-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  Архемандрит Иоаким (Специерис) 
|
|  Пустынница Фотиния
 -------

   Архимандрит Иоаким (Специерис)
   Пустынница Фотиния в пустыне Иорданской


   Высокопреподобнейшему
   архимандриту
   господину ПАРФЕНИЮ,
   игумену
   Священного Монастыря
   Святого Павла,
   моему духовному отцу,
   посвящаю настоящее издание.
 Иеромонах Продром

   Издательство Данилова ставропигиального мужского монастыря г. Москвы сердечно благодарит иеромонаха Продрома из Нового Скита Святой Горы Афон за любезно предоставленное нам исключительное разрешение на издание этой книги.
   Выполняя волю о. Продрома, мы публикуем текст в его редакции и в оформлении издательства каливы свв. Бессребреников Нового Скита.
   Книга выходила в Греции одиннадцать раз, и мы надеемся, что судьба ее в России будет не менее счастливой.
   Издательство «Даниловский благовестит»
   Архимандрит Иоаким (Специерис), старец Каливы «Собор Святых Бессребренников» Нового Скита и автор настоящей книги

   Исполняя надлежащий долг, приступаю к изданию аскетического жития нечаянно встретившейся мне во время моего путешествия по Иорданской пустыне пустынницы Фотинии. Издание это представляет большой интерес для каждого христианина.
   Архимандрит Иоаким (Специерис), доктор богословия и бывший государственный священнопроповедник


   Предисловие Высокопреосвященнейшего митрополита Касторийского Серафима

   Святитель Василий, архиепископ Кесарийский, которого потомки назвали Великим и небоявленным, сокровищницей догматов и золотым соловьем Церкви, замечает следующее о женском монашестве: «У Христа воинствует и женский пол» -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


.
   Рядом с монахами-воинами, вступающими ежедневно в бой «к началом и ко властем и к миродержателем тьмы века сего, к духовом злобы поднебесным» -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


, стоят и женщины, которые не отвергаются «за телесную немощь», но, по причине отличающего их духовного мужества, также вписываются «в воинство».
   У нас есть не только мужи-монахи, прославившиеся в «земле непроходне и безводне» (Пс. 62, 2) и ставшие земными ангелами и небесными человеками, подобно учителю пустыни Антонию Великому и множеству преподобных Отцов по всей земле, но и жены, которые подчас оказались выше мужей: «Есть и такие, что даже более прославились» -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


.
   Одни относятся к лику девственниц, другие запечатлели свою жизнь исповеданием имени Христова и страшным мученичеством, иные достигли через подвиг и юродство ради Христа высокой меры добродетели.
   Таким образом, «теми и другими совершалось служение Спасителю» -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


.
   В это доброе воинство, как называет его Василий Великий, была сопричислена, в нем прославилась и достигла победы Фотиния, пустынница Иорданская, жизнь которой с таким старанием и нежностью представил нам блаженной памяти архимандрит Иоаким (Специерис) Святогорец. Читая книгу старца Иоакима, понимаешь, что эта жена, кроме стольких добродетелей и дарований – даров Всесвятого Духа, была наделена и дарованием духовного мужества.
   Мужество есть доблесть души, дар Всесвятого Духа. Этим мужеством обладали жены-мироносицы, предпринявшие героический исход из себя, презирая все трудности ради своей любви ко Христу.
   Именно так поступает и блаженная Фотиния. Она мужественно оставляет мир, «вменяя ни во что», по слову церковного песнопевца, богатство и славу и вселяется в пустыню Иорданскую, туда, где подвизалась Мария Египетская и множество других аскетов, имея в качестве крепкого оружия силу молитвы, чтобы от жизни по естеству прейти к жизни сверх естества, подчиняя плоть духу.
   Для таких личностей подходят слова Иоанна Лествич-ника: «Никто по неразумию своему да не впадет в неверие, видя или слыша в монашеской жизни бывающее выше естества, ибо где Бог, превысший естества, являет свое присутствие, там много бывает вышеестественного» -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


.
   На пустыннице исполнились слова песнопесца: «Спасеся еже по образу», как и на многих других святых женах, таких как преподобная Мария Египетская, ставшими победительницами в сражении за веру и в аскетическом подвиге. А сохранение «по образу» означает то, что при действии Божией благодати можно достичь и «по подобию». То есть через очищение, покаяние, соблюдение Божиихзаповедей, участие в Святых Таинствах нашей Церкви и особенно через участие в Таинстве Божественной Евхаристии человек достигает просвещения и обожения, и следовательно пребывает в состоянии «по подобию». Показательны в этом отношении слова аввы Дорофея: «Соделаем образ наш чистым» -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


.
   Впрочем, в этом и состоит задача Церкви, а также цель жизни каждого христианина – посредством очищения достичь просвещения и обожения и стать гражданином Царствия Небесного.
   Читая эту книгу, я думаю о том, что наша эпоха, отличающаяся духовной засухой, нуждается именно в таких личностях, в таких духовных людях, которые укажут каждому из нас дорогу к Царствию Небесному, которые будут заниматься очищением в молчании, самоукорении, смиренномудрии, в постоянной молитве за весь мир. Нам необходимы личности, которые будут нести покой и мир людям нашего времени, которые будут расточать бальзам утешения и надежды нашим утомленным братьям, как это делали, например, преподобная старица Клисуры София, преподобные старцы Иосиф Исихаст, Порфирий Кавсокаливит, Иаков игумен монастыря преподобного Давида, Ефрем Катунакский, Филофей Зервакос, Амфилохий Паросский и многие другие мужи и жены, просиявшие на тверди нашей церковной истории.
   Эти образы не несут на себе этикетки святого, они не говорят ни о себе, ни о своих дарованиях, но лишь о своей греховности. Они не выставляют себя спасителями, но свидетельствуют делами, а не словами о едином Спасителе мира, которым является Христос.
   Кроме того, эти святые подвижники примирились со всей тварью, поскольку достигли состояния до грехопадения и переживают даже эсхатологическую жизнь, то есть жизнь святых в Царстве Небесном. Вместе с душой освящается и тело, стяжает тишину, мир, становится «полным другой силы, другой мощи, другой крепости духа» по слову преподобного Никиты Стифата. Посему их замечательная жизнь становится предметом чтения и духовной пользы, как, например, труд святогорца иеромонаха Иоакима (Специериса) «Пустынница Фотиния», который многократно переиздавался и получил благосклонные отзывы от множества читателей.
   Мне хочется также поздравить и похвалить моего возлюбленного во Христе брата иеромонаха Продрома Неоскитиота, старца каливы «Святых Бессребренников» за это новое издание, а также за образ жизни, которому он следует, и который есть образ жизни нашей Святой Церкви. Как истинный монах и преемник духовных отцов, а также, как естественный наследник автора этой книги, он передает своей благословенной братии и всякому стучащему в дверь его келлии паломнику этот богоданный образ жизни и метод лечения нашей Православной Церкви, ведя их таким образом к тихому пристанищу спасения, в Царствие Небесное.
   Смиренно и от сердца желаю ему богатого просвещения Божиего, благодати и благословения Пресвятой Богородицы, Покровительницы святогорского монашества, а также покровительства святых Двадцати Бессребренников и, вместе с тем, – действенных молитв Иорданской пустынницы Фотинии о нем самом, о его братии и о каждом читателе этой книги.

   Митрополит
   † КАСТОРИЙСКИЙ СЕРАФИМ

   Писал в Священном епископстве Священной Митрополии Касторийской 1 – го октября спасительного лета 2005 года, в праздник Собора чудотворной иконы Скоропослушницы.


   Примечание Издателя к одиннадцатому греческому изданию

   На нашем трудном жизненном поприще мы несомненно нуждаемся в светлых примерах, которые бы нас вдохновляли, укрепляли в нашем духовном подвиге и вели бы нас по пути спасения.
   То, что это изящное жизнеописание пустынницы Фотинии выдержало многократные переиздания, свидетельствует о том, что оно имеет большую духовную ценность и подтверждает то, что эта изумительная духовная биография нашла отклик у подвизающихся с нами на одном поприще братии.
   Для них выпускаем в свет очередное издание, горячо желая, чтобы эта книга содействовала им в их духовном возрождении и в их по Богу преуспеянии.
   Горячо благодарим монахолюбивого и любящего Святую Гору Высокопреосвященнейшего митрополита Касторийского господина Серафима за почетное для нас предисловие к этому изданию и за его большую отеческую любовь к нашему маленькому братству.
   Писал в Священном Новом Скиту, 8 ноября 2005 года, в праздник Собора Святых Архангелов.

   Старец Святой Каливы
   «СОБОР СВЯТЫХ БЕССРЕБРЕННИКОВ»
   иеромонах Продром


   Часть первая
   Первый исход старца Иоакима в пустыню


   Глава первая
   По направлению к ближним местам Иордана [1 - Названия глав и параграфов были добавлены в 10-ом издании для удобства чтения, в то время, как в предыдущих изданиях текст был сплошной, в виде рассказа. Разделение на главы сделал Высокопреосвященнейший митрополит Берата, Авлона и Канины господин Игнатий (Триандис).]


   1. Отправка из монастыря святого Саввы; прибытие в монастырь аввы Герасима, его история. Игумен Пахомий. Островок в Иордане между двумя его рукавами

   В Субботу Светлой седмицы, 7 апреля 1890 года, из монастыря святого Саввы по направлению к реке Иордан вышли: я – Иоаким, монах Корнилий родом с Пелопоннеса, монах Каллистрат, также с Пелопоннеса, и иеромонах Панкратий из Прусы, которые все были из той же обители. Мы взяли себе в спутники двух арабов из тех, что живут вокруг монастыря в палатках, вместе с их ослами, чтобы перевозить все необходимое для путешествия и пребывания подле Иордана, поскольку решили остаться на его берегах на несколько дней. Идя пешком на запад от Мертвого моря, после шести часов пути, мы достигли монастыря аввы Герасима, который отстоит примерно на восемь километров от Иордана и на десять от Мертвого моря. Первым ктитором этого монастыря был авва Герасим Иорданский, имя которого носит эта обитель, а память его празднуется 4 марта.
   Впоследствии, в результате набегов варваров, монастырь был разрушен до основания. Восстановил его недавно ризничий Святого Гроба Евфимий, родом с Дарданелл. В1890 году, на который приходилось наше путешествие, игуменом монастыря был иеромонах Пахомий, происходивший из Лаконии с Пелопоннеса. Этот Пахомий принял нас очень радушно и братски облобызал. Он поспешил рассказать нам многое о Мертвом море и об Иордане и о том, что Иордан в начале марта того года был в большом разливе. Действительно Иордан наводняется в марте месяце, поскольку тогда тают снега гор Ливанских, из которых истекает река Иордан. Часто он так сильно наводняется, что воды его поднимаются на 8 метров и выше. Все вокруг в пределах часа ходьбы, особенно к западу, превращается в беспредельное море. Однако такой подъем уровня вод не затягивается более чем на десять дней.
   Поскольку со стороны левого берега Иордана на протяжении часа ходьбы и более местность является равнинной и илистой, то Иордан каждый год меняет свое русло. Часто он разделяется на два рукава, так что образует остров с деревьями и камышами. Именно так случилось и в тот год. На расстоянии получаса ходьбы от того места, где ежегодно на Богоявление происходит Великое водоосвящение, по направлению к Мертвому морю Иордан разделился на два русла, которые через 1 500 метров вновь соединялись в одно, и так образовался небольшой остров, покрытый ивами и камышами. Пахомий пробрался на этот остров на маленьком челне, который соорудил из ив, растущих везде по Иордану, расчистил большую часть его от мусора, принесенного на него Иорданом, и насадил прекрасный огород, в котором выращивал дыни, арбузы, кукурузу и другие овощи, необходимые для монахов.


   2. Путь к Иордану, захватывающее описание островка. Чудо избавления от саранчи

   В Фомино воскресенье мы оставались в обители аввы Герасима. На следующий день ранним утром отправились на реку Иордан и на челне Пахомия переправились на остров, который отличался необыкновенной красотой. По всему краю острова возвышались ивы, которые Пахомий оставил нетронутыми, а на деревьях множество птиц пели каждая своим голосом, среди которых выделялся голос соловья. Множество горлиц летали с одного дерева на другое, над вершинами деревьев рассекали воздух направлявшиеся к Мертвому морю дикие гуси. Справа и слева было слышно тихое течение струй Иорданских, а огород Пахомия находился во всей своей красе, поскольку благодаря почве, состоящей из иорданского ила и освежаемой испарениями от реки, зелень была весьма оживленной. Мы сидели под тенью ив и слушали Пахомия, повествующего о чуде избавления от саранчи.
   Пахомий рассказал следующее: «Когда за Иорданом появилась саранча и стала продвигаться к Иордану, я стал беспокоиться о своем огороде, поскольку насекомые опустошали всю местность. Придя в отчаяние от мысли, что саранча уничтожит мой огород, я прибег к Божественному промыслу. Что я сделал? Взяв бутылки, которые остались у меня в монастыре от лекарств, я тщательно промыл их и наполнил Великой Агиасмой -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


. Затем принес их на свой огород и, прочитав молитвы ко святому мученику Трифону, поставил их на четырех углах огорода. И, о чудо! Ни одна саранча не вошла внутрь огорода, а вне его поела до основания все колючки и листья ив.


   3. Чудотворное исцеление одной из жен палестинского Рауп-паши и данная Пахомию привилегия

   Этот удивительный человек, иеромонах Пахомий, был первым, кто своей чудотворной силой получил от турецкого правительства привилегию иметь на Иордане свой пароход. Причина такой привилегии была следующей. Одна из жен палестинского Рауп-паши занемогла тяжкой болезнью. По совету врачей паша отправил свою супругу на отдых в Иерихон. А поскольку эта ханша была одной из любимых Раупа-паши, то в Иерихон она прибыла в сопровождении многих служанок и служителей.
   Пахомий, услышав о ней, надел монашескую скуфью и, взяв свой походный посох и маленькую иконку Предтечи, отправился в Иерихон. Придя в гостиницу, в которой остановилась ханша, он попросил ее служанку известить госпожу о том, что пришел некий монах-пустынник, который желает с ней поговорить. Ханша с большим уважением приняла Пахомия, который дал ей выпить иорданской воды и, показав ей икону Иоанна Предтечи, указал поместить ее в изголовии, пообещав, что через несколько дней она совершенно исцелится. Действительно, по прошествии нескольких дней она исцелилась и возвратилась в полном здравии в Иерусалим.
   Там она рассказала супругу, что исцелил ее монах Пахомий. Паша захотел вознаградить Пахомия и призвав его, спросил, что он хочет за исцеление ханши. Пахомий испросил разрешения иметь монопольную привилегию владения пароходом на Иордане. Паша походатайствовал в Константинополе, и ему удалось получить фирман у Султана, по которому Пахомию предоставлялась исключительная привилегия иметь на реке Иордане и на Мертвом море пароход «Господин Пахомий».
   В краткий срок по заказу Пахомия плотники соорудили ему из деревьев, растущих по берегам Иордана, корпус парохода. Затем он купил в Берите -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


пароходный двигатель, механик установил его на судне, и вот пароход Пахомия плавает по Иордану и Мертвому морю. Однако это предприятие вовлекло Пахомия в долг, составляющий три тысячи турецких лир, и он вынужден был продать свою привилегию Иерусалимской Патриархии с тем, чтобы Патриархия уплатила его долг.
   Но оставим пароход Пахомия рассекать воды Мертвого моря и вернемся к нашему рассказу.



   Глава вторая
   На другом берегу. Встреча с таинственной личностью


   1. Обед на иорданском островке. Переправа на другой берег. Блуждание по пустыне и странный голос

   Жы сидели на острове под сенью ив, шел 11-й час дня. Накрыв стол поверх травы, мы пообедали. После обеда Корнилий и иеромонах Панкратий прилегли отдохнуть на траве, а Каллистрат ходил по острову в поисках места подходящего для рыбалки. Я стоял и разглядывал местность за Иорданом, а Пахомий отправился в монастырь, поскольку ожидал паломников. С нами был и послушник Герасим. Я сказал Герасиму:
   – Отец Герасим, можешь перевести меня на челне на ту сторону Иордана и приплыть за мной, когда я тебя позову?
   – Как благословите, – ответил Герасим, и через несколько минут мы были на противоположном берегу.
   – Ступай, – сказал я ему, – и когда будет нужно, я тебя позову, чтобы ты приплыл за мной.
   Так Герасим вернулся на челне на остров, а я остался за Иорданом. Пройдя около пятидесяти шагов, я оказался в непролазной чаще! Кусты и тростник образовывали непроходимую стену, достигавшую двух и даже трех метров. Будучи не в силах продвинуться вперед, я решил вернуться назад и позвать Герасима, чтобы он приплыл забрать меня, поскольку боялся нападения какого-нибудь зверя из тех, что обитают по берегам Иордана. В то время как я пытался выбраться назад, из кустов выпрыгнул заяц, за которым гнались два шакала. Свернув к Иордану, я продвигался с большой осторожностью, поскольку, как уже говорил, меня охватил страх. Слева был Иордан, а справа – непроходимая стена из тростника и колючего кустарника.
   Пройдя немного вперед, я увидел возвышавшийся над кустами и тростником холмик, отстоявший от Иордана примерно на пятьдесят шагов. Я решил подняться на холмик и оттуда позвать Герасима, поскольку, заплутав в лесу из колючего кустарника и тростника, уже не знал, как вернуться в то место, на котором я высадился на берег. Пройдя с большими усилиями около двадцати шагов, я устал от этой битвы, – мои руки и ноги были истыканы колючками и кровоточили, а одежда во многих местах была разорвана. Утружденный этой напряженной борьбой, я присел под холмом, чтобы передохнуть, но какой там отдых? Ведь я знал, что местность полна диких зверей!
   Спустя несколько минут я вновь начал подъем на холм. Взбираясь, я стал петь, но, пожалуй, не от вдохновения, а от страха. Продвигаясь с трудом и со страхом по причине кустов и колючек, с пением «Во Иордане крещающуся тебе Господи…», я услышал голос:
   – Кто ты, человече, что нарушаешь мой покой?
   Я так испугался, что чуть не упал ниц, но тут же в моей голове промелькнула мысль, что это может быть какой-нибудь пустынник, живущий в этой непроходимой чаще, и ответил:
   – Я грешный человек, ища Бога, вышел в эту пустыню, но кто есть ты и что делаешь здесь?
   – И я человек и ушел от мира, чтобы Бога обрести. Но поскольку понимаю, что Бог послал мне тебя для беседы, поверни немного вправо – там есть тропинка – и иди сюда. Я буду ждать тебя, провожу в свое жилище, чтобы побеседовать и потом опять отведу на Иордан, чтоб ты вернулся к своим друзьям.
   Услышав это, я весьма обрадовался и, найдя тропинку, подобно жаждущему оленю стал прыгать по ней вверх.


   2. Явление таинственного человека, его черты. Прибытие к маленькой пещере…

   Когда я достиг вершины холма, таинственный человек сказал мне:
   – Не двигайся дальше, стой на месте.
   Я встал, не двигаясь, на расстоянии всего лишь пяти шагов от него.
   Приглядевшись, над одним из камней я увидел лицо, тощее и выжженное солнцем совсем без бороды. На голове были черные волосы, отброшенные на спину и скрепленные веточкой дрока -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


. Встав, человек сказал: «Следуй за мной». Тогда я увидел его фигуру: он был среднего роста, одет в монашескую одежду – старую и оборванную, доходящую до колен. Во многих местах она была зашита нитями дрока, ноги были голы и на них были видны следы от заживших ран.
   В то время как мы молча продвигались вглубь, меня охватывала буря помыслов, я спрашивал себя: «Кто этот незнакомец? Мужчина или женщина? Добрый человек или злодей, убегающий от правосудия?» Пройдя между колючек и кустов по дорожке, проделанной таинственным человеком, минут через двадцать мы оказались в скалистом месте. Переместив связку из ветвей кустарника, он сказал мне: «Проходи». Наклонив голову, я прошел через какой-то проход, как через дверь, устроенную между кустарником, терном и другими колючками. Он, закрыв проход связкой кустарника, подошел ко мне и сказал: «Иди к скале, которая напротив, в ней мое жилище».
   Пройдя несколько шагов, я оказался перед пещеркой, примерно шесть метров глубиной и пять шириной.
   Перед входом в пещеру в землю были вбиты столбы из стволов деревьев, вершины которых раздваивались в верхней части. Поверх раздваивающихся столбов были положены балки, простиравшиеся в длину до скалы и острием вонзавшиеся в нее, другие балки лежали сверху поперек, поверх были положены ветви кустарника, так что на три метра от входа в пещеру была прекрасная тень. Справа и слева находились камни, заменявшие место для сидения, на которых можно было с удобством расположиться. Пока я разглядывал внешнее убранство пещеры, незнакомец сказал мне:
   – Это мое жилище, в котором я проживаю уже шесть лет и надеюсь жить здесь и далее, если Бог благоволит. Давай пройдем внутрь пещеры, чтобы тебе увидеть изнутри мое жилище. Там, в прохладе, я расскажу тебе как оставил мир и иже в мире, и пришел в эту пустыню».



