Андрей Бурцев
Если яблоня расцветет

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

1

   Когда совсем близко, за дощатым забором, где проходила внутридачная дорога, взвизгнули тормоза, Алена разогнулась и непроизвольным жестом поправила выбившуюся на лоб прядку волос. Конечно, это приехали не к ней, к ней некому приезжать, тем более, на машине, очевидно, кто-то просто заблудился. Но было любопытно, и Алена, прищурясь от яркого весеннего солнца, попыталась что-нибудь разглядеть сквозь щели в заборе. Ничего не было видно, кроме неопределенно белого – должно быть, машины. Алена вздохнула и поудобнее перехватила лопату. Из намеченных на сегодня трех грядок была вскопана лишь половина первой.
   Но только она всадила штык в сырую, только-только оттаявшую землю, как в калитку громко постучали. Должно быть, кулаком.
   – Кто там? – недовольно крикнула Алена и, снова выпрямившись, громко вздохнула. Конечно же, кто-нибудь заблудился, не может отыскать искомую дачу и будет сейчас долго и нудно расспрашивать о неизвестных Марине людях. Скорее всего, неизвестных. Алена купила эту дачу почти десять лет назад, но вела нелюдимый образ жизни и ни с кем из соседей практически не общалась.
   – Можно вас на минутку? – раздался из-за забора уверенный мужской голос.
   – Сейчас! – стараясь вложить в голос все недовольство, ответила Алена и, воткнув лопату в землю, пошла между грядками, на ходу стаскивая резиновые перчатки. Было понятно, что так просто от нее не отстанут и придется немного пообщаться…
   – Ну, чего вам… – сурово начала Алена, открывая калитку, и осеклась.
   Открывшееся ей зрелище было настолько неуместно в тихом дачном поселке, что Алена буквально остолбенела. Перед ней стоял высокий, широкоплечий мужчина в белом (только вообразите себе!) в белом костюме. И этот сияющий на солнце костюм, белая же шляпа с кантом, а так же тихо фырчащий позади него, опять-таки белый «мерседес», настолько поразил Марину, что она впала в некое подобие транса и пришла в себя лишь когда он заканчивал фразу:
   – … а то у меня холодильник в машине сломался.
   – Простите, что?.. – спохватилась Алена.
   Мужчина, черты лица которого все еще как-то размывались в ее сознании, добродушно улыбнулся и повторил:
   – Водички, говорю, у вас не найдется попить? Был бы очень признателен…
   – Ах, водички… – Алена сделала непроизвольные движения пальцами, могущие означать все что угодно. – Да, конечно, найдется. Подождите… А, впрочем, пойдемте в дом, я вам чайку налью…
   Алена шла впереди к домику, который представлял собой скорее сарай для хранения садового инвентаря, – правда, был оборудован верандой, – и ощущала неудобство, представляя, как выглядит сзади в своих мешковатых джинсах. Поэтому она невольно ускоряла шаг, так что к домику почти что подбежала. А когда обернулась, увидела, что незнакомец вовсе не следует за ней, а стоит посреди участка, задумчиво глядя на яблоню.
   Яблоня – гордость Марины, потому что она посадила ее сама десять – уже десять! – лет назад. Муж тогда смеялся над ней и говорил – зачем тебе яблоня посреди участка? Лучше раскопать лишнюю грядку. Но Алена тогда настояла на своем.
   Это была ее первая победа, которая до сих пор приносила удовлетворение.
   – Ну что же вы? – окликнула незнакомца Алена. – Идемте в дом.
   – Красиво, – сказал тот, подходя. На лице его блуждала задумчивая улыбка. – Одинокая яблоня в окружении грядок. А скоро она зацветет, и тогда будет еще красивее.
   – Не скоро, – мотнула головой Алена. – Недели через две, в начале июня… Идемте же в дом.
   Собственно, в дом Алена его не завела. Нечего было там делать – некрашеный пол, куча инструментов и горшочков по углам, не было даже кровати, потому что Алена никогда не ночевала на даче. Алена усадила гостя на веранде на шаткую табуретку перед самодельным столом.
   – Я сейчас, – и метнулась в дом. Там она налила из термоса горячий еще чай с брусникой в две кружки, быстро обтерла рукавом лицо, поправила непослушные волосы и вышла на веранду.
   – Вот, пожалуйста, пейте.
   Алена поставила на стол перед гостем дымящуюся кружку и села сама напротив на такую же табуретку.
   Незнакомец снял шляпу и положил ее на стол, взял кружку, понюхал и довольно заулыбался.
   – Чай с брусникой, – сказал он, глядя на Алену. – Сто лет не пил такого.
   С удовольствием отхлебнул и поставил кружку на стол. Алена тоже глядела на него и думала, что она сто лет не слышала, чтобы так говорили – спокойно, уверенно, без показухи и ложной застенчивости. По ее мнению люди по манере разговаривать нынче делились на две категории. Одни говорили быстро, суматошно, нервно, глотая слова, словно вечно куда-то спешили и все время опаздывали. Другие бросали слова свысока, точно делали одолжение, грубо цедили сквозь зубы, будто даже в простой фразе затаивали невнятную угрозу. И тех и других Алена вдосталь навидалась из окошечка коммерческого киоска, где работала последние пять лет, и за это время обе категории ей опротивели.
