   Ю. А. Воронин
   Введение в криминологию
   Курс лекций

Предисловие

   Криминология является социолого-правовой отраслью науки и входит в систему дисциплин юридического цикла, предназначенных для подготовки юристов высшей квалификации. В этой связи важно иметь в виду, что криминология тесно связана с социологией, экономикой, уголовным и уголовно-процессуальным правом, уголовно-исполнительным правом и правовой статистикой, а также с целым рядом других отраслей знания и относится к числу основных учебных дисциплин при получении юридического образования. Главные цели криминологии – рассмотрение комплекса вопросов, касающихся преступности, личности преступника, причин, порождающих преступность и способствующих ее самодетерминации, мер предупреждения преступности, а также формирование представлений об основных понятиях самой криминологической науки, получение навыков практического использования знаний в данной отрасли. Студент должен научиться учитывать криминологические аспекты при принятии управленческих решений, умело ориентироваться в криминогенных ситуациях в локальных, региональных и международных масштабах.
   Студент должен также помнить, что криминология – это не только общетеоретическая наука о преступности, но и вполне конкретная отрасль знаний, основанная на социологических и статистических исследованиях. Поэтому она не терпит умозрительных, не базирующихся на цифровых и других фактических данных рассуждений. Следовательно, изучая криминологию, студент обязан запомнить не только общие, теоретические положения, но и уметь подкрепить их фактическим материалом.
   Способствовать успешному решению перечисленных задач – цель предлагаемого курса лекций «Введение в криминологию», в котором анализируются основные темы, прямо отнесенные к числу обязательных Государственным образовательным стандартом по данной дисциплине.

ТЕМА 1. Понятие криминологии, ее природа. Краткий исторический очерк развития криминологической науки в России

1. Предмет, методология и задачи криминологии

   1. К числу важнейших и никогда до конца не разрешаемых задач, стоящих перед обществом и государством, относится задача эффективного реагирования на преступность.
   Юридическое (правоохранительное) направление деятельности по контролю над преступностью – выявление и расследование совершенных преступлений, изобличение виновных, их осуждение и реализация наказания – изучается, в частности, в рамках таких научных отраслей, как уголовное право, уголовный процесс, уголовно-исполнительное право, криминалистика и некоторых других. Что же касается таких проблем, как анализ происхождения, природы преступности, причин ее существования, путей и средств ее предупреждения, то они разрабатываются такой отраслью науки, как криминология.
   Термин «криминология» первоначально означал «учение о преступлении», но с течением времени приобрел более широкое содержание, и под ним теперь понимается «наука о преступности». Из этого явствует, что в качестве своего основного объекта криминология исследует главным образом общественные отношения, порождающие преступность как массовое социальное явление. В этом ее отличие от уголовного права, уголовного процесса, уголовно-исполнительного права, которые изучают общественные отношения, порожденные уже самими преступлениями, т. е. на более позднем этапе, чем криминология, да к тому же – в формально-юридическом контексте, не свойственном криминологии.

   2. Для любой научной отрасли самое существенное значение имеет определение ее предмета, ибо он не только характеризует основное содержание, но и определяет главные направления ее развития, структуру, цели и задачи.
   Общепризнанно, что предмет криминологии слагается, по крайней мере, из четырех элементов. Во-первых, он включает преступность, т. е. исторически изменчивое социально-правовое явление, охватывающее всю совокупность совершенных в данном обществе преступлений и их субъектов. Во-вторых, это причины преступности, т. е. социальные явления, обусловливающие ее существование и развитие. Третьим составным элементом предмета криминологии является личность преступника как совокупность криминологически значимых свойств и признаков, характеризующих лиц, нарушивших закон. Наконец, четвертым элементом предмета криминологии выступает предупреждение преступности, т. е. широкий комплекс взаимосвязанных мер, направленных на преодоление или нейтрализацию порождающих ее причин.
   Суммирование перечисленных элементов позволяет сформулировать достаточно простое определение понятия криминологии, раскрывающее ее предмет, а именно: криминология – это общетеоретическая наука о преступности, ее причинах, личности преступника и предупреждении преступности.
   Следует, однако, отметить, что названными основными элементами предмета криминологии не исчерпывается все ее содержание. Она изучает ряд проблем, которые не охватываются непосредственно ее предметом, но их разработка имеет для криминологии существенное значение. Речь, в частности, идет о методиках анализа преступности (социологические, статистические, математические и иные приемы и методы). Вынуждена она касаться криминогенных аспектов целого ряда так называемых фоновых социальных явлений, в частности алкоголизма, наркомании, проституции. Самостоятельное место в ее содержании занимает анализ теоретических концепций зарубежных криминологов и мировой практики реагирования на преступность.
   Что же касается системы курса криминологии, то, в соответствии с кругом вопросов, изучаемых ею, принято выделять Общую и Особенную ее части. В первом, вводном, разделе, составляющем Общую часть, рассматриваются предмет, методология и методики криминологической науки, основные черты преступности, ее причины, личность преступника, меры предупреждения преступности, а также некоторые другие проблемы общего характера. В Особенной части дается криминологическая характеристика отдельных разновидностей преступности и специфики их предупреждения.

   3. Помимо предмета, системы криминологии чрезвычайно важным представляется анализ вопроса о ее методологии, присущей ей, как и всякой иной отрасли науки, и являющейся своеобразным теоретико-философским компасом. Известно, что под методологией науки понимается совокупность общих приемов, с помощью которых раскрываются закономерности развития, формы и содержание изучаемых ею явлений. Социальная обусловленность преступности – основного элемента предмета криминологии – обязывает подходить к ее анализу с опорой на те общие методы, которые свойственны главным образом социальным наукам. И прежде всего – это методы диалектический и исторический, успешно применяемые при исследовании криминологических проблем.
   Так, важнейшей чертой диалектического метода является анализ явлений природы и общества во взаимной связи, взаимообусловленности. В криминологических исследованиях это выражается, в частности, в том, что преступные проявления, их причины рассматриваются не изолированно, а во взаимодействии с целым рядом процессов и закономерностей в жизни общества. Далее, диалектический закон единства и борьбы противоположностей выполняет важнейшую объяснительную функцию при криминологическом анализе ряда социальных и экономических противоречий, их негативных сторон в качестве источника преступности. Не менее важно то, что использование диалектического метода в криминологии позволяет прослеживать диалектику общего, особенного и отдельного применительно как к причинам и условиям, так и к самой преступности на различных социальных уровнях. Наконец, важнейшим методом, как уже отмечалось, является принцип историзма, через призму которого криминология рассматривает происхождение преступности, изменение ее характера и причин на различных этапах развития общества, а также ее исторические перспективы. Таков далеко не полный перечень примеров использования криминологией диалектического и исторического методов в качестве «теоретического компаса», своей методологической основы.
   Следует также добавить, что общие диалектический и исторический методы служат одновременно базой для системного метода, методов анализа и синтеза, а также для других многочисленных частных методов, широко используемых криминологией и подробно рассматриваемых ниже в рамках отдельной темы.

   4. Основные задачи криминологии прямо вытекают из важнейшей цели, стоящей перед обществом и государством, – эффективного контроля над преступностью.
   Необходимо констатировать, что к числу основных задач криминологии относятся прежде всего: 1) комплексный анализ состояния преступности и ее тенденций; 2) изучение процессов и явлений, с которыми связано ее существование, изменение и предположительное развитие в будущем; 3) разработка проблем нейтрализации этих процессов и усиления контроля над преступностью на основе учета коренных закономерностей социального и экономического развития общества. Успех в решении перечисленных задач предопределяется во многом степенью овладения следователями, прокурорами, судьями, иными работниками государственных органов необходимой суммой теоретических знаний, их умением видеть криминологические проблемы, правильно определять главные направления совершенствования практики контроля над преступностью. К сожалению, сегодня не существует достаточного ресурсного, кадрового и организационного обеспечения для решения вышеназванных криминологических задач и проблем. А из триады основных задач, всегда стоящих перед криминологией (диагноз, прогноз, организация эффективного контроля над преступностью), в худшем состоянии находится решение третьей. В направлении ее решения и должны в первую очередь концентрироваться усилия криминологов – и теоретиков, и практиков.
   Важно также упомянуть четвертую задачу, стоящую перед криминологической наукой, – просвещение населения, без поддержки которого усилия правоохранительных органов по эффективному противодействию преступности не имеют перспектив.

2. Место криминологии в системе других наук и ее природа

   1. Для каждой из областей науки весьма существенным является вопрос о ее месте в системе других отраслей знания и взаимодействии с ними. Выяснение этого обстоятельства наряду с определением предмета исследования позволяет решить вопрос и о ее научной природе. В равной мере это относится и к российской криминологии.
   Прежде всего она связана с фундаментальными общественными науками. В частности, в рамках характеристики методологической базы криминологии уже велась речь о проявлениях ее связи с философией – внутренним методологическим стержнем криминологических исследований, их «методологическим компасом».
   Теснейшим образом взаимосвязаны криминология и социология (наука об обществе). В криминологии очень широко используется весь арсенал методик социологических исследований – анкетирование, опрос, интервьюирование, наблюдение, эксперимент. В свою очередь, социологические исследования проблем социальных отклонений, свободного времени, занятости, образования, условий формирования взглядов личности и целый ряд других имеют для криминологии первостепенное значение. Рассматриваемая связь между этими отраслями наук так тесна, что некоторые авторы считают криминологию частью социологии. Представляется, однако, что подобный подход привел бы криминологию к отрыву от юридических наук, к аморфности, неясности ее предмета, на деле включающего и определенный формально-юридический элемент. Ключевые понятия криминологии – преступление, преступник, правовая профилактика и др. – определяются отраслями права (уголовного, уголовно-процессуального и др.). Основной элемент ее предмета – преступность – это явление не просто социальное, но и юридическое. А ведь именно специфика предмета определяет самостоятельность отрасли науки, в данном случае криминологии.
   Весьма существенной для криминологии является связь с экономической наукой. Это вытекает из теснейшей связи преступности с экономикой, с уровнем экономического развития общества и материального благосостояния большинства его членов. Причем криминологическое значение имеют не только общие проблемы экономики, во многом определяющие судьбу преступности: например, уровень развития различных форм собственности, тенденции процесса приватизации в современной России и т. д. Более частные экономические проблемы также влияют на состояние преступности. Так, с осложнениями в сфере взаиморасчетов, наличного обращения, «черным налом» связаны многие имущественные, экономические, коррупционные преступления. Экономический аспект имеет проблема «цены преступности», измеряющейся материальным ущербом, нанесенным ею обществу и материальными затратами общества на борьбу и предупреждение преступности. В свою очередь, экономическая наука черпает из криминологии и использует в своих интересах сведения о негативных, криминогенных явлениях в сфере экономики, выявленных в ходе изучения преступности.
   Криминология тесно связана с общей и социальной психологией, изучающими личность человека и межличностные отношения. Данные из этих отраслей науки помогают криминологам выяснять процесс формирования антиобщественных взглядов, навыков и привычек, механизм индивидуального преступного поведения. Не могут быть успешно решены в отрыве от данных психологической науки вопросы индивидуальной профилактики преступлений. Общая и социальная психологии также используют ценный материал из криминологии для решения своих научных и практических проблем.
   Криминология активно опирается на данные демографии – науки о народонаселении. Ведь демографические явления и процессы весьма ощутимо отражаются на преступности, поскольку проблемы миграции, а также пол, возраст, социальное и семейное положение, образование, местожительство и иные демографические признаки при определенных обстоятельствах имеют криминогенное значение.
   Следует упомянуть также, что изучение преступности в значительной мере опирается на положения статистической науки. Статистика как инструмент научного анализа используется в качестве одной из важнейших методик в криминологических исследованиях. Она же служит источником необходимой для криминологии исходной информации о самой преступности, ее структуре, динамике, лицах, совершающих преступления.

   2. Из юридических наук наиболее тесно криминология соприкасается с уголовным правом. В России эта связь обусловлена главным образом особенностью исторического развития отечественной криминологии, которая как самостоятельная отрасль науки вышла из уголовного права, «вынесла» из него ряд основных категорий и понятий. Особенно прочна связь криминологии с социологией уголовного права. Полученные социологией уголовного права материалы используются в криминологии для характеристики места и эффективности уголовно-правовых мер в системе предупреждения преступности. В то же время существует обратная связь: криминология обогащает уголовное право широким комплексом данных, например, о преступности, ее причинах, психологическом механизме совершения конкретных преступлений. И это очень важно для реализации задач криминализации и декриминализации, установления вины и индивидуализации уголовной ответственности.
   Бесспорная и очень тесная связь криминологии с уголовным правом даже послужила некоторым исследователям аргументом для трактовки криминологии лишь как раздела Общей части уголовного права. На самом деле подобная тесная связь вовсе не исключает самостоятельности криминологии. Данная самостоятельность определяется различием предмета, методов этих научных отраслей, специфичностью их непосредственных целей и задач. В частности, предметом уголовного права является преступление и установленная законом ответственность за него. Предмет криминологии – преступность как массовое социальное явление, ее причины, личностные характеристики преступников, профилактика преступности. Уголовное право интересуют правовые последствия преступления; криминологию – прежде всего причины и условия преступности, т. е. то, что предшествует совершению преступлений. Наконец, поскольку преступление и уголовная ответственность – категории правовые, то в уголовном праве применяют юридические методы исследования (анализ правовых норм); а поскольку преступность и ее причины – явления социальные, то в криминологии преобладают социологические методы исследования.
   Помимо уголовного права криминология соприкасается с рядом других специально-юридических отраслей науки.
   Так, результаты криминологических исследований помогают уголовно-процессуальной науке совершенствовать процессуальные средства выявления причин и условий преступлений в рамках конкретных уголовных дел и улучшать процессуальные формы реагирования на них. Сходный характер носит связь криминологии с криминалистикой. В частности, криминология ориентирует криминалистику на разработку наиболее актуальных проблем с учетом уровня, структуры и динамики преступности. В современной криминалистике развилось собственное криминологическое направление – разработка тактических и технических приемов и средств «защиты» от преступлений или, иначе говоря, их предупреждения (защитно-охранные устройства от хищений, защита документов от подлога и т. д.). Бесспорна связь криминологии с уголовно-исполнительным правом. Достаточно сказать, что обе научные отрасли имеют смежные области интересов: предупреждение рецидивной преступности, разработку мер по повышению эффективности наказания. Они широко пользуются данными друг друга, увязывая их со своими задачами.

   3. Конспективный анализ взаимосвязей, а значит, и места криминологии в системе других отраслей знаний дает возможность достаточно четко определить ее собственную природу.
   Во-первых, криминология – это самостоятельная социолого-правовая наука, для изучения предмета которой используются комплексный подход и данные из различных отраслей знаний: юриспруденции, философии, социологии, психологии, экономики, демографии и т. д. Такое утверждение вполне естественно и логично. Преступность и ее причины – сложная, многоплановая, комплексная проблема. Будучи предметом криминологии, эта проблема, в свою очередь, требует использования данных других наук. Но это обстоятельство не лишает криминологию ведущей, самостоятельной роли в изучении преступности, а лишь делает необходимой ее творческую связь с другими отраслями.
   Во-вторых, криминология занимает особое место среди смежных наук, изучающих преступность, – место, аналогичное положению теории государства и права среди всех правовых дисциплин. Криминология – это общетеоретическая наука о преступности, и она изучает преступность на гораздо более широкой основе, чем уголовное право и процесс, уголовно-исполнительное право, криминалистика и т. д. В этом смысле аналогия между криминологией и теорией государства и права хотя и условна, но вполне оправданна.

3. Краткий исторический очерк развития криминологии в России

   1. Криминология как отрасль науки сформировалась в последней четверти XIX в., хотя именовалась она по-разному: криминология, уголовная этиология, уголовная социология и даже уголовная биология. Вместе с тем теоретические воззрения криминологического плана как более или менее полно сформулированные взгляды на преступность, ее причины и меры противодействия им возникли значительно раньше, еще во времена Аристотеля и Платона (в I–II тысячелетии до н. э.).
   Что же касается истории развития отечественной криминологической мысли, то принято считать, что одним из первых исследователей преступности в России был А. Н. Радищев. Одновременно он же стал основоположником уголовной статистики. Под преступлением А. Н. Радищев понимал действие, направленное против природной неприкосновенности человека, прав и обязанностей граждан, а также общественного порядка. Российский просветитель видел в основе преступности причины как общего, социально-политического, так и частного характера, т. е. непосредственно связанные с ситуацией конкретного преступления. Для изучения преступности и ее причин он специально разработал «Ведомость о преступлениях уголовных», в пояснении к которой указал, что основной причиной преступности является имущественное неравенство людей, закрепленное «в законах гражданских». Здесь же он обосновал методику научного обзора уголовных дел, разделив преступные деяния по годам, родам и видам.
   В XIX в. из исследователей преступности в России особенно следует отметить Е. Н. Анучина, П. И. Ткачева, М. А. Филиппова, видевших ее основные причины в «неустроенности» экономической и социальной жизни общества. Несколько позже (в конце XIX – начале XX в.) в российской уголовно-правовой и криминологической мысли отчетливо сформировалось социологическое направление, по сути положившее начало профессионально-научным криминологическим исследованиям. Его плодотворно развивали Х. М. Чарыков, М. П. Чубинский, М. Н. Гернет.
   Особенно следует сказать о М. Н. Гернете, прожившем долгую жизнь в науке, в том числе и в советский период. В 1905 г. он блестяще защитил докторскую диссертацию «Социальные факторы преступности». Будучи за границей, М. Н. Гернет работает в библиотеках и криминалистических музеях Берлина, Парижа и Рима, осматривает тюрьмы Германии, Италии, Франции и Швейцарии. В итоге он собрал огромный материал по изучению преступности и тюремной политики Западной Европы. Это позволило ему подготовить ряд блестящих работ по криминологии, пенитенциарии и уголовной статистике. В их числе такие известные монографии, как «Общественные причины преступности», «Детоубийство», «Смертная казнь», «История царской тюрьмы» и многие другие.
   В целом научно-исследовательская деятельность российских ученых в области преступности и ее предупреждения не только не отставала, но в отдельных случаях опережала разработки криминологов Западной Европы. В частности, бельгийца Кетле, признанного на Западе основоположником уголовной статистики, в своих научных изысканиях на три десятка лет опередили А. Н. Радищев и К. Ф. Герман.

   2. С первых дней существования советского государства перед его органами встала та же задача – борьба с преступностью, необходимость принятия мер по профилактике ее причин. С этим периодом связано становление уже советской криминологии. Размышления о природе преступности и ее закономерностях находили отражение в монографиях, статьях и выступлениях представителей дореволюционной школы и сторонников «новых» подходов. Изучению преступности во многом способствовало то обстоятельство, что в 1918 г. была создана система государственной статистики, включающая и статистику уголовную. Цифровые данные о преступности были сосредоточены в отделе моральной статистики ЦСУ. Их анализ имел неоценимое значение для определения главных направлений уголовной политики.
   Организационной и методической базой проведения криминологических исследований в первые годы после революции являлись так называемые кабинеты и клиники по изучению преступности и преступника. Они создавались различными ведомствами и под разными названиями. Первый такой кабинет был создан в 1918 г. в Петрограде. В 1922 г. при Управлении местами заключения создается Саратовский кабинет криминологической антропологии. В 1923 г. кабинет по изучению преступности и личности преступника учреждается в Москве при Мосздравотделе. Затем они организуются в ряде других городов страны. Результаты своих исследований кабинеты публиковали в виде сборников и статей монографий. Конечно, с позиций современной криминологии многие содержащиеся в них положения выглядят несовершенными и в какой-то мере наивными. Однако нельзя отрицать, что этими учреждениями был внесен заметный вклад в развитие основ криминологии советского периода.
   Следует отметить также, что в начале 1920-х годов криминологические исследования проводили не только упоминавшиеся кабинеты, но и юридические учебные заведения, в частности МГУ, Киевский и Белорусский университеты. Наконец, нельзя не оценить той роли, которую сыграл образованный в 1925 г. Государственный институт по изучению преступности и преступника при НКВД РСФСР. По широте тематики научных исследований, числу квалифицированных кадров институт по праву рассматривался как центр советской криминологии.
   В то же время, делая многое для решения частных криминологических вопросов, исследователи 20-х и начала 30-х годов не смогли разрешить общетеоретических криминологических проблем, например проблему причин преступности этого периода. Последнее обстоятельство во многом связано с тем, что в результате идеологического давления сама постановка вопроса об изучении причин преступности в стране «диктатуры пролетариата» считалась ошибочной, излишней. Утверждалось, что в советском обществе вообще нет коренных причин преступности, а ее существование вызывают главным образом «империалистическая враждебная деятельность» и «некоторые пережитки прошлого» в сознании части населения. На рубеже 30-х годов Сталину и его подручным вообще было невыгодно, чтобы криминологические данные становились достоянием гласности, бросали тень на «государство победившего социализма».
   Перечисленные обстоятельства вместе взятые привели к тому, что с середины 30-х годов криминологические исследования в СССР резко пошли на убыль. Ликвидируются или реорганизуются учреждения по изучению преступности, в научных исследованиях преобладает чисто юридическая проблематика. Полностью прекращается публикация уголовно-статистических материалов, которые переходят под грифы «для служебного пользования» или «секретно». В ЦСУ упраздняется отдел моральной статистики, в результате чего наука и практика лишаются единого центра, анализирующего и оценивающего состояние преступности и фоновых для нее явлений в целом по стране. Резкое сокращение научных разработок проблем преступности крайне неблагоприятно сказалось на деятельности правоохранительных органов. Сама же криминологическая наука лишилась возможности опираться на обобщенный практический материал.

   3. Можно констатировать, что на первом этапе развития криминологии советского периода были заложены некоторые предпосылки создания теории преступности и ее причин. Однако разработка основ этой теории была завершена позднее, после возрождения в нашей стране криминологии как науки. В значительной степени оно связано с созданием в 1963 г. при Прокуратуре СССР Всесоюзного научно-исследовательского института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности (ныне Институт проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ). Опубликование же первого в стране учебника по криминологии датируется 1966 г.
   Но чуда не произошло. И в 60-е, и в 70-е, и в 80-е годы по-прежнему бытовали иллюзии, будто вся проблема преступности сводится к лежащим на поверхности явлениям, анализ преступности и ее причин не требует специальных познаний, а разработка предупредительных мер может вестись без участия профессиональных криминологов и лишь с позиций «здравого смысла». Ведь как просто было считать, например, что причины преступности несовершеннолетних – это неблагополучные семьи и отрицательные досуговые группировки молодежи. Надо, следовательно, больше спрашивать с родителей, бороться с названными группировками, проводить беседы с несовершеннолетними правонарушителями, прикреплять к ним наставников, вовлекать в творческие кружки. Все это, конечно, правильно, но… Криминологи задавали вопрос: а что стоит за явлениями семейного неблагополучия и отрицательных досуговых группировок? И неизбежно приходилось ставить крайне сложные и острые социальные проблемы: развал экономики, отсутствие должной помощи со стороны государства семьям, которые по независящим от вины родителей обстоятельствам имеют низкие доходы, и т. д. и т. п.
   Что касается сегодняшнего состояния криминологической мысли, то здесь нельзя отрицать серьезной растерянности, безысходности в связи с крушением старых догм и стереотипов в подходе к изучаемым криминологией явлениям. Но еще в большей мере этому способствует сегодня отсутствие эффективных средств, которые можно было бы противопоставить захлестнувшему страну валу преступности, сплошной эпидемии криминогенности всех сфер социальной, политической, экономической жизни.
   Вместе с тем альтернативы исследованиям не существует. Несмотря ни на что, инстинкт самосохранения общества, научная добросовестность исследователей требуют продолжения криминологического поиска эффективных средств контроля над преступностью. Не помогут ни акцент на репрессию, ни политическая риторика («усилить», «повысить», «объявить всенародную войну преступности»). Пока не преодолена косность подобных подходов, мы будем плестись в хвосте преступности, пожиная все новые и новые ее всходы. Задача заключается в том, чтобы опережать, профилактировать саму возможность ее воспроизводства.

ТЕМА 2. Методы криминологических исследований

1. Применение статистических методов в криминологии

   1. В процессе характеристики методологической базы криминологии отмечалось, что ей, как и другим общественным наукам, присущи общенаучные, универсальные методы, а именно: диалектический, исторический, методы анализа и синтеза. Вместе с тем в ходе криминологических исследований широко используется и специальная методика, т. е. конкретные приемы и способы познания, изучения криминологической проблематики. При этом нельзя упускать из виду связь конкретных методов исследования с методологией, но и не отождествлять их.
   Криминологическая методика включает довольно обширный арсенал способов и приемов сбора, обработки и анализа информации о преступности с использованием различных информационных источников. В числе наиболее распространенных – статистические методы, наблюдение, анкетирование, интервью, эксперимент, психологические и логико-математические методы и целый ряд других.

   2. Совершенно очевидно, что криминология не может существовать без постоянного использования фактических данных. Именно поэтому статистика, и прежде всего уголовная статистика, является важнейшим источником, снабжающим криминологию фактическим материалом. Без него невозможны теоретические обобщения, установление закономерностей развития преступности. К тому же криминология как общественная наука изучает главным образом массовые, а не единичные явления. Поэтому закономерности, устанавливаемые ею, проявляются лишь при массовом наблюдении, при обобщении большого числа фактов, носят статистический характер. Таким образом, криминология и статистика (уголовная, демографическая, экономическая и т. д.) находятся в тесном взаимодействии. И, как свидетельствует история, отрыв их друг от друга приводит, с одной стороны, к теоретической схоластике (как это было в 30-е, 40-е, 50-е годы XX столетия), а с другой – к математическому формализму.
   Обычно применение статистических методов в криминологическом исследовании складывается из ряда этапов. Первый, исходный, этап предполагает сбор необходимой массовой информации, отображающей картину преступности. Она черпается из статистической отчетности правоохранительных органов. Сведения о некоторых процессах, влияющих на преступность, берутся из общесоциальной статистики (например, об изменениях возрастной, половой, профессиональной структуры населения). Наконец, ряд недостающих данных можно получить путем анкетирования, наблюдения и иными методами. На втором этапе собранная информация подытоживается, группируется в зависимости от целей исследования, на третьем – анализируется.

   3. Обратимся к краткой характеристике основных разновидностей статистических приемов, применяемых в криминологических исследованиях. В их числе следует назвать прежде всего группировки, т. е. расчленение совокупности изучаемых фактов на отдельные качественно однородные виды. Конструирование группировок основано на правильном выборе признаков, которые позволяют четко отграничить одни группы явлений от других.
   Наиболее распространенными являются группировки по качественным и количественным признакам.
   По качественным признакам совершенные преступления, во-первых, классифицируются в уголовно-правовом плане, в частности по главам и статьям Особенной части УК РФ, по степени общественной опасности, по формам вины и т. д. Но группировки только по юридическим (уголовно-правовым) признакам совершенно недостаточны для криминологии, поскольку оставляют открытыми очень многие вопросы. Именно поэтому необходимо применение классификаций чисто криминологического плана. В их числе следующие группировки преступлений: по отраслям экономики; по территориальному делению; по размеру причиненного ущерба; по месту, времени совершения преступлений; по мотивам, способам, орудиям; по непосредственным причинам преступлений и т. д.
   В исследованиях преступности широко применяются также статистические группировки по количественным признакам, например: по возрастным категориям преступников; по числу их прошлых судимостей; по числу участников групповых преступлений и т. д.
   Сгруппированные по перечисленным признакам статистические данные подвергаются затем тщательному анализу в разработочных таблицах типологического, вариационного и аналитического характера. Типологические группировки расчленяют изучаемую совокупность на качественно однородные виды. Таково деление преступности по ее структуре на насильственные, корыстные и иные разновидности. В таблицах вариационных группировок исследуемая совокупность располагается по варьирующемуся количественному признаку. Пример тому – распределение рецидивистов по числу судимостей. В таблицах аналитических группировок показатели располагаются в порядке взаимосвязи между изучаемыми явлениями (например, между уровнем того или иного вида преступности и типом населенного пункта).

   4. В криминологических исследованиях велика также роль обобщающих показателей и статистических рядов.
   Прежде чем приступить к анализу сгруппированного материала, его необходимо соответствующим образом обработать. Подобная обработка заключается прежде всего в преобразовании абсолютных величин в обобщающие показатели. Они позволяют отображать по определенному признаку всю совокупность явлений в целом, отвлекаясь от частного, индивидуального, случайного. Ценность обобщающих показателей, таким образом, заключается в том, что они характеризуют одним числом наиболее типичные, наиболее распространенные стороны массовых процессов в преступности.
   Возьмем условно, для примера, два абсолютных показателя, отражающих число корыстных преступлений, совершенных в двух районах города. Скажем, в Кировском районе их зарегистрированное абсолютное число в два раза больше, чем в Октябрьском. Значит ли это, что корыстная преступность в Кировском районе бесспорно выше? На самом деле нет! Для ответа на поставленный вопрос необходимо иметь данные о численности населения в каждом из этих районов. Только путем сравнения отношения числа корыстных преступлений к числу достигших возраста уголовной ответственности жителей того и другого района мы сможем установить, в каком из них корыстная преступность распространена больше. Для этого необходимо абсолютные цифры корыстной преступности в названных районах привести в сопоставимый вид, т. е. вычислить обобщающие показатели, в частности индекс (или коэффициент) корыстной преступности на 1000 или 100 тыс. населения. Лишь после подобного преобразования возможно корректное сопоставление уровней всей преступности в различных регионах или (как в приведенном примере) отдельных ее разновидностей.
   Помимо обобщающих показателей при исследовании преступности применяются так называемые статистические ряды. Интересующие исследователя данные выбираются из статистической отчетности правоохранительных органов и располагаются в виде рядов. Статистические ряды делятся на вариационные и динамические. Различие между ними заключается в следующем. Если в вариационных рядах изучаемая совокупность рассматривается на определенный момент (т. е. статически), то в динамических она демонстрируется в процессе развития, движения. Например, распределение числа отдельных разновидностей насильственных преступлений за определенный год будет представлять собой вариационный ряд. Изменение же структуры и числа этих преступлений за ряд лет является примером динамического ряда. Необходимо лишь учитывать, что при построении динамического ряда все показатели должны быть сопоставимы друг с другом, т. е. относиться к равным периодам времени, к одинаковой территории и быть сравнимыми по своему содержанию.

   5. Существенно важным для криминологических исследований является так называемое выборочное наблюдение. Дело в том, что в некоторых случаях исследование определенных криминологических проблем может быть проведено путем охвата не всей изучаемой совокупности фактов, а лишь некоторой ее части. Теория и практика статистики свидетельствуют, что при достаточно большом числе выборочных наблюдений могут быть выявлены закономерности, которые присущи всей массе исследуемых явлений.
   Так, изучая мотивы убийств, необязательно анализировать всю массу уголовных дел об убийствах, достаточно ограничиться их частью. Однако при проведении выборочного исследования возникает опасность того, что отобранная часть может неправильно отображать всю массу. Иными словами, между результатами сплошного и выборочного наблюдения неизбежно существует определенное расхождение, называемое ошибкой репрезентативности. Например, 10 %-ная выборка показала, что такой мотив убийства, как ревность, составил 13 %, а сплошное изучение уголовных дел об убийствах продемонстрировало подобную мотивацию лишь в 8 % этих преступлений.
   Таким образом, чем значительнее выборка, тем точнее ее результат. Но это обстоятельство не должно обескураживать исследователя. Пользуясь разработанными теорией статистики специальными таблицами, можно всегда определить величину ошибки репрезентативности и скорректировать полученные результаты. Существуют две разновидности таких таблиц. Во-первых, это таблица, служащая для ответа на вопрос, в каких пределах может колебаться показатель, полученный на основе данной выборки, т. е. какова достоверность данного показателя, каков предел ошибки при этом числе наблюдений. Во-вторых, используется таблица, отвечающая на вопрос о том, какое минимальное число наблюдений надо производить, чтобы ожидаемый показатель колебался в заданных пределах.

   6. Выше были рассмотрены статистические приемы, дающие возможность установить наличие или отсутствие взаимосвязей между изучаемыми криминологией явлениями.
   Возникает вопрос: а насколько «жесткая», тесная та или иная установленная нами взаимосвязь? В указанном смысле следует различать две разновидности связей между явлениями: функциональную («жесткую») и корреляционную (статистическую).
   При функциональной связи вслед за изменением одной величины следует строго определенное изменение другой. Речь, таким образом, идет о жесткой, или полной, связи. Но в социальной жизни, в частности в сфере явлений, изучаемых криминологией, такая связь практически не встречается. В отличие, например, от математики, в общественной жизни наряду с влиянием выделенного исследователем фактора существует влияние ряда других обстоятельств, обладающих собственным потенциалом воздействия на развитие событий или явлений. Отсюда следует, что для явлений, изучаемых криминологией, характерно существование неполной, менее строгой, вероятностной, иначе говоря – корреляционной, связи. Она обнаруживается не в каждом отдельном случае, а лишь при массовом, статистическом наблюдении, и выступает не как строго определенная зависимость между явлениями, а лишь в виде тенденции.
   Обратимся к весьма характерному примеру. В ходе криминологического анализа становится очевидным, что между преступностью в целом, а также многими ее конкретными разновидностями, с одной стороны, и культурно-образовательным уровнем населения – с другой, существует обратная зависимость, связь. Кратко ее можно сформулировать следующим образом: чем ниже культурно-образовательный уровень граждан, тем выше уровень преступности среди них. Но является ли эта связь жесткой, функциональной, закономерно обрекающей каждого отдельного субъекта с низкой культурой и образованием на преступный образ жизни? Отнюдь нет! По своему характеру эта связь корреляционная, обнаруживаемая лишь при массовом, статистическом наблюдении и не носящая фатального характера. Ведь наряду с общеобразовательным и культурным уровнем на преступность влияют многие другие факторы – и способствующие, и препятствующие ее росту. Низкий образовательный уровень конкретных людей нередко компенсируется хорошей нравственной основой. Но, повторяю, при большом числе наблюдений упомянутая связь все же находит свое проявление.
   Итак, статистические методики изучения криминологических проблем имеют бесспорно большое значение. Но не следует ждать от статистических показателей того, чего они не в состоянии дать. Нередко высказывается мысль о необходимости дальнейшего совершенствования статистики, отображающей картину преступности (уголовно-судебной статистики, статистики органов МВД и прокуратуры по регистрации фактов преступлений и лиц, их совершивших). Представляется, что при всей актуальности улучшения регистрационных форм гораздо более важными являются добросовестность фиксации исходных данных, их полнота, точность, достоверность. При отсутствии такого подхода сложные аналитические методы статистической обработки исходных данных будут лишь «множить ошибку», многократно оперируя неполными, неточными сведениями и давая в конечном счете искаженную картину преступности.

2. Метод изучения уголовных дел, анкетирование, метод экспертных оценок, интервью, наблюдение, эксперимент, использование психологических методик

   1. Довольно часто в исследованиях преступности используется такой высокоспециализированный официальный документ, как уголовное дело. В этом смысле ни одна другая наука не располагает столь подробным и достоверным количеством документированных сведений о событии преступления, как криминология. Опора на уголовные дела позволяет не забывать, что предметом криминологии является не просто девиантное, «отклоняющееся» поведение, а преступность и ее составляющие.
   При всей важности сведений, содержащихся в материалах отдельного уголовного дела, они неизбежно страдают определенной ограниченностью, неполнотой. Именно поэтому большое значение имеет работа органов МВД, прокуратуры, суда по обобщению целых категорий уголовных дел, их сплошное или выборочное изучение. Сплошное изучение применяется чаще всего в тех случаях, когда имеется небольшой объем уголовных дел или исследуются редко возникающие в практике дела. Когда же анализируются наиболее распространенные, типичные категории уголовных дел, то целесообразно изучить репрезентативную выборку, а не всю совокупность дел. При любом из названных исследовательских приемов изучение уголовных дел лучше всего проводить по специально разработанной программе. В ее содержании необходимо предусмотреть такие вопросы, которые не включены в официальные статистические карточки на обвиняемого или подсудимого. Перечень вопросов определяется исходя из целей предпринимаемого криминологического исследования. Кроме того, анализ репрезентативного числа уголовных дел может быть дополнен систематизированным опросом по более развернутой программе преступников, их родственников, знакомых, сослуживцев, а также анализом документов, не вошедших в уголовные дела (личных писем, официальных свидетельств и т. д.). В заключение полученные результаты обобщаются, группируются в соответствии с поставленными перед исследованием задачами.
   Следует также добавить, что существенным дополнением к анализу уголовных дел являются материалы прокурорских проверок, осуществляемых в порядке надзора за исполнением законов в органах дознания, предварительного следствия, при рассмотрении дел в судах. Они позволяют существенно расширить представление о характере, причинах, масштабах противоправного поведения, объяснить, почему произошли те или иные изменения в количественных и качественных характеристиках преступности.

   2. Среди способов сбора фактического материала в криминологических исследованиях одним из важнейших является анкетирование. Заполнение анкет с целью глубокого изучения как преступлений, так и личности преступников – наиболее простой и вместе с тем эффективный способ сбора сведений.
   Существуют так называемые следственные анкеты (официальные статистические карточки) на совершенное преступление и лицо, совершившее его. Содержание входящих в них вопросов обеспечивает сбор сведений для изучения личности преступника, причин и условий преступления. Первая часть анкеты охватывает вопросы, характеризующие преступление (краткое его описание, время, место, способ, мотивы совершения, сведения о потерпевшем и нанесенном ущербе). Вторая часть анкеты характеризует личность обвиняемого (общие биографические данные, материальные и жилищные условия, условия жизни и воспитания, характеристика по месту работы и жительства, привлекался ли ранее к уголовной, административной ответственности и т. д.). Третья часть характеризует ход и качество следствия. Отдельная статистическая карта содержит информацию о результатах рассмотрения дела в суде.
   Поскольку заполненные следственные анкеты, или судебные карточки, остаются в наблюдательном производстве, их использование для изучения той или иной группы преступлений или преступников не представляет трудностей. При минимальной затрате времени и сил это позволяет получить значительный по объему фактический материал, который необходим для проведения профилактических мероприятий.
   Для получения сведений, не нашедших отражения в официальных статкартах, разрабатываются специальные анкеты в зависимости от целей исследования (анкеты для получения более подробных сведений по месту жительства или работы правонарушителя, анкеты для изучения личности осужденных и т. д.). Подобного рода анкетирование не только позволяет получить данные по таким показателям, которых нет в стандартных статистических картах, но и допускает неоднократную перепроверку этих данных.
   Наконец, несколько слов о так называемом прогностическом анкетировании, которое, по существу, и составляет метод экспертных оценок. Суть его состоит в выяснении мнений эспертных групп ученых и практиков (обычно с помощью анкет) о будущем развитии каких-либо процессов и тенденций, свойственных преступности. Результаты этих оценок обрабатываются по специальным шкалам и служат базой для последующих стадий прогнозирования. Следует, правда, признать, что не всегда такой способ (по вполне понятным причинам) позволяет делать достаточно детализированные и обоснованные выводы.

   3. Наряду с рассмотренными методами достаточно распространенным в криминологических исследованиях является интервьюирование, т. е. беседа, один из участников которой отвечает на вопросы другого. Разница между анкетированием и интервьюированием заключается в том, что в интервью ответы на вопросы даются в устной форме. Это существенная особенность: устная форма позволяет получить необходимые сведения быстрее, а подчас и полнее, чем при анкетировании.
   Однако личный контакт при интервьюировании создает определенные психологические трудности, особенно когда вопросы касаются подробностей совершенного преступления, которые опрашиваемый неохотно освещает. Кроме того, проведение интервью для исследователя – работа более трудоемкая, чем распространение анкет. В силу названных причин интервью в криминологическом исследовании встречается реже, чем анкетирование. В основном оно применяется для изучения личности осужденных в местах лишения свободы.
   Существуют два основных типа интервью. Первый тип – свободное (неформальное) интервью, которое допускает изменение числа и содержания вопросов в зависимости от хода беседы. Заранее намечается лишь общее направление беседы и основные вопросы. Свободное интервью дает возможность более глубоко раскрыть взгляды собеседника и выявить особенности его личности. Второй тип – стандартизированное (формальное) интервью. Оно ограничено четко сформулированными вопросами (5–6), которые всем опрашиваемым лицам задаются по возможности в одинаковой форме. Цель формального интервью – получить наиболее сопоставимые результаты. Этот тип интервью целесообразно применять при изучении общественного мнения, когда необходимо получить массовые данные.
   Интервью может повторяться в отношении одних и тех же лиц через различные промежутки времени. В этом случае речь идет о так называемом панельном интервью, цель которого – обнаружить и зафиксировать изменения в социальной жизни, во взглядах людей. Панельные интервью полезны при длительном изучении личности правонарушителя, при проверке эффективности профилактических мер, ранее уже применявшихся. Для проводящего беседу важно установить хороший контакт с опрашиваемым. Результаты опроса фиксируются в ходе беседы в виде кратких заметок, полезно также использовать магнитофон.

   4. Применимо в криминологических исследованиях наблюдение, т. е. непосредственное изучение социальных (в том числе криминогенных) явлений, отношений между людьми, жизненных ситуаций, условий быта и т. д. Но в изучении криминологических проблем оно имеет ряд особенностей. Ведь вряд ли этично наблюдать, скажем, процесс формирования умысла на совершение преступления, особенности развития той или иной преступной деятельности, не предпринимая ничего для воспрепятствования криминогенным проявлениям. В силу этого метод наблюдения в криминологии используется главным образом при обследовании условий жизни лиц, уже совершивших преступления, при изучении процесса исправления правонарушителей, а также при анализе эффективности профилактических мер.
   Существуют три разновидности этого метода: полное наблюдение, включенное наблюдение и наблюдение-участие. Разница между видами, входящими в данную классификацию, по существу сводится к степени активности наблюдателя. При полном наблюдении его функции ограничиваются пассивным фиксированием фактов, наблюдаемых как бы со стороны. Полное наблюдение возможно, например, в уголовно-исполнительных учреждениях, если оно проводится научным или практическим работником в исследовательских целях. Наблюдатель, проводящий включенное наблюдение, сам является участником той группы, которую он изучает, исследуя ее, таким образом, изнутри. В российской (и советской) криминологии подобный прием имел ограниченное применение. Однако он не исключался при изучении причин преступности (например, наблюдение за обстановкой в школе, в специальном воспитательном учреждении и т. п.). Очень широкое применение он нашел в американской криминологии (и социологии делинквентного поведения). Служащие профилактических центров в Чикаго, Нью-Йорке проникали в так называемые делинквентные группы подростков, проводили наблюдение и старались переориентировать их активность в законопослушное русло. По существу, в последнем случае имела место третья разновидность – наблюдение-участие, которое является еще более активным, чем включенное наблюдение. Наблюдатель здесь не только входит в исследуемую группу, но и активно участвует в ее деятельности.
   Среди других разновидностей данного метода можно назвать индивидуальное и коллективное наблюдение, а также самонаблюдение. Примерами последней разновидности являются, в частности, автобиографии, дневники, письма правонарушителей, которые нередко содержат интересные для криминологии материалы. Непременным условием во всех перечисленных приемах наблюдения является строгое соблюдение законности, недопущение вмешательства в частную жизнь граждан без их согласия.

   5. Эксперимент также может быть применен в криминологии, но в строго очерченных пределах. Конечно, если мы хотим проверить степень гражданской сознательности различных социальных слоев населения, например, какова склонность граждан добровольно участвовать в охране общественного порядка, то для этого достаточно пробежать по улицам, скажем, в различных районах г. Екатеринбурга с криком «держите вора» и подсчитать, сколько прохожих последует за вами. Но вряд ли корректно проводить подобный эксперимент. В равной мере недопустимо экспериментальное создание обстоятельств, способствующих совершению преступления. Криминологический эксперимент должен иметь положительную направленность. Таково, например, экспериментальное осуществление профилактических мероприятий, которые (в случае подтвержденной опытом эффективности) заслуживают более широкого внедрения. Криминологический эксперимент должен быть тщательно подготовлен и, как правило, сочетаться в ходе его осуществления с методами наблюдения и анкетирования.

   6. Значение психологических методик в криминологических исследованиях заключается главным образом в том, что они позволяют более глубоко изучить личностные особенности преступников, присущие отдельным разновидностям преступлений – корыстным, насильственным, неосторожным и т. д. Из психологических методик в криминологии чаще всего применяется психологическое тестирование как разновидность опросного метода. В качестве примера можно назвать тест для измерения правосознания граждан. В ходе тестирования излагается практический случай, допускающий различные толкования, и даются варианты решения. Тестируемое лицо просят сделать выбор между решениями. Так, во французской криминологии известен тест о супружеской неверности. Опрашиваемого просили поставить себя на место обманутого супруга и выбрать одно из десяти возможных решений (убить соперника, убить виновницу, уйти от нее, юридически расторгнуть брак и т. д.). Из подвергнутых этому тесту 578 супружеских пар чисто юридическое решение проблемы предпочло лишь 25 % опрошенных. Таков в данном случае уровень правосознания тестируемых!
   К использованию этого метода в российской криминологии отношение различное – от резко отрицательного до преувеличенно восторженного. Представляется, что при всей сложности психологических тестов (некоторые из них включают до 500 вопросов) они позволяют сравнительно быстро проводить обследование большого количества лиц. И если содержание тестового опроса научно обоснованно, а его процедура хорошо отшлифована, то он, несомненно, может служить достаточно точным и тонким средством диагностики личности. Но для успешного использования этого метода его применение целесообразнее поручать лицам со специальной подготовкой по психологии.

   7. Бесспорно полезными для криминологии являются также логико-математические методы (экстраполирование, моделирование и др.). В частности, методы математического анализа позволяют более эффективно, чем при использовании обычных статистических таблиц, анализировать полученную в результате исследований информацию. Но подробное рассмотрение тех или иных методов и приемов этой категории не является предметом криминологии. Они настолько специализированы и сложны, что их применение невозможно без участия коллектива математиков и использования ЭВМ. Криминологу приходится ограничиваться лишь постановкой задачи перед соответствующими специалистами.
   В заключение следует отметить, что рассмотренные методики криминологического исследования могут применяться в сочетании, дополняя друг друга. Это обеспечивает наибольшую полноту и объективность получаемых данных.

3. Программы криминологических исследований на отдельном объекте и в регионе

   1. Основными целями криминологического исследования на отдельном объекте являются:
   • изучение состояния и динамики преступлений среди работников предприятия или организации;
   • установление причин и условий этих преступлений;
   • выявление недостатков и упущений в профилактике данных преступлений;
   • разработка конкретных предупредительных мероприятий на основе данных проведенного обследования.
   Исследованию предшествует подготовительная работа: выбор объекта, составление исследовательской программы, комплектование бригады обследователей. Выбор объекта определяется задачами исследования. Научная и практическая значимость его во многом будет зависеть от того, насколько типичен избранный объект для данного района, области по своим масштабам, экономическим и иным показателям. Состав бригады обследователей определяется в зависимости от объема и сроков планируемого изучения. Чаще всего это представители местной администрации, депутаты, работники милиции, прокуратуры и др.

   К числу типичных вопросов, включаемых в план-программу исследования, относятся:
   • характеристика преступлений и иных правонарушений, а также личности их субъектов; состояние трудовой и общественной дисциплины на изучаемом объекте;
   • реакция администрации на факты правонарушений, уровень ее контактов с правоохранительными органами;
   • формы воспитательной работы, их эффективность;
   • материально-бытовые условия работников предприятия или организации, степень заботы о них со стороны администрации;
   • деятельность общественных формирований по противодействию правонарушениям (разумеется, если они существуют на данном объекте).
   Важное значение имеет рациональный выбор методики сбора информации. При выявлении уровня преступности и иных правонарушений на избранном для изучения объекте обычно недостаточно учета, который ведется администрацией (чаще всего отделом кадров). Существующие пробелы должны быть восполнены данными милиции, прокуратуры, суда, комиссии по делам несовершеннолетних. Нередко правонарушения совершаются работниками организации за пределами района, где она располагается, что также необходимо иметь в виду. Чаще всего имеет смысл составлять поименный список правонарушителей, сопровождая его краткими характеристиками. В пределах одной организации (предприятия) это обычно выполнимо.
   В дальнейшим такой список послужит большим подспорьем в организации криминологического обследования по месту жительства правонарушителей. Кроме того, для изучения их личностных характеристик целесообразно разработать единую анкету, которая позволит провести унифицированную статистическую обработку собранных сведений и их подробный анализ. В целях изучения мнения работников предприятия (организации) о причинах и условиях правонарушений членов их коллектива и мерах устранения криминогенных факторов также целесообразно провести анкетирование. Все это в совокупности даст богатую, интересную информацию.
   Следующим важным этапом является обобщение, анализ собранного материала и разработка на этой основе соответствующих предупредительных мер. Наибольший интерес, естественно, будут представлять результаты статистической обработки анкет. Анализируя личностные особенности правонарушителей, необходимо обратить внимание на их возрастной состав, образовательный уровень, стаж работы, квалификацию, материальную обеспеченность, уровень общественной активности.
   Наконец, базируясь на результатах исследования, специалисты приступают к разработке профилактических мер с конкретным указанием сроков исполнения и ответственных исполнителей. Но в такой работе должны принимать участие не только члены исследовательской бригады, но и представители трудового коллектива. Полезно также по итогам исследования провести нечто вроде конференции на самом предприятии. Особое внимание следует уделить контролю за выполнением намеченных мероприятий.

