькие для мужчины такого роста и сложения, но от этого привлекающие к себе еще больше внимания. Почему-то хотелось смотреть только на его руки.
   – Извините, у вас есть время? – сказал Антон большому пальцу левой руки. Палец лениво шевельнулся:
   – А в чем, собственно, дело?
   – Вы хозяин этой квартиры? – Большой палец моментально спрятался в ладонь, рука хирурга сжалась в кулак:
   – А вы кто?
   – Я муж одной вашей клиентки.
   – А-а-а! – Рука вновь разжалась. Изящный мизинец вопросительно изогнулся: – И что за проблемы?
   Антон поднял глаза и попытался поймать его взгляд. Невыразительные серые глаза смотрели мимо, на дверь лифта.
   – Только вы можете мне помочь. – И Антон вновь невольно перевел взгляд на его руки. Как странно, ногти на пальцах разной формы! На большом – круглый, на среднем – трапециевидный, а на мизинце… Изящный, овальный и даже отполированный! Красота!
   – Вообще-то, я очень тороплюсь. Забежал домой буквально на минуту, взять кое-какие вещи. Меня ждут на даче.
   – Вы на машине?
   – А что такое?
   – Я бы мог вас отвезти. По дороге мы бы и поговорили.
   – Большое спасибо! Видите ли, я вызвал такси. У меня есть одна маленькая странность: я не могу водить машину. Пытался, но после нескольких аварий, причем одна за другой, бросил это дело. Теперь пользуюсь услугами такси. Но это дорого…
   – Да, дорого, – согласился Антон. – Тем более вы только что купили такую дорогую квартиру.
   – Откуда вы знаете? – Они взлетели вверх, словно поднятые лаем гончих собак куропатки, его замечательные руки. Хирург моментально замкнулся в себе. Антон невольно вздохнул:
   – Я вам в машине все объясню. Кстати, меня зовут Антон Валентинович. – Фамилию он не назвал умышленно.
   – Андрей… Ильич.
   Внизу хирург отпустил такси и сел к Антону в «БМВ». Не преминул при этом с тайной завистью заметить:
   – Хорошая машина! Жаль, что я не могу водить!
   – Куда ехать? – спросил Антон.
   – Недалеко. Дача в Дедовске.
   – По старой Волоколамке?
   – Да.
   – Что ж. Это и в самом деле не так далеко.
   – А вы вообще располагаете временем? – В своих замечательных руках Андрей Ильич держал небольшой чемоданчик. Должно быть, с инструментами. Его выразительные пальцы все время нервно поглаживали ручку.
   – Дело настолько важное, что для него мне времени не жалко, – сказал Антон.
   – Что-нибудь с вашей женой? Неудачная операция? Или вас что-то не устраивает в ее внешности? Кстати, о ком речь?
   – О Регине Перовской.
   – О Реги… – Его пальцы вцепились в ручку чемоданчика. – Значит, вы ее муж… Как глупо все вышло… Я сам сел к вам в машину… Что ж, отпираться бессмысленно: я ее знаю. Нас познакомила моя квартирная хозяйка, Алиса. То есть, бывшая квартирная хозяйка. Они, кстати, близкие подруги. Регина и Алиса.
   – Я хочу знать только одно: когда вы ее видели в последний раз? Мою жену.
   – Месяца два назад. Или нет. Полтора. – Костяшки пальцев были совсем белые: так он сжимал эту ручку!
   – А о чем был разговор?
   – Разговор? Почему разговор? – пробормотал Андрей Ильич.
   – Она вас о чем-то просила?
   – Видите ли… Нет, ничего.
   – Каким образом вы получили эту квартиру? Откуда такие огромные деньги?
   – Давайте я лучше выйду и все-таки возьму такси, – решительно сказал Андрей Ильич.
   – Нет, зачем же. Я сказал, что отвезу вас.
   – Нет, не надо.
   – Неужели она у вас на даче? – насмешливо спросил Антон.
   – Кто? – «Господи, да он эту ручку сейчас оторвет!»
   – Эта женщина, вот кто!
   – У меня нет никакой женщины! И я не имею права разглашать врачебную тайну!
   – А если я ее муж?
   – Мужья должны относиться к своим женам как-нибудь иначе! И я ни на секунду не жалею о том, что сделал! Остановите машину!
   – Нет!
   – Я милицию позову! Я выпрыгну из машины! На ходу!
   – Ну, хорошо. Только скажите: зачем вы везете на дачу рабочий чемоданчик? Ведь в нем инструменты. Так?
   – Да кто вы такой, чтобы задавать мне эти вопросы?!
   – Антон Валентинович Перовский. Не хотите про чемоданчик и про квартиру, ответьте мне на один-единственный вопрос. Всего на один. И я остановлю машину. Или молча отвезу вас в Дедовск.
   – Какой вопрос?
   – Кто эта женщина?
   – То есть?
   – Регина или Алиса?
   – Да, собственно… Теперь это уже не имеет никакого значения. Никто.
   – Я вас не понимаю.
   – Остановите же машину, – тихо попросил он. – К вам все это теперь не имеет отношения. Она хочет начать новую жизнь. С новым лицом. Да, я везу на дачу свой чемоданчик. Мне скоро снимать швы.
   – Значит, она там, – утвердительно кивнул Антон.
   – Она никого не хочет видеть.
   – Да, но я, черт возьми, хочу!
   – Знаете что? А я никуда не поеду!
   – Что?!
   – Вы же не знаете, где моя дача! Разворачивайте машину. Я домой хочу. Не можете же вы меня заставить. Не имеете права.
   – Я не могу. Милиция заставит. Она убийца.
   – Разворачивайтесь! А милиции я не боюсь. У меня с ней особые отношения. Хотите, позвоню прямо сейчас, и вас упрячут в тюрьму? За насильственные действия по отношению ко мне? Ведь я не хочу больше ехать в вашей машине!
   По его расслабившимся рукам Антон понял, что Андрей Ильич не шутит. И в самом деле, он перегнул палку. А милиции Андрей Ильич не боится. Машина притормозила у ближайшей станции метро. Антону только и оставалось смотреть, как хирург со своим чемоданчиком нырнул в стеклянные двери и скрылся из виду.
   Что дальше? Дедовск большой. Только милиция может выяснить, где конкретно находится дача этого хирурга, а с милицией у Антона особые отношения.
   Приехав домой, он позвонил следователю Лиховских и рассказал ему о своем визите к пластическому хирургу.
   – Ты пытался поговорить с ним? Напрасно! – усмехнулся Лиховских.
   – Это еще почему?
   – Да за ним такие люди стоят! Видишь ли, этот хирург разрабатывает уникальную методику.
   – Бабам грудь пришивает? – усмехнулся Антон. – Что, у одной из его клиенток муж – большой начальник?
   – Хуже. Он удаляет с помощью лазера отпечатки пальцев, – грустно сказал Лиховских. – Но это мне сказал под большим секретом один из приятелей, служащий в ФСБ. Вместе учились. А тебе я это говорю, чтобы ты не лез к этому хирургу. А иначе точно сядешь. Или чего похуже. Короче, я тебя предупредил.
   – Лазером удаляет отпечатки? Бред! – не удержался Антон. – Это же невозможно!
   – А ты пойди, проверь. Он как-то попал в телеящик, этот Андрей Ильич. Кстати, передачку я посмотрел. Он жаловался на отсутствие средств и что никто не верит в его уникальный метод. А меж тем даже шрамов не остается. Андрей Ильич говорил, что, мол, придется податься за границу, может, там его оценят по достоинству. И через несколько дней…
   – Ему позвонили. Понятно. И что, это на самом деле возможно? Весь этот бред с отпечатками?
   – Судя по тому, как защищают этого хирурга, все возможно. Ты представляешь, какое значение имеет его открытие для, допустим, программы защиты свидетелей?
   – Да ладно! Программа защиты! Я все понял: об этом говорить не надо. Но он сам признался, что женщина у него на даче! А где дача?
   Лиховских опять вздохнул:
   – Забудь.
   – Значит, нет никакой возможности узнать правду?
   – Есть. К хирургу не подобраться. Но его медсестра – совсем другое дело. Она-то не представляет такой ценности для… гм-м… науки!
   – Ведь он же…
   – Правильно: не мог оперировать эту женщину один. Без ассистента. У меня есть адресок одной милой девушки. Не хочешь прокатиться?
   – Хочу! – решительно сказал Антон.

   …Милую девушку они, спустя какое-то время, подвезли домой после работы. Звали симпатягу Таней, и первое, что она сказала про Андрея Ильича:
   – Он гений!
   – Да мы в этом и не сомневаемся, – уныло заметил Лиховских. – Но нас не интересует его уникальная методика.
   – А я вам про нее ничего и не скажу!
   – И не надо.
   – Вообще-то, к этому меня не допускают, – призналась девушка. – Там строгая секретность, а я только хирургическая сестра. С тех пор как… Ну, в общем, он почти перестал заниматься пластической хирургией. И частной практикой. Только в виде исключения для постоянных клиенток, которых просто не мог бросить. Так что я, похоже, скоро потеряю работу…
   Таня тяжело вздохнула, и мужчины сразу поняли, что случилась пребанальная история: медсестра влюбилась в доктора, с которым вместе оперирует и которого справедливо считает гением. И разумеется, мечтает выйти за него замуж. А гений вот уже не один год мечтает стать собственником прекрасной квартиры с видом на храм Христа Спасителя и ради этого идет на все. И даже нарушает закон. Ведь его уникальной методикой могут воспользоваться не только законопослушные люди. Например, женщина, которую он прячет у себя на даче.
   – Когда вы в последний раз оперировали вместе, Таня?
   – Дайте припомнить… Да меньше месяца назад! Так странно!
   – Что странно?
   – Все было сделано втайне. Никто не видел, когда приехала женщина. Андрей Ильич сам подготовил ее к операции и только потом позвал меня. Был уже поздний вечер, все разошлись. У нас есть несколько прекрасно оборудованных палат для сложных случаев, когда клиентов надо понаблюдать. А оперировали мы в поликлинике, в маленькой комнатке, где обычно устраняют незначительные дефекты внешности.
   – И вас не удивила вся эта таинственность? – спросил следователь Лиховских.
   – Знаете, я ко многому уже привыкла! – Девушка пожала плечами. – Ведь речь идет о пластической хирургии!
   – А скажите…
   – Как выглядела эта женщина? – перебил Антон Лиховских. Дело-то сделано, какая теперь разница?
   – Ее волосы были спрятаны под шапочку.
   – Вот те раз! – присвистнул следователь.
   – А что вы хотели? Операция-то на лице! Они же будут мешать!
   – А цвет глаз? – напряженно спросил Антон.
   – А глаза у нее были закрыты. Андрей Ильич сказал: «Сразу приступаем», – и я дала ей наркоз.
   – Ну а черты лица? Нос прямой? Или чуть вздернутый? Какой?
   – Лицо было покрыто сеточкой из йода. Он уже наметил основные линии, по которым собирался делать надрезы. Я была слишком занята своими прямыми обязанностями, чтобы ее разглядывать. Женщина и женщина, – Таня опять пожала плечами. – Лет тридцати с небольшим. Кажется, не полная. Но ее тело до подбородка было закрыто простыней.
   – Вы раньше ее видели? Может, она была вашей постоянной клиенткой?
   – Может, и была. Но я ее не узнала. Андрей Ильич так красиво работал! Я смотрела только на его великие руки! Когда он работает, я ничего вокруг не замечаю!
   – А зря, – обиженно сказал Лиховских. – Поклоняетесь своему богу, а он черт знает что творит!
   – Андрей Ильич – гений! – отрезала Таня.
   – Ну хорошо. – Они притормозили у светофора, и Антон полуобернулся к девушке. – Зайдем с другого конца. Ведь она была под глубоким наркозом, так?
   – Да, – кивнула Таня.
   – Антон, желтый, – напомнил Лиховских. – Сейчас поедем.
   – Черт! Может, нам остановиться и где-нибудь поужинать? Таня, как?
   – Ой, нет, я спешу!
   – Жених, что ли, ждет? – буркнул Лиховских.
   – Как вы можете! – обиделась Таня. Андрей Ильич был вне конкуренции. – Мама меня ждет.
   – Так это же мама. – И Лиховских разулыбался. – Мама все поймет. Таня, а после операции женщина была все так же в состоянии наркоза?
   – Да, конечно! Операция длилась несколько часов! Мы закончили глубокой ночью, потом Андрей Ильич вызвал дежурную медсестру. И мы отвезли больную в одну из палат. Андрей Ильич не отходил от женщины ни на шаг.
   – А когда она очнулась?
   – Утром она пришла в себя. Дня через три он вызвал такси и увез ее.
   – Куда?
   Таня только молча пожала плечами: мол, я-то откуда знаю?
   – Глупо спрашивать, как она выглядела после операции, – вздохнул Лиховских. – Хотя… Шапочку-то она сняла, наконец?
   – Нет, не сняла. И на лице сплошь были бинты.
   – Разумеется! Больше похоже на мумию, чем на человека. Так?
   – Я не думаю, что там было много работы. Ведь Андрей Ильич гений! – напомнила Таня. – Он умеет, как никто другой, буквально несколькими штрихами преобразить женщину.
   – Чтоб ему пусто было! – не выдержал Лиховских.
   – Как вы смеете!
   – Скажите, а у него была любовница? У вашего гения? – вдруг спросил Антон.
   – Что?!
   – Квартирная хозяйка брала с него гораздо меньше, чем могла бы, а почему?
   – Мы почти приехали, – сурово сказала Таня. – Мне еще надо в магазин зайти. Откуда я знаю почему? Вдруг он ей тоже оказывал какие-то услуги?
   – То есть, по части пластической хирургии?
   – Да. Остановите, пожалуйста.
   – Таня, последний вопрос. – Лиховских уставился девушке в глаза, словно пытаясь ее загипнотизировать.
   – Да, я слушаю.
   – Он не применял по отношению к этой женщине свою уникальную методику?
   – То есть… Вы хотите сказать, что… – Она испугалась и зажала ладошкой рот. – Но ему же запретили!
   – Мало ли что запретили. А он чик-чик своим лазером! И отпечатки долой. Ручки чистенькие. В качестве эксперимента? А?
   – Вообще-то к установке запрещено подходить, – неуверенно сказала Таня.
   – А дома у него нет какой-нибудь этакой штуки? Или на даче? Допустим, экспериментальный образец. Сколько уже лет он над этим работает?
   – Я не знаю. Вряд ли.
   – Но теоретически это возможно?
   – Теоретически, – она тряхнула кудряшками, – возможно все. Даже воспользоваться секретным аппаратом. Ведь он находится также в стационаре. Я же за ним не следила! То есть, не за аппаратом, конечно, сдался он мне! За Андреем Ильичем… Ну, мне пора!
   – Что ж, и на том спасибо.
   Таня выпорхнула из машины и поспешила к ближайшему магазину.
   – Хорошая девушка, – буркнул Лиховских. – Жаль, что честная. Мало знает, потому что мало подслушивала и подглядывала.
   – Естественно, все, что она сказала, к делу не пришьешь, – заметил Антон. – У хирурга-то ты не можешь взять показания! А без них ничего не получится.
   – Естественно. Послушай, а почему ты про любовницу спросил?
   – Так. Я вдруг подумал, что этот Андрей Ильич и Алиса… – Антон нахмурился. – Они ведь столько лет были знакомы…
   Он имел в виду, что не один год хорошенькая Алиса заходила к холостому мужчине за деньгами. И по какой-то причине немного с него брала.