   Неожиданный ее гость не относился ни к тем, ни к другим. Он говорил так, что, независимо от слов, Алена ощущала какое-то спокойствие, чуть ли умиротворение, и, поняв это, удивилась самой себе.
   – Ну, как чай? – спросила она, чтобы прервать затянувшееся неловкое молчание.
   – Очень вкусно. Спасибо, – улыбнулся гость. – А вы не боитесь вот так приглашать незнакомых мужчин? Вдруг муж нагрянет?
   – Не нагрянет, – неожиданно для себя ответила Алена и, ощутив в этих словах какую-то двусмысленность, заторопилась.
   – Вы пейте чай, он вкусный, пока горячий. Я сама его готовила. И бруснику собирала сама. Прошлой осенью.
   – Извините, я вам не представился, – сказал незнакомец, сделав еще аккуратный глоток. – Меня зовут Даниил Сергеевич, заезжал тут к одному… сотруднику по делам, да его почему-то не оказалось. А ведь договаривались… – Даниил Сергеевич задумчиво глянул поверх головы Алены на одиноко стоящую посреди участка яблоню. – А вас как величать? Надеюсь, это не слишком нахальный вопрос? – добавил он, поскольку Алена молчала.
   – Извините, пожалуйста, я задумалась, – неловко улыбнувшись, сказала Алена. – Алена Владимировна, искусствовед. Бывший, – сама не зная зачем, уточнила она.
   – Очень приятно, – улыбнулся Даниил Сергеевич. – Что же касается вашего слова «бывший» – не стоит этого стесняться. Время у нас сейчас такое. Очень много людей с хорошими профессиями становятся «бывшими».
   – Простите, а кто вы по профессии? – спросила Алена. – Если, конечно, не секрет.
   – Не секрет. Но почему вы спросили?
   – Знаете, – немного помолчав, спросила Алена, – я все время ощущаю в вас какую-то двойственность. С одной стороны, вы – явно интеллигентный, воспитанный человек. С другой – «мерседес», шикарный костюм. Понимаете, как-то это не вяжется…
   – Кажется, понимаю, – кивнул Даниил Сергеевич. – Вы привыкли, что если интеллигент – то обязательно нищий, а раз иномарка – значит, развязный хам…
   – Ну, я имела в виду совсем не то, – рассмеялась Алена.
   – Представляю, что вы обо мне подумаете…
   – А что я могу о вас подумать? Красивая женщина одиноко занимается явно мужской работой. Вы это по велению души или из материальных соображений?
   – Но вы не ответили на мой вопрос, – сделала попытку перевести разговор на другую тему Алена.
   – На какой?
   – Чем вы занимаетесь в жизни.
   – А, да! Занятие мое очень оригинальное – коммерция.
   – Да уж! – подхватила его шутливый тон Алена. – Не может быть. И чем же вы торгуете?
   – Собственно, я владелец коммерческой фирмы, а не стою на улице за лотком. – Алене показалось, что Даниил Сергеевич немного обиделся. – Без стыда могу признаться, что сфера моих интересов не водка и не вездесущая жвачка, а товар, необходимый любой женщине.
   – Вы меня интригуете, – понизив голос и глядя ему прямо в глаза, сказала Алена. Ее вдруг охватило бесшабашное, легкое настроение, когда можно говорить, что придет в голову, и не надо обдумывать каждое слово. – Что же это? Колготки «Грация»?
   – Ну, я птица не столь высокого полета, – тоже глядя ей в глаза, ответил Даниил Сергеевич. – Это просто прокладки.
   – С крылышками?
   – Что с крылышками? – Даниил Сергеевич даже опешил и поспешно схватил кружку с чаем.
   – Прокладки с крылышками? – повторила вопрос Алена. – Реклама нас учит, что парить в небесах может лишь та женщина, которая пользуется прокладками с крылышками.
   – А, вон вы о чем? – хохотнул Даниил Сергеевич. – Можете мне не верить – не знаю. Об этом надо спросить у нашего товароведа. Я эти прокладки в глаза не видел. Я же директор, канцелярист… Договора, накладные, рынки сбыта – вот это по моей части. – Он допил чай и поставил кружку на стол. – Извините, Алена Владимировна, но вы напомнили мне о делах. А они, как известно, не ждут.
   Он стал, Алена тоже поднялась и несколько секунд они молча стояли друг против друга.
   – Большое спасибо за чай и милую светскую беседу, – сказал Даниил Сергеевич и надел шляпу. – Уж простите меня, но я не могу больше задерживаться сам и отрывать от работу вас.
   Он кивнул на грядки. Уже сойдя с веранды, он обернулся и, улыбнувшись Алене, сказал:
   – А было бы интересно посмотреть, когда зацветет эта яблоня. Прекрасное, должно быть, зрелище.
   – До свиданья, – сказала в ответ Алена и зачем-то махнула рукой.
   Она стояла на веранде и смотрела, как он идет по дорожке, вдоль обочин которых уже вовсю зеленела весенняя травка, открывает калитку и, не обернувшись, скрывается за ней. Потом негромко фыркнул мотор, промелькнуло в щелях забора белое и все стихло.
   А Алена все стояла, задумчиво вертя по столу пустую кружку и ругала себя последними словами: «Дура! Идиотка! „До свиданья“. Не могла, что ли, элементарно сказать ему – заходите еще?» Ругая себя, она тем самым признавалась, что Даниил Сергеевич ей понравился – ей, кто целых пять лет в упор видеть не хотел мужчин…

