Леонид Кудрявцев
Лисандра

   Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.



   Редакторам и корректорам отдела фантастики издательства ACT, с благодарностью за их профессионализм и долготерпение.

1

   Приземистый, широкий словно купеческий шкаф дэв остановился возле повозки, сделанной из половинки гигантского ореха, запряженной двумя сильно смахивающими на лебедей огромными птицами, и спросил:
   – Откуда?
   Толстый, небритый возчик небрежно объяснил:
   – Наследство от мамы. Она, видишь ли, у меня была не простого роду-племени.
   – А груз тоже от мамы?
   – Груз – мой, – степенно объяснил возчик. – Везу в город, как понимаешь. Три мешка приправы для супа, особой, придающей изысканный вкус. Местные кухарки от него без ума.
   – И неплохо за него платят? Не так ли?
   Возчик вздохнул.
   Что тут можно было ответить?
   – Неплохо, я спрашиваю?
   – Да, так и есть.
   – А еще у тебя нет важной бумаги на проезд через ворота миров, подписанной в филиале главной канцелярии великого мага Ангро-майнью…
   – Насколько я знаю…
   – Нет, не так ли?
   – Нет.
   – И значит…
   Снова вздохнув, возчик промолвил:
   – Хорошо, я понял. У меня тут есть десяток сувориков, и я готов заплатить штраф за незаконный проезд через ворота миров.
   – Десяток? За три мешка?
   – Пятнадцать.
   – По пять за мешок?
   – Именно. Больше не могу, – угрюмо сказал возчик. – Просто не могу. Мне еще надо продать приправу.
   – Ладно, давай сколько есть.
   Деньги перешли от одного владельца к другому. Страж порядка сделал шаг в сторону, освобождая проезд, и после того, как повозка из ореховой скорлупы его миновала, окинул перемычку между мирами внимательным взглядом. Она была пуста, и дэв приказал своему напарнику, стоявшему чуть в стороне:
   – Закрываем.
   – Кстати, насчет денег… Не пора ли поделиться со мной полученным от этого возчика? Как ты помнишь, у нас договор.
   – Да, у нас договор. Но как ты поделишь пополам пятнадцать монет?
   – Вопрос… А что, если…
   Лисандра, сидевшая на каменной скамеечке недалеко от ворот, поморщилась.
   Она подумала, что здесь деньги берут даже дэвы. Ни в одном из подвластных Ангро-майнью миров такого нет. А здесь – есть, здесь великий маг подобное разрешил. Он соблюдает местные обычаи, особенно если они вошли в плоть и кровь. Обычаи города, полностью занимающего всю землю от одной перемычки между мирами до другой. Метрополиса. Самого большого и необычного города на всей великой цепи миров. Города-мира.
   Лисандра посмотрела вверх. Там, в небе, как раз в этот момент мирно почивавшая солнечная зверушка подняла голову. Широко зевнув, она вытащила прямо из воздуха большие карманные часы и посмотрела на циферблат. Довольно кивнув, зверушка убрала часы и переползла поближе к зениту. После этого она еще раз зевнула и, свернувшись клубком, снова уснула.
   Лисандра осторожно потрогала висевший на шее амулет и довольно улыбнулась.
   А какая разница? Эта зверушка является тем же самым солнцем, полностью его заменяет. И значит, даже окажись вместо нее в небе обычный, круглый как футбольный мяч шар, ничем ей, Лисандре, это не повредит. Не превратится она в кучку пепла. Можно сидеть, нежиться под теплыми, ласковыми лучами и ничего не бояться. Благодаря амулету.
   Она еще раз провела по нему рукой, словно лаская, словно задабривая живущее в нем заклинание. Честно говоря, ей до сих пор не очень верилось, что круглая металлическая пластинка с зубчиками, на одной стороне которой изображена клыкастая физиономия, а на другой – несколько рядов странных иероглифов, обладает таким могуществом.
   Дать возможность не бояться солнечных лучей!
   Заключенное в амулете заклинание должно быть очень, очень сильным. Интересно, кто эту штуку изготовил? Древние пеликанцы? А может быть, даже кто-то из их предшественников?
   – Этой что надо? Уже не первый раз приходит.
   – Ну, сидит и сидит. Может быть, ждет кого-то.
   Лисандра очнулась от мыслей, вернулась в реальный мир.
   Ага, на нее стали обращать внимание. Не пора ли ей в таком случае отправиться, например, поужинать? Совершенно незачем мозолить дэвам глаза. Она и так приходит к воротам чуть ли не каждую неделю. Если стражники заинтересуются ею всерьез… Нет, добром это не кончится.
   – Что, если спросить?
   – Напарник, и охота тебе этим заниматься? Она ведь ничего не делает. Придет, посидит немного и вскоре уходит. В общем, не трать напрасно время. Мало ли чудиков попадается в городе? Забыл, где мы находимся? Тогда оглянись. За нашими спинами город, и в нем такое попадается… Хочешь, устрою тебе как-нибудь экскурсию?
   – Экскурсию?
   – Ну да. Экзо-бордели, дэво-притоны, разврато-малины, зверюшники, куче-торцеватели и натуро-исследователи. Э?
   – Дэво-притоны, говоришь?
   – Угу. Такого ты нигде не видел.
   – Когда мы служили в пятом мире, ты говорил то же самое. А потом оказалось…
   – Нет, в этот раз все по-честному. Ты увидишь такое, что у тебя глаза на лоб полезут и рога завернутся спиралью. Как, согласен?
   – После дежурства.
   А вот теперь пора было уходить. Сейчас о ней пока забыли, и значит, надо делать ноги.
   Лисандра встала и неторопливо пошла от ворот прочь. До окраины города было всего несколько сотен метров. А стоит ей достичь хотя бы первого дома, и – ищи ее, свищи.
   Пока же надо идти неторопливо, стараясь не делать резких движений. Если дэвы сегодня о ней вообще не вспомнят, значит, пронесло. Скорее всего так и будет.
   Пройдя шагов двадцать, Лисандра все-таки не удержалась, оглянулась.
   Дэвы все еще не заметили ее исчезновения. Мысль о предстоящей экскурсии по борделям великого города и обсуждение того, как лучше ее претворить в жизнь, похоже, увлекла их настолько, что они сейчас, наверное, могли бы не заметить исчезновения даже ворот между мирами.
   Вот и хорошо, вот и прекрасно. А вообще зачем она сюда ходит? Для того чтобы узнать, что наступило время возвращаться в свой мир, вовсе не нужно этого делать. Она своевременно узнает это и так благодаря умению видеть нити судьбы. Узнает и поймет, что наступила пора встретиться с Хантером…
   С Хантером… Негодяй и мерзавец, которому мало оторвать голову. Которого…
   Лисандра вздохнула.
   Ах, будь возможность до него добраться…
   Впрочем, что толку сожалеть об обстоятельствах, которые ты пока изменить не можешь? Надо жить дальше. Ждать, надеяться на претворение своих планов в жизнь, караулить для этого подходящий момент, но главное – жить дальше. Вон неплохо было бы заморить червяка. Прямо сейчас, где-нибудь здесь, поскольку окраина города для этого наиболее подходящее место.
   Легкий ветерок донес до нее запах цветущего пионового дерева, и Лисандра, почувствовав этот нежный аромат, на несколько мгновений замедлила шаг, для того чтобы в полной мере им насладиться.
   Она даже пожалела, что еще не поела. Тогда удовольствие от аромата было бы больше, насыщеннее, тогда она могла бы отдаться ему полностью и, может быть, даже выудить из памяти некое приятное воспоминание, связанное с этим ароматом, связанное… С Хантером?
   Лисандра шепотом выругалась.
   Какие могут быть приятные воспоминания, связанные с этим вероломным типом? Вот неприятных – вагон и маленькая тележка. Этот мерзавец, каким-то образом сумевший ее обвести вокруг пальца, сумевший задеть ее душу, сумевший… Не важно, что сумевший. Главное – он не подумал о последствиях, а ведь она не из тех, кто умеет прощать. И значит, как только что-то в соседнем мире изменится…
   Ладно, хватит об этом. Действительно – хватит. Сейчас она должна насытиться и, если ее убежище в порядке, если ему ничего не угрожает, завалиться в спячку на неделю-полторы. Не то чтобы она в этом так уж сильно нуждалась. Просто почему бы не отоспаться впрок? Никогда это не было лишним.
   Она взглянула вниз и остановилась.
   Вот оно, кажется, это то, что ей сейчас нужно. Вполне подходящая нить судьбы, можно сказать – многообещающего цвета. И так ли трудно догнать оставившего ее барашка? Может, стоит подождать темноты? Ночью действовать будет сподручнее, легче.
   Лисандра заколебалась.
   В самом деле, сейчас, днем, риск попасться был значительно выше. Причем если попадешься, то замести следы будет труднее. И если удрать не удастся…
   Она знала, чем это грозит. Ей уже приходилось сталкиваться с толпой, штурмующей дом-убежище, с толпой вооруженных людей, размахивающих факелами и жаждущих ее смерти. Воспоминание об этой встрече к особо приятным отнести было нельзя. Хотя…
   Лисандра улыбнулась.
   Как-то раз в ожидании такого визита она устроила в своем доме-убежище несколько неплохих ловушек. В нужный момент они сработали, и это ее даже несколько позабавило. Но кончилось все опять же не самым лучшим образом. Спаслась она тогда буквально чудом.
   И вот сейчас… Может, подождать?
   Лисандра не удержалась и взглянула вверх, в небо. Как раз в этот момент солнечная зверушка слегка приподняла голову и широко зевнула. А потом она посмотрела вниз, на землю, и подмигнула. Вряд ли она подала знак именно ей, Лисандре, но кто ей мог запретить воспринять это именно так?
   А значит… чем черт не шутит, когда бог спит? Если ей суждено попасться, это запросто может случиться и ночью. Так о чем думать? Будь что будет.
   Она решилась и двинулась вдоль нити барашка. Та казалась совсем свежей, и это сулило недолгую охоту.
   Первым был квартал профессиональных приживалов. Почти на каждом доме в нем висела табличка с перечнем оказываемых услуг. Перечень этот, как правило, начинался с чесания пяток и рассказывания с выражением древних пеликанских сказаний. Причем на каждую услугу была указана своя особая цена, очевидно, зависящая от квалификации ее предлагавшего.
   Лисандра прошла этот квартал быстрым шагом. Она прекрасно знала, что задерживаться в нем не стоит и даже опасно привлекать к себе внимание. Того и гляди придется отбиваться от агентов-устроителей приживалов.
   Следующим был квартал истеричных дур. Здесь никто ничего к покупке не предлагал, по крайней мере открыто. Хотя Лисандра знала это совершенно точно, нанять какую-нибудь из его обитательниц и натравить, допустим, на конкурента было несложно. Надо только знать, как и с кем разговаривать. Ну и конечно, обладать некоторым запасом наличности. В долг истеричные дуры не верили. Для этого они были недостаточно глупы.
   Барашек миновал квартал, не остановившись ни разу, и Лисандру это вполне устраивало. Здесь в любую секунду можно было без причины нарваться на скандал, причем из разряда вселенских и с совершенно непредсказуемыми последствиями.
   Третьим был квартал праздных размышлений – большой, пестрый и очень многолюдный. Здесь нить судьбы барашка запетляла, и Лисандре пришлось замедлить шаг.
   Похоже, тот, за кем она погналась, шел именно сюда и теперь пытался выбрать место для отдыха. Кстати, это сделать было и на самом деле мудрено.
   Крытые тростником веранды, устланные коврами, на которых можно полежать, вкушая нежный щербет и покуривая кальян, уютные шалаши, забитые сонным мхом, сулящие качественный отдых и самую сладкую на свете негу, матрасы-расслабушки, поставленные в ряд в бунгало со стенами из прутьев кустарника прошлогодних желаний, домик с остроконечной крышей, перед которым стоял набор мягкой мебели с золочеными, гнутыми ножками и горничная с чопорно поджатыми губами, в кружевном чепце.
   Все это и еще многое, многое другое предлагал квартал праздных размышлений, но барашек выбрал нечто иное. Нить его судьбы свернула в дверь заведения, на вывеске которого было написано «Клуб одиноких сердец».
   Лисандра едва заметно улыбнулась.
   Ага, значит, барашек чувствует себя одиноко. Ну что ж, это дело поправимое.
   Толстый седой привратник загородил ей дорогу и заявил:
   – Вход женщинам в клуб строго воспрещен.
   – Мне можно, – заявила Лисандра.
   Что-то было в ее голосе необычное, а привратник был стар, повидал очень много и научился узнавать тех, кому перечить не стоит, что бы они ни выкинули, какое бы желание ни высказали.
   – Кого вам угодно увидеть? – спросил привратник.
   – Минут пять назад сюда зашел молодой человек. Я хотела бы переговорить с ним наедине.
   – Вы имеете в виду лодара высшей крови Перкна?
   – Именно его, – усмехнулась Лисандра. – Значит, он лодар высшей крови?
   – Это титул.
   – Мне тоже так кажется, – промолвила Лисандра. – Впрочем, проверить нетрудно. Так я могу с ним поговорить наедине?
   – Он в библиотеке. И более никого там нет.
   – Вы уверены?
   – Вы забыли о названии нашего клуба. По уставу, в каждой его комнате имеет право находиться только один его член.
   – Хороший устав, – промурлыкала Лисандра. – Очень удобный. Где находится библиотека?
   – Пройдите по коридору. Пятая дверь налево. В самом конце коридора.
   – Благодарю за сведения.
   – Поскольку вы попадете в библиотеку, то обратите внимание на то, что в ней находятся очень редкие свитки, есть даже несколько текстов на пальмовых листьях и крыльях летающей ящерицы.
   – Обязательно взгляну, – пообещала Лисандра.
   Ей не терпелось познакомиться с барашком поближе.
   – И вы…
   – Я тороплюсь, – резко сказала она. – Не стоит меня задерживать.
   Этого было достаточно. Почти вопреки своему желанию привратник отступил в сторону, пропуская ее в клуб. И Лисандра тотчас прошла мимо. Она шла по безлюдному коридору «Клуба одиноких сердец» и теперь, когда цель ее преследования была почти достигнута, не могла думать ни о чем, кроме барашка.
   Как он выглядит? Что скажет, увидев ее, прежде чем она захватит его волю? Какого вкуса будет его кровь?
   Она думала об этом и чувствовала, как у нее потихоньку увеличиваются клыки. Сейчас им найдется применение.

2

   К ней пожаловал гость. Она знала это точно. Нити судьбы были свежими. Причем догадаться, кто именно решил ее посетить, тоже оказалось нетрудно. Слишком принадлежащие ему нити были необычными, слишком нечеловеческими.
   Лисандра остановилась и машинально вытерла губы.
   Даже сейчас, возле двери собственного дома-убежища, она все еще была там, в библиотеке, в которой остался спящий барашек, все еще чувствовала вкус его крови, держала в памяти момент, когда он, открыв шею и закрыв глаза, ждал ее укуса.
   Вот так-то.
   Лисандра мстительно улыбнулась. И тут же подумала, что после встречи с Хантером стала находить в простом, вроде бы даже слегка прискучившем ей процессе питания некие особые ощущения, некую забытую остроту. Она словно бы мстила каждому попавшемуся ей на пути барашку, словно бы…
   Впрочем, все это сейчас совершенно не имело значения. Вот нежданный гость, самовольно забравшийся в ее дом, – имел, да еще какое. И не лучше ли было, забыв о неутоленной жажде мести, заняться им? А барашек… Через пару часов он придет в себя и почти наверняка даже не вспомнит о неожиданной гостье. Десять против одного, что он решит, будто вздремнул в удобном кресле, и причислит ее посещение к разряду кошмаров. Тем более что шея у него болеть не будет. И маленький укус на ней, почти царапину, которая очень быстро заживет, можно будет тоже как-нибудь совершенно невинно объяснить. Было бы желание.
   Ах да, гость…
   Не пора ли им заняться? Кто он именно, она знала, а вот что ему нужно… Хотя не надо было обладать семью пядями во лбу, чтобы догадаться и об этом.
   Лисандра прошла внутрь дома, потом тщательно закрыла дверь и окинула прихожую внимательным взглядом. Итак, этот тип устроился в гостиной.
   А где же еще? Ну-ну… Пижон.
   Даже не стараясь приглушить шаги, она прямиком протопала в гостиную. Едва войдя в нее, вампирша остановилась, чтобы внимательно рассмотреть сына змеи.
   Тот сидел в ее любимом кресле, удобно расположив задние лапы на маленькой, предназначенной для этого табуреточке. Хвост он каким-то образом подсунул под тело, так что его совершенно не было видно. В правой передней лапе он держал наполовину пустой бокал, и Лисандра могла бы поклясться, что в нем то самое флердское вино, которое она берегла лишь для самых дорогих гостей.
   Хотя какой гость может быть дороже кредитора, пришедшего получить должок, и должок немалый?
   – Хорошо, – сварливо сказала Лисандра. – А разрешения спросить было трудно?
   – Хочешь сказать, что, будь ты дома, могла и не разрешить мне расположиться здесь, могла не налить мне этого, надо признать, неплохого вина? – спросил сын змеи.
   Пластинки у него на морде были совсем зеленые. Это означало, что лет ему немало.
   – И разрешила бы, и налила, – сказала вампирша. – Как раз этого вина.
   – Так в чем дело?
   – Но сама, сама. Ты лишил меня удовольствия все это сделать самой, – слегка улыбнулась Лисандра.
   – И тем самым нанес тебе серьезный ущерб?
   Ну, эти игры были ей знакомы.
   Подчеркнуто не торопясь она взяла бокал, налила в него вина и, устроившись в кресле напротив сына змеи, сказала:
   – Стоит ли рычать друг на друга, если кусать ни в твоих, ни в моих интересах?
   – Это почему?
   – Ну, потому что я не люблю убивать своих кредиторов, а ты… как ты получишь долг, прикончив меня? Ты ведь за долгом пришел?
   – Да, именно так.
   – Вот то-то…
   Лисандра едва пригубила вино. Пить ей не хотелось, но оно было действительно превосходным. Так почему бы не смочить им губы для вкуса?
   – Значит, задание ты наше выполнила? – сказал сын змеи.
   Глаза у него теперь были почти закрыты тяжелыми веками, но вампирша знала, что они следят за ней зорко, караулят каждое ее движение.
   – А разве нет? – спросила она.
   – То есть ты готова дать отчет обо всем, происходившем в той долине?
   – Запросто.
   – Ты была там до конца?
   – До самого. Я видела битву между магами, и как было разрушено великое дерево, и что в результате этого произошло.
   Тихо зашипев, сын змеи отставил бокал на подлокотник кресла и наклонился вперед, словно стремясь оказаться к Лисандре поближе.
   – Значит, ты знаешь, что произошло с жителями того мира?
   – Представь себе.
   – И что?
   Лисандра улыбнулась.
   Вот сейчас она была госпожой положения. И таким ли большим грехом будет, если она попытается этим воспользоваться?
   – То есть ты желаешь получить полный отчет о том, как я выполнила твое задание?
   – Конечно.
   – И я готова его предоставить. При одном условии.
   – Каком?
   – После того, как ты его услышишь, мы будем в расчете…
   – Согласен, – поспешно сказал сын змеи.
   – И еще – амулет.
   – Амулет?
   Лисандра криво усмехнулась.
   Нет, так с ней играть не стоило. Не попадается она уже на подобные штуки. Не удастся сыну змеи убедить ее в своей предполагаемой наивности.
   – Ты знаешь, что я имею в виду.
   Сын змеи улыбнулся и развел передними лапами, словно говоря «И на старуху бывает проруха, не судите строго».
   – Знаю, – признался он. – Но ты начала разговор о нем первой.
   – Хочешь сказать, что этого не стоило делать? Что ты мог о нем и не вспомнить?
   – Нет, я просто хочу сказать, что я мог подойти к этому вопросу и поделикатнее.
   – Это ты-то, сын змеи? Ни разу ничего подобного за твоими сородичами не замечала.
   – А вдруг?
   Лисандра нахмурилась.
   – Ладно, хватит баки забивать. Выкладывай, что у тебя на уме.
   – Для начала я хочу выслушать твой рассказ.
   – А амулет?
   – Мы поговорим о нем после.
   – Хорошо, пусть будет так.
   А что еще Лисандра могла сказать?
   – Рассказывай, – приказан сын змеи. – Я готов тебя слушать.
   Лисандра пожала плечами и приступила к рассказу. Длился он до самой ночи. О магах, об охотниках за магами, о долине, которую этим охотникам пришлось штурмовать, о том, чем этот штурм закончился, о великом дереве и о том, что случилось после того, как оно перестало существовать.
   – Значит, теперь каждый житель соседнего мира способен читать нити судьбы? – спросил сын змеи, когда она закончила.
   – Вот именно, – подтвердила Лисандра.
   – И ты…
   – А что мне оставалось? Ждать, когда мне в живот загонят осиновый кол? Я несколько раз буквально чудом этого избежала, а потом дала деру. Эмигрировала. – Лисандра криво ухмыльнулась. – С большим трудом и весьма вовремя. Теперь живу здесь.
   – И частенько шляешься к воротам миров. Ждешь, когда вновь приобретенные способности жителей твоего мира исчезнут? Ждешь, когда сможешь вернуться?
   – Почему бы и нет?
   Вампирша в который уже раз смочила губы вином.
   – А ты считаешь, это случится? Насколько я понял, после того как священное дерево взорвалось, его семена разлетелись по всему миру. Именно благодаря им каждый житель этого мира получил возможность видеть нити судьбы. Почему ты думаешь, что их действие может прекратиться? Откуда ты это знаешь?
   Лисандра откинулась на спинку кресла и, глядя на сына змеи почти с насмешкой, заявила:
   – А я и не знаю. У меня просто есть некоторые предположения.
   – На чем они основаны?
   Вампирша вздохнула.
   Ее этот допрос слегка утомил. И конечно, сын змеи был в своем праве, но она… Она вдруг подумала, что ее собеседник, вполне возможно, в чем-то отличается от своих соплеменников. А раз так, то почему бы не попытаться узнать, насколько велики эти отличия? Вдруг ее в этом направлении поджидает приятное открытие?
   – На чем оно основано, это предположение? – спросил сын змеи.
   – Мне так кажется, – ответила Лисандра. – Я думаю, семена, способные дарить возможность видеть нити судьбы, с помощью которых лендлорды делали черных магов, должны были быть зрелыми. Понимаешь?
   – Ах вот как… – задумчиво промолвил сын змеи.
   – Те семена, которые после смерти дерева разнесло по всей планете, они по большей части были незрелыми. И это значит, что их действие может оказаться временным. А иначе зачем бы лендлордам было отбирать для своих целей только спелые?
   – Забавно… – Сын змеи задумался.
   Вот сейчас. Вот он, этот момент.
   Лисандра взглянула на своего гостя по-особенному. Именно так она глядела на очередного барашка, и тот, полностью подчинившись ее воле, был готов идти куда угодно и беспрекословно выполнять ее приказания.
   Ну же…
   – Э нет, – улыбнулся сын змеи. – Этот номер у тебя не пройдет. В общем, прекрати. Иначе обижусь. И вообще не мешай думать.
   Для того, чтобы скрыть смущение, Лисандра встала с кресла и прошлась по гостиной. Будь она обычной девушкой, уж наверное, покраснела бы как маков цвет.
   Действительно, попытаться взять сына змеи как обыкновенного барашка. Глупая мысль… Однако она должна была попробовать. А вдруг…
   Осторожно раздвинув штору, она выглянула в окно и полюбовалась на висевшую в небе огромную лунную головку сыра. В тот момент, когда она это сделала, одна из бегавших по небу звездных мышей добралась до головки и, радостно запищав, с размаху отхватила от нее порядочный кусок.
   Лисандра покачала головой.
   Да, сегодня ночью луна не такая прыткая, и, значит, к утру звездные мыши ее обязательно доедят. Что, конечно ж, не помешает ей на следующую ночь возродиться во всем своем блеске и великолепии.
   – Так зачем ты ходишь к воротам миров? – спросил сын змеи. – О том, что действие семени прекратилось, ты узнаешь тогда, когда сама перестанешь видеть нити судьбы. Не так ли?
   – Так.
   – Зачем ходишь?
   – Это мое дело, – чопорно ответила Лисандра. – Могут быть у меня свои дела?
   – Могут.
   – Ну так вот это мое дело. Обрати внимание.
   – Хорошо, обратил.
   – И если эта тема исчерпана, то ответь мне на один вопрос…
   – Удовлетворен ли я твоим отчетом? – спросил сын змеи.
   – Вот-вот.
   – Удовлетворен.
   – Значит, я расплатилась по своим долгам?
   – Полностью.
   Лисандра облегченно вздохнула.
   Вот это ей более всего хотелось услышать. И раз слова сказаны, то, значит, она более никому ничего не должна.
   Упоительное ощущение. Расплатиться с долгами и осознать, что более никому ничего не должен. Вообще – никому и вообще – ничего. Не многим обыкновенным людям удается его испытывать. Впрочем, она не обыкновенная и не человек… Она – Лисандра. И это немало.
   – Осталось только решить вопрос амулета, – напомнил сын змеи. – После этого я могу уйти.
   Ах да… амулет… Вот чего ей не хотелось отдавать, так это его. Если она с ним расстанется, то может попрощаться с дневными прогулками и с некоторыми недавно приобретенными привычками… С другой стороны, она не может его не отдать. Этот амулет ей не принадлежит.
   Может, убить сына змеи? Да нет, это не поможет. Явятся другие, и месть их будет сурова. Значит, придется отдавать.
   Лисандра сняла с шеи амулет и протянула его сыну змеи.
   – Возьми. Я возвращаю тебе твою собственность.
   Может, это и к лучшему, подумала она, может, и к лучшему. Все возвращается на круги своя. Старый, удобный гроб, расслабляющий дневной сон, привычная темнота, так удобная для охоты…
   Получив амулет, сын змеи не стал его прятать в пеструю, шитую бисером, висящую на поясе сумку, а, испытующе взглянув на вампиршу, спросил:
   – Тебе не жалко с ним расставаться?
   – Это не моя собственность, – послышалось в ответ.
   – И только поэтому…
   – Куда ты клонишь? – резко спросила Лисандра. – Выкладывай. Хочешь предложить мне его купить?
   – Мне вдруг пришло в голову… В общем, что ты скажешь, если я тебе предложу сделку?
   – И деньги, конечно, тебя не интересуют?
   – Нет.
   – Услуга…
   Лисандра мрачно покачала головой.
   А она-то надеялась… Нет, этот чешуйчатый такой же, как все они. Ничуть не лучше.
   – Я хочу обменять этот амулет на некую услугу. Ты меня понимаешь?
   – Вроде той, которую я тебе уже оказала? Мне придется снова отправиться в какую-нибудь долину, и я должна буду влипнуть в очередную опасную авантюру. Рискуя потерять… точнее, с риском окончательно умереть. Не так ли? Отвечай, ты, коварная ящерица.
   Сын змеи ухмыльнулся.
   – Значит, мое предложение тебя не заинтересовало?
   – Я еще не слышала всех условий. Выкладывай их немедленно. Давай вываливай все из мешка. Куда мне надлежит на этот раз отправиться?
   – Никуда. Ты мне нужна здесь, в городе-мире. И ты должна будешь просто помочь, стать кем-то вроде моего телохранителя.
   – Телохранителя? – Лисандра кинула красноречивый взгляд на висевшую у сына змеи на поясе шпагу. – Насколько я знаю, вон той штукой все твои сородичи действуют просто превосходно. Неужели ты не надеешься на свои силы?
   – Нет, не надеюсь.
   – И тебе понадобилась я?
   – Да. Твоя защита и твоя помощь. А также твои способности. Я имею в виду и умение читать нити судьбы.
   – Вот оно как.
   – Согласна? Учти, второго такого амулета на всей великой цепи миров нет. И ты знаешь, что я говорю правду.
   Лисандра это знала. В таких вещах соплеменники ее сегодняшнего гостя, как правило, не обманывали. То есть на мелочи они не разменивались. Вот по-крупному…
   – Я должна защищать только тебя? – продолжила допрос вампирша.
   – Меня, а также того, кого я буду сопровождать в течение этих суток. Ты нужна мне всего лишь на сутки, не больше.
   – А кого ты будешь сопровождать?
   – Некое создание.
   Лисандра фыркнула.
   – Не тяни кота за хвост. Выкладывай все полностью. Что это за создание? Насколько будут сильны его враги? Говори!
   – Не могу. Прежде ты должна дать согласие.
   – То есть я в очередной раз должна сунуть голову в петлю, даже не зная, кто именно и в какой момент вышибет из-под меня стул?
   – Именно так. Замечу, что, насколько я знаю, вешать тебя бесполезно. То есть таким образом тебя не убьешь. Правда?
   – Не имеет значения, – буркнула Лисандра.
   – Ну так как? По рукам?
   Сказав это, сын змеи протянул ей амулет.
   – И ты сразу отдашь мне амулет?
   – Конечно. Я тебе верю. Точнее – я верю в то, что ты сдержишь свое слово.
   Лисандра взглянула на сына змеи с отвращением.
   Вот ведь чешуйчатый хитрец. Все у него рассчитано, все схвачено. А вот как откажется она от этого амулета… Что он тогда предложит? Как будет ее уговаривать?
   – Ладно, – сказала вампирша. – Уломал.
   – По рукам?
   – Да, договорились.
   – Забирай амулет. Он тебе будет нужен, поскольку свои обязанности тебе придется выполнять и днем.
   – Да уж понятно, – буркнула Лисандра.
   Она взяла амулет и, вновь повесив его на шею, мрачно подумала, что была свободна всего лишь несколько минут. Впрочем, большинство людей не могут похвастать даже этим. И слабое это, конечно, утешение, но что делать, если другого нет?
   – Теперь я могу задавать вопросы? – спросила вампирша.
   – Теперь можешь.
   – Прежде всего ответь на два, на мой взгляд, самых важных.
   – Хорошо, отвечу.
   – Ты пришел ко мне, уже решив, что наймешь меня охранять этого своего типа, это «создание»?
   Сын змеи слегка приоткрыл пасть и тихонько зашипел. Вероятно, это ему заменяло смех.
   – Вполне возможно, – сказал он. – Точнее я ответить тебе не могу, но – вполне возможно. Второй вопрос?
   – Зачем ты с ним так возишься? – спросила Лисандра. – Кто оно, это так нужное тебе «создание»?
   – Бог, – ответил сын змеи. – Самый обыкновенный бог.