   Глава третья
   Описание жилища и продолжение диалога


   1. Вход в пещеру, описание предметов внутри нее. Беседа, полная откровений

   Войдя в пещеру, я заметил висевшую у стены монашескую рясу, маленький кувшин для воды, один глиняный сосуд для приготовления пищи, и другой крашенный металлический, деревянный таз, деревянную миску и другие предметы, среди которых был изогнутый нож. Слева и справа в пещере были расположены два камня, служившие сидениями, в углу пещеры подстилка из сена, а в восточной ее части Крест, рядом с которым находились монашеские четки и маленькая иконка Божией Матери.
   Пока я разглядывал внутреннее убранство пещеры, он сказал:
   – Присядь на этот камень, чтобы нам поговорить, ведь с того момента, как я пришел в это место, я не говорил с человеком. Я хочу дать тебе и некоторые записки с описанием моей жизни, если ты дашь мне обещание, что пока находишься в Палестине…
   В этот момент я перебил его и сказал:
   – До конца своей жизни я пребуду на Святой земле.
   – О! Ты ошибаешься. Совсем скоро ты уедешь из Палестины, поскольку у тебя другое предназначение. Ты нужен свободной Греции, чтобы насладиться тем, чего ты искал. (В тот момент я пристально посмотрел в глаза незнакомцу, поскольку понял, что он знал тайны моего сердца). Никому обо мне не рассказывай, ни о том, что ты меня встретил, ни о том, что услышишь из моих уст, мои записи, которые я тебе дам после нашей беседы и твоего обещания, никому не доверяй.
   Я пообещал, что исполню его повеление:
   – Рабе Божий, доколе я нахожусь в Палестине, я никому не расскажу то, что ты мне доверишь.
   – Называй меня не раб, а раба, поскольку я женщина многострадальная и странница, как говорит Гомер через Одиссея.
   Я был потрясен, услышав, что это женщина, и стал всматриваться в нее с изумлением. Себе я говорил: «Женщина! Но как же она так преобразилась?»
   – Почему ты удивлен, что я женщина? – спросила она. – Что ты хочешь? Чтобы я тебя обманула? Да, в мирской жизни я это скрывала. Но в том положении и на том месте, на котором я нахожусь теперь, мне не позволительно обманывать. К тому же, с первой минуты встречи я поняла, что ты священник и решила исповедаться пред тобой и рассказать тебе мои приключения.


   2. Первые расспросы о жизни

   По правде, на мгновение я засомневался, что ты действительно женщина, но сейчас уверил-ся, что ты говоришь правду. Видно ты много страдала в миру, раз так мудро поступила, оставив и возненавидев его и вселившись в этой пустыни. Чтобы упоминать слова из Гомера, ты, конечно, получила хорошее образование. Я прошу тебя рассказать о себе, поскольку сгораю от нетерпения услышать о том, как ты пришла сюда и каковы были причины, которые подтолкнули тебя к этому. Обещаю, не только не говорить о тебе все то время, пока я нахожусь в Палестине, но и не уходить отсюда, пока не услышу о тебе всего.
   – Да, – сказала она мне, – я доверяю тебе, поэтому ничего не скрою. Но если нас застигнет ночь, ты должен будешь уйти. А завтра вновь приходи сюда, но не на челне, а по тому месту, которое я тебе покажу. Там река становится достаточно широкой и ты сможешь вброд перейти на другой берег. Но если ты останешься здесь на ночь, твои товарищи будут думать, что ты заблудился.
   – Хорошо, – ответил я.
   – Но давай начнем, – сказала она, – повествование, хотя мои записки, которые я тебе передам, содержат пространный рассказ о том, что я тебе поведаю.



   Глава четвертая
   Происхождение, воспитание и образование пустынницы Фотинии


   1. Родители, рождение, Крещение

   Мой отец, как он сам об этом много раз рассказывал, был родом из свободной Греции, а точнее – с острова Кефаллиния. В юном возрасте он в поисках счастья покинул свободную Грецию и вышел за ее пределы. Объездил множество мест – порой его сопровождала удача, порой несчастье – и прибыл наконец в Сирию, в город Дамаск. Он открыл в Дамаске магазин, и дела у него шли очень успешно. По прошествии некоторого времени женился на моей матери Диамандо. На втором году их брака, как видно из записок моего отца (несмотря на малограмотность, он был очень пунктуальным и всегда записывал события своей жизни в дневнике, который достался мне по наследству), 7 января I860 г. родилась я. Поскольку мой крестный, житель Дамаска, был арабоязычным, он назвал меня Дзанде, что в переводе на греческий язык означает Фотиния. А отец мой называл меня Яннулой, а иногда Яннисом, поскольку родилась я в праздник Иоанна Предтечи, к тому же, как он говорил, его отца, то есть моего деда, звали Иоанн.


   2. Смерть матери, нежная забота отца и начало обучения

   На шестом году моей жизни, после продолжительной болезни скончалась моя мать, не оставив другого ребенка, кроме меня. Отец мой, с большим трудом перенося смерть жены, закрыл магазин и через два месяца, забрав меня с собой, уехал в Египет. По прибытии в Александрию, он не открыл там никакого другого торгового магазина, но совместно с другими купцами занялся торговлей колониальными продуктами. Меня он поселил в одну греческую семью, чтобы я хорошо выучила греческий язык и начальную грамоту от учительницы Фросы. Она была подругой семьи и с ней отец договорился о жаловании, чтобы она преподала мне начальную греческую азбуку. Я не могу передать тебе любовь моего отца ко мне! Он, можно сказать, дрожал надо мной, чтобы со мною не приключилось ничего плохого. Когда он уезжал в Верхний Египет, или в Измаилию или в другое какое место по торговым делам, он каждый день писал семье, в которой я жила и спрашивал: «Как поживает мой Яннис?» Если проходили три дня и он не получал ответа, тогда отправлял телеграмму со следующими словами: «Мой Яннис здоров?» Если сразу не получал ответа, то оставлял работу и спешил в Александрию. При входе в дом он кричал в какой бы то ни было час: «Мой Яннис, мой Яннис!» А я бежала и падала в его объятия с криком: «Папа, папочка!» и целовала его руки. Он, заключив меня в свои объятия, целовал и ласково меня гладил. Настолько имя Яннис стало преобладать, что все в доме и все знакомые стали меня называть этим именем.


   3. Отсутствие отца и болезнь Иоанна

   Торговые дела моего отца были успешны. Мои успехи в уроках и телесном развитии были также достаточно хороши. На третьем году нашего пребывания в Александрии мой отец поехал по работе в Верхний Египет и пробыл там около трех месяцев. Во время отсутствия моего родителя я заболела, не имея никакого заболевания. Говорю, не имея заболевания, поскольку у меня не было никакой телесной болезни, но желание видеть своего отца меня мучило настолько, что я впала в меланхолию, перестала играть в детские игры и во сне и наяву произносила: «Папочка, папочка, ты где?»
   Хозяин дома, по имени Георгий, испугавшись, что со мной может приключиться нечто плохое, послал моему отцу телеграмму, чтобы он возвращался в Александрию, поскольку Яннакис печалится. Как только отец мой получил телеграмму, он тут же бросил дела и поспешил в Александрию, напуганный и обеспокоенный. Добравшись до дома в первом часу дня, он от входа закричал: «Яннис, Яннис, Яннакис!», но Яннакис не отвечал, поскольку принял по совету врача хинина и лежал в своей кровати погруженный в сон, не естественный, а происшедший от воздействия лекарства. Отец мой, перепрыгивая через две-три ступеньки по лестнице вверх, мгновенно оказался в передней. С криком «Яннакис» он устремился к комнате, где я спала. Хозяйка дома Кате услышала его крик, но не успела ничего сказать. Он оказался в моей комнате, позади его хозяйка дома и служанка. Отец не мог сдержаться и с плачем и криком «Яннакис» схватил меня в свои объятия и стал целовать меня. Хоть я и находилась в глубоком сне, но открыла глаза и, увидев перед собой любимого отца, начала плакать и кричать: «Папа, мой папочка!» и целовать ему руки и гладить лицо. Эта сцена продолжалась около пяти минут. Он положил меня на кровать, я стала кричать: «Папа, папенька, не уходи!», а он от слез не мог ответить.


   4. Совет врача переменить климат. Отъезд в Пирей через Смирну

   В тот самый момент пришел врач и, осмотрев меня, сказал, что кризис миновал, но по обыкновению врачей посоветовал сменить на некоторое время климат. Отец мой, выслушав слова врача со вниманием, не стал терять времени, но тут же послал телеграмму в Верхний Египет, что по некой причине он не может продолжить работу. Спустя несколько дней в Александрию приехал компаньон моего отца, с которым он вступил в соглашение, и не прошло 15 дней, как мы были готовы к путешествию в Пирей. Прежде чем пуститься в путь, он купил мне форму моряка на девятилетнего мальчика, поскольку мне шел тогда 9-й год.
   На следующий день мы простились с домашними и друзьями и сели на русский теплоход, уходивший в полдень в Смирну. Мы занимали места первого класса, а я походила на мальчика, морячка 10-и лет, так как отец мой одел меня в мужское платье и купил мне маленькую трость. Сделал он это из чрезмерной ко мне любви и, как я поняла позже, для большей, как он полагал, моей безопасности, хотя он уже никогда не оставлял меня одну. Когда мы покидали Александрию, я уже почти выздоровела. Море было голубым, небо чистым, а луна магически отражалась в спокойном море. На теплоходе были заполнены не только места первого и второго класса, но его палуба и трюм были полны русских паломников, возвращавшихся из Иерусалима, куда они ездили ради поклонения святыням. А я во время всего плавания была очень счастлива.
   Многие из пассажиров звали меня и говорили: «Ян-накис иди сюда, мы дадим тебе сладкого». Но поскольку отец мой запретил мне брать что-либо от посторонних, я отказывалась от предлагаемого угощения. Другие, чаще женщины, говорили моему отцу: «Какой красивенький мальчик! Он как девочка прекрасен! Пусть растет Вам на радость, господин Герасим».
   На протяжении всего плавания я без устали играла, прыгала, смеялась, пела песни, которым меня выучила учительница Фросо в Александрии. Когда какая-нибудь из дам говорила мне: «Яннакис, иди сюда, я поглажу тебя по головке», я отвечала: «Нет, нет!» – и бежала в объятия своего отца и целовала ему руки и лицо. Я непрестанно осыпала любимого отца вопросами. Доехав до Смирны, мы пересели на другой теплоход той же компании, который на другой день, то есть 10-го мая, отправлялся в Пирей.
   Стоя на палубе, мы глядели на лодки, рассекавшие море, и вдруг неизвестно откуда на теплоходе появилась бабочка. Увидев ее, я бросилась ей вдогонку, чтобы поймать. Я кричала: «О, о, бабочка!» Бегала туда-сюда, смех, радость, прыжки, крики! В конце концов я ее поймала. Отец мой от радости расплакался, я же в растерянности спросила: «Папочка, ты плачешь из-за бабочки? Хочешь, я ее выпущу? Ты расстроился из-за того, что я ее поймала?» «Нет, мой Яннакис, – это я от радости, что ты полностью здоров».


   5. Прибытие в Пирей и обучение в школе

   Мерез два дня мы прибыли в Пирей. Когда сошли с корабля, моей радости не было предела, ведь я находилась в Греции. Большое впечатление на меня произвело то, что все вокруг говорят по-гречески. Я спросила своего отца: «Отец, здесь не говорят по-арабски?» «Нет, – ответил он мне, – здесь нет арабов». – «Как здорово, – сказала я, – все говорят по-гречески». Отец снял номер в гостинице Петруполя в Пирее до тех пор, пока мы не найдем подходящего жилья. Первой заботой моего отца было найти учительницу или учителя для моего обучения. Тогда же отец сказал мне, чтобы я никому ничего о нас не рассказывала, в том числе того, что я девочка. Найдя учительницу по имени Аглаиа, он договорился с ней, чтобы она обучала меня на дому до сентября. В сентябре он записал меня в Греческую школу, в которую я поступила по результатам вступительных экзаменов. Мне шел тогда десятый год. Записали меня в школу с именем Иоанн Герасиму, поскольку в Турции, также как и в Аравии вместо фамилий используют имя отца, так, например, отец мой назывался Герасим Иоанну. Мы оставили и учительницу, чтобы она готовила меня к урокам.
   Отец мой, будучи не в силах пробыть без меня даже несколько часов, приходил в школу и спрашивал у директора, как обстоят мои дела с учебой и прилежный ли я ученик. Слыша от директора, что я успешно продвигаюсь в науках и отличаюсь прилежанием, он весьма радовался. А я с ревностью посещала все дисциплины, в том числе и гимнастику.
   В школе обучалось и несколько девочек, три из них были в одном классе со мной. Однажды одна из них по имени София попросила у меня тетрадь, чтобы переписать греческий перевод, поскольку она отсутствовала на предыдущем уроке. Я с неудовольствием выслушала ее просьбу и спросила: «Почему ты не просишь у кого-нибудь другого?» «Потому, – ответила она, – что считаю тебя самым симпатичным из всех других учеников». Я посмеялась, не поняв смысла ее слов, и дала ей тетрадь, которую она забрала до следующего дня. В тетради у меня была написана песенка, которой меня научила моя домашняя учительница, и начиналась она следующими словами:

     «О, весна с цветами
     благоуха ющими,
     Украшающими поля
     и леса девственные».

   Когда София прочла эту песенку, она подписала под ней:

     «Бабочка по цветам порхает
     И сердце мое по тебе играет».

   На следующий день она вернула мне тетрадь, выражая бесконечную благодарность, я забрала ее, не заметив того, что в ней написано. Придя домой и увидев написанное в моей тетради, я настолько разгневалась, что выдрала тот лист и уже никогда не давала Софии своей тетради.
   Тот год я закончила с оценкой «весьма хорошо». Никому не приходило в голову, что я девочка, поскольку я настолько изменилась, что и в гимнастике, и в других играх я была наравне со своими одноклассниками. Характер мой походил на мужской. Для того, чтобы дать тебе это понять, я приведу один лишь пример: накануне Нового года мы с моим отцом обошли в Пирее много магазинов, где продавали различные игрушки. Отец мой предоставил мне выбор купить то, что мне нравится. И что же, ты думаешь, я купила? Игрушечный пистолет, красивую тросточку, большой мяч и другие вещи, все для мальчиков.
   В одном из магазинов мы встретили Софию вместе с матерью. Завидев меня, София сказала ей: «Вот мой хороший одноклассник, господин Иоанн со своим отцом». Подойдя к нам, мать Софии Екатерина сказала отцу: «Многая лета -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


, господин Герасим, пусть растет тебе на радость твой Яннакис. Как мне рассказывает София, он из хороших и прилежных ребят». Мой отец поблагодарил ее. София подошла ко мне и спросила: «Яннакис, какие игрушки ты купил? Придешь к нам домой в эти праздничные дни? У нас будут другие девочки и мальчики, и можно будет поиграть. Моя мама тебя любит. Я ей говорила, что ты хороший». Тут мать Софии говорит: «Господин Герасим, отправь его как-нибудь к нам, мы живем в Терпсифее, напротив храма св. Константина». Для того, чтобы отец мой не пообещал, сказала: «Я не приду, мне надо заниматься». Тогда София посмотрела на меня жалобным взглядом и сказала: «Так что, мы не позанимаемся вместе?» Я опять ответила: «Нет». Тогда отец мой сказал: «Раз он не хочет, я не могу его заставлять». Мать Софии спросила: «Господин Герасим, где вы живете?» Отец ответил: «На улице Аристотеля, 35». Мы попрощались и пошли домой. Я была полна счастья от купленных игрушек.


   6. Аттестат Греческой школы и поступление в гимназию

   С оценкой «весьма хорошо» я закончила Греческую школу. Забыла сказать тебе, что на летние каникулы мы уезжали иногда на остров Спецес для отдыха на море, а порой на Идру, Мефану или на Сирое. Во время нашего пребывания на Спецесе или на Идре мы купались в море. Для того, чтобы совершенно преобразиться в мальчика, я проводила много часов под солнцем. Когда в конце августа мы возвращались в Пирей, я была черна от загара и полна сил. Мы прожили в Пирее четыре года. Отец мой торговал различным товаром из Египта и Японии, который присылали ему из Порт-Саида. Мне шел 14-й год, когда меня записали в гимназию. С тех пор мой отец называл меня: господин Иоанн. Я спросила у него: «Почему ты зовешь меня господин Иоанн и не называешь меня как прежде Яннакис?» Он ответил: «Потому что теперь ты вырос не только годами, но и в знаниях».
   В тот год, когда я поступила в гимназию, София была принята на пансионное обучение в Арсакион. Я об этом не знала, впрочем, меня это не интересовало, поэтому я никогда о ней не спрашивала. Накануне Нового года мы встретились с ней в магазине Дионисаки. Увидев меня, она подбежала ко мне, сжала мне руку и стала говорить: «Многая лета, Яннаки, на праздник святого пророка Иоанна я приду поздравить тебя с именинами. До свиданья, и желаю тебе счастья в Новом году». На этом мы и расстались. Купив красивую тросточку, серебряные часы и всякие другие вещи, мы с отцом вернулись в дом, где мы жили. Нас встретила наша добродушная домохозяйка Мариго, отличавшаяся крупным телосложением. Обратившись ко мне, она сказала: «Яннакис, ты купил очень хорошие вещи. Многая лета, господин Герасим, пусть живет тебе на радость твой Ян-накис». Мы так же пожелали ей здоровья в Новом году и вошли в дом. Отец мой, придя в хорошее настроение от радости за меня, начал петь колядки с акцентом Ионических островов. А я побежала к нему в объятия и гладя ему бороду сказала: «Прекрасно, я тебе сделаю новогодний подарок».
   Наступил праздник пророка Иоанна Предтечи. Отец мой с помощью нашей служанки Панаёты приготовил дом и купил много сладостей. Я украсила зал для приема гостей цветами, как искусственными так и живыми, и расставила по углам горшки с фикусами и бегониями, которые купила наша домохозяйка Мариго. На следующий день у нас было много гостей, среди них был директор гимназии с одним из преподавателей. В три часа по полудни пришла София со своей матерью, которых я встретила у входа в дом и проводила в зал, где их принял с большой любезностью мой отец. Мать Софии села в кресло рядом с моим отцом, и у них завязался разговор. София в моем сопровождении разглядывала цветы и другое убранство гостиной.
   «Яннакис, – спросила она, – кто расставил там эти цветы?» Я ответила: «Я». – «Ах, как красиво! Ой, как ты похож на себя на этой фотографии! Яннакис, не дашь ли мне на память одну фотографию?»
   – А ты?
   – Завтра же я тебе пришлю свою.
   – Но позволительно ли тебе, ученице Арсакиона, иметь фотографию молодого человека, который не является тебе родственником?
   – Да что ты говоришь? У всех девочек есть фотографии ребят.
   В то время как мы разговаривали, мать Софии встала, чтобы пойти домой.
   – Мама, почему ты спешишь?
   – Разве вы еще не закончили? – спросила Софию мать. Мне она сказала: «Яннакис, желаю тебе здоровья, многая лета и отличных успехов в учебе». А София, прощаясь со мной, говорила: «Яннакис, не забывай писать мне. Я буду ждать твоего письма в Арсакионе». С этими словами они ушли. Я проводила их до внешних дверей и вернулась вся красная в гостиную, где был мой отец.
   Наступил конец учебного года, настало время экзаменов, которые я сдала на отлично, получив общую оценку «Девять» – 9. Отец мой в великой радости получил поздравления от преподавателей и друзей. Я получила письмо и от Софии с такими словами: «Господин Иоанн, ты не можешь представить, какую радость я испытала, узнав от моей матери, что ты с отличием сдал все экзамены. Поздравляю тебя и желаю тебе еще больших успехов. Твоя бывшая одноклассница София».


   7. Летние каникулы на Ядре. Посещение святых обителей и желание монашеской жизни

   Около 15-го июля мы отправились на Идру, поскольку в Пирее была нестерпимая жара. Мы сняли две комнаты в гостинице. Там я познакомилась со многими дамами и господами, в первую очередь с госпожой Аспасией Ладиану и Архонту, дочерью Михаилицены, с господином Ладианом и другими. Идра – скалистый и безводный остров, там есть мужской монастырь пророка Илии, а также несколько женских, где подвизаются монахини.
   Лишь один раз мы посетили монастырь пророка Илии, а в женских бывали частенько, особенно часто ходили на ночные службы в монастырь Св. Троицы. Монахини этой обители произвели на меня такое впечатление, что если бы это было возможно, я осталась бы там и приняла постриг, чтобы никогда с ними не расставаться. Настолько меня очаровали их достойный почитания нрав, благопристойное одеяние, чистота в монастыре и в храме, умилительные службы и всенощные бдения, что я часто посещала монастырь. Возвращаясь из монастыря, я говорила своему отцу: «Отец, насколько хороший человек монахиня Матрона! А Пелагия, разве она не святая? Она дала мне Житие преподобной Марии
   Египетской и я его прочла. Какую благодать получила эта святая! Она как птица по воздуху переходила Иордан!» Отец улыбался и говорил мне: «Яннакис, из тебя почти сделали монахиню». – «Но разве это плохо, отец?» – «Да, хорошо, но ты будешь учиться». – «Хорошо, отец, но я спою тебе тропарь, которому меня научила преподобная Пелагия: "В тебе мати известно спасеся еже по образу…"» Отец мой засмеялся: «А, ты стал и певчим». – «Но ведь это прекрасно, отец, не так ли?»
   В это время пришел почтальон и спросил: «Иоанн Герасиму здесь проживает?» – «Да, здесь, а что произошло?» – «Ему письмо».
   Я подбежала и выхватила письмо из рук почтальона. Отец мой говорит: «Ну-ка неси его сюда, оно видно от барышни Софии». Я стала читать надпись на конверте и, узнав почерк, хотела его порвать, но отец, поняв мое намерение, закричал: «Не рви его, давай посмотрим, что она пишет. Ведь наверняка там есть новости из Афин и Пирея». Я вскрыла письмо и стала потихоньку его читать. «О, она пишет мне, что она тоже станет монахиней!» С гневом я бросила письмо на стол. Отец мой взял его и со смехом начал читать. Я же, теребя его бороду, шептала: «Глупая, дурная».
   «Господин Иоанн, я пишу тебе из Фреатиды, где нахожусь с моими мамой и папой. Сейчас восемь часов вечера, я стала всматриваться в море и мне показалось, что я вижу остров Идру и тебя, сидящего у волны! Видишь, я пишу тебе карандашом. Ах, если бы я могла стать на миг рыбкой и приплыть к тебе на волне! Я сказала бы тебе: “Как жаль! Ну почему я лишена возможности видеть тебя, Яннакис, мой золотой мальчик”».
   «О, – сказал отец, смеясь, – рыбка, мальчик, о монашестве ни слова», а я всё шептала: «Глупая!» «Давай почитаем дальше», – говорит мой отец. – «Вчера мы были на Эгине, провели прекрасно время. Когда вы приедете, я расскажу вам много новостей. Твоя бывшая одноклассница София…» – «Пожалуй это письмо мы покажем старице Пелагии». – «Нет уж», – ответила я. Отец мой понял, что я расстроилась и сказал: «Господин Иоанн, София написала тебе простодушно, как своему однокласснику. Поэтому и ты, чтобы не показаться невежливым, должен послать ей открытку с видом Идры». Я так и поступила.
   Мы пробыли на Идре до 20-го августа и вернулись в Пирей. Я была угрюма, поскольку от общения с теми преподобными монахинями во мне произошла невидимая перемена. Я желала монашеского жития, а поэтому не хотела выходить из дома, как то было раньше, для прогулок и развлечений.


