-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Ирина Иванова
|
| Белая книга Невилов
-------
Ирина Иванова
Белая книга Невилов
Ритуал I
//-- Элис --//
Иногда мне снится странный и таинственный сон – темная комната с множеством свечей и зеркало, большое и старинное. Кажется, что комната в нем продолжается, блики свечей углубляют пространство. Неожиданно зеркало туманится и в этой дымке появляется мое изображение. Оно выглядит не как рисунок или фотография, это мое живое лицо. И глаза смотрят прямо в меня, зрителя этого сна. У меня появляется странное ощущение – как будто то, зеркальное «я», пристально вглядываясь вглубь меня, пытается найти во мне настоящей какие-то потаенные мысли, но я смущаюсь, не выдерживаю взгляда и просыпаюсь, может потому, что не знаю, что искать.
Я привыкла к этим снам и воспринимаю их как особенность своего сознания, может я когда-то была шаманом или жрицей, а сон – частички той загадочной жизни. И на окружающую реальность у меня тоже получается посмотреть со стороны. А главное – я могу это видение облечь в словесную форму в виде рассказа, веселого или грустного, но всегда интересного. Мои приятели еще в старших классах предложили мне записывать свои рассказы. Это было развлечением, хобби. Очень приятно было дарить их на дни рождения своим друзьям и подругам.
Серьезно писать я начала после смерти отца, это тяжелое испытание мы прошли вместе с мамой и написали о нем книгу. Это была случайная, трагическая смерть. Переживание потери близкого человека, трагизм одиночества и пустоты, умение переносить свои чувства и мысли на бумагу превратили мое хобби в глубокую и серьезную писательскую деятельность.
У меня было несколько публикаций в журнале, но теперь я делаю новый, большой шаг – пишу книгу. И как у любого писателя – молодого или маститого – у меня бывают творческие кризисы. Очередной кризис начался после новогодних праздников.
Моя подруга Мари, любительница лотерей и розыгрышей, каждую рождественскую распродажу заполняет лотерейные билетики и купоны. Максимум, что она выигрывала – ящик пива и набор канцелярских товаров. Но все равно, она и это считала удачей и многие события следующего года связывала именно с рождественским выигрышем.
В это рождество произошло просто фантастическое событие, Мари выиграла поездку в Аймут на двоих. За красивыми словами скрывалось пребывание в санатории с понедельника по четверг и завтраки в отеле. Осталось только уточнить, что поездка должна быть в феврале, а отель находился на самом берегу Северного моря. Во-первых, февральская погода у холодного моря оставляла желать лучшего, а во-вторых, на поезде дорога займет почти всю ночь, а если ехать на машине, то так устанешь, что все три дня будешь отсыпаться в номере.
Все здравомыслящие друзья и подруги отказались составить Мари компанию, причем аргумент был один – повезло с выигрышем тебе, вот и поезжай одна, может, встретишь там своего принца!
А меня эта поездка как-то зацепила, я представила себе мрачное, серо-черное море, высокие волны с белыми барашками на гребнях и морскую пену на берегу, мне так и слышался мощный рев первозданной стихии…
Смена обстановки при творческом кризисе должна подействовать благотворно. Почему то мне казалось, что именно мощь и трагизм зимнего моря вернет мне вдохновение.
Мари была просто счастлива – такое удачное начало года, отдых в санатории. Когда мы туда приехали и нам дали список бесплатных процедур, она тут же заявила, что на прогулку со мной не пойдет. Она, видите ли, должна все перепробовать: сауну, чистку лица, массаж, замечательный крытый бассейн и, как написано в рекламном буклете, обязательно «предаться неге и мечтам» в уединенных бухточках с шикарными джакузи…
Пришлось гулять и впитывать вдохновение в одиночку. От санатория были проложены дорожки, на них стояли цветовые указатели – красный, значит, дорожка с этими знаками длится 5 км, желтый – 3 км, а зеленый – 1 км. Если уж получать заряд новых мыслей, то по полной программе, и я выбрала красную дорожку, ведущую вдоль кромки моря. Не знаю, сколько я прошла километров, но по времени выдержала только полчаса; всплеск эмоций я получила за первые пять минут, а все остальное время я приходила в ужас от острого ледяного ветра, проникающего во все щелочки в одежде, свистящего в ушах и буквально выгоняющего меня с берега.
В санаторий я вернулась абсолютно промерзшей, я чувствовала себя сосулькой и с трудом отогрелась. И не успела я проверить, вернулось ли ко мне вдохновение, как свалилась от сильнейшей простуды. Почему нельзя было холод и ветер отдельно, а трагизм зимнего моря отдельно?
Остальные два дня я провалялась в номере с температурой под 40. Врач дал аспирин и сказал, что если температура не пройдет здесь, то дома обязательно надо обратиться к доктору. Температура может держаться три дня, организм сам борется, а так как мне осталось наслаждаться отдыхом всего пару дней, то дальнейшее лечение придется продолжить уже с личным доктором.
Еле-еле я добралась до дома, сил не было никаких, постоянный сухой кашель не прекращался и температура снижаться не собиралась. Спасибо Мари, она купила еды, позвонила маме и записала меня на прием к доктору. И вот я лежу, замурованная в постель, мое одеяло весит, наверное, целую тонну, нет сил его приподнять, а уж вылезти из-под него – и подавно. Лежу, болею, жду маму…
//-- Мама --//
Звонок Мари меня встревожил. В большей степени тем, что Элис так больна, что с трудом может говорить и лежит в постели. Я отложила все дела и тут же поехала к ней.
Когда заболевает твой ребенок, пусть ему и 26, на тебя опять находят нежные чувства материнской заботы, вроде уж забытые, сразу вспоминаются горчичники, микстуры и градусники. Болезни детей, ответственность за них, мобилизуют силы, отодвигают личные проблемы на задний план.
У Элис был жар, ее лихорадило, она с трудом говорила и почти не ела, ее тошнило… Это признаки уже не простуды, а чего-то более серьезного. Сама она до доктора не дойдет, это точно, надо вызывать скорую.
В больнице у нее взяли анализы, чтобы выяснить, что за инфекция. Ее не лечили до получения результатов, а она уже почти пять дней с температурой 40, ослабленная, почти не ест и не встает, в итоге организм сдался и ночью Элис впала в кому.
Все так быстро, сумбурно, непонятно… Господи, Элис, девочка моя, почему? По словам врачей, мы сильно затянули с госпитализацией и теперь возможны осложнения, но они уже начинают лечение. Жизнедеятельности Элис ничего не угрожает, ей подают питательные растворы, нет причин для волнений, все будет хорошо…
Как же так – за три дня и кома? Она лежит на кровати такая маленькая, бледненькая, все руки обколоты иголками, сердце кровью обливается…
Выяснилось, что у Элис редкий вид пневмонии и хорошо, что успели ее привезти в больницу, без медицинской поддержки она могла бы умереть, а сейчас будет курс антибиотиков и восстановительная терапия.
