Наталья Леванина
Катюшкины зверюшки

Черепаха Фрося

   Как-то по весне купил папа черепаху, и стали они с Катей думать, как её назвать. Решили, что будет она Фрося. Вначале Фрося показалась всем застенчивой обжорой. Черепаха ела всё подряд – зелёный лук, капусту, огурцы, но только тогда, когда никого не было рядом. Стоило кому-нибудь появиться, как Фрося тут же пряталась в свой костяной домик. Что только девочка ни делала, чтобы подружиться с ней! Но Фрося была упряма. В ответ она только поджимала свои тонкие длинные губы, закатывала черные глазки и уходила в себя, в свой надёжный домик, куда Кате вход был закрыт, и откуда поблескивали острые Фросины коготки. Однажды черепаха даже поцарапала Катюшу, которая хотела получше рассмотреть свою новую подружку.
   Дело в том, что как раз дружить-то ни с кем Фрося и не собиралась! Она не умела дружить. Люди ей казались опасными уродцами. На руках и ногах у них не было чешуи и когтей, а самое главное – жили они все вместе, дом у них был общий. Фрося просто не понимала, ну, как так можно жить?
   И что бы Катюшка для неё ни делала, чем бы ни угощала, Фрося была неприступна. Люди ей не нравились, и она букой подглядывала за ними из своего убежища.
   А Катя была весёлой, общительной девочкой, ей скоро надоела мрачная черепаха, и однажды во время прогулки в парке она просто отпустила её на все четыре стороны. А сама побежала играть с подружками.
   Поначалу это сильно обрадовало черепаху. Никто к ней теперь не приставал, еды вокруг было полно, а дом у неё – всегда при себе. Но скоро начались приключения, заставившие Фросю пожалеть о том, что была она так не ласкова с Катей.
   Дело в том, что домик на плечах у Фроси был маленький, а мир вокруг – слишком большой и опасный. И вот однажды проснулась Фрося … в полёте. Быстро промелькнули кусты и деревья, земля и небо поменялись местами, и она больно приземлилась… прямо на дорогу. Ничего не понимая, выглянула из своего панциря и чуть не умерла со страху – прямо на неё неслись огромные, грязные колёса! От ужаса она зажмурилась и почти простилась с жизнью. Но ей повезло, она оказалась между колёсами машины и уцелела. А когда пришла в себя, принялась торопливо продвигаться к обочине.
   Не случайно люди говорят о малой скорости, как о черепашьей. Фрося загребала лапами изо всех сил, ей казалось, что она не ползёт, а летит. На самом же деле, ещё много раз рисковала она своей жизнью, много раз проносились совсем рядом тяжёлые машины, покуда удалось ей, наконец, перевести дух в безопасном месте.
   Но ненадолго. Скоро она услышала разговор, который многое прояснил и в её недавнем полёте, и в её дальнейшей судьбе. По обочине брели двое мальчишек, разгребая палками кусты и траву. Похоже, они что-то искали. Скоро Фрося поняла, что искали они её.
   – Глупец ты, Санёк! Ну, и зачем ты пнул эту черепаху? Мешала она тебе? Она что, мяч что ли? Ищи вот теперь!
   – А чего её искать? Делать нам больше нечего? Нас ребята давно ждут, мы же договорились в футбол играть!
   – И опять – глупый ты, Санёк! Успеем в футбол. Вначале надо найти черепашенцию и сделать из неё пепельницу. У моего отца скоро день рождения, подарок ему будет.
   – Как это – пепельницу? – не понял Санёк.
   – Как делать – не знаю, только видел такие в магазине. Дорогущие! И куда она улетела? Ищи лучше!
   И мальчишки стали шнырять вокруг, заглядывая под все кустики и камушки.
   Фрося замерла от ужаса, привалившись к камню и жалея, что не может стать невидимой.
   К счастью, мальчишки не заметили её и прошли мимо. Тогда Фрося, переведя дух, решила, что ей надо срочно вернуться на то место, где оставила её Катя. Вдруг девочка ищет её? Теперь уж она не будет такой упрямой букой! Будет дружить с Катей.
   И черепаха поползла. Путь ей преграждали ветки и канавки, любая преграда стоила ей долгого, упорного труда. К ней часто подбегали любопытные собаки. Фыркая мокрыми носами, они бесцеремонно вынюхивали её чистенький домик. Некоторые даже норовили перевернуть бродячую черепаху, и когда это им удавалось, принимались играть ею как мячиком. Фросе это было неприятно, всё вокруг так стремительно менялось местами, что начинала кружиться её маленькая голова.
   Однажды ночью она наткнулась на ёжика. Вернее, это он, торопясь за едой для своих ежат, ткнул её своими острыми иголками.
   – Привет, Тортилла! Куда поспешаешь?
   – Я не Тортилла, я Фрося! – возразила ему черепаха.
   – Откуда это тебе известно? – полюбопытствовал ночной труженик.
   – Так меня назвала моя хозяйка – девочка Катя.
   – А где же она, и что тогда ты тут одна делаешь? Ты что, не знаешь, скоро наступит осень, а за ней и зима. А ведь черепахи водятся только в жарких странах. И домик твой холодный, нет у тебя, как у других, тёплой шёрстки, нет и норки уютной. А здесь ты скоро замёрзнешь, и никакой черепаший домик тебя не спасёт. В нём же нет отопления?
   От этой торопливой болтовни повеяло на Фросю новой угрозой, справиться с которой, как она поняла, будет труднее, чем с бродячими собаками. Ёжик между тем шуршал листьями уже на приличном расстоянии, а черепаха так и не узнала, что это такое – «зима», «замёрзнешь», «отопление»? Однако ещё сильнее утвердилась в своём решении – во что бы то ни стало найти ту полянку, на которой в сердцах оставила её Катюшка.
   Задача была не из легких. Фрося была домоседкой и не запомнила, где её оставила девочка. И всё из-за своей невнимательности! Но самое главное – было абсолютно неясно, станет ли вообще Катя её искать, ведь Фрося была такой злой и неблагодарной черепахой!
   «Глупая я, глупая! – всю дорогу корила себя Фрося. – А ведь считала себя самой умной и красивой! Вон, мальчишки, пепельницу из меня хотят сделать! Ёж сказал, что скоро замёрзну. Ужас! Вся надежда на Катю. Доберусь во что бы то ни стало, найду свою маленькую хозяйку, ведь у неё такое доброе сердце! И тогда никакая зима, даже самая злющая, мне не страшна».
   Много пережила Фрося, пока ползла, ведь ползла-то она очень медленно, зато было время подумать. «Катя, Катя, где же ты?!» – кричала Фрося, а со стороны казалось, что черепаха просто открывает рот.
   Фрося упорно двигалась вперёд и надеялась – надеялась на Катю, её доброе сердце, надеялась на удачу, на то, что не погибнет она под колёсами автомобиля, не станет для кого-то костяной пепельницей и не замёрзнет в канаве, никому не нужная.
   Выпавшие испытания сделали из хмурой нелюдимки мудрую черепаху, которая знала теперь цену человеческой доброте.
   – Катя, где ты? – звала она свою хозяйку, но слышали её только чуткие белки, юркие мышки и разные мелкие насекомые, чей короткий век заканчивался с приходом холодов. Все вокруг были заняты своими важными делами, никого не интересовала несчастная бродяжка.
   …А что же Катя? Как она живёт без своей Фроси? Не скучает ли? Не раскаивается ли, что оставила её одну, домашнюю, в мире, где встречаются не только друзья?
   Конечно, и скучает, и переживает, и ругает себя. Уже на следующий день побежала она на ту полянку, где оставила Фросю на перевоспитание. Но черепахи нигде не было. Долго искала её, но черепаха – не собака, голоса не подаст! Оставалось только искать и надеяться на удачу.
   Но как бы тщательно ни искала Катюшка, Фроси и след простыл. Может, подумала девочка, кто-то нашёл мою черепаху и взял её к себе домой? Может, зря её ищу? Может, у неё всё хорошо?
   А если нет? Как помочь ей? Выход только один – искать!
   И Катюшка, когда одна, а когда вместе с родителями и друзьями, упорно искала своё заблудившееся сокровище. Она ругала себя за то, что была так нетерпелива, что так сурово обошлась со своей питомицей.
   – Если найду, – решила про себя виноватая девочка, – буду ухаживать за Фросей изо всех сил, всё сделаю, чтобы она простила меня!
   Между тем наступил ноябрь. И вот однажды, когда уже все, кто участвовал в поисках, отчаялись и решили, что черепахи им не найти, Катя отправилась в последний раз поискать свою беглянку. Она упорно шевелила палкой упавшие листья, раздвигала пожухлую траву, и вдруг ей показалось, что какой-то булыжник в сторонке шевельнулся! Не веря своим глазам, девочка бросилась к нему. И – о, радость! – это был никакой не булыжник, а её грязная, но целая и невредимая черепаха!
   Катя подхватила её на руки, прижала к себе и, приговаривая ласковые слова, припустила к дому. И хоть находка её слегка одичала и сидела в своём панцире, не подавая признаков жизни, девочка была на седьмом небе от счастья. Она прижимала к себе своё сокровище и тоненьким голоском просила у неё прощения за все страхи и приключения, которые, судя по всему, Фросе довелось испытать.
   Дома она вымыла беглянку, накормила её и уложила отдыхать в старую коробку с тряпьём.
   – Всё теперь будет хорошо. Прости меня, пожалуйста, – шептала Катюшка, поглаживая Фросю по её овальной спинке.
   – Как здорово, что ты нашла меня. Спасибо тебе, Катюша, – сквозь дрёму вторила ей благодарная Фрося.