   – А мысль интересная! – воодушевился Лиховских. – С таким мужем, как Митрофанов, у Алисы Владиславовны было немного развлечений. А уж шансов завести роман практически никаких! Если только с тобой. – И он внимательно посмотрел на Антона. – Первая любовь есть первая любовь.
   – Я устал говорить, что между нами ничего не было, – поморщился Антон.
   – А что, если в сумке, которую Алиса везла на дачу, были вовсе не деньги? Была ведь свидетельница, которая упоминала про эту сумку и про то, что Алиса в этот день странно себя вела.
   – А что же было в сумке? – напряженно спросил Антон.
   – Если б я знал! Тогда бы я знал, кто кого убил и за что! У тебя как завтра со временем?
   – Никак. Завтра сын приезжает. Я даже не представляю, что ему скажу! Пока отправлю к своим родителям. Мать Регины в шоке, отец тоже не может понять, почему дочь не отвечает на звонки. Хоть бы о них подумала! Как же она изменилась буквально за один год. Понять не могу почему?
   – От скуки, – философски заметил Лиховских. – Ладно, пошел я. Попробую что-нибудь сделать, но… Боюсь, что этот хирург нам с тобой не по зубам.
   …На следующий день приехал из лагеря Алешка.
   – Мамы нет, – сказал Антон, и ему вдруг захотелось заплакать.
   Зато сын вел себя, как настоящий мужчина. Мать Антона, приехавшая, чтобы забрать Алешку на остаток летних каникул, начала задавать кучу вопросов. Что, да как, и что теперь делать? Она терзала сына весь вечер, пока Антон не сорвался:
   – Да не знаю я! Что делать? Жить! Как-нибудь образуется.
   Утром они уехали. Антон надеялся, что к началу учебного года ситуация прояснится. Время еще есть.
   «Вот сука! Ладно, сама сорвалась, стольким людям жизнь разрушила! – думал он о жене. – Найду – убью!»
   Он машинально потрогал горящий лоб и тут же обругал себя: «Да нет там никакой шишки!»
   В субботу, когда он уже начал томиться бездельем, позвонил Лиховских:
   – Как сын?
   – Нормально.
   – Про маму спрашивал?
   – Я его в провинцию отправил, к родителям. Чтобы не спрашивал.
   – Это правильно. В Москве сейчас жара. Слушай, у тебя дача есть? Что-то шашлычков захотелось. И искупаться не мешало бы.
   – А разве у Милы нет дачи?
   – Есть, конечно! У ее родителей. Я сказал, что по уши загружен работой. У них там вроде крыша течет.
   – Так помочь надо.
   – Ага! Если ты что-то начинаешь делать по дому, значит, ты уже член семьи. Молодой я еще, не нагулялся. Починишь крышу – дети пойдут.
   – А вот у меня дачи нет, – злорадно сказал Антон. – Только у родителей Регины. Но туда я уж точно не хочу.
   – Тогда у меня есть предложение. А давай наведаемся на дачу к пластическому хирургу?
   – А разве он нас в гости ждет?
   – В том-то и дело, что нет. Но разве это имеет какое-нибудь значение?
   Через час они уже ехали в сторону Дедовска.
   – А ведь у меня сегодня выходной, – невольно вздохнул Антон. – А я гоняюсь за каким-то призраком!
   – Кстати, я пытался с ним поговорить, – зевнул Лиховских.
   – С кем? С призраком?
   – С хирургом. Вызвать его на откровенность. В конце концов, почему он покрывает эту женщину?
   – И почему?
   – Да, похоже, что он ее любит!
   – Кого? Регину? Алису? Или то, что он сам сотворил меньше месяца назад при помощи скальпеля?
   – Вот это я и хотел бы узнать! Кого он сотворил! Соседи по лестничной клетке в один голос твердят, что к Андрею Ильичу приходила только блондинка. То есть Алиса. Но это естественно! Ведь она была его квартирной хозяйкой! Но в то же время он мог на даче встречаться с брюнеткой! Она была его постоянной клиенткой! И похоже, одной из любимых.
   – С моей женой ты хотел сказать.
   – Что-то ты подозрительно спокоен.
   – За три недели ко всему можно привыкнуть. Ты что, соседей по даче хочешь опросить?
   – Я хочу узнать, что за любовница у хирурга. Не может такой молодой мужик обходиться без бабы.
   – А если это была не Регина и не Алиса? И он вообще гей?
   – Всякое бывает. Но лучше бы это была твоя жена. Извини.
   – Ничего. Я уже свыкся с мыслью, что развелся.
   Доехав до поселка, в котором обустроил дачу пластический хирург, Антон невольно вспомнил деревеньку, где нашел недавно Стомашевского. В отличие от Мочилово, здесь все было новенькое, с иголочки, и по улочкам еще витал запах свежеструганных досок, масляной краски и битого кирпича.
   – Похоже, что вон он, его дом! – И Лиховских показал на самое заметное в поселке строение: двухэтажный особняк, крашеный под мореный дуб и покрытый новенькой синей черепицей.
   – Почему ты так думаешь?
   – А кто у них тут богатенький Буратино? Да мы сейчас спросим.
   Они притормозили у ворот дачного поселка. Мимо шла женщина с букетом ромашек. На ее длинной юбке также пестрели полевые цветы.
   – Вы нам не подскажете?
   – Подскажу, – охотно улыбнулась она. – Кого-то ищите?
   – Да. Андрея Ильича, пластического хирурга.
   – А, доктора! Вон тот крайний дом!
   И женщина указала совсем в другую сторону. Не на особняк под синей черепицей.
   – Который? – прищурился Лиховских.
   – Тот, у ворот которого груда белого кирпича. Доктор строиться собирается. Его тут все знают. Стариков много, иногда кого-нибудь прихватывает. Пока еще «скорая» приедет! К кому бежать? Конечно, к Андрею Ильичу! Он купил этот домик недавно, года полтора назад. А до него тоже наши жили, из института. Это ведь преподавательские дачи!
   – Я понял, – прервал Лиховских словоохотливую гражданку. – А он один сюда приезжал? Или с женщиной?
   – По-всякому.
   – То есть, женщина была?
   – Женщина и сейчас есть. Только она не показывается. Андрей Ильич недели три назад привез ее сюда. Я видела только, что голова у нее забинтована. То есть, бинты, а на них косынка. Он пожил здесь с неделю, видимо, пока она поправлялась, а потом уехал. Но в выходные приезжал. На такси. Ведь он даже оставил ей свою машину.
   – Что?! – удивился Антон. – Он же сказал мне, что не водит машину!
   – Андрей Ильич? – удивилась женщина. – Конечно, водит! У него иномарка.
   – Какая иномарка? – тупо спросил Антон.
   – Знаете, молодой человек, для меня любая не наша машина просто иномарка. Знаю только, что она зеленого цвета.
   – Вранье на вранье! – не выдержал Антон.
   – А почему вы, собственно, интересуетесь Андреем Ильичем? – вдруг подозрительно спросила женщина.
   – Мы из милиции, – тут же успокоил ее Лиховских. – Вот мое удостоверение.
   – Из милиции?! – Она неуверенно повертела документ в руках, но так в него и не заглянула. Вернула обратно.
   – Видите ли, поступила жалоба, что дачи грабят, – пояснил Лиховских. – Мы проверяем всех подозрительных людей. То есть, посторонних.
   – Вы хотите сказать, что женщина, которая с ним приезжала… Нет, не может быть! Такая респетабельная, хорошо одетая! То есть, их было две. Они очень разные, но обе интересные. Одна блондинка, другая брюнетка.
   – Что, они обе сюда приезжали? – удивился Лиховских. – Одновременно?
   – Нет, зачем же! Сначала у него, кажется, был роман с блондинкой. А потом пару раз приехала брюнетка на голубой иномарке. Ой! Ведь один раз на иномарке приехала и блондинка! Да-да! На той же голубой иномарке!
   – У Алисы была доверенность, – сказал Антон. – Ведь Регина разрешала ей ездить на своей машине.
   – Выходит, они и любовника делили, и машину, – усмехнулся Лиховских.
   – Может, с одной у него были романтические отношения, а с другой – только деловые? – пожал плечами Антон. Странно, но то, что хирург мог быть любовником Алисы, его не задело.
   – Он ведь сейчас на даче, Андрей Ильич? – спросил Лиховских.
   – Да, вчера приехал, почти что ночью. На такси. Но что-то я не вижу его машины. Той самой, которую он оставил женщине. Она обычно стояла у ворот. Должно быть, загнали на участок или в магазин поехали. Вообще-то, тут недалеко, всего пара километров, но крутые у нас всегда ездят в магазин на машинах.
   – А он что, крутой?
   – Конечно, не как мы, преподаватели вуза. Андрей Ильич ведь пластический хирург! Хотя у нашего ректора дача сами видите какая! – И она указала на тот самый особняк под синей черепицей.
   – Значит, это дача ректора, – пробормотал Лиховских. – А я уж подумал…
   – Ректора, ректора! А кого же еще! Хотя в последнее время у нас тут некоторые решили продать свои участки. Цену дают хорошую, ведь от Москвы так близко! Если на машине, вообще красота! Вот и Андрей Ильич…
   – Я все понял, – опять оборвал ее Лиховских. – Спасибо вам за ценные сведения.
   – Если надо будет дать письменные показания, то я…
   – Спасибо, мы учтем.
   – В самом деле! Что за безобразие! Лазить по чужим дачам! Так неспокойно на душе!
   – Мы поняли.
   – Я и соседей сейчас к вам пришлю, – не унималась гражданка.
   – Спасибо, не надо.
   – Тогда я…
   – Гражданка, мы торопимся. Нам еще на соседние дачи заехать надо. Всего хорошего. Антон, заводи машину! От винта!
   Женщина посмотрела на обоих с нескрываемым удивлением. Милиция? А так на бандитов похожи! И машина иномарка!
   – Куда? – спросил Антон.
   – Куда угодно, только от нее подальше. Заехай за те кустики и притормози.
   – Надо говорить «заезжай».
   – Откуда ты такой грамотный?
   – Регина была филологом по образованию. – Он снова поймал себя на мысли, что про жену сказал «была».
   – Теперь эта тетка на всю деревню растрезвонит, что приехала милиция. И никуда не спрячешься!
   – Зачем надо было ей врать про какое-то ограбление?
   – А что я ей должен был сказать? Про пластическую операцию и про то, что очаровашка Андрей Ильич лазером уничтожает отпечатки пальцев? Про то, что эта женщина в бинтах – убийца, скрывается от правосудия и поменяла свою внешность для того, чтобы ее никогда не нашли? Тогда бы эта сорока не по соседям побежала, а в психушку звонить! Здесь тихо-мирно живут простые люди, и им надо говорить об обыденных вещах.
   – Таких, например, как ограбление дачи…
   – Тихо! Давай понаблюдаем! Отсюда хорошо видно!
   Антон пристроил машину за кустами, на самом краю дачного поселка. Домик Андрея Ильича прятался на опушке леса в тени огромных елей. Видимо, хирург не любил быть в центре внимания. Лиховских достал театральный бинокль. Старый, давно уже истертый от времени. Антон удивленно поднял брови:
   – Это что за раритет?
   – Маман одолжила. Она у меня в молодости была заядлой театралкой.
   – У вас что, в милиции, инвентарем не обеспечивают?
   – Средствов нет. То есть, средств. Так правильно?
   – Именно. Дай-ка сюда бинокль!
   Антон покрутил колесико посередине, пытаясь максимально приблизить крыльцо небольшого аккуратного домика. Типовая постройка из бруса: две комнаты и кухня на первом этаже, спальня на втором, спереди крылечко, сбоку веранда. У ворот и в самом деле грудой был навален силикатный кирпич. С одной стороны к участку Андрея Ильича примыкал соседский участок, вдоль забора был посажен какой-то пышно цветущий густой кустарник. На первый взгляд никаких признаков жизни в домике не было. Тихо.
   – Дай! – дернул у него из рук бинокль Лиховских.
   И тоже стал внимательно разглядывать участок.
   – Имеем ли мы право на незаконное вторжение? – спросил он и тут же сам ответил: – Не имеем! Поэтому сидим здесь и смотрим. Вымерли они там, что ли?
   – Может, спят?
   – В час дня?! Если только любовью всю ночь занимались, – глубокомысленно заметил Юрий Иванович. Потом покосился на Антона и добавил: – Извини.
   – Ничего. Все равно это уже не Регина. И не Алиса.
   – А кто тогда?
   – Женщина. С новым лицом и, возможно, без отпечатков пальцев. Дай-ка бинокль!
   Прошло минут двадцать. Антон отнял от глаз бинокль и обернулся. К ним шла группа дачников: несколько взволнованных женщин и крупный мужчина, которого явно выдвигали вперед.
   – Вон они! – кивнула их старая знакомая.
   Группа местных подошла к машине. Крупный мужчина неуверенно кашлянул, потом постучал пальцем в стекло:
   – Извините. Можно еще разок ваше удостоверение?
   Лиховских нажал на кнопку стеклоподъемника:
   – Пожалуйста!
   Мужчина изучал удостоверение долго и внимательно. Антон в это время по-прежнему наблюдал за крыльцом в бинокль. Наконец, глава делегации местных жителей обернулся к дамам и успокаивающе сказал:
   – Все в порядке. Граждане действительно из милиции.
   – Тогда пусть проведут собрание! Поставят нас в известность!
   – Дачи грабят, а мы ничего не знаем!
   – Какие дачи? Тут на прошлой неделе новенькие «Жигули» в соседнем поселке увели! «Десятку»!
   – А заодно пусть скажут, чтобы прекратились эти фейерверки!
   – Какие еще фейерверки? – кисло спросил Лиховских.
   – А такие! – И дама, одетая в балахон песочного цвета, возмущенно заявила: – Наши соседи имеют отвратительную привычку! Каждую пятницу, выпив водки и закусив шашлыком из свинины… Да-да, из свинины! У нас на участке пахнет! Так вот, после всего этого они начинают пускать фейерверки! А меж тем на дворе глубокая ночь! И некоторые, между прочим, спят! Прошу принять меры!
   – Да будет вам, Антонина Игнатьевна! – попыталась урезонить ее другая дама, в соломенной шляпке. – Это же так красиво! Настоящий салют!
   – Но не всем это нравится, – поддержала Антонину Игнатьевну бабулька в липовых кроссовках «Адидас». – Ведь может быть пожар! Такое жаркое лето!
   – Да-да! – спохватился вдруг глава делегации. – Насчет пожара я не подумал. Все эти фейерверки – небезопасное развлечение.
   – Особенно в такую сушь!
   – Хотя, конечно, красиво!
   – Вот загорится у вас дача, Иннокентий Афанасьевич, будет еще красивее! – ехидно сказал «песочный балахон».
   Антон перевел бинокль на окно второго этажа. Черт, какие же мутные стекла у бинокля! Старье! В доме по-прежнему нет никакого движения. Кажется, они и в самом деле крепко спят. Во всяком случае, на кровати, на втором этаже, кто-то лежит. Но лежит неподвижно все то время, пока они наблюдают за домом. Неужели тот шум, который подняли местные жители, может кого-то не разбудить? Или…
   – Юра! А ну-ка, посмотри!
   – Что?
   – Окно на втором этаже.
   Лиховских взял у Антона бинокль, поднес к глазам. Местные тут же накинулись на Антона:
   – Вы, кажется, здесь главный.
   – Я?!
   – Вы как считаете: надо запрещать фейерверки или не надо?
   – И шашлыки надо запрещать! – взвизгнул кто-то. – Между прочим, здесь есть вегетарианцы!
   – Тихо! – не своим голосом заорал вдруг Лиховских. И выругался: – О черт!
   И полез в карман за мобильным телефоном. Антон попытался его остановить:
   – Погоди. Ты думаешь..?