2

   Второй раз она увидела его через неделю, уже под вечер, когда рассадила лук и морковь на грядки, убрала инструменты в домик и даже успела переодеться. На яблоне уже полностью раскрылись листики и набухали бледно-розовые бутоны.
   За эту неделю Алена перестала думать о той нечаянной встрече, смирилась окончательно и успокоилась. Последние три дня она даже не вспоминала о Данииле. Да, он понравился ей, но мало ли вокруг мужиков, которые могут понравиться?.. Конечно, Алена кривила душой – таких мужиков вокруг нее и вовсе не было, но она давно приучила себя думать, что стоит ей захотеть, и они непременно появятся.
   До электрички оставалось двадцать минут, и Алена поспешно подкрашивала губы, глядя в прислоненное к сумочке на столике веранды карманное зеркальце, когда за забором взвизгнули тормоза. Алена застыла с тюбиком помады у губ. Сердце замерло, громко стукнуло и резко забилось. Она боялась повернуться и посмотреть… Нет, этого не может быть, ерунда, совпадение…
   В калитку три раза стукнули, и мужской голос громко спросил:
   – Алена Владимировна, можно к вам?
   Алена молчала, боялась, что голос подведет ее, и судорожно пыталась закрутить тюбик помады.
   – Алена Владимировна, можно? – настойчиво повторил голос.
   – Да-да, конечно! – сдавленно крикнула Алена и, вспомнив, что калитка закрыта на задвижку, добавила: – Я сейчас!..
   Быстро глянув в зеркало, поправила волосы, и чуть не бегом рванулась с веранды, но тут же опомнилась и перешла на шаг.
   – Даниил Сергеевич? Вы? – удивленно сказала Алена, открывая калитку, хотя еще по голосу узнала его. – Какими судьбами?
   Даниил Сергеевич был в том же белом костюме и шляпе, которая должна была смотреться нелепо, но непонятным образом шла ему.
   – Ради Бога, извините меня, Алена Сергеевна, – сказал он. – Вы наверняка торопитесь на электричку, но я беру на себя смелость предложить подвезти вас до города.
   Алена машинально отметила, что обороты речи у него непривычно старомодные. Не говорят сейчас так. Но у Даниила Сергеевича получалось естественно, ничуть не наигранно.
   – Ну, знаете, неудобно как-то… – смущенно сказала она. – Зачем же мне вас утруждать?.. Я и на электричке…
   – Но я же сам предложил, значит, никакого труда в этом не вижу, – спокойно возразил Даниил Сергеевич. – Кроме того, у меня есть к вам предложение. И об этом можно было бы поговорить по дороге в город.
   – Предложение?.. – растерялась Алена. – О чем? – Уж не руки ли и сердца, мелькнуло у нее в голове.
   – Ну, об этом нужно поговорить обстоятельно. – Даниил Сергеевич слегка улыбнулся и потер рукой гладко выбритый подбородок. – Или, может быть, вы боитесь, что я автомобильный маньяк и нападу на вас по дороге? Смею заверить, что это не так. Я паспорт могу показать.
   – А у маньяков не может быть паспорта? – ляпнула от полной растерянности Алена и они оба рассмеялись тому, как нелепо это прозвучало.
   – Ну так как, Алена Владимировна, едем? – сказал Даниил Сергеевич, посмеявшись.
   – Едем, – решительно кивнула головой Алена. – Только подождите секундочку, я вещи возьму.
   Конечно, вернулась она не через секундочку, а минут через десять, и это можно было считать рекордом, учитывая даже то, что вещи были уже собраны. все это время Даниил Сергеевич курил, сидя в машине. Передняя дверца была приглашающе раскрыта.
   Алена появилась из калитки с большой клеенчатой «дачной» сумкой.
   – Бросьте сумку на заднее сидение. – Даниил Сергеевич перегнулся через спинку и раскрыл заднюю дверцу.
   Алена в нерешительности застыла перед ней. Сумка была далеко не первой чистоты и класть ее на роскошное покрывало сидения казалось немыслимым.
   – Ну, что же вы? – подтолкнул ее Даниил Сергеевич. Алена осторожно поставила сумку с самого краешка и захлопнула дверцу.
   – Вы не против, если я буду курить? – спросил Даниил Сергеевич, когда Алена села на переднее место.
   – Ничего, пожалуйста, я и сама курящая, – рассеянно сказала Алена, несколько раз качнулась на сидении, словно проверяя его на прочность, и откинулась на спинку. – А здесь здорово. Я никогда не ездила в «мерседесах». Очень удобно, как на облаке паришь.
   – Да, – кивнул Даниил Сергеевич. – Иностранцы умеют делать.
   Машина плавно тронулась с места и пошла, почти не прыгая на неровностях проселочной дороги. Двигатель гудел чуть слышно.
   – Ну, и какое же у вас ко мне дело? – начала Алена, когда они покинули дачный массив и выехали на шоссе.
   Даниил Сергеевич некоторое время молчал, глядя на дорогу, потом повернулся к ней и улыбнулся.
   – Я хочу предложить вам работу, Алена Владимировна, – сказал он.
   – Мне? – удивленно вскинула брови Алена. – Но ведь я вроде работаю…
   – Да, вроде работаете… – эхом отозвался Даниил Сергеевич. – Вы не против, если я закурю?
   – Конечно, конечно, – замахала рукой Алена. – У вас какие? А то у меня кончились.
   Даниил Сергеевич протянул ей темно-зеленую пачку «Пэл-мэл».
   – Никогда не пробовала, дорогие они, – пробормотала Алена и затянулась. – А вкус ничего, приятный, – одобрила она через некоторое время и, поскольку Даниил Сергеевич молчал, продолжала: – Так вы говорили о какой-то работе? Но ведь вы же ничего обо мне не знаете.
   – Вы уж извините, Алена Владимировна, но прежде, чем предлагать работу, полагается навести справки, – сказал Даниил Сергеевич. – Так что я теперь кое-что о вас знаю.
   – И насколько много это «кое-что»? – мгновенно насторожилась Алена. Разговор переходил от обычного трепа с мимолетным знакомым на другой уровень.
   – Крылова Алена Владимировна, двадцати восьми лет, разведена, детей нет, – ровно проговорил Даниил Сергеевич, словно анкету зачитывал. – Образование – высшее. Специальность – искусствовед. Прежнее место работы – городской музей изобразительного искусства. Уволена по сокращению в связи с недостаточностью фондов пять лет назад. Настоящее время работы – дневной коммерческий киоск.
   – Ну, знаете ли! – возмущенно воскликнула Алена. – И где вы все это раздобыли?
