Алёна Белозерская
Смерть с пожеланием любви

   © Белозерская А., 2014
   © Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

   Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.


//-- * * * --//

Глава 1

   Возвышенный и печальный вид монастыря на острове, куда направлялась Полина Матуа, завораживал и одновременно пугал. Каждый раз, когда она огибала мыс, за которым открывалась панорама на сверкающее серебром море, каменистые пляжи, мрачные зеленые деревья и огромный серый форт, на душе становилось тревожно. Продолжать путь к мосту, ведущему на остров, не хотелось. Монастырь, как и его окрестности, вызывал необъяснимый страх в груди и дрожь в теле путников, направляющихся в его стены, вне зависимости от того, с какой целью они хотят попасть внутрь. Казалось, он не способен был принять никого, кроме трудолюбивых и молчаливых мужчин в черных рясах, которые получили снисходительное разрешение остаться на его земле много веков назад. Все остальные вынуждены были мириться с ролью «залетных» персонажей, в общем, тех, которых не выгоняют, но от которых мечтают избавиться в короткие сроки.
   Проезжая длинный узкий мост, Полина думала о том, что еще несколько лет назад между островом и материком ходил паром. Попасть в аббатство или уехать из него можно было лишь дважды в день, ранним утром и перед заходом солнца. Не успевшие на паром вынуждены были ждать следующего рейса на материке или же проводить ночь в аббатстве, если разрешал настоятель, либо у рыбаков в небольшой деревушке, жители которой поставляли монахам свежие морепродукты. Однако всегда оставалась возможность сбежать из монастыря вплавь или же на небольших лодках-галошах, что делали многие «нечистые на совесть братья», когда им хотелось вкусить мирской жизни, выпить вина в ближайшем баре и потрогать упругие задницы девиц, прислуживающих посетителям.
   Ранее монахам, проживающим в аббатстве, категорически запрещалось пить. Говорили, что слуги Божьи, напиваясь, становились невыносимыми во всех смыслах этого слова. С кружкой хмельного напитка они превращались в отчаянных смельчаков, что делало их весьма опасными для населения, живущего в округе. Некоторые, особенно толстяки, чтобы почувствовать эффект алкоголя, вливали в себя по целому бочонку вина, теряя способность к передвижению. Поднять их было невозможно, поэтому они, пьяные, отсыпались прямо в таверне либо рядом с ней.
   Теперь же в южной части острова зеленели виноградники, и монахи делали вино не только для себя, но и на продажу. К тому же на территории аббатства в начале прошлого столетия посадили цитрусовую рощу, и монахи научились делать изысканный апельсиновый ликер, за которым приезжали со всей Европы, готовили цукаты и другие сладости. Еще они держали ресторан, пользующийся большой популярностью у любителей морской кухни. В общем, проявляли себя опытными и успешными торговцами, которые полностью оплачивали свои нужды и при этом отчисляли приличную сумму от полученных доходов в церковную казну.
   Управлял монастырем аббат Стефан – бизнесмен, психолог и монах в одном лице, очень колоритная фигура, вызывавшая одновременно страх, почтение и дружеские чувства. Аббат умел манипулировать. С холодным расчетом он заводил себе богатых «друзей», готовых с радостью пожертвовать слугам Божьим несколько сотен тысяч, своеобразную мзду за «золотой» билет в рай. Разумеется, столь щедрые подарки не гарантировали беспрепятственный вход в Царство Небесное, однако вселяли надежду на подобную возможность.
   Монастырь был закрыт для обычных граждан, они могли им любоваться лишь со стороны материка или с огромной террасы ресторана, которым заведовали монахи, также находящегося за пределами острова, принадлежащего католической церкви. Можно сказать, что Полина относилась к числу тех избранных, у кого имелся пропуск в этот мир благочестия, ибо уже много лет ее связывали теплые отношения с настоятелем. Однако в это позднее утро она направлялась в монастырь не для душевной беседы или чтобы сделать очередной взнос в поддержку армии Господней. Цель визита была иной – встретить и отвезти в Париж клиентку компании «VIP-life concierge», одним из филиалов которой руководила Полина. Еще несколько десятков лет назад ни одну женщину не пустили бы в стены монастыря, однако правила изменились, когда настоятелем назначили Стефана, который взял на себя ответственность приглашать в свой дом того, кого пожелает. Если настоятель позволял войти в ворота, то пол и социальный статус оставались на материке, в аббатство входил просто гость. И тем не менее все знали, что этот гость богат и имеет высокий статус. Аббат Стефан выбирал в «друзья» только успешных и состоявшихся людей. Делал он это не потому, что был снобом, скорее оттого, что тяготел к людям сильным и успешным, которые могли быть полезными. Основными привлекательными чертами в этих людях являлись стойкий характер, богатый жизненный опыт и чувство юмора – три качества, наиболее ценимые аббатом. Он, кстати, очень походил на тех, кого принимал в стенах своего монастыря. Жесткий, непримиримый, ироничный, но всегда улыбающийся – Стефан выглядел и вел себя нетипично для монаха. Смирения в нем не ощущалось, зато от него исходила небывалая сила, подкрепленная веселостью, к тому же аббат находился довольно часто под хмельком.
   Оказавшись на территории монастыря, Полина свернула к небольшой стоянке, где гости оставляли свои машины. Авто монахов находились в другой части аббатства, где она не была ни разу. Туда, в общем-то, никого не допускали, даже самых «важных и маститых». Закрытую зону называли «обителью тишины», она состояла из келий монахов, трапезной и маленькой капеллы. Все остальные здания, находящиеся на территории, были доступны для гостей. К ним относились огромная библиотека, пятиэтажный форт, превращенный в административный центр аббатства, храм, часовня и помещение, пользующееся особой любовью Стефана, – картинная галерея, которой позавидовал бы любой музей. Однако радость их созерцания была доступна лишь настоятелю, его гостям и монахам.
   Монастырь был очень богат, поэтому не скупился на предметы искусства, говорящие о его могуществе, а также позволял Стефану окружать себя небывалой роскошью, о чем другие настоятели могли только мечтать. По монастырскому уставу старик должен был жить в молитвах и скромности, но, как оказалось, быть праведным монахом намного легче, если живот полон вкусной еды, в руке находится бокал превосходного вина, а глаза улыбаются от вида достатка и уюта. Такого можно достичь только благодаря серьезной финансовой поддержке, которую получало аббатство от друзей Стефана и собственно монахов, неустанно работающих на благоустройство своей жизни.
   – Здравствуйте, мадам Матуа, – поздоровался с Полиной молодой мужчина с блестящими темно-русыми волосами.
   Это был личный секретарь Стефана, пришедший, чтобы встретить гостью. Первые несколько минут высокий красавец с прекрасным телом заставлял пораженно всматриваться в него и гадать, что вынудило его стать монахом. Спустя время, так и не найдя ответа, неимоверными усилиями воли приходилось делать вид, будто не замечаешь его молодости и красоты, что выглядело нелепо и наигранно, так как молчаливое недоумение все еще оставалось в глазах.
   – Здравствуйте, – поздоровалась Полина, подав руку, но тут же опустила ее, вспомнив, что монах не ответит на приветствие, так как не любит прикосновения. – Как поживаете, брат Сабин?
   – Хорошо, – ответ был весьма сдержанным, что говорило о еще одном достоинстве секретаря – немногословности.
   Сабин взмахнул рукой, указав на дорожку к клуатру [1 - Монастырский двор, окруженный галереей.], пройдя который можно было попасть в апартаменты настоятеля. Полина молча двинулась в указанном направлении, при этом бросила любопытный взгляд на фруктовый сад, где как муравьи трудились монахи, обрабатывая землю вокруг деревьев. Через неделю эта роща будет утопать в цветах, напитает воздух на острове цитрусовым благоуханием, заставляющим голову кружиться от счастья, а сердце замирать от восторга.
   – Вы останетесь на обед? – услышала Полина вопрос.
   – А вы хотели бы?
   Сабин усмехнулся, видя, что женщина намеренно пытается «включить в нем самца». Ирония, промелькнувшая в его глазах, едва не заставила Полину покраснеть. От подобного конфуза спасла лишь многолетняя привычка контролировать эмоции. Зато она успела облиться потом, это напомнило о том, что Полина чувствует себя в стенах монастыря «не в своей тарелке». В особенности нервозность ощущалась в присутствии мужчин, с которыми нельзя было ни кокетничать, ни отпускать колкости, однако, будто нарочно, именно это хотелось делать больше всего.
   – Не останусь. Пожалуйста, распорядитесь, чтобы вещи мадам Пиоро перенесли в мою машину.
   – Разумеется, – кивнул Сабин и протянул руку, в которую Полина тут же положила ключ от автомобиля. – Мадам и его преподобие ожидают вас на воздушной террасе.
   Так называлось большое застекленное помещение с видом на зеленый виноградник и море, искрящееся в ярких весенних лучах. На воздушной террасе Стефан любил вести долгие вечерние беседы с гостями, развязывая им языки с помощью апельсинового ликера. Сама Полина не раз попадалась на эту уловку, когда, одурманенная сладким коварным напитком, выдавала тайны, в которых не хотелось признаваться ни одной живой душе. Однако, к счастью, за пределы комнаты разговоры не выходили, ибо аббат умел хранить секреты.
   Друзей у Стефана было много. Интересным было и то, что он никогда не приглашал к себе двух приятелей одновременно. Войти в монастырь имели возможность только взрослые, самодостаточные мужчины и лишь несколько женщин. Одной из них была Полина, Стефан пользовался услугами компании, в которой она работала. Она знакомила аббата с интересными людьми, устраивала встречи между ним и теми, кто жаждал его общества, а также выполняла некоторые просьбы личного характера.
   Второй женщиной, имеющей честь общаться с «искусным богословом», так называли Стефана, была Вера Пиоро, визит которой в данный момент уже подошел к концу. За этой дамой и приехала Полина, чтобы отвезти ее в Париж. Конечно, можно было прислать машину, но госпожа Пиоро попросила лично встретить ее, а так как она была особо уважаемой клиенткой, отказать Полина не решилась. Сначала она прилетела из Парижа в Марсель, оттуда на машине приехала в Канны, недалеко от которых и находился остров, где уже пять веков стояло аббатство. Теперь она намеревалась выпить чашку кофе со Стефаном и Верой, вернуться на машине в Марсель и уже к девяти вечера снова быть в Париже. Она очень надеялась, что планы не изменятся, так как одна мысль о том, чтобы провести ночь в месте, где полно «мужчин-не-мужчин», вызывала у нее нервную икоту.
   Третьей дамой, которая пользовалась милостью аббата, была его мать, часто навещающая сына, несмотря на почтенный возраст, приближающийся к девяноста годам. Разумеется, Стефан приятельствовал и с другими женщинами, их, к слову, было немало, но ни одну из них он не приглашал в аббатство. Причин подобного поведения не объяснял, а Полина никогда не спрашивала о том, почему Стефан из всех женщин на земле выделяет только ее и Веру. Но если бы решилась на эту беседу, то узнала бы, что Стефан любил в Полине дочь, которую никогда не сможет иметь, а Веру он просто не воспринимал как женщину, настолько по-мужски сильным был характер госпожи Пиоро.
   Проведя Полину на террасу, Сабин прикоснулся кончиками пальцев к ее плечу, однако тут же отнял руку, будто вспомнил, что не любит касаться кого-либо.
   – Рад был видеть вас, мадам Матуа, – сказал он, распахнув двери на террасу. – Вы давно не приезжали…
   – Хотите сказать, что соскучились?
   – Скажем, мне не хватало ваших колкостей.
   Сабин удивил Полину, протянув ладонь, демонстрируя готовность к рукопожатию. Столь несвойственная ему раскованность насторожила, Полина подозрительно прищурилась и, поджав губы, спросила:
   – Вы больны? – Она вдруг рассмеялась. – Простите, – тут же извинилась за свое бестактное веселье.
   – Матуа! – послышался радостный возглас, настолько громкий, будто загремела иерихонская труба.
   Вера Пиоро называла Полину только по фамилии, считая, что она звучит намного красивее, чем имя.
   – Вера!
   Полина вошла в светлую комнату и сразу попала в крепкие объятия. Острый запах алкоголя, окруживший ее, быстро сказал о том, что аббат и известная российская бизнес-барышня зря время не теряли. Оба веселые, хихикают, как подростки, глазки блестят – вот он, итог двух опустошенных бутылок ликерчика, стоящих на подносе возле кожаного дивана. Аромат цитрусовых и ванили витал в воздухе, заставляя Полину с наслаждением принюхиваться. Помнится, в последний приезд она переоценила свои возможности и, не дождавшись окончания беседы, уснула на диване, на котором сейчас сидел Стефан.
   – Ваше преподобие! Что случилось? – вместо приветствия воскликнула Полина, увидев, что правая нога аббата туго перебинтована.
   – Оступился на лестнице. Зрение уже не то, – ответил аббат, со скорбью покачав головой. – Милостью Господа через две недели все заживет. Но мы не поздоровались. Добрый день, дорогая.
   – Здравствуйте. – Полина присела рядом с аббатом и протянула руки, которые тот немедленно сжал в ладонях.
   Она расстроенно улыбнулась, еще раз посмотрев на пострадавшую ногу, после перевела взгляд на белое лицо, и вся печаль немедленно исчезла. Стефан нисколько не переживал о вывихе, выглядел радостным и беззаботным. Однако когда Полина сказала, что собирается сегодня же вернуться в Париж, на лбу его появились тонкие недовольные морщинки, а губы сердито поджались.
   – Стефан! – воскликнула Вера, что заставило Полину отвлечься от лица аббата и посмотреть на женщину, которая, весело смеясь, потянулась за пачкой сигарет. – Порой твой взгляд заставляет забыть о том, что ты живешь в целибате [2 - Обязательное безбрачие католического духовенства и православного монашества.].
   – Наличие сутаны не делает меня слепым, – усмехнулся Стефан, ловко нагнулся, подхватил со столика зажигалку и щелкнул ею.
   – О да! Кем бы мужчины ни притворялись, их истинная сущность всегда лежит на поверхности. – Вера присела на мягкий подлокотник кресла и затянулась дымом.
   Полина смутилась кокетливости, прозвучавшей в голосе, но еще больше удивилась тому, насколько плавно звучала речь Веры, словно французский, на котором шла беседа, был для нее родным. Каждое посещение Франции шлифовало произношение и совершенствовало грамматику. Пожалуй, вскоре в Вере сложно будет узнать русскую, ибо внешне она ничем не отличалась от француженки. Стильная одежда, минимум макияжа, сигарета в руке и ирония в глазах – типичная парижанка, не красавица, но вполне привлекательная. Сейчас Вера пребывала в спокойном расположении духа, что делало ее лицо очень милым, смеялась и беззастенчиво флиртовала. Подобное мирное настроение было результатом общения с аббатом, но, к сожалению, уже завтра этот положительный эффект закончится и она снова превратится в прежнюю Веру, злую и холодно-расчетливую. Она вновь вернется к роли жесткой дамы, от тяжелого взгляда которой идет дрожь по телу не только у женщин, но и у мужчин. Говорили, что такой суровой она была всегда, даже брак и рождение двух сыновей не смогли ее смягчить. К тому же со смертью мужа характер Веры еще больше ожесточился, в особенности после того, как ей пришлось стать у руля огромной компании, доставшейся в наследство. Вести бизнес помогал младший брат, однако основная нагрузка лежала на плечах вдовы. Сумасшедшее расписание, которое способен выдержать не каждый мужчина, закалило ее, однако сделало очень сильной и резкой. Деликатность и мягкость окончательно исчезли из характера, и все же они давали о себе знать дважды в год, когда Вера устраивала отпуск. Обычно в конце осени она оставляла управление компанией на младшего брата и на пять дней летела к океану. Второй отпуск всегда проводила на острове в аббатстве. Там, на океанских волнах Вера позволяла расслабиться телу, а здесь, рядом со Стефаном, напитывала душу энергией. Хотя, по мнению Полины, Стефан больше способствовал заполнению желудка алкоголем, чем мыслей – святостью. Но в любом случае десять дней в аббатстве делали Веру спокойной и уравновешенной, наполняли глаза светом, пусть и временно.
   Восемь лет назад Вера обратилась в компанию Полины с просьбой организовать для нее отдых. Самой ей не хотелось тратить время на продумывание маршрута, поэтому известная московская бизнес-леди решила довериться профессионалам. При этом госпожа Пиоро выдвинула два противоречащих друг другу условия – уединение и хорошая компания. Потом появилось третье – полет к месту отдыха должен занимать не более четырех часов, так как она терпеть не могла длинные перелеты. Спустя еще день – никаких гор, ядреного воздуха, лыж и снега. К вечеру того же дня по телефону она высказала последнее пожелание, озадачившее все агентство, – полное отсутствие женщин в радиусе километра. Полина только начала свою работу в «VIP-life concierge», была еще неопытной и нерешительной, но именно она предложила отправить Веру к аббату Стефану. То, что Вера Пиоро не являлась католичкой, не имело никакого значения. Аббат Стефан не делил людей по вероисповеданию. Его больше интересовал их материальный достаток. Он вообще редко касался вопросов религии, считая бессмысленным говорить с «мирскими» о вещах, которые недоступны их пониманию. Зато Стефан обожал разговоры о машинах, кино, политике и бизнесе – обо всем, что было близко его гостям. Поэтому Вера имела большие шансы понравиться расчетливому и коварному Стефану, равно как и он ей. Тем не менее Полина опасалась этого знакомства, не будучи уверенной, примет ли требовательная госпожа Пиоро тот отдых, который она намеревалась ей предложить. Все опасения оказались напрасными, ибо Вера уже восьмую весну подряд принимала приглашение аббата погостить в его монастыре и много раз благодарила Полину за то, что способствовала их знакомству.
   – Ваш французский, Вера, великолепен. – Полина в восхищении округлила глаза. – И вы выглядите потрясающе свежо.
   – Спасибо, дорогая. Чудный местный воздух и общество интересного мужчины, – Вера похлопала Стефана по плечу, – сделали свое дело. Я полна сил и энергии.
   – Надеюсь, этот мужчина к вам не приставал? – мягко поинтересовалась Полина, зная, что может позволить себе фривольность из-за особо теплых отношений со Стефаном.
   Вера и аббат одновременно рассмеялись, оценив шутку, но ни один из них не ответил на заданный вопрос.
   – Что ж, – Полина хлопнула себя по коленям и поднялась, – вы готовы?
   – Нет, это неправильно! – возмутился Стефан и потянулся за тростью. – Я думал, вы останетесь на обед.
   – А я думала, что успела надоесть тебе за эту неделю.
   Вера скорчила смешную гримасу, что вызвало улыбку на губах у аббата, который, прихрамывая, приблизился к ней и заботливо погладил по плечу.
   – Ты знаешь, что я всегда рад твоему обществу и грущу, когда ты уезжаешь. Поэтому возвращайся в любое время. Это и тебя касается, – Стефан повернулся к Полине. – Ты уже давно меня избегаешь, и я ничего не знаю о том, что происходит в твоей жизни. Как ты, мое дитя? Грешишь?
   – Разумеется. Я пытаюсь жить, а не прячусь здесь, в месте, где можно приобщиться к святости.
   Стефан, взмахнув пальцами, перекрестил Полину.
   – Отпускаю тебе [3 - То есть отпускаю тебе грехи. Этими словами католический священник завершает исповедь.], – тихо произнес он, улыбаясь.
   – Вовремя. Прошлая неделя выдалась особо грешной, – Полина подошла к аббату и виновато заглянула в глаза. – Обещаю, что приеду летом.
   – Может, все-таки останетесь на обед? – с надеждой поинтересовался Стефан.
   Полина повернулась к Вере, предоставляя ей решать, как поступить, но в душе молилась, чтобы она пожелала покинуть аббатство немедленно. Хотелось сбежать из этих стен, которые давили со всех сторон.
   – Уезжаем, – ответила Вера, и Полина едва сдержала вздох облегчения. – Хочу обнять тебя, старый нытик.
   – Действительно, твой французский великолепен, – усмехнулся Стефан. – И в этом я вижу свою заслугу. Наши беседы не прошли даром.
   Объятия были долгими, как у молодоженов, которые не желают оторваться друг от друга. Наконец Вера отступила назад и пристально, словно старалась запомнить мельчайшие подробности лица, всмотрелась в друга.
   – Буду скучать по тебе, – с тихой печалью в голосе произнесла она и быстро покинула воздушную террасу.
   Полина в замешательстве посмотрела ей вслед.
   – Вера чем-то взволнована? Что случилось между вами? Только не…
   – Господь с тобой! – искренне возмутился Стефан. – Как подобное могло прийти в голову?
   – Просто вы вели себя подозрительно. Нежничали, будто…
   – Все, уходи. Иначе наговоришь еще больших нелепостей.
   – Уже закончила. – Полина обняла старика за плечи и прижалась лбом к прохладной сутане.
   – Солнышко, это ты ведешь себя странно, – Стефан ласково погладил ее по спине. – Ты в порядке? – И, услышав утвердительное мычание, продолжил задавать вопросы: – А Люк? У вас все хорошо?
   – Да. Наверное.
   – Прозвучало глупо. Ты несчастлива, девочка моя? Только не лги.
   – Скорее неспокойна, – неопределенно ответила Полина, посчитав тему ее отношений с мужем несвоевременной. – Поговорим в другой раз.
   – Когда?
   – Я же сказала, что приеду к тебе летом.
   – Лето длинное, а ты необязательная.
   – Разве?! Я всегда держу свое слово. Ну, почти всегда.
   – Приезжай, когда почувствуешь, что я тебе нужен. А теперь иди, – разрешил Стефан, с отеческой улыбкой наблюдая, как она стремительно выбежала в коридор.
   Вера ожидала Полину на стоянке. Она сидела на низком бордюрчике, задумчиво курила, а по лицу ее блуждала легкая улыбка. Заметив Полину, она поднялась, отряхнула брюки и, как кошка, разминающаяся после пробуждения, потянулась.
   – Эх, Матуа! Если бы ты знала, как я хочу трахаться!
   От неожиданности услышанного Полина замерла и, откинув голову назад, громко рассмеялась.
   – Последние десять дней думаю только о сексе. Никогда такого не было. Обычно я спокойно реагирую на этих мальчиков, – Вера указала пальцем на монахов, которые не обращали внимания на двух женщин, бесцеремонно разглядывающих их, и деловито занимались уборкой внутреннего дворика. – В этот раз я не могу оторвать от них взгляда. Представляю, что у них под рясами…
   – Чем опоил вас Стефан?
   – Думаешь, он добавляет в ликер афродизиак? От него у меня жжет между ног?!
   – Слушая вас, начинаю сомневаться в безобидности этого пойла.
   Признаться, впервые госпожа Пиоро вела себя столь откровенно и не вполне пристойно, и Полина не могла понять, как реагировать на услышанное.
   – Все! Больше не думаю об этих херувимах, – Вера прикрыла глаза, но тут же встрепенулась и вытянула руку. – Сабин передал ключ от машины и несколько бутылочек ликера в подарок от аббата.
   – Отблагодарю его, когда приеду в следующий раз. Едем?
   – Едем, – кивнула Вера. – Давно хотела спросить: как ты познакомилась со Стефаном?
   – Он друг Марка, отца моих братьев.
   – Знаешь, а я знакома с этим хитрым евреем, – Вера села в «Мерседес», пристегнулась и посмотрела на изящный профиль своей спутницы. – Как твоя мать могла его упустить?
   – Некорректный вопрос. Но мне самой любопытно, почему мама оставила такого интересного мужчину, как Марк. Однако, если бы этого не случилось, она не вышла бы замуж за моего отца. А значит, не было бы меня и сестры.
   – Твой отец мой конкурент в бизнесе. И несмотря на то что его компания не может сравниться с моей по масштабам, он доставляет мне немало хлопот.
   – Что же из этого следует? – Полина вытянула шею вперед и сосредоточенно облизала губы, с осторожностью проезжая через ворота.
   – Ничего. Хотела сказать, что он хороший управленец.
   – Папа собирается отойти от дел и передать фирму сестре, – беззаботно обронила Полина. – Тем более что Катя уже давно ему помогает, в курсе всех дел…
   – Но ты ведь старшая! Почему не тебе? – В голосе Веры послышалось искреннее недоумение, и это заставило Полину улыбнуться. – Не скалься! Ты поняла, что я имела в виду.
   – Что отец «кинул» меня?
   – Мой младший сын именно так охарактеризовал бы ситуацию, если бы я назначила его управляющим вместо Виталия.
   – Виталий – ваш старший сын? – Полина проехала мост и свернула на дорогу, ведущую к Каннам. – А младшего зовут Яном?
   – Верно, – Вера вгляделась в море, покрытое мелкой тревожной рябью. – Сколько километров до Марселя?
   – Двести шестьдесят. Почему вы отказались лететь из Канн? – Полина вдруг беспокойно задвигалась на сиденье. – Не хочу показаться глупой, но мне кажется, что вы тянете время, не желая возвращаться в Москву.
   – А если я скажу, что мне приятно твое общество? – хитро прищурилась Вера. – Не поверишь?
   – Нет.
   – И правильно сделаешь. – Она снова потянулась за сигаретой. – Куришь?
   – Бросила год назад.
   – Сочувствую. – Вера выпустила перед собой аккуратное колечко дыма. – Однажды тоже бросала. Два дня не курила, зато потом неделю сигарету из рук не выпускала. Ты, кстати, не ответила, почему твой отец передает управление младшей дочери вместо старшей.
   – А вы не сказали, почему не хотите возвращаться.
   – А кто меня ждет дома?
   Голос Веры был злобным, и Полина немедленно пожалела о том, что задала этот вопрос. Обычно она чувствовала, когда можно ступать на запретную территорию, а когда нужно задержаться на границе дозволенного. Сегодня чутье, которое редко обманывало, подвело. Показалось, что Вера желает откровенного разговора, однако Полина ошиблась, значит, следовало немедленно исправлять допущенный промах.
   – Простите, – искренне извинилась она.
   – Не стоит, – голос Веры потеплел. – Ты права. Мне не хочется домой, там слишком много сложностей. Но это не интересно. Теперь ответь ты.
   – Почему не я буду управлять компанией? Мне не интересна эта деятельность. Привязанность к одному месту, ответственность за сотни людей… К тому же у меня есть любимая работа. Она дарит мне ощущение свободы, поэтому я и не променяю ее на другую.
   – То, чем ты занимаешься, сумасшедший дом. Но я хотела бы оказаться на твоем месте, хотя бы ненадолго. Думаю, что один день, проведенный в твоем теле, прошел бы интереснее, чем год в моем.
   – Чужой кусок пирога всегда кажется слаще своего, – мягко отозвалась Полина и, посмотрев на часы, увеличила скорость. – Поверьте, вы ошибаетесь. Моя жизнь полна хлопот и забот. Порой они настолько выбивают из колеи, что хочется все послать к чертям и улететь с этой планеты.
   – Давай, – требовательно произнесла Вера и повернулась к Полине.
   – Что?
   – Матуа, не тупи! Что новенького случилось в «VIP-life concierge»? Люблю, когда ты рассказываешь забавные истории о клиентах. Только обо мне молчи. Не хочу, чтобы кто-то смеялся…
   – Вы слишком скучный персонаж, – перебила Полина, с вызовом приподняв бровь. – О вас никто не захочет слушать: ни необычных запросов, ни пикантных ситуаций. Все, что вам нужно, это океан, Стефан, купить новые украшения, которые вы не носите. Приобрести билеты на концерты, на которые вы не ходите, потому что у вас нет времени. Заказать столик в любимом ресторане, когда приезжаете в Париж… Просто и пресно.
   – Ты сейчас сделала мне комплимент? – Вера вытащила из пачки новую сигарету. – Или обосра…
   – Разумеется, это был комплимент!
   – Ну, рассказывай!
   – Не стану. Заказы клиентов я не разглашаю.
   – Брось! – не выдержала Вера, хлопнула Полину по коленке и хрипло рассмеялась. – Плутовка и лгунья! Не жмись, повесели меня, а то на душе противно. Хочется услышать что-нибудь смешное, не похожее на то, что происходит в моей жизни.
   – Вы первая.
   – Что именно желаешь знать?
   – Что дает вам дружба со Стефаном? И чем вы платите за общение с ним?
   – Наглый вопрос, – усмехнулась Вера. – Слишком личный.
   – Вы же интересуетесь чужими тайнами, – парировала Полина, удивленная дерзостью, которую ранее в общении с Верой Пиоро не решалась демонстрировать.
   – Стефан меня приземляет и одновременно вдохновляет. Рядом с ним я чувствую себя живой и за подобное ощущение готова дорого платить.
   – И что вы подарили ему в этот раз?
   – Выписала чек на ремонт форта.
   – Вот хапуга! – воскликнула Полина, с негодованием стукнув ладошкой по рулю. – На любые ухищрения готов идти, лишь бы бабки срубить!
   – Твоя речь забавляет.
   Полина промолчала о том, что ей известно, как феерично умеет материться Вера Пиоро. О столь выдающемся таланте ходили легенды среди партнеров Железной кобылы, таким было прозвище сей могущественной дамы. Большинство этих партнеров являлись клиентами компании, в которой работала Полина, поэтому она знала много интересного об элите российского бизнеса. Как и то, что Вера Пиоро матерится так, будто песни поет. И сейчас эта отпетая матерщинница морщит нос, услышав вполне приличные слова? Полина ничего не ответила на это замечание, лишь бросила на Веру слегка раздраженный взгляд и снова уставилась на дорогу. «Не зря ее Железной кобылой зовут, – подумала она, отметив, что внешность у Веры Пиоро, мягко говоря, неженственная. – Пожалуй, я погорячилась, когда сравнила ее с парижанкой». Высокая, широкоплечая, ширококостная, благо что не толстая, а просто крепко сбитая, Вера была похожа на купчиху из русских сказок. Длинное лицо, короткое черное каре, холодные голубые глаза, тонкий нос и широкий рот. «Лошадь, – подытожила Полина. – Нет, конь. Тяжеловоз, но с характером, как у английской чистокровной. Выносливый, энергичный, своенравный жеребец. Интересно, почему она продолжает носить обручальное кольцо? Семь лет уже как вдова, а кольцо не снимает».
   – Отчего качаешь головой? – спросила Вера, покручивая тонкое золотое колечко на безымянном пальце, и Полина испугалась, что та прочла ее мысли. – Не скажешь?
   – Нет. Лучше я расскажу вам о том, какими должны быть «настоящие» заказы.
   – Решилась наконец? – Вера в предвкушении потерла руки.
   – Месяц назад одной даме срочно понадобился психоаналитик для ее кролика. Животное, видите ли, стало грустным, выглядело расстроенным и опечаленным.
   – Матерь Божья! И что? Помог доктор ушастому?
   – Да, – улыбнулась Полина. – Сказал, что у парня депрессия, вызванная одиночеством. Пришлось срочно искать ему невесту.
   – Неужели есть свахи для кроликов?
   – Есть Интернет. Невесту нашли. Теперь у ушатого нет времени грустить. Только и делает бедняга, что ест и спаривается.
   – Похоже, их хозяйка скоро станет шубами торговать.
   – Еще одному клиенту срочно понадобилась спутница на вечер, вернее на ночь. Причем дамочку он пожелал рыжую, плюс она должна была быть профи в покере. В общем, решил получить двойное удовольствие.
   – И потрахаться, и поиграть? Неужели отыскали такую?
   – Студенка четвертого курса МГУ, будущий финансист. Рыжая, красивая и каждые две недели здесь рядом, в Монте-Карло, на роскошную жизнь зарабатывает.
   – В казино?!
   Полина усмехнулась, слушая громкий смех Веры, которая, пожалуй, не верила ни одному ее слову.
   – Месяц назад два друга придумали для третьего сюрприз на день рождения: оставить парня, как Робинзона Крузо, на необитаемом острове на несколько дней, и чтобы за ним там ухаживали три «Пятницы». Подарок, кстати, понравился. В особенности мулатки, которые без устали ублажали юбиляра. А еще одна барышня попросила устроить встречу с лучшим экстрасенсом в мире. Все равно с каким, лишь бы этот малый снял с нее венец безбрачия, так как четыре предыдущих замужества были неудачными.
   – «Безбрачия»? – переспросила Вера. – Ты случайно не о Наташке говоришь? – Она назвала фамилию и рассмеялась еще громче. – В то, что ее сглазили еще в роддоме, я готова поверить. Но сказки о «венце безбрачия» при том, что эта идиотка имеет в паспорте четыре штампа о разводе… Вот тупая сучка!
   – Еще как-то один юнец обратился в Лондонский филиал к Майклу…
   – Это твой старший брат?
   – Да, – кивнула Полина. – Майкл – старший, за ним – Алекс. Потом родилась я. И самая младшая – Катя.
   – Много вас, – присвистнула Вера.
   – Порой кажется, что слишком, – согласилась с ней Полина и продолжила рассказ: – Юнец попросил брата пристроить бабку, которая всех изводила придирками.
   – Чтобы вы нашли старухе жениха, как невесту для кролика?!
   – Бабка счастлива, переехала жить к своему возлюбленному на Мальту.
   – Вафля старая! – округлила глаза Вера. – Может, твое агентство и мне жениха найдет?
   – Компания принадлежит не мне, а братьям. Я лишь управляю французским филиалом.
   – А сколько лет «VIP-life concierge»?
   – Летом будем отмечать пятнадцатилетие.
   – Уже пятнадцать лет как дуете богатеям в задницу. Не надоело? – недобро поинтересовалась Вера и отвернулась, явно не желая услышать ответ на свой вопрос.
   Полина в свою очередь не стала вызывать ее на продолжение беседы и задумалась над этими правдивыми словами. В «VIP-life concierge» только и занимались тем, что удовлетворяли прихоти состоятельных людей. Конечно, стоили подобные услуги больших денег, однако смысл сказанного не менялся. Они действительно во всем угождали богатым людям, пусть и делали это изящно и с достоинством.
   Пятнадцать лет назад в Лондоне старшие братья Полины открыли маленькое агентство, призванное улучшить быт капиталистов, что подразумевало под собой выполнение таких желаний, которые клиенты не могли претворить в реальность самостоятельно. Тогда у агентства практически не было конкурентов, ибо никто не догадывался, что подобный бизнес может приносить приличный доход. Впрочем, и сейчас мало кто мог соперничать с «VIP-life concierge», так как хозяева и сотрудники компании за долгие годы работы приобрели множество связей в различных кругах общества и сферах деятельности, что делало их практически всемогущими. Порой работники «VIP-life concierge» задирали нос, чувствуя себя джиннами, исполняющими желания. Отчасти это можно было назвать правдой, потому что лишь единицы так виртуозно умели управлять стилем жизни богатых людей с буйной фантазией и полным отсутствием времени, чтобы самостоятельно удовлетворять свои прихоти. В «VIP-life concierge» могли сделать для клиента все, что он пожелает. Например, заказать столик на нынешний вечер в ресторане, запись в который ведется на год вперед, или достать дюжину приглашений на частный концерт звезды. Полина, ее братья и другие специалисты «VIP-life concierge» могли помочь клиенту попасть на ежегодные ипподромные состязания в Аскоте, причем сделать так, чтобы заказчик находился на «нужной» трибуне, рядом с королевой Великобритании или возле ее длинноносых детей и внуков. Также они могли подсказать, как попасть на обложку модного журнала, с кем нужно познакомиться, чтобы получить роль в блокбастере, и знали практически всех, кто может «зажечь звезду». В общем, в «VIP-life concierge» торговали волшебством за очень большие деньги.
   Конечно, не все заказы клиентов были столь претенциозными, некоторые отличались приземленностью и простотой. Например, кто-то хотел получить новый спортивный автомобиль, очередь на который растянулась на много месяцев вперед. Опытные сотрудники компании имели возможность «продвинуть» клиента в первую десятку желающих обладать любимой маркой машины. Также клиент мог попросить найти для семилетнего ребенка лучший пансион в Швейцарии, и в «VIP-life concierge» ему помогали определиться с местом, куда можно на ближайшие десять лет «сослать» надоевшее чадо. Кто-то желал подарить возлюбленной драгоценности на день рождения и обращался к Полине или ее братьям, чтобы те «подсказали» с выбором подарка, а после устроили праздник, во время которого этот подарок будет вручен. Кому-то хотелось удивить свою половинку, прокатив ее на вертолете над ночным Цюрихом, и с этим могли помочь в агентстве. А кому-то просто не терпелось переспать с ведущей моделью какого-нибудь известного агентства. Конечно, секса Полина не могла гарантировать, но устроить ужин с тощей дылдой было в ее силах. Впрочем, и ночь любви можно было купить, все зависело от того, сколько денег клиент готов потратить ради удовлетворения себя, любимого. Идеальные свадьбы, веселые дни рождения, романтические свидания, экстремальный или же, наоборот, спокойный отпуск – любые события могли организовать в «VIP-life concierge». Покупка эксклюзивных драгоценностей, яхт, предметов искусства, встречи со знаменитостями – все, что душе угодно, главное, чтобы желания клиентов не иссякали, а их банковский счет никогда не «заморозили».
   Так из небольшой конторки, в которой когда-то работали лишь десять человек (правда, эти десять могли купить и продать половину Европы и всю Африку), «VIP-life concierge» превратилась в огромную компанию с двадцатью филиалами по всему миру, главный офис которой находился в Лондоне. Вторым по значимости и количеству сотрудников был парижский филиал. Его уже три года возглавляла Полина, с тех пор как вышла замуж за Люка Матуа. Она не солгала, когда сказала Вере Пиоро о том, что любит свою работу. Более того, «VIP-life concierge» была смыслом жизни, ибо в замужестве Полина чувствовала себя несчастной, поэтому и пряталась за работу, бралась за любой заказ, только бы отвлечься от грустных мыслей. Разумеется, клиенты помогали поднять настроение, а иногда их заказы заставляли смеяться, давая возможность забыться на время и расслабиться. Например, два дня назад сын одного из клиентов решил отомстить девушке, бросившей его накануне своего дня рождения, и попросил Полину заказать грузовик апельсинов для вероломной красотки. Причем преподнести их нужно было так, чтобы девушка на всю жизнь это запомнила. Конечно, заказ был подлым, зато весь офис умирал со смеху, слушая рассказ Полины, насколько сильно вытянулось лицо мадемуазель, наблюдающей, как в бежевый салон ее новенького кабриолета выгружают «подарок» брошенного возлюбленного. Уже на следующее утро из Лондона звонил Майкл, старший брат, долго ругал Полину за то, что та согласилась на подобный заказ, и намекал на увольнение, если столь безответственное отношение к работе повторится.
   – Что станет с нашей репутацией?
   – Думаешь, кроликов женить престижнее? – ехидно поинтересовалась Полина, на что Майкл промолчал, лишь напомнил, как сложно нынче найти хорошо оплачиваемую работу в Европе.
   – Матуа, – послышался голос Веры, – может, остановимся в ближайшем кафе?
   Полина посмотрела на часы и покачала головой, отказывая в просьбе.
   – Нам открыли коридор ровно в семнадцать тридцать. Если остановимся, то не успеем вовремя в аэропорт. Придется заново подавать заявку, это займет много времени, и вылет отложится на неопределенное время. Лучше напьемся на борту.
   – Я говорила о чашечке кофе, но твое предложение меня вполне устраивает. Будем заливать горе?
   – С чего вы взяли?
   – Лицо у тебя кислое. Проблемы с мужем? – допытывалась Вера. – Ладно, можешь не отвечать. И без этого видно, что в твоей жизни наступил кризис. Надеюсь, Люк не завел себе любовницу?
   – Еще чего! – самоуверенно выпалила Полина. – Он слишком меня любит.
   – Не обольщайся. – Вера недобро ухмыльнулась. – Для мужчин, детка, любовь к жене и секс на стороне не имеют ничего общего.
   – Люк мне не изменяет.
   – Значит, ты ему, – в тон ответила Вера и рассмеялась, заметив, что щеки Полины окрасились в пунцовый цвет. – Успокойся! Разволновалась, бедняжка. Больше не будем говорить о тебе, давай обо мне. Послушала твои рассказы о сумасшедших клиентах и также решила пошалить.
   – Что вам предложить?
   – Не хочу ночевать одна.
   – Ясно. – Полина немедленно поняла, в чем заключается просьба Веры. – Предпочтения?
   – Помнишь, как выглядел мой муж?
   Вера так сильно прикусила губу, что Полине показалось, будто кровь сейчас брызнет тонкой струйкой на лобовое стекло.
   – Помню.
   – Нужен кардинально противоположный типаж.
   – Поняла, – сказала Полина. – Нам все-таки придется сделать остановку.
   – Почему?
   – Я не могу отдавать распоряжения своему помощнику в вашем присутствии. Впрочем, можем не останавливаться. Улажу все вопросы, когда приедем в Марсель.
   – Но я хочу послушать, как ты выполнишь заказ.
   – При всем уважении, Вера, я не стану этого делать. Вы не выдали бы мне тайны своего бизнеса, даже если бы я очень просила.
   – За последний час я узнала много интересного, – усмехнулась Вера.
   – Показать фокус и рассказать его технологию – две разные вещи. Вы видите лишь результат. Но то, как именно я это делаю, предпочитаю оставить в секрете.
   – Убедила.
   Дорога до Марселя показалась короткой. Беседа ни на минуту не прекращалась, что очень сократило путь. Вера оказалась на редкость приятным собеседником, поведала много историй из своей жизни, заставляя Полину смеяться, а порой замирать, напряженно ожидая продолжения какого-либо тревожного, но очень интересного рассказа. В пути Полина дважды меняла мнение о госпоже Пиоро, но так и не смогла определиться, как к ней относится. Одно знала: Веру следует опасаться, уж очень большой силой и властью она обладала. Но также понимала, что рядом с ней сидит женщина, которая тщательно отслеживает каждое свое действие и никогда не совершит ошибку, способную навредить ее семье. Это говорило о том, что Вера – любящая мать и хорошая сестра. Полина с наслаждением слушала забавные истории из жизни семьи Пиоро, потом вдруг напряженно посмотрела в зеркало заднего вида.
   – За нами уже длительное время следует машина.
   – Охрана, – Вера проследила за ее взглядом. – Не думаешь ли ты, что я путешествую одна?
   – Нет, конечно. Просто забыла, что вас всегда сопровождают. Не видела их в монастыре.
   – Ребята жили в отеле на материке.
   – Ясно, – кивнула Полина. – Ну, здравствуй, Марсель! – воскликнула она.
   – Здравствуй, – эхом повторила Вера, посмотрев в сторону показавшегося на горизонте города, расположенного на прибрежных холмах, и потянулась за сигаретой.

Глава 2

   Находясь в Париже, Вера останавливалась только в «Отеле Вандом», другие ее не интересовали, лишь здесь она чувствовала себя королевой. Конечно, это была прихоть, ибо в Париже имелось множество роскошных отелей, где к постояльцам относились как к членам монарших семей, тем не менее причуда госпожи Пиоро выполнялась всегда и без оговорок, так как она щедро платила за удовольствие, следовательно, сама выбирала, каким оно будет.
   Полина провела мадам до стойки администратора, где ей передали ключ от номера, выразила благодарность за чудесно проведенное в поездке время и заговорщицки подмигнула, намекая на предстоящую «забаву», но тут же смутилась. В ответ Вера снисходительно похлопала ее по руке.
   – Это был хороший отдых, – сказала она.
   – Отвезти вас завтра в аэропорт?
   – Не стоит, – отказалась Вера. – Ты и без того прекрасно выполнила свою работу. Благодарю, дорогая.
   Полина подождала, когда она скроется из виду, вытащила телефон из кармана пиджака и набрала номер Мануэля, пожалуй, самого важного сотрудника парижского филиала, своего помощника и верного друга.
   – Старуха направляется в номер.
   – Так позвони ей, предложи принять душ и выпить чего-нибудь, – послышался грубоватый смех Мануэля.
   – Ману! Что с подарком?
   – Расслабься. Мадам Кристин обещала, что найдет подходящего жеребца для нашей соскучившейся по любви кобылке. Если желаешь, можешь остаться и подождать паренька. Оценишь качество посылки.
   – Шутишь? – с недоумением поинтересовалась Полина.
   – Нет. – Голос Мануэля был серьезным, но в нем все же слышалась издевка. – Скажи, отчего вдруг эта монашка решила удариться в разврат?
   – Сам же сказал, соскучилась по любви.
   Она вышла из отеля и медленным шагом, говорящим о крайней усталости, подошла к машине, которую Мануэль прислал за дамами в аэропорт. Шофер быстро открыл перед ней дверцу, Полина удобно устроилась на мягком сиденье и испытала облегчение оттого, что скоро окажется дома. Ей захотелось выпить бокал вина, съесть пару кусочков сыра и, укрывшись с головой легким одеялом, проспать несколько дней подряд.
   – Мануэль, завтра меня не будет в офисе, – сказала она, широко зевнув.
   – Это старуха тебя так вымотала? – нисколько не удивился подобному заявлению мужчина. – Не люблю ее, она как вампир – умеет высосать все соки.
   – Ее не нужно любить. Ей нужно угождать. Все, дорогой, встретимся, когда приду в норму. Чувствую себя настолько изможденной, будто только что участвовала в собачьих бегах и выиграла.
   Она закончила разговор, закрыла глаза и слегка задремала, очнулась лишь тогда, когда машина остановилась. Улыбнувшись черноглазому водителю, открывшему дверцу, Полина вздрогнула от раздавшегося рядом писклявого возгласа:
   – Добрый вечер, мадам Матуа!
   – Добрый вечер, месье Леммер, – поздоровалась она с привратником-бельгийцем.
   Не с каждым жильцом этого дома Леммер вел себя столь приторно учтиво, только с самыми важными и теми, кого относил к категории опасных для себя людей. Интересным было то, что мадам Матуа никогда не давала повода для страха, впрочем, Леммер был весьма восприимчивой крысой и всем нутром чуял, что эту женщину следует бояться, поэтому старался всячески угодить, чем изрядно напрягал.
   – Как прошел ваш день, мадам?
   Льстивая улыбка появилась на его лице, но глазки пугливо забегали. Дотошный бельгиец мечтал только о том, чтобы сбежать в свою норку, однако старался проявлять вежливость пустыми вопросам и лишними телодвижениями. Не спрашивая разрешения, он выхватил из рук Полины дорожную сумку, дотронулся до ее локтя и повел к лифту, рассказывая о мелких происшествиях, которые произошли за день с жильцами дома, и о погоде в городе.
   – Эрик, достаточно! – повысив голос, попросила Полина, и ее просьба немедленно была выполнена. – Не провожай меня наверх, – добавила она и забрала саквояж.
   Когда двери лифта закрылись, она вспомнила обиженное лицо Леммера, его огромные ноздри, раздутые, как паруса в игрушечном кораблике, и хихикнула. «Прихвачу утром для него шоколадку. Впрочем, обойдется. Пусть дуется», – решила Полина, открывая двери квартиры, и замерла на мгновение, прислушавшись к тишине в комнатах.
   – Люк! – позвала она мужа и обрадовалась, когда ей никто не ответил.
   Сбросив у порога туфли, Полина прошла по теплому полу в малую гостиную и обнаружила, что в комнате зажжен камин, а на столике стоит бутылка с красным вином и пустой, явно предназначенный для нее бокал. Подойдя, она вытащила пробку из бутылки, которая неплотно закрывала горлышко, наполнила бокал и присела на диван, с разочарованием посмотрев на оранжевый огонь.
   – Добрый вечер, дорогая, – послышался за спиной голос Люка.
   Полина не повернулась на приветствие, лишь вздохнула и прикрыла глаза, почувствовав теплое прикосновение рук к плечам. Люк наклонился и поцеловал ее в шею.
   – Здравствуй, – наконец тихо проговорила она, сделала глоток вина и отстранилась, показывая, что не желает прикосновений.
   Люк не обиделся и присел рядом.
   – Зачем зажег камин? Тепло ведь.
   – Захотелось романтики. Я вижу, ты устала. К тому же злишься. Я в чем-то провинился?
   «Да!» – воскликнула в душе Полина, но с губ не сорвалось ни единого звука, она лишь отрицательно покачала головой, одним глотком допила вино и поднялась.
   – Я в душ, – сказала она и, проходя мимо мужа, легко провела пальцами по его светлым волосам. – Люблю тебя, – будничным тоном добавила она и удивилась тому, насколько привыкла к этой фразе, которая в реальности ничего для нее не значила.
   «Боже, я завралась», – укорила себя Полина, направляясь по освещенному коридору в спальню. Остановившись на пороге, она без какого-либо выражения в глазах посмотрела на огромную кровать и принялась снимать одежду, потом подошла к зеркалу и, не взглянув на себя, положила на туалетный столик браслет, серьги и цепочку с крестиком, которую почему-то всегда надевала, когда отправлялась к Стефану, и скрылась в ванной. Приняв душ, Полина долго натирала кожу кремом, причесывала волосы и лишь спустя час вернулась в спальню. Пройдя босыми ногами по мягкому ковру, с протяжно-тоскливым вздохом бросилась на кровать лицом вниз, потом повернулась на спину и раскинула руки в стороны. Она долго и бесцельно бродила взглядом по потолку, внимательно прислушиваясь к своему дыханию. Думать ни о чем не хотелось, наверное, оттого, что в последнее время Полина слишком часто предавалась размышлениям, которые портили настроение, заставляли жалеть себя и ненавидеть окружающих, в первую очередь Люка. Именно он, по мнению Полины, являлся главной причиной ее несчастливой жизни.
   Почувствовав, что находится в комнате не одна, Полина поднялась на подушках. На пороге стоял Люк, и глаза его загорелись огнем при виде обнаженной жены, в картинной позе лежащей на смятом покрывале. Приглушенный свет ониксовых светильников смягчил его угловатое лицо, убрал из светло-карих глаз холодность, наделив теплотой, добавил карамельной яркости волосам и сгладил глубокие носогубные складки. Муж показался Полине не похожим на себя, что позволило посмотреть на него другими глазами. Она увидела привлекательного мужчину с твердым взглядом и легкой улыбкой на губах, который медленно расстегивал пуговицы на рубашке, направляясь к кровати. Полина приподнялась на локте, а Люк резко притянул ее к себе, заставив вздрогнуть от желания, накрывшего с силой, которую она уже не ожидала в себе почувствовать.
   Глубокой ночью Полина осторожно отодвинулась от мужа и поднялась с постели. Осторожно, стараясь не производить лишних шумов, она прошла в гостиную и устроилась на диване, взяв со столика бутылку с вином. Сделав несколько глотков прямо из горлышка, Полина скривилась, но не от вкуса вина, которое было великолепным, так как в коллекции Люка имелись только лучшие напитки, а от отчаяния, которое снова вошло в ее душу. Хотелось плакать, и она не стала сдерживать себя, позволяя слезам бесшумно литься по щекам. Многие не поняли бы причин этой печали, посчитав, что женщина слишком разбалована вниманием и любовью мужчин, окружающих ее, однако Полина думала иначе, ощущая себя самым несчастным человеком не только в Париже, но и во всей Европе. «Я хочу уйти от тебя, – мысленно обратилась она к мужу. – И, черт подери, не могу». Полина стала заложницей запретов, которые сама же на себя и наложила, неосмотрительно попав в ловушку еще несколько лет назад, когда согласилась выйти замуж за Люка. Это был ее второй брак и, к большому сожалению, такой же неудачный, как и предыдущий. Но если первое замужество не принесло счастья по причинам, не зависящим от Полины, то второе стало таковым только благодаря ей.
   Сделав еще глоток вина, Полина вспомнила лицо своего первого мужа. Как же она его любила! Казалось, это нестерпимое чувство до сих пор разрывает душу, настолько было огромным и сильным. Сейчас Грэг виделся ей абсолютно идеальным мужчиной, самым лучшим и нежным. Он был красив, весел и молод. Таким навсегда и останется в памяти, ибо мертвые, как известно, никогда не меняют свой облик. Они не стареют, их характеры не портятся, лишь время коварно идеализирует их, все больше превращая в тех, кем чаще всего они не являлись в реальности. Так с годами улыбка Грэга стала ярче, глаза из серых превратились в голубые, а голос слышался еще более мягким и теплым. С того дня, как он погиб в аварии, прошло шесть лет, но Полина каждый день возвращалась к нему в мыслях. Она думала о нем даже в ту минуту, когда Люк Матуа надевал обручальное кольцо ей на палец. Почему Полина вышла замуж во второй раз, недолго задержавшись во вдовстве? Теперь и она не понимала, отчего так поспешила. Но тогда казалось, что именно Люк способен избавить от разочарования и боли, поселившихся в душе с того момента, когда погиб Грэг. Весь мир рухнул осколками к ее ногам в ту секунду, и она еще долго не могла понять, что осталась одна. Даже сейчас, спустя годы, Полине иногда грезилось, что Грэг, ее единственная любовь, ушел лишь на время, не навсегда. А потом резко приходило осознание утраты и одиночества, образ Грэга расплывался перед глазами, она понимала, что они больше никогда не увидятся.
   Тяжело терять того, кого любишь, но нежелание отпускать намного ужаснее самой потери. Именно страх утраты способен погубить будущее, так как безжалостно тянет в прошлое, которое, увы, никогда не сможет повториться. Оставалось одно: с болью в душе перебирать счастливые моменты, закрыв глаза, представлять, какой могла бы быть совместная жизнь, придумывать забавные истории, которым никогда не суждено сбыться, а после, возвращаясь в реальный мир, горько плакать. В мельчайших подробностях Полина вспоминала вечер их знакомства, первое свидание, признание в любви, а после тот день, когда раздался звонок и ровный голос полицейского сообщил о смерти Грэга. Слезы, алкоголь, работа, любовники, позволяющие на время забыть о боли, съедающей ее изнутри, – вот чем были заполнены последующие три года жизни без него. А потом Полина познакомилась с Люком, который очаровал ее, заставив на миг отвлечься от переживаний. Роман их был коротким, и уже менее чем через полгода Полина поменяла фамилию и статус. Теперь она была мадам Матуа, женой известного французского промышленника, владельца гигантской транснациональной корпорации. Любой, кто скажет, что Полина не ценила своего счастья и удачи, несомненно будет прав. Она не замечала любви мужа. Вернее, видела ее, но не принимала. Была холодна к нему, порой отталкивала и не могла понять, куда исчезла та страсть, которую она испытывала в начале их отношений. Со временем Люк начал раздражать, его ласки казались приторными и отталкивающими, щедрые подарки надоели, мягкий голос выводил из себя. Полина злилась, ненавидела себя за неблагодарность, но ничего не могла поделать – любовь к Люку так и не пришла и вряд ли когда-либо появится в ее сердце, которое продолжал контролировать уже давно сгнивший в своей могиле Грэг.
   И все же совесть не до конца покинула Полину: она старалась, чтобы Люк не замечал мучений, терзавших ее душу. Не хотелось разочаровывать его и тем более обижать. Однако в последнее время все сложней становилось делать вид, будто ничего не произошло и она осталась прежней Полиной, которая с букетом в руках и улыбкой на губах шла к алтарю, чтобы сказать «да». Чтобы не выливать на мужа внутреннее раздражение и злость, Полина отыскала единственный, как она считала, выход, благодаря которому их брак все еще держался на плаву. Она нашла любовника, молодого и привлекательного, и с его помощью почувствовала себя свободной. За ним появился второй, третий, а вскоре число их перевалило за десяток. Разумеется, Люк не знал о том, что «верная» женушка бегает налево, иначе, как предполагала Полина, зная вспыльчивый характер мужа, уже давно стал бы вдовцом.
   Иногда Полина размышляла о разводе, тщательно продумывала ход разговора, выбирала день и время для серьезной беседы. Потом видела взгляд Люка, полный любви и обожания, очередной подарок в руках, ее губы смыкались сами собой, слова терялись, и разговор откладывался. На следующий день Полина встречалась в каком-нибудь отеле с любовником и давала себе слово при удобном случае повторить попытку. Шли дни, но она так и не могла решиться поговорить с мужем о своих чувствах, вернее об отсутствии их, отчего еще больше раздражалась и погружалась в работу, стараясь с ее помощью ощутить себя живой.
   Поставив бутылку на столик, Полина поднялась с дивана и осмотрелась. Уютная комната с дорогой мебелью, красивая жизнь, о которой многие мечтают, потрясающий муж, обожающий ее. Чего же не хватает? Почему она, как летучая мышь, беспокойно носится по потемкам своей души, делая несчастными и себя, и окружающих ее людей? Что же делать? Может, застрелиться? «Ой, нет, – Полина тряхнула волосами, представив, как лежит на полу с пулей в виске и огромной лужей крови вокруг головы. – Фу! Гадость какая».
   Она вернулась в спальню, присела на краешек кровати, легонько дотронувшись до теплой груди Люка. Мягкая кожа, от которой исходил едва уловимый запах парфюма, была гладкой и приятной на ощупь. Тело выглядело расслабленным и красивым, дыхание было ровным и тихим. Сейчас Люк вызывал приятные эмоции, однако Полине хотелось убежать от него, и, как ни старалась, она не могла объяснить причин подобного желания.
   Еще немного, и наступит рассвет. Полина подошла к окну, выглянула на темную улицу, захотев немедленно покинуть квартиру. Несколько минут она, закрыв глаза, неподвижно стояла, прислонившись лбом к стеклу. Потом бесшумно подбежала к гардеробу, схватила с вешалки черное платье, красный плащ и выскочила в коридор. Положила все вещи в гостиной на диван и снова вернулась в спальню за нижним бельем и чулками. Видимо, Люк почувствовал, что она собирается сбежать, беспокойно пошевелился и открыл глаза.
   – Полина, – настороженно прозвучал его голос, – что случилось? Куда ты?
   – Все хорошо, дорогой, просто меня срочно вызвали в офис, – без стыда солгала она, так как давно привыкла к вранью. – Клиенты попали в какую-то переделку, нужно их спасать.
   – Сейчас? – сонно спросил Люк.
   – Да, – кивнула она, присела рядом с ним и с нежностью, которую уже давно не проявляла, провела пальцами по его груди и шее, потом наклонилась и легонько поцеловала в губы. – Спи.
   – Когда вернешься?
   – Вечером.
   – Поужинаем вместе?
   – Не обещаю, но постараюсь.
   Она была довольна, что не дала конкретного обещания провести вечер с Люком. Значит, временем можно распоряжаться по собственному усмотрению, а после, приехав домой в полночь, сослаться на огромный объем работы, пожаловаться на капризных клиентов и лечь спать. Или же все-таки уступить просьбе Люка и поужинать с ним? Раздумывая над этим, Полина быстро оделась, подкрасила губы блеском и, подхватив сумочку, вышла за дверь. Спустившись в холл, огляделась в поисках консьержа, который, похоже, сладко спал, потому что за стойкой его не было, и вышла на улицу. Свежий весенний воздух немедленно окружил ее, заставив вздрогнуть от неожиданной прохлады и улыбнуться. Похоже, день обещает быть веселым, раз уже в пять утра к ней пришло прекрасное настроение. Радостно Полина щелкнула пальцами, сделала несколько танцевальных па и, вытащив ключ из сумочки, направилась к машине.
   Париж еще только просыпался, машин на дорогах практически не было, и она очень быстро добралась до офиса, который находился в соседнем округе. Стоянка пустовала, значит, в здании, кроме нее и охраны, никого не будет. Полина остановилась на месте, которое называли «площадкой Матуа», и, звонко стуча каблуками, подбежала к ступеням. Охранники не удивились, увидев ее в офисе в столь ранний час, так как уже давно привыкли к подобным визитам не только босса, но и других «специалистов». Иногда случалось, что офис не закрывался несколько ночей подряд, потому что шла интенсивная подготовка какого-нибудь важного заказа. В такие дни здесь было очень шумно, суетно и весело. Однако сейчас офис спал, и все потому, что еще не началась жаркая пора «летних сумасшествий», когда у клиентов «VIP-life concierge» буквально «крышу сносило» от безумных желаний и настойчивых просьб, чтобы их мечты были осуществлены немедленно.
   Дом, в котором находился офис, полностью принадлежал «VIP-life concierge», однако агентство использовало только третий этаж, остальные два сдавали в аренду. Это было очень красивое здание из тесаного камня, построенное в конце девятнадцатого века, относительно нестарое в сравнении с другими постройками вокруг. Полина обожала этот уголок Парижа, который когда-то был любимым местом парижской богемы, студентов и богословов. Даже сейчас воздух здесь был наполнен, как и много веков назад, свободой, неким задором и куражом. Много уютных кафе, уличные музыканты и артисты, Сорбонна, красивая набережная и, главное, величественный Люксембургский сад – вот она, непередаваемая атмосфера счастья, фривольности и вечности. И в центре всего этого великолепия находился офис «VIP-life concierge».
   Полина ненадолго задержалась на ступенях, снова глубоко вдохнула еще чистый утренний воздух и потянула на себя тяжелую дверь. Заметив раннего посетителя, один из охранников вышел из-за стойки и улыбнулся, приветствуя хозяйку.
   – Я первая?
   Молодой человек с забавно вздернутым носом и очень смуглой кожей, которые говорили о смешении европейской и арабской крови, отрицательно покачал головой.
   – Нет, мадам, – с некоторой заминкой ответил он, что заставило Полину насторожиться.
   Она не стала расспрашивать о том, кто еще находится в офисе, лишь кивнула и направилась к лестнице. Тихо поднявшись на третий этаж, осторожно осмотрела пустой холл. Через несколько часов атмосфера в нем кардинально изменится. Пространство наполнится гулом голосов и смехом. Будут сновать сотрудники, посыльные – в общем, работа будет кипеть, все здесь проснется и наполнится жизнью. Полина свернула налево к широкому коридору, ведущему к ее кабинету и кабинету Мануэля Бийо – правой руки и самого ценного сотрудника филиала, а также к офису финансовой группы, которая выделялась на общем фоне работников агентства хладнокровностью и рассудительностью. Впрочем, остальные ребята, несмотря на внешнюю эмоциональность, были весьма спокойными и стрессоустойчивыми, ибо эти два качества являлись наиважнейшими в работе с порой неадекватными клиентами. В минуты, когда клиент озвучивал вслух какую-либо безумную затею, например, требовал осуществить желание поплавать с камерой в руках в обществе «дружелюбных» акул, нужно было сохранять не только ясность ума и терпение, но и обладать достаточным красноречием, чтобы отговорить фантазера от «мечты детства».
   Подойдя к дверям своего кабинета, Полина услышала характерный для «определенных дел» шум в соседней комнате и поняла, кто именно остался на ночь в здании. Менее чем через час догадки подтвердились, когда к ней в кабинет заглянул Мануэль.
   – Доброе утро, – поздоровался он. – Ты же говорила, что будешь отсутствовать сегодня.
   – Обманула, – отозвалась Полина, не отрывая взгляд от бумаг, зная при этом, что лицо мсье Бийо выглядит виноватым. – Где твоя подружка? Варит нам кофе?
   – Кофе сварю я сам, – Мануэль подошел к столу, присел на корточки и оперся подбородком о гладкую поверхность. – Диди уже ушла.
   – Кто такая?
   – Какая разница?
   – Ты прав. Никакой, – согласилась Полина и, посмотрев в лицо своему помощнику, рассмеялась.
   Выглядел он нелепо, приняв столь уничижительную для его фигуры позу: огромный, двухметровый, много лет занимающийся бодибилдингом, с выражением лица обиженного котенка, которого, не заметив, пнули ногой под зад, сидел перед Полиной и шумно сопел.
   – Прекрати! – взмолилась она. – Зачем ты так смотришь на меня?
   – Чтобы ты не спрашивала, почему я остался здесь, а не пригласил мадемуазель к себе.
   – И почему?
   – Обещал Рози, что не стану приводить домой симпатичных девиц, – сказал Мануэль, что вызвало у Полины новый приступ смеха.
   – Ты обещал любовнице, что не станешь ей изменять в своей квартире?
   – Да. И, как честный человек, держу слово.
   – Я никогда не пойму этих французов, – всплеснула Полина руками, вышла из-за стола и потянула Мануэля за руку, заставляя подняться. – Идем варить кофе, благородный мушкетер. Рассказывай, что произошло за время моего отсутствия?
   – Тебя же не было только сутки, – Мануэль пропустил Полину вперед. – Что могло произойти за это время?
   – Что угодно.
   – Смею тебя огорчить. Ничего не случилось. А что ты делаешь здесь в такое время?
   – Э-а. – Она облизала губы и легонько хлопнула его кулаком по железной руке. – Не спрашивай.
   – Ладно, – согласился Мануэль, безошибочно догадавшись о причинах, которые привели босса в офис в столь ранний час, так как давно был посвящен в тайны ее личной жизни. – Как старуха? Осталась довольна подарком?
   – Считаешь, она должна была оповестить нас о качестве проделанной мальчиком работы? – усмехнулась Полина, наблюдая за тем, как Мануэль заправляет кофемашину.
   – Было бы забавно услышать детальный отчет.
   Присев в кресло, она принялась молча разглядывать своего любвеобильного помощника, о «способностях» которого ходило много разговоров в кулуарах компании. Причем большинство барышень, работающих в «VIP-life concierge», готовы были записываться в очередь, лишь бы проверить правдивость этих баек и поставить свою оценку. Мануэль у многих девиц вызывал желание, наверное, оттого, что обладал чрезвычайно колоритной внешностью, не менее ярким характером и весьма ценным жизненным опытом. Лысый, с аккуратной каштановой бородой, светящимися карими глазами, брутальный. Его крепкое, казавшееся пуленепробиваемым тело было густо покрыто татуировками, самая красивая из которых находилась на плече: фигурка грациозной мадемуазель, замершей в легком танцевальном движении. Как-то Мануэль сказал, что это тату он сделал в честь своей первой любви, но Полина мало верила в подобную небылицу, уж слишком слезливым был рассказ о прекрасной Лоран, разбившей сердце «железного Ману».
   В прошлом месяце Мануэлю исполнилось сорок, он никогда не был женат, однако имел трех дочерей от разных женщин: старшая уже заканчивала школу, а младшим, погодкам, исполнилось пять и четыре. На данный момент он «играл в любовь» с двадцатилетней девочкой, танцовщицей какого-то элитного клуба, которая яростно ревновала его к каждой юбке и постоянно устраивала сцены, обещая вырвать своему неверному возлюбленному бороду. Неисправимый бабник и шутник, в прошлом хулиган и уголовник, сидевший дважды по четыре года «за горячий характер и неразумное превышение силы», умеющий быть тонким дипломатом, когда того требовали обстоятельства, обладающий огромными связями, знающий весь криминальный мир Парижа и способный решить проблему любой сложности – таким являлся Мануэль, человек, которому Полина могла доверить самое дорогое, что было в ее жизни, – себя.
   – О чем задумалась? – Лысый бородач поставил перед ней чашку с кофе.
   – О тебе.
   – И что ты обо мне думаешь? – И без того яркие глаза загорелись огнем.
   – Твой русский, конечно, хорош, но я не уверена, поймешь ли ты… В общем, ты слышал выражение «черного кобеля не отмоешь добела»?
   – Нет.
   – Оно означает, что неисправимого не исправишь. Вот что я думаю о тебе. Скорее я превращусь в монашку, чем ты в верного мужа.
   – В точку! Только я не муж и вряд ли когда-либо совершу подобную ошибку, – рассмеялся Мануэль и резко поднял Полину над полом. – Извини, – скривился он, услышав звонок мобильного, и опустил ее, не забыв поцеловать в щеку. – Да, Рози. Знаю, что не ночевал. Я работаю…
   Полина с улыбкой наблюдала за тем, как он искусно лжет своей молоденькой подружке, и, забрав чашку с кофе, удалилась к себе в кабинет. Иногда она не понимала, почему Мануэль выбрал столь сложный путь в жизни. Родился он в состоятельной семье, мать его была юристом, а отец, пожалуй, самым известным шеф-поваром Парижа. Кстати, Бийо-старший до сих пор возглавлял кухню одного прославленного ресторана, находящегося на Вандомской площади. Характер у Мануэля был таким же бойцовским и упрямым, как у папаши. Правда, ростом отец не вышел, макушкой упирался в грудь не только своему сыну, но и жене, от которой Ману унаследовал хитрость и потрясающее чувство юмора.
   – Может, позавтракаем вместе? – предложил он, заглянув к Полине в кабинет.
   – В десять?
   – Идет. Буду ждать тебя внизу.
   Время до встречи пролетело быстро. Полина так усердно работала, что едва не забыла о данном обещании. Сначала она корректировала свое расписание на следующий месяц, оставив «окна» для неожиданных заказов, поездок и других форс-мажоров. После связалась с главным офисом в Лондоне и долго отчитывалась старшему брату о работе, проделанной за прошедшую неделю. Майкл любил быть в курсе дел и требовал сообщать ему обо всем в мельчайших подробностях. Сначала это раздражало, казалось проявлением недоверия, но после Полина привыкла и даже находила в подобной процедуре много приятного. После разговора с братом она проверяла счета и имела беседу с главным бухгалтером филиала. Наконец, довольная плодотворным утром, спустилась вниз и улыбнулась Мануэлю, который снова не мог оторвать мобильный от уха. Полина поняла, что он разговаривает с клиентом, поэтому молча коснулась его плеча, показывая, что готова идти. Мануэль двинулся вперед и галантно открыл перед боссом входную дверь.
   – Представитель одной важной персоны, – прошептал он, назвав имя звезды, через минуту закончил разговор и приобнял Полину за плечи, ведя вперед по узкому тротуару к их любимому кафе, которое находилось в пятистах метрах от офиса.
   – Прошу прощения, – Полина потянулась за своим телефоном, который заливался звонкой трелью. – Здравствуйте, Сергей, – она посмотрела на часы. – Да, конечно. Думаю, через полчаса мы можем встретиться.
   – Завтрак отменяется? – нахмурился Мануэль.
   – Конечно, нет. Просто к нам присоединится Сергей Пиоро.
   – Брат Веры? Сестрица еще не успела улететь из Парижа, как вдруг братец объявился. Что хотел?
   – Расскажет при встрече, – Полина развернулась и направилась к стоянке. – Кстати, твой презент понравился его сестре.
   – Звонила?
   – Нет, конечно. Просто она уже перечислила на наш счет сумму, которая недвусмысленно намекнула на то, что ночка удалась.
   – Может, Вера похвасталась брату, как провела время, и тот также желает получить в подарок светловолосого Аполлона? – Мануэль так громко хохотнул, что если бы Полина не привыкла к его смеху, наверняка икнула бы от испуга. – Где мы встречаемся с Пиоро?
   Полина назвала адрес.
   – Пройдемся пешком? Это недалеко.
   – А мои каблуки?
   – Понесу тебя на руках, если устанешь.