Курс прокололи, но Элис остается в коме. Ее перевели из интенсивной терапии в палату для коматозников, а там лежат годами…
Я нахожусь в состоянии ступора. Мне говорят, что нужно ждать, организм молодой, сам справится, но может быть через 10 дней, а может и через месяц… В голове вертится одна мысль: «Я живая и здоровая, а мой ребенок нет – где справедливость?» Похожие чувства были, когда два года назад погиб Николос; я долго не могла поверить, что я вот здесь и сейчас хожу, ем, сплю, а его нет и уже никогда не будет. Пережить это еще раз я не смогу. Но девочка моя еще жива. Я сходила в церковь, поставила свечку, заказала молитву…
Все что могу делать – верить и надеяться. Прихожу к ней каждый день, держу за руку, рассказываю интересные истории из детства. А глаза не просыхают, если бы слезами можно было бы вылечить, она бы давно уже очнулась…
Вот думаю, что есть другие способы помочь моей девочке. Если медицина может только поддерживать ее тело, то можно обратиться к целителям, магам, которые имеют более древние знания и воздействуют на ином уровне. Кто-то же должен мне помочь!
Я обращалась к трем или четырем целителям, все говорят, что могут провести ритуал по фотографии, но не гарантируют результата. Наиболее эффективно работает с комами и параличами Элтон Макдафф, маг чуть ли не в 10-м поколении, работает с древней книгой заклинаний 15-го века.
К нему меня записали только на следующую неделю. Офис находился в престижном пригороде, в красивом особняке. Работает маг только с состоятельными клиентами.
Макдафф был маленький, толстый человечек с головой, похожей на бильярдный шар. Он сидел на крутящемся стуле за большим столом, а за спиной у него стоял полукруглый, видимо изготовленный по специальному заказу, шкаф, за стеклянными дверцами которого стояли на полочках необычные старинные предметы: колбы, прозрачные шары разных размеров, свечи и множество книг, древних и ветхих, почти черных от старины. Казалось, что этот человек и его микромир существуют в другом измерении в отличие от современной, модно обставленной приемной, где я ожидала приема.
– Мадам э-э-э Келли, ваш случай не первый, помочь смогу. Цена стандартная – ваш автомобиль. Вам он не скоро понадобится, а ваша дочь купит себе новый, – проговорил Макдафф. Его голос звучал спокойно и завораживающе, с такой уверенной интонацией, будто он уже заглянул в будущее и все узнал.
– Да, мистер Макдафф, если моя девочка будет снова здорова, то мне не жалко машины, – покорно проговорила я.
– Вам придется провести несколько дней в этом доме в комнате для гостей. Это сложный ритуал, требующий от вас некоторой подготовки.
– А как же Элис? Вдруг придет в себя, а меня нет, я бы хотела дежурить возле нее какое-то время, – жалобно начала я просить, но тут же осеклась. Почувствовав его пристальный взгляд, я тоже посмотрела ему в глаза. Это были бездонные колодцы, мгновенно превратившие меня в кролика перед удавом и подчинив себе мою волю. С громадным внутренним усилием мне удалось отвести взгляд.
– Если ваша дочь, мадам Келли, очнется, а она не очнется (опять заглянул в будущее), то вам позвонят, телефон будет у вас, и вы спокойно вернетесь в больницу, – сказал Макдафф и одарил меня широкой и загадочной улыбкой чеширского кота.
Описывать ритуал он не стал и вообще назвал магическое действо «процедурой», как будто стоит вопрос не о жизни и смерти, а о простой чистке организма. К нему люди приходят в полном отчаянии, для них знание подробностей не имело большого смысла, главное, чтобы результат был достигнут. Я тоже не стала уточнять, к какой магии относится ритуал, к белой или черной, мне было все равно. Главное, чтобы моя дочь очнулась и стала жить нормальной жизнью.
Но суть «процедуры» маг все-таки объяснил, должна же я понимать, что будет происходить после ее окончания. Дело в том, что отрицательная энергия болезни Элис перейдет ко мне, а моя здоровая энергия, соответственно, к ней, после чего запустится процесс выздоровления и она продолжит жить, а я постепенно начну болеть и двигаться к смерти, и в конце концов, умру.
Я не сильно расстроилась, я хочу, что бы моя девочка жила и мне совсем не страшно уходить, там меня ждет мой муж Николос. Я по нему очень тоскую, может такая смерть более разумна, чем самоубийство, мысли о котором меня иногда посещают.
Подготовка к ритуалу заключалась в постной диете, чтении книг и очищении энергетических каналов.
Из больницы так и не позвонили. В день ритуала я переписала машину на мага.
Саму «процедуру» почти не помню, я была в трансе, как будто в наркотическом сне. Звуки слышались издалека и глухо-глухо, а может, это голос мага говорил в моей голове… От каждой горящей свечи шел лучик, и если поворачивать голову из стороны в сторону, то получался световой зигзаг. А свечек было много и в глазах были сплошные световые линии.
Он поставил передо мной зеркало. Я не узнала себя в отражении, из зеркала на меня смотрела безумная старуха с горящими глазами (или это уже будущее?), а рядом поставил фотографию Элис. Теперь мы обе смотрели в одно зеркало, он что-то бубнил, а я качалась в такт его слов, мне нравились лучики свечек, они успокаивали. В какой-то момент я в зеркале увидела лицо моей девочки на больничной кровати. Я замерла, мой взгляд сконцентрировался на лице Элис, какая-то сила непрерывно удерживала изображение, потом поверхность зеркала затуманилась, секунд через пять дымка исчезла, и мне показалось, что веки Элис дрогнули, совсем чуть-чуть. Я из последних сил вглядывалась в лицо дочери, может быть, она откроет глаза, но в этот момент в моей голове все потемнело, больше я ничего не помню.
Я очнулась на кровати в гостевой комнате. Не знаю, сколько времени я провела в обмороке, продолжался ли тот самый день или уже наступил следующий, было уже не важно, первым делом я позвонила в больницу.
//-- Элис --//
Мне снилось лицо мамы, она смотрела на меня долго-долго, потом ее лицо исчезло и стало светло-светло, как будто я смотрю в упор на лампу дневного света и действительно я смотрела на лампу, она была прямо надо мной. Я перевела взгляд: окно, с другой стороны прозрачная стена и там ходят люди. Вокруг так тихо или я просто ничего не слышу, пока не понятно. Ощутила боль. Вначале я почувствовала боль в руке, там иголка от капельницы, потом внизу живота, и она такая мучительная… мне кажется, я закричала, но звук не услышала. Рот открывался или нет?