   2. Несомненной спецификой обладает криминологическое исследование в более широких масштабах, в частности на региональном уровне (в районе, области). Подобная специфика проистекает главным образом из более широких масштабов региональных исследований по сравнению с изучением криминогенной ситуации на отдельном объекте. Продемонстрируем это применительно к районному уровню.
   Положительные сдвиги в противодействии преступности и иным правонарушениям во многом зависят от его организации в масштабе района. Райотдел внутренних дел, районная прокуратура и в значительной мере суд соответствующего уровня – основные организации, противостоящие преступности. Именно через них проходит более 90 % всех уголовных дел. Реальной возможностью внести свой вклад в организацию контроля над преступностью обладают и органы местного самоуправления.
   Программа исследования преступности в районе включает следующие основные компоненты. Во-первых, изучение общих, характеризующих район данных экономического, демографического характера, сведений о культурно-воспитательной и спортивной работе, в частности с подростками, о противодействии алкоголизму и наркомании и т. д. Во-вторых, речь идет непосредственно об изучении состояния преступности. Оно предполагает выяснение качества первичного учета преступлений в правоохранительных органах и сопоставление между собой данных, фигурирующих в райотделе милиции и в прокуратуре. Особенно пристальному анализу подвергаются сведения о наиболее распространенных в районе преступлениях. Наряду со статистическими данными изучаются уголовные дела, а также заполненные по их материалам специализированные (официальные) анкеты (карточки). В-третьих, анализируется социально-демографический состав преступников. В-четвертых, важнейшей составной частью программы является изучение причин и условий преступности в районе, в том числе с помощью опроса населения по заранее разработанной с этой целью анкеты. Наконец, в-пятых, самостоятельный и чрезвычайно важный компонент программы – определение критериев измерения эффективности уже применявшихся форм и методов профилактической работы, их необходимая корректировка.
   Таким образом, изучение преступности в регионе (районе или области) позволяет: выявить состояние и тенденции преступности, проанализировать их особенности для данной административно-территориальной единицы; установить характерные процессы и обстоятельства, повлиявшие на сложившуюся под влиянием этих факторов ситуацию; оценить возможности профилактической работы с учетом сил и средств, имеющихся в регионе. Следует подчеркнуть, что нельзя отождествлять оценку состояния преступности с оценкой деятельности правоохранительных органов по контролю за ней. Размах преступности определяется в значительной мере социальными и экономическими условиями, не зависящими от правоохранительных органов. Ее рост нельзя автоматически связывать с ослаблением и просчетами в работе милиции, прокуратуры, суда, хотя уровень, качество их деятельности несомненно оказывают негативное или положительное влияние на криминогенные процессы в обществе.
   Что касается технологии и организационных аспектов изучения преступности в регионе, то проводится оно с использованием рассмотренных выше методик объединенными усилиями профессиональных криминологов, представителей правоохранительных органов, депутатского корпуса, муниципальных и региональных органов власти, специалистов из контрольно-ревизионного аппарата. Организующую роль в сборе и анализе данных о преступности принято отводить органам прокуратуры.

ТЕМА 3. Общая характеристика преступности

1. Понятие и сущность преступности, ее основные признаки

   1. Понятие преступности складывается из совокупности целого ряда конституирующих признаков, каждый из которых содержит ее важнейшие, сущностные особенности. Наиболее адекватным из существующего разнообразия определений данного понятия, по мнению автора, является следующее.
   Преступность представляет собой исторически обусловленное, изменчивое социально-правовое явление, образующееся из совокупности всех совершенных преступлений и их субъектов за определенный промежуток времени и в рамках определенной территории, обладающее при этом свойствами социальной системы – саморегуляции, саморазвития и обратного воздействия на общество.
   Из приведенной формулировки следует, в первую очередь, что преступность необходимо рассматривать как исторически обусловленное, изменчивое явление. Формально она существовала не всегда, не во всех общественно-экономических формациях. Судя по историческим исследованиям, в родовом обществе в период его расцвета не было широкого взаимодействия таких явлений, которые порождали бы преступность. И хотя так называемые эксцессы имели место, но они не носили массового характера и не получали правовой оценки в силу отсутствия самого права. С расслоением же общества на классы, с поляризацией родовой собственности в руках племенной знати, с укоренением в психологии людей корысти, зависти, жестокости отдельные эксцессы переросли в относительно массовое явление, получившее (в связи с возникновением государства и права) правовую оценку, т. е. в преступность.
   Достигнув своего расцвета в условиях капиталистической общественно-экономической формации, по утверждению классиков марксизма-ленинизма и отдельных российских криминологов, преступность, в силу исторически преходящего ее характера, будет «постепенно отмирать». Правда, для этого необходимо создать идеальное, бесклассовое, коммунистическое общество. В этом якобы заключается историческая перспектива преодоления преступности.
   Однако существовал и существует противоположный подход к оценке настоящего и будущего преступности. Его исповедуют большинство западных и российских криминологов. Они полагают, что это явление присуще всем временам и народам, оно неизбежно, а его устранение (если представить это гипотетически) даже приведет к нарушению определенного равновесия в обществе. Утверждение о всеобщем и вечном характере преступности имело различные обоснования. Представители теологического подхода исходили из того, что человек с момента сотворения наделен «греховностью», которая всегда будет лежать в основе преступного поведения («человек зачат во грехе и рожден в мерзости, и путь его от зловонной пеленки до смердящего савана»). Сторонники психоаналитической, фрейдистской трактовки объясняют преступность нормальными, изначально присущими природе, психике человека агрессивными, низменными подсознательными инстинктами. Биокриминологи обосновывают вечность преступности устойчивыми, не находящимися в непосредственной связи с социумом, свойствами личности, передаваемыми из поколения в поколение на генетическом уровне.
   Не могу согласиться с обоснованием вечности преступности, вытекающей из «греховности», психологической предрасположенности или биологической «упречности» человека. Соответствующие аргументы излагаются в разделе «Личность преступника». Вместе с тем социальная практика не подтверждает пока правоты классиков марксизма и их нынешних последователей в криминологии относительно «отмирания» преступности с течением времени. Процесс противостояния преступности сложен, длителен и едва ли конечен, по крайней мере, пока существует социум. Он протекает параллельно с бесконечным процессом возникновения, преодоления и зарождения вновь и вновь различных противоречий общественного развития, которые и являются источником преступности.
   Историческая обусловленность, изменчивость преступности проявляются и в том, что ее характер, содержание, уровень и структура различны не только в разных социально-экономических формациях, но изменяются на определенных этапах развития каждой из них. Та же особенность в значительной мере свойственна причинам и условиям преступности, а также оценке законодателем круга деяний, признаваемых преступными. В частности, при рабовладельческом строе удельный вес преступлений религиозного характера был ничтожен. Напротив, феодальное право рассматривало обширную систему преступлений против церкви. Даже малейшее нарушение религиозных догм влекло за собой суровое наказание. С утверждением капиталистического общества приоритетное место законодатель отдает составам преступлений против собственности. Ну а так называемое социалистическое общество вдруг в невиданных масштабах продемонстрировало «контрреволюционную», политическую преступность, наплодив (правда, искусственно) десятки миллионов «врагов народа». Сегодняшняя мучительная конверсия социалистического мутанта в рыночную, базирующуюся на частной собственности социально-экономическую систему сопровождается пышным расцветом преступности экономической. Все возвращается «на круги своя»!
   Вслед за признаком исторической изменчивости представители советской криминологии традиционно включали в систему сущностных черт преступности ее классовую характеристику, проявляющуюся в происхождении, причинах и природе этого явления. Действительно, преступность – порождение и спутник классового общества, а сфера преступного и наказуемого определяется законодателем нередко исходя из интересов господствующих на политической и экономической арене социальных слоев. Однако было бы неверным, крайне догматичным рассматривать (как это делали авторы всех советских учебников по криминологии) абсолютно всю преступность как проявление классовых оценок законодателя в ходе криминализации тех или иных форм человеческого поведения. Существует группа «изначально» общеуголовных преступлений, ядро всей преступности в виде посягательств на общечеловеческие ценности (жизнь, здоровье, имущество и т. д.). Они общественно опасны, независимо от каких-либо классовых симпатий законодателя, и составляют основную массу всех регистрируемых преступлений. В силу этого вряд ли правильно выделять признак «классовости» в числе сущностных, конституирующих характеристик преступности.
   Из определения преступности, сформулированного выше, явствует, что она социальна по своей природе. Иначе говоря, преступления совершаются членами общества, направлены против его порядков и отношений, обусловлены социальными причинами и порождают социальные последствия для общества.
   Конституирующим признаком явления и понятия преступности выступает также уголовная противоправность, т. е. ее правовая характеристика. В юридическом, формальном плане преступность выступает как «детище закона», ибо именно закон объявляет определенные поступки преступлениями. В соответствии с упомянутым признаком, преступность (как основной элемент предмета криминологии) включает не всю совокупность антиобщественных, противоправных проступков, бытующих в обществе, а лишь ту ее часть, которая преследуется уголовным законом, т. е. преступления. Вместе с тем, криминология, решая стоящие перед нею задачи, вынуждена исследовать целый ряд «фоновых» для преступности явлений антиобщественного характера. Речь идет о пьянстве, наркомании, проституции, бродяжничестве и т. п. – феноменах, составляющих питательную среду для преступности, но не охватываемых этим понятием. Масштаб их изучения криминологами должен ограничиваться лишь криминогенными аспектами названных явлений (т. е. их связью с преступностью), а не всем многообразием их проблематики. В этом, кстати, одно из отличий подхода российских криминологов от многих западных коллег, в частности, Э. Сатерленда, Т. Селлина, Ж. Пинателя и целого ряда других.
   Важной характеристикой преступности, содержащейся в сформулированном определении, является ее массовость, поскольку она представляет собой совокупность всех совершенных преступлений и их субъектов. Указание на совокупность преступлений и их субъектов свидетельствует, что речь идет о явлениях, имеющих широкое распространение в обществе. Этим преступность отличается от эксцессов – случайных, экстраординарных действий, которые имели место и в родовом обществе (но не расценивались как преступность) и которые будут сохраняться даже при самом благополучном состоянии дел в сфере человеческого общежития.
   Следует заметить, что упоминание признака массовости в качестве важнейшего, сущностного признака преступности, являющегося предметом изучения криминологии, вовсе не означает, что она оставляет без внимания отдельное преступление. Но, в отличие от уголовно-правового подхода, когда внимание сосредоточивается на юридическом анализе состава конкретного преступления в единстве четырех его элементов, криминологический подход на индивидуально-конкретном уровне направлен на другое. Последний предполагает выявление причин и условий конкретного преступного поведения, особенностей личностных характеристик субъекта преступления, а также того, что следует предпринять для предупреждения конкретным лицом новых преступлений. Принципиально важно все-таки подчеркнуть, что в этой дихотомии подходов главное для криминологии – определение закономерностей преступности как массового социального явления. Ведь конкретное преступление единично и случайно. Только в совокупности преступлений, при большом числе наблюдений закономерное, необходимое прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей и становится очевидным, четко различимым.

   2. Следует предостеречь от упрощенного понимания преступности как чисто статистической, механической совокупности преступных актов и их субъектов. Именно так она, к сожалению, трактовалась (нередко продолжает рассматриваться и сегодня) в криминологической литературе. В этой связи необходимо указать еще на одну важнейшую характерную черту преступности, которая нашла отражение в приведенном выше определении. Преступность – это сравнительно самостоятельная социальная система с внутренними механизмами саморегуляции, саморазвития и обратного воздействия на породившее ее общество, т. е. на более крупную систему, в рамках которой она существует. Правда, степень единства, целостности данной системы очень низка, носит нередко стихийный, неоднородный, вероятностный характер. Тем не менее можно определенно утверждать, что между структурными элементами преступности существуют различные взаимосвязи и опосредования, свойственные всякой саморегулирующейся системе. Изменение одной из сторон или элементов преступности неизбежно влечет за собой изменение других.
   Так, рост преступности несовершеннолетних является предпосылкой роста преступности в целом и рецидивной преступности в особенности. Рост числа экономических преступлений сказывается на уровне должностной, в том числе коррупционной преступности. Криминологические исследования фиксируют взаимосвязь между корыстной и насильственной преступностью. К примеру, часть насильственных преступников посягают на жизнь и здоровье граждан из корыстных побуждений. Далее, взрослая организованная преступность воспроизводит себя в гангстерском, криминальном молодежном движении. Но особенно отчетливо качества саморегуляции, саморазвития видны на примере профессиональной преступности, выступающей ядром всей преступности, целенаправленно воспроизводящей себя и явление в целом путем передачи опыта, технических приемов, традиций и криминальной идеологии.
   Очевидно также, что, будучи продуктом общества, преступность обладает способностью (и это ее системное качество) обратного воздействия на общество, на различные его сферы, особенно на мораль, нравственность, уровень законности и т. д. Происходит «привыкание» граждан к преступности, многие ее виды воспринимаются как своеобразная норма, привычным становится уголовный жаргон, в том числе в средствах массовой информации, выступлениях политиков и артистов, в повседневном общении. В современной российской жизни примеров тому множество.
   Таковы основные свойства (признаки) преступности, совокупность которых составляет сущность этого явления и понятия.

2. Основные количественно-качественные характеристики преступности

   1. Как и всякое массовое социальное явление, преступность обладает количественными и качественными характеристиками, в частности, уровнем, структурой и динамикой, объединяемыми в общее понятие «состояние преступности». Кроме того, существует ряд других дополнительных ее показателей и среди них – география преступности, цена преступности, уровень латентности преступных проявлений.
   Под уровнем преступности понимается число преступных актов и их субъектов за определенный промежуток времени. Многие годы в советской криминологии для определения уровня преступности пользовались данными о судимости. Однако эти данные не могут дать адекватного представления об уровне преступности, столь же существенной неполнотой страдают данные о числе осужденных. Наиболее точные сведения об уровне преступности могут быть получены при суммировании следующих данных: 1) о преступлениях, производство по которым завершилось обвинительным приговором; 2) о преступлениях лиц, освобожденных от уголовной ответственности или наказания по нереабилетирующим основаниям (по амнистии, в связи с заменой наказания принудительными мерами воспитательного характера, мерами административного или общественного воздействия и т. д.); 3) о нераскрытых преступлениях, в отношении которых получены сообщения в установленном порядке. Точно так же суммируются данные при определении числа преступников. В идеале, для полноты и точности картины, к перечисленному следовало бы присовокупить сведения о латентной преступности, т. е. совокупности преступлений, не ставших известными правоохранительным органам или ставших известными, но по различным причинам не учтенных в уголовной статистике. Методика расчета приблизительного числа латентных преступлений путем косвенных оценок существует и довольно успешно используется в зарубежных странах.
   Показатели уровня преступности могут выражаться как в абсолютных числах, так и в соответствующем индексе, именуемом также коэффициентом интенсивности преступности. Индекс, или коэффициент, исчисляется путем отнесения абсолютного числа преступлений или лиц, их совершивших, к той или иной части населения, достигшего возраста уголовной ответственности, обычно к 10 или 100 тыс. человек. Именно относительный показатель (индекс) позволяет наиболее правильно судить об уровне преступности. Без него, в связи с разной численностью населения в регионах, изменением численности возрастных групп и т. д., трудно представить реальную картину преступности в различных районах и областях, сопоставить данные о преступности по различным странам и периодам времени.
   Под структурой преступности понимается удельный вес различных категорий преступности внутри всего ее массива. Это соотношение также может быть выражено как в долях, так и в абсолютных числах. По существу, структура преступности выражается в различных разновидностях статистических группировок, построенных по разным основаниям: по тяжести преступлений, по статьям Особенной части УК, по формам вины, по отраслям экономики, территориям, полу, возрасту, занятости, семейному положению преступников и т. д.
   При всей важности показателей структуры преступности они все же не позволяют составить полное представление о тех тенденциях и закономерностях, которые наблюдаются в ее развитии. Чтобы установить их, необходимо анализировать динамику преступности, под которой понимается изменение ее уровня и структуры в течение определенного периода времени (года, пяти, десяти лет и т. д.). Динамика преступности в целом и динамика отдельных показателей ее структуры определяются с помощью динамических рядов. При сравнении этих рядов необходимо соблюдать ряд условий, в частности сопоставимость исследуемых данных. Так, нельзя правильно судить о динамике преступности, если в одном случае за исходную величину для сравнения берутся данные о всех лицах, совершивших преступления, а в другом – только данные об осужденных. В подобной ситуации нарушается полнота исходных данных: помимо осужденных необходимо принимать в расчет как минимум еще и лиц, освобожденных от уголовной ответственности по основаниям, установленным в уголовном законе. Важным условием получения достоверных данных о динамике преступности является также правильная периодизация. Показатели динамического ряда должны охватывать одинаковую территорию и численность населения на определенную дату, быть однотипными, т. е. полученными по одной и той же методике.
   Следует упомянуть о дополнительных криминологических показателях, характеризующих состояние преступности. Это, в частности, так называемая география преступности, под которой понимается распределение ее количественно-качественных характеристик в территориальном разрезе, т. е. по различным странам, регионам страны или по иным территориальным единицам. Различия в географии преступности зависят от ряда обстоятельств природного, экономического, политического и социального плана, осложняющих или, наоборот, снижающих остроту криминогенной обстановки в регионе. Речь может идти, например, о преобладающем характере труда, климатических факторах, возрастном составе населения, уровне снабжения, степени развитости социальной сферы, которые обусловливают преобладание на данной территории экономической или, скажем, насильственной преступности.
   Другой дополнительный, но очень важный показатель – объем и характер прямого и косвенного ущерба от преступности, характеризующий ее как непроизводительные издержки общества. Материальный ущерб исчисляется в денежном выражении, ущерб от насильственных преступлений выражается в числе случаев смерти, наступления инвалидности потерпевших, числе рабочих дней, потерянных в связи с утратой ими трудоспособности, в размере расходов на лечение и выплаты по больничным листам. Что же касается косвенного ущерба от преступности, то он рассчитывается по общим затратам государства на систему антикриминогенного реагирования и контроля. Возможны и обобщенные оценки прямых и косвенных последствий от преступности.
   В целом изучение показателей преступности (уровня, структуры, динамики и т. д.) свидетельствует о том, что фактически наблюдаются два вида наиболее важных изменений этого явления во времени и в пространстве. Первый вид – это изменение уровня преступности, т. е. общий рост или снижение числа преступлений и их субъектов. Второй вид – изменение структуры преступности, происходящее как на фоне подъема или спада данного явления, так и при его относительной стабильности. Эти структурные изменения могут быть разного рода: скажем, рост более тяжких видов преступлений за счет менее тяжких или наоборот; возрастание интенсивности преступного поведения лиц одних возрастных категорий или пола по сравнению с другими и т. д. Сам по себе анализ обстоятельств, определяющих изменения в количественно-качественных показателях преступности, имеет главной целью выработку оптимальных мер контроля над преступностью.

3. Латентная преступность

   1. При изучении преступности следует иметь в виду, что значительное число преступлений не учитывается в текущей официальной отчетности. За рамками официальной уголовной статистики остается скрытая, латентная преступность, т. е. совокупность фактически совершенных, однако не выявленных или выявленных, но по различным причинам не зарегистрированных правоохранительными органами преступлений. К разряду наименее латентных преступлений относится ряд особо тяжких и тяжких преступлений против жизни и здоровья, в частности умышленные убийства, тяжкие телесные повреждения. Наибольшей латентностью характеризуются взяточничество, половые, экологические и некоторые другие преступления.
   Обстоятельства, способствующие латентности преступлений, различны. В их числе: 1) отсутствие достоверных сведений о совершенных преступлениях вследствие их тщательной замаскированности; 2) сокрытие руководителями предприятий и организаций обнаруженных в них преступлений, чтобы не нанести ущерба престижу предприятия или своей собственной репутации; 3) несообщение потерпевшими и очевидцами в правоохранительные органы о фактах преступлений из-за стыда, боязни мести со стороны преступников или неверия в возможности правоохранительной системы; 4) отказ представителей правоохранительных органов от регистрации заявленных преступлений или прямое сокрытие фактов преступлений с целью занизить уровень преступности или по корыстным и иным личным мотивам.
   Тенденция к латентности так же свойственна преступности в целом, как стремление скрыть совершенное преступление присуще отдельному преступнику. Полностью ликвидировать латентную преступность возможно лишь с ликвидацией всей преступности, а это относится к области непроверенных гипотез. Очевидно и другое: работающая на пределе по «перевариванию» зарегистрированных преступлений правоохранительная система просто захлебнулась бы – стань вся преступность очевидной. В оправдание подобной категоричности приведу только пример с удручающим уровнем регистрации коррупционных преступлений: 0,1–0,2 % реального их числа. Если довести уровень их регистрации и раскрываемости до 100 %, то только по этой разновидности преступлений пришлось бы возбуждать ежегодно миллионы уголовных дел. Возникает естественный вопрос: насколько эффективно в этих и многих подобных ситуациях использование лишь уголовно-правового запрета? Видимо, необходимы и другие средства. Тем не менее сведение латентной преступности к возможному минимуму – задача чрезвычайно актуальная. Почему?
   Совершенно очевидно, что латентная преступность существенно искажает наши представления о всей преступности: ее уровне, структуре, тенденциях развития. Это явствует, в частности, из результатов экспертных оценок. В соответствии с ними к тем примерно 3 млн регистрируемых в последние годы в России преступлений необходимо прибавлять как минимум более 8 млн латентных. В итоге реальная преступность составит более 11 млн преступлений. И это – по самым осторожным оценкам! Такое искажение действительной картины затрудняет прогнозирование преступности, отрицательно сказывается на стратегии и тактике противодействия ей. Несоответствующими реальной ситуации оказываются людские и материальные ресурсы, которые следовало бы сосредоточивать в решающих сферах воздействия на преступность.
   Методика выявления скрытой части преступности в России до сих пор остается достаточно сложной и, в отличие от западных стран, мало разработанной. Фактически она применяется лишь в научно-исследовательских целях и при чрезвычайных проверках, т. е. не имеет широкого распространения. Чаще всего речь идет пока о так называемых косвенных методах выявления и изучения латентной преступности, арсенал которых довольно разнообразен. Скажем, применительно к экономической преступности – это различные методы экономического анализа. Сведения об уровне скрытых телесных повреждений можно получить путем изучения материалов бюро судебных экспертиз, поликлиник, больниц и сопоставления их с данными правоохранительных органов. Число зарегистрированных убийств может быть скорректировано путем анализа данных об обнаружении трупов с неустановленной причиной смерти, а также без вести пропавших лицах. Наиболее часто фигурирующим в России является упоминавшийся выше метод экспертных оценок, т. е. получение мнений специалистов о вероятном соотношении между выявленными и скрытыми преступлениями. Соображения экспертов базируются на многолетнем опыте борьбы с преступностью и вытекающей из этого хорошей осведомленности о криминогенной обстановке в стране или регионе. При сопоставлении мнений нескольких экспертов устанавливается так называемая средняя, разделяемая большинством оценка. К сожалению, на практике возможен очень большой разброс мнений, препятствующий «приближению к объективной истине».
   Одним из косвенных и, пожалуй, самых распространенных на Западе методов является научно организованный опрос населения по определенной выборке. В США его ежегодное проведение является обязательным для Министерства юстиции. Судя по американской практике, оптимальным считается опрос 5 тыс. человек. Это – предполагаемые потерпевшие от насильственных и корыстных преступлений. Степень достоверности результатов здесь зависит от того, насколько верно построена модель потерпевшего и насколько удачно (в плане наибольшего приближения к построенной модели) выбрана для опроса группа населения.

4. Изменения в состоянии преступности в России в минувшее столетие, ее основные тенденции в современный период

   1. Преступность и ее причины претерпевали значительные изменения на различных исторических этапах существования российского государства. Особенно примечательны они для периодов гигантской социальной ломки, к разряду которых безусловно относится российская история советского периода. После Февральской революции 1917 г., последовавшего затем Октябрьского переворота и в ходе Гражданской войны преступность непосредственно отражала остроту социальных, экономических, политических потрясений внутри страны и на международной арене. Для нее были характерны высокий уровень и стремительный рост, преобладание в ее структуре тяжких преступлений, значительный удельный вес профессиональной и рецидивной преступности.
   Некоторое представление о ее масштабах в указанный период дают дошедшие до нас отрывочные и неполные данные судебной статистики. В народные суды РСФСР в 1919 г. поступило 358 тыс., а в 1920 г. – уже 1 млн 249 тыс. уголовных дел. По сравнению с дореволюционным периодом число дел о грабежах, разбойных нападениях, тяжких преступлениях против личности выросло в 10–15 раз. Стихия анархии захватила широкие слои всего российского населения, по социальному составу наиболее опасный контингент преступников составляли профессиональные уголовники. Причины сложившегося положения достаточно ясны. Высокий уровень преступности и ее неуклонный рост имели место в России уже в предреволюционные годы и были вызваны совокупностью тяжелых социально-экономических условий жизни страны, вызванных Первой мировой войной. Росту преступности способствовала и обстановка последовавшей затем Гражданской войны.
   В дальнейшем (1921–1930 гг.), в связи с определенной стабилизацией нового политического режима, в стране существенно меняется и состояние преступности. В частности, общая ее динамика характеризуется резким снижением числа уголовных дел. Так, например, если в 1924 г. в народные и губернские суды поступило 2,5 млн уголовных дел, то в 1925 г. их число сократилось до 1 млн 400 тыс. Что касается довоенного десятилетия (1931–1941 гг.) и (в меньшей степени) двух послевоенных декад (1941–1966 гг.), то составить представление о развитии преступности в «стране победившего социализма» в этот период почти не представляется возможным в силу отсутствия объективной фактической информации, фальсифицированности данных официальной уголовной статистики. Скромные цифры, рисующие благостную картину преступности, в том числе авторами учебника «Криминология», изданного в 1988 г. (накануне распада Советского Союза), находятся в противоречии с исторической реальностью тех лет. В частности: 1) осуждение миллионов невинных людей за годы сталинского правления, 2) авантюристические темпы индустриализации, влекущие за собой колоссальное снижение реальной заработной платы широких слоев населения, 3) авантюристическая коллективизация с помощью раскулачивания, направленного главным образом против середняцких масс деревни, 4) непосильные открытые и замаскированные налоги, инфляция и рост цен – все это неизбежно должно было привести (и фактически привело) к глубочайшему экономическому кризису, чудовищному обнищанию населения и, естественно, постоянному росту преступности. И все же, если до конца 60-х годов XX столетия темпы роста преступности отставали от темпов роста численности населения, то в последующем они выравниваются, а в 70-е, 80-е и 90-е напряженность в динамике преступности еще более возрастает. Только за одно десятилетие с 1973 по 1983 г. общее число зарегистрированных преступлений в СССР (а равно и в России) увеличилось почти вдвое. За это же время население страны выросло с 248,6 млн до 271,2 млн чел., т. е. примерно на 9 %. Из этого очевидно следует, что темпы роста преступности в так называемом обществе развитого социализма обгоняли темпы прироста населения более чем в 11 раз, кстати, фактически сравнявшись и даже чуть опередив по этому показателю США.

   2. Состояние преступности в России в 90-х годах XX столетия и начале XXI в. характеризуется преобладанием негативных тенденций. Общий уровень регистрируемой преступности за этот период вырос почти в два раза и колебался в первые годы III тысячелетия у верхней отметки в 3 млн преступлений. Опережающими темпами в ее структуре увеличивалось число тяжких преступных проявлений. Существенно выросли агрессивность совершаемых преступлений и причиняемый ими материальный ущерб. Повышается уровень самозащиты преступников от разоблачения и осуждения.
   Преступность становится все более организованной и профессиональной. Примечательным для современной ситуации является стремление криминальных структур проникнуть и закрепиться в экономике и политике. В процессе жесткой конкуренции за контроль над прибыльными сферами экономической деятельности и территориями преступная среда организуется, вооружается, вовлекает в свою сферу государственный аппарат. Этому в значительной мере способствует отсутствие эффективного контроля со стороны государства за происхождением и движением капиталов, финансовых ресурсов.
   Из-за отсутствия у подавляющего числа российских граждан навыков экономического поведения в условиях развития рыночных отношений, низкой осведомленности о процедурах и правилах совершения сделок существенно повысилась виктимность населения от экономических преступлений, снизился уровень защиты собственности граждан.
   Проведение экономических реформ усилило процесс социальной дифференциации населения. Это, а также несовершенство государственных систем социальной помощи, образования, занятости поставило перед сложным выбором молодежь, безработных, уволенных из вооруженных сил, освобожденных из мест лишения свободы. Резкое изменение их социального статуса, неумение адаптироваться к новым условиям приводят к избранию многими из них криминально-силовых способов разрешения социальных противоречий.
   Одной из наиболее существенных тенденций, определяющих высокую степень криминогенности сложившейся ситуации, является резкое ослабление социального контроля над преступностью. Существовавшая в тоталитарном государстве система контроля над личностью ушла в прошлое, а новая система предупреждения преступности, которая была бы адекватной сегодняшней ситуации, не построена. Правоохранительная система, несущая основное бремя контроля над преступностью, все еще переживает кризис, вызванный, в частности, разрушением ее кадрового ядра, махровой коррумпированностью и снижением доверия населения.

   3. Масштабы и темпы роста преступности сегодня сделали ее одним из основных факторов, препятствующих успешному осуществлению социальных реформ, снижающих доверие к органам власти, к проводимой ими государственной политике. Каковы же основные направления развития криминогенной ситуации и связанные с этим задачи российского общества в ближайшей перспективе?
   Что касается прогноза на ближайшие годы, то он неутешителен: реальная (а не только попавшая в формы регистрации) преступность пока будет расти. По прогнозам аналитиков и экспертов МВД России, темпы прироста тяжких преступлений скорее всего сохраняться. Особенно это касается корыстной преступности. Резкое имущественное расслоение общества, постоянная политическая нервозность создают модель образа жизни одним днем, постоянную озлобленность. Следовательно, будут расти кражи, грабежи, разбои, бандитизм, торговля живым товаром, контрабанда, преступления, связанные с наркотиками. Несколько менее интенсивно, но будет также расти тяжкая насильственная преступность. Сохранится тенденция развития коррупционной и экономической преступности.
   Тревога в связи с состоянием и перспективами развития преступности служит основанием для ряда выводов. Главный из них – «кавалерийским наскоком», объявлением ей «всенародной войны» и т. п. серьезно на состояние преступности не повлиять. Вырастая из существующих социальных условий жизни, быта, работы людей, их экономического положения, уровня культуры и состояния общественной морали, преступность может и должна быть предметом комплексной программы по ее предупреждению. А в рамках такой программы именно в направлении подлинных демократических преобразований нашего общества, совершенствования политического и хозяйственного механизмов должен делаться акцент на профилактике преступности. Другой вывод – недопустимо смещать акценты, возложив вину за рост преступности исключительно на правоохранительные органы или поставив под сомнение центральный принцип правосудия – презумпцию невиновности. Нельзя допустить, чтобы общество вновь было ввергнуто в разгул репрессий без разбора, без доказанной вины.
   Задачи на ближайшие годы должны заключаться в том, чтобы: укрепить экономическую и общественно-политическую системы России; завершить осуществление судебно-правовой реформы; укрепить кадровый корпус правоохранительных органов, улучшить материальное положение и социальную защищенность их работников, технически перевооружить правоохранительные органы; привлечь как можно более широкие слои населения к контролю над преступностью.

5. Преступность в зарубежных странах и ее мировые тенденции

   1. Данные официальной уголовной статистики зарубежных государств, результаты криминологических исследований, осуществляемых под эгидой ООН, позволяют сделать вполне определенные выводы об основных закономерностях, свойственных уровню, структуре и динамике преступности в современном мире. Следует констатировать, что основные черты преступности в зарубежных странах во многом сходны.
   Доминирующей и обладающей определенным постоянством тенденцией во всем мире был до сих пор абсолютный и относительный рост преступности: в среднем ежегодный ее прирост составлял около 5 %. Давая общую структурную характеристику преступности в зарубежных странах, следует констатировать также, что стабильно велика в ней доля несовершеннолетних и молодежи, в целом не имеет тенденции к сокращению рецидивная преступность (прежде всего многократный рецидив, переходящий в профессионализм) и организованная, очень большой удельный вес (от 60 до 90 %) занимают имущественные посягательства, традиционно выше удельный вес и интенсивность преступности в городской местности.
   В США, например, с 50-х годов и до начала 90-х годов XX столетия рост преступности по своим темпам обгонял прирост населения в 10 раз. Такая же закономерность, но в несколько меньших масштабах, была характерна для крупнейших государств Западной Европы. Пожалуй, лишь Япония – одна из немногих развитых капиталистических стран, где из-за прочности общинных связей, патриархальной системы социального контроля и поразительной стабильности семьи рост населения не сопровождался опережающими темпами роста преступности. В Токио совершаются в среднем два ограбления в день против шести в Лондоне и двухсот в Нью-Йорке. Пропорционально численности населения в Японии происходит в шесть раз меньше убийств, чем в США, и, опираясь на поддержку населения, японская полиция раскрывает 98 % из них. И совсем уже экзотическим исключением выглядит Саудовская Аравия (живущая на баснословные доходы от нефтедобычи): преступность в стране фактически сведена к нулю. Редчайшие проявления криминогенной активности регистрируются лишь со стороны иностранцев. Правда, с начала 90-х годов ряд западных государств (Англия, Франция, Канада и особенно США) также демонстрируют некоторое отступление от привычных уровня и динамики преступности в сторону снижения. Это, впрочем, не устранило пока отмеченной выше генеральной тенденции.

   2. Вместе с тем наряду с типичными закономерностями имеются определенные особенности и существенные расхождения в качественно-количественных характеристиках преступности в различных государствах. В большинстве случаев они вызваны обстоятельствами исторического, национального, культурного, экономического и политического плана, а также различиями в конструкции многих уголовно-правовых норм и институтов. Но не только. Чрезвычайно большое значение имеет уже упоминавшийся фактор добросовестности в официальной регистрации преступлений.
   Это хорошо заметно на примере сравнения российской и зарубежной ситуации. В частности, если бы не это обстоятельство, то даже при всех упомянутых особенностях во многих случаях можно было бы констатировать существенную похожесть ситуаций, скажем, в России и в других государствах, по крайней мере в основных тенденциях и закономерностях.
   Но анализ уголовной статистики свидетельствует, что внешне наблюдаются существенные различия в уровне, структуре и динамике российской преступности (причем в лучшую сторону) по сравнению с аналогичными показателями во многих западных странах. Эти расхождения выглядят парадоксально, учитывая плачевное состояние экономики, идеологии, морали и нравственности в российском обществе. Если обратиться к самому объективному и универсальному показателю, т. е. к сравнению уровней преступности на 100 тыс. населения, скажем, в России, США, ФРГ, Швеции и Финляндии, то картина будет выглядеть примерно следующим образом. В России, по данным официальной регистрации, этот индекс преступности составлял к началу XXI в. около 2 тыс., в США – около 5 тыс., в ФРГ – около 8 тыс., в Швеции – около 12,5 тыс., а у нашей скромной и преуспевающей во всех отношениях соседки Финляндии – около 15 тыс. Из этого сравнения как будто бы очевидно следует, что ситуация с преступностью в российском государстве многократно благополучнее, чем в самых высокоразвитых странах мира. В это верится с большим трудом!
   Более того, рискну утверждать обратное. Дело в том, что правоохранительные системы этих государств не поражены в той же мере, что и в России, таким явлением, как сокрытие преступлений от регистрации. Названное обстоятельство, а также несравнимо более высокая гражданская активность населения западных стран в информировании полиции о ставших известными преступлениях существенно «корректируют» внешнюю разницу в продемонстрированных выше количественных показателях преступности. Что касается качественных, структурных закономерностей, в частности удельного веса тяжких преступлений, то реальная картина очевидна даже по данным официальной уголовной статистики. По этому показателю Россия уверенно опережает развитые западные страны (например, США, ФРГ и др.) примерно в 1,5–2 раза.

ТЕМА 4. Причины преступности и индивидуального преступного поведения

1. Понятие причин преступности и их классификация

   1. Содержание предыдущей темы свидетельствует, что преступность представляет собой суровую реальность, с которой приходится считаться, а ее причины, следовательно, требуют глубокого изучения. Лишь на этой основе в принципе возможно осуществление контроля над преступностью в целом и ее отдельными разновидностями. Одновременно подобное изучение позволяет в сугубо практической следственной и судебной деятельности выяснять причины и условия конкретных преступлений по соответствующим уголовным делам и убедительно формулировать их в процессуальных документах – в представлениях, вносимых органами расследования, и в частных определениях судов.
   Существует общепринятое, в частности в философской науке, определение причинности как объективно существующей зависимости, связи между двумя или несколькими явлениями, при которой одно из них (причина) порождает другое (следствие). Причинная связь – реальная закономерность природы и общества. При этом в общественной жизни причинные связи обладают определенным своеобразием. Например, в сфере социальной действуют главным образом статистические закономерности, в рамках которых необходимость прокладывает себе дорогу через множество случайностей. Далее, в силу исторической изменчивости общественных систем, причинные объяснения, верные для одного общества, могут быть непригодными для другого. Кроме того, в отличие от неживой природы, где через причинные связи передается материя или энергия, в обществе причинная связь предполагает главным образом передачу информации. Причинные взаимосвязи здесь всегда проходят и преломляются через сознание людей, что может приводить к их искажению. Следует также иметь в виду очень распространенное существование в этой (социальной) области обратной связи, т. е. влияния следствия на свою причину.

   2. Криминология не создает своего особого, принципиально отличающегося от рассмотренного выше понятия причинности. Она лишь конкретизирует его применительно к предмету своего исследования.
   В этой связи в самом общем плане под причинностью криминогенного характера понимается специфическое взаимодействие явлений общественной жизни (социально-экономических, культурных, идеологических и иных), порождающее преступность. Именно взаимодействие, взаимосвязь, позади которых, по словам Ф. Энгельса, ничего нет! Из этого очевидно, что не существует какой-то единственной, основной, главной причины, которая бы исчерпывающе определяла не только происхождение, но и существование преступности во всем ее многообразии в различные исторические эпохи (прошлые, настоящую и, по-видимому, будущие).
   В криминологии (и в уголовно-процессуальном законодательстве) принято различать причины и условия преступлений, объединяемые в криминологической доктрине общим термином «детерминация» (а также – «детерминанты») преступности. Различие заключается в своеобразии их ролей в механизме причинной обусловленности преступных проявлений. Причины играют определяющую (генетическую) роль в порождении преступлений и преступности. Условия – это менее существенные обстоятельства, лишь внешне благоприятствующие реализации причин и наступлению следствия (в данном случае – преступных проявлений), но не способные сами по себе, без взаимодействия с причинами, породить данное следствие.
   Например, отсутствие должной охраны материальных ценностей на предприятии, как правило, является лишь криминогенным условием, которое само по себе не вызывает расхищения этих ценностей. Для того чтобы это произошло, необходимо существование людей, в психологии которых стремление к незаконной наживе стало одним из мотивов их поступков. Это стремление как ближайшая, непосредственная причина, вступая во взаимодействие с условием (ненадлежащей охраной материальных ценностей), детерминирует в приведенном примере совершение хищения.
   Правда, грань между причинами и условиями в зависимости от ситуации может быть весьма подвижна, а причины и условия могут меняться местами. Это очевидно из того же примера: ведь корыстные устремления может порождать и сам факт ненадлежащего хранения имущества. Кроме того, на уровнях всей преступности или ее крупнейших разновидностей деление на причины и условия, на мой взгляд, вообще становится чисто умозрительным, не имеющим практического значения. Видимо, в этих случаях и те и другие имеет смысл интегрировать в одно из единых понятий – причинные факторы, криминогенные факторы или детерминанты преступности.
   Нужно напомнить, что в области, интересующей криминологию, существуют и другие формы взаимосвязи явлений, которые не сводятся к причинности, хотя внешне очень с нею схожи. Такова, например, корреляционная зависимость, при которой, скажем, два явления генетически не порождают друг друга, но, существуя параллельно, влияют, соотносятся (коррелируют) друг с другом, имеют некоторые общие корни (пьянство и преступность, наркомания и преступность, социальный паразитизм и преступность и т. д.). Кроме того, может встречаться простая последовательность событий (явлений) во времени, не образующая причинной цепочки.

   3. Как для теории криминологии, так и для практики воздействия на преступность крайне важен учет следующего обстоятельства: причинная зависимость в социальной области, в том числе в сфере криминогенных явлений, как правило, многозначна.
   Во-первых, каждая причина порождает несколько следствий, а каждое следствие есть результат действия нескольких причин (и условий). Эту многозначность можно проследить в каждом конкретном преступлении и в преступности в целом. Именно поэтому не существует какого-то исчерпывающего каталога причин отдельных преступлений и всей преступности, хотя попытки создать нечто подобное предпринимались и в российской, и в зарубежной криминологии.
   Во-вторых, как явление многозначное, причинная связь обладает специфической вероятностной стороной, заключающейся в том, что при замене только одного какого-либо условия, даже при одной и той же причине, может наступать иной результат. Поэтому так разнообразно поведение различных людей под влиянием, казалось бы, одних и тех же причин, а значит – затруднительно его предсказание. Не случайно современная философская наука отвергает механистическое представление о причинности в социальной области как «жесткой», однозначной, функциональной связи между явлениями. В равной мере это относится к криминологии. Действие криминогенных причинных связей не порождает обязательного, неизбежного совершения преступления. Номинально всегда существует свобода выбора между вариантами поведения – законопослушным или противоправным. Иначе просто должна была бы исключаться преступность деяния (как при непреодолимой силе, крайней необходимости и т. п.) и соответственно уголовная ответственность, предполагающие наличие у субъекта выбора названных вариантов свободно, со знанием дела. Воздействию криминогенных причинных связей может противодействовать существование мощных антикриминогенных факторов, снимающих, нейтрализующих действие первых.
   Бесспорно, однако, что причинные связи криминогенного характера резко повышают вероятность совершения преступлений, превращая их в распространенный, «ожидаемый» вариант поведения.
   В-третьих, отражением многозначности является то обстоятельство, что, по-видимому, вообще нет таких причинных факторов (детерминант), которые порождали бы исключительно преступное поведение, но не иные, связанные с преступностью правонарушения (гражданско-правового, административного, дисциплинарного характера) или нейтральные по своему характеру человеческие поступки. Все дело в интенсивности и определенном взаимодействии этих факторов, т. е. в неблагоприятном сочетании процессов и явлений социальной, экономической жизни в данный момент, которые сами по себе однозначно криминогенными могут и не быть.
   Наконец, в-четвертых, многозначность и разнообразие причинного комплекса, порождающего преступление и преступность в целом, заключаются в том, что он неизбежно вбирает в себя различные социальные и естественные явления и может быть хорошо понят лишь с позиций ряда наук: философии, социологии, психологии, права, криминологии и др.

   4. Отмеченное разнообразие причинного комплекса и отдельных причинных цепочек требует классификации входящих в них криминогенных факторов. В частности, можно выделить (впрочем, с известной долей условности) следующее деление причин преступности: 1) по объему; 2) по месту в структуре человеческого бытия: 3) по уровню абстракции и т. д.
   При делении криминогенных факторов по объему необходимо различать полную причину и специфическую. Под полной причиной (или под причинным комплексом) понимается совокупность обстоятельств, в том числе и условий, при которых наступает данное следствие. Полная причина включает взаимодействие всего многообразия факторов – главных и второстепенных, внутренних и внешних, объективных и субъективных. Применительно ко всей преступности (как уже отмечалось) – это взаимодействие всех явлений экономического, политического, психологического и иного характера, участвующих в ее порождении. Специфическая же причина – это причина в узком смысле слова, взятая изолированно от условий и носящая определяющий для наступления следствия характер. Относительно всей преступности – это неразрешенность главного социального противоречия конкретной исторической эпохи, точнее, социально-экономической формации.
   Применима также классификация причин преступности по месту в структуре человеческого бытия – на субъективные и объективные. К субъективным причинам, т. е. к области общественного и индивидуального сознания, относятся так называемые антисоциальные установки и взгляды определенного круга лиц, вызывающие преступное поведение. К объективным, т. е. к области общественного бытия, – относятся внешние жизненные обстоятельства, сформировавшие упомянутые субъективные особенности.
   Криминология не может не учитывать также последовательность движения в анализе преступности от общего к особенному и, наконец, к отдельному. В соответствии с этим причины преступности по уровню абстракции делятся на: а) общие, касающиеся явления в целом; б) причины отдельных разновидностей преступности (корыстной, насильственной и т. д.); в) непосредственные причины конкретных преступлений (индивидуального преступного поведения), коренящиеся в различных сферах социальной жизни, под влиянием которых в сознании виновных сформировались антисоциальные взгляды, навыки и привычки, обусловившие совершение ими преступлений.
   Практическая необходимость изучения причин преступности на указанных трех уровнях объясняется тем, что далеко не все обстоятельства совершения конкретных преступлений, даже взятые в большом числе, могут объяснить причины преступности как социального явления. Следовательно, необходим переход в их анализе на более высокий уровень абстракции, т. е. широких разновидностей преступности или всего явления в целом.
   В рамках анализируемой темы в качестве самостоятельных вопросов рассматриваются так называемые общие причины (или первопричины) преступности как широкого социального явления, а также непосредственные причины индивидуального преступного поведения, коренящиеся в отдельных сферах социальной жизни. Что же касается причин основных разновидностей преступности, т. е. уровня особенного (промежуточного между общим и отдельным), то они анализируются в рамках Особенной части криминологии в числе других элементов подробной криминологической характеристики этих разновидностей.

2. Общие причины существования преступности

   1. Под общими причинами (первопричинами) преступности следует понимать комплекс социальных явлений, детерминирующих, определяющих существование преступности в целом как одной из форм функционирования всего общественного организма.
   Общие причины преступности, как уже отмечалось, это первый уровень трехуровневого причинного комплекса. Они характеризуются тем, что:
   во-первых, относятся к исходным, а не производным криминогенным факторам (в отличие от уровней особенного и отдельного);
   во-вторых, определяют основной массив преступности, а не только какую-либо ее часть;
   в-третьих, их эффективная нейтрализация, блокирование могут привести к уменьшению массовости преступности (а теоретически – свести ее к эксцессам, единичным экстраординарным деяниям, не имеющим широкой распространенности, что, кстати, было характерно для первобытно-общинного строя).

   2. Каков же механизм действия общих причин преступности? Следует констатировать, что методологическим фундаментом объяснения этого механизма служит категория основного, объективного по своему характеру, социального противоречия той или иной общественно-экономической формации и его проявлений в виде противоречий более конкретного характера. В связи с этим типичный механизм общего детерминирования преступности проявляется в следующем.
   В любом, независимо от социально-экономического устройства, обществе существует, разрешается, возникает вновь и вновь множество противоречий социально-экономического, идеологического, национального, культурного и иного характера. Одним из следствий их взаимодействия является, в частности, возникновение и существование преступности. Но здесь вполне естествен вопрос: почему, при каких условиях противоречия как источник, движущая сила саморазвития общественного организма, наоборот, превращаются в дезорганизующее его начало – в криминогенный комплекс, в систему преступных проявлений?
   Ответ заключается в следующем. При просчетах государства и гражданского общества (там, где последнее сформировалось) в прогнозировании, выявлении, эффективном разрешении противоречий возникают и усугубляются различные негативные социальные явления, в частности теневая экономика, безработица, социальный паразитизм, пьянство, наркомания, проституция, и наряду с названными и неназванными видами девиантного поведения – преступность. Со временем упомянутые просчеты, с одной стороны, способствуют самоукреплению и саморазвитию (самодетерминации) преступности, а с другой – приводят к тому, что она оказывает обратное влияние на породившие ее явления, заметно деформирует отношения в различных сферах жизни общества.
   Одновременно преступность разлагающе воздействует на общественное и индивидуальное сознание. И это понятно! Субъективное восприятие человеком деформированных условий жизнедеятельности не может не порождать неудовлетворенности этими условиями и самим собой в этих условиях. В поисках выхода из создавшегося положения, прежде всего экономического, а порой – просто для выражения индивидуального протеста многие прибегают 1) к незаконным методам удовлетворения своих объективных или искаженных материальных потребностей или же 2) выливают накопленную внутреннюю психологическую напряженность в акты агрессии и вандализма против всего окружающего. Это и образует основной массив преступности, имея в виду корыстную и насильственную ее составляющие.
   Совершенно справедливы в этой связи марксистские положения о том, что преступление по своей сути является борьбой изолированного индивида против господствующих отношений или наиболее грубой и несознательной формой социального протеста. Правда, указанные положения советская криминологическая наука (следуя идеологическим установкам) всегда лицемерно относила только к буржуазному обществу, но никак не к советскому, «социалистическому».