Глава 3

   Полина редко встречала в своей жизни таких мужчин, как Сергей Пиоро. Он был необычным во всех смыслах этого слова. Состоятельный вице-президент компании, которой владела его старшая сестра, властный и влиятельный, к тому же очень приятный внешне – голубоглазый, светлокожий, русоволосый. Исключительное сочетание могущества и привлекательности, какое редко встречается в жизни: часто мужчины бывают либо симпатичными, либо обладают реальной властью, но то и другое одновременно имеют немногие. Обычно богатые мужчины к сорока расслабляются и теряют форму, даже если жизнь была к ним щедра, подарив красивое лицо и хорошую фигуру. Но Пиоро относился к числу тех, кто заботился о себе. Ухоженный, всегда гладко выбритый и вкусно пахнущий. Интеллигентный, эрудированный, с прекрасным чувством юмора. Сергей Пиоро имел только один недостаток – он был геем, давно состоявшимся и стопроцентным любителем себе подобных. Каждый раз, глядя на этого восхитительного мужчину, Полина сожалела о том, что его руки никогда не коснутся женщины, и морщилась от неприятных ощущений, представляя, как он целует в губы какого-нибудь красавца.
   Однако интересным являлся и тот факт, что о сексуальных пристрастиях господина Пиоро практически никому не было известно. О его предпочтениях знала лишь сестра, ибо от нее ничего нельзя было скрыть. Также этот секрет был известен Полине и Мануэлю, потому что они оба не раз устраивали тайные свидания Сергея с его нынешним возлюбленным. На молчание этих людей господин Пиоро полагался безоговорочно, поэтому не стеснялся и вел себя естественно, зная, что его не осудят и не станут смеяться. Каждый раз, видя молчаливую благодарность в его глазах, Полина радовалась, что ему не было известно о том, в каких выражениях они с Мануэлем говорят о нем и его любовнике за закрытыми дверями. Впрочем, они всем клиентам «мыли кости», так как порой невозможно было не реагировать на особенности характера, поведения и, главное, на заказы этих «великих» особ, которые считали, будто весь мир должен целовать им пятки только за то, что их благословенные ноги ступают по этой земле.
   В свои чуть за сорок Пиоро был завидным холостяком, которого многие барышни мечтали получить в мужья. Жаль только, что ни на одну из них он не смотрел как на объект вожделения. К тому же уже несколько лет он хранил верность молодому французскому фотографу, с которым познакомился в Испании во время отпуска, устроенного Полиной. Гей-купидоны сильно порезвились в тот день, так как Пиоро, увидев полуголого красавца с фотоаппаратом в руках, загорелся не на шутку. Таким влюбленным и счастливым Полина еще никогда не видела Сергея. Да и его, черт подери, жених-невеста в одном из интервью обмолвился, что, похоже, уже встретил любовь всей своей жизни. Но все эти страсти происходили во Франции, в Москве же никто не догадывался о том, что господин Пиоро предпочитает крепкое мужское плечо.
   – Почему он скрывает свою сексуальную ориентацию? – спросил Мануэль, взял Полину за руку и заботливо перевел через дорогу.
   – Тебе не понять. Ты вырос в Париже, где быть геем не слишком постыдно.
   – Еще как постыдно! – возразил Мануэль. – В некоторых слоях общества могут и хрен отрезать за любовь к мальчикам. Но Пиоро живет в другом мире – в богатом и…
   – Поверь, его мир не менее жесток, чем тот, которому ты подарил восемь лет своей жизни. В России состоявшиеся люди скрывают свою нетрадиционную сексуальную ориентацию. Впрочем, в других странах ситуация такая же. Наш мир, дорогой, гомофобен.
   – То есть ты жалеешь гомиков?
   Полина догадалась, что задела за живое Мануэля, у которого в списке раздражителей было несколько острых тем для разговора, и к ним относились не только споры о геях, но и беседы о религии, фастфуде и тюрьме.
   – Отчего ты идешь на встречу с неприятным тебе человеком? – спросила она.
   – Во-первых, я делаю свою работу. Во-вторых, я голоден. И я не сказал, что Пиоро мне неприятен. К тому же со стороны он выглядит нормальным… вернее, обычным. То есть мужчиной. Ну, ты поняла, что я имею в виду.
   – Считаешь, если он гомосексуалист, то должен непременно отличаться от таких, как ты?
   – Да! – хлопнул себя по бедру Мануэль. – Нечего маскироваться! Люди должны знать, с кем общаются.
   – И, позвольте узнать, с кем? – Полина остановилась и с презрительным любопытством оглядела высоченного лысого мужика, в ориентации которого вряд ли кто-нибудь мог усомниться. – Он такой же, как и ты.
   – Только спит с мужиками.
   – В бизнесе и политике возможна только гетеросексуальная ориентация. Это не медиасообщество, где все проще и гуманнее. Но бизнес и политика – мир мужчин, которые никогда не примут в свои ряды тех, к кому страшно повернуться задом. Поэтому в деловой среде никто открыто не признается в том, кем является на самом деле. Помнишь скандал вокруг британского лорда Джонса и его любовника?
   – Помню, – кивнул Мануэль.
   – И что с ними теперь?
   – Лишился работы и положения.
   – А все потому, что решил быть честным, – прищелкнула языком Полина. – Нет, дорогой, пусть каждый сам решает, как ему распоряжаться своей задницей, я не желаю иметь к этому какое-либо отношение. Кстати, геи были и будут всегда. Многие из них оставили след в истории намного значительнее, чем «высер» какого-нибудь паршивенького гетеросексуала.
   – Все. Точка, – резко сказал Мануэль. – Предпочитаю больше никогда не возвращаться к этому разговору. Неприятно.
   – Ты сейчас будешь ему руку жать, – смеясь, напомнила Полина. – А знаешь, – она внезапно понизила голос, – я сочувствую ему.
   – Почему? – непонимающе нахмурился Мануэль. – Черт! У него даже в имени зашифровано послание…
   – Ману, осторожней! Моего отца также зовут Сергеем.
   – Так почему ты сочувствуешь ему?
   – Представляешь, как сложно скрывать обстоятельства личной жизни, постоянно врать и чувствовать при этом себя виноватым. Жесткий стресс!
   – Да, – медленно проговорил Мануэль, согласившись со словами Полины. – Смешно смотреть, как некоторые, вместо того чтобы снять камень с души, придумывают сотни маскировок, невест, любовниц и даже жен.
   – Знаю таких.
   – Слушай, может Пиоро вызвал тебя для того, чтобы ты нашла ему супругу? – Мануэль резко остановился и пораженно пощипал кончик бороды. – Вдруг он решил «выйти из шкафа» и сейчас будет просить о помощи? – воскликнул он, на что Полина рассмеялась.
   – Прекрати говорить глупости!
   – Спорим, что заказ будет касаться личной жизни, – Мануэль протянул руку, глаза его искрились, и выглядел он, мягко говоря, воинственно.
   – Все заказы наших клиентов личные. И этот не будет исключением, – сказала она, остановившись перед большой открытой террасой кафе.
   Это было очень уютное заведение, в котором готовили самые вкусные блины в Латинском квартале, о чем с удовольствием сообщил Мануэль и напомнил о споре.
   – Ставлю сто евро, что разговор пойдет о его невесте-фотографе, – прошептал он, поднимаясь по лестнице.
   – Минуту назад ты предполагал другое, – улыбнулась Полина, заметила Сергея и взмахнула рукой.
   – Осознал свою ошибку. Этот никогда не признается, кто он есть. Так будем спорить?
   – Давай конкретнее, иначе нет смысла делать ставки.
   – Подарок для любовника, – прокашлялся Мануэль. – Украшение. Нет, часы.
   – Ставлю на романтическое свидание, – едва слышно произнесла Полина. – Двести евро. Плюс ужин в ресторане твоего отца, – добавила она, зная, как Мануэль не любит посещать заведение, в котором царствовал его низкорослый папаша, из-за того, что оба, и заведение, и шеф-повар, выглядели слишком пафосными.
   – Идет, – согласился Мануэль и протянул руку Сергею Пиоро, поднявшемуся со стула, чтобы приветствовать гостей. – Доброе утро, мсье Пиоро.
   – Здравствуйте, мсье Бийо, – ответил тот коротким, но крепким рукопожатием, что заставило Полину улыбнуться, так как однажды Мануэль заявил, будто рукопожатие геев отличается вялостью, к тому же они дольше обычного не выпускают руку приветствующего из своей. – Мадам Матуа. – Пиоро сделал шаг вперед и расцеловал Полину в обе щеки. – Присаживайтесь.
   – Вера даже словом не обмолвилась о том, что вы в Париже, – сказала Полина, взяв в руки меню.
   – Она не знает, – улыбнулся Сергей, подозвал официанта и заказал блины с шоколадным соусом.
   – Мне с персиками и грецкими орехами. – Полина глубоко вздохнула. – Пожалуй, все.
   – Фигуры бережете? Апельсиновый сок, яйца с беконом, тосты с сыром и «эспрессо» со сливками, – попросил Мануэль, смеясь. – Двойную порцию тостов с сыром, – уточнил он и повернулся к Полине: – Это для тебя. Не хочу, чтобы ты ковырялась в моей тарелке.
   – Не слушайте его, я хорошо воспитана и ем только из своей тарелки.
   – Охотно верю, – ответил Сергей и рассмеялся.
   Полина, как и Мануэль, с жадностью вслушались в этот сильный, раскатистый смех, пытаясь обнаружить хотя бы намек на «женственность». Никакой плавности в речи, затянутых гласных и манерности жестов – в общем, полное отсутствие «голубых» проявлений. Смех Пиоро казался жестким, и мягкости в нем практически не ощущалось. Только взгляд мужчины был теплым, но Сергей Пиоро всегда отличался приветливостью и зрительный контакт с ним вызывал массу приятных эмоций.
   Полина быстро осмотрела его фигуру и лицо и, едва заметно потянув ноздрями, вдохнула ни с чем не сравнимый запах роскоши, который являлся неизменным атрибутом этого дорогого мужчины.
   – Говорите, Вера здесь?
   Вопрос удивил Полину, так как она предполагала, что брат и сестра сообщают друг другу о своих поездках.
   – Сегодня улетает в Москву. Итак, что вас привело в Париж?
   – Если быть честным, то праздник, – ответил Сергей, при этом глаза его радостно засветились. – У нас с Робертом годовщина. Пять лет.
   Полина с каменным лицом повернулась к Мануэлю, сделавшему незаметно знак пальцами, что выиграл пари.
   – Значит, речь пойдет о подарке?
   – Да, – кивнул Сергей и без какого-либо стеснения уставился на Мануэля, по лицу которого блуждала ехидная улыбка. – Мсье Бийо, скажите, вы случайно не потомок военного министра Франции, который занимал этот пост в конце девятнадцатого века?
   – Да, – снисходительно кивнул Мануэль. – Ваша фамилия кажется мне также благородной.
   – О, что вы! Мой предок, который дал нашему роду это имя, был обычным писарем. Фамилия на самом деле происходит от польского слова pioro, что означает «перо». Так что мы с Верой выходцы из мещан, – рассмеялся Сергей. – Но продолжим, – он взял Полину за руку и поцеловал запястье, что вызвало улыбку на ее губах, так как обычно подобным образом ведут себя либо внимательные мужья, либо опытные соблазнители. – Дорогая, я хочу, чтобы вы устроили для нас особый вечер.
   – Свидание? – она блеснула глазами, понимая, что выиграла двести евро и ужин в ресторане.
   – Да. Море, вилла и только мы. Сами выберите антураж. Я полностью доверяю вам в этом вопросе.
   – Когда?
   – К завтрашнему дню, вернее, к вечеру. Успеете?
   Он снова пробежался пальцами по руке Полины и повернулся к официанту, подошедшему к их столику с огромным подносом в руках.
   – Вовремя, – довольная улыбка озарила его лицо. – Я жутко голоден.
   – Где вы остановились? – спросила Полина, подвинув к себе тарелку с тостами, которую заказал для нее Мануэль, и послала лысому воздушный поцелуй.
   – В «Отеле Вандом».
   – Вы точно не виделись с сестрой?
   – Нет, – покачал головой Сергей Пиоро и оглядел ее долгим, пронизывающим взглядом. – Вы сегодня необычайно хороши собой. Новый парфюм, помада, другая прическа.
   – Благодарю, – ответила Полина, чувствуя, как щеки залились румянцем, оттого что Мануэль под столом ущипнул ее за бедро и наступил ботинком на ногу. – На самом деле сегодня я не пользовалась духами, на губах обычный блеск, который был на мне в нашу предыдущую встречу, а прическу я не меняла со времен учебы в университете.
   – Никогда не научусь говорить приятное дамам, – по-доброму усмехнулся Пиоро, уличенный в лести.
   – Но зачем вы пытаетесь угодить мне? – удивилась Полина. – Думала, что это моя работа.
   – Видимо, я чувствую себя смущенным в присутствии Мануэля. Всегда было неловко говорить при нем о Роберте.
   – Я могу уйти и не доставлять вам неудобство, – приподнялся Мануэль.
   – Останьтесь, – Сергей нахмурился, сожалея о сказанном. – Мне нужно привыкать к открытой жизни. Хотя это будет тяжело.
   – Что вы имеете в виду? – осторожно поинтересовалась Полина.
   – Хочу переехать во Францию, – Пиоро громко выдохнул, словно совершил самое сложное признание в жизни, и вдруг широко улыбнулся.
   – К Роберту?
   – Ближе его нет никого. Именно эта новость и будет главным подарком к нашему юбилею.
   – Он будет рад, – обронил Мануэль, заставив Полину прикусить губу, чтобы не рассмеяться. – Нам всем тяжело вдали от любимых, и мы искренне желаем, чтобы они всегда были рядом.
   – Спасибо, – просто сказал Сергей Пиоро. – Однако прошу вас никому не говорить об услышанном.
   – Обещаем, – ответил Мануэль.
   – Буду ждать от вас новостей, – Пиоро поцеловал Полину в щеку и поднялся. – Продолжайте завтрак, а я пройдусь.
   – Сергей, мне составить вам компанию? – спросила Полина и, также поднявшись, приблизилась к мужчине.
   Он приобнял ее за талию и участливо посмотрел в лицо. Глубокие серые глаза, темные блестящие ресницы, тонкий нос, гладкая, тщательно оберегаемая от солнца кожа и густые вьющиеся каштановые волосы – Полина Матуа была очень красивой женщиной. Изящная, по-юношески хрупкая, она могла вызвать физическое влечение у кого угодно, однако Пиоро, держа ее в объятиях, испытывал лишь эстетическое удовольствие. Впрочем, сейчас в чертах лица Полины он увидел нечто знакомое и почувствовал, как в груди загорелся огонь. Она смотрела ему в глаза так же, как Роберт – с открытой нежностью. Такой спокойный и искренний взгляд принадлежит только тем, кто ничего не боится, поэтому привлекал внимание и заставлял сердце учащенно биться в груди.
   – Хорошего дня, – пожелал Пиоро, кивнул Мануэлю и, отпустив Полину, двинулся к выходу.
   – Мне показалось или… он хотел тебя поцеловать?
   – Показалось. – Полина присела на свой стул и, схватив стакан, сделала несколько глотков сока. – Но он погладил мою задницу. Представляешь?
   Мануэль громко рассмеялся.
   – Вот тебе и гомосек, – сказал он, засунув в рот тост, густо намазанный джемом.
   – Слушай, Ману, твой предок действительно был военным министром?
   – Полина, мой отец наполовину армянин, наполовину русский. На матери он так и не женился, поэтому я ношу ее фамилию, а не папаши. Иначе был бы я Деми, а не Бийо.
   – Разве «Деми» – армянская фамилия?
   – Это сокращение, – хохотнул Мануэль. – Никому не известный поваренок Карен Демирчян стал знаменитым маэстро Кар Деми. Мама моя лишь наполовину француженка, на четверть еврейка, еще на четверть – итальянка. И в ее роду не было военных, тем более министров. Были пекарь, сутенер, вор, бакалейщик и владелец ломбарда.
   – Зачем обманул Пиоро?
   – Захотелось почувствовать за плечами мощь великих предков.
   – Значит, богатая фантазия, любовь к роскоши и франтовство у тебя от французов, – усмехнулась Полина. – Хитрость и расчетливость – от евреев. Горячность, болтливость и любовь к женщинам – от итальянцев. Рост, наглость, чувство юмора и способность перепить кого угодно – от русских. Сколько же в тебе дерьма намешано!
   – И все мое! Какие планы на день?
   – Займусь подготовкой романтического ужина для голубков. Деньги, – она протянула ладошку, в которую Мануэль молча положил две сотни. – За завтрак платишь ты, – продолжила Полина. – И на ужин к своему старику поведешь тогда, когда скажу.
   Мануэль без возражений кивнул, как всегда с достоинством выполняя условия спора. Если бы проиграла Полина, он с такой же наглостью, как и она, требовал бы свой выигрыш. Но, увы, сейчас фортуна была не на его стороне.
   – Странно, что в Париже Пиоро не скрывает своей сексуальной ориентации. Здесь же можно встретить половину светской Москвы, – Полина позвала официанта. – Два эспрессо, пожалуйста.
   – Я также не видел, чтобы мсье Пиоро афишировал свою любовь к «графине».
   – К кому?
   – Роберта де Бри, его любовника, все зовут графиней.
   – Кто «все»?
   – Его отец – граф в шестом поколении. Роберт унаследует титул. Но так как фотограф мужчина не на все сто процентов, то и графом не сможет называться. Поэтому в журнале, где он работает, все зовут его графиней.
   – Откуда тебе об этом известно? – удивилась Полина.
   – Моя бывшая занимает в этом журнала пост редактора.
   – Боже, ты продолжаешь спать с бывшей?
   – Она – мать моей дочери и заслуживает хорошего отношения, – ответил Мануэль, заставив Полину рассмеяться. – К тому же глуп тот, кто не возвращается к своим лучшим любовницам, в особенности если они пускают к себе в постель.

Глава 4

   Для того чтобы впечатлить клиента и сделать все, чтобы он остался доволен результатом, Полине пришлось лично лететь в Рокебрюн – Кап-Мартен [4 - Курорт во Франции, на Лазурном Берегу.], осмотреть виллу, отдых на которой она хотела предложить Пиоро. Это было красивое место с потрясающим панорамным видом на залив Монако, уединенное и вместе с тем не дающее забыть о том, что рядом, всего в семи километрах, находится роскошный город с массой развлечений. Сад с пальмами и большой лужайкой, открытая терраса с мебелью из ротанга и тика, гостиная с высокими потолками, кремовые диваны, современная техника и четыре суперкомфортные изысканные спальни. Однако имелся маленький, но весьма существенный минус – на вилле отсутствовала бильярдная, а эта игра очень нравилась Пиоро, более того, было известно о его виртуозном владении кием. Конечно, можно было предположить, что мысли бизнесмена будут заняты вовсе не бильярдным столом, и все же Полина решила отказаться от этого места, ибо комфорт, по ее мнению, уже не был полным. Тем же вечером Полина посетила вторую виллу в Ля Круа Вальмер [5 - Небольшой курортный городок, расположенный в 18 км южнее Сен-Тропе.], которая после детального осмотра была арендована на ближайшие пять дней.
   Спустившись к бассейну, она сбросила туфли и с восторгом прошлась по прохладной траве к белой ограде, за которой начинался крутой спуск к морю. Вид на синий тихий залив вызвал вздох восхищения. Владелец агентства, которому принадлежала вилла, подошел к Полине и поставил на широкие перила бутылку охлажденного местного вина.
   – Шарль, еще немного, – улыбнувшись, проговорила она, – я растаю и поцелую тебя.
   – Ради этого и стараюсь, – шестидесятилетний ловелас с черными крашеными волосами подал Полине бокал и оперся о гладкий мрамор перил. – Ты останешься?
   – Да. Нужно решить некоторые организационные вопросы и дождаться клиентов. Переночую на вилле.
   – Составить тебе компанию?
   Полина рассмеялась, откинув на спину волосы, и смех ее, подхваченный легким ветерком, спустился к заливу, растворившись в прохладном воздухе. До поздней ночи они стояли у перил и, распивая вино, разговаривали о прелестях жизни на побережье, ругали большие города, толпы людей, после перешли к «обсасыванию костей» общих знакомых, а закончили хвастовством о последних дорогих приобретениях. Одной бутылкой, разумеется, не обошлось, Шарль принес еще две, и только в час ночи Полина поняла, что не предупредила Люка о своем отсутствии. От него также не было звонков, и это неприятно укололо. Получается, Люка совершенно не интересовало, куда пропала жена. Впрочем, он давно привык к неожиданным исчезновениям, поэтому не паниковал, спокойно ожидая, когда Полина объявится.
   Шарль уехал около трех, Полина же отправилась в спальню, находящуюся на первом этаже, и пожалела, что заняла именно ее, так как солнце разбудило в шесть утра. С протяжным вздохом она поднялась, прошла в гостиную и открыла стеклянные двери, ведущие на террасу. Несколько минут постояла в тишине и прохладе начинающегося дня, потом, ощутив странный порыв в душе, метнулась к бассейну и с криком прыгнула в холодную воду.
   – Мать твою! – восторженно разнеслось по округе.
   Днем она отыскала музыкантов, которые будут играть влюбленным за ужином. Наняла с помощью Мануэля, координирующего ее действия из Парижа, повара на пять дней, чтобы парочке не пришлось думать о том, чем себя кормить. Шарль обещал чистоту и, главное, полную конфиденциальность, так как горничные, отвечающие за порядок в доме, умели быть невидимыми для постояльцев. Конечно же, подобный сервис хорошо оплачивался, но в любом случае обслуга, как было оговорено, приходит не ранее десяти и уходит сразу после ужина, так что ночью и утром дом будет в полном распоряжении влюбленных.
   – Меню ужина роскошное, – одобрил Шарль выбор Полины. – Ягненок с горошком в масле, ананасы под шоколадным соусом и шампанское, – он восторженно поцокал языком. – Что за празднование предстоит? Юбилей или предложение руки и сердца?
   – И то и другое.
   – Вспоминаю тот день, когда предложил Карин стать моей женой… От радости она кричала как сумасшедшая. И знаешь, уже тогда я должен был насторожиться, услышав мощь ее глотки. Но любовь закрыла мне уши, сделав глухим.
   Полина рассмеялась.
   – Почему мы только спустя время понимаем, что сделали неверный выбор? Неужели так всегда происходит?
   – Только у дураков, – философски изрек Шарль. – Но их большинство.
   В пять вечера Полина спустилась вниз встретить приехавших мсье Пиоро и Роберта де Бри. «Графиню» она видела впервые, несмотря на то что уже не раз устраивала романтические ужины для пары и покупала для Роберта подарки, поэтому внимательно разглядывала его. Большеглазый, великолепно сложенный красавец произвел на Полину неизгладимое впечатление своей привлекательностью и манерами. Единственный сын Роже де Бри – депутата Национального собрания Франции – и Изабеллы Бьяджи – самой красивой женщины Италии семьдесят пятого года. Модный фотограф, говорит на четырех языках, очаровательный, темпераментный и… гей.
   – Мадам Матуа, рад встрече, – Роберт пожал протянутую руку и повернулся к Сергею, который, подойдя к мужчине, скользнул пальцами по его спине.
   Движение было едва заметным, но очень смутило Полину, густо покрасневшую от интимности увиденного. Она быстро отвернулась и подставила лицо солнечным лучам, обрадовавшись, что они хотя бы частично скроют яркий румянец на щеках.
   – Все готово, господа, – ровным голосом произнесла она, справившись с эмоциями. – Желаю хороших выходных.
   – Благодарю вас, – Роберт улыбнулся и, попрощавшись, скрылся в доме, а она проводила его фигуру, в особенности упругие ягодицы, долгим взглядом.
   – Знаю, о чем вы сейчас думаете.
   – О чем же? – спросила Полина, уверенная, что Пиоро не повторит ее мысли вслух.
   – О сексе, – ответил он, и это было почти правдой. – Угадал?
   – Нет, – улыбаясь, покачала головой Полина. – Через полчаса вам нужно спуститься на нижнюю террасу.
   – И что там?
   – Повар уже приготовил ужин, а музыканты ожидают вашего появления. Но не беспокойтесь, они не станут вас напрягать. Уйдут, когда пожелаете, – Полина кратко обрисовала график работы персонала. – Если что-либо понадобится, я всегда к вашим услугам.
   – Спасибо, – Пиоро погладил ее по плечам, как младшую сестру. – Я очень счастлив сегодня.
   – Надеюсь, – она несколько натянуто улыбнулась, – это ощущение останется с вами надолго.
   Сев в машину, Полина быстро выехала за ворота, но через сотню метров остановилась и еще несколько минут рассматривала ярко освещенную виллу. На душе стало неимоверно гадко, наверное, от зависти, потому что там, на холме, два человека говорили друг другу слова любви.
   – Суки, – с раздражением протянула она и вжала педаль газа в пол.
//-- * * * --//
   Солнечные лучи бегали по подушке и щекотали ресницы. Сергей Пиоро со вздохом потянулся, провел рукой по второй половине кровати, оказавшейся пустой. С недоумением он приподнялся и улыбнулся, услышав едва различимые звуки музыки где-то внизу. Набросив халат, он вышел из комнаты.
   – Роб!
   Ему не ответили. Пиоро усмехнулся, подумав, что возлюбленный наверняка занимается завтраком для них и не слышит зова. Повара они отпустили еще вчера, разрешив появиться лишь к обеду, поэтому о завтраке нужно было позаботиться самим. В гостиной Сергей остановился, посмотрел в сад, залитый солнцем, и тревожно застыл на месте, боковым зрением заметив у кухни обнаженное тело, лежащее на светлых плитах.
   Тяжело дыша, Сергей медленно подошел к трупу Роберта и осторожно присел рядом, с ужасом уставившись на тонкую металлическую удавку, обвитую вокруг его шеи. Удавка с ручками на обоих концах – это была гаррота, визитная карточка профессиональных убийц Коза Ностра, знаменитое испанское орудие пытки, усовершенствованное и сильно упрощенное. Глядя на то, как металл впился в кожу любимого, безжалостно прорезав ее, Пиоро громко застонал, однако тут же замолчал, посмотрев на застывшие в последнем судорожном движении пальцы.
   Вскочив, он бросился к выходу, намереваясь сбежать, но остановился перед корзиной роз, таких же алых, как и кровь на шее Роберта. Вечером букета здесь не было, в этом Пиоро был уверен. Он взял в руки карточку, прикрепленную к цветам, и задохнулся от ярости, прочтя послание, адресованное лично ему. Затем буквально вылетел в сад и, упав на мокрую от росы траву, закричал, не заботясь о том, что страшные вопли его слышит вся округа. Долгое время он не в силах был вернуться в дом. Тихо, как маленький волчонок, выл, прикрываясь руками от яркого солнца, с любопытством подсматривающего за ним. Наконец поднялся и, словно пьяный, вошел в дом. Не глядя на застывшее тело того, кого любил больше жизни, подошел к телефону, набрал номер полиции и сообщил об убийстве. Следующий звонок был адресован адвокату. И только после этого он вернулся к Роберту, присел рядом с ним и принялся ожидать полицейских.
   Почти целые сутки Сергей провел в местном участке. Вечером прилетел его адвокат, который вплоть до утра занимался освобождением клиента. Впрочем, обвинения в убийстве Пиоро не предъявили, но и не выпускали из участка, явно желая услышать признание, что это он задушил любовника. Следов взлома на вилле не обнаружили, зато посторонних отпечатков было множество, любой из которых мог принадлежать убийце.
   – Конечно, если таковой был, – ухмылялся жандарм из Сен-Тропе.
   Маленький и противный, он напоминал главного героя старой французской комедии про своего коллегу из этого же города. Наверное, жандарм и злился оттого, что сходство было чересчур очевидным. Лысое, длинноносое и коротконогое существо долго допрашивало Пиоро, и только приехавший адвокат немедленно пресек неуважительное отношение и добился освобождения. Однако запретили выезд из страны. И все же первое, что сделал адвокат, когда они вышли из здания жандармерии, – позвонил в аэропорт и заказал два билета до Москвы.
   – Пошли они в задницу, – едва не плюнул он на тротуар, что при иных обстоятельствах рассмешило бы Пиоро. – Приедем, если вызовут.
   – Забери мои вещи с виллы. Не могу туда вернуться.
   – Понимаю, – поджал губы адвокат. – Сергей, тебе больше не следует выходить без охраны.
   – Почему?
   – Не будь глупцом! Тот факт, что Роберта убили за личные прегрешения, я исключаю, так как смерть выглядит чересчур показательной, адресованной… в данном случае тебе. Поэтому…
   – Я находился рядом, когда его душили, – горько усмехнувшись, перебил «заботливого» адвоката Пиоро. – Какие-то десять метров разделяли нас, но я ничего не слышал. Ни следов борьбы, ни зова о помощи. Охрана не спасет, если за мной придут.
   – Кто?!
   Пиоро сунул руку в карман пиджака и дотронулся до карточки с посланием для него, которую, конечно же, не показал полицейским. «Желаю любви и счастья» – аккуратным почерком сестры было написано на белой бумаге.
   – …любви и счастья, – прошипел он, глядя перед собой, и подумал о пистолете, который хранил в кабинете.
   – Что?
   – Летим домой.
//-- * * * --//
   В Домодедове Пиоро отпустил адвоката, но тот не хотел покидать клиента, выглядевшего слишком спокойным. Именно это необычайно уравновешенное состояние духа казалось неестественным.
   – Сергей, куда ты сейчас?
   – Домой, – голос был мягок и участлив. – И ты поезжай, Олег. Спасибо за помощь.
   – Это моя работа, – седые брови озадаченно сдвинулись на переносице, когда адвокат увидел улыбку, вернее оскал, не предвещающий ничего хорошего. – Давай останемся здесь, я позвоню Вере и охране. Они заберут нас.
   – Не смей, – выдавил из себя Пиоро. – Ступай. Я сам доберусь домой. Будут новости или же если меня захотят видеть жандармы, предупреди.
   – Позволь хотя бы вызвать для тебя такси.
   Пиоро согласился, в мрачном молчании ожидал, когда перед ним остановится машина, после, как глухой, не слыша ничего вокруг, уселся на заднее сиденье. Очнулся лишь тогда, когда водитель в третий раз, уже изрядно злой, поинтересовался, куда ехать. Всю дорогу до офиса, а направлялся он именно туда, Пиоро думал только о том, как в своем кабинете вытащит из нижнего ящика стола пистолет, войдет к сестре и разрядит в нее всю обойму. Увидя, как она упадет на пол, он сядет на диван и будет любоваться кровью, льющейся из дырок у нее на груди. Секретарь Настя, крича, вызовет полицию. Возможно, телохранитель Веры выпустит в него парочку пуль, и если это случится, Пиоро будет только рад, потому что жить сейчас ему не хотелось, даже дышать было больно.
   – Эй! Мы приехали, – таксист повернулся к заднему сиденью и, прищурившись, уставился в бледное лицо пассажира.
   Не спрашивая цену за проезд, Пиоро молча протянул несколько купюр, открыл дверцу и вышел из машины. Холод немедленно окружил его, заставив съежиться всем телом и вспомнить мягкий ветерок Лазурного Берега. А еще перед глазами возникли обнаженное тело Роберта и гаррота, оставленная на его шее. Пиоро вздрогнул, судорожно сглотнул, посмотрел на последний этаж огромного здания «МерцКом» и, сгорбившись, побрел ко входу.
   Нацепив на лицо маску важности и уравновешенности, он подошел к лифтам и нажал кнопку вызова. В холле на этаже, где находились кабинеты высшего руководства, стояла почтительная тишина, словно никого не было. Как в тумане, Сергей прошел в свой кабинет, повторяя движения, много раз проигранные в голове, взял пистолет и засунул его за пояс брюк. Остановился на мгновение у двери, встряхнул плечами и быстрым шагом вышел в коридор. Шум, послышавшийся из кабинета Веры, заставил его замедлить движение.
   – Я сказала, ты не получишь денег! – разлетался по этажу властный голос Веры.
   – Но, мамочка, – умолял Ян. – Сегодня последний срок, чтобы заплатить. Ты же не хочешь, чтобы эти люди прислали тебе в конверте мои уши? Я, например, не хочу.
   – Пошел вон! Сам думай, как платить долги. Я много раз предупреждала, что больше не потерплю…
   – Мамочка! Клянусь, я…
   Голос Яна замолк, видимо, парень решил действовать другим способом, и Сергей знал, каким именно. Сейчас этот разбалованный мальчишка бросится матери на шею, будет обнимать и тихо плакать, обещая, что наконец «возьмется за ум», перестанет вести разгульный образ жизни, станет уделять много времени учебе, в общем, превратится в «правильного» сына. Пиоро знал, что подобные сказки гипнотически действуют на Веру и спустя несколько минут Ян покинет кабинет с нужной суммой в кармане. Он решил подождать, так как не хотел убивать сестру на глазах ее сына.
   Обрадовал и тот факт, что у кабинета не оказалось Деда – личного охранника, водителя и няньки Веры. Обращались к этой особе все по имени-отчеству – Дарья Викторовна, но за спиной называли не иначе как Дед, ибо подобное прозвище подходило столь крутой бабище лучше всего. Высокая, с крепкой задницей, плоской грудью и мужеподобным лицом, некрасивая, добрая и одновременно злобная – такой была Дарья-Дед, отличающаяся немногословностью и пристальным взглядом-рентгеном. Отсутствие верного Цербера увеличивало шансы осуществить задуманное, однако Пиоро вскоре поник, так как Дарья появилась в холле с чашкой кофе в руке. Она сухо кивнула, приветствуя брата хозяйки, и неслышно опустилась на диван. Почти в это же мгновение из кабинета матери вылетел довольный Ян и, не обращая внимания на стоящего перед ним дядю, бесцеремонно улегся на диван, положив голову на колени Деду.
   – Дашуля, давно не виделись, – пропел он, нагло смеясь, подергав женщину за черную косу. – Когда ты наконец позволишь пригласить тебя на ужин? Заодно покувыркаемся. Когда ты была с мужчиной в последний раз?
   – Поднимись, иначе вылью кофе прямо на рожу, – без каких-либо эмоций в голосе предупредила Дарья, наклонив чашку с горячим напитком таким образом, что при одном неловком движении он тонкой струйкой полился бы прямо на лоб Яну.
   Пиоро не стал дожидаться, чем закончится эта нелепая сцена. Бросил короткий взгляд на светловолосого племянника, поглощенного пикировкой с телохранителем матери, и вошел в кабинет Веры. Сестра стояла спиной к нему и даже не посмотрела, кто вошел, демонстрируя полное отсутствие страха. Видимо, она слишком полагалась на Деда, уверенная в том, что Дарья не пропустит в кабинет постороннего, несущего с собой опасность. Пиоро вытащил пистолет и навел его на сестру именно в тот момент, когда она повернулась и застыла на месте, с удивлением глядя в черное дуло.
   – Ненавижу тебя, – прошептал Сергей и нажал на спусковой крючок.
   Раздался щелчок, но выстрела не случилось.
   – Нужно проверять обойму, прежде чем пытаться кого-либо убить, – усмехнулась Вера, с абсолютным спокойствием в лице подошла к брату и забрала пистолет из его рук. – Думал, я допущу, чтобы ты держал в кабинете заряженное оружие?
   В это же мгновение дверь открылась, и на пороге остановилась Дарья, из-за плеча которой с любопытством выглядывал Ян.
   – Опаздываешь, – усмехнулась Вера, бросив пистолет на пол. – Если бы он был заряжен… – Она не продолжила фразу, сделала шаг к Сергею и с силой ударила его по лицу. – Пошли вон! – выкрикнула она, повернувшись к Дарье и сыну, которые немедленно исчезли за дверью. – Ты что творишь? – голос ее снова стал тихим, она придвинулась к окаменевшему Сергею и прижала его к себе.
   – Отпусти, – безжизненно попросил тот. – Убийца.
   – Опомнись, ты со мной говоришь! В чем дело?
   – Ты узнала, что я нашел покупателей для своей доли в «МерцКом», и решила остановить меня? Не стоило это делать таким образом.
   – О чем идет речь?
   – Не делай вид, что непричастна! Ты приказала избавиться от него в назидание мне?
   – Твоего любовника убили? – усмехнулась Вера, подошла к столу и вытащила сигарету из пачки.
   – А ты не знаешь?! – Сергей подлетел к ней, вырвал сигарету и, нервно скомкав, бросил на пол.
   – Впервые слышу, – Вера спокойно потянулась за новой и закурила. – И где его убили? Здесь? Ты в Москве с ним встречался? Но все молчат…
   – Ты серьезно? – прикусил губу Сергей, не понимая, говорит Вера правду или играет с ним. – А это как прикажешь понимать? – он бросил на стол уже изрядно потрепанную карточку. – И розы! Я узнаю твой стиль!
   – «Любви и счастья». Почерк мой. Однако все это слишком пошло и непохоже на меня. Я бы не стала вести себя столь манерно и банально.
   – Я тоже накажу тебя.
   – Как? – хмыкнула Вера, показывая, что не воспринимает серьезно угрозу брата. – К тому же у меня не было причин избавляться от твоего… твою мать! – воскликнула она. – Любовника!
   – Ты не хотела, чтобы я уходил из компании, – Сергей упал на диван, прикрыв лицо ладонями. – Я помню, как ты предупреждала, что избавишься от меня, если я вздумаю оставить тебя и компанию. Лучше бы убила… но Роберт! Он не имеет отношения к нашим разногласиям.
   – Кому ты хотел продать акции?
   – Не твое дело!
   – Мое, потому что это моя компания и мои акции. Ты только номинально являешься их владельцем и не должен был пытаться продать то, что тебе не принадлежит, – Вера властно вскинула руку вверх, указав на дверь. – А теперь пошел вон! И не смей мне угрожать. Никогда!
   Пиоро покорно двинулся к двери, по дороге наклонился и поднял с пола пистолет.
   – Оставь его здесь.
   – Я отомщу, – набравшись храбрости, пообещал он, глядя в стену.
   – Повторяю, что не имею отношения к гибели твоего любовника, – сказала Вера, быстро подошла к брату и повернула лицом к себе. – Где это случилось?
   – На вилле, в Сен-Тропе.
   – Я даже не знала, что ты улетал из Москвы, – голос Веры был ровным, честным. – Не я отдала приказ избавиться от него.
   – Кто же тогда? – Слезы показались в глазах Пиоро.
   – Тот, кто знал, как и с кем ты проводишь свое время.
   – Кроме меня и Роберта, только двоим было известно, где я нахожусь, – оторопело пробормотал Пиоро.
   – Вот и спроси у них, – посоветовала Вера, вдруг нежно улыбнулась и погладила брата по щеке. – Милый, поверь…
   – Не трогай меня, – дернулся тот в сторону и выбежал из кабинета.
   В холле Пиоро остановился, отряхнул пиджак и гордо распрямил плечи, когда услышал вопрос племянника, который, похоже, подслушивал разговор.
   – Дядя, ты гомик? – В светло-голубых глазах светилось недоверие, смешанное с презрением.
   Пиоро резко подскочил к Яну и, схватив за шею, пригвоздил к стене, но тут же почувствовал на своем плече тяжелую руку Дарьи. Она молчала и не предпринимала никаких попыток, чтобы освободить молодого хозяина, словно говорила о том, что дает Сергею возможность настучать по голове юному сосунку за непочтительное отношение, но просит не перегибать палку. Пиоро лишь на мгновение сдавил пальцами шею Яна и тут же отпустил, заметив страх в глазах мальчишки.
   – Да успокойся! – закашлялся Ян. – Это твоя задница. Как хочешь, так и распоряжайся ею. Просто я не знал. Никто не знал!
   – И не узнает, – мрачно предупредила разбалованного мажорика Дарья, получив благодарную улыбку от Сергея. – Ясно?
   – Вполне.
   Поправив растрепавшиеся волосы, парень с беспомощной злостью посмотрел в спину дяди, который на полусогнутых ногах побрел к своему кабинету. У двери он остановился, и Ян, сморщившись, бросил на Деда полный отвращения взгляд, услышав короткий, полный боли и отчаяния стон.
   – А если бы он меня задушил? – спросил он, но Дарья ничего не ответила, с явным безразличием в лице присела на диван и взяла в руки чашку с уже остывшим кофе.
   Оказавшись один, Сергей подошел к шкафу, в котором держал алкогольные напитки, и плеснул себе виски в стакан. Сделав несколько глотков, позвонил в аэропорт. Он все делал как робот, медленно и заученно, находя успокоение в этих спокойных и неторопливых движениях, словно они не давали рассыпаться телу, внутри которого душа разрывалась от боли. Допив виски, Сергей прилег на диван, поджал ноги к груди и закрыл глаза, пообещав себе, что завтра непременно узнает, кому мадам Матуа выдала их с Робертом тайну. После он избавится от тех, кто убил Роберта, заодно вырвет Полине язык за болтливость.