   8. Возвращение в Пирей. Воспоминания о святой монастырской среде

   На третий день после нашего приезда в Пирей, в 4 часа дня, когда я еще спала, ко мне вошла Панаёта и сказала: «Заходила София со своей матерью, они шли к кому-то в гости и сказали, что в 8 вечера будут в Фреатиде и если вы желаете, можете там с ними встретиться». – «Хорошо», – ответила я.
   Около шести вечера вернулся отец. Панаёта сказала ему о визите госпожи Екатерины и Софии. Я была занята чтением вечерней газеты, когда услышала, что меня зовет отец: «Господин Яннис, господин Яннис!» – «Да, папа, бегу», – и я поспешила к нему. «Госпожа Екатерина сказала нам, что ждет нас в 8 вечера во Фреатиде, пойдем?» «Как скажешь, пап». – «Давай сходим, мне нужно немножко проветриться, поскольку я утомлен торговыми счетами».
   В 7.30 мы вышли из дома и пошли по направлению к Фреатиде. Там мы зашли в кафе, отец заказал кофе, а я лимонад. Около 8.30 пришла госпожа Екатерина с Софией: «О, добро пожаловать. Как вы провели время на Идре?» – «Хорошо, только я от солнца весь почернел». – «Тьфу, чтоб не сглазить, – говорит мать Софии, – ты поправился». Мой отец заметил: «Это свежий воздух пошел ему на пользу». София спросила: «Вы хорошо отдохнули на Идре, Яннакис?» – «Отлично, я ходил часто в женский монастырь Святой Троицы на всенощные бдения. Какие там добродетельные монахини! А старица Пелагия дала мне прекрасную книгу, где между прочими есть и житие Марии Египетской». Отец мой, чтобы подтрунить над Софией, сказал: «Они чуть не сделали Яннакиса монахом! Если бы меня не было рядом, всё, Яннакис был бы уже монахом». – «Фу, – говорит София, – эти монахини сплошные лицемерки! Знаешь господин Яннакис, никто из хороших девиц не идет в монахини. Только безобразные на лицо, те, которых никто не хочет, только такие и идут в монастырь, чтобы якобы стать святыми!» – «Нет, – сказала я, – совсем наоборот, они очень красивы и добродетельны». – «Они понравились господину Яннису», – сказала мать Софии, а София сказала: «Перестаньте говорить о монахинях, я больше не хочу слышать об этих существах… Когда я получила твою открытку, которую ты мне послал с Идры, у меня дома были две мои одноклассницы. Ты не можешь представить как я была рада! Они также взяли в руки твою открытку и сказали – по почерку видно, что ты благородный юноша».
   Проведя в болтовне более часа, мы отправились домой, а они к себе, довольные встречей.


   9. Путешествие в Константинополь. Поступление в Богословский институт [2 - дословно Богословская школа на о. Халка, являлась высшим богословским учебным заведением за пределами свободной Греции. (Прим. пер.)] на о. Халка

   В сентябре мой отец решил поехать в Константинополь, а оттуда в Браилу. Он взял меня с собой, поскольку был не в силах переносить долгую разлуку со мной. В конце сентября мы прибыли в Константинополь и прожили несколько дней в гостинице. Однажды отец спросил: «Яннакис, хочешь, запишу тебя в Высшую народную школу -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


, чтобы тебе не потерять года?» – «Нет, отец. Через несколько дней ты уезжаешь в Браилу и, возможно, задержишься там. Поэтому давай поедем на остров Халка, и там я запишусь в Коммерческую школу или в Богословскую». Так мы и поступили. Халкинская Богословская школа оказала на меня большое впечатление, мне нравилось скромное одеяние учащихся, порядок в церкви и проповеди, которые читали по воскресеньям ее выпускники.
   Поскольку я выразила желание учиться в Богословской школе, мой отец договорился с двумя преподавателями, чтобы они давали мне частные уроки. Если бы мы остались на следующий год в Константинополе, я смогла бы после такой подготовки поступить в этот институт на второй курс.
   Отец снял для меня на Халке квартиру в гостинице с пансионным проживанием и отправился в Браилу. Частные уроки давали мне Леандр Арванитакис и архимандрит Феофил (Антониадис). Я ходила в Школу не только по праздникам, но и на буднях, слушала лекции и разговаривала с учащимися, поэтому решила одеться в монашеское одеяние и отпустить волосы. В конце ноября вернулся мой отец и застал меня уже молодым монахом, к тому же хорошо подкованным в богословских науках. После экзаменов я вместе с отцом вернулась из Константинополя в Афины. Рассказываю тебе все эти подробности, чтобы ты понял, что я жила как мужчина в миру, а не в монастыре, как преподобные Пелагия, Евфросиния и др. Обо всем, о чем тебе рассказываю, и о всех перипетиях моей жизни в подробностях ты сможешь узнать из моих дневников, которые отдам тебе позже.


   10. Возвращение старца Иоакима из Переи. Посещение монастыря аввы Герасима

   – Уже поздно, поэтому давай я отведу тебя на то место, где расширяется русло реки, а завтра 'фш утром приходи туда. Я буду ждать тебя на том месте, чтобы продолжить наш разговор. Затем отведу тебя туда, где ты высадился из лодки, и ты позовешь брата забрать тебя, ведь день подошел к концу и твои друзья волнуются.
   Она показала мне место брода, и мы договорились о пароле. Я должен был спеть «Во Иордане крещающуся Тебе Господи» и остановиться, а она продолжить «Троическое явися поклонение» и т. д. Потом Фотиния отвела меня на то место, куда меня привез послушник Герасим и я стал кричать: «Отцы, лодку, лодку». Они услышали меня и ответили с острова: «Сейчас, сейчас». Через некоторое время послушник Герасим приплыл на лодке и забрал меня. Герасим сказал мне: «Мы очень беспокоились, что с Вами случилось нечто плохое». – «Ах, не спрашивай, как бродил я между кустами и колючками!» Когда мы приплыли на остров, отцы подбежали ко мне и первым отец Корнилий: «Как ты провел время в Перее? Почему ты задержался? Посмотрите, во что превратилась его ряса!» А Каллистрат говорит: «Ах, видно ты нашел в Перее сокровище, то есть пустынника. Разве вы не видите, что лицо его сияет от удовольствия?» Они приготовили мне кофе, а я рассказал им о том, как я бродил, заблудившись в колючем кустарнике, как бежали два шакала за зайцем, как видел большую змею в камышах под тенью от ивы. О пустыннице не сказал ни слова.
   Я выпила кофе и на закате солнца мы отправились в монастырь аввы Герасима. В окрестностях Иордана водятся дикие звери, поэтому мы решили обойти узкую дорогу и пойти дальней, но более ровной дорогой через источник аввы Герасима. Пока мы шли до источника, видели разных диких зверей: шакалов, лис… Наконец около 9.30 вечера мы дошли до монастыря. Монахи спали. Мы постучали во врата и нам открыли. Игумен Пахомий сказал: «Я думал, что вы остались на острове, мы уже вас не ждали, и поэтому у нас нет для вас ужина, можем лишь пожарить яйца с сыром». – «Мы не виноваты, – ответил Корнилий, – виновник отец Иоаким, который пошел за Иордан и там задержался». «За Иордан? – спросил Пахомий, – и ты не испугался диких зверей?» – «Я не видел ни одного, – ответил я, – только шакалов, змей и черепах». – «Ладно, хорошо что вернулся целым и невредимым!» А Каллиник сказал: «Мне не верится, что ты не встретил за Иорданом пустынника. Я вижу тебя постоянно задумчивым, а раньше у тебя этого не было».
   Этот Каллистрат был монахом-подвижником, он подвизался три года в пещере над горным обрывом, за Иорданом в Кораке (небольшой городок, отстоящий от Иордана на два дня ходьбы, где проживают четыреста семей османских арабов и православных, говорящих на арабском языке). Христиане из Корака на веревке с вершины скалы спускали ему пищу. Раньше на том месте, где сейчас селение Корак, располагалось царство Ог, о котором говорится в Священном Писании. Поэтому Каллистрат имел представление о пустыннической жизни. После ужина мы прочли повечерие и отправились спать. Я размышлял о пустыннице и не мог заснуть. Я задавал себе вопрос: «Она на самом деле женщина или притворяется? Но этот человек по его нраву и виду кажется святым». Размышляя, я ждал с нетерпением рассвета, чтобы пойти продолжить наш разговор. Около часа ночи ударил колокол, созывая на утреннюю службу. Мы поднялись и пошли в церковь. В четыре часа утра закончилась утреня и Божественная литургия.
   После утреннего кофе я сказал игумену Пахомию: «Я выйду из монастыря, чтобы побродить по пустыне и возможно задержусь. Не ждите меня к обеду». А остальные отцы после Литургии пошли отдохнуть. Пахомий сказал мне: «Не хочешь ли ты взять с собой несколько яиц, сыра и хлеба, вдруг проголодаешься или встретишь кого-нибудь голодного?» – «Да, конечно», ответил я и положил в торбу четыре маленьких хлебца, десять красных яиц, немного сыра и бутылку вина. Я отправился в путь, ничего не сказав моим друзьям.




   Часть вторая
   Второй исход старца Иоакима в пустыню


   Глава первая
   Продолжение путешествий и исканий пустынницы Фотинии


   1. Пустынница продолжает повествование

   Придя на Иордан я начал громко петь «Во Иордане крещающуся тебе Господи», продвигаясь одновременно с большим трудом, по причине густого камыша и переплетающегося с ним кустарника, вдоль Иордана. Через десять минут я услышал доносящееся с противоположного берега пение: «Троическое явися поклонение». Я тут же остановился. Голос сказал мне: «Войди в Иордан, поскольку там место, которое я тебе вчера показывала». Я снял с себя одежду и остался лишь в нижнем белье, затем, связав одежду в узелок, положил ее себе на голову и вошел в Иордан, держа в правой руке камышовую трость, чтобы измерять ей глубину реки. Когда я дошел до середины реки, вода стала доходить мне до груди. Я остановился на том месте, не решаясь продвинуться вперед из страха. Пустынница крикнула мне с другого берега:
   – Иди дальше, через два или три шага река уже мельче.
   Однако я оставался на том же месте и мерил тростью глубину. Видя, что мною овладел страх, она вошла в реку, дошла до места, где я остановился, и взяла меня за руку. Так мы продвигались дальше; вода была мне уже выше груди, но я больше не боялся, поскольку у меня был помощник. Через несколько минут мы были на другом берегу. Отдохнув немного под тенью ивы, мы направились по дороге, ведущей к ее жилищу. Мы дошли до него уже около 11-ти часов дня и пустынница продолжила прерванную вчера беседу.


   2. Прибытие в Афины и путешествие в Смирну. Возвращение в Афины и возрастание желания монашеского жития

   Когда мы вернулись в Афины, я сдала вступительные экзамены в третий класс Афинской гимназии № 3, куда меня записал мой отец, по окончании которой я получила гимназический аттестат. В гимназии я продолжала носить монашеское одеяние, оставив монашескую прическу. В год получения гимназического аттестата, отец пожелал совершить путешествие в Смирну, я последовала за своим любимым отцом. В то время митрополитом Смирнским был Василий, муж благой, милостивый и образованный, он регулярно проповедовал слово Божие и публиковал весьма полезные церковные проповеди. У меня было стремление найти такого церковного архипастыря, каким описывает его апостол Павел, чтобы доверить ему тайны моего сердца, поскольку в сердце моем возгорелось желание монашеской жизни. Мы пробыли в Смирне двадцать дней и вернулись в Афины.
   Однажды мой отец, видя, что я пребываю в глубокой задумчивости, сказал мне:
   – Яннаки, чадо мое, может тебя угнетает твоя монашеская одежда? (Поскольку и после отъезда с Халки, как я уже сказала, я продолжала носить монашескую одежду и имела подобающую монахам прическу.) Может быть ты не хочешь, чтобы другие поняли, что на самом деле, ты женщина? Мы можем поехать в Порт-Саид или в Каир, туда, где тебя никто не знает, там наденешь платье, подобающее для девочки и если хочешь (он хотел сказать «выйдешь замуж», – но умолчал)… Это легко сделать!
   – Нет, дорогой отец, тысячу раз нет. Я очень люблю эту одежду, лишь одно желание съедает меня, отец, желание Христово, лишь Его одного я желаю и о Нем лишь думаю.
   – Хорошо, Яннис! Но хочешь, чтоб я записал тебя в университет, чтобы стать тебе студентом?..
   – Да, конечно, отец, запиши меня на Богословский факультет.
   – Но почему не на медицинский?
   – У меня нет к этому призвания.
   Среди других преподавателей был тогда профессором на Богословском факультете Николай Дамалас, читавший курс Толкования Нового Завета, муж воодушевленный и благочестивый, преподавал он энергично и внушительно.
   Мы сняли дом на улице Адриана, рядом с домом Виктории Траймбер. У нее был брат Георгий Метруд, бывший управляющим афинской полиции и два других брата: Иосиф, – он был прежде консулом Греции в Иерусалиме, и Алексей, а также сестра Катина. Виктория Траймбер была госпожой благородной и уважающей клириков. Звали ее Траймбер, поскольку замужем она была за немцем, офицером греческой армии. Мы познакомились с этой семьей и часто вместе с отцом ходили вечерами в дом госпожи Траймбер, проводя там с удовольствием целые часы, поскольку, как я уже сказала, госпожа Траймбер была благородной и добродетельной. В тот дом часто приходили также другие дамы и барышни.
   – Ох, бедный Яннакис, – говорит мне однажды барышня Нина. Зачем ты оделся в рясу, что ты нашел в том хорошего?
   – Но ведь она ему нравится, – говорит госпожа Траймбер. – Он будет клириком.
   – Ох! Жаль молодого человека, – говорит барышня Кате.
   Однажды, когда я вместе со своим отцом была в том доме, находились там и некоторые дамы и барышни, полковник Псиллас, брат госпожи Траймбер и другие, одна из дам по имени Мелпо говорит моему отцу:
   – Господин Герасим, ты не женишь Яннакиса?
   – Но ведь он любит монашество. Если вам удастся изменить его мнение, я не против.
   С того дня мне стали частенько докучать этим вопросом, и я была вынуждена реже бывать в этом доме. Часто я посещала афинское кладбище и подолгу там сидела, думая о тщетности человеческой жизни. Оттуда отправлялась в университетскую библиотеку, где погружалась в чтение.


   3. Обучение и слушание лекций на Филологическом и Богословском факультетах. Болезнь и смерть отца. Поездка в Салоники и мысль о посещении Святой Горы Афон

   Я проходила обучение как вольный слушатель на Филологическом и Богословском факультетах. Когда я была на IV курсе, мой дорогой отец после непродолжительной болезни предал свою душу Богу, что погрузило меня в великую печаль. Мир стал для меня слишком чуждым! Все мне казалось тьмой и мраком! Тщетно пытались друзья и знакомые утешить меня. Из моего сердца ушла всякая радость, и оно наполнилось скорбью. Сама жизнь казалась мне бременем. Меня съедало единственное желание – уйти из этого мира и, если бы это было возможно, и из этой временной жизни.
   Наплакавшись и предавшись вдоволь скорби, я раздала все, что у меня было в доме, чтобы свободно идти в другое место – в монастырь или в какой-нибудь исихастирий. Мне пришла идея поехать на Афон и начать там монашескую жизнь, поэтому я отправилась в Салоники. В Салониках я встретила двух монахов с Афона и поведала им о своем желании монашества и о том, что решила уйти на Афон. Они поддержали меня в моем выборе, рассказав мне, что на Святой Горе очень много монахов и множество монастырей, скитов и других исихастириев. Вступивший на Святую Гору может избрать по желанию любой вид монашеской жизни: или пребывать на послушании у старца, или жить в киновии, или в особножительном монастыре. К тому же они добавили, что на Святой Горе есть много добродетельных отцов и очень хорошие духовники. Настолько себя хранят подвизающиеся там монахи, что не только женщинам вход туда воспрещен, но и всяким животным женского пола, как то мулам, коровам, собакам и др. Спросив о причине такого запрета, я получила ответ, что существует закон Святых Отцов, по которому запрещен вход всем женским существам на Афон. Когда я услышала об этом, то сильно опечалилась, и на мгновение решила пойти на Святую Гору в том виде, как я жила в миру, то есть как мужчина. Но подумав более зрело, я сказала себе: «Как я могу пренебречь законом, который установили божественные отцы? И если вдруг откроется, что я женщина, какой стыд будет тогда! И даже если не откроется – когда я умру, разве не будут проклинать меня за то, что я нарушила закон, установленный божественными отцами? Ах, – сказала я себе, – не пойду туда».


   4. Возвращение в Афины. Поездка на Кефаллинию. Посещение монастырей Ки-пуреев (Садовников) и преподобного Герасима

   Я пробыла в Салониках около двух дней и, поклонившись гробу святого великомученика Димитрия Мироточивого, вернулась в Афины. Из Афин отправилась на Кефаллинию в мужской монастырь Кипуреев, в котором действует киновиальный устав. Прожив там около месяца, прочитала много святоотеческих книг и узнала многое о монашеской жизни. Но остаться там на всю жизнь для меня было невозможным. Затем отправилась в женский монастырь преподобного Герасима, остаться в котором мне также показалось невозможным. Из Кефаллинии я прибыла в Патры, и на мгновение у меня зародилась мысль отправиться в Великую Пещеру. Но, изменив свое мнение, я отправилась в Пирей. Добравшись до Афин, сняла со счета, который открыл мне мой отец в Национальном банке, две тысячи французских лир.


   5. В Александрии и Иерусалиме

   Пробыв в Афинах около месяца, я отправилась в Александрию с целью поехать в Иерусалим, и если на то есть воля Божия, остаться там на всю жизнь. Патриархом Александрии был тогда Софроний, я посетила его и открыла ему свое желание стать монахом. Он сказал мне: «Почему бы тебе не остаться здесь, я рукоположу тебя в иеродиаконы и со временем будешь иметь повышение, станешь и архиереем, поскольку я вижу, что ты хорошо образован». О, как опечалили меня эти слова! Я говорила себе: «Да, я могу обмануть людей, но Бога, который испытует сердца и утробы?» -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------



   Проведя около двух месяцев в Александрии, я отправилась в Иерусалим, чтобы поклониться святым местам, имея в мыслях, если это будет возможно, остаться там монашествовать в каком-либо тихом месте. На мне всегда была монашеская одежда. В Иерусалим я прибыла в конце сентября 1884 г. Патриархом Иерусалимским был тогда Никодим, родом из Кизика. Поклонившись Гробу Господню и другим святым местам, я остановилась в Храме Воскресения у отцов, которые живут внутри Храма (около двенадцати священников, дьяконы, сторожа и другие служители Храма) в особых келлиях, располагающихся в притворе и по бокам Храма. Ризничим Святого Гроба был тогда Серафим с Митилины, а помощником ризничего Евфимий с Дарданелл, оба они имели сан архимандрита. Отцы Храма склоняли меня к тому, чтобы я осталась жить в Храме Воскресения, и оказывала посильную помощь служащим там отцам. В Храме я прожила достаточно долго. Но мне хотелось тишины, к тому же ризничий о. Серафим и сам патриарх Никодим принуждали меня к рукоположению в диаконы, поскольку им был необходим иеродиакон в Храме, поэтому я решила покинуть Иерусалим. Но куда же мне было идти, чтобы монашествовать? Идти на Святую Гору для меня было невозможно. Открыть то, что я женщина, мне представлялось опасным. Во-первых, поскольку я привыкла жить как мужчина, а во-вторых, я думала и о других трудностях и опасностях, которые может встретить женщина в миру, не имея никакого покровительства и защиты.


   6. В монастыре святого Саввы и в женском монастыре Великой Панагии

   Находясь в смятении от этих и других мыслей, я отправилась в монастырь святого Саввы, чтобы пожить там несколько дней и обдумать, как мне поступить. Отцы этого монастыря произвели на меня самое хорошее впечатление. В церкви я читала и пела, поскольку немного обучалась музыке. Также прислуживала некоторым старцам в трапезной как помощник трапезничного и была готова на исполнение любой работы. Мне хотелось остаться в обители святого Саввы, но на это необходимо было разрешение Патриарха, без которого игумен не принимал меня в общежитие (киновию). В обители я провела около трех месяцев и опять вернулась в Иерусалим. В Иерусалиме мне случилось простудиться, я не слегла, но меня мучила сильная боль в пояснице. В то время я часто посещала женский монастырь Великой Панагии, что находится в Иерусалиме близ монастыря св. Константина, то есть Патриархии. Монахини видели, что страдаю от боли, и предлагали обратиться в патриаршую больницу, но я не хотела. Однажды привратница монастыря, родом из Пруссы, прожившая многие годы в этом монастыре говорит мне: «Детка, я вижу, что тебя мучают сильные боли, что с тобой?» Я ответила: «У меня болит поясница». Тогда она сказала мне: «Я сделаю тебе компресс, положишь его себе на спину и боль тут же отступит». Действительно она сделала компресс из дегтя и других веществ и сказала мне: «Сейчас, пока он теплый, я сама положу тебе его на поясницу, поскольку, сам ты не сможешь». Я стала колебаться, поскольку боялась, что она увидит, что я женщина. Она же подумала, что я стесняюсь и говорит мне: «Почему ты стесняешься? Ведь я старая. Думай, что я твоя мать». В конце концов я согласилась. Она прикрепила мне компресс и потом говорит: «Вот, ты боялся, а тело у тебя прямо как у девочки». Я поблагодарила ее и ушла. Себе же говорила: «Стоило мне немного заболеть, и это чуть не привело к тому, чтобы обнаружили, что я женщина. А если я заболею и мне потребуется врачебная помощь?» Я молилась умом и просила многомилостивого Господа просветить меня и указать, что мне делать. Большую часть денег, взятых мною из банка, я раздала бедным и на заупокойные службы по моему отцу.