   – Во вполне официальных местах, – спокойно ответил Даниил Сергеевич. – Не бойтесь, я не допрашивал ваших соседей и не беседовал со старушками во дворе. Жилищное хозяйство, отдел кадров музея…
   – А про музей-то вы как узнали?
   – В прошлый раз вы упомянули, что работали искусствоведом. А музей искусств, в конце концов, у нас в городе один. Все очень просто. А тут мне подвернулся один вариант, и я вспомнил про вас.
   – Очень вам признательна, – стараясь вложить как можно больше иронии в голос, сказала Алена. – И в чем заключается ваш вариант? Имейте в виду, как пишут в объявлениях, интим не предлагать.
   – Алена Владимировна, – укоризненно протянул Даниил Сергеевич. – Я бы и не додумался до такого. Видите ли, у меня есть приятель, который коллекционирует предметы искусства, ну, картины там, вазы старинные, шкатулки и все такое прочее. Вот ему и требуется консультант, а то у нас много любителей подсовывать подделки. Когда я узнал про это, то сразу же подумал о вас. Это, конечно, не настоящая работа, а так, приработок. Платить шибко много не обещают. Всего по пять тысяч за экспертизу.
   – Пять тысяч рублей? – не выдержала Алена.
   – А вы предпочитаете в долларах? В долларах это будет, конечно, меньше…
   – Да нет, сойдут и рубли, – перебил его Алена. – Но знаете, это как-то так неожиданно. Мне нужно подумать.
   – Разумеется, – сказал Даниил Сергеевич. – Сегодня воскресенье, у вас есть время до среды. Можно, я в среду заеду к вам и узнаю ваше решение?
   – В среду?.. – Алена задумалась, прикидывая свой график работы. В среду она как раз работала. Но киоск закрывается в семь, полвосьмого она уже будет дома. – В среду получится, но не раньше девяти. Это ничего, вам не поздно?
   – Меня это устроит, если будет удобно вам. – Даниил Сергеевич полез во внутренний карман пиджака, достал оттуда пухлый блокнот с вложенной в него ручкой и протянул Алене. – Будьте добры, запишите в него ваш адрес на буквы «К», – сказал он.
   – А разве вы не знаете его? – спросила Алена.
   – Ну, так далеко в наведении справок я не заходил, – пожал плечами Даниил Сергеевич. – И телефончик, пожалуйста.
   – Телефона у меня нет, – сказала Алена, аккуратно записала в блокнот адрес и вернула ему.
   – Нет? Надо будет сказать Араму.
   – А кто это Арам? – не поняла Алена.
   – Тот мой приятель, которого вы будете консультировать. Он же не потерпит, чтобы его консультант был без телефона. Это непорядок. Так что он быстренько все организует.
   – У меня нет денег… – пробормотала Алена.
   – А о деньгах никто и не говорит. Араму надо – он и будет платить.
   Некоторое время Алена молча глядела на дорогу, потом, наконец, решилась.
   – Знаете, я как-то не так себе это представляла… Наверное, мне придется отказаться.
   – Почему? – не понял Даниил Сергеевич. – Телефон не будет вам ничего стоить. Ну, кроме абонементной платы…
   – Не в этом дело. Как фамилия вашего приятеля?
   – Хатчиковян. Арам Хатчиковян, очень солидный человек.
   – Вот видите… Судя по фамилии, он армянин или что-то в этом роде…
   – А вы расистка? – Даниил Сергеевич оторвался от дороги и удивленно посмотрел на нее. – Никогда бы не подумал.
   – Да нет, тут другое… – Алена помолчала и довольно резко сказала: – Все эти «васточные мущщины» любят распускать руки и не понимают, когда им говорят «нет».
   – А-а!.. – рассмеялся Даниил Сергеевич. – Понятно. Но тут вы можете совершенно не беспокоиться, Алена Владимировна. Арам человек серьезный и свято соблюдает договоренности. А кроме того, за вас поручусь я. Конечно, в том случае, если в среду вы дадите положительный ответ.
   – Не знаю, не знаю, – протянула Алена. – Уж как-то все это… Ну, как это выразить?.. Как в сказке, что ли. Подносят тебе на золотом блюде…
   – Алена Владимировна! – протестующе воскликнул Даниил Сергеевич. – Что вы такое говорите! Я предложил вам всего-навсего подработку, не более того. Это такой пустяк, о котором и говорить нечего.
   – Пустяк, говорите, – с горечью в голосе произнесла Алена. – А вы знаете, сколько я получаю в киоске? Пятьсот. В месяц. А тут тысячи… Вот именно что как в сказке. Но только жизнь не сказка. Здесь за все нужно платить, за всем скрывается какая-нибудь подоплека. Даниил Сергеевич, можно спросить вас начистоту: какая подоплека скрывается за вашим предложением? Почему вы это делаете?
   Она посмотрела прямо на него, но Даниил Сергеевич глядел на дорогу и лицо его было совершенно спокойно.
   – Можно, Алена Владимировна, на этот вопрос я отвечу, когда мы приедем? – сказал он.
   – Пожалуйста, – пожала плечами Алена, чувствуя внутри какую-то пустоту и неловкость, словно ни за что, ни про что обидела хорошего человека.
   Всю оставшуюся дорогу они молчали. Алена избегала глядеть на Даниила Сергеевича и неотрывно смотрела в окно на проплывающие мимо сосенки лесополосы, за которыми раскинулись свеже-зеленые поля.
   Очевидно, Даниил Сергеевич посмотрел блокнот, потому что не спрашивал ее про дорогу, и завез прямо во двор. Алена вышла и Даниил Сергеевич открыл заднюю дверку. Алена взяла сумку и обогнула машину. Даниил Сергеевич раскрыл свою дверцу, но вылезать не стал, только спустил ноги на асфальт двора. Алена стояла перед ним, глядя сверху вниз, и лицо Даниила Сергеевича показалось ей печальным.
   – Вы обещали ответить, – сказала она.
   – Да, обещал. – Даниил Сергеевич немного помолчал. – Все очень просто, и нет тут никакой подоплеки. Просто вы мне нравитесь, Алена Владимировна…
   – Я так и думала, – сказала Алена и, повернувшись, не прощаясь, пошла к своему подъезду.
   – И не думайте, что вы мне чем-то обязаны! – крикнул ей в спину Даниил Сергеевич.
   Она не ответила.
   – Так я приду в среду, – снова крикнул Даниил Сергеевич, когда она уже подходила к подъезду. Благо, что ввиду вечернего времени во дворе никого не было.
   – Ладно, – ответила Алена, не оборачиваясь, и скрылась в темном зеве подъезда.
   Солнце уже зашло и в воздухе стоял ясный привкус наступающего вечера.