Мой мозг думает, что управляет телом, но никаких подтверждений от тела нет, может звук есть, а я не слышу? Кошмар какой-то… Одно точно, глаза моргают и двигаются, уже хорошо, надеюсь, все остальное тоже придет в норму. Но мне очень больно, как же крикнуть? Мозг помнит, как надо кричать, но делает ли это тело, ведь я ничего не слышу… В отчаянии пытаюсь пошевелить хотя бы чем-нибудь и вот уже чувствую, что пальцы на руке дергаются, а один нет, что-то мешает, еще раз пытаюсь, неожиданно изменился свет в помещении, стал пульсировать зеленый.
В палату тут же вбежали люди из коридора, убрали иглу из руки, проверили зрачки, померили пульс, сделали укол, и я провалилась в темноту.
Проснувшись, я увидела маму, на сердце стало хорошо и спокойно, она нежно гладила мою руку, и я чувствовала ее теплые прикосновения. Я начинаю ощущать мир вокруг…
Следующая пара недель прошла в восстановительных процедурах. Мама меня очень поддерживала в больнице, потом дома за мной ухаживала весь следующий месяц, пока я окончательно не поправилась.
А выздоравливала я быстро, врачи говорили, что первый раз видят такой скорый и успешный выход из комы.
Ко мне вернулось вдохновение, я писала по 5–6 страниц в день. И еще одна прекрасная новость заключалась в том, что мой издатель сообщил мне об удовлетворении запроса на грант, моя книга будет издана.
Складывалось впечатление, что у меня открылось второе дыхание, что все проблемы остались в той, добольничной жизни.
Расстраивало только одно, у мамы начались головные боли, перешедшие в приступы мигрени, она стала быстро уставать и выглядела очень бледной. Говорит, что машину она продала только потому, что ей теперь тяжело концентрироваться на дороге, да и мое лечение с финансовой поддержкой было гораздо эффективнее. Но мы с ней договорились, что как только выйдет моя книга, она поедет поправлять здоровье в санаторий.
В середине апреля, когда все цвело и пахло, вышла моя книжка. Как приятно держать в руках плод трехлетнего труда со скрипящими листочками, пахнущими свежей типографской краской, в душе сразу появляется окрыляющее чувство радости и самоудовлетворения.
Жизнь у меня начала бить ключом: презентации, выступления на телевидении, интервью различным журналам и газетам. Уф, совсем замоталась… Пришлось выпросить пару дней отдыха и отвезти маму в санаторий (да, я купила собственную машину). Мама все еще плохо себя чувствует, я честно пообещала навещать ее, как только будет возможность.
//-- Знаки --//
Первый раз это случилось, когда я просматривала почту. Корреспонденции стало приходить гораздо больше, а я еще два дня отсутствовала, пока отвозила маму в санаторий, писем мне натолкали полный ящик. На одном из конвертов, в пустом промежутке между строчками для обратного адреса было выведено «склеп Невилов Шеффилд», причем надпись была сделана на древнеанглийском языке. Мне еще тогда показалась оригинальной подобная реклама древних архитектурных построек. Может, это почта таким образом помогает сохранить историческое наследие, одним словом, я не придала этому большого значения.
Но эта надпись начала меня преследовать: пишешь текст на ноутбуке, и неожиданно на чистой части листа появляются слова «склеп Невилов Шеффилд», может и так уже рекламу рассылают, пытаюсь внушить себе, а потом надпись стала появляться на стеклах и зеркалах. Выходишь из душа, хочешь расчесаться, а на запотевшем зеркале «склеп Невилов Шеффилд». Кто мог написать? Я дома одна, и даже собаки нет. Ужас!! Меня охватила паника. Может быть, после болезни что-то с головой стало не в порядке и это видения?
Сходила к своему психоаналитику. Он сказал, что надо покопаться в прошлом, может быть, это воспоминания детства или действительно влияние болезни, предложил пропить успокоительные таблетки и записал на прием на следующую неделю.
Как оказалось, надпись была только началом. Вскоре мне стал сниться еще один странный и страшный сон. Ощущение, что я схожу с ума, стало усиливаться. Во сне я себя вижу на каком-то старинном кладбище, иду между могил к склепу, а там маленькая дверь, я наклоняюсь и буквально втискиваюсь в узкий проход, внутри темно, но в руке фонарик. Он выхватывает из темноты могильные плиты, на одной ярко светится надпись «Маргарет Невил 1375–1420 гг.» Это какая-то мистическая надпись, она наводит на меня животный ужас, сердце колотится, меня охватывает дрожь и становится холодно. И я просыпаюсь в холодном поту от стука собственного сердца, просто кошмар!
Сон повторяется через каждые две ночи, как будто какая-то потусторонняя сила, не дает мне окончательно чокнуться от недосыпания. И ничего не помогает, ни алкоголь, ни снотворное, я все равно просыпаюсь от жуткого страха.
Светящая надпись меня манит, зовет. Именно тогда, когда она появляется, на меня находит страх, но не отталкивающий, а таинственно-притягивающий. Убегать не хочется, а хочется узнать, что за ней. Во сне есть что-то древнее и непонятное. Мой первый сон оставлял похожие ощущения, но гораздо в меньшей степени. Может, они связаны? Наверное, я в Шеффилде узнаю разгадку своих снов и таинственной надписи?
Я договорилась с издателем о недельной передышке и сначала поехала к маме. Она очень обрадовалась, но ее радость была какая-то грустная, и вообще, она стала плохо ходить и сильно похудела. Говорит, что все нормально, просто легкое обострение, скоро все будет хорошо.
– Мне надо съездит в Шеффилд с рекламной компанией книги, и буду там неделю, а потом приеду к тебе.
– Шеффилд, Шеффилд… Мне что-то рассказывала бабушка о нем. Вроде есть семейная легенда, что моя пра-пра-пра… бабушка жила в Шеффилдском замке, была то ли Невил, то ли Навил, не помню уже, она обладала магической силой и книгой, и то и другое по бабушкиным рассказам похоронено вместе с ней в склепе. Не знаю, как назвать нашу дальнюю родственницу, наверное, колдунья; вот у нее были дочери, и им этот талант передался, ну и от них дальше и может быть, у кого-то из нас есть частичка этой силы. Вот бабушка могла заговаривать от недугов, знала, какая трава к какому заговору подходит, но помогала только невинным детям. Моя мама, твоя бабушка, все отрицала и знать бабулю не хотела; внушала мне, что это все выдумки и сказки. Потом мне самой стало казаться, что все это придумано, а детей вылечивали доктора, а бабушка только травки полезные давала. Когда же я решила сама навестить бабушку, та уже умерла. Жаль, с ней было так интересно. Потом все забылось, сейчас думаю, может, и вправду это были только сказки и легенды.
Вот это да! Ничего подобного я не ожидала, даже представить себе не могла, что могу быть наследницей магического дара. Хотя у меня есть только сны, но мне кажется, что они не просто так мне снятся, и надписи не просто так мне видятся.