   Глава вторая
   Желание пустыни


   1. Поездка во Святой град Иерусалим, в монастырь святых Феодоров, в Вифлеем, в монастыри святого Саввы и святого Георгия Хозевита, а также в пещерные келлии потока Хораф

   Будучи в затруднении, не зная, что мне делать, я вспомнила о житии преподобной Марии Египетской. Вот, говорила я себе, и Мария Египетская была женщиной, однако, удалилась в пустыню и закончила там свою жизнь. Во мне стало зарождаться желание пустынной жизни. Опять я себе говорила: «Я одинока! Мать моя ушла из этой жизни, отец мой также, брата у меня нет, родственников тоже! Зачем мне оставаться в миру? Не уйти ли мне в пустыню и когда Бог пожелает, пусть заберет мою душу? Таким образом, я избегу опасности быть обнаруженной, что я женщина, чем поврежу своей душе. Тогда какая мне будет польза, что я родилась человеком в мир, если буду лишена общения с Господом нашим Иисусом Христом?» Раздумывая об этом, я решила, если есть на то воля Божия, пойти в пустыню и предать себя, подобно Марии
   Египетской, на милость многомилостивого Бога. На следующий день рано утром я вышла из Храма Воскресения Христова и обходила Иерусалим, говоря себе следующее: «Я должна оставить мир и все, что в мире». Я не замечала встречных людей, меня не беспокоило, слышат ли они то, что я нашептывала, но шла в совершенно отвлеченном состоянии, полностью погруженная в свои тяжелые мысли.
   Проходя мимо святогробской больницы, я повстречала двух арабок, покрытых зарой (местная накидка). Увидев меня, говорит одна другой на арабском языке: «Безбородый монах!» А другая ответила: «Скажи лучше – монашка». Они смеясь продолжили свой путь, не зная о том, что я понимаю арабский.
   Там рядом есть монастырь святых Феодоров. Войдя на передний двор монастыря, и побыв там несколько минут, я вышла, не обмолвившись ни с кем ни словом, и направилась по дороге, ведущей в Вифлеем, не замечая никого на пути, как я уже сказала, по причине тяжелых мыслей, обуревавших меня. Придя в Вифлеем, я направилась в монастырь святого Саввы, где пробыла десять дней. Оттуда отправилась в монастырь святого Георгия Хозевита, который был разрушен, а затем восстановлен монахом Каллиником, приехавшим со Святой Горы. Тот день я провела в Хозева, чтобы посетить пещерные келлии потока Хораф, по которому протекают воды Энона, в которых крестил честной пророк Иоанн Предтеча. Справа и слева по этому потоку есть множество пещерных аскетических келлий, которые сейчас пустуют, по причине набегов полудиких бедуинов. Когда я посетила эти пещеры, там оставались лишь три монаха, да и те в самых отвестных пещерах из страха арабов-бедуинов. Это были иеромонах Алексий, монах Иустин и монах Нил, родом с Лемноса. Это были единственные в то время аскеты потока Хорафского, в котором проживали когда-то сотни добродетельных аскетов.


   2. По следам преподобной Марии Египетской. Путь к Иордану

   Сначала я подумала остаться там, но, поняв, что бедуины частенько нападают на аскетов, отправилась к Иордану и в сумерки достигла монастыря Иоанна Предтечи. В нем я провела два дня и затем продолжила свой путь к Иордану, решив пересечь реку и пройти по местам, в которых жила и скончалась Мария Египетская, как сообщает о том ее житие.
   Взяв два хлеба и свою монашескую котомку, в которой у меня были: маленькая тяпка, нож, глиняный сосуд для приготовления пищи, маленький топорик, немного пшеницы и семян бобовых на случай возможного посева, я отправилась к Иордану с целью перейти через него по деревянному мосту в Перее. В одном месте, там, где русло реки расширяется, я увидела арабов, переходящих реку вброд, поэтому изменила свои планы и решила перейти через Иордан в этом месте, поскольку мост оттуда был на расстоянии двух часов ходьбы.
   – Ты не боялась одна переходить через Иордан?
   – Да, мне всегда было страшно, но некая невидимая сила постоянно толкала меня вперед. Я чувствовала как бы внутренний голос, который говорил мне: «Вперед, не бойся: имей надежду на Христа». Приклонив колена и помолившись долгое время, я смело зашла в реку и перешла ее безо всякого вреда.
   – В том месте Иордан был глубок?
   – Нет, поскольку был июнь-месяц. Лишь в двух местах вода дошла мне до груди. Когда я перешла Иордан, я стала думать, по какой дороге мне пойти. Я преклонила вновь колени и достаточно долго молилась, затем начала продвигаться вглубь, но с большим трудом по причине кустарника, колючек и густого камыша.


   3. Прибытие на скалу. Явлёние во сне преподобной Марии Египетской

   – Ты не убоялась диких зверей?
   – Да, я испытывала страх, но как я уже сказала ранее, меня толкала невидимая сила и надежда на Того, Кто сказал: «Не оставлю тебя и не покину тебя» -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


. Я продвигалась не вглубь пустыни, а вдоль Иордана к Мертвому морю. После того как два часа с лишним я боролась с препятствиями, доставляемыми мне кустами, колючками и камышом, я наткнулась на холм, с которого тогда увидела тебя и говорила. С большим трудом поднялась я на холм. Одежда моя разорвалась о кусты и разные колючки, из рук и ног обильно текла кровь. С холма я увидела эту скалу. Я упала ниц, поклонилась Небесному Отцу и сказала: «Благословенно Всесвятое Имя Твое, Небесный Отче, показывающий боящимся Тебя путь спасения». Поклонившись, я стала продвигаться к скале, прокладывая себе дорогу топором, срубая кустарник и колючки.
   – Ты не боялась, что какой-нибудь зверь отдыхает в тени скалы?
   – Что тебе сказать! После молитвы я чувствовала в своем сердце радость и смелость, как будто шла на престольный праздник. Страх настолько иссяк, что даже в уме не было мысли, что рядом могут быть звери. Кусты и колючки здесь, как ты видишь, очень густые, и несмотря на то, что скала отстоит от холма на небольшое расстояние, мне потребовалось более двух часов, чтобы очистить дорогу и добраться сюда, и это при невыносимой жаре. Как я тебе уже говорила, невидимая сила толкала меня вперед и внушала мне смелость. В течение всей моей борьбы с колючками и кустами я не встретила ни одного дикого зверя, лишь шакалов и черепах, да слышала писк отползающих змей. Добравшись наконец до скалы, я прилегла под ее тенью, поскольку очень устала и изнемогла. Я уснула и увидела во сне преподобную Марию Египетскую, которая сказала мне: «Дерзай, не бойся, Жених Христос укрепит тебя в твоем подвиге и поможет стяжать аскетический венец». Проснувшись, я помолилась и с рвением взялась за топор, начав рубить кустарник и очищать место. Однако я не решалась зайти в пещеру из страха, что там может жить какой-нибудь дикий зверь. Нарубив побольше кустов, я зажгла рядом со скалой у входа в пещеру костер, чтобы выгнать из пещеры возможно спрятавшегося в ее внутренностях зверя. Продвигая огонь внутрь пещеры, я услышала шипение змеи внутри пещеры. Тут же я подтолкнула огонь вовнутрь пещеры, и змея, теснимая дымом, устремилась наружу, исчезнув в кустах и колючках.
   Я бросила в огонь еще дров и сухой травы, так что вся пещера наполнилась дымом…
   … Поскольку уже полдень, давай пообедаем тем, что найдется, и потом опять продолжим нашу беседу, хотя в моих записях, которые я тебе доверю, обо всем этом сказано.
   – Как тебе будет угодно, – ответил я.


   4. Трапеза в пустыне

   Уходя из монастыря аввы Герасима, я взял с собой несколько красных пасхальных яиц, сыр, четыре маленьких хлебца и одну бутылку вина в 500 драм -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


. Я выложил это на стол, приготовленный на ветвях кустарника. Фотиния положила вареную траву, вершки, нежные ростки сахарного тростника и корни мелагра. Прочтя «Отче наш», она сказала: «Владыко, благослови пищу и питие». А я возгласил: «Христе Боже, благослови пищу и питие рабом Твоим, всегда, ныне и присно и во веки веков». Она завершила: «Аминь. Благословенно Всесвятое Имя Небесного Отца, пославшего тебя ко мне, чтобы я поведала тебе мои перипетии, а ты принес пасхальные яйца, чтобы вкусить нам вместе пищи и благословить Всесвятое Имя Спасителя нашего Иисуса Христа, воскресшего из мертвых, чтобы уверить нас в таинстве всеобщего Воскресения». Сказав это, она взяла в правую руку два яйца и одно дала мне. Протянув мне второе, говорит: «Христос воскресе!» Собираясь стукнуть по яйцу, которое держала она, тем, что она дала мне, я посмотрел на ее лицо и увидел слезы на ее глазах. Я стукнул по яйцу со словами: «Воистину воскресе!» «О, как я счастлива сегодня! – сказала Фотиния. – 0, этот день навсегда останется в моей памяти!» Подняв руки и возведя очи на небо, она произнесла: «Благодарю Тебя, Христе Царю, что удостоил Ты меня такой радости и счастья. Разве я надеялась увидеть человека и говорить с ним? Да будет благословенно имя Господне!» Она поняла, что я взволнован, и сказала: «Давай вкусим пищи, прославляя Питателя всякой твари». Я с радостью ел травы, которые, не смотря на то, что были без масла, оказались достаточно вкусными.
   – Я вижу, тебе нравятся травы пустыни, – сказала она мне.
   – Да, они очень вкусны, – ответил я.
   – Здесь их очень много, сами по себе растут крупная горчица, сельдерей, лук-порей и другая зелень, а также не лишена она и фруктов. Здесь есть яблоки, которые дала жена Иакова Лия Рахили, называемые мандрагоры.
   Она съела одно пасхальное яйцо и немного сыра.
   – Я уже шесть лет не вкушала пасхальных яиц, – сказала она.
   – Разве здесь нет перепелиных яиц?
   – Да, есть, я часто встречала гнезда перепелов с яйцами и с птенцами, а у Иордана видела яйца диких уток и гусей. Но я не брала их, поскольку мне не хотелось огорчать матерей, которые веселят меня своим щебетанием в этой пустынной тоске.


   5. Радостный концерт

   В то время, когда она говорила эти слова, раздалось пение куропатки, сидевшей на скале.
   – Слышишь? Она прилетела повеселить нас. А что тебе сказать о соловьях и других птицах? Часто соловьи поют всю ночь, а утром так чудесно стоять и слушать пение разных птиц! Здесь, на кустах и ивах, соловей исполняет свою утреннюю песнь. Там, на камне, птичка по имени «пастушок» радостно щебечет и приветствует восходящее солнце, а жаворонок поет, летая в высоте. Но пение его без меры, поэтому не зря эту птицу назвали болтливой. На иорданских ивах удивительно воркуют стаи голубок. До того момента, пока солнце не начнет печь, пустыня находится в состоянии радостного концерта, поскольку даже шакал тявкает у берега реки, и лягушка квакает, и кабан рычит, копая носом землю, и лиса встречает рассвет. Что такое человеческие концерты по сравнению с этим пением птиц? Часто после утренней молитвы я выхожу из пещеры и пою какое-нибудь песнопение, поскольку принесла с собой нотные сборники, приобретенные на о. Халки. Тогда птицы, находящиеся рядом, то ли привлекаются, то ли завидуют, но более не могут выдержать. Ликующие крики, песни, порхания, так что я забываю скорбь пустыни и благословляю Всесвятое Имя Небесного Отца, удостоившего меня поселиться в этих местах.
   Пообедав мы поднялись, и, поблагодарив Подателя Бога, вновь сели, чтобы продолжить нашу беседу.



   Глава третья
   Продолжение божественного повествования


   1. Поучительная перепалка

   – Уходя в эту пустыню, я раздала свои деньги на право и налево и оставила лишь пятьдесят французских лир (двадцатифранковые монеты), которые положила под камнем за пределами монастыря Иоанна Предтечи и на клочке бумаги написала день, в который их положила и следующие слова: «Тот, кто шесть месяцев спустя найдет эти деньги, пусть возьмет их себе. Но до шести месяцев пусть не берет, так как они принадлежат другому».
   – Почему ты написала такую записку?
   – Я сказала себе, что если не смогу жить в пустыне и вернусь, пусть будут деньги, чтобы поискать пристанища в другом месте.
   – С собой ты не взяла денег?
   – Нет. И зачем мне здесь деньги, в этой пустыне? Разве ты не видишь, насколько я счастлива?
   – Да, ты действительно счастлива, поскольку непрестанно славишь Всесвятое Имя Небесного Отца.
   – Да, счастлива и по этой причине, и потому, что освободилась от мирских невзгод.
   Когда она говорила эти слова, я прослезился, вспомнив горести и скорби, которые встречает человек в миру. Она, поняв, что меня охватило желание остаться в пустыне, говорит мне:
   – Святой Бог даст тебе то, что ты просил. Поэтому вскоре ты отправишься из Палестины в Грецию, а именно в Афины.
   – Я понимаю, Фотиния, – сказал я, – что Святой Бог открыл тебе мое желание учиться. Но сейчас я отбросил эту идею, поскольку мне хватает того, что я знаю.
   – Может ты и отказался от этой идеи, но Небесный Отец исполнит твою просьбу.
   Признаюсь, у меня было мало знаний и я не мог хорошо разуметь божественный смысл Священного Писания и творений Святых Отцов. Поэтому часто я просил Иоанна Дамаскина, чтобы открылись очи моего разума и я смог хорошо понимать Священное Писание. Когда я более года монашествовал в монастыре святого Саввы, каждый вечер я делал три поклона у гроба Иоанна Дамаскина и лобызал трижды его икону над гробом, прося, чтобы его заступничеством открылись очи моей души. Бог благоволил, молитвами Иоанна Дамаскина, отправить меня против моей воли в Афины, чтобы я изучил богословие, хотя у меня не было такого желания. Об этом-то и говорила Фотиния, прибавив:
   – Ты не можешь жить в пустыне, поскольку слаб здоровьем и можешь быстро умереть здесь. (В самом деле, тогда я страдал болезнью желудка и чувствовал немалую боль в груди.)
   – И что из того? Если я умру, я пойду к нашему Спасителю.
   – Да, смерть для любящих Бога есть радость. Но не для тебя. Поскольку ты знаешь, что если станешь пустынником, то умрешь раньше своего часа. Тогда ты станешь убийцей самого себя, а это – не правильно. Ты должен вернуться в монастырь святого Саввы и ждать, что благоволит о тебе Господь. А сейчас я продолжу рассказ.


   2. Фотиния приводит в порядок внутренность пещеры и территорию вокруг нее

   Немного отдохнув, я соорудила из веток дрока метлу и подмела пещеру. Затем, собрав траву и мягкие ветки кустарника, устроила ложе и прилегла, поскольку уже наступила ночь. Я немного боялась, но не людей, поскольку там никто не ходит, да и не может пройти. Ты сам видел, это место непроходимо по причине густого тростника, кустарника и колючек. Но я боялась зверей. Впрочем, я слышала, что все звери, даже лев, боятся огня, поэтому в течение многих дней поддерживала горящий огонь днем и ночью. А почему бы нет, когда дров у меня было несметное количество?
   На следующий день, после прочтения утреннего последования, я поклонилась Небесному Отцу и, взяв в руки топор, начала очищать пространство вокруг пещеры, чтобы устроить некое подобие двора. Десять дней подряд я рубила кусты и колючки. Очистив место, я оставила, как видишь, в качестве стены колючий кустарник, устроив выход, через который вошла вовнутрь, положив вместо двери связку из ветвей, так что нахожусь в безопасности внутри своего убежища. Затем спустилась к Иордану и срубила бревна, из которых соорудила сень для тени снаружи пещеры.


   3. Пища

   – Да, я вижу все это, но чем же ты питалась?
   – О, Небесный Отец заботится о всяком своем творении. В пустыне растет разных видов зелень, такая как большая горчица, сельдерей, лук-порей, вершки, мелагр, дикая цветная капуста и всякая другая. А у иорданского берега среди разного тростника растет и сахарный тростник, который мы едим сегодня на трапезе. Также я не испытываю недостатка в зерне и бобовых.
   – Ты не пробовала изготовить хлеб?
   – Да, пробовала, взяв вместо жернова два камня, но хлеб не выходит хорошим, поскольку не получается хорошо размолоть зерно. Я измельчаю пшеницу ударами и готовлю блугурион -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


, как именуют его в монастырях Святой Горы. Но главной моей пищей являются корни сахарного тростника и его нежные ростки. Сахарный тростник очень питателен. Среди иорданского тростника он встречается редко. Но мне удалось вырастить достаточное его количество, перенося его корни и высаживая на моем огороде близ Иордана. Также очень питателен мелагр, поскольку в нем есть молочные элементы. Я выдергиваю корни мелагра, высушиваю их, затем варю и ем, прославляя Всесвятое Имя Небесного Отца. Соль имеется в достатке у Мертвого моря.
   Иногда я хожу к нему и добываю достаточное количество соли, поэтому, слава Святому Богу, живу неплохо.


   4. Распорядок дня и ночи

   – Как ты проводишь время дня и ночи?
   – Вечером, около 4 часов пополудни, я прочитываю вечерню. После вечерни посещаю свой огород или свое поле. После захода солнца возвращаюсь в свое жилище и, если хочу есть, принимаю немного пищи, что пошлет Господь. Затем читаю повечерие и акафист Божией Матери, затем молюсь по четкам в течение часа, творя поклоны сколько могу. Затем, осенив себя и свое изголовье Честным Крестом, ложусь спать до полуночи, тогда встаю и прочитываю полунощницу и шестопсалмие. Поскольку, как ты видишь, у меня нет другой книги кроме Часослова, то молюсь далее до утра по четкам, говоря: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя». Когда увижу, что светает, выхожу из пещеры и сажусь на камне, слушая птиц, которые прославляют Великого Творца, каждая своим голосом.
   – Наверное в тот час можно испытать большое удовольствие!
   – О! Я не могу тебе описать этого! Кто не слышал пения птиц на рассвете в пустыне, таких, как соловей, который начинает петь еще глубокой ночью, тот не может себе представить этой неизреченной красоты. В тот момент дух мой возносится на небеса, выше звездного неба и достигает третьего неба, о котором говорит апостол Павел, и созерцает там небесные силы, воспевающие: «Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф». Часто меня настолько восторгают эти прекрасные друзья, что я тоже начинаю петь – когда «Слово благо», а когда какое-нибудь другое песнопение.
   – То, что ты поешь, понимают птицы?
   – Ах, что тебе сказать! Часто они садятся рядом на кустарник или на скалу, чтобы лучше слышать. А жаворонок и соловей доходят до помешательства. Жаворонок начинает летать в высоте и петь, петь как сумасшедший. Но не только птицам нравится человеческий голос, а даже диким зверям. Однажды, когда я на рассвете пела «Достойно есть» на пятый глас, к калитке моей изгороди пришли два шакала и, устремив на меня пристальные взгляды из кустов, долго слушали мое пение. Я видела, что они наблюдают за мной не шевелясь. А когда я закончила, они спокойно удалились.
   – О, как бы я был счастлив, если бы тоже смог насладиться таким счастьем!
   Фотиния поняла, что я хочу побыть здесь ночью и сказала:
   – Да, ты можешь остаться здесь на ночь, но твои спутники будут беспокоиться и думать, что ты убит каким-нибудь зверем.
   – О! об этом я побеспокоился и оставил на кровати в монастыре записку: «Если я сегодня не приду, не беспокойтесь, поскольку сегодня далеко зайду в пустыню».
   – Ладно, если так обстоит дело, то оставайся. Давай продолжим повествование.
   .. На камне я остаюсь до того момента, как взойдет солнце и станет тепло, тогда я делаю поклоны. Я поклоняюсь Создателю всего и затем захожу в свою пещеру. Птицы также останавливаются, и поискав пропитание, успокаиваются – одни под тенью камня, другие под тенью кустов, а иные на деревьях у Иордана. А я захожу в пещеру и читаю часы. Затем разжигаю огонь и, если у меня есть собранные травы, варю их, а если нет, выхожу и собираю их. Часто, как я уже говорила, варю растолченную пшеницу. В полдень, благословив Всесвятое Имя Небесного Отца и поклонившись Ему, вкушаю из того, что у меня есть и отдыхаю, летом два часа, зимой один час, а часто совсем не отдыхаю. Затем, встав и поклонившись Творцу всего, я занимаюсь до вечерни уборкой своего «дворца», как называю свою пещеру. Я искренне считаю, что она намного лучше царского дворца. Занимаюсь и какой-нибудь другой работой, зашиваю, например, свою одежду, или ремонтирую прилегающую территорию пещеры, а лучше сказать – ограждение моего дворца.


   5. Пещера краше царского дворца

   – О – воскликнул я, – воистину твоя пещера намного лучше царских дворцов! Да и какой царь может жить столь счастливо как ты! И разве найдешь в мире человека счастливее тебя? О, как бы я был счастлив, если бы и я нашел такое пристанище!
   – Нет, – ответила она, – у тебя другое предназначение. Я ушла из мира, как я тебе говорила, поскольку мир для меня уже не существовал! А ты должен быть в миру, поскольку миру нужны проповедники Евангелия. Человек и в миру может жить так, будто он вне мира, об этом говорил Спаситель. «[Вы] от мира несте» (Ин. 15,19), сказал Христос апостолам, – ведь, хотя они были в миру, не имели, однако, мирского мудрования. Поэтому имей терпение в миру. Как говорили Святые Отцы: «Всех люби и от всех держись далеко». Небесный Отец дает награду всем труждающимся в его святом винограднике.