3

   В среду Алена закрыла киоск пораньше, рискуя вылететь с работы, и к девяти дома уже все блестело от чистоты, закипал на кухне чайник, а сама хозяйка раскручивала последние бигуди.
   Ровно в девять тренькнул звонок. Несмотря на то, что ожидала его, Алена вздрогнула и засуетилась – сорвала остатки бигуди, рванулась в комнату и зачем-то поправила праздничную скатерть на столе и лишь после этого пошла в коридор.
   – Добрый вечер, Алена Владимировна, – сказал, проходя в прихожую, Даниил Сергеевич. Руки его были заняты какими-то свертками и – Алена не поверила своим глазам – огромным букетом только что распустившихся тюльпанов. – А вы напрасно открываете, не спросив, – продолжал он, пытаясь положить на столик трюмо в прихожей непонятные свертки. – А вдруг это грабители?
   – Даже не смешно, – сказала Алена, помогая ему. – Что у меня грабить?.. Да, добрый вечер! – немножко запоздало спохватилась она. – Давайте, я вам помогу… осторожно, упадет…
   Когда свертки были уложены на трюмо, Даниил Сергеевич выпрямился и протянул Алене букет.
   – Это вам. В честь нашей встречи.
   – Ну, зачем же было так… утруждаться, – несмотря на такие слова, Алена невольно заулыбалась и даже чуточку покраснела от удовольствия.
   Цветы ей не дарили уже давно, вернее, надо признаться, так вот запросто ей не дарили цветы никогда. Она получала подобные подарки – и то не такие шикарные, а так, три розочки-недоростки, – по дням рождения, но это было как бы по обязанности: раз день рождения, значит, надо дарить цветы. А просто так цветы ей не дарил никто, даже бывший муж в ту пору, когда он еще не был мужем, а ухаживал за ней – неловко, неуклюже и без особого старания.
   – Их надо поставить в воду, – заторопилась Алена, заметив, что Даниил Сергеевич смотри на нее. – Я быстро. Вы располагайтесь пока в комнате…
   В кухне она быстро сполоснула вазу, поставила под кран и развернула шуршащий прозрачный полиэтилен. Тюльпаны в вазу едва вошли. Алена не считала, но было их не меньше трех десятков. И смотрелись они – призналась Алена – прямо-таки шикарно.
   Когда она снесла в комнату эту прелесть и поставила в центр стола, то увидела, что Даниил Сергеевич уже перенес сюда из прихожей свертки и некоторые даже развернул. На столе красовалась темно-вишневая бутылка – «Амаретто», мельком прочитала Алена – и лежала большая коробка конфет.
   – Под конфеты нужна вазочка, есть из коробки – пижонство, – сказал Даниил Сергеевич, перехватив ее удивленный взгляд. – А остальное – на кухню. Пойдемте, я все порежу, вы только покажите мне, где что лежит.
   – Э… А… Зачем это? – выдавила из себя Алена.
   – На закуску, – спокойно объяснил Даниил Сергеевич. – Не будем же мы пить, не закусывая.
   – Но я не пью ликер! – запротестовала Алена. – Зачем все это?.. Он приторный… И голова от него болит.
   – Такой вы еще не пили, – ответил Даниил Сергеевич. – Это настоящий, из Италии. И голова от него не болит. А то: что продается у нас, делается в Одессе на Малой Арнаутской. Ну, идемте на кухню.
   Алена почувствовала, что не может сопротивляться этому напору. Нет, даже не напору. Даниил Сергеевич не настаивал, не приказывал, он просто был уверен, что так и должно быть, как он говорит, и Алена невольно проникалась этой уверенностью.
   На кухне оказалось, что в свертках находится окорок, лоснящийся красно-белый балык, копченая колбаса и какое-то мясное заливное в пластиковой ванночке. На долю Алены досталось доставать посуду, а Даниил Сергеевич взял на себя все остальное. Прежде всего, он остался недоволен ножом и тут же наточил его о найденный под раковиной точильный камень. Потом принялся нарезать яства. Работал он красиво, рационально, без лишней суеты и показухи.
   У Алены слегка закружилась голова от манящих запахов балыка и мяса, тем более, что она не ела с утра. Но в то же время в ней нарастало какое-то непонятное раздражение, которое она старалась скрывать за неловкими улыбками и в то же время пыталась разобраться в нем. То ли ей не нравилось, что у нее на кухне хозяйничает посторонний человек, к тому же мужчина. То ли она чувствовала униженность от происходящего – вот, надо же, накормили вкуснятиной нищенку, напоили импортным ликером, а что последует за этим?
   Когда они сели за стол, Алена все еще разбиралась в своих чувствах. Даниил Сергеевич красиво, как и все, что он делал, откупорил «Амаретто» и разлил в поставленные Аленой фужеры. «Ликер, правда, полагается пить из больших рюмок или маленьких стаканчиков», – сказал Даниил Сергеевич, но таковых в доме Марины не нашлось.
   – Ну, и что сегодня за праздник? – спросила Алена, поднимая фужер и осторожно принюхиваясь к вишневому напитку. Судя по запаху, был он не сладкий, а терпкий, отчетливо пахнущий переспелыми вишнями.
   – А почему обязательно праздник? – пожал плечами Даниил Сергеевич. – Просто мы с вами встретились. А поскольку я пришел к вам в гости… – Он на секунду запнулся. – В наше время в гости с пустыми руками не ходят.
   – Ну-у… – протянула Алена. – Не кажется ли вам, что все это слишком шикарно?
   – Не кажется, – ответил Даниил Сергеевич. – Я думаю, Алена Владимировна, что вы достойны гораздо большего.
   – Это комплимент, – взглянула на него Алена.
   – А почему комплимент не может быть правдой? – возвращая ей твердый взгляд, сказал Даниил Сергеевич.
   – Так за что же мы выпьем? – торопливо проговорила Алена, чтобы сменить тему.
   – Давайте за вас, – Даниил Сергеевич поднял фужер. – Всегда оставайтесь такой, как вы есть. Вам это идет.
   – А откуда вы знаете, какая я есть? – возразила Алена.
   – Я это вижу. И чувствую. Давайте за это и выпьем.