   3. Поскольку главное социальное противоречие каждой конкретной общественно-экономической формации, лежащее в основе общих причин преступности, объективно неустранимо в рамках данной формации (пока она существует), оно закономерно будет порождать преступность. И это продолжается (очевидно, будет продолжаться), пока существует социум, человеческое общество, на всех исторических этапах его развития (исключая, вероятно, первобытнообщинное, в силу его эмбриональности). Значит ли это, что сущность и содержание этих противоречий одинаковы для всех социально-экономических формаций? Очевидно, нет. Но преступность всегда является их объективным, закономерным следствием. Она, как соматические и психические болезни, – вечный спутник человечества, с которым оно обречено бороться, никогда не побеждая, но и не опуская рук. И в этом – одна из непреходящих драм человечества!
   Так, самым неумолимым (и неустранимым!) проявлением коренного объективного противоречия рыночного (капиталистического) общества – противоречия между общественным характером труда и частно-капиталистической формой присвоения его результатов – выступает погоня за наживой, безжалостная конкуренция, порождающие преступность всех слоев населения, независимо от классовой принадлежности, иного места в социальной стратификации.
   Во-первых, это социально-экономическое противоречие капитализма обусловливает абсолютное преобладание в системе причин преступности корысти во всем ее многообразии. Об этом свидетельствует уголовная статистика: 60 % совершаемых преступлений в Японии, 75 – в России, 90 – в Великобритании, 95 % – в США являются корыстными. Субъектами их выступают представители бизнеса, государственные чиновники, функционеры организованной преступности и одиночки-профессионалы. Но то же самое объективное противоречие рыночного общества с не меньшей интенсивностью плодит корыстную преступность так называемых простых людей, аутсайдеров, люмпенов, деклассированных элементов как один из способов решения ими своих экономических проблем, достижения материального успеха.
   Криминогенное преломление указанного противоречия в рыночном обществе можно продемонстрировать хотя бы через призму его вечного спутника – безработицу. Будучи отчужденной от общественного производства, масса безработных неизбежно трансформируется в питательную среду для самых различных, в том числе криминальных (прежде всего корыстных), проявлений социальной неудовлетворенности. Не случайно так ощутима корреляция между ними. По данным американских социологов, повышение безработицы только на один процент вызывает рост числа преступлений на 5,7 %, самоубийств – на 4,1 %.
   Во-вторых, типичным преломлением коренного объективного противоречия рыночного общества является культ силы, вседозволенности в достижении избранной цели. Именно в этом заключается один из главных источников насильственной преступности, актов вандализма. Кроме того, значительную часть подобных преступлений (а также наркомании, алкоголизма) специалисты объясняют разрушительными психологическими, эмоциональными стрессами, порожденными постоянной необходимостью вести борьбу за выживание в условиях жестокой экономической и социальной конкуренции.
   Анализ негативных и откровенно криминогенных проявлений коренного противоречия капиталистической общественно-экономической формации не исчерпывается вышеприведенными положениями. Но очевидно главное: именно они и формируемая ими система ценностей выступают в качестве общих причин существования и расширенного воспроизводства преступности в условиях эксплуататорского общества.
   Из данной объективной закономерности, по мнению виднейшего представителя критического (радикального) направления в американской криминологии Р. Квинни (впрочем, не только его), логически вытекает следующий вывод. Коль скоро общие причины преступности представляют собой неизбежное следствие неразрешенности основных экономических и социальных противоречий капитализма, значит, их устранение возможно лишь с переустройством капиталистической общественно-экономической формации на социалистических началах.

   4. К сожалению, печальный опыт осуществления подобного переустройства в недавнем прошлом продемонстрировал отсутствие близких перспектив уменьшения массовости преступности, сведения ее (по терминологии классиков марксизма-ленинизма) к эксцессам, немногочисленным экстраординарным поступкам.
   В трактовке общих причин преступности в советском (так называемом социалистическом) обществе на различных его исторических этапах принято выделять три существенно различающихся подхода.
   Первый подход характеризовался возложением «вины» за существование преступных проявлений «в стране победившего социализма» на пережитки прошлого, рецидивы мелкобуржуазной психологии («родимые пятна капитализма») и разлагающее (экономическое, идеологическое и информационное) влияние со стороны капиталистического окружения на жизнь и мировоззрение советских людей и граждан других стран «социалистического лагеря». Позже, на втором этапе (в начале 80-х годов XX столетия), к названным двум источникам преступности при социализме («пережиткам прошлого» и «тлетворному влиянию мирового империализма») присоединяется третий – «неантагонистические противоречия самого социализма», не нашедшие своевременного разрешения. Этот вариант считался оптимальным в советской криминологической науке. Наконец, к концу 80-х – началу 90-х годов, накануне распада Советского Союза и всей «социалистической системы», происходит смещение акцентов к третьему элементу формулы общих причин преступности, т. е. к трактовке объективных противоречий и изъянов самого социализма в качестве общих причин преступности, без упоминания первых двух.
   При всей кажущейся радикальности третьего подхода к характеристике общих причин преступности при социализме, едва ли можно согласиться и с ним. Зададимся вопросом: а в противоречиях ли и недостатках социализма заключалось дело? А может быть, просто в его отсутствии? И тогда все встает на свои места в смысле единства первопричин (общих причин) преступности в буржуазном и в советском обществе, просто потому, что последнее не было социалистическим. К неразрешенности коренного объективного противоречия старого общества – между трудом и капиталом – оно добавило новые, и прежде всего противоречие между конкретными жизненными потребностями людей и мизерными возможностями, предоставляемыми им административно-командной, государственно-монополистической системой.
   Начну с того, что практически невозможно однозначно определить тот социальный организм, который был создан в СССР в 30-40-х годах XX столетия и назван социализмом. В нем причудливо смешались элементы общества, переходящего от капитализма к социализму, азиатской деспотии и государственно-монополистического капитализма. Тезис о построении в нашей стране социализма в середине 30-х годов был выдвинут И. Сталиным как камуфляж реально происходивших событий. Он свидетельствовал лишь о цинизме провозгласившего его человека, но не был научно аргументирован. То же самое можно сказать относительно идеологического утверждения о построении развитого социализма в середине 70-х годов.
   И это достаточно очевидно. Ведь существуют (по крайней мере в теории) принципиальные признаки отличия социализма от капитализма. Ключевые из них – различия отношений собственности, форм присвоения результатов общественного труда: частная или общественная собственность на средства производства, наличие или отсутствие эксплуатации человека человеком и соответственно частные или общественные формы присвоения совокупного общественного продукта.
   С этих позиций можно ли было реально считать социализмом всю ту многоликую действительность, которая существовала в советское время? Очевидно, нет. Провозглашенной официальными идеологами общенародной собственности как таковой не было. Она была государственно-монополистической, ведомственной, а значит – отчуждение работника от собственности и от результатов своего труда так и не было преодолено. К разряду идеологических мифов следует отнести и тезис об отсутствии эксплуатации человека. Она была: эксплуатация работника – государством-монополистом, работающих на производстве – чиновниками административно-бюрократического аппарата и т. д. Велик был и размах скрытой, не признаваемой официально безработицы, по утверждению экономистов, ничем не уступавший западным странам.
   Из всего сказанного следует, что принятые ранее формулировки об «утверждении у нас развитого социализма» были лишены какого-либо серьезного смысла. Советское общество жило в условиях, никакого отношения к социализму не имевших, чуждых его (теоретической) сути. Логика вышеприведенных рассуждений позволяет также дать прямой ответ на вопрос: были ли негативные факты советской действительности, в их числе и преступность, продуктом социалистического строительства? Нет. Перед нами – процессы другого порядка, к социализму отношения не имевшие. Они стали результатом неразрешенности традиционных противоречий капиталистического общества и тех надругательств над экономикой, духовной жизнью и их средоточием – человеком, которые почти 80 лет преподносились как «единственно правильные и целесообразные в конкретных условиях методы строительства социализма». Все это проявилось в самых различных областях жизнедеятельности, формируя криминогенный потенциал советского, не ставшего социалистическим общества.

   5. Что касается нынешнего причудливого российского социально-экономического организма, он конверсионно (хотя и с дикими извращениями) приобретает черты рыночного, капиталистического способа производства с уже отмечавшейся коренной объективной закономерностью (противоречием), реализующейся в негативных процессах и явлениях российской действительности, порождая, в частности, преступность во всех ее многообразных и многочисленных проявлениях. Эти процессы и явления, именуемые общими причинами (или криминогенными детерминантами) преступности, в современной российской криминологии принято делить (с известной степенью условности) на следующие основные группы: экономические, социальные, политические, нравственные.
   Экономические причины преступности (отчасти они уже анализировались в данном разделе) по своему значению носят коренной характер (в отличие от производного характера остальных групп), накладывают негативный отпечаток на другие стороны общественного бытия, играют определяющую роль в генерировании преступных проявлений. Это – противоречия и несбалансированность хозяйственного механизма, пороки экономической политики российского руководства, а главное – объективно запрограммированная несправедливость системы распределительных отношений мучительно вызревающего рыночного общества-мутанта, обездолившая огромные массы населения страны. Преломляясь через цели, интересы, мотивы поведения людей в конкретных ситуациях, они выступают неиссякаемым источником корыстных, насильственных и иных преступлений.
   Социальные причины преступности (хотя отличие их от предыдущей группы весьма условно) в широком контексте включают ущемленность, неравенство одних людей по сравнению с другими, рождающие их неудовлетворенность социальными отношениями конкретного общества. Уместно в этой связи напомнить еще раз блестящую формулировку К. Маркса и Ф. Энгельса, писавших, что преступление есть бунт изолированного индивида против господствующих в обществе отношений, его наиболее грубая и несознательная форма. В числе наиболее печальных и рождающих социальный протест тенденций российской действительности – нарушения принципа социальной справедливости, фактическое попрание прав на труд, на бесплатное образование и медицинское обслуживание, убожество социального обеспечения широких слоев престарелых, инвалидов. Здесь же – череда конфликтных ситуаций как выражение неразрешенности межнациональных противоречий. И этот перечень отнюдь не исчерпывающий.
   Политические причины преступности в современной России в большинстве случаев связаны с борьбой за власть. Главной из них является острейшее противоречие между необходимостью, с одной стороны, обновления, реальной демократизации политических, государственных, общественных структур и, с другой – фактическим нежеланием паразитирующих в этих структурах лиц пойти на подобные перемены, лишившись тем самым кормушки и власти. Это рождает политический цинизм, должностной произвол бюрократии, коррупцию, терроризм, множество других преступлений. Следствием подобной ситуации является также развал всех форм общественного и государственного контроля за экономикой и политикой, что рождает и способствует развитию теневой экономики, легализации преступно нажитых доходов, организованной, экологической и прочих видов преступности.
   Нравственные причины преступности в российском обществе – это прежде всего деградация моральных ценностей и критериев, нравственно-этических установок практически всех слоев населения страны и в каждой из сфер функционирования этого общества, идет ли речь об экономической, социальной, политической или культурной области. Экономика, служащая целям наживы одних и обнищания других, политика, не гнушающаяся безнравственными средствами и двуличием, социальная сфера, где процветают жестокость, подлость и унижение слабых и обездоленных, «культура» пошлости, аморализма, оплевывания самого сокровенного, – вот та «нравственная» атмосфера сегодняшнего российского общества, которая генерирует преступность в широчайших масштабах.

   6. Итак, общими (или первопричинами) существования преступности в любой общественно-экономической формации выступает взаимодействие негативных проявлений своевременно не разрешенных противоречий и деформаций. Противоречия как таковые вообще ликвидировать невозможно: без них нет развития общественного организма. Задача заключается в том, чтобы сделать общество способным познавать диалектику, закономерности собственного развития, упорядочивать самое себя соответственно требованиям этих закономерностей, предвидеть и соответствующими мерами разрешать возникающие в его структуре противоречия до того, как они превратятся в острые коллизии, в дезорганизующие общественный организм силы, в частности в криминогенный комплекс.

3. Причины индивидуального преступного поведения

   1. Возникает вопрос: каким образом общие закономерности существования преступности прокладывают себе путь, преломляются в конкретно-индивидуальном преступном поведении?
   Происходит это следующим образом. Социальные противоречия, проявляющиеся в тех или иных сферах общественной жизни, в свою очередь, порождают определенные диспропорции и коллизии в более конкретных (чем социум в целом) социальных системах – регионах, отдельных объектах, семьях и т. д., иначе говоря, в микросреде. Звеном, опосредующим основные сферы общественной жизни и микросреду, является образ жизни, который ведут отдельные группы людей и, наконец, отдельные лица. Противоречия в образе жизни вызывают определенные дисгармонии в образе мыслей конкретных людей, формируют их антиобщественную направленность.
   Социальные противоречия влияют не только на образ жизни людей, но и на конкретные ситуации, в условиях которых живут и действуют люди. Обострение и углубление тех или иных противоречий увеличивает число и интенсивность неблагоприятных жизненных ситуаций, «подталкивающих» к противоправному поведению.
   В конечном счете любое преступление есть итог определенного жизненного противоречия, в котором оказалось конкретное лицо и которое деформировало ту или иную связь личности с обществом, вызвало их рассогласование, отчуждение личности от общества и привело к преступлению.
   Таким образом, на индивидуальном уровне свою конкретизацию общие причины преступности, рассмотренные выше, находят в сравнительно широком круге криминогенных факторов (конкретных причин индивидуального преступного поведения), коренящихся в различных сферах социальной жизни, с которыми индивид сталкивается непосредственно, в которых он непосредственно существует. Речь идет главным образом о негативном воздействии в семье, школе, ближайшем бытовом окружении, трудовом коллективе, а также средств массовой культуры и информации, которые породили антисоциальные взгляды, установки определенных лиц и вызвали их преступное поведение.
   Нельзя ставить знак равенства между причинами преступности на уровнях общего и конкретного. Нельзя их и противопоставлять, поскольку общие черты, характерные для данного общественного строя, определяют в основном содержание и структуру отдельных его сфер. Однако в конкретных, непосредственных сферах уже по-иному сказываются присущие обществу противоречия и неравномерность развития общественного уклада.

   2. В частности, сравнительно широк комплекс факторов, которые препятствуют семье выполнять свои положительные социальные функции. Прежде всего, отсутствие родителей, по каким бы причинам это ни произошло, оставляет тяжелый след и на характере, и на судьбах детей. Преступность среди бывших детдомовцев, как свидетельствует статистика, примерно вдвое выше, чем среди выходцев из полных семей. Но криминогенное значение имеют и неполные (с одним из родителей), разрушенные чаще всего в результате развода семьи. Главный их изъян – безнадзорность детей. Не случайно около 40 % подростков-преступников воспитывались именно в таких семьях. Наконец, криминогенный характер имеют так называемые социально неблагополучные, хотя и полные семьи, где не выполняются должным образом родительские обязанности по воспитанию детей. Если суммировать типичные изъяны в подобных семьях, то это проявления жестокости, эгоизма, стяжательства, антиобщественного (в том числе преступного) поведения родителей. И это, как свидетельствуют криминологические исследования, является крайне распространенной причиной совершения преступлений несовершеннолетними.
   Нередко в формировании преступных наклонностей подростков существенную роль играют недостатки работы с ними в школе: отрыв обучения от воспитания, слабая дисциплина, неорганизованность досуга из-за недостатка квалифицированных, опытных педагогов (в силу нищенской зарплаты учителей), школьных площадей, а значит, переполненности и неуправляемости классов. Наконец, резкое социальное расслоение среди школьников, коррупция в среде школьной администрации и учителей существенно дополняют мощный криминогенный комплекс в этой сфере и определяют высокий удельный вес преступности среди школьников.
   Негативное влияние перечисленных факторов сопровождается воздействием криминальных элементов в ближайшем бытовом окружении, в частности среди соседей, во дворе, в рабочих общежитиях и т. д. Ведь порой подросток с внутренним отвращением, но чтобы не уронить своего достоинства и не прослыть трусом, совершает кражу, грабеж и даже более тяжкие преступления именно под влиянием лиц из криминальной среды, ранее судимых либо систематически нарушающих закон, авторитет которых часто покоится на физической силе, на избиении, запугивании или проповеди блатной романтики.
   Наконец, нельзя игнорировать криминогенный потенциал средств массовой культуры и информации, которые бездумно, а нередко и целенаправленно растлевают общественное и индивидуальное сознание, мораль и нравственность. Видео-, теле– и киноэкраны заполнены порнофильмами и фильмами ужасов, эксплуатирующими простейшие инстинкты, ориентированными главным образом на примитивного обывателя и выращивающими его. Кроме того, в «произведениях» с криминальными сюжетами нередко присутствуют сцены, очень квалифицированно имитирующие подготовку тех или иных преступлений, способы их совершения и сокрытия – даже с консультацией ведущих юристов, как это значится в титрах! По данным социологов и психологов, прежде чем окончить школу, подростки успевают посмотреть только по телевидению около 8 тыс. убийств и около 200 тыс. актов иного насилия. Сегодня на каждый час телевещания приходится в среднем 30 актов насилия. Очевидно (и следственно-судебная практика подтверждает это), что на людей со слабыми нравственными устоями, с неустоявшейся психикой, особенно подростков, сцены с чрезмерным показом убийств, истязаний, леденящих кровь эпизодов оказывают пагубное воздействие, «вдохновляя» их на осуществление подобного своими руками.
   Рассмотренные криминогенные обстоятельства, относящиеся к различным конкретным сферам социального бытия, естественно, не действуют одновременно и с одинаковой интенсивностью. В каждом преступлении присутствует, как правило, определенное сочетание некоторых из них, породившее преступную цель или способствовавшее наступлению преступного результата.

ТЕМА 5. Личность преступника и механизм преступного поведения. Роль потерпевшего в механизме совершения преступления

1. Понятие личности преступника и ее структура

   1. Так как совокупный преступный потенциал общества (ставший предметом анализа в предыдущих главах) трансформируется в наличную преступность только через поведение конкретных индивидов, вполне объяснимо значение роли личности в процессе детерминации преступности.
   Методологической базой учения о личности преступника в российской криминологии служит одна из приоритетных в философии и социологии концепций, согласно которой человек является прежде всего существом социальным. Главным фактором, определяющим его личностные (интеллектуальные, волевые, нравственные) качества, выступают общественные отношения, в которых он живет. Очевидно также, что, говоря о человеке как о существе социальном, нельзя игнорировать значение его природных, биологических характеристик. Человеческий индивид – существо биосоциальное, его общественные черты находятся в тесной взаимосвязи с биологическими, физическими, психофизиологическими свойствами.
   Возникает вопрос: какое место в этой диалектической взаимосвязи социального и биологического занимает личность человека? Представляется, что если человек – это единая, целостная биосоциальная система, то личность – лишь часть, компонент данной системы, совокупность выработанных в нем в процессе общественного развития свойств и характеристик. Личность – социальная сторона человека, он – ее материальный носитель.

   2. Учение о личности преступника – часть более общего учения о человеческой личности, оно также базируется на рассмотренных выше положениях. Это значит, что в характеристике личности преступника необходимо исходить из ее социальной обусловленности, раскрывать те социальные связи и зависимости, которые приводят значительное число людей к совершению преступлений. И тогда выясняется, что не существует изначально криминогенных личностных качеств. Преступник – это прежде всего член общества, он формируется в свойственных этому обществу условиях. Поэтому в структуре его личности не может быть того, чего мы не найдем в реальных социальных отношениях, в рамках которых он существует. Именно в этом должна заключаться принципиальная позиция российской криминологии, рассматривающей преступность как явление социальное, а не биологическое.
   Указанная позиция включает два компонента. Во-первых, личность преступника следует изучать в рамках конкретного уголовного дела как социальную сущность индивидуально-конкретного лица, совершившего то или иное преступление, не ограничиваясь при этом лишь признаками, укладывающимися в понятие «субъект преступления». Во-вторых, при всей важности исследования личности преступника в причинной цепочке конкретного преступления необходимо подходить к ее изучению как к особому социальному типу (антиподу законопослушного типа личности). Речь, естественно, идет о научной абстракции, объединяющей в себе типичные социально-психологические, правовые и иные характеристики, свойственные подавляющей массе лиц, совершивших преступления. В рамках второго подхода, широко практикуемого именно в криминологии, исследуется, анализируется весь спектр социально-негативных черт (навыков, убеждений, деформированных потребностей и интересов), генерирующих преступное поведение. На этой основе затем строится классификация типов личности преступников, по сути – классификация причин индивидуального преступного поведения в их субъективном преломлении.
   Какой бы из названных (и в сущности дополняющих друг друга) подходов ни избирался, нельзя обойтись без общего определения личности преступника как научной категории.
   Криминологические исследования позволяют сделать вполне определенный вывод о том, что в подавляющем большинстве случаев (хотя и не во всех без исключения) отличительной особенностью личности преступника является деформированное (в разной степени) нравственное и правовое сознание, приобретенная в процессе социализации социально-негативная направленность. В данном случае речь идет о так называемом социологическом критерии определения личности преступника. Но ограничиваться только им нельзя. Необходимо, чтобы названные специфические черты нашли воплощение в общественно опасном, виновном, запрещенном под угрозой уголовной ответственности деянии, т. е. в преступлении. И этот второй, юридический критерий имеет решающее, принципиальное значение для определения личности преступника.
   Исходя из приведенных критериев под личностью преступника как криминологической категорией следует понимать совокупность типичных социальных, психологических и нравственных характеристик лиц, совершивших преступления вследствие деформированного нравственного и правового сознания, негативной социальной направленности.

   3. Криминологическая характеристика преступника исходит из определенной структуры его личности, в которой наряду с социально-положительными, социально-нейтральными элементами присутствуют и негативные. По поводу элементов этой структуры существуют различные точки зрения, но криминологи достаточно единодушны в признании следующих из них.
   Во-первых, это социально-демографическая подструктура личности субъектов данной категории. С помощью социально-демографических признаков – пола, возраста, семейного положения, образования, профессии – выясняется уровень преступной активности различных групп населения. Например, мужчины по сравнению с женщинами демонстрируют значительно большую криминогенную активность: представительниц «слабого» пола в структуре преступников насчитывается в среднем около 15 %. Уровень зарегистрированной преступности в среде рабочего класса, особенно занятого неквалифицированными видами физического труда, значительно выше, чем в иных социальных стратах (служащих, студентов, учащихся и т. д.).
   Во-вторых, это уголовно-правовая характеристика личности преступника. Она включает данные о типичных видах преступной деятельности соответствующих субъектов, единоличном или групповом характере их криминальной активности, рецидиве, степени эффективности примененных к ним мер уголовно-правового воздействия.
   В-третьих, это социально-психологическая характеристика личности преступника. Она позволяет выяснить типичные способы взаимодействия личности и социальной среды, те неблагоприятные факторы, под влиянием которых формируются криминогенные личностные особенности. Речь здесь также идет об эмоциональной, волевой, интеллектуальной сферах, анализ которых помогает раскрыть содержание негативных взглядов, наклонностей, интересов, понять типичные мотивы и цели совершения преступлений.
   В эту группу характеристик многие криминологи включают также «извращенные потребности», среди них – тяготение к алкоголю, наркотикам, сексуальным извращениям, стяжательству и т. д. Действительно, многим из преступников свойственны те или иные из названных «пристрастий». Однако в их основе нетрудно обнаружить первичные, объективно обусловленные потребности. За так называемыми извращенными потребностями стоят необходимые условия человеческого бытия. Алкоголиком и наркоманом в конечном счете движет потребность в физическом и духовном комфорте, которых они в трезвом состоянии не испытывают; хулиганом – стремление к самовыражению и самоутверждению; потребность в деньгах вызывает у одних стремление заработать их, у других – красть, грабить, брать взятки и т. д. Антисоциальны не потребности вообще, а в большей степени их личностная интерпретация, выбор аморальных, противоправных способов и средств их удовлетворения.
   Наконец, четвертым элементом является нравственно-этическая характеристика личности. Нравственное сознание и нравственные отношения, т. е. представления о добре и зле, совести и долге, чести и достоинстве, относятся к числу основных регуляторов, управляющих поведением личности. Что касается поведения преступного, то именно оно и несет на себе печать дефектов нравственного облика человека. Потому так велико значение их криминологического изучения. Именно оно свидетельствует, что одними из типичных нравственных (точнее, безнравственных) качеств очень многих из этой категории лиц являются цинизм, корысть, жестокость и иные, не красящие (хотя и не исчерпывающие) внутренний облик любого человека черты.
   В рамках нравственно-этической характеристики следует упомянуть о специфике правосознания преступников. Если давать оценку отношения преступников к праву в целом, то они не занимают какой-то особой, четко выраженной позиции. В принципе ими признается необходимость существования закона, поскольку правовые санкции предусмотрены за те деяния, от которых не хотят страдать и сами преступники. Однако в индивидуально-личностном преломлении право для них нечто чуждое и далеко не всегда понятное. Не случайно многие из них просто не понимают, за что, собственно, их наказали. При этом ясно, какие именно запреты они нарушили, но эти запреты не приняты ими, не стали внутренним регулятором их поведения. Существует поэтому типичный для судебной практики парадокс, когда многие из подсудимых просто удивлены назначенному им конкретному уголовному наказанию, хотя факт совершения преступления признают.
   Принципы равенства перед законом, социальной справедливости в общепринятом понимании для многих преступников чужды. Они проявляют терпимость, а порой и прямое одобрение правонарушений, допускаемых людьми из их среды. Одновременно существует обостренная реакция на те нарушения, жертвой которых становятся они сами, их друзья и близкие. Наблюдается и другое: лица, виновные в насильственных преступлениях, нередко осуждают корыстных правонарушителей; субъекты же экономических, коррупционных преступлений крайне неодобрительно относятся к кражам личного имущества, нередко затрагивающих их самих.
   Что же касается предложения ряда криминологов выделять пятый, так называемый социально-биологический, элемент структуры личности преступника, то подобная постановка вопроса вызывает сомнения. Признаки биологические и физические (телосложение, физиологические особенности, темперамент, сексуальная ориентация и т. д.) относятся не к личности, а наряду с нею включены в структуру конкретного человека как социально-биологической особи.
   Вместе с тем вполне правомерно вести речь о различной степени взаимосвязи различных подструктур личности с биологическими свойствами ее «носителя» – человека. Во-первых, направленность личности, ее отношения, моральные черты не имеют непосредственных природных задатков, а отражают индивидуально преломленное общественное сознание. Во-вторых, знания, навыки, умения и привычки, приобретенные личным опытом, хотя и не обусловлены биологически, однако уже испытывают заметное влияние природных предпосылок. В-третьих, индивидуальные особенности психических процессов и функций (например, восприятие, память) еще в большей степени зависят от влияния природного, биологического, хотя оно, разумеется, не распространяется на содержание психической деятельности. Наконец, в-четвертых, темперамент, половые особенности человека, присущие ему патологии преимущественно связаны с физиологическими и морфологическими особенностями мозга, а не с социальными воздействиями.

2. Роль социального и биологического в преступном поведении

   1. С методологической и практической точек зрения представляется необходимым оценить продолжающуюся в криминологии дискуссию по острой проблеме: о роли биологических свойств человека в преступном поведении.
   Позиция большинства российских криминологов (которую разделяет и автор) заключается в том, что никакие природные, биологические особенности человека не могут фатально обрекать его на роль преступника. В причинной основе преступного поведения лежат социальные качества, а не биологическое начало и природные задатки тех или иных субъектов. Вместе с тем нельзя отрицать влияния естественных характеристик человека на формирование его личности, особенности его поведения.
   Одни из этих особенностей играют роль условий, затрудняющих нравственное формирование личности, другие содействуют проявлению негативных личностных свойств в преступном поведении в виде психопатий, не исключающих вменяемости (в частности, при совершении хулиганства, тяжких насильственных и корыстно-насильственных преступлений). По данным криминологов, более 70 % осужденных в уголовно-исполнительных учреждениях имеют те или иные аномалии психики, оставаясь при этом вменяемыми. Речь идет в основном об алкогольных психозах, умственной отсталости (олигофрении и дебильности). В среде законопослушных граждан (точнее, находящихся на свободе) таких лиц примерно в 15 раз меньше, хотя абсолютная цифра очень велика – около 10 млн человек.
   Можно со всей определенностью утверждать, что криминогенность психических аномалий бесспорна. Однако, признавая их в качестве условий совершения преступлений на широком статистическом уровне, нет оснований рассматривать названные аномалии в качестве главной причины индивидуального преступного поведения. Они лишь накладывают отпечаток на характер общественно опасного поведения, но не являются его главной, специфической причиной.

   2. Бытует и иная (правда, с абсолютно меньшим числом сторонников) трактовка рассматриваемой проблемы в российской криминологической науке. Отстаивающие ее криминологи (в частности, профессор И. С. Ной) утверждают, что существуют врожденные задатки, особые качества психики, которые способны служить благодатной почвой для созревания социально-патологической личности. Некоторые исследования в области генетики (но, не человека, а животных) как будто могут навести на мысль, что определенные основания для приведенного выше утверждения действительно имеются. Так, американские исследователи выявили зависимость агрессивного поведения животных от наследственных факторов, предположив вслед за этим возможность существования подобной генетической зависимости и у людей. Подтверждает ли это правоту сторонников анализируемой позиции, когда они настаивают на существовании у людей врожденных нравственных задатков, а значит, и криминогенной предрасположенности?
   Во-первых, некорректно было бы утверждать, что упомянутое биологическое свойство присуще человеку в том же виде, что и животным. Ведь человеческое общество развивается не по законам естественного отбора (или не только по его законам).
   Во-вторых, остается непонятным, почему пороки нравственного воспитания сами по себе не могут привести к появлению негативных личностных качеств. Почему для этого требуются чаще всего какие-то биологические предпосылки? Ведь даже такое свойство, как агрессивность, присуще отнюдь не всем животным. С другой стороны, трудно предположить, что все преступления (а они очень различаются по своему характеру) совершаются лишь людьми с агрессивными наклонностями. Или для должностной халатности, лжесвидетельства, отказа в предоставлении гражданину информации, нарушения правил охраны труда, невыплаты заработной платы и т. д. и т. п. существуют какие-нибудь другие биологические предпосылки? Тогда какие?
   В-третьих, недостаток анализируемого подхода заключается в том, что он недооценивает роль человеческого сознания в преступном поведении. Ведь даже если согласиться с тем, что существует тип людей с прирожденными агрессивными свойствами или специфическими сексуальными наклонностями, сознание все равно остается основным регулятором их поведения. Если проанализировать такую разновидность преступного поведения, как изнасилование, то совершенно очевидно, что оно не может быть совершено без определенных биологических предпосылок (в данном случае полового влечения). Но можно ли считать половую потребность причиной данного преступления?
   Она присуща всякому биологически (физиологически) полноценному субъекту. Но выбор преступного или правомерного способа удовлетворения этой потребности регулируется сознанием человека. Напомню афоризм из немецкой классической философии: человек – это животное, но такое животное, которое может осознать, что оно – животное. Эта способность к осознанию, к обособлению себя не только в интеллектуальном, но и нравственном значении играет роль основного регулятора поведения человека, определяет «степень его животности или человечности» (Ф. Энгельс).
   Способность противостоять негативному (в социальном значении) влиянию биологических свойств человека определяется нравственными качествами его личности, и именно это является решающим при выборе преступного или законопослушного варианта поведения.

3. Классификация (типология) преступников

   1. Классификация преступников составляет часть более общей проблемы – проблемы научной классификации человеческих личностей. Это одна из актуальных проблем социологии, психологии, криминологии. Если мы хотим уяснить оптимальные пути социализации личности, мы должны уметь столь же хорошо диагностировать ее состояние, как врач – состояние организма. Но чтобы решить подобную задачу, необходимо создать типологию человеческих личностей. В равной мере это касается научной и практической значимости криминологической типологии – типологии личности преступников.
   Во-первых, даже самый исчерпывающий анализ личности конкретного преступника является далеко не достаточным. Решение общекриминологических задач требует также обобщенного подхода к проблеме, в частности выделения объективно существующих категорий (типов) преступников, обладающих совокупностью характерных именно для них признаков и свойств.
   Во-вторых, к числу обстоятельств, обусловливающих актуальность разработки типологии преступников, следует отнести необходимость прогнозирования преступного поведения на основе знания наиболее выраженных и сравнительно устойчивых социальных характеристик, присущих лицам определенной категории. Это позволило бы выбирать оптимальные пути и средства предупреждения их преступного поведения.
   В-третьих, потребность в дифференциации преступников обусловлена необходимостью повышения эффективности предварительного расследования преступлений, рассмотрения уголовных дел в суде и исполнения наказания, на что неоднократно указывали Верховный Суд СССР и Российской Федерации в своих руководящих постановлениях. Разделение преступников на группы в соответствии с указанной задачей способствует индивидуализации уголовной ответственности и, в частности, уголовно-исполнительного воздействия на осужденных в зависимости от характера и степени общественной опасности их личности.
   Криминологическая типология личности преступников, таким образом, фактически выполняет очень важную роль соединительного звена между теорией и практикой.

   2. Основным требованием к такой классификации (типологии) является отражение в ней естественного, объективно существующего распределения преступников по группам. Для этого в качестве классифицирующего основания должны избираться признаки наиболее характерные, в силу чего присущие всем членам названных групп.
   В качестве типичного и определяющего (для подобной типологии) качества личности преступников выступает их негативная социальная (антисоциальная) направленность или те черты и свойства, которые делают их общественно опасными, способными на преступное поведение. Именно эта основная особенность личности преступников позволяет в качестве классифицирующего основания охватить всех членов изучаемой совокупности, поскольку она присуща каждому (точнее, абсолютному большинству) из них, но различна по характеру и степени выраженности. У различных категорий преступников антисоциальная направленность может варьироваться в очень широком диапазоне, в пределах которого различаются несколько наиболее характерных, типичных уровней ее устойчивости.
   Прежде чем давать характеристику этих категорий (типов), необходимо коротко остановиться на критериях оценки социально-негативных качеств личности преступников. Как известно, взгляды, помыслы человека – будь они социально полезные или социально вредные – непосредственно не наблюдаются. Где же критерии, по которым можно было бы судить о внутреннем мире индивида, которые дали бы возможность раскрыть наиболее устойчивые, наиболее повторяющиеся мотивы его поведения? Основным показателем глубины, широты и стойкости антисоциальных качеств личности, очевидно, является преступное деяние и обстоятельства, с ним связанные, т. е. реальные факты объективной действительности.
   Прежде всего качественную сторону антисоциальной направленности личности характеризует объект посягательства, показывая, какими общественными отношениями, ценностями, интересами пренебрегает конкретное лицо, причиняя им вред или создавая угрозу такого вреда. Речь идет, например, о жизни и здоровье человека, собственности, общественном порядке и т. д. Далее, характер преступления, его тяжесть, способ совершения, последствия, форма вины, наконец, характер ситуации также могут свидетельствовать об уровне антисоциальной направленности личности.
   Кроме того, глубину и стойкость антисоциальных взглядов характеризует предшествующая преступная деятельность субъекта, ее повторяемость, частота (т. е. временные интервалы между преступлениями). Они во многом раскрывают процесс укоренения таких взглядов и установок в сознании конкретного лица.
   Наконец, существенное значение для всесторонней и полной оценки нравственного облика субъекта имеет характер поведения, предшествовавшего совершенному им преступлению. Речь идет, в частности, о выяснении иных проявлений его антисоциальной направленности: административных деликтов, дисциплинарных проступков, фактов аморального, безнравственного поведения и т. д. Указанные обстоятельства зачастую свидетельствуют о том, что процесс формирования личности протекает в нежелательном для общества направлении и может послужить побудительным стимулом для совершения новых правонарушений, включая преступления.

   3. В связи с изложенным можно наметить в качестве примера следующие возможные варианты деления преступников на типы по глубине и стойкости антисоциальной направленности их личности с условными наименованиями – «случайный», «неустойчивый», «привычный» типы. Предлагаемая типология в сущности отражает этапы процесса формирования антисоциальных взглядов, навыков и привычек, а также направленность этого процесса.
   «Случайный» тип преступника при общей положительной оценке его личности все же обладает определенными отрицательными качествами. К ним относятся: слабость самоконтроля, повышенная эмоциональность, вспыльчивость, недисциплинированность, беспечность. При столкновении с неблагоприятной ситуацией и зачастую при ее определяющем влиянии перечисленные особенности становятся сильнее господствующих в структуре личности положительных качеств, что приводит к совершению преступления.
   К числу преступных деяний, характерных для названного типа личности, относятся, во-первых, умышленные преступления, совершаемые в силу сложившихся тяжелых семейных обстоятельств, в состоянии физиологического аффекта, вызванного насилием или тяжким оскорблением и т. д. Подобные общественно опасные деяния носят во многом вынужденный характер. Изъяны нравственных и эмоционально-волевых характеристик данной категории субъектов выражены в преступлениях незначительно, определяющим фактором в их совершении является сложный, провоцирующий характер конкретных ситуаций. Уголовный закон учитывает целый ряд таких типичных обстоятельств, расценивает их в качестве смягчающих ответственность виновных. Следует подчеркнуть при этом, что, несмотря на «вынужденный» в известной мере характер преступления, поведение таких лиц все же предполагает осознанное стремление причинить вред под влиянием конфликтной ситуации, находящейся вне их полного контроля.
   Во-вторых, к «случайному» типу относятся лица, совершившие неосторожные преступления. В основе их преступных деяний всегда лежит ошибка, вызвавшая угрозу или факт причинения вреда интересам граждан, общества, государства. В основной массе общественно опасных деяний неосторожного характера ситуация включает предметы и процессы, с которыми субъект сталкивается, соприкасается в своей повседневной жизни и профессиональной деятельности. При этом возможные вредные последствия развития объективной ситуации определенной степени сложности остаются вне сферы сознательной деятельности человека или на ее периферии, хотя обстановка содержит сигналы о вероятности причинения вреда. Это объясняется в основном недостатками их интеллектуально-волевой сферы: легкомыслием, беспечностью, слабоволием и т. д.
   Применительно к преступникам «случайного» типа в силу незначительной обусловленности совершенных ими преступлений какими-либо ярко выраженными антисоциальными качествами очень трудно выделить систему причинных факторов. В целом речь, видимо, может идти о недостаточном воспитании чувства долга со стороны семьи, школы, трудового коллектива. Здесь следует также упомянуть о негативном влиянии на формирование данного типа личности преступников объективных социальных процессов. В частности, ускорение научно-технического прогресса, усиление потока информации, усложнение современной жизни порождают психологические перегрузки, а с ними – эмоциональную неуравновешенность многих людей. В последующем коррекция перечисленных личностных особенностей представляет большую трудность, поскольку импульсивность, расхлябанность, безответственность являются стойкими привычками, плохо поддающимися социальному воздействию.
   Несомненно, предупреждение преступлений данной категории лиц имеет существенное значение. Ведь в количественном отношении, по данным криминологических исследований, «случайные» преступники составляют от 35 до 40 %.
   «Неустойчивый» (или ситуационный) тип преступника обладает уже более выраженными антисоциальными личностными характеристиками. В частности, «неустойчивым» преступникам, в отличие от «случайных», свойственна определенная внутренняя готовность к совершению преступления. К особенностям характера этой категории субъектов относятся грубость, эмоциональная возбудимость, определенная склонность к конфликтным ситуациям, соответствующим общему настрою личности.
   Однако глубина и стойкость их антисоциальной установки еще не достигают уровня, присущего «привычным» («злостным») преступникам. Это выражается, в частности, в том, что, хотя преступникам «неустойчивого» типа свойственно стремление к самоутверждению за счет других, склонность к осуждаемым в обществе поступкам, они не всегда негативно относятся к труду, учебе. Как правило, такие лица не готовятся к преступлению заранее, а совершают его относительно внезапно, лишь при наличии благоприятной возможности. Место, время, характер последствий совершаемого преступления чаще всего зависят от складывающейся ситуации: кража из неохраняемого киоска, ограбление пьяного, хулиганство в обстановке предполагаемой безнаказанности и т. д.
   Таким образом, преступники «неустойчивого» типа по интенсивности своих антисоциальных устремлений занимают как бы промежуточное положение между «случайным» и «привычным» типами. В основе процесса их формирования лежат определенные неблагоприятные воздействия на работе, в быту, разного рода жизненные неурядицы, собственные ошибки и безнравственные поступки. В результате их взгляды и привычки, жизненные цели и потребности, представление о своем месте в обществе изменялись в неблагоприятном направлении, что привело в дальнейшем к преступлению. Учет перечисленных обстоятельств безусловно необходим в профилактической работе с названной группой лиц. В количественном отношении она составляет примерно 40–45 % всего контингента преступников.
   «Привычный» (или «злостный», по терминологии некоторых криминологов) тип преступников характеризуется стойкой, глубокой антисоциальной установкой. К данной категории следует относить многих преступников-рецидивистов, чей образ жизни свидетельствует об упорном нежелании встать на путь исправления; лиц, ранее не судимых, но систематически совершающих тяжкие преступления.
   Среди присущих им личностных особенностей необходимо отметить глубоко извращенные представления о социальных ценностях, стремление доказать свое превосходство над окружающими любой ценой, неприязнь к позитивной среде. Под влиянием алкоголя, наркотиков, паразитического образа жизни нравственный и интеллектуальный уровень «привычных» преступников постепенно деградирует. Именно поэтому антисоциальные мотивы в их сознании занимают доминирующее положение и реализуются в преступном поведении чаще всего без внутренней борьбы с чувством долга, уважением прав других людей и общественных интересов. Именно с этим связана другая их особенность: общественно опасная деятельность «привычных» преступников зачастую протекает не в силу складывающейся провоцирующей ситуации. Во многих случаях они действуют вопреки объективным препятствиям или сами создают для себя удобные ситуации. Проявляется это в планомерности, обдуманности, хладнокровной подготовке, настойчивости в осуществлении задуманного. Наконец, характерной чертой таких лиц, свидетельствующей об их твердом антиобщественном мировоззрении, является отсутствие страха перед наказанием, стойкое противодействие исправительно-воспитательным мерам в местах лишения свободы.
   К криминогенным факторам, формирующим личностные особенности рассматриваемой категории субъектов, в большинстве случаев относятся общие негативные обстоятельства, действующие в отношении всех категорий преступников. Но поскольку основную массу «привычных» («злостных») преступников составляют лица, систематически совершающие преступления, рецидивисты (имея в виду криминологический рецидив), то особенностью процесса их негативной социализации становится своеобразное «наслаивание» новых криминогенных факторов на действовавшие ранее и повлиявшие на совершение первого преступления. Таким образом, «базой» формирования категории «привычных» преступников в большинстве случаев служат правонарушители «неустойчивого» («ситуационного») типа, впервые осужденные за умышленные преступления небольшой и средней тяжести и не вставшие на путь исправления. В количественном отношении на их долю приходится примерно 15–20 % всего контингента преступников.
   Криминологические исследования (анкетирование, опрос, обобщение различных категорий уголовных дел) свидетельствуют, что рассмотренная классификация (типология) преступников в определенной мере позволяет предвидеть степень вероятности и механизм совершения новых преступлений и, в свою очередь, строить соответствующим образом индивидуальную профилактическую работу.

4. Механизм преступного поведения

   1. Криминологическое понятие преступного поведения, по сравнению с уголовно-правовым, отличается более широким содержанием и включает не только уголовно-правовую составляющую (а именно – объективную сторону, поведенческий элемент преступления), но и те обстоятельства (объективные и субъективные), которые генерировали такое поведение, оставаясь за рамками состава преступления. Поскольку преступное поведение имеет пространственное и временное измерение, а также специфическую особенность в виде антисоциальной направленности, о которой шла речь в предыдущей теме, то эти характеристики так или иначе должны находить отражение в определении понятия механизма такого поведения.
   В этой связи под механизмом преступного поведения следует понимать процесс взаимодействия личности и внешней среды, включающий формирование преступных намерений, принятие решения по их осуществлению и, наконец, фактическую их реализацию субъектом в конкретном преступлении. Из приведенного определения следует, что в зависимости от того, умышленное это преступление или неосторожное, механизм преступного поведения, как правило, складывается из следующих последовательных этапов (элементов): из (1) формирования мотивов, (2) планирования преступления (в большинстве умышленных деяний) и (3) его реализации (в умышленных и неосторожных преступлениях). Рассмотрим их в указанной последовательности.

   2. Формирование мотивов как осознанных побуждений будущего преступного поведения является первым этапом (и одновременно элементом) всей причинной цепочки, «запускающей» этот механизм.
   Мотивы преступлений весьма разнообразны. Но каковы бы ни были перечень и разновидности их классификаций, определяющую роль в формировании мотивов всегда играют потребности и интересы человека (материальные, духовные, сексуальные и др.), а также в определенной мере влечения и эмоции. Правда, не всегда и не все из них служат источником криминальной мотивации. К тому же, чтобы превратиться в мотивы преступного поведения, потребности и интересы должны найти преломление через систему ценностей, исповедуемых конкретными лицами, их социально-позитивную или антисоциальную ориентацию, о чем уже шла речь в предыдущих разделах. Строго говоря, именно это «преломление» определяет в дальнейшем характер мотивов и выбор средств – легальных или противоправных – удовлетворения тех или иных потребностей и интересов, преступный или законопослушный характер поведения конкретных лиц.
   Нельзя не упомянуть здесь чрезвычайно важную роль конкретной жизненной ситуации как совокупности внешних для субъекта обстоятельств, непосредственно предшествовавших (или сопутствовавших) преступлению, взаимодействовавших с его личностными, в том числе мотивационными, компонентами и откладывающими отпечаток на выбор преступного или непреступного вариантов поведения. Виды таких ситуаций различаются по самым разнообразным характеристикам. В частности, они могут быть длительными (многолетний конфликт между соседями по коммунальной квартире) и кратковременными (ссора с наркоманами на лестничной клетке); они могут распространяться на большие территории (межнациональный конфликт) или локализовываться в рамках салона трамвая (ссора с дебоширом); они могут выступать в качестве основной причины (кризисная экономическое положение) и всего лишь повода для совершения преступления (отказ дать закурить) и т. д. Важно здесь подчеркнуть, что во многих приведенных (и не упомянутых) вариантах ситуации также могут выступать в качестве мотивообразующего фактора или создавать возможность для удовлетворения сформировавшегося мотива.
   Следующим после формирования мотива звеном механизма умышленного преступного поведения выступает планирование преступления. Оно заключается в мысленном моделировании обстановки предполагаемого преступления: в определении цели деяния и его объекта, места, времени, способа и средств, вероятных последствий и т. д. Все названные компоненты планирования имеют специфическое содержание в зависимости от вида замышляемого преступления. Во многих случаях стадия планирования и принятия решения носит так называемый «свернутый» характер. Субъект не затрудняет себя обдумыванием, взвешиванием вариантов, оценкой возможных последствий, действует спонтанно, импульсивно. При этом стадии мотивации и планирования (принятия решения) практически совпадают. Не может быть планирования преступлений, совершаемых в состоянии аффекта и при неосторожной форме вины.
   Последним звеном механизма преступного поведения является фактическое осуществление преступления. Этот этап может существенно отличаться от контуров задуманного по целому ряду причин, в частности в силу неожиданного изменения обстановки, более интенсивного, чем предполагалось, сопротивления потерпевшего и т. п. Тем не менее совершение преступления остается ключевым звеном механизма преступного поведения. Именно в нем находят концентрированное выражение и стадия мотивации, и стадия планирования, и все наиболее устойчивые, типичные антисоциальные характеристики личности.
   Для криминологии чрезвычайно важен анализ каждого из рассмотренных элементов. В теоретическом плане он демонстрирует специфические личностные качества преступников и криминогенные обстоятельства, способствовавшие совершению преступлений; в практическом – помогает определить направления индивидуальной профилактики повторений конкретными субъектами преступных проявлений в будущем.