//-- Шеффилд --//
– Простите, мне нужны какие-нибудь сведения о склепе Невилов и о Маргарет Невил, – спросила я у молодого человека, сидевшего за большим деревянным столом, на котором стояли все виды оргтехники.
Видимо это место, где электронные тексты распечатывают, а печатные сканируют и превращают в электронные. Вся эта электроника трудилась, что-то мигало, что-то двигалось и шумело.
Молодой человек, услышав мой вопрос, тут же поднялся со стула, потом уставивился на меня и зачем-то начал отключать всю электронику. Настала такая тишина, что я сразу поняла, здесь – музей, вроде бы и люди кругом, но слишком тихо.
Я еще раз повторила свой вопрос, но гораздо тише. Он продолжал смотреть на меня таким удивленным взглядом, как будто я стояла перед ним в кофточке наизнанку. Я даже осмотрела себя на всякий случай – да нет, с одеждой все в порядке.
– А-а-а, что вы сказали, о ком узнать… о Маргарет Невил, боже, откуда вам известно это имя? – почему-то шепотом спросил он, а его взгляд стал еще более подозрительным.
– Легенду знаю семейную, моей пра-пра… и так далее бабушкой, говорят, и была Маргарет Невил. Вот интересно узнать, есть ли у вас какие-нибудь сведения о ней. Я составляю генеалогическое древо нашей семьи, – тоже шепотом выпалила я.
– Боже! – воскликнул он так, что все обернулись, а потом просто упал на стул, – Вы – потомок Невилов? Э-э-э, живой потомок! Просто невероятно!
И впал в ступор. Наверное, мне надо было окаменеть, чтобы он начал соображать. Музейщикам малоинтересны экспонаты живые и меняющиеся, им привычнее пронафталиненные и инвентаризованные.
– Это всего лишь легенда, может, я никакой и не потомок. Мне как раз интересны сохранившиеся данные о ней, вот и все, – я попыталась вернуть его к реальности, зачем же воспринимать меня как музейный предмет.
Мне удалось, он пришел в себя, протянул мне руку и представился:
– Крис Стюарт, главный хранитель отдела древностей 12–15 вв. Рад познакомиться с родственницей Маргарет Невил, – и не давая мне вставить слово, продолжил, – интереснейшая была женщина, умела читать. А это редкость для средних веков. Незаурядная личность, есть сведения, что она колдовала, но почему-то никто ее в этом не обвинял, наверное потому, что она с мужчинами не имела дела, а женщин тогда мало слушали.
И как только он сделал небольшую паузу, я быстро вставила:
– Это все здорово, э-э-э, Крис, а можно что-нибудь узнать о ней, о месте захоронения, может быть, о ее детях?
– Да, конечно, – видно было, что он расстроился оттого, что его прервали, – я вам все подберу к завтрашнему дню. А как вас зовут, извините, что не спросил раньше?
– Элис Келли, приятно познакомится.
– Мне тоже. Горд знакомством. Приходите завтра сюда в это же время, я вам все покажу. До свидания, наследница Невилов, Элис Келли. Я вас буду ждать.
Посмотрел на меня уже как на девушку и так обаятельно улыбнулся, что я поняла, он не только экспонаты переписывает и книги сканирует, но и с живыми девушками тоже имеет дело.
Молодой человек произвел на меня хорошее впечатление, я бы даже сказала, интригующее. Он был, конечно, типичный «ботаник»: невысокий, худощавый и в очках; на первый взгляд кажется, что кроме книг его ничего не интересует, но что-то зацепило меня в его взгляде, живой интерес, что ли. Во мне проснулось женское любопытство и желание пофлиртовать. Наследница я Невилов или нет – пусть останется загадкой, ведь в процессе ее разгадки мы сможем побольше узнать друг друга.
Я одела единственное платье, которое взяла с собой (вот уж не думала, что возникнет такая ситуация), и пришла немного пораньше, чтобы успеть посмотреть музей. Но Крис ждал меня у дверей музея, нервно теребя какие-то листочки. Волнуется. Так приятно стало.
Музей я опять не посмотрела, мы сразу обратились к документам, собственно их он и держал в руках. Нашлось только два документа о Маргарет Невил: дарственная на землю за помощь в честь рождения наследника Томаса Невила и разрешение на захоронение в фамильном склепе.
– Остальное – легенды и сказки, – начал рассказывать Крис. – Маргарет была все-таки колдуньей, но помогала только женской части рода Невилов. Официально ее не объявляли колдуньей, рождение наследников было важнее, порчи на мужчин не делала, не проклинала. Все ее колдовство было направлено только на женское тело, деторождение, и вообще на связь между матерью и ребенком. У нее была книга. Очень старая. Это еще одна легенда. После смерти Маргарет, когда поместье перешло к Джону Тальботу, первому графу Шрусбери, фамильный склеп разграбили, все надгробные плиты сместили, видимо искали золото и драгоценности, возможно, забрали и книги. Но после этого стали возникать местные легенды только о темном колдовстве. Можно предположить, что было две книги – белой и черной магии. Понятно, что Маргарет пользовалась белой книгой, которая не несет отрицательной энергии. Больше о ней сведений нет. Склеп существует до сих пор, но вход давно заложен камнями, и вовнутрь не попасть, а трогать нельзя, это исторический памятник.
Речь Криса была завораживающей, слова льются и льются, ты слушаешь и слушаешь, и хочется, чтобы они не кончались. Я уже забыла о своих кошмарных снах, так он зачаровал меня своим рассказом, своим энтузиазмом и эрудицией…
– Как все интересно! А давайте прогуляемся к склепу, посмотрим на него, – предложила я, чтобы окончательно не утонуть в море слов.
Погода была замечательная: солнышко светило, птички пели, кругом весна, тепло. Но когда мы зашли на кладбище, по коже у меня побежали мурашки. В голове сразу определилось место, где надо искать склеп, и если бы сейчас наступила темнота, я бы внутренним чутьем нашла его, меня туда тянуло как магнитом. Вспомнился этот ужас от пролезания в склеп; кругом мрак, могильный холод и горящая надпись на плите. У меня похолодели руки и сердце забилось.
Я стою перед склепом и только усилием воли сдерживаюсь, чтобы не начать растаскивать камни, которыми завален вход. В душе возникло чувство ужаса, смешанное с предвкушением находки. Наверное, такое испытывает хищник, чуя жертву: вот-вот, сейчас я тебя поймаю и удовлетворю свой голод. Вся моя сущность просилась туда, в склеп. Я смогла убедить себя, что сделаю это как можно скорее, и начала лихорадочно думать.