   – Я не думаю. Я уверен!
   – Но тогда надо же сначала войти в дом! Чтобы убедиться!
   – Ну, давай войдем!
   Лиховских оставил в покое мобильник и открыл дверцу «БМВ». Местные жители посторонились.
   – Попрошу никого не расходиться, – хмуро заметил Лиховских.
   Антон тоже вылез из машины. Ему было не по себе. Они прошли к воротам и, обойдя груду кирпича, толкнули калитку. Во дворе, возле дома лежала куча песка, часть его попала на дорожку и сохранила четкий след от протектора.
   Входная дверь была не заперта. Лиховских вошел первым, Антон на пороге обернулся и посмотрел на группу местных жителей, вплотную приблизившихся к воротам. Потом отрицательно покачал головой: мол, не стоит сюда входить.
   Он задержался в гостиной на первом этаже. Здесь были разбросаны женские вещи. Антон точно знал, что синий свитер не может принадлежать Регине. Один раз он видел его на Алисе. Видимо, свитер был из тех вещей, которые она оставляла на квартире у Ирины Васильевны. А вот с бежевой косынкой, с ярлычком известной фирмы, никогда не расставалась Регина.
   Антон взял синий свитер, прижал его к лицу. Да, от свитера явственно пахло «Черутти», но к этому запаху примешивался какой-то другой, совсем затертый, смазанный. Антон все пытался понять, что же это за запах? Лиховских спустился сверху, засовывая в карман мобильник.
   – Я вызвал опергруппу, – хмуро сказал он. – Опоздали.
   – Можно мне посмотреть?
   – Только ничего не трогай!
   – Хорошо.
   Антон кивнул и стал подниматься на второй этаж. Было очень жарко и душно. Покатую железную крышу солнце к этому времени успело накалить так, что на втором этаже получилась сауна. Поэтому, поднявшись сюда, Лиховских первым делом открыл окно.
   На пороге Антон замер, почувствовав, что его замутило. Андрей Ильич лежал на кровати, грудь его была в крови, в окно уже залетали первые мухи и липли к трупу. Антон машинально стиснул рукой горло и подумал: надо бы закрыть окно. Нехорошо ведь это! Мухи! Но тогда здесь опять будет сауна и Андрей Ильич мгновенно протухнет.
   Лучше поскорее отсюда уйти. Лиховских ведь ясно сказал: ничего не трогать.
   И вдруг Антон заметил на полу маленький дамский пистолет. Конечно, это был тот самый пистолет, который он когда-то купил Регине! Тут и думать нечего! Антон обвел глазами комнату. Мебели в ней было мало, на деревянном столе, покрытом новенькой блестящей клеенкой, лежала кучка грязных бинтов. Чемоданчик хирурга валялся на полу, инструменты рассыпались.
   «Бабочка вылупилась из своего кокона и улетела», – подумал он, глядя на грязные бинты. Зачем ей еще нужен был Андрей Ильич? Единственный свидетель, который мог рассказать, кем она когда-то была. И Антон медленно стал спускаться вниз.
   – Вот тебе и фейерверки! – уныло сказал Лиховских, которого Антон застал в гостиной. – И никто не подумал, что это выстрел! Со вчерашнего вечера здесь лежит!
   – Ты уверен?
   – А как же! Как только местные начали палить, она его и прикончила. А выстрел приняли за очередной залп. Почти сутки потеряли!
   – Это пистолет Регины.
   – Что?!
   – Я ей его когда-то купил. Для самообороны.
   – Смотри, как решительно она стала действовать! Как заправский киллер! Оружие оставила на месте преступления, держу пари, что в доме нет никаких отпечатков, кроме тех, что принадлежат хи– рургу.
   – Ты все-таки думаешь…
   – Вот это баба! И как только она его на все это уговорила?
   – Там, на столе, лежат бинты.
   – Я видел. Интересно, какое у нее теперь лицо?
   – Надо бы с соседями поговорить.
   – Боюсь, это мало что даст, – вздохнул Лиховских. – Но попробую. Я сейчас к ним выйду. Идем отсюда.
   Антон вновь потянулся к синему свитеру.
   – Я же тебе сказал: не трогай здесь ничего, – напомнил Лиховских.
   Он вышел в коридор, Антон же, убедившись, что следователь уже на улице, прижал к лицу свитер. И все-таки, что это за запах? Какой-то до боли знакомый, вызывающий глухую тоску. Она была здесь, жила чуть ли не месяц, похожая на мумию, и терпеливо ждала, когда можно будет освободиться, наконец, от этих повязок. Она всерьез решила начать новую жизнь. Вернется она к нему когда-нибудь или уже не вернется?
   Он положил свитер и взял в руки бежевую косынку. Та пахла только «Черутти» и больше ничем. И тут его внимание привлекла фотография в рамочке, стоящая на столе. Антон подошел и взял ее в руки. На фото была Регина в купальнике: один из снимков, сделанных в мае на Кипре. Зачем здесь это фото? Подарила на память любовнику? Антон зачем-то потрогал пальцем рамочку, потом аккуратно вынул из нее фотографию.
   И замер. Под ней был другой снимок: Алиса, стоящая на берегу какого-то водоема. Тоже в купальнике, и заметно, что живот у нее висит, а талия расплылась. Он задвинул Алису, появилась Регина. Вынул Регину, вновь выглянула Алиса. Так, словно играя, он сделал несколько раз. В голове что-то мелькнуло, словно в этой игре и была разгадка.
   Но нет, ему мешала ревность, которой он был ослеплен. Через нее он не видел истины. Зачем здесь эти фотографии? Хирург поменял одну женщину на другую? Изменил Алисе с Региной? Уж не ревновала ли его одна подруга к другой? Антон вставил в рамочку фотографию Регины, спрятав Алису, и вышел на кухню.
   Внимательно глянул на чисто вымытую раковину, привинченную к стене металлическую полочку, белоснежное полотенце. Мыло, зубная паста и гель для умывания говорили о том, что здесь жила Регина. Она пользовалась этой маркой косметики. Но, с другой стороны, что мешает Алисе купить такое же мыло и такую же пасту? Это всего лишь вещи. К тому же Антон никогда не был в ванной комнате у Алисы и не знал ее привычек. Антон зацепился взглядом за раковину и полотенце. И вновь почувствовал тревогу. Регина жила здесь?! Как это странно. Но с другой стороны, ей больше некуда было податься. В таком виде, с повязками и в состоянии стресса, уж лучше отсидеться на даче, в этой дыре. Тем более что запасов продуктов хватает, да и хирург регулярно приезжал. Даже оставил ей свою машину!
   На улице послышались какие-то голоса. Антон вышел на крыльцо. Дачники по-прежнему толпились за воротами, только их предводителя Лиховских завел на территорию Андрея Ильича. Мужчины о чем-то беседовали. Антон прислушался.
   – Кажется, это было в понедельник. А может, и во вторник. Не исключаю, что и в среду.
   – Так когда?
   – Поймите, здесь за временем не следишь! Один день похож на другой. Я точно не помню. – Мужчина словно оправдывался. – Андрей Ильич только что взял отпуск. Приехал один, на машине, и каждый день кого-то ждал.
   – Почему вы так решили?
   – Я как-то зашел, поинтересовался: мол, что же заперлись в одиночестве в этом медвежьем углу? И не скучно? Не составить ли нам партейку в преферанс? А он: ко мне должны приехать. И все. Кто должен приехать, надолго ли – ни полслова.
   – Так. Продолжайте.
   – Вечером в понедельник… А может, и во вторник. Постойте, кажется, была среда. Дайте-ка мне вспомнить…
   – Продолжайте же! – нетерпеливо сказал Лиховских.
   – Я гулял. Да. При моей полноте необходим ежедневный моцион. К тому же у меня сахарный диабет. И я много гуляю. Вечером, вокруг дачного поселка. То есть, не вокруг, а…
   – По существу, пожалуйста!
   – Словом, по внутреннему радиусу. Я гулял, да. Она приехала поздно. Во всяком случае, стемнело. На электричке. Я еще подумал: не боится женщина ездить так поздно одна! Ведь всякое может случиться! Полтора километра надо пройти пешком! Одной!
   – Ей уже нечего было терять, – усмехнулся следователь Лиховских. – Продолжайте!
   – Она прошла мимо меня. Извините, у меня зрение слабое. Диабет. Скажу только, что она была брюнетка. И в темных очках. Кажется, она надела их, когда заметила незнакомца. То есть меня. Остановилась в конце улицы, надела очки и чуть ли не побежала. Мимо меня просто пролетела. На ней был развевающийся при быстрой ходьбе балахон. Сильно пахло духами. Мне стало любопытно.
   – Бывает.
   – И я задержался у их калитки. То есть, не совсем у калитки…
   – Короче.
   – Она постучала, и вышел Андрей Ильич. Были сумерки. Хоть и поздно темнеет, но все же… Я все понял. По существу. Он воскликнул: «Регина!» А потом шепотом: «Нет».
   – Что значит «нет»? Иннокентий Афанасьевич? Я не ошибся в отчестве?
   – Все правильно. Писемский Иннокентий Афанасьевич, доцент. А «нет» он сказал так, словно бы увидел привидение. Каким-то особым голосом. Потому что она тут же сказала: «Я знаю, ты не меня ждал!» А он ей: «Но как же так?» На что женщина сказала: «Так получилось, Андрей. Я все объясню. Ее больше нет». И тут он снова закричал: «Нет!» Теперь точно с ужасом. Даже три раза повторил: «Нет, нет, нет!» И еще: «Я не верю!»
   – А женщина?
   – Она сказала: «Андрей, я все поняла». «Что ты поняла?» – спросил Андрей Ильич. Потом пара фраз была сказана совсем уж тихо. Я же не шпионить пошел, а погулять! Поймите! Я дальше не слышал.
   – Ни слова?
   – Только как Андрей Ильич сказал: «Что ж, проходи». И они скрылись в доме. А я пошел дальше делать свой моцион. Да, я вспомнил! Она еще сказала такую фразу: «А теперь ты должен мне помочь. Мне».
   – Вот это «мне», – замялся Лиховских, – каким тоном было сказано?
   – Я бы сказал, что выделено. Мол, мне, а не ей, как ты планировал. Да, еще вспомнил! Что-то насчет квартиры! Мол, насчет квартиры не волнуйся, она твоя, и долг ты вернешь, если мне поможешь. Я ведь догадываюсь, о чем вы с ней договорились! Но это подло, Андрей!»
   – Так. Еще что?
   – А больше ничего. Извините.
   – И так достаточно. – Лиховских вздохнул. – Антон Валентинович, вы слышали?
   – Да. Так, значит, все-таки Регина? Ведь он же ее имя назвал!
   – Были густые сумерки, – тяжело вздохнул Лиховских. – Он увидел брюнетку и сказал: «Регина!» Конечно, это могла быть она. А он, допустим, ждал Алису и сказал: «Нет, не может быть!» Или он сказал: «Регина!» – а потом только разглядел, что это Алиса в парике. И опять же сказал: «Нет!»
   – Путаница какая-то! – пожал плечами Антон.
   – Погоди, опера едут.
   Антон тоже заметил, как во двор въезжает милицейский «уазик».
   – Мне уехать? – спросил он минут через сорок. Все это время он сидел на веранде и отвечал на вопросы оперов, под протокол.
   – Погоди, – сказал ему Лиховских. – Вместе поедем. Это не моя епархия, мне еще надо добиться, чтобы оба дела объединили.
   – Когда же мы поедем?
   – А черт его знает! Представляешь, он все-таки пропустил ее через эту свою установку! Отпечатки пальцев, принадлежащие второму лицу, невозможно идентифицировать! И еще: в доме был тайник. На чердаке. Возможно, что там она держала деньги. Или хирург. Если это все-таки была твоя жена, то она ему щедро заплатила за оказанную услугу. Зато понятно теперь, почему Алиса так дешево продала свою квартиру! А муженек-то ее оказался прав. Это был, так сказать, взаимозачет. Кроме того, что между хозяйкой квартиры и покупателем были нежные отношения. Нет, не продешевила Алиса Митрофанова. Похоже, это Андрей Ильич продешевил. А теперь она исчезла, эта женщина, кто бы она ни была! С другим лицом, без отпечатков пальцев и с большими деньгами! И вот что еще… – Лиховских внимательно посмотрел на Антона. – Прежде чем ты уедешь…
   – Ну?
   – Деньги из тайника исчезли, но там осталось завещание, заверенное нотариусом.
   – Чье завещание? – тупо спросил Антон.
   – Андрея Ильича. Ведь он не был женат. И детей не имел.
   – И что?
   – Эта дача завещана его матери.
   – Что ж. Это логично.
   – А недавно купленная московская квартира… Ты только не ори. – Антон напрягся. – Она завещана Перовской Регине Викторовне.
   – Что?!
   – Тебе документ показать? Он заверен у нотариуса.
   – И что это значит?
   – Если в течение полугода твоя жена так и не объявится, ты вполне можешь подать в суд, чтобы ее считали покойницей. И получить в наследство ее имущество, если сумеешь также доказать, что хирург умер раньше, чем она. Как прямой и единственный наследник ты можешь отхватить солидный кусок.
   – Да не нужна она мне, эта хата!
   – Надо же! Бывают еще люди, которым не нужна квартира в центре Москвы! Кажется, она знала, что делала.
   – Я не понимаю этого подарка, – пробормотал он. – Она ведь могла уничтожить это завещание. Если это Алиса. Выходит, это все-таки Регина?
   – У нее другое лицо, и скоро будет другое имя. Она сделает себе другой паспорт и начнет новую жизнь. Но пройдет какое-то время, и она объявится, Антон. Деньги рано или поздно кончатся, даже если их так много. И потом: мы ведь точно не знаем сколько. Вдруг она заплатила хирургу, а он их хранил, допустим, в ячейке, в банке? Вопросов много, ответа ни одного. К тому же у нее к тебе чувство.
   – У кого?
   – У кого-то из них. Судя по прощальному подарку. Ведь накануне всей этой заварушки женщина узнала о твоих материальных проблемах. Что будешь делать? Можно потребовать эксгумацию трупа и провести экспертизу ДНК. Официально убитой считается Алиса Митрофанова. Обвинение в убийстве предъявлено ее мужу.
   – Пусть будет Алиса. Я согласен.
   – А квартира? Если в Больших Выселках убили твою жену, завещание не имеет силы. А если Регина на это и рассчитывала? Что ты не будешь активничать, рассчитывая на наследство.
   – Квартира мне не нужна, я же сказал. Я просто хочу поставить в этом деле точку. Пусть убитой считают Алису.
   – Ты твердо решил?
   – Да. Я не буду требовать экспертизу ДНК на том основании, что убитой в Больших Выселках может оказаться моя жена. А Митрофанов до этого не додумается. Если, конечно, ты ему не подскажешь.
   – Я? Вытащить его и засадить тебя? Ты мне симпатичен, а он нет. Мы с тобой вроде как друзья.
   – Вроде как, – усмехнулся Антон. – Зачем ты возил меня с собой? Почему на квартире у Стомашевской, не сказал правду про сломанную дверь?
   – Потому что ты никого не убивал. Я в этом уверен. А деньги… С этим теперь все понятно. Антон, скажу тебе прямо: мне не нужен висяк. Я только работать начал. По делу, которое я веду, вопросов нет. Митрофанова осудят. А искать привидение, которое к тому же не с моего участка, мне резона нет. Считай, что мы договорились. Убита Алиса.
   Сверху спустился один из оперов:
   – Только что по рации передали. Вам, Юрий Иванович, это может быть интересно.
   – Что случилось?