Хомяк – путешественник

   Катюша давно просила у мамы хомячков. Ей нравились их глазки-бусинки, теплая рыжая шёрстка и любознательный характер. Катя видела хомяков в зоомагазине, где около них всегда стояла толпа зевак, наблюдающая, как зверушки весело хрумкают морковь, яблоки и другую вкуснятину. Аппетит у них был что надо! Людей они не слишком стеснялись, а главное – занимали совсем мало места!
   И вот однажды мама принесла в стеклянной банке парочку лохматых грызунов. Радости Кати не было предела! Но только Катюша открыла банку, чтобы посмотреть на них поближе, как один из них, самый шустрый, прыгнул ей прямо на грудь. От неожиданности девочка вскрикнула. Зато хомяк не растерялся и дал дёру под диван.
   Всей семьёй долго ловили беглеца, и всё-таки ему удалось всех перехитрить. Выждав момент, он выскочил из квартиры в открытую дверь и прошмыгнул в подвал.
   – Ой, что с ним теперь будет? – забеспокоилась Катя.
   – Не волнуйся, – утешил её папа, – подвал у нас тёплый, к тому же кое-кто из соседей хранит там свои зимние запасы – и капустку, и морковку – так что еды у нашего шустряка там много. А выскочил он прямо как чёрт из табакерки! Не бойся, Катя, не пропадёт твой беглец! Найдёт себе какую-нибудь подружку, серенькую мышку, да ещё и потомством обзаведётся. Так что скоро к нам в подвал можно будет экскурсии водить, новую породу хомяков показывать.
   – И всё-таки жалко! Я даже рассмотреть его как следует не успела! – сокрушалась Катя. – Ну, ничего, остался ещё один. Уж за ним-то буду следить во все глаза, не убежит!
   На том и порешили. Катя приспособила старый стеклянный аквариум под жилище Хомы – так она назвала своего питомца. Ей было хорошо видно, чем он там занимается, не закончилась ли у него еда, не опрокинул ли блюдечко с водой, не пора ли почистить жилище?
   Днём хомяк обычно спал. Лишь по утреннему беспорядку в его аквариуме можно было догадаться, что Хома не так спокоен, как кажется. Видимо, ночью он упорно карабкался по гладким стеклянным стенкам, пытаясь выбраться на свободу и убежать к своему удачливому братцу. А когда через некоторое время понял, что это невозможно, сильно заскучал. Стал худеть, шёрстка у него свалялась, настроение испортилось. Катя всерьёз обеспокоилась:
   – Пап! А, может, Хомка болеет? Может, надо его показать звериному доктору?
   – Не волнуйся, доча, привыкнет зверь, никуда не денется, – успокоил папа, – а уж если нет – покажем его ветеринару и обязательно вылечим.
   – Ну вот, не было у нас печали, купила баба хомяка, – подвела итог мама, у которой и без Хомы хлопот хватало.
   Приближался Новый год, родители с Катей засобирались не куда-нибудь, а в саму Москву! Там жили Катины сестрички, у которых, в отличие от неё, был целый хомячий выводок. Видя, как тяготит Хому его одиночество, решила Катюша отвезти в Москву своего зверька в качестве новогоднего подарка, пусть москвички-сестрички порадуются! Да и хомячку будет веселее в дружной московской компании.
   Приближался день отъезда. Вот уже все вещи уложены, подарки упакованы. Папа посадил Хому в стеклянную банку, закрыл её пластмассовой крышкой, и отправились они всем семейством на вокзал. Банку с хомячком несла Катя в своей сумочке, постоянно проверяя, как он там? Не перевернулся ли? Не холодно ли ему? Но хомяк вёл себя смирно, не выказывая признаков беспокойства.
   Когда сели в поезд, Катя решила на всякий случай ещё раз удостовериться, что у Хомы всё в порядке. И тут она заволновалась:
   – Мам, пап, а чем он тут дышать будет? Воздух-то в банку не проходит! Хомка же задохнётся! Давайте сделаем в крышке дырочки! Пап, пап, ну, пожалуйста! Малюсенькие!
   – Легко! – согласился папа и проковырял перочинным ножом несколько маленьких дырок.
   – Теперь можно и отдохнуть, – сказала мама, – давайте укладываться, вон хомяк твой уже спит!
   – Как вы думаете, Маша с Наташей обрадуются Хоме? – уточнила напоследок Катя и, получив от родителей утвердительный ответ, быстро заснула. Всю ночь ей снилась новогодняя ёлка, на которой вместо игрушек по веткам сидели…весёлые хомяки.
   Утром, едва открыв глаза, Катя полезла проверить своего путешественника.
   А никакого хомяка в банке-то и не было!
   Катя перерыла все вещи, перетрясла сапоги и ботинки, – но Хома бесследно исчез, будто испарился!
   Но как же он выбрался из банки? Ведь дырочки-то были просто малюсенькие! Вот именно – были, вчера! А сегодня вдоль всей крышки шёл кривой пиратский разрез, через который Хома и выбрался наружу.
   – Вот это да! Какой предатель! Убежал! Как он мог! – сокрушалась Катюша. – И куда? Ведь зима, холодно! Это не тёплый подвал, куда сбежал его братец! Это поезд! Погибнет глупышка, как пить дать погибнет!
   И Катя принялась расталкивать спящих родителей, сообщая им страшную новость. После долгих уговоров папа отправился на поиски беглеца. Маме с Катей он велел сидеть в купе, пить чай и не высовываться.
   – Убежал не просто хомяк, исчез твой новогодний подарок, дочка! – подвёл итог папа после долгих поисков в коридоре, тамбуре и даже в чужих купе.
   – И что же мне теперь делать? Мам, пап? – заканючила Катя.
   – А давайте, пока ещё до Москвы есть время, – предложил папа, – все вместе сочиним сказку про беглого Хому. Это и будет, Катюша, твой подарок сестричкам.
   – Здорово придумал! Давай! Ты первый! – захлопала в ладоши девочка.
   – Нет, – возразил папа, – первой у нас будет мама. Она всё то время, что я ползал по вагону, обтирая грязные углы, сидела в тёпленьком купе и попивала кофеёк. С неё и начнём.
   – Ну, и пожалуйста, – неожиданно легко согласилась мама. – Слушайте.
//-- Мамина сказка про Хому --//
   В поезде, который мчался в Москву, ехал один злой-презлой волшебник, который задумал испортить детям их новогодний праздник. Целый год изобретал он порошок, способный во много раз увеличивать всё живое. Он ещё не решил, кого он превратит в великана – таракана, змею, крысу или ещё какую-то гадость. Сидел злой волшебник в своём купе и заранее радовался, как испортит он кремлёвскую ёлку. Как испугаются детки его чудовища, как заплачут и разбегутся в разные стороны, забыв о новогодних подарках.
   В этот самый момент кто-то поскрёбся в его купе.
   – Войдите! – разрешил волшебник и распахнул дверь.