Как туда пробраться? Днем кругом посетители и сотрудники экскурсии водят. Надо поздним вечером, когда темно. Одна я не смогу отковырять вход, а еще страшно находиться одной в темноте на кладбище; с другой стороны, сила, тянущая меня в склеп, не отпустит, пока я туда не проникну. Лучшим помощником для этого дела может стать только Крис. Надо убедить его помочь мне. Включу все свое обаяние и женственность.
– Крис, вы так красиво все рассказываете, давайте сегодня вечером погуляем, посидим где-нибудь в баре. Вы мне город покажете, а потом еще что-нибудь расскажете, – я говорю, сдерживая дрожь в голосе, получается неплохо, как будто я разволновалась от увиденного и услышанного.
– С удовольствием, Элис. Я вам и половины легенд не рассказал. Род Невелов – это как раз тема моей диссертации.
Ужас! Опять будут слова, потоки слов… Как же его на действия подвигнуть? Придется внимательно слушать, подпаивать, и главное, не пропустить момент и позвать на вскрытие склепа Невилов. Думаю, что любопытство исследователя должно победить над ответственностью за исторический памятник.
Прогулка по Шеффелду обещала быть замечательной, но я сильно нервничала и суетилась, все время хотела зайти в какой-нибудь паб. Крис тем временем целеустремленно показал мне основные достопримечательности: ратушу и развалины замка, в котором в конце 16-м веке находилась в заключении Мария Стюарт. И, наконец, совсем уставшие мы приземлились в одном из пабов.
За пинтой эля Крис рассказал мне одну историю. У Маргарет Невил был магический дар, передающийся только по женской линии. У Маргарет было две дочери, и только одной он передался, хотя обучала она их вместе, и знания были одинаковые. И вот, говорят, что именно вторая дочь, не получившая дар, после смерти матери хотела завладеть книгами. Видимо считала, что с ними и дара особого не надо. И по всей видимости, она каким-то образом участвовала в разграблении склепа. Видимо, она нашла черную книгу, потому что именно в этот период появились сведения о колдунье и темной магии. Она могла совершать только простые ритуалы и заговоры, и большую часть ее клиентуры составляли простые крестьяне, поэтому сведения о ней сохранились в фольклоре и сказках.
Возможно, никакой белой книги там просто не было, она осталась у сестры, но сведений о ней нет. Склеп долгое время был местом паломничества бездетных дам, но в конце концов вход замуровали.
«Что я должна найти в склепе, белую книгу Невилов? Зачем?» – задавала я себе вопросы. Итак, пойдем последовательно: начнем со склепа, может там, за могильной плитой просто амулет или еще что-то, если и найдем какой-нибудь предмет, то Крису в музей отдам или сны и знаки дальше подскажут, что делать… но лучше уж прекратились бы…
– Крис, вы бы хотели посмотреть, что там внутри склепа? Допустим, что я, как потомок Маргарет скажу, что не просто так приехала сюда, что это она меня позвала, поманила – знаками, снами.
Он на меня смотрел опять так же, как в первый раз. Даже выпитый алкоголь никак не смягчил взгляд, думаю, что он стал наоборот еще трезвее.
– Элис, я знал, что вы не просто так приехали сюда, вернее догадывался. Есть музейная байка, что иногда сюда приезжают сумасшедшие старушки, называют себя пра-пра-пра…внучками Маргарет и пытаются проникнуть в склеп, но они как правило попадают не дальше машины скорой помощи. И вот вы здесь и тоже хотите в склеп, но вы не старая, а даже совсем наоборот, и не сумасшедшая. Что же там спрятано?
Значит, не мне одной эти сны снились… Интересно-интересно, конечно, еще пару недель таких ночей, и я тоже стану одержимой и истеричной, а потом – прямой путь в психушку.
– Вы хотите узнать? Давайте попадем туда, давайте раскроем тайну склепа Невилов. А то еще несколько дней и я тоже сойду с ума. Помогите мне, я вам отдам, то, что мы найдем, а? – с надеждой выпалила я.
– Хочу ли раскрыть тайну склепа Невилов, написать об этом в диссертации, но при этом испортить историческую ценность, за что штраф превышает две моих зарплаты… Даже не знаю, с другой стороны, совсем не хочу, чтобы вы как-то пострадали. Судя по всему, вы последняя наследница Маргарет Невил, и помочь вам – моя прямая обязанность, – с пафосом закончил он.
– Спасибо большое! Если нас поймают, то половину штрафа заплачу я, – успокоила я Криса.
– Это вряд ли. После закрытия кладбища полицейские машины даже мимо не ездят, кладбище считается самой спокойной территорией города. Но так просто вход в склеп не разобрать. Не с технической точки зрения, здесь-то как раз все просто, нужно выдолбить пару камней. Вот долбить придется долго, вход заложен лет 500 назад, причем не облицовочным кирпичом, а мощными камнями.
– Если вы найдете инструмент, то я буду по ночам долбить, мне все равно плохо спится в последнее время.
– Вы же понимаете, что я не позволю девушке долбить камни. Ммм, надо добиться вскрытия склепа официальным путем, сделать «документ» о том, что внутри имеются некие раритеты. Это может быть список предметов, например, дары, которые закопала там графиня Шрусбери вместе с просьбой о рождении наследника. Да, представьте, и дары переписывали в специальные списки, все считали и пересчитывали.
Оставшуюся ночь мы искали подходящий документ. Сейчас уже не надо корпеть и перелистывать массу старых бумаг, все давно переведено в электронный вид. Все дело в тщательности изучения бумаг: вот простой список драгоценностей графини Шрусбери после обработки в фотошопе превращается в список с упоминанием склепа Невилов. Естественно, такой уровень доступа к документам имеют только главные хранители. Но чего только ни сделаешь ради любопытства и приятной девушки. Это же временный подлог, потом все восстановим как было. С другой стороны, вскрытие склепа пытались осуществить почти все предыдущие хранители, но не было такой сильной заинтересованности, а может быть, не хватило смелости, но все знали, что там есть что-то интересное…
За поддержкой Крис сходил к бывшему старшему хранителю отдела древностей, Агате Стюарт. Она с удовольствием написала письмо в поддержку вскрытия склепа, так как сама пыталась пробить это дело в течение 5 лет, а потом начала писать книгу и оставила попытки.
– Агата написала замечательную книгу о средневековом колдовстве, но она не вышла в широкую печать, став достоянием только научной публики. В ней есть целая глава, посвященная Маргарет Невил, – сказал Крис, – а после выхода на пенсию она начала заниматься спиритизмом.
Интересная такая пенсионерка, обязательно надо с ней пообщаться, может быть, она расскажет, что это за сны и знаки меня преследуют.
Неожиданно мне позвонили из санатория, сказали, что маме стало совсем плохо, мало говорит, почти не двигается и не ест. Ее здоровье поддерживают всеми возможными средствами, но с такими темпами потери жизненных сил она может продержаться самое большее неделю…
Ах, мама, мама… что же происходит? Почему так внезапно? Вроде нет никакой болезни. Мне надо тут быстрее закончить и ехать к ней.
