Андрей Львович Ливадный
Взвод

Часть 1
Бесконтактный удар

Глава 1

   Земля. Последние числа апреля 2055 года. Район полигонов в месте постоянной дислокации отдельной гвардейской дивизии Военно-космических сил России. Маленький провинциальный городок неподалеку от границы с Прибалтикой…
   Весна в средней полосе приходит поздно. По утрам еще примораживает, хрупкий ледок подергивает лужи, но в погожие дни солнце щедро согревает землю, звонко журчат ручьи, набухают почки.
   В этот день тишина за городом стояла необыкновенная, лишь легкий ветерок шелестел голыми ветками кустарника.
   В перелеске на краю обширной площадки приземления раздался тихий стон. Шевельнулась опавшая прошлогодняя листва, испуганно вспорхнула синичка, когда из-под ноздреватого подтаявшего снега появилась человеческая рука.
   Корка смерзшейся грязи отвалились от рукава скафандра, и солнечный свет внезапно проявил на предплечье короткий цифробуквенный код.
   Лейтенант Лозин едва пришел в сознание, еще не понимая, где находится, не помня, что произошло. Его выцветший взгляд тонул в бездонной лазури небес, потрескавшиеся от жажды губы беззвучно шевелились.
   Он попытался привстать, но не смог – земля держала цепко. Элементы экипировки вмерзли в нее и теперь сковывали движения.
   Любопытная синичка вернулась, села на тонкую ветку, взглянула на него, издала задорную трель и снова упорхнула.
   Нестерпимо хотелось пить. Он сжал пальцы, не чувствуя холода, не осязая снега, машинально отер лицо грязно-льдистой кашицей, жадно поймал ее губами.
   Зрачки Ивана сузились. Вид толстой гермоперчатки неожиданно сыграл роль спускового механизма памяти, пробудив обрывочные воспоминания.
   Были плановые прыжки с орбиты…
   Он со стоном перевалился набок. В поле зрения попали сваренные из листов металла макеты бронетехники, змейки ходов сообщения, обозначенные потрескавшимися бетонными брустверами.
   «Площадка приземления на старом полигоне ВДВ…» – вытолкнула память.
   «Что же случилось? Неудачно приземлился?»
   Снег на лице подтаял, каплями стекал к подбородку. Только сейчас, немного придя в себя, Иван понял: забрало гермошлема разбито! Его дыхание невольно участилось. Воздух пах странно. Прелой листвой, а не морозной свежестью.
   Бред. Прыжки проходили шестнадцатого января. Сознание внезапно вытолкнуло панораму заснеженных полей, да тусклую индикацию приборов внутри гермошлема. До земли оставалось пятьдесят метров, когда небеса от горизонта до горизонта озарила ярчайшая вспышка.
   Все. Дальше – полный провал. Абсолютная тьма.
   Обрывочные воспоминания противоречили реальности, и он собрался с силами, привстал, опираясь на локоть, взглянул вокруг.
   Снег лежал лишь кое-где, серыми подтаявшими косами. Солнце светило по-весеннему тепло и ярко.
   Тишина стояла оглушающая, хотя неподалеку проходило оживленное шоссе. Оттуда обычно доносился шум проезжающих машин, но сегодня как будто вымерло все.
   «Взвод!»
   Мысль пронзила дрожью. Он прыгал первым, а значит, остальных эта необъяснимая вспышка застала не в пятидесяти метрах над землей, а гораздо выше, где ее последствия были намного губительнее!
   Острое чувство тревоги ненадолго придало сил. Лейтенант с трудом встал, пошатнулся, ухватился рукой за тонкий ствол молодой березки. Перед глазами тут же всколыхнулась багряная муть, где-то рядом послышался непонятный шум, но он почти ничего не видел, – пришлось ждать, пока зрение прояснится.
   Прояснилось.
   Преодолевая резкое головокружение, лейтенант медленно повернул голову. Метрах в двадцати от него среди пожухлых султанчиков прошлогодней травы, хлопая крыльями, ходили грачи.
   Весна…
//-- * * * --//
   Через пару минут, уняв головокружение, он попытался сделать шаг, но ощутил, как что-то сопротивляется, тянет назад. Оглянувшись, лейтенант понял – это скомканная, вмерзшая в землю парашютная система.
   Еще одно доказательство, что он несколько месяцев пролежал в глубоком снегу без помощи?
   В принципе, Лозин допускал такую возможность. Отстегнув крепления, он с трудом перевел дыхание. «Ну, хороши же боевые испытания!» – злость все же прорвалась в мыслях. Существовало лишь одно непротиворечивое объяснение случившемуся, в которое, если честно, не хотелось верить.
   Его состояние вновь начало резко ухудшаться. Лозин отыскал поблизости сухой бугорок, сел, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. «Нет, так не пойдет… Не дождетесь…» – он сжал зубами расположенную внутри гермошлема капсулу с препаратом боевой метаболической коррекции. Мера крайняя, учитывая истощение организма, но был ли выбор?
   Действие метаболита не наступило мгновенно. Его знобило, мысли путались, голова кружилась все сильнее, затем ненадолго наступило улучшение, но Иван не стал рисковать, решил выждать еще немного. Уж очень хотелось вернуться в часть и взглянуть в глаза одному полковнику медицинской службы.
   Год назад Лозина вызвали на собеседование, где предложили принять участие в рискованном эксперименте. Суть сводилась к следующему: на стапеле орбитальной космической верфи завершилась постройка первого в истории человечества межзвездного корабля, но его ходовые испытания в границах Солнечной системы постоянно откладывались из-за проблем с криогенными установками.
   Как оказалось, человеческий организм не выдерживал длительного низкотемпературного сна. Эту проблему смогли решить российские ученые, но пока результат их работы хранился под грифом «совершенно секретно».
   Речь шла о технологии, способной не только открыть путь к звездам, но и победить многие болезни. В кровь испытуемых вводились микромашины, – их называли «метаболическими процессорами». Наночастицы, по словам медиков, являлись мощнейшим инструментом выживания. Они адаптировали человека к условиям низкотемпературного сна, давали возможность противостоять экзобиологическим вирусам, выдерживать экстремальные условия окружающей среды.
   Год назад Иван согласился на экспериментальную инъекцию, и сейчас наблюдал ее ошеломляющий результат.
   А как иначе он мог объяснить свое трехмесячное пребывание в беспамятстве, под слоем снега, и последующее «пробуждение», когда теплые лучи весеннего солнца растопили сугробы и согрели его тело?
   Он помнил, как потерял сознание, еще до приземления.
   «Затем наступило переохлаждение, и в дело вступили наниты, – они погрузили меня в состояние анабиоза»?
   Мысль вызвала едва уловимую, натянутую усмешку.
   Злость понемногу отступила, и рассуждения уже не казались здравыми, очевидными. Ну неужели кто-то решил воспользоваться роковым стечением обстоятельств и даже получил разрешение бросить меня на произвол судьбы, ради проверки работоспособности микромашинного комплекса? Не слишком ли для научного эксперимента? Конечно, в армии случается всякое, но подобный расклад не лез ни в какие, даже армейские ворота.
   «Что же это была за вспышка?..»
//-- * * * --//
   Спустя некоторое время, ощутив лихорадочный прилив сил, Лозин первым делом освободился от бесполезного теперь скафандра. Он понимал: действие боевых препаратов продлится недолго, а последствия их применения, учитывая крайнее истощение, могут стать фатальными.
   «Связь… Первым делом – связь…»
   Иван с трудом перевернул громоздкую космическую экипировку. На ободе разбитого забрала тлели три желтые искорки. Питание есть. Он коснулся сенсора, хрипло произнес:
   – Командный-1, здесь двенадцатый орбитальный, ответьте.
   Тишина.
   Он повторил вызов, но безрезультатно. Связь не работала. «Скорее всего, повреждены системы скафандра», – решил лейтенант, достав из внутреннего кармана полевой формы личный коммуникатор. Аккумулятор еще держал заряд, и Лозин по памяти набрал сетевой адрес.
   «Ошибка соединения», – высветил экран.
   Иван перезагрузил устройство, перебрал все возможные режимы, но ничего не добился. Спутники не отвечали. Местное соединение выдавало код ошибки. Сканер радиочастот прогнал все диапазоны, но не поймал сигналов радиостанций.
   Когда на вызов не ответил региональный центр МЧС, в ушах появился неприятный пульсирующий шум, зрение на миг «поплыло», состояние вновь резко ухудшилось, – несколько секунд Лозин сидел, пытаясь унять растущее чувство тревоги.
   Грачи прохаживались неподалеку, что-то выклевывали в земле. Ярко светило солнце. Вокруг – ни души.
   «Вставай лейтенант… – мысленно приказал себе он. – Вставай!»
   Энергии в скафандре оставалось немного, но ее хватило, чтобы открыть два оружейно-транспортных кофра, закрепленных по бокам ранцевого двигателя. Из первого он извлек «АК-210» модификации «Шторм», из второго – разгрузку с боекомплектом.
   Обычно при приземлении оба контейнера сбрасывались и раскрывались автоматически, но на этот раз ни одна из штатных процедур не сработала.
   Лозин осмотрел автомат. От легендарного технологического прототипа «Шторм» сохранил все лучшее, став при этом легче, надежнее и функциональнее. Характерно изогнутый магазин снаряжался семьюдесятью патронами калибра 5,5 миллиметра с короткой пистолетной гильзой. Интегрированный подствольный гранатомет и оптико-электронный прицел теперь являлись неотъемлемыми деталями оружия, укороченный приклад активно гасил отдачу, благодаря смонтированной в нем системе демпферов.
   Закончив с подгонкой экипировки, Иван закрепил на запястье командный модуль, активировал его, взглянул на показания крохотных дисплеев. Все работало нормально, за исключением сетевого соединения и электронного компаса. Последний как будто взбесился. Световой индикатор метался из стороны в сторону, не останавливаясь ни на миг, и Лозин отключил его, благо ориентироваться на местности нет необходимости. Он прекрасно знал предстоящий путь. До КПП части пять с половиной километров. Идти ему предстояло вдоль шоссе, к окраине города.
   Было четыре часа дня, двадцать девятого апреля 2055 года.
   Эти дату и время он запомнил на всю оставшуюся жизнь.
//-- * * * --//
   Снег уже сошел повсеместно. Шоссе выглядело пустынным. Ни одна машина не проехала по нему, пока лейтенант пересекал полигон.
   Мысли текли мрачные. Ни одно предположение не выглядело исчерпывающим, способным объяснить происходящее. Саднящее чувство тревоги жгло интуитивным предчувствием какой-то непоправимой беды.
   Выйдя на дорогу, он остановился, прислушался.
   Тишина. А ведь до города всего несколько километров. Лозин машинально коснулся сенсора активации «Шторма». Автоматически сработал электромагнитный привод затворной рамы, досылая патрон в ствол.
   Сканер частот впустую перебирал диапазоны связи. Индикатор сетевого соединения взмаргивал красным. Для человека, родившегося и выросшего в окружении кибернетических систем, отсутствие сети казалось явлением немыслимым.
   Лозин прибавил шаг. Могучие тополя, растущие вдоль дороги, скрывали от него городскую окраину, позволяя видеть лишь далекие очертания зданий. Легкий ветерок холодил разгоряченное лицо.
   Он постоянно поглядывал по сторонам, но ничего особенного на глаза не попадалось. По левую руку за полем темнел лес. У опушки виднелось несколько дачных домиков. Стекла целы, но не заметно ни машин, ни людей.
   Справа вдоль дороги протянулся высокий бетонный забор металлобазы. Раньше это была территория военных складов, но в начале века, в период реформ их передали городу.
   Тревога и недоумение росли. Обычно здесь выстраивались в очередь грузовые машины, гудели электродвигателями три подъемных крана, раздавался лязг металла, кричали стропальщики, слышался характерный визг отрезных кругов.
   Тишина и безлюдье…
   Иван прибавил шаг, и минут через двадцать, когда дорога взобралась на холм, увидел окраину города.
   Высотные дома недавно отстроенного спального микрорайона возвышались немыми серыми глыбами, щерились выбитыми окнами, над которыми виднелись языки копоти.
   Тихо завывал усилившийся ветер. Где-то поскрипывала дверь. Расположенная поблизости решетчатая телевышка понуро склонилась к земле, – ее конструкции выглядели оплавленными, потерявшими прочность.
   Пальцы Лозина побелели, сжимая автомат.
   На улицах никого. Повсюду взгляд встречал лишь признаки запустения. На проезжей части ржавели остовы сгоревших машин. Витрины магазинов искрились крошевом на тротуарах. Изнутри торговых залов сочился сумрак.
   Невольная дрожь ползла вдоль спины. Липкая испарина выступила на лбу. Он смотрел на знакомый и в тоже время неузнаваемый город, по-прежнему не понимая, что произошло?! Ни одно из высотных зданий не обрушено, но везде – следы пожаров. Зелень травы, кое-где уже пробившаяся на газонах, да набухшие, готовые распуститься почки деревьев, стайка воробьев, вспорхнувшая с детской площадки, – все кричало, что город погиб, а природа жива.
   «Техногенная катастрофа?»
   Мгновенно вспомнилась вспышка, озарившая небо за миг до потери сознания.
   Моральное напряжение усиливалось с каждой секундой, но лейтенант уже перешагнул шоковый порог восприятия. Их готовили к полету в космос, учили держать удары, физические, информационные, моральные.
   Он продолжал внимательно осматриваться.
   На ближайшем перекрестке взгляд заметил боевую машину десанта. Ее развернуло поперек проезжей части, броня выглядела опаленной.
   И снова вокруг – ни души. Лишь стая ворон кружит над голыми кронами деревьев.
//-- * * * --//
   «БМД-112» являлась последней разработкой ВПК России, предназначенной специально для военно-космических сил.
   На Земле медленно, но неотвратимо наступала новая эпоха. Взгляды людей все чаще обращались к звездам, где, без всякого сомнения, лежало будущее цивилизации.
   Новые типы вооружений и техники, уникальные разработки в сфере контроля и поддержания человеческого метаболизма, – все это являлось технологиями двойного предназначения.
   Лозин хорошо понимал суть наступающих перемен, ведь он был непосредственным участником подготовки нового этапа космической эры.
   Опыт внутрисистемных экспедиций, накопленный за последние десятилетия, ясно указывал: опасности будут подстерегать первопроходцев повсюду, а в особенности на далеких, неизученных планетах, призванных стать первыми форпостами человечества в дальнем космосе.
   Ученые давно предсказали наличие «кислородных» миров в некоторых звездных системах, но способы удаленного наблюдения не могли дать ответа на главный вопрос: пригодны ли эти планеты для человеческого метаболизма, какова жизнь в среде иных биосфер, какие препятствия встанут на пути колонистов?
   Для дальних межзвездных экспедиций, которые продлятся не одно десятилетие, требовались не только современные космические корабли и новейшая планетарная техника, но прежде всего – люди нового склада мышления, морально и физически подготовленные к возникновению любых чрезвычайных обстоятельств.
   Шагая к перекрестку, Иван, конечно же, не задумывался над глобальными вопросами экспансии человечества к звездам. Сейчас он мыслил узко, в рамках конкретной ситуации, но выжить после той загадочной вспышки, выдержать первый сокрушительный моральный удар ему помогла именно подготовка к межзвездной экспедиции.
   Подойдя к БМД, Лозин заметил, что люки слегка выдавлены наружу, а языки копоти видны только в районах образовавшихся зазоров. Вывод напрашивался один: внутри возник пожар, от которого детонировал боекомплект. Никаких внешних повреждений он не нашел.
   Используя микрозонд (комплект из двенадцати устройств входил в оснастку скафандра) лейтенант смог заглянуть внутрь БМД.
   Оголенные огнем кабели свисали от низких сводов отсеков. Особенно сильно пострадала средняя часть машины, где располагался бортовой кибернетический комплекс. В кабине управления расплавились обзорные экраны, на полу виднелись потеки пластика. Каркасы двух кресел не содержали человеческих останков. Видимо боевая машина шла под управлением автопилота, когда внутри возник пожар.
   Сделанные наблюдения заставили лейтенанта глубоко задуматься. Он отлично знал правила использования принятых на вооружение кибернетических систем. БМД с боекомплектом на борту могла покинуть пределы части под управлением автопилота лишь по прямому приказу узкого круга офицеров. Какие же причины заставили его отдать? Для работ в условиях техногенной катастрофы не требуются вооружения и боеприпасы. Орудия логично было бы сменить на универсальные технические манипуляторы, а вместо артпогребов установить эвакуационные модули для пострадавших, благо у машин двойного предназначения смена оснастки занимает считанные минуты.
   «Война?» – мысль обожгла. Она противоречила первым наблюдениям, но при других раскладах боевая машина вышла бы за ворота части в иной комплектации!
   Возникал еще один не менее важный вопрос: что способно вызвать пожар внутри отлично защищенной БМД, если нет никаких внешних повреждений?
   Разве что неизвестный вид оружия, имеющий энергетическую основу?
//-- * * * --//
   Лозин явно переоценил свои силы.
   Его физическое состояние вновь резко и неожиданно ухудшилось. Лейтенант не мог прогнозировать, сколько еще продержится на ногах под воздействием боевого метаболита, без преувеличения выжигающего последние силы истощенного организма, но он нуждался в информации.
   На улице Иван не увидел следов боя или человеческих останков. Глухая, способная свести с ума тишина окутывала город. Силы стремительно таяли, и ему пришлось изменить план действий. Идти на территорию части без предварительной разведки, в скверном физическом состоянии – риск ничем не оправданный.
   Тяжелые мысли теснились в голове, пока он, преодолевая приступ слабости, без преувеличения «брел» через перекресток к подъезду ближайшего многоэтажного дома.
   Вид мертвого, пустынного квартала пробуждал мимолетные, ранящие воспоминания.
   Здесь всегда было шумно и многолюдно, но толчея на тротуарах, пробки на дорогах совсем не радовали.
   Тысячи лиц и судеб текли мимо, воспринимались, как фон, а сейчас, когда их вдруг не стало, почему так саднит на душе?
   Многое мы начинаем понимать внезапно и поздно.
   Лозин приоткрыл дверь подъезда, зная, что не увидит ничего хорошего. В лицо пахнуло сыростью, слабым, уже почти выветрившимся запахом гари, к которому примешивались знакомые до дрожи сладковатые флюиды.
   Слабость никак не отпускала. Ему пришлось прислониться к стене, унять усилившееся головокружение, прежде чем окинуть взглядом площадку первого этажа.
   У неплотно сомкнутых створок неработающего лифта валялись брошенные, как попало вещи.
   Выпотрошенные сумки, выломанные двери квартир сразу навели на мысль о мародерах.
   Он прислушался.
   Тихо завывали сквозняки, гулящие по зданию. В шахте лифта что-то поскрипывало. Ни шагов, ни шорохов, ни голосов. Лишь на улице, дробя тишину, раздался шум крыльев и громкое карканье.
   Перешагивая через груды вещей, Лозин вошел в ближайшую квартиру, осмотрелся.
   Его догадка о техногенной катастрофе нашла внезапное подтверждение, но обнаруженные следы выглядели очень странно. Судя по положению оплавленных выключателей, трагедия разыгралась поздним вечером. Видимо по всему зданию произошел резкий скачок напряжения, в чем Иван смог убедиться, пройдя в гостиную.
   Взорвавшийся экран стереовизора, обуглившаяся люстра под потолком, подпалины на стенах, в местах расположения расплавившихся розеток, – взгляд быстро собрал отдельные элементы мозаики.
   «Нет. Не все так просто», – подумал он, заметив множество мелких конических углублений в стенах, окруженных лучиками копоти.
   Объяснить их происхождение Лозин не смог.
   Осмотрев гостиную, лейтенант переступил порог следующего помещения, ощутив, как резко усилился тошнотворный запах, и тут же увидел мертвое человеческое тело.
   В кресле перед сгоревшим компьютером сидел молодой парень. Зимняя стужа, проникавшая в здание через выбитые окна, на несколько месяцев остановила разложение, но с наступлением весны тела коснулся стремительный тлен.
   Определить причину смерти оказалось несложно. Она наступила от поражения электрическим током, – труп был облачен в сенсорный костюм, к которому от сгоревшего кибернетического блока тянулись провода, раскалившиеся до такой степени, что на них расплавилась изоляция. Глядя на эту зловещую картину, Лозин понял: людей и аппаратуру не спасли даже устройства защитного отключения, которые должны были мгновенно обесточить здание.
   Но как такое возможно?
   Он вернулся в гостиную. Оплавленные конические выемки в стенах вновь привлекли пристальное внимание. На миг он представил ослепительные разряды, возникающие в воздухе, бьющие, в разных направлениях, подобно ветвистым молниям.
   Мерещится? Воображение разыгралось?
   Он знал, что под воздействием сильного магнитного поля в проводниках могли возникнуть вихревые токи, повредившие аппаратуру, расплавившие провода, – вероятно так и случилось.
   Лозин вновь взглянул на странные оплавленные отметины, покачал головой.
   Город постигла внезапная техногенная катастрофа, но сила ее разрушительной природы лежала где-то за пределами понимания.
//-- * * * --//
   Поднимаясь на верхние этажи, Лозин заметил следы воздействия высоких температур, не связанные с возгоранием электропроводки. Покоробленные, оплавившиеся подоконники из негорючего материала, металлопластиковые рамы, от которых остались лишь каркасы, наводили на мысль о мощном термальном ударе.
   Добравшись до двенадцатого этажа, Иван занял позицию на балконе, приник к снайперскому прицелу «шторма». С высоты перед ним открылся вид на расположение части.
   Казармы, склады и ангары для техники не пострадали от тепловой волны, повредившей верхние этажи жилых зданий, но на территории военного городка также виднелись следы пожаров. Явных признаков боя Лозин не обнаружил. Лишь на центральном плацу он разглядел странный опаленный круг диаметром метров тридцать, не меньше.
   Опустив автомат, лейтенант некоторое время сидел, тяжело размышляя над увиденным.
   Бегство мирных граждан, пытавшихся спастись от последствий внезапной техногенной катастрофы, выглядело понятным, но почему пустует военный городок?
   «Скорее всего, часть передислоцировали», – вывод напрашивался сам собой, но Лозин не спешил принять его на веру.
   Разлагающиеся трупы в квартирах, свидетельства мародерства, – оснований для сомнений более чем достаточно. Почему спустя три месяца после катастрофы нет никаких признаков работы спасателей? Если город временно объявлен закрытой территорией, где периметр охраны? Почему не захоронены тела погибших?
   К горлу внезапно подкатила тошнота. Пальцы рук мелко подрагивали. По телу вновь выступила испарина.
   Действие боевого метаболита заканчивалось намного раньше, чем он рассчитывал.
   «Что делать? Остаться в здании? Отыскать квартиру без трупов, переждать кризис?»
   «Не вариант…» – его начало лихорадить. – «Сколько еще продержусь на ногах? Час? Меньше?»
   Иван привалился к стене, тяжело дыша.
   Здесь оставаться нельзя. Следы, оставленные мародерами, означали, что пустота города обманчива. У Лозина был опыт работы в зонах экологических и техногенных катастроф. Он четко представлял, что в беспомощном состоянии может стать легкой добычей для какой-нибудь банды.
   Но где найти прибежище? Надо отлежаться. Он понимал, что может потерять сознание в любой момент и пробыть в таком состоянии несколько дней. Необходима крыша над головой, иначе загнусь. Вот только многоэтажное здание, пропитанное тленом – худший выбор.
   Он собрался с силами, выглянул в окно, осмотрел улицу, но она оставалась пустынной. Весеннее солнце уже постепенно клонилось к закату, и в его лучах он заметил блик за полем, вспомнил о дачных домиках, расположенных недалеко за чертой города.
   «Стекла целые… Случайность? Или их кто-то заменил уже после катастрофы?»
   Лейтенант прикинул расстояние, подумал: «Пожалуй, сил хватит, чтобы добраться туда и проверить. Если там кто-то живет, – отлично. Нет, значит, отлежусь, вдали от очагов инфекции».
   Он твердо знал, что вернется. Множество вопросов остались без ответа. «Но сейчас главная задача – выжить», – с такой мыслью он начал спускаться вниз.
//-- * * * --//
   На улице заметно похолодало.
   Каждый шаг давался с трудом, реальность временами тускнела, отдалялась, но он упрямо брел в избранном направлении.
   Минут через пятнадцать, вновь оказавшись на шоссе, Иван, стремясь сократить расстояние, свернул с дороги и пошел напрямик через поле, ориентируясь на раздвоенный ствол кривой сосны, который взял за ориентир.
   Действие боевого препарата прекратилось. Его шаг замедлился, походка стала нетвердой, а вес экипировки и оружия постепенно превратился в непосильную ношу.
   Лозин упрямо боролся, шел, падал, вставал, снова шел, порой теряя направление, пока силы окончательно не иссякли.
   Он рухнул на колени, повалился на бок и уже не шевелился.
   Незаметно подкрались сумерки, но лейтенант едва ли воспринимал окружающее.
   Наступила ночь. Заметно похолодало. В небе, затмевая сияние звезд, появились огненные росчерки необычного метеоритного дождя, который то усиливался, то ослабевал.
   Сознание ненадолго вернулось к Лозину от прикосновения чего-то холодного, влажного.
   Иван с трудом приоткрыл глаза. Его сотрясал озноб, было очень холодно, а тело, казалось, горит…
   Во тьме он различил силуэт пса, обнюхивавшего его.
   Пальцы рефлекторно сжались на пистолетной рукояти «Шторма», но даже приподнять автомат не нашлось сил. Оставалось неясным, кто этот пес, – верный друг человека, имеющий кров и хозяев, или же одичавший зверь?
   Сознание вновь затуманилось, погасло, затем вернулось, но реальность воспринималась нечетко, размыто.
   Из мрака выдавило две серых человеческих фигуры. Они осторожно подняли лейтенанта, уложили на самодельные носилки, но Лозин никак не отреагировал – все происходящее казалось ему бессвязным обрывочным бредом.
//-- * * * --//
   Иван очнулся в необычной обстановке, не имея ни малейшего представления, сколько прошло времени, чувствуя себя совершенно беспомощным.
   В помещении царил мягкий сумрак, пахло деревом, пищей, за занавешенными окнами угадывался серый свет пасмурного дня.
   На грубо сколоченном столе он увидел погашенную лучину, закрепленную в подставке из расщепленной дощечки.
   Словно время открутилось вспять как минимум на полтора века…
   Внезапно до слуха Лозина долетели легкие, едва слышные шаги.
   Протяжно скрипнула дверь, в комнату вошла молодая женщина лет двадцати пяти. Она поставила на деревянную табуретку пластиковый таз с водой и, взглянув на лейтенанта, робко улыбнулась.
   – Очнулся? – ласково спросила она, словно знала Лозина не первый год.
   Он попытался ответить, но из горла вырвался лишь сиплый невнятный звук.
   – Не напрягайся, – она намочила край полотенца, откинула укрывавшее Ивана одеяло. – Давай оботру тебя. Вот так. Слегка приподнимись. Сейчас, подушку поправлю. Удобно?
   Лозин едва заметно кивнул. Взглянув на себя, он ужаснулся. Одна кожа да кости. Внезапно пришло чувство стыда, смущения…
   – Ничего, ничего, ты лежи, все хорошо, – она осторожными движениями обтирала его, продолжая говорить, невольно притягивая внимание: – Раз очнулся, давай знакомиться. Меня Настей зовут.
   Он неотрывно смотрел на нее.
   – Все хорошо. Теперь на поправку пойдешь, – она застенчиво улыбнулась, будто в облике истощенного, едва живого лейтенанта было для нее что-то очень близкое, родное, радостное. – Ты ведь Иван Лозин, да?
   – Откуда… меня… знаешь?.. – хрипло, едва слышно выдавил он.
   – Встречались раньше, – ее улыбка погасла, уголки губ едва заметно опустились, придав лицу печальное выражение. – Я в лаборатории ВКС работала. Не помнишь?
   Лозин слабо качнул головой, – на большее не хватило сил. Реальность вновь начала отдаляться, подергиваясь дымкой нечеткого восприятия.
   – Отдыхай, – справившись с непонятным волнением, она укрыла его, помедлила несколько секунд, затем тяжело вздохнула и вышла, унося с собой таз.
   Спустя некоторое время вновь скрипнула дверь. В комнату вошел мужчина средних лет, одетый в застиранный ватник и мятые брюки. На его небритом осунувшемся лице живыми казались только глаза. В руках незнакомец держал пластиковую полулитровую кружку.
   – Reabilitation… – внезапно произнес он по-английски. – Кушать. Пить. Поправляться, – отрывисто добавил он, двумя руками протягивая Ивану кружку с молоком.
   «Значит все-таки американцы…» – мысль неожиданно и гулко ударилась в виски яростным приливом крови, словно в истощенном организме Лозина оставалась одна единственная сжатая пружинка, последний резерв сил, сохранный на случай крайних обстоятельств…
   Минуту назад, глядя на Настю, он заметил, что его автомат стоит неподалеку, в углу, завешенный одеждой, из-под которой виднеется лишь краешек магазина.
   Порыв неподвластный рассудку. Край пропасти, когда разум отступает, а верх берут инстинкты.
   Иван скатился с кровати, больно ударился обо что-то, выпростал руку, схватил оружие, и лежа на спине, чуть приподнял ствол, целя в лоб незнакомцу.
   У того глаза вылезли из орбит от ужаса, удивления, неприятия ситуации, но кружку с молоком он все же удержал, расплескав лишь немного…
   – Рашен… Крези!.. – вскрикнул он, непроизвольно попятившись, – Нет!.. Не нужно!.. Learned!.. – с английского он снова сбился на русские слова: – Не враг!.. Не война!..
   Хлопнула дверь.
   – Да вы что с ума посходили? – в голосе Насти звучал укор, гнев. – Иван, Джон, а ну-ка прекратите! – она склонилась к Лозину, накрыла его напряженные пальцы своей ладонью. – Ну, не психуй, прошу! Извини, забыла тебя предупредить. Поверь, он не враг, и мы не воюем с Америкой. – Настя обернулась к Джону и вдруг прикрикнула: – Ну, чего стоишь? Иди, помоги!
   Лозина колотил озноб.
   Джон пробормотал что-то про «сумасшедшего русского», затем поставил кружку на стол и принялся помогать Насте.
   Сил на сопротивление не осталось. Ивана вновь уложили в постель, укрыли одеялом, и Настя принялась поить его молоком.
   – Ты только не нервничай ладно? Тебе нельзя, – она уговаривала его, будто маленького. – Потерпи пару дней, окрепнешь, встанешь на ноги, тогда и поговорим. Ну, зачем на него набросился? Джон – ученый, он из НАСА, понимаешь? Приезжал в нашу дивизию по приглашению. А потом мыкался по лесам, как и я. Чего сразу за автомат-то?
   Лозин не ответил, только стиснул зубы. Стыда он не испытывал, лишь досаду. Да уж… Сколько времени потрачено на подготовку, а космополит из него вышел, мягко говоря, хреновый.
   «Значит, война, все-таки война? Но с кем?..»
   С этой тревожной мыслью он снова впал в забытье.
//-- * * * --//
   Утро следующего дня выдалось теплым и солнечным.
   Когда он проснулся, в доме никого не было. Выстиранная одежда лежала на стуле. Осторожно встав с постели, Иван ощутил резкий приступ слабости, но немного постояв, сумел справиться с головокружением, самостоятельно оделся и, придерживаясь одной рукой о стену, вышел на улицу.
   Насти нигде не было, зато на нижней ступеньке крыльца сидел Джон, строгая тупым ножиком какую-то дощечку. Напротив, внимательно наблюдая за его движениями, устроился знакомый черный пес.
   Заметив Ивана, он повернул голову, потом лениво встал, тягучим зябким движением отряхнулся, подошел к лейтенанту, обнюхал его и демонстративно зевнул, показав белые клыки.
   Джон медленно отложил нож, обернулся.
   В его глазах читалось настороженное ожидание: что еще выкинет русский?
   Явного страха во взгляде американского ученого Иван не заметил и, сев рядом, спросил:
   – Настя где?
   – Пошла в город, – медленно выговаривая слова, ответил Джон. – Сказала, тебе нужны витамины.
   – Это опасно?
   Херберт пожал плечами.
   – Я не знаю. Я никуда не ходить все это время.
   – Расскажешь, что стряслось? – не глядя на него, спросил лейтенант.
   Херберт медлил с ответом.
   – Давай, Джон, выкладывай!
   Тот наморщил лоб, пытаясь вникнуть в смысл фразы.
   – Я плохо понимаю русский, – медленно произнес он.
   – Война? – односложно спросил Иван.
   – Да.
   – Кто с кем?
   – Люди с Чужими, – лаконично ответил Джон. – Мы уже проиграли, – глухо добавил он.
   Иван застыл, молча, потрясенно глядя на Херберта.
   «Бредит он что ли?!»
   Смысл услышанной фразы попросту не укладывался в критерии здравого смысла. Два слова: «люди» и «чужие», никак не сочетались. Сознание отказывалось принимать такую формулировку, по крайней мере, без весомых доказательств. У каждого из нас есть рамки допустимых явлений, в границах которых идет осмысление полученной информации, и утверждение Джона в них попросту не вписывалось!
   Люди и Чужие?!
   Не Соединенные Штаты Америки, грезящие о мировом господстве, и даже не обнаглевший Китай, в последнее время все чаще поглядывавший в сторону дальневосточных регионов России, а «братья по разуму»?! Да он рехнулся?!
   – Джон, ты действительно настолько хреново знаешь русский? – мысленно взвесив все «за» и «против», зло осведомился Иван. – Я спросил: кто и с кем вступил в войну?
   – А я ответил! – глядя в землю, угрюмо буркнул Херберт. – На нас напали! Спейс!.. – он резким движением указал вверх, видимо рассчитывая расставить все точки над «i».
   «Сумасшедший русский, говоришь?» – озлобленно подумал Иван, хмуро взглянув в лазурные весенние небеса. – «А сам-то в «психушке» не проверялся?!»
   Неизвестно чем бы закончился их диалог, не появись во дворе Настя.
   Иван порывисто встал, но тут же был вынужден ухватиться за хлипкие, подгнившие деревянные перила.
   Настя остановилась. В руках она держала полиэтиленовый пакет, из которого торчало горлышко пластиковой бутылки, а по бокам выпирали какие-то коробки.
   Вид у нее был измученный, в глазах прятался с трудом скрываемый страх.
   – Ты куда ходила? Зачем?
   – В город. За продуктами, – устало ответила она. – Нас ведь теперь прибыло, верно?
   Иван кивнул, молча признавая ее правоту.
   – Нужно поговорить.
   – Конечно, – согласилась Настя. – Только пойдем в дом, – попросила она. – Озябла, и ноги гудят.
   Херберт молча посторонился.
   – Ну? – она поставила пакет, обернулась к Ивану. – Ты уже говорил с Джоном? Что он рассказал тебе?
   Лозин сел за стол.
   – Веришь – ничего! Нес какую-то чушь: мол, на нас из космоса напали! Какие-то «Чужие», по его словам…
   – Это правда. – Настя сняла пальто, повесила его на вбитый в стену гвоздь, и, вернувшись к столу, села напротив Ивана, взглянула ему в глаза, затем вдруг резким движением поддернула вверх рукав платья, обнажая запястье, на котором переливался всеми цветами радуги голографический знак, состоящий из сложного сплетения тончайших нитей.
   – Что это?!
   – Вероятно, мой серийный номер, – тихо ответила она.
   – Не понял?! – Лозин невольно привстал.
   – На нас действительно напали из космоса, – глухо повторила Настя, явно переживая глубоко спрятанные, помещенные под запрет, страшные воспоминания. – Я попала в плен… – ее голос сорвался… – Нам лазером наносили метки, а потом гнали внутрь чужого корабля…
   От ее слов в груди Лозина разлился мертвенный холод.
   Его зрачки сузились, взгляд впитывал рисунок тонких, витиеватых, мерцающих линий чужеродного символа.
   – Ты… бежала? – хрипло спросил он, пытаясь как-то справиться с потрясением.
   – Да, – она резко, неприязненно одернула рукав платья, будто светящееся клеймо жгло кожу.
   – А где же были наши?! Где была дивизия?! Почему они не защитили вас?!
   – Я не знаю. Объявили тревогу. Никто ничего не объяснял. Колонны уходили одна за другой, говорят, в сторону Москвы. В городке осталась лишь дежурная рота. А потом вдруг начался ад… – ее губы дрожали, лицо побледнело. – Взрывалось и горело все. Аппаратура, машины, проводка. Грохот стоял ужасный… Я на улицу выбежала, а там… небо горит, понимаешь? Дым повсюду. Облака висят низко-низко, и их как будто скручивает, а потом рвет в клочья. И молнии хлещут. Наискось, словно ливень…
   – Как же ты уцелела?
   – Чудом… – ответила Настя. – Испугалась, выбежала за пределы части. Там паника, люди толпами. Машины горят. Меня с ног сбили, едва не затоптали, потом ничего не помню, потеряла сознание, а когда пришла в себя, эти твари сгоняли выживших к своему кораблю. Он на центральном плацу стоял. На КПП нас клеймили и гнали к шлюзу, как скот…
   Лозин выслушал ее в немом потрясенном оцепенении.
   События, скупо изложенные Настей, не укладывались в рассудке, а в душе клокотали ярость, недоумение, вспоминался пустынный город, ставший призраком.
   – Ты рассмотрела их? Как выглядят, чем вооружены?
   – Я плохо соображала в те минуты. Даже не представляешь, как это страшно… – она зябко повела плечами. – Если честно – все, как в тумане. Помню фигуры. На людей отдаленно похожи. Костюмы на них были. Защитные, наверное. Лиц не видела. Корабль помню. Огромный, в форме подковы. Весь какой-то перекрученный, слоистый, черный. И шлюз открыт, словно пасть… Меня к нему повели, когда вдруг сзади – очереди. Около КПП. Потом взрыв. Их корабль тут же взлетать начал, а мы просто бросились кто куда, в разные стороны. Дальше опять ничего не помню. Пришла в себя неподалеку отсюда, в лесу. Наверное, с неделю пряталась, даже на опушку боялась выйти, – ее пальцы побелели, мелко подрагивали, и Иван порывисто сжал их, пытаясь согреть.
   – Все позади, – он хотел ободрить Настю, но она лишь покачала головой.
   – Нет, – в ее глазах читался глубоко спрятанный страх. – Три месяца прошло. А их корабли иногда пролетают. Очень высоко.
   Некоторое время они молчали.
   – Ты так и не вспомнил меня? – тихо спросила Настя. – Это ведь я делала инъекцию микромашин…
   – Вспомнил, конечно, – ответить иначе у Лозина язык бы не повернулся. – Я рад. Рад, что ты выжила. Что мы встретились.
   Ее взгляд немного оттаял. Страх не исчез, но поблек, забился еще глубже. Сейчас ей хотелось лишь тепла, защиты, но дрожь струилась зыбью кошмарных воспоминаний, и становилось понятно: Херберт – не вариант. Он не был для нее опорой, иначе почему сидел на крыльце, стругая дощечку, пока Настя пробиралась улицами мертвого города?
   – Кто он? Действительно ученый из НАСА?
   – Да. Приехал в часть за несколько дней до этого кошмара, – ответила она. – Видела его несколько раз мельком. Потом встретила тут, в лесу. – Не доверяешь ему?
   – Нет, не доверяю.
   – А придется, – тихо сказала Настя, страшась, что Иван сейчас встанет, отпустит ее руку, но он лишь крепче сжал пальцы.
   Черты ее лица немного разгладились, стали мягче, словно худой, истощенный лейтенант самим фактом своего существования встал между ней и пережитым ужасом.
   – Нам придется доверять друг другу, – повторила она. – Нет больше русских, американцев, англичан, французов. Остались лишь люди.
   – А сколько нас? – спросил Иван.
   – Теперь – трое.
   – Нет! Нас больше! Намного больше! – Упрямо и решительно возразил Лозин. Он видел, как больно переживает Настя воспоминания, но ее рассказ – лишь крошечный фрагмент жуткой мозаики. – Ты ведь сказала: они куда-то забрали выживших?
   – Если хочешь восстановить картину событий, наверное, надо позвать Джона.
   – Он что-то знает? – мгновенно напрягся Лозин.
   – Херберт сохранил свой личный нанокомп. Ума не приложу, как ему удалось выбраться с территории части, но здесь неподалеку в лесу его сгоревшая машина.
   – А он сам что говорит?
   Настя пожала плечами.
   – Напрямую я не спрашивала, – призналась она. – Веришь, – не до того было. Когда мы случайно встретились, Херберт выглядел испуганным до смерти. Да и сейчас, стоит ветке хрустнуть – дрожит, как осиновый лист.
   – В лес значит выехал? – хмуро переспросил Иван. – Выходит, заранее знал? Предупредили его, не иначе!
   – Ты только не горячись. Выслушай сначала.
   – Его версию? – усмехнулся Лозин.
   – Да, его версию. Я неплохо знаю английский. Смогу переводить. На самом деле он мне пытался растолковать, что произошло. Показывал свой нанокомп, включал какую-то симуляцию. Говорил об астероидном потоке, что с землей сближался. Только я не захотела вникать. Накричала на него. Боялась вспоминать тот день.
   – Ладно, – подумав, согласился Иван. – Позови его. Послушаем, что скажет, – мрачно подытожил лейтенант.
//-- * * * --//
   Херберт явился быстро, словно все это время топтался на крыльце.
   – Джон, ты можешь говорить на английском, я буду переводить, – Настя пододвинула к столу третий стул. – Так будет быстрее и проще, – пояснила она Лозину.
   Искоса взглянув на Ивана, Херберт сел, коснулся массивного браслета, укрепленного на запястье. В воздухе спроецировался полупрозрачный голографический монитор, на нем промелькнуло несколько сообщений, затем система внезапно отключилась.
   – Прошу прощения… Я сейчас исправлю… – волнуясь, сбивчиво пообещал он. Сняв браслет, он вскрыл крошечную панель, подслеповато щурясь, долго смотрел на микроскопические ряды отверстий.
   – Нужна иголка, – он вновь искоса взглянул на Ивана. Настя вышла в соседнюю комнату, и ему пришлось говорить без переводчика:
   – Ты знать об астероидном потоке, сближавшимся с наша планета?
   – Нет.
   Ответ явно озадачил Херберта, и Лозину пришлось пояснить:
   – Меня не было на Земле. Спейс, – он не стал вдаваться в подробности, упоминать, что его взвод на два месяца погружали в низкотемпературный сон на борту автономного космического модуля. Сразу после пробуждения последовал тот роковой прыжок с орбиты. По сути, это были первые боевые испытания засекреченной технологии.
   Настя вернулась, протянула Джону иглу и, присев на стул, пояснила:
   – Он говорит об астероидном рое, обнаруженном накануне нового года. Я слышала о нем лишь краем уха, в новостях… – от себя добавила она. – Кто же знал…
   – Please, excuse me, – бесцеремонно вмешался Херберт, которому удалось устранить сбой в системе личного нанокомпа.
   – Он просит, чтобы ты смотрел на экран, – перевела Настя последовавшую за извинением фразу.
   В объеме голографического монитора все выглядело схематично и безобидно.
   Плотный рой темных, в большинстве продолговатых, покрытых кратерами глыб, обнаруженный незадолго до наступления нового 2055 года, двигался со стороны глубокого космоса, приближаясь к эклиптике Солнечной системы под углом в тридцать градусов.
   Событие незаурядное, учитывая, что большинство объектов в нашей системе давно классифицированы, внесены в каталоги, а их орбиты хорошо известны.
   Появление космических скитальцев вызвало бурную реакцию. В век высоких технологий многие веяния субкультуры, основанные на темных предрассудках прошлого, остались неизменными, но Лозин пропустил эти подробности, жестом вернув Херберта к теме.
   – Да, да, конечно… – он сбился с мысли, запнулся, затем продолжил.
   Ученые, по его словам, быстро сошлись во мнении: Земле ничто не угрожает, хотя курс роя пересекался с орбитой, но ни один из космических странников не задевал атмосферу нашей планеты. Они двигались со скоростью, превышающей порог «убегания». Прибыв извне, астероиды должны были разминуться с Землей, и, преодолев гравитацию, навсегда кануть в бездне космического пространства.
   – И что же пошло не так?
   Херберт замялся, затем торопливо начал пояснять, вызвав на экран новую схему, эмоционально жестикулируя, волнуясь все сильнее.
   Настя едва успевала переводить.
   Оказывается, некоторые астероиды все же двигались опасным курсом. Существовала вероятность их столкновения с двумя боевыми платформами, принадлежащими к спутниковой группировке Американского Альянса.
   Это сыграло решающую роль в вопросе оценки потенциальной угрозы. Вывести платформы на низкую орбиту, где им не угрожало столкновение, было опасно и дорого. Потерять два элемента орбитального щита, – недопустимо.
   В узком кругу лиц было принято решение: уничтожить потенциально опасные элементы роя на дальних подступах к Земле при помощи ядерных зарядов.
   Лозин прекрасно понимал, о чем идет речь.
   Сценарий разрушения космических объектов, грозящих столкновением с Землей, не раз отрабатывался ВКС.
   Правительства стран, не входящих в Американский Альянс, были оповещены о назревающих событиях за два часа до реализации утвержденного и уже принятого к исполнению плана.
   – Джон, а тебя предупредили о готовящемся ударе? – спросил Иван.
   Херберт не стал лукавить:
   – Мне позвонили из НАСА и посоветовали прогуляться за город, не объясняя причин.
   – Опасались техногенных катастроф?
   Херберт удрученно кивнул, и тут же воскликнул:
   – Они же не знали, что под прикрытием роя движутся корабли чужих! Никто не знал! Разрушение нескольких астероидов в непосредственной близости от Земли сопряжено с неизбежным риском! Невозможно точно прогнозировать размеры образующихся обломков, предсказать их траектории! Идеальный вариант – когда фрагменты небольшие, и они полностью сгорают в атмосфере!
   – Знаю, – хмурясь, ответил Лозин.
   – Я взял машину и поехал за город. Недалеко отсюда остановился в лесу, на проселке, вышел подышать.
   Бледное лицо Херберта помрачнело от нахлынувших воспоминаний.
   – У вас зимой темнеет рано. Но внезапно стало светло, как днем, даже деревья отбросили тени! Я очень испугался. Моя машина вдруг вспыхнула и взорвалась. О, Иван, это было ужасно! Повсюду снег, сугробы, а в небе огонь, словно воздух вспыхнул от горизонта до горизонта!
   Джон судорожно сглотнул, умолк, затем нервно переключился между изображениями.
   – Три месяца прошло, – бормотал он, – Я пытался понять те события. Вы знаете, что в начале прошлого века над территорией России произошла катастрофа, связанная с падением тунгусского метеорита?
   – Ну да, слышал, – ответил Лозин.
   Настя тоже кивнула.
   – Так вот, ученые разгадали тайну его падения! – сообщил Джон. – Еще в колледже я увлекался разными загадочными явлениями, в том числе и тайной Малой Тунгуски.
   – Разве между событиями есть связь? – усомнился Иван.
   – О, в теории, да! – закивал Херберт. – От Тунгусского метеорита не нашли ни одного значительного обломка, но разрушения, причиненные его падением, оказались чудовищны, а аномалии, порожденные катастрофой, охватили половину земного шара и проявляли себя в течение многих дней с момента события!
   – И с чем это связано? – Иван честно пытался следовать предложенной Хербертом логике.
   – Речь идет о так называемом «рикошете», совмещенном с эффектом электроразрядного взрыва! – пояснил Херберт. – Нужно представить, что космическое тело входит в атмосферу Земли по касательной траектории! – воскликнул он. – В этом случае происходит его нагрев, замедляется скорость, и одновременно образуются сверхвысокие электрические потенциалы, что приводит к возникновению гигантского электрического «пробоя» между астероидом и поверхностью Земли! – он искоса взглянул на Ивана: – Я плохо объясняю, да?
   – Продолжай. Боеголовки достигли целей?
   – Нет! Астероиды внезапно повернули к Земле! Они вошли в атмосферу по касательной траектории, которая проходила над территориями обеих Америк, а затем над Восточной Сибирью, Монголией, Китаем… Я не владею полными данными, могу лишь предположить, что отдельные астероиды управлялись, но… как это сказать… грубо, неточно.
   – Но ведь это и не нужно, так?
   – О, да! – удрученно кивнул Херберт. – Они снижались, раскалялись, и вскоре начались многочисленные электроразрядные пробои! Их сопровождали тепловые и ударные волны! – он замолчал, затем запальчиво добавил: – Иван, ты не глупый человек, и должен понимать: курс скопления астероидов, появившихся из глубокого космоса, не случайно пересекался с земной орбитой! Чужие знали о нас! Они планировали вторжение! Старт ракет лишь немного ускорил события, и указал им материк, откуда началось противодействие!
   Он замолчал, глядя в одну точку, затем вновь воскликнул, плохо владея собой:
   – Три месяца! Я много-много размышлял. Взгляни на мои расчеты! – в объеме голографического монитора каскадом развернулись графики, уравнения, формулы.
   – В чем суть, Джон? Только коротко… – Лозин чувствовал, как возвращается слабость, озноб, а каждая новая фраза вгрызается болью, грозит скомкать рассудок…
   – Касательные траектории, – Херберт мучительно подбирал слова – Рикошет. Как камень от воды, если правильно бросить! Ты меня понимаешь?! Чужие хотели уничтожить только нашу техносферу и заранее рассчитали каждый курс! Астероиды, раскаляясь на большой высоте, провоцировали электроразрядные пробои и взрывались в стратосфере, как тунгусский метеорит!
   – Ты успокойся.
   – Моя страна погибла! – Херберт отвернулся, горестно замолчал, но не выдержал наступившей тишины: – Каждый многоканальный электроразрядный пробой причиняет огромные разрушения! – воскликнул он. – Происходят чудовищные выбросы энергии! Возникают мощнейшие импульсные магнитные поля! Вихревые токи взрывают аппаратуру, плавят металлоконструкции! Мгновенная ударная ионизация атмосферы вызывает шквалы из молний! Участки земной коры перемагничивает, – ты наверняка видел, как ведет себя компас!
   – Джон, ну, успокойся, не психуй, – Настя подала ему воды.
   Херберт сделал несколько судорожных глотков.
   – Кроме Альянса еще кто-то пытался ответить на удар? – спросил Иван.
   – Китай, – отдышавшись, ответил Херберт.
   – Ты как это узнал?
   – Когда я пришел в себя после первой волны взрывов, то в первую очередь попытался связаться с НАСА. Мой нанокомп имеет дополнительную защиту, и потому не пострадал. Последнее принятое им сообщение, исходило из Хьюстона. Там прямо говорилось, что от астероидов, перед их входом в атмосферу отделилось около сотни объектов, классифицированных как космические корабли неизвестной цивилизации!
   Я попытался проверить информацию. Некоторые спутники к тому моменту еще не сошли с орбит. У меня были коды доступа к одному из них. Я видел землю из космоса! Недолго, со сбоями, но этого хватило! Над Китаем расползалось множество «ядерных грибов», – он показал записанный стоп-кадр. – Думаю, что там при попытке запуска взорвались ракеты класса «земля-космос». Менее всего, по моим сведениям, пострадала Африка. Но не обольщайся, Иван. Катастрофа постигла весь земной шар, просто одним регионам досталось больше, другим меньше, но наша цивилизация уничтожена! – Херберт выдохся, умолк.
   Настя встала, что-то сказала ему на английском, обернулась к Ивану:
   – Думаю, нам стоит прерваться. Нужно хотя бы поесть.
   Лозин машинально кивнул, хотя его мысли были сейчас далеки от таких потребностей, как голод или сон.
//-- * * * --//
   После нехитрого обеда, разговор на прерванную тему возобновился.
   – Есть предположение, что мы сами привлекли внимание чужих к Солнечной системе, – сказала Настя, убирая посуду.
   Иван, все это время пребывавший в плену мрачных размышлений, удивленно вскинул взгляд.
   – Чем же? – скептически спросил он. – Своей возней в песочнице? Освоением ближнего космоса? Радиосигналами? – Лозин покачал головой. – Вряд ли.
   – Пускай Джон тебе объяснит.
   – Ну? – Лозин хмуро взглянул на Херберта.
   – Да… Я попробую, – он вновь активировал свой нанокомп. – Вот, взгляни, – в объеме экрана появилось изображение двух примитивных космических аппаратов. – Это самые удаленные рукотворные объекты во Вселенной – «Вояджер-1» и «Вояджер-2», – пояснил Херберт. – Они начали свое путешествие с интервалом в шестнадцать дней. Двадцатого августа и пятого сентября 1977 года две ракеты «Титан» вывели космические зонды в открытый космос.
   Начало космической эры давно стало достоянием истории. Иван не преуменьшал значения той эпохи, но программа подготовки к первому межзвездному перелету делала упор на современные практические знания. Подробно историю стартов почти вековой давности Лозин не изучал.
   Заметив его недоумение, Джон пояснил:
   – К двухтысячному году скорость «Вояджера-1» превысила семнадцать километров в секунду. Он удалился от Земли на десять миллиардов километров и продолжал разгон, используя сохраненный благодаря гравитационным маневрам запас топлива, которого хватило до две тысячи двадцатого года, когда связь с обоими «Вояджерами» была окончательно утрачена, – они покинули границы Солнечной системы.
   – Хорошо, это я понял, – кивнул Лозин. – Но, какую информацию о человечестве могут дать примитивные автоматические зонды, даже если один из них и обнаружили Чужие?
   – А вот тут ты ошибаешься, – ответил Херберт. То была… как это сказать?.. Эра романтизма! Люди той эпохи верили в «братьев по разуму» и это стало их роковым заблуждением. Иные цивилизации по определению должны быть экспансивны: как и мы, они станут осваивать космос, стремиться к захвату новых жизненных пространств, ресурсов, ну а наши этические ценности могут не совпадать в корне…
   – Короче, Джон?
   – Да, я отвлекся… – Херберт вернулся взглядом к изображению и пояснил: – Ты прав. Оба «Вояджера» примитивны с точки зрения современных технологий. Они предназначались для съемки Юпитера и Сатурна, однако их миссия на этом не исчерпывалась. Ученые семидесятых годов прошлого века предусмотрели все, вплоть до возможного контакта с иной расой: на борту станций разместили золотые пластины с записанными на них данными.
   – Какого рода?
   – Звуки Земли, – шум воды и крики животных, музыка – от Баха и Моцарта до Чака Берри, приветствие Джимми Картера… ну и приличный объем научной информации. Никто, конечно, не рассчитывал всерьез, что одна из станций попадет в руки иной цивилизации. Путешествие «Вояджеров» рассматривалось как «вечный полет», сравнимый с присущей тому времени наивной мечтой о контакте с «братьями по разуму».
   – Значит, слили информацию о человечестве и Солнечной системе на золотой диск и отправили в космос? – Иван лишь покачал головой, выражая свое отношение к такой «романтике». – А твои «ученые семидесятых» вообще о чем-нибудь думали, Джон?
   – Я не знаю. Никто не предполагал…
   – Не предполагал?! А посмотреть на самих себя?! Если мы – не ангелы, так что ждать от чужих?! Никто не подумал, что отправлять в космос информацию о нашем пути развития, о природе планеты глупо и опасно?!
   Херберт лишь подавленно промолчал.
   Лозин встал, чувствуя, – ему нужно побыть одному, как-то осмыслить чудовищную правду о событиях.
   – Пойду, подышу свежим воздухом, – сказал он, взяв автомат.
   Настя взглянула в его землистое, напряженное лицо и кивнула, не решившись спорить.
   Когда за лейтенантом закрылась дверь, Херберт вопросительно посмотрел на девушку.
   – Не волнуйся за него, – тихо сказала Настя, отвернувшись к окну.
//-- * * * --//
   Выйдя на улицу, Лозин с минуту постоял у крыльца, а затем решительно шагнул в сумрак, направляясь в сторону площадок приземления.
   В небе, освещая окрестности, сияла полная луна. Изредка срывались огненные росчерки метеоритного дождя.
   «Вот ты и узнал правду, лейтенант»…
   Рассказ Насти и популярные пояснения Херберта потрясли его до глубин души.
   Цивилизации больше нет.
   Вокруг стояла ласковая теплая тишь, пахло весной, клейкие листочки уже распустились из почек, где-то в кустах щебетала птица.
   Жуть окатывала волнами дрожи.
   Глаза видели одно, а разум другое, словно на фон пробудившейся природы кто-то наложил призрачную картину лежащих в руинах городов Земли.
   Рассудок надламывался от переполнявших его миражей, хотелось остановиться, крепко сжать руками виски и взвыть… закричать, что это не правда, не могли миллиарды жизней оборваться одним мгновеньем, но ни звука не вырвалось из его горла, – он не мог опровергнуть реальность, усомниться в изложенных Хербертом фактах, ведь стоило пересечь поросль кустарника, взглянуть вдаль, и сразу за полем увидишь немые свидетельства постигшей планету катастрофы.
   Высотные здания с обгоревшими, выбитыми глазницами окон, склонившаяся к земле телевышка, разлагающиеся трупы в квартирах, – все это было рядом, в получасе ходьбы.
   Иван шел, а его душу пожирал незримый огонь.
   Прошлое скорчилось, будто исписанный бисерным почерком лист бумаги, превратившийся в пепел, который еще хранит отпечаток слов, но рассыплется от прикосновения, уже не позволит прочесть написанное на нём…
   Лейтенант не заметил, как оказался на краю поросшего целинной травой поля.
   Он остановился, окинул долгим пристальным взглядом площадку приземления и подумал: «Как ты будешь жить дальше, Иван»?
   Не найдя ответа, Лозин сел, положил автомат на колени, и долго смотрел в одну точку, заново переживая свое возвращение к жизни, короткую вылазку в город, рассказ Насти, разговор с Хербертом.
   Со стороны могло показаться, что Лозин сломлен, растерян, раздавлен, а его взгляд отражает наступившее безумие, но это было не так.
   Есть разряд критических ситуаций, когда избежать морального срыва можно лишь одним способом: заставить разум принять существующее положение вещей, будто ты только родился, открыл глаза и увидел мир таким, каков он есть, без иллюзий, самообмана, горьких, но уже никуда не ведущих воспоминаний и тщетных надежд.
   Страшный, уничтожающий душу тренинг…
   Он сознательно ставил свой рассудок перед лицом жутких, но свершившихся фактов, пока внутри не потух последний уголек боли, сострадания и нелепых теперь надежд.
   Моральная пустота отступала медленно, неохотно.
   Их готовили к этому. Ивана предупреждали, что однажды ему придется откинуть прошлое, познать окружающий мир с нуля, рассчитывая только на свои силы, но тогда речь шла о гипотетических планетах. Кто же мог предположить, что лейтенанту выпадет бремя принять за факт гибель человечества?
   Душа не умерла, но застыла, в шатком, еще не обретенном равновесии.
   Разум впитал всю боль свершившихся событий, сжался до узких рамок нового бытия:
   «Ты не полетел к звездам, лейтенант.»
   «Чуждая жизнь сама пришла на Землю.»
   «Они знали о нас, нанесли безжалостный, точно рассчитанный удар, подрубив основу основ – техногенную мощь цивилизации, но кто сказал, что им удалось физически уничтожить человечество?!»
   «У чужих должна быть конечная цель, средства к ее достижению, и весомый мотив, оправдывающий акт геноцида другой цивилизации? Или их семантика не обременена высокими духовными ценностями»?
   Лозин задавал себе фактически неразрешимые в его положении вопросы, но даже попытка ответа на них позволяла избежать пути безумия, либо смирения.
   «Цивилизация не погибла.»
   «Есть он, Настя, Херберт, и еще тысячи, а быть может миллионы людей, которые пережили орбитальный удар и цепную реакцию техногенных катастроф, – вот она, та самая точка опоры, которую требовал рассудок, чтобы удержаться на краю, не сорваться в пропасть безразличия или отчаяния.»
   Он встал и медленно пошел по полю, наискось пересекая пространство площадки приземления.
   От морального насилия, безжалостной адаптации звенело в ушах. Жизнь для него продолжалась, что во сто крат тяжелее смерти. Куда проще сойти с ума… или ткнуть стволом автомата под подбородок и коснуться сенсора огня…
   «Нет… Я не застрелюсь и не позволю себе свихнуться от страха, слабости и безволия!»
   Шаг от шага Иван вырабатывал новую концепцию бытия.
   Из взгляда постепенно ушла пустота. Теперь он что-то пытливо искал среди пожухлых султанчиков прошлогодней травы.
//-- * * * --//
   Скрупулезный осмотр площадки приземления и прилегающих к ней кустарниковых зарослей дал лейтенанту множество находок.
   Он обнаружил пять спрятанных в разных местах скафандров и свернутых парашютных систем. Разброс составлял порядка полутора-двух километров, значит, бойцы его взвода потеряли ориентацию еще в воздухе, под ударами множественных взрывных волн. Об их дальнейшей судьбе оставалось только догадываться, но теперь Иван мог с уверенностью судить: как минимум пятеро человек сумели благополучно приземлиться.
   Попадались и удручающие находки. На краю поля Лозин наткнулся на брошенную разгрузку, рядом с которой лежал автомат и снятая второпях защитная экипировка, сплетенная из прочнейших кевларовых нитей. Ее покрывали бурые пятна размытых талыми водами следов крови.
   Выходит, кто-то из ребят получил серьезные травмы. Влажная земля не сохранила четких следов, они сошли вместе со снегом, но нетрудно догадаться, что раненого бойца отыскали и оказали ему первую помощь. Осматриваясь, Лозин заметил два небольших пенька. Молодые стволы срезали. Рядом разбросаны ветви. Явно делали носилки, используя подручные средства.
   Дальнейший осмотр не дал ничего, кроме металлических фрагментов от реактивных ранцевых двигателей.
   С борта автоматического испытательного модуля в прыжок ушли двадцать один человек. Его находки подтверждали, что приземлиться смогли лишь шестеро. «Я седьмой», – думал Лозин. В душе еще теплилась надежда: может остальных бойцов взвода отнесло в сторону, за десятки километров от намеченной точки?
   Убедившись в тщетности дальнейших поисков, он вернулся к найденной экипировке, проверил автомат, закинул его за плечо и принялся очищать от налипшей листвы кевларовую броню, когда за спиной раздались неосторожные шаги.
   Лозин резко обернулся, вскинув «Шторм».
   – Жить надоело? – секунду спустя, неприязненно спросил лейтенант, узнав Херберта.
   – Нет… – выдавил тот.
   – Тогда не подходи ко мне со спины! – сухо посоветовал ему лейтенант.
   Херберт не ответил, переминаясь с ноги на ногу.
   – Я пришел поговорить, – наконец выдавил он.
   – О чем?
   – Ты не доверяешь мне. Это плохо.
   Лейтенант криво усмехнулся.
   – Естественно, не доверяю, – согласился он. – И не смогу, при всем желании.
   – Почему? – упрямо переспросил Херберт.
   – Потому что НАСА и Министерство обороны Альянса суть не одно и то же, – без злобы пояснил Лозин. – Я знаю, сколько времени требуется для оформления пропуска на выезд за пределы части. Тебя предупредили о ядерном ударе по астероидам не за час до катастрофы, а намного раньше.
   В скупой констатации фактов не звучало ненависти, лишь ствол «Шторма» холодно смотрел в сторону американца, выдавая предельное напряжение этих секунд.
   Взгляд Херберта потемнел, но внутренняя схватка длилась лишь миг.
   – Я боялся. Ты был злым. Но я пришел сюда, чтобы сказать тебе… – Джон мучительно подбирал русские слова, и Лозин, внимательно наблюдая за ним, внезапно подумал: «а имеет ли теперь значение, кто и кем являлся в том невозвратном прошлом?»
   «Да, имеет!» – мысленно ответил себе лейтенант, а вслух спросил:
   – Ты ведь не сотрудник НАСА, верно?
   Херберт вздрогнул.
   – Я двадцать лет работал на агентство! – резко ответил он. – У меня было имя и репутация в научных кругах! Но год назад… – он запнулся, затем безнадежно махнул рукой. – Я совершил… как же это сказать? Гражданский поступок!
   Иван прищурился, уже догадываясь, куда клонит Джон, но решил не задавать ему наводящих вопросов.
   – Ко мне пришли люди из разведки, – продолжил Херберт. – Они сказали, что моя репутация ученого-астрофизика является отличным… – он вновь запнулся, подбирая правильное слово.
   – Прикрытием? – подсказал лейтенант.
   – Да! Я предвзято относился к твоей стране, Иван, и дал им свое согласие. Меня завербовали. Я получил звание капитана и прошел полугодичную подготовку, – Херберт внезапно замолчал, а когда заговорил вновь, в его голосе ясно звучала запоздалая горечь: – Они использовали мое имя, мою репутацию!.. Я только теперь понимаю это!.. В вашу дивизию не мог проникнуть рядовой агент, а меня как известного ученого, не раз приглашали для консультаций по некоторым специфическим вопросам! – он безнадежно махнул рукой. – Насте было все равно кто я, а ты…
   – Ладно, Джон. Проехали и забыли, – неожиданно ответил Лозин, опуская автомат.
   Лицо Херберта вытянулось. Вероятно, он ожидал совершенно иной реакции.
   – Ты не станешь меня убивать?
   – Нет, – сухо ответил Иван.
   Херберт молча сел рядом с ним, уставился в землю, шумно дыша.
   – Я не знаю, что мне делать… – глухо признался он. – Я устал бояться… Рано или поздно они доберутся до нас…
   Лозин согласно кивнул.
   – Если будем сидеть, сложа руки, – непременно доберутся.
   – Но мы не можем сопротивляться!.. – вскинул голову Херберт. – Ты не видел чужих! Техника пришельцев совершеннее нашей! Их корабли движутся совершенно беззвучно, свободно маневрируя на любых скоростях и высотах! У них на вооружении – лазерные установки, как ручные, так и стационарные! Это я видел своими глазами! Ты понимаешь меня, Иван?!
   Лозин ничего не ответил, лишь надолго задумался, машинально покусывая сорванную травинку.
   – Теперь послушай меня, Херберт, – произнес он, нарушая затянувшуюся паузу. – Я действительно еще не видел чужих, но у меня есть опыт, связанный с подготовкой межзвездной экспедиции.
   – И что твой опыт говорит о пришельцах?! – с мрачным скепсисом осведомился Джон.
   – Прежде всего, их мало, – ответил лейтенант. – Меньше, чем рисует тебе страх, – безжалостно добавил он. – Пришельцы оказались в условиях враждебной, неизученной биосферы. Об этом свидетельствует тот факт, что они постоянно носят защитные костюмы, ты согласен?
   На этот раз Джон кивнул.
   – С момента вторжения прошло всего три месяца, – продолжил развивать свою мысль Иван. – За это время чужие вряд ли успели провести полномасштабные исследования, а тем более – овладеть нашими технологиями. Я ясно выражаюсь?
   Херберт выглядел крайне подавленным.
   – Ты говоришь правильные слова, Иван, но… несколько поздно! Пришельцы уже захватили планету и продемонстрировали свое превосходство! Мы – всего лишь уцелевшие. Те, кому повезло.
   – Мы не просто уцелевшие! – резко ответил лейтенант.
   У Джона вдруг мелко задрожали губы.
   – Ты сумасшедший… – выдавил он. – Сумасшедший…
   Иван нахмурился.
   – Я это уже слышал. И у меня нет никакого желания командовать тобой, Херберт. Прячься. Может, тебе удастся дожить до старости, скрываясь где-нибудь в таежных чащобах.
   – А ты?!.
   – Я буду искать тех, кого не раздавил ужас.
   Лейтенант поднял голову, глядя на звезды.
   Он не ждал от Херберта ответа, но Джон, после долгого молчания вдруг произнес:
   – Позволь мне остаться с тобой… Я устал прятаться…
   Лозин искоса посмотрел на него, но ничего не ответил. Встав, он поднял с земли разгрузку, снял с плеча второй автомат, протянул их Херберту вместе с кевларовой броней и сказал:
   – Пойдем, а то Настя будет беспокоиться.
   Кто есть кто – покажет время. Только оно проявляет человеческие характеры, расставляя все на свои места.