Глава 5

   – Люк, пожалуйста, прости! Не обижайся!
   Полина молитвенно сложила руки у груди, приняла раскаивающийся вид, не сомневаясь, что это растопит мужа, который злился на нее за двухдневное отсутствие.
   – Я не обижаюсь, – ответил Люк.
   Его демонстративно спокойный взгляд насторожил Полину, а то, что муж, ничего не объясняя, начал аккуратно складывать рубашки в сумку, заставило тревожно облизать губы. Отчего-то сердце закололо, необъяснимый страх сковал руки, заставил лицо покрыться испариной.
   – Я огорчен, рассержен, – продолжил Люк, подошел к жене и властно притянул к себе. – Тебя не было двое суток, и за это время ты напомнила о себе лишь однажды, просто сообщив, что находишься на побережье в компании Шарля, у которого репутация хуже, чем… не знаю, какое слово подобрать.
   – Ну, не настолько он плох. Может, чересчур учтив и слишком любит женщин.
   – Чужих женщин.
   – Прости, – снова повторила Полина, посмотрев на саквояж. – Ты уходишь от меня?
   Этот наивный вопрос рассмешил Люка.
   – Ухожу? – переспросил он. – Нет. Чтобы уйти, мне нужен повод гораздо серьезнее, чем твоя увлеченность работой.
   – Какой?
   – Не знаю, – прищурился Люк. – Я еду в Марсель. Всего на пару дней, так что за время моего отсутствия можешь придумать причину.
   – Не стану, – покачала головой Полина и внутренне обрадовалась неожиданной свободе, пусть и короткой, но все-таки сладкой. – Буду скучать, – сказала она, на что Люк усмехнулся и еще крепче прижал к груди.
   – Лгунья.
   – Нет, буду, – упрямо повторила Полина, но, едва муж вышел из квартиры, включила музыку и, прищелкивая пальцами в такт ударным, принялась танцевать.
   Спустя час радость несколько померкла, так как работа, в отличие от мужа, не собиралась давать ей отпуск. Вообще-то Полина намеревалась полежать в ванне, выпить бокал вина, после сделать макияж, надеть красивое платье и отправиться на свидание к своему последнему увлечению, которое за последние два месяца уже несколько раз делало ее счастливой. Однако Полине позвонил клиент, пригласил на ужин, и свидание пришлось отложить. В роскошном ресторане отеля «Георг V» она долго слушала болтливого француза, который хотел позвать замуж свою возлюбленную в день ее рождения и подкрепить предложение щедрым подарком.
   – Она тоже русская, – пошевелил мсье Куртене бровями, словно сказал о чем-то постыдном.
   – Расскажите о вашей любимой, – мягко улыбнулась Полина длинноносому банкиру, давнему клиенту «VIP-life concierge». – Мне нужно больше знать о ней, чтобы праздник и подарок наверняка запомнились. Какая она?
   – Нежная блондинка, очень женственная. Мы познакомились на катке.
   – Где? – улыбнулась Полина, подумав, что Куртене смеется над ней.
   – Я привел на каток свою младшую дочь, Тати была там с подругами.
   – Значит, ее зовут Татьяна. – Полина постаралась придать лицу максимум серьезности, но внутренне веселилась над этим рассказом.
   – Ей двадцать четыре. – Банкир сделал глоток вина. – Да, понимаю, она слишком молода для меня. Все так говорят…
   – И вас это волнует? – спросила Полина, ощущая себя дешевым психоаналитиком.
   «Черт тебя дери! – выругалась она, вдруг осознав, что шестидесятилетний владелец банка, который три года назад развелся со своей третьей женой, очень хочет жениться в четвертый раз, но боится. – Нет, голубчик, я не стану делать выбор за тебя. Хочешь – женись, нет – твое дело. Но меня не впутывай».
   – То есть вы считаете, что я вовсе не стар и действительно могу нравиться юным мадемуазель? – усмехнулся Куртене, понимая, насколько нелепо прозвучал вопрос. – Тати хочет замуж. Говорит о детях…
   – Я всегда считала вас сильным мужчиной, который поступает согласно своим желаниям.
   Угольно-черные глаза банкира загорелись воинственным огнем в мягком свете ламп, он поднес руку Полины к губам и поцеловал.
   – Отвезу ее в Рим, подарю колье, – понизив голос, произнес он. – На этом остановимся. Думаю, четвертый развод в моем возрасте будет выглядеть смешно. Да и дети мне ни к чему, у меня их и без того трое. В каждом браке по ребенку.
   Полина молчала, так как не хотела, чтобы свое решение не жениться он ассоциировал с ней. Пусть думает, что самостоятельно пришел к такому выводу. «Интересно, как она на него вышла? Просто так на удачу поймать банкира на катке, – слишком уж неправдоподобно, – подумала Полина. – Жаль девчонку. Наверняка она уже видела себя обеспеченной «разведенкой», пересчитывающей миллионы отступных».
   – Займешься подарком?
   – С радостью, – согласилась Полина. – Как думаете, что ей подойдет?
   Она отвлеклась на мгновение, бросив взгляд на высокого темноволосого мужчину, который, проходя мимо их столика, случайно задел ее за локоть.
   – Прошу прощения, мадам, – сухо извинился он и направился к барной стойке.
   С нескрываемым интересом разглядывая его фигуру, Полина забыла о банкире, красочно рассуждающем о юной любовнице.
   – …поэтому только бриллианты, – закончил Куртене, и Полина застенчиво улыбнулась, но не потому, что весь рассказ банкира прошел мимо нее, а оттого, что незнакомый мужчина повернулся в их сторону и также пристально оглядел ее.
   Элегантным движением она убрала волосы на спину и грациозно наклонилась к мсье Куртене, чувствуя на себе любопытный взгляд. Полине было приятно внимание незнакомца, в особенности столь привлекательного. Спортивная фигура, говорящая о любви к себе, приятное лицо, не «сладко-киношное», а настоящее, мужественное и строгое, подходящий возраст, не больше тридцати пяти, отличный вкус, если судить по дорогой обуви, костюму и запонкам. От мужчины пахло роскошью, а этот запах, как известно, завораживает женщин, и Полина не была исключением. Волновало лишь одно: сочетается ли мужественная внешность с таким же сильным характером? «Впрочем, какая мне разница? – тут же встрепенулась она. – Обычный французик. Ничего особенного». Конечно, Полина лукавила, иначе не повернулась бы незаметно к стойке, стараясь обратить на себя внимание. К сожалению, мужчина уже удалился. Полина с разочарованием огляделась и, вздохнув, посмотрела на мсье Куртене, который, к счастью, не заметил, что она пропустила практически весь разговор. И осторожно принялась заново выяснять, какой подарок банкир считает подходящим для своей «зеленой» пассии. Наконец, оговорив все детали, они заказали еще вина, а после долго смеялись, обсуждая первоначальную цель встречи.
   – Надо же! Едва не влетел! Только как теперь сказать ей об этом?
   – Колье сделает объяснение более приятным, – произнесла Полина и поднялась. – Что ж, была рада нашей встрече.
   – Равно как и я, – Куртене поцеловал протянутую руку. – Нам следует отобедать в ближайшее время, – он долго поглаживал запястье, при этом хищно улыбался.
   – Я непременно передам ваше приглашение мужу, – сверкнула глазами Полина, зная, что подобное замечание остудит его пыл.
   – Я имел в виду только нас. – Куртене покачнулся на пятках и приблизил лицо к Полине. – Думаю, Люку не следует знать о том, насколько сильно я восхищаюсь его женой.
   Полина похлопала Куртене по спине, показывая, что относится нему, как к доброму дядюшке, которому можно и под зад коленкой дать, если он станет слишком напорист. «Петушиные способности» банкира давно являлись предметом жарких обсуждений в том кругу, где он вращался. Говорили, что он слишком быстро меняет свои привязанности, иногда несколько раз в неделю, и когда находит очередную жертву, павлином ходит вокруг нее, осаждая до тех пор, пока та не выкинет белый флаг. Теперь Полина уже была уверена, что вовсе не русская Тати поймала лысого банкира на крючок, а сам Куртене напористо ухаживал за юной красоткой, ошибочно полагая, что все еще молод и хорош собой. «Старый пень! Жаль, конечно, что я помогла тебе отказаться от женитьбы, было бы неплохо, если бы Танька тебя слегка «пощипала». Но раз уж ты избежал подобной участи, то мы сделаем мадемуазель богаче другим способом. Подарим ей очень дорогой гарнитур. Да и я буду вполне довольна положенными пятью процентами от сделки».
   – Хорошего вам вечера, мсье Куртене, – пожелала она, посмотрев в спину удаляющемуся банкиру, и, плавно покачивая бедрами, направилась к барной стойке. – Дани, – наклонилась Полина к бармену, который многих клиентов знал не только по именам, но и был посвящен в пикантные подробности их жизни, и незаметно протянула купюру, – несколько минут назад здесь стоял мужчина в темно-сером костюме. Заказывал, кажется, коньяк…
   – Мсье Сафонов, – быстро ответил молодой человек. – Приятель сына владельца отеля.
   – Он… – начала Полина и замялась, подумав о том, что в последнее время слишком часто сталкивается с геями.
   – Un mujeriego con la polla grande, – понизив голос, проговорил Дани по-испански.
   – Бабник с большим членом? – Полина удивилась смелости высказывания. – Я не знала, что ты – испанец.
   – Как и я не догадывался, что вы говорите на моем родном языке, – Дани поставил перед Полиной стакан с виски. – Ваш любимый.
   – Почему ты решил, что его достоинство заслуживает внимания?
   – Потому что мадемуазель только и виснут на нем.
   – Ты сейчас и обо мне говоришь?
   – Нет, конечно. – Дани вытаращил глаза и театрально поцеловал пальцы, сложенные крестиком.
   – Что ж, верю. – Полина выпила свой виски и подтолкнула стакан к бармену, который ловко подхватил его. – До свидания, дорогой.
   Выйдя из ресторана, она прошла в холл отеля и резко остановилась, увидев человека, о котором только что говорила с барменом. Он сидел на мягком диванчике и пил кофе. Разумеется, Полина никогда не подошла бы к нему и не заговорила бы первой, так как слишком явная заинтересованность в знакомстве резко понизила бы ее акции в его глазах. Зато она могла сделать так, чтобы инициатива исходила от него, однако осуществить задуманное ей помешал мужчина, только что появившийся в холле отеля и направившийся к мсье Сафонову. Невысокий, тонкий, с черными кудрявыми волосами – это был Роже де Бри, депутат Национального собрания Франции, отец Роберта, возлюбленного Сергея Пиоро.
   Полина была знакома с графом весьма поверхностно, помнится, они встречались на одном из светских приемов, которые часто посещал ее муж, поэтому не могла подойти и поздороваться. Возможно, при других обстоятельствах она решилась бы, но не сейчас: уж очень мсье Бри выглядел расстроенным. Подобное настроение казалось странным, так как в обществе говорили, что граф является, пожалуй, самым счастливым человеком во Франции, который порой не знает, что делать со своим счастьем. Он происходил из древнего аристократического рода, имел огромный замок в долине Луары, красивую жену и с ранней юности пользовался повышенным вниманием у женщин. Бри имел репутацию картежника и любителя выпить, к тому же считался постоянным клиентом знаменитого парижского борделя мадам Кристин, с которым иногда сотрудничало агентство Полины, когда в короткие сроки нужно было найти красивую и умную мадемуазель, готовую составить приятную компанию жаждущему приключений клиенту.
   Телефонный звонок отвлек Полину от мыслей. Она вытащила мобильный из сумочки и, продолжая наблюдать за графом и мсье, вызвавшим у нее массу сексуальных фантазий, поздоровалась с Мануэлем.
   – Добрый вечер. Я только что…
   – После, – перебил Мануэль. – Роберта де Бри убили. Задушили на вилле, которую ты сняла для него и Пиоро.
   Полина пристально вгляделась в графа де Бри, руки которого мелко подрагивали, а плечи сутуло опустились вниз, и крепко выругалась.
   – Ману, я сейчас смотрю на отца Роберта, – сказала она.
   – Где ты?
   – В «Георге V». Встречалась здесь с Куртене. Но бог с ним. Расскажи, как это произошло и почему СМИ молчат о смерти Роберта?
   – Потому что его отец сделал все, чтобы о том, как умер его сын, никто не узнал. Может, газетчики и всколыхнутся, но позже.
   – А тебе как стало об этом известно? – удивилась Полина, выйдя на улицу.
   – Шарль позвонил. Его уже вызывали в жандармерию Сен-Тропе.
   – Черт! Как такое могло случиться?
   – Не знаю, что тебе ответить. Завтра поговорим об этом.
   Она не успела попрощаться, потому что почувствовала на своем плече чью-то руку и резко обернулась. Незнакомый мужчина с неподвижным лицом, будто пострадавшим от неудачных инъекций ботокса, отобрал телефон и положил себе в карман. Не говоря ни слова, он подтолкнул упирающуюся Полину к выходу, а затем к черному «Мерседесу». Задняя дверца бесшумно открылась, и испуганная Полина оказалась внутри рядом с Сергеем Пиоро.
   – Что… вы следили за мной? – облизав сухие губы, спросила она. – Зачем? Это из-за смерти Роберта?
   – Вы уже знаете, – сквозь зубы процедил Пиоро. – Неудивительно. Едем, – приказал он водителю, и машина быстро выехала на проезжую часть.
   – Сергей, объяснитесь, пожалуйста.
   Полина старалась говорить спокойно, демонстрируя стойкость и самообладание. Она не понимала, в чем провинилась, хотя осознавала, что Пиоро появился здесь не для того, чтобы отблагодарить за отдых на вилле, начавшийся прекрасно, но закончившийся трагически.
   – Сергей!
   – Я слышу вас, мадам Матуа. – Пиоро с ненавистью посмотрел ей в лицо. – Не суетитесь. Обещаю, что не убью вас. Во всяком случае, сейчас.

Глава 6

   Мрачная тишина, стоявшая в салоне автомобиля, угнетала, заставляла испытывать тревогу, оттого что ситуация казалась опасной, но объяснить ее причины и тем более предупредить было невозможно. Слышался только легкий шум улицы и прерывистое дыхание охранника с опухшим лицом, который бросал короткие взгляды в зеркало заднего вида, пытаясь рассмотреть в полумраке салона бледные лица хозяина и его спутницы. Было чудовищно страшно, но Полина не понимала, чего больше боится: угрозы, исходящей от Пиоро, или своей абсолютной беспомощности. Она не знала, отчего мужчина, с которым у нее всегда были прекрасные отношения, ведет себя столь непонятным для нее образом.
   Конечно, она догадывалась, что, когда машина остановится, Пиоро станет говорить о смерти Роберта де Бри, но не представляла, какие именно слова он желает от нее услышать. Неловкие попытки что-либо объяснить еще в тот момент, когда ее только посадили в «Мерседес», были нетерпеливо прерваны. Видимо, Пиоро еще не был готов к разговору или желал вести беседу в другой обстановке. Полина уже не знала, о чем думать, а Пиоро продолжал молчать, лишь мрачно смотрел впереди себя, иногда покусывал губы и едва слышно вздыхал, словно пытался унять внутреннее напряжение.
   Пытаясь отвлечься от тревожных мыслей, Полина посмотрела в окно, определяя, куда ее везут. Если она все правильно поняла, то машина, вернее, машины, потому что за ними следовал еще один «Мерседес», направлялись к Венсеннскому лесу. «Надо же, – внезапно пронеслось в голове, когда она рассматривала охранников, до этого не произнесших ни слова, но чутко реагирующих на любое движение хозяина. – В чужом городе он чувствует себя так, будто находится дома. Свита, кортеж – полный боекомплект».
   – Считаете, только вы умеете быстро организовать быт? – спросил Пиоро и злобно усмехнулся. – По выражению вашего лица можно прочесть все, о чем вы думаете. Нужно быть осторожнее, если не хотите, чтобы кто-то узнал ваши мысли.
   – Зачем? У меня нет тайн от вас.
   – Но вы боитесь.
   – Разумеется, – не стала отрицать Полина. – Но только потому, что не могу объяснить ваше поведение. Я не понимаю, для чего вы устроили весь этот фарс с прогулкой на окраину Парижа? Хотите подышать свежим воздухом?
   – Вы шутите, – вдруг улыбнулся Пиоро. – Это хорошо, потому что присутствие чувства юмора в непривычной ситуации говорит о многом.
   – Прекратите! Подобные пафосные речи раздражают. Зачем вы тянете с началом разговора? Если тема столь важна для вас, к чему тогда эта театральная пауза?
   Пиоро не ответил, лишь внимательно посмотрел на Полину, будто пытался узнать, что скрывается за ее внешней бравадой. Сама же Полина чувствовала дрожь в ногах, настолько ее испугало выражение его лица. Ранее она никогда не замечала в этом всегда обходительном мужчине столько ненависти и агрессии. Мягкость исчезла из его глаз, легкая улыбка превратилась в оскал, а руки, как оказалось, умеют причинять боль. В их последнюю встречу Пиоро с нежностью касался ее талии, а сейчас он крепко сжал пальцы Полины и столь яростно сдавил, что на глазах женщины показались слезы.
   – Вам больно?
   – Да, – со стоном ответила Полина.
   – И мне, – обронил он, отпустив ее руку как раз в тот момент, когда машина остановилась.
   Мощный бык, который с нескрываемым любопытством прислушивался к тихому разговору на заднем сиденье, как воздушная балерина выскочил на улицу и открыл перед хозяином дверцу. Полина вышла следом за Пиоро, догадавшись, что не стоит ждать приглашения, и была удивлена, когда тот галантно подал ей руку. Как влюбленная парочка, решившая устроить романтическую прогулку в конце напряженного дня, они медленно двинулись по ухоженной дорожке, обсаженной молоденькими кленами и странными кустарниками, оранжево-зелеными, с большими колючками. Дорога эта вела к озеру, находящемуся на западной границе Венсеннского леса. Начало пути прошло в молчании, потом Пиоро, все еще не выпускающий руку Полины из своей, с легким безразличием в голосе поинтересовался:
   – Много ли в вашем агентстве клиентов?
   – Довольно много, – медленно проговорила Полина, так и не сказав точную цифру.
   – И в какую сумму вы оцениваете информацию о них?
   После этих слов Полина поняла, о чем именно пойдет речь, но не стала отвечать на вопрос, который еще не был задан. И все же мысленно она быстро проиграла нужный вариант ответа. Это не вызывало затруднений, потому что скрывать было нечего. На душе стало легче, однако ненадолго. Напряженность и мрачность обстановки все еще продолжали давить на нее, и Полина всячески старалась ободрить себя, как молитву приговаривая единственные крутящиеся на языке слова: «Все хорошо». Банально, однако действенно.
   – С кем вы говорили о нас с Робертом? – последовал новый вопрос. – Вернее, о том, где мы собираемся провести выходные?
   – Конфиденциальность – золотое правило компании. И вам об этом известно. Много лет мы хранили ваш секрет, как собственный.
   Незаметно обернувшись, Полина увидела, что охрана из трех человек неотступно следует за ними.
   – Секрет? – колюче рассмеялся Пиоро. – Как красиво вы назвали мою любовь к Роберту. Однако в ваших словах прозвучало столько стыдливости, что мне стало неловко.
   – Да мне плевать, как вы себя чувствуете! – взорвалась Полина, которая уже больше не могла сохранять самообладание. – Кого вы любите, меня абсолютно не касается! Все, о чем я забочусь, это о вашем комфорте. Но, похоже, вы этого не понимаете. Последние пять лет вы доверяли мне свою тайну и не боялись, что я продам ее за большие деньги. А сейчас вдруг ваше доверие ко мне испарилось?! Подумайте сами, что мешало мне рассказать о вашей связи раньше?
   Говорила Полина напористо и уверенно, это заставило Пиоро улыбнуться. В вечернем сумраке лицо его снова стало прежним – мягким, приятным и очень привлекательным. Только глаза были наполнены печалью. Полина протяжно вздохнула.
   – Я никому не говорила о вас с Робертом, – с нежностью проговорила она, всем сердцем чувствуя, что в этот момент Пиоро нуждается в понимании и, главное, успокоении. – Лично занималась организацией вашего отдыха. Все люди, помогающие мне, надежны, но и они не знали, кто именно приедет на виллу. Поэтому можете исключить меня из списка подозреваемых.
   – Лишь вы одна были в этом списке, – усмехнувшись, признался Пиоро, повернулся назад и кивнул охране, приказывая оставить их с Полиной наедине.
   – Но почему? Неужели я настолько неблагонадежна в ваших глазах?
   – Нет, вы вполне заслуживаете доверия.
   – Но разве только с моей помощью убийца Роберта смог выйти на него?
   – На меня, – поправил ее Пиоро и присел на скамейку.
   Полина остановилась перед ним, ожидая объяснений, которых, к сожалению, не последовало. Разговор протекал в форме, которую она и не предполагала, поэтому не знала, как вести себя далее. Еще недавно, в тот момент, когда машина остановилась у въезда в охотничьи угодья королей Франции, казалось, что Пиоро и его люди закопают ее в уже приготовленной могилке где-нибудь среди деревьев или утопят в живописном озере. Хотя в это время здесь находится слишком много лишних глаз, поэтому тихо избавиться от нее не удалось бы. А уж она, почувствовав угрозу для жизни, постаралась бы наделать столько шума, что сюда сбежались бы не только любители пеших прогулок, но и все жильцы близлежащих округов.
   – Сергей, если все дело в вас, то почему убили Роберта?
   – Мне не известен ответ на этот вопрос, – Пиоро глубоко вдохнул в себя холодный воздух, резко поднялся и, взяв Полину под руку, повел обратно к машине. – Но я понял кое-что другое.
   – И что именно?
   – Если вы никому не говорили, значит, это сделал кто-то еще.
   – Разумеется, это правда! – воскликнула Полина, перебив его. – Я не знаю, что еще сделать, чтобы вы мне поверили?
   – Сейчас, слушая вас, глядя вам в глаза, я верю. Впрочем, я понял это, едва только вы сели в машину.
   – Зачем тогда привезли сюда?
   – Чтобы почувствовать ваш страх. – Пиоро посмотрел себе под ноги, словно желал спрятать слабость, промелькнувшую в глазах. – Я не знаю, от чего мне отталкиваться. Поэтому втайне хотел, чтобы вы оказались виновной и назвали имя того человека, которому продали мой секрет.
   – И ваши надежды не оправдались. Но получается, что… – Полина, нахмурившись, замолчала. – Я ручаюсь за Мануэля, – продолжила она после размышлений, которые Пиоро, к счастью, не прерывал, давая ей спокойно обдумать ситуацию. – Он, конечно, любит легкие деньги, но если мсье Бийо дал слово молчать, то держит его. Таким образом, где и с кем вы проводите свободное время, убийце стало известно не от нас. А это означает, что о ваших действиях и передвижениях тот человек узнает от кого-то другого. Но… почему вы думаете, что смерть Роберта связана именно с вами?
   – Поверьте, его не за что было убивать, – ответил Пиоро, пораженный холодной логикой, прозвучавшей в словах Полины.
   Сам он находился в сильном возбуждении и не мог обдумать происходящее без эмоций, мешающих мыслить четко. Его душа была полна жаждой мести, страхом и отчаянием. Эти чувства не позволяли отстраненно и выдержанно посмотреть на ситуацию, заставляли во всех видеть врагов, ошибаться там, где правда лежала на поверхности, и закрывать глаза на очевидные истины. Лишь сейчас Пиоро понял, что совершил глупость, стремглав примчавшись в Париж, желая допросить Полину Матуа.
   – Роберт занимался журналистикой, – продолжала Полина. – Возможно, у него были враги, которые…
   – Роберт был фотографом. Его работа не была опасной настолько, чтобы быть задушенным гарротой во время свидания. Его убили тихо, так же бесшумно положили на пол, а мне прислали букет роз с пожеланиями любви и счастья. О нет, Полина! В том мире мишуры и лицедейства, в котором вращался Роб, от врагов избавляются другими способами. Пистолет, яд… но не гаррота.
   – Чересчур показательно?
   – Именно это словосочетание употребил мой адвокат. И вы оба правы. Роберта убили в назидание. Смерть его предназначалась только для меня. Я вижу сомнение в вашем взгляде.
   – Скорее непонимание. Почему вы так откровенны со мной?
   – Чувствую себя обязанным объясниться.
   – Нет, – покачала Полина головой и в удивлении замерла. – Вам больше не с кем поделиться!
   – Потому что единственный человек, которому я мог бы довериться, является главным подозреваемым, – горько улыбнулся Пиоро, демонстрируя, в каком отчаянном положении находится, ибо нет ничего ужаснее, чем видеть врага в том, кто должен быть опорой.
   – Вера? Вы думаете, что это она…
   Полина прикрыла ладошкой рот, задохнувшись от возмущения. Было страшно подумать о том, что родная сестра может оказаться настолько вероломной и жестокой. В ее мире такого не могло случиться, потому что братья являлись верными защитниками и всегда приходили на помощь, стоило только попросить. О том, что они могут причинить боль и тем более убить того, кого Полина любила, и речи не могло идти. Поэтому, когда Пиоро намекнул на причастность сестры к убийству Роберта, стало неприятно на душе, даже противно. Причем отрицательные эмоции вызывал именно Сергей, обвиняющий Веру в этом страшном преступлении.
   – Кто угодно может желать причинить вам вред, – сказала она. – Конкуренты в бизнесе, личные враги, люди, которых вы когда-то обидели, – быстро перечисляла она, и подобная наивность рассмешила Пиоро.
   В особенности его удивил тот факт, что еще несколько минут назад Полина рассуждала разумно, но сейчас логика исчезла из ее слов, видимо, оттого, что она пыталась найти оправдание для Веры, в жестокость которой не хотела верить. Сергей взял ее за руку и поднес запястье к губам, тем самым заставив замолчать.
   – Если все, о чем вы говорите, правда, тогда вы находитесь в опасности, – сказала Полина.
   – Не беспокойтесь обо мне.
   – Что говорят полицейские?
   – Считают меня главным подозреваемым, – с отчаянием проговорил Пиоро. – Вряд ли у них получится найти настоящего убийцу или выйти на заказчика.
   – Странно, что ко мне не приходили, а ведь меня должны были обязательно допросить. Наверное.
   – Возможно, еще придут.
   – И что мне говорить?
   – Правду. – Голос Пиоро был серьезным, как и взгляд. – Нет смысла скрывать то, о чем вскоре станет известно всем.
   – Сергей, если разразится скандал о вашей… – Полина замялась на мгновение, – о вас с Робертом, – она подобрала нужные слова, – что вы намерены делать?
   – Не знаю. Не думал об этом.
   Медленным шагом они подошли к машине, и только в эту минуту Полина заметила, что охрана все-таки следовала за ними, пусть и незаметно, но ни на миг не выпускала из поля зрения.
   – Отвезите мадам Матуа, куда она прикажет, – обратился Пиоро к своему телохранителю, кожа на лице которого была натянута, словно шкура на тамтаме, и указал на вторую машину сопровождения.
   – Сергей, а вы? Куда вы сейчас направитесь? – спросила Полина и поняла, что задает лишние вопросы: она ведь не подруга и не доверенное лицо, поэтому ей не должны отчитываться в том, чем собираются заняться. – Вы будете присутствовать на похоронах? – продолжала допытываться она.
   – Нет, – отрезал Пиоро и не стал объяснять причины, которые и без того были очевидными.
   – Слишком больно хоронить любимых, – быстро произнесла Полина. – Когда погиб мой первый муж, пожалуй, все мои родные пожалели о том, что пустили меня на кладбище. Проще было привязать меня к ножке кровати, чем позволить проводить Грэга в последний путь. Я устроила такую гадкую сцену на его похоронах, что до сих пор стыдно вспоминать. Так отчаянно кричала, что Майкл, мой старший брат, пригрозил вызвать отряд спецназа, так он назвал санитаров из психушки. Думала умру, когда гроб опускали в землю… Поэтому понимаю ваше нежелание присутствовать на церемонии. Когда не видишь этого, думаешь, что твой любимый все еще жив.
   – Я нашел Роберта мертвым, с гарротой, которая перерезала кожу на его шее и вошла в плоть, как в пластилин.
   Полина неожиданно ринулась вперед и, схватив Пиоро за плечи, прижала к себе. Охрана немедленно отреагировала на это стремительное движение, метнулась к хозяину, но, заметив, как его руки судорожно обхватили женщину, а лицо спряталось в ее волосах, мужчины успокоились, посчитав ситуацию неординарной, но не опасной.
   – Мне так жаль, – прошептала Полина.
   – И мне. Прости меня за то, что напугал.
   – Я понимаю. Если понадобится моя помощь, обращайся.
   Незаметно они перешли на «ты», что сказало о новом, особо доверительном уровне отношений. Полина уже не боялась Пиоро, более того, отчаянно хотела защитить.
   – Я не знал, что Люк – твой второй муж.
   – Ты и не должен был знать, – кончики губ Полины слегка приподнялись.
   – Да, я лишь клиент компании, – вдруг жестко заметил Пиоро, что внесло в этот душевный разговор неприятную нотку. – Всего хорошего, Полина.
   Не добавив ни слова, он сел в машину, которая немедленно тронулась, однако не удержался и проводил долгим взглядом женщину, оставшуюся стоять на узкой дорожке. Всего лишь час общения с ней подарил много больше, чем сорок лет, проведенные рядом с Верой. Шестьдесят минут нежности и участия показали, какими могут и должны быть отношения между братом и сестрой. Конечно, Полина навсегда останется чужим ему человеком, но ближе ее в эту минуту не было никого. И именно поэтому его сердце, тоскующее по любви, разрывалось от печали, когда он смотрел на тоненькую фигурку, медленно растворяющуюся в темноте ночи.
   – Сергей Данилович, куда? – спросил Петр, огромный охранник с характерным прозвищем Хряк, которого иногда в шутку ласково звали Ниф-Нифом.
   Петр всегда выражался коротко и просто, при этом любил, чтобы ему отвечали так же незамысловато.
   – В аэропорт.
   – А остальные? Зря мы разделились, – покачал Хряк головой и поцокал языком, чтобы нагляднее выразить свое недовольство. – Нужно было вызвать бабе такси.
   – Не называй ее так, – тихо проговорил Пиоро, глядя в окно. – Для тебя она мадам Матуа.
   – Вот, еп. т! – послышался удивленный возглас, заставивший улыбнуться. – Шпарит по-русски, но «мадам»?!
   Полет из Парижа в Москву показался коротким, боль в душе начала угасать, несмотря на то что прошло слишком мало времени с момента трагедии. Пиоро смирился с потерей, однако в нем начала разгораться жажда мести, которую даже страх за жизнь не смог затушить. Он обдумывал, как накажет того, кто забрал у него самое дорогое, при этом улыбался, что смотрелось жутко со стороны, уж очень омерзительно-жестоким выглядел этот оскал на губах. Петр-Хряк тревожно поглядывал на молчаливого хозяина, переживающего бурю внутри себя, но не пытался вызвать на разговор, лишь безропотно выполнял мелкие просьбы и коротко отвечал на вопросы.
   – Ты не забыл отдать ей телефон? – вдруг встрепенулся Пиоро, когда они уже подъезжали к дому.
   – Нет, конечно, – хмыкнул Петр. – Еще бы через неделю вспомнили.
   – Не забывайся, – повысил голос Пиоро, правда, без злости, и подождал, когда перед ним откроют дверцу.
   Время было ранним, но в воздухе уже ощущалась кипучая деятельность города, который не умел отдыхать.
   – Ты и остальные свободны до полудня, – сказал Пиоро, поглядев на часы. – В двенадцать едем в офис. – И начал подниматься по лестнице, ведущей к входу.
   Петр, как грациозная бабочка, впорхнул по ступеням вверх, распахнул перед хозяином дверь и так же быстро вошел внутрь.
   – Сергей Данилович! – послышался бодрый голос консьержа, но его помятое лицо намекнуло, что за стойкой сладко спится. – Доброе утро.
   – Доброе.
   – Вам вечером принесли…
   – Кто? – вместо Пиоро спросил Петр, причем таким тоном, что у консьержа начался тик на левом глазу.
   – Мальчишка-посыльный, – ответил он, протягивая узкую коробку, обернутую цветной бумагой.
   Петр быстро забрал ее и направился вслед за хозяином к лифту.
   – Спасибо, – на ходу бросил Пиоро и нажал кнопку вызова. – Открывай.
   – Не понял, – прогудел Петр, протянув коробку Пиоро, который без особого удивления смотрел на лежащий внутри тонкий шприц, наполненный жидкостью.
   Этот подарок немедленно указал на то, кто является главным врагом, ибо о его значении было известно только двоим – ему и сестре. Пиоро прислонился спиной к стенке лифта и прикрыл глаза. Теперь ему было непонятно, зачем Вера устроила недавний спектакль, искренне клянясь в невиновности. Могла бы признаться сразу, не растягивать напрасно время и не посылать такие подарки. Впрочем, он понимал смысл этой акции. Вера пыталась вселить в него страх, что у нее прекрасно получилось. Но вместе со страхом в душу вошла ярость. Подобного Вера, кажется, не ожидала от своего младшего брата, которого всегда считала вялым и трусливым. Похоже, она забыла о том, что кот, загнанный в угол, превращается в тигра, защищая свою жизнь и свободу. Значит, ей стоило об этом напомнить, заодно показать, что она всегда в нем ошибалась.

Глава 7

   – Это катастрофа! – кричала в трубку мадам Бертен.
   – Ты жива? – поинтересовалась Полина, посмотрев на часы.
   – Да, – в голосе послышались слезы.
   – Хорошо, Магда. Значит, все остальное лишь мелкие неприятности. Где ты?
   Раздалось невнятное мычание, смешанное с нервными рыданиями.
   – Где? – переспросила Полина и, услышав ответ, усмехнулась. – В госпитале? Что произошло?
   – Я… мы попали в аварию, – бормотала Магда. – Если бы этот идиот не гнал… Господи, он раздолбал подарок Поля! И сам покалечился.
   – С тобой все в порядке? – спросила Полина и тут же подумала, что этот вопрос можно было не задавать, так как Магду, словно заговоренную, ни одна болячка не брала.
   – Только синяк на лбу, – подтвердила ее догадки мадам Бертен. – Но машина выглядит как старый башмак! Что я скажу мужу? В общем, Полина, если ты не поможешь, то он все узнает и… Забери меня отсюда.
   – Ладно, – согласилась Полина, поднявшись с кровати. – Сейчас приеду.
   Положив трубку, она быстро прошла в ванную и приняла прохладный душ, чтобы окончательно прийти в себя и смыть напряжение, которое поселилось в ее теле после «прогулки» по Венсеннскому лесу. Отдохнуть не получилось, потому что домой Полина приехала в полночь и еще два часа пила виски в гостиной, обдумывая странный разговор с Сергеем. Поспать удалось лишь три часа: уже в пять утра ее разбудил звонок Магды – супруги телекоммуникационного магната, похотливой особы, которая не жалея тратила деньги муженька на себя и своих юных любовников. О Поле Бертене, ее благоверном, говорили, что из всех миллионеров Франции лишь он единственный создал собственное благополучие, ибо остальные получили состояния в наследство от «ушлых» предков. Кстати, Люк Матуа не был тому исключением и, только став наследником огромной промышленной империи после смерти деда, занял верхнюю строчку в списке самых богатых жителей страны. До этого он был просто внуком известного Матуа, завидным женихом, но не более.
   Бертен же, в отличие от остальных счастливчиков, которым не пришлось «изобретать велосипед», начинал с нуля, чем необычайно гордился. В разговорах он всегда упоминал о том, что вырос в самом бедном квартале Марселя, в окружении алкоголиков, наркоманов и лентяев. Неудачное место рождения не помешало ему получить весьма достойное образование и основать собственную компанию, войдя в десятку богатейших людей Франции. Он был хитрым в бизнесе, скользким в общении и противным внешне, не умел прощать обиды и промахи, безжалостно «топил» конкурентов, отличался позерством, наглостью и чванством – качествами, которые часто присущи тем, кто возвысился не по праву рождения, а исключительно благодаря собственным силам, изворотливому характеру и нечеловеческому упорству. Так Поль, любимец бога и всех его заместителей, отхватил у жизни огромный кусок пирога, намазанный сливочным кремом. У него было все, что нужно для счастья: власть, богатство, а также удовольствия любого вида. Но, к сожалению, какой-то бес посмеялся над протеже Господним и подло плюнул в его сахарную жизнь. Смешно, но этим плевком оказалась жена – красавица-румынка, в прошлом спортсменка-гимнастка, а ныне – владелица сети спортивных клубов, любящая мать двоих детей и ненасытная обожательница двадцатипятилетних мальчиков. Поль искренне считал свою жену самой честной женщиной во вселенной и даже помыслить не мог, что она может ему изменить. Сам же мсье миллионер являлся большим любителем длинноногих худышек, менял их регулярно, но делал это крайне осторожно, дабы не ранить чувства любимой Магды, которая даже под страхом смерти не смогла бы подсчитать, сколько красавцев с упругими телами побывало в ее постели за последние двадцать месяцев. Обычно она была такой же осмотрительной, как и ее муженек, тщательно заметала следы, устраивала железные алиби, однако иногда случались проколы. И в этих случаях Магда прибегала к помощи Полины, которая, как никто другой, умела скрыть следы измены.
   Менее чем через час после звонка Полина с бумажным стаканчиком кофе в руке вошла в главное здание госпиталя, где на первом этаже в комнате для посетителей ее ожидала блудливая мадам Бертен. Выглядела она растерянной и растрепанной. Черные, всегда гладкие и ухоженные волосы сейчас были всклокочены, на лбу красовался кровоподтек, правая бровь слегка припухла, а глаза горели страхом и сожалением.
   – Итак, – присела Полина рядом. – Мальчик жив?
   – Да, – кивнула та, схватила стаканчик с кофе и сделала шумный глоток. – Два сломанных ребра, сотрясение, трещина где-то в ноге…
   – Теперь скажи правду. – Полина повернулась к Магде, приняв грозный вид. – Кто был за рулем?
   – Он. – Женщина опустила голову. – Я.
   – Кто такой?
   – Зачем тебе?
   – Хочу знать его стоимость, – без обиняков пояснила Полина, блеснув глазами, что заставило Магду стыдливо покраснеть. – Расслабься, – смягчилась она, понимая, что сейчас говорит с человеком, который выложит крупную сумму за сохранность в тайне столь деликатной истории. – Мой интерес связан с тем, чтобы знать, как вести себя на случай, если парень решит поживиться за твой счет.
   Взгляд Магды стал мягким, она схватила Полину за руку и прижала к груди.
   – Спасибо, – тихо прошептала она.
   «Господи, у тебя же есть все – муж, дети, достаток. Чего еще желает твоя душенька?» – подумала Полина и усмехнулась, вдруг осознав, что и она, и мадам Бертен находятся в категории особ, которым всегда будет мало «своего счастья». У таких, как они, трава на соседнем огороде зеленей, чай слаще, а чужой мужчина непременно лучше собственного. Но, разумеется, дыма не бывает без огня, и подобному положению вещей предшествует какая-либо причина. Не просто так Магда меняет любовников, уж Полине об этом было известно как никому другому. Счастливая женщина не «бегает на сторону», ей достаточно любимого мужа, его прикосновений, поцелуев. Но если муж нелюбим, то не следует удивляться тому, что жена находит утешение в чужих объятиях. Впрочем, Магда была настолько распутна, что просто не могла довольствоваться только одним мужчиной, ей нужна постоянная смена партнеров, чтобы чувствовать себя молодой и желанной.
   – Он известная модель из агентства…
   – Лицо не пострадало? – быстро спросила Полина, понимая, что если у парня будут проблемы с тем, чем он зарабатывает на жизнь, скандала сложно будет избежать.
   – Не знаю, – всхлипнула Магда.
   – Прекрати плакать. – Полина поднялась и с облегчением вздохнула, увидев Мануэля, появившегося в холле. – Утешь ее, а я поговорю с доктором. Ты узнал, кто фиксировал аварию?
   – Да, – Мануэль назвал номер участка. – Повезло, – добавил он. – У нас есть выход на шефа участка.
   – Замечательно. Звони ему.
   – Прямо сейчас?
   – Да. – Полина посмотрела на часы. – Понимаю, что время слишком раннее, но мы не можем ждать. Еще пара часов, и исправить что-либо будет сложно.
   – Ману, – подвывала Магда, прислонившись лбом к огромному бицепсу. – Поль убьет меня, если узнает. Больше никогда… Никогда!
   Спустя два часа все проблемы Магды уладили: «моделька» получил пятьдесят тысяч за молчание, а шеф полиции за вознаграждение позаботился о том, чтобы протоколы с места аварии были заменены на «правильные», в которых только одна мадам находилась в машине. Оказывается, бедняжку подрезал какой-то лихач, из-за чего она не справилась с управлением. Виновник скрылся с места преступления, мадам не пострадала, только сильно «помяла» подарок мужа. Однако муж был счастлив, крепко сжимал испуганную супругу в объятиях и слезно благодарил Полину за оказанную помощь.
   – Сохранили семью, – Мануэль проводил взглядом выезжающий на дорогу автомобиль Бертенов. – Сучка, ничему ее жизнь не учит. В прошлый раз ей любовник нос сломал?
   – Да, – устало улыбнулась Полина. – Бертену пришлось сказать, что она делала пластику.
   – А его не смутило, что нос, после того как пропал отек и исчезли синяки, остался прежним? – Мануэль и Полина подошли к ее машине.
   – Разве? Он стал тонким и изящным. Во всяком случае, так говорит Магда, и ей все верят.
   – Знаешь, я благодарю небо за то, что в этом мире существуют такие, как она.
   – И я, – кивнула Полина. – Не было бы их, не было бы и «VIP-life concierge». Нам пришлось бы заниматься чем-нибудь менее интересным, нежели спасать похотливых сучек от гнева рогатых мужей. Ты со мной? – Она села за руль и подбородком указала на соседнее сиденье.
   – Я на мотоцикле, – покачал головой Мануэль. – Встретимся в офисе. Или ты отправишься домой отсыпаться?
   После этих слов Полина почувствовала тяжесть в плечах, перед глазами поплыл туман, очень захотелось оказаться в спальне и пролежать под теплым одеялом до следующего утра. Однако предстояло много работы, поэтому от подобного желания, каким бы сладостным оно ни было, пришлось отказаться.
   – В кабинете есть диван, – усмехнулась Полина и завела мотор. – Устрою сиесту.
   Выехав на оживленную улицу, она испытала желание свернуть к своему дому, где ждала мягкая кровать и чашка вкуснейшего какао, но тут же встряхнула плечами, приказывая настроиться на рабочий лад, и включила громкую музыку, желая напитаться бодростью, льющейся из динамиков. Подпевая модной поп-группе сладкоголосых мальчиков, Полина быстро припарковалась на стоянке перед «VIP-life concierge» и, выйдя из машины, огляделась в поисках Мануэля. Ни лысого, ни его железного друга не было видно, что показалось удивительным, так как по дороге в офис она видела его в зеркало заднего вида. Наверное, незаметно свернул куда-то, но вскоре объявится. Полина решила подождать Мануэля на стоянке и предложить позавтракать.
   – Здравствуйте, мадам, – послышался за спиной теплый голос, заставивший вздрогнуть от неожиданности.
   – Здравствуйте, – коротко ответила она, обернувшись, и замолчала, уставившись на мужчину, поздоровавшегося с ней.
   Это был тот холеный красавец, который привлек ее внимание вчера вечером в ресторане отеля «Георг V». Мсье Сафонов, Полина была уверена, что правильно запомнила его фамилию, ибо в силу рода занятий обладала отличной памятью на лица и имена. Друг хозяина отеля, бабник с большим членом, именно такую характеристику дал ему бармен Дани. Также Полине вспомнилось, что господин Сафонов имел встречу с отцом Роберта де Бри. Все как-то странно переплелось в голове: этот привлекательный мужчина и граф де Бри, ее разговор с Пиоро о смерти Роберта и снова Сафонов. Для чего он здесь? И почему смотрит на нее так, будто они знакомы уже очень давно?
   – Роман Сафонов, – представился он, протянув руку.
   – Полина Матуа, – ответила она.
   – Вы уделите мне несколько минут? – по-русски поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, добавил: – Разговор касается Роберта де Бри.
   – О! – без тени удивления, скорее досадливо усмехнулась Полина. – Никаких прелюдий и витиеватостей. Сразу к делу?
   – Начать с комплиментов?
   – Давайте пройдемся, – предложила она, указав в сторону набережной. – Замечательное утро, не хочется портить его разговором в стенах кабинета.
   – Согласен, – кивнул Сафонов, и они пошли к реке. – Итак, мадам Матуа. Расскажите мне все, что известно вам о мсье Бри и господине Пиоро.
   – То есть я должна выложить правду, не зная, кто вы?
   – Это не помешало вам согласиться на разговор.
   – Мы можем закончить его прямо сейчас.
   Полина остановилась и наглым, выражающим превосходство взглядом осмотрела фигуру человека, который, она вынуждена была признаться, очень привлекал ее. Высокий, подтянутый, с ухоженным лицом, стильной прической, гладко выбритый, со вкусом одетый – этакий образчик роскоши и сдержанной сексуальности, труднодоступный и оттого влекущий. Опасный типаж, слишком искушенный в отношениях с женщинами, напористый и удачливый во всех начинаниях. В общем, обласканный жизнью. Такие, как Сафонов, не поддаются управлению, ибо сами привыкли стоять у руля. Их сложно увлечь, потому что они многое видели в жизни. Но самое страшное, подобных мужчин невозможно забыть, так как, один раз появившись в чьей-либо жизни, они навсегда оставляли в ней след, пусть короткий, но весьма значимый.
   – Похоже, мы неправильно начали разговор, – улыбнулся Сафонов, и его глаза коварно заблестели, что сразу же насторожило Полину, так как она почувствовала игру с его стороны. – Роман Сафонов, – снова представился он и, взяв ее руку, поднес пальцы к губам. – Сотрудник Международной организации уголовной полиции.
   – Интерпол? – вскинула брови Полина. – Русский агент занимается убийством гражданина Франции? Я правильно поняла? – насмешливо поинтересовалась она.
   – Мне говорили, что ваш язык такой же острый, как бритва, но я думал, что это обычное преувеличение. Оказывается, ошибся.
   – Вы наводили обо мне справки? – Полина подошла к кованым перилам и посмотрела в мутные воды Сены. – Интересно, кто вам дал информацию обо мне? И для чего она вам понадобилась? Также любопытно, каким образом вы связываете меня со смертью Роберта де Бри.
   – Вы задаете правильные вопросы. – Роман облокотился о перила, повернулся к Полине и внимательно всмотрелся в ее лицо. – Хотя, если судить о специфике вашей работы, неудивительно.
   – Что вы хотите знать?
   – Вчера в ресторане вы показались мне более утонченной. Кстати, Дани случайно проговорился, что вы интересовались мной.
   – Понятно, откуда дует ветер. – Полина обрадовалась, что темные солнечные очки скрывают смущение, появившееся в глазах. – Да, вчера вы вызвали во мне интерес.
   – А сегодня он пропал?
   – Более того, сейчас во мне зарождается неприязнь. Достаточно кокетства, господин Сафонов. Приступим к беседе.
   – Опишите отношения Роберта де Бри и Сергея Пиоро.
   Сафонов сделал акцент на фамилии Пиоро, и Полина поняла, что именно персона Сергея является главной темой разговора. Бесполезно что-либо утаивать, так как навлекать на себя гнев Интерпола не хотелось. Однако обсуждать личную жизнь человека, который был ей симпатичен, также казалось неправильным. Возникла дилемма, в которой победил здравый смысл. И Полина описала Роману все, что ей было известно, правда, в подробности не вдавалась, однако попыталась придать своему повествованию максимум красочности и убедительности. Сказала, где и когда Пиоро и Бри познакомились, куда ездили отдыхать, уточнила, что их связывали теплые отношения, в которых не было ссор, ревности и других поводов для убийства.
   – Господин Пиоро говорил вам о своих планах на будущее? – спросил Роман, внимательно выслушав Полину.
   – Он выглядел счастливым и, насколько мне известно, хотел переехать к Роберту во Францию.
   – Точнее.
   – Это все, что мне известно, – пожала плечами Полина и сморщилась, услышав громкое урчание в животе.
   – Может, позавтракаем вместе?
   – Я уже обещала другому. Еще вопросы?
   – Только два. Когда вы в последний раз виделись с Пиоро?
   – Вчера, – призналась Полина, чувствуя, что солгав, допустит серьезную ошибку, ибо, по всей видимости, Сафонову было известно о том, когда они встречались. – Следующий вопрос?
   – Давайте встретимся вечером.
   – Это предложение, а не вопрос, – сухо заметила Полина и сделала шаг в сторону, намекая о завершении разговора.
   – Ваш ответ?
   – Склонна отказать.
   – Как знаете, – несколько высокомерно кивнул Сафонов. – На случай, если передумаете, вам известно, в каком отеле я остановился.
   – Значит, сведений о Пиоро, которые вы получили от меня, достаточно? – спросила Полина, удивленная тем, что вопросов было слишком мало.
   – Вполне. Однако вы можете сказать больше за ужином.
   Полина направилась к месту, откуда началась их прогулка. Она чувствовала на себе заинтересованный взгляд Сафонова, и, признаться, ей это льстило. Да и какой женщине могло не понравиться, когда привлекательный мужчина жаждал продолжения знакомства? Недолго подумав, она решила согласиться на ужин. К тому же момент был весьма благоприятным: Люк отсутствовал, а она скучала.
   – В восемь, – произнесла Полина в тот момент, когда на стоянку перед офисом с шумом влетел мотоцикл Мануэля.
   Не прощаясь, она подбежала к своему лысому помощнику и остановилась возле его железного друга.
   – С кем говорила? – поинтересовался Мануэль, протерев бумажным платком вспотевшую в шлеме лысину.
   – Я думала, что меня вызовут в жандармерию, вместо этого прислали агента Интерпола.
   – Международники расследуют убийство Бри? – хмыкнул Мануэль. – Свои уже справиться не могут?
   – Не все так просто, дорогой, – приподняла бровь Полина. – Похоже, Интерпол больше интересует Пиоро. Вернее, тот факт, причастен ли он к смерти своего любовника. Любопытно, что агент – русский.
   – Москва расследует убийство француза?
   – Меня тоже это смутило. Странно, да? – нахмурилась Полина, потом вдруг обняла Мануэля. – В любом случае Сергей не убивал Роберта.
   – Откуда такая уверенность?
   – Разве можно убить того, кого любишь?
   – Минутку. – Мануэль недовольно дернулся, вытащил из кармана кожаной куртки телефон и крикнул: – Да, Рози! На работе! Нет, я не избегаю тебя! – Он с яростью посмотрел на трубку. – После перезвоню. И не беспокой меня по пустякам! – закончив разговор, Мануэль с мученическим выражением лица повернулся к Полине: – Как ты сказала? Невозможно убить того, кого любишь? Легко! Если есть повод.
   – И отчего все твои любовницы такие эмоциональные? Может, потому, что слишком молоды? Не желаешь обратить внимание на даму постарше?
   – На тридцатилетних старух?
   – Большое спасибо! Значит, я старуха?
   – Ну, прости, – принялся извиняться Мануэль. – Я не это имел в виду.
   – Ладно, прощаю. Идем завтракать. – Полина примиряюще похлопала Мануэля по плечу. – Тяжело жить с ревнивицей? Впрочем, ты всегда даешь повод для подозрений.
   За огромным мужиком в кожаных штанах и шлемом в руке, который по-хозяйски обнимал смеющуюся мадам Матуа, из окна машины внимательно наблюдал Сафонов. Глядя на ее изящную фигуру, он с удовольствием подумал о том, что соблазнить Полину будет весьма приятно. К тому же полезно, так как дамочка могла помочь без каких-либо трудностей войти в мир людей, где вращался главный подозреваемый в убийстве несостоявшегося графа де Бри, безутешный отец которого вчера умолял найти и покарать преступника, лишившего его смысла жизни.
   Скандал обещал быть громким. Русский бизнесмен, младший брат очень богатой женщины, находящейся в приятельских отношениях с высшими лицами государства, задушил своего любовника-француза. Гадко и неприятно, к тому же пятнает честь страны. Если бы Роберт оказался женщиной, проблем было бы меньше. Подумаешь, придушил любовницу! Такое часто случается, поэтому скандал быстро замяли бы. Но Роберт, к несчастью, был мужиком, к тому же намеревался «стать женой» состоятельного гомика, умело скрывающего свою сексуальную ориентацию, и ко всему прочему приходился единственным сыном депутату Национального собрания Франции. Три в одном, черт подери! Будет трудно выкрутиться из сложившейся ситуации и не замутить воду. Понадобится помощь тех, кто привык решать подобные скользкие вопросы, не привлекая внимания общественности. Именно поэтому участие мадам Матуа придется как нельзя кстати.