3

   На расположенной неподалеку башне единовластия послышался тихий, задумчивый звон. Его предназначением было отгонять кошмарные сны о демократии, построенной по модели некоей холодной страны. Легенда о ней была обнаружена в хрониках древних пеликанских владык и поразила многих подробными описаниями ужасных бедствий ее населения.
   Лисандра дождалась последнего удара, а потом осторожно спросила:
   – Как ты сказал? Мне послышалось некое слово…
   – Я сказал «обыкновенный бог», – напомнил сын змеи. – А не великий боже. И я, если ты заметила, не употреблял всех этих пышных титулов. Знаешь почему?
   – Почему?
   – Потому что так оно и есть. Этот бог – самый обыкновенный, средний бог, ничем не выдающийся среди своих соплеменников, со средними, присущими божеству способностями. Только не надо бросаться в другую крайность. Он не один из тех презренных, ничтожных божков, всех сил которых хватает лишь на поддержание своего существования. Он гораздо сильнее. Он, так сказать, твердо стоит на ногах, но больших звезд с неба не хватает. Ты меня поняла?
   – Возможно, – сказала Лисандра.
   И соврала. Ничего она толком не понимала. Точнее, у нее еще оставалось столько вопросов, что до какого-то удовлетворительного понимания происходящего было весьма и весьма далеко.
   Вот, правда, стоило ли их задавать именно сейчас? Вампирша чувствовала, что пока не стоит. Надо немного подождать, переварить услышанное. А там, глядишь, само собой все и выяснится. Или изменится.
   – Поняла, поняла, – сказал сын змеи. – А раз так, то нам пора отправляться в путь. Мы должны встретиться с нашим подопечным недалеко от площади великого пьяницы. Есть там один домик, где он будет нас ждать. И времени осталось в обрез. Собирайся.
   Лисандра пожала плечами:
   – Бедному собраться – только подпоясаться.
   – Ах вот как…
   – Скажи мне лучше одну вещь, – не выдержала все-таки вампирша.
   – Ну?
   – Я вот чего не пойму. Если он бог, то зачем ему сопровождающие? Это при его-то могуществе… кого ему бояться?
   – Есть кого. Учти, у богов и враги соответствующие.
   – Ах вот как…
   – Вот именно. Пошли. Время дорого.
   Лисандра отставила пустой бокал на подлокотник кресла и встала.
   – Я готова.
   – И я.
   Сын змеи уже был на ногах. Лисандра подумала, что он ростом даже выше среднего человека. Вообще было в его движениях некое изящество, присущее только его породе, возможно, оставшееся от диких предков, некогда рыскавших по лесам в поисках добычи. И это странным образом располагало, привлекало к себе. Ее по крайней мере.
   А ее ли? Может быть, ту ее часть, которая имела отношение к дикому зверю, готовому для пропитания напасть на очередного барашка?
   – Только дай мне хорошо закрыть дверь, – попросила она.
   – Зачем?
   – Для того чтобы пореже нарываться на незваных визитеров.
   – Вроде меня? – ухмыльнулся сын змеи.
   – Не вроде, – сказала Лисандра уже в коридоре. – Таких, как ты, насколько я знаю, ни один запор не остановит. А вот от обычных людей подстраховаться не мешает. Любопытны они слишком и корыстны.
   – Корыстны?
   – Ну да, – подтвердила вампирша.
   Теперь они были на улице, и она, осторожно вытащив из колючего куста, росшего у самого дома, большой кованый ключ, принялась закрывать им дом.
   Ключ слегка скрипел. Проворачивая его, Лисандра подумала, что после того, как вернется, ключ этот обязательно нужно смазать.
   – Ну хорошо – любопытство, – сказал сын змеи. – Это понятно. Люди не просто любопытны, а страшно любопытны, ничего не поделаешь. Я нарывался на это не раз. Но корысть… Что можно взять ценного у тебя в доме? Деньги свои, насколько я знаю, ты хранишь в банке. Драгоценностей у тебя нет. Несколько бутылок хорошего вина? Но ты и так его держишь для гостей. Не так ли? Что можно у тебя взять? Что может привлечь воров?
   – Ты прав, – сказала Лисандра, аккуратно пряча ключ обратно в куст так, чтобы его даже случайно нельзя было увидеть. – Взять у меня почти нечего. Но люди-то этого не знают. А какой-нибудь вор, забравшись в дом и увидев это, может с горя, допустим, попортить любимый гроб. Да кто его знает, что он может натворить? Ты же сам говорил, что люди непредсказуемы.
   – Говорил.
   – Ну так вот. Почему бы не подстраховаться от самых глупых из них? Тот, у кого хватит ума отыскать ключ или открыть дверь без него, как это сделал ты, всякими глупостями заниматься не будет.
   Она наконец закончила манипуляции с ключом, осторожно стряхнула с ладоней попавшую на них землю и повернулась к сыну змеи.
   Тот стоял неподвижно словно статуя, и чувствовалось, буквально ощущалось мозжечком, что так он, если понадобится, может стоять до бесконечности. Наверное, на какого-нибудь человека это умение превращаться в живую статую могло оказать сильное воздействие. Вот только она была не человеком. Она и сама могла выкидывать фокусы похлеще.
   Лисандра усмехнулась.
   Итак, ее наниматель на эти сутки, пока она не отработает амулет, где-то в глубине души еще считает ее человеком, ждет от нее человеческих реакций на те или иные события. А они могут быть и совсем другими. И значит, вот это не полное осознание, с кем он имеет дело, следует записать в недостатки. Кто знает, как там дело обернется? На всякий случай следует это запомнить. Вдруг пригодится?
   – Значит, направляемся в сторону площади великого пьяницы?
   – И двигаемся быстро. Опаздывать мы не имеем права. Боги подобного не любят.
   – Как скажешь, – промолвила вампирша. – Главный – ты.
   – Вот именно.
   Сказав это, сын змеи поплотнее запахнулся в плащ, который накинул на плечи в прихожей. Морду он скрыл под широким капюшоном. Теперь его можно было даже принять за человека. Если бы только сзади, там, где находился хвост, плащ так не оттопыривался… Впрочем, это было заметно, лишь если внимательно приглядываться к его фигуре. А ночью…
   Они прошли через сад. Кроны росших в нем деревьев, а также густой кустарник почти скрывали дом, в котором Лисандра жила, и это было не случайно. Она специально выбрала такой дом-убежище, проследила, чтобы перед ним был сад. После одного случая, когда слишком любознательный сосед, проследив за ее передвижениями, определил, кем она является, это стало для нее привычным – выбирать дом, следить за которым затруднительно из-за разбитого перед ним сада.
   – Пойдем пешком? – спросила Лисандра.
   – Можем не успеть. Я возьму такси.
   – Хорошо. Как скажешь.
   Такси долго ждать не пришлось. Минут через пять оно вынырнуло из-за угла. Хватило одного взмаха лапы сына змеи, и оно остановилось. Это была большая, черная как смоль машина. На бампере у нее был прикреплен ряд черепов. Их было не менее десятка, и человеческих среди них, насколько Лисандра успела заметить, было два-три, не более. За рулем сидел толстый тип со свирепым лицом, явно имевший среди своих предков мальба. Может, даже не мирного, горного. Ну и конечно, как и положено, одет он был во все черное.
   Лисандре на весь этот прикид было совершенно наплевать. Ее интересовало лишь насколько машина быстроходна, а водитель знает свое дело. Все остальное было вполне в стиле города-мира. На все остальное не стоило обращать внимание.
   Сын змеи назвал адрес. После этого они с шофером слегка поторговались, и торг этот вполне закономерно закончился полюбовным соглашением.
   Прежде чем сесть в такси, Лисандра не удержалась, полной грудью вдохнула влажный, свежий ночной воздух, посмаковала его, словно глоток хорошего вина. Она подумала, что все-таки, как ни крути, ночь для нее более привычна. Ночью она словно бы чувствует лучше, ощущает радость бытия, радость восприятия окружающего мира. Она присуща даже вампирам. А иначе зачем бы они так цеплялись за жизнь?
   Она садилась в такси, устраивалась на большом, как футбольное поле, кожаном скрипучем сиденье, а в голове ее крутились словно в хороводе несколько неожиданно появившихся мыслей.
   Что она тут делает? Зачем ей вся эта история? Почему она, свободное, ночное создание, позволила нанять себя для того, чтобы кого-то спасать? И вообще, стоит ли ей приближаться к богу, пусть он даже ничего выдающегося собой не представляет, пусть даже его тот же сын змеи представляет как середнячка? Как он, этот бог, отреагирует на ее появление, на появление ночного создания? Может быть, после свидания с ним амулет ей уже не понадобится? Вообще ничего не понадобится?
   Потом сын змеи захлопнул дверцу, и машина поехала. Не успели они миновать и пары кварталов, как водитель принялся рассказывать, каким образом раздобыл это чудовище и каких трудов ему стоило переправить его сюда из соседнего мира после одной из торговых ночей.
   Лисандру это вполне устраивало.
   Пусть говорит. Тот, кто говорит, не слышит других. И под это дело… Почему бы не учудить одну штуку?
   – А клиент знает, что ты решил нанять меня? – спросила она у сына змеи.
   Тот ответил:
   – Разве это имеет большое значение?
   – Ну… я же… Ты знаешь, кто я.
   Сын змеи издал тихое шипение. Причем шипение это было каким-то особенным. Лисандра подумала, что такое шипение почти наверняка заменяет ему хихиканье. Издевательское. А может, и нет? Может, она это себе просто придумала?
   – Ты ничего не знаешь о таких существах, как наш клиент? – спросил сын змеи.
   – Где уж мне… – ответила вампирша. – А точнее, я всегда старалась держаться от них подальше.
   – Хорошо, я тебе расскажу. Вот приедем на место. Прежде чем войти в дом, я тебя просвещу насчет кое-каких вещей, которые тебе необходимо знать. Они могут в ближайшие несколько дней тебе пригодиться.
   – Договорились.
   Таксист, примолкший было, опять принялся петь хвалебные гимны своей замечательной машине, а Лисандре теперь ничего не оставалось как смотреть в окно, на проплывавшие мимо дома.
   Еще она злилась на себя за не вовремя проявленное любопытство и поэтому, делая вид, будто окончательно увлеклась разглядыванием домов, совсем отвернулась от сына змеи, спрятала таким образом от него лицо.
   Вскоре ей удалось слегка успокоиться, и тогда она принялась обдумывать свои дальнейшие действия. План, собственно, был несложным. Ей следовало не упускать ни одной возможности получить информацию о происходящем, быть начеку и время от времени совершать мелкие неопасные ошибки, для того чтобы приучить сына змеи к мысли, что это ей свойственно. Гораздо легче иметь дело с противником, который тебя слегка недооценивает.
   С противником? Почему бы и нет?
   Не было никаких сомнений, что час назад сын змеи втравил ее в очередную историю. А истории, в которые втравливают подобные ему, как правило, очень опасны, и в каждой из них есть какой-то подвох. Причем подвох этот был даже не в том, что их клиентом оказался бог. Нет, там имелось и нечто другое, более серьезное, более опасное.
   Она вздохнула.
   А стоит ли амулет такой цены? Впрочем… она уже ввязалась в драку, она уже заключила соглашение, и поворачивать назад поздно. Остается только идти вперед и надеяться на судьбу.
   В общем, все как обычно. Война и еще раз война. Если выживешь в этом бою, значит, примешь участие в следующем. А ведь есть, наверное, вампиры, которые живут в одной местности десятилетиями и столетиями, пьют себе потихоньку у соседей кровь и не имеют понятия ни о каких приключениях, а также историях.
   – Любопытная, правда? – спросил сын змеи.
   – О чем ты? – спросила вампирша.
   – Я имею в виду улицу, по которой мы проезжаем. Сейчас начнутся самые забавные дома.
   В общем-то ее наниматель был прав. Они теперь ехали по широкой и просторной, мощенной кусками надкрылий мраморных жуков улице предчувствия великих свершений. Дома на ней были все больше старыми, построенными во время владычества короля-прикольщика, прославившегося особым чувством юмора. Ни один из них не походил на другой и являлся копией чего-то, совсем на дом не похожего.
   – Да, да… – неопределенно промолвила вампирша. – Любопытные дома.
   – Насколько я понимаю, ты неплохо видишь в темноте и, значит, можешь ими, этими домами, в свое удовольствие любоваться.
   – Чем и занимаюсь, – буркнула Лисандра.
   – Вот-вот… – оживился сын змеи. – Обрати внимание, сейчас будет один домик…
   Барашки на этой улице жили особо неосторожные, и Лисандра за время своего проживания в городе-мире несколько раз сюда уже наведывалась. Именно поэтому она знала, о каком доме сын змеи говорит.
   – Тот самый, в виде старинного камина?
   – Ну да.
   – Неплохо, действительно неплохо. Хотя мне нравится другой. Похожий на стол.
   Тут они проехали мимо дома в форме камина. Он был огромен и действительно здорово походил на камин. Это сходство еще более усиливалось потому, что его владелец, очевидно, по поводу какого-то праздника, разжег перед его фасадом костер. Немного погодя был дом в виде стола и дом, смахивающий на гитару, и дом-корабль и еще… еще…
   Вслед за тем была улица снежных зорь, и стоявшие на ней дома были построены из брусков нетающего снега, весьма прочного, надо сказать, и дорогого, считающегося элитным материала.
   А еще, прежде чем они оказались на месте, была улица, дома на которой построили с помощью огненной магии. В холода их владельцам не надо было тратиться на отопление. И улица с передвижными домами. Квартал домов из разноцветного стекла, проезд шатров из оленьей кожи, переулок теремов из говорящего дерева, площадь домов с крышами-зонтиками.
   После этой площади была улица, застроенная самыми обыкновенными особняками со стенами из обыкновенного кирпича. Ну, может, только окна на этой улице были странноватыми. Они были застеклены зеркальными перепонками моллюска-гиганта из тридцать третьего мира. Поэтому у любого, оказавшегося на этой улице, создавалось впечатление, будто он попал в зеркальную лавку.
   Впрочем, при желании на эту мелочь внимание можно было не обращать.
   Лисандра и не обратила. Мало ли она видела в этом городе-мире? А поскольку он был действительно невообразимо огромен, то наверняка не видела гораздо больше.
   Такси остановилось в самом конце улицы, и после того, как сын змеи, расплатившись, отпустил его, Лисандра спросила:
   – Ладно, вот мы приехали. Где этот дом?
   – Перед тобой, – послышалось в ответ.
   Вампирша внимательно осмотрела дом. Ничем особенным он от остальных стоящих на улице домов не отличался.
   Жилище бога… ну-ну…
   – Мы войдем?
   – Да, – подтвердил сын змеи. – В подвал. Мы договорились встретиться в подвале.
   – Угу, понятно. Но прежде чем это случится…
   – Я готов ответить на твои дополнительные вопросы. Вижу, они у тебя появились.
   Лисандра улыбнулась.
   – Конечно. Все-таки скажи, зачем этому богу, при его могуществе, связываться с такими личностями, как ты и я?
   – Что ты имеешь против меня?
   – Ни-че-го, – отчеканила Лисандра. – Не придирайся к словам. Ответь лучше на вопрос.
   Сын змеи оперся спиной о стену дома и снова издал шипение, очевидно, заменяющее ехидное хихиканье.
   – Говори, – потребовала вампирша.
   – Ну-у-у… боги… Прежде всего я хотел бы сказать, что ты их неверно себе представляешь. Боги – они, понимаешь ли, не совсем такие, как в преданиях, которые ты, может быть, слышала.
   – А именно?
   – Они… В общем, их сила имеет особую природу, и они не часто ею пользуются. По крайней мере стараются не разменивать ее на мелочи. И ты должна привыкнуть к мысли, что они обладают недостатками. Довольно часто эти недостатки больше, чем у обычных людей. А еще у них своеобразное мышление. То есть довольно часто они какие-то вещи понимают не так, как люди. И потом… Впрочем, пока хватит. Ты понимаешь, что я имею в виду?
   Лисандра развела руками и уточнила:
   – Давай я подытожу. Ты имеешь в виду, что боги безжалостны и глупы, а также запросто могут совершить любой, самый низменный поступок и не почувствуют после этого ни малейших угрызений совести?
   – Ну да.
   – А еще они не так могучи, как это считается, и довольно уязвимы.
   – В общем – верно.
   – Так почему их называют богами?
   – Потому что разозлившись, а иногда и просто так, ради развлечения, они способны устроить столько неприятностей… В общем, они могут натворить зла неизмеримо больше даже в сравнении с таким великим магом, как Ангро-майнью.
   – И это все?
   – А думаешь, этого мало? В общем, наше время вышло, и мы должны войти, но при первой же возможности обдумай мои слова. Если такого парня, как бог, хорошенько задеть, он способен… он способен совершить гадости, которые ты даже не можешь представить.
   – И ты…
   – Да, я взялся за это дело и втянул в него тебя еще и из нежелания, чтобы одному богу, решившему посетить город-мир, случайно или намеренно не наступили на мозоль.
   – И это могут сделать…
   – Вот именно. Кажется, ты начинаешь догадываться. Враги у богов соответствующие им по силе и умению делать гадости. Так что будь готова ко всему. И если тебе пришло в голову, что я пригласил тебя на увеселительную прогулку, выкинь эту мысль из головы немедленно. Она ошибочна.
   Выдав этот монолог, сын змеи повернулся к Лисандре спиной и двинулся к лестнице, уходившей под землю, очевидно, ведущей к подвалу, в котором их ждал бог.
   Лисандре ничего не оставалось, как только последовать за ним.
   Подвал был огромен. Как Лисандра прикинула, он занимал почти все пространство под домом. А еще он был здорово загроможден, наполнен всяким хламом, мусором, старой мебелью и менее всего походил на место, в котором можно встретиться с богом.
   – Ты уверен, что это то самое место? – вполголоса спросила она.
   – Уверен, – тихо ответил сын змеи. – В дальнем конце подвала находится небольшая комната. В ней куча удобств и есть все для того, чтобы спокойно отсидеться в течение нескольких часов. Как ты догадываешься, хозяин дома устроил ее не только для этого случая. Ею уже пользовались много и много раз. В общем, бывают ситуации…
   Вот это Лисандре уже совсем не понравилось. Судя по всему, этот бог просто заурядным образом прятался. Так, как это делают, допустим, обычные люди, обманувшие какого-нибудь крупного мафиози и не желающие прогуляться по дну ближайшего залива в бетонных ботинках.
   Она уже открыла было рот, чтобы задать следующий вопрос, но тут ближайшая к ней куча картонных коробок, высившаяся почти до потолка, словно взорвалась. Из нее выскочило гигантское щупальце и попыталось схватить вампиршу за ногу.

4

   Щупальце промахнулось. Оно рубануло воздух в том месте, где только что стояла Лисандра, и унеслось прочь, для того чтобы секунду спустя вернуться и нанести новый удар. На этот раз он был прямым, хлестким, рассчитанным, чтобы широкий, плоский кончик ударил по Лисандре так, как бьет по зазевавшейся мухе мухобойка.
   Вампирша увернулась и в этот раз. Более того, она даже успела полоснуть когтями по проносившемуся мимо нее щупальцу. Хорошо полоснула, от души.
   – Кто это?! – крикнула Лисандра. – Твой клиент?
   – Нет, – ответил сын змеи.
   У него в лапе уже был клинок, и он стоял, прижавшись спиной к стене, готовый отразить нападение.
   – А кто? – спросила Лисандра, пятясь к двери. – Кто это?
   – Что-то пошло не так. Прочь отсюда. Выбираемся на улицу.
   Хорошо было сказать «прочь отсюда». Вот претворить эти слова в жизнь было труднее.
   Вампирша сделала еще шаг к двери подвала, и как раз в этот момент потеха началась всерьез. Да еще как началась! Дело было даже не в том, что на этот раз ее атаковало не одно щупальце, а целых три. Нет, ко всему этому добавилось еще и какое-то совершенно неприятное ощущение, словно бы здесь, в подвале, находится некое исполинское существо, пытающееся ее схватить не только физически, но еще и стремящееся залезть к ней в голову, парализовать разум.
   А вот дудки! Знает она эту штучки.
   Уворачиваясь от щупалец, Лисандра попыталась вытолкнуть это существо из своего разума и обнаружила, что это не так-то легко сделать. Очень тяжело воевать на два фронта сразу. Танцевать некий смертельный канкан и одновременно воевать с тем, кто шарит у тебя в сознании, словно кухарка в буфете, а точнее, словно вор, добравшийся до сейфа, битком набитого документами, пытающийся найти среди них один, исключительно для него важный. И как только он этот документ найдет…
   Ну нет, не бывать этому!
   А еще вампирша слышала с той стороны, где, скрытый грудами гнилых книжных полок, находился сын змеи, полузадушенное шипение. Чешуйчатому, похоже, тоже приходилось нелегко. И это подтверждали тяжелые ритмичные удары, как будто кто-то колотил по исполинскому барабану. Это промахивающиеся щупальца лупили по стене подвала. Сын змеи находился к ней слишком близко.
   – Тебе помочь? – крикнула вампирша.
   – Позаботься лучше о себе… прочь из подвала.
   Что ж, разумно. Спасение рук утопающего – дело рук самого утопающего.
   Лисандра спасением и занялась. Она даже успела на пару шагов сократить расстояние до двери, и тут это случилось. Лазутчик, копавшийся у нее в голове, наконец-то нащупал предмет своих поисков.
   Мало вампирше не показалось.
   Прежде всего что-то произошло со временем. Оно растянулось, словно было сделано из тонкой и очень мягкой резины. И в этом растянувшемся до невозможности времени, в жуткой, царившей в нем тишине Лисандре, видевшей, как к ней медленно, словно преодолевая толщу воды, тянется огромное щупальце, свидания с которым необходимо избежать, вдруг захотелось навзрыд заплакать. Желание было странным, но таким сильным, что сопротивляться ему стало почти невозможно. И все-таки Лисандра нашла в себе для этого силы. Она сказала себе, что не дастся гаденышу, пытающемуся подчинить себе ее сознание. Не дастся, и все. Также, как до этого не далась многим и многим гаденышам, пытавшимся причинить ей зло другими методами.
   Не дастся.
   И это ей, как ни странно, почти удалось. Она ослабила воздействие неведомого врага настолько, что не только подавила навязанное им желание заплакать, но и сумела увернуться от очередного щупальца. И это было просто прекрасно – вдруг осознать, что можно своего врага послать подальше. До следующего щупальца, попытавшегося подсечь ей ноги. Потому что одновременно с ним этот враг навалился на ее сознание снова. Причем в этот раз вместе с давлением пришел и голос.
   – Покорись! – провыл он Лисандре. – Ты должна покориться!
   – С чего бы это? – мысленно ответила вампирша. – С каких веников?
   – Ты должна покориться! – вещал противник.
   – Последний раз, когда я кому-то была должна, – все-таки умудрившись перепрыгнуть через щупальце, объяснила Лисандра, – для кредитора это закончилось не очень хорошо. Он даже и представить не мог, каким образом я отдам ему долг. И вообще, чего я должна подчиняться круглым идиотам?
   – Идиотам?
   – Ну да. Только идиоту может прийти в голову, что меня можно заставить подчиниться без риска лишиться головы.
   Ничего смешного в этом не было, но Лисандра неожиданно для себя засмеялась.
   Последний образ – видение того, как она отрывает некоему вооруженному множеством щупалец монстру голову, – почему-то показался ей очень смешным.
   И наверное, ее смех был тем, чего от нее не ожидали, он не укладывался в заранее придуманный сценарий. Монстр замер, очевидно, пытаясь решить, что же ему дальше делать.
   Ну и прекрасно!
   Продолжая хохотать во все горло, вампирша рванула к двери из подавала и достигла ее беспрепятственно. Она даже умудрилась ее открыть. Теперь, для того чтобы оказаться на улице, достаточно было сделать всего лишь один шаг.
   Правда, делать его было рано. Там, в подвале, остался ее напарник. И бросать его Лисандра не собиралась. Не завелось у нее как-то подобной привычки. Кем бы этот напарник ни был. Совершенно не важно. Главное – напарник.
   – Эй, – крикнула она сыну змеи. – Большой начальник, с вещами, на выход! Тут тебя ждут!
   А чешуйчатый, видимо, тоже сумев стряхнуть с себя наваждение, рубанул клинком по ближайшему щупальцу, а потом опрометью бросился к двери.
   И тут это случилось. Монстр взревел.
   Лисандре опять повезло. Она стояла в дверном проеме, и рев, эта чудовищная какофония звуков, так резко, словно какой-то великан дал ей пинка, буквально вышвырнула ее на улицу. Она пролетела по воздуху шагов десять и даже успела напружинить мускулы для того, чтобы, натолкнувшись на стену противоположного дома, об нее не расшибиться. Но в этот момент дверь в подвал закрылась, и напор ослаб так резко, словно бы его отрезали ножом.
   Уф-ф-ф…
   Лисандра все-таки с разгону шлепнулась о стену этого соседнего дома, но удар был слабый и не нанес ей ни малейшего вреда. Вампирша обернулась для того, чтобы посмотреть, кто закрыл дверь, и, конечно, это оказался сын змеи.
   Кто же еще? Он самый, собственной персоной.
   Лисандра поспешно огляделась.
   Нет, ничего опасного она не узрела. Никто не бежал к ним от ближайших домов, да и сами хозяева особняка, из подвала которого она только что вырвалась, узнать, кто это у них под полом так страшно рычит, не спешили.
   Очень нелюбопытные, надо сказать, хозяева. Они либо мертвы, либо их нет дома. Что из двух?
   Лисандра криво ухмыльнулась.
   Вот это ее сейчас должно было интересовать менее всего. Главное – хозяева не мешаются под ногами. Ну и хорошо.
   А вот другое…
   Она взглянула на сына змеи.
   Тот стоял, прижавшись в двери в подвал спиной так, словно был готов удерживать ее весом своего тела, если оказавшаяся с другой стороны тварь попытается выглянуть на улицу. Как будто это было возможно. Тварь с такими щупальцами…
   Тварь…
   У Лисандры неожиданно ослабли колени, и она присела возле стены. Еще у нее в горле было сухо, словно она проторчала сутки в центре Сахары без единого глотка воды. Прокашлявшись, вампирша спросила:
   – Эта… пытавшаяся схватить… Кто она была?
   Сын змеи ничего не ответил. Он отошел от двери, потом оглянулся на нее, словно бы испугавшись, что она вот-вот откроется, и замер в ожидании. Прошло с минуту, а дверь все не открывалась. Тогда чешуйчатый осторожно попятился в сторону Лисандры и остановился, лишь оказавшись рядом с ней, наткнувшись спиной на стену.
   – Так что это было? – спросила вампирша, уже несколько пришедшая в себя. – Никогда не думала, что боги могут так выглядеть.
   – А ты много их, богов, в своей жизни видела? – огрызнулся сын змеи.
   Кажется, он все еще не совсем понимал, где находится.
   Лисандра покрутила головой.
   Ну надо же! Оказывается, даже сына змеи можно вывести из себя. Вот такое она и в самом деле видела впервые.
   – Значит, это был твой наниматель? – продолжила допрос она.
   – Разве он похож на нанимателя?
   – Ну-у-у… Откуда мне знать?
   – А если не знаешь, то…
   – То что? – спросила вампирша.
   Кажется, настал момент привести кое-кого в чувство. Хорошо, вот это она умеет делать.
   Сын змеи махнул лапой, словно отгоняя от себя невидимую муху. Потом он издал тихое шипение, но на этот раз, Лисандра могла бы в этом поклясться, ничего общего с хихиканьем оно не имело. Тембр был не тот. Скорее уж оно походило на тихий вздох облегчения.
   – Ушел, – вдруг объяснил сын змеи. – Теперь в подвал можно войти. Ничего опасного в нем более нет. Иди.
   – Только после тебя, – мгновенно отреагировала Лисандра. – А лучше – не надо. К чему излишний риск?
   – Никакого риска, можно смело входить.
   С сыном змеи произошла метаморфоза. Теперь он снова был собран, холоден и расчетлив.
   И не настало ли время получить кое-какие дополнительные сведения, прояснить кое-какие подозрительные моменты?
   – Кто это был? – спросила вампирша.
   – Не кто, – поправил ее сын змеи, – а что. Капкан. Причем поставлен он был именно на нас и сработал вовремя. Мы выбрались буквально чудом. А по идее должны были остаться в этом подвале навечно. Ну или перенестись туда, куда этот капкан ушел. Впрочем, в любом случае мы должны были погибнуть.
   – Какой капкан? – спросила Лисандра. – Это было живое существо.
   – А я разве спорю? Думаешь, живое существо не может быть капканом?
   – Но оно было разумно. Это ты как объяснишь, умник?
   Сын змеи наградил ее подозрительным взглядом.
   – А с чего ты так решила, будто он был разумным?
   – Эта штука, этот капкан, как ты его называешь, он пытался залезть ко мне в голову, пытался взять меня под контроль. Что ты на это скажешь?
   – Очень хороший капкан, – криво ухмыльнулся сын змеи. – Именно поэтому меня так удивляет, что мы выбрались, ушли от него живыми.
   Лисандра окинула взглядом улицу. Она по-прежнему была пустынна. Ни одного прохожего.
   А может, это действует какое-то волшебство, некое наложенное заклинание?
   – Кем был поставлен капкан? – спросила она. – И куда делся твой бог? Почему его не оказалось на месте?
   – Не имею ни малейшего понятия, – сообщил сын змеи. – Ни малейшего. Что-то пошло не по плану, но что именно?
   – Не верю, – сказала вампирша. – И если ты мне немедленно не выложишь все, я за тебя возьмусь.
   – Каким образом? – последовал холодный вопрос.
   – Самым непосредственным. – Лисандра продемонстрировала ему клыки.
   – Клыки – это здорово. Хорошее оружие, – медленно сказал сын змеи. – Но что ты скажешь, если после этого придут мои собратья и заберут у тебя амулет? Причем это ведь случиться может и днем, когда ты будешь на солнцепеке.
   Лисандра прикусила нижнюю губу.
   Вот это уже не пустая болтовня.
   – Ты мне угрожаешь, – констатировала она. – Угрожаешь страшной смертью.
   – И мы оба знаем, что угроза моя не относится к разряду пустых. Стоит тебе на меня напасть – и твое существование сильно осложнится.
   Лисандра улыбнулась так, как ей иногда приходилось улыбаться другим вампирам, решившимся нарушить границы ее территории.
   – Но клыки будут раньше. Не так ли? Какая тебе разница, отомстит за тебя кто-то или нет? Ты этого даже не узнаешь.
   Сын змеи мрачно оскалился.
   – Кажется, ты о смерти пока не говорила. Только о желании получить от меня какие-то сведения. Пусть даже воздействуя физически.
   – Если дойдет до этого, то мне придется тебя потом убить.
   – Зачем?
   – Возможно, это отсрочит свидание с твоими соплеменниками. Я даже думаю, что при некотором везении это позволит с ними вовсе не встречаться. Как они узнают, что тебя убила именно я?
   Сказав это, Лисандра язвительно улыбнулась.
   Что, съел? Задумался? Вот и хорошо. Подумай, подумай, стоит ли угрожать вампиру. Прикинь, чем это может закончиться.
   Она подняла глаза вверх и окинула взглядом крыши ближайших домов. Вокруг нее был город, жилой город, но, несмотря на это, за последние минут пятнадцать по улице не прошел ни один человек. Так, может, это в самом деле колдовство? Возможно, они еще не выкарабкались из капкана и сейчас всего лишь банальная передышка, которая через пару секунд прервется. Каким образом? Ну, к примеру, может вспучиться мостовая, и из-под нее полезут всякие чудовища, желающие их съесть.
   Лисандра машинально поежилась и решила прислушаться к городу.
   Спроси ее кто-нибудь, как это происходит, она не смогла бы ничего объяснить. Просто в этом мире у нее время от времени получалось соединяться с городом, как бы становиться его частью, такой же, как дома и мостовая, чувствовать его пульс и тягучие, медленные мысли.
   Ни с одним городом раньше у нее так не получалось. А этот… Почему именно этот город подарил ей умение сливаться с ним, ощущать его настроение, она не знала. Вероятно, дело было в его размерах. Может быть, достигнув определенной величины, город получает право на жизнь, на возникновение личности?
   Было и другое объяснение. Не так давно она разговорилась в баре с одним выпивохой. Разговор был не очень интересным, но в какой-то момент она сказала:
   – В этом городе гораздо труднее выжить, чем во всех остальных.
   – Почему? – спросил ее собеседник.
   – Он жестче, гораздо жестче, чем все, которые я видела до сих пор.
   – Верно, – согласился выпивоха. – Этот город достаточно жесток, и выжить в нем трудно. Но он еще и высасывает.
   – Что?
   – Высасывает, я говорю. Душу, силы, радость жизни, энергию. Наверное, так поступают все города. Но этот – слишком огромен, и ему требуется гораздо больше.
   Тогда, в баре, она подумала, что все это не более чем пьяный бред. А сейчас… Может быть, в этом есть некое зерно? Город-вампир. Город-союзник. Вдруг она именно потому получила возможность с ним соединяться, что они одного роду-племени?
   Соединиться… Она попыталась, и у нее ничего не вышло. Сейчас город разговаривать с ней не хотел. Он словно бы чего-то испугался. Сильно испугался.
   Ощущение было необычным, очень необычным.
   Лисандра подумала, что ранее она во время общения с городом ничего подобного не чувствовала.
   Что могло его так напугать? Она? Нет, напугать такой город ей не по зубам. А что? Вот любопытно. Хотя сейчас это не узнаешь. Со временем…
   Лисандра покачала головой.
   Не слишком ли рано она ударилась в панику? Все пока в норме. Они действительно вырвались из капкана. Да и улица эта, можно побиться об заклад, всего лишь относится к разряду тихих. Ее жители привыкли после наступления темноты сидеть по домам, а также не лезть в дела соседей. Разумная политика. Надо эту улицу запомнить. Следующий дом-убежище она устроит именно здесь.
   – Ладно, – сказал сын змеи. – Раз так, я готов.
   – К чему готов?
   – К смерти. К чему же еще? – Он повернул голову, открывая шею для удара. – Давай бей. Только учти: убив меня, ты тем самым нарушишь наше соглашение. Ну а раз ты его собралась нарушить, значит – я проиграл. Проигравших в этом городе-убежище, как я слышал, очень любят топтать ногами. Ты уже этому научилась? Еще говорят, самым модным среди местных жителей считается, когда они затаптывают очередного наивного приезжего, повернувшегося к ним на мгновение спиной и получившего подлый удар… Так вот в этом сезоне принято, затаптывая кого-нибудь, сыто бубнить о том, что «город-мир слезам не верит». Такая, в общем, фишка. Ты тоже это скажешь?
   Лисандра криво ухмыльнулась и взглянула на сына змеи не без интереса.
   – Серьезно?
   – Серьезнее не бывает. К чему проволочки? Я готов умереть прямо сейчас.
   – А если я не желаю тебя сейчас убивать?
   – Тогда надо вспомнить о нашем соглашении. Сейчас я хочу, чтобы ты его выполнила, не задавая лишних вопросов. Обещаю: все со временем станет явным, но не сейчас. Сейчас нам надо действовать.
   Лисандра хлопнула ладонью по колену.
   Да, надо признать, тут он ее уел. Сначала она сделала финт ушами, а теперь настала его очередь. Получается: один – один. Пока чистая ничья. Надо двигаться дальше. Ну не убивать же чешуйчатого в самом деле?
   – Хорошо, – сказала она. – Отложим вопросы и ответы на потом, вернемся к тому, с чего начали. Значит, твоего подопечного сперли?
   – Возможно, – сказал сын змеи. – Или он перешел в другой район города. Куда – не знаю. Это нужно еще выяснить.
   Лисандра встала и, задумчиво разглядывая дверь в пресловутый подвал, заявила:
   – Тогда начинаем.
   – Что именно? – поинтересовался сын змеи.
   – Как – что? Богоискательство. Твоего бога придется искать, – объяснила вампирша.