Глава 2

   4 мая 2055 года…
   Стоял ясный жаркий майский полдень.
   Иван сидел на крыльце, разбирая найденный накануне «Шторм», рядом, греясь на солнышке, устроился Биш. Настя с Джоном ушли в город, на поиски продуктов. Лозин хотел идти сам, но его отговорил Херберт, в настоятельной форме убедив лейтенанта, что справится.
   Иван уже осмотрел, почистил и смазал детали оружия, начал собирать автомат, когда чуткий слух Биша уловил какой-то посторонний звук.
   Пес моментально напрягся, пружинисто вскочив на ноги. От его разморенной сонливости не осталось и следа, – Биш не издал ни звука, даже глухого рычания, против обыкновения, не вырвалось из пасти, но взгляд, устремленный к ближайшим зарослям, вместе с напряженной стойкой встревожил Ивана.
   Защелкнув крышку ствольной коробки, он присоединил магазин, и коснулся сенсора активации. Автомат прошелестел приводом затворной рамы, словно доложил едва слышным металлическим шорохом: «я готов».
   Спустя пару секунд Иван услышал звук, обеспокоивший пса. Кто-то бежал через кусты, напрямик, не разбирая дороги.
   Лозин присел, укрывшись за невысоким крыльцом, готовясь встретить незваного гостя, но оружие не понадобилось, – пружинисто всколыхнулись ветви, и на полянку перед домом выскочила Настя.
   В ее бледном лице не было ни кровинки, грудь часто вздымалась от заполошного бега, во взгляде читалась паническая растерянность.
   Иван привстал из-за укрытия, и она, заметив лейтенанта, молча кинулась к нему.
   Неловко обняв Настю, Лозин ощутил, как ее тело колотит бесконтрольная дрожь.
   – Ну, говори, что случилось?!
   – Джон… – задыхаясь, выдавила она. – Чужие… Они вернулись! С ними какие-то люди на машинах… Они схватили… Херберта…
   – Тебя видели?
   – Неет… – она, наконец, не выдержала, разрыдалась, уткнувшись лицом в плечо Ивана.
   – Так, – он мягко отстранился, силой заставив ее сесть на ступеньки крыльца. Судя по поведению Биша, за ней действительно никто не гнался. – Успокойся и рассказывай! Где это случилось?!
   – На окраине города. У перекрестка.
   – Там, где стоит сгоревшая БМД?
   – Да… – всхлипнула она.
   – Откуда они появились? Что за люди, сколько их?
   – Много. Десять, может пятнадцать человек… На машинах. С ними несколько чужих… – голос Насти прерывался судорожными всхлипами. – Я сразу же спряталась, как ты велел, а Джон побежал…
   – Испугался?
   – Наверное… Не знаю!
   – Что дальше?
   – Машины затормозили, оттуда выскочили люди. Они догнали Джона, сбили с ног и потащили назад к дороге. Я видела, как его втолкнули в салон, где сидел чужой!
   – Херберт сопротивлялся?
   – Нет… Он был… – Настя запнулась, – как тряпичная кукла!
   – Ясно. Куда они поехали?
   – В военный городок. Я видела, как машины свернули к КПП. Потом бегом кинулась сюда!
   – Молодец, – скупо похвалил ее Иван. – Снимай пальто и платок! – внезапно приказал он.
   Настя недоуменно подняла на него испуганный взгляд заплаканных глаз.
   – Делай, что говорю! Ты хочешь спасти Джона? – Лозин намерено избрал резкий тон, зная, что ее необходимо выбить из состояния морального ступора; действием, окриком уничтожить страх, прочно поселившийся в рассудке девушки за долгие месяцы отчаяния и морального одиночества.
   – Конечно, хочу… – едва слышно ответила она, вставая, – но…
   – Тогда не спорь! – ответил Иван, исчезая в доме. Спустя минуту он вышел оттуда с двумя комплектами эластичной брони, – своим и найденным накануне. – Надевай.
   Настя лишь кивнула, больно закусив губу, чтобы не расплакаться вновь.
   Слова Ивана оглушили грубостью, она ожидала от него защиты, сострадания, а он лишь приказывал, – делай то, надевай это!
   Однако обида не помешала Насте исполнить его распоряжения. Она сняла пальто и надела броню, которая облегала тело, будто толстый спортивный костюм. Материал защитной экипировки имел свойство, схожее с качествами синтетической ткани, которая не имеет определенного размера, и всегда плотно облегает фигуру, растягиваясь, либо сжимаясь в зависимости от телосложения человека.
   – Держи! – Лозин протянул ей боевой шлем с прозрачным забралом. – Нас свяжет канал телеметрии. Вот так, – он активировал устройства. – Видишь, открылось маленькое оперативное окно?
   – Да.
   – Туда поступает изображение с датчиков моего шлема, – коротко пояснил он. – Точно так же я принимаю данные с твоего комплекса сенсоров, – лейтенант завершил экипироваться, протянул ей только что собранный автомат. – Раньше стреляла?
   – На полигоне… – ее лицо вдруг приобрело землистый оттенок. – Мы пойдем туда?
   Мгновенья выбора – самые тяжелые. Лозин знал: она отчаянно боится чужих, и ему пришлось принимать решение за двоих. Оставить ее тут, раздавленную страхом? Именно этого подсознательно ждала Настя. Она уже на пределе. Еще одну схватку с ужасом немого ожидания она не выдержит. Надломится и уже никогда не сможет взглянуть в глаза своему страху.
   Проверив, плотно ли подогнана ее разгрузка, он подумал: «нет, одну не оставлю», затем указал на крутившегося под ногами Биша и сказал:
   – Настя, привяжи его.
   – Зачем?
   – Чтоб не увязался за нами!
   – Но мы же вернемся? – она ловила его взгляд, ждала ободряющих слов.
   Лозин несколько секунд пристально смотрел ей в глаза.
   – В крайнем случай он перегрызет веревку. Пошли.
   Настя с трудом заставила себя кивнуть.
   Ноги подкашивались. Экипировка сковывала движения. Шлем казался громоздким, мешал.
   События вновь, как и три месяца назад, обрушились внезапно, подмяли, причиняя боль, страх, растерянность. Она откровенно боялась чужих, переживала за Джона, злилась на холодное, расчетливое поведение Ивана, но его прямота, казавшаяся грубой и бесчувственной на самом деле медленно выводила ее из состояния шока.
   Руки все еще дрожали, пока она привязывала Биша к хлипкому крыльцу.
   – Мы вернемся… – тихо прошептала она на ухо псу, пододвигая ему миску с едой. – Ты жди нас, ладно?
   – Готова?
   Она выпрямилась, не зная, куда девать автомат. Он мешал.
   – Нет…
   – Тогда пошли, – он как будто не расслышал, развернулся и, не оглядываясь, направился к тропинке, ведущей через кустарник к окраине поля.
   Настя бегом кинулась догонять его.
   – Иван!.. Ваня!.. Да, подожди же!
   Он чуть сбавил шаг:
   – Настя, нет времени на разговоры. Запомни, ты нужна мне!
   – Зачем? Какой с меня толк?
   – Сейчас береги дыхание. Если придется стрелять, – не суетись, но и в ступор не впадай. Они – враги!
   – Кто? Чужие?
   – Люди! – коротко и зло обронил Лозин. – Люди, что привезли чужих на территорию части. Как ты думаешь, кто они?
   – Не знаю.
   Лейтенант не стал ничего втолковывать ей.
   – Иван, там было страшно, – спустя некоторое время выдавила Настя. – Может они и не виноваты? Вот у меня едва хватало духа смотреть на чужих. Ты просто ничего не понимаешь! – вскрикнула она. – Это какой-то животный ужас!
   – Может и так, – кивком согласился он. – Выясним на месте.
   Несколько минут они шли краем поля в полной тишине.
   – А что бы делал ты?.. – внезапно спросила Настя. – Ну хотя бы сегодня, на месте Херберта?
   – Дрался, – без колебаний ответил Лозин.
   – Ты настолько уверен в себе? Всегда и все знаешь наперед, да? В глаза их еще не видел… – она осеклась, замолчала.
   Лозин понимал: она права. Нет-нет, а пробегал предательский холодок по спине. И решимость, с которой он шел, была отнюдь не бесстрашием, а некоей производной от безысходности.
   Минут через пять они вышли к дороге. Впереди, правее начинался высокий серый забор металлобазы.
   – Настя, постой. – Иван взял ее за руку. Взгляд лейтенанта напряженно фиксировал окрестности, не упуская ни одной мелочи, но вокруг царила вязкая, глубокая тишина. – Выслушай. Другого времени не будет. Я действительно не видел пришельцев, и совершенно не уверен, как отреагирую. Но хочу попытаться, понимаешь?! – он говорил глухо, надтреснуто. – Ты мне нужна. Если сейчас не спасем Херберта, то страх изведет нас до состояния бессловесных тварей, а безысходность, в крайнем случае, даст мужество застрелиться.
   Настя не ждала таких слов. Она судорожно сглотнула, взглянула на Ивана так, словно видела его впервые.
   – Ты готова? Сейчас не надо мыслить глобально. У нас есть друг, который попал в беду, и есть враг. Справимся, – будем жить. Нет – погибнем.
   Дождавшись ее кивка, он указал в сторону забора:
   – Металлобаза вплотную примыкает к военному городку. Оттуда мы сможем увидеть, что происходит на территории части. Если они еще там – будет бой. Ты не должна вступать в него без приказа. Это важно. Я сам попытаюсь освободить Джона. Ты поняла меня?
   – Да, – с усилием выдохнула Настя.
   – Все, тогда двигаемся быстро и тихо.
//-- * * * --//
   Через пару минут они добрались до приоткрытых ворот металлобазы. Здесь тоже висела гнетущая тишина. День выдался безветренный. Над горами металлического лома понуро склонилась оплавленная решетчатая конструкция установленного на рельсах подъемного крана.
   Покатые крыши ангаров источали марево, воздух над ними струился, размывая очертания строений военного городка.
   Иван жестом указал на сходящийся углом периметр бетонного забора. Над ним высилась покосившаяся, оставшаяся с давних времен караульная вышка. Видя, что Настя не поняла его указания, Иван, не рискнув воспользоваться коммуникатором, тихо шепнул ей:
   – Иди за мной, не отставай.
   Пригибаясь, они пересекли открытое пространство и оказались между двух ангаров. Узкая, уже заросшая травой тропка вела к вышке.
   – Я иду первым, – тихо произнес Иван. – Когда дам знак, поднимайся наверх.
   Не дожидаясь ответа, он бесшумно вскарабкался по ржавым металлическим ступеням и распластался на деревянном, слегка подгнившем, но еще вполне надежном полу.
   Выглянув сквозь небольшое отверстие в проржавевшем металлическом листе, лейтенант понял, что находится чуть выше и левее боксов, где в мирное время стояла на консервации боевая техника дивизии. Правее приземистых строений открывался вид на паркинги, чуть дальше к ним примыкал плац, с опаленным кругом посередине, за ним, перекрывая обзор, возвышались здания казарм, штаба и двух многоэтажных административных построек.
   Еще по пути сюда, мысленно анализируя скупой рассказ Насти, Лозин пришел к выводу, что захватившая Херберта группа не ставила себе целью охоту на людей в опустевшем городе. Судя по всему, они направлялись в расположение части, а пленение Джона оказалось делом случая.
   Он не ошибся: пять одинаковых внедорожников стояли на ближайшем техническом паркинге, образуя широкий круг, внутри которого разворачивались непонятные события.
   Лозин задействовал датчики шлема, и цифровые видеокамеры тут же выдали на полупрозрачный экран увеличенную картинку происходящего, сопровождая ее аудиорядом, – звук снимали чувствительные узконаправленные микрофоны боевой экипировки.
   В кольце внедорожников находились пять человек, там же стояло два складных стула. На них восседали гуманоидные существа, облаченные в глянцевито-черные защитные костюмы. Их черты скрывали дыхательные маски, но все равно лейтенанта охватила неподконтрольная разуму дрожь.
   Несколько секунд он смотрел на них, впитывая чуждый образ каждым нервом, каждой клеточкой своего тела.
   Настя нисколько не преувеличивала. Моральный удар оказался сильным, парализующим. При взгляде на чуждых тварей кровь вдруг начала глухо и ритмично ломиться в виски, но не от отвращения или страха, а от пожирающей разум вспышки ненависти, – ведь это они убили миллиарды человек, превратив мегаполисы в обугленные склепы.
   Иван смотрел, не отрываясь, захлебываясь эмоциями, спрашивая себя: смогу ли взять хотя бы одного живым?
   Не факт…
   Он с усилием отвел взгляд от двух чужеродных фигур, сосредоточив внимание на людях, сопровождавших пришельцев.
   Лозин насчитал двенадцать человек. Все не моложе тридцати лет, в гражданской одежде, с автоматическим оружием в руках. Трое из них находились внутри замкнутого внедорожниками пространства, остальные охраняли внешний периметр импровизированного укрепления.
   Напряжение возрастало с каждой секундой. Он не имел права ошибиться, оценивая этих людей, и потому его взгляд задержался на каждом.
   В их позах, лицах не ощущалось напряжения, скорее наоборот, они демонстрировали спокойное безразличие к тому, что происходило внутри замкнутого машинами пространства. За несколько секунд взгляд Ивана подметил десяток отличительных черт их поведения – в присутствии чужих оказалась важна каждая мелочь, такая, например, как небрежный плевок на теплый асфальтобетон, негромкая фраза, адресованная соседу, ответная усмешка.
   Нет, они не походили на запуганных, работающих по принуждению людей.
   Сделав неприятный, но очевидный вывод лейтенант перевел взгляд внутрь замкнутого пространства.
   Кроме чужих там находилось еще пять человек: один из них, скорчившись, ничком лежал на нагретом асфальтобетоне. Судя по порванной, испачканной одежде, это был Херберт, избитый, но живой. Его даже не связали, – очевидно, Джон с первых минут повел себя безвольно, не внушил опасений.
   Второй пленник выглядел крайне необычно.
   Металлический ошейник, с обращенными внутрь шипами, явно свидетельствовал о его рабском положении. При помощи длинного прочного поводка он был привязан к бамперу одной из машин. Неестественная поза, одутловатые черты лица, лишенные осмысленного выражения, и тонкая струйка слюны, стекающая из уголка губ, указывали: он совершенно не осознает окружающего.
   В этот миг один из троих людей, находившийся неподалеку от чужих, внезапно повернулся, пнув ногой лежащего на асфальте Херберта.
   – Ты будешь отвечать на вопросы, тварь? – резко, с придыхом спросил он.
   Джон глухо застонал от боли.
   – Я не могу объяснять… – прохрипел он, захлебываясь выступившей на губах кровавой пеной. – Я не русский солдат! Мне ничего не понятно тут!..
   – Врешь, паскуда! Я видел тебя на территории части! – выкрикнул сухопарый, жилистый, смутно знакомый Ивану человек, вновь ударив Херберта ногой в живот.
   Джон сдавленно застонал, и в этот миг лейтенант вдруг вспомнил.
   В кольце внедорожников стоял бывший капитан ВДВ по фамилии Заулов, уволенный с формулировкой «по неполному служебному соответствию». Позже, примерно за месяц до роковых событий, Иван несколько раз случайно встречал его в городе. Еще тогда он с недоумением подметил, что бывший капитан, пойманный на краже войскового имущества, вместо того чтобы сидеть в следственном изоляторе, спокойно разъезжает на дорогой иномарке, в компании хмурых типов, похожих на тех, что стояли сейчас во внешнем охранении машин.
   Вспышка памяти, больно задевшая за живое, мгновенно устранила двойственность восприятия ситуации.
   В том, что существа иной расы, оккупировав Землю, станут подбирать себе пособников из среды людей, Лозин не сомневался. Если они хотели овладеть технологиями человечества, использовать уцелевшие инфраструктуры, то им необходимо подобное «сотрудничество».
   Вот, значит, кого они привлекли? Ну, вообще-то, логично, со стороны пришельцев. Бывший офицер дивизии вполне мог предоставить им информацию относительно современных вооружений и некоторых видов техники.
   – В последний раз спрашиваю, будешь говорить? – прервал мысль Ивана голос Заулова.
   – Я ничего не знаю! Я гражданин Альянса!.. – попытался убедить его Джон.
   Двое чужих, сидевших до этого момента абсолютно бесстрастно, внезапно повернули головы друг к другу, и до слуха лейтенанта долетели щебечущие звуки их речи.
   Парень, прикованный к бамперу машины, вдруг слабо шевельнулся.
   – Они… спрашивают… зачем… ты… его… бьешь?.. – медленно произнес он, даже не повернув головы в сторону Заулова.
   – Скажи им, что этот ублюдок – ценный специалист! Вот только не хочет разговаривать по-хорошему, урод.
   Как бы ни пытался Лозин подготовиться к встрече, все блекло, теряло значение и смысл под яростным напором вспыхнувших эмоций.
   Теперь он понимал Настю и Джона.
   Он думал, что уже давно познал цену настоящей боли, но ошибался. Она пришла сейчас, при виде скорчившегося Херберта, циничной усмешки Заулова и отсутствующего, бессмысленного выражения на лице прикованного к бамперу машины изуродованного человека.
   В эти секунды сознание перерождалось, – взгляд, брошенный на чуждых существ, уже не вызывал столь сильного потрясения, как минуту назад: Иван вдруг понял, что его ненависть к пришельцам стала холодной, осознанной… а вот людей, которые измывались над другими в силу привычки, оставшейся от прежнего образа жизни, он воспринимал, как врагов особого сорта.
   В этом и заключалось потрясение. Лозин мог понять и простить многое. Он сам не раз рисковал жизнью, на себе испытал, как трудно побороть страх перед смертью, но, глядя как боевики Заулова вполголоса обмениваются шутками, стоя рядом с изуродованным, прикованным к бамперу машины потерявшим собственное «я» человеком, он не находил им оправдания.
   Земля еще не пала, но стояла на краю пропасти. Чужих от полного господства над остатками человечества отделяло всего несколько шагов, и они будут легко пройдены при помощи таких вот продажных тварей.
   У каждого – свой Рубикон.
   Для лейтенанта Лозина им стал ржавый лист железа и невзрачный бетонный забор, по одну сторону которого оказался он и тревожно замершая Настя, а по другую – неведомая мощь иной цивилизации…
   Мог ли он что-то изменить, или все же единственный выход – бежать, прятаться?
   Ивану вдруг представились глухие таежные дебри, где их не отыщет ни один чужой, но сердце билось все чаще, рассудок работал быстро, уже вне эмоций, – он увидел и услышал достаточно.
   Здесь и сейчас ему представился шанс, которого, возможно, уже не выпадет в обозримом будущем.
   Чужих всего двое. Вряд ли они умеют водить наши машины, – мысли теперь проносились отчетливые, холодные, скупые. Парень, прикованный к бамперу, способен переводить. Надо брать. Брать хотя бы одного из пришельцев живым!
   – Настя, – едва слышно выдохнул он в коммуникатор. – Медленно считаешь до десяти и поднимаешься наверх. Затаилась, и смотришь. Что бы ни случилось, – не вмешивайся. Мне от тебя нужна только телеметрия. Ясно?
   Секундная пауза.
   – Да.
   …
   Заулов занес ногу для очередного удара. Херберт инстинктивно скорчился, закрывая голову руками.
   Чужие о чем-то переговаривались между собой. До слуха долетали щебечущие звуки их речи.
   Взгляд лейтенанта фиксировал каждую мелочь. Девять человек в наружном охранении вели себя расслаблено. Сопровождение пришельцев для них – рутина. В сторону забора даже не смотрят, опасности не чувствуют. Двое совсем близко, один облокотился о капот внедорожника, слушает. Второй что-то рассказывает ему. Оружие оба держат стволами вниз.
   Это – всего лишь миг. Один удар сердца, выцветший срез сознания, пока палец продавливает упругое сопротивление сенсора огня.
   …Короткая очередь по ногам Заулова. Вскрик, захлебнувшийся воем. Всеобщее секундное замешательство, – как и рассчитывал. Прыжок на широкий гребень забора, равновесие, выстрел. Кровь – веером по капоту. Короткое движение ствола и еще один выстрел. Ветровое стекло – вдребезги. Судорожный взмах рук второго охранника, булькающий хрип, – рану не зажать, кровь брызжет между пальцами.
   Вниз!
   Ноги пружинят, принимая вес тела. Над головой – грохот очередей, едкое бетонное крошево, визг рикошета.
   «Только бы Настя не замешкалась»!
   …
   Лозин заскочил в узкий сумеречный полуметровый зазор между забором части и крайним консервационным боксом.
   Стрельба стихла. Крик бывшего капитана захлебнулся.
   – Он туда рванул!
   «Все отлично. Заметили», – Иван быстро вскарабкался на крышу бокса, откатился от края, замер вне поля зрения боевиков Заулова (даже в мыслях язык не поворачивался назвать их людьми).
   Настя заняла позицию. Телеметрия с датчиков ее шлема стабилизировалась, дала четкую картинку: шестеро ринулись в погоню, разбившись на группы, обходя боксы с двух сторон.
   Где же седьмой?
   Ага, вот он, остался на месте, присел, держа под прицелом обращенный в сторону паркинга срез покатых крыш.
   Еще двое, – внутри периметра машин, укрылись за колесами, но в бой явно не рвались, осторожно выглядывали, не обращая внимания на Заулова, который уже не выл, а хрипел, корчась на земле.
   Чужие не испугались, не попытались спрятаться, а наоборот выпрямились в рост, возможно – вели сканирование. Вот их следовало опасаться.
   Настю скрывала мощная тепловая засветка. Лист металла, нагретый на солнце, да маскирующие свойства экипировки сведут на «нет» работу датчиков обнаружения.
   В дополнительном оперативном окне лейтенант видел, как первая группа боевиков, пробежав по его следам, остановилась. Не очень-то уверенно они себя чувствовали. Лезть под пули никто не хотел. Но сейчас главное, – те двое, что остались внутри периметра. Если заведут машину, впихнут в нее чужих и рванут прочь, – остановить не успею.
   Внизу прошуршали шаги, затем поступь зазвучала отчетливее – преследователи удалялись от бокса в сторону плаца. Лозин уже понял, с кем имеет дело, просчитал их реакцию. Они злы, испуганы, но сильны в стае. Шок первых секунд прошел, а численное превосходство придало уверенности, все же девять стволов, – не шутка.
   Их логика подсказывала, что нападение – дело рук одиночки, озверевшего от мытарств в мертвом городе.
   Пять секунд.
   Десять.
   Пятнадцать…
   Они пересекли границу плаца, перебежками рванули в сторону двухэтажных строений.
   Внезапно один из них остановился, прошил длинной очередью невысокую кустарниковую изгородь. Пули срубили несколько веточек, со звоном выбили случайно уцелевшее стекло на первом этаже казармы.
   «Они уверены – я побежал туда».
   Лозин знал, другого шанса не будет.
   Он прополз несколько метров по нагретой солнцем крыше бокса, рывком поднялся на колено, и «шторм» в его руках ударил форсированными очередями.
   Боевика, державшего под прицелом срез крыши, отшвырнуло назад, двух других, прятавшихся за машинами, не спасли укрытия. Благодаря Насте лейтенант видел их позиции, и бил наверняка, целясь выше колес, в головы.
   Чужие метнулись к Херберту. Наверное, решили впихнуть его за руль, понимая, что надо убираться отсюда, но не успели. Два одиночных выстрела, произведенные по ногам, повалили тварей на землю, – иного выхода не нашлось.
   «Несколько минут проживут. Допросить успею».
   В этот миг пластиковый слив разнесло в щепу, над головой засвистели пули, – стреляли со стороны казарм.
   Он перекатом ушел к краю крыши, спрыгнул вниз, оказался между боксами, пробежал вперед, выглянул. Подле казармы росли тополя. Стрелки прятались за ними. Один менял магазин в автомате, трое продолжали вести неприцельный огонь, оставшиеся оказались умнее, – переглянувшись, они переключились на подствольники.
   – Настя, пригнись!
   Хлопок. Второй.
   Огонь прекратился. На крыше бокса взметнулось два разрыва, звонко взвизгнули осколки, гулким эхом отозвалась прошитая навылет пустая емкость из-под масла.
   Один из боевиков нервно выругался, второй шумно выдохнул:
   – Все. Он готов. Точно говорю!
   – Так иди, проверь, раз такой умный!
   – Вместе пошли!
   Они поверили в тишину, вышли из-за укрытий, громко, возбужденно переговариваясь, матерясь, теряя чувство реальности из-за переизбытка нерастраченного адреналина, а затем толпой двинулись через плац.
   Лозин выждал, пока они подойдут поближе, ударил наверняка. Пятеро повалились сразу, как подрубленные, и лишь один, прихрамывая, попытался бежать, но его догнала пуля.
   – Настя?
   – Да…
   – Не задело?
   – Нет… – она по-прежнему говорила шепотом.
   – Пока не спускайся. Следи за обстановкой.
   – А ты?
   – У меня есть дело.
//-- * * * --//
   Рассудок лейтенанта еще жил ритмом яростной схватки, но сжигающее нервы напряжение играло на руку, давало короткий отрезок морального иммунитета, возможность идти до конца.
   Он сменил магазин, бегом кинулся назад, к технической парковке, как вдруг внутри замкнутого машинами пространства ударила автоматная очередь, за ней еще и еще одна, затем зловещая тишина вновь окутала военный городок.
   «Заулов»! – метнулась в голове Лозина страшная догадка, но, мгновением позже, перекатившись через капот, он понял, что жестоко ошибся.
   Тело бывшего капитана подергивалось в конвульсиях, из ран в груди пульсирующими толчками била кровь, а напротив, привалившись спиной к колесу машины, сидел Херберт. Его разбитые в кровь губы мелко дрожали, побелевшие пальцы сжимали автомат, до которого Джон сумел дотянуться, но самое скверное ожидало впереди…
   Проследив за взглядом Херберта, лейтенант увидел Чужих.
   Мысленно он готовил себя к первой встрече с представителями иной расы, но все усилия обернулось тщетой.
   Два ксеноморфа, изрешеченные пулями, валялись в лужицах розоватой крови!
   В глазах у Ивана потемнело, он развернулся, схватил Херберта за грудки, рывком поднял на ноги, выдохнул в лицо:
   – Ты что наделал, мать твою?!
   Херберт побледнел, но смотрел волком, исподлобья.
   – Они били меня!.. – в исступлении захрипел он. – Я их ненавижу!.. Ненавижу! – на губах Джона пузырилась кровавая пена.
   Злость клокотала, искала выход, но лейтенант сдержался, отпустил ворот потрепанной куртки, оттолкнул Херберта.
   Тот бессильно присел на корточки, обхватил голову руками.
   – Я собирался их допросить! – Лозин в сердцах пнул спустившее колесо внедорожника, безнадежно махнул рукой, увидел Настю, и, закинув автомат за спину, протиснулся в небольшой зазор между бамперами машин, подошел к забору, подставил плечо: – Спускайся, я помогу.
   Она соскользнула вниз, на миг прижалась к нему, замерла.
   Ее сердце билось часто, неровно и злость, душившая Ивана, понемногу отпустила.
   – Херберт? Как он? – тихо спросила девушка.
   – Живой, – лейтенант взглянул поверх ее плеча. – Видишь спортивную площадку?
   – Угу.
   – Иди туда, не на что здесь смотреть, – взгляд Лозина невольно задержался на трупах Чужих. – Я подойду. Скоро, – пообещал он.
   – Хорошо… – ей и самой хотелось отойти в сторону, присесть, унять дрожь, почувствовать, что жива, что все уже закончилось.
   – Херберт!
   Джон появился в поле зрения, неуклюже перевалился через капот машины. В руках он сжимал трофейный автомат.
   – Побудь с Настей.
   Тот лишь угрюмо кивнул, стараясь не встречаться взглядом с лейтенантом.
//-- * * * --//
   Подождав, пока Настя и Джон отойдут, Лозин вернулся к трупам Чужих.
   Иван понимал, что произвести необходимую операцию с минимальным риском для здоровья может только он, ведь обращающиеся в крови микромашины уже доказали свою функциональность.
   Защитные костюмы ксеноморфов, исполненные из темного глянцевитого материала, полностью скрывали их анатомию. Перевернув тело Чужого, Лозин заметил, что жесткие сегменты экипировки все же имеют стык.
   На сложные операции не осталось ни времени, ни сил, и он, действуя боевым ножом, вскрыл защитный костюм инопланетного существа, будто раковину двустворчатого моллюска.
   Раздался хлюпающий звук, две половинки панциря раскрылись, изнутри вытекло немного тягучей слизи.
   Холодок инстинктивного отвращения мерзкой дрожью скользнул вдоль позвоночника.
   Перед ним на забрызганном кровью бетоне лежал гуманоид со слабо выраженными признаками инсектоидной расы. По земным меркам (а иных критериев для сравнения не нашлось) эволюционные предки Чужих принадлежали к разновидности насекомых.
   Влажный блеск хитина на отдельных участках обнаженного тела поначалу сбивал с толку, но, присмотревшись внимательнее, он понял: в облике ксеноморфа все-таки преобладают гуманоидные черты. Лицо отдаленно напоминало человеческое. Глаза обрамляли кожистые складки век, ниже располагался плоский нос с узкими дыхательными отверстиями, да и тонкая, бескровная линия губ совершенно не походила на ороговевшие жвала насекомых.
   Волосяной покров на голове Чужого отсутствовал, – вытянутый к затылку череп покрывали толстые складки кожи, кое-где испятнанные чешуйками.
   Термальное сканирование дало четкий контур. Не вызывало сомнений, что эти существа способны поддерживать собственную температуру тела, вне зависимости от условий окружающей среды.
   Все это резко контрастировало с фрагментами рудиментарных хитиновых покровов, и ороговевшими четырехпалыми кистями рук. Создавалось впечатление, что эволюция Чужих однажды совершила крутой поворот, заставив их стремительно видоизменяться на пути выживания.
   Конечно, делать однозначные выводы Лозин не мог, – квалификация не та, но он внимательно осмотрел Чужого, ведя подробную видеозапись, не пропустив ни одной детали облика.
   Покончив с необходимой, но потребовавшей немалой выдержки процедурой, лейтенант заново «экипировал» ксеноморфа, вернул труп в изначальное положение.
   От напряжения ломило виски, в горле стоял ком, острый неприятный запах чуждого существа, казалось, въелся в кожу и от него теперь будет не отмыться.
   Мутило, не то от усталости, не то от отвращения.
   Взгляд лейтенанта задержался на Заулове, но бывший капитан уже не шевелился.
   «Надо бы собрать оружие, боеприпасы», – подумал Лозин, и вдруг заметил второго пленника, о существовании которого он даже не вспомнил за событиями последних минут.
   «А с ним-то как теперь быть»? – он присел на корточки, заглянул в лицо несчастного, присмотрелся к одутловатым чертам лица, и вдруг ощутил, как кожу на затылке начало стягивать крупными мурашками.
   В первый момент ему показалось, что это ошибка, недоразумение, кошмарная галлюцинация…
   Перед ним, скорчившись в неестественной для нормального человека позе, сидел жутко изменившийся лейтенант Логинов, – командир второго взвода роты компьютерной поддержки, по прозвищу Дым…
   – Дима?!. – хрипло выдавил Иван.
   Опустившись на колени, он потрясенно смотрел в мутные глаза лейтенанта.
   Логинов сидел неподвижно, не реагируя на происходящее, его тело обмякло, во взгляде не угадывалось даже проблеска мысли.
   Ивана вдруг начало трясти. Перерезав веревку, он разомкнул ошейник, отшвырнул его в сторону, присел на корточки и вдруг заметил два чужеродных включения на затылке лейтенанта, словно ему в череп имплантировали тончайшие, упругие шунты из неизвестного органического материала, похожего на китовый ус…
   – Дима… Ты меня слышишь?!. – Иван насильно повернул голову Логинова лицом к себе, по-прежнему с надеждой заглядывая в его глаза. – Ты узнаешь меня, Дым?!
   Тот не ответил, но что-то промелькнуло в потухшем взоре, будто в глубинах подсознания еще сохранились остатки уничтоженной личности…
   Хотелось уповать на это…
   Если минуту назад Лозин понимал, как действовать, то теперь все рухнуло, смешалось в голове.
   – Херберт, следи за небом! Настя, подойди, пожалуйста!
   Душевная боль, какую не высказать словами, грызла изнутри.
   – Узнаешь его?!
   Она нахмурилась, припоминая изменившееся лицо, а потом вдруг потрясенно выдохнула:
   – Логинов?!.
   – Да, это Дима Логинов…
   – Что они с ним сделали?! Ради чего?.. – девушка невольно отступила на шаг. Ее губы побелели.
   – В этом нужна твоя помощь. Я же не врач! Ему имплантированы какие-то шунты. Похоже, Дым потерял рассудок, но зато теперь может переводить речь чужих.
   – Надо провести сканирование… – Настя пересилила себя, подошла, взглянула на место имплантации, где виднелись два инородных хитиновых включения.
   – Думаешь в городке есть уцелевшее оборудование?
   – Надеюсь. Я в любом случае собиралась заглянуть в лаборатории, раз мы уже здесь.
   – Нет. Сейчас придется уходить.
   – Почему? Чужие ведь мертвы!
   – Вот именно! Вскоре сюда нагрянут их сородичи. Вопрос ближайших минут или часов. Не знаю, как быстро они отреагируют.
   – Так что же нам делать?! – растерянно спросила Настя. Ее взгляд остановился на Логинове. – Он не сможет идти сам. Иван, ему нужна помощь!..
   – Возьмем одну из машин! – предложил Херберт, напряженно прислушивавшийся к долетающим до него обрывкам фраз.
   – Нет! – отрезал Лозин. – Ничего не трогать. Пусть все остается, как есть! Чужие вряд ли разберутся, что произошло нападение извне. Я хочу, чтобы они сочли виновником инцидента его. – Лейтенант указал на труп Заулова.
   – Они все равно начнут искать Диму. Нам далеко не уйти с беспомощным человеком на руках. Иван, останемся! – взмолилась Настя. – Лаборатории в другой части городка, может и обойдется? А Логинову могут помочь только наниты! Я знаю код к хранилищу. Там должен остаться неприкосновенный запас кровяной плазмы с их культурой!
   – Думаешь, они уцелели?
   – Понятия не имею, – честно призналась она. – Но там есть автономные источники питания, а само хранилище надежно экранировано. Поверь, это единственный шанс помочь Диме!
   – Тогда не будем терять время! – Лозину пришлось принимать быстрые и небезопасные решения, но попытка стоила риска.
   – А если Чужие станут обыскивать городок? – забеспокоился Херберт.
   – Тогда придется принять бой! – отрезал Иван, не собираясь вступать в прения. – Давай, Джон, берем его на руки и понесли!