   6. Место, в котором упокоилась преподобная Мария Египетская, неизвестно

   – Ты посещала когда-нибудь место, где, по рассказу аввы Зосимы, скончалась преподобная Мария Египетская?
   – Множество раз с утра до вечера я обходила пустыню в поисках того места, где жила и скончалась преподобная Мария Египетская, но не смогла найти место ее захоронения. Порой я ощущала благоухание святых мощей в каком-то месте, но когда подходила к тому месту, то благоухание исходило из другого, а потом из иного и так далее, так что не только я, но и никто другой до сего дня не смог обнаружить место, в котором почивают ее святые мощи. Да и никогда не сможет.


   7. Терпение одиночества

   Фотиния, скажи, пожалуйста, как ты терпишь одиночество, ведь человек по природе своей нуждается в общении?
   – Признаюсь тебе, поначалу я очень страдала и частенько, в то время как мой ум странствовал в мечтаниях, внутри меня сам собой шел разговор, поскольку человек имеет разум и нуждается в общении. Я слышала голос, который часто звал: «Яннакис, Яннакис». То есть я слышала имя, которым меня обычно звали. Это совершалось внутри меня, а мне казалось, что голос исходит извне, я поднималась и озиралась вокруг, чтобы увидеть зовущего. По прошествии времени я поняла, что этот голос находится внутри меня. С тех пор, как только я дохожу до этой стадии, сразу начинаю петь или громко кричать.


   8. О старце Варнаве

   – Ты знаешь старца Варнаву, который живет в монастыре святого Саввы? – спросила пустынница.
   – Конечно, ведь я живу в том же монастыре.
   – О нем говорят, что он двадцать лет не выходил из стен монастыря, не так ли?
   – Да, это так.
   – Ты знаешь, что он хранит крайнее молчание и ни с кем не разговаривает?
   – Да, абсолютно ни с кем. Я уже более двух лет в монастыре и никогда не слышал, чтобы он с кем-нибудь разговаривал. И со мной он никогда не говорил, хотя мы каждый день встречаемся в церкви и в трапезной.
   – Не говорят ли о нем, что по ночам он разговаривает сам с собой и громко кричит?
   – Да, я часто слышал, как он кричит по ночам, находясь в бодрствующем состоянии. Говорят, что он борется с демонами!
   – О, нет, не с демонами он борется, и не с человеком разговаривает, но страдает от того же, что и я, поскольку у человека есть потребность говорить с другими. Когда нет никого, тогда человек начинает говорить сам с собой. Зная это, Создатель сказал: «Не хорошо быть человеку одному».


   9. Борьба с одиночеством

   Однажды, когда я сильно кричала, то услышала тявканье лисицы. «А, – подумала я, – она тоже одинока, как и я». Продолжая кричать дальше, вдруг вижу эту лису у своей ограды. Тогда я замолчала, сказав себе: «Так могут собраться и другие дикие звери». Не могу не сказать и о том, что в первый год мне было очень тяжело, до такой степени, что мне казалось, что я сошла с ума. Поэтому с большой осторожностью, чтобы не быть замеченной полудикими бедуинами, я ходила к мосту на Иордане, который находится примерно в трех часах ходьбы от моей пещеры и даже более. Спрятавшись за кустами, я смотрела на людей, переходивших по мосту реку. К вечеру вновь возвращалась в свое жилище и падала ниц пред иконой Божией Матери, которую ты видишь на стене пещеры. Я долго плакала – и слезы приносили мне облегчение. Мало-помалу, с Божией помощью, я привыкла и вот, слава Святому Богу, живу в мире, с уверенностью, что найду милость у Справедливого Судии в великий день Его Второго Пришествия.


   10. Помощь Пресвятой Богородицы в борьбе с ненавистником добра диаволом

   – Когда ты пребывала в борьбе по причине одиночества и страдала, не испытывала ли ты утешение от Божественной благодати и покровительства Богородицы, к которой обращалась за помощью?
   – Конечно, Владычица мира, которую я призывала, мне помогла, утешила и спасла меня во время пребывания в страшной борьбе с помыслами, которые по наущению врага говорили мне: «Тщетно ты пришла в пустыню! Ты не спасешься! Если бы ты осталась в миру и вышла замуж и жила как хорошая христианка, ты была бы на более спасительном пути! Что ты приобрела, придя в пустыню? Вот, смотри, ты не делаешь ничего полезного. И звери живут в пустыне, но всегда остаются зверьми. В миру получают настоящие венцы, так как там настоящая борьба. Столькие люди достигли в миру святости». Все это было ничем иным, как дьявольскими советами, чтобы ввергнуть меня в отчаяние и прогнать из пустыни в мир. Там бы лукавый, поймав меня в свои сети, делал со мной, что хотел.
   – Ты понимала тогда, что все это происходило от диавола?
   – В какой-то степени понимала, поскольку у меня начиналась внутренняя брань, но тогда у меня не было еще опыта, который есть сейчас. Эти помыслы привели меня в такое смятение, что я желала смерти, о чем и просила Владычицу мира. Когда я находилась в таком ужасном состоянии, мне явилась Владычица мира, омыла меня божественным Светом, я увидела Ее и услышала в глубине своей души Ее голос: «Не бойся, возложи на Меня свою надежду». Тогда сразу, – о чудо! – тьма в моей душе исчезла, помыслы расточились, а сердце исполнилось радости и веселия. Я пролила много слез, возблагодарила Господа Небес и Земли и начала петь «Достойно есть яко воистину блажити Тя Богородицу». С тех пор я совершенно спокойна и благословляю тот день, в который удостоил меня Небесный Отец прийти сюда, избежав тем самым мирских треволнений.




   Часть третья
   Плод духовной борьбы – мед покоя


   Глава первая
   «Чувство Духа»


   1. Молитва «в чувстве сердечном»

   – С тex пор ты не видела никакого другого видения?
   – Так явно нет. Но когда молюсь, то испытываю радость в своем сердце, и когда читаю акафист Божией Матери, чувствую веселие. Часто во время молитвы мой ум восхищается на небеса и я умно созерцаю небесные красоты вечной жизни и радуется моя душа. Я испытываю такое наслаждение, находясь в этой пустыни, что не променяю эту жизнь на все мирские царства и свою пещеру на все дворцы мира.


   2. Предназначение человека – вечная радость и нескончаемое веселие

   – Да, – сказал я, – действительно ты блаженна!
   – О, ты сказал «блаженна»! Но разве человек не родился для блаженства, для вечной радости и вечного веселия? Разве не говорят Святые Отцы, что Бог создал все вокруг и даже само Царствие Небесное для человека? Бог не имеет ни в ком нужды. Вселенная, созданная Богом, ничего не добавила к Его славе, поскольку Сам Бог является Вечной Жизнью, Блаженством, безконечной радостью и вечным наслаждением. То есть Бог Самопрославляем.
   Спаситель говорит: «Изыдох от Отца и приидох в мир: (и) паки оставляю мир и иду ко Отцу» (Ин. 16,28). Здесь Спаситель говорит как человек, поскольку как Бог он никогда не разлучался от Отца по слову: «Единородный Сын, сый в лоне Отчи, той исповеда» (Ин. 1,18). Так и человек – изшел от Бога и к Богу пойдет. Однако грех воздвигает препятствия. Если бы человек знал свое предназначение, он бы пожертвовал всем, чтобы не разлучиться ему от Небесного Отца, Которому он предназначен.


   3. Человек становится счастливым в меру своей добродетели

   – Фотиния, как ты ощущаешь радость во время молитвы и как ты испытываешь веселие?
   – Бог есть высшее благо! Насколько человек приближается к Богу, не в пространстве, поскольку Бог как совершенный Дух – вездесущ, но нравственно, через стяжание добродетели, – настолько он становится счастлив и блажен. Поскольку человек только через молитву разговаривает с Богом и вступает в общение с Ним, то, когда молится чисто, то есть «в Духе и истине» поклоняется Богу, тогда становится счастливым и блаженным в меру своей добродетели. Часто пребывая в молитве, молящийся в Духе и истине восхищается духом на небеса к божественному видению и видит божественные вещи – не телесными глазами, но очами души. Он слышит тогда божественные глаголы, которые не может высказать, поскольку не достигшие этой меры не в состоянии понять этого. Как говорит апостол Павел: «Ихже не леть есть человеку глаголати» (2 Кор. 12, 4). Почему так? Да потому, что не достигшие меры апостола не могут понять этого. Также Спаситель говорит Никодиму: «Аще земная рекох вам, и не веруете: нано, аще реку вам небесная, уверуете?» (Ин. 3,12)


   4. «Восхищение» [3 - Восхищение (греч. – захват), имеется в виду восхищение на небеса, подобно тому, что описывает апостол Павел. (Прим. пер.)] во время молитвы

   Ты когда-нибудь приходила в такую меру, чтобы пребывать долгое время подобно святому Арсению в созерцании?
   – Да, часто, во время молитвы мой дух восхищается к божественному созерцанию, так что я в течение многих часов остаюсь недвижимой и представляю, а вернее вижу умными очами своей души блага, «которые уготовал Господь любящим Его», а также Небесные Чины и души святых боговдохновенные, а лучше сказать радующиеся по причине преизобилующей славы, исходящей от Престола Божия и непрестанно благословляющие Всесвятое Имя Триипостасного Божества. Я не пребываю в божественном созерцании всю ночь, подобно авве Арсению, поскольку не обладаю его силами. Он с вечера, когда заходило солнце, простирал руки свои ввысь и опускал их утром, когда солнце восходило. Кроме того, я молода и боюсь прелести, да к тому же и немощь моего тела не позволяет мне этого.
   Святые Отцы, будучи сильными и опытными, могли все. Мы же пребываем в немощи (в слабости душевной) и если бы человеколюбивый Бог не приходил на помощь, мы бы ничего не смогли не только сделать, но и претерпеть. «Без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15, 5), – сказал Спаситель.
   – Кроме помыслов ты не испытываешь никаких других нападок от бесов?
   – Как я уже сказала, они навевают мне только воспоминания о мире и о том, что в мире, но ничего не могут сделать, поскольку моя душа не соглашается с этими помыслами.


   5. Огонь божественной Любви

   – Скaжи мне Фотиния, зажигался ли когда в твоем сердце на молитве огонь Любви Христовой, о котором Спаситель говорит: «Огня приидох воврещи на землю, и что хощу, ащеуже возгореся» (Лк. 12,49).
   – О, этот огонь всегда пребывает в моем сердце. Часто во время молитвы он возгорается с такой силой, что если бы сейчас было как в древности гонение, я поспешила бы на мученичество и пролила бы свою кровь до последней капли за Иисуса, Спасителя моего. О, что тебе сказать об этом божественном огне! У него нет границ! Он пожигает сердце так, что я не в состоянии понести его, падаю на колени и поклоняюсь и плачу и кричу: «Христе мой, Спасителю мой, Избавителю мой, Женише мой, Жизнь моя, Бытие мое!» и другое, что диктует мне в тот момент горячая любовь к Иисусу.


   6. «Сия измена десницы Вышняго»

   – Чувствуешь ли ты в тот момент внутреннюю перемену в себе?
   – Да, конечно. Чувствую божественное изменение, так, что мне кажется, что вижу в глубине своего сердца нашего Спасителя, который говорит мне: «Не бойся, я здесь». И тут же вспоминаю, что Он сказал: «Я и Отец мой к нему приидема и обитель у него сотворима» (Ин. 14, 23). Тогда я склоняю голову на грудь и говорю: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя», и ни о чем более не думаю, как только о Сладчайшем Иисусе!



   Глава вторая «превыше всех добродетелей есть рассуждение»


   1. Тело – орудие души

   Когда утихнет этот огонь, я поднимаюсь и пою какой-нибудь тропарь или псалом и обращаюсь к телесным трудам. То есть варю травы или собираю их, рублю дрова, убираю свой дворец или же занимаюсь любой другой физической работой. Святые Отцы говорят, что кроме того, что нужно заботиться о телесных нуждах, мы обязаны не разрушать тела прежде времени, поскольку тело есть орудие души, через которое она действует. Когда в теле есть (плотские) устремления, мы должны смирять его, но не разрушать. Прежде всего необходимо рассуждение, как говорит Спаситель: «Воздадите убо кесарева кесареви, и Божия Богови» (Мф. 22, 21). Многие, не имея рассуждения, предали себя устремлению духа и подталкиваемые демонами потеряли разум, другие, не желая принять земной пищи, умертвили себя голодом, о двух таких монахах рассказывает святой Ефрем Сирин, а иные впали в тяжелую болезнь и оставили аскетический подвиг. Более всего необходимо рассуждение, как о том говорит и святая Синклитикия. Так я устроила все, что касается меня, таким образом, чтобы «ни в чем не превышать меры». Когда я выхожу на работы вне пещеры, то возвращаюсь в нее около 10-ти часов, когда наступает жара. А пещера моя, как ты видишь, в этом очень хороша. Летом в ней очень прохладно, а зимой очень тепло. Возвратившись в свой дворец, я читаю часы и пою до полудня, а тогда вкушаю то, что пошлет Небесный Отец, как я тебе уже говорила.


   2. Чувство времени

   – Как ты узнаешь время?
   – Я и об этом позаботилась и принесла с собой вот этот маленький будильник. Поскольку я боялась, что он испортится, хотя он до сих пор исправно служит, то сделала солнечные часы, которые безошибочно показывают полдень. За основу я взяла византийскую систему, которую соблюдают на Святой Афонской Горе, которая к тому же является наилучшей, поскольку с точностью показывает часы дня и ночи. Закат солнца соответствует двенадцати часам (12). После заката солнца сразу начинается ночь, так что закат солнца равен двенадцати часам ночи, а при восходе солнца также двенадцать, когда случается равноденствие. Таким образом по такой системе можно умело использовать увеличение дня и ночи, а также их сокращение.


   3. Полудикие бедуины

   – Когда ты выходишь в пустыню, ты не боишься _ встретить полудиких бедуинов?
   – Конечно, боюсь. Но надеюсь на Спасителя нашего Иисуса Христа. К тому же я очень осторожна. Мне помогает и язык моей матери, то есть арабский, я понимаю, о чем они говорят. Они имеют обычай, как все арабы, говорить очень громко, поэтому я издалека слышу их и принимаю необходимые меры.


   4. Находка улья, полного меда

   – Ты не находила в пустыне пчелиного улья?
   – Да, я встречала ульи в расщелинах камней и дырах, и они были полны меда. Я беру из них меда, сколько хочу, но летом не использую его помногу, поскольку от него бросает в жар. Пчелиные ульи находятся в крутых местах, в которые дикие животные не могут добраться, пчелы очень умные насекомые и всегда подбирают подходящее жилище. Мне же удается с легкостью взбираться и брать медовые соты, сколько мне захочется, поскольку в этом краю, по причине жаркого климата, пчелы очень быстро и зимой и летом собирают мед, как говорит Священное Писание: «В землю, где течет молоко и мед» (Числа 16,14).


   5. Непрестанная молитва

   – О чем ты размышляешь в часы отдыха, то есть когда не молишься?
   – Я непрестанно молюсь. Поскольку и во время еды, и в то время, когда хожу, рублю дрова, или делаю что-нибудь другое, я всегда произношу молитву: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя». И во сне мое сердце продолжает творить эту молитву. О, сколь благ Небесный Отец! И кто может постичь Его безграничную любовь к Его созданию, человеку! Когда человек следует Его божественным повелениям, тогда Он изливает на него Свою Благодать. Ты знаешь, что такое Благодать Божия? Благодать Божия есть то самое блаженство, высшее счастье, радость, веселие и вечная жизнь. Где Благодать Божия, там счастье, просвещение, веселие и радость, как о том говорит и Дионисий Ареопагит в своих писаниях. «От Бога, – говорит он, – исходит божественное сияние, просвещающее и исполняющее блаженством последовательно все чины небесных умов» -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


. А особым образом святых, поскольку человек был создан, как говорит о том Священное Писание, «по образу и подобию Божию» -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


.


   6. Святые выше Ангелов

   – Так ты считаешь, что святые выше небесных Ангелов?
   – Да, и намного выше. Поскольку Сам
   Сын и Слово Божие, второе Лицо Пресвятой Троицы восприял человеческую плоть и родился как человек от Святой Девы. А Пресвятая Дева Мария, Матерь Бога нашего, находится выше всех небесных Сил, занимает второе место после Пресвятой Троицы, так что верно воспевает ее Православная Церковь как «Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим». Поскольку она послужила Престолом для Небесного Царя Христа и приняла в себя Слово Божие. Она была избрана из всех родов как самая святая, чтобы стать жилищем нашего Спасителя и Бога и чтобы спасение пришло в мир.


   7. У человека великое предназначение. (Высшее благо и величайшее зло)

   – Да, Фотиния, Матерь Божия была избрана из “II всех родов, дабы стать неким мостом, через tit который в мир пришло спасение. И я, и все православные христиане веруем в это. Но прошу тебя, разъясни мне сказанное тобою прежде о том, что у человека великое предназначение.
   – У человека великое предназначение, поскольку он был сотворен по «образу и подобию» Божиему. То есть он изшел от Бога и опять к Богу пойдет, чтобы стать причастником божественной славы и вечного блаженства. Поскольку Бог есть источник блаженства, находящийся в общении с Богом сам становится блаженным. Вечная жизнь, блаженство, Царствие Небесное, веселие, Рай, радость – есть сам Бог. «Аз есмь», – говорит Спаситель, – «Воскресение и Жизнь». Всякий находящийся в общении с Богом пребывает в состоянии блаженства. А ад, который Спаситель называет «тьмой кромешной», «скрежетом зубом» (Мф. 8,12), «мучением» (Лк. 16, 23–28), «огнем» (Мф. 18, 8; 25, 41; Мк. 9, 43–48), «бездной» (Рим. 10,7), есть ни что иное, как лишение благодати Божией, отдаление от Бога, не пространственное, а нравственное. Там, где нет света, однозначно будет тьма. Что же такое тьма? Отсутствие света. Так же можно сказать и о Царствии Небесном. Слово «Царствие», о котором говорит Спаситель, имеет смысл блаженства. Бог есть высшее Благо. Насколько человек приближается к Богу через стяжание добродетели, настолько делается блаженным и счастливым.
   Грех является наивысшим злом. Насколько человек отдаляется от Бога, не в пространстве, как мы уже говорили, а нравственно, по причине греха, настолько становится несчастным. Кто скрежещет зубами? Тот, кто находится в несчастии, а несчастие и есть грех. Кто горит в неугасающем огне мучения? Тот, кто чувствует, что он есть причина своей беды! Итак, где находится место вечного огня? В сердце человека, как говорит о том Спаситель в притче о богаче и Лазаре. Ад есть не что иное, как лишение божественной благодати. Что такое болезнь? Лишение здоровья. Что такое печаль? Это потеря радости. Священное Писание говорит, что демоны были светлыми благими Ангелами. Но после того, как согрешили, они потеряли божественную благодать и стали темными, лукавыми, несчастными. Поскольку они потеряли божественное сияние, которое просвещает и дает радость, то омрачились, неким образом опьянели от невежества, поскольку как пьяный, страждущий от опьянения, хочет опять пить, так и опьяневшие от греха всегда хотят плохого, думая, что в делании зла они найдут упокоение. Но тщетно! Они всегда будут несчастны, поскольку зло еще более отдаляет их от света, до тех пор, пока не бросит их в величайшее несчастье, которое Спаситель называет «огнем вечным, уготовленным диаволу и ангелом его» (см.: Мф. 25,41).
   Так что отдаление от Бога есть самый страшный ад, конечно, как мы уже отмечали, не в пространстве, поскольку Бог как совершенный Дух вездесущ, но нравственный. Это наглядно видно на примере работающих здесь греху, они всегда пребывают в страхе, всегда находятся во внутреннем волнении и тревоге.
   Поэтому предназначением человека является делание добродетели, через которую человек не по природе, а по благодати становится подобным Богу и причастником божественной славы.