5. Проявления личностных особенностей и социальных ролей потерпевших в механизме детерминации и осуществления преступлений

   1. Всесторонняя оценка механизма конкретного преступления диктует необходимость изучения не только личности преступника, но и потерпевшего. Очень многие преступления, по сути, являются результатом обоюдного «вклада» в произошедшее – преступника и жертвы. Речь не идет о «соучастии» потерпевшего субъекта в уголовно-правовом значении этого понятия, но практика свидетельствует, что неосторожное, аморальное или противоправное поведение будущих жертв часто служит поводом для преступления, создает криминогенную ситуацию или является обстоятельством, облегчающим его совершение. В некоторых случаях подобным поводом может стать и положительное поведение жертвы, заключающееся в защите кого-либо, исполнении служебного или общественного долга и т. д.
   Именно в этом заключается так называемый виктимологический аспект механизма конкретного преступления. Его безусловная значимость сравнительно недавно привела к возникновению и бурному развитию такой отрасли криминологии, как криминальная виктимология, которая в буквальном переводе означает «учение о жертве». Виктимология изучает жертву (с точки зрения ее социально-психологических, демографических и нравственных характеристик, повышающих ее уязвимость), а также те типичные ситуации, в которых, во взаимодействии с поведением преступника, перечисленные качества находят свое выражение. Обобщение и анализ такой информации наряду с данными о личности преступников призваны выработать стратегию и тактику профилактической работы в отношении наиболее уязвимых для преступлений групп населения.
   Жертва преступления с точки зрения виктимологии – это пострадавшее физическое лицо, независимо от того, было ли оно признано потерпевшим в установленном уголовно-процессуальным законом порядке. Наряду с упомянутым понятием принято оперировать терминами «виктимность» и «виктимизация». Виктимность означает предрасположенность (но не фатальная) отдельных людей стать при определенных обстоятельствах жертвой преступления. В зависимости от личностных характеристик, поведения конкретных индивидов степень этой предрасположенности (уязвимости) может быть минимальной, средней, высокой. И это – одна из наиболее болезненных социальных проблем. Ее остроту отражает термин «виктимизация» – наращивание опасности для широкого круга лиц стать жертвой, потерпевшим, в частности, от преступлений.
   Круг наиболее актуальных вопросов, изучаемых криминологической виктимологией, включает прежде всего: роль жертвы в механизме преступного поведения и в ситуации, которая предшествовала такому поведению; комплекс личностных характеристик потерпевших (социально-демографических, психологических, нравственных, правовых и ряда иных), дающих представление о причинах, по которым именно эти лица стали жертвами преступлений; виды социально-психологического и иного взаимодействия, связывавшие преступников и их жертвы до совершения преступлений. Совершенно справедливо Верховный суд Российской Федерации обращает внимание судов на необходимость тщательного изучения перечисленных вопросов и учета характера поведения потерпевших при определении вида и меры наказания подсудимым.
   При всем разнообразии в поведении жертв существует возможность определенной их типизации по целому ряду оснований: по полу, возрасту, профессии, нравственно-психологическим особенностям и др. Так, классификация по полу важна в силу типичных элементов поведения женщин и мужчин в определенных ситуациях. Классификация по возрасту необходима, частности, в силу повышенной виктимности несовершеннолетних, лиц пожилого и преклонного возраста. Профессиональная деятельность некоторых категорий людей, их ролевые статусы обусловливают повышенную виктимность даже при невиновном их поведении. Пример тому – работники милиции, водители такси, инкассаторы, предприниматели и т. д. Целый ряд нравственно-психологических качеств, проявляясь в поведении при определенных обстоятельствах, могут способствовать или препятствовать совершению преступлений. К их числу относятся склонность к алкоголю, наркотикам и половая распущенность; рассудительность и вежливость; мнительность и пассивность; физическая сила и слабость; храбрость и трусость и т. д.
   Приведенные и неупомянутые классификации потерпевших нужны для их детального изучения и еще в большей степени для организации виктимологической профилактики.

   2. Предупредительные меры виктимологического характера обычно реализуются – и в этом их специфика – не со стороны преступника, а со стороны потерпевшего. Их основное содержание должны составлять усилия различных субъектов профилактики (социальных институтов, общественных формирований, правоохранительных органов) по установлению и нейтрализации обстоятельств, определяющих виктимное поведение людей так называемой группы риска, проведение с ними разъяснительной, воспитательной работы и оказание им соответствующей помощи. К сожалению, в российской действительности, в силу сложившихся приоритетов, уделом жертвы преступления долго была (и во многом остается сегодня) незавидная перспектива дать свидетельские показания и весьма призрачная надежда на возмещение причиненного ей ущерба (вреда). Такое положение является зеркальным отражением культуры общественных отношений, уровня гуманности и уважения личности в конкретном государстве.
   Настойчивые усилия в поддержку жертв преступлений предпринимают Совет Европы и Организация Объединенных Наций, которые приняли ряд важнейших международно-правовых документов. В их числе – Европейская конвенция о компенсации ущерба жертвам насильственных преступлений (1973 г.) и Декларация ООН «Об основных принципах отправления правосудия в отношении жертв преступлений и злоупотребления властью» (1985 г.), подписанная всеми государствами – членами ООН. В названных документах подробно излагаются меры, которые должны приниматься с целью справедливого обращения с жертвами преступлений, оказания потерпевшим социальной помощи и правовой защиты, в том числе меры по возмещению причиненного ущерба. Во всех цивилизованных странах уже долгие годы работает множество национальных и региональных организаций, объединяющих тысячи добровольцев, оказывающих помощь жертвам. Особенно велико значение совместных государственных и благотворительных программ, финансируемых как правительствами, так и частными лицами. Основные направления таких программ в США, Канаде, Германии, Нидерландах и других странах: помощь в получении государственной компенсации и реализации права на возмещение ущерба; бесплатные правовые консультации; обеспечение личной безопасности потерпевших от преступлений; работа по снижению вторичной виктимизации этих лиц; оказание им психологической и социальной помощи.
   В Российской Федерации первым более или менее значительным вкладом в эту работу явился Федеральный закон от 20 августа 2004 г. № 119 «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства». На неправительственном уровне многолетние настойчивые усилия в направлении виктимологической профилактики предпринимает Российская виктимологическая ассоциация. Преодолевая огромные трудности, ей удалось совместно с НИИ общей и судебной психиатрии им. В. П. Сербского разработать и начать реализацию специализированной программы медико-психиатрической реабилитации детей – жертв сексуального насилия, а позже – оказания такой помощи другим категориям жертв. Вместе с работниками МВД и прокуратуры подготовлены практические рекомендации по обеспечению личной безопасности граждан. В связи с этим в числе чрезвычайно важных направлений постепенно развивающейся в стране виктимологической профилактики следует назвать широкую информацию всех слоев населения (через специальные журналы, брошюры, наставления и памятки) о сугубо конкретных приемах и методах виктимологической предосторожности, об основных принципах снижения риска.

ТЕМА 6. Предупреждение преступности. Криминологическое прогнозирование и планирование

1. Понятие предупреждения преступности и классификация предупредительных мер

   1. Предупреждение преступности – это комплекс взаимоувязанных социально-экономических, политических, культурно-воспитательных мер, осуществляемых государственными, муниципальными органами, общественными формированиями и отдельными гражданами в целях противодействия преступности, преодоления причин, ее порождающих.
   В криминологической литературе используется ряд терминов и определений для характеристики предупредительной деятельности – превенция, профилактика, предупреждение. Несмотря на попытки провести между ними грань, в содержательном плане названные термины представляются идентичными. В то же время необходимо различать понятия «предупреждение преступности», «борьба с преступностью», «контроль над преступностью». Как уже отмечалось, суть предупреждения преступности заключается в преодолении ее причин. Борьба с преступностью включает установление законодателем уголовной ответственности за определенные виды общественно опасного поведения, а также меры непосредственного выявления преступлений, пресечения преступной деятельности правоохранительными органами и реализацию мер уголовно-правового воздействия. В целом предупреждение и борьба с преступностью являются составляющими элементами более общего социального процесса контроля над преступностью.
   Предупреждение преступности в его наиболее обобщенном содержании (и в идеальном варианте) характеризуется следующими основными чертами.
   Во-первых, оно представляет собой специфическую область социального управления, а не бессистемный, хаотический набор различных мероприятий. В этом смысле криминологическое предупреждение, по сути, обнаруживает себя как процесс управления преступностью. Правда, этот термин не вошел еще в понятийный аппарат криминологии. Более того, доминирует позиция, согласно которой управлять преступностью нельзя, можно лишь управлять борьбой с преступностью. Но считать, что управлению поддаются только позитивные социальные процессы, и на этой основе отказываться от попыток управленческого воздействия на преступность – значит предоставить развитие преступности власти стихии.
   В этой связи возникает вопрос: обладает ли преступность как социальный процесс и как система такими внутренними механизмами, через которые можно ею управлять? Если рассматривать преступность только как определенную совокупность преступлений, то ответ должен быть отрицательным. В этом качестве она действительно не представляет собой какое-либо организованное целое и не поддается управлению. Но следует напомнить, что преступность – это не только совокупность разрозненных во времени, пространстве и по субъектному составу преступных деяний. Она обнаруживает себя как определенная форма функционирования социального организма, как социальная система, обладающая собственными закономерностями. Познание этих закономерностей служит основой для управления преступностью, в том числе ее предупреждения.
   Во-вторых, важнейшей чертой предупреждения преступности является его многоуровневый характер. Это выражается, в частности, в том, что оно складывается из преодоления причин преступности в целом, причин отдельных ее разновидностей, а также причин и условий конкретных преступлений.
   В-третьих, предупреждение преступности осуществляется как в процессе решения общих задач социального и экономического развития, так и в ходе реализации специально-криминологических мер.
   В-четвертых, процесс предупреждения преступности складывается из взаимодействия различных его субъектов. В их числе: органы власти и управления, правоохранительные органы, администрация предприятий и учреждений, общественные формирования, отдельные граждане.
   И наконец, пятая характерная черта: среди иерархии целей, стоящих перед системой предупреждения преступности, важнейшей является цель раннего предупреждения. Речь идет о предотвращении неблагоприятного формирования личности, т. е. даже самой возможности возникновения криминогенных личностных качеств. Тем самым корни преступного поведения пресекались бы на самом начальном этапе. Именно с раннего предупреждения, а не с профилактического воздействия на лиц, находящихся на грани совершения преступлений или уже преступивших уголовный закон, прежде всего должна начинаться криминологическая превенция.

   2. Теорией криминологии и практикой профилактической работы сформулирован ряд требований, которым должна отвечать система предупреждения преступности: демократизм, законность, обоснованность и реальность, конкретность мер.
   Демократизм в осуществлении профилактических мероприятий предполагает прежде всего широкое участие населения в предупреждении преступности, в каких бы формах она ни проявлялась. Только таким образом можно достичь высокой степени эффективности предупредительной работы.
   Требование законности профилактических мер выражается в том, что все они должны иметь прочную правовую основу, не ущемлять права и законные интересы граждан. Например, индивидуальная профилактика всегда связана с вторжением в частную жизнь, но при этом может осуществляться только в рамках строгого правового режима. Недопустимо применение предупредительных мер, противоречащих действующему законодательству, как бы «убедительно» и «целесообразно» в сложившихся условиях это ни выглядело.
   Обоснованность и реальность мер профилактики предполагают прежде всего полноту и правильность установления закономерностей преступности (в том числе ее причинных факторов), а значит, и практическую возможность (и необходимость) их осуществления в реальной ситуации.
   Конкретность предупредительных мер – одно из необходимых условий их успешности. Общие лозунги «усилить», «устранить», «объявить всенародную войну преступности» сами по себе не обеспечивают эффективность профилактической деятельности. К сожалению, именно с такой формулировкой рекомендаций по предупреждению преступлений приходится нередко сталкиваться в реальной практике.
   Уместно отметить, что хотя рекомендации по устранению криминогенных причин и условий, даваемые следователем или судом, обычно не выходят за рамки конкретного уголовного дела, носят ограниченный характер, однако как составная часть системы предупреждения, осуществляемой в масштабах всего государства, они также должны отвечать перечисленным выше требованиям.

   3. В реальной жизни меры предупреждения преступности довольно многочисленны и разнообразны. В силу этого они могут быть классифицированы по ряду оснований. Смысл классификации заключается прежде всего в том, что она дает возможность применения уже упоминавшегося системного подхода к осуществлению мер предупреждения и помогает разграничить компетенцию различных субъектов предупредительной деятельности, повысив тем самым ее эффективность.
   Из существующих многочисленных разновидностей классификации остановимся лишь на основной, наиболее традиционной – на делении предупреждения преступности на общесоциальное и специально-криминологическое. При некоторой условности избранной терминологии она призвана подчеркнуть существенное различие между предупредительными мерами, связанными, с одной стороны, с глобальными социальными и экономическими процессами в обществе, а с другой – непосредственно направленными на криминогенный комплекс (преступность и ее причины).
   Характерным признаком общесоциального предупреждения преступности является направленность на решение общих задач поступательного экономического, социального, политического, нравственного, культурного и правового развития общества.
   Преследуя гораздо более широкие цели, чем контроль над преступностью, эти прогрессивные процессы попутно решают проблему нейтрализации, преодоления криминогенных явлений, выполняя тем самым предупредительную функцию.
   К указанной категории относятся прежде всего социально-экономические меры, связанные с устранением деформаций в структуре экономики, преодолением спада производства, повышением материального уровня жизни широких масс населения, снижением безработицы и т. д. Успешное решение этих задач своим попутным следствием имеет, как правило, сокращение преступлений с экономической мотивацией, бытовой насильственной преступности, связанной с настроениями жизненной безнадежности, криминальных проявлений социально-протестного характера (вандализма, массовых беспорядков, терроризма). В целом социально-экономические мероприятия подобного плана сокращают резерв, источники подпитки субъектного состава преступности.
   Существенное значение для предупреждения преступности имеет позитивное (не на словах, а на деле) социально-политическое реформирование общества и государства. Но для этого необходимо реальное совершенствование системы общественных отношений, развитие демократических начал, политической и служебной корректности, честности и добросовестности, создание условий для беспрепятственной реализации гражданами их прав и свобод. Все перечисленное положительным образом сказывается на готовности населения поддерживать режим законности, правопорядка, на сокращении должностной преступности, преступлений против порядка управления, правосудия и целого ряда других общественно опасных деяний.
   Несомненный антикриминогенный эффект дают общесоциальные мероприятия по развитию образования, культуры, общественной морали и индивидуальной нравственности. Выше уже отмечалась корреляционная зависимость между образовательным, культурным, нравственным уровнем людей и интенсивностью криминогенных проявлений. В процессе воздействия на сознание людей с позиций осуждения пороков и необходимости преодоления культурной деградации так или иначе решаются и профилактические задачи.
   Уместно здесь дать оценку антикриминогенному потенциалу религиозного воспитания. Из исследований зарубежных социологов, специалистов по социальной психологии криминологии известно, что преступники – одна из наиболее религиозных категорий людей. Еще в начале ХХ в. один из основателей социальной психологии Г. Тард писал, что более 45 % преступников посещали церковь. В настоящее время 19 из 20 американцев посещают церковь, в Польше, Италии, многих других, в том числе мусульманских, странах около 100 % населения получает религиозное воспитание, будучи церковными прихожанами, но индекс преступности в них гораздо выше, чем в России. По данным современных американских психологов, верующие не только не являются более демократичными, гуманными и высоконравственными, но часто демонстрируют прямо противоположные качества. Все это (и не только) убеждает в том, что не обнаруживается корреляции между повышением религиозности и ростом нравственности. Нравственное воспитание вполне возможно и без религии. Для церкви важно, чтобы человек верил в Бога, а не просто выполнял общечеловеческие нравственные заповеди. Справедливо, однако, и другое: человек, воспринявший не формально, а глубоко и искренне христианские, мусульманские, буддийские и другие нравственные идеалы, неизмеримо реже оказывается в рядах подонков.
   Правовая составляющая общесоциальных мер предупреждения преступности состоит в стимулировании социально-позитивного поведения и противодействии факторам, отрицательно влияющим на формирование и жизнедеятельность человеческого общества. Иначе говоря, возможности права в решении профилактических задач не сводятся к правовым запретам и их предупреждающему воздействию, имея в виду специальное, в частности уголовно-правовое, предупреждение. Иные отрасли права также в состоянии воздействовать на причины и условия преступлений, устраняя либо ставя заслон криминогенным факторам экономического, социального, культурного и иного характера.
   Следует отметить, что в настоящее время правовая база всей системы предупреждения преступности, включая общесоциальные и специальные меры, складывается из широкого комплекса различных законов и иных нормативных актов. Положения, определяющие основные принципы и направленность превенции преступности, содержатся в ряде международно-правовых актов, признанных Российской Федерацией: во Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте о гражданских и политических правах, Руководящих принципах в области предупреждения преступности и уголовного правосудия, Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью. Существенное значение для реализации предупредительных мер имеет ряд положений Конституции РФ: о недопустимости умаления достоинства личности (ст. 21), о неприкосновенности жилища (ст. 25), имущества (ст. 35) и некоторые другие. Отдельные федеральные законы призваны регламентировать функционирование важнейших звеньев системы профилактики. В частности, Федеральный закон «О профилактике безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» (1999 г.) закрепил новую государственную систему предупреждения подростковой преступности, включив в нее комиссии по делам несовершеннолетних, органы опеки и попечительства, аппараты управления и специализированные службы социальной защиты населения, органы внутренних дел, здравоохранения, занятости населения. Наконец, как уже отмечалось, целый ряд крупнейших отраслей российского законодательства обеспечивает реализацию задач предупреждения. Это нормы уголовного права о необходимой обороне, задержании лица, совершившего преступление, об условном осуждении, о принудительных мерах воспитательного воздействия на несовершеннолетних; нормы уголовно-исполнительного права о порядке освобождения из мест лишения свободы, трудовом и бытовом устройстве освобожденных; нормы уголовно-процессуального права об обязанности следователя и суда выявлять причины и условия конкретного преступления, формулировать на этой основе и направлять конкретным субъектам соответственно представления и частные определения; нормы административного права, содействующие профилактике пьянства, наркомании, проституции, незаконного оборота оружия; нормы гражданского права об ограничении дееспособности лиц, злоупотребляющих спиртными напитками или наркотиками и целый ряд других отраслей.
   Представляется также необходимым выделение в самостоятельную отрасль криминологического надзора с разработкой основ или кодекса законодательства о предупреждении преступности с всесторонней правовой регламентацией вопросов профилактики.
   Специально-криминологическое предупреждение отличает прямая направленность на нейтрализацию причин преступности в целом, конкретных категорий преступных проявлений или индивидуального преступного поведения. Специфичны в этом случае меры и средства специальной профилактики, а также субъекты, их применяющие. В частности, субъектами специального предупреждения выступают структуры и лица, в основную компетенцию или отдельную функцию которых входит целенаправленная профилактика преступных проявлений.
   Система специально-криминологического предупреждения имеет сложный, многоплановый, многоуровневый, многосубъектный характер.
   По объему и уровню применения могут быть выделены меры, воздействующие на широкий круг обстоятельств и лиц (меры противодействия пьянству, наркомании и связанных с ними преступных проявлений), профилактические мероприятия в отношении отдельных групп криминогенных факторов и находящихся под их воздействием лиц (учащихся школ и профессионально-технических училищ), наконец, меры индивидуальной профилактики в отношении конкретных лиц, находящихся в предкриминальной, криминогенной и посткриминальной ситуациях. По территориальному масштабу меры специального предупреждения могут охватывать территорию всей страны (пример тому – федеральные комплексные программы борьбы с наркоманией, с преступностью), территории субъектов федерации (подобные же программы в Свердловской области), конкретный территориальный объект (предприятие, учебное заведение). По механизму воздействия можно выделить воспитательные, медико-психологические, виктимологические, организационные, технические меры, меры правового воздействия и др. Несомненной спецификой обладают меры специального предупреждения в зависимости от субъектов, их осуществляющих.

2. Субъекты профилактики преступности: государственные и муниципальные органы, правоохранительные органы, общественные формирования и отдельные граждане

   1. В решение тех или иных профилактических задач прямо или косвенно вносит свой вклад множество субъектов: органы представительной и исполнительной власти, различные предприятия, учреждения, организации, общественные объединения, отдельные граждане. В данном вопросе речь идет главным образом о системе субъектов, в рамках общей своей компетенции преследующих в том числе и цель антикриминогенного регулирования.
   Следует выделить прежде всего представительные органы, одной из задач которых является постоянное развитие законодательства о предупреждении преступности. Но не менее ответственна профилактическая функция органов исполнительной власти, закрепленная в рамках их общей компетенции (ч. 3 ст. 80 и п. «е» ч. 1 ст. 114 Конституции РФ). Речь, в частности, идет о формулировании Президентом РФ политики национальной безопасности и стратегии борьбы с преступностью; об осуществлении мер по защите прав, свобод граждан, собственности, общественного порядка правительством страны и всеми иными органами исполнительной власти.
   Очень весом и вместе с тем специфичен вклад в профилактику преступности со стороны органов местного самоуправления. Поскольку деятельность этих органов осуществляется по территориальному принципу, то их предупредительная работа неизбежно носит комплексный характер, включает проведение экономических, социальных, культурных, воспитательных и правовых мероприятий, особенно в ходе реализации так называемых планов социально-экономического развития той или иной территории (региона). В содержательном плане, предметно, профилактические задачи должны решаться, во-первых, в ходе проверок силами депутатов, представителей местной администрации состояния законности и общественного порядка с последующим анализом результатов и принятием соответствующих решений; во-вторых, посредством организации повседневного контроля за проведением в жизнь предусмотренных этими решениями мер по контролю над преступностью и организацией профилактических мер. В-третьих, большим профилактическим потенциалом обладают комиссии местных администраций, в частности административные комиссии, комиссии по законности, комиссии по делам несовершеннолетних и др.

   2. В предупреждении преступности активное участие должны принимать отраслевые управленческие структуры и их учреждения и организации (экономические, здравоохранения, образования, культуры), а также отдельные хозяйственные единицы (предприятия) различных форм собственности, контрольно-ревизионный аппарат. Хотя для перечисленных субъектов профилактика преступных проявлений не является основной, профилирующей функцией, но, действуя в рамках единой системы предупреждения, они могут вносить вклад в устранение широкого комплекса криминогенных обстоятельств в процессе своей основной деятельности.
   Организация такой работы осуществляется с помощью ведомственных приказов, инструкций, распоряжений (скажем, приказы министра о неудовлетворительной постановке работы по предупреждению пьянства и наркомании студентов в ряде вузов страны, по борьбе с правонарушениями студентов и т. д.). Хозяйственные структуры сосредоточивают внимание на недостатках учета и хранения имущества, на нормах расходования сырья и так называемой естественной убыли, на организации охраны, совершенствовании контрольно-пропускной системы, подборе кадров и т. д. В этом случае предупредительные меры могут состоять в улучшении организации технологического процесса, документооборота, движения материальных и денежных ценностей, регламентации функций работников. Значительный вклад может внести работа по устранению условий, способствующих совершению неосторожных преступлений, связанных с производственной деятельностью. Исключительно важны профилактические функции ведомственного и вневедомственного (государственного и муниципального) контрольно-ревизионного аппарата. От его активности во многом зависит своевременное устранение обстоятельств, способствующих совершению преступлений.

   3. Классическими субъектами предупреждения преступности, несомненно, являются правоохранительные органы. В широком значении к их числу принято относить все государственные органы (и некоторые муниципальные структуры), призванные специально, непосредственно осуществлять борьбу с преступностью и иными правонарушениями, обеспечивать точное исполнение законов всеми организациями, должностными лицами, гражданами. Это органы МВД, ФСБ, прокуратура, органы юстиции и ряд других, в том числе (на мой взгляд) суды. Обязательность осуществления функции предупреждения названными субъектами прямо подчеркивается в законодательных актах, определяющих их задачи, компетенцию. Предупредительные меры, осуществляемые упомянутыми структурами, должны быть скоординированными, для чего составляется общий межведомственный план с определением главных направлений контроля над преступностью в данном районе, области, республике. Распространенной формой координационной работы являются также межведомственные совещания, на обсуждение которых выносятся проблемы, требующие совместных усилий. Функции главного координатора, а также контроль за выполнением совместных мероприятий возлагаются на соответствующего прокурора.
   Обратимся к специфике профилактической работы, осуществляемой каждым из этих ведомств.
   Предупредительная деятельность органов МВД, в частности милиции, условно подразделяется на три вида. Первый – предупреждение преступлений в собственном, буквальном смысле путем проведения мероприятий в рамках комплексных планов профилактики. Это и общие меры: такие, как участие в правовой пропаганде, профилактическая работа на улицах, в общественных местах, образовательных учреждениях, в рамках общественных пунктов охраны порядка, руководство специализированными общественными формированиями. Это и более конкретные по содержанию меры, называемые индивидуальной профилактикой (например, надзор за ранее судимыми, иными лицами, состоящими на профилактическом учете).
   Второй вид предупредительной деятельности милиции – непосредственное предотвращение преступлений или их раскрытие. Не вдаваясь в подробности, можно сказать, что это, пожалуй, главное содержание деятельности таких подразделений, как уголовный розыск, отдел борьбы с экономическими преступлениями и ряда других.
   Третий вид профилактической деятельности милиции реализуется в рамках работы следователя (что, впрочем, характерно и для следователей прокуратуры и ФСБ). Обязанность участвовать в предупреждении преступлений вытекает для следователя из закона, в частности Уголовно-процессуального кодекса. В рамках расследования конкретного уголовного дела он одновременно реализует и профилактическую функцию. Беседы с лицами, вызываемыми на допрос, избрание определенной меры пресечения (подписка о невыезде, задержание, арест) являются и своеобразной формой воспитательного воздействия, пресечением либо недопущением новых общественно опасных деяний со стороны преступника. Закончив расследование и выявив по конкретному делу причины и условия преступления, следователь вносит представление об их устранении в адрес соответствующих должностных лиц и организаций (ч. 2 ст. 158 УПК РФ), которые должны принять меры и сообщить о них следователю.
   Особая роль в предупреждении преступности, а также в координации подобной деятельности всех правоохранительных органов принадлежит прокуратуре. Это обусловлено самим положением прокуратуры, осуществляющей надзор за точным соблюдением законов всеми организациями и гражданами. Прокурорские меры предупреждения преступности можно подразделить на две основные группы: меры, принимаемые по фактам, вскрытым при осуществлении отдельных видов надзора за законностью; меры, основанные на результатах изучения общего состояния профилактики преступности на подведомственной территории.
   В рамках первой группы мер особенно велика роль надзора за исполнением законодательства о профилактической деятельности, общего надзора, надзора за деятельностью органов дознания и следствия, а также уголовно-исполнительных учреждений. Чрезвычайно большое значение в настоящее время имеет прокурорский надзор за соблюдением законности в сфере экономики. Анализируя причины правонарушений в перечисленных сферах, прокурор должен принимать меры по их устранению, и типичной формой реагирования в подобных случаях являются представления в соответствующие инстанции.
   При осуществлении второй разновидности профилактических мер, имея в виду организацию общего изучения преступности в регионе и разработку специальных мероприятий по контролю над ней, прокурор еще в большей мере выступает как криминолог-практик. Это накладывает на него обязанность овладения криминологическими методами изучения преступности.
   Значительный импульс деятельности прокуратуры на этих приоритетных направлениях дало указание Генерального прокурора Российской Федерации от 28 августа 2001 г. «Об организации надзора за исполнением законодательства, направленного на предупреждение преступных проявлений». Во исполнение названной директивы региональные, городские, районные прокуратуры составляют планы мероприятий со сроками исполнения в два года. Планы включают участие прокуратуры в деятельности по разработке региональных программ борьбы с преступностью и ее предупреждения, борьбы с незаконным оборотом наркотиков, безнадзорностью и правонарушениями несовершеннолетних и др.
   Особую ответственность прокуратура несет не только за выявление нарушений закона и их профилактику, но и за работу по преодолению ведомственной разобщенности в осуществлении предупредительных мер. В рамках этой задачи все большее значение приобретают усилия прокуратуры по налаживанию взаимодействия субъектов профилактики по устранению причин и условий, способствующих совершению преступлений. На координационных совещаниях правоохранительных органов с привлечением представителей региональных органов власти и управления обсуждается общее состояние контроля над преступностью и борьбы с отдельными видами криминальных проявлений. Обсуждениям предшествуют совместные выезды на места работников правоохранительных органов с участием представителей министерств образования, здравоохранения, культуры, социальной защиты для тщательного изучения организации предупредительной работы в городах и районах. Нередко в выездных заседаниях координационных совещаний принимает участие весь местный актив, руководители сельских и поселковых администраций, предприятий и организаций, директора школ, ПТУ и др.
   Важную роль в предупреждении преступлений призваны играть суды. Основные формы их работы связаны с рассмотрением конкретного уголовного дела и осуществлением правосудия. Нельзя признать обоснованной широко бытующую сегодня однобокую точку зрения, представляющую суд как абсолютно изолированный (выпадающий из системы правоохранительных органов) субъект, единственная функция которого – определять наказание. Независимость суда как органа правосудия не освобождает его от обязанности, в соответствии с процедурами, установленными уголовно-процессуальным законом, выяснять причины преступления, условия, способствующие его совершению, и принимать меры по их устранению (ч. 4 ст. 29 УПК РФ). Названные обстоятельства криминогенного характера выясняются судом с помощью уголовно-процессуальных средств доказывания, а требование об их устранении затем формулируется в частном определении, адресованном ответственным за это лицам. В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда РСФСР от 1 сентября 1987 г. «О повышении роли судов в выполнении требований закона, направленных на выявление причин и условий, способствующих совершению преступлений и других правонарушений», рекомендации судов в частных определениях должны быть достаточно конкретны, суды обязаны контролировать их исполнение, а в случае необходимости ставить вопрос об ответственности лиц, не выполняющих требования, содержащиеся в этих определениях. Важную роль в предупредительной работе судов играет обобщение судебной практики. Оно дает возможность выявлять общие данные о преступности, ее субъектах, причинах и условиях преступлений и формулировать соответствующие предложения, рекомендации иным субъектам профилактической деятельности.

   4. Традиционно к общественным формированиям, призванным осуществлять предупреждение преступных проявлений и иных правонарушений, принято относить добровольные народные дружины (ДНД), общественные пункты охраны порядка, советы профилактики и т. д. Когда-то (в советский период) подобный перечень был более внушительным. Столь же внушительны были цифры, дававшие количественную характеристику этим субъектам. В составе общественных формирований, для которых предупреждение правонарушений являлось профилирующей задачей, в СССР к середине 80-х годов насчитывалось более 13 млн человек. Сегодня, несмотря на неоднозначное отношение общества и органов государственной власти к участию граждан в охране общественного порядка и профилактике его нарушений, есть основания констатировать, что в ряде регионов страны, особенно со сложной криминогенной обстановкой, начался процесс их возрождения – прежде всего добровольных народных дружин или их аналогов.
   Основные формы предупредительной работы общественных формирований достаточно хорошо известны и довольно разнообразны. К числу главных из них (в локальном масштабе) относятся:
   – система мероприятий по организации досуга с целенаправленным вовлечением лиц с отклоняющимся поведением, прежде всего подростков и молодежи, в кружки, секции, клубы;
   – вовлечение названных лиц в спортивно-трудовые лагеря, стройотряды и т. п.;
   – индивидуальные и групповые беседы, правовая пропаганда;
   – возбуждение перед компетентным государственным органом вопроса о вызове конкретного лица для официального предостережения, постановки на профилактический учет, об ограничении дееспособности, лишении родительских прав, выселении за невозможностью совместного проживания, принудительном лечении;
   – рейды, патрулирование.
   Серьезным недостатком было увлечение «изобретением» новых форм и мероприятий. Между тем успех дела обеспечивается не их числом, а результативностью. Она-то как раз и была крайне слаба: 10–12 членов общественных формирований работали с одним правонарушителем!
   Профилактическая деятельность может осуществляться гражданами самостоятельно вне каких-либо общественных формирований. Речь идет о непосредственном противодействии совершению преступлений путем использования права на необходимую оборону, на задержание лица, совершившего преступление. Типичными формами индивидуального участия граждан в предупредительной работе являются также различные виды содействия правоохранительным органам в устранении обстоятельств, способствующих совершению преступлений, в удержании конкретных лиц от правонарушений, в пресечении подготавливаемых или начатых преступлений. Пример тому – работа общественных помощников участковых уполномоченных милиции, общественных помощников прокуроров и следователей, общественных инспекторов ГИБДД и др.

3. Криминологическое прогнозирование и планирование

   1. Эффективность предупреждения преступности в значительной мере зависит от степени точности прогнозирования направлений ее развития и планирования в зависимости от этого необходимых профилактических мероприятий. Иначе говоря, прогноз определяет, что и при каких условиях может произойти с преступностью в будущем, а в плане формулируется то, что необходимо предпринять в связи с прогнозом, кому конкретно и в какие сроки.
   Итак, для оптимального планирования предупреждения преступности необходимо прогнозирование ее уровня, структуры и динамики, а также целого ряда иных характеристик. Масштабы прогнозирования могут быть самыми различными – от страны в целом до отдельного объекта. Самостоятельным видом является прогнозирование индивидуального преступного поведения.
   Криминологические прогнозы преступности в целом, а также отдельных ее разновидностей всегда рассчитаны на определенный период времени. Принято различать краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные прогнозы. При этом, как правило, временная глубина краткосрочного прогнозирования составляет 1–2 года, среднесрочного – от 3 до 10 лет, а долгосрочного – от 10 до 20 лет. Это оптимальные периоды, поддающиеся более или менее достоверному криминологическому прогнозированию. Правда, на практике известны случаи, когда разрабатывались прогнозы и на столетия, и на сутки, и даже на часы. В США, например, полиция разрабатывает два раза в сутки так называемые служебные (оперативные) прогнозы преступности по тому или иному участку или району сроком на 12 часов. В связи с этим ежедневно утром и вечером выпускается «сводка об ожидаемых преступлениях».
   Базой криминологического прогноза служат данные об уже зарегистрированной преступности и влияющих на нее на момент формулирования прогноза экономических, политических, демографических, психологических и иных факторах. Метод экстраполяции, т. е. продолжения в будущее динамико-статистических рядов с уже установленными закономерностями, дает возможность моделировать состояние преступности (с различной долей вероятности) в более или менее обозримом будущем. В дополнение к методу экстраполяции используются методы экспертных оценок и математического моделирования с применением ЭВМ.

   2. На основании прогноза о будущих тенденциях в развитии преступности осуществляется планирование ее предупреждения. Оно выступает частью государственного планирования экономического и социального развития, хотя и обладает определенной спецификой. Основной разновидностью криминологического планирования традиционно была разработка соответствующих мероприятий для планов экономического и социального развития регионов. Они включались сквозным образом в разные разделы этих планов либо помещались в особый раздел «комплексный план профилактики преступности и иных правонарушений». Но более типичной в настоящее время является разработка самостоятельных федеральных, региональных и местных программ, обычно именуемых «программы по усилению борьбы с преступностью» и утверждаемых (подписываемых) соответственно президентом страны, руководителями субъектов федерации и в ряде случаев руководителями местных органов самоуправления.
   В чем суть федеральной программы? Программа позволяет сконцентрировать усилия и по времени, и по территории, и по целям. Законодатель работает во взаимодействии с правоохранительными органами, а те, в свою очередь, с органами социальной защиты населения и т. д. Концентрация же усилий всех субъектов предполагает программное видение проблемы, координирование их действий во имя общих целей. Исходя из этого строится структура собственно программы, которая, как правило, включает разделы, посвященные: 1) анализу сложившейся ситуации в сфере преступных проявлений; 2) направлениям нормотворческой деятельности, цель которой – снижение уровня преступности; 3) механизмам реализации этой цели в рамках правоохранительной деятельности; 4) системе профилактики преступлений; 5) направлениям конкретной работы применительно к наиболее опасным видам преступности (против личности, экономической, организованной, коррупционной и т. д.); 6) наконец, организационным мероприятиям и финансированию программы. В программе должны указываться конкретные задачи, объемы, сроки, ответственные исполнители, привлекаемые силы и средства и в идеале – ожидаемые результаты или, иначе говоря, эффективность реализации программы. Общим критерием эффективности мероприятий, намеченных программой любого масштаба, следует считать снижение уровня преступности, положительные изменения в ее структуре.

ТЕМА 7. Зарубежная криминология

1. Биосоциальные и биопсихологические теории причин преступности

   1. Размах преступности в зарубежных странах настоятельно требует от западных исследователей объяснения ее существования и неуклонного роста. Этой цели служат многочисленные криминологические теории, представляющие собой более или менее полно сформировавшиеся взгляды на преступность, ее причины и меры предупреждения.
   Современное биологическое (биопсихологическое, биосоциальное) направление, иногда именуемое клинической криминологией, в поисках истоков преступных проявлений обращается главным образом к личности преступника. Его представители, в частности президент Международного союза криминологов Ж. Пинатель, считают, что клиническая криминология по аналогии с медицинской клиникой должна формулировать мнение об определенном преступнике, определять диагноз болезни, намечать прогноз и наиболее эффективные меры лечения и профилактики.
   Идея ориентации на личность и сведения мер борьбы с преступностью к лечению отдельно взятых преступников не является исключительно новой и имеет свою историю. Одним из первых, кто обосновал биопсихологическую концепцию преступности, был итальянский врач-психиатр второй половины ХIХ в. Ч. Ломброзо, а также его ученики Ферри и Гарофало. В частности, на материалах антропологических исследований заключенных Ч. Ломброзо пытался доказать существование особого, преступного, типа человека. Согласно его теории, причины преступности заложены во врожденных биологических особенностях определенных субъектов. Причем, по мнению Ч. Ломброзо, представителей преступного типа человека можно обнаружить еще до совершения преступлений по определенным, только им присущим признакам (стигмам). К числу этих признаков Ч. Ломброзо относил анатомические, физиологические и психологические аномалии («атавистические черты первобытного дикаря»), под влиянием которых человек совершает преступление.
   Позднее Ломброзо счел необходимым присоединить к врожденным биологическим особенностям, обрекающим человека на карьеру преступника, некоторые факторы иного, в том числе социального, характера, но отвел им второстепенную роль. В их число он включил климат, плотность населения, расовую принадлежность, уровень образования и т. д.
   Положения, провозглашенные Ч. Ломброзо и его сторонниками, вполне устраивали «власть предержащих», поскольку подменяли социальный характер проблемы преступности «естественно-научным», что развязывало руки от пут законности. Ведь коль скоро преступные наклонности носят врожденный характер, то их обладателей следует обнаруживать еще до совершения преступления и применять к ним так называемые меры безопасности, не связанные с судебной процедурой, – лечение или физическое уничтожение. Вся система предупредительных мер, таким образом, укладывалась в краткую и беспощадную формулу: «измерить, взвесить и повесить». Эти рекомендации позже были реализованы в практике фашистской Германии и Италии, где проводились кастрация и стерилизация «биологически неполноценных индивидов», истребление групп населения по расовым и национальным признакам.

   2. С течением времени под ударами критики популярность биологизаторских теорий причин преступности резко упала. Но и поныне отдельные их разновидности пользуются популярностью в США, Франции, Германии, Италии, в ряде стран Южной Америки. Правда, отброшены крайности теории Ч. Ломброзо, но сохранен сам подход к проблеме причин преступности. Не отрицая значения социальных факторов в генезисе преступного поведения, современные биокриминологи утверждают, что существуют люди с биопсихологической предрасположенностью к совершению преступлений. Социальные же факторы, по их мнению, служат лишь неким «спусковым крючком», с помощью которого эта предрасположенность реализуется в общественно опасном поведении. К числу разновидностей современной биокриминологии относятся теория наследственной предрасположенности к совершению преступлений, теория эндокринной предрасположенности, теория конституциональной предрасположенности, психоаналитическая концепция криминальной предрасположенности, а также ряд других теорий и концепций.
   В частности, сторонники теории наследственной предрасположенности датский криминолог О. Кинберг и французский исследователь Ж. Пинатель, ссылаясь на новейшие достижения естествознания, утверждают, что хотя «чисто преступные наклонности» не передаются по наследству, однако в результате частого повторения от поколения к поколению таких черт характера, как возбудимость, агрессивность, у потомков может сложиться предрасположенность к антисоциальному поведению, включая преступное. В подтверждение подобной точки зрения даже проводились исследования близнецов с намерением доказать, что преступные проявления у идентичных близнецов начинаются в одинаковом возрасте и имеют в основном общие черты. Тем самым напрашивался бы вывод о существовании наследственного фактора преступности. Однако доказательных результатов получить не удалось: близнецы очень часто вели себя асинхронно. И это понятно. Как считают крупнейшие российские специалисты в области генетики (в частности, академик Н. П. Дубинин, многие его коллеги), в свете современных данных по генетике человека очевидно, что специальных генов для наследования таких форм поведения, как преступления, проституция и т. д., не существует. В этих случаях повторяющиеся условия социальной среды в ряде поколений влияют на людей в плане воспроизведения ими определенного социального поведения. Перед нами картина не генетического, а социального наследования.
   Очень близка к теории наследственной предрасположенности так называемая эндокринная теория. По мнению ее сторонников, в частности итальянского криминолога Ди Туллио, основным фактором преступности являются аномалии желез внутренней секреции, подготавливающие и развязывающие преступное поведение. Дело в том, что в нормальном генетическом коде человека содержится 46 хромосом. У некоторых же людей обнаружена дополнительная 47-я хромосома. Сторонники эндокринной теории в криминологии утверждают, что именно эта хромосомная аномалия служит причиной агрессивных форм человеческого поведения, включая преступное. Однако подобная позиция пока не нашла сколько-нибудь убедительного подтверждения в ходе многочисленных исследований генетического кода преступников, поэтому трудно согласиться с ее научно-познавательной ценностью для криминологии.
   Родственной первым двум и получившей довольно широкое распространение в зарубежной криминологии является теория конституционального предрасположения к преступному поведению. В соответствии с ней, строение тела человека с необходимой точностью определяет его характер и, следовательно, манеру поведения. В свое время эту идею выдвинули немецкий психиатр Э. Кречмер и в менее категоричной форме американские криминологи Шелдон и Элеонора Глюк. По мнению супругов Глюк, для «чистого» преступного типа человека характерно плотное, мускулистое телосложение, энергичный темперамент, упрямство, авантюристичность и низкий интеллектуальный уровень. Однако представляется очевидным, что даже если будет доказано существование среди преступников сравнительно высокого удельного веса лиц с тем или иным типом физического телосложения, то это нисколько не продвинет исследователей в понимании причин преступности как социального явления.
   Пожалуй, наиболее популярна среди биопсихологических концепций в зарубежной криминологии психоаналитическая школа. Создателем теории психоанализа в начале ХХ в. был австрийский врач-психиатр З. Фрейд. Вклад самого З. Фрейда в область криминологии невелик, но положения и выводы его теории были взяты на вооружение и развиты целым рядом западных криминологов. В отличие от представителей других биологизаторских концепций, фрейдисты рассматривают преступление как нормальное психическое явление, как проявление естественных, глубоко заложенных в подсознании личности природных инстинктов и наклонностей. Основное проявление этих инстинктов, по мнению фрейдистов, антисоциальное. Внешние, общественные условия жизни человека могут лишь тормозить или, наоборот, способствовать проявлению рвущихся наружу подсознательных влечений, нередко реализующихся в преступных формах поведения. Такой подход снимает вопрос о социальной обусловленности преступлений. Центр тяжести проблемы причин преступности переносится из социальной сферы в область биологии и психиатрии. И объясняется это не совсем корректной интерпретацией постулатов психоаналитической теории применительно к криминологическим проблемам. В целом, не отрицая научной и практической ценности психоанализа для психиатрии и психологии, нет оснований игнорировать и другое: подсознательные инстинкты не играют определяющей роли в жизни человека. Прав, очевидно, крупнейший российский физиолог академик И. П. Павлов, блестяще доказавший, что образ поведения человека обусловлен не только прирожденными свойствами нервной системы, а главным образом постоянным воспитанием и обучением в широком смысле этих слов.
   Ряд сторонников биосоциального, биопсихологического подхода к проблемам преступности призывают к замене уголовного права клинической криминологией. Профилактическими же мерами, по их мнению, должны быть прежде всего меры медицинского характера: ограничение браков и рождаемости, стерилизация тех лиц, которые признаны социально опасными. Отчасти эти идеи нашли свое отражение в создании по решению VIII Конгресса ООН международного научно-исследовательского института в г. Сан-Пауло (Бразилия), специализирующегося на изучении роли биопсихологических факторов в преступном поведении. Кроме того, это наложило определенный отпечаток на законодательство и правоприменительную практику отдельных государств. В частности, уголовные кодексы ФРГ, некоторых скандинавских стран, отдельных штатов США содержат нормы, позволяющие применять меры безопасности, особенно связанные с изоляцией от общества, к лицам, еще не совершившим преступлений, но находящимся «в опасном состоянии», а также «добровольную стерилизацию» за половые преступления.