   – Нашли брошенную машину, зеленый «Опель». Отпечатки пальцев на руле идентифицировать невозможно.
   – Ну, вот и все, – вздохнул Лиховских. – Это, похоже, конец. Ниточка оборвалась. Мы ее никогда не найдем.
   – Я могу ехать? – спросил Антон.
   – Да, ты свободен.
   – А это? – Он кивнул на труп в синем пластиковом мешке.
   – А это не мое дело. Где Большие Выселки и где этот труп? Похоже, висяк, – весело сказал Лиховских. – Но не мой.
   – Ты со мной поедешь?
   – Нам не по пути. Тебе в Москву, а я домой. На электричку пойду. Мне так ближе.
   – Тогда бывай?
   Они пожали друг другу руки.
   «И менты бывают людьми», – подумал Антон.
   За воротами дома собрались чуть ли не все дачники. Они бурно обсуждали подробности убийства хирурга. Увидев Антона, выходящего из калитки, толпа расступилась.
   – Из милиции, – негромко сказал кто-то.
   – Ну что там, товарищ? – заглянула ему в лицо женщина лет шестидесяти, одетая в стройотрядовскую куртку.
   – Работаем, – усмехнулся Антон.
   – Охрану нам здесь поставят? – гневно крикнул кто-то из толпы. – Мы же мирные люди, дачники! А нас отстреливают!
   Антон, не слушая, полез в машину.
   Выезжая на шоссе, он вдруг вспомнил запах синего свитера. И наконец, понял, что это за запах. Под тонким ароматом «Черутти», словно под толстым слоем дорогого импортного шоколада, едва угадывалась нежная начинка: запах дешевой туалетной воды, которой пользовалась Алиса. Дешевой, но для Антона такой дорогой. Когда он был еще студентом и они с Алисой целовались в подъезде ее дома, он чувствовал этот запах на своих губах и волосах, и даже спать ложился не умываясь. Чтобы почувствовать его и утром.
   Эти два аромата образовывали причудливую смесь. «Увидимся ли мы еще?» – подумал Антон с тоской. Юра сказал, что она обязательно объявится. Рано или поздно деньги кончатся, да и прошлое потянет назад. Что-то подсказывало Антону: до того, как это случится, пройдет немало времени. Но точку во всей этой истории ставить рано.

Последняя схватка
Год спустя, следующим летом

//-- Старые раны --//
   Прошел ровно год. Жизнь Антона Перовского постепенно наладилась и вошла в привычную колею. Его фирма теперь два года не подлежала проверке, и дела в ней пошли еще успешнее, чем до всех этих событий. Деловой партнер от Перовского отделился, но это ему было только на руку. Антон выкупил свою долю и зажил самостоятельной жизнью. Не выдержав временных трудностей, большинство сотрудников уволились, зато остались только самые преданные делу. Они получили повышение, набрали новых людей, уже, что называется, под себя, и этот коллектив работал гораздо слаженней и надежней прежнего.
   Антон Перовский за этот год располнел, купил новую машину и завел любовницу. Его сын большую часть времени проводил у родителей Регины и все сильнее отдалялся от вечно занятого делами отца. Антон собирался осенью отправить его учиться в Англию, в частный колледж. А перед этим – отдохнуть на Кипре, втроем: с сыном и женщиной, которую Алешка называл уклончиво – «тетя Оля».
   Антон планировал также, что после отъезда Алешки за границу Ольга уже окончательно переберется к нему. И неудобства, связанные с их раздельным проживанием, закончатся. Жениться он не собирался, любви у него к Ольге не было, он подозревал, что и у нее тоже. Просто она его устраивала, он ее – тем более.
   Антон ее свободу не ограничивал, ставил только одно непременное условие: пока она с ним, других мужчин в ее постели быть не должно. Всех, кто был до него, Ольге он, конечно, простил и тему эту похоронил. Но честно предупредил, что ревнив. Это его больное место, и если Ольга хочет остаться с ним, то рисковать не следует. Она с этим согласилась.
   Тем более что теперь Антон был настороже и при малейшем подозрении в измене готов был тут же выставить любовницу за дверь. Насчет детей тоже предупредил: забеременеешь – сделаешь аборт, а если надо будет, заставлю силой. Поэтому Ольга предпочитала так называемый гостевой брак. Хотя втайне, похоже, надеялась, что Антон смягчится и все у них будет, как у людей.
   Ольга продолжала работать в супермаркете, пошла на повышение и надеялась стать со временем финансово независимой. Она частенько оставалась на корпоративы, ходила с подругами в рестораны, зная, что Антону это безразлично. Лишь бы в нужный момент она всегда оказалась под рукой и в ее жизни не было других мужчин.
   Ольга и сообщила Антону, что Лиховских и Мила все-таки поженились, и даже передала приглашение на свадьбу. Антон отказался пойти, но передал через Ольгу дорогой подарок. Поскольку обратно подарок не вернули, он посчитал, что инцидент исчерпан: его отказ пойти на свадьбу приняли без обиды.
   Прошло какое-то время, и однажды, когда за ужином в дорогом ресторане Ольга по привычке щебетала что-то о работе и своих коллегах, Антон равнодушно спросил:
   – А кто такая Мила?
   Она резко замолчала и после долгой паузы тихо сказала:
   – А ты изменился.
   Сам он этих перемен не замечал, а скорее всего, не хотел замечать. Потому что перемены были не в лучшую сторону. Он словно очерствел, его перестали заботить чьи-то проблемы, только собственный бизнес и банковский счет. Даже о сыне Антон вспоминал, лишь когда Алешка приезжал к нему и какое-то время жил дома. Но такое случалось все реже и реже.
   Теперь он предпочитал делать только то, что удобно ему, и помнить лишь о том, что связано с ним самим. Он стал много есть, потому что его больше некому было ограничивать. Ольга его неумеренность в еде поощряла. Она не хотела, чтобы возле Антона крутились женщины, ведь чем больше он терял свою мужскую привлекательность, тем больше шансов было у нее.
   Так прошел год. На планы отца отправить его в частную школу, в Англию, Алешка отреагировал спокойно. Так же, как и на поездку на Кипр. Англия так Англия. Кипр так Кипр. Спросил только:
   – А кто еще поедет?
   Услышав ответ, равнодушно протянул:
   – А… Тетя Оля…
   И пожал плечами: мне-то что. Лишь бы номер был отдельный, а вы делайте что хотите.
   Пока же Антон, как и в прошлом году, отправил сына в летний спортивный лагерь. Последнее время Алешка стал делать успехи в большом теннисе. Ничто не радовало его так, как выигранные соревнования и призовые деньги, пока еще скромные. Но это пока. Алешка был рослый, в отца, и упертый, видимо, в мать. Тренер прочил ему большое будущее и непременно советовал учиться за границей.
   В Сочи была хорошая школа, давшая мировому теннису не одного знаменитого игрока. Поэтому Антон посчитал, что перед отъездом за границу сыну будет неплохо потренироваться со своими.
   Ольга взяла отпуск в середине июня, две недели, чтобы отдохнуть вместе с Антоном. Он еще раз убедился, что Ольга – девушка разумная, потому что капризничать она не стала. Куда отвезешь, туда и поеду. Она никогда не просила больше того, что могла получить, качество, которого, по мнению Антона, не хватало большинству женщин. Он это ценил.
   – Мне бы хотелось сейчас быть поближе к сыну, – пожаловался как-то Антон. – Я чувствую, что у нас с Алешкой не ладится. Я его теряю. А тут еще эта Англия! Получается, что я плохой отец. Давай до отъезда на Кипр побываем на нашем юге?
   – А в каком именно месте? – осторожно спросила Ольга.
   – Допустим, в «Звездном».
   – А ты не боишься воспоминаний?
   – По-моему, воспоминания самые приятные, ведь в «Звездном» мы с тобой познакомились, – и он, прижав к себе Ольгу, поцеловал ее в лоб, туда, где начиналась линия волос. Она слегка отстранилась:
   – Да? А больше ты ничего не помнишь?
   – Я не хочу больше ничего помнить! Поэтому мы едем в «Звездный». И точка.
   Он сам себе боялся признаться, что дело тут не в Алешке. И что Ольга права. Она что-то подозревает. Он хотел проверить. Все ли перегорело за этот год, или угли еще тлеют? Проверить себя: насколько он помнит Регину, и насколько жива в нем обида? Излечился ли он от своей ревности, или это продолжается, несмотря на покой и стабильность?
   И они поехали. Теперь у Антона был крутой джип, огромный, черного цвета, с тонированными стеклами. На нем можно было путешествовать хоть вокруг земного шара. Деньги у него теперь водились, он многое мог себе позволить, поэтому, узнав, что его любовница работает, знакомые обычно удивлялись.
   – Нам так удобнее, – говорил на это Антон.
   Ехал он быстро, а точнее, гнал. От гаишников откупался, его мало волновало, во сколько ему это обойдется, лишь бы поскорее доехать до моря.
   Когда они проехали двести километров, Антон по привычке начал напряженно оглядываться по сторонам.
   – Ты не устала? – спросил он у Ольги.
   – Не очень.
   – Может, остановимся?
   – Как хочешь.
   – Надо ноги размять. Ты пива не хочешь? Я знаю, ты любишь пиво.
   – Не откажусь. Я-то не за рулем.
   Он притормозил у знакомого кафе. Выехали они на этот раз поздно, но Антон рассчитывал на то, что ехать будет быстрее, чем обычно. И к вечеру они все равно будут в кемпинге. Знакомый парень, как и в прошлый раз, переворачивал на мангале шампуры с аппетитным шашлыком.
   – Что будете заказывать? – спросила женщина за стойкой, щелкая калькулятором.
   – Бутылку пива, пару шашлыков и минеральную воду.
   – Какую?
   – «Боржоми» в стеклянной бутылке.
   Женщина перестала щелкать калькулятором и с улыбкой посмотрела на него.
   – Что такое? – лениво спросил Антон.
   – Вам просили передать привет.
   – Кто? – оторопел он. И тут же отрезал: – Вы что-то путаете!
   – Она вас очень точно описала и даже сказала, что вы обязательно должны заказать «Боржоми» в стеклянной бутылке. У вас ведь джип? И вы с дамой путешествуете? С интересной блондинкой.
   По просьбе Антона Ольга перекрасила волосы, когда они сошлись.
   – Кто это она?
   – Женщина на голубой иномарке. Ой, да я ж вас вспомнила! Надо же! В прошлом году вы ее искали, теперь она вас. Только теперь она не брюнетка. И сильно изменилась. Машина да, голубая. Насчет марки вы у сына лучше спросите. А дамочка интересная. Волосы рыжеватые, фигуристая.
   – Я на улице буду есть.
   Он развернулся и выскочил из кафе. Кивком подозвал парнишку:
   – Эй!
   – Чего хотите?
   Антон сунул ему деньги:
   – Какая женщина передавала мне привет?
   – Рыженькая, на голубой иномарке. «Пежо 206».
   – Как выглядела? Поподробнее.
   – Лет тридцати пяти, стройная, волосы курчавые, до плеч. И, это… Пегие какие-то. Ну, некоторые пряди чуть ли не белые. Красиво.
   «Мелирование», – подумал он. «Регина никогда не делала мелирование. Впрочем, и Алиса тоже. У нее были роскошные белокурые волосы».
   – Она была в черных очках?
   – Ну да.
   – И она их, конечно, не снимала, – усмехнулся Антон.
   – Почему? Снимала.
   – И какого цвета у нее глаза? – хрипло спросил он. Можно сделать пластическую операцию, но цвет глаз останется тот самый, с которым человек родился.
   – У нее зеленые глаза.
   – Зеленые?! – «Да с чего я взял, что это она?! Какая-то ошибка!». – Что ж… Как там наш шашлык?
   – Сейчас будет готов.
   Антон обернулся: Ольга выходила из туалета. Выглядела она шикарно в тех вещах, которые стала покупать на его деньги, ни в чем себе не отказывая. И светлые волосы ей шли. Парнишка аж рот открыл: какая герла! Но Ольга даже и не глянула в его сторону. Антон отметил это с удовлетворением.
   – Где мое пиво? – улыбнулась она Антону.
   – Сейчас накроют столик, – хмуро сказал он.
   – Что-то случилось?
   – Нет. Все в порядке.
   – Здесь мило. – Ольга оглянулась. – Я раньше никогда не ездила на юг на машине. Поездом или самолетом.
   Они пошли за столик, под навес. Июнь в этом году выдался прохладный, хотя солнце и светило вовсю. Но дул холодный северный ветер.
   – Может, ты зря решил завтракать на улице? Не продует? – заботливо спросила Ольга.
   – Нет, все нормально.
   Они сели, хозяйка тут же принесла напитки, хлеб, соус, парнишка вскоре подал шашлыки. Антон лениво жевал мясо: аппетит куда-то пропал.
   – Ты ведь женщина, – внимательно посмотрел он на Ольгу. – У вас много всяких ухищрений. Скажи: цвет глаз можно изменить?
   – Конечно! Есть цветные контактные линзы. Я, кстати, давно хотела спросить, какой цвет ты предпочитаешь?
   – Синий, – машинально ответил он, потому что думал в этот момент совсем о другом.
   – Синий? – Ольга удивилась. – Первый раз об этом слышу.
   Обычно он себя контролировал.
   – Я сказал синий? Бывает. На небо засмотрелся. Сегодня такое синее небо! А на самом деле мне все равно.
   – Значит, тебя устраивает то, что у меня серые глаза? – лукаво спросила Ольга. Он чуть было не ответил: «Разве серые?» Антон до сих пор не знал, какого цвета у нее глаза. Ему было все равно.
   – Да. Меня все в тебе устраивает.
   – Вот и слава богу! – усмехнулась Ольга.
   Через десять минут он не выдержал:
   – Поедем, что ли?
   В машине она молча допивала свое пиво. Антон вдруг почувствовал то, что называется нервной лихорадкой. И даже пошел на какой-то очень уж рискованный обгон.
   – Осторожнее! – испуганно воскликнула Ольга. – Что это с тобой?
   – Ничего. Не молчи, пожалуйста.
   – Что?
   – Рассказывай что-нибудь.
   – Как будто ты хоть раз меня слушал! Но если ты хочешь, я буду рассказывать. О чем? О работе? О подругах? Об их семьях?
   – Все равно.
   Она начала передавать какие-то бабские сплетни, очевидно, подцепленные в супермаркете. Антона по-прежнему потряхивало, словно кончиками пальцев он дотрагивался до оголенного электрического провода. И по всему телу проскакивали колючие искорки. «Просила передать привет… Да что это со мной? Неужели мне не все равно, даже если это она?»
   Ехал он быстро, с зажженными фарами. От его джипа попутчики шарахались к обочине, а встречные заранее сбавляли скорость и уступали дорогу, если он шел на обгон. По сторонам мелькали деревушки, возле каждой – маленький придорожный рыночек. «Торгуют всяким барахлом», – брезгливо подумал Антон. Все эти пыльные банки вызывали в нем глухое раздражение, так же как и сидящие вдоль дороги бабы. Он невольно покосился на свою ухоженную, смазливую спутницу, от которой пахло дорогими духами. Машинально подумал: «Удобная женщина». Она продолжала что-то рассказывать. Антон вдруг уловил имя «Мила». И равнодушно спросил:
   – Кто это?
   – Тебе не интересно, как они с Юрой живут?
   – Если честно, не очень.
   – На съемной квартире. Юра перевелся в Москву. Еле устроился. Денег вечно не хватает, Мила постоянно жалуется. Знаешь, она беременна, четвертый месяц. Осенью пойдет в декрет. Все время спрашивает: «И на что мы будем жить?» Жаль ее.