   8. Добродетельный человек предвкушает будущие блага, а делатель зла – будущий ад

   – Скажи мне, Фотиния, как ты постигла то, о чем говоришь, и как добродетельный человек испытывает в этом мире счастье, а злой несчастье?
   – Ты наверняка читал о том, как Арсений Великий поднимал в молитве свои руки к небу на закате и опускал их, когда солнце вставало и освещало его лицо. Где же находился ум аввы Арсения на протяжении всей ночи, когда он стоял неподвижным и с протянутыми ввысь руками? Конечно, на небе. Что он там видел? Разумеется он зрел славу Небесного Отца и радовался, поскольку его сердце извещало его, что придет день, когда он станет причастником этой славы. Так каждый человек, молящийся Богу в Духе и истине, проходит своим духом небеса и достигает престола Божия! Когда он достигнет его, то уже не хочет разлучаться с небесами, но хочет пребывать там всегда и созерцать славу Небесного Отца. Потому что там источник жизни, счастья и блаженства, которым является Бог. «Во мне нет любящего вещество огня, – говорил Игнатий Богоносец, ведомый на мученичество, – но вода живая внутри меня говорит: “Прииди ко Отцу”». В то время как его ведут, чтобы отдать зверям в пищу, он радуется и веселится, а персидский царь Ксеркс, сидя на высоком троне в Геллиспонте, плачет и рыдает.
   – Скажи мне, Фотиния, восхищается ли твой ум в час молитвы? Ведь то, что ты говоришь об этом, свидетельствует о том, что ты удостоилась божественного осияния!
   – Со мной часто происходит таковое, и мой ум восхищается к небесному. Все представления об этом мире исчезают, а сердце наполняется божественным веселием и радостию. Одновременно возгорается огонь любви Христовой в сердце, так, что, если бы была возможность, я хотела бы иметь крылья и взлететь и пребыть навсегда там, в небесном месте блаженства, которое пророческими очами видел пророк царь Давид и воскликнул: «Кто даст мне крылья и полечу и почию?» Там истинная жизнь, упокоение и вечное блаженство, там божественный свет Небесного Отца излучается не в телесные очи, а в духовные, в самое сердце. Делатель добродетели уже в этой жизни становится причастником блаженства и испытывает это в себе. «Если разрушится небо и земля, – говорил авва Памво, – страх не войдет в мое сердце». Что же побуждало его говорить так? Блаженство, живущее в нем. Через делание добродетели, духовным образом, как говорит святитель Иоанн Златоуст, он соединился и отождествился с Богом, так что из его сердца ушел всякий страх и все, что может принести огорчение, поскольку его сердце исполнилось божественного веселия и духовной радости. «Добродетель, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – с Богом сочетающая и Царствие Небесное наследующая». А всякое сочетаемое с другим становится причастником его свойств. Вот почему делатель добродетели уже в этой жизни причащается счастья и чувствует его.
   Напротив, где по причине греха не светит в душе божественный Свет – там скорбь, теснота, воздыхание, слезы, страх, темнота. Еще живя в миру, я знала людей, обладавших богатством, мирскими достоинствами и многими мирскими благами. Однако наступали моменты, когда они вздыхали, плакали и тяготились от горечи этой временной жизни, о которой одной лишь заботились. Они дрожали, когда приходила болезнь, и отчаивались пред лицом смерти, так что не хотели, чтобы при них говорили о смерти. Знала я и других, которые по причине греха дошли до такого помрачения разума, что не хотели совершенно слышать о вечной жизни и бессмертии души, поскольку одна лишь мысль о том, что существует вечная жизнь и праведный Судия, рождала в них тревогу и беспокойство. Эта тревога и беспокойство есть ни что иное как отсутствие божественной благодати и обручение с вечным несчастием (адом). Говорю тебе, если бы человек знал, в чем состоит его истинная выгода, он предпочел бы тысячу раз умереть, чем отклониться от прямой дороги, которую указывает божественное и святое Евангелие и которая ведет к жизни вечной и блаженной.
   Сказав это, Фотиния замолчала, поскольку от любви, живущей в ее сердце, она пришла в умиление и очи ее стали источать потоки слез! Желая прервать это состояние умиления, я спросил:
   – Фотиния, когда во время молитвы восхищается твой ум, что ты видишь?
   – О! Ты спрашиваешь меня о таинственном. Поверь мне, в тот момент я не нахожусь в этом мире, хотя телом нахожусь на земле. Я не вижу ничего вещественного, не чувствую ничего земного, поскольку дух мой находится в божественном свете и слышит – не телесным слухом, но духовным – небесные чины, поющие Трисвятую песнь и восклицающие: «Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф, исполнь небо и земля Его славы!» Мой ум пребывает в этом созерцании, а сердце горит от любви Иисусовой, и я восклицаю вместе с Павлом: «Уже не я живу, но живет во мне Христос». Когда я прихожу в себя после божественного созерцания, мое сердце продолжает пылать любовью нашего Спасителя, а очи источать слезы от желания Сладчайшего Иисуса. Затем, размышляя о своем уничиженном состоянии, я прихожу в изумление, сознавая безграничную любовь Небесного Отца к своему созданию, человеку. Преклоняя голову и скрещивая руки, я говорю: «Кто я, смиренная и ничтожная? Что хорошего я сделала, что столь помиловал меня Господь? Ничего! О, – восклицаю, – многомилостиве Господи! О, высшее Благо! О, небесная Любовь! О, Отец Небесный! Благословенно Твое Всесвятое Имя! Поскольку если Ты мне, смиренной и ничтожной, показываешь такую благость, что же ты даруешь своим истинным рабам! И если я, не сотворившая ничего благого, исполняюсь божественного веселия, представляя Твою небесную и божественную красоту, в каком же тогда веселии и радости пребывают те, кто победил мир и миродержителя и пришел к Тебе увенчанный венцом победы?»
   Сказав это, она замолкла… Я же в тот момент находился в изумлении, а мой дух был вне сего мира, так что я молчал и устремлял взор лишь на лицо Фотинии, которое представлялось мне не человеческим лицом, но ликом Ангела. Так мы оставались в молчании несколько минут, а затем Фотиния спросила:
   – Не пришло ли время петь вечерню? Солнце идет к закату.
   – Да, конечно, – сказал я, и мы поднялись на молитву.
   Затем она говорит мне:
   – Хочешь, примем немного пищи?
   – Как ты хочешь, – ответил я. Она положила немного хлеба, оставшегося с обеда, травы и корни сахарного тростника. Я благословил предложенное и мы поели в молчании. После ужина мы поблагодарили Господа и сели, сохраняя безмолвие.


   9. «Именем Иисусовым бичуй супостатов» [4 - См.: преподобного Исихия, пресвитера Иерусалимского, к Феодулу душеполезное и спасительное слово о трезвении и молитве, гл. 100 Добротолюбие, т. 2. Иоанна Синайского, Лествица 21, 7. (Нумерация глав и параграфов дается в соответствии с русскими изданиями.) (Прим. пер.)]

   – Я все еще пребывал в состоянии, подобном исступлению, размышляя о том, что поведала мне прежде Фотиния. Поскольку и она продолжала молчать, чтобы продолжить наш разговор, я спросил:
   – Фотиния, ты не боишься коварства демонов, которые используют всякое средство и хитрость, чтобы ввести в заблуждение рабов Божиих?
   – Боюсь, но многомилостивый Господь, видя мою немощь, помогает мне, и они отступают вовремя, ничего не добившись. К тому же, я прибегаю к сильной защите – молитве. Когда чувствую помыслы от врага, я тут же встаю на молитву. Если они настойчивы, тогда творю молитву: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя». Часто говорю молитву громко вслух.
   – Рассеиваются этой молитвой лукавые помыслы?
   – Да, рассеиваются, поскольку демоны трепещут пред Именем Спасителя, как говорят о том Святые Отцы: «Именем Иисусовым бичуй супостатов».
   – Скажи, как ты различаешь помыслы?
   – Я понимаю, что они от лукавого, потому что моя душа их не приемлет, а они пытаются ее убедить. Часто для того, чтобы убедить ее, они приводят примеры из Священного Писания. Когда, например, они пытаются подвигнуть меня к тому, чтобы я оставила пустыню и ушла в мир, они говорят мне: «Разве столькие и столькие люди, живя в миру, не стали святыми и примером к добродетели?» Однако моя душа отвечает в противовес: «Они были сильны, имели опыт мира, у них было совершенное самоотречение». Это противостояние извещает меня о том, что помыслы эти от лукавого. Есть у меня и пример аввы Макария, который пал ниц перед дверью своей келлии и сказал: «Тащите меня, тяните меня, я не уйду из своей келлии». Он сделал это, поскольку на протяжении долгого времени помыслы заставляли его пойти в город, якобы для пользы других.
   Авва Макарий поступил так, поскольку был сильным и великим в добродетели и рассуждении. А я немощна, и в силу этого не могу бороться с демонами как св. Макарий, поэтому прибегаю к моему Христу, Который приходит на помощь, прогоняя и уничтожая лукавые помыслы. И таким образом брань не продолжается долгое время. Всякий человек, сомневающийся в чем-либо, должен прибегать к молитве.
   – То есть лукавый напоминает тебе о мире и о том, что в мире?
   – Именно так, часто он говорит мне: «Ты не спасешься, напрасно пребываешь ты в этой пустыне. Если бы ты вернулась в мир, то смогла бы построить женский монастырь, и так спаслись бы многие души, а ты имела бы большую награду за это. Поскольку говорит Священное Писание чрез пророка Иеремию: «Если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста» (Иерем. 15,19). И многое другое приводит мне лукавый на ум. А я прибегаю ко Христу и неким образом заявляю на врага, и он тут же отступает, а лукавые помыслы рассеиваются. Первые два года моего пребывания здесь он много изнурял меня этими помыслами. Теперь, поняв, что я не одна, но со мною Христос, он мне сильно не докучает. Только говорит мне: «Когда ты состаришься, кто тебе будет помощником в этой пустыни?» А я отвечаю ему: «Мой Христос».
   – Тебя не угнетает диавол помыслами гордыни?
   – Чем же мне гордиться, ведь у меня ничего нет? Если Спаситель сказал своим ученикам, которые с таким самоотвержением, отдавая себя полностью, последовали за Ним «егда сотворите вся поведенная вам, глаголите, яко раб и неключими есмы: яко, еже должни бехом сотворити, сотворихом» (Лк. 17,10), то как я или кто другой может возгордиться тем, что сотворил что-то от себя, ведь ничего самого ничтожного нельзя сотворить без помощи нашего Спасителя, по глаголу: «Без мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15,5).



   Глава третья
   Бесстрастие или свобода во Христе


   1. Достигается сердечной молитвой

   – Фотиния, прошу тебя, скажи мне, как человек может достичь бесстрастия, подобно многим Святым Отцам?
   – О величайшем из достижений, а вернее из дарований ты спрашиваешь меня? О, «что реку и что возглаголю?» (Ин. 12, 49) -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


. Достигший этой ступени избежал всего мирского, живет подобно бесплотному, и хотя ходит и пребывает на этой земле, имеет жительство на небесах. Знай, что все аскетические труды лишь одну имеют цель: как стать человеку выше страстей. Об этом твой вопрос или о чем другом? Ведь если человек становится выше страстей, это знак того, что он подвизался и победил, но при этом враг (страсти), хотя и был побежден, но существует, не исчез, поэтому, если победитель вознерадит, вновь восстанет брань.
   – Нет. Я спрашиваю о том, как может человек стать полностью бесстрастным, так что брань уже не может разразиться, но царствует постоянный мир?
   – Значит, ты спрашиваешь о том упокоении, о котором пророк и царь Давид говорит: «Кто даст ми крыле голубине и полещу и почию?» (Пс. 54, 7). Это упокоение, которое называется также бесстрастием, никаким другим образом не может быть достигнуто, как только сердечной Иисусовой молитвой «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя». Эта молитва приобретает такую силу, когда творится сердцем (то есть ум ничему иному не внимает, как только сердцу), что не только усыпляет страсти, подобно тишине и уединению, но очищает от них полностью и истребляет их. Уединение, то есть пребывание вдали от причин, вызывающих страсти, и тишина – усыпляет страсти. Но всякое спящее может пробудиться, когда будет к тому повод (причина), и часто с большей силой.
   – То есть молитва по книге не может принести ожидаемый результат, который, по твоим словам, приносит призывание божественного Имени Спасителя?
   – Конечно, нет. Да, необходимо соблюдать установленный в Церкви чин в монастырях и там, где братия живет вместе, а также в храмах в миру. Но тот, кто хочет достичь упокоения (бесстрастия), должен иметь как непреложное правило сердечную молитву.


   2. Деятельные добродетели являются основой созерцательной добродетели

   – Может ли монах, живущий в монастыре или подвизающийся вместе с другими братиями, а также христианин, находящийся в перипетиях мира, молиться сердечной молитвой и достичь высшего дарования бесстрастия?
   – Да, это возможно не только живущему в монастырской братии, но и пребывающему среди шума и забот мира. Таковой может иметь сердечную молитву и достичь по силам бесстрастия. Человек может разговаривать с другими людьми о вещах настоящей жизни, а сердце его в это время может молиться так называемой умной молитвой. Поскольку сердце, хотя бы однажды вкусив сладости от призывания Имени Спасителя, не хочет более отдаляться от Него и вместе с Павлом восклицает: «Что разлучит меня от любви Христовой?» Привязывается сердце любовию ко Христу и, находясь посреди шума, никогда не отдаляется от Христа. И уже никакая страсть не может привести в смятение того человека, поскольку он имеет в себе совершенное упокоение – Христа. С другой стороны, монах и всякий христианин может молиться днем и ночью устами, читая псалмы, поя тропари и произнося другие молитвы, и при этом никогда не достичь бесстрастия.
   Ты не читал, какой ответ дал мудрый старец трем монахам, пришедшим к нему и рассказавшим о своих трудах? Первый сказал: «Авва, я выучил наизусть Ветхий и Новый Завет». Старец ответил: «Ты наполнил воздух словами». Второй сказал: «А я переписал Ветхий и Новый Завет». «И ты, – ответил старец, – загромоздил проемы -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


книгами». Третий сказал: «А у меня в котле мох вырос» (то есть он не готовил пищу). «Ты отогнал от себя гостеприимство». Также одна девственница пришла к этому старцу и сказала: «Отче, я постилась в течение двухсот воскресений по шесть дней» (то есть она ела один раз в неделю). Чего мне еще не хватает?» Старец сказал ей: «Стало ли для тебя бесчестие честию? Или урон выгодой? Или обвинение похвалой?» «Нет», – ответила она. «Ступай, – ответил старец, – подвизайся, у тебя ничего нет!»
   – Но почему же святой старец не сказал им о сердечной молитве?
   – Потому что они не были подготовлены и не смогли бы постигнуть сердечную молитву. Если бы он посоветовал им заниматься сердечной молитвой, чтобы достичь бесстрастия – он бы повредил им, поскольку они еще не пришли в состояние, необходимое для этого делания. Они были привязаны к внешнему деланию, думали, что деятельная (практическая) добродетель является самым лучшим делом. Да, деятельные добродетели приносят пользу и человек может спастись через них, но он не достигнет той меры, чтобы сказать как Антоний Великий: «Я уже не боюсь Бога, но люблю Его». Великий Антоний сказал так, поскольку взошел на вершину созерцательной добродетели, так что чувствовал в себе Бога и любил Его всей своей душой и сердцем. Эта горячая и истинная любовь изгнала из его сердца страх, как говорит апостол и евангелист Иоанн в Первом Соборном Послании: «Совершенна любы вон изгоняет страх» (1 Ин. 4,18). А апостол Павел говорит: «Плод же духовный есть любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание: на таковых несть закона» (Гал. 5, 22–23). Это означает, что духовные люди не подлежат закону, поскольку они достигли через Благодать Святого Духа меры стоять выше закона, так что нет у них уже никакого страха о том, соблюли они то или иное распоряжение закона или преступили его.
   Итак, молящийся сердечной молитвой достигает меры совершенной любви, так что уже никакое событие в этом мире не может его потрясти. Он достигает спасительного причала бесстрастия, так что, находясь на земле, он является небожителем, как говорит апостол Павел: «Наше бо житие на небесех есть» (Флп. 3, 20).


   3. «Это счастливый для меня день»

   – Значит, лишь через умную молитву приходит совершенное бесстрастие?
   – Конечно, исключительно через нее одну. Но поскольку уже поздно, давай прервем нашу беседу и прочтем повечерие, а утром, после утренней молитвы, продолжим.
   Мы поднялись и прочли положенное повечерие и акафист Божией Матери. Затем Фотиния сказала: «Вот, приляг там, поскольку ты достаточно устал». В правом углу пещеры она приготовила для меня постель из сена. Я пошел и как был в одежде, лег на траве. Сама она направилась вглубь пещеры и прилегла, но не прошло и часа, как вновь поднялась. Преклонив колени и возведя ввысь руки, она молилась. При лунном свете я неотчетливо видел ее, голоса не было слышно, поскольку она молилась умом. Так в молитве она пребывала до первого часа по полуночи, а затем села на траву, служившую ей постелью. Видя ее сидящей, я привстал и спросил:
   – Пора совершить утреннюю молитву?
   – Как пожелаете, – ответила она.
   Поднявшись, я дал возглас «Благословен», мы прочли то, что знали наизусть, поскольку у нас не было светильника, а остальную часть службы прочли по четкам по чину Святых Отцов. В момент отпуста Утрени стало светать, мы прочли первый час и сели до полного рассвета. Когда взошло солнце, мы пропели водосвятный молебен и освятили кроплением пещеру и ее окрестности. «Это счастливый для меня день, – сказала Фотиния, – сердце исполнено радости. Небесный Отец послал тебя, чтобы я рассказала свою жизнь и поисповедовалась и для того, чтобы освятить это жилище. Я давно желала встретить служителя Святых Таинств нашей святой Церкви, чтобы исповедовать пред ним мои прегрешения и рассказать мои перипетии, и вот Всеблагой Господь исполнил это мое желание».
   С этими словами она простерла вверх руки, подняла взгляд на небо и сказала:
   – Благословенно Твое Всесвятое Имя, Небесный Отче. Благословенно Твое Всесвятое Имя, Многомилостивый Господи, поскольку Ты по Своей великой благости простираешь Свою Благодать и на нас, смиренных и ничтожных, из них же первая есмь аз, не сотворившая ничего доброго.
   Затем она сказала мне:
   – Давай накроем стол и поедим, что послал Господь, благословляя Его Всесвятое Имя.
   Я выложил то, что находилось в моей аскетической котомке, она принесла вареную зелень, оставшуюся с вечера, корни сахарного тростника, вершки и корни мелагра.
   После трапезы мы сели, чтобы продолжить беседу. В этот момент на скалу сел соловей и начал прекрасное пение. Фотиния говорит:
   – Бедные птицы радуются сегодня еще больше по причине моей радости. Они мои товарищи и сегодня являются участниками моей радости!
   – Ах, как ты счастлива, что посреди этой пустыни у тебя есть такие хорошие товарищи!
   – Да, эти птички настолько хороши, что когда я пою, сидя в тени скалы, то и они очень гармонично поют. Вот, видишь, мне составляют прекрасную компанию птички, воспевающие по утрам Небесного Отца, Который и о них заботится, как говорит Спаситель.


   4. «Исповедь заключает в себе смирение, являющееся надежным якорем спасения»

   – Но ты сказала мне прежде, что у тебя было желание встретить служителя нашей святой Церкви, рассказать ему о своих перипетиях и поисповедоваться. Скажи мне, ты считаешь исповедь обязательной для христианина, изменившего свою жизнь и оставившего прежние дела? Ведь порой говорят, что достаточно удалиться от зла, согласно изречению «уклонися от зла и сотвори благо», и что покаяние есть удаление от греха.
   – Да, возвращение на правый путь является истинным покаянием. Но исповедь для человека, оставившего прежнюю жизнь, является необходимой. Как, например, в случае болезни – прекратилось ее развитие, но необходимо излечить прежние раны, посоветовавшись с врачом и приняв подходящие лекарства. Наш Спаситель учит нас этому через притчу о блудном сыне. Блудный сын вернулся к своему отцу, его нежно любящий отец поспешил встретить сына, обнять и облобызать его. Но блудный сын не ограничился своим возвращением, но возопил, исповедуясь: «Согрешил я пред небом и пред тобою». Спаситель дал своей Церкви власть «вязать и решить». Исповедь является одним из Таинств нашей священнейшей религии. Поэтому даже если мы оставили прежнюю жизнь, нам необходима исповедь. Поскольку даже прекратив брать в долг, мы обязаны погасить прежнюю задолженность.
   – Я задал тебе этот вопрос потому, что многие люди чуждаются исповеди, считая, что они оправдались удалением от греха.
   – Их рассуждения не добрые. Кроме того, что в таком образе мысли кроется гордость, они оскорбляют и авторитет Церкви, принявшей, как мы уже говорили, власть «вязать и решить». Исповедь обязательна даже в том случае, когда человек после своего обращения соблюл жизнь чистую, даже если он сотворил добрые дела. Поскольку исповедь заключает в себе смирение, являющееся надежным якорем спасения.


   5. «Вот мой сад»

   – Поскольку, ты, возможно, устал от нашей долгой беседы, давай, если хочешь, пойдем, посмотришь мой маленький сад у Иордана и сахарный тростник, который я там посадила. Мы немного отдохнем там.
   Приложившись к маленькой иконке Богоматери, мы вышли из пещеры и спустились с холма в западном направлении. Затем, повернув налево, мы прошли посреди кустарника и колючек по тропинке, расчищенной Фотинией. Справа и слева от нас стеной возвышался кустарник, поверх которого нависали кусты ежевики. Через несколько минут мы оказались у ограждения, устроенного из побегов кустарника и переплетенного ветвями ежевики, так что оно представляло собой неким образом сильно укрепленную крепость. Фотиния подняла связку кустарника и перед нами открылся вход. Наклонившись, мы вошли в прекрасный сад, который не превышал одной стреммы -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


, был прекрасно ухожен и отстоял от Иордана не более чем на две стадии (километра). Фотиния говорит мне:
   – Вот мой сад. Шесть месяцев я трудилась, чтобы очистить и оградить его от разорения дикими зверьми. Вот и маленький колодец, который я выкопала, чтобы поливать сад летом, когда он нуждается в поливе, хотя такая необходимость бывает редко, так как испарения, поднимающиеся от Иордана сохраняют его и без полива.
   О, как же описать тот маленький сад, а вернее сказать – тот рай! В западной его части возвышались две на вид молодые ивы. Я спросил Фотинию:
   – Как эти две одинокие ивы оказались здесь?
   – Я посадила их здесь. Как ты знаешь, ивы растут вдоль берега реки. А мой сад, как видишь, отстоит от реки более чем на два километра, я принесла их и посадила, и вот им уже четвертый год. Поскольку земля здесь очень плодородна, они быстро выросли и дают мне прекрасную тень!
   Под тенью ив были поставлены два плетеных из побегов кустарника и дрока сидения, так что там можно было с удобством посидеть.
   – Эти сидения я сплела год назад. Когда мне становится грустно в моем дворце, я прихожу и сижу здесь. Этот маленький колодец я выкопала в тот год, когда стала возделывать мой сад, вот и черпало.
   Черпалом служила корзинка, сплетенная из ветвей кустарника и очень красиво смазанная асфальтом. Я спросил у Фотинии:
   – Где ты нашла асфальт?
   – Как-то я пошла к Мертвому морю, поскольку, как ты знаешь, из него порой выходит асфальт. От моей пещеры до Мертвого моря около двух часов ходьбы. Мне же для того, чтобы дойти туда и вернуться, потребовалось более восьми часов, поскольку я шла с осторожностью, чтобы меня кто-нибудь не заметил, и поскольку боялась зверей, хотя они и не причиняют вреда монахам. Тем не менее, мой поход был удачным, поскольку я нашла асфальт у Мертвого моря, а также куски серы и достаточно соли. Я просмолила корзинку и теперь черпаю ею воду и поливаю сад, когда есть необходимость. Веревка мне не нужна, как видишь – вода находится ниже уровня земли лишь на три пяди, а зимой заполняется доверху.
   Она посадила там немало сахарного тростника, сельдерея, свеклы и другой зелени и цветов, а также арбузы, дыни и немного картофеля. Из цветов там можно было видеть фиалки, дикие розы, гиацинты, лилии и многое другое, так что сад походил на маленький рай. Я сказал Фотинии:
   – Я вижу, ты посадила и много цветов.
   – Да, пустыня наполнена цветами, такими как фиалки, розы, гиацинты, лилии… Я собрала их, посадила здесь. Как видишь, благодаря уходу, они стали домашними и хорошо растут. Здесь, как и во всей Палестине, водятся ежи, к тому же они очень крупные.
   – Они не разоряют твой сад?
   – Сейчас они совершенно не вредят моему саду, поскольку я приняла необходимые меры. Поначалу они проникали сюда, но потом я хорошо закрыла все дыры, которые они проделали в ограде, так что они больше не могут зайти. Часто по вечерам я разжигаю огонь в саду. Как я тебе говорила, все дикие животные боятся огня, так что жившие поблизости ежи по причине огня удалились отсюда. Благодаря хорошему ограждению не заходят в сад и шакалы. Здесь в часы грусти я нахожу утешение, сидя в тени и напевая какое-нибудь песнопение. А соловьям, как видно, очень нравится человеческий голос, поскольку стоит мне начать петь, как они тут же подхватывают.