Глава 8

   – Я не ребенок, – заплетающимся языком пробормотал Ян, прислонился спиной к стене и медленно съехал на пол. – Мне уже двадцать один. Могу возвращаться домой, когда захочу.
   – Да ты пьян!
   – И весел, – хихикнул Ян. – Мама, – болезненно скривился он, когда Вера подскочила и встряхнула его за плечи. – Прекрати, иначе меня вырвет прямо на тебя.
   – Сынок, что с тобой происходит? Раньше ты был нежным и мягким, а сейчас превратился в дикобраза и скунса в одном лице. Сначала колешь иглами, потом воняешь, чтобы стало еще противнее.
   – Раньше отец был жив, – ответил Ян, со стоном поднялся и медленно побрел по холлу к лестнице.
   – Сколько можно цепляться за отца? – возмутилась Вера, яростным взглядом просверлив спину сына. – Дима умер семь лет назад, а ты до сих пор не можешь его отпустить!
   – Зато ты слишком быстро пришла в себя после его смерти.
   – Да как ты смеешь меня упрекать?! Считаешь, я должна была похоронить себя рядом с ним? Я страдала так же, как и ты! Мне и сейчас плохо.
   – Не оправдывайся. – Ян присел на нижнюю ступеньку лестницы и с наслаждением прислонился лбом к холодным перилам.
   – А ты не обвиняй меня. Я, между прочим, живу только ради тебя и твоего брата. Вы – смысл моей жизни.
   – А папа? Ты любила его?
   – Разумеется. – Вера потянула сына на себя, заставляя подняться, и посмотрела ему в глаза. – Боже, как от тебя разит! – сморщила она нос. – Иди спать. И постарайся, наконец, прийти в себя. Ты – Мерцалов! Наследник своего отца. Я хочу, чтобы он гордился тобой, но вместо этого ты позоришь его имя. Гулянки, девки, деньги – только это тебя интересует. Учебу забросил… Когда ты в последний раз появлялся в университете?
   – Вчера, – хмыкнул Ян. – И позавчера. И на прошлой неделе. Мать, все под контролем. И прекращай наставлять меня. Бесишь!
   – Не смей разговаривать со мной в подобном тоне.
   – А ты не вмешивайся в мою жизнь. – Ян со злобой оттолкнул ее, потом вдруг опомнился и взмолился: – Прости, мамочка. Не волнуйся, я не подведу тебя.
   – Уже подводишь, – усмехнулась Вера, взъерошив светлые волосы на голове сына. – Ох, как тебе не хватает мужской руки. Жаль, что Виталия нет рядом.
   – Что, не повезло с сыновьями? Младший – типичный мажор, а старший больше интересуется любовницей нашего откинувшегося папочки. Бросил тебя, мотается по экспедициям, древности изучает и плевать хотел на компанию, сидя на верхушке Килиманджаро.
   – Что ты сказал?
   – Что Виталик не планирует возвращаться в Москву. – Ян икнул и помахал ладошкой перед лицом. – Ой, жарко!
   – До этого… Что именно Виталия связывает с этой дрянью?! – голос Веры срывался от ненависти.
   – Эта дрянь, между прочим, мать нашего с Виталиком брата.
   – У тебя только один брат.
   – К тому же Нелли любила отца, – не унимался Ян. – Больше, чем ты.
   – Закрой рот. Еще одно слово…
   – И что ты мне сделаешь? Ударишь? – Ян рассмеялся и, не обращая внимания на гнев матери, стал подниматься по лестнице. – Пока, маман! Следую твоему совету и иду спать.
   – Говнюк! – беспомощно крикнула ему вслед Вера и, словно ведьма на метле, вылетела из квартиры.
   В тихом холле остановилась, понимая, что в яростном запале оставила дома сумку и телефон, вернулась и с отчаянием огляделась. Пустая квартира, которой надоели постоянные ссоры между сыном и матерью, ответила недружелюбным дыханием. Картины бельгийских импрессионистов, фото известных фотографов, мраморный камин в помпезной гостиной, дубовые панели, стеклянно-стальная лестница, ведущая к апартаментам хозяев, – все выглядело холодным, чужим и явно жаждало, чтобы Вера покинула эти стены. Квартира недвусмысленно намекала, что ей не место здесь, что она все еще ждет возвращения настоящего хозяина, который любовно обустраивал комнаты, наполняя их жизнью.
   – Продам к чертям, – сквозь зубы процедила Вера, выйдя за дверь.
   – В офис? – поинтересовалась Дарья, открыв перед хозяйкой дверцу машины.
   Вера с удовольствием осмотрела подтянутую фигуру своего водителя-охранника, которая всегда выглядела спокойно и собранно. Брючный костюм, белая рубашка, обувь на низком ходу – типичный телохранитель. Никакой суеты, лишь сосредоточенность, безграничная уверенность и полное отсутствие тревоги как во взгляде, так и в действиях.
   – Нет, едем к Лере.
   Дарья без слов выехала из подземного гаража и так же молча свернула на проезжую часть. Вере импонировала подобная манера поведения – несколько мрачная, но ненавязчивая. Именно поэтому Дарья по прозвищу Дед уже долгое время была ее личным охранником и помощником, стеной, за которую можно было спрятаться в случае, когда душа требовала молчания и покоя. А сейчас ей очень хотелось тишины.
   Она с раздражением вспомнила о ссоре с сыном, вернее, о замечании Яна, что Виталий вступил в отношения с любовницей Дмитрия. Спать с той, которая разрушила брак родителей, казалось кощунственным. До сих пор Вера не могла слышать имя молодой соперницы, отобравшей у нее мужа, а известие о том, что девица покусилась на старшего сына, заставило до крови прикусить губу. Единственным хорошим моментом сегодняшнего гадкого утра будет встреча с Валерием, которого она, смеясь, называла Лерой. Симпатичный, талантливый и корыстный – таким был Валерий Астапов, ее последнее увлечение. Вера прекрасно понимала, что он пользуется ее деньгами, связями, возможностями, однако и она использовала его молодость, внимательность и, главное, тело. Их отношения можно было назвать взаимовыгодными, продолжались они уже больше года и, возможно, продлятся еще столько же. Все будет зависеть от настроения Веры, а также от поведения Лерика. Пока он ее устраивал, как, впрочем, и она его. Вера знала, что любовник более чем доволен своей новой жизнью. Она ведь сняла для него квартиру с огромной мастерской, где он мог писать свои непонятные картины, оплачивала его «богемные» прихоти, одевала и кормила. Но эти расходы не имели значения, до тех пор пока Лерик добросовестно отрабатывал долг в ее постели. Она полностью отдавала себе отчет в том, что Лера – обычный альфонс и спит с ней только из-за любви к комфортной жизни, однако не собиралась избавляться от него, ибо с ним, сладким, мягким и учтивым, чувствовала себя настоящей женщиной, не получившей внимания и любви за долгие годы брака с Мерцаловым. Встречались они дважды в неделю, все остальные дни Вера не беспокоила своего тридцатилетнего любовника, да и он не досаждал ей: был незаметен, но всегда под рукой, когда того требовали душа и тело.
   Дарья припарковалась у многоэтажки, где Лерик «творил историю», как он называл дешевую мазню на очень дорогих холстах, и повернулась к хозяйке, которая задумчиво смотрела в окно.
   – Приехали? – встрепенулась Вера. – Я ненадолго, – предупредила она, выходя на улицу. – Дождись.
   – Разумеется.
   Вера вошла в подъезд и, стараясь не дотрагиваться до грязных перил, поднялась по лестнице к лифту. «Нужно найти другую квартиру, – подумала она, нажав на обрисованную маркером кнопку вызова. – В доме, где не плюют на стены, не писают на пол. И непременно ближе к центру. Лерка заслужил подобный подарок». Она вытащила ключ из сумки, но не стала открывать им дверь, решив сначала позвонить. Никто не ответил, тогда Вера в недоумении вставила ключ в замочную скважину и вошла внутрь. Коридор и гостиная были залиты солнцем, пахло масляными красками и кофе.
   – Лера! – позвала она любовника, пройдя в кухню, где тот часами мог сидеть у подоконника с горячей чашкой ароматного напитка в руках, тщательно обдумывая шедевры, которыми будут восхищаться потомки, и пронзительно вскрикнула, увидев его тело, подвязанное веревкой к толстой газовой трубе, проходящей под самым потолком.
   Она отвернулась, чтобы не видеть выпученных, налитых кровью глаз своего любовника, и выскочила в коридор, споткнувшись о коробку, с которой упал яркий пакет с надписью «Тебе, Верочка». Дрожащей рукой схватила его и, развернув, с горькой усмешкой посмотрела на лежащий внутри шприц, наполненный жидкостью.
   – Даша, поднимись, – тихо проговорила она в трубку и присела на мягкий пуф у стены, а когда дверь открылась, без слов указала рукой в сторону кухни.
   – Висит недавно, – послышался спокойный голос, затем Дарья выглянула в коридор, такая же собранная и невозмутимая.
   – Как считаешь, это самоубийство?
   – Нет. Похоже, он находился в бессознательном состоянии, когда его повесили. На затылке рана, видимо, оглушили. На шее кровь… Вера Даниловна!
   Дарья с любопытством наблюдала за тем, как Вера, поставив перед покойником стул, ощупывает его голову.
   – Смотри, – наконец сказала она, указав пальцем на окровавленную веревку, вернее, на кожу над веревкой, надрезанную каким-то острым предметом. – Сначала оглушили, потом убили и уже мертвым подвесили к трубе. Кажется, я знаю, чем его задушили.
   – Чем же?
   – Гарротой, – ответила Вера, ловко спрыгнув со стула. – Отвези меня в офис, а сама вернись и разберись здесь.
   – Прикажете избавиться от тела? – поинтересовалась Дарья тоном, будто говорила об уборке в квартире.
   – Нельзя, чтобы мое имя связали с его смертью. Поэтому да, – сглотнула Вера, подошла к Валерию и дотронулась до его руки. – Избавься от тела. Помощники… – Она замолчала и бросила в сторону Дарьи взволнованный взгляд.
   – Не беспокойтесь. – Глаза женщины ярко загорелись, и это сказало о том, что она получает удовольствие от подобной нештатной ситуации. – Я знаю, к кому обратиться за помощью. Значит, в офис?
   – В офис. Хочу поговорить со своим братом.
   – Думаете, его работа?
   – Вряд ли. Сергей, конечно, мстителен, но еще больше труслив. Впрочем, не могу утверждать однозначно. Убийство Роберта могло толкнуть его на что угодно, даже на то, чтобы избавиться от Леры.
   – Вы не расстроены?
   Впервые за все время Вера услышала удивление в голосе Дарьи, что вызвало усмешку на губах.
   – Расстроена? – скривилась она. – Я в бешенстве! Кто-то безнаказанно гадит на моей территории. Узнаю, кто… не жить суке. На куски порежу и крысам скормлю.
   Бледная от ярости, до краев наполненная злобой, Вера схватила «подарок», оставленный в квартире с тем расчетом, что именно она найдет его, и стремительно бросилась к двери.
//-- * * * --//
   Сергею Пиоро недолго пришлось ждать сестру в офисе. Он знал, что Вера всегда приезжала на работу вовремя – ровно в девять утра в сопровождении Деда она появлялась в здании компании «МерцКом», важно, как генерал перед солдатами, проходила мимо охраны и стойки администратора и направлялась к лифтам. Уже в пять минут десятого шла по последнему этажу к своему кабинету, а еще через пять минут звонила брату. Каждый день, когда Сергей бывал в Москве, они устраивали утреннее совещание, длящееся обычно не более получаса. Это была короткая беседа о ближайших планах, в которую входило обсуждение служебных вопросов, но иногда разговоры носили личный характер. Такое случалось нечасто, и все же порой Вера вспоминала о том, что является женщиной и сестрой, становилась мягкой и терпимой, с интересом расспрашивая младшего брата о его жизни. Разумеется, Вера была прекрасно осведомлена о сексуальных предпочтениях брата, но никогда не позволяла себе шуток по этому поводу. Лишь однажды съязвила, заметив, что все «бабаимитаторы» Сергея, так Вера назвала его возлюбленных, имеют иностранную прописку. «Ни одного русского», – смеялась она. В тот день они оба были пьяны, поминали умершего накануне Дмитрия Мерцалова, неверного муженька Веры, поэтому Сергей простил ей это незлое высказывание, даже посмеялся, так как сестра верно указала на его любовь к иностранцам. Действительно, Сергей никогда не имел отношений с соотечественниками, наверное, оттого, что очень боялся слухов о своей нетрадиционной сексуальной ориентации. Даже делал вид, что его привлекают особы противоположного пола. Иногда заводил себе подружку, ходил с ней в рестораны, дарил подарки, а после без всяких объяснений разрывал отношения.
   После того пьяного разговора Вера больше никогда не говорила о мужчинах, с которыми встречался Сергей. Да и он старался не поднимать тему ее личной жизни. Они о многом молчали, будучи абсолютно далекими друг другу. Возможно, десятилетняя разница в возрасте была тому виной. Или то, что Вера очень напоминала характером мать, такую же скорую на расправу, жестокую и не умеющую прощать, а подобных людей, как известно, очень страшно подпускать к себе, ибо близость с ними грозит душевными травмами, которые слишком трудно заживают. Сергей не знал, да и не стремился понять причины холодности, просто принимал это как данность.
   И без того сложную ситуацию еще больше усугубила смерть Дмитрия Мерцалова, вернее, то, что ей предшествовало. Именно тогда, семь лет назад, их отношения, которые с натяжкой можно было назвать братскими, перешли в разряд деловых. Общими остались работа, фамилия и отчество. Пожалуй, на этом все. И все же, как подарок на Рождество, раз в году на Веру нисходила нежность. Она кардинально менялась, превращаясь в ту мягкую девочку, которая читала брату сказки перед сном и с любовью кружила на руках. В те редкие минуты, когда Вера была настоящей, Сергей любил ее, как в детстве, искренне и нежно. Однако последние несколько дней, с того момента, как он взял в руки карточку с пожеланиями любви и счастья, в то время как Роберт лежал рядом с удавкой на шее, ненависть к Вере зашкаливала. А нынешним утром, получив в подарок шприц, он понял, что желает сестре смерти.
   Приняв душ, Сергей долго выбирал костюм и рубашку, выпил две чашки кофе и приехал в офис, хотя намеревался провести утро дома. Не терпелось увидеть ее лицо, но еще больше хотелось знать, для чего Вера затеяла эту дикую игру. Если ей нужен был полный контроль над компанией, могла бы просто сказать, не устраивая показательную казнь и не посылая дешевые презенты.
   Поднявшись на верхний этаж, Сергей не стал заходить к себе и сразу же направился в кабинет сестры. Аккуратно повесил плащ на вешалку, налил виски в стакан и положил на стол шприц с жидкостью, цвет которой явно намекал на тот яд, который они использовали много лет назад. Присел в кресло и принялся ожидать приезда Веры. Как ни странно, но она задержалась в это утро. Ненадолго, но все же Сергей испугался, подумав, что сестра и вовсе не появится в офисе. Однако в девять сорок дверь в кабинет открылась. Вера, увидев брата, сидящего в ее кресле, надменно положившего ноги на стол, приостановилась, затем направилась к шкафу со спиртным и взяла с полки бутылку виски. Сделала несколько глотков прямо из горлышка, потом молча подошла к брату, убрала его ноги на пол и положила рядом со шприцем, который он приготовил для нее, свой «подарок».
   – Похоже, мы в дерьме, – прищурился Сергей, рассматривая абсолютно одинаковые «презенты».
   – Осталось узнать, кто посадил нас в эту кучу, – кивнула Вера, подлив в стакан Сергея виски, затем вытащила из верхнего ящика стола пачку сигарет и прикурила. – На всякий случай уточню… ты имеешь отношение к убийству Леры?
   – Какая ирония! Твоего художника убили? – злобно рассмеялся Сергей, но быстро замолчал и отрицательно покачал головой. – Нет.
   – Жаль Валерку, – процедила Вера и как крейсер проплыла мимо окон, медленно, но грозно. – Просто попал под руку.
   – Кому? Вера! – вскричал Сергей и впервые увидел, что глаза сестры наполнились слезами. – Тяжело терять тех, кто дорог.
   – Не говори глупостей! Лерка был любовником, которого неудачно использовали, чтобы напугать меня. Я жалею его, но не горюю.
   – Почему плачешь?
   – От злости!
   – Успокойся, – сказал Сергей, видя, что Вера не в себе от ярости. – Как это случилось?
   – Задушили гарротой, после подвесили к газовой трубе. Сильные, суки. – Вера выпустила густой дым перед собой. – Поднять тяжелое мертвое тело очень сложно.
   – Когда это произошло?
   – Тело обнаружила час назад. А убили Лерку незадолго до моего прихода.
   – Тебя так быстро отпустили? – удивился Сергей.
   – Идиот! Думал, я облажаюсь, как ты, и позвоню в полицию? – Вера постучала пальцем по виску. – Не позволю, чтобы мое имя полоскали в СМИ, чтобы все смеялись, сравнивая мой возраст и Леры. Старая вафля нашла себе молодого бычка, который повесился, настолько ему было противно спать с ней!
   – Но как же быть с трупом? И что, если Валеру начнут искать родственники?
   – Не твоя забота. И не моя. Эту проблему решат те, у кого опыта в подобных вопросах больше, чем у нас с тобой.
   – Показалось, что ты хотя бы на мгновение смягчишься. – Сергей отошел в сторону, демонстрируя разочарование. – Ошибся.
   – Стать такой же соплей, как и ты?
   – Заткнись, – сказал Сергей тоном, который мгновенно отрезвил ее, ударив по самолюбию, словно хлыстом, заставив принять целомудренный вид. – Веди себя скромнее. А то выглядишь как мужик. Лишь усов не хватает для полного сходства, – усмехнулся он и, вернувшись к столу, посмотрел на шприцы. – Есть мысли по поводу того, кто мог их отправить?
   – Нелли! – Вера выплюнула из себя имя соперницы.
   – Ей нет дела до нас. Она слишком занята собой и любовником.
   – Вечная подстилка, – продолжала бушевать Вера, не умея спокойно говорить о женщине, с которой изменял ей муж и которая родила ему ребенка. – Но Мерцалов на ней не женился и этот не женится, потому что уже женат!
   – Ты, как я вижу, хорошо осведомлена о ее личной жизни.
   – Врагов нужно контролировать. – Вера перестала изрыгать в пространство яд ревности и ненависти, присела в кресло и прикрыла глаза.
   – О каком контроле идет речь, если враги безнаказанно нападают? – поинтересовался Сергей. – Враги, – задумчиво протянул он. – Ты хотя бы представляешь, кто они такие?
   – Как и ты, не имею понятия. Но этот кто-то знает, что произошло с Мерцаловым, раз послал нам это. – Она указала пальцем на шприц. – Кроме того, ему многое известно: с кем мы проводим время, где и когда. Получается, этот человек либо находится в ближайшем окружении, либо имеет в союзниках того, кто приближен к нам.
   – Домработники, офисные служащие.
   – Никто из них не знал о Лерике и тем более о том, что мой брат… – Вера замолчала, презрительно взмахнув рукой.
   – Только ты и я знаем друг о друге все. Не хочу, чтобы в конце оказалось, что ты прекрасная актриса.
   – В конце чего? Думаешь, я убила наших любовников, подарила эту гадость и теперь ломаю комедию? Смысл?
   – Чтобы отвести от себя подозрения.
   Вера подошла к Сергею и посмотрела в глаза. В этот момент они были равными противниками. Оба уже перестали бояться, наоборот, могли неожиданно напасть, что и сделали, вцепившись друг другу в шею. Со стороны это выглядело комично, взрослые мужчина и женщина как дети выясняют, кто из них сильней. Но ни Вера, ни Сергей не считали ситуацию забавной, пытаясь во что бы то ни стало доказать свое превосходство. Сдались они одновременно, почти в одну секунду опустив руки. Вера облокотилась о стол и, наклонившись вперед, закашлялась. Сергей же, громко и сипло дыша, подошел к зеркалу и посмотрел в свое багровое от напряжения лицо.
   – Не думал, что в тебе столько силы, – проговорил он, развязал галстук и расстегнул верхние пуговицы на рубашке.
   – Взаимно, – гнусаво ответила Вера. – Не хочу больше с тобой сражаться.
   – Разве мы воюем? Ладно, не оправдывайся, я понял, что ты имела в виду.
   Вера взяла бутылку с виски, сделала несколько глотков и протянула брату.
   – Я боюсь, Сергей, – неожиданно призналась она. – Никогда в жизни не боялась, а сейчас каменею от страха.
   – Это старость, – едва заметно усмехнулся Сергей и вернул Вере бутылку. – Выпей еще, мир покажется не таким грозным, – добавил он, направляясь к выходу.
   – Ты куда?!
   – Какая разница? Убежать нет возможности, так как враг-невидимка знает о нас все. Значит, куда бы я ни отправился, уже завтра меня попросят вернуться. А чтобы я послушался, пришлют в подарок один из твоих пальцев.
   – Да пошел ты! – вспыхнула Вера и со злостью сбросила со стола шприцы. – Куда ты направляешься? Пить и трахаться?
   – Не суди по себе. И больше не пей. Алкоголь на тебя плохо влияет, ты начинаешь говорить пошлости.
   – А ты?
   – Я иду к себе. Хочу обдумать в тишине, кому стало известно о том, как ты убила Мерцалова. – Он бросил взгляд на шприцы, лежащие на полу.
   – «Мы», – с ядовитой улыбкой поправила его Вера. – Если бы только я имела отношение к смерти Димы, тебя не преследовали бы. Но твое рыло в том же пуху, что и мое, – рассмеялась она и, кривляясь, пошевелила носом.

Глава 9

   – Шоколад – самое гениальное изобретение человечества, – выразительно продекламировал Мануэль, поставив перед Полиной небольшую чашку ароматного напитка, украшенного листочком мяты.
   – Боже, как пахнет! Что это?
   – Шоколад, кофе, сливки, мятный ликер и лед.
   – Звучит вкусно. – Полина осторожно пригубила горячий напиток. – Восхитительно!
   – Знаменитый мятный кофе маэстро Кар Деми, – подмигнул Мануэль. – Тридцать евро.
   – Брось! – возмутилась Полина. – В нормальном кафе можно купить кофе в пять раз дешевле.
   – Ты правильно заметила. В нормальном. Но маэстро творит не в кафешке за углом, а в пафосном месте, куда приходят олимпийские боги.
   – Стоп. – Полина поставила чашку на стол и смерила друга подозрительным взглядом. – Все знают, твой отец хранит рецептуру в строжайшем секрете.
   – В сейфе своего кабинета. Тебе ведь известно, что в этом мире нет такого замка, к которому нельзя подобрать ключ. Поэтому здесь находится самое дорогое, чем владеет мой великий папаша-повар – его сборник. – Он похлопал по листкам бумаги, аккуратно вставленным в прозрачные файлики. – Год назад удалось выкрасть, теперь пользуюсь.
   – Вот почему ты не ходишь к нему в ресторан. Зачем платить деньги за то, что можно приготовить самому в десять раз дешевле.
   – И вкус будет тем же! Может, выпьем? День был тяжелым, почему бы не отметить его тихое окончание?
   – Для некоторых все только начинается.
   – Ясно, – без объяснений понял Мануэль, так как слишком хорошо знал своего босса. – У тебя свидание. С кем? Постой, не говори. Я, кажется, догадываюсь, – он, прищурившись, посмотрел на Полину, которая, будто невинная монашка, захлопала ресницами. – С тем русским, с которым ты беседовала утром?
   – С чего ты взял, что именно с ним?
   – Это же логично, мадам. – Мануэль поднялся, подошел к шкафчику в кухне, взял с полки бутылку виски и два стакана. – Весь день ты провела в офисе, виделась только со мной. Еще беседовала с Орландо, экономистом. Потом говорила по телефону с мадам Бертен, далее с владельцем ювелирного магазина и организатором свадеб… кстати, кто женится?
   – Мсье Руан выдает свою вторую дочь во второй раз замуж, – неохотно ответила Полина, неприятно пораженная тем, что ее можно прочесть как открытую книгу.
   Мануэль рассмеялся и разлил виски по стаканам.
   – Итак, – продолжил он, – если ты не встречаешься вечером с занудливым очкариком Орландо, остальных я также не беру в расчет, потому что они явно не соответствуют твоему уровню, слишком уж старые и неинтересные, то остается один вариант. У тебя свидание русским?
   – Да, с ним, – подтвердила Полина. – В восемь.
   – Уже восемь! – Мануэль посмотрел на часы. – И мне кажется, этот франт не тот персонаж, которого можно мариновать ожиданием.
   – Тем не менее пусть подождет, – упрямо заявила Полина, сделав глоток виски.
   – А Люк?
   – В Марселе.
   – Тебе еще не надоело обманывать его?
   – А где твоя подруга? Ты же обещал ей, что не станешь приводить женщин к себе домой. Или ты не видишь во мне женщину?
   – Хорошая тактика. – Мануэль подошел к музыкальной системе и включил звук. – Я тоже нападаю, когда разговор переходит на неприятные для меня темы. Будь осторожна с этим русским, – посоветовал он и, заметив в глазах Полины злость и обиду, усмехнулся. – Не увлекайся им.
   – С чего ты взял, что я хочу увлечься? – Полина почувствовала, как звуки музыки успокаивают ее, и расслабленно прикрыла глаза. – И что означает «увлечься»? Влюбиться? Но мне не нужна любовь, мне нужно лишь развлечение!
   – Все, что тебе нужно, – это развод, – спокойно возразил ей Мануэль. – Не удовольствия, которых у тебя достаточно, и не очередной любовник, а свобода.
   – Не знала, что развод – синоним свободы.
   – В твоем случае, да. – Мануэль подошел к Полине и заботливо погладил ее по плечам. – Я не судья, дорогая, и не пророк. Но, как никогда, мне хочется предостеречь тебя. Уж слишком долго ты играешь не по правилам…
   – Ты сам изменяешь своим женщинам, – прикусила губу Полина, чувствуя, что вот-вот расплачется, потому что слова Мануэля больно ранили ее.
   – Я свободен и не принадлежу ни одной из них. Но ты давала слово быть верной, и если не сдержала его, то хотя бы имей смелость признаться в этом и идти дальше. Но уже без Люка.
   – Кто ты такой, чтобы указывать мне, как поступать? – вспылила Полина, резко поднялась и прошлась по светлой гостиной.
   – Друг. Иначе тебя не было бы здесь. – Мануэль обвел руками комнату. – Как, кстати, тебе моя берлога? Ты же не была здесь после ремонта?
   – Не была, – подтвердила Полина и осмотрелась. – Красиво и очень заметно, что хозяин поклонник какао-бобов, – улыбнулась она, указав на шоколадные цвета в интерьере.
   Квартира была разделена на две зоны – гостевую и личную. В ту часть, где находились приватные апартаменты, проход закрывался матовой панелью, вызывающей желание прислониться носом к стеклу и подсмотреть, что находится по ту сторону. Стены цвета топленого молока и пол, густой и темный, будто ступаешь по тягучему шоколаду, гармонично сочетались между собой. Большие окна наполняли пространство холодным светом, который смягчали воздушные шторы и цветная подсветка. Барная стойка, слишком большая для комнаты, но благодаря необычной желтой лампе над ней прекрасно вписывающаяся в пространство. Шоколадного цвета декоративные полки, округлые стены, визуально меняющие объем квартиры, делающие ее очень просторной, огромные фотографии на стенах – все выглядело изысканно просто, лаконично и очень спокойно. Не таким представлялось жилье лысого татуированного байкера, имеющего за спиной два срока, трех детей и толпу любовниц. Слишком мягко, тепло и естественно.
   – Не похоже на тебя. Но я, наверное, не первая, кто говорит об этом.
   – Первая. Ты вообще единственная женщина, которая вхожа в мой дом. Не считая дочерей и матери.
   – А как же Рози и другие? Где ты встречаешься с ними, если не здесь?
   – С тех пор как родители переселились на баржу, я использую их старую квартиру для личных целей.
   – Твои родители настолько состоятельны, что могут позволить себе жить на реке?
   – Эй! – с усмешкой щелкнул пальцами Мануэль. – Мой отец – лучший повар Европы. А мать – адвокат кассационного суда. Они могут купить титул и родовой замок, не то что жизнь на лодке. Хотя мне кажется, что это лишь нелепая причуда.
   – Титул и замок?
   – Нет, обитать на барже. Дорого и пафосно. Ты представляешь, сколько стоит аренда места на канале?! В четыре раза дороже содержания этих апартаментов!
   – Такие важные родители, а ты, единственный сын, – уголовник и смутьян. Что это? Сбой в системе ДНК?
   – Не поверишь, – громоподобно рассмеялся Мануэль, – но то же самое говорит моя мать.
   – Удивительно, – растерянно пробормотала Полина, – казалось, я все о тебе знаю. И все же некоторые части твоей биографии ставят меня в тупик. Я почему-то думала, что мадам Бийо обычный юрист, к тому же отошедший от дел, а она…
   – Ей шестьдесят три. И вряд ли она уйдет на покой в ближайшие пять лет. Только если ее попросят.
   – Твои работы? – Полина указала рукой на фото, вспомнив о том, что в юности Мануэль хотел быть художником, во всяком случае, так он утверждал.
   – Шутишь? Настоящий Ньютон! [6 - Австралийский фотограф и фотохудожник.]
   – Пардон, – рассмеялась она и быстро допила свой виски, стукнув стаканом по столу, прося добавку. – Лгун! Думаешь, я не смогла бы отличить настоящего Ньютона от твоих снимков?
   – Уверен, что смогла бы. Твои глаза редко подводят тебя. Но этот орган, – он ткнул пальцем Полине в лоб, – порой отключается.
   – Меня устраивает, как работает мой мозг, – криво усмехнулась Полина и, вытащив из сумочки зеркало, вгляделась в свое отражение. – Хороша, – вынесла она вердикт. – Что касается фото, Ньютон не имеет к ним никакого отношения. Твои снимки, не так ли?
   – Мои.
   – Они великолепны, но до маэстро им далеко, как тому кофе, что варил ты, до того, которое готовит твой отец. Рецептурный сборник подскажет состав, но не подарит душу, которую Кар Деми вкладывает в блюдо.
   – Злобная стерва, – улыбка озарила лицо Мануэля, он подхватил Полину на руки и поднял вверх. – Когда-нибудь тебе оторвут твой ядовитый язык.
   Полина внезапно поняла, что была слишком груба с человеком, который действительно очень нежно относился к ней, никогда не порицал и всегда поддерживал. Она порывисто обняла Мануэля, уткнулась лбом в плечо и тяжело вздохнула.
   – Без слез. – В голосе мужчины послышалось предупреждение.
   – Нет причин, чтобы плакать, несмотря на то что очень хочется, – ответила она, но глаза стали влажными. – Ладно, мне пора.
   – Отвезти тебя?
   – К русскому? – улыбнулась Полина, укоризненно покачав головой. – Змей-искуситель. Только что намекал на неподобающее поведение, а сейчас готов… – Она замолчала и нахмурилась, словно собиралась принять важное решение, от которого зависело не только ее будущее, но и положение близких людей. – Я на машине. Поэтому сама отвезу себя.
   – Куда? Домой?
   – Нет, конечно, – озорно посмотрела на него Полина и, подхватив сумочку, направилась к выходу. – В «Георг V».
   – Не знал, что агенты Интерпола останавливаются в таких роскошных отелях! А как же конспирация?
   – Но он же не шпион, всего лишь полицейский.
   – Полицейский, который проживает в пятизвездочном отеле и у которого часы стоят в два раза дороже моего мотоцикла?
   – Ты видел его часы? – усмехнулась Полина.
   – Глаз – алмаз. – Мануэль подмигнул ей. – Может, я ошибся с выбором работы?
   – Спрошу у русского о вакансиях.
   – Не делай глупостей, – голос Мануэля утратил веселость, стал серьезным, как и его взгляд, умоляющий и одновременно запрещающий.
   – Не стану, – пообещала Полина, открыв дверь, но медлила с уходом, будто боялась переступать черту, за которой ее жизнь изменится до неузнаваемости. – До завтра.
   Выйдя на улицу, она еще некоторое время стояла у подъезда, рассматривая потемневшее небо над головой. Глубокое и прозрачное, бездонное и холодное. Звезд не было видно, взору открывалась лишь отталкивающая пустота, о чем-то предостерегающая и завораживающая мрачной таинственностью. Полина вспомнила о муже, тут же подумала о Сафонове и ощутила, как где-то внутри включилась совесть. Это бесполезное, глупое чувство порой сильно досаждало, заставляя испытывать вину за совершенные поступки и придумывать им сотни оправданий. Лишь объяснив истинную цель своих действий, конечно, слезно приукрасив ее, совесть можно было на время отключить. Но вместо нее начинала работу жалость к себе, а когда она покидала душу, изрядно нагадив внутри, на пьедестал самобичевания снова восходила коварная совесть, намекая на предстоящие мучения и изжогу, которая всегда являлась итогом длительного насилия над мозгом.
   Разумеется, Полина полностью отдавала себе отчет в том, что поступает с мужем неправильно, гадко и оскорбительно. Люк не заслуживал, чтобы ему врали. Наверное, единственно верным решением было признаться, что их брак оказался ошибкой, но видеть при этом его страдания не хотелось. Впрочем, неверность жены ранит Люка еще сильней, в особенности если он узнает об этом не от Полины, а от кого-то постороннего. Так что же делать, сказать правду и причинить боль? Или продолжать молчать, разыгрывая роль примерной супруги, и осторожно менять любовников?
   Разговор с Мануэлем усугубил и без того запутанную ситуацию. Полина окончательно растерялась, размышляя над тем, какой шаг приведет к наименьшим потерям. Одно понимала: нужно менять жизнь. Но перемены пугали, а объяснение с Люком вызывало еще больший страх, так как Полина прекрасно знала вспыльчивый и мстительный характер мужа и была уверена, что просто так он ее не отпустит. Внутренний голос тут же с иронией поинтересовался: что Люк сделает? Лишит денег? Не беда! Полина никогда финансово не зависела от мужчин, всегда обеспечивала себя сама. Даже когда училась в университете, работала сначала официанткой, а после переводчиком в турагентстве, но не просила у отца денег на одежду и развлечения. После окончания учебы, переехав к братьям в Лондон, самостоятельно оплачивала квартиру и другие расходы, ни разу не обратившись за помощью к мужчинам, с которыми ее сталкивала жизнь. Конечно, если бы братья не помогли с работой, взяв в свою компанию на стажировку, жизнь Полины была бы намного сложнее. Но она честно отработала и многократно приумножила каждый цент, который они вложили в нее, поэтому не чувствовала себя обязанной. Более того, Полина небезосновательно была уверена, что является одним из лучших сотрудников в «VIP-life concierge», что позволяло ей иметь соответствующую положению зарплату.
   Она снова подумала о том, почему боится уйти от Люка. Что ее держало рядом с ним? Дети, дом, общий бизнес? Детей не было, квартира принадлежала Люку и претендовать на нее она не собиралась, деятельность у них разная. Может быть, чувства удерживали ее? Конечно. Но не любовь, а раздражение и вина, которыми она крепко привязала себя к мужу.
   Парадокс заключался в том, что Полина остро желала изменить жизнь, но так же сильно боялась перемен. «Я – собака на сене. И уйти жалко, и остаться не могу». Тщетно пытаясь найти выход из этой, казалось бы, несложной, но очень неприятной ситуации, Полина поняла, что замерзла. Почти час она простояла под окнами квартиры Мануэля, бесполезно потратив время. Ничего не решила, к Сафонову на встречу опоздала, домой ехать не хотела. «Может, вернуться к Ману?» – она посмотрела на освещенные окна и со свойственной ей непредсказуемостью тут же приняла другое решение. Быстро села в машину и помчалась в «Георг V».
//-- * * * --//
   В роскошном ресторане отеля почти все столики были заняты, но среди посетителей Сафонова не оказалось. Полина с разочарованием осмотрелась, выпила у барной стойки бокал мартини, о пустяках поговорив с Дани, и покинула зал. «Ни один мужчина не станет ждать женщину, опоздавшую на два часа. Мануэль был прав, когда сказал, что Сафонов не относится к числу тех, кто позволит себя «мариновать». На что же я тогда надеялась?» – подумала Полина и, остановившись у огромного зеркала в холле, с усмешкой вгляделась в свое отражение. Ухоженная, красивая, элегантная, но чертовски неуверенная в себе. «Зачем ты здесь?» – в глазах застыл вопрос, на который она, к сожалению, знала ответ. «Я устал, хочу любви», – внезапно вспомнилась строчка из популярной песенки, которую Полина слышала по радио, когда в последний раз была в Москве. Ей действительно очень хотелось полюбить, настолько сильно, что это нестерпимое желание разрывало на части.
   Сейчас, стоя в ярко освещенном холле, глядя на себя, запутавшуюся и одинокую, Полина вдруг поняла, что пришло время отпустить Грэга. Страсть и боль, которые она испытывала каждый раз, когда думала о нем, наконец угасли, уступив место нежности и тихой грусти. Что способствовало этому, Полина не знала, лишь чувствовала, что ей стало легче дышать, словно кто-то снял удавку с шеи, разрешив сделать первый глубокий вдох свободы. Однако, дав Грэгу уйти, Полина ощутила пустоту в душе, что заставило недоуменно улыбнуться. «Вот дерьмо! – внутренне рассмеялась она. – И так плохо, и этак! Но при чем здесь Сафонов? Почему я пришла сюда?»
   Она быстро направилась к выходу и неожиданно для себя самой сменила траекторию, подойдя к стойке администратора. Похоже, это был один из тех случаев, когда тело и мозг начинают жить в разных реальностях. Обычно такое случается под воздействием алкоголя, но Полина вынуждена была признать, что порой ее телу не нужна выпивка, чтобы проявить самостоятельность. И все же в самый последний момент она взяла себя в руки, напомнив о том, что Полина Матуа никогда не станет навязываться мужчине, даже такому привлекательному, как Сафонов, поэтому сейчас развернется, выйдет из отеля и уедет домой. И все же она медлила, будто что-то удерживало ее в холле отеля. Конечно, Полина знала, что именно не дает ей уйти – элементарное физическое желание, которое усугубила душевная неудовлетворенность и некоторая распущенность, свойственная всем красивым людям. О Грэге и о Люке она уже не думала, все мысли были заняты агентом Интерпола и тем, стоит ли ей подняться к нему в номер. Узнать, где он остановился, не составит труда, но будет ли уместным, если она постучится в дверь, и как он отреагирует на этот визит? Множество вопросов, которые лишь подрывали ее самооценку, и ни одного варианта ответа. Наверное, все женщины заражены болезнью под названием «что обо мне подумают?», лишаясь возможности хорошо провести время.
   – И что вы решили?
   Полина резко обернулась и увидела перед собой улыбающегося Сафонова. Похоже, он уже давно наблюдал за ней и той внутренней борьбой, следы которой, несомненно, отражались на ее лице.
   – Представляю, как нелепо я сейчас выгляжу.
   – Напротив, вы прекрасны. – Смех исчез из глаз Сафонова, однако голос не утратил веселых ноток. – Итак, как поступите? Уйдете?
   – Не уйду, – честно ответила Полина. – Но не могу не признать, что ситуация ужасная.
   – Почему?
   Сафонов сделал шаг вперед и наклонился, приблизив к ней лицо.
   – Отойди, – понизила она голос и смущенно посмотрела на администратора, с любопытством прислушивающегося к разговору, из которого, к счастью, вряд ли что-либо понимал, так как он шел на русском языке.
   Роман отодвинулся в сторону, но тут же по-хозяйски взял ее за руку и потянул к лестнице.
   – Ну, раз мы уже на «ты», – прошептал он Полине на ухо, – отбросим сантименты в сторону.
   – Мсье Сафонов, – усмехнулась Полина, остановившись. – Теперь вы выглядите нелепо.
   Она не обиделась на столь бесцеремонное отношение, так как сама дала повод, и все же попыталась «повысить ставки». К сожалению, Сафонов и в этом переиграл ее, не позволив взять ситуацию в свои руки, просто и без лишних слов поцеловав прямо на лестнице. Она, не ожидавшая подобного маневра, тем не менее ответила на поцелуй, но, не удержавшись, рассмеялась.
   – Я еще никогда не попадала в такое неприятное положение. Простите, этого не должно было произойти. – И принялась спускаться вниз по лестнице, ругая себя: – Боже, какая идиотка!
   – Кто-то из классиков сказал, что самые лучшие любовные истории порой вытекают из нелепых ситуаций. – Роман догнал Полину.
   – Поверьте, у меня нет желания проверять, правда ли это.
   Он не ответил, лишь легко прикоснулся пальцами к шее, заставив Полину вздрогнуть и остановиться. Рука скользнула вниз по спине, Роман наклонился и назвал номер, в котором остановился.
   – Приходи, – добавил он и ушел, предоставив Полине право самостоятельно принять решение.
   Она недолго сомневалась в правильности того, что делает. Вернее, абсолютно не сомневалась, так как уже в тот момент, когда вошла в холл отеля «Георг V», знала, каким образом намеревается провести эту ночь. И чувствовала каждой клеточкой кожи, что совершает роковую ошибку, позволяя эмоциям взять верх над разумом. Стоя у номера, где ее ждал Роман, Полина отчетливо осознавала, что поступила слишком опрометчиво, позволив сердцу сладостно загореться. Чувственность, много лет жестко контролируемая рассудком, наконец вырвалась наружу, и ее уже невозможно было обуздать. Полина хотела страсти, причем не со стороны партнера. Она желала сама испытывать то, что видела во взглядах мужчин, когда они сжимали ее в объятиях.
   Тихий стук в дверь, улыбающийся Роман на пороге, уже успевший снять с себя пиджак и расстегнуть рубашку, быстрый поцелуй, торопливо сброшенные туфли – незаметно они перебрались в спальню. Полина даже не обратила внимание на обстановку номера, хотя с другим партнером непременно в деталях рассмотрела бы интерьер. Но Сафонов полностью поглотил ее, заставил забыть обо всем и переключиться только на свои ощущения. Горели губы, кожа, дыхание опаляло – Полина удивлялась тому, что способна на столь острое проявление эмоций, и была очень благодарна Сафонову, единственному из длинного списка любовников сумевшему разбудить ее чувства.
   – Ты улыбаешься? – Он легко поцеловал ее в горячее плечо. – Что тебя рассмешило?
   – Мне просто хорошо, – ответила Полина, прикрыв на мгновение глаза, потом с тихим вздохом поднялась и потянулась.
   – Не уходи, – попросил Роман и взял за руку, заставляя лечь рядом. – Останься, пожалуйста.
   Он крепко прижал Полину к себе, и она уступила, решив провести с ним остаток ночи. Раньше она всегда покидала любовников, не оставаясь ни с одним из них после тех ласк, которыми они одаривали друг друга. Наверное, потому что большинство встреч проходили в дневное время, чтобы не вызывать подозрений мужа. Душ, поцелуй на прощание, обещание новой встречи и поездка домой, где ее ждал Люк, или в офис, чтобы продолжить работу, прерванную на время короткого свидания. Но сейчас, чувствуя рядом теплое расслабленное тело Сафонова и слушая его ровное, спокойное дыхание, Полина очень захотела остаться. Плавно засыпая, она улыбалась. На душе было спокойно, никаких тревог и сомнений, только какой-то странный звук мешал ее абсолютному счастью. Громкий, назойливый… Полина вскочила и подбежала к телефону.
   – Доброе утро, дорогой. – Она умело придала голосу бодрость, будто не спала, а продуктивно работала. – Ты уже дома? А я еще в офисе. Нет, не стоит заезжать за мной. Я скоро буду.
   – Муж?
   – Да, – кивнула Полина и принялась собирать разбросанные по полу вещи.
   Роман быстро поднялся, начал помогать, потом отбросил поднятое с пола платье и подхватил Полину на руки.
   – Может, перенесем встречу на вечер? – спросила Полина, отвечая на его поцелуи.
   – Не получится, хотя мне очень хотелось бы. Я улетаю в Москву.
   – Расследование завершено? – удивилась Полина.
   – Нет, поэтому я и лечу в Россию.
   – Когда у тебя вылет?
   – В шесть вечера.
   Роман опустил Полину на пол и больше не задерживал. Молча она надела платье, ловко застегнула молнию на спине, быстро натянула чулки и, подбежав к зеркалу, поправила салфеткой осыпавшуюся на щеки тушь и причесала растрепавшиеся волосы.
   – Хорошая была ночь, – сказала она, повернувшись к Роману.
   – Очень. Еще увидимся?
   – Да, – кивнула Полина и, больше ничего не добавив, вышла за дверь.
   Отель все еще спал, поэтому Полина тихо прошла по мягко освещенному холлу, так же бесшумно спустилась по лестнице и, прощаясь, кивнула бдительным администраторам, никогда не смыкающим глаз. В столь ранний час улицы города были практически пустыми, поэтому она быстро добралась домой, открыла дверь и улыбнулась, увидев мужа, ожидающего ее появление в гостиной.
   – Доброе утро.
   – Здравствуй, любимая.
   Люк двинулся Полине навстречу, но она, вспомнив, что не приняла душ и от нее, конечно же, пахнет другим мужчиной, смеясь, скользнула губами по щеке и побежала в ванную комнату, на ходу сбрасывая с себя одежду. Люк поднял платье с пола и едва заметно пошевелил ноздрями, принюхиваясь к незнакомому запаху, исходящему от ткани.
   – С кем ты была? – спросил он, войдя в ванную.
   – С Мануэлем, мсье и мадам Бертен, – с наивным выражением лица выглянула Полина из душевой кабинки. – Дорогой, только не ругай меня, но вечером я улетаю в Москву. Срочный заказ, и настолько важный, что нет возможности отказать.
   – У тебя все заказы важные, – покачал головой Люк. – Но ты можешь убедить меня не злиться, – добавил он, раздеваясь.