5

   – И это все? – спросила Лисандра.
   – А что ты хотела? Ужасные картины, намалеванные на стенах кровью девственниц? Груды черепов и штабеля костей? Нет? Уверяю, на самом деле все гораздо проще. От подобных созданий, как правило, остается большое пятно сажи. Ну, еще… – Сын змеи понюхал воздух. – Ну, еще некоторый запах, да и тот вскоре рассеется.
   Они стояли в подвале, из которого с таким трудом выбрались полчаса назад. Любые поиски надо начинать с того места, где последний раз находился отыскиваемый предмет.
   Поиски…
   Лисандра покачала головой.
   – Как мы его будем искать? – спросила она. – И ты уверен, что он еще жив? Или боги не умирают?
   – Умирают, – сообщил сын змеи, – но не в данном случае. Он жив, я знаю это совершенно точно.
   – Знаешь?
   – Да.
   – Угу, – промолвила Лисандра. – А сообщить мне, каким образом…
   – Нет, – резко сказал сын змеи.
   Вот так, значит.
   Что-то ей попался уж очень таинственный наниматель. На вопросы он отвечать не хочет, объяснять ничего не желает. Впрочем, это как раз не удивляло. В любом деле с участием хотя бы одного бога выше крыши всяких недомолвок, предчувствий, примет и предзнаменований. Некая присущая богам специфика. От любого рабочего обязательно пахнет тем, в чем он копается, с чем имеет дело. Будь он хоть ассенизатор, хоть бог. Сильно или едва уловимо, но пахнет.
   – Это не значит, что у нас есть лишнее время, – объяснил сын змеи. – У нас его очень мало, и, стало быть, к поискам надо приступать прямо сейчас.
   – Как мы его будем искать?
   – Ты мне его найдешь.
   – Я? – удивилась Лисандра.
   – Ну да. А кто же еще? Насколько я помню из твоего рассказа о событиях в долине магов, ты получила талант видеть нити судьбы?
   – Получила.
   – Так вот у того, кого мы ищем, они тоже должны быть. Думаю, ты их никак не должна спутать с нитями обыкновенного человека. Мне кажется, они должны отличаться. И мы найдем нашего подопечного, следуя по ним. Понимаешь?
   – Еще бы, – сказала вампирша. – Как не понимать? Ты предлагаешь мне роль собаки-ищейки?
   – В каком-то смысле…
   Вампирша развела руками.
   Ну, о чем тут можно говорить? И ведь сильно не поспоришь.
   – Ладно, – сказала она. – Тогда не мешай. Мне надо изучить местность… гм… некоторым образом напасть на след. Учти, я никогда до этого не видела бога. И не я одна, надо сказать. А раз я его не видела, то как я смогу определить, какие нити судьбы принадлежат ему?
   – Мне кажется, – напомнил сын змеи, – они должны несколько отличаться от человеческих.
   – Спасибо, – кисло улыбнулась вампирша. – Это я и без тебя сообразила. Однако, как я вижу, тут, в этом подвале, сегодня не одно существо с необычными нитями, а несколько.
   – Несколько?
   – Ну да. И прежде всего – капкан. У него тоже есть нити. А потом… потом, я не знаю. Как ты понимаешь, я не могу определить, кто из побывавших в подвале есть кто. Я просто вижу перед собой очень странные нити и не более. Их много, настоящий клубок.
   Она не врала. И ее спутник это, очевидно, почувствовал.
   Он покопался в завалах обломков, громоздившихся у дальней стены, и извлек из них старый, но еще крепкий стул.
   Лисандра подумала, что сыну змеи усесться на него будет непросто. Куда он денет свой длинный и толстый хвост? Может, он его согнет? Или нет?
   Как бы не так.
   Ее спутник как ни в чем не бывало уселся на стул верхом, так что смог положить на его спинку передние лапы. Уселся и, видимо, сообразив, о чем подумала вампирша, вдруг ей подмигнул. Причем это не помешало ему мгновением позже заявить:
   – Вот и разбирайся с этим клубком. Твоя работа, между прочим. А я пока подожду. Работай, работай…
   Лисандра попыталась прикинуть, что будет, если она неожиданно выбьет из-под него стул.
   На какую точку он приземлится? На хвост? Наверное, так и получится. Интересно, будет ли ему при этом больно? Насколько больно? А сломать или вывихнуть его он сможет? Вот любопытно, а вдруг сын змеи способен, как это делают многие ящерицы, в случае опасности свой хвост отбрасывать?
   – Приступай к делу, – напомнил ей сын змеи. – У нас есть работа, и мы должны ее выполнять. У каждого – своя. Учти, нас сильно поджимает время. Я отдыхаю только потому, что жду тебя. Понимаешь?
   Тут он, конечно, был прав. Жизнь – это работа. Постоянная работа ради выживания. И отдыха нет. Есть лишь миф об отдыхе, который не дает отчаяться и сдаться.
   Впрочем, лично она и именно сейчас всю эту историю для себя может закончить. Сделать это легко, как щелкнуть пальцами. Достаточно снять с шеи амулет и отправиться спать.
   Всего-навсего снять амулет. Стоит ли он таких испытаний? В том-то и дело, что стоит.
   Лисандра вгляделась в ближайшие нити судьбы. На самом деле, конечно, это были скорее следы имеющихся у каждого человека нитей судьбы, тех самых нитей, по которым о нем можно узнать многое, а при желании и надлежащем умении – даже им управлять. Впрочем, так ли важно, как все это называется? Особенно если учесть, что никто так и не смог определить границу, после которой нити превращаются всего лишь в следы. Да и есть ли она, эта граница? Сомнительно. Особенно если поверить Хантеру, утверждавшему, что даже через такие блеклые следы нитей…
   Не стоить отвлекаться. Она привыкла к названию «нити судьбы». Пусть оно и остается.
   Между прочим, именно эти нити, те самые, на которые она сейчас смотрела, они были толще, чем у обыкновенных людей. И еще…
   Лисандра на мгновение задумалась, подыскивая подходящее слово.
   Четче! Да, именно так. Четче, выразительнее. Словно бы нарисованные художником, помешанным на достоверности.
   Все-таки какие из этих нитей судьбы принадлежали их с сыном змеи подопечному? Как это определить?
   – Ты скоро? – поторопил сын змеи.
   – Не мешай, – буркнула Лисандра.
   С нитями судьбы, на которые она сейчас смотрела, происходило нечто странное. Они медленно расплывались, изменяли цвет, приобретали странные, невиданные ей до этого оттенки, более чем в реальности живые и притягательные, манящие, не дающие о себе забыть. При этом окружающий ее мир тоже изменялся. Он утрачивал привычный объем, стремительно выцветал, становился допотопной, пролежавшей долгие десятилетия в бабушкином альбоме фотографией. И вампиршу это поначалу даже несколько испугало, а потом она вспомнила объяснения Хантера и сообразила, что именно с ней происходит.
   Она уходила в нити, становилась их частью, как и должно для того, чтобы суметь их правильно читать. Так, как это делают настоящие профессионалы чтения следов нитей судьбы. Причем для этого не надо было что-то делать. Это происходило само. Более того, Лисандра явственно ощущала, что нити ее словно бы притягивают к себе, уводят в свой мир. И это настораживало.
   Очень осторожно, стараясь не спугнуть возникшее ощущение, вампирша попыталась хотя бы на шаг вернуться к реальности, но у нее это не получилось. Она не смогла даже на волосок отвести глаза от нитей, не сумела вырваться из водоворота цветов и оттенков, стремительно засасывающего ее, делающего ее своей составляющей.
   Вот об этом Хантер не рассказывал. Может, у нее что-то происходит неправильно?
   Она проваливалась в разноцветное марево, возникшее на месте нитей, и пугалась этого все больше и больше…
   А потом страх исчез. Марева более не было, сполохи и переливы оттенков пропали. Мир опять приобрел четкость и привычный объем. Вот только теперь это уже был совсем другой мир.
   Мир?
   Лисандра подумала, что на подобное название пространство, в котором она очутилась, не тянет. Совсем не тянет. Что-нибудь вроде «странное место» – пожалуй. И не более.
   Гм… место. Точнее – комната. Узкая, длинная, с высоким потолком, не имеющая ни окон, ни дверей, находящаяся неизвестно где. Да к тому же еще и пустая.
   Пустая?
   Вампирша резко обернулась.
   Он был сзади, шагах в трех, висел в воздухе, чуть-чуть не доставая ногами до пола. Карлик в черной полумаске, разноцветном трико и колпаке с бубенчиками. Как и положено по всем канонам, у него был горб и большой, загнутый, словно клюв попугая, нос. Еще от него едва уловимо пахло чем-то знакомым и, кажется, не очень приятным.
   Джокер.
   Лисандра вспомнила, что владельцев таких костюмов еще со времен пеликанских королей называют джокерами. Что ж, до тех пор, пока он не представится, она будет его называть именно так. Если он вообще надумает представиться… А почему бы его к этому не подтолкнуть?
   – Ну ладно, – сказала вампирша. – Давай выкладывай, кто ты? Друг опекаемого нами бога или враг? Хотя о чем это я? У богов не бывает друзей, а вот врагов – всегда достаточно. Правильно?
   – Ты рассуждаешь логично, – сообщил Джокер.
   – Значит, я угадала верно?
   – Но ты совсем не знаешь богов, – закончил ее собеседник.
   – Вот как?
   – Да. Враги, друзья… В мире богов для таких понятий нет места. Они для его обитателей лишены смысла.
   – Неужели?
   – Уверяю тебя. Среди богов могут быть лишь временные союзники или временные противники. Более – никто.
   – Ты обманываешь меня, – сказала Лисандра. – Если есть пусть временные, но противники, значит, есть и конечная цель, ради которой происходит вся кутерьма. Не так ли?
   – И опять ты рассуждаешь логично, – сообщил Джокер.
   Вампирша решила, что второй раз купить себя не даст.
   – Но тем не менее…
   Джокер хихикнул.
   – Ты права, есть еще и «тем не менее». Конечная цель, как и должно быть для нормальной цели, недостижима. И значит, ее словно бы и не существует. По крайней мере для меня.
   – Цель эта…
   – Окончательное владычество.
   Лисандра наконец-то определила, чем пахнет от ее собеседника. Легкий запах корицы. Запах пряностей, веществ, придающих кушаньям дополнительный вкус, остроту, а еще старинного, очень действенного яда.
   Милое сочетание.
   – Солидная цель, – сказала она. – Кто бы спорил?
   – Солидная, – подтвердил Джокер. – Ради нее и ведется игра. Я имею в виду основную игру. Кроме нее, есть еще и множество более мелких игр, играющихся так, попутно. И вот они…
   – А ты, – спросила вампирша. – Ты в какую игру играешь?
   – Во все сразу, – сообщил Джокер. – Вот сейчас, например, я вытащил тебя в это место для того, чтобы кое-что обсудить.
   Уже теплее, подумала вампирша, кажется, мы приближаемся к главному.
   – Как тебе это удалось? Насколько мне помнится, в тот момент, когда ты меня вытащил, я занималась…
   – Мне известно, чем ты занималась. Но у меня есть свои возможности. Не забывай, я живу в мире богов. В следующий раз все пройдет проще. Если, конечно, я захочу с тобой еще раз пообщаться. А сейчас – только так.
   Джокер тряхнул головой, и колокольчики на его колпачке зазвенели весело и беззаботно, словно говоря: «Не горюй, жизнь полна приятных и веселых моментов».
   Полна, даже слишком. Особенно тогда, когда любой желающий, если ему это придет в голову, может, даже не спросив разрешения, выдернуть тебя в какое-то таинственное место для того, чтобы просто перекинуться словечком. Или не все так просто?
   – То есть ты не бог, – уточнила Лисандра. – Ты просто живешь в их мире. Кто ты, мой нежданный собеседник? О чем ты хотел со мной поговорить? Давай выкладывай все, до самого донышка. Время для этого настало.
   – Тебе это не понравится.
   Во рту у Джокера блеснули клыки.
   – Я знаю это, – ответила Лисандра. – Но ведь выхода нет, не так ли?
   Она думала о том, что вот сейчас все и начнется. Так должно быть, поскольку прелюдия закончена.
   Пятнадцать минут назад, оказавшись в этом месте, она была напряжена, готова дать отпор. Джокер ее успокоил болтовней, заставил расслабиться, а вот сейчас настало время попробовать на излом. Откажется ли он от этой возможности? О нет. Не откажется. Такие, как он, отказываться от подобных вещей считают непозволительной роскошью.
   А раз так… Ну, пусть начинает. Вот сейчас…
   Джокер широко раскрыл рот и взревел. Голос его был страшен, в нем не было ничего человеческого. Это был голос зверя, восставшего из огненной бездны, голос зверя, уже отведавшего крови, но еще не насытившегося ею до конца.
   Лисандру швырнуло к ближайшей стене. Падая на эту безукоризненно белую поверхность, она подумала, что вот на такое она не рассчитывала. А не слишком ли дорого ей приходится отрабатывать этот талисман?
   А чего ты хотела? Ввязалась в игры богов… Между прочим, они никак не могут без всех этих штучек. Интриг, жульнической игры и испытаний. Долгих, жестоких испытаний. Просто на них помешаны. Если, конечно, намерены испытывать, а не просто пришить, для того чтобы ты не путался у них под ногами.
   Стена была твердой, как принципы старой девы, попечительницы какого-нибудь благотворительного заведения. Приложилась Лисандра о нее знатно. Будь на ее месте обычный человек, он должен был сломать себе шею и разбить голову. А так вампирша, врезавшись со всего маху в эту стену, всего лишь на мгновение потеряла возможность двигаться и словно тряпичная кукла рухнула на пол.
   Вот так, значит. Вот такая пошла игра. Ну-ну…
   – Нравится? – послышался довольный голос Джокера.
   Кретин!
   Упершись о пол левой рукой, Лисандра перевернулась на спину, а потом и села, привалилась спиной к стене.
   – Ну, ты и гадина, – пробормотала она. – Наверное, любил в детстве обрывать мухам крылышки?
   – Мухам? – проскрежетал Джокер. – Зачем их беспокоить, если есть люди?
   И он, похоже, не шутил.
   – Вот и прибереги для них подобные штучки, – глухо сказала Лисандра. – На людей они действуют. На некоторых по крайней мере. А я…
   – А ты…
   – Ты знаешь, кто я.
   – И что это меняет?
   – Многое, ты даже не представляешь, как много это меняет.
   – Неужели?..
   На этот раз ее ударила стена. Она резко вспучилась, словно была резиновой, и кто-то слоноподобный саданул по ней ногой с другой стороны со всей своей немереной силушки! Лисандра пролетела через комнату словно камень, выпущенный из пращи.
   – Это называется футбол. Игра такая. Я сам ее изобрел, – похвалился садист в колпачке с бубенчиками.
   – А что вообще тебе надо? – спросила Лисандра.
   Сесть она теперь даже не пыталась. По ее прикидкам, от нападения это не спасало. А раз так, то к чему тратить силы?
   – Увидишь.
   – Когда?
   – Когда я наиграюсь в мяч. Мне кажется, после этого ты станешь сговорчивее.
   – Я и так сговорчивее некуда.
   – А мне кажется, еще недостаточно.
   Теперь ее швырнуло на потолок, причем в тот момент, когда она летела к нему спиной вперед, комната словно бы повернулась вокруг своей оси, потолок превратился в пол, и вампирша на него буквально рухнула. Прежде чем она сумела прийти в себя, полет повторился. И еще раз, и еще. Потолок, стена, пол. Краткий полет и болезненный удар. Игра в пинг-понг в замкнутом помещении, в центре которого находится игрок, а шарик…
   О нет, она еще была способна защищаться и возможность хоть как-то отомстить противнику не упустила.
   В очередной раз проносясь мимо Джокера, Лисандра резко вытянула руку, пытаясь достать его выпущенными когтями, зацепить хотя бы кончиком. И ей это удалось. Она зацепила.
   В этот раз удар был сильнее предыдущих, но вампирша, несмотря на боль, тут же развернулась, чтобы полюбоваться результатами удара когтями. Они были.
   Полумаска Джокера в одном месте была прорезана словно бритвой. По щеке его текла красная струйка.
   Кровь!
   Лисандра почувствовала удовлетворение.
   Да, все верно. Он не всемогущ. Он, может быть, даже бог, но и его силам есть предел. Правда, лучше ли ей от этого? Всемогущий может себе позволить быть великодушным, а этот – никогда. Подделки о таком чувстве, рождающемся из понятия собственного достоинства, и не ведают. Откуда оно у них? Они же подделки.
   – А ты, оказывается, способна…
   Не докончив фразу, Джокер поморщился и провел рукой по щеке. Тотчас кровь и разрез исчезли, словно их не было.
   – Еще как способна, – подтвердила вампирша. – Ты, кажется, меня спутал с обычным человеком. И напрасно.
   – Да, теперь я это вижу, – сказал Джокер. – Но мне необходимо было проверить.
   – И как, понравилось?
   – Еще бы. Когда-нибудь мы эту игру повторим.
   – Всегда готова, – заявила Лисандра. – Только скажи, чего тебе на самом деле надо-то? К чему все эти телодвижения?
   – Взаимопонимания, конечно. Я хочу, чтобы ты отнеслась к нашему разговору максимально серьезно. Никаких шуточек и неясностей. Ты вляпалась в серьезную игру. Малейшее нарушение ее правил, о которых ты, кстати, не имеешь ни малейшего понятия, запросто может закончиться смертью. Улавливаешь, куда я веду?
   – А ты, как я понимаю, не прочь направить меня на путь истинный?
   – Что-то вроде этого. Скажем так, мне бы хотелось стать для тебя кем-то вроде консультанта, я был бы не прочь подсказывать тебе, как поступить в том или ином случае.
   – Мне же остается лишь быть послушным исполнителем?
   – О да, – подтвердил Джокер. – И тогда у тебя будет возможность выпутаться из очень опасной ситуации с наименьшими потерями.
   Лисандра ухмыльнулась.
   – А в том случае, если эта возможность окажется миражем, мне придется расхлебывать последствия поступков, совершенных в результате твоих советов. Ты же при этом останешься в стороне. Не так ли?
   Джокер пожал плечами.
   – Такой вариант вполне возможен. Но я даю тебе хоть какую-то надежду. Сейчас у тебя нет даже ее.
   Лисандра подумала, что, возможно, он даже почти не кривит душой. Есть вероятность, что у него имеется нечто вроде рудиментарных понятий о честности. Они заставят его выполнить свои обещания. И наверное, будь она человеком, ей стоило согласиться. Вот только она не человек, она – вампирша. И быть ведомым… Не слишком ли кое-кому велика честь?
   С другой стороны, если она откажется наотрез, кто мешает противному шутнику в колпаке с колокольчиками зашвырнуть ее в какое-нибудь место похуже этого?
   – Хорошо, – сказала она. – В твоих словах есть резон.
   – Ударили по рукам?
   – Почему бы и нет? – заявила вампирша. – Я обещаю выслушивать и принимать во внимание твои советы.
   – Выполнять их безоговорочно.
   – Всего лишь выслушивать и в том случае, если они мне покажутся разумными, выполнять.
   – Поиграем в пинг-понг?
   – Сколько угодно, – сказала Лисандра. – Хотя я советовала бы тебе довольствоваться имеющимся. Иначе мне придется, оказавшись вновь в своем мире, заложить тебя с головой при первой же возможности какому-нибудь другому богу.
   – Тогда ты в него не вернешься. Останешься здесь навечно.
   Лисандра ухмыльнулась.
   – А что ты на этом выиграешь? Не вижу, в чем твоя выгода?
   – Получу удовольствие.
   – И упустишь шанс приобрести дополнительные очки в ведущейся игре. Брось. Ведь ты не из тех, кто теряет выгоду ради удовольствий.
   Джокер уважительно хмыкнул.
   – Торговкой, до того как стала вампиром, не работала?
   – Нет. Ну так как, договоримся на моих условиях? Они лучше, чем ничего.
   Звон колокольчиков и хитрая улыбка.
   – Но они в любой момент могут быть пересмотрены?
   – Само собой.
   – Хорошо, согласен. Хочешь отправиться обратно по координатам пространства-времени?
   – Хотелось бы.
   – Сейчас отправлю.
   Лисандре нестерпимо захотелось его как-то поторопить. Слишком много слов. Почему эти мужчины так любят поболтать? Дело-то выеденного яйца не стоит. Они договорились о сотрудничестве, и на этом все. Если это покажется ей выгодным, она даже намерена и в самом деле выполнить свое обещание. Джокер наверняка рассуждает так же. Стоит ее делам пойти не лучшим образом, как она его более не увидит и никакой помощи от него, пусть даже в виде совета, не получит.
   – Что еще? – нетерпеливо спросила она.
   – Всего лишь один вопрос.
   – Ну, говори…
   – Как ты относишься к спасению мира?
   – Чего?
   – Я спрашиваю, как относишься к идее при случае спасти мир?
   – Никогда об этом не думала. А его надо спасать, этот мир? И какой именно? Мир-город? Или другой, находящийся на великой цепи?
   – Понятно, – сказал Джокер. – Думаю, мы к этому вопросу еще вернемся.
   – Вот как? А что, собственно, хотел…
   Снова звякнули бубенчики, и Джокер взмахнул рукой…
   Никакого перехода не было. Просто словно бы кто-то накинул ей на глаза черную повязку, тут же ее сдернул, и вампирша снова увидела все тот же подвал. Она по-прежнему стояла и пялилась на нити судьбы каких-то странных существ, а еще, оглянувшись, она увидела все так же сидевшего на стуле сына змеи.
   И тот, похоже, даже не заметил ее исчезновения. Так, словно она и не разговаривала с Джокером.
   – Ты определяешь? – недовольным голосом спросил чешуйчатый. – Учти, у нас мало времени.
   – Пытаюсь, – буркнула Лисандра. – Пытаюсь.
   Она вновь занялась нитями судьбы, попутно думая о том, что Джокер действительно перекинул ее не только во времени, но и в пространстве. Во времени… Наверняка это далось ему нелегко, и он может подобные номера откалывать не в любой момент.
   Очень впечатляюще… Нет, конечно, не в ее правилах отступать, но все-таки… правильно ли она сделала, вляпавшись в эту игру? Окажется ли она ей по силам?

6

   – Ну ладно, – сказал сын змеи. – Признайся, что у тебя ничего не получается, и продолжим наши игры.
   Лисандра перестала рассматривать нити судьбы, взглянула на своего компаньона и совершенно честно призналась:
   – Как на духу не могу определить, какие из этих нитей принадлежат богу. Что хочешь делай. Не могу. Опыта не хватает.
   – Люблю молодца за искренность, – пробормотал сын змеи.
   – Чего? – спросила Лисандра.
   – Не читала ты этого и никогда не прочтешь, – пояснил сын змеи.
   – И не имею желания, – уточнила вампирша.
   – Вот именно… А насчет бога… К кому ты обращаешься, если тебе нужно сделать нечто, в чем ты не совсем понимаешь?
   – К кому?
   – К специалисту своего дела. Значит, нам нужен специалист по божественным делам, так сказать, по божественному промыслу.
   – Кто именно?
   – Гадалка. Хорошая, профессиональная гадалка. Точнее – самая лучшая.
   – Ты имеешь в виду…
   – Никто в этом роде деятельности не сравнится с Божьим Наказанием.
   – А ты знаешь, почему ее так назвали?
   – Знаю. Но мне – плевать. Мне нужно сделать дело. Уходит время.
   В общем-то возразить было нечего. Очень правильный деловой подход. Для того чтобы напасть на след бога, надо обратиться к самому большому специалисту, способному предугадать его поступки. Но все-таки… Божье Наказание. Не слишком ли это круто?
   – И значит…
   – Да, мы уходим. Больше нам здесь делать нечего, – заявил сын змеи.
   Оказавшись на свежем воздухе, Лисандра невольно подняла голову и полюбовалась звездами. До утра было еще далеко. Впрочем, это она отметила скорее по привычке. Благодаря амулету солнца она могла не бояться. Пока… Вот если надумает дать задний ход… Ну уж нет, этого не будет.
   Над соседним домом, светясь, словно ночник, кружила сорвавшаяся с привязи сухопутная медуза. Похоже, она искала потерянного хозяина. Может, и найдет, если ей это позволит город. Город-мир!
   Лисандра вновь ощутила, почувствовала всей кожей родство с этим городом. Он, так же как и она, жил не думая о будущем. Какое будущее может быть у того, кто живет за чужой счет? Он питался жизненными силами тех, кто оказывался в зоне его влияния. Он не знал жалости и сомнений. Город-вампир. Они были с ним одной крови, и, может быть, именно поэтому она, как ни странно, чувствовала себя здесь уютно.
   Безопасность?
   Нет, этим здесь и не пахло. Если только она расслабится, если позволит себе плыть по течению жизни, город высосет ее до дна, а потом отбросит в сторону умирать – так же верно, как и любого другого. Просто она знала, как думает город, по каким законам он живет. И это давало ощущение родства душ.
   Сын змеи показал в сторону квартала полезной магии и заявил:
   – Нам вон туда.
   Его слова вернули Лисандру к действительности, и все-таки она не могла не пробормотать:
   – Думаешь, я не знаю, где живет Божье Наказание?
   – Мне так казалось. Какие у вампирши могут быть к ней дела? Теперь вижу, что ошибался. Могут. Так какие?
   Что можно было ответить на этот вопрос?
   – Любопытной Варваре… – буркнула Лисандра.
   – Кто это?
   – Не важно, совершенно не важно. Веди куда вел.
   Сын змеи огорченно покрутил головой, но более ничего говорить не стал. Тут Лисандра была права на сто процентов.
   Они свернули в очередной переулок и пошли по нему, вяло отругиваясь от жившей в нем теневой склочницы. Та была не особо крупная, но жутко злая, и прежде чем два богоискателя дошли до конца переулка, успела выложить каждому из них по версии не только их происхождения и образа жизни, но также и дальнейшей судьбы. Надо сказать, весьма незавидной. Переулок закончился аркой и двором какого-то храма. Для того, чтобы очутиться в следующем переулке, его, этот храм, надо было пройти насквозь.
   Служка в белом балахоне и крохотной шапочке с тремя кисточками загородил было им дорогу. На лице у него читалась твердая решимость не пускать их дальше порога. Правда, на долгую жизнь ей, этой решимости, рассчитывать не имело смысла. Стоило Лисандре и сыну змеи оказаться на достаточном расстоянии, чтобы можно было рассмотреть, кем они являются, как она вполне благополучно скончалась.
   Служка поспешно отпрыгнул в сторону, открывая им дорогу, а Лисандра, проходя мимо него, все-таки не удержалась, удовлетворенно улыбнулась.
   Кое-какие преимущества из того, что у нее такой необычный компаньон, извлечь было можно. Или служка сумел угадать, кем является она сама? Вот любопытно…
   Внутри храм был как храм. Длинные ряды статуй, отличающихся друг от друга только размерами, представляющих собой эдакого пузанчика с добродушным лицом, херувима-переростка, постаревшего, погрузневшего, даже натянувшего на себя просторную хламиду, потерявшего лук и стрелы, но в принципе оставшегося все тем же шалуном, способным из чистого озорства осложнить жизнь кому угодно. Представился бы только случай.
   Они шли мимо этих статуй длинным, гулким коридором, шли к выходу, находившемуся в другом крыле храма, и были уже в полпути от него, когда сын змеи вдруг спросил:
   – И что ты обо всем этом думаешь?
   – О чем? – поинтересовалась Лисандра.
   – О том, что пока мы все еще живы.
   – Гм?.. Это тебя удивляет? И в каком смысле «живы»? По крайней мере одному из нас двоих смерть не страшна.
   – Ты знаешь, что я имею в виду. Нас пока оставили в покое. А ведь те, кто увел бога, должны были учитывать, что мы отправимся на его поиски. Какие-то меры они обязаны были принять. Гм…
   – Ты хочешь сказать, странно, что, если не считать ловушки в подвале, за нас пока еще по-серьезному даже и не взялись?
   – Вот именно. Или купить… или запугать… или отвлечь.
   – Не бери в голову, – посоветовала Лисандра. – Все постепенно выяснится. Всегда все постепенно выясняется. В общем – расслабься.
   Она взглянула на сына змеи и резко остановилась.
   Тот стоял неподвижно, словно превратившись в статую, словно замороженный. Ничего хорошего это не сулило.
   Гм…
   – Ну ладно, – громко сказала Лисандра. – Хватит прятаться. Я знаю, ты способен останавливать время, но сомневаюсь, что очень надолго. Или я ошибаюсь? В общем, выходи, поговорим.
   Одна из статуй в длинном ряду подняла руку и выдвинулась из стройного ряда себе подобных. Вот она повернулась к Лисандре лицом, по нему прошла быстрая судорога, делающая его живым, заменяющая обработанный камень в живую плоть.
   – Ты не боишься? – спросил Херувим.
   – Неужели ты считаешь себя первым, за последнее время надумавшим со мной поговорить наедине?
   – Не первый?
   – Нет, конечно.
   – Кто были другие?
   – Много будешь знать – плохо будешь спать.
   Херувим радостно улыбнулся, и на щеках у него обозначились симпатичные ямочки.
   – Не скажешь?
   Прекрасно понимая, что этот тип может оказаться таким же садистом, как и предыдущий божок, Лисандра все-таки ответила:
   – И не подумаю.
   – А если я…
   – Превратишь меня в лягушку? Начнешь меня мучить? Убьешь меня? Ну, чем ты собираешься мне пригрозить? Только помни, что эти угрозы тебе придется и выполнять.
   – Думаешь, не хватит пороху?
   – Хватит. Однако насколько я понимаю в колбасных обрезках, ты не собираешься активно встревать в игру. Иначе зачем бы тебе проводить со мной скрытный разговор? Как мне представляется, тебе было бы гораздо привычней и проще не останавливать время, а явиться ко мне во всем блеске своего величия. Ну, там, толпы последователей, гром, молнии, духовые оркестры и прочее, прочее… Скажи, не будет ли являться вмешательством в игру, если ты со мной что-то сотворишь? В твоих ли это интересах? А если не в твоих, то стоит ли меня пугать тем, что ты не собираешься претворять в жизнь?
   Херувим хмыкнул.
   – Случалось ли тебе вести дипломатические переговоры?
   – И не раз.
   – Заметно. А в…
   – Нет, держать лавку мне не приходилось.
   – С трудом верится.
   – Ближе к телу, – улыбнулась вампирша. – Что ты хотел, если не считать намерения меня запугать?
   – Договориться о том, что ты будешь выполнять мои советы, мои пожелания.
   – Я уже сказала – ты опоздал.
   – И все-таки ты скажешь, с кем уже разговаривала?
   – Много будешь знать…
   – Я это слышал.
   – Другого ответа не будет.
   Херувим вздохнул.
   – Хорошо, если угрозы на тебя не действуют…
   – То ты попытаешься меня купить? Как? – ухмыльнулась вампирша. – Что ты мне пообещаешь? Чем можно меня купить? Бочонком крови юных девственников? Где ты их в этом городе найдешь? Именно в этом городе?
   – У меня есть и нечто более ценное.
   – Что именно?
   Херувим развел пухлыми руками, задрал к потолку храма лицо, словно призывая в свидетели кого-то с самого верху, и заявил:
   – Легенда.
   – Легенда?
   – Именно так. Вот только она очень старая, такая старая, что все, кроме таких, как я, ее в этом мире забыли. Легенды – они тоже, как люди, не только рождаются, но и умирают. Ты в курсе этого?
   А вот это уже что-то любопытное. Лисандра просто нюхом чувствовала, что запахло чем-то и в самом деле весьма интересным. Ну-ка… ну-ка…
   – Что за легенда? – поинтересовалась она.
   – О живых вампирах.
   – В каком смысле?
   – В самом прямом, – последовал ответ. – О вампирах, сумевших вновь стать живыми людьми.
   Лисандра пожала плечами.
   – Вранье.
   – Ошибаешься, истинная правда.
   Херувим торжествующе улыбнулся.
   Вампирша взглянула на его горло и подумала, что при большом желании может до него дотянуться.
   Вот интересно, какова на вкус кровь бога? И кем она станет, если сумеет ее попробовать? Может быть, это придаст ей какие-то необычные свойства? Что, если и в самом деле – попробовать?
   – И ты поведаешь мне эту легенду лишь в том случае…
   – Если ты будешь умной девочкой, если станешь прислушиваться к моим советам.
   Лисандра поморщилась.
   – Не люблю покупать кота в мешке.
   – Авансов не даю. Обещания выполняю, – отчеканил Херувим.
   Возможно, он даже не врал.
   И если так, то почему все за нее так уцепились? Чем она так для них важна? Или подобное происходит не только с ней? Благодаря чудесным свойствам участников этой игры она проводит уже второй тайный разговор буквально на глазах у сына змеи. О чем он даже не подозревает. Может быть, и с ним проводят какие-то переговоры, о которых она не знает?
   Вот ведь какая забавная мысль. От нее один шаг до паранойи, но ее следует запомнить. Такие мысли сплошь и рядом оказываются чистейшей правдой.
   – По рукам? – спросил Херувим.
   Ну вот, та же история, что и с его предшественником. Сговорились они, что ли? Впрочем, как в подобной ситуации надо поступить, она уже знает.
   – Посмотрим. Возможно, я смогу тебе чем-то помочь, – ответила Лисандра.
   – Этого мало, – заявил Херувим.
   – Что имею, – парировала вампирша.
   Не собиралась она давать пустых обещаний. В подобных соглашениях главное – не наобещать того, что не в твоих силах.
   Херувим махнул пухлой ладошкой.
   – Ладно, пусть пока будет так. Пока хватит.
   – Это конец разговора? – спросила Лисандра.
   – Пока. Но мы еще встретимся.
   Само собой, само собой.
   Божок взмахнул рукой…
   – Торопись, шевели ногами. Нам нужно поспешить.
   Вот это уже был голос сына змеи.
   Херувим бесследно исчез, и она снова находилась в реальном мире.
   Лисандра взглянула на чешуйчатого.
   Ничего такого особенного на его хитрой морде прочитать было нельзя.
   Заметил или нет?
   Впрочем, стоит ли сейчас об этом думать? Все в свое время выяснится.
   Она поспешила за сыном змеи, который как ни в чем не бывало продолжал вышагивать между рядами статуй к выходу из храма.
   Топая вслед за ним, Лисандра вдруг додумалась до еще одной любопытной мысли.
   Вот интересно, а знает ли легенду о живом вампире конкурент? Тот самый, Джокер. Наверное, знает. Почему он не пустил ее в ход при разговоре? Или приберег на крайний случай? Джокер и Херувим. Два игрока этой запутанной божественной игры, конечная цель которой для нее все еще остается скрытой. В самом деле, а в чем она? И еще… Почти наверняка можно сказать, что игроков в ней гораздо больше, чем она знает. Возможно, их очень много. И каждый из них в любой момент может посчитать ее лишней, мешающей фигурой.
   Лисандра невольно оглянулась.
   Нет, никого сзади не было. Если, конечно, не считать статуй Херувима. А они, как показала практика, способны оживать.
   Подумав об этом, Лисандра невольно ускорила шаг и принялась догонять компаньона, значительно ее опередившего. Чешуйчатый был почти у самого выхода. Это было сделано вовремя, и из храма они вышли уже рядышком, бок о бок, как два примерных школьника.
   – Странно он расположен, – сказал сын змеи.
   – О чем ты?
   – О храме. Первый раз вижу храм, пройти к которому можно лишь по двум переулкам. Ни аллеи, ни широкой улицы. А как к нему попадают торжественные процессии, до которых так падки все боги? Странно все это, право слово.
   Лисандра оглянулась и успела поймать тот момент, когда храм начал исчезать. Она невольно дернула сына змеи за лапу, и, остановившись, они стали смотреть на то, как медленно, можно сказать, неспешно тают его колонны, остроконечная крыша, стены и вход. Стены исчезали чуть быстрее, и когда они стали прозрачными, на какое-то короткое время снова стали видны ряды статуй. А потом и они стали истаивать, растворяться.
   – Что ты об этом думаешь? – удивленно спросил сын змеи.
   – Думаю, ты был прав.
   – А?
   – Он был расположен крайне неудачно. И теперь мы знаем почему. Он стоял не на своем месте.
   К этому моменту стены храма настолько растворились, что они смогли увидеть некое светящееся тусклым багровым светом животное, похожее на гигантского волка, стоявшее с другой его стороны. Скорее всего оно прибежало тем переулком, которым они вышли к храму, вероятнее всего – прибежало по их следам.
   – Пойдем отсюда, – сказала Лисандра. – Мы, кажется, куда-то торопились.
   – Ты права, – согласился сын змеи. – Нам пора двигаться дальше. Пошли.
   И тут храм исчез окончательно, так, словно какому-то великану просто надоело ждать, когда он растает, и он, резко схватив его, забросил куда-нибудь подальше, с глаз долой.
   Этого было достаточно.
   Огненный волк взвыл и кинулся к ним огромными скачками.
   – Мне кажется, встреча с этой тварью нам ничего хорошего не сулит, – сказала Лисандра.
   Сын змеи молча повернулся и бросился наутек.
   Что оставалось делать вампирше?
   – Откуда он взялся? – догнав напарника, спросила Лисандра.
   – Не догадываешься? – не сбавляя хода, ответил тот. – Кто-то пустил его по нашему следу.
   – А не могла она выбежать из храма?
   – Не думаю. Если она появилась из храма, то как могла перепутать сторону, в которой мы находимся, и почему ждала, когда он исчезнет, для того чтобы напасть на нас?
   Резонно, вполне резонно.
   Вампирша на бегу оглянулась.
   Зверь не отставал.
   Собственно, лично ей он вряд ли был страшен. Она могла избавиться от его преследования легко. А вот сын змеи… Как он выпутается из данного положения? Впрочем, и у него есть выход.
   – Ты не хочешь залезть куда-нибудь? – спросила Лисандра. – Ручаюсь, взбираться по отвесной поверхности эта тварь не умеет. Посидим, подумаем, глядишь – и подвернется возможность от нее избавиться.
   Огненный волк сзади взвыл, словно душа грешника в аду. Его когти скрипели по брусчатке мостовой, и это как-то не радовало. Слишком они громко скрипели. Слишком они были большие.
   – Там впереди, – сообщил сын змеи, – площадь, а на ней клетка стыда. В ней мы и спрячемся. Не думаю, что он проскочит сквозь ее прутья. Сама знаешь, подобные клетки, как правило, делают на совесть.
   – Не проверяла, – буркнула Лисандра. – Ни разу не была ни в одной из них.
   – Ну, вот и узнаешь, – сообщил сын змеи. – Она впереди.
   Действительно, впереди была клетка, и она в самом деле была большой. Можно сказать, это была самая большая клетка стыда из виденных Лисандрой.
   – И все-таки разве нет другой возможности… – неуверенно начала вампирша.
   – Есть, – сообщил сын змеи. – Есть у меня средство, с помощью которого можно избавиться от преследователя, но прежде чем его применить, я должен подумать, решить, тот ли это случай. Нужно все хорошенько обдумать.
   Лисандра подумала, что в данной ситуации решение действительно должно быть за ним. А раз он считает, что они должны посидеть в клетке, то почему бы и нет? Если надо, она посидит где угодно. Лишь бы это не был электрический стул. Электричество оказывает на ее плоть вредное воздействие.
   Между тем огненный волк нагонял, и они, ворвавшись в клетку, захлопнули ее дверцу прямо перед его мордой. Успели. Да так успели, что преследователь даже со всего маха вляпался в прутья. Во все стороны полетели огненные искры.
   Лисандра не удержалась и показала ему язык.
   Вот так-то. Знай наших! И нечего гоняться за мирными путниками, словно они обычные лавовые зайцы. Не на таких напал.
   – Перестань, – сказал сын змеи. – Нехорошо глумиться над обманутым противником.
   Лисандра бросила на него недовольный взгляд.
   Тоже мне моралист нашелся. Крошка сын пришел к отцу, и спросила кроха: «Спирт и водка – хорошо, а колоться – плохо?»
   Волк выл. Он раз за разом дергал когтями дверцу клетки, на счастье, снабженную автоматическим запором для того, чтобы желающий пройти обряд публичной стыдобы мог запереться в ней от зевак, услышавших о его прегрешениях и возжелавших устроить самосуд, до тех пор пока, например, не прибудут стражи порядка или не остынут желающие устроить суд Линча.
   Лисандра отодвинулась подальше от дверцы, для того чтобы ее не доставали летящие от зверя искры, и стала наблюдать за сыном змеи. А тот, похоже, и в самом деле готовился приступить к раздумьям.
   Он нагреб в середине клетки холмик мягкой эюпсной шелухи, уселся на него, словно наседка на гнездо с яйцами, сложил передние лапы на груди и поднял морду вверх, словно там, наверху, был некто, с кем он собирался серьезно поговорить. И застыл. Задумался.
   Ну и пусть. У нее тоже есть причины для раздумий.
   Например, упомянутая Херувимом легенда о живом вампире. Она может быть как чистейшей воды враньем, так и святой правдой. Причем сейчас определить это очень трудно. Собственно, ей и не хотелось это делать. А что ей хотелось? Ну, например, попытаться прикинуть, зачем ей может быть нужна такая легенда.
   Вдруг в ней содержится рецепт, как стать живой? Снова получить возможность вести нормальную человеческую жизнь… Почувствовать настоящий вкус вина, вновь научиться получать удовольствие от нормальной пищи, от того, что твою кожу щекочут солнечные лучи… кто знает, может быть, тогда она сможет родить, исполнить дарованное каждой женщине право и обязанность…
   Э нет, сказала себе Лисандра, что-то ты, голубушка, слишком размечталась. Пора вернуться на грешную землю. Не бывает так на самом деле.
   А если все-таки…
   Лисандра тихо зашипела.
   Нет, и еще раз – нет. Лучше выбросить эти мысли из головы. Забыть о них.
   – Что, не нравится? Надоело в клетке сидеть?
   Вампирша подняла голову.
   Ну конечно, кто это мог быть, кроме летающей любопытки? Вот ведь принесла нелегкая.
   Прямо над клеткой, чуть в стороне от точки, на которую глядел сын змеи, парила небольшая, тоненькая, почти невесомая фигурка с крыльями бабочки.
   Как есть самая настоящая летающая любопытка.
   – А зачем тогда в нее полезла? – спросила летунья. – Кто тебе такую идею подал?
   Вампирша не ответила.
   Она знала, что так просто от любопытки не отделаешься, но иногда… Чудеса иногда случаются.
   Как же… случаются.
   – И вообще, что может делать вампирша в клетке стыда? – вопросила крылатая приставучка. – Откуда у таких, как ты, может быть стыд? И за что? За то, что пила людскую кровь? А может, у вас своя этика? Вдруг ты сегодня кого-нибудь отпустила, не вонзив клыки ему в горло, и теперь по этому поводу испытываешь угрызения совести?
   Лисандра попыталась прикинуть, сможет ли она достать любопытку в прыжке. Нет, не получится. Та чуть выше, чем нужно. А если ее приманить? Если заставить снизиться?
   Она покачала головой.
   Увы, и еще раз увы. Никому и никогда еще не удавалось достать любопытку таким примитивным способом. Инстинкт самосохранения у приставучек был развит просто великолепно. А иначе все они давным-давно должны были исчезнуть как вид. Не исчезли. Летают и задают вопросы. Причем попадаются чаще, чем хотелось бы. Таким образом, ей ничего не остается, как продолжать думать.
   Думать и ждать… ждать и думать…
   Так оно и продолжалось. Огненный волк метался возле клетки и мерзко рычал. Любопытка задавала вопросы. Сын змеи думал. А еще в голову Лисандре лезли в голову всякие дурацкие мысли.
   Наконец сын змеи тряхнул головой и сказал:
   – В общем, действительно ничего не остается, как прорываться дальше всеми возможными способами.
   – Куда это вы собрались? – тотчас встряла любопытка.
   Сын змеи не обратил на ее вопрос ни малейшего внимания. Вытянув лапу, он вытащил, как показалось Лисандре, прямо из воздуха голубенький шарик размером с бусинку. Внимательно его осмотрев, спутник Лисандры удовлетворенно фыркнул.
   – Шарик концентрированной воды, – объяснил он. – Как раз то, что нужно, против нашего преследователя. Берег на крайний случай. Что ж, значит, он наступил.
   – Что такое – крайний случай? – заверещала любопытка. – С чем его едят? Чем его запивают?
   Сын змеи слегка поморщился, и Лисандра поспешила его успокоить:
   – Не обращай внимания. Уйдем с площади, и она от нас отстанет. Сам знаешь, любопытки свято блюдут территориальные принципы.
   – Знаю, – коротко сказал сын змеи.
   Он внимательно поглядел на огненного волка, как раз в этот момент припавшего к земле шагах в пяти от него и глухо рычавшего.
   – Как он срабатывает? – спросила Лисандра.
   – Бросить в противника, – послышалось в ответ.
   – Всего лишь?
   – Ну да. Самая лучшая магия – самая простая.
   Сказав это, сын змеи швырнул шарик в огненного пса так, словно это был обычный камешек. Тот ударился о морду зверя и расплеснулся в шар метра три в диаметре. Огненный пес угодил как раз в самый его центр.
   Этого было достаточно. Послышалось шипение, к небу взвился столб пара. А потом пса просто не стало. Вода обрушилась на землю и растеклась лужей, большой, мутной, обыкновенной лужей. Ни малейшего намека на того, кто только что яростно рычал и сыпал во все стороны искры.
   – Вот так и будет с каждым… – возвестил сын змеи. – Вот так и будет… Ладно, не важно все это. Пошли дальше. Нас ждет самая лучшая гадалка этого города.
   – А если не ждет? – встряла в разговор любопытка.
   – Я же сказал – лучшая гадалка этого города. Если она действительно хороша, то ждет как миленькая, знает заранее о нашем появлении.