   6. Радость от надежды

   – Фотиния, поверь мне, ты очень счастлива!
   – Не из-за всего этого я счастлива, но потому, что имею надежду найти милость у Праведного Судии в великий день Его Второго Пришествия.
   – Да, но ты и здесь счастлива, поскольку находишься вдалеке от суеты и соблазнов мира, так что я могу сказать, что никто в миру не может жить так счастливо, как ты. Поскольку мирские блага, такие как богатство, звания и тому подобное не приносят счастья, его можно обрести лишь чистой совестью и умирением внутреннего человека.
   Но, видно, ей не хотелось, чтобы я называл ее счастливой, и она сказала мне:
   – Не пора ли тебе идти? Твои спутники и отцы будут беспокоиться.
   – Нет, не будут. Я тебе уже сказал – я оставил им записку, когда отлучился из монастыря св. Герасима, чтобы посетить это место и возможно задержусь.



   Глава четвертая
   Причастие Фаворской славы


   1. Сердечная молитва достигается настойчивостью и терпением

   – Фотиния, скажи мне, как должно трудиться, чтобы достичь сердечной молитвы?
   – Она достигается настойчивостью и терпением.
   – Что ты подразумеваешь под настойчивостью и терпением?
   – В начале, когда человек начинает произносить молитву «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя», он должен прежде всего проявить настойчивость, поскольку дьявол применит разные средства для того, чтобы занять его ум, чтобы тот не внимал сердцу, так как очень боится этой молитвы. А тот, кто хочет достичь сердечной молитвы, должен следить, чтобы ум его удалялся от всякой другой мысли, и смотреть лишь в сердце. По причине такого ограничения ум утесняется, то же самое происходит с сердцем, но человек должен проявить терпение. Святые Отцы говорят, что нужно удерживать дыхание, то есть вдыхать на «Господи», а выдыхать на «помилуй мя». Понемногу сердце начинает испытывать сладость, а ум навыкает к молитве, так же, как и дыхание. И так человек достигает такой меры, что и во сне, и бодрствуя, во время еды и во время беседы с другими – в своем сердце он свободно произносит молитву «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя», и уже не с трудом, но с радостью и удовольствием. Молящийся таким образом христианин и, конечно же, монах достигает бесстрастия, так что ничто в этом мире не приводит его в смятение, не печалит, не пугает, как говорил об этом авва Памво: «Если даже падет небо на землю, страх не войдет в сердце мое», поскольку он живет во Христе и Христос в нем.
   – Я не могу не признать, что наша встреча была для меня очень поучительна. Благословен тот час, в который я перешел Иордан.
   – Я также восклицаю: «Благословенно Всесвятое Имя Небесного Отца, Который привел тебя сюда, чтобы я смогла исповедоваться и рассказать о своих перипетиях, а также освятить свое жилище».
   Фотиния преклонила колена со словами: «Покланяюсь и славлю Тебя, Небесная Любовь, Боже Многомилостиве, яко по Своей беспредельной любви Ты милуешь нас ничтожных, смиренных и непотребных рабов Твоих».
   После того, как мы прославили Бога, говорит мне Фотиния: «Давай пойдем в мою пещеру и споем там вечерню, поскольку настало уже время и, возможно, ты хочешь отправиться в путь».
   Но тут же она добавила: «Впрочем, лучше не уходи, поскольку, кроме того, что сегодня очень жарко, может стемнеть и ты претерпишь трудности на пути.
   Останься здесь на ночь и завтра утром я провожу тебя к броду, откуда ты вернешься в монастырь аввы Герасима».


   2. «Добро есть нам зде быти» (Мф. 17, 4)

   В тот момент сердце мое исполнилось радости, поскольку она предложила мне остаться, а мне очень хотелось остаться, чтобы вопросить Фотинию и о других вещах.
   – Давай пойдем петь вечерню.
   Обходя еще раз прекрасный сад монахини Фотинии, я увидел растение, листья которого были подобны листьям оливкового дерева, но на нем были шипы, как на лимонном дереве, и оно изобиловало виноградом. Я узнал в нем то растение, которое растет у Мертвого моря и приносит плоды винограда, а монахи обители аввы Герасима собирают их и делают прекрасное вино. Тогда я сказал Фотинии:
   – У тебя в саду есть даже виноград!
   – Да, эту лозу, также как и другую, что находится в другом углу сада, я перенесла с Мертвого моря и посадила здесь. Поскольку я за ними ухаживаю, они приносят прекрасный виноград. Те, что растут у Мертвого моря, рождают мелкий виноград, от пяти до десяти кистей на каждом кусте. А мои, так как я за ними прилежно ухаживаю, приносят лучший виноград, который сохраняется до ноября.




   Часть четвертая
   Чередование духовного и телесного делания


   Глава первая
   Утешение и борьба с тоской


   1. «Благословенна ты в поле» [5 - См.: Второзаконие 28, 3.]

   Фотиния подняла связку из ветвей кустарника у входа, и мы вышли из сада. В то время, как мы шли по узкой тропинке, на кустарнике пели и играли птички.
   – Видишь, – говорит мне Фотиния, – они приветствуют нас!
   Дойдя до пещеры, мы прочли вечерню. Затем Фотиния сказала:
   – Пойдем, посмотришь и на мое поле, которое близко к жатве.
   Пройдя примерно сто шагов по направлению к востоку, за скалу, мы оказались у изгороди с калиткой, плетеной из ветвей кустарника. Фотиния открыла калитку и мы вошли на поле, огражденное колами, на которые подобно частой сети были вплетены ветви кустарника и камыш. Половина поля была засеяна пшеницей, которая уже приближалась к жатве. Весь участок не превышал тысячи пятиста квадратных метров. Здесь Фотиния говорит мне:
   – Вот мое поле. В прошлом году я собрала около пятнадцати окад -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


пшеницы, а в этом, надеюсь, урожай превысит пятьдесят окад.
   – И еще больше, – заметил я.
   – Бобов я соберу около двадцати окад. Вот я уже собрала их. – Фотиния указала мне рукой на бобы, связки плетей которых находились в углу изгороди.
   – Дикие животные не разоряют твой огород?
   – Нет, потому что сюда редко заходят ежи и кабаны. К тому же они не могут проникнуть вовнутрь. А птицы, почти все, кроме горлицы, куропатки и некоторых мелких пташек, питаются насекомыми, и в силу этого причиняют малый вред моей пшенице. В пустыне много дикой пшеницы и ржи. Крепкая ограда не дает проникнуть на мое поле также и шакалам, да они и не едят пшеницу.
   – Ты очень потрудилась, чтобы соорудить это ограждение на своем поле!
   – Я работала четыре месяца, посвящая этому лишь несколько часов в день.
   – Где ты взяла пшеницу и бобы?
   – Как я тебе уже говорила, немного я принесла с собой, когда пришла сюда. Прожив здесь четыре месяца и убедившись, что смогу пребывать далее, я решила пойти и забрать те деньги, что спрятала под камнем, чтобы купить необходимые мне вещи. Натянув свою монашескую скуфью до низа ушей, я отправилась в путь и забрала деньги, которые оставила недалеко от монастыря Иоанна Предтечи под камнем. Если помнишь, я оставила их с запиской: «В течение шести месяцев с сегодняшнего дня (я поставила и дату, когда положила их под камень), тот, кто найдет эти деньги, пусть не берет их, а через шесть месяцев с сегодняшнего дня пусть возьмет их как свои». Взяв их, я отправилась в Иерихон, а оттуда в Иерусалим, будучи всегда настороже, чтобы не встретиться с кем-нибудь из знакомых. Я купила там мотыгу, маленький топорик, достаточное количество трута, огниво, коробки со спичками, эмалированную кастрюлю, глиняный горшок, несколько эмалированных тарелок, две вилки, нож, немного бобов, фасоли, различных семян арбузов, дынь, немного кукурузы, кунжута, картофеля и пшеницы и вернулась в свою пещеру с полной подвижнической торбой. Те деньги, что у меня остались, я раздала в Иерусалиме бедным. Вернувшись сюда с решением остаться здесь навсегда, я принялась за устройство сада и поля. Этим я занялась по двум причинам. Во-первых, чтобы иметь какое-нибудь утешение, ведь я была очень молода и у меня не было опыта и сил для таких чрезмерных подвигов, которым предавались преподобная Мария Египетская и другие пустынники. И во-вторых, чтобы занять работой в саду или в поле часы, в которые на меня находит тоска.
   – Это очень и очень мудро! – сказал я.


   2. Телесный труд

   – Это не от мудрости, но от необходимости, поскольку я многое читала и видела немало. Как известно, человек сотворен двойным, то есть состоит из души и тела. Душой, которая является духом, он принадлежит духовному миру. Итак, если человек непрестанно будет пребывать своим духом в духовном мире, то повредит своему материальному телу, которое принадлежит материальному миру. Если он крепок и опытен в аскетическом подвиге, тогда он не причинит себе большого вреда. Но если он неопытен и слаб в духовном отношении, то причинит себе вред и повредится или умом, как это случилось со многими и в наше время, или же впадет в тяжелую болезнь и будет вынужден оставить свой подвиг, или же умрет прежде времени, не получив извещения, были ли его труды благоприятны Богу. Ведь кроме духовного делания необходимо и телесное. Потому мы видим, что великие подвижники, такие как Арсений Великий, авва Пимен, авва Памво, Макарий Великий и другие, несмотря на то, что были богоносными и духовными отцами, занимались рукоделием и возделывали сад. И не повелел ли своим ученикам Антоний Великий, когда он жил на горе, принести ему пшеницу и мотыгу, и возделав поле, посеял на нем пшеницу? И сделал он это не потому, что имел острую нужду в пшенице, поскольку жил так, будто был бестелесным, но для того, чтобы пребывать ему и в телесном труде. Другие подвижники переносили камни с места на место, чтобы иметь телесное делание. Еще один великий подвижник, о котором повествуется в «Евергетине», сидя у берега Нила, плел веревки и бросал их в реку. Таким образом, телесный труд необходим, и особенно для монаха, если он не вошел в такую высокую меру, чтобы непрерывно пребывать ему духом на небе и жить подобно бестелесному, как, например, Даниил Столпник, Симеон и другие. Горе же тому монаху, который пребывает в праздности! Небольшой труд по возделыванию земли, будь то сад или поле, обеспечивает монаху пребывание в келлии и покой.


   3. «Жени его» (Случай с одним послушником)

   – Ты наверняка читал, что приключилось с послушником одного старца?
   – Не знаю, о каком старце ты говоришь сейчас.
   – В Отечнике рассказывается о некоем старце, жившем в Скиту, который имел послушника. Послушник его был молодым и пребывал в тоске. Однажды говорит он своему старцу: «Авва, я уйду в мир, поскольку не могу более выносить скорбь пустыни». Старец много ему советовал, многое говорил ему. На какое-то время послушник соглашался, но затем опять, когда его охватывала тоска, говорил: «Не могу я более выносить скорби пустыни, уйду в мир». Старец, видя такое скорбное состояние своего послушника, отправился к опытному духовнику и рассказал ему о происходящем с его учеником. А тот духовник сказал ему: «Если хочешь, чтобы твой послушник успокоился и обрел мир, жени его!» «Как? Женить его? Но каким же образом?» «Займи его телесным деланием. Дай ему какой хочешь сад, и скажи ему, пусть сажает там, что хочет». Так старец и поступил. Брат же, работая в саду, нашел себе занятие и более не просился уйти в мир.
   Видишь, насколько необходимо для монаха, да и для каждого человека, занятие телесным трудом? Сознавая это, я возделываю свое поле и свой сад и так с Божией помощью обретаю покой и провожу свои дни в тишине, благословляя Всесвятое Имя Небесного Отца, Который удостоил меня, грешную, Своей божественной Благодати, и послал тебя сюда, чтобы исповедаться мне и рассказать о своих перипетиях.


   4. Склад, гумно, пекарня

   – Пойдем, теперь я покажу тебе маленькую каливу, в которой храню урожай со своего поля до времени обмолота зерна.
   Мы отправились к западу поля, где находилось каменное строение, подобное крохотному жилищу, размером примерно в три метра, покрытое ветвями кустарника и камышом, а сверху засыпанное глиной с Иордана для того, чтобы вовнутрь не проникала дождевая вода. Рядом с этим домиком лежал камень, который Фотиния стесала таким образом, чтобы он подходил для гумна.
   – Здесь, – говорит мне Фотиния, – я молочу пшеницу вот этой палкой.
   И она показала мне достаточно толстый посох, которым била по колосьям, чтобы очистить пшеничные зерна. Бобовые она очищала вручную.
   – Как ты используешь пшеницу? Варишь ее и ешь?
   – Нет. Я размалываю ее здесь этим камнем и приготавливаю прекрасную пшеничную крупу. Часто очищаю уже обмолоченное зерно и делаю муку, из которой выпекаю хороший хлеб. Но этим я занимаюсь не летом, а зимой, когда на скале растет так называемая «кислая трава».
   – Да, я видел много такой травы на Сорокадневной горе и ел ее.
   – Ее сок кислый, – сказала Фотиния, – как у лимона, так что я использую его вместо закваски, когда хочу испечь хлеб.
   – А где ты печешь хлеб?
   – Справа от моей пещеры я сделала маленькую печку, где и пеку.
   – Поверь мне, Фотиния, я завидую твоему счастью!
   – Это счастье, о котором ты часто упоминал, дал мне Небесный Отец. И разве возможно, чтобы Небесный Отец оставил без защиты свое собственное создание? Как говорит Спаситель, Он заботится и о птицах небесных, а Сам Он является Живой Любовью. «Бог есть Любовь» (1 Ин. 4, 8). Разве возможно, чтобы Бог не любил и не заботился о любящих Его и не содействовал их благу? «Любящим Бога <…> все содействует ко благу», – говорит апостол Павел (Рим. 8, 28). Ах, если бы люди знали безграничную любовь Бога к человеку, то они были бы готовы претерпеть всякую скорбь, но не нарушить ни единой малой заповеди Небесного Отца. Но, к сожалению, они не хотят понять своей истинной пользы.


   5. Возвращение с поля и вечерние компаньоны

   #поля мы опять вернулись в пещеру. Оставшись вне пещеры, я стал разглядывать окрестности. Фотиния разожгла костер, чтобы сварить траву, собранную на огороде. Ведь среди всего другого она посадила и прекрасные одуванчики, у которых были тогда богатые побеги. В то время как я разглядывал окрестности, клин диких гусей пролетел по направлению к Мертвому морю. Подойдя ко входу в ограду, я услышал воркование горлиц, предававшихся грезам на иорданских ивах. Повернувшись к востоку, увидел летавших над моей головой двух куропаток, и подумал, что они направляются в пустыню. А куропатки сели на скалу над пещерой и начали оживленно петь. В это время вышла Фотиния и сказала:
   – Вот, прилетели мои вечерние компаньоны, чтобы разнообразить монотонность моей жизни. Скоро, как только зайдет солнце, начнут петь и соловьи.
   Так и произошло. Я сидел на камне и говорил: «Препрославлено Всесвятое Твое Имя, Всемудрый Создатель, яко столькие блага создал ты для человека, которого сотворил по образу и по подобию Своему! Если в этом мире Ты дал человеку такие и столькие блага, то какие же блага Ты уготовал ему в небесном мире!»
   Пока я сидел и говорил в себе это, выходит Фотиния и говорит мне:
   – Я бросила овощи вариться, разожгла подходящий огонь, хочешь, пойдем и посмотрим моих пчел? До заката солнца еще достаточно времени.
   Повернув влево от пещеры, мы пошли между кустарником. Через пятнадцать минут мы оказались у скалы, имевшей с южной стороны некое углубление, в котором была расщелина, похожая на дверь. За дверью находилась выбитая лестница, ведущая внутри скалы наверх. Фотиния говорит мне:
   – Видишь это углубление? Наверху есть пещера, которая когда-то давно, когда пустыня изобиловала подвижниками, служила аскитирием (жилищем подвижника. – Прим. пер.) для некоего святого мужа. Давай поднимемся наверх пещеры.
   Поднявшись, мы оказались в прекрасной пещере, в которую через щель проникал свет. Тогда Фотиния, пройдя к правой части пещеры, говорит мне:
   – Видишь этот камень? В нем дупло, где обитают пчелы. На наружной стороне скалы есть щель, через которую пчелы проникают внутрь. Снаружи эта скала очень отвесная и высокая, так что человек не может на нее подняться. Впрочем в этой местности не ходят ни люди, ни звери, которые могли бы повредить пчелам. А я, когда мне нужен мед, отодвигаю этот камень и вот, весь пчелиный мед в моем распоряжении.
   Подняв камень, мы увидели, что за ним действительно было некое небольшое углубление, подобное кладовке, полное сот меда. Под жужжание пчел Фотиния взяла три плитки сот с медом и вновь плотно закрыла дупло камнем.
   – У этого дупла изначально не было выхода с наружной стороны, но аскет, подвизавшийся здесь, прорубил маленькое отверстие, через которое сейчас влетают пчелы, чтобы через него выходил дым, когда он готовил пищу. То же самое сделала и я в своей пещере. Как ты знаешь, камни здесь мягкие и очень легко поддаются обработке. Наверняка ты замечал в Иерусалиме, как на стройке разрезают камень пилой. А что все это так и было – подтверждается тем, что стены скалы покрыты копотью. Когда же эта скала осталась без жильца, ее использовали как свое жилище пчелы.



   Глава вторая
   Духовная стража и бодрствование ума


   1. Истинная радость

   – Преклонив колена и помолившись Небесному Отцу, мы возвратились в обиталище монахини Фотинии. Пища уже была готова. Солнце собрало свои лучи к закату, и это огорчало меня. Мне хотелось, чтобы ночь не наступала – ведь на следующий день мне предстояло уходить и таким образом лишиться общения с этой святой девой.
   Когда я так размышлял, Фотиния обратилась ко мне:
   – Вот зашло сияющее солнце. Давай поужинаем тем, что послал нам и сегодня Небесный Отец.
   Она выложила вареную зелень, корни сахарного тростника, плитку медовых сот, корни мелагра и для приправы – свежие помидоры из ее сада.
   – О, – сказал я, – ни цари земные, ни богачи этого временного мира не имеют той радости, которую испытываем мы!
   – Да, потому что они не поднимают взора очей своей души к Небесному Отцу. Все сотворено Богом для человека, поскольку человек является самым избранным из творений Всемудрого Творца. Он самое любимое его чадо! Однако чадо пренебрегло своим Отцом и удалилось от Него. О, как счастлив был бы человек, если бы оставался рядом с Небесным Отцом и не удалялся от Отеческого крова подобно блудному сыну! Мы, монахи, призваны к более совершенной жизни. Поэтому мы не должны думать о том, как живут люди в миру, но непрестанно возводить свои духовные очи в тот духовный мир, где Небесный Отец изливает свою благодать к вечной радости тех, кто удостоился части избранных. Монашеская схима зовется ангельской, поскольку монах призван ангельски жить на земле. Его мудрование должно пребывать выше земной сферы.
   – Но, сестра Фотиния, разве может монах, живущий в миру и обращающийся среди людей, жить как ангел?
   – Конечно, может, если он осознает, что есть монах. С того момента, как он облечется в схиму, он должен считать, что умер для мира. И если по-человечески он вынужден пребывать в миру, то должен думать, что не имеет никакой связи с этим миром, поскольку духовно из него удалился.
   – Да, сестра Фотиния, это так. Но в миру много перипетий, а монах, хоть он и монах, облечен плотию.
   – Да, я не спорю, плотию он облечен. И по этой причине ему совершенно необходима сердечная молитва, которая является охранением сердца и не позволяет страстям входить внутрь него. Поскольку Спаситель говорит, что сердце есть источник благих и злых помыслов: «Ибо от избытка сердца говорят уста. Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой человек из злого сокровища выносит злое» (Мф. 12, 34–35). Поэтому, когда сердце ограждается и освящается сердечной молитвой, как злые помыслы могут проникнуть в него? А тот, кто оставляет свое сердце незащищенным, тот подвергается искушениям, напастям, злым помыслам и нравственным опасностям. Помнишь, что сказал старец, который с двумя молодыми монахами посетил Антония Великого?
   Антоний Великий обратился к нему: «Хороших спутников обрел ты в пути, отче, двух братий». «Да, – ответил старец, – они хорошие, только дверь их жилища открыта, и кто хочет входит и выходит из нее». Так сказал старец, потому что эти два монаха на корабле, на реке и по дороге не переставая разговаривали друг с другом и беседовали о монашеском житии и о рукоделии.
   – Фотиния, я вижу, что у тебя есть и мирской опыт, хотя живешь ты вне мира. Поэтому очень тебя прошу, скажи мне несколько слов о душе и о том, как может человек избежать сетей лукавого, ведь Антоний Великий сказал, что видел он мир, покрытый сетями диавола!
   – Давай, поужинаем сначала, а после того, как встанем и прочтем повечерие, мы сможем поговорить об этом.
   Мы поужинали, славя Бога. Затем поднялись, прочли повечерие и акафист Божией Матери и опять сели для продолжения беседы.