Глава 3

   Военный городок…
   От технических боксов до здания лабораторий, где раньше работала Настя, было метров пятьсот. Иван думал, что Логинова придется нести на руках, но тот внезапно проявил самостоятельность.
   Поначалу, взглянув на приблизившегося Херберта, лейтенант испуганно дернулся, будто его ударило током, потом рефлекторно попытался отползти назад, схватился за шею, где остались глубокие ссадины с запекшейся кровью, но стоило Ивану присесть на корточки и снова заглянуть ему в глаза, как он вдруг успокоился.
   – Дым, ты меня слышишь? – спросил он, намеренно используя позывной лейтенанта.
   Тот медленно кивнул.
   Сердце Лозина глухо стукнуло.
   «Может еще не все потеряно?» – с надеждой подумал он, глядя, как Дима неуклюже встал, тяжело опираясь о капот машины, и принялся озираться по сторонам, постоянно дотрагиваясь рукой до израненной шеи.
   – Пойдем, – Иван осторожно подтолкнул его в нужную сторону, и тот без сопротивления шагнул вперед.
   До госпиталя они добрались минут за десять.
   – Я поведу его в сектор нейрокибернетики. – Настя окинула взглядом сумеречный вестибюль. – Это на втором этаже, правое крыло.
   – Помню. – Ответил Лозин. – Мы с Джоном поднимемся на крышу, потом я подойду к тебе.
   Настя кивнула, беря лейтенанта за локоть.
   – Пойдем, Дима.
   Логинов, не сопротивляясь, покорно пошел вместе с ней, а Иван, обернувшись к Херберту, указал на вторую лестницу.
   – Нам туда.
   Они поднялись на третий этаж, потом, прошли еще один лестничный пролет, который оканчивался площадкой с расположенным над ней металлическим люком. Тот оказался не заперт. Мысль о разгильдяйстве старшины хозвзвода промелькнула и ушла, оставив после себя осадок горечи. Нет замка, и то хорошо, меньше шума, меньше проблем.
   Вверх вела сварная металлическая лестница. Поднявшись по ней, Иван с усилием откинул люк, протяжно скрипнувший на прихваченных ржавчиной петлях.
   – Залезай, – позвал лейтенант, стряхивая с колен рыжую пыль.
   Джон последовал за ним, и вскоре они добрались до чердачного окна, выходящего в нужную сторону, – отсюда хорошо просматривался технический паркинг перед боксами.
   – Сиди тихо и следи за обстановкой. Заметишь гостей, – не дергайся, понаблюдай, как они будут себя вести. Соблюдаем радиотишину. Если начнут прочесывать здания, – бегом ко мне, я пока спущусь в лабораторию, – это семнадцатый кабинет на втором этаже. Ты хорошо меня понял?
   Джон кивнул, устраиваясь у окна.
   – Не забудь, у тебя есть оптика. – Иван выразительно постучал согнутым пальцем по электронно-оптическому прицелу, закрепленному на автомате.
//-- * * * --//
   Оставив Херберта на наблюдательном пункте, Лозин спустился на второй этаж. Отыскать лабораторию, где ему делали инъекцию микромашин, труда не составило. Дверь была приоткрыта, электронный замок не работал, а изнутри прорывалось характерное стерилизующее излучение, значит, Настя сумела подключить автономные источники питания, не пострадавшие при глобальной катастрофе.
   За оплавленной пластиковой ширмой был развернут устаревший медицинский сканер. Судя по спокойному узору огней на оборудовании и запыленному кожуху, который Настя откинула в сторону, устройство давно не использовалось, хранилось в экранированной упаковке и потому не пострадало в момент резких перепадов напряжения.
   Лейтенант Логинов лежал на раскладном диагностическом ложе, пристегнутый к нему ремнями. Тонкая зеленая линия сканирующего излучения скользила по его телу, передавая на контрольный монитор изображение внутренних органов.
   – Как он? – спросил Иван.
   Настя вздрогнула. Углубившись в работу, она не слышала, как Лозин вошел в лабораторию.
   – Пока не знаю, – ответила девушка, пытаясь справиться с внезапно окатившим ее холодом. Въедливое чувство страха никак не отпускало, незаметно трансформируясь в постоянное напряжение, грозящее срывом. – Нужно подождать, пока сканер окончит работу, – добавила она. – Не подкрадывайся так тихо, ладно?
   Иван кивнул, понимая ее состояние.
   – Не нервничай. Джон следит за обстановкой.
   – Результатов пока нет. Если хочешь, можешь подождать. – Настя кивком указала на кушетку.
   – Ты нашла микромашины? – Иван присел.
   – Да. Хранилище тут, в стене лаборатории. Дверца оказалась открыта, элементы питания кто-то вынул, но кейс не тронули.
   – Как думаешь, почему?
   – Там на полу след. Контур человека. Его сожгло. В пепел. Думаю, это был кто-то из офицеров нейрокибернетического центра. Он хотел забрать наниты, но видимо попал под разряд электростатического пробоя…
   Тем временем сканирующая полоса доползла до подбородка Логинова и тут же на контрольных панелях заморгало несколько тревожных сигналов. Изумрудное свечение почти остановилось, теперь световой росчерк полз так медленно, что его движение едва ли воспринимал человеческий глаз.
   Стены госпиталя внезапно дрогнули, будто произошел подземный толчок.
   – Я к Джону, – Лозин схватил автомат. – Если станет опасно, мы придем за тобой. Постарайся выяснить как можно больше. Другого шанса на исследование не будет.
   Настя нашла в себе силы кивнуть, хотя в ее глазах читался откровенный, так и не изжитый страх.
//-- * * * --//
   Выскочив из лаборатории, Иван бегом бросился к ведущему на чердак люку.
   Нужно отдать должное Херберту, – после событий на паркинге он перестал дергаться, и сейчас сидел у небольшого окна, пытливо вглядываясь в небеса.
   – Докладывай!
   – Чужие! – скупо ответил Джон. – Смотри в небо.
   Лозин осторожно выглянул.
   Над военным городком медленно разворачивался неопознанный объект, имевший глянцевито-черную окраску. Его формы не находили аналогов среди известных лейтенанту образцов авиационной и космической техники.
   По форме «корабль» пришельцев напоминал покрытое наростами узловатое образование, демонстрирующее ветвистую структуру, словно в небе над городком кружил фрагмент исполинского обугленного корневища…
   Корабль Чужих не издавал уловимого на слух звука двигателей, только поднявшийся вслед за ударной волной ветер распространял неясный шум, похожий на отдаленный гул прибоя. Похоже, что конструкторы чужих плевать хотели на такое понятие, как «аэродинамика».
   – Он появился на гиперзвуковой скорости, – объяснил Джон, стараясь подбирать скупые, понятные формулировки. – Резко затормозил. Здание качнулось.
   – Да, я почувствовал. – Лозин напряженно провожал взглядом инопланетный корабль, который, описав круг над прилегающей к военному городку территорией, начал плавно снижаться, явно намереваясь совершить посадку на плац, где уже имелся опаленный круг…
   Иван взглянул на часы. С момента гибели двух представителей иной расы прошло двадцать три минуты. Если корабль был вызван ими в начале перестрелки, и все время двигался на гиперзвуковой скорости [1 - Гиперзвуковой в авиации считается скорость, превышающая 5 Махов (1 Мах = 1200 км/ч)], то расстояние до базы Чужих исчислялось тысячами километров.
   – С какой стороны они появились? – Спросил Иван.
   Джон молча указал приблизительное направление.
   Пока Лозин размышлял над вероятным местоположением их базы, корабль Чужих завис в нескольких метрах над потускневшей разметкой строевого плаца.
   По-прежнему не было слышно ни звука, поэтому появление темных, теперь уже хорошо узнаваемых гуманоидных фигур оказалось для Лозина и Херберта неожиданностью. Они покинули корабль вне зоны видимости и теперь двигались, растянувшись цепью, в сторону технических боксов.
   Иван приник к снайперскому прицелу «шторма».
   На первый взгляд Чужие не отличались от тех, чьи трупы он осматривал на техническом паркинге, но со спины трудно судить, разнятся ли в чем-то детали их экипировки…
   «Надо постараться избежать боя, пока Настя не завершила сканирование…» – подумал Лозин, считая высадившихся врагов.
   Двадцать восемь особей, не учитывая тех, кто без сомнения оставался на борту корабля.
   Электронный прицел «шторма», связанный каналом обмена данными с системами визирования боевого шлема, давал детальное представление о передвигавшихся в полукилометре существах, и Иван заметил зажатые в их руках черные трубки, диаметром не более сантиметра, с двумя загнутыми отростками в утолщающейся задней части.
   – Джон, посмотри, это лазеры?
   Херберт молча кивнул, не отрываясь от прицела своего оружия.
   Чужие двигались медленно и осторожно.
   С высоты трех этажей было отлично видно, как они тщательно осматривали тела людей, оружие, похоже, даже фиксировали положение объектов на каком-то носителе информации.
   Обследование местности и трупов длилось минут двадцать, после чего с десяток Чужих дружно навалились на одну из машин, колеса которой были вывернуты в нужном направлении, и вручную откатили ее в сторону, разомкнув периметр и освободив проход.
   Мертвые тела своих сородичей они доставили на корабль, о людях же никто не побеспокоился.
   – Как думаешь, станут нас искать? – спросил Иван, глядя, как чужие один за другим скрываются из поля зрения.
   Джон лишь пожал плечами.
   Через некоторое время инопланетный корабль плавно воспарил над плацем и, набирая высоту, начал удаляться в направлении, которое недавно обозначил Херберт.
//-- * * * --//
   Черный корабль уже скрылся из вида, растворившись в лазурных небесах, когда повторный осмотр местности показал, что десяток чужих все же остались на территории военного городка.
   Они неожиданно появились из-за здания казармы, вернулись к месту недавней схватки, некоторое время повторно осматривали трупы, явно в поисках кого-то конкретного, а затем, разделившись на два отряда, принялись прочесывать прилегающую территорию.
   Иван опустил «Шторм» и сказал, обернувшись к Херберту:
   – Они ищут Логинова.
   На этот раз Джон спокойно выдержал пристальный взгляд лейтенанта.
   Фигуры чужих уже показались в дальнем конце ведущей к госпиталю улицы. Теперь их можно было различить невооруженным взглядом, но Херберт, вопреки мрачному предчувствию Лозина, лишь едва заметно вздрогнул.
   К сожалению, Иван не мог прочесть его мысли. Что означает мрачная, молчаливая замкнутость бывшего ученого? Решимость драться или тщательно скрываемый страх?
   – Надо подпустить их близко… – хрипло сказал Херберт, одной фразой перечеркнув сомнения лейтенанта.
   Иван перебрался к соседнему чердачному окну, расположенному над входом в здание госпиталя.
   – Я открываю огонь первым, – долетел до слуха Херберта его приказ. – Ты отсекаешь тех, кто попытается укрыться за углом здания.
   Джон кивнул, заметив:
   – Они прилетят опять.
   – Семь бед – один ответ…
   Неизвестно понял ли американец смысл поговорки, но больше вопросов не задавал.
   Чужие то исчезали в казармах, то появлялись вновь, а затем, осмотрев ближайшие к плацу здания, вдруг прекратили поиски и вновь сгруппировались на площадке технического обслуживания. О чем-то посовещавшись, они сели в тесный кружок и замерли в таком положении.
   Вот бы сейчас шарахнуть по ним из подствольника, и снять вопрос одним удачным выстрелом… – нервно шепнул инстинктивный порыв, но рассудок быстро возобладал над эмоциями. Идти на открытое столкновение преждевременно. Еще оставалась возможность ускользнуть из городка без боя. Мысль о Насте и Диме Логинове ограничивала свободу выбора. Нужно вывести их в безопасное место, а уж тогда и потолкуем… – зло подумал Лозин, опуская «Шторм».
   – Джон следи за чужими. Я спущусь в лабораторию, узнаю, как дела.
   – О'кей…
//-- * * * --//
   В полуразрушенной лаборатории к резкому стерилизующему излучению добавился острый запах медикаментов. Логинов по-прежнему лежал под прицелом сканера. Его глаза были плотно закрыты, лицо посерело, мышцы правой ноги отчего-то конвульсивно подрагивали.
   Настя упаковывала в специальный кофр герметичные капсулы с препаратами.
   – Они пока нас не вычислили, – поспешил успокоить ее Иван. – Прилетал корабль, высадил десант, сейчас десяток чужих все еще ищут Диму в районе паркинга.
   – Будет бой? – ее голос дрогнул.
   – Попытаемся уйти без шума. Шанс еще есть, – Лозин перевел взгляд на лейтенанта и спросил: – Как он?
   – Я ввела ему микромашины, – ответила Настя будничным, усталым голосом, будто речь шла об обыкновенной прививке.
   – Считаешь, они ему помогут?
   – А ты сомневаешься? – вопросом на вопрос ответила она, одергивая рукав лабораторного халата, который накинула поверх одежды. Несмотря на быстрое движение, Иван успел заметить, что на ее запястье темнеет небольшая ранка.
   – Да, я сделала инъекцию себе и собираюсь привить микромашины Джону, – сказала Настя, перехватив его взгляд.
   Лозин сдержанно кивнул, рассматривая непрозрачные металлические термокапсулы, с заключенными внутри нанитами. Они были упакованы в пористый материал и занимали небольших размеров кейс.
   – Насть, а ты понимаешь принцип работы нанитов?
   – Не в полном объеме. Я ведь была лишь младшим научным сотрудником. Знаю основной набор функций.
   – Ладно. Поговорим позже. Когда можно будет транспортировать Логинова? – Иван взглянул на экран монитора, отображающий данные со сканера.
   Вид виртуальных срезов головного мозга Димы объединяла одна, бросающаяся в глаза деталь: два тонких инородных включения пронзали нервные ткани. Они имели столь малый диаметр, что при имплантации фактически не повредили клетки серого вещества. Сейчас вокруг каждого шунта Иван мог наблюдать медленное перемещение зеленых точек, резко контрастирующих с фоном снимков.
   – Сканер передает данные в режиме реального времени, – пояснила Настя. – Маркеры, – это микромашины. Они уже обнаружили чужеродное включение и теперь пытаются локализовать его.
   – Неужели они смогут вернуть Диму в нормальное, человеческое состояние?
   – Думаю, да, – кивнула Настя. – Если потребуется, я сделаю повторную инъекцию, для увеличения численности нанитов.
   – Мне важно знать, сколько времени займет операция?
   – Сложно прогнозировать. В идеале, если микромашины нейтрализуют имплантаты чужих, Дима должен вскоре очнуться. Но если нет другого выхода, можно уходить немедленно. Только понадобится транспорт. На руках мы его далеко не унесем.
   Лозин с трудом оторвал взгляд от экрана, где микроскопические точки плотно облепили инородную ткань шунтов.
   – Собери все необходимые препараты, желательно с запасом. Я поищу машину. Если услышишь звуки боя, – не нервничай, оставайся тут. Что бы ни случилось, мы с Хербертом придем за вами.
   Настя кивнула, потом вдруг порывисто повернулась, на миг прижалась к Ивану и горячо шепнула:
   – Только береги себя…
//-- * * * --//
   Поднимаясь наверх, к наблюдательному пункту Херберта, лейтенант надеялся, что Чужие не предприняли за время его отсутствия никаких радикальных шагов, но, проходя мимо выбитого окна на втором этаже здания, он вдруг услышал едва различимое, низкоутробное урчание. По характерному, ни с чем не сравнимому звуку, он моментально понял, что его издает водородный двигатель, работающий на холостом ходу…
   Скверное предчувствие заставило Лозина перейти с быстрого шага на бег.
   Поднявшись на чердак, он тут же бросился к наблюдательному пункту.
   – Что происходит, Джон?!
   Херберт обернулся, неопределенно пожав плечами.
   – Они открыли бокс, – ответил он, уступая место у небольшого окошка. – Завели какую-то машину.
   «Какую-то машину?!» – Лозина вдруг окатило жаром. «Да это же БМК, новейшая разработка двойного предназначения!» – подумал он, припав к снайперскому прицелу «шторма».
   Заметив фигуры чужих, копошившихся подле распахнутых ворот консервационного бокса, Иван ощутил, как им вновь овладевает предельное напряжение сил, – в этот миг он остался один на один с внезапной проблемой, которая требовала от него немедленных и решительных действий.
   Он уже понял, что техника чужих в корне отличается от человеческой, но даже по совокупности известных фактов не смог сделать для себя однозначного вывода, – стоят они на ступень выше, или же технологическое развитие иной расы в своей сумме уступает человеческим достижениям научно-технического прогресса?
   Внезапный поворот событий вынуждал лейтенанта дать немедленный ответ на вопрос: в чем скрыта истинная причина падения Земной цивилизации, – в подавляющем техническом превосходстве Чужих, или же во временном успехе, вызванном тотальной бомбардировкой материков обломками астероидов?
   Вопрос отнюдь не риторический, потому что звук работы водородного двигателя, наконец, указал на конкретную цель, которую преследовали чужие на территории части. Основываясь на информации, полученной от капитана Заулова, они пытались завладеть наиболее продвинутыми образцами боевой техники, разработанной специально для ВКС.
   До последнего момента Иван полагал, что две боевые машины космодесанта ушли вместе с основными силами дивизии, но на поверку это оказалось не так…
   Обе БМК все это время оставались тут, в консервационных боксах, и этот факт ставил его перед выбором: вступить в бой с чужими, рискуя при этом жизнями Херберта, Насти и беспомощного Логинова, или тихо отсидеться на чердаке госпиталя, позволив существам иной расы завладеть уникальными образцами планетарной техники, равной которым не было ни в одной стране мира?
   Сомнения, полуправда, полузнание, – все это не способствовало принятию взвешенных решений. Казалось бы, что может быть проще для солдата, защищающего свою землю, какая дилемма способна возникнуть в рассудке при виде врага?
   Лозин прислушался к своим мыслям и вдруг отчетливо понял, что с определенного момента над ним довлеет не только ответственность за Настю, Херберта и Логинова, но и полное неведение относительно дальнейшей судьбы тех людей, кто выжил в техногенном аду спровоцированной пришельцами катастрофы, а затем был схвачен ими и перемещен в неизвестном направлении.
   Что стало с пленниками и не приведет ли смерть десятка чужих к гибели сотен, а может и тысяч людей? Соизмерима ли цена риска?..
   …В этот миг БМК резко выехала из консервационного бокса и, не сумев вовремя затормозить, врезалась в глянцевитый борт внедорожника, перевернув его.
   Огромные литые колеса боевой машины космодесанта проехали по человеческим телам, сминая мертвую плоть.
   Иван побледнел, опуская автомат. Смотреть, как Чужие пытаются освоить БМК, превращая в кровавое месиво тела людей, оказалось непросто.
   Кто-то должен сделать первый шаг, рискнуть жизнью, взять на себя этот груз, иначе все пойдет по задуманному ксеноморфами сценарию, и вскоре на Земле не останется даже горстки способных к сопротивлению людей…
   – Ну, что Джон… – обернувшись, тихо спросил Иван. – Прикроешь спину русского лейтенанта?
   Херберт судорожно сглотнул.
   – О'кей. – Хрипло выдавил он. – Потом быстро уходим, да?
   – По возможности. – Лозин выглянул в окно и добавил: – Эту позицию использовать нельзя. Будем атаковать их с другой стороны, чтобы не подставить под удар Настю.
//-- * * * --//
   Здание госпиталя и приземистые боксы разделяло не более пятисот метров, но Иван намеренно избрал обходной маршрут. Он повел Херберта к расположенным левее казармам, заставляя его передвигаться короткими перебежками, от укрытия к укрытию. Контактный бой в век высоких технологий – явление редкое, незаурядное, далеко не каждый готов к нему, и потому лейтенант не слишком уповал на своего напарника. Чему бы там ни обучали Херберта, боец из него был, мягко говоря, – никудышный, а рваная одежда не шла ни в какое сравнение с боевой экипировкой Лозина…
   …Они затаились, присев за подстриженным декоративным кустарником, который рос между крайней казармой и небольшой спортплощадкой. Теперь справа от них простиралось пустое асфальтированное пространство плаца с потускневшей разметкой для построения рот и взводов, а слева в полусотне шагов протянулась прерывистая линия невысоких бетонных блоков, ограничивающая площадки технического обслуживания.
   Чужие не фиксировались датчиками. Видимо их экипировка обладала какими-то экранирующими свойствами. Сколько инопланетных тварей находятся поблизости Лозин определить не мог. Сканеры не давали ответа. Помочь мог только визуальный контакт.
   – Остаешься тут, – тихо произнес лейтенант. – Я доберусь до БМК. Прикроешь меня. Постоянно меняй позицию, понял?
   Херберт кивнул, нервно озираясь по сторонам, и вдруг коснулся плеча Лозина, жестом обратив его внимание на фигуры двух чужих, которые появились на границе между строевым плацем и технической зоной обслуживания.
   Лейтенант ободряюще кивнул, хотя заметил инопланетных существ еще минуту назад, когда они с Джоном огибали угол соседней казармы.
   – Видишь их? – сдавленно шепнул Херберт.
   – Да, – так же тихо ответил Иван. – Боевое охранение.
   «Кстати, скверное», – мысленно добавил он, глядя на застывшие в рост фигуры. – «Впрочем, чего им опасаться? Сбежавшего в неизвестном направлении лоботомированного переводчика? – неутешительный вывод напрашивался из простого наблюдения: выходит, чужие не ощущают опасности, чувствуют себя хозяевами захваченной территории, а значит, сопротивление, если оно и было, уже давно подавлено?»
   – Не стреляй… – тихо предупредил он Джона. – Я сам. – Лейтенант вскинул «Шторм», припал к снайперскому прицелу.
   Оружие Лозина в отличие от «АК-190», которым был вооружен Херберт, имело интегрированную систему бесшумной стрельбы. «Чем дольше отработает фактор внезапности, тем лучше…» – подумал Иван, втайне надеясь, что чужие еще не поняли какую мощь таит в себе захваченная боевая машина.
   «Не факт…» – мысленно поправил он себя, плавно касаясь сенсора. – «Не зря ведь Заулов привел их именно к этим боксам…»
   Одиночные выстрелы «Шторма» походили на сиплый вздох простуженного человека. Иван целился в головы, оба чужих повалились на разогретый солнцем асфальтобетон, – лишь глухой, мягкий звук стал свидетельством падения двух тел.
   – Все, Джон, погнали…
   Лейтенант резко привстал и, пригибаясь, рывком пересек открытое пространство, присев под защиту одного из бетонных блоков, ограждающих площадки технического обслуживания.
   Водородный двигатель невнятно урчал метрах в тридцати от него и Иван, осторожно выглянув из-за укрытия, сразу же увидел БМК.
   «Нельзя отдавать такую машину врагу, но и разрушать ее нет смысла», – промелькнула мысль. Он знал, что оборонной промышленностью было выпущено всего лишь пять рабочих образцов подобной техники…
   …С точки зрения затаившегося в кустах Херберта, поведение лейтенанта выглядело как нерешительность, но Лозин сознательно задержался, надеясь, что чужие оставят свои попытки овладеть управлением и вылезут наружу, но ничего подобного не произошло: БМК проехала еще десяток метров, затем неожиданно дернулась и заглохла, однако, шли томительные секунды ожидания, а в распахнутом кормовом люке так никто и не появился…
   «Упрямые, твари…»
   Лейтенант привстал, готовясь к перебежке, когда воцарившуюся тишину вспорола звонкая автоматная очередь, в ответ на которую раздался странный, шипящий звук.
   В лицо дохнуло жаром, – яркий, рубиновый разряд задел сегмент ограждения, и массивный блок, не выдержав моментального неравномерного нагрева, брызнул дымящимися осколками бетонного гравия.
   Иван рывком ушел из-под огня, заметив, что Джон все же умудрился свалить двух ксеноморфов.
   Из-за перевернутого внедорожника показался еще один. Судя по повороту головы, он не заметил Лозина, – его взгляд был прикован к кустарнику, где скрылся Херберт. Тонкая трубка, зажатая в руках инопланетного существа, источала марево нагретого, струящегося воздуха.
   Зная принцип работы лазеров, нетрудно догадаться, что в этот миг шла перезарядка устройства накачки, расположенного в утолщении испускающей трубки, но сколько секунд осталось до очередного выстрела?
   Резко оглянувшись, лейтенант понял: Херберту не жить, – тот переползал, меняя позицию, но так неуклюже, что поросль кустарника не скрывала, а выдавала его…
   – Джон! – чувствуя, что уже не успевает выстрелить, выкрикнул Иван, отвлекая внимание пришельца от подрагивающих ветвей живой изгороди.
   Реакция у чужого оказалась отменной: рубиновая вспышка вспорола бетонный блок, за которым скрылся лейтенант, а в следующий миг вновь загрохотали выстрелы, – это Херберт резанул длинной очередью, свалив инопланетную тварь.
   Еще трое ксеноморфов показались в поле зрения…
   Мысль в такие секунды зачастую запаздывает за движениями тела, которые за годы тренировок превращаются в рефлекс, – подствольник «Шторма» с глухим хлопком выпустил гранату. Патруль чужих разметало взрывом, а Иван рывком устремился к кормовому люку БМК.
   Огибая перевернутый кверху колесами внедорожник, он едва не споткнулся об иссеченное осколками, агонизирующее тело ксеноморфа, который еще корчился в конвульсиях, пачкая асфальтобетон бледной кровью, больше похожей на человеческую сукровицу.
   Сбоку прошипел лазерный разряд, что-то вспыхнуло за спиной лейтенанта, но он не остановился, продолжая короткими перебежками продвигаться к цели.
   «Ну же, Херберт, не тормози!..»
   Джон в этот момент отползал от подрубленного лазерным лучом молодого деревца, ощущая, как нестерпимый жар заставляет потрескивать мелкие веточки, превращая юную листву в увядшие бесформенные комочки…
   Его состояние балансировало на зыбкой грани между паникой и шоком… поэтому, увидев в нескольких шагах от себя фигуру пришельца, Херберт не открыл огонь, а инстинктивно вжался в землю, полностью подавленный властью подсознательного ужаса, внезапно овладевшего рассудком.
   Ксеноморф остановился в нескольких шагах от обмершего человека и вдруг начал медленно оборачиваться.
   Враг оказался так близко, что Джон мог разглядеть мельчайшие детали его экипировки…
   Скопившееся нервное напряжение лопнуло: нечленораздельно заорав, Херберт выжал спуск. Длинной, выпущенной в упор очередью ксеноморфа отшвырнуло на несколько метров. Тот конвульсивно задергался, выронив оружие, но пули продолжали рвать обмякшее тело, выбивая из него бледно-розовые клочья, пока в магазине автомата не закончились патроны.
   Изуродованное тело чужого все еще подрагивало, а вокруг внезапно воцарилась ватная, ненатуральная тишина…
   К горлу Херберта подкатила тошнота. Мир двоился перед глазами, онемевший от напряжения палец все еще выжимал спуск.
   Неожиданно взревел двигатель БМК, и Джон с ужасом увидел, как боевая машина космодесанта начала разворачиваться, нацеливая курсовые орудия в направлении живой изгороди…
   …Иван к этому моменту уже достиг открытого кормового люка, через который чужие проникли внутрь боевой машины. Он закинул «Шторм» за спину, выхватил из клапана разгрузки десантный нож и скользнул внутрь.
   Тонко выли сервомоторы точной наводки. Счет шел на секунды. Жизнь Херберта висела на волоске, – если боевые эскалаторы орудий загружены боекомплектом, то сейчас последует залп…
   Массивный овальный люк, ведущий из десантного отсека в кабину БМК, оказался открыт, а за подголовниками кресел виднелись ребристые яйцеобразные шлемы чужих.
   Ворвавшись в кабину, Иван ударил водителя в тонкий зазор между пластинами брони. Сталь десантного ножа пробила какую-то упругую мембрану, издавшую чавкающий звук, брызнула бледная кровь, когда Лозин обратным движением руки вырвал лезвие из груди чужого и, развернувшись, с силой вонзил его в дыхательную маску второго врага, который от неожиданности не успел даже дернуться.
   Короткий сиплый вскрик, пульсирующий фонтанчик розоватой жидкости, и чужой обмяк в кресле стрелка-оператора.
   Иван выдернул нож, машинально отер лезвие об экипировку одного из убитых врагов и взглянул на забрызганную сукровицей приборную панель.
   Электронные счетчики орудий показывали нули.
   …
   Спустя минуту он выбрался из БМК и увидел Херберта, – бледный, как смерть тот, пошатываясь, брел по плацу. За его спиной истекал дымком посеченный лазерными разрядами кустарник.
   Порванная одежда Джона окончательно превратилась в лохмотья, лицо было измазано в грязи, взгляд бессознательно блуждал по мертвым телам людей и чужих, но, несмотря на явные признаки аффекта, Иван подметил: к нему приближается совершенно иной человек, уже не имеющий ничего общего с тем Джоном Хербертом, который, пару часов назад извивался, будто червяк, под ударами капитана Заулова.
//-- * * * --//
   Они молча выкинули тела Чужих из кабины БМК. Лозин сходил в бокс, нашел там немного ветоши и тщательно вытер оба сидения от испачкавшей их розоватой крови.
   Опять вокруг воцарилась тишь, лишь было слышно, как где-то неподалеку мирно щебечет невидимая птаха. Для нее все шло своим чередом, звуки напугавших ее выстрелов стихли, и маленькая птичка вновь залилась обычным весенним пересвистом.
   – Что будем делать Иван? – спросил Херберт, подавленно оглядываясь по сторонам. Тела людей и чужих лежали вповалку, друг на друге, и такое начало вовсе не обнадеживало.
   Лозин взглянул в лазурные небеса.
   – Сейчас отгоним БМК к складу вооружений, а потом, если позволят обстоятельства, попробуем ускользнуть в леса. Есть у меня одна мысль… – добавил он.
   – Поделишься?
   Иван пожал плечами. Скрывать что-либо от Херберта не имело смысла, но как объяснить ему интуитивное предчувствие? Не рассказывать же историю формирования взвода, направления марш-бросков и местоположение излюбленных тренировочных объектов? «Долго, да и вряд ли поймет», – мысленно рассудил он.
   – Думаю, бойцы моего взвода не погибли, – все же ответил он. – Кто-то должен был уцелеть, и я предполагаю, где их искать.
   – Традиционное место сбора? – предположил Джон.
   – Да. Старая база РВСН в лесах. Помнишь, наверное, наши ракеты, которые вы называли «Сатана»?
   Херберт кивнул.
   – Они ведь давно ликвидированы по договору?
   – Ликвидированы, – кивнул Иван. – Ракеты и оборудование вывезли, а система пусковых шахт, подъездных путей и бункеров осталась. Вокруг глухой лес. Ни на одной современной карте эта точка уже не отмечена, так что чужие о ней наверняка не знают. Идеальное место, чтобы укрыться на пару дней, пока тут все утихнет.
   – Далеко?
   – Километров сто пятьдесят. По лесным дорогам разумеется.
   – Мне нужны чипы памяти для нанокомпа. Они остались в доме.
   – Не проблема, – ответил Иван. – Заскочим. Там ведь остался Биш, не забыл?
   Херберт кивнул, хмуро посмотрев в небеса.
   – Нам бы отсюда выбраться… – вполголоса побормотал он.