   На пороге стоял дрожащий, всклокоченный Хома.
   Решение пришло само собой, и Волшебник, довольный, пробормотал:
   – Ага! Вот его-то я для начала и превращу в великана!
   Но чтобы не испугать Хому, Злой волшебник прикинулся добреньким и сладко заворковал:
   – Что привело тебя, малютка, ко мне и как тебя зовут?
   Хома хоть и трусил, но решил не показывать своего страха. Он ответил дрожащим голоском, но твёрдо:
   – Я хомяк по имени Хома. Только что убежал из плена. Спрячьте меня, дяденька, пожалуйста!
   – Проходи, приятель. А чего это ты весь трясёшься? Замёрз? Полезай, голубчик, в мою шапку, здесь тебе будет тепло и безопасно.
   Человек говорил ласковые слова, но глаза у него при этом были какие-то неласковые. Это немного пугало Хому. Но был он совсем молоденьким и неопытным хомячком, в людях разбирался плохо, а потому послушался Злого Волшебника, залез в его шапку и, согревшись, окончательно потерял бдительность.
   Волшебник между тем принялся убеждать его:
   – А не надоело ли тебе, друг мой, всего на свете бояться? Не хотел бы ты, голубчик, отомстить своим обидчикам? Стать сильнее всех на свете?
   – Конечно, хотел бы. Но как это сделать? – поинтересовался рыжий мститель.
   – А вот это уже – моя забота. А твоё дело – съесть вот этот вкусненький порошок, который сделает тебя великаном. А точнее – настоящим Великим Кошмаром.
   С этими словами волшебник извлёк из кармана мешочек и высыпал на ладонь какой-то порошок, похожий на грязную муку.
   И тут Хома засомневался. С одной стороны, было бы замечательно, наконец, ничего не бояться. Но с другой стороны, человек, который предлагал это, нравился ему всё меньше и меньше. Глаза у него, определённо, были злые. И как это он сразу не приметил? Вот уже и на Хому, заметив его колебания, рассердился. Того гляди, силой всыплет ему в рот этот мерзкий порошок. А вдруг это яд? От такого типа всего можно ожидать!
   Надо уносить отсюда ноги! И, заметив небольшую щель в двери, хомяк стремглав выскочил из шапки и бросился во весь дух к спасительной щели, мечтая не увеличиться, а наоборот – уменьшиться стократ!
   – Уйти-то хомяк ушёл, но Злой Волшебник со своим порошком в вагоне остался. Ну, что было дальше? – передала мама сказочную эстафету.
   – Ой, мамочка, какая ты молодец, как здорово сочинила! – воскликнула Катя. – Пап, а теперь ты, твоя очередь!
   – Ну, так слушайте! – не стал сопротивляться папа. – Только у меня совсем другая история.
   – Давай другую, посмотрим, чья лучше! – улыбнулась мама.
//-- Папина сказка про Хому --//
   «Говорят под Новый год что ни пожелается, всё всегда произойдёт, всё всегда сбывается». Вот и Хома волшебным образом выбрался из своего плена. Вначале из Катюшкиной стеклянной банки, а потом из рук Злого Волшебника. Помчался он по вагону и наткнулся на… Деда Мороза. Вернее, на его валенки. Дед Мороз, глядя на маленького испуганного зверька, улыбнулся:
   – Ты куда? От кондуктора улепётываешь, заяц безбилетный?
   – А не заяц, я хомяк, – переведя дух ответил беглец. – У меня даже имя есть!
   – Да ну? – удивился Дед Мороз, – и как же тебя зовут?
   – Хома!
   – Ишь ты! – усмехнулся дед в седые усы. – И куда же ты, Хома, быстрее поезда летишь?
   – Убегаю я, из плена спасаюсь, не выдавай меня, дедушка! – затараторил зверёк.
   – Как же я могу тебя выдать? Ты что, не узнал меня? Ведь я – Дед Мороз – лучший друг детей и зверей! А сейчас я тороплюсь в Кремль, на ёлку. Хочешь, и тебя с собой возьму? Я и вообще – добрый дед, а перед Новым Годом особенно люблю исполнять разные желания. Вот ты чего, малыш, хочешь?
   – Жить хочу, свободы хочу, – развыступался осмелевший Хома. – А ещё хочу побывать на Кремлёвской ёлке, про которую узнал из телевизора, когда сидел дома, в своём аквариуме.
   – Стой! Не торопись! В каком таком аквариуме ты сидел? Ты что хомяк-амфибия? – заинтересовался Дед Мороз.
   – Да нет же! Обычный хомяк. А в том аквариуме воды не было, только вата и тряпки. И я там жил, – пояснил Хома.
   – Так чего ж тебе, хомяк, не хватало? Ведь кормили-поили тебя, наверное?
   – Всё верно, – подтвердил Хома, – и кормили, и ухаживали. Вот только скучно мне стало. Захотел я мир посмотреть и себя показать!
   – А есть чего показывать-то? – усмехнулся Дед Мороз, едва различая у своих ног забавный рыжий комочек. – Ну-ну, не обижайся, это я так, для смеху! Весёлый я дедушка!
   Но хомячок и не думал обижаться. Наоборот, с каждой минутой бородатый Дед нравился ему всё больше. И он взмолился:
   – Возьми меня на ёлку, дедушка Мороз! Я умею хорошо себя вести! Точно! Ведь я почти дрессированный! Больше убегать не буду. Может, пригожусь тебе.
   – Ну, если дрессированный… почти! Тогда другое дело! – улыбнулся в седые усы Дед Мороз. – Присоединяйся к нашей компании, Хома!
   А с Дедом Морозом на ёлку в Москву ехали его лесные друзья – белки, зайцы, лисы и даже один маленький оленёнок. Вот только хомяка ему и недоставало. И поехали они дальше все вместе, распевая под стук колёс весёлые новогодние песенки.
   – А моя сказка – про Кремлёвскую ёлку, куда мы завтра с Машей и Наташей пойдём. Да, мама-папа?
   Родители дружно кивнули.
   – Ой, скорей бы! – вздохнула девочка.
   – Давай, Катя, твоя очередь, – напомнил папа. – Что там было с нашим Хомой на новогодней ёлке?
//-- Катюшина сказка --//
   Хомка вместе с Дедом Морозом и своими новыми друзьями пришёл на Ёлку. Там он вместе со всеми водил хороводы, весело пел и плясал, пока не заметил в толпе человека в черном костюме Звездочёта. Он сразу узнал в нём Злого Волшебника.
   Хома тут же рассказал о нём и его коварных планах Деду Морозу, который, не долго думая, своим волшебным посохом превратил злюку в паука. Паук этот забрался в самый верхний угол зала, мрачно поглядывая с высоты и, видимо, собираясь запутать всех своей липкой паутиной. Но кто его будет бояться? Ведь он всего-навсего паук! А Ёлка такая чудесная!

   – Наш поезд прибывает в столицу нашей Родины – город-герой Москву! – гордо объявило радио.
   – Как незаметно пролетело время! Пора одеваться и выходить. Пришли там наши встречающие? – засуетилось семейство.
   Все заторопились, потянулись к выходу. И вот уже на перроне объятия, поцелуи, приветствия! Встретились!
   Сказки сказками, но где же хомяк? Как ты думаешь?

Филя – куроед

   Конечно, Катя любила всякую живность, но её мечтой оставалась собака. И когда соседка тётя Люба принесла в их дом щеночка, Катя так умоляюще посмотрела на маму, что та согласилась.
   Щенок выглядел забавно. Был он черным и лохматым. Когда выпустили его на пол, он не побежал, а покатился мягким, мохнатым шариком.
   Несмотря на юный возраст, был он с мужицкой бородой, бакенбардами и усами. На глаза свисала густая чёлка. Чтобы его рассмотреть, нужно было, как выразился папа, произвести раскопки – разгрести мощную растительность и установить, где же в конце концов у пёсика мордашка?
   Собака была какая-то противоречивая. С одной стороны, самая простецкая, незатейливая порода, а вернее, её полное отсутствие. С другой – пижонская растительность на морде, которая, по словам папы, делала её похожей на хиппи.
   Он напомнил папе его старинного друга Филиппа – из тех самых хиппи. Этот поклонник «Битлз» брился и стригся раз в десятилетие, что не мешало ему быть добрейшей души человеком. Папа тут же в его честь и предложил назвать щенка Филей.
   Филя, так Филя!
   Характер у Фили оказался сложным. В присутствии людей щенок выглядел задумчивой собачкой, он скромно дремал в специально отведённом месте. Как потом выяснилось – отсыпался. Но стоило его оставить дома одного, как Филя тут же принимался вытворять самые разные безобразия. Он грыз обувь, мамину косметику, книги – вообще всё, до чего только мог дотянуться. А дотягивался он практически до всего, потому что, видимо, это была какая-то специальная порода собак-стенолазов. В смысле, не лазал наш пёс только по потолку.
   Теперь, прежде чем уйти из дома, нужно было прятать всё необходимое туда, куда не смог бы добраться этот хулиган.
   Но всего не предусмотришь, вот почему по возвращении всех постоянно ожидал какой-нибудь неприятный сюрприз. И это ещё мягко сказано.
   Однажды Филька чуть не спалил весь дом. Обследуя плинтусы под подоконником, он обнаружил электрические провода и, конечно, решил попробовать их на зубок. Провода заискрили, Филя отвалился, тюль вспыхнул.
   В эту минуту папа возвратился с работы. Потом он этот момент многократно описывал, неизменно называя его историческим. Папа сорвал тюль, обесточил электричество и выпорол поджигателя.
   На Филю шоковая терапия подействовала благотворно, больше к проводам он не приближался.
   А с Катей была проведена строгая беседа. Папа сказал:
   – Твоя собака – ты за неё и отвечаешь! Думай теперь за двоих.
   – Он же маленький, у него зубки режутся, – вступилась за Фильку мама и предложила купить щенку разные игрушки для тренировки зубов. Папа оценил это предложение скептически:
   – Ага! Филя натренируется и перегрызёт тут всю мебель. Немного уже осталось.
   – А давайте запирать его на кухне, – придумала Катя, – там ножки у стола и табуреток металлические.
   – Не уверен, что они этому злодею не по зубам, – опять засомневался папа.
   – Ну, уж ты из него монстра-то не делай! – опять возразила мама. – Щенок всё-таки. Растёт, умнеет.
   – Вот-вот. То ли ещё будет, когда это чудовище вырастет! – проворчал отец. Но это так, для порядка!
   А «чудовище» в это время самым невинным образом сикало в открытый портфель, неосторожно оставленный папой в прихожей.
   Одним словом, проблем с Филей хватало. Но все они искупались его комическим талантом. С ним всегда приключались какие-то смешные истории. Правда, веселились все гораздо позднее. Вначале было не до смеху.
   …Как-то готовились к приёму самых дорогих гостей – бабули и деда, которые обещали приехать на Майские праздники и погостить пару дней. Привели в порядок свои руины, как папа теперь называл их домашнюю обстановку. И принялись дружно лепить пельмени. Филя крутился тут же, ловя на лету мясные кусочки. Пельменей наделали много, забили ими морозильник, остальные мама разложила на доску, накрыла полотенцем и поставила табуретку с пельменями в уголок.
   Фильке в то время уже исполнилось полгода. Он подрос и многому научился. Например, самостоятельно отработал навыки пограничной собаки. Пёс забирался куда-нибудь в укромный уголок и замирал. Но стоило каким-то чужим ногам появиться на охраняемой им территории, как следовал стремительный марш-бросок из засады, заканчивающийся обычно полной капитуляцией противника. Филя чувствительно прихватывал вражескую лодыжку зубами и при этом устрашающе рычал.
   Номер этот стоил маме и Кате нескольких пар порванных колготок, а папе – родимчика, так он сам назвал свой испуг от собачьего нападения. Филе он, конечно, тоже кое-чего стоил. Катя его шлёпала; мама стыдила; папа, гоняясь за псом, обещал сделать из него муфточку. Щенка спасала его природная резвость. И хотя он не знал, что такое – «муфточка» и «родимчик», однако подозревал, что ничего хорошего, в случае поимки, ему не светит. А потому стал при нападении и отходе развивать просто бешеную скорость.
   Ни о чём таком приехавшие гости, понятное дело, не догадывались. Дед появился первый – начищенный и наблищенный. Не успел он зайти, как Филя, видимо, приняв его за иностранного шпиона, решил, не мешкая, с ним разобраться. Он выскочил из-под кресла и резво ухватил деда за излюбленную лодыжку. Опешивший дед попятился в сторону кухни и грохнулся… аккурат на табуретку с пельменями.
   Пока вынимали из пельменей деда, появилась нарядная бабуля. Ей тоже был оказан достойный приём. Филька, прикинувшись пай-мальчиком, подполз к ней на брюхе, а когда, очарованная его поведением, бабуля наклонилась, чтобы потрепать его по загривку, он выдал такой рык, что бабуля в ужасе отшатнулась. Ничего другого он сделать не успел, потому что срочно был изолирован папой. Он запер негодяя в туалете, пригрозив ему напоследок шваброй.
   Но заточение длилось недолго: во-первых, скоро потребовалось занимаемое им помещение, а во-вторых, Филя устроил там такие театральные рыдания, что кровь в жилах стыла. Катя была отправлена к собаке для последнего внушения, и вскоре Филя под её честное слово был выпущен на свободу.
   Но тоже ненадолго. Щенок был так счастлив, что на радостях порвал у бабули индийские бусы, которые она надевала по великим торжествам. Дело было так. Бабуля захотела получше рассмотреть проказника и поднесла его к своим подслеповатым глазам. А тот, обнаружив в пределах досягаемости яркие камешки, залез в них всеми своими четырьмя лапами. Нитка, понятное дело, не выдержала, бусы раскатились, а Филя с позором в очередной раз был отправлен подальше. В этот раз – на кухню.
   Застолье продолжилось. За разговорами не сразу заподозрили неладное.
   – Что-то он там молчит – проявил бдительность папа, кивая в сторону кухни.
   – Ну, вот, опять плохо! – всплеснула руками мама. – Молчит собачка и ладно. Не обращайте на неё внимания. Спит, наверное.
   – Ага, утомился и отдыхает, – съязвил папа.
   А Катя решила пойти и проверить, что Филька действительно там делает?
   Зрелище было ужасное. Филя, раздувшись до невероятных размеров, лежал…на кухонном столе и слабо стонал.
   – Мама! Папа! – не своим голосом закричала Катя. – Скорее сюда! Тут Филя помирает!
   Не только мама с папой, но и бабушка с дедушкой сорвались из-за стола и примчались на кухню.
   – Что это с ним? – загомонили собравшиеся.
   – Дорогая, у тебя на столе что-нибудь лежало? – решил провести расследование папа. – Вспомни, это важно.
   Мама, всплеснув руками, кинулась к холодильнику и начала там нервно передвигать банки и пакеты. Она явно что-то искала, но не находила. Потом она осторожненько отодвинула Филю, заглянула под него, потом под стол и, наконец, решилась на предположение:
   – Кажется, Филька слопал целую курицу.
   – Какую? Сырую? Где она была? Как он её нашёл? – на маму посыпался град вопросов. Она явно была в растерянности:
   – Я выложила на тарелку остывать варёную курицу. А теперь её, кажется, нет…
   – А где тарелка-то была? – не понял папа.
   – Да на столе же! Не будешь ведь горячую курицу класть в холодильник! Так испортить его недолго, – начала оправдываться мама.
   – Ну, вот, холодильник сберегла, а Фильку испортила! Объелся пёс! Теперь конец ему! – мрачно констатировал отец.
   – Мам, а может, это не курица была, а цыплёнок? – постаралась смягчить ситуацию Катя.
   – Да нет, курица, толстенная, специально выбирала, – честно призналась мама.
   – Специально на Филькину погибель и выбрала, – мрачно вымолвил папа.
   – Ой! – вскрикнула вдруг бабуля. – Он глаза закатил! Помрёт сейчас!
   – Папуля, сделай же что-нибудь! – запричитала испуганная Катюшка.
   Папа в панике бросился за ветеринаром, благо тот жил в соседнем подъезде. А вся остальная семья в скорбном молчании окружила пёсика, который, закатив глаза, по-прежнему лежал на боку, вытянув в изнеможении все четыре лапы. Его огромный живот лежал рядом.
   Скоро появился папа с недовольным ветеринаром. Он потыкал в Филькин живот пальцем, потрогал нос и велел всем успокоиться:
   – Не волнуйтесь, товарищи, переварит! Только не трогайте его, пусть уж здесь и лежит.
   – Доктор, но он хрипит! – не могла успокоиться бабуля.
   – Не хрипит, а храпит. У собак это бывает. В этом они на людей похожи. И не только в этом. Вот некоторые в еде тоже меры не знают, – философски заметил ветеринар, поглядывая на остатки нашего пышного застолья, и сдержанно распрощался.
   Семья ещё некоторое время топталась возле храпящего Филимона, а потом и бабуля с дедом засобирались. Столько происшествий за один раз для них было многовато.
   – Куроед несчастный, весь праздник смял! Пусть только проснётся, я ему устрою небо в алмазах! – бушевал папа.
   Но ведь все знают, что папа только на словах – грозный, ничего он не устроит! А про алмазы он всегда говорит, когда сердится.

Барсики

   Однажды прямо у порога своего дома мама с Катюшей нашли маленького котёнка. Он с трудом держался на ногах, а вернее, на лапах, которые беспрестанно разъезжались у него в разные стороны.
   – Мамочка! – закричала девочка. – Смотри, какой красивый! Он, наверное, потерялся, и его ищут. Надо взять котика домой и написать объявление о находке!
   – Ладненько, – согласилась мама, – так и сделаем. Он, действительно, слишком мал, чтобы разгуливать самостоятельно.
   – Как здорово! – затараторила Катя. – Пошли скорее домой! Котёнок, наверное, голодный, надо дать ему молока!
   Катя взяла пушистую крошку на руки, и они с мамой скорым шагом направились домой кормить котёнка и писать объявление.
   Котёнок и в самом деле сильно проголодался. Он жадно и долго лакал молоко, пока не раздулся, как резиновый шарик. А потом отвалился и засопел прямо возле блюдечка. Катя осторожненько переправила киску в коробку из-под обуви, положив на дно мягкую подстилку.
   Пока мама сочиняла объявление, Катюша рассматривала котёнка, подсказывая его приметы:
   – Пиши, мам, тельце – беленькое, вернее, было бы беленькое, если его отмыть хорошенько. Нос, – ого! и усы! – мам, такая крошка, а уже усатая! – усы и нос – чёрные; на лбу и спине рыжие пятна; на всех четырёх лапах будто сапожки надеты, тоже рыжие.
   – Мам, да он красавец! – подвела итог восхищённая девочка.
   – Посмотри, может, не красавец, а красавица, – решила уточнить мама.
   – Ой, мам, я тут ничего не понимаю!
   – Я тоже. Надо папу позвать, пусть он определит.
   У папы в детстве были кошки, и он, в самом деле, довольно быстро установил, что это – котик.
   Объявление было составлено и развешано, оставалось только ждать.
   Но котик ждать не желал. Выспавшись, он вывалился из своей коробки и, не мешкая, принялся налаживать отношения. Для начала он вскарабкался к Катюше на колени и стал ласково тереться, подпевая: «Мур-мур-р-р». Потом наладился к маме и, нежно прильнув к ней, деликатно поинтересовался: «Мяу?» – в смысле: не пора ли перекусить? При этом он мягко, но настойчиво тёрся об её ноги, будто подталкивал к кухне.
   Мама, конечно, сдалась. Но чем кормить малютку? Решив, что молоко котёнок сегодня уже пил, она разложила ему на выбор мелко порубленное мяско, кусочки малосольной кильки и налила в блюдечко борща. За этим меню и застал её папа, не вовремя заглянувший на кухню.
   – Ты бы ему ещё стопочку поднесла, – развеселился он.
   – А что? Кошки это не едят? – опешила мама. – По-моему, всё очень вкусное, Барсику должно понравиться.
   – Видишь ли, Барсик – не мужик. Вот мне твоя еда, конечно, нравится. Но я, как ты успела заметить, не кот. Кстати, а почему ты зовёшь его Барсиком?
   – Похож. Такой же, как барс, грациозный, – раздумчиво произнесла мама.
   – Все кошки грациозные. Их что, всех теперь Барсиками называть?
   Папа, конечно, был прав, но мама сдаваться не собиралась:
   – Это временное имя. Может, хозяин найдётся и заберёт у нас котёнка. А пока надо же его как-то называть!
   – А Катя что думает? – поинтересовался папа.
   – Надо у неё спросить.
   Пока они беседовали, котик не терял времени даром. Он слопал всё без остатка и теперь с интересом прислушивался к разговору, потряхивая усами, в которых застряли остатки капусты.
   Когда родители обратили, наконец, внимание на причину своей словесной баталии, папа занервничал:
   – Что ты наделала! – забормотал он в ужасе. – Это же котёнок! Мало того, что еда – не кошачья, тут её столько, что хватит на заворот кишок у взрослого котяры. Придёт хозяин, и что мы ему предъявим? Тушку обожравшегося животного?
   – Откуда я знала, чем его кормить? – неловко оправдывалась мама, косясь на Барсика, как палач на жертву. – Поставила ему на выбор, я же не думала, что он всё сметёт. Ты только Кате ничего не говори. Может, пронесёт…
   – Пронесет! Ещё как пронесёт! Ему ещё повезёт, если пронесёт! – разошёлся папа.
   И взволнованные родители отправили Барсика в коробку, время от времени заглядывая туда с плохо скрываемым беспокойством.
   Катя ничего этого не слышала, она с увлечением смотрела мультики про кота Матроскина, очень надеясь на то, что хозяин котёнка не найдётся, а родители успеют привязаться к нему, и тогда можно будет оставить его насовсем.
   Так и получилось. Хозяин не объявился, а котика, конечно, пронесло. После выпавших волнений стал он официально зваться Барсиком и поселился в доме на законных основаниях.
   Через некоторое время обнаружились у него некоторые странности. Огромный аппетит кота к ним не относился. К этому-то как раз все быстро привыкли. Странно было то, что Барсик при таком обжорстве не толстел! Он, конечно, быстро рос, но по-прежнему оставался стройным и поджарым.
   И ещё. Катя не успевала мыть этого неряшку. Только она приведёт его в порядок, как он с очередной прогулки вернётся опять весь в грязи, паутине и даже в какой-то копоти.
   Дело в том, что Катя с родителями жила на окраине маленького города, дом их стоял в стороне от дороги, и все местные домашние животные вели здесь самостоятельный образ жизни. Они спокойно гуляли по дворам и возвращались домой лишь перекусить и отдохнуть. Под дверью они подавали голос, и хозяева впускали их в квартиру. Проблем с животными ни у кого не было.
   Но даже и на такой вольнице соседские кошки и собаки не утрачивали признаков домашности. Барсик стал неприятным исключением: сколько бы за ним ни ухаживали, сколько бы его ни мыли и ни кормили, выглядел он полудиким бродягой.
   Нет, он, конечно, любил своих хозяев, но всё-таки, определённо, улица нравилась ему больше.
   – Вот это пират! Вот котяра! – восхитился как-то папа, выдирая из Барсикового хвоста целую репейную гирлянду. – Не поддаётся цивилизации! Свободу ему подавай!
   – Не зря говорят, что кошки гуляют сами по себе, – пофилософствовала мама. – Не любят они людей, просто разрешают иногда нам любить себя.
   – Ага! Когда есть захочется, – съязвил папа, – тут они сразу шёлковыми делаются!
   – Пап, а кошачьи узоры со временем меняются? – Ни с того ни с сего поинтересовалась вдруг Катя.
   – Со временем все узоры меняются, – авторитетно заверил её отец.
   Дело в том, что наблюдательная Катя уже давно обнаружила у Барсика способность к перемене окраски: у него время от времени «сапожки» были то на всех четырёх лапах, а то лишь на трёх; то рыжее пятно было в центре лба, а то перемещалось куда-то вбок. И характер у него был таким же переменчивым: то нежным и ласковым, то хмурым и нелюдимым. Но раз взрослые говорят, что так и положено, Катюша приняла это как должное.
   И вот однажды она обнаружила, что кот не только периодически меняет окраску и характер, но и … буквально раздваивается!
   Как-то, придя из садика, Катя впустила стоявшего под дверью гуляку и повела его на кухню кормить. Заглянув в свою комнату, с удивлением обнаружила, что Барсик уже лежит на диване. Притворщик продрал сонные глаза, будто это не он только что с огромным аппетитом уплетал на кухне рыбу.
   – Как это ты успел? Вот хитрюга! – удивилась Катя.
   А потом, вспомнив мамины слова о том, что за кошкой на кухне надо убирать, она отправилась туда, вооружившись веником и совком.
   Каково же было её изумление, когда увидела она на кухне … жующего Барсика!
   – Так ты ещё не закончил? Тогда что же соней притворяешься? Ешь, я потом уберу! – и Катя опять направилась в свою комнату.
   А там на диванных подушках возлежал… всё тот же Барсик!
   – Стоп! Ничего не понимаю! Ты что, бегаешь за мной? В прятки играешь? Ничего не выйдет! На этот раз я дверь покрепче закрою.
   И Катя, видимо что-то заподозрив, хорошо прикрыла дверь и стремглав бросилась на кухню, где … Барсик с аппетитом заканчивал свою трапезу.
   – Как ты это делаешь? Или вас … двое? – догадалась вдруг девочка.
   Растерянная Катя собрала Барсиков в одну кучу и стала дожидаться родителей, чтобы с их помощью разгадать эту кошачью загадку.
   Родители тоже были в недоумении, долго не могли понять, что происходит, откуда взялось столько котов и что это за раздвоение кошачьей личности?
   – Так ты эти различия имела в виду? – догадался вдруг папа, разглядывая и в самом деле не совсем похожих близнецов.
   – Да. Я почувствовала что-то неладное, но не знала, на что подумать, ведь до этого они одновременно в дом не заходили.
   – Гостили в порядке очереди, – констатировал отец.
   Мама тут же предположила:
   – Видимо, здесь где-то в подвале появились на свет котята…
   – Гениально! – захохотал папа.
   – Не мешай! А мать у них умерла…
   – Я сейчас зарыдаю! – корчился от смеха отец.
   – Помолчи, пожалуйста, дать сказать.
   – Говори, говори, приятно слушать!
   – И тогда один, самый шустрый, выбрался на поверхность и пошёл искать себе хозяев…
   Папа опять не выдержал:
   – Он их довольно быстро нашёл. Котёнок, конечно, рисковал. В первый же день его чуть не закормили до смерти, потом тискали до потери сознания, но он всё-таки решил рискнуть и остался. Вскоре он понял, что одному ему такую прорву ни за что не съесть, а хозяйка с него, живого, всё равно не слезет: ешь, мол, голубчик, и всё тут! Так что ему ничего не оставалось, как при первой же возможности отыскать и привести на подмогу своего подвального братца.
   Историю закончила Катя:
   – Барсик показал своему родственнику нашу дверь, научил мяукать под нею, а дальше они просто по очереди стали у нас жить. Теперь понятно, почему наш кот был всё время таким грязным. Пока один, вымытый, спал на подушках, другой собирал грязь на улице и в подвалах.
   – Да, ребята, в Штирлицы нас, определённо, не возьмут! – подвёл итог папа. – Одна Катя что-то там неладное с окраской заподозрила. А самого главного так никто и не заметил.
   Мама с Катей даже рты пооткрывали от удивления. Им казалось, что главный сюрприз уже позади. Через некоторое время, придя в себя, они затеребили папу:
   – Что ты имеешь в виду? Ну, говори же!
   Папа выждал паузу и театрально объявил:
   – А никакого брата у нашего Барсика-то и нет!
   – Ты что, пап, а этот? – Катя ткнула пальцем во второго кота.
   – А это, Катенька, его… так сказать… сестрёнка.
   – О-о-о-паньки… – протянула мама.
   У Кати слов не было.
   – И это ещё не всё! – как фокусник в цирке напустил туману папа.
   Определённо, сегодня был день сюрпризов. Мама с Катей, слегка оправившись от первого, в один голос затребовали:
   – Что ещё? Говори быстрее!
   Папа, таинственно понизив голос, объявил как артист:
   – У этой Барсихи скоро будут собственные детки!
   И, наслаждаясь произведённым фурором, папа через паузу задал свой главный вопрос:
   – Так-то! Ну, что, девочки, слабО вам будет всю эту честнУю компанию прокормить?
   Девочки в ответ только развели руками.

Где раки зимуют?

//-- Мамина история --//
   Это случилось несколько лет назад, летом. Ты, дочка, была ещё совсем маленькая. Гостили мы тогда у бабули и решили как-то с папой на рынок сходить. А там чего только нет! Настоящий южный базар! Ароматная клубника, красная черешня, зелёный горох. Всё сочное, яркое! Много свежей рыбы. Одним словом, глаза у меня разбежались! Народу на рынке – не протолкнуться! Все выбирают, торгуются. И вдруг прямо у себя под ногами вижу – что-то шевелится! Присмотрелась – рак! Вернее, маленький такой рачок! Ты ведь знаешь, Катюша, что раки не ползают, а пятятся?
   – Задом наперёд? – уточнила Катя. – Знаю.
   – Вот-вот! И тот рачок весь в пыли, прямо в толпе, упорно куда-то пятится. Я тогда не сразу поняла: откуда он тут взялся? Ведь раки живут в речках, причём далеко не во всех, а только в чистых. А тут – в толкучке, в грязи!
   – Откуда же он там взялся? – заинтересовалась девочка.
   – Оказывается, на этом рынке торговали живыми раками. Представляешь? Лежали эти раки на прилавке в неглубоких тазах. Вот один из них, видимо самый шустрый, выскочил да и бросился наутёк.
   – Задом наперёд далеко не убежишь! – вздохнула Катя.
   – Да уж! Это точно! Беглеца, конечно, скоро поймали.
   – Мам, а раки не страшные? – решила уточнить девочка.
   – Нет. Ну, может, немножко.
   – А какие они?
   – Похожи на жуков с клешнями. Только крупнее, конечно, и живут в воде.
   – А какого они цвета? Тот жук, которого мы прошлой весной поймали на даче, был чёрный.
   – Вот и с цветом у раков тоже интересно. Вообще-то они серо-зелёные.
   – Как вода?
   – Вроде того. Поэтому их не так просто под водой отыскать. К тому же раки прячутся в своих потайных норах, где-нибудь под старыми корягами.
   – А что же тогда интересного в их цвете? Ты ведь сама говорила, что все животные как-то приспосабливаются…
   – Интересное начинается, когда этих раков варят. Они вдруг становятся красными! Есть даже такое выражение – «Красный, как рак».
   – А зачем их варить? – не поняла Катя. – Их что, едят? Они вкусные?
   – Спроси у папы. Это он у нас любитель. Я-то их не ем, – ответила мама.
   – Папа! – закричала Катя. – Ты что, раков ел?
   – Было дело…
   – Вкусные?
   – Мне нравятся.
   – Я тоже хочу, – объявила девочка.
   – Попробуешь. Летом, – пообещал папа.
   – Ну, мамочка, давай дальше про раков… – напомнила Катюша.
   – Так вот. Папа как увидел их на базаре, тут же собрался на Караман за раками. Караман, доча, – очень красивая речка, вода в ней чистая, по берегам растут разные деревья, так что коряг, которые так любят раки, там много. Папа надел толстые варежки и принялся нырять. Долго он бултыхался, поднимая тину со дна, пока, наконец, не улыбнулась ему удача, если можно это так назвать.
   – Поймал? – уточнила Катя.
   – Ну, слушай! Вынырнул папа с воплями и раком в руке! Точнее сказать, вынырнул рак с папой, потому что именно рак крепко держал папину руку, зажав её сильной клешнёй! Хорошо ещё, что варежка была! Вытащил папа добычу на берег, сдёрнул варежку, потому что отцепить от неё рака было невозможно, и стали мы рассматривать папину находку.
   – И что же? – заинтересовалась Катя.
   – А то, что был это не рак, а рачиха! К ней вдоль всего тела лепились ма-а-алюсенькие такие рачки! Целая куча рачков.
   – И что же вы с ними сделали?
   – Конечно, отпустили. Вместе с варежкой.
   Глаза у Кати просто округлились. Она представила себе папу в плавках и с одной варежкой, на которой болтается целая гирлянда рачков, и ей немедленно захотелось узнать все подробности:
   – А дальше? Что было дальше?
   – Дальше мы стали удочкой рыбу ловить, потом варили уху…
   – А где же я-то была? Ну, всё пропустила! – подосадовала Катя, от обиды натянув губу.
   – Ты, милая, спала рядышком, в тенёчке, под кустом. Тебе ещё и годика не было, – ласково успокоила мама, погладив Катюшу по головке.
   – Пап, а рука у тебя болела? – вспомнила вдруг Катя.
   – Немножко. Но я сам был виноват. Ведь это я сослепу на рачиху наткнулся. Вот она и разозлилась. Деток своих защищала. А теперь в маске мы с тобой, дочка, таких красавцев наловим! Держись, Караман!
   – Скорее бы лето! – вздохнула Катя и повернулась на бочок.
   – Спокойной ночи! – поцеловали её папа с мамой.
   …Как-то через несколько дней, вечерком, папа, отложив газету в сторону, спросил дочку:
   – Катя, загадку хочешь?
   – Да-да! – от радости захлопала в ладоши Катя. Она очень любила загадки!
   – Два рога, а не бык. Шесть ног – без копыт. – Что это? СлабО? – улыбнулся папа.
   – Какая трудная! – наморщила лоб дочка.
   – Думай! Ты точно знаешь.
   – Гусеница? – предположила девочка.
   – Какая гусеница! Ног-то не сорок, а шесть!
   – Верно! – подосадовала Катя на свою несообразительность. – Подскажи, папочка, ну подскажи!
   – Сдаёшься? – уточнил отец. – А давай-ка мы нашу маму спросим. Что она нам скажет?
   – Некогда мне загадки отгадывать, ужин готовить надо, – уклонилась мама.
   – Мамочка, ну, пожалуйста!
   – Да не знает она, а то бы сказала. Ну, что, обе сдаётесь? – подытожил папа.
   – Сдаёмся, – в один голос признались мама с дочкой.
   – А если я подскажу, что рога эти клешнями называются, и ходит этот зверь задом? Догадаетесь?
   – Так это же рак! Точно! Мы же недавно о нём говорили! – громко закричала Катя. – Эх я, голова два уха!
   Мама решила её утешить:
   – Я тоже загадку знаю. Полегче. Отгадаешь?
   Катя кивнула.
   – Что это такое – пойду в баню чёрным, а выйду красным?… – Это Кате загадка, не тебе, – повернулась она к папе, который совсем было изготовился к ответу.
   – Догадалась! Догадалась! Это тоже рак! – обрадовалась Катюшка. – Ты же сама, мамуль, рассказывала – помнишь? – что рак в горячей воде краснеет! – Пап, а почему это про раков столько загадок? – заинтересовалась девочка.
   – Ну, загадок про всех много, не только про раков, хотя, конечно, создания они необычные. Дай-ка мне, Катя, пожалуйста, вон ту толстую книгу, – показал папа на книжную полку, где, поблескивая золотыми буквами, стояли большие коричневые тома.
   – Даля что ли? – уточнила пятилетняя дочка.
   Мама и папа с гордостью переглянулись:
   – А ты у нас и Даля знаешь?
   – Конечно! Мы недавно там с мамой одно слово смотрели.
   – Умница! Вся в меня! – похвалил отец. – Давай его, родимого, на букву «Р». Посмотрим, где раки зимуют? – улыбнулся папа, открывая красивую книгу. Катя пристроилась к нему на колени, заглядывая то в книгу, то в папино лицо. А папа, казалось, совсем забыл о ней, увлекшись чтением. Он удивлённо хмыкал, покачивая головой, а потом сказал:
   – Катюша, а ведь не случайно тогда мама рака с жуком сравнила. Вот и Даль считает, что рак – это «скорлупчатое водяное насекомое»!
   – Умный человек! – похвалила мама.
   А папа продолжил:
   – На Урале их раньше «водяными сверчками» называли. Их, оказывается, столько видов! – Слушай, Катя. – И одиночки-«отшельники», и «странники», которые живут на суше, но ежегодно, как саранча, тучами отправляются к морю метать икру. Они вообще могут жить везде: в реке и море, на берегу и в раковинах, причём не только в пустых раковинах, но и вместе с их хозяевами-слизняками. Живут, понимаешь ли, не ссорятся!
   – Рак, раковина, ракушка – похожие слова! – заметила Катя.
   – Похожие, потому что все от слова «рак» произошли, – пояснила мама, которая, занимаясь своими делами, прислушивалась к учёному разговору.
   И тут Катю осенило:
   – Ой, что я придумала! Мамочка, папочка, я тоже загадку сочинила! Отгадаете? Что общего между раковиной в ванной и мамиными бусами из ракушек?
   – Всё это надо хорошенько почистить! – сообразил папа.
   – Вот и почисти! – отрезала мама, которая к вечеру уже устала от домашних дел.
   Папе ничего не оставалось, как согласиться:
   – Пошли, Катерина, трудиться, а то отправит нас мама на дно раков кормить!
   – Пошли! – охотно согласилась Катюша – А где эти раки зимуют – после узнаем!
   А вы, ребятки, знаете, где же они зимуют?

Гуленьки

   Когда зима, наконец, закончилась и пришла пора встречать весну, мама затеяла генеральную уборку. Катя взялась ей помогать. Решили начать с балкона. Они распахнули дверь и обнаружили у себя…новых жильцов. В углу между коробок сидела красивая голубка. Заслышав шум, она обеспокоилась, закрутила головкой, а потом, будто нехотя, взлетела. Оказалось, что сидела она в гнезде, на дне которого лежали три беленьких овальных яичка. – Мам, мам, смотри! У нас здесь настоящее гнездо! С яйцами! – восторженно закричала Катя. – Скоро тут целая голубятня будет! – Да уж, – склонилась мама над гнёздышком. – Но мы с тобой, доча, нечаянно спугнули голубку, а этого делать нельзя – яйца остынут, и птенчики не вылупятся. Давай-ка, Катя, оставим птичек в покое и отложим уборку! – Давай! – легко согласилась девочка. – Но вначале надо голубку покормить, она, наверное, голодная! Девочка быстро сбегала на кухню и принесла оттуда горсточку пшена, семечек и хлеба. – Пусть Гуля высиживает птенцов, а я за ней ухаживать буду, – решила Катя. С тех пор Катюша стала внимательно следить за тем, что происходит у них на балконе за стеклянной дверью. А события там просто бурлили! Голубка, которую Катя назвала Гулей, сидела в гнезде, а другой голубь постоянно хлопотал возле неё. Он приносил в клюве разных жучков-паучков и всячески опекал её: подправлял гнёздышко, прикрывал крыльями от непогоды и вообще вёл себя как нежный и заботливый друг. Время от времени, видимо от избытка чувств, он издавал гортанные звуки: гур-гур-гур-р-р, приникая головой к своей молодой и красивой спутнице. Та принимала его ухаживания как что-то само собой разумеющееся. Гуля оказалась капризной голубкой, ей видимо успели прискучить тяжёлые материнские обязанности, и она рада была иногда оставить гнездо и поразмять свои ладные крылышки в вольном полёте. Второй голубь в это время ждал её в гнезде, беспокойно озираясь по сторонам. Если голубка задерживалась, он начинал вздрагивать и тормошиться, будто в голову ему лезли страшные мысли. Без Гули её спутник, определённо, выглядел расстроенным и подавленным. Когда же, налетавшись, она появлялась на балконе, счастью его не было предела. Он, что-то нежно бормоча, освобождал ей гнездо, так и стараясь прильнуть к своей подруге. Это, захлёбываясь от восторга, Катя и поведала папе. Он заинтересовался.
   – Ты слышишь, дорогая, – обратился он к жене, – что дитя рассказывает? Судя по всему, на наш балкон детей до 16 лет пускать нельзя!
   Потом папа лично пошёл взглянуть на голубиное семейство. Он некоторое время постоял у балконной двери, что-то недовольно бормоча себе под нос. А позже, за ужином, папа высказался со всей определённостью.
   Во-первых, ему совсем не понравилось, что балкон у них самый грязный. Скоро соседи придут, начнут разбираться и с ними, и с птичками. Но тут Катя твёрдо пообещала, что, как только птенцы вылупятся и чуток подрастут, она сама хорошенько всё уберёт.
   А во-вторых, папа произнёс загадочную фразу, обращаясь к маме:
   – А ты знаешь, Катюшка права. Скоро здесь запахнет жареным.
   – Каким это жареным? – не поняла мама, разливая по чашкам чай.
   – Я про жареное ничего не говорила! А что, кто-то хочет поджарить наших птичек? – всполошилась дочка.
   – Мы, слава Богу, не в Азии! Это там голубей едят. Я не то имел в виду. Я в переносном смысле.
   – Это означает, – пояснила мама, – что голубям что-то угрожает.
   – Вот именно, – подтвердил папа. – Они сами себе угрожают. У них, дочка, э-э-э… типичный, так сказать, неравный брак. Тебе пока рано в этом разбираться, но и у людей такое частенько случается…
   – Как это? – не поняла Катя. – Расскажи!
   – А приблизительно так. Вот смотри, Гуля, как ты её называешь, – явная молодая красотка. Пёрышки у неё – одно к одному, серебром отливают. Шейка перламутровая – зелень в розовый цвет переходит. Видела, как пёрышки у неё блестят? Залюбуешься! А дружок у неё – того… совсем обычный, середнячок, так сказать. К тому же потрёпанный жизнью. Вечно взъерошенный. Сразу видно – не первой свежести. Почему-то хочется назвать его Гошей. А вам нет, девочки?
   – Ну, пап, ты даёшь! – восхитилась Катя. – Гуля и Гоша – это же здорово!
   Тут, строго посмотрев на папу, в разговор вмешалась мама:
   – Ты, голубчик, фантазируешь! Это же птицы! Какой брак? Не морочь ребёнку голову! Смотри, она совсем с толку сбита!
   И, обращаясь к Кате, успокоила:
   – Всё будет хорошо, детка! Скоро появятся птенчики, потом они повзрослеют и улетят. А ты, как и обещала папе, уберёшься на балконе.
   – И не надейся! – отрезал слегка обиженный папа. – Теперь они, их дети и внуки только у нас на балконе и будут птенцов выводить. Нам теперь от них вовек не избавиться! Инстинкт!
   – Ну, не будем заглядывать так далеко. Теперь-то мы их в любом случае не выгоним, а дальше видно будет! – закончила разговор мама. – А ты, Катя, не забывай подкармливать птичек.
   – Конечно! – заверила девочка, которую весь этот разговор сильно заинтересовал и даже взволновал, и она решила глаз не спускать с голубиного семейства.
   Через пару недель птенцы вылупились. Они облезлой троицей сидели в гнезде и тихо попискивали, хлопая вечно голодными жёлтыми ртами.
   Гуля теперь на месте почти не сидела, вместе с Гошей она добывала деткам пропитание. Было видно, что она просто рада такой возможности – свободно улетать с надоевшего балкона, от бесконечных обязанностей и придирчивого внимания супруга. Голубка грациозно порхала и хлопала крыльями, горделиво выпячивая свою перламутровую грудку.
   А Гоша совсем захлопотался. Он кормил своё прожорливое семейство и одновременно ревниво следил за ветреной Гулей.
   Как-то вечером, когда мама, папа и Катя собрались пить чай с тортиком, принесённым папой, довольная мама объявила:
   – Сегодна папа угощает.
   – Как Гоша, – добавила Катя.
   Мама так и покатилась со смеху. А папа, хмыкнув, уточнил:
   – Как он там, наш бедолага?
   – Совсем растрепался, впору причесать его, – ответила дочка.
   – Что так?
   – Детки пищат, еды требуют, а тут ещё Гуля вчера с каким-то пёстрым дружком прилетела.
   – Ну, вот! Что я говорил? – обрадовался папа собственной проницательности. – Вот и запахло жареным!
   – Что это за пёстрый дружок? – не поняла мама.
   – Ещё один голубь. Новый. Красивый. Я таких раньше не видела. Сам коричневый, а голова и кончики крыльев как будто в белую крапинку, – принялась описывать Катя.
   – А что же Гоша? – напомнил папа.
   – Он ругается, налетает на пёстрого, сталкивает его с перил. Но тому – хоть бы что! Он здоровее Гоши. И нахальнее.
   – А Гуля?
   – В сторонке вертит хвостом. Те дерутся, а она делает вид, что её это не касается.
   – Очень по-женски, – неодобрительно отозвался папа.
   – Ой, что-то будет? – всплеснула руками встревоженная дочка.
   Через несколько дней мама решила проверить обстановку на балконе. Открыв дверь, обнаружила, что там уже никого нет. Гнездо опустело. Можно было приступать к уборке.
   За ужином мама сообщила свою новость:
   – Улетели наши голуби.
   – Как, уже? – не поверила Катя и бросилась к балкону.
   В самом деле. Там было пусто.
   – Как жаль! – расстроилась Катюша. – Я так привыкла к ним!
   – Интересно, чем там у них всё кончится? – задумался папа. – Я имею в виду Пёстрого…
   – Понятно, что ты имеешь в виду. В природе, мой дорогой, – заметила мама, – обычно побеждает сильнейший. Хотя – кто знает?
   – А Гоша и есть сильнейший! – воскликнула девочка. – Вон какое семейство выкормил!
   – Устами младенца… – подвела итог мама. – Давайте-ка спать, голуби вы мои, сизокрылые!

   Об авторе: Тяпугина Наталия Юрьевна (творческий псевдоним – Наталья Леванина). Работаю заведующей кафедрой русского языка и культуры Саратовской государственной юридической академии.

   Электронная книга издана «Мультимедийным Издательством Стрельбицкого», г. Киев. С нашими изданиями электронных и аудиокниг Вы можете познакомиться на сайте www.audio-book.com.ua. Желаем приятного чтения! Пишите нам: audio-book@ukr.net