Глава 10

   Раньше Полина любила Москву, но с тех пор, как уехала из этого города, он стал для нее далеким, даже чужим. Веселые моменты из детства и юности, которые прошли здесь, странным образом забылись, зато осталась горечь обиды, вызванная непростыми отношениями с родителями, а также воспоминания о первой любви, которая несчастливо закончилась. Так случалось, что Полина всегда пряталась от разочарований, встречавшихся на жизненном пути, убегала в «другой мир», пытаясь сменой прописки изменить свою судьбу. Надежды не оправдывались, и каждый раз, переезжая в другой город, Полина везла за собой огромный багаж ошибок, огорчений и вины.
   В Лондон она сбежала из-за частых ссор с отцом и матерью, которые, казалось, никогда не понимали ее и не любили, отдав все родительское тепло младшей дочери Кате, капризной и высокомерной девице, не заслуживающей мягкого отношения. Отец не видел, что своим слепым обожанием превращает дочь в жестокого монстра, не считающегося с чувствами других и эгоистично использующего всех, в том числе и самих родителей. Однако они очень любили Катю, несмотря на ее лживость, изворотливость и подлость, при этом всячески принижали достоинства Полины, искренне считая, что старшая дочь во всем уступает младшей. Катюша-зайка и лучше училась, и звонче пела, и вкус у нее был безупречным, в отличие от «простоватой» Полины, которая, к чему бы ни прикасалась, все портила своей неуклюжестью. К тому же, по мнению родителей, младшенькая была красивей, талантливей, добрей, в общем, давала старшей сестре сто очков вперед. Страдающая от столь уничижительного отношения Полина мечтала сбежать к братьям в Лондон, но долго не решалась. Знала, что отец будет злиться, если она переедет в город, где со своей новой семьей живет первый муж ее матери.
   Да, генеалогическое древо их семьи было запутанным и кустистым. Первые мужья, вторые жены, склоки, сплетни, недомолвки. Но это была ее семья, большая, странная, непохожая на другие, но в целом не самая худшая. Родители и младшая сестра составляли одну часть дерева, наиболее злобную и колючую. Папа и Катя очень походили друг на друга по характеру. Оба вспыльчивые, острые на язык и такие неуступчивые, что даже самый упертый осел в сравнении с ними казался покладистым и добрым. Мама казалась мягче, интеллигентнее, но и ее можно было назвать занозой в заднице, потому что она не менее виртуозно умела играть на нервах и рвать в клочья самооценку. Другой частью дерева были братья, сыновья матери от первого брака, ее первый муж, Ребекка, нынешняя жена, и Моника, дочь Ребекки. Полина усмехнулась, вспомнив, как Люк однажды заметил, что ей следует начертить диаграмму, чтобы помочь ему разобраться в сложных родственных связях. Желая повеселить его, она так и сделала, а он, в свою очередь, решив дополнить шутку, вставил эту смешную схему в рамку, которая до сих пор стояла на рабочем столе в его кабинете.
   Итак, в Лондон Полина переехала наперекор отцу, желающему, чтобы дочь помогала ему в управлении строительной компанией, которой он владел. Но Полина не видела себя в той жизни, которую он давно нарисовал для нее: офис, бумаги, чертежи и другие атрибуты инженерии и экономики. К тому же в тот момент сердце Полины было разбито: первая любовь изменил ей с ее же подругой. Именно это горькое событие и явилось катализатором, благодаря которому она приняла решение покинуть Москву, где все казалось чужим, пустым и ненужным. Переехав в Лондон, практически в первый день своей новой жизни Полина познакомилась с Грэгом, быстро вышла за него замуж и так же быстро овдовела, не успев насладиться счастьем. Короткий промежуток удачи сменился длительной депрессией, долгое время терзающей Полину, толкая на поступки, о которых она сожалела и стыдилась: алкоголь и беспорядочные любовные связи. Переезд в Париж и новое замужество не сделали ее жизнь лучше, наоборот, явились причиной еще более глубокой неудовлетворенности. Но если от алкогольной зависимости она избавилась, то чрезмерная увлеченность сменой партнеров осталась. Аббат Стефан, один из немногих, кто был в курсе всех событий, происходящих в жизни Полины, считал ее болезненное душевное состояние надуманным и извращенным.
   – У тебя классический синдром «любимца судьбы», – смеялся он. – Ты здорова и богата, можешь получить все, что пожелаешь, однако материальных благ тебе недостаточно. Тебе необходимо постоянное чувственное напряжение, будто без глупых переживаний ты не сможешь ощутить вкуса жизни. Не хмурься, ты ведь знаешь, что я говорю правду. Однако боишься себе в этом признаться.
   – Признаться в том, что я самостоятельно притягиваю катастрофы в свою жизнь? – возмущалась Полина. – То есть мои родители не любили меня, потому что я этого хотела? Может, в смерти Грэга я тоже виновата?
   – Грэг погиб, потому что выпил лишнее и сел за руль. Не искажай мои слова. Это первое. А второе, я ни в чем тебя не обвиняю, это не в моей юрисдикции, – сверкнул Стефан глазами и указал пальцем в небо, намекнув, кто в этом мире является главным судьей. – Я лишь хочу сказать, что мы сами являемся ткачами полотна своей судьбы.
   – Богохульство.
   – Мудрость, – усмехнулся Стефан. – И Господь здесь ни при чем. Имею в виду качество твоей жизни. Он и без того сделал тебе громадный подарок, саму жизнь, но не несет ответственности за то, как ты ею распорядишься. Однако ты решила опутать этот бесценный подарок паутиной неудач, потому что тебе нравится чувствовать себя разочарованной. Да-а, – задумчиво протянул он, – жалость к себе сладостна. А ощущение того, что весь мир является твоим должником, упоительно.
   – Получается, я люблю быть жертвой?
   В день, когда произошел этот разговор, Полина злилась на Стефана и лишь спустя годы поняла, чтó именно он пытался до нее донести. Она действительно страдала синдромом «любимца судьбы», постоянно нуждаясь в эмоциональных встрясках. Конечно, не она устраивала ссоры с родителями и сестрой, зато как театрально страдала, когда они случались. В том, что Грэг попал в аварию, не было вины Полины, но тот затяжной кризис, случившийся после его смерти, явился полностью ее заслугой. А брак с Люком? Их отношения начинались прекрасно, и не было предпосылок к тому, чтобы оказаться в той яме, в которой она сейчас находилась. Неужели она сама все испортила, потому что не умеет жить в спокойствии и счастье?
   Полина мучилась этим вопросом с той самой минуты, как прошла регистрацию в Домодедове. А потом прислушивалась к своим ощущениям во время обеда с родителями. Катя не смогла прийти на встречу, сославшись на загруженность работой. Отсутствие младшей сестры обрадовало Полину, к тому же она поняла, что напрасно терзает себя нелепыми сомнениями и переживаниями. В холодных отношениях с родителями виновна не только она одна. Отец и мать сделали все, чтобы старшая дочь избегала встреч с ними. Для этого не стоило в деталях вспоминать прошлое, достаточно было лишь внимательно присмотреться к происходящему в данный момент. Так, Сергей Дмитриевич за время обеда говорил только об успехах Катерины, которая вскоре должна взять бразды правления компанией в свои руки. А Елизавета Карловна лишь вскользь поинтересовалась, где Полина успела так загореть в начале весны, и быстро перешла к разговору о вещах, которые были интересны лишь им с отцом. Ни один не спросил, что нового произошло в ее жизни, чем занимается Люк и как поживают старшие сыновья Елизаветы Карловны.
   – Какие вы черствые! – вспылила Полина и бросила салфетку, которую до этого нервно теребила в руках, на стол. – Скажите, я когда-нибудь вас интересовала?
   – Что с тобой? – спокойно спросил Сергей Дмитриевич, но опасливо осмотрелся по сторонам, словно боялся, что за перепалкой с дочерью станут наблюдать другие посетители ресторана. – Успокойся, – досадливо прошипел он, заметив, как люди начали бросать любопытные взгляды на их столик.
   – Сергей. – Елизавета Карловна быстро взяла мужа за руку и красноречиво посмотрела на Полину, умоляя замолчать.
   Полина с ехидной улыбкой оглядела их. Седой, властный отец и роскошная чувственная мать – этакие родители с картинки, красивые и пластиковые. Как никогда Полина ощутила, что является лишней не только за столом, но и в их жизни.
   – Ты всегда нас интересуешь, – медленно проговорил отец, сделав глоток воды. – В особенности твое базарное отношение к жизни.
   – Что?! – вскочила со стула Полина, однако тут же присела, заметив, как глаза отца потемнели от ярости. – Почему ты считаешь, что я растрачиваю свою жизнь?
   – Вместо того чтобы быть рядом, – продолжил Сергей Дмитриевич, – помогать нам с Катюшей в работе, ты выбрала Фрейманов…
   – Алекс и Майкл – мои братья. И, да, я выбрала их, потому что в отличие от тебя и Катюши они любят меня.
   – Ты – прихвостень у этих евреев!
   – Мама, – Полина повернулась к Елизавете Карловне, которая, как всегда, не принимала участия в спорах между мужем и дочерью, – твой супруг оскорбляет твоих сыновей.
   – Прекрати немедленно! – потребовал Сергей Дмитриевич. – Ты моя дочь и должна быть на моей стороне!
   – Нет, не должна.
   – Почему ты всегда противоречишь мне?! – воскликнул отец. – Что ты хочешь доказать?
   – Я тоже ваш ребенок, – просто ответила Полина. – И не менее Кати заслуживаю любви, а вовсе не пустых вопросов о том, где я успела загореть. Очень жаль, что вы оба за почти тридцать лет моей жизни не поняли, насколько сильно я нуждаюсь в теплоте. А еще мне жаль, что я не дочь Марка, отца моих братьев, который относится ко мне лучше, чем родной папочка.
   – Да как ты смеешь?! – Сергей Дмитриевич поднялся вслед за вскочившей со стула дочерью, которая намеревалась поспешно ретироваться после этой обличающей речи, но внезапно плечи его опустились, словно он осознал значение того, что сказала дочь. – Я люблю тебя больше…
   – Как и я тебя, – перебила Полина, быстро поцеловала маму в щеку и выбежала из зала.
   Лишь оказавшись на улице, она поняла, насколько жалкую сцену устроила в этом милом ресторане, где все посетители оказались посвященными в мрачные тайны семьи Никифоровых. Обиженная дочь, суровый отец и безразличная мать – святая троица, изрядно повеселившая случайных свидетелей этого «божественного» столкновения. Для полной картины не хватало присутствия истеричной Катьки, главной богини пантеона, которая, несомненно, поддержала бы отца, назвав Полину неблагодарной стервой. Слава богу, что сестрица была занята, иначе словестной перепалкой ссора не закончилась бы. Наверняка они вцепились бы друг другу в волосы, как в детстве, пытаясь доказать свое первенство и значимость.
   – Полина, что происходит?
   Елизавета Карловна догнала дочь, порывисто обняла ее, дрожащую от гнева.
   – Мне надоели ваши нападки. Ты также меня поражаешь. Папа недоволен мной, плохо отзывается о братьях и Марке, а ты все спускаешь ему с рук. Он обзывает Алекса и Майкла, но ты предпочитаешь отмалчиваться. Они же твои дети…
   – А он мой муж, – улыбнулась Елизавета Карловна, заботливо поправив волосы на плечах у Полины. – И он ревнует.
   – К твоим сыновьям? Старый идиот!
   – Да, идиот, – согласилась Елизавета Карловна. – Но я люблю его. К тому же мое молчание в твоем присутствии не говорит о том, что дома я останусь такой же мягкой и спокойной. Просто мне не хотелось усугублять положение, но будь уверена, когда мы останемся одни, за Фрейманов-евреев отец будет наказан.
   Она снова улыбнулась, но колко, явно демонстрируя воинственный настрой, что, впрочем, не ввело Полину в заблуждение. Мать, была уверена она, не станет защищать своих сыновей перед мужчиной, от которого полностью зависела как душевно, так и материально. Возможно, Елизавета Карловна и намекнет отцу, что тот вел себя чересчур враждебно, но на этом выговор закончится.
   – Как дела у мальчиков?
   Полина усмехнулась, услышав этот вопрос. Мама всегда спрашивала о своих сыновьях так, будто интересовалась успехами в изучении иностранных языков у соседских детей. Ни капли эмоций, подлинной заинтересованности, лишь формальное участие.
   – Хорошо, – кивнула Полина. – Майкл собирается в Сидней. Через месяц мы открываем там новый филиал. Алекс, как всегда, занят работой и новыми романами. Никак не встретит ту, на которой можно остановить выбор.
   – У меня вас четверо, но вы все такие разные. Я очень люблю вас.
   – И все же мне кажется, что твой мир вертится только вокруг Кати, – с обидой проронила Полина.
   – Ты ошибаешься, – Елизавета Карловна сжала руку дочери. – Может, приедешь к нам вечером? Помиришься с отцом, встретишься с сестрой.
   – Это папа поссорился со мной, – хмыкнула Полина. – И вряд ли вечером его отношение ко мне и Фрейманам изменится. Поэтому я не приеду к вам. К тому же мне не хочется смотреть в ехидную рожу будущего президента компании.
   – Детка, отчего вы враждуете?
   Полина непонимающе посмотрела на Елизавету Карловну, которая либо удачно притворялась легкомысленной простушкой, либо действительно не понимала истинных причин холодных отношений между сестрами.
   – Мы не враждуем, просто не любим друг друга. Более того, раздражаем и не желаем лишний раз сталкиваться.
   – Как ты можешь так говорить? – Елизавета Карловна опешила от подобного откровенного ответа.
   – Оказывается, правду говорить несложно, – счастливо улыбнулась Полина, ощутив необычную легкость в душе. – Даже приятно.
   – Где ты остановилась? Давай еще встретимся, одни, без отца и сестры, – упрашивала Елизавета Карловна.
   – Мам, я улетаю завтра, – солгала Полина, подумав о том, что говорить неправду еще легче. – Я уже выполнила заказ и возвращаюсь в Париж. Мне жаль.
   – И мне, – поджав губы, сухо кивнула Елизавета Карловна. – В любом случае не обижайся на отца. Ты ведь знаешь, какой он.
   – Злой и невыносимый?
   – Добрый и терпеливый.
   – С тобой и Катей – не сомневаюсь. Но со мной он всегда проявляет суровость, будто я чужая.
   Полина с облегчением вздохнула, заметив подъезжающее такси. Это означало, что неприятный разговор закончился, осталось только попрощаться и быстро спрятаться в машине.
   – Он боится, что ты любишь Марка больше, чем его, – немного помедлив, словно слова дались ей с трудом, произнесла Елизавета Карловна.
   Полина замерла от этого признания, которое показалось ей нелепым. Как можно ревновать свою дочь к первому мужу жены? И все же отец был прав, переживая об этом. В отличие от Сергея Дмитриевича Марк никогда не ругал, только поддерживал и в первый и во второй раз вел ее к алтарю, передавая в руки жениху. Плакал вместе с ней на похоронах Грэга, радовался победам и обнимал так нежно, как это никогда не делал Сергей Дмитриевич. Марк был надежным другом, верным и любящим, которого Полина обожала всем сердцем.
   – До свидания. – Полина поцеловала Елизавету Карловну, не прокомментировав ее слова, что, впрочем, и явилось красноречивым ответом. – В «Метрополь», – сказала она водителю и, повернувшись, посмотрела на маму, провожающую печальным взглядом отъезжающую машину.
   В отеле она не сразу поднялась в номер, так как Роман все еще отсутствовал, а прошла в ресторан. Почувствовав урчание в животе, Полина вспомнила, что так и не притронулась к еде за обедом с родителями, поэтому она заказала себе щи, которые не ела с самого детства, мясо с грибами и водку. Однако когда заказ принесли, аппетит пропал, зато душа просила алкоголя. Решив не отказывать себе ни в чем, Полина выпила две полные рюмки водки, съела несколько ложек щей, чтобы не упасть под стол от внезапного опьянения, и почувствовала приятную теплоту в животе и ногах.
   – Кофе, пожалуйста, – попросила она официанта.
   На душе, несмотря на горький осадок от встречи с родителями, было хорошо, в особенности когда мысли возвращались к Сафонову. Странно, еще неделю назад Полина и не знала о его существовании, а сегодня у нее появилось ощущение, будто они знакомы всю жизнь. Однако вчерашний день, проведенный с Романом в Москве, заставил испугаться, потому что она почувствовала, что начинает влюбляться. В своей жизни Полина не раз вспыхивала страстью к мужчинам и быстро остывала. Порой чувственность загоралась в ней лишь на одну ночь: один взгляд красивого мужчины заставлял ее пылать изнутри, однако стоило провести в его обществе несколько часов, сердце снова облачалось в лед, а душа превращалась в сгоревшую спичку. Короткие отношения с Романом отличались от тех одноразовых связей, которых в жизни Полины было несчетное количество, необычайной легкостью и открытостью. Он знал, что она замужем, но не спрашивал, почему изменяет мужу. Это нравилось Полине, так как она не любила провокационные вопросы, на которые нет однозначных ответов. Также ее устраивало, что сам Роман не был связан узами брака с другой женщиной, ибо Полина, несмотря на свою неверность, терпеть не могла мужчин, которые обманывают своих жен.
   – А может, я просто не ношу кольцо, – пожал плечами Роман, когда они говорили о его семейном положении. – Как ты. Кстати, где твой знак отличия?
   – Если ты заметил, я вообще не ношу колец, только в очень редких случаях.
   – Почему?
   – Потому что кольца внушают мне страх, в особенности обручальные, – сказала Полина, посмотрев на безымянный палец. – Однажды на рыбалке с клиентами я зацепилась за снасти и так дернулась от страха, когда ребята поднимали на борт акулу, что едва не потеряла палец. Кровь хлестала, будто меня ножом порезали. – Она протянула руку, показывая шрам.
   – Опасная у тебя работа. – Роман поцеловал тонкий все еще темный бугорок.
   – Как и у тебя, похоже.
   – Я всего лишь следователь, – с усмешкой ответил Роман. – Ищу информацию о людях. Кто и чем занимается, какие преступления совершает и почему. Скучно и хлопотно.
   – Видимо, твоя неинтересная работа неплохо оплачивается, – в том же тоне ответила Полина, намекая на роскошный номер в отеле, который они сняли на следующие четыре дня, именно столько времени Полина разрешила себе остаться в Москве.
   – «Правильная» информация, как и чужие секреты, всегда дорого оплачивается. Что касается «Метрополя», ты сама выбрала, где жить. Я предлагал тебе остановиться у меня в квартире, которая ничуть не хуже этого номера, но раз ты отказалась, то за «люкс» будешь платить сама.
   – Как мелочно! – рассмеялась Полина. – Неужели не понятно, что я не могла поселиться у тебя?
   – Почему?!
   – Это две разные вещи, спать с тобой в отеле и жить у тебя в квартире.
   – Какая разница, – не унимался Роман, – если здесь и в моем доме мы будем делать одинаковые вещи?
   С самодовольной ухмылкой он повалил Полину на кровать, и они смогли продолжить разговор лишь через несколько часов.
   – Почему ты решила поехать со мной? Твоя жизнь с мужем настолько ужасна, что ты готова ехать с малознакомым мужчиной в чужую страну?
   – Между прочим, я все еще гражданка России, – ответила Полина. – И страна мне вовсе не чужая, учитывая, что я лишь в двадцать два уехала из Москвы. Разве ты не знал об этом? А говорил, что собирал информацию обо мне.
   Она ущипнула Романа за бок, отчего тот дернулся.
   – Не люблю щекотку, – предупредил он. – Это относится и к неожиданным щипкам. О твоем российском гражданстве мне известно, как и о том, что ты подала документы, чтобы стать подданной Франции.
   – Что еще ты узнал обо мне?
   – Ты – старшая дочь господина Никифорова, – начал перечислять Роман, загибая пальцы на руке. – Окончила МГУ, являешься хозяйкой «VIP-life concierge»…
   – Фирмой владеют братья, я лишь наемный сотрудник.
   – Все правильно, я лишь хотел проверить, станешь ли ты отрицать это. Обычно люди лгут в таких вопросах, желая добавить себе важности. Но ты, похоже, честная, если не касаться…
   – Лучше молчи. – Полина предостерегающе подняла палец.
   – Молчу, – он поцеловал ее. – Мне продолжать?
   – Да, – разрешила Полина и прилегла на подушки, приготовившись внимательно слушать.
   – У тебя есть два брата и сестра, только воспитывались вы в разных семьях. Объясни, почему?
   – Мама недолго была замужем за отцом братьев, – сказала Полина, удивляясь, отчего рассказывает Сафонову историю своей семьи. – Я не знаю, почему они разошлись, но мне кажется, что мама сильно ошиблась, бросив Марка и выйдя замуж за моего отца. Если бы она осталась с Марком, то я могла быть его дочерью.
   – Вряд ли, – усомнился Роман. – Скорее всего, тебя не было бы. Или же была бы другая Полина. – Он притянул ее к себе. – Не хотелось бы.
   – А я согласилась бы на подобный вариант. – Полина благодарно поцеловала его в шею и отодвинулась. – Но, к сожалению, это невозможно. Мама и отец женаты уже тридцать лет. У меня есть младшая сестра Екатерина.
   – А братья?
   – Майкл – старший, Алекс младше его на два года. На самом деле их зовут Михаил и Александр, но они уже так давно живут с отцом в Лондоне, что окончательно отвыкли от своих русских имен. Мама не воспитывала их, о братьях всегда заботился Марк. После развода с мамой, еще в советские времена, ему посчастливилось эмигрировать в Великобританию. Видишь ли, Марк – еврей, а они, как известно, всегда хорошо устраиваются в жизни. К тому же он из очень «сливочной» семьи.
   – Какой? «Сливочной»?
   – Его дед, Натан Фрейман, работал в ООН, отец, Оскар Натанович, был академиком, да и сам Марк окончил МГИМО, работал в МИДе. В общем, всю жизнь его окружали деньги и власть. Да и переехав в Лондон, Фрейман неплохо начал. Сначала «замутил» какой-то мелкий бизнес, а потом сделал ход конем и женился на Реббеке Хейз, вдове и владелице огромного состояния, которое досталось ей от отца, лорда.
   – Так это бизнес-брак?
   – Политический, – с уверенностью произнесла Полина. – Очень грамотный и расчетливый. Шучу, конечно. У них хорошие отношения, порой, на мой взгляд, слишком сдержанные, но он ведь еврей и прекрасный дипломат, а она – типичная англичанка, прекрасно воспитана и умеет ругаться матом, не повышая при этом голос.
   Роман громко рассмеялся.
   – Ребекка воспитывала братьев, – добавила Полина, – которыми родная мать не пожелала заниматься, настолько сильно была увлечена строительством новой семьи. Поверь, Ребекка сделала из них настоящих мужчин, к тому же помогла им создать «VIP-life concierge». В общем, крутая тетка. И кардинально отличается от моей изнеженной маман, которая боится отцу слово наперекор сказать.
   – Чувствую, что у тебя не ладятся отношения с родителями.
   – Между нами не все гладко, – не стала отрицать Полина, поднялась на подушках и поджала ноги к груди. – Но, похоже, ты не очень много узнал обо мне, раз я удивляю тебя своим рассказом. Это значит, что следователь из тебя вышел неважный. А еще в Интерполе работаешь!
   – Мои возможности не столь безграничны, как твои. – Роман присел рядом, с нежностью обняв за плечи. – Расскажи о себе больше.
   – О чем именно хочешь знать?
   – О личном. Но если не желаешь говорить, можем закончить нашу беседу. Я достаточно узнал, чтобы понять, какая ты.
   – Какая? Развратная?
   – Немного. – Он сделал неопределенный жест рукой, за что был немедленно укушен в плечо. – Лучше бы ущипнула!
   – О «личном», значит, хочешь знать? – переспросила Полина. – В первый раз вышла замуж в двадцать три, через год овдовела. В двадцать шесть стала женой Люка Матуа. Женаты уже три года.
   – Хорошая партия.
   – С чего ты взял?
   – Матуа – одна из старинных буржуазных семей Франции. – Роман сделал вид, будто читает статью из энциклопедии. – Прапрадед твоего мужа нажил состояние на торговле зерном, прадед приумножил капитал, занявшись торговлей сахаром, хлопком и кофе. Дед приобрел несколько заводов, основал сеть сверхприбыльных супермаркетов. И все это богатство досталось твоему мужу, который успешно продолжает начатое предками дело, к тому же скоро станет владельцем популярного футбольного клуба. В общем, ты тоже входишь в «сливочный» клан, закрытый, избегающий прессы и, к моему удивлению, еще ни разу не вовлеченный в скандалы.
   – Забираю назад слова о том, что ты сыщик-неудачник, – сказала она. – Даже не буду спрашивать, где ты достал сведения о семье Люка.
   – Как тебе удалось женить на себе такого мужчину? – Роман смерил ее взглядом, в котором светилось уважение.
   – Удивляешься, почему он выбрал меня, обычную русскую из простой семьи, к тому же с не очень хорошей репутацией? – насмешливо поинтересовалась она, поднялась с кровати и подошла к бару. – Понимаю твой интерес, в особенности если вспомнить тех женщин, с которыми Люк встречался до брака со мной.
   – Модели, актрисы, аристократки? – Роман проследовал за ней и с улыбкой наблюдал, как она разливает виски по стаканам.
   – Именно, – подтвердила Полина, сделав глоток. – Знаешь, – игриво улыбнулась она, – мой брат Алекс говорит, что в некоторых женщинах есть изюминка, делающая их особенными. Во мне же присутствует целый килограмм.
   Роман, который уже собирался пригубить виски, не выдержал и рассмеялся.
   – Но, – продолжала Полина, не обращая внимания на его смех, – изюм этот не совсем чистый и с косточками.
   – Поэтому он тебя выбрал. – Роман резко замолчал, поставил свой стакан на стойку и приблизился к Полине, пробежав пальцами по обнаженным плечам.
   – Ты прав, – согласилась Полина, даже не уточняя, почему именно, так как сама знала ответ на этот вопрос. – Я необыкновенная.
   Сейчас, сидя за столиком в ресторане, Полина с улыбкой вспоминала о том, как закончился этот разговор. Потом представила, каким будет нынешний вечер, и покраснела от возбуждения. Немедленно расплатившись, она быстрым шагом направилась в номер. Оказалось, что Роман уже вернулся со встречи с Сергеем Пиоро и за время обеда Полины в ресторане успел принять душ, а теперь в гостиной занимался изучением бумаг, беспорядочно разложенных вокруг него на диване и низком стеклянном столике.
   – Как прошла встреча? – спросила она, остановившись на пороге, с наслаждением рассматривая его обнаженную грудь.
   – Сухо, – ответил Роман, улыбнувшись. – У тебя?
   – Поссорилась с отцом, нахамила матери.
   – Плодотворно, – Роман протянул руку, прося подойти. – Расстроена?
   – Нет. – Полина присела к нему на колени. – А ты?
   – Почему я должен быть расстроен? – Роман помог ей снять пальто и проворчал: – Хочу во Францию. Там уже весна началась, а здесь еще долго будет холодно. Но вернемся к твоему вопросу: с чего мне быть расстроенным?
   – Мне показалось, что ты не удовлетворен беседой с Сергеем.
   – Тебе не показалось, но меня это не расстраивает. Всегда есть способы получить желаемое другим путем. Например, с твоей помощью. – Он крепко сжал ее, так как Полина, нервно дернувшись, намеревалась подняться.
   – Теперь понятно, почему ты так охотно позволил мне лететь с тобой в Москву. – Она стукнула его по плечу и вырвалась из объятий, выпрямилась и, уперев руки в бедра, оскалилась: – Сукин сын!
   – Полина, не будь ребенком, – не стал оправдываться Роман. – Почему бы нам не использовать достоинства друг друга? – нагло поинтересовался он, и тут же взгляд его стал мягким, веселым. – Но я не этому обрадовался, когда ты сказала, что хочешь составить мне компанию.
   – А чему же?
   – Ты еще вчера дала ответ на этот вопрос, – улыбнулся он, поцеловав ее. – Я очень люблю изюм.
   – Нет! – вырвалась она, правда, не слишком настойчиво, лишь для того, чтобы продемонстрировать характер, и быстро успокоилась, когда Роман, подняв ее, понес в спальню.
   Вечером, ужиная в номере, Полина едко поинтересовалась, посмотрев на все еще разложенные на журнальном столике бумаги:
   – И что ты выяснил?
   – Уточни, что хочешь знать? – спросил Роман, быстро расправляясь с едой на тарелке.
   – Почему именно ты занимаешься расследованием убийства Роберта де Бри? Неужели французы не могут справиться с этим делом самостоятельно?
   – На это есть много причин, – уклончиво ответил Роман. – Главная – нужно докопаться до истины тихо и быстро, чтобы предотвратить скандал. Видишь ли, отец Роберта – могущественный человек в Евросоюзе, а Сергей Пиоро – брат особы, которая занимает высокое положение в бизнес-сфере России.
   – Не понимаю, что из этого следует?
   – Если Пиоро убил Роберта, то Бри раздует дело настолько, что компания Веры пошатнется на европейском рынке. Ее друзья не хотят, чтобы она пострадала, так как имеют свои интересы на этот счет.
   – Веру кто-то страхует сверху?
   – Можно и так сказать. – Роман улыбнулся проницательности Полины.
   – Еще скажи, что за ней стоит целая гвардия.
   – Тебе же известно, как делались состояния в стране после распада СССР. Та же система и в новой России. Все связаны между собой, бизнес, политика…
   – Но какое значение для политики имеет, убил Пиоро своего любовника или это сделал кто-то другой? – с недоумением спросила Полина.
   – Черт! – в сердцах воскликнул Роман. – Как можно быть такой непонятливой?!
   – Не я непонятлива, – возразила Полина, дерзко блеснув глазами. – Ты плохо объясняешь. – Она сделал глоток вина и улыбнулась. – Я догадалась, что гей-скандал никому не пойдет на пользу. Остальное мне неинтересно. Кроме того, я уверена, что Сергей не имеет отношения к убийству своего любовника, так как смерть Роберта стала для него трагедией.
   – Глупая, порой люди не те, за кого себя выдают.
   – И почему я позволяю тебе разговаривать со мной в таком тоне?
   – Это же очевидно. Ты влюбилась!
   Полина тщетно пыталась справиться с эмоциями, ведь Сафонов сказал правду, которая не только смутила, но и больно уколола. Негодуя, она все же попыталась взять под контроль свои чувства, но старания не увенчались успехом, лицо покрылось румянцем, а ладошки стали влажными. Понимая, что ведет себя как нервный подросток, Полина рассмеялась.
   – Мне хорошо с тобой, – сказала она, – но не забывайся. Ты ведь намереваешься использовать меня, так что думай впредь, что говоришь. Я ведь могу обидеться, тогда тебе придется действовать самому.
   – Прошу прощения, мадам Матуа, – галантно склонил голову Роман. – Так ты готова мне помочь?
   – Все зависит от того, что я получу взамен.
   – Торгуешься?
   – Разумеется. Большая часть моих родственников – евреи, так что я уже давно заражена этой болезнью. Но если честно, даже не догадываюсь, чем могу тебе помочь.
   – Насколько ты близка с Пиоро?
   – Настолько, что он обвинил меня в пособничестве убийце, – без обиняков ответила Полина, вызвав недоумение на лице Романа. – Сергей считал, что благодаря мне его враг узнал, где они с Робертом проводят выходные.
   – Враг? – оживился Роман.
   – Это все, что я могу тебе рассказать. Что происходит на самом деле, мне неизвестно.
   – Значит, придется выяснить. – Он протянул ей телефон. – Звони, договаривайся о встрече.
   – Мы находимся не в тех отношениях, чтобы…
   – Он примчался в Париж лишь ради разговора с тобой, – перебил Роман. – Я знаю о вашей встрече в Венсеннскому лесу и чем она закончилась.
   – Чем же?
   – Объятиями. Я, например, никогда не стану обнимать человека, к которому отношусь враждебно. Тем более целовать.
   – Сергей не целовал меня! – возмутилась Полина. – Но ты прав, простились мы тепло, – спокойно добавила она и взяла телефон в руку. – Что мне делать?
   – Для начала договорись о встрече.
   Полина быстро нашла в записной книжке номер Пиоро и нажала кнопку вызова.
   – Добрый вечер, Сергей, – с мягкой улыбкой поздоровалась она, – как вы себя чувствуете?
   – Плохо, – послышался тихий вздох.
   – Я так и знала. – Полина поднялась и прошлась по комнате, но Роман быстро потянул ее за руку, усадил к себе на колени и прислушался к разговору. – И я очень хотела бы вас утешить.
   – Жаль, что тебя нет рядом, – перешел на «ты» Пиоро, что Полина посчитала хорошим знаком.
   – Я в Москве. Прилетела на пару дней по работе.
   – Встретимся завтра? – после некоторой паузы предложил Пиоро. – Найдешь время?
   – Конечно. В двенадцать устроит?
   – Где ты остановилась? Я пришлю машину.
   – В «Метрополе». Сергей, ты… – Она растерялась, не зная, что сказать. – Я буду ждать нашей встречи.
   – И я, – послышалось в ответ.
   Полина положила телефон на стол и уставилась перед собой.
   – Чувствую себя проституткой, – разочарованно проговорила она. – Продажной и лживой. Сергей хороший человек.
   – Конечно, – Роман легко подтолкнул Полину, заставляя подняться, и прошелся по комнате. – Настолько хороший, что из-за него один из бывших партнеров пустил себе пулю в лоб, еще десяток нищенствуют, так как они с сестрицей оставили их с такими долгами, что проще повеситься, чем расплатиться. А еще одного нашли задушенным в лесу в пятидесяти километрах от Москвы.
   – Задушенным? – расширила глаза Полина.
   – Когда скоропостижно скончался Мерцалов, муж Веры, его бывший компаньон Комарин, с которым они основали «МерцКом»…
   – А, – протянула Полина, – вот почему их компания так называется.
   – Ты не знала об этом?
   – Нет. Он должен был рассказать мне об этом?
   – Разве Мерцалов не был твоим клиентом? – продолжал любопытствовать Роман.
   Полина недовольно передернула плечами, услышав вопрос, который прозвучал весьма двусмысленно.
   – Мерцалов был клиентом «VIP-life concierge», – проговорила она после короткой паузы, в течение которой с успехом справилась с раздражением, появившимся в душе из-за небрежных слов Романа. – Он работал с Майклом.
   – Почему не ты?
   – Мерцалов являлся важной персоной, и в агентстве его очень ценили. Я же в те годы была новичком, поэтому удовлетворять желания такой значительной фигуры мне ни за что не доверили бы. Слишком он дорого стоил, и Майкл не желал, чтобы компания потеряла клиента из-за моей неопытности. Но если бы Мерцалов попал в мои руки сейчас… – Полина замолчала на мгновение, словно представила, как комфортно ей было бы работать с этим господином, и вдруг щелкнула пальцами. – Так что ты говорил о его компаньоне? Комарин, я не ошиблась?
   – Не ошиблась, – задумчиво подтвердил Роман. – Когда-то эти двое стояли у руля, потом Мерцалов споил Комарина, подсадил на наркотики и за копейки выкупил у него долю в «МерцКом». Комарин, выброшенный за борт, подлечился, пришел в себя и появился на арене в тот момент, когда Мерцалов отдал Богу душу. В общем, он решил вернуть себе компанию, заручился поддержкой «важных» людей, однако внезапно исчез. А через полгода лесник случайно обнаружил его полусгнивший труп. Комарина задушили и закопали. Звери разрыли могилу, да и дожди помогли, так его и нашли.
   – А чем задушили? Гарротой?
   – Хочешь сказать, что покойник воскрес и мстит своим убийцам? – улыбнулся Роман, догадавшись, на что она намекает. – Нет доказательств, что от Комарина избавились Пиоро. К тому же убийство не выглядело профессиональным. Скорее всего, Комарин стал жертвой бытовых «разборок». Его задушили обычной веревкой, старой, будто ее до этого уже триста лет использовали. В «высшем эшелоне» от своих врагов избавляются другими способами.
   – Слышала уже.
   – От кого?
   – От друга, с которым завтра встречаюсь. Знаешь, о чем я думаю? – едва слышно проговорила Полина и продолжила: – О том, что Роберта убили, чтобы наказать Сергея.
   – Ты серьезно? – Роман подошел к ней и присел рядом на корточки, заглянув в глаза. – Это же с самого начала было понятно.
   – Я вела к другому. Это значит, что Сергей совершил нечто такое, чем очень разозлил кого-то.
   – Мыслишь в правильном направлении. – Роман поцеловал теплые коленки. – Но я кое-что добавлю от себя. Пиоро редко действует без одобрения сестры, поэтому если и натворил что-то, то Вера была в курсе событий. Возможно, прикрыла его или сама дала «зеленый свет». Если это так, то наказание будет ожидать обоих.
   – У Сергея отобрали Роберта, самого дорогого человека в его жизни. Что же заберут у Веры? Детей? – Полина потянулась к телефону, однако Роман вовремя выхватил мобильный из рук. – Нужно срочно сообщить об угрозе!
   – Прекрати! – охладил ее пыл Роман. – Думаю, госпожа Пиоро давно осведомлена, что ей хотят прищемить хвост, и уже приняла меры. Но также я считаю, что они очень рискуют, пытаясь самостоятельно выйти на того, кто решил поиграть с ними в «мстителя». Все! Разговор о делах закончен!
   – Получается, у нас теперь общие дела?
   – Должно же быть еще что-то общее, кроме постели? – Он сделал несколько шагов в ее сторону, потом изменил траекторию и подошел к бару. – Как насчет мексиканского напитка?
   – Разве в номере есть текила? – смеясь, спросила Полина и направилась в спальню. – Сделай заказ! – прокричала она из комнаты.
   – После, – пообещал Роман, бросившись следом.

Глава 11

   Звонок Полины удивил Сергея Пиоро, но еще больше обрадовал. У него не было друзей, с которыми можно было поговорить по душам, а мадам Матуа, как никто другой, подходила на эту роль. Добрая, понимающая, и, главное, в их отношениях не было и не могло быть никакого сексуального подтекста, что делало общение идеальным. Именно из-за своей нетрадиционной сексуальной ориентации Сергей не решался с кем-либо дружить. Боялся, что о его секрете узнают, будут смеяться и унижать. Дружба, по его мнению, являлась самым опасным видом близости, ибо друг, как никто другой, знает все твои слабости и непременно воспользуется ими, если в отношениях образуется трещина. Еще в университете Сергей отдалился от всех, кто представлял для него опасность. Общался с сокурсниками вежливо, но сухо, ничего о себе не рассказывал, проводил свободное время в одиночестве, в общем, никого к себе не подпускал, из-за чего его называли высокомерным снобом. Сергей не обижался, считая, что пусть лучше люди будут говорить о нем как о надменном гордеце, чем бросать в лицо оскорбления. Подобную позицию он сохранил до сего момента и не намеревался ее пересматривать, хотя еще недавно был готов признаться общественности в том, кем является на самом деле. Но тогда в его жизни был Роберт, ради которого Сергей мог поступиться многим, даже уважением партнеров по бизнесу. С его смертью исчез смысл что-либо менять. Много лет Сергей со страхом хранил тайну, боялся людей, способных узнать о его «неполноценности», а к себе относился с ненавистью, граничащей с презрением. У Роберта он научился любить себя, но тот слишком быстро ушел из его жизни, и теперь Пиоро, утратив столь серьезную поддержку, не представлял, как быть дальше, ибо никогда не отличался силой и бесстрашием. Он устал от постоянного контроля над собой, устал бояться сплетен и косых взглядов за спиной. Ему надоело притворяться. И вместе с тем Сергей понимал, что теперь ни за что не решится признаться в своей нетрадиционной сексуальной ориентации, так как на это у него не хватит душевной дерзости, да и Вера не позволит. Еще давно она заявила, что его сексуальные предпочтения поставят под удар их бизнес, ибо в том мире, в котором они живут, подобных ошибок не прощают. Тогда Сергей молчаливо согласился с ней, но сейчас жалел об этом решении, однако было поздно что-либо менять. Он слишком привык к своей жизни, статусу и не смог бы отказаться от всего этого, повесив на себя табличку «непохожего на других», в особенности теперь, когда нет поддержки Роберта.
   Полина же знала его секрет, хранила так же трепетно, как свой. Конечно, умение беречь чужие тайны было работой, за которую мадам Матуа получала приличные деньги, но еще ни разу она не подвела его. Никогда он не видел в ее лице презрения или усмешки, только тактичность и участие. И в том, что она находилась в Москве, Сергей увидел для себя хороший знак. Ощущение было таким, будто его ожидает встреча с дорогим другом, близким человеком, с которым можно поделиться всем, что лежит на душе. С нетерпением он подгонял время, отсчитывая часы, когда увидит ее, и крепко обнял, стоило Полине выйти из машины.
   – Хорошо доехала? – спросил он.
   – Да. – Она была удивлена его поведением, но так же тепло ответила на объятия, дотронулась до щеки и с нежностью заглянула в глаза. – Боже, как же тебе плохо.
   Полина действительно не ожидала столь эмоционального приема. Когда она села в машину, которую за ней прислал Пиоро, тщательно обдумывала, как следует себя вести, чтобы вызвать на откровенный разговор. Утром Роман наставлял ее, чем невыносимо раздражал, потому что его советы казались слишком наигранными и сложными.
   – Ты что-нибудь понимаешь в отношениях между мужчиной и женщиной? – злясь, поинтересовалась она.
   – Шутишь? – рассмеялся Роман. – У меня высшее образование по специальности «любовная игра» и степень магистра в области флирта. Но ты будешь встречаться с непростым мужчиной. – Он подмигнул ей, намекая на вкусы Сергея Пиоро, что разозлило еще больше.
   – Поверь мне, Сергей – настоящий мужчина во всех отношениях. Сильный, надежный, мужественный.
   – Дорогие костюмы, обувь и машина не являются признаками мужественности – это лишь антураж, необходимый атрибут его социального статуса. О силе и надежности также можно поспорить. К тому же при нашей встрече он показался мне скрытным, мстительным и ядовитым.
   – Вот как? Десять минут общения, и ты смог увидеть то, что я не смогла увидеть за долгие годы работы с ним? – удивилась Полина.
   – Дорогая, Пиоро хитер. Поэтому не обольщайся на его счет.
   – Ты говоришь так, потому что он гей?
   – Мне безразлично, с кем он спит. Я так говорю, потому что нахожу его опасным и не хочу, чтобы ты размякла при встрече. – Роман упал на кровать и, пристально вглядевшись в потолок, добавил: – Никогда не расслабляйся. Это касается любых отношений. Тогда ты будешь полностью контролировать ситуацию и вовремя отреагируешь, если она начнет меняться не в твою пользу.
   – Представляю, как тебе сложно жить, – сказала Полина, присев рядом. – В твоем мире полностью отсутствует доверие, и ты не можешь ни на кого положиться.
   – А мне не нужно быть уверенным в чьей-то добросовестности. Я никого не желаю напрягать и сам не хочу напрягаться. Мне не нужны разочарования, поэтому не возлагаю на других надежды. Не прошу помощи, стараюсь со всем справиться самостоятельно. И все держу под контролем.
   – Все? – усмехнулась Полина, скользнув ладошкой по его бедрам, вызвав немедленную реакцию, заставившую обоих рассмеяться.
   – Уходи! – воскликнул Роман. – Иначе опоздаешь. И, пожалуйста, не забывай о том, что, возможно, будешь улыбаться в лицо убийце.
   Полина обещала вести себя осторожно, но едва увидела Пиоро, поняла, что этого мужчину не следует бояться. Его полный печали взгляд сказал, что он до сих пор не может справиться с болью, поселившейся в душе, а крепкие объятия, будто в целом мире нет человека ближе ее, помогли понять, как сильно он нуждается в теплой дружеской поддержке.
   – Пообедаем? – спросил Пиоро, все еще не выпуская Полину из объятий.
   – Да, – кивнула она, – если ты голоден.
   – Не голоден.
   – Тогда прогуляемся? Погода восхитительная, солнечная. Прохладно немного, но… – Полина посмотрела на пальто своего спутника и шарф, элегантно лежащий вокруг шеи. – Не замерзнешь, – улыбнулась она.
   – Выглядишь замечательно. – Пиоро обвел ее фигуру восхищенным взглядом и коснулся пальцами румяных щек. – Впрочем, как всегда.
   – Спасибо. Давай купим кофе и пройдемся по парку. Давно не гуляла просто так, в компании друга.
   Последняя фраза окончательно убедила Пиоро в том, что в его жизни появился человек, рядом с которым можно дышать свободно. Небывалая легкость охватила его, даже внутренняя печаль отошла на второй план, когда он представил, что ему не нужно притворяться, потому что эта женщина примет его таким, каков он есть.
   – Мада-ам, – пробасил огромный охранник, открыв перед Полиной дверцу машины.
   Она быстро вспомнила его, потому что такое характерное лицо невозможно забыть. Однако сейчас, в отличие от их последней встречи, этот толстый боров улыбался и вел себя очень галантно. Глазки превратились в щелочки, кожа еще больше натянулась и наверняка лопнула бы, если бы ему на лоб села муха, белоснежные зубы ярко блестели в солнечных лучах – в общем, «несказанный красавец», от вида которого дух захватывало, настолько угрожающим он выглядел.
   – Прошу, пани, – самодовольно ухмыляясь, добавил он, заметив, что Полина завороженно рассматривает его.
   Она тут же отвела взгляд в сторону и быстро скрылась на заднем сиденье, а когда Пиоро устроился рядом, тихо спросила:
   – Что у него с лицом?
   – Петр – профессиональный боксер в супертяжелом весе. В прошлом, конечно, – тихо, чтобы его не услышал Хряк, который уселся рядом с водителем и разрешил трогаться, произнес Пиоро. – Состояние его лица – следствие боев. К тому же пять лет назад он попал в аварию и выглядел так жутко, что, если бы не пластика, смотреть без содрогания на него было бы невозможно.
   – Значит, зубы у него вставные?
   – Ослепляют? Конечно, вставные. Родных практически не осталось.
   – Сергей, – замялась Полина, – а он знает…
   – Если бы знал, проломил бы мне череп и уволился. Гомофоб, причем очень свирепый. – Пиоро наклонился вперед и похлопал Хряка по плечу. – Петя, далеко нас не вези.
   – Хорошо, – милостиво кивнул тот и, повернувшись к водителю, неслышно отдал приказ, где остановиться.
   Полина усмехнулась, глядя на то, как «железно» управляет своими подчиненными Пиоро. Сейчас он очень походил на свою сестру – такой же строгий и сосредоточенный, внушающий уважение, заставляющий трепетать от могущества и непревзойденной силы, которой обладают лишь избранные люди. Уложенные волосы, гладко выбритое лицо и потрясающий запах парфюма, от которого приятно кружится голова и в легком возбуждении дрожат коленки. Сергей мог легко увлечь любую женщину, однако жаль, что для него самого игра полов не представляла никакого интереса.
   – Так что за работа привела тебя в Москву? – поинтересовался Пиоро, когда они вышли из машины и направились к воротам парка.
   Со стороны они выглядели, как обычные посетители, решившие насладиться прекрасным солнечным днем и свежим воздухом. Однако охрана, следующая в нескольких шагах позади, портила общее впечатление беззаботности и простоты. Люди оглядывались на них, понимая, что «бронированные кони» сопровождают какую-то важную персону, и искали глазами тех, за кем охранники бдительно наблюдали.
   – Клиенту понадобилось мое личное участие в подготовке важного для него торжества. – Полина спокойно выдала фразу, придуманную заранее, однако в подробности вдаваться не стала, хотя и уточнила некоторые детали, сделавшие ее ответ правдоподобным: – Супруга родила ему сына, вот он и хочет порадовать ее подарком и праздником. Клиент отказался обратиться в московский филиал и не смог приехать в Париж, поэтому мне пришлось лететь к нему.
   – Очень хлопотно удовлетворять чужие прихоти. Но я рад, что ты здесь. И еще больше оттого, что ты позвонила.
   – Хотела узнать, как ты? В нашу последнюю встречу… – Полина сделала паузу, говорящую о том, что прекрасно помнит свой испуг от того театрального представления, которое устроил Пиоро в Париже. – Ты выглядел подавленным. Тебе легче?
   – Нет, – остановился, взял Полину за руку и внимательно посмотрел ей в лицо. – Ты знаешь, как прошли похороны?
   – Насколько мне известно, тихо. Роберта похоронили в семейном склепе Бри. Точно не скажу, где это, но если ты пожелаешь…
   – Какой толк от того, что мне будет известно место, где лежит его тело? – усмехнулся Пиоро и снова двинулся вперед по залитой солнцем аллее. – Чтобы привозить цветы в годовщину смерти?
   – Ты прав, – согласилась Полина. – Я тоже не вижу смысла в том, чтобы навещать могилы умерших. Сама ни разу не была у Грэга с тех пор, как его похоронили, – солгала она, чтобы Пиоро не чувствовал себя виноватым из-за того, что не простился с Робертом.
   – Не верю. – Он обнял ее одной рукой. – Ты не такая.
   – Как догадался? У меня голос дрогнул?
   – Судя по рассказу, как проходили похороны, и твоим рыданиям во время церемонии, ты должна была последующую неделю жить на могиле мужа.
   – Шестнадцать дней я, похожая на привидение, бродила по кладбищу, думая, что он вернется.
   – Ты настолько его любила?
   – Я не знаю. – Полина вдруг поняла, что говорит правду, начав сомневаться в силе чувств, которые испытывала к Грэгу. – Мне было страшно остаться одной. Обидно от того, что он меня бросил, и горестно из-за того, что сам ушел таким молодым. Грэг абсолютно не умел пить. От двух бокалов вина хмелел так сильно, что казалось, будто он выпил бутылку виски. В тот вечер ему не следовало садиться за руль, но он слишком верил в свои силы.
   – А ты где была в тот момент?
   – Как примерная жена, я ждала Грэга к ужину, в то время как он со своими друзьями-архитекторами решил отметить успешную сделку. Знаешь, раньше я избегала подобных разговоров, но теперь мне легко говорить о нем. И тебе со временем станет легче. От чувства утраты ты никогда не избавишься. Ощущение, будто тебе отрубили руку или вырезали часть сердца, надолго останется с тобой. Это плохая новость. Хорошая состоит в том, что когда-нибудь мир снова оживет, солнце покажется ярким, а детский смех счастливым.
   – Если меня не убьют до того, как боль отпустит душу.
   Полина внутренне обрадовалась, что не пришлось дешевыми уловками выводить Пиоро на интересующую ее тему. Он сам подошел к самому важному, осталось только подробнее расспросить и не вызвать при этом настороженности. И все же она сопереживала его потери, тем не менее постоянно помнила совет Романа не погружаться с головой в проблемы клиента.
   – Сережа, – мягко обратилась она к нему, – если тебе нужна более серьезная охрана или помощь, просто скажи. Мой брат Алекс имеет много полезных контактов здесь, в Москве. И если пожелаешь, уже вечером за тобой будет присматривать целая гвардия.
   – Мне и этих достаточно. – Пиоро указал на своих огромных пуленепробиваемых охранников, неотступно и бесшумно, как снежные барсы, следующих за ними. – Спасибо тебе, – с благодарностью добавил он.
   – За что? Я ничего не сделала.
   – Ты готова защитить и ни о чем не спрашиваешь. Этого более чем достаточно.
   – Но я хочу спросить.
   – Давай, – разрешил Пиоро, радостный оттого, что может поделиться частью своих страхов. – Хочешь знать, из-за чего меня преследуют?
   – Ты уже знаешь причину? – спросила Полина, удивленная легкостью, с которой проходила беседа.
   – Нет.
   Ответ был слишком быстрым, и Полина поняла, что ее новоиспеченный «дружок» лжет, несмотря на честный взгляд и отсутствие дрожи в голосе. Она мило улыбнулась и с детской непосредственностью указала рукой на ларек, где торговали сахарной ватой.
   – С детства не ела. Купим?
   – Руки будут липкими.
   – Зато душа обрадуется. – Полина быстрым шагом направилась к ларьку и спросила у подростков: – Ребята, кто последний?
   – Машка последняя! – ответил рыжий паренек, оглядев очередь, видимо, своих одноклассников.
   – О’кей! – хмыкнула она. – Значит, мы, женщины, будем стоять в конце, в то время как вы, мужчины…
   – Ой, курица, не учи! – послышался дикий хохот, и Полина ошеломленно замолчала.
   – А может, это ты рот прикроешь? – грозно поинтересовался Петя-Хряк, подошедший к ларьку и услышавший обидную фразу. – Будешь так разговаривать с женщинами, ни одну из них за сиську не потрогаешь. Они любят вежливых.
   – Вот так помог, – пробормотала Полина, заметив, что мальчишки развеселились еще больше, тем не менее пропустили ее и девчонок вперед. – Спасибо, – усмехнулась она, купив два белых шара, и протянула один Сергею, который искренне веселился, наблюдая со стороны за этой сценой. – Господи, как с ними сложно общаться.
   – Поэтому у тебя нет детей?
   – Отчасти. – Полина оторвала кусочек ваты и положила в рот, блаженно прикрыв глаза. – Петр, спасибо за помощь. – Она повернулась к охраннику и с благодарностью улыбнулась, а потом прошептала, обращаясь к Пиоро: – Давно меня прилюдно в лужу не сажали. Стыдно до ужаса!
   На некоторое время они замолчали, продвигаясь вперед по дорожке, потом Полина подошла к урне и выбросила в нее вату.
   – Наелась? – улыбнулся Пиоро и проделал то же самое со своим шаром, к которому так и не притронулся.
   – Приторно. И совсем не так вкусно, как в детстве. – Полина вытащила из сумки салфетки и вытерла пальцы. – Теперь пить хочется, – капризно проговорила она.
   – Давай в кафе посидим, – предложил Пиоро, взял ее под руку и повел обратно в машину. – Где-нибудь подальше от этого шума.
   По дороге Полина обдумывала, что сказать, чтобы вывести его на откровенный разговор. Ничего изобретать не пришлось, так как Сергей сам начал говорить о том, что интересовало ее больше всего. Возможно, этому способствовало вино, которое они заказали, или же ему просто хотелось поделиться страхами, и он нашел подходящие для этого уши. Полина почувствовала, что он ей очень доверяет, и испытала вину, так как их цели разительно отличались: Сергей жаждал поддержки, а она хотела «прогнуться» перед Романом. Эта мысль заставила насторожиться. Полина отчетливо осознала, что слишком поглощена отношениями с новым любовником и готова во всем ему угождать. «Так быстро, черт подери! – отругала она себя. – Что же я делаю? Мать твою, влюбилась как девчонка!» Она сделала глоток вина, стараясь отвлечься от ощущения тепла, которое разлилось по телу лишь при одной мысли о Романе. Сафонов не только пробудил в ней чувственность. Непонятно каким образом, но он сумел за очень короткий срок настолько привязать к себе, что Полина уже не могла представить то время, когда его не было в ее жизни.
   – О чем задумалась? – Сергей дотронулся до ее руки, привлекая внимание.
   – О тебе, – в который раз за день солгала она. – Я боюсь за тебя.
   – И я за себя боюсь, – ответил Пиоро. – Но, как говорил Мерцалов, муж Веры, грехи прошлого всегда влияют на качество будущего.
   – Мудрая мысль.
   – Весьма, учитывая, что он знал, о чем говорит.
   – Не понимаю, – нахмурилась Полина.
   – Думаю, в нем сосредоточена причина того, что происходит со мной и Верой в данный момент. – Пиоро подвинулся к Полине и тихо добавил: – Ее любовника убили, так же, как и Роберта. Задушили гарротой.
   – Как?! Я не знала…
   – Никто не знает. Вера позаботилась об этом. Но не спрашивай, как именно, я и сам не посвящен в детали.
   – Сергей, почему вас преследуют? И кто?!
   – Не имею представления, – уклончиво ответил Пиоро.
   – Не знаешь, кто или почему? – настойчиво допытывалась Полина и, заметив, как он напрягся, усмехнулась: – Я не могу интерпретировать твое поведение. Складывается впечатление, что ты хочешь о чем-то рассказать, но сдерживаешь себя. Понимаю, что доверие – опасная штука, так как никогда нельзя быть на сто процентов уверенным в человеке, даже если считаешь его близким. А мы и вовсе чужие друг другу люди, но именно со мной ты сейчас разговариваешь.
   Пиоро вдруг поцеловал ее в щеку, ласково, как это сделал бы брат, но в глазах его светилось нечто, что можно было расценить как увлеченность, если бы он являлся обычным мужчиной.
   – Ты так похожа на Роберта, – произнес он.
   – Вот спасибо! У меня пробивается борода?
   – У вас схожие характеры, – с улыбкой пояснил Пиоро. – Ты, как и он, умеешь слушать. Кроме того, Роберту я мог полностью открыться, зная при этом, что разговор останется только между нами.
   – Тогда говори, что тебя волнует. Тебе ведь известно, что я умею хранить тайны.
   Взгляд ее был искренним, это и явилось окончательной причиной, позволившей Пиоро расслабиться.
   – Вера считает, что нам мстит Нелли, – сказал он.
   – Кто такая? – с недоумением спросила Полина.
   – Ты не помнишь ту громкую историю о любви Мерцалова к Нелли Красновой? Восемь лет назад вся столица смаковала их бурный роман, в то время как Вера исходила злобой от ревности.
   – Краснова? – Полина в изумлении приподняла брови и повернулась к окну, указав рукой на огромный щит с рекламой блокбастера, премьера которого должна была состояться через несколько недель. – Эта? – Она всмотрелась в лицо черноволосой женщины, которую на плакате обнимал известный английский актер.
   – Нелли родила Мерцалову сына, – сказал Пиоро. – Мальчику сейчас почти восемь.
   – Но почему она активизировалась только сейчас, спустя семь лет после смерти Мерцалова?
   – Потому что тогда была слаба. Но теперь у нее новый покровитель.
   – И что из этого следует? Да и зачем ей мстить вам?
   – Видишь ли, Мерцалов собирался развестись с Верой, но не успел. Умер прямо в самолете, когда возвращался из Испании. Вера очень болезненно отнеслась к измене мужа, в особенности узнав, что у них появится общий ребенок. Когда Дима был жив, Вера не могла подобраться к сопернице, потому что он ноги бы переломал, если бы она вздумала причинить Нелли вред. Но с его смертью у сестры развязались руки. Как она издевалась над Красновой! Нелли на три года исчезла с экранов, не появлялась на телевидении… В общем, травля была жесткой, потому что моя сестра умеет уничтожать людей, неосторожно перешедших ей дорогу. Вера во что бы то ни стало хотела сломать актерскую карьеру Нелли, и у нее почти получилось. Однако и Нелли повезло, она встретила нового покровителя, и Вера затаилась, так как не хотела конфликта с любовником Красновой.
   – Я что-то не улавливаю, – задумчиво произнесла Полина. – Вера мстила Красновой за то, что она залезла в постель к ее мужу? Признаю, что Краснова не на шутку обиделась. Но теперь-то у нее все хорошо. Богатый любовник, съемки в Европе…
   – И сын, – закончил предложение Пиоро. – Той же крови, что и дети Веры. Похоже, Нелли любила Мерцалова. Он обещал на ней жениться, по слухам, даже предложение сделал, несмотря на то что все еще состоял в браке. Но, к несчастью для Красновой, женишок скоропостижно скончался, оставив ее и сына без поддержки. Мы считаем, что она претендует на состояние Мерцалова.
   – Но зачем Нелли убивать Роберта и друга Веры?
   – Чтобы и мы почувствовали боль утраты. Думаю, она винит нас в смерти Димы.
   – А это не так? – быстро спросила Полина, и выражение его лица вдруг открыло ей правду, несмотря на ответ.
   – Нет.
   – Ладно, – протянула Полина, пообещав себе, что еще вернется к теме смерти Мерцалова. – И все же мне непонятно, зачем идти таким длинным путем, марать руки в крови, если можно получить деньги более легким способом: доказать отцовство и потребовать в суде раздела имущества. Как тебе такой вариант?
   – Часть не есть целое. Лучше получить все, убрав с дороги остальных наследников. А перед этим, чтобы утешить свое эго, можно поиздеваться над врагами. Так сказать, два в одном: Нелли получит деньги и удовлетворит жажду мести.
   – Краснова – успешная актриса. – Полина с недоверием отнеслась к словам Пиоро. – К тому же она мать. И, самое главное, женщина. А мы, несмотря на то что умеем проявлять жестокость, не столь кровожадны, как вы, мужчины. Тем более, ты говоришь, она счастлива в новых отношениях. К тому же в одиночку очень сложно провернуть все то, что произошло с тобой и Верой. Нужны помощники из особой среды. Понимаешь, о чем я говорю?
   – Понимаю, – кивнул Пиоро, внимательно вслушиваясь в слова Полины.
   – Вряд ли у Красновой есть связи в криминальном мире.
   – Знаешь, теперь и мне кажется, что Нелли не имеет отношения к происходящему. Хотя еще вчера я был уверен в обратном. Похоже, Вера, как обычно, умело меня обработала.
   – В смысле?
   – Манипулировала чувствами, настроив против Красновой, заставив поверить, что именно она наш враг. – Пиоро потеребил губу и посмотрел на плакат, где красовалась актриса и, похоже, настоящая любовь Мерцалова. – Но ты не знаешь, какая Нелли на самом деле. Она не менее опасна, чем моя сестра.
   – Давай проверим, – предложила Полина.
   – Что именно?
   – Встретимся и выясним, насколько боевой у нее настрой.
   – Ты считаешь это уместным?
   – Стучащему да отворят. Почему бы не попробовать? Наверняка она не ожидает от тебя подобного хода. Это застанет ее врасплох, а люди в подобных ситуациях теряются и открывают истинное лицо. И еще. Если Нелли ведет войну с Верой, почему ты попал под руку?
   – Я во всем помогал сестре, – признался Пиоро. – Ты права, неожиданные вопросы – весьма эффективное оружие. Например, сейчас я рассказал тебе больше, чем хотел. Я согласен встретиться с Нелли, тем более что другого варианта у меня нет. Как и у Веры. Мы до сих пор не догадываемся, кто преследует нас, и вряд ли узнаем, если не попытаемся приподнять завесу тайны. Надеюсь, ты со мной?
   – Разумеется.
   – Хорошо. – Пиоро с благодарностью посмотрел на нее. – К тому же мне кажется, что только ты способна договориться о встрече с Красновой. Если это сделаю я, то буду послан к чертям.
   – Как же нужно было насолить человеку, чтобы он испытывал отвращение при одной лишь просьбе о встрече?