Часть 2
Огневой контакт

Глава 4

   Склады длительного консервационного хранения…
   Пять минут спустя боевая машина космодесанта оставила позади здания военного городка, двигаясь по внутренней дороге к ровному, ничем особо не примечательному участку местности. Издали огромное целинное поле, принадлежащее территории части, походило на старое стрельбище: повсюду вились змейки учебных траншей, напротив огневых рубежей стояли сваренные из металлических листов макеты разнообразной техники, дорогу в нескольких местах преграждали пустующие блокпосты с характерными надписями «Стой. Стреляют».
   Уверенно направляя БМК к известной ему цели, Иван включил коммуникатор:
   – Настя, слышишь меня? Ответь!
   Дорога плавно пошла под уклон, постепенно превращаясь в бетонный пандус.
   – Да, Иван!.. – голос девушки выдавал крайнее волнение. – Что произошло? Вы целы? Я слышала стрельбу…
   – Мы в порядке, не волнуйся, – ответил лейтенант, плавно выруливая на площадку, прикрытую от посторонних глаз толстым железобетонным козырьком. – Как Дима?
   – Пришел в сознание. Говорить пока не может, но мне кажется, что микромашины справляются с задачей.
   Это была хорошая новость.
   – Готовьтесь к эвакуации. Мы с Джоном подъедем минут через десять-пятнадцать, – Иван остановил БМК между двумя эстакадами. Путь преграждали массивные ворота, на которых четко выделялась надпись:
   «Склад оперативного вооружения».
   – Здесь есть все, что нам нужно, – пояснил Лозин, заглушив двигатель. – Сначала загрузим боекомплект, потом займемся личным оружием.
   – Я думал, это старое стрельбище… – изумленно сказал Херберт, глядя на мощное железобетонное перекрытие, поверх которого росла трава.
   – Многие так думали, – Иван дружески похлопал его по плечу. – Пошли, у нас мало времени.
   …
   Через несколько минут лейтенанту удалось открыть дверь небольшой пристройки, предназначенной для караула.
   Херберт, настороженно озираясь по сторонам, вслед за ним вошел в сумеречный бункер.
   Размеры подземного хранилища поражали воображение: здесь, в отдельных зонах, разграниченных сетчатыми перегородками, было складировано самое разнообразное вооружение, начиная от покрытых консервирующей смазкой реликтов, оставшихся еще со времен Второй Мировой войны, и заканчивая суперсовременными образцами стрелкового оружия и боеприпасов.
   – Джон, иди сюда, – оклик лейтенанта отвлек Херберта от потрясенного созерцания ящиков, на которых стояла маркировка одна тысяча девятьсот сорок четвертого года.
   – Вы что, храните все произведенное когда-либо оружие? – не удержавшись, спросил он.
   – На всякий случай, – кивнул в ответ Иван. – Не будем терять времени, – он прошел по длинному коридору, вручную открывая бронежалюзи, за которыми располагались похожие на амбразуры окна, выходящие на уровень эстакад, протянувшихся вдоль погрузочной площадки.
   – Работать придется вручную, – кратко пояснил Лозин, отыскав нужное складское отделение. – Бери вот эти контейнеры и неси их к открытым окнам.
   Джон подчинился. Пластиковые кофры, по сути, являлись не упаковками хранения, а огромными коробчатыми магазинами с уложенной в них лентой для полуавтоматических пушек. Достаточно вставить такой контейнер в соответствующее гнездо, как механизмы перезарядки сами вскрывали его, заправляя ленту боепитания в казенную часть орудий. Сейчас эти операции вручную выполнял Иван, Джон только успевал подносить кофры, которые лейтенант через специальный люк вставлял в гнезда боевых эскалаторов, смонтированных между двумя корпусами БМК.
   – Что теперь? – спустя некоторое время спросил Херберт, вытирая выступившие на лбу бисеринки пота. Пустых гнезд для коробчатых магазинов уже не осталось, и Иван молча указал на округлые выступы, расположенные на башне БМК, по бокам от основного орудия.
   – Ракеты?
   – Да.
   Короткие пусковые стволы, жестко закрепленные под углом в сорок пять градусов, могли производить одновременный залп десятью тактическими ракетами с интервалом перезарядки всего в двадцать секунд, – такой вывод сделал Джон, прочитав надписи на решетчатых лотках, куда они с Лозиным аккуратно устанавливали оперенные полуметровые реактивные снаряды.
   – Послушай, Иван, – спросил Херберт, когда они, окончательно вымотавшись, присели передохнуть, – к чему ты готовишься?
   – Не понял? – искоса посмотрел на него Лозин.
   – Я хочу знать… мы предпримем попытку повлиять на ситуацию коренным образом или просто станем уничтожать чужих по мере сил и возможностей?.. – уточнил Джон, старательно подбирая русские слова.
   – Хороший вопрос, – невесело усмехнулся лейтенант. Он немного помолчал в раздумье, а затем ответил: – Для глобального противостояния нас пока слишком мало, – он скользнул взглядом по выступам активной брони, предохраняющей машину от попаданий кумулятивных снарядов. – Нет… – Иван покачал головой в ответ своим мыслям. – Думаю, прежде всего нам следует обеспечить собственную безопасность. Нужно исчезнуть. БМК создавалась, как автономный модуль, предназначенный для исследования иных планет, и ее вооружение – лишь малая часть имеющегося на борту оборудования. В машине достаточно места, она комфортна, отлично защищена и может противостоять различным угрозам, а значит, подходит нам на сто процентов. Далее… – Лейтенант вновь на секунду задумался. – Прежде чем начинать действовать, нужно собрать информацию о чужих. Кто они, откуда прилетели, по каким причинам напали на Землю, собираются ли колонизировать нашу планету и какие изменения претерпит биосфера, если ее начнут перестраивать под иной метаболизм?
   – Как ты намереваешься добыть эту информацию? – скептически поинтересовался Херберт.
   – Традиционно, – ответил Иван. – Мы захватим и допросим нескольких ксеноморфов. Это реально, учитывая, что в сознание Димы Логинова насильно внедрено знание их языка. Ты сам видел, что они использовали его в качестве переводчика.
   – Хорошо… А дальше? – настаивал Джон.
   – Сложно загадывать наперед, – пожал плечами Лозин. – Нужна информация, от которой можно оттолкнуться и выстроить стратегию. Пока мы не выясним, куда переправлены уцелевшие после катастрофы люди, мне кажется, вообще нельзя предпринимать радикальных шагов. Боюсь, в распоряжении чужих оказалось огромное число заложников, и не факт, что нашим противникам чуждо такое понятие, как «шантаж».
   – О’кей… – Херберт опять сбился на родной язык, а это, как успел заметить Иван, являлось признаком сильного волнения. – Допустим… мы нашли и даже сумели освободить значительную часть переживших вторжение людей. Пусть события развиваются по наилучшему сценарию. Что тогда?
   – Джон, зачем гадать? Это шкура неубитого медведя…
   – Мне важно знать твое мнение… – глядя в одну точку, упрямо повторил Херберт. Допустим мы узнали, где содержат выживших. Что станем делать?
   Иван посмотрел на Херберта с явным недоумением. Ему была непонятна внезапная настойчивость американца, но он все же ответил:
   – Попытаемся уничтожить основные силы пришельцев. У нас есть три неоспоримых преимущества, – предупреждая встречный вопрос, добавил он. – Во-первых, чужие лишились возможности нанести повторный удар по площадям. На мой взгляд, астероиды, взрывающиеся в атмосфере, – это не многоразовое оружие, а лишь изученное и использованное в боевых целях природное явление. Для повторной акции такого масштаба им придется проделать немалую работу – как минимум достичь пояса астероидов Солнечной системы и изменить траектории какой-то части образующих его глыб. Задача не на один месяц и даже не на год, согласен?
   Джон кивнул.
   – Второй фактор я тебе уже обозначил вчера вечером, – продолжал Иван. – Наша биосфера опасна для пришельцев, иначе они не носили бы защитные костюмы и дыхательные маски. Это делает их уязвимыми – малейшее повреждение экипировки, и в дело тут же вступают земные микроорганизмы, что, на мой взгляд, равнозначно летальному исходу. И, наконец, третье: я по-прежнему убежден, что их мало, и эффективно противостоять полномасштабному восстанию Чужие не смогут. Им придется свернуть свои действия на Земле и убраться в космос.
   – Вот этого я и опасаюсь, – внезапно признался Джон, внимательно выслушав лейтенанта.
   – Почему?
   – Они получат самое драгоценное – время, – пояснил Херберт. – Время, чтобы систематизировать, осмыслить информацию, полученную о людях, и выработать новую тактику. Мы же будем отброшены назад, – по сути, нас уже столкнули на путь регресса, уничтожив единое информационное поле…
   – Ты имеешь в виду компьютерные сети?
   – Да, прежде всего их, – ответил Джон. – Многие склонны недооценивать роль киберпространства, но именно оно являлось основой технологической мощи цивилизации.
   Иван кивнул, признавая очевидное.
   – Ты прав. Нас отбросили назад. Но с этим уже ничего не поделаешь.
   – Еще есть надежда.
   – Какая? – Лозин закрыл люк загрузки боекомплектов.
   – Я некоторое время работал над созданием противоракетного щита, – признался Херберт. – Думаю, что смогу получить доступ к уцелевшим орбитальным платформам через технические порты. Но для этого мне потребуется мощное оборудование и устойчивый, хорошо защищенный канал связи.
   – Ты способен «хакнуть» орбитальные платформы?! – неподдельно удивился Лозин.
   – Теоретически. Ранее я занимался исследованиями в области новейших систем связи. Некоторые мои разработки нашли применение у военных. Но для такой попытки мне нужны серьезные вычислительные мощности, – повторил Херберт.
   – Откуда их взять? К чему вообще этот разговор?
   – Я слышал у России существовала некая «спящая сеть», чьи узлы были распределены по огромным территориям твоей страны. Это правда? Вот если бы отыскать один из них?
   Лозин глубоко задумался. Слова Херберта пробудили давние воспоминания. Лет десять назад, он слышал о проекте «последний резерв» – системе, подчиненной министерству по чрезвычайным ситуациям.
   Лейтенант хмурился, машинально пожевывая сорванную травинку.
   Перспектива, обозначенная Хербертом, выглядела туманно. Одно дело вести контактные бои с неизвестным тебе противником на разоренной техногенными катастрофами Земле, и совсем другое – получить доступ к орбитальным платформам. Но где искать Российский компонент? И вообще, какой смысл создавать сеть, призванную «ожить», когда ядерный апокалипсис уже грянул? Что смогут сделать кибернетические системы, если земля безвозвратно погибла?
   Скорее всего «последний резерв» – это система бункеров, предназначенных для спасения выживших. Там действительно должны находиться мощные компьютеры и средства связи. Возможно, система как-то связана с орбитальной группировкой и строящимся колониальным транспортом «Россия».
   – Так ты ничего не знаешь о «спящей сети»? – настойчиво переспросил Херберт.
   – Слышал. Она называлась «Последний Резерв» и находилась в ведении МЧС. Надо будет проверить. Придется немного задержаться с отъездом из города.
   – Думаешь, один из ее узлов расположен тут, на территории части?
   – Нет, но я знаю подходящее место поблизости.
   Джон ничего не ответил. Он смотрел вдаль, стараясь побороть внезапно нахлынувшие чувства.
   Все случившееся стало запоздалым уроком… Мог ли Херберт представить, что на Землю вдруг обрушится неведомый враг, а его самого спасет от неминуемой смерти едва знакомый русский офицер?
   Старое мировоззрение рухнуло, а новое еще не успело сформироваться…
   – Пойдем, – прервал его мысли голос Лозина. – Нужно загрузить рационы выживания, воду и кое-что из ручного стрелкового оружия.
   – Да, иду…
//-- * * * --//
   Они заканчивали погрузку, когда в небесах над военным городком появились два черных корабля пришельцев.
   – Легки на помине… – выругался Иван, глядя, как чужеродные аппараты беззвучно сбрасывают скорость, заходя в пологий вираж над приземистыми постройками. – Так и знал, что не дадут спокойно уйти. – Он бегом кинулся в сумеречные глубины огромного склада и вскоре вернулся, неся на плечах увесистый кофр. – Помоги, Джон!
   – Что это?
   – ПЗРК «Сокол» [2 - ПЗРК – переносной зенитно-ракетный комплекс.], – лаконично ответил Лозин, вскрывая пломбы на замках контейнера.
   Внутри в пористом наполнителе была уложена пусковая труба, компьютерная система наведения и три реактивных снаряда, со снятыми, упакованными отдельно головными частями.
   – Прикручивай. – Иван указал на конусообразные ГСН [3 - ГСН – головная система наведения].
   Джон быстро сообразил, что делать, и когда Лозин защелкнул последний фиксатор пусковой трубы, закрепив на ней систему захвата цели, первый реактивный снаряд уже был готов к пуску.
   – Заряжай через тыльную часть! – приказал лейтенант, припав на одно колено.
   Подле уха раздался характерный скользящий звук, потом щелчок вставших на места фиксаторов, и на электронном блоке управления вспыхнул изумрудный индикатор готовности.
   – Посторонись, – процедил сквозь зубы Иван, глядя на миниатюрный дисплей вариатора целей. Визуально поймав медленно скользящий в небесах корабль пришельцев, он коснулся сенсора «захват цели», затем почему-то замешкался, теряя драгоценные секунды.
   Джон отошел в сторону, напряженно ожидая, что сейчас произойдет запуск, но Лозин, к его крайнему удивлению оторвал взгляд от вариатора, затем осторожно снял комплекс с плеча и бережно положил на бетон.
   – Не работает… – зло обронил Иван.
   – То есть… как?! – ошеломленно переспросил Джон.
   – Молча, – огрызнулся лейтенант. – Компьютер не воспринимает их корабль, как цель! – с досадой пояснил Иван, лихорадочно соображая, что делать в сложившейся ситуации?!
   – Нет, я не понимаю, – недоумевал Херберт. – Это же современный зенитный комплекс!
   Лозин внимательно следил за плавными перемещениями двух кораблей.
   – Не работает система наведения! [4 - Технически ракета с головкой самонаведения (ГСН), перед стартом захватывает цель по её акустическому, тепловому или электромагнитному излучению. После старта ГСН управляет траекторией движения ракеты к цели.] Эти штуки не излучают тепла, у них нет выраженного электромагнитного поля, компьютеру просто не за что зацепиться, даже лазер не подсвечивает цель, а будто отклоняется ею! Разница температур между окружающей средой и чужим кораблем какие-то доли градуса!.. – взглянув на показания электронной системы, с досадой добавил он, продолжая лихорадочно размышлять над создавшимся положением. – Современный комплекс… – зло повторил Иван фразу Херберта. – Смотри, сколько вокруг ложных целей, – он жестом указал на металлические макеты боевой техники, от которых струилось знойное марево.
   – Я понял… – подавленно ответил Джон.
   …За время их краткого диалога два инопланетных корабля завершили плавный вираж – теперь они медленно продвигались над военным городком, время от времени переходя в режим автопарения над отдельными зданиями.
   Лозин метнулся назад к БМК.
   Распахнув кормовой люк машины, он исчез внутри десантного отсека, куда они с Джоном перенесли изрядное количество стрелкового вооружения.
   Все внимание Херберта поглотили два темных асимметричных контура. Он быстро сообразил, что корабли Чужих не просто так «зависают» над зданиями, они явно сканировали постройки, применяя при этом неизвестные системы обнаружения, работа которых не сопровождалась ни выделением тепла, ни каким-то иным известным излучением, иначе электроника ЗРК не расписалась бы в бессилии! Уму непостижимо – зенитный комплекс, спроектированный для борьбы с целями, движущимися на околозвуковых скоростях, оказался бессилен перед медленно перемещающимися кораблями пришельцев!..
   Пока он мучительно пытался предугадать, что произойдет, когда чужие доберутся до здания госпиталя, люк БМК вновь распахнулся, и из машины вылез Иван. В одной руке он держал короткую пусковую трубу, в другой матерчатый чехол, поделенный на три сегмента, в которых были упакованы обтекаемые корпуса реактивных снарядов, гораздо меньшего калибра и длины, чем ракета комплекса «Сокол».
   – Джон, возьми мой автомат и не отставай! – не тратя время на пояснения, приказал он, бегом рванув к расположенной неподалеку бетонированной змейке учебных траншей.
   Добежав до укрытия, Иван расстегнул магнитные липучки и достал из чехла реактивный снаряд, на корпусе которого не было даже намека на электронные датчики систем самонаведения.
   – Что это? – хрипло спросил Джон.
   – А ты не знаешь? – отозвался Иван, заряжая пусковую трубу. – Слишком много вопросов, Джон.
   – Я не профессиональный военный, – огрызнулся Херберт.
   – Это ручной противотанковый гранатомет, сокращенно «РПГ-54М»… – Иван снял резиновую заглушку с прицела.
   – Ты сумасшедший?! У него же нет никаких приспособлений для захвата воздушных целей!
   – И поэтому они будут спокойно кружить у меня над головой? – огрызнулся лейтенант, изготавливаясь к выстрелу.
   «РПГ-54», давно снятый с вооружения, считался морально устаревшей моделью, но благодаря примитивной визуальной системе наведения сейчас он получил неоспоримое преимущество перед любым высокотехнологичным аналогом.
   Джон с трудом мог понять действия Лозина, – его идолом давно стал компьютер, без участия которого сложные операции казались немыслимыми, заранее обреченными на провал, но Ивана подобные вопросы не заботили. «Нет невыполнимых задач, есть люди, неспособные их решить», – вот наиболее верная фраза, характеризующая степень психологической подготовки Лозина.
   Череда обрывочных мыслей вихрем промелькнула на периферии рассудка, в то время как взгляд уже нашел цель. Тонкая линия визирования сместилась чуть выше корабля чужих, который плавно, но неумолимо приближался к зданию госпиталя, сканируя окрестные постройки.
   Иван взял необходимое, на его взгляд, упреждение и, задержав дыхание, коснулся сенсора запуска. «Хотя бы отогнать их от госпиталя, отвлечь внимание», – мелькнула мысль. Лозин не рассчитывал сбить «чужого» одним попаданием…
   Раздался глухой хлопок, затем короткий протяжный вой, – неуправляемый противотанковый снаряд зримым росчерком устремился к цели.
   В следующий миг примерно посередине инопланетного объекта сверкнула режущая глаз вспышка, оглушительный грохот прокатился над притихшим военным городком, – это обшивка пришельца неожиданно брызнула рваными осколками, затем ударил внутренний взрыв, и корабль вдруг начал разламываться, подминая крышу двухэтажной казармы, – через секунду оттуда взметнулся гудящий столб пламени.
   Херберт привстал из укрытия, вытянув шею и выпучив глаза. Лозин и сам был ошеломлен. Наверное повезло, задел уязвимую часть…
   Второй корабль пришельцев резко набрал высоту, полоснув по старым укреплениям лазерным залпом: разряды полоснули по земле длинным дымящимися полосами, оставляя обугленный след, поджигая дерн, кустарник, редкие деревца. Попадающиеся на их пути бетонные укрытия взрывались, оседая грудами угловатого щебня, пронизанного раскаленной арматурой.
   – Уходим!
   Херберт метнулся вслед лейтенанту. Иван, маскируясь естественной дымовой завесой, перебежками отступал к БМК.
   Джон не понимал почему лейтенант бросил оказавшееся столь эффективным оружие? Впрочем, ответ не заставил себя ждать, – покинутую позицию охватил пожар, там внезапно раздалось громкое шипение, мгновенно превратившееся в короткий вой, и вдруг один за другим грянули два взрыва.
   Окрестности на минуту скрыл густой дым, а когда ветер отнес его в сторону, инопланетный корабль уже плавно удалялся. Взрывы, прогремевшие среди старых укреплений, убедили Чужих, что огневая точка противника уничтожена.
   Джон сбился с дыхания, – стараясь не отстать от Лозина он бежал, хватая перекошенным ртом прогорклый воздух.
   Забравшись вслед за Иваном в тускло освещенный десантный отсек боевой машины Херберт без сил прислонился к переборке, судорожно закашлялся, но лейтенант не дал ему даже нескольких секунд передышки.
   – В кабину управления, быстро! Забираем Настю с Димой и уходим!
   – А чужие?! Они теперь не отстанут! Иван, ты сбил их корабль!
   – Повезло.
   – Не думаю! – возбужденно выкрикнул Херберт. – Наверное их броня рассчитана на отражение энергетических ударов, понимаешь?! Она может выдержать разряд плазмы, поглотить лазерный луч, но не кумулятивный снаряд!
   Иван уже занял кресло водителя, не обращая внимания на подсохшую сукровицу, испятнавшую материал сидения.
   – Ты в этом уверен?
   – С большой долей вероятности! Сам подумай, что будет если швырнуть камень сквозь щит электромагнитного поля, рассеивающее и отклоняющее плазменный разряд? – привел Джон простейший пример.
   – Камень попадет в цель, – уловив мысль Херберта, ответил Лозин.
   – Вот именно!
   – Все равно сейчас нельзя ввязываться в затяжной бой, – Лозин завел двигатель. – Твари наверняка вызвали подкрепление, – добавил он. – Смотри внимательно. Перед тобой два целевых монитора, связанные с курсовыми и башенным орудиями. Вот это – манипуляторы ручной наводки. Я ввел бортовой компьютер в режим автоматического огня, но не уповай на него, неизвестно, какие еще системы стоят на вооружении у чужих. Если вдруг откажет электроника, огонь будешь вести с пульта ручного управления. Я веду, ты стреляешь. Но это лишь в том случае, если вдруг откажет автоматика. Готов?
   Джон сглотнул.
   – Да.
   – Тогда держись.
   БМК рванула с места и устремилась сквозь плотные клубы дыма к зданию госпиталя.
//-- * * * --//
   Херберт не лгал Ивану, сказав, что «готов», – он просто не представлял той степени потрясения, которое придется испытать несколько минут спустя.
   Нередко в жизни человека возникают обстоятельства, требующие полного перерождения рассудка, когда прошлое резко конфликтует с настоящим, и кажется, выхода нет, – судьба приперла тебя к стенке.
   Нечто подобное произошло с Хербертом. Череда внезапных событий давно превысила порог его психологической устойчивости.
   Какое-то время он держался. Неожиданное пленение, встреча лицом к лицу с чужаками, физическая и моральная боль, – все это заставило Джона прожить несколько часов в состоянии непрекращающегося стресса. Он дрался за свою жизнь, убивал, но потом, когда они с Лозиным оказались у консервационных складов, наступила короткая пауза, и нервное напряжение вдруг сменилось оглушающей депрессией.
   И вот события вновь сорвались в бешеном темпе, который, по сути, задавали уже не Чужие, а они сами…
   Принять локальную победу оказалось так же тяжело, как и глобальное поражение.
   Впрочем, времени на самоанализ у Херберта не осталось, – рванувшая с места БМК стремительно преодолела дымовую завесу, и Джон увидел, как со стороны пылающей казармы к зданию госпиталя движется цепь чужеродных существ, – наверняка десант, высаженный вторым кораблем пришельцев.
   Лейтенант, не снижая скорости, заставил боевую машину вписаться в крутой поворот, выводя ее на прямой отрезок дороги. Фигуры чужих угрожающе росли, множились на экранах обзора, мимо промелькнуло несколько лазерных лучей, и вдруг с явственной, ритмичной вибрацией заработали автоматические орудия БМК…
   Боевая машина резко притормозила, поливая шквальным огнем узкое пространство между двумя приземистыми зданиями.
   Техногенная война, в представлении Джона, не предполагала ничего подобного, он привык, что «зона боевых действий» является абстракцией, спроецированной на мониторы следящих систем, но сейчас вокруг творилось нечто совершенно неадекватное его укоренившемуся мировоззрению.
   Снаряды прошивали задымленное пространство короткими трассами, оранжевые сполохи рвали тела чужих, разрывы перепахивали землю, оставляя глубокие дымящиеся воронки. Метель осколков крошила облицовку окрестных зданий, наполняя воздух воем и мелкой, острой пластиковой щепой…
   Сквозь звонкую скороговорку работающих орудий он слышал голос Лозина, но не смог разобрать слов. Взгляд Херберта был прикован к двум целевым мониторам, где разворачивалось страшное, сминающее рассудок действо, казавшееся совершенно неуправляемым…
   Опровергая его субъективное восприятие, БМК вдруг с пробуксовкой попятилась назад, – это Иван отработал реверсом двигателей, уводя машину из-под ответного огня: лазерные разряды хлынули слепящими росчерками со стороны контрольно-пропускного пункта, над которым появился темный силуэт чужого корабля.
   Несмотря на резкий маневр, когерентное излучение все же задело БМК, снаружи что-то взорвалось, со стены соседнего здания вдруг начал сползать покоробленный пласт полимерной отделки, асфальт дороги пузырился, вспухая волдырями, – все это спрессовывалось в миллисекундах восприятия…
   Взгляд, брошенный на контрольные мониторы, немного прояснил ситуацию. Большинство ксеноморфов, подбиравшихся к месту крушения, погибли, но выжившие демонстрировали завидное хладнокровие, – они не поддались панике и сейчас медленно отступали к прикрывающему их кораблю.
   Иван резко потянулся к секции ручного управления огнем, которой по идее должен был оперировать растерявшийся Херберт.
   Системные сообщения теперь следовали одно за другим:
   Тип боеприпаса: «Дымовой».
   Вид огня: «Заградительно-маскирующий».
   «Переход на термальное распознавание целей».
   …
   Курсовые орудия БМК разрядились длинными очередями. Узкое пространство между зданиями заволокло клубами дымовой завесы. Изображение на мониторах мгновенно сменилось: появился зеленоватый фон и мерцающие контуры утонувших в дыму строений, – шквал лазерного огня раскалил участок местности, но антисканирующее покрытие экипировки чужих не смогло отреагировать на резкую смену температур, – их силуэты внезапно выделились синеватыми контурами на фоне яркой тепловой засветки.
   Херберту казалось, что мир отдалился, стал ненастоящим, но ощущения лгали. Ломая воцарившуюся на миг тишину, в специальный бункер звонко ссыпались горячие гильзы израсходованного боекомплекта, с ноющим звуком привода повернулось башенное орудие, вторя ему, загудел эскалатор перезарядки.
   Джон, не отрывавший взгляда от экранов, увидел, как на целевом мониторе прорезался мерцающий контур Чужого, который осторожно пробирался сквозь дым.
   Тонко взвизгнули сервомоторы, ударил одиночный выстрел, маркер цели погас, но ноющий звук не прекратился, – стволы курсовых орудий продолжили движение, – бортовой компьютер распознал при помощи тепловидения еще нескольких ксеноморфов.
   Одиночные выстрелы рвали сумрак. Ответный огонь не достигал цели – дымовая завеса резко снижала эффективность лазерных систем вооружений [5 - Значительный эффект рассеивания и ослабления энергии лазерного разряда наблюдается в тумане, дыме и плазменных облаках.] и вскоре в зоне действия сенсоров не осталось ни одного активного сигнала – десант чужих был полностью уничтожен.
   …
   Сколько раз в течение этого долгого, жаркого дня ощущение победы сменялось ледяным предчувствием смерти?
   Вряд ли Иван задумывался над этим, а уж Джон тем более…
   Откинувшись на спинку водительского кресла, Лозин тыльной стороной ладони вытер крупные градины пота, выступившие на лбу…
   Он хотел что-то сказать Херберту, но в этот миг среди тающих клочьев дымовой завесы вдруг появился бесшумно скользящий над зданиями корабль пришельцев.
   Все системы БМК по-прежнему работали на полную мощность, но ни один сканер не зафиксировал асимметричный черный объект, лишь видеокамеры транслировали его изображение…
   Иван не успел ничего предпринять, как по машине ударил шквал когерентного излучения.
   БМК содрогнулась, температура внутри отсеков резко подскочила, в десантном модуле что-то вспыхнуло, с шипением сработали углекислотные огнетушители, изображение на обзорных экранах внезапно «зависло», тревожно пискнули сигналы сбоя подсистем…
   Все. Конец… – Херберт инстинктивно попытался вскочить, но страховочные ремни держали крепко. Жить хотелось – хоть кричи, но бессвязный хрип застрял в пересохшем горле.
   Зенитные орудия БМК запоздало взвыли приводами, но тут же потеряли цель, – сканеры не работали, видеоряд прервался. Черный корабль плавно скользил над дымящейся машиной, но бортовой компьютер не фиксировал противника.
   В кабине один за другим гасли экраны, Иван что-то лихорадочно переключал на пульте, пытаясь вернуть БМК в режим ручного управления, но исход этой страшной минуты предрешил Херберт.
   – Куда?! – заорал Лозин, увидев, как Джон все же отстегнулся, вскочил с кресла, но тот будто не слышал его. Отмахнувшись, он исчез в залитом красным светом аварийных ламп десантном отсеке.
   Попытка выскочить наружу граничила с самоубийством, но лейтенант, тщетно пытавшийся сдвинуть с места заклинившие приводы ручного управления, внезапно услышал, как вместо чавкающего хлопка кормового люка в десантном отсеке прозвучали отчетливые скребущие звуки, и понял, что Херберт полез в орудийную башню.
   В этот миг приводы наконец поддались, заработал аварийный источник питания, а на пульте перед лейтенантом осветился резервный экран обзора.
   Крохотный зрачок внешней камеры повернулся в гнезде, отслеживая противника, и Лозин увидел медленно скользящий в небесах черный корабль, который плавно разворачивался для повторного залпа.
   Угол обзора единственного включившегося видеосенсора оказался неудачным, половину изображения занимал укрупненный фрагмент орудийной башни, других данных не поступало, но нужно как-то уводить машину из-под рокового залпа…
   Лозин едва успел подумать об этом, как корпус БМК передал тонкую, едва ощутимую вибрацию, – это спаренные стволы зенитной установки, питаемые от резервного источника, развернулись в направлении пришельца, и вдруг брызнули огнем двух непрерывных очередей.
   Снарядные трассы хлестнули по чужому кораблю. Херберт оказался прав, тот совершенно не держал кинетические удары, – его броня была явно ориентирована на защиту от энергетических видов оружия. Вниз посыпались осколки обшивки, и асимметричный летательный аппарат вдруг начал крениться на один борт, теряя управление, но огонь не прекратился, стволы зенитной установки ритмично подрагивали, изрыгая яростные хоботки пламени.
   – Джон!.. Джон, ты сбил его!.. – голос Лозина глох в грохоте непрекращающейся очереди, но Херберт вряд ли воспринимал его: скорчившись в неудобной позе внутри орудийной башни, он провожал ненавидящим взглядом чужой корабль, машинально отклоняя манипуляторы ручной наводки в ту сторону, куда стремительно снижалась черная громада.
   Еще секунда, и угол наклона стволов опустился до уровня крыш, несколько снарядов вспороли полимерную черепицу, рассыпая ее веером осколков, и вдруг все стихло: в коробчатых магазинах закончился боекомплект…
   …В расширенных зрачках Херберта читался аффект. Во рту чувствовался железистый привкус крови, в ушах стоял звон, из десантного отсека тянуло запахом гари, по связи что-то кричал Иван, но он не реагировал, пока в полукилометре от военного городка не грянул взрыв…
   – Все… – едва шевельнув губами, выдохнул он. Его потные ладони с трудом отпустили джойстики системы ручного наведения.
   Это была война…
   Не та война, которую еще недавно рисовало воображение.
   …Медленно возвращалось обычное восприятие мира. Подташнивало от напряжения и едкого запаха сгоревшей проводки. Дыхание оставалось рваным. Надпись «перезагрузка», появившаяся на основном мониторе, двоилась перед глазами…
   Пальцы Херберта мелко дрожали.
   Они с Иваном отбили первую серьезную атаку чужих, но оба понимали, что очаг напряженности уже создан, место событий известно, а значит, следует ждать нового, теперь уже массированного налета.
//-- * * * --//
   Долгий, кровавый, жаркий день медленно клонился к закату…
   Обещая прохладу, тихо подкрались сумерки, хотелось верить, что все уже позади и на сегодня смерть окончила свою безумную пляску…
   Могут ли в такие минуты зарождаться какие-то иные, не связанные со смертью и ненавистью чувства?
   БМК, постукивая поврежденной подвеской, подкатила к крыльцу госпиталя и остановилась.
   …
   Настя встретила их у дверей. Ее лицо осунулось, черты заострились, будто она не спала несколько суток. Рядом с ней стоял Дима Логинов с автоматом в руках, за ними, на ступенях, высились поставленные друг на друга контейнеры.
   Лозин открыл люк и выбрался на лобовой скат брони.
   Настя, не отрываясь, смотрела на лейтенанта, а в ее глазах предательски блестели слезы.
   – Хоороошаая раабоота, Иваан… – растягивая слова и заикаясь, с трудом произнес Логинов.
   – Ну, как ты, Дым? – Лозин похлопал его по спине.
   – Вв поорядкее… Гоовориить ттрудноо…
   – Тогда молчи. Главное, мы вместе.
   – Я ээтиих суук давить бууду…
   – Здесь уже некого, – успокоил его лейтенант. – Потом поговорим. Сейчас надо убираться отсюда. – Он обернулся к Насте, – она отчего-то стояла в стороне, не решаясь подойти.
   – Испугалась? – буднично спросил Лозин и вдруг заметил – она беззвучно плачет.
   Настя молча прильнула к нему, даже не пытаясь унять струящиеся по щекам слезы.
   – Думала, вам уже не выжить… – всхлипнула она, глядя поверх его плеча на боевую машину, с которой срезало часть активной брони, а на обнажившихся участках корпуса четко просматривались глубокие шрамы лазерных ожогов.
   – Ладно тебе… – Иван еще не отошел от горячки боя, его душа, заблудившаяся в смертельном танце разрывов, с трудом находила дорогу назад, а Настя и не требовала чего-то особенного – просто прижалась к нему, вдыхая пряный весенний воздух, разбавленный прогорклым запахом дыма…
   Секунды тишины нарушил Логинов.
   Он молча подхватил пару контейнеров с медицинским оборудованием и потащил их к кормовому люку БМК, Джон, помедлив, последовал за ним, и Настя со вздохом отстранилась от Ивана, украдкой заглянув в его выцветшие от усталости и напряжения глаза.
   Не лучшее время и место для вспышки чувств, но разве она могла что-то поделать с собой?..
   – Пойдем… – тихо произнесла девушка.
   …
   Пока они носили контейнеры с медицинским оборудованием, Логинов забрался внутрь БМК. Через минуту его голова и плечи появились в открытом люке.
   – Главный интерфейс поврежден, – произнес он. Дима говорил медленно и потому почти не заикался. – Я подключил резервную линию.
   – Добро. – Иван на секунду задумался, а потом добавил: – Дима, мы уже не можем полагаться на электронику в той мере, как раньше. Пойдем на ручном управлении, я займу место водителя, со мной Настя, Джон в орудийной башне, ты в десантном отсеке.
   Логинов кивнул, соглашаясь.
   – Активная… броня… – Он указал на фрагменты вырванных микровзрывами сегментов. – Может, снять?
   Мысль была верной, но время поджимало, и Иван лишь отрицательно покачал головой:
   – Некогда. Все изменения произведем позже.
   – К-куда мы поедем?
   – Сейчас заскочим к техническим боксам, я заложу взрывчатку во вторую БМК, а потом прямиком на базу МЧС. – Лозин посмотрел на медленно сереющие небеса и добавил: – Все, по местам.
//-- * * * --//
   Выехав за ворота части, Иван направил боевую машину к противоположной окраине города.
   Конец мая и начало июня – время «белых ночей». Затянувшиеся сумерки никак не желали переходить во мрак, и от этого небо казалось серым, а неосвещенные, безлюдные улицы походили на таинственные ущелья…
   – Ты знаешь дорогу? – спросила Настя, когда Иван коротко поделился с ней своими соображениями.
   Он кивнул:
   – Я однажды уже бывал там. Это недалеко от городской черты. База расположена в небольшом лесу на берегу озера.
   – Не слишком ли все просто? – усомнилась она.
   – Нет, – отрицательно качнул головой Иван. – Конечно, гарантировать, что под расположением находится бункер, я не могу, но есть один веский аргумент, который следует проверить. – Он на минуту умолк, сворачивая на перекрестке, а затем пояснил: – Когда мы с Джоном обсуждали проблему «резерва», я сразу вспомнил, как ездил туда по делам прошлым летом. Мне еще тогда показалось странным, что региональный центр Министерства по чрезвычайным ситуациям расположен не в крупном городе, а тут, на периферии, да к тому же в лесу.
   – Да, странно… – согласилась Настя. – Пожалуй, ты прав, ведь по определению столицей Северо-Западного региона является Санкт-Петербург…
   – Вот и я подумал об этом. Конечно, при современном уровне технологий связи координирующий центр может располагаться где угодно, но в нашем случае вступает в игру иная логика.
   – Ты считаешь, базу перенесли на периферию, чтобы уберечь ее в случае внезапной войны?
   – Да. Подальше от крупных городов, промышленных центров, которые автоматически становятся «целями номер один», – кивнув, ответил Иван. – Только такая логика согласуется с моими предположениями об истинном предназначении «резерва». Впрочем, гадать осталось недолго… Еще километров пятнадцать, и мы будем на месте.
   Пока они говорили, БМК продолжала двигаться по захламленным улицам. Обзорные экраны демонстрировали обезлюдевший, изменившийся до полной неузнаваемости город: везде, куда ни посмотри, взгляд находил свидетельства внезапно обрушившейся катастрофы.
   Закопченные оконные проемы многоэтажек, оборванные линии электропередачи, обугленные остовы машин, оттаявшие из-под снега полуразложившиеся человеческие тела – все это низводило разум до состояния острой ненависти к существам, что вторглись на Землю, превратив цветущие города в мрачные кладбища.
   …Спустя десять минут БМК беспрепятственно выехала на противоположную окраину города и свернула на асфальтированное шоссе.
   Теперь они ехали по открытой местности, справа тянулись бесконечные поля, и лишь слева темнела узкая полоска леса, за которой пряталась озерная гладь.
   Дорога, насколько помнил Лозин, оканчивалась в небольшой деревне на берегу озера, и он свернул на ближайший проселок, уводящий к протянувшемуся вдоль берега лесному массиву.
   Под сенью сосен они почувствовали себя в некоторой безопасности, а вскоре показался бетонный забор базы МЧС.
   Лесная дорога привела к разрушенному КПП.
   Вырулив на центральную асфальтированную площадку комплекса, Иван загнал машину под навес, с таким расчетом, чтобы система компьютерного слежения могла свободно сканировать горизонт со стороны города.
   – Дима, Настя, остаетесь здесь, мы с Джоном попробуем отыскать вход в бункер. Если в небе появятся корабли чужих, не паникуйте, – навес металлический, скорее всего их сканеры воспримут БМК как часть конструкции.
   – Рвать их надо… – раздался из десантного отсека голос Логинова.
   – Успеем, Дима… Думаю, на наш век войны хватит с избытком… – ответил ему Иван. – Здесь нам лучше отработать по-тихому, тогда и уходить будет проще.
   – Ладно… – скрепя сердце согласился Дым. – Буду мотать нервы на кулак, если что.
   – Пошли, Джон.
//-- * * * --//
   Первое, что ощутил Иван, выбравшись из БМК, был острый запах хвои…
   «Будто и не случилось ничего…» – подумалось ему, когда взгляд скользнул по морщинистой коре вековых сосен, растущих прямо на территории базы. Однако стоило взглянуть на многочисленные постройки, и ощущения сразу же изменились: здесь, как и в городе, отбушевал пожар, который выжег здания изнутри, оставив от них лишь закопченные коробки. Огонь не сумел перекинуться на окружающие деревья лишь благодаря тому, что катастрофические события происходили зимой, когда на разлапистых ветвях сосен лежали шапки снега, а траву и мох надежно укрывали сугробы.
   …В течение последующего часа Иван с Джоном одну за другой осматривали сгоревшие постройки.
   Еще одно испытание для измотанной психики, но выбора не оставалось, и они молча переходили от здания к зданию, не разговаривая, толком не представляя, что именно ищут меж обугленных стен, сгоревшей аппаратуры и превратившихся в золу человеческих останков…
   …Удача улыбнулась им, когда оба уже отчаялись, вконец обессилев и физически, и морально.
   На задворках огороженной бетонным забором территории Херберт обнаружил стоящее особняком небольшое строение без окон, похожее по размерам на заурядную трансформаторную будку.
   – Иван, я, кажется, что-то нашел… – произнес он в коммуникатор.
   – Иду.
   …
   Замеченное Хербертом строение действительно выглядело необычно: глухая, цельнолитая бетонная коробка двух метров в высоту с единственной металлической дверью. К ней не подходило никаких коммуникаций, дверь, выкрашенная в серый цвет, сливалась с фоном бетонной стены.
   Ни ручки, ни замка. Сталь легированная, толщиной в десять сантиметров, – это Лозин определил при помощи датчиков боевого шлема. Внимательно осматривая преграду, он заметил слегка отличающийся по окраске квадрат, с силой нажал на него, и дверь неожиданно поддалась, легко повернулась, встав ребром.
   За ней открылось пустое квадратное помещение с наглухо вмурованным в потолок осветительным плафоном и массивным люком, расположенным в полу.
   Явно вход в бункер, который скорее всего не связан с внешним миром ни линиями электропередачи, ни кабельными системами связи.
   – Настя, Дима, как там у вас? – спросил Лозин.
   – Все в порядке. Вы что-нибудь нашли?
   – Да, – ответил Иван, с усилием поднимая массивную крышку люка. – Хочу предупредить, что связь с нами может на некоторое время оборваться.
   – Поняли. Будем ждать.
   – Добро. – Иван зафиксировал металлическую плиту в открытом положении и обернулся к Херберту. – Включи фонарь, – попросил он.
//-- * * * --//
   Вертикальная шахта уводила на неведомую глубину, по крайней мере луч фонаря не доставал до ее дна, высвечивая из темноты лишь узкие стены бетонного колодца да длинную череду покрытых пластиком скоб.
   Иван первым полез вниз.
   Минут пять они спускались в глухой тишине, которую нарушало лишь их собственное дыхание.
   Наконец вертикальный колодец закончился, теперь они стояли в квадратном тамбуре размером два на два метра. В его стенах располагались массивные двери, открывающиеся при помощи ручного привода.
   – Посвети, – Иван указал на стену, где были нанесены поясняющие надписи.
   – Ага, направо склады, а налево центр управления. Значит, нам сюда. – Он взялся за покрытый пенорезиной штурвал и начал откручивать его, вращая против часовой стрелки.
   Многотонная дверь безропотно поддалась его усилиям.
   Джон направил свет фонаря в глубины открывшегося коридора, по обе стороны которого располагались прочные двери, выполненные из легированной стали.
   Лозин пошел вперед, читая поясняющие надписи.
   – Что ты ищешь? – не выдержав, спросил Джон.
   – Сейчас увидишь. Посвети-ка сюда.
   Свет фонаря скользнул по табличке с надписью «Генераторная».
   Войдя внутрь, оба остановились в явном замешательстве.
   Херберт ожидал увидеть огромный зал с пультами управления, предназначенными для активации погашенного ядерного реактора, но быстро понял, что ошибся, впрочем, так же как Лозин, который рассчитывал встретить тут более простую систему типа водородного двигателя… но на самом деле в помещении располагалось лишь несколько мощных труб с перекрытыми в данный момент задвижками.
   Прочитав нанесенные прямо на поверхность трубопроводов инструкции, Лозин понимающе кивнул и сказал, обернувшись к Херберту:
   – Просто, как все гениальное. Рядом с нами озеро, мы сейчас находимся намного ниже его уровня. Эти задвижки открывают доступ воды к турбинам электрогенераторов.
   – Гидроэлектростанция?
   – Да, но компактная. Вырабатываемой мощности хватит лишь на источники потребления внутри самого комплекса.
   Следуя инструкции, Иван одну за другой открыл задвижки на трех трубопроводах, и они с Хербертом действительно услышали сначала бульканье, а затем плеск воды.
   Прошло несколько минут, и под потолком помещения вдруг начал разгораться тусклый свет, источаемый двумя вмурованными в потолок плафонами.
   – Отлично, пошли, поищем компьютерный центр и проверим, насколько справедливы мои предположения, – произнес лейтенант.
//-- * * * --//
   Теперь, при наличии освещения, они без проблем обнаружили нужную им дверь.
   Все электрозамки, заработавшие, как только в автономную сеть бункера начал поступать ток, открывались простым нажатием расположенных у дверей кнопок, хотя рядом с ними располагались более изощренные системы доступа, снабженные окошками сканеров.
   Видя растущее недоумение Херберта, Иван объяснил ему свое понимание ситуации:
   – Бункер, как я и полагал, проектировался на случай ядерного конфликта, и его создатели не могли предугадать заранее, кто найдет тут пристанище – простой человек, обладающий средним уровнем технических знаний, высококвалифицированный специалист или же вообще кто-то из далеких потомков случайно выживших людей. Ты должен понять, – это не военный объект, а убежище, где мог бы найти спасение любой уцелевший после ядерной войны. Поэтому здесь все функционально, примитивно, но, как ты видишь, в конструкцию заложены и продвинутые системы, которые может включить только специалист соответствующего уровня. По сути, паролем доступа служат знания. Если ты не имеешь понятия о том, что такое компьютер, то не сможешь манипулировать продвинутыми системами, и они останутся безжизненными, – с этими словами Лозин открыл дверь кибернетического центра и шагнул внутрь просторного помещения, оборудованного по последнему слову техники.
   Херберт молча присоединился к нему.
   Некоторое время они стояли посреди внушительных размеров зала, пытаясь на взгляд определить предназначение возвышающихся вдоль закругленных стен терминалов.
   – Похоже на центр управления полетами в Хьюстоне… – произнес Херберт, глядя на плотно состыкованные друг с другом панели плазменных мониторов, образующих полусферический свод зала. Несомненно, такое конструктивное решение означало, что на экраны проецировалась карта звездной полусферы, с отображением динамики всех объектов, находящихся в зоне орбит.
   Чуть в стороне, у отдельного скопления аппаратуры, на высоте двух метров от пола располагались три прозрачных планшета. На один была нанесена контурная карта России, а два других отображали поверхность Земли, развернутую в виде полушарий и плоской сегментированной карты.
   Еще одним, явно обособленным постом управления, являлся расположенный в центре зала овальный стол, окруженный комфортабельными креслами. Над поверхностью толстой столешницы, которая при ближайшем рассмотрении оказалась отключенным в данный момент огромным плоским экраном, с одного из закругляющихся торцов выступала прямоугольная подставка с панелью, сплошь покрытой заглушками, предохраняющими от влаги и пыли разъемы, явно предназначенные для соединения с неким «ключевым компонентом».
   «Очевидно, активацию всего комплекса вызывает подключение портативного компьютера, содержащего определенное программное обеспечение», – подумалось Лозину.
   Он осмотрелся и заметил встроенный в стену герметичный модуль с дверцами из бронепластика. Внутри находилось два нанокомпа. На пломбе, опечатывающей створки, стояла дата: «декабрь 2054 года». Для Лозина наличие пломбы и выдавленные на ней римские цифры говорили о том, что базы данных, заложенные в память переносных компьютеров, периодически обновлялись, и в последний раз подобная процедура происходила менее полугода назад, как раз накануне вторжения Чужих.
   – Нам неслыханно повезло! – нарушило ход его мыслей восклицание Джона, который подошел к овальному столу и сел в одно из кресел. – Похоже это резервная система контроля над орбитальными группировками! Я даже не надеялся на такое!..
   – Пока ничего не трогай, Джон. – Лозин уселся в кресло напротив.
   – Почему?
   – Ты можешь дать точный прогноз: как поведет себя автоматический комплекс после его активации? – спросил Иван, облокотившись о темную поверхность огромного монитора.
   Херберт нахмурился, медля с ответом.
   – Пожалуй, нет… – обведя взглядом два десятка пустующих рабочих мест, признал он.
   – Тогда чего мы добьемся необдуманными действиями? Обнаружим себя, когда автоматика развернет системы связи и начнет тестовый обмен данными с уцелевшими спутниками?
   – То есть, ты против активации? – напрямую спросил Херберт.
   – В данной ситуации против, – кивнул Иван. – Мы нашли бункер, запустили систему электроснабжения, и, на мой взгляд, пока этого достаточно. Комплекс не должен проявлять себя, пока мы не разобрались в предназначении всех его функций. Не забывай – сегодняшние события надолго привлекли внимание Чужих к этому региону…
   – Будем прятаться? – с нотками неудовлетворенности в голосе проронил Джон.
   – До поры, – успокоил его Иван. – Лучшего убежища нам не найти – здесь наверняка есть биологические лаборатории, жилой комплекс и неприкосновенный запас провизии. Лейтенант Логинов поможет тебе разобраться в предназначении отдельных постов этого зала. Вы будете действовать крайне осторожно, ни под каким видом не обнаруживая активности, выходящей за рамки этого зала. Тем временем Настя подготовит медицинские модули убежища, для проведения необходимых операций по биологической защите от воздействия чужой микрофлоры.
   – А ты? – спросил Джон, нервно барабаня пальцами по краю толстой столешницы.
   – Я ненадолго покину вас, – ответил лейтенант, который уже принял решение. – Во-первых, ты хотел получить назад свои микрочипы, а во-вторых, мне необходимо проверить ту заброшенную ракетную базу…
   – Почему ты собираешься идти один?
   – Потому что отныне у каждого из нас есть свой фронт работ, оборудование и надежное убежище. Будем считать, что нам крупно повезло, и теперь необходимо с максимальной пользой использовать полученные преимущества. Я не компьютерный техник и не биолог, – поэтому займусь поиском выживших.
   – Иван, я понимаю твою логику, но…
   – Джон, если ты понимаешь, то не упрямься. В одиночку мне будет легче справиться с задачей, а ты нужен здесь. Давай займемся каждый своим делом. Добро?
   Херберт тяжело вздохнул. С доводами лейтенанта не поспоришь, но остатки злой эйфории, резкий переход от ожидания неизбежной смерти к торжеству маленькой личной победы все еще согревали его озябшую душу…
   – Все, Джон, вопрос решен, – подвел черту Иван, вставая с кресла. – У нас будет лишь одна попытка коренным образом повлиять на ситуацию, и ты должен наконец понять, что компьютеры, – это не панацея и не всесильное оружие, а всего лишь уязвимое техническое средство для достижения цели. Прежде чем включить их, мы должны иметь ясное, недвусмысленное понимание ситуации в целом.
   – Хорошо, Иван. Я буду подчиняться тебе.
   – Нет, Джон, ты должен подчиняться не столько мне, сколько здравому смыслу. У тебя будет достаточно времени, чтобы подумать и прийти к тем же выводам: шарахнуть парой ракет по скоплениям Чужих – это не решение проблемы, а лишь один из способов самоубийства. А нам нужна победа. В этом вся сложность.

Глава 5

   Сутки спустя…
   Иван покинул базу МЧС ранним утром следующего дня.
   Расставание с Настей вышло сдержанным, натянутым – за чередой неотложных дел, связанных с осмотром подземных коммуникаций и реактивацией оборудования, им так и не выпало возможности побыть наедине…
   До выхода его провожал Логинов.
   – Может, возьмешь БМК, командир? – спросил он.
   – Нет, – ответил Лозин. – Машина останется здесь. Нужно подлатать ее и доработать программы распознавания целей. Система сканирования никуда не годится. Подумай над этим, Дым, и не забывай присматривать за Джоном, чтобы он не натворил глупостей.
   – Не беспокойся. Справлюсь.
   Они крепко обнялись.
   …
   Направляясь к городу, Лозин невольно вслушивался, – не прогремит ли в отдалении взрыв, свидетельствующий, что чужие вернулись на территорию части и пытаются добраться до второй БМК, но на всем протяжении пути до города его окружали лишь мирные звуки пробудившейся природы.
   Ни одного черного корабля не появилось в небесах, хотя лейтенант постоянно следил за горизонтом.
   Соблазн забрать вторую планетарную машину был велик, но, соизмерив степень риска, он отмел эту мысль.
   «В крайнем случае, воспользуюсь каким-нибудь подручным транспортом», – рассудил Иван. – «Сначала надо забрать микрочипы Херберта и освободить Биша».
   Промышленная окраина города, наиболее пострадавшая от техногенных катастроф, походила на мрачный разрушенный склеп. Повсюду высились закопченные стены руин, тяжелый смрад разложения окутывал их, немые картины массовой гибели людей низводили рассудок до сумеречного состояния, – казалось отовсюду исходит шепот, вопиющий о возмездии.
   Иван остановился, прислушался. Нет, это ветер подвывает в пустых оконных проемах, лишь изредка скрипнет металл, да с шорохом осыплется непрочный участок стены, но и не более…
   …Лишь ближе к вечеру, голодный, измотанный он добрался до дачного поселка и увидел Биша, лежащего у хлипких, подгнивших перил крайнего дома. Тот мог запросто перегрызть веревку или хотя бы посильнее рвануть привязь, ломая потемневшие от времени дощечки, но нет, почти двое суток просидел рядом с нетронутой едой, которую второпях оставила ему Настя, безоговорочно веря, что за ним вернутся, как и обещали.
   Иван молча потрепал его по холке и устало присел рядом, не чувствуя ломоты в мышцах, не ощущая, как по небритой щеке течет скупая слеза, пока теплый язык Биша не слизнул ее…
   Этот миг запомнился Лозину на всю жизнь.
   В сгущающихся сумерках срывались огненные капли метеоритного дождя. На фоне бледнеющего заката медленно двигалась цепь чужих кораблей, – они появились бесшумно, будто призраки, и прошли стороной, удаляясь в западном направлении.
   Мертвый город виднелся вдалеке темной глыбой. Горячее дыхание непородистого, но умного и преданного пса обжигало щеку.
   Моральное оцепенение медленно отпускало.
   – Нужно идти… – вставая, сказал он Бишу. Сняв с него ошейник, Иван зашел в дом, забрал вещи Джона и, вновь появившись на крыльце, добавил: – Будем искать мой взвод. Они не могли стать рабами Чужих.
   В ответ прозвучало лишь глухое рычание, но Лозин и не ждал большего.
//-- * * * --//
   Небо пламенело – это ночью рой крупных осколков, оставшихся после астероидного удара, вошел в плотные слои атмосферы, сгорая в них.
   Асфальтированная дорога вела к коттеджным поселкам, – в последние годы дальние пригороды активно застраивались. Вдали от эпицентра техногенных катастроф следы пожаров встречались все реже, но дома стояли заброшенные, разграбленные, некоторые даже исклеванные пулями, – мародеры постарались.
   К полуночи, срезая путь через перелески, Лозин наткнулся на группу строений, окруженных высокими каменными заборами. Небеса к этому времени померкли, дорогу теперь освещала только луна. На окрестных полях виднелись очертания брошенной строительной техники, темнели оплывшие котлованы.
   Биш принюхался, но никого не учуял, взглянул на Ивана и побежал вперед по улице, обозначенной лишь несколькими завершенными загородными коттеджами.
   Лозин присмотрелся к домам. Стекла разбиты, оконные проемы хранят следы копоти.
   Вдалеке ударила серия зарниц. Именно туда лежал путь лейтенанта, впрочем, и черные корабли прочесывали местность в том же направлении.
   «Надо поторопиться», – подумал Иван.
   Невдалеке располагался лесной массив, протянувшийся до границы с Прибалтикой, – в его чащобах и находилась старая база РВСН, служившая традиционном местом тренировок его взвода.
   «Поищу машину», – решил он, заметив, что ворота ближайшего приусадебного участка распахнуты.
   Войдя во двор, он вновь настороженно осмотрелся, но вокруг стояла звонкая тишь, не было даже намека на движение, если не учитывать Биша, который обнюхивал стену здания, не выказывая признаков беспокойства.
   Лозин сразу же направился к подземному гаражу, куда вел пологий, вымощенный тротуарной плиткой съезд.
   С секционными воротами пришлось повозиться, но вскоре они поддались, медленно сдвигаясь по направляющим.
   В обширном гараже стояли две машины. «БМВ» сто двадцатой серии мутно отблескивала тусклым глянцем обтекаемых форм, но лейтенант мысленно забраковал комфортабельную иномарку. Низкая для лесных дорог посадка и чипованные подсистемы управления не вызывали доверия, а вот внедорожник «Тайга», адаптированный для сельской местности, сразу же привлек внимание.
   Водительская дверь оказалась не заперта. «Тайга» явно использовалась для хозяйственных нужд, – это он понял не только по въевшейся в протектор широких колес глинистой почве, но и по трем карточкам «водительского доступа», ранее принадлежавших разным людям. Их он нашел заткнутыми за солнцезащитный козырек. Ни одна не сработала, – видимо отголоски катастрофы, в виде сильнейших магнитных полей добрались и сюда.
   Пришлось воспользоваться некоторыми специфическими функциями боевой экипировки. Взлом системы доступа к управлению занял не больше минуты и вскоре на приборной панели «Тайги» тускло зардела индикация датчиков. По интенсивности свечения стало ясно, что аккумулятор почти разряжен.
   Стартер машины начал нехотя проворачиваться, издавая затухающий звук…
   «Ну, давай же…»
   Нет. Издох.
   Лозин открыл капот машины, затем извлек из своего боевого шлема компактный накопитель энергии, подключил его к бортовой сети и снова вернулся за руль.
   На этот раз двигатель завелся, но с перебоями, затем заработал ровно. «Все, теперь живем…» – подумал лейтенант, зная, что генератор быстро зарядит аккумуляторную батарею в процессе езды.
   Отсоединив импровизированное «пусковое устройство», он вернул источник энергии в слот шлема, проверил давление в колесах «Тайги», убедился, что топливный бак полон, затем опустил ветровые стекла, положил автомат на пассажирское сидение и позвал Биша, который все это время крутился во дворе, настороженно принюхиваясь к ночным запахам.
   Пес черной тенью промелькнул между машинами и запрыгнул на заднее сиденье.
   Иван вырулил из гаража, проехал по закругляющейся вокруг клумбы внутренней дорожке и притормозил, вновь окидывая взглядом небеса. От коттеджного поселка до леса оставалось еще километров пять-шесть, и он, убедившись, что небосвод чист, вывел «Тайгу» на грунтовую дорогу, ведущую в нужном направлении.
   Вскоре впереди показалась темная полоска леса. Дорога свернула по краю полей, и Лозин сбросил скорость, высматривая ближайшее ответвление проселка. Память подсказывала, что ему подойдет любой правый поворот.
//-- * * * --//
   Под сенью деревьев царил густой мрак, но Иван не стал включать фары, справедливо опасаясь привлечь излишнее внимание. Он и так достаточно сильно рисковал, воспользовавшись машиной, ведь ее двигатель выдавал отчетливый тепловой сигнал, но тут приходилось выбирать между скрытностью и скоростью передвижения.
   Переключив датчики боевого шлема в режим «ночного видения», Лозин вел «Тайгу» по ухабистым лесным дорогам, придерживаясь западного направления.
   Он проехал уже пятьдесят километров, когда Биш вдруг начал проявлять беспокойство. Сначала он напряженно принюхивался, затем глухо, утробно зарычал.
   Лозин остановил машину, заглушил двигатель, прислушался, инстинктивно глядя в небо.
   Над кронами деревьев промелькнул темный силуэт. Чужой корабль со снижением ушел на запад, а через некоторое время в той стороне зачастили отсветы, вдалеке ударила короткая автоматная очередь, сменившаяся недолгой тишиной.
   Серия беззвучных зарниц вновь полыхнула над лесом, глухим отдаленным перестуком им ответил автоматный огонь. Теперь работали в пять-шесть стволов, как минимум.
   Именно в том направлении располагалась старая база РВСН, и Лозин, получив четкий ориентир, вновь завел двигатель «Тайги».
   Ситуация складывалась скверно, но непротиворечиво. Недавний бой в военном городке спровоцировал чужих на прочесывание местности. Оставался лишь один вопрос: кого они обнаружили, сканируя лесной массив? Лагерь мародеров? Людей, уцелевших в период катастрофы и скрывшихся в чащобах? Или там держат оборону выжившие при десантировании с орбиты бойцы его взвода?
   Ухабистая, размытая весенними дождями лесная дорога через пару километров окончилась тупиком, – путь преграждала внушительная воронка, окруженная гарью.
   Лозин объехал ее, прислушиваясь к ритмике не стихающего автоматного огня, и вскоре заметил знакомый ориентир: кривую сосну с раздвоенным стволом, растущую на взгорке.
   Внедорожник на пониженной передаче преодолел канаву и вполз на насыпь. Теперь под колесами «Тайги» оказался потрескавшийся, припорошенный опавшей хвоей асфальтобетон одной из пяти замаскированных лесом дорог, которые лучами расходились от старой базы, – в далеком прошлом они служили для выдвижения и развертывания мобильных противоракетных комплексов.
   Влажная предрассветная мгла струилась между стволами вековых сосен, выдавая позиции чужих, зримо проявляя разряды инфракрасных лазерных установок, недвусмысленно указывая на их источники.
   Со стороны врезанных в склоны лесного холма укреплений в ответ скупо били автоматы. Огненные росчерки коротких очередей возникали в разных местах, – стрелки постоянно меняли позиции, – чужим противостояла не случайная группа выживших людей, а регулярное подразделение, хорошо знакомое с местностью.
   «Тайга» скрипнула тормозами. Рассудок Ивана уже впитал ритмику боя. В отличие от людей чужие вели себя прямолинейно, – они закрепились по обе стороны дороги, – разряды лазеров возникали в одних и тех же местах, и взгляд лейтенанта без труда определил основные позиции ксеноморфов.
   Знать бы еще, где их базовый корабль высадки?..
   Времени на разведку не было. Иван видел, как с каждой минутой ситуация резко ухудшается. Чужие укрылись за буреломом, скопившимся в придорожных канавах, отвечая массированными залпами на скупые очереди. От попаданий энергетических разрядов уже загорелся кустарник, растущий по слонам холма, тлела кора деревьев, вдоль земли стлались полосы дыма, – еще немного и вспыхнет лесной пожар.
   Прорываться нужно немедленно, но как? На пути расположены позиции ксеноморфов. Легковая машина вряд ли выдержит попадания лазерных разрядов. В сложившейся ситуации Иван мог рассчитывать лишь на фактор внезапности и скорость передвижения.
   Он сдал назад, выравнивая колеса машины, затем проехал метров двадцать, убедившись, что «Тайга» четко держит дорогу, и зафиксировал руль, используя найденную в салоне скобу противоугонного устройства. Теперь ему осталось заклинить педаль газа, а все остальное выполнит автоматическая коробка передач…
   Найти подходящую по размерам деревяшку – минутное дело. Лозин быстро установил распорку между водительским сиденьем и педалью, а сам перебрался на место пассажира, приоткрыл дверь.
   Ствол автомата лег в проем опущенного ветрового стекла.
   Внедорожник уже тронулся с места, постепенно набирая скорость, когда впереди полыхнул очередной лазерный залп, четко обозначив позицию чужих.
   До нее оставалось чуть больше ста метров, – Иван заметил копошащиеся у обочины гуманоидные фигуры и открыл огонь.
   Неожиданная атака с тыла оказала на пришельцев ошеломляющее воздействие.
   «Тайга», набирая скорость, неслась по прямому отрезку старого шоссе; из-за приоткрытой пассажирской двери короткими очередями бил автомат, и чужие вдруг не выдержали, заметались, – над обочиной появились их силуэты, но вскочивших тварей тут же выкашивало огнем, и лишь одного, наиболее проворного, попытавшегося перебежать на другую сторону дороги, глухо ударило о бампер «Тайги». Тело пришельца мешковато отлетело в сторону, но и машину начало заносить…
   Вторая замеченная Иваном позиция чужих приближалась с угрожающей скоростью, а «Тайга» уже слетела с дороги, двумя колесами зацепив раскисшую обочину, – машину занесло и начало переворачивать, когда до горящего кустарника и спасительных укреплений оставалось еще метров двести…
   Лозин успел сгруппироваться и выпрыгнуть, рассчитывая сразу скатиться за дорожную насыпь, по другую сторону от пришельцев, однако приземлился неудачно. Удар оказался неожиданно сильным, что-то хрустнуло в предплечье, пронзив правую руку острой болью… Он по инерции откатился вбок, ощущая, что все же скользит по откосу. На дороге внезапно раздался мощный взрыв, а в следующий миг из сумрака выдавило фигуру чужого.
   Ксеноморф с клекотом ринулся на оглушенного лейтенанта, а наперерез ему метнулась стремительная тень, – челюсти Биша сомкнулись в мертвой хватке, с хрустом прокусив запястье инопланетной твари.
   Чужой пронзительно заверещал, выронил оружие, стремясь стряхнуть вцепившегося в руку пса, но его щебечущий крик оборвался, превратившись в захлебывающееся бульканье – это лейтенант, превозмогая боль, левой рукой рванул пистолет из набедренной кобуры и дважды выстрелил в голову пришельца.
   Ноги ксеноморфа подкосились, он медленно повалился на землю.
   Биш, глухо рыча, разжал челюсти, и пса неожиданно вырвало.
//-- * * * --//
   Встав на ноги, Лозин пошатнулся. Из-за близкого взрыва и полученной контузии реальность как будто отдалилась, правая рука не слушалась, висела плетью, до слуха по-прежнему долетал сухой треск автоматных очередей…
   Он убрал пистолет, перехватил автомат левой рукой, с усилием приподнял оружие, не сомневаясь: сейчас чужие полезут в атаку, но шли гулкие секунды, желтоватый скат обочины расплывался перед глазами, рука постепенно немела от напряжения, а стрельба неожиданно стихла.
   «Обходят со стороны леса?» – мысль метнулась одновременно с тенью, возникшей левее и сзади. Лозин резко обернулся, услышал хрипловатый шепот:
   – Не стреляй!.. Свои!..
   Тихий звук человеческой речи прозвучал в контуженном сознании, будто глухой удар грома…
   – Ну, ты даешь, братишка… Тоже натерпелся, да?.. – голос вдруг дрогнул, когда говоривший подошел ближе и внезапно узнал его, хрипло воскликнув: – Командир?!
   – Долматов, ты, что ли?.. – у Лозина перехватило дыхание.
   – Т-товарищ лейтенант?! – заикнувшись от изумления, переспросил тот. – Живой?! Откуда?!
   Иван, морщась от боли, слабо усмехнулся:
   – С того света… Руку посмотри… Я послежу, чтоб не полезли с дороги…
   – Да не полезут они, командир, некому уж лезть-то! – ответил сержант, осторожно ощупывая плечо Ивана. – Мля, мы глазам не поверили, когда с тыла на них внедорожник выскочил. Я в оптику видел, как выкосило тварей на дальней позиции. Жаль машину занесло, кувыркнулась она с дороги. Я ей пулю всадил в бензобак, – жизнерадостно хохотнул Долматов. – Рвануло знатно, вместе с этими уродами, что добивать сбежались!
   – Меня-то хоть видел, стрелок?..
   – Видел, да не узнал, – сознался тот, взяв Лозина за предплечье. – Сустав выбило, сейчас вправлю. – Он сделал резкое движение, и плечо Ивана пронзила боль. – Думаю, вот парень, ни хрена не боится, совсем, видать, берега потерял… – Он вдруг осекся, запоздало вспомнив о субординации, но Лозин лишь кивнул, массируя вправленное плечо.
   – Это ты точно подметил… – сказал он, ощутив, что правая рука вновь заработала. Жить сразу стало легче.
   – Сколько нас? – спросил лейтенант, перезаряжая «шторм».
   – Восемь человек. Пятеро из нашего взвода, еще Серега Суханов с третьей роты, а двое вообще не из десанта. Но парни надежные, крепкие, мы их в бою повстречали, в день высадки. Говорят, дивизию накрыло на марше, почти в полном составе.
   – Кто они?
   – Танкисты.
   Лозин сумрачно кивнул.
   – А сами как? – спросил он, прислушиваясь к наступившей вокруг тишине.
   – Да, по-разному… – махнул рукой Долматов. – Жора ногу сломал при приземлении, мы его на носилках в расположение потащили. Вокруг уже творилось невесть что, везде огонь, молнии, пожары… вышли к расположению, смотрим, какие-то твари сгоняют людей к КПП, так не выдержали, атаковали их. В общем, сгоряча бой завязали. Серега Бунин попытался вывести БМД на дистанционном управлении, но та вспыхнула, прямо на перекрестке… Жесть, что творилось, если честно. Вся электроника горела: только включи, и на тебе – тут же выбрасывай, пока в руках не рванула. По ходу дела к нам подтянулось еще человек пятнадцать, из разных подразделений, а потом вдруг налетели эти черные корабли. Прижали нас с воздуха, головы не поднять. Один мы все же завалили, он рухнул прямо на плац… а остальные отлетели подальше и начали бить из лазеров.
   – Тогда и решили отступать?
   – Да, нет… – покачал головой Долматов. – Злые мы были, закрепились в ближайшей многоэтажке и держались, думали помощь подойдет. Ничего ведь непонятно, связи нет, кругом одни трупы… Потом, уже к вечеру, ненадолго включилась командная сеть. В общем передали, что земля атакована извне, а дивизия попала под орбитальный удар.
   – Аутентификация была? – хмурясь, уточнил Лозин.
   – Цифровая подпись начштаба. Позже, когда танкистов встретили, они подтвердили, – Хованова тяжело ранило, он вел передачу, уже умирая. В общем, приказ пришел: разбиться на мобильные группы, выжить и сохранить боеспособность. Но вот уже три с лишним месяца прошло, а в эфире глухо.
   – Сюда тихо дошли?
   – Да ну… Какое там… Твари местность прочесывали, искали выживших. Почти две недели добирались с боями и потерями.
   – Кто командовал?
   – Старшина Булганин. Он и сейчас там, – Долматов кивнул в сторону зарева от затухающего пожара.
   – Ясно… – Иван, получив общее представление о положении дел, решил, что пора выбираться, – хоть стрельба и стихла, но старые укрепления больше не годились в качестве точки базирования, – он уже усвоил, что чужие, потерпев поражение, стремятся любой ценой подавить возникший очаг сопротивления.
   – Придется уходить… Техника есть?
   – Нет, – покачал головой Долматов.
   – Тогда пешком. – Иван огляделся в поисках Биша и внезапно заметил, что пес лежит в двух шагах от него, тяжело дыша.
   Он тихо позвал его, но Биш не отреагировал, тогда Иван закинул «шторм» за спину, поднял пса на руки и сказал, обернувшись к Долматову:
   – Веди на базу.
//-- * * * --//
   Еще тлели угли, дымился дерн, а над старыми укреплениями царил багряный сумрак.
   Кустарник выгорел полностью, но дальше огонь не пошел, его остановил оказавшийся под ветром участок асфальтированной дороги.
   «Теперь с воздуха обнаружить эту точку – плевое дело…» – подумал Лозин, вслед за Долматовым спрыгивая в ход сообщения, бетонные стены которого навек сохранили отпечаток досок, служивших опалубкой при строительстве.
   Раньше пусковые шахты ракет и окружающую их инфраструктуру маскировал лес: деревья росли по всей территории, надежно укрывая расположение, но из-за действий ликвидаторов, которые, стремясь уложиться в отведенный им срок, не очень-то считались с окружающей природой, естественная маскировка исчезла. Когда Лозин впервые побывал тут, повсюду желтел срезанный бульдозерами песок, из-под него выпирали углы бетонных конструкций, все было перепахано гусеницами тяжелой техники.
   Позже, когда возникла необходимость в удаленном от части тренировочном комплексе, он вспомнил про заброшенную ракетную точку. Сюда отрядили инженерный взвод, – саперы расчистили входы, вскрыли поржавевшие двери и проинспектировали вентиляционные колодцы, возобновив естественную циркуляцию воздуха в затхлых, частично подтопленных подземных укреплениях.
   На холме за прошедшие годы густо разросся кустарник, песчаные отвалы давно затянуло мхом, появились молодые деревца, но атака чужих сорвала тонкий полог природной маскировки, – система укреплений вновь стала видна невооруженным взглядом.
   Долматов открыл испятнанную ржавчиной дверь. Она даже не скрипнула – петли были хорошо смазаны.
   Взгляду открылось длинное полупустое помещение с мощными стенами. Узкие прорези амбразур смотрели в сторону дороги. Под ногами перекатывались россыпи гильз. Восемь похожих долговременных укреплений образовывали внешний периметр базы.
   Лозин заметил лежак, грубо сколоченный стол, на котором коптила сплющенная снарядная гильза, заправленная маслом. У дальних амбразур дежурили двое бойцов.
   Услышав шаги, один из них обернулся и негромко спросил, держа вход под прицелом:
   – Кто?
   – Свои, Паша, не дергайся, – ответил Долматов.
   – Ну, нашел его? – раздался из темноты второй голос.
   – Нашел, – сержант посторонился, давая дорогу Лозину.
   Иван положил безвольное тело Биша на холодный бетонный пол.
   – Почему не докладываешь по форме, Багиров? – с нарочитой строгостью спросил он, делая шаг навстречу онемевшему от неожиданности бойцу, ощущая горькую, щемящую радость встречи …
   «Живы…» – мысль билась в голове, затмевая все остальное.
//-- * * * --//
   Весть о появлении Лозина разлетелась мгновенно, и вскоре лейтенант оказался в медвежьих объятиях старшины Булганина.
   – Живой!
   В каземате сейчас собралось пятеро бойцов, – все, кто выжил из его взвода. Через пару минут, когда немного отпустил шок неожиданной встречи, стихли сбивчивые от волнения вопросы, Лозин, все еще ощущая последствия контузии, хрипло произнес:
   – Строиться, взвод.
   Обычные слова эхом отдались в гулкой тиши бункера.
   Он смотрел в изменившиеся лица и видел, как разглаживаются напряженные черты, будто произнесенная им фраза на миг стерла въевшуюся неопределенность, накопившуюся за месяцы ожидания в точке сбора.
   – Так, мужики, времени на разговоры в обрез, – Лозин сразу перешел к делу. – Чужие обязательно вернутся и достаточно скоро. Гражданские, раненные есть?
   – Нет, – ответил Булганин. – Атаку отбили без потерь, а беженцев не встречали. Ты сказал «чужие»? – старшина вопросительно приподнял бровь.
   – А с кем мы, по-твоему, воюем?
   – Сложно определить. Сидя в лесу, без связи особо информации не нароешь. Мы получили четкий приказ: выжить, сохранить боеспособность и ждать указаний. Что и делаем. Дивизия погибла на марше – это проверенный факт. Сам ходил, – кратер там километров десять в поперечнике, уже изрядно дождями подтопленный. По краям да отвалам, – сгоревшая бронетехника. Деревья и здания в округе напрочь сметены ударной волной. Радиация в пределах нормы.
   – Твой вывод?
   – Проверяешь? – старшина вскинул усталый взгляд. – Ладно. Версия только одна, – астероид. Вероятно, он раскололся на крупные фрагменты, войдя в плотные слои атмосферы. Обломками накрыло большую часть Евразии. Рассказ Зотова и Неляева – это выжившие танкисты, – полностью согласуется с моими наблюдениями, – перед гибелью дивизии они видели в небе огромный огненный шар. Это он оставил ударный кратер.
   – Ну, а существа, с которыми вы сталкивались? – спросил Лозин.
   – Боевые разработки из области генной инженерии, – высказался Долматов. – До нас ведь доводили информацию об успешных экспериментах в этой области!
   – Значит разоренные катастрофой земли кто-то использует для боевых испытаний? – уточнил лейтенант.
   – Ну, типа того, – кивнув, ответил старшина. – Других, менее фантастичных вариантов на ум не приходит. Китай или Американский Альянс вполне могли воспользоваться ситуацией. Техносфера уничтожена, города в руинах, спасать, по сути, некого. Идеальный полигон. Для нас – беда, а для них – возможность. Сам-то что скажешь, командир?
   Он молчал, глядя в осунувшиеся лица.
   Как они примут правду? Насколько силен окажется психологический удар? Три месяца без связи с кем либо, на одних предположениях и догадках, с приказом «сидеть тихо, до особых распоряжений», – при таких условиях многого действительно не нароешь.
   – Правда в том, что ни Американского Альянса, ни Китая больше нет, – ответил Лозин. Достав коммуникатор, он вставил в него чип, полученный от Херберта. – Вот что случилось на самом деле, – лейтенант коснулся сенсора, включая созданную Джоном реконструкцию событий.
   Если первая фраза Лозина была встречена легким недоверчивым ропотом, то заканчивал он свою мысль в абсолютной тишине.
   Бойцы молча смотрели, как множество астероидов приближается к земле, как они меняют курсы, а от темных глыб отделяются чужие корабли.
   Весь земной шар пестрел алыми маркерами. Пламя техногенных катастроф, погубивших миллиарды человек, отражалось в зрачках старшины. Его кулаки сжались, костяшки пальцев побелели.
   Багиров нарушил строй, отошел к амбразуре, присел подле нее, беззвучно шевеля губами.
   Остальные слушали скупой рассказ командира: как пришел в себя, «оттаяв» из-под снега, как его подобрали Настя и Херберт, о Диме Логинове…
   – Твари… – хрипло выдавил Долматов, не найдя других слов.
   – Значит, все? – Ремезов ссутулился, словно из него вырвали стержень. – Отвоевались? Сколько их и сколько нас?!
   – Заткнись, не нагнетай, – в неровном свете самодельной масляной лампы черты Булганина казались грубо высеченными из серого камня.
   – Чужие где-то держат выживших людей, – Иван не собирался потакать минутным слабостям. – Пару недель назад я был совершенно один. Потом нас стало трое. Теперь, с вами – четырнадцать.
   – Ты прав, командир, надо уходить, – кивнул старшина. – Багиров, вернись в строй! – он переключил частоту коммуникатора, скупо обронил: – На постах, следить за небом!
   – Десять минут на сборы, – подвел черту Лозин. – Булганин со мной.
   Любые ободряющие слова сейчас казались натянутыми, излишними. Требовалось действие. Надо вырваться из-под удара, раствориться в лесах… – думал Иван, вместе со старшиной выйдя на открытый воздух.
//-- * * * --//
   У изгиба хода сообщения Лозин остановился.
   Стояла тишина. Пахло дымом. Среди прорех в облаках тускло помигивали звезды.
   – Сам-то как, Илья?
   – Будто в тяжелом сне, – признался старшина. – Свыкнуться надо. Нас горстка, их тысячи. Рук не опущу, но выхода пока не вижу.
   – Голову включай. Мы с тобой теперь генеральный штаб. Больше некому.
   – Загнул, – нервно усмехнулся Булганин. – Давай попроще, командир, – попросил он. – Чувствую, у тебя голова варит иными масштабами, а мне… – он запнулся, – не осмыслить все это.
   – Что мешает? Страх?
   – Нет… Не страх. Это что-то другое. Я не хочу их понимать. Ненависти во мне скопилось, – во, – он выразительно чиркнул ребром ладони по горлу. – Давай упростим все до привычных величин: ты голова, а мы с ребятами твои руки. Ладно?
   Лозин не стал спорить или приказывать, просто кивнул. Сам недавно находился в таком же состоянии.
   – Найди мне плащ-палатку.
   – Зачем? – удивился Булганин. Дождя вроде не намечалось, да и современная боевая экипировка не требовала устаревших средств защиты от непогоды.
   – Видел пса?
   – Ну?
   – Понесу его, – пояснил Лозин. – Он жизнь мне спас, укусив при этом Чужого.
   – По-моему, он издыхает, командир. Опасно это. Вдруг зараза какая?
   – Скорее токсин.
   Старшина кивнул, исчезая в сумраке бетонированных укреплений, а Лозин остался наверху.