   – Давайте, – кивнула Алена и фужеры их на миг встретились, прозвучав серебряным звоном.
   Ликер и вправду оказался не сладким, он поразил Алену разнообразием тончайших оттенков вкуса. Окорок был нежный и сочный, а чтобы описать балык, у Алены не нашлось бы слов.
   Некоторое время они молчали, занятые едой. Алена ела не торопливо, но с чувством, и Даниил Сергеевич не осмеливался отвлекать ее.
   – Ну, и что же вы замолчали? – несколько нелогично сказала некоторое время спустя Алена. – Расскажите что-нибудь.
   – Я любуюсь вами, – сказал Даниил Сергеевич.
   – М-м… Не надо снова комплиментов, – махнула вилкой Алена. – Почему нельзя говорить просто, без ненужных учтивостей?
   – Наверное, потому, что мне хочется все время говорить вам приятное, – медленно сказал Даниил Сергеевич.
   – А может, мне хочется слушать не приятное, а интересное, – из чистого упрямства возразила Алена. – А, ладно, не обращайте на меня внимания, – тут же добавила она. – Со мной иногда такое бывает. Вожжа под хвост попала, как говорил мой бывший муж… Давайте еще выпьем!
   – Давайте, – согласился Даниил Сергеевич.
   И они выпили еще под балычок, а потом еще раз под мясное заливное ассорти. Алена не чувствовала опьянение, но раздражение в ней почему-то нарастало, и она уже с трудом справлялась с ним. Одновременно ей было стыдно – вот же старался человек ради нее, вкусно накормил, принес хорошее вино, время свое тратит… Но уговорить себя таким образом у нее не получалось. Все время выскальзывала мыслишка, что за все это с нее потом потребуют плату, и это неприятно кололо ее.
   – Давайте все же перейдем к делу, – сказала она. – Как там поживает вам Арам Хатчиковян?
   – Плохо поживает, – улыбнулся Даниил Сергеевич. – Ночи не спит, ждет не дождется, пока некий искусствовед не даст положительный ответ.
   – И вы так уверены, что ответ будет положительным? – довольно резко сказала Алена.
   Улыбка медленно сползла с лица Даниила Сергеевича.
   – А почему бы и нет? – удивленно сказал он. – Могу заверить, вас это не слишком затруднит. Вы даже можете не бросать работу в вашем киоске. Вы же там день работаете, а два отдыхаете… – он замолчал и пристально посмотрел на нее. – Алена Владимировна, что случилось?
   – Ничего не случилось. – Алена резко поставила фужер на стол. – Совершенно ничего не случилось. Просто я должна сказать вам – извините, Даниил Сергеевич, но ваше предложение мне не подходит. Я отказываюсь.
   – Я что-то ничего не пойму… – Даниил Сергеевич тоже поставил бокал и глядел на нее. Алена подумала, что впервые увидела его растерянным. – Неужели вам больше нравиться торговать водкой и шоколадками, чем работать по специальности… Я не могу это понять. Может, я что-то сделал не так, тогда прошу меня извинить…
   Алена резко отодвинула стул и встала. Плотина прорвалась, она больше не могла сдерживать копившееся раздражение, и раздражение накрыло ее с головой.
   – Вы все делали так, Даниил Сергеевич, – отчеканила она, глядя на него сверху вниз и крепко держась за спинку стула. – С вашей точки зрения. Я прекрасно вас понимаю. Впрямую предложить денег вам воспитание не позволяет, вот вы и придумали эту работу. А как же! Нищая дурочка и богатый принц. История старая, как мир! Накорми ее повкуснее, дай заработать – копейки, по вашим меркам, но она и этому будет рада, дуреха, – и она тут же растает и бросится в ваши мужественные объятия. Не вышло, Даниил Сергеевич, не растаяла она! Я может и нищая, но не дурочка, и прыгать к вам в постельку не собираюсь.
   – Алена, что ты такое говоришь, – ошеломленно пробормотал Даниил Сергеевич, тоже вставая и делая шаг к ней. – С чего ты взяла…
   – Не подходите! – крикнула Алена, угрожающе шевельнув стулом. – По-моему, мы с вами не переходили на ты, – ледяным тоном продолжала она. – Я думаю, теперь сказано все, и вам остается только удалиться.
   – Алена Владимировна, – Даниил Сергеевич сделал еще шаг к ней, но неуверенно остановился. – Позвольте мне объяснить…
   – Тут нечего объяснять. Уходите, а то я позову соседей. Надеюсь, я больше никогда не увижу вас.
   – Хорошо. – Даниил Сергеевич вздохнул. – Я ухожу. Извините, я вовсе не хочет обижать вас. Я… – Он махнул рукой, еще раз вздохнул и вышел из комнаты.
   По-прежнему держась за спинку стула, Алена слышала, как он обувается в прихожей, возится с замком. Потом хлопнула дверь, и она осталась одна, трясясь от непонятной ярости. Несколько секунд она стояла, тяжело дыша, потом метнулась к столу, вырвала из вазы цветы и бросилась на кухню.
   Кухонное окно выходило как раз над подъездом. Алена распахнула его, и в тут же из подъезда вышел Даниил Сергеевич.
   – Даниил Сергеевич! – громко крикнула она, высовываясь из окна.
   Он обернулся, потом посмотрел вверх.
   – Держите! – крикнула Алена и бросила в него букет. Падая, букет развернулся веером ни в чем не повинных ярких тюльпанов. Старушки на лавочке возле подъезда изумленно глядели на него.
   Даниил Сергеевич шагнул в сторону, поэтому цветы не попали ему в лицо, а осыпались к ногам умирающим ковриком. Медленно и грустно, как показалось глядевшей на него сверху Марине, Даниил Сергеевич нагнулся и бережно собрал цветы. Некоторые стебли поломались, и букет в его руках казался поникшим и печальным. Старушки глядели ему вслед и что-то говорили друг другу, покачивая седыми головами.
   Алена с треском закрыла окно и медленно вернулась в комнату. Злость и раздражение куда-то исчезли, она чувствовала внутри лишь пустоту, словно исчезло что-то очень ей дорогое. Она прошла мимо недоеденного стола, посреди которого немым укором стояла пустая ваза, упала на диван в углу комнаты и громко разрыдалась…