7

   Гадалка по имени Божье Наказание сказала:
   – Взявшись кому-нибудь предсказывать, вы, дилетанты, даже не догадываясь об этом, всего лишь рассказываете о своем собственном будущем. И только я способна на большее.
   – Не нужно нам будущее, – сообщил сын змеи. – Мы желаем знать, куда занесло одного нашего приятеля.
   Гадалка смерила его мрачным взглядом, но, ничего не ответив, взяла со стола, стоявшего в центре комнаты, кучку выбеленных временем мелких костей. Лисандра прикинула, что они могли принадлежать большой крысе, маленькой собаке, а может, и ребенку. Да нет, последнее – вряд ли. Гадалки, пользующиеся амулетами тьмы, часто предсказывают очень точно, но обязательно, неизбежно приобретают особую темную славу. Здесь ничем подобным не пахло. Тумана Божье Наказание, как и положено, не жалела, но такова уж была ее работа. А вот пользоваться амулетами тьмы… это будет уже перебор.
   Швырнув кости на стол, гадалка окинула их внимательным взглядом и переспросила:
   – Приятеля, говорите? А не слишком ли он необычен для того, чтоб быть вашим приятелем, не слишком ли силен?
   – Не слишком, – сказал сын змеи. – Я так считаю.
   – Гм?..
   – Именно.
   – Как я понимаю, вы знаете, что говорите.
   – Знаем.
   Гадалка пожала плечами и вновь собрала кости.
   – Хорошо, деньги вы заплатили, деньги немалые, и я, как и обещала, вам погадаю. Но сразу предупреждаю, что мое гадание вам может и не понравиться.
   – Мы не на представление пришли, – буркнул сын змеи. – Мы хотим знать, где нам искать нашего приятеля. Где его спрятали?
   – А если он сам спрятался? – задумчиво спросила гадалка, внимательно разглядывая кости.
   И было непонятно, у кого она спрашивает. У чешуйчатого? А может, все-таки у своих магических инструментов?
   Сын змеи, во всяком случае, промолчал. И Лисандра взяла с него пример. Похоже, гадание уже началось. А когда такие вещи происходят, неправильно было бы каким-то образом гадающему мешать. Пусть делает свое дело. Для вопросов найдется время. Потом.
   Божье Наказание и делала, уже делала. И видно это было по тому, как изменяются ее нити. Если честно, то такое Лисандре приходилось видеть нечасто. Нити судьбы гадалки не просто слегка изменяли оттенок. Они меняли цвет, утолщались, становились другими, словно она прямо у них на глазах превращалась в другого человека. Собственно, так оно и было. Только это превращение могла заметить лишь одна Лисандра, да и то благодаря умению видеть судьбы. Для того же сына змеи Божье Наказание не менялась, оставалась самой собой.
   Хотя кто знает, на что он способен? Кто знает, на что способны такие, как он? Кстати, вполне возможно, это их небольшое совместное приключение позволит хотя бы частично найти ответ на этот вопрос.
   Гадалка взвыла:
   – Ад следует за ним, и на плечах его лежит плащ вечного огня, а по пятам следуют псы, жаждущие вонзить острые зубы в свежее, еще пахнущее дымом мясо, разметая хвостами пепел и прах… пепел и прах!
   Судя по все тем же нитям, она не играла, она действительно переживала просто чудовищное возбуждение и все еще была кем-то другим, не самой собой.
   Лисандра криво ухмыльнулась.
   Что ж, сервис по оплате. Вот еще если бы можно было понять, к чему все эти выкрики…
   – И два преследователя, – продолжала надрываться Божье Наказание. – Два воина, у которых, несмотря на все их желание, в этот раз получится лишь сделать добро, догоняющих и никак не способных догнать, не понимающих, что в самой погоне скрыт настоящий смысл всего происходящего!
   Она скорчилась, словно от невыносимой боли, и глухо застонала. Причем это была реальная боль, такая, словно ей прижгли раскаленным железом руку.
   Прошло некоторое время, а гадалка все не шевелилась.
   Подумав, что качественная информация, похоже, будет еще не скоро, Лисандра села поудобнее в кресле и стала разглядывать жилище Божьего Наказания.
   Классическая картина. Интерьер, согласно представлениям клиентов, согласно их ожиданиям. Разочаровывать их – гарантированно терять деньги. И любая гадалка это знает. Тем более такого уровня.
   Интерьер.
   Легкий недостаток света. Еще не полумрак, но нечто на пути к нему. Мебель тяжелая, темная, обильно украшенная завитушками. Бесконечные полки, уставленные толстыми, пыльными фолиантами, странными камешками, бумажными контурами духов, с которыми установлен контакт, сушеными трупиками и скелетиками чьих-то безумных чаяний, пирамидками из светящегося тусклым светом камня, золотыми метрономами и мешочками со снадобьями. Также там было несколько скальпов, возможно, принадлежавших клиентам, отказавшимся расплатиться за оказанные услуги, новенькая, блестящая подзорная труба, почему-то загнутая рыболовным крючком, старая медная лампа с надписью на боку «жилье свободно», гусиное перо и медная плоская чернильница, стоявшая на одной из нижних полок, благодаря чему можно было рассмотреть, что она наполнена густой красной жидкостью, и много, много еще чего интересного, а также забавного.
   Лисандра так увлеклась содержимым этих полок, что даже ненадолго забыла о гадалке. А та между тем занималась своим делом и наконец издала такой громкий крик, что вампирша от неожиданности вздрогнула и вдруг вспомнила, зачем они сюда пришли.
   Ну конечно, за тем, чтобы узнать, где находится их бог.
   Разумная ящерица и вампирша. Богоискатели, блин. Более того – охранники бога. Пришли, чтобы узнать его местонахождение, к гадалке. Просто молодцы.
   Причем гадалка эта, как и положено, толстая, старая и усатая, одетая в пыльное платье, здорово напоминающее покроем обыкновенный мешок из-под картофеля, в данный момент верещала:
   – А потом вы встанете перед неизбежным выбором, и он во всей своей красе продемонстрирует вам все потайные уголки и местечки, в которых он до поры до времени прячет саму неприкрытую истину!
   Лисандра покачала головой.
   Тяжелая все-таки работа у гадалок. Очень тяжелая. Тратится столько энергии… Впрочем, а какая от этого отдача? На самом деле они пришли сюда не слушать истерики, а получить совершенно конкретные сведения. А что, если ее как-то подтолкнуть? Поторопить? Развернуть в нужном направлении?
   Как это сделать?
   Лисандра осторожно прикоснулась к лапе сидевшего рядом с ней сына змеи и, когда тот повернулся, шепотом спросила:
   – И долго это будет продолжаться?
   Сын змеи улыбнулся и покачал головой.
   – Теперь недолго.
   – Почему «теперь»?
   – Потому что ты задала правильный вопрос. И ответ на него последует.
   – Думаешь?
   Гадалка перестала вопить и обиженно сказала:
   – Между прочим, в моих словах содержался смысл. Только вы не захотели в них вслушаться. И зря.
   – У нас мало времени, – напомнила Лисандра, – и если есть возможность, то было бы здорово услышать ответ на наш вопрос, не тратя время на разгадывание загадок. Понимаешь, о чем я?
   Гадалка добралась до своего кресла, тяжело плюхнулась в него и объяснила:
   – Я не просто вопила. Я производила ритуал, благодаря которому смогла увидеть ответ на ваш вопрос.
   – Ритуал? – недоверчиво спросил сын змеи.
   – Он самый. Увидела и теперь могу почти точно сказать, где находится ваш… гм… приятель.
   – Можно его назвать и так, – промолвил сын змеи.
   – Наверное, это не мое дело, – сказала гадалка. – Но вы уверены, что вам стоит с ним общаться? Предсказание будущего, конечно, штука не окончательная, но, судя по ним, ваш приятель должен…
   – Так чего же к тебе люди ходят? – быстро спросил сын змеи.
   Он, похоже, пытался увести разговор в сторону, не дать гадалке чего-то сказать. Или это Лисандре только показалось? В общем, странно он себя вел, и это следовало на всякий случай отметить. Вдруг в будущем пригодится для каких-то умозаключений? А ими, похоже, пренебрегать не стоило. Чем больше ты в таких играх знаешь, тем лучше.
   – За предсказаниями, – сообщила гадалка. – Хотят знать будущее.
   Она зыркнула в сторону Лисандры умными, все понимающими глазами и, кажется, что-то про себя решив, тут же отвернулась к стоявшему неподалеку столику на изящных гнутых ножках. На его крышке, контурами напоминающей кленовый лист, лежала трубка с длинным чубуком и кожаный кисет. Взяв трубку, Божье Наказание ее не спеша набила, потом так же неторопливо раскурила.
   – Значит, обманываешь? – спросил сын змеи. – Водишь за нос глупых людишек?
   Представление все это было. Лисандра могла бы поставить свой правый верхний клык, что – представление.
   Она попыталась прикинуть, стоит ли задать гадалке прямой вопрос. Нет, не стоило. Сейчас она не ответит ни на прямой вопрос, ни на кривой. Платил ей сын змеи. Значит, ее клиент – он. Ему она и будет подыгрывать. А он явственно дал понять, какой вопрос является нежелательным.
   Что ж, рано или поздно он прозвучит.
   – Никого я не обманываю, – сообщила гадалка. – Просто почти всегда есть несколько вариантов будущего. Я же сообщаю лишь самый вероятный. Но это не значит, что он гарантированно сбудется. Судьба странные штуки выкидывает. Именно поэтому случается, ошибаются даже самые лучшие. Судьба…
   Она еще что-то объясняла о судьбе, об обязанностях профессиональной гадалки, о вариантах будущего. Лисандра ее уже не слушала. Неинтересно ей сейчас было это слушать.
   Вот подумать о Херувиме… О легенде, о которой он упомянул… Может ли тот выполнить свое обещание? Или это тоже чистой воды обман? А если может… Ну, тогда ей следует задать себе еще кое-какие вопросы. Хочет ли она быть человеком? Зачем ей это надо? В Хантере ли все дело? Может быть, в ней проснулись старые комплексы, еще из того времени, когда она была обычным человеком? Нехорошо отличаться от других людей. Нехорошо быть монстром. Нехорошо ощущать свою необычность. И еще много, много других…
   Стоит ли ради их удовлетворения совершать все эти прыжки, так рисковать?
   Лисандра невольно усмехнулась.
   А что, если вся ее жизнь состоит из риска? Риск напороться на кол каждый раз, когда она выходит на охоту, риск попасться на глаза вампироборцу, когда она возвращается домой, риск быть убитой любопытствующим шалопаем, забравшимся днем в ее дом и вознамерившимся вытащить ее гроб на солнечный свет. Достаточно открыть крышку…
   И вывод…
   – Ладно, все понятно, – сказал сын змеи. – Но определение нахождения нужного нам создания… Тут без вариантов и штучек судьбы?
   – Это другое дело, – сообщила гадалка. – Тут все как в аптеке. Тютелька в тютельку.
   – И где он находится?
   – Не торопись.
   Гадалка выпустила клуб дыма, на мгновение скрылась в нем, словно пиратский корабль после бортового залпа. И Лисандра прекрасно видела, что это опять всего лишь маневр. Гадалка просто тянула время, пытаясь придать своим словам большее значение. По привычке, машинально.
   Нет, некоторые привычки со временем становятся свойствами натуры. И ничего тут не попишешь.
   – Так ты скажешь? – поторопил сын змеи.
   – Да, вы можете найти своего бога-беглеца в…
   – Беглеца? – не выдержала Лисандра. – Что значит бог-беглец? Чем он отличается от других своих собратьев?
   – Сейчас не время, – резко сказал сын змеи. – Не время… Давай, Божье Наказание, продолжай. Где его можно найти?
   Гадалка с коротким, резким стуком положила трубку на стол и сообщила:
   – Во дворце галлюцинаций.
   Лисандра и сын змеи машинально переглянулись.
   – Ты тоже слышал об этом месте? – спросила вампирша.
   – Я в нем даже бывал, – ухмыльнулся ее напарник.
   – Вот как? У тебя к этому был повод или просто утолял любопытство?
   – Повод, конечно.
   – Значит…
   – Бывают поводы для визита даже в такой дворец.
   Сказав это, Лисандра поудобнее откинулась на спинку кресла и искоса, испытующе взглянула на сына змеи.
   – И они, конечно, являются большой тайной?
   Чешуйчатый медленно провел когтем по покрывавшим шею роговым пластинкам, оставляя на них едва заметный, тут же исчезающий след. Похоже, этот жест у него был равнозначен почесыванию затылка.
   – Спорим, тебя эта тайна на самом деле не интересует? – наконец сказал он. – Спорим, ты просто меня слегка дразнишь?
   Лисандра лукаво улыбнулась.
   А вот теперь не хотелось бы отвечать ей. И кто ее сумеет заставить это сделать?
   – Я отработала полученные деньги? – спросила гадалка.
   – Отработала, – ответил сын змеи.
   – В таком случае вам пора уходить. Мне еще вещи надо собрать.
   – Какие вещи? – спросила Лисандра.
   – Переезжаю в соседний мир. И сделаю это сегодня же, как только вы уйдете.
   – Это как-то связано с нашим визитом?
   – А вот угадай, – сказала гадалка. – Попытайся проверить свои провидческие таланты.
   – Что, если попытаюсь?
   – Только не здесь, не у меня. Можете это делать по дороге к дворцу галлюцинаций. Кажется, ваш путь лежит именно туда?
   – Так и есть, – объявил сын змеи. – Мы уходим. Немедленно.
   После этого он встал и действительно направился к выходу. Лисандре пришлось последовать за ним. Что еще ей оставалось?
   На улице шел дождь. Стоило вампирше сделать шаг за порог дома Божьего Наказания, как ее сейчас же буквально оглоушило запахом свежей крови. Что угодно, но этот запах она не могла перепутать ни с каким другим. Откуда он взялся? С неба?
   Вампирша протянула руку ладонью вверх, словно за подаянием, и оно, это подаяние, было получено. Милостыня небес. Она накрапывала с ночного неба и падала ей на ладонь легким, редким дождичком.
   Кровь. Мелкий дождь из крови. Так и тянуло лизнуть, попробовать ее на язык. И не будь она так сыта…
   – Мне кажется, такого еще в этом мире не было, – сказала Лисандра. – Или я ошибаюсь? Может, такие дожди здесь не редкость? И проживи я еще некоторое время…
   Сын змеи спокойно ответил:
   – В этом мире бывает все. В этом городе-мире. Здесь случается и не такое.
   – Понятно, – сказала вампирша. – Куда уж яснее.
   Она вытянула язык и стала ловить им падающие капли.
   Кровь! Она самая. Свежая человеческая кровь. В этом мире при всей его необычности таких дождей все-таки не бывает. Или она ошибается?
   – Идем быстрее, – поторопил сын змеи. – Мы можем и опоздать. Вдруг наш подопечный надумает куда-нибудь уйти? Ну? Пошли!
   – Сейчас, – сказала вампирша, продолжая собирать капли. – Сейчас… Между прочим, вся наша одежда будет в крови, словно мы в ней искупались.
   – Насколько я понимаю, этот дождь идет над всем городом. Значит, нам ничего не грозит. Сегодня кровью будет нести от многих и многих его жителей. И ничего подозрительного в этом никто не увидит.
   Лисандра слегка улыбнулась.
   Так, значит, этому городу-вампиру захотелось крови? Город решил утолить свою вечную жажду таким образом? Хм… забавно. Впрочем, стоит ли так увлекаться подобной мистикой? Не лучше ли обратить внимание на факты и постараться их запомнить? Неожиданный, поспешный отъезд гадалки и этот…
   Кровь лилась ей на кончик языка, кровь стекала прямо в рот.
   …И этот дождь.
   Два любопытных, необычных факта. И есть некто, кому она на основе этих и еще некоторых других фактов задаст пару серьезных вопросов.
   Может быть, скоро.
   – Не заставляй меня тебя подгонять. – В голосе сына змеи слышалось раздражение. – Нам пора.
   – Да, да, – сказала Лисандра. – Нам действительно пора. А он уже шел, уверенно ставя лапы на умытую кровью мостовую, шел в направлении дворца галлюцинаций. И Лисандра кинулась его догонять.
   Но все-таки, прежде чем броситься в погоню за своим спутником, она еще раз повторила, для того чтобы не забыть. Бегство гадалки и кровавый дождь. Если это не случайность, не простое совпадение, то…
   Кажется, она начинала догадываться, что это может означать. И не нравилась ей эта догадка, очень не нравилась.

8

   Дождь давно кончился. Он был недолгим, этот кровавый дождь.
   Маршрутный птеродонт размеренно работал крыльями. Над горизонтом стремительно светлело. До того, как из-за него высунется голова солнечной зверушки, оставалось совсем немного времени. Внизу проплывали дома, улочки, переулки, площади… Глядя на них сверху, Лисандра в очередной раз осознала, насколько все-таки огромен город-мир, сколько всего в нем есть.
   Метрополис.
   – А ты не хотела бы вступить на путь добра? – спросил сын змеи.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Ну, там, помогать людям уничтожать других вампиров. Ты же знаешь, многие из них ведут себя просто как дикие звери. Известно тебе об этом?
   – Известно.
   – Ну так как?
   Лисандра пожала плечами.
   – Это не для меня.
   – Почему? Ведь ты явно стараешься причинять людям как можно меньше беспокойства. По крайней мере в последнее время.
   – Это мои принципы, – ответила вампирша. – Я их придерживаюсь, но не собираюсь при этом, обрати внимание, кому-нибудь их проповедовать. А насчет помощи… Ну, ты сам все понимаешь. Какую выгоду я получу от того, что предам своих собратьев?
   – Ты можешь получить прощение. Думаю, если постараешься, то ты можешь получить шанс…
   Лисандра взмахнула рукой, заставляя его замолчать.
   – Хватит. Вот только еще проповедей мне не хватало. Я – такая, какая есть. Я просто живу и не собираюсь выступать ни на чьей стороне. Наверное, этим я и отличаюсь от обычных людей. Тем, что не считаю себя пупом вселенной.
   – Неужели? – спросил сын змеи. – А мне кажется, все сложнее. Не ты ли называла обычных людей барашками? Не значит ли это, что ты чувствуешь свою неполноценность по отношению к ним?
   – Ха! Неполноценность? Ты несешь чушь!
   – Неужели?!
   Они разговаривали так свободно, поскольку в салоне прикрепленной к спине птеродонта кабинки находились всего несколько пассажиров, причем сидевших в отдалении. И все-таки устроившийся ближе всех старичок после того, как сын змеи повысил голос, очнулся от дремы и недовольно пробурчал:
   – Нельзя ли потише?
   Высказав это пожелание, он тотчас же вновь задремал.
   – Ладно, мы еще вернемся к этому вопросу, – вполголоса сообщил сын змеи.
   – Не имею ни малейшего желания, – отрезала Лисандра.
   Она отвернулась к окну и стала смотреть на проплывающие далеко внизу крыши домов.
   С тех пор, как она влипла в эту историю, ей читают мораль все, кому не лень. Даже этот сын блудливой ящерицы… и он туда же! Подумать только!
   – Боишься? – поинтересовался сын змеи.
   – До дрожи в коленях, – сказала Лисандра.
   Она, конечно, преувеличивала, но доля правды в этом заявлении была.
   Стоит какому-нибудь обывателю разузнать, кем она является, где находится ее дом-убежище… Ну, дальнейшее понятно. Так что об осторожности она забывать не должна.
   Крыши домов теперь приобрели красноватый оттенок. Словно кто-то плеснул на них киноварью. Это означало, что внизу начались кварталы ремесленников, да не простых, а тех, чьи работы ценились, кто мог себе позволить крыть крыши дорогой, привозной черепицей.
   Впрочем, в этом городе многое было привозным, поскольку он, покрыв своим огромным телом всю поверхность мира от перемычки до перемычки, не давал возможности растить зерно, пасти скот и устраивать карьеры по добыче песка и глины. Вот шахты, благо вход в них не требовал большой площади, а отдачу они давали огромную в виде питьевой воды, которую мощные насосы качали с большой глубины, газа и угля для отопления домов, железной руды, драгоценных металлов и алмазов, город себе позволить мог. Они оправдывались.
   Лисандра подумала, что великий Ангро-майнью поступил достаточно разумно. Для того чтобы эффективно управлять подвластными ему двадцатью пятью мирами, необходимы чиновники. Причем их должно быть чудовищно много. И если кое-кто из них просто должен жить в мирах, порученных его присмотру, то большинству это не обязательно. И раз так, то почему бы не собрать эту братию в одном мире? Почему бы не устроить город чиновников? Город, в котором основная часть населения, занимаясь учетом, отчетами и производством различных канцелярских бумажек, а также всевозможными интригами в борьбе за лучшее место, не будет втягивать в свои игры население остальных двадцати четырех миров? Проще говоря, если без чиновников никак нельзя, то почему бы не свести отрицательный эффект от их существования к минимуму?
   Ну, еще, конечно, остаются портные, сапожники, горничные, официанты, посыльные, продавцы в лавках и магазинах, повара. В общем, все, кто эту армию чиновников обслуживает. Впрочем, они исполняют свою работу за плату и вольны в любой момент, если она им покажется слишком тяжелой, перебраться в другой мир. Поискать работу полегче.
   А вот чиновники…
   Она улыбнулась.
   Все верно. Этот город, если разобраться, кроме всего прочего, еще и является чем-то вроде заповедника бюрократов. Зона, ареал их обитания, за пределы которого они стараются не выходить, ибо чувствуют себя там неуютно. Так и должно быть. Ангро-майнью все рассчитал верно. Может быть, и другим стоит перенять его опыт?
   Если совсем без чиновников нельзя, то, может быть, имеет смысл помещать их вот в такие заповедники?
   Окружающий мир снова застыл, словно вмороженный в лед. И конечно, это был Херувим. Кто же еще?
   – Как, надумала? – поинтересовался он. – Ты принимаешь мое предложение?
   – Зачем тебе все это? – спросила Лисандра. – Какая тебе польза от моего согласия? Ну стану я выполнять твои советы и пожелания… Неужели ты сможешь заставить меня совершать действия мне во вред? Если кто-то дает мне совет и я вижу, что выполнение его принесет мне пользу, так я и без всяких обещаний ему последую. Сможешь?
   – Если ты примешь мое предложение.
   – Ах вот как… Тогда зачем мне его принимать?
   – Иначе погибнешь. А сделавшись моей слугой, ты не только выживешь, но еще и кое-что приобретешь. Некие сведения. Ты знаешь, о чем я.
   – Хорошо, вот я стану твоей слугой… Что будет, если ты прикажешь мне, к примеру, сунуть голову в пасть дракона? Я должна буду это беспрекословно сделать?
   – А ты как считаешь? – ласково улыбнулся Херувим.
   – Угу… понятно.
   – Можешь быть уверена, что такой приказ поступит лишь в самом крайнем случае. Я не настолько глуп, чтобы терять ценных слуг.
   Лисандра хмыкнула.
   Да уж… дивная карьера. Стать слугой у одного из свихнувшихся от честолюбия божков. В надежде, что он станет богом, приобретет славу и могущество. И если ты до этого не погибнешь, если он не забудет о своих обещаниях…
   – Время, – поторопил Херувим. – Уходит время.
   Лисандра развела руками.
   – В таком случае – нет. Скажем, я еще не решилась.
   Ее собеседник кисло улыбнулся.
   – Подумай еще. Но времени у тебя осталось мало.
   Вот это, похоже, было верно. И чем скорее она узнает кое-какие подробности, тем будет лучше. Пока же она напоминала себе рыбку, плывущую в очень мутной воде и слышащую прямо над головой шум моторов целого рыболовецкого флота, а также скрип лебедок, опускающих сети. Самым разумным сейчас было бы залечь на дно, переждать. Вот только она уже ввязалась в драку, проявила себя бойцом, и дать задний ход не получится.
   – Я подумаю, – мрачно сказала Лисандра.
   – Вот и договорились, – почти пропел Херувим. – Я буду ждать и надеюсь, ты примешь правильное решение.
   Лисандра наградила его мрачным взглядом.
   Слишком мягко стелет. Как положит? Интересно, как он станет с ней разговаривать, если сумеет ее заграбастать? Что-нибудь типа «Ну ты, тварь, я тебе приказываю…»? А еще так: «Припади к моим ногам, жалкое создание, и внемли мне»?
   – Кстати, – добавил Херувим. – Держи ушки на макушке. Близко опасность. Будь готова.
   Он исчез.
   И тут же время снова потекло обычным образом. Сидевший рядом чешуйчатый шевельнулся и сообщил:
   – Кажется, что-то происходит.
   Действительно – происходило.
   Лисандра увидела, как из кабины погонщика выскочил его помощник в теплой стеганой куртке, шапке-ушанке и брезентовых рукавицах. В руках он держал нечто вроде остроги с загнутым крючком острием. Быстро миновав салон, он открыл небольшую дверцу в самом его конце и выставил наружу свою крючковатую острогу.
   – Что это? – спросила Лисандра.
   – Летающие пауки, – объяснил сын змеи. – Если они доберутся до хвоста птеродонта, то нам несдобровать.
   – А он, значит, собрался их отгонять?
   – По крайней мере – попытается.
   – Летающие пауки? Ни разу не слышала.
   – Город-мир огромен. А ты живешь в нем недавно. Кроме того, такие пауки встречаются только на высоте.
   – Любопытно.
   Лисандре и в самом деле было любопытно взглянуть на такую диковинку. Она вылезла из кресла и двинулась в дальний конец салона, к помощнику погонщика. Встав чуть позади, она заглянула через его плечо в люк и в первый момент ничего особенного не увидела.
   Ну, небо, ну, хвост птеродонта, ну…
   Ага, вот оно!
   Совсем неподалеку неподвижно висела тоненькая, словно сплетенная из раскаленной проволоки паутинка. Одна из ее нитей цеплялась за хвост птеродонта, а темное пятнышко в центре, снабженное длинными лапками, не стояло на месте, ползло. Расстояние между ним и хвостом неуклонно сокращалось.
   Лисандра услышала, как помощник пробормотал:
   – Вот паразит.
   – Паучок? – осведомилась вампирша.
   – Ну да, – не оборачиваясь, ответил помощник. – Если хоть один из них доберется до кожи, то придется искать другого птеродонта. Почти гарантированно.
   – Ну, тогда его нужно убить. Ты можешь дотянуться до него своей острогой?
   – Могу. Но еще рано. Пусть сначала покажет жало. Вот тогда я смогу его прихлопнуть. Для того чтобы избавиться от подобных тварей, надо обладать терпением.
   – А ты не боишься, что они тем временем доберутся до другой части тела твоего любимого птеродонта?
   – Они всегда цепляются к основанию хвоста. Такая у них особенность.
   – А-а-а… вот оно что, – пробормотала Лисандра.
   Она во все глаза смотрела на паучка. Теперь ей было интересно, как он показывает жало. На что это похоже?
   Ну-ка…
   Паучок вспыхнул, словно маленький уголек, и, стремительно перебирая лапками, метнулся к хвосту.
   – Врешь! – крикнул помощник и взмахнул острогой.
   Острие ее, сплюснутое и хорошо заточенное, словно острие рапиры, угодило точнехонько по паучку. Яркая вспышка – и он исчез.
   – А загнута твоя пика зачем? – спросила Лисандра.
   – Надо, – ответил помощник, – подтягивать паутину поближе, если она оказалась слишком далеко для точного удара. И это непростое дело, надо сказать. Тут…
   Он неожиданно замолчал и взял острогу на изготовку. Неподалеку появилась еще одна паутинка.
   Лисандра так и не смогла определить, благодаря чему она двигается, но летала паутинка очень быстро. Легко догнав птеродонта, она зависла над его хвостом, потом опустилась чуть ниже и прикрепилась к нему кончиком.
   – Сейчас я ее подтяну, – пробормотал помощник. – Покажу вам, как это делается.
   Он замахнулся острогой и вдруг смачно, с чувством, выругался. Лисандра уже хотела поинтересоваться, в чем дело, но тут все стало ясно и без объяснений.
   Паутинок теперь оказалось несколько. Вот их стало еще больше. И еще… Теперь они сыпались так, словно кто-то невидимый швырял их в птеродонта горстями. Очень быстро.
   Ну и ну!
   Помощник бросил острогу и метнулся в отделение погонщика. И тотчас вслед за этим птеродонт нырнул вниз, стал терять высоту. Лисандру швырнуло в глубь салона, но она все-таки успела зацепиться руками за поручни возле люка.
   Все происходило очень быстро. Вампирша подтянулась и, выбравшись через люк, все-таки не удержалась, заглянула в салон. Пассажиры теперь оказались далеко внизу, свалились там кучей и вяло барахтались, пытаясь из нее выбраться. Лица их, как и положено, были искажены ужасом. Сын змеи… О нет. Этот не растерялся и, цепляясь за обшивку салона когтями, уверенно полз к ней.
   А на что она, собственно, рассчитывала? С самого начала было ясно, что инстинкт самосохранения у ее напарника работает как надо.
   Лисандра вытащила голову из люка и быстро осмотрелась.
   Какое-то время у нее еще было. Птеродонт, конечно, падал, но до того момента, когда он начнет калечить себе крылья о крыши ближайших домов, по крайней мере полминуты у нее есть. Чешуйчатый окажется рядом с ней секунд через десять. В общем, придется его забрать с собой.
   А жаль… Чем не возможность от него избавиться? Но нельзя. Подобные вещи не в ее правилах. Другие пассажиры? Нет, их она спасти уже не может. Впрочем, насчет пассажиров были у нее кое-какие догадки. И если они верны…
   – Надумала?
   Она снова находилась в некоем неизвестном помещении, и вопрос этот ей задал Джокер. Кто же еще?
   – Нет.
   – Напоминаю. Ты находишься в опасном положении.
   – Думаешь? Мне кажется, я из него легко выберусь.
   – Я не имел в виду падающего птеродонта. Я говорю об общем твоем положении. Оно незавидно. Хотя бы потому, что ты не понимаешь, в какую историю ввязалась и чем она может закончиться.
   – Чем? Можешь сказать?
   – Всякому овощу свое время.
   – Ну, тогда верни меня туда, откуда взял. Не желаю я с тобой общаться.
   – Хорошо.
   Джокер взмахнул рукой, и она снова оказалась на стенке кабинки падающего птеродонта.
   Ну и клоун, подумала Лисандра, да к тому же еще и очень упорный. Что этой парочке искусителей от нее на самом деле надо? Так на свою сторону не перетягивают. Так это только имитируют. Зачем? Какая им с этого корысть?
   – Я здесь!
   Она взглянула вниз.
   Сын змеи был уже на расстоянии вытянутой руки. Вот птеродонт судорожно взмахнул крыльями и на мгновение умудрился прекратить падение, развернуться параллельно земле. Воспользовавшись этим, сын змеи прыгнул и клещом вцепился вампирше в ногу.
   – Ты могуч! – сказала Лисандра.
   А птеродонт уже вновь падал к земле. И сын змеи взвыл:
   – Лети, иначе разобьемся!
   Хорошо ему, однако! А вот попробовал бы оказаться на ее месте. Не только лететь, но еще и тащить такую тяжесть.
   Лететь и тащить!
   Она оттолкнулась от кабинки и, мгновенно превратившись в гигантскую летучую мышь, ударила по воздуху крыльями. Весил ее спутник немало, и поэтому ей приходилось прилагать просто невероятные усилия. К счастью, единственное, что от нее сейчас требовалось, это не очень быстро снижаться на ближайшую крышу.
   – Смотри, они не упали. Они вновь летят, – заявил сын змеи. – И паучки куда-то исчезли.
   Некогда Лисандре было любопытствовать. Она работала крыльями в бешеном темпе, ей надо было удержаться в воздухе.
   Крыша, крыша…
   Мягкой посадки все-таки не получилось. Одно неловкое движение крыла, небольшая заминка – и они буквально рухнули на ближайшую крышу. К счастью, до нее уже было так недалеко, что если сын змеи и ушибся, то не очень. А Лисандре такое падение вообще было нипочем.
   Она приподнялась, бросила взгляд на птеродонта, уже превратившегося в темное пятнышко, и спросила:
   – Значит, говоришь, исчезли паучки?
   – Так и есть, – ответил чешуйчатый. – Можешь не волноваться. Все пассажиры благополучно спаслись. Правда здорово?
   – Не заговаривай зубы, – буркнула Лисандра. – Мне нет до них никакого дела.
   – В таком случае давай спустимся на землю и продолжим путь. Время не ждет.
   Теперь сын змеи был сама деловитость. Не слишком ли?
   – Я не двинусь с места, – сообщила вампирша, – до тех пор, пока ты не объяснишь мне, что здесь происходит. Исчезающие божества, живые капканы, нападения в воздухе. Риск слишком велик. Я не смогу толком защитить себя, если не буду знать, откуда грозит опасность.
   – Ответ прост. – Сын змеи оскалил зубы. – Опасаться стоит всего. Вмешавшись в дела богов, будь готов к тому, что опасности и невзгоды будут сыпаться на тебя как из рога изобилия.
   – Не слишком ли дорогая цена за амулет?
   – Ты можешь в любой момент отказаться.
   Лисандра хмыкнула.
   Очередная попытка уесть. И вот сейчас надо дать отпор.
   – Я думаю, так и следует сделать, – сказала она.
   – Ого, показываешь зубки? – спросил сын змеи.
   – Вот именно. А точнее – ставлю ультиматум.
   – Так, – сказал сын змеи. – Значит, новый бунт? В чем дело на этот раз?
   – Я хочу знать правду, и это не каприз. Даже не протест против рабства. Хотя, ввязавшись в эту игру, как выяснилось, я просто превратилась в рабыню, в марионетку. Пойми, не будучи в курсе, чем, собственно, мы занимаемся, я могу совершить роковую, непоправимую ошибку и, к примеру, погибнуть, перестать существовать. А существование не стоит ни одного амулета, каким бы чудесным он ни был. И значит, пока я не узнаю, что на самом деле в этом городе происходит, в какую игру ты меня втравил, я не сделаю ни шага. В общем, если ты собираешься по-прежнему финтить и водить меня за нос, то можешь считать наш договор расторгнутым.
   – Вот так, да?
   – Конечно. Кто он, этот бог? Откуда он сбежал и зачем пришел в наш мир? Выкладывай и учти, врешь ты мне или нет, я могу определить по твоим нитям судьбы.
   А вот последнее утверждение было самой элементарной попыткой взять на пушку. Удастся ли она?
   Сын змеи издал тяжелый, продолжительный вздох. Ну точь-в-точь – большие кузнечные мехи.
   – Наш подопечный? – сказал сын змеи. – Тот, кому мы должны служить? Он бог гнева, он пришел в этот мир, чтобы его сжечь.
   – Когда это должно произойти?
   – Так ли трудно догадаться? Менее чем через сутки.