   2. О душе и душевном покое

   – Душа человека, – начала Фотиния, – своим истоком имеет Бога. И поскольку Бог бессмертен, то и душа человеческая бессмертна. А мир этот является временным, поэтому душа человеческая не находит в нем покоя. Человек может стяжать богатство, славу, власть и многое другое, но в его жизни будут моменты, когда он будет испытывать печаль и тревогу, поскольку душа, которая и есть собственно человек, является чуждой для этого мира. По мере приближения часа исхода из этого мира человек начинает чрезмерно расстраиваться и печалиться, поскольку он желает того, чего не находит в этом мире. То, чего он желает, есть высшее благо – бессмертие, которым является Бог. Но когда достигает высшего блага, Бога, не в пространстве, но нравственно, тогда упокояется, радуется, веселится, поскольку достиг того, к чему стремился – Бога.
   – Каким образом человек может найти Бога, Который есть Дух, как говорит Спаситель, в то время как сам человек облечен плотию и живет в материальном мире?
   – Может, творя благо. Бог, являясь совершенным Духом, как мы уже сказали, вездесущ. А человек деланием добра достигает состояния «по подобию» и становится богом, не по природе, но по благодати, то есть становится подобным Богу и чувствует присутствие Бога в себе, как говорит Спаситель: «Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин. 14, 23). Человек может через делание добра, пребывая в этом мире и нося это смертное тело, жить в бессмертии по слову Спасителя: «Кто соблюдет слово Мое, тот не увидит смерти вовек» (Ин. 8, 51). Если человек соблюдает слово Божие, то он принимает извещение и уверение, что пребывает в бессмертии.
   Душа человеческая невещественна, бессмертна, неизменна и вечна. Принимая от Бога освящающую благодать и находясь в общении с Богом через делание добродетели и молитву, она становится святой. Поэтому благочестивых мужей мы и называем святыми, поскольку они стали выше земного. Так, святого можно назвать и бессмертным, поскольку он победил смертное и принял от Бога благодать освящения. Бог наделил человека великим достоинством. От человека зависит осознать свое достоинство и происхождение и сотворить себя чрез делание добродетели достойным приятия божественной благодати, для которой он предназначен. А те сети, о которых говорит Антоний Великий, не представляют для делателя добродетели никакой опасности. Они опасны для нерадивых, маловерных, леностных, сомневающихся. А для тех, кто уразумел достоинство человека, они представляют собой детские игрушки. Христианина, который живет во Христе, ничто не может поколебать, поскольку он смотрит на все глазами души, а не тела.


   3. Где ты оставил сокровище?

   Около трех часов по полуночи мы начали службу. Когда служба подходила к концу, горизонт стал золотиться лучами восходящего солнца. Тогда Фотиния говорит мне:
   – Тебе пора идти, во-первых, чтобы тебя не застала жара, во-вторых, потому что твои товарищи наверняка очень беспокоятся о тебе.
   – Да, конечно, мне пора.
   Она проводила меня до речного брода и вернулась в свой аскитирий, а я направился к монастырю аввы Герасима. Отцы, завидев меня, вышли мне навстречу. Каллистрат подбежал ко мне и увидев, что я нахожусь в состоянии умиления, спросил меня:
   – Где ты оставил сокровище?
   Мой брат имел в виду пустынника. При его словах я прослезился и облобызал Каллистрата, ничего ему не ответив, поскольку я пообещал Фотинии никому о ней не рассказывать, пока нахожусь в Палестине. Итак, отцы начали меня расспрашивать, где я провел эти два дня, у меня же при воспоминании о Фотинии текли слезы.
   – Ах, отцы, – сказал я, – я искал, где находится могила преподобной Марии Египетской и ходил по пустыне, но тщетно.
   – Ах, – говорит Каллистрат, – видно то сокровище, что ты нашел (пустынник) повелел тебе ничего о нем не рассказывать. По твоему лицу не видно, чтобы ты два дня блуждал по пустыне, по нему читается то, что ты умилен, и оно несет на себе следы встречи с пустынником, а от одежд твоих исходит запах аскезы. Мы не хотим, чтобы ты нарушил обещание. Только скажи нам, что ты нашел Ангела пустыни.
   – Пусть будет так, как ты говоришь, отец Каллистрат. Только не спрашивайте меня об этом, поскольку пустыня совершенно преобразила меня.
   – Не лучше ли сказать, – опять говорит Каллистрат, – встреча со святым мужем?
   – Оставьте его в покое, – сказал Корнилий. – Накройте на стол, ведь отец Иоаким голоден и устал, ему необходим отдых.
   Мы пообедали в трапезной, благодаря Господа. Пробыв еще пару дней в монастыре аввы Герасима, мы возвратились в монастырь святого Саввы. А через год, против моей воли, патриарх Герасим отправил меня в Афины для служения в Афинском экзархате Святого Гроба. Случилось это в 1891 году по настоянию и при содействии митрополита Вифлеемского Анфима. По благословению митрополита Афинского Германа Каллигаса, я окончил Богословский факультет университета, после чего был назначен проповедником. Память о пустыннице Фотинии я сохранил в своем уме. Я задавался вопросом: жива ли она, или отошла ко Господу, Которого возлюбила от всей души и всего сердца?..
   .




   Дополнительные сведения о жизни пустынницы Фотинии

   Пустынница Фотиния подвизалась в Заиорданской пустыне до 1915 года, поскольку с началом Первой Мировой войны местность была занята войсками. По этой причине она была вынуждена уйти в дом одной благочестивой христианской семьи в Иерусалиме, в которой всегда почитали монахов. Она попросила эту семью пожить у них до окончания войны. Семья та, видя пред собой скромного и достойного уважения пустынника, предоставила ей комнату в подвальной части своего дома. Живя там, Фотиния ни с кем не общалась и никому не говорила, кто она. На ночные службы она отправлялась в Храм Воскресения Христова, куда обычно стекаются в ночное время и другие монахи и паломники, мужчины и женщины. Ее присутствие не привлекало внимания, поскольку в Иерусалиме можно видеть множество монахов различных христианских конфессий и национальностей, странствующих и приходящих из пустынных мест Мертвого моря и Иордана. Поэтому никто не спрашивал ее о том, откуда она пришла и зачем, а тем более в то мятежное время.
   В Иерусалиме она пробыла до окончания войны и затем удалилась в западную пустыню Мертвого моря, где был расположен когда-то, согласно Священному Писанию, город Кадис, восстановленный Соломоном, поскольку и до Соломона там был город, называемый Кадис. В той пустыне есть множество водных источников, поэтому арабы-кочевники, называемые амбитиды, живущие, как правило, вокруг монастыря святого Саввы, часто водят на водопой на источники Кадиса свои стада. Фотиния углубилась к южной части, где расположены достаточно просторные пещеры, в которых в древние времена проживали святые мужи, называемые отшельниками. Внутри этих пещер до сих пор можно видеть на стенах надписи на греческом языке и фрески. Фотиния жила в одной из таких пещер, которая находилась внутри отвесной скалы. Там она пребывала в непрестанной молитве, ожидая того часа, в который отойдет она в небесные селения, где будет видеть желанного Христа «лицом к лицу», по слову апостола Павла: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу» (1 Кор. 13, 12).


   Дополнительные сведения – воспоминания старца Иоакима

   В 1929 году я отправился в Иерусалим для того, чтобы поклониться святым местам и повидаться с подвизающейся там братией, а с другой стороны, чтобы разузнать, находится ли еще в этой временной жизни Фотиния.
   Сначала я поехал на Сорокадневную гору и пробыл там несколько дней, воспользовавшись гостеприимством игумена Сорокадневной горы иеромонаха Авраамия, родом с Пелопоннеса, затем отправился к Мертвому морю, на Иордан, в монастыри Иоанна Предтечи, аввы Герасима и в Иерихон. Везде я спрашивал о пустыннице Фотинии. Многие мне говорили, что во время войны все пустынники и аскеты поселились в Иерусалиме или в монастырях. Особое впечатление производил безбородый аскет, проживавший во время войны в доме одной арабоговорящей православной семьи в Иерусалиме. Но по окончании войны он удалился в пустыню, неизвестно куда.
   Я решил, что тот безбородый монах и был Фотинией. Жива ли она еще? – думал я. И если жива, то как мне найти то место, где она находится, ведь Иорданская пустыня, после того как Палестину заняли англичане, уже не была пустыней. Ведь сейчас у Иордана можно видеть различные кафе, на Иордане моторные лодки, в Мертвом море пароходы и у Мертвого моря заводы по химическому разложению воды. За Иорданом английская кампания предприняла раскопки, в ходе которых были найдены многие памятники, все с греческими надписями. Кабаны и другие дикие животные, обитавшие в пустыне, исчезли.
   В монастыре святого Георгия Хозевита я повстречался с двумя монахами, у которых спросил, не видели ли они какого-нибудь безбородого пустынника. Они ответили мне, что никого не встречали, только во время войны один безбородый пустынник жил в Иерусалиме и часто ходил в Храм Воскресения, где причащался Святых Таин, но ни с кем не вступал в контакт.
   Я вернулся в Иерусалим и через три дня отправился в монастырь святого Саввы. Там я встретил монаха Пантелеймона, бывшего членом монастырского совета и игуменом Кастеллийской киновии -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


. В том месте, называемом Кастель, в древние времена подвизались многие благочестивые монахи, святые мощи которых сохраняются там до ныне, испуская неизреченное благоухание. В монастыре святого Саввы я пробыл достаточно дней, а игумен Кастеллийский, монах Пантелеймон, рассказал мне, что кочевники амбитиды, проживающие у пустыни Мертвого моря, сказали ему, что видели некоего монаха, собирающего травы на источниках у пустыни Кадис. Они жалели его, поскольку он был стар, голова его была седой, и оставляли ему там, где он собирал травы, немного хлеба, а старец монах принимал его. Но вот уже год как они его более не видели и не знают, что стало с тем пустынником. Они пошли в ту пещеру, где он жил, но нашли лишь поношенную рясу и глиняный сосуд для воды.
   Как только монах Пантелеймон поведал мне все это, я заключил, что тем пустынником была Фотиния и что она скончалась в пустыне. На следующий день, 19 декабря 1929 года, мы с игуменом Кастеллийским Пантелеймоном, оседлав двух осликов, принадлежавших арабоговорящим амбитидам – кочевникам, проживающим у монастыря святого Саввы и пасущим свои стада в пустыне Мертвого моря до Кадиса, отправились в Кастель.
   Мы спросили о том пустыннике, которого они видели собирающим травы у источников Кадиса. Некоторые из них сказали нам то же, что и прежние: они видели старца пустынника, собирающего там травы, но вот уже более года не встречали его. Один из них сказал, что нашел в пещере клочки бумаги и старую рясу. Когда мы доехали до Кастелии, я уединился и долго плакал, потом меня позвал игумен Кастеллийский и проводил в место, где находятся могилы подвизавшихся там святых мужей, выдолбленные в скале. Когда мы приблизились к тому месту, нас охватило удивительное благоухание святых мощей. Монах Пантелеймон поднял камень и из-под него упал зуб, который был желтого цвета, как золото, и испускал благоухание. Говорит мне Пантелеймон: «Возьми с собой этот зуб от святых мощей». «Нет, – ответил я, – боюсь, поскольку Святые Отцы не хотят, чтобы кто-то брал частицы их мощей. Как я слышал, все, кто взял частицы святых мощей из этих могил, вернули их, потому что им было знамение, что брать их возбраняется». Я взял лишь маленькие, почти истлевшие, кусочки ткани, из тех, что находились вместе с мощами. Они испускают благоухание святых мощей, их я привез с собой и поместил на Святом Престоле в маленькой церковке моей каливы в Новом Скиту.
   Там же в Кастелии я встретил и иеромонаха Мелхиседека, который является большим аскетом и подвижником. Большую часть времени он проводит в пустыне Мертвого моря. Как-то, подвизаясь в пустыне, он решил поститься сорок дней без пищи и пития. В таком посте он провел тридцать три дня, не принимая пищи и воды. Он только споласкивал водой рот, поскольку изо рта постника обычно исходит дурной запах. После тридцатитрехдневного поста он пришел в Иерихон и встретил там патриарших врача и инженера. Как рассказывал мне патриарший инженер, врач сказал иеромонаху Мелхиседеку ничего не есть на протяжении нескольких дней, но растирать хлеб в крошку и опускать их в воду и пить эту воду с крошками до тех пор, пока желудок не вернется к своей нормальной работе. Так и поступил тогда этот иеромонах, но продолжает до сих пор аскетические подвиги с самоотвержением. Когда я встретил его в Кастелии, он произвел на меня большое впечатление. Тело его было совсем иссохшим, он был подобен скелету, обтянутому кожей, очень мало говорил, но от немногих его слов исходила благодать.
   В завершение, последние двадцать один день я провел в монастыре Сорокадневной горы и в других местах Иордана, Мертвого моря и монастыря святого Саввы. Из сведений, которые мне удалось собрать, я пришел к выводу, что Фотиния в своей всегдашней одежде монаха пришла в знакомую ей семью в Иерусалиме и, причастившись в Храме Воскресения Святых
   Таин, тут же ушла в пустыню, где и предала свой дух Господу в пустынной пещере. А тело ее, конечно, было погребено каким-нибудь пустынником, поскольку, хотя сегодня пустынники и редкость, но совсем никогда не исчезают. И свидетельством тому – иеромонах Мелхиседек и монах Поликарп, который, как мне рассказывал игумен Кастеллийский Пантелеймон, после сорока лет служения в Храме Воскресения удалился в пустыню, к западной части Мертвого моря, где его встречали в пустыне некоторые из кочевников амбитидов.
   Когда настанет время, Всеблагой Бог благоволит явиться святым мощам пустынницы Фотинии, как явились когда-то наверху горы над Лютраками в глубине пещеры святые мощи преподобного Патапия.
   Признаюсь, что в те дни, когда я искал и расспрашивал о Фотинии, я находился в состоянии восторга, будучи уверенным, что она находится сейчас в небесных селениях, окружаемая божественным Светом Божией славы! Что мог дать ей мир, если бы она осталась в нем и наслаждалась всем тем, чего желают люди, имеющие мирское мудрование? Разве не говорит Спаситель: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?»(Мф. 16, 26).
   Да, Фотиния потрудилась, перенесла много страданий, но воздаяние ей великое и постоянное, вечное.
   Где есть сильные мира сего и властители? Говорит Еврипид: «Сошли в чертоги Аида (т. е. Ада. – Прим. пер.)». Все мудрецы мира говорят, что лишь один человек счастлив на этой земле – тот, кто живет в добродетели.
   Если добродетельный человек является единственно счастливым, то тот, кто оставил все в этом мире и с горячим желанием устремился в пустыню непроходимую и суровую, пылая огнем любви Христовой, в каком же счастье пребывает на небесах?


   Призывание пустынницы Фотинии!

   О Фотиния, земный Ангеле! О, Фотиния, голубочек небесный! Как пылает мое сердце, когда вспоминаю я золотые слова, исходившие из сердца твоего: «Кто даст ми криле яко голубине; и полещу, и почию?» (Пс. 54, 7). Божественный огонь любви Христовой, который пожигал твое сердце, подвигал тебя изрекать слова пророка и желать крыльев, чтобы часом раньше подняться к небесным и встретить там желанного тобою Иисуса Христа! Вот, ты возлетела! Вот, ты поднялась до третьего неба, о котором говорит апостол Павел и радуешься и веселишься, находясь в том божественном Свете, о котором говорит Дионисий Ареопагит.
   Всю свою земную жизнь ты провела в пустыне алчущая, жаждущая, нагая, лишенная всего земного, даже простого черствого хлеба, имея в сердце своем лишь горячую любовь ко Христу, которая давала тебе силы и возносила твой дух к небесным красотам Рая, так что возглашала ты слова Спасителя: «Не о хлебе единемжив будет человек, но о всяцем глаголе исходящем изо уст Божиих» (Мф. 4,4).
   О, как забыть мне твои слова, что когда ты молишься, дух твой возносится к небесным, а сердце твое причащается божественного веселия и радости? Вот, ушла ты к желанному Христу! Вот, видишь Его, по слову апостола Павла: «Лицом к лицу» и наслаждаешься божественной славы.
   Я встретил тебя в пустыне Иорданской. Встречу ли я тебя на Небесах? Сподоблюсь ли я увидеть твой ангельский лик в тех небесных селениях? Если в тот момент, когда мы беседовали с тобой о божественных предметах в пустыне Иорданской, твое лицо сияло божественным Светом, пылающим в твоем сердце, то сейчас, когда ты реально пребываешь в том духовном мире, насколько паче лучей солнечных блистает и сияет оно?
   О, «что реку и что возглаголю?» (Ин. 12,49) я, грешный и смиренный. Сподоблюсь ли я встретить тебя в небесных селениях? Как же я могу думать об этом, если не мог я пребыть в пустыне как ты? О, Ангел Фотиния! Я никогда не забуду твоих слов, исходивших из твоих девственных уст, что человек, когда поймет, что сотворен Премудрым Создателем не для того, чтобы прожить короткую земную жизнь, но для того, чтобы жить вечно в вечной и истинной жизни в Царствии Небесном, тогда пренебрегает всеми удовольствиями этого мира и непрестанно желает и представляет ту небесную и бесконечную жизнь. И это действительно так! Что такое эта настоящая жизнь, пусть даже сто и более лет, по сравнению с жизнью, у которой нет конца? Она как капля воды в океане!
   Фотиния, ныне ты радуешься, пребывая в Небесном Христовом Царствии, поскольку ты возлюбила и желала лишь его Одного. Молись же и обо мне, смиренном и ничтожном, к многомилостивому Спасителю нашему и Богу Иисусу Христу, чтобы сподобиться мне пусть даже маленького лучика божественного Света.
   Признаюсь, что с того дня, как узнал я об отшествии пустынницы Фотинии к небесным, душа моя не обретает покоя в этом тщетном мире, но желает того небесного мира, где Небесные Чины и отшедшие в него святые мужи прославляют непрестанно Пресвятую Троицу.
   О, Боже мой, многомилостиве Спасителю мой Иисусе Христе, сподоби и меня, грешного и никчемного, увидеть Твой Пресвятой Лик в Царствии Небесном.
   Да, Спасителю мой, я не подвизался как пустынница Фотиния и как другие аскеты. Но с юных лет возжелал Тебя от всего сердца, Тебя Спасителю мой, возлюбил. Я часто испытывал в своем сердце божественный огонь Твоей любви. Но не устремился как Фотиния и святые аскеты в пустыню, чтобы воспылал этот огонь Любви моего Христа, Спасителя моего в моем сердце. Да, и в миру человеку возможно победить мир, подобно святым Апостолам, о которых говорит Спаситель, что хотя они и находились в миру, но были не от мира, то есть не имели земного мудрования. «Вы, – говорит Спаситель апостолам, – от мира несте <…> сего ради ненавидит вас мир» (Ин. 15,19). Но живущий в миру никогда не сможет вознестись на ту высоту, чтобы духом своим быть на небесах и умно слышать ангельскую песнь: «Свят, свят, свят Господь Саваоф!» Наша Православная Матерь Церковь воспевает: «Пустынным живот блажен есть, божественным рачением воскриляющимся» -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


.
   Конец и Всесвятому и Триипостасному Богу слава!

   Архимандрит, доктор Богословия и бывший государственный священнопроповедник Иоаким (Специерис)


   Примечания

    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


Василий Великий, Предначертание подвижничества, В кн. Творения иже во святых отца нашего Василия Великого СПб, 1911, Т. 2. С 305.
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


Ефес. 6, 12.
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


Василий Великий, Предначертание подвижничества.
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


Василий Великий, Предначертание подвижничества.
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


Иоанн Синайский, Лествица, Слово 26. 0 рассуждении помыслов и страстей, и добродетелей, § 5.
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


Авва Дорофей, Поучения, Поучение 20,
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


Т. е. крещенской водой. (Прим. пер.)
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


Ныне Бейрут. (Прим. пер.)
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


(греч.) – многолетняя трава, употреблявшаяся для плетения корзин и витья веревок.
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


Принятое среди греков пожелание в большие праздники. (Прим. пер.)
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


дословно «Великая Школа Рода», знаменитое высшее учебное заведение греков в Константинополе. Под «Родом» разумеется «Греческий народ», то есть совокупность всех греков, живших в то время как в свободной Греции, так и под властью Османской империи. (Прим. пер.)
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


См.: Пс. 7.10.
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


Евр. 13, 5.
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


В Греции эта единица измерения применялась до 1959 года. 1 драм был равен 3,2 гр., то-есть в бутыли было около 1600 гр. вина. (Прим. пер.)
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


Блугурион – каша из пшеничной муки. (Прим. пер.)
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


В своих сочинениях Дионисий Ареопагит называет Ангельские силы \Rf.:q (умы, разумы).
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


См.: Дионисий Ареопагит, 0 небесной иерархии, гл. X, § 1.
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


Эти слова Священного Писания, употреблял в своих сочинениях обычно свт. Иоанн Златоуст. См. также: «Беседа на Рождество Христово», творения святого Григория Чудотворца, епископа Неокесарийского. (Перевод профессора Николая Сагарды). Петроград, типогр. М. Меркушева, 1916 г. С. 159–171. (Прим. пер.)
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


В греческом тексте – маленькое окно, дверка, ящик, полки, проемы, то есть подвижник заполнил все свободные места книгами.
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


Стремма = 1000 м -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


.
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


Окад – мера измерения сыпучих тел, = 1282 грамма.
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


Слово «игумен» употребляется здесь в первоначальном его значении и обозначает настоятеля обители, который мог не иметь священного сана. (Прим. пер.)
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  
 -------


Степенна 5-го гласа. Антифон 1. «У пустынников жизнь блаженна, божественною любовию окрыляемых». (Прим. пер.)