4

   В киоске пахло пылью. Пыль лежала повсюду – на штабелях ящиков с вином, на стопках разнообразных шоколадок, на блоках импортных сигарет. Пыль витала в воздухе и в солнечных лучах, пробивавшихся через зарешеченную витрину, плясала бойкими смерчиками. К концу дня Алена чувствовала, как пыль скрипит на зубах и забивает глаза. Голову приходилось капитально мыть каждый вечер, иначе от пыли образовывались гнойнички.
   Киоск Алена ненавидела – сидишь целый день в железной клетке, ни приличных условий работы, ни вентиляции. Сейчас наступало лето, и в киоске уже было нечем дышать. А зимой – холод, от которого не спасают никакие обогреватели.
   Но больше всего Алена ненавидела покупателей, если можно так выразиться – клиентов. Сейчас, когда в коммерческих киосках запретили продавать водку, стало немного полегче, но и то попадаются такие пережитки старины – хоть стой, хоть падай…
   Алена вздрогнула и оторвалась от своих невеселых мыслей, когда в стекло нетвердо постучали. Она открыла окошечко, за которым маячило нечто человекообразное.
   – Что брать будем? – бодро спросила она, совершенно не уверенная, что клиент поймет эти простые слова.
   – В-в-в-в… ву-у… – раздалось снаружи.
   – Водкой не торгуем, – терпеливо объяснила Алена. – За водкой, дружок, в магазинчик топай.
   – Не-е… Ви-и-и… – клиент перед киоском весь трясся и было непонятно, как он еще держится на ногах.
   – Ясно, вина тебе, – вздохнула Алена. – А какого вина-то? У нас только сухое.
   – Ви-ина… По-помираю… – пролепетали за окошком.
   – Деньги-то есть? Бесплатно не отпускаем.
   – Е… – в окошечко просунулась темно-коричнвая, вся в морщинах трясущаяся рука, пальцы разжались и на прилавок выпали смятые бумажки и покатилась мелочь.
   – Ну, посмотрим, хватит ли тебе на вино, – проворчала Алена и брезгливо принялась пересчитывать деньги. Бумажки мало того, что были перемятые, но еще и мокрые. «Рыгали на них, что ли?» – подумала Алена.
   Так и есть – двух рублей с мелочью не хватало. Теперь будет конфликт.
   – Слушай, – она, преодолевая брезгливость, взяла трясущуюся руку и, вложив в нее деньги, сжала кулак. – У тебя двух рублей с мелочью не хватает. В долг не продаю. Приходи, когда найдешь остальное. – И вытолкнула руку в окошко.
   – Ты че!.. – тут же заорали на улице. – Вина давай! У меня все было подсчитано! Украла! Гра-абят!
   Откуда только голос и взялся. Алена закрыла окошко и дернула шпингалет. Не в первый раз. Такие сцены она наблюдала почти ежедневно. Поорет и успокоится. И пойдет недостающую сумму собирать… Или к другому киоску, где пожалеют убогого и подадут бутылочку на опохмелку – как ни странно, но в наше время встречалось еще и такое…
   – Да я щас твой киоск разнесу!.. – бушевал на улице клиент и вдруг резко смолк.
   – Ты что разоряешься? – Раздался рядом с киоском голос, от которого Алена вздрогнула. – Марш отсюда! Не мешай человеку торговать…
   Как ни странно, клиент не стал выступать, а, судя по шаркающим шагам, пошел, как и было ему сказано.
   Алена вся сжалась за пыльным стеклом. Это случайно… Только бы не заметил… Сейчас уйдет…
   Она не знала, чего ей было стыдно – киоска этого обшарпанного или сцены, которую она ни с чего устроила дома. Но в голове осталась одна мысль – только бы не увидел…
   Ее чаяния не оправдались. В окошечко постучали – негромко, но уверенно, хотя и без хамства.
   Делать было нечего – не могла же она притворяться, что ее здесь нет, это было бы уже совсем несерьезно.
   Алена отдернула шпингалет и распахнула окошко.
   – Слушаю вас. – Она хотела сказать это официально-холодно, но голос дрогнул.
   Даниил Сергеевич наклонился и заглянул в окошко, находящееся на уровне его груди.
   – Алена Владимировна, Бога ради, не сердитесь за то, что пришел сюда. Другой возможности у меня не было. Я вчера заезжал к вам, но вас, очевидно, не было дома… Алена Владимировна…
   – Я слушаю вас, – непослушными губами чуть слышно шепнула Алена. Да, вчера ее не было дома – ездила к подружке, чтобы хоть как-то заполнить обосновавшуюся в груди пустоту. Впрочем, даже если бы она и была дома, то все рано почувствовала бы, кто пришел, и не осмелилась открыть.