   – Сама виновата, – машинально сказал он.
   – Ты мог бы им хотя бы посочувствовать.
   – Я тоже так начинал. Даже хуже. В двухкомнатной квартире, с родителями жены и новорожденным ребенком. Работать надо. Пахать. – Антон остался совершенно равнодушен. Проблемы Лиховских и Милы его не тронули.
   – А ребеночек, наверное, будет хорошенький. Мила такая симпатичная, и Юра тоже.
   – Что в ней симпатичного? – пожал плечами Антон.
   – Ну, не скажи! Он, наверное, будет ярким блондином, этот ребеночек. Маленькие детки такие сладкие.
   Тут Антон понял, куда она клонит, и тут же пресек запретную тему:
   – Не начинай.
   – Я думала, что ты рано или поздно смягчишься, – негромко сказала Ольга. И погладила живот. Он этого не заметил. – Ведь Алешка уже вырос.
   – Что ты сказала?
   – Ничего.
   Она замолчала.
   Антон ехал без остановок. Ольга давно уже молчала, но и он был погружен в свои мысли. А когда покосился на нее, устав от молчания, то заметил, что она дремлет.
   У кафе «Анжелика» он остановился только по одной причине: вспомнил хорошенькую хозяйку. Разве проедешь мимо такой женщины! Надо бы поздороваться со старой знакомой. То, что он теперь был с Ольгой, его ничуть не смущало. Как и ее чувства.
   Когда джип съехал на обочину, она вздрогнула и открыла глаза:
   – Что случилось?
   – Обед, – весело сказал Антон. – Здесь такое харчо готовят! Пальчики оближешь!
   Времени до вечера было еще много, и он никуда не торопился. И не собирался ехать до моря без остановки. Он хотел проехать маршрутом Регины.
   – Ты посиди пока за столиком, а я пойду сделаю заказ, – сказал он Ольге.
   – Я тоже хочу взглянуть на меню.
   – Доверься моему опыту, – довольно жестко сказал Антон. И пошел любоваться на аппетитные щечки маркизы ангелов один.
   Она принимала заказ у клиента, по виду – шофера-дальнобойщика, и при этом кокетничала напропалую и весело смеялась. Антон с удовлетворением отметил, что хозяйка «Анжелики» за прошедший год ничуть не располнела и все такая же красавица. Даже расцвела. Мысленно сравнив ее с Ольгой, Антон признал, что Мария – Анжелика гораздо красивее. Жаль, что она живет так далеко от Москвы. А затеваться с ее переездом лень. Да и манеры у нее провинциальные. Пока обтешется в столице, пройдет немало времени.
   – Привет! – поздоровался Антон, когда шофер ушел на улицу дожидаться своего шашлыка. – Не узнаешь?
   Она посмотрела на него довольно холодно. Потом вдруг ахнула:
   – Постой… Ты ж мой старый знакомый. Имя только никак не вспомню…
   – Антон.
   – Антон! Господи, располнел-то как!
   – А ты не изменилась.
   – Зато ты изменился. И снова один?
   – Нет, с женщиной, – усмехнулся он.
   – Жена? – внимательно посмотрела на него Мария.
   – Любовница.
   – Тебе харчо? Как обычно? – ледяным тоном спросила она и, поймав утвердительный кивок, уточнила: – А девушке? Шашлык? И конечно, на улице накрыть?
   – Да.
   – Я сейчас все принесу.
   Он не уходил.
   – Можно еще немного тобой полюбоваться?
   – Стой, кто тебя гонит? Только что твоя любовница на это скажет?
   – Это не ее дело.
   – Вон ты какой! – удивленно протянула Мария.
   – Ты никогда не думала в столицу перебраться? – небрежно спросил он.
   – А с чего бы это?
   – Такая красивая женщина, а живешь в глуши. Можно было бы и не работать.
   – Не работать можно замужем.
   – Не обязательно.
   – Значит, не замуж зовешь? Тебе теперь любовница нужна.
   – Я, вроде, и раньше не звал. В прошлый раз ты даже на одну ночь была согласна. И ребенка хотела от меня родить.
   – Знаешь, я передумала, – холодно сказала Мария. – Ты бы подождал на улице. Мне готовить надо.
   – Понял, не дурак. Что ж, как хочешь. Было бы предложено. Только не пожалей: я мужчина состоятельный.
   – Значит, ты с другими мужиками теперь богатством меряешься. Что, остальное уже не функционирует?
   Он разозлился:
   – А ты, оказывается, пошлячка. И наглая. Не люблю таких.
   – Вот и выметайся.
   Она отвернулась к плите, Антон вышел на улицу. Ольга сидела под навесом и высматривала что-то в «Атласе автомобильных дорог России».
   – Заказал?
   – Да. Мы ведь не торопимся?
   – Это как ты скажешь. – И вдруг она сказала: – Знаешь, Антон, я бы выпила водки.
   – Чего-о?
   – Рюмку водки. А лучше две. Ты можешь заказать мне водки?
   – Ты же знаешь, что я терпеть не могу пьяных баб! Впрочем, мне все равно. Только иди сама заказывай.
   – Хорошо.
   И Ольга скрылась в кафе. Не было ее долго, но Антон на это внимания не обратил. Сидел, ждал, когда принесут харчо и шашлык. Потом вышла, наконец, Ольга, за ней хозяйка с тарелкой дымящегося харчо. Он стал неторопливо, со вкусом есть. Ольга пошла в сарайчик, мыть руки. Мария стояла рядом.
   – Чего же не уходишь? – усмехнулся он.
   – Я вот думала: передавать тебе от нее привет или нет? Впрочем, вы друг друга стоите. Я ведь тебя предупредить хотела. Эта баба стерва, сразу видно. Тебе бы надо в другую сторону свернуть, вам встречаться не след, а сейчас я думаю: не надо. Пусть идут друг на друга.
   – Какая еще баба? – Он замер с ложкой в руке. – Какой привет?
   – Та самая. В прошлом году ты ее искал, а теперь она тебя. И хотя она волосы перекрасила и лицо себе перекроила, но это та самая. По повадкам видать. Только она, похоже, совсем остервенела. Вот как ты.
   – Ерунды не говори, – пробормотал Антон. – Что еще она просила передать?
   – А ничего. «До скорой встречи». Похоже, что она хочет назад свое имущество. Тебя, то есть. Девчонку только твою жалко. Хорошая девчонка, и любит тебя, дурака. Чуть не ревела сейчас в кафе. Но, молодец. Держится. И до конца будет держаться. Ты на нее рассчитывай.
   – Значит, эта женщина тоже едет на юг и всю дорогу передает мне приветы. Очень интересно! Волосы у нее рыжеватые, мелированные, глаза зеленые, а нос? Какой нос? – Ее слова насчет Ольги Антон проигнорировал.
   – Что тебе дело до ее носа? Прямой нос.
   Ольга вышла из сарайчика, вытирая салфеткой лицо. Антон и на это не обратил никакого внимания. Да и к маркизе ангелов вдруг потерял всякий интерес. Остались только недоумение и обида. Она ушла, оставив Антона и Ольгу вдвоем. Они сидели молча и ели. Ольга выпила водку, лениво пожевала шашлык. Антон делал вид, что ничего не происходит. Еще на бабские капризы обращать внимание!
   Потом он долго ходил, разминал ноги. Подумаешь, голубой «Пежо»! Простое совпадение. Не замечать эту женщину, и все тут. Мало ли что за дама положила глаз на богатого мужика на крутом джипе! Вот и едет теперь впереди, приветы передает. А в открытую подойти боится, поскольку он не один.
   – Ты все? – спросил он у Ольги, вернувшись за столик под навесом.
   – Да.
   – Поехали?
   – Как скажешь.
   Она, не оглядываясь, пошла в машину. Из кафе вышла маркиза ангелов. Антон задержался: вдруг передумала? Женщины падки на деньги.
   – Что скажешь, Анжелика?
   – Я Мария. Предупредить тебя хотела. По старой дружбе. Жалко мне тебя, Антон. Ты бы повернул назад.
   – Что?!
   – У меня за много лет на трассе чуйка появилась. Ты не вернешься обратно.
   – Что это значит?
   – Я не могу точно сказать. Но лучше тебе сейчас повернуть назад. Женись на своей девушке, родите ребенка и будьте счастливы.
   – Какая чушь! Я еду на юг, в пансионат, где был уже не один раз, у меня полно денег, в машине сидит красивая девушка. А впереди едет какая-то психопатка и передает приветы. С чего это я должен повернуть? И не собираюсь!
   – Что ж, как хочешь. Счастливо тебе.
   И вдруг, не выдержав, Мария зло сказала:
   – Вот, так всегда: жизнь мужику сломает одна баба, а расплачиваются потом другие!
   Она резко развернулась и ушла в кафе. Антон сел в джип, раздраженно хлопнув дверцей. Поехали!
   – У тебя что-то было с этой женщиной? – тихо спросила Ольга.
   – Я с ней не спал, – отрезал он.
   – Любить – не значит спать, – еле слышно сказала она. – Это разные вещи.
   – Тебе не надо было пить водку, – как же он был раздражен! – Пьяных баб обычно тянет на откровения. А трезвому мужику это слушать противно.
   – Я не пьяная.
   – Докажи это.
   – Как?
   – Помолчи.
   Она не заплакала, нет. Не тот характер, иначе она бы не продержалась в его жизни целый год. Кусая губы, отвернулась к окну и в самом деле замолчала.
   «Я богатый человек, – зло подумал Антон. – У меня есть все, что нужно. А чего нет, я в любой момент могу купить. И Ольгу я тоже купил. И ее молчание сейчас, в тот момент, когда мне это особенно нужно».
   А психопаток в голубых машинах он не боится. У него в джипе есть тайник, в тайнике оружие. Богатый человек должен уметь себя защитить. Маркиза ангелов слишком уж мнительна. Тоже, нашлась предсказательница! Берется угадывать, кто вернется назад, а кто нет! Если впереди едет Регина, зачем ей затевать эту рискованную игру? А если Алиса? Тогда тем более.
   Дальнейшая дорога выдалась скучной. Пара коротких остановок, молчание Ольги, его мысли, все время возвращающиеся к событиям прошлого лета. Может быть, повернуть назад? Ну уж нет! Испугался он какой-то психованной бабы!
   Так они и доехали до кемпинга.
   – Ночевать будем здесь, – сказал он Ольге.
   – Как ты решишь, так и будет.
   Он заехал в ворота. Хозяин, гостеприимно улыбаясь, встречал гостей:
   – Пожалуйста, проезжайте!
   – Есть свободные номера?
   – Есть, конечно! Только, извините, двухместный номер уже занят. Там остановилась женщина и уже все оплатила.
   – Ничего. Я оплачу трехместный.
   И Антон аккуратно въехал на своем огромном джипе в ворота. Да, машина, конечно, хорошая, но слишком уж большая. А дворик тесный, не развернуться.
   – Поплотнее, пожалуйста, паркуйтесь! – попросил охранник.
   – Хорошо, – раздраженно сказал Антон и осекся: первым с краю стояла голубая «Пежо»! Где бы ни встретиться! Нарочно она, что ли, это делает?!
   Первым делом он отметил, что номера у машины, конечно, другие. И вообще, это не та машина. Да, та же марка и тот же цвет, но все равно не та. Ольга вышла из джипа и сладко потянулась:
   – Ой, как же здесь хорошо-о!
   Они вслед за женой хозяина прошли в кемпинг. Все было, как прежде, только где-то подкрасили, где-то побелили.
   – Вот ваш номер, – гостеприимно улыбнулась хозяйка, распахивая дверь. Антон увидел три кровати, стол, на полу пеструю дорожку, на окне – накрахмаленные занавески.
   – Извините, а женщина на голубом «Пежо» в каком номере остановилась? В единственном двухместном?
   – Да, – кивнула хозяйка. И удалилась, пожелав гостям приятного отдыха. Антон понял, что женщина, всю дорогу передававшая ему приветы, находится за стенкой. И его сердце вдруг забилось с бешеной скоростью. «Что за черт? – подумал он. – Неужели мне это не безразлично?»
   Они поставили сумки, и Антон тут же стал переодеваться.
   – У тебя, как у моряка, в каждом порту по девице, – усмехнулась Ольга. – Теперь кем интересуешься?
   – Это не то, что ты думаешь.
   – А я вообще не думаю. Мне не положено.
   – Не преувеличивай, – поморщился Антон. И тут же поймал себя на мысли, что говорит слишком уж громко. Специально для той женщины за стенкой. Он отлично знал, что перегородки в кемпинге очень уж тонкие.
   – Иди сюда, – вдруг позвал он Ольгу и отбросил в сторону чистую футболку, которую только что собирался надеть.
   – Что это с тобой? – Она чуть отстранилась, уклоняясь от его пылких поцелуев.
   – Я хочу заняться с тобой сексом. Прямо сейчас.
   – А почему ты так кричишь?
   – Раздевайся!
   – Антон! Перестань!
   – Нет, иди сюда! Я так хочу!
   Он ее изнасиловал. При этом у него было такое ощущение, что вся его грубость досталась той женщине за стенкой. Это она не смогла ни отказать, ни попросить его быть хоть немного помягче. Он получил ни с чем не сравнимое наслаждение. И с удивлением посмотрел на заплаканное Ольгино лицо:
   – Ты что? Я и в самом деле очень тебя хотел!
   – Было заметно. Антон, я же вижу: с тобой что-то происходит. Ты же стал психованный! Ты можешь мне объяснить, что происходит?
   – У меня все в порядке.
   Он вновь сделался рассеянным, потому что все свое внимание сосредоточил на звуках за стенкой. Что это? Похоже на плач. Нет, эта женщина не может плакать! Она совершила столько сильных, поистине мужских поступков! Она убийца. Убийцы не плачут.
   – А теперь пойдем ужинать! – весело сказал Антон.
   И они с Ольгой направились в кафе. Заказали ужин и, дожидаясь его, сидели молча, смотрели телевизор. Антон чувствовал себя почти отомщенным. Даже повеселел. И тут…
   Тут он увидел ее. Она вошла в кафе, спокойная, улыбающаяся, уверенная в себе. Антон жадным взглядом исследовал ее лицо. Он знал, что теперь это будет совсем другое лицо, но к тому, что увидел, оказался не готов. Рыжеволосая женщина еле заметно им улыбнулась и с прямой спиной прошла за один из столиков. Кто сказал, что она плакала? Ха!
   Черты ее лица были тонкие и какие-то искусственные, слишком уж выверенные. Правильные до того, что хотелось назвать их скучными, и если бы не яркие зеленые глаза и пышные вьющиеся волосы, никто бы не рискнул сказать, что эта женщина красавица. Но глаза меняли все, потому что они были живыми. Хотя взгляд их казался немного странным: блестящий, словно подернутый жирной масляной пленкой и слишком уж яркий. В природе не нашлось бы такого яркого цвета для человеческих глаз.
   Она смотрела мимо него. Антон почти что безразличным взглядом скользнул по ее фигуре. Что ж, если это Алиса, то она умудрилась здорово похудеть. Молодец. Если же это Регина, то она тоже молодец, держится в форме.
   И тут случилось неожиданное: женщина приветливо кивнула Ольге, та кивнула ей в ответ. Антон оторопел. Рыжеволосая отошла к барной стойке, а Антон набросился на свою спутницу:
   – Ты что, ее знаешь?! Кто это?!
   – Что ты весь день кричишь? Это наша постоянная клиентка. Она покупает в нашем супермаркете продукты и бытовую химию. У нее дисконтная карта с пятипроцентной скидкой. Мир тесен.
   – Вот как? А почему она здесь?