   И вновь, несмотря на необыкновенную удачу, тяжелые мысли снедали разум лейтенанта.
   Он нашел ребят, но по-прежнему оставался один на один с поставленной перед собой сверхзадачей, ни на йоту не продвинувшись в вопросе понимания Чужих.
   Иван машинально посмотрел на сереющие небеса, где скоро займется полоска зари…
   Тело вдруг пробила короткая дрожь.
   Над лесом, едва не цепляя макушки сосен, беззвучно скользили три чужих корабля.
   Иван пригнулся, отступив под прикрытие бункера, едва не столкнувшись с Багировым, который нес ему затребованную плащ-палатку, и коротко выдохнул:
   – Тревога! Чужие!..
//-- * * * --//
   Чужие корабли медленно ушли в плавный вираж. Двигались они тяжело, на очень низких скоростях. Лозин включил видеокамеры шлема. Интуиция подсказывала: что-то здесь не так.
   Оптика взяла увеличение, затем подключился цифровой зумм, и сразу стали видны нехарактерные для чужих кораблей детали. Как будто инопланетные аппараты вырастили множество щупалец, которыми обвивали некие продолговатые предметы.
   Иван продолжал всматриваться, пока вдруг не сработала система распознавания целей, оконтурив алым десятки закрепленных кустарным способом авиабомб земного производства.
   – Пятисотые ФАБы!
   – Сюда! – старшина указал вглубь коридора. – Быстрее! – он переключился на канал связи: – Внешние посты, в укрытие!
   Короткий отрезок тоннеля вел к гермозатвору старого бомбоубежища. Багиров уже открутил штурвал, открывая толстенную дверь. В тишине слышались гулкие шаги, – это бойцы с передовых постов спешили в укрытие. Суханов тащил на плече снятый с треножного станка крупнокалиберный «Утес», следом едва поспевали двое танкистов, нагруженные коробчатыми магазинами, последним появился незнакомый Лозину боец, тащивший тяжелую треногу.
   – Живее! – Багиров придерживал дверь.
   Все заскочили внутрь. Небольшое помещение являлось лишь преддверием убежища. На стенах еще сохранилось оборудование для дезактивации и дезинфекции, – ржавые трубы, обрывки шлангов, гофры, кабели.
   – Дальше не идем, опасно! – предупредил Булганин.
   – Не замурует тут? – сержант с багровыми рубцами от ожогов на правой щеке, настороженно осматривался.
   – Наверху есть запасной люк, – успокоил его старшина. – И еще аварийный выход справа, оба проверены. А в основном убежище теперь опасно. Нижние уровни подтопило, пошла усадка.
   – Кто ж надоумил тварей наши бомбы использовать?! – Багиров добавил пару слов покрепче.
   – Ну, шкуры продажные, типа Заулова, непонятно что ли? – в тон ему ответил Долматов.
   Мигнул включенный старшиной тактический планшет. На небольшой экран начало поступать изображение с установленных на поверхности видеодатчиков.
   Чужие корабли медленно приближались. Тот, что побольше, имел подковообразную форму и двигался с небольшим отставанием. Два других опередили его, явно готовясь к бомбометанию.
   – Слишком низко и медленно идут, – с мстительной усмешкой заметил Хорин. – Похоже тварей тупо подставили, надоумив использовать бомбы! Они же сами подорвутся на таких малых высотах!
   Лозин придерживался такого же мнения.
   – До этого стычки подле бункера были? – спросил он.
   – Вчера отбили атаку, – ответил старшина. – Сегодня вот снова сунулись.
   – Значит у них были сутки на подготовку… Почему бомбы, а не лазеры? – допытывался Лозин.
   – Холм песчаный, – пояснил Булганин. – Лазерные разряды плавят супесь, теряют энергию. Дыма много, а толку чуть…
   В этот миг началось.
   Стена разрывов вздыбилась до небес, вал ковровой бомбардировки покатился, ломая деревья, разнося внешние укрепления, уничтожая старую систему обороны. Земля содрогалась, бункер опасно завибрировал, от потолка посыпался бетонный щебень, с глухим треском по стенам прыснуло несколько трещин.
   Видеодатчики проработали еще несколько секунд. Чужие корабли, освобождаясь от смертоносного груза, попытались резко набрать высоту и скорость, но разрывы пятисоткилограммовых авиабомб успели нанести им непоправимый ущерб, – сквозь всплески пламени было видно, как два темных силуэта, кренясь и роняя фрагменты обшивки, отвалили в разные стороны…
//-- * * * --//
   Биш лежал на полу, содрогаясь всем телом.
   Пес умирал мучительно. Смотреть было страшно, а добить не поднималась рука, – еще теплилась надежда, а вдруг его организм справится с токсином?
   Недра бункера издавали протяжный гул. В глубине давно заброшенных уровней что-то проседало и рушилось.
   Багиров присел на корточки.
   – Умер… – тихо произнес он, прикрыв тело Биша краем плащ-палатки.
   – Надо выбираться! – танкист с обожженной щекой опасливо посматривал наверх, светя фонариком.
   Оттуда по-прежнему сыпалась мелкая бетонная крошка, клубами выдавливало едкую пыль.
   – Зотов, не дрейфь. Прорвемся, – Булганин подергал заклинивший штурвал герметичных дверей, но без толку. – Долматов, проверь аварийный выход!
   – Может пересидим? – Хорин щурясь смотрел на погасший экран. – Тварям нас тут нипочем не достать. Прочешут местность и свалят восвояси.
   – Ага, размечтался, – Суханов сплюнул. – Им корабли ремонтировать придется, если те вообще уцелели после такой бомбежки. Встанут лагерем подле холма, тогда уж точно не выберемся. Прорываться надо сейчас!
   – Дело, – соглашаясь, кивнул Лозин.
   Лейтенант достал разведывательный зонд, входящий в комплект офицерской боевой экипировки. Берег его на крайний случай. Аппарат полезный, но сложный в производстве, выпустили их мало.
   – Долматов, что у тебя?
   – Открыл! Коридор почти завалило, но выбраться можно.
   – Не торопись.
   Первым к поверхности ушел аппарат разведки, и вскоре на тактический планшет вновь начало поступать изображение.
   Дым повсюду. Серые краски приближающегося рассвета блекли в зареве лесного пожара. Холм перепахало воронками, фактически сравняло с землей, обнажив угловатые контуры разбитых укреплений. Верхние уровни старой базы превратились в руины, лишь кое-где уцелели фрагменты бетонированных траншей.
   Окружающее пространство выглядело, как кадр из фантастического фильма. Дымилась истерзанная взрывами земля. От большинства деревьев остались лишь размочаленные осколками высокие пни. Два чужих корабля горели. Оба потерпели крушение, вокруг суетились фигурки ксеноморфов. Третий корабль пришельцев, имеющий форму подковы, все еще держался в воздухе, хотя его тоже повредило разлетом осколков и ударными волнами, – даже издали были заметны пробоины в обшивке и сочащийся изнутри дым.
   Невзирая на полученные повреждения, базовый корабль пришельцев медленно приближался к разбитым бомбежкой позициям.
   С его торцов внезапно ударили струи белесого вещества, – соприкасаясь с землей, оно тут же растекалось мутными клубящимися облаками.
   – Долматов назад!
   Видеокамеры зонда отчетливо показывали, как участки мшистого лесного дерна теряют цвет и рассыпаются в прах под воздействием инородной субстанции.
   Теперь замысел чужих стал понятен. Нарушив герметичность бункера, они решили вытравить все живое при помощи химического оружия.
   – Скафандры есть? – спросил Лозин.
   – Нет, – ответил Булганин. – Уходили налегке.
   Иван осмотрел бойцов. Только шестеро из них были экипированы по стандарту космодесанта.
   – Используем спрей, – приказал он.
   – Будем прорываться? – уточнил старшина.
   – Да. Пока они не подтянули свежие силы, – ответил Лозин, надевая дыхательную маску. К нему подошел Багиров с баллоном специального спрея, разработанного в лабораториях ВКС. Вещество герметизировало стыки экипировки, а незащищенные участки кожи покрывало эластичной пленкой, способной сдерживать агрессивные химические вещества и микроорганизмы на протяжении нескольких часов.
//-- * * * --//
   Белесое облако клубилось над разбитыми позициями.
   Недалеко от уничтоженного входа в бункер шевельнулась земля, вниз по скату воронки покатились камушки.
   Протяжно скрипнул металл. Прах, смешанный с золой, взметнуло зыбкими облачками.
   Из лаза выбрался Долматов, тут же скользнул в сторону, спрыгнул в уцелевший отрезок траншеи и, контролируя западное направление, выдохнул в коммуникатор:
   – Чисто!
   Чужие явно не рассчитывали на сопротивление. Вероятно, думали, что старый бункер полностью разрушен, а те, кто выжил, задыхаются сейчас в его обвалившихся глубинах.
   Базовый корабль пришельцев, завершив химическую атаку, ушел в пологий вираж над горящим лесом.
   Лозин выбрался наружу.
   Вокруг, освещенная пламенем пожаров, простиралась перепаханная воронками пустошь. Над ней возвышались остовы опаленных, изломанных железобетонных конструкций. Дымилась нашпигованная осколками земля.
   Атака чужих выглядела чрезмерной и плохо подготовленной, словно они пребывали в психозе. Иван понятия не имел, что стало причиной? Почему они не провели разведку, не соизмерили силу и последствия ударов, не разобрались в тактико-технических характеристиках применяемых трофейных вооружений?
   – Похоже, накануне ты завалил в военном городке не рядовых пришельцев, а кого-то из их элиты, – Булганин соскользнул в траншею.
   – Они не могли проследить мой маршрут.
   – Но во время прочесывания обнаружили бункер и решили, что тут база сопротивления, – резонно заметил старшина.
   – Потом обсудим, – лейтенант напряженно осматривался. Одновременно в толще забрала проецировалась тактическая схема. Два чужих корабля рухнули на удалении полутора километров друг от друга, прорубив широкие просеки в северном и южном направлениях. Там наблюдалась наибольшая активность ксеноморфов. «Подкова» зависла над дорогой.
   – Придется сделать крюк. На запад нам путь отрезан, – Лозин наметил маршрут. – Уходим на восток, разорвем дистанцию, потом, избегая открытых мест, свернем вот сюда, – он пометил на электронной карте недостроенный коттеджный поселок, где взял «Тайгу». – Там есть еще одна исправная машина, – пояснил он, отдавая приказ в сеть группы.
   – Принял, сканирую, – пока остальные бойцы выбирались из полузасыпанного тоннеля Багиров изучил заданное направление. – По датчикам чисто, – доложил он.
   – Ждем. Надо проверить визуально, – бой в военном городке многому научил Лозина. – Их экипировку не берут стандартные комплексы обнаружения. Сейчас перенаправлю разведзонд.
   Снова негромко звякнул металл.
   – Тише! – цыкнул старшина.
   Наружу выбрался Суханов, отполз к ближайшему укрытию. Вслед за ним показался Хорин, – он вытолкнул из лаза станок для «Корда».
   Тем временем зонд пролетел над позицией взвода и начал удаляться на восток. Примерно в полукилометре от холма аппарат разведки наткнулся на патрули чужих, передал изображение и следуя программе, начал облет дальних подступов.
   – Мы в кольце…
   От мест крушений к холму подтягивались отряды выживших ксеноморфов. Базовый корабль пришельцев внезапно открыл люки. Вниз соскользнули фигуры чужих. За ними тянулось нечто, похожее на толстые нити паутины.
   Лозин присмотрелся.
   – Другая жизненная форма. Таких еще не встречал.
   – Прорываемся на восток? – старшина понимал – медлить сейчас нельзя.
   – Багиров, численность?
   – До сотни особей.
   Со стороны подковообразного корабля приближалось примерно столько же.
   Лозин отдавал себе отчет: на бегу, вне укреплений, когда противника не берут сканеры, они станут легкой мишенью.
   – Суханов, «Корд» на станок, – лейтенант пометил маркером выпирающий из-под земли угол каземата, с уцелевшими амбразурами. – Твоя позиция! Остальным укрыться в воронках и ходах сообщения! Занимаем круговую оборону!
   Времени на сомнения попросту не было. Чужие приближались со всех сторон, но сопротивления не ждали, двигались плотно, группами. Это давало шанс кинжальным огнем расчистить одно из направлений и уйти в прорыв.
//-- * * * --//
   Белесая мгла постепенно рассеивалась. Перед рассветом поднялся ветерок, да и повышенная влажность давала о себе знать, – капельки утреннего тумана абсорбировали инородные частицы.
   Пока бойцы занимали позиции в уцелевших при бомбежке отрезках ходов сообщения, которые теперь превратились в изолированные друг от друга стрелковые ячейки, Иван не выпускал из поля зрения базовый корабль пришельцев. Исполинская слоистая «подкова» неподвижно зависла над дорогой, покачиваясь на высоте древесных крон.
   Людей и чужих разделяла неодолимая пропасть. Логика ксеноморфов не поддавалась осмыслению, и отгремевшая бомбардировка только усилила чувство злого недоумения, – задавшись целью, они не считались с потерями, будто ксеноморфы находились под властью недоступного пониманию лейтенанта психоза…
   Так могли действовать существа, у которых есть веские причины ненавидеть человечество, но люди едва перешагнули порог ближнего космоса и попросту не могли перейти дорогу иной расе.
   Кроме того, Лозин по-прежнему сомневался, что биосфера Земли подходит под метаболизм пришельцев. Им придется коренным образом видоизменить природу завоеванной планеты. При этом необходимые усилия никак не сочетались с понятием «целесообразность». Куда проще осваивать мир, находящийся на начальных стадиях становления жизни, – там есть океаны – генераторы кислорода, и существует возможность выстроить «с нуля» свои экосистемы…
   …Чужие приближались.
   Взгляд лейтенанта искал, но не находил слабых мест в их построении. По мере приближения кольцо врагов сжималось, постепенно уплотняясь. Одни существа были вооружены ручными лазерами, другие (они выглядели более приземистыми, коренастыми) казались безоружными, но тут наверняка крылся какой-то подвох.
   Темный вал, состоящий из сотен инородных фигур, со всех сторон накатывался на развороченные укрепления, будто жуткая приливная волна.
   Дальномер, связанный с видеокамерами боевого шлема, указывал дистанцию до целей:
   Четыреста метров…
   Триста пятьдесят…
   Перепаханные воронками траншеи молчали, будто там действительно не осталось никого живого…
   Триста…
   Двести…
   В предрассветных сумерках уже невооруженным глазом можно было различить отдельные фигуры пришельцев.
   Сто пятьдесят метров…
   Нет направления прорыва. Нет слабины в их построении… Со всех сторон прет сплошная черно-сизая масса инородных тел…
   – Огонь!
   Чужие явно не ждали отпора, но сориентировались мгновенно.
   Они двигались стремительно, ловко, напористо, словно не ведали страха, не подчинялись инстинкту самосохранения.
   Бой вспыхнул отчаянный, жуткий. Автоматные очереди выкашивали ксеноморфов, в ответ хлестнул шквал лазерных разрядов, – раскаленные рубцы исполосовали и без того разбитые укрепления. Грохот выстрелов, крики, шипение, клекот, шрапнельный разлет дымящейся бетонной крошки, влажные шлепки разорванной пулями плоти, токсичный смрад, – все смешалось воедино.
   Из амбразуры басовито ударил «Корд». Крупнокалиберные пули, способные пробить двухсантиметровую броню, сметали чужих, разрывая их в кровавую дымку. От кинжального огня не спасали укрытия, и базовый корабль пришельцев внезапно пришел в движение: разворачиваясь над дорогой, он ударил по пулеметной точке из бортовых инфракрасных лазеров.
   Гейзеры магмы взметнулись на высоту трех-четырех метров. Бетон сжигало вместе с арматурой. Полуразрушенное укрепление мгновенно заволокло густым дымом, ритмичный грохот оборвался.
   …Лозин отступал по ходу сообщения, сдерживая ксеноморфов. Их тела громоздились повсюду. Твари с клекотом бросались на него, боевая броня покрылась слизью и кровью, короткие очереди рвали сумрак, в песок вонзались какие-то шипы, на ободе проекционного забрала тревожно моргал индикатор, предупреждающий о токсичном заражении.
   Новая форма чужих бойцов оказалась вооружена бионическими автоматами, выстреливающими тонкие отравленные иглы.
   Базовый корабль пришельцев приближался. Еще один залп бортовых лазеров взметнул стену огня. В магазине «шторма» закончились патроны, Иван выхватил пистолет, и в этот миг поблизости вдруг сдетонировал неразорвавшийся при бомбежке «ФАБ».
   Сумерки на миг превратились в ослепительный полдень, обжигающий удар взрывной волны судорогой прокатился по окрестностям, осколки крошили бетон, уходя на излет с изматывающим душу воем. Лозина с силой подкинуло вверх, ударив спиной обо что-то твердое, – он задохнулся от боли, не ощущая, как безвольно скользит по дымящемуся оползню, скатываясь назад, в полузасыпанный ход сообщения.
   …
   Суханов очнулся среди прогорклого сумрака.
   На зубах скрипел песок. Перед глазами плавала багряная пелена. Мучительно застонав, он перевернулся на спину, судорожно дыша. «Корд» отбросило от амбразуры. Рядом в луже крови ничком лежал Неляев, – танкиста убило.
   Руки мелко дрожали. От контузии сознание сбоило, реальность то тускнела, то вновь обретала детали.
   Перевернутый треножный станок. Воющий звук. Отсветы разрывов…
   Сержант с трудом сел, запрокинул голову. Бетонное перекрытие и часть стены срезало, будто ножом. Неподалеку, сильно кренясь на один борт, разворачивался чужой корабль. В его броне зияло множество пробоин, оттуда сочился дым, словно внутри горели автомобильные покрышки. Выстрелы почти стихли, автоматные очереди теперь били редко и скупо.
   Хрипло застонав, Суханов с трудом привстал, дотянулся до коробчатого магазина, потащил его к поваленному набок пулемету.
   Сознание «плыло». Он видел только разлом в стене, борт чужого корабля и больше ничего. Рассудок сфокусировался на цели. Нужны бронебойно-зажигательные, – мысль пульсировала в висках.
   Он с усилием приподнял пулемет, – станок не помяло, и то хорошо. Сержант заправил новую ленту, прицелился и выжал спуск.
   Огненная трасса хлестнула по чужому кораблю. Вниз полетели обломки брони, из пробоины вырвалось гудящее пламя.
   …
   Несущая частота потрескивала помехами.
   Кривясь от боли, Лозин с трудом выбрался из-под засыпавшей дно траншеи горячей супеси. Перезарядив «шторм», он огляделся. Мимо, истекая сукровицей, полз издыхающий, иссеченный осколками чужой.
   – Всем доложить о состоянии!.. – хрипло обронил лейтенант, короткой очередью срезав троих появившихся в поле зрения тварей.
   Они уже пришли в себя после неожиданно грянувшего взрыва и снова поднялись в атаку, – бруствер траншеи дыбился султанчиками попаданий, – огонь вели отравленными иглами из бионических автоматов.
   В этот миг из руин укреплений снова ударил «Корд». Длинная бронебойно-зажигательная очередь впилась в днище чужого корабля. Изнутри пришельца вырвался сноп пламени, и он, заваливаясь на один борт, цепляя макушки деревьев, вдруг начал удаляться, двигаясь по прямой, словно потерял возможность маневрировать.
   – Хорина и Ремезова убило… – голос старшины пробился сквозь помехи.
   Лозин привстал из укрытия.
   Ситуация резко изменилась: с севера чужие уже не перли сплошной стеной, а подбирались к позициям взвода небольшими группами, перебегая от укрытия к укрытию.
   – Булганин, уводи людей в северном направлении!
   – Принял! Суханов не отвечает!
   «Корд», невзирая на доклад старшины, продолжал бить короткими очередями.
   – Долматов проверь! – лейтенант пробежал метров десять вверх по ходу сообщения и увидел Багирова, – тот пятился, сдерживая наседающих тварей автоматным огнем.
   Отравленные иглы секли, будто дождь. Ткань экипировки расползалась лохмотьями, металлокевлар держался, но защитные свойства спрея оказались нарушены.
   – Перезарядись, прикрываю!
   Багиров пригнулся и отпрянул. Лозин встретил чужих форсированной очередью, с десяток мертвых тел повалилось на дно траншеи, но им на смену тут же появились новые, – они давили численным превосходством, от токсинов уже першило в горле, перехватывало дыхание. Казалось, еще немного и горстку людей все же сомнут.
   – Неляев, Жилин, Суханов, – минус, – доложил Долматов.
   – Всем отходить! – Лозин разрядил подствольник, ухнул взрыв, взвизгнули осколки.
   Несколько игл чиркнули по забралу боевого шлема, но бронепластик не поддался, лишь изображение на доли секунд смазалось.
   Мгновенный рывок в сторону, очередь, падающие тела чужих, тонкий свист рассекаемого иглами воздуха, глухие удары в бронежилет – все это слилось в единое ощущение гуляющей повсюду смерти…
   Рядом внезапно возникла фигура Долматова, – он медленно отступал, непрерывно стреляя в глубь хода сообщения.
   Пользуясь секундой передышки, Лозин перезарядил «шторм», оглянулся, и, как оказалось, – вовремя: сзади уже появились чужие. Теперь они с Долматовым отбивались, стоя спина к спине, стреляя в противоположных направлениях. Дело шло к рукопашной схватке, патроны вот-вот закончатся.
   Автомат Долматова вхолостую щелкнул затворной рамой. Он выхватил ручную гранату.
   – Я пустой! Берегись!
   Ухнул взрыв. Сбоку внезапно резанули трассеры, – это Багиров, нарушив приказ, вернулся.
   – Отходите, прикрываю!
   Они отступали короткими перебежками. Багиров, добив боекомплект, припустил следом.
   – Видим вас! – раздался по связи голос Булганина. – Впереди чисто, поднажмите!
   И снова, – визг пуль над головой, горячие росчерки трассеров, падающие тела преследователей, впивающиеся в экипировку иглы.
   Наконец показалась граница не затронутого боем леса.
   Нырнув под сень кустарника, Лозин перевел дыхание, оглянулся.
   Остро пахло гарью.
   Дыхательный аппарат сбился набок, одно крепление оказалось перебито, по щеке струилась кровь из неглубокого пореза.
   Они не могли забрать погибших, не могли похоронить их.
   Мы еще вернемся… – беззвучно шептал лейтенант.
   На востоке занялась полоска зари. Начинался новый день. В автомате Лозина осталось всего восемь патронов, а впереди лежала полная неизвестность.
//-- * * * --//
   Опушка лесного массива, неподалеку от разрушенных укреплений. Раннее утро…
   К крупному обломку инопланетного корабля они вышли случайно, когда петляли, отрываясь от преследования.
   Старшина первым заметил его, присел, предостерегающе подняв руку.
   – Вроде никого поблизости, – сипло доложил Булганин, обежав взглядом обширную заболоченную прогалину.
   Обломок чужого корабля подломил деревья, но пожара тут не было.
   – Надо его осмотреть, – Лозин достал последний баллончик с защитным спреем. – Обрабатываем друг друга. Зотов, остаешься в охранении. Остальные за мной. Камеры шлемов включить, все фиксировать на видео.
   Под ногами хлюпала вода. Участок мелкого мшистого болотца в любой момент мог обернуться трясиной, – местные леса щедры на такого рода сюрпризы.
   Тела чужих попадались повсюду. Видимо удар при крушении оказался очень сильным. Подломленные деревья, трупы, – по мере приближения к обломку их становилось все больше.
   – Не страшно? – спросил Лозин, заметив, как Багиров отводит взгляд.
   – Нет, – Павел перешагнул через мертвого ксеноморфа. – Страшно было, когда они в атаку поперли… – признался он. – Психанул, быстро расстрелял все патроны. Было-то всего два магазина. Нож выхватил, а сам думаю: куда бить-то? Хотел спросить у Сереги, оборачиваюсь, а он уже не дышит… Горло ему пробило иглами. В зазор угодили, – там место в экипировке слабое, если шейное кольцо для гермошлема не надето, – он тяжело вздохнул и добавил: – Схватил его автомат, а в голове, – пустота. Ни мыслей, ни страха, ничего.
   – А сейчас? – спросил Иван, перелезая через поваленное дерево.
   – Не знаю, – честно ответил Багиров. – Помнишь бой на Каспии, у танкера?.. Тоже крепко нас тогда прижали, и ребят пришлось хоронить, но тут иное совсем. Чувства другие. Теперь задним числом понимаешь, что «духи» из каравана хоть и сволочи были, но люди. Дикий абсурд получается, командир… Крыша от этого едет.
   – Не едет у тебя крыша… – скупо ответил Лозин. – Цель боевиков была понятна. Ты знал, почему они стреляют в тебя. А этих… – лейтенант неопределенно кивнул в сторону оставшегося далеко позади зарева, – мы не понимаем. Оттого и пустота в душе. Мы не находим объяснения этой войне…
   – А как нам его найти?
   – За тем и лезем, – скупо ответил лейтенант.
   Фрагмент корабля пришельцев частично затонул в болоте.
   Вблизи конструктивный материал чужих был поразительно похож на черный пластик. Включив фонарь, Лозин первым вошел в разлом обшивки, высвечивая внутреннюю структуру корабля пришельцев.
   В глубины обломка вел коридор овальной формы, похожий на ребристую глотку какого-то животного. От потолка капала тягучая слизь. В стенах пролегали коммуникации – некоторые еще пульсировали, будто живые.
   Через несколько метров справа и слева стали попадаться мембраны из полупрозрачного органического материала. За одной угадывался контур ксеноморфа. Долматов вспорол преграду десантным ножом, и чужой вывалился в коридор. За ним тянулись какие-то жгуты, срощенные с кораблем.
   – Мертв… – в голосе Булганина слышался холодок омерзения.
   Бойцы давили в себе инстинктивное отвращение, спазмами подкатывающее к горлу. Все выглядело чуждым, отвратительным, словно они забрались во внутренности какого-то насекомого.
   – У него вживленный бионический автомат, – заметил Долматов.
   – Надо взять образцы игл.
   – Интересно почему тварь издохла? – Багиров присел на корточки, десантным ножом срезал утолщение с правой руки пришельца. У этой разновидности чужих было много отличительных особенностей. Они не носили защитной экипировки, зато тела имели ярко выраженные хитиновые покровы. Черты лица выглядели, как сросшаяся с плотью дыхательная маска.
   Лозин сфокусировал сканеры на безвольном теле, записывая поступающие данные. В условиях мощного кибернетического центра на основе полученных файлов сканирования можно будет создать годную для изучения виртуальную модель существа. Учитывая, скольких ксеноморфов они успели осмотреть по пути сюда, суммарная картина должна получиться достаточно подробной.
   – Почему издох – без понятия, – Булганин стволом автомата отодвинул завесь жгутов, – Похоже он питался от корабля, как через пуповины?
   – Ага… Еще скажи, что корабль его выращивал…
   – Может и так, – Лозин пресек прения. – Пошли дальше. На базе разберемся. Багиров, возьми образцы тканей, – распорядился лейтенант. – Есть еще гермокапсулы?
   – Есть.
   Коридор оказался коротким и привел их в зал сферической формы, заполненный сложным трехмерным сплетением непонятных выростов, отдаленно похожих на причудливо изогнутые ветви деревьев. Свет подствольных фонариков выхватил из тьмы фигуры ксеноморфов, которые выглядели, как часть сюрреалистической скульптурной композиции.
   Иван пробрался к одному из тел.
   Чужой не подавал признаков жизни. Он был облачен в знакомую Лозину экипировку, сбоку к поясу существа крепилась короткая излучающая трубка с утолщением на конце.
   – Это ручной лазер. Срезать и запаковать, – приказал он.
   Иван каждым нервом ощущал опасную чуждость окружающего. Повсюду плавала дымка токсичных испарений. Кое-где срывался конденсат ядовито-зеленого цвета. В глубинах обломка что-то сипло вдыхало, иногда по конструкциям пробегали пульсации.
   Превозмогая оторопь и отвращение, лейтенант осматривался, сканировал, снимал видео, постепенно убеждаясь: отсек представляет собой некий пост управления, хотя он не заметил ни одного механизма или прибора, лишь причудливое сплетение черных «ветвей», да тело мертвого ксеноморфа, все еще соединенное с ними, – четырехпалые кисти рук пришельца были погружены в вязкую массу, похожую на смолу. В вертикальном положении труп удерживали белесые волокна нервных тканей, – они тянулись от свода отсека и срастались с вытянутым затылком чужого.
   – Пилот? – Долматов попытался освободить руку ксеноморфа. Раздался чавкающий звук, брызнула сукровица, а по стенам вдруг прокатилась волна рефлекторных сокращений.
   – Осторожнее! – прикрикнул на него Булганин, когда отсек вдруг начал наполняться смрадным туманом.
   Багиров оторопело озирался.
   – Валим отсюда, а? – он машинально поправил дыхательную маску.
   – Нужно взять образцы тканей самого корабля и еще прихватить фрагменты обшивки, – ответил Лозин. – На базе разберемся, что к чему, но, думаю, техника чужих не собрана, а выращена.
   – Уходим, командир, – старшина отступил на пару шагов, когда одна из «ветвей» попыталась дотянуться до него. – Остальные пробы можно сделать снаружи!