9

   Они спустились с крыши по старой, ржавой пожарной лестнице и, пройдя несколько домов, остановились, выглядывая такси.
   Ничего подходящего пока не было.
   – А богов этих на самом деле может быть и больше? – спросила вампирша.
   Сын змеи издал тихое шипение и, едва заметно улыбнувшись, ответил вопросом на вопрос:
   – С чего ты это взяла?
   Нет, так ее ловить не стоит.
   – Неужели мне запрещено задавать даже такие вопросы? – спросила вампирша.
   – Понятно. Ударом, значит, на удар?
   – Ты как думал?
   Одарив ее внимательным взглядом, сын змеи сказал:
   – Каждый имеет право на свои маленькие тайны.
   – Однако?
   – Мы ввязались в очень опасную игру…
   – Я помню, – сказала Лисандра. – Там, где играют боги, простому смертному остается только надеяться на их милость.
   – Мы не простые смертные, – напомнил чешуйчатый.
   – Это так. Но я точно угадала твою мысль? Думаю также, ты хотел мне сообщить о том, что я должна во избежание худшей участи выдать тебе все свои тайны, вывалить их до последней, и…
   – Все, забудем, – сказал сын змеи. – Только учти: ведя свои игры, ты сильно рискуешь. Я бы предположил, что даже сейчас ты совершенно не представляешь, во что ввязалась и насколько это опасно.
   Лисандра подумала, что он скорее всего прав на сто процентов. И, наверное, она здорово рискует, действуя наобум. Но так есть хоть какая-то надежда выкрутиться. А вот если она начнет колебаться или, что самое скверное, полностью положится на чье-то мнение, это, несомненно, закончится ее гибелью.
   – Это мое дело, – промолвила вампирша. – Я рискую и, значит…
   – Понял, – сказал сын змеи и тяжело вздохнул. – Я уже все понял. Давай ловить такси. Нам лучше поторопиться.
   Лисандра фыркнула.
   Ну и пусть вздыхает. На нее подобные приемчики не действуют. У нее к ним еще пару сотен лет назад выработался иммунитет. А пока это не случилось, приходилось туговато.
   – Место неудачное, – сказала она. – Давай перейдем на соседнюю улицу. Там, кажется, попадаются прохожие. Значит, и такси ездят гораздо чаще. Понимаешь?
   – Поймаем тут, – отрезал сын змеи. – Начнешь бегать по улицам – только время потеряешь.
   Лисандра уже хотела было ему возразить, но тут в дальнем конце улицы показался огонек фонарика такси. Мигнул раз, другой, как показалось вампирше, весьма игриво.
   – Вот видишь, – буркнул сын змеи.
   Лисандра вместо ответа лишь пожала плечами.
   Что тут и в самом деле можно возразить?
   А огонек приближался, причем весьма быстро. Тяжелый топот, шумное дыхание и скрежет, с которым его когти царапали брусчатку мостовой, становились все слышнее.
   – Лучше бы поехать на машине, – сказала вампирша.
   – Возьмем что есть, – отрезал сын змеи.
   Он, конечно, был прав. Следовало так и поступить.
   А такси – в данном случае относительно маленький, не выше трех человеческих ростов, тираннозавр – уже остановилось рядом. На спине у него была устроена кабинка для пассажиров, плоская, здорово напоминающая солдатский ранец. Таксист восседал на крыше этого «ранца» и был вооружен длинным бичом с увесистым свинцовым грузиком на конце.
   – Куда? – спросил он.
   Сын змеи назвал адрес. После чего услышал цену и признал ее удовлетворительной. Таксист спрыгнул на землю и помог откинуть металлическую лесенку, по которой они забрались в кабинку. Вновь прицепив лесенку к стенке кабины, хозяин тираннозавра полез вверх.
   Устраиваясь на потертых кожаных подушках сидений, они молчали и заговорили лишь после того, как ящер тронулся с места.
   – Тебе не претит кататься на других ящерообразных? – спросила Лисандра.
   – А тебе не противно пить людскую кровь? Особенно если учесть, что ты в прошлом сама была человеком?
   Вампирша хихикнула.
   – Ладно, давай замнем этот вопрос. Лучше, поскольку здесь нас никто подслушать не сумеет, расскажи-ка ты мне подробно обо всех этих делах. О боге, явившемся сжечь этот мир, и самое главное – о причинах его такого сурового желания. Неужели можно вот так просто, от нечего делать, сжечь целый мир со всем проживающим в нем народом?
   – Почему бы и нет? Ты забываешь, что собирающийся это совершить – бог. А богам многое позволено. Кроме того, он бог гнева. Знаешь, что это такое?
   – Но все-таки должна быть какая-то причина.
   Чешуйчатый сначала насмешливо фыркнул, но, немного подумав, согласился:
   – Да, действительно, должна быть.
   – И она…
   – Есть, есть. Конечно, есть причина, и для этого бога ее вполне достаточно, чтобы… в общем, чтобы появиться за тем, за чем он здесь появился. Он кто-то вроде ревизора. Такой очень могущественный ревизор сверху, и жители любого мира, до тех пор, пока не переступят определенную черту, могут его не опасаться. Но как только они перейдут эту черту…
   – А жители этого перешли?
   – Вот именно, и теперь, если не сделают шаг назад, они обречены. А как они его сделают, если ничего не знают о своем близком, ужасном будущем?
   – Но об этом известно тебе.
   – Они свой приговор заслужили, – холодно сказал сын змеи. – И я не собираюсь становиться между исполнителем приговора и казнимым, если он полностью виновен в совершенном преступлении.
   Тираннозавр размеренно шлепал лапами по мостовой, и кабинку, в которой они сидели, ощутимо качало. Впрочем, ни вампирше, ни ее спутнику заболеть морской болезнью не грозило.
   – В чем оно состояло, их преступление? – полюбопытствовала Лисандра. – Что жители этого мира такого ужасного сотворили?
   – Перешагнули границу, – ответил сын змеи. – Есть некая граница между добром и злом. Они перешли на сторону зла.
   – Как это? Что-то я в последнее время ничего особенного не замечала. Как я понимаю, для того чтобы целый мир перешел на сторону зла, надо совершить, например, какой-нибудь глобальный обряд, ну, там, устроить колоссальное факельное шествие, а потом дать клятву целым миром в том, что отныне…
   – Ты ошибаешься, – сообщил сын змеи. – Такие вещи происходят незаметно. Все эти шествия, злодейства и прочее не являются признаками того, что мир перешел на сторону зла, поскольку заблуждаться свойственно кому угодно, хоть целому миру. А вот появление некоего бога и его последующие действия… Ты понимаешь, правда?
   Лисандра осторожно почесала за ухом.
   Куда это она попала? Добро, зло, граница между ними. Что-то очень здорово смахивающее на сказки для малышни, рассказываемые им для того, чтобы они быстрее засыпали. И кстати, насчет границы между добром и злом. Любой взрослый знает, что ее провести нельзя. Добро и зло всегда сплавлены друг с другом, в чистом виде почти не встречаются. А не водит ли ее эта старая рептилия за нос?
   – Граница… – осторожно сказала Лисандра. – Как она определяется, эта граница? Где она проходит?
   Сын змеи совершенно по-человечески взмахнул лапами.
   – Нет существа, которому по силам провернуть такой труд. На него не способны даже боги. Определить границу между добром и злом… Максимально, что они могут, это судить людей по признаку личной преданности, а вот связываться с такими вещами… Нет и еще раз нет.
   – Тогда я ничего вообще не понимаю, – промолвила Лисандра. – Если нет никого, кто мог бы отделить добро от зла, то как определяется, что наступило время сжечь тот или этот мир?
   – Хороший вопрос.
   Лисандра ехидно ухмыльнулась.
   – Надеюсь, это не попытка ускользнуть от ответа?
   – Нет, конечно.
   – Вот как? А мне было показалось…
   – Тебе это только показалось, – заверил ее чешуйчатый. – Просто мне надо было несколько секунд для того, чтобы сообразить, как ответить тебе точнее, понятнее, если хочешь.
   Вот не стоило ему делать подобные намеки. Чревато это было, весьма чревато.
   – Я слушаю, – холодно сказала Лисандра. – Рассказывай как есть. Без придумок.
   – Пусть будет без придумок, – согласился сын змеи. – Да и что тут можно придумать? Существуют определенные физические законы. Знаешь их?
   – Это ты о том, что камень всегда падает вниз?
   – Вот именно. Если, конечно, на него не наложить чары. Впрочем, о чарах надо вести отдельный разговор. Итак, камень всегда падает вниз, а чистого зла и чистого добра в природе не существует, так же как не бывает абсолютно чистых металлов. Всегда есть хоть какие-то примеси.
   – Понятно. А дальше?
   – Не торопи. Пока мы едем, я успею тебе все растолковать. Если пожелаешь, даже два, а то и три раза. Хотя бы убьем время…
   Он прав, подумала Лисандра, и ему действительно сейчас не стоит мешать. По крайней мере она хотя бы узнает, из-за чего весь этот сыр-бор разгорелся. И переполох, надо сказать, нешуточный.
   – Внимательно слушаю тебя, – сказала она.
   Причем произнесено это было с должным смирением. В случае надобности Лисандра могла стать и пай-девочкой.
   – Слушай, внимательно слушай, – шепнул ей кто-то в ухо.
   Она поморщилась.
   Опять эти двое. Уже и таким образом до нее добрались. Вот только она не смогла на слух определить, кто именно из обрабатывающей ее парочки божественных конкурентов сказал ей эти слова. Впрочем, имело ли это большое значение?
   – Так вот, – лекторским тоном продолжил сын змеи, – есть определенные законы, касающиеся не только камней, не только мира, так сказать, материального, но еще и мира духовного. Неписаные, но тем не менее всегда действующие законы. Как я уже говорил, не существует чистого добра или зла, но есть граница, миновав которую мир уходит на сторону зла. И вот тут-то начинают действовать определенные законы. Благодаря им переход через границу делает появление бога гнева неизбежным. Как я понимаю, до поры до времени он даже не задумывается о каком-то определенном мире, а потом – бах, он знает, что в него надо нанести визит, и тотчас наносит. А там начинается подготовка к сожжению. Как ты понимаешь, прежде чем это сделать, необходимо провести некий ритуал. Без него такие вещи не делают.
   – И мы, значит…
   – Да, мы с тобой – помощники в проведении ритуала. Точнее, помощник я, а ты меня сопровождаешь. Все очень просто.
   – Здорово, – сказала Лисандра. – Получается, никто ни в чем не виноват. Это определенные законы действуют.
   – Именно так.
   – И ты их знаешь?
   – Нет.
   – Как это? Ты не знаешь ни одного из них?
   – Точно? Нет. Я знаю о существовании некоторых из них, я знаю, чем грозит нарушение некоторых из них, но вот совершенно точно процитировать хотя бы один из них я не могу. Видишь ли, есть такие люди, философы называются, которые занимаются исследованием этих законов, причем уже сотни, тысячи лет. Они тоже ни одного из них пока совершенно точно назвать не могут. Полностью. Со всеми причинами и следствиями. Ну, ты понимаешь…
   – Философы, говоришь?
   – Они самые.
   Вот тут Лисандра рассвирепела. Не любила она, когда над ней так шутили.
   – Ты надо мной издеваешься? – спросила она, показывая клыки.
   – Ни в коем случае; – заявил сын змеи.
   – Но тогда откуда ты знаешь о существовании этих законов? О том, что они действительно есть, что работают?
   – Благодаря последствиям, – послышалось в ответ. – В данном случае это появление бога-уничтожителя.
   – Значит, ты, точнее – такие, как ты, – сделала вывод Лисандра, – определяете, что такой-то мир перешагнул через границу, на сторону зла, по появлению в нем бога-разрушителя? Того самого, у которого мы сейчас в услужении?
   – Примерно так.
   Лисандра понюхала воздух и недовольно сморщилась. Надо было ехать все-таки в машине. Пахло от тираннозавра не самым лучшим образом.
   А от ситуации, в которую она влетела, еще хуже. Вот ведь угораздило… Попасть в услужение к свихнувшемуся сыну змеи. Ну а если даже и не свихнувшемуся… Что ей, от этого легче?
   Она покачала головой.
   Ладно, хватит себя жалеть. Последнее на свете дело, если подумать. Вот лучше попытается она разобраться, что тут к чему. Итак, этот мир перешагнул через границу.
   Угу…
   А потом?
   – Идем дальше, – сказала она вслух. – Я всю свою жизнь считала, будто все в этом мире принадлежит либо свету, либо тьме. Теперь, оказывается, есть еще четкое деление на добро и зло.
   – Примерно так, – подтвердил сын змеи. – Причем мыто с тобой прекрасно понимаем, что те, кто сражается под знаменами света, частенько не имеют к добру никакого отношения, а те, кто защищает тьму, не всегда чинят одно лишь зло.
   Честно говоря…
   – Такое случается, – согласилась вампирша.
   – Частенько случается. И нетрудно объяснить почему. Тьма не означает конец всего, тьма не означает прекращение жизни. Если в каком-нибудь мире победит тьма, это не будет означать его смерть. Просто условия существования обычных людей сильно ужесточатся, и им, людям, придется изворачиваться более обыкновенного. В то время когда победа настоящего, чистого зла приведет ко всеобщей гибели. Нельзя приспособиться к миру, в котором слишком большая концентрация зла. Это все равно что обычному человеку пытаться приспособиться к жизни в бассейне с кислотой. Тренируйся, не тренируйся, а все равно погибнешь.
   – Ну хорошо, тут я поняла, – сказала Лисандра. – Деление на свет и тьму отличается от деления на добро и зло.
   – Что и требовалось доказать. Если в одном из миров на великой цепи вдруг каким-то образом захватят власть силы тьмы, природа это стерпит. Этот мир для нее еще не потерян. Спустя некоторое время появится супергерой и, сокрушив империю тьмы, снова повысит в этом мире условия выживания. Но вот если мир перешагнул определенную границу, если в нем возникла слишком большая концентрация зла, он обречен. Его надо вычистить, убрать, для того чтобы от него не заразились соседние. И вот это уже дело богов.
   – Ага, – сказала Лисандра. – То есть боги существуют для того, чтобы защищать некие, до сих пор не сформулированные в четких определениях, но в то же время явно существующие природные законы?
   – В том числе и для этого, – подтвердил сын змеи. – Хотя, конечно, они частенько действуют, руководствуясь своими соображениями, но как только где-то появляется надобность в подобном вмешательстве, они бросают все дела и отправляются выполнять свой долг. Понятно?
   – Понятно, понятно. Этакие национальные гвардейцы.
   – Что? Ах да, эти… Ну да, ты права, национальные гвардейцы…
   – Теперь, чтобы я вообще все поняла, – сказала Лисандра, – осталось только выяснить, что именно натворили жители этого мира. Что послужило причиной обрушившейся на их мир кары?
   – Ну, откуда я знаю? – невозмутимо сообщил сын змеи. – Вероятно, какая-нибудь мелочь. Какую-то где-то бумагу не ту подписали, в результате чего в каком-нибудь из соседних миров произошло что-то очень нехорошее. Но подписали-то ее здесь. Так что все зло осталось в этом мире.
   Лисандра переспросила:
   – Бумагу? Всего лишь подписали какую-то бумажку?
   – Не какую-то, а очень серьезную. Мне так кажется. Кстати, причина может быть и совсем в другом. Ангро-майнью, когда ему в голову пришла светлая идея заселить мир чиновниками, не учел одного.
   – Законов добра и зла?
   – Именно. Он великий маг, владелец двадцати пяти миров, но он не бог и поэтому о том, что с одним из его миров может случиться такая беда, даже не представляет. А чиновники, между прочим, сами по себе достаточно серьезные генераторы зла.
   – Это как?
   – Ну, по отдельности они почти не страшны. Хотя бы потому, что любой чиновник, в каком бы мире он ни жил, всеми силами избегает принимать ответственные решения. Любой чиновник знает, что один неверный шаг может стоить карьеры, и бежит от важных решений как черт от ладана. Так что зла от одного чиновника почти нет. И даже от десяти. Но если в одном месте собрать тысячи чиновников, десятки тысяч, сотни тысяч… Тут начинают действовать другие принципы, тут они становятся силой, и силой недоброй, очень недоброй. Хотя бы потому, что уверены в своей безнаказанности, а о неписаных законах, которые обычные люди инстинктивно чувствуют, не имеют ни малейшего понятия. Не нужно им знать эти законы, законы целесообразности и, например, милосердия для продвижения по карьерной лестнице. Они этому даже мешают.
   – Чиновники, значит, этот мир и погубили?
   – Они самые.
   – Все-таки я не поняла, – призналась Лисандра. – При чем тут неприятие каких-то неизвестных законов? Как оно может заставить целый мир перейти границу между добром и злом?
   Сын змеи слегка приоткрыл пасть, показывая острые, длинные зубы, и зашипел.
   Похоже, он устал давать длинные и подробные объяснения. А может, только делал такой вид, для того чтобы избежать дальнейших вопросов?
   В любом случае, решила Лисандра, она узнает все, что ей интересно. И если собеседник попытается прекратить разговор, она ему это сделать не даст.
   – Говори, говори, – добавила она. – Я внимательно слушаю. Мне все это очень интересно.
   Несколько раз проведя лапами по морде, словно для того чтобы очистить ее от невидимой паутины, чешуйчатый продолжил:
   – Это не магия, но что-то от магии тут есть. Давай я лучше приведу тебе образ попроще, хотя без камня, как я думаю, тут снова не обойтись. Повинуясь закону тяготения, он стремится вниз, и для того, чтобы его швырнуть вверх, надо приложить определенные усилия. Любое приложенное усилие будет иметь какие-то последствия.
   – Какие?
   – Ну, тот, кто швырнет камень, для того чтобы преодолеть сопротивление закона тяготения, приложит определенные усилия и породит некую цепь событий, как-то изменит своими движениями окружающий мир. Понимаешь?
   – Дальше.
   – Эти события, причиной которых был брошенный вверх камень, могут постепенно сойти на нет, а могут, значительно умножившись где-то на другом конце мира, закончиться настоящей катастрофой.
   – К чему ты это? Не можешь короче, проще?
   – А вот теперь представь целый мир, в котором все, буквально все происходит так, словно физических законов не существует. В каких-то случаях для их преодоления не нужно прилагать больших усилий, а вот в других…
   – Ты проще не можешь? – спросила Лисандра. – Любое нормальное объяснение должно быть коротким. Скажи самую суть.
   – Ох… – Сын змеи сел поудобнее на сиденье, задумчиво почесал когтями правой руки пластинки у себя на затылке. – Ладно, давай я попробую объяснить не просто, а очень просто.
   – Попробуй, – чувствуя, что тоже начинает слегка злиться, заявила вампирша. – Последняя попытка.
   – Пусть будет последняя попытка… В общем, мир чиновников очень рационален, построен по строгим инструкциям. Проявление добра в инструкции не укладывается, не предусмотрено ими. А там, где нет добра, ему на смену неизбежно приходит зло. И чем больше скопище чиновников, тем больше зла. Сообразила? Они не виноваты, просто дело, которым они занимаются, неизбежно порождает зло. Если чиновников немного, это не страшно, а вот если их целый мир, целое государство…
   Такое объяснение Лисандре уже понравилось. Какой-то смысл в нем был. И все-таки…
   – А зло? – спросила она. – Зло – оно ведь тоже ни в какие инструкции не укладывается.
   – Верно. Оно к ним приспосабливается, а потом, набрав силу, становится их частью, и тогда…
   Лисандра подумала, что, услышь она хотя бы год назад рассказ о существовании нитей судьбы, с помощью которых можно управлять людьми, она бы посчитала его сказкой. А вот сейчас она явственно их видит, эти нити. Так почему бы не поверить, что зло является чем-то почти материальным и способно где-то накапливаться? Разве не случалось ей, оказавшись в месте, где было совершено жуткое злодеяние, буквально кожей чувствовать оставшееся после него нечто почти материальное, нечто угнетающее и пугающее?
   Что ж, наверное, так и есть. И все-таки последний вопрос задать стоит.
   – Почему тогда этот мир просуществовал столько лет? – спросила она. – Почему он не пересек эту границу раньше?
   – Зло, оно как дурно пахнущий газ, должно достигнуть определенной концентрации. Медленно, медленно, понемногу… А после… Ну, то, что бывает после, ты скоро увидишь.
   Вот тут Лисандра насторожилась.
   – Хочешь сказать, мы будем присутствовать при том, как этот мир запылает?
   – Да, но нам это ничем не грозит. Говорил я, что тебе здорово повезло? По идее, ты должна была вместе с этим миром сгореть дотла. А так ты полюбуешься зрелищем, которого не видела за все три сотни лет, прошедших с тех пор, как стала вампиром.
   Он был прав и тут.
   Лисандра откинулась на спинку сиденья, села повольготнее. Она подумала, что сын змеи и в самом деле был прав. Ей случится полюбоваться гибелью целого мира. Но желает ли она этого? Она создание тьмы, но бессмысленные смерти ей не приносят никакого удовольствия.
   А может…
   Да нет, не приносят. Она питается кровью, но никогда без нужды никого не убивала. И смерть такого огромного количества людей не доставит ей удовольствия. С другой стороны, она совершенно четко понимает, что против ветра плевать нет смысла. Особенно если этот ветер – божьих рук дело. Надо лишь радоваться, что не оказалась с теми, кто менее чем через сутки сгорит как головешка.
   Радоваться…
   М-да…
   – Ну хорошо, – сказала Лисандра. – Я тебе должна. И вот я отрабатываю свой долг. А ты-то с какой радости будешь служить уничтожению чужого мира?
   – Думаешь, у таких, как я, не бывает своих долгов? – спросил сын змеи. – Еще как бывают, и не чета твоим. Их, эти долги, тоже надо отрабатывать.
   – Вот как? – улыбнулась Лисандра. – Значит, ты тоже подневольный работник?
   Сын змеи тихо зашипел и сказал:
   – А что в этом плохого?
   – Нет, ничего. Значит, теперь мы отправляемся во дворец галлюцинаций. А дальше что? Каковы наши планы на эти сутки? Занять круговую оборону, для того чтобы никто из конкурентов не напал на нашего босса?
   – Что-то вроде этого. Видишь ли, уничтожение мира – непростое, хлопотное и опасное дело. Прежде чем к нему приступить, необходимо совершить определенные ритуалы. Без них скопившееся в этом мире зло перейдет к божеству, его уничтожающему. А это будет, как ты понимаешь, не очень хорошо.
   – Ритуалы?
   – Ну да. Они самые. Я вот тут, пока с тобой разговаривал, подумал, что нам надо поторопиться. Времени на самом деле осталось немного. Находясь во дворце галлюцинаций, наш подопечный вторжения снаружи может не бояться, поскольку дворец надежно защищен. Теперь у него есть только одно уязвимое место. Истребительница.
   – Истребительница?
   – Она самая. Женщина, способная уничтожить этот мир.
   – Зачем она нужна?
   – Так положено. Бог даст ей свою силу, и она, собственно, с ее помощью этот мир и уничтожит. Она является его представителем. В других религиях для подобной цели используют каких-нибудь всадников апокалипсиса или трех безлицых. Самыми популярными в этой компании являются семь адских псов. Их изображения по всей великой цепи миров попадаются чуть ли не на каждом шагу. Характер у них, надо сказать… Я думаю, нам еще повезло, что этот бог доверил себя представлять именно ей. Псы были бы худшим вариантом.
   Как сказать, подумала Лисандра. Сначала надо еще взглянуть на эту истребительницу.
   У сына змеи она спросила:
   – Когда она к нам присоединится?
   – Скоро. Она живет недалеко от дворца галлюцинаций. Я вот думаю, что нам сейчас надо заехать за ней. Как только мы ее доставим в наше убежище, наша миссия, можно сказать, будет выполнена. После этого нам с тобой можно будет вздохнуть свободно. Потом от нас будет мало что зависеть.
   Вот как? Неплохо, совсем неплохо.
   – Мне кажется, это дельная мысль, – сказала Лисандра.
   – Дельная, дельная, – согласился сын змеи.
   Он открыл окошечко, за которым было отделение таксиста, и стал отдавать ему необходимые указания.