В ночь после звонка мне приснился новый сон, похожий на старый. То же видение со свечами и зеркалом, я в него смотрю и вижу в нем маму, бледную-бледную, она что-то говорит, но я не слышу, я кричу: «Что, что ты говоришь?» Но все равно не слышу ее, потом понимаю, что и не услышу, откуда я это понимаю… и мне становится так горько и одиноко…
Это пробуждение было самое ужасное. Мама умирает; эта страшная и безысходная мысль словно втягивает меня в болото душевной боли… Стараюсь ее не подпускать близко. Пью успокоительное, уговариваю продержаться еще день, и надеюсь, что вопрос со склепом решится. Я готова прорыть туда подземный ход – точно! Хорошая мысль, ведь если этот склеп ценили хозяйки замка, то действительно, зачем туда пускать посторонних, достаточно заложить центральный вход, а самим наведываться туда через подземный, эксклюзивно, так сказать.
Надо срочно поделиться догадкой с Крисом, может быть, что-то известно о подземных ходах замка. Ах, да, у него сегодня совещание, наверное, вопрос о вскрытии склепа решают. Я отправила ему эсмску: «Жду на кладбище» (кошмар какой-то, уже встречи на кладбище назначаю), а потом пошла внимательно осматривать территорию вокруг склепа.
Ничего интересного я не нашла, кладбище как кладбище. Сам склеп находился возле развалин замка 13-го века, от него сохранилось несколько построек. Ближе всего к склепу расположена смотровая башня, но она закрыта, возможно, там складское помещение.
А вообще по исторической части Шеффилда гуляешь как по истории, вот здесь могла пробегать королева Мария Стюарт, а здесь прогуливался Даниил Дефо. А вот бежит ко мне Крис – главный хранитель отдела древностей, тоже не последний человек, а для меня так вообще единственный, на кого я могу положиться…
– Элис, милая (уже милая – как приятно!), давно ждете? Я прямо с совещания, обсуждали вскрытие склепа, к сожалению, вопрос пока не решился, – на одном дыхание выпалил Крис.
– Да, ничего, я прогулялась немного. Наверное, официальный путь получится долгий. Я вот хотела спросить, есть ли сведения о подземных ходах Шеффилдского замка?
– Да, конечно, о тех, в которые мы могли попасть, но большая часть просто завалена. Ты…вы хотите посмотреть на некоторые?
– Не сейчас. А есть проход, например, из этой смотровой башни в склеп? Ведь не просто так замуровали вход, наверное, для избранных был проход.
– Никогда не думал об этом. Тайный проход в склеп…да, вполне может быть. Предание о целительной силе этого места передавалось вплоть до 17 века, значит, были какие-то доказательства. Давайте так, я поищу информацию, ключи, а вы купите фонарики и переоденетесь во что-нибудь походное, внутри скорее всего грязно и холодно. Буду вас ждать здесь в пять вечера.
В Крисе проснулся дух исследователя, он стал серьезный и собранный. Так и хотелось попросить список продуктов, уточнить, надо ли брать спальный мешок, спички и соль. Таким он мне еще больше нравится, сразу понятно, что сможет организовать ремонт, а то и сам починит что-нибудь.
Одетая как скаут на сборах, в 5 вечера я ожидала Криса у входа в смотровую башню. Держусь из последних сил, я так устала от напряжения. Что с мамой? Можно ли помочь? Надо быстрее здесь закончить и ехать к ней.
Крис шел медленно, кушая бутерброд и запивая кофе. Точно, я и забыла, он ведь с работы – голодный, а я даже ему ничего не принесла… ай-ай-ай, только о себе думаю, а он и ночь не спал – мне помогал. Во мне проснулась такая благодарность и уважение к нему, что я решила позже как-нибудь компенсировать уделенное мне внимание.
А еще за его спиной был целый рюкзак, оказывается, в нем были тяжелые железные инструменты и спецодежда.
– Но ведь туннель должен быть, а не мы будем его копать, правда? – спросила я.
– То, что там есть туннель, не факт, а вероятность. И еще вход найти надо, а что там внутри башни сейчас посмотрим.
Стены были почти метровой толщины, внутри было мало свободного места. Большую часть занимала винтовая лестница на чердак, собственно оттуда и производился осмотр окрестностей.
Наше занятие было больше похоже на генеральную уборку исторического памятника – вынесли хлам, доски и подмели пол. Когда освободили пол для осмотра, на улице начало смеркаться, а внутри башни стало совсем темно. Мы включили фонарики и как заправские детективы начали искать свидетельства наличия тайного прохода.
Весь пол был ровный, каменный и серый. Ничего не поддавалось, не было никаких крючков или колец и вообще ничего, за что можно было бы поднять плиту. Стены издавали каменный звук по все длине, никакой пустоты за ними не было. Я была в отчаянии, мне так нравилась моя версия тайного хода, что я села на ступеньку лестницы и разревелась в полный голос.
На мужчин женский плач действует удручающе, они не понимают, что им делать. А мы с Крисом вроде еще не в таких близких отношениях, чтобы он меня мог обнять и пожалеть, а так просто оставить плачущую девушку тоже нехорошо. Крис в растерянности сел рядом, похлопал по руке успокаивающе, как маленькой девочке, сказал много добрых слов и предложил выпить немного виски, оказывается, взял с собой на всякий случай.
Всхлипывая, шмыгая носом, но исполненная благодарности я сделала такой большой глоток виски, что окаменела, не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть, как рыба хватала воздух, а виски медленно тек во мне, оставляя горящий след… Мне надо на воздух, а то эта лава пойдет обратно, и я попыталась встать, нервно хватаясь за стенку, пытаясь найти опору и нашла – небольшой выступ в стене вокруг которой идет лесенка. Я напряглась, понимая, что это неспроста, алкоголь упал в мой желудок, найдя там последнее пристанище.
Я начала лихорадочно соображать, что такой выступ мог появиться, если делали позднее изменение в стене, а значит, там за камнями может что-то быть, например, тайный ход.
Мы с азартом начали отколупывать все вокруг выступа – просто случайность или там что-то есть?
Вокруг просто камни и все. Решили отковырять сам выступающий камень. От алкоголя у меня появилась веселость, смелость и работоспособность, я усердно долбила по этому камню. Он оказался не толстый, и за ним пусто – хороший знак. Два соседних камня выдолбить оказалось проще.
Ура! За камнями оказалась маленькая деревянная дверка, войти в нее можно только согнувшись. Неужели мне повезло и скоро конец моим снам…
Крис полез первый, я следом. Вниз вели очень крутые ступеньки. Идти очень тяжело: проход узкий и низкий, кругом все в вековой паутине. Крис сначала убирал паутину метлой, а потом делал шаг. Мы спускались очень медленно, было страшно, темно, сыро, холодно и не очень понятно, туда ли мы дойдем, хотя мое внутреннее чутье подсказывало, что туда.