Часть 3
Ксенобиане

Глава 6

   Северо-запад России…
   Двое суток спустя, на закате группа лейтенанта Лозина вышла к недостроенному коттеджному поселку, где Иван несколько дней назад позаимствовал внедорожник.
   Черные корабли кружили вдалеке над лесом, вновь и вновь прочесывая окрестности покинутых укреплений.
   Рискованное проникновение внутрь бионической конструкции уже принесло пользу, – исходя из увиденного, можно было предположить, каким набором сканеров оснащена техника пришельцев. Эхолокация, объемное обоняние, способное улавливать ничтожные концентрации веществ вдали от их источников, восприимчивость к различным физическим полям, тепловидение, детекция движения, обостренный слух, – все это свойственно природе, а значит может стоять на вооружении у бионических кораблей.
   Пока что бойцам взвода удавалось оставаться незамеченными, – двигаясь под сенью деревьев, не используя технику, не разводя огонь, они не выделялись на фоне обычных проявлений жизни, протекающей в лесном массиве, но теперь измученным людям предстояло преодолеть почти полсотни километров открытой местности, разоренной техногенными катастрофами.
   – Что скажешь, Илья? – спросил Иван, когда группа скрылась в подземном гараже, – он выглядел наиболее подходящим в плане маскировки.
   Безопасности ради следовало отталкиваться от наихудших предположений: чужие знают, что часть отряда уцелела в бою и скрылась. Это означало, что их будут искать упорно и целенаправленно.
   – Гроза собирается, – ответил старшина, кивком указав на темный фронт облаков. Ветер крутил по двору невысокие смерчи из пыли, – тоже верный признак надвигающейся непогоды. – Мужики с ног валятся от усталости, разве что вида не показывают, – добавил он. – Либо остановимся тут, переждем какое-то время, либо забираем вторую машину. Нам бы до территории части проскочить, а там посмотрим кто кого, даже если и засекут по дороге.
   – Согласен, – кивнул Иван. – Правда БМВ я не осматривал, понятия не имею, заведется ли?
   – Андрюха Долматов справится, – уверенно ответил старшина. – Сейчас скажу ему, чтобы занялся.
   – Ладно. Остальным отдыхать. Я пока подежурю, – подытожил Лозин.
//-- * * * --//
   Первые крупные капли дождя ударили по пыльной земле, разлетаясь шариками-брызгами, словно верный сигнал к выступлению.
   Было лишь девять часов вечера, но вокруг уже воцарился плотный мрак, небо заволокли свинцовые тучи, вдали били молнии, усилившийся ветер трепал кроны деревьев.
   – По местам! – скомандовал Лозин. – Багиров, за руль!
   Спустя минуту «БМВ», вырулив из подземного гаража, плавно выехала на дорогу и, набирая скорость, рванула в сторону города.
   Дождь хлестал как из ведра, потоки воды низвергались с небес, снижая видимость до нескольких метров, но Багиров не включил фары, вел машину по центру дороги, ориентируясь на разметку разделительной полосы, хорошо различимую системой ночного видения.
   Ветвистые молнии рвали черное полотнище небес, на миг озаряя окрестности, раскатисто рокотал гром, но люди радовались буйству стихии, – сегодня природа была на их стороне.
   Примерно через час они пересекли городскую черту.
   – Сбрось скорость, – проронил Иван, обращаясь к Багирову. – На перекрестке стоит сгоревшая БМД.
   – Помню, командир…
   Машина плавно вписалась в поворот, впереди показались распахнутые ворота КПП части.
   – К техническим боксам! – скомандовал лейтенант.
   Багиров свернул на строевой плац.
   – Тут останови. Долматов со мной. Егор, организуй охранение.
   – Понял, – Булганин первым вылез из машины. – По сканерам чисто! – доложил он.
   Бойцы один за другим исчезли во мгле непогоды, следуя к установленным старшиной маркерам позиций, а Лозин и Долматов напрямик направились к техническим боксам. Трупы боевиков так никто и не убрал. Подле прошитых пулями внедорожников плавал смрад разложения.
   Массивные ворота консервационного бокса были плотно сомкнуты. Похоже чужие сюда не возвращались.
   – Погоди, Андрей… – Лозин быстро обезвредил первое из установленных им взрывных устройств и только после этого они вдвоем сдвинули тяжелые створки.
   Внутри было сухо. Проливной дождь с шумом хлестал по пластиковой черепице.
   Пока лейтенант снимал заряды взрывчатки, установленные на люках и под двигателем, Долматов пошел к боевой машине, ласково провел рукой по прохладной броне.
   – Живем, командир… – с хрипотцой произнес он. – Эх, нам бы БМК на пару дней раньше… – глухо добавил сержант.
   – Готово, можешь заводить. Бортовой компьютер пока не включай, пойдем на ручном управлении. Нужно в темпе загрузить боекомплекты, пока у тварей погода нелетная. Ребят подберем по дороге.
//-- * * * --//
   Дождь хлестал не переставая. По улицам мертвого города текли пенящиеся потоки воды. Колодцы канализации забило мусором еще по весне, во время таяния снегов, и теперь ливень подтапливал подвалы многоэтажек.
   Картины разрушений по-прежнему тяжело воздействовали на рассудок. К ним невозможно привыкнуть. Подсознательно каждый из них понимал, – подобные немые сцены можно наблюдать по всей планете. Постепенно здания окончательно разрушатся, превратятся в щебневые холмы, а затем и вовсе зарастут, – природа возьмет свое, если ее, конечно, не изведут чужие.
   В кабине БМК было сухо и тепло, датчики боевой машины отсеивали пелену непогоды, стирали мрак, прорисовывая на экранах внешнего обзора мельчайшие подробности окружающего.
   Лозин невольно вспоминал, как недавно пробирался пешком по городским окраинам, еще не ведая, найдет ли ребят, но этой темной, грозовой ночью перед ним наконец забрезжил лучик надежды.
   В озябшей душе крепло новое чувство. Исчезла обреченность. Несмотря на потери и лишения он возвращался не один. Ни одна из жертв не была напрасной, а победа заключалась не в количестве уничтоженных ксеноморфов или сбитых кораблей. Чужие утратили ореол мистицизма, они состояли из плоти и крови, были уязвимы, – значит, с ними можно бороться.
   Вскоре БМК миновала город, на скорости проскочила открытые пространства невозделанных полей, и свернула на лесную дорогу.
   База МЧС по-прежнему выглядела пустой, разоренной и заброшенной. Ворота распахнуты, ничего не изменилось, лишь первая, отбитая у чужих боевая машина космодесанта сменила позицию: теперь она была замаскирована внутри одного из зданий.
   Загнав БМК под навес, Лозин выключил питание пульта, открыл расположенный над головой люк и выбрался на мокрый скат лобовой брони.
   Он хотел отдать приказ на высадку, но неподалеку вдруг хрустнула ветка и слова застряли в пересохшем горле лейтенанта: из сумрака появился Дима Логинов, за ним показалась Настя, – девушка вздрогнула, замерла, неотрывно глядя на осунувшегося, изможденного лейтенанта.
   Спрыгнув с брони, Лозин порывисто шагнул к ней, обнял. В этот миг они не смели даже дышать, лишь глухо, неровно стучали их сердца…
   – Ннуу зддоррово, ммужики!.. – от волнения Логинов едва выговаривал слова.
   – Здорово, Дым! – Булганин по-отечески похлопал лейтенанта по плечу.
   Хрупкая настороженная тишина рассыпалась гомоном голосов.
   Они вернулись.
   – Выгружаемся! Приехали! – взглянув на Лозина и Настю, старшина взял командование на себя. – Давай, Дым, показывай, куда идти?
//-- * * * --//
   База МЧС России…
   Иван проснулся, ощущая дыхание Насти, чувствуя, как прядка ее волос касается щеки. Она еще спала, такая близкая, родная, беззащитная, что щемило сердце.
   Он осторожно встал, стараясь не разбудить ее, умылся, оставил короткое сообщение, оделся и вышел.
   Бункер, построенный на модульной основе, выглядел пустынно и, как ни странно, – узнаваемо. Только сейчас Лозин подметил некоторые детали и понял, что для строительства базы МЧС использовались типовые блоки, производимые для монтажа колониального транспорта «Россия».
   «Что ж, логично», – подумал он, сворачивая по указателю. – «Если налажено серийное производство отдельных модулей, то почему бы не использовать их для наиболее ответственных и защищенных объектов пусть даже расположенных под землей, а не на орбите».
   Возвращаясь, Лозин не загадывал, что именно предпримет дальше. Он вел отряд лесными дорогами, думая лишь о ежеминутных проблемах выживания, но теперь, оказавшись в относительной безопасности, внезапно ощутил, что бремя ответственности не стало легче, не упало с его плеч, а, напротив, лишь усугубилось.
   В столовой он встретил Булганина, – старшина сидел за столом, выспавшийся, отдохнувший, но как будто сбитый с толку.
   – Как дела?
   – Нормально. Сны тяжелые…
   Иван взял тубус с завтраком, подсел к старшине, вспорол символический шов и цилиндр развернулся, превратившись в овальный поднос, где в углублениях под герметичной пленкой находились еда и напитки. Коснувшись сенсора разогрева пищи, он спросил:
   – Херберта видел? Познакомились?
   – Угу. Нормальный америкос. Только говорит заумно. Он, кстати, про тебя спрашивал.
   – Остальные где?
   – Отсыпаются.
   – Ладно, пусть отдыхают. Когда еще возможность выпадет? К Херберту я сейчас загляну. Настя проснется, – собираемся в биолаборатории. Она накануне чипы с записями и образцы в обработку поставила. Думаю, уже есть какие-то предварительные результаты.
   – Вызовешь, если что. Я собираюсь склады проинспектировать, да оружейную осмотреть. Надо ж знать, что имеем в наличии?
   – Добро. Скину сообщение, когда понадобишься.
   Позавтракав, Лозин первым делом спустился в кибернетический центр.
   Вопреки строжайшему запрету большая часть компьютерных систем была включена, за одним из терминалов сосредоточенно работал Херберт. В помещении стоял характерный фоновый шум, – внутри процессорных блоков тихо вращались вентиляторы охлаждения, попискивали индикационные сигналы, принтеры выбрасывали в лотки десятки отпечатанных копий каких-то снимков.
   Заслышав шум шагов, Херберт повернулся вместе с креслом и, увидев Лозина, вскочил, не скрывая радостного волнения.
   – Иван, наконец-то!.. – он запнулся, нарвавшись на холодный взгляд лейтенанта.
   – Что все это значит, Джон?! – резко спросил Лозин, отвечая на рукопожатие. – Я же запретил включать компьютерную сеть!
   – Успокойся, запрет не нарушен! – в ответе Херберта прозвучала обида.
   – Тогда объяснись! – он передал Джону микрочипы, уселся в кресло.
   – Как Биш? Почему его не взяли на базу?
   – Он погиб… – сухо ответил лейтенант. – Я жду объяснений. Выкладывай, что ты тут начудил!
   Херберт присел напротив Ивана, нахмурился. Его знание русского языка порой не позволяло адекватно реагировать на некоторые речевые обороты.
   – Я не «чудил», а изучал, – с вызовом ответил он.
   – Не цепляйся к словам. Давай, по существу.
   – Хорошо. – Херберт, нервничая, сцепил пальцы рук в замок. – Могу тебе сообщить: по общедоступным сведениям, к январю этого года на орбитах вокруг Земли обращалось восемнадцать тысяч искусственных спутников. Заметь, Иван, это открытая информация, то есть цифра значительно преуменьшена, из нее заранее исключены объекты, относящиеся к военным орбитальным группировкам различных стран.
   Лозин сдержано кивнул. Статистика, по его мнению, не извиняла действий Херберта.
   Джон понял это и поспешно продолжил:
   – Все гражданские спутники можно разделить на несколько категорий. Одни предназначены для научных экспериментов, другие играют роль ретрансляторов связи, третьи не столь узкоспециализированы и несут на борту смешанные комплексы оборудования. Однако есть еще одна категория орбитальных аппаратов, которые, как правило, имеют двойное предназначение. Прежде всего это метеорологические спутники, постоянно отслеживающие движение воздушных масс. Они полностью автоматизированы и передают данные на Землю в режиме on-line. Некоторые из них находятся на геостационарных орбитах и контролируют обстановку над отдельными регионами Земли, другие движутся относительно поверхности планеты, охватывая сканированием континенты и океаны. Благодаря передаче данных в режиме реального времени метеоспутниками зачастую пользуются военные, когда нужно «взглянуть» с орбиты на тот или иной регион. Для этого нет необходимости выходить на связь с орбитой, достаточно знать, на каких частотах передается нужная метеорологическая информация, которая по международным соглашениям кодируется в едином стандарте.
   – То есть, ты хочешь сказать, что, несмотря на отсутствие сигналов от наземных центров управления, автоматика метеоспутников продолжает свою работу? – уточнил Иван.
   – Вот именно! – воскликнул Херберт. – Им все равно, что произошло на Земле, бортовые станции продолжают работать, передавая колоссальное количество информации, и эти данные, как ты понимаешь, содержат не только сведения о движении воздушных масс, но и снимки земной поверхности, которая попадает в зону разрешающей способности видеокамер. Поэтому мне не нужно налаживать связь с орбитой, я лишь пассивно принимаю сигналы от уцелевших спутников, ничем не выдавая место нашей дислокации!
   – Каков результат?
   – За последние дни мне удалось получить качественные снимки девяноста процентов поверхности суши!
   – Извини, Джон… Я был не прав, – сказал Лозин, оценив усилия Херберта. – Ты можешь показать, что конкретно видят спутники?
   – О, да! У меня есть суммирующая картинка, – Джон встал, подошел к одной из полупрозрачных проекционных перегородок, где на контурные очертания материков система накладывала постоянно пополняющуюся мозаику изображений.
   Земля после вторжения…
   Похолодевший взор Лозина скользил по очертаниям суши, сплошь покрытым серыми пятнами, – они означали зоны попаданий астероидов и границы разрушений, причиненных техногенными катастрофами. Насыщенность тревожных оттенков слабела в отдалении от эпицентров, но все равно вид опаленных материков ужасал, рассудок поначалу отказывался принимать мысль о глобальном уничтожении жизни на планете, – взгляд невольно искал хоть что-то позитивное…
   Как и предсказывал Херберт, менее всего от удара астероидных масс пострадали Африка и Австралия. Вкрапления зеленых областей содержал и южноамериканский континент, где в тропических лесах несла свои воды Амазонка.
   Наибольшим разрушениям подверглись густонаселенные урбанизированные регионы, где один мегаполис плавно переходил в предместья другого, – такая инфраструктура была характерна для Североамериканского Альянса, Китая, Таиланда, Индии – стран, страдавших к моменту вторжения от перенаселения.
   Европа, в традиционном понимании географического термина, была усеяна множеством локальных очагов техногенных катастроф. Вообще, картину избирательных разрушений, совпадающих с местоположением крупных городов и промышленных центров, можно было наблюдать повсюду, даже в наименее пострадавших регионах планеты.
   По предварительным подсчетам Херберта (они отображались в отдельном оперативном окне), орбитальные удары и последовавшие за ними техногенные катастрофы унесли до восьмидесяти процентов населения планеты.
   Цифры низводили разум до состояния шока. Иван своими глазами видел, как выглядит небольшой провинциальный городок, подвергшийся удару с орбиты, и его воображение невольно рисовало жуткие панорамы разрушенных мегаполисов.
   Лозин учился держать информационные удары. Шок понемногу отпускал, возвращая проблеск надежды. Миллионы человек выжили и не могли сгинуть без следа!
   Херберт молча застыл за спиной лейтенанта, ничего не комментируя. Недавно он сам прошел через нечто подобное, – руки опускались, страх и горечь глодали душу, хотелось отключить кибернетическую систему, чтобы не видеть очередного фрагмента чудовищной мозаики, поступающей с орбит выжженой, опустошенной Земли.
   – Снимки можно увеличить?.. – хрипло спросил Иван, нарушив тишину.
   – Да, – ответил Джон. – С какой целью?
   – Надо хотя бы попытаться выяснить судьбу выживших людей и найти места дислокации пришельцев!
   – Я уже сделал это.
   Иван обернулся, недоверчиво взглянув на него. По мнению лейтенанта подобное исследование требовало куда больше времени и ресурсов, чем имел в распоряжении Херберт, но тот лишь указал на голографический монитор, где отображалась еще одна карта Земли, на этот раз залитая нейтральным фоном, на котором были помечены некоторые участки поверхности.
   – Получив первые данные от спутников, я задался теми же вопросами, что и ты, – пояснил Джон. – Меня не устраивала статичная картинка, собранная из множества фрагментов. Пришлось написать поисковый алгоритм, по которому кибернетическая система этого зала начала отслеживать любые изменения на поверхности Земли, сравнивая снимки, сделанные в разное время. Метеорологическую информацию удалось отфильтровать, и в итоге я получил требуемые данные.
   Пока он говорил, Лозин внимательно изучал карту материков с нанесенными на их поверхность черными и зелеными зонами. Чаще они располагались по отдельности, но иногда смешивались.
   – Черным цветом я обозначил Чужих, зеленым – людей, – скупо пояснил Херберт.
   Антрацитовым мраком был покрыт остров Мадагаскар и Новая Зеландия. В центре Африканского континента, по обе стороны от экватора располагались крупные зеленые области с черной окаемкой.
   – Что это значит, Джон?
   – Концентрационные лагеря, резервации, называй как угодно, – с мрачной уверенностью ответил Херберт. – Чужие доставили большинство выживших людей в африканскую саванну. Вокруг, как видишь, они организовали широкие зоны охраны. Их стационарные базы на островах, тоже находятся поблизости.
   – А это? – Иван указал на небольшое зеленое пятнышко с черной окаемкой, расположенное на территории России.
   Джон лишь пожал плечами.
   – Думал, ты мне ответишь? – он вопросительно посмотрел на лейтенанта.
   – Как ты узнал, что там есть люди? – задал Лозин встречный вопрос.
   На мониторе появилась серия изображений. Вот корабль пришельцев совершает посадку на ничем не примечательное поле. Таких сельскохозяйственных земель в Российской глубинке сохранилось много, несмотря на высокий уровень урбанизации. Следующий кадр: чужие конвоируют группу пленников к невысоким строениям агрокомплекса. Еще один снимок зафиксировал патрули ксеноморфов.
   – Они охраняют периметр в триста квадратных километров, – взгляд Херберта по-прежнему оставался вопросительным. – Корабли чужих прилетают по несколько раз в день, доставляя группы людей по пятнадцать-двадцать человек. Никто из пленников не возвращался из этих построек. Там скрыто что-то важное?
   Лозин с усилием кивнул.
   – Резервный космодром ВКС России, – ответил он. – Секретный законсервированный объект времен второй холодной войны [6 - Вторая холодная война – десятилетний период обострения отношений между Американским Альянсом, Россией и Китаем.].
   Джон удивленно перевел взгляд на снимки.
   – Но я не вижу никаких инфраструктур! Ни подъездных путей, ни стартовых столов, ни локационных станций, вообще ничего! Огромный выпас, я правильно выразился?
   – Правильно. На самом деле подъездные пути есть, но они находятся глубоко под землей, в специально проложенных тоннелях.
   – Чем же он заинтересовал чужих? Зачем они привозят туда пленных?
   – Сам подумай.
   Херберт нахмурился, затем предположил:
   – Ну, если там действительно находится хорошо защищенный военный объект, не пострадавший при орбитальных ударах, значит пришельцы доставляют специалистов, способных разъяснить им наши технологии?
   – Или того хуже – предоставить доступ к «спящим» боевым системам, – мрачно добавил лейтенант. – Космодром строился в период второй холодной войны и связан со стратегическим резервом второго эшелона [7 - Второй эшелон – резервные средства противоракетной обороны и нанесения ответного ядерного удара. Отличается высокой защищенностью и степенью секретности. Управляется автоматизированными системами.].
   Херберт вновь глубоко задумался, глядя на карту континентов.
   – Пришельцы ведут себя странно, – наконец высказался он. – Словно их не интересует ничего, кроме наших достижений в области космической техники и средств взаимного истребления!
   Иван кивнул, признавая его правоту. Ситуация вновь усложнилась. Зачем чужие пытаются овладеть ядерным потенциалом? Ведь они уже одержали победу.
   – Можешь сделать увеличенное изображение Новой Зеландии или Мадагаскара? – спросил он.
   – Конечно. – Джон вернулся на свое рабочее место. – Сейчас посмотрим, есть ли возможность получить свежие снимки, – произнес он, набирая директивы на сенсорной клавиатуре.
   Через минуту выяснилось, что Австралия, вместе с островным архипелагом укрыта плотной пеленой облаков, а вот над Мадагаскаром небо было чистым.
   – Сейчас детализирую, – пообещал Херберт, и действительно, изображение начало укрупняться. Картина, представшая взору Лозина, не имела ничего общего с ландшафтами Земли, она была настолько чуждой, что взгляд поначалу не мог выделить каких-то отдельных деталей, – остров был покрыт непостижимой для человека архитектурой, отдаленно похожей на хитросплетение темных жгутов и толстых узловатых ветвей, которые лейтенант уже видел в рубке инопланетного корабля, вот только тут цвет странных образований варьировался от черного до темно-оливкового…
   Откашлявшись, Джон произнес:
   – Похоже на застывшие пластиковые джунгли.
   – Почему «пластиковые»?
   – Не знаю. Это субъективно. Мне так кажется.
   – Весь остров покрыт этой дрянью?
   – Нет, – покачал головой Херберт, масштабируя изображение. – Только малая часть в центре. Восемь квадратных километров, я подсчитал.
   – А остальная территория?
   – Взгляни сам, – Херберт вывел на экран новый фрагмент укрупненного изображения.
   Пепел. Знакомый серый пепел, в который превращалась земная органика под воздействием химического оружия пришельцев. Слой праха укрывал огромные площади Мадагаскара, на которых концентрическими кругами выстроились корабли чужих.
   – Как ты думаешь, первый фрагмент – это участок их исконной биосферы? – спросил Иван.
   – Наверное, – кивнул Джон. – Но, судя по всему, они слабо преуспели.
   – Поясни?
   – Эти заросли мертвы. Они статичны и не изменяются со временем. Не видно новых побегов, словно все окаменело.
   – А поначалу было иначе?
   – Поначалу они росли. Некоторые спутники хранят архивную информацию. Я видел снимки. Месяц назад побеги еще развивались. Возможно, тут играет роль какая-то их природная фаза, но вообще-то я сомневаюсь. Скорее всего чужим не удается ассимилировать свои формы жизни в нашей биосфере. Они и сами-то до сих пор ходят, не снимая защитных костюмов, а их «растительность», как мне кажется, попросту гибнет…
   – В Новой Зеландии то же самое?
   – Да. Может быть, чуть получше, – им удалось вырастить фрагмент «джунглей» площадью около двадцати гектар, но итог такой же – все окаменело.
   – А что происходит в концентрационных лагерях? Ты наблюдал за ними?
   – Да. Участки саванны чужие оградили периметром из лазерных устройств. В дополнение, границы резерваций патрулируют отряды ксеноморфов, а в небе регулярно барражируют их корабли. Люди напуганы, подавлены, но кое-как обустроились, в основном возводят хижины из подручных материалов. Питаются злаками, охотятся на диких животных, – короче, ведут первобытный образ жизни. Чужие этому не препятствуют. Вот такие дела, Иван… – мрачно подытожил Херберт.
//-- * * * --//
   Лозин покинул кибернетический центр не в лучшем расположении духа.
   Вид выжженных, изуродованных орбитальными ударами континентов и разрушенных городов, вызывал чувство горечи. До резерваций, где чужие содержали пленных, пешком не доберешься, да и силы неравны.
   Подсознательно Иван ощущал растущее беспокойство. Военные объекты времен второй холодной войны проектировались на случай массированных ядерных ударов. Глубоко эшелонированные, объединенные в сеть посредством оптических кабелей, они могли сохранить боеспособность. Интерес чужих к резервному космодрому ВКС – прямое тому доказательство. Что если среди пленных есть люди, обладающие кодами реактивации или способные взломать защиту стратегического резерва?
   В пустынных коридорах базы МЧС ему попался Логинов.
   – Привет, Дым!
   – Привет. А я тебя искал. Есть минута?
   – Конечно. А что случилось?
   – Есть разговор, – Логинов распахнул дверь.
   Иван вслед за ним вошел в небольшую комнату. Изначально она была оборудована для отдыха двух человек, но Дима обосновался тут в одиночестве, убрав вторую койку, на место которой установил компьютерный комплекс, видимо реквизированный со склада.
   – Садись, – он указал Ивану на кровать, а сам уселся в кресло. Протянув руку, Логинов извлек из ящика стола нанокомп и молча вручил его лейтенанту. – Это подарок, – скупо пояснил он. – Тебе.
   – Спасибо. А что на нем инсталлировано?
   – Сам взгляни.
   Иван, заинтригованный неожиданным поворотом событий, коснулся сенсора активации устройства. Мигнули индикаторы загрузки системы, но голографический монитор почему-то не сработал.
   – И в чем подвох? – недоуменно спросил Лозин, как вдруг в помещении раздался резанувший по нервам щебечуще-чирикающий звук. Это был голос Чужого!..
   Лейтенант вопросительно приподнял бровь.
   Логинов широко улыбался, явно довольный произведенным эффектом.
   – Пока тебя не было мы с Хербертом не сидели без дела. Он работал с информацией от спутников, а я решил оцифровать свое знание языка чужих. Ведь не угадаешь, что случится завтра. Вдруг я начну забывать насильно внедренную информацию, или мозг откажет.
   – Эй, давай не будем!
   – Будем. Правде в глаза надо смотреть, – Логинов говорил медленно и почти не заикался. – Наниты хоть и изолировали шунты, но я понятия не имею как это скажется на мне в дальнейшем. Поэтому торопился. Пришлось использовать синтезатор звуков, – моим голосовым связкам стало трудно воспроизводить чужую речь. В общем, мне удалось сконструировать и записать основные фонемы [8 - Фоне́ма (др.-греч. φώνημα «звук») – минимальная смыслоразличительная единица языка. Фонема не имеет самостоятельного лексического или грамматического значения.] пришельцев. Из них я составлял слова и заносил их в базу данных создаваемого автопереводчика. Сейчас в словаре около трехсот отдельных слов.
   – То есть, я смогу общаться с чужими, используя нанокомп?! – Лозин не мог скрыть радостного потрясения. – Дым, да ты гений!
   – Погоди. Не все так просто. Я создал лишь базис, – он поднял взгляд, и у Ивана вдруг дрожь пробежала по спине, – в глазах Логинова крылось что-то темное, первобытное, неподвластное рассудку. Чувство глубочайшей ненависти к пришельцам, – вот что отчетливо уловил лейтенант.
   – Дым, ты как?
   – Сейчас отдышусь, – хрипло ответил тот, порывисто встал, сделал несколько глотков воды. – Нанокомп – это компромисс, – глубоко выдохнув, продолжил он. – Вербальная составляющая языка чужих достаточно примитивна. Проще говоря, их чириканье, – это не полноценная речь, а лишь ее фундамент. На самом деле они общаются при помощи звуков и запахов. Только выделение особых пахучих ферментов эмоционально окрашивает сказанное и служит связью между отдельными понятиями.
   – А ты понимал их запах?
   – Да. Но эта способность исчезла после изоляции шунтов нанитами. Возможно, путем проб и ошибок я смогу подобрать какие-то адекватные химические соединения, но на такое исследование уйдут годы.
   – Не трать силы. Мне не интересна их поэзия, – ответил Лозин. – Для допроса достаточно и простых понятий, согласись?
   Логинов кивнул.
   – Сможешь запрограммировать еще с десяток нанокомпов? – спросил Иван.
   – Проще написать отдельный программный модуль. Ну, типа приложения. Займусь этим. Слушай, а ты чего такой мрачный шел?
   – С Хербертом пообщался.
   – Кстати, он молодец. Я поначалу напрягся, но Джон толково все объяснил про пассивный прием данных от спутников. Видел резервации?
   – Угу. Туда пока не дотянуться. Но меня больше беспокоит объект у нас под боком. Примерно в трехстах километрах отсюда.
   – Космодром? Времен азиатского кризиса?
   – А ты слышал о нем? – встрепенулся Лозин.
   – Я родился неподалеку. Отец там технарем работал. Сто десятые «МиГи» обслуживал.
   – Это которые в аэрокосмической компоновке?
   – Угу, и еще боевая модификация «Буранов», стояла там на боевом дежурстве. А неподалеку полк «К-800» [9 - К-800 – боевой вертолет.] базировался. Мне в ту пору лет десять было, а отец о работе особо не рассказывал.
   – Не знаешь, где можно чертежи космодрома достать?
   – Это вряд ли, – ответил Логинов. – Все было жестко засекречено. Даже строительство велось из-под земли, без нарушения почвенного слоя. Слышал, что над стартовыми стволами и другими выходами на поверхность сначала муляжи обычных сельских построек возводили, чтобы подозрений не вызвать.
   – Пришельцы туда пленников доставляют. Пособников или подневольных – непонятно.
   – Плохо. Если они «хакнут» систему стратегического резерва, мы тогда вообще не рыпнемся. Может разведать? Много там чужих? Какая охрана? Вот если бы пленников освободить, да парочку МиГов в аэрокосмической компоновке угнать?
//-- * * * --//
   Слова Логинова крепко засели в голове. Даже получив вызов от Насти, Лозин продолжал думать о пятом резервном космодроме, но вариантов пока не находил. Без подробных планов объекта его штурм представлялся авантюрой, а не боевой операцией.
   Пройдя внутренний шлюз, Иван оказался в медицинском секторе подземного убежища. Коридор, облицованный белоснежными пластиковыми панелями, привел его на перекресток.
   Судя по надписям, справа находился изолятор, слева хирургический зал, а ему следовало идти прямо, – там располагались биологические лаборатории.
   Метров через десять путь преградила герметичная дверь с окошком из толстого, закаленного стекла. Рядом был установлен сканер, и Иван приложил ладонь к его пластине.
   Через несколько мгновений красный индикатор сменился на зеленый, а массивная дверь, зашипев пневматикой, медленно уползла в стену.
   Нетрудно догадаться, кто ввел образец его ДНК в систему доступа. Иван как будто ощущал рядом с собой незримое присутствие Насти, отчего на душе становилось тепло и в тоже время беспокойно.
   В прошлом отношения с женщинами у него складывались достаточно просто, точнее – поверхностно. Лозина обошла стороной и любовь, и семейная жизнь. Сначала срочная служба, потом контракт, – кривая «горячих точек» вела куда угодно, но только не к спокойной жизни. Он рано очерствел душой, и сейчас ощущал нечто пронзительное, неведомое ранее…
   …Дверь за спиной с шипением закрылась.
   Иван стоял на пороге большого помещения, разделенного на сегменты тонированными перегородками. Зал наполняли различные звуки: с тихим посапыванием вздыхал невидимый агрегат, тонко попискивали сигналы на блоках аппаратуры, где-то поблизости нервно взвизгивал сервопривод.
   Центральную часть биолаборатории занимал исследовательский модуль, – мощная узкоспециализированная кибернетическая система формировала цифровое пространство, состоящее из множества голографических мониторов, обеспечивающих высочайшую детализацию изучаемых объектов и полный эффект присутствия.
   В стереообъеме он заметил виртуальные тела чужих. Подле полупрозрачных фигур стояла Настя, вполоборота к ней – старшина Булганин, а чуть поодаль – Херберт.
   – Ксенобиане, говоришь? – старшина с недобрым прищуром рассматривал трехмерные модели. – Привет, командир, – добавил он, заметив появление Лозина.
   – Так называет их Дима Логинов, – ответила Настя, украдкой улыбнувшись Ивану. Ее щеки тронул легкий румянец.
   – И он не упоминал о различиях? – спросил Херберт.
   – Ну откуда ж он мог знать? Внешность еще ни о чем не говорит. Поставь рядом пигмея и европейца, к примеру. Только исследование образов тканей позволило выделить два генома, имеющие определенный процент различий.
   – Выходит, нас атаковали две разные жизненные формы? – спросил Лозин, бегло просмотрев полученные Настей результаты.
   – Нет. Настоящий ксенобианин один, тот, который справа, – она указала на трехмерное изображение пилота, реконструированное кибернетической системой. – Второе существо создано искусственно, при помощи генной инженерии недостижимого для нас уровня. Чужие изменили свой геном, создав особь, отвечающую определенным требованиям.
   – Говоря проще, – бойца? – уточнил Иван.
   – Да, – подтвердила она. – Такие части организма, как усиленный хитиновый покров, фактически являющийся экзоскелетом, дополнительные сегменты легких, связанные с бионическим автоматом, выстреливающим отравленные иглы, бо́льшая, чем у разумной особи мышечная масса, усиленные регенеративные способности, делают ксенобианских бойцов весьма опасными противниками.
   – Почему ты считаешь, что бойцы именно сконструированы? – спросил Херберт. – Быть может они всего лишь прирученные ксенобианами животные?
   – У боевой формы отсутствуют некоторые важные органы. Они могут эффективно сражаться, но лишены возможности к продолжению рода или длительному выживанию. По сути, нам противостоят биологические машины. Сравнительный анализ двух образцов позволил выделить гены, предположительно отвечающие за формирование нетипичных органов у бойцовской особи, но их нет в геноме пилота. На мой взгляд участки нетипичной ДНК были частично сконструированы в лабораториях, а частично – заимствованы у каких-то видов животных, обитающих на планете пришельцев, – это наиболее вероятное решение.
   Во взгляде Херберта по-прежнему читался скепсис.
   – Если они так далеко продвинулись в области генной инженерии, то почему их растительность гибнет в условиях Земли? – спросил он. – Прошло три с лишним месяца с момента вторжения. Для науки столь высокого уровня вполне достаточно времени на генетическое конструирование устойчивых образцов!
   – Тут ты не прав, – ответила Настя. – Строение их белков сильно отличается от земных. Наши организмы используют кислород, как окислитель в биохимических реакциях, но в остальном различия между людьми и ксенобианами очень велики. Вряд ли пришельцы вообще когда-либо адаптируются к земным условиям. Им придется полностью уничтожить наши формы жизни, насадить свои, но и тогда для них сохранится смертельная опасность в виде земных микроорганизмов, которые они не смогут искоренить.
   – Тогда зачем они вторглись на Землю?! – спросил Лозин, пристально рассматривая изображения инородных существ. – Наша среда обитания губительна для них, техника непостижима, конфликт между цивилизациями исключен, – в чем, спрашивается, логика их действий?!
   Ответом послужило молчание. Ответ на заданный лейтенантом вопрос знали только ксенобиане.
   – А что скажешь про токсины? – нарушил возникшую паузу Булганин.
   – У обоих существ есть железы, вырабатывающие агрессивное химическое соединение, – ответила Настя. – У разумного ксенобианина они расположены по всему телу, а у боевой формы только в каналах бионического автомата, через которые выстреливаются иглы.
   Иван вспомнил, как во время боя одна из игл порезала ему щеку, перерубив крепления дыхательной маски.
   – Лично на меня яд не подействовал.
   – Не забывай о микромашинах. Они заполнили порез вместе с кровью и нейтрализовали чужеродное вещество.
   – То есть, антидот нам не нужен?
   – Антидот обязательно потребуется. Большая концентрация токсина скорее всего вызовет отравление организма. Наниты не всесильны.
   Лозин кивнул, соглашаясь, вновь взглянул на изображения ксенобиан, подметив, что зрение слегка сбоит от усталости и напряжения. Вроде бы недавно проснулся, еще только полдень, но новой информации успел получить столько, что голова шла кругом.
//-- * * * --//
   На следующий день они собрались в компьютерном центре базы МЧС.
   Восемь человек, выживших под орбитальными ударами и в схватках с чужими: младший медицинский сотрудник лаборатории центра подготовки спецподразделений Настя Говорова, бывший начальник отдела перспективного проектирования НАСА Джон Херберт, командир взвода компьютерного обеспечения Дмитрий Логинов, трое космодесантников: Павел Багиров, Андрей Долматов, во главе со старшиной взвода Ильей Булганиным, и, наконец, примкнувший к подразделению танкист, – сержант Николай Зотов.
   – Ситуация трудная, – Лозин сразу перешел к делу. – Мы выиграли пару локальных схваток, сумели объединиться, вывели из расположения части две боевые машины космодесанта и, – последовал кивок в сторону Джона, – получили достоверную информацию относительно дислокации пришельцев. Нам известны основные места их базирования, а благодаря Насте и Диме у нас теперь есть бесценные данные о биологическом строении ксенобиан и устройство для автоматического перевода их «низшего» языка.
   Иван неторопливо прошелся вдоль огромных компьютерных планшетов, куда проецировались свежие снимки, полученные с орбиты.
   – Мы достаточно надежно защищены в подземных укрытиях базы МЧС. У нас есть все необходимое для выживания, – он на секунду умолк, а затем продолжил развивать свою мысль:
   – Я только что перечислил положительные аспекты, но, повторюсь: ситуация крайне сложная. Земля лежит в руинах. По данным орбитальной разведки, выжило не более двадцати процентов населения. Вы знаете, где их содержат. Места сосредоточения чужих, – острова Мадагаскар и Новая Зеландия. Также отмечена повышенная активность ксенобиан в районе «пятого резервного» космодрома ВКС России, куда они, по имеющимся предположениям, доставили специалистов в области космической техники и компьютерных систем, отобранных из общего числа пленных. Такова основная дислокация людей и ксенобиан на сегодняшний день. Исходя из перечисленного, я бы хотел услышать мнения присутствующих: как мы будем действовать дальше?
   Первым высказался Булганин.
   – В нашем распоряжении есть средства массового поражения? – задал уточняющий вопрос старшина.
   – Теоретически, да, – ответил лейтенант. – Наверняка многие подземные пусковые точки уцелели, – пояснил он. – Но мы не владеем кодами доступа и запуска. Чтобы использовать стратегический резерв придется проникнуть в сеть подземных тоннелей времен второй холодной войны и исколесить по ним тысячи километров в поисках сохранившихся подземных пусковых комплексов.
   – А что это даст? – усомнился Булганин. – Сам ведь сказал: нет кодов запуска.
   – Ну, вопрос на самом деле решаемый. Можно механически заменить ядро системы каждой конкретной точки на заранее перепрограммированное, – ответил Логинов. – Долго, рискованно, но в случае успеха мы получим возможность дистанционного управления взломанными комплексами.
   – Сколько на это уйдет времени? – спросил Херберт.
   – Трудно предсказать, – пожал плечами Логинов. – Полгода, год?
   – Да ладно! Быстрее управимся! – старшина сжал кулаки. – Мадагаскар и Новая Зеландия цели не крупные. Хватит и пары пусковых комплексов, чтобы выжечь тварей вместе с их кораблями! Главное – ударить внезапно!
   – Одиночные запуски почти наверняка перехватят, – возразил Лозин. – Здесь потребуется массированный удар. У нас будет только одна попытка.
   – Почему одна? – не понял Херберт. – Если ты опасаешься акции возмездия, направленной против пленных людей, то могу уверить, – ксенобиане исчерпали возможность нанесения ударов по площадям.
   – Вот тут ты не прав, – возразил ему Лозин. – За людей в резервациях стоит переживать: у пришельцев есть химическое оружие, уничтожающее органику. Но проблема действительно не в этом.
   – А в чем же?
   – Чужим не потребуются «акции возмездия». Они никак не обеспечивают пленных, а лишь занимаются их фильтрацией в поисках нужных специалистов. В лагерях нет никакой санитарии, а ведь там собраны несколько миллионов человек со всего земного шара. Пришельцы их даже не кормят. Сейчас в африканской саванне начинается сильная засуха. Люди не протянут до следующего сезона дождей.
   – Значит, действовать надо в ближайшие две-три недели? – помрачнел Херберт.
   – Да, – твердо ответил Лозин.
   – Нереально, командир – резко высказался Булганин. – Нас всего восемь человек. Две БМК и стрелковое вооружение. Нет никаких способов добраться до соседних континентов или нанести удар по базам чужих. О чем мы тут вообще говорим?
   Лозин ждал подобной реакции. Этой ночью он практически не сомкнул глаз, обдумывая возможные варианты действий.
   – Есть только один способ получить коды доступа, активации и запуска для сети законсервированных стратегических точек.
   – Интересно, какой? – встрепенулся Логинов.
   – Атаковать «пятый резервный» космодром.
   – Это самоубийство! – вскинул голову Херберт.
   – Нет, если грамотно спланируем и четко отработаем, – сухо возразил Лозин.
   – Что даст подобная операция?
   – Прежде всего, мы сохраним эту базу, а значит, и спутниковый контроль над ситуацией, в то время как противник будет считать, что имеет дело с небольшой группой сопротивления, – ответил лейтенант.
   – Наша цель? – Булганин прищурился.
   – Освободить находящихся там пленников, – взгляд Лозина скользил по злым, напряженным лицам. – Вне всякого сомнения, ксенобиане пытаются овладеть нашей космической техникой и системами вооружений. Значит, пришельцы отфильтровали и доставили на космодром специалистов соответствующего профиля. Их освобождение – задача номер один. Вторая, но не менее важная цель, – взять живым хотя бы одного из ксенобиан, не рядового бойца, а разумную особь. И, наконец, третье: если представится возможность, нанести бесконтактный удар по базам ксенобиан, используя кибернетическую систему «пятого резервного», а затем отступить, избежав ответной атаки.
   – Дело за малым – войти и выйти… – Булганин хмурился. Он знал, что пойдет за лейтенантом в огонь и в воду, но сейчас на карту поставлено слишком многое. Старшина, как и остальные, мысленно взвешивал все «за» и «против», обдумывал, что можно возразить, но приходящие на ум критические замечания так или иначе разбивались о целесообразную логику поставленных задач.
   Выбор на самом деле не отличался разнообразием. Сохранить свои жизни, в то время как миллионы человек будут умирать в лагерях под палящим солнцем, а чужие успешно осваивать автоматику уцелевшего космодрома, или рискнуть?
   – Мне кажется здесь нечего обсуждать, – глухо произнес Логинов. – Нужно детально проработать план, произвести разведку. Серега, – он обернулся к Зотову, – ты вчера говорил, что в части остались три боевых машины десанта?
   – Угу. В рембате.
   – Поломки серьезные?
   – Нет. Плановое техобслуживание после последних учений.
   – Машины компьютеризированы?
   – Полностью.
   – Надо бы их проверить и, по возможности, забрать.
   – У меня вопрос, можно? – Долматов подался вперед, глядя на изображения чужих. – Шанс есть, согласен. Их клонированные бойцы с «биониками» против нашей экипировки и стрелкового вооружения слабоваты, а как быть с кораблями? Они ведь налетят всем скопом и бить будут из лазеров.
   – Об этом будем думать отдельно. Системы наведения ракет и реактивных снарядов доработаем, благо возможность есть. Настя, что скажешь? Правильно я обозначил лимит времени?
   – Пару недель, пока усиливается сезонная жара, люди в лагерях продержатся.
   – Значит у нас десять дней на подготовку, максимум.
   – Командир, зачем поставил ксенобианина в приоритет? – спросил Багиров. – Нужны ли нам пленные? С ними мороки много, а толку, боюсь, не будет. Ну возьмем мы «тело», а когда допрашивать, да и зачем при таком раскладе? Только тормозить нас будет, – это заранее понятно.
   Лозин кивнул, соглашаясь с прозвучавшим мнением, но тут же отрезал:
   – Пленник нужен. Мы до сих пор не понимаем логики действий пришельцев. Зачем они атаковали Землю, если не в состоянии колонизировать нашу планету? Почему не довели до конца свою тактику геноцида?
   – Это так важно знать? – пренебрежительно спросил Херберт.
   Иван обернулся:
   – Джон, мы сталкивались с ксенобианами, лицом к лицу. Но теперь, кроме личных впечатлений, у нас появились данные биологических исследований двух чуждых жизненных форм. За истекшие сутки мы просмотрели сотни кадров, где запечатлены их техника и вооружение. Тебя ничего не смутило?
   – Не понимаю, о чем ты… – стушевался Херберт.
   – Я поясню, – произнес Лозин. – Речь идет о лазерах. Все технологии ксенобиан построены на ином принципе. Они не изобрели ни паровой машины, ни двигателя внутреннего сгорания, ни компьютеров, – их развитие шло радикально иным путем. Все, созданное чужими – выращено. Они мастера генной инженерии и вся их техника сродни живым организмам. – Лозин обвел взглядом сосредоточенные лица собравшихся. – Теперь пусть кто-нибудь ответит мне на элементарный вопрос: откуда у них взялись компактные и эффективные лазерные устройства, до изобретения которых не дотянули мы, с нашим научно-техническим потенциалом?
   В зале повисла тишина.
   – Заимствованная технология? – наконец осторожно предположил Зотов.
   Лозин кивнул:
   – В точку. Они не могли изобрести лазерный излучатель, не пройдя определенных ступеней прогресса, по которым двигались наши предки. Однако, наука ксенобиан развивалась в абсолютно ином направлении…
   – Да, но несмотря на это, они нанесли грамотный удар по нашей техногенной среде обитания! – Багиров озадаченно почесал затылок.
   – Вот именно… – Иван размышлял вслух, выстраивая цепочку причин и следствий. – Все мы понимаем: чужие заранее знали, что эффект электроразрядный пробоя окажет разрушительное воздействие на нашу технику, а массовая гибель людей стала лишь следствием техногенных катастроф…
   – К чему ты клонишь, командир? – не выдержал старшина. – Извини, но твои слова сейчас похожи на речь адвоката.
   – Я излагаю факты, Илья. От разрушения астероидных масс и падения их обломков погибли десятки тысяч человек, а жертвами техногенных катастроф стали миллиарды… Это не оправдывает действий пришельцев, но наводит на закономерный вопрос: почему ксенобиане, чья наука ориентирована на биотехнологии, оказались так хорошо осведомлены об электроразрядном эффекте и об его уничтожающем влиянии на техносферу?
   Ответных реплик не последовало и Лозин продолжил:
   – Думаю, что ксенобиане уже сталкивались с цивилизацией, похожей на нашу. Вспомните вылазку внутрь их корабля, – там все состоит из органики, нет даже намека на механизмы. Они управляют им, используя собственную нервную систему. Может быть, я чего-то недопонимаю, но лазер, пристегнутый к поясу мертвого ксенобианина, показался мне совершенно чуждым предметом, по крайней мере в обстановке бионического корабля.
   – Ладно… – вновь вступил в разговор Булганин. – Пусть существует еще одна раса, которая прошла путь технического прогресса, схожий с нашим. Допустим, они столкнулись с ксенобианами, но это их проблемы, командир! Чужие напали на нас, так зачем мы станем искать причины на стороне, когда враг – вот он, перед самым носом!
   Лейтенант кивнул:
   – С твоей логикой сложно не согласиться. Проблема заключена в том, чтобы мыслить на шаг вперед. Если мы перехватим управление стратегическим резервом и нанесем ядерные удары, говорить уже будет не с кем. Мы останемся на разоренной земле в полном неведении, какие космические расы нас окружают, что им известно о людях, какие еще планы они могут строить относительно нашей планеты?
   – Веско, – нехотя признал Булганин.
   – В общем так, – Лозин подвел черту. – У нас полторы недели. Это контрольный срок для планирования и подготовки операции. Чертежей космодрома нет, будем вести разведку. Джон, ты говорил о спутниках со смешанными комплексами аппаратуры. Меня интересуют геосканеры, нацеленные на поиск полезных ископаемых. Сможешь принять данные от них?
   – Да, – уверенно ответил Херберт. – Я рассматривал такую возможность. Есть на примете пара подходящих спутников.
   – Тогда распределим задачи следующим образом: Дима, ты дорабатываешь системы наведения. Зотов, Багиров, Долматов, – вы вернетесь в часть, осмотрите машины десанта, поставленные на ремонт. Задача, – устранить неполадки, загрузить боекомплекты и перегнать сюда. Настя, ты должна разработать антидот и синтезировать его запас.
   – А я? – Булганин выжидающе смотрел на командира.
   – А мы с тобой – генеральный штаб, – повторил Лозин. – На складе есть разведывательные зонды, правда гражданской модификации, но с большим ресурсом автономии. Накроем «пятый резервный» сеткой визуального наблюдения и будем планировать каждый свой шаг. Поминутно. Другие мнения есть?
   Херберт побледнел, но от комментариев воздержался.
   За остальных ответил Булганин. Он обвел взглядом бойцов и негромко произнес:
   – Отсиживаться, тут пока другие гибнут? Сам ведь понимаешь, – это не вариант. Мы с тобой командир, чем бы все ни обернулось.