   – Господи, ну, захотел человек на юг! Случайная встреча! Не далее как позавчера эта женщина делала у нас покупки. Я как раз рассказывала подружке, что собираюсь на юг. Она интересовалась, когда и куда.
   – Эта женщина интересовалась? – Он кивнул в сторону рыжеволосой.
   – Нет, конечно! Моя подружка, кассирша! А эта женщина просто стояла рядом, оплачивала покупки.
   – Значит, она все слышала. Она за нами следит! Что ты про нее еще знаешь? – не отставал он от Ольги.
   – Да ничего не знаю!
   Он взял себя в руки. Честно сказать, он не ожидал, что не останется совсем никакого сходства. Если это действительно его жена, то пластический хирург отлично поработал! Он и в самом деле был гений! А она и его убила! Рыжеволосая женщина меж тем вела себя абсолютно спокойно. Взяла банку «Пепси Лайт», салат из овощей и не спеша прошла за свой столик. За фигурой следит, понятное дело!
   – Как ее зовут? – хрипло спросил Антон.
   – Я-то откуда знаю! Пожалуй, я пойду в номер, прилягу. Ты нервничаешь, тебе лучше побыть одному. А есть я не хочу.
   Ольга ушла, и они остались вдвоем: Антон и рыжеволосая женщина. Потому что у него сразу же возникло ощущение, будто в кафе, кроме них никого нет. Антон чувствовал, что она здесь только ради него. Сам он тоже никого, кроме нее, не замечал.
   Женщина достала из пачки тонкую сигарету. Антон тут же отметил: «Вог» с ментолом. Стала много курить? И тут она встала и направилась к его столику. Антон замер. Неужели сейчас? Вот-вот это произойдет.
   – У вас не найдется зажигалки? Я свою забыла в номере. Не хочется возвращаться.
   Ее голос был Антону незнаком. Низкий, чуть хриплый, хотя и не лишенный своеобразного очарования. Он тут же перевел дух: показалось. Нет, это не она. Голос не тот.
   – Я не курю.
   – Извините.
   Они встретились взглядами. В ее зеленых глазах было полное равнодушие. Он тоже скользнул по ее лицу безразличным взглядом. Она ушла за свой столик, Антон посидел в кафе еще немного, без аппетита пожевал остывшее мясо, потом встал и вышел из кафе.
   Показалось.
   – Уже поужинал? – спросила Ольга, которая, растянувшись на кровати, листала какой-то журнал.
   – Да. Я тоже лягу, пожалуй.
   – Поспи. Тебе завтра опять за руль.
   Он лег на другую кровать, но сна не было. Он весь словно превратился в слух. Хлопнула дверь соседнего номера. Она тоже вернулась? Позвать Ольгу? Нет, достаточно. Заниматься сексом на этих шатких, узких кроватях, в каком-то кемпинге, где в душ все время очередь, да еще и идти до него через весь коридор, – это извращение.
   И тут он отчетливо вспомнил свою прошлогоднюю поездку на юг, как гонялся за женой по трассе, затем на юге, как страдал здесь, в этом кемпинге, узнав о ее измене. Ему захотелось вдруг ударить кулаком в тонкую перегородку и пробить ее насквозь. Вцепиться ей в горло. И сжать руки изо всей силы. Будь ты проклята! Антон даже застонал от этих мыслей.
   – Что? – вскочила Ольга. – Что случилось?
   – Ничего. Ложись.
   Он отвернулся: перед его глазами была стена. Он до деталей вспомнил комнату, где останавливался в прошлый раз. Там сейчас она. Возможно, что именно у этой стены и стоит ее кровать. Она тоже лежит и смотрит в стену. Теперь они совсем близко друг от друга. Она находится на расстоянии вытянутой руки. Нет, надо успокоиться. Потому что это не она.
   И тут он вспомнил про пистолет: надо достать его из тайника. И тут же одернул себя. Какой еще пистолет? Зачем? Это сейчас пройдет.
   «Это не она. Не она, не она, не она…», – повторял он про себя как заведенный. Он так и заснул на слове «не она».
   Когда Антон утром открыл глаза, первая его мысль была о женщине за стенкой. Он так и не избавился от наваждения. Ольга крепко спала, Антон встал и подошел к ее кровати. С минуту постоял, посмотрел на Ольгино лицо. Подумал: «Красивая, достойная девушка, но… Не будет ее рядом, и ничего в моей жизни не изменится. Мне будет безралично. Даже если она мне изменит, мне никогда не захочется ее убить, что бы я ни говорил. Почему?»
   – Оля, проснись! Нам ехать пора!
   – А? Да-да, сейчас встану, – сонно пробормотала она.
   Антон направился было в душ, но по пути не удержался и выглянул на улицу. И чуть не застонал от досады: голубой «Пежо» во дворе уже не было. Женщина уехала.
   – Антон, ты завтракать будешь? – спросила Ольга, причесываясь перед зеркалом.
   – Не хочется. Кофе сделай.
   Она послушно стала накрывать на стол, потом сходила за кипятком. Выпив кофе, они вновь тронулись в путь. Антон на высокой скорости пролетел километров двести до Ростова, потом так же, не останавливаясь, рванул на Краснодар. Долго они с Ольгой спали, у нее пара часов форы! Надо было спросить у хозяина, когда уехала женщина на голубой «Пежо». А он не догадался!
   – Опять ты гоняешься за призраком, – вздохнула Ольга. – Второе лето подряд. Что, на каждую подобную машину будешь так реагировать?
   – Ни за кем я не гоняюсь! С чего ты взяла?
   – Может, тебе показаться хорошему психотерапевту? Есть такая болезнь: мания преследования. Только в этом случае человеку кажется, что преследуют его. А как, интересно, называется болезнь, когда преследует он? Может быть, шпиономания?
   – Замолчи!
   Она не обиделась, только погрустнела. Антон вдруг понял, что теперь уже не хочет, чтобы Ольга переезжала в его квартиру. Вчерашний день изменил все. Словно бы он весь год спал, а теперь вдруг проснулся. «Как бы нам по-хорошему расстаться?» – подумал он, покосившись на Ольгу. Но она тут же была забыта.
   «Регина или Алиса?» – мучительно думал он. Сейчас он дал бы сорок на шестьдесят. Сорок процентов, что это Регина, и шестьдесят, что Алиса. Ему почему-то не верилось, что Регина может спокойно слушать, как он занимается любовью с другой женщиной. Тогда почему ему так страстно захотелось убить эту рыжеволосую стерву?
   Он окончательно запутался. За окном мелькнул огромный порт Ростова-на-Дону, они проехали мост, и вновь под колесами джипа зашелестела ровная, широкая трасса.
   – Ты не хочешь пообедать? – часа через полтора спросила Ольга.
   – Я не голоден.
   Она молча отвернулась к окну. Антон хотел без остановки проскочить до самого побережья. Он был абсолютно уверен, что следующая встреча с рыжеволосой состоится в «Звездном». Только там, ведь он больше не собирается нигде останавливаться. А вот и развилка. Надо повернуть на Краснодар. Скоро будет кафе, где они каждый раз останавливались перекусить. Вместе с Региной и Алешкой.
   Подъезжая к этому кафе, Антон невольно притормозил. Скорее, по привычке. И тут… Да, там стояла голубая «Пежо». Он резко свернул на обочину.
   – Что такое? – встрепенулась Ольга.
   – Я голоден.
   – Но недавно ты говорил…
   Тут она тоже заметила голубую машину и резко замолчала. Антон припарковался и, не дожидаясь Ольгу, ринулся в кафе. Там, как и в прошлый раз, было прохладно: кондиционер работал на полную мощность. Рыжеволосая женщина сидела за столиком, пила сок. Рядом пристроился сальный тип с тонкими черными усиками и что-то бубнил ей на ухо. Антон присел за соседний столик, официантка принесла меню. Он открыл, напряженно прислушиваясь. Раздался ее хрипловатый смех.
   – Я не люблю комплименты. Женщине надо родиться либо умной, либо красивой. Иначе два этих качества вступают в противоречие. Когда говорят комплимент моей красоте, умная женщина сердится. А когда уму, тут же обижается красавица: что, уж больше и похвалить нечего?
   Он похолодел, будто покрылся ледяной коркой. Регина! Ее любимый монолог! Ему захотелось вскочить и кинуться к этой женщине. Но в кафе уже вошла Ольга и, улыбаясь, направилась к нему.
   – Ты уже заказал?
   Антон с трудом удержал себя в руках.
   – Закажи сама.
   Ему вдруг захотелось умыть лицо холодной водой. Надо взять паузу, чтобы принять какое-то решение. Но в первую очередь успокоиться. Кинется он к ней сейчас, и что? Мужчина, я вас не знаю! Милиция, мне угрожают, меня преследуют! Любимый монолог Регины? Кто об этом знает, кроме них двоих? Но она?! Как она может себя так вести?! Ведь он же только что слышал все, от первого до последнего слова!
   Ему еще не верилось, что рядом его жена, во плоти. Но призраки не пьют апельсинового сока. Не ездят на голубых машинах и не портят людям жизнь. «Зачем ты вернулась?!»
   Антон встал и направился в туалет. Ольга удивленно смотрела ему вслед.
   Когда он вышел, рыжеволосой женщины в кафе уже не было. Антон опустился на стул рядом с Ольгой.
   – Побежишь за ней? – с усмешкой спросила она.
   Антон отрицательно покачал головой. Зачем? Она ведь тоже едет в «Звездный». Место встречи изменить нельзя. Принесли заказ, и он уже с аппетитом стал есть. Потому что понял неизбежное. В этом кафе хорошо готовили. А ему теперь понадобятся силы.
   – …последнее время меня не замечаешь.
   – Что?
   – Я говорю, что в последнее время ты будто не замечаешь, что я есть.
   – Да, возможно, – рассеянно пробормотал он.
   – Быть может, мне сейчас стоит доехать до ближайшей железнодорожной станции, сесть на поезд и вернуться в Москву?
   «Было бы неплохо. Решение всех проблем». Он вдруг представил себе, как Ольга возвращается в Москву, так и не побывав на юге. Отпуск испорчен, настроение тоже. Нет, так не пойдет. В конце концов, она целый год исправно исполняла свои обязанности любовницы. И это было бы несправедливо. И неудобно.
   – Не говори глупостей, Оля! Ты будешь есть или нет?
   – У меня пропал аппетит. – Антон придвинул к себе ее тарелку с остывшим супом и примирительно спросил:
   – Быть может, вина выпьешь?
   – Раньше ты бы обозвал меня алкоголичкой, – усмехнулась Ольга. – А теперь сам спаиваешь. Если мужчина начинает потакать женским слабостям, против которых раньше вел войну, значит, он твердо решил с этой женщиной расстаться. Решил напоследок сделать мне что-нибудь приятное?
   – Ты начинаешь меня раздражать. Тебя везут, кормят, поят, тебе купили целый чемодан новых тряпок. Чего еще? Ведь за все это я прошу только немного помолчать!
   – У тебя теперь на все есть тариф. Как же ты изменился, Антон! Но я уже молчу. Это была моя последняя реплика.
   – Ешь. – Он подвинул к Ольге тарелку с мясом по-французски. Она едва глянула на сочный кусок свинины и поморщилась:
   – Не хочу.
   И отвернулась. Антону показалось, что Ольга плохо выглядит. Осунулась, подурнела. Переживает или плохо себя чувствует? Да какая, в самом деле, разница?
   Примерно через полчаса они вновь тронулись в путь. «Неужели все-таки Регина?» – думал Антон. Хотя свой любимый монолог она наверняка не раз повторяла и при Алисе. Та уже давно могла выучить его наизусть. Они очень хорошо знали друг друга, потому что были вместе с самого детства. Привычки, вкусы, слабые и сильные стороны одной были хорошо известны другой. И как тут узнать правду?
   Он даже не заметил, как на горизонте показались горы. Горы и горы, что тут такого? В салоне работает кондиционер, по-прежнему прохладно, и легко дышится. Минут через сорок показалось и море. «Что ж, море как море», – подумал он, глядя только на дорогу. А вдруг ее нет в пансионате?
   – Красиво как! – воскликнула Ольга. Это была ее первая фраза с того момента, как они отъехали от кафе, которое Антон мысленно уже назвал «Регина».
   Всю оставшуюся дорогу он был напряжен. И только когда увидел на стоянке перед «Звездным» голубую «Пежо», расслабился и даже мысленно рассмеялся. Ну, вот и все! Конечная точка марш– рута!
   – Догнал? – поинтересовалась Ольга. – И что дальше?
   – Ничего.
   – Не делай глупостей, очень тебя прошу!
   – Каких еще глупостей?
   – Ведь ты только об этой женщине и думаешь! А если это не она?
   – Ты даже представить себе не можешь, что со мной тут творилось год назад! – вдруг сорвался он. – Она свое получит! Я ее ненавижу!
   – И зачем я поехала? Так все было хорошо, и она опять все испортила! Не могла подождать еще немного!
   – И что бы изменилось?
   – Ничего.
   Ольга вылезла из машины. Антон пошел к хозяину выяснять, в каком номере можно остановиться. Охрана уважительно косилась на его черный джип.
   – Я хочу трехместный номер. Желательно люкс. В корпусе номер один, на втором этаже. Чтобы был балкон с видом на море. Цена меня не волнует.
   – Как скажете. Оплачивайте у бухгалтера и берите талоны на питание.
   – Женщина на голубом «Пежо» в каком номере остановилась?
   Хозяин посмотрел на Антона, словно что-то припоминая. Потом усмехнулся:
   – Все ищете свою брюнетку? Так эта же рыженькая! И лицо другое. Точно не она. И потом: с вами такая роскошная блондинка приехала!
   – У нее крашеные волосы, – равнодушно сказал Антон.
   – Женщина номер еще не оплачивала. Только стоянку. На три часа. Пошла оглядеться.
   – Странно!
   Неужели он ошибся? А что, если она приехала сюда впервые? Антон невольно дотронулся рукой до лба. А вдруг он болен? Опять ноет эта невидимая шишка. Вдруг это и в самом деле мания преследования? И женщина эта не имеет к нему никакого отношения, а этот любимый монолог Регины в кафе ему только почудился? Вдруг это болезнь? Галлюцинации?
   Но трупы-то прошлым летом ему не почудились! И после того как был убит хирург, она словно растворилась. Даже в розыск некого было объявлять. Другое лицо, отсутствие отпечатков пальцев.
   – Ну и как? – спросила Ольга, когда Антон спустился к машине за вещами.
   – Вот ключи. Пошли заселяться.
   – А она? В каком номере остановилась?
   – Да какая тебе разница?
   – Я ее боюсь, Антон, – вдруг пожаловалась Ольга. – У нее странный взгляд.
   – Это контактные линзы, – уверенно сказал он. – Цветные контактные линзы, только и всего.
   – И все-таки, где она?
   – Пошла оглядеться. Должно быть, к морю. Еще не решила, здесь остановится или в другом месте.
   – Правильно. Она ждала, сюда ты приедешь или нет. Через несколько часов поехала бы тебя искать вдоль всего побережья.
   – Я возьму две большие сумки. А ты остальное. Ну что, пошли?
   Ольга молча проследовала за ним в корпус. В номере Антон поспешно бросил сумки на одну из кроватей:
   – Жара! Что, купаться?
   – Хорошо. Пойдем купаться. Хочешь увидеть ее на пляже? В купальнике?
   – Боюсь, не узнаю… То есть, какая мне разница?
   – Сколько ты ее знал? Пятнадцать лет? Люди и за меньшее количество времени успевают по несколько раз поменять партнеров! Далась она тебе!
   – Люди бывают разные. Значит, я по натуре однолюб.