Мне кажется, что спускались мы целый час – опять дверь, которую мы пытались открыть старинными ключами, ломом, толкали и дергали – ничего; стоит и не шелохнется, а к первой двери удалось подобрать ключ. Решили ее рубить, дверь все-таки из дерева, за столько лет должна подгнить. Мысль о том, что может быть за этой дверью, придавала нам силы. Мы отчаянно долбили чем только могли и вот доски начали поддаваться, и, выбив две доски, мы проделали узкий лаз в двери. Первой просунули метлу, очистив немного пространства для нас. Напряжение во мне становилось сильнее, господи, пусть это будет уже склеп…
Протиснувшись вовнутрь, мы увидели могильные камни – склеп, нашли! Вот я здесь – руки трясутся, сердце колотится. Я нашла могилу Марагарет Невил и начала смотреть, есть ли что-то рядом, и может ли что-то двигаться. Каменные плиты не поддавались моим слабым рукам, но сюда ходили только женщины, значит, прятала тоже женщина и это или на поверхности, но мы не видим, или там, где я могу сдвинуть или повернуть. А Крис фотографировал все подряд, каждый сантиметр.
Я ходила, толкала и поворачивала все могильные плиты, но ничего не нашла. Во сне я ясно видела горящие надписи. Надо внимательно их осмотреть, они выбиты прямо на камне, но похоже, что камень не сплошной, а надпись сделана на отдельном камне и вставлена в могильную плиту. Действительно, отковыряв этот камень, мы обнаружили нишу, а в ней сверток, обмотанный кожей, размером с книгу, какие-то металлические предметы и небольшое зеркало. Все! Назад, назад! Сил уже нет, наверное, наверху уже ночь.
Уставшие, довольные мы выбрались на поверхность. Моя гостиница была ближе, и мы решили отдохнуть там до утра. И произошло самое интересное – я спала без снов! И проснулась в полдень. Крис уже ушел, сделав мне небольшой завтрак. Я выспалась, впервые за столько времени я выспалась… У меня было самое радужное настроение.
Наши находки лежали на столе, а рядом записка Криса. Надо было все унести к Агате, и всем вместе внимательно все рассмотреть. Он подойдет к ней в обед примерно в час.
Все, что я успела сделать это помыться, а то было впечатление, что я неделю проработала на шахте, и еще с мокрыми волосами побежала к Агате.
Ритуал II
Он уже был там, они с нетерпением меня ждали, конечно, такая сенсация – новые древние документы, и они будут смотреть их первыми.
Металлические предметы и зеркало я положила на стол, а сверток решила отдать прямо в руки Агате. И тут случилось невероятное, как только ее рука коснулась свертка, а я еще не отпустила свою, нас сковала какая-то сила. Я была не в силах двинуться, глаза Агаты стали стеклянными. В голове стали пробегать кадры моей жизни, но в обратном порядке. Сон со склепом, мама на постели, мама со мной дома, я в больнице, мама в какой-то комнате, где много свечей, смотрит в зеркало, а в нем отражаюсь я. Все, на этом кадре нас отпустило, и я просто рухнула на пол, выронив сверток.
Я очнулась от легких похлопываний по лицу и резкого запаха нашатыря.
– Что это было? Передо мной пробежала вся моя жизнь.
– Элис, между нами через магическую книгу, которая была в свертке, установился контакт. Думаю, что Маргарет Невил передает какое-то послание. Вы видели что-то необычное в последнее время? – спросила меня Агата.
Она выглядела слегка уставшей и беспокойной, теребила кисточки у своей накидки и все время поправляла волосы. Она мало походила на простую пенсионерку: современно и модно одетая, в джинсах, водолазке и красивой вязаной накидке типа пончо. Это была элегантная и стройная дама, похожая на директора школы.
– Да, вы знаете, сначала мне везде попадались надписи «склеп Невилов. Шеффилд», потом начался сон про склеп. И только вчера, когда мы достали сверток, я спокойно уснула, а надписи пропали, когда я приехала в Шеффилд. Вы думаете, что Маргарет меня сюда звала!? Но зачем??
– Последнее событие из нашего видения, я думаю, что мы видели одно и то же, показывает определенный ритуал, который проделала ваша мама. Вы там на больничной кровати, вы болели, да?
– Да, у меня была пневмония, а потом я была в коме, по-моему дней 10, но очнулась и пошла на поправку, хотя врачи очень удивлялись этому событию. В этом есть что-то необычное?
– По всей видимости, ваша мама совершила ритуал по переносу вашей отрицательной энергии, мешавшей вашему выздоровлению, на себя. Это темный ритуал и если ничего не предпринимать, то ваша мама умрет, это неизбежно и медицина не поможет. Вы все потомки Маргарет и между вами всегда есть связь. Как только было произнесено заклинание на смерть, и наследница Невилов его приняла, защитные силы рода начали искать, как восстановить равновесие. Магические силы книг должны находиться в равновесии. Те заговоры, которые делает маг для простых смертных, не нарушают равновесия. Но заговор, направленный на наследницу магических знаний, пусть даже не ведающую об этом, сразу приводит к дисгармонии. Вам, Элис, удалось не сойти с ума и найти белую магическую книгу заговоров. А я попытаюсь восстановить равновесие сил. Нам сейчас надо провести ритуал на жизнь вашей мамы, но через некоторое время, умрете вы – тихо, с грустью в голосе проговорила Агата.
– Как Элис умрет? Она ведь вот – здоровая и молодая. Ведь, ведь… только все начинается, – проговорил Крис очень взволновано.
Мы обе на него уставились, никто из нас не ожидал от него такой реакции. Мне стало очень приятно, что кому-то дорога моя жизнь, и он готов мне помочь в очередной раз. Но как?
– Подождите, Агата, раз есть заговор на смерть, то в этой белой книге должен быть заговор на жизнь. В зеркале должны отражаться два человека из одного рода. Но ведь вы проводите спиритические сеансы и вызываете разные души, можно ли кого-то из умерших отразить в зеркале, тогда заговор смерти перейдет к нему и равновесие восстановится.
Мы смотрели на Криса, открыв рты – да, вот эта логика, мне в голову такое придти не могло, наверное, я хорошо действую на его мыслительные процессы.
– Нет, дух в зеркале не отразится, но вот портрет, куда может вселиться дух умершего секунд на 5, тот сможет. Есть семейный портрет Невилов и на нем есть Маргарет. Помнишь, Крис, ты только пришел работать в музей и как раз попал на оцифровку материалов семьи Невилов. Это твоя первая работа, ты должен хорошо помнить, где все хранится. Надо увеличить и распечатать только портрет Маргарет, ее легко узнать, она в черном платье и без украшений.