Глава 7

   Северо-Западный регион. Неделей позже…
   Густой туман плыл над землей.
   Едва слышно урчали двигатели.
   Боевые машины шли вдоль русла небольшой речушки. Сенсорная защита скрывала энергоматрицы, фототропное покрытие брони сливалось с фоном местности. Перелески сменялись невспаханными полями, вдалеке виднелись смутные очертания сельских построек, над ровными лентами автомагистралей поблескивали оплавленные решетчатые опоры высоковольтных линий электропередачи, зеленели березовые рощицы, а иногда путь преграждали воронки, – след от падения крупных метеоритов.
   В предрассветной тиши слышалось пение птиц, – природа жила своей жизнью и это вселяло надежду.
   У светлеющего горизонта появились ксенобианские корабли. Боевые машины свернули в широкий овраг, остановились.
   Пришельцы пролетели в десятке километров от них и, заложив плавный вираж, начали удаляться в направлении «пятого резервного».
   – Близко прошли, – Логинов не отрываясь смотрел на показания датчиков, – маскировка держит.
   Головная БМК тронулась с места.
   Напряжение росло с каждым пройденным километром. Небо светлело, туман редел. От русла реки боевые машины свернули на проселок, затем углубились в небольшой лесной массив. На развилке проселочных дорог три БМД, управляемые бортовыми компьютерами, свернули к западу, а две машины космодесанта начали расходиться в стороны, – каждая теперь следовала своим маршрутом.
   На тактическом мониторе пять зеленых маркеров образовали дугу. Они двигались с одинаковой скоростью, постепенно приближаясь к черной кайме ксенобианского периметра охраны.
   В десантных отсеках вспыхнул предупреждающий сигнал.
   Минута до точки десантирования.
   Зотов загерметизировал забрало боевого шлема.
   – БМК-1, на позиции, – Лозин отстегнулся от кресла. За пультом управления осталась Настя.
   Опушка леса выходила к полю. Вдалеке виднелись очертания построек агрокомплекса.
   – БМК-2 на позиции, – пришел доклад от Херберта.
   Настя слышала, как открылся кормовой люк. Лозин, Зотов и Логинов выпрыгнули наружу. В двух километрах десантировались Булганин, Долматов и Багиров.
   В кабине управления осветилось шесть мониторов, куда пошла телеметрия с датчиков экипировки.
   Все происходило в тишине, без лишних слов. Каждый шаг был рассчитан заранее. Обзорные экраны покрылись паутиной координатной сетки. В ее пересечениях менялись цифры, – система автоматического наведения цепко захватила движущийся в небе объект, но тут же сменила алую рамку на зеленый контур, – это аист летел к болотцу.
   …Почти беззвучно работал водородный двигатель боевой машины. Механизмы замерли в ожидании целей.
   Херберт испытывал невероятное напряжение. Казалось, минуты растягиваются в вечность.
   В нескольких километрах от него Лозин ловко вскарабкался по стволу дерева и, затаившись меж ветвей, осторожно выглянул сквозь небольшой просвет листвы.
   Прошла минута и все мониторы уже транслировали одинаковое изображение, снятое с разных ракурсов: впереди простиралось бескрайнее целинное поле, на котором, в трех километрах от границы леса и кустарниковых зарослей, виднелись группы строений.
   Высокие башни элеваторов, типовые ангары с гофрированными крышами, несколько почерневших от времени деревянных построек, – все это выглядело как заурядный агротехнический комплекс, даже приметные бетонные пандусы, выполненные в форме съездов к силосным ямам, не вызывали каких-либо подозрений.
   Мало кто мог предположить, что за стенами обычных построек скрывается искусно замаскированное навершие огромного подземного комплекса, – на самом деле внутри высоких башен элеваторов были установлены сферические антенны радаров, среди тюков потемневшей прессованной соломы таились неприметные входы на подземные уровни, а широкие бетонированные спуски вели отнюдь не к силосным ямам, а к ангарам челночных космических кораблей класса «Буран-М».
   Да и само поле имело прочное бетонное основание, поверх которого на слое почвы росла незатейливая смесь клевера и сорняковых растений.
   Сейчас этот безупречный маскировочный фон был нарушен: пространство огромного «выпаса», на который в былые времена для пущей убедительности выгоняли мелкие стада домашних животных, пересекали две четко различимые взлетно-посадочные полосы. По-видимому, ксеноморфы всерьез собирались поднять в небо образцы человеческой техники.
   Повсюду, среди зданий и на открытом пространстве виднелись фигуры ксенобианских бойцов. Некоторые охраняли постройки, но большинство чужих были рассредоточены по внешнему периметру резервного космодрома, образуя многочисленные патрульные группы.
   В небе кружили пять черных кораблей.
   Логинов, припав к снайперскому прицелу снабженного глушителем «АК-210», ждал команды.
   Иван посредством телеметрии наблюдал, как старшина, расположив бойцов, занимает позицию для стрельбы. Кустарниковые заросли, со стороны которых выдвинулась группа Булганина, обладали меньшими преимуществами, чем опушка леса, где заняла исходные группа Лозина.
   Таймер отсчитывал последние секунды до начала операции.
   Наконец он высветил нули.
   Лозин прочувствовал этот миг каждым нервом, каждой клеточкой своего тела.
   – Снайперам – огонь!
//-- * * * --//
   Если в семантике чужих присутствовали такие понятия, как «растерянность» или «страх», то они вкусили их в полной мере: атака горстки людей на «пятый резервный» космодром ВКС России была стремительной, ошеломляющей и практически беззвучной.
   Две группы снайперов открыли уничтожающий огонь с замаскированных позиций: бесшумные выстрелы следовали один за другим, в буквальном смысле «выкашивая» ближайшие патрули ксенобиан.
   Нужно отдать должное боевой разновидности чужих, – попав под внезапный обстрел, они попытались сориентироваться, оказать сопротивление, но безуспешно. Снайпера били точно и безжалостно. Вскоре на краю огромного поля не осталось ни одного живого ксеноморфа, а невидимые стрелки уже перенесли прицельный огонь вглубь территории космодрома.
   Разумные представители расы ксенобиан находились в замешательстве. Фигуры чужих начали появляться на поле, выскакивая из дверей построек, но тут же падали, подкошенные пулями снайперов.
   – Внимание, – раздался по связи голос Херберта. – Дальние патрули рассредотачиваются. Они определили вектор направления огня!..
   – Спокойно, – Лозин чувствовал ситуацию, не находя ее критичной.
   «Главное, чтобы никто не дрогнул…»
   Он и сам видел, как отряды боевых особей, патрулировавшие дальнюю часть периметра, образовали растянутую цепь и ринулись в атаку на пограничные заросли. Эффект внезапности на них не воздействовал. Страха они тоже не ощущали.
   Цепь ксеноморфов казалась редкой лишь из-за большой протяженности периметра космодрома, на самом деле позиции людей атаковало в этот момент не менее сотни ксенобиан, – они бежали, на ходу ведя неприцельную стрельбу из бионических автоматов. Тончайшие иглы, смоченные токсином, с тонким свистом рассекали воздух, со стуком впивались в стволы деревьев, навылет прошивали кустарниковые заросли, подрубая мелкие веточки и превращая в решето попадающуюся на их пути листву…
   Однако ни численный перевес, ни плотность ответного огня не смогли сломить хладнокровие шестерых бойцов. Они продолжали методично уничтожать чужих, не обращая внимания на шальные иглы, которые со свистом пролетали мимо или отскакивали от брони.
   Черные корабли, барражировавшие в воздушном пространстве над территорией космодрома, очертили в небе плавный полукруг и начали стремительно приближаться к месту внезапной схватки.
   – Цели в зоне поражения!.. – голос Насти прозвучал глухо, взволнованно. – Боевой сопроцессор подтверждает визуальный захват!
   Напряжение росло, хотя над полем боя не раздавалось звуков стрельбы или грохота разрывов, лишь молча и целеустремленно неслась редеющая цепь чужих, едва слышно свистели пули и иглы, да падали выбитые из строя снайперским огнем фигурки ксенобиан…
   Иван ждал, следя за показаниями дальномера.
   – Орудиям, беглый огонь! – наконец скомандовал он. – Мы отходим!
   В следующую секунду все разительно изменилось, будто мир вокруг взорвался.
   С гулким ритмичным грохотом заработали орудия обеих БМК, посылая в приближающиеся черные корабли очереди разрывных снарядов. В небе внезапно вспух ослепительный бутон огня, невдалеке полыхнул еще один, – это Херберт поразил избранную цель.
   Заросли кустарника начал заволакивать молочно-белый дым, – бойцы сбросили заранее подготовленные заряды и продолжили отступать.
   В следующий миг в бой вступили три корабля пришельцев.
   Лазерные лучи хлестнули по окраине лесного массива, подрубая деревья, скашивая кустарник, – потоки когерентного излучения били наугад, однако их разрушительная мощь вполне могла компенсировать неточность ударов: во многих местах занялись пожары, но обе БМК уже вышли из зоны поражения, остановившись в паре километров от демаскированных огневых позиций, чтобы подобрать группы снайперов.
   Созданный очаг напряженности являлся лишь уловкой, ложным направлением атаки.
   Десантные люки закрылись.
   – Отработали без потерь, – по связи доложил Булганин.
   О ксенобианах такого не скажешь, – подумал Лозин, занимая место командира. Десятки уничтоженных бойцов, два сбитых корабля, – они понесли ощутимый урон, и сейчас стягивали силы к месту «прорыва».
   – БМД готовы! – доложил Логинов. – Включен автономный боевой режим!
   – Машинам десанта – вперед! – приказал Лозин. – Второй, следовать в обход! Действуем по плану.
   БМК под прикрытием сенсорной защиты и фототропных свойств нанесенного на броню маскирующего состава, ушли на запад, в то время, как три полностью автоматизированные БМД, действуя под управлением бортовых киберсистем, выдвинулись с востока, поливая шквальным огнем все цели, оказавшиеся в зоне прямой видимости.
//-- * * * --//
   Планируя операцию, они тщательно просчитывали каждое действие, одновременно, на основе накопленного опыта, проектируя адекватные средства борьбы с техникой пришельцев.
   Черные корабли, несмотря на хрупкость обшивки, являлись опасными противниками, – их не следовало недооценивать. Странный, практически неизученный материал их корпусов поглощал большую часть спектра световых волн, не выделял тепла, гасил магнитные поля. Двигаясь на больших скоростях, ксенобианские корабли казались размазанными темными пятнами, на которые упорно отказывались реагировать обычные системы наведения.
   В итоге получалось, что поразить их можно лишь прямой наводкой, в том случае, когда цель находится в непосредственной близости и движется на малой скорости.
   Пока люди оборонялись, корабли ксенобиан были вынуждены медленно маневрировать над местностью в поисках противника, и их можно было сбить без участия компьютерных систем наведения. Лозин первым доказал это, уничтожив корабль чужих в небе над военным городком, однако перспектива подобных поединков выглядела сомнительной.
   – Нам по большому счету везло, – высказал он Херберту и Логинову свое мнение. – Готовить наступательную операцию, уповая, что чужие будут плавно перемещаться над нашими головами, подставляясь под удары, – глупо. Они наверняка извлекли урок из собственных поражений.
   – Вне сомнения… – согласился Херберт, просматривая собранные видеозаписи. – Думаю, их лазерные установки при хорошей погоде способны поражать цели с дистанции в десятки, если не сотни километров. Когерентный световой луч – не снаряд, на него не распространяются законы баллистики.
   – Вот и я про то, – сумрачно ответил Лозин. – Допустим, мы начали прорыв, но что помешает ксенобианам поднять корабли с островных баз и ударить по нам, находясь вне пределов видимости, например от линии горизонта?
   – Плохая погода, – подумав, сказал Логинов. – Дождь, туман, дымовая завеса – все, что затрудняет распространение световой волны.
   – Мы не можем уповать на погоду или на удачу, – отрезал Иван.
   – Значит, надо искать способ поражать их корабли на большом расстоянии, вне прямого визуального контакта!.. – в тон ему предложил Херберт.
   – Стоп… Не раздражайтесь, – осадил их Логинов. – У нас есть боеприпасы с системами лазерного наведения.
   – Это не сработает, – отрицательно покачал головой Лозин. – Не забывай, мы не видим цели на сканерах. Куда ты пошлешь наводящий луч?
   – А я не стану этого делать, – усмехнувшись, ответил Логинов. Он включил нанокомп и быстро набросал схему. – Смотрите, вот мы, а вот тут, у линии горизонта, недосягаемый для радаров и оптических систем корабль Чужих. Допустим, он ведет огонь из лазерных установок, которые работают по восемь секунд, – это я проверял, произведя хронометраж видеозаписей.
   – И что с того? – не понял Херберт.
   – За восемь секунд компьютер успеет произвести серию выстрелов либо запуск ракеты, – пояснил Логинов. – Головная система наведения зафиксирует лазерный луч противника и начнет разгон по точному вектору – ведь источником излучения является именно цель!
   – Хорошо… Допустим, – подумав, согласился Лозин. – А если корабль ксенобиан движется? – сразу же спросил он.
   – В таком случае надо использовать разделяющиеся боеголовки, – ответил Логинов. – Пусть основной носитель доставит их в точку, где несколько секунд назад находилась цель. Далее… – он быстро набросал новую схему, – боевая часть разделяется на самостоятельные снаряды, оснащенные системой теленаведения, куда мы введем все имеющие изображения ксенобианских кораблей. Обратите внимание, – он указал на соседний монитор, где непрерывно прокручивались записи столкновений между людьми и ксенобианами, – их корабли вынуждены двигаться на малой скорости, чтобы вести эффективный прицельный огонь по наземным целям, – то есть, за время подлета нашей зенитной ракеты они не успеют удалиться от точки выстрела на расстояние, исключающее визуальный контакт.
   – Логично, – соглашаясь, кивнул Лозин. – Будем считать, что с дальними подступами мы разобрались. Остается рассмотреть еще один аспект боя: их корабли прорвались в район космодрома и ведут огонь с дистанции нескольких километров. Реактивные снаряды у нас закончились. Визуального контакта по-прежнему нет.
   – Усложняешь техническое задание? – усмехнулся Логинов.
   – Нет. Моделирую реальную ситуацию.
   Дима понимающе кивнул, но тут в разговор вмешался Херберт:
   – Компьютеры БМК не пострадали от электроразрядных ударов и находятся в исправном состоянии, – напомнил он. – Это очень хорошие вычислительные комплексы. При условии, что цель не видна, но находится в радиусе эффективного огня автоматических орудий, боевому сопроцессору не составит труда сбить ксенобианский корабль.
   – Как? – потребовал объяснений Иван.
   – Нужно написать программу, способную вычислять координаты цели по изложенному Димой принципу: источник лазерного излучения – тире – цель, – ответил Херберт. – Мы обладаем всеми исходными данными. Время работы лазера – восемь секунд, пауза перезарядки устройств накачки – двенадцать секунд. Скорость света в атмосфере известна, значит, боевой сопроцессор способен вычислить вектор ведения огня и расстояние до цели. Нужно лишь снабдить его адекватной программой обработки исходных данных и устройством, фиксирующим лазерный разряд.
   Логинов задумчиво кивнул.
   – Джон прав, – произнес он. – Вместе мы сможем написать необходимые программы. Если использовать разрывные снаряды со шрапнельной начинкой, ксенобианам не поздоровится! – недобро усмехнулся он и пояснил для Херберта: – Зоной поражения современных шрапнельных боеприпасов при подрыве в воздухе является сфера диаметром в пятьсот метров. Это с лихвой компенсирует любые мелкие погрешности вычислений!
//-- * * * --//
   Густой дым стлался вдоль земли.
   Три автоматизированные боевые машины десанта взаимодействовали на уровне локальной сети, – они двигались краем поля, уничтожая остатки ксенобианских патрулей, нагнетая обстановку, невольно приковывая к себе пристальное внимание противника.
   Чужие явно извлекли урок из прошлых поражений, – три уцелевших корабля резко ушли к горизонту, – их пилоты справедливо опасались разделить участь двоих сбитых собратьев.
   Лозин отчетливо видел происходящее. Данные поступали на тактический монитор в режиме реального времени. БМД продолжали зачистку местности, провоцируя ксенобиан на ответный удар. Машины резко меняли курсы, сбрасывали тепловые ловушки, ослепляя сканеры противника. Казалось, они прорываются к элеваторам, – пара очередей полоснула по зданиям «зернохранилищ», угрожая уничтожить спрятанные внутри радарные установки.
   В ответ издалека ударили лазеры.
   Разряды хлестнули по полю, выбивая вспышки пламени, поджигая пожухлую прошлогоднюю траву, оставляя глубокие раскаленные рубцы на броне боевых машин.
   Влажная утренняя мгла зримо проявила вишнево-красные росчерки, позволяя рассчитать направление, высоту и дальность, с которой был произведен залп.
   Одна из БМД имитировала подрыв: резко пошла юзом, сбрасывая термальные заряды и выпуская дымы, две другие на ходу продолжали вести огонь по элеваторам.
   Через двенадцать секунд ударил новый залп. На этот раз он достиг цели, – ведущая машина взорвалась, но та, что отстала, беспрепятственно произвела распределенный ракетный запуск по уточненным координатам.
   Высоко в небе раздался оглушительный грохот, похожий на звук рвущегося картона. Лозин отчетливо представил, как сизые облачка разрывов опоясали корабли противника, пробивая обшивку сотнями стальных шариков, а секундой позже пришли уточненные данные от разведывательных зондов:
   Высота 1500 метров.
   Удаление 13 000 метров, азимут 89.
   В объеме тактического монитора появилось изображение, в котором рассудок с дрожью распознал обломки двух ксенобианских кораблей, – мелкие фрагменты кружили в воздухе словно хлопья черного тлеющего пепла, более крупные образовывали облако, издали похожее на огромную стаю воронья…
   Третий корабль, несмотря на полученные повреждения, успел произвести залп, серьезно повредив еще одну БМД и, дымясь, с креном ушел к западу.
   – Еще одна воздушная группа! – неожиданно выкрикнул Херберт.
   К «пятому резервному» космодрому быстро приближались три ксенобианских корабля – огромная «подкова» и два сопровождавших ее «корневища».
   Логинов невнятно выругался. Первоначальный план, – уничтожить пять охранявших космодром кораблей противника, скрытно высадиться, проникнуть в бункер, а затем отступить с освобожденными пленниками до подхода флота ксенобиан, оказался под угрозой срыва.
   На ходу осталась только одна БМД, – явно недостаточно, чтобы сковать силы противника боем, продолжая отвлекающий манер.
   – Надо их сбить! – сквозь зубы процедил Булганин.
   – Но мы же демаскируем себя! – воскликнул Херберт.
   – Предлагаешь позволить им контролировать небо и высадить десант? – зло спросил старшина.
   – Вступаем в бой! – Лозину пришлось принимать мгновенные рискованные решения. Цель – ксенобианская «подкова»!
   Две боевые машины космодесанта вырвались из-под тающего полога дымовой завесы и, огрызаясь очередями по разрозненным группам чужих, стремительно понеслись по полю. Издалека вновь резанули лазерные лучи, высекая стены огня, сжигая тонкий слой почвы, оставляя на бетонной плите космодрома обугленные дымящиеся полосы.
   В следующий миг по вычисленным координатам с ревом разрядились пусковые установки зенитно-ракетных комплексов машины Лозина.
   На этот раз всклубившийся в небе рой черных обломков уже не вызвал замешательства, – эмоции гасли, освобождая рассудок, бой взъярился с новой силой, – блеклый рассвет окрасился багрянцем, – это объятый пламенем базовый корабль пришельцев, со снижением приближался к космодрому, роняя фрагменты горящей обшивки.
   Лазеры теперь били непрерывно, асинхронно. Повсюду струился жар, вихрился дым, по земле барабанили тлеющие комья дерна.
   Лозин резко отвернул, лавируя между всплесками пламени. Приближающиеся постройки агрокомплекса выталкивали навстречу десятки новых противников, вооруженных отнюдь не бионическими автоматами…
   От ритмичного грохота башенного и зенитного орудий в ушах стоял гул, разрывные снаряды кроили дымный сумрак огненными трассами. БМК неслась по полю, маневрируя между неглубокими воронками.
   Ксенобианская «подкова», не выдержав новых попаданий, начала разваливаться на части. Горящие фрагменты корабля врезались в землю, заставив вздрогнуть бетонное основание космодромной плиты.
   От горизонта вновь ударили инфракрасные лазеры, и машина Зотова, резко притормозив, вдруг окуталась клубящимся облаком ответного ракетного запуска.
   – Есть попадание!
   Третий ксенобианский корабль кружил неподалеку, то взмывая вверх по спирали, то резко теряя высоту.
   – Этот не в счет, – Лозин оценив обстановку, назначил поврежденный корабль целью для последней оставшейся на ходу боевой машины десанта. – Идем к ангарам! Приготовиться к высадке!
   Через минуту БМК-1 продавила лобовым скатом брони стену постройки и въехала внутрь.
   – Настя прими управление! – Иван отстегнулся от кресла. – Десять минут! Продержишься?
   – Мы с Джоном справимся, – она на миг поймала его взгляд. – Иди!
   Херберт тем временем принял управление БМК-2.
   Дым постепенно относило ветром. Перепаханное воронками поле усеивали обломки чужих кораблей и тела ксеноморфов.
//-- * * * --//
   В десантном отсеке горел предупреждающий красный свет. Фигуры бойцов в фототропной броне казались смутными тенями, притаившимися у распахнутого кормового люка.
   В преддверии дерзкой операции Ивану пришлось принимать трудные решения. Если первая фаза разработанного плана не вызывала сомнений, то последующие стадии, связанные со спуском под землю, потребовали от Лозина отбросить все личное и мыслить критериями целесообразности.
   Настя и Херберт не были готовы к контактному бою, они не обладали необходимыми навыками и в теснине замкнутых пространств могли стать помехой для быстрых действий штурмовых групп. В то же время кто-то должен остаться в боевых машинах, на случай если чужие вновь попытаются завладеть господством в воздухе.
   Выбор кандидатов был невелик, и Иван скрепя сердце принял решение: наверху остаются Настя и Джон.
   Теперь исход всей операции зависел от скорости и эффективности действий штурмовых групп. Успеют ли они овладеть комплексом, прежде чем корабли ксенобиан начнут массированную атаку? Если успеют, то в бой вступит кибернетическая система космодрома, для которой Логинов разработал те же программы, что и для компьютеров БМК. Каждому из бойцов он выдал набор микрочипов и объяснил, как их применять.
   Лозин первым спрыгнул на землю.
   – Телеметрия устойчивая, – раздался в коммуникаторе голос Херберта. – Один из аварийный выходов справа от вас в пятидесяти метрах.
   – Принял, – ответил лейтенант, бегом направляясь в дальнюю часть постройки, отгороженную кирпичной стеной. – Булганин, подтягивайся!
   Ветхая с вида дверь висела на одной петле.
   Иван с ходу вышиб ее ногой и швырнул внутрь осколочную гранату, тут же отпрянув от проема.
   Внутри грохнул разрыв, что-то подломилось и просело.
   Багиров стремительной тенью проскользнул вперед, а секунду спустя по связи пришел скупой доклад:
   – Чисто!
   Пол усеивала древесная щепа вперемешку с сопревшей соломой. У входа в безвольной позе валялся мертвый ксенобианин.
   Логинов уже отыскал спрятанный в дальнем углу люк. Он был заперт, рядом помаргивало красными индикаторами вмурованное в пол устройство доступа.
   Дима склонился над нам, подключил свой нанокомп.
   Прошла минута, но массивный люк не открылся.
   – Долго возишься, Дым! – занервничал Зотов, непривычный к такого рода операциям.
   – Цыц! – осадил его Булганин.
   В этот момент индикаторы сменили цвет, где-то в глубине мощно заработали механизмы, сдвигая многотонный люк, открывая вертикальный колодец с двумя лестницами.
   – Черный ход… – Долматов первым начал спуск. В глухой тиши сипло ударили две автоматные очереди пришел доклад:
   – Чисто. Держу развилку коридоров.
   – Багиров, пошел! – приказал лейтенант. – Логинов, замыкающий!
//-- * * * --//
   Спустившись, Лозин очутился в тесном квадратном тамбуре. На забрызганном сукровицей полу валялись тела двух чужаков.
   – Стерегли люк, – коротко доложил Багиров.
   – Закрепиться в коридоре. Настя, мы внутри. Как у вас?
   – Небо пока чистое. Херберт еще работает.
   – Быстрее. Нужна развертка уровня!
   …
   Планов резервного космодрома достать было негде. И без того секретная информация, скорее всего была утрачена вместе с другими массивами данных, расположенных на серверах Министерства Обороны, и тогда Херберт предложил выход:
   – Иван, будет много взрывов да? – спросил он.
   – К чему клонишь? – Лозин на риторические вопросы не отвечал.
   – Один из способов геолокации позволяет находить подземные пустоты и даже формировать их трехмерные модели по данным сейсмодатчиков. Прохождение ударной волны через породы различной плотности дает подробную структурную картину, – пояснил Херберт.
   – Как это осуществить? – спросил Иван.
   – Программы геолокации есть. Нужно лишь «засеять» сейсмодатчиками площадь «пятого резервного» перед началом боя. Принимая данные от них, я смогу достаточно быстро смоделировать схему подземных уровней.
   – Это можно. БМК предназначены для разведки других планет и несут на борту наборы различных специализированных зондов, – ответил Логинов. – Ими и воспользуемся.
   …
   – Готово, – после минутной задержки сообщил Херберт. – План условный, могут быть небольшие неточности, – предупредил он. – Удалось отсканировать только два верхних уровня.
   На проекционном забрале боевого шлема появились тонкие зеленые линии, схематически отображающие близлежащие коммуникации. Позиции бойцов были отмечены изумрудными нумерованными маркерами.
   От тамбура в двух направлениях уводили короткие коридоры. «По логике, это эвакуационные тоннели, ведь проникнуть на первый уровень бункера нам удалось через аварийный выход», – подумал Лозин.
   Дальше располагались блокпосты охраны и начинались широкие тоннели с множеством прилегающих к ним помещений, где с равной долей вероятности могли находиться ксенобиане или люди, а скорее всего цели окажутся смешанными, вне зависимости от предназначения постов и залов, – лейтенант мысленно следовал вдоль возможных маршрутов.
   – Логинов, Зотов, Булганин – правый коридор, Долматов, Багиров со мной. Ищем переход на следующий горизонт бункера. Двери без крайней необходимости не открывать. Если все же придется зачищать помещения, – действовать осторожно, – в любом из них могут оказаться люди или необходимое оборудование. О гранатах пока забыть. Всё, погнали!
   Отряд разделился.
   Метров через двадцать группа Лозина вышла к основному тоннелю. Из стены коридора выступал фрагмент железобетонной конструкции с амбразурой; за укрытием был установлен небольшой пульт, а по периметру диаметрального сечения тоннеля четко выделялась окаймленная пневмоуплотнителем щель.
   «Аварийная переборка…» – мгновенно сообразил Лозин. – «Значит за нашей спиной расположен один из основных выходов на поверхность?»
   – Долматов, останешься тут. Держи позицию.
   Иван нутром чуял, не дадут им спокойно продвигаться к цели. Чужие могли появиться в любую секунду, и прикрыть тыл необходимо.
   Они с Багировым рванули дальше. Тоннель не сужался, все двери прилегающих помещений были плотно закрыты, – датчики экипировки не фиксировали поблизости признаков жизни, значит людей тут нет, а ксенобиан вполне могла скрывать от сканеров их экипировка…
   За спиной внезапно раздались звуки перестрелки.
   Лозин продолжал бежать, не оборачиваясь. По броне вскользь чиркнуло несколько игл, автомат в тылу не умолкал, но звук коротких очередей давал понять: Багиров удерживает позицию.
   – Командир, мы дошли до тупика, – раздался в коммуникаторе доклад Булганина. – Перехода не обнаружили. Здесь склады и технические боксы, больше ничего.
   – Возвращаетесь тем же маршрутом. На посту охраны Багиров сдерживает чужих!
   – Понял, разберемся, подсобим!
   Еще один блокпост. Аварийная переборка поднята.
   Сзади вновь раздались звуки выстрелов, но Лозин упорно продолжал бежать вперед.
   Вот он… Такой же, как на входе, массивный прямоугольный створ в полу, с электронной системой доступа.
   Интуиция не подвела, – два блокпоста, оснащенные опускающимися переборками, по логике, контролировали главную магистраль уровня.
   – Внимание всем! Переход обнаружен!
   – Ксенобиан зачистили! Идем к вам!
   – Быстрее! – Иван припал на одно колено, подключая к системе доступа свой нанокомп, куда Логинов установил программы взлома.
   На этот раз ждать пришлось намного дольше. Уже подтянулись бойцы во главе со старшиной, а индикаторы на панели продолжали светиться алыми искрами.
   – Может взрывчаткой? – вновь занервничал Зотов.
   – Погоди, не суетись.
   Наконец раздался тоновый сигнал, и бронированная плита гермозатвора дрогнула, медленно сдвигаясь. На этот раз вниз уводил не вертикальный колодец, а пологий пандус, одинаково пригодный для людей и техники.
   Лозин встал сбоку от открывающегося проема, Багиров отпрянул к противоположной стене, как вдруг в образовавшийся проем с ноющим свистом ударили иглы из «биоников».
   Иван выпустил в ответ короткую очередь, но шелестящий, бьющий снизу поток игл не иссяк.
   – Берегись! – он метнул вдоль пола светошумовую гранату.
   Вслед за нестерпимой вспышкой и оглушающей звуковой волной вперед рванулись Булганин с Долматовым. Старшина, припав на одно колено, открыл огонь, Андрей проскочил ниже, вжался в простенок, знаком показывая – «четверо за укрытием»!
   Росчерками резанули лазеры.
   – Берегись! – Булганин метнул еще одну светошумовую гранату.
   – Чисто!
   Ниже по пандусу валялись изрешеченные пулями тела ксеноморфов. Спуск плавно перешел в ровный пол тоннеля, а чуть дальше вновь появились чужие – оглушенные, ослепленные, дезориентированные.
   Сиплые очереди «штормов» срубили их.
   – Прикрываю! – Долматов занял позицию за бронепластиковым бастионом, который приволокли сюда ксенобиане.
   Ударил «АК-210». Грохот выстрелов эхом метнулся по тоннелю, со звоном покатились гильзы, розоватая кровь брызнула по стене, мешковато осел ксенобианин, вооруженный лазером.
   – Двое! – старшина с хода врезал прикладом в голову чужого, пытавшегося вслепую найти оброненный после разрыва гранаты излучатель. Второй получил пулю.
   – Лифт! – Логинов указал на массивную двустворчатую дверь.
   – Проверь, – приказал Лозин, контролируя глубины тоннеля. Светильники горели через один, на половину мощности. Некоторые гермодвери были приоткрыты, из расположенных по обе стороны помещений сочился мрак.
   Второй уровень бункера… Здесь, по идее, уже должны располагаться посты управления.
   «Нет…» – мысленно одернул себя Иван. – «Нельзя размениваться по мелочам. Только главный зал. Центр управления полетами. Пленники наверняка там. Ксенобиане явно получили информацию о главных системах управления комплексом».
   Связь с поверхностью становилась все хуже. Голоса Насти и Джона искажались помехами.
   – Дальние подступы… Эскадра из пяти кораблей…
   – Продержитесь еще немного. Пусть БМД отвлекает, сами не лезьте в пекло! Мы почти у цели! – Лозин обернулся. – Дима, что у тебя?
   – Сейчас, командир… С этой системой доступа уже кто-то поработал, мать их… – в сердцах выругался лейтенант.
   – В чем дело?
   – Посмотри сам… – Логинов указал на два инородных включения, похожие на жесткие усики насекомого. Вскрытая электронная панель демонстрировала непривычный для человеческого глаза синтез: органические шунты имели сложную систему отростков, они впились в микросхемы, пустив в них корни.
   – Что это такое?
   – Думаю, определитель запаха, – ответил Логинов. – Чужой сенсор. По внешнему виду похоже на шунты в моей голове, но предназначение явное иное.
   – Удалить нельзя?
   – Не думаю.
   – На что он реагирует? Просто на запах ксенобиан?
   Логинов покачал головой:
   – Сомневаюсь, командир. Слишком просто. – Дима оглянулся и добавил: – Сейчас проверю, – он подхватил мертвого ксенобианского бойца, подтащил его к сканеру, куда уже был подключен нанокомп.
   Похоже, запах не подошел. Либо смрад токсинов, витающий в тоннеле, искажал другие флюиды? Красный индикатор на панели доступа моргнул, но не поменял свой цвет.
   – Бесполезно. Тут нужен какой-то специфический фермент. – Логинов вскинул взгляд. – Будем взрывать?
   – Подожди… – Иван склонился над телом разумного ксенобианина, которого старшина вырубил ударом в голову.
   «Проклятье… Мертв… Хитиновая защита проломлена, осколки ребристого шлема пробили глаз, вонзились в мозг».
   – Багиров за мной! Остальным держать позицию!
   Множество дверей вели в смежные с тоннелем отсеки. Ни табличек, ни иных поясняющих указателей подле них не было, и это понятно: объекты такого уровня секретности обычно делились на изолированные сектора и зоны, где жили и работали не контактирующие друг с другом специалисты. Каждый из них знал лишь свой участок бункерной зоны и хорошо ориентировался среди доступных помещений. «Пятый резервный» космодром не являлся исключением из правил, – это подтверждали встречающиеся через каждые тридцать-сорок метров уплотнители поднятых межсекционных переборок…
   Пустынные коридоры, слабое сопротивление со стороны малочисленной охраны, наличие инородного сканера на панели управления лифтом, – все это указывало, что ксенобианам удалось овладеть системами внутренних коммуникаций: они убрали секционное деление уровней для удобства собственного перемещения и чувствовали себя тут в относительной безопасности.
   Иван остановился напротив одной из дверей. Сквозь полупрозрачную вставку из закаленного стекла пробивался тусклый свет. Несмотря на стрельбу, там кто-то находился, – Лозин заметил смутную тень, мелькнувшую по ту сторону преграды.
   – Нам нужен разумный ксенобианин, живой и здоровый, понял?
   Багиров молча кивнул.
   Лозин отступил на шаг, выпустив короткую очередь в расположенную подле дверей панель.
   Раздался треск замыкания, из развороченного пулями устройства потянуло сизым дымком, и дверь вдруг начала рывками уползать в стену.
   Сдвинувшись на половину хода, она внезапно пошла в обратном направлении, но Багиров успел боком проскользнуть в узкий проем.
   Иван протиснулся за ним.
   Помещение оказалось серверной. В длинном узком зале высились блоки кибернетических систем, на множестве контрольных панелей перемигивались узоры индикационных огней, тихо шелестели вентиляторы охлаждения, потолочные панели источали ровный свет.
   В бой лейтенанту вступать не пришлось. Ксенобианский боец, охранявший вход, валялся на полу захлебываясь кровью. В его горле торчал метательный нож. Багиров, устранив охранника, уже метнулся в глубины зала, – там раздались звуки приглушенной борьбы, а вскоре между процессорных станций появился Павел. Он шел, волоча за собой обмякшее тело разумного ксенобианина.
   – Жить будет. Слегка оглушил. Бережно.
   Лозин отжал дверь.
   – Тащи его к лифту.
   – Совсем оборзели, – выругался Багиров. – Хозяевами себя почувствовали. Даже не всполошился, тварь. Спиной стоял, что-то разглядывал.
   Подле шахты лифта оглушенный ксенобианин начал подавать признаки жизни. Он шевельнулся, попытался привстать. Булганин ему помог, рывком поднял на ноги, развернул лицом к командиру.
   Логинов, с жутковатой гримасой на перекошенном лице, рассматривал пленного.
   – Говори сам, – попросил он Лозина.
   Взгляд ксенобианина постепенно принял осмысленное выражение, он несколько раз дернулся в тщетной попытке вырваться, но при виде вооруженных людей быстро истолковал свое зависимое положение.
   – Умный какой… – с нотками отвращения в голосе произнес Булганин, по-прежнему удерживая руки чужого заломленными за спину.
   Лозин активировал программу-переводчик.
   – Илья, давай его к сканеру.
   Старшина рывком развернул чужого в сторону вскрытой приборной панели.
   – Открой, – коротко произнес Иван, понимая, что успешное общение сейчас возможно лишь на уровне лаконичных, легко переводимых фраз.
   Синтезатор звука издал серию щелчков, перемежающихся с посвистом разной тональности.
   Ксенобианин вздрогнул всем телом, затем, с трудом повернув голову, в немом изумлении посмотрел на Лозина.
   – Открой эту дверь – повторил Иван.
   Ксенобианин его понял. Взгляд чужого скользнул по запястью лейтенанта, затем вдруг раздалась ответная серия чирикающих звуков.
   – «Руки», – перевел монотонный синтезированный голос.
   – Долматов, подстрахуй, – приказал лейтенант.
   Андрей сделал шаг вперед, вскинул автомат, целясь в лоб ксенобианину.
   – Неверное действие – смерть, – произнес Лозин и, дождавшись окончания перевода, выразительным жестом указал на изготовившегося к стрельбе бойца.
   Чужой медленно проскрежетал в ответ:
   – «Понимаю».
   – Илья, отпусти ему одну руку.
   Булганин ослабил хватку, освободив левое запястье ксенобианина.
   Тот медленно потянулся к сенсорным «усам», при этом на четырехпалой ладони выступило какое-то клейкое, резко пахнущее вещество.
   Гибридная система доступа тут же отреагировала на прикосновение: в напряженной тишине внезапно раздался отдаленный гул заработавших механизмов, и спустя некоторое время створки дверей автоматически разъехались в стороны, открывая доступ в просторную кабину подъемника.
   – Заходим, в темпе! – приказал лейтенант.
//-- * * * --//
   Судя по сенсорам, расположенным на панели управления, бункер имел пять основных подземных горизонтов.
   – Нижний уровень исключен, – произнес Логинов. – Там реактор и системы жизнеобеспечения. Жми на четвертый, командир. Не ошибешься.
   Лозин кивнул.
   Покладистость ксенобианина вызывала подозрения. Действительно ли он так сильно опасается за собственную жизнь или система их ценностей все же отличается от человеческой?
   «Она должна отличаться», – подумал Иван. Скорее всего на командном уровне нас ожидает ловушка. Чужой спокоен по простой причине – он уже сопоставил количество людей с таящейся в глубине угрозой. В таком случае его поступками руководит не страх, а логика. Очевидно, ксенобианин не сомневается, что диверсионную группу ждет гибель.
   – Проверить герметизацию экипировки. Приготовиться. Внизу нас наверняка ждут. Работать по обстановке, щадить только людей и по возможности – аппаратуру. Илья, свяжи его, – он взглядом указал на Чужого. – Пусть полежит в лифте.
   Булганин молча исполнил приказ, в то время как бойцы заняли позиции: первая пара – Багиров и Долматов, припав на колено, изготовились к стрельбе, сзади их страховали Логинов и Зотов, ксенобианина уложили у задней стенки лифта, и Лозин, переглянувшись со старшиной, коснулся сенсора с цифрой «4».
   Двери сомкнулись, и кабина стремительно пошла вниз.
//-- * * * --//
   Пятый резервный космодром ВКС России. Минус четвертый уровень…
   Люди…
   Люди с одутловатыми лицами и оружием в руках стояли по ту сторону открывшихся дверей, и это вызвало шок…
   Миг замешательства, палец, онемевший на сенсоре огня, – тест на человечность.
   Лицо Логинова посерело.
   – Они шунтированные! – выкрикнул Дима, ударами приклада сбивая с ног вставших на пути пленников, которые намеревались стрелять, но медлили по обыкновенной причине – никто из них не был профессиональным военным. Не снятый предохранитель, не передернутая затворная рама, физическое истощение, да и просто неумение стрелять, – вот что спасло в первые секунды…
   Каждый из бойцов взвода давно прошел личный ад, но кривая «горячих точек», примирившая разум и душу с необходимостью убивать врага ради достижения цели, оборвалась в этот миг.
   «Вот почему ксенобианин так легко разблокировал доступ…» – метнулась в голове Лозина глухая мысль.
   Люди стояли стеной, время субъективно растягивалось, – они медленно, неуклюже вскидывали оружие, но заминка на самом деле длилась лишь доли секунд. Раздался грохот выстрелов, пули вспороли облицовочный пластик, навстречу автоматному огню рванулись Багиров с Долматовым. Подкатываясь под свинцовый ливень, они неизбежно хватали шальные пули, но не стреляли в ответ, лишь выбивали оружие из рук ничего не соображающих, находящихся под контролем людей, давая шанс Лозину, Булганину и Зотову остаться в живых, ведь плотность выпущенных в упор очередей с лихвой компенсировала неопытность стрелков…
   Жуть накатила и тут же схлынула: звонкий грохот прошибаемого пулями металла, глухой перестук падающих гильз, метель из пластиковой щепы, огонь, дым, мелькание искаженных лиц, – Лозин тоже работал прикладом, расчищая себе путь, плечом к плечу с ним бились старшина и сержант, отчаянная рукопашная схватка вскипела на узком решетчатом балконе, опоясывающем периметр зала, – большинство противников не смогли оказать серьезного сопротивления: у кого-то закончились патроны, кто-то остался без оружия, и теперь совершенно не понимал что делать дальше?
   – На пол! Лежать! – орал Логинов сбивая с ног обезоруженных людей, но те находились в полнейшей прострации, двигались медленно, едва ли воспринимая смертельную ситуацию, в которой оказались.
   У Лозина помутилось в глазах, когда он увидел Багирова. Тот сидел у стены, зажимая рукой пульсирующий фонтанчик крови, брызжущий из прорехи в броне, которая превратилась в исковерканное пулями кевларовое рубище…
   Реальность дробилась перед глазами, распадаясь на тягучие секунды…
   …Долматов стрелял, поставив автомат на одиночный огонь. С пальцев Андрея капала кровь, а в напряженной позе угадывалась нечеловеческая боль, которую испытывал в эти мгновенья взводный снайпер…
   …Логинов уже добежал до лестницы и работал прикладом, расчищая себе путь.
   …Сержант Зотов, прихрамывая, боком двигался по балкону, посылая вниз частые одиночные выстрелы…
   Секунды решали все. Те, за кем пришли бойцы взвода, оказались на стороне врага.
   – Бить по ногам! – выкрикнул Лозин. – Долматов, назад! Старшина, займись ранеными!
   – Я справлюсь… – прохрипел Багиров, зубами вскрывая зажатый в окровавленной руке индивидуальный пакет. – Идите…
   Лозин метнулся вперед по узкому решетчатому балкону. Пули гнались за ним, крошили стену, одна с силой ударила в плечо, едва не сбив лейтенанта с ног; он пошатнулся, ухватился за перила, и в этот миг взгляд внезапно охватил всю панораму простирающегося внизу огромного помещения.
   Главный зал центра управления полетами был исполнен в форме амфитеатра, и там, между концентрическими рядами пультов, повсюду, вперемешку с ксенобианами, стояли вооруженные люди…
   В коммуникаторе боевого шлема раздался далекий, приглушенный помехами голос Херберта:
   – Иван, ксенобианские корабли на подходе. Мы вступили в бой!
   – Джон, Настя спускайтесь вниз! – ему снова пришлось принимать опасные мгновенные решения. – Компьютеры БМК в автоматический режим! Путь расчищен… Повторяю, путь расчищен! Шахта лифта помечена на схеме, как понял?!
   Ответ потонул в треске помех и грохоте выстрелов. Отвечая на вызов, Лозин постоянно перемещался. Их план провалился. Никто не ожидал встретить тут шунтированных людей, полностью зависимых от воли ксенобиан!
   Бессистемный бой полыхал яростно и бессмысленно. Среди шунтированных пленников не было настоящих бойцов, – все они являлись незаменимыми в своих областях гражданскими специалистами, которыми сейчас безжалостно манипулировала чуждая воля.
   Секунда отчаяния стала мигом прозрения.
   «Чужая воля…»
   – Не трогать людей! Бить по разумным ксенобианам, на поражение! – выдохнул он в коммуникатор.
   Снизу по-прежнему сек шквальный автоматный огонь, – даже неумелые стрелки могли перебить шестерых десантников за считанные минуты, но иного способа вырвать ситуацию из-под контроля чужих попросту не было.
   Логинов и Зотов уже спустились вниз и, перевернув несколько столов, заняли позицию в небольшой зоне отдыха. Булганин с Долматовым, все еще находились на балконе. Два автомата били частыми одиночными выстрелами, к ним внезапно присоединился третий, и Иван, оглянувшись, увидел, как Багиров оставляя кровавый след, подтянулся к краю решетчатой конструкции, вновь вступая в бой.
   Лозин постоянно менял позиции, но при такой плотности огня не спасали ни укрытия, ни боевая броня, – длинные очереди секли по балкону будто раскаленный ливень, перерубая металлические прутья, кроша аппаратуру, да и тело под прочным, эластичным кевларом уже не ощущало боли от частых шальных попаданий…
   Он стрелял, стиснув зубы, выискивая среди людей фигуры ксенобиан, – глаза застилала багряная пелена, время теряло физический смысл, становясь иным, тягучим, неподвластным рассудку…
   Лейтенант кубарем скатился по лестничному маршу, метнулся за иссеченную пулями бетонную колонну, поддерживающую свод, перезарядил «шторм», выглянул, несколькими выстрелами свалил ближайшего ксенобианина.
   Рядом раздался вскрик. Зотов упал, подрубленный автоматной очередью, и Лозин резко повел стволом, вынужденно прострелив ногу тучному седому мужчине, – с отсутствующим выражением лица тот пытался перезарядить автомат, явно намереваясь добить упавшего сержанта…
   Зотов все же нашел силы отползти за соседнюю колонну.
   Иван прикрывал его, когда снизу хлестнуло несколько перекрещивающихся очередей. Пули наискось ударили в плечо и голову Лозина с такой силой, что лейтенанта отшвырнуло назад, на миг погасив сознание…
   Короткий провал небытия сменился кровавым туманом. Очертания предметов казались зыбкими и нечеткими. В горячке боя он вскочил, рефлекторно сорвав с головы изуродованный пулями шлем, – проекционное забрало покрылось густой сеткой трещин и мешало целиться, дыхательный аппарат тоже пришел в негодность.
   В нос сразу же ударил густой смрад.
   Это был запах Чужих, – сложная смесь отдельных флюидов, которая, по утверждению Логинова, играла ключевую роль в общении ксенобиан.
   Почему же так смердит вокруг? Выключена вентиляция?.. Уж не запах ли контролирует шунтированных людей, передавая им определенный приказ?
   Осмотревшись, он заметил, что расположенные под сводами зарешеченные зевы вентиляционных шахт открыты, но огромные, расположенные за ними лопасти не вращаются.
   Иван уже с трудом воспринимал реальность. От потери крови шумело в ушах. Его контуженый рассудок сосредоточился сейчас на единственной мысли: «нужно дать приток свежего воздуха». Здесь где-то должны быть аварийные генераторы и электрощитовая!
   Он заметил лишь одну подходящую дверь, расположенную прямо под лестницей. Наверняка ведет в технические помещения!
   Коммуникатор тоже повредило.
   Лозин, прихрамывая, сменил позицию, и, выкрикнув: «Прикройте меня!» – рванул вниз по лестнице.
   Не добежал. На последних ступеньках его подрубило пулями, Лозин скатился вниз, задыхаясь от боли.
   Дверной проем темнел всего в паре шагов. Боль сжирала рассудок. Горячая кровь сочилась по лицу. От ее железистого привкуса мышцы вдруг охватила адреналиновая дрожь, – организм сжигал последние резервы, притупляя боль, ненадолго возвращая силы. Лейтенант со стоном вскочил и побежал.
   …
   В техническом коридоре царил сумрак.
   Табличка с надписью «генераторная» двоилась перед глазами. «Только бы хватило сил», – он ввалился в помещение, пятная пол кровью, добрел до пульта управления, нашел взглядом надпись «системы жизнеобеспечения, аварийный рестарт» и всем телом навалился на механический рубильник, сдвигая его в положение «включено».
   Под сводами зала дрогнули и стали медленно раскручиваться огромные лопасти вытяжных вентиляторов. Через несколько секунд их утробное гудение перешло в вой, а затем звук исчез вовсе, и Иван, одновременно с потоком свежего воздуха, который пахнул в лицо, вдруг услышал тишину…
   Пошатываясь, он вернулся в операторский зал и невольно остановился, потрясенный открывшейся взгляду картиной: повсюду в оцепенении стояли люди разного возраста, национальности, пола, – их объединяло лишь одинаковое выражение на одутловатых лицах и полная потеря ориентации.
   В тишине вдруг грохнул одиночный выстрел, – из неровной шеренги человеческих фигур выбило ксенобианина.
   Хотелось верить, что это был последний из находившихся в зале чужих.
//-- * * * --//
   Наверху содрогалась земля.
   Толчки ощущались даже в глубинах бункера, немо свидетельствуя, что две боевые машины космодесанта, введенные в автоматический режим, продолжают сдерживать чужие корабли.
   Настя и Херберт, спустившись вниз, увидели страшную, обжигающую рассудок картину. Огромный зал главного поста управления напоминал гладиаторскую арену после массового побоища. Повсюду валялись мертвые ксенобиане, шунтированные люди стояли и сидели с полным безразличием к окружающему, кто-то с оружием в руках, кто-то, выронив его, некоторые беспомощно лежали в лужах собственной крови, даже не пытаясь зажать полученные раны…
   Первым, кого увидела Настя, был израненный, потерявший сознание Багиров.
   Вскрикнув, она склонилась к нему, но понять, куда ранен Паша, не смогла из-за изодранной пулями, щедро залитой кровью экипировки.
   Она на миг растерялась, но на помощь пришел Булганин. Старшина умело и быстро расстегнул крепления, помог снять окровавленную броню. Ранения оказались тяжелыми, фактически смертельными, – пять пуль пробили защиту, повредили внутренние органы.
   – Илья, найди медицинский модуль! Наниты пока поддерживают его жизнь, но надо срочно оперировать!
   Подняв взгляд, она поняла, – старшина сам нуждается в помощи.
   – Сейчас. Терпи, – она сделал ему противошоковую инъекцию, обернулась и крикнула: – Херберт, иди сюда, ты где застрял?! Срочно найди план уровня, мне нужен медицинский отсек!
   Перевязав Багирова, она оглянулась, снова обвела взглядом разгромленный зал. Подбородок Насти дрогнул. Вид ребят ужасал, вызывая невольную дрожь, но главное – они живы, хоть и с трудом стоят на ногах, едва ли осознавая, что им удалось совершить…
   Взгляд метался, скользил по бледным изможденным лицам, – они все сейчас казались одинаково родными, близкими…
   Иван подошел к ней, присел рядом и вдруг хрипло произнес, растягивая слова из-за шока и контузии:
   – Мы в порядке… Перевяжем друг друга… сами… Ты помоги людям…Кому сможешь… Они нужны нам как воздух, слышишь?..
   На глаза Насти навернулись слезы, но она кивнула, понимая его правоту.
   – Найдите медицинский модуль.
   – Дым, Херберт, где вы? – Лозин с трудом встал, придерживаясь за посеченные пулями перила. – Поднимите кибернетическую сеть! Срочно!
   Отдав приказ, он перевел мутный от боли взгляд на стоящих рядом бойцов.
   – Долматов, проверь коридор слева. Где-то на уровне должен быть медицинский отсек! – сознание «плыло» от контузии, ран и потери крови. Приходилось прилагать усилия, чтобы сосредоточиться. – Илья, сгруппируй шунтированных людей вон там, – он кивком указал на смотровую площадку, расположенную перед огромным демонстрационным экраном. – Следи, чтобы они не разбредались по залу. – Иван обернулся. – Где Херберт?!
   – Да тут я!
   Лозин с трудом сориентировался на голос.
   Логинов уже выволок из-за центрального пульта мертвые тела ксенобиан, и они с Джоном сейчас пытались определить, в каком состоянии находится главная кибернетическая система комплекса.
   Иван, пошатываясь, пошел к лестнице. Приказы отданы, уровень захвачен, но изначальный план провалился. Теперь исход зависит от Логинова и Херберта.
   Напряжение и нечеловеческая усталость уже дошли до той черты, за которой собственная судьба теряет первостепенное значение, а рассудок внезапно начинает оперировать глобальными ценностями…
   От остроты новых, непривычных ощущений Лозину на миг стало страшно. Он будто стоял над событиями, утратив элементарные связи с окружающим. Судьбы отдельно взятых людей рассыпались, как горошины из дырявого мешка, ускользая, теряясь, и Иван понял, что ничего не может поделать с этим.
   Противостояние не закончилось, оно только начиналось, и возможно, им не суждено выстоять, но у Лозина внезапно появилось твердое убеждение: даже если они погибнут, ничто не пропадет всуе…
   …Кровь глухо ломилась в виски.
   Он подошел к Логинову, равнодушно перешагнув через мертвые тела ксенобиан, которые Дима выволок из тесного пространства между компьютерными терминалами.
   Все пошло не так, как планировалось. Бойцы изранены, БМК под атакой чужих кораблей, а на площадке подле темного обзорного экрана сидят и стоят около сотни шунтированных людей. Их не бросишь тут и не излечишь в один миг, значит, из бункеров «пятого резервного» для них существовало только два выхода – либо победа, либо смерть…
   Третьего варианта не получалось, как ни крути…
//-- * * * --//
   – Долматов нашел медицинский модуль. Держи, – Логинов передал ему исправный коммуникатор. – Сходи туда, пусть Настя тебя хотя бы перевяжет.
   Лозин тяжело сел в свободное кресло за центральной консолью кибернетической системы.
   – Подожду. Ввел в раны состав из полевой аптечки. Наниты пока справляются. Вы сможете взломать систему?
   – Нет, – ответил Херберт, сосредоточенно всматриваясь в строки кода, появившиеся на расположенном перед ним экране. – Это нереально при таких повреждениях аппаратуры и малом запасе времени.
   – Ну хотя бы активировать противоракетную и противовоздушную оборону объекта? – Лозин мучительно искал варианты.
   Контуженый разум продолжал саботировать, и лейтенанту потребовались усилия воли, чтобы сохранить здравомыслие.
   – Подумайте, зачем ксенобиане доставили сюда специалистов? Какого они профиля? Чего именно добивались чужие?
   – Гм, интересно. – Джон подался к экрану. – Операционка работает, утрачена часть функций, но их можно восстановить подключением резервных терминалов. – Дима, взгляни на код!
   – Вижу!
   Логинов работал. Казалось, что его глаза и пальцы живут сами по себе. Руки Димы стремительно перемещались по раскладкам сенсорных клавиатур, взгляд контролировал как минимум десяток дисплеев, связывая их показания в некую понятную только ему картину.
   – Я попробую допросить пленного ксенобианина, – Лозин не мог бездействовать, пауза ожидания воздействовала мучительно.
   – Нет смысла, – обронил Логинов.
   – Объясни?
   – Они хакнули систему еще месяц назад! – воскликнул Херберт.
   – Что? Чужие? – не поверил Иван.
   – Нет. Они, – Джон выразительно указал на шунтированных пленников. – Тут видна гениальная, виртуозная работа по взлому. Все коды доступа сброшены!
   – И вы понимаете, как этим управлять?!
   – Я смогу! – сквозь зубы процедил Логинов. – Херберт же ясно сказал: коды доступа сброшены! А боевые кибернетические системы – мой профиль, – добавил он, продолжая что-то исправлять в поступающих на экраны строках. – Настройку на спутники они сбили…
   – Дима, нам нужен мониторинг территорий! И связь на боевых частотах с любыми ракетными точками!
   – Спутники… – резко ответил Логинов. – В первую очередь спутники, командир. Они дадут и видеонаблюдение, и эффективную связь. Не понимаю, зачем они поменяли ориентацию орбитальных станций?!
   – Может быть, это произошло раньше, в момент катастрофы, из-за потока астероидов? – предположил Лозин.
   – Нет… Станции слежения не повреждены. Кто-то сознательно изменил направление сканирования. Я на всякий случай сохранил исходные данные. Потом посмотрим, что за участок космического пространства они пытались отслеживать. – Он подался к одному из мониторов и добавил: – Есть! Поймал базовую станцию! Сейчас нас свяжет со всеми спутниками группировки!
   Лозин поднял взгляд. Обзорный экран «пятого резервного» состоял из плотно состыкованных друг с другом панелей, которые защищал слой прозрачного бронепластика, так что суммирующий видеокомплекс не пострадал от шального разлета пуль во время недавней перестрелки.
   Сейчас в его стереоглубинах множились возникающие то тут, то там оперативные окна, куда уже начала поступать телеметрия со спутников. Мозаика из света и тьмы в первый момент не давала сосредоточиться, рассеивала внимание: участки земной поверхности сменялись видами звездной бездны, но Логинов быстро справился с возникшим хаосом изображений, – он передал кибернетической системе несколько команд, и огромный суммирующий экран тут же поделился на две равные части. Правая сторона теперь показывала космическое пространство, левая – карту земных полушарий с наложенными на нее тонкими линиями развертки орбит всех вышедших на связь спутников.
   Одновременно по залу раздались тонкие предупреждающие сигналы. Это отдельные блоки кибернетической системы производили самотестирование, проверяя и восстанавливая свои функции с резервных копий.
   Логинов несколько секунд напряженно следил за данными, поступающими на отдельный дисплей, а затем обернулся к Ивану:
   – На орбите нет чужих кораблей, командир.
   Лозин невольно вздрогнул.
   – Куда же они делись? – машинально спросил он.
   Дима пожал плечами:
   – Вероятно, совершили посадку на Землю. Ближний космос чист, это я могу утверждать однозначно.
   – То есть они не создали собственной орбитальной группировки?
   – Выходит, так, – кивнул Логинов.
   – Ладно, с этим разберемся позже. Нет времени. Давай Землю, Дима. Нас атакуют, а БМК не смогут удерживать свои позиции вечно.
   – Секунду, – ответил Логинов, невольно прислушиваясь к отдаленным толчкам и невнятным звукам, которые проникали в глубины подземных уровней. Судя по отголоскам, наверху завязался нешуточный бой, – вибрации от частых ракетных запусков следовали с интервалом в десять-пятнадцать секунд, и это говорило само за себя…
   – Есть… Сейчас заработает.
   Лозин поднял взгляд к суммирующему экрану.
   Спутник, перенацеленный на съемку района дислокации «пятого резервного» космодрома, поначалу взял слишком большой масштаб увеличения, и на огромном экране вместо звездной бездны неожиданно появилось укрупненное изображение изуродованной земной поверхности, перепаханной длинными, дымящимися шрамами лазерных ожогов и свежими воронками от попадания разрывных снарядов БМК.
   Секунду спустя масштабирование изменилось, поверхность Земли начала отдаляться, пока в поле зрения видеокамер не уместилась панорама космодрома и прилегающих окрестностей.
   Ужасающее, нереальное зрелище…
   Две боевые машины, похожие на камуфлированных жучков, огрызаясь стробоскопическими хоботками огненных вспышек, стремительно передвигались меж игрушечных построек маскировочного комплекса; исковерканная земля истекала дымами, ее покрывали частые неглубокие воронки и характерные черные подпалины в тех местах, где БМК на миг останавливались, чтобы произвести ракетный залп.
   В лесу виднелись очаги пожаров, вспыхнувшие в местах падения сбитых ксенобианских кораблей, заросли кустарника превратились в обугленную пустошь, весь периметр «пятого резервного» был объят огнем и дымом, а от линии горизонта к космодрому медленно приближалась черная туча.
   – Нас что, атакует весь ксенобианский флот?! – раздался за спиной Лозина глухой голос Булганина.
   В этот момент БМК вновь огрызнулись ракетным залпом, и на фоне черного облака засверкали далекие вспышки разрывов, – от плотного скопления надвигающихся кораблей начали отделяться, беспорядочно падая вниз, едва различимые фрагменты, а в ответ по возобновившим движение боевым машинам тут же ударил уничтожающий залп сотен лазерных установок…
   У Булганина мороз продрал по коже: нестерпимые для глаза световые росчерки прожигали маскирующее покрытие, заставляя взрываться от мгновенного перегрева скрытые под тонким слоем почвы бетонные конструкции; в воздух выбрасывало тонны раскаленного щебня, горела земля, дым закручивало смерчами, – казалось, что в этом аду не уцелеет ничего.
   От масштабов надвигающейся угрозы цепенел разум…
   …Плотный полог дыма, закрывший картину происходящего, постепенно начало сносить порывами усилившегося ветра, и камеры спутника вновь начали транслировать изображение земной поверхности.
   Булганин оказался прав: после массированного удара ксенобианского флота не уцелело ничего. Весь маскирующий покров сгорел, обнажившееся бетонное поле усеивали глубокие воронки, над которыми медленно кружил пепел. Постройки превратились в дымящиеся груды развалин, одна боевая машина горела, вторая натужно пыталась выкарабкаться из выжженного лазером углубления, но колесные диски, с которых от жара сполз материал цельнолитых покрышек, тщетно скребли по остекленевшему откосу…
   Сотни черных кораблей продолжали неумолимо надвигаться, они уже не казались плотной тучей, взгляд теперь различал отдельные элементы построения.
   В этот миг оцепенения на суммирующий экран не смотрел только Логинов.
   Он продолжал работать, беззвучно шевеля губами. От внутреннего напряжения его лицо приняло землисто-серый оттенок, кожа плотно обтянула скулы, но пальцы лейтенанта по-прежнему сноровисто двигались по раскладкам сенсорных клавиатур.
   Казалось, разум Логинова погрузился в иной мир, где нет ничего, кроме машинных кодов… На фоне надвигающейся армады и смазанного, ставшего нечетким изображения тотальных разрушений земной поверхности его отрешенность выглядела как безумная одержимость…
   Нет.
   Логинов не сошел с ума. Дима действительно отрешился от реальности, но его рассудок работал четко, осмысленно, на лице не дрогнул ни один мускул… лишь с вводом последней командной строки он вдруг жутковато оскалился и произнес в воцарившейся тишине:
   – Теперь подавитесь, твари…

Глава 8

   Пятый резервный космодром…
   Хриплая, отрывистая фраза Димы Логинова поначалу не выразилась в каких-то очевидных действиях, хотя горстка людей надеялась: вот сейчас заработают автоматические системы «пятого резервного», откроются подземные ангары, появится роботизированная боевая техника, возможно, легендарные аэрокосмические «МиГи» вырвутся из стартовых стволов, в корне ломая ситуацию, но ничего подобного не произошло.
   Шли секунды. На мониторах по-прежнему бежали строки машинного языка. Щека Булганина подергивалась, взгляд старшины выцвел, словно залп сотен чужих кораблей выжег из оцепеневшего рассудка последнюю призрачную надежду.
   Армада приближалась, не встречая сопротивления. С десяток базовых кораблей ксенобиан начали маневр, готовясь к высадке десанта, остальные перегруппировывались, выстраивая в небе черную коническую спираль, нацеленную острием на укрепления «пятого резервного».
   Синхронно ударили лазерные установки. Разряды вонзились в космодромную плиту, выжигая тысячи кубометров бетона, плавя арматуру, вгрызаясь все глубже и глубже.
   Раздался гул. Появились ощутимые вибрации. С шелестом закрылись диафрагменные люки вентиляционных шахт. По всему бункеру автоматически опускались аварийные переборки, сегментируя коридоры.
   Мощные гермозатворы вставали на свои места, но это выглядело лишь отсрочкой, ведь из глубины убежищ не ответишь на огонь, оставалось лишь ждать неизбежной развязки.
   Лицо Лозина посерело.
   Только Херберт стоически всматривался в строки машинного кода, изредка поглядывая на Диму Логинова.
   Внешние датчики выходили из строя один за другим. Изображение на суммирующем экране теряло детализацию.
   – Дым, ты не успеешь! – не выдержав, воскликнул Херберт. – Они доберутся до нас раньше!
   Подтверждая его слова, две радарные установки вместе с комплексами связи начали проседать под землю.
   – Заткнись, не нагнетай… – Логинов видел многочисленные коды ошибок, поступающие в ответ на переданную им глобальную команду.
   Спираль, состоящая из черных кораблей, пришла во вращение. Теперь лазеры работали непрерывно, – пока одни устройства накачки перезаряжались от бортовых накопителей, в космодромную плиту вгрызались другие батареи излучателей.
   – Пробито перекрытие первого уровня! Пожар в отсеках!
   Казалось, уже никто и ничто не в состоянии изменить предначертанный ход событий, – черные корабли не остановятся, пока не взломают все перекрытия, вплоть до уровня реактора.
   Чужим даже не придется высаживать десант, – они намеревались превратить бункер «пятого резервного» в огромную воронку.
   Несмотря на тотальные разрушения, вспыхнувшие наверху пожары и отказ внешних систем слежения, картинка на суммирующем экране постепенно вернула детализацию, – все новые и новые спутники включались в сеть, которую сформировали команды, набранные Димой Логиновым.
   – Дым, объясни, что происходит?! – не выдержал Булганин.
   – Не сейчас. Я работаю!
   – Ксенобиане пытались овладеть военным потенциалом вашей страны, – вместо него ответил Херберт. – Они шунтировали лучших специалистов в области кибернетики и доставили их сюда с единственной целью, – сломать защиту, уничтожить межсетевые экраны, открыть себе полный, неограниченный доступ к любым военным объектам, сохранившим боеспособность после техногенных катастроф, спровоцированных ударами астероидов.
   – И?
   – Они добились своего. Все ограничения сняты, а коды доступа сброшены. Но техносфера очень сильно пострадала. Не факт, что у нас что-то получится.
//-- * * * --//
   Техносфера.
   Мы зачастую не замечаем ее, принимая за привычное окружение, без которого уже немыслимы такие понятия, как «цивилизация» или «прогресс». Она давно пришла в каждый дом, опутала землю коммуникационными сетями, поддерживая жизнеобеспечение городов-мегаполисов, обеспечивая неровную пульсацию жизни на планете.
   Теперь выжженная электростатическим пробоями, опаленная, но не уничтоженная окончательно, она сохранилась лишь в виде небольших фрагментов, часть которых принадлежала боевым инфраструктурам.
   Ими и оперировал Логинов. Большую часть работы уже сделали шунтированные люди, месяцами корпевшие в этом бункере, – они формировали для пришельцев новую систему, но не успели закончить ее.
   Зачем ксенобианам понадобился чуждый их природе боевой потенциал?
   Ответ пока оставался за гранью понимания. С их стороны логичнее было бы обратить внимание на земные биотехнологии, но они упорно пытались овладеть техногенным наследием нашей цивилизации.
   Логинов сейчас не задавался лишними вопросами. Он работал на пределе своих сил и способностей.
   Глубоко под землей несколько частично обрушенных тоннелей вели к другим военным объектам. Вдоль их стен проходили хорошо защищенные кабельные соединения, разработанные для обеспечения командной сети в условиях ядерного конфликта.
   На суммирующем экране внезапно открылось дополнительное оперативное окно, куда начали поступать системные сообщения:
   Соединение установлено.
   Поиск объектов для повторной инициализации.
   Идет формирование сети.
//-- * * * --//
   Никто не шелохнулся.
   Израненные, доведенные до предельного изнеможения бойцы готовились к худшему, а для сотни шунтированных людей, которые сидели или стояли на отведенной им площадке, происходящие события вообще не представляли никакого интереса.
   Тем временем по всей площади «амфитеатра» вдруг синхронно осветились сотни экранов, а на мертвых до этого момента приборных панелях, начали оживать индикационные огни боевых резервных систем…
   Голографические мониторы, сформировавшиеся перед пустующими креслами, отображали одинаковые сообщения:
   Тест связи.
   Статус: Исправлено. Оператор отсутствует. Пост переходит в автоматический режим.
   …
   Глаза Херберта сузились.
   Он поднял взгляд.
   В правой части суммирующего экрана по-прежнему шла прямая трансляция со спутников, отслеживающих события, происходящие в районе с заданными координатами, а слева карту полушарий сменил контур границ отдельного взятого государства.
   Развертка спутниковых орбит исчезла, теперь ее заменили тонкие пунктирные линии, ведущие к тщательно замаскированным объектам, расположенным в различных регионах России.
   Лозин невольно подался вперед. Он понимал, что сейчас боевая система «пятого резервного» космодрома пытается восстановить связь со строго засекреченными объектами, о существовании которых, до вторжения чужих, знали лишь немногие…
   …Шли секунды ожидания.
   Вернувшаяся было надежда вновь начала угасать, по мере того как пунктирные линии одна за другой подсвечивались тревожным красным цветом, но кибернетическая система не прекращала поиск, перебирая все новые и новые варианты, до тех пор пока среди провальных попыток соединения с удаленными на сотни, а то и тысячи километров военными объектами не начали поступать разрозненные ответные сигналы.
   Время, застывшее в сознании людей где-то между жизнью и смертью, вновь обрело смысл, отсчитывая секунды глухим пульсом крови.
   Несколько зеленых линий появились среди множества алых пунктиров.
   На карте возникли сиротливые, далеко отстоящие друг от друга зеленые и желтые маркеры, один, второй, третий…
   Свод зала внезапно содрогнулся. Не выдержало перекрытие второго горизонта подземных коммуникаций. Ксенобианские корабли пробили в нем брешь.
   – Нужно их остановить! – взгляд Лозина считывал поступающую информацию. – Дима, попробуй Соколовку!
   – Секунду!
   Херберт привстал, потрясенно всматриваясь в смазанное изображение, появившееся на отдельном экране.
   В подземном ангаре стояли «СУ-225».
   Сквозь широкую трещину в бетонном своде проникал тусклый дневной свет.
   В поле зрения включившегося видеодатчика попали рулежные дорожки и массивные створы ангара, расположенного в недрах холма.
   – Неизвестно откроются ли? – сипло произнес старшина. – И в каком состоянии «взлетка»? Они хоть заправлены? Кто будет управлять?
   Его вопросы заглушил гул. Чужие прорывались все глубже. Что-то взрывалось на втором уровне бункера.
   Ворота ангара тем временем начали открываться. Три из пяти боевых машин ответили на запрос.
   – Кто ими будет управлять? – не унимался Булганин.
   – Система «Аэрокиборг», – не прекращая работы, ответил Логинов.
   – Никогда о таком не слышал… – старшина осекся, когда фронтовой штурмовик «СУ-225» с бортовым номером «17» выкатился на рулежную дорожку.
   С ноющим звуком отработала автоматизация, производя тест сервомеханизмов. Начала поступать телеметрия с борта. Пустая кабина, россыпи индикации на приборных панелях, промелькнувший на экранах срез открытых ворот, серая, мокнущая под моросящим дождем взлетно-посадочная полоса.
   «Семнадцатый» начал разгон, взмыл в небо.
   …
   Маршрут полета принят.
   Боевая задача не распознана.
   …
   Логинов набрал на консоли несколько дополнительных команд.
   – И этого будет достаточно? – Херберт пребывал в замешательстве. О системе «аэрокиборг» он не имел ни малейшего понятия. – Это российский искусственный интеллект?
   – Нет. Скорее автопилот. До ИИ не дотягивает, – скупо ответил Дима.
   Тем временем два других штурмовика успешно взлетели.
   – Они стояли, заправленные топливом?! – не унимался Херберт.
   – Да. Звено боевого дежурства. Уцелели… – во взгляде Логинова блеснула надежда.
//-- * * * --//
   – Пробито перекрытие третьего уровня!
   Стены зала управления полетами содрогались от происходящих наверху обвалов. Где-то заискрила проводка, лопнуло несколько экранов.
   – Надо уходить! – не выдержав, психанул Херберт. – Иван, я нашел схему бункера! От нижнего подземного горизонта отходят тоннели! Ты ведь понимаешь, что чужие нацелились на реактор! Нам не выжить! – Джон порывисто вскочил, обернулся. – Неужели вы думаете, что три штурмовика остановят армаду?!
   – Нет, но они помогут нам выиграть время! – резко ответил Логинов.
   – Херберт, сядь на место! Или беги, если хочешь и можешь! – Лозин следил за данными, поступающими от «СУ-225». – Нам с раненными и шунтированными не уйти.
   Джон сник.
   – Я буду работать, – через силу выдавил он. – Могу ли я проверить группировку орбитальных платформ Американского Альянса?
   – Проверяй, – отмахнулся Логинов, не видя от этого ни вреда, ни пользы.
   Ситуация ухудшалась с каждой минутой. Свод зала ощутимо вибрировал.
   Фронтовые штурмовики, двигавшиеся группой, вдруг резко разошлись в стороны. Их боевые автопилоты зафиксировали исполинскую черную спираль, медленно вращающуюся над расположением «пятого резервного».
   Издали построение чужих кораблей выглядело как огненная фреза, вгрызающаяся в землю.
   «Семнадцатый», цель обнаружил, начинаю атаку.
   «Двадцать второй», цель обнаружил, начинаю атаку.
   «Девятый», цель обнаружил, начинаю атаку.
   …
   – Я дистанционно сбросил настройки самонаведения ракет, – Логинов продолжал вносить коррективы, действуя через канал спутниковой связи, – его поддерживали удаленные локационные станции, соединенные с «пятым резервным» подземными кабельными соединениями.
   – Будут работать неуправляемыми снарядами?
   – Да, в пределах визуального контакта!
   «Сухие», сманеврировав, вышли на исходные позиции для атаки и теперь приближались к цели с трех направлений.
   Из-под крыльев штурмовиков ударили НуРСы [10 - НуРС – неуправляемый реактивный снаряд.]. Длинные инверсионные шлейфы дотянулись до ксенобианской спирали, вырвав всплески пламени, а земные машины, успев отработать из бортовых орудий, ушли в резкий вираж для нового захода на цель.
   Небеса над «пятым резервным» кипели.
   Построение чужих сломалось, рассыпаясь на отдельные объекты, атака на бункер временно прекратилась, – большинство кораблей противника отчаянно маневрировали, пытаясь избежать столкновений друг с другом, некоторые падали, – из пробоин в их обшивке вырывалось пламя.
   Приходилось отдать должное ксенобианским пилотам, – они не поддались панике, количество столкновений даже в таком плотном строю, сводилось к минимуму.
   Логинов продолжал работать. Непонятно, на что он надеялся? Судя по отчетам системы, большинство объектов «второго эшелона» находились в неисправном состоянии. Повреждения автоматических систем, полученные при электроразрядных пробоях, не позволяли рассчитывать на успешный запуск, но Дым не сдавался. Терять было нечего, и он отдал в сформированную сеть глобальные команды.
   …
   Повторная попытка активации опорных пунктов противоракетной обороны дальнего радиуса действия. [11 - Противоракеты дальнего радиуса действия способны поражать объекты противника в стратосфере и в космосе на высоте до 800 километров. Дальность полета составляет 4000 километров.]
   …
   Изумрудных линий на карте стало больше. Одни протянулись через огромные пространства к Уральскому хребту, Среднесибирскому плоскогорью и Камчатке, иные, более короткие, лучами расходились по Восточно-Европейской равнине…
   …
   Получен отклик от тридцати восьми боевых систем стратегического резерва.
   …
   Джон невольно привстал, заглядывая через плечо Димы Логинова. На повторную попытку реактивации откликнулись противоракетные комплексы «Ураган-4000», стационарного базирования, образующие единую систему ПРО, входившую в состав «второго эшелона». Ракеты «С-1000», насколько знал Херберт, оснащались кассетными боевыми частями. Время их подготовки к старту исчислялось минутами. Более точной информацией об этом оружии он не владел.
   …
   Передача дополнительно программного модуля. Инсталляция. Получение координат цели.
//-- * * * --//
   Воздушный бой в небе над «пятым резервным» космодромом был коротким, но яростным.
   Фронтовые штурмовики успели сделать второй заход, полностью израсходовав ракетный боезапас, и снова ушли из-под ответной атаки, стремительно набирая высоту. Системы «аэрокиборг» выжимали из машин все возможное.
   Ксенобиане заняли разные эшелоны высот. Поврежденные корабли уходили к земле, совершая вынужденные посадки, некоторые взрывались, но на фоне общей численности армады потери выглядели незначительными.
   «СУ-225» вновь устремились на противника.
   …
   В зале главного поста управления царила духота. Система вентиляции вновь остановилась, сказывались повреждения вышележащих уровней. Сейчас кибернетическая система искала обходные пути, пытаясь открыть приток чистого воздуха через блоки регенерации, которые тоже сбоили из-за вмешательства ксенобиан, – чужие, захватив бункер, пытались перенастроить их, подгоняя параметры под свои физиологические особенности.
   Из бокового коридора в зал выбежала Настя. Усиливающиеся толчки говорили о скорой, неизбежной развязке. Отыскав взглядом Ивана, Диму и Джона, она спустилась к главным постам управления.
   – Как? – Лозин взял ее за руку, заставил сесть в кресло.
   – Прооперировала Багирова. Он еще без сознания. Пока без прогнозов. Сделала, что в человеческих силах, – ее взгляд скользил по суммирующему экрану, впитывая жуткие картины происходящего.
   – Отдышись. Мы справимся.
   Она прижалась к плечу Ивана. Хотелось верить в его ободряющие слова, но датчики кибернетической системы формировали отчаянную, трудно поддающуюся осмыслению картину.
   Сотни черных кораблей по-прежнему кружили в небе над огромной, источающей жар и пламя воронкой.
   Три штурмовика виражили среди них, огрызаясь из орудий, нанося непоправимый урон, но исход боя был предрешен. Броню «СУ-225» покрывали раскаленные рубцы попаданий, изнутри машин вырывался дым.
   На отдельном экране появились новые строки системных сообщений, открылись оперативные окна, куда начали поступать изображения.
   …
   Реактивация противоракетных комплексов дальнего радиуса действия завершена.
   Матрицы для распознавания целей приняты.
   …
   Падал последний сбитый штурмовик.
   Лейтенант Логинов, неестественно выпрямившись, вновь коснулся сенсорной клавиатуры. По его бледному лицу струился пот.
   Машинный язык лаконичен и прост.
   Для профессионального программиста не составляло труда отдать четкие директивы новому, только что сформированному единению боевых исполнительных машин, но все равно пальцы Димы дрожали, словно на их кончиках оголился каждый нерв, – черные корабли вновь начали выстраиваться в спираль, готовясь довершить начатое. Армада понесла ощутимые потери, но все равно превосходство ксенобиан оставалось тотальным. При таких условиях малейшая ошибка могла предрешить судьбу противостояния, качнув чашу весов в ту или иную сторону…
   …За тысячи километров от «пятого резервного» космодрома в эти мгновенья поднимались вверх и откидывались в сторону массивные люки пусковых шахт. В немом безлюдье автоматизированных бункеров на контрольных мониторах появились надписи:
   «Предстартовый контроль. Режим авто.»
   Не везде процесс реактивации проистекал благополучно, – некоторые из систем, передавших сигнал обратной связи, оказались повреждены в той или иной степени, – это сразу отразилось на суммирующем экране, где вновь начали мерцать и гаснуть изумрудно-зеленые линии.
   В стартовых шахтах искрила поврежденная проводка, где-то не до конца открылись люки, – множество нештатных ситуаций возникали по мере активации подсистем стратегического резерва.
   …
   Ксенобианская спираль вновь пришла в медленное движение.
   …
   В стартовых шахтах ракетных точек началась заправка топливных компонентов для реактивных двигателей. Процесс занял всего несколько минут, но за это время моргнуло и погасло еще пять зеленых линий. Это означало, что в разных местах, за тысячи километров от космодрома, вспыхнули пожары, вызванные утечками агрессивных, легковоспламеняющихся компонентов реактивного топлива.
   …
   Запуск
   …
   На суммирующем экране осталось шестнадцать зеленых линий.
   «С-1000» поднимались из недр пусковых шахт, опираясь на ослепительные огненные столбы, но лишь половина из них благополучно покинула глубокие стартовые колодцы. Сложно представить, что творилось в районах, прилегающих к точкам неудачного запуска…
   На заданный курс легли всего лишь восемь ракетных носителей.
   …
   Ревущие столбы пламени исчезли в небесах. Реактивным двигателям требовались секунды для того, чтобы вывести ракету в стратосферу, где она могла сбросить отработанную ступень носителя и лечь на боевую траекторию.
   …
   На тактической карте вновь появились курсовые линии. Они с разных сторон тянулись к изуродованному лазерными залпами участку земной поверхности, и, не доходя двухсот километров до точки дислокации «пятого резервного» космодрома, каждая из них распадалась на сотни коротких пунктиров.
   Настя крепко сжала руку Ивана.
   Жизнь и смерть, надежды и мечты, – все зависело от того, прожгут ли ксенобианские корабли защиту четвертого уровня раньше, чем «С-1000» достигнут цели.
   Свод зала потрескивал. Вибрации становились все сильнее. Начали отказывать подсистемы, сизый дым высачивался из некоторых терминалов, стало трудно дышать, росла температура.
   Никто не проронил ни звука.
   Старшина Булганин сжимал в мозолистой ладони маленький нательный крестик. Его губы беззвучно шевелились.
   Чужие зафиксировали старты. Их спираль вновь начала распадаться.
   Горстка людей продолжала упорно сопротивляться. Новая угроза заставила ксенобиан прервать атаку, – они рассчитывали сбить восемь непонятных для них объектов на подлете, но, прежде чем покинуть построение, каждый, корабль еще раз разрядил лазеры.
   Удар оказался роковым. Фактически он испарил перекрытие между третьим и четвертым уровнями, – по истончившемуся своду побежали трещины, взвихрился едкий дым, некоторые фрагменты рухнули, раздавив терминалы кибернетических систем, другие просели, удерживаемые раскаленной арматурой.
   Суммирующий экран погас, всюду плавал дым, выли сигналы тревоги, но одновременно включались резервные посты, – боевая сеть космодрома, демонстрируя небывалую живучесть, обходила поврежденные участки, восстанавливая функции путем подключения резерва.
   Истошно кричал шунтированный парень. Его зрачки расширились от парализующего, животного ужаса.
   Дымились терминалы.
   Вопреки разрушениям вновь включился суммирующий экран.
   Раненные бойцы находили силы встать, взяться за оружие, заметив, как одна из ксенобианских «подков» пошла на снижение, готовясь высадить десант. Перекрытие четвертого уровня пересекали два нешироких разлома, дающие чужим возможность начать штурм.
   – Надо уходить! Долматов, уводи всех в тоннели! Мы со старшиной прикроем! – хрипло выкрикнул Лозин.
   – Нет, я остаюсь! – Настя взяла автомат. – Я никуда не уйду!
   – Экипируйся! – Иван прочел в ее глазах отчаянную решимость. Как бы ни сложилась судьба – это последний рубеж. Для всех.
   – Я не пойду командир! – Андрей Долматов передал Насте комплект экипировки и пару снаряженных магазинов.
   – Херберт!
   – Да?
   – Сможешь увести шунтированных?
   – Постараюсь!
   – Действуй! Иди же!
   Никто из взвода не покинул зал.
   – Есть разделение боевых частей!.. – хрипло прошептал Логинов, глядя на крошечный экран нанокомпа.
   Нервы у всех давно сгорели.
   Ксенобианская «подкова» снижалась в границах кратера, открывая пульсирующие мембраны десантных люков. Вниз, на дымящуюся накрененную поверхность взломанного перекрытия соскальзывали штурмовые группы чужих.
   Остальные корабли заняли разные эшелоны высот, прикрывая друг друга.
   Суммирующий видеокомплекс продолжал работать, – уже заговорили автоматы, в расселину свода пытались пролезть ксенобианские бойцы, а на экране была видна картина, собранная по показаниям спутников:
   Коническая воронка диаметром в несколько километров зияла посреди космодромной плиты. В ее скатах угадывались срезы отсеков и уровней, – словно раскаленной нихромовой нитью прошлись по пластику.
   В этот миг небеса вскипели.
   Казалось, вспыхнул сам воздух, – неистовое пламя разрывов образовало сплошной оранжево-черный полог, затмивший все от горизонта до горизонта – это разделившиеся боевые части ракет ударили по ксенобианскому флоту.
//-- * * * --//
   Бурлящие небеса низвергали тысячи пылающих обломков.
   Клубящийся, пронизанный пламенем слой пепельных облаков, медленно опускался к земле.
   Органика, из которой состояли корабли чужих, горела чадно, хлопья сажи кружили в воздухе, словно черный снег. Сумрак то и дело рвали вторичные взрывы.
   По руинам «пятого резервного» космодрома растекались озера расплавленного полимерного материала. По ним блуждали синеватые язычки пламени.
   Расселины в своде главного поста управления завалило оползнями бетонных глыб и залило черной, вязкой массой, стекающей по скатам воронки горящими наплывами.
   Люди молчали, оглушенные и подавленные.
   Ни в сердце, ни в разуме не находилось места для торжества победы, – там стыл ужас локального апокалипсиса, вызванного столкновением двух цивилизаций…
   Весы судьбы по-прежнему раскачивались, не находя равновесия…
   …
   Постепенно атмосфера в зале управления очистилась, а взрывы на поверхности пошли на убыль.
   Херберт не мог оторвать взгляд от суммирующего экрана, где плотные облака дыма вихрились вокруг сотен очагов пламени, – это горели обломки чужих кораблей. Ксенобианский флот был уничтожен…