   – Все понятно: у меня никаких шансов. Только кого же ты так любишь: свою первую девушку или сбежавшую жену?
   – А вот это не твое дело!
   – Значит, все зависит от того, кем она окажется? – не унималась Ольга. – Одну ты крепко прижмешь к груди, а другую задушишь?
   – Да откуда ты вообще это знаешь? Ах, догадываюсь! У господина следователя нет секретов от любимой жены! – зло сказал Антон. – А женушка не умеет держать язык за зубами! Тем более она так меня ненавидит! За то, что не оправдал ее ожиданий!
   – Какой ты стал жестокий! Я не пойду на пляж.
   – Ну и не ходи!
   Это была их первая серьезная ссора. Обычно Антон держал себя в руках. «Я просто хочу поскорее от нее избавиться, – подумал он. – Ольга мне мешает. Лезет, куда не просят».
   – Последний раз спрашиваю: пойдешь?
   – Нет. – Она легла на кровать и демонстративно отвернулась к стене.
   – Как хочешь.
   Он раздраженно стал спускаться по ступенькам, думая: «Как бы избавиться от Ольги?»
//-- Лиса и Багира --//
   Антон знал, что вряд ли найдет ее на пляже, поэтому не сильно расстроился. Он искупался, затем немного позагорал. На обед решил не идти, поскольку плотно позавтракал в кафе «Регина». Лежа на солнце и лениво поглядывая на море, он решил: «Подожду до ужина». Ольга на пляже так и не появилась. Ему было все равно.
   Часам к шести он побрел обратно в пансионат. Голубая машина по-прежнему находилась на стоянке. Антон с удовлетворением отметил, что три часа уже прошли. Это значило только одно: женщина решила здесь остаться. Когда он поднялся в номер, Ольга все так же лежала на кровати.
   – Спишь? – равнодушно спросил он.
   – Уже нет. Как вода?
   – Теплая.
   – В соседний номер недавно кто-то заселился.
   – Ну и что? Лето, народ на юг едет.
   – Я слышала женский голос.
   – Ну и что?
   – А мужского не слышала.
   – Ну и что?
   – А то.
   – Ты стала какая-то раздражительная. С чего бы это? Может, потому, что бросила курить?
   – Может, и поэтому.
   Она отвернулась к стене. Антон отдернул тюлевую занавеску и вышел на балкон. Отсюда открывался великолепный вид на море. Пансионат находился почти на склоне горы, поэтому синяя гладь разливалась до самого горизонта. По его кромке плыла яхта с алыми парусами. Было так красиво, что даже дух захватывало!
   – Замечательный вид! – услышал он вдруг хрипловатый женский голос и невольно вздрогнул. – Необыкновенный!
   Ему даже не надо было поворачивать голову, чтобы убедиться, что это она. Ольга была права: рыжеволосая женщина заняла соседний номер. Балконы, на которых они стояли, разделяла только увитая плющом чугунная решетка.
   – Да, красиво. – Он почувствовал, что голос дрожит.
   – Мы с вами уже встречались. В кемпинге. Я не ошиблась?
   – Нет. Вы не ошиблись. – Антон чувствовал, как он напряжен.
   – Вы путешествуете с подругой?
   – Да.
   – Это ваша невеста? – Все-таки голос ее был необычен. В нем чувствовалось что-то искусственное, словно над голосовыми связками искусно поработали, чтобы придать этому голосу очаровательную хрипотцу. Или это результат многолетнего курения? Нет, скорее первое. Он ведь был гений, этот Андрей Ильич!
   – Может быть, и невеста.
   Женщина так же хрипло рассмеялась и достала сигарету. Антон все еще не решался на нее взглянуть, почувствовал только знакомый запах. Регина курила только «Вок» с ментолом. Но не так часто.
   – Значит, вы еще не решили, – сказала женщина.
   – Это вы о чем?
   – О вас и об этой девушке.
   Он наконец решился повернуть голову в ее сторону. Красивая женщина. И фигура у нее отличная. Она была в купальнике, вокруг тонкой талии повязан яркий платок. Нет, не с красными цветами, а зеленый, подходящий по цвету к ее глазам и оттеняющий рыжину пышных волос. Какого же цвета у нее глаза на самом деле? Что скрывается за этими яркими контактными линзами?
   Антон невольно скользнул взглядом по ее груди. Силикон или настоящая? Господи, ведь он же никогда не дотрагивался до Алисы! Не считая поцелуев. Они так и не пошли дальше. Откуда же ему знать, какая у нее грудь?
   – А почему вы интересуетесь? – довольно зло сказал он женщине. – Разве мы настолько хорошо знакомы, чтобы я давал вам отчет о своей личной жизни?
   – Может быть, и хорошо. Как знать?
   – Как вас зовут?
   – Алла.
   – Алла?!
   «Неужели же это все-таки Алиса?! Имена созвучны! А может быть, это случайное совпадение? Документ, который она достала, оказался на имя какой-то Аллы».
   – Что вас так удивило?
   – Не знаю.
   – Кстати, как вас зовут? Антон?
   – Вы же знаете!
   – Случайно слышала, как ваша девушка разговаривала с подругой в магазине. Она вам еще не рассказала, что я – их постоянная клиентка?
   – Конечно, рассказала! – Интересно, долго она еще собирается с ним играть? Спросить ее в лоб? И он задумчиво протянул: – Алла, Алла… Быть может, Алиса?
   Она кокетливо рассмеялась:
   – Нет, Алла. Какую-то вашу знакомую звали Алисой? Что, я на нее так похожа?
   – Нет. Не очень. А может…
   – Такое ощущение, что вы со мной заигрываете. А ваша девушка не будет ревновать?
   – Не думаю. Она, кажется, задремала.
   – Скоро ужин. Я одна, без спутника. Придется к кому-нибудь подсесть.
   – Здесь отдыхает много мужчин.
   – Да, но они, как правило, приезжают с девушками, – словно пожаловалась она. Или опять играет?
   – Я бы за вами поухаживал, Алла. Но…
   – Понимаю.
   У него нервы не выдержали. Стоят тут, кокетничают друг с другом! Как чужие! Надо сделать так, чтобы она себя выдала. Надо заставить ее немного поревновать.
   – Кажется, моя девушка проснулась. Я пойду, проведаю ее. А то так и будет в номере лежать. Жара, долгая дорога. У нее очень тяжело проходит период адаптации.
   Все это он говорил взволнованным голосом, якобы очень переживая за Ольгу. Потом повернулся к рыжеволосой спиной. И, уже закрывая балконную дверь, вдруг услышал, как женщина протянула:
   – Дорого-ой!
   Регина! Он выскочил на балкон. Хлопнула дверь соседнего. Она ушла. Антон снова подумал про пистолет, спрятанный в тайнике. Надо сегодня же его оттуда взять. Взволнованный, он вернулся в номер. Антон все никак не мог справиться с нервной лихорадкой и какое-то время ходил по комнате взад-вперед.
   – Что ты разбегался? – подняла голову от подушки Ольга.
   – Ничего.
   – А с кем сейчас разговаривал? С ней?
   – Это просто соседка. Из того номера, что справа, за стенкой.
   – У соседки рыжие волосы?
   – Может быть.
   – Значит, я была права! Это она туда заселилась!
   – Ну и что? Человек просто приехал на юг отдыхать.
   – И передает тебе приветы всю дорогу. Антон! Ты на себя не похож! Что ты собираешься делать? Я боюсь за тебя!
   Он почувствовал, как нервная лихорадка стала еще сильнее. Предательница-жена здесь, рядом! За стенкой! Как тошно вспоминать все ее выходки, особенно «Дикую охоту»! Но ошибиться нельзя. Антон вдруг кинулся к Ольге:
   – Ты ее не узнаешь? Это ведь та самая женщина? Которую ты в прошлом году видела здесь с Валерой?
   – Мне же больно! Отпусти!
   Он сам не заметил, как схватил ее за хрупкие плечи и сжал изо всех сил.
   – Прости, Оля. Только скажи мне, что ты об этом думаешь? Ты же умница.
   – Антон, я не знаю. Лицо другое. Цвет волос тоже. Ты же знаешь, как меняет женщину новая прическа! Может, она, а может, и не она. Кажется, эта стройнее. Но ведь за год она могла и похудеть. Я не знаю.
   – Даже если она, что это меняет? Это ведь та самая женщина, которая была здесь год назад. Но кто она?
   – Неужели ты не можешь узнать свою жену? С которой прожил столько лет?
   – Я запутался. Иногда я на сто процентов уверен, что это Регина. Но иногда… Или мне это только кажется? Потому что я не могу забыть Алису?
   – Мы опоздаем на ужин, – напомнила Ольга.
   – Ты права. Идем.
   Он ведь увидит ее сейчас в столовой. Кажется, хлопнула дверь соседнего номера. В последнее время Антон весь обратился в слух. Будто мысленно переселился за стенку, в соседний номер. А здесь его нет, только пустая оболочка.
   Ушла. Шаги в коридоре затихли. Ольга накинула на голые плечи пестрый платок. Антон тут же отметил, что женщина, занявшая соседний номер, носит его гораздо изящнее. У нее больше опыта. Больше вкуса. Больше шарма. Он и так-то не слишком уж ценил Ольгины прелести, а теперь и вовсе стал относиться к ним критично. Она тоже располнела. Немного, но это все равно заметно. И нос у Ольги не безупречен, и шея коротка. А эти маленькие родинки на левой щеке, целая россыпь? Прежде казавшиеся ему такими милыми, а теперь вызывающие брезгливость. Кажется, их стало больше, и они потемнели.
   – Поторопись! – сказал он ледяным тоном. Ольга вздрогнула.
   Антон шел первым, Ольга за ним едва успевала. Поднявшись в столовую, он первым делом огляделся, глазами ища пышную рыжую шевелюру. Женщина сидела за столиком одна, и Антон без колебаний направился туда. Ольга следом.
   – А вот и наша соседка! – стараясь казаться веселым, воскликнул Антон. – Что, еще не подсел холостой, интересный, богатый?
   – Подсел, но, увы, не одинокий, – улыбнулась женщина.
   – Не возражаете? – Антон уже присаживался напротив. И Ольге бросил довольно резко: – Что ты стоишь? Садись!
   Та села.
   – Быть может, вы познакомите меня со своей спутницей? – улыбнулась рыжеволосая.
   – Это Ольга. Ольга, это Алла.
   Женщины обменялись выразительными взглядами. Рыжеволосая посмотрела на свою соперницу хищно, с прищуром.
   – Какая замечательная у вас краска для волос! – сказала вдруг Ольга. – Французская?
   – А у вас, я вижу, не очень умелый парикмахер. Вам надо отпустить челку, будет лучше. А так заметно, что лицо круглое.
   Выпад был вполне в духе Регины. Или за год беспокойной кочевой жизни Алиса тоже научилась защищаться? Антон видел, что Ольга хочет сказать что-то злое. И опередил ее:
   – Дамы, вы обе очаровательны. И мужчине вовсе не обязательно знать обо всех ухищрениях, к которым прибегает женщина, чтобы…
   Он осекся, вспомнив, для чего Регина делала инъекции силикона. Хотя бы не стала сейчас отрицать, что волосы у нее крашеные!
   – Вообще-то я брюнетка, – сказала Алла.
   Неужели это признание?! Ольга тоже насторожилась:
   – Ну и оставались бы брюнеткой.
   – Обстоятельства сложились так, что я вынуждена была поменять имидж. А вот и наш ужин! Спасибо, девушка!
   Рыжеволосая улыбнулась официантке. Потом встала и направилась к шведскому столу с салатами и зеленью. Ольга зло сказала:
   – Вобла сушеная! Боится располнеть! Старуха!
   – Ей тридцать шесть.
   – Все равно старуха! Я ее ненавижу!
   – Ольга, уймись! Ты слишком уж громко разговариваешь!
   – Да будь ты проклят! Из-за тебя все! Я теперь даже не знаю, что мне делать!
   – Оля!
   Она выскочила из-за стола и понеслась к двери. Вернувшаяся к столу рыжеволосая женщина удивленно проводила ее взглядом:
   – Ваша спутница нервничает. Уж не из-за меня ли?
   – Да, – отрезал он. – Из-за вас.
   – Это еще почему? По-моему, я достаточно корректна. А вот она все время мне хамит.
   – Вообще-то, она хорошая девушка. Просто немного нервничает.
   – Будет знать, как красть чужих мужей! – вдруг резко сказала женщина.
   – Что ты сказала?!
   – Мне надо уйти. Похоже, что я наелась.
   – Постой. Ре…
   Она встала и быстро пошла к дверям. Антон все еще не мог прийти в себя. Да, это признание. Она решилась.
   – Чай, пожалуйста.
   Девушка-официантка, стройная, черноволосая, по виду местная, улыбаясь, наполняла их стаканы. Антон почувствовал холодок, ползущий по спине, и потянулся к одному из них, чтобы согреться. Кажется, он принял решение.
   Посидев еще немного, он вышел из столовой. Ольга стояла у ворот и о чем-то разговаривала с одним из охранников. Рыжеволосой женщины нигде не было видно. Ольга подняла голову, заметила его на ступеньках террасы и тут же отошла от парня. Потом быстрыми шагами направилась в корпус.
   Антон спустился вниз и подошел к своей машине. Хорошо, что Ольга ненадолго оставила его одного. Она бы попыталась этому помешать. Он открыл джип и долго копался внутри. Наконец, Антон вытащил из тайника коробку с пистолетом. Оружие он накануне отъезда проверил и тщательно смазал. Здесь же лежали патроны. Оглядевшись, он обнаружил в машине старую спортивную сумку. Положил туда коробку и вылез из джипа.
   Когда Антон вошел в номер, Ольга копалась в своей сумочке. «Макияж, что ли, делать собралась? Пусть замажет чем-нибудь свои отвратительные родинки!»
   Антон прошел к тумбочке, стоявшей возле его кровати, и засунул туда сумку с пистолетом. Хорошо бы еще избавиться от этой… С родинками. И голос у нее противный.
   – Антон, ты не хочешь прогуляться к морю?
   – Что ж. Можно и к морю.
   На самом деле море теперь его мало волновало. Коряги, лежащие у воды, были влажные и все в липучем песке. Прогулка не удалась, оба сидели, молчали.
   – И все равно: спасибо тебе, – сказала вдруг Ольга.
   – За что? – равнодушно спросил он, все так же занятый своими мыслями.
   – Неплохо прожили год. Извини, что напоследок я скажу банальность: береги себя. Это все. – И она прикрыла глаза.
   – По-моему, ты устала. Может быть, вернемся и ляжем спать? День был такой длинный. И трудный.
   – Хорошо.
   Вернувшись, она расстелила его постель. Антон молча улегся. Он все так же прислушивался к звукам за стенкой.
   – Я выйду на балкон, подышу, – сказала Ольга.
   – Как хочешь.
   Потом ему послышались голоса. Кажется, она с кем-то разговаривала. Что, если женщины опять пытаются выяснить отношения? Ну и пусть! Он не желает в это вмешиваться. Когда Ольга вернулась, он уже почти засыпал.
   – С кем это ты говорила? – пробормотал он сонно.
   – Спокойной ночи, милый.
   Ольга поцеловала его в щеку и легла на свою кровать. Уже под утро он слышал сквозь сон какие-то звуки. Кажется, по номеру кто-то ходил, стараясь не шуметь, скрипнула дверца шкафа, в ванной комнате полилась вода. Антон очень хотел спать, поэтому перевернулся на другой бок и снова закрыл глаза.