Глава 12

   Именно этот вопрос задал Полине Роман за ужином в ресторане, когда она в мельчайших подробностях пересказала разговор с Пиоро.
   – И я также согласен с тобой, – добавил он, – в том, что Краснова не причастна к убийствам любовников ее обидчиков. Слишком уж жестко с ними воюют. Я еще не встречал в своей практике, чтобы женщина столь методично и безжалостно мстила.
   – Значит, ты плохо знаешь женщин, несмотря на то что уверен в противоположном, – усмехнулась Полина, взяла бокал и пристально всмотрелась в темно-красное вино, потом отставила его в сторону, так как жидкость напомнила ей кровь, тягучую и липкую. – Мы не только эмоциональные и вспыльчивые, мы крайне расчетливые и терпеливые. Можем годами ждать удачной возможности и напасть именно в тот момент, когда противник расслабится и меньше всего ожидает атаки. Например, одна из клиенток лондонского филиала «VIP-life concierge» лишь спустя двадцать лет отомстила своей подруге, которая увела у нее жениха. Подкупила горничную, и та, простодушная дура, поменяла бутылку с шампунем на такую же, только с такой ядреной химией, что у хозяйки все волосы вылезли. Теперь парики носит и с психологом каждый день встречается.
   – Через двадцать лет?
   – Сказала, что хотела, чтобы эта сучка в сорок стала страшной и все оставшиеся годы провела в одиночестве. Жестоко, не так ли? А еще одна дамочка неделю держала в загородном доме своего мужа, который изменил ей с молодой девицей, забетонировав несчастного по колени в ванне.
   – Разве он не сопротивлялся, когда она его в раствор окунала? – с сомнением спросил Роман.
   – Не было возможности. Он, ни о чем не подозревая, провел прекрасный вечер с любимой супругой, которая нежно улыбалась ему за ужином, коварно подливая в бокал вино со снотворным. Потом заботливо уложила его в постель, но проснулся он в ванне, когда раствор уже полностью застыл.
   – Шутишь?
   – И не думаю. В то время когда супруг в течение семи дней ходил в туалет под себя и лишь пил воду, благо до крана мог дотянуться, дама провела прекрасный отпуск на Карибах. А вернувшись, дала ему, сильно исхудавшему и ужасно напуганному, телефон и сказала, что он может звонить куда угодно, хоть Богу, хоть в полицию. Он, постыдившись, что историю его заточения будут смаковать газетчики, вызвал моего брата Алекса, помощники которого с трудом извлекли бедолагу из бетона.
   – Интересно, он развелся с женой?
   – А ты бы как поступил? – рассмеялась Полина.
   – Я ни за что не оказался бы в такой ситуации, – с уверенностью ответил Роман. – Только идиот женится, а потом бегает налево.
   Эти слова больно укололи Полину, так как она приняла их на свой счет. Немедленно захотелось оправдаться, но она не стала этого делать.
   – Согласна. – Она отвернулась, показывая, насколько сильно уязвлена подобным замечанием.
   – Полина… – Роман быстро положил ладонь на ее руку, прося извинение. – Я не хотел тебя оскорбить. Просто…
   – Принимается, – сдавленно ответила она и тут же вернулась к разговору о Пиоро. – Я вела к тому, что женщины умеют мстить, и делают это более изощренно, чем мужчины. Поэтому не стоит нас недооценивать.
   – Я уже понял, что ваша фантазия превосходит нашу. К тому же вы все абсолютно непоследовательны. Ты в том числе, так как еще минуту назад говорила, что не считаешь Краснову убийцей, а сейчас доказываешь обратное.
   – Я и сейчас уверена, что Нелли не имеет отношения к убийствам, – сказала Полина, введя Романа в еще большее заблуждение.
   – Почему?! – громко воскликнул он, чем привлек внимание людей, ужинавших за соседними столиками.
   – На то есть веская причина. – Полина театрально затянула паузу, поковырявшись вилкой в салате. – Со слов Сергея я поняла, что сейчас у Красновой все хорошо в личной жизни. Поверь мне, когда женщина счастлива, она не думает о мести. Она занята любимым мужчиной, и ей плевать, что какая-то стервозная старуха когда-то ее обижала.
   – Логично. Ты знаешь, что ты прекрасный психолог?
   – Знаю.
   – И очень опасный человек, так как умеешь видеть то, на что другие не обращают внимание.
   – А еще я могу… – Полина наклонилась к Роману и что-то прошептала ему на ухо, отчего в его глазах появился странный блеск.
   Он позвал официанта и попросил счет, потом повернулся к Полине и со страстью прошептал:
   – Если не продемонстрируешь это, буду считать тебя самой большой лгуньей в мире.
   – А мне плевать, – беззаботно ответила Полина, поднялась и медленно направилась в сторону выхода.
   Роман догнал ее и обхватил за талию.
   – Ты самая интересная женщина, с которой я когда-либо встречался, – сказал он, когда они поднимались по лестнице в их номер.
   – То есть ты со мной встречаешься? Как в детстве, черт подери!
   – Не играй словами. – Он вдруг прижал ее к стене и провел ладонью по тонкому трикотажу платья. – К тому же самая привлекательная.
   – Сомнительный комплимент, – пробормотала Полина, жадно ответив на поцелуй, потом запустила руку в карман его пиджака, вытащила ключ и быстро открыла дверь.
//-- * * * --//
   Ранним утром ее разбудил звонок по телефону, на экране которого высветилось имя мужа.
   – Доброе утро, дорогой, – сонно поздоровалась она, поднялась с постели, на которой, развалившись, тихо посапывал Роман, и вышла в гостиную. – У меня все хорошо. А ты как?
   – Снова лечу в Марсель.
   – Значит, это правда, что ты собираешься купить местный футбольный клуб?
   – Да, я веду переговоры, – ответил Люк, и по тону голоса Полина поняла, что он улыбается. – Кто тебе сказал? Мы же не обсуждали это.
   – Дорогой, тебе известно, в какой сфере я работаю, – неопределенно ответила Полина и посмотрела на Романа, который вышел из спальни и остановился на пороге, прислушиваясь к разговору. – Когда ты вернешься?
   – А ты?
   – Через пару дней.
   – Я соскучился, – сказал Люк. – И мне тебя очень не хватает. Когда встретимся, нам нужно будет поговорить об этом. Я не хочу, чтобы ты впредь надолго покидала меня.
   – Хорошо, – пообещала она и с огорчением подумала о том, что разговор покажется им обоим тяжелым, так как тема его будет кардинально отличаться от той, которую предложил Люк. – Пока.
   – У тебя очень чистый французский, – заметил Роман. – Сколько лет ты добивалась такого произношения?
   – Не долго, – рассеянно проговорила Полина, думая о том, как сказать мужу, что решила уйти от него. – Зато грамматика давалась мне с большим трудом, – уже весело добавила она, посчитав, что не станет тратить время на размышления и насладится счастливыми моментами с мужчиной, встреча с которым поставила окончательную точку в ее браке.
   Полина уже поняла, что не хочет расставаться с Сафоновым, так как он стал для нее большим, чем обычный любовник. К тому же она устала от обмана, отелей и желала открытой жизни, в которой не нужно было прятаться.
   – Итак, каким будет твой день?
   – Встречусь с ребятами, которые также занимаются делом Пиоро, – начал Роман и замолчал, заметив, что Полина слишком пристально рассматривает его. – Что-то не так?
   – Все в порядке, – улыбнулась она, вернулась в спальню за халатом и, набросив его на плечи, снова появилась в гостиной. – Я не знала, что вы работаете командой.
   – У тебя ведь тоже целый штат подчиненных.
   – Помощников, – поправила Полина Романа. – Считала, ты индивидуалист-одиночка.
   – Не в этот раз. Завтрак закажем в номер или спустимся вниз?
   – В номер, – ответила Полина, посмотрев на часы.
   – Во сколько ты встречаешься с Пиоро?
   – В десять. И у меня осталось мало времени.
   – Целых два часа! – воскликнул Роман.
   – Дорогой, сегодня я увижусь с женщиной, при виде которой у мужчин подмышки потеют, – ответила она с таким выражением лица, будто Роман сказал непростительную глупость. – Я ни в чем не должна уступать, иначе перевес будет на ее стороне.
   – А когда ты успела договориться о встрече с Красновой? – недоуменно проговорил Роман.
   – Встреча еще не назначена, но у меня есть ее адрес.
   – Может, ее нет в Москве.
   – Я точно знаю, что Краснова в городе. – Полина скрылась в ванной. – Позвонила вечером ей на домашний, – прокричала она. – Она взяла трубку.
   – И что ты сказала? – Роман бросился на кровать в спальне. – «Здравствуйте, я Полина Матуа. Хочу узнать, не придушили ли вы любовника человека, сестра которого пыталась стереть вас с лица земли?»
   – Я попросила позвать к телефону госпожу Краснову. – Полина выглянула из ванной и улыбнулась, глядя на обнаженного Романа, который раскинул руки в стороны и закрыл глаза, словно медитировал. – А когда она сказала: «Слушаю вас», положила трубку.
   – Странный маневр.
   – Ничуть. – Полина легла рядом с ним, обхватив рукой теплую грудь. – Зная о встрече заранее, она была бы готова к разговору. Эффект неожиданности сыграет нам с Сергеем на руку.
//-- * * * --//
   Нелли Краснова жила в Кривоарбатском переулке в невысокой элитной новостройке, стоимость квартиры в которой явно превышала ее актерский заработок за все годы съемок.
   – Миллионов пять, не меньше, – сказал Пиоро, догадавшись, о чем думает Полина. – Ты действительно считаешь, что мне следует идти с тобой?
   – Конечно, – кивнула Полина и, взяв телефон, набрала номер Красновой. – Доброе утро, – поздоровалась она, когда ей ответили. – Меня зовут Полина Матуа, и я хотела бы поговорить с вами о Вере Пиоро, – без всяких прелюдий и обмана напрямую сказала она.
   Нелли Краснова буквально задохнулась от услышанного, и, даже не видя ее, Полина почувствовала, насколько женщина ошеломлена.
   – Матуа, мне знакомо ваше имя. Когда вы хотите встретиться?
   – Прямо сейчас. Я нахожусь у вашего дома.
   – А вы нахалка, – послышался смешок. – Поднимайтесь. – Она назвала номер квартиры.
   – Так просто? – Сергей нервно провел руками по карманам легкого пальто.
   – Мы сами придумываем себе сложности, – тоном знатока изрекла Полина, подходя к парадному. – Поверь, многие вещи, которые кажутся нам недоступными, находятся ближе, чем мы предполагаем.
   – Сомневаюсь, – отозвался Пиоро, бесшумно следуя за тонкой фигурой женщины, которая все больше восхищала его своей смелостью и непредсказуемостью.
   – Не волнуйся напрасно. Похоже, Краснова вовсе не такая акула, как ты описывал.
   – Ты прекрасный союзник. – Пиоро дотронулся до ее плеча, прося остановиться. – Я рад, что ты помогаешь мне, только не понимаю почему.
   – За деньги, – пошутила Полина. – Но давай отложим этот разговор и сосредоточимся на Нелли. А если честно, я рада оказаться тебе полезной. Не был бы ты… в общем, потребовала бы ночь любви взамен своего участия.
   – Ты же замужем! – По-детски искреннее непонимание засветилось в его глазах, заставив Полину рассмеяться.
   – И что из этого следует? – поддела она Сергея.
   – Любимым не изменяют. В этом нет нужды.
   – Черт! – выругалась Полина. – Дважды за сутки услышать одну фразу от двух разных мужчин – это уж слишком! Как же вы, романтики, раздражаете меня!
   – Романтики?! Как раз романтики и прыгают из одной постели в другую, так как постоянно находятся в поисках чего-то идеального. То, что у них есть, им не нравится, хочется нового, непременно лучшего. А циники понимают, что идеального не бывает. Поэтому берут, что есть, и делают из него то, что нужно. И когда видят потрясающий результат от проделанной работы, неужели думаешь, что они станут искать удовольствие на стороне с тем, кто явно проигрывает партнеру?
   – Бог ты мой! Ты «сделал» для себя Роберта?
   – В нашей паре Роберт был мастером, – сказал Пиоро, легонько похлопав Полину по плечу. – Идем?
   – Да, конечно, – засуетилась она и открыла дверь в подъезд.
   Вокруг было много светлого мрамора, света и зеркал. Создавалось впечатление, будто находишься в огромной зале для приемов. Еще немного, и появятся гости, вокруг будут сновать услужливые официанты, заиграет оркестр. От странного ощущения торжества, охватившего грудь, Полина замедлила шаг, а после и вовсе остановилась, посмотрев на себя в зеркало. Кружевное пальто без пуговиц, красное узкое платье, черный шелк чулок и туфли на высоких каблуках – вполне годится для светского раута, не только для встречи с манерной актрисой. Элегантная роскошь Полины вряд ли уступит темпераментной красоте Нелли, значит, внешне они будут равны. Останется переиграть госпожу Краснову в силе характера, тогда руководить беседой будет она, Полина, несмотря на то что роль гостьи ниже по значимости позиции хозяйки.
   Кучерявая тетенька, которую Краснова предупредила о гостях, провела их к лифту и, нажав кнопку вызова, улыбнулась:
   – На четвертом этаже две квартиры. Вам направо.
   Полина ответила такой же мягкой улыбкой, а когда вошла в лифт, протяжно выдохнула из себя и в волнении потерла руки:
   – Ну, Сережа, с Богом! Не знаю, что мы ей скажем, главное, чтобы услышанное в ответ нас не огорчило.
   – Главное, чтобы она не захлопнула дверь, увидев меня на пороге. Иначе ничего не удастся услышать.
   – Доброе утро, – поздоровалась Нелли Краснова, вышедшая встречать гостей в коридор. – Вы не сказали, что придете не одна. – Она бросила напряженный взгляд в сторону Пиоро.
   – Вы не спрашивали.
   – Проходите, – наконец разрешила Нелли, а после в широкой светлой прихожей подала Полине руку и сделала кокетливый реверанс. – Краснова.
   – Матуа. – Полина улыбнулась непосредственности женщины, которая выглядела не так, как она ожидала.
   Кареглазая, черноволосая, с тонким вздернутым носом, придающим лицу, на котором не было косметики, озорное очарование, и маленькими ямочками на щеках. Нелли была в простом вязаном платье, настолько коротком, что при ходьбе можно было заметить бордовые трусики. На ногах носки, гармошкой собранные на икрах. Милая, домашняя и вовсе не манерная, какой ее представляла Полина. Она поняла, что перестаралась, пытаясь перещеголять Краснову в изяществе и красоте, и почувствовала себя неловко, оттого что ее одежда не соответствует ситуации, однако быстро собралась и усмехнулась.
   – Вчера видела ваше лицо на билборде, – сказала она. – Вы выглядите на нем воинственно, как амазонка. Но сейчас вы женственны и прекрасны. Потрясающий контраст.
   – А я впервые встречаю ту, которая умеет делать комплименты женщинам, не скатываясь при этом до лести. Жаль, что вы не актриса, мадам Матуа, непременно добились бы больших успехов, нежели я.
   – Да, говорят, актриса вы неважная, – со снисходительным блеском в глазах согласилась Полина. – Откуда вы знаете, кто я?
   – Есть приятель, который пользуется вашими услугами, – произнесла Нелли таким тоном, будто обозвала Полину женщиной легкого поведения.
   – Один – один, – вступил в беседу Пиоро. – Я думал, что ты выгонишь меня.
   – Пару лет назад выгнала бы, но не сейчас, – ответила Нелли. – Простила.
   – А я не простил бы, – послышался мужской голос, и все присутствующие обернулись в сторону, откуда он прозвучал.
   – Виталий, – прищурился Пиоро и обратился к Полине: – Старший сын Веры, мой племянник. Видимо, и есть тот покровитель, о котором мы с тобой говорили. Ходили слухи, что ты встречалась с Воронцовым. – Он перевел взгляд на Нелли.
   – С тем лысым боровом, который недвижимостью занимается? – кивнула Нелли и, улыбнувшись, посмотрела на любимого мужчину. – Давно это было.
   – А ты, Виталий, насколько мне известно, еще в экспедиции. Мать знает, что ты в городе?
   – И не должна знать, – резко ответил племянник. – Чай? Кофе? Или вы ненадолго?
   – Фу, как невежливо, – оскалился Пиоро.
   Полина, внимательно вслушиваясь в перепалку, при этом пристально разглядывала квартиру. Стены в гостиной были отделаны светлым декоративным покрытием под камень и очень мягко контрастировали с темными африканскими масками и фигурками, украшающими комнату. Роскошный дубовый пол, дверные косяки и внутренние оконные рамы цвета венге, светлая итальянская мебель – стильный и дорогой интерьер. Захотелось осмотреть всю квартиру, чтобы вдоволь полюбоваться потрясающей дизайнерской работой, но, разумеется, ей вряд ли позволили бы совершить подобную экскурсию. Хорошо будет, если разговор не закончится прямо сейчас, после неожиданной встречи дяди и племянника. Пикантная ситуация, учитывая, что Виталий и сын Нелли были единокровными братьями, а сама Нелли когда-то являлась любовницей отца. Кажется, чувства оказались сильнее предрассудков, раз эти двое вместе. Полина дотронулась до лба, в замешательстве обдумывая, как вести разговор. О том, причастна ли Нелли к смерти Роберта де Бри и любовника Веры, спрашивать расхотелось.
   Она посмотрела на Виталия, который очень походил на своего отца внешне. Худощавый, остроплечий, узкобедрый. Темноглазый, с длинным, вытянутым лицом и тонкими губами. Помнится, Вера с гордостью рассказывала о своем старшем сыне, который с отличием окончил МГУ, но в компании отца не стал работать, посвятив себя экстремальному спорту. Он и дайвингом занимался, и под парусом ходил, с парашютом прыгал, увлекался гонками на мотоциклах и постоянно пропадал в каких-то экспедициях.
   – Похож? – спросил Виталий, заметив, что Полина блуждает по его лицу задумчивым взглядом.
   – Очень. Только борода…
   – Неделю прошу сбрить ее, – сказала Нелли. – Не соглашается. Приготовь нам кофе, дорогой, – попросил она, поцеловав мужчину, и тот немедленно послушался, исчезнув за стеклянной перегородкой, за которой, видимо, находилась кухня. – Присаживайтесь.
   Нелли указала на большие кремовые диваны, стоящие друг напротив друга. Их разделял низкий каменный столик, на нем лежали журналы, два мобильных телефона, в центре стояла странной формы ваза, сделанная из непонятного материала. Полина присела, но Сергей не торопился принять приглашение, прошелся по гостиной, потом повернулся к Нелли и сложил руки на груди.
   – Давно ты его окрутила?
   – Он сам за мной бегал, ты же не раз смеялся по этому поводу. Еще когда Дмитрий был жив, Виталий признался, что любит меня, а я посоветовала ему заняться спортом. К несчастью, он воспринял это буквально. – Нелли подошла к Сергею и с силой ударила по плечу. – Ты мне столько в душу нагадил, что я лишь недавно это дерьмо убрала. И вот теперь, когда все наладилось, ты снова появился. Для чего?!
   – Ты понимаешь, что Вера никогда не примет ваши отношения? Черт! О чем я говорю?! Она убьет тебя, но не допустит вашей связи.
   – Ей не привыкать убивать. – Нелли скривилась в ехидной улыбке и упала на диван. – Но если от Димы она избавилась легко, то от меня – не получится!
   – Заткнись! – повысил голос Пиоро, но тут же умерил пыл, боясь, что разговор на повышенных тонах привлечет внимание племянника. – Смерть Мерцалова была неожиданной для всех нас.
   – Да, конечно, – свирепо сверкнула глазами Нелли. – Насколько я помню, вы хотели поговорить о Вере? – Она обратилась к Полине и, не дав даже рта открыть, продолжила: – Скажу вам, что она – старая сука и дрянь. Столько крови из меня выпила! Забрала квартиру, в которой я жила с сыном. Подняла все свои связи и полностью отрезала меня от работы.
   – Следовало уехать на родину во Владивосток, – дал запоздалый совет Пиоро. – Устроилась бы в местный ТЮЗ, в котором тебе и место, и много раз подумала бы, стоит ли разбивать чужие семьи.
   – Я ничего не разбивала. Дима не любил Веру, и тебе об этом известно. Но главное, сама Вера об этом знала, поэтому и преследовала меня. Всего лишила, кроме подарков Димы, наверное, забыла о них. Денег, которые я получила за драгоценности, хватило на какое-то время, чтобы мы с сыном не умерли с голоду. Без работы, постоянного жилья, с маленьким ребенком на руках, да-а, тяжело было. Если бы не Виталий, не знаю, как сложилась бы моя жизнь.
   – А Воронцов? – презрительно поинтересовался Пиоро. – Вот нехороший человек, не помог девочке, которая спала с ним из-за любви к его денежкам.
   – С кем я спала и по каким причинам, никого не касается! – Нелли выставила вперед средний палец. – В том числе и тебя! Сначала я думала, что ты ко мне хорошо относишься. Ошибалась! При встречах улыбался, как льстивый хорек, а на самом деле во всем помогал своей сестре.
   – Вот именно. – Пиоро подошел к ней и низко нагнулся, с ненавистью посмотрев в глаза. – Вера – сестра, которая заменила мне и отца, и мать. А кто ты – жалкая любовница Мерцалова?
   – Которого вы убили! – Нелли снова бросила в лицо это страшное обвинение.
   – Да я тебя… – Пиоро схватил Нелли за шею, но тут же получил легкий удар по руке от Полины.
   – Уймитесь! – приказал она. – Что вы делаете? Плюетесь ядом, вместо того чтобы поговорить спокойно, без упреков и обвинений. Да, в свое время вы оба ошиблись, но это не дает вам повода вести себя как пятилетние дети, которые выясняют, кто из них больше виноват.
   Нелли взмахнула перед лицом ладонями, охлаждая горящие от возмущения щеки.
   – Убедили. Садись, сучонок! Будем разговаривать спокойно.
   – Подстилка! – выплюнул из себя Пиоро, чем рассмешил Полину.
   Похоже, в тот момент, когда затрагиваются личные интересы людей, они автоматически лишаются внешнего лоска и благородства, превращаясь в крикливых рыночных торговцев. Лишь немногие с достоинством умеют ссориться, и только потому, что на любые выпады, даже самые подлые, отвечают ледяным молчанием. Пиоро не был одним из них. Сейчас, к разочарованию Полины, он, перестав себя контролировать, снял маску с лица, и она увидела в его характере те черты, которые до этого момента были скрыты от нее: мелочность и ядовитость. Она вспомнила слова Романа о том, что люди не те, кем пытаются казаться, и усмехнулась. Видимо, это правило было одинаковым для всех, даже для таких могущественных людей, как Пиоро. Равно как и для самой Полины, которая редко демонстрировала свое настоящее лицо, но если такое случалось, то она вела себя ничуть не лучше этих двоих.
   – Знаешь, какое самое страшное воспоминание из прошлой жизни осталось в моей памяти? – уже спокойно спросила Нелли. – Как Дима умирал на моих руках. Мы летели в Москву из Барселоны. Перед посадкой ему стало плохо, он почувствовал головокружение и боль в области сердца. Я просила остаться и обратиться к врачу, но Мерцалов был упрямым как бык, сказал, что скоро все пройдет. Но ему становилось все хуже, а через час на борту самолета были два пилота, две стюардессы, я и труп. Так вот, самое страшное, это когда ты слышишь последний вздох любимого, а потом его тело начинает остывать прямо в твоих руках.
   – Нелли, – Пиоро подошел и погладил ее по голове, но женщина резко дернулась, – знаю, что повел себя подло, но Верка в тот момент неистовствовала. Было страшно ей перечить.
   – А мой годовалый ребенок не сказал тебе о том, что нас не стоит трогать? – уже спокойно, без злобы спросила Нелли. – Я не просила о помощи. Черт с ней! Но зачем было устраивать травлю?
   – Я извинился.
   – Хрен с тобой! Принимаю извинения, хотя и не слышала, как ты это сделал. Слава богу, что у меня все хорошо и в личной жизни, и в профессиональной. Очередной фильм выходит, уже получила сценарий нового. Я счастлива, потому что меня любит потрясающий мужчина. И мой сын ни в чем не нуждается. Сказка!
   – Действительно, все слишком хорошо, – медленно проговорил Пиоро. – Боюсь, все это закончится, когда Вера узнает о вас с Виталием. Она и без того переживает, куда уходят деньги с его счета. А когда ей станет понятно, что он тратит их на тебя… страшно представить, каким будет твое положение.
   – Знаешь, я теперь намного хитрее, чем раньше. Эта квартира, – Нелли обвела гостиную рукой, – записана на мое имя, и выгнать отсюда меня никто не сможет. У меня есть счет, на который регулярно поступают деньги, поэтому я еще долгое время смогу ни в чем себе не отказывать на случай, если Верка взбунтуется. Работаю я с европейскими режиссерами, так что вряд ли она на них повлияет.
   – Повлиять можно на кого угодно, – вставила Полина и сразу же замолчала, догадавшись, что комментарий был лишним.
   – То есть пути отступления готовы? – усмехнулся Пиоро. – Умно.
   – Я усвоила урок, который вы с Верой мне преподали, – заметила Нелли. – Но это на крайний случай. Я рассчитываю прожить с Виталием долгую и счастливую жизнь. Видишь ли, у нас будет ребенок.
   – Это полный п…! – выругался Пиоро и нервно пробежался по комнате.
   – Не волнуйся, скоро мы все переезжаем в Лондон. Надолго, потому что там я планирую родить нашего малыша. И еще: неделю назад мы поженились, так что я все-таки стала Мерцаловой, – с явной насмешкой закончила она и протянула руку, на безымянном пальце которой блестело обручальное кольцо, ни Полиной, ни Пиоро до этого не замеченное.
   – Все ясно. – Полина поднялась и подошла к поникшему Сергею. – Идем. – Она повела его к выходу, но резко остановилась и задала вопрос, который сама не ожидала от себя услышать: – Вы имеете отношение к смерти Роберта де Бри?
   – Де кого? – недоуменно спросила Нелли, и было видно, что она искренне не поняла, о ком идет речь.
   – Благодарю вас за встречу.
   – А кофе? – Нелли посмотрела на Виталия, который появился в гостиной с подносом в руках.
   – В другой раз, – пообещала Полина, направляясь к двери.
   – Сергей! – позвал дядю Виталий. – Прошу тебя, не говори матери, что я вернулся.
   – Не скажет, – вместо Пиоро ответила Полина и закрыла за собой дверь. – Вот это цирк! – рассмеялась она в лифте.
   – Признаюсь, я и сам от себя подобного не ожидал.
   – Так за что вы убили Мерцалова? – спросила Полина, не дав ему повеселиться.
   – Не имею представления, о чем ты говоришь, – вздохнул Пиоро, но, как показалось Полине, за этим невинным вздохом скрывалась правда, которую опасно было говорить вслух.
   – Хочешь услышать мое мнение?
   – Конечно.
   – Но сначала я хочу извиниться за то, что кричала на тебя.
   – Не стоит. – Пиоро обнял ее за плечи, и они вышли на улицу. – Я повел себя не по-мужски. Вступил в перепалку с торговкой селедкой. Знаешь, Нелли, несмотря на безукоризненную внешность, всегда отличалась дерзко-плебейским характером. Она умеет выводить людей из себя.
   – Я заметила, – сказала Полина, остановившись. – А теперь мое мнение: эти двое сейчас заняты только собой, и им нет дела до того, что происходит в ваших жизнях. Не думаю, что Нелли стала бы в нынешнем положении, – она указала на живот, намекая на беременность женщины, – вести военные действия. Да, она обижена на вас…
   – Ненавидит.
   – Нет. Ненависть ее угасла, осталась лишь маленькая обида. – Полина показала пальцами небольшой отрезок. – А это, я сказала бы, не слишком веский мотив для подобных преступлений. Если бы каждый убивал за оскорбления, человечество вымерло бы.
   – Ты не слишком хорошо понимаешь ситуацию, – возразил Пиоро. – Вера не просто оскорбляла ее.
   – Ты также имеешь к этому отношение.
   – Да, – согласился Сергей, остановившись у машины, – это правда. И я сожалею, но сейчас мои мысли заняты другим.
   – Чем же? – спросила Полина, устроившись на заднем сиденье.
   – Тем, что мы напрасно потратили время. И чего нам с Верой следует ожидать от нашего безликого и безымянного преследователя.

Глава 13

   Полина в абсолютной тишине собирала чемоданы, в то время как Роман изучал какие-то бумаги в гостиной и разговаривал с коллегами по телефону. Несколько минут назад они несколько повысили друг на друга голос, что привело к временному молчанию. Причина ссоры оказалась простой до банальности: Полина хотела еще на некоторое время остаться в Москве, Роман был против такого желания.
   – Ты подвергаешь себя опасности, – заявил он, открыл створки шкафа и принялся выкладывать из него одежду на кровать.
   – Какой?! – вскричала Полина, думая, что Роман просто хочет избавиться от нее, так как устал за эти насыщенные эмоциями дни.
   – Ну, успокойся. – Он прижал ее к груди и покачал из стороны в сторону, как капризного ребенка. – Ваша дружба с Пиоро слишком быстро развивается. И если тот человек, который, к сожалению, может остаться непойманным, так как очень хорошо подготовлен и великолепно умеет прятаться, почувствует, что Пиоро эмоционально проникся по отношению к тебе, то он, вероятно, воспользуется этим. Я не хочу, чтобы ты попала под удар, играя в чужие игры, поэтому собирай чемоданы и уезжай домой. Причем завтра же.
   Полина разозлилась, насколько по-хозяйски нагло Роман обращается с ней. Как собачонке, приказал удалиться из комнаты, ожидая, что его приказ будет выполнен немедленно. Хотелось возразить, однако Полина поняла, что лишь напрасно потеряет время, и с гордым видом принялась готовиться к отъезду.
   – С тобой уже можно говорить или стоит подождать?
   Роман заглянул в комнату и, увидев, что она с мученическим видом сидит на кровати, рассмеялся. Подошел к ней и, присев рядом, похлопал по коленке. Полину еще больше расстроил этот жест. Она уловила в нем чересчур много снисходительности, отодвинулась и бросила на Романа раздраженный взгляд.
   – Играешь в игру «сама придумала – сама обиделась»? – пожал он плечами и вышел из спальни, вскоре вернулся со стаканами виски. – Давай выпьем за прекрасно проведенное время.
   – Звучит так, будто ты прощаешься со мной, – насторожилась Полина, испугавшись того, что ее слова будут пророческими.
   – Когда-нибудь ты сама выставишь меня за дверь, сказав, что возвращаешься к мужу.
   – А если…
   Звонок по стационарному телефону прервал ее, она взяла трубку и нахмурилась, слушая администратора.
   – Передайте, что я сейчас спущусь. – И, положив трубку, повернулась к Роману. – Вера Пиоро ждет меня внизу.
   – Что ей нужно? И почему она приехала лично, не оговорив встречу заранее?
   Полина взяла расческу с тумбочки и причесалась, затем подошла к зеркалу, пристально осмотрела себя и, удовлетворенно кивнув, вышла из комнаты, но внезапно вернулась и поцеловала Романа.
   – Что-то мы рано ссориться начали, – виновато проговорила она.
   – Похоже, у нас с тобой все происходит по ускоренной системе, – пошутил Роман. – Но это очень интересно. Не люблю, когда люди кашу по тарелке размазывают, – он хлопнул ее чуть ниже спины. – Ступай! Старуха, насколько мне известно, весьма нетерпелива. Еще заявится в наш номер и позвонит твоему мужу, а он отругает меня за неподобающее поведение.
   – Отругает? О нет, Люк тебя убьет.
   Спускаясь по лестнице, она думала о том, насколько хорошо сейчас себя ощущает. Впервые за долгое время в душе не было тревоги. Наоборот, хотелось петь от счастья, пришедшего к ней, откуда Полина и не ожидала. Кто знал, что она встретит Романа в столь непростой момент, когда с клиентом произошла трагедия, да и ее жизнь напоминала обноски нищенки, настолько казалась беспросветной, покрывшейся плесенью тоски и жалостью к себе. Но тем не менее самым важным из того, что произошло с ней за последнее время, была не потрясающая легкость, наполнившая все тело, и не восхитительная влюбленность, позволившая душе ожить и воспарить. Нет, наиважнейшим было окрепшее желание изменить ситуацию. Уже завтра Полина решила поговорить с Люком и попросить развод. Она надеялась, что беседа пройдет гладко, поэтому прямо сейчас начала подыскивать нужные слова, чтобы сделать разговор как можно менее болезненным для них обоих.
   Появившись в холле, Полина нашла глазами Веру Пиоро, сидящую на уютном диванчике и читающую один из журналов, которые выкладывают для гостей на журнальные столики. Как всегда, важная и невозмутимая, в строгом брючном костюме, с тщательно уложенными волосами – истинная «железная кобыла», сильная и своенравная. Недалеко от Веры стояла высокая женщина с гладкими волосами, заплетенными в толстую косу, немного дальше периметр осматривали два «киборга», и Полина сразу догадалась, что это охрана. «Похоже, Вера писается от страха за жизнь, раз окружила себя таким плотным кольцом защиты», – подумала Полина, подходя к этой грозной даме. Одновременно с ней к столу приблизился официант из бара, находящегося в гостевой зоне холла отеля. Он принес коньяк и два бокала. То, что Вера не намеревалась пить в одиночестве, Полина посчитала хорошим знаком для себя. И в то же время она не понимала, в чем провинилась, раз Вера приехала к ней в столь поздний час и, по всей видимости, в плохом настроении. Но еще больше удивлялась своей нервозности, учитывая, что для этого не было причин.
   – Добрый вечер, – поздоровалась она, подав руку.
   Вера ответила легким рукопожатием и молча кивнула, приглашая присесть. Затем подала бокал коньяка, свой не взяла, что заставило Полину улыбнуться. «Играет в хозяйку положения, – подумала она. – Что ж, давай, дорогая, напугай меня. Но помни, я вращаюсь в кругу, где таких нуворишей, как ты, на завтрак подают».
   – Сразу к делу, Матуа, – без предисловий начала Вера. – Что за странную дружбу ты завела с моим братом?
   – Ревнуете? Или вам не нравится, что теплые отношения между нами случились именно сейчас, в сезон охоты?
   Вера рассмеялась, как молодая ворона, громко и нагло. Полина же сделала глоток коньяка и слегка усмехнулась, демонстрируя, что не испытывает страха, поэтому Вере следует сменить тактику и вести себя более дружелюбно, если она хочет, чтобы разговор продолжился.
   – Вижу, тебе о многом известно. О чем именно этот тупица рассказал тебе?
   – Обо всем, – не стала умалчивать Полина. – О своем горе, о вашем.
   – Не хами, – предупредила Вера, жестко блеснув глазами. – Мне не понятно, с какой целью ты вмешиваешься туда, куда тебе не стоит совать нос. Объяснишь?
   – Сергею нужен был друг, и я оказалась рядом. Касательно вашего отношения ко мне, рекомендую также думать впредь, что говорите.
   – Всегда уважала тебя, но сейчас еще больше. – Вера потянулась за своим бокалом и салютовала Полине. – Теперь скажи, что вы делали с Сергеем у этой шлюхи?
   – Хотели узнать, имеет ли она отношение к тому, что происходит.
   – Узнали? – саркастично поинтересовалась Вера, бросив быстрый взгляд в сторону черноволосой женщины, к которой подошел охранник и что-то прошептал на ухо. – Дарья?
   Полина с удивлением услышала нотки страха в ее голосе, хотя выражение лица при этом оставалось прежним, бесстрастным и суровым.
   – Все в порядке, – кивнула женщина и присела на соседний диван.
   – Хочу кое-что уточнить, чтобы ты знала, почему я так терпеть не могу Краснову.
   – Мне уже известно, – сказала Полина. – Ваш муж любил ее. Она родила ему сына.
   – О да! Этот сукин сын унизил меня. – Вера достала сигареты из сумки и, вспомнив, что в отеле нельзя курить, со злостью бросила пачку на стол и искусно выругалась. – Думаешь, она была первой из тех, с кем Мерцалов мне изменял? Вовсе нет! Но именно Нелька так талантливо окрутила этого идиота, что он готов был уйти из семьи. Слава богу, не успел.
   – А после смерти супруга вы достали топор войны.
   – Естественно! Подлых сучек следует наказывать.
   – Она, между прочим, винит вас в смерти господина Мерцалова, – сказала Полина, внимательно наблюдая за реакцией Веры.
   – И что? – усмехнулась та. – Обвинять и доказать – две разные вещи. В общем, я приехала к тебе не для того, чтобы отчитываться в том, что я сделала, а чего не совершала. Лишь для того, чтобы рекомендовать не приближаться к Сергею.
   – Причина? – Полина оперлась рукой о спинку дивана, приняв еще более наглую позу.
   – Нравишься ты мне, Матуа, – неожиданно мягко ответила Вера. – И твой дерзкий характер, и твое красивое лицо. Не хочу, чтобы ты пострадала.
   – С чего вы взяли, что я могу пострадать? Только потому, что нахожусь рядом?
   – Близость к эпицентру всегда опасна.
   – Мы сейчас играем словами, но…
   – Тише. – Вера подняла руку вверх, приказывая замолчать, и Полина подчинилась. – Я вижу, Сережа кажется тебе медовой конфеткой. Не обманывайся, он не настолько хорош, как тебе представляется. Поэтому держись от него подальше. На случай, если моя просьба не кажется тебе весомой, у меня имеется другой метод воздействия. Не послушаешься, и я сообщу Люку, что его жена весело провела время в Москве с симпатичным любовником. А чтобы поверил, приложу фото.
   – Шантажируете? – надменно приподняла бровь Полина. – Не стоит. Я поняла вас.
   Вера поднялась и пригладила и без того идеально лежащие волосы на голове.
   – Ты знаешь, что твой… – она назвала Романа некрасивым словом, которое заставило Полину сморщиться, – полицейский?
   – Сотрудник Интерпола, – ледяным тоном поправила она хамоватую старуху. – Расследует убийство Роберта де Бри.
   Она хотела добавить, что может попросить Романа заняться убийством любовника Веры, но решила не поднимать эту острую тему, так как сестра Сергея явно была на взводе, раз позволяла себе подобные высказывания, следовательно, «цеплять» ее сейчас слишком опасно.
   – Всего хорошего, госпожа Пиоро, – пожелала она и, развернувшись, направилась к лестнице, не дожидаясь, пока Вера покинет холл.
   Войдя в номер, ничего не сказав Роману, прошла в ванную и обдала холодной водой горящее от негодования лицо.
   – И что она хотела? – Он мягко провел рукой по спине Полины.
   – Предупредила, чтобы я прекратила общаться с ее братом, – Полина коротко озвучила цель визита госпожи Пиоро. – Она установила слежку за Сергеем, которая привела ко мне и тебе. Черт! Ведьма, а не женщина. Не удивлюсь, если Краснова была права, когда обвиняла ее в убийстве Мерцалова.
   – Это были только слова, которые невозможно подтвердить.
   – Знаю, но скоропостижная смерть сорокапятилетнего мужчины… – Полина облизала губы, задумавшись на мгновение, – да, сейчас бы ему было пятьдесят два, – считала она, загибая пальцы. – Минус семь…
   – Калькулятор возьми, – смеясь, посоветовал Роман.
   – Тебе не кажется странным, когда мужчина умирает от инсульта в самом расцвете сил? – Полина не обратила внимания на издевку. – Или от инфаркта, не помню, от чего он скончался.
   – Вполне вероятно, учитывая образ жизни Мерцалова: напряженная работа, постоянный стресс в личной жизни и алкоголь.
   – Кажется, он не пил.
   – Тогда работы и нервов вполне достаточно, – сказал Роман. – В любом случае, к вопросу о подозрениях Красновой следует вернуться. Я подниму результаты медицинской экспертизы. Вообще пересмотрю дело. Хм, – в глазах его появился странный блеск. – Даже интересно, почему именно Вера Пиоро возглавила компанию. Старший сын к моменту смерти отца был совершеннолетним и мог принять управление в свои руки. Но она решила стать королевой.
   – Видимо, так было лучше для компании. А мне интересно, почему Вера и Сергей не доверяют друг другу. Они же родные, но вместо этого кусаются, подозревают. Ненавидят.
   – Таких семей, как они, много. Просто эти богаче остальных, но в целом такие же несчастные с одной стороны и опасные – с другой. В общем, чем больше денег, тем сложнее проблемы, – Роман поцеловал Полину в лоб. – Я лечу с тобой.
   Она с восторгом посмотрела на него.
   – Меня срочно вызвали в Лион [7 - В Лионе находится штаб-квартира Интерпола.], – пояснил он, и Полина расстроилась, потому что Роман возвращался во Францию не ради нее, а по работе.

Глава 14

   – Неплохо, – заключил Мануэль, положив приборы на тарелку, и прикрыл глаза, демонстрируя удовлетворение.
   – Похоже, твой отец и яичницу сумеет приготовить так, что она будет казаться произведением искусства, – улыбнулась Полина, сделав глоток вина. – Такого вкусного лосося на белых бобах я еще никогда не пробовала. Ой, а это что? – она удивленно посмотрела на официанта, который поставил перед ней маленькую тарелку с симпатичным розовым пирожным, политым шоколадом.
   – Комплимент от шефа, – пояснил он.
   – Старый пердун, – процедил Мануэль, когда официант удалился. – Пронюхал-таки, что мы находимся в зале. Это, – он указал пальцем на десерт, – папаша называет «поцелуем любви». Его подают только тем, кем он особо восхищается.
   – Мной?! – Полина заметила, что пирожное принесли лишь для нее. – Тебя кинули! – прыснула она со смеху.
   – Признаю. И запомни, я больше никогда не стану спорить с тобой на ужин в этом ресторане.
   – Будешь. – Полина отломила кусочек и положила себе в рот. – Хочешь попробовать?
   – Нет!
   – Тогда завидуй молча, – улыбнулась она, оглянулась по сторонам и отметила про себя, что Мануэль абсолютно не гармонирует с утонченным интерьером ресторана.
   Было смешно смотреть на его огромную фигуру, которая грозила разломать изящный стул, казавшийся слишком легким для его мощного тела. А лысая голова с черной бородой и сильные руки, покрытые татуировками, привлекали внимание, казалось, всех посетителей этого благородного заведения. Да, поистине колоритный байкер выглядел лишним среди старинных зеркал в позолоченных рамах, канделябров и аристократичных, скучных лиц.
   – Вот поэтому я сюда не прихожу, – сказал Мануэль, догадавшись, о чем думает Полина. – Чувствую себя здесь, словно в зоопарке. Обрати внимание, все на нас смотрят и думают, хватит ли у меня денег, чтобы заплатить за обед.
   – Не думала, что ты такой чувствительный, – с усмешкой поддела его Полина и серьезно добавила: – Если не хватит, я помогу.
   – Стерва! – громко рассмеялся Мануэль и подхватил с ее тарелки остатки «комплимента». – Все, я выплатил свой долг, можем сваливать отсюда.
   – Согласна. Мне и самой неловко, оттого что каждый второй думает, будто мы пара.
   Мануэль попросил счет, расплатился и вышел из общего зала, ожидая в просторном холле Полину, которая отправилась на кухню благодарить шефа за прекрасный ужин.
   – Обмен поцелуями состоялся, – сказал он, обняв Полину за плечи, и повел ее к выходу. – Как там мой папаша?
   – Очень рад нашему визиту. Правда, слишком много острил по этому поводу.
   – Еще бы! Я же клялся, что моей ноги не будет в его заведении. Теперь придется целый год выслушивать его шуточки. Но черт с ним! Расскажи, как съездила.
   Полина детально описала события, которые произошли с ней в Москве, лишь утаила о том, насколько сильно за последние дни привязалась к Роману. Однако Мануэль почувствовал, что она умалчивает о своих чувствах, и не упустил случая озвучить мысли вслух.
   – Влюблена, да? Не слишком ли быстро тебя накрыло?
   – Возможно. Но мне до такой степени хорошо, что ты себе и не представляешь.
   – Отчего же не представляю? Я испытываю то же самое каждый раз, когда в моей жизни появляется новая светловолосая красотка.
   – Не сравнивай, – резко ответила Полина.
   – Дорогая, я боюсь, чтобы ты не обманулась в своих ожиданиях относительно этого русского. Увлеченность не всегда перерастает в любовь, тем более в обоюдную. Поэтому не делай поспешных выводов, обдумай все наверняка, прежде чем принимать какое-либо важное решение.
   – Я уже приняла, – ответила Полина и нахмурилась. – Знаю, что хочешь сказать.
   – И скажу. Не торопись.
   – Я устала прятать голову в песок, – с жаром произнесла Полина, схватив Мануэля за плечи. – Не хочу больше обманывать Люка. Роман здесь ни при чем, понимаешь? Просто его появление в моей жизни совпало с тем моментом, когда нужно поставить точку.
   – Не уверен, что все так, как ты говоришь. Если бы не русский… – Мануэль замолчал, понимая бесполезность увещеваний, потому что Полина была влюблена, а влюбленные женщины, как известно, глухи к советам, которые идут вразрез с их чувствами. – Поступай, как знаешь. Лишь об одном прошу: последуй рекомендации мадам Пиоро.
   – Прекратить общение с Сергеем?
   – Их неприятности не должны касаться тебя, – категорично заявил Мануэль. – К тому же она права, предупреждая об опасности. В данный момент ты слишком близко находишься к Пиоро и можешь пострадать одновременно с ними. Так сказать, за компанию.
   – О, прошу тебя! – взмолилась Полина. – Хватит с меня благородных защитников!
   – Русский тоже просил об этом? – Мануэль подошел к машине и открыл перед Полиной дверцу. – Значит, он также понимает, что ты вмешиваешься не в свое дело.
   – Я никуда не вмешиваюсь. – Полина села в «Мерседес» и сердито уставилась перед собой. – Лишь хотела помочь Сергею.
   – Это и означает «вмешиваться», – сказал Мануэль, выезжая на проезжую часть. – Пусть их проблемами занимаются профессионалы, такие, как Сафонов и ему подобные. Удели внимание себе.
   – Пытаюсь, но и здесь мне каждый указывает, как поступить.
   – Я не «каждый». Я твой друг, поэтому могу открыто выразить свое мнение. Соглашаться с ним или нет – твое дело.
   – Вот именно. – Полина улыбнулась. – Ты ведешь себя, как мои братья. Они также беспокоятся обо мне по поводу и без.
   – Тебя окружают мужчины, которым ты очень дорога и которые искренне тебя любят. Не каждая женщина может похвастаться подобным. Возможно, мы излишне опекаем тебя, но лишь потому, что порой ты ведешь себя чересчур опрометчиво.
   Собирая вещи, Полина прокручивала этот разговор в голове, с каждой минутой убеждаясь, что Мануэль слишком преувеличил ее склонность к необдуманным поступкам. Напротив, как никогда, Полина была уверена в правильности того, что делает, тем более что это решение не сиюминутный порыв, оно долго созревало в ее душе, правда, оформилось недавно, потому и казалось поспешным.
   Уложив два чемодана, Полина отнесла их к двери и присела на диван в гостиной, с тревогой ожидая Люка. Он обещал приехать из Марселя еще днем, к моменту возвращения Полины из Москвы, но после позвонил, сообщив, что задерживается. Роман прямо из аэропорта уехал в Лион, а Полина отправилась домой. Она долго принимала ванну, смывая с себя запах мужчины, в которого была влюблена, и с жалостью думала о своем муже. Просьба о разводе прозвучит для него неожиданно, оскорбит и унизит, в этом Полина была уверена, как и в том, что не может поступить по-другому. Она и без того усугубила ситуацию, делая вид, что всем довольна. Теперь будет трудно объяснить, насколько она несчастливо себя ощущает, и намного сложнее назвать причину ухода.
   Ужин с Мануэлем еще больше выбил из колеи, заставив нервничать, однако Полина быстро взяла себя в руки и успокоилась. В этом значительно помогла бутылка виски, опустошенная на четверть, а также внутренние мольбы-уговоры, что все будет хорошо. То, что Люк задерживался, обрадовало, так как дало возможность без излишней торопливости упаковать часть вещей. «Остальные заберу позже, – решила Полина и мрачно усмехнулась, – если Люк позволит. А если больше не впустит в квартиру, то пусть сам носит мои платья». Время текло медленно, она постоянно смотрела на часы, барабаня пальцами по спинке дивана, потом принялась ходить по гостиной, периодически выглядывая на улицу, ожидая увидеть машину мужа. К тому моменту, когда дверь открылась и Люк показался на пороге, от ее мнимого спокойствия не осталось и следа. Полина выглядела крайне взволнованной, но снова быстро собралась, приняв уверенную позу.
   – Здравствуй, – голос Люка был мягким даже тогда, когда увидел чемоданы у двери и решительный вид жены. – Куда собралась?
   Он подошел к столику и положил на гладкую поверхность черную бархатную коробку, потом плеснул в стакан, из которого пила Полина, немного виски и присел на диван.
   – Люк, – начала Полина и замолчала, чтобы прокашляться, потому что в горле першило, а язык прилип к небу, – нам следует поговорить.
   – Как банально, – вдруг сказал он, снял пиджак и бросил его в кресло. – Муж спешит к жене с подарком, а она сообщает, что уходит.
   Полина не удивилась проницательности Люка, однако ее поразила сдержанность, с которой он произнес эти слова, словно ожидал подобного поступка именно сегодня. Впрочем, если бы ожидал, не намеревался бы сделать подарок. Полина бросила взгляд на длинную коробочку, предположив, что в ней находится браслет, и прикусила губу, не зная, как продолжить разговор.
   – Ну, что же ты замолчала?
   – Я ухожу, – выдавила Полина из себя.
   – Это понятно, – сверкнул глазами Люк и поднялся с дивана.
   В лице его было столько ярости, что Полина отшатнулась, желая выбежать из квартиры немедленно. Она бы так и поступила, бросив чемоданы у двери, однако Люк перехватил ее, резко сдавил шею и повернул к себе.
   – К кому ты уходишь? – прошипел он.
   Его жаркое дыхание опаляло не менее, чем ненависть, горящая в глазах. Сейчас Люк выглядел так, каким Полина его еще никогда не видела. Ноздри гневно трепещут, тело напряжено, а руки причиняют боль и не дают дышать. Опасный и страстный. Полина даже не могла предположить, что он может быть настолько эмоциональным. Всегда владеющий собой, хладнокровный Люк исчез, место его занял незнакомец, внушающий неописуемый страх.
   Видимо, ужас, накрывший Полину изнутри, отразился на лице, вызвав ядовитую улыбку на губах у Люка, которая немедленно отрезвила ее. Странно, но именно в ту минуту, когда Люк улыбнулся, страх ушел. Осталось лишь сожаление.
   – Прости, – просто сказала Полина и почувствовала, что он разжал руки. – Это нужно было сделать раньше. Моя вина, признаю.
   – К кому ты уходишь?
   – Это не важно. Я ухожу от тебя, вот что главное.
   – Неужели я был настолько плохим мужем? – с болью спросил он, и Полине стало стыдно, оттого что она заставила страдать такого сильного мужчину.
   – Нет! Я же сказала, что это моя вина.
   Полина бросилась к Люку и обхватила ладонями его лицо, но он отбросил руки в сторону.
   – Хватит! – вспылил он. – Я не подросток, которого способны утешить подобные слова. Уходи, – понизил Люк голос. – Уходи не медля. Иначе я за себя не ручаюсь.
   Она вынесла чемоданы в коридор и, вернувшись, посмотрела на мужа, который растерянно озирался вокруг, будто пытался осознать, что произошло. Затем быстро вышла за дверь и замерла, прислушиваясь к тому, что происходит в квартире. По ту сторону было тихо, потом послышался глухой удар о дубовую поверхность, как раз рядом с тем местом, к которому Полина прислонилась щекой. Наверное, Люк бросил в дверь подарок, который привез для нее. Этот жест вызвал слезы на глазах, она подхватила чемоданы и, тихо всхлипывая, вызвала лифт.
   Спустя некоторое время, уже находясь в номере отеля, в котором Полина решила остановиться до тех пор, пока не найдет себе новое жилье, она дала волю чувствам, громко разрыдавшись. Несколько часов назад Полина была уверена, что ей станет легче после разговора с Люком, однако сейчас она чувствовала нестерпимую боль в душе. Не сдерживаясь, она проплакала до полуночи, на короткое время забылась тяжелым сном, а после снова судорожно вздрагивала от горьких слез, пряча лицо в подушку. Утром же, глядя в свои опухшие глаза, решила, что больше нет смысла плакать. Решение принято, действие осуществлено, результат хоть и горький, но очевидный – она наконец свободна. Следовательно, сегодня наступил первый день ее новой жизни.

Глава 15

   – Завтра я возвращаюсь в Москву.
   – Вот как? – произнесла Полина, пристально вглядевшись в Романа, который стоял у зеркала и рассматривал себя так, будто видел в первый раз.
   Он начал причесываться, тщательно приглаживая каждый волосок. Потом отложил расческу в сторону, медленно поправил запонки на рубашке и еще раз оценил свое отражение.
   – Я готов, – сказал он, повернувшись к Полине, сидящей в кресле и ожидающей, пока он, как девица, закончит прихорашиваться. – Ты чем-то расстроена или мне кажется?
   – Ты в курсе, как дела у Сергея? – Она не ответила на вопрос. – Мы с ним ни разу не созванивались с момента моего возвращения.
   Роман подал руку, помогая Полине подняться.
   – Не беспокойся, – усмехнулся он. – Жив твой Пиоро. Пока.
   Полина легко ударила его ладошкой по плечу.
   – Не смешно. Насколько я понимаю, ты и твои люди не продвинулись в расследовании убийства Роберта де Бри?
   – К сожалению, мы стоим на месте, – вздохнул Роман, спускаясь по лестнице, поддерживая Полину за локоть. – Есть только одна зацепка, на которой дело не построишь. Судя по всему, душивший Роберта был ниже его ростом. Так считают криминалисты, исходя из характера повреждения мягких тканей. А Пиоро, как мы уже знаем, выше своего любовника.
   – Разве подобная мелочь снимает с него подозрения?
   – Нет, конечно. К тому же жандармы до сих пор считают Пиоро единственным подозреваемым и крайне злятся из-за того, что он нарушил запрет покидать Францию. Пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить их не требовать вернуть его обратно в наручниках.
   – И как вам удалось?
   – Наш консул обладает необходимым для этого красноречием, – улыбнулся Роман. – Да что с тобой? Ты сегодня явно не в духе.
   – Все в порядке, – солгала Полина, взяв его под руку.
   На самом деле ее настроение оставляло желать лучшего. Последние два дня, которые Полина провела в одиночестве, ожидая возвращения Романа из Лиона, были наполнены лишь переживаниями. Чувство вины перед Люком не покидало ее, она думала только о том, насколько сильно обидела его, и злилась на себя, оттого что не смогла смягчить удар. Несколько раз она пыталась связаться с мужем, желая договориться о встрече и объясниться, но Люк не брал трубку. Роман также не отвечал на звонки, что заставляло Полину волноваться еще сильней. Мануэль уехал на юг страны на встречу с клиентом. Рядом не было никого, кто бы поддержал и утешил. Полина отчаянно нуждалась в дружеском внимании, словно хотела, чтобы кто-то близкий подтвердил правильность ее поступка, но она была одна, поэтому закрылась в номере и просто плакала.
   Потом, не найдя другого способа, который облегчил бы ее внутреннюю печаль и разочарование, позвонила Алексу, однако в последний момент не решилась рассказать ему о том, что происходит. Брат, она знала, бросит все дела и прилетит в Париж, а его несвоевременное появление не входило в ее планы. Также она поняла, что Люк еще никому не сказал об их разрыве, иначе Фрейманы уже непрестанно названивали бы ей, а если бы она не брала трубку, объявили бы сестру в розыск. Они подняли бы все свои связи, но непременно нашли, где бы она ни находилась. А после устроили бы семейный трибунал, за ним экзекуцию и силой увезли бы свою легкомысленную сестрицу в Лондон. Эта картина стояла перед глазами, когда Полина слушала гудки в трубке, поэтому, когда Алекс ответил на вызов, желание признаваться ему в чем-либо и просить при этом о помощи мигом исчезло. Она быстро объяснила свой звонок тем, что соскучилась. Несколько минут расспрашивала о новостях, смеясь, слушала шутки брата, а когда закончила разговор, снова принялась жалеть себя и плакать.
   Спустя день Роман сообщил, что находится на пути в Париж. Его приезд позволил прийти в себя и перестать рыдать. Несколько часов Полина провела в ванной, пытаясь вернуться в тот образ, в котором он привык ее видеть – холеная мадам Матуа, которой неведомы печали и огорчения. У такой женщины глаза никогда не краснеют от слез, волосы всегда хорошо уложены, а лицо припудрено. Она всегда улыбается и никогда не переживает. Почему-то Полина боялась сообщать Роману о том, что ушла от мужа. Они были знакомы недолго, и ей не хотелось, чтобы он думал, будто она сделала это ради него.
   Роман приехал в приподнятом настроении, подхватил Полину в объятия и тут же потащил в спальню. После предложил поужинать в ресторане отеля. Дальше началась беседа о Сергее Пиоро, но мыслями Полина была далеко, несмотря на то, что все слышала и даже задавала вопросы по теме.
   – Думаешь, Роберта могла задушить женщина?
   – Почему ты спросила об этом? – удивился Роман, отодвинув перед ней стул, а когда она устроилась, быстро занял место напротив.
   – Не знаю, – пожала плечами Полина. – Просто когда ты сказал о разнице в росте, это было первым, что пришло мне в голову. Могла ли женщина задушить мужчину?
   – Гарротой? Возможно, – сказал Роман после некоторых размышлений. – Но она должна быть в прекрасной физической форме.
   – Сильнее Роберта?
   – У Роберта констатировали перелом шейных позвонков. Значит, гарроту на шею набросили резко и так же резко рванули. Об этом говорит и то, что шнур разрезал кожу. Убить подобным образом намного легче, чем продолжительно сдавливать шейные сосуды и дыхательные пути, чтобы вызвать асфиксию. – Роман задумчиво взял в руки предложенное официантом меню, но смотрел не на него, а на скатерть, размышляя над вопросом Полины. – Все дело в неожиданности и в силе рывка. Поэтому, да, его могла задушить женщина, однако, повторюсь, физические данные у нее должны быть на высоте. Только в этом случае она смогла бы справиться со здоровым мужчиной.
   Он сделал заказ и поторопил Полину, которая долго блуждала взглядом по глянцевым страницам, не зная, что выбрать. Наконец она остановилась на салате с креветками, попросила принести белое вино, а когда официант удалился, повернулась к Роману и просто сказала:
   – Я ушла от Люка.
   – Даже не знаю, поздравить или принести соболезнования.
   – Все зависит от того, какие эмоции вызвало у тебя это сообщение, – холодно ответила она, отчетливо осознав, что Роман не готов к такому известию, так как, видимо, не предполагал длительных отношений с ней.
   – Я насторожен.
   – Не ты причина…
   – Разве? – ухмыльнулся Роман. – Не обижайся, но нам следовало раньше оговорить, кем мы приходимся друг другу.
   – И кем? – высокомерно подняла бровь Полина, однако почувствовала, как внутри все закипает от гнева.
   Одновременно она понимала, что не имеет права что-либо требовать от Романа и тем более перекладывать на него ответственность за свой разрушенный брак. И все же она рассчитывала увидеть в его лице радость оттого, что теперь свободна и может принадлежать только ему, чего ей, собственно, и хотелось. Но, как часто случалось с Полиной, ее мечты не имели ничего общего с реальностью. Она хотела избавиться от Люка – пожалуйста! А вот Роман, увы, оказался недоступным. И Полине абсолютно не хотелось анализировать, по каким причинам он от нее ускользает.
   – Мы люди, которые хорошо проводят время…
   – И не более, – закончила предложение Полина. – Я поняла. – Она взяла салфетку в руки и нервно вытерла вспотевшие ладони. – Жаль, что поздно.
   – Иначе не бросила бы мужа? – спросил Роман. – Все-таки ты ушла от него ко мне.
   – Уже не имеет значения, – постаралась улыбнуться Полина, что получилось у нее крайне неудачно, слишком горько и неестественно. – Дело сделано.
   – Ты погорячилась.
   – Не тебе решать. – Она улыбнулась официанту, который принес бутылку с вином и сообщил, что остальной заказ будет готов через несколько минут. – Ты ничего мне не обещал, и это я слишком быстро тобой увлеклась, что, в общем, не меняет ситуации. Я ушла от мужа. А ты не готов к отношениям, к тому же я не требовала от тебя ничего подобного.
   – Но хотела.
   – Хотеть и просить – разные вещи. – Она поднялась и похлопала его по плечу. – Расслабься. Твоя свобода остается с тобой. Я никогда не претендовала на нее, просто хотела близости.
   – Полина, – Роман схватил ее за руку и притянул к себе, – я не умею быть постоянным.
   – Я и не просила. Поэтому мне обидно.
   – Но я не расстаюсь с тобой. – Роман поднялся и обнял ее. – Просто хочу разъяснить ситуацию.
   – Отпусти меня, – сказала она, и он послушался, сделав шаг в сторону. – И, знаешь, иди в задницу. Я не хочу быть рядом с мужчиной, которому чужда ответственность за свои поступки.
   Полина, оставив Романа в одиночестве, вышла из ресторана, быстро прошла по холлу, намереваясь подняться в номер, но передумала и отправилась на улицу. В какой-то момент ей показалось, что Роман следует за ней, она обернулась и, никого не обнаружив за спиной, тихо вздохнула.
   – Ману, – расплакалась Полина в трубку, – когда ты приедешь?
   – Уже в городе.
   – Ты мне нужен.
   – Где ты? Я приеду за тобой.
   Спустя час она сидела на мягком диване и рассказывала Мануэлю о последних событиях, уткнувшись лицом ему в колени, а он поглаживал ее по волосам и слушал, не перебивая.
   – Так и хочется сказать, – наконец произнес он. – Я же предупреждал!
   – Не нужно. – Полина поднялась и вытерла пальцами мокрые щеки. – Ну почему в моей жизни все происходит по одному сценарию?
   – О чем речь?! – возмутился Мануэль, взял бутылку со столика у стены, на котором стояли спиртные напитки и два стакана.
   – У меня ничего не получается с мужчинами.
   – Наоборот, у мужчин ничего не получается с тобой. Ни один из твоих мужей и любовников не сумел приручить тебя.
   – Я не кошка, чтобы мне приручать.
   – Но ведешь себя, как хвостатая тварь.
   – Что?! – возмутилась Полина подобному сравнению.
   – Без обид, но ты только и вертишь задом перед мужчинами, никого не подпуская к себе. Любовников своих ты просто использовала, как, впрочем, и Люка. Даже брак с тобой не гарантировал ему близости. Речь идет не о сексе. – Он дотронулся ладошкой до ее губ, требуя выслушать без каких-либо комментариев. – Но как только в твоей жизни появился мужчина, который повел себя таким же образом, ты вдруг раскисла. Теперь понимаешь, что чувствовали остальные, когда ты с ними играла? Однако, Полина, это не наказание, а лишь урок, чтобы ты повзрослела и осознала, что нужно менять поведение. Твоя прежняя стратегия была ошибочной, потому что порой, когда обстоятельства требовали серьезности, ты вела себя слишком легкомысленно. А когда жизнь просила проявить легкость, ты вдруг начинала нагнетать атмосферу. Как сейчас, например.
   – Я не понимаю, что ты хочешь сказать, – прошептала Полина, бросив на него жалобный взгляд.
   – Твою мать! – вскипел Мануэль. – Ты давно мучила Люка и себя. Решилась наконец и поставила точку в этой многолетней пытке. Так веселись! Заводи романы свободно, не таясь. Встречайся с мужчинами, где пожелаешь и когда. Ты же сейчас, как в кондитерской, можешь попробовать любое пирожное и не думать о том, что от сладостей у тебя испортятся зубы или заболит живот. Выбирай все, что пожелаешь, и, черт подери, наслаждайся моментом! Но нет! Едва ты выкарабкалась из одной ямы, как тут же упала в другую. Ушла из одних серьезных отношений, чтобы на следующий день требовать того же от Сафонова.
   – Считаешь, я накинула ему на шею удавку?
   – Еще бы! – щелкнул пальцами Мануэль. – Слишком явно и быстро попыталась его заарканить. Вы же знакомы лишь несколько недель, а ты уже выдвинула требования, чтобы он определился. Это любого испугает и оттолкнет!
   – Неправда. Я ничего не требовала.
   – Но думала об этом. Наверняка уже расписала планы на будущий год: где будете жить, куда поедете отдыхать. Только не говори, что ошибаюсь. Я тебя слишком хорошо знаю.
   Слова Мануэля заставляли краснеть от стыда и обиды, но Полина не могла не признать, что они более чем правдивы.
   – Я поторопилась. И ошиблась, когда убежала из ресторана.
   – Могла бы с удовольствием поужинать с красивым мужчиной, – подытожил Мануэль. – Потом весело покувыркаться в постели. Но ты предпочла всему этому вечер в слезах. Мало того, что себе испортила настроение, Сафонову, так еще и мои планы нарушила.
   – Прости. – Полина порывисто обняла его. – Я тебя отвлекаю?
   – Конечно. – Мануэль поднял ее, как маленькую девочку, высоко над полом. – Рози ждет меня уже целых два часа. Хорошо, что я звук в телефоне выключил, иначе он трезвонил бы не переставая. – Он опустил Полину и вытащил из кармана брюк мобильный. – Двенадцать вызовов. Мало! В последний раз было двадцать три.
   – Насколько я помню, ты с ней расстался. Или я ошибаюсь?
   – Я уже и сам запутался, – усмехнулся Мануэль, поцеловав ее в лоб. – Тебя отвезти?
   – Не стоит. Вызови мне такси.
   По дороге в отель она размышляла о том, что слишком серьезно воспринимает простые вещи, и улыбалась. Недолгий, но эмоциональный разговор с Мануэлем позволил многое переосмыслить и посмотреть на влюбленность в Сафонова без предвзятости и излишних ожиданий. Полина отчаянно подгоняла время, мечтая как можно быстрее объясниться с Романом. Будто с крыльями за спиной она влетела в холл отеля, забрала у администратора ключ от номера и, как девочка, с предвкушением бегущая навстречу своему счастью, открыла дверь.
   В номере не было ни Романа, ни его вещей. Ошеломленная столь внезапным исчезновением, Полина присела на краешек кровати и долго смотрела на пустой шкаф, потом сбросила туфли, стянула платье и прилегла на прохладное покрывало, ничего не чувствуя внутри, кроме пустоты.