2. Социологическое и социопсихологическое направление

   1. Социологическое направление в зарубежной криминологии возникло как альтернатива биосоциальным и биопсихологическим концепциям и теориям. Будучи в значительной мере скомпрометированными, они уступили пальму первенства социологическому. И это вполне закономерно: сам по себе современный образ жизни с такой очевидностью порождает преступность, что попытки объяснить ее с биоантропологических позиций чаще всего привлекают к себе только обывательский интерес. Не случайно основатели социологического направления (Тард, Лист, Лакассань и др.) на первый план выдвигали изучение преступности как общественно обусловленного явления, отводя решающее значение в причинной цепочке преступности именно социальным факторам.
   Одной из старейших и популярных в прошлом криминологических теорий социологического плана является теория множественности факторов. Она обосновывает зависимость преступности от влияния множества самых разнообразных экономических, культурных, географических, климатических и иных факторов. В процессе конкретных исследований социокриминологи пытаются учесть в количественном выражении степень воздействия каждого из названных условий на параметры преступности, применяя в этих целях методы математической статистики. Правда, многообразие и разнохарактерность факторов, рассматриваемых в качестве криминогенных, не позволяют достичь большого практического эффекта от подобных попыток, сводя их к математическим манипуляциям.
   Сравнительно прочные позиции в западной, особенно американской, криминологии занимает так называемая экологическая теория. Как известно, экология – отрасль науки о взаимодействии организма с окружающей его биологической средой.
   Экологический принцип в социологии означает перенесение указанного подхода на человеческое общество: взаимодействие человека с социальной средой. Применительно к криминологии подобный подход преследует цель выяснения особенностей состояния преступности в различных по плотности и мобильности населения районах.
   Экологическая теория достигла вершины своей популярности между двумя мировыми войнами. Ее сторонники – американские ученые Шоу и Маккей – на основе исследований преступности в Чикаго утверждали, что существуют районы внутри города (чаще всего трущобные) с особенно высоким уровнем преступности в силу чрезвычайной концентрации населения и связанных с этим острейших социальных и экономических проблем. Действительно, сама по себе высокая плотность населения влечет за собой большую интенсивность трений и конфликтов, а с ними – и преступности. Но главное заключается в условиях жизни людей в трущобных районах, где процветают бедность, безработица, социальные конфликты, приводящие многих их обитателей к совершению преступлений.
   Тесно связана с экологической теория урбанизации и индустриализации, получившая достаточно широкое признание среди зарубежных криминологов. Урбанизация – это свойственный большинству стран процесс роста городов, сопровождающийся оттоком значительных масс населения из сельской местности, усилением роли городов в экономической и культурной жизни. Суть теории состоит в том, что с ростом городов, сосредоточением больших масс людей в индустриальных центрах растет число противоречий и конфликтов между ними, облегчается безнаказанная преступная деятельность. Американские исследователи Тафт и Танненбаум считают, что поскольку именно в крупных городских центрах сосредоточиваются игорные дома, увеселительные заведения, то это способствует падению морали, ослаблению семейных связей. В сельской же местности сохраняются патриархальные нравы, высокий нравственный уровень, а пороки сдерживаются религией. К тому же в сельских общинах люди друг у друга на виду, что само по себе служит надежным средством социального контроля, затрудняет преступную деятельность.
   Сторонники этой теории собрали в подкрепление своей позиции неплохой фактический материал, с которым трудно не согласиться. Правда, в их рассуждениях урбанизация и индустриализация трактуются в значительной мере как технический процесс, а криминогенные аспекты культурных, нравственных и эмоциональных последствий этого процесса занимают приоритетное место по сравнению с фактическим обострением социальных и экономических противоречий и их определяющим влиянием на преступность. Несмотря на это обстоятельство, именно положения данной теории послужили основой для серьезных выводов на ряде криминологических конгрессов, проводимых под эгидой ООН. Это, в частности, – констатация значительной общности причин преступности и ее мировых тенденций для большинства стран. Коль скоро научно-техническая революция, процессы индустриализации и урбанизации носят глобальный, общечеловеческий характер, то следовательно, существуют во многом единые причины преступного поведения и одна из них – криминогенные преломления названных процессов.
   Одной из очень популярных в западной криминологии является теория социальной дезорганизации. По мнению ее сторонников, современное общество характеризуется плохой организацией государственных, правовых, общественных институтов, изменчивостью и подвижностью социальной жизни. В результате этого наблюдается разрушительный процесс социальной дезорганизации. Он влечет за собой утрату взаимопонимания между людьми, разложение семейных отношений, ослабление авторитета власти. Важнейшее проявление социальной дезорганизации – нарушение контроля общества над поведением личности, находящейся в состоянии психологической неустойчивости (по терминологии психологов – «фрустрации», «аномии»).
   В частности, еще в 1949 г. известный американский социолог Р. Мертон утверждал, что многие формы преступного поведения могут быть объяснены именно состоянием аномии. По идее Р. Мертона, преступление есть результат разрыва (противоречия) между ценностями и целями, которые официально провозглашает общество, и теми реальными возможностями, которые оно способно предоставить человеку для достижения этих целей. В условиях рыночного общества поведение личности официально ориентировано на достижение материального успеха. Возможность стать преуспевающим, богатым, естественно, ограниченна. Возникает разрыв между пропагандируемой возможностью и реальной действительностью, который многими людьми, особенно молодежью, переживается болезненно. На этой основе возникает чувство злобы, враждебности к обществу. В результате совершаются агрессивные действия, акты вандализма, корыстные противоправные деяния. Таковы криминогенные факторы, которые, по мнению сторонников данной теории, обусловливают в целом процесс социальной дезорганизации. Здесь есть основания констатировать довольно реалистический подход к объяснению истоков преступности в рыночном обществе.
   К рассмотренной примыкает теория конфликта культур, представленная известными американскими криминологами Т. Селлином и У. Кварацеусом. По их мнению, а также ряда других исследователей, в современном обществе существуют многочисленные группы людей, разделенные по расовым, национальным, религиозным, профессиональным и иным характеристикам. У каждой из них есть своя собственная субкультура, что порождает существенные противоречия между этими группами. По мнению сторонников данной теории, многие преступления являются результатом названных противоречий и столкновений, что действительно находит свое подтверждение.
   Примечательно, что в рамках криминологической теории конфликта культур значительное место уделено криминогенному действию современной массовой культуры в целом. Бичуются нравственные устои современного общества, господствующий в нем дух стяжательства, последовательно анализируется криминогенная роль средств массовой информации, литературы, кино. В частности, Эллиот, Селлин, Сатерленд справедливо отмечают, что такие стороны современной культуры, как систематическая демонстрация насилия, половой распущенности, погони за наживой, служат активными факторами преступности.
   В современной зарубежной криминологии нет, пожалуй, теории, которая бы пользовалась большей популярностью, чем теория дифференцированной ассоциации. Ее наиболее известные последователи Э. Сатерленд и Д. Кресси взяли за основу так называемую концепцию подражания французского социолога Г. Тарда, в соответствии с которой главным фактором, определяющим характер поведения человека, является подражание. Исходя из этой посылки смысл теории дифференцированной ассоциации сводится к следующему. Выбор человеком определенного поведения – преступного или непреступного – определяется характером ближайшей окружающей его социальной среды. Если в ней преобладают криминогенные элементы (нравы, убеждения, обычаи), то человек, «обучаясь» им, становится преступником. Преобладание же в ней здоровой атмосферы формирует законопослушных граждан.
   Таким образом, с точки зрения сторонников теории дифференцированной ассоциации, главным фактором преступности служит подражание морали, правосознанию, поведению, принятым у той или иной группы населения. Указанная теория расценивается ее последователями как высшее достижение западной криминологии, как общая теория причин преступности. Тем более что, по их мнению, теория дифференцированной ассоциации основана на частных концепциях социальной дезорганизации, конфликта культур (анализировавшихся выше). Представляется, что, при всех ее достоинствах, эта теория фактически не отвечает на вопрос, что порождает преступность. Она главным образом описывает социально-психологический процесс становления криминогенной личности – подражание, считая его решающим фактором. На деле он является вторичным, производным от определяющего влияния социальных, политических, экономических противоречий на жизнь и поведение человека.
   Подводя итог анализу социологического направления в зарубежной криминологии, необходимо констатировать следующее.
   Проводимые в его рамках исследования содержат значительный критический потенциал относительно уровня правопорядка в западных государствах и немало ценных сведений, раскрывающих подлинные истоки существования преступности. Поэтому подход к оценке социокриминологических теорий не должен быть огульно очернительским. Следует отдавать должное зарубежным криминологам, добросовестно собирающим и обобщающим многочисленные данные о преступности, формулирующим интересные выводы, пусть даже и не всегда доводящим их до логического завершения.

3. Зарубежный опыт организации предупреждения преступности

   1. Изучение преступности и опыта организации ее предупреждения проводится как на международном, так и на внутригосударственном уровнях. Большую работу в этоми направлении проводит отдел социальной защиты ООН, который раз в пять лет собирает представительные международные конгрессы по криминологическим проблемам. Задача предупреждения преступности четко и ясно сформулирована в ст. 2 Устава Интерпола. Реализуя ее, научно-исследовательский отдел этой международной организации полиции выполняет функции по сбору и распространению информации в области криминологии, уголовного права, предупреждения преступности.
   В разных странах этой проблематикой занимаются различные учреждения, находящиеся в системе полиции, министерства юстиции, прокуратуры, а также специализированные криминологические центры и научные организации университетов. Так, в США наиболее крупные национальные центры по криминологическим проблемам созданы при Гарвардском университете, благотворительном фонде Форда, в рамках Национального института юстиции в структуре Министерства юстиции страны. Занимается этими вопросами целый ряд других правительственных учреждений, в частности Главная президентская комиссия по проблемам преступности, возглавляемая министром юстиции. В Великобритании действует институт по изучению преступности и обращению с преступниками. В ряде регионов Франции существуют институты криминологии, этими проблемами занимается также Французский институт сравнительного правоведения и Министерство юстиции страны. Аналогичные учреждения созданы в целом ряде других стран.

   2. В формулировании и реализации предупредительных мер западные криминологи исходят прежде всего из признания того обстоятельства, что профилактика преступности должна осуществляться путем комплексного воздействия на нее всеми звеньями социальной системы. Для этого необходимо широкое, в особенности на правительственном уровне, регулирование существующих острых социально-экономических проблем, осуществление радикальных реформ в сферах образования, здравоохранения, социального обеспечения, строительства бесплатного жилья для неимущих слоев населения.
   Показателен в этом отношении прежде всего опыт США. Американские правительственные программы по контролю над преступностью включают определение направлений исследований сложившейся криминогенной ситуации, разработку их методики, подготовку соответствующего персонала, организацию, финансирование и реализацию собственно профилактических мер. Комплексный характер этих программ предполагает привлечение к их осуществлению социальных служб, благотворительных организаций, полиции, юстиции, органов местного самоуправления, общественных формирований. С начала 60-х годов XX в. и до начала нынешнего столетия в стране было принято несколько десятков национальных программ по контролю над преступностью и фоновыми для нее явлениями. Ответственность за их разработку, координацию и реализацию возложена на очень своеобразный государственный (федеральный) орган – Администрацию содействия правоприменительной деятельности при Министерстве юстиции страны (АСПД). Иначе говоря, именно через АСПД осуществляются основные направления национальной политики по контролю над преступностью.
   Сформулированные заинтересованными ведомствами федеральные программы по контролю над преступностью представляются на рассмотрение директору АСПД, который затем от имени правительства вносит их на утверждение в конгресс США. Они принимаются конгрессом в форме федерального закона. Финансирование принятых программ осуществляется за счет государственного бюджета и собственно фондов АСПД. Эта же структура несет ответственность за подготовку профессиональных кадров для реализации федеральных программ. Особенно примечательна Федеральная программа контроля над преступностью, утвержденная федеральным законом в октябре 1994 г. и рассчитанная на пять лет. На ее осуществление было ассигновано 30 млрд долл. Но они не были выделены из доходной части бюджета. Президент США Б. Клинтон распорядился аннулировать в течение пяти лет 200 тыс. федеральных должностей, а высвободившиеся средства передать на реализацию закона. Очевидно, подобный способ изыскания средств для финансирования мер предупреждения преступности достоин самого пристального внимания.
   Не менее поучительна и одновременно оригинальна практика Великобритании. Важнейшим источником финансирования мер по контролю над преступностью в стране стали средства учрежденного в 2002 г. при Министерстве внутренних дел Национального агентства по конфискованным активам криминального характера. Средства, конфискованные в порядке уголовно-процессуального производства у криминальных сообществ и отдельных лиц, совершивших преступления, расходуются затем на реализацию почти трех десятков национальных программ. Среди них программы по контролю над наиболее опасными видами преступности, наркоманией и наркобизнесом, по профессиональной подготовке, трудоустройству и обеспечению жильем освободившихся из мест лишения свободы осужденных и т. д., на которые из фондов агентства в 2004–2005 гг. было выделено 60 млн фунтов стерлингов.
   Еще одним из примечательных именно для Великобритании шагов – теперь уже по кадровому обеспечению профилактики – стала реализация инициативы министра внутренних дел страны по созданию в Корнфилдском технологическом институте специальной кафедры по предупреждению преступлений на рабочих местах. Речь идет о подготовке менеджеров, ответственных за профилактику преступных действий, совершаемых на рабочих местах служащими или посторонними лицами, в частности, компьютерных преступлений, мошенничеств с кредитными карточками, краж в розничной торговле и т. д.

   3. Приоритетным принципом практики предупредительной деятельности в западных странах является вовлечение в нее всех граждан и социальных слоев населения. Он сформулирован в предельно прагматичной форме бывшим американским президентом Б. Клинтоном: настоящую безопасность нации можно обеспечить лишь тогда, когда все граждане будут нести личную ответственность за самих себя, своих родных и свои квартиры. Реализуется данный принцип в первую очередь в рамках сотрудничества полиции, местных органов власти и граждан по превенции преступности в целом ряде стран.
   В Англии, например, учреждены консультативные комитеты по связи полиции с местными общинами, реализующие программы квартального наблюдения. Эти программы оцениваются специалистами весьма высоко, так как в сфере их применения отмечается снижение уровня квартирных краж на 20–50 %. Криминологи фиксируют желание значительной части населения участвовать в такого рода программах совместной деятельности с полицией. В целом по стране уже организовано около 8000 объединений квартального наблюдения. Говоря о добровольном участии в предупреждении преступлений, следует также упомянуть об институте специальных констеблей в британской полиции, очень сходном с нашими добровольными дружинами. Во многих регионах Великобритании добровольные помощники полиции – специальные констебли – выполняют обязанности полицейских. Причем, как и члены российских добровольных народных дружин, в одних районах они самостоятельно осуществляют патрулирование, в других – сопровождают патрульного полицейского. Члены службы добровольных помощников полиции осуществляют также контроль за порядком в школах, проводят в них работу по предупреждению преступлений, наблюдают за соблюдением водителями правил движения и парковки. Некоторые из них привлекаются для работы в информационно-справочных отделах полиции, в то время как штатные сотрудники занимаются оперативной работой.
   Упомянутые типы программ – не единственные из числа используемых западными правоохранительными и другими органами для вовлечения населения в профилактику правонарушений. В США насчитывается около 600 различных программ подобного назначения. Чрезвычайно популярна, в частности, программа «Останови преступника». Программа помогает раскрывать те преступления, которые не поддаются расследованию обычными способами. Она предполагает тесное сотрудничество средств массовой информации, правоохранительных органов и добровольных информаторов в сфере борьбы с преступностью. Лица, которые обладают соответствующей информацией, могут сообщить ее сотрудникам полиции по специальному телефону. Им гарантируются анонимность и выплата денежного вознаграждения, если переданные сведения оказались полезными для расследования. Высокая эффективность программы обеспечивается тем, что ее создатели огромное внимание уделяют средствам массовой информации, с помощью которых население регулярно оповещается о ходе реализации программы.
   В Германии активно реализуются программы социальной реабилитации лиц, отбывших длительные сроки лишения свободы. Их социальные связи оказываются оборванными, окружающие зачастую относятся к ним недоброжелательно, с подозрением. Проблемы этих людей усугубляются высоким уровнем безработицы и дороговизной жилья. Консультационные пункты специальных благотворительных организаций в рамках реализации реабилитационных программ оказывают им эффективную помощь: помогают бывшим заключенным найти жилье, подходящую работу, проводят беседы, пытаясь увести их с пути, ведущего к наркотикам, проституции, новым преступлениям. И это дает хорошие результаты – лишь около 5 % лиц, прошедших такие программы, вновь совершают преступления.

ТЕМА 8. Международное сотрудничество в сфере контроля над преступностью

1. Роль ООН и других международных организаций в контроле над преступностью

   1. Преступность не ограничивается рамками национальной территории отдельно взятого государства. Это – явление интернациональное, что особенно наглядно прослеживается в деятельности преступных сообществ, которая приобрела международные масштабы, породив феномен транснациональной преступности. К этой категории относятся преступления: 1) отдельные стадии и эпизоды которых осуществлены на территории различных государств; 2) последствия которых проявляются за пределами государств, где они были совершены; 3) представляющие опасность для внутренних интересов более чем одной страны. Обладая мощным потенциалом и высокой динамикой, транснациональная преступность представляет новую серьезную угрозу как для отдельных государств, так и для всего мирового сообщества. Транснациональные криминальные группировки хорошо организованы и оснащены. Правоохранительным органам очень сложно проникнуть в их структуры, поскольку они действуют в пространстве, охватываемом юрисдикцией различных государств и специальных служб. Их деятельность подрывает авторитет законной власти и ослабляет демократические институты, разрушает финансовые рынки и экономики целого ряда стран. Правительственные ресурсы, предназначенные для разрешения широкого спектра социальных и экономических проблем, оказываются недостаточными для противостояния транснациональной преступности.
   Эффективный заслон подобной экспансии может быть поставлен только на основе международного сотрудничества, объединяющего законодательные, финансовые, кадровые и технические возможности целого ряда государств. Типичными формами такого взаимодействия выступают заключение и осуществление международных конвенций, двусторонних договоров и соглашений по борьбе с преступностью; оказание взаимной помощи по уголовным и гражданским делам и в исполнении решений иностранных правоохранительных органов; обмен соответствующей информацией и опытом, проведение совместных научных исследований; предоставление материально-технической помощи и содействие в подготовке кадров.
   Проблемами борьбы с транснациональной преступностью занимаются многие международные организации, среди них – ООН, ее Комиссия по предупреждению преступности и уголовному правосудию и региональные представительства Управления ООН по контролю за наркотиками и предупреждению преступлений; Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе; Международная организация миграции и Международный центр по развитию миграционной политики; Всемирная таможенная организация; Специальная финансовая комиссия; Интерпол; Европол и целый ряд других организаций.

   2. В силу своего положения в иерархии международных организаций ООН занимается прежде всего стратегическими вопросами налаживания сотрудничества государств в борьбе с преступностью. Эта функция ООН закреплена в ст. 1 ее устава и складывается из нескольких основных блоков:
   – стратегии по ограничению возможностей транснациональной преступной деятельности;
   – стратегии по уменьшению уязвимости от преступности национальных экономик;
   – стратегии по укреплению межгосударственного сотрудничества правоохранительных органов, а также других государственных органов стран мирового сообщества;
   – стратегия содействия разработке стандартов и процедур для обеспечения добросовестности в работе этих органов, а также кодексов поведения для представителей соответствующих профессий;
   – стратегии обеспечения эффективности системы уголовного правосудия в странах мирового сообщества;
   – стратегии укрепления нравственных ценностей и воспитания гражданского общества, способного противостоять преступности.
   Проблемы контроля над преступностью периодически обсуждаются на Генеральной Ассамблее, конгрессах ООН, Экономическом и Социальном Совете. На этой основе принимают соответствующие стандарты, принципы и рекомендации, закрепленные в целом ряде документов, прежде всего в многочисленных декларациях, конвенциях ООН, Программе в области предупреждения преступности и отправления правосудия, Декларации о преступности и общественной безопасности. Основным разработчиком этих важнейших документов с 1992 г. является Комиссия по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, функционирующая в составе Экономического и Социального Совета ООН.
   Особого внимания в названном перечне документов заслуживают Декларация ООН о преступности и общественной безопасности (1996 г.) и Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности (2000 г.). В частности, Декларация настоятельно рекомендует всем государствам – членам ООН принять на себя обязательства взаимного сотрудничества в предупреждении наиболее опасных видов национальной и транснациональной преступности, включая контрабанду наркотиков и оружия, иных незаконных товаров, организованную торговлю людьми, коррупцию, террористические преступления, отмывание доходов, полученных преступным путем.
   Несомненным шагом вперед в реализации этих обязательств стала принятая в Палермо (Италия) 12–15 декабря 2000 г. Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности. В целом она позволяет утверждать, что наконец-то все мировое сообщество и каждое государство в отдельности получили комплексную нормативно-правовую базу, необходимую для осуществления контроля над этой опаснейшей формой преступности. В конвенции универсальность участия государств дополняется универсальностью предмета регулирования. В результате Конвенция представляет собой целостный многопрофильный правовой акт, включающий единые принципы и стандарты межгосударственного сотрудничества в предотвращении и пресечении транснациональных организованных преступлений. Конвенция дает возможность каждому государству, присоединившемуся к ней и ратифицировавшему ее, бороться с транснациональной преступной деятельностью, независимо от ее вида, поскольку перечень преступлений, охватываемых Конвенцией, универсален. Благодаря Конвенции правовая база регулирования отношений в области контроля над транснациональной преступностью сегодня является достаточной для его осуществления в рамках международного сообщества. Непременными условиями выступают совершенствование национальных законодательств, их унификация для применения единообразных принципов и подходов в процессе этого контроля. По крайней мере теперь это возможно с помощью Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности.
   Несомненно важное значение имеет также деятельность ООН по подготовке так называемых модальных договоров: Типового договора о взаимной помощи в области уголовного правосудия; Типового договора о выдаче; Типового договора о передаче надзора за условно осужденными и условно освобожденными преступниками; Типового договора о предупреждении преступлений, посягающих на культурное наследие народов и др.
   Наконец, трудно переоценить значение научных исследований и методических рекомендаций по проблемам контроля над преступностью, которые осуществляются разветвленной сетью учреждений ООН: Центром по международному предупреждению преступности (Вена); Межрегиональным римским научно-исследовательским институтом по вопросам преступности и правосудия; Азиатским и Дальневосточным институтом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Токио); Хельсинским институтом по предупреждению преступности и борьбе с ней и целым рядом других.

   3. Совершенно очевидно, что ООН в силу своего специфического положения призвана решать задачи общего, глобального, в значительной мере – стратегического характера в плане контроля над преступностью. Во многом сходные, но с региональной спецификой цели преследуют Совет Европы, Европейский Союз, Организация американских государств, Лига арабских стран, Организация африканского единства, Ассоциация государств Юго-Восточной Азии. Яркий пример тому европейские конвенции по проблемам преступности и уголовного правосудия, аналогичные многосторонние и двусторонние договоры и программы систематического обмена персоналом правоохранительных ведомств государств Северной и Южной Америки и ряда других.
   Сотрудничество в рамках решения более конкретных задач наглядно представлено постоянными совещаниями министров юстиции, полиции и служб безопасности и Комитета по проблемам преступности европейских стран. Что же касается информационной, тактической и оперативной работы, то особенно ярко элемент сотрудничества присутствует в деятельности Интерпола и Европола.
   Интерпол – организация международной полиции – создан в 1923 г. и в настоящее время в него входят более 170 государств. Российская Федерация (в составе СССР) была принята в него в 1990 г. Основными целями Интерпола являются: обеспечение широкого взаимодействия всех учреждений криминальной полиции с соблюдением действующего законодательства и в духе Всеобщей декларации прав человека; создание и развитие институтов, которые могут содействовать эффективному предупреждению уголовной преступности. Согласно Уставу Интерпола, не допускается его вмешательство во внутренние дела стран-членов этой организации, а также в деятельность военного, политического, религиозного и расового характера. Высшим органом является Генеральная Ассамблея, включающая представителей всех членов Интерпола. Организацию работы Интерпола осуществляет Исполнительный комитет, куда входят президент Интерпола, его заместители и девять делегатов – представителей полицейских органов различных регионов мира. Повседневная работа ведется Генеральным секретариатом, состоящим из полицейского, информационно-исследовательского, административного, технического отделов.
   Структурными звеньями Интерпола являются Национальные центральные бюро – соответствующие подразделения полиции стран-участниц этой организации.
   К числу их функций относятся:
   – обеспечение обмена информацией по вопросам борьбы с транснациональной преступностью между национальными правоохранительными органами, Генеральным секретариатом и НЦБ Интерпола в других странах;
   – организация через национальные правоохранительные органы мероприятий по обнаружению лиц, предметов и документов, разыскиваемых государствами – участниками Интерпола;
   – направление в Генеральный секретариат и в государства – члены Интерпола запросов и оповещений национальных правоохранительных органов о розыске лиц, предметов и документов, осуществлении наблюдения за подозреваемыми в преступлениях, а также другой информации в целях профилактики и раскрытия преступлений;
   – формирование банка данных о лицах, фактах, предметах и документах на основании информации, получаемой в ходе подобного сотрудничества;
   – оказание помощи в осуществлении решений и рекомендаций Генеральной Ассамблеи и Генерального секретариата Интерпола.
   Таким образом, Интерпол является главным координатором международного розыска преступников и источником уникальной базы данных о транснациональной преступности.
   Наряду с Интерполом существует механизм организации международного сотрудничества полицейских органов в рамках Европола, решение о создании которого было принято в 1992 г. министрами внутренних дел и юстиции государств Европейского Сообщества. Основные задачи Европола примерно те же, что и у Интерпола, но с большей «привязкой» к региональным интересам 15 европейских стран – членов Европейского Сообщества. Это не исключает сотрудничества Европола с другими странами мирового сообщества, в том числе с Российской Федерацией.
   Помимо упомянутых видов международной кооперации в контроле над транснациональной преступностью хорошо зарекомендовал себя опыт создания межгосударственных двусторонних и многосторонних целевых групп. На практике, как правило, одна из стран берет на себя инициативу по формированию подобных групп в ходе проведения конкретных операций. Естественно, для этого необходим достаточно высокий уровень профессионализма всех участников. Скоординированные меры требуют привлечения сотрудников со специальными знаниями и широкой эрудицией. В частности, специалисты одной страны должны быть хорошо знакомы не только с методами деятельности транснациональных преступных организаций, но и с материальным, процессуальным правом соответствующих государств. От них также требуется знание международных конвенций, соглашений и иных правовых механизмов, регулирующих выдачу преступников, перевод заключенных, конфискацию средств, приобретенных в результате преступной деятельности.

   4. Нельзя не отметить, что международное сотрудничество в предупреждении и борьбе с транснациональными преступлениями сталкивается с определенными трудностями. Прежде всего это касается проблемы выдачи преступников. Решение ее, в силу чрезвычайно щепетильного отношения государств к собственному суверенитету, до сих пор весьма далеко от удовлетворительного. В ряде стран просто запрещена выдача своих граждан другим государствам. В других (даже при наличии действующего договора об экстрадиции) – выдача не применяется из-за различного толкования преступного или непреступного характера конкретных общественно опасных деяний. Пытаясь обойти эти препятствия на пути международной кооперации в борьбе с транснациональной преступностью, некоторые страны разрешают работникам своих правоохранительных органов выезжать на территорию другого государства (с его согласия) для задержания разыскиваемых преступников. Еще одним вариантом попыток найти более упрощенное, чем экстрадиция, решение является депортация, выдворение правонарушителя из страны вместо формальной выдачи.
   Однако по-настоящему эффективно проблема в этих случаях не решается. Необходимо повышать степень взаимодействия государств и унифицировать процедуры экстрадиции. В этой связи серьезный вклад в разрешение существующих трудностей вносит утверждение Советом Европы процедур, позволяющих сократить число препятствий, связанных с неодинаковым определением технических аспектов выдачи преступников в различных государствах Европы. Другим шагом по улучшению положения в этой области, демонстрирующим универсальное согласие членов мирового сообщества, служит Типовой договор о выдаче преступников, утвержденный Генеральной Ассамблеей ООН.

2. Сотрудничество стран СНГ в контроле над преступностью

   1. Перед Содружеством независимых государств (СНГ) стоит та же, что и перед всем мировым сообществом, задача – эффективного противодействия криминальным проявлениям, включая транснациональные преступления. С гораздо большим динамизмом, чем официальные структуры Содружества, криминальная среда создала свое единое, не считающееся с национальными границами, пространство. Транснациональные преступления – финансовые махинации, убийства по найму, бандитизм, контрабанда сырьевых ресурсов, незаконные операции с наркотиками и целый ряд других – превратились в реальную угрозу национальной безопасности государств Содружества. Это потребовало от межправительственных, правоохранительных органов и организаций СНГ принятия неотложных мер по стабилизации ситуации.
   Первыми существенными шагами в этом направлении были подписанная главами государств Содружества 22 января 1993 г. Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам и утвержденная Советом глав правительств СНГ 12 марта 1993 г., и Программа совместных мер по борьбе с организованной преступностью и иными опасными видами преступлений. Среди других мер Программой предусматривалось создание в рамках СНГ постоянно действующего органа по координации борьбы с названными видами преступности; создание банка данных о них и их субъектах; содействие в межгосударственном розыске и задержании членов криминальных сообществ; разработка рекомендаций по борьбе с транснациональной преступностью. Кроме того, страны Содружества обязались заключить межгосударственные соглашения о сотрудничестве в сфере борьбы с организованной преступностью; с незаконным обращением оружия, взрывчатых и радиоактивных веществ; с преступлениями в банковской, кредитно-финансовой системе и в сфере внешне-экономической деятельности; с терроризмом на воздушном транспорте и транспортных коммуникациях; о порядке взаимодействия следственно-оперативных групп на территории других государств.
   К сожалению, по ряду объективных и субъективных причин далеко не все из намеченного было выполнено. С учетом этого в 1996 г. Совет глав государств СНГ утвердил еще одну межгосударственную программу совместных мер борьбы с организованной преступностью и иными видами опасных преступлений на период до 2000 г. Но и ее реализацию серьезным образом затрудняло отсутствие четких формулировок целей, задач этой деятельности, материально-технической базы ее обеспечения. Позже было сочтено целесообразным создать Концепцию взаимодействия правоохранительных органов стран СНГ как базовый документ, с учетом положений которого могут разрабатываться и заключаться соответствующие двусторонние и многосторонние договоры. Концепция была одобрена в качестве основополагающего документа, регулирующего совместную деятельность по борьбе с преступностью, следующими структурами СНГ: Координационным советом генеральных прокуроров, Советом министров внутренних дел, Советом руководителей органов безопасности и спецслужб, Советом командующих пограничными войсками, Советом руководителей таможенных служб.
   В Концепции констатировалось, что преступность в странах Содружества приобрела транснациональный характер, а ее наиболее опасные виды и тенденции развития во многом схожи во всех государствах СНГ. Концепция провозгласила, что взаимодействие правоохранительных органов в борьбе с преступностью должно осуществляться на основе принципов уважения суверенитета государств, национального законодательства и международного права; всемерного расширения сотрудничества и доверия между правоохранительными органами; приоритета защиты прав и свобод граждан; равноправия сторон. Основная задача взаимодействия правоохранительных органов стран СНГ – обеспечение эффективности их деятельности по предупреждению, расследованию преступлений, розыску преступников, возмещению причиненного преступлениями ущерба, исполнению наказаний, совершенствованию международно-правовых норм и национального законодательства в сфере борьбы с преступностью.
   Согласно Концепции, конкретными целями совместной деятельности правоохранительных органов стран СНГ является борьба с:
   – терроризмом, бандитизмом, захватом заложников;
   – «заказными» и серийными убийствами;
   – похищениями и торговлей людьми, органами или тканями человека для трансплантации;
   – наемничеством, незаконным производством или распространением оружия массового поражения и другими преступлениями против мира и безопасности;
   – проникновением через границы СНГ террористических и других преступных групп;
   – незаконной миграцией, фальшивомонетничеством, контрабандой, отмыванием грязных денег, налоговыми и другими преступлениями в сфере экономической деятельности;
   – незаконным оборотом наркотических и психотропных средств;
   – преступлениями в сфере компьютерной информации;
   – взяточничеством и коммерческим подкупом;
   – нарушениями законодательства об охране окружающей среды;
   – целым рядом других опасных преступлений.
   Наиболее распространенными формами взаимодействия правоохранительных органов в осуществлении сформулированных в Концепции целей и задач являются:
   – совместные оперативно-розыскные и следственные действия и профилактические мероприятия;
   – предоставление одной стороной другой стороне криминалистической техники, транспортных средств, оргтехники, необходимой оперативной информации, обеспечение переводчиками и экспертами;
   – оказание содействия в проведении дознания и следственных действий, вызове, доставке и допросе свидетелей, потерпевших, подозреваемых и обвиняемых;
   – обмен информацией и опытом работы, проведение совместных семинаров, совещаний, учений и сборов;
   – выдача лиц для привлечения к уголовной ответственности, передача осужденных для отбывания наказания;
   – проведение совместных научных и практических исследований;
   – сотрудничество в подготовке кадров правоохранительных органов;
   – развитие согласованных форм и методов профилактики правонарушений.
   Согласно Концепции субъектами всех перечисленных и целого ряда иных аспектов такого сотрудничества выступают органы прокуратуры, внутренних дел, службы безопасности, таможенные, пограничные службы, а также органы налоговой полиции (там, где последние сохранены).

ТЕМА 9. Преступность в сфере экономической деятельности [1 - В теме использованы материалы исследований Б. В. Волженкина, В. М. Егоршина, В. В. Колесникова.]

1. Понятие, состояние и тенденции преступности в сфере экономической деятельности

   1. Преступления в сфере экономической деятельности, часто именуемые криминологами экономической преступностью, являются специфической частью корыстной преступности, непосредственно связанной с экономическими отношениями в стране и в мире. Если вести речь о более-менее точном криминологическом определении этой группы деяний, то большинство отечественных и зарубежных криминологов под экономической преступностью (или преступностью в сфере экономической деятельности) понимают совокупность корыстных посягательств на используемую для хозяйственной деятельности собственность, на установленный порядок управления экономическими процессами и экономические права граждан со стороны лиц, выполняющих определенные функции в системе экономических отношений.
   Этим понятием охватываются прежде всего 32 статьи, входящие в гл. 22 УК РФ «Преступления в сфере экономической деятельности», и, кроме того, ряд составов из гл. 21 и 23 УК РФ, предусматривающих уголовную ответственность за хищения путем присвоения, растраты, злоупотребления служебным положением и разного рода мошеннические операции, а также иные корыстные злоупотребления с использованием служебных полномочий в сфере финансово-хозяйственной деятельности (в частности, ст. 159, 160, 201 УК РФ). Данную разновидность преступности необходимо отличать от общеуголовной корыстной преступности – совокупности преступлений, выражающихся в прямом незаконном завладении чужим имуществом с целью неосновательного обогащения 1) без использования субъектами своего служебного положения и 2) не связанных с нарушением хозяйственных связей и отношений в сфере экономики, т. е. кражи, грабежи, разбойные нападения, мошеннические действия, вымогательство и часть присвоений чужого имущества.
   С позиций экономической теории (узко трактуемая) экономическая деятельность представляет собой инициативную, самостоятельную деятельность граждан и их объединений, направленную на получение прибыли или личного дохода и осуществляемую на их риск и под их имущественную ответственность. По сути, речь идет о деятельности предпринимательской. Такое понимание ее наиболее подходит для целей криминологического анализа преступности в данной сфере и является первым интегрирующим признаком данной группы преступлений. В пользу этого говорит и то обстоятельство, что в подавляющем большинстве составы, вошедшие в гл. 22 УК РФ, имеют прямое отношение к сфере предпринимательства.
   Вторым интегрирующим признаком, объединяющим эти составы, можно считать причинение вреда охраняемым законом экономическим интересам всего общества и граждан специальными субъектами, т. е. не посторонними для объекта управления людьми, а включенными в систему экономических отношений, на которые они посягают.
   Наконец, третьим интегрирующим признаком данного вида преступности (присущим, впрочем, и общеуголовной корыстной преступности) выступает корыстная мотивация большинства этих деяний, реализуемая противоправными способами.
   Добавлю, что такое понимание преступности в сфере экономической деятельности очень близко стоит к определению экономической преступности специалистами развитых индустриальных стран. Зарубежные криминологи к числу экономических относят обычно такие преступления, как лжебанкротство, обман кредиторов, мошенничество, связанное с организацией фиктивных фирм, акционерных обществ, злоупотребление доверием, валютные преступления, подделка чеков и векселей, денежных знаков и документов, различные проявления монополизма и недобросовестной конкуренции, налоговые и таможенные преступления.
   Составы преступлений, входящие в экономическую преступность, можно подразделить на несколько групп:
   1) связанные с нарушением гарантий предпринимательской деятельности со стороны должностных лиц государственных органов и органов местного самоуправления (воспрепятствование законной предпринимательской деятельности);
   2) связанные с нарушением общих принципов и порядка осуществления предпринимательской деятельности (незаконное предпринимательство, незаконная банковская деятельность, лжепредпринимательство, легализация денежных средств или имущества, приобретенных преступным путем, и др.);
   3) связанные с нарушением прав и причинением ущерба кредиторам (получение кредита путем обмана, злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности, неправомерные действия при банкротстве, преднамеренное банкротство);
   4) проявления монополизма и недобросовестной конкуренции (монополистические действия и ограничение конкуренции, незаконное использование товарного знака, незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну и др.);
   5) преступления в сфере обращения денег и ценных бумаг (злоупотребления при выпуске ценных бумаг, изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг и др.);
   6) валютные преступления (незаконный оборот драгоценных металлов, природных драгоценных камней или жемчуга, невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте, нарушение правил сдачи государству драгоценных металлов и драгоценных камней);
   7) таможенные преступления;
   8) налоговые преступления;
   9) преступления, связанные с нарушением прав потребителей (заведомо ложная реклама);
   10) преступления, связанные с присвоением, должностным злоупотреблением и мошенническим изъятием собственности, подконтрольной в той или иной форме субъектам этих деяний, в том числе в ходе приватизационных процессов.
   Некоторые авторы относят к экономической преступности также некоторые корыстные должностные преступления коррупционного характера (взяточничество, например), с чем я согласиться не могу, поскольку, с моей точки зрения, по криминологической классификации последние должны быть отнесены к преступности коррупционной. К тому же далеко не всегда взятки даются и принимаются только в рамках решения экономических вопросов.

   2. Сегодня экономическая преступность и связанная с ней всеобщая криминализация экономических отношений в России превратились в одну из главных угроз национальной безопасности страны. Во-первых, это связано с масштабами экономической преступности: совокупный материальный ущерб от нее является самым высоким среди других видов корыстных преступлений. Это, впрочем, характерно и для всех развитых и экономически мощных государств. Во-вторых – и это главное именно для российской ситуации: экономическая преступность сводит на нет весь эффект рыночных реформ и попыток демократизации общества и государства.
   Говоря о состоянии экономической преступности, следует отметить прежде всего, что фактически темпы ее роста значительно опережают динамику ее выявления. И это напрямую сказывается на полноте ее регистрации. По данным официальной уголовной статистики, на долю преступности в сфере экономической деятельности в массе всех регистрируемых в стране преступлений приходится лишь около 8 %. Таким образом, уровень латентности экономической преступности крайне высок, он составляет более 90 %. Основная причина высокой латентности – отсутствие потерпевших (в привычном понимании) и других лиц, заинтересованных в выявлении экономических преступлений. Фактические жертвы – широкие слои общества, граждане – не склонны в буквальном смысле считать себя таковыми. А государство (как вчерашнее, так и сегодняшнее) не в силах эффективно зарегистрировать и проконтролировать всю гамму экономических правонарушений.
   Но даже существующие скудные данные уголовной статистики и правоприменительной практики способны, пусть с большими оговорками, но все-таки демонстрировать ее состояние. В частности, в 1997 г., т. е. уже в период действия нового УК РФ, было зарегистрировано около 62 тыс. экономических преступлений, в 1998 г. – около 86 тыс., в 1999 г. – около 118 тыс., в 2000 г. – около 161 тыс. В минувшие годы рост их также продолжился, составив примерно 300 % за пять лет.
   Рассмотрим состояние наиболее опасных групп экономических преступлений, характерных для российской действительности сегодня.
   Это, во-первых, преступления в сфере кредитно-денежных отношений и банковской деятельности. Кредитно-банковская сфера, будучи стратегической частью рыночной экономики, оказалась наиболее уязвимой для криминальных посягательств и стала одним из самых криминогенных секторов российской экономики в условиях рыночных реформ. По данным российских криминологов, материальный ущерб здесь только по оконченным уголовным делам превысил за десятилетие 2 трлн руб. Если же брать в расчет еще и латентную составляющую этих деяний, то, по мнению экспертов, общий ущерб от них составил около 70 трлн руб.
   Причем в зависимости от тенденций, характерных для этой группы экономических преступлений, можно выделить три периода, или этапа, их развития.
   На первом (с 91 до 93 г.) преобладали хищения денежных средств банков с использованием фиктивных платежных документов (авизо, чеков и т. п.). Обналичивание похищенных сумм производилось с участием примерно 900 банков и 1500 предприятий.
   Второй этап (93–96 гг.) характеризовался главным образом использованием финансовых, трастовых компаний криминальной направленности. Ими было присвоено более 20 трлн руб., а потерпевшими оказались около 10 млн легковерных граждан. Основными способами, применявшимися преступниками для завладения средствами частных инвесторов, выступали заведомо невыполнимые договоры займа, траста, селенга, страхования, а также продажа акций и иных финансовых суррогатов без денежного или иного материального обеспечения.
   На третьем этапе, который протекает и поныне, получили распространение факты незаконного получения и присвоения кредитных ресурсов банков и, особенно в последние годы, «отдаивание» доходной части федерального и региональных бюджетов посредством финансирования (а затем – присвоения их средств) «липовых» социальных, экономических и прочих программ.
   По-прежнему большую угрозу представляет фальшивомонетничество – изготовление и сбыт поддельных денег и ценных бумаг.
   Как свидетельствуют криминологические исследования, не менее интенсивен процесс криминализации сферы внешнеэкономической деятельности. Здесь отчетливо видна тенденция роста числа преступлений, связанных с контрабандой. В большинстве случаев этим преступлениям предшествуют хищения материальных ресурсов, взяточничество, злоупотребления служебными полномочиями. Наряду с нелегальной утечкой российских ресурсов в денежной и товарной форме, осуществляется контрабандный ввоз из-за рубежа товаров низкого качества или просто опасных для здоровья. Западные и сотрудничающие с ними российские фирмы расширяют экспорт в Россию не только экологически опасных, но и прямо запрещенных к употреблению в развитых странах продовольственных продуктов. К этой категории товаров относятся примерно 80 % продуктов питания, сигарет, напитков, импортируемых нами из стран Северной Америки и Западной Европы. Для осуществления контрабандных операций, связанных в первую очередь с экспортом стратегических сырьевых ресурсов, преступные группы широко используют возможности вывоза товаров на так называемые временное хранение и переработку сырья за рубежом.
   Наряду с непоступлением в бюджет страны значительных сумм таможенных платежей и различных видов налогов при совершении противоправных внешнеторговых сделок, государство несет огромные потери от незаконного вывоза капитала за рубеж, а также от несвоевременного перевода из-за границы денег, полученных от внешнеторговых операций.
   Типичным каналом утечки капитала стали безвалютные товарообменные расчеты в виде бартера, клиринга, приграничных, компенсационных сделок и т. д. с использованием фиктивных договоров. В результате резкого отклонения договорных цен по этим сделкам от среднемировых за границей остается (и присваивается) львиная доля фактической стоимости товара. Очень близко примыкают к этому подделки таможенных и иных документов, получение банковских кредитов под фиктивные контракты с последующей конвертацией и переводом валюты на счета в зарубежные банки.
   Еще одна наиболее распространенная разновидность экономической преступности – преступления в сфере приватизации.
   В самом начале этого процесса фигурировали многочисленные факты мошенничества с приватизационными чеками, главным образом завладение ими путем обмана граждан и злоупотребления доверием со стороны коммерческих структур. Позже, да и теперь особенно типичны хищения, мошеннические завладения предприятиями в наиболее прибыльных отраслях хозяйства и иными объектами государственной и муниципальной собственности в ходе денежной приватизации (в отличие от ваучерной). Речь идет о нарушении правил проведения торгов (аукционов и конкурсов) путем занижения балансовой стоимости объектов, сговора участников торгов, участия подставных лиц и т. п.
   Чрезвычайно распространена группа преступлений в сфере потребительского рынка. В ее основе лежит так полюбившаяся субъектам хозяйственной деятельности практика неконтролируемых наличных расчетов между собой. Существование этого «черного нала» провоцирует занятие предпринимательской деятельностью без лицензий и без уплаты налогов, импорт товаров без уплаты таможенных пошлин, торговлю поддельными или суррогатными товарами.
   Высокую общественную опасность имеет группа преступлений на рынке ценных бумаг. Это объясняется значительным числом потерпевших и огромным материальным ущербом, который причиняется мошенническими операциями в данной сфере. Особенно это касается рынка частных инвестиций, где в результате экономической неграмотности и легковерия пострадавшими оказываются миллионы граждан-вкладчиков. Типичными, имеющими массовый характер являются налоговые преступления. Несмотря на постепенное налаживание деятельности налоговой службы, криминальная активность в этой сфере не снижается, субъекты предпринимательства стремятся уйти в сферу теневых экономических отношений, а значит, избежать уплаты налогов. В свою очередь, это объясняется непомерностью налогового бремени. Впрочем, в значительной мере это свойственно и физическим лицам. В результате образуются огромные бреши в доходной части госбюджета.

   3. Криминологические исследования, а также анализ экономической преступности на протяжении многих лет говорят о высокой системности данного явления. Тенденции развития всех групп экономических преступлений, рассмотренных выше, тесно взаимосвязаны, взаимообусловлены. И это веское доказательство внутреннего единства данной разновидности преступности.
   Но еще одно, более общее проявление системности – связь экономической преступности с иными разновидностями преступности. В частности, экономическая преступность в России не могла бы существовать в таких гигантских масштабах, если бы не имела прочных корпоративных связей как с политическим и государственным истеблишментом, так и с общеуголовным миром, прежде всего преступностью организованной.
   Так, коррупционные и экономические преступления взаимообусловлены и часто имеют общий мотив. Бизнес, осуществляющий достижение своих целей противоправными методами, по сути, провоцирует коррупцию в среде политиков, госслужащих, чиновников иных учреждений. Их сближает общий интерес – извлечение личной выгоды в обход установленных правил.
   Экономическая преступность не менее прочно взаимосвязана с общеуголовной, прежде всего организованной. И хотя экономическую преступность нельзя полностью отождествлять с организованной (не вся экономическая преступность дело рук преступности организованной), однако явления эти тесно переплетаются. Исторически экономическая преступность, возникшая в недрах теневой экономики эпохи советского социализма, стала основной базой становления организованной преступности. С одной стороны, сама экономическая преступность еще со времен «цеховиков» была невозможна без отлаженных организационных структур, нити которых доходили до ЦК КПСС и СМ СССР. С другой – наличие мафиозных подпольных миллионеров способствовало формированию параллельных организационных структур бандитов, разбойников, грабителей, вымогателей и воров, паразитирующих на теневой экономике, осуществляя «перераспределение» материальных ценностей, накопленных теневиками. И сегодня теневая экономика – главный источник доходов мафиозных структур, организованных преступных сообществ.

   4. Отдельно следует сказать о соотношении и взаимосвязи экономической преступности и теневой экономики.
   Теневая экономика – это противоправные, неучтенные (и прежде всего избежавшие налогообложения) государством виды экономической деятельности, включающие производство, распределение, обмен и потребление товаров и услуг, а также производные от нее социально-экономические отношения между гражданами, социальными группами и обществом в целом.
   Структурно теневая экономика состоит из криминального и некриминального секторов. Противоправность как важнейший признак теневой экономики свойственна и тому и другому секторам. Но если функционирование некриминального сектора связано с нарушением норм гражданского, административного, трудового права, а также значительного числа норм иных отраслей права, то функционирование криминального сектора связано с нарушением именно уголовно-правовых норм. Совокупность именно последних нарушений и составляет экономическую преступность. При этом, конечно же, все структурные элементы теневой экономики зачастую взаимосвязаны, взаимообусловлены. Все иные виды противоправной экономической активности создают условия для собственно преступной деятельности.

2. Личностные характеристики субъектов преступности в сфере экономической деятельности

   1. Как уже отмечалось, одним из интегрирующих признаков экономической преступности является совершение входящих в нее преступлений именно специальными, не посторонними для объекта управления (т. е. собственности) людьми. Они включены в систему экономических отношений, на которые посягают. Именно поэтому, по данным криминологов и психологов, эти люди резко отличаются от иных категорий преступников, как, впрочем, и от законопослушных граждан.
   Характеризуя общую массу субъектов экономических преступлений, нельзя не заметить примерно равное соотношение мужчин и женщин (около 60 % мужчин и примерно 40 % женщин). Это почти соответствует, точнее, не очень резко отличается от общего распределения населения по полу (мужчин – 51 %, женщин – 49 %). Для сравнения замечу, что среди лиц, совершивших все остальные преступления, соотношение женщин и мужчин резко иное – в среднем оно составляет 1: 8. Относительное равновесие полов в экономической преступности объясняется тем, что женщины традиционно часто занимают должности, связанные с выполнением учетных, бухгалтерских функций.
   Но зато среди руководящих работников, совершивших экономические преступления, неизменно преобладают мужчины. Это прямо связано с их абсолютным преобладанием в управленческом звене.
   Заметно высок уровень образования субъектов экономических преступлений – каждые два из трех осужденных за эти деяния имели среднее, среднеспециальное и высшее образование.
   Социальный состав осужденных за экономические преступления различается в зависимости от места, занимаемого тем или иным лицом в иерархии управленческого аппарата. Но в целом основную возрастную группу образуют лица 30 лет и старше (более 75 %).
   В основном это лица с большим опытом противоправной деятельности, циничные и умелые, исповедующие корпоративную мораль и не считающиеся с общепринятыми правилами поведения. Все они очень схожи в способах первичного накопления капитала: использование недостатков экономического механизма для извлечения криминальной наживы и нелегальный вывоз капитала за рубеж. Их устремления прямо противоположны надлежащему порядку в экономике, созданию равных возможностей для частного предпринимательства, равной правовой защиты различных форм собственности. Не производя экономических благ, эта категория субъектов лишь незаконно перераспределяет, присваивает и аккумулирует созданное другими.
   Побудительным мотивом их противоправной деятельности, как правило, выступает корысть, пренебрежение интересами других людей в угоду удовлетворения личных амбиций.

3. Криминогенные факторы, обусловливающие преступность в сфере экономической деятельности

   1. Сами по себе распространенность и безнаказанность данной категории преступлений в минувшее десятилетие являются мощным криминогенным фактором, обусловливающим их расширенное воспроизводство. Это ставит под сомнение желание и способность государства соблюдать принципы социальной справедливости, равенства всех перед законом. Но за всем этим действует сложная взаимосвязь обстоятельств, порождающих подобную ситуацию.
   Среди них принято выделять, во-первых, криминогенные факторы общего характера, действующие на макроуровне и определяющие само наличие экономической преступности. Во-вторых, необходимо выделять более частные криминогенные обстоятельства, способствующие совершению конкретных экономических преступлений.