10

   Она оказалась изящной брюнеткой небольшого роста, одетой в черное как смоль, казалось, сотканное из тьмы всех ночей платье. Кожа у нее была очень белая, а платье превращало эту белизну в напоминание о покойницкой. И это, конечно, было не случайно.
   Истребительница.
   Интересно, каково это – чувствовать, что у тебя в руках судьба целого мира? И еще она, как сказал сын змеи, когда они уже подъезжали, при каких-то обстоятельствах может передумать, подарить этому миру жизнь.
   Лисандра еще раз взглянула на лицо истребительницы и поняла, что та не передумает. Никогда не передумает. Она просто рождена для этого действа.
   – Вы должны были заехать позже, – сказала истребительница.
   Голос ее можно было назвать приятным. Вот только говорила она с таким выражением на лице, словно мысленно в этот момент находилась далеко, далеко, за десятки миров отсюда.
   – Обстоятельства изменились, – объяснил ей сын змеи. – Мы заберем тебя сейчас. Так нужно.
   – Обстоятельства? Какие?
   – Ты хорошо знаешь, какие могут быть обстоятельства. Учти, все это делается только для твоей безопасности. Именно поэтому мы заехали за тобой пораньше. В общем, собирайся.
   – Мы? Кто – «мы»? Ты и эта ходячая мертвечина?
   Услышав последнюю фразу, Лисандра довольно ухмыльнулась.
   Стерва, настоящая стерва. И это, наверное, неплохо, поскольку позволяет предсказывать ее поведение. Зачем? Да на всякий случай. А если положа руку на сердце, то Лисандра могла бы поклясться, некое шестое чувство ей это настойчиво подсказывало, что во дворце галлюцинаций их неприятности скорее всего не закончатся.
   Что-то еще должно быть, какие-то фокусы еще их впереди ждут.
   – Она вампирша, – сказал сын змеи.
   – Вижу, что не детская няня, – буркнула истребительница. – Десять минут у меня есть?
   – Не более. Мы не зря решили забрать тебя во дворец галлюцинаций именно сейчас. У нас по пути сюда были кое-какие неприятности.
   – Серьезные?
   – Именно. Кто-то очень хочет нам помешать, пытается ставить палки в колеса. В общем, не трать время на разговоры, собирайся.
   На обдумывание решения истребительнице потребовалась пара секунд, не больше.
   – Приступаю, – сообщила она.
   За дело она взялась очень сноровисто и умело, словно полжизни только тем и занималась, что куда-то переезжала. А может, так и было?
   Лисандра подумала, что, по идее, надо было бы чешуйчатого расспросить о ее прошлом. На всякий случай, хотя бы для того, чтобы знать, с кем ей придется иметь дело оставшееся до гибели этого мира время.
   Как надо разочароваться в окружающем мире для того, чтобы действительно пожелать его уничтожения? Она не порождение тьмы, она – человек. Или люди не все похожи на барашков?
   Эта мысль заставила ее улыбнуться.
   Да нет, никуда люди от своей природы деться не могут. От нее не убежишь. Кстати, вот и объяснение, почему такие люди, как эта истребительница, так от себя отталкивают. Они, словно плотоядные барашки, делают то, что им не положено делать, а потому вызывают недоумение и страх.
   Страх?
   Нет, только не у нее. Уж она видела вещи и пострашнее. Особенно когда влезла в ту историю с Хантером. С Хантером… Она зябко поежилась. Угораздило же ее тогда… Вляпаться в историю, конца которой пока еще не предвидится. Вот повезло-то… А может, и в самом деле повезло? По крайней мере у нее теперь есть цель.
   Хантер.
   Глядя на то, как истребительница пакует в небольшой саквояж из старой шкуры болотного пищуна сначала старинный украшенный тончайшей резьбой золотой кубок, который, прежде чем положить, пришлось аккуратно завернуть в прозрачное крылышко гигантской болотной бабочки, а потом один за другим еще с десяток подобных предметов. Лисандра подумала, что на самом деле все еще только начинается.
   Может быть, ее проживание в этом мире не более чем пауза, передышка, в течение которой она должна определиться, выбрать для себя дальнейший путь?
   Она еле унесла ноги из мира Хантера, может быть, стоит этим удовольствоваться? Уйти дальше по цепи миров и где-то там, далеко-далеко, найти себе дом-убежище, поселиться в нем, вернуть себе вольготное житье, такое, как раньше? Да нет, вот на это она не способна. Уступить обстоятельствам? Поднять лапки кверху? Нет, это не для нее.
   И вообще сейчас для таких размышлений не время и не место. Менее чем через сутки этот мир сгорит, словно полешко в печи. А еще есть какие-то враги, готовые сделать что угодно для того, чтобы его гибели помешать, но не из человеколюбия, а просто желая посадить в лужу некое божество. Его конкуренты. И средства они, конечно, не выбирают.
   Лисандра повернулась к сыну змеи и сказала ему:
   – Этот мир попал в надежные руки. Твоя подруга сделает все как надо.
   – Ничуть не сомневаюсь, – послышалось в ответ. – У нее богатый опыт.
   – Вот как? А точнее?
   – Много будешь знать – плохо будешь спать.
   Сказано это было уже самой истребительницей.
   Лисандра приподняла бровь.
   Ах вот как? Не слишком ли много на себя берет эта нахалка?
   – Что, не нравится? – сейчас же спросила истребительница.
   Лисандра ухмыльнулась. Зловеще. Она прекрасно знала, что вот сейчас ее красивое лицо выглядит не лучшим образом. Длинные клыки мало кого красят, а если еще к тому же тихонько зарычать…
   На обычных барашков такие фокусы оказывали просто магическое действие. Но на эту…
   – А дальше? – спросила нахалка. – И это все, что ты можешь мне предложить?
   Вот тут Лисандра улыбнулась уже весело.
   Как бы ни была крута эта избранная для проведения церемонии уничтожения целого мира, не следовало бы ей нарываться. С другой стороны, сейчас не время и не место для того, чтобы выяснять отношения. А посему…
   – Потом, – сказал сын змеи. – Вы схватитесь потом, когда все закончится. Если все закончится так, как планируется. А то ведь возможны варианты. Самые неприятные, надо сказать.
   – Хорошо, пусть будет потом, – промолвила истребительница. – Но – обязательно.
   – Пусть будет, – согласилась Лисандра.
   Это было сказано вполне всерьез. Иногда, для того чтобы почувствовать в ком-то врага, достаточно одного слова, даже одного взгляда. И это сейчас случилось. Более того, она могла бы поклясться, что истребительница тоже почти мгновенно ее возненавидела. Этакая взаимная ненависть. Что ж, с женщинами подобное случается сплошь и рядом. А они являются пусть необычными, но все-таки женщинами.
   Эта мысль Лисандру несколько позабавила.
   Значит, можно сказать, ничто человеческое ей не чуждо?
   – Пора, – напомнил сын змеи. – Уходит время. Отложите распри на потом.
   Истребительница закрыла саквояж и отрапортовала:
   – Я готова.
   – Тогда пошли, – приказал сын змеи. – Для того чтобы сбить преследователей со следа, такси ловить не будем. Отправимся проходными дворами. Тут совсем недалеко.
   – Тебе виднее, – согласилась истребительница.
   Лисандра насмешливо улыбнулась.
   Это называется подхалимаж. Еще одна черточка в полный набор законченной стервы.
   – Я пойду впереди, – объявил сын змеи. – Наша подопечная в середине, а Лисандра станет прикрывать нас с тыла.
   Вампирша машинально взглянула на его нити судьбы. Ничего такого из ряда вон они не показывали. Если сын змеи и был обеспокоен, то лишь самую малость. Будь он человеком, это показалось бы весьма странным, но для чешуйчатого, обладавшего длинным рядом очень хладнокровных предков, такое вполне нормально.
   Вот научиться бы по нитям судьбы определять, о чем думает их владелец. Жаль, такое, как говорил Хантер, могут только черные маги. И не только читать, но еще и управлять людьми с помощью нитей. Вот бы…
   Она не удержалась и тихонько фыркнула.
   Хантер.
   Нет, надо о нем забыть, выкинуть его из головы окончательно.
   – За мной к черному ходу, – приказал сын змеи.
   – Идите, – сказала Лисандра. – А я за вами. Не отстану.
   Они прошествовали через весь дом к черному ходу. Возле него стояла старинная подставка, из которой торчали ручки нескольких мачете, забытый кем-то посох с тусклым кристаллом в навершии и короткий старый меч в потертых ножнах. Посох наполовину был завернут в рваную, цвета потускневшего серебра кольчугу. Вот только она на самом деле была не серебряная, а из какого-то другого материала. Лисандра это определила с одного взгляда. Как у каждого вампира, у нее была повышенная чуткость к серебру.
   – Сначала выйду я, – приказал сын змеи. – Надо оглядеться. И только если все нормально, настанет ваша очередь.
   – Ждем, – сказала истребительница.
   Сын змеи приоткрыл дверь, осторожно выглянул на улицу, потом вышел. Дамы остались вдвоем. Лисандра подумала, что это прекрасная возможность вонзить друг в друга когти. Вот прямо сейчас…
   – У нас сейчас столько забот, что устроить дуэль просто нет времени, – сказала истребительница, – но знаешь что? Мне кажется, его не будет и потом, когда мы сделаем свое дело. А раз так, то воевать на словах не имеет смысла. Я права?
   – Возможно, – согласилась Лисандра.
   Некий резон в услышанном ею сейчас действительно был.
   – Более того, эта вражда нам может помешать.
   – Вероятно.
   – Предлагаю забыть о ней вовсе и заняться делом.
   Вампирша подумала, что на такие штуки ее поймать не удастся. С другой стороны, почему бы и не подыграть? Пусть считает, что сумела ее провести. До определенного момента.
   – Я уже забыла, – оповестила она. – Совсем забыла.
   – Вот и отлично. Теперь я спокойна, теперь то, что ты у меня за спиной, меня более не…
   Дверь открылась.
   И конечно, это оказался всего лишь сын змеи. Лисандра слегка расслабилась и снова втянула когти.
   – Кажется, все спокойно, – сообщил сын змеи. – Пошли. До дворца галлюцинаций – рукой подать.
   Они оказались в проулке и здесь, построившись так, как было уговорено, пошли по нему, то и дело оглядываясь. Лисандра к тому же еще поглядывала на попадавшиеся на пути следы нитей судьбы.
   Вроде бы пока им, ничего не грозило. Никаких особых, странных следов она не заметила.
   Неужели их преследователи, умудрившиеся устроить нападение на птеродонта, не смогли предугадать такой стандартный ход? Странно все это. А может, действительно не смогли? Вдруг расчет чешуйчатого верен и он показался им слишком простым, примитивным?
   Крупный, не менее указательного пальца размером кузнечик сел ей на плечо. Вампирша удивленно покачала головой.
   Этот-то откуда? В городе-мире нет ни посевов, ни полей, ни тем более лугов или лесов. Это обиталище чиновников. Откуда здесь взяться саранче? Чем она питается? Не бланками же и инструкциями?
   Как раз в этот момент сын змеи оглянулся и, поймав ее удивленный взгляд, объяснил:
   – Так положено. Перед гибелью любого мира должны быть всякие предзнаменования.
   – Это для того, чтобы его жители успели унести ноги?
   – Да нет, просто так само получается. Ну и к тому же все эти предсказания, как правило, достаточно легко объяснить естественным стечением обстоятельств. В общем, на самом деле их замечают разные предсказатели. Но в этом случае им, как правило, никто не верит.
   – Почему?
   – Так уж устроены люди. Им очень трудно поверить, что их мир может в любой момент исчезнуть. Они считают его вечным.
   – Это право людей, – вмешалась истребительница. – А для нас сейчас благо.
   – Вот как? – удивилась вампирша. – Почему?
   – А тебе понравится, если за нами, узнав, что происходит, начнут охотиться почти все жители этого мира?
   Тут она была права. Хочешь, не хочешь, но это приходилось признать.
   Теперь на плече у Лисандры сидели уже три кузнечика. Стряхнув их небрежным жестом, вампирша предложила:
   – А давайте поторопимся. Мне кажется, еще немного, и здесь станет трудно дышать. Мне на это совершенно плевать, но вам это явно не понравится.
   – Надо прибавить шаг, – согласился с ней сын змеи.
   Они его и в самом деле прибавили. А саранчи становилось все больше и больше. Вот они уже двигались через настоящую метель из крылатых насекомых. При этом саранча почти закрыла им обзор, и вот это Лисандре совсем не понравилось.
   В таких обстоятельствах подкрасться и напасть на них было плевое дело.
   Придвинувшись ближе к истребительнице, она увидела, что та замотала голову черным платком, который, очевидно, вытащила из своего саквояжа.
   Похоже, эта мадам и в самом деле предусмотрела все.
   Чешуйчатый?
   Слегка опередив истребительницу, вампирша взглянула на своего проводника. Двигался тот вполне уверенно. Похоже, насекомые совсем не мешали ему видеть. А может, он ориентируется по запаху?
   Да, скорее всего именно по запаху.
   Снова оказавшись замыкающей, Лисандра оглянулась для того, чтобы проверить, не грозит ли им опасность с тыла. Да нет, вроде бы все в порядке.
   Проклятые насекомые!
   Прекрасно понимая, что это не удастся, она все-таки машинально взмахнула рукой, для того чтобы разогнать клубящееся перед самым лицом облако. И как раз в этот момент окружающий мир застыл. При этом рука Лисандры прошла через насекомых, так, словно они стали призрачными. А может, это она сейчас превратилась в призрака?
   Вот интересно, есть ли у вампира возможность стать призраком? Бывают ли призраки вампиров? Или потеря такой возможности входит в плату за возможное бессмертие?
   Вот совершенно неуместный сейчас вопрос.
   Лисандра огляделась.
   Ну, кто на этот раз? Джокер или Херувим?
   Джокер!
   Он шел к ней сквозь метель из насекомых. Причем, как заметила вампирша, двигался не торопясь, явно что-то обдумывая, можно сказать, рассеянно.
   Ну да, это созданный им кармашек во времени, и, значит, он подобное может себе позволить. Интересно, что он на этот раз предложит?
   Не доходя до нее несколько шагов, Джокер вдруг, словно бы очнувшись от раздумий, остановился и, быстро оглядевшись, взмахнул рукой. Насекомые исчезли. Вместе с ними исчезла и улица, весь мир, в котором Лисандра только что была. Теперь они снова были в белой пустой комнате.
   Вот как? Значит, сейчас последует действительно серьезное предложение.
   Послушаем, послушаем…
   – Ну, надумала? – спросил Джокер. – Учти, теперь я спрашиваю не только от своего имени.
   – Да? А кого же еще ты представляешь?
   – Догадайся с трех раз.
   – Не могу. Может, скажешь?
   – Тут у меня был конкурент, такой благообразный, мы с ним недавно поговорили и пришли к выводу, что нам надо объединить свои усилия.
   – Вот как? – сказала Лисандра. – Значит, объединили? Поздравляю. И что теперь?
   – А теперь мы предлагаем тебе занять сторону победителей. Ты же понимаешь, что вдвоем мы своей цели обязательно добьемся?
   – Какой?
   Джокер улыбнулся улыбкой гадкого мальчишки, любителя кого-нибудь исподтишка помучить.
   – Это ты узнаешь уже после того, как дашь согласие нам подчиняться, не раньше. Не могу я это сказать тому, кто полностью нам не принадлежит.
   Лисандра вздохнула.
   – Опять старая песня. Ладно, в общем, поговорили. Я снова отказалась принять ваше великодушное предложение, и на этом позволь мне откланяться.
   – Ты делаешь ошибку, – предупредил Джокер.
   – А то как же? Конечно, делаю. Прекрасно это осознаю и все равно поступаю так, как мне хочется. Тех, на кого работаю, я не предаю. Нет у меня такого обычая.
   – Никогда? Вообще – никогда?
   И задан этот вопрос был с самым непосредственным видом, такой очень простой вопрос. Ответить на него утвердительно было плевым делом, вот только Лисандра прекрасно помнила, с кем разговаривает. А что, если ее собеседник имеет возможность узнать ее подноготную, проверить ее слова? И не выйдет ли ей вранье боком?
   – Я редко на кого-то работаю, – сказала она.
   – Триста лет вампирского существования – большой срок. За него многое может произойти. Хочешь сказать, тебе не приходилось по той или иной причине кому-то за какую-то плату помогать? Не верю.
   Он был прав и тут. Причем прекрасно было видно, куда целится. Ничего, ей случалось выдерживать и не такие штормы.
   – Приходилось, – признана Лисандра. – Ты прекрасно знаешь, что одиночество созданий тьмы лишь кажущееся. На самом деле им время от времени приходится оказывать друг другу помощь. Помоги соседу, и если для тебя наступят плохие времена, а им свойственно время от времени наступать, он поможет тебе. Простое правило. Тот, кто им пренебрегает, живет недолго. По крайней мере я четко понимаю, что без помощи собратьев я не смогла бы так долго вести свои дела.
   – Мне нравится система, – улыбнулся Джокер, – по которой вы, вампиры, избегаете слово «жить». Впрочем, это ваше право. По многим параметрам вы действительно не живете.
   Значит, ему уже приходилось иметь дело с вампирами, сделала вывод Лисандра. Или он желает, чтобы у нее возникло такое ощущение, а на самом деле… Нет, так можно уйти далеко. Просто надо учесть, что скорее всего он уже имел дело с ее собратьями. Наверное, правильно, что она ему не соврала.
   – Но мы уклонились от цели нашего разговора, – деловым тоном сказан Джокер. – Кажется, мы говорили о том, что уже были случаи, когда ты, взявшись кому-то помогать, переходила на другую сторону. Не так ли?
   Ишь какой прыткий!
   – Было несколько раз, – подтвердила Лисандра. – Да только это было тогда, когда те, кому я помогала, сами по отношению ко мне начинали вести себя очень нехорошо.
   – А ты считаешь, что эта теплая компания, в составе сына змеи, истребительницы, а особенно того, кому они служат, ведет себя по отношению к тебе честно?
   – Пока в пределах нормы, – сообщила Лисандра. – Слегка они, конечно, хитрят, но не более обычного.
   – В пределах нормы?
   – Конечно.
   – Уверена?
   – Да.
   – И значит…
   – Нет.
   – Последнее предложение. Если ты сейчас не согласишься, то мы начнем действовать без тебя. Повторяю, сейчас нам твоя помощь не так и нужна.
   – Вы хотите перетянуть меня на свою сторону лишь потому, что испытываете ко мне искреннее расположение?
   Лисандра позволила себе легкую иронию. Кажется, разговор заканчивался, и теперь это уже не имело никакого значения.
   – Больше предложений и разговоров не будет.
   – Пусть будет так, – промолвила вампирша. – Прощай.
   – Мы еще встретимся, – промолвил Джокер. – Обязательно.
   – Всегда рада поговорить на любую тему.
   Прежде чем исчезнуть, Джокер таинственно улыбнулся.
   Ну да, а что еще он мог сделать? Конечно, напустить туману. И вообще сейчас, наверное, стоит подумать о другом. Не настала ли пора рассказать обо всех этих предложениях сыну змеи? Вдруг он поможет найти ответ на один любопытный вопрос?
   Какой именно?
   Вампирша подумала, что Джокер не слишком старался ее уговорить. Словно бы эти разговоры с ней были нужны ему совсем для другого. Для чего? Что-то у нее вызнать? Нет, по-серьезному, он даже не пытался это сделать. Зачем тогда все эти представления с остановкой времени и вялыми попытками ее уговорить? К чему эти имитации?
   И если сын змеи сумеет эту тайну прояснить, она охотно признает, что он является одним из самых умнейших созданий, когда-либо встреченных ею на мире-цепи.
   Насекомые снова летели ей в лицо, и это значило, что она опять в реальном мире. Вот только задавать интересующие ее вопросы в такой обстановке, рискуя наглотаться кузнечиков… Нет, лучше сделать это, когда они окажутся во дворце галлюцинаций. Как только это случится, она сразу же попытается все у сына змеи выяснить. Прямо как только они войдут внутрь. А пока…
   Она оглянулась.
   Вроде бы никого опасного поблизости не было. Точнее, насколько она могла видеть, не было вообще никого, ни одного прохожего. Оно и понятно. Кому придет охота прогуливаться во время нашествия саранчи? Хоть какой-то от нее плюс.
   А сын змеи уверенно шел вперед, за ним, ссутулившись и полностью спрятав голову под платок, тащилась истребительница, и Лисандре невольно пришлось прибавить шаг, поскольку, отдавшись своим мыслям, она от них слегка отстала.
   Через полчаса они добрались до дворца галлюцинаций. Снаружи он, насколько Лисандра успела рассмотреть, походил на стандартный притон потребителей серого счастья. У него была высокая, многоскатная крыша, края которой усеивали схематичные фигурки разнообразных животных. Такие крыши вампирше нравились, она их, можно сказать, любила, поскольку во время ночной охоты, превратившись в летучую мышь, за эти края было очень удобно цепляться.
   – Сюда, – приказал сын змеи, направляясь в сторону от главного входа, по бокам у которого были большие каменные фигуры прославившихся еще со времен пеликанских царей своей свирепостью налоговых инспекторов.
   Они обогнули дворец и обнаружили почти незаметную узкую дверь. Остановившись рядом, сын змеи несколько раз в нее стукнул, причем особым образом, через неравные промежутки. После чего дверь сразу же открылась.
   – Быстрее внутрь, – скомандовал глава их маленького отряда, и они один за другим поспешно проскочили внутрь дворца галлюцинаций.
   Дверь тотчас была закрыта. Лисандра увидела, что сделало это некое существо, сильно смахивающее на вставшую на задние лапы ласку. Причем еще два таких существа стояли неподалеку от них. В передних лапах они держали алебарды и рассматривали заявившуюся во дворец троицу с некоторой настороженностью. Не было никаких сомнений, что, если понадобится, они пустят в ход оружие не задумываясь.
   Окинув помещение быстрым взглядом, вампирша увидела, что оно велико. Точнее было бы его назвать залом. Причем в нем было еще несколько «ласок». Они очень ловко и сноровисто вылавливали и поедали насекомых, попавших внутрь дворца в тот момент, когда была открыта дверь на улицу.
   Дверь.
   Лисандра увидела еще одну дверь. Она находилась в самом дальнем конце зала, и из нее словно бы что-то изливалось, какой-то странный свет, который одновременно был не только светом, но еще и нес с собой некое чувство. Причем ей не нужно было даже задумываться, какое именно, она знала. Чувство благоговения. И это означало, что там, за дверью, в следующем помещении, находится…
   Вампирша хмыкнула.
   Вот с живыми богами ей еще общаться не приходилось. С другой стороны, с чего это она решила, будто он будет с ней общаться? Кто она такая? Всего лишь слуга, наемник. Зачем он будет тратить на нее свое драгоценное время?
   – Ну вот, – с удовлетворением сказал сын змеи. – Кажется, все закончилось. Остальное уже не так трудно и, главное, для нас почти не опасно. Значит, первым делом…
   – Тут ты ошибаешься, – сказал голос, услышав который Лисандра мысленно отпустила грязное ругательство. – Ничего еще не закончилось. Заканчивать будем мы и прямо сейчас.
   – Точно! – поддакнул ему второй голос, тоже знакомый Лисандре. – И как мы эту историю закончим, боюсь, вам не понравится.

11

   Лисандра ударилась головой о стену, причем так сильно, что, кажется, на мгновение потеряла сознание. Во всяком случае, как рядом с ней оказался сын змеи, она не заметила.
   Появился, и все.
   Может быть, телепортировался? Да нет, вроде бы такое умение за его соплеменниками не значилось. Хотя кто о них что знает достоверно? Бродят по цепи миров, обделывают какие-то свои делишки. Никому не известно даже, где их дом, никто не знает, в каком мире они отдыхают и растят детенышей.
   Приподнявшись на локте, вампирша мрачно хмыкнула.
   Действительно, хорошо приложилась, от души. Будь она обычным, живым человеком…
   – Мне кажется, они разберутся и без нас, – прохрипел сын змеи. – Наши силы слишком малы.
   Вот тут он был прав.
   Лисандра прислушалась.
   В соседнем зале, куда несколько мгновений назад переместилось сражение, кто-то визжал – истошно, самозабвенно, словно сотня ошпаренных свиней. Интересно, кто из сражающихся мог этот визг издавать? И еще оттуда доносились тяжелые, мерные, словно кто-то бил в гигантский бубен, удары. Тут Лисандре гадать не приходилось. Под один из этих ударов она попала, поэтому прекрасно знала, кто их наносит и как сильно.
   – Мне кажется, – сказала она сыну змеи, – это что-то вроде домашних разборок. Небольшой кухонный скандал, а?
   – В самую точку попала, – подтвердил сын змеи. – Именно кухонный скандал. Если эти парни начинают выяснять отношения всерьез, в руины превращаются целые города. А тут… учитывая всего лишь сломанную мебель… можно сказать, мирная, задушевная беседа у камелька, что-то вроде обсуждения погоды и видов на грядущий урожай.
   Как раз в этот момент посреди зала, в котором они изволили возлежать, возник Джокер. В руках у него была колотушка, такая огромная, что ею, наверное, можно было с одного удара убить тираннозавра, и он, конечно же, ею размахивал, издавая тот самый фирменный визг.
   Лисандра подумала, что было бы неплохо научиться так визжать. Наверняка подобный визг на противника действует почище огнемета. Или богам он не страшен? Но на простых-то людей он явно подействует, и даже очень.
   Она потрогала затылок. После удара о стену на нем появилась здоровенная вмятина. Впрочем, минут через десять она исчезнет, выправится. Вот будь на ее месте обычный человек…
   Рядом с Джокером появился гигант с огромным топором в руках. У него была атлетическая фигура и свирепое лицо.
   – Я думала… – сказала вампирша. – Мне казалось… твой бог должен выглядеть по-другому.
   – Вот как?
   – Ну да. Там капюшон, может быть, коса в руках, знаешь, такая, которой очень удобно жать… Что-то вроде этого. А тут…
   – Если понадобится, он будет выглядеть как угодно, – сообщил сын змеи. – А сейчас ему удобнее сражаться таким.
   – Вот как, – с уважением сказала Лисандра.
   Божества между тем принялись друг друга лупцевать, да так нещадно, что во все стороны полетели светящиеся капли. Кажется, то были куски их тел. А может, к примеру, частицы аур.
   Кстати, здоровяк потихоньку побеждал. Его топор наносил больший ущерб, чем колотушка. Вот Джокер сделал шаг назад, потом еще один, еще…
   Лисандра села поудобнее и спросила:
   – Как эти два уродца здесь оказались? Мне помнится, ты говорил, что дворец защищен и, оказавшись внутри, мы будем в безопасности. Но как только мы в него вошли… ну, ты понимаешь.
   В зале возник Херувим. Лицо у него было искажено страданием, а из живота торчало древко огромного, наверняка неподъемного для обычного человека копья. Пытаясь от него освободиться, Херувим дергал за древко руками, но совершенно напрасно. Копье засело в его теле прочно. Вот Херувим повернулся к Лисандре спиной, и той стало видно, что у его наконечника есть зубчики, словно у остроги, которой ловят большую рыбу. Освободишься от такого…
   Сын змеи издал тихое шипение, переполз к вампирше поближе и, привалившись к стене, сообщил:
   – На мне все заживает почти мгновенно. Особенно ушибы. Думаю, вскоре я буду в норме.
   – Ты не ответил мне, – напомнила Лисандра, – не объяснил, как эти сюда попали?
   Джокер оступился и рухнул на пол. Бог гнева, воспользовавшись этим, стал топтать его ногами. Херувим, наконец-то сообразив, почему не может выдернуть из своего тела оружие, стал ломать древко. Со второй попытки ему это удалось.
   – Там было заклинание, – объяснил сын змеи. – Через него во дворец галлюцинаций не могло проникнуть ни одно божество.
   – И это заклинание…
   – Все еще действует. Эти двое обманули тебя, въехали во дворец на тебе, как на лошади.
   – Что?
   – Так и есть. О ментальной связи слышала? Я думаю, они всю дорогу, пока мы сюда шли, выходили с тобой на контакт, может быть, что-то тебе обещали, делали вид, будто хотят переманить тебя на свою сторону, к примеру. Все это было нужно лишь для того, чтобы постоянно обновлять этот контакт, быть с тобой в связке. И как только ты пересекла границу, они им воспользовались.
   Херувим, наконец-то освободившись от копья, отшвырнул его обломки в сторону и, сжав кулаки, кинулся в драку. Бог гнева перестал топтать поверженного противника и, развернувшись, нанес ему великолепный хук правой.
   Лисандра мрачно спросила:
   – Вообще в них ведь кто-то верит? Ну, там, есть люди, которые им приносят жертвы, воскуряют фимиам и творят молитвы?
   – Еще как верят. Все как положено: толпы верующих, седобородые старцы, объясняющие этим слепцам, как надо трактовать тот или иной завет божества, храмы, богатые дары… и молитвы, да, да, молитвы. Опять же эти… подвижники, идущие за них на муки.
   – М-да… – пробормотала вампирша. – М-да…
   – Что, не нравится?
   – Почему? Ничего зрелище. Тебе не кажется, что люди делают ошибку, когда принимают их всерьез?
   – Люди всегда делают ошибки. Они громоздят их одну на другую и, несмотря на это, все еще живы, да не только живы, но и заселили большую часть мира-цепи. В каждом его мире, пусть в соседстве с другими расами, пусть их не очень много, но живут люди.
   – А боги?
   – У них свои развлечения. Раньше, кстати, во времена пеликанцев, они эти свои штучки не скрывали. Почитай пеликанские мифы, те, что до нас дошли, и ухохочешься. Типов, подобных описываемым в них богам, пруд пруди в любой сомнительной пивнушке. И все-таки…
   Лисандра вовремя отодвинула голову, и обломок колотушки Джокера, уже снова как ни в чем не бывало оказавшегося на ногах и пустившего в ход свое любимое оружие, врезался в стену там, где она только что была.
   – Не пора ли нам куда-нибудь спрятаться? – поинтересовалась вампирша.
   – Пора, – согласился сын змеи. – Только, боюсь, не получится.
   – Это почему?
   – Как ты думаешь, почему до сих пор не рухнули стены и потолок? Посмотри, вот сейчас твой приятель с колотушкой должен был проломить крышу. Видела?
   – Она спружинила, словно резиновая.
   – Именно. Я тебе уже, кажется, объяснил, что на дворец наложено заклинание. Теперь он словно закрытая коробка с очень прочными стенками. Причем выхода из этой коробки нет. Отрезан даже подвал, а он у дворца обширный, знаешь ли, богатый.
   – Богатый?
   – Ну да. Надеюсь, ты представляешь, где мы находимся?
   – Судя по названию, здесь опиумный притон.
   – Не совсем… Но что-то вроде этого. И конечно, в любом подобном заведении подвал служит как хранилищем самых разных запасов, так и для многих других целей. Он становится особенно ценен в том случае, если какому-нибудь клиенту вдруг вздумается не вовремя отдать концы.
   – Понятно. А дальше?
   – В общем, в этом месте полно и других, не менее мрачных тайн. Но главное – в нем можно спрятаться. Вот только сейчас мы в подвал не попадем. Кто успел спрятаться – тому повезло, а нам остается лишь надеяться на удачу да на изворотливость. Пока наши драчуны не угомонятся, мы будем в опасности.
   Лисандра подумала, что он, похоже, прав. И кстати, истребительница… ее не видно. Любопытно, где она спряталась? Драчуны… Вряд ли они устанут. Энергии и напора на ближайшие лет сто им хватит.
   Она окинула сражающихся оценивающим взглядом.
   Хватит, хватит.
   Как раз в этот момент бог гнева нанес Херувиму такой могучий удар в лоб, что тот рухнул словно подкошенный. Джокер, вооружившийся обломком копья, сделал стремительный, очень сильный выпад и промахнулся. Бог гнева успел отпрыгнуть в сторону. Джокер истошно взвыл. В его вое слышались дикий гнев и безысходное отчаяние.
   – Веселятся, – прокомментировал чешуйчатый. – Держи ухо востро. Если начнут бить друг в друга молниями, придется перебраться в соседнее помещение. Не хотелось бы мне этого. Предпочитаю наблюдать за схваткой. Так по крайней мере видно, куда все идет и чего надо ждать, так безопаснее.
   – Если эти двое победят, – спросила Лисандра, – что они с нами сделают?
   – Пусть сначала победят, – буркнул сын змеи. – Это не так-то просто.
   – Думаешь?
   – Они не зря объединились, хотя и терпеть друг друга не могут, и все равно наш подопечный бьет их смертным боем.
   – Тогда что с ними сделает бог-уничтожитель, если победит?
   Сын змеи помотал головой и улыбнулся так, что она увидела чуть ли не весь набор его зубов.
   Лисандру это зрелище впечатлило. Она подумала, что теперь почти наверняка знает, кто мог быть предком ее напарника. Только не безобидная лягушка. Крокодил по крайней мере, а то и вовсе тираннозавр.
   – Так что он с ними сделает, если победит? – еще раз спросила она.
   – Не знаю, – ответил сын змеи. – Наверное, отпустит, предварительно от души поглумившись. Убить их он скорее всего не сможет. Боги редко убивают друг друга.
   – Значит, и они его убить не смогут?
   – Скорее всего.
   – Зачем тогда они всем этим занимаются? Какой смысл в этом?
   Сын змеи фыркнул.
   – Они же боги. Они не обязаны в своих действиях руководствоваться смыслом, у них может быть своя логика, свои умозаключения. Да и потом, возможность поглумиться над тем, кто тебе за тысячи и тысячи лет существования надоел хуже горькой редьки, тоже дорогого стоит.
   – Ради этого можно либо уничтожить, либо спасти какой-то мир?
   – Бесспорно. И потом, иногда, очень редко, но боги друг друга все-таки убивают. При очень благоприятном соотношении обстоятельств.
   – Ах вот как, значит… Что это?
   Лисандра показала пальцем на Джокера. А тот, запрокинув голову вверх, широко открыл рот, и из него, словно змея из кувшина, медленно пополз извивающийся, ослепительно сверкающий жгут. Он стремительно расширялся, принимая форму воронки.
   – А вот теперь бежим! – крикнул чешуйчатый. – Это он выпускает наружу свою божественную сущность, для того чтобы сражаться с ее помощью. Его противникам придется сделать то же самое. В общем, сейчас здесь начнется такая катавасия, какой ты за свою жизнь не видела. Надо бы найти хоть какое-то укрытие. Прочь! Скорее!
   Он вскочил на ноги и осторожно двинулся к выходу из зала. Лисандра последовала за ним. По стеночке, по стеночке, они проскользнули мимо драчунов и кинулись в соседнее помещение, надеясь найти там возможность укрыться на время божественных войн.
   Никаких укрытий в этом зале не было. Только в дальнем его конце виднелся здоровенный, не менее трех человеческих ростов в высоту, барабан. Сражаясь, боги опрокинули его набок и с одной стороны порвали.
   Хилое, но все-таки убежище. Если только они успеют спрятаться…
   – В барабан! – приказал сын змеи. – На худой конец, сойдет и это.
   Лисандра не удержалась и на бегу проворчала:
   – Сама знаю.
   Где-то на середине зала она едва не споткнулась о тело «ласки» и подумала, что игрища богов не для всех проходят бесследно. Кое-кому за них приходится платить жизнями. И не только в таких случаях.
   Барабан! Вот он, рукой подать! Еще мгновение…
   Успели!
   Они заскочили в барабан и затаились в нем. Лисандра надеялась, что его не слишком надежные стенки ее все-таки защитят, но как только зал озарился ярким светом, осознала, что ее надежды несостоятельны. Свет этот, кстати, оказался не совсем обычным. Он влился в барабан и стал его заполнять, словно был некоей жидкостью, он уничтожил все тени, он даже слегка давил на кожу, словно и в самом деле был чем-то материальным.
   Лисандра закрыла глаза и тут же убедилась, что это отсвета не спасает. Даже закрыв лицо руками, она все равно видела такую белизну, словно ей в глаза почти в упор светили аэродромные прожектора.
   Вампирша испугалась.
   Если от этого света нельзя скрыться… Вдруг она вспыхнет и сгорит, как попавший в костер бумажный человечек? Вот сейчас…
   Да нет, ей опасно только солнце, и, значит, нечего беспокоиться. И все-таки…
   Вампирша почувствовала, именно – почувствовала, как свет стал проникать внутрь ее тела, в каждую его клеточку. А вот это уже серьезно пугало, от этого необходимо было избавиться.
   Каким образом?
   Она ночное создание, и, значит, внутри нее даже сейчас должен сохраниться хотя бы кусочек темноты. Надо всего лишь найти его и завернуться в него, словно в плащ.
   Безумной эта мысль Лисандре не показалась. В прошлом ей уже несколько раз приходилось проделывать такую штуку. Самый последний был во время встречи с огненоносными творцами. Лет пятьдесят назад она столкнулась с ними на ночных улицах одного небольшого городка, и те попытались втянуть ее в свои игрища. Драться с ними смысла не имело, поскольку они могли при желании подпалить кого-нибудь не хуже огнемета, а скрыться ей не давали. И тогда она ушла в себя, завернулась в темноту, стала вещью – так, как умеют это делать лишь создания тьмы. Осознав, что с ней произошло, огненоносные творцы с проклятиями потопали дальше, а она, для верности подождав немного, вернулась к нормальному существованию и отправилась по своим делам.
   Может быть, ей удастся проделать такой фокус и сейчас?
   Она попыталась найти эту темноту, обнаружить ее местонахождение, но свет этому мешал, и ее попытка закончилась неудачей. Вот только отчаиваться было еще рано. Она потратила малую частицу времени на то, чтобы успокоиться и сосредоточиться, а потом продолжила поиски.
   Отыскивая в себе ту самую, внутреннюю, изначальную темноту, она подумала, что в ней хранятся воспоминания о том, кем она на самом деле является, и о многих других ее делах, совершенных для того, чтобы поддержать свою жизнь, с точки зрения простых людей – ужасных и преступных, но сейчас они, эти воспоминания, для нее были предпочтительнее тотального, прошивающего насквозь света.
   И еще… вроде бы он стал ее слегка жечь? Или это ей пока лишь кажется? Скорее всего – кажется, но поторопиться все-таки стоит.
   Она нащупала тропинку и пошла по ней в глубь своего сознания, так, словно оно было дремучим лесом. Она уходила по тропе ассоциаций и воспоминаний, ведомая неким шестым чувством, вдруг проснувшимся для того, чтобы вовремя подсказывать, куда сделать следующий шаг.
   Вот, например, сейчас надо шагнуть сюда, где лежит давнее воспоминание о виденном некогда легендарном Блонде, агенте семь с половиной, умевшем, кроме самых заурядных свойств, вроде стрельбы с двух рук и безопасных падений с самой большой высоты, еще и очаровывать самого невзыскательного зрителя, оказавшегося свидетелем его манипуляций. Знающие люди говорят, что это весьма трудное дело. Чтобы всех, сколько их ни оказалось, и наповал.
   Ну хорошо. А дальше?
   Следующий шаг ей помогло сделать четкое ощущение, что она помнит запах и вкус купленного ею однажды, когда она еще была обычным человеком, свежего ржаного хлеба. Потом пришлось попользоваться воспоминанием об отловленном ею лично братке, при виде ее клыков пытавшемся ее очень искусно «развести» и которого она, насытившись, безжалостно убила. Тех, кто считал, будто обладает правом сделать с кем угодно что угодно, она презирала, поскольку признавала его лишь за собой.
   За братком последовала трещина во льду навеки замороженного озера, стремительно расширяющаяся, словно беззубый рот, пытающийся ее хватить. Жирный усач, стравливавший бобра с ослом и выдававший всем за этим наблюдавшим большие, остроконечные, украшенные бубенчиками и ослиными ушами колпаки. Прямо из детства – запах подгоревшего молока и глаза оленя, увидевшего, посчитавшего ее своей, посчитавшего неопасной. Так оно и было, поскольку в тот раз она была сыта. Факел, поджигающий крышу ее жилища, стремительно расцветающий от него огненный цветок. Кабальеро, пожелавший ее осчастливить, затащив в свою постель, сообщивший, перед тем как она его укусила, что счастлив ей услужить хотя бы так. Кровь у него оказалась со странным привкусом. Много лет спустя она случайно узнала, что такой привкус крови придает дурная болезнь. К счастью, ей болезни людей совершенно не страшны. Блеснувший в переулке серебряный кинжал…
   Преследуемая по пятам светом, она уходила в глубь своей памяти, и наконец искомое было обнаружено. То самое воспоминание о ночи, в которую она отринула свою человеческую сущность, ночи, когда клыки незнакомца с необычайно белой кожей подарили ей бессмертие.
   Вот оно.
   Она вошла в то воспоминание, смело в него шагнула, и оно предъявило ей ту самую непроницаемую темноту, которая хранится в душе каждого создания ночи, помогло в нее завернуться, спрятаться, исчезнуть, отдохнуть.
   Здесь, в этой извечной темноте всех ночей, ей было спокойно, уютно и просто. Здесь стояли ряды шкафов, в каждом из которых хранился по крайней мере один скелет, а то и несколько сразу. И она, конечно, их ни грамма не боялась. Три сотни лет выживания в этом мире дают полный иммунитет от страха перед чем-либо подобным. Ну а то, что они здесь… Должны же они где-нибудь храниться.
   Она прошла в самый дальний угол своего убежища, в котором стояло мягкое ложе, укрытое мохнатыми, резко пахнущими шкурами кошмаров, присела на него и почти облегченно вздохнула.
   Да, здесь можно отдохнуть хотя бы некоторое время. Если понадобится действовать, она почувствует это и проснется. А пока…
   Лисандра ничком легла на ложе и закрыла глаза. Пора… надо заснуть… надо восстановить силы, поскольку они еще понадобятся. Игра не закончена, далеко не закончена. Скорее всего главное еще впереди.