Глава 16

   Яркое солнце пробивалось сквозь плотные шторы, трогая теплыми лучами лицо женщины, которая уже давно проснулась, но не хотела открывать глаза. Вера улыбнулась этим мягким прикосновениям и слегка пошевелилась, но не поднялась с постели, продолжая расслабленно лежать под легким одеялом. Впервые за долгие годы она не спешила вовремя появиться на работе, хотя знала, что все непременно переполошатся, если она ровно в девять не войдет в здание «МерцКом». А уже спустя десять минут ей позвонит секретарь и осторожно поинтересуется, все ли в порядке. Вера накричит на нее за излишнее беспокойство, девочка обидится и объявит всем, что старая грымза проснулась в плохом настроении.
   Улыбнувшись, Вера наконец открыла глаза и, посмотрев в окно, подумала, не устроить ли ей сегодня выходной. Но что она станет делать? Долго ходить по магазинам, выбирая наряды, которые ее не интересовали, и в одиночестве пить кофе в торговом центре? Подобный вариант не устраивал, но другого она не могла придумать, так как уже давно разучилась отдыхать. Вернее, она никогда не отдыхала, даже если уезжала в отпуск. Только неделя в обществе Стефана немного отвлекала ее от работы, но даже после бесед с ним, прогулок и совместных трапез она возвращалась в комнату и садилась за компьютер, просматривала отчеты, делала необходимые звонки, давала указания, в общем, управляла деятельностью компании дистанционно.
   Вера Пиоро с детства привыкла работать, помогая отцу ухаживать за больной матерью. Она неохотно вспоминала те юношеские годы, потому что в них не было веселья, только заботы, которые легли на хрупкие плечи девочки, слишком рано окунув ее во взрослую жизнь. Депрессивный отец-алкоголик, маниакально-агрессивная мать и маленький Сергей, который отчаянно нуждался в родительской любви. Она никогда не ощущала себя ребенком, вынужденная ухаживать не только за младшим братом, но и за беспомощными родителями. Когда умер отец, восемнадцатилетняя Вера, которая в тот момент училась на первом курсе в университете, не задумываясь избавилась от больной матери, поместив ее в специализированную клинику, и с облегчением вздохнула, сняв с себя часть непомерно тяжелого груза, а спустя время она оформила опекунство над десятилетним Сергеем. В первые годы было сложно, потому что, кроме учебы, приходилось трудиться на двух работах, чтобы достойно содержать себя и мальчика, за которого несла ответственность. Она постоянно нагружала его занятиями, английским, музыкой, только бы он не оставался без дела, пока сестра до поздней ночи работает санитаркой и уборщицей, не имея возможности видеться с ним в течение дня. А когда у Веры случались выходные, она не отрывалась от учебников, боясь вылететь из университета за неуспеваемость.
   После состоялось знакомство с Мерцаловым, ее первой и, пожалуй, единственной любовью. Роман был коротким, но плодотворным. Вера забеременела, и Дмитрий, как порядочный мужчина, предложил оформить отношения официально. Родился Виталий, в стране началась перестройка, а в ее семье – кризис. Спустя время Мерцалов, талантливый инженер-геофизик, и его друг, не менее способный экономист, основали компанию, хитро приватизировав несколько стройтрестов и комбинатов, благо что в те годы подобное можно было провернуть, имея в приятелях «нужных» людей и необходимый капитал. А через год после основания «МерцКом» родился Ян.
   Мерцалов обожал сыновей, но к Вере уже не испытывал таких ярких чувств, как в начале брака. Вскоре их любовь и вовсе «сдулась», как воздушный шарик. Воздух из него уходил постепенно, превращая некогда красивые формы в безобразную сморщенную резинку. Теплые чувства не только угасли, но постепенно переродились в холодность, граничащую с раздражением. И этому способствовал жесткий, прямолинейный характер Веры, которая своей непримиримостью умела оттолкнуть кого угодно, не только мужа. Единственным человеком, любившим ее без всяких условностей и требований, был Сергей. Иногда она забывала о том, что он приходится ей братом, воспринимая его как еще одного сына, старшего и любимого. Конечно, Вера обожала своих мальчиков, однако ни один из них не вызывал в ней такой нежности, как Сергей. Он являлся самым важным и надежным мужчиной в ее жизни, жаль, что она никогда не говорила ему об этом и была слишком строга. Часто она срывала на нем плохое настроение, связанное с неудачами в браке, с проблемами в воспитании сыновей, а он молчал и никогда не отвечал враждебностью на ее выпады. Наоборот, старался поддержать, помогал с детьми и пытался помирить с мужем. Доброго и мягкого Сережу племянники обожали, как, впрочем, и он их. Да и Дмитрий относился к брату жены как к родному, однако его сестру перестал любить. Устав от постоянных ссор и выяснений отношений, Мерцалов с головой ушел в работу, стараясь как можно меньше бывать дома. Но Вера и здесь не дала ему дышать свободно, потребовав, чтобы муж ввел ее в управление «МерцКом», в особенности когда Комарин удачно вышел из бизнеса. Вера не сомневалась, что это Дмитрий устранил своего компаньона, но никогда не интересовалась, каким образом это случилось. Ей не хотелось вникать в темную сторону характера Мерцалова, который очень изменился, став единоличным владельцем компании. От прежнего Дмитрия осталась только впечатляющая внешность, поведение же испортилось, он превратился в жесткого и резкого человека, умеющего внушать страх одним лишь взглядом. Вера предпочла не замечать, насколько сильно они отдалились друг от друга, и вместо того, чтобы спасать отношения, увлеклась работой.
   В отличие от брака бизнес-союз Пиоро – Мерцалов оказался очень удачным. За время его существования «МерцКом» построила более ста объектов в восьми странах мира. Это были торговые комплексы, линии метрополитена, они прокладывали тоннель сквозь Анды, строили подземные парковки в столице, проводили водопровод под Босфором, сооружали гидроэлектростанции. «МерцКом» превратилась в сверхприбыльную компанию только благодаря их общим трудам, и спустя годы невозможно было подсчитать, кто внес больший вклад в развитие бизнеса, ибо оба работали без устали.
   Последние годы брака супруги сталкивались только на работе, и о том, что у мужа появилось новое увлечение, Вера случайно узнала от секретаря. Оказывается, муж практически жил со своей актрисулькой, а когда у них родился сын, заявил, что требует развода. Подобного варианта развития событий Вера не в состоянии была принять. Она могла простить в жизни Мерцалова наличие другой женщины, даже ребенка, но раздел бизнеса, который они строили с таким трудом, не входил в ее планы. Конечно, можно было просто развестись, продолжая совместно управлять компанией, но Дмитрий сказал, что им нужно плыть в разные стороны, и предложил ей заняться чем-нибудь другим.
   – В финансовом плане можешь полностью на меня рассчитывать, – заявил он в их последнем разговоре. – Я помогу тебе начать новое дело.
   Взбешенная подобным предложением, Вера нашла быстрый выход из ситуации. Сергей, занимающий один из ведущих постов в «МецКом» не по праву родства, а потому, что являлся блестящим юристом, умолял одуматься и решить проблему не таким кардинальным способом. В тот день они сильно поссорились. Вера оскорбляла его, угрожала «стереть с лица земли», если он нарушит ее планы. Сергей, как всегда, уступил. Но с того момента их отношения стали более чем холодными. Похоже, он никогда не простит ее за то, что она сделала, и себя за молчаливое согласие.
   Сморщившись от нахлынувших воспоминаний, Вера решила, что пора подниматься с постели, иначе невеселые мысли окончательно испортят настроение. И все же вставать не хотелось. Она со стоном повернулась на другой бок, громко вскрикнула и, не удержавшись на краю кровати, упала на пол. Осторожно Вера поднялась и с опаской посмотрела на гарроту, лежащую на соседней подушке. Тонкая проволока блестела на солнце, деревянные ручки были тщательно отполированы и так же красиво блестели.
   – Дарья! – крикнула Вера, схватила халат, лежащий на кресле, и выбежала из спальни. – Господи, – шептала она, быстрым шагом направляясь в комнату сына, резко открыла двери и, подлетев к кровати, отбросила одеяло.
   Ян лежал на животе, свесив одну руку вниз, а вторую положил на грудь обнаженной девушки, которая даже не пошевелилась от присутствия постороннего в комнате, настолько крепко спала. В комнате витал кислый запах перегара, и Вера, гневно пошевелив ноздрями, подошла к дверям, ведущим на балкон, и с шумом распахнула их.
   – Ян!
   – Что? – прохрипел он и, часто моргая, посмотрел на нее туманным взглядом.
   Вера с облегчением вздохнула, оттого что с сыном ничего страшного не случилось.
   – Даю тебе две минуты, чтобы этой курицы здесь не было.
   Она указала пальцем на девушку, которая проснулась и, видимо, еще не до конца потеряв стыд, спряталась с головой под одеялом. Затем Вера быстро вышла из комнаты, вернулась к себе в спальню и схватила гарроту.
   – Что это? – спросила она охранника, который появился на пороге. – И где Дарья?
   – Вера Даниловна. – Молодой парень испуганно посмотрел на нее. – Дед, то есть Даша, приступает к работе в двенадцать. Вы же сами разрешили ей заняться личными делами в первой половине дня.
   – Какие у нее могут быть личные дела?! – рассвирепела Вера, бросив гарроту на пол.
   – Прием у гинеколога.
   Легкий румянец покрыл щеки и шею парня, и стало видно, что ему неловко обсуждать эти сугубо женские вопросы с боссом. Вера замолчала на мгновение и прошла мимо него в гостиную.
   – Где все?
   – Обслуга еще не пришла. Так что здесь только мы с вами, еще Ян и его подруга. Остальные внизу.
   – Трепятся языками с охранниками других жильцов дома?!
   – Мы не получали распоряжение ожидать вас в апартаментах.
   – Знаю, Андрюша, – смягчилась Вера, понимая, что ведет себя слишком глупо, демонстрируя беспомощность и неуместный гнев. – Насколько я понимаю, утром сюда никто не входил.
   – Нет, – отрицательно покачал головой Андрей. – Ручаюсь за это.
   Из комнаты вышел Ян, на котором, кроме трусов, не было надето ничего. Рядом с ним шла миловидная девушка, смущенно опустившая голову вниз. У двери она быстро клюнула Яна в щеку и выскочила в коридор.
   – Что случилось? – Ян потянулся и замычал, расставив руки в стороны.
   – Иди в свою комнату и не выходи из нее, пока я не разрешу, – сквозь зубы процедила Вера, схватила его за шею и потянула за собой. – Кто разрешил тебе приводить домой пьяных девок?
   – Отец этой девки, между прочим, работает в Думе.
   – Плевать мне, с кем ты спишь! Я не желаю видеть здесь…
   – Да что с тобой?! – Ян вырвался и отскочил в сторону.
   Он выглядел растерянным и одновременно обиженным. Вера в который раз отметила его внешнее сходство с Сергеем и печально улыбнулась. Светловолосый и светлоглазый Ян очень напоминал ей младшего брата, за которого она внезапно испугалась.
   – Мам, что происходит?
   – Ты под арестом. На этот раз не обсуждается, – бросила Вера через плечо и, не слушая яростное возмущение сына, толкнула его в комнату и закрыла дверь. – Андрюша, – обратилась она к охраннику, – достань записи охраны снизу, съемки со всех камер по периметру и изнутри. Я хочу знать, кто принес мне эту гадость в комнату. Черт! Когда я ложилась спать, гарроты не было на подушке, значит, ее подложили ночью.
   – Вера Даниловна, – квадратное лицо Андрея выразило сожаление. – Это наш косяк.
   – Конечно, ваш! Мне нужна Дарья. Это первое. Второе – собери всех здесь. Далее… – Вера быстро отдавала распоряжения, чувствуя, что успокаивается, снова взяв ситуацию под контроль. – Яна никуда не выпускать. Будет сопротивляться – разрешаю дать по шее.
   – Идет, – хмыкнул Андрей, который уже давно хотел приложиться к этому наглому, распущенному пижону.
   – И где телефон? Я должна позвонить брату! Не дай бог с ним что-то случилось!
//-- * * * --//
   Утро Сергея Пиоро было обычным. Подъем в шесть, пробежка, душ, завтрак, и ровно в семь пятьдесят он уже готовился спуститься вниз, где его ожидала машина. Настроение было гадким, работать не хотелось – да что там, жить не хотелось. Сергей задумчиво пил кофе в кухне, разглядывая панораму города из окна, и думал о Полине, которая почему-то не объявлялась уже несколько дней, хотя обещала позвонить, когда прилетит в Париж. Ощущение в душе было таким, будто его обманули, подарили красивую игрушку, а потом, когда он уже полюбил ее, отобрали, вызвав досаду и слезы.
   – Сергей Данилович, – послышался за спиной голос Хряка. – Мы готовы.
   – Уже иду, Петя.
   Он поставил пустую чашку на стол у плиты и направился в гостиную за портфелем. Петр пропустил хозяина в коридор и закрыл дверь на ключ. Потом подскочил к лифту и нажал кнопку вызова, а когда двери открылись, взмахнул рукой, приглашая войти внутрь. Пиоро сделал шаг вперед и в этот момент услышал легкий щелчок позади себя. Тут же шею его сдавила удавка и одновременно послышался грохот упавшего на пол тела. Боль была нестерпимой, и если бы он мог кричать, то непременно сделал бы это. Проволока сдавила шею, дышать было невозможно, перед глазами темнело, а ноги подкосились в коленях. Он почти потерял сознание, выронил портфель из рук и, судорожно схватившись за горло, осел на пол.
   Внезапно все прекратилось, как раз в тот момент, когда руки онемели, а в теле появилась блаженная легкость. Сергей захрипел, жадно втягивая в себя воздух, трогая пальцами горящую огнем шею. Крови не было, но ощущение такое, будто кожу разрезали острым ножом, настолько она щипала. На коленках он выполз из лифта и, усевшись у стены, со слезами посмотрел на тело Петра, лежащее в огромной луже крови. Глаза его все еще были открыты и смотрели в потолок. Они не казались стеклянными, просто застыли, словно Петя сидел перед фотографом, который приказал не моргать и ждать, когда из фотоаппарата вылетит птичка. Сергей вытащил из кармана пиджака телефон и набрал номер сестры.
   – Хряка застрелили, – сказал он, дотронувшись пальцами до гарроты, которая продолжала висеть на его шее, потом потянул за деревянную ручку и отбросил в сторону. – Я звоню в полицию.
   – Не смей!
   – Ты поняла, что случилось? – спокойно спросил Сергей. – У меня перед квартирой лежит труп охранника с пулевым ранением, а меня самого едва не задушили в лифте…
   – Ты не пострадал? – быстро перебила Вера. – Говори честно!
   – Меня не убили. И это странно.
   – Не звони в полицию. Я сейчас приеду.
   – Приезжай, – согласился Сергей, – но полицию следует предупредить. Это не тот случай, когда все можно скрыть.
   Он закончил разговор и тут же опять поднес телефон к уху, правда, сейчас вызывал другого человека.
   – Сережа? – раздался сонный голос Полины. – Доброе утро, – уже бодро поздоровалась она.
   – Пожалуйста, приезжай в Москву, – безжизненным голосом попросил он. – Ты мне очень нужна.
   – Не могу. У меня несколько важных заказов, которые…
   – Я заплачу.
   В трубке замолчали, что обеспокоило Пиоро, и он снова повторил, что готов оплатить время, которое Полина потратит на него.
   – Сергей, я прилечу к тебе, – медленно произнесла Полина. – Но запомни на будущее, за дружбу я не беру плату.

Глава 17

   В Домодедове у Полины сложилось впечатление, будто она вернулась в недавнее прошлое, в тот день, когда прилетела сюда с Романом. Она даже обернулась в поисках его и, убедившись, что это лишь игра воображения, невесело улыбнулась. С того вечера, когда он ушел, мысли Полины были заняты только им, ни о ком другом она не могла думать. Последующие сутки она провела в номере в надежде, что он вернется, однако этого не случилось. Телефон также молчал, вернее, разрывался от звонков клиентов и подчиненных, и среди них не было ни одного вызова от Романа. Он словно забыл о ней, вычеркнул из жизни, не простив той ошибки, которую она совершила.
   Спустя день Полина уже не понимала, в чем перед ним провинилась. Да, она повела себя излишне импульсивно, сбежав из ресторана, и слишком поспешно призналась в том, что хотела бы провести с ним всю оставшуюся жизнь. Впрочем, об этом Полина не говорила, хотя и без слов было понятно. Единственными промахами были ее чересчур скорая влюбленность и, как следствие, опрометчивая нетерпеливость. Но стоило ли из-за этого покидать номер отеля и исчезать? Видимо, да, раз так и случилось.
   Растерянная и разбитая, Полина пролежала в кровати целый день, раздумывая над тем, как глупо началась ее новая жизнь, которую она так ждала. Ранее представлялось, что свобода придет со звуками фанфар, лицо будет освещать улыбка, шампанское станет литься рекой, а ко всему этому приложится Роман, его объятия и поцелуи. Вместо этого она, задернув шторы, спряталась в полумраке комнаты, и единственными ее спутниками являются ее же слезы. Поздней ночью Полина поняла, что Роман уже не позвонит и что их любовная история закончилась, не успев начаться. Кого-либо винить в этом было поздно, да и бессмысленно, оставалось лишь принять случившееся и, высоко подняв голову, идти дальше, что она и решила сделать.
   Звонок Сергея Пиоро пришелся некстати. Полина не хотела возвращаться в Москву, однако не отказала Сергею, почувствовав, что он сильно нуждается в ней. Об этом намекнула нелепая просьба заплатить за общение, которая несказанно разозлила, но еще больше обеспокоила.
   Утро Полина провела в офисе агентства, заказала билет на дневной рейс до Москвы, разобралась с осаждающими ее телефон клиентами и, передав управление в руки Мануэля, отправилась в аэропорт.
   – Когда вернешься? – спросил Мануэль, провожая ее к машине. – Я вообще не понимаю, зачем ты летишь к нему? Будто Пиоро тебе лучший друг или родственник!
   – Поверь, если бы мои московские родственники срочно вызвали к себе, я бы по факсу передала им, что уехала в другой конец Галактики и ближайшие десять лет буду отсутствовать. Но ему я не смогла сказать «нет», и вовсе не потому, что он мне дорог… А может, и дорог. Уже не знаю. Все перепуталось в голове. Есть в Пиоро нечто, что меня цепляет.
   – Боюсь спрашивать, что именно.
   – Не язви. И не обижайся. Я сегодня не расположена к шуткам, тем более к острым.
   – Ты заметила, что твое настроение зависит от мужчин? – Мануэль не отпускал дверцу авто и не давал ей возможности уехать прежде, чем выскажется. – Есть в жизни подходящий кобель – мадам Матуа улыбается. Если ее щелкнули по носу – хмурится и кусается.
   – Я тебя сейчас щелкну по лбу, – пообещала Полина и рассмеялась. – Не стыди меня. Становится противно от того, что в твоих словах много правды.
   – Надеюсь, ты задумаешься и станешь по-другому относиться к тому, что происходит вокруг тебя. Мужчины – это всего лишь мужчины. Они не являются центром жизни. И они вовсе не символ счастья и благополучия, а только сопутствующий элемент. Поэтому не придавай им слишком много значения, во всяком случае не более, чем они того заслуживают.
   – На что же тогда ориентироваться?
   – На себя. Только ты решаешь, плакать ли в номере отеля, потому что самая большая любовь в жизни покинула тебя, – произнеся эти слова, Мануэль сделал в воздухе знак, имитирующий кавычки, – или же, махнув рукой на якобы несчастье, начать веселиться. И еще, в жизни не бывает «одной большой любви» и «наиважнейшей». Люди ошибаются, стремясь к ней, как к идеалу, лишая себя при этом многого, потому что панически боятся пропустить ее, «единственную». Бывают поворотные моменты, значительные события или точки невозврата. Так или иначе, они связаны с людьми, которые дороги нам, но мы ошибочно думаем, что перемены в жизни случаются благодаря «самой большой» любви. Нет, они происходят оттого, что мы этого хотим, и любовь мужчины или женщины здесь ни при чем. Несмотря на то, что она прекрасна, не она делает нас счастливыми.
   – А мы сами, – нетерпеливо закончила Полина. – Я поняла, что ты хочешь сказать.
   – Судя по твоему выражению лица, я не уверен. Ты лишь желаешь избавиться от меня, так как не хочешь слушать то, что сейчас тебе не по нраву. Не стану тебя мучить, видимо, ты не готова к подобным разговорам, – Мануэль низко наклонился и подставил щеку для поцелуя. – Не задерживайся в Москве. И не вмешивайся в чужие войны.
   – Да, мой генерал, – пообещала Полина, однако где-то внутри тоненький голосок сказал ей, что выполнить это будет сложно.
   Глава московского филиала «VIP-life concierge» прислал за ней машину в Домодедово, она быстро зарегистрировалась в отеле, приняла душ и спустя два часа была уже у дома на Остоженке, где находилась квартира Сергея Пиоро. Войдя внутрь здания, Полина вспомнила слова Мануэля о военных действиях, ибо к ней немедленно подошли злобного вида охранники. Один из них, двухметровый баскетболист с необъятной грудью и огромными руками, позвонил хозяину, уточняя, ожидает ли он гостью. Второй, с выдвинутой вперед челюстью, которая придавала ему сходство с забиякой-пекинесом, предложил показать содержимое сумочки.
   – Протокол, – сказал он, прося Полину поднять руки в стороны.
   – Какой, к черту, протокол?! – возмутилась она, но выполнила просьбу.
   Охранник быстро провел ладоням по талии, бедрам и кивнул, поблагодарив за содействие.
   – Все в порядке, – сказал он. – Проходите, мадам Матуа.
   – Твою мать, – выругалась Полина, со злостью раздувая ноздри. – Вы меня ожидали и тем не менее проверяли, как шпиона?
   – Указания госпожи Пиоро. – Мужчина провел ее к лифту. – Никаких исключений. Хорошего вечера, – улыбнулся он, и челюсть его еще больше выехала вперед.
   Выйдя из лифта, Полина нахмурилась, так как наверху ее встречали еще трое «спортсменов» в строгих костюмах с колючими взглядами. Она остановилась перед ними и со вздохом вытянула руки в стороны, показывая, что готова к очередному обыску, но один из охранников с двумя огромными, как у бобра, резцами, выглядывающими из-под верхней губы, покачал головой.
   – Не стоит, мадам Матуа, – с легким смешком в голосе сказал он и открыл дверь перед Полиной, удивленной, оттого что всем известно ее имя.
   Она быстро проскочила внутрь и, хмуро посмотрев на Сергея, который ожидал ее в холле, прислонилась спиной к стене, пытаясь унять неожиданную дрожь в коленях.
   – Пройти к тебе так же сложно, как попасть в бункер к Гитлеру, – наконец улыбнулась она и сделала несколько шагов вперед, навстречу Сергею, раскрывшему объятия. – Твои церберы выпускают отсюда или здесь только одностороннее движение?
   – Сначала убедятся, что я жив, а после выпустят.
   – Жесткие правила. Мне сказали, что это распоряжение Веры.
   – Да, это Вера заперла меня тут. Почему ты не позвонила, как обещала? Я уже начал думать, что ты забыла обо мне.
   – Твоя сестра устроила маленький шантаж, требуя прекратить наше общение. Пришлось уступить.
   – Но сейчас ты здесь…
   – Предмет шантажа не актуален, – неопределенно взмахнула рукой Полина, прошла в просторную гостиную и со вздохом усталости присела на диван. – Рассказывай, что случилось и почему тебя охраняет целая армия?
   Сергей молча отодвинул ворот рубашки, показав тонкую бордовую полоску на шее. Полина подбежала к нему, приложив ладошку ко рту, словно пыталась сдержать крик. Ужас отразился в ее взгляде, устремленном на след от удавки, но вскоре сменился жалостью и сочувствием.
   – Матерь Божья, – выдавила она из себя, проведя пальцами по вспухшей бороздке. – Тебя пытались убить?
   – «Пытаться» означает прилагать усилия в чем-либо без уверенности на успех, – Сергей поправил ворот рубашки. – Если бы целью было убить меня, то сейчас я не разговаривал бы с тобой, а лежал на каталке в морге. Так что меня не пытались убить. Придушили слегка, как мышь, и бросили, дезориентированного, рядом с телом Пети-Хряка.
   – Петю убили? – еще с большим ужасом спросила Полина. – Как все произошло?
   Она потянула Сергея к дивану, заставив присесть, и, держа за руку, внимательно выслушала короткий рассказ, в течение которого лишь широко раскрывала глаза и громко вздыхала, не в состоянии выразить переполнявшие ее душу эмоции каким-либо другим способом.
   – Странная демонстрация власти. Игривая.
   – О чем ты?! – воскликнул Сергей, поднялся и принялся нервно расхаживать перед Полиной. – Пете подло выстрелили в спину, он даже не сумел защитить себя, настолько нападение было неожиданным. Меня едва не задушили в лифте, набросившись сзади. К Вере пробрались в квартиру, заметь, защищенную со всех сторон, и положили гарроту на подушку, в то время как она спала. И ты назвала все это таким милым словом?!
   – В том-то и дело, что я не ошиблась в значении. Как-то уж легкомысленно-весело вас пытаются убить. Пардон, но других слов я не могу подобрать. Вас мучают, натягивают нервы, как тетиву, добиваясь безудержного страха, при этом наслаждаются вашими метаниями и отчаянными поисками того, кто мог это сделать.
   – Слишком нарочито играют, словно показывают, что все уже предрешено, но еще не наступил момент избавиться от нас. Ты это имела в виду? – спросил Сергей и, увидев, что Полина утвердительно кивнула, усмехнулся и присел рядом с ней. – Вера тоже так считает и бесится от бессилия.
   – Получается, вы спрятались каждый в своей крепости за плотным кольцом охраны и теперь уверены в том, что к вам не подберутся?
   – Слышу презрение в голосе.
   – Отнюдь нет! Я лишь удивлена, и мне не понятно, отчего…
   – Думаешь, все пущено на самотек? Служба безопасности сейчас проверяет все наши связи, контакты. Каждый, с кем у нас когда-либо случался конфликт, находится под подозрением. Партнеры по бизнесу, конкуренты, приятели – ни один из них не исключается из списка подозреваемых, пока его детально не изучат.
   – Основательный подход.
   – Еще бы. На кону наши жизни. – Сергей вдруг замолчал и устало потер лоб. – Ты не представляешь, как я хочу, чтобы все скорее закончилось. Причем меня устроит любой исход.
   – Так нельзя говорить.
   – Отчего же? Это правда. Я желаю, чтобы в этой истории поставили точку. И мне безразлично, кто это сделает. Впрочем, не буду лукавить, где-то в глубине души я болею за Веру, но ставки сделал бы на нашего легкомысленно-веселого игрока. Создается впечатление, что он полностью контролирует ситуацию и однозначно уверен в успешном для себя окончании этой невыносимо жестокой игры.
   – Не будь столь пессимистичным.
   – Это лишь трезвое понимание действительности, без всяких сантиментов. – Сергей, задумавшись, облизал губы и вдруг улыбнулся. – Выпьем? Или, может, ты голодна? Прости, даже не поинтересовался, хотя должен был.
   – Нет, не голодна, – заверила его Полина. – А что касается выпить, даже не знаю. В последнее время я часто пью, много… и мне это не очень… Давай! – уверенно закончила она свои бессвязные отговорки и, пока Сергей занимался выпивкой, огляделась.
   Квартира его была наполнена теплым светом и овеяна ощущением легкости. Много дерева, стекла и металла – странное сочетание материалов, однако все вместе смотрелось весьма гармонично и стильно. Интерьер был спокойным, светлая мебель выглядела просто, но изящно. Внимание привлекали яркие детали, которые выгодно разбавляли эту лаконичную атмосферу. Светильники странной формы, фотографии на архитектурную тематику, огромный аквариум в прихожей, обрамленный рамой, и потрясающие воображение витражи подчеркивали соразмерную красоту пространства и утонченность вкуса хозяина.
   – Полина! – прокричал Сергей из соседней комнаты. – Что ты будешь? Есть все для коктейлей. – Он снова появился в гостиной, держа в обеих руках по бутылке ликера.
   – Виски – самый лучший вариант, чтобы напиться. К тому же я не люблю коктейли, от них голова становится туманной, а ноги ватными.
   – Похоже, у нас одинаковая нелюбовь к сладкому пойлу и уважение к благородным напиткам.
   Сергей поставил стаканы на столик перед диваном и разлил по ним виски.
   – С тостом или без? – серьезным тоном спросил он.
   – За любовь и дружбу! – рассмеялась Полина, подняв стакан вверх. – Кстати, где Вера?
   – Наверное, ведет военный совет с шефом по безопасности «МерцКом» и его группой. Мы не виделись с того момента, как меня выпустили из участка.
   – Долго держали?
   – Часа три, не больше, – ответил Сергей. – Вера прислала на помощь команду юристов и сама приехала. Устроила моральный погром: ментов напугала, начальника измучила претензиями и угрозами. А после заперла меня здесь, как девицу, с криками, что, если я посмею выйти за порог, лично застрелит, и рука ее при этом не дрогнет. Кто бы сомневался? – хмыкнул он. – Ян, младший сын Веры, также под арестом. Не представляешь, насколько смешно от того, что мы, мужчины, сидим дома, в то время как наша женщина нас защищает.
   – Знаешь, – усмехнулась Полина, выпив свой виски, – Вера в моих глазах, да и не только в моих, давно перестала быть женщиной. На твоем месте я не чувствовала бы себя оскорбленной. Если она решила превратиться в жесткого и непримиримого мужчину, пусть будет так! Это ее проблема. А ты научись расслабляться и радоваться тому, что другие делают за тебя черную работу. Еще! – Она указала пальцем на бутылку виски.
   Сергей снова наполнил стакан, подлил и себе.
   – Думаешь, приятно, когда старшая сестра играет роль брата?
   – У вас большая разница в возрасте. Вера всегда несла ответственность за тебя. Для нее ты навсегда останешься младшим и беспомощным. Насколько мне известно, она тебя воспитывала?
   – Мне было десять, когда отец умер. – Сергей залпом выпил свой виски. – Умер, – усмехнулся он. – Я пришел из школы и нашел его в ванной. Он висел на трубе и выглядел так жутко, что я до сих пор без омерзения не могу вспоминать его лицо с налитыми кровью глазами и вывалившимся наружу языком.
   – А где в этот момент была твоя мама? – в оцепенении спросила Полина.
   – Лежала в кровати и горланила на всю квартиру дикие песни.
   – Что?!
   – Как бы выразиться точнее, – замялся Сергей, налил себе еще алкоголя, словно с помощью его намеревался скорректировать мысли. – Начну с начала. Наш с Верой отец преподавал экономику в университете, а мама была секретарем на его кафедре. В общем, встретились, полюбили друг друга и поженились. Вера говорила, что с мамой все было в порядке до моего рождения, но после того, как появился я, она заболела. После врач объяснил, что у нее всегда было биполярное аффективное расстройство, просто вторые роды, тяжелые и затяжные, усугубили ситуацию.
   – Получается, у твоей мамы был психоз? – спросила Полина, погладив Сергея по плечам, потом спустилась на пол с дивана и подлила им обоим виски, там и осталась сидеть, боясь посмотреть ему в лицо.
   – Маниакально-депрессивный. Я боялся мамы больше страшилок, которыми Вера меня пугала перед сном, потому что никогда не видел ее в одинаковом состоянии. Она всегда была разная и непредсказуемая. Либо настолько заторможенная, что выглядела мертвецки пьяной и ужасно занудной. Находясь в таком состоянии, она лежала чаще всего на полу в кухне и что-то мычала себе под нос. Я пытался разобрать, что именно, но не мог. А иногда мама была взвинченной, обеспокоенной. В такие моменты она очень громко говорила и отчаянно жестикулировала, будто рисовала слова руками. Все время спрашивала, не обижают ли меня в школе, и рвалась защищать нас с Верой от воображаемых врагов. Порой она тосковала, могла несколько дней просидеть на подоконнике в кабинете отца. Я боялся смотреть на нее, безмолвную и пустую. Но, конечно же, наибольший страх вызывало ее воинственное настроение. Бывали дни, когда отец, оберегая нас, запирал маму в небольшой кладовке, специально оборудованной, чтобы она не поранила себя.
   – Прости за этот вопрос, – нахмурилась Полина, – но почему он не определил ее в больницу?
   – Дорогая, – улыбнулся Сергей, – мы жили в СССР. Отец мой был интеллигентным человеком, ему было неловко, что в его семье возникли подобные проблемы. К тому же он не хотел поставить на нас с Верой клеймо детей шизофренички. Зато после его смерти Вера не побоялась вынести нашу беду за порог, и, как видишь, ничего страшного не случилось. Всем было плевать, что наша мать больна. Люди занимались собой и не обращали на нас внимания.
   – Но биполярное расстройство, насколько мне известно, это не шизофрения.
   – Клинический диагноз не имел значения, потому что поведение матери не отличалось от того, как ведут себя сумасшедшие. Но, знаешь, иногда она брала себя в руки, в особенности после курса лечения, и становилась похожей на маму. Конечно, пироги не пекла, но иногда выводила меня во двор, катала на качелях и смеялась. Такой я ее и запомнил.
   – А отец? Почему он повесился? – с недоумением спросила Полина.
   – За почти десять лет пытки, в течение которых папа ухаживал за мамой, он и сам стал сумасшедшим. К тому же пристрастился к алкоголю. Я любил отца, он был мягким и добрым, никогда не кричал. Очень солнечно и открыто улыбался. И руки его были теплыми. – Сергей провел кончиками пальцев по левой ладони. – Думаю, он много выпил тогда и принял решение избавить себя от мучений. Ему и Вере было очень тяжело ухаживать за мной и мамой. Но в отличие от сестры мой отец оказался слабым, хотя и продержался довольно-таки долго. В тот день я вернулся из школы в плохом настроении. Уже утром мама начала гадко себя вести, облила отца чаем, бегала по квартире, злилась на кого-то, швыряла во все стороны вещи. Помню, Вера затянула ее в спальню и заперла. Я не хотел возвращаться домой, знал, что меня там ожидает. Но, увы, то, что я увидел, оказалось еще хуже. Обнаружив отца, я ничего не сделал и никому не сказал о случившемся, просто сидел у двери и ждал, когда Вера вернется из университета, и одновременно слушал дикие песни моей матери, доносящиеся из спальни. Вечером отца увезли в морг, а практически на следующий день Вера отправила маму в психиатрическую лечебницу. Там она и умерла, прожив еще тридцать лет, и за все это время только я навещал ее. Вера ни разу не пришла.
   – Почему? – со слезами на глазах спросила Полина.
   – Вера терпеть не может в людях слабость.
   – Но ведь она ваша мать?!
   – И что? – кончиками губ улыбнулся Сергей. – Она была больным человеком, испортившим жизнь многим. Не по своей прихоти, конечно, но тем не менее. В первую очередь отцу, а во вторую – Вере. Во всех бедах нашей семьи она винила мать, после и отца за то, что он вовремя не принял меры, а когда понял, что не в состоянии справиться с ситуацией, просто залез в петлю. Вера слишком рано повзрослела. Она стала мне матерью не в тот день, когда повесился отец или когда бригада санитаров увезла маму в больницу. Нет, она была ею уже задолго до этого. Когда забирала меня из детского сада, стирала всем нам одежду, готовила, убирала. Когда встречала пьяного отца у подъезда и помогала подняться в квартиру, ездила за лекарствами для матери, водила меня в школу и на разные кружки. Она была центром и главой нашей семьи, ею и осталась. Несмотря на противоречия, которые часто возникают между нами, я благодарен Вере за все хорошее, что произошло в моей жизни. Она помогла получить образование, купила первую машину, а потом и квартиру. Вера все делала для меня, заботилась с раннего детства и продолжает это делать до сих пор. Однако с ней связано и много плохих моментов. К тому же из-за мужского характера сестры я всегда чувствовал себя слабым и вырос неуверенным в себе.
   – Неправда, – выразила свое несогласие Полина. – Всегда видела в тебе только силу, никаких сомнений или колебаний.
   – Люди не всегда те, кем кажутся. Поверь, я очень не уверен в своих силах, потому что Вера так и не дала мне возможности повзрослеть. Я и сейчас остаюсь тем десятилетним мальчиком, который ожидал ее возле ванной, где повесился отец, со страхом вслушиваясь в угрожающие песни матери.
   – Сережа, она тебя очень любит, – тоном, будто сделала открытие, произнесла Полина и с удивлением повторила, уже для себя самой: – Ты – самый важный человек в ее жизни. Потому что так оберегать можно лишь того, кого обожаешь, без которого мир кажется пустым и ненужным.
   – Любовь можно проявлять другим способом.
   – Поэтому ты выбрал любовь мужчин? Потому что самые близкие женщины заставляли тебя страдать?
   Сергей взял Полину за руку и крепко сжал пальцы, заставив ее напрячься от внезапной боли.
   – Я не могу ответить на твой вопрос. Так случилось, и разбираться в этом вовсе не хочется.
   – Ясно. – Полина осторожно высвободила руку и пошевелила пальцами. – Едва не сломал.
   – Прости. Еще виски?
   Спустя час они, уже изрядно пьяные, сидели на полу и возмущенно ругали человека, который задушил Роберта, убил Петю-Хряка и избавился от любовника Веры. И хотя Полина ни разу не видела Лерочку-художника, горевала о нем так, будто он был ее лучшим другом. Будучи пьяной, она жалела всех, в том числе тех, кто жалости не заслуживал.
   – Знаешь, что я делал, пока ожидал тебя? – Сергей открыл крышку ноутбука, стоящего на столике. – Читал в Интернете о гарроте. Вот, слушай.
   – Я знаю, что гаррота – очень популярное оружие у наемников, мафиози и других, кто хочет бесшумно устранить жертву.
   – Неплохие познания. Но меня не это заинтересовало. В Испании существовало несколько форм казни с помощью гарроты. Благородная гаррота, когда казнимый сам давал сигнал к экзекуции. Обычная, когда осужденного подвозили к месту казни на муле, но когда ему умереть, решал палач. И подлая – когда преступник следовал на смерть пешком или ехал на осле.
   – Зачем ты мне это читаешь? Хочешь, чтобы я угадала, как казнят вас? – хихикнула Полина, но быстро замолчала. – Прости, – извинилась она, протянула руку и погладила Сергея по голове. – Хочу, чтобы человека, который преследует вас, нашли, а ты остался жив, и Вера тоже. Но почему он использует именно гарроту? Это демонстрация уважения или, наоборот, намек на то, что вы будете ехать на осле к месту казни?
   – Интересный вопрос. Я даже не подумал об этом, лишь читал, что представляет собой это орудие. Ты знаешь, что в Интернете можно найти даже технику ее использования?
   – Прочел, потренировался на кошках и вперед, на настоящее дело?
   Они оба рассмеялись, но быстро замолкли и повернулись в сторону выхода, так как за дверями послышался легкий шум и вскоре в прихожей появилась госпожа Пиоро. Хмурая, с темными кругами под глазами, говорящими о том, что она забыла, когда спала в последний раз, она не была похожа на ту Веру Пиоро, к которой привыкла Полина. Однако язык ее, в отличие от тела, не устал, так как едко и быстро отдавал указания кому-то в трубку телефона. Сначала Вера не заметила Полину, она смотрела на брата с необычайной нежностью и заботой в глазах, а когда увидела ее, взгляд не изменился, в нем лишь прибавилось иронии, да и губы растянулись в саркастичной улыбке.
   – Ты кого-нибудь боишься? – спросила она, положила телефон в карман пиджака, а из другого вытащила пачку сигарет, зажигалку и закурила.
   – Конечно, – ответила Полина. – Но не вас.
   – Вот как? – было видно, что ответ не понравился Вере, однако она не стала развивать эту неприятную для нее тему, посмотрела на молчаливого Сергея и взмахнула папкой, которую держала в руке. – Завтра утром жду тебя у себя.
   – Что нам мешает поговорить сегодня?
   – Алкоголь в твоей крови, – брезгливо сморщилась Вера, посмотрев на пустую бутылку виски, стоящую на полу, и начатую вторую, подошла к столику и затушила в пустой пепельнице дымящуюся сигарету. – Полина, была рада тебя видеть.
   Вера быстро вышла за дверь, тут же в гостиную заглянул охранник с выдвинутой вперед челюстью, ощупал глазами босса и бесшумно удалился. Оставшись одни, Полина и Сергей переглянулись и снова рассмеялись.
   – Вы ведь знаете, почему вас хотят убить, – медленно проговорила Полина, внезапно оборвав смех.
   Сергей также замолчал, глубоко вдохнул и тоненькой струйкой выпустил воздух.
   – Предполагаем.
   – Расскажешь?
   – После смерти Роберта и Леры нам с Верой прислали шприцы, наполненные ядом шестиглазого песочного паука.
   Полина поднялась, обошла стол и присела напротив Сергея, чтобы лучше видеть его лицо.
   – Этим ядом был отравлен Мерцалов, – продолжил Сергей, глядя прямо ей в глаза. – Мы его отравили. Это сильнейший токсин, от которого нет противоядия. Он вызывает разрывы кровеносных сосудов, что приводит к внутренним кровотечениям. От этого, собственно, Мерцалов и скончался. Однако, кроме нас с Верой, никто не знал о яде, и мы не понимаем, как это вышло наружу.
   – А тот, кто вколол яд? Мерцалов умер в самолете, значит, его ввели заранее.
   – В отеле, – улыбнувшись проницательности Полины, кивнул Сергей. – Утром перед тем, как они с Нелей вылетели из Барселоны. Но это сделал надежный человек, приближенный Веры. Они до сих пор вместе.
   – Кто?
   – Дарья – ее телохранитель. Она не могла играть против нас, потому что всегда была рядом и защищала.
   – И Мерцалов не узнал ее? – с сомнением произнесла Полина. – Ведь к нему нужно было вплотную подобраться, чтобы сделать укол. Как он мог не разглядеть в ней охранника своей жены?
   – Дарья всегда носит костюмы. – Пиоро опустил голову и принялся отчитываться, как школьник перед директором. – Не красится, волосы заплетает в косу. Стоит ей надеть платье, подкрасить губы – внешность кардинально меняется. А если добавить белокурый парик, то ее и вовсе не узнать. Это касаемо того, что Мерцалов не обратил внимания на женщину в сарафане и шляпе. По поводу укола – чтобы убить человека, яда песочного паука нужно немного, поэтому шприц был маленьким, игла тонкой. Ощущение, будто тебя укусил комар или мошка.
   Полина встала и, взявшись за голову, прошлась по гостиной. От этого откровенного признания алкоголь немедленно испарился, мысли стали ясными. Перед ней сидел убийца, который сейчас боялся, что его убьют. Небывалая ирония!
   – Не молчи.
   – А что я должна сказать?! – возмутилась Полина. – Утешить? Хрен тебе!
   – Я столько раз мысленно возвращался в тот момент, когда Вера сообщила о своих планах. – Сергей спрятал лицо в ладонях. – Нужно было отговорить ее, сделать все, чтобы Мерцалов остался жив. Вместо этого я предпочел молчать.
   – Зачем вы избавились от него? Из-за Нелли? Не-ет, ревнивые жены убивают неверных мужей другими способами. Бизнес был причиной, не так ли?
   – Дима хотел вывести Веру из дела. Она жестоко оскорбилась…
   – Оскорбилась и решила отравить собственного мужа! – всплеснула руками Полина, подошла к Сергею и присела рядом. – Поздно бить в барабаны. – Она положила ему голову на плечо. – Не мне тебя осуждать…
   – Ты тоже отравительница? – с усмешкой поинтересовался Сергей.
   – Если бы я не была столь труслива, то уже давно воспользовалась бы какой-нибудь смертоносной смесью.
   – Не верю.
   – Честно. Летим со мной в Париж, – вдруг предложила она. – Или в Лондон. Куда угодно, только давай выберемся из Москвы, где ты находишься под колпаком у убийцы.
   – И я убийца.
   – Ты дурак, – поправила Сергея Полина. – Убийцы редко сожалеют о содеянном. Лишь идиоты совершают ошибки, а после раскаиваются. Так что не льсти себе, до настоящего убийцы тебе очень далеко.
   – Завтра. – Сергей поцеловал ее в лоб и счастливо улыбнулся. – Уедем завтра. Я лишь узнаю, для чего Вера хотела встретиться со мной, потом заберу тебя из отеля, и мы поедем, куда скажешь.
   – На море, лечить раны. А сейчас мне пора.
   Она поднялась и отвесила церемонный поклон.
   – Ночь уже. – Сергей указал рукой на темноту за окном.
   – Я не остаюсь ночевать у мужчин, – покачала головой Полина, – с которыми не будет секса. Ухожу. – Она подхватила сумочку и направилась к двери.
   – Тебя отвезут. И…
   Сергей замолчал, но Полина поняла, что мучило его в данный момент.
   – О Мерцалове поговорим после. Хорошо?
   – Хорошо, – эхом повторил Сергей и, взяв ее под руку, подвел к двери. – Значит, встречаемся завтра?
   Полина утвердительно кинула.
   – В четыре можно вылететь и Внукова. Будем в Париже в шесть по местному времени. Или отправимся в Лондон, и уже оттуда… Черт! Весь мир на ладони!
   Они тепло попрощались. Потом Сергей отдал указания одному из охранников доставить мадам Матуа в отель. Полину провели в подземный гараж и посадили в черный «Мерседес». В пути она задремала, открыла глаза, когда машина остановилась и охранник тихо окликнул ее.
   – Спасибо, – улыбнулась она, и чувствуя, что сонливость не спешит уходить из ее тела и она готова улечься на заднем сиденье и проспать до утра. – До свидания.
   Проводив отъезжающий «Мерседес» туманным от алкоголя взглядом, она повернулась и, слегка шатаясь, направилась к входу в отель. У двери резко остановилась, почувствовав чью-то руку на своем плече. Сделав глубокий вдох, чтобы унять страх в груди, она обернулась и стукнула кулаком по плечу Сафонова, который радушно улыбался ей в лицо.
   – На свидании была?
   – Без иронии, пожалуйста, – попросила Полина, войдя в холл, зная, что Роман идет за ней. – Если ты здесь, значит, знаешь, с кем у меня была встреча. А вообще я очень устала, поэтому попрошу тебя быть кратким. Что ты хочешь?
   – Идем в твой номер. Там объясню.
   – Нет, – начала строптиво сопротивляться Полина, но Роман властно взял ее под руку и потащил к лестнице.

Глава 18

   В ванной Полина сбросила с себя одежду, накинула махровый халат, смыла с лица косметику и вышла в гостиную. С демонстративно наглым видом присела напротив Романа, который молча ожидал, когда она закончит заниматься собой и будет готова к разговору.
   – Тебя же предупреждали не вмешиваться. – Он наклонился вперед и облокотился локтями о колени. – Что ты здесь делаешь, Поля?
   – Не нужно меня так называть, – недовольно протянула она, но была приятно удивлена заботой, прозвучавшей в его голосе. – Я приехала в Москву, потому что Сергей попросил. На него совершили нападение, убили охранника. Впрочем, для чего я рассказываю? Это ведь не новость для тебя?
   – Мне обо всем известно. К тому же я беседовал с полицейскими, которые ведут дело, и знаю подробности.
   – О гарроте на подушке Веры тоже знаешь?
   – Об этом госпожа Пиоро, к сожалению, не рассказала полиции. Но ее охранники умеют делиться секретами с нужными людьми.
   Полина отвернулась, так как ее охмелевший мозг начал творить чудеса. С одной стороны, нашептывал о том, что Сафонов испытывает к ней нежные чувства, раз снова появился в ее жизни. С другой – тут же опровергал первоначальное предположение, заставляя вспомнить о коварства Романа и его умении использовать людей в своих целях. А с третьей – он, отчаянно веселясь из-за изрядного количества выпитого виски, начал кружить комнату, заставляя лицо Сафонова плавать в пространстве, двигал стены и подбрасывал диван в воздух.
   – Зачем ты пришел? – Полина прикрыла один глаз, наводя резкость.
   – Вы с Пиоро участвовали в алкогольном марафоне? – Он подошел к бару и взял из небольшого холодильника бутылку минеральной воды. – Стакан?
   – Не нужно, – прошептала Полина и сделала несколько глотков. – Будет лучше, если ты принесешь мне смоченное в холодной воде полотенце. – Она легла на мягкую поверхность и положила руки на живот, а когда Роман выполнил ее просьбу, простонала слова благодарности.
   – Придешь в себя, немедленно уезжай домой.
   – У тебя не спросила, что мне следует делать, – пробурчала она.
   – Не веди себя как обиженная супруга. Слишком банально для такой женщины, как ты.
   В ответ на насмешку, прозвучавшую в голосе Романа, Полина стянула полотенце со лба и резко метнула в него.
   – Не смогу быть вежливой, даже если стану стараться.
   Роман пожал плечами:
   – Ты была взвинчена из-за расставания с мужем, напряжена непонятными ожиданиями и фантазиями. Мне не хотелось участвовать в той глупой театральной постановке, первое действие которой было разыграно в ресторане, поэтому и ушел.
   – Я не истеричка, – оскорбленно проговорила Полина, но поняла, от чего именно Роман сбежал из ее номера, и замолчала, не желая, чтобы подобное повторилось.
   Он также уловил перемену в ее настроении, присел рядом и сосредоточенно посмотрел перед собой.
   – Быть привязанным…
   – Я не ждала от тебя обручального кольца, – перебила его Полина и со стоном потерла ноющие виски. – Я едва вырвалась из одних отношений, – повторяла она слова, которые Мануэль говорил в тот вечер, когда Роман исчез, искренне считая, что они принадлежат ей самой, – и мне не нужны новые. Серьезные, с обязательствами. Нет, только не сейчас.
   – Насколько я помню, изначально ты хотела обратное.
   – А насколько помню я, ты сбежал, но сейчас почему-то сидишь рядом со мной.
   – Я здесь, чтобы предупредить тебя. – Роман замолчал и на мгновение поджал губы, покачав при этом головой. – Вернее, чтобы запретить появляться возле Пиоро.
   – Мне родители ничего не могут запретить. Думаешь, ты способен на это?
   – Раз ты не желаешь прислушаться к совету, то не выйдешь из этого номера, пока все не закончится.
   – И сколько мне ждать? Год?
   – Судя по всему, немного, – с улыбкой ответил Роман, не заметив сарказма в голосе.
   Полина же, услышав эти слова, обеспокоенно передернула плечами и подвинулась ближе.
   – Вы нашли того, кто охотится за Пиоро?
   – Еще нет, – к разочарованию Полины, произнес Роман. – Но у нас есть основной подозреваемый.
   – Ты сейчас говоришь о Дарье, телохранителе Веры?
   Роман с удивлением вскинул бровь.
   – Да, – подтвердил он. – О Дарье Вишневской.
   – Почему вы подозреваете именно ее?
   – А ты отчего спросила о ней? – с таким же недоверием поинтересовался Роман, поднялся и прошелся перед Полиной. – Госпожа Вишневская…
   – Родственница Мерцалова? – перебила она Романа, но приложила палец к губам, показывая, что готова слушать молча.
   – Нет.
   – Чья же тогда?
   – Считаешь, что убийца обязательно должен находиться с Мерцаловым в родственных связях?
   – Непременно, – уверенно ответила Полина, – если он мстит за его смерть.
   – Не понимаю, зачем кому-то мстить за него? – Роман снова присел рядом с Полиной, взял ее за руку и с любопытством заглянул в глаза. – Тебе известно то, чего не знаю я? Говори!
   – Вера, узнав, что Мерцалов намерен развестись с ней, к тому же лишить компании, решила отравить его, – коротко объяснила Полина. – Когда Мерцалов со своей любовницей Нелли Красновой был в Барселоне, Дарья Вишневская вколола Мерцалову яд шестиглазого песочного паука, из-за чего, собственно, Мерцалов и скончался. Именно поэтому Вера и Сергей, он тоже принимал участие в подготовке плана по уничтожению мужа своей сестры, не сомневаются, что им мстят за его убийство.
   – А может, им мстят за другие прегрешения?
   – Убийца прислал им шприцы, наполненные паучьим ядом. То есть конкретно указал на причину преследования.
   – Большего бреда я в жизни не слышал, – вдруг рассмеялся Роман. – Впрочем, – все еще смеясь, продолжил он, – подобное отравление возможно. Но, дорогая, смею тебя огорчить. Мерцалов умер от банального инфаркта. Отчего в моих словах столько уверенности? Я всего лишь перепроверил результаты вскрытия и встречался с врачами, которые подтвердили заключение патологоанатома. Да и клинические признаки, предшествующие смерти, указывают на то, что отравления не было. Обычный инфаркт миокарда, вызванный психоэмоциональным напряжением и постоянным утомлением из-за работы.
   – Но Сергей сказал, что ему ввели яд, – недоумевала Полина. – Поэтому смерть была столь быстрой и случилась именно тогда, когда они предполагали.
   – На коже Мерцалова не было повреждений, некроза например, который вызывают яды органического происхождения.
   – Откуда ты знаешь, какие последствия бывают при попадании в организм яда пауков?
   – Мой коллега едва не умер от укуса иорданского скорпиона, и мне известна симптоматика подобных отравлений. В области укуса жжет и болит, потом появляется рана из-за того, что ткани начинают отмирать. Яд растекается по кровотоку, сосуды лопаются, органы отказывают, и наступает смерть, – нисколько не сомневаясь в том, что говорит, произнес Роман, и его красочный рассказ выглядел более чем убедительно. – Мерцалов умер быстро, оттого что сердечная мышца стремительно разрушалась, а во время полета наконец лопнула. К тому же, если бы его отравили, яд остался бы в теле, но ткани и органы были чистыми. Это во-первых. Во-вторых, когда намереваются отравить такого важного человека, каким был владелец «МерцКом», используют другие препараты. Те, которые сложно либо вообще невозможно обнаружить во время вскрытия. Яд песочного паука остается в организме.
   – Скажи, песочный паук встречается в Испании? Может, Вера хотела, чтобы его укус выглядел естественным?
   – Кажется, у него африканская прописка. Поэтому та тварь вряд ли смогла бы укусить Мерцалова в Барселоне в пятизвездочном отеле.
   – А на улице?
   – Полина! – воскликнул Роман, прекращая эти бесполезные, по его мнению, вопросы. – Значит, Сергей Пиоро уверен в том, что Мерцалов ушел в мир иной благодаря им с сестрой?
   – Да, – взволнованно покусала нижнюю губу Полина. – Ты начал говорить о Дарье, но потом разговор ушел в другую сторону. Какое отношение охранник Веры имеет к убийству Бри и другим событиям? Сергей, между прочим, охарактеризовал ее как верного и надежного человека.
   – Который не выполнил приказ босса? Я говорю о том, что Дарья так и не ввела яд, хотя Вере, похоже, сообщила обратное.
   – Но Мерцалов же умер? Значит, дело сделано.
   – Госпожа Вишневская несколько раз летала в Париж, причем именно тогда, когда в городе со своим любовником отдыхал Сергей Пиоро.
   – Это ничего не доказывает.
   – Но наводит на размышления. Зачем ей нужно было следить за братом своего босса?
   – По приказу Веры, – предположила Полина.
   – Маловероятно, для слежки у Веры Пиоро имеются другие люди. Дарья же была человеком, на которого Вера полностью полагалась. Она не выполняла функции ищейки, и специализация у нее была весьма узкой – защита. Видишь ли, Дарья – очень опытный телохранитель, мастер спорта по рукопашному бою, имеет разряд по стрельбе.
   – Она работает с Верой уже много лет. И я лично помню ее ровно столько, сколько знакома с самой старухой.
   – Сколько? – с иронией поинтересовался Роман. – Восемь, – повторил он и кивнул, соглашаясь. – Это действительно много. Но, видимо, долгие годы совместной работы не являются причиной, по которой стоит хранить верность. Я вернусь к ее слежке за Пиоро. Как оказалось, мадам Вишневская всегда была в курсе того, где находится Сергей Пиоро. Она часто следовала за ним, видимо, делала заметки относительно его привычек и улетала домой, к Вере. Та даже не замечала отлучек своего охранника, так как все это совершалось во время коротких выходных, которые, прошу заметить, удачно совпадали с отдыхом Сергея Пиоро.
   – Как ты узнал об этом?
   – Пришлось попотеть, но мы, агенты Интерпола, умеем доставать нужную информацию. К тому же с нами сотрудничают консульства всех стран, посольства, таможни и полиция. Поэтому я, например, могу в короткие сроки получить детальную историю того, в каких странах ты была за последние два года и где при этом останавливалась. Так что не одна ты способна творить чудеса.
   – Ясно. Но при чем здесь Дарья? Почему ваше внимание остановилось именно на ней?
   – Она входит в ближайшее окружение потерпевших, которое проверяется в первую очередь, – пояснил Роман, принес еще одну бутылку минеральной воды из холодильника и сделал несколько глотков. – Чаще всего убийства и другие преступления совершаются теми, кого потерпевшие считают своей семьей или друзьями. Либо это происходит случайно, в бытовых конфликтах, либо к преступлениям тщательно готовятся. В любом случае те, кто приближен к пострадавшим, больше остальных имеют и мотивы, и возможности. Семейный круг Пиоро маленький, поэтому мы проверили и тех, кто их охраняет, на которых они максимально рассчитывали, доверяя свои жизни.
   – А Мерцалов? – Полина подскочила на диване, вызвав улыбку на губах у Романа своей импульсивностью. – Его родственники могли быть замешаны в этих убийствах?
   – У Мерцалова были двоюродные братья, с которыми он не общался с детства. Оба живут на Украине и явно не имеют финансовых возможностей, чтобы осуществить подобный план.
   – А Вишневская, значит, имела?
   – Видимо, да, потому что она была в Сен-Тропе в тот день, когда задушили Роберта де Бри. Не каждый телохранитель имеет возможность столь часто разъезжать по Европе, как это делала Дарья.
   – По твоим словам выходит, что Вишневская вовсе не пыталась вести себя незаметно, – недоверчиво протянула Полина. – Она, не скрываясь, под своим именем следила за Сергеем до определенного момента, а когда получила сигнал к действию, проникла на виллу и задушила Роберта?
   Роман победоносно улыбнулся, словно Полина сделала некое важное открытие, но еще не поняла, какое именно.
   – Ключевые слова «получила сигнал к действию», – сказал он.
   – За Дарьей кто-то стоит, – ошеломленно прошептала Полина.
   – Кажется, алкоголь начал отпускать твой мозг.
   – Не смейся! Я никогда не была в таких ситуациях и не знаю, что думать и как себя вести.
   – Но для новичка ты весьма грамотно анализируешь ситуацию, правда, при этом ныряешь в нее с головой, не думая об опасности, которой себя подвергаешь. Куда ты? – Роман догнал Полину, метнувшуюся к двери.
   – К Сергею, – нервно пояснила она. – Нужно предупредить его и Веру о том, что рядом с ними находится человек… – И вдруг замолчала.
   – Вот именно, – кивнул Роман, обнял Полину за плечи и усадил на диван. – Дарья рядом, но она лишь орудие, а нам нужна рука, которая его направляет.
   – То есть вы до сих пор не знаете, кому она подчиняется?
   – И не узнаем, если ты будешь вести себя опрометчиво. – Роман улыбнулся и поцеловал ее в лоб. – Ты ведь любишь спешить, – добавил он, – но на этот раз прошу тебя не делать этого, иначе мы потеряем убийцу. Он затаится и закончит начатое, когда никто не будет этого ожидать.
   – Но вы кого-то подозреваете?
   – Дарья очень осторожна и до сих пор ни разу не ошиблась. Мы тщательно проверяем ее контакты, но пока это ни к чему не привело. Все ее общение сводится к семье Пиоро, и это наводит на мысль, что ключевое звено находится близко к этой семье либо внутри.
   – Да брось! – отмахнулась Полина. – Убийца кто-то из своих? Кто же?
   – Сергей, например, – серьезно заметил Роман. – Не делай такое удивленное лицо. Он нравится тебе, поэтому ты стараешься не замечать порочности его натуры.
   – Возможно, он и порочный, но безобидный.
   – Я предупреждал тебя, что люди не те, кем кажутся.
   – Но он и сам пострадал! Убили его любимого!
   – Где гарантии, что не он лично приказал избавиться от Бри? – настаивал Роман, и Полина не нашла слов, чтобы опровергнуть это предположение. – Мотивы могут быть разными. И ревность – первый из них. А что? Парня задушили, Пиоро удачно прикинулся, что удар был направлен на него. И в то время как российская и французская полиция в напряжении ищут убийцу, он плачется тебе пьяными слезами, как тяжело ему приходится.
   – Душил Сергей себя тоже сам?
   – Но он жив, а Роберт мертв.
   – Я знаю, что Сергей не убийца. Кто угодно, только не убийца. И не стоит меня убеждать в обратном. Ты не общался с ним так близко, как я. Не тебе он рассказывал о боли в душе, и ты не видел его взгляда, в котором было столько любви и нежности… но тебе этого никогда не понять…
   – Потому что я черствый? – надменно поинтересовался Роман.
   – Да, поэтому. А еще потому, что ты не даешь ни единого шанса исправить ошибку.
   – Теперь мы вернулись к самому интересному. – Роман устроился рядом с Полиной, намереваясь обнять, но она обманула его ожидания и, пройдя в спальню, прилегла на кровать.
   – Не хочу говорить о том, почему ты ушел, – сказала она, прикрыв глаза. – Это было твое право, и я у тебя его не отнимаю. Одно скажу, мне было больно.
   – Полина, выслушай. – Роман присел рядом и погладил ее по ноге, но она дернулась, рассмешив его своим по-детски капризным настроением. – Ладно, о нас поговорим после.
   – О «нас», твою мать?! – вскочила Полина. – Иди ты… – выругалась она, не стесняясь ярости, которую уже не могла сдерживать, поэтому позволяла ей с легкостью вырываться наружу. – Для чего ты пришел ко мне? Чтобы рассказать историю о Дарье или сообщить, что желаешь объясниться?
   – И то, и другое, – ответил Роман. – Но главное, я хочу, чтобы ты не приближалась к Пиоро. Сейчас во всяком случае.
   – Заботишься? – злобно сверкнула глазами Полина. – Нет! Я не уеду из Москвы, как ты просишь. Более того, завтра утром я встречусь с Сергеем и передам ему наш разговор.
   – Ты сломаешь нам операцию.
   – Плевать мне на это! Главное, чтобы Сергей остался невредим. Я даже сейчас к нему пойду, чтобы не терять зря время.
   – Ляг на место! – повысил голос Роман, и Полина, уже вставшая с кровати, послушалась. – Сейчас ты будешь спать, чтобы выветрилась вся гадость, которую влила в себя.
   – И кто меня удержит? – Полина с раздражением наблюдала за тем, как он снимает с себя пиджак.
   Роман не ответил, вытащил из кармана телефон и поднес к уху.
   – Я остаюсь, – сказал он в трубку. – Каждый у себя? Отлично. Не снимать охрану до моего распоряжения, – отдал он приказание своим невидимым помощникам.
   – Почему вам так важны жизни Пиоро? В частности, Веры.
   – Потому что мой клиент вложил много денег в «МерцКом» и не желает, чтобы компания обанкротилась со смертью человека, который поднял ее на вершину. Дети госпожи Пиоро вряд ли смогут управлять столь мощной организацией лучше ее самой.
   – И кто твой клиент?
   – Ты тоже не называла имена тех, чьи жизненные истории мне рассказывала.
   Роман разделся, прилег рядом с Полиной, повернул ее к себе спиной и укрыл одеялом.
   – Разве Интерпол выполняет частные заказы? – тихо спросила она, с наслаждением ощущая его руки на своих бедрах.
   – И такое случается, – уклончиво ответил Роман. – Утром поговорим.
   В отличие от Полины заснул он быстро. Она же долго лежала без сна, слушая его дыхание и прокручивая в голове разговор. Конечно, Полина не являлась профессиональным аналитиком, к тому же сейчас она была пьяна, что несколько мешало ясному мышлению, но тем не менее способность к логическим умозаключениям, а также интуиция позволили ей прийти к мысли, что в рассказе Романа есть явные изъяны. Намеренно ли он ввел ее в заблуждение, она не знала, а разбудить его и спросить об этом не решилась.
   Для начала она не могла понять мотивов, которые могли бы стать причиной предательства Дарьи. После Полина задумалась о том, почему Сергей и Вера до сих пор уверены, что их план отравления Мерцалова сработал. Разве им неизвестно, отчего он скончался на самом деле? И третье, самое главное, кому подчинялась Дарья? Неужели это кто-то из близких Сергея? Сыновья Веры, разве могут они играть в такие жестокие игры с матерью? Измучив себя предположениями, которые сначала казались единственно верными, а после отметались как глупые и нереальные, Полина забылась тяжелым сном и открыла глаза лишь тогда, когда Роман легонько похлопал ее по плечу.
   – Во сколько ты встречаешься с Пиоро? – спросил он, с усмешкой посмотрев на ее помято-заспанное лицо.
   – Мы не оговаривали точное время, – ответила Полина и удивилась тому, насколько хрипло звучит ее голос. – Который час? – Она спряталась под одеялом, но, услышав ответ, вскочила. – Девять? Черт! Мне нужно купить билеты для себя и Сергея, собрать вещи…
   – Вы оба уезжаете?
   – Оба, – подтвердила Полина и прошла в ванную. – Закажи, пожалуйста, для меня кофе в номер.
   – Уже ждет в гостиной.
   Роман остановился на пороге и, смеясь, наблюдал, как она, ругая всех святых и грешных, принимает холодный душ, чтобы избавиться от похмелья. После подал полотенце и вдруг притянул к себе.
   – Отпусти, – попросила Полина, но было видно, что ей приятны его объятья. – Тебе пора уходить. Скоро приедет Сергей. Или ты желаешь присутствовать при нашем разговоре?
   – Твой красавчик только что вышел из своей квартиры и выехал по направлению к дому, где живет Вера. Еще есть время для личной беседы.
   Роман провел руками по холодной спине, намекая, что именно его интересует, и недовольно сморщился, услышав телефонную трель, доносящуюся из комнаты. Он прошел в гостиную, но быстро вернулся и с легким недоумением в голосе произнес:
   – Охрана Веры покидает здание.
   – Почему? – Полина быстро вытирала мокрые волосы.
   – Мне неизвестно, – ответил он и оставил ее одну.
   Полина стремительно надела джинсы и свитер, завязала хвост на затылке и вышла в гостиную, где Роман с кем-то говорил по телефону. Она подошла к столу, на котором стоял поднос с кофейником и двумя чашками, налила себе немного уже порядком остывшего напитка и присела на диван, ожидая, когда на нее обратят внимание.
   – Я еду к Сергею, – сказала она, заметив, что Роман закончил разговор. – И не останавливай меня.
   – Не стану, – неожиданно для нее, ожидающей возражения, ответил он. – Только сделаем все умно. Буду ждать тебя внизу.
   – Я уже готова. – Полина поставила чашку на стол и поднялась. – Что мне делать?
   – Внимательно слушать. – Роман взял ее под руку и вывел из номера. – Сейчас сядем в машину и мой помощник прикрепит к тебе устройство, благодаря которому мы будем знать обо всем, что с тобой происходит.
   – Провода и микрофоны?
   – Маленький жучок, который никто не увидит. Мы будем все слышать…
   – И видеть? – с детским азартом загорелись глаза Полины.
   – Да. Веди себя аккуратно, потому что никто не знает, что сейчас творится внутри. Если же ситуация окажется опасной, мы сразу же поднимем наверх…
   – Спецназ? – снова нетерпеливо перебила Полина.
   – Ты никуда не идешь, – резко остановился Роман. – Потому что воспринимаешь все слишком легко.
   – Послушать тебя, так я должна трястись от страха. Я же не на смерть иду. – Она с усмешкой посмотрела в его побелевшее лицо. – Беспокоишься? Не стоит.
   – Возвращайся в номер.
   – Не вернусь, – спокойно ответила Полина и взяла его за руку. – Я буду осторожна. Обещаю. Никаких лишних слов и движений. Заберу Сергея, а дальше делайте, что посчитаете нужным.