   2. К обстоятельствам общего характера, определяющим состояние и тенденции современной экономической преступности, можно отнести следующие:
   1) неспособность государства сформировать цивилизованную, социально ориентированную рыночную хозяйственную систему; издержки, грубые просчеты и прямые злоупотребления в политике рыночных реформ;
   2) самоустранение государства в течение длительного времени от публичного правового регулирования экономических отношений в условиях становления рынка;
   3) сопутствующий этому экономико-правовой нигилизм в обществе, экономическая неграмотность, неподготовленность населения и хозяйствующих субъектов к цивилизованной, законопослушной деятельности в условиях формирования рыночных отношений;
   4) неэффективность работы контролирующих и правоохранительных органов в сфере экономической деятельности;
   5) наконец, целенаправленная деятельность криминального мира в сфере экономики, преследующего свои собственные специфические интересы.
   В реальной жизни все перечисленные причины взаимосвязаны, переплетены в своем криминализирующем воздействии на российскую экономику. Вместе с тем специфичен криминогенный потенциал каждой из групп перечисленных обстоятельств. Рассмотрим наиболее существенные из них.
   Прежде всего, ярко проявила свою криминогенную, разрушительную роль неспособность государства к конструктивному реформированию экономики. Российская хозяйственная система была не реформирована, а деформирована, разрушена. У людей, стоявших у истоков этих «реформ», отсутствовала четкая программа социально-экономических преобразований, доминировал расчет на самодостаточность рыночных регуляторов. Все это привело к хаосу в экономике и социальной жизни. Полноценные товарно-денежные отношения не могли возникнуть у нас исторически естественно. Их развитие было варварски прервано на многие десятилетия с приходом большевизма. Потому и требовалась от реформаторов максимальная осторожность и грамотность – и я бы добавил – честность – в рыночных преобразованиях. Этого, к сожалению, не случилось, в отличие от ряда других стран бывшего соцлагеря, в частности Венгрии, Чехословакии, Польши.
   Случилось другое. Провозгласив курс на переход к рыночной экономике, государство в лице новой политической власти оказалось неспособно решить ряд принципиально важных задач:
   – реализовать принцип действительно свободного предпринимательства, т. е. конкуренции в равных стартовых условиях для всех участников экономических отношений;
   – ввести борьбу за передел собственности в рамки легитимного, законного русла;
   – обеспечить согласование публичных и частных экономических интересов и т. д.
   Вместо этого государство заняло жестокую и недальновидную позицию в отношении собственности граждан, их доходов и сбережений. Реформы начались с ликвидации вкладов населения, т. е. первым актом введения рыночной экономики стало ограбление мелких собственников. Административное введение обвальной либерализации цен на потребительском рынке вызвало резкое обесценение имевшихся у россиян в основном честно заработанных сбережений.
   Эти потери можно было компенсировать, наделив население имевшейся «общенародной собственностью» (предприятия, недвижимость, земля) пропорционально накопленным средствам. Этого не было сделано, так же как и не было осуществлено наделение граждан бывшей госсобственностью в процессе ее разгосударствления. Приватизация, изначально продекларированная принятыми законодательными актами как «народная», была превращена в фарс. Она обернулась беспрецедентным в мировой истории по срокам и масштабам перераспределением до этого хоть обезличенной, но общей собственности в пользу немногочисленного (как его сейчас называют – элитарного) социального слоя.
   Российские «рыночные» преобразования превратились в генератор мощных криминогенных последствий. Если государство грубо попирает интересы частных лиц в угоду криминально-коррупционной элите, прежде всего в лице так называемых промышленно-финансовых групп, т. е. экономически (и политически) господствующему классу, то общество отвечает тем же. То есть граждане игнорируют интересы государства и те правила, которые оно устанавливает в сфере экономической деятельности. Создается ситуация тотальной, всеобщей криминализации, и не только в сфере экономики.
   Логически увязано с этим и криминогенное действие другого негативного фактора общего характера, ставшегося продолжением действия первого. Речь идет о сознательном устранении государства от реального решения социальных проблем. В этой ситуации население вынуждено жить в режиме самовыживания, криминальность поведения становится абсолютно типичным явлением. Попытки решения своих материальных проблем самостоятельно, без помощи государства приводят значительную часть населения в сферу теневой экономики.
   Особенно это касается молодежи. Социологические исследования показывают, что около 20 % молодых в возрасте от 15 до 25 лет для решения своих материальных проблем сотрудничают с криминальными структурами; 98 % считают, что сокрытие доходов от государства и уклонение от налогов вполне оправданно, и не осуждают этого.
   В России малый бизнес за весь период рыночных реформ так и не получил со стороны государства сколько-нибудь заметных льгот и помощи. Его нормальному развитию препятствует множество запретов, ограничений, высокие ставки и тарифы в налоговой, таможенной и других сферах. В то же время происходит дальнейшее усиление позиций старых и новых монополий, ограничение свободы конкуренции. Одновременно спекулятивный, фиктивный сектор (финансы, кредит, денежное обращение, рынок ценных бумаг) процветает, хотя это процветание относительное, внешнее.
   Заметную криминогенную роль сыграл существовавший (и еще не ликвидированный полностью сегодня) правовой вакуум и тесно связанный с этим нынешний экономико-правовой нигилизм в обществе среди всех слоев и социальных групп.
   Начав рыночные реформы, отечественные реформаторы забыли или намеренно припозднились с формированием соответствующей правовой среды, правовых механизмов для защиты рыночных отношений от преступных посягательств. Думаю, что сделано это было намеренно: из широко известных и хорошо разработанных на Западе схем создания основных институтов рынка они внедряли на российской почве только экономическую составляющую и не спешили с одновременным или даже упреждающим созданием рыночной правовой среды.
   А ведь считалось и считается аксиомой, что эта среда должна была уже при начале реформ включать, как минимум, следующие важнейшие законы: о частной собственности, о корпорациях, контрактах, налогообложении, банкротстве, банках, антимонопольном регулировании, регулировании ценообразования, борьбе с организованной экономической преступностью и коррупцией.
   Приоритет экономического подхода над правовым ярко выразился, например, в провозглашении следующих принципиальных установок, с удовольствием воспринятых общественным сознанием. Первая – объявление госсобственности как бы ничейной, бесхозной. Вторая – приоритетность формирования среднего класса, широкого слоя частных собственников в максимально сжатые сроки, а главное – вне зависимости от происхождения и источников доходов. Это позволило оправдать глобальное по своим масштабам расхищение национальных богатств, но подорвало основу свободного предпринимательства, способствовало невиданной криминализации системы экономических отношений.
   Среди общих причин криминализации экономических отношений и роста экономической преступности следует назвать и такие факторы, как низкая эффективность работы контролирующих и правоохранительных органов в сфере экономической деятельности. По сути, на первых этапах так называемых рыночных преобразований имело место сознательное ослабление борьбы с экономической преступностью. Фактически реформы пошли по пути легализации преступно нажитых капиталов, допуска их в законный оборот, легкости разграбления национального богатства и отмывания грязных денег без противодействия правоохранительных и иных контролирующих органов. До сих пор на государственно-политическом уровне бытует изначально порочная установка о необходимости и полезности использования инвестирования криминально-теневых капиталов в качестве одной из основ рыночных реформ.
   Исследования свидетельствуют также, что неуклонно снижается уровень оперативно-розыскной работы аппарата МВД по борьбе с экономической преступностью, зато увеличивается число прямых злоупотреблений в его деятельности. Так, для создания видимости активной работы широко практикуется необоснованное и преждевременное возбуждение уголовных дел о крупных экономических преступлениях без актов документальных ревизий либо по заведомо непригодным актам, что приводит к прекращению дел или к неправосудным приговорам.
   Повсеместно к осужденным за преступления в сфере экономики судами стали определяться меры наказания, не связанные с лишением свободы, даже по особо тяжким преступлениям. Значительно реже, чем в предыдущее десятилетие, применяются дополнительные меры наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, исключена из видов наказания по российскому уголовному праву конфискация имущества. Все это снижает эффективность уголовно-правовой борьбы с наиболее опасными экономическими преступлениями.
   Ослаблен прокурорский надзор за законностью в деятельности по выявлению и расследованию экономических преступлений. Происшедшие в экономике изменения привели следственную и прокурорскую практику к ошибкам в оценке фактической стороны и юридической квалификации содеянного. Изменились границы дозволенного и преступного. А четкого представления о содержании таких понятий, как хозяйственный риск, предприимчивость, не сформировано.
   Эти обстоятельства наряду с огульной дискредитацией правоохранительных органов средствами массовой информации понизили престиж профессии следователя, прокурора. Усилился отток высококвалифицированных кадров. Это, в свою очередь, снизило уровень профессионализма и правовой культуры следствия и правосудия в целом.
   Процессам криминализации в экономической сфере способствуют целенаправленные усилия самого преступного мира и коррумпированность чиновничьего аппарата. И те и другие успешно пользовались и пользуются переходной ситуацией в экономике, экономическим и правовым хаосом в формировании рыночных отношений.
   Криминалитет применял для этого разветвленный комплекс методов:
   – внедрение своих ставленников в управленческие, правоохранительные, контролирующие органы,
   – подкуп должностных лиц всех ветвей власти,
   – корыстный сговор с руководителями промышленных и иных хозяйственных предприятий и организаций,
   – скупку паев и акций, захват имущественных прав и самой собственности с помощью коррумпированных правоохранительных и судебных органов,
   – наконец, прямой террор и физическое устранение мешающих этому лиц.
   В целом с помощью этого было обеспечено незаконное первоначальное накопление капитала теневым союзом криминалитета и коррупционеров посредством мошеннической приватизации и акционирования, различных других видов мошенничества в сфере бизнеса, банковской деятельности, использования внеэкономических видов конкурентной борьбы и т. д. Этот союз составляют сегодня более 30 крупнейших промышленно-финансовых групп, монополизировавших костяк всей российской экономики, и соответствующее число так называемых олигархов.
   Наконец, к числу общих факторов криминогенного характера следует отнести также обнищание и люмпенизацию широких слоев российского населения, разрушение традиционных морально-нравственных устоев, потерю духовных идеалов и ориентиров.

4. Меры противодействия и контроля над преступностью в сфере экономической деятельности

   1. Само собой разумеется, что реальное, не на словах, общее предупреждение экономической преступности прежде всего предполагает соответствующие усилия по разрешению противоречий в экономической, социальной и иных жизненно важных сферах общества. И первейшая из стоящих здесь задач – выход из ситуации продолжающегося (несмотря на утешительные заверения правительства и приводимые лукавые цифры статистики) кризиса – политического и экономического. А лукавые они потому, что за приводимыми процентами наметившегося якобы роста ВНП скрывается лишь рост доходов от интенсивной продажи сырьевых ресурсов, но не реальный прирост за счет создания так называемой новой стоимости или обновления катастрофически устаревших основных фондов.
   Это ведь азбучная истина экономики! Надо не тешить себя самообманом, а осуществлять реальные шаги по решению кардинальных – я бы сказал, перезревших – социальных и экономических проблем.
   В этой связи нужна серьезная корректировка курса рыночных реформ, которая на деле обеспечила бы: свободу предпринимательства, добросовестную конкуренцию, равенство стартовых условий для капиталов, защиту частной собственности, эквивалентность обмена, согласование публичных и частных экономических интересов и многое другое.
   Но, откровенно говоря, сегодня нет оснований утверждать, что перечисленные коренные позитивные изменения осуществимы в российской экономической системе. К сожалению, у нас в итоге скопирована и существует совокупность социально-экономических отношений эпохи первоначального накопления капитала. Ее непременные спутники – антагонизм между наемным трудом и капиталом, отчуждение работников от собственности на средства производства и его результатов, варварские способы обогащения и ведения конкурентной борьбы.
   Объявлять «войну» с преступностью в такой дикой экономике бессмысленно. Во-первых, названная модель социально-экономических отношений генетически, изначально запрограммирована на расширенное воспроизводство социальных противоречий, а значит – на криминальное поведение их субъектов. Во-вторых, «война», как правило, приводит к усилению инструментов насильственного, социального контроля, росту репрессивного карательного аппарата. В свою очередь, это ведет к свертыванию демократии в обществе и ростков рыночной свободы в экономике.
   Выход надо искать на пути формирования принципиально иной системы социальных связей в экономике, т. е. системы социально ориентированных и демократизированных рыночных отношений.

   2. Что же касается специальных мер предупреждения, непосредственно направленных на контролирование преступности в сфере экономической деятельности, то они в определенной степени обладают профилактическим потенциалом. В определенной мере потому, что в сфере экономики всякого рода контролирующие и правоохранительные структуры реально могут бороться не с причинами, а лишь со следствиями противоречий, глубоко таящихся в недрах существующей на данный момент системы социально-экономических отношений.
   Субъектами, способными как-то повлиять на замедление динамики этой разновидности преступности, являются прежде всего различные государственные и негосударственные структуры, выполняющие контрольные и надзорные функции в сфере хозяйственной деятельности.
   В частности, в соответствии с законом о Центральном банке России, этот банк обязан осуществлять надзор за деятельностью коммерческих банков и других кредитных учреждений. Исключительно важную предупредительную роль играют Государственная налоговая служба, Главное управление налоговых расследований. Их задачи – эффективный контроль за правильностью исчисления налогов, полнотой и своевременностью их внесения в соответствующие бюджеты, выявление и пресечение налоговых преступлений, а также коррупции в самих налоговых органах. Органы Государственного комитета по антимонопольной политике обязаны предупреждать и пресекать монополистическую деятельность и недобросовестную конкуренцию, в том числе – носящие криминальный характер. Система органов Федерального казначейства также обладает значительным профилактическим потенциалом. Ей вменено в обязанность производить в министерствах, ведомствах, предприятиях, финансово-кредитных учреждениях любых форм собственности проверку денежных документов, отчетов, планов, смет и т. д., связанных с перечислением и использованием средств республиканского бюджета.
   В равной мере большими профилактическими возможностями обладает система органов таможенного, валютного и экспортного контроля, Государственная инспекция по контролю за ценами, Госинспекция по торговле, качеству товаров и защите прав потребителей.
   Особую роль в предупреждении экономической преступности призваны играть правоохранительные органы: МВД, прокуратура – прежде всего. Они способны принять соответствующие меры как на ранних стадиях подготовки экономических преступлений, так и в ходе их расследования.
   В их компетенцию входят следующие основные обязанности:
   – проводить регулярный анализ развития криминогенных процессов в ведущих хозяйственных сферах (кредитно-финансовой, внешнеэкономической, конверсии военно-промышленного комплекса, аграрном производстве и др.), на основе которого разрабатывать меры упреждающего характера по нейтрализации названных процессов;
   – используя гласные и негласные методы работы, выявлять причины и условия, способствующие совершению экономических преступлений;
   – своевременно информировать органы государственной власти и управления, хозяйственных руководителей о необходимости устранения этих причин и условий;
   – укреплять и развивать постоянные рабочие контакты с органами ФСБ, по валютному и экспортному контролю, по антимонопольной политике и др., проводить совместные с ними комплексные операции, направленные на предупреждение и пресечение преступлений в сфере экономики;
   – наконец, взаимодействовать со средствами массовой информации, проверяя их сигналы и материалы об обнаруженных фактах совершения экономических преступлений.

ТЕМА 10. Организованная преступность

1. Этапы первоначального становления организованной преступности за рубежом и в СССР

   1. Организованная преступность – одна из острейших проблем современности, но своеобразным парадоксом является тот факт, что до сего времени не разработано четкой концепции того, что она собой представляет. Многие зарубежные, в частности американские, специалисты полагают, что наиболее подходящим рабочим определением этого феномена является термин «преступный синдикат», т. е. особая форма преступной организации с высокоразвитой внутренней структурой и следующими признаками:
   – наличием значительного числа постоянных членов – профессиональных преступников;
   – большим числом проводимых операций;
   – их осуществлением на значительной территории, в том числе на территории нескольких государств;
   – проведением криминальных операций на основе сложного разделения управленческих функций и «разделения труда» исполнителей;
   – получением высокой нормы прибыли.
   Периодом «младенчества» организованной преступности принято считать вторую половину ХIХ в. (в Италии). В США – это начало ХХ в., когда появились первые сообщества организованных преступников, созданные бандитами-мафиози, выходцами с острова Сицилия. В совершенно новое качественное состояние организованная преступность переходит с принятием в США в 1920 г. так называемого сухого закона. Основной сферой ее деятельности становится бутлегерство, т. е. контрабанда, тайное изготовление и сбыт спиртного. За какие-нибудь пять лет она превращается в большой бизнес, а ее элита договаривается о разделе сфер влияния, налаживает связи с профессиональными политиками, представителями органов уголовной юстиции.
   В современный период западные преступные синдикаты сконцентрировали свое внимание на эксплуатации гэмблинга (азартных игр); импорте, переработке и сбыте наркотиков; организованной проституции; инфильтрации в законный бизнес и рэкете в области трудовых отношений, а также некоторых других видах криминальной активности. Подчеркну характерный для всех видов организованной преступной деятельности момент, – большая часть доходов извлекается без прямого, грубого насилия. «Синдикаты» функционируют на основе объективного закона капиталистического производства: цель их деятельности – извлечение максимальной нормы прибыли путем концентрации на определенных видах активности и применения технической рационализации.
   Существенной стороной проблемы изучения западной организованной преступности стал вопрос о ее структуре, о том, насколько далеко зашел процесс концентрации в сфере криминального бизнеса. Самым схематичным образом положение дел здесь выглядит так. Названные и иные виды криминальной активности осуществляются целым рядом локальных и региональных преступных организаций, каждая из которых контролирует определенный регион, город или его часть. И хотя система преступных организаций в лице своих лидеров не имеет достаточно жесткого централизованного управления, но координация между ними несомненно существует.
   Что касается инфраструктуры отдельного криминального синдиката, то ее отличает строгая иерархичность. Скажем, каждую из существующих в США 24 наиболее крупных «семей» организованной преступности возглавляют «босс», пользующийся непререкаемым авторитетом, а также его заместитель и советник. Ниже уровнем располагаются линейные руководители – «лейтенанты», отвечающие за деятельность подчиненных им низовых членов мафии – «солдат», но не имеющие права принимать принципиальные решения. «Солдаты» осуществляют криминальные операции в рамках отдельных направлений преступной деятельности (нелегальный оборот наркотиков, эксплуатация проституции, азартные игры и т. д.). Уровнем ниже «солдат» находится большое число «ассоциированных членов», т. е лиц, формально не включенных в штат «семьи», но тесно сотрудничающих с нею. Это комиссионеры, водители, клерки, научные консультанты в различных областях техники, экономики, права, управления и финансов. Особый специализированный персонал в иерархии каждой «семьи» составляют лица, силой поддерживающие ее интегральность, единство. Это так называемые киллеры, т. е. профессиональные убийцы, ликвидирующие по приказу «босса» непокорных и неугодных членов «семьи». Другая специализированная разновидность – «корруптеры»: члены «семьи», специально занимающиеся подкупом государственных чиновников и политических деятелей.
   Контроль над организованной преступностью в западных странах имел противоречивую динамику. И это вполне объяснимо. С одной стороны, деятельность мафиозных структур противоречит интересам всего общества. Ведь нормы прибыли на предприятиях, контролируемых криминальными синдикатами, гораздо выше, чем у предпринимателей, не связанных с мафией. Но, укрывая свои доходы, лидеры преступного мира недоплачивают огромные суммы подоходного налога в государственный бюджет. Подобная ситуация неизбежно дискредитирует правительство того или иного государства в глазах широких слоев населения. С другой стороны, даже респектабельные политические круги, вплоть до ближайшего окружения президентов и министров ряда западных государств (в частности, США), периодически пользовались услугами мафиозных структур для разрешения «деликатных» проблем. Такая противоречивость подходов к «взаимоотношениям» с организованной преступностью неизбежно отражалась на интенсивности борьбы с мафиозными кланами. Правда, ситуация существенно изменилась в минувшие два десятилетия в сторону бескомпромиссности в противостоянии с криминальными структурами.

   2. Организованная преступность в России берет свое начало отнюдь не при царизме. В этом случае просто не следует путать понятия (и явления) профессиональной и организованной преступности. Они пересекаются, но не совпадают в полном объеме. Криминальный профессионализм как основное дело жизни и «получения хлеба насущного» путем совершения преступлений был в то время, существует сейчас, по-видимому, будет существовать и в обозримом будущем. Но даже если он и носит групповой характер, но не сопровождается широким подкупом (за содействие) служащих государственного аппарата, такую криминальную деятельность еще нельзя назвать организованной преступностью с точки зрения существующих критериев, о которых речь пойдет дальше.
   Хорошо известна аксиома: характер преступности всегда соответствует складывающимся общественным, в первую очередь экономическим и политическим, отношениям. Именно поэтому не могла существовать сколько-нибудь развитая организованная преступность в сталинские годы (если не считать таковой сам сталинский геноцид). Во-первых, она расцветает прежде всего там, где экономика достаточно развита. А дутый в значительной мере триумф сталинских пятилеток не вывел страну из экономической отсталости. Во-вторых, любое тоталитарное, диктаторское государство – а именно таким оно было у нас в течение восьми десятилетий – не допускает интенсивного развития организованной преступности, поскольку само выступает в качестве таковой. Искушенный оппонент может задать каверзный вопрос: а как же «воры в законе» – преступная каста, окончательно сложившаяся к началу 30-х годов XX столетия? Ведь они были связаны воровской идеей, придерживались своих, очень жестких законов в отношениях друг с другом и даже имели своеобразный орган управления – воровскую сходку.
   Тем не менее в мафиозное сообщество (как достаточно сплоченную организацию с определенными признаками) они в ту пору не превратились. Одним из непреложных их правил было: в политику не вмешиваться, с представителями власти, даже путем подкупа, дела не иметь. Они хорошо понимали, что как только сплотятся в организацию, им тут же приклеят политический ярлык и пресловутая статья 58 УК РСФСР с ее многочисленными и предельно жесткими пунктами (в частности, о создании контрреволюционной организации) будет им гарантирована. К тому же в сложившейся в 30-е годы обстановке они и так находились в привилегированном положении. В условиях бурного развития лагерной системы уголовников в ней было куда меньше, чем «политических». Но именно уголовникам была вручена функция управления во внутрилагерном сообществе. Из них даже подбирали воспитателей и охранников.
   Первые ощутимые признаки существования организованной преступности в стране появились в конце 50-х – начале 60-х годов, когда стал выправляться хозяйственный механизм. По нынешним меркам масштабы ее деятельности в тот период были мизерными: средний доход составлял от 1,5 до 2 млн руб. В 70-е годы организованная преступность сложилась в СССР как социальное явление. Хронологической (и качественной) точкой отсчета появления именно организованной, а не просто групповой преступности было начало интенсивного разложения партийного и государственного аппарата. Все больше денег из государственного бюджета и государственных сырьевых ресурсов стало перекачиваться в частные руки посредством создания подпольных цехов и предприятий. Незаконно полученные миллионы стали открыто вкладываться в бриллианты и особняки, коррумпированные политические лидеры кичились коллекциями драгоценностей и антиквариата.
   Но в природе, как известно, все существует в равновесии. Реакцией на появление теневой экономики и развитие «беловоротничковой» преступности стала резкая активизация и рост организованности профессионально-блатного преступного слоя, продолжателей дела воров в законе. Сложился общеуголовный фундамент отечественной мафии. Лидеры подпольного бизнеса, теневой экономики стали объектом нападений бандитских групп, пышным цветом расцвел рэкет – организованное вымогательство «дани» под угрозой расправы или уничтожения имущества. Знаменательно, что заявлений в правоохранительные органы от потерпевших практически не поступало.
   Таким образом, деньги стали перетекать в блатную среду, причем в таких суммах, которых у профессиональных преступников-уголовников за всю историю никогда не бывало. И как только эти огромные суммы скопились в блатной среде, в ней началось расслоение, повторившее в миниатюре процесс зарождения и развития классового общества: появились свои «боссы», получившие возможность содержать штат охранников, боевиков и разведчиков. Но необходимость создания такого «штата» осознали и «цеховики». Именно поэтому различные по характеру преступные сообщества (теневой экономики, с одной стороны, и бандитские, блатные – с другой) неизбежно должны были сотрудничать. Именно это в конечном счете и произошло. Инициаторами были подпольные бизнесмены. Заключению мира был посвящен съезд с участием тех и других представителей преступного мира. Важнейшим его итогом явилось согласие подпольных дельцов платить бандитам 10 % от доходов за сотрудничество, охрану и т. п. С тех пор такие съезды отличает определенная регулярность и стремление… идти в ногу со временем! В частности, на очередной сходке в 1985 г., во-первых, был сформулирован прогноз о возможной сумме доходов от эксплуатации нарождающихся кооперативов и, во-вторых, обсуждались пути перестройки (!) деятельности мафиозных структур в связи с активизацией давления правоохранительных органов.
   Картину дополняло еще одно существенное обстоятельство: подпольные бизнесмены были вынуждены платить не только блатным. Для нормального функционирования своего «бизнеса» они должны были передавать часть доходов «наверх», в различные звенья бюрократического аппарата за визирование незаконных поставок, за прикрытие от карающей руки закона и т. д. и т. п.
   Таким образом, в рамках единого корыстного интереса сомкнулись бандиты, лидеры теневой экономики и представители коррумпированных партийных и государственных структур. Так сформировалась в 70-е годы минувшего столетия отечественная мафия.

2. Понятие, сущность, основные признаки и тенденции развития современной организованной преступности в России

   1. Определяя сущность организованной преступности, следует иметь в виду, что прежде всего это явление экономическое, сложная система социальных связей и экономических отношений, направленная на извлечение незаконной прибыли. В эту систему включены также организационные структуры общеуголовной среды. Такова позиция многих специалистов, с которой трудно не согласиться.
   Вместе с тем существует и другой подход, сторонники которого отрицают наличие у нас в стране организованной преступности в том понимании, в котором оно сложилось у зарубежных и большинства российских криминологов. Ими признается существование и неуклонное распространение организованных преступных групп, традиционных по своей структуре и видам криминальной деятельности, рост числа лиц, вовлеченных в их ряды, усиление их профессионализма. Вместе с тем они отрицают степень разрастания целого ряда криминальных сообществ до масштабов финансово-промышленных групп с фактической государственно-политической поддержкой через разветвленную систему коррупционных связей. Именно в таком контексте строится официальная статистическая отчетность российских правоохранительных органов.
   Представляется, что первая из приведенных точек зрения является более реалистичной: наши мафиозные структуры характеризуют те же признаки, что и зарубежные.
   Во-первых, организованная преступность в России существует в виде системы мощных криминальных сообществ, т. е. качественно иного явления, чем обычное соучастие. В основе каждого сообщества – внутренняя сплоченность, глубокая законспирированность, довольно четкие структура и иерархические связи: есть главарь (или группа главарей), держатель кассы, связники, боевики, разведка и контрразведка. Налицо «нормально» функционирующая организация закрытого типа.
   Лица, составляющие верхний эшелон мафиозного клана или системы сообществ, чаще всего не имеют непосредственного отношения к конкретным преступлениям, а выполняют руководящие, организаторские, идеологические функции. Это значит, что, организуя деятельность криминальных сообществ, они, как правило, не участвуют в реализации конкретных преступлений именно в уголовно-правовом смысле. Подобным образом они избегают уголовной ответственности или вообще не попадают в поле зрения правоохранительных органов.
   Вторым типичным признаком, свойственным организованной преступности, являются ее многоуровневость и территориальная распространенность. Нижние ее этажи представлены сложившимися криминальными группировками, которые еще не в силах проникнуть во властные структуры. Уровнем выше находятся криминальные сообщества, имеющие достаточно прочные связи с коррумпированными представителями государственного аппарата. Наконец, венчают эту (в известной степени условную) пирамиду сетевые структуры из целого ряда мощных криминальных сообществ, руководимых кланом. Они характеризуются классической завершенностью преступного синдиката.
   «Зараженность» организованной преступностью в различных регионах страны неравномерна. Это объясняется своеобразием экономической и политической ситуации, национальными традициями и рядом других обстоятельств. Не существует полной организационной соподчиненности всех криминальных структур в масштабах всей страны (так сказать, «всероссийской мафии») или своеобразного мозгового центра всей системы организованной преступности. Каждый клан контролирует свою территорию или спектр криминального бизнеса. Нет предельно жесткой специализации и координации всех действий, хотя руководители преступных сообществ знакомы друг с другом, у них существует своеобразный табель о рангах, время от времени они проводят съезды-сходки.
   Очевидно, в различных регионах организованная преступность всегда будет иметь свои модификации, находиться на разных этапах развития и регресса в зависимости от социальноэкономической ситуации, эффективности средств социального контроля.
   Третьей характерной чертой организованной преступности является цель ее деятельности – систематическое получение доходов от криминального бизнеса.
   И наконец, четвертый основной признак организованной преступности – ее корыстная связь с чиновниками государственного аппарата. Оперативные данные, материалы уголовных дел отчетливо демонстрируют сращивание преступного мира с органами власти на основе безудержной коррупции. Осуществляя корыстные должностные злоупотребления в угоду мафиозным структурам, чиновники госаппарата оказываются включенными в систему отношений, находящихся в антагонистическом противоречии с интересами общества и государства. При этом систематическое получение вознаграждения за оказываемые преступникам услуги становится основным источником средств их существования. Инкорпорированность в систему организованной преступности, с присущими ей жесткими, обязательными для исполнения правилами и безжалостными санкциями за их нарушение в большинстве случаев не позволяет должностным лицам в одностороннем порядке отказаться от принятой на себя роли. В этом кардинальное отличие коррумпированности от банального взяточничества.
   Суммирование конституирующих признаков явления организованной преступности позволяет сформулировать следующее ее определение. Организованная преступность представляет собой систему криминальных сообществ, имеющих главной целью получение от своей деятельности высокой нормы прибыли, обладающих сложной иерархической структурой, широкой территориальной распространенностью и разветвленными, базирующимися на коррупции связями с представителями власти.

   2. Уровень организованной преступности в России достаточно ярко отражают данные ООН и Департамента по борьбе с организованной преступностью МВД России по состоянию на 2005 г. В целом это около 3 млн постоянных и ассоциированных членов, объединенных в несколько тысяч криминальных группировок и 100 крупнейших преступных сообществ, каждое из которых, в свою очередь, насчитывает в своих рядах около 3500–4000 тыс. человек, действующих на постоянной основе.
   Среди наиболее заметных тенденций их развития в последние годы был процесс последовательного поглощения менее сильных структур более мощными, т. е. естественный процесс концентрации, всегда свойственный нарождающемуся капитализму, рыночной экономике. Все отчетливее становится грань между управляющими (крестными отцами мафии) и управляемыми (рядовыми членами криминальных структур).
   Далее следует отметить – и опять напрашивается аналогия с рыночной экономикой – процесс монополизации рэкета и других видов криминальной активности. Они приобрели характер всеобщности и сквозного контроля. В частности, дань криминальным структурам за право заниматься доходными видами деятельности платят не только легальные бизнесмены, но и карманные воры, сбытчики наркотиков и «паленого» спиртного, наперсточники, проститутки и многие, многие другие. Нельзя сказать, что этот сквозной контроль налаживался гладко. В ход пускалось физическое истребление друг друга, в особенности из-за конфликтов при разделе территорий или «деловых сфер» между различными группировками. Но в принципе руководители криминальных сообществ не заинтересованы в привлечении излишнего внимания, и специально для разрешения разногласий такого рода создается подобие третейских судов.
   Следующая характерная черта организованной преступности – все более глубокое ее проникновение в сферу предпринимательства и усложнение спектра ее взаимоотношений с предпринимателями. По мнению оперативных и следственных работников, указанная тенденция выражается трояким образом. Во-первых, это – рэкет, т. е. вымогательство у бизнесменов солидных сумм; во-вторых, охрана предпринимателей (тоже не безвозмездная и, скорее, навязанная последним); наконец, в-третьих, это компаньонство, т. е. вложение денег лидерами мафии в легальный бизнес с целью «отмыть», легализовать их, получив с оборота соответствующую норму прибыли. Совершенно очевидно, что подобные взаимоотношения, мягко говоря, обременительны для предпринимателей. Тем не менее единицы из них обращаются в правоохранительные органы с просьбой оградить их от вымогательства, «охраны» и «компаньонства» с мафиозными структурами. Причина проста – не верят в способность государства защитить их от организованной преступности.
   Самым же примечательным и специфическим именно для сегодняшней России является проникновение мафии в экономические, управленческие и властные структуры государства. Самым лакомым и доходным источником для организованной преступности служит «отдаивание» государственного и региональных бюджетов путем паразитирования на социальных программах, захвата за бесценок через «липовые» аукционы и конкурсы наиболее доходных отраслей экономики России. Но, не ограничиваясь этим, организованная преступность настойчиво стремится прибрать к рукам политическую власть и одновременно обеспечить иммунитет своим лидерам от уголовного преследования, получая мандаты депутатов Государственной и региональных дум. Такова логика борьбы мафии за существование.

3. Личностные характеристики субъектов организованной преступности, обстоятельства, ее обусловливающие, и основные меры противодействия ее развитию

   1. Криминологические исследования субъектов организованных преступных сообществ показывают, что, с одной стороны, криминальная «элита» состоит из лидеров, связанных в основном с бизнесом, волевых, грамотных организаторов, идеологов, финансистов и одновременно чрезвычайно богатых людей. Более двух третей из них имеют высшее и среднее специальное образование. Это существенно выше аналогичного показателя среди преступников в целом. Далеко не обязательно наличие у них прошлых судимостей или фигурирование в оперативных учетах правоохранительных органов. Другая группа лидеров представлена «ворами в законе», рецидивистами с корыстно-насильственной, паразитической ориентацией, традиционно имевшими проблемы с правоохранительными органами. Соответственно разнятся масштабы и характер криминальной активности тех и других.
   Данные социально-демографического характера свидетельствуют, что наиболее криминогенным для функционеров организованной преступности, включая управленческий и исполнительский состав, является возраст 30–40 лет. Лиц старше 50 лет насчитывается среди них лишь 14–15 %. Примерно равны доли семейных (чуть больше) и не состоящих в браке (чуть меньше). Стабильным многие годы остается деление организованных преступников по половому признаку: 96–97 % составляют мужчины, доля женщин – 3–4%.
   Последнее вполне объяснимо, учитывая то обстоятельство, что большинство преступлений, совершаемых криминальными сообществами, носят тяжкий и особо тяжкий характер, не свойственный женской преступности.
   По социальному составу организованные преступные формирования представлены главным образом (более 75 %) лицами трудоспособными, но нигде не работающими, работниками частных предприятий, студентами вузов, техникумов, колледжей, т. е. наиболее активной частью общества. Существенно выше у этой категории, чем среди остальных преступников, образовательный уровень. Сложные виды криминальной деятельности организованных преступников, высокая техническая оснащенность их бизнеса неизбежно предполагают соответствующий подбор «управленцев» и «исполнителей».
   Что же касается сущности ценностных ориентаций, социально-психологических и культурных установок субъектов организованной преступности, в особенности ее лидеров, то ярче всего она выражается в патологической корысти, насаждении идеологии преступного мира, насилия и жестокости в экономической и бытовой сферах.

   2. По мнению специалистов, существование и размах организованной преступности в стране связаны со многими сторонами российской действительности и прежде всего криминогенными факторами политического, социального, экономического характера, неэффективностью правоохранительной системы.
   Во-первых, существовавшие и действующие поныне политические институты, структуры власти до сих пор не стали гарантом прогрессивного социально-политического развития общества, не обеспечили законности и эффективной охраны прав граждан. И этот вакуум, естественно, заполнила криминальная среда, в частности организованная преступность со своей идеологией и своими законами.
   Как следствие этого и ряда иных, в том числе уже анализировавшихся исторических моментов, в стране сложились и существуют объективные социальные условия, при которых жить и работать честно просто невыгодно. Честного человека система нечистоплотных отношений просто выбрасывает, отторгает от себя, преподавая ему гнусную науку приспособленчества. Это породило кланы так называемых олигархов, крестных отцов, коррупционеров, открыто грабящих свой народ и государство.
   Наконец, огромную роль сыграли криминогенные факторы экономического характера. Среди специалистов бытует афоризм: «авантюризм в экономике – живая вода для организованной преступности». Не случайно все более и более интенсивное развитие она получает начиная с нелепых экономических экспериментов хрущевской эпохи, а расцветает пышным цветом в период криминальной приватизации и надругательства над хозяйственным механизмом страны в 90-е годы XX столетия.
   Особо следует сказать о просчетах в стратегии и тактике контроля над организованной преступностью. Во-первых, не было и не существует до сих пор должной правовой основы такого контроля и противодействия. Криминогенная ситуация в этой сфере меняется быстрее, чем закон, и действующий закон отнюдь «не перекрывает» ее в достаточной мере.
   Во-вторых, призывы к усилению борьбы с организованной преступностью не подкрепляются в организационно-ресурсном и кадровом отношении. Наконец, в-третьих, существует острая нехватка профессионализма и технической оснащенности правоохранительных органов по сравнению с растущей профессионализацией и технической укомплектованностью криминальной среды.

   3. Из приведенного конспективного анализа основных, более или менее общих причин существования и развития организованной преступности в стране очевидно следует, что наиболее радикальными средствами контроля над мафиозными структурами являются: совершенствование механизма государственной власти и оздоровление экономики. Характер и содержание этих мер достаточно далеки от криминологии. К тому же отчасти они уже анализировались в рамках темы о преступлениях в сфере экономической деятельности.
   Несколько подробнее следует остановиться на специально-криминологическом предупреждении организованной преступности. По сути, необходимо срочное создание совершенно нового механизма борьбы именно с организованной преступностью. Центральным его звеном, по мнению специалистов, должен быть единый следственный комитет вневедомственного подчинения, в компетенцию которого входило бы расследование только данной категории преступлений. Нужны также значительные дополнительные средства для оплаты за риск и высокий профессионализм работников этого и других, в частности оперативных, подразделений, работающих на этом направлении. Их оснащение техническими средствами должно быть не хуже, а лучше оснащения криминальных структур.
   Существует также острая необходимость принятия комплексного закона о контроле над организованной преступностью, как это сделано в США, Италии и ряде других государств. Ведь сегодня бурная антисоциальная деятельность лидеров мафии, несмотря на существование ст. 210 УК РФ, происходит как бы над законом. Традиционные преступления – удел рядовых исполнителей, о конкретных общественно опасных деяниях которых «авторитеты» и «крестные отцы» зачастую не осведомлены. Лидеры организованной преступности устанавливают и укрепляют «деловые» связи между криминальными сообществами разных регионов страны и зарубежья, ворочают миллионами, контролируют важнейшие звенья экономики, «глушат» систему социального контроля.
   По-прежнему остается актуальной проблема надежной правовой защиты потерпевших и свидетелей по делам об организованной преступности. Принятие Федерального закона «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства», к сожалению, на деле мало что изменило. Средств на его реализацию в государственном бюджете катастрофически не хватает. Но без гарантии этим лицам замены документов, изменения внешности, надежной охраны и т. п. невозможно создание доказательственной базы против крупнейших криминальных группировок.

   4. События последних лет, данные уголовной статистики свидетельствуют, что правоохранительными органами обезврежены сотни криминальных структур, орудовавших в сфере экономики, занимавшихся вымогательством, наркобизнесом. Время от времени раскрываются кланы, объединяющие дельцов теневой экономики и коррумпированный аппарат власти. Но это лишь видимая часть айсберга, и потому нет оснований для утешительных прогнозов. Опыт западных стран свидетельствует, что даже повышение уровня материального благосостояния общества не приводит к самоликвидации организованной преступности, она лишь трансформируется, меняет свой облик и масштабы. Максимум возможного для нашей страны сегодня – это привести организованную преступность к неким «усредненным» стандартам, с которыми вынуждено мириться всякое экономически развитое и правовое государство.

ТЕМА 11. Криминологическая характеристика общеуголовной корыстной преступности

1. Понятие, состояние, тенденции

   1. Под общеуголовной корыстной преступностью понимается совокупность преступлений, выражающихся в незаконном завладении чужим имуществом по корыстным мотивам в целях неосновательного обогащения без использования субъектами своего служебного положения, а также не связанных с прямым нарушением хозяйственных связей и отношений в сфере экономики. Это преступные посягательства на собственность, совершаемые путем кражи, грабежа, разбоя, вымогательства и мошеннических действий, а также часть присвоений и растрат без использования полномочий в отношении вверенного субъекту имущества. Главным объединяющим элементом перечисленных преступлений выступает незаконное обогащение за счет нарушения прав собственника, а также незаконное использование чужого имущества. Кроме того, эти общественно опасные деяния чаще всего совершает определенный круг лиц, которые, начав свой преступный путь с краж, нередко переходят к грабежам, разбоям, вымогательству или чередуют названные преступления.
   Согласно данным уголовной статистики традиционно их удельный вес составляет более 50 % в массиве всех преступлений, в отдельные годы он превышал 60 %. Отмечавшееся в середине 90-х годов, а затем в начале нового тысячелетия снижение числа зарегистрированных преступлений данной категории вызывает глубокие сомнения. При отсутствии существенных положительных перемен в экономической ситуации большинства населения страны, объяснением этому могут служить главным образом манипуляции с официальной уголовной статистикой и растущая латентность подобных преступлений небольшой и средней тяжести. Отчасти это связано с принятыми населением мерами по установке решеток, металлических дверей и охранной сигнализации, в целом с некоторым ростом его осторожности.
   Львиную долю (около 80 %) общеуголовных корыстных преступлений составляют кражи. Более 70 % из них совершается в городской местности, главным образом в утреннее и дневное время, пока хозяева находятся на работе. Основные способы осуществления квартирных краж – взлом дверей, подбор ключей, проникновение в форточки, разбор потолочных перекрытий. Примерно четверть краж носит групповой характер.
   Вряд ли кого введет в заблуждение чрезвычайно низкий удельный вес зарегистрированных карманных краж. Этот вид краж относится к профессиональной преступной деятельности, представляет большие трудности для раскрытия и изобличения виновных. Жертвами становятся в основном женщины, а суммы похищенного относительно невелики. Все это закономерно определяет максимально высокий уровень латентности карманных краж.
   Специфической разновидностью общеуголовной корыстной преступности являются автомобильные кражи. Их удельный вес относительно высок (около 11 %), хотя и отстает от уровня краж квартирных. Но фактически он гораздо выше, поскольку в многочисленных случаях так называемого неправомерного завладения транспортным средством без цели угона правоохранительным органам просто не удается доказать корыстных мотивов угонщиков. Весьма примечательно то обстоятельство, что впервые кражи машин по темпам прироста в минувшее десятилетие обогнали квартирные кражи. Эти преступления носят ярко выраженный групповой характер с хорошо отлаженными этапами операций по изменению идентификационных признаков транспортных средств, подделке документов на них, разборке на отдельные детали и реализации. Потерпевшими в большинстве случаев являются владельцы личного автотранспорта, оставленного без присмотра на неохраняемых парковках, во дворах и на улицах.

   2. В силу высокого уровня латентности та часть мошеннических проявлений, которая входит в группу общеуголовных корыстных преступлений, относительно невелика и составляет около 5 %. Фактически наблюдается неуклонный рост мошенничества, не находящий своего отражения в официальной уголовной статистике в силу нежелания потерпевших обращаться в правоохранительные органы, чтобы не скомпрометировать себя, или неверия в возможности этих органов.
   В большинстве случаев мошеннические действия носят характер криминального профессионализма, и это существенно облегчает введение граждан в заблуждение относительно происходящего. Распространены такие способы мошенничества, как завладение имуществом под видом оказания различных услуг, в том числе размена денег, обман при азартных играх, реализация различного рода подделок под видом драгоценностей и т. д.
   Как правило, мошенничества совершаются в городской местности, особенно в больших городах. Примерно половина этих преступлений осуществляется группой.

   3. В общей массе общеуголовных корыстных преступлений против собственности удельный вес грабежей составляет чуть более 8 %, разбойных нападений – около 2 %. Подавляющая их часть (около 80 %) совершается в городах, главным образом на улицах, в подъездах в вечернее и ночное время. Высока доля грабителей и разбойников, осуществляющих эти преступления в группе, – соответственно 18 и 36 %. Две трети нападавших применяли психическое насилие, около 40 % – нанесение побоев и телесных повреждений различной тяжести. Более одной трети субъектов данной категории имели при себе холодное и огнестрельное оружие.
   Характерно, что примерно 70 % потерпевших от грабежей и разбойных нападений составили мужчины, из которых почти 40 % в момент нападения на них находились в состоянии алкогольного опьянения. Кстати, такова же доля самих нападавших, находившихся в этот момент в состоянии опьянения, в том числе наркотического.
   Довольно близко по своим уголовно-правовым и криминологическим характеристикам к этим преступлениям примыкает вымогательство. Хотя на его долю в объеме зарегистрированных общеуголовных корыстных преступлений приходится чуть более 1 %, реально распространенность этого преступления гораздо более широкая. Латентность его составляет не менее 70 %. Кроме того, довольно интенсивна динамика вымогательства. Сегодня им практически охвачены все виды мелкого и среднего предпринимательства, включая торговлю, транспортные перевозки, «челночный» бизнес, бытовое обслуживание и т. д.

2. Личностные характеристики субъектов общеуголовной корыстной преступности

   1. Изучение данных, характеризующих личность преступников, совершающих общеуголовные корыстные преступления, выявляет следующие особенности.
   Прежде всего указанные преступления совершаются в основном мужчинами. Удельный вес женщин среди субъектов этих общественно опасных деяний невелик. Пожалуй, лишь в кражах чужого имущества он достигает 12 %, но и в этих случаях исполнителями очень часто бывают мужчины, женщинам отводится роль пособниц.
   Подавляющую часть общеуголовных корыстных преступлений (около 80 %) совершают лица в возрасте до 30 лет. Причем очень велика группа несовершеннолетних и лиц в возрасте от 18 до 24 лет – более 30 %. В минувшее десятилетие среди субъектов общеуголовной корыстной преступности наметилась тенденция роста количества лиц старше 30 лет.
   Отметим весьма низкий образовательный уровень корыстных преступников данной категории, а также то обстоятельство, что к моменту совершения преступлений очень значительная их часть (более 60 %) никакой трудовой деятельностью не занималась, а средства к существованию добывала преступным путем. Особенно характерно это для субъектов разбойных нападений.
   Среди анализируемой категории лиц высока доля тех, кто не состоял в браке или чьи семьи распались из-за преступного, антисоциального образа жизни этих субъектов.

   2. Нравственно-психологическую характеристику общеуголовных корыстных преступников определяет их стяжательская ориентация, негативное отношение к интересам общества, «питейные» традиции. Выборочное изучение уголовных дел о разбойных нападениях показало, что значительная часть осужденных совершили эти преступления в состоянии алкогольного и наркотического опьянения и с целью добыть средства на спиртное и наркотики.
   У этих лиц отсутствует уважение к закону, бытует твердая уверенность, что они смогут избежать уголовной ответственности. К сожалению, для этого имеются веские основания, особенно у карманников и квартирных воров, преступления которых отличает высокая латентность.
   Свою преступную деятельность общеуголовные корыстные преступники, в особенности воры и грабители, начинают в более раннем возрасте, чем другие правонарушители. В силу этого они оказываются в большей социально-психологической изоляции от позитивных ценностей и законопослушной среды. У них рано накапливается антисоциальный опыт. Не случайно поэтому среди субъектов общеуголовной корыстной преступности очень значительное число составляют рецидивисты, что свидетельствует о существовании в структуре их личности стойкой антисоциальной установки. В частности, среди осужденных за грабеж и разбой около 47 % – рецидивисты. Среди изученного контингента воров рецидивисты составили 70 %. Особенно велик среди воров удельный вес специального рецидива – 72 %. Наиболее закоренелая часть этих субъектов пытается обосновать свой паразитизм, объявив занятие общественно полезным трудом позорным для вора и равносильным измене «воровской идее».
   Несколько разнятся психологические, эмоциональные характеристики воров и насильственно-корыстных преступников. Агрессивность воров значительно ниже, чем у субъектов грабежей и разбойных нападений. Характерными чертами последних являются низкий уровень самоконтроля, импульсивность, психологическая готовность к применению насилия.
   Таков социальный и нравственно-психологический портрет субъектов общеуголовной корыстной преступности.