12

   Люди – сосуды, стенками которых является эластичная, упругая кожа, наполненные сочной мякотью, вкусным, живительным соком. Поэтому обращаться с ними надо осторожно, для того чтобы начинка не пострадала. Прокусывать ее надо, соблюдая все меры предосторожности. Иначе будет потеряно много ценного, вкусного… Вампирша проснулась и некоторое время лежала, наслаждаясь прохладой, тишиной, покоем темноты. Все это давало ощущение безопасности. В то время, когда там, снаружи, воевали боги.
   А может, они уже успокоились? И не настало ли время это проверить? Всего лишь высунуться, осмотреться… Наверное, ничем страшным это не закончится, никакой беды не принесет. Да и не может она вечно сидеть здесь. Кто знает, что там, в реальном мире, происходит с ее телом?
   Нет, надо идти на разведку. И первым делом следует узнать насчет света.
   Окинув свое убежище внимательным, хозяйским взглядом, она прикрыла дверь одного из шкафов, из-за которой уже потихоньку стала высовываться костяная нога, а потом вытянула руки перед собой и слегка раздвинула темноту.
   Света уже не было. И это значило, что опасность миновала.
   Интересно, чем закончилась драка богов? Кто из них кому наставил синяков и шишек?
   Возвращаться в реальный мир было гораздо легче. Для этого надо было лишь покинуть темноту и вернуть контроль над своим телом.
   Она сделала это, причем очень легко, и это означало, что тело ее за то время, пока она отсиживалась в темноте, никто не тронул, никто не пытался даже причинить ей зла. Может быть, его посчитали мертвым, каковым оно, несомненно, во время ее отсутствия и было?
   Лисандра мысленно ухмыльнулась.
   В прошлом несколько раз подобный фокус спасал ее от большой опасности. Вдруг это произошло и сейчас? Если, конечно, боги вообще обратили на нее внимание. У них, кажется, были какие-то свои счеты? Их вроде бы занимали лишь собственные персоны?
   Лисандра открыла глаза и огляделась.
   Она все еще находилась внутри своего ненадежного убежища, и рядом с ней был сын змеи. В тот момент, когда вампирша вернулась в реальный мир, он как раз высунул голову из барабана, видимо, пытаясь определить, нет ли снаружи опасности.
   Вампирша подумала, что явно поторопилась. Могла сидеть в приятной темноте еще по крайней мере полчаса. Может, действительно вернуться в нее?
   Не успела!
   Сын змеи подался внутрь барабана и внимательно посмотрел на нее. Взгляд у него был, как и положено рептилии, немигающий. У Лисандры вообще было ощущение словно у него вместо глаз холодные, тусклые камешки.
   – Вернулась? – спросил чешуйчатый.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Ну, ты снова в себе, и, значит, на тебя можно рассчитывать?
   – Сомневаешься?
   – Еще бы. Ну-ка напомни мне, на каких условиях ты согласилась стать моей вечной рабой.
   – Рабой! – возмутилась Лисандра. – Не было такого. А если я и согласилась на тебя работать, то такой подлый жабеныш, как ты…
   – Все, все, – поспешно сказал сын змеи. – Проверка пройдена. Теперь я убедился в том, что ты – это ты.
   – Сомневался? Но с каких вареников?
   – Когда имеешь дело с богами, никакая осторожность не бывает излишней. Да ты и сама в этом убедилась, когда обнаружила, что позволила двум врагам натурально въехать на себе в этот дворец. Убедилась?
   Что можно было на такое ответить? Послать собеседника подальше? А толку-то? Надо было все-таки рассказать об этих двух негодяях – Джокере и Херувиме. Тоже деятели. Им развлечение, а она подставилась по полной программе.
   – А ты, стало быть, убедился, что я это я, – уточнила Лисандра.
   – Убедился.
   – Ну вот и замечательно. Дальше-то что будем делать? Покидаем наше убежище? Драка между богами уже закончилась?
   – Похоже. Как-то там все стихло.
   – А кто победил?
   – Вот и узнаем. – Сын змеи показал зубы. – Сейчас. Пойдем вместе и узнаем.
   Теперь он буквально излучал уверенность, но Лисандре вдруг подумалось, что это лишь видимость. Нет, чешуйчатый не только не был спокоен, он, похоже, основательно боялся. Причем совершенно оправданно.
   Боги. Кто может угадать их мысли и проникнуть в их планы? Да никто. Так что повод понервничать был веский. Но все-таки… все-таки… Сын змеи и какие-то чувства… Хм… необычно это. Надо запомнить.
   – Пойдем, – сказала Лисандра. – Надо взглянуть, чем это побоище закончилось. А может, просто сделаем ноги? Кажется, наша работа закончена? Истребительница здесь, не так ли? Чем еще мы можем быть полезны?
   – Мы не успеем убраться из этого мира до того, как он вспыхнет, – напомнил сын змеи. – И значит, надо оставаться здесь. Дворец галлюцинаций уцелеет.
   Ну, раз так…
   – Один дворец от целого мира? – спросила Лисандра.
   – От целого мира. И конечно, это на нем отразится. Представляешь, какие о нем будут ходить легенды? Единственное строение, оставшееся от целого мира… В нем будут происходить странные вещи… возникать пророческие надписи, его будут посещать паломники. Потом какая-нибудь секта, конечно же, сделает его местом своего обитания. А далее…
   – Ладно, – сказала Лисандра. – Тут все понятно. Мы остаемся. Но все-таки узнать, что делать дальше, было бы неплохо.
   – Хорошо, сейчас узнаем.
   Вампирша принюхалась.
   Из соседнего зала явственно тянуло горелым. И еще – звук. Мгновение назад она слышала какой-то звук, более всего похожий на стон.
   – Ты узнаешь, – уточнила Лисандра. – Ты мой наниматель. А это звание дает не только привилегии, но и права. Иди и узнай, что там с этими богами, кто из них победил и каким образом это нас коснулось. Я же… ну, я пока подожду.
   – Нет смысла рисковать сразу нам обоим? – спросил сын змеи.
   – Никакого.
   – Хорошо, я узнаю.
   – Надеюсь, я не нарушила наш договор? – криво улыбнувшись, спросила Лисандра.
   – Нет, – буркнул сын змеи.
   Похоже, он все-таки на нее всерьез разозлился, но Лисандру это ничуть не тронуло.
   Глядя, как ее наниматель осторожно, словно подкрадываясь к логову опасного зверя, идет к двери в соседний зал, она подумала, что поступила совершенно правильно. Кажется, этот чешуйчатый что-то понимает в богах. Вот пусть он с ними и общается. Ее же дело – сторона. Ее вполне устраивает роль просто исполнителя. Ей бы выбраться из этой истории целой-невредимой. А если еще удастся сохранить амулет, то это будет вообще замечательно.
   Сын змеи прошел в соседний зал, и, кажется, ничего страшного с ним не произошло. По крайней мере предсмертных воплей оттуда не послышалось.
   Вот и замечательно.
   Вампирша огляделась.
   Кроме барабана, в котором они прятались во время драки богов, в этом зале почти ничего не было. Если не считать нескольких узких, низеньких скамеечек, сейчас разломанных чуть ли не в щепу, он, очевидно, до того, как в нем решила порезвиться божественная троица, был почти пуст.
   Интересно, для чего он служил?
   Пройдясь по залу, Лисандра пошевелила носком туфли обломки одной из скамеечек и обнаружила в них трубку с крохотной чашечкой. Как раз с помощью таких курят зеленую глину сновидений.
   Впрочем, учитывая, что она находится во дворце галлюцинаций, ничего удивительного в этом не было. Похоже, здесь курили эту самую глину. Под барабан? И почему так мало скамеечек? Может быть, это был зал для богатых клиентов, желающих отгородиться от прочих потребителей «глины» хотя бы пустым пространством?
   Она пнула трубку, и та канула в обломках, исчезла в них, спряталась. Пропадет? Да нет, кто-то ее обязательно подберет. И не из праздного интереса. Трубочка эта будет пущена в дело и еще принесет кому-то много-много радостей.
   Радостей!
   Странные все-таки существа эти люди. Оглушать себя с помощью наркотиков, отправлять в неведомые, нереальные миры, в то время когда вокруг так здорово и интересно, в то время, когда так много замечательного можно сделать. И еще есть любовь…
   Лисандра нахмурилась и четко, почти по-военному, повернувшись на каблуках, вернулась к барабану-убежищу.
   Что-то не туда ее повело, на чувства. Не стоит забывать, кто она и благодаря чему живет на свете. Вот так! Не стоит расслабляться раньше времени.
   Любви ей захотелось.
   А прахом рассыпаться не желаешь? Или сгореть под лучами солнца, как хорошо просушенное полешко? В общем, забыть ей нужно об этих глупостях и даже о мести, чем бы там она ни была вызвана – ненавистью или любовью. Напрочь.
   Сейчас у нее есть дела поважнее.
   Она с тревогой взглянула в сторону зала, в котором скрылся чешуйчатый.
   Что там? Может быть, стоит пойти взглянуть, что там случилось с сыном змеи, хотя бы одним глазком?
   Любопытство. Вот на этом все и попадаются. Суют нос куда не следует, а потом расплачиваются самой дорогой ценой. Особенно в данном случае. Не стоит слишком любопытствовать.
   Она решила это твердо, а потом еще раз себе это повторила, а потом, конечно, не удержалась и сделала шаг в сторону двери. За первым последовал второй и третий. Куда же без него?
   Что-то в этом было от запретного удовольствия нарушать правила, причем установленные для себя.
   Риск? Желание пощекотать нервы?
   Ох, нет, конечно, нет. За три сотни лет жизни она подобного накушалась достаточно. Любопытство, обычное женское любопытство, оставшееся в ней от того времени, когда она была обыкновенным человеком? Может быть, его вообще нельзя вытравить?
   Еще один шаг. Теперь в приоткрытую дверь она могла увидеть кусочек соседнего зала. Кажется, там было много тумана, необычного, словно бы пронизанного крохотными, светящимися ярким светом звездочками. И в этом тумане шевелилось что-то большое – медленно, словно устраивающийся на ночлег в берлоге медведь. Да нет, это ей только так показалось.
   Что дальше?
   Она сделала еще шаг и вдруг увидела сына змеи.
   Подогнув под себя массивный хвост, тот сидел рядом с торчавшей из тумана огромной рукой и слегка покачивался, словно истинно верующий, слушающий проповедь своего пастыря.
   А может, так и есть? Но почему ничего не слышно? Или не слышно только ей? Кстати, может, именно этот бог был настоящим богом детей змеи? Но ей было сказано… Мало ли что сын змеи ей сказал? Мог он соврать? Да запросто. Не моргнув глазом.
   Рука шевельнулась, огромный кулак повернулся и разжался. Лисандра увидела, что на ладони бога… а в том, кому именно принадлежит эта рука, у нее не было ни малейших сомнений… Вампирша увидела, что на ладони у бога лежит переливающийся всеми цветами радуги шарик, очень смахивающий на стеклянные кругляши, которыми любят играть дети.
   Вот сын змеи осторожно протянул лапу и взял этот шарик. Морда у чешуйчатого была – Лисандра могла бы в этом поклясться – благоговейная, словно ему удалось прикоснуться к величайшей святыне.
   Вот как? Что это может быть? Впрочем, гадать не имеет смысла. Все в свое время выяснится.
   И вообще не пора ли отойти в сторону? Что будет, если бог заметит, как она подглядывает? Судя по всему, это очень непредсказуемое создание, способное за какую-нибудь мелочь, допустим, испепелить. Не стоит его раздражать. Кажется, что хотела, она уже увидела.
   Лисандра поспешно сделала несколько шагов к барабану и там неподвижно застыла, так, как это умеют делать только вампиры, словно бы превратившись в предмет обстановки. Ночью, во время охоты, это умение не раз ее выручало. Случалось, обитатели жилища, в которое она нанесла визит, не видели ее, даже находясь на расстоянии ладони.
   Прошло пять минут, потом десять. И лишь по истечении пятнадцати минут послышались тихие шаги сына змеи. Вот он появился в двери, взглянул на Лисандру и, показав зубы, промолвил:
   – Я все равно знаю, что ты подглядывала.
   Вампирша пожала плечами.
   К чему скрывать то, что скрывать не имеет смысла?
   – И это тебе доставляет удовольствие? – спросила она.
   – Мне до этого нет никакого дела.
   – Ну вот и замечательно. Давай тогда к этому более не возвращаться. Тем более что ты не запрещал мне подглядывать. Или я ошибаюсь?
   – Все верно. У нас есть другие, более важные темы для разговоров.
   А вот это уже забавно. Появились темы для разговоров, и, возможно, серьезные.
   Ну-ну…
   – Какие?
   – Вот!
   Предмет, который ей протягивал сын змеи, Лисандра уже видела. Пятнадцать минут назад в соседней комнате чешуйчатый забрал его у…
   – Что это? – спросила вампирша.
   – Слеза бога, – ответил сын змеи. – Выпив ее, ты до тех пор, пока не выполнишь полученное задание, станешь обладать некоторыми… некоторым… В общем, ты обретешь силу бога и сможешь ее применить… В общем, тебе ее надо сейчас выпить, а потом я тебе все объясню.
   А вот это уже пугало. И не просто пугало, а очень серьезно. Если сын змеи не обманывает и это действительно слеза бога, а также если она в самом деле обладает теми свойствами, о которых он говорит…
   Лисандра порадовалась, что в принципе не может побледнеть. Будь она человеком, то давно уже таким образом должна была выдать свой страх.
   Похоже, вот сейчас как никогда за время их божественного приключения настало самое время испугаться.
   – Просто так такие вещи не дают, – сказала она сыну змеи.
   – Конечно, – не моргнув глазом подтвердил тот.
   – Рассказывай, – приказала вампирша. – Я не прикоснусь к этой штуке ни за какие коврижки до тех пор, пока не узнаю, в чем дело, пока не разберусь, с чего это богу вздумалось наделить меня своим могуществом.
   – А может…
   – Нет, сначала я должна знать, в чем дело.
   – Хочешь сказать, ты можешь не выполнить приказ бога, особенно находящегося не где-то там, далеко, на каком-то облаке, а в соседней комнате?
   – Запросто. – Лисандра обнажила клыки. – Хочешь проверить?
   Сын змеи набрал полную грудь воздуха и выпустил его с тихим шипением. Звучало это весьма зловеще. Вот только вампиршу такими штуками было не напугать. Она и сама при надобности могла напугать кого угодно.
   Но вот связываться с богом? Не хватила ли она?
   – То есть ты хочешь разорвать наше соглашение?
   – Ни в коем случае. Но было ли в нем то, что ты требуешь от меня?
   – Не было.
   – Тогда я и не обязана ничего делать. Тебе не кажется?
   – Нет обязана.
   Вот такого упрямства Лисандра не любила.
   – Это почему? – спросила она.
   – Потому что это именно ты притащила сюда парочку конкурентов, можно сказать, протащила на себе этих паразитов и тем самым нарушила все планы. Теперь их приходится менять.
   – Этот мир уцелеет?
   – О нет, бог гнева не желает о таком варианте даже слышать.
   – Говори прямо. Нечего ходить вокруг да около. Что случилось?
   Вместо ответа сын змеи искоса взглянул на слезу бога, которую все еще протягивал вампирше, и осторожно, так, словно она могла взорваться, опустил лапу.
   Теперь, для того чтобы уронить эту драгоценность, ему достаточно было лишь слегка разжать пальцы… Да зачем бы он это стал делать? Не уронит. Нет.
   Лисандра красноречиво вздохнула.
   Что за театр кабуки? Не лучше ли просто все рассказать?
   – Истребительница, – сообщил сын змеи. – Она погибла. Эти двое, прежде чем бог-разрушитель их выгнал, все-таки умудрились ее достать. В общем, она погибла.
   – Они могли ее убить по дороге к дворцу, – сказала вампирша. – Так ли трудно им было совладать с нами? В общем, я к тому, что, пожелай боги-конкуренты ее смерти, они могли ее убить по дороге к дворцу галлюцинаций.
   – Они и не собирались ее убивать. Слишком низко для уважающих себя богов. Однако когда выяснилось, что они проигрывают, тут уж стало не до щепетильности. Тут они вспомнили и о таком варианте.
   Хм, убили… Вот это все, конечно, меняло. Смерть истребительницы объясняла все эти телодвижения чешуйчатого, а также…
   – Слеза бога, – сказала Лисандра. – Так вот зачем ты пытаешься мне эту штуку всучить.
   – Верно, – подтвердил сын змеи. – Поздно искать новую истребительницу, на это нет времени. Да и найдем ли мы ее в этом городе? Значит, мы должны взять то, что есть под рукой. А так сказать «под рукой» у нас есть только один вариант.
   – Я?
   – Да, именно ты.
   – Но почему? Ты забыл, кем я являюсь?
   – Ты – создание тьмы. И это перевешивает все прочие недостатки. То, что должна была сделать истребительница, под силу либо человеку, всей душой отдавшемуся темноте, либо ее созданию. Это непременное условие.
   – Но я…
   – Ты вампирша. Это несколько осложнит ритуал. Главное – ты женщина и являешься созданием тьмы, предала себя ей. Причем выхода у тебя нет. Бог возлагает на твои плечи миссию, а противиться его воле, особенно если он может просто дотянуться до тебя рукой…
   – Что-то не складывается, – сказала Лисандра. – Я не видела истребительницу с самого начала схватки, а ты говоришь, что два обманщика убили ее лишь тогда, когда стало ясно, что они проигрывают драку…
   – Она знала, что кто-то из сражающихся может попытаться ее убить, и спряталась. Неужели ты думаешь, будто во дворце всего лишь два зала? В общем, она спряталась, но это ее не защитило. Хватит тратить зря время. Пора приступать к ритуалу. Первым делом ты должна взять ее.
   Перед Лисандрой снова появилась слеза бога, и она, увидев ее, хмыкнула.
   Вот теперь, конечно, самое время отказаться. Никогда она не лезла в подобные дела, не собирается это делать и сейчас. Отказаться – и будь что будет.
   Она даже открыла рот, чтобы сообщить свое решение сыну змеи, но тут в проеме двери, ведущей в зал, где находился бог, возникла гигантская рука. Указательный палец ее был поднят вверх и многозначительно покачивался из стороны в сторону. Точь-в-точь таким образом, каким строгая няня грозит непослушному малышу.
   Значение этого жеста в данном случае угадать было несложно. В общем, боги, если надо, уговаривать умеют.
   – Хорошо, – мрачно сказала Лисандра. – Давай сюда эту штуку. От вас, видимо, не отвяжешься.