Крис пошел в музей делать портрет Маргарет, а я осталась у Агаты. Мне очень хотелось рассмотреть то, что нашли в склепе, а особенно книгу и попытаться найти заговор на жизнь, а еще сильнее хотелось есть, а Агата (спасибо ей) предложила попить чаю с черничным пирогом.
– Эти книги заклинаний сохранились еще с языческих времен, возможно, их привезли викинги – рассказывала Маргарет, пока я с удовольствием уплетала пирог, – там скрыты древние дохристианские силы. По всей видимости, белую книгу Маргарет передала старшей дочери, а черная книга была захоронена вместе с ней в склепе. Есть предположение, что старшая дочь вернула книгу в склеп матери, возможно решив выйти замуж и вести обычную жизнь, но позже, чем младшая вытащила из склепа черную книгу заклинаний. Черная продолжает путешествие по миру, а вот белая только выходит из небытия.
Чтобы посмотреть эту колдовскую книгу, Агата надела специальные перчатки и взяла реставрационный инструмент. Книга была очень старая, казалось, что вот-вот развалится. Было впечатление, что мы находимся при хирургической операции, очень осторожно, применяя все меры предосторожности, чтобы, не дай бог, листочки не рассыпались и не сломались, мы разглядывали книгу.
Я смотрела на тексты совершенно спокойно, с уважением, все-таки уникальная книга, но ничего в них, конечно, не понимала. И вот меня начала охватывать дрожь, как будто сейчас произойдет долгожданная встреча с любимым человеком, вот он уже бежит ко мне и сейчас уже обнимет и поцелует… Сердце застучало, руки стали влажные, Агата перевернула лист и текст на листе буквально засветился, буквы стали объемные, и словно поднимались с бумаги. Меня охватила эйфория, снизошла благодать, мне стало так хорошо и радостно, и мама была рядом и весело улыбалась. Через мгновенье видение исчезло.
Агата смотрела на меня в полном восхищении. Оказывается, я, сама того не ведая, произнесла ответное заклинание на жизнь, которое надо будет сказать при ритуале. Не понимая ни слова я как автомат могла повторить все слова, они врезались в мою память навсегда, вместе с тем ощущением счастья, которое я испытала. Я, как наследница магических знаний, смогла определить то единственное нужное заклинание из сотни, которые есть в книге.
Несомненно во мне скрыты парапсихические способности. Я испытала их влияние как отрицательное, так и положительное. Ведь не стоит вопрос выбора, они уже есть, надо просто побольше о них узнать, но это так ново для меня, и мне понадобится время, чтобы все осмыслить.
Почему у мамы не проснулись эти силы? Как она решилась на такой шаг? Наверное, была в полном отчаянии. Папа погиб в автокатастрофе, для нас это был полный кошмар и ужас. Мы поддерживали друг друга, как могли – душевным теплом, воспоминаниями… Я начала писать о папе все, что помню. Это были маленькие рассказики, эпизоды нашей жизни. Мама мне помогала, вносила свои рассказы, и получился дневник воспоминаний о папе. Так мы вместе вышли из этого горя.
Вот если бы я сейчас потеряла маму, но сама осталась жива, мое физическое тело дышало бы здоровьем, но моя душа сломалась бы совсем. С другой стороны, я понимаю маму – можно пойти на все, если видишь, что твой ребенок умирает. И есть ли тут чья-то вина? Нет, такова жизнь рода человеческого, осознанный выбор смерти ради спасения жизни ребенка.
Но в наших ли силах изменить предначертанное судьбой, вмешаться в ход жизни и смерти. Сколько мне осталось прожить, если я уже должна была умереть? Есть ли на это ответ? Думаю, что нет, этого никто не знает. Но я должна спасти маму.
Такой ритуал Агата делала первый раз. Я мало чем могла помочь, кроме текста заговора я ничего не знала.
В комнате, где проходил ритуал, была тягостная атмосфера – было душно, горели свечи и благовония; был полумрак и свет только от свечек, а окна зашторены, жарко, пот тек в три ручья, очень хотелось пить и спать. Я сидела сбоку от зеркала, в нем не было моего отражения, а перед зеркалом стоял портрет Маргарет. Через некоторое время Агата ввела меня в транс. Было такое впечатление, что внутри меня преаритилсь все жизненные процессы, все замерло, сердце почти не бьется, руки стали холодные. В голове мысль только одна – мама будет жить, мама будет жить…
Вдруг во мне всплывают последние воспоминания о маме и ее лицо. И вот его же вижу в зеркале. Я смотрю на лицо и не могу отвести глаз, как будто зеркало притягивает магнитом мой взгляд. Лицо мамы и портрет Маргарет друг напротив друга. Агата стоит за зеркалом, мне видно ее лицо, она что-то шепчет, мне почти ничего неслышно, только видны ее шевелящиеся губы и ритмичное покачивание головы.
Неожиданно она открывает глаза и замирает, через секунду изображение Маргарет как будто оживает, лицо становится подвижным, видно, что присутствует дыхание. Агата тараторит заклинание, быстро-быстро одними губами, не изменяя мимики на лице. И зеркало слегка затуманилось, похоже, что струи дыма установили связь между отражениями. Все длилось пять секунд, а потом мама в зеркале пропала, Агата буквально рухнула на пол, а я безвольно обвисла на стуле, сил никаких не осталось, двигаться не могу, вся энергия осталась в зеркале.
Краем глаза заметила, как в комнату вбежал Крис, видимо услышал падение тела. Подбежал ко мне, чтобы убедиться, что со мной более-менее в порядке, и побежал помогать Агате. Буквально вытащил ее из комнаты, а потом мне помог дойти до гостиной и усадил в кресло. Агата лежала там же на диванчике. Вид у нее был мрачный, она тяжело дышала, под глазами темные круги и очень бледная.
– Как вы Агата?
– Все неплохо, в общем. Мы живы, это хорошо – тихо проговорила она.
– Как вы думаете, все ли получилось? Не напрасны ли наши мучения?
– Думаю, что узнаем завтра. Давайте сегодня попытаемся уснуть.
Крис нам принес виски, у него всегда есть виски в самый необходимый момент. Он отдавал мне стакан и у него тряслись руки, он сильно волновался. Думаю, что он уже принял алкоголь, потому что его глаза светились таким милым добродушием, было так приятно, что кто-то за тебя волнуется и переживает. Даже не помню, выпила я или нет, потому что в следующее мгновенья я уже спала.
Эпилог
Мы с Крисом осенью сыграли свадьбу. Мама поправилась и с удовольствием гуляет вместе с Агатой по чудеснейшим паркам Шеффилда. Я больше не пытаюсь играть с судьбой, изучаю себя, пишу книги, езжу в путешествия только в теплые страны и стараюсь не использовать машину. Но кто знает, что готовит нам жизнь?