3. Причинный комплекс общеуголовной корыстной преступности и проблемы ее предупреждения

   1. Общеуголовная корыстная преступность детерминируется совокупностью факторов объективного и субъективного характера. Как и вся преступность в целом, она обусловлена издержками функционирования общества и выступает показателем его неразвитости, несовершенства. Во многом провоцируют данную группу преступлений низкий материальный уровень широких слоев населения, упадок духовной культуры общества, недостатки в охране материальных ценностей. Остановимся на анализе криминогенного комплекса общеуголовных корыстных преступлений несколько подробнее.
   Имущественное расслоение российского общества, так обострившееся в минувшее десятилетие, стремление значительного числа людей преступным путем компенсировать плачевную экономическую ситуацию выступают мощным стимулятором потребительско-эгоистической атмосферы в общественном и индивидуальном сознании. Это неизбежно формирует корыстную ориентацию, преобладание материальных ценностей над духовными, атмосферу приобретательства в семье. В этом – главные источники нынешнего неблагополучного состояния общеуголовной корыстной преступности, развития в ней негативных тенденций.
   Одновременно следует указать на криминогенную роль такой же атмосферы в дворовых и уличных группах подростков и молодежи. Ядром их нередко являются рецидивисты, заражающие идеологией паразитизма неустойчивых лиц, прежде всего тех, кто ведет праздный образ жизни.
   К числу обстоятельств, способствующих совершению анализируемой группы преступлений, относится необеспечение со стороны соответствующих должностных лиц, предпринимателей надлежащей охраны материальных ценностей. В служебных помещениях, в домах и квартирах в условиях господства «черного нала» нередко находятся довольно крупные суммы, хранится дорогая оргтехника. Торговые предприятия и склады располагаются в помещениях, не приспособленных для хранения материальных ценностей. Отсутствие на окнах решеток, плохие замки, тонкие потолочные перекрытия без соответствующей сторожевой охраны объектов или надежной сигнализации в значительной мере способствуют совершению краж. Очень часто нарушаются правила перевозки и передачи материальных ценностей, несвоевременно инкассируется выручка. Это во многом стимулирует кражи, грабежи и разбойные нападения.
   Недостатки в подборе материально ответственных лиц и охранников приводят к тому, что на эти должности нередко попадают лица, в прошлом уже совершавшие преступления или связанные с криминальной средой. Используя предоставившиеся им возможности, они либо сами совершают кражи из охраняемого объекта, либо выступают в роли наводчиков. Широкое распространение уличной торговли «с рук» частными лицами создает чрезвычайно благоприятную обстановку для реализации похищенного.
   Следует отметить значительную провоцирующую роль целого ряда потерпевших, находившихся в момент нападения на них в сильной степени алкогольного опьянения. При криминологическом обследовании лиц, осужденных за разбой, 25 % из них прямо заявили, что совершению ими преступлений способствовало состояние опьянения потерпевших. Легкомысленный характер поведения потерпевших от краж и мошеннических действий, излишняя доверчивость также облегчают во многом совершение этих преступлений.
   Росту общеуголовной корыстной преступности способствуют недостатки в деятельности правоохранительных органов: низкая раскрываемость преступлений данной категории, плохое качество следствия и рассмотрения дел в судах, отсутствие надлежащего надзора за лицами, освободившимися из мест лишения свободы, в первую очередь за рецидивистами. К этой же категории относятся просчеты в работе наружной службы милиции, слабый контроль за качеством охраны объектов, отсутствие эффективного наблюдения в местах сбыта похищенного. Во многом все это – результат интенсивного оттока профессиональных кадров из органов МВД, недостатка материального обеспечения, постоянных перегрузок оперативного и следственного аппарата. К сожалению, органы правопорядка теряют авторитет и доверие в глазах населения. Потерпевшие от общеуголовных корыстных преступлений и свидетели зачастую не обращаются с заявлениями в отделы внутренних дел, поскольку не питают никаких надежд на благополучное разрешение дел. В свою очередь, это усиливает безнаказанность преступников, рост рецидива.

   2. Меры предупреждения и сдерживания общеуголовной корыстной преступности наряду с оздоровлением экономической и духовной жизни общества включают улучшение имущественной и физической защищенности личности в жилищах, на улицах, в общественных местах, надежную охрану объектов собственности, повышение результативности деятельности правоохранительных органов, частных охранных служб, разработку и реализацию федеральных и региональных программ контроля над преступностью.
   Прежде всего предупреждение анализируемой категории преступлений должно быть связано с повышением материального благосостояния неимущих слоев населения, сглаживанием социального, в частности имущественного, неравенства, расширением легальных возможностей достижения материального успеха. Государство обязано перейти от многочисленных деклараций по этому поводу к оказанию реальной поддержки детям-сиротам, малообеспеченным, многодетным семьям, инвалидам, престарелым, безработным, вынужденным мигрантам из горячих точек российской территории. Задача эта чрезвычайно сложна, но только ее выполнение способно привести к существенным положительным сдвигам.
   В деле предупреждения краж важную роль должны играть меры специальной профилактики:
   – защита подъездов жилых домов и квартир от проникновения посторонних лиц путем установки переговорно-замочных устройств, домофонов, кодовых замков, охранной сигнализации под контролем служб вневедомственной охраны;
   – организация надлежащей охраны учреждений, предприятий, фирм с подбором дежурных из числа заслуживающих доверия лиц;
   – размещение торговых предприятий и складов в помещениях, пригодных для хранения материальных ценностей;
   – ограниченный завоз товаров в неохраняемые торговые точки и своевременная инкассация денег;
   – установление сигнальных устройств;
   – установление радиоизотопных и радиоэлектронных контрольных устройств для обнаружения попыток замаскированного выноса с объекта похищенных предметов;
   – широкое применение различного рода ловушек, в частности химических, предназначенных для образования на месте кражи четко выраженных следов преступника.
   К числу мер, направленных на предупреждение мошенничества, следует отнести разъяснительную работу среди населения по поводу последствий беспечности и излишней доверчивости. Необходимо также разъяснять уловки, применяемые преступниками.
   Для предупреждения грабежей и разбойных нападений следует строго соблюдать правила транспортировки денег, обеспечивать надежную охрану банков, помещений бухгалтерий и касс, особенно в дни выдачи зарплаты. Для профилактики этих нападений с целью завладения личным имуществом граждан большое значение имеет эффективная организация патрульно-постовой службы милиции, проверка наиболее вероятных мест совершения данных преступлений, а также борьба с незаконной торговлей и изготовлением самодельного оружия.

ТЕМА 12. Насильственная преступность

1. Криминологическая характеристика умышленных убийств, тяжкого вреда здоровью и хулиганства

   1. В криминологической классификации преступлений насильственные общественно опасные деяния составляют самостоятельную группу, которая характеризуется основным объединяющим элементом – насилием над личностью, причинением физического или психического вреда потерпевшему. Эта особенность проявляется в мотивации субъектов преступного поведения, в его причинной обусловленности. Ее учет необходим в направленности профилактической работы.
   Отнесение к рассматриваемой разновидности преступности убийств, причинения вреда здоровью, ряда половых преступлений (и прежде всего изнасилований) не требует особых объяснений: механизм преступного поведения в перечисленных случаях связан с посягательством на жизнь, здоровье, половую свободу и половую неприкосновенность личности. Что же касается хулиганства, то по указанному выше признаку оно очень сходно с насильственными преступлениями, поскольку во многих случаях также связано с посягательством на личность.
   По степени общественной опасности, тяжести причиняемого вреда насильственные преступления занимают особое место среди других преступных проявлений. Они посягают на основные человеческие ценности, будучи самыми трагичными и порицаемыми с точки зрения большинства граждан. Достаточно велика их распространенность – около 20 % всех регистрируемых преступлений. Неблагоприятны и тенденции их развития, – они демонстрируют неуклонный рост, особенно за два минувших десятилетия.
   2. Характеризуя уровень умышленных убийств и причинения тяжкого вреда здоровью в расчете на 100 тыс. населения, следует отметить, что он колеблется в среднем между 1,2–1,5 % по убийствам и около 2,5 % по причинению тяжкого вреда здоровью. В процентном выражении ситуация как будто выглядит достаточно безобидной. На деле по числу умышленных убийств на 100 тыс. населения Россия занимает второе место в мире (после ЮАР), США – на 6-м, Япония – на 12-м. Абсолютное же их число и динамика еще ярче демонстрируют драматизм положения. Ежегодно у нас в стране регистрируется около 30 тыс. умышленных убийств, по сравнению с 9 тыс. (в целом по СССР) в 1987 г. За этот же период число случаев преступного причинения тяжкого вреда здоровью возросло более чем в три раза, превысив 45 тыс.
   Но и приведенные данные существенно неполны в силу увеличивающейся латентности, особенно применительно к убийствам. В стране ежегодно растет число лиц, пропавших без вести, подвергаются захоронению тысячи неопознанных трупов, умело инсценируются самоубийства и несчастные случаи. В десятках тысячах этих эпизодов фактически речь должна идти о совершенных, но по различным причинам не раскрытых убийствах.
   Специалисты традиционно констатируют ситуационно-бытовой характер тяжких преступлений против жизни и здоровья: до 40 % из них совершается на почве мести, ревности, ссоры, около одной трети – из хулиганских побуждений. Вместе с тем стремительно растет число заранее подготовленных, хорошо организованных корыстных, в частности наемных (заказных), убийств с характерными признаками профессионализма. Их питательная почва – криминальная экономика, раздел сфер влияния между партнерами, разборки, конфликты из-за переадресовки так называемого налога на охрану и т. п. Происходит увеличение доли убийств с особой жестокостью и изощренностью, поражающих своей внешней бессмысленностью. Довольно значителен удельный вес убийств, осуществляемых группой лиц, – более 15 %. Наиболее распространены группы из 3–5 человек. Исключительную опасность представляют сплоченные молодежные группировки с агрессивными, вандалистскими установками, а также экстремистскими и националистическими проявлениями.
   Выбор преступниками орудий преступления распределяется следующим образом: примерно в 50 % случаев используются всевозможные колюще-режущие орудия, как правило, бытового назначения; случайные предметы, подвернувшиеся под руку; довольно часто используется самодельное холодное оружие; около 30 % убийств совершается с помощью огнестрельного оружия и взрывных устройств.
   Территориальная распространенность этих преступлений выглядит следующим образом: свыше 50 % из них совершается в городской местности, около одной трети – в деревнях и селах, остальные – вне населенных пунктов (на дорогах, в поле, в лесу). Что касается временных рамок, то три четверти убийств совершается вечером и ночью, причем значительная часть – в предвыходные, выходные и праздничные дни.
   Как свидетельствуют криминологические исследования, удельный вес этих характеристик при совершении убийств и нанесении тяжкого вреда здоровью, в том числе при совершении хулиганских действий или из хулиганских побуждений, приблизительно совпадает.

   3. Исследования личностных характеристик субъектов данной группы преступлений позволяют выявить ряд наиболее характерных особенностей.
   Основную массу этих субъектов составляют мужчины зрелого возраста (доля несовершеннолетних – около 18–20 %) со значительно сниженным (в 1,5–2 раза) уровнем образования и культуры по сравнению с общей массой населения. Эта и целый ряд иных социальных характеристик данной категории лиц за минувшие двадцать лет неуклонно ухудшались. К началу нового тысячелетия примерно половина из них на момент совершения преступления нигде работали и не учились.
   Среди субъектов тяжких насильственных преступлений год от года увеличивался удельный вес лиц, имеющих психопатические и иные психологические и интеллектуальные аномалии, не исключающие вменяемости (эмоциональная возбудимость, заболевания центральной нервной системы, сексуальные отклонения, дебильность и т. д.). Из их числа вменяемые без аномалий составляют примерно 23 %, вменяемые с аномалиями – 57 %, а невменяемые (не убийцы в юридическом смысле слова) – чуть более 20 %. Росла доля алкоголиков и наркоманов. Достаточно сказать, что почти три четверти убийц в момент совершения преступления находились в состоянии алкогольного и наркотического опьянения. Если же брать убийц из хулиганских побуждений и в процессе хулиганских действий, то процент пьяных повышается до 90.
   Неуклонно рос среди данной категории лиц уровень общего, специального, многократного и пенитенциарного рецидива. К рецидиву в данном случае, помимо прежней судимости за убийство, должна быть отнесена судимость за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (тяжкого телесного повреждения). Преступники-рецидивисты совершают почти половину наиболее опасных разновидностей убийств. Именно они обычно организовывают групповые убийства и вовлекают в преступления лиц, ранее не судимых, особенно из числа молодежи.
   Что касается нравственно-психологических характеристик, присутствующих, хоть и в неодинаковой степени, у различных типов тяжких насильственных преступников, то к ним относятся:
   – убежденность в допустимости насильственных средств для достижения собственных желаний или разрешения конфликта;
   – агрессивность, озлобленность, жестокость;
   – низкая культура эмоций, несдержанность.
   Одновременно именно для этой категории преступников характерна «позиция самооправдания», т. е. переложения своей вины на потерпевших или в целом на окружающих. В беседах с криминологами и психологами основная масса таких субъектов не проявляет никакого сочувствия к потерпевшим, даже если так называемая доля вины жертв по обстоятельствам дела вообще не усматривается. Они не сожалеют о содеянном, не выражают раскаяния, а иногда просто не понимают, в чем их можно упрекнуть. По своим взглядам они преимущественно циники, близости с людьми нет и потребности в ней они не испытывают.
   Эгоизм – главная черта их характера. У некоторых насильственных преступников эта черта возведена до уровня личной идеологии. Творя культ насилия, они выращивают в себе бесчеловечного «богочеловека», этакую «белокурую бестию» Ницше: «Я – центр вселенной, она существует ради моей прихоти!» – вот символ их веры. А унижение ближнего путем насилия – необходимый ритуал этой веры.
   Для криминологической характеристики тяжких преступлений против жизни и здоровья существенное значение имеют данные о потерпевших от этих преступлений. Исследования показывают, что более 70 % потерпевших – это лица, известные обвиняемым, в частности каждый третий – их родственник, каждый пятый – юридический или фактический супруг. Как свидетельствует судебная практика, жертвами убийств чаще всего становятся мужчины. Из числа потерпевших мужчин 25 % находились в состоянии опьянения, что подчас играло роковую роль. За минувшие 15 лет ощутимо возросло среди жертв число коммерсантов, предпринимателей, лидеров и функционеров криминальной среды в результате конфликтов из-за раздела сфер влияния.

   4. Характеризуя причины, порождающие тяжкие преступления против жизни и здоровья, в том числе по хулиганским мотивам, следует констатировать, что наибольшее их число связано с низким культурным и нравственным уровнем, социально-негативными традициями, существенными сдвигами в общественном и индивидуальном сознании. Речь, в частности, идет о распространенности и восприятии как допустимых в семье, дворовом окружении грубости, агрессивности, жестокости. В результате в формирующемся сознании, нравственных представлениях подрастающего человека рождается озлобленность, убежденность в превосходстве физической силы над моральными ценностями и готовность самому применять насилие. То же самое – издевательства более сильных над слабыми, групповые драки и избиения – наблюдается в школах, иных образовательных учреждениях, молодежных общежитиях, в армейской среде. Если прибавить к этому еще «алкогольно-наркотический фон», сопровождающий действие названных причин, то становятся достаточно ясными основные составляющие этого криминогенного причинного комплекса.
   Справедливости ради следует отметить, что не во всех этих случаях удается провести четкий водораздел между социальной и биологической обусловленностью растущего насилия. Сравнительно недавно ученые Алтайского государственного университета провели исследование, проверив несколько сотен ребят, содержащихся в уголовно-исполнительных учреждениях, и пришли к выводу, что у многих из них имеются нарушения гормонального обмена. Люди с такими нарушениями отличаются повышенной агрессивностью, злобой, и, если судить по оперативным сводкам, с каждым годом их становится все больше. По мнению исследователей, подобным гормональным нарушениям в организме способствуют все ухудшающееся качество жизни, неустроенность, загрязнение окружающей среды.
   Конечно, упомянутые причины не объясняют происхождения всех убийств и причинения вреда здоровью, например корыстных. Главная причина этих, теперь довольно многочисленных и очень опасных преступлений заключается в атмосфере стяжательства, корысти, охватившей российское общество.
   Наряду с причинами, порождающими тяжкие преступления против жизни и здоровья, необходимо указать на условия, которые способствуют совершению этих преступлений или облегчают их осуществление. Одно из них состоит в безразличном отношении правоохранительных органов к фактам недостойного, угрожающего поведения будущих убийц. Криминологические исследования свидетельствуют, что от 30 до 40 % убийств сопряжено с предшествовавшими им уголовно наказуемыми угрозами. Но, будучи заранее предупрежденными о готовящейся расправе, ни прокуратура, ни милиция не принимают необходимых мер, не привлекают к уголовной ответственности угрожавших лиц.
   Другим существенным обстоятельством, способствующим осуществлению рассматриваемых преступлений, является невмешательство, попустительство очевидцев, на глазах которых совершаются многие убийства из хулиганских побуждений, из ревности, в драках и т. д. Несомненную роль здесь играет низкая гражданская активность граждан, а также то обстоятельство, что населению далеко не всегда известны правила необходимой обороны или задержания лица, подозреваемого в преступлении.
   Существенно способствует тяжким преступлениям против жизни и здоровья, квалифицированному хулиганству наличие у преступников в последние годы и стремительное увеличение в результате социальных катаклизмов количества огнестрельного, а также холодного оружия.
   Наконец, несомненно отрицательную роль играют недостатки в расследовании и раскрытии умышленных убийств, нанесения тяжкого вреда здоровью и злостного хулиганства. Причем последствия этого двояки. С одной стороны, они поселяют у неустойчивых членов общества надежду остаться безнаказанными в случае совершения преступлений. Тем самым подрывается идея общего предупреждения преступности. С другой стороны, опасные преступники, фактически оставаясь безнаказанными, еще более активно продолжают преступную деятельность. Этим сводится на нет достижение цели специального предупреждения. Сказанное подтверждается данными, полученными при изучении уголовных дел об убийствах, долгое время остававшихся нераскрытыми. К моменту, когда преступники были в конечном счете задержаны, оказалось, что 45 % из них после убийства совершили в среднем по два новых преступления, более половины из которых – убийства, изнасилования, разбойные нападения.

   5. Причины и условия, порождающие тяжкие преступления против жизни и здоровья, определяют направления деятельности по их предупреждению.
   Приоритетное место в системе этой профилактики по праву должны занимать крупномасштабные меры по снижению социальной напряженности, возрождению утраченных российским обществом моральных ценностей, развитию в нем гуманистических начал, воспитание готовности соблюдать общественный порядок и правила человеческого общежития. Это основа предупреждения тяжких насильственных преступлений и хулиганства. Что же касается специально-криминологической профилактики, то она должна включать в себя следующее:
   – своевременное и жесткое реагирование правоохранительных органов на любые нарушения общественного порядка, оскорбления, угрозы убийства, причинения тяжкого вреда здоровью;
   – подъем активности граждан в борьбе с тяжкими насильственными преступлениями, общественное осуждение равнодушия и невмешательства в их пресечение;
   – последовательная борьба с незаконным ношением огнестрельного и холодного оружия; привлечение к ответственности лиц, нарушающих правила приобретения оружия, а также нелегально его изготавливающих;
   – повышение эффективности оперативной и предупредительной работы органов милиции в отношении корыстных убийств, убийств из мести, хулиганских побуждений и ряда иных тяжких насильственных преступлений;
   – своевременное раскрытие и качественное расследование дел данной категории, продуманная организация судебных процессов и более жесткая практика назначения наказания без неоправданного либерализма;
   – уделение большего внимания вопросам профилактики тяжкой насильственной преступности в ходе осуществления правовой пропаганды;
   – выявление потенциальных жертв названных преступлений и предотвращение их неосмотрительного, распущенного, провокационного поведения.

2. Криминологическая характеристика насильственных половых преступлений

   1. К насильственным преступлениям против половой неприкосновенности и половой свободы личности относятся изнасилование, насильственные действия сексуального характера, понуждение к действиям сексуального характера (ст. 131–133 УК РФ). Будучи разновидностью насильственной преступности, они одновременно обладают только им свойственными специфическими особенностями, объединяющими их в отдельную группу. Суммарно они занимают в структуре зарегистрированной преступности около 2 % при чрезвычайно высоком уровне латентности. Безусловно доминирует в данной группе изнасилование, доля которого (по данным выборочных исследований) составляет более 90 %. С учетом этого обстоятельства в дальнейшем изложении используются в основном данные о криминологической характеристике изнасилований.
   Удельный вес изнасилований в структуре всей преступности относительно невелик – 1,6 %, а их динамика, при некоторых колебаниях в официальной регистрации за минувшие 15 лет, как будто характеризуется даже тенденцией к некоторому снижению. Вряд ли это стоит принимать на веру. Фактически, как свидетельствуют данные криминологических исследований, ежегодное число изнасилований в России составляет около 50 тыс. (против 14–15 тыс. в СССР), что примерно в пять раз превышает официальные цифры. Причем возрастает доля наиболее опасных, квалифицированных изнасилований. Многие жертвы просто не сообщают о происшедшем в правоохранительные органы в силу естественной стыдливости, но главным образом из-за неверия в желание и способность этих органов помочь им. Даже в случаях таких обращений потерпевших их заявления часто не регистрируются либо по ним не возбуждаются уголовные дела.
   По данным выборочных исследований, в городской местности совершается около 40 % изнасилований, 27 % приходится на сельские населенные пункты, остальные – вне населенных пунктов. Основное число изнасилований (около 80 %) совершается в вечернее и ночное время. Характерной чертой этих преступлений является их ярко выраженная сезонность – до 70 % из них совершается с мая по сентябрь. Она не имеет каких-либо биологических предпосылок и объясняется главным образом характером проведения досуга молодежью и подростками в весенне-летний период.
   При анализе методов, к которым прибегали преступники для преодоления сопротивления потерпевших, оказалось, что в 40 % случаев применялось физическое воздействие, в 52 % – угрозы, в 8 % случаев использовалось беспомощное состояние потерпевших, в том числе связанное с их алкогольным или наркотическим опьянением. Более 30 % рассматриваемых преступлений совершались в группе, причем 75 % групп состояли из 2–3 человек, а 80 % из них носили случайный характер. Лишь от 14 до 20 % групп специально организовывались для совершения изнасилований. Обращает на себя внимание тот факт, что групповые преступления были совершены в основном лицами в возрасте до 20 лет и неженатыми.
   Факты свидетельствуют также, что в 40 % случаев (а по делам, где потерпевшими были несовершеннолетние, даже в 60 % случаев) преступники и потерпевшие были знакомы между собой до совершения преступлений. Причем более чем в 40 % ситуаций поведение потерпевших характеризовалось легкомысленным завязыванием знакомств, участием в выпивках, что создавало условия для совершения преступлений.
   Наконец, примерно около одной трети изнасилований удавалось пресечь на стадии покушения благодаря активному сопротивлению потерпевших, вмешательству граждан и представителей власти.

   2. Остановимся на некоторых характерных особенностях личности насильников.
   Выборочные данные показывают, что 80 % изнасилований совершается лицами в возрасте до 30 лет. Две трети возрастной категории насильников старше 25 лет не имели своей семьи вообще или были разведены. Большинство лиц, совершивших изнасилования, хотя и работали или учились, но характеризовались низким образовательным и культурным уровнем. Их отличает крайне узкий круг интересов, отсутствие духовных запросов. По данным различных исследований, от 64 до 84 % этих лиц совершили преступления в состоянии опьянения.
   По сравнению с убийцами, насильники обладают рядом психологических особенностей. Так, наряду с неразвитостью навыков адекватного социального поведения, грубостью, субъектам этой категории присущи цинизм, бесстыдство, примитивно-чувственный взгляд на взаимоотношения полов. Не случайно доминирующим мотивом преступного поведения насильников является удовлетворение половой страсти в грубой, животной форме, проявление агрессии, жестокости, самоутверждения. Нередко присутствует и хулиганская мотивация, стремление унизить, растоптать достоинство жертвы.
   Характерна для них готовность к преступному посягательству на половую свободу женщины даже независимо от провоцирующих моментов ситуации и, следовательно, полная неразборчивость в удовлетворении половой потребности. У большинства насильников отсутствует сознание неотвратимости наказания за их преступное поведение. Высокая латентность данной категории преступлений, к сожалению, дает для этого веские основания. Для характеристики степени деморализации лиц, совершающих насильственные половые преступления, существенное значение имеет тот факт, что почти в 10 % случаев изнасилования или попытки изнасилования сопровождаются насильственным изъятием денег и ценностей у потерпевших.
   Комплекс названных качеств, характеризующих антисоциальную направленность личности насильников, складывается постепенно, в течение определенного времени и, в сущности, отражает ступени роста их общественной опасности. Подтверждается это относительно высокая доля участия рецидивистов в совершении половых преступлений – от 24 до 28 % – при уровне специального рецидива, достигающего 10 %.
   Следует подчеркнуть, что хотя половое влечение относится к врожденным биологическим потребностям, однако в большинстве случаев нет оснований говорить о каких-то особых физических и психофизиологических качествах насильников. Применительно к этой категории лиц правильнее вести речь об уродливом развитии социальной стороны половой потребности, проще говоря, об отсутствии у них соответствующих нравственных преград антисоциальным способам удовлетворения этой потребности.
   Что же касается некоторых насильников, страдающих аномалиями полового влечения (не исключающими их вменяемости), когда сексуальные переживания, в том числе в извращенной форме, выдвигаются на первый план, то, по данным Центрального научно-исследовательского института судебной психиатрии им. Сербского, их процент незначителен. К тому же и в этих случаях ведущими у насильников данной категории остаются не психические отклонения, а нормальная система социально-психологических качеств. И здесь механизм преступления не утрачивает социального характера: лицо не использует имеющиеся у него возможности сдерживать сексуальное влечение и направлять свои поступки с учетом социальных требований, т. е. действует виновно, сознательно нарушает сложившийся социальный уклад половых отношений.
   Существует еще одна специфическая категория насильников (так называемых серийных), внутренней мотивацией которых служит не столько удовлетворение похоти, сколько унижение ближнего. Их деяния не являются изнасилованием в обычном субъективном смысле. Главный мотив здесь иной: унизить, растоптать беззащитного человека. Это уже насилие ради насилия, само в себе заключающее собственную цель. Должно быть, перед тем, кто однажды совершил тяжкое насилие и не ужаснулся, переступил черту нравственности, появляется такое подлое искушение, проницательно подмеченное великим психологом Ф. М. Достоевским: манит уйти за эту грань еще дальше, изведать, есть ли вообще какой-нибудь предел человеческому скотству. А его, похоже, и в самом деле нет…

   3. Причинами совершения большинства насильственных половых преступлений в самом общем плане являются изъяны нравственного, в том числе полового, воспитания и негативное влияние социальной микро– и макросреды.
   Данное положение справедливо прежде всего для сферы семейного воспитания, недостатки которого влекут формирование у молодых людей таких качеств, как эгоизм, жестокость, неуважение к женщине. Достаточно сказать, что в числе лиц, совершивших половые преступления, доля воспитывавшихся в семьях, где имели место постоянные скандалы, аморальное поведение родителей, половая близость на глазах у детей, в десять раз больше, чем в контрольной группе законопослушных граждан.
   Существенные просчеты наблюдаются в нравственном и половом воспитании в школе. Во многих случаях вопросы взаимоотношений полов в воспитательной работе обходятся стороной. Стремясь удовлетворить естественный интерес к этой области, три четверти школьников черпают такие сведения из сомнительных источников и в недопустимой с воспитательных позиций форме, что порождает цинизм и аморальное поведение.
   Наряду с названными к числу причин насильственных половых преступлений относится негативное влияние ближайшего бытового окружения: циничное, грубое отношение к женщине в среде подростковых и взрослых дворовых и уличных компаний, распространение циничных анекдотов, ругательств, нецензурных песен. По справедливому мнению виднейших российских педагогов, сущность этого несчастья не в том, что обнажается перед мальчиками половая тайна, а в том, что она обнажается в самой безобразной, циничной и безнравственной форме, приводит к мелкому надоедливому садизму словечек, анекдотов, каламбуров. Так женщина становится для подростка только возможным объектом насилия и пользования.
   Многочисленные факты свидетельствуют также о растлевающем влиянии безумной пропаганды порнографии и «сексуальной свободы» в многочисленных произведениях литературы, кино и телевидения. Следует упомянуть ряд обстоятельств, облегчающих распространение аморализма, а значит, способствующих в определенной мере половой преступности.
   Прежде всего это недостатки в организации досуга молодежи. Как показывают данные криминологических исследований, лица, принимавшие участие в насильственных половых преступлениях, проводили свой досуг преимущественно в бесцельном шатании по улицам, выпивках, приставаниях к гражданам и т. п. Особенно значительно здесь разлагающее воздействие алкоголизации личности. Лица, злоупотребляющие алкоголем, характеризуются не только ослаблением воли и нравственных устоев, но и повышением в конкретной ситуации возбудимости, притуплением чувства стыдливости. Поэтому не случайно, как свидетельствует судебная практика, что наиболее гнусные преступления (изнасилования малолетних девочек, дочерей и других близких родственников, мужеложство с детьми и т. д.), как правило, совершают привычные алкоголики, нравственная подструктура личности которых подверглась полному распаду, хотя они и вменяемы.
   Криминологический анализ подтверждает также, что одним из обстоятельств, облегчающих совершение половых преступлений, является несвоевременность и недостаточная активность правоохранительных органов в реализации мер борьбы с этими общественно опасными деяниями. Это – оставление без рассмотрения сообщений о действиях, которые свидетельствуют об аморальном поведении конкретных лиц; непринятие мер к предотвращению формирования преступных групп; недостатки патрульной и постовой службы милиции. В частности, с изъянами патрулирования в значительной мере связан тот факт, что около 38 % изнасилований и 40 % насильственного мужеложства в городской местности совершаются в подъездах, подвалах, на чердаках, в общественных туалетах, парках и на кладбищах.

   4. Предупреждение насильственных половых преступлений охватывает комплекс общесоциальных и специальных мероприятий, специфических именно для данной категории общественно опасных деяний.
   К общесоциальным относятся меры по надлежащему осуществлению нравственного, в частности полового, воспитания подрастающего поколения. Важно при этом, чтобы все не сводилось лишь к половому просвещению вне нравственного контекста проблемы. Половое воспитание должно прививать целомудренное отношение к проявлениям интимной близости, умение владеть своими чувствами и желаниями, мужское достоинство и женскую гордость. Это – задача семьи, школы, сферы литературы и искусства. В рамках общесоциальных мероприятий существенная роль принадлежит организация досуга молодежи, вовлечение в занятия спортом, борьба с пьянством и наркоманией.
   Среди специально-предупредительных мер в отношении анализируемой разновидности преступности наиболее важными являются следующие.
   Во-первых, это своевременное изъятие детей из семей, где аморальное поведение родителей приняло стойкий характер. В частности, органы опеки и попечительства, комиссии по делам несовершеннолетних обязаны в подобных случаях более активно инициировать иски о лишении родительских прав.
   Во-вторых, важной задачей органов МВД является выявление квартир, где собираются сомнительные компании, борьба с притоносодержательством, с распространением порнографии.
   В-третьих, ввиду того, что наиболее значительная доля насильственных половых преступлений совершается в весенне-летний период, серьезную роль призвана играть правильная организация патрульно-постовой службы милиции. Маршруты, графики, дислокация постов и патрулей должны разрабатываться с учетом анализа мест и времени совершения этой категории преступлений в данной местности.
   В-четвертых, существенное значение в предупреждении насильственных половых преступлений, особенно повторных, имеет быстрое и полное раскрытие уже совершенных преступлений, применение строгого наказания к их субъектам. В противном случае создается возможность для повторного совершения аналогичных или более тяжких преступлений.
   В-пятых, после отбытия насильниками наказания и освобождения их из мест лишения свободы необходимо установление за ними административного надзора в случаях, предусмотренных законом.

ТЕМА 13. Преступность несовершеннолетних и против несовершеннолетних

1. Состояние и тенденции

   1. Изучение и предупреждение преступности несовершеннолетних по своему характеру и методике имеет ряд существенных особенностей по сравнению с исследованием преступности взрослых. Это связано с состоянием данной разновидности преступности, личностными характеристиками ее субъектов, причинами и условиями ее существования, наконец, с особенностями организации профилактической работы.
   Значительную специфику имеет сама оценка уровня преступности несовершеннолетних. Установлению реальной картины мешает очень высокий уровень латентности их преступлений, не становящихся предметом регистрации. Причины тому – невысокая степень общественной опасности большинства этих общественно опасных деяний и снисходительность окружающих к данной возрастной категории. Особенно это касается драк, краж в семье или в учебном заведении, изъятий незначительных сумм денег у сверстников, т. е. всего того, о чем правоохранительные органы в основном не ставятся в известность. Необходим также учет другого обстоятельства. В среднем около 50 % уголовных дел о преступлениях несовершеннолетних, ставших известными, не возбуждаются или прекращаются с передачей материалов в комиссии по делам несовершеннолетних.
   Удельный вес зарегистрированной подростковой (с 14 до 18 лет) преступности в стране составляет около 10–12 % с неизменной тенденцией в сторону роста. Упомянутая динамика негативных изменений не является ровной и последовательной. Преступность несовершеннолетних подвержена значительным колебаниям. Она обладает обостренной чувствительностью к влиянию демографических факторов (изменению численности населения различных возрастных групп, доли городского населения, количества неполных и расстроенных семей), к степени интенсивности профилактической работы. Именно поэтому динамика преступлений несовершеннолетних в тех или иных регионах и в различные периоды времени демонстрирует значительные колебания от названного среднего процента, временная ее стабилизация сменяется вспышками.
   Статистика свидетельствует, что хотя около 80 % преступлений, совершаемых подростками, малоопасны, но одновременно каждое пятое их преступление отличается высокой степенью общественной опасности, тяжкими последствиями. Это кражи, грабежи, злостное хулиганство, а в некоторых случаях (около 4 %) – убийства, причинение тяжкого вреда здоровью, изнасилования. Постепенное распространение среди них получают также вымогательства, завладение и применение огнестрельного оружия, торговля наркотиками, компьютерные преступления и др. Причем корыстная мотивация среди иных побуждений к совершению преступных действий безусловно занимает доминирующее положение. Достаточно высок уровень рецидива в рамках анализируемой разновидности преступности: он колеблется в пределах от 15 до 18 %.
   Большая часть преступлений несовершеннолетних – около 75 % – совершается в городах. Это связано со специфическими трудностями воспитания детей в городских условиях. Основной воспитательный фактор в сельской семье – это непосредственный пример родителей, которые трудятся на глазах у подростка. В городе этот фактор чаще всего отсутствует, подросток меньше занят обслуживанием семьи, у него образуется дополнительный резерв свободного времени. Кроме того, в городской местности затруднен контроль за поведением несовершеннолетнего вне дома, так как даже ближайшие соседи подчас его не знают.
   Характерны также данные выборочного изучения времени совершения преступлений несовершеннолетними: более 60 % этих деяний приходится на период после 22 часов, когда подростки должны быть уже дома, под надзором родителей. Резервы предупреждения здесь достаточно очевидны.
   Одной из самых примечательных особенностей подростковой преступности является совершение большинства (70–75 %) преступлений в группе. Безусловно сказывается характерное для несовершеннолетних стремление к совместному проведению досуга, выливающееся нередко (в силу моральной распущенности или ложного понимания чувства товарищества) в противоправные, преступные формы поведения. До недавнего времени принято было считать, что устойчивые преступные подростковые группы встречаются редко, не носят организованного характера, временны, нестабильны. Фактически явление, с которым столкнулось сегодня российское общество, – это рост организованности, сплоченности молодежно-подростковых групп с криминальной активностью. Группировки, о которых идет речь, по сути, представляют собой молодежные организации, имеющие свою подконтрольную территорию, устойчивую структуру, жесткую систему подчинения и общего лидера или группу лидеров. Цели группировкам задаются верхним иерархическим слоем, состоящим в подавляющем большинстве из уголовных элементов.
   К числу основных особенностей, свойственных таким группировкам, относится, во-первых, расширение верхних и нижних возрастных границ участников. Во-вторых, расширяется территориальный контроль и сферы влияния криминальных подростково-молодежных групп. Они берут под контроль не только так называемую улицу, но и все находящиеся на данной территории молодежные институты: школы, ПТУ, колледжи. Подростки, отказавшиеся примкнуть к группировке, подвергаются постоянному терроризированию со стороны сверстников. Третьей и главной особенностью является корыстная направленность деятельности группировок. Она только внешне выглядит иррациональной, если судить по волне насилия и вандализма. Главной ценностной категорией здесь выступает умение делать деньги с помощью краж, грабежей, но особенно – вымогательства у сверстников и малышей на подконтрольной территории. Именно поэтому каждая группировка заинтересована в расширении контролируемой территории. И в этом истоки непрекращающихся драк за сферы влияния. Большая часть денег оседает в руках лидеров – в значительной массе уголовных элементов. Ребята становятся орудием в их умелых руках.
   И здесь проявляет себя четвертая характерная особенность – существующая в стране стабильная организованная преступность воспроизводит себя в подростково-молодежной среде. Процесс этот достаточно целенаправленный. Традиции уголовщины, культ силы и престиж «зоны» сознательно привносятся в молодежную среду. В группировках идет обучение личного состава навыкам гарантированного алиби, конспирации, рукопашного боя. Общее руководство ими осуществляют функционеры мафии. В полном смысле слова это движение еще нельзя отнести к организованной преступности, так как отсутствует один из ее конституирующих признаков – коррупция. Но очевидно главное – сформировалась специфическая подростково-молодежная субкультура, включающая в себя культ сильной личности, уголовную романтику, свой неписаный моральный кодекс, неприязненное отношение к формальным молодежным структурам.

   2. Жестко корреспондирует с состоянием преступности несовершеннолетних криминогенная ситуация в сфере преступности против этой возрастной категории. Нормы главы 20 УК РФ «Преступления против семьи и несовершеннолетних», а также целый ряд уголовно-правовых норм в иных главах УК предусматривают ответственность за посягательства на жизнь, физическое, нравственное здоровье и другие охраняемые уголовным законом интересы несовершеннолетних. Речь идет о вовлечении несовершеннолетних в совершение преступлений и антиобщественных действий, торговле несовершеннолетними, неисполнении обязанностей по их воспитанию, изнасиловании заведомо несовершеннолетней, половом сношении и иных действиях сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста, развратных действиях, побоях, истязаниях, склонении к потреблению наркотических средств или психотропных веществ и т. д.
   К сожалению, применяются перечисленные нормы плохо. Число преступлений в отношении детей и подростков неуклонно возрастает, составляя в последнее время, по данным уголовной статистики, около 27 тыс. ежегодно (при высочайшем уровне латентности). Фактически сегодня каждый четвертый пострадавший от преступлений – это несовершеннолетний. Особенно это касается семейной сферы, все более утрачивающей гуманистические начала, все чаще демонстрирующей факты унижения, жестокости, насилия над детьми, вовлечения их в антиобщественную и противоправную деятельность. Подобная же ситуация складывается в детских дошкольных и школьных учреждениях, детских домах, специальных учебно-воспитательных учреждениях. В результате более 2 тыс. детей и подростков кончают жизнь самоубийством, около 60 тыс., спасаясь от жестокого обращения, сексуального насилия, ежегодно покидают семьи и образовательные учреждения. Стремительно растет под воздействием взрослых приобщение несовершеннолетних к алкоголю, наркотикам, проституции. С середины 90-х годов, по данным различных источников, это увеличение по каждой из названных разновидностей девиантного поведения подростков стало почти десятикратным.

2. Личностные характеристики несовершеннолетних преступников и лиц, совершающих преступления в отношении несовершеннолетних

   1. В рамках социально-демографической характеристики несовершеннолетних преступников наиболее примечательным является преобладание в данной группе лиц мужского пола – их около 95 %. Вместе с тем выборочные криминологические исследования свидетельствуют о существовании в ряде регионов страны тенденции к увеличению доли девушек, совершивших преступления, почти до 15 %. При этом несовершеннолетние женского пола совершают не только традиционные для них кражи, мошеннические действия, но становятся участниками грабежей, разбойных нападений, тяжких преступлений против личности.
   На противоправном поведении несовершеннолетних преступников существенным образом сказываются их возрастные особенности. Наиболее криминально активны подростки старшей возрастной группы (от 16 до 18 лет). Их доля устойчиво составляет более 60 % подростков, осужденных за совершение преступлений.
   В настоящее время постепенно стираются существовавшие различия в распространенности преступлений несовершеннолетних, разделенных по роду занятий: учащихся школ; лиц, обучающихся в ПТУ; работающих подростков; неработающих и неучащихся. Но до сих пор наивысшей преступной активностью характеризуется последняя группа (неработающих и неучащихся). Именно они обычно связаны с криминальной средой, совершают значительную часть тяжких и особо тяжких преступлений, отличаются высоким уровнем алкоголизации и наркомании.
   Особенности нравственно-психологической сферы, интересов и потребностей несовершеннолетних преступников включают социально-негативную ориентацию, предпочтение праздности, бесцельного времяпрепровождения в кругу сверстников. Исследователи отмечают у них развитость таких негативных свойств, как грубость, озлобленность, агрессивность, ослабленное чувство стыда и пренебрежение к нравственным оценкам их личности и поведения со стороны окружающих. Речь идет не о возрастных особенностях, присущих большинству подростков, а именно о криминогенных деформациях.
   Отклонение от нормы в психическом развитии, эмоциональная неуравновешенность отмечаются у подростков-правонарушителей в несколько раз чаще, чем у данной возрастной группы в целом. Это задержки в умственном развитии, неврозы, психопатия, связанные в значительной мере с неблагоприятными условиями жизни и воспитания. И хотя в целом названные аномалии фатально не предопределяют выбор криминальных форм поведения, они играют существенную роль в совершении преступлений.
   Наконец, следует отметить гораздо большую распространенность дефектов правосознания у несовершеннолетних преступников по сравнению с законопослушными сверстниками. Большинство подростков-правонарушителей полагают допустимым нарушение норм уголовного закона, уверены в своей безнаказанности.

   2. Социально-демографические данные о лицах, виновных в преступных посягательствах против детей и подростков, свидетельствуют, о подавляющем преобладании мужчин. Удельный вес лиц женского пола применительно к данной разновидности преступлений не превышает 14–15 %. В большинстве своем (более 80 %) и те и другие отличаются низким профессиональным, образовательным и культурным уровнем. Многие нигде не работают, занимаются бродяжничеством, попрошайничеством, разными видами противоправной, в том числе преступной деятельности. В группе организаторов и подстрекателей к преступной и антиобщественной деятельности подростков часто фигурируют также близкие родственники, старшие по возрасту друзья, подруги; при вовлечении несовершеннолетних в оказание сексуальных услуг значителен удельный вес работников гостиниц, шоферов такси. Изнасилования и иные насильственные действия сексуального характера чаще всего совершаются отчимами и отцами, в ряде случаев – при молчаливом согласии матери.
   Примечательным для субъектов, совершающих преступления против несовершеннолетних, является весьма разнообразный набор личностных деформаций интеллектуального, психологического, нравственного характера. К числу наиболее типичных из них относятся:
   – стремление к созданию конфликтных ситуаций, обстановки враждебности, терроризирование родных и близких, сквернословие и грубое приставание к гражданам;
   – злобность, мстительность, пренебрежение к нормам общественной морали;
   – психологические срывы, эмоциональная неуравновешенность, неадекватное реагирование на внешние раздражители;
   – высокий уровень алкоголизации и наркотизации, половая распущенность.
   Уголовно-правовые характеристики лиц, вовлекающих несовершеннолетних в преступную и иную антиобщественную деятельность, свидетельствуют, что очень многие из них уже привлекались к уголовной ответственности, отбывали наказание в виде лишения свободы.

3. Криминогенные факторы, влияющие на преступность несовершеннолетних и против несовершеннолетних, и основные направления профилактической деятельности

   1. Исторический анализ свидетельствует, что периоды мощных общественных сдвигов (а именно таково наше время) всегда сопровождаются всплесками вандализма, жестокости, тяжких преступлений, индивидуальной и коллективной агрессивности молодого поколения как реакции на социальные проблемы, перед лицом которых оно оказалось. К тому же открытие трагических истин советской и российской действительности после десятилетий узаконенного вранья имело не только положительные последствия, но и рост пессимизма и цинизма. Уродливые формы реакции на подобную ситуацию, включая интенсивную криминализацию подростковой и молодежной среды, рождаются в качестве альтернативы несбывшимся общественным обещаниям, которые в большом количестве даются молодежи и которые давно превратились в ничего не значащий штамп.
   Расходы государственного бюджета на охрану здоровья, воспитание, обучение подрастающего поколения катастрофически снижены. Практически во всех регионах страны отмечаются нарушения гарантированных законом прав личности на образование. Большое распространение получило необоснованное отчисление «трудных» подростков из общеобразовательных школ. Отсутствие денег на ремонт, покупку школьного оборудования, учебной литературы заставляет руководителей образовательных учреждений незаконно переуступать помещения в аренду коммерческим структурам. Неуклонно падает объем предоставляемых семьям социальных услуг. Большая часть детей не могут посещать спортивные секции, кружки, летние лагеря отдыха и санаторные учреждения. Стремительно криминализируется их досуговая сфера.
   Значительный криминогенный потенциал несет в себе необеспеченность конституционного права детей на жилище. В стране насчитывается почти 1 млн бездомных детей, из них более 700 тыс. – сироты. Одним из постоянных источников пополнения этой категории служат выпускники детских домов. Многие из них, даже имея законные основания на получение жилья, реализовать свое право не могут. По данным криминологов, год спустя после выхода из детского дома примерно 30 % бывших воспитанников превращаются в бомжей, 20 % становятся уголовниками, 10 % кончают жизнь самоубийством. Примерно такая же участь постигает детей, оставшихся без жилья в результате продажи родителями приватизированных квартир. Причем нередко родители идут на это осознанно. Семья остается без квартиры и без денег, а дети оказываются брошенными на вокзалах, попадают в притоны.
   Аналогична ситуация с обеспечением конституционного права на труд. Именно не достигшим совершеннолетия подросткам сложнее всего сегодня найти работу, трудоустроиться. Предприятия и организации не проявляют заинтересованности в приеме в свои коллективы несовершеннолетних. Да и под сокращение попадают в первую очередь неквалифицированные. Безработица среди этой категории лиц особенно опасна, по сути криминогенна.
   Еще одним существенным криминогенным обстоятельством является острейший (и имеющий давние истоки) процесс маргинализации как следствие грубейших ошибок в экономической и социальной сферах. Он выразился в том, что массы населения «вымывались» из сельской местности в города, которые росли без обретения достаточной социально-культурной инфраструктуры. В городах формировался контингент, оторванный от родных корней, склонный к психологической и физической агрессии, с большой предрасположенностью к криминализации. Общество само подпитывало почву для роста преступности несовершеннолетних и молодежи.
   Не случайно интенсивность роста подростково-молодежных группировок с криминальной направленностью совпадала с образованием новых городских районов, а ребята, входящие в них, – в большинстве своем из рабочей среды, учащиеся ПТУ. Речь идет, таким образом, о возникновении того самого «гетто», которое, как в западных странах, так и у нас, питает подростковые и юношеские формы преступности.
   Специфическое, криминогенное преломление издержки упомянутых выше макропроцессов, свойственных современной России, находят в непосредственных сферах социального бытия детей и подростков.
   В частности, в рамках причинного комплекса данного уровня криминологи выделяют издержки семейного воспитания, кризисную, неблагополучную атмосферу или полное разрушение родительской семьи. Эта ситуация неуклонно обостряется снижением материального уровня жизни или обнищанием большинства семей. Неизбежным следствием происходящего являются рост криминогенных настроений, конфликтных ситуаций между близкими, жестокости и насилия в отношении детей.
   В унисон с влиянием названных обстоятельств осуществляется деморализующеее воздействие на детей и подростков дворовой, уличной микросреды, включая прямое вовлечение их криминальными элементами в преступную деятельность, иное антиобщественное поведение, в паразитический образ жизни.
   Современная школа нередко демонстрирует использование антипедагогических форм и методов воспитательного воздействия или как минимум проведение воспитательной и профилактической работы без должного учета возрастных, психологических, нравственных особенностей несовершеннолетних.
   Существенную роль в причинной обусловленности преступного поведения несовершеннолетних и против несовершеннолетних играют просчеты, недостатки в организации и проведении профилактической работы, правоприменительной деятельности соответствующих субъектов системы антикриминогенного воздействия.