Глава 19

   – Сергей!
   Полина окликнула Пиоро как раз в тот момент, когда он поднимался по невысоким ступеням к стеклянному входу в здание. Один из его охранников вышел вперед, но был остановлен.
   – Все в порядке, Вадим. – Сергей остановился на месте, ожидая, когда Полина поднимется к нему. – Ты здесь? Мне кажется, мы договаривались встретиться в «Метрополе». Я уже собрал вещи и намеревался после разговора с Верой… – Он замолчал. – Что-то не так?
   – Не встречайся с Верой. Не стоит этого делать сейчас, потому что очень опасно, – попросила она, оглядев охранников, плотным кольцом окруживших своего босса после ее слов.
   – Полина, ты заставляешь моих ребят нервничать. Что происходит?
   Голос его стал ледяным, словно он разговаривал не с другом, которому еще недавно доверял все свои тайны, а с чужим человеком, несущим угрозу его жизни. На какое-то мгновение Полине показалось, что они снова превратились в людей, которых связывают лишь деловые отношения. Однако это было ошибочное впечатление, которое мгновенно развеялось, едва Сергей подошел к ней.
   – Оставьте нас, – попросил он Вадима, занявшего место Пети-Хряка, а когда охранники отошли в сторону, повернулся к Полине. – Тебя что-то беспокоит? И почему я не должен подниматься к Вере?
   – Потому что наверху находится убийца.
   Сергей оторопел от столь прямого ответа, но, похоже, не до конца понял смысл сказанного. Он поднял голову вверх и, нахмурившись, посмотрел на окна верхнего этажа, где находилась квартира сестры. Осознание опасности, которой в данный момент, возможно, подвергается Вера, наконец пришло к нему, заставив побледнеть то ли от гнева, то ли от страха.
   – Что?! – воскликнул он, с силой схватив Полину за плечи. – Объяснись!
   – Вероятно, Дарья, личный охранник твоей…
   – Мне известно, кто она такая, – нетерпеливо перебил Сергей и еще крепче сжал пальцы, но тут же разжал, увидев, что губы Полины задрожали от боли. – Прости, дорогая.
   – Понимаю. – Она потерла ладошкой горящее плечо и продолжила: – Дарья наверняка связана с убийством Роберта. Возможно, это она убила Петра и душила тебя в лифте.
   – «Наверняка», «возможно». У тебя есть конкретные доказательства того, что Вишневская стоит за всем этим?
   – Нет, – честно призналась Полина.
   – Тогда почему я слышу обвинения в ее адрес? Она слишком предана нашей семье, чтобы совершать подобные зверства.
   – Тогда ответь, зачем она заставила вас поверить, что убила Мерцалова?
   – Не вноси конфликт туда, где он не нужен. Дарья…
   – Обманула вас. – Полина схватила Сергея за рукав. – Мерцалов умер своей смертью, но вас с Верой ввели в заблуждение относительно этого.
   – Вера лично заплатила патологоанатомам, чтобы они фальсифицировали результаты вскрытия, – уже растерянно проговорил Сергей.
   – Лично?
   – Не совсем… Дарья договаривалась и возила деньги.
   – Почему подобными делами занимался телохранитель?
   – Потому что вскрытие делал, кажется, ее одноклассник.
   – А вы, наивные, поверили, – усмехнулась Полина, удивляясь тому, что такую женщину, как Вера, легко обвели вокруг пальца. – Ни с кем Дарья не договаривалась, потому что в этом не было нужды. Смерть была естественной.
   – А шприцы, которые нам прислали? Это же конкретный намек на то, как был убит Мерцалов.
   – И мне непонятно, для чего был этот маскарад, – сказала Полина, пожав плечами. – Одно известно, в тот день, когда убили Роберта, Дарья была рядом. В Сен-Тропе. Не кажется ли тебе это совпадение подозрительным? Более того, она часто следовала за тобой и Робертом, чтобы точно знать ваш распорядок, как вы проводите время вместе, когда видитесь, и так далее.
   Она беззастенчиво лгала, объясняя поведение Дарьи, и делала это с одним умыслом – не позволить ему подняться наверх. Полине почти удалось заставить Сергея остаться на ступенях, но в последний момент он, прищурившись, словно в глаза бил яркий свет, посмотрел на нее и произнес:
   – Если это так, хотя мне непонятно, за что Дарья мстит нам, то она не выпустит Веру из квартиры. А я не могу бросить ее. К тому же наверху находится Ян. Мальчиком нельзя рисковать. Ни им, ни сестрой.
   – Нет, ты не пойдешь наверх. – Полина схватила Сергея за руку.
   – Ты не знаешь наверняка, правда ли то, о чем только что говорила. По мне, так это просто фантазии, не имеющие под собой реальной почвы.
   – Не проверяй верность моих слов.
   – Не стану, – улыбнулся Сергей, прижал ее к груди и услышал вздох облегчения. – Потому что доверяю Дарье, как и своей сестре, которая никогда не подпустила бы к себе опасного человека. Я иду к Вере узнать, что она хотела мне сказать. А потом мы улетим в Париж, как и договаривались. – Он поцеловал Полину в лоб и направился к стеклянной двери.
   – Я с тобой, – быстро приняла решение Полина и поняла, что Роман сейчас наверняка ругается, слыша ее голос. – Не уговаривай меня остаться здесь, будет лучше, если я буду рядом.
   – Очень хочу отказать тебе, но не в силах. – Сергей открыл перед Полиной дверь. – Видимо, такие женщины, как ты и Вера, имеют надо мной необъяснимую власть.
   – Какие? – улыбнулась Полина, не понимая, сделал ли он комплимент или завуалированно нагрубил.
   – Сильные, – рассмеялся Пиоро, подходя к лифту. – И отчаянные, – уже с горечью добавил он. – Никогда не знаешь, что от вас ожидать.
   В холле на верхнем этаже, перед дверью квартиры, где жила Вера с сыном, Полина огляделась. Обстановка навела ее на мысль о том, что здесь обитают люди, думающие, будто они венценосные особы. Слишком уж нескромно и навязчиво было выставлено напоказ богатство: мраморные полы, гранитные перила лестниц, многоуровневая подсветка потолка – и это, черт подери, только подъезд. Какая роскошь ожидает ее в апартаментах Пиоро, сложно предугадать. И именно в этот момент Полина вспомнила о своем муже, которой также любил окружать себя изысканной роскошью. Однако никакое богатство не спасло его от разочарований в любви, как и Веру не убережет от горечи предательства.
   Сергей подошел к двери и позвонил. Открыли почти сразу. На пороге стоял симпатичный светловолосый парень, он пригласил дядю войти внутрь, потом перевел взгляд на Полину.
   – Мадам Матуа, – мягко растягивая звуки, произнес он, взял ее за руку и галантно поцеловал, потом резко потянул на себя, с необъяснимой грубостью втащив в квартиру. – Добро пожаловать!
   Первое, что бросилось в глаза, это полумрак в комнатах. Шторы на окнах были опущены, словно жильцы квартиры боялись солнца, которое тем не менее пыталось прорваться внутрь, настойчиво проникая лучами сквозь ткань. Далее привлекла внимание хозяйка квартиры. В длинном шелковом халате она неподвижно сидела на диване, руки ее лежали на коленях и были туго связаны в запястьях тонким ремешком, шею сдавливала гаррота. Босые ноги, голые коленки, взлохмаченные волосы – Вера выглядела поверженной и жалкой. Однако, когда она посмотрела на вошедших в гостиную, взгляд ее показался Полине полным горести, но все же твердым. Рядом с ней в кресле устроилась Дарья, которая держала в руках бордовую папку, ту, с которой Вера вчера приходила в квартиру к брату.
   – Вы еще красивее, чем я вас помню. – Ян остановился перед Полиной и внимательно осмотрел ее лицо и фигуру. – Но мне не нравится ваш наряд. – Он указал на джинсы и простой голубой свитер.
   – Разве мы знакомы? – спросила Полина, почувствовав, как от напряжения пересохло в горле.
   – Воды? – радушно предложил Ян.
   – Пожалуйста.
   Парень наполнил стакан и подал Полине.
   – Больше всего вы запомнились мне в то утро, – продолжил он тоном, будто завлекал ее, – когда бросились в холодную воду бассейна. На вилле, где позже веселился со своим любовником мой дядя. Тише! – поднял он руку, приказывая Сергею молчать. – Когда вы вышли из воды, восходящее солнце освещало вашу обнаженную фигуру. Кожа была мокрой… м-м восхитительное зрелище! Я был рядом, но вы меня не заметили. – Голос его перестал быть завораживающим, и в нем послышались резкие нотки. – Как позже дядюшка и его дружок не поняли, что находятся на вилле не одни.
   – Ян, – с придыханием произнес имя племянника Сергей, – не нужно. Не говори о том, что это ты…
   – Я, – беззастенчиво заявил юнец и вовремя отскочил, потому что Сергей бросился к нему, намереваясь ударить. – Какая прыть!
   – Присаживайтесь, Сергей Данилович, – вступила в разговор Дарья, положив папку на стол и взяв в руку пистолет. – И вы, мадам.
   Ни Сергей, ни Полина не посмели ослушаться.
   – Теперь звоните своей охране, – продолжила Дарья, поднялась и остановилась позади Веры, натянув левой рукой гарроту на ее шее. – Скажите, чтобы отправлялись к офису «МерцКом». Голос ровный и спокойный, чтобы не вызывать у этих толстолобых подозрений, – мягко давала она указания, при этом тянула гарроту на себя, отчего Вера начала задыхаться. – Скажите, что появитесь с сестрой в офисе к полудню. А я буду вас сопровождать.
   Сергей в точности выполнил приказ, положил телефон перед собой и бросил на Дарью умоляющий взгляд.
   – Отпусти ее, – попросил он и вздохнул, когда женщина отошла в сторону.
   Полина дотронулась до пряжки на ремне, в которую вмонтировали камеру, словно проверяла, на месте ли она и запечатлевает ли ужас, происходящий в этой комнате.
   – Ян! – прокашлялась Вера. – Сынок, что же ты делаешь?
   – Мам, прекрати, – сморщился парень, присел на подлокотник дивана и, притянув связанную Веру к груди, поцеловал в макушку. – Это наказание за то, что вы с Серегой сделали с отцом.
   Полина покосилась на Дарью, которая посмотрела на часы, будто ожидала чего-то важного. По ее поведению было заметно, что время играет для нее большую роль, но она ничего не может поделать, чтобы заставить его двигаться быстрее.
   – Ваш отец умер от инфаркта, – сказала Полина, немедленно пожалев о том, что вмешалась, потому что Ян подскочил к ней и схватил за волосы.
   В его глазах она увидела блеск ожесточения и некой непередаваемой радости. Было видно, что он испытывает наслаждение от страха, которым пропитался воздух комнаты. Ноздри подрагивали, вдыхая его пряный аромат, а щеки стали розовыми, как у девчонки, которая умирает от удовольствия на первом свидании. Глядя на парня, Полина немедленно догадалась, что Ян страдает тем же недугом, что и мать Сергея и Веры. Видимо, у парнишки было биполярное расстройство, которое придавало его поведению столь болезненно-возбужденный оттенок.
   – Отца отравили, – прошептал он на ухо Полине. – Я слышал, как они говорили об этом в кабинете отца в день его похорон. Я сидел под дверью и плакал, слушая мать, которая радовалась, что убила мужа.
   – Дарья, подтверди, что Дмитрий умер своей смертью, – со спокойным выражением лица попросил Сергей.
   Женщина ничего не ответила, лишь улыбнулась и снова посмотрела на часы.
   – Не пытайся сбить меня с толку, – сказал Ян, схватил графин с водой, стоящий на подносе на столике, и бросил его в Сергея, который глухо застонал от удара в плечо, а Полина испуганно прикрыла глаза и облизала мокрые от разлетевшихся брызг губы.
   – Мне непонятен твой план, сынок, – мягко произнесла Вера. – Семь лет назад ты узнал, что я убила отца, и лишь сейчас решился действовать? Взял себе в помощники Дарью… Почему сейчас? И как ты все это время мог улыбаться мне в лицо, позволять себя целовать, обнимать?
   – С трудом, – беззаботно признался Ян, и Полина в очередной раз убедилась в том, что парень болен, уж слишком быстро менялось его настроение. – Ты всегда видела во мне беспомощного мальчишку. Я и был таким до недавнего времени. Что я мог сделать? Заявить в полицию о том, что моя мать убийца? Просто и неэффективно. Ты должна была понять, что поступила неправильно. Надеюсь, у меня получилось донести это до тебя, – бессвязно объяснял он мотивы своего поведения.
   – Что донести? – слезы полились из глаз Веры.
   – Нельзя убивать тех, кого любишь.
   – Вот именно!
   – Но я не люблю тебя, – с детской искренностью произнес Ян. – Перестал любить в тот день, когда услышал, что ты убила отца. Нелепо, да? – задумчиво он спросил самого себя. – Я столько лет ненавидел тебя, а сейчас не чувствую ничего, кроме равнодушия. И о твоих наклонностях мне давно известно. – Парень посмотрел на дядю.
   – Ты заигрался, дорогой. Прекрати все это, развяжи меня и выслушай.
   Вера протянула руки вперед, но Ян лишь улыбнулся в ответ на ее просьбу.
   – Да, заигрался. – Он обвел ее, жалкую, спокойным взглядом. – Мне нужно премию дать за то, как удачно я исполнил свою роль. Мажор, проводящий праздную жизнь в кутежах, в погонях за девками и развлечениями. При этом я успевал учиться, транжирить твои деньги и обдумывать план, как заставить тебя платить по счетам. Признаюсь, иногда было весело. Но чаще всего меня выворачивало, когда я смотрел в твое подлое лицо, в особенности глядя, как ты пользуешься деньгами моего отца.
   – Так все это из-за денег?
   – Нет, конечно! Все дело в справедливости. Совершил ошибку – заплати за нее.
   – Слушай ты, Робин Гуд, – грозно начал Сергей, и в этот момент Полина заметила огонек веселья в глазах у Дарьи, с любопытством слушающей исповедь молодого Мерцалова.
   Было видно, что женщина забавляется устроенным представлением. Но также Полина отчетливо поняла, что интересы Яна идут вразрез с планами самой Дарьи. Это означало лишь одно: болезненным состоянием парня манипулировали, чтобы достигнуть определенной цели. Следовательно, от Яна избавятся, как и от остальных, едва только перестанут испытывать в нем необходимость.
   – Дядя, Робин Гуд грабил богатых и отдавал их золото бедным, – усмехнулся Ян. – Я не такой идеалист, как он.
   – Да, ты – карающая рука Господа, – выдавил из себя Сергей. – Ты убил Роберта?
   – И цветы тебе послал. Почерк матери было легко подделать, я ведь еще со школы расписывался от ее имени в своем дневнике. Хотел, чтобы ты подумал, будто она стоит за всем. Как видишь, мне удалось. Вы оба тряслись от страха, как две престарелые проститутки. Забавно было наблюдать за вами. И да, мама, это я подвесил к потолку твоего художника, чтобы избавить его от дальнейшего бесполезного марания холстов. Был я на его выставке. Гадкий персонаж, и картины его ужасны. Не понимаю, что ты в нем нашла? Гарроту на подушке в твоей комнате тоже я оставил. Чудный переполох ты устроила в то утро. И какой заботливой мамочкой себя проявила, решив запереть меня в комнате. А вот это, – Ян указал пальцем на шею Сергея, – не я. Даша. – Он ткнул пальцем в женщину, которой, похоже, начал надоедать этот разговор.
   – И как ты собираешься поступить? – спросила Вера и бросила на Полину взгляд, который та не смогла интерпретировать. – Прости за то, что ты здесь, – сказала она, послав горькую улыбку.
   – Да, мадам Матуа, прости ее за это, – добавил Ян. – Действительно, зачем ты здесь?
   – Не знала, куда иду, – ответила Полина и со страхом заметила, что Дарья принялась прикручивать к дулу пистолета глушитель. – Знала бы, ни за что не пришла бы.
   – Разумеется, – рассмеялся Ян и поправил измявшиеся рукава рубашки. – Сначала я хотел убить вас по-другому. Мучить вас до тех пор, пока вы сами не попросите о смерти. Однако вы не заслужили благородной возможности решать, когда остановить игру. Поэтому отвечаю на твой вопрос, мама: сейчас вы все умрете, а я останусь.
   – Полиции не боишься? – тихо поинтересовался Сергей. – Или задушишь их всех? Практика позволяет.
   – Остришь? – Ян присел рядом с ним и похлопал по плечу. – Не понадобится, потому что меня все будут жалеть. «Бедный мальчик, потерял и маму, и дядю в один день». Неделю будут обсуждать в газетах, а потом забудут.
   – Как ты это провернешь?
   – Вас ведь Дарья убьет, – заявил Ян. – Меня ранит, в то время как я буду пытаться спасти вас. Жаль, но у меня ничего не получится. После Даша сбежит за рубеж, уже все готово для этого. А я продам эту квартиру и тоже уеду из страны.
   – Ты действительно думаешь, что так и будет?! – повысила голос Вера, пронзительно посмотрев на Яна. – Сынок, тобой пользуются, неужели ты не понимаешь?! Ты – марионетка в чужих руках.
   – Нет! – подскочил к ней Ян и замахнулся, намереваясь ударить по лицу, но в это время Дарья, посмотрев на часы, вскинула руку и выстрелила.
   Ян упал матери на колени, заливая халат кровью, льющейся из раны на голове.
   – Надоел, идиот, – выплюнула из себя Дарья. – Такой же пустой болтун, как и папаша.
   Вера истошно закричала, обхватив обмякшего сына связанными руками. Полина с ужасом наблюдала, как Дарья приставила пистолет к ее затылку и нажала на спусковой крючок. Тут же она перевела руку в сторону Сергея и снова выстрелила, но уже дважды. Набрав полные легкие воздуха, Полина зажмурилась так сильно, что у нее закружилась голова, и со страхом ожидала, когда в ее тело войдет пуля. Выстрела не последовало. Несколько секунд она глубоко и шумно дышала, не решаясь открыть глаза, потом осторожно посмотрела перед собой. Напротив стояла Дарья, такая же спокойная, как и в самом начале их встречи. Она положила пистолет на спинку дивана и внимательным взглядом смерила Полину, которой очень хотелось спросить, отчего в нее не стреляют.
   – Это не ваша война, – усмехнувшись, пояснила Дарья.
   – Ваша? – спросила Полина, судорожно сглотнув.
   Она посмотрела на неподвижно лежащих на соседнем диване Веру и Яна, потом повернулась к Сергею и глухо застонала, увидев его грудь, ярко окрашенную кровью.
   – Я лишь наемник, – сказала Дарья.
   – Значит, Вера была права, – заикаясь, проговорила Полина и вжалась в спинку дивана, так как женщина наклонилась вперед, словно для того, чтобы лучше слышать. – Все дело в деньгах?
   – Разумеется, – сказала она, выпрямившись. – В этом мире все делается из-за денег. Люди любят за деньги, убивают за деньги, женятся на деньгах и разводятся, чтобы обогатиться. Продают оружие, наркотики, воюют – и все это только из любви к деньгам. Весь наш мир построен на деньгах. Они правят балом. И если бы не деньги, мы свихнулись бы от скуки, покрылись плесенью и до сих пор жили бы, как первобытные люди. Но хвала тому, кто их придумал, ибо он поднял человечество до нынешних вершин.
   – Вы меня не убьете? – всхлипнула Полина, отчетливо осознавая, что в данный момент сюда, в квартиру, поднимается Роман и его люди.
   Она не собиралась тянуть время, желая задержать Дарью, наоборот, искренне надеялась, что она удалится немедленно, дав возможность проверить, есть ли еще живые в этой комнате.
   – Я же сказала, что наемник. Мне платят, я убиваю. За вас не заплатили – вы живы.
   – Лжете. – Полина вдруг поняла, что ее дурачат.
   – Конечно, – рассмеялась Дарья, отбросив черную косу на спину, вытащила из пистолета пустую обойму и сменила ее на новую.
   Однако, к счастью для Полины, выстрелить не успела. Едва у входа раздался громкий шум, Полина упала между диваном и каменным столиком, пытаясь защититься от выстрелов, и пролежала там, тихо вздрагивая от стрельбы и выкриков до тех пор, пока Роман не поднял ее.
   – Успокойся, – тихо повторял он, слушая рыдания.
   Полина же не могла остановить слезы. Она смотрела на окровавленную грудь Сергея и вспоминала, что еще вчера обещала увезти его в Париж. Мужчина, с ног до головы затянутый в амуницию, подошел к Пиоро и приложил пальцы к шее.
   – Есть пульс, – послышался голос, и Полина, вскрикнув, вырвалась из объятий Романа, подлетела к Сергею и взяла его за руку.
   – «Скорую»! – крикнула она и расплакалась. – Сафонов! – позвала она Романа.
   – Я здесь. – Он осмотрелся по сторонам. – Ты молодец, моя хорошая, – отстраненно проговорил он, глядя на лежащие тела и на карикатурно распластавшуюся по полу неподвижную фигуру Дарьи, которая, казалось, плавает в луже собственной крови. – Молодец, – уже уверенно повторил он, заставил Полину подняться и прижал к себе. – Идиотка, я же запретил рисковать!

Глава 20

   Выйдя из больницы, Полина радостно улыбнулась яркому солнцу, встретившему ее на ступенях. Настроение было хорошим, потому что ей разрешили поговорить с Сергеем, который два дня назад пришел в себя после сложнейшей операции и, по заверению врачей, имел все шансы на полное выздоровление. Ему удалили часть легкого из-за открывшегося кровотечения, но, главное, он остался жив. В то время как Сергей восстанавливался в больнице, Виталий Мерцалов занимался похоронами матери и брата. Полина решила не встречаться с ним и Нелли, заботливо поддерживающей мужа в столь трудное для него время. Сергей сказал, что Виталий приходил к нему прошлым вечером, плакал у кровати, но о ком именно, он не понял. Более того, сделал вид, что спит, поэтому они так и не поговорили.
   – Не знал, что сказать ему, – пожаловался он Полине. – Да и не хотел говорить. Чувствовал, что мы чужие друг другу.
   – Ты уедешь со мной в Париж? – спросила она, присев рядом.
   – Разве ты станешь ждать моего выздоровления?
   – Если нужно, останусь, – улыбнулась она, погладив его по руке, в которой торчала игла. – Но мне было бы удобней наблюдать за тобой из Франции. А после, когда ты поправишься, я пришлю за тобой самолет, если пожелаешь.
   – Поля, – впервые в подобной манере обратился к ней Сергей, – у меня никогда не было такого сумасшедшего друга, как ты.
   – Разве это плохо – быть сумасшедшим?
   – Опасно. Побудь еще со мной, – попросил он, когда в палату вошла медсестра и, кокетливо осмотрев привлекательного мужчину, беспомощно лежащего на кровати, подошла к нему и ввела снотворное.
   – Ты замечал когда-нибудь, как на тебя реагируют женщины? – спросила она, низко наклонилась и поправила светлые волосы на его лбу.
   – Всегда. Выйдешь за меня?
   – Вот дурак, – тихо рассмеялась Полина, поцеловав его в щеку и легонько погладив по забинтованной груди. – Я еще замужем.
   – Если бы мне пришлось быть с женщиной, то только с такой, как ты. Вернее, только с тобой.
   – Спи, – покачала она головой, догадавшись, что он сам не понимает, о чем говорит. – Напомню тебе о нашей беседе, когда будешь здоров. Я улетаю завтра, но вернусь при первой же возможности. Слышишь меня?
   – Да, – дрогнули его веки.
   На стоянке у больницы Полина подошла к машине, в которой ожидал ее Роман, и со вздохом упала на сиденье.
   – Пообедаем?
   – Конечно, – согласилась она и отвернулась, молча наблюдая за пешеходами, быстро исчезающими вдали, домами, освещенными солнцем, и небом, которое радовало глаз яркостью и синевой.
   В небольшом итальянском ресторанчике они устроились у окна и сделали заказ.
   – Мы почти не виделись последние дни, – сказал Роман, проведя пальцами по ее руке. – Как твое настроение?
   – До сих пор страшно. Ты с таким часто сталкивался?
   – С убийствами? – уточнил Роман. – Не очень, – уклончиво ответил он, и Полина усмехнулась.
   – Если бы вы не успели, она бы меня убила.
   – Было бы грустно. – Роман увернулся от полетевшей в него салфетки и откинулся на спинку стула. – Но ты жива, поэтому не стоит думать о том, чего нет. И все же запомни на будущее: не нужно совать нос, куда не следует. Буквально несколько секунд задержки, и тебя хоронили бы завтра, как Пиоро и ее сына.
   – Мальчишка убил меня наповал, – сказала Полина, посмотрев в окно. – Думаю, он был болен.
   – Биполярное расстройство.
   – Откуда знаешь?
   – Вера лечила его в лучших швейцарских клиниках. Видимо, не помогло, раз они воспользовались его маниакальным состоянием. Идеальное орудие мести, горящее от ненависти к матери. Ненавистью легко управлять, гораздо легче, чем остальными чувствами.
   – Ты сказал «они воспользовались». Имел в виду Дарью?
   – Скорее того, кто стоял за Дарьей. Нелли.
   – Твою мать! – выругалась Полина. – Как Нелли? Она ведь…
   – Влюблена в Виталия Мерцалова, к тому же беременна, поэтому у нее нет времени на месть? – усмехнулся Роман. – Смею тебя заверить, что она не мстила, а вела шахматную партию, которую блестяще выиграла.
   – Что значит «выиграла»?
   – Почему ты все время переспрашиваешь? – раздраженно поинтересовался Роман и резко переменился в лице, засветившись, как ярмарочный столб, при виде официантки, которая принесла заказ. – Спасибо, синьорина.
   Полина вспыхнула, ощутив ревность в душе оттого, что он смотрит на эту рыжеволосую девочку с обожанием.
   – Так что значит «выиграла»? – повторила свой вопрос Полина, взяв вилку в руку, но положила на тарелку, понимая, что вовсе не голодна, несмотря на то что не ела со вчерашнего дня. – Как вы вычислили ее? И как давно?
   – Незадолго до трагедии узнали, что Дарья и Нелли воспитывались в одном интернате, во Владивостоке.
   – А мне почему не сказал?
   – У тебя слишком длинный язык. Ты непременно сказала бы об этом Пиоро при Дарье, а что случилось бы после, сложно было предугадать.
   – Ясно, – кивнула Полина. – Значит, их связывала дружба. Теперь мне понятна преданность Дарьи.
   – Да, преданность за деньги не купишь. – Роман жадно уплетал спагетти. – Как и благодарность. У Дарьи есть десятилетняя дочь, – пояснил он, – о девочке заботилась Нелли, а теперь, после смерти матери, станет опекуном. Девочка, кстати, учится в том же пансионе, что и младший сын Мерцалова. В очень богатом заведении. В общем, эти девицы все очень профессионально обыграли. Сначала Дарья, обманув хозяйку, не вколола яд Мерцалову. Да и зачем, когда он обещал жениться на подруге, которая всегда помогала ей деньгами, к тому же присматривала за дочерью. Но Мерцалов нарушил планы Нелли, умерев до того, как она стала его женой. А потом Вера воспользовалась своей властью и всячески мешала ей устроиться в жизни. Когда у них зародился план, который они блестяще осуществили, мне неизвестно, да и вряд ли теперь узнаешь, но Дарье удалось переманить на свою сторону эмоционально нестабильного сына Веры. К тому же мальчишка уже был заражен ядом ненависти, когда подслушал разговор матери и дяди о том, что они отравили его отца. У больного человека все чувства и эмоции гипертрофированы, поэтому им удалось сыграть на его маниакальной тяге к восстановлению справедливости. А на самом деле главной целью было состояние Мерцалова. И вот теперь Нелли официально носит фамилию своей мечты, ее молодой муж погорюет пару месяцев и сядет в кресло президента. Все мертвы, в том числе и Дарья, из которой, если бы ее взяли живой, вытрясли бы правду. Но Нелли повезло, подружку пристрелили до того, как она выдала своего сообщника. Итог – Краснова в дамках. А у нас на нее ничего нет, кроме предположений, догадок, пары ничего не значащих телефонных разговоров и некоторых пустых сведений, которыми можно задницу подтереть.
   – А ее дружеская связь с Дарьей?
   – Ты тоже дружишь с геем, но из этого ничего не следует. – Роман отодвинул тарелку в сторону и потянулся за стаканом минеральной воды, потом позвал официантку и заказал два кофе. – Мы ее упустили. Хитрая и удачливая оказалась.
   – Господи, вдруг она убьет его? – испугалась за друга Полина.
   – В этом уже нет необходимости. Зачем ей мелочь, если в ее руках целая империя?
   – Возможно, ты прав.
   – Если ошибаюсь, то мы об этом скоро узнаем. Но надеюсь, твой Пиоро поведет себя умно и сбежит отсюда при первой возможности.
   – Я прослежу за этим, – улыбнулась она, с удовольствием пригубив сладкий эспрессо.
   Они вышли из ресторана и остановились у огромного билборда, с которого им улыбалась черноволосая женщина.
   – Она показалась мне такой милой и безобидной. Вот стерва, – проговорила Полина, всматриваясь в красивое лицо, и медленно побрела к машине. – Я так же, как и ты, ничего не понимаю в женщинах, – повернулась она к Роману, который рассмеялся, услышав эту фразу. – Как можно было так легко все обставить?
   – Нелли, похоже, приличный стратег. А Дарья была великолепным тактиком.
   – В квартире Веры, – вспомнила Полина, – она все время смотрела на часы, словно ждала отмашку.
   – Так и было, – подтвердил ее мысль Роман и открыл перед Полиной дверцу. – В тот момент, когда в квартире была перестрелка, Нелли с мужем улетала в Лондон. Едва самолет взлетел в воздух, Дарья начала отстрел лишних персонажей.
   – Интересно, что было в той бордовой папке? Она осталась лежать на столике, – напомнила Полина.
   – Информация о Дарье, которой Вера, увы, не успела воспользоваться. Но она тоже действовала в правильном направлении. Лишь немного не хватило, чтобы дойти до правды, но, как видишь, это промедление стоило ей жизни.
   – Странно, что они так долго ждали, чтобы уничтожить Пиоро.
   Роман задумчиво побарабанил пальцами по рулю.
   – Вероятно, сначала у них не было подходящей возможности. А после, когда Краснова окончательно уверилась в прочности своей позиции, окрутив сынка любовника, они начали действовать. Ты права, она слишком долго ждала, чтобы насладиться смертью человека, который гнобил ее долгие годы, – с иронией произнес Роман. – Но кто вас, женщин, разберет? Вы же непредсказуемые создания. Меня больше удивляет тот факт, что Дарья считала возможным без особых проблем уйти с места преступления. Впрочем, у нее бы все получилось, если бы мы не вели это дело. Слишком много людей было заинтересовано в поимке преследователя Пиоро. От такой большой команды, где все работали очень слаженно, было невозможно скрыться, несмотря на поддельные паспорта, которые мы обнаружили у Дарьи в квартире. Кстати, один из них принадлежал Яну, правда, фамилия под фото была чужой. Поэтому нам не удалось узнать, что мальчишка был во Франции во время убийства Бри.
   – Но почему Дарья не воспользовалась поддельными документами, когда следила за Сергеем?
   – Без понятия, но, похоже, это их единственный просчет. В остальном план был блистательным. Напугать, наделать гору трупов, свалить все на невидимого врага и исчезнуть, начав новую жизнь под чужим именем, оставив дело нераскрытым.
   – Любовница Мерцалова и телохранитель его жены оказались подругами. Случайность? – горько усмехнулась Полина.
   – Роковая. Или же… впрочем, уже не важно.
   – Не хочу о них говорить.
   – А о чем хочешь? О нас? – Роман быстро выехал на проезжую часть и направился к отелю, где жила Полина.
   – Нет никаких «нас». Есть ты и я.
   – Знаешь, – он взял ее руку и поднес к губам, – мы просто встретились в неудачное время.
   – Для кого неудачное?
   Полина повернулась к нему и с нежностью посмотрела на точеный профиль. «Такой красавец, – подумала она, – и я его так бездарно упустила».
   – Для меня, – честно признался Роман. – Слишком уж быстро все закрутилось. Если бы мы встретились при других обстоятельствах…
   – Все пошло бы по тому же сценарию, – заверила его Полина. – Ты – одиночка, Сафонов. Пока молод, можешь себе это позволить, но в шестьдесят будешь жалеть, что так и не бросил якорь.
   – Когда я решу стать чьим-то мужем, найду тебя, – пообещал Роман, улыбнувшись ей. – Только такую женщину, как ты, я вижу в роли своей жены. Надежная, веселая, чертовски сексуальная. И богатая! Выйдешь за меня, если попрошу?
   – Ты уже второй мужчина, кто сегодня предлагает мне руку и сердце.
   – А первый кто? Пиоро?! – расхохотался он. – Ты абсолютно невероятная, раз гей сделал тебе предложение. И в тебе действительно, как говорит твой брат, килограмм изюма.
   – Жаль, что с косточками, – невесело отозвалась Полина и замолчала до конца поездки. – Прощай, Сафонов, – сказала она, когда он остановился у «Метрополя».
   – Я хочу еще встретиться с тобой. – Роман приблизил к ней лицо, но она отодвинулась.
   – Лучше прощай, – уверенно повторила она и вышла из машины.
   Прилетев в Париж, она, никуда не заезжая, отправилась к Люку в офис. Пробежала мимо охраны, которая, узнав мадам Матуа, беспрепятственно пропустила внутрь. Открыла дверь в кабинет и замерла на пороге. Люк сидел за столом, что-то внимательно изучая на экране компьютера. Властный и сдержанный, он вызывал необъяснимое влечение, а когда поднял голову и внимательно посмотрел на нее, в душе все перевернулось от сожаления и жалости. Не отрывая взгляда от жены, Люк вышел из-за стола. Полина же, быстро метнувшись вперед, упала ему в ноги и прошептала:
   – Прости меня.

Глава 21

   – Июль – самое лучшее время для посещения острова, – сказал Стефан, выпустив густой клуб дыма перед собой. – Хорошо, что вы приехали именно сейчас, когда воздух жаркий и пьянящий, а море теплое и спокойное.
   – Спасибо, что пригласили, – прокашлялся Сергей и благодарно кивнул, когда Стефан отложил сигару в сторону. – Признаться, никогда не встречал священнослужителей, которые пьют, курят и играют в карты.
   – В этом мире много удивительного. Например, вы оказались наиприятнейшим гостем, в обществе которого неделя пролетела как день.
   – Вы ожидали, что я буду другим?
   – Я не думал, что вы так же прекрасно владеете французским, как ваша сестра. – Стефан одной рукой перекрестился, говоря о покойной, а другой метко сбил пепел с сигары в пепельницу. – Кроме того, ваши познания в области искусства и, в частности, архитектуры впечатляют. Вам больше известно об истории моей страны, нежели мне, ее уроженцу. Поэтому, да, вы оказались не тем, кого я ожидал увидеть.
   – Он тебе еще не надоел? – со смехом поинтересовалась Полина, подойдя к мужчинам.
   – Нет, – одновременно ответили они и рассмеялись, один громоподобно, другой едва слышно.
   – Как игра? – Стефан критично осмотрел ее слишком короткую теннисную юбку. – Смущаешь моих ребят.
   – О! Умоляю тебя! – воскликнула Полина. – Ни один из них не обратил внимания на мои голые ноги, как я ни задирала их перед ними. Что касается игры, то Сабин выиграл у меня всухую. И где этот хрен в платье научился так мастерски махать ракеткой? Ты же построил корт лишь месяц назад.
   – Сабин – победитель юниорского Кубка Дэвиса.
   – Твою мать! – не стесняясь присутствия аббата, выругалась Полина. – И вместо того чтобы стать первой ракеткой мира, он решил посвятить себя Богу? – Она посмотрела на великолепно сложенную фигуру монаха, одетого в простую майку и шорты. – Терпеть не могу религию во всех ее проявлениях! Она забирает в свое лоно лучших представителей генофонда.
   – За это я и люблю мадам Матуа, – проронил Стефан, обращаясь к Сергею, который, несмотря на полуденный зной, прятал ноги под теплым пледом. – За беззастенчивую наглость, – пояснил он, потянул Полину за руку и усадил к себе на колено. – Вижу, у тебя хорошее настроение, дитя мое.
   – Еще бы. – Полина обняла его за шею и поцеловала в загорелый лоб, на фоне которого белоснежные волосы выделялись особенно ярко. – Неделя отдыха в обществе замечательных мужчин кому угодно пойдет на пользу. Не жалко покидать Европу? – спросила она у Сергея.
   – Аргентина рядом, – отозвался он, глядя на море, серебрящееся в солнечных лучах.
   – Не хочу, чтобы ты уезжал так далеко, – жалобно проговорила Полина, поднялась и, подойдя сзади, обхватила Сергея за плечи.
   – В отличие от тебя, которая всегда оглядывается на прошлое, Сергей смотрит в будущее, – сказал Стефан, взял ракетку из рук Полины и взмахнул ею в воздухе. – Нужно попросить Сабина преподать мне пару уроков мастерства. Вы так красиво смотрелись на корте, что и мне захотелось выглядеть столь же грациозно. Жду вас следующей весной, Сергей, – добавил он и поднялся. – А теперь я покину вас. Проверю, как идет подготовка к обеду.
   – С тех пор как Марлон стал поваром, ты прибавил в талии как минимум пять сантиметров. – Полина ущипнула его за жирок на животе. – Прикажи ему готовить чуть хуже, иначе к концу года тебе придется шить новые платья.
   – Сутаны, – бросил через плечо Стефан, помахав рукой на прощание.
   – У меня такое чувство, что ты не собираешься возвращаться. – Полина заботливо поправила съехавший к ногам Сергея плед. – Я ведь не ошибаюсь?
   – Ты, как всегда, проницательна.
   – Но почему?
   – Стефан был прав, сказав, что нужно смотреть в будущее. Здесь меня ничто не держит, кроме тебя. Но ты всегда можешь прилететь ко мне.
   – Серж, – вдруг усмехнулась Полина, – ты помнишь, что хотел на мне жениться?
   Он улыбнулся, и в осунувшемся его лице заиграла радость. Сергей сильно изменился внешне с тех пор, как вышел из больницы. Очень похудел, и холеное лицо его покрыла сеточка тонких морщин. Впрочем, выглядел он так же привлекательно, как и раньше, но теперь его образ стал жестким. Сергей часто болел после перенесенной операции, много молчал, редко смеялся, и Полина отчаянно радовалась, когда ей удавалось вызвать улыбку на его губах. Он продал всю недвижимость, которая была у него в Европе, и купил дом в Аргентине, правда, и словом не обмолвился о том, что собирается остаться там навсегда. И сейчас Полина, как никогда, печалилась, чувствуя, что в следующий раз они встретятся очень нескоро.
   – Так что насчет свадьбы?
   – Ты замужем, – напомнил Сергей, похлопав ее по руке, затем поднялся и подошел к деревянным перилам, обведя долгим взглядом голубой горизонт, желтый песчаный пляж, апельсиновую рощу и виноградник. – Как красиво, – восхищенно прошептал он.
   – Каждый раз, находясь здесь, мне кажется, что это другой мир, где нет печалей и тревог. Но я всегда радуюсь, когда уезжаю отсюда. Не могу долго находиться в обществе «мужчин-немужчин».
   – А как же я? – Сергей с вызовом приподнял бровь. – Меня ты тоже терпишь?
   – Ты – мужчина, причем самый настоящий.
   – Спасибо тебе. – Он вернулся к Полине, обхватил ее лицо ладонями и с нежностью поцеловал в губы.
   – Пиоро! Ты меня соблазняешь? – хихикнула она. – Не стоит.
   – Боишься? – Улыбка не покидала его лица.
   – Не за себя, а за тех черных ворон, наблюдающих за нами, у которых скоро глаза выпадут от зависти к тебе.
   Сергей впервые за долгое время задорно рассмеялся, откинув голову назад, и именно таким, беззаботным и веселым, Полина постаралась его запомнить. Следующим утром они покинули аббатство и вылетели из Манделье под Каннами в Париж, а уже вечером Полина отвезла Сергея в аэропорт Шарль де Голль, провожая на рейс до Буэнос-Айреса. Попрощались они тепло, но быстро, словно каждый боялся расплакаться, поэтому хотел убежать, скрыв слезы. И все же Полина не выдержала, вернулась в зал для провожающих, где оставила Сергея, и со стоном повисла у него на шее.
   – Я приеду к тебе, – пообещала она. – Только разберусь в своей жизни и обязательно приеду.
   – В моем доме для тебя всегда будет готова комната. – Сергей ласково погладил ее по щеке и протяжно вздохнул. – Наверное, ты лучшее, что было в моей жизни, не считая Роберта.
   – Мир полон сюрпризов, дорогой. И он еще не раз улыбнется тебе.
   Печаль от расставания не покидала Полину до самого утра. Ночью она практически не сомкнула глаз, в беспокойных размышлениях ворочалась под тонким одеялом, а когда уже нужно было вставать и отправляться на работу, сон неожиданно подкрался к ней. Полина отважно сопротивлялась, наконец поднялась с кровати. Позавтракала, сварила кофе и быстро собралась в офис. Сегодня она решила не наносить макияж, закрыла лицо огромными очками, но при этом накрасила губы, чтобы люди, глядящие на нее, думали, что мадам не поленилась привести себя в полный порядок. В офис Полина приехала к десяти, когда работа была в самом разгаре. Однако в зале находилось лишь несколько сотрудников, остальные сгруппировались в тесную кучку на кухне, из которой раздавался громкий голос Мануэля:
   – А теперь, когда сахарный сироп потемнеет, добавляем в емкость горячий шоколад…
   Полина повела носом, догадавшись, что Мануэль варит знаменитый карамельный кофе, рецепт которого, разумеется, был украден у маэстро Кар Деми.
   – О! – вслед за терпким запахом, распространившимся по кухне, раздались восторженные возгласы.
   – …наливаем свежезаваренный кофе и, как только первые пузырьки начнут подниматься к поверхности, снимаем с плиты. Вуаля!
   – Божественно! Восхитительно! – послышались восклицания, на которые Мануэль отвечал поклонами и самодовольной улыбкой.
   Полина увидела, как секретарь Мари погладила его чуть ниже спины, видимо, благодарила за чашечку этого потрясающе вкусного напитка. Заметив Полину, он хлопнул в ладони, приказывая всем вернуться на рабочие места, и рассмеялся, потому что сотрудники, разлетелись, как потревоженные бабочки, в разные стороны.
   – Мастер-класс? – спросила Полина, погладив Мануэля по тому же месту, где минуту назад была рука Мари.
   – Эй! – Он отскочил в сторону. – Кофе?
   – Разумеется. Принеси в мой кабинет. – Она вышла из кухни, с удовлетворением наблюдая за привычной суматохой в общей зале.
   – Как отдохнула? – Мануэль поставил на стол чашку и присел в кресло напротив Полины. – Выглядишь опустошенной.
   – Так и есть. Проводила вчера Сергея в аэропорт. На душе тяжело, будто попрощалась с ним навсегда.
   – Последние месяцы сблизили вас. Поэтому расставание было тяжелым. Как Стефан принял его?
   – Восторженно.
   – Еще бы! – не удивился Мануэль. – Новый кошелек сам приплыл в обитель аббата. Удивляюсь тому, как виртуозно этот слуга Божий умеет вымогать деньги.
   – Не поверишь, но Сергей попал в VIP-ложу, где все напитки подают бесплатно. – Полина сделала глоток тягучей жидкости. – Хотя о чем я? Сергей подарил ему этюд Моне. Стефан едва не танцевал от радости.
   – Вот тебе и VIP-ложа, – усмехнулся Мануэль. – Как он?
   – Плохо. Знаешь, мы лишь однажды говорили о том, что произошло, и, думаю, больше никогда не вернемся к этой теме. А еще мне кажется, что он никогда не оправится после смерти Веры и Роберта. Ведь между ними осталось столько недосказанности.
   – О том, что бездарно упустили время, мы понимаем слишком поздно.
   – Я и сама еще не пришла в себя. Все закончилось неожиданно быстро. Словно я заснула в середине фильма и проснулась лишь перед самыми титрами.
   – А тебе нужны были длительные страдания и мучительные поиски убийцы? – Мануэль подошел к ней и обнял. – Ты же не детектив, не полицейский и не жандарм. И не главный герой, а скорее наблюдатель, поэтому основное представление прошло мимо тебя.
   – Мне до сих пор обидно, что пострадали невинные люди, а та, кто стояла во главе всех преступлений, живет и здравствует.
   – Вера и ее сын не были невинны, особенно старуха. Да, знаю, что о мертвых не следует плохо говорить, но правду не скроешь. Думаешь, старший Мерцалов не в курсе происходящего?
   – Вряд ли он подозревает, на каком чудовище женился. – Полина отошла в сторону.
   – А Люк?
   Мануэль быстро сменил тему разговора, не в силах смотреть в ее расстроенное лицо, хотя новая тема была не менее острой, чем прежняя.
   – В Марселе, – нахмурилась Полина, заранее зная, почему он спросил о муже. – Никак не может наиграться со своей новой игрушкой.
   – Зачем ты вернулась к нему?
   – Не надоело каждый день задавать один и тот же вопрос?
   – Буду спрашивать до тех пор, пока не услышу взрослый ответ. – Мануэль сложил руки на груди и принял воинственную позу.
   – Не знаю почему, – улыбнулась Полина. – Когда пойму, скажу. Устраивает?
   – Вполне, – хлопнул он в ладони и раздул ноздри, посмотрев на экран телефона, требующего, чтобы ответили на вызов. – Рози звонит. Вчера расстался с этой ревнивой истеричкой, вот она мне мозг и выносит.
   – Поделом, – усмехнулась Полина, присев за рабочий стол. – Работать, негры, солнце еще не село! – сказала она, взмахнув рукой, выгоняя Мануэля из кабинета.
   До позднего вечера она задержалась в офисе и оторвалась от экрана компьютера и телефонных звонков только тогда, когда воздух начал прохладой струиться в открытые окна, а небо почернело. В пустую квартиру не хотелось возвращаться, встречаться с кем-либо также не было желания. С того самого дня, как Люк простил ее после слезных извинений и обещаний наладить отношения, Полина предпочитала избегать мужчин, чтобы не поддаться искушению изменить мужу.
   Уже на следующее утро после проведенной вместе ночи Полина не понимала, почему вернулась к нему. Наверное, оттого, что не привыкла быть одна или из-за чувства вины перед человеком, который всегда хорошо к ней относился и которого она жестоко обидела. А может, причиной этого были неразделенные чувства к Роману, от которых она и по сей день не могла избавиться. В любом случае Полина не любила мужа и с каждым днем убеждалась, что напрасно дала ему надежду на новые отношения. Да и себя обмануть не получилось, как она ни старалась.
   Попрощавшись с охраной, она вышла на улицу, задержавшись на мгновение на ступенях, обдумывая, как провести вечер.
   – Полина! – окликнул знакомый голос, и она стремглав понеслась на стоянку, не желая останавливаться и тем более отвечать на зов.
   Сильные руки схватили за плечи и прижали к груди, не давая возможности пошевелиться.
   – Уйди, Сафонов, – прошептала она. – Прошу тебя.
   Роман повернул Полину к себе лицом.
   – Здравствуй, – просто сказал он и поцеловал ее.

Алёна Белозерская Смерть с пожеланием любви