   Когда он проснулся, Ольгиных вещей в комнате не было. Ее кровать была аккуратно застелена. На тумбочке лежала записка. Антон равнодушно прочитал: «Я уехала обратно в Москву. Не хочу тебе мешать. Я беременна, но это тебя не касается. Помни, что если ты когда-нибудь позовешь, то я вернусь. Оля».
   Он порадовался, что она оказалась умной девушкой и правильно все поняла. Значит, вчера у охранника Ольга узнавала расписание автобусов. Уехать она могла только поездом, а до ближайшей железнодорожной станции надо еще на чем-то добраться. Она встала сегодня пораньше, села в проходящий экспресс. Может быть, уже подъезжает к станции. Что ж, это правильно.
   «Я беременна, но это тебя не касается». Он ведь ее предупреждал. Ему не нужны больше дети.
   Он даже не задумался о том, есть ли у Ольги деньги, и не стал проверять свое портмоне. Не спросила – значит, есть. Даже если взяла у него из кошелька, она имеет на это право.
   Антон не спеша встал, умылся, оделся, потом достал из тумбочки сумку с оружием, вынул из коробки пистолет, тщательно его проверил, вытащил магазин, зарядил и вставил обратно. За стенкой послышались какие-то звуки. Кажется, плеск воды, скрип дверцы шкафа. Женщина встала и принимает душ. Одевается. Теперь надо ждать. Придет, куда она денется!
   Пистолет он снял с предохранителя, осторожно положил на тумбочку и зачем-то прикрыл казенным полотенцем. Узким, махровым, в тонкую красную полоску. Все его действия были четкими, осмысленными и тщательно продуманными. Он глянул на часы: без пятнадцати девять. Завтрак? Какой еще, к черту, завтрак?!
   Дверь соседнего номера открылась, потом он услышал, как женщина запирает ее на ключ. И шаги в коридоре. Решила позавтракать? Нет, около его двери шаги прекратились. Кажется, она стоит и ждет. А чего, собственно, ждать? У кого первого не выдержат нервы?
   Он же и не выдержал, пошел к двери, открыл ее и сказал:
   – Ну, здравствуй, Регина! Заходи.
   – Доброе утро, дорогой!
   Она вошла в номер, первым делом огляделась и сразу отметила отсутствие в комнате женских вещей.
   – Твоя девушка что, уехала?
   – Да.
   – Я рада, что она все поняла. Мы вчера довольно мило поговорили.
   Она села в одно из кресел, достала сигарету.
   – Ты стала много курить, – заметил Антон. Повернув в замке ключ, он тоже прошел в комнату, сел на кровать, поближе к тумбочке, и покосился на полотенце.
   – Ах да! Тебе же это не нравится! Впрочем, я готова бросить.
   И она тут же засунула сигарету обратно в пачку.
   – Как ты прожила этот год?
   – В целом неплохо. Но у меня почти закончились деньги.
   – Я так и думал!
   – Я слышала, твои дела снова пошли в гору? Это хорошо. Даже машину сменил. Я видела твой джип.
   – Хоть бы для начала спросила про сына.
   – Как Алешка?
   У него на минуту закралось сомнение: да Регина ли это?
   – С сыном все в порядке. Он делает успехи в большом теннисе. Сейчас в Сочи. Там хорошая школа.
   – Я рада.
   – Осенью он едет учиться в Англию.
   – Это разумно. – Сомнения отпали: именно так сказала бы Регина. Все, что она делала, было разумно. Значит, перед ним именно Регина. Что ж, ее ждет сюрприз.
   – Так что будем делать, дорогая?
   – По-моему, неплохо бы начать все сначала.
   – Сначала?! Ты говоришь сначала?! И это после всего того, что ты сделала?!
   – А что я, собственно, сделала?
   – Ты убила Алису!
   – Так сложились обстоятельства.
   – Ты убила своего любовника! Этого плейбоя недоделанного! Ты его убила!
   – Ну и что?
   – Как это что?! Ты убила хирурга!
   – Обстоятельства, дорогой. Обстоятельства. Кстати, что ты сделал с моим подарком?
   – С каким еще подарком?
   – С квартирой. Ведь я оставила завещание.
   – Это завещание на тебя. Прошел год с момента твоего исчезновения.
   – Значит, ты не спешишь вступать в права наследования? И не настаивал на экспертизе ДНК? – Что-то странное было в ее голосе. Да, скрытое напряжение.
   – Нет. Я не настаивал.
   – Это правильно, дорогой. – Он услышал вздох облегчения. – Очень правильно. Недвижимость в центре столицы никогда не помешает.
   – Как ты спокойна! Может, поговорим тогда о «Дикой охоте»?
   – Какая еще охота?
   – Да брось прикидываться! Я все знаю! Элитный клуб «Дикая охота», где ты занималась проституцией! И не отпирайся! Именно так это и называется!
   – Ты о чем, дорогой? – Она сделала недоумевающее лицо. Неужели опять играет?
   – Не отпирайся! Ты думала, что я ничего не узнаю! А я разговаривал со Стомашевским! Он тоже ходил в этот клуб! Он был одним из тех, кто…
   Антон скрипнул зубами и посмотрел на полотенце. Пора?
   – Я не знаю ни о какой «Дикой охоте»! Клянусь! – Кажется, она заволновалась. Нет, на этот раз тебе не выкрутиться! Слишком много улик!
   – Клянешься?! Ты еще и клянешься! Да совесть у тебя есть?! Может быть, ты и Валеру не знаешь?
   – Знаю. Ведь Алиса же тебе наверняка намекала. Ты сам сказал, что один раз можно простить.
   – Откуда ты знаешь, о чем мы говорили в ресторане? Ах да! Ты же была последней, кто видел ее в живых! Ты ее убила! Ты убила Алису!
   – Так сложились обстоятельства, до…
   Последнее слово словно застряло у нее в горле, потому что Антон протянул руку к тумбочке, откинул полотенце и взял пистолет.
   – Дорогой, ты что? – в ужасе прошептала она.
   – Я сейчас тебя убью.
   – Антон, прекрати!
   – Я любил Алису. Никогда не переставал ее любить. Но я готов был всю жизнь прожить с тобой, потому что у нас был сын. Если бы ты была порядочной женщиной! – Он сорвался на крик. Заныла шишка на голове. – А ты что сделала?! Ты стала проституткой! Ненавижу тебя!
   – Постой, Антон. Ты же сам говорил тогда в ресторане…
   – Да мало ли что я говорил! Я назло это говорил!
   – Антон, постой! Я скажу тебе правду!
   – Правду? Какую еще правду? – Он держал в руке пистолет, но все еще никак не мог собраться с силами, чтобы выстрелить. – Про «Дикую охоту»? Хорошо, я послушаю напоследок. Только правду. О том, как ты развлекалась с этими господами.
   – Я Алиса.
   – Не верю!
   – Все было не так. Я догадалась, что она хочет меня убить, когда нашла парик на квартире у Ирины. Зачем Регине этот парик? Она проворачивала какие-то дела за моей спиной. Ходила к Андрею под видом хозяйки. Чтобы соседи ничего не поняли. Я догадывалась, что у нее любовник, но даже не думала, что это мой Андрей. Я думала, что это Валера. Это ведь я их с Андреем познакомила. Регина хотела улучшить свою внешность. Потом, она слишком уж интересовалась моими деньгами, принимала деятельное участие в продаже квартиры. Я догадывалась, что она промотала деньги. Но я ни в чем не была уверена наверняка. И на всякий случай подстраховалась. Я не повезла сумку с деньгами на дачу. То есть, повезла, но набила ее газетами. Я боялась, что Регина за мной следит. На самом деле я оставила деньги на квартире у Ирины. Потом позвонила Регине и сообщила, что Арсений хочет поджечь дачу. Он действительно собирался это сделать. Я села на электричку и приехала туда первой. Вскоре появилась Регина. Я была настороже. В подполе на всякий случай оставила ломик. Я все еще не верила, что Регина может меня убить. Вскоре она приехала. Подумать только, это была моя лучшая подруга! Я даже не думала, что она так меня ненавидит! Она достала пистолет и потребовала у меня деньги. Сказала: «Я убью тебя, потом Арсений подожжет дом, и все подумают на него. Видишь, я прихватила бутыль с бензином. Тело обгорит до неузнаваемости при пожаре. Я договорилась с Андреем. Он меня любит и сделает мне пластическую операцию. Кстати, я верну ему часть денег, полученных тобой за квартиру. Он сейчас нуждается в деньгах, да и мне они не помешают. После того как у меня будет другое лицо, меня никто не найдет. Давай деньги». Я все еще не верила своим ушам! Но потом взяла себя в руки. Раз другого выхода нет… Словом, я спустилась в подпол и достала сумку. Потом сказала Регине: «Нагнись, возьми деньги». Она даже не подозревала, что я могу на это решиться! Она всю жизнь считала меня дурочкой и размазней. А ведь в школе меня прозвали Лисой…
   Антон внимательно слушал. Он все еще не решил: верить ей или нет?
   – Регина нагнулась за сумкой, потому что не хотела выпускать меня из подпола, планировала застрелить там. И тут я… Да, Антон, я ударила ее ломиком по голове! Изо всей силы. В висок. Она упала лицом на лестницу, потеряв сознание, а я, не вылезая из подпола, ударила еще. И еще. Я била ее по голове, пока не убедилась, что она не дышит. Потом я вылезла, затащила ее в подпол. Но перед этим надела на нее свои украшения. Тело облила бензином, который принесла с собой Регина. Я хотела сама ее поджечь, но не успела. Вернее, подумала, что Арсений уже близко и времени у меня нет. Потом, нервы. Меня всю трясло. И я выскочила из дома. Села в машину, а дальше… Дальше ты все знаешь. Я Алиса. Ты сам только что сказал, что всю жизнь меня любил. Положи пистолет, Антон. Прошу тебя.
   – Алиса? – Он посмотрел на нее с сомнением и вдруг рассмеялся: – Ха-ха-ха! Какая же ты умная женщина, Регина! Ты сейчас это все придумала? Ловко! Я тебе скажу, как все было на самом деле. Ты задумала убить подругу, чтобы завладеть ее деньгами. И чтобы она никогда не смогла рассказать мне о твоем любовнике. Потому что это потянуло бы за собой всю цепочку твоих грехов! Все было так, как ты рассказала. Только с точностью до наоборот. Ты договорилась с хирургом, договорилась с Валерой. Вы собирались меня шантажировать! Потому что тебе было мало денег! А когда он стал тебе не нужен, ты его убила!
   – Все было не так! Да, Регина с ним договорилась встретиться в кемпинге. Он ей мешал. У нее насчет Валеры были какие-то планы. Но я-то не знала про кемпинг! Я приехала в пансионат поздно вечером, а на следующий день объявился он. Снял номер в соседнем корпусе и поначалу наблюдал за мной в окно. Потом постучался в номер. Сказал: «Я знаю, что ты не Регина. Откуда у тебя ее машина и почему ты себя за нее выдаешь?» Я вынуждена была его впустить и терпеть несколько дней. Я пообещала взять его в долю, отдать часть денег, вырученных за квартиру. Согласилась с его планом шантажа. А убила его потому, что он мог всем рассказать, что я Алиса. Да, он называл меня Региной, потому что понял, какую выгоду можно извлечь из этой ситуации.
   – Складно врешь! Нет, дорогая, ты убила его потому, что он стал тебе не нужен. Так же как и хирург, который над тобой поработал. Говоришь, он любил тебя? А не Алису ли? А ты, как всегда, попыталась увести у нее мужчину! Если ты Алиса, то зачем сейчас вдруг решила побыть Региной? Почему ты не явилась ко мне Алисой?
   – Потому что люблю тебя. Я хотела вернуться твоей женой, я с самого начала этого хотела. В сумке, которую я отвезла на дачу, не было денег. Там кроме бумаги, был парик, Антон. Вспомни наш последний разговор в ресторане! Ведь ты сам сказал, что хотел бы жить только с Региной! Что любишь ее! Ну, как я еще могла стать твоей женой? Я ведь знала ее столько лет. Ее привычки, любимые слова! Что она ела, что пила. Знала, какие сигареты она курила. И про пластические операции, которые она делала. Я похудела за этот год на несколько килограммов. Занялась гимнастикой, плаванием, теннисом. На это ушли почти все мои деньги. Столько усилий! Ради тебя, любимый! Все ради тебя! Ну, посмотри же на меня! Посмотри внимательно! Разве совсем ничего не осталось? Я Алиса. Я не знала ни про какую «Дикую охоту», клянусь! Откуда? Только про Валеру.
   – Я тебе не верю. Теперь я точно знаю, что ты Регина. Только в ее голову мог прийти такой коварный план. Я гонялся за тобой весь прошлый июнь! А ты выжидала. Ты не догадывалась о том, что я раскопал эту историю. Про «Дикую охоту». А теперь испугалась и решила вдруг стать Алисой. Ловко! Ты же убила ее! Убила свою подругу, женщину, быть может, единственную, которую я по-настоящему любил! Господи, как я тебя ненавижу!
   – Антон! Что ты делаешь! Положи пистолет! Я Алиса!
   – Давай! Попробуй у меня его отнять! Или придумай что-нибудь! Ты же умная! Ну?
   – Милый. Вспомни, как нам было хорошо. Наше кафе, нашу последнюю встречу. Господи, что я тебе тогда сказала? Дай вспомнить… Да положи ты пистолет, я не могу сосредоточиться! Антон!
   – Ну? Говори! – Он на мгновение сделал вид, что поверил. А сам ее сторожил. Она должна была себя выдать.
   Когда она сделала стремительный бросок в его сторону, Антон безо всяких колебаний выстрелил. Раз, другой, третий. Он метил в сердце. Наконец-то! Столько лет в нем жила ненависть к ней, и вот оно, облегчение! Она умерла!
   Женщина лежала у его ног, и на левой стороне ее груди растекалось огромное кровавое пятно.
   «Ты не вернешься обратно», – вспомнил он вдруг слова Марии-Анжелики. Почти угадала. Он не вернется домой, в Москву, своим ходом. Его увезут отсюда в наручниках, на казенной машине. Самолетом переправят по месту жительства или поездом? Черт, как там у них это делается? Но теперь уже все равно. То, что он должен был сделать, он сделал.
   Кажется, в коридоре уже шаги. Антон посмотрел в окно: всего-то второй этаж, можно попробовать спрыгнуть с балкона, добежать до своей машины и уехать. Сбежать. Но что это изменит? Регина умерла. Только это имеет теперь значение.
   Он еще раз взглянул на мертвую женщину. Внезапно в голове мелькнула мысль: «А неплохо было бы проверить…» Кого он убил? Конечно, Регину! Ха-ха-ха! Жена хотела его в очередной раз обмануть! Она всю жизнь его обманывала! Это вошло у нее в привычку!
   Но проверить все-таки надо.
   Какое-то время он не мог преодолеть брезгливость. Надо было нагнуться над трупом и приоткрыть один глаз. Потом приподнять веко, и…
   В коридоре теперь уже точно послышались шаги.
   – Что там у вас случилось?! Это был выстрел? Откройте!
   – Сейчас! – Антон сам не узнал своего голоса.
   Словно в тумане, он нагнулся над трупом женщины, стараясь не испачкаться в крови, и приподнял ее левое веко. Пальцами правой руки попытался снять контактную линзу. Не так-то это просто было сделать с непривычки!
   – Откройте! Мы ломаем дверь!
   – Сейчас, сейчас…
   Раздался липкий щелчок. В руке у него остался влажный комок, похожий на слизь, зеленая контактная линза. Антон с ужасом взглянул под левое веко, которое все еще придерживал пальцами.
   И увидел мертвый синий глаз.

Наталья Андреева Адам ищет Еву, или Сезон дикой охоты