   – Алена Владимировна, – продолжал тем временем Даниил Сергеевич по ту сторону стекла и решетки, – я понимаю, что виноват перед вами, но поверьте, у меня не было другой возможности с вами… подружиться… Где бы мы могли с вами встретиться? Нет таких мест, мы вращаемся в разных плоскостях. Пригласить вас в ресторан? Но это было бы расценено не лучше, ведь так? Алена Владимировна…
   – Я вас слушаю, – как заведенная, повторила Алена.
   – Я прекрасно все понимаю, – после некоторой паузы заговорил Даниил Сергеевич, – и совершенно на вас не сержусь. Так поймите и вы меня. Мир?
   К киоску, очевидно, кто-то подошел, потому что Даниил Сергеевич отвернулся и резко сказал:
   – Вы не видите, я покупаю? Обратитесь в соседний киоск. Да, я буду еще долго… – Он вновь наклонился к окошку и деловым тоном продолжал: – Два блока «Пэл-мэл», пожалуйста, – и, видя, что Алена не шевельнулась, добавил: – Я серьезно покупаю их. – И, пока Алена брала деньги, отсчитывала сдачу, протягивала сигареты, он говорил: – Поверьте, это не просто приключение… легкий флирт. У меня это серьезно. Вы мне понравились с первого раза, когда угостили чаем, а теперь… Я люблю вас, Алена, и прошу стать моей женой.
   – Что?.. – Рука Алена дрогнула и протянутые блоки сигарет разлетелись по киоску, но она этого даже не заметила. – Что вы сказали?
   – Здесь совершенно неподходящее место для таких объяснений, – слегка изменившимся голосом сказал Даниил Сергеевич, – но если я не скажу этого сейчас, то могу потерять вас навсегда. Алена, я прошу тебя стать моей женой.
   Ничего не ответив, Алена медленно наклонилась и подобрала сигареты, выпрямилась и протянула из в окошко.
   – Такие шутки не делают вам чести, Даниил Сергеевич, – презрительно скривив губы, сказала она невесть откуда всплывшие в памяти слова. – Я не подходящий предмет для ваших острот. Прощайте. И не мешайте мне работать.
   Очевидно, Даниил Сергеевич понял, что она говорит серьезно, потому что ничего не ответил и медленно пошел от киоска.
   И в этот миг, с замеревшим сердцем, Алена отчетливо поняла, что сейчас, в эту самую секунду она теряет его навсегда. И эта мысль так сдавила ей горло, что она перестала что-либо соображать. Схватив с прилавка сигареты, которые Даниил Сергеевич так и не взял, она распахнула дверь киоска и выскочила на залитую солнцем улицу, жаркую улицу первого дня лета.
   – Даниил Сергеевич! – закричала она ему в спину. – Даниил Сергеевич!..
   И столько отчаяния было в этом крике, что прохожие начали на нее оборачиваться.
   Не обращая на них внимания, бросив открытый киоск, Алена за пару секунд догнала его. Даниил Сергеевич в этот момент как раз обернулся, и они впервые оказались вплотную друг к другу. В глазах Даниила Сергеевича, карих глазах, излучавших непривычную в наш век теплоту, Алена увидела невысказанный вопрос.
   – Даниил Сергеевич… – задыхаясь произнесла она. – Вы забыли… сигареты.
   Даниил Сергеевич посмотрел на нее, потом взял протянутые темно-зеленые блоки.
   – Спасибо. – Он улыбнулся, и Алена внезапно поняла, что сейчас она, именно она должна сделать следующий шаг. И она сделала этот шаг, после которого уже не могло быть возврата. Она протянула руки, обняла его и мягко, одним дуновением поцеловала в щеку. Даниил Сергеевич неловко обнял ее в ответ, сжимая в руке ненужные сигареты, и ничего больше не сделал, боясь спугнуть это мгновение.
   Они стояли, обнявшись, не видя оборачивавшихся на них прохожих, потом Даниил Сергеевич легонько отстранился.
   – У вас киоск открыт… Алена. Вам надо идти работать…
   – Надо, – со вздохом прошептала Алена. – Давайте встретимся завтра на даче. Там яблоня расцвела… Вы же хотели увидеть, как она цветет…
   – Хорошо, – с улыбкой согласился Даниил Сергеевич. – Я завтра приеду. А теперь иди. До завтра… – Он так же легко поцеловал ее в щеку и отпустил руки.
   Алена кивнула и улыбаясь, пошла к киоску, но тут же остановилась, обернулась и прокричала, как ей показалось, на всю улицу:
   – Только вы обязательно приезжайте!..

Андрей Бурцев Если яблоня расцветет

1

2

3

4

Андрей Бурцев
Если яблоня расцветет