   2. Первостепенное значение в профилактике преступности несовершеннолетних и против несовершеннолетних имеют нейтрализация, блокирование и ограничение действия упомянутых выше социально-экономических причин, т. е. эффективное осуществление мер общесоциального предупреждения. В его содержание должны входить экономические, политические, культурно-воспитательные меры, опосредованно или прямо ориентированные на создание благоприятных условий для формирования подрастающего поколения. Это, в частности, реализация принципа всеобщего обязательного обучения детей и подростков, создание льготных условий трудоустройства молодежи, возрождение широкой системы центров организованного досуга детей и подростков, способствующих их гармоничному психологическому, нравственному, физическому развитию. Необходимо установление жесткого контроля за расходованием бюджетных и внебюджетных средств, предназначенных для финансирования всего комплекса подобных мероприятий. Государство обязано предоставить всестороннюю поддержку организациям и физическим лицам, оказывающим материальную помощь специальным учебно-воспитательным учреждениям, детским домам, семьям, находящимся в тяжелом материальном положении.
   Содержание специально-криминологического предупреждения образуют меры, непосредственно направленные на профилактику преступлений среди подростков и против подростков. Они призваны специально воздействовать и на криминогенные факторы, обусловливающие данную разновидность преступности, и на ее субъектов. Концептуальная основа и элементы системы данной разновидности предупредительной деятельности нашли выражение в Федеральном законе «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» от 24 июня 1999 г. (в редакции ФЗ от 7 июля 2003 г.). Законом предусмотрено создание условий для профилактической работы на комплексной, плановой, системно-целевой основе. К числу наиболее актуальных проблем, требующих неотложного разрешения, отнесены: совершенствование нормативной базы профилактики правонарушающего поведения подростков, координации и взаимодействия ее субъектов, улучшение ее кадрового обеспечения, криминологической и психолого-педагогической подготовки лиц, участвующих в предупредительной деятельности.
   Комплекс мер специально-криминологического предупреждения преступности несовершеннолетних включает меры ранней профилактики, меры непосредственного предупреждения и меры профилактики рецидива.
   К мерам ранней профилактики относятся усилия целого ряда субъектов по заблаговременному предупреждению самих возможностей неблагоприятного формирования личности, устранению источников негативных влияний, компенсации негативных последствий сегодняшних социальных процессов. Это – своевременное выявление, бытовое и трудовое устройство несовершеннолетних, оставшихся без попечения родителей; изъятие детей из неблагополучных семей; совершенствование педагогического надзора за проведением подростками свободного времени, развитие позитивных форм их досуга; активизация правовой пропаганды среди родителей и несовершеннолетних. Примечательно, что усилению акцента на раннюю профилактику сопутствует активно идущий процесс передачи функций предупреждения правонарушений несовершеннолетних от милицейских органов к государственным и общественным структурам, призванным осуществлять социальное обслуживание, защиту прав и интересов подрастающего поколения. Речь идет об органах социальной защиты населения, о центрах социальной помощи семье и детям, центрах психологической помощи, социально-реабилитационных центрах, семейных детских домах, родительских патрулях (посещающих социально незащищенные семьи, дежурящих на дискотеках) и т. д. Пока, к сожалению, ощущается острая нехватка таких учреждений, слаба их материальная, кадровая, методическая и правовая база.
   Составляющий вторую группу комплекс мер – меры непосредственного предупреждения – включает непосредственное воспитательное воздействие на подростков, склонных к правонарушающему, делинквентному поведению, хотя и не совершивших еще преступления, но находящихся у этой черты; пресечение разлагающего воздействия на несовершеннолетних со стороны антисоциальных элементов; устранение негативных факторов, сформировавших склонность подростков к нарушению моральных и правовых норм. Это меры контроля за поведением подростков, осуществляемые подразделениями по предупреждению правонарушений несовершеннолетних при городских и районных отделах внутренних дел. Названные подразделения выявляют и ставят на профилактический учет подростков, от которых, судя по их поведению, можно ожидать совершения преступлений. С ними проводятся профилактические беседы, предпринимаются шаги по устранению вредных влияний со стороны семьи, сверстников, вовлечению в социально полезные занятия. К этой же группе относятся меры гражданско-правового, административного и уголовно-правового характера, применяемые к родителям и опекунам, не выполняющим своих воспитательных функций в отношении подростков или отрицательно влияющим на них; принудительные меры воспитательного воздействия на подростков, применяемые судами и комиссиями по делам несовершеннолетних. Последние должны стать центральным звеном в системе органов и учреждений, занятых предупреждением преступности несовершеннолетних. Но для этого необходимо укрепить их материальное, кадровое обеспечение, создать условия для того, чтобы комиссии по делам несовершеннолетних превратились в главного координатора и организатора всех субъектов, участвующих в предупредительной работе. Заслуживает поддержки идея создания ювенальной юстиции, построенной на иных, более гуманистических началах, которая включала бы сеть специальных правоохранительных учреждений, в частности судов по делам семьи и несовершеннолетних, специальных правоприменительных служб.
   Третья группа специально-криминологических мер направлена на профилактику рецидива преступлений со стороны несовершеннолетних, уже совершавших их. Речь идет о перевоспитывающем воздействии на подростков и оказании им помощи в социальной адаптации после возвращения из специальных учебно-воспитательных учреждений и воспитательных колоний. В частности, в ходе реформирования уголовно-исполнительной системы несовершеннолетние, отбывающие наказание в колониях, получили право на длительные свидания с родными, трудовые отпуска с выходом за пределы воспитательных колоний и право на проживание за пределами исправительного учреждения в ходе отбывания назначенного наказания. Гораздо хуже обстоит дело с реализацией мер постпенитенциарной помощи несовершеннолетним, вышедшим на свободу. Значительная их часть – это подростки, лишившиеся родительского попечения, сироты, которым не на что и негде жить, у которых очень мало шансов трудоустроиться. Местные органы власти и управления, федеральные и региональные службы занятости зачастую уклоняются от оказания им реальной помощи.
   Существуют большие резервы в осуществлении специальных мер предупреждения преступлений против несовершеннолетних. Прежде всего речь идет о необходимости резкого уменьшения латентности насильственных и корыстных деяний в отношении детей и подростков, фактов их вовлечения в совершение преступлений, в систематическое употребление спиртных напитков, одурманивающих веществ, в занятие бродяжничеством, попрошайничеством, проституцией, обеспечения неотвратимости уголовной ответственности за неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетних и т. д. Эта задача в значительной мере ложится на правоохранительные органы, в частности подразделения органов внутренних дел по делам несовершеннолетних, и требует от них гораздо большей настойчивости и последовательности, чем они проявляют сегодня. В ряду упомянутого направления профилактики важную роль играют меры виктимологического предупреждения преступлений против несовершеннолетних. Объектом профилактического воздействия должны быть как реальные, так и потенциальные жертвы, а также факторы, определяющие высокий уровень их виктимности.

ТЕМА 14. Рецидивная и профессиональная преступность

1. Состояние рецидивной преступности

   1. В зависимости от отрасли юридической науки принято различать три понятия рецидива: уголовно-правовое, пенитенциарное, криминологическое (фактическое). Содержание уголовно-правового понятия рецидива составляет повторное совершение нового умышленного преступления после осуждения за предыдущее, если судимость за ранее совершенное преступление не снята или не погашена. Пенитенциарный рецидив – это повторное пребывание преступника в местах лишения свободы. Наконец, криминологический рецидив означает факт совершения двух или более преступлений, независимо от того, был ли виновный осужден за первое из них, отбывал ли наказание в виде лишения свободы. Представляется, что анализ именно криминологического рецидива дает наиболее полную и точную социальную характеристику особенностей данной разновидности преступности. Криминологию интересуют не столько юридические аспекты, сколько фактическое состояние рецидивной преступности, ее причины и меры профилактики.
   По данным официальной уголовной статистики, доля лиц, ранее совершавших преступления, в настоящее время составляет около 25 %. Если говорить о динамике рецидивной преступности, то ее отдельные волнообразные изменения традиционно колеблются в стабильно заданных пределах от упомянутой цифры со снижением в отдельные годы до 20 % или ростом примерно до 33 %. Отмеченные колебания зачастую связаны с нестабильностью уголовного законодательства, судебной практики и социально-экономической ситуации. В этой связи показательна такая сторона рецидивной преступности, как ее соотношение с преступностью первичной. При устоявшемся законодательстве, постоянной линии судебной практики, при отсутствии резких изменений в экономических и социальных условиях жизни – это соотношение если и изменяется, то очень медленно. Всякая тенденция к сокращению или росту примерно одинаково сказывается и на первичной, и на рецидивной преступности. Что же касается структуры рецидивной преступности, то она характеризуется явным преобладанием в ней корыстных, имущественных преступлений (56 %), весьма распространено также среди рецидивистов повторное хулиганство (21 %), в группе преступлений против жизни, здоровья, половой свободы и неприкосновенности и других удельный вес рецидива существенно ниже, хотя это не уменьшает его опасности.
   Повышенная общественная опасность рецидива преступлений определяется: а) устойчивостью и интенсивностью антисоциальной мотивации поведения их субъектов; б) систематичностью совершения ими преступлений; в) особо устойчивыми формами соучастия; г) стремлением к вовлечению в преступную деятельность новых лиц; д) криминальной квалификацией, которую рецидивисты приобретают по мере повторения преступлений, и связанной с этим уверенностью в своей безнаказанности.
   В связи с упомянутыми проявлениями высокой общественной опасности рецидивной преступности и ее структурного деления следует отметить, что очень мало фактического рецидива дает случайная, в частности неосторожная, преступность. Систематичность и «квалифицированность» наблюдаются прежде всего в совершении краж, мошенничества, присвоений, растрат, грабежей. Почти половина всех наиболее опасных убийств и особо злостных хулиганских проявлений также приходится на долю рецидивистов, они же совершают почти одну треть изнасилований.
   Объяснима такая характерная черта рецидивной преступности, как образование стойких и сложных форм соучастия с одновременным вовлечением все новых лиц в деятельность преступных групп. Определенная общность положения преступников-рецидивистов при значительном ослаблении социально-полезных связей ведет к подысканию соучастников в преступной деятельности, к сплочению в криминальные группировки. Их устойчивость поддерживается личными связями, круговой порукой, терроризированием соучастников наиболее опасными категориями рецидивистов. Что же касается стремления рецидивистов к пополнению своих рядов, то объектом его чаще всего являются лица из числа молодежи. Им прививается уголовная романтика, психология паразитизма, они становятся орудиями исполнения преступлений, организованных рецидивистами.

2. Личностные характеристики преступников-рецидивистов

   1. Подавляющее число (более 60 %) преступников-рецидивистов в настоящее время – лица со второй судимостью. Гораздо меньшее число преступников осуждается в третий и более раз. Это, как правило, лица, виновные в тяжких и особо тяжких преступлениях, приговариваемые к длительным срокам лишения свободы. Их отличает повышенная общественная опасность. Трудности исправительного воздействия на подобных субъектов объясняются во многом тем, что в результате неоднократного совершения преступлений, паразитического образа жизни у них сложилась так называемая криминогенная установка личности. Она проявляется в прочно укоренившейся готовности действовать в направлении своей преступной цели, часто – независимо от складывающейся ситуации.
   Почти всем рецидивистам свойственна недооценка своей вины в совершении преступлений, так называемый комплекс «тернового венца», искупление своим страданием якобы чужих грехов. Они охотно жалеют себя, не прочь посетовать на свои жизненные неудачи, считая, что в их преступной доле виновато общество, потерпевшие, правосудие и лишь в последнюю очередь – они сами.
   Многие из них отличаются жестокостью, крайней степенью аморальности. Изучение рецидивистов, отбывающих наказание в местах лишения свободы, показало, что в массе своей это люди с крайне примитивным мышлением. Запросы их ограничиваются в основном удовлетворением физиологических потребностей, тягой к грубым развлечениям. Среди всех категорий преступников именно рецидивисты подвержены наибольшей алкоголизации и наркотизации. В результате ненормального образа жизни около 70 % из них проявляют признаки психопатии, являются инвалидами.
   У рецидивистов в значительной степени утрачено чувство страха перед наказанием. Любой рецидивист отличается от первичного преступника тем, что ему не свойствен страх перед неизвестностью, которой полна жизнь за тюремной решеткой для лиц, осужденных впервые. Он знает, что там живут люди, и представляет, как они там живут. Поэтому на него можно воздействовать только тем, что условия, которые будут созданы для него в уголовно-исполнительном учреждении во второй, третий раз, окажутся значительно тяжелее, чем в предыдущий. И он должен это отчетливо представлять.
   Характеризуя общий нравственно-психологический облик субъектов данной категории, следует отметить, что среди рецидивистов, несомненно, существует значительная дифференциация.
   Первую группу составляют лица, у которых антисоциальные взгляды доминируют в сознании, складываются в некую криминальную философию. Они уверены в преимуществах жизни паразита, в незыблемости и справедливости воровских законов. Такие субъекты воспринимают наказание как личную неудачу, своеобразный «профессиональный риск». Большинство из них хотя и заражены криминальной романтикой, но ищут в преступлении прежде всего материальную выгоду, дающую возможность вести паразитический образ жизни. Эти люди идут на риск, когда перед ними открывается реальная возможность обогатиться преступным путем или устранить препятствия на пути к обогащению.
   Вторая группа преступников-рецидивистов представлена лицами противоположного склада. Обычно они совершают преступления под влиянием эмоциональной несдержанности, грубости, в результате минутной вспышки гнева, для того чтобы удовлетворить чувство мести, а иногда – просто ради того, чтобы потешить себя, из озорства. И таких преступников-рецидивистов гораздо больше, чем первых. Нередко такие субъекты, попав на скамью подсудимых, раскаиваются в совершенном преступлении, на свободу выходят с искренним стремлением стать честными людьми. Однако отрицательные черты характера, эгоистические наклонности, грубость, неумение держать себя в руках часто оказываются сильнее благих намерений.

   2. Что касается социально-демографической характеристики рецидивистов, то она также отличается определенным своеобразием. В частности, рецидивная преступность еще в большей степени, чем первичная, является «уделом» мужской части населения. Рецидив преступлений среди ранее судимых женщин наблюдается в 2,5 раза реже, чем среди соответствующей категории мужчин. Вместе с тем женщины-рецидивистки в значительной части отличаются более стойкой антиобщественной направленностью личности, большей социальной и моральной деградацией, чем мужчины, крайне тяжело поддаются исправительному воздействию.
   В общей массе преступников рецидивисты отличаются более зрелым возрастом. По данным обследования 2 тыс. рецидивистов, 77 % из них были старше 30 лет. Их сравнительно высокий возраст объясняется тем, что существует определенный временной разрыв между каждой последующей судимостью. Обычно он исчисляется несколькими годами. В основном это время, которое субъект находился в местах лишения свободы за совершение каждого предыдущего преступления и, естественно, становился все старше. При этом примерно 34 % рецидивистов совершили первое преступление в подростковом возрасте. Важно отметить также, что почти половина обследованных рецидивистов не имели семей: ими просто некогда было обзаводиться. По вполне понятным причинам у них также минимальный трудовой стаж. В возрасте 45–50 лет их трудовой стаж насчитывает в среднем около 5 лет. Весьма низок и образовательный уровень рецидивистов. По данным криминологических исследований, более 75 % из них составляют лица с образованием до 8 классов, среднее образование имеют лишь около 6 %.
   Завершая краткую характеристику личности преступников-рецидивистов, следует отметить, что нравственный и духовный примитивизм, огрубленность реального облика типичных представителей этой категории лиц резко контрастирует с попытками писателей, драматургов и киносценаристов «интеллектуализировать», одухотворить образ привычного преступника. Нельзя отрицать отдельных исключений в среде рецидивистов, но в целом нет никаких оснований идеализировать их подобным образом.

3. Криминогенные факторы, обусловливающие рецидивную преступность, и меры ее предупреждения

   1. Рецидивную преступность нельзя отделять Китайской стеной от преступности первичной, ибо та и другая имеют одни и те же социальные корни. В истории еще не было случая, чтобы существовала только первичная преступность без определенного количества рецидива, и наоборот. Это вполне закономерно. Вместе с тем на рецидивной преступности сказываются обстоятельства двоякого рода: во-первых, причины и условия, влияющие на преступность в целом, во-вторых, специфические криминогенные факторы, характерные именно для данной разновидности преступности. Происходит своеобразное наслаивание, а точнее – переплетение новых негативных обстоятельств с действовавшими ранее и не устраненными ко времени отбытия наказания.
   Рассмотрим типичные криминогенные факторы, характерные именно для рецидивной преступности. Условно их можно разделить на три группы: 1) недостатки и проблемы в деятельности уголовно-исполнительных учреждений; 2) просчеты судебных органов; 3) трудности постпенитенциарного периода и упущения в работе с лицами, освобожденными из мест лишения свободы.

   2. Предваряя анализ первой группы криминогенных обстоятельств, справедливо будет отметить, что лишению свободы как пенитенциарному институту свойственны, как минимум, следующие внутренние противоречия. Во-первых, ставя задачу по максимальному приспособлению осужденного к жизни общества, его отделяют от этого общества. Во-вторых, желая научить осужденного социально полезному активному поведению, его содержат в обстановке строгой регламентации, которая неизбежно вырабатывает пассивность. Наконец, думая заменить в сознании человека вредные представления и привычки правильными, стремясь привить ему социально полезные качества, его помещают в сообщество ему подобных, отчего вероятность (а точнее – неизбежность) «заражения» отрицательными чертами возрастает. Ведь сообщество осужденных активно, оно нейтрализует позитивное исправительное воздействие.
   Совершенно очевидно, что эта естественная, практически неустранимая противоречивость сама по себе умножает и другие трудности и проблемы, стоящие перед пенитенциарной системой.
   В частности, сегодня серьезную опасность представляет возросшая напряженность между осужденными, с одной стороны, и охраной, административно-воспитательным персоналом – с другой. Критического состояния достигло самоуправство осужденных, возродились в «зонах» традиции «воров в законе», широко используется метод организованного давления на администрацию, массовых отказов от работы. И все это происходит на фоне пришедшей в негодность материальной базы самих уголовно-исполнительных учреждений: 70 % следственных изоляторов, тюрем и т. п. построены в ХVIII-ХIХ веках!
   К числу серьезных проблем относятся отсутствие в ряде исполнительных учреждений собственной производственной базы, недостаточная эффективность трудового воспитания осужденных и неполный их охват производственным и общим обучением. А ведь общеизвестно, что безделье порождает недисциплинированность, стремление убить время в карточной игре, приводит к резкому увеличению числа проступков, преступлений, усиливает опасность разлагающего влияния одних осужденных на других.
   Для успешного исправления преступников мало одного лишь поголовного вовлечения их в общественно полезный труд и обучения специальности. Труд без повседневной воспитательной работы не может служить достаточным средством исправления. В уголовно-исполнительных учреждениях такая работа, безусловно, ведется, но в ней много показушности, формализма, не всегда используются ее индивидуализированные формы. В местах лишения свободы по-прежнему очень мало психологов, социальных работников, необходимость участия которых предусмотрена «Минимальными стандартами» ООН. Страдает недостатками дисциплинарная практика УИУ. Иногда без достаточных оснований назначаются взыскания или, наоборот, поощрения. Все еще преобладающей мерой взыскания является водворение в штрафной изолятор и мало используются иные, более действенные средства воспитания.
   К сожалению, недооценивается большое профилактическое значение раздельного содержания разных категорий осужденных. Иногда по самым различным утилитарным соображениям в колониях общего режима содержатся и рецидивисты, и лица, осужденные за тяжкие и особо тяжкие преступления.
   Слабым местом в деятельности уголовно-исполнительных учреждений является недостаточная связь с освобожденными из мест лишения свободы. Администрация очень редко проявляет интерес к их жизненным планам, к тому, как они трудоустроились, как складываются их судьбы.
   Наконец, нельзя не отметить существенные изъяны в кадровом составе УИУ, прежде всего начальников отрядов и воспитателей. Эта категория сотрудников должна иметь высокий уровень образования, владеть специальными знаниями, постоянно их пополнять и совершенствовать. Между тем данные требования не выдерживаются. Труд в «зонах» и тюрьмах опасен, сопряжен с психологическими перегрузками, не подкреплен ни моральными, ни материальными стимулами. Все сказанное и многое другое ведет к разрушению профессионального ядра работников пенитенциарных учреждений.
   Справедливо констатируя недостатки и проблемы уголовно-исполнительной системы, следует все же отметить, что к оценке ее возможностей надо подходить трезво, не преувеличивая их. Если основную задачу уголовно-исполнительных учреждений видеть в том, чтобы из них выходили только исключительно высоконравственные люди, то подобная задача будет явно утопической. Видимо, вполне достаточно, если человек, вышедший на свободу, просто не совершает преступлений, по каким бы соображениям он ни воздерживался от этого: из-за уважения к закону и общественной морали или в силу привитого ему страха перед наказанием. Это будет означать, что наказание достигло своей цели.

   3. Определенную роль в сохранении рецидивной преступности играют ошибки в судебной практике: просчеты в определении режима и условий содержания различных категорий осужденных, серьезные недостатки в применении институтов условно-досрочного освобождения от отбывания наказания или замены его более мягким. В частности, исследования показывают, что каждый девятый из вышедших на свободу становится рецидивистом в результате неправильного применения к нему условно-досрочного освобождения. 40 % изученных лиц, освобожденных условно-досрочно и вновь совершивших преступления, имели в период отбывания предыдущего наказания взыскания за различные нарушения режима, но все-таки были представлены к УДО.
   Столь же небезупречна практика вошедших в моду широких амнистий и помилований. Конечно, условно-досрочное освобождение является необходимым компонентом так называемой прогрессивной системы отбывания лишения свободы, служит эффективным средством исправительного воздействия на преступников. Не все амнистированные и помилованные возвращаются к преступной деятельности. Однако практика необоснованно широкого применения названных уголовно-правовых институтов не только стимулирует рецидивную преступность, но и подрывает предупредительную силу наказания. Уголовный закон и суд теряют свой авторитет, тем самым наносится ущерб решению задач правосудия.

   4. В значительной мере рецидивной преступности способствуют трудности постпенитенциарного периода, отсутствие реальной системы оказания социальной помощи бывшим осужденным, ошибки и упущения в работе с ними.
   Следует прямо сказать, что администрация предприятий, где они трудятся, общественные организации по месту их жительства редко возлагают на себя обязанность вдумчиво и кропотливо работать с бывшими преступниками, вообще не интересуются их окружением и поведением в быту, проведением досуга. Из 2 тыс. изученных рецидивистов поведение большинства вообще не интересовало администрацию, 95 % сразу же после освобождения занялись систематическим пьянством и потреблением наркотиков. На это обстоятельство мало кто обращал внимание. Обоснован здесь упрек органам МВД, слабо осуществляющим административный надзор, не все делающим для разобщения бывших преступников с близкой им средой. Исследования показывают, что более 87 % рецидивистов сохраняют прежние связи, в частности с ранее судимыми лицами.
   Другого рода негативное обстоятельство: освобожденному приходится заново налаживать свою жизнь, но он отвык от нормальных ее условий за долгие годы пребывания в местах лишения свободы. Многолетнее подавление криминальных наклонностей в характере человека в известной мере обезволивает его. Привычка делать все по команде, повседневная уверенность в том, что его потребности в пище, жилье, одежде будут удовлетворены, даже если он пальцем не пошевелит для этого, делают его пассивным. Психологически это понятно. В условиях изоляции меняется и насыщение конкретного понятия свободы. Если в начале срока она понимается как жизнь со всеми ее заботами и трудностями, то по истечении нескольких лет это понятие идеализируется. Жизнь в условиях свободы представляется бесконфликтной, что является результатом отвыкания от нее. Мечта постепенно оформляется в некий сказочный образ.
   Между тем лица, освободившиеся из мест заключения, могут встретить настороженное или резко отрицательное отношение к себе со стороны окружающих. Ведь в массовом общественном сознании со словом «преступник» (пусть даже бывший) нередко связывается образ некоего злодея, у которого нет положительных черт. Бывшие осужденные отлично осознают такое отношение, консолидируются с себе подобными, противопоставляя свою общность так называемой законопослушной среде. В свете сказанного вполне объяснимо парадоксальное, на первый взгляд, явление, когда некоторые неоднократно судимые рецидивисты, освободившись, стремятся вновь вернуться в места лишения свободы. Их повторные преступления выступают (часто неосознанно) способом преодоления отчуждения в условиях свободы, где они не могут адаптироваться.
   Важно подчеркнуть еще одно обстоятельство, чтобы не впадать в крайность. Как уже отмечалось, подавляющее число рецидивистов считает себя жертвами социальных обстоятельств, готовы винить в своих злоключениях кого угодно, только не себя. Малейшее потворствование этим взглядам порождает у них резкую утрату чувства ответственности, неуемную требовательность к различным государственным и общественным органам об «особом» к ним отношении, ибо в противном случае они де не могут удержать себя от преступления. Нельзя бывшего преступника ставить в лучшие условия по сравнению с законопослушными гражданами. Но не следует пренебрегать оказанием справедливо необходимой помощи им в решении социальных проблем, нельзя ставить их в положение изгоев общества. Во всем необходимо чувство меры.

   5. Устранение рассмотренных групп криминогенных обстоятельств, обусловливающих рецидивную преступность, составляет костяк системы ее предупреждения.
   В частности, отсутствие в ряде уголовно-исполнительных учреждений собственной производственной базы необходимо компенсировать договорами с предприятиями на выполнение второстепенных работ с одновременным обеспечением сырьем, материалами, технологическим оборудованием. Кроме того, следует активнее использовать молодые, сильные, хотя и не стосковавшиеся по работе руки осужденных в уборке, ремонте, благоустройстве территории самих исправительных учреждений. К сожалению, администрация многих пенитенциарных учреждений упускает такую возможность.
   Эффективность профилактики рецидива во многом зависит также от своевременного установления контактов между работниками мест лишения свободы и органов милиции по поводу предстоящего освобождения особо опасного рецидивиста или субъекта тяжкого преступления с целью оперативного принятия необходимых мер по надзору за этими лицами.
   После выхода на свободу бывшим осужденным должно быть оказано содействие в трудоустройстве с учетом имеющейся у них специальности. Это – задача местной администрации. Что касается нетрудоспособных (инвалидов и престарелых), то согласно установленному порядку они должны направляться в дома престарелых и инвалидов или над ними должно устанавливаться опекунство.
   Предотвращение новых преступлений со стороны освободившихся лиц требует хорошо поставленной работы по регистрации судимостей, выявлению криминальных группировок с их участниками и планами. Важное значение для профилактики рецидивной преступности имеет работа с условно осужденными и условно-досрочно освобожденными: хорошо поставленный учет, систематическое наблюдение за их поведением в быту, на работе и учебе, оказание им необходимой поддержки.

4. Криминологическая характеристика профессиональной преступности

   1. Тесно связанной с рецидивной преступностью, но обладающей относительной самостоятельностью является преступность профессиональная. Она представлена главным образом специальным рецидивом общеуголовных корыстных преступлений.
   Термины «преступная профессия», «профессиональная преступность» воспринимаются обычно с трудом, как некая аномалия. В криминологическом обороте они существуют условно, для обозначения особого вида преступной деятельности, отличающейся устойчивостью, протяженностью во времени и имеющей признаки, присущие профессии, т. е. род занятий, определенную подготовку, получение материального дохода и связь субъекта с профессиональной средой.
   Во-первых, профессиональная преступность выступает как вид устойчивой криминальной деятельности, выражающейся в систематическом совершении однородных преступлений, т. е. специальном рецидиве в криминологическом, а не уголовно-правовом смысле. Ведь профессиональными преступниками высокой квалификации нередко являются лица, ранее не судимые и даже не состоящие на криминалистическом учете, но на протяжении длительного времени занятые криминальной деятельностью.
   Во-вторых, устойчивая и эффективная преступная деятельность обеспечивается определенными познаниями, навыками и специальными приемами, причем нередко отработанными до автоматизма. Подготовка преступников-профессионалов, с одной стороны, опирается на уже имеющийся криминальный опыт их наставников, который они передают своим последователям. С другой стороны, каждый из этих субъектов совершенствует полученную профессиональную квалификацию методом проб и ошибок. Особенно это характерно – имея в виду специализацию и процесс овладения ею – для карманных краж и мошенничества, а также в значительной мере для корыстно-насильственных преступлений.
   Третий существенный элемент – использование преступной деятельности как источника существования – является по сути основным, определяющим в понятии криминального профессионализма. Речь идет о деятельности, которая полностью или дополнительно (но систематически) обеспечивает жизненные потребности субъекта. Криминологические исследования свидетельствуют, что как основной, так и дополнительный криминальный доход лиц, специализирующихся на преступлениях с корыстной мотивацией, заметно отличает их уровень жизни от материальной обеспеченности законопослушных граждан. Следует подчеркнуть, что признак получения криминального дохода позволяет четко отграничить профессионала от других категорий преступников, систематически совершающих преступления одним и тем же способом. Нельзя в этой связи признать профессиональными преступниками лиц, систематически совершающих изнасилования, хулиганство и т. п., поскольку подобная криминальная деятельность не является источником дохода.
   Четвертый признак криминального профессионализма – связь его субъектов с криминогенной средой. Подобная связь логически неизбежна. Человек, избравший в качестве образа жизни систематическое совершение преступлений, испытывает естественную психологическую потребность в общении с той средой, которая близка ему по нравственным ценностям и установкам, обеспечивает ему определенную безопасность. Он посещает сходки криминальных элементов, поддерживает с ними связь, вносит средства в воровской общак. Принадлежность к такой среде обязывает его к соблюдению определенных неформальных норм, традиций, блатной атрибутики и жаргона.
   Принято считать, что существуют определенные различия между преступностью профессиональной и организованной. Решающее из них – наличие или отсутствие коррупционных связей. Их появление в профессиональной преступности означает ее перерастание в преступность организованную. Кроме того, различается характер организации у шаек профессионалов и у мафиозных структур. Последним присуща многоступенчатая система управления, длинная цепочка от главаря до исполнителя. Однако и эти грани нередко едва различимы. Все более характерной тенденцией становятся контроль и даже поглощение профессиональных преступников организованными криминальными сообществами.

   2. Характеризуя современное состояние профессиональной преступности, есть все основания констатировать, что она имеет тенденцию к неуклонному расширению. По мнению экспертов, сегодня мы имеем «армию» профессиональных преступников в несколько миллионов человек. Их число в значительной мере сопоставимо с удельным весом специального рецидива. Точная статистическая информация об этом отсутствует, но можно исходить из приблизительных расчетов. За минувшие пятьдесят лет в стране было осуждено около 65 млн человек, более 12 млн из них осуждены повторно. Значительная их часть – это лица, неоднократно совершавшие кражи, грабежи, мошенничество, фальшивомонетничество. Именно этими (хотя и не только) разновидностями преступлений представлена структура профессиональной преступности.
   Причины и условия криминального профессионализма в основном те же самые, что и у рецидивной преступности. О них уже велась речь в предыдущем вопросе. Вместе с тем именно в криминальном профессионализме так заметно проявляется уже отмечавшаяся ранее системная закономерность, а именно: преступность, и прежде всего профессиональная, выступает в качестве своей собственной первопричины. Она воспроизводит себя, создавая и укрепляя криминальную идеологию, мифологию и психологию путем осознанной, целенаправленной деятельности представителей преступного мира. За этими усилиями стоит закономерное стремление носителей криминальной субкультуры к выживанию в конкретных социальных условиях противоправными способами. Это стремление неистребимо, оно существует веками как альтернативный вариант законопослушным способам выживания. Его «овеществленным» выражением является существование немалого числа специализированных категорий профессиональных преступников, стабильность их квалификации, преемственность уголовных обычаев и традиций.
   Меры предупреждения криминального профессионализма практически совпадают с профилактикой рецидивной и отчасти организованной преступности, и нет нужды останавливаться на этом вновь и подробно.
   Наиболее же специфические из них – это:
   – совершенствование уголовно-правовых институтов совокупности преступлений и соучастия в них, а также уголовно-процессуального и гражданского законодательства в части возмещения материального ущерба, причиненного преступной деятельностью;
   – осуществление органами внутренних дел комплекса мер организационно-управленческого, тактического и воспитательного характера по подрыву механизма действия криминальных традиций и обычаев, а также материальной базы профессиональной преступности (прежде всего так называемой воровской кассы, «общака»).

ТЕМА 15. Неосторожная преступность

1. Состояние и тенденции

   1. Одной из самых серьезных опасностей для общества в условиях научно-технической революции является неосторожность, понимаемая в самом широком социальном плане. Появление новых источников энергии, увеличение числа и мощности источников повышенной опасности на производстве, транспорте и в быту – все это существенно повышает опасность неосторожного поведения людей. Не случайно в общей массе правонарушений удельный вес неосторожных преступлений за последние 40 лет вырос с 5 % до 9-12 % (при высоком уровне латентности).
   Уместно указать на тот огромный физический, материальный и моральный вред, который причиняется неосторожными преступлениями. В частности, большинство составов неосторожных преступлений предусматривают в качестве преступных последствий гибель людей или причинение им увечий. Количественно физический вред от неосторожных преступлений значительно превышает вред от умышленных посягательств на здоровье и жизнь человека. По данным НИИ Генеральной прокуратуры РФ, в 62,4 % преступлений, повлекших смерть потерпевшего, она наступила в результате неосторожности. Существуют также косвенные данные о том, что материальный ущерб, причиняемый неосторожными преступлениями, неизмеримо выше, чем вред от таких умышленных деяний, как хищения, умышленное уничтожение или повреждение имущества и т. д.

   2. Особенная часть УК РФ содержит целый ряд составов преступлений, совершаемых по неосторожности. Они неоднородны, относятся к различным сферам общественной жизни, посягают на различные объекты. Это требует дифференцированного криминологического подхода при их изучении. С этой целью неосторожные преступления принято делить на следующие три группы, характеризующие структуру данного вида преступности.
   Во-первых, это неосторожные (очень часто бытовые) преступления, совершенные вне сферы действия технических средств или других источников повышенной опасности (неосторожное уничтожение или повреждение имущества, неосторожное причинение вреда здоровью различной тяжести и т. д.) и характеризующиеся крайним разнообразием способов и последствий. Во-вторых, это наиболее многочисленная и постоянно увеличивающаяся группа – неосторожные преступления, совершенные в сфере действия технических средств или источников повышенной опасности (например, транспортные преступления).
   В-третьих, самостоятельную группу составляют неосторожные преступления, совершаемые с использованием служебных, управленческих функций (должностная халатность и т. д.). Несмотря на неоднородность перечисленных групп неосторожных преступлений, их криминологическая характеристика имеет много общего. Особенно это относится к их причинам, личности преступников, характеру последствий.
   Таким образом, неосторожную преступность составляет совокупность всех неосторожных преступлений, совершенных на данной территории за определенный промежуток времени. Причем это не просто сумма преступлений с неосторожной формой вины, а именно совокупность, обладающая определенным единством, внутренней структурой и развивающаяся в соответствии с определенными социальными закономерностями.

2. Личностные характеристики субъектов, причины неосторожной преступности и ее предупреждение

   1. Как известно, неосторожные преступления отличаются от умышленных прежде всего по форме вины, с которой они совершаются. Следовательно, различен психологический механизм умышленных и неосторожных преступных деяний. Если субъекты умышленных преступлений прямо или косвенно противопоставляют свою волю интересам общества, то социально-психологической причиной неосторожных преступлений выступает невнимательное, безответственное отношение определенной категории лиц к существующим в обществе правилам поведения. Поэтому в целом неосторожные преступники характеризуются меньшей степенью нравственной испорченности, чем субъекты умышленных преступлений. Для неосторожных преступлений типичен определенный разрыв, противоречие между личностью преступника и тяжестью наступивших последствий. Объективные элементы в механизме неосторожного преступного поведения (сложность ситуации, особенности орудий, средств) играют решающую роль по сравнению с личностным фактором.
   Вместе с тем следует учитывать определенные психологические дефекты неосторожно действующего лица, приводящие его к нарушению правил предосторожности: дефекты воли, восприятия и переработки информации и т. д. Если же пользоваться социальными оценками, то речь идет о таких отрицательных чертах личности, как легкомыслие, беспечность, пренебрежительное отношение к правилам предосторожности. Все они определяются недостаточной значимостью для виновного нарушенных им общественных интересов.
   Об этом же свидетельствует изучение мотивов поведения субъектов неосторожных преступлений. Так, проведенными исследованиями автотранспортных преступлений установлены следующие мотивы, побудившие к нарушению правил безопасности движения: 63,2 % составили мотивы производственного характера (стремление выполнить план, быстрее доставить грузы и пассажиров), 22,5 % – мотивы лично-корыстного характера, 14,3 % – хулиганские побуждения, стремление уклониться от задержания органами милиции, лихачество и т. д. Применительно к неосторожным бытовым преступлениям против личности установлены следующие мотивы их совершения: в 52,6 % случаев мотивы были «отрицательными» (лихачество, бахвальство, озорство), в 21,1 % – «нейтральными» (любопытство, забывчивость, желание поохотиться), в 26,3 % – «положительными» (необходимая оборона, желание предотвратить возможные тяжкие последствия, прекратить хулиганские действия и т. д.).
   По данным проведенных исследований, образовательный уровень осужденных за неосторожные преступления, по сути, не отличается от образовательного уровня всего населения. В то же время для многих лиц, совершивших неосторожные преступления, связанные с нарушением профессиональных правил, характерен недостаток профессионального практического опыта.
   Среди неосторожных преступников довольно значительную группу составляют субъекты, характеризующиеся отрицательно и допускавшие в прошлом правонарушения. В частности, 67,2 % осужденных нарушителей правил безопасности движения и эксплуатации автотранспорта – это лица, ранее имевшие административные и дисциплинарные взыскания за нарушения указанных правил. Несмотря на распространенное мнение о том, что для лиц, допустивших преступления по неосторожности, не характерен фактический рецидив, проведенные исследования показывают: среди субъектов неосторожного лишения жизни другого человека довольно высок процент ранее судимых, и он имеет тенденцию к повышению; сходные данные получены применительно к автотранспортным преступлениям.
   Наконец, следует указать на высокий процент лиц, совершивших неосторожные преступления в состоянии опьянения. По выборочным данным, более 70 % автотранспортных преступлений было совершено лицами, находившимися в состоянии алкогольного и наркотического опьянения. Свыше трети осужденных за неосторожное причинение смерти также совершили это преступление в состоянии опьянения.
   Перечисленные обстоятельства подтверждают наличие у неосторожных преступников дефектов нравственной, волевой сфер, внутреннего контроля.

   2. На неосторожную преступность распространяются все принципиальные положения и выводы криминологии относительно проблемы преступности и ее причин. Вместе с тем причинный комплекс неосторожных преступлений имеет свои специфические особенности.
   Во-первых, в неосторожных преступлениях более близкой, прямой и непосредственной является связь между негативными социальными факторами и совершением преступлений. Так, увеличение числа источников повышенной опасности или рост скоростей движения автотранспорта без одновременного принятия мер безопасности почти сразу же вызывает рост числа неосторожных преступлений. Это же обстоятельство порождает и большую «отзывчивость» неосторожной преступности на профилактические меры. Во-вторых, неосторожные преступления все же совершаются лицами с меньшими нравственными дефектами по сравнению с субъектами умышленных преступлений. И это создает затруднения в выявлении и «профилактировании» подобных лиц.
   Общей причиной неосторожной преступности является очень распространенная группа социально-психологических явлений: недостаточная забота об общественных интересах, легкомысленно-безответственное к ним отношение, невнимательность, игнорирование правил предосторожности. Неизбежно возникает вопрос: а что порождает названные негативные черты в структуре личности определенной категории людей? Здесь следует назвать прежде всего недостатки воспитания в семье и школе, дающие пример систематического нарушения установленных правил, легкомыслия, невнимательности, забывчивости со стороны взрослых. Перечисленные явления воспитывают у подростков пренебрежительное или невнимательное отношение к нормам предосторожности, недисциплинированность при использовании техники. Другим обстоятельством является отсутствие эффективного контроля за соблюдением правил профессиональной деятельности, особенно при использовании источников повышенной опасности, безразличие к проявлениям расхлябанности, лихачества, пренебрежение к запретам и ограничениям, обеспечивающим безопасность.
   К числу специфических и очень типичных криминогенных факторов, обусловливающих неосторожную преступность, относятся:
   а) различного рода недостатки и диспропорции в деятельности хозяйственных организаций (в частности, между большим числом транспортных средств и слабой ремонтной базой);
   б) недостатки в техническом обеспечении контроля за работой машин и механизмов, путей сообщения, средств сигнализации;
   в) несовершенство норм, регулирующих безопасное использование техники;
   г) недостатки профессиональной ориентации, профессионального отбора и подготовки работников, связанных с использованием технических средств; недостатки контроля за психофизиологическим состоянием лиц, обслуживающих источники повышенной опасности;
   д) безнаказанность значительной части нарушителей правил безопасности;
   е) неправильные действия потерпевших, их неосмотрительность как в сфере профессиональной, так и бытовой.

   3. Профилактика неосторожных преступлений имеет свои специфические черты, связанные с особенностями этих преступлений и причин их совершения.
   Во-первых, в системе мер их предупреждения удельный вес общесоциальных мероприятий, по сравнению со специально-криминологическими, гораздо выше, чем это имеет место в профилактике умышленных преступлений. Во-вторых, меры предупреждения неосторожных преступных деяний часто имеют сходство или совпадают с общими мерами защиты от случайного причинения вреда. В-третьих, в системе профилактики неосторожных преступлений значительно больший удельный вес, чем в предупреждении умышленных преступлений, занимают различные технические мероприятия. Наконец, в-четвертых, неосторожная преступность, как уже отмечалось, более «отзывчива» на предпринимаемые меры, чем преступность умышленная.
   К числу общесоциальных мер предупреждения неосторожных преступлений относится прежде всего развитие научно-технического прогресса в области техники безопасности. Именно поэтому так актуальны сегодня разработка теории надежности технических систем, изучение путей повышения надежности человека-оператора, разработка и внедрение новых средств обеспечения безопасности условий труда на предприятиях, улучшение качества выпускаемых машин, оборудования, надежности и безопасности их эксплуатации.
   В предупреждении неосторожных преступлений не менее велика роль мер, направленных на формирование соответствующих качеств личности. Прежде всего – это мероприятия по повышению сознательности и ответственности личности, ее зрелости и дисциплинированности. Психологические исследования показывают, что для оператора в любой профессии важны не только профессиональное мастерство, быстрота реакции, но и высокие морально-психологические качества.
   Немаловажное значение имеет организация профессиональной ориентации и профессионального отбора работников с учетом психологической и физиологической пригодности к работе, связанной с источниками повышенной опасности. Большое предупредительное значение имеет также совершенствование системы образования, организация профессионального обучения и повышения квалификации работников.
   Специально-криминологическое предупреждение неосторожных преступлений в значительной мере дифференцируется в зависимости от той сферы, где они совершаются. В частности, сфера быта, в которой совершается значительная часть неосторожных преступлений, в наименьшей степени подвержена государственному (социальному) контролю. В ней традиционно отсутствуют нормативно закрепленные правила безопасности, действуют неписаные, стихийно сложившиеся правила предосторожности. Предупреждение неосторожных преступлений в этой сфере должно идти по направлениям, доступным социальному контролю. Это – максимально возможное изъятие из сферы быта опасных предметов (оружия, взрывчатых, ядовитых веществ); разработка правил безопасности и обучение им населения (например, правилам пожарной безопасности); воздействие на лиц, проявляющих склонность к опасным формам поведения (например, на лиц, склонных к пьянству и наркомании).
   Сфера использования техники, а также предупреждение профессиональных и служебных неосторожных преступлений отличаются особенно сложным характером. Специально-криминологическое предупреждение в указанных случаях должно быть сосредоточено на техническом совершенствовании, повышении надежности механизмов, максимальной регламентации их использования и совершенствовании правил безопасности; совершенствовании контроля за деятельностью, сопряженной с опасными ситуациями; научной организации труда с учетом требований медицины и психологии; общем повышении культуры и дисциплинированности граждан.
   Особую область специально-криминологического предупреждения неосторожной преступности составляют меры правовой ответственности (дисциплинарной, административной, гражданско-правовой, уголовной).
   С проблемой предупреждения неосторожных преступлений тесно связана другая проблема – уменьшение причиняемого ими вреда. Этому способствуют самые разнообразные меры защиты и так называемые меры пассивной безопасности: привязные ремни в самолетах и автомобилях; шлемы у строителей, горняков, мотоциклистов; оборудование транспортных средств аптечками и т. д. Нетрудно заметить, что названные меры не имеют специфического криминологического характера, они направлены на сокращение любого вреда, возможного в конкретной сфере деятельности. Их разработка выходит за рамки криминологии и составляет задачу специальных отраслей науки.

Ю. А. Воронин Введение в криминологию Курс лекций

Предисловие

ТЕМА 1. Понятие криминологии, ее природа. Краткий исторический очерк развития криминологической науки в России

1. Предмет, методология и задачи криминологии

2. Место криминологии в системе других наук и ее природа

3. Краткий исторический очерк развития криминологии в России

Рекомендуемая литература

ТЕМА 2. Методы криминологических исследований

1. Применение статистических методов в криминологии

2. Метод изучения уголовных дел, анкетирование, метод экспертных оценок, интервью, наблюдение, эксперимент, использование психологических методик

3. Программы криминологических исследований на отдельном объекте и в регионе

Рекомендуемая литература

ТЕМА 3. Общая характеристика преступности

1. Понятие и сущность преступности, ее основные признаки

2. Основные количественно-качественные характеристики преступности

3. Латентная преступность

4. Изменения в состоянии преступности в России в минувшее столетие, ее основные тенденции в современный период

5. Преступность в зарубежных странах и ее мировые тенденции

Рекомендуемая литература

ТЕМА 4. Причины преступности и индивидуального преступного поведения

1. Понятие причин преступности и их классификация

2. Общие причины существования преступности

3. Причины индивидуального преступного поведения

Рекомендуемая литература

ТЕМА 5. Личность преступника и механизм преступного поведения. Роль потерпевшего в механизме совершения преступления

1. Понятие личности преступника и ее структура

2. Роль социального и биологического в преступном поведении

3. Классификация (типология) преступников

4. Механизм преступного поведения

5. Проявления личностных особенностей и социальных ролей потерпевших в механизме детерминации и осуществления преступлений

Рекомендуемая литература

ТЕМА 6. Предупреждение преступности. Криминологическое прогнозирование и планирование

1. Понятие предупреждения преступности и классификация предупредительных мер

2. Субъекты профилактики преступности: государственные и муниципальные органы, правоохранительные органы, общественные формирования и отдельные граждане

3. Криминологическое прогнозирование и планирование

Рекомендуемая литература

ТЕМА 7. Зарубежная криминология

1. Биосоциальные и биопсихологические теории причин преступности

2. Социологическое и социопсихологическое направление

3. Зарубежный опыт организации предупреждения преступности

Рекомендуемая литература

ТЕМА 8. Международное сотрудничество в сфере контроля над преступностью

1. Роль ООН и других международных организаций в контроле над преступностью

2. Сотрудничество стран СНГ в контроле над преступностью

Рекомендуемая литература

ТЕМА 9. Преступность в сфере экономической деятельности [1 - В теме использованы материалы исследований Б. В. Волженкина, В. М. Егоршина, В. В. Колесникова.]

1. Понятие, состояние и тенденции преступности в сфере экономической деятельности

2. Личностные характеристики субъектов преступности в сфере экономической деятельности

3. Криминогенные факторы, обусловливающие преступность в сфере экономической деятельности

4. Меры противодействия и контроля над преступностью в сфере экономической деятельности

Рекомендуемая литература

ТЕМА 10. Организованная преступность

1. Этапы первоначального становления организованной преступности за рубежом и в СССР

2. Понятие, сущность, основные признаки и тенденции развития современной организованной преступности в России

3. Личностные характеристики субъектов организованной преступности, обстоятельства, ее обусловливающие, и основные меры противодействия ее развитию

Рекомендуемая литература

ТЕМА 11. Криминологическая характеристика общеуголовной корыстной преступности

1. Понятие, состояние, тенденции

2. Личностные характеристики субъектов общеуголовной корыстной преступности

3. Причинный комплекс общеуголовной корыстной преступности и проблемы ее предупреждения

Рекомендуемая литература

ТЕМА 12. Насильственная преступность

1. Криминологическая характеристика умышленных убийств, тяжкого вреда здоровью и хулиганства

2. Криминологическая характеристика насильственных половых преступлений

Рекомендуемая литература

ТЕМА 13. Преступность несовершеннолетних и против несовершеннолетних

1. Состояние и тенденции

2. Личностные характеристики несовершеннолетних преступников и лиц, совершающих преступления в отношении несовершеннолетних

3. Криминогенные факторы, влияющие на преступность несовершеннолетних и против несовершеннолетних, и основные направления профилактической деятельности

Рекомендуемая литература

ТЕМА 14. Рецидивная и профессиональная преступность

1. Состояние рецидивной преступности

2. Личностные характеристики преступников-рецидивистов

3. Криминогенные факторы, обусловливающие рецидивную преступность, и меры ее предупреждения

4. Криминологическая характеристика профессиональной преступности

Рекомендуемая литература

ТЕМА 15. Неосторожная преступность

1. Состояние и тенденции

2. Личностные характеристики субъектов, причины неосторожной преступности и ее предупреждение

Рекомендуемая литература

Ю. А. Воронин
Введение в криминологию
Курс лекций