13

   Она стала другой.
   Нет, никакого перерождения она в себе не ощутила. У нее не возникало, например, желания повещать из огненного куста или, там, создать скрижали с заветами, а также поразвлечься, изменяя судьбы людей самым причудливым образом. Внутренне она осталась тем, кем была раньше. Лисандрой, девочкой с ангельской наружностью, в случае нужды мгновенно пускающей в ход вдруг появившиеся клыки и когти.
   И все-таки кое-какие дополнительные способности у нее появились. Выпив слезу бога, она ощутила, как мир, в котором она сейчас находилась, словно бы придвинулся к ней, стал понятнее, проще и доступнее…
   Доступнее? Хм, любопытное слово. Впрочем, оно не описывало ее ощущений. Ей, к примеру, сейчас ничего не стоило окинуть мысленным взглядом весь мир, в котором она жила, от перемычки до перемычки, соединяющих его с великой цепью. Происходящее в других, соседних мирах она видеть не могла, но вот тот, в котором находилась…
   Дома, дома, площади, улиц и проспекты. Склады, магазины, храмы, увеселительные заведения, закусочные и рестораны. Кусок оставшегося незастроенным моря, пустой, с дурно пахнущей, грязной водой на одном конце мира и такой же примерно размерами, чудом сохранившийся участок пустыни с занесенным песком старинным храмом – на другом. Все это стало для нее каким-то мелким, словно бы картонным. И еще у нее появилось четкое ощущение, будто она может взять рукой кусочек пейзажа, храм, к примеру, или, там, гору и переставить их на другое место. Стоит лишь захотеть.
   Каким образом? Она этого не знала, просто ощущение такое было, и Лисандра, полностью отдавшись его исследованию, как-то выключилась из окружающего мира, перестала наблюдать за своим телом, находящимся в данный момент во дворце галлюцинаций. Ей сейчас было не до этого. Она мысленно растворилась в окружающем мире, она исследовала его, как ребенок, случайно обнаруживший в лесу большую, круглую штуковину, пытающийся определить, что она собой представляет.
   То ли гнездо каких-то насекомых, то ли не до конца использованное и нейтрализованное проклятие, а может, и клад, оставшийся с древних времен, когда все на свете просто обожали оставлять в самых неожиданных местах причудливого вида посуду, битком набитую золотом и драгоценными камнями?
   Она наблюдала. И не только…
   А что, если вон тому дядьке, ставящему печати на целый ворох каких-то важных бумаг, слегка подтолкнуть руку – так, чтобы он разлил чернила? Получится или нет? Ну-ка…
   Ух-ты, получилось! А дальше что?
   – Мне кажется, ты зря расходуешь полученную силу, – сказал стоявший рядом с ее троном сын змеи.
   – Думаешь? – спросила Лисандра.
   – Знаю совершенно точно. Причем именно для тебя это неудивительно.
   – Ну и надо было тогда выбирать на роль истребительницы кого-то другого. Э?
   – Я был против. Но бог…
   – Вот и подчиняйся его решениям, – улыбнулась Лисандра. – Или хочешь сказать, что они тебя не устраивают?
   – Устраивают, – проворчал сын змеи. – Еще как устраивают. Тем более что иного выхода все равно не было. Но все-таки…
   Лисандра еще раз улыбнулась.
   Она подумала, что за последние полчаса слишком много улыбалась. Кажется, раза три или четыре. Это она-то! Нет, пора с весельем заканчивать. Не пора ли принять более серьезный вид? Положение, в конце концов, обязывает.
   Положение…
   Вампирша искоса взглянула на служителей дворца галлюцинаций, стоявших возле ее трона с алебардами в лапах. Оказывается, во время сражения богов они погибли не все. Многим удалось спрятаться, и вот теперь они приступили к выполнению своих обязанностей. Без лишних вопросов, так, будто это было им не впервой.
   Та, погибшая истребительница. Что они сделали с ее телом? Неужели просто бросили, словно ненужную вещь, в какой-нибудь из кладовых? В подвале? Хотя… какая разница? Не устраивать же сейчас пышные похороны? Зачем они нужны, если этот мир вскоре сгорит?
   Что тогда останется? Покрытая пеплом плоская основа мира? А может, он вовсе исчезнет? Разорвется ли при этом цепь? Вряд ли. Она соединена волшебным образом, и если из нее изъять один мир, перемычки соседних, соединившись, залатают возникшую брешь. Куда при этом денется дворец галлюцинаций? Будет стоять на середине этой вновь возникшей перемычки, перегораживая движение? Вряд ли. Нет, скорее всего сама основа мира уцелеет. Почва может прогореть на глубину нескольких метров, для того чтобы выжечь вообще все живое, всю эту мелочь вроде мелких животных, червей… И трупы… Конечно, кладбища… Они тоже должны быть уничтожены.
   Лисандра тряхнула головой, с трудом удержалась от улыбки.
   Экие глупые у нее сейчас мысли. Зачем они лезут ей в голову? А ведь в ней сейчас частица божества, она, так сказать, его полноправный представитель в этом мире. Неужели такие мысли бывают и у богов? Да нет, вряд ли, это просто говорит нечто, оставшееся в ней от… как бы половчее сказать… от небожественного существа. Нечто от вампирши, пусть по ночам и охотящейся на людей, но являющейся частью их мира, пусть темной и для них страшной, но все-таки… А вот теперь она останется одна.
   И что, привыкать ли ей к этому? Она всегда она, и, конечно, найдется новый мир, в котором обнаружится новый дом. Да и с голоду не подохнет. Мало ли миров на великой цепи?
   – Ты готова? – спросил ее сын змеи.
   – Готова?
   – Ну да, скоро начнется ритуал отречения от этого мира.
   – Зачем он?
   – Иначе ты не сможешь сжечь этот мир. Так что будь готова.
   – Понятно. А тебе, значит, известны все сопутствующие ритуалы? Откуда? – поинтересовалась Лисандра.
   – Прежде чем взяться за это задание, я изучил все, что мог найти в наших библиотеках. Привычка, не раз меня выручавшая в прошлом, спасавшая от многих опасностей.
   – Вот только знать бы заранее, какие сведения понадобятся.
   – В следующий раз…
   – Когда он еще будет. А пока, раз ты посвятил меня в смысл нашего задания и даже к нему тщательно подготовился, станешь отвечать на все мои вопросы. Я тоже должна знать, что будет дальше.
   Немного поразмыслив, сын змеи признал:
   – Это будет справедливо.
   – Ну вот и отлично, – улыбнулась Лисандра. – Значит, станешь моим советником. Нечего торчать перед троном, садись у моих ног на ступеньки, и я начну задавать вопросы.
   – Хорошо, – пробормотал сын змеи.
   Он стал устраиваться на ступеньках. Сделать это было не так-то легко. Толстый хвост все не хотел подворачиваться нужным образом. Потом одна из «ласок» отважилась подать голос и напомнила, что так близко к истребительнице никому, кроме охраны, находиться нельзя.
   – Это мое доверенное лицо, – внушительно сказала Лисандра. – Я имею на него право, у меня должен быть советник.
   – Но нам казалось…
   – Ты пытаешься мне перечить?
   – Ни в коем случае, – поспешно сказал охранник.
   Лисандра выпрямилась на своем троне, еще раз окинула зал взглядом и отчеканила:
   – Сын змеи будет сидеть здесь. Он мой советник, он должен находиться подле меня.
   Никто не пытался ей возражать.
   И это было правильно. Лисандра подумала, что того, кто попытается ей перечить… А что она на самом деле может? Какая у нее есть сила, какие у нее появились свойства, кроме дарованных ей как вампирше, да еще возможности превратить этот мир в головешку?
   Может быть, она способна читать мысли?
   Она попыталась определить, что именно думает один из ее охранников, и у нее ничего не получилось.
   Это означало, что мысли читать она не умеет. Хорошо. С этим определились. Что дальше?
   Способность предсказывать будущее? Вампирша попыталась прикинуть, что произойдет через пять минут, и не смогла.
   Ну, может она хотя бы двигать силой мысли какие-нибудь предметы? Кажется, умеет, но толку-то с этого? Чем это может быть сейчас полезно?
   Ладно, не проще ли спросить, чем гадать на кофейной гуще? У нее ведь есть советник. Вот и не мешало бы ему задать несколько вопросов.
   – Какие божественные способности у меня появились? – спросила Лисандра.
   – Никаких, кроме одной, – ответил сын змеи.
   – Ты имеешь в виду…
   – Ну да, способность сжечь этот мир.
   – И только?
   – А ты что хотела? Одна слеза бога дает одну способность, не больше. И от тебя сейчас требуется только это. Все остальное – не твоя забота.
   – Но я же чувствую, что изменилась. Я стала другой, я чувствую себя по-другому, я могу… двигать предметы.
   – Слеза бога, – объяснил сын змеи. – Всего лишь обычная причастность, крохотное родство с божеством могут полностью изменить отношение к окружающему миру, могут дать какие-то мелкие чудесные способности. Учти, божество, даже скверно ругающееся и пытающееся выдавить глаз своему противнику, все равно божество. Сущность…
   – Та самая, которую они пытались из себя… гм… выдавить?
   – Она есть даже у самого жестокого, подлого божества.
   Лисандра откинулась на спинку трона и прикрыла глаза.
   Вот, значит, как. Все-таки какую-то награду она получила. Причастность. И память о ней останется навсегда. И это не так уж мало. Много, много лет спустя, если ее существование не оборвет осиновый кол или солнечный свет, она будет лететь над ночным городом, сытая, довольная, счастливая, но ее все равно будет терзать это воспоминание, будет мучить зависть к ощущению всемогущества и вседозволенности, пусть даже для нее оно было ложным. А ложным ли? Держать в руке жизнь и смерть целого мира. Разве это не могущество? И еще есть память о причастности. Она и в самом деле останется навсегда…
   – Ну, поняла теперь, почему роль истребительницы может исполнить лишь создание ночи? – спросил сын змеи.
   – Нет, – ответила Лисандра.
   Она и в самом деле не понимала.
   – Создание ночи сумеет устоять против соблазна причастности. Такие, как ты, лучше всех знают, что работа есть работа, и ее надо делать. На вас все эти штучки с сознанием действуют слабее. Создание ночи на причастность не возьмешь, хотя бы потому, что она происходит от света, а свет вам противен.
   – Что-то ты очень сложно объясняешь, – сказала Лисандра, – а чем сложнее объяснения, тем меньше в них истины.
   – Истина? – поразился сын змеи. – С каких это пор тебя стала интересовать истина?
   – Да не интересует она меня вовсе. Я просто хотела сказать, что уже устала от объяснений. Дай мне подумать.
   Издав тихое шипение, сын змеи промолвил:
   – Как тебе будет угодно, истребительница.
   Лисандра искоса взглянула на него.
   Обиделся. Ну и ладно. Сейчас не до этикета. Сейчас начинается нечто очень важное.
   Важное…
   Уничтожение целого мира.
   На нее вдруг словно цунами накатило странное, очень необычное ощущение. Она даже сразу не поняла, что с ней происходит, а осознав, разозлилась.
   Город-мир. Он все-таки сумел дотянуться до нее своими щупальцами. Вряд ли он был способен думать, анализировать, делать выводы, но довольно часто инстинкты бывают действеннее. Они помогли, подсказали городу, что с ним вот-вот случится большая беда. Они помогли ему определить ее местонахождение, они… Не важно, как это случилось.
   Главное – город дотянулся и теперь методично и совершенно безжалостно пытался смять ее, сломать ее волю, подчинить, превратить в свою марионетку. Она так и чувствовала, как он пытается ворваться в ее сознание, какие у него холодные, ментальные щупальца. И – сила…
   Город-вампир, он успел за время своего существования накопить огромную, недобрую силу и сейчас, подчиняясь все тому же инстинкту, предупредившему о грядущей гибели, пустил ее всю в ход. Триста лет выживания и обретения навыков защиты от любого вида нападения, имевшиеся в распоряжении вампирши? Пыль, прах по сравнению с концентрированной волей целого мира.
   Если бы город сумел собрать ее точнее, в один фокус, тогда Лисандре было бы нипочем не устоять. От такого удара она должна была сломаться, словно спичка в руках атлета. Однако город действовал, подчиняясь инстинктам, а это имеет и свои отрицательные стороны. Невозможность сконцентрировать все на одной, конкретной задаче, бросить на нее все возможное и невозможное.
   Это позволяло маневрировать, вампирша и маневрировала. Что ей еще оставалось?
   Сгибаясь от тяжести воли города, а она действительно ощущалась как навалившийся сверху огромный груз, Лисандра попыталась снова уйти в темноту, благо дорогу теперь знала хорошо.
   Кажется, там, в реальном мире, она скорчилась на своем троне, принимая позу ребенка в утробе матери, ту самую, какую каждый человек стремится принять при сильной боли в надежде найти в ней облегчение. Кажется, она даже застонала. Не важно, сейчас обращать на это внимание у нее уже не было сил.
   В темноту ей уйти не удалось. Город ее просто не отпустил, не дал ей уйти в убежище темноты и беспамятства. Он садил словно огромной кувалдой по ее памяти, рылся в ней, перебирал ее куски жадными пальцами, выискивая в ней слабое звено, воспоминание, надавив на которое, можно было подавить ее сопротивление. И вампирша знала, что такое воспоминание есть.
   Хантер.
   Если город сумеет нащупать этот кусочек, то и в самом деле сможет подчинить ее себе, не даст себя уничтожить, не даст выполнить обязанности истребительницы. Что потом? Что еще он сможет с ней сделать?
   Наверное – многое, многое… Нет уж, она не дастся.
   Лисандра сделала просто чудовищное усилие для того, чтобы провалиться в спасительную темноту. Ничего у нее не вышло и в этот раз. Причем, рванувшись что было сил, она вдруг ощутила, почувствовала, как город нащупал-таки необходимое воспоминание, крепко сжал его, кажется, даже при этом утробно заурчав, словно голодная собака, ухватившая сахарную косточку.
   Вот его хватка стала сильнее. Еще немного…
   И тогда вампирша закричала.
   Она уже не понимала, кричит ли она действительно в реальном мире или это ей только кажется здесь, во вселенной ее памяти, сконцентрированной вокруг одного-единственного воспоминания. Она просто кричала, поскольку впервые за три сотни лет вампирского существования ее охватил животный, неконтролируемый ужас, не имеющий ничего общего с умением думать, оценивать, рассуждать, с внутренним холодом, дарованным ей после укуса в шею. И он, этот крик, рождался из простого желания сохранить свою личность, остаться собой, рождался из инстинкта самосохранения. Сейчас она испытывала ужас, присущий только живым существам, но никак не тому, кого три сотни лет назад превратили в мертвое существо, питающееся человеческой кровью, смертельно боящееся солнечного света.
   А потом все кончилось.
   Железная хватка города пропала, словно ее не было, и Лисандра, ощутив себя вновь свободной, рывком выпрямилась на троне – так, словно внутри у нее сработала какая-то пружина.
   Медленно, стараясь не показать, как они дрожат, вампирша положила руки на подлокотники кресла и взглянула в немигающие глаза сына змеи.
   – Бог, – сказал ей сын змеи. – Он о тебе позаботился. Он должен был сделать это раньше, но кто мог предположить…
   – Что предположить? – спросила вампирша.
   – Забудь. Это разговор не для данного места. Пока же тебе надо знать лишь, что о тебе позаботились. Более тебе ничего не угрожает и с этой стороны. И вообще пора приступать к церемонии отречения от мира.
   – Сейчас?
   – Да, времени осталось очень мало. Ты уже пришла в себя?
   Лисандра подняла с подлокотника правую руку и вытянула ее перед собой. Рука больше не дрожала. Ее тело вновь ей подчинялось.
   – Замечательно, – сказал сын змеи. – Даже я не смог бы так быстро прийти в себя.
   Лисандра слегка улыбнулась.
   – Хочешь получить такое умение?
   – Ты не станешь пить мою кровь, – сказал сын змеи. – Побрезгуешь.
   – Не стану, – подтвердила вампирша. – Но не по этой причине. К сожалению, я не могу даровать вампирство тогда, когда пожелаю. Для этого должны совпасть некоторые обстоятельства. Значит, мой укус тебя убьет. Нет, я не хочу тебя убивать.
   Кажется, в глазах сына змеи на долю секунды появилось нечто вроде улыбки. Может быть, его эти ее слова позабавили. Лисандре сейчас не было до этого дела. Она просто говорила, что думала, позволила себе такую роскошь после того, как…
   Она окинула взглядом зал.
   Расшитые золотом занавеси. Сломанную мебель уже вынесли. Стражи с алебардами.
   Сколько она сражалась с городом? Наверное, не одну минуту. Часы?
   Город. Значит, он пытался до нее добраться, пытался ее уничтожить. Не физически, а ментальным образом. Уничтожить ее память, ее личность, ее индивидуальность. Да, так, кажется, говорят. Индивидуальность.
   Ну-ну… У нее есть возможность отплатить за эту попытку еще сегодня. Интересно, будет ли считаться уничтожение города местью? И если он сейчас будет уничтожен, не останется ли она в дураках, лишившись возможности ему отомстить?
   Впрочем, о чем это она? Город-мир всего лишь защищался. И это логично. Люди не хотят умирать.
   – Они узнают о том, что их мир гибнет? – спросила она у сына змеи.
   – Да, конечно, – ответил он. – У них даже будет время попытаться из него удрать. И самой маленькой их части это удастся. Тем, кто живет рядом с одной из двух перемычек. Остальные… В любом подобном предприятии есть проигравшие. И потом, без них зрелище не будет иметь такого размаха, не будет красивым. А боги – они понимают толк в красивых зрелищах.
   – Понятно, – промолвила вампирша. – Ответь мне еще на один вопрос…
   – Готов.
   – Эта несчастная истребительница – она и не могла бы выполнить вашу задачу? На самом деле вам изначально была нужна вампирша. Именно вампирша. Но скажи вы мне все прямо, я могла бы и отказаться. А так… В общем, для того чтобы заманить меня в этот раз, вы разыграли небольшой спектакль. Я, конечно, не имею в виду двух конкурентов, попытавшихся набить нашему работодателю физиономию, и их фокусы, но все остальное…
   – Что именно?
   – Ну, хотя бы эта девочка, погибшая не в драке, а которую бог спокойно убил, едва увидев. Как бы крута она ни была, в принципе она не могла стать настоящей истребительницей. Ведь так?
   – Теоретически, – ответил сын змеи. – Есть одна легенда.
   – Устала я от ваших легенд, – резко сказала Лисандра. – Ответь, у нее не было шансов?
   – Ничтожно мало, но были.
   – И она их не использовала? Недостаточно была крута?
   – Что-то вроде этого.
   – Понятно.
   – Неужели?
   – Да уж куда яснее?
   Сын змеи весело оскалил клыки и заявил:
   – Сомневаюсь. В жизни самыми лживыми являются однозначные ответы. А ты требуешь, ты упорно ищешь как раз такие ответы. Что за привычка?
   На этот раз ухмыльнулась Лисандра. И ответила:
   – Моя привычка.
   – Может, стоит от нее отвыкнуть?
   – А вот это уже не твое дело.
   Она знала, что вот сейчас, по идее, можно было устроить пикировку и перебрасываться колкими замечаниями еще сколько угодно долго. Что от этого изменится? Развлечься до того момента, как наступит время начинать церемонию? А смысл? Нет, если сын змеи промолчит, она тоже его задирать не будет. Промолчал? Ну вот и замечательно.
   Церемония.
   Скоро наступит время церемонии, и по ее окончании город-мир, населенный, кстати, огромным количеством людей, погибнет.
   Она подумала, что это ее не ужасает, совсем не ужасает. За три сотни лет она повидала столько смертей… И дело даже не в смертях. Она столько раз видела, как люди совершенно бездарно растрачивают свои жизни на пустую, никчемную суету, на никому не нужные тряпки, на пустые разговоры, на тупое ничегонеделание, на бессмысленные войны и отстаивание каких-то глупых принципов, смысла которых они даже не понимают. И все-таки это люди. Она подумала, что, называя их барашками, никогда на самом деле не считала просто тупыми животными, помнила, что когда-то была одной из них. И бессмысленное их уничтожение…
   – Я могу отказаться? – спросила Лисандра у чешуйчатого. – Я могу сложить с себя звание истребительницы?
   Услышав этот вопрос, сын змеи кивнул, словно ставя галочку в памяти, словно отложив в нее некую любопытную деталь. Впрочем, он все-таки ответил:
   – Нет, отказаться от звания истребительницы уже нельзя. Ты выпила слезу бога и теперь являешься его орудием. Он дал тебе силу выполнить возложенную на тебя миссию и за любые твои действия будет отвечать тоже он.
   Ну, на такие штуки ее не поймать.
   – Зачем тогда ему нужна именно я? – спросила Лисандра. – Почему тогда он не взял обыкновенную женщину? Рассказывай. Есть в этой церемонии какой-то момент, когда я могу сыграть по своему сценарию и испортить всю обедню? А иначе зачем бы вы искали именно меня? Ну, говори.
   – Есть, – признал сын змеи. – Один момент. Если ты на вопрос, есть ли в твоем сердце хоть малейшее желание оставить этот мир существовать, ответишь утвердительно и если не соврешь, то он спасется.
   – А как же законы, о которых ты мне рассказывал? Они будут нарушены?
   – Никаких законов это не нарушит. Если создание тьмы сумеет пойти против воли бога-разрушителя, это выровняет баланс, откинет его обратно за границу, причем далеко. Получится что-то вроде подвига.
   – Вот как?
   – Да. Вот только подобное может осуществиться лишь в теории. На практике…
   Чешуйчатый выразительно развел лапами.
   – Почему?
   – Начнется церемония – поймешь.
   – И тогда…
   – Поймешь, – заявил сын змеи. – Кстати, время уже вышло. Она начнется вот-вот.
   Словно услышав его слова, в зал вошли еще несколько служителей. В лапах у них были не алебарды, а длинные, перевитые золотыми лентами трубы. Выстроившись перед троном в шеренгу, «ласки» дружно подняли трубы и протрубили.
   Раз… второй… третий.
   – Пора, – подсказал сын змеи.
   – Что я должна делать? – вполголоса спросила у него Лисандра.
   – Встать наконец с трона и идти в соседний зал. Там тебя ждет бог гнева. Там начнется церемония.
   Ну вот, сейчас… любопытно, как это будет происходить? Что можно почувствовать, когда у тебя в руках судьба целого мира? Можно ли ощутить, как он будет погибать? Вдруг на тебя обрушится вся его боль, страх, вдруг ты услышишь мольбы о спасении?
   Лисандра встала с трона и двинулась в сторону зала, в котором ее ждал бог гнева. Для того чтобы определить, где находится сын змеи, ей не надо было оглядываться. Она знала, что он следует за ней сзади и справа, в паре шагов, словно превратившись в ее тень, безмолвный, сосредоточенный.
   Ну да, он ведь тоже участвует в церемонии. Как свидетель? А почему бы и нет? Или у него тоже есть своя роль? Выяснится, все это выяснится…
   Она еще о чем-то думала, но все никак не могла уловить, о чем именно. Мысли, проскочив через ее сознание, тотчас проваливались в небытие, не отложившись в памяти, оставив лишь ощущение своего присутствия, но не больше.
   Словно подчиняясь чьей-то команде, четко и слаженно, раздвинулась шеренга трубачей. Потом была дверь, широко распахнутая, а за ней уже знакомый ей сияющий туман. Из него даже все еще торчала огромная рука. Вот она шевельнулась и стала на глазах уменьшаться, становясь все тоньше, сдуваясь словно проколотый шарик. Потом она исчезла и вовсе, а Лисандра, остановившаяся было понаблюдать за этим зрелищем, сделала еще шаг…
   Ощущение было такое, словно перед ней сдернули занавес, причем сдернули так резко, что она и не заметила, кто это сделал. Только что она видела одно, потом шагнула и сразу, без перехода, увидела другое.
   Никакого тумана. Зал был чист, буквально сиял девственной, первозданной чистотой, у стен его стояло несколько абсолютно новых кушеток, возле каждой был крохотный столик с рожком для вкушения зеленого блаженства, а в центре зала возвышался трон, точно такой же, как тот, на котором она только что сидела, только раза в два больше. И на этом троне, обратив к ней надменное, красивое, словно у пеликанской статуи лицо, сидел бог гнева.
   Высокая корона, похожая на перевернутое ведерко для льда, бесчисленные складки расшитого золотом одеяния, потеки крови на руках и лицо… лицо… До бога было еще шагов пятнадцать, но Лисандра и не подумала их делать. Впрочем, а смогла бы она их сделать? Ох, сомнительно…
   У нее было ощущение, словно она с размаху налетела на стену и теперь стена эта не пускает ее дальше. Стена любви, тотальной, всепобеждающей, погибельной, словно удар бритвой по шее, лишающей воли и способности думать. Любовь, та самая, которая возможна только к божеству, ибо ни один из смертных ее недостоин. Любовь, которую ни один мужчина не способен понять, являющаяся проклятием и бесценным подарком для женщин.
   Божественная любовь.
   – Готова ли ты начать ритуал?
   Голос бога доходил до нее как через вату. И все-таки не ответить на его вопрос было нельзя.
   – Готова, – ответила Лисандра.
   – Хорошо, тогда я должен задать тебе вопросы, после которых этот мир будет уничтожен. Их немного.
   – Жду, – трепеща от любви, сообщила Лисандра.
   Любовь? Да, она знала, что это именно она. Любовь. Но как она могла ее чувствовать, она, мертвая вот уже три сотни лет? Почему она ее чувствовала?
   Божественные штучки. Они самые. Вот гадство-то какое… Вот ведь…
   – Принадлежишь ли ты тьме?
   – Так и есть.
   – Являешься ли ты ее созданием?
   – Да.
   – Есть ли она до сих пор в твоем сердце?
   – Да.
   – Готова ли ты совершить действия, угодные тьме?
   – Да.
   А что еще она могла ответить? Конечно, только так. Интересно, сколько раз ей придется ответить «да», прежде чем это занудство закончится и начнется настоящее дело?
   – Что для тебя сильнее – тьма или судьба?
   Вот так вопрос. Как на него ответить? Вроде бы судьба сильнее и света, и тьмы. Но что от нее хочет услышать божество? Стоп, а какая разница? Правду надо отвечать, правду. Но все-таки… это спрашивает у нее само божество…
   Лисандра мысленно выругалась.
   Да что это такое с ней происходит? Почему ее волнует, как ее ответы воспримет бог гнева? Никогда ее подобные вещи не трогали. А тут…
   – Ответь, как думаешь, – откуда-то со стороны подсказал сын змеи.
   – Сама знаю, – фыркнула вампирша.
   Вот еще, будут всякие там ею командовать.
   – Я жду, – напомнил бог-разрушитель. – Отвечай.
   От звука его голоса по телу Лисандры пробежала сладкая дрожь. Самое страшное – это то, что она даже не пыталась сопротивляться этому наваждению. Умом понимала, но не находила в себе сил, не было у нее такого желания.
   – Сильнее судьба, – ответила она.
   – Верно. И ты желаешь склониться перед судьбой, какую бы участь она тебе ни приготовила?
   – Нет, не желаю, но мне придется это сделать.
   – Тогда я задам тебе очень важный вопрос. Готова ли ты к нему?
   Вот оно…
   – Задавай, – сказала Лисандра.
   – Желаешь ли ты, чтобы этот мир остался существовать, или ты хочешь, чтобы он сгорел? Подумай и ответь. От твоего ответа зависит судьба этого мира.
   Не стоило даже и думать. Ответ был более чем очевиден.
   Вампирша открыла рот для того, чтобы его произнести… и не сделала этого. Ей вдруг в голову пришло некое соображение, у нее появилась некая мысль.
   – Отвечай, – потребовал бог.
   Она молчала. Она знала, что огорчать его нельзя, что все его желания должны быть выполнены беспрекословно. Еще бы, ведь сейчас он буквально излучал любовь к себе. И что могло с ней сравниться, что могло противостоять этой любви, что могло ее заставить ослушаться? Разве что…
   – Говори! – приказал бог. – Ты должна мне сейчас дать ответ. Желаешь ли ты гибели этого мира?
   Отмалчиваться больше не имело никакого смысла. И тогда Лисандра сказала:
   – Я хочу, чтобы сожжение этого мира отменили. Я хочу, чтобы он существовал и дальше.

14

   Повозка, сделанная из половинки гигантского ореха, остановилась перед воротами на перемычку с соседним миром. Один из двух охранников-дэвов вразвалочку подошел к повозке и спросил у толстого, небритого возчика:
   – Ага, значит, покидаешь этот мир?
   – Покидаю, – подтвердил возчик.
   – И как торговалось?
   – Отвратительно. Все, что отдал, куплено в долг. Никто не дает наличности. И вообще странный у вас мир. То кровь с неба льется, то всякие насекомые сыплются.
   – Но ведь это прошло? – спросил дэв.
   – Да, сегодня ничего подобного уже не было. И все-таки…
   – Ты мне зубы не заговаривай, – ласково улыбнулся блюститель порядка. – Торговал, и, значит, деньги у тебя есть.
   Вместо ответа возчик тяжело вздохнул.
   – Отвечай.
   – Ну, допустим…
   – А еще у тебя нет, готов поспорить, важной бумаги – формы номер 278 из личной канцелярии…
   Лисандра взглянула на солнечную зверушку. Та как раз в данный момент широко зевнула и показала клыки, даже на фоне ее огненной пасти сиявшие нестерпимым светом.
   Лисандра поежилась.
   Амулет амулетом, но все-таки не слишком ли она расхрабрилась? Не стоит ей в дальнейшем повторять подобные подвиги.
   Сын змеи кивнул на дэва, как раз в этот момент получавшего от возчика взятку, и сказал:
   – Ничего в этом мире не меняется. Не так ли?
   Ну, это можно было и не говорить.
   – Сколько у меня времени? – спросила Лисандра. – Сколько у меня времени до того, как этот мир снова попытаются сжечь?
   – Не могу определить, – сказал сын змеи. – Лет пять, а может, и несколько меньше. Или больше, если в нем что-то изменится.
   – А в нем что-то может измениться?
   – Может. Если за него возьмется Ангро-майнью. А он это сделает, если узнает, чем его бездействие может закончиться.
   Улыбнувшись, Лисандра спросила:
   – Как он может это узнать?
   – Может быть, ему кто-то подскажет.
   – Ты?
   – Ни в коем случае. Давать советы могучим владыкам очень опасно, вредно для здоровья. Думаю, для этого найдется кто-то посторонний.
   – Но такой совет будет дан?
   – Почти наверняка, можешь не беспокоиться. Какое-то время в этом мире можно находиться, не думая о том, что он сгорит.
   – Понятно.
   – Это все, что ты хотела узнать?
   – Возможно, – ответила Лисандра.
   – В нашем божественном приключении временная пауза, такая передышка в бою. Когда оно продолжится, пока неизвестно, но то, что продолжится, можешь не сомневаться. На что ты собираешься это время использовать? Я имею в виду паузу. Чем займешься?
   – Буду сидеть на скамеечке и смотреть на ворота в соседний мир.
   – Ты не шутишь?
   – Я очень серьезна.
   Сын змеи издал тихое шипение, потом взглянул на нее искоса, словно пытаясь прикинуть, насколько ее словам можно верить.
   – Учти, боги тебя теперь не оставят, – наконец сказал он. – Коготок увяз – всей птичке пойманной быть. Тот, кто однажды оказался замешанным в их игрищах, рано или поздно опять примет в них участие. Это может произойти, например, уже завтра.
   – Думаешь, после такой истории кто-нибудь из этой братии будет иметь со мной дело?
   – Еще бы. Бог-разрушитель потерпел поражение, его враги вроде бы выиграли, но лишь благодаря твоему капризу. Думаю, это их оскорбило. Они не любят выигрывать благодаря капризу какой-то вампирши. В общем, если ты хочешь расслабиться, то – не советую. Игра еще только начинается. Все еще только начинается.
   – Уверен?
   Сын змеи ударил кончиком хвоста о землю и показал зубы.
   – Совершенно.
   – Понятно. Кстати, теперь мы в расчете? Талисман принадлежит мне?
   – Да, полностью в расчете.
   – И ты мне ничего не должен?
   – Нет.
   – Тогда зачем ты все это говоришь? Зачем предупреждаешь? В чем твоя корысть?
   – Ты не поняла, – вполне по-человечески захихикал сын змеи. – Я же тебе сказал, игра еще только начинается. Зная тебя, я думаю, что вскоре ты снова окажешься в тяжелой ситуации. А я буду рядом, буду наготове. Ты не обойдешься без моей помощи.
   – Помощи? – фыркнула Лисандра. – То, что ты затащил меня в эту жуткую историю, называется помощью?
   – Но ты из нее выпуталась? И даже получила амулет, не так ли?
   В общем-то он был прав. Выбралась. А если боги снова к ней сунутся… Что ж, будет день – будет пища. Что-нибудь придумается. И сунутся ведь, уроды… Впрочем, это все потом.
   Лисандра взглянула на дэвов, азартно деливших полученные от возчика деньги, и спросила:
   – Тут все понятно. Ответь мне тогда еще на один вопрос.
   – Валяй, отвечу.
   – Фактически я спасла этот мир. Неужели мне за подобный подвиг ничего не положено? Ну, там, благодарность или награда какая-нибудь?
   – Нет, ничего.
   – Почему?
   – Потому что ты в тот момент, когда его спасала, была орудием божьим. Так что вся благодарность досталась богу гнева.
   – Ловко, – сказала вампирша. – Хорошо живется богам. Ему еще к тому же и прибыль, да существенная.
   – Но ведь и ты не заплатила за свое ослушание, – напомнил сын змеи.
   – Поэтому?
   – Именно. Что бы ты ни сделала, будучи оружием божьим, с тебя нет никакого спроса. Захотела уничтожить мир – никто тебя преследовать не будет, а если пожалела, то забудь о благодарности. Да и от кого ты должна ее получить? Мир, как это водится, даже и не подозревает о твоем подвиге.
   – И это…
   – И это обычное дело.
   Вот тут чешуйчатый был прав. Настолько, что с ним даже не хотелось спорить. Проверить? Нет, со временем, конечно, проверяется все, но Лисандра уже сейчас могла бы поклясться, что так оно и есть. Просто так должно быть. Почему? Потому что так бывает всегда.
   Бывает.
   – Теперь моя очередь спрашивать, – сказал сын змеи. – И ты должна мне ответить на один вопрос.
   Лисандра взглянула на него.
   Судя по всему, вопрос, который хотел задать ее приятель, его интересовал весьма и весьма. Вон у него слегка подрагивает кончик хвоста. Верный признак.
   Хотя почему бы и не ответить?
   – Задавай свой вопрос, – разрешила она. – Попытаюсь ответить.
   – Я не спрашиваю, почему ты не спалила этот мир. Не думаю, что тут причина в жалости. Такие, как ты, этому нерациональному чувству не подвержены. В общем, это твое дело, и оно меня не касается. Я хотел бы спросить другое…
   Сын змеи замолчал.
   – Ну, говори, – разрешила Лисандра.
   Чувствовала она, какой именно вопрос сейчас прозвучит. Да и не так трудно это было угадать.
   – Как ты смогла противостоять божественной воле, как ты смогла разорвать узы такой любви? Откуда у тебя для этого взялись силы?
   Ну что можно было ответить?
   Она и сама не знала. Или все-таки лукавила даже сама с собой, а на самом деле ведала, прекрасно ведала? Впрочем, это совсем другое дело, и посторонним о настоящих причинах вовсе не обязательно знать. Тут ей самой разобраться нужно. А сейчас… Да, сейчас надо что-то ответить сыну змеи. Он ждет.
   – Клин клином, – сказала Лисандра. – Подобные вещи, как правило, вышибаются по принципу «клин-клином». Чем-то таким же сильным.
   – Ты имеешь в виду…
   – Ненависть. Есть человек, которого я ненавижу всем сердцем, и я не успокоюсь, пока до него не доберусь.
   – Ах вот как…
   – Я вовремя вспомнила о нем, о своей ненависти, и это мне помогло. Понимаешь, о чем я?
   – Еще бы, – сказал сын змеи.
   Он как-то разом вдруг обмяк, словно кончился завод находившейся где-то внутри у него пружины, заставлявшей его шевелиться, действовать, добиваться от нее правды. Теперь он эту правду, этот ответ получил, и можно было расслабиться. Можно было просто сидеть, ни о чем не думать и смотреть на то, как дэвы потрошат очередного возчика.
   Лисандра ему позавидовала.
   Для нее лично ничего еще не кончилось. Ей лично еще только предстояло разобраться с парочкой вопросов, и один из них был тот, от которого сын змеи отмахнулся с ходу. Почему она спасла этот мир? А второй… на второй он ответ получил, но соответствовал ли тот действительности?
   Ладно, все надо расставить по порядку.
   Почему она решила спасти этот мир? Чем он ей оказался так симпатичен, мир продажных чиновников, мир-вампир, мир-город? Почему она решила его пощадить? Конечно, не из жалости. Она на такое не способна.
   А так ли? Да, так. Но тогда почему?
   Она провела ладонью по скамье, на которой сидела, ощутив ее шероховатую, такую настоящую поверхность, потом окинула взглядом видневшиеся неподалеку дома там, где начинался город, и поняла, что привыкла к этому месту. Причем не только она сама, не только дэвы – охранники ворот, но и место, само место привыкло к ней, приняло ее в себя, каким-то неведомым образом привязало ее к себе.
   Может быть, причина в этом? Она знала, что никуда от ворот не уйдет, будет раз за разом к ним возвращаться, а жить посреди выжженного пустыря, находить в нем пропитание будет трудно, точнее – невозможно. И ей тогда придется уйти в следующий мир, жить в нем, выбираясь сюда, к этой скамье, допустим, лишь раз в год, хорошо напитавшись и рискуя, страшно рискуя не дотянуть на обратном пути до мест, где есть барашки, или ослабеть настолько, что уже не будет сил охотиться…
   Самая обычная скамья и возможность наблюдать за двумя хапугами – стражами порядка. Неужели этого достаточно, чтобы спасти целый мир?
   Ах да, еще есть Хантер.
   Хантер…
   – Существует некая легенда, – сказал сын змеи. – Легенда о живом вампире.
   Ну, вот и этот туда же. Где-то она нечто подобное уже слышала. Но стоит ли об этом говорить чешуйчатому?
   – Вот как? – спросила Лисандра. – И эта легенда, как ты думаешь, в отличие от многих и многих других не является досужим враньем?
   – Кто знает, – промолвил сын змеи. – Кстати, ты ее еще даже не выслушала.
   – Говори.
   – В ней говорится, что иногда, очень редко, но появляется вампир, который умер не до конца. Что-то в нем, какая-то крохотная частица осталась живой. И это означает, что у него есть путь назад. Понимаешь?
   – Ну?
   – Он труден, этот путь, почти невозможен, и ступивший на него пожалеет о том сотни раз. Но у него, у этого пути, есть одно большое достоинство, перекрывающее все недостатки.
   – Он есть, этот путь?
   – Верно. Понимаешь, к чему я тебе это рассказываю?
   – Нет, не понимаю, – спокойно заявила Лисандра. – Да и зачем это? Какой вампир, пусть даже ему дадут шанс, променяет вечную жизнь на несколько десятков лет в бренном теле с неизбежным успокоением в могиле? Таких дураков не найдется.
   – А я и не говорю, что они обнаружатся, – уточнил сын змеи. – Я просто поведал тебе легенду. Причем, сама знаешь, подобные легенды обычно являются брехней, и лишь единицы имеют под собой какие-то основания. Но мне кажется, в этой что-то есть. Уж слишком она необычная, и непонятно зачем ее кому-то было выдумывать. Кстати, в том документе, в котором она приводится, есть и описание пути превращения в обычного человека.
   – Да?
   В голосе Лисандры слышится бесконечное равнодушие. Было совершенно понятно, что она задает этот вопрос лишь затем, чтобы что-то сказать, как-то поддержать беседу.
   – Точно, – подтвердил сын змеи. – Он долгий, этот путь, сложный, опасный, но его описание у меня есть. Если кто-то заинтересуется, могу продать.
   – Продать?
   – Ну да, все на свете имеет свою цену.
   – И сколько это описание, по-твоему, может стоить? – спросила Лисандра. – Хотелось бы знать сумму.
   Сын змеи довольно хрюкнул.
   – Деньги – прах, – заявил он. – А вот услуги, и если кто-то пожелает это описание получить, ему придется…
   – Все понятно, – перебила его Лисандра. – Все понятно. С этой системой я только что столкнулась. Более вопросов не имею.
   – Ну и хорошо, – сказал сын змеи. – Значит, ты уяснила.
   – Еще бы, – подтвердила Лисандра. – И более у меня нет никакого желания играть в эту игру. Ни за какие коврижки. Пусть даже в конце пообещают корону царей всего мира-цепи, пусть посулят превратить в ангела, ни за что не соглашусь.
   – Уверена?
   – Абсолютно.
   – В таком случае мне пора двигаться дальше. Если захочешь со мной увидеться, если вдруг у тебя появится ко мне какое-то дело… Я это узнаю и приду.
   – Пусть будет так, – сказала Лисандра.
   Ей и в самом деле сейчас больше всего на свете хотелось, чтобы сын змеи от нее отвязался.
   – Я ухожу, – сообщил чешуйчатый.
   – Иди, иди…
   Сказав это, она устроилась на скамейке поудобнее и закрыла глаза. Почему-то ей сейчас хотелось делать именно это. Сидеть, закрыв глаза, и думать. Вся эта божественная история была ей сейчас понятна на сто рядов, но все-таки оставались кое-какие вопросы.
   И даже не вопросы. А вот например… Ей пришла в голову мысль, что сын змеи прав. Боги теперь ее и в самом деле не оставят в покое. Кто знает, каким образом они надумают вмешаться в ее судьбу, и наверное, в ближайшее время ей надо быть поосторожнее. С другой стороны, если она слишком сильно испугается, утратит кураж, какая она будет после этого ночная охотница? Впрочем, это тоже сейчас не очень важно. Со страхом она справится. Не впервой.
   А важно…
   Так все-таки почему она пощадила этот мир? Тогда, в момент решения, она действовала повинуясь импульсу. Она тогда вдруг поняла, что так нельзя, и понимания этого оказалось достаточно.
   Что послужило причиной?
   Хантер?
   Она ухмыльнулась. Ну вот, кажется, это имя прозвучало. Кажется, ей все-таки удастся поговорить с собой честно. Так ненависть или любовь? Оказавшись в этом мире, она внушила себе, она буквально уговорила себя, что ее любовь к Хантеру была всего лишь иллюзией, и избавилась от этого проклятия.
   Много ли понадобилось, чтобы оно вернулось? Или просто проснулось, поскольку никуда не уходило? Скорее всего – второе. И это означает…
   Лисандра открыла глаза и взглянула в сторону ворот.
   Створки снова были распахнуты. Теперь через ворота проезжала целая процессия. Центром ее был роскошный помост, украшенный по краям розами с огромными алыми шипами. Помост этот несли несколько мужчин в длинных плащах и шляпах, с суровыми, неподвижными лицами и недобрыми глазами. На помосте на золотом троне, несколько напоминающем тот, на котором Лисандра совсем недавно сидела, находился некто, облик которого при всем желании разглядеть не удавалось. Причем человек этот не был невидим, и никакой волшебной дымки его не скрывало. Просто черты лица его были настолько невыразительны, настолько ничтожны, что любой взгляд на нем долее чем на мгновение не задерживался. Не за что ему было зацепиться.
   Заинтересовавшись этим феноменом, вампирша сделала над собой чудовищное усилие и попыталась все-таки рассмотреть и запомнить черты лица человека на помосте.
   Нет, не получается. Либо он суперспециалист по маскировке, либо феноменальное ничтожество. Первое или второе?
   Да ее-то какое дело? У нее и своих забот хватает.
   Хантер…
   – Ну, в общем, мне самое время уходить, – сказал сын змеи.
   – Так что же ты не уходишь? – спросила Лисандра.
   – Жду, когда ты хорошенько подумаешь. Кажется мне, что после этого ты захочешь со мной поговорить, и, возможно, мы даже заключим сделку.
   – Уверен?
   – Не совсем. Но почему бы не подождать? В общем, ты думай, думай… Ты, кажется, подумать о своей жизни собиралась? Давай шевели мозгами.
   Вот чего вампирша не терпела, это когда кто-то пытался ею командовать.
   – Не твое дело, – огрызнулась она.
   Сын змеи театрально взмахнул лапами и даже покрутил головой, словно не в силах понять, как она может ему так дерзить, но остался на месте, никуда не ушел.
   Лисандра вздохнула.
   Хантер… Будь она обыкновенной женщиной, завоевать его сердце будет гораздо проще. И потом, умудрившись утратить вампирские качества, она могла бы немедленно вернуться туда, куда ей сейчас хода нет… Завоевать? Нет, нет, зачем ей это нужно? Она вампирша и не может иметь ничего общего с этим охотником. Он ее враг… А значит…
   Она озадаченно почесала в затылке.
   Ну хорошо, ладно, допустим, все это ей нужно лишь для того, чтобы втереться Хантеру в доверие. А там… А там… Кажется, она опять пытается саму себя обмануть. Будет ли это «там»? И еще эти божественные игры, в которые она влетела, словно неосторожный прохожий в засаду банды грабителей.
   Хорошо, хорошо, о них потом. Для начала надо разобраться с Хантером и точно выяснить, что именно она к нему испытывает. Любовь или ненависть?
   Как бы это выяснить? Как такие вещи определяются?
   – Надумала? – спросил сын змеи.
   – А ты торопишься?
   – Нет. Если надо, я могу и подождать.
   – Вот и жди. Учти, надоест – держать не буду.
   Сказав это, вампирша улыбнулась.
   Похоже, чешуйчатому придется ждать очень-очень долго. Причем он сам этого захотел. Вот пусть и ждет. Ей по крайней мере не будет скучно. И вообще должна она хоть как-то его наказать за то, что он втянул ее в эту божественную историю?
   Она осторожно погладила магический амулет и не удержалась, на мгновение все-таки взглянула вверх, полюбовалась солнечной зверушкой. Всего лишь на мгновение. Во избежание…
   Не занимается ли она пустячным делом, пытаясь строить планы на будущее там, где это невозможно? Завтра, а может, и уже сегодня на нее свалится очередное приключение, и все планы накроются медным тазом. Значит, подводить итоги и искать причины тех или иных ее поступков рановато. Этим делом надо заниматься тогда, когда уже все сделано.
   А пока…
   Все еще только начинается, все еще лишь начинается. Может, это и было истинной причиной, благодаря которой она пощадила город-мир? Предчувствие, что именно этот поступок не только избавит ее от скуки, но и приведет на дорогу, на которой она найдет ответы на все интересующие ее сейчас вопросы? На ту дорогу, по которой она пока сделал лишь шаг. Очередь за следующими.

   2005 г.

Леонид Кудрявцев Лисандра

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

Леонид Кудрявцев
Лисандра