Глава 9

   Руины «пятого резервного» космодрома. Зал управления полетами. Час спустя…
   Тускло светились голографические экраны.
   В воздухе еще чувствовался запах гари. Логинов и Херберт работали за уцелевшими консолями кибернетической системы, когда Лозин вернулся с перевязки. Всех раненных и шунтированных перевели на уровень ниже, где сохранилось жизнеобеспечение.
   Завидев лейтенанта, Херберт обернулся:
   – Иван, надо покончить с этим безумием, раз и навсегда! – запальчиво заявил он.
   – О чем речь? – переспросил Лозин, садясь в кресло. Порог моральной и физической усталости давно был пройден, а еще оставались сотни вопросов, требующих немедленного решения.
   – Надо добить ксенобиан! Ударить по Мадагаскару и Новой Зеландии ядерными зарядами!
   – У нас не осталось тактических ресурсов. Поднимите глобальную сеть, тогда станет ясно, чем именно мы располагаем.
   – Удар надо нанести сейчас! – во взгляде Херберта читалась дикая, неконтролируемая ярость. – У нас есть возможность! Позволь мне включить орбитальные платформы Альянса в общую сеть, и сделать необходимые расчеты!
   – Что это даст? Нам не нужен орбитальный «зонтик».
   Херберт пристально просмотрел на Лозина, и собравшись с духом пояснил:
   – Для мгновенной накачки лазеров системы ПРО Американского Альянса используются тактические ядерные заряды, – сообщил он.
   – Это не новость, – сухо произнес Логинов.
   – Дай мне договорить! – нервно отмахнулся Джон. – Платформы собраны по модульному принципу. Я смогу отстыковать ядерные боезаряды и рассчитать траекторию входа в атмосферу. С гарантией поражения целей! Мне потребуется три-четыре часа!
   – Думаю, за это время я найду более подходящие средства, – прервал его Логинов.
   – А если не найдешь?! На островах осталось несколько ксенобианских кораблей! Что если они стартуют?! Дима, я готов предать под твой контроль все платформы орбитального щита. Но их необходимо связать с формируемой нами сетью. Вдруг понадобятся крайние меры, и мое предложение станет единственным способом действий?!
   Иван продолжал пристально смотреть на Херберта, будто впервые увидел этого человека.
   – Что ж… – наконец произнес лейтенант, обдумав его слова. – Я не против передачи полномочий. Только запомни, Джон, принимать решения о запуске будешь не ты. Мы действительно отбили атаку, обескровили ксенобиан, и они не представляют теперь глобальной угрозы. – Иван говорил тихо, но взвешенно. – Ты прав, в этом деле нужно поставить точку, но прежде я должен знать – кто они, почему напали на нас и какие мотивы лежат в основе их экспансии?
   – По-моему, в лифте до сих пор валяется связанный ксенобианин! Разве этого недостаточно для допроса?
   – Сложно сказать. Спасибо, что напомнил. Попробую потолковать с ним, если он выжил. А ты не горячись. Сейчас важно получить информацию и обезопасить пленников в лагерях. Старшина выходил на связь?
   – Пока нет, – ответил Логинов. – Но ему десять километров по тоннелям топать. Так что мне делать с платформами командир? Включать их в сеть?
   – Включайте. Но без моего приказа никаких самостоятельных действий, понял, Джон?
   Дождавшись кивка Херберта, Лозин пошел к шахте лифта.
//-- * * * --//
   Пленный ксенобианин по-прежнему лежал на полу, лицом к стене. Прочные пластиковые путы стягивали его запястья и лодыжки.
   Лозин не стал комплексовать, присел рядом. Тело ломило от усталости. Последствия ранений и контузии по-прежнему досаждали, несмотря на принятые обезболивающие и стимулирующие препараты.
   – Поговорим? Вы проиграли, флот разбит.
   Серия чирикающих звуков, изданная синтезатором нанокомпа, не произвела никакого впечатления. Чужой даже не пошевелился.
   «Мертв?!» – Лозин перевернул безвольное тело в поисках ранений, но не нашел их. Ни единой царапины.
   «Неужели покончил с собой?» – подумал лейтенант, не находя очевидного объяснения гибели ксеноморфа. Кабина лифта хоть и пострадала в перестрелке, но ксенобианин все время лежал на полу, и ни одна из шальных пуль его не задела.
   Ну что ж… придется действовать иначе. Решение зрело, но думать о предстоящем было попросту страшно…
   Он вызвал Логинова.
   – На связи.
   – Есть известия от Булганина?
   – Есть. Он нашел подземные ангары, именно там, где я и говорил. В боксах пять вертолетов «К-800». Стоят на консервации.
   – Автоматизированы?
   – Конечно. С 2040 года машины без автопилотов уже не выпускали.
   – Сколько нужно на подготовку к взлету?
   – Пока не оценивал, ангар только что включили в сеть. Сейчас гляну.
   – Посмотри, и подойди наверх. Надо поговорить.
   – Ладно. А что случилось?
   – Ксенобианин мертв.
   – Плохо. Что будешь делать?
   – Поднимись ко мне.
   Логинов подошел через минуту, взглянул на мертвого ксеноморфа, спросил:
   – Шальная пуля?
   – Вообще никаких повреждений. Похоже, покончил с собой.
   – И что ты собираешься делать? Зачем позвал? У меня дел, сам понимаешь, по горло.
   – Дима, мне нужен вертолет. Полечу к ксенобианам.
   – Рехнулся, командир?! Они же убьют тебя!
   Лозин тяжело посмотрел на Логинова и ответил:
   – А ты подними все «К-800». Чтобы не убили… Только не спорь, Дым. Сам прекрасно знаешь, – так надо.
   – Хорошо, командир. Я понимаю… кто-то из нас должен это сделать… Добить – уже не вопрос. А вырвать информацию… Справишься? – он вскинул взгляд. – Может мне с тобой?
   – Ты лучше за Хербертом приглядывай. Не нравится мне его настрой.
   – Джона можно понять. Как и любого из нас.
   – Да, но я не хочу неожиданностей. Если придется ударить по островам, – ударим. Но прежде надо получить информацию. Без нее мы останемся в полном неведении. Как будем восстанавливать Землю? Есть ведь и другие ксенобиане, оставшиеся где-то там, в космосе.
   Логинов лишь кивнул, признавая его правоту.
   – Я займусь. «К-800» выпускались на водородных двигателях. Если с ними все в порядке, то на подготовку и проверку систем уйдет час, не больше.
   – О моем решении пока никому не говори. Особенно Херберту.
   – А что ты вдруг на него взъелся?
   – В нем злости много скопилось. Плюс эйфория от победы. Может глупостей наделать, а мы потом вовек не расхлебаем.
   – Ладно. Присмотрю за ним.
   – Давай. Готовь машины. А я к Насте загляну за антидотом от токсинов, да экипировку сменю.
//-- * * * --//
   Под плоскими днищами боевых машин стремительно проносилась водная гладь.
   Иван сидел в кресле пилота, не принимая участия в управлении, все необходимые операции производила кибернетическая система ведущей машины. Звено «Черных Акул», как по традиции называли все боевые модификации этой серии, являлось грозной силой. Накопленный в ходе столкновений с ксенобианами боевой опыт подсказывал, что высококлассные, отлично защищенные штурмовые вертолеты, оснащенные мощным вооружением, в состоянии обеспечить полную безопасность человека, тем более что лейтенант не пренебрег мерами личной защиты. Перед стартом он облачился в тяжелый боевой скафандр, оснащенный сервоприводным экзоскелетом. Такие виды экипировки предназначались для защиты бойцов в эпицентрах ядерных взрывов.
   Вдали показалась линия побережья.
   Мадагаскар…
   Иван никогда не бывал в этом уголке земного шара, не представлял его былой природы, городов, населения, но сердце все равно непроизвольно сжалось, когда головная машина пошла на снижение, поднимая с поверхности земли облака серого праха.
   Чужие истребили тут все, оставив лишь покрытые пеплом пустоши, в обрамлении которых застыли причудливые сплетения их омертвевшей растительности.
   Вертолет завис в метре над изуродованной землей.
   – Я на месте, высаживаюсь.
   – Слышу тебя хорошо, – отозвался Логинов. – Удачи, командир. «Восьмисотые» тебя прикроют. Передай чужим, чтобы не дергались, если хотят жить. Их время прошло.
   …
   Черные заросли начинались в трех километрах от побережья.
   Ни одного ксеноморфа не было видно на открытом пространстве, и лейтенант, по щиколотки увязая в песке и прахе, пошел в направлении чужеродной растительности.
   Шум лопастей штурмовых машин глушил звук шагов.
   …
   Стена омертвевшей растительности на поверку оказалась вовсе не чащобой, как это виделось издалека. По мере приближения взгляд находил все больше прорех, и Иван направился к ближайшей из них.
   Пройдя между причудливо изогнутых ветвей, он оказался на краю огромного посадочного поля, где сейчас стояли два корабля чужих.
   Это было все, что осталось от флота пришельцев.
   Подле них Лозин насчитал с полсотни ксеноморфов, занимавшихся ремонтом обшивки, но ни один из них даже не взглянул в его сторону.
   Иван прошел еще метров десять и остановился.
   Со стороны подковообразных кораблей к нему шел разумный ксенобианин.
//-- * * * --//
   Глядя на приближающегося ксеноморфа, Иван невольно подумал: «а ведь всего пару дней назад чужой не стал бы говорить со мной, по простой причине, – они владели планетой, чувствовали себя хозяевами захваченных территорий, но теперь все радикально изменилось».
   Разум и душа лейтенанта балансировали на зыбкой грани, по одну сторону которой мутным прибоем плескалась ненависть, выталкивая из памяти картины разрушенных городов, превратившихся в мрачные кладбища, а ей противостояла лишь разумная потребность в информации.
   Больше Ивана ничего не сдерживало. Лозин понимал, – прежде чем покинуть остров, он будет вынужден принять окончательное решение относительно дальнейшей судьбы горстки выживших ксенобиан.
   Чужой остановился в нескольких шагах от него.
   Наступила минута гнетущей тишины, в которой два существа пытались как-то понять и оценить друг друга.
   Первым тишину нарушил щебечущий голос ксенобианина:
   – Ты пришел покончить с нами, человек? – перевел нанокомп.
   – Нет, – с трудом сдерживая эмоции, ответил Лозин. – Я пришел говорить.
   – Разве слова теперь имеют смысл?
   – Для меня – да, – ответил лейтенант, глядя на ксенобианина сквозь дымчатое забрало боевого шлема.
   А чего я в конце концов, опасаюсь? – внезапно подумалось ему. – Сколько раз вдыхал их запахи, и ничего, жив, микромашины справились даже с токсином…
   Лозин коснулся сенсора и забрало скользнуло вверх, открывая лицо прогорклому ветру, который дул со стороны безжизненных, покрытых прахом пространств.
   – Ты меня не боишься. Я вижу.
   – Твой сородич, захваченный нами в плен, покончил с собой, – Лозин перешел к делу.
   Видимо, чужой не до конца понял смысл его слов.
   – Он умер?
   – Да. Убил себя, наверное, чтобы не отвечать на мои вопросы.
   – Это невозможно. Никто из нас не умирает добровольно.
   Иван постарался мысленно подобрать более краткие формулировки и произнес:
   – Ему ничто не угрожало.
   – Его убили, – не тратя времени на раздумья, категорично заявил ксенобианин.
   – Исключено.
   – Не всякий враг видим и осязаем, – неожиданно прощебетал ксеноморф.
   – Поясни! – потребовал Лозин.
   Устройство автоматического перевода издало короткий сдавленный звук. Ксенобианин молчал.
   Это оказалось нелегким испытанием для психики.
   – Отвечай на мои вопросы! – сдерживая ярость, повторил лейтенант. – Откуда вы пришли? Почему атаковали Землю? – он дождался завершения перевода: – Наши исследования показали, что биосфера Земли непригодна для вас! – он вновь выдержал паузу и продолжил: – Откуда вы узнали о нашей цивилизации? Ты проиграл, твой флот разгромлен! Отвечай, если хочешь жить!
   Перевод длился несколько минут, наконец чирикающие звуки стихли.
   Жуткая гримаса исказила черты ксенобианина.
   – Мы проиграли давно. Не здесь и не вам, – он внезапно сел на землю и принялся что-то чертить пальцем на тонком слое покрывавшего ее праха.
   Закончив непонятный узор из точек и линий, ксенобианин поднял голову и прощебетал:
   – Ты ничего не знаешь о космосе, человек. А мы ничего не знали о вашей расе. Ложь – это ваш термин, которого не ведали мы… – он внезапным движением стер нарисованную схему и, медленно поднявшись с земли, позвал: – Пойдем.
//-- * * * --//
   – Дима, ты меня слышишь?
   – Да, командир!
   – Прикажи кибернетическим системам боевых машин блокировать остров. Я иду внутрь ксенобианской «подковы».
   – Зачем?! – не понял Логинов.
   – Так надо, Дима. Следи за обстановкой. Если через час я не выйду наружу, можешь начинать атаку.
   …
   Внутри корабля чужих царил густой сумрак.
   Ксенобианин уверенно вошел в открывшийся тоннель, похожий на ребристую глотку исполинского животного. Лозин, так и не закрыв гермошлем, молча следовал за ним, пока они не оказались в небольшом полусферическом зале.
   Чужой подошел к стене, коснулся какой-то известной ему точки, и поверхность пола вдруг заволновалась, вспучиваясь в виде трех образований.
   Спустя некоторое время Иван понял, что перед ним сформировалось подобие стола и двух кресел.
   Стараясь не выказать своих истинных чувств, лейтенант сел в одно из них, ощущая, как что-то мягко просело под его весом.
   «Неужели все вокруг – живая ткань?»
   Ксенобианин уселся напротив, положил четырехпалые руки на импровизированный стол.
   – Я отвечу на твои вопросы, человек, – он коснулся бугрящейся поверхности, и сумеречное помещение залил неяркий свет.
   – Так хорошо?
   – Да.
   – Тогда смотри.
   Ксенобианин начал водить пальцем по поверхности стола, вычерчивая ту же схему, которую он пытался изобразить на слое праха, оставшегося после уничтожения земной растительности.
   Закончив, чужой жестом привлек внимание Лозина.
   – Это Земля, – он указал на точку, к которой с двух сторон, постепенно сближаясь, вели два прямых отрезка, один длинный, а второй короткий.
   – Я понял тебя, – кивнул Иван, пока что решив воздержаться от возникшего вопроса: почему к планете ведут две разновеликие линии?
   Палец ксенобианина переместился вдоль короткого отрезка к ограничивающей его точке.
   – Это моя планета. По-вашему «Альфа Центавра». Мы называем ее «Ксеноб», – он задержал движение, а затем продолжил, следуя вдоль новой, только что начерченной линии, которая уводила в сторону, противоположную Земле. Доведя отрезок почти до края стола, он вдруг начал яростно тыкать пальцем в податливый материал, оставляя в нем множество углублений.
   – Здесь обитала цивилизация, похожая на вас, – произнес ксенобианин, удовлетворившись количеством вмятин. – Они были… – он запнулся, подбирая термин, – старые. Да, старые, – повторил он. – Они жили, путешествовали к другим мирам, заселяли их с помощью машин. Потом эти существа умерли.
   Лозин, глядя на схему и слушая пояснения ксенобианина, понимал, что тот передает лишь общий смысл событий.
   «Старые, значит – древние, далеко опередившие в своем развитии расу ксенобиан», – рассуждал про себя лейтенант. – «Умерли – значит, – выродились?»
   – Мы летели сюда. – ксенобианин указал на скопление вмятин. – Хотели жить. Нам было тесно. Мы понимали: тут… тут… тут… – палец чужого вновь заскользил от одного углубления к другому. – Тут когда-то жили старые существа. От них остались следы.
   «Брошенные колонии…» – интуитивно понял Иван. «Вероятно, цивилизация, о которой рассказывал ксенобианин, когда-то колонизировала звездные системы, а потом по какой-то причине пережила упадок и выродилась?»
   Подтверждая его догадку, чужой указал на отдельную, выдавленную особняком отметину и пояснил:
   – Мы развивались в новых мирах, пока наши разведчики не пришли сюда, – на планету, которая была родиной старой расы.
   Он умолк и снова начал чертить.
   Лейтенант смотрел, как из-под заостренного когтя ксенобианина появляется схематичное изображение похожей на человека фигуры со знакомой трубкой лазерного излучателя в руках.
   – Это то существо, которое ты назвал «Старым»? – спросил Иван.
   – Нет. – Палец ксенобианина внезапно перечеркнул фигуру, разделив ее на две половины. – Это «иные», – ответил он.
   – Не понимаю…
   – Иные! Половина живая, половина нет. Вместе – существо. Они возникли, когда старая раса соединилась с машинами.
   «Киборги?» – догадка обожгла рассудок. – «Древняя раса, добившаяся вечного существования благодаря искусственным телам?»
   – Что было дальше? – спросил он, не желая строить догадки.
   – Война, – лаконично ответил ксенобианин. – Они хотели сделать нас такими же половинчатыми. Но это невозможно. Наш разум не принимает такого.
   – Вы проиграли войну?
   – Мы потеряли все. Это было… долго. В ваших понятиях времени – века. Мы отступали, а они начали новый этап развития. Помолодели. Война разбудила их. Живого почти не осталось. – Он изобразил новую фигуру, заштриховав косыми линиями большую часть схематичного контура, и скупо пояснил: – Машина.
   «Итог длительной стагнации и войны, как внезапного стимула обновления… Кибернетические компоненты получают приоритет, составляя уже не пятьдесят, а девяносто процентов. Наверное, это уже не кибернетический организм», – мысленно рассудил Иван, – «а машина, несущая лишь малую толику генетических структур первоначального существа».
   – Что стало с вашей родной планетой?
   – Она… в блокаде. Там умирают миллионы особей моей расы.
   Лозин поднял взгляд, встретился с глазами ксенобианина и спросил:
   – При чем здесь мы?
   Чужой долго молчал, а затем ответил:
   – Мы перехватили космический корабль. Маленький.
   – Опиши его.
   – Не понимаю.
   – Что находилось внутри?
   – Механизмы. Топливо. Металлическая пластина с записью информации. Вы обманули нас!
   У Лозина от напряжения начало слегка двоится в глазах.
   «Он не понимал утверждения чужого о «лжи», а упоминание о топливе вообще являлось бредом. Обе автоматические станции, покинувшие границы Солнечной системы, израсходовали его еще полвека назад, но и достичь системы Центавра, при их допотопных скоростях, они могли разве что через века».
   «Вне сомнения, речь шла об одном из запущенных американцами «Вояджеров», как и предполагал Херберт, но в ответе ксенобианина содержалась неправдоподобная информация: он утверждал, что люди намеренно отправили в космос искаженные сведения о себе?»
   «Какой-то нонсенс… Или все же ошибки перевода, несовпадение семантических понятий?»
   «Нет, при чем здесь семантика, когда высказывания ксенобианина ясны и лаконичны?»
   – Какая информация содержалась на диске? – спросил Иван.
   – Данные о биосфере планеты, схемы структуры белка и подробные сведения о пути технического развития твоей расы. По полученным данным было очевидно, что Земля идеально подходит под наш метаболизм. Для многих это стало последней надеждой. Мы знали, как бороться с цивилизацией, использующей машины. В сражениях с «иными» моя раса не только проигрывала, но и побеждала.
   – Электроразрядные удары, магнитные поля?
   – Да, человек. Но вы сами виноваты в случившемся. Вы послали в космос ложные сведения о своей природе.
   Иван зло смотрел на ксенобианина.
   – Вы убили миллиарды людей.
   – Да. Мы искали путь к собственному спасению. Но вы…
   – Мы никого не обманывали, – резко оборвал его Лозин.
   Картина произошедшего вдруг начала складываться в его голове, будто отдельные кусочки мозаики внезапно встали на свои места, обретая логику и смысл…
   В топливных емкостях «Вояджеров» не могло сохраниться ни грамма реактивной смеси. На золотом диске содержались правдивые сведения о биосфере Земли. Из этого можно было сделать лишь один вывод…
   – Вы осуществили бы вторжение, имея истинную информацию о природе нашей планеты? – спросил он.
   Перед лицом смерти ксенобианину не было никакого смысла лгать.
   – Нет, – ответил он, указав на вторую, более протяженную линию. – «Иные» знают о вас. Их путь долог. Еще десять лет.
   – Они намереваются вторгнуться на Землю?!
   Ксенобианин откинулся в кресле.
   – Я не могу судить об этом, – ответил он. – Мне непонятна истина. Мы знали лишь одно: цивилизация Земли развивалась по пути, похожему на путь развития «иных». Вы и ваши машины могли стать их союзниками.
   – И это решило этическую сторону вопроса? – с горечью спросил Лозин. – Мы были автоматически отнесены в разряд врагов?
   – Ошибка. Ложь и ошибка.
   – Это не наша ложь! – подавшись вперед, выдохнул в лицо ксенобианину лейтенант.
   «Иные наблюдали за нами…» – подумал он. – «Наблюдали не вмешиваясь, но взрывообразное развитие человечества на рубеже двадцатого и двадцать первого веков, качественный прорыв в области высоких технологий, вместе со стремительным развитием космической техники и возникновением программы полетов к ближайшим звездным системам, поставили наблюдателей перед очевидным фактом: они опоздали. Человечество, несмотря на внутренние конфликты, продвигалось вперед и вскоре совершит полет к звездам, туда, где ксенобиане вели затянувшуюся войну с кибернетическими последышами древней цивилизации…»
   «Те, кого сидящий напротив ксеноморф назвал «иными», в какой-то миг осознали, либо логически предсказали, что им будет крайне тяжело совладать с Человечеством, как только наша цивилизация шагнет к звездам.»
   «Что стоило холодному расчетливому разуму пойти на подлог, который они рассматривали всего лишь как ход в затянувшейся на века шахматной партии?»
   – Наши цивилизации столкнули лбами… – глухо произнес Иван, уже не вслушиваясь в чирикающие трели автоматического переводчика. – Найденный вами космический аппарат вероятнее всего был захвачен «иными» еще в границах Солнечной системы, когда в его баках оставалось топливо. Они подменили информацию о Земле и Человечестве, подкинув ее вам в качестве приманки. Планета с подходящей биосферой, к тому же населенная потенциальными врагами, пестующими свои машины, – вы поверили этому, верно? Понадеялись одним ударом обеспечить себе новое убежище и десять лет на доскональное изучение наших технологий, чтобы встретить давних врагов, имея адекватные средства борьбы с ними?
   – Да, – лаконично признал ксенобианин, внимательно выслушав чирикающие трели, издаваемые синтезатором звука.
   – А каков итог? – спросил Иван. – Мы фактически уничтожили друг друга!
   – У нас не было выбора…
   Взгляд Лозина потемнел.
   – Выбор есть всегда, запомни это, ксенобианин! Даже сейчас… – глухо добавил лейтенант, остывая от вспышки гнева, вызванной горечью понимания произошедших событий…
   Чужой долго смотрел на вычерченную схему, затем произнес:
   – Среди вас есть «иной». Мой сородич не мог умереть по собственной воле.
   Иван напряженно кивнул.
   – Я уже догадался, – он медленно встал. – Сейчас я улечу. Ты немедленно отдашь приказ снять охранные периметры с территорий, где находятся пленные люди. Между нами уже пролегла одна ложь, и я не хочу, чтобы история повторилась. Я найду «иного» и проверю твои слова. Если они верны, то мы встретимся вновь. Если нет – ваши базы будут стерты с лица Земли.
   Лозин не стал дожидаться ответа. Резко развернувшись, он пошел по ребристому коридору, ориентируясь на тусклое пятнышко дневного света, обозначавшее выход из корабля чужих.
   В душе лейтенанта царил мрак.
//-- * * * --//
   – Иван, у нас проблемы, – доложил Логинов, как только Лозин, покинув ксенобианский корабль, вышел на связь. – Ты должен немедленно возвращаться.
   – В чем дело? Чужие?
   – Нет… – голос Логинова звучал как-то по-особому, натянуто, будто он не мог свободно говорить.
   – Ситуация под контролем?
   – Да.
   – Тогда ждите. Разберемся, когда прилечу.
   – Я не сказал тебе…
   – Не стоит, – оборвал его лейтенант. – Ждите моего возвращения.
   – Хорошо, командир.
   Поднимаясь в кабину вертолета, лейтенант внезапно подумал, что в самые страшные минуты боя ему было легче… в сто, тысячу раз легче, чем сейчас.
   Слишком много информации теснилось в рассудке. Слишком велик оказался груз ответственности.
   За время полета он должен решить, хотя бы для себя самого, кто более близок к людям – чужие, нанесшие варварский удар по Земле, или новый, но уже вероятно не гипотетический враг…
   «Ты ничего не знаешь о космосе, человек…» – внезапно вспомнилась оброненная ксенобианином фраза.
//-- * * * --//
   Над руинами «пятого резервного» космодрома сгущалась вечерняя мгла, когда Лозин спустился по отвалам бетонного щебня ко входу в тоннель.
   Его встретил Зотов.
   – Логинов со старшиной ждут тебя. Я провожу.
   Иван молча кивнул, потом вдруг склонился к сержанту и что-то тихо спросил у него.
   Николай утвердительно указал на подсумок.
   …
   В небольшом складском помещении, расположенном на пятом уровне бункерной зоны, Лозина ждали три человека.
   Войдя внутрь, он увидел сидящего на стуле Херберта, напротив с автоматом в руках стоял Булганин, Логинов примостился на краю пустого контейнера, мрачно глядя в пол.
   Дверь закрылась, и в помещении внезапно повисла тяжелая тишина.
   – Ну? – Иван остановился обвел взглядом лица друзей. – Докладывай, Дым, что произошло?
   – Это ты у нашего друга-американца спроси, – с трудно сдерживаемой яростью процедил сквозь зубы старшина.
   – А я, кажется, спрашиваю лейтенанта Логинова?
   Тот поднял голову.
   – Да, командир… – На его бледных, осунувшихся щеках вдруг проступили пятна нездорового румянца. – Мы все едва не погибли. Из-за него. – Логинов кивнул в сторону Херберта.
   – Давай по существу, Дима, – потребовал Лозин.
   Старшина хмыкнул, сверля ненавидящим взглядом понурившегося Джона, который даже не поднял головы.
   – Когда ты сообщил, что уходишь внутрь ксенобианского корабля, я исполнил все распоряжения относительно блокады острова и попытался заняться делом, – медленно произнес Дима. – Херберт к этому времени наладил связь с группировкой «орбитального щита» и сказал, что пойдет помогать Насте. Я отпустил его, но мне показалось странным, что он не остался за терминалом, словно его не интересовал исход интеграции двух систем.
   Логинов на секунду умолк. По внешнему виду лейтенанта был несложно понять, что он перенес жесточайшее потрясение.
   – Короче, я решил перепроверить программы, которые использовал Херберт. Обычно, когда я сталкиваюсь с модулями, инсталлированными не мной лично, то начинаю проверку с общего тестирования системы. Есть виртуальный сканер, разработанный нашей «оборонкой» на случай внезапного поражения программными вирусами компьютерной сети военного ведомства. Я запустил его и спустя некоторое время понял, что модули интеграции, установленные Хербертом, являются лишь маскировкой. Они действительно объединили кибернетическую систему космодрома с орбитальными платформами, но бортовые компьютеры американской системы ПРО получили в процессе скрытые директивы, имеющие высший командный приоритет. Программа-сканер однозначно указала, что на каждой из орбитальных платформ протекают незапланированные процессы.
   – Что именно там происходило? – мрачнея, спросил Лозин.
   – Автономные устройства, снабженные ядерными боезарядами, начали подготовку к автоматической отстыковке, – ответил Логинов. – Я, конечно, в своей жизни испытал немало, но тут… – он сокрушенно покачал головой. – Наши компьютеры отдали часть мощности на расчет параметров для входа боеголовок в атмосферу. В первый момент мне стало попросту страшно, ведь процесс уже начался, и его нужно было остановить в течение нескольких минут, иначе было бы поздно. Я не знал, куда нацелены ядерные модули, – в тот момент подумалось, что у Джона просто съехала крыша от ненависти к чужим, и он подписал им свой приговор…
   – А на самом деле? – Иван едва удерживал себя на грани срыва, каким-то чудом сохраняя самообладание.
   – В компьютеры отделяемых частей было введено семь целей, – ответил Логинов. – Перед тем как уничтожить ответным вирусом бортовые киберсистемы платформ, я успел скопировать данные. – Взгляд лейтенанта ожег ссутулившуюся фигуру Херберта. – Он собирался уничтожить лагеря пленных в африканской саванне, затем в списке целей значились Мадагаскар, Новая Зеландия, «пятый резервный» космодром, северо-западная база МЧС и… – голос Логинова все же сорвался, – последней, седьмой целью был колониальный транспорт «Россия»…
   Иван почувствовал, как крупный озноб заставляет шевелиться волосы на его голове… Слова ксенобианина нашли подтверждение – все сказанное им являлось правдой от начала и до конца…
   – Сейчас платформы представляют угрозу? – глухо спросил он.
   – Нет, командир. Я уничтожил их программное обеспечение. Ни один автономный модуль не успел завершить процесс отстыковки. На данный момент эта категория спутников – не более чем мертвые груды металла.
   – Их орбита стабильна?
   – Лет на пять хватит.
   – Этого достаточно. – Иван исподлобья взглянул на Херберта. – Ну, что ты нам скажешь, «иной»?
   Тот даже не вздрогнул, лишь поднял голову, встретившись глазами с лейтенантом. Во взгляде Джона не было никаких эмоций, разве что ледяное равнодушие.
   – Как ты назвал его, командир?! – не разобрав, переспросил старшина.
   – Это не Джон Херберт, – ответил Лозин. – Ты не ослышался, Илья, я назвал его «иным». Боюсь, что для нас этот термин станет именем нарицательным, похуже чем «чужой» или «ксенобианин». Сейчас я расскажу, что узнал на Мадагаскаре. – Он поймал взгляд Херберта и добавил: – Ведь ты пытался предотвратить именно обмен информацией, верно?
   Джон не ответил. В его окаменевшей, напряженной позе в этот миг не угадывалось ничего человеческого…
//-- * * * --//
   Краткий рассказ лейтенанта, дополненный собственными выводами, занял не более пяти минут.
   Даже старшина, обычно вслух выражавший свои чувства, на этот раз потрясенно молчал, лишь его пальцы побелели, сжимая автомат, хотя никто не знал, – смогут ли пули «шторма» причинить вред сидящей на стуле твари?..
   Ивану было в эти минуты намного труднее, чем остальным, ведь он провел с Хербертом не один день, они вместе сражались, спали, ели… до сих пор Лозин не мог понять, как он проглядел в Джоне что-то чуждое, нечеловеческое…
   – Ты хорошо играл свою роль… – наконец с горечью произнес Иван, нарушив наступившую тишину.
   Херберт лишь криво усмехнулся.
   – Ты ведь уже подозревал меня, возвращаясь после общения с ксенобианином? – спросил он, впервые заговорив с момента своего внезапного пленения.
   – Да. Ты слишком «прозорливо» излагал схему действий чужих. Только вот я не понял этого сразу. Даже когда ты неоправданно застрелил двух ксенобиан на технической парковке военного городка, прежде чем я успел их допросить.
   – А ты и не мог ничего заподозрить, лейтенант, – спокойно возразил «иной». – По сути, ты имел дело не со мной, а с человеком из плоти и крови, Джоном Хербертом, американским ученым, которому не была чужда ни одна человеческая слабость. Я не вмешивался в существование личности Херберта, позволяя ему оставаться самим собой: любить, бояться, ненавидеть… Это бесценный опыт. Взгляд изнутри на одного из вас дает ответ на большинство вопросов о человеческой сущности.
   …Иван чувствовал, что предел его выносливости где-то близко. Он был потрясен до глубин души, неожиданные информационные удары оглушали.
   – Значит, все, рассказанное ксенобианином, истина?
   – О, да ты оперируешь логикой алгебры, лейтенант? – с насмешливым удивлением произнес «иной». – Да, ты прав, ксенобианин не умеет лгать.
   – Так же, как ты? – внезапно спросил Логинов.
   Тело Херберта вздрогнуло.
   – Сиди смирно, – предупредил его старшина.
   Логинов внезапно встал и, подойдя к пленнику, резко спросил:
   – Логика алгебры, говоришь? Значит, ты – цифровая логическая машина?
   Что-то изменилось в лице Херберта. Оно вдруг стало серым, неживым…
   – Я больше не буду отвечать на вопросы, – напряженно произнес он.
   – Будешь, – уверил его Логинов. – Если какое-то событие истинно, – ему присваивается значение единицы, ну а если оно ложно – значение становится равным нулю? – резко спросил он, и Херберт внезапно выдавил:
   – Да.
   – О чем ты толкуешь, Дым? – не понял старшина.
   – Это основа машинной логики, позволяющая нашим компьютерам реализовывать сложные программы с причинно-следственными связями, – пояснил лейтенант. – Командир, – он обернулся, – отойдем в сторону.
   Лозин кивнул.
   – Не спускать с него глаз, – предупредил он, выходя в коридор вслед за Логиновым.
   – Нужно связаться с Настей, – возбужденно произнес Дима, как только за ними закрылась дверь. – Херберт не машина и не киборг, это ясно, но в него действительно заложено что-то «иное». Возможно, это микроскопический программный модуль типа наших микромашин!..
   Иван уже включил коммуникатор.
   – Настя?
   – Да? – ее голос радостно дрогнул. – Вернулся? Все в порядке? Я жутко переживала.
   – Да, все в порядке, не волнуйся. Скажи, ты обследовала организм Херберта?
   – Естественно. Еще на базе МЧС…
   – Заметила что-нибудь необычное?
   – Нет… Он здоров. Впрочем… – она на секунду задумалась. – Было одно отклонение.
   – Какое? Говори, это важно!
   – Сканирование выявило крошечное инородное тело, оно похоже на маленький шарик, вросший в мышечную ткань уха, недалеко от барабанной перепонки. Херберт объяснил, что соседский мальчишка попал в него из рогатки, в детстве. Врачи решили не извлекать шарик, опасаясь осложнений. У него на ушной раковине до сих пор сохранился шрам.
   – Ясно. Теперь скажи: ты вводила ему микромашины?
   – Нет. У него редкая группа крови. У меня не нашлось готовой инъекции, а потом события закрутились слишком быстро.
   – Спасибо… – Иван вдруг почувствовал, как тиски, сжимающие разум, немного ослабили давление. Да, было страшно, но события, так или иначе, теперь связывались воедино, а смотреть в глаза правде, какой бы жуткой та ни была, во сто крат легче, чем терзаться сомнениями, пребывая в неведении.
   – Ты зайдешь ко мне? – спросила Настя, напоминая, что она по-прежнему остается на связи.
   – Как только освобожусь. – Лозин на миг задумался, а затем спросил: – Скажи, микромашинам повредит сильное электромагнитное поле?
   – Нет. Они экранированы от подобных воздействий.
   – Я понял. Спасибо.
   Иван отключил коммуникатор и обернулся к Логинову.
   – Выходит, модуль «иного» внедрился в организм Херберта, когда тот был еще ребенком.… – произнес он. – Если не солгал, конечно.
   – Командир, я думаю, что Джон, человек, несмотря ни на что! Он ведь не находился под постоянным воздействием инородного устройства. Херберт не «монстр» и даже не предатель. Я пережил нечто подобное, когда меня шунтировали. Надо помочь ему, если сможем.
   – Есть соображения, как устроен модуль «иного»?
   Логинов кивнул.
   – Несомненно он связан с нервной системой. Думаю, имплантат способен полностью подчинить себе рассудок Херберта, но до последнего момента это происходило лишь эпизодически, от случая к случаю, как, например, час назад при программировании платформ.
   – Значит, перед нами не очередное чуждое существо?
   – Нет, Иван, – убежденно повторил Логинов. – Херберт человек. Периодически зависимый от чуждой воли человек.
   – Нам нужна информация, Дым. И полная уверенность в ее достоверности. От этого зависит не только дальнейшая судьба Херберта, но и возрождение человечества, наши дальнейшие отношения с ксенобианами, ты понимаешь меня?
   – Понимаю. Затем и попросил тебя выйти.
   – Что ты хотел сказать?
   – Позволь мне допросить Херберта. Он станет отвечать на вопросы, и все сказанное им будет истиной.
   – Ты уверен?
   – Да. Он совершил роковую ошибку, упомянув о логике алгебры. Ты же знаешь, что именно создание двоичного кода легло в основу наших компьютеров, которые превратились из арифмометров в логические машины [12 - Основной постулат логической алгебры (Булевой алгебры) гласит: «О любом высказывании (событии) можно сказать, истинно оно или ложно. Если событие истинно, ему присваивается значение = 1. Если событие ложно, ему присваивается значение = 0». Это открытие легло в основу цифровых логических машин – компьютеров, которые перестали быть простыми арифмометрами, так как получили возможность оперировать с событиями, вычисляя их по законам логической алгебры.]. Он действительно не ответит ни на один абстрактный либо некорректно сформулированный вопрос, но у него есть внутренняя логика, которая обязывает его оценить истинность или ложность предложенных утверждений.
   – Хорошо, Дым. Действуй.
//-- * * * --//
   – Итак, машина. – Логинов остановился напротив Херберта. – Как ты оцениваешь информацию, предоставленную ксенобианином?
   – Она истинна.
   – Ты – автономный разведывательный модуль?
   – Истина.
   – Существа, создавшие тебя, не являются живыми организмами?
   – Ложь.
   – Они частично живые?
   – Истина.
   – Конфликт с ксенобианами территориальный?
   – Ложь.
   – Ресурсы?
   – Ложь.
   – Попытка превратить их в себе подобных?
   – Истина.
   – Зачем?
   Тишина.
   – Рациональность существования? Твои создатели считают, что Вселенная должна подчиняться закону логики, устраняющему любые спонтанные мотивации к действию, которые мы обозначаем термином «чувства»?
   – Истина.
   – Почему не удалось подчинить ксенобиан? Они обладают сопротивляемостью к воздействию?
   – Истина.
   – У них иная логика?
   – Ложь.
   Иван, напряженно вслушивавшийся в диалог Логинова с чуждой машиной, внезапно вмешался:
   – Коллективный разум? Общее информационное поле, объединяющее всех ксенобиан?
   – Истина.
   Логинов пораженно посмотрел на командира.
   – Эволюционные предки ксенобиан являлись общественными насекомыми, – пояснил свою догадку Лозин. – Продолжай, Дима.
   Логинов кивнул, вновь оборачиваясь к Херберту:
   – Вы осуществили подмену информации и транспортировали станцию «Вояджер» к планете ксенобиан?
   – Истина.
   – Цель – взаимное уничтожение двух неподконтрольных цивилизаций?
   – Истина.
   – Условие, – неожиданно перешел Логинов на более высокий уровень формулировки вопроса. – Акция провалилась. Человечество будет атаковано?
   – Истина.
   – Лимит времени?
   Тишина.
   – Десять лет? – вновь вмешался Лозин, вспомнив названную ксенобианином цифру.
   – Истина.
   – Это связано с расстоянием от определенной точки пространства и скоростью перемещения флота?
   – Истина.
   – Он уже в полете?
   – Истина.
   – Исходная точка находится в системе ксенобиан?
   – Ложь.
   – Родной мир создавшей тебя расы?
   – Истина.
   – Скорость перемещения ограничена световым барьером?
   – Истина.
   Логинов машинально вытер выступивший на лбу пот.
   – Все, Иван, – произнес он. – Общие вопросы исчерпаны. Их звезда расположена на удалении в девять световых лет от Земли, с небольшой степенью погрешности. Впрочем, ксенобиане наверняка знают ее точные координаты. Лимит времени определен, а на абстрактные вопросы он не ответит.
   Лейтенант на секунду задумался, а затем кивнул, делая знак сержанту Зотову, который все это время стоял за спиной Джона, сжимая в руке небольшой цилиндрический предмет.
   Электромагнитная граната со стуком упала на пол.
   Беззвучный и незримый удар магнитного поля ощутил лишь разведывательный модуль «иных».
   Тело Херберта внезапно дернулось, и он начал валиться вбок, оседая на стуле, будто в его организме в один миг расслабились все мышцы.
   Упасть на пол ему не дал старшина.
   Подхватив безвольное тело, он заглянул в широко раскрытые глаза Херберта и вдруг сказал:
   – Ты будешь жить, как человек, Джон. Это я тебе обещаю.
   Ответа не последовало – вряд ли Херберт в данный момент находился в здравом уме, но в словах Ильи прозвучала не пустая надежда.
   – Мы вытащим эту дрянь из твоей головы, и все будет в порядке. Вот увидишь…
   – Отнеси его в медицинский модуль, – произнес Иван, обращаясь к Булганину. – Дима, помоги ему и объясни все Насте, хорошо?
   – А ты, командир?
   – Я должен еще раз побывать у ксенобиан.
   – Так срочно? Ты едва стоишь на ногах.
   Лозин лишь покачал головой:
   – Теперь все становится срочным, Дима. Не забывай: у нас в запасе осталось всего десять лет …
   Круг замкнулся.
   Больше не было непонимания или лжи.
   Была победа, вырванная неимоверной ценой, и краткий лимит времени, отпущенного человечеству на то, чтобы возродиться и познать космос.

Эпилог

   Остров Мадагаскар. Пять лет спустя…
   Земля возрождалась. Часть континентов все еще лежала в руинах, но жизненное пространство, столь остро необходимое прошлым поколениям, теперь уже не играло определяющей роли в развитии цивилизации.
   …Многофункциональный корабль, покрытый черной пленкой ксенобианской органики, беззвучно скользил в лазурном небе.
   Под тонким слоем энергопоглощающего полимерного покрытия скрывался мощный слой металлокерамической брони, а внутри боевой машины царили человеческие электронные системы, управляющие гибридной двигательной установкой и орудийно-лазерными комплексами.
   Синтез достижений двух цивилизаций, еще недавно казавшийся невозможным, был воплощен в конструкции аэрокосмических машин, способных развивать в пространстве околосветовую скорость.
   Иван смотрел на проплывающие внизу ландшафты и думал о том, как много изменилось на Земле за эти годы.
   Исчезли границы государств, утратили смысл прошлые расовые различия. Теперь Иван мог с уверенностью сказать, что у всех, кто пережил вторжение ксенобиан, есть только одна родина, имя которой – Земля.
   На территории Евразии и Африки и Южной Америки выросли новые города, не поднимающиеся ввысь, а раскинувшиеся вширь. Они утопали в зелени, словно природа Земли возвращала свое господство, утраченное в период глобальной урбанизации.
   …Прямо по курсу корабля, там, где водная гладь сливалась с линией горизонта, показалось темное, стремительно растущее в размерах пятно.
   Это был Мадагаскар.
   Не все из переживших вторжение людей нашли в себе мужество посетить остров, но Иван бывал здесь часто, и потому чуждая природа давно не шокировала его взгляд.
   Он не мог осуждать тех, кто до сих пор не смирился с присутствием на Земле горстки выживших ксенобиан.
   Глядя на обзорные экраны, Иван видел огромный, поделенный на исполинские сегменты купол, который накрывал всю площадь острова. Под защитой секций, исполненных из органического стекла, протекала иная жизнь.
   Черные лианоподобные растения с мясистыми листьями тянулись к земному солнцу, но не гибли, благодаря специальным фильтрам, пропускающим через материал купола только те световые волны, что присущи родной звезде ксенобиан.
   …Корабль уже пошел на снижение, когда тихо прошелестела пневматикой открывающаяся дверь салона, и на пороге появилась Настя. Она крепко держала за руку четырехлетнего сына, который, капризничая, порывался бежать к отцу.
   – Папа, а дядя Дрог пощелкает для меня? – с детской непосредственностью спросил маленький Лозин, усаживаясь на колени к отцу.
   Иван усмехнулся краешком губ.
   Сын принадлежал к новому поколению. Иван не зря брал его в свои «командировки» на Мадагаскар – четырехлетний Саша не испытывал к ксенобианам никаких иных чувств, кроме нормального для его возраста любопытства.
   Это было очень важно, учитывая, что никто не мог предсказать, какие испытания предложит космос подрастающему поколению землян.
   Корабль тем временем плавно коснулся причальной штанги, и механизмы шлюза втянули его внутрь купола.
   Лозин встал, одной рукой удерживая устремившегося к двери сына, а другой ласково обняв Настю.
   Редкие минуты семейного покоя…
   Мгновенья затишья пред надвигающейся бурей, – за годы, проведенные вместе, они научились выкраивать для себя мгновенья простого человеческого счастья, свободного от бремени глобальных проблем и решений, касающихся будущего двух цивилизаций.
   – Пойдем, – Иван кивнул в сторону открывшегося шлюза.
   Настя коснулась губами его щеки.
   – Долго будешь занят? – спросила она.
   – Не знаю. Погуляйте пока без меня, только смотри, чтобы Саша опять не схватил эти плоды, ладно?
   Настя улыбнулась.
   – Будешь меня учить, как приглядывать за сыном? – полушутливо спросила она, спускаясь по трапу.
   Иван только усмехнулся в ответ.
   Мальчику, получившему свою долю микромашин с кровью матери, была нипочем царящая под куполом чуждая биосфера.
   Внизу у трапа их ждал Дрог – тот самый ксенобианин, с которым лейтенант Лозин общался пять лет назад, в страшный для обеих цивилизаций момент…
   – Пощелкай, дядя Дрог! – раздался внизу звонкий голос Лозина-младшего.
   Ксенобианин и без перевода знал, что хочет от него непоседливый мальчишка.
   Опустившись на корточки, он издал серию щелчков и свистов.
   – Ну все, Настя, забирай Сашу и погуляйте пока.
//-- * * * --//
   Оставшись вдвоем, Иван и Дрог медленно пошли по аллее, образованной двумя рядами черных как смоль растений.
   – Плохие новости, адмирал, – произнес ксенобианин. – Вчера пришел последний сигнал с ретранслятора.
   Лозин хорошо понимал, о чем идет речь. Дрог говорил об автоматическом устройстве связи, сориентированном в сторону Солнечной системы еще перед началом вторжения. Оно передавало информацию, которая путешествовала в пространстве почти пять лет, – ровно столько составляло запаздывание сигнала при межзвездных расстояниях.
   – Мой мир пал. Иные оккупировали его. – Дрог шел, понурив голову. – Уже четыре с половиной года они владеют нашей планетой. Думаю, там все превращено в прах…
   – Я разделяю твое горе, – откликнулся Иван. – Но отчаиваться нельзя. На Земле сохранена частица твоего мира, и отсюда придет его возрождение.
   – Ты слишком уверен в себе.
   – Да, – твердо произнес Иван. – Основания для уверенности есть. Мы завершили монтаж основных узлов орбитальной обороны, и…
   – А если «иные» не придут? – внезапно перебил его ксенобианин. – Что, если они откажутся от своих планов нападения на Землю?
   – Это вряд ли… – покачал головой Лозин.
   – И все-таки ответь, – остановившись, попросил Дрог.
   – Тогда мы сами полетим в твой мир, – не колеблясь, ответил Иван. – Ты должен понять – наше будущее лежит там. – Он взглядом указал на небеса за куполом. – Я усвоил одну истину, Дрог. Вселенная живет по своим законам. Она равнодушна или враждебна, как повезет.
   – И что это значит?
   – Только одно: если мы не полетим к звездам, то неизбежно наступит день, когда они вновь сами обрушатся на нас…
   Дрог не ответил, а Иван, глядя на небо сквозь дымчатый купол, думал в этот миг о том, что лимит времени, отпущенный им, уже фактически исчерпан.
   Пять лет назад пала планета ксенобиан, и это означало, что «иные» уже на пороге…
   Он чувствовал, что готов встретиться с ними лицом к лицу, а потом идти дальше.
   Вселенная холодно ждала, равнодушно взирая на ничтожных существ, но Иван не испытывал страха. Он намеревался прожить жизнь так, чтобы его сыну или внуку уже никто не смог бы сказать:
   «Ты совсем не знаешь космоса, человек…»

2003–2019 гг.
Следующая книга серии, роман «Смежный сектор»
Адрес автора в Интернет: https://livadny.ru/

Андрей Львович Ливадный Взвод

Часть 1 Бесконтактный удар