Ткаченко Альфира
Истории жизни. Проза (сборник)

Белая роза и праздник на троих
Рассказ

   Голуби ворковали на крыше, тихо постукивал металл на навесе выходной двери и ветер пошаливал за воротниками прохожих. Вот по дорожке возле дома прошёлся мужчина в коричневой куртке, оглянулся на дверь, выходивших людей, идущих ранним утром на работу, и пошёл дальше. Солнце осветило окна, ярко блеснула солнечными зайчиками по стёклам на балконных комнатах, и убежало за крышу, где ворковали голуби.
   Он шёл, иногда оглядываясь на квартал, где только что стоял и разглядывал выходивших людей, и теперь ему ничего не оставалось, как опять несколько раз оглянуться и пройти на остановку трамвая. Трамвай зазвенел буквально над ухом и остановился. Людей, ранним утром, было много. Все старались залезть первыми, и поэтому толкались кто как мог.
   – Мужчина, помогите мне, – тихо позвала, спросила женщина возле его локтя, когда попытался уцепиться за поручень в вагоне.
   – Что такое? – он посмотрел на неё.
   Она, не высокого роста, пожилая женщина, с голубым платочком на шее и серой ветровке, просила его помочь сесть ей на сидение. Её лицо было бледным, что очень не подходило раннему утру. Видно было, что она больна.
   – А?!.. Пожалуйста… Садитесь… – отодвинулся он с трудом в сторону и пропустил её на сидение, попросив молодого человека встать, – Встаньте, пожалуйста. Уступите больной женщине место.
   – Спасибо, вам… – тихо ответила женщина в серой куртке.
   Пока ехали до следующей остановки, мужчина успел разглядеть её. Она была уже не молода и ему так показалось. Ведь больные люди обычно выглядят на несколько лет старше. Но её глаза его сразу приворожили к себе.
   Её глаза были необычайно голубые, просто синие незабудки летом под ярким солнцем. А рядом не хватало только зелёной травы и птиц, которые бы пели песни ранним утром над ними. Она, молча, сидела и посматривала в окно. Её бледность на лице стала исчезать. Немного порозовели щёки. Видно ей стало немного лучше – «Сердце», – подумал он.
   Солнце весело заглянуло в окошко трамвая, и зайчики забегали по вагону и одежде людей. Стало как-то веселее на душе.
   «И почему, когда выглядывает солнце, всегда становится как-то чище и веселее на душе. Вот и сейчас, я стою здесь в вагоне, еду к себе домой, а её нет. Она уже несколько дней, как уехала из города, а меня всё тянет к дому, где она жила. И почему она не позвонила мне?»
   Трамвай качнуло на повороте и машины, остановившиеся перед светофором, медленно тронулись с места.
   «Да… Я опять один. Ну и бог с нею. Уехала и пока…»
   Женщина поднялась с сидения и пошла, проталкиваясь к выходу. Серая куртка на ней немного задралась, и под нею он увидал белый свитер ручной вязки. Она вышла на очередной остановке, и он почувствовал, что ему тоже захотелось выйти за нею. Он протолкнулся к выходу и выскочил, буквально на ходу, заставив водителя прозвенеть зазевавшемуся пассажиру.
   Женщина удивлённо посмотрела на него и пошла по тротуару вдоль домов.
   – Подождите минуту, – позвал я её, – Простите меня, что я вас позвал. Но вы не больны? У вас такой бледный вид был в трамвае, а теперь вы выглядите немного даже моложе, чем до того, как садились на той остановке. У вас что-то случилось?
   – А вы кто? – вдруг как-то недовольно спросила она и оглянулась на него: «Мол, не шутите?»
   – Вы не пугайтесь меня. Просто у вас такие голубые глаза!.. – он опять попытался заговорить с нею и осекся…
   Она посмотрела на него так, что он понял, у неё действительно что-то случилось, но открываться постороннему человеку она вовсе не желала. Яркие голубые глаза потемнели и теперь были похожи на незабудки тёмно-синего цвета в дождливую погоду, когда небо вдруг почернеет и внезапно, именно сейчас, нагрянет огромная чёрная туча. Но глаза были всё-таки опять-таки такими привлекательными, несмотря на её лицо, которое приняло более серьёзный вид. Она была привлекательна с нее голубыми глазами. Он подошёл к ней и остановился.
   – Мужчина, что вы хотите? – опять недовольно спросила она и, помолчав, спросила, – Ну, что ж, если вас интересует что-то в моей жизни, то пойдёмте туда…
   Она это сказала так, что мне показалось, что подул внезапно холодный ветер со снеговыми колючими снежинками и я стою на тротуаре один против стихии, которая надвигается на меня. Что-то холодное металлическое прозвучало в её голосе, что его напугало вначале. А потом, он смирившись со своим «приставанием» к ней, пошёл рядом.
   – Вы не бойтесь. Убивать вас никто не будет. Увидите, что тревожит меня. Вы же сами напросились?…
   – Ладно.
   Женщина остановилась возле двери обыкновенного панельного дома пятиэтажки и открыла дверь.
   Подъезд был самым, что ни на есть обычным, такой же, как во всех домах города. Они подошли к двери, и она открыла её. На него сразу пахнуло вкусным запахом пирогов. Словно их только что испекли и вынули из печи и они теперь остывали на столе, прикрытые чистым полотенцем.
   – Света, – кто-то тихо позвал её из комнаты, которая была в глубине квартиры, – Ты не одна?
   – Нет. Я сейчас… – она положила свои сумки и прошла в комнату, откуда её позвали, – Ну, как? Всё хорошо. Ничего не беспокоит? Как пульс? Давление мерили?
   – Конечно, милая моя. Как же… Всё делала так, как ты говорила. А это кто с тобою? Познакомь… – и пожилая женщина приподнялась на подушке, чтобы получше рассмотреть меня.
   – Это со мною. Мы сейчас приготовим вам обед, и уйдём. Не беспокойтесь. Лекарства я купила. Да… А давление у вас высокое. Пили капотен? Вам ведь нельзя не принимать лекарства. Опять будет приступ. И что мы тогда будем делать? Опять в больницу? Ведь только что из неё?
   – Нет. Не хочу туда. Там плохо. Мне с тобою хорошо. Ты добрая. Помогаешь мне. А там медсёстры вредные, кричат. А как вас зовут? Давайте знакомиться. Меня зовут Алёна Николаевна.
   Пожилая женщина протянула руку, сухую, сморщенную, но тёплую от сна. Она это сделала как-то необычно. На манер светской дамы, для поцелуя.
   – Что, испугались меня? – уже мягче спросила она меня и я, отступив на шаг назад, наклонился к ней, чтобы познакомиться и поцеловать её руку, сухую, сморщенную, тёплую от сна.
   – Приятно познакомиться с вами. Меня зовут Рашид.
   – Приятно знакомиться с мужчинами, которые умеют держать себя так корректно с женщинами преклонного возраста. Да?!.. Забыли манеры господа – мужчины! Но видимо есть ещё в наше время такие интеллигентные мужчины, готовые прийти на помощь двум одиноким пожилым женщинам. Не удивляйтесь моему разговору. Мой голос после болезни такой. Скрипит. А так я самая что ни есть добрая старушка, – и моя новая знакомая, добрая старушка, жеманно хихикнула в кулачок и легла поудобнее на подбитые Светой подушки.
   – А что, разве мужчины как-то ведут себя иначе в наше время?
   – постарался я передразнить её слова и повторить за нею, тоже улыбаясь этой весёлой болеющей пожилой женщине.
   – Ну, нет. Сейчас мужчины просто знакомятся, переезжают к своим дамам и живут. А вот о манерах забыли вовсе. Где же их галантность? – она опять посмотрела на меня своими карими глазами, полными смешинками.
   – Значит, я первый тот мужчина, который делает так. Простите, но может вам чем-то помочь? Света ваша родственница? – попытался я поддержать разговор с нею.
   – Нет. Разве мы похожи на родственников? Нет. Она моя знакомая. Она ухаживает за мною. Вот уже несколько лет. Я тебе ещё не надоела? – тут же спросила она Свету.
   – Ну, что вы, Алёна Николаевна. Как можно?!.. Вы мне как мама, родная. Не надо об этом? Хорошо?… – Света посмотрела Алёне Николаевне в глаза, как бы говоря, что не надо говорить о нашей тайне, которую мы держим от всех так далеко.
   – Ну, хорошо, хорошо. Не буду. А может нам попить чаю. Посмотри Света, там, на кухне, по-моему, есть всё, для чая. Пироги уже остыли. Ты когда ушла за лекарством, я всё боялась, что ты оставила их в печи. А потом поняла, что на столе. Такой аромат проникает в мою комнату. Давай быстрее пить чай и своего знакомого сади за стол. Вы любите пироги с морковью? Света прекрасно их печёт. Вот попробуете их и влюбитесь с неё. Она замечательная женщина в свои тридцать девять лет. А что, Светочка, ты не сказала ему, сколько тебе лет? Ну, ладно. Не буду я говорить о твоём возрасте. А вот мне уже семьдесят восемь. Ну, как я выгляжу? Ещё можно влюбиться? Не потеряла своей привлекательности?
   – Но как можно?!.. Вы ещё можете станцевать вальс со мною на балу. А Светочка вам поможет в этом. Оденет вас к моему танцу. А буду вас ангажировать. И, правда, вкусные пироги. А вы Света, не здесь живёте что ли? Я, засыпал вас вопросами? Не кстати… Простите… Я не хотел.
   – Проходите сюда на кухню, помогите мне. Возьмите вот эту тарелку с пирогами и отнесите на стол в комнату Алёны Николаевны. Не смущайтесь по поводу ей расспросов. Ей скучно целый день сидеть дома. Она болеет уже давно. И почти никого не видит. Только я разговариваю с нею. Но я, это я. А тут сегодня такой подарок для неё. Она раньше работала во дворце культуры и вот теперь вспоминает, какие были манеры у мужчин её лет. Таковых сейчас не найти на всём свете. Всё стараются сделать больно женщине.
   – А вам тридцать девять? Но вы хорошо выглядите. Немного устали? Я давно заметил, что бледны и ваши глаза… – он посмотрел на неё.
   – Что глаза? – удивлённо посмотрела Света на него.
   – Они красивы! – сказал я, беря тарелку с пирогами в руки выходя из кухни.
   – Сюда, сюда… – позвала Алёна Николаевна их к себе, – Мы сегодня пируем. У нас гость и мы обязаны надеть самые лучшие платья в его честь. Вы, Рашид, выйдите из комнаты, нам со Светочкой надо привести себя в порядок.
   Я вышел на балкон и остановил свой взгляд на соседнем доме. В окнах третьего этажа мелькала тень молодой девушки, очень красивой, с длинными белыми волосами. Она сидела за столом и завтракала. Чашка с дымящимся кофе была у неё в руках.
   – Как не стыдно подсматривать за девушками… – укоризненно – мягко спросили за его плечом. Он оглянулся и увидал Светлану, – Проходите.
   Алёна Николаевна сидела на кровати в тёмном платье с великолепной брошью на груди. Солнечные зайчики прыгали по её огранке и отсвечивали разноцветными огоньками великолепного бриллианта. Волосы доброй старушки были уложены, и она как-будто помолодела лет на пять. Шторы были отодвинуты в стороны и солнце теперь светило во всё окно, освещая комнату Алёны Николаевны, её кровать со столиком напротив комода старинной работы, и небольшие салфетки на нём. Огромное зеркало висело над комодом. Шкаф стоял в углу комнаты. Кресло было придвинуто к столику возле кровати. На столике стояли тарелка с пирогами и чашки с дымящимся чаем.
   – Ну, вот и мы получили праздник в это прекрасное утро. Не правда ли? Давайте пить чай. Ты, Светочка, положи на тарелочку Рашиду вот это пирожок.
   – Благодарю.
   Мы пили чай и разговаривали, вспоминая прошлые годы. Когда можно было спокойно посидеть на скамейке возле дома, или в сквере. Походить вечерами по улице или зайти в какое-нибудь кафе и съесть мороженое. Алёна Николаевна была весёлой старушкой. Знала много историй из прошлой жизни и поэтому я слушал её и думал: «Как хорошо, что сегодня утром судьба свела меня с этими прекрасными двумя пожилыми женщинами. За всё время, которое я был в этом доме, я ещё ни разу не пожалел, что пошёл сюда. Аккуратный уютный домик. Светлые шторы, пропускающие солнечные лучи. Небольшой запах лекарств перемешивался с ароматом чая и вкусным пирогами с морковью. И глаза… Какие синие, синие глаза у Светланы! Я ещё никогда в жизни не видал таких глаз. Словно незабудки ранним утром, умывшись росой после томного тумана, расцвели над невысокой зелёной травой в лесу». Я сидел и шутил с ними, а сам думал, что больше никогда не буду вспоминать тот вечер, когда она уехала, бросив меня одного, в городе. Всё-таки есть в жизни счастливые минуты, когда ты чувствуешь себя так свободно в раннее утро, когда светит солнце, поют птицы и люди все, кажутся, приветливыми. Пока я пил чай, Алёна Николаевна позвала Свету и попросила принести ей белую розу, что стояла в другой комнате.
   – Вот, молодой человек. Смотрите, эта белая роза приносит счастье. Света подарила мне её на день рождение. Оно было недавно. И вот сегодня, оно принесло счастье, сразу троим людям, оставшимся под голубым небом в одиночестве. Разве я не права? Или мне показалось? Вы одиноки?
   Я помолчал, потом посмотрел на Свету и ответил:
   – Да! Моя женщина, с которой я был знаком много лет, уехала, оставив меня в этом городе одного. И я теперь свободен. Но не подумайте, что я сразу пошёл искать себе другую женщину. Я долго ждал её возле дома, но так и не дождался. Думал, что дома. Но дом ответил мне тишиной подъезда. А со Светой мы познакомились в трамвае. Она попросила мне помочь ей, и я сделал это. Но её глаза!.. Я думал, что никогда в жизни не бывает таких синих глаз! Такой яркой красоты под утренним солнцем!
   Я помолчал… Обе женщины посмотрели друг на друга, и Алёна Николаевна ответила мне:
   – Глаза?!.. У Светы необычайные глаза. Но она мне как родная. Вы не обижайте её. Не надо… – очень тихо попросила Алёна Николаевна.
   – Не буду… – улыбнулся я ей в ответ, милой доброй старушке, которая так счастливо улыбалась только что и вдруг посерьёзнела. Я боялся только одного. Вот сейчас Алёна Николаевна скажет всем уйти и мне придётся покинуть стены этого дома, который показался мне тёплым и уютным, словно, я жил с ними уже много лет. Но она вдруг улыбнулась и сказала:
   – Ну, что же Светочка, вам пора. Вы сейчас с Рашидом пойдёте домой. А я останусь. Мне надо отдохнуть.
   На улице, когда мы вышли, было шумно. Солнце светило сквозь старые тучи, которые набрякли наддомами. Ветер пошаливал по тротуару. А люди шли, но уже не на работу, а по своим делам.
   – До свидания, – сказала она и пошла на остановку трамвая.
   – До… свидания… – шёл я рядом с нею. Мне совсем не хотелось идти в свою квартиру, где никого не было.
   Я не знал, как мне заговорить с нею. Вот только что было так весело и уютно с этими двумя не знакомыми пожилыми женщинами и вдруг опять всё оборвалось… Пропасть… А дальше, опять тишина и работа.
   – Я позвоню тебе…
   Но звонка так и не было, ни на следующий день, ни через несколько. День, который так начался счастливо для двух пожилых женщин, закончился так же внезапно, как и начался. Он больше никогда не появлялся в их жизни. Ушёл…

   08.08.2012 года

Грация
Мини-новелла

   Снежинка летала в небе и опускалась всё ниже и ниже. Она уже давно блестела на солнце всеми теми лучами солнечных лучей, играющих под голубым небом яркими блёстками. Вот она перевернулась и полетела с большой скоростью вниз. Целая стая белых снежинок рванулось за нею. Они летели догоняемые ветром и кувыркались в его потоках.
   Высоко в небе горело огромное солнце. Было ещё только восемь часов утра или начало девятого, а солнце поднялось над городом и засверкало на большом пространстве среди домов, украшаю их красными лучами. Большой пожар огней рассыпался по окнам и блестел на замёрзших стёклах. Где-то высоко в небе играла музыка, саксофон разливался над домом и замирал лишь тогда, когда его оставляли полежать на кресле. Вот опять музыка зазвучала, играя в догонялки со снежинками и замирая в потоках ветра, иногда смущаясь своей искренней любви к белым красавицам.
   А снежинки улыбались его нотам и смеялись счастливым смехом, заливисто, который перепутывался с лучами красного солнца.
   Вот луч солнца скользнул по стене и начал пробираться к окну, из которого звучала очаровательная мелодия.
   – Кто здесь? – спросил глухой мужской голос, встревожено, – Чёрт, мне дадут побыть одному?!
   Он откинул штору на окне и посмотрел на улицу. То, что он увидел в следующую минуту, его зачаровало. Белая снежинка кружилась прямо под его окном и звала его к себе. Она была так очаровательна, что он боялся даже пошевелиться и следил за нею, думая, что она ничего не видит. Но снежинка кружилась и кружилась, танцуя зимний вальс Нового Года со своими подружками.
   Вот они взметнулись вверх, и поток разгоняемого ветра подхватил их и поднял высоко в небо, украшенное яркими красными солнечными лучами. Заблестев под потоком ветра и танцуя, они очаровали его.
   Он взял саксофон и зазвучала мелодия. Он никогда так не играл, как сегодня, этим красивым ярким солнечным утром. Звуки его мелодии улетали вместе со снежинками вверх и барахтались там по струями ветра, гоняемого свои потоки по всему двору.
   Она позвонила неожиданно, когда он, вдохновлённый природой играл перед окном и замирал сам от происходившего.
   Ещё более резкий звонок зазвучал в коридоре, но он, словно не слыша его, продолжал играть. Мелодия зимнего вальса снежинок унесла его сознание далеко в небо, где красовалось самое красивое чудо утреннего рассвета – солнце.
   – Да? – он просунул голову в дверь, – Ты ещё что-то хочешь от меня? Что тебе надо?!
   – Пусти меня… – чуть не плача ответила она и присела на корточки перед дверью, – Я больше не буду. Ты же знаешь, что ты мне нужен. Я не могу просто так уйти.
   Только что, так красиво звучащая музыка в комнате вдруг прекратила своё существование, и всё красивое видение утреннего красного рассвета исчезло, словно такого утра вовсе не было. Снежинки давно опустились на землю и превратились в сугроб, наметаемый ветром, всё тем же ветром, что носился по всему двору.
   – Пустить?! Тебя?! А ты помнила, что было, когда ты, вот просто ушла? Ушла!.. Не спросив меня, что я даже хоть немного почувствовал или должен был почувствовать, когда тебя не окажется рядом? Ты даже слова не проронила об этом! А теперь… Пусти…
   – Но, я пришла к тебе опять. Всё кончилось там… – она махнула рукой, показывая, где должно было быть там, там, где она была несколько дней, с тем, кто так дерзко перешёл на их сторону и также дерзко отобрал то, что было у него уже много лет, – Он не тот, за кого себя выдавал. Он женат и у него есть дети. А там, – она показала на предполагаемую квартиру, где жил он, – Там… Так. Он просто жил для себя и…
   Она вздохнула. Голос, которым она говорила ему, был напряжён и усталым. Сухим и блёклым. Она привстала с корточек и встала, направившись к двери, но его фигура, слабая и измождённая преградила путь, решительно встав между их отношениями, которые начались много лет назад и не должны были кончиться.
   – Пусти… – уже более слабее произнесла она, боясь что вспугнёт это мгновение, которое слабым огоньком светилось в её изменившей душе.
   Он долго колебался ос своим потоком мыслей, которые так внезапно прервали прекрасную мелодию падающей снежинки. Её грациозные линии под белым платьем напомнили ему те дни, когда они шли по улице, а ветер залезал под воротники и рассыпал белоснежные снежинки на их одежду, украшая своими тонкими грациями. Они шли по улице, а в витринах потухали огоньки затухающих гирлянд лампочек, украшавших салоны к Новому году.
   Она смеялась таким же счастливым смехом, что и снежинки, что танцевали зимний вальс за окном, и была также грациозна в своём лёгком пальтишке, легко шагая под струями зимнего ветра, гонявшегося за счастливыми белыми снежинками, которые пытались всё время улететь высоко в небо, к красному солнцу.
   В душе у него в этот момент создалось поле бушующих позёмок, перегоняемых старые листья поздних осенних месяцев. Крупинки серой земли вперемешку с белоснежными снежинками, пытались устроиться на зиму, где бы они чувствовали себя уютно и свободно, падая в свете солнечных лучей.
   Холод, внезапно скользнувший по телу, остановил его, но ответить ей на её измену он боялся.
   Дверь пропускала свет из комнаты, а они стояли в проходе, не решаясь что-то сказать друг другу после небольшого расставания. Между ними пробежала небольшая пропасть, которая не дала склеить то, что было между ними много лет.
   А грациозная снежинка летала за окном, веселясь со своими подружками и унеслась вверх, лишь тогда, когда дверь закрылась…

   03.12.2013 года

Яблоневый спас
Новелла

   Гром грянул так неожиданно, что Таня не успев закрыть окна, вздрогнула и побежала в сад. Поднялся сильный ветер. Ветки деревьев клонились под плодами. Уже давно миновал июнь, на закате был июль. Адеревья, росшие вдоль изгороди, тяжелели от красивых красно-жёлтых яблок. Яблоки в саду в бабы Шуры были самыми вкусными. Так всегда говорили в округе. Даже мальчишки, которые не знали, чем занять себя вечерами, пытались залезть в её сад и нарвать ещё зелёных и кислых плодов.
   Таня, скрываясь от ветра, подбежала к мазанке и открыла дверь. Гром грянул опять такой силы, что одна ветка, под тяжестью плодов и порывами сильного ветра треснула и свалилась на землю. Такого сильного ветра давно не случалось, и грозы в Украине летом в июле тоже не было. Обычно лето в июле стояло жарким. Зрели абрикосы, вишни, груши, виноград. Каждый день рано утром на автобусной остановке можно было увидеть не одну хохлушку с большими корзинами, спешащую на местный рынок.
   Она забежала в избушку и присела на табурет, перевести дыхание.
   – Ну, ладно. Окна я закрыла. Теперь гроза не страшна. А что будем делать с яблоками? Смотри, баба Шура, они скоро почти все на землю лягут. Как бы черви не съели их или не начали гнить, – девушка посмотрела на сверкающую молнию над садом и проговорила бабушке, – Может быть, мы тоже отвезём их на рынок. Ведь все торгуют…
   – Ох! Что ж ты надумала. Я?! Торговать. В мои-то годы. Ну, ты когда надумала такое? Я же сроду не торговала имя. Растут и пусть растут. А зачем их собирать-то? Пусть себе лежат. Червям – то ведь тоже надоть что й-то есть. Мы обычно не собирали их. Так. Лежат, лежат, а потом в земле все и сгниют. Бог с имя.
   – Hy, ты что, баба Шура! Столько ж их?! Надо же что-то делать. Давай я их хоть сдам куда-нибудь? И тебе какая-то копейка будет.
   – Копейка? – задумалась старая женщина, которая знала только что копейку всегда можно заработать только на работе, а так, на рынке, это – баловство. И теперь, она посмотрела на сверкающие молнии, сильный ветер, который бушевал над её стареньким домом и ответила.
   – А… Делай, что хочешь. Копейка?! А на что она мне? На старость свою положу. У меня же вон, в погребке, смотри сколько наливок стоит. А пить кому? Так и киснут, все. И яблоки что? Растут, да и бог с имя. Пусть растут. Мне тоже все не съесть. Зубов-то почти не осталось ужо. Иди. Вон, смотри, земля вся водой залилась. Яблоки и то, правда, жалко. Може и спасёшь что…
   Она ещё раз посмотрела на небо, которое как взбесилось с утра, на тучу и грозовые раскаты, заливавшие небольшой её сад-огород, потом на яблоки и вздохнула. Она вспомнила…
   …Когда была молодой, ещё совсем девчонкой, она бежала по улице, а яблоки, у соседей, наливались солнечным блеском. Вдруг хрустнула ветка, и она увидала, как свинья, лежащая под деревом, поднялась и полезла, как и подобает, напролом, через деревья и кусты с вишней. Сашка, молодая девчонка, остановилась и закричала соседям:
   – Дядя Вадим, быстрее… Ваша свинья все деревья переломала… – она бежала к калитке и, уже забежав в сад, хворостиной, вырванной из плетённой изгороди, погнала огромную свинью по саду.
   Но та, услышав крики, испугалась, уж не знаю, что й-то она подумала, но она вдруг оглянулась на крики, но разглядев, кто это, помчалась прямо по деревьям с яблоками. Кусты с вишней, не выдержав тяжести огромной свиньи, ломались и ложились, разливая сок от ягод на землю. Свинья бежала, дико выпучив глаза прямо на большую яблоню, которая росла в центре сада и была самой любимой яблоней у дяди Вадима. Дядя Вадим, выходя из избы, осторожно оглянулся на сад и задохнулся от увиденного:
   – Ах, ты… Мать твою!.. Чтоб тебя, свинячья рожа, громом разбило! На мою, на яблоньку?!.. На… – он схватился за сердце и присел около вишни, от которой остались лишь короткие кустики с раздавленными ягодами.
   Дядя Вадим не мог больше произнести ни слова. Он сидел под вишней и сжимал раздавленные ягоды в кулаке. Свинья, испугавшись окрика Сашки, наделала столько дел, что он теперь долго, наверное, не отойдёт от увиденного в саду зрелища.
   – Тварь, ты… Проклятая… Что ж ты наделала… Как же я теперь жить-то буду?!.. Это же мои, крошки, мои самые лучшие яблоки. Новый сорт…
   А тварь, то бишь свинья, порылась своим поросячьим носом в ягодах вишен, потопталась на сломанном дереве с яблоками, поела их и словно городская особа, только не раскланялась, и удалилась к себе в хлев.
   – Я же Сашенька, их должен был на Спас, вот в августе принести, на выставку. А она… – уже горько, словно маленький ребёнок, плакал, заикаясь дядя Вадим, – А она, проклятущая, что же наделала… Куда же я их теперь дену? И что же ты так напугала её, чем? Ведь не сильно и кричала-то ведь. Бешенная тварь… Тьфу, проклятая. Ну, вот что ты ей скажешь… Ведь тварь, она свинячья…
   – А что, дядя Вадим, мы сейчас соберём все ягоды, промоем, и яблоки, что целыми остались, и сварим джем: яблочный и вишнёвый. Я очень хороший рецепт знаю. Принесём мы с тобою джем на выставку твою. Может, и приз возьмём.
   – А… – махнул он рукой и пошёл, сгорбленный, в дом, – Делай, как знаешь…
   А Сашка, подхватив край платья, выцветшего на солнце, которое она любила носить летом, начала собирать всю эту перемешанную с землёй сочную сладость. Она, осторожно выбрала вишню. Вымыла яблоки. И начала варить джем. Пока она варила, эта тварь свинячьей породы, выглядывала из своего хлева и уже казалось, что она осознала своё поведение, которым навела столько горя старому человеку, поглядывала на Сашку, которая возилась возле мазанки с тазами ягод и яблок. Джем получился на славу.
   На следующий день дядя Вадим выходил из дома. Свинья, переступила с ноги на ногу, тихонько подошла к нему и потёрлась боком: «Мол, прости меня. Ну, я не нарочно. Ну, зачем было кричать, когда я так спокойно спала поддеревьями. Ведь мне могло и причудиться что-нибудь. Ну, прости…»
   Дядя Вадим, погладил её за ухом и пошёл к калитке. Сашка уже стояла переднею и ждала, когда выйдет дядя Вадим. Свинья, боком, боком подошла к ним и вдруг… побежала по дороге.
   – Сашка, держи её… Убежит же…
   – Ох, а как же джем?!.. – бросив банку с джемом, Сашка помчалась за непокорной свиньёй вдоль по улице.
   Они ещё долго бегали, ловили свою свинячью тварь, бегая по всей улице, а когда загнали в хлев, идти на выставку было поздно. И что они могли принести? Банка, в которой был джем, лежала с перемешанным содержимым на земле…
   … – Вот такая была история с яблоками перед спасом у нас. Мы так и не получили никакого приза за свой урожай. А свинья ещё долго бедокурила у нас, пока не закололи её осенью.
   Баба Шура села на скамейку, возле мазанки и только охала при виде грозы и того, что она наделала.
   – Не лучше той свиньи… Вот и вырастили яблоки к спасу-то…

   31.07.2012 года

Невеста мая
Новелла

1

   Ветерок подул из-за горы на реку. Он покрутился над серой водой и засобирался улететь, нал рекой начал спадать туман. Реку быстро заволокло молочным туманом и вода, уже не серебрилась под последними лучами лунного света, а просто оставалась серой. Вот ветер развернулся и полетел над рекой, прощаясь с последними лучами луны и ночными свиданиями звёзд.
   Куст черёмухи рос около дома. Он уже давно надул свои почки, но погода, разнузданная и прохладная никак не давала им распуститься. Стоял ранний рассвет понедельника.
   Девушка вышла из-за поворота и пошла по дороге. Запах распускающейся черёмухи не давал ей покоя. Она шла по обочине и смотрела по сторонам, как бы ей перейти дорогу и в каком месте. Видно было, что она торопилась. Рассвет только, только забрезжил над городом. Солнце ещё не показало свой нрав в раннем утре.
   Она прошла ещё немного и перешла на другую сторону. Трамвай подошёл к остановке. Людей в такое раннее утро было мало. Кто же может в такую рань идти на работу?
   Но она шла на работу, на которую устроилась три года назад, и начало рабочего дня было в восемь часов.
   «Как же он вчера добрался до дома?» – подумала она, вспомнив, как она вечером бродила по улицам города и слушала своего друга о музыке, которую он недавно нашёл в Интернете, и пригласил её к себе домой послушать.
   Красиво звучал шум дождя, летнего, чистого и тёплого. Она слушала и молчала, а потом он спросил её о ней:
   – Как мелодия? Это Ярослав Никитин. Вальс дождя. Прекрасная мелодия. Я вчера сам неожиданно наткнулся на неё и заслушался. А сегодня решил предложить тебе её послушать, – он говорил, а она, задумавшись, не заметила, что он ждал её ответа.
   – Да. Прекрасно. Не слышала ещё такой музыки. А ещё есть какая – нибудь мелодия? – спросила она его. Она, когда закончилась играть мелодия, задумалась и не могла ещё долго отойти от её звучания, и теперь ей захотелось послушать ещё, какую-нибудь лирическую мелодию.
   – Да. Вот послушай. Это дудук. По-моему армянский или азербайджанский инструмент. Но звучит также прекрасно, как и скрипка. Играет Джуван Гаспарян и Ванесса Мэй. Мелодия называется "Чувства».
   Её друг включил мелодию, и она зажмурила глаза. Как она была прекрасна. Пока играл и плакал дудук, она перенеслась на далёкие долины гор Кавказа. Но мелодия плакала над ушедшей любовью между двумя молодыми людьми. Она сидела и молчала, ещё долго вспоминая звучание дудука и скрипки.
   А утром она вспомнила, как вчера слушала прекрасную мелодию и теперь шла по улицам и задумалась. Воздух распускающихся почек черёмухи дурманил её голову, она вся ушла в мысли о любви и отношениях между людьми. «Какая бывает горькая любовь», – подумала она, – «Черёмуха! – вот то, что сейчас дурманит голову мне и напоминает о любви. А ведь ей уже давно пора было расцвести. Это погода, такая холодная не даёт нашим чувствам разойтись под ночным небом».
   Черёмуховый запах пьянил голову и плыл по округе над молодой зелёной травой. «Так это вчера, – подумала я, – этот вкусный горьковатый запах над нами ворошил наши мысли о музыке, которую мы с ним прослушали вчера у него дома? Да!..»
   Она шла по улице и уже подошла к магазину, где работала продавцом. Ещё никого не было, охранник только что открыл дверь, и она зашла вовнутрь. Было тихо и спокойно и на её душе было светло и чисто, после вчерашнего дня.
   «Ой, а сегодня ведь понедельник», – она вспомнила, что наказывала ей хозяйка её бутика.
   Она ещё в субботу сказала, что ей надо поменять ценники на товаре, сделать переоценку и перевесить конфеты. Она быстро разложила коробки с конфетами под полками начала их взвешивать. Коробок было много. Какой чудесный был вчера вечер, а сегодня начинался такой тяжёлый день, и ещё столько надо было сделать работы. Ещё никогда так много заданий хозяйка не давала ей. Но прошло уже три недели, и надо было проверить весь товар. А они торговали не только кондитерскими изделиями. Поэтому, о вчерашнем дне она забыла мгновенно. Пока считала и перевешивала конфеты, прошло много времени и начал подходить народ. Пришлось делать всё одновременно: и взвешивать конфеты и продавать уже взвешенный товар.
   «Хорошо, что я успела почти все конфеты взвешать. А так их осталось немного. Сейчас до делаю это и начну считать цены. Ой, а это что в коробке?» – она поглядела в коробку и увидала, что на дне лежали конфеты в развёрнутых бумажках и надкушенные. Их было так много, что она даже присела, – «Как же так… Ведь когда принимала товар, было всё нормально. А эти вообще принимала недавно. Вся коробка была целая. Хорошо помню, как провернула до самого дна все конфеты. Кто же это сделал? Вот и начался злосчастный понедельник. Говорила же, что надо было в другой день начинать переоценку и проверку товара. Что она мне скажет?»
   Девушка села на стул, возле прилавка и смотрела на последнюю коробку с надкушенными конфетами.
   «Кто же это мог сделать? – думала она и молчала, – Ну, конечно, она сейчас подумает на меня и всё, повешает мне. А зачем, мне такое? Что мне делать больше нечего. Это надо же было столько конфет съесть? Ужас! Что же делать?»
   Она сидела и думала и в это время подошла хозяйка.
   – Ну, что там у тебя? Как посчитала? Что-то я ценников не вижу. Ты что задумалась? Ой, а это что такое? – увидала она конфеты и посмотрела на меня подозрительно, – Ну, надеюсь, это не ты сделала?
   – Я! Что вы. Разве мне надо было такое делать. Портить отношения с вами. Когда я так долго работаю у вас. И я думаю, кто это сделал.
   – На кого думаешь? – оглядываясь на остальные бутики и девчонок, которые стали прислушиваться к их разговорам.
   – А, это Ольга, – махнула рукой одна из продавцов, – Это её работа. Ей денег не дают. Вот она и чистит нас потихоньку. И когда она уволит её. Надо же, до конфет дошла. Ей завидно, что мы все хорошо работаем. Что у нас всё получается. А у неё всегда недостача. Вот и мстит нашим «счастливчикам». Видимо ты ей рассказала, что у тебя сегодня проверка и переоценка. Ей не надо говорить об этом. Она всегда пакостит перед проверками, чтобы уволить кого-нибудь. Такая натура.
   – Вот даёт, – усмехнулась хозяйка, – Я-то что ей сделала? Ладно, давай коробку. Посмотрю, что она сейчас запоёт.
   И хозяйка ушла с коробкой обкусанных конфет.
   А девчонки сбежались ко мне, успокаивать, мол, как, прошла проверка. Говорили же тебе, что не соглашайся в понедельник делать проверку. Надо под конец смены, в субботу, делать. Все недостачи спрячешь. А что, у тебя всё нормально?
   – Да. Недостачи нет. Даже излишки, по деньгам. Но я ей всё отдала. Покроет съеденные конфеты.
   – Девчонки, вы что! Я не ела ваши конфеты. На какой они мне. Вы уже совсем, всё на меня вешаете, – прибежала Ольга и выпучила глаза, поглядывая на всех.
   – Ладно, посмотрим, что твоя хозяйка будет дальше делать. Это она, наверное, тебя на честность проверяла или под тебя что-то хотела спихать.
   Девчонки разошлись, а я ещё долго сидела и молчала.
   Пока всё утро вчерашний вечер оседал под черёмуховый аромат надо мной, на работе мне уже успели испортить начало недели. Вот и думай, после этого: кто есть кто. А всё-таки, ведь надо же было именно понедельник выбрать для проверки. Это чтобы испортить мне настроение на всю неделю или чтобы, запомнила на всю жизнь работу у неё. И почему именно в понедельник? Такой характер у неё, хозяйки. Да?!..

2

   Ветер начал стихать. Я прошла по тропинке к дому и зашла в свой подъезд. Люди шли в детский сад за детьми. А солнце светило сквозь набежавшие тучи и совсем не хотело прощаться с днём, который был тёплый для мая.
   Вот белый ветерок набежал на дорогу и рассыпал белым веером черёмуху. Она только, только начала цвести, несмотря на забежавший снег в конце апреля и дождливые дни в начале мая.
   Старые люди выходили посидеть около подъезда и посмотреть и посудачить о первой черёмуховой метели, и о любви, и о семейных ссорах.
   Я прошла около них и зашла к себе. Дома, на окне, шторы всколыхнулись входящим ветром и опустились на него. Я прошла и села на диван. Ноги болели от постоянной работы продавцом, и хотелось только спать. Вода в ванне наливалась, а я сидела и чистила картошку для себя. День был трудным, и мне уже не хотелось ничего: ни стоять за прилавком, ни видеть своих подруг по бутикам, ни ссоры с хозяйкой.
   «Как же бессовестно девчонки поступили со мною. Что же я могла им сделать? Ведь уже несколько лет работаю с ними, а ещё никогда не было такого щемящего душу случая. А сегодня, меня, словно жаром обдало каким-то не по-человечески хамским чувством. Как стыдно… Я за столько лет ещё ни разу, ни кому плохого не сделала. Всегда приветлива с покупателями, спокойна с соседками по бутикам, а сегодня…» – слёзы побежали сами собой.
   Картошка, очищенная в чашке лежала, и казалось, что она тоже смотрела на меня укоризненно: «Как же так, как же ты смогла так поступить? Ведь теперь люди с тобою перестанут общаться, встречать на тропинке и здороваться. Говорить, что ты нажила себе капиталы чужим горбом и воровка».
   «А что я могла сделать? Вот ты, скажи мне, как бы ты поступила на моём месте? Ты приходишь в свой бутик и находишь кражу конфет. И кто же это мне мог сделать? На соседок подумать стыдно. Ещё никогда не было такого случая, чтобы они подвели меня. Хозяйка относилась ко мне, словно она мама. Никогда не брала вовремя деньги. Доверяла и большие суммы. А тут, такая кража, смешная по своей натуре и до слёз обидная. Как будто я девочка, совсем несмышленая. Пришла первый раз на такую работу и вот, на тебе, посмеялись надо мною на весь магазин и район. Что теперь люди подумают обо мне?»
   Но картошка молчала в ответ и что она могла сказать, лишь посочувствовать мне, она ведь картошка и ничего кроме своей кастрюли и супа не видит.
   Я сидела на кухне и чистила картошку, а вода наполнялась в ванной.
   Вода была тёплая и я села в ванну. Тёплой волной голубая вода обволокла моё тело, и я начала успокаиваться. "Пусть будет, что будет…» – подумала я – Всё равно найдётся та, которая обманула и обесчестила меня на весь магазин».
   Я убаюкивалась тёплой водой и уже начала засыпать, как внезапно вздрогнула от какого-то шума. «Нет. Мне показалось».
   Но это зашумел чайник на кухне, и мне надо было вылезать из ванны.
   Полотенце до конца развеяло мои горестные мысли, и я уже полностью успокоенная прошла на кухню ужинать.
   Спать я ложилась полностью спокойная.

3

   Анна Викторовна, так звали мою хозяйку, прошла по всему магазину и подошла ко мне:
   – Ты пока работай, спокойно. Ничего… Всё равно рано или поздно выяснится, кто это сделал. Разве сейчас узнаешь у кого-нибудь про проказы. Все будут молчать до поры до времени. Я все цифры сбила, всё нормально. Недостачи нет, а это самое главное. С тебя ничего не возьму. Работай. Но посматривай теперь за всем. Кто его знает, что ещё выдумают.
   – Ладно, – вздохнула я, но какой-то осадок недоверия всё-таки промелькнул в глазах хозяйки, и мне стало неловко от её взгляда.
   Я нагнулась, чтобы она не могла видеть моего нахмуренного вида, ведь за три года работы у неё я ни разу не допускала случая сбоя в пересдаче и проверке баланса и остатка товара. А тут такой смешной до слёз случай и неловкость перед собою и людьми, просто укутал меня недоверием ко мне и смешанным чувством за всё происходящее в магазине.
   Вечер наступил как-то сразу. Я даже не заметила, как пролетел ещё один день.
   Он уже ждал меня около магазина и теперь провожал меня до самого порога моего дома.
   – Я теперь буду тебя охранять каждый день. Не бойся. Со мною тебе не будет страшно. Посмотри, а черёмуха сегодня ещё больше распустила свои зонтики и теперь кивает нам в ответ, – он наклонил ветку черёмухи и помахал ею передо мною.
   Ветка прошлась мне по носу, щекам и губам и я замерла под его губами. Луна предательски осветила нас и убежала за тучку, которая пыталась сбросить весь свой ненавистный груз дождя на город.
   Он стоял и обнимал меня, и я вспомнила мелодию, которую он давал мне послушать у себя дома – Вальс дождя.
   Но вот луна опять выглянула и засмеялась над нами и над злыми тучами, которые мешали ему меня целовать. Но он, словно рыцарь, обнял меня ещё сильнее и поцеловал в губы. Черёмуха опустила голову-ветку перед нами и спокойно висела так до самого окончания поцелуя, а мы наслаждались весенним пением птиц и черёмуховой пудрой над нами.
   Как было хорошо на улице. Стоял весенний день мая и черёмуховое сватовство с летом. А мы стояли и подсматривали за черёмухой, как она сваталась к траве, тополям, распускающимся одуванчикам, первым вестникам лета. А грозная чёрная туча висела и хмурилась над любовным пасьянсом души между природой и людьми.

4

   Прошло уже несколько дней. Люди ко мне относились как всегда, вежливо, спрашивали о товаре: конфетах, шоколаде, печении.
   – Смотри ты, торгует, – недовольно сказала соседка по бутику, та что подходила к её хозяйке во время проверки.
   – И что ей ещё надо? Мне бы её место. Сиди спокойно и торгуй конфетами. А что Анна – то, убирать её не собирается? – спросила Ольга, – Как она надоела. Да ещё и парень к ней ходит, красивый. Посмотри, сегодня вечером, как он к ней придёт. Он охраняет её теперь каждый день, до дома провожает.
   – А тебе – то какая забота в этом? Ты имеешь столько внимания от мужиков, и задарили они тебя уже всю. Кольца не кольца, колье не колье. Уж можешь дома сидеть и принимать их только. Тебя что, жаба давит по ней-то?
   – Ну, уж и жаба. Это к ней-то? Вообще-то она ничего себе. Стройная. Волосы длинные. Глаза… Ладно, я придумала ещё что-то. Скоро увидишь.
   И она пошла вдоль бутиков, которые были завалены различного рода продуктами.
   Несколько дней прошло в спокойной обстановке. Никто уже ни говорил о проверке в нашем бутике, и я пошла спокойно домой. Он стоял и ожидал меня.
   Обняв меня за плечи, мы двинулись по улице.
   Машина вывернула неожиданно из-за поворота и из неё выскочила соседка по бутику Анны Викторовны.
   – Ой, помогите. Они меня пытаются увезти куда-то, – звала она на помощь, непонятно кого и бежала по улице.
   Молодой парень вышел и закричал ей вслед:
   – Ты, дура… Ты что орёшь-то? Всё равно тебя поймаю и верну себе всё…
   Но соседка бежала и кричала, дико раскрыв глаза.
   – Послушай, Влад, они, по-моему, уже приходили к ней и что-то требовали. Она им должна, что ли, точно не знаю. Но это такие люди, которые всё равно найдут тебя и убьют, если ты им не отдашь деньги вовремя. А она в последнее время, где-то достала много денег и купила себе не то квартиру, не то машину, крутую. А… ей говорили, что Ольга дрянь. Не связывайся с нею. Вот и бежит прятаться от них. Всё равно они её найдут. Что будем деать?
   – Не знаю, – он как-то неловко пожал плечами и посмотрел на Лину. Он почувствовал какую-то слабость в ногах и смотрел теперь на свою девушку, не зная как поступить. Ведь влезать, обычно, в такие разборки не стоило. Но что теперь подумает Лина о нём. Его чувства боролись на самом дне его души и он надумал.
   – Давай, пойдём спокойно по улице, и посмотри, куда она побежала, и что они делают возле неё. А потом решим, что делать. Пошли.
   Он взял меня за руку, и мы пошли. Её соседка по бутику забежала за дом и уже бежала по другой улице. Машина повернула, тихо на повороте и поехала по двору. Ленка бежала что есть сил, но всё же они догнали её и начали пинать. Она извивалась под ударами, но всё ещё дышала. Один, высокий и здоровый парень, поднял её и зашвырнул в машину:
   – Там посмотрим, на что она годна, – и они поехали куда-то.
   Вечер был испорчен, и нам с Владом совсем не хотелось говорить о чём-то. Лина сидела на скамейке возле своего дома и молчала. Он стоял и потирал ветку черёмухи между рук и посматривал на неё и не мог начать разговор.
   – Лина, я что-то не так сделал? – тихо спросил он, боясь спугнуть их отношения, которые только начали зарождаться.
   – Нет. Не переживай. Я бы тоже струсила, наверное. Ты видел, сколько их было в машине? И как они ржали? Противно просто всё. Ты видишь, как твою подругу затаскивает в машину кодла мужиков, и ещё ржут как кони над твоей слабостью. А ты орёшь на весь квартал, и никто даже на помощь к тебе не приходит. Страшно. Ладно, иди домой. Пока.
   Лина встала со скамейки и пошла в подъезд. Ночь она спала очень тревожно. Она всё думала: «А мне ведь тоже кто-то готовил именно такую встречу с «ними». Как страшно…» и она заплакала, но так тихо, чтобы не услышали мама с отцом. Они спали в другой комнате и ничего не знали о происходящем в магазине. Лина даже устрашилась такой мысли, чтобы сказать им о проверке и съеденных конфетах.

5

   Утром она проснулась и почувствовала головную боль. Но всё же попыталась заставить себя выпить кофе с бутербродом и сыром и одеться. Головная боль не проходила весь день.
   В бутиках все молчали. Ленки на своём месте не было, и никто даже не поинтересовался о ней. Ольга тоже молчала, как – будто ничего не произошло.
   Было какое-то давящее настроение во всех бутиках. Кто-то вообще ничего не знал, кто-то знал или догадывался, чьих рук это дело, отсутствие Ленки, и молчали, без стыда торгуя всеми продуктами, улыбаясь и весело разговаривая с покупателями.
   Ленки не было несколько дней и вот, через две недели пришёл следователь и начал опрашивать нас о ней. Мы все встревожились. Он вначале вызвал несколько продавцов: Кто что видел? Кто знает её друзей? Может быть, кто-то что видел? Как она вела себя в последние дни?
   Все как обычно, молчали, или пожимали плечами, мол, мы ничего не знаем о ней. Работает уже давно, но была всегда весёлая, постоянно ни с кем не дружила.
   Следователь так и ушёл, ничего нормального для следствия не выжал с них. Молчат, боятся.
   Лина, когда он вызвал её к себе, тоже промолчала, как все. Ведь Ленка не видала их с Владом. Да и откуда им было знать, что она им должна или ещё что-то, и что они за парни. Поэтому, Лина, тоже промолчала об этом случае и ушла, спокойно в свой бутик.
   Вечером, когда они шли по улице на трамвай, Влад сказал:
   – Лина, ты молчи об этом. Мы ей всё равно ни чем не поможем. Лена без нас залезла с Ольгой к ним. Гуляла. Подарки принимала. А теперь, видишь, что они с нею сделали? Я, конечно, не боюсь их. Но у меня нет таких друзей, которые смогли бы помочь ей. Я пойду. Иди спать.
   Лина вздохнула и пошла в подъезд.
   Нет!!! Раздался её крик внутри подъезда, но он был уже далеко и никто не мог помочь ей тоже, как Ленке.
   – Ну, что, сука, всё работаешь? А это всё из-за тебя. Смотри, что со мною сделали, – Лина увидала, что перед нею стояли Ольга и Ленка, вся в синяках.
   – Ты ещё пойдёшь работать туда? Да, это мы тебе конфеты объели и подбросили в коробку. А теперь меня насиловали эти кобели. А знаешь, за что? За тебя, сука. За то, что всё работаешь. Им надо, чтобы ты не работала там больше. Они хозяйку твою выживают с рынка. А ты, словно дура, работаешь, да ещё и доход ей приносишь. Ты хоть, знаешь, кто они такие? Дура!!!
   И пошла по улице в обнимку с Ольгой, которой было всё ни по чём.
   А Лина сидела и молчала. Она боялась их, боялась сказать Владу обо всём, что они ей сказали. Она сильно испугалась их, но ей надо было работать. Где же она ещё найдёт такую работу? Как сказать теперь хозяйке? Не поверит ведь ей. А ведь они и её выживают с места! Надо ей во что бы ни стало позвонить и сказать всё. Лина поднялась и зашла в квартиру. Мать с отцом уже спали. И поэтому она спокойно зашла в ванну и приняла душ.
   Позже она набрала номер своей хозяйки и всё рассказала, что они ей сказали.
   – Ты молчи, пока. Не говори никому об этом. Или уже рассказала? Нет. Это хорошо. Посмотрим, что они будут делать дальше. Ведь на каждого предпринимателя не положишься. У кого-то есть связи в администрации, у кого-то в налоговой. А я простая женщина. У нас же, скажешь кому-нибудь и всё. Выходи завтра на работу, я тебе добавлю ещё оплаты.
   Лина легла спать, немного успокоившись, и спала всю ночь, освещённая луной, которая светила в окно и никто даже не догадывался о том, что происходит в её душе: луны и Лины.
   На другое утро она пришла на работу немного раньше. Весь день было спокойно.
   Ольга не подавала никакого вида, что что-то произошло. Ленки не было вот уже много времени и уже поговаривали, что она жива и здорова, что она вовсе не выйдет сюда на работу. Ну, это её дело, пожимали плечами все в магазине. А Лине и подавно было всё равно. Она теперь работала и получала много за свою работу.
   Вечером она попросила отпуск у своей хозяйки, чтобы уехать с Владом на море и отдохнуть. Они так и решили. Анна Викторовна, сказала, что она сама постоит все эти дни, а когда они вернуться с моря, то Лина выйдет и примет бутик. Это даже всё к лучшему. Никто не будет спрашивать её о случившемся, а она сама расследует обстановку в магазине.
   Десять дней прошло незаметно. Лина с Владом вошли в магазин и поздоровались с Анной Викторовной.
   – Ну, молодёжь, как отдохнули? А загар-то, какой у тебя! И выглядишь, словно невеста мая, только под фату тебе и осталось идти. Или уже надумали? А то дак, давай и свадьбу с играем вам. Погуляем.
   – Погуляем, – улыбнулась Лина и обняла Влада ещё крепче под руку.
   Только черёмуха развевала ветвями на ветру и рассыпала лепестки цветков на дорогу перед нашим счастьем.

   20.05.2012 года

Осколки прошлого
Рассказ-мистика

   Небо озарилось лунным светом и закрылось туманной поволокой. Только, только начало темнеть над лесом и кое-где разметались части лунного света над домиками, которых было в этой местности совсем немного. Туманные облака затащили свои лапы за сосны и обнялись с высокими деревьями. Сосны стояли и словно молоденькие девчонки улыбались сверкающим снежным накидкам на лапах лесных красавиц.
   – Опять луна светит. Но, по-моему, туман не даст ей сегодня разойтись на небе. Смотри, уже морозец спал. На улице тепло, как-то не по-зимнему, – Юля вошла в домик, в котором они с Сашей остановились на несколько дней на каникулы.
   Она положила дрова у камина и теперь стояла и смотрела на себя в зеркало. Зеркало небольшое, оно напоминало о бабушке. В потемневшей от времени жёлтой рамке и со старыми налётами на стекле. Юле иногда казалось, что если посмотришь в зеркало, то увидишь всё, что было раньше в этом доме. Вот и сейчас, она стояла и смотрела на свои волосы, светло-серого цвета и, вдруг она отпрянула.
   Из зеркала на неё смотрела молодая девушка, с яркими голубыми глазами и нежными белыми волосами, рассыпавшимися по плечам.
   Девушка посмотрела на Юлю и отвернулась. Она пошла по коридору, довольно-таки длинному и пустому. Тёмному коридору с подсвечниками и огоньками по тёмным стенам. Девушка обернулась и помахала Юле рукой, иди за мною.
   Юля замерла от такого неожиданного приглашения. Но она звала, тихо, еле слышно – «Иди за мной. Я тебе что-то покажу».
   Сердце быстро-быстро заколотилось в груди, глаза расширились, дыхание участилось. Видно было, что Юля испугалась, но образ девушка, зовущей её в коридоре, словно магнит притягивал её. Юля встала на цыпочки и потянулась к зеркалу. Оно было немного старое, с налётами тёмного цвета. Комнату заволокло туманом, и осторожно поднявшись над камином, Юля перенеслась в коридор и пошла за девушкой, рассматривая вокруг тёмные стены со свечами и заглядывая в тёмные комнаты по обе стороны коридора. Ей было боязно. Но она шла, переводя дыхание и продвигаясь за незнакомкой.
   Девушка остановилась. Волосы разметались на её плечах и голубые глаза были уже не ярко синего цвета, а потемнели. В комнате, было множество паутины, висевшей по стенам, старым и тёмным. Такими же, как в коридоре. Небольшая свеча горела на столике возле кресла. Кресло было старое. На атласной ткани были давно истёршиеся цветочки. Спинка кресла была откинута немного назад и на старом сидении, давно потерявшем вид, сидела пожилая женщина. Юля замерла под взглядом её глаз.
   Она сидела, и смотрела на неё глазами уже немолодой и прожившей большую жизнь женщины. Её седые волосы свисали лохматыми сосульками на голове. Видно было, что она, когда-то была красива. Юля посмотрела на неё и затаила дыхание. Она сидела с высокоподнятой головой. Глаза выдавали в ней когда-то строгую женщину, по-видимому, наследницу какого-то рода. Взгляд был пуст. Кожа на лице была с морщинами, но такими приятными и не пожелтевшими, как у многих старух. Женщина сидела и молча, смотрела вперёд. А куда, Юля не могла понять.
   – Я тебя вижу, – вдруг раздался голос женщины. Девушка куда-то исчезла, – Ты не молчи, подойди ко мне. Я тебя знаю. Мне давно говорили, что через много лет родится девочка, которая будет похожа на меня, как две капли воды. С глазами серого цвета, как у всех, кто рождался в нашем роду. С волосами цвета поля и ветра, который развеивал всё то, что было в нашем доме. Все события нашего рода, старинного. Ты я вижу, точно также смотришь на меня, словно как я смотрела когда-то на свою бабушку, которой было много лет, и которая умерла ещё до того, как я стала женою твоего деда.
   Юля осторожно перевела дыхание и ничего не сказала в ответ. Она, конечно, знала, что её бабушка умерла. Давно. Но то, что она увидала сейчас, было фантастично. Как это она могла пройти сквозь стекло зеркала и идти по коридору, которого нет. А эта женщина, сидевшая в кресле, почему-то пугала её. Ей казалось, что она разговаривает с привидением. Но перед нею живая старая женщина, её бабушка. Но ведь она умерла, давно? А эта женщина, старая и гордая, говорила о роде, который был её родом, но они все почти умерли. И по её виду можно было догадаться, что она жила когда-то давно. Потому что, кресло, в котором она сидела, было сильно старым, с потёртым сидением и ручками. Свечи горели на стенах, давно полинявших. Паутина заволокла их полностью. Никаких окон, в комнате, не было. Куда-то исчезла девушка?
   – Ты не пугайся. Я тебе ничего плохого не сделаю. Я просто посмотрю на тебя и всё, – и женщина, тяжело облокотившись на ручку кресла, приподнялась и пододвинула к себе Юлю.
   Девушка замерла от страха. Вот сейчас, эта странная женщина меня начнёт душить…
   – Ты испугалась? Не надо. Я твоя, давно умершая бабушка, которая жила очень давно. Я живу здесь, в этом доме, уже много лет. Но никто не знает об этом. Да и лучше, что не знают. А та девушка, что тебя привела ко мне, эта твоя сестра. Она тоже давно умерла. Её нет. Просто нет. И меня нет. Не пугайся. Мы сейчас исчезнем. И ты не увидишь больше ни этой комнаты, ни этого коридора. Меня и сестры. Я посмотрела на тебя и увидела, что ты похожа на меня. Значит, мы живём, наш род.
   И вдруг всё куда-то пропало.
   Юля стояла перед зеркалом и смотрела куда-то вдаль. «Что это было? – подумала она, – Ведь не привиделось же мне. Я же только что разговаривала с женщиной, которая назвалась моей родственницей.
   – Боже, что за наваждение? – девушка помахала Юле на прощание и исчезла, там, в небольшом коридоре старой комнаты, похожей на комнату какого-то старого замка с тёмными потемневшими стенами и подсвечниками.
   Юля отпрянула от камина и от зеркала. Ей стало страшно. Саша подошёл к ней незаметно. Обнял за плечи и тихонько поцеловал в висок.
   – Что-то случилось? Ты такая бледная? На улице воздух свежий. Тебе не должно быть плохо, – он, молча, положил руку ей на плечо и обнял сильнее.
   Её сердце колотилось, словно бешеный моторчик, лицо было бледным и дыхание прерывистым. Она погладила лоб и пошла в комнату, где стояла кровать.
   Луна очень ярко светило в окно. Белый её свет проникал в комнату и весело бегал по стене и одеялу. Юля решила ничего не говорить Саше о случившемся. Поверить в это было трудно. Ей стало просто плохо от камина, дыма, исходившего из него, так она сказала ему.
   А теперь Юля лежала и спокойно спала, под белым лунным светом, мягко ласкавшим её.
   Завтра будет всё по-другому. Будет тихо падать снег на сосны. Луна уйдёт спать за верхушки деревьев. А мы будем целый день пить чай. И смеяться, катаясь на лыжах.
   Какой воздух!
   Свежий морозец обхватил меня сзади и защекотал нос и губы. Саша кинул снежки, а я, отворачиваясь от них, весело, смеюсь.
   Куда-то исчезло всё то видение, что было в зеркале ещё вчера.
   А теперь только наш весёлый смех раздавался в лесу.

   14.01.2012 года.

Игорный бизнес
Детектив

1

   Шумно на улице. Солнечные лучи бегают по стенам домов. Машины, скопившиеся у светофоров, трогаются с места и уносятся далеко вперёд.
   Ната сидела на заднем сидении и молчала. Она давно привыкла ничего не спрашивать у Энтони. Он вёл машину и уже давно проехали Волжскую. Она смотрела в окно. На улице Триллиеера увидала салон.
   – Останови, мне надо посмотреть кое-что.
   Энтони остановил машину. Ната долго не выходила и он начал нервничать. Из дверей выбежали двое и побежали в сторону Нового рынка. Энтони не сразу понял, в чём дело. Наты всё ещё не было. Тогда он решил сходить в салон. Она лежала на полу, около витрины. Её красивые глаза были открыты. Она видимо так и не поняла, что произошло. Лицо начало синеть. Администратор вызвала скорую и полицию. Энтони сел в машину и уехал. Ведь всё равно никто не знал, одна она была или нет.
   – Опять они, – подумал он.

2

   – Да, ну, ты опять? Я же тебе говорил, что надо было на его даче это делать. И что теперь? Что ты хочешь? – Энтони злился, но Игорь не хотел слушать его. Он как упрямый козёл твердил.
   – Ну, ты знаешь его. Он не будет ждать тебя. Когда бабло сдашь на кассу?
   – Я не уверен, что он ждёт. Его друг, наверное, в синьке сидит. Что сердце прижало? Ну, ничего, отпустит. Как я вам говорил. А вы, слушали? Ничего, в синьке месяц-другой посидит, помнить её родную будет долго. Девушки его окружат вниманием. Что ему ещё надо?
   – Тебе хорошо отвечать на другой конец света. А мы нахавались и по домам. А там девочки. Нас конфетами угощают.
   – Ты, что конченный, что ли? Какие конфеты? Где теперь дачу возьмём? Колбаса теперь ещё несколько дней на нас кататься будет. А колеса-то хоть живые. Ты их, наверное, заморил.
   – Нет. Колеса живые. Теперь ещё быстрее бегать будут. Мы теперь, как в Монте Карло, балдеем.
   – Ну, ну. Не Монте Карло. А то скоро и за колеса полетим в Лас Вегас. А что Карапуз ничего не должен? Он ведь в прошлом косу напялил. Когда откашиваться будет? Я ему, что ли Козлов? Он пусть на карнавал сгонит, и пушки нам накосит.
   – Ладно. Я на косы смотреть поехал. Может деваха нам подкинет. О, кей.
   Игорь вышел с дачи и поехал к девам. Энтони ещё сидел некоторое время и вдруг вспомнил: «А сегодня, какой день? Он, что не отдал колеса ему? Где ещё потом достанем такой экземпляр?» Он быстро выбежал и сел в машину. На Солнечном он остановился и зашёл в кафе. Ленка стояла за стойкой и наливала пиво. Тони кивнул ей и сел за столик. Пиво было немного горьким, но он не обращал на него внимание. Энтони ещё раз припомнил его машину. Она стояла на другом конце улицы. Синий БМВ с чёрными стёклами. Как это он не мог его приметить.
   – Ну, точно, он. Ах, ты козёл! Я то, за колеса плату брал! А он пастух, за свою косу ни молитвы не прочитает. ****юк, сранный.
   Тони улыбнулся и вышел из кафе. Ленка помахала ему. «Вечно она со своими причудами», – махнул он в ответ, «Чего только колбасит. Нарезала бы по два круга и всё. Да, колеса были что надо! Нигде таких не было. Не совался бы Игорь со своими китаянками и было бы спокойно. А теперь вот думай, где колеса брать».
   Вечер выдался спокойный. Козёл не звонил. Видимо, всё было нормально. Но это спокойствие не давало ему покоя. «Какой, Монте Карло! Хорошо бы туда наезжать».
   Тони перешёл через квартал и остановился напротив вывески с голыми пацанками. «Да, ладно», – махнул он рукой. Но в «синьку» ему не хотелось. Цвет не его. Он если что, то в Европу накатит. Надо было билеты взять и поехать на каникулы к папе.
   Обедать он поехал в Ангару. Там спокойнее и привык уже. Что может быть, лучше в нашем захолустном Иркутске. На ночь лег с китаянкой. Он знал её давно. Она как верный цветок в вазе, который не вянет. Колет всё. С такими не завязнешь на пляже. «Надо было бы ей подарить, что-нибудь». Тони крепче сжал её в руках и упал на кровать. Она всю ночь кололась с ним на «разговорчик». Он был рад встрече с ней. Под утро в номер заглянула молодая горничная.
   – Вам кофе на завтрак или ещё что-нибудь?
   – Да, пару сэндвичей и кофе. Мы скоро съезжаем.
   – Хорошо.
   Выйдя на улицу, Энтони посмотрел по сторонам. Всё нормально. Надо на дачу, а то этот придурок ещё какой-нибудь мне «подарок» принесет. Пока хоть в «зажигалку» заеду.

3

   На даче было тихо. Никто не заказывал длинные трели. Всё проходило на тишинской волне. Тони зашел в спальню. Всё нормально. Колеса их не интересовали. На них можно было любоваться. И где это он достал такой «пончик». Её грудь божественна. Хоть сам на эскизы беги. Тонкая линия бедра притягивала с ещё большей силой. Она как орхидея на весеннем балу цветов. Только почему-то глаз синел.
   – Что-то случилось? – погладил Тони натуральный экземпляр.
   – Нет, – вяло, сквозь улыбку протянула она, – Мне надо кабзончик на пару дней.
   – Ну, хорошо, но только на пару дней, – Тони достал пару пачек долларов и протянул ей. Она заулыбалась ещё больше.
   – Недолго только. Я не холостой, но и не злобивый. Улыбку твою запомню.
   Она ещё раз улыбнулась своей белозубой очаровательной пухленькой улыбкой и встала, набросив халатик на голое тело.
   Тони вышел в гостиную. Четыре олуха сидели на колесах.
   – Дай ему покрепче, – кричал Рыжий свистун, – Его колеса не знают жажды. Дай, ему, ещё.
   – Да, погоди. Не так надо.
   Опарыш поднял руку и подтолкнул колесо на середину.
   – Ни фа, ты даёшь! Это не по правилам. Мои колеса быстрее твоих катаются. Давай ещё мне за закон!
   Двое парней сидели, молча, и наблюдали за погонками колёс. Толпа веселилась весь вечер. Лишь под утро опарыши съехали с дачи.
   Тони ещё раз осмотрел место событий и махнул рукой. «Это опарыши наши, не сдадут. Лишь бы Пленявый не прикинулся. Нам бы его не хотелось бы вовсе. Какой хрен на Пленявого гнать хочет».
   Всю ночь Энтони выезжал с одной дачи на другую. Искал прекрасный вариант для «сменки помидор». Рассаду надо было заготавливать заранее. Ведь кружки не нарежешь заранее и всё, пропали помидоры. "Эх, рассадник». Вздохнул Тони. Заботы с весной прибавляются. Где ещё найдёшь подходящее место для своего рациона. Пирожки тоже надо стряпать как по заказу. Хоть Ленку подключай. Сожмёт, наверное, пиво-то она. Кран и побежит куда надо.
   "Пора и на завтрак сходить для поправки» Тони заехал к Моменту и взял кабзончик на три капилки.
   – Мне надо в Москву заходить на пару недель. А капилки здесь нужной нет. Ты мне в карманчик накидай.
   Момент быстро сообразил и достал банку с жестянками. Достал одну, а вторую на конце прилавка завернул в пакет. Тони выехал отдохнуть на смотры коллективной самодеятельности.
   Ему пришлось несколько дней мотать ленту про кастинг. На одной только были подходящие кадры. На кастинге были колеса, то, что надо. "Надолго хватит, лишь бы Пленявый не затормозил концерт». Ещё два дня в Москве покосил колес и на самолетик, как это там у Валерии. "Ты меня, мой маленький самолётик заверни на мой причал».
   «На дачу, на дачу». Вертелась мысль у него. Пацанам колеса нужны, новые. А то те, совсем скоро прохудятся. Я же их заботливый папа».
   Дома сидело несколько человек. Они кого-то ждали.
   – Ну, сколько можно, Антон? Ведь просили же, не надо злить на "синьке». Он несёт «шелуху» про тебя. Пленявый заносился. Сам знаешь ведь, что колбаску нарезать за просто так нельзя. Водка простынет. Наливай и поехали.
   Они выехали с дачи и повернули направо. Тони почувствовал нажим сзади и упал на заднее сидение. Всё прошло как нельзя лучше. Пацаны крепко держали свой ковёр, и вытряхивать без нужды не желали. Поэтому Тони ничего не делал. Сдвинул с Игоря пять кабзончиков и покатил на дачу. Трое отпустили его и занялись своим делом.
   – Ну, козел, я тебя ещё припомню.
   Проскрипел зубами Энтони. Снова день за днём пошли солнечные дни. Каждый день на даче на завтрак подавали сэндвичи с кофе. Обед всегда обещал быть лучшим, это и происходило так. А вечером как в шикарной гостиной все как по заказу приходили смотреть картины с Пикассо.
   Через два дня в Ангаре был небольшой «колбончик». Люди съезжались компетентные во всех вопросах, как на форум. Пришлось составлять кворум.
   – Я вам не компаньон на этом кворуме, – ответил седой мальчик, видимо с Чечни недавно.
   – Хорошо, давай тогда создавать социальную программу, для мечетей и церквей. Ведь, как вы прекрасно понимаете меня, есть темы для разговоров. Итак, мы зажаты квотами, на землю. Необходимо всем нашим союзам собраться на саммит и решить вопрос о земельных распределениях на сектора, для расширения планирования дачных посёлков.
   Форум прошёл с прекрасной амплитудой вопросов, и было принято решение о расширении части секторов в микрорайоне Солнечном. Все остались довольны, а особенно Энтони. «Вот теперь займемся рассадой новых сортов помидор».

4

   Энтони собрался на дачу. Проехав несколько километров, он почувствовал, что за ним едет какая – то машина.
   «Странно, но в Иркутске её не было за мной. Где я мог её подцепить?»
   Машина, чёрный Мерседес, проехала за ним еще с километр и свернула направо.
   «Ох, и нервы стали – подумал он – Надо на психоразгрузку съездить к Ивану». Тони зашёл через калитку во двор. На даче было как всегда, немного парней и пара девчонок.
   «Ох, и довозит их Игорь сюда, когда-нибудь, попадётся. И чего это его всё время на них тянет? Они все, словно грязные сучки, лижут тебе всё, что не пригодно к жизни». Он ещё раз брезгливо посмотрел в спальне на очаровательно красивую девицу и вышел, плюнув себе под ноги.
   Тони подозвал Крутого и сказал, чтобы он колёса перевёз на дачу в Голубые ели.
   – Сколько их там?
   – Да, нам хватит. Голубые и белые. Но самые лучшие. А бегают как! Закачаешься.
   Крутой вышел с двумя парнями и сел в Короллу. Они поехали по дороге, через густые ели и сосны по краям дороги. Зимой деревья были под снегом, и казалось, что столько бриллиантов снежинок ещё нигде увидеть нельзя было.
   Крутой вёл машину по пустой дороге. Зимой мало дачников было в посёлке. Все почти у себя в Иркутске. Так что было очень хорошо заниматься своим делом, не привлекая внимания. Молодец Тони, что выбрал дачные дома для игр. Кто сейчас захочет ездить на дачи, когда так опасно везде. Днём – то, пожалуйста, хоть все пусть приезжают, а вот к вечеру ни хотелось бы их видеть.
   Поэтому, к вечеру Тони привозил нескольких парней, увлекающихся игорным бизнесом и проводил сеансы игр.
   Как всегда на даче были бизнесмены Иркутска и Ангарска. Очень часто приезжали знаменитости Иркутска и некоторые чиновники администрации. А что такого? Ведь под такой крышей Тони мог прожить очень долго, не привлекая внимания. Чиновники пожимали ему руки и благодарили за предоставленное удовольствие и предупреждали, если когда узнавали о проводимых акциях на дачных посёлках.
   – Вот только тебе надо быть с девочками по-осторожнее. Они, ведь, если что, сразу глотку открывают. Ведь в «синьку» их часто возят и они все на учёте.
   – Ладно, поговорю я с Игорем. И чего они ему дались. Ведь сколько раз говорил, что подорвут они тебя. Ненадёжный они народ. Хорошо, что заехали к нам для встречи после форума. Очень вам признательны. Звоните, если пожелаете, когда – либо провести презентацию.
   Егор Павлович пожал ему руку и посмотрел внимательно в глаза, не лукавит ли он. Он всегда боялся таких щекотливых обстановок. Но всё, же пожал руку Энтони. Он его знал давно и тот никогда его не подводил. Крысы были на высоте, особенно голубая, японская. Бегала, как заведённая. Даже подгонять не надо. И чего это правительство на игорный бизнес квоту наложило. Играли ведь открыто, а теперь на презентации езди. Ещё девочек подкинут, каких-нибудь заразных или из «синьки».
   Гости покинули гостиную и уехали. Энтони сел подсчитывать гонорар. Да, сегодня как раз в норму, даже больше. Семь кабзончиков очень хорошо для такой презентации. С форума ещё больше бывает. Жаль, что они так редко бывают.
   Вечер был прекрасен, и он вышел на веранду. Луна светила, словно огромное жёлтое яблоко. Звёзды, яркие, а некоторые не очень словно падали с неба. Ветра не было совсем. В дачном посёлке было тихо. Лишь изредка лениво лаяли собаки, оставленные хозяевами для охраны дач.
   Он не понял, что просвистело у него за ухом. Но быстро забежал в дом. Больше ничего не выдавало беспокойства в посёлке. «Значит, кто-то уже прознал об играх. Надо быть осторожнее. Пока денег хватит. Будем вести образ жизни временно проживающих, взятых для охраны дачи. Хозяйке было всё равно, кто мы. Ей лишь бы за дачей смотрели».
   Утром он вышел из дома и осмотрел всё вокруг. Да, вчера был кто-то. Но пуля влетела в сугроб, возле забора. Он сел в БМВ и поехал в город. Когда проезжал по ГЭС, он увидал, что под мостом расположен посёлок. Домики были так, неказистые. «Но для шпаны и они сойдут. Надо же им выходить на свою дорогу, испытывать силы». Он ещё раз посмотрел на домики и с удовольствием отметил их месторасположение. А здесь и не захотят искать. Слишком место такое, что наводнения и всякие метеоусловия, отгонят мысль от нас. Надо будет поспрашивать о домиках, об их владельцах».
   Тони ехал по дороге и всё время думал, как ему обезопасить новое место для игр. Уже давно были позади, и ГЭС, и Первомайский район. Въехал на мост через Ангару и свернул в сквер Кирова. Сквер был под снежными шапками, начинающими таять. И поэтому маленькие сосульки свисали с веток, словно продолжение веток деревьев. Тони остановился перед фонтаном. Как он красив весною. Замёрзшие струи воды, остались зимовать на фонтанной площадке. Они так и стекали по бокам центрального ствола и убегали под него и бока фонтана. Было такое чувство, которое придавало ощущение красоты сбегающих струй по фонтанному стволу и переливающихся под солнечными зимними и весенними лучами различными цветами драгоценностей. Постояв несколько минут, полюбовался весенней красотой фонтана и пошёл в отель Ангара. Ещё вчера должен был приехать известный певец из Москвы. Он заказал ему пропуск к себе. И поэтому Энтони спешил на встречу.
   Пройдя по коридору, Энтони остановился перед дверью и постучал. Дверь открыл высокий телохранитель певца. Проверив Энтони на всякие предметы, касающиеся оружия, вынув пистолет и положив на стол, после этого пропустил его в кабинет. Он сидел за столом и рассматривал карту Иркутска.
   – А… проходите, проходите. Всегда рад вам. Ну, что вы мне предложите для удовлетворения моих шалостей. Есть, что-нибудь для меня?
   – Не беспокойтесь, милый друг. Всё будет на высшем уровне. Есть голубая крыса, она, само очарование. Будете очень довольны ею.
   – Ну, хорошо, поедем к вам. Олег, проводи нас к машине. И будь со мною всегда рядом. Едем в Голубые ели.
   Пока ехали по дороге в Голубые ели, певец всё взрывался восхитительными нотками красоты сосен и елей.
   – Как очаровательно у вас здесь! Это же надо, какой воздух! Где ещё так можно вздохнуть полной грудью, как не у вас!
   Энтони был доволен, что угодил ему. Он вёл машину не спеша, так, чтобы певец мог насладиться красотой природы Иркутска.
   Приехали на дачу. Певец вышел и прошёл на веранду, запустив при этом снежок в сад.
   Стряхнув с себя снежинки, гости начали раздеваться и прошли в гостиную. Ковёр был расстелен так, чтобы гости могли спокойно играть и чтобы им ничего не мешало. Энтони выпустил голубую и белую крысу. И тут началось. Певец кричал на неё, а она, понюхав ковёр быстро побежала по желобу вперёд. Голубая крыса бегала по желобу, не давая белой крысе догнать её. Телохранитель сидел в кресле и лишь иногда выходил, чтобы проверить, нет чего подозрительного. Певец, словно маленький ребёнок, кричал на голубую крысу и хохотал над белой.
   Вечером, Энтони отвёз певца в отель и вернулся назад. Да, певец был щедр. Он оставил за своё удовольствие ни мало, всего – то десять кабзончиков. А что, ведь от такой знаменитости он и не ожидал меньше. Он был рад, что смог удовлетворить запросы такого певца.
   «Можно теперь и отдохнуть всё лето» – подумал Тони. Денег всем хватит.
   «Вот пусть теперь Игорь везёт своих кошек на море, и ни на Чёрное, а на Средиземное. Как они рады будут этому. Они ему за такой отпуск, наверное, всё, что есть отсосут. Будет доволен на все сто. Да, и мне надо отдохнуть, где-нибудь. Надо всем выделить за работу. Пусть теперь Пленивый свой хвост сам и ловит».
   Он сидел в кресле и уже засыпал. Вечер был прекрасен. Он позвонил хозяйке, что оставляет ей деньги и уезжает.
   Утром, Тони сел в чёрный БМВ и укатил в неизвестном направлении. Все были довольны, а это ему и хотелось сделать, чтобы все были довольны и поднимали его имидж. Он был на высоте.
   Домик он купил в Подмосковье. Никто его пока ни о чём не спрашивал. Он немного пожил в своём новом доме и уехал на море. Они сразу договорились с Игорем, что отдыхать поедут в разные места. Пацаны уехали по своим маршрутам.

5

   – А, что, Пётр Филиппович уже сменил документы на своё предприятие? Он же был уже на приёме в следственном отделе. И, что, ему так и не разрешили переоформить документы своего предприятия? – Тони разговаривал с Игорем, после приезда с Атлантики, Майями.
   – Да, тебе хорошо, ты как барин сидишь, целый день на даче или греешься на пляже с американскими звёздами. А ведь он твоё прикрытие. Что ему теперь делать?
   Игорь сидел в кресле и листал журнал «Клубничку». Он уже давно приехал со Средиземного моря и ждал приезда Антона. Антон выглядел в свои тридцать восемь лет прекрасно. Молодой мужчина, одинокий, красивый брюнет. Женщины его любили, но он к ним относился всегда предвзято. Сколько в его окружении было всевозможных танцовщиц, моделей, бизнес – леди, другими он даже не пробовал себя обременять. Но и связывать себя с ними не желал. Одному проще было на этом свете. Его бизнес всегда был опасен. Хоть и люди, с которыми он дружил и знакомился, были надёжными, но в любой момент, они тебя продадут. Но пока крыша действовала безупречно. И поэтому Тони жил спокойно.
   – Ну, а чем мы сможем помочь ему? Разве что, привести какую-нибудь даму из его отдела на озеро. В лесу много мест для любви. И никто не найдёт. Но это на нас наведёт тень. А ему этого как раз и не надо. Он же, ведь ты знаешь, засыпался на своём не правильном решении о планировании поднятия зарплаты рабочим. Что ему теперь сделаешь? Разве что, если рабочие дадут показания в его пользу. Но это только усугубит его положение. Ведь сокращение одной части рабочих и поднятие зарплаты за счёт сокращения другим, это когда-нибудь, приведёт к преднамеренному банкротству, а это Европа? Сам понимаешь. Есть один мужик, который хорошо понимает в этом. Но он далеко, сам почти в Европе. Ну, провёл он маленький захватик своего предприятия, а что ему скажешь. Это только на государственном предприятии нельзя этого делать. Ведь ты работаешь на государство, а не на себя. Ты же помнишь, как было в Москве? Они захватили предприятие и все в Европу уехали отдыхать. И всё. Теперь отдыхают, когда вздумают. Иногда их, правда, беспокоят. Он нам говорил, что надо было бы увеличение зарплаты делать за счёт МРОТа. Всё пересчитать и поднять тарифы или расценки. Отсюда все показатели по финансовому состоянию организации и пойдут правильно. А он пошёл по проторенному пути, где все делают одну и ту же ошибку по финансовому состоянию организации.
   – Ну, и что теперь он будет делать?
   – А ничего, съездит в Европу, отдохнёт и будет дальше работать, где-нибудь. А что ещё – то? Ладно, поехали ко мне домой. Я ещё квартиру не продал. Теперь буду на два дома жить.
   Игорь встал и пошёл за ним к выходу. Он, пока Тони говорил, всё листал журнал. У себя дома он чувствовал себя спокойно. Но надо было решать, где на осень и зиму располагаться.
   – Да, Тони, мы выяснили, что это за посёлок под ЕЭС. Там людей немного живёт. Можно кое с кем договориться. Зимой они все уезжают с острова. Для пацанов нормально будет. Пусть учатся.
   – Ладно, посмотрим. Поехали. Я сейчас покажу тебе что-то. Привёз из Майями. Меня один американец научил кое – чему.
   Игорь вёл машину, а Тони сидел на заднем сидении. На улице Волжская они вышли и пошли к дому Тони. На четвёртом этаже Тони открыл дверь своей квартиры и они вошли. В квартире было сумрачно от закрытых штор. Пыль лежала везде. Было видно, что хозяин этой квартиры отсутствовал долго.
   Раздвинув шторы и смахнув пыль с кресел и ковра, Тони включил телевизор.
   – Ладно, покажу тебе это позже. Меня знаешь, что удручает. Лишь бы Пётр Филиппович не сказал про нас. Надо будет что-то делать. А он знает много. Почти все наши связи. Надо будет просить Крутого.
   – Ну, Крутого, так Крутого. Жалко, конечно, но это тоже приведёт к нам опять. Ведь искать начнут, а Крутой и есть Крутой. Может быть, укол ему и всё. Он пока дома. Ведь никто не знает, кто, когда из певцов здесь бывает. А может быть, под кого-нибудь, сделаем? Делегаций море.
   – Ладно, я согласен. Но надо быстрее.
   – Ну, тогда я поехал. Он сегодня дома должен был быть. И поехать куда – то с директором, каким – то. Погоди, по-моему, они сегодня должны быть на презентации, каких – то строительных материалов. Вот нам и надо быть там. Я мигом.
   Игорь вышел, а Тони сел в кресло и поёжился. Как быстро они решили всё. А если они меня так? Вот вырастут опарыши и сделают тебя так же. Тони закрыл глаза. Один, в пустой квартире, он сидел и думал.
   – Я прошу прислать ко мне ваших специалистов. Надо помыть здесь всё. Хорошо, оплату сразу, им на руки.
   Тони отключил телефон и опять задумался. Его уже начало раздражать такая жизнь. Конечно, можно было и завязать с этим. Но игорный бизнес его затянул далеко.
   В Caesars Palace ему показали, как работает полиция местного назначения. Приняли они менеджера по обслуживанию столов. Но за ними тоже надо следить. Навели камеры все на зал. Менеджер работает и даже не подозревает ни о чём. А ему и не надо знать ничего. Он работает за столами и всё. Его работа, показать, как клиенту правильно поместить фишки. Он это и делает.
   А охранник следит за его безопасностью. Даже в туалет с ним ходит. То ли, что бы чего-нибудь не украл или спрятал, толп чтобы не убили и за это и за другое. Может быть, даже и за кончик головки держит, чтобы не отстрелили.
   Это же Caesars Palace, самое большое казино в Лас Вегасе. Надо было и у нас делать также. Чем мы хуже.
   Вечером позвонил Игорь.
   – Всё, сделали так, что никто и не заметил. Ему плохо должно стать часов через пять шесть. Просто остановка сердца. А там столько делегаций было. Всех не опросишь.
   Антон сидел и смотрел телевизор. Он уже начал намечать следующие игорные дома в Иркутске.
   “Пора взрослеть и нам”, – потянулся он и пошёл спать.

6

   Проехав несколько метров, я остановился. Вышел из машины и пошёл вдоль тротуара. Мы с Аллой договорились встретиться на Горького. Небольшой сквер, окружённый павильонами, закрывающийся аркой административного здания, сейчас, весною, был великолепен. Скамейки стояли вдоль тротуара.
   Я закурил и не заметил, как подошла Алла. Она, особенно весной, выглядела прекрасно. Её длинные волосы, развевались над плечами. Голубые глаза, ярко, как-то по – весеннему, выдавали настроение ушедшей в забвение зимы и приближающегося весеннего бала улыбок.
   – Как ты хорошо выглядишь, – только и сказал я, – Тебе бы на подиум.
   – Я тебе хотела сказать, что они уже всё сделали. Можешь отправлять своих опарышей. Завтра они летят в Японию, а затем в Америку. Форум обещает быть интересным. Неделю будут в Америке, выставки и всё такое.
   – На, это тебе. Энтони подарок прислал их Москвы.
   – Боже, какая вещь, – Алла подпрыгнула от радости и поцеловала меня, – Спасибо ему. Пока.
   Она помахала ему рукой и ушла. Я сел в машину и поехал к Игорю.
   – Ну, что у тебя за народ вечно, – недовольно поморщив нос и поведя в сторону, сказал я, – Ты, что, их из “синьки” только что привёз? Что у них за визаж? Ладно, бог с ними. Иди сюда. Вот тебе билет на самолёт. Завтра, чтобы был в Америке. На выставку попадёшь. А остальное, тебе надо будет только смотреть за происходящим. Кто купит картину.
   – Когда назад? Сразу после выставки?
   – Узнаешь, откуда, из какой страны приобретут картину, а затем домой. Кабзончиков тебе хватит. На баб не трать. У них ведь полиция нравов, не то, что у нас. Тем более, место публичное. Смотри, чтобы не загремел, куда-нибудь. Остальные оставишь себе. Да, смотри, как будет вести себя клиент. Увидишь что-нибудь, зафиксируй на телефон. Ну, не тебе мне говорить. Сам знаешь всё. Ладно. Пока.
   – Да, пока. Продержусь и без этого. А, что картина уже заправлена. Он то, хоть знает, что с картиной?
   – А, зачем ему – то знать об этом? Картина, как картина. Ничего особенного. Только художник известный. Подозрений не будет. Ну, потаскают его, его клиентов. А мы в стороне. Никто и не догадается, что произошло.
   Повеселившись, весь вечер у Игоря, я уехал, под утро домой.
   Игорь сел на своё кресло. Самолёт набрал высоту и был уже над океаном.
   Проезжая по дороге, на такси, Игорь смотрел в окно. Дома и салоны с магазинами мелькали перед ним. Маленькие ресторанчики и офисы светились солнечным светом от витрин.
   Он остановился в отеле. Зашёл в номер. Тихо. Пошёл в душ. Как хорошо было принять душ после дороги. Вроде бы и не сильно запылился. Вечером поднялся в бар. Музыка тихо разливалась по залу.
   Утром, солнечные лучи резко осветили его номер и кровать. Девица выскользнула из под одеяла.
   Он поморщился и закрыл дверь.
   Такси доставила его к месту форума. Бейджик был оформлен на его имя, как русского живописца. Он без особых усилий прошёл в зал. Картины висели по всей длине стены. Нужную картину он нашёл сразу. Так, особенного в ней ничего не было. Обыкновенная живопись, пейзаж. Он отошёл от неё, чтобы на него не падал свет от картины. Излучение было опасно.
   Стали собираться художники, писатели, скульпторы. Игорь отошёл вглубь зала, чтобы его не видели. По залу ходили известные бизнесмены из разных стран мира.
   Шёл аукцион. Картину купили. Игорь записал номер картины и страну, в которой жил известный коллекционер из Китая.
   Через два дня он уже сидел в самолёте.
   Игорь вернулся через неделю.
   Господин Хо Тин Ши, китаец, приобрёл картину известного русского художника-пейзажиста.
   Энтони позвонил и спросил о проведённой продажи, выставки, кто был и что в основном приобретали.
   – Да, выставка была очень интересная. Было столько знаменитостей. Работы были изумительны. Нашу картину приобрели в Китай. Для частной коллекции. Пока всё хорошо.
   На даче собрались коллекционеры Иркутска. Игорь приобрёл новый лабиринт для крыс. Теперь бега проходили с ещё большим азартом. Деньги, можно было, хоть лопатой грести. Плата была увеличена. И всё равно клиентов было, хоть отбавляй.
   Через полгода Энтони сообщил о смерти частного коллекционера из Китая. Так, конкуренция.
   – Не знаю, кому он не понравился. Но китайцы везде норовят себе отхватить побольше, чего-нибудь. Вот и не справился со своим грузом. Оказалось, что он заболел. Не то лёгкие, не то печень. Но яд не нашли. Картина не вызвала подозрений.
   – Ладно, будем расширять наше сотрудничество в Америку и Европу. Есть партнёры. Тебе, Игорь, надо будет собрать команду для работы в Европе. Работать, милые мои, на благо государства. Ты ведь знаешь, что первой задачей государства стоит. Воспитание поколения, молодого. Вот и дерзай. Всего тебе.

   24.03.2011 года – 02.04.2011 года, редакция автора 01.03.2013 года

Правила поведения для порно-звезды
Новелла

1

   Ольга вышла из клуба. Вокруг было так, по-весеннему, хорошо. Голубое небо было таким ярким, что казалось, все голубые краски со всего мира сбежались именно в Иркутск, чтобы украсить его. Солнце отсвечивало в витринах салонов и магазинов. Машины: Джипы, Ленд-Крузеры, Тойоты, Короллы, БМВ так и мелькали перед ней. Она только что приехала с моря. Круиз был всего несколько дней, а вернее неделю и она успела отдохнуть.
   Но теперь Сергей требовал работы.
   – Ну, как, отдохнула? Может быть, за работу? – улыбаясь одними глазами, спросил он, а в душе чувствовалось, что он чем-то недоволен, – Ведь знаешь, что ты у меня самая лучшая. Что тебе ещё надо?
   Ольга посмотрела на него: «Чего это он так подъезжает к ней. Прекрасно знает, что она отработала в прошлый раз по всей норме».
   – Да, денег ты платишь немало. Но это, ни о чём не говорит. Мы ведь тоже не машины.
   – Да, ладно тебе. Сама видишь. Я не всегда к тебе подхожу. Теперь надо поработать на Байкале. Есть дом отдыха. Там отдыхают симпатичные люди. Ну, ты ведь всё умеешь. А остальных надо обучать.
   – Ладно. Сколько?
   – Как всегда. Но сегодня ставка выше. Ведь ты профессионал всё-таки. Тогда я позвоню тебе.
   – Хорошо. Я пока свободна.
   Ольга пошла к машине и села в свой любимый белый кабриолет. Её ногп можно было снимать хоть на самый лучший в мире журнал. Они были похожи на молодые стебельки орхидеи, только что выросшей в самом лучшем саду. Её кудряшки весело шевелились. Голубые глаза смотрели насмешливо. Она опять пожала плечами.
   «Что это он? Ей давно уже хотелось завязать с клубом, но деньги, а он платил исправно, нужны были всегда. Если задержит, то Володя надавит. Они когда-то были друзьями. А теперь что-то Володе не нравилось у него».
   – Я тебе говорил, что надо было в клубе свои правила вводить. Пока они работают, всё нормально, всё тихо. А если кто узнает про наркотики? Не боишься? Как он у тебя оказался. Зачем Ольгу впутал в это. Орхидея работала для себя. Не детей ей же крестить. Ей на жизнь надо. Ведь лучше сейчас не найдёшь. Эти-то ведь как бульварные девки, так всё сделают, что потом хоть врача вызывай. И да чего грубые, особенно та, рыжая. Ничего ей доверить нельзя. Где ты взял её хоть?
   – Да, так. Ходила по бульвару, по мелочи собирала с пацанов. Уже весь зад свой на них съела. Может быть, ей только на пацанах и работать. К. серьёзным людям подпускать опасно. Орёт, как корова на лугу, у которой кусок сена отобрали, а потом показывали для затравки. И вечно колотая.
   Сергей позвонил вечером.
   – Завтра я заеду за тобой. Оленька, прошу тебя. Не серди меня. Вытри свои глазки, голубенькие.
   В трубке замолчали. Оля нагнулась, чтобы откинуть провод от компьютера. На экране были эротические этюды с американскими порно-звёздами. Они были красивы. Ольга смотрела на экран с огромной завистью.

2

   Она вышла на улицу. Машина везла её на Байкал. Дом отдыха был самый лучший в Иркутске. Здесь отдыхала только особая элита. Она осторожно притормозила и поставила машину на стоянке.
   – Ты как всегда, выглядишь! Орхидея, да и только. Смотри, кто он. Японский посол. На тебе твой гонорар.
   Оля направилась в номер. Три вечера на Байкале с японским послом ей принесли не малый доход. Можно теперь и домик построить в Москве. Стас поможет.
   Когда Ольга выезжала в Иркутск, она была в хорошем настроении. По пути в город, вся дорога была ровной. Никаких вроде бы происшествий. На повороте её машина повернула и въехала в борт Ленд Крузера. Его чёрный зад словно прирос к обочине. Откуда он, только взялся. Ольга вылезла из машины и увидела, что это был не кто иной, как второй помощник губернатора.
   – Простите, – сказал он, – Но это моя ошибка. Я должен был поставить предупредительные знаки.
   – Ничего. Пожалуйста. Может быть, помочь? – вежливо спросила она.
   – А мы с вами не знакомы, случайно. Я вас, по-моему, где-то видел. Может быть, проедем ко мне? Моя дача здесь неподалёку.
   Ольга первый раз в жизни согласилась на такое предложение. Им запрещалось ездить самим к клиентам. Но он не клиент. И Сергею ничем не докажешь. Всё равно, скажет, что клиента завела сама.
   – Ладно, – согласилась она.
   Её машина тащилась сзади Ленд Крузера. Ольга сидела на переднем сидении и смотрела за окно. Александр Петрович, так звали помощника губернатора, всё время говорил о чем-то. Ольга смеялась.
   Они уже въехали на его дачу. Дом был огромный.
   – Ну, нам не прилично иметь маленькую дачу, – смеялся Александр Петрович, – Прошу.
   Ольга поднялась по крыльцу и вошла. Комнаты были оформлены поддерево. Кресла стояли у стены с оружием. Оружия были нескольких видов.
   – Это моя коллекция. Я большой любитель всякого рода оружия. Смотрите. А я пока посмотрю, что у нас есть для ужина.
   Ольга сидела в кресле, и смотрел на стены. Ей казалось, что вот сейчас она встанет, и оружие само выстрелит.
   Александр Петрович вошёл и галантно наклонил голову в её сторону.
   – Ну, нам оставили немного самого лучшего французского вина, яблоки и икры. Так, что, пожалуйста, за стол. Можно я буду за вами ухаживать?
   – Пожалуйста, – и подняла бокал с искрящимся вином.
   Весь вечер они разговаривали с ней обо всём. Он даже не коснулся её тела ни разу. Обычно мужики все лезли, как бараны на неё. Словно вылезли из стойла и лезли со своими слюнявыми ртами.
   Александр Петрович пригласил её в спальню. Она легла, и он выключил свет.
   – Спите. Приятной ночи.
   А сам ушёл в гостиную.
   Голос зовущей женщины она услышала, когда уже успокоенная обстановкой лежала в кровати. Оля вздрогнула. «Может, показалось?» – подумала она.
   – Кто здесь? – спросила она, выглядывая за дверь веранды.
   Луна светила, верхушки сосен молчали. Оля, осторожно ступая по ступеням крыльца, прошла на тропинку в дому. Тихо. Сосна покачнулась. «Нет. Это мне показалось. Никого», – переведя дыхания, проговорила шёпотом она, ещё пристальнее вглядываясь вглубь леса, который окружал дачи городской элиты.
   Женщина, а это был, несомненно, голос женщины, звала – «Помогите! Я здесь. Откопайте меня».
   Оля поняла, что где-то далеко в лесу потерялась женщина. Страх одолел ею, прежде, чем она успела подумать о чём либо. Он маньяк? С виду приличный мужчина.
   Опять позвала, но уже тише женщина. Оля стояла на тропинке и почти не дышала. Александр Петрович подошёл и нежно положил руки на плечи. Она вздрогнула.
   – Испугалась чего-то? – мягко спросил он.
   – А вы не слышите, разве, что кто-то зовёт на помощь? – немного заикаясь, и испуганно спросила она его.
   – Да. Я тоже услыхал голос зовущей женщины. Вы не пугайтесь. На этом месте раньше было кладбище. Да оно и сейчас ещё есть. Это примерно в километре отсюда. Разные истории ходят у нас о нём. Говорили, что когда-то на этом кладбище закапали женщину. Она не приходила в сознание несколько дней. Все, и врачи тоже, решили, что она умерла. Констатировали смерть. Но это было давно. Когда сторож откопал её, было поздно. В гробу она боролась за свою жизнь до конца. Большие кровоподтёки остались на её красивом лице. Она была просто в летаргическом сне и вот результат. Но сегодня? Нет. Это просто невозможно. Ведь прошло уже много времени? Кто бы это мог быть?
   Он повернулся в сторону леса, откуда им казалось, звала женщина. Голос повторился, но уже тише. Небольшой ветерок заглушил его. Вот вспорхнула сова. Она полетела в сторону крика. Вот стало совсем тихо.
   – Пойдём в дом. Видимо причудилось нам. Прохладно, – позвал тихонько Александр Петрович.

3

   Ольга выехала в сторону города. Она уже успела заметить, что Александр Петрович несколько отличался от всех предыдущих её клиентов. Он, как-то не пытался к ней пристать со своими намерениями. Был вежлив и услужлив. Всегда своевременно подавал бокал или фрукты. Вечер прошёл в стиле а ля, фурше.
   Дома Ольга залезла в ванну. Первое что она решила, когда приедет домой, то обязательно залезет в ванну и примет травяные процедуры.
   «Как надоело всё, – подумала она, – бросить бы это всё и, где тогда Сергей возьмёт себе такую же белую жемчужину. Я такая одна».
   Она посмотрела на себя в зеркало и с удовлетворением отметила, лицо ещё молодое. Ещё много лет может соблазнять мужчин. Тело – а ля, цветочек. Нежное, ухоженное. Массаж – великая сила.
   Позвонил Сергей.
   – Тебе пора в клуб. Мы ждём.
   Ольга собралась, выпила кофе с бутербродом и вышла на улицу. Её белый кабриолет стоял в гараже. Она легко завела его. Лишь небольшая царапина напоминала о вчерашнем вечере на даче. Вот что значит элита. Никакого тебе хамства. Обхождение и вежливость на первом месте.
   Она завела мотор, и машина легко тронулась с места. Проехав по улице Декабрьских Событий, Ольга выехала на Карла Либнехта и поехала вначале в салон. Надо было присмотреть себе новый наряд. Что-то я совсем запустила себя. Ничего нет нового. Уже целый месяц в старом Дольче Габано. Как надоело. Она зашла в салон и увидела, что новых образцов ещё практически не подвозили.
   «Что себе выбрать? – подумала она, – А салон «Lawel» совсем не дурен. Может мне здесь остановить свой выбор?»
   Подошла продавец-консультант.
   – Вам помочь?
   – Да, пожалуйста. Мне надо что-нибудь такое, верх открытый, талия приталенная, низ не закрывает колени. Спина на половину открытая. Цвет желательно голубой или розовый.
   – Пожалуйста, пройдите сюда.
   Продавец подала несколько платьев. Одно нежно розового цвета с открытым лифом и спиной, Ольга надела. Платье было изумительно. Нежно – розовый тон с серебряными и розовыми нитями по лифу, сборка на груди, переходящая на шею. Спина открыта полностью.
   – Я беру.
   Она подала продавцу карточку.
   – Снимите, сколько надо.
   Цена Ольгу нисколько не смущала. Хотя платье стоило немало, две тысячи долларов. Да и она привыкла к таким ценам. Что поделаешь, надо всегда выглядеть о’кей.
   Выходя из салона, она заметила, что потеряла много времени. Было уже примерно одиннадцатый час.
   «Сколько времени я потратила?», – подумала она.
   Сергей ждал её в клубе.
   – Ну, где ты ходишь? Уже столько времени прошло. Надо же думать, Оленька, что я тоже человек. Я тебе подарок приготовил. Будешь в клипах участвовать. Желаешь?
   – Надо посмотреть. И что за клипы?
   – На, посмотри. Это на обложку пойдёт мужского журнала. Как тебе? Хочешь?
   – Да.
   – Тогда за дело. Пройди в свою гримёрную и приготовься. Я жду тебя в салоне.
   Ольга прошла в гримёрную комнату. Разделась совсем. Оглядела себя. Приподняла брови.
   – Да, видик.
   Позвала массажистку и начала готовиться к съёмке. Массаж и масла, доделали своё дело. Ольга стала выглядеть ещё моложе своих лет. Она словно тихая орхидея в солнечное утро. Нежная кожа отражалось на фоне зелёных трав, словно нежный бело – розовый цветок. Её волосы, белые и кудрявые, словно тычинки из глубины цветка шевелились при малейшем ветре. Вся благоухающая, Ольга прошла в салон.
   В салоне стояла широкая белая кровать. На ней была расстелена чёрная шёлковая простынь и лежала подушка чёрного цвета. Покрывало, чёрного цвета, лежало в ногах.
   – Ну, приступим. Ты ложись по центру кровати. Покрывало, ассистент, прошу накинуть немного на ноги. Так. Теперь Оля, голову немного в бок. Ты отдыхаешь. Руки подогни и положи на подушку и кровать. Виктор, ты вначале её тонким белым покрывалом накрой, но не совсем. Как бы набрось на неё. Потянись, Оля. Ну, ты, проснулась. Утро. У тебя отличное настроение. Потянись и попереворачивайся немного. Но так нежно, как бы капризничая. Оля, где твоё настроение? Ты, сегодня где? Опять всё снова?
   Сергей злился на Олю. Она была плохо подготовлена для съёмок.
   – Оля, что случилось? Где твоя манера заигрывания? Ты перестала капризничать. Надо настроиться. Сейчас Виктор принесёт цветы, лепестки орхидей. Вот видишь, сколько я тебе уделяю времени. Давай, готовься. Если сегодня не сможешь настроиться, будем завтра готовить тебя. Попрошу Евгения, он стилист, поможет настроить тебя.
   – Я не знаю, что со мною сегодня. Как-то нет настроения. Видимо отвлеклась вчера.
   – На кого?
   Ольга поняла, что проговорилась. Она не хотела говорить Сергею об Александре Петровиче.
   – Кто он?
   – Не знаю. Просто авария была. Моя машина, так, только царапина и всё. Он был так галантен. Мне показалось, что со мною так давно не обращались. Ведь ты всё время требуешь с меня чего – то, а я как гончая лошадь, на-на-на.
   – Ну, хорошо. Я попробую с тобою работать иначе. Пока иди, отдыхай.
   Ольга вышла на улицу и села в кабриолет. На улице светило солнце. Голубое небо было наполовину закрыто облаками. Ветра почти не было. Снег уже весь стаял. Асфальт был грязен. Поэтому, Иркутск, весной был похож на грязный, не ухоженный город.

4

   Александр Петрович позвонил неожиданно. Ольга сидела в ванне и была не готова к приёму. Она взяла трубку и капризно проговорила:
   – Да, я слушаю. Кто это?
   – Оленька, вы забыли меня. Я, Александр Петрович.
   – А, помню. А, что вы хотели?
   – У меня несколько дней свободных. Поедем куда-нибудь?
   – А куда?
   – Куда хочешь? На Средиземное море хочешь?
   – Сейчас? Да.
   – Ну, вот и хорошо. Тогда жди от меня вызов. Я позвоню.
   Телефон отключился. Ольга сидела и смотрела в зеркало над ванной. Она любила лежать в ванне и, чтобы зеркало отсвечивало всё её тело. Она ещё не решила, как ответит Сергею. Но ей надо было изменить что-то в своей жизни. А Александр Петрович был как всегда кстати. Его галантность её только вдохновляла.
   – Сергей, мне надо уехать на несколько дней. Сам ведь говорил, что мне надо поднять настроение. А мне предложили отдохнуть на Средиземном море. Это, я думаю, что будет кстати. Да и немного освежу тело.
   – А контракт? Оля… Ты ведь знаешь, что нашу работу не будут долго ждать. Большая компенсация.
   – Я же ненадолго еду… Успеем.
   – Ну, ладно, только на одну неделю. А он кто? Ты скрываешь от меня его? Это что месть за что-то?
   – Нет, – ответила Ольга на другом конце телефона, – Я потом всё объясню. Просто он меня вдохновляет.
   – Ну, хорошо. Но потом отработаешь всё.
   – Ладно, – она поморщилась.
   Отрабатывать всё означало, что все кабели тебя обкатают, как им хочется. Она вздрогнула. Он ведь все равно обкатку станет делать после съёмок, тогда есть ещё время.
   Они вылетели вечером. Самолёт, вначале приземлился в Шереметьево, затем взял курс на Рим. Ольга ещё никогда не была в Италии. Она всегда отдыхала на Лазурном берегу. А это Франция.
   Поэтому, она сидела в кресле и молчала. Да и Александр Петрович сидел молча. Просто в самолёте совсем не хотелось говорить.
   Аэропорт в Риме принял нас и, увозя в такси в отель, она успела немного посмотреть за окно. Старые улочки Рима. Как они великолепны.
   Александр Петрович протянул паспорта метрдотелю отеля. Он поглядел на нас и подал ключи.
   – О’кей. Номера ваши есть.
   Они поднялись на лифте. Номер был шикарный. Видно было, что Александр Петрович имеет немало денег. Но и Ольга не безденежна.
   Вечером они спустились в ресторан.
   Зал был великолепен. За столиком они были только вдвоём. Медленно играла музыка. Официанты вежливо подставляли новые блюда.
   Ольга и Александр Петрович сидели, молча, лишь изредка подшучивая над чем-нибудь.
   Блондинка рядом с галантным не молодым, уже седеющим, поджарым человеком выглядела ещё более элегантно.
   Большинство мужчин, прибывающих в ресторан с дамами, оглядывались на молодую красивую блондинку. Она казалось, очаровала своей красотой, весь зал.
   Дамы недовольно посматривали на неё. Они боялись остаться без внимания своих партнёров. Поэтому за другими столами иногда был слышен раздражающий шёпот. Дамы шептали своим партнёрам о не приличии вести рядом со своими спутницами в таком тоне.
   – Вам не прилично вести себя так, когда так много народа, и вы смотрите не на меня, а на ту блондинку, – говорила немолодая уже брюнетка своему спутнику за соседним столиком.
   Видно было, что она когда-то была очаровательной красавицей. Её, ещё не успевшие пополнеть линии бёдер и талии, выдавали в ней темпераментную итальянку. Тонкие черты лица были очаровательны. И начинающие седеть несколько волос, выбившиеся из под причёски придавали её лицу особое очарование. Но женщины, есть женщины. Им надо было обязательно увидеть всё своими глазами и придать этому событию свои оттенки интриги.
   Ольга вспомнила о маленькой Розе из клуба. Она была очаровательна, но со своими темпераментными капризами к мужчинам. За что её Сергей буквально ненавидел. Он всегда говорил Орхидее:
   – Зачем тебе эта рыжая неврастеничка. Ты так прекрасно всегда в любое время дня и ночи. Клипы с твоим участием расходятся большими тиражами. Мы ведь её держим только из-за тебя. Сама ведь знаешь, как она мешает тебе во всём. Избавься от неё.
   Но Ольга не торопилась от неё избавляться. Она помогала наладить ту атмосферу в работе, которую надо было ей. Ольге она заменяла плохой приёмник и испорченным звуком, который забыли выключить и он голосил по всему клубу.
   Александр Петрович поблагодарил официанта, и они поднялись к себе. Весь вечер Ольга и Александр Петрович смотрели в окно, на звёзды, на тихую итальянскую ночь и говорили обо всём, что только взбредало им в голову.
   Ольга, поняла, что только сейчас ей было так хорошо, как никогда. С ним она чувствовала себя прекрасно и свободно.
   «А может быть, это Сергей расстарался меня «поддержать». И заодно проверить, имею, ли я кого-нибудь, или нет. Если он начнёт следить за мною, то всё будет гораздо хуже. Он всегда был строг».
   Как же теперь ему доказать, что это была случайность. Он никогда не верил в случайности. Он говорил:
   – Случайность, это закономерность. Если ты сама не вступаешь с новым закономерным клиентом в связи, значит, ты свободна от дальнейших проблем. Тебя любят, ухаживают за тобой самые лучшие мастера массажисты, косметологи. Денег ты имеешь много.
   И это была правда. Она имела всё. Шикарную квартиру, собаку, мебель, одежду от самых лучших домов моделей и не дешевую. Её обслуживала горничная. Что ещё надо было. И она давно была благодарна Сергею за тёплые отношения к ней. Свои капризы прятала далеко, вглубь своего маленького тела.
   «Как Коала терпела унижения от всякого, кто на неё заглядывал. Да и Роза не испытывала тепла от него. Они как собачки, по команде здоровенного дяди, выполняли всё, что он пожелает. Коала однажды говорила ей, что лучше покончит собой или не знает, что сделает, но терпеть ради денег, мизерных не желает такие унижения».
   Ольга как могла, успокаивала их и прикрывала собой. Но долго так продолжаться не могло. Сергей и так догадывался об отношениях Орхидеи и, её «подруг».
   Он сам порой вытирал маленькие слёзки на глазах Коалы и целовал их, и говорил, – Потерпи, это ещё только начало твоего творческого пути. Ведь ты сама пришла к нам. Мы тебя не звали. Но ты имеешь огромные возможности. Посмотри, какая у тебя кожа. Ты как настоящая коала, которая распустилась в ярком зелёном покрывале трав.
   Коала успокаивалась, но он всё ещё жёстче требовал от неё порой невозможного. Она вся сжималась под его взглядом. Съёмки велись порой в грубых тонах. Она не знала, что делать в следующий момент. И только Орхидея, зашедшая посмотреть на съёмку к ним, поняла, что у Коалы нет опыта в работе. Ей надо было трудиться над собой. Но денег у неё было мало и от этого были все её беды. Коала терпела и грубость Сергея, и унижения клиентов, похлопывающих тебя по заднице.
   Такая жизнь «девушек» клуба длилась уже много лет. Коала накопила себе денег и уехала на море. Когда она вернулась, Сергей первым ей выразил восхищение.
   – Какая ты!.. – он даже захлебнулся от восторга, глядя на неё.

5

   Александр Петрович заторопил Ольгу на самолёт.
   – Давай, быстрее. А то опоздаем.
   Оля не поняла, зачем такая спешка. Но оказывается, пока они отдыхали, у него на работе случились не большие неприятности. Кто-то со счетов снял большую сумму денег. Он прекрасно знал, что не должен был никому. Судов за ним не числилось. Да и на работе, он всегда успевал всё делать своевременно. Что могло произойти? Кто знал доступ к карте?
   Поэтому они прервали отдых в Италии и улетели.
   Самолёт приземлился в аэропорту Шереметьево. К ним подошла женщина. Она была не молода, с очень красивой высоко поднятой головой. Ей очень шёл белый шарф. Он особо подчёркивал тонкие линии её лица, немного смуглого. Она была похожа на грузинку.
   – Здравствуй, Саша.
   Александр Петрович оглянулся и немного смущёно улыбнулся. Да он помнил его первую модель. Она была самая красивая модель в Москве. Ею восхищались почти все клубы. Но она была так далека от Ольги.
   – Здравствуй. А ты что здесь делаешь? Летишь куда-нибудь?
   – Нет. Тебя встречаю.
   – Меня? Но зачем. Мы ведь с тобою давно расстались, по-моему. Да и зачем тебе меня искать?
   – А ты забыл меня. Всё также красив, как десять лет назад. Ничто не забыл?
   – Нет. Но интересно, тебе я тебе? Ведь всё покончено давно. Я один много лет и мне не хочется связывать себя с кем-то. Вот познакомься. Ольга. Моя спутница.
   – Да. У тебя всегда был вкус. Ты его за многие годы не испортил. Сколько помню, тебя всегда окружали красивые блондинки, и только я одна была брюнетка. Очень приятно. Может быть, проедем ко мне?
   – Зачем, Марина. Ни к чему. Я спешу в Иркутск. У меня срочные дела.
   – Эти дела сделала тебе я.
   – Что? Ты?
   – Да. Я – Это я сняла у тебя со счёта крупную сумму денег. Мне помогли узнать о твоей карте, а этого и труда не составляло. За это они получили огромную сумму денег. И вот теперь у меня огромное состояние. Это моя плата за твои ухаживания. А что ей дашь? Она, как я вижу, не стесняется в заказах.
   – Как ты могла, Марина. Я ведь и так тебе оставил много за наши проведённые вечера. Разве тебе не хватило? Мы ведь были только партнёры и всё. Ещё ни одна женщина не получала от меня таких сумм. Как не стыдно тебе.
   – Да, сняла. А ты забыл, за что?
   Александр Петрович сел в машину, Ольге пришлось сесть на заднее сидение и ехать бог знает куда и выслушивать весь этот бред сумасбродной девицы преклонных лет.
   Она позвонила Сергею и попросила покончить с её пленением.
   Самолёт вылетел с аэропорта.
   Уже к вечеру Ольга была в Иркутске и отдохнувшая, утром появилась в клубе. Съёмки шли как обычно.
   Александр Петрович позвонил через несколько дней, вежливо извинился за причинённые неудобства и сказал, что Марина вернула ему деньги. Но ей предстоит покинуть Россию.
   – Теперь мы с вами можем проводить наши с вами звёздные вечера на даче.
   – Что вы Оленька. На какой даче. На море и ещё бог знает где. Вы мне как маячок в моей жизни. Маленькая звёздочка на огромном небе. Я весь ваш.
   – Вот только на счёт денег не торопитесь. У меня есть свои.
   – Надеюсь, от хороших бриллиантов ты не откажешься. Целую.

   05.04.2011 года

Две истории жизни
Рассказ

1

   Я никогда не задумывалась, что всё это могло случиться со мною и что это произошло за мои 30 лет.
   Кажется, я молода и всё в моей жизни доступно мне и ясно. И в этих происходящих событиях со мною в эти дни, это действительно я.
   Дома – жизнь, школа. Что ещё надо? Девчонки на уроках с мальчишками обнимаются, уже целуются. А я, словно незаметное серое существо: уроки, приятный голос учительницы рассказывает об истории России, я слушаю её, а сама вся на улице.
   За окном светит солнце, листья покрывают деревья, весело щебечут воробьи, машины проносятся вдаль по дороге и теряются за поворотом. Напротив салон. Входят женщины. На улице середина мая. А я со своей подружкой Танькой сижу как дура и твержу:»Kocimycl – это 0».
   Танька – мой самый лучший человек. Она не высокая, черноволосая. Её длинные волосы, рассыпавшиеся по плечам, заставляют заглядываться на неё уже взрослых мужчин.
   Мне семнадцать лет. Впереди выпускной. Девчонки, наверное, опять напьются и перетрахаются с мальчишками на вечеринке.
   Танька мне сказала, что Витька уже наркоту пробовал. Как-то с одной вечеринки ушёл с каким-то парнем, и утром его увидели в школе с затуманенными глазами. И что они в этом находят?
   Я бы вообще наркоту и секс выкинула из жизни.
   Так хорошо с Танькой, она весёлая. Предки работают на комбинате, в цехе и зарабатывают много. Она у них одна. Ей хорошо, а нам с братом вечно всё делят. Он служит во флоте, морской десант. Мама с папой, горничная в гостинице и личный шофёр управляющего компании, вечно ругаются, кому что покупать. Ведь, Ильдар взрослый парень, ему скоро женится. Вот поэтому всё самое лучшее ему. А ты подождёшь.
   Танька как-то показала мне журнал, а на его страницах девчонка ну копия – я.
   – Дианка, ты в журнал пробовала сниматься? Смотри. Фигура, грудь, волосы. Ну, всё как у тебя.
   – Ну, ты Танька даёшь? Я ведь, ты сама знаешь, не люблю всякие такие фотосессии, моделей. Ты же говорила, что там девчонки с крутыми мужиками в сексе. Ну, там всякое такое. Да, ладно. Что мы с тобою будем делать после школы? Ты дальше куда? – спросила Диана.
   – Аттестату меня приличный. Почти все четвёрки. Я думаю в колледж. А ты, куда? Может быть, вместе? – ответила Танька и посмотрела на неё, ожидая ответа.
   Она потянулась, её тонкая талия под туникой прогнулась.
   – Я, Танька, думаю, что в колледж пойду. Ведь мы подруги с тобою? Зачем нам расставаться.
   Вечер на улице был тёплый. Солнце светило уже почти по-летнему и скоро должны были начаться экзамены. В школе тишина.
   Вот подошёл тот день, когда мы начали сдавать экзамены. Учителя, стараясь не шуметь, ходят по коридору. Они прислушиваются к происходящему в кабинетах. Идут экзамены. А мы девчонки и мальчишки пишем на бланках ответы на задания по математике.

2

   И вот мы уже сидим со своею подружкой на лекции. В колледж поступили сразу. Куда уж нам не поступить с такими аттестатами. Идём с Танькой по коридору, заглядываем в кабинеты. Вот мы вошли на лекцию по экономике. Наш преподаватель молодой. Только что из Швеции приехал. И нам рассказывает, как там живут, какая экономика. Самая любимая его тема – экономика Швеции. И ведь он нам и на экзаменах все вопросы по экономики задавал о ней. Так и сидели на его лекциях, словно в другой стране, только той, в которую он был влюблён. Экзамены сдавать ему было просто невозможно. Никогда не поставит четвёрки. Так и учились все три года. А потом, после колледжа решили, что пойдём работать туда, где проходили практику. Танька на комбинате, я на фирме одной. Проходить практику я пришла на фирму, занимающейся продажами готовой продукции. В отделе сидели две девчонки и парень, за компьютерами. У меня было задание по экономике предприятия, и свой материал для отчёта я готовила под руководством женщины, руководителя отдела продаж. Было очень интересно. Мы все молодые. Весна, Голуби в лужах купаются, воробьи носятся за крошками на асфальте. А мы веселимся. Покрутимся на креслах, слушая кого-нибудь, и смеёмся. Так и практика прошла. Мой руководитель практической работы грамотная женщина. Она хорошо владела финансовыми вопросами фирмы на период развития экономических рыночных отношений на внутреннем рынке и по работе с иностранными компаниями. Я сдала отчёт и к Таньке.
   Она сидит дома, темы с компа качает. На сканере графики финансового развития продаж комбината снимает. Молчит. Некогда ей.
   – Слушай, отвлекись хоть немного. Я ведь к тебе пришла. Я отчёт сдала. Давай уедем куда-нибудь? Надоело в это сером городе жить, – лежу на кровати у Таньки и смотрю что она делает или с грустным таким лицом, в окно заглядываю. Капель с крыш все тротуары возле домов забрызгала. Грязь кругом.
   – А куда? Мы ведь никогда нигде не были? Здесь хоть работу можно сейчас забронировать. Смотри, мне уже предложение сделали на работу, – Танька посмотрела на свою подругу и вздохнула. Опять она со своими идеями, которые, правда, ничего плохого им ещё не приносили.
   – Я сейчас по улице шла и на столбе увидала объявление. Смотри. Работа за рубежом. Во Франции, на виноградниках. Правда, оплата, увы. Но зато страна другая. Что мы с тобою видели-то в свои семнадцать лет? Только мать дома и отца, которые вечно работают. Да так, дискотеки с пьяными мальчишками. А там – страна другая. Франция! – и Дианка зажмурила глаза, показывая всем видом, что она уже едет по улицам Парижа.
   – А если нас продадут в рабство? Ты же по телевизору видишь, что делается везде? В секс-рабыни? Как прекрасно! – и Танька посмотрела на неё, но уже с таким видом, что Дианке показалось, что они уже на сцене какого-то старого завшивевшего клуба трясутся на жерде. А старые и вонючие дядьки и мужики разглядывают их тела похотливыми глазами.
   – Фу. Какая гадость…
   – Ну, мы же по приглашению поедем. На, смотри и о страховке написано и жильё оплачивают. Возьмём деньги с собою и будем жить. Ну, наверное, не убьют же. Давай напишем вначале им, – Дианка посмотрела на Таньку, а сама даже немного испугалась, когда она ей про рабство сказала. Сидит и думает:»Может быть, мы не попадём к ним, к этим маньякам», – Ну, Тань, – протянула она, немного переведя дыхание, – Ну, давай попробуем…
   – Пиши. Тебе ведь больше надо. Ты у нас прародитель идей. И что ты так загорелась про работу за рубежом? Ведь дома лучше. Чуть что случится, сразу к матери с отцом. Из любой беды вытащат. Знакомых много. Все тебя знают. А во Франции? Страна чужая. Мы же только по книгам о ней знаем. Ладно, пиши. Посмотрим, что получим от них, – Танька пожала плечами, но видно было что и ей уже захотелось во Францию. Всё-таки манит далёкая страна своими Елисейскими полями и Монмартром.
   – Ладно. Я напишу. Будем ждать. А вдруг мы нормально отработаем? Потом, когда-нибудь, будем вспоминать о своей затее? Лет в тридцать, когда состаримся, – Дианка встала и пошла домой.

3

   Едем по Парижу. Машин… аж, дух захватило. Такси подъехало к отелю Innova, что на бульваре Пастера 32. Мы с Танькой выгрузились, расплатились с таксистом негром, и пошли в отель, к администратору.
   – Good evening! Your documents, – администратор посмотрела наши паспорта, что-то сказала молодому человеку и показала на нас, – Your documents are drawn up correctly. Rooms booked for you.
   Мы поднялись с Танькой на лифте на 5 этаж и вошли в номер. Номер был небольшой. Окно выходило во двор. Ничего особенного. Но зато, пока ехали в лифте, к нам пристал негр. Такой большой дядька. Спрашивает нас о том, кто мы и что делаем. Я отвечаю, на английском.
   – We are from Russia. To work in Marseille. On the ineyards.
   – I am from the USA. In France, the beautiful weather? – говорит он нам.
   – Yes. Good evening. But we are tired and want to relax. Excuse us.
   Танька первой вышла в коридор.
   Весь день мы с нею бродили по Парижу. Хотя по всему городу ходить вряд ли у нас хватило бы денег. Но кое-где побывали. Лето в самом разгаре. Утром нашли посольство, отметились, и уже на следующий день поехали в Марсель.
   В Марселе мы взяли такси, и водитель показал нам и город, и нашу фирму. Еород нам понравился сразу. В фирме приняли хорошо. Показали дом, в котором мы остановимся на первое время. Где можно посмотреть что-то в свободное время. Женщина с приятным голосом предложила нам сходить в кафе.
   Первый день мы отдыхали с дороги, а на следующий приехал небольшой автобус и мы уехали с другими рабочими, а это были в основном молодые девчонки и парни, на виноградники.
   Огромнейшие поля, занятые виноградником под тёплым солнцем. В небе птицы поют. А мы на работе. Собираем виноград в корзины. Весело. Девчонки и парни из разных стран. Французы, англичане, датчане. Все говорят на английском. Шутки и смех целый день.
   Мы живём в маленьком домике, неподалёку от плантации.
   Утром встанем, а солнце уже красными лучами перекатывается по винограднику и уходит далеко за горизонт.
   – Завтра, в шесть часов, вы пойдёте на виноградник на плантации с названием Мускарден, – сказала нам Клаудио и поехала в офис, в город.
   Она каждый день приезжала и проверяла нашу работу.
   Её машина остановилась возле двух молодых высоких парней негров. Они из Дании, прекрасно говорят на английском, оба студенты, уже во второй раз приезжают сюда. Подхватив корзины, они унесли виноград на машины.
   Клаудио радостно улыбнулась им и подъехала к нам.
   Над полем солнце уже поднялось высоко, но было ещё прохладно.
   Две девчонки, англичанка и француженка, работают на виноградниках уже не первый раз. Они собрали виноград и отнесли его в дороге, а Джеймс и Николь, французы, подхватив корзины, унесли их на машины. Том с Джефферсом загрузили наши с Танькой корзины и ждали следующие партии винограда. Танька быстро познакомилась с ними и уже весело шутила.
   Том нёс корзину с виноградом и вдруг уронил. Мы испугались, что Клаудио начнёт ругать. Но она только посмеялась над ним.
   – Что, Том, не держат руки. А как с девушками встречаться будешь?
   Том в ответ только улыбнулся. Его смуглая от загара кожа только поблёскивала на солнце. Сегодня день начинался как обычно, весело. Было странное чувство, мы работали, и нам не было тяжело.
   Вечером Николь как всегда играла на гитаре.
   Клаудио приехала из Марселя и к домику подошла, когда только закончила с отправкой последней машины. Она решила посмотреть, как мы живём, и послушать песни.
   Солнце уже закатилось за горизонт. Его жёлто-лиловые лучи рассыпались по бескрайнему полю с яркими жёлтыми и синими ягодами винограда. Ветерок лишь слегка обдувал поля и листья на кустах. Пыль, поднявшаяся за день, уже давно улеглась на землю. Тихо.
   Клаудио незаметно подошла и встала.
   Николь пела французские песни, а птицы, налетавшиеся за день, засыпали под крышей домика. Мы сидели за столиком во дворе, уставшие после тяжёлой работы, но довольные тем, что мы успели подружиться и теперь нам весело.
   Клаудио подошла и села на свободный стул. Она слушала Николь и на её красивом смуглом лице светились тени уходящего за горизонт солнца. Закаты в Марселе красивы. На полях было тепло, дожди в середине июля почти не выпадают и солнце нещадно палит землю. А мы отдыхаем вечерами в своём домике для рабочих.
   Управляющая компанией вдруг произнесла вслух:
   – Красиво поёшь, Николь. Я сегодня была в городе, на конференции виноделов и наше вино заняло высокое положение среди всех вин наших южных районов Франции. Но мне показалось, что вы, когда работали, так и не заметили, что на этих полях?
   – А что, Клаудио? – спросила Эмма, она англичанка и здесь, на этих плантациях раньше не работала.
   – Какой сегодня чудесный вечер, особенный, чувствуете? Мы живём в районе Воклюз, между Оранжем и Авиньоном. В долине Рона уже много веков культивируется виноград. Вина из произрастающих сортов винограда самые знаменитые по всему миру. Эту часть долины, что западнее Марселя, назвали Шатонеф дю Пап, в честь архиепископа, французского кардинала Бордо Бертран де Го, которого впоследствии звали Климентом пятым. Впервые в долине реки Роны виноградники были заложены именно им. И теперь вы работает на них.
   – Эту историю о короле Филиппе четвёртом Красивом я уже слышала. История с тамплиерами, их поражением и захватом власти в церкви папских владений, была давно. Где-то в 14 веке. Ведь он стал первым Папой, которого короновали тройной короной тиарой. Он принял корону в Лионе, а затем в 1309 году его резиденцию перенесли в Авиньон. Его так и называли Авиньонским Папой. Он был первым Папой, который вступил на трон из провинции Франции – Гасконь. Но король Филипп четвёртый Красивый был жесток. Он же устроил поражение тамплиеров, чем вызвал негодование их сторонников. А что, мы работаем на знаменитых виноградниках семьи Марселя Джорджа?
   – Да. Желаю приятного сна. Завтра на работу. Отдыхайте, – и Клаудио уехала.

4

   В Париже мы хотели остановиться опять в отеле Innova. Но Джеймс пригласил нас к себе. Он жил в небольшой комнатке, что снимал в доме. Платил немного, но ему всегда не хватало денег. Учёба в Парижском университете стоила дорого. Приходилось всегда экономить деньги. Но нам он был рад. Почти все разъехались по своим странам. А нам оставалось до выезда домой в Россию ещё несколько дней. Надо было в посольстве отметить выездную визу и заказать билеты. Целых три дня в Париже. Как мы радовались всему.
   – Джеймс, а сколько метров Эйфелева башня? – спросила Таня, закидывая голову так, чтобы рассмотреть башню с улицы.
   – О! Она очень высокая. 324 метра. А это улица – Елисейские поля. Она была названа так по указу Марии Медичи. А теперь это самый красивый бульвар в Париже. Вечером, завтра, мы посидим в кафе. А сейчас поехали в кабаре "Мулен Руж» – он шёл по бульвару и показывал нам Париж.
   Его друг Джозеф обнял Таню, и они шли по улице, о чём-то увлечённо разговаривая.
   – Диана, смотри какие картины у художников. Они всегда на этом месте пишут картины и затем продают их. Некоторые художники специально приезжают сюда из других городов, чтобы запечатлеть старый бульвар. Может быть, закажем им твой портрет? Они немного берут за него, – Джеймс подошёл к художнику, рядом играл пожилой француз на скрипке.
   – Нет. Куда я потом его дену? – ответила я. Мне было неловко за то, что он платил за меня деньги. Как он будет потом жить?
   – Ладно. Но ты посмотри, что он пишет? Бульвар интересен в любое время суток. А голуби у него получились прекрасно. Ну, ладно, пошли в кабаре.
   В кабаре за столиками мы сидели вместе. Джеймс был весел, но почему-то глаза были грустными. На сцене было настоящее шоу.
   – Джеймс, ты чему-то не рад? Весело же, – только потом я вспомнила, что он один и ему опять предстояло проводить своё одиночество в его комнате наедине со стенами и его учебниками и ноутбуком.
   – Так. Я не хочу сегодня портить такой вечер. Что ты делаешь у себя в России?
   – Живу и работаю. Я только что закончила колледж. Это моя идея поехать сюда. Таня не любит такие авантюры. Но нам понравилось. Теперь будем вспоминать. И вас тоже.
   – И меня? – удивился Джеймс.
   – Но ты всё-таки грустишь.
   – Зачем тебе это знать? Я был женат. А теперь у меня нет жены. Она ушла. Но мне с вами очень хорошо.
   Поздно вечером мы уже гуляли по бульвару. Огни освещали деревья, людей. Весь бульвар был залит огнями. Эйфелева башня ночью напоминала большую светящуюся статую, где яркие лучи перемешались с закатом солнца, и теперь от красивых красок вечернего и ночного неба оторвать глаза было просто невозможно. Весь следующий день мы ездили по Парижу, по реке Сене на катере. Джеймс рассказывал и показывал нам город, а мы с Танькой слушали и шутили.
   Самолёт набрал высоту и поднялся над Парижем.
   Дома все были довольны, что мы приехали, и ничего с нами не случилось.
   Мама плакала и улыбалась, слушая мой рассказ, о тех с кем работали, какие замечательные люди нас приняли, какой Париж и Франция.
   Прошло уже несколько месяцев, как мы приехали. Глубокой осенью я получила письмо от Джеймса. Он писал, что разошёлся с женой, живёт один, полюбил меня и звал к себе. Я прибежала к Таньке и показываю ей письмо от него. Она прочитала письмо и посмотрела на меня:
   – Ну, что ты будешь делать? Если честно, я не желаю тебе зла. Ты молодая, красивая. Ещё можешь выйти замуж и здесь за своего парня. Дружишь с ним? – Танька помолчала и продолжала, – Зачем Диана, тебе такой груз? Модно?..
   – Не знаю. Он же серьёзно пишет. Просит разрешения приехать в Россию. Что ответить и не знаю. Вспомни его. Как он веселился с нами, когда мы уезжали из Франции. Перед отъёздом всё рассказывал о Париже. Я ещё тогда поняла, что ему плохо. Один он, Таня. Его грустный взгляд смотрел совсем не на город и бульвар. Его что-то тревожило. Ну, вот видишь, что его пугало. Он получил развод. А теперь ко мне. И что-то всё равно не так. Меня что ли увидал? А вдруг всё потом обернётся также, как с его первой женой? Страшно мне, – Дианка замолчала, ей ведь выходить замуж за него, а не Тане. Ей и решать всё. А что можно решить сейчас, в двадцать лет и когда вообще не знаешь человека.
   Утром Диана позвонила Тане на работу.
   – Ну, что решила? – спросила Таня.
   – Не знаю, – проговорила я ей в трубку, – Ответ пишу. Что рада ему. Но как мы будем с тобою жить после того, что было. Надо у него выяснить всё. Давай дождёмся от него ответа. А потом и решим.
   Таньке хорошо, она уже давно дружила с Игорем. Он тоже ждал ответ от неё. Но ей проще. Вышла замуж и осталась в своём городе. Танька не такая как я. Она всегда рассуждала более серьёзнее о жизни и была практична.
   Джеймс приехал зимой.
   – Мама, это Джеймс. Познакомься, – немного волнуясь, сказала я.
   Она посмотрела на него и промолчала.
   – Доброе утро. Я у вас хочу спросить о Диане… – Джеймс говорил, а мама подливала чай в его чашку. Мы весь вечер проговорили о Париже и нашей с ним жизнью.
   – Но вы были женаты. А Франция, всё-таки чужая страна нам. Диана, ты поставь чайник. А то что-то закончился, – попросила меня мама, а сама серьёзно посматривала на француза, который уже с такого возраста имел опыт взрослой жизни, – А если вы найдёте себе француженку или ещё кого? Где Диана будет тогда жить? Как она одна останется в вашем городе? А если дети будут?
   – О! Вы не беспокойтесь. Я не такой, как вы думаете. Я не хочу говорить о моей жене-француженке. К чему это. Но мне ваша дочь нравится, и я её люблю, – Джеймс волновался, он боялся, что ему скажут, нет, не поверят.
   Прошло несколько лет. Танька звонила мне или я ей. Мы работали. У меня родилась дочь, вся похожая на Джеймса. Он был рад ей. Жили как обычные жители Парижа. Квартира была небольшая. Уже год прошёл, как у Тани умер отец. Он давно был на пенсии. Мама жила с нею. Куда ей было одной оставаться в квартире.
   Моя мама жила с нами во Франции, а отец решил остаться с Ильдаром.
   Жаль, конечно, что Таня не поверила другу Джеймса. Он писал ей, просил встречи. Но она была уже замужем за Игорем и ничего поделать с собою не могла. Игорь ничего не знал о письмах друга Джеймса Тане. Скандала бы не избежали. Но он любил Таню и до сих пор.
   Компания, в которой работал друг Джеймса, направила его в Москву для оформления контракта. Он позвонил ей.
   – Я приеду к тебе.
   Молодая женщина стояла около окна. Голуби ворковали на карнизе. Люди шли по тротуарам, которые проходили вдоль отеля. Он лежал и смотрел на неё.
   – Ну, пойми, я ведь замужем. Уже ничего не поделаешь. И прошло столько лет. Мой муж очень хороший человек и я благодарна ему. У меня семья. А ты уедешь и забудешь меня. Что ещё может быть.
   – Я тебя всегда буду любить…
   Прошло ещё несколько лет. Наша дочь, мы назвали её Таня, часто гуляла с Джозефом. Она напоминала ему Таню, ту, которая осталась в России. Когда Джеймса не было дома, он приходил к ней и они уходили на весь день в город. Она сильно привязалась к нему и говорила:
   – А что, дядя Джозеф, вы женитесь на мне, когда я вырасту? Ведь так всегда делают взрослые тёти и дяди. А сейчас вы мой друг.
   – Да. Только ты расти быстрее. Я тебя всегда буду любить.
   Трубка телефона замолчала. Диана опустила её и прислушалась к своему сердцу. Оно замерло.
   Две истории двух девчонок, женщин, осталась на том и этом конце света. И вот, теперь мы уже тридцатилетние «пожилые» женщины, живём своею жизнью, той, которая осталась с нами.
   И также, мы встретимся с Таней в России, выйдем в парк и сядем на скамейку и будем вспоминать о нашей жизни и гадать, правильно ли мы всё решили с нею тогда, когда поехали работать во Францию, на виноградники…

   29.03.2012 года

   Перевод:
   3 глава
   1. Добрый вечер! Ваши документы. Ваши документы оформлены правильно. Номера забронированы для вас.
   2. Мы из России. Для работы в Марселе. На виноградниках.
   3. Я из США. Во Франции, прекрасная погода?
   4. Да. Добрый вечер. Но мы устали и хотим отдохнуть. Извините.

Двое
Новелла

   Город молчал в это время суток. Да, именно молчал, потому что это было ранее утро. То, которое пробуждает всё вокруг. Птицы зашевелись под крышами домов, ветерок ворожил над деревьями, небо было покрыто небольшими тучами, серыми и нахмуренными на что-то.
   Вот я и проснулась. Я, это молодая симпатичная девушка. Мне всего двадцать лет. Я проснулась и пошла на кухню. Мама уже ушла на работу. На столе стояла зелёная сахарница и немного сгущённого молока в небольшом салатнике. На тарелке лежали варёные яйца.
   «Мама… Она как всегда приготовила мне всё к завтраку и ушла на работу. Какая… Мама… Ну, я же просила, не готовь мне завтрак. Я уже взрослая. Мне уже двадцать. Ну, что ж, значит, буду есть варёные яйца с кофе и сгущенным молоком».
   Я зашла в ванную комнату. Моё любимое полотенце с зелёными полосками на светло-зелёном фоне висело на вешале. Кран открылся и вода, тёплая, потекла по краю ванны.
   «У меня сегодня такое хорошее настроение, – подумала я и зажмурилась, – На улице, правда, тучи хмурятся, а солнце уже поднялось высоко над горами. Птицы, проснувшиеся от ветерка, вылетали на улицу и пели песни. Им было хорошо, несмотря на нахмурившуюся погоду. И мне хорошо. Я сегодня взрослая девушка могу делать всё то, что мне захочется. Прекрасно ощущать такую свободу».
   Вода уже набралась в ванну. Я села на край и задумалась.
   «Мне сегодня хорошо. А на улице прохожие идут под зонтиками и ветер заруливает им под воротники, и щекочет лицо. Дождик капает из нахмурившихся облаков всё больше и больше. И за что мне такое счастье? Да, я счастлива и молода. Симпатична. Молодые парни уже приглашают меня на дискотеки и клубы. Я счастлива!!!»
   Я выключила воду и села в ванну. Волосы плавали по воде. А я намыливала своё нежное тело и слушала мелодию Шопена. Хорошо когда есть компьютер и можно заказать себе такую мелодию, какую тебе хочется. Вальс кружился по комнатам и улетал за окно на простор. Ветер на улице подхватывал музыку и носил мелодию по всей округе. Я лежала и наслаждалась свободой и чистой водой, которая светло-голубым цветом обволокла меня и баюкала. И вот наступила тишина. Шопен закончил играть весенний вальс, а комната, наполненная звуками прекрасной мелодии словно оживилась и проснулась вместе со мною.
   Кофе на столе дымился, и запах от него разносился по всей кухне и уже начал проникать в комнату.
   Я села завтракать. Мне сегодня надо было быть на лекции немного позже, и поэтому я не торопилась. Я допила кофе и уже собиралась вставать как зазвонил телефон.
   – Да, я слушаю. А, это ты… – он позвонил мне сегодня утром, и мы собирались с ним пойти вместе на лекцию, вернее поехать. Ведь я училась в другом городе, Иркутске, – Да, я уже готова. Сейчас приеду на вокзал. Жди.
   Облака налились, и дождь начал капать на город. Зонтик открылся и завис надо мною. Я шла по дороге к трамваю и вдруг остановилась. Молодой парень смотрел на меня и улыбался. Я переждала минуту, другую и пошла дальше. Он пошёл за мною. «Нет, так не может быть. Что-то здесь не так. Что ему надо от меня? Я ведь его совсем не знаю. А он упрямо идёт за мною и вот мы уже в трамвае и он не сводит с меня глаз, – какие-то неприятные ощущения появились у меня, – Что ему надо? Так и будет смотреть? Может что-то не так я надела?»
   Я осмотрела себя взглядом. Нет, всё нормально. Трамвай двигался по городу, водитель объявляла остановки и вот мы доехали до вокзала. Он стоял и ждал меня на платформе. Я пошла к платформе и вдруг увидела, что парень из трамвая тоже идёт сюда. Я не стала обращать внимания на него. Подошла к нему и сказала: «Привет».
   – Ну, что ты так долго. Я что должен ждать тебя всё время? – недовольно и капризным тоном ответил он мне. Я опешила. «Что это с ним?» Но вздохнула и пошла за ним по платформе к перрону. Электричка подошла, и люди начали погружаться в вагон. Он небрежно подал мне руку и когда я начала подниматься, он её отдёрнул, и я чуть не упала. Я опять спокойно отнеслась к такому его поведению. Вошла в вагон, он сел на свободное место. Я осталась стоять. Не было больше свободных мест. И мне пришлось всю дорогу слушать его, когда он пытался мне что-то сказать, на расстоянии. Я немного покраснела. Но перевела дыхание и стояла. Электричка доехала до Иркутска. Люди начали выходить, он посторонил меня рукой и прошёл вперёд. Я опять смолчала.
   – Ну, ты долго ещё будешь выходить? – он замолчал и прошёлся немного вперёд по перрону, не оглядываясь на меня.
   Так было всегда, с того момента, когда мы с ним познакомились. Он шёл чуть впереди, а я шла и слушала его, когда он хотел что-либо сказать. Голосом капризным и немного брезгливым он говорил мне о своих желаниях, стараясь не смотреть на меня. Он, красивый молодой человек, коренастый, всегда аккуратно одет. Девушки называли его ласково, а он улыбался им и подходил или подбегал и обнимал за плечи, целуя в щёку или губы. Они весело уходили вперёд и смеялись чему-то.
   – Ну, что ты отстаёшь? – насмешливо капризно бросал он мне через плечо и продолжал идти.
   И вот сейчас он продолжал идти, а я плелась сзади. Маршрутка подошла и мест в ней не осталось. Он сел, а я осталась на улице.
   – Приедешь в универ, – сказал он, – Я тебя там буду ждать.
   Машина отъехала, а я осталась стоять на площади, немного смущаясь. «Хорошо, что люди не знают меня и его». Я вздохнула и села на сидение другой машины. Парня я больше не увидела. «Как хорошо, что он больше не видел меня с ним».
   Машина по петляла по улицам, и мы остановились на нашей остановке.
   В университете студенты разбежались по кабинетам, и я прошла в свою аудиторию. Он уже сидел за партой и разговаривал с однокурсницей. Они о чём-то говорили и смеялись. Он даже не посмотрел в мою сторону, когда я подошла.
   – Садись, – небрежно бросил он мне.
   Вечером мы с ним сидели в электричке. Народа было немного, так как мы поехали позже обеденного времени, а в это время студентов и приезжих в Иркутске было мало.
   Я сидела на сидении. К нам подошла кондуктор, и мы начали расплачиваться. Как я только смогла наступить ему на ногу. Его лакированный полуботинок весь покрылся дорожной пылью с моих туфлей. Что только я не выслушала от него.
   – Ну, зачем ты наступила мне на ногу. Посмотри, что теперь с моим ботинком. Он весь в грязи. А ведь мог и порваться. Они ведь модельные. Ну, ты что не можешь быть осторожной? Как я теперь буду сидеть здесь? Все люди будут смотреть на меня и думать, что я неряха.
   Я промолчала в ответ. Кондуктор посмотрела на него и сказала:
   – Ну, что ты так разворчался?
   Он сидел и рассматривал свою обувь и сокрушался по поводу пыли на них.
   Тут поднялась рядом сидящая женщина и сказала:
   – Простите, но разрешите я пройду. А то может быть, и я вам наступлю на ноги.

   16.04.2012 года

Отзвонил жёлтый звонарь…
Новелла

   – Но, тоже мне, пошла ты, – парень грубо оттолкнул пожилую женщину и побежал дальше.
   Женщина опустилась на землю, благо снег не был таким грязным. Её душили слёзы. Но она не стала плакать. Что она могла сделать, если у неё болело сердце, кружилась голова и она давно уже страдала астмой. А кому сейчас скажешь об этом. Никто и слушать не желает.
   Она посидела немного на снегу, не чувствуя холода под пальто. Потом поднялась, отряхнулась. Посмотрела по сторонам. На дорожке в парке никого не было. Снег запорошил все деревья. Только они видели всё. Но что они могут сказать? Они – деревья. Молчат. Немые свидетели. Ночью – луна и звёзды. Всё ведь видят, а сказать не могут. Так и оставляют наши слёзы кому-то при своём молчании, и ночью, и днём. Синичка поднялась над берёзой и полетела. Сразу было видно, что ей тоже ничего не хочется знать о происходящем. Солнце светит, ей немного тепло и ладно. Корм, эти незадачливые люди и так ей дадут, пожалеют.
   Она опять постояла немного, оглянулась, не видел ли кто ещё, кроме "немых свидетелей» парка, как её, пожилую женщину толкнули и убежали. "Никого. Ну, теперь можно и дальше идти. Хорошо, что хоть деньги остались целыми. Видно, этот парень просто так бежал».
   Солнышко закатилось за берёзу. Облака обволакиваемые морозным туманом висели над парком. Мороз ещё не опал после вчерашнего дня. Метель замела все тропинки, и идти было немного трудновато.
   Она ещё раз посмотрела вперёд и пошла, прихрамывая на одну ногу. Давно болели ноги. Уж и не знала от чего. Болят и всё. Пройдёт несколько шагов и садится на первую попавшуюся лавочку. А так, могла идти только метров тридцать. И то с одышкой.
   Завернув за ворота из парка, женщина повернула на тропу к городу. Она уже шла по своему маршруту.
   Сегодня такой прекрасный день и она, вот уже несколько дней вспоминала, как ходила в ресторан, решила сходить. Ресторан, это не большое заведение в городе.
   Уже прошло много лет. Он приехал из другого города. Она никогда не знала его. Был вечер. Обыкновенный лунный вечер. Лето. Солнечные зайчики прыгали по цветам на клумбах. Тёплый воздух насыщал твоё дыхание ароматом цветов и солнца. Ей не хотелось ничего делать. Она просто шла по тропинке. Вдруг резкий свет от солнца заставил её зажмурить глаза.
   – Ишь, ты, какое ты яркое. Светишь прямо в глаза.
   Сказала девушка вслух. Она не замечала никого в этот час. Шла себе, беззаботно, куда глаза глядят. Так шла бы и шла. Но солнце заставило её остановиться и посмотреть вверх.
   – Облака плывут, словно кораблики в вечном пространстве. И ветер шевелит листочки на деревьях. Странно. Как это я не замечала такой красоты раньше. Ведь столько ходила здесь и ничего не видела, – девушки задумалась и вдруг улыбка появилась на её лице.
   Она увидала, как ворона, недовольно каркала на косточку, которая не хотела перекатываться через бордюр, и раскрыла крылья. Но косточка так и не желала подчиниться ей. Она прыгала, переворачивалась, падала под бордюр, но оставалась на том, же месте, где и лежала прежде. Ворона вся измучилась с нею и когда поняла, что ничего у неё не выйдет, бросила всё и улетела, ещё раз каркнув на неё.
   Девушка пошла теперь в сторону ресторана. Она давно не была там. И сейчас ей пришла в голову мысль, что надо зайти ей сегодня в ресторан. Просто так. Потому что светит солнце и у неё просто хорошее настроение.
   Дверь открылась, и она проскользнула в фойе. Причесала волосы и пошла за столик.
   Зал был пуст. Никого не было. Она села за первый, попавшийся ей столик и начал просматривать меню.
   Официантка подала кофе и пирожное. Девушка сидела и смотрела в окно. На улице стояла жара. Лето.
   В зале гудел кондиционер. Было прохладно. И кофе не показался ей таким горячим.
   Он появился как-то внезапно. Прошёл и сел задругой столик. Заказал себе обед. Молча, смотрел на бумаги, которые лежали перед ним. Было видно, что он не местный.
   Вот он поднял глаза и посмотрел вперёд. Он долго смотрел и не мог отвести глаз с неё.
   – Вы что так смотрите на меня? – удивлённо спросила Она.
   Молодой человек отвернулся и стал просматривать свои бумаги.
   Он смущённо посмотрел в сторону девушки и опять опустил глаза.
   – Ну, если вы так будете смотреть всё время на меня, то давайте познакомимся, хоть с вами.
   – Давайте, – опять смущенно сказал Он и протянул руку, – Меня зовут Женя.
   – А меня Наташа, – и девушка улыбнулась ему своей открытой солнечной улыбкой, – Вы в нашем городе в командировке?
   – Да. А что, это видно по каким-то признакам. На мне какой-то не такой костюм и я выгляжу как-то не так, как ваши люди в городе? – теперь и Он показал ей свою белоснежною улыбку.
   – Да, нет. Просто, в нашем ресторане в такое время никогда никого не бывает. Он ведь не большой. И только по вечерам все местные приходят сюда. А днём он пуст.
   – Ну, вы же здесь? Значит, что-то вас привело сюда? – Он посмотрел на неё уже смелее и с удивлением.
   – Да я, просто зашла. Обычно и я никогда не хожу в ресторан просто так. А сегодня что-то солнце светит по-другому, что ли. И вот я здесь.
   Наташа улыбнулась ему в ответ.
   – Может быть, вы пересядете ко мне? А то, так, через столик разговаривать с вами неудобно.
   – Ладно, – и Женя забрал свои бумаги, пересел за столик Наташи…
   … Вечером, когда уже луна поднялась над душным, прокалённым за день солнцем, городом, Наташа подошла к окну. Женя лежал на кровати и смотрел на неё. Её стройная фигура на фоне окна выглядела сейчас изящно. Свет от луны ложился на её плечи и тень в комнате от её силуэта вырисовывал фигурку нимфы.
   Женя лежал и любовался ею.
   – Перестань дырявить меня глазами, – сказала она, – я ведь всё-таки человек. А так дырку на мне протрёшь. Ну, что насмотрелся на меня?
   – Нет. Ещё хочу, – и он без стыда взглянул на неё, – Какая ты!
   – А какая? – посмотрела Наташа на него и повернулась к окну, в котором луна качалась на небе и звёзды уже совсем не спали.
   – Такая!.. Если ты меня будешь унижать, то я обижусь. Перестань. Ведь сама знаешь, какая. Тебе, наверное, не один уже знакомый мужчина говорил об этом, – и он пытливо посмотрел ей в глаза.
   – Испытываешь меня на свободу любви? Ошибся ты. Не такая. Простая. Мне действительно сегодня просто захотелось зайти в ресторан. А, ладно, – и Наташа отвернулась от него, немного обидевшись, за то, что и он посчитал её шлюхой.
   – А ты, надолго в наш город? – как-то тихо спросила она его, уже не надеясь на то, что он начнёт ей отвечать.
   Женя помолчал, думая, отвечать ей на этот примитивный вопрос, который задают герои страстных любовных сцен во всех фильмах, посмотрел на неё сквозь лучи луны и ответил, просто, так:
   – Нет. Я уеду скоро. У меня семья в другом городе.
   – Да? А что же ты лежишь здесь? – Наташа вскочила на кровати и пыталась сбросить его с неё, – Езжай туда.
   – Ишь, ты, чего захотела. А кто меня в этом городе принимать будет? Ты второй будешь, – он попытался отшутиться, но у него ничего не получилось. Наташа только больше разозлилась от его ответа и дурацкой шутки.
   – Он, шутит! Смотрите на него! Я ему постель готовь каждую его командировку. Вторая жена! – она даже задохнулась от гнева при его словах.
   – А что, паспорт нельзя посмотреть у меня? – спросил он её, когда она немного успокоилась, – Ведь есть тысячи причин узнать о человеке всё. Ты ведь женщина.
   – Я, женщина? Вот даёт. Паспорт?.. Да. А почему я должна спрашивать у тебя его. Ты ведь сам можешь мне ответить на всё. Зачем мне твой паспорт?.. – слёзы нахлынули на глаза.
   Ей почему-то захотелось расплакаться, будто она маленький ребёнок. Никого вокруг неё нет, и она одна на всём белом свете. Нет, конечно, она не одна, есть и мама, и папа. Они сейчас далеко, у родственников и она теперь предоставлена только себе. А вот она здесь, вот с этим страждущим любви оголтелых девиц, мужчинкой.
   – Ну, ты хоть луна, скажи, что мне теперь делать? – спрашивала она луну, которая молча, висела на чёрном небе и только звёзды подмигивали всем ночным путникам.
   – Не сможешь ты дождаться ответа от своего звонаря, – сказал Женя, – Не ответит никогда он тебе. Я могу ответить тебе на твой вопрос. Я твой… буду?
   Он задал ей простой вопрос, на который она, почему то молчала. «Так просто? Вот так, ты просто, задаёшь мне свой вопрос? Почему со мною? А что с другими так говорить нельзя? Городов много. Пожалуйста, спрашивай других дур», – она рылась сейчас в своей туманной голове и не могла найти подходящего слова на его бестактность, «Он мне задаёт свой вопрос. Мой?»
   Наташа посмотрела ещё раз на него и попыталась, набрав полную грудь воздуха, ответить:
   – Мой?… Мне радоваться или сейчас вышвырнуть тебя за дверь? Ты, мне так просто говоришь об этом?
   – А что, я должен кричать тебе об этом? – Женя посмотрел на неё, – «И чего это она из себя корчит?»
   – Да?! – подумала она и закивала головой в ответ, который сама придумала.
   – Да? Со мною, ты будешь всегда? – Женя подскочил на кровати и поднял её на руки, и они, освещённые лунным светом, закружились по комнате.
   Он был, почему то счастлив, а она молчала, может, боялась спугнуть это мимолётное слово – Да, или тот наплыв чувств на него, которые чуть что, растают как туман утром. Но он говорил ей эти слова и много лет спустя…
   … И вот, женщина повернула в сторону ресторана. Было ли это мимолётное счастье, она уже в который раз пыталась прокрутить все ленты своего кино, которое она смотрела вот уже много лет и не забывала.
   Мимолётного счастья? Да. Он погиб, спустя какое-то время. А она жила, опять одна и отдалась тому чувству, которое он привил ей за те небольшие прожитые годы.
   Женщина зашла в ресторан и заказала себе…

   09.02.2012 года.

   История в новелле выдуманная. Но может быть, где-то и есть похожие истории судеб. Автор просто ищет образы людей в жизненных ситуациях, как бы сложилась твоя судьба, судьба любого человека.

Одна луна свидетель
Новелла

   Солнце поднималось над городом. Лучи скользили по крышам домов и деревьев. Люди начали просыпаться. На улице их было совсем немного. Иногда по площади пробегали или проходили всего несколько человек, спешащих на работу.
   Мы тоже начали просыпаться в отеле. Руководитель группы прошёлся по комнатам и предупредил всех, что сегодня экскурсии по городу. А потом отдыхайте или решайте, кто пойдёт в ночной бар. Нас пригласили.
   Мы поднялись в своём одноместном номере, умылись. Я раскрутила бигуди и уже причесывалась, как позвали на завтрак в ресторан отеля Република, что в Пловдиве.
   На улице ярко светило солнце.
   Официанты, молодые парни, обслуживали наши столики. Яркие солнечные лучи скакали по столам, за которыми сидели сразу по нескольку человек из нашей группы.
   – А что, мы сегодня в ночной бар идём? А куда? – спросил кто-то за нашим столом.
   – Не знаю, спроси вону него, – и показала на руководителя группы, – Он говорил, что нас повезут на фабрику игрушек, будет экскурсия по фабрике, а потом с ребятами комсомольцами знакомиться будем. Они нам расскажут о своей организации, что делают, что проводят.
   – А… Ну, это интересно, – поправляя салфетку на коленях ответила я.
   Автобус подошёл к отелю и вся группа, шумно рассаживалась на сидения.
   Гид Женя поздоровалась с нами и начала рассказывать о городе, втором по величине в Болгарии.
   … Город не большой. Имеет несколько предприятий. Много магазинов и баров. На горе в парке, стоит памятник Алёше – русскому солдату освободителю в Великой Отечественной войне. Здесь мы остановимся чуть позже. А сегодня у нас экскурсия на фабрику игрушек. Вы познакомитесь с ребятами комсомольцами. Они вам расскажут о себе, о своей комсомольской организации, покажут цеха по производству игрушек, мягкой и кукол, – Гид Женя рассказывала в микрофон, и её голос твёрдый и тёплый предлагал посмотреть на улицы города Пловдива.
   Автобус вкатился на площадку перед фабрикой игрушек. К нам навстречу вышли молодые ребята и пригласили всех, всю группу пройти на территорию фабрики.
   Светлые окна и большие цеха с множеством швейных машин и женщинами стояли по всей площади цеха. На столах лежали игрушки, пошитые девчатами фабрики. Куклы были разного размера: большие и маленькие, с различными волосами. Белыми, голубыми, розовыми. В разных платьях. Тигры, полосатые, небольшие, лежали на других столах.
   Нас знакомили с девчатами цеха по производству кукол и мягкой игрушки. Рассказали об истории фабрики.
   Позже мы пошли в комсомольскую комнату, где ребята комсомольцы познакомили со своей работой в комсомольской организации. Здесь нам предложили попить кофе и предложили исполнить танец Хоро вместе с комсомольцами болгарами, в честь знакомства советский молодых людей и болгарских комсомольцев.
   Весёлый танец Хоро прошёлся один круг по комнате и другой, и все веселились и смеялись. Какой замечательный танец есть в Болгарии. Весёлый, солнечный, как воздух, напоенный розовым запахом цветов и ароматом винограда в долинах.
   За пределами Пловдива, есть огромная долина красных роз, которые в жаркую погоду под тёплым ветром танцевали Хоро вместе с молодыми девчатами и парнями болгарами.
   Это был самый большой праздник болгар.
   Наконец солнце начало опускать свои лучи на наши окна, уходя спать за дома. Далеко на запад.
   Свет в окнах зажигался лампочками люстр. Луна проплывала над самым отелем, поглощая нас в ночную тьму и освещая лишь часть стен домов, которые были не заслонены тенью. Поэтому, лунные лучи попадали на небольшие аккуратно сложенные мостовые, не больших улочек, между каменными стенами домов.
   На улице было тепло, и мы стояли, накинув пальто на плечи. Молодые пары ходили по площади перед отелем. Бегущая строка пронеслась новостями о каком-то боксёре. Дальше свет от множества огней рассыпался по городку. Отель был невысокий. Всего три этажа. Видимо раннее это было старинное здание. Почему-то оно напоминало собою старинный замок.
   Свет освещал и раскопки, неподалёку от отеля. Парни подошли и познакомились с нами. Рассказывали о себе. Они болгары. Живут в этом городе.
   Черноволосый парень предложил погулять по городу. Он шёл по улице своего города и рассказывал о Пловдиве, его дискотеках.
   У нас всегда весело. Есть где отдохнуть. Можно и ко мне пойти, посмотреть журналы. Интересно, я ещё никогда не была в гостях у болгарина. Это, наверное, какая-нибудь квартира со старыми половиками или шторой из бамбука.
   Почти не соврала. Комната была маленькая, однокомнатной квартиры, расположенная почти в подвале. Сам парень напоминал мне Валерия Леонтьева. Такой же темноволосый, с кудрявой шевелюрой. Худощав, в меру. Карие глаза смотрели на тебя и рассказывали о городе, о том, чем они занимаются в свободное время.
   – У нас проще. Если девчонка захотела любить парня, то она свободна. Ей никто не может ничего сказать. Это у вас зажатые в союзе все. Мы живём давно свободной жизнью. Мы ведь Европа. И здесь свободнее себя чувствуем. О насилии никакой речи и не идёт никогда. Сама решает за себя. И женятся на ней потом парни. Хочешь посмотреть журналы. Это о молодых людях, о моде. Их у меня много, – сказал болгарин, протягивая мне журналы, – Раздевайся, – предложил он мне.
   Он достал два стакана и налил сок.
   Луна светила в окно. Лучи скользили за шторами, спрятавшись, словно папарацци за окном и смотрели, что будет происходить в комнате между молодой девчонкой и парнем. Им было всё интересно. Вот он подошёл к ней и обнял её. Она не особо сопротивлялась, но он почувствовал напряжение между ними. Ещё раз поцеловал её в губы. Она твёрже упёрлась ему в грудь, отодвигая лицо. Что-то её насторожило. Она почувствовала напряжение в его теле, что он хочет чего-то больше. Он упрямо обнимал её и она, уже пошатнувшись, упала на тахту. Так она пролежала немного, пока не сопротивляясь ему. Он целовал всё настойчивее. Пальцы его скользили по её пальто, расстёгивая пуговицы, а другая рука скользнула вниз. Папарацци напряглись за окном, прижавшись лбом к стеклу. Лучи луны твёрдо упёрлись в стену. Некоторые лунные блики блуждали по крыше и пытались проникнуть в комнату, но их не пускали шторы, опущенные на окна.
   Она лежала на тахте и что-то говорила ему. Что она говорила, слышно не было. Видно было, что она немного взволнована и пытается что-то сказать ему, что не хочет его ухаживаний. Но он настойчиво опрокидывает её на постель. Возня продолжается несколько минут и вот она, напрягая своё тело, откидывает его в сторону.
   – Ты, что, думаешь, что я какая-то дура, что вот так лягу с тобою в первую встречу. Что ты себе возомнил. Что, красивый, и все к тебе побегут. А ты со своими девчонками так веди себя. И не надо мне показывать свой член. Он меня не волнует.
   Девушка откинула парня в сторону и пошла к выходу, поправляя волосы и пальто. Она его так и не сняла.
   – Ты зачем меня привёл сюда? Этим заниматься? Ошибся, – она резко оборвала его, лицо её красивое раскраснелось, чёрные волосы рассыпались по плечам и теперь лучики луны пытались успокоить её, поглаживая по плечу, мол, не расстраивайся так сильно. Ведь всё равно ничего не случилось.
   – Ну, что, пойдём. Как я найду дорогу к отелю. Я ведь совсем не знаю города. Давай, провожай, – она с твёрдостью в голосе произнесла свои слова, чуть волнуясь после произошедшего.
   Она волновалась. Было уже темно. Много времени. Наверное, часа три-четыре ночи. Он посмотрел на неё.
   Она, словно пантера в прыжке, вся разъярённая, с чёрной гривой волос разлетавшимися при каждом её шаге, раскрасневшаяся, что её смуглому лицу очень шло, с глазами чёрного цвета, смотрела на него ненавидящим взглядом и гневно произносила слова, которые может быть, и доносились до него.
   Он смотрел на неё, на свой член. Он, молча заправил, брюки, ещё раз посмотрел на себя и на неё. Мол, чего раскричалась. Всё бы было хорошо. Не ты первая, не ты последняя. И чего она орёт.
   Она смотрела и боялась, как бы ни позвал сюда своих друзей. С ним, с одним-то я справлюсь. А вот… Она ужаснулась своей мысли. Только не произнести эти слова вслух. Ему ведь только позвони по телефону и всё. А они, скорее, где-то здесь, рядом. Он не ожидал такой наглости от неё, девчонки. Привык, что они ложились под него всякая, какую он поманит пальцем. А тут, какая-то дура оттуда, да ещё со своими приказами. Дура… – подумал, наверное, он про неё.
   Она уже не помнила, как пинала его туда, где его член, как он пытался силой овладеть ею. Она, вся возмущённая ситуацией, была сейчас ещё и так хороша, что отталкивать её опасно от себя, а справиться, с нею, с пятидесятью килограммами, он побоялся. Она ведь оттуда. Будут неприятности.
   А лучики луны следили за происходящим и переживали вместе с нею.
   Вот погас свет в комнате…
   – Боже, мой, что он пытается с нею сделать? – забегали лучи луны по стенам обеспокоено. Они побежали к выходу из дома. Но там была тишина. Даже дверь не скрипнула.
   В тишине комнаты ничего не было слышно. Только сопение молодых людей. Что происходило там, никто не знал. Лунные лучики бегали по стене и старались запрыгнуть на подоконник. Но плотно закрытые шторы не давали даже возможности проникнуть во внутрь. Тут штора немного отодвинулась, и лучики скользнули сквозь полоску между штор. Они побежали по подоконнику и увидели: девушка стояла и твердила ему.
   – Ты сейчас пойдёшь и проводишь меня. Ты же знал обо всём раньше. Я ведь не знаю города. Ты, наверное, всегда приводишь из отеля девушек из других стран для того, чтобы спать с ними. Но я не такая. Давай, пошли, – говорила девушка, стоявшая напротив него.
   Он молчал. А что говорить.
   «Ну не хочешь, твоё дело. Ведь тебя не неволят». По тому, какое было у него лицо, можно было догадаться, о чём он думает. Он пожал плечами.
   «Я что, что-то сделал с тобою? Нет. Ну и зачем так кричать»?
   Он молчал и только пожимал плечами на её слова.
   – Пошли, – немного помолчав, когда она успокоилась, сказал он.
   И они вышли. Маленькая лестница вела наверх, на улицу, по которой они пришли. Она даже не успела рассмотреть всё, когда шла сюда. А теперь смотрела на всё и только тревожные мысли носились у неё в голове.
   «Боже! Как я могла сюда прийти? Ведь можно было догадаться, зачем он зовёт тебя и куда. Ведь большая, взрослая. Восемнадцать лет. Любопытство далеко не заведёт. Так можно и потерять всё. Дура, какая-то. А потом сказали бы, что сама виновата. Ведь тебя никто не остановил даже. Какие подруги могут быть после такого случаи».
   Потом, тихонько лучик домашнего света скользнул по коридору и лестнице, что вела вверх к выходу из дома.
   И вот, она показалась первой, вся раскрасневшаяся с рассыпавшимися чёрными волосами по плечам. Её глаза смотрели вперёд, и она совсем не хотела смотреть на него. Он шёл позади её. Он не переводил дыхание, как это пишут в книжках и романах о любви. Он просто шёл с простым лицом, словно ничего не произошло.
   По улице шли уже не под руку, как до этого. Девушка шла впереди, а он сзади. Мощёная дорога под ногами отдавалась звуками шагавших по ней наших ног. Тихо, так, стук, стук. Стены домов, окружённые лучами луны, молчали. А что они могли сказать. Им ведь невдомёк, кто это идёт и что происходит. Так, наверное, все преступления происходят на улицах городов. Стены молча, смотрят на всё, и только тишина в ответ. Словно замкнулись в себе. Ты идёшь по улице, а она молчит тебе в ответ.
   Он шёл как обычно. Словно вообще ничего не произошло. Так, гуляют девушка и парень, слегка поругавшись, и теперь идут, не разбираясь в своих проблемах с кем-то. И зачем кому-то ваша проблема. Вы её создали и теперь сами её и решайте. Вернее, ты сама её себе создала, и кто тебе в этом поможет. Посмеются только.
   "Вот, глупая, и зачем пошла с ним, с красавчиком? Он у нас такой. Всегда к себе позовёт и бросит».
   А ты идёшь, и тебе плохо. От того, что ты сама себе отказала в этом… Но, опять же, тебе всего восемнадцать. Другие усмехнулись и сказали бы, ну и что. А ты, нет, в крик. И что он подумает.
   «А зачем тебе думать об этом? – сказали бы стены в ответ на твоё решение проблемы, – Ведь проблемы – то, по сути, нет. Так, прошло всё, сумбурно и всё. А ты что, хотела сразу в ЗАГС с ни, что ли? Но он не хочет себя связывать узами брака. А он сам-то захочет с такой девушкой жить. И будет всю жизнь бегать к отелю, чтобы такую же найти и переспать. Так просто и всё. А ты сразу о каком-то возвышенном чувстве? Фу, какая глупая ещё».
   «Я глупая, ещё. Мне ещё мало лет и я неопытна. А он на этом наживается. Разве можно так? Вот, вы, мне, стены, скажите об этом. Ведь вы много видели здесь расставшихся пар. И разве вы не видели позор девушек, бежавших от него и смех парней вслед, под улюлюканье. Ведь вы молчите всегда, когда ищешь ответ на свой вопрос. Вот, вы, возьмите и скажите всё. Слепые стены. Кому вы нужны. Боже! Как горько всё. Никто не хочет ответить тебе на вопросы твоей проблемы и все молчат, только усмехаются в ответ. Даже, вы, камни на мостовой. Всё видите и молчите».
   И слёзы, пытавшиеся прорваться сквозь молчание стен, остались в тебе.
   Он довёл её до отеля.
   Луна всё это время следила за событиями на маленькой улице в городе и перевела дух, лишь, когда девушка легла в своём номере.
   … Я свидетель, я свидетель, – весело, и уже спокойно прыгала луна на небе и укатилась лишь, под утро в свою колыбель.
   А весь остаток ночи, она бегала по небу, прикрываясь облаками, и смешно заглядывая за каждое облако на каждую улицу, дразнилась.
   Девушка спала в своей кровати. Она уже успокоилась, и только посапывание было слышно со стороны её кровати. В комнате было темно. Свет от осколков лунных лучей, пробравшийся сквозь шторы в комнату, весело прыгал по стенам и мебели. Про парня она уже совсем забыла. Теперь можно было спокойно спать. Она уже у себя и никого посторонних нет. А ещё вечером было такое хорошее настроение. Вся группа собиралась пойти в ночной клуб. Она почему-то отказалась и решила погулять возле отеля. Был такой хороший вечер, светила луна и улыбалась с неба молодым людям на площади возле отеля.
   Вечера в Пловдиве всегда тёплые.

   10–11.03.1979 – 20.01.2012 года.

   События в новелле подлинные, пережила сама в поездке в Болгарию, в Пловдиве.

Вензель
Мистика

   Свет сквозь окна пробивался на лужайку перед домом. Было тихо. В доме все спали. Ветерок шелестел в листьях одиноких деревьев. Луна пробивалась сквозь туман, который, словно, молочная река, разливался по полям. Дом стоял на окраине города. Горничная закрыла двери. На столе лежала книга в бархатном зелёном переплёте.
   Стены гостиной были освещены ночными светильниками. Над крышей дома завывал ветер. Вдруг распахнулось окно. Ночной гость, медленно перетаскивал своё тело через окно второго этажа. Видно было, что он весил немало. Ступил на пол и почувствовал, что под ногами лежит ковёр с большой шерстью. Он, осторожно ступая по ковру, перешёл в гостиную. Свет горел в дальнем углу, над старым креслом. В кресле никого не было. Кресло было старое, кожаное, грузное, с большими подлокотниками. Видно было, что ночной гость был человек пожилого возраста. Он тяжело дышал. Мужчина обернулся на дверь, в которую только что вошёл. В двери стояла белокурая женщина со свечой в руке. В темноте и при свете одного ночного светильника, она выглядела как привидение. А может это, и было привидение? Мужчина тихо кашлянул. Женщина стояла словно статуя, не шевелясь и не проронив ни слова. Тогда Француаз осторожно ступая по ковру, пошёл к женщине. Вдруг она исчезла. Француаз замер. Его сердце сильно заколотилось от испуга. Он молчал, не мог произнести ни слова. Сзади, за спиной у него что – то прошелестело. Он боялся обернуться. Немного отдышавшись, он все – таки попытался повернуться в сторону стола. Небольшая зелёная книга словно приклеенная, висела в воздухе.
   – Кто здесь? – тихо прошептал Француаз.
   Его сердце бешено забилось под одеждой. Он шагнул в сторону стола. Книга – исчезла, точно так же, как и женщина. Француаз не знал что делать. Он на минуту даже забыл, зачем он здесь. Переведя дыхание, Француаз пошёл к двери. В проёме двери опять появилась белокурая женщина со свечой. Он обмер и тихонько опустился на пол. Так Француаз пролежал много времени. Когда он очнулся, он лежал на кровати. К нему подошла горничная и спросила, как он себя чувствует. Француаз не ответил. У него пересохли губы.
   К обеду в его комнату заглянула женщина. Она мило улыбалась.
   – Ну, что, очнулись? – спросила она.
   Он качнул головой.
   – А теперь мы пообедаем с вами – и она пошла в гостиную.
   Он медленно встал, у него болела голова. Он не знал, что ответит в настоящее время.
   Француаз осмотрелся по сторонам. Комнаты были небольшими, со светильниками на стенах. У стены в дальнем углу стоял стол и кожаное старинное кресло. Француаз прошёл в другой зал. Женщина ожидала его за столом.
   – Прошу, садитесь – мило улыбаясь, сказала она, – Ани, обслужи мужчину. Вы не стесняйтесь.
   – Где я? – спросил шёпотом мужчина. Его голос был суховат.
   – А вы ещё не знаете, где вы? – засмеялась женщина, – Это замок рода Чёрного сапфира. Вы ничего не заметили ночью? – улыбнулась она одними глазами.
   Он побледнел. Глаза наполнились страхом. Он слышал уже об этом замке. Когда – то, давно, в этом родовом поместье пэра королевского двора Себастьяна Великого второго было совершено убийство. Ночью, проникли в гостиную двое воров. Они украли книгу с вензелем пэра королевского двора Великих. Но их постигла участь, предыдущих грабителей. Они умерли мгновенно, непонятно по какой причины. С тех пор в двери замка выходит жена пэра со свечой и в воздухе вместе с ней летает зеленая книга с вензелем вельможи. Старая женщина кружит по комнате и те, кто попытался украсть хоть что-нибудь в доме Чёрного сапфира, падали в обморок. А на утро их находили мёртвыми.
   Француаз не знал, что ему ответить этой женщине. Она сидела напротив и смотрела на него, словно ожидала чего – то такого, что могло сыграть какую – то роль в произошедшем событии или изменить историю замка Великих.
   Небо покрылось серыми тучами. Внезапно подул сильный ветер. Француаз побледнел ещё больше, так как перед ним женщина, молодая, принявшая его, вдруг внезапно постарела. Из её уст начал выходить дым. Её голос принял оттенки суховатого надтреснутого звука. Глаза горели. Она поднялась над столом и зависла. Француаз сидел, не шелохнувшись, словно стул притянул его. Вдруг он почувствовал, что его кто-то крепко держит сзади. Он не мог уже даже пошевелиться. Старая жена пэра Великого висела над столом и иногда перемещалась по залу. Дикий вопль вырвался из уст Француаза. Всё вокруг него летало и кружилось. Зеленая книга, старая жена пэра, женщина со свечой. Он не помнил, сколько прошло времени.
   Утром старого Француаза нашли на дороге. Он лежал с открытыми глазами и был мёртв.

   20. 01. 2011 года

   редакция автора 23.04.2012 года – 6.08.2012 года

   Святки на деревне
   (История из моего детства и моих поездок с кукольным театром коралл)
   Новелла

   Ох, зима, зима, зима. Санки летят с горок по склону. По тропинке в лес ведут следы зайца беляка и какой-то птицы. Вот пролетели две синички под белой берёзой. А вороны под луною залетели в дивный лес, спрятавшись под кронами воздушных шапок сосен, блестевших под солнечными лучами днём. Воздух чистый, морозный. Вдали горы – Саяны. Лишь иногда солнышко осветит их вершины и опять они спрячутся под тёмно-синей полосой неба и за большие белые облака. Ну, это днём.
   Вот, со стороны города вкатились сани с мужичком в деревню Большая Елань. Лошади покрылись белым куржаком от собственного дыхания, видно спешат куда-то. Лес вдоль дороги завернулся в белые шубы. Нет – нет, взлетит ворона с дерева, что-то каркнет и опять спрячется между веток тёплых сосновых крон. Фары автобуса выхватывают снежинки, которые кружатся под метелью и ослепляют своею белизной. Метель. Да ещё какая. Тихо рано утром, в 5 утра, на дорогах нашего района. Никого. Месяц-красавец спрятался за тёмные тучи, которые не видно из-за раннего утра, на небе. Можно только догадаться, что они плывут далеко на восток, подгоняемые ветром, от того и метель вьюжит. А мужичок и, правда, едет по дороге к себе в деревню.
   Стоит такая темень за окном, и пассажиры автобуса, а их совсем немного в это время, даже не догадываются, что происходит на лесной дороге.
   А может это, где-то Дед Мороз поднялся с мягкой перины и Снегурочка, внучка, взбивает её, вот и кружит метель со снегом вокруг нас.
   Нет, это волки собрались в стаи и воют на злой колючий ветер. Ведь вот уже несколько часов он не прекращается. А мороз крепчает. Уже минус 43. Да, очень уж сильные морозы в Сибири.
   Нет, сейчас, вот именно сейчас, выскочит заяц-беляк на дорогу и начнёт лапками стучать по снегу, зовя на помощь людей: «Я совсем замёрз, спасите. Мне очень холодно».
   А мы, выйдем из автобуса и возьмём этих белых пушистых зайцев в руки и увезём в деревню, в тепло. А потом, метель стихнет, мороз спадёт, вернутся наши замёрзшие друзья к себе в лес и убегут далеко, далеко.
   Нет, смотрите, это бурый медведь идёт по лесу и ревёт. Ему захотелось подарков. Ведь скоро Новый год! А сейчас только 3 декабря 2003 года. А он очень любит подарки. Что же ему купить? Ведь он любит и лесную малину, и кедровые орехи, и мёд. Ну, наверное, мёд! Он сладкий. Прямо так и просится его янтарная полоска в рот. Вот только пчёлы спят зимою и не знают, как их мёд наливается сейчас в банки и туески людей на базарах и янтарно-жёлтым блеском отсвечивает на кружках с чаем на столах, в квартирах и домах. Это декабрь. Перед Новым годом.
   А вот до Святочной недели ещё далеко. Ведь мы едем 3 декабря. А Святочная неделя начнётся после Рождества.
   Пройдут новогодние праздники для детей и взрослых. И только потом Рождественская ёлка заглянет к нам в окна и, поблёскивая шарами, разбросает свои весёлые огоньки по комнатам.
   И наконец, вот она, Святочная неделя!
   На деревне такие праздники всегда проводились с весёлыми ряжеными, песнями, шутками, обрядами.
   В нашем посёлке, всё так же, как в деревнях Усольского района и по всей стране. Дым клубится над крышами домов. Собаки попрятались от мороза. Окна с утра закрыты ставнями. Деревья покрылись куржаком. За ночь за воротами намело большие сугробы. Месяц висит над посёлком, словно отломленный кусок краюхи хлеба.
   Свет от него расходится над всеми дворами, а он Сам, заглядывая в окна, всё смотрит и приговаривает: «Чем это вы все заняты? Кто это печь в такое раннее утро растопил и тесто взбивает на пироги с брусникой и рыбой?»
   – Ох, и напугал ты меня, Месяц-красавец. Я ведь только встала, печь растопила, курей накормила. Они у меня зимой в бане живут. Холодно. Вот тесто дойдёт сейчас и пирог надо будет в русскую печь сажать. А жар от печи, какой! Так и пышет пирог-то мой, рыбный.
   В нашем доме печь была русская. На столе, пирог стоит, приготовленный для поставки в загнетку. Весь обмазанный желтком взбитого яйца, с начинкой из свежей рыбы с большим количеством лука. На деревянной доске поднимаются большие шарики теста, а рядом стоит миска с брусникой, оттаянной для начинки в булочки. Вот раскатали шары из теста и плетеные венчики уложили на горку с брусникой, дали отстояться для подъёма. Булочки покрыли взбитым желтком и в печь, после пышущего жаром рыбного пирога, поставили.
   – А пирог-то, какой красавец! Смотри, Месяц-красавец. Ах, а корочка-то, какая румяная! Аромат от рыбы на весь дом, – мама, обмазывает пирог, взбрызгивая теплой кипячёной водой, чтобы не затвердела корочка, румяная. Покрывает полотенцем, чистым.
   Мой отец русский, обычаи соблюдал всегда.
   Первой очередью, хозяин дома, Он! Дрова наготовить, печь отремонтировать, изгородь вокруг огорода поправить, это летом. Ставни новые повесить, дом обшить. Сам строил, дом-то. Никто не помогал. Дети маленькие были. Кто ещё поможет. Вот бабай, футировщик и помогал печь, русскую, ставить. Да, да. Именно бабай. Это мой настоящий дед – бабай – Минихан Абдрахманов. Ведь за русского, моя мама вышла замуж. А обычаи мужа надо уважать, несмотря на национальность.
   Как отец поговаривал всегда: «Кто, как пьёт, тот так и работает, тот так и бабу свою любит. Но не бьёт её».
   Русский мужик как должен пить: литр водки выпить и в пятницу, после работы, а потом в баню. А она у нас финская, жар. Во! Потом в сугроб, что в огороде или снегом обтереться. А потом и за стол, в чистом, садись. Вот тут и пей родимый мой свою водочку, слезинку божию. Горячими щами да капустой квашеной закуси. Хмель никогда не возьмёт.
   А в Святки – встречай ряженых. Завсегда найдутся соседи, которые не забывают русских обычаев. С песнями к тебе в дом войдут, тебя повеселят, песни споют, поздравятся пирогом вкусным, хозяюшку поблагодарят за хлеб-соль и водочку вкусят. И дальше пошли. Так всю неделю и ходят. От двора ко двору по всему посёлку. Веселье. Девки ворожат. Кому как нравится.
   Вот некоторые обычаи, которые были в нашем посёлке.
   – Девки снимают валенок с ноги и бросают за ворота. Кто первый подберёт, тот и муж твой.
   – Моются девчонки молодые в бане и по одной к маленькому оконцу, что в бане, подставляют заднюю часть тела. Если лохматая рукавица тебя погладит, значит и муж богатый будет.
   – И ещё: девушки бегут к поленнице, вытягивают первое попавшее полено. Если вытянули сильно сучковатое, то за богатого замуж пойдёшь.
   Вот так проходила в нашем посёлке Святочная неделя.
   А щи на столе всегда с грибами, русские. Борщ наваристый со сметаной, а не с майонезом. Настоящий борщ, русский или щи, всегда едят только с настоящей сметаной, деревенской.
   Вот и закатился Месяц-красавец за крыши домов, устал немного. Поэтому, как-то лениво наклонился, будто поблагодарил за весёлый праздник, который ему люди устроили и ушёл спать.
   А ряженые, ещё долго ходят по дворам и песни поют. Весёлые. И пляшут. Долго веселится народ на деревне или в посёлке.
   Маски сверкают при лунном свете или покрываются снежинками. Собаки выскакивают на улицу: «Что-то не так? Шумит кто-то». Ведь вечер, а шум на всю улицу. Ворота скрепят. У кого-то ворота примёрзли. А это, водой со снегом, ребятишки залили их. Такая весёлая шутка среди детей всегда присутствовала в деревнях. Какой ты хозяин? А вдруг, лень?
   Вот и горки на улицах выросли, почти возле каждого двора. На конкурс, чья горка лучше на Святочной неделе и в Новом году. Наша, залита водой. Приходи, катайся, все кто захочет. Никто обижен не будет. Или Снеговики стоят возле домов и глазами угольками смотрят на тебя.
   Вся улица украсилась на Святочную неделю, Новый год и Рождество.
   Трубы коптят чёрно-белым дымом. Аромат пирогов стоит далеко за пределы дома и перекрещивается с ароматами булочек из других домов. Идёшь по улице и только вкуснейшие запахи пирогов обволакивают тебя. И бежишь после них в свой дом. А то и к соседке, вечером, ряженой забежишь:
   – А где это такие вкусные пироги и булки пекут?
   Вот и хозяйки появились. Одна краше другой. Потом ещё долго, на улице, возле домов, остановишься с кем-нибудь и вспоминаешь аромат пирогов и весёлые походы ряженых.
   … А кто же это был? И вот тот сосед, нет тот. Так и гадаешь целый месяц, кто ряженым был.
   … А вдруг мой жених не так богат? Нет, мой простой. А я, с таким вот приданным к нему поеду. Хоть враз свадьбы играй. Да не одну.
   Хорошо зимою в деревнях или посёлках. В городе скучно.
   В деревне простор, воздух чистый, морозный, настоящий.
   Зима, Зима, Зима…

   08.01.2012 года

Ткаченко Альфира Истории жизни. Проза (сборник)

Белая роза и праздник на троих Рассказ

Грация Мини-новелла

Яблоневый спас Новелла

Невеста мая Новелла

1

2

3

4

5

Осколки прошлого Рассказ-мистика

Игорный бизнес Детектив

1

2

3

4

5

6

Правила поведения для порно-звезды Новелла

1

2

3

4

5

Две истории жизни Рассказ

1

2

3

4

Двое Новелла

Отзвонил жёлтый звонарь… Новелла

Одна луна свидетель Новелла

Вензель Мистика

Святки на деревне (История из моего детства и моих поездок с кукольным театром